Читаем Ветхий Завет

Открывая нам невидимого Бога

Последствия духовных катаклизмов в истории народа бывают очень печальными. Можно что-то исправить только тогда, когда в обществе, в народе рождаются духовно значимые, духовно одаренные люди, которые своим опытом, верой, необыкновенным, ярким сиянием способны так озарить народ, что народ отрезвляется, просвещается и меняет свою жизнь. Так было, например, в XIV веке, когда в пределах Московского княжества воссияли светильники – Сергий Радонежский, Троице-Сергиева Лавра с его учениками, митрополит Алексий Московский. Явление людей столь высокого духовного полета, такой глубочайшей духовности, святости одновременно и в одном месте, конечно, очень сильно помогло народу стать на путь, которым в конце концов и пошло Московское государство – ядро будущей России.

Деятельность царя Манассии привела к катастрофическим последствиям. Фактически общество исцелиться от этого так и не смогло. Зараза проникла во все слои общества, и даже те люди, которые, слушая пророка Иеремию, пытались понять, что хочет от них Бог, пытались что-то изменить в своей жизни, терпели неудачу. Они отчаивались в возможности духовного служения и возвращались снова к прежнему делу. Даже наказание – страшное разрушение Иерусалима – сразу не изменило человеческие души и не вернуло их к вере отцов. Потребовались 70 лет плена, 70 лет совсем иной жизни и очень напряженные духовные усилия, сопровождающиеся явлением людей глубочайшей веры и высокой духовной жизни, которые ярко светили плененному народу, чтобы люди, которые вернулись, смогли навсегда исцелиться от вируса идолопоклонства.

Надо понимать еще один момент. Дело в том, что Бог требует Себе духовного служения. Духовное служение невидимому Богу очень сложно любому человеку. Оно даже нам сложно, хотя все мы имеем при Крещении благодать Святого Духа, и, по замыслу Божию, нам должно быть легко творить духовные вещи: Он призывает нас к духовному деланию, открывает нам невидимого Бога, дает свидетельство о грядущем Царстве, зажигает наши сердца верой, двигает наши умы к созерцанию, побуждает наши тела и дает им крепость всеми силами возлюбить Бога и служить, даже Его не видя. И все-таки, даже имея благодать, дар Святого Духа, нам очень трудно духовно служить невидимому Богу: человек настроен на служение видимому, материальному миру, на исполнение своих плотских желаний. Это последствие грехопадения, когда человек пренебрег заповедью Божией ради вкушения видимого, приятного на вкус плода, таким образом подчинив себя вещественным началам мира. Для нас теперь, в нашем падшем состоянии, служить материальному легче и понятней, чем служить духовному. Обожествлять видимое для нас более естественно, чем признавать бытие невидимого Бога. Мы настолько в этом закоснели, что, с этой точки зрения, гораздо хуже, чем поколения живших даже тысячи лет до нас, которые, не видя Бога и не видя богов иных, все-таки верили в невидимый мир. Мы же сейчас абсолютно его игнорируем и не хотим признавать ни невидимого Бога, ни невидимого мира, хотя на самом деле Бог по самой Своей природе должен быть невидим в этом материальном мире, должен быть духовным. С философской точки зрения, это абсолютно адекватное представление о Боге, Он только таким и может быть. И требовать, чтобы Он был для нас видим, чтобы нашими тварными очами, нашим ограниченным умом Он мог бы постигаться, просто неразумно. Тот, Кто создал нас, естественно, не может восприниматься нами так, как мы воспринимаем сотворенные вещи, – Он неизмеримо больше всего, что мы можем помыслить, представить, увидеть, ощутить. Он – наш Творец.

Израиль и возлюбил поклонение Ваалам и Астартам по той причине, что их царь, можно сказать, разрешил то, к чему давно лежала их душа. Разрешил потребность утешения религиозного воплотить в видимых формах и не просто поставить конкретное изображение какого-то существа, назвать его богом и ему видимым образом поклоняться, но еще и чувственным поклонением. То есть так, чтобы религиозное поклонение сопровождалось каким-нибудь приятным ощущением. А ведь служить Богу надо духовно – пренебрегая собственными телесными потребностями, в чем-то себя ограничивать, что-то себе запрещая, бороться со страстями и похотями, которые возбуждают в нас стремление обладать миром.