Константин Корепанов
Читаем Ветхий Завет

«Кому много дано, с того много и спросится»

О Божественном попечении

Об этом мы говорили, когда рассматривали судьбу Исава и Иакова, двух сыновей Исаака. Один из них избрал один путь, другой иной.. Так вот, Самуил все-таки старался воспитывать детей, но они его не слушали, а Илия не старался воспитывать своих детей , и именно это ставится ему в упрек. Оказывается, он не воспитывал потому, что имел через это некую мзду (очевидно, какой-то частью добытой неправедно добычи они делились со своим отцом), и поэтому он не очень сильно заботился о исправлении своих сыновей, думая, что все само собой устроится. За неблюдение, равнодушие к тому, что народ, вступивший в Завет с Богом, отпадает от общения с Ним оттого, что священники ведут себя недостойно, соблазнительно и нечестиво, Бог попускает страшную беду.

Как раз в это время началась война с филистимлянами; израильтяне, не имея вождя, вдохновленного благодатью Божией (Илия был слаб, чтобы возглавить поход), проиграли сражение. Если бы сыновья Илии были благочестивыми и жили, думая о Боге, они воодушевили бы народ, но думали они не о Боге, хотя и желали победы, – это гарантировало дальнейшее безбедное существование при жертвеннике Божием. Так вот, они, не имея благодати в себе, решили воспользоваться ковчегом Завета, рассуждая: «раз проиграли войну, то возьмем-ка ковчег Завета – наши отцы, предводительствуемые ковчегом, победили всех врагов, значит, и мы сможем, если понесем его впереди себя».

Это очень тонкое психологическое наблюдение, важное свидетельство Бога о неправде человеческой. Офни и Финеес не оригинальны в своем намерении – очень часто в истории Церкви случалось, что люди пытались скрыть отсутствие в себе благодати, используя какую-либо важную святыню. И всегда для них это кончалось очень плохо.

Например, было время, когда Крест Господень много столетий спустя после Рождества Христова был увезен в Персию, когда великий град Константинополь был захвачен крестоносцами, когда на Русь пришли татаро-монголы… В чем смысл? Бог снисходит до людей, когда они не просто используют святыню, а верят в Него и пытаются жить в соответствии с верой.

В нашей жизни сплошь и рядом человек, например, приглашает освящать квартиру или машину, надеясь, что само это освящение поможет уберечь от беды. Если ты в этом доме не стараешься жить по заповедям Божиим, то святыня тебя обличит, укорит, а присутствие Святого Духа в этом освященном месте покажет, что ты ведешь себя недостойно дара, который тебе дан.

Так произошло и с еврейским народом – они взяли ковчег, но были недостойны пользоваться им: никто из них не имел веры и не жил в соответствии с заповедями, которые находились в ковчеге (а там хранились скрижали Завета). Разумеется, войско израильтян было разбито, Офни и Финеес убиты.

Интересная деталь – когда филистимляне узнали, что на них идет израильское войско с ковчегом, то испугались: ужас напал на них, они друг другу пересказывали некогда совершенные чудеса, ведь в их народе осталось свидетельство, что с помощью ковчега Завета израильский народ покорил Землю Обетованную. Тем не менее, они собрались с силами, пошли в бой и разбили израильтян. А дальше поступили так, как и положено поступать язычникам. Они думают: раз мы разбили израильтян, то теперь можем использовать ковчег. Наш бог оказался сильнее их Бога, мы теперь сильнее израильского народа и силу их Бога можем использовать для наших нужд.

Однако получилось наоборот. Они принесли захваченный ковчег. Впервые за всю историю, пусть не очень долгую, существования государства Израиль в Палестине, получилось так, что ковчег Завета – величайшая святыня, осязаемый факт присутствия Бога среди народа – попал в руки врагов. То есть фактически Бог оставил Свой народ, вразумляя и через это вразумление обращая израильтян к покаянию, ведь народ все-таки понимал: оставшись без ковчега, они лишаются единственной опоры, благодаря которой они овладели этой землей.

