Молитвы русских поэтов. XX-XXI. Антология - Федор Сологуб

(18 голосов: 3.9 из 5)

Оглавление

Федор Сологуб

Сологуб Федор (Тетерников Федор Кузьмич) (1863–1927) – поэт, прозаик, драматург, переводчик. До 1917 года вышло три Собрания сочинений Федора Сологуба – два двенадцатитомных и двадцатитомное (незаконченное). Самым известным его произведением по-прежнему остается роман «Мелкий бес» (1905), но и поэзия – одно из самых значительных явлений Серебряного века. Он принадлежал к первому поколению так называемых «старших символистов» (Н. Минский, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, К. Бальмонт), по отношению к которым Александр Блок, Андрей Белый, Эллис, Сергей Соловьев были «младосимволистами», сравнивать же его будут именно с Блоком. Не по содержанию, а по «ритмическому дыханию стиха». Андрей Белый провел специальное исследование, выявившее, что такое дыхание присуще только Блоку и Сологубу. Важную роль в его поэзии играют религиозные мотивы, но судить о них надо не только по эпотажным стихам типа «Недотыковка серая», «Я воскресенья не хочу», «Чертовы качели», романсу Александра Вертинского «Безсмертный бес» или же стихотворению «Когда я в бурном море плавал // И мой корабль пошел ко дну, // Я так воззвал: „Отец мой, Дьявол, // Спаси, помилуй, – я тону»». Эта богоборческая «молитва», как и Зинаиды Гиппиус – «За Дьявола Тебя молю!» (обе написаны в 1902 году), включалась во все советские издания. Но в этих изданиях не было стихов из его поздних сборников «Чародейная чаша» (1922), «Великий благовест» (1923). Советские исследователи будут писать об этом периоде: «В целом поэзия Сологуба этих лет обнаруживает признаки исторической исчерпанности. И тематически, и стилистически она как бы изъята из своего времени, и живые пути в литературе проходят мимо нее». Что касается этих живых путей, то свое резкое отрицательное отношение к ним Сологуб выразит в публицистических статьях «Крещенные грязью», «Конец искусства» и других, опубликованных в 1918–1920 годах, до конца своих дней оставшись противником власти «искусных шарлатанов». В его же собственной поэзии последнее десятилетие найдет наиболее полное выражение в религиозных стихах. Ровно через двадцать лет после кощунственных стихов 1902 года он напишет покаянную молитву «Как я с Тобой ни спорил, Боже…». Последнее его стихотворение «Подыши еще немного…», датированное 30 июля 1927 года, заканчивается строками:
…Бедный, слабый воин Бога,
Весь истаявший, как дым,
Подыши еще немного
Тяжким воздухом земным.
Но этот поздний, как, впрочем, и ранний, Федор Сологуб стал известен лишь через полвека, когда вышли издания Большой серии «Библиотека поэта» (1975), «Неизданный Федор Сологуб» (М.,1977), «Федор Сологуб. Неизданное и несобранное» (Мюнхен, 1989) и другие архивные публикации. Из ранних наиболее характерны его молитвы и стихотворение «Разбита вера. Радостной надежде», выразившие то же самое «внутреннее перерождение людей 80-х годов» (слова Д. Мережковского), которое Владимир Соловьев называл «общей духовной болезнью» русского декадентства. «Безсильные и поздние проклятья // Я вам не раз во мраке посылал. // Зачем во мне разбили вы, о братья, // Святым нектаром налитый бокал!» – обращался никому неведомый провинциальный учитель Федор Тетерников к своим литературным кумирам, каковыми в ту пору для него были Некрасов и Надсон. В 1893 году он впервые заявит о себе в Петербурге, войдет в ближайшее окружение Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус уже как Федор Сологуб, чьи первые публикации произвели, по свидетельству современника, «ошеломляющее впечатление». Но настанет время, когда он вновь окажется в глухой костромской деревне и вернется к своему раннему, «долитературному периоду» – святому нектару молитв. Таким Федор Сологуб представлен в нашей антологии по ранним и новым публикациям последних лет.

