Читаем Ветхий Завет

Константин Корепанов,
преподаватель миссионерского института, г. Екатеринбург

Ветхий Завет – бесценный опыт Богообщения

Очень часто приходится слышать, что христианину для полноценной христианской жизни необходима только Священная история Нового Завета – Христос сказал все, чем можно вполне напитать свою жизнь духовную. С одной стороны, это так, но, тем не менее, происходит некое умаление всей полноты Богооткровения и Священного Писания.

СВЯЩЕННОЕ Писание нераздельно. Мы исповедуем, что оно состоит из Ветхого и Нового Заветов, которые взаимосвязаны и проникают друг в друга. Не случайно Христос часто ссылается на очень важные моменты из истории Ветхого Завета. Это во-первых.

Во-вторых, Христос, как Он Сам говорит, пришел исполнить Закон. Мы, соединенные со Христом, должны исполнять тот же Закон, который исполняет Он, а этот Закон корнями своими уходит в Ветхий Завет: очень многие положения Ветхого Завета никто не отменял и они обязательны для исполнения любым христианином, любым человеком даже и сейчас.

Ветхий Завет обладает неисчерпаемым свидетельством правды Божией о человеке, о Промысле, о неиссякаемом опыте Богообщения. Ветхий Завет – не набор нравственных требований, это история, как человек искал Бога, как он плакал без Бога, как он звал Бога, как он был найден Богом, и что он делал, когда обретал Бога, Которого он искал. Как опыт Богообщения, Ветхий Завет книга очень ценная, неиссякаемая. И читать его, говорить о нем, думать, размышлять над этим опытом, конечно, необходимо.

Ведь мы же читаем жития святых, хотя они не входят в Священное Писание. В первую очередь мы читаем жития потому, что в них – опыт общения конкретного человека с Богом, опыт преломления Божественной благодати в конкретной человеческой судьбе и того, какие плоды она приносит. Точно так же человек искал Бога и задолго до Христа, и находил Его, и свидетельствовал о Нем, и жил с Ним. И потому опыт этот очень ценен и важен для нас.

ИТАК, мы начинаем с самой первой главы самой первой Книги Ветхого Завета – Бытие: «В начале сотворил Бог небо и землю, земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Бог – Творец мира, Он сотворил небо и землю. Это – краеугольный камень всякого религиозного мировоззрения, религиозной системы ценностей. Если человек верует, что он и мир вокруг него сотворены Богом, он отказывается от собственной самодостаточности, свидетельствует и верит, что он не хозяин собственной жизни, но находится в мире, который не он выдумал и не он создал. Стало быть, не может управлять миром и даже собственной жизнью. Он сотворен, создан, Кем-то приведен в жизнь, а, стало быть, понимает и свою ответственность за эту жизнь, и зависимость от Того, Кто сотворил все это и привел в бытие. Это краеугольный камень религиозного мировоззрения – верить, что я не сам хозяин своей жизни, у меня есть Господин. Когда человек в это верит, он обладает религиозным мировоззрением; если не верит, а только старается найти, узнать, чего хочет от него Господь, это еще не может считаться религиозным мировоззрением.

Мы можем узнать из первых слов первой книги Ветхого Завета, что Бог сотворил мир Ветхого Завета. Ничего не было до того, как сотворил Бог мир.

Есть в корпусе книг Ветхого Завета Вторая книга Маккавейская, в которой мать, отправляя семерых своих детей пострадать за веру в Бога, наставляя и напутствуя их, говорит: «Бог сотворил небо и землю из ничего». И это очень важно знать, чтобы правильно отнестись к тому, что мы видим вокруг себя, ощущаем. Это знание помогает правильно настроить свою жизнь именно на религиозную волну, создать то правильное отношение к миру, которого ждет от нас Бог.

МИР создан из ничего, – значит, ничего не было до того, как появился мир. А значит, как говорят святые отцы, Он привел все бытие из несуществующего. Стало быть, мы, как все сотворенное, висим над бездной небытия. Мы не можем существовать сами по себе, ничего не было до того, как появились Земля, человек, растения, – ничего вообще. Бог положил некое бытие за пределами Собственной Природы и привел его в действие с помощью Своего могущества, Своей энергии, Своей силы. Дал всему возможность существовать. А стало быть, Он Источник нашего существования. Если мы забудем об этом, если мы перестанем обращаться к Нему, искать поддержки от Него в своем бытии, станем отворачиваться от Него, мы откажемся от Источника своего существования – мы срубим сук, на котором сидим. Точнее, станем плодом, который пытается отрезать себя от дерева, рыбой, которая тщится выпрыгнуть из воды, – так и мы не можем существовать без этих сил Божиих, без энергий Божественных. И все существующее действительно висит над бездной небытия.

И в то же время сила и могущество Бога настолько глубоки, что, один раз приведя мир в бытие, дав миру возможность существовать (и Сам Бог говорит, что сотворенный мир хорош, очень добро сотворен), Он не может отправить его обратно в небытие, разрушить. Он своими энергиями создал мир и уничтожать его не хочет – изначальная природа всего существующего прекрасна, и уничтожать эту красоту Бог не хочет. Только Он в этом мире делает главным человека и дает человеку его человеческую волю – Господь дарует свободную волю, которая зависит от его отношения к возможности существования своей связи и своей зависимости от Бога, которую он ощущает. Если он скажет «добро», и потянется к Источнику света, к Источнику своего бытия, к Источнику своей жизни, то его жизнь никогда не кончится, он будет все больше и больше наслаждаться всей полнотой жизни. Если же человек отвернется от Бога и скажет: «я хочу сам по себе существовать, быть автономным, независимым, сам делать свою жизнь», то человек рассыплется, его бытие разрушится.

Грех, страсти, болезни, смерть, о которых мы еще не раз скажем, говоря о Священной истории Ветхого Завета, это и есть свидетельства, что человек представляет собой, отказавшись от возможности жить непрестанно в Боге. Альтернативы, какого-то третьего пути у человека и у мира нет. Либо принять возможность существования, которую дарит ему Бог, и жить с Ним, либо жить самому по себе, своими (как ему кажется) энергиями, силами, мыслями, своим собственным каким-то, автономным добром. Но нет ничего независимого от Бога: все доброе, что есть в наших силах, ум, честь, достоинство, красота, возможность творить добро, жалеть, милосердовать, прощать, любить – все это уже укоренено в нашей природе, в акте творения Богом мира и нас из ничего. И поэтому, отказываясь принимать эту связь с Богом, мы отказываем себе в возможности стать добрыми, честными, милосердными.

ЧЕСТНОСТЬ, доброта, ум – все это дано человеку Богом. Он и сейчас дает жизнь. Есть в богослужебных текстах Православной Церкви, посвященных особенно страданиям Иисуса Христа, поразительные слова, что Тот, Кто сейчас висит на Кресте, Сам дает силу рукам Его палачей вбивать гвозди в Крест, пронзать копьем Его грудь, потому что ничто без Него происходить не может. Только от человека зависит, смириться ли перед этим Откровением, подчинить себя и всю свою жизнь Богу и верить в Него за то, что Он даровал нам все качества, таланты и способности – либо не подчиниться и приступить к собственному распаду, разрушению, самообожению, которое приведет к тому же концу, что и сатану.

ВСПОМНИМ, как конкретно был сотворен мир. Мир был сотворен за шесть дней. В первый день был сотворен свет – вспомним знаменитую фразу: «да будет свет. И стал свет. И было видно, что все хорошо».

На второй день было сотворено небо, на третий – море, суша, растения, на четвертый день – солнечное и лунное светила, звезды, для отделения дня от ночи и для знамений, и времен, и дней, и годов (и надо заметить, что тот свет, который был сотворен вначале, в первый день, это не солнечный свет, Солнца не было. Что это за свет, мы сейчас не будем говорить, хотя об этом много можно сказать и с точки зрения науки, и с точки зрения духовной жизни. Но мы скажем просто, что надо различать солнечный свет и свет, который Бог сотворил в первый день творения). В пятый день были сотворены пресмыкающиеся, птицы и рыбы, а в шестой – животные и венец всего существующего – человек.

Бог ничего не делает сразу. Это надо очень хорошо помнить, когда мы пытаемся понять присутствие Бога в своей жизни. Мы часто думаем, а почему Он сейчас каким-то образом не входит в нашу жизнь, не являет Свое присутствие, каким-то образом не изменит того, что мы так долго от Него ждем, о чем порой мы Его просим, молим, что шепчем в наших молитвах. А Он на самом деле все это делает с помощью конкретных, порой незаметных обстоятельств нашей жизни, микроскопических, но вызывающих очень глубокие изменения в нашей душе, в наших мыслях. Ничего не делается сразу, сердце человеческое враз не меняется, но постепенно, под действием благодати Божией, творится, как не в один миг был сотворен мир. То есть вся жизнь человеческая – это постепенное воздействие благодати Божией на нас, и сразу ничего не происходит. Это нужно чувствовать и понимать, и не торопить Бога, когда, как нам кажется, Он что-то не успевает для нас сделать. Процесс творчества медленный, и не потому, что Бог «не может», а потому что Он Своей бесконечностью, Своей беспредельностью вмешивается в мир конечный, который состоит из очень мелких частиц. Этот мир, когда он уже приведен в бытие, подчиняется своим внутренним законам, и изменять эти законы Бог не хочет. Он самоограничивает Свою Божественную свободу – создает мир, который живет не по всем подвластным Ему законам, а по внутренним законам материального бытия. И в этом великая милость и любовь Божия, что Он создает такой мир, как бы Сам Себя умаляя, Сам Себя ограничивая; таким образом, проходит некоторое время, необходимое и полезное человеку формируется очень медленно.

ПОГОВОРИМ о творении мира и данных современной науки. Я не буду сейчас пытаться под каждый день творения подводить научные теории или корректировать теории под Библейское Откровение. Сегодня никого не удивляет, что многие священники очень высокой духовной жизни в свое время занимались наукой, и глубокое занятие наукой не мешало им в вере и восприятии Библейского Откровения. Но я хочу сказать о двух важнейших моментах, которые необходимо представлять, прежде чем стремиться сравнивать Библию и науку.

Наука всегда обладает лишь частью знаний о мире, и любой настоящий ученый это понимает: периодически ученые открывают все новые и новые законы, которые переворачивают их собственные представления. Но при этом новые открытия не изменяют старых (есть механика Ньютона, но когда была открыта квантовая, механику Ньютона никто не отменил), просто они действуют в разных сферах, разных областях материи. И так далее. Есть еще очень много неизвестного в биологии, генетике, истории, космосе, физике, химии. И, стало быть, мы не можем примитивно сравнивать вневременное Божественное Откровение с известными сегодня данными науки. Самые мощные современные телескопы, сконструированные по последнему слову техники, могут выхватить лишь малый сегмент вселенной, а то, что мы видим своим глазом – и того меньше; мы – кусочек вселенной, которую не можем ни умом, ни глазом охватить, и при этом пытаемся сказать, что есть мир. Есть огромная бездна процессов, о которых мы не имеем ни малейшего представления и не можем их толковать. Как мы можем при этом сравнивать науку и Библию?

Если кто-то считает, что наука противоречит Библейскому Откровению, то, как не раз уже бывало, пройдет некоторое время, и наука докажет, что Библия была права. Всего сто лет назад историки Западной Европы стали утверждать, что Библия – миф, потому что не находили те города, которые упоминаются в Библии: они делали вывод – поскольку им неизвестно ни о Ниневии, ни о Вавилоне, ни об Уре, все, о чем говорит Библия, есть миф. Но после открытия Генрихом Шлиманом Трои ученые свежим взглядом посмотрели на Библию, отыскали города, которые в ней были указаны, и поняли, что слишком поспешно отнесли Библию к мифам. А какой взрыв произвело в свое время открытие в палестинской пустыне свитков древнейшего общества ессеев? То, что раньше казалось невозможным и немыслимым, подтвердилось благодаря этим свиткам. Наука очень молода. Библия куда старше. Поэтому сравнивать их рановато.

ЗАДУМАЕМСЯ и о том, что мир, который создал Бог, и тот, который мы видим сейчас, – это совсем не одно и то же. Между ними – огромная пропасть, бездна, разлом. Человек согрешил. И это не тот грех, который совершает каждый из нас ежедневно, от него разломы мира не происходят и мир не умирает. А Адам совершил то грехопадение, которое перевернуло мир, поколебало все стихии мира и привело к тому, что Бог взошел на Крест. В том райском мире, где первозданно жили Адам и Ева, все существа, например, кушали траву. Представить себе это несложно; хорошо бы, чтобы все кушали только траву. Но мы знаем, что сегодня лев не может кушать траву, его органы к этому не приспособлены, весь его физиологический аппарат настроен только на то, чтобы есть мясо; если он сейчас начнет есть траву, он умрет, – а, тем не менее, до грехопадения лев траву ел. Как? Значит, со львом и со всей окружающей природой произошли удивительные изменения. И еще мы знаем из библейской истории, что дождя на землю не падало – этими словами начинается вторая глава Книги Бытие: «но пар поднимался с земли и орошал все лице земли», а дождя не было. Как это? Что было, когда не было дождя? Все небо было затянуто тучами, или все время светило солнце? Как это происходило? Где скапливались массы испаряемой воды? Мы не знаем, мы только знаем свидетельство Библии, что дождь не проливался над Землей; а потом это стало нормой, – после грехопадения, особенно после потопа, дождь становится нормой. Мир приобрел с тех пор качества, известные нам, пережив два серьезных катаклизма после того, как был создан: первый – грехопадение, и второй – потоп. Так изменилось лицо мира, и об этом мы поговорим в следующий раз.

Грехопадение как раскол единства

Бог сотворил человека. Святые отцы много рассуждают о том, что значит «образ Божий в человеке». Одни говорят, что образ Божий – это свобода, другие говорят, что личность или творческие способности – образ Божий, кто-то усматривает его в любви. Но хотелось бы сейчас остановиться на словах, которые говорит Бог: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» – Он говорит не «по образу Моему», а «по образу Нашему».

ВСЕ ЭТО очень ясно свидетельствует, что в самом сотворении человека, его богообразности и заключена, и раскрывается, и содержится тайна Святой Троицы. То, что тайна Святой Троицы содержится в самом образовании, сотворении человека, несомненно. Мы не будем сейчас углубляться в догмат Церкви о Святой Троице, просто кратко обозначим: три Лица Пресвятой Троицы, три Иных, три Разных, представляют собой единое, неразрывное Целое – Они обладают всей полнотой единой Божественной природы, у них одна Суть, одна Сущность, они – одно Целое. И при этом их Трое.

В Адаме, и это тоже надо понимать, заключен весь человек. Не все человечество, как мы привыкли говорить. Все человечество – это несколько миллиардов индивидуумов, разных людей, фактически не ощущающих единства друг с другом, – не просто разных, а чужих друг другу. Будучи даже близкими по крови, люди все равно ощущают, что человек, находящийся рядом с ними, – чужой. Он не понимает, не чувствует того, что чувствует другой член этой семьи, этого коллектива, этого сообщества. Потому и происходит очень много семейных, бытовых драм, мелочных ссор, конфликтов, перерастающих порой в разрывы, – именно потому, что в простых человеческих словах люди видят совсем не тот смысл, который вкладывает в них другой человек. Это и есть свидетельство, что мы чужие друг другу и воспринимаем себя именно чужими. И другого человека приходится убеждать, доказывать ему, стыдиться его, бояться и так далее. Эта отчужденность и есть – человечество. Понятно, что отчужденность между различными людьми перерастает в отчужденность между обществами, социальными слоями, социальными группами, поколениями, государствами, эпохами.

Фактически каждый человек – сам по себе. И не случайно говорят некоторые святые отцы, что главная беда человека – одиночество в этом мире. Не случайно Диоген ходил по многолюдному городу, говоря: «Ищу человека». То есть даже среди соотечественников, единоверцев, однопартийцев, односельчан, коллег, в кругу семьи и даже рядом с любовью своей жизни человек может чувствовать непреодолимую бездну и отчаяние одиночества. Из этих одиночеств и состоит человечество.

АДАМ – это человек. Все мы были в его клеточках, когда он был создан Богом. Все мы вышли из его существа, включая Еву. Ева ведь тоже часть Адама. А потом от их брака родилось человечество, которое заполнило собой весь исторический путь.

Бог, творя человека, мысленно, онлайн (поскольку Он вне времени) охватывает каждого человека именно в нашем единении друг с другом. Потом наше человеческое единство будет разрушено грехопадением. Но, творя Адама, Он видит нас едиными и творит именно человека, – всю множественность людей как одного человека. Сейчас, конечно, мы воспринимаем так: один из нас обладает одним талантом, другой другим, один – одними качествами, другой – другими. Этого изначально не было. Изначально каждый из нас должен был обладать всей полнотой человеческой природы, будучи совершенно уникальной личностью и не ощущая разрыва с другими.

Вот сотворена Ева. Она другая, у нее другое ипостасное начало. Она может говорить Адаму «ты», Адам может говорить Еве «ты», и при этом они никакой разницы, и уж тем более отчужденности, по отношению друг ко другу не чувствуют. Это видно из тех слов Писания, которое говорит, что они были оба наги и не стыдились – не потому, что они были, как дети, которые не замечают и не стыдятся физиологических различий. Они их просто видели, не воспринимая как различие. Они ощущали, что один – это продолжение другого, это часть меня, это я сам. Они не видели разницы между собой, хотя их физиологическое отличие было очевидно. Но они не ощущали себя разными существами. Они ощущали себя иными, но обладающими абсолютной полнотой человеческой природы.

К СОЖАЛЕНИЮ, мы не можем представить, как бы они жили втроем или вчетвером, во множественности, при этом ощущая собственное единство. Этого не удалось, произошло грехопадение. Но две человеческих ипостаси Адам и Ева в раю существуют как единый цельный человек, – так говорит Библия. И только впоследствии Адам через свое грехопадение разорвал единого человека на множество разных индивидуумов, – нецельных, неполноценных человеков. То, что мы называем словом «индивидуум», содержит в себе некую нецелостность, неполноту. У одного есть одно, у другого есть другое, один умеет делать что-то руками, другой делает головой, и все мы разные и чужие друг другу. Но благодаря определенным действиям, предпринятому труду, мы можем эту отчужденность преодолеть. Мы чувствуем, что сейчас, вот такие, какие мы есть в нашей отчужденности, если исполним определенные требования и предпримем определенные усилия, сможем почувствовать родство и близость, целостность с кем-либо. Это бывает в отношениях между друзьями или в отношениях супругов, братьев и сестер, родителей и детей. Когда люди чувствуют родство и близость настолько, что не чувствуют отчужденности. Но каждый из них знает, что это не удалось ему даром, над этим надо было трудиться – действительно, ради чаемых родства и близости, единства друг с другом, благодаря которым только и возможно преодолеть одиночество, необходим наш труд.

Вернемся к разговору о рае. Адам ничего не делал для укрепления родства, он был создан таким, и такой была создана Ева. И он жил в этом ощущении единства с Евой, просто обладая даром благодати, не понимая, чем владеет, – они просто жили в этом единстве, где постоянно присутствовал Бог. Мы не знаем, как общался Адам с Богом в раю, но знаем, что общался. Что это было за общение, мы не знаем, но Господь непрестанно как бы срастворен с самим воздухом рая, Он непрестанно там присутствует. И потом, когда Адам лишается благодати Божией и оказывается за пределами этой благодатной черты, разрушается единство Адама и Евы. Они чувствуют, что стали чужими друг другу, их охватывает стыд, они шьют себе опоясания из листьев смоковницы. Не переставая быть родными, не разрушая своих отношений, они, тем не менее, воспринимают другого отчужденно. Единство разрушилось. Значит, фундаментом его была благодать Божия.

Чтобы человек ощутил единство с другим человеком, преодолел собственные замкнутость и одиночество, в которых все мы, в той или иной степени , оказываемся, нам необходимы наш личный труд и благодать Божия – две составляющие полноты человеческой жизни. И это восстановление единства в богословском смысле. А с точки зрения духовной и нравственной оно называется одним словом: любовь. Именно любовь, как осуществление человеческого единства.

Конечно, за последнее время мы очень много говорим о любви. Говорим на улице, по телевидению, в подворотне. Это слово избито и истаскано. Его изначальный смысл, бытийное содержание исчезли, мы не чувствуем его глубины, оно выражает порой все что угодно. И когда мы говорим уже в церкви, по-христиански, что надо любить человека, очень часто не отдаем себе отчет: собственно говоря, а что мы имеем в виду?

Мы понимаем, что такое любить ближних, мы понимаем, что такое любить дорогого, родного нам человека. Другое дело, можем мы так любить или нет, но мы понимаем, как это может быть. А в Священном Писании говорят о какой-то совершенно другой, иной любви, причем о той, которая почему-то дается очень трудно, которая есть венец человеческого счастья и добродетели. Ну, например, в «Лествице» блаженного Иоанна Лествичника любовь это самая совершенная вершина, конец пути, цель всех подвигов, трудов, страданий, поста, молитвы и всего прочего, ради чего подвизается человек. А мы говорим о любви, доступной нам и, как предполагается, существующей, возможной здесь и сейчас, которую можно реализовать.

Так вот, любовь, с точки зрения Священного Писания и святых отцов, – это восстановление утраченного единства, стремление к нему. Но единства не надуманного, а реального, когда того, другого, бьют, – а мне больно, когда он плачет – и у меня скорбь, когда у него радость – и я смеюсь, когда любое его чувство, любая его мысль тут же плещутся во мне. Как говорит, например, апостол Павел про себя: «Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?» – человек соблазняется где-то там, не на его глазах, а апостол Павел уже это чувствует и воспламеняется, и готов молиться за того человека, чувствуя борение, в котором тот пребывает даже не на его глазах. И поэтому он говорит нам: «Плачьте с плачущими, смейтесь со смеющимися» – у нас единые переживания на всех. Вот это и есть ощущение единства, когда не надо человеку ничего объяснять, когда у нас единомыслие, когда я сказал, – и человек понял именно так, как я сказал, он услышал мою мысль изнутри. Вот это единство, к которому, собственно говоря, и стремится человек – то единство, которое было в раю. Не просто переживание каких-то приятных чувств, это всегда непрочно, чувства мимолетны, сегодня есть, а завтра могут исчезнуть: они зависят от настроения, от колебаний погоды, магнитных бурь, солнечных затмений, от успехов или неуспехов. Та любовь, которую стяжали святые отцы, не колебалась ни от чего. Убивали ли их, пытали, давали им дары, материальные или духовные, ничего не изменялось в их любови. Они продолжали ощущать единство свое со всей братией, а то и со всем родом человеческим. И такая любовь, как ощущение единства, и есть путь, заповеданный нам Богом, и более того – заложенный в нас Богом.

На самом деле мы потому и одиноки, что внутренне, подспудно, неосознанно стремимся к единству и можем найти счастье только в нем. Да, поначалу мы мечтаем о единстве с одним человеком, будь то друг или любимый. Но в целом желание, тот образ, стремление, заложенные в нашу природу, предполагает стремление к единству со всем родом человеческим. И тот, кто к этому неготов, этого вместить не может, по свидетельству святых отцов, начинает разрушать собственную жизнь.

Именно поэтому Христос так категоричен в Евангелии: «Если не будете любить врагов ваших, то вы не достойны вашего Небесного Отца, будьте милосердны, как Отец ваш милосерд. Отец дает свет всем, дает дождь всему, так и вы должны источать свою любовь, свет своего сердца на всех». Силуан Афонский, всю свою жизнь посвятивший стяжанию этой любви и много размышлявший о Боге, пишет, что человек, который не хочет и не умеет иметь любви к врагам, отрекается от Христа – нет, он продолжает верить во Христа, но отрекается от цели создания Богом человека, от единения.

Есть в Евангелии от Иоанна особенная глава, семнадцатая, посвященная заключительным словам Господа Иисуса Христа перед Его шествием на казнь. Он обращает их не к ученикам, а к Отцу; вся эта глава – молитва Христа, обращенная к Своему Отцу. Он молится о Своих учениках. Не только о трех апостолах, бодрствующих с Ним в Гефсиманском саду, не только об остальных – Он молится о всех верующих по их слову. И обращаясь с этой молитвой к Своему Отцу, Он просит: «Да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня». И в этой молитве, с которой сейчас Он пойдет на Свой крестный путь, Он посвящает Себя и проливает Свою Кровь ради этого единства. Потому апостол Павел называет Христа Новым Адамом – Христос делает то, чего не смог сделать Адам. И потому мы, рожденные по плоти от наших родителей, кровь от крови, плоть от плоти Адама, пусть и рожденные вне данного Богом единства, но рожденные в Духе и от купели во Христе, причащающиеся Его Тела и Крови, составляем нового человека – не новое человечество, а нового человека. Мы составляем единство нового человека, потому что во Христе мы все едины и целы, суть одно.

Поэтому неразумно, как порой это делают протестанты, радоваться тому, что, якобы, Бог есть только мой личный Спаситель. Величие дара Христа в том, что Он не просто нас спасает; Он нас делает едиными друг с другом – Он создает из разрозненного человечества единое целое, в котором одно желание, одна мысль, один дух, одно Тело, пропитанное Христом. Поэтому так важно, в частности, принадлежать Церкви, быть с Церковью, поэтому так важно креститься, причащаться, чтобы соединиться со Христом, влиться в это Тело, дышать этим Духом, жить Христовой Кровью. Потому что живущий не так выпадает из человеческого единства даже в раю – не едином для цельного человека, а в тех разнообразных «райских» местах, что придумывают себе индивидуумы, они будут одиноки. Глубоко, бездонно одиноки. Именно одиночество на самом деле – главная трагедия человечества, главное, если хотите, наказание человечества, главное бедствие человека и главное последствие его грехопадения.

Еще раз повторим, что человек создан по образу Святой Троицы и призван во множестве человеческих личностей осуществить, приобрести, стяжать единство человеческой природы, ощущать единство со всеми и достичь этой сущности христианской жизни. Борьба за любовь и стремление к любви – это не просто стремление к чувствам, это именно борьба, чтобы почувствовать брата своего частью себя самого. Если мы этого не чувствуем, приходим в храм и чувствуем только что «я один», то мы еще очень и очень далеки от цели Пришествия Христа на землю. Для чего Он пролил Кровь, для чего Он каждую Литургию выносит Себя из алтаря в Чаше и питает нас Своей Кровью? Именно чтобы мы не просто по имени, а и реально, и духовным опытом пережили, что мы братья и сестры друг другу, что мы – единое целое.

И вот для этого требуется труд. Без труда выполнения определенных требований, которые и представляют собой заповеди Христовы, достичь этого невозможно. Но и вне Церкви, вне благодатных даров, которые Христос даровал людям, достичь единства тоже невозможно. Вне Церкви невозможно осуществление этого состояния.

Дары и жертвы

Адам был изгнан из рая в мир, в котором мы продолжаем жить; впрочем, мир с тех пор сильно изменился.

НЕ СТОИТ обвинять Адама в наших мучениях. Каждый человек мучается и страдает в этой жизни за свои собственные грехи, ошибки и преступления, а вовсе не из-за Адама. Мы по-прежнему обладаем человеческой свободой и несем ответственность за последствия своих действий. После Пришествия в мир Спасителя человек сам отвечает за свою жизнь, за использование сил, данных ему Богом от рождения, за выбор своего пути. Каждый будет судим не за обстоятельства, в которых оказался из-за вины Адама, а за то, что сделал сам, находясь в этих обстоятельствах. Бог не спросит одинаково с родившихся в семье алкоголика и в семье профессора богословия. Исходные данные, природные качества, способности и душевная среда, в которой оказался человек с детства, у каждого разные. И поэтому с каждого спросится то, что он мог и должен был сделать, находясь в своей жизненной ситуации. Это применительно к судьбе каждого человека, каждого потомка Адамова. Бог знает, что мы родились в мире гораздо худшем, чем при жизни Адама. Но, тем не менее, нам даны силы и возможности исполнять заповеди Божии. И мы будем судимы за то, как исполним заповеданное, а не за то, что не сделали невозможного: если мы не способны достичь совершенства, его Господь с нас и не спросит, а вот за то, что могли сделать, но не сделали, и будет с нас спрошено. Потому Бог и назван Судьей справедливым. Не потому, что Он по справедливости воздает каждому (в этом Он скорее милосерден, чем справедлив). Но когда мы говорим о Боге, как о Судье, Его справедливость в том, что, зная способности и качества каждого человека, дела и помыслы, Он спрашивает с него, основываясь на Собственном истинном знании этого человека.

Каков же нравственный вывод из вышесказанного? Каждый человек действительно хозяин своей жизни. И от человека зависит, в какие условия – духовные, нравственные, бытовые – он поставит своих потомков. Он своими грехами или, напротив, праведными делами влияет на то, насколько трудно им будет познать Бога и исполнить Его заповеди. Мы напрямую в ответе за поколение, которое будет после нас. Если мы нерадиво исполняли заповеди Божии, то нашим детям искать Бога придется в гораздо худшем исходном состоянии, чем нам.

События, происходящие в российском обществе, ярко иллюстрируют этот закон. Люди, воспитанные в советской системе ценностей, где служение Отечеству и сотоварищам было нормой, быстрее понимают, что от них требует Церковь. Людям молодым порой труднее в ней найти свое место: они не привыкли жить для других. Они с детства пропитаны мыслью о собственном превосходстве и необходимости получения благ для самих себя. И в этом случае в Церкви они ищут блага в первую очередь для себя – они ждут и требуют, чтобы им помогали, входили в их положение, чтобы сделали что-нибудь для них, но до них не всегда доходит, что они сами должны что-то делать для Церкви. Условия, в которых формируются души современного поколения, иные, и своим потомкам эти россияне, соответственно, оставят в наследство еще более сложное общество.

ВЕРНЕМСЯ в нашем разговоре к миру, в котором оказались изгнанные из рая Адам и Ева. У них родились два сына, Каин и Авель. Известно, что оба принесли жертву Богу. И жертву одного Бог принял, а жертву другого не принял. Каин принес в жертву пшеницу, Авель – от стад своих ягненка, и вот жертву Авеля Бог принял, а жертву Каина не принял. Каин очень смутился этим – настолько, что в его сердце проникла ненависть к брату, за которой последовало убийство. Эта история показывает тайны человеческого сердца, тайны отношений человека и Бога. Бог является Каину, зная, что Каин хочет совершить грех, и пытается его удержать от греха. То есть, судя и по этому ветхозаветному свидетельству, и по некоторым свидетельствам святых отцов, Бог всегда является человеку, даже тому, кто действительно уже решился внутренне, в сердце своем, сотворить зло и встал на путь зла. Бог каким-то образом – либо через обстоятельства жизни, либо явления духовного или вещественного мира – все делает, чтобы человека удержать от греха. Но Он никогда не вмешивается настолько, чтобы отнять свободу. То есть, предлагая сделать верный выбор, пытаясь направить его на добрый путь, Господь показывает человеку, что тот задумал плохое, что он может разрушить в первую очередь собственную душу. Тем или иным образом Бог вмешивается в жизнь человека, пытающегося совершить зло, только мы его не слушаем, мы, решившись на что-то, очень редко меняем свое решение. Но это лишь подчеркивает то, что мы сами совершаем свой грех, и потому только мы и несем за это ответственность. Больше никто.

Нам всегда предлагается альтернатива, нам всегда предлагается другой путь, но мы выбираем зло, потому что в глубине души мы это зло возлюбили. Это и есть самое страшное в грехе: то, что Бог пытается нас остановить, а мы Его не слушаем, и именно это обличает внутреннюю суть нашей души. Мы совершаем грех только потому, что внутренне он нам нравится, мы не хотим с ним расставаться. Прекрасно обличил свой грех, исповедал свою немощь (и вообще суть любого греха) блаженный Августин. Известна написанная им его собственная «Исповедь». Он рассказывал что долгие годы, живя с женщиной, молился, чтоб Бог помог ему справиться с этой страстью и освободиться, стать свободным служителем, пойти к Богу, стать христианином с чистым сердцем: живя в незаконном сожительстве, христианином он не был. Он долго молился, но никаких плодов эта молитва не приносила. Так прошло несколько лет, пока он не понял, что, когда устами он говорил «Господи, исцели меня от этой страсти!», в уме своем, в сердце добавлял «только не сейчас»; пока есть такое разногласие в человеке, Бог не может ему помочь.

Господь не может загнать всех в некую нравственную резервацию, где будет заставлять совершать человека поступки, которые тому полезны: такие отношения – не отношения любви, не отношения отца и сына, не отношения благодати. Это не царство и не то, чего Он ждет от человека: Господу хочется, чтобы человек сам возлюбил добро и к добру устремился. Вот именно поэтому Он нам предлагает два пути. Всегда, когда видит, что мы собрались совершить зло, тем или иным образом пытается нам помешать, но не разрушая нашей свободы и не отменяя ее при этом, – если, конечно, тот поступок, который мы задумали, не может очень сильно помешать Промыслу Божию. Тут Бог может вмешаться и даже не допустить то, что злые люди могли задумать. Как это было, например, в истории с Христом, когда прежде Креста покушались люди его убить, но эти попытки до конца доведены не были. Христос оставался невредим, потому что час Его еще не пришел.

ВЕРНЕМСЯ в наших рассуждениях к Каину и Авелю. Дело не в том, какую именно жертву каждый из них принес Богу, ягненок не дороже Ему, чем пшеница, – Господь смотрит не на жертву, а на сердце человека в момент жертвоприношения. Именно за это сердечное расположение Бог и призрел на молитву и жертву Авеля и отверг жертву Каина, которая приносилась не с тем сердечным расположением.