Когда первосвященник Илия узнал, что ковчег Завета попал в руки врагов, он упал от трепета, им овладевшего, сломал себе позвоночник и умер. Фактически смертью первосвященника Илии, можно сказать, заканчивается в жизни Израиля эпоха судей. И хотя Самуил формально считается судьей, он играет совершенно особую, уникальную роль в истории израильского народа, а прошлое заканчивается. Эпоха правления судей показала, что израильский народ не способен сохранить не только верность Богу, но и ковчег Завета – настолько внутренне опустошилось народное сердце, настолько внутренне народ стал безблагодатен, что даже свою величайшую святыню оказался не способен защитить.

И вот ковчег Завета внесен в храм бога Дагона, филистимляне празднуют, радуясь, что их бог победил Бога Израиля. Но наутро приходят и видят – идол Дагона сокрушен и лежит перед ковчегом Завета. Они поставили его вновь, а на следующее утро видят картину еще более ужасную – их идол рассыпался. Они испугались и перенесли ковчег в другой город – на город напала неизвестная болезнь, у людей стали образовываться очень болезненные наросты. Они отправили ковчег в другой город, в четвертый, в пятый… По всем крупным пяти городам филистимлян прошел ковчег Завета, и везде его присутствие вызывало образование у людей наростов и нашествие крыс и мышей, которые съедали все.

Они стали вопрошать своих прорицателей: «Что происходит с нами?». И прорицатели сказали (надо отметить, очень мудро): «Это за то, что мы взяли величайшую святыню. Ее надо вернуть израильскому народу».

И что сделали язычники? Не просто взяли и вынесли ковчег… Они показывают благочестие, благоговение перед этой непостижимой, страшной силой, страшным присутствием Бога, чего потом те же израильтяне являть не будут (и будут наказаны гораздо более серьезно, чем филистимляне).

Филистимляне делают из хорошего дерева телегу, запрягают в нее двух только что отелившихся коров, ставят на эту телегу ковчег Завета и кладут туда как бы жертвоприношение – пять золотых изображений своих наростов и пять золотых изображений мышей (по числу городов, которые были подвергнуты наказанию): они еще приносят некую жертву Богу. А дальше рассуждают мудро: «если коровы пойдут в сторону Израиля, то действительно это наказание от Бога, и пусть ковчег возвращается в свою землю. А если коровы, как свойственно их природе, развернутся и пойдут к своим телятам, то, значит, Бог тут не при чем, это просто случайное бедствие; надо перетерпеть, и оно пройдет». И вот они погрузили ковчег, и коровы, вопреки зову природы, мыча (им хочется домой), движутся к израильскому царству и доходят до границ израильской земли, провожаемые филистимлянами.

Человек, встретивший ковчег, отнесся к нему благочестиво, принес жертву, но дальше началось просто любопытство: израильтяне стали приходить, заглядывать в ковчег, рассматривать, и никто не относился к нему благоговейно. И за это израильтяне стали умирать.

Если филистимляне за то, что взяли к себе ковчег Завета, были наказаны болезнью и уничтожением материальных благ, то израильтяне за неблагоговение перед ковчегом наказаны смертью.

Это ясно показывает, что Бог по-разному относится к Своим и чужим; если вы вступили в Завет с Богом, то должны оказывать Ему благоговение. А с язычников спрос невелик, они-то ничего не должны Богу. Об этом же говорит Христос в Евангелии: «Кому много дано, с того много и спросится». Поэтому наказание израильского народа гораздо серьезнее…

Когда еще первосвященник Илия был жив, произошел эпизод, связанный с появлением в истории израильского народа пророка и судьи Самуила. Женщина по имени Анна была второй женой и была бездетна, хотя и любима. За то, что она была бездетна и все-таки любима своим мужем, первая жена ее всячески унижала, злословила и портила ей жизнь. Тем не менее, Анна не роптала и смирялась. Но однажды, когда отчаяние, боль, печаль, что она бездетна и не может принести радость мужу, достигли высшей точки, она поспешила в храм (она и так регулярно ходила в храм – приносила жертву) для дела необычного – для молитвы. Это дело необычное для израильского народа – молитва, в нашем христианском контексте, ему не предписывается, нужно приносить жертву, соблюдать обряд, а женщина пришла к Богу помолиться, она принесла Ему свою боль. Упав перед жертвенником на колени, она молилась от всего сердца, уста ее шептали молитву, а слов не было слышно. Это настолько поразило первосвященника Илию, что он подошел к ней и хотел ее выгнать, думая, что она пьяна. Тогда она говорит: «Нет, я не пьяна, я молюсь от сердца, прошу у Бога, чтобы Он дал мне сына». Первосвященник Илия, увидев, что она трезва, благословил: «Да услышит тебя Бог».