Молитва покаяния

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче
Открой мне двери покаяния,
Создатель и Спаситель мой!
Душа моя к святому зданию
Возносится в храм светлый Твой.
Мольбу Ты слышишь о прощении,
Спаситель и Создатель мой.
Ты – милостив, – святым забвением
Все язвы грешные покрой.
Наставь меня на путь спасения,
Невеста Неневестная!
Прости мой грех, мое падение,
Пречистая, пречестная.
В грехах прожив все годы лучшие,
Грехами душу осквернив,
В слезах стою, овца заблудшая,
К Твоим ногам главу склонив.
И все грехи мои позорные
Я вижу пред собой,
И низко голова покорная
Лежит перед Тобой.
Внимай мольбе, Господь немстительный,
Меня жестоко не казня:
Твоею благостью спасительной
Покрой, о Господи, меня.
3 мая 1878
Впервые: 1977

* * *

Господь мои страданья слышит

И видит кровь мою Господь.
Его святая благость дышит
На истязуемую плоть.
На теле капли крови рдеют,
И влажен пол от слез моих,
Но надо мною крылья реют
Его посланников святых.
И как ни страшны эти звуки
Несущих пламя боли лоз,
Покорно я приемлю муки,
Как принимал их – Ты, Христос.
Смиренно претерпев удары,
Я целованьем строгих рук
Благодарю за лютость кары,
За справедливость острых мук.
14 сентября 1885
Впервые: 1977

* * *

Твои дары, о Царь Небесный

Хотел я ныне перечесть.
Но были так они обильны,
Что их и оком не обвесть.
Но клеветник, Твой враг, приставил
Ко мне приспешников своих,
И с ними предо мной лукавил.
Я поздно злобу их постиг.
Я обозрел свои стяжанья:
Увы! я только расточал
Твои благие дарованья!
Внезапный стыд меня объял.
Я был Тебе рабом лукавым!
И вот я ныне слезы лью
Перед Тобой, благим и правым,
И дара одного молю:
К дарам духовным дар телесный
Даруй такой мне жизни строй,
Чтоб человек иль дух небесный
Меня наказывал лозой.
30 августа 1887
Впервые: 2006

* * *

Разбита вера. Радостной надежде

Я сам давно сказал: прости! Любовь
Одна еще во мне горит, как прежде,
Она одна волнует в сердце кровь.
Любовь не к женщине. Я этой страсти
До сей поры еще не испытал,
Не поддавался чарам женской власти
И милых уст ни разу не лобзал.
Любовь к добру, и к правде, и к свободе,
Любовь к тебе, великий мой народ!
И к людям братская любовь, к природе,
Она одна ведет меня вперед.
Но как темна дорога! Безотрадно
Идти бог весть куда, в немую даль.
Ищу я света трепетно и жадно,
И нет его, и детской веры жаль.
Надежды нет! Не верю я ни в Бога,
Ни в самого себя, ни в лживый свет,
И как душа ни жаждет веры, строго
Ей разум говорит, что Бога нет.
Безсильные и поздние проклятья
Я вам не раз во мраке посылал.
Зачем во мне разбили вы, о братья,
Святым нектаром налитый бокал!
22 апреля 1888
Впервые: 2006

* * *

В час молитвы полуночной

Пред иконою святой
Встал Хранитель безпорочный,
Ангел Божий предо мной.
Купиной неопалимой
Озаряет трепет крыл.
Взор его невыразимый
И суров, и нежен был.
Тихо речь его звучала,
Как Эдемский вздох чиста,
И улыбкой колебала
Возвещавшие уста.
С укоризной вместе ласку
В сердце мне он проливал
И в руке большую связку
Пламеневших лоз держал.
26 сентября 1889
Впервые: 1977