Какое же сердечное расположение нужно для совершения жертвы? (Это, кстати, важно в любую эпоху, и в нашу тоже – мы должны понимать, что Бог испытывает наше сердце, когда мы приносим жертву в храм.) Если наша жертва, как бы велика она ни была, совершается не с теми мыслями, не с теми чувствами, то Бог не принимает ее, потому что Богу от нас ничего не надо. Как сказал Он в 49 псалме Духом Святым устами пророка Давида: «Что вы Мне можете дать в жертву? Моя вселенная и все, что наполняет ее». Недопустимо и немыслимо думать о Боге, что мы можем принести ему что-то: Ему и так все принадлежит, Он дает дыхание и жизнь и нам, и всему, что нас окружает. Если у нас есть деньги, это милость от Бога; таланты, благодаря которым мы смогли их заработать, тоже от Бога. Поэтому ничего мы не могли бы действительно принести Богу, чего бы у Него прежде не было.

Эта мысль ярче и глубже всего выражена в Евхаристической молитве. Когда хлеб и вино, как символ этого мира, прелагаются в Тело и Кровь Христовы, священник произносит слова: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся» – то, что Ты нам дал, мы возвращаем Тебе, приносим в дар, исповедуя, что нет ничего нам по-настоящему принадлежащего, все Твое.

Авель понимал это, именно с такими мыслями и принеся жертву; он своей жертвой в сердце своем исповедал, что все, что он имеет, есть Божие – он принес жертву с исповеданием, что она и без того Богу принадлежит, принес ее со смирением и благодарностью Тому, Кто дал ему этих ягнят.

Каин приносил жертву иначе. Он думал, что делает Богу одолжение, у него не было мысли, что его жертва и без того принадлежит Богу. Такую жертву Бог не принимает. Если мы посмотрим внимательно на свое сердце в момент жертвоприношения, то увидим, что хотим Бога попросту подкупить: «Вот, мы даем Тебе жертву – Ты сделай нам то-то и то-то»; такие мысли и сердечные намерения нечисты, и такую жертву Бог не принимает.

Более того, в жертве должна быть… жертва. Дар, что мы приносим Богу, должен быть труден для человека, иначе он жертвой не будет. Не только отдать Богу часть Его собственности, а показать, что Господь для меня дороже всех даров, которыми Он меня окружил. В этом – великое дело Авраама, который решился принести в жертву своего сына Исаака.

И Авель приносит Богу драгоценную для него жертву – нужно быть человеком древнего мира, чтобы понять, насколько любое живое существо, живущее в доме человека, было родным, насколько взаимоотношения человека и тех, кого он выхаживал с рождения, кормил и поил, были пронизаны любовью. И когда Авель такое существо приносит в жертву, он наносит рану своему сердцу. Но отношения с Богом для человека ближе и дороже любой жертвы. Авель, принося в жертву ягненка, действительно приносит его с трепетным, больным, надорванным сердцем. Судя по всему, это вообще была первая истинная жертва, которую совершили люди. Во всяком случае, на страницах Библии ничего другого мы не видим. Авель страдает, принося свою любимую жертву. Но любовь – будь то родительская, сыновняя, супружеская, дружеская – всегда содержит элемент страдания. Если любовь не цепляет за живое, если не причиняет боли, то она не настоящее чувство.

АВЕЛЬ переживает некую боль, Каин нет, его сердце остается холодным. Каин смотрит не на свое сердце в момент дара, а на то, как Бог принимает жертву Авеля. Он не пытается разобраться, почему Бог не принял его жертву, хотя на самом деле Бог мог принять и жертву Каина. Господь специально показывает, что жертву Каина Он не принимает, – чтобы Каин задумался. Господь преподает Каину урок. Но Каину не то обидно, что его жертву Бог не принял, а то, что принял жертву Авеля – то, что брата почтили больше, чем его.

Каин завидует, он хочет быть первым, потому что родился первым. Как сатана, первый созданный дух, возгордился и захотел быть первым во всем, не подчиняясь Богу, так и Каин, первый из рожденных на Земле людей, захотел быть первым во всем – и вдруг увидел, что Бог первым признал Авеля. Вот это и томит душу Каина: он не первый – он второй. Гордыня, которая погубила сатану, находится и в сердце Каина, и именно на это хочет указать Каину Бог, он хочет призвать его к покаянию. Именно по этой причине, когда грех уже совершен, Бог не наказывает Каина тотчас, оставляет его жить: Господь хочет, чтобы Каин осознал свой поступок. Бог дает Каину понять, что чувствует убийца, но дает и возможность покаяния. Для нас дальнейшая судьба Каина тайна – до Страшного Суда. Нам важно понять как развивался грех в нем, понять также, что Бог нелицеприятен. Он даже в отношении к убийце Каину показывает Свое глубоко Отцовское отношение: не судит его, не наказывает тотчас, не вмешивается, запрещая его действия. Господь показывает Свое доверие Каину, веру в его способность к изменению. Ведь, собственно, Бог потому и посылает человека на землю, выгоняя его из рая, чтобы за долгую жизнь человек понял, ради чего на самом деле стоит жить. Господь позволяет нам совершать ошибки, понимая, что мы можем понять и сделать правильные выводы, пережив при этом греховное состояние, оступаясь и падая.

Мы на собственном опыте, в собственной душе понимаем, что наш грех губителен и без Бога жить невыносимо. Именно из глубины, из бездны собственного опыта мы делаем осознанный, продуманный, глубоко мужественный шаг. Мы встаем перед Лицом Бога, исповедуя Его и преклоняясь перед Ним, осознавая свой грех, но уже стыдясь его, осуждая себя за него. И в конце концов исповедуя Бога, и понимая, что без Него жизни нет. Вот это и есть плод нашей жизни, которого спрашивает с нас Господь.

Каин и Ной – отцы цивилизации

КАИН, убивший брата, был изгнан от лица своих родителей. Теперь Адам познал первые плоды своего грехопадения. Плач Адама, его тоска усиливаются. Он уже понял, что впустил в мир, не послушав Бога. Он уже понял, что теперь будет испытывать человечество. Он отсылает Каина от себя. Сын уходит из семьи, начинает жить самостоятельной жизнью.

Мы редко задумываемся о культуре, которая нас окружает, искренне считая, что цивилизации – человеческое достижение. Но Библию нужно читать честно. Творец человеческой культуры, творец и отец человеческой цивилизации именно Каин. Он уходит от отца, и именно его потомки создают первые города, первые музыкальные инструменты, придумывают песни, танцы, плавят руды. Архитектура, зодчество созданы потомками Каина. Мы знаем, что именно города стали очагами культуры: простое сельскохозяйственное поселение не оставило следов, да у его жителей и не было нужды развиваться, а не просто добывать себе пропитание; жителям древних сел не нужна культура, им было достаточно обыкновенных, простейших навыков. Культура создавалась в городах – в тех городах, которые основал Каин.

Христианство очень много сделало и продолжает делать, чтобы культура смогла стать мостом, ведущим человека к Богу, к спасению. Любой предмет этого мира может связать нас с Богом: любая вещь и любая работа, любая профессия могут быть пронизаны благодатью Божией. Присутствие Святого Духа в жизни каждого человека может освятить его, окружающих его людей, и привести к предназначению – спасению его души.

Но культура сама по себе не имеет никакого достоинства, которое ей очень часто приписывается; ей нельзя поклоняться, ее нельзя ценить выше Бога. Нельзя дорожить в мире ни прекрасными зданиями, ни сокровищами истории, ни даже сокровищами человеческой мысли больше, чем живым Богом. В Царствии Небесном, в том мире, который будет после пришествия Христа, культуры в нашем понимании снова не станет.

Человек вернется в то первозданное состояние, в котором не будет предметов человеческой культуры, поскольку не нужны будут материальные посредники между Богом, человеком и материальным миром. Бог будет во всем, и поэтому человеческое представление о прекрасном уже будет не нужно. Бог – Красота, Правда – будет во всем, и жалкие человеческие попытки их изобразить, представить и таким образом самореализоваться будут не нужны. Любое произведение культуры, любая человеческая данность могут стать идолами в этом мире, если человек забывает, что культура только для того и нужна, чтобы приобщить нас к Богу.

Мест в Священном Писании, которые показывают именно такое отношение к культуре, более чем достаточно. Вспомним, был разрушен лучший храм мира, храм Соломона, и не осталось от него камня на камне. Вспомним: когда апостолы показывают Христу второй храм, не столь величественный как Соломнов, но единственный тогда посвященный единому Богу, Христос даже не обращает на него внимания: «Говорю вам, все это будет разрушено, камня на камне не останется от того, чем вы так гордитесь». Пророк Исаия тоже в своей книге говорит, что все, чем так гордится человек, вся культура, которой он дорожит, гордясь собственной успешностью, завершенностью, состоятельностью, будет уничтожена; человек отречется от всего, он войдет в Царствие Небесное совсем другим.

Отметим еще одну важную деталь. У древнейшего человечества не было идолов. Сначала эта мысль может удивить, поскольку мы знаем, насколько было велико их разнообразие в дальнейшем. Но первые люди были настолько велики, настолько могущественны, жили около тысячи лет – были такими, какими их еще создал Бог, во всей полноте сил. Они не боялись зверей, и им не было нужды их убивать; только после потопа Бог повелевает Ною вкушать мясо животных. Конфликта между животными и людьми еще не было. Люди были мудры, они ощущали себя гигантами, особым родом на этой Земле, и не видели ничего, что могло бы поколебать уверенность в их неуязвимости.

Мы не видим свидетельств, что их мучили болезни, что им тяжело было обрабатывать землю, жить. Наоборот, они уверены в себе, горды, надменны. В этой ситуации человеку нет необходимости придумывать идолов. Ему не нужно просить кого-то о помощи. В таком состоянии человек никого, даже Бога не хочет просить о помощи. Он сам себе хозяин, бог и владыка своей жизни.

Именно это состояние допотопного человечества и привело к тому, что Бог решается такое человечество уничтожить. Подлинную причину уничтожения человечества мы рассмотрим, когда будем говорить о гибели Содома и Гоморры, а пока познакомимся с Ноем.

НОЙ, по всей видимости, остался на тот момент единственным человеком, который чтил Бога. Он просил Бога, он уповал на Него. Его праведность в том, что Ной надеялся не на свои силы, хотя был уникальным человеком. Именно он смог построить первый в жизни человечества корабль, а для этого нужны были многие знания, умения, воля, искусство, труд. Более того, он смог собрать в этот ковчег животных, а это значит, что они слушались его. Но во всех своих делах Ной, в отличие от своих сородичей, возлагал надежду и упование только на Бога. В этом и проявлялась его вера; за нее Бог и даровал ему чудо спасения.

Бог по-Отечески, милосердно, мудро и очень осторожно не обещает Ною поднять его на Небеса, залив землю водой, не спасает его чудесным образом (хотя может это сделать), но повелевает Ною самому строить ковчег, то есть участвовать в собственном спасении, хотя Бог может спасти его и чудом.

Собственно говоря, Ноев ковчег – это древнейший прообраз Церкви: в Церкви человек спасается Богом, но он сам созидает свое спасение тем, что святые отцы называют синергией – соработничеством Бога и человека. Бог приглашает Ноя участвовать в спасении. Более того, Он привлекает к этому строительству внимание всех. Ведь Ной строит корабль – невиданное сооружение, чрезвычайно интересное, причем даже не на берегу моря, а в глубине суши.

В ГЛУБИНЕ суши строится корабль – непонятно для каких нужд. Строится на глазах людей, которые никогда не видели дождя, не то что наводнения, у которых нет никакого представления о стихийных бедствиях. Ведь дождь, который пролился во времена потопа, по всей видимости, был первым в истории человечества.

И вот целый год Ной строит ковчег. Люди видят это, видят его решимость, видят чудесное явление созидания невиданного корабля. Ной каждый день говорит им, что мир будет уничтожен и своим трудом он строит орудие своего спасения. Он ежедневно своими усилиями доказывает, что всерьез верит тому, что говорит. Но никто за целый год не подошел к нему, не спросил его, почему он принял такое решение, почему он строит корабль. Никто не захотел участвовать в строительстве или грядущем спасении. Удел Ноя – насмешки, неверие, пустословие людей, уверенных в собственной неуязвимости. Священное Писание проводит параллель допотопного мира с состоянием общества, которое будет существовать в последние его дни. Ведь тогда люди тоже будут уверены в своей безопасности. Им будет казаться, что все стихии мира, все болезни им подвластны. Они будут убеждены, что расцвел мир, в котором больше нет врагов ни внутренних, ни внешних. Нет никаких угроз. Это мир, живущий под лозунгом американского кино: «У меня все под контролем». Таким он будет перед самым Пришествием Иисуса Христа. И как бы ни пытались христиане сказать о скором Пришествии Христа, о необходимости скорейшего строительства инструментов спасения, люди не будут верить – ведь им хорошо, комфортно, мир идеален, и не нужно ничего выдумывать. Вот такое состояние самообожествления, когда человек сам себя считает орудием спасения, хозяином своей жизни, показывает, что человечество совершенно глухо к любым попыткам Бога как-то воздействовать на человека. В самообожествлении человек отказывается от благодати Божией, и как бы ни пытался очередной Ной ему помочь, достучаться до такого человека невозможно.

Но вернемся к допотопным временам. Поскольку люди не взыскали Бога, постольку у них не возникло никаких вопросов по своему спасению; Бог не видит смысла в существовании такого человечества и посылает потоп.

Да и сейчас, когда беседуешь с людьми о потопе, чаще всего вопросы возникают не о спасении, а «как вместились в ковчег животные всех видов? А как Христос умножил 5 хлебов и накормил ими несколько тысяч человек? А потом еще собралось множество остатков. Все говорят – это чудо… Как Бог кормил полуторамиллионный народ в пустыне каждый день манной с неба? Он кормил целый народ Небесной пищей на протяжении 40 лет – как Он это делал? Как Иисус Навин говорил солнцу: «Остановись!», и солнце слушало его – и мы, христиане, верим, что так было?..»

Как ответил митрополит Филарет Московский, умнейший богослов Русской Православной Церкви, на сомнения в возможности того, что кит мог проглотить Иону: «Если бы Священное Писание сказало мне, что Иона проглотил кита, я бы и тому поверил» – умнейший человек того времени показал своим ответом ограниченность человеческой рациональности. Он показал, что всегда должно оставаться место вере в Бога. Рациональное объяснение Библии невозможно. Священное Писание – это Откровение Божие, чудо общения Бога с человеком. Если из Библии исчезнет чудо, исчезнет и тайна присутствия Бога в жизни человека.

Но история потопа имеет больше свидетельств, нежели иные библейские истории. Во всех религиозных системах, исторических свидетельствах, которые знает ныне научный мир, есть история о потопе. И если любые народы от эскимосов до аборигенов Австралии говорят о том, что потоп был, значит, он действительно был.

Когда Ной выходит из потопа, Бог восстанавливает с ним завет, снова дает повеление плодиться и размножаться, давая тем благословение на создание нового человечества. Но оно уже не имеет прежних возможностей: живут люди намного меньше – 170, 160, 150 лет, и с каждой следующей эпохой все меньше и меньше, теперь они болеют. Теперь изменились условия среды. Стал иным климат. Изменились внутренние качества человека, и поскольку он стал слабым, немощным, ограниченным, возникли многобожие и идолопоклонство: человек быстро осознает, что он нуждается в помощи извне, и начинает искать помощи духов. Но об этом мы поговорим в следующем номере газеты.

Мир без Бога – Вавилонская башня

В ветхой истории описано знаменательное событие, имеющее универсальный и глобальный смысл. Его значение во многом определяет последнюю судьбу мира. Это строительство Вавилонской башни

Прежде чем разойтись по лицу земли, люди решили построить город и башню высотой до Неба. При этом они говорили: «Сделаем себе имя», то есть построим башню, чтобы прославить свои имена. Может быть, они мнили, что, разойдясь по лицу земли, будут видеть эту башню из тех земель, куда они разошлись, и что созерцание башни будет их как-то объединять, но на самом деле Библия дает очень четкое, емкое и глубокое свидетельство: «Сделаем себе имя, – прославим себя» – ветхозаветное человечество перед тем как разойтись мечтало о славе рода человеческого, о могуществе, о своей великой силе. И хотело этой славы и могущества достичь без Бога – настолько помимо Него, что Богу пришлось Самому посмотреть, чем заняты люди.

Когда мы просим благословения на всякое дело, мы молимся, чтобы Бог присутствовал здесь, рядом с нами, и освящал Своим присутствием наши дела. Мы вводим Его в свой замысел и исповедуем, что без Него не можем сделать ничесоже. Люди, затеявшие строительство Вавилонской башни, открыто противопоставили себя Богу, не захотев Его присутствием освятить башню. Все их устремления были проникнуты конфликтом, борьбой, противопоставлением себя Ему. Как уже было сказано, они хотели достичь славы человеческой без Бога – даже не просто без Него, а помимо Бога. Чтобы разрушить неправильное человеческое намерение, Господь смешивает их языки. Люди перестают понимать друг друга, и дело их прекращается.

Если смотреть более глубоко, то строительство Вавилонской башни – самая яркая попытка человечества построить рай на земле без Бога: воплотить свою мечту, чтобы людям на земле было хорошо, чтобы они прославлялись в веках, но в этом Бог бы не участвовал. Построить мир всеобщего довольства, всеобщей сытости – без милости, любви и зависимости от Бога.

Парадоксальным образом все человеческие цивилизации мечтали и мечтают построить мир всеобщего благополучия, счастья. Об этом заботились и наши отечественные революционеры и большевики, устраивавшие террор ради всеобщего благоденствия и счастья.

Мы часто не даем себе отчет, что действительно движет нашими устремлениями. Но связаны ли наши мечты с религиозными ощущениями, чувствами?

Неужели, когда мы мечтаем, чтобы все люди были счастливы, здоровы, накормлены, имели доступ к благам цивилизации, Бог нам нужен только для этого? И если в наших мечтах о счастье человечества не находится места Богу, значит, мы мечтаем о всеобщем счастье без Бога.

В том и состоит тайна творения, что человек создан таким не сам по себе и счастлив может быть только в Боге. Как сказал блаженный Августин, «наши сердца созданы для Тебя, о Господь, и они не успокоятся дотоле, доколе не успокоятся в Тебе». И где бы ни искал человек счастья, оно всегда есть только обман. Мир всеобщего благоденствия и всеобщего человеческого счастья во имя самого человека, без Бога, есть по существу своему царство антихриста – того, кто придет во имя свое и кого люди примут, как свидетельствует Священное Писание.

Вавилонская башня – свидетельство славы человеческой без Бога, и тем она выражает идею антихриста. Всю историю человечества, со времен Адама, человек искал пути, возможности стать Богом без милости и помощи Божией. Он со времен Адама ищет самостоятельного, автономного бытия, ищет самости, самообожения и самопрославления.

Эти человеческие мечтания и есть самый главный «нерв» антихриста, которым он завлекает человека, делает своим рабом. Если посмотреть на все, чем жил человек от Адама до сего дня, на все великие творения и то, что мы называем человеческой цивилизацией, мы увидим, что человек живет жаждой прославить сам себя, сделать себе имя. По сути, сделать бога этой земли из себя, без истинного Бога, Который сотворил эти небо и землю.

Именно поэтому, из-за стремления человека к самообожению, самопрославлению Священное Писание взяло образ Вавилонской башни для выражения одной из важных и очень сокровенных тайн. В Книге Апокалипсиса есть такой образ: Вавилонская блудница опаивает одурманивающим напитком все народы земли, и все они мало-помалу заражаются идеей самообожествления, идеей построения на земле мира всеобщего процветания, всеобщего счастья. Но не во имя Бога, без призывания имени Его. Мы на примере большевистских времен помним, как шло строительство «нового» мира, где чем меньше и меньше призывалось имя Божие, тем больше и больше говорилось о счастье, которое оказывалось все дальше и дальше от человека. И сегодня в демократических странах, где, казалось бы, мирно существует множество разных конфессий, религиозных и философских систем, имя Бога упоминается все реже. В Европе общественное сознание склоняется к тому, что изображение Христа и даже Библия должны быть изъяты из жизни человека. Люди решают не упоминать имя Христа, не призывать Его. Это и есть антихристианская природа самообожения человека, и потому мы вольно или невольно строим мир антихриста, хотя никто из простых людей в повседневной жизни и не задумывается об этом. Мы вновь и вновь строим Вавилонскую башню. И сам человеческий мир, сама цивилизация – это и есть, по сути дела, одна большая Вавилонская башня. И неслучайно художник Питер Брейгель в свое время создал целый цикл картин, где он в разных ракурсах рисует Вавилонскую башню. Он пытался показать нам, что мир, в котором сейчас живет человек, по сути и есть Вавилонская башня: мы хотим прославить свои силы, могущество, разум, доказать силу человеческого прогресса, но при этом все дальше и дальше уходим от Бога и реального представления о подлинной духовной природе человека.

В ветхой истории описано знаменательное событие, имеющее универсальный и глобальный смысл. Его значение во многом определяет последнюю судьбу мира. Это строительство Вавилонской башни

СЕМЯ ЗЛА, которое упало впервые в райскую почву, приносит тлетворные плоды на протяжении всей человеческой истории. Все больше и больше людей ищут самообожения и самопрославления. Жажда славы, яд, текущий в крови многочисленных людей, отравляет все больше поколений. Этот яд – плод, который родился в сердцах человеческих из семени зла – совета змия: «Если вы съедите этот плод, будете как боги, но без Бога, вам не нужен Бог, чтобы быть могущественными, сильными, красивыми и знаменитыми». Таким образом, вся современная цивилизация есть триумф Вавилонской башни.

Но Бог разрушает дела тьмы. Он сошел посмотреть, чем заняты люди, не приглашающие Его к освящению этого дела. Это библейский образ – конечно, Бог видит все, но когда человек не приглашает Его в свою жизнь, тогда Он Сам приходит и смотрит, чем живет человек, на чем созидаются его дела. Он исследует их, и если в них нет правды, Господь их разрушает. В конце концов разрушится и дело антихриста. Это только кажется, что антихрист победит, создаст всеобщий мир и процветание; как только его власть установится, придет конец, самое великое разрушение дела тьмы. Разрушил Бог и строительство Вавилонской башни. Он разрушает единство человека. Люди говорят еще на одном наречии и понимают друг друга, но Бог сходит и делает понимание невозможным: оказывается, не всякое единство хорошо. Если оно используется, чтобы созидать зло или созидать кажущееся добро, но без Бога, оно разрушается. Ведь нам известно, что люди могут объединяться по очень разным причинам. К примеру, чтобы сообща совершить разбойное нападение. При этом они могут быть очень дружны и демонстрировать редкое для нашего времени единство, они могут не предавать друг друга, даже помогать в каких-то очень серьезных обстоятельствах. Могут объединиться люди и чтобы совершить убийство, как это сделали, например, убийцы Павла I или Александра II. Люди могут объединиться, чтобы совершить революцию. Партия большевиков была в свое время монолитной организацией, и победила именно потому, что была самой дисциплинированной, сплоченной, крепкой, обладая одной целью, одной верой, одним стремлением, одной энергией. Члены этой партии впоследствии пролили потоки крови, но тоже в единстве.

НИКОГДА ни одно явление этого мира не может быть ценностью само по себе. Любое явление, если оно без Бога, становится ложью, дорогой к смерти. Любовь ли человеческая, единство ли, мир, наука, искусство, культура – все, что не созидается во имя Бога, приходит к разрушению без Божия благословения, без укорененности в Боге. Мы всего лишь люди в сотворенном Богом мире. Мы не можем без Него ничего сделать – как говорит Христос в Евангелии: «Без Меня не можете творить ничего» – как ветвь не может принести плод сама по себе, не будучи укорененной в лозе, в корне, так и ни один человек без Бога не может принести достойного плода, поскольку такой плод непременно станет плодом зла.

Единство, которое объединяло строителей Вавилонской башни, было ложным, неправильным, и потому Бог его разрушает, непонимание людей становится благом.

И проблема не в том, что люди перестали понимать языки друг друга. Мы перестали понимать друг друга, даже говоря на одном языке. Мы по-разному воспитаны, в разное верим, у каждого свой интеллектуальный и культурный уровень, жизненный опыт. Поэтому, и из-за многих исторических, национальных, культурных, социальных особенностей, мы не понимаем друг друга. И это оказывается залогом того, что людям трудно будет построить мир всеобщего счастья. Конфликт, который мы часто испытываем, может быть благом: он мешает нам объединяться для неправильных целей, для того, что Бог запрещает делать. И так можно сказать про любое дело. Мы считаем болезни злом, но болезнь может остановить человека от греха – как говорит апостол Петр в своем послании: «Кто страдает плотью, перестает грешить». Болезнь может обратить человека к покаянию. Возьмем, например, страшные годы сталинских лагерей. Тысячи сосланных без суда, без следствия – действительно невинных людей. Казалось, зачем все это? Но читая свидетельства из той жизни, узнаешь, что люди, не видящие ничего, кроме отчаяния, вдруг в этой тьме обретали самое главное – веру. Бывшие коммунисты, генералы, военнослужащие, уголовники становились верующими людьми, именно в лагере многие из них обрели веру… Многие духоносные отцы современности говорили о Великой Отечественной войне, что она была спасением для России – только она обратила сердце народа к Богу. Только война, в конце концов, привела к тому, что десятки епископов были отпущены из лагерей, восстановлено Патриаршество, Церковь приобрела вполне легальный статус. До войны в стране оставалось всего лишь четыре епископа, которых в ближайшие годы планировали либо уничтожить, либо посадить в лагеря, – это стало бы страшной угрозой для самого бытия Русской Церкви, но этого не случилось. Так война определенным образом спасла и весь народ от дальнейшего углубления в безбожие, помогла снова открыто начать исповедовать веру, обрести Патриарха. Внешне война – это огромное зло. Но очень многое в мире, что считается злом, в свете Промысла Божия оказывается добром.

ЭТО КАСАЕТСЯ и человеческого непонимания. Когда люди собираются построить союз, общность, дело действительно во имя Бога, они обязательно научаются искать подход друг к другу. Они понимают друг друга, причем иногда понимают так, что слышат буквально движение мысли другого человека. В этом и состоит чудо, которое так поражает окружающих в старцах – их прозорливость: когда человек Божий проникнут созиданием подлинного Царства Божия, он видит, слышит движение душ человеческих. Он не просто угадывает чужую мысль, чужое чувство, благодаря своему опыту, – он видит их, понимает человека так, как сам человек себя не понимает, вскрывая самую глубинную его суть, о которой человек даже не догадывался: он близко предстоит самому сердцу человеческому. Вот это явление прозорливости показывает возможность понимания на самом глубинном уровне. Но он возникает только тогда, когда люди делают Божие дело, во имя Бога и с призыванием имени Божия. И потому хотя войны и бедствия страшны, они мешают гораздо более злому делу – они мешают человечеству объединиться и построить мир всеобщего благоденствия, где Богу места не окажется.

Апостол Павел в своем Первом Послании к Фессалоникийцам предупреждает : «Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба». Когда люди достигнут состояния кажущегося мира, объединятся и скажут: «нет больше войн, нет конфликтов, ура, победа» – вот тогда вдруг выяснится, что Бога в этом мире нет. А стало быть, цель была ложной – настоящая цель не достигнута, счастья нет. Счастье человека в Боге, а раз в этом мире нет Бога, все кончается.

МИР УМИРАЕТ. Именно в этом контексте надо понимать слова, которые говорит Христос в Евангелии, в частности, в десятой главе Евангелия от Матфея: «Не мир пришел принести Я на землю, но меч», и в другом месте: «Я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его». Мы не понимаем этих слов, в неискушенной простоте своей душевной мы думаем, что Христос хочет только одного: мира между людьми. На самом деле, если всмотреться во всю ветхозаветную историю, в историю Церкви, в историю Вселенских Соборов, если всмотреться особенно в ту историю, о которой мы сегодня беседуем – историю строительства Вавилонской башни, то выяснится и станет очевидным: не «мир во всем мире» принес Христос – Он говорит, что мира и счастья человек здесь, на земле, вообще не достигнет. Мы ищем Небесного Отечества, мы странники, пришельцы, ссыльные на этой Земле. Мы не можем из места ссылки сделать рай, это противозаконно. Мы должны стремиться к Небесному Царствию.

Не все захотят к этому Царству стремиться, желая иного порядка вопреки установлениям Божиим, замыслу Его, не захотят, чтобы Бог был главным, определяющим в жизни, а, значит, придется разделять, отсекать людей друг от друга.

Впрочем, Христос принес и мир. Но, как Он Сам говорит в Евангелии Своим ученикам, «мир Мой даю вам, но не так, как мир дает вам» – мир, который дает Христос, и мир мира разнятся. Мир во имя человека, не укорененный в Боге, плох. А мир, как дар Святого Духа, и есть настоящий: мир – это и есть присутствие Святого Духа, мирного Духа любви, единения. Когда в сердце человека пребывает Святой Дух, его сердце мирно. И этот мир, как дар Святого Духа, Бог дает, но этот дар не вмещается миром, лежащим перед нами. Царствие Божие, Царство Иисуса Христа – вот мир, как дар Святого Духа, а мир дел человеческих – тот, что Христа распял.

Раньше, в старом русском языке, эти слова даже писались по-разному. Одно писалось через обычное и привычное нам «и», а другое через «i». И эти написания выделяли два разных мира: мир, подаваемый Христом, и мир, который Христа убил. И человеку надлежит выбрать, куда он хочет: в мир Духа Святого или в мир во всем мире, но без Христа?

И поэтому, обещая Своим ученикам даровать мир, Христос говорит, что придет время, когда вас будут убивать за этот самый мир: люди мира сего ради мира во всем мире будут убивать вас, христиан, имеющих в себе мир, как дар Святого Духа.

И библейская история Вавилонского столпотворения имеет высшее свое завершение в истории святой Пятидесятницы, когда на апостолов после Вознесения Христова сошел Святой Дух в виде огненных языков. Их сердца исполнились не только миром Христовым, апостолы исполнились такой благодатью, что получили дар говорить на языках и понимать разные наречия. Целью этого дара было не показать какие-то лингвистические таланты апостолов, а чтобы с помощью этого дара они могли разнести всем землям весть о Воскресении Христовом и собрать людей в Церковь, – но собрать их силой Христовой и во имя Иисуса Христа.

ЕСЛИ во время творения Вавилонской башни Бог разрушает взаимопонимание людей, то в день Пятидесятницы Бог созидает его. Человеку возвращаются прежние дары, но тогда только, когда его целью является созидание Церкви Христовой ради и во имя Божие. Если мы, даже находясь в Церкви, будем думать о прославлении самих себя, тогда мы никогда никого не поймем. Мы будем видеть только себя и, сколько бы ни пытались блистать дарами, не поймем тех, кто вокруг нас.

И, наоборот, люди, порой малограмотные, не имеющие никаких даров, но жившие Богом, ищущие даров Святого Духа, приобретали их и понимали людей. Именно они становились великими духовниками, прозорливцами, старцами, которые во имя Божие пасли, руководили и созидали Церковь Христову.

Вавилонская башня по своему духовному смыслу противоположна Церкви. Вавилонская башня есть образ мира сего, славы его, сатаны и антихриста. Только в Церкви люди могут преодолеть разделение – с братьями своими, в самих себе – и обрести подлинное единство. То единство, за которое сейчас борется мир – за единую Европу, за всякие содружества и сообщества, – не есть подлинное. Без них, возможно, не обойтись, но мы должны понимать: главная цель такой борьбы – устройство человека в этом мире.

Церковь же думает не об устройстве человека в этом мире, но как ему спастись. Она учит мерить смысл жизни тайнами Царствия Божия. И когда человек понимает смысл того, что дает Бог в Церкви, и начинает искать единства, которое выражается в любви, он мало-помалу это единство обретает и постепенно понимает, что такое Церковь.

Если мы ходим в церковь и не чувствуем, что пришли сюда обрести единство с братьями, которые стоят рядом с нами и вместе с нами причащаются из одной Чаши, мы еще очень и очень далеки от тайны Церкви. И порой, ходя в церковь, мы можем быть деятельными участниками строительства Вавилонской башни.

Дух мира сего всегда противоположен Духу Святому. И наоборот, Дух Святой, касаясь сердца человека, изгоняет из него дух мира сего и направляет человека к созиданию Церкви и единства со своими братьями.

МЫ ЧАСТО понимаем посещение Божие, как Его милость и радость, но гораздо чаще оно бывает совсем иным – таким, как посещение Им Вавилонской башни (как говорит Марина Цветаева: «Если в доме пожар, значит, Бог – в мой дом»). Потоп сократил длительность человеческой жизни с тысячи до ста двадцати лет и привнес в общество болезни. Посещение Богом Вавилона, вызвавшее смешение языков, привело к значительным для человечества последствиям. Вавилонская башня привела его к войнам, конфликтам, преступлениям. Все это смирило человека, заставило осознать свою беспомощность. Захотев создать себе имя, очень быстро человек начал создавать себе идолов: захотел прославить себя – и, вдруг ощутив собственную беспомощность, стал искать, у кого бы попросить помощи.

