Молитвы русских поэтов. XX-XXI. Антология - Ирина Кнорринг

(18 голосов: 3.9 из 5)

Оглавление

Ирина Кнорринг

Кнорринг Ирина Николаевна (1902–1943) – поэтесса, мемуарист. Дочь историка и литературного критика Николая Кнорринга (1880–1957). Училась в Харьковской гимназии. В Гражданскую войну «прошла все ступени беженства», записав в дневнике, впервые изданном в Москве в 2009 году: «Сейчас мы должны воевать, и это будет не грех. Мы должны идти против большевиков, хотя бы потому, что они уничтожают религию. Долг христианина защищать свое отечество и свой храм до последней капли крови, это закон Христа. Было бы большим грехом, если бы мы сидели сложа руки и отдали бы наши святыни в руки большевиков и допустили бы над ними надругательства. Это был бы грех всего русского народа. Мы должны сражаться за веру… „Все Родине!» – вот мой лозунг, моя идея». Одно из стихотворений семнадцатилетней гимназистки посвящено гибели ее кумира адмирала Колчака. В ноябре 1920 года вместе с родителями эвакуировалась из Севастополя в Константинополь и вскоре оказалась на французской военной базе в тунисском порту Бизерта, ставшего местом стоянки 33 кораблей русской эскадры. 1 января 1921 года записала: «С африканским новым годом, с новым счастьем или несчастьем – уж не знаю. Что бы пожелать на этот год? Вернуться в Россию, только не в Совдепию!.. Какая ирония судьбы: бежали от коммунистов, а сами живем на коммунистических началах: все равны, все на койке, ни у кого нет денег, все казенное, своего ничего нет, все общее, чем не коммуна». Казарменная жизнь на пассажирском транспортном судне «Константин» все-таки имела одно существенное отличие. 9 января она опишет службу в церкви: «Обедню служил о. Спасский. Говорил проповедь на свою обычную тему о терпении и т.д., а после благословил каждого медным крестиком. Сейчас я опять пойду в церковь. Это единственный уголок, где чувствуешь себя хорошо. Потом, там в хоре великолепный тенор, наслаждение слушать. Особенно хорошо, когда поют: „Боже, во имя Твое спаси мя!» – тенор поет соло. Ну замечательно! Век бы слушала». Основатель и настоятель первой Русской Православной Церкви Святого Павла Исповедальника «в пещерном каземате» на горе Кебир, главный священник Черноморского флота, протоиерей Георгий Спасский был в Тунисе не только ее духовным отцом, но и наставником в поэзии. Широкую известность в эмигрантской среде получила икона Богоматери «Светлая Обитель странников бездомных», созданная по заказу о. Георгия, и составленный им Акафист к этой иконе. В 1925 году Ирина Кнорринг переехала в Париж и училась во Франко-русском институте, посещала лекции в Русском историко-филологическом отделении при Сорбонне, участвовала в собраниях Союза молодых поэтов и писателей в Париже. В двадцать пять лет врачи поставили ей диагноз – «сахарная болезнь». Через два года вышла замуж за участника Белого движения поэта Юрия Бек-Софиева (1899–1975). Обвенчал их о. Георгий Спасский, служивший после Туниса в парижском Александро-Невском кафедральном соборе. «У Ирины, – произнес он при венчании, – очень поэтическая душа. Но всегда очень грустна ее муза. От вас, Юрий Борисович, зависит, чтобы на ее лире зазвучали другие ноты». Юрий Софиев принадлежал к «гумилевской школе» в эмигрантской поэзии. В одном из стихотворений он писал:
Нас тешит память – возвращая снова,
Далекий друг, далекие года.
И книжки со стихами Гумилева,
Мной для тебя раскрытые тогда…
Об этом же культе поэзии она писала в одном из ранних стихотворений:
Они отрадней, чем слова молитв,
Их повторять ведь то же, что молиться…
Первые поэтические книги Ирины Кнорринг «Стихи о себе» и «Окна на север» вышли в Париже в 1931 и 1939 годах, выделив ее камерную лирику как одну из наиболее искренних страниц в молодой поэзии Русского зарубежья. Третья книга, «После всего», была уже посмертной.
Юрий Бек-Софиев и ее отец Николай Кнорринг, вернувшиеся после войны на родину, жили в Алма-Ате и подготовили к изданию новый поэтический сборник Ирины Кнорринг, а Николай Кнорринг написал «Книгу о своей дочери». В 2009 году в России вышла мемуарная книга Ирины Кнорринг «Повесть из собственной жизни».

* * *

Где-то пробили часы

– Всем, кто унижен и болен,
Кто отошел от побед –
Всем это братский привет
С древних, ночных колоколен.
Где-то стонанье сирен
В мерзлом и мутном тумане,
Шум авионов во мгле,
Пушечный дым на земле
И корабли в океане…
– Господи, дай же покой
Всем Твоим сгорбленным людям:
Мирно идущим ко сну,
Мерно идущим ко дну,
Вставшим у темных орудий!
3.XI.40

Пред. главаОглавлениеСлед. глава

Рекомендуем

Комментировать