Молитвы русских поэтов. XX-XXI. Антология - Андрей Румянцев

(18 голосов: 3.9 из 5)

Оглавление

Андрей Румянцев

Иркутск

Ветхий Завет

Канон ветхозаветный,
Древнейшие слова…
Но разве ветхи ветки
И древни дерева?
Их возрождает время
Во всех краях земли –
Шуметь и цвесть над теми,
Кто их понять смогли.
Я слушаю Иову,
Вещает мне Амос,
И удивляет слово,
И трогает до слез.
Завещанная мудрость.
И снова, грешный, я
Расталкиваю мутность
Земного бытия.
Неспешны и спокойны
Чеканные слова.
Глубокоземны корни.
Могучи дерева.

* * *

Есть что-то вышнее, иное

В цветах, в росе.
Вот так есть что-то неземное
В твоей красе.
Как будто этот чистый облик
С мольбой в глазах –
Он кем-то любящим был отлит
На небесах.
Как будто с вышней тайной слиты
Душа и плоть.
Лишь о тебе мои молитвы:
«Храни, Господь!»

* * *

Я стоял в этом храме

Под куполом дня,
И глядели страдальцы
С икон на меня.
О страданье!
Свое роковое крыло
Надо мной простирало не раз уже зло.
Эта птица клевала мне сердце не раз.
Эта птица терзает отчизну сейчас.
И терзает, и топчет родных мне людей,
И клюет их сердца все лютей и лютей.
Но откуда-то сверху,
Увиделось мне,
Тонкий свет появился
В небесном окне.
Все смелее, все ярче охватывал он
Лики многих страдальцев, смотревших с икон.
И душа потянулась туда, где светло,
И сказала себе, что не вечно же зло,
Что, крепка и смиренна, любая душа
Перед злом не стыдится в миру мятежа.
И Георгий с копьем
Не слабее, чем рать.
А на русской земле
Есть за что пострадать!

* * *

Когда село, где я учился

Вставало в дымке за пять верст,
Церковный купол не лучился
Вдали, над купами берез.
Храм разоренный, храм старинный
Навстречу плыл издалека
Большой свечой из стеарина
Без золотого светляка.
Вблизи, под солнцем и под тучей,
Алел израненный кирпич,
И наплывал от стен, беззвучен,
Какой-то тайный звон иль клич.
Я не прошел еще по мукам
Земной юдоли – я был мал.
Но как внимал я этим звукам,
Как боль чужую понимал!
И вот опять над нашей пущей
Лесное нищее село
Необоримый, вездесущий
Крест светоносный вознесло.
И снова звон – теперь уж въяви –
Над прозревающей судьбой…
Все помнить, помнить, Боже правый,
И слушать с болью и мольбой!

* * *

Есть на закате краткий час

Когда дрожащий пламень,
Как в церкви, озаряет нас,
И каждый куст, и камень.
Тогда не только облака
И золото заката, –
Тогда таинственно близка
Душа живая чья-то.
Пускай вдали,
Пускай молчит,
Но сызнова и снова,
Неизреченное, звучит
Ее родное слово..

* * *

Когда в ночи сижу один

И все окно в пожаре звездном,
Я перед миром этим грозным –
Малыш, доживший до седин.
Молись, душа моя,
Моли,
Чтоб стихла боль, прошла усталость,
Чтоб тишина со мной осталась
И слезы вытерла мои…

Другу-поэту

Поэзия – передний угол
С иконою.
И только здесь
Повеять может росным лугом
И прозвучать благая весть.
И ты, почувствовав отраду,
Лишь тут, по совести судим,
Захочешь высказать всю правду,
Как перед Господом самим.

Борис Споров

О. Александру Егорову

1
Как во вселенную я в Божий храм вхожу:
Здесь служба вечная и литургия верных;
Здесь о себе я правду расскажу;
Здесь приобщусь, молебен закажу
И Божьей милостью освобожусь от скверны.
Здесь душу с ладаном возносит к небесам;
Здесь злобы нет и грешнику все рады;
Здесь тихие родные голоса
Нас не влекут в крамольные леса;
Здесь не стреляют насмерть из засады.
К распятью на коленях припаду
И помолюсь о тех, кто за оградой:
О грешниках, пылающих в аду;
Кто вдруг попал в тяжелую беду,
И о врагах, не знающих отрады.
О Господи, услышь наш вечный плач –
Прости нас, окаянных и ленивых!..
Молюсь как нераскаянный палач –
Прошу то милости, то нищенских удач.
А предо мной – Божественная нива.