Арфа Давида

Легенда
У постели псалмопевца
Арфа звонкая висела,
Если ночью веял ветер, –
За струной струна звенела,
И аккорды раздавались
Над венчанной головою,
И царя они будили
Сладкозвучною хвалою.
Царь Давид вставал с постели,
Исполнялся вдохновенья,
Струны арфы колебал он,
И слагал он песнопенья.
И в ответ ночному ветру
Арфа с звонкими струнами
Рокотала и звенела
Под державными перстами.
(1895)
* * *

Песней колокольной

Медленной, протяжной,
Медной, безглагольной,
Мчусь я в воздух влажный.
Отзвук пробуждаю
В сонном мире дольном,
Весь я замираю
В звоне колокольном.
2 августа 1896
Впервые: 1977

* * *

Под звуки дивной арфы

Давид псалмы слагал,
И в это время ветер
Смиренно умолкал,
И птицы петь не смели,
И воды не текли, –
Одна хвала звучала
Во всех концах земли.
Когда ж он утомится
Творца земли хвалить,
Тогда повсюду птицы
Спешат его сменить,
И воды заструятся,
Создателя хваля, –
Хвалой многоголосной
Наполнится земля.
(1896)

* * *

Проглядел я очи

Гладя на дорогу;
Провожал я ночи,
Все моляся Богу.
Я молил спасенья,
Ждал любви и друга,
Горького томленья
Моего недуга.
Время не целило,
Люди не узнали, –
Да, близка могила
И моей печали.
(Август 1897)
Впервые: 1989

* * *

Храм затворен

Нет огня.
Сумрак черен
Вкруг меня.
Как молиться
И кому?
Как влачиться
В злую тьму?
Но не плачу
И бреду
Наудачу,
Как в бреду.
22 августа 1898
Впервые: 1989

* * *

Все хочет петь и славить Бога –

Заря, и ландыш, и ковыль,
И лес, и поле, и дорога,
И ветром зыблемая пыль.
Они зовут за словом слово,
И песню их из века в век
В иных созвучьях слышит снова
И повторяет человек.
1890-е

Ангел благого молчания

Грудь ли томится от зною,
Страшно ль смятение вьюг, –
Только бы ты был со мною,
Сладкий и радостный друг.
Ангел благого молчанья,
Тихий смиритель страстей,
Нет ни венца, ни сиянья
Над головою твоей.
Кротко потуплены очи,
Стан твой окутала мгла,
Тонкою влагою ночи
Веют два легких крыла.
Реешь над дольным пределом
Ты без меча, без луча, –
Только на поясе белом
Два золотые ключа.
Друг неизменный и нежный,
Тенью прохладною крыл
Век мой безумно-мятежный
Ты от толпы заслонил.
В тяжкие дни утомленья,
В ночи безсильных тревог
Ты отклонил помышленья
От недоступных дорог.
2–3 декабря 1999

* * *

Когда я в бурном море плавал

И мой корабль пошел ко дну,
Я так воззвал: «Отец мой, Дьявол,
Спаси, помилуй, – я тону.
Не дай погибнуть раньше срока
Душе озлобленной моей, –
Я власти темного порока
Отдам остаток черных дней».
И Дьявол взял меня и бросил
В полуистлевшую ладью.
Я там нашел и пару весел,
И серый парус, и скамью.
И вынес я опять на сушу,
В больное, злое житие,
Мою отверженную душу
И тело грешное мое.
И верен я, отец мой Дьявол,
Обету, данному в злой час,
Когда я в бурном море плавал
И ты меня из бездны спас.
Тебя, отец мой, я прославлю
В укор неправедному дню,
Хулу над миром я восставлю,
И, соблазняя, соблазню.
23 июля 1992

Соборный благовест

1
Давно в степи блуждая дикой,
Вдали от шумного жилья,
Внезапно благовест великий,
Соборный звон услышал я.
Охвачен трепетным смятеньем,
Забывши тесный мой шалаш,
Спешу к проснувшимся селеньям,
Твержу: «Товарищи, я ваш!»
Унынье темное уснуло,
Оставил душу бледный страх, –
И сколько говора и гула
На перекрестках и путях!

