Читаем Ветхий Завет

Главная жертва, которую принимает Бог от человека, есть послушание Ему

Об испытании царствованием

Мы говорили о ветхозаветных патриархах, и не раз останавливались на том, как передается людям благодать Божия. Это проявлялось всегда через искушения , что позволяло понять, действительно ли человеку важны духовные вещи или он живет только явлениями мира сего. Так, оказалось, что Саул вполне мог дождаться благодати, раз Бог дал ему искушение, но он избрал другой путь – не дождался. Самуил засвидетельствовал ему, что он будет отвергнут Богом, и действительно он оказался царем недостойным.

Но на этом история Саула не кончилась. Не раз и не два благодать Божия через разные промыслительные действия будет воздействовать на Саула, чтобы обратить его к покаянию. Да, он уже не царь, угодный Богу, но он еще может спастись как представитель народа, вступившего в Завет с Богом, он может спасти свою душу, свое загробное существование. Благодать Божия постоянно на него воздействует, но он каждый раз совершает совсем не то, что требовалось для спасения: если бы Саул смог совершить поступок, который засвидетельствовал бы его веру, благодать Божия могла бы вернуться к нему и сказать: ты оказался верным, и я пребуду с тобой, я возвращаю тебе царство.

Вспомните царя Давида. Он совершил преступление, за которое полагалась смерть, но он смог признать свою вину, покаяться, сохранить веру и упование на Бога, смирился в этом отступлении и сохранил свое царство, оказался угодным Богу (дело не в ошибках, которые может совершать человек, но в устремленности, направленности его сердца) – действительно для него Бог и вера в Бога самое главное в жизни, ее смысл. Ради веры он готов на все, и именно вера приводит его в смирение.

Если же человек упрямится и, в конце концов, сам восстает против благодати Божией, то отступает от нее все дальше и дальше. Пророк Самуил произносит приговор над Саулом, а тот совершает еще одну ошибку. Его сын Ионафан вместе с оруженосцем не знают, что происходит. Войско по-прежнему стоит, а он, бродя вокруг стана, видит два десятка филистимлян. Но не кидается на них, а вопрошает Бога: Богу угодно чтобы я на них напал, или чтобы я от них ушел? То есть не на себя надеется, а ждет, что изречет Бог. И говорит своему оруженосцу: если филистимляне позовут меня к себе, то, значит, Бог предал их в мои руки, и мы начнем их убивать, если они захотят подойти к нам сами, то нам надо уйти, Бог не предает их в наши руки. Они его позвали, и он понял, что Бог с ним, и начал истребление филистимлян.

Охваченный Божественной ревностью о славе Божией, о силе и торжестве правды, Ионафан начинает сражение. Филистимляне пришли в ужас от этого воина, убивающего и остающегося неуязвимым. Они пришли в смятение, в трепет. Саул и его военачальник увидели, что в стане врага возникло какое-то движение, увидели, как Ионафан разит направо и налево, они вступили в бой, и сражение было удачным – филистимляне побежали.

И тут, разгоряченный погоней, Саул произносит заклятье, он говорит: «Проклят всякий, кто вкусит что-нибудь до того, как будут разбиты филистимляне». Но сын его Ионафан не слышал этого, ведь он был далеко впереди и, разгоряченный сражением, захотел хоть как-то взбодрить свой уставший дух и концом копья из дикого улья взял мед и приободрился. Библия очень точно указывает: «глаза его засияли новым огнем», усталость как рукой сняло, и он готов был сражаться дальше.

А все остальные не вкушали – Саул заклял, но люди устали, изнемогли и не сумели закончить истребление филистимлян. Самуил сказал после сражения, что если бы Саул не сделал этого слишком поспешного заклятья, то филистимляне в тот день могли быть истреблены полностью, израильский народ избавился бы от своего злейшего врага. Но у людей не было сил продолжать сражение, и часть филистимлянского войска смогла спастись. Саул захотел угодить Богу, вместо того, чтобы довериться Ему. Даже чуть сына своего не убил, если бы народ не заступился.

В чем тут смысл? Дело в том, что люди очень часто дают поспешные обеты, поспешные клятвы, желая принести жертву Богу и не понимая, что подлинное жертвоприношение на самом деле в другом – в доверии Богу. Мы очень часто так делаем: принимаем обеты, говорим, что «будем поститься, молиться, то-то и то-то не будем есть», и думаем, что этим послужим Богу. А получается совсем наоборот. Поскольку поступаем мы так не по благодати Божией, не с целью довериться Богу, а как бы самоутверждаясь, больше работая на свое «я», чем пытаясь угодить Богу.