Трагедия идолопоклонника – он просит помощи не у Того, Кем он был создан, а у того, чье изображение сделал своими руками: человек поклонился делу рук своих и запросил помощи у того, что сделал сам. Если бы наш разум был чист, человек бы понял, что помощи нужно просить только у Бога, у Того, Кто сотворил все и, в первую очередь, его. Помочь может только Тот, Кто Всемогущ, Беспределен, Вездесущ и при этом Милосерден и Человеколюбив. Но человек боится Бога, находясь в духовном кризисе. Ему очень трудно обратиться к Богу: такое обращение обязательно связано с покаянием. Ветхозаветный человек не способен к раскаянию, потому он боится встречи с Богом и приходит к сознательной лжи: делает изображение, называет его богом и поклоняется ему. Но надо понимать, что древнейшие люди, при всей своей испорченности, не были совершенными глупцами. Поклоняясь какому-либо идолу или веществу, человек за ними всегда ощущал присутствие иной силы – именно силы, которая соблазнила Адама в раю. Поэтому Священное Писание, Библия говорит: «Все боги всех народов суть бесы». За каждым идолом всегда кроется злобный образ змия, который вполз в Эдем. И вот человек, бездумно поклонившись творению рук своих, подчиняет волю бесам, которые избирают этих идолов, чтобы влиять на его волю, порабощать ее, требуя поклонения себе, а не Богу. По сути, у каждого язычника есть свой собственный бог. Человек часто говорит: «я верую в душе». Но что такое «я верую в душе»? В сознании есть собственное представление о боге – он поклоняется тому богу, которого сам выдумал. Чем отличается этот придуманный бог от идола? Ничем. Человек выдумал такого бога, с каким удобнее общаться. А как проверить, правильно ли мы общаемся с Богом или неправильно? Критерий только один – Церковь. Только в Церкви человек может познать Бога Таким, Каков Он есть. Не потому, что здесь люди лучше, а потому, что так повелел Бог: Он открывает Себя Церкви и через Церковь.

Нынешняя цивилизация так же лжива и так же поклоняется идолам, как и ветхозаветная. Мы окружили себя вещами, которые сделали сами, всю нашу жизнь, все бытие соединили с ними. И именно от них ищем себе пользы, спасения, счастья. Мы настолько себя с ними связали, что не можем без них ни жить, ни мыслить, думать, работать, ни, главное, ощущать себя людьми. Мы ощущаем дискомфорт, когда не окружены изобилием вещей (может быть, к жителям России это применимо в меньшей степени, мы не настолько еще привыкли к вещам, но западное общество действительно так сроднилось с ними, что иначе существовать не может). Фактически люди вновь окружили себя идолами. У этих идолов нет божественных имен, но поклоняемся мы им так же – наша воля связана с ними. И мы на самом деле гораздо менее свободны, чем какой-нибудь первобытный человек, который ходил по лесу, потому что всецело зависимы от этих вещей.

НО ВЕРНЕМСЯ к ветхозаветным временам, когда человечество все больше и больше соединяло с идолами, ложью и бесами волю свою и разум. Все в этом мире зависит от человека, дьявол ни во что не вмешивается – человек сам предпочитает поклоняться больше делу рук своих, чем Богу. И тех, кто помнят наставления предков об изгнании Адама из рая, где он духовно общался с Богом, становится все меньше и меньше. Они остаются, и еще очень долго будут оставаться и после Авраама, но их все меньше и меньше – катастрофически мало. Если же все люди станут идолопоклонниками и язычниками, то где Спаситель, пришедший на землю, найдет Себе учеников, где найдет слушателей, где Ему поверят и поймут, что Он хочет нам сказать и в чем спасение человека? Откровение – это и есть Бог, Который внушает, что мы должны думать, помнить и знать о Нем. Так вот, ветхозаветные люди настолько затуманили свое сознание, что если бы Христос пришел к этим язычникам, они бы Его не услышали и не поняли, поскольку слышали и понимали только то, что хотели. Они бы не смогли понять, Кто пришел к ним, и потому Его приход не мог бы спасти ветхозаветного человека.

НАДО БЫЛО сохранить человеческий разум незапятнанным от лживого идолопоклонства, освободить человеческую волю от поклонения бесам и очистить сознание долгим навыком духовного предстояния Невидимому Богу. Надо было совершить некое историческое действие, могущее создать особую среду, особый народ, о котором Бог приложил бы большее попечение, чем о всех других народах, с одной целью: когда придет время спасения, Бог, придя к этому народу, будет им услышан и принят. Люди смогут принять то семя Духа, которое Он хотел оставить им, и основать Церковь. Тогда слово о Пришествии Спасителя в мир распространилось бы по всей земле и по всей истории.

Именно чтобы Христу было куда прийти, Бог начинает создавать особый народ, еврейский – потомков Авраама. И сколько бы мы ни говорили о еврейском народе, никогда нельзя забывать его общечеловеческого значения. Бог создает еврейский народ – избранный народ – для служения всему человечеству… Назначение еврейского народа общечеловеческое, а не узконациональное.

Беда некоторых представителей еврейского народа времен Христа в том и состоит, что они приняли общечеловеческую миссию, которую на них возложил Бог, в узко национальных интересах. Они не поняли, что на самом деле им надлежало свидетельствовать о Христе всему миру.

После Авраама вся история Библии – это история одного народа потомков Авраама, но никогда не надо забывать, что Библия писалась для всех, она уже тогда адресовалась всем: даже когда Бог ведет Авраама, Исаака и Иакова, говорит с Моисеем или с Давидом, строит Израильское царство, – Он думает о человечестве. Всегда, во все время библейской истории Господь думает о всем человечестве. И не случайно очень часто на страницах Книг пророческих, Книг Царств мы находим слова пророков, чьими устами Бог предсказывает, что наступит время, когда язычники обратятся к Богу Израилеву. Он предупреждал об этом еврейский народ, Он свидетельствует об этом нам и будет свидетельствовать до конца веков, что замысел и смысл образования еврейского народа в том, чтобы все люди однажды поверили в Бога, Который воплотился и стал Человеком в среде конкретного Израильского народа.

Бог дал, Бог взял

История патриарха Авраама

В ПРЕДЫДУЩЕЙ беседе мы остановились на том, что в ветхозаветные времена стали процветать идолопоклонство и язычество. Библия мало говорит о человеческой истории до патриарха Авраама – именно с него начинается для нас история, насыщенная событийно. Сегодня мы можем определить время, когда примерно произошел исход Авраама к Земле Обетованной. Это случилось примерно в XXI веке до Рождества Христова. Об этом мы знаем из данных археологических раскопок, других исторических исследований. Мы имеем представление о той исторической ситуации, в которой находился Авраам. И это важно, потому что помогает нам раскрыть не только его душу, но и то, что на самом деле сделал этот человек.

Итак, Авраам жил на территории Шумерского государства. Незадолго до исхода Авраама в Землю Обетованную это государство было захвачено северными племенами кочевников. Шумерское государство, находившееся между реками Тигр и Евфрат, было захвачено аккадскими племенами, к которым Авраам принадлежал по своему происхождению; в то время столицей его был город Ур Халдейский.

Авраам жил в крупнейшей столице мира и при этом был не просто ее рядовым жителем, а принадлежал по происхождению к элите, представители которой занимали самые высокие политические и финансовые посты. Авраам имел возможность карьерного роста, мог подняться на самую верхушку шумеро-аккадского государства, мог обогатиться еще больше и уж, во всяком случае, вести в Уре спокойную, сытую, безмятежную жизнь. Ему никто ему не запрещал верить в Бога. Аккадское племя принесло в Шумер единобожие, но понемногу аккадцы стали терять свою веру и от шумеров переняли идолопоклонство (такова была повсеместная логика развития человечества). И нам очень важно понять, что Авраам оставил, – что сделал, послушавшись Бога, направив путь не зная куда; Бог сказал: «Иди в землю, которую я тебе укажу», то есть выйдя из Ура, он еще не знал, что его ждало, не знал ни условий обитания земли, куда он придет, ни народа, там живущего. Он пошел туда только потому, что его призывал Бог. Таковы были его доверие Богу, его преданность Богу. Жертвоприношение сына Исаака стало возможным потому, что этому имелось серьезное основание: 25 лет Авраам будет ждать рождения сына по обещанию Бога и не усомнится в обещанном, не заколеблется, не возропщет, не перестанет уповать на Бога.

Но и до того, как он вышел из Ура, он был тем, кого в Египте, например, называли «намад», то есть родоначальник, патриарх. Авраам был большим человеком – у него были многочисленные стада, множество слуг, материальные блага. Когда пять царей напали на город Содом, в котором жил его племянник Лот и захватили Лота в плен, у Авраама хватило власти и сил догнать пятерых царей, разбить их в битве и вернуть племянника и его богатство; когда ему была нужна земля Палестины и ему ее предлагали даром, он выкупил эту землю по ее рыночной цене.

Бог является Аврааму в Уре, и он оставляет власть, имения, возможности по одному Божию слову и идет в землю, которую никогда не знал, о которой никогда не слышал: Бог открывает ему название этой земли только тогда, когда он в нее приходит, – и Авраам все это время не требует от Бога никаких гарантий, никаких дополнительных географических и экономических сведений. Он отвечает своему порыву, словно услышал знакомый голос, давно им ожидаемый, и откликается на него. В Книге Царств, написанной намного позже Книги Бытия, есть история, как Бог открылся семилетнему мальчику по имени Самуил, когда тот слышит голос Бога, зовущего его по имени, среди ночи вскакивает и бежит к священнику, спрашивая: «Что такое? Ты меня звал ли?», и так до третьего раза, когда священник понимает, что это Бог зовет Самуила, и объясняет ему, Кто именно его зовет.

Аврааму ничего не надо было объяснять, он сразу понял, Кто его зовет и сразу готов за Ним идти. Это говорит о свойствах души Авраама, с которыми мы познакомимся поближе на примере его потомков.

Хотя идолопоклонство уже начало завоевывать мир, некоторые представители аккадского племя еще продолжали сохранять веру в Единого Бога, сохранять свидетельство, что Бог вмешивается в жизнь человека. И эта вера в Единого Бога продолжала теплиться в потомках Сима, к роду которых принадлежал и Авраам. Но, очевидно, он не просто верил в то, что ему сказали праотцы. Он, как и некоторые его потомки, искал возможной встречи с Богом, хотел видеть Бога, быть причастным к тайнам, хотел встретиться с Ним. Его праотцы, жившие по 200, а то по 300 лет, помнили об очень давних событиях, о которых в племени существовала живая, непосредственная, бытийная память.

Авраам не просто верил древним сказаниям – он жаждал встречи с Богом , он искал ее искреннее, чем сородичи. И когда услышал голос Бога, не задумываясь откликнулся и пошел по Его указу. Шел долго, не один, а со стадами и многочисленными домочадцами, с которыми нельзя было идти по прямой, а только проторенной дорогой. Он поднялся вверх по течению Евфрата и дальше, до побережья Средиземного моря и Палестины, где в конце концов и остановился. И придя в Палестину, он ждал явления Бога, слов Бога, указаний дальнейших.

Он показал свое послушание, показал, что готов следовать за Богом, но высказал и свою тайную мольбу к Богу: он уже стар, ему 75 лет, а наследника нет; он женат, но детей не имеет – а для человека древности это было мукой. Бог обещает ему: за то, что он послушался Его голоса, от Авраама произойдет великий народ. Но у Авраама нет даже единственного наследника, от кого же произойдет народ? Бог, явившись Аврааму, обещает, что будет народ – не называя ни точной даты, ни обстоятельств, при которых это произойдет. Он оставляет Авраама в неведении, и это второе испытание веры Авраама.

У людей порой бывает некий порыв пойти за Богом, но он проходит, не выдерживая долгих лет ожиданий того, что последует от Бога. Бог является и скрывается, говорит: «Да, будет», но не говорит, когда. А далее начинается трудная повседневность, обыденная жизнь, в которой мы не чувствуем близости Бога.

Величие же Авраама и вера его показывают, что он готов был услышать голос Божий и достоин был того. Он ждет, не ропщет, не говорит возмущенно Богу: «Зачем Ты меня сюда привел?! Я тебя послушался, но что с того имею?». А ведь он житель богатой страны, который оставил свое отечество и пришел в землю, где он – чужой, где он – странник, где он живет в шатре, где у него ничего нет. И народ, к которому он пришел, чужой народ, и обычаи этого народа чрезвычайно чужды ему (если не сказать противны). И тем не менее он, живя среди этого народа, не ропщет, не возмущается, а терпеливо ждет, когда Бог исполнит то, что обещал. И так проходят 25 лет.

За 25 лет с Авраамом ничего не происходит. Сказано об этом в Библии кратко. Но мы понимаем, как велик этот срок для человека, даже если срок твоей жизни 170 лет. Но Авраам не изнемог, не роптал, а терпеливо ждал, когда Бог исполнит то, что обещал. И он получил сына. Но и ожидание обещанного оказалось не самым страшным, не самым большим, что потребовалось от Авраама.

У столетнего Авраама рождается сын. Долгожданный, любимый. Отец, понимая, что все лучшее в его жизни уже прошло, держит на руках ребенка, которому сможет передать весь свой опыт – жизненный, духовный. Он ждет, когда ребенок повзрослеет, чтобы рассказать ему самое главное: о Боге, о вере, о своей любви (мать радуется полноте бытия ребенка сразу, как только он родился, отец эту полноту испытывает, когда может с мальчиком поговорить и сын способен его понять). Авраам ждет зрелости своего сына, – но, когда Исааку исполняется 14 лет, Бог говорит: «Принеси его Мне в жертву».

Выполнить такое требование почти невозможно, сколько бы лет ни было ребенку, но особенно когда уже можно насладиться долгожданным общением с ним и передать ему самое важное, когда можно жить с ним по-мужски, душа в душу, деля радость бытия, недоступную другим, непосвященным. В этот самый момент, которого так долго ждал Авраам, он вдруг слышит: «А теперь то, к чему ты привык, то, что доставляет тебе так много радости и счастья, ты должен отдать Мне, Богу».

И Авраам опять не усомнился и идет исполнить повеление; его чувства потом выразит Иов: «Бог дал, Бог взял». Авраам понимает, что этот ребенок – дар Божий, Бог волен Свой дар забрать. Он, Авраам, ничего не сможет сделать с этим, ведь он не хозяин ни своей жизни, ни жизни своего ребенка.

Такому трепетному ощущению жизни, как дара от Бога, научиться невозможно. Бог Сам дает этот дар, дает человеку пережить ощущение, что его собственная жизнь ему подарена, и жизнь ребенка, который у него родился, подарена ему Богом.

Именно поэтому, чтобы дать людям опыт пережить ощущение жизни как подарка, Бог медлит исполнять молитвы. Мы знаем хрестоматийный пример – и Матерь Божия была выстраданным ребенком, Ее праведные родители очень долго ждали Рождения Ребенка. Так же Захария и Елисавета очень долго не могли иметь ребенка. Авраам выстрадал свое ощущение, что ребенок есть дар, что жизнь человеческая есть дар, – и ему даже не приходит в голову в этом усомниться; он уверен, что Бог волен распоряжаться этим даром, как Ему угодно.

Те чувства, которые переживает Авраам, присущи любому человеку, который желает иметь хоть отчасти истинные отношения с Богом. Других по-настоящему истинных отношений с Богом человеку выстроить невозможно. Все наши праведники от начала мира, наши святые отцы жили этим ощущением. Они до него дорастали, эти отношения им открывались, становились центральным нервом любого верующего существа.

Мы начали рассказ о патриархе Аврааме, являвшем несказанную любовь ко Господу и выполнявшем все его повеления, порой настолько суровые, что Авраам стал для нас символом послушания воле Божией. Что же мы можем отдать Господу вслед за Авраамом?

Когда хлеб и вино, принесенные на престол Божественной литургии, освящаются Богом и становятся Телом и Кровью Христовыми, священник, вознося эти Дары к Богу, говорит: «Твоя от Твоих Тебе приносящи о всех и за вся» – «Мы принесли Тебе, Господи, не только этот хлеб и это вино – символы нашей жизни, а весь мир, сконцентрированный в этом хлебе и вине, и сердца наши, горящие желанием быть принесенными Тебе в жертву». Сама вера, любовь к Богу, которые пылают в наших сердцах, мир, который сердца одухотворяет, – все это дары Божии. И каждый из нас, склоняя голову, тогда обращается к Богу: «Все, Господи, что Ты мне дал: и веру, и любовь и молитву, и милость стоять в этой церкви, и мир, и солнце, и родителей, которые меня воспитали, и добрых людей на моем пути, и злых, помогающих мне смириться, всю мою жизнь – Твой дар – прими от меня!» В этот момент литургии человек пронзается мыслью, что все, что он собой представляет, есть дар Божий ему, и этот дар он приносит Богу: «Ты мне это, Господи, дал, я это исповедую и Тобой дарованное хочу принести Тебе в жертву. То, что от Тебя получил, Тебе и возвращаю!».

Господь не требует от каждого из нас приносить своих детей в жертву. Но мы должны понимать: всем, что у нас есть, мы обязаны Богу – а значит, должны Ему отдать. Об этом, например, говорит в Своих притчах о злых виноградарях или о талантах Христос.

Хозяин отдал виноградарям виноградник и послал слуг за плодами; виноградари убивают слуг, не желая отдавать плодов… Господин раздал таланты своим слугам, а после потребовал вернуть…

Эти притчи – о том, что человек должен взять предоставленное Богом, использовать его, но потом вернуть. Вот такая очень глубокая и очень точно выражающая отношения Бога и человека мысль. Мы всем ему обязаны, и в определенное время Он вправе потребовать от нас созревший плод.

Поэтому Авраам не смущается, не сомневается и идет навстречу Богу, чтобы отдать Ему то, что он получил от Него. В Библии мы нигде не видим у Авраама внутренней борьбы при выполнении воли Божией. Апостол Павел в своем Послании пишет, что Авраам, пытаясь объяснить себе волю Бога, утвердился в мысли: «Верю, что Бог может и из мертвых воскресить моего сына. Бог обещал, что будет от меня великий народ. Как это Бог сделает, мне не важно. Если Бог сказал, Он сделает. Я лишь должен совершить то, что требуется». И Авраам ведет сына на заклание.

И тут еще неизвестно, чему больше изумляться – как Авраам доверяет Богу или как сын Авраама доверяет своему отцу. Сын уже подросток. Но ни надлома, ни упрямства мы в Исааке не видим. Он задает вопрос: «Куда мы идем?» Отец отвечает: «Принести жертву». Исаак спрашивает: «А кто жертва? Где баран?» Авраам же говорит: «Бог найдет Себе жертву». И больше никаких вопросов. Они восходят на гору, Авраам делает жертвенник, связывает сына, заносит нож. Исаак не сопротивляется, он готов из рук отца принять все, даже смерть. Конечно, он прообраз Христа, но нам важен сейчас человеческий аспект их отношений – насколько сын доверяет отцу. Ни ропота, ни возмущения, ни крика, ни страха. Из рук отца он может принять даже смерть. Видимо, сам Авраам был настолько же послушен Богу, что из рук Его готов был принять даже смерть. Послушание самого Авраама Богу – живое, не наигранное, послушание человека, готового по любому слову Бога сделать все, что Он попросит – вот это послушание, это бытие перед лицом Божиим, оказало такое воздействие на Исаака, что он, зараженный жертвенностью отца, готов был пойти на все ради него. Если бы мы так жили перед Богом, готовыми на все ради Него, пребывали в послушании, в смирении перед Лицом Его, то, возможно, и не было бы у наших детей ни дерзости по отношению к нам, ни поступков, совершенных вопреки нам. Это наша закрытость перед Богом, нежелание идти по Его воле не дают потоку Его благодати излиться на наших детей. Митрополит Антоний Сурожский пишет: «Мы должны быть как стекло: солнце светит, а нас не видно». Мы же чаще всего заслоняем свет солнца собой – своей волей, своими желаниями, нашими амбициями, мешая людям, живущим рядом с нами, увидеть Божий свет.

Авраам сделал то, что от него требовалось Божественным Промыслом, он прошел самое трудное испытание. Он смог отказаться от того, что ему очень дорого, что он любит больше всего на свете. Промысел Божий, любовь Божия проводят его через страдание, через боль, чтобы Авраам прошел через искушение и сам понял, что Бога он любит больше, чем своего сына. Хотя у людей, которые живут Богом, нет выбора, кого они любят больше. Они абсолютно доверяют Богу, потому что знают: Бог никогда не причинит зла. Если происходит что-то страшное, на взгляд человека, – это всегда благо для болящего ли, умирающего ли, еще для кого-либо.

Все, что делает Бог, есть благо. Таково истинное доверие Богу, что при наличии его нет иного выбора. Авраам сделал то, чего не мог сделать Адам, – он действительно настолько любил Бога, что в искушениях, в страхе смертном, находясь в возможности оказаться без наследника, смог сделать то, что должен был сделать, то, чего хотел от него Бог: явил абсолютные доверие, любовь и послушание. Пройдя через это искушение, Авраам всем сердцем утвердился в Боге. Он изгнал, очистил всякую возможность проникновения греха в свое сердце, греху просто не оказалось там места: все его сердце в устремленности к Богу было в Боге утверждено. И такой своей твердостью он засвидетельствовал свою избранность. И когда Авраам занес над Исааком жертвенный нож, явился ангел Господень и сказал: «Не надо убивать сына». Авраам поднял глаза и увидел, что в кустах рогами запутался баран, его и принесли в жертву.

Авраам – избранный Богом. Что значит это избранничество? Оно не от наших качеств – Христос говорит Своим ученикам-апостолам: «Не вы Меня избрали, Я вас избрал» – «вы Меня не знали, вы Меня не видели, вы обо Мне ничего не слышали, и если бы Я вас не избрал, вы бы ко Мне даже не пришли». Так избирает нас Бог – избирает не «почему», а «для чего». Чтобы послать нас что-либо сделать. Избирает, как, к примеру, военачальник из воинов того, кого надо послать в сложной ситуации в опасное место – военачальник выбирает посланца, который сможет справиться с порученным делом. В этот момент он, разумеется, смотрит и определяет: каковы качества этого человека, но на самом деле вопрос не в том, каков человек, а в том, что он должен выполнить.

Если мы ощутили, что мы избраны и ради этого мы приходим в Церковь, это не значит, что Бог открывает нам нашу особенность. Нет. Наш приход в Церковь означает начало новой жизни, и мы, теперь вышедшие из мира, посылаемся Богом на какое-то дело. Христос Спаситель говорит всем христианам: «Вы свет мира», то есть ваше предназначение – светить миру, а не просто жить, спокойно удовлетворяясь своей собственной праведностью.

«Вы – соль земли», то есть должны исполнять то, что делает соль, предохраняя продукты от гниения, тления. Мир, люди портятся, и только христиане, как соединившие свое бытие с Богом, призваны предохранять мир от тления – не законом, не политическими мерами, а фактом своей жизни. Когда неверующий человек соприкасается с христианином, он должен испытывать то, что испытывает мясо, соприкасаясь с солью: он должен перестать портиться, перестать гнить.

Апостол Павел говорит: вы избраны Христом, чтобы возвещать совершенство Бога, Который призвал вас в Церковь. То есть христианин призван возвещать Божественное совершенство, он свидетель, по которому люди неверующие должны судить о Боге, получать представление, Кто такой Бог.

Апостол Павел еще говорит, обращаясь к христианам: вы созданы на добрые дела, которые предназначил вам Бог исполнить. То есть мы, приходя в Церковь, всегда имеем перед собой какую-то задачу, ради которой Бог нас сюда и привел. Вот что значит избранничество: идти и делать то, что велит нам Бог. Это всегда крест и трудности, это всегда страдание. Нас посылают всегда на сложное дело.

Миссия была и у Авраама. Бог решил от этого человека произвести особенный народ. Для чего? Мир погружался в состояние язычества и идолопоклонства, а в замысле Божием существовало намерение явиться людям в образе человеческом, стать Человеком, но прийти к людям не нарушая их свободы самоопределения по отношению к Богу. То есть Бог должен был прийти к людям, они же должны были сами Его узнать и показать на Него другим, рассказать о Нем другим.

Господь должен был прийти, исполнить Свою миссию через крестные страдания и смерть, но успеть людей фактом Своей жизни и Своего Воскресения убедить, что Он и есть Спаситель. То есть Он должен был прийти к людям, которые бы имели представление о Боге, о Спасителе, о духовной жизни и о том, что Собой представляет Мессия.

Если бы к людям, которые погружены в язычество, пришел некто и засвидетельствовал чудеса, они бы не подумали о Боге, сотворившем все. Они бы не знали ни об Адаме, ни о грехопадении. Они бы не услышали Того, Кто говорил бы им о покаянии, как это было, когда апостолы Павел и Варнава пришли в языческий город. На все их чудеса люди среагировали вполне адекватно: провозгласили их богами, увенчали лавровыми венками и стали им поклоняться, – вот и все, чего бы добился Христос, даже намного худшего, если бы Он пришел к язычникам. Они бы не поняли, Кто к ним пришел. И когда бы Он умер позорной смертью на Кресте, они бы просто решили, что «это не Бог», и все. И спасения бы не совершилось. Поэтому Бог делает то, что может: Он приходит и становится Человеком. Но поверить, что это и есть Спаситель, человек должен сам; для этого надо его подготовить.

Задача народа, происходящего от Авраама, ждать Спасителя – Бог благословил именно потомкам Авраама ждать Спасителя, готовиться к Его встрече, а когда Он явится, показать на Него всему человечеству, всем язычникам, всем народам. Задача Богоизбранного израильского народа – принять Христа на свои руки и показать Его миру, показать людям.

А израильтяне поняли все это наоборот: они – избранные люди, у них появится Спаситель, чтобы их провозгласить царями над всей землей. Они не поняли, что ради Бога сами должны стать слугами язычников, которых привыкли ненавидеть, презирать, которыми привыкли гнушаться. Бог так следит за ними во времена Ветхого Завета, чтобы израильтяне не заразились языческими идеями, а не чтобы потом, когда явится Христос, гнушались язычниками. Вот чего не могли понять израильтяне, современники Иисуса Христа. Поняли это апостолы, и была Духом Святым основана Церковь и апостолы понесли по всему миру проповедь о Христе. Язычество исчезло, люди поклонились Богу, Евангелие было проповедано всей твари, и во все концы земли пришла весть о Христе.

Но и сейчас еще остаются люди с атеистическими и языческими убеждениями. Звучит проповедь в Африке, Австралии, Полинезии, в джунглях Индонезии есть проповедники, которые язычников отвращают от идолов и говорят им о Христе. Ради этого служения, ради этой миссии и был создан народ. Исаак, который восходит вместе с отцом на гору и несет на себе вязанку дров, из которой будет сделан жертвенник, прообразует Христа: отец приносит в жертву сына – сын, послушный отцу, приносит в жертву себя сам. Это – прообраз Христа, и этот прообраз библейской истории – во всем: Ной– прообраз Христа, Авраам, другие люди, о которых мы будем говорить позже, Исаак, Иаков и многие другие, тоже прообразуют Христа. Вся Библия свидетельствует о Христе, весь Ветхий Завет. Каждым Своим движением, которым Бог вмешивается в жизнь человека, Он пытается человеку открыть то, чем человек спасется, Христа. Только во Христе спасение, и поэтому вокруг Христа и вся жизнь древнего человека, и наша, нынешняя, вращается. И, естественно, когда Бог вмешивается, Он не говорит о том, что касается нашего материального или временного блага. Все, что говорит Он через пророков, посвящено одной цели: обратить внимание человека на Христа, потому что кроме Него спасения нет. Библия еще (кроме того, что каждым своим образом, каждым своим свидетельством указывает на Христа) обращена к нам, живущим сегодня, как образец строительства отношений человека с Богом.

Как Авраам возносит своего сына в жертву Богу, так каждый из нас должен принести в жертву Богу самое ценное, самое дорогое, что у него есть. Конечно, у нас сразу возникает паника: «Он у нас отнимает самое ценное?», но эта мысль показывает, что сердце наше отгорожено стеной от Бога: Он для нас чужой, отнимающий то, что нам дорого. У Авраама таких мыслей не было. И когда у нас сжимается сердце от того, что Бог у нас может что-то забрать, оно нас обличает – мы по-прежнему как Адам прячемся в кусты от Бога: «а вдруг он заберет что-то у нас?». А нужно понять: все что мы имеем – дар от Него.

И Христос в Евангелии сказал: «Кто не возненавидит самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником», и требует отречься от всего – даже от самого дорогого. Только в таком отречении начинается подлинная жизнь, но она невозможна, если мы не понимаем, что все в этой жизни имеем как дар от Бога.

Отцовское благословение

Сегодня мы поговорим о потомстве патриарха Авраама. Перед смертью Авраам благословил сына своего Исаака. Казалось бы, ничего особенного в этом нет – Авраам благословляет своего единственного сына, рожденного от законной жены. Но мы знаем, что Исаак мог благословить только одного из двух сыновей: под словом «благословение» понимается нечто большее. С патриарха Авраама начинается тот израильский народ, который сохраняет свое бытие до Пришествия Иисуса Христа.

Христос приходит в среду израильского народа, и тогда Церковь начинает писать Евангелие, в котором вспоминает Его родословие. Церковь говорит о предках Иисуса Христа по Плоти. Свидетельство об этом родословии читается в Неделю пред Рождеством Христовым. Каждый из упоминаемых в нем людей получал благословение своего отца служить продолжателем традиции Авраама, продолжателем веры, которую он явил. И эту традицию веры потомок Авраама должен был пронести через всю свою жизнь, передать какому-то из своих наследников. Долгие годы чистое семя, чистая плотская человеческая среда должны были служить Воплощению Божию и готовились Самим Промыслом Божиим. Род Авраама состоял из людей, которые хранили традицию веры, передавали ее своим потомкам и донесли, в конце концов, до времени Воплощения Иисуса Христа. Это были поколения праведников. Потому мы и поминаем на службах каждого из них поименно. Но это не праведники в нашем обычном смысле слова.

Это не нравственно безукоризненные, безупречные люди, совершенные по своим морально-нравственным качествам. Нет. Например, среди праотцев (предков Иисуса Христа по Плоти) упоминается женщина Раав, нееврейского происхождения, блудница из города Иерихона. Интересна ее история. Когда она увидела израильский народ, то сердцем своим уверовала, что этот народ идет с Богом и Бог действительно отдаст эту землю израильскому народу, и, по вере своей, решила помочь двум израильтянам, которым угрожала опасность. За это ей сохранили жизнь, она не была уничтожена, как все остальные жители Иерихона. Впоследствии она вышла замуж за израильтянина, среди его потомков были Иессей, Давид и остальные предки Иисуса Христа по Плоти. Она – блудница; единственное качество, которое сделало ее достойной быть праматерью Иисуса Христа, – это вера в Бога. Благодаря этой вере она стала праведницей и названа праведницей. И действительно, мы слышим, как Священное Писание свидетельствует об Аврааме: «Авраам поверил, и это вменилось ему в праведность» – на самом деле человек оправдывается не нравственностью, не хорошими или плохими поступками – в первую очередь он оправдывается верой. Если человек верит, само состояние веры вменяется ему в праведность.

Возьмем, например, царя Давида. С точки зрения обычной человеческой нравственности он далеко не безупречен. Он совершил тяжкий грех, прелюбодействовал и, чтобы скрыть этот грех, послал на верную смерть мужа любовницы. Он убивает невинного человека, ему лично преданного, берет в жены его жену, совершая двойной грех. Но, обличаемый пророком, он в сокрушении падает перед Богом на колени, кается, смиряется и сохраняет мир с Богом. Давид немощен, как и всякий человек, по своей природе, но даже в немощи он сохраняет веру, свой трепет перед Богом. Дальше, когда мы с вами будем беседовать о книгах Царств, мы увидим, например, что его предшественник, отступив от Бога, закрылся от Него, не захотел признавать своей вины, не захотел каяться, потому что не был праведным – не верил в Бога.

Вера – это особое состояние души, трепещущей перед Богом; не молчаливое или словесное признание, что Бог есть – наша жизнь от наших словесных признаний не очень-то зависит. Человек думает: «я сам хозяин своей жизни, я распоряжаюсь, куда мне пойти и что делать, я – настоящий источник движений моей души, моих поступков, моей жизни, и отвечаю только перед собой». Но про такую веру будет сказано апостолом Иаковом в его Послании, что и бесы веруют и трепещут, но считаться верующими и праведными не могут.

Так вот, та вера, которая делает человека праведным, та, которую смог передать Авраам своему сыну Исааку, а Исаак своему сыну Иакову и далее, вера, которая передавалась из поколения в поколение, – это состояние человека, который понимает, что все в его жизни зависит от Бога и управляется Им. И такой человек сам трепещет перед Богом, надеется и уповает во всем на помощь, милость и защиту Божию. И эти упование и трепет перед Богом и есть выражение веры. И она действительно вменяется человеку в праведность, даже если он совершает иногда, по немощи человеческой, какие-то проступки и ошибки. В конце концов, и Адам, по толкованию святых отцов, мог изменить свою участь, если бы, когда явился к нему Бог и спросил: «Что ты сделал, Адам?», – осудил бы себя, а не Бога обвинил в том, что с ним произошло. Вот такой веры и ждет от нас Бог.

Авраам засвидетельствовал свою веру теми великими поступками и делами, о которых мы уже говорили. Он пошел в земли, о которых ничего не знал, он двадцать пять лет ждал сына, которого Бог ему обещал, и все эти годы не роптал, сохраняя веру в Бога. Он ради любви Бога готов был принести в жертву собственного сына. Он засвидетельствовал свою веру, и это свидетельство в вере привело к тому, что он стал родоначальником целого народа. У него рождается сын Исаак, который тоже засвидетельствовал свою веру. По крайней мере, мы видим это, когда он, будучи четырнадцатилетним отроком, доверяет Богу, доверяет отцу и не сопротивляется тому, что Авраам хочет принести его в жертву Богу. Этим Исаак показывает, что все его существо трепещет перед Богом. И Авраам, умирая, благословляет его.