2
Клеветники толпою черной
У входа в город нам кричат:
«Вернитесь! То не звон соборный,
А возмущающий набат».
Но кто поверит лживым кликам?
Кому их злоба не ясна,
Когда в согласии великом
Встает родимая страна?

3
В толпе благим вещаньям внемлют.
Соборный колокол велик,
Труды безстрашные подъемлют
Его торжественный язык.
Он долго спал, над колокольней
Зловещим призраком вися,
Пока дремотой подневольной
Кругом земля дремала вся.
Свободный ветер бури дальней,
Порою мчась издалека,
Не мог разрушить сон печальный,
Колыша медные бока.
И лишь порою стон неясный
Издаст тоскующая медь,
Чтобы в дремоте безучастной
Опять безсильно онеметь.
Но час настал, запрет нарушен,
Разрушен давний тяжкий сон,
Порыву гордому послушен
Торжественно-свободный звон.

4
Слепой судьбе противореча,
Горит надеждами восток,
И праздник радостного веча,
Великий праздник, недалек.
Он куплен кровью наших братий,
Слезами матерей омыт,
И вопль враждующих проклятий
Его победы не смутит.
28 ноября 1904
Стихотворение является откликом на вполне конкретные исторические события осени 1904 года, когда неудачи в Русско-японской войне вызвали стихийные демонстрации. Но помимо этой политической основы, в стихотворении есть поэтическая и молитвенная составляющая, восходящая к многочисленным вариантам «Вечернего звона» как в русской, так и в европейской поэзии, как сигналу к народному восстанию.

Чертог Твой вижу Спасе мой…

Чертог, украшенный цветами,
Перед веселыми гостями
Широко входы отворил;
Он блещет ясными огнями,
А я печален и уныл.
У двери светлого чертога,
Откуда слышен призыв Бога,
Стою, – и как же мне войти:
Моя одежда так убога,
Так износилась по пути.
Шепну молитву со слезами:
Одеждой новой и цветами
Меня, Всещедрый, надели,
Взгляни безгневными очами
И муку сердца утоли.
И я, покрыв одеждой брачной
Все язвы жизни неудачной,
Войду в желанный Твой чертог,
Забывши мрак юдоли мрачной
И грязь неправедных дорог!
(16 апреля 1905)
* * *

Скучная лампа моя зажжена

Снова глаза мои мучит она.
Господи, если я раб,
Если я беден и слаб,
Если мне скучно за этим столом
Скучным и скудным томиться трудом,
Дай мне в одну только ночь
Слабость мою превозмочь
И в совершенном созданьи одном
Чистым навеки зажечься огнем.
1908

* * *

О полночи с постели

Молиться ты сошла.
Лампады пламенели,
В углах дрожала мгла.
И ангел легкокрылый
С таинственной судьбой
Неведомою силой
Повеял над тобой.
Склонила ты колени,
И ангел осенил
Тоскующие тени
Отрадной сенью крыл.

* * *

Замолкнули праздные речи

Молитвой затеплился храм,
Сияют лампады и свечи,
Восходит святой фимиам.
Возносим пасхальные песни
От слезно-сверкающих рос.
Воскресни, воскресни,
Воскресни, Христос.
Вливаются светлые вести
В ответный ликующий стих;
К сберегшей венец свой невесте
Нисходит небесный Жених.