2
Раб Божий… и раба… венчаются друг другу –
Сердца зовут, уста поют в уста.
И за руку влечет священник их по кругу –
По кругу вечности, смиренья и поста.
И певчий лик, и всесожженья свечи,
И возгласы молитв, и блеск воды,
И крест, возложенный на трепетные плечи, –
Здесь все благословляет молодых.
Примите мир,
Идите к жизни вечной,
И дарует вам Бог и на земле покой,
И счастье ваше в доброте сердечной
Расплещется весеннею рекой.
А в черный день иль в черную годину
Благословит на подвиг вас Господь,
Как Бог Отец, благословивший Сына
За искупление отдать живую плоть.

3
В приделе правом купель с водой,
И ангелы теснятся полукругом.
Аскет-священник, строгий и седой,
И дьякон, точно ангел – молодой,
О чем-то что-то говорят друг другу.
Пора: несут без имени младенца –
Родители, родня и крестный с полотенцем.
Молитва льется как святой ручей:
Во имя Троицы крещается раб Божий…
И никаких торжественных речей,
Лишь бряцает кадило, треск свечей
Да всплеск воды;
Да солнца луч погожий
Скользнул в купель и воду осветил –
То Божий Дух крещенье посетил.
Священник с дьяконом в алтарь дитя несут,
Чтоб с именем воцерковить навеки…
Вот так же все они на Страшный суд,
На зов трубы архангела придут –
И воссияет правда в человеке…
Теперь пора младенца причастить
И в жизнь земную с Богом отпустить.
А путь земной тяжел, знать, крестный путь:
Страданья, восхождения и битвы.
И ни минуты, чтобы отдохнуть –
Нужду, заботы с плеч своих стряхнуть
И встать без устали хотя бы на молитву…
Живи и верь в святое постоянство –
В купели ты обрел небесное гражданство.

4
В приделе левом скамья и гроб.
Молитвой краткой увитый лоб.
Свеча, иконка и пальцы в жгут –
Обрящет землю, таких не жгут.
И щеки впали, и нос торчком;
Лежит как будто чуть-чуть бочком,
Как глыба-камень – не человек,
Под гнетом власти прошедший век.

* * *
В гробу окаменелая усталость –
И это все, что от него осталось.

* * *
Скончался человек,
Свой путь он завершил.
Отныне он – далекий странник мира.
И с отвлеченных мировых вершин
Оценит он теперь на свой аршин
Рабов раба или рабов кумира.
Каждит священник, певчие поют…
И чудится родне, что он уже в раю.
И это все?
Зачем же ад земной?
Зачем вся жизнь, коль смысла никакого?
Чтоб нищенствовать летом и зимой,
Иль властвовать над призрачной казной,
Болтаясь на гвозде как старая подкова?!
Уж если нет за гробом ничего,
Зачем рабу высокое чело?
Путь к Истине – путь к Богу – это путь
Единственный, иного быть не может.
Страшись солгать в душе или уснуть,
Хотя бы захотелось отдохнуть,
Пусть даже если и сомненье гложет.
Мы жаждем совести, любви, мы ищем права…
Дорога к Истине – и есть святая Правда.
А телу бренному земля – один удел.
За гробом что – известно только Богу.
Иной всю жизнь на страже просидел,
До срока обеззубел, поседел.
Но так и не познал с мытарствами дорогу.
Иные измерения, миры
Нам вовсе неподвластны до поры.
Нам знать сверх меры что-то – не дано;
Но нам дана взамен святая вера.
Вот почему замечено давно
Земное правило одно:
Душа спокойная – всему ответ и мера.
В спокойствии и наш священник пребывает:
Он сына своего с любовью отпевает.
Душа уйдет, останется лишь плоть,
А сроки нам определит Господь.

5
Как во вселенную вхожу я в Божий храм –
Селенье Господа, где вечности дыханье.
Здесь было запустение и срам
Еще вчера,
А ныне святость и благоуханье.
И дышат вечностью иконы и алтарь,
Седые камни шелестят веками.
И ангел – долговременный вратарь –
Озвучивает храм священными стихами.
Горит маяк – всеобщая свеча,
Иконы мироточат в мир трехмерный.
И Матерь Божия со своего плеча
Снимает плат, чтобы покрыть им верных.
В страстях погрязший ветхий человек –
Блудливый, лживый, суетный и хилый! –
Он входит в храм и обретает силы
И с верою идет в грядущий век.
О, жизнь земли – смешная быстротечность! –
Дорога через храм в чарующую вечность.