Благословение, которое получил Авраам от Бога, заключается в том, что среди потомков Авраама родится Спаситель мира.

Благословение, которым благословляет патриарх своих потомков, есть не только благословение, предполагающее обладание каким-то имуществом, или пожелание хорошей, благой жизни, как это имеем в виду мы , желая чего-то детям или собираясь отходить в мир иной. Тут нечто иное. Благословение, которым благословляют патриархи своих потомков, есть преемственность духовная, передача дара Святого Духа, некоторой силы Божией – самой веры. Этим благословением передается вера, пребывание Духа с человеком, которым вера утверждается, животворит род этого человека, через которую род становится способным сохранять веру из поколения в поколение. Как говорит апостол Павел, вера есть тоже дар Бога и плоть Святого Духа в нас, стало быть, вера сохраняется в нас силой Святого Духа. Мы проносим эту веру через всю нашу жизнь не своей же силою, а потому, что Дух Святой споспешествует нам в наших немощах, очищает, защищает, покрывает, вдохновляет, укрепляет нас, чтобы мы жили в согласии с верой. Если бы Дух Святой в какой-то момент отошел от нас, наша вера бы иссякла, изнемогла: Источник всего доброго в нас, в том числе и веры, это Бог; все благое, что созидается в нас, есть плод Духа Святого, нужна лишь наша готовность, способность, желание претерпеть то, что велит, на что вдохновляет нас Святой Дух. Поэтому, чтобы сохранять эту веру в обетованное Пришествие Спасителя из рода в род, из поколения в поколение, несомненно, нужен дар Святого Духа. Благословением дар Святого Духа и передается, а с ним передается способность сохранять веру среди всех искушений, способность животворить этой верой окружающую жизнь. Такое благословение дарует способность из поколения в поколение уже индивидуально сохранять эту особую веру. И, в конце концов, приводит к той великой вере, в которой жили Дева Мария, Иосиф Обручник. Без такой веры Воплощение Сына Божия было бы невозможным. В этом суть благословения, которым благословляет Авраам своего сына. И Исаак в свою очередь будет благословлять своего сына, а тот в свою очередь своего.

Но наследовать благословение может только один сын, из множества сынов только по одной линии может состояться Воплощение Спасителя мира. В Библии нет особых свидетельств, как потом, из поколения в поколение, из рода в род, от отца к сыну передается это благословение, она как бы покрывает это молчанием, тайной, хотя, несомненно все это было – не будь этого, апостолы не смогли бы восстановить родословную Иисуса Христа: смысл этого родословия в том виде, в котором оно до нас дошло, в свидетельстве того, что благословение было. Библия очень подробно и внимательно рассматривает благословение именно первых потомков Авраама, чтобы люди, читающие ее, вникающие в тайну общения Бога и человека, узрели нечто чрезвычайно важное. Вот об этом мы и поговорим.

Аврааму было не сложно благословить Исаака, он – один сын, засвидетельствовавший свою веру. Но у самого Исаака рождается два сына, близнеца. Они очень отличаются друг от друга и внешне, и внутренне. Один считается старшим, а другой младшим. Старший зовется Исавом, меньший Иаковом. Кому же отец передаст благословение? Ведь только один может получить этот духовный дар, плодом которого будет Рождение Спасителя мира. Исаак к этому подходит достаточно просто, он не сомневается: благословение должен принять старший. Но Промысел Божий действует иначе, Бог избирает иначе. И понять, почему один избирается, а другой нет, нам очень важно. Как говорится в Библии, Бог Иакова возлюбил, а Исава возненавидел. Почему, за что? У Бога нет лицеприятия, Исав ничего плохого не сделал, он не Каин, который убил своего брата, внешне его жизнь не ведет ни к каким большим грехам, она вполне естественна по-человечески. Почему же Бог его возненавидел? Это объясняется позже, а пока мы не знаем, как будут складываться взаимоотношения братьев и их взаимоотношения с отцом.

Исаак стареет. Он, очевидно, очень любил старшего сына. Старший был рослый, косматый, настоящий мужчина, который все умеет, у которого все получается. Он был замечательным охотником, ничего не боялся, приносил много добычи, кормил себя, отца. Исаак очень любил кушанья, которые готовил ему Исав, он любил пищу, дичь, которую приносил ему Исав, – и больше никто другой такую дичь принести и так приготовить ее не мог; получается, он любил своего сына, потому что тот умел его ублажить. А Иаков был, как бы мы сказали, маменькиным сыночком. Всегда жил в шатрах, всегда около мамы, мужское начало в нем сильно не проявлялось, он был слишком спокойным, слишком тихим, слишком задумчивым, и Исаак его не любил. Он считал, что этот сын не сможет утвердиться в жизни, не сможет себя реализовать, а на Исава можно было положиться.

Но однажды Исав прибегает с охоты взмыленный, уставший и, как всякий мужчина в подобной ситуации, ужасно голодный: ни думать, ни говорить, ни общаться с кем-то он не может, пока не насытится. Иаков в это время спокойно варит чечевичную похлебку. Это не было специально подстроено, он просто в это время готовил пищу. Исав видит то, что готовит Иаков; не сказать, что это вкусная еда, но он ужасно хочет есть и говорит: «Дай мне скорее то, что ты готовишь». Иаков говорит: «Хорошо, только отдай мне сначала свое первородство». Исав говорит: «Я умираю с голоду, что толку мне от моего первородства?»

И отдает.

Этот момент очень важен, он показывает внутреннее состояние братьев. Исаву все равно; первородство в данном случае, по мысли братьев и отца, означало, что тот, кто раньше родился, и получит то самое благословение возглавить род, в котором родится Спаситель мира.

И вот Исав говорит, что ему, в принципе, все равно – ему неважно, для него не важны духовные потребности и размышления, для него жизнь в этом мире гораздо важнее, она для него насущна, он думает о сегодняшнем дне, о телесном своем бытии. А Иаков напряженно всматривается в будущее. Он думает, как бы ему получить благословение. Речь идет, конечно, не об имуществе: отречение Исава, с юридической точки зрения, ничего не значит, оба они понимают, что не случись то, что в конце концов случилось, они бы не пришли к отцу и не стали бы спорить, кто из них что сказал когда-то в порыве каких-то страстей. Это никакого воздействия на Исаака не оказало бы, он благословил бы своего старшего сына, просто считая, что так надо делать, и просто любя Исава.

Речь идет не о разделе имущества, оба получили бы вполне равноценные части. Вся интрига в том (и Библия именно поэтому и показывает эту историю с чечевичной похлебкой), что Иакову важно получить это благословение, он очень хочет сделать то, что от него зависит, чтобы действительно в его колене родился Спаситель мира. А Исаву это действительно внутренне не важно, он не беспокоится об этом, он, даже не задумываясь, легко от этого отрекается. И этот момент важен: он помогает понять их внутреннюю жизнь.

Тяжелый путь избранничества

О благословении

Случается так, что Исаак теряет зрение. Поэтому и становится возможной последующая история. Но смысл ее не в том, что Бог лишает Исаака зрения, чтобы непременно было совершено то, что последует. Смысл в другом. Еще физически зрячий, Исаак духовно уже слеп ; он еще видит глазами, но не видит очевидного. А должен бы, ведь он – патриарх, человек, который должен всматриваться в Бога, всю свою жизнь выверять с Богом. Увы, он этого не делает. Прошло то время, когда Исаак всем своим сердцем припадал к Богу. Теперь его жизнь размеренна и, очевидно, в ней нет того трепетного предстояния перед Богом, которое у царя Давида сохранялось всю его жизнь и которое на каком-то этапе жизни потерял царь Соломон. То же случилось и с Исааком. Он потерял нить связи с Богом, перестал держать себя перед Богом, как ребенок перед отцом. Перестал понимать волю Божию, и поэтому Бог его ослепляет.

Бог дает понять Исааку, что его разум слеп. А если его разум не видит тех вещей, которые он должен был разглядеть, зачем ему глаза? Бог отправляет Исаака посмотреть на себя внутреннего. С точки зрения Божественного произволения, потеря зрения – показатель того, что Исаак потерял разум. А почему Исаак потерял разум? Тому виной земная страсть – любовь к сыну, точнее, к кушанью, которое сын ему приносит, затмила разум патриарха. Так бывает и в нашей жизни, когда какая-то земная привязанность – как очень высокая (великая страстная любовь), так и очень низкая – омрачает нашу способность видеть и понимать волю Божию: что хочет от нас Бог здесь и сейчас. Именно страсть мешает нам это видеть, и ничто другое не может застилать наш ум и отклонять нас от Бога.

И вот ослепший Исаак состарился и решил совершить самый важный поступок в жизни: передать старшему сыну благословение. Он призывает его. Исав приходит, но благословения не получает. Казалось бы, призвал старшего сына – передай ему благословение. Но Исаак вместо благословения говорит: «Я еще раз хочу попробовать твою замечательную дичь, твою замечательную похлебку, иди, поймай и приготовь». Это показывает, что даже в такой ответственный момент для Исаака важнее получить вкусное кушанье, которое он так привык есть, из рук сына, чем передать сыну благословение Божие, которое приведет к Рождению в его роду Спасителя.

Итак, Исав убегает на охоту, а ситуацией пользуется жена Исаака Ревекка. Она в отличие от мужа не потеряла понимание внутреннего мира своих детей. Она чувствует: то, что хочет сделать Исаак, неправильно. Именно младший ее сын достоин принять благословение, именно младший ее сын духовен, именно в нем есть потребность трепетного предстояния перед Богом. Она это видит, и знает, что Исаву все равно. Она вмешивается по воле Божией: Бог – с ней, поэтому обман состоится. Но это обман лишь по форме. Смысл в том, что Промысел Божий выбирает того, кого он выбирает. Если бы человек решил обманным путем передать дар Святого Духа тому, кто этого недостоин, то Бог не допустит – Он не машина, которая запрограммирована и ничего не может изменить в своей программе. Он – Свободное Существо, которое Само определяет, кого Ему благословить. И если Он избрал Иакова, то Иакова и благословит, и никто этому не помешает. Ревекка, мать Иакова, «руки его и гладкую шею его обложила кожею козлят», потому что Исав был очень космат, сварила кушанье, которое любил Исаак, одела Иакова в одежду Исава и отправила его к отцу. Исаак удивился, что Исав прибежал так быстро. Он смутился и решил проверить: нет ли обмана. Он слышит, что голос не Исава, но руки, запах – все принадлежит старшему сыну, а самое главное – есть похлебка. То, насколько человек внутренне ослеплен, нам кажется наивным: мы на его месте непременно догадались бы об обмане. Но он настолько внутренне ослеп, что не видит подлога.

И, когда Исаак поел кушанья, он возложил руки на сына и благословил его. Младший сын уходит. Тут прибегает старший сын с похлебкой: «вот он я». В этот момент, как сказано в Библии, Исаак затрепетал страшным трепетом. Почему? Узнал, что обман? Ну и что, накажи младшего сына, переделай. Ты – свободный человек. В художественной литературе немало таких сцен, где отец лишает сына благословения.

Нет. Трепет отца происходит от того, что благословляя младшего сына, он ощутил, что благодать Святого Духа сошла на того, кого он благословлял. Он почувствовал это при всей своей слепоте.

То, что произошло, и должно было произойти. И поэтому он разводит руками и говорит: я ничего не могу сделать. Я отдал уже и не могу снова взять и вернуть, потому что есть Бог, который через меня действует. Когда он встал перед фактом обмана, он понял, что не его обманули, а он обманывался: он любил не того, кого надо было, он сердцем избрал не того, кого избрал Бог. Он все-таки патриарх, человек, который когда-то предстоял перед Богом. Он испытал, он понял, что заблуждался. И нашел в себе силы осознать ошибку. Он понял, что тот, кого он благословил, получил благословение от Бога. Исав плакал, молил отца, чтобы тот дал ему благословение, но уже не получил его. Напомню, речь идет не о получении в наследство имущества – оно, как мы знаем, и так перешло Исаву. Исав плачет о потере избранничества. Но и благословение, которым Исаак благословляет своего старшего сына, тоже имеет свои далеко идущие последствия. Он говорит: да, у тебя будет земное процветание, но твой младший брат будет владеть тобой и будет попирать тебя. Но однажды ты свергнешь его иго и воцаришься над ним, и тогда придет Спасение.

В благословении Исааком своего старшего сына содержится пророчество. Дух Святой через отца свидетельствует и в своем роде утешает Исава: и он, и его потомки будут причастны к рождению Спасителя, хотя, как мы знаем, очень странным и парадоксальным образом. «Когда над потомками Иакова воцарится потомок Исава, родится Спаситель мира» – речь идет об Ироде Великом: царь Ирод из Идумеи. Жители Идумеи – потомки Исава, старшего сына. Когда Ирод воцарится над Израилем, где живут потомки Иакова, и Родится Спаситель мира. Нам важен вывод: Суд Божий свершается иначе, чем суд человеческий. Нам, с земной точки зрения, кажется, что какой-то человек по известным нам признакам достоин благословения. Но Промысел Божий считает иначе. И избирает того, чье сердце действительно ищет Бога.

Исаак умирает. Пока Исаак жив, Иаков живет с ним. Но сразу после смерти Исаака Ревекка отправляет его к своим родичам, потому что ни она, ни Иаков не знают, как отреагирует старший брат на то, что произошло. Иаков бежит. Он получил благословение, особые дары Божии. Но эти дары приводят его к скитаниям – это повторится не раз и не два в истории с теми, кого Бог избирает. Избрал бог Авраама – и он пошел в чужую землю, был странником, пришельцем, порой изгнанником, страдальцем, тружеником. Избрал Бог Иакова – и тот скитается, бежит в чужую землю, возвращается к родственникам матери, претерпевает разные скорби, работает как раб в течение почти двух десятков лет и возвращается к страданиям. Плач, скорби, снова переселение… Избирает Бог Иосифа – его продают в рабство, клевещут на него, сажают в тюрьму. Избирает Бог Давида – он оклеветан, несколько раз находится на грани смерти, 14 лет спасается бегством в пустыне, хотя помазан царем над Израилем. Так действует избранничество.

Мы говорим, что Бог кого-то избирает, помазывает кого-то какой-то особой духовной печатью, но это не значит, что тот человек будет преуспевать. Скорее, наоборот. Это заполнившие наше духовное пространство колдуны обещают успех и благополучие. А благодать Божия обещает скитания, скорбь, страдания. Вот что значит быть избранным. В том и состоят великая мощь и утешение библейских историй, что мы видим, как праведные люди страдали и, благодаря своему смирению и терпению, были утешены Богом и предстояли перед Ним в вечности. И это должно нас утешать и вдохновлять, чтобы мы в своей жизни тоже пытались претерпевать до конца, надеясь на подобное утешение от Бога.

Иаков приходит к своему дяде Лавану, живет некоторое время у него и влюбляется в его младшую дочь Рахиль. Играют свадьбу. По обычаю невеста приходит на свадьбу под покрывалом. Некий прообраз этого покрывала – фата, свидетельство того, что перед женихом невеста – та, которая не познана, неизвестна… Но в данном случае невеста буквально оказалась невесть кем. Когда покрывало было снято после обрядов, Иаков узнает, что перед ним не любимая Рахиль, а ее старшая сестра Лия. Дядя объясняет, что по обычаю не принято выдавать младшую дочь прежде старшей замуж. Но с точки зрения Божественного провидения, это некая плата за то, что совершил сам Иаков – он обманул отца, и чтобы он не подумал, что обман сам по себе хорош, он получает то же самое.

Как обманул, так и был обманут. Но и обман, которым был обманут Иаков, тоже совершен по Промыслу Божию. Именно от Лии, старшей из сестер, родится в конечном итоге тот, в родословии которого и придет Спаситель мира. Сына Иакова и Лии назовут Иуда, от этого имени и произойдет название – иудеи. Иаков просит выдать замуж за него Рахиль, играют новую свадьбу. У Иакова теперь две жены. Но он человек бедный, а должен по восточному обычаю принести выкуп. Поскольку дать ему нечего, он должен отработать – семь лет за одну, семь лет за другую. То есть 14 лет, живя с женами под одной крышей, он должен без всякой платы работать у своего дяди Лавана пастухом.

Иаков очень сильно любит свою жену Рахиль. Лию он не любит, хотя и исполняет по отношению к ней супружеский и прочие положенные по закону долги. Это обстоятельство дает Рахили некое право превозноситься над сестрой. Лия нелюбима, она несчастна. Может быть, она была некрасива, недаром ее не могли замуж отдать ни за кого, поэтому и пришлось родным идти на обман, и, как говорит Священное Писание, Лия очень много плакала. И Бог призрел на Лию, а на Рахиль не призрел. Рахиль – любимая жена, но она плачет, страдает, ей плохо. Лию Бог благословляет, и у нее – нелюбимой жены – один за другим рождаются мальчики. Муж постоянно проводит время с Рахилью, у них большая любовь, настоящая, такая, что когда Рахиль умрет в родах, ее муж после ее смерти никогда не перестанет плакать.

Лии Бог дает то, что привяжет к ней мужа. Когда рождаются мальчики, Иаков проводит все больше и больше времени с нелюбимой женой, потому что мальчики находятся у нее в шатре, он тянется к своим детям, ведь сыновьям он нужен. Рахиль это страшно обижает, она прибегает к различным средствам от бесплодия. Она дает Иакову служанку, чтобы ребенок, рожденный от этого союза, считался ее сыном, но ребенка все нет и нет. Бог опять выбирает. Смысл не в том, какая из этих женщин лучше – в конце концов, рожденный Рахилью сын тоже будет отмечен особым избранничеством Бога и сыграет ни с чем не сравнимую роль в истории израильского народа. Но Бог смотрит не на какие-то внешние данные человека, а на его сердце.

Если человек из-за своих внешних данных начинает над кем-то превозноситься и даже укорять кого-то, опираясь на свои отличительные качества, Бог отворачивается от него. Как сказано в Новом Завете , Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. И Христос говорит: «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

Притча о мытаре и фарисее говорит о том же. Внешне фарисей был безукоризнен: он был не просто праведен – он был праведен в глазах всех; мытарь был не просто грешен, а чрезвычайно грешен в глазах всех людей. Но каждый пришел со своим помыслом в сердце, и одного Бог оправдал, а другого осудил. И Его Суд не был похож на суд человеческий: Богу нужно сердце, трепещущее перед Ним.

Лия была обижена и безропотно, молясь Богу, уповая на Бога, претерпевала от сестры. И Бог этой униженности, смиренности не посрамил. А Рахиль гордилась своей красотой, любовью мужа, и счастье ее едва-едва не было разрушено. Она плакала, пока не смирилась. Избранничество Бога склоняется к тому, кто более всего уповает на Него.

Когда срок работы у тестя Лавана закончился, Иаков вроде бы получает долгожданную свободу, но уйти не может – у него 12 детей, две жены: куда он пойдет, не имея ничего? Он мог бы здесь при определенных обстоятельствах достаточно хорошо укорениться, но он понимает, что он избранник Божий и должен исполнять то, чего от него хочет Бог. Он помнит, что Авраам был специально выведен из этой земли в Палестину, которая будет потом называться Святой Землей, и он понимает, что должен туда вернуться. Библейские страницы, которые описывают возвращение Иакова в Палестину, пронизаны удивительным трепетом, потрясающим страхом: он делает шаг – и молится после каждого шага, он шлет подарки брату, прячет детей в надежде хотя бы на их спасение, прибегает к разным хитростям, чтобы хоть как-то умилостивить Исава и спасти свою семью. Он не знает, что его ждет, поэтому готов к самому худшему. Он не знает, что Исав встретит его братским лобзанием, но, не зная этого, он, тем не менее, возвращается: так угодно Богу. Он понимает, что служит Богу, а значит, должен вернуться, но не может вернуться с пустыми руками, иначе его семье не на что будет жить. Он вступает с Лаваном в договор и обещает, что еще 7 лет будет работать на него, но тот пятнистый скот, что народится за это время, будет скотом Иакова – он понимает, что, если попросит денег, его могут обмануть, а пятнистый скот тесть, может быть, и отдаст (в те времена пятнистый скот считался бракованным, тем, что имеет изъян, поэтому Лаван с радостью на это согласился, понимая, что для него это не убыток). Но упование Иакова на Бога привело к тому, что скот стал рождаться только пятнистым. И весь стал принадлежать Иакову: за семь лет практически весь скот Лавана стал пятнистым и по договору стал принадлежать Иакову.

Лаван понимает, что он нищает, что зять, бывший на положении раба, забирает у него все, но ничего не может сделать; и не потому, что не в силах, а потому, что понимает: такое происходить может только по велению Бога. Лаван – человек, который склоняется к идолопоклонству, у него в доме есть идолы, но он понимает, что против воли Бога ничего совершить невозможно. Он рад бы наказать Иакова, но боится Бога, потому что Бог с Иаковом. Он нищает, и когда Иаков уводит его дочерей, внуков, весь скот, он понимает, что остается без ничего и ничего не может Иакову сделать, так как с ним Бог.

Бездерзновенность перед людьми и упование во всех чаяниях на Бога – это трепетное доверие человека, которого ждет от людей Бог. Когда оно есть, благо великое тому человеку. Когда нет, человек лишается всего. Такой вере учит нас история, как передавалось благословение от Авраама до внука его Иакова.

Потом нас будет интересовать судьба потомков Иакова: как двенадцать его сыновей построили свою жизнь, кому из них правильно будет передать благословение Божие, кого из них изберет Бог. В отличие от своего отца, Иаков имеет открытые глаза и открытый разум, он всматривается в своих детей и пытается понять, кто из них способен принять это благословение. И когда свершаются особые события, он хранит их в своей памяти, хотя никогда не укоряет своих сыновей, ожидая того времени, когда придется их благословлять.

12 сыновей – кто из них достоин благословения?

О потомках Иакова

Сегодня мы будем говорить о потомстве патриарха Иакова. У него родились 12 сыновей и одна дочь. Когда патриарх Иаков состарился, возник вопрос: кому из двенадцати передать благословение , которое он сам когда-то хитростью получил от отца. Библия очень глухо, но достаточно прозрачно показывает, что патриарх Иаков пристально всматривается в каждого из своих сыновей, пытаясь понять, кто должен наследовать благословение. У него нет заблуждения, какое было у его отца патриарха Исаака, что надо обязательно передать благословение первенцу или самому сильному из сыновей. Он просто всматривается в своих детей и делает выводы (о которых им не сообщает), а когда станет умирать на ложе смерти, то призовет детей, чтобы благословить; он пророчески скажет каждому все, что думает, все, что в них увидел.

Патриарх определит: благословение должен получить четвертый сын – Иуда. И в свете этого благословения, в свете последних слов патриарха Иакова мы и рассмотрим личности, поступки, характеры каждого его сына, чтобы понять, почему он дал благословение Иуде и не дал остальным.

Патриарх Иаков в отличие от отца понимал, что передать благословение тому, в чьем роду появится Спаситель мира, можно только если этот сын верит Богу: не просто знает, что Бог есть, – а именно верит Богу, доверяет Ему, если в жизни этого молодого человека хоть в какой-то степени существуют трепет перед Богом, доверие Ему, благоговение и страх перед Ним. То есть тот сын, который пал ниц перед Лицом Бога.

Первенец Рувим… По древнему восточному обычаю, всякий отец не чает души в своем первенце, в своем первом мальчике – как говорит Библия, в нем должны сочетаться сила и мудрость, ум: все положительные отцовские качества. Однако Рувим не таков. Он однажды нашел плод мандрагоры, который, по восточному поверию, должен помочь зачатию детей – считалось, что женщина съест этот плод и родит мальчика. Рахиль, бесплодная вторая супруга Иакова, умоляла Рувима дать ей этот плод. Он согласился, но только с тем, чтобы провести ночь с одной из служанок Рахили, с которой какое-то время жил сам Иаков. Рахиль согласилась, и получается, что Рувим осквернил ложе отца. Это было страшное преступление. По Закону, который будет дан народу через Моисея, за такое преступление можно было побить камнями. Иаков ничего не сказал своему сыну, – но потом лишил его всякого благословения, более того, практически предал проклятию. Почему? Иаков понимал, что сын, не почитающий отца, не имеющий страха, благоговения перед отцом, не может бояться и Бога (по слову апостола Иоанна, не любя человека, которого видим, как мы можем любить Бога, Которого не видим – если мы не боимся земного отца, родившего нас, нашего хозяина, как мы можем бояться Бога?) В Рувиме Иаков не увидел того страха, который святые отцы называют благоговением перед святыней, перед таинствами, перед сокровенными вещами. Рувим поступает как Хам, и патриарх Иаков это видит: Хам посмеялся над наготой отца (по мысли Библии, прикасаться к женщине, с которой отец в супружеском общении, значит открывать его наготу) – Рувим глумится точно так же, как Хам. Хам был лишен благословения Божия, и Иаков сделал вывод, что Рувим не может, не способен принять благословение, это тупиковая ветвь, которая засохнет, она не сможет принести плода. Поэтому Иаков ее отсекает.

Следующие за Рувимом сыновья Иакова – Симеон и Левий. Когда Иаков возвращается на то место, где когда-то жил его отец, он поселяется недалеко от могил своих предков. Неподалеку находится небольшой город (были тогда такие города-государства) – в этом городе есть царь, а у царя сын Сихем, который воспылал необыкновенной страстью к сестре Симеона и Левия, дочери Иакова по имени Дина. Она ему настолько понравилась, что он совершил над ней насилие, увидев ее одну в поле. Не потому, что хотел ее опозорить или над ней посмеяться – он просто не смог совладать со своими чувствами, ему очень захотелось быть с этой девушкой. И вот царский сын уговаривает Дину: «Не подумай, что я хочу тебя обидеть, я сейчас же пойду к своему отцу и уговорю его разрешить мне взять тебя в жены, чтобы мы могли сыграть свадьбу. И потом буду умолять твоего отца, чтоб он разрешил нам быть с тобой вместе». Библия подчеркивает: то, что он говорил, было по сердцу Дине. Конечно, случай насилия отвратителен, но, по обычаям того времени, после этого ужасного поступка его предложение было весьма благородно: сколько угодно было случаев, когда опозоренной не предлагалось ничего. Женщина была совершенно бесправна и беззащитна перед лицом сильного мужчины, тем более наделенного царской властью, права на защиту у нее не было никакого, – а тут царский сын предлагает ей достойное супружество, да еще царские почести. Так что Дина была не против такого брака. Сихем побежал к своему отцу и уговорил его прислать сватов, просить руки Дины. Но пока все это совершалось, братья Дины узнали, что с ней произошло, и решили отомстить…

Со сватами пришли царь с сыном. Иакову, конечно, не понравилось, как поступили с дочерью, но против он не был; хотя Иакову не хотелось выдавать дочь за языческого царя, возражать он не возражал. И они практически договорились, что свадьба будет. Пока разговаривали отцы, Симеон и Левий отвели юного Сихема в сторону и сказали: «Мы знаем, что произошло; в принципе, мы не против, чтобы ты женился, но мы не можем отдать нашу сестру замуж за необрезанного язычника. Если ты так любишь нашу сестру, то ты и весь твой народ должны совершить обряд обрезания, и тогда вы станете частью нашего народа, и мы отдадим свою сестру за тебя замуж». Сихем согласился. И, очевидно, настолько он был любим и почитаем в народе, что народ ради его сердечной привязанности согласился совершить этот неприятный, болезненный и чуждый по духу обряд. Но когда мужчины города находились в болезненном состоянии, Симеон и Левий напали на них и всех перерезали, скот увели к себе, а город разграбили. Отец ни в чем тогда их не упрекнул, но, умирая, сказал о сыновьях: в совет их да не внидет душа моя, и к собранию их да не приобщится слава моя, ибо они во гневе своем убили мужа и по прихоти своей перерезали жилы тельца.

Он увидел, что в Симеоне и Левии нет благоговения перед Богом, нет трепета перед Ним: его сыновья потребовали от людей клятвы, уговорили их сделать что-то ради Бога и воспользовались их клятвой, данным ими словом, чтобы заманить их в ловушку, прикрываясь именем Господа – они неправедное дело скрыли за притворным богопочитанием. Это показало Иакову: они не верят, что Бог живой – не верят, что Бог воздаст каждому за неправедное дело. Они (в отличие от Давида, который с благоговением всяческий раз произносил клятву, когда призывал имя Господне) не имели трепета перед Богом, используя имя Божие, чтобы прикрывать свои интересы.

Значит, на самом деле они не благоговели перед Богом, не боялись Его. А человек, который способен лгать, прикрываясь именем Бога, не доверяет Богу, в корне испорчен – как говорит нам Евангелие, человек, который лжет, есть сын дьявола: всякая ложь от дьявола. Как Христос есть Истина, так дьявол есть ложь. Если люди используют заведомую ложь там, где нужен страх Божий, то, значит, они не способны быть детьми Божиими – они дети дьявола, как их прямо называет Евангелие от Иоанна. Увидев это, патриарх Иаков не хочет их благословлять, понимая, что и это – гнилые ветви, на них ничего хорошего и доброго не вырастет.

Четвертый сын – Иуда. Вроде бы в нем ничего особенного не видно, он ничем от братьев не отличается. Но он совершает поступок, который помогает патриарху Иакову понять, что он доверяет Богу, боится Бога, благоговеет перед Ним – в нем есть что-то, что может принести плод при усилиях с его стороны и благодати Божией…

Перенесемся на несколько лет вперед, перескочим продажу братьями в рабство Иосифа. Иосиф попал в Египет, и вот он уже большой человек там; по всей земле голод, а в земле египетской есть запасы хлеба, собранные Иосифом. И вот братья приходят к Иосифу за хлебом. Они не узнали его – очень много лет назад они продали отрока, Иосиф уже зрелый муж. Вениамина, младшего брата, с ними нет (Вениамин – сын любимой жены Иакова Рахили, которая умерла в родах): Иаков не отпускает сына от себя, боясь, что и он может исчезнуть, как Иосиф. Поэтому братья пришли вдесятером.

Иосиф спрашивает их, давая им хлеб за какие-то сокровища, кто они такие, откуда пришли, кто их отец. Братья все рассказывают, а он делает вид, что не верит «разбойникам», которые хотят разведать слабые места Египта. Они убеждают, что пришли только за хлебом, а Иосиф, желая испытать их, говорит, что если они действительно пришли за хлебом, то в следующий раз должны прийти вместе с младшим братом Вениамином.

Голод длится пять лет. Хлеб кончается, нужно снова идти в Египет, но Иаков категорически отказывается отпускать Вениамина: «Потерпим еще, потерпим еще». Но терпеть уже невозможно… Скрепя сердце, Иаков готов отпустить Вениамина. Чтобы уговорить отца, один из братьев – Иуда – обещает, что Вениамин вернется домой живым, пусть даже ценой его, Иуды, жизни; тогда Иаков отпускает с ними любимого сына. Иосиф приказывает своим слугам в мешок с зерном, который принадлежит Вениамину, положить чашу со своего стола. Но только братья отъезжают от столицы египетской, их хватает стража, как воров, и у Вениамина находится украденная чаша. Стража хочет забрать Вениамина.

Братья могли бы идти, если бы сердца их были теми же, как когда они продавали в рабство брата своего Иосифа, – они бы могли порадоваться, что еще одного любимчика у их отца не будет: в глубине души они не любили сыновей, рожденных от Рахили, другой жены Иакова… Иосиф говорит, что всех остальных он отпускает, а Вениамин будет казнен…

Иуда напоминает братьям, что на них лежит грех продажи Иосифа в рабство, и братья понимают, что надо отвечать перед Лицом Бога.

Если у человека появляется мысль, что за грех, некогда совершенный, придется отвечать, значит, у него есть представление: Бог жив, Он смотрит, бдит. Человека можно назвать верующим только тогда, когда он осознает, что за совершенный им грех надо отвечать, – человек, который вообще не верит, либо не осознает за собой греха, либо не считает, что за него нужно отвечать: «Как хочу, так и живу»,– говорит неверующий. Если он вспоминает о своих прежних грехах с точки зрения воздаяния за них, он уже имеет религиозное чувство, страх Божий.

Поэтому Иуда говорит, что нельзя допустить казни Вениамина и обращается к Иосифу: «Лучше меня казните, пусть взыщется грех Вениамина на мне – Вениамина отпустите домой: отец не перенесет его смерти». Тогда Иосиф открывается братьям. Ему надо было проверить, изменились ли они в сердцах своих или по-прежнему полны гордыни, зависти и ненависти. И он увидел, что братья изменились – они готовы к покаянию и наказанию…

Иаков, размышляя о поступке Иуды, понимает: если сын готов принести себя в жертву за совершенный прежде грех, это говорит, что Иуда готов воспринять благословение Божие. И поэтому именно среди иудеев, потомков Иуды родится Спаситель мира – Иаков смог, всматриваясь в жизни сыновей, увидеть, кто из них может принести плод веры, кто готов верить в Бога.

Патриарх Иосиф – прообраз Христа

О связи человека с Богом

Посвятим эту нашу страницу патриарху Иосифу, одному из сыновей Иакова. Мы не будем подробно разбирать, что с ним происходило в земле египетской: нам важна не канва его судьбы, а его образ как прообраза Иисуса Христа. Это Церковь очень ясно свидетельствует во дни Страстной седмицы, когда именно на этот аспект обращает внимание членов церковного стада.