Мы принимаем обеты, и получается только одна неправда – ни нам, ни окружающим это не приносит никакой пользы. Об этом хорошо сказал апостол Павел в Послании к Колоссянам: это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти. Если нет любви Божией и подлинного смирения, а смирение – именно в послушании и доверии Богу, то, кроме надменности, гордыни и разрушения нормальных условий человеческого общежития, это ничего не приносит. Человек даже может себя заморить таким постом. Как, например, это было с некоторыми старообрядцами, которые уморили себя голодом, веруя, что этим приносят жертву Богу, вместо того, чтобы оказать послушание Церкви, Соборному решению. Никакой пользы ни их душам, ни душам окружающих людей это не принесло.

Вот и Саул попытался так же угодить Богу – «мол, я сейчас смогу ограничить, войска слушаются, мы сдержимся, за это воздержание Бог даст нам благодать, и мы сможем как-то загладить эту вину перед Богом», но получилось наоборот. И Саул еще больше расстроился и продолжал оступаться.

Начинается война с другим племенем – с амаликитянами. Бог через пророка Самуила заповедует: все племя амаликитян истребить. Во-первых, потому что это племя, очень много зла приносящее израильскому народу, во-вторых, в своих религиозных традициях очень похотливое, неправильное, бесовское. И есть возможность это племя еще во исполнение того Завета, который был дан Иисусу Навину, уничтожить. И действительно, Саул разгромил амаликитян, в плен попал царь Агаг и его вельможа.

Но Саул, вместо того, чтобы уничтожить царя амаликитян, решил взять с него выкуп и стал торговаться. Сам по себе этот торг был неуместен, потому что Агаг в свое время без числа убивал израильтян, и если бы остался в живых, смог бы еще немало убить без всякого зазрения совести – никакой нравственности в этической, религиозной системе амаликитян не было. Это были разбойники в самом прямом смысле этого слова.

Идет торг, в этот момент входит Самуил, застает его за таким грязным делом и говорит Саулу: «Разве Бог не просил тебя уничтожить этих людей?». А Саул говорит: «Я хотел взять выкуп, принести жертву Богу». На самом деле это, конечно, лукавство, он не хотел принести жертву Богу. Он просто пытается оправдаться перед Самуилом, а это показывает лукавство его сердца. Самуил ему уже сказал, что не быть ему царем, он уже отвергнут от царства, но Саул еще может остаться достойным человеком, каковым был до того, как стать царем. А раз он допускает в свое сердце ложь и лукавство, значит, он уже и как человек стал разрушаться; он лукавит не просто перед другим человеком, а перед пророком, о котором знает заведомо, что тот прозорливец, служитель Божий. То есть он лукавит перед Богом.

В Новом Завете, в Деяниях святых апостолов, есть эпизод, когда два человека попытались слукавить перед апостолом Петром, скрыв подлинную цену своего имения, и тут же пали замертво. То есть лукавство перед служителем Божиим является прямым свидетельством того, что человек не боится Бога, не благоговеет перед Богом. И это показал поступок Саула. Тогда Самуил говорит (это фактически кульминация Первой Книги Царств, где объясняется, что значит быть избранником Божиим): «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? … Однако Господь приравнивает непокорность к волшебству, а противление – к идолопоклонству» – Самуил дает понять, что на самом деле Богу нужны не жертвы.

Какую бы ты жертву ни принес, главная жертва, которую принимает Бог от человека, есть послушание Ему. Именно оно вменяется по Человечеству Иисусу Христу как самое важное качество. Смирился, быв послушен даже до смерти крестной. Именно поэтому Бог Его превознес и даровал Ему имя выше всякого имени. Единственное, что требует Бог от человека: «Покорись Мне, смирись передо Мной, послушайся Моего гласа – не то делай, что ты считаешь правильным или хорошим, а то делай, что Я считаю правильным и хорошим, то, что Я от тебя прошу, то, к чему Я тебя призываю».

Этот момент сразу отделяет христианскую аскетику от всякой другой. Не то важно, сколько человек постится, молится, в чем он себя ограничивает, какие жертвы он приносит Богу – важно, слушает ли он Бога, повинуется ли Ему. Это фундамент всей христианской жизни. Главная добродетель – смирение. Апостол Павел, размышляя на эту тему, говорит о любви как о другой стороне смирения. Смирение и любовь всегда неразрывно связаны, одно предполагает другое. Апостол Павел говорит: «Если ты принес жертву, а любви не имеешь, или ты пророчествуешь, а любви не имеешь, или ты постишься, или чудеса творишь и исцеляешь, а любви не имеешь, то ты – ничто».