Через какое-то время она зачала, и родился сын, именем Самуил; она же, когда молилась перед престолом Божиим, дала обет, что если родится сын, то посвятит его Богу – любой первенец, рождающийся у женщины, по закону Моисееву, должен принадлежать Богу (обычно его приносили в храм и выкупали с помощью жертвоприношений. Об этом повествуют события праздника Сретения – евангельские события, когда Пресвятая Богородица приносит Иисуса в храм и приносит в жертву горлиц, выкупая Его от посвящения Богу). Анна дала Богу клятву не только формально посвятить сына Богу, а действительно отдать его в храм: если будет сын, пусть он будет не для нее, а для Бога. Рождается Самуил, она кормит его грудью, а когда ребенок отнят от груди, приносит его в храм и оставляет там. Она будет приходить к нему, шить ему эфод (это особая одежда для прислужников в храме, элемент священнической одежды), приносить одежду. Но и только.

Здесь прослеживается интересная линия: Анна унижаема, она терпит, терпение порождает молитву, то есть страдания пронзают, доходят до глубины человеческого сердца, и оттуда, из самой глубины, исходит та молитва, которой молилась Анна. Как говорят святые отцы, такая молитва пронзает Небеса. Не просто шепот уст, произнесенные слова – только движениям сердца внимает Бог. В самую бездну Он взирает, и ему надо, чтобы сердце было отдано Ему. В молитве сердце отдается Богу целиком.

Ради того, чтобы сердце целиком было отдано Богу, Он попускает человеку пережить страдания. Именно страдания делают нас как бы обнаженными перед Богом, а нашу молитву пламенной.

Анна выдержала страдания и через это терпение приобрела дерзновение и духовную молитву. Потом она дала клятву, фактически мысленно отреклась от младенца, которого она так жаждала, отреклась ради Бога. Не только свое сердце, а свою мечту, свое желание, свое счастье она принесла и положила Богу: «Пусть родится сын, но для Тебя, Господи, а не для меня, пусть это случится, но ради Тебя, а не ради меня». Вот такой жертвы ждет от нас Бог.

И Бог услышал, но не только услышал. Священник ее благословляет, то есть она получает некоторую (скажем казенным языком) санкцию священной иерархии – благословение первосвященника, санкцию Церкви ветхозаветной. И, рождая ребенка, делом совершает то, что обещала словами. Это путь подлинной духовной жизни, которым надлежит жить каждому человеку. Она еще не христианка, но этот ритм духовной жизни предполагается и требуется от христиан.

Каждый раз, когда мы стоим на Литургии, на богослужении, когда мы непрестанно получаем благословение священника или епископа, мы совершаем ту же молитву – должны совершать. На Литургии мы постоянно слышим такое выражение: «Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим». Мы часто не реагируем на эти слова, но пафос их именно в том, что все свое, всех наших друзей, всех наших близких мы отдаем Богу; не мы печемся – Бог о них попечется. То есть все высшее, что может произойти с этими людьми, мы возлагаем на Божественное попечение, смиряемся перед Богом и понимаем, что только Он может быть высшим Счастьем, Заботой, Попечением об этих людях.

Высшая точка христианской Литургии – возглас, который священник произносит не только от себя, а от лица всего народа: «Твоя от Твоих Тебе приносяще» – то, что Ты нам дал, мы отдаем Тебе. Что и сделала Анна: она получила дар от Бога – сына, и сына этого Богу отдала. Это то, чего ждет Бог, это настоящий смысл жизни перед Лицом Бога – все, что нам дает Бог, возвращать Ему. Бог отданное Ему возвращает нам освященным, и это становится духовным дарованием и вечной жизнью, источником освящения для всего мира и для нас; это называется Евхаристический акт.

Самуил был не просто хорошим человеком – он был освящен еще во чреве матери ее актом отречения от счастья для себя с мыслью о Боге, потому ребенок был получен святым.