Иосиф – очень яркий, поэтичный, запоминающийся прообраз Иисуса Христа. Его история достаточно известна: он был старшим из двух сыновей Рахили, любимой жены Иакова, он вел себя по-особому. И, выделяя его среди прочих сыновей, отец сшил ему разноцветную одежду. Ему снились сны, что братья будут ему однажды поклоняться и отец ему поклонится. Он рассказывал свои сны, чем еще больше возбуждал зависть и даже ненависть своих братьев. Однажды братья были далеко в поле, и отец послал Иосифа посмотреть, как у них дела. Иосиф пошел к ним, а братья решили его убить. Слава Богу, до убийства не дошло – один из сыновей, Рувим, воспротивился этому. И когда рядом проходил караван купцов, братья продали его в рабство. Иосиф попал в Египет, где был продан на невольничьем рынке. Как красивый и молодой раб, он попал в дом богатого царедворца Потифара.

Дела Иосифа шли очень хорошо, поскольку Бога он не забывал. Он был поставлен управляющим имением хозяина-царедворца, Потифар ему во всем доверял и очень любил. Слуги слушались нового управляющего, и богатство дома Потифара преумножалось. Но жена Потифара воспылала страстью к прекрасному Иосифу и стала склонять его к незаконной связи. Иосиф отказывался, но жена, когда не было мужа дома, начала приставать к Иосифу, и тот убежал, оставив в руках ее свою одежду. Она подняла крик, будто он хотел совершить над ней насилие, и его бросили в темницу. Но и в темнице Бог был с ним, поскольку Иосиф Его не забывал.

В какое-то время начальник темницы все доверил Иосифу, и тот стал распределять пищу между заключенными. Все у него было ладно. В какое-то время от фараона в тюрьму были брошены два видных царедворца. Они видели сны. Иосиф растолковал сны тому и другому, и они сбылись – одному он сказал, что его казнят, другому – что будет возвращен в дворец фараона; так и получилось. И он попросил второго, чтобы тот замолвил за него словечко, так как Иосиф страдал ни за что. Разумеется, этот человек забыл про свое обещание.

Но через какое-то время фараон увидел сон, который не мог истолковать никто. И тогда виночерпий вспомнил, что есть такой человек в тюрьме, который умеет толковать сны. Иосифа приглашают во дворец, и он этот сон истолковывает. Фараон видит во сне, что пасутся на берегу семь настолько тучных коров, каких никто никогда не видел, а потом выходят семь тощих коров и толстых съедают. Иосиф так растолковал это: будет семь очень плодородных лет, когда хлеб будет в изобилии, какого еще никогда не было в Египте. А после изобилия наступят семь лет голода, которые съедят накопленный хлеб. И дал совет фараону, чтобы тот нашел очень мудрого мужа, могущего в годы изобилия запасти хлеб на годы голода. Фараон, не долго думая, назначил на эту должность Иосифа. Иосиф запасал хлеб, которого никто не ценил и не берег от избытка, и скопил огромные запасы. А когда наступили годы голода, стал продавать этот хлеб по большой цене. В короткое время весь народ египетский оказался без своих богатств, а потом без своих земель, а потом все оказались проданными в рабство самому фараону. Иосиф сумел накормить не только египетский народ, но и его соседа – свой собственный, семью отца. Патриарх Иаков перешел в Египет, когда Иосиф был вторым человеком в государстве после фараона.

Эта история – прообраз духовного дела, которое совершил Христос. Дух Святой через жизнь патриарха Иосифа свидетельствовал, что будет со Христом.

Иосиф продан в рабство язычникам своими братьями – Христос продан язычникам: Иуда Его продает за 30 сребренников, а попадает Христос к язычнику – Понтию Пилату, казнят Его язычники.

Иосифа продали в рабство , сняли с него разноцветную одежду, испачкали в крови убитого ягненка и отнесли эту кровавую одежду Иакову, ерничая: «Не одежда ли это твоего сына? Наверное, его растерзал дикий зверь», говоря не «одежда нашего брата», а «твоего сына», – отделяя себя от него. Иаков узнал одежду своего любимого сына и плакал всю жизнь. Патриарх Иаков думает о живом Иосифе, что тот мертв.

Апостолы – Церковь, те ученики, которым Христос был дорог, – плакали, думая, что Христос мертв. Они снимали Его с Креста, видели Его одежды, окровавленное Тело (как говорится в наших богослужебных книгах, раненое Тело Христа – это окровавленная одежда Его Плоти, за которой скрыто Божество). Они, видя земную оболочку Иисуса Христа, плачут, думая, что Он умер навсегда, а потом радуются, что Он Воскрес (мы по-настоящему не можем погрузиться в страх и ужас момента, когда они потеряли любимого Учителя).

Для Иакова явление Иосифа – что воскресение из мертвых. Он плачет, а на самом деле его сын жив.

Как Иосиф спасает братьев своих от голода, так и Христос спасает братьев Своих – даже когда Он умирает на Кресте, Он за них умирает. Так и Иосиф уходит в землю египетскую, продается в рабство, чтобы спасти этих братьев, и он их спасает.

Иосиф попадает в темницу и возносится из темницы на высоту. Даже фараон не знает, кого он возносит в свои ближайшие помощники. По сути дела, Иосиф не простой человек и по-мирски у него очень хорошее родословие. С точки зрения тех традиций и обычаев, Иосиф не простой раб, но никто не знает о его происхождении, а просто берут из темницы и возносят на высоту. Как Христос возносится на высоту Своего служения, на Крест, с которого простирает руки к Своему народу, чтобы его спасти от суда.

Христос Возносится к Своему Небесному Отцу. И именно Вознесение Его к Отцу – залог того, что Он дарует нам плоды Святого Духа. Один из даров Святого Духа – Евхаристия, которой мы все живы: все члены Церкви живут Евхаристией. Если бы Он не Вознесся к Отцу, то мы не смогли бы причащаться. Он говорит: восхожу к Отцу, и если не взойду туда, откуда пришел, то не можете получить то, что дарует вам жизнь. Но и Иосиф возносится на высоту, чтобы оттуда раздавать пищу, он возносится и садится одесную фараона. А мы говорим, что Христос сел одесную Отца.

Перстень, который фараон дает на руку Иосифа, говорит, что он всем может распоряжаться в доме фараона. Это и есть абсолютная власть: у фараона только престол выше, а власть Иосифа такая же, как и у фараона. И Христос говорит, что все Мне предано Отцом Моим – все, что имеет Отец, принадлежит Мне. Иосиф прообразует полноту власти, которую получит Христос.

Когда Иосиф проверяет братьев, они не узнают его, не зная, что под египетской одеждой скрывается их брат. Братья не поняли, что он тот, кто их должен спасти. Так и еврейский народ не узнал под скромной одеждой простого еврейского поселянина Мессию – Того, Кто их спасет. Иосиф смирил себя, стал во всем подобен той среде, в которой находился. Иисус Христос после Крещения духом возводится в пустыню, где выдерживает борьбу с сатаной и побеждает.

Иосиф не искушается. Этим своим качеством он больше всего прообразует Христа. В лице жены хозяина к нему подступил сатана, и Иосиф отверг его искушения, оставшись чистым, прекрасным, верным Богу. И Христос в пустыне, отвергая искушения дьявола, отстаивает Свою Человеческую свободу и независимость от греха.

Всей своей жизнью Иосиф прообразует высоту, которая явится в жизни Иисуса Христа. Для нас главное, что Иосиф претерпел, он был в чужой земле, был рабом, ему было трудно, он был среди чужой религиозной среды, но, находясь там во тьме, сохранил веру – упование на Бога, и Бог именно потому с ним был повсюду, что Иосиф во всех движениях своей души от Бога никогда не откреплялся. Так и Христос в земном Воплощении, находясь во тьме, употребляет всю Свою волю и силу, чтобы не оторваться от Духа.

Для нас важно, что раз такое противостояние искушениям возможно Иосифу, то и мы, в какой бы тьме ни находились, среди кого бы ни были, везде можем сохранить нашу связь с Богом – она зависит от нас, она возможна. Если она была возможна Иосифу до Пришествия в мир Христа, то тем более возможна нам.

На избранничество посылает Господь

О чудесах

Тема эта в определенном смысле более многих других относится к жизни всякого христианина. Охватить глубину осмысления исхода израильского народа из Египта чрезвычайно сложно.

Люди более или менее знают, кто такой Моисей, что он с помощью чудесных явлений вывел свой народ из Египта. Мы поговорим, как он вывел народ из Египта и зачем он это сделал. Самое главное, c точки зрения Священного Писания – Божественного Откровения, не то, что народ вывели из Египта, а куда пошел этот народ. Момент исхода был радостным событием. Люди вышли из Египта, радостные и довольные, воспели песнь, но из огромного количества вышедших людей до Земли Обетованной дошли только двое. Не потому, что Бог был так суров, несправедлив и жесток: люди своими поступками, своим непониманием лишили себя цели, ради которой они шли.

То же и в жизни христианской. Главное не то, что мы крестились, а для чего крестились, куда мы будем идти в процессе этой жизни. Очень многие люди думают, что Крещение – это и есть христианская жизнь: они покрестились, и все. Но это только начало пути. А уж куда дойдешь, как пойдешь, что сможешь сделать с дарованной тебе в Крещении жизнью, зависит во многом уже от тебя.

Итак, Моисей родился в Египте в такое сложное для еврейского народа время, когда фараон, который тогда правил, видя, как сильно умножается еврейский народ, решил его младенцев убивать. Такая участь ждала и Моисея. Сколько можно было, мать его берегла. Но поскольку воины, которым велели убивать, рыскали везде, таиться дальше было невозможно. И что делает мать Моисея? Она плетет корзинку, кладет туда сына и опускает корзинку в Нил.

Но, когда мы интерпретируем библейский сюжет в собственном сознании, то упускаем некую масштабность события. Задумаемся! Мать опустила корзинку с младенцем в воды Нила – очень полноводной, глубокой, необыкновенно широкой и бурной реки. В ней водились крокодилы. Представьте себе, что вы своего ребеночка в люльке опускаете – в Волгу, в Лену, в реку недалеко от нас – в Исеть. Мало ли что может случиться – волны и ветер никто не отменял. Но о чем думает в этот момент мать Моисея? Она не просто спасает своего ребенка – она доверяет Богу, она кладет своего ребенка как бы в руки Божии. Она молится, она уповает. Она понимает, что он иначе погибнет. Но, вверяя ребенка реке, она уповает на милость Божию – волны управляются не человеческой рукой. И ее упование очень ценно. Это героизм матери, она действительно доверяет Богу. И, как мы знаем, эта сплетенная корзиночка попала к дочери фараона, Моисей был воспитан при дворе фараона. Естественный вопрос: почему, найдя ребенка в реке, видя, что это еврейский мальчик, египетский фараон, отдавший приказ еврейских мальчиков истреблять, этого мальчика не убил?

Отгадка кроется в религиозном мировоззрении египтян. Для них Нил – это особая река, святая. И, если бы, в их понимании, «бог» Нила не восхотел этого, ребенок бы живым не остался. А если он остается живым в хрупкой плетеной корзиночке посреди реки и прибивается к купальне дочери фараона, очевидно, здесь не обошлось без божественного участия, – и дочь фараона принимает этого ребенка как Божий дар. И в Средние века, если люди находили под своей дверью сверток с младенцем, они воспринимали его как дар Божий. Они принимали чадо в семью и воспитывали, насколько это возможно, наравне со своими детьми, именно понимая: им дан дар Божий. Если принесли ребенка, это Бог сохранил ему ночью жизнь, именно Он привел дитя в их дом – каждая семья принимала крест на себя и старалась любовью и заботой окутать этого ребенка.

Но вернемся к Моисею. Сорок лет Моисей пребывает в доме фараона. Спустя сорок лет он задумался о судьбе соплеменников. И увидел, как один из египетских воинов унижает еврея. Он на него напал, убил и зарыл в песок. А когда на следующий день Моисей попытался разнять двух дерущихся евреев, они сказали: кто ты такой, чтобы нас судить, разнимать или защищать? Кто ты такой? Это вопрос поразил Моисея в самое сердце – он не знает, кто он такой. У него есть внутреннее свидетельство, что он посланник своему народу. Кроме того, по-человечески он очень испугался, что теперь за его поступок, убийство воина египетского, или за то, что он пытался вмешаться в судьбу своего народа, его могут наказать. И Моисей убегает в пустыню. В пустыне он находит семью, женится на одной из дочерей скитальца и сорок лет живет в пустыне. И призывается на служение Израилю он уже старцем 80-ти лет. Умрет он в возрасте 120 лет.

Основная напряженная часть его служения приходится на возраст старого человека. И в этом видится очень важный смысл – это закон духовной жизни, он фактически всегда срабатывает. За редчайшим исключением мы не видим святых молодых людей: мучеников – да, а праведных, преподобных – нет: безукоризненно нести бремя наставничества, духовного руководства люди становятся способными только в зрелости.

Когда человек молод, слишком опасно бремя служения людям, не все можно на себя взять. И обычно никто не справляется. Люди берутся в молодости за этот подвиг, попадают в искушения, но получают урок, приобретают разум, мудрость, сдержанность, смирение. Такие люди уходили в пустыню, прежде чем по какому-то особому повелению Божию снова возвращались на служение – так произошло в некоторой степени и с Серафимом Саровским: хотя явление ему Христа было, когда он был молодым, но реализовать всю полноту служения, стать всеобщим батюшкой, всероссийским старцем ему пришлось уже в очень пожилые годы.

Моисей, хотя и воспитывался в доме фараона, надеялся и мечтал, что он так мудр, физически силен и знает все сложности и хитрости египетской политики, – он сможет возглавить борьбу своего народа за освобождение от египетского рабства. Он об этом мечтал, он этого хотел – именно политического освобождения; но это он хочет, он еще не послан Богом. Потому ничего и не получилось. Тогда он уходит в пустыню, там пребывает сорок лет и понимает, что стареет, что фактически жизнь его закатилась, – он ни о чем не помышляет. Конечно, в сердце у него печаль, что он никак не может помочь своему народу. Но он с этим смирился и понимает, что были юношеские мечты, запал, мужское героическое желание освободить народ свой, и все эти благородные мечты угасли, потухли.

И старец, который уже смирился, что жизнь его прошла впустую, неожиданно на восьмом десятке лет вдруг встречается с Богом и Бог его посылает в Египет вывести народ Божий. Желания и человека, и Бога совпадают. Моисей изначально был предназначен вывести народ из плена. Но надо приспеть времени, чтобы не только я захотел пойти, но Бог бы меня избрал и послал на служение, дал мне силы для этого служения, а я понял, что народ освобожден не моей силой, хитростью, мудростью, но благодатью Божией. Это важно для духовной жизни не только Моисея, – для всего народа. Потому что для них во многом Бог – это идея, символ, в который они верят.

А глубокого мистического общения с Богом нет даже у Моисея. Он видит Неопалимую Купину, куст, который горит и не сгорает, из которого слышит голос Божий, – Моисей первый раз встречается с Богом, до этого не было у него подобного опыта. Во время этой встречи происходят определенные изменения, насыщение человеческой природы благодатью Божией: Моисей делается способным совершить свое служение, вести за собой народ, направить его к исполнению заповедей Божиих, к Царству Небесному, к Земле Обетованной.

Неопалимая Купина – образ достаточно символичный и очень глубокий. Есть некая материальная среда, куст, он горит – видно пламя: «Бог – Огонь Поедающий есть», – говорит апостол Павел. Куст горит в огне, но не сгорает – прообраз, что материальная среда может быть вместилищем Бога, она не уничтожится и Его природа не изменится. Куст остается кустом даже тогда, когда из него звучит голос Бога.

Конечно, это прообраз Богородицы – Ее и называют Купина Неопалимая, Она, будучи материальным телом, физическим, тварным существом, смогла вместить в Себя огонь Божества, стать Матерью Бога, выносить в Себе Бога, и существо Ее преобразилось, но не уничтожилось. Не происходит изменений, нарушений цельности сотворенной Богом природы, Она сохраняет Свою изначальную тварную сущность.

Но это и образ Евхаристии, Небесного Хлеба, Которого мы причащаемся. Особенно об этом говорят некоторые молитвы ко святому Причащению.

Хлеб, будучи тварным веществом, слепленным из муки руками человека, насыщается присутствием Самого Бога – становится Телом Христовым. И мы причащаемся и хлеба, и Бога, Который неразрывными связями соединен с этим хлебом, – а природа хлеба при этом не нарушается, он хлебом был, хлебом и остается, при этом неся в себе присутствие Самого Бога. Поэтому мы причащаемся Христу. И мы сами, причащаясь этого Небесного Хлеба, становимся как Неопалимая купина: в нас горит огонь Божественный, но он нас не сжигает, если мы причащаемся не в осуждение.

И Бог посылает Моисея в Египет. Моисей приходит, требует отпустить народ, фараон египетский отказывается это сделать, и тогда Моисей творит одно за другим чудеса. Но не просто чудеса.

Все чудеса, что творит Моисей, это казни. Он наказывает египетский народ за то, что тот не отпускает евреев на свободу, хотя евреи не захваченное племя, за то, что фараон поднял руку на младенцев и долгие десятилетия грабил еврейский народ, и многое другое.

Самое главное наказание за то, что египетский народ не верит в Творца. Он поклоняется идолам. Вся сила этих «богов» сокрушается одна за одной. То есть, с одной стороны, чудеса, что творит Моисей, – наказание, и жизнь египтян становится тягостной и невыносимой, а с другой стороны, египтяне понимают, что их боги бессильны.

Вот Нил стал кровью. Не просто покраснел, не просто пропитался кровью, а стал кровью. Написано – река воссмердела. В огромном количестве крови завелись черви, рыба издохла. Все покрылось смрадом. Нил – кормилец египтян. Далее наказания следуют одно за другим. Идет нашествие саранчи, погибает урожай, погибает скот. На три дня устанавливается тьма. Даже солнца не видно, а «бог» Солнца Амон-ра – это царь богов Египта. Показывается египтянам ложность и суетность их богов.

Но египетский народ не вразумляется, хотя бедствует и страдает. Тогда приходит последняя казнь египетская. На ее фоне происходит великое событие, означающее коренной перелом в истории еврейского народа. Но прежде чем рассказать об этом, надо сказать о другом. Для чего сокрушались «боги» египетские, зачем нужны были чудеса? Самая важная цель этих великих чудес – чтобы сам еврейский народ увидел и познал, что «боги» египетские суетны, что Египет слаб, и Бог, Который называет себя Богом еврейского народа, сильнее всех «богов». Бог, Который называет Себя их Богом, может сотворить любые чудеса, силе Его противостать ничто не может.

Народ, который, как ему казалось, за долгие столетия не видел никакой милости от Бога, сохранял веру рациональную – более как некую мысль, чем как глубокое чувство. Хотя по матери Моисея видим, что глубоко и трепетно верующие люди были всегда, в массе народа вера преломлялась в рациональное чувство. «Бог есть, но что нам с того, что Он есть»… А Он являет Свою силу, могущество, чтобы сердца народа обратить к Себе и народ бы поверил Ему, пошел за Ним, мог все это вынести: народ еще радуется, что исходит из Египта, а Бог знает, что народ идет в пустыню. Нам кажется несложным вынести всего несколько месяцев в пустыне, но народу еврейскому и это показалось слишком тяжело. Он не вынес – не прошло в пустыне и несколько дней, как народ уже стал отрекаться от Бога. Видя такие великие чудеса Божии, он тем не менее начинает впадать в неверие. Что было бы с этим народом без чудес? Как только встретились трудности, народ раскис и впал в уныние.

Между двумя водами

О свободе

Из страны греха человек идет к Богу…

Вот тут мы переходим к важнейшему смыслу повествования об исходе еврейского народа и странствии по пустыне: не просто история народа, который когда-то шел по пустыне, но отображение, конспект духовной жизни каждого христианина.

Мы все были в стране греха. Мы все однажды выбираемся оттуда. Для нас всех начало пути Крещение. Но путь сложен, труден. Образ этого пути есть пустыня, потому что жить по-христиански в этом мире тяжело. Поэтому исход сопровождается для еврейского народа великими знамениями и чудесами. И для нас тоже. Когда начинаем верить, сразу после Крещения мы испытываем невероятную близость к Богу, с нами происходят какие-то чудеса, иногда очень яркие. Иногда мы понимаем, что это чудо, но сказать об этому кому-то не решаемся, потому что другой и не поверит нам. Тем не менее у каждого есть какая-то толика чудесного вмешательства Бога в жизнь. А потом наступает период, когда ты вроде уже рядом с Богом, в церковь ходишь, пытаешься заповеди исполнять, что-то делать для Бога, а такое ощущение, что Его нет, убежденность ослабевает. В конце концов, человек часто впадает в уныние, в тоску. Это приводит к тому, что источник духовной жизни бьет все слабее и слабее… Правило не исполняется… В церковь ходим, пересиливая себя, а не радостно бежим… Творить милостыню, давать жертву уже не хочется… Только память остается: когда-то Бог нам сильно помог.

Повторю, вся история еврейского народа – это квинтэссенция человеческой жизни с Богом. В ней хотелось бы обозначить последовательность этапов. Сначала происходят чудеса. Они заставляют человека поверить. Благодаря своей вере человек уходит из страны греха, попадает в пустыню, откуда он всеми силами стремится в какую-то неизведанную, непонятную ему Землю Обетованную. Его ведет туда Бог. Что это за земля, он не знает, но понимает, что там очень хорошо. Для евреев это была Земля Обетованная, для нас – Царство Небесное. Начало пути в пустыню для евреев – это переход через Чермное море. Чтобы войти в землю обетованную, они переходят через Иордан, дважды переходят через реку. Как говорят некоторые толкователи Библии, святые отцы, между этими двумя водами и пролегает жизнь человека.

Евреи вошли через Иордан в Землю Обетованную. Для нас Иордан – это смерть; на самом деле войти в Землю Обетованную, в тот рай, куда мы стремимся, мы здесь в полноте не можем. Даже если мы переживаем какую-то необыкновенную близость Бога – святые всегда очень трепетно ощущали эту близость; она была кратковременна, люди дышать в этом состоянии боялись, чтобы не спугнуть хрупкую благодать Божию, ощущение близости Бога.

Полнота счастливой, радостной жизни с Богом возможна, конечно, только в смерти. Фактически получается, что вся христианская жизнь есть пустыня. Хотел бы сослаться, чтобы не было каких-то недоумений, на слова святого апостола Павла, которые он говорит в десятой главе Первого Послания к Коринфянам. Там целый отрывок (с самого первого стиха по 11-й) посвящен исходу израильского народа. Написано, что все израильтяне, переходя через Чермное море, крестились в Моисея в облаке и в этом море. И все, что происходило, продолжает апостол Павел, с этим народом, происходило для нас – описано в наставление нам, достигшим последних веков.

Священное Писание при всей его научной интересности – не просто явление духовной культуры человечества; гораздо важнее, что Священное Писание – это Откровение каждому человеку: не просто набор исторических сведений, но правда, которую необходимо знать и применять все Откровения, эти образы к своей собственной жизни – без этого Библия останется для нас мертвой книгой. Надо читать ее и понимать, как ее слово относится ко мне лично.

Исход сопровождается очень важным событием для еврейского народа и для нас с вами. Когда в очередной раз фараон отказался отпустить народ, Бог сказал Моисею, что в каждой еврейской семье этой ночью должен быть заколот ягненок. Если семья не может съесть ягненка, в доме должны собраться две семьи, но агнец должен быть съеден. Когда закалывается ягненок, сцеживается кровь; ею должны быть помазаны косяки домов. Моисей сказал, что в эту ночь ангел смерти пройдет по Египту и в каждой египетской семье умрет первенец мужского пола. Только кровь на косяках может спасти обитателей дома от смерти.

Когда евреи исполнили этот обряд, ночью прошел ангел смерти по Египту, и все первенцы мужского пола в каждой семье – от фараона до последнего раба – были найдены мертвыми.

Семья должна приготовить агнца, не сокрушая никакой кости, то есть целиком его испечь на огне. Потом должна вкусить этого агнца с горькими травами, с вином, но важно другое – все члены семьи должны быть в полном одеянии, как люди, готовящиеся отправиться в путь. Отцы семейства должны держать в руках посохи, на ногах у них должна быть обувь – это совсем странно для евреев: ели они не сидя, а возлежали на коврах, и в обуви это было очень неудобно.

Суть в том, что надо было быть готовым выйти. Это ночь освобождения. Они вряд ли это чувствовали, но потом, празднуя, должны были это вспоминать. День освобождения должны были каждый год праздновать 14 нисана. Заключенный, понимающий, что утром он будет свободен, не спит всю ночь, уже собрал все свои скудные пожитки, одет, готов, как только откроется засов, бежать радостный и петь песнь Богу, что свободен – это хочет показать и этого хочет добиться Бог от евреев: чтобы они из Египта бежали, как заключенные из мест заключения. Чтобы они выскочили, как стрела из натянутого лука. Готовность идти за Богом они должны продемонстрировать. Они еще не знают об этом, поэтому Моисей их так воспитывает.

А будущие поколения, которые будут это праздновать, должны иметь мысль, что Бог зовет и надо идти за Ним с поспешностью, не как жена Лотова, например: «а я то соберу, другое соберу, прощальный взгляд брошу на оставляемое имущество».

Человек, призванный и спасаемый Богом, должен бежать из страны рабства и греха, не оглядываясь – эта мысль заложена Промыслом Божиим в чин заклания агнца. Это событие получило название пасха, что значит «переход»: евреи переходят из одного состояния в другое. На первый взгляд, понятно – из рабов в свободных: бегут из страны, где они были рабами.

Но представления, что они бегут именно к свободе, нет ни у них, ни у нас. Этот переход предполагает, что люди, его совершающие, освобождаются из состояния рабского в свободу детей Божиих, как сказал об этом апостол Павел. То есть не просто «они были рабами, а стали свободными», тут гораздо более глубокое изменение человека происходит, от состояния раба греху в состояние свободного сына Божия – свободного как сын в доме своего отца.

Ярче всего этот переход мы чувствуем в Пасху. Мы становимся детьми Божиими. В этом глубоко личный смысл вершины литургии. Мы поем при ее завершении. Мы называем Бога своим Отцом и причащаемся той пищи, которую Он нам дает; через это усыновляемся – это усыновление Отцу: мы обретаем свободу, как обретает ее царский сын, вот какое изменение происходит.

Пасха – не просто переход через Чермное море, это переход из одного состояния в другое. Вот этого евреи не поняли. Бог ждет от нас больше всего одного – чтобы мы ощутили себя именно Его детьми и всей глубиной нашего сердца поняли, что Он – наш Отец.

Кровь ягненка, которой помазаны косяки домов, спасает первенцев еврейского народа от смерти. Ангел прошел, умертвил иных, – а они остались живы. Они спасаются от фараона (фараон – это образ врага). Благодаря этой крови они освобождаются из страны, где их заставляли делать не то, чего хочет Бог, а то, чего хочет их господин. Только когда придет самое важное в мире 14 нисана, тогда спаситель мира Иисус Христос, который есть агнец Непорочный, закланный за нас, принесет Себя в Жертву на Кресте и Его пронзят копьем, – истечет Кровь, насыщающая всех людей, и нас в том числе, до скончания этого века. Он есть тот агнец, который спасает человечество от рабства дьяволу, от страха смерти, от рабства греху. Спасает, чтобы мы освободились от насилия дьявола, который, как говорит апостол Павел, посредством страха смерти нас делает своими рабами и заставляет грешить. Бог нас от всего этого освобождает посредством крови Христовой, и мы становимся усыновленными Богу, свободными; мы теперь не боимся смерти, а раз не боимся смерти, то не боимся дьявола и, стало быть, свободны от греха.

Конечно, это будет потом, когда мы придем в ту обитель, ради которой вышли из страны греха. Становление в свободе – это не моментальный процесс, это медленный переход из рабского состояния в состояние сына Божия, дочери Божией; он совершается на протяжении всей жизни. Только за порогом смерти мы обретем полноту свободы, если всю жизнь здесь к ней стремились.

Кровь агнца – самый яркий и самый важный прообраз Иисуса Христа в Ветхом Завете. Когда мы причащаемся, то должны в себе взращивать именно эти мысли; Бог желал, чтобы их помнили евреи. Если мы причащаемся, это весть свободы. И мы должны, насколько хватает наших маленьких сил, к свободе устремляться – бодрствовать, чтобы сердце наше не пленилось суетой мира, постоянно желать бежать от греха к свободе.

Как только слабеет наше желание к Царству Небесному, мы начинаем прикипать к этому миру, погружаемся в плен его, начинаем роптать, грешить – возвращаемся в то состояние, из которого Бог нас освободил.

Когда еврейский народ вышел в пустыню, фараон одумался и пытался их догнать, и догнал при переходе через Чермное море (это не Красное море, как принять считать; что это за водоем, мы не знаем; это и неважно. Важно, что они дошли до достаточно большого водоема, а сзади напирают египтяне)… Они взмолились к Моисею, Моисей взмолился к Богу, простер жезл, вода расступилась, и еврейский народ прошел – вода стояла стеной с двух сторон своеобразного коридора; по дну его и прошли евреи на другой берег. А египтяне, побежав за ними, все были погублены.

Как говорит апостол Павел, это есть прообраз ветхозаветного крещения. Они шли за Моисеем, верили в Моисея, как своего вождя. Облако их накрыло (там сказано: они сквозь облако прошли) – это присутствие Святого Духа. Но смысл в чем? Они должны были, пройдя через это Чермное море, дальше верить Моисею, как мы призваны верить Христу; облако их осенило, чтобы подать им силы пройти по пустыне (а уж как они ими воспользовались, зависело целиком от них).

Вступить в Завет с Богом

Об умении ждать и терпеть

Переходим к важнейшему событию, которое произошло во время странствия еврейского народа по пустыне. Речь идет о явлении Бога, которого народ сподобился на горе Синай. Смысл этого явления – заключение с народом Завета. В книгах, беседах, в проповедях постоянно говорится о десяти заповедях, которые получил Моисей на горе Синай, поэтому подробно рассмотрим только некоторые моменты, с точки зрения библейской.

Сначала следует сказать о тех обстоятельствах, которые сопровождали заключение Завета. Кстати, почему еврейский народ пришел в эту точку? Синай – горная система, там в свое время, до исхода из Египта, сорок лет жил Моисей и пас овец и коз тестя своего Иафора. Именно здесь явился ему Бог в виде огненного Куста и сказал, что дает ему знамение: придешь на это место и поклонишься вместе с народом. Исполняя это, Моисей является на Синай и поклоняется Богу и заключает здесь Завет, понимая, что Бог их здесь ждет. Это место чрезвычайно удалено от всех караванных путей, и здесь народу можно некоторое время пробыть, так сказать, уединенно, чтобы отстраниться от суеты, дотянуться до того, что хочет сказать ему Бог.

И вот они пришли туда и стали станом; Моисей поднимается на гору, где пребывает сорок дней. Вместо него оставлен, и народ к этому привык, старший брат Моисея Аарон. Еще в Египте Моисей мало общался с народом, устами его был Аарон – у Моисея был определенный недуг, связанный с речью. Аарон не священник в прямом смысле, первосвященник, каким он будет потом, – он посредник, своего рода заместитель Моисея.

Устав ждать Моисея, народ начинает возмущаться: где Моисей, на что он нас бросил, как нам жить дальше? Нет, ничего страшного не происходит, никто не атакует, манна падает, вода есть – бежит достаточно большой ручей, работать не надо, климат терпимый, а Моисея нет сорок дней.

Но они не могут дождаться Моисея и предпочитают сделать изображение бога в виде золотого тельца и потом поклоняются ему. Здесь важно то, что народ этим показывает: он совершенно не готов терпеть.

Христос в Евангелии говорит слова, которые доступны каждому человеку независимо от меры его духовности или физических сил: «Терпением вашим спасайте души ваши». Что бы с вами ни случилось – терпите, терпите, и в этом ваше спасение. Еврейский народ оказывается совершенно к терпению не готовым – ничего не происходит, он просто не может терпеть неизвестности, ему надо делать так, как он привык, поступать по движению своей страсти и похоти, по движению своей греховной воли.

И, оказывается, это его и доводит до такого духовного греховного обвала, что он делает себе тельца – идола, которому поклоняется как Богу. Это страшный грех; гнев Божий обрушивается на этот народ (нам важно понять, что эта история на самом деле про всех нас).

Когда мы вопрошаем Бога, молимся о какой-то проблеме, недуге, о достижении какого-то плода жизни, мы ведь изнемогаем очень быстро. Ищем волю Божию, спрашиваем «Господи, как поступить?» – и изнемогаем очень быстро. Мы не готовы к напряжению ожидания. А ведь от нас на самом деле ничего больше и не требуется. Вопроси Бога, открой перед Ним желания свои, скажи: «Господи, не знаю, как в этой ситуации поступить». И жди ответ. Неважно сколько – неделю, две, три, четыре, год; жди столько, сколько надо. И ответ обязательно будет. Жди, и обстоятельства обязательно разрешатся. Просто у нас нет доверия, нам кажется, что Бог нас оставил, забыл про нас, и мы начинаем роптать. «Я молился, а Он не отвечает». Да и вообще, решают: «грешные, и что, вопрошать не будем – надо ехать, где-то что-то искать или идти к кому-то, но искать выхода иного». И многие обращаются к целителям неправославным, не к христианским святым, а именно целителям, потому что в Церкви они не смогли сразу получить исцеление своего недуга или недуга ребенка. А эти слова заставляют терпеть. В терпении мы достигнем спасения.