Молитва

Верую в безсмертие души;
Верую в Святое Воскресенье;
Верую и в личное спасенье…
Господи, сомненья сокруши!
Господи, уныние мое
Ты пусти как по ветру полову!
На коленях припаду я к Слову –
И больное сердце запоет.
Господи, не отврати лица –
До конца.

* * *

Голубоглазый, Красивый

Лучший из всех стихий…
Господи, дай мне силы
Преодолеть грехи.
Пусть долетит до слуха
С горних вершин завет…
Господи, крепость духа
Даруй на склоне лет.
В душу струится млечность,
Может, иного дня…
Господи, Ты на вечность
Благослови меня.

Тишина

Кате
Сядь со мною рядом, посиди,
Расчеши мне волосы седые.
Ты сама, родная, посуди:
Сердце надрывается в груди –
Мы теперь уже не молодые.
Осень к нам подкралась невзначай.
Только ты ее не замечай.
К утрене звонят колокола:
Голосистый – давний наш приятель!
Так отложим все свои дела,
Поле перейдем мы до села –
В Братовщине служит настоятель:
Ликом кроток и голубоглаз,
Он, наверно, молится о нас.
Встанем мы на исповедь к нему.
Может быть, и мне грехи простятся:
Тяжесть я с груди своей сниму,
Лишь тогда глаза и подниму…
Спросит он: «А дети как – постятся?»
И проводит нас коротким взглядом.
И пойдем к причастию мы рядом.

* * *

Когда в душе разрушен храм

Когда изношены одежды;
Когда уходит и надежда, –
Тогда Господь приходит к нам.
Сквозь слезы видишь грешный путь –
И жизнь черна, и воздух серый…
А в сердце тихо входит вера,
Неся возможность отдохнуть.
По-прежнему страдает плоть:
Добро и зло – как прежде битва.
Но теплится в душе молитва,
А значит – в храм пришел Господь.
Легко стоять и на краю,
Когда ты веришь – Он поможет…
И я молюсь:
«Помилуй, Боже,
Ты душу грешную мою…»

* * *
Ю. Селезневу

Небо черным куполом насело

Захлебнулся соловьиный смех.
Не моя ль душа осиротела,
Вырвавшись из трепетного тела?..
На зеленых ветвях белый снег.
Листья точно слезы по реке –
Я в дорогу вышел налегке.
Дивная дорога! Свет незримый,
И на перепутье тихий крест.
Друг мой, как и прежде нелюдимый,
Точно парус проплывает мимо…
Умер я?
А может, он воскрес?
В поисках чудесного спасенья
Заблудился в поле крест осенний.

* * *
Памяти М. П. Споровой

Вот и все – и нет тебя со мной

Ты ушла в немыслимую вечность,
Где иные твердь и безконечность…
Я один, усталый и больной,
Я оцепенел на полуслове.
Вот и все – и выпал черный снег:
Тишина,
И лишь гнусавый смех –
Сатана неистово злословит.
Тихо в полдень опустилась ночь,
Мрачная, без звезд и без просвета.
Я зову тебя, но нет ответа –
Этот мрак, увы, не превозмочь.
Мне теперь тебя не разгадать
И пути свои не соразмерить…
Буду ждать, надеяться и верить –
Буду жить, молиться и страдать.

* * *

Оставив заботы, забыв все тревоги

Вот так бы идти и идти по дороге,
Чтоб видеть лишь небо, поля и леса,
Чтоб плыли восходы, туман и роса.
И жизнь познавать на дороге, в пути,
Где не проехать, а только пройти.
И угадать свой таинственный день:
Присесть отдохнуть на источенный пень.
Да так и остаться навеки сидеть –
Песни унылые петь.
И будет дождями меня омывать,
И станут туманы меня одевать;
И может быть, чудной весенней порой
Тенистая липа взойдет надо мной.
И птицы, гнездясь, запоют по весне –
Я это услышу как будто во сне…
Но вздрогнет земля, и окончится сон –
Тогда я услышу и скрежет, и стон;
Тогда же услышу: взывает Господь
На Суд и мою иссеченную плоть.
И станет душа по дорогам искать –
И старые липы ласкать.