Расточитель

Измотал я безумное тело,
Расточитель дарованных благ,
И стою у ночного предела,
Изнурен, беззащитен и наг.
И прошу я у милого Бога,
Как никто никогда не просил:
«Подари мне еще хоть немного
Для земли утомительной сил.
Огорченья земные несносны,
Непосильны земные труды,
Но зато как пленительны весны,
Как прохладны объятья воды!
Как пылают багряные зори,
Как мечтает жасминовый куст!
Сколько ласки в лазоревом взоре
И в лобзании радостных уст!
И еще вожделенней лобзанья,
Ароматней жасминных кустов
Благодатная сила мечтанья
И певучая сладость стихов.
У Тебя, милосердного Бога,
Много славы, и света, и сил.
Дай мне жизни земной хоть немного,
Чтоб я новые песни сложил!»
13 июня 1917
Княжнино, под Костромой

* * *

Я дышу, с Тобою споря

Ты задул мою свечу.
Умереть в экстазе горя
Не хочу я, не хочу.
Не в метаньях скорби знойной
Брошусь в гибельный поток, –
Я умру, когда спокойный
Для меня настанет срок.
Умерщвлю я все тревоги
И житейский сорный хлам
На таинственном пороге
Я сожжению предам.
Обозревши путь мой зорче,
Сяду в смертную ладью,
Пусть мучительные корчи
Изломают жизнь мою.
13 декабря 1921
Впервые: 1975

* * *

Как я с Тобой ни спорил, Боже

Как на Тебя ни восставал,
Ты в небе на змеиной коже
Моих грехов не начертал.
Что я Тебе? Твой раб ничтожный,
Или Твой сын, иль просто вещь, –
Но тот, кто жил во мне, тревожный,
Всегда горел, всегда был вещ.
И много ль я посеял зерен,
И много ль зарослей я сжег,
Но я и в бунте был покорен
Твоим веленьям, Вечный Бог.
Ты посетил меня, и горем
Всю душу мне Ты сжег дотла, –
С Тобой мы больше не заспорим,
Все решено, вся жизнь прошла.
В оцепенении жестоком,
Как бурею разбитый челн,
Я уношусь большим потоком
По прихоти безмерных волн.
11 марта 1922

* * *

Смеешься надо мною

Ликуя в небесах.
Слезы Твоей не стою,
Поверженный во прах.
Коснеющую волю
Я не могу собрать,
Раскованную долю
По-новому сковать.
Призвать из-за предела
На землю чудеса,
Создать иное тело,
Расторгнув небеса.
Дорогой скудной, пыльной,
Окован мглой дневной,
Иду я, раб безсильный,
Безпомощно земной.
Нет, не смеешься, знаешь
Ты светлый путь теперь,
И тихо повторяешь:
– Ищи меня, и верь. –
4 мая 1922
Впервые: 1977

* * *

Жестокая слукавила, –

Мне душу отдала,
Молитвенник оставила,
Молитву унесла.
Кого и чем обрадую?
Какой я труд начну?
Перед какой лампадою
Я книгу разогну?
Сложу стихи иль песенку, –
Вот ей прочесть бы мог,
Но где найти мне лесенку
В ее зайти чертог?
Беседовать бы с Корою
В полночной тишине, –
Но сказы все укорою
Звучали б горько мне.
3 июля 1922
Впервые: 1977

* * *

Вижу росы, и пою

Ах, когда к престолу Божью
Я взойду по бездорожью
И печаль мою пролью!
Вижу лодку, и пою:
Ты, ладья, рекой широкой
В запредельный край далекий
Унеси тоску мою.
Вижу землю, и пою:
Ты возьми, земля, земное,
Для любви моей иное
От тебя я утаю.
Вижу солнце, и пою:
На закате дымно-алом
Ты окутай покрывалом
Душу смертную мою.
Вижу небо, и пою:
В раскаленную дорогу
К несказанному чертогу
Душу вознеси мою.
(13 мая 1922)