Моисей спускается через сорок дней с горы, слышит крики, шум, пьяные песни, веселье и сразу понимает, что произошло, когда видит с высоты золотого тельца. И он, держа в руке две каменные доски, называемые скрижалями (эти доски нерукотворные, письмена на них нерукотворные), в гневе спускается и в гневе бросает их в пропасть, разбивает их, и народ настигает гнев Божий.

Он бросает скрижали не только в порыве гнева. Он спускается, освященный присутствием Бога, и реагирует, как ревность Божия, как реагирует ревность, видя измену: народ, ради которого он там был, изменил Богу (именно совершил измену в семейном, бытовом смысле этого слова), и он реагирует, как реагирует Дух Божий.

Такая реакция – не его каприз или раздражение, нет; это именно проявление Духа Божия, которым сейчас дышит Моисей. Ревность Божия, что народ изменяет.

Народ наказан, вразумлен, определенная же часть его осталась верна Господу, за это почтена и становится особым родом левитским, из которого будут происходить священники и служители при храме за то, что в этой сумятице сохранили верность Богу. А Моисей поднимается еще на сорок дней на гору и умоляет Бога не наказывать народ; эта мольба Моисея ясно свидетельствует, что поступок его, когда он разбивает скрижали, не каприз и не гнев раздраженного человека: это Бог разгневался на народ.

Бог предлагает Моисею: «давай народ этот уничтожим, а от тебя Я произведу новый народ» – Бог понимает, что потомки Авраама в массе своей не принесли ожидаемого плода, верны только Моисей, да еще несколько человек. И он предлагает начать историю сначала.

Моисей умоляет Бога не уничтожать народ; его слова показывают глубочайшую любовь этого человека не только к Богу, но и к своему народу.

И это очень важно понимать – на самом деле боль Моисея за народ неизбывна. Он всеми силами души еще с детских лет мечтал о спасении этого народа. Он понимает, что теперь его народ этого блага не достоин, но у него не опускаются руки, он готов еще и еще служить этому народу, миловать, прощать, заботиться, делать все возможное для своего народа, чтобы если не все, но хотя бы некоторые, спаслись.

Так же потом будет молиться за своих единоплеменников апостол Павел, когда они будут отрицать Христа, – он будет молиться за них, потому что любовью, даже к своим врагам, дышит каждый человек, которого коснулась благодать Божия.

И Моисей умоляет Бога, спускается вниз на сороковой день, дает определенные наставления Аарону, народу, организует, назначает старейшин и третий раз поднимается на гору. Еще сорок дней пребывает в посте и молитве и спускается, держа в руках каменные скрижали, сделанные его руками, и письмена, написанные перстом Божиим, нерукотворные.

Это и есть те самые десять заповедей – Десятисловие, которое известно, наверное, каждому человеку.

Моисей объявляет народу заповеди. Назначается особенный день: Бог приглашает мужчин встать перед Его Лицом, а старейшего приглашает взойти на гору вместе с Моисеем. Это нужно, чтобы вступить с Богом в Завет. Народ не отказывается вступить в Завет, а отказывается подниматься на гору – люди боятся приблизиться к Богу, встать перед Его Лицом.

Это состояние тоже очень показательно. Каждый из нас испытывает страх перед Исповедью. Даже если у нас нет великих грехов, мы все равно трепещем. И каждый раз приходится что-то в себе сломать, чтобы душу вывернуть перед Лицом Бога, перед священником, и показать всю ее нечистоту. Это всегда трудно. И если это нам так страшно сделать, каково же будет предстать на Суд Божий…

Мы обличаемся собственной совестью и неспособны вынести обличения. Оно – свидетельство, что надо готовиться к страшной встрече с любящим Богом. А страшной встреча становится, поскольку мы ее недостойны, мы не готовы, не делали все по любви к Богу.

Народ, который не любит Бога, боится встать перед лицом Бога. Только Моисей и Иисус Навин могут взойти на гору – не потому что не грешны: осознание греховности гасится любовью.

Сколько бы ни старались, осознание своей греховности не исчезнет. Феодосий Печерский отвечает, умирая, на просьбу брата помолиться о нем на Суде Божием – «если буду иметь дерзновение, помолюсь».

Это дерзновение перед Богом, обеспечивается любовью к Нему. Нет человека, который мог бы предстать перед Богом и сказать: нет, я не грешен. И чем более праведно человек живет, тем острее он сознает свою греховность. Но она уравновешивается любовью.

Любовь, как говорит Иоанн Богослов, прочь изгоняет всякий страх.

Поэтому любовь необходима.

Как известно, заповеди делятся на две части. Четыре первых заповеди регулируют отношения человека и Бога, а остальные шесть говорят об отношении человека к человеку.

Мне хотелось бы, не растолковывая смысл этих заповедей, сделать маленькое замечание. Взять первые заповеди: «почитай Господа Бога твоего и не будет у тебя богов иных», и «не сотвори себе кумира». Мы очень часто думаем: вот уж чем-чем, но этим мы не грешны – в храм ходим, Бога чтим, ничего, кроме икон, у нас в домах нет, слава Богу, нормальные христиане, поп-звезд не почитаем… Но на самом деле речь идет не только об идолах. По этой заповеди, нельзя надеяться на человека. Как говорит Священное Писание, «будь проклят всяк, надеющийся на человека».

Надеясь на человека, мы этого человека считаем богом, источником какого-то блага, нам насущно необходимого. Мы, конечно, не задумываемся, но на самом деле это так: когда мы надеемся на человека, мы отрекаемся от Бога. Внутренне это именно так. Мы так привыкли зависеть от людей, так привыкли искать помощи у сильных мира сего во всех сферах нашей жизни, что надо прикладывать большое усилие, чтобы отучаться от этого. Действительно, во всех мелочах и во всех больших делах, обращаясь ли к кому-то, ища ли у кого-то помощи, надеяться надо на Источник всякого блага – на Бога.

Замечание, касающееся заповедей по отношению к человеку: фактически все они, за исключением пятой, говорят о запретах. Запрет, как содержание заповеди, показателен для Ветхого Завета: «Не делай то, не ходи туда, не думай, не твори, не совершай тех или иных поступков. Не делай плохого». А что делать хорошего? Почему Бог не говорит в этих заповедях, что надо делать по отношению к человеку? Об этом скажет Христос, но на скрижалях об этом не говорится. По глубочайшей мысли Священного Писания, способность творить добро, способность любить приносятся на землю только Христом. «Без Меня не можете творить ничего», – говорит Христос в Евангелии. «Я – лоза, вы – ветви, и только когда вы во Мне укоренены, вы можете давать плод». Поэтому Христос Своим Евангелием продолжает (или как бы дополняет) заповеди, как Он Сам говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить». Люби, служи, иди, твори, неси – отныне человек получает силу творить добро, любить.

Нельзя противопоставлять ветхозаветные и новозаветные заповеди. Они говорят об одном и том же, взаимно дополняют друг друга. И как Христос сказал (имея в виду не только десятисловные заповеди Ветхого Завета), все заповеди заключаются в двух: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя». В этом и закон, и пророки – чтобы человек любил и Бога, и человека. Если мы любим Бога, но забываем любить человека, мы уклоняемся от пути, становимся фарисеями. А возненавидев человека, в конце концов, можем убить и Христа, как они сделали. Любя же человека и забывая о любви к Богу, мы уклоняемся от пути и теряем связь с Богом – нас раздражают духовная жизнь, молитва, богослужение, нам кажется, что весь смысл только в том, чтобы нести социальное служение, а все остальное неважно. И Бога, как правило, уже нет. И что происходит дальше? Размывается нравственность человека, она уходит, исчезает. Протестантская Церковь, которая забывает об этом, все больше поражается недугом безнравственности.

Грех смывается только кровью

О сути жертвы

Начнем с самого главного вопроса (который задают все, кто хоть что-то знает об израильском богослужении, богослужении ветхозаветной церкви): о жертве – зачем совершается жертва, зачем убивать несчастных животных – ягнят, телят, зачем убивать голубей, как это было, когда Дева Мария принесла в храм Своего Новорожденного Сына (это праздник Сретения Господня) и принесла в жертву двух голубей? Каков смысл этой жертвы?

В определенном смысле мы про это уже говорили, вспоминая историю Каина и Авеля. Мы должны понять одну важную вещь – Богу жертва не нужна: нет ничего, что бы мы не получили от Него. Все, что мы имеем, все, что можем принести Богу в дар, есть дар Божий – Он не нуждается в нашей жертве, и, кроме того, как это хорошо сказано в 49 псалме, Он Сам Духом Святым свидетельствует: разве Я вкушаю мясо козлов или овнов, разве Я пью кровь ягнят? Но если Он не нуждается в этой жертве, если она Ему ничего не может дать, зачем мы совершаем жертвоприношение, тем более такое кровавое?

И первое, о чем надо задуматься: смерть любого жертвенного животного в израильском народе – это прообраз крестной Жертвы Спасителя. Каждый агнец, телец или козленок символизировал собой Небесного Агнца, Который взял на Себя грех всего мира. Но зачем же нужно было убивать столько животных? Закономерный вопрос. И здесь мы приступаем к важнейшей и очень болезненной теме.

Смысл Жертвы Христовой, как и жертвы козлят и ягнят – без пролития крови не бывает прощения грехов. Если человек согрешил, он может очистить грех только с помощью крови. В Ветхом Завете человек, который совершал жертвоприношение, действительно получал какое-то очищение, достаточно ощутимую – по его вере – толику прощения, но совесть его не очищалась, сердце его не изменялось, поэтому победить грех, в нем живший, он не мог.

В этом кардинальное отличие жертвы животных от Жертвы, которую совершил Иисус Христос, потому что Его Кровь таинственно действует на нас.

По идее, если бы мы, причащаясь, вкушали Кровь Христову достойно, то совершали бы Литургию достойно, как это делали святые, и получили бы силу не грешить, и совесть наша ощутимо очистилась бы от последствий совершенных грехов.

Итак, жертвы животных не могли очистить совесть человека от мертвых дел.

И возникает вопрос – если кровь жертвенных животных не могла очистить душу человека от последствий греха, если человек каким был грешником, таким и оставался, зачем все это?

Тут важно понимать, что все древние народы считали: без пролития крови не бывает прощения. На самом деле, смысл в том, что за свой грех человек должен был умереть сам. И действительно, речь о жертвоприношениях идет только когда человек согрешает по неведению, не смертным грехом – был ряд грехов, и этот список достаточно велик, за которые человек никакой жертвой не мог бы отмыться, он должен был быть убит.

В частности, смерти предавали человека, который злословил отца или мать, прекословил своим родителям. Или того, как это было при захвате Палестины, кто взял себе в шатер то, что ему не принадлежало, – это было проклятым имуществом, он взял себе, и за это был умерщвлен. И за многое другое грозила смерть. За прелюбодеяние, например.

Древний человек жил категориями, которые сейчас нам кажутся не очень гуманными, но он глубоко чувствовал, что грех – это и есть смерть; если ты согрешил, ты должен умереть.

Особенно это понимание проявляется в ритме богослужения и жертвоприношения, которые совершаются в израильской церкви.

Сейчас мы относимся ко греху достаточно легкомысленно, и в том числе потому, что не чувствуем его тяжесть, не чувствуем цену греха. Мы понимаем, что за все наши грехи заплатил Спаситель мира Иисус Христос, но нас это не трогает, мы какими были, такими и остаемся (иногда кощунствуем: приду, исповедуюсь, батюшка простит, и я причащусь).

Мы не чувствуем, что цена нашего греха – это наша собственная смерть. Мы вспоминаем на Страстной Седмице, как страдал Господь наш Иисус Христос, как Его истязали, как Он умер на Кресте, – в нашем богослужении достаточно натуралистично это показывается. Но до глубины нашего сознания это не доходит. А ведь когда мы вспоминаем Его страдания, по идее, должны бы понимать, что – это нас должны были бить и истязать, это наше тело должно было быть прибито на кресте, причем без всякой надежды на милость и воскресение из мертвых. Это мы должны были умереть – за каждый наш грех надлежит смерть.

От реальной смерти за каждый совершенный грех Господь избавил нас Своей смертью. Но мы перестали ценить, что Он для нас сделал. И мы продолжаем ходить, продолжаем жить, продолжаем даже получать милости Божии – на нас светит солнце, над нами мирное небо, у нас живы родители, есть дом, пища, тепло, дети бегут нам навстречу, у нас есть семья, дорогие люди, друзья. Мы грешим и не чувствуем, что на самом деле за каждый наш грех придется отвечать.

Ветхий человек приносил жертву за грех на своих собственных руках, он не просто должен был ее купить, как это было во времена Иисуса Христа – вот почему Он разгневался на тех, кто продавал во дворе храма скот , менял деньги, то есть то, что можно принести в жертву: человек во времена Господа Иисуса Христа потерял понимание сути жертвы.

По Заповеди Божией, в древности человек должен был принести в жертву козленка, ягненка, которого он сам вырастил, выкормил, – он должен был существо живое, близкое ему принести и отдать в жертву, чтобы фактически на его руках его и заклали. Мало того, этот ягненок смотрел жалобными глазами в глаза своему хозяину, потом кровью убитого животного кропили лицо этого человека. Это не наш всплеск святой воды, не Причащение Крови Христовой под видом вина и хлеба – это очень натуральное физиологическое действие. И потому человек очень остро переживал, что значит его грех, чувствовал всем своим существом, насколько он противен, мерзок, он обонял смрад своего греха, видел цену греха, который совершил. И он понимал: животное ему жалко, но есть только один выход – либо должен умереть он, либо Бог примет это животное.

Древние люди именно с такими мыслями и чувствами подходили к жертвоприношению. Если бы все исполнялось так, как было задумано Богом, конечно, греха в израильском народе было бы меньше. Но, к сожалению, все тонкости жертвоприношений соблюдались в израильском народе чрезвычайно мало. Фактически со времен Иисуса Навина, это примерно за 300–400 лет до царя Давида, пасха израильским народом не совершалась, люди забыли даже, как она совершается, надо было находить древние книги и по книгам читать.

Когда пророк Иеремия нашел свиток Ветхого Завета и принес его царю, царь плакал, потому что он никогда не читал свитков Ветхого Завета, и повелел сжечь этот свиток – не дай Бог, кто-нибудь узнает о пророчествах, которые там написаны. То есть люди забыли слово Божие, не совершали богослужения. Но дошедшее до нас описание помогает нам понять цену человеческого греха.

Сейчас только очень духовные люди, которые действительно возлюбили Господа, понимают, что плата за малейший грех – это Божественная Кровь.

Люди очень жалеют животных. Иногда даже приходится слышать: лучше бы человека убили, чем невинную скотину. Но представляется, что Бог более милосерд, если позволяет, чтобы вместо человека, который может покаяться, может измениться и творить добро, умирает бессловесная тварь.

Главное, что мы должны понять: суть жертвоприношения в том, что грех и смерть тождественны, и без пролития крови никакого прощения быть не может.

Христос пострадал реально, Он страдал по Своему Человечеству, а не как Бог, Которому не больно. Кровь, которую Он пролил, – Кровь Божественная, и она имеет силу, имеет благодать. Как в древности кропили кровью убитого ягненка хозяина, который его принес, так и мы как бы кропимся Кровью Господа Иисуса Христа. Только это получается не в таком натуралистичном виде.

И поскольку это Кровь непорочного Существа и, кроме того, Божественная, то, когда мы причащаемся, она очищает совесть нашу от злых дел. И если бы мы понимали, чему мы причащаемся, то получили бы силу не грешить. Невозможно конечно, чтобы человек не подвергался искушению, но, причащаясь этой Кровью, мы бы получили способность противостоять греху в любых ситуациях, потому что Христос противостоял греху, – а в нас течет Его Кровь, значит, и мы можем противостоять.

В древности, когда человек приносил жертву, он должен был возложить руки свои на голову жертвенного животного и исповедать над ним все свои беззакония. Так что связь жертвенной крови, имеющей силу очищать грехи, силу искупительной жертвы, и покаяния, исповедования своей греховности, своих немощей, прослеживается даже в Ветхом Завете.

Святые отцы именно поэтому говорят в своих писаниях, что «если ты хочешь получить Дух, ты должен дать кровь». Это не означает, что человек должен сам себя истязать, хотя были люди и общества, которые считали, что надо проливать кровь. В Католической Церкви долгое время был распространен обычай, когда за грехи человек начинал плетью себя истязать сам, или с помощью слуги или другого брата-монаха.

Но отцы говорят не об истязании плоти – о том, что если человек согрешил (а мы все грешим), то без страдания, причем страдания телесного, получить спасение, духовную жизнь невозможно.

Когда мы приходим на Исповедь, нам кажется: мы рассказали о своих грехах – и получаем прощение. На самом деле, это не происходит автоматически. Мы получаем прощение ровно в той степени, в которой мы действительно смогли пострадать за совершенный грех, вытерпеть что-то, подвергнуться какому-то страданию. Максим Исповедник говорит: «…если ты согрешил, не надо себя корить, надо со смирением и кротостью терпеть все, что с тобой происходит, и это вменится тебе в покаяние» – то есть безропотно нести подвиг своей жизни, свой крест, который на каждого из нас возложил Бог, терпеть искушения, скорби, укоры, обиды, тревоги, которые нас постоянно посещают; так мы и страдаем. Причем иногда страдаем очень болезненно, когда нас оскорбляют или унижают, особенно незаслуженно – сердце наше рвется из груди, но мы должны терпеть. Максим Исповедник говорит, что каждый может приобрести любовь к ближнему, приобрести духовные дары только в той степени, в какой он согласился пострадать, вытерпеть, смириться с тем подвигом, с теми обстоятельствами, которые возложил на него Бог.

Так что, говоря, что мы сейчас можем принести жертву, мы говорим неправду. Жертва принесена – Христос пролил за нас Кровь. Мы ничего не должны – и в то же время должны: спасение совершается не без нас. Нам надо измениться, Он-то даровал нам прощение, и мы можем получить милость Божию и благодать Святого Духа даром. Но, получая ее даром, мы призываемся к терпению во имя Заповеди Божией, к терпению во имя любви.

Ветхозаветные праздники

Прообразование в древних обрядах

Духовная жизнь невозможна, если человек не хочет ничего терпеть: никаких даров Духа, вообще никакого присутствия Духа в себе он и не получит, потому что, повторю, Дух пребывает в душе только в той степени, в какой она готова пострадать ради Христа.

Христос говорит в Евангелии: «Возьми крест свой и следуй за Мной». Вот это очень важно понимать; обычно мы впадаем в крайности – думаем, что надо жертвовать, и начинаем себя самоистязать: держим суровый пост или предаемся долгим молитвам (это оборачивается страданием не столько для нас, сколько для наших ближних, которых мы порой просто терроризируем своим желанием быть святыми, упрекаем их, гневаемся на них, раздражаемся, порой даже проклинаем, пылая праведным, как нам кажется, гневом за то, что они, грешники, нас искушают).

Другая крайность, когда люди, понимая, что Христос сделал, считают: «а нам ничего делать не надо, мы ничего не должны, просто будем радоваться, причащаться». Православный путь – путь срединный. То есть Жертва Христова предполагает и нашу жертву, ведь сказал Христос: «Возьми крест свой и следуй за Мной, если ты хочешь быть Моим учеником». Мы причащаемся Крови распятого Христа, и эта Кровь вдохновляет нас идти Его путем – путем страдания, путем подражания Ему.

То есть и мы должны в определенном смысле стать жертвой – надо просто обречь себя на терпеливое исполнение заповедей Божиих и помнить, что за каждый наш грех нам надлежит умереть; и только милость Божия предложила в обмен на нашу жизнь Свою.

Если каждый раз с такими мыслями причащаться, то в сердце всенепременно родится благодарность, и мы поймем, почему на Литургии совершается Евхаристия – по-гречески «благодарение», почему главнейшая служба Церкви называется службой Благодарения. И будем не только и не столько просить Бога, понимая, что Он знает прежде, чем мы попросим у Него, что нам дать, а будем изливать благодарение, хвалу Господу. Мы потому и называемся православными.

В 49 псалме говорит Господь Духом Святым: «Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои, и призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня».

Так что путь, на котором заповедовал Бог спасение, – жертва хвалы.

Размышляя о жертвенных животных в тех духовных реальностях, о которых свидетельствует Библия, в первую очередь – что грех есть смерть, мы легко дойдем до той самой хвалы, до понимания, что состояние нашей благодарности Богу, состояние нашей хвалы Богу и есть состояние спасающегося человека.

Заканчивая тему жертвоприношения, хотелось бы упомянуть еще один эпизод. Когда заключался Ветхий Завет, когда весь народ вступал в Завет с Богом при горе Синай, были заколоты жертвенные животные, кровь сцежена, и часть этой крови вылита к подножью горы, а другой частью был окроплен весь народ: это Завет в крови – кровь жертвенных животных навсегда встала между Богом и человеком, то есть кровью связались Бог и человек. Мы знаем: по всем древнейшим традициям, когда люди хотят сблизиться с кем-то, они «связываются» кровью, становясь братьями по крови.

Кровное родство, кровь имеет важнейшее значение в отношениях между Богом и человеком. Но не потому что Бог жесток, а потому, что грех смертелен и человек должен осознавать, что такое на самом деле грех. Говоря богословским языком, это онтологическая природа греха требует крови и ничем другим она не может быть смягчена. Вспомним, Новый Завет тоже заключается в Крови. Христос на Тайной Вечере возносит Чашу и говорит: «Пейте от нее все: сия есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов».

Тоже Кровь между человеком и Богом, только Кровь эта имеет другую природу. Вспомните, все соседи израильского народа – финикийцы, карфагеняне, не говоря уж о живших в Центральной Америке ацтеках и майя, совершали множественные человеческие жертвоприношения. Мысль-то у них была точно такая же – без крови Бога не умилостивить, только кровь, считали последние из перечисленных, нужно приносить человеческую. То есть и они, при всей их жестокости и бесчеловечности, тоже сохранили правдивое свидетельство, дошедшее до них от предков, что без пролития крови человека спасения, примирения с Богом быть не может. И ведь действительно – пришел на землю Человек, пролил Свою Кровь и этим примирил нас с Богом.

У израильского народа было три важнейших праздника, когда весь народ (точнее, все мужское население Израиля) должен был явиться, как сказано в Библии, пред Лицо Господа, то есть в храм. Пока храма не было, – в скинию , такой храм, из кожи шитый. Такого не было никогда – никогда народ после Моисея не являлся пред Лицо Бога, потому они и страдали, потому на них гнев Господень и обрушивался.

Первый важнейший праздник – пасха, которая праздновалась семь дней в марте. Это ветхозаветная пасха, воспоминание исхода из Египта и крови агнца, которая их спасла. Они вкушали ягненка, испеченного на огне с горькими травами, и пили особое вино. Часть этой пасхальной трапезы и совершил Иисус Христос в последние часы Свои на земле, там и совершилось установление таинства евхаристии. Отметим, что в дни празднования пасхи можно было использовать только пресный хлеб, так называемые опресноки, не имеющие закваски.

Второй великий праздник еврейского народа – пятидесятница; естественно, на пятидесятый день после пасхи. Как говорят люди, которые толковали Библию и вели подсчеты, оказывается, от исхода евреев из Египта до их прихода на Синай прошло ровно пятьдесят дней. И, разумеется, в праздник пятидесятницы вспоминают о даровании Закона, о том, что на горе Синай Бог даровал им заповеди на каменных скрижалях и заключил с ними завет. Живя в палатках, они вкушали плоды нового урожая и благодарили Бога за то, что Он вспомнил о них в Египте, привел их через пустыню в землю обетованную, где все преизобилует.

Третий – праздник кущей, самый веселый у израильского народа, самый радостный: по традиции, по обрядам, записанным в Библии, люди должны были тогда танцевать. Я упоминаю об этом специально – именно из Библии мы знаем, что одним из элементов богослужения были танцы. Стало быть, сам по себе танец не бесовское изобретение, как иногда принято считать. Скорее можно говорить, что бес извратил танец и сделал так, что через него человек разрушает свою душу, свое общение с Богом, но по изначальному замыслу танец помогал выразить свои чувства перед Богом, сблизиться с Ним: мы знаем – когда царь Давид переносил ковчег в свою столицу Иерусалим, он не мог иначе выразить свое чувство Богу, как танцем. Он был почтен Богом именно за то, что смирился и плясал перед Богом – в танце как таковом нет греха, важен мотив, цель, которую человек преследует.

И еще один момент. Я упомянул, что в праздник пасхи вкушались опресноки, а на пятидесятый день вкушался уже квасной хлеб. Почему? В этом тоже есть образ: когда дается закон, в нашем понимании – это пророчество о духе, дух и есть та закваска, которая сквашивает человеческое «тесто». Когда Христос говорит в Евангелии в притчах о закваске или о семени, Он имеет в виду дары Святого Духа – Он дается нам, и мы приносим плод в Нем.

Еще один важный и интересный праздник – праздник труб, служивший началом нового еврейского года, начинавшегося в первый день осеннего месяца тисри (тишри), продолжается восемь дней. В первый день вспоминается творение мира, в последний – Страшный Суд; восьмой день – как день будущего века. Так что это не богословы выдумали учение о восьмом дне – даже Ветхий Завет посредством образов давал представление, что вся эпоха человечества умещается в восемь дней, восемь эонов, восемь эпох, где восьмая – это новый день, в который совершится Страшный Суд.

После праздника труб, на десятый день месяца тисри (седьмого в году) начинался великий День очищения – это Великий пост нашей Церкви. В Израиле он продолжался один день, но в этот день человек должен был быть в абсолютном покое, иначе смерть. Не допускалось никакое приготовление – ни пищи, ни вообще ничего, кроме того, что совершается при храме.

А в храме совершалось самое главное. Брали двух козлов, одного закалывали, и с его кровью первосвященник входил в Святая святых, где находился ковчег и куда входить имел право только первосвященник и только единожды в год. Вхождение с кровью в Святая святых, как потом растолкует апостол Павел, это прообразование Христа, Который вошел в Святая святых – в Небесные обители к Отцу, принес туда Свою Кровь и этим искупил человечество.

Первосвященник кропил кровью ковчег и херувимов, которые там были, и само Святая святых. Это символизировало собой великое очищение – посредством этого обряда весь народ как одно целое очищался от греха, поэтому так важно было прийти в этот день к храму: Бог как бы изливал на весь народ милость.

А второго козла проводили через «коридор» людей; каждый возлагал на него руки, как бы передавая ему свои грехи, потому этот козел назывался козлом отпущения. Затем его палками выгоняли далеко в пустыню, где он и умирал.

То есть один козел символизировал очищение, а другой принимал все зло. Но оба козла прообразуют то, что сделает Христос: Он и грехи наши на Себе понесет, Он же и с Кровью Своею войдет во Святая святых; посредством этих действий Он спасает народ.

Итак , внимательно разобрав тексты Священного Писания, мы придем к выводу, что на самом деле это не свод устаревших, ненужных нам еврейских обрядов; на самом деле это пророчество, прообразование, которое помогает понять смысл таинства, совершенного для нас Христом. Вот почему так важно над этим размышлять.

Последний нюанс праздников. Евреи должны были праздновать каждый седьмой год как субботу – в субботу они не должны были делать никаких дел, и седьмой год считался у них особенным: они не должны были ничего в этот год делать, ни сажать, ни убирать.

Предполагалось, что Бог обещал в шестой год давать им урожая в два раза больше. Поэтому в седьмой сажать не надо: пусть то, что вырастет, подберут нищие, пусть останется неимущим. Конечно, народ, за исключением, может, некоторых благочестивых евреев, никогда этого не исполнял – если Бог дает двойную порцию на шестой год, кто же упустит лишний кусок? Поэтому не исполняли, и это возымело свои последствия – Бог сосчитал все субботние годы, которых не исполнили евреи, получилось семьдесят лет, и на все эти семьдесят лет Он переместил их в страну пленения, а земля семьдесят лет пустовала – как говорит пророк Иеремия, «она исполнила свои субботы»: даже если мы не послушаемся Бога, повеление все равно исполнится, то, что Бог сказал, будет, но нам это не принесет никакой радости и пользы. Вот израильский народ послушался бы Бога и жил бы на своей земле долго и обошелся бы без всякого плена. Не сила Вавилонского царя взяла Иерусалим, а греховность и недоверие Богу еврейского народа.

По Закону Господа

О том, кому и как Бог открывает свою волю

Итак, сорокалетнее странствование израильского народа по пустыне подошло к концу. Новый израильский народ подходит к Земле Обетованной со стороны реки Иордан (там, где сейчас находится Иордания). Чтобы попасть в Землю Обетованную, они должны перейти через Иордан ; эта земля принадлежит моавитскому народу, моавитским царям, и вот здесь происходит очень интересный эпизод.

Видя силу израильского народа, моавитский царь Валак, сын Сепфоров, понимает, что ему не справиться с пришельцами – народом Израиля своими силами, и хочет прибегнуть к помощи человека по имени Валаам, сын Веоров, живущего где-то далеко в пустыне. Он прослыл среди окружающих народов пророком Божиим: все, что он говорит, исполняется – все, на что призывает он благословение, благословляется, все, что он проклинает, проклинается. Он способен предугадывать будущее и влиять на судьбы народов и судьбы отдельных людей; в Библии он называется пророком, хотя не в том смысле, в каком потом пророки Божии среди израильского народа. Нам этот человек важен тем, что как-то Бог через него действует, и народ это понимает, хотя Священное Писание не говорит, как же это происходит.

Важно, что, оказывается, Бог может действовать не только среди избранного народа. Конечно, это действие не вполне чисто, ведь люди-то не чисты, но что Бог может действовать и за пределами богоизбранного народа, – это для нас важно: и там могут быть люди, которые воспринимают свидетельство Божие, могут по Его же благодати предстоять за целый народ. Такие примеры в Библии не единичны. Например, Бог открывается Иову.

Есть образ, взятый из Книги пророка Иеремии, где Бог свидетельствует, что будет всегда хранить племя (дом) рехавитов за то, что они почитают заповеди своих предков, и всегда среди этого племени будет человек, которого Бог будет слышать и молитвы которого за этот народ будет принимать, хотя этот народ не относится к коленам Израиля.

Очевидно, что это не случайно – значит, и за пределами израильского народа, за пределами Священного Предания человечество не представляет собой духовную пустыню, Бог не оставил все человечество, как это нам иногда представляется, Он поддерживает духовную жизнь этих народов, открывает им то, что эти люди способны вместить и принять. Конечно, это откровение условно, его нельзя ставить в один ряд со Священным Писанием Ветхого Завета, но надо помнить, что Бог есть Дух, что Он дышит, где хочет, и, как это сказано у апостола, любой человек, поступающий праведно, угоден Богу, даже если он формально не принадлежит к народу Божию.

Так вот, Валаам – интересная фигура, вокруг которой разворачиваются следующие события. Моавитский царь Валак посылает послов к пророку Валааму с просьбой, чтобы тот пришел и проклял израильский народ. Валак уверен, что если Валаам это сделает, он точно сможет этот народ одолеть.

Валаам отказывается, говоря: «Я не могу делать то, о чем меня просят люди, я делаю только то, что велит мне Бог. Если Бог пошлет меня вместе с вами, то я пойду и прокляну, если Бог не пошлет, то я не пойду», но все-таки садится на ослицу и едет с посланными – в Книге Чисел это его действие не комментируется, как и некоторые другие его поступки.

Но мы находим комментарий поступков Валаама в посланиях апостола Павла. Апостол Павел, движимый Святым Духом, разъясняет, что Валаам, с одной стороны, отказывается идти, потому что Бог его не посылает. Но слишком велика плата, которую предлагает царь Валак за это действие. И Валаам поддается на уговоры, соблазненный величиной платы, то есть лукавит перед Богом.

Но его ослица останавливается и, как он ни пинает ее, не двигается с места. Он в бешенстве начинает бить ее палкой, и вдруг неожиданно ослица говорит человеческим голосом: «не я ли твоя ослица, на которой ты ездил сначала до этого дня? Имела ли я привычку так поступать с тобой? Он сказал: нет. И Господь открыл глаза Валааму, и он увидел ангела Господня, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке, и преклонился, и пал на свое лицо. <…> Ангел Господень сказал Валааму: пойди с этими людьми, только говори то, что Я буду говорить тебе».

Этот эпизод значим для нас, а не только для еврейского народа: он показывает, что даже человек с открытым оком, умеющий предвидеть будущее, но отягченный какой-то страстью, помрачается умом, перестает видеть вещи ясно. В своем естественном состоянии Валаам увидел бы ангела, но сейчас не видит, потому что разум его ослеплен страстью, в данном случае сребролюбием.

Наши святые отцы создали очень глубокое учение, как страсти действуют на человеческое существо, на нашу душу, на наш ум. Страсть они называют помрачением ума, потому что человек под их действием не может ясно видеть очевидного. То есть мы, целиком управляемые страстями, пребываем в помрачении ума и не видим ясно ни свое будущее, ни будущее государства, ни будущее мира, и живем так, как будто собираемся жить вечно. В книге Притчей Соломоновых сказано: «ленивец говорит: «лев на дороге! лев на площадях!». Дверь ворочается на крючьях своих, а ленивец на постели своей».

Так и мы, отягченные страстями, не умеем видеть руку Божию в нашей жизни, не можем ничего сделать, мы действительно слепы. В этом эпизоде Валаам уподобляется ослице, а ослица уподобляется Валааму, ведь она видит ангела: даже пророк, избранный, если он опутан страстью, становится скотоподобен.