* * *

Когда заря на небосклоне

Уже пылает и кипит
И солнце в царственной короне
Багрянец с пурпуром струит,
Когда ручьи и птичье пенье
Сливаются в единый хор –
И грезится всему спасенье
Со дна морей до гребней гор,
Когда игривый юный ветер
Врывается через порог,
В неотвратимости, в рассвете
Я вижу – Бог.

* * *

Так и сказал он: «Разделяй – и властвуй»

Мудрец заплечный знал, что говорит:
И рушились полуденные царства,
И кровью истекали государства –
Вот и Россия пламенем горит…
Победу торжествует враг лукавый,
Разнузданный и пятиглавый.
Когда Отечество охвачено огнем
И кажется – последние мгновенья!
И праведники гибнут…
День за днем
Мы силимся согнуть и не согнем
Упругую спираль сопротивленья.
Тогда в отчаянье и мы взываем к Богу –
И очищаемся, и крепнем понемногу.

Пустынник

И он ушел к холодным валунам,
Где пост и труд, где истины сверяют…
Светили звезды, солнце и луна,
И врачевала душу тишина,
Гордыню одиночеством смиряя.
Часы бежали, дни, тянулись годы –
И ничего не ведали народы.
А он о них молитву возносил
И день, и ночь молил Творца и славил.
Когда совсем уже не стало сил,
Пустынник милости всего лишь попросил,
И Господи воззвал и не оставил.
И он ушел в божественной тоске,
А тело бренное рассыпалось в песке.

Ночью

Что-то очень душно, что-то мне не спится..
Над опушкой липы месяц серебрится;
Чудное раздолье на равнине звездной –
Грезится безкрайность, но, увы, не бездна;
Далеко-далече мир незримо-горний:
Встал бы и ушел бы – не пускают корни;
Весь пророс корнями я в сырую землю,
Потому безкрайность разум не приемлет;
На земле я вечный – здешний, не приблудный,
Потому и с плотью расставаться трудно.
Господи, помилуй, выведи из плена…
Предо мной распятье, подо мной – колена.

* * *
Е. С.

Тебе я оставляю волю

Тебе я оставляю поле
И милый лес.
С собой я забираю слово,
Пустые сети, без улова,
И глубину небес.
Тебе я оставляю вечер,
Как веко трепетные свечи,
Молитвы свет…
С собой я забираю «Песни»
И упование:
Воскреснем!
Иного – нет.

Сонет № 47

Друзья мои, и вновь я вам пишу –
Родной октябрь блещет позолотой:
Холодным маревом с соседнего болота
Грядет мой век, шурша по камышу.
Я вижу все, поэтому спешу;
И крестным знаменьем –
Единственным оплотом! –
Отгородясь от сатанинской роты,
У Бога милости прошу.
В любимцах я – и милость мне дана!
Ведь даже в этой круговерти ложной
Я не один, теперь со мной жена:
И ангел мой, и друг она надежный.
На склоне лет мы заложили сад.
А завтра едем в Сергиев Посад.

Безсмертие

Скажи мне, Господи, и тайну мне открой,
Что ждет меня еще на этом свете?..
И смысл какой в безумной эстафете
Бегущих дней, неистовых порой?
Скажи мне:, Господи, а там, что будет там,
Где у Отца обители так много?..
Кудрявый дуб – кривой и одноногий! –
Преследует столетья по пятам;
А человек, как тать, не может знать –
Когда и где?
И что потом, за гробом? –
Вот почему нередко дышит злобой
И все спешит, боится запоздать.
Что человек – зачаток вечной лжи?
Лукавый зверь – игра дурной природы?
Иль, как свиное стадо, все народы
Рванутся с кручи?!
Господи, скажи…
Но Господи молчит – Он миру все сказал.
Воскрес Иисус – голгофская победа:
И людям Он безсмертье заповедал,
И образ жизни людям показал.
Во что же верить нам, когда несут гробы,
Когда любой из нас повенчан с гробом,
Когда с крестами, даже с громом
Воюют грешные рабы?!
Смерть и неверие – безсмертие и вера:
Отсюда всё – и Церковь, и Господь,
Дары Христа – и Кровь Его и Плоть;
И Бытию цена и мера.