* * *

Все земные дороги не прямы

Но вы, Божии люди, упрямы,
По неправым идете путям;
Выправляя пути понемногу,
Осмотрительно ставите ногу
За ногою по Божьим стопам.
Бог проходит пред вам незримо.
Каждый день литургия творима,
Проливается Божия кровь,
Преломляется Божие тело.
Что по-Божьи душа захотела,
Все дарует ей Божья любовь.
Переменам подвластны и смерти,
Все любовью Господней измерьте
Всех несчастий земных глубины.
Приобщаяся Божьим страданьям,
Научитесь Его созиданьям, –
Вам великие силы даны.
Всю свершивши земную дорогу,
Вы придите к святому порогу,
Где земная отвеется пыль,
И апостол, гремящий ключами,
Не суровыми глянет очами,
Прочитав вашу скорбную боль.
Там, в чертогах верховного Света
Есть для каждого радость привета,
Каждый встретит подругу свою,
Чья утрата жестоко томила,
Чье лобзание было так мило,
С кем и здесь было словно в раю.
6 июля 1922
Впервые: 1977

* * *

Солнце вечное сияет

На вершинах гор.
Славу Богу возвещает
Птичий хор.
Склон горы угрюм и бледен,
Голый камень, мох;
Безприютен, робок, беден,
Словно чей-то вздох.
Книгу жизни раскрываю,
Чтоб горе прочесть
И над нею Божью раю
Тягостную весть.
– Внаем, знаем! Скажут снова
И гора, и рай!
– В круге пламени земного
Ярко догорай.
– Все отдай земле земное,
И, как синий дым,
Восходи к нам в голубое,
Чист и невредим.
24 апреля 1923
Впервые: 1977

* * *

Ладан стелется туманный

Над дремотною рекой,
Веет он благоуханной,
Бездыханною тоской,
Под наивной вешней липкой,
Под березкой молодой
Ладан вкрадчивый и липкий,
Синеглазый и седой,
И кадит неутомимо
В дымной ризе иерей,
Проходя неспешно мимо
Занавешенных дверей.
Уголь в пепле ладан плавит
В светлом таинстве ночей.
Кто-то, тихо плача, славит
Боль пронзающих мечей.
31 мая 1923
Впервые: 1975

* * *

Перед Твоей лампадою

Мария, вечный свет,
В изнеможеньи падаю,
В устах молитвы нет.
Больнее не изведаю
Той муки, что я знал,
Когда моей победою
Измученный стонал.
Я сердце не измучаю
Нежданною грозой
Больнее, чем горючею
Последнею слезой.
Но пред Тобою верую
В святое бытие,
И над моей пещерою
Сияние Твое.
В дыханьи чистом ладана
Истаиваю я.
Душой моей угадана
Святыня бытия.
29–30мая 1923
Впервые: 1977

* * *

Моя молитва – песнь правдивая

Мой верный, нелукавый стих,
И жизнь моя трудолюбивая
Горела в ладанах святых.
Пускай для слабых душ соблазнами
Пылает каждая из книг, –
К Тебе идем путями разными,
И я в грехах Тебя постиг.
Душа пред миром не лукавила,
И не лукавил мой язык.
Тебя хулою песнь прославила, –
Багряной россыпью гвоздик.
Тебе слагалась песнь правдивая,
Тебе слагался верный стих,
И жизнь моя трудолюбивая
Горела в ладанах святых.
6(19) декабря 1926
Впервые: 1977

* * *

Подыши еще немного

Тяжким воздухом земным,
Бедный, слабый воин Бога,
Странно зыблемый, как дым.
Что Творцу твои страданья?
Кратче мига – сотни лет.
Вот – одно воспоминанье,
Вот – и памяти уж нет.
Страсти те же, что и ныне…
Кто-то любит пламя зорь…
Приближаяся к кончине,
Ты с Творцом твоим не спорь.
Бедный, слабый воин Бога,
Весь истаявший, как дым,
Подыши еще немного
Тяжким воздухом земным.
30 июля 1827
Впервые: 1951

Пред. главаОглавлениеСлед. глава

Рекомендуем

Комментировать