И более того, если мы не можем сколько-нибудь ясно видеть Промысел Божий в нашей жизни, значит, мы слепы, значит, мы уподобились скотам несмысленным, как говорится в псалме, и, стало быть, не можем чисто молиться, не можем предстоять перед Богом лицом к Лицу. И это состояние делает нас неспособными быть настоящими служителями Божиими. Надо вырвать корни страсти из сердца – наш ум сразу осветлеет, мы увидим руку Божию в нашей жизни.

Валаам идет, потому что ангел велит ему идти, хотя, может, он смирился и признал, что нечестива его попытка сделать что-то ради мзды. Валаам приходит к Валаку, тот приглашает его взойти на высокую гору, «на высоты Вааловы» и с этой высокой горы проклясть израильский народ, который станом стоит у подножья. Валаам собирается проклинать, но, по действию Духа Божия, из его уст исходит благословение. Валак возмущен, он переводит Валаама на другое место, на вершину горы Фасги, но получается то же самое. Так случается и в третий раз.

Одно из пророчеств Валаама читается как предуготовительное чтение Священного Писания, как паремия накануне Рождества Христова. Это место, где говорится, что восходит звезда от Иакова, восстает жезл от Израиля, то есть предсказание о Вифлеемской звезде и о том, что, как говорится в пророчестве, «вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко»– он, вдохновленный Духом Божиим, видит время Пришествия Христа.

Даже человеку, который не принадлежит народу Божию, да еще и обременен страстью сребролюбия, даже ему, по действию Духа Божия, может быть открыта великая тайна, скрытая от очень многих гораздо более праведных людей, – тайна Воплощения Бога.

Это тоже не случайно. Бог показывает израильскому народу, что именно в нем чаяние, спасение всех народов земли, что судьба народа неразрывно связана с судьбой всего человечества и на самом деле обещанный Спаситель, Мессия есть не только Спаситель этого народа – он ожидается всеми народами земли, так что пророчество о явлении Христа среди израильского народа может быть открыто и им.

Собственно говоря, поэтому не надо смущаться тем, что у разных народов мы находим свидетельства о смерти, Воскресении, о явлении Бога, Который воскреснет, Который спасет – не потому, что тема воскресения или спасения так называемый бродячий сюжет, а потому, что Бог всем народам открывал тот факт, что спасение грядет и оно в Том, Кто сможет воскреснуть, – Кто смог преодолеть смерть, и будет Спасителем и человечества вообще, и каждого народа в отдельности. То, что открыто в Священном Писании, нельзя ограничивать рамками одного народа, христианство всечеловечно, универсально.

Совсем не случайно Православная вера в богослужебных, богословских текстах называется верой кафолической, вселенской – охватывающей все человечество.

И действительно, когда видишь, как на какой-нибудь великий праздник православный съезжаются люди из разных государств, представители разных народов, но все они православные, все совершают Божественную православную Евхаристию, понимаешь: весть о Христе открыта всем народам земли.

Итак, Валаам произнес вместо проклятья благословение, но, по комментариям апостола Петра, он не мог на этом успокоиться, даже движимый Духом Божиим, – сердце его по-прежнему обременено сребролюбием, оно жаждет денег. Апостол говорит, что потом произошло событие очень грустное: Валаам, как человек мудрый (зная немощь человеческую, возможно – как нам дает понять апостол Иоанн – пытающийся служить не только Богу, но и кому-то еще), дает Валаку совет, как одолеть народ израильский. Он предлагает Валаку выпустить к израильскому народу женщин. Валак следует его совету, и в стане израильском началось массовое прелюбодеяние: в этом народе запрещено по закону вступать в брак с другими народами, но люди эти, пришедшие завоевывать землю, увидев красоту моавитянок, забыли о той задаче, которую на них возложил Бог.

Как только начался грех среди израильского народа, казнь Божия обрушилась на стан израильский, и люди стали умирать. Прекратилась смерть благодаря священнику Финеесу: застав сородича за совершением греха, он взял копье и пронзил обоих – и сородича, и женщину. И в этот самый момент истребление народа прекратилось. Священное Писание такую ревность возносит – за этот поступок все потомки Финееса стали первосвященниками.

Нам же важно другое. Действительно, весь Ветхий Завет пронизан очень глубоким представлением, что грех есть смерть, а смерть заразна, что к смерти и, следственно, ко греху нельзя относиться равнодушно, что сам грех должен вызывать у нас чувство неприязни. И когда человек именно так реагирует на грех, это благо для всего народа. Именно равнодушие к человеческому греху губит в конце концов и израильский народ, и все человечество – и нас с вами.

Моавитяне все-таки были завоеваны, и израильский народ подошел к реке Иордан.

Здесь происходит чудо, соразмерное тому, что произошло, когда израильский народ выходил из Египта: на глазах у всего народа, когда священники, несущие ковчег, входят в реку, вода уходит, и по сухому руслу народ переходит реку Иордан и становится станом напротив города Иерихона. Это чудо совершено, во-первых, чтобы показать всем народам Палестины, что идет не просто кочевое племя, идет народ, среди которого шествует Бог. Это нужно и самому народу, чтобы не видевшие чудес, совершенных Богом в Египте, утвердились в вере, чтобы сделали то, что от них требуется в Земле Обетованной. Вот для этого происходит чудо.

Накануне перехода через Иордан происходит настолько важное событие, что ему посвящена целая книга Пятикнижия Моисеева – Второзаконие. Моисей не войдет в Землю Обетованную, он останется со своим народом, который погиб в пустыне, таков его удел. И Моисей, зная, что не войдет в Землю Обетованную, перед тем как умереть, дает последний наказ израильскому народу. Он восходит на гору и начинает произносить слова Закона, как бы возобновляя Завет.

Дело в том, что при Синае Бог вступил с народом в Завет, но тех людей уже нет – прошло сорок лет, они умерли; надо восстановить Завет с их детьми, которые стали мужчинами, им надо напомнить, что требует от них Бог. Этому посвящена Книга Второзаконие: второй раз от Лица Бога Моисей произносит слова благословения и проклятия, он учит народ жить по Закону Бога. Это краткое изложение всего, что требует от израильского народа Бог.

Вступление в Землю обетованную

О соединении с Богом

В книге Второзаконие есть удивительные слова, актуальные и для нашего времени: если народ не будет слушать Бога, то земля запустеет, пшеница перестанет давать плод, виноградники – виноград , придут враги, дети будут рождаться больными, немощными, процветет грех, будут разрушаться семьи, государство.

Мы, как люди верующие, сохраняющие связь с христианскими традициями прошедших поколений и до сих пор называющие себя народом-богоносцем, считающие страну нашу Богом хранимой, должны понимать, что причина всех болезней нашего обществам не в политике и не в экономике. Мы перестаем слушать Бога, заботиться об исполнении Его заповедей, все меньше и меньше верим в их силу, забываем, что исполнение или забвение той или иной заповеди есть жизнь или смерть для наших семьи, народа, государства.

Как и сказано во Второзаконии, заповедь дана либо к жизни, либо к смерти. Исполняя ее, мы получаем жизнь; если не исполняем – умирает все. Мы забываем о своем завете с Богом, который каждый из нас заключил в день Крещения. Может быть, подходя к купели, мы не понимали, в чем состоит христианский закон, но, тем не менее, мы пришли и своими словами отреклись от сатаны и всех дел его, мы сочетались со Христом, сказав: «Верую в Него, как в Царя и Бога» – сделали то, что израильский народ на горе Синай, вступили в завет с Богом. И если мы будем исполнять завет, то государство, семьи наши, все процветет; не будем исполнять – естественно, все будет разрушаться.

В Книге Второзаконие есть чрезвычайно важный отрывок, который имеет прямое мессианское, фундаментальное значение. Пророк Моисей, уходя к Богу от своего народа, говорит: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь, его слушайте», и дальше говорит: «Кто не послушает этого пророка, душа его истребится из народа», то есть он не наследует жизни вечной. Это мессианское пророчество о Пришествии в мир Иисуса Христа – «пророка, подобного мне», как говорит пророк Моисей.

Действительно, Христос, придя, совершает то же, что Моисей, только в значительно более превосходной степени, – Он спасает народ от рабства, от смерти через Свое Воскресение, Он дарует ему Закон – как и Моисей, Он создает Церковь – как создал Церковь и Моисей, Он заключает с Богом Завет – как заключил Моисей. Моисей заключил Завет на крови убитых животных, а Христос заключает этот Завет на Собственной Крови. Дело же, которое совершает Христос, то самое по сути, что и дело Моисея.

Когда первые христиане, апостолы начинают ходить по городам и весям и проповедуют среди иудеев, произнося проповеди в еврейских синагогах, они эти слова Моисея вспоминают и говорят: «Вот, Он сделал то же самое, что Моисей, о Нем говорил Моисей». И против этих свидетельств, как говорил об этом апостол Павел, возражать иудеям было нечего. Глубочайший смысл этих слов не столько в том, чтобы, увидев Христа, евреи вспомнили слова пророка Моисея и пошли за Ним. Смысл в том, чтобы они после свершенного Иисусом Христом поняли, что весь Ветхий Завет свидетельствует о Нем. Если они не поймут и не примут этого, то только по упорству своих злых сердец. У них нет оправдания, нет права сказать: «мы не знали, мы не поняли». Настолько все очевидно, что не согласиться с этим можно только по злой воле, а не по незнанию.

Последние слова Моисея «Его слушайте» не случайны, – именно их произносит Бог, когда Христос крестится в Иордане или трем ученикам на горе Преображения: «Его слушайте». Все правоверные иудеи должны были в синагогах слушать чтение Закона, а Второзаконие читалось чаще других книг Священного Писания, так как в нем, как мы бы сейчас сказали, конспективно изложена суть иудейского Закона, Завета Бога с человеком. Конечно, все взрослые мужчины эти слова знали очень хорошо. «Его слушайте» – это Тот, о Ком говорил Моисей. Собственно говоря, и апостолы потому и пришли: слова в их сердце сразу отозвались, и они принесли плод того, что уверовали в это свидетельство.

Теперь вернемся к Иисусу Навину, который стал станом напротив города Иерихона. Нам важен вопрос завоевания Земли Обетованной, он имеет очень серьезные исторические, в первую очередь, последствия.

Бог повелевает израильскому народу не просто завоевать эту землю, а уничтожить весь живущий на этой земле народ. Конечно, в нашей либеральной, гуманистической (не христианской гуманистической, а именно материалистической гуманистической) традиции, сформировавшейся в эпоху Возрождения, это бесчеловечно… Все-таки европейскому гуманизму сердца наши принадлежат на самом деле гораздо больше, чем благовестию Библии.

Но для Ветхого Завета это свидетельство краеугольный камень – грех есть смерть, а смерть заразна, она убивает одним прикосновением, поэтому надо относиться ко греху бдительно. Поэтому Господу и приходится уничтожить народ, исчерпавший свои возможности хоть как-то исправить свою жизнь пред Лицом Бога. Но это полбеды – эти развращенные люди могут заразить и израильский народ развратом и идолопоклонством. А Бог с великим долготерпением вел израильский народ через пустыню, его должно сохранить! Именно поэтому Бог повелевает уничтожить всю заразу.

Сравните: говоря о больных такими инфекционными заболеваниями, как чума, холера, тиф, мы отдаем себе отчет, что их надо изолировать, чтобы другие не заразились. На таком уровне мы это понимаем, но для пророков Ветхого Завета грех – такая же инфекционная болезнь, только гораздо более опасная, потому что приводит к смерти народа. Израильский народ эту миссию не выполнил. Не выполнил по понятным человеческим причинам – он изголодавшимся пришел в богатую землю. Израильтяне, с радостью увидев цветущие поля, луга, виноградники, дома, города, построенные много тысяч лет назад, процветающие и богатые, конечно, забыли о необходимости уничтожения врага. Попечение о земном богатстве отвлекло народ от духовной трезвости.

Мы должны бороться с грехом, пока его не искореним, а мир всегда противоречит этой бескомпромиссной борьбе.

Апостол Иаков говорит: «Дружба с миром есть вражда против Бога». То есть человек, пытающийся побороть грех, должен бороться с ним до конца. И это всегда приведет его к борьбе со страстями, грехами, соблазнами, суетой , проникающими в его сердце через вещи, которые в мире находятся.

Бескомпромиссная борьба с грехом – ключевая тема всего Священного Писания. Она проходит через всю христианскую жизнь, через писания святых отцов, учителей Церкви, через богословие, через историю Церкви. Наш современный либеральный гуманизм на самом деле продиктован не тем, что мы любим людей больше, чем их любили древние – мы любим покой больше, чем любили его древние, мы гораздо меньше любим Бога, чем древние. Мы не так переживаем реальность греха и смерти и слишком легкомысленно относимся к тому, что мы грешим – привыкли к тому, что нам легко дается прощение.

Итак, повеление Божие не было выполнено, что и привело к плачевным результатам – очень скоро израильский народ стал поклоняться идолам и очень быстро усвоил развращенность здешнего населения. Полузавоевана Палестина, и в Израиле возникает гражданская война; причина – эпизод, произошедший с одним левитом в земле Вениаминовой. Я не буду пересказывать его, только укажу, что по нравственному уровню он вполне равнозначен тому, что произошел с семьей Лота в Содоме. То есть жители территории, доставшейся колену Вениаминову, по своему нравственному уровню за это время скатились до уровня жителей Содома. Если бы не милость Божия, не праведники, чтущие Бога, поклоняющиеся Ему, то Израиль могла бы постигнуть участь Содома; очевидно, на этой земле нашлось несколько праведников, и гнев Божий не пролился там огненным дождем, но сам факт показателен. Не послушались Бога. Как потом, в исторической Книге Царств, пророк Самуил скажет царю Саулу: «Неужели ты думаешь, что жертвы Богу приятнее, чем послушание Ему?».

Ну и последний эпизод, на котором хотелось бы остановиться, – взятие Иерихона. Всем известно, что город не был взят силой человеческой. Израильский народ должен был обходить город семь дней, а на седьмой день затрубить во все трубы, закричать во все горло. И когда он сделал это, стены Иерихона, считавшиеся неприступными, рухнули.

Здесь важен, во-первых, такой момент: город берется силой Божией, люди почти во взятии не участвуют, и, соответственно, вся добыча города тоже принадлежит Богу. Когда один человек попытается это нарушить и присвоить что-то из добычи, весь народ претерпит за это наказание.

Но важно и другое: бывают в жизни такие обстоятельства, когда от человека требуется то же, что сделал еврейский народ проходя вокруг Иерихона. В поздней византийской традиции это получит название «исихия», буквально – «молчание»: человек отстраняется от всего, погружается в себя, в Бога, находит в сердце своем живущего там Христа и действительно обретает совсем иное измерение человеческого бытия, и бытия человека в Боге и Бога в человеке. Отстранение от всех внешних дел, молчание становится способно явить миру силу Божию. Вот смысл семидневного обхода Иерихона. Израильтяне ничего не делают – лишь молчат, со стен в их адрес наверняка раздаются смешки, издевательства. Обе стороны понимают, что нужно бы делать лестницы, подкопы рыть, а люди, доверяясь Богу, просто молча обходят вокруг города. Этим молчаливым доверием и послушанием Богу является великая сила Божия.

Это картинка, образец, притча о том, что делает глубокий молитвенник-подвижник, – по-видимому, внешне ничего не делает, не помогает строить храмы… Взять преподобного Серафима Саровского, убегающего в пустыню, – от всего отстраняется, ни в чем не принимает участие, с нашей современной точки зрения, никакой пользы людям не приносит, только молчит и читает Священное Писание. Но через это молчание, через это погружение в Бога, через то, что народ обретает в молчании, происходит такое величественное действие благодати Божией, как, допустим, исцеление, просвещение людей. Они меняют свою жизнь, и это продолжается до сих пор. До скончания века будет памятно имя святого Серафима Саровского, но еще на его памяти, практически без его физического участия (он является непосредственным орудием благодати Божией) строится монастырь Дивеевский, строятся храмы, уже после его смерти строится великая женская лавра, которой в истории Церкви аналогов нет.

Серафим Саровский, по сути дела, в этом молчании настолько соединился с Богом, внешне долгие годы ничего не делая, что слово, им сказанное, дело, им благословленное, живут в веках. Люди до сих пор созидают свою жизнь, пользуясь его благословением, совершают паломничества к его мощам, к святыням Дивеевской обители, которая созидалась только благословением и молитвенным напутствием батюшки Серафима и существует и преумножается до сих пор.

Это духовное выражение исторического дела, которое совершил еврейский народ, семь дней обходя Иерихон.

Как видите, считать, что «все должны обязательно что-то делать», означает разрушать фундамент монашеского бытия. Те, кто считают, что фактически монашеская жизнь не приносит никакой пользы людям, на самом деле не понимают очень важных элементов духовной жизни.

Пусть эпизод с завоеванием Иерихона будет для нас всех примером, притчей, за которой скрывается или открывается очень значимая для нашей жизни истина.

В Завете с Богом должно быть все общество

О присутствии Бога в человеческой истории

Начинаем знакомство с историческими книгами Ветхого Завета. Главным образом это будут Книги Царств. Не надо думать, что они касаются только истории еврейского народа и, как явление историческое, нам не нужны. Это не так: смысл не в том, что в этих исторических книгах описаны какие-то этапы жизни царства Израильского, рассказано о его исторических деятелях, экономических отношениях и так далее. Нет.

Надо всегда помнить, что Ветхий Завет, как и вся Библия, есть Откровение Божие человеку, свидетельство Бога о том, что выходит за рамки обычной исторической реальности. В этом смысле исторические книги Ветхого Завета свидетельствуют, как Бог действует в истории, как Он являет Свое присутствие в истории, как Он открывает человекам, чего от них хочет, помогает человеку сделать единственно правильный выбор в жизни. Эти книги открывают, как Бог вразумляет и наказывает человека, побуждает его к каким-то историческим шагам, политическим действиям.

Даже на самый упрощенный взгляд, исторические книги Ветхого Завета показывают, как Бог посредством обычных исторических, политических, экономических вещей являет Свою волю в судьбе человечества и конкретного народа. Изучая эти образцы, мы можем понять, как в нашей жизни, в нашей исторической реальности действует Бог. Наша задача – помочь всем, кто пытается разобраться в Библии, осознать этот факт, посмотреть, каким образом и что являет Бог через исторические события, понять, как это применимо к нашей жизни.

В Библии четыре Книги Царств. Первая начинается с рождения последнего израильского судьи (мы пропускаем с вами целую книгу, Книгу Судей: примеры, сюжеты, описанные там, известны, понятны всякому, поэтому не будем на ней останавливаться).

Мы закончили на том, что еврейский народ, захватив Землю Обетованную, не исполнил данного ему повеления Божия – не уничтожил весь народ, живший на этой территории, а ведь только так он мог жить на этой территории безопасно.

Израильский народ этого не сделал по понятным причинам. Во-первых, захваченных иноплеменников можно было обратить в рабов. Во-вторых, никто больше воевать уже не хотел, люди разбрелись по действительно Обетованной Земле – богатой, сытной. Уставшие от долгого странствования по пустыне стали занимать пустующие дома, виллы, города, земли, виноградники, чтобы просто начать жить по-человечески – ведь ради этого они сюда и пришли. И доводить дело до конца им уже не хотелось.

Это и стало ловушкой для израильского народа – оставив эти племена, народ оставил тем самым себе соблазн: иноплеменники исповедовали очень нехорошую, плотскую, дикую религию. Эта необузданность и стала соблазном для израильского народа и отвлекла его от истинного Бога. Это первое.

Второе. Бытие израильского народа на Земле Обетованной начинается с наказа, который дает Иисус Навин. Когда народ просит его распустить, Иисус Навин собирает иудеев в последний раз, чтобы напомнить им слова Завета (об этом говорится в Книге Иисуса Навина), – он, напоминая обстоятельства Завета, напоминая, что требует от них Бог, заключает свою речь трагически: «Тем не менее, знаю, что никто из вас заповеди Божии слушать не собирается и жить по Божию Закону никто из вас не станет, но я и дом мой будем служить Господу, ибо Он свят, а вы делайте, что хотите».

То есть израильский народ только-только вышел в Землю Обетованную, а Иисус Навин уже трезво оценивает духовные возможности народа; он уже знает, что никто не будет соблюдать заповеди Божии. Так и получилось.

Когда мы говорим «никто», не надо понимать это буквально, то есть 100 %. Никто – это значит большинство народа. Но в том-то и состоит особенность народа Божия вообще (и израильского народа в частности), и особенность Церкви как явления духовной жизни, что бытие народа может определяться даже не волей большинства, а проступками одного человека.

Например, в Книге Иисуса Навина описывается такой эпизод: был взят Иерихон, и, по повелению Божию, этот город должно было предать заклятью, то есть вся добыча, взятая в нем, должна быть посвящена Богу – никто из народа не смеет взять себе ничего, все принадлежит Богу. Любой, кто возьмет, совершает святотатство, украв у Бога. И, казалось, все это исполнили.

В следующем же сражении с жителями гораздо более слабого городка Гая евреи, имея большинство, сражение проиграли. Очевидно, что израильский народ был оставлен Богом – он так это и понял. «Почему? Что такое мы сделали, что были оставлены?», – они стали вопрошать Бога. Оказалось, что один из народа взял какую-то малость из добычи Иерихона; и за это Бог оставил целый народ.

Так и в нашей Церкви. Апостол Павел очень хорошо говорит: если болеет один член Церкви, то о нем должно переживать, за него должно молиться все церковное сообщество. Если этого не будет, то болезнь, которой болен один, распространится на всю церковную Полноту; ведь в Завет с Богом вступает вся человеческая общность – не один человек из этого общества, а все общество: все общество как целое отвечает пред Лицом Бога за соблюдение данного Завета. Так что не важно, сколько человек не исполняли Закон по пришествии в Землю Обетованную, важно, что они были, и в силу их неверности считался неверным весь народ.

Известный факт: на протяжении нескольких столетий в Израиле не совершалась пасха Господня, хотя это было фундаментальное положение религиозных традиций ветхозаветной Церкви израильского народа. Если уж такой значимый обряд не соблюдался, что говорить о менее значимых вещах.

При несоблюдении заповедей, неверности Богу сохранение религиозных традиций соседних народов – очень плотских, близких не просто к идолопоклонству, а к открытому сатанизму – было, конечно, очень соблазнительным. Все мы понимаем: чтобы сохранить свою душу от соблазна, надо быть духовно цельным человеком, очень аскетично настроенным, очень любящим Бога – один святой отец сказал: «На кипящий котел мухи не садятся»; надо кипеть, гореть и тогда можно пережить окружающий тебя соблазн.

Израильский народ, оставив рядом с собой главнейший соблазн – идолопоклонство и поклонение твари вместо Бога, при этом в массе своей не горел ни любовью к Богу, ни заботой о соблюдении заповедей. Поэтому буквально с первых же лет истории израильского народа ярко стали проявляться богоотступничество, богозабвение, непочитание Бога. И поэтому Бог, чтобы этот народ как-то вразумить, наказать, напомнить, что Он есть Бог и другого нет Бога, что Он един есть Бог, могущий спасти, что все идолы ничтожны, как сказано в Псалтири, все боги язычников суть бесы, – Господь попускает израильский народ быть попираемым от соседних племен, которых было много. Какие-то народы были родственны Израилю, как аммонитяне, моавитяне, другие принадлежали к тем племенам, которые должны были быть (но не были) истреблены. Один из самых опасных врагов Израиля – племя филистимлян, которое жило на Средиземноморском побережье. С ним происходили самые напряженные бои, самое долгое и трудное противостояние. И когда народ ослабевал в своем горении, Бог попускал врагам одолевать Израиль – гибли мужчины, уводились в плен женщины, истреблялись дети, пустели земля и виноградники. И когда народ, предпринимая всевозможные естественные средства, никак не мог от напасти избавиться, он вспоминал, что есть Бог, и какая-то часть народа обращалась к Нему через плач, стенания, через вопль. Бог, видя, что народ сокрушился и смирился, осознал свою вину перед Ним, посылал человека, который, будучи вдохновленным благодатью Божией, так воодушевлялся, что организовывал народ и, поскольку с ним был Бог, низлагал всех соперников Израиля, побеждал всех его врагов и освобождал Израиль.

Эти люди, по сути дела, все были мирными людьми – обыкновенные пастухи или земледельцы, но когда на них сходила благодать Божия, они воодушевлялись, становились воинами, вождями, возглавляли поход и сокрушали израильских врагов.

Действие благодати Божией было настолько очевидно, что весь народ радовался в первую очередь тому, что Бог их не забыл. Воодушевлялись, видя, что Бог Израиля сильнее всех – и надо только жить по заповедям Божиим, и они будут в безопасности.

Так как человек, воодушевленный Богом, приводил их к победе, они верили, что с этим человеком пребывает Бог, и после войны продолжали к этому человеку обращаться за разрешением разных своих нужд, проблем. Эти вожди и получили название судей, поскольку народ видел в них людей, способных свидетельствовать о силе Божией среди несчастного народа, все более забывающего Бога.

Так вот, Первая Книга Царств начинается как раз с повествования о рождении последнего судьи в Израиле. Почему последнего – об этом мы узнаем дальше.

В Библии все очень органично взаимосвязано: подробно описывается, как будущий судья появился на свет, как он ушел к своим предкам и какую роль в истории израильского государства сыграл. Речь идет о судье и пророке Самуиле.

В то время, когда должен был родиться Самуил, израильским народом никто не управляет. Все мужчины должны собираться три раза в год в месте, где находится скиния, Ковчег Завета, где совершается жертвоприношение, чтобы они ощутили свое единство, вспомнили, что все они – единый народ, вступивший в Завет с Богом, – должны являть свое единство перед Лицом Бога, вместе восстановить себя в благодати Завета, вспоминать клятвы, которые дали, и следить за тем, чтобы эти клятвы исполнялись всем народом.

Но это не было сделано. Да, люди приходили в храм, приносили жертвоприношения, но всеобщего собрания в знак возобновления Завета не было.

В тот момент, когда должен был родиться Самуил, обязанности судьи исполнял очень старый священник по имени Илия. У первосвященника было два сына. Но хотя они были в священническом сане, вели себя безобразно. С этого начинает описание исторической реальности Первая Книга Царств. Сыновья Илии Офни и Финеес не просто не были благочестивыми – они откровенно развращали народ, творили дела страшные, брали все, что люди приносили Богу, наживались на этом, вели себя очень бесцеремонно и даже, как говорит Библия, совращали и соблазняли тех женщин, которые приходили на поклонение к Богу. Но Библия лишь вскользь упоминает о том, как они жили. Беда в том, что Илия, их отец, зная, что они отвращают народ от скинии, своими поступками приводя людей к потере веры в Бога, ничего им не говорил. Грех его велик, и именно в этом грехе Священное Писание его укоряет, его – человека благочестивого. Укоряет в том, что он не воспитывает тех, кто вверен его заботам и попечению. Ведь он – судья, а, стало быть, в данном народе должен являться олицетворением силы Божией, свидетельствовать через свои поступки и дела, что Бог действительно не оставил народ. Кроме того, он священник, то есть должен постоянно заботиться о ревностном исполнении богослужения, о чистоте и святости предстоящих жертвеннику Господню. И еще он – отец, который перед Лицом Бога несет прямую ответственность за воспитание сыновей. И потому Священное Писание укоряет его даже больше, чем его детей.

В первой Книге Царств проводится интересная параллель: упоминаются два отца – Самуил, ставший отцом на закате своей жизни, и первосвященник Илия. И у того, и у другого – два сына, и обоих сыновья никуда не годные. Но Илию Библия укоряет именно за то, что он не ревновал о воспитании детей, и он получает наказание, а Самуил за это не наказывается. Почему?

Следует помнить всегда, что отец должен воспитывать, это его священная обязанность. В учительных книгах достаточно много написано, как должно воспитывать. И Самуил занимался этим воспитанием, а Илия не занимался. Но существует еще и момент свободного самоопределения человека, о чем мы часто забываем. Человек может не принять наставление отца, отвергнуть заветы матери, он может презреть веру своих родителей, хотя они свято пытались его научить этой вере и сами жили в соответствии с ней. Это выбор самого человека. Как мы знаем, даже Адам, который беседовал с Богом в раю и не имел в себе никакого греха, тем не менее, захотел избрать иной путь, а не жить по заветам Бога, сотворившего его. Если такое сделал Адам, то тем более так может сделать любой ребенок по отношению к своим родителям. Каждый родитель (в данном случае мы говорим об отце) обязан воспитывать своих детей, но что из этого получится, знать ему не дано.

«Кому много дано, с того много и спросится»

О Божественном попечении

Об этом мы говорили, когда рассматривали судьбу Исава и Иакова, двух сыновей Исаака. Один из них избрал один путь, другой иной.. Так вот, Самуил все-таки старался воспитывать детей, но они его не слушали, а Илия не старался воспитывать своих детей , и именно это ставится ему в упрек. Оказывается, он не воспитывал потому, что имел через это некую мзду (очевидно, какой-то частью добытой неправедно добычи они делились со своим отцом), и поэтому он не очень сильно заботился о исправлении своих сыновей, думая, что все само собой устроится. За неблюдение, равнодушие к тому, что народ, вступивший в Завет с Богом, отпадает от общения с Ним оттого, что священники ведут себя недостойно, соблазнительно и нечестиво, Бог попускает страшную беду.

Как раз в это время началась война с филистимлянами; израильтяне, не имея вождя, вдохновленного благодатью Божией (Илия был слаб, чтобы возглавить поход), проиграли сражение. Если бы сыновья Илии были благочестивыми и жили, думая о Боге, они воодушевили бы народ, но думали они не о Боге, хотя и желали победы, – это гарантировало дальнейшее безбедное существование при жертвеннике Божием. Так вот, они, не имея благодати в себе, решили воспользоваться ковчегом Завета, рассуждая: «раз проиграли войну, то возьмем-ка ковчег Завета – наши отцы, предводительствуемые ковчегом, победили всех врагов, значит, и мы сможем, если понесем его впереди себя».

Это очень тонкое психологическое наблюдение, важное свидетельство Бога о неправде человеческой. Офни и Финеес не оригинальны в своем намерении – очень часто в истории Церкви случалось, что люди пытались скрыть отсутствие в себе благодати, используя какую-либо важную святыню. И всегда для них это кончалось очень плохо.

Например, было время, когда Крест Господень много столетий спустя после Рождества Христова был увезен в Персию, когда великий град Константинополь был захвачен крестоносцами, когда на Русь пришли татаро-монголы… В чем смысл? Бог снисходит до людей, когда они не просто используют святыню, а верят в Него и пытаются жить в соответствии с верой.

В нашей жизни сплошь и рядом человек, например, приглашает освящать квартиру или машину, надеясь, что само это освящение поможет уберечь от беды. Если ты в этом доме не стараешься жить по заповедям Божиим, то святыня тебя обличит, укорит, а присутствие Святого Духа в этом освященном месте покажет, что ты ведешь себя недостойно дара, который тебе дан.

Так произошло и с еврейским народом – они взяли ковчег, но были недостойны пользоваться им: никто из них не имел веры и не жил в соответствии с заповедями, которые находились в ковчеге (а там хранились скрижали Завета). Разумеется, войско израильтян было разбито, Офни и Финеес убиты.

Интересная деталь – когда филистимляне узнали, что на них идет израильское войско с ковчегом, то испугались: ужас напал на них, они друг другу пересказывали некогда совершенные чудеса, ведь в их народе осталось свидетельство, что с помощью ковчега Завета израильский народ покорил Землю Обетованную. Тем не менее, они собрались с силами, пошли в бой и разбили израильтян. А дальше поступили так, как и положено поступать язычникам. Они думают: раз мы разбили израильтян, то теперь можем использовать ковчег. Наш бог оказался сильнее их Бога, мы теперь сильнее израильского народа и силу их Бога можем использовать для наших нужд.

Однако получилось наоборот. Они принесли захваченный ковчег. Впервые за всю историю, пусть не очень долгую, существования государства Израиль в Палестине, получилось так, что ковчег Завета – величайшая святыня, осязаемый факт присутствия Бога среди народа – попал в руки врагов. То есть фактически Бог оставил Свой народ, вразумляя и через это вразумление обращая израильтян к покаянию, ведь народ все-таки понимал: оставшись без ковчега, они лишаются единственной опоры, благодаря которой они овладели этой землей.

Когда первосвященник Илия узнал, что ковчег Завета попал в руки врагов, он упал от трепета, им овладевшего, сломал себе позвоночник и умер. Фактически смертью первосвященника Илии, можно сказать, заканчивается в жизни Израиля эпоха судей. И хотя Самуил формально считается судьей, он играет совершенно особую, уникальную роль в истории израильского народа, а прошлое заканчивается. Эпоха правления судей показала, что израильский народ не способен сохранить не только верность Богу, но и ковчег Завета – настолько внутренне опустошилось народное сердце, настолько внутренне народ стал безблагодатен, что даже свою величайшую святыню оказался не способен защитить.

И вот ковчег Завета внесен в храм бога Дагона, филистимляне празднуют, радуясь, что их бог победил Бога Израиля. Но наутро приходят и видят – идол Дагона сокрушен и лежит перед ковчегом Завета. Они поставили его вновь, а на следующее утро видят картину еще более ужасную – их идол рассыпался. Они испугались и перенесли ковчег в другой город – на город напала неизвестная болезнь, у людей стали образовываться очень болезненные наросты. Они отправили ковчег в другой город, в четвертый, в пятый… По всем крупным пяти городам филистимлян прошел ковчег Завета, и везде его присутствие вызывало образование у людей наростов и нашествие крыс и мышей, которые съедали все.