* * *

Друзья мои, со мной которых нет

Враги мои, которые остались, –
Прошло уже так много тяжких лет,
В глазах усталых меркнет белый свет,
И опоясала последняя усталость –
Я вас зову, с камнями, без камней! –
Придите все на брачный пир ко мне!
Нет мест для вас – придется постоять;
И занят стол начинкою особой…
Не огорчайтесь, братья, просто я
Всех угощу вином из хрусталя –
И вознесем бокалы мы над гробом.
Достойный миг – сегодня вы с уловом!
Доверьте ж мне приветственное слово:
«Мои враги, благодарю я вас
За кабалу, за камни и за голод –
И за Мордовский памятный Явас,
Где клялся я друзьям несчетно раз,
Что видел короля – король-то голый!
Вы помогли мне протоптать тропу
К родной семье и к мудрому попу…
Уже давно вас нет, друзья мои, –
Я растерял их в юношеских бедах.
Но жажду бранную под старость утолив,
Вас поминаю я в часы молитв
Без трепетного горя, без победы…»
Ушли мои друзья, неслышно их шагов:
И я молюсь за них –
И за врагов.

Следы

Осенний день: уют, уединенье –
Вся наша жизнь овеяна теплом.
А за окном бушует наважденье –
И государство пущено на слом.
Кому не лень – и грабят, и несут;
Друг друга бьют, насилуют и режут…
Воистину как будто адский суд,
Воистину – зубовный скрежет.
И рвань иноплеменная кишит –
Она и власть сегодня оглавляет.
А русский – бомж, он в переходе спит
И за бутылку ордена сплавляет.
И никого не удивит теперь,
Что по миру пошел старик-учитель…
Гуляет на Руси с блудницей зверь,
Посланник сатаны – мучитель.
О Господи, а мы в тепле живем,
Не голодаем, любим, верим оба –
И потому-то жить не устаем,
И потому не ведома нам злоба.
Ты говоришь мне: «Потерпи еще,
У Господа и волос каждый взвешен.
Покаешься – и будешь ты прощен,
Помолишься – и будешь ты утешен».
И я терплю,
И гаснет боль в груди…
А за окном, увы, сюжет обратный:
В летучем смраде, рыкая, гудит
Рогатый зверь – и пьяный, и развратный.
Нам от него, наверно, не спастись…
Мы, грешные, к причастию постимся:
Любимая, за все меня прости,
И я прощу…
А может быть – простимся?
Ты руку правую на грудь мне положи,
И я усну спокойно и без звука…
О Господи, всяк человек во лжи –
Не потому ли и разлука?

* * *

Когда предгрозовые тучи

Все наше небо омрачат,
Когда с дымящей черной кручи
Сорвется вдруг огонь летучий
И дети в страхе закричат, –
Поверится: весь мир во зле кипит
И ось земная, лопнувши, скрипит.
Но кончится разбойничий погром:
И ветер тучи злобные разгонит –
Лишь огрызнется за кордоном гром, –
И солнце радости расплещется кругом,
И отразится мир на небосклоне!
Тогда исчезнет страх, развеется тревога
И сердце верное откроется для Бога.

* * *

Ночь тиха, и как будто тлеют

Звезды ярые под рукой.
Говорят, и они стареют,
Гаснут исподволь и чернеют,
И уносит их на покой…
Но откуда-то вновь возвращаются
И над миром горят, прощаются.
В постоянном живом движении
Постоянный огонь и лед,
Постоянное преображение –
Жизни вечное продолжение
Идет.
Смотришь в небо – и чувство страха:
Вот оно – воскресение праха.

* * *

Я зажгу лампадку пред иконами

На колени тихо опущусь…
Был и я, повязанный законами,
Дерзкий и отчаянно рискованный,
А сегодня каюсь и пощусь.
Господи, плутал я слишком много –
Укажи мне верную дорогу.
Я пойду по той дороге вечной
В мир берез и ландышей лесных,
В мир любви, где в простоте сердечной
Жизнь и мне представится безпечной,
Как объятья солнечной весны.
Я тогда на все рукой махну,
Упаду в цветы – и отдохну.

Очищение

Я буду ждать весеннюю грозу,
Мой вечный сон она стрелой разрушит;
И воскресит замерзшую лозу, –
И я уйду в небесную лазурь,
Туда, где ждут меня родные души.
Пути небесные вовек не разгадать,
Но жду грозу, как Божью Благодать.
В огне и грохоте разъялись небеса –
И содрогнулись города и села,
И почернели светлые леса,
И прозвучали грозно голоса,
И я упал на стонущий проселок –
И умирал на почерневших листьях…
А гром все рокотал: «Хочу – чистись!»
Разрушен храм, город градов пал –
И мерзость запустенья до предела…
А я, седой, раскинув руки, спал,
Как если бы смертельно был устал –
И до стихии никакого дела.
Когда же, наконец, поднялся я –
Сияла радостью омытая земля.

* * *
«Унынье, брат, и тайно смерть тревожит –
Ни для кого безсмертья в жизни нет.
Горит земли шагреневая кожа,
И на иконах лики стали строже,
И постоянно меркнет белый свет –
Вся в черных дырах наша атмосфера…» –
Вот образец страданий маловера.
И сатана по-своему могуч,
Он разлагает и творенья Бога.
Но как слепую тьму пронзает луч
Летящей молнии из грозных туч,
Так и Господь пронзит соперника любого.
Живой лозой для Бога мир обвит –
Он в час любой творенье обновит.

* * *

Люди добрые, люди славные

Нас кручинушка извела.
Мы утратили силу главную:
Были мачехой православною,
Стали матерью лжи и зла.
И спасут нас теперь не битвы –
Дни всеобщей святой молитвы.

Стихи с молитвой

А. С.
Пророк в отечестве своем,
Увы, гоним и презираем…
Кого мы в судьи выбираем,
Кого в правители зовем?!
О Господи, молю Тебя, молю:
Храни его, ведь он в чужом краю;
Пусть будет ныне, завтра и всегда
Ему и хлеб, и воздух, и вода;
Пусть будет труд его благословен,
Пусть будет голос нам его доступен…
И мы когда-нибудь искупим
Свою вину за долгий плен.

Славяне

Когда мой дух изнемогал
И смерть казалась избавленьем,
Пришел я в Сергиев Посад
И попросил благословенья.
Перед гробницею святой
Я, грешник, слезно умилился.
И Сергия нетленный дух
В меня воистину вселился.
Когда ж я телом изнемог –
Иссякла Родины частица,
Тогда к Непрядве я пришел
Отваги ратной причаститься.
И Куликовские полки
Воздали мне такую силу,
Что даже мать-сыра земля
И та с трудом меня носила.
Покуда Сергиев Посад
И Куликово поле с нами –
Жива душа и устоят
Многострадальные славяне.

Клятва

Мне это Поле – Символ веры,
Мне это Поле – Дух живой.
Мне это Поле – вечный бой
И компас верный.
Земля моя, Россия, Русь!
Вот здесь, на Куликовом поле,
Твой блудный сын,
По доброй воле
Я присягаю и клянусь:
Погибшие – и память на века;
Отечество – славянство и твердыня,
Чтоб Церковь – вечная святыня,
Чтоб Вера – чистая река;
С нашествием любым не примирюсь,
А грянет клич: «Да свергнем иго!» –
Я отложу все рукописи, книги
И выйду в Поле за Святую Русь.

* * *
Памяти А.И. Солженицына
и патриарха Алексия II

И завершив дела свои сполна

Они ушли в достоинстве спокойном…
Так за волной спешит еще волна,
Живой любви и горечи полна,
С последнею молитвой и с поклоном…
Как молния и гром сопряжены навек,
Так с плотью дух венчает человек.
И в немощи постигли горний глас,
И в одиночестве одолевали землю…
Когда же и светильник вдруг угас –
Они живут и трудятся для нас!
Мы их и слушаем, и внемлем.
Один с молитвою благословляет жизнь,
Другой – взывает к жизни не по лжи.
Вот так и мы всегда и впредь должны
Служить земле безропотно – и небу.
Дела и подвиги для Господа важны;
Для ближних мы – и строги и нежны,
Когда насыщены духовным хлебом.
А за волной в накат еще волна –
Неотвратима и вольна…
Слова, слова – им нет теперь цены.
Уже давно сказали всё пророки…
Сыны отечества, достойные сыны,
Какие вам о нас приходят сны,
Какие

живут еще пороки?..
Труд и молитва – наш удел земной:
Блажен, кто в крепости – и летом, и зимой.
2008, декабрь
* * *

Итак, последняя ночная повесть

Не знаю как – во сне, иль наяву
Вдруг подняла меня с постели совесть.
Молюсь и слушаю: друзья зовут…
Друзей моих от века не осталось.
Они ушли поспешной чередой…
И для меня душевная усталость
Да впереди таинственный покой.
2009, 10 ноября

Пред. главаОглавлениеСлед. глава

Рекомендуем

Комментировать