Они стали вопрошать своих прорицателей: «Что происходит с нами?». И прорицатели сказали (надо отметить, очень мудро): «Это за то, что мы взяли величайшую святыню. Ее надо вернуть израильскому народу».

И что сделали язычники? Не просто взяли и вынесли ковчег… Они показывают благочестие, благоговение перед этой непостижимой, страшной силой, страшным присутствием Бога, чего потом те же израильтяне являть не будут (и будут наказаны гораздо более серьезно, чем филистимляне).

Филистимляне делают из хорошего дерева телегу, запрягают в нее двух только что отелившихся коров, ставят на эту телегу ковчег Завета и кладут туда как бы жертвоприношение – пять золотых изображений своих наростов и пять золотых изображений мышей (по числу городов, которые были подвергнуты наказанию): они еще приносят некую жертву Богу. А дальше рассуждают мудро: «если коровы пойдут в сторону Израиля, то действительно это наказание от Бога, и пусть ковчег возвращается в свою землю. А если коровы, как свойственно их природе, развернутся и пойдут к своим телятам, то, значит, Бог тут не при чем, это просто случайное бедствие; надо перетерпеть, и оно пройдет». И вот они погрузили ковчег, и коровы, вопреки зову природы, мыча (им хочется домой), движутся к израильскому царству и доходят до границ израильской земли, провожаемые филистимлянами.

Человек, встретивший ковчег, отнесся к нему благочестиво, принес жертву, но дальше началось просто любопытство: израильтяне стали приходить, заглядывать в ковчег, рассматривать, и никто не относился к нему благоговейно. И за это израильтяне стали умирать.

Если филистимляне за то, что взяли к себе ковчег Завета, были наказаны болезнью и уничтожением материальных благ, то израильтяне за неблагоговение перед ковчегом наказаны смертью.

Это ясно показывает, что Бог по-разному относится к Своим и чужим; если вы вступили в Завет с Богом, то должны оказывать Ему благоговение. А с язычников спрос невелик, они-то ничего не должны Богу. Об этом же говорит Христос в Евангелии: «Кому много дано, с того много и спросится». Поэтому наказание израильского народа гораздо серьезнее…

Когда еще первосвященник Илия был жив, произошел эпизод, связанный с появлением в истории израильского народа пророка и судьи Самуила. Женщина по имени Анна была второй женой и была бездетна, хотя и любима. За то, что она была бездетна и все-таки любима своим мужем, первая жена ее всячески унижала, злословила и портила ей жизнь. Тем не менее, Анна не роптала и смирялась. Но однажды, когда отчаяние, боль, печаль, что она бездетна и не может принести радость мужу, достигли высшей точки, она поспешила в храм (она и так регулярно ходила в храм – приносила жертву) для дела необычного – для молитвы. Это дело необычное для израильского народа – молитва, в нашем христианском контексте, ему не предписывается, нужно приносить жертву, соблюдать обряд, а женщина пришла к Богу помолиться, она принесла Ему свою боль. Упав перед жертвенником на колени, она молилась от всего сердца, уста ее шептали молитву, а слов не было слышно. Это настолько поразило первосвященника Илию, что он подошел к ней и хотел ее выгнать, думая, что она пьяна. Тогда она говорит: «Нет, я не пьяна, я молюсь от сердца, прошу у Бога, чтобы Он дал мне сына». Первосвященник Илия, увидев, что она трезва, благословил: «Да услышит тебя Бог».

Через какое-то время она зачала, и родился сын, именем Самуил; она же, когда молилась перед престолом Божиим, дала обет, что если родится сын, то посвятит его Богу – любой первенец, рождающийся у женщины, по закону Моисееву, должен принадлежать Богу (обычно его приносили в храм и выкупали с помощью жертвоприношений. Об этом повествуют события праздника Сретения – евангельские события, когда Пресвятая Богородица приносит Иисуса в храм и приносит в жертву горлиц, выкупая Его от посвящения Богу). Анна дала Богу клятву не только формально посвятить сына Богу, а действительно отдать его в храм: если будет сын, пусть он будет не для нее, а для Бога. Рождается Самуил, она кормит его грудью, а когда ребенок отнят от груди, приносит его в храм и оставляет там. Она будет приходить к нему, шить ему эфод (это особая одежда для прислужников в храме, элемент священнической одежды), приносить одежду. Но и только.

Здесь прослеживается интересная линия: Анна унижаема, она терпит, терпение порождает молитву, то есть страдания пронзают, доходят до глубины человеческого сердца, и оттуда, из самой глубины, исходит та молитва, которой молилась Анна. Как говорят святые отцы, такая молитва пронзает Небеса. Не просто шепот уст, произнесенные слова – только движениям сердца внимает Бог. В самую бездну Он взирает, и ему надо, чтобы сердце было отдано Ему. В молитве сердце отдается Богу целиком.

Ради того, чтобы сердце целиком было отдано Богу, Он попускает человеку пережить страдания. Именно страдания делают нас как бы обнаженными перед Богом, а нашу молитву пламенной.

Анна выдержала страдания и через это терпение приобрела дерзновение и духовную молитву. Потом она дала клятву, фактически мысленно отреклась от младенца, которого она так жаждала, отреклась ради Бога. Не только свое сердце, а свою мечту, свое желание, свое счастье она принесла и положила Богу: «Пусть родится сын, но для Тебя, Господи, а не для меня, пусть это случится, но ради Тебя, а не ради меня». Вот такой жертвы ждет от нас Бог.

И Бог услышал, но не только услышал. Священник ее благословляет, то есть она получает некоторую (скажем казенным языком) санкцию священной иерархии – благословение первосвященника, санкцию Церкви ветхозаветной. И, рождая ребенка, делом совершает то, что обещала словами. Это путь подлинной духовной жизни, которым надлежит жить каждому человеку. Она еще не христианка, но этот ритм духовной жизни предполагается и требуется от христиан.

Каждый раз, когда мы стоим на Литургии, на богослужении, когда мы непрестанно получаем благословение священника или епископа, мы совершаем ту же молитву – должны совершать. На Литургии мы постоянно слышим такое выражение: «Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим». Мы часто не реагируем на эти слова, но пафос их именно в том, что все свое, всех наших друзей, всех наших близких мы отдаем Богу; не мы печемся – Бог о них попечется. То есть все высшее, что может произойти с этими людьми, мы возлагаем на Божественное попечение, смиряемся перед Богом и понимаем, что только Он может быть высшим Счастьем, Заботой, Попечением об этих людях.

Высшая точка христианской Литургии – возглас, который священник произносит не только от себя, а от лица всего народа: «Твоя от Твоих Тебе приносяще» – то, что Ты нам дал, мы отдаем Тебе. Что и сделала Анна: она получила дар от Бога – сына, и сына этого Богу отдала. Это то, чего ждет Бог, это настоящий смысл жизни перед Лицом Бога – все, что нам дает Бог, возвращать Ему. Бог отданное Ему возвращает нам освященным, и это становится духовным дарованием и вечной жизнью, источником освящения для всего мира и для нас; это называется Евхаристический акт.

Самуил был не просто хорошим человеком – он был освящен еще во чреве матери ее актом отречения от счастья для себя с мыслью о Боге, потому ребенок был получен святым.

Благодать Божия – не гарантия Спасения

Об испытании царствованием

История царя Саула… Обычно люди думают, что она не интересна и не поучительна; человек прожил бесславную жизнь, да и, в конце концов, не он же стал подлинным царем Израиля, – так, политический дефект.

На самом деле история царя Саула дает ответ на чрезвычайно важный для каждого человека вопрос: почему так бывает – Бог призывает человека, дает ему благодать, а человек все-таки гибнет.

Всем известно, что Бог избрал Саула, Он действительно дал ему благодать, Саул получил помазание Святого Духа и стал не просто святым – он стал иным, чем все другие. Это изменение произошло с ним, когда на него возлили масло. Когда он возвращался к своему отцу, то встретил группу пророков и неожиданно сам стал пророчествовать, славить Бога, как славят Его пророки. То есть на Саула сошел какой-то особенный дух, и это явление духа было очевидно для всех, даже поговорка появилась на этот счет в израильском народе.

Неужели Саул пророк, неужели такой, совершенно не духовный (нормальный) с точки зрения мира сего, человек смог пророчествовать? Значит, действительно с ним что-то произошло. Но как получилось, что этот же Саул вдруг заканчивает полным богоотступничеством, которое свидетельствуется его самоубийством? Он не просто умер, забытый Богом, – он оставлен Богом настолько очевидно, что кончает жизнь самоубийством. Как так получилось?

Бог не знал, что произойдет с Саулом? Ведь это очень важный вопрос. И очень важно услышать правильный ответ, объясняющий, почему и ныне происходит то же самое. Ответ, помогающий понять, что такое свобода человека.

Мы думаем, что если человек получил благодать, то все – он спасен, ничего с ним плохого никогда не случится. На самом деле это не так. В истории Церкви, в житиях святых отцов, мы знаем, сплошь и рядом встречаются такие эпизоды, когда, например, человек, отмеченный даром чудотворения, прозорливости, пророчества, вдруг падал во глубину зол.

Все дело не в том, что Бог дает нам, – благодать Его изливается на всех; важно, как воспринимает эту благодать человек, что он делает с данной ему благодатью. Важно понять, что благодать Божия не уничтожает свободу человека, не делает его раз и навсегда спасенным, она только призывает его к спасению, дает силы совершать спасение.

История Саула показывает, что благодать Божия не гарантирует спасения человека – для этого требуется его участие, его вера. Почему человек лишается благодати? На примере Саула это очевидно. В житиях святых, в писаниях святых отцов мы встречаем явление богооставленности, то есть потери благодати. Мы знаем, что благодать Крещения неотъемлема, но благодать Святого Духа можно потерять – именно поэтому преподобный Серафим Саровский говорит о стяжании благодати: можно благодать Божию приобрести, совершая добрые дела, а за слово осуждения, за гордыню, за нецеломудренные помыслы можно благодати лишиться, потом снова вернуть и снова лишиться. Можно лишиться так, что никогда уже не восстать. А можно, потеряв благодать, обрести ее через многие и многие годы.

Подвести итог можно словами Христа, Который не раз и не два в Евангелии повторяет: «Много званых, но мало избранных» – человек был призван, но чтобы это призвание стало избранием, ему необходимо откликнуться на зов своей воли, своей веры какими-то поступками; только тогда это призвание становится избранием – избранничество предполагает, что на призвание человек ответил своим свободным решением, своей верой. На языке богословия все это называется (по-славянски) соработничеством, сотрудничеством Божественной благодати и человеческой свободы, на греческом это называется «синергия»: человек и Бог вместе трудятся, одно без другого невозможно.

Полученная благодать Божия требует от человека ответных действий, причем спрашивает с него гораздо больше, чем с человека, который отмечен малой благодатью Божией или не отмечен ею вовсе. Нет людей, которые не отмечены вовсе благодатью Божией: свет Христов просвещает всех, просто мера этой благодати разная для всех.

Бог зовет каждого, Он приглашает и призывает всех, как говорит Христос в Евангелии Никодиму: «Когда вознесен буду, привлеку всех к Себе». А как человек на эту малую степень благодати откликнется, зависит только от него.

Никто не мог бы сказать, что он никогда в своей жизни не встречался с благодатью Божией. Но одни этого не заметили, будучи ослеплены чем-то другим, а другие не захотели заметить, откликнуться на этот призыв, хотя и знали, что это Бог являет им Свое присутствие. А есть люди, которые вроде и откликнулись, вроде и пошли, но, увидев, чего это от них требует, отказались от своего призвания, и благодать Божия в них иссякла.

Можно сказать так: избранничество, в христианском смысле слова, – это соответствие своему званию, когда человек приходит в соответствие с тем, к чему он призван.

Поговорим о судьбе Саула. Саул (из колена Вениаминова) потерял ослиц, идет их искать по всему Израилю. Этот поиск приводит его в город, где в то время находился пророк Самуил. Является Самуил Саулу и говорит, что тот должен быть царем, беседует с ним , наставляет его, помазывает освященным маслом.

Вроде бы Саул получает благодать Святого Духа и возвращается домой, причем сердце его действительно трепещет, горит, ведь он получил благодать, которой не искал, не ждал. Он возвращается к своему отцу и ничего ему не говорит, что он помазан в цари над Израилем и о благодати, которую получил.

Спустя некоторое время собирается весь израильский народ, чтобы выбрать царя; бросают жребий, и он падает на Саула. Увидев в его прекрасных физических данных особое преимущество, народ радостно скрепляет своим согласием избранничество Бога. Между прочим, этот механизм потом будет использован Церковью: избирает Бог, избирает Дух Святой человека в цари или в священники Себе, но это избранничество Божие должно иметь свидетельство и от народа. Так свершалось избрание епископов, например, в Древней Церкви – избирала благодать Божия, и народ на это должен был одобрительно ответить. Если народ избранника не принимал, считалось, что полноты Божественной воли на этом человеке явно нет. Апостол Павел про избрание епископа говорит, что каждый епископ или священник должен иметь доброе свидетельство от внешних – это тоже свидетельство благодати Божией, почивающей на этом человеке.

Конечно, не все были довольны избранием Саула. Судьи говорили, что он не знатного рода, к тому же из колена Вениаминова, наименьшего в Израиле, где всегда претендовали на первые роли представители колена Ефремова и колена Манассиина, как самых многочисленных, и они, разумеется, ушли недовольные.

И тут же устраивается Промыслом Божиим так: один из израильских городов, Иавис был осажден племенем аммонитян. Осада была очень жестокая, очень долгая, аммонитяне предложили городу сдаться, но только при условии, что каждый житель этого города будет ослеплен на один глаз; если жители не сдадутся, будут убиты все. И тогда жители города посылают послов за помощью. И послы из Иависа Галаадского являются как раз когда происходит избрание Саула. Саул, слыша это, сразу воспламеняется духом во что бы то ни стало отстоять город, бросает клич; по всему Израилю, сходятся воины, он сам возглавляет их, совершает дерзкий бросок и освобождает Иавис Галаадский.

Израильтяне решили, что человек, сумевший такое сделать, конечно, отмечен благодатью Божией и сможет (что для евреев всегда было важно) прославить их царство, добиться, чтобы перед их народом все остальные трепетали, чтобы жители Израиля процветали и богатство их увеличивалось за счет таких сокрушений соседей. И все приняли Саула, согласились с тем, что он особый царь. Нашлись, правда, те, кто стал предлагать Саулу убить бывших против его избрания, но он никого наказывать не стал. Фактически с этого момента Саул становится полноправным царем над Израилем.

Очень важно, что когда Саул бросил клич пойти спасать Иавис Галаадский, весь народ предстал как один. Он смог собрать под свое предводительство весь народ, это никому никогда не удавалось, и поэтому все поняли, что с помощью его руки Бог может прославить Израиль пред лицом всех окружающих народов.

Что происходит дальше? Бог почтил Саула и духовной благодатью, явленной в молитве, в пророчестве, и благодатью, явленной в политическом могуществе, военных успехах, в послушании народа. Как сказано в псалме: «Избавитель мой, щит мой, – и я на Него уповаю; Он подчиняет мне народ мой», – если люди слушаются меня, то это от Бога. Дальше Саул мог сделать очень много; предполагалось, что он мог вполне сделать то, что впоследствии сделал Давид, то есть сокрушить мощь всех своих соседей и привести Израиль к мирному пребыванию, процветанию.

Но в том и состоит призвание, совершаемое Богом, что каждый раз человек проводится через искушения: а действительно ли ты готов Богу доверять, готов ли за Богом идти до конца, настолько довериться Богу, что претерпишь ради этого доверия все? Благодать Божия всегда проводит человека через определенные искушения, как сказано о том в учительных книгах: «Если хочешь приступить работать Богу, приготовь душу свою к искушению». К этому Саул готов не был.

Начинается война с филистимлянами, и должен явиться пророк Самуил, чтобы принести жертвоприношение, призвать благословение Божие на ратные подвиги и благословить Саула на эту войну. Собрались. Саул ждет, а Самуила нет. Ждет день, два, три, неделю… Войска начинают разбегаться – они пришли сюда воевать, а он ждет какого-то пророка: обыкновенные люди этого не понимают – они же воевать пришли. А он, пока имеющий благодать Божию, понимает, что должен дождаться Самуила: так хочет Бог. И вот он проводится через искушение: что он будет чтить больше – мнение народа или доверие Богу, будет ли ждать, когда Бог благословит его.

Этого искушения вера его не выдерживает, и он, чтобы не допустить разбегания народа, сам совершает жертвоприношение. И только он закончил совершать жертвоприношение, как является Самуил и говорит: «Что ты сделал? Ты меня не дождался». Смысл не в том, что Самуил своим присутствием, какими-то особыми ритуалами способен сделать то, чего Саул сделать не может. Саул показал, что он на самом деле не верит до конца Богу. Он знал как человек, облеченный благодатью Божией, как человек, беседовавший с Самуилом, не мог не знать, что не числом одерживаются победы в войнах. Он знал это из истории собственного народа, когда евреи ходили еще по пустыне, он знал, как погибло египетское войско с колесницами, хотя у евреев тогда не было вообще никакого войска, – Бог сражался. Он знал про Гедеона, который специально умалил свое войско до 300 человек, чтобы с их помощью достичь победы, чтобы победа была приписана не мужеству и силе воинов, а именно Богу, дарующему победу. Саул это знал.

Совсем немного времени пройдет, и его сын Ионафан, который значительно глубже поверит, чем его отец, с помощью всего лишь оруженосца сможет благодаря своей решимости и ревности начать обращать вспять целое войско филистимлян. Их было всего двое с оруженосцем, – но с ними был Бог. Саул должен был это знать (и наверняка знал), но его сердце, разум, ум, дух не выдержали искушения, и видимое пересилило невидимое. Осознание своего постепенного ослабления перевесило веру в силу Божию, в Его могущество и Промысел, благодатью которого все и свершается в этом мире.

Главная жертва, которую принимает Бог от человека, есть послушание Ему

Об испытании царствованием

Мы говорили о ветхозаветных патриархах, и не раз останавливались на том, как передается людям благодать Божия. Это проявлялось всегда через искушения , что позволяло понять, действительно ли человеку важны духовные вещи или он живет только явлениями мира сего. Так, оказалось, что Саул вполне мог дождаться благодати, раз Бог дал ему искушение, но он избрал другой путь – не дождался. Самуил засвидетельствовал ему, что он будет отвергнут Богом, и действительно он оказался царем недостойным.

Но на этом история Саула не кончилась. Не раз и не два благодать Божия через разные промыслительные действия будет воздействовать на Саула, чтобы обратить его к покаянию. Да, он уже не царь, угодный Богу, но он еще может спастись как представитель народа, вступившего в Завет с Богом, он может спасти свою душу, свое загробное существование. Благодать Божия постоянно на него воздействует, но он каждый раз совершает совсем не то, что требовалось для спасения: если бы Саул смог совершить поступок, который засвидетельствовал бы его веру, благодать Божия могла бы вернуться к нему и сказать: ты оказался верным, и я пребуду с тобой, я возвращаю тебе царство.

Вспомните царя Давида. Он совершил преступление, за которое полагалась смерть, но он смог признать свою вину, покаяться, сохранить веру и упование на Бога, смирился в этом отступлении и сохранил свое царство, оказался угодным Богу (дело не в ошибках, которые может совершать человек, но в устремленности, направленности его сердца) – действительно для него Бог и вера в Бога самое главное в жизни, ее смысл. Ради веры он готов на все, и именно вера приводит его в смирение.

Если же человек упрямится и, в конце концов, сам восстает против благодати Божией, то отступает от нее все дальше и дальше. Пророк Самуил произносит приговор над Саулом, а тот совершает еще одну ошибку. Его сын Ионафан вместе с оруженосцем не знают, что происходит. Войско по-прежнему стоит, а он, бродя вокруг стана, видит два десятка филистимлян. Но не кидается на них, а вопрошает Бога: Богу угодно чтобы я на них напал, или чтобы я от них ушел? То есть не на себя надеется, а ждет, что изречет Бог. И говорит своему оруженосцу: если филистимляне позовут меня к себе, то, значит, Бог предал их в мои руки, и мы начнем их убивать, если они захотят подойти к нам сами, то нам надо уйти, Бог не предает их в наши руки. Они его позвали, и он понял, что Бог с ним, и начал истребление филистимлян.

Охваченный Божественной ревностью о славе Божией, о силе и торжестве правды, Ионафан начинает сражение. Филистимляне пришли в ужас от этого воина, убивающего и остающегося неуязвимым. Они пришли в смятение, в трепет. Саул и его военачальник увидели, что в стане врага возникло какое-то движение, увидели, как Ионафан разит направо и налево, они вступили в бой, и сражение было удачным – филистимляне побежали.

И тут, разгоряченный погоней, Саул произносит заклятье, он говорит: «Проклят всякий, кто вкусит что-нибудь до того, как будут разбиты филистимляне». Но сын его Ионафан не слышал этого, ведь он был далеко впереди и, разгоряченный сражением, захотел хоть как-то взбодрить свой уставший дух и концом копья из дикого улья взял мед и приободрился. Библия очень точно указывает: «глаза его засияли новым огнем», усталость как рукой сняло, и он готов был сражаться дальше.

А все остальные не вкушали – Саул заклял, но люди устали, изнемогли и не сумели закончить истребление филистимлян. Самуил сказал после сражения, что если бы Саул не сделал этого слишком поспешного заклятья, то филистимляне в тот день могли быть истреблены полностью, израильский народ избавился бы от своего злейшего врага. Но у людей не было сил продолжать сражение, и часть филистимлянского войска смогла спастись. Саул захотел угодить Богу, вместо того, чтобы довериться Ему. Даже чуть сына своего не убил, если бы народ не заступился.

В чем тут смысл? Дело в том, что люди очень часто дают поспешные обеты, поспешные клятвы, желая принести жертву Богу и не понимая, что подлинное жертвоприношение на самом деле в другом – в доверии Богу. Мы очень часто так делаем: принимаем обеты, говорим, что «будем поститься, молиться, то-то и то-то не будем есть», и думаем, что этим послужим Богу. А получается совсем наоборот. Поскольку поступаем мы так не по благодати Божией, не с целью довериться Богу, а как бы самоутверждаясь, больше работая на свое «я», чем пытаясь угодить Богу.

Мы принимаем обеты, и получается только одна неправда – ни нам, ни окружающим это не приносит никакой пользы. Об этом хорошо сказал апостол Павел в Послании к Колоссянам: это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти. Если нет любви Божией и подлинного смирения, а смирение – именно в послушании и доверии Богу, то, кроме надменности, гордыни и разрушения нормальных условий человеческого общежития, это ничего не приносит. Человек даже может себя заморить таким постом. Как, например, это было с некоторыми старообрядцами, которые уморили себя голодом, веруя, что этим приносят жертву Богу, вместо того, чтобы оказать послушание Церкви, Соборному решению. Никакой пользы ни их душам, ни душам окружающих людей это не принесло.

Вот и Саул попытался так же угодить Богу – «мол, я сейчас смогу ограничить, войска слушаются, мы сдержимся, за это воздержание Бог даст нам благодать, и мы сможем как-то загладить эту вину перед Богом», но получилось наоборот. И Саул еще больше расстроился и продолжал оступаться.

Начинается война с другим племенем – с амаликитянами. Бог через пророка Самуила заповедует: все племя амаликитян истребить. Во-первых, потому что это племя, очень много зла приносящее израильскому народу, во-вторых, в своих религиозных традициях очень похотливое, неправильное, бесовское. И есть возможность это племя еще во исполнение того Завета, который был дан Иисусу Навину, уничтожить. И действительно, Саул разгромил амаликитян, в плен попал царь Агаг и его вельможа.

Но Саул, вместо того, чтобы уничтожить царя амаликитян, решил взять с него выкуп и стал торговаться. Сам по себе этот торг был неуместен, потому что Агаг в свое время без числа убивал израильтян, и если бы остался в живых, смог бы еще немало убить без всякого зазрения совести – никакой нравственности в этической, религиозной системе амаликитян не было. Это были разбойники в самом прямом смысле этого слова.

Идет торг, в этот момент входит Самуил, застает его за таким грязным делом и говорит Саулу: «Разве Бог не просил тебя уничтожить этих людей?». А Саул говорит: «Я хотел взять выкуп, принести жертву Богу». На самом деле это, конечно, лукавство, он не хотел принести жертву Богу. Он просто пытается оправдаться перед Самуилом, а это показывает лукавство его сердца. Самуил ему уже сказал, что не быть ему царем, он уже отвергнут от царства, но Саул еще может остаться достойным человеком, каковым был до того, как стать царем. А раз он допускает в свое сердце ложь и лукавство, значит, он уже и как человек стал разрушаться; он лукавит не просто перед другим человеком, а перед пророком, о котором знает заведомо, что тот прозорливец, служитель Божий. То есть он лукавит перед Богом.

В Новом Завете, в Деяниях святых апостолов, есть эпизод, когда два человека попытались слукавить перед апостолом Петром, скрыв подлинную цену своего имения, и тут же пали замертво. То есть лукавство перед служителем Божиим является прямым свидетельством того, что человек не боится Бога, не благоговеет перед Богом. И это показал поступок Саула. Тогда Самуил говорит (это фактически кульминация Первой Книги Царств, где объясняется, что значит быть избранником Божиим): «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? … Однако Господь приравнивает непокорность к волшебству, а противление – к идолопоклонству» – Самуил дает понять, что на самом деле Богу нужны не жертвы.

Какую бы ты жертву ни принес, главная жертва, которую принимает Бог от человека, есть послушание Ему. Именно оно вменяется по Человечеству Иисусу Христу как самое важное качество. Смирился, быв послушен даже до смерти крестной. Именно поэтому Бог Его превознес и даровал Ему имя выше всякого имени. Единственное, что требует Бог от человека: «Покорись Мне, смирись передо Мной, послушайся Моего гласа – не то делай, что ты считаешь правильным или хорошим, а то делай, что Я считаю правильным и хорошим, то, что Я от тебя прошу, то, к чему Я тебя призываю».

Этот момент сразу отделяет христианскую аскетику от всякой другой. Не то важно, сколько человек постится, молится, в чем он себя ограничивает, какие жертвы он приносит Богу – важно, слушает ли он Бога, повинуется ли Ему. Это фундамент всей христианской жизни. Главная добродетель – смирение. Апостол Павел, размышляя на эту тему, говорит о любви как о другой стороне смирения. Смирение и любовь всегда неразрывно связаны, одно предполагает другое. Апостол Павел говорит: «Если ты принес жертву, а любви не имеешь, или ты пророчествуешь, а любви не имеешь, или ты постишься, или чудеса творишь и исцеляешь, а любви не имеешь, то ты – ничто».

«По сердцу Божию царь Давид»

Урок избранничества

Сегодня речь пойдет о царе Давиде. Но прежде чем перейти к истории и личности царя Давида, необходимо прояснить вопрос, как Священное Писание относится к царской власти.

Вспомним: когда народ приходит к Самуилу просить царя, Самуил из-за этого сокрушается. Но ему открывается Бог и говорит: «Сделай то, что велит тебе народ». Вроде бы хорошо – Бог дает согласие, но при этом говорит: «Они ведь Меня отвергли, чтобы Я не царствовал над ними». В этом ответе Господа Самуилу и заключено свидетельство Священного Писания по вопросу о царской власти. С одной стороны, царь, по сравнению с устройством бытия до царской власти, представляется шагом назад. Потому что в эпоху судей и некоторый небольшой промежуток времени до эпохи судей, во время странствия израильского народа по пустыне, над народом фактически царствовал Господь.

Люди ощущали это и понимали, что источник верховной власти – только у Господа. Поскольку народом правил Бог, это требовало от людей очень высокого духовного уровня – надо было всегда тянуться, всегда вопрошать Бога, искать Его волю, надо было постоянно напрягать свой духовный слух, что требовало очень высокой степени ответственности; народ устал. Конечно, совесть свидетельствовала, что жили они недостойно, и им нужен был царь, чтобы разделить с кем-то бремя ответственности за собственную слабость.

Когда мы знаем, что грешим, совесть нас мучает очень сильно. Но когда приходит кто-то и говорит: «Пойдем, согрешим», мы чувствуем себя значительно легче, потому что говорим: «Это не я, это он меня соблазнил, он меня заставил, а я только оказался слабым: источник греха не во мне». Так и царская власть избавляла народ от тяжкой ответственности за собственную свободу – теперь они всегда могли сказать: «Это не я! Это приказ царя, распоряжение правительства – я теперь ни за что не отвечаю, я не должен слушать Бога больше, чем царя; я должен подчиняться царю». Это легче. Они понимали, конечно, что они по-прежнему живут неправильно, нечестиво, но теперь им было легче договориться со своей совестью, со своим чувством ответственности.

Желание царской власти есть отступление от тяжелого бремени жизни под Богом, перед Богом, перед Лицом Бога: так жить, как жили Авраам, Исаак, Иаков, люди не могли – они были призваны к этому, но не могли. И Бог об этом свидетельствует. И в то же время Он разрешает Самуилу дать народу царя: Он их пожалел, понял, что людям тяжело так жить, и, зная, к чему это все в конце концов приведет, тем не менее разрешил дать им царя.

Царская власть на самом деле способна с помощью политических рычагов управлять народом ко благу; царская власть помогает людям, дисциплинирует, побуждает их действовать лучше, чем они поступали бы по собственной свободе. Но если царь будет плох, не будет чтить Бога, то соблазн от него будет намного больше, чем если бы его не было вовсе. Царь дается именно чтобы общество еврейское совсем не растерялось, чтобы хоть как-то консолидировалось. А Промысел Божий будет заботиться поставить над народом царей, которые, насколько будет возможно, помогут людям жить по заповедям Божиим. В их арсенале есть политические средства воздействия, пример, убеждения, сила, авторитет; пользуясь этими рычагами, они действительно могут помочь народу вместе, как единому целому, служить Богу.

Как показала история, это сделать очень сложно было даже царю Давиду. Тем не менее, такое домостроительство спасения Богом используется: власть, даже если она плоха, все-таки помогает человеческому обществу сохранить себя как целое. В этом замысел Бога о царстве, даже о государстве. Это с одной стороны. А с другой стороны, в даровании царства Израилю есть отрицательный момент: израильский народ, прося себе царя, выдвигает аргумент очень неприятный, если смотреть с точки зрения Библии, фактически элемент антихристианский. Израильтяне говорят: «Да будем мы как прочие народы». А ведь смысл существования еврейского народа именно в том, чтобы не быть, как все народы: он – народ избранный. Не какой-то особенный, имеющий какие-то особые качества, а избранный из среды других народов ради особой миссии: быть не такими, как все – все народы поклоняются идолам, а вы не можете и не будете; все делают изображения своих богов, а вы не можете. И в принципиальных вопросах Бог очень последователен – именно за отступление от избранничества Он и будет впоследствии очень долго воспитывать израильтян, наказывая, вразумляя, врачуя, отрезая заболевшие ветви от израильского народа.

Желание «быть как все» Богом не приветствуется, и оно действительно будет разрушать Израиль. В конце концов получится, что царя-то природного у них не будет. Когда придет Христос на землю, править будет ими царь Ирод – не еврей, не потомок Иакова, а потомок Исава, идумеянин. А Иудея будет в составе Римской империи (об этом мы говорили в свое время).

А в чем для нас актуальность этой мысли? Мы часто свидетельствуем и на каждой Литургии исповедуем, что Россия Богохранимая страна. На бытовом уровне, иногда на уровне философских рассуждений, говорим, что «Россия – страна особенная, у нее особенная миссия, мы – народ избранный»; во всяком случае, мы, православные, очень часто именно так мыслим, и я не знаю, как мыслить иначе. Так вот, сами наши уста свидетельствуют, что подражать другим народам мы не можем именно в силу нашего избранничества, именно оттого, что мы сами себя считаем народом особым, то есть изъятым из среды других народов. И это не случайно.

Апостол Петр в своем послании говорит, что мы – люди, взятые от мира, взятые в удел Господень, мы – верующие, и поэтому стремиться должны не к тому, чтобы во всем походить на остальные народы, а всей полнотой своей жизни воплотить на практике те заповеди, которые нас вдохновляют, в какую бы малую степень веры мы ни могли бы это сделать. Каждый то, что может вместить, должен вместить.

Из-за того, что мы этого не делаем, а пытаемся использовать достижения других народов, получается, что ни нашей стране, ни нам самим это не приносит пользы, и международный авторитет нашей страны не повышается. Вот такой урок дает нам Библия: избранничество всегда предполагает какой-то особый ритм жизни.

Душа принадлежит только Богу

Урок избранничества

Буквально незадолго до своей смерти царь Саул вступает в большое сражение с филистимлянами. Грандиозное, как потом выяснится, сражение, в котором он погибнет, и погибнет весь его род, и царство будет полностью отнято – это будет самое страшное поражение Израиля от филистимлян.

И вот он, не зная, что делать (Самуил к тому времени умер, спросить некого) спрашивает через сновидения, через еще какие-то знаки Бога, но Бог молчит. И тогда Саул обращается к волшебнице, хотя на территории Израиля всех волшебниц, горя ревностью к Богу, сам же давно истребил. Итак, переодевшись, чтобы остаться неузнанным, приходит к ней и говорит: «Хочу вызвать тень Самуила и спросить его». Появляется Самуил, и он его спрашивает.

Очень важно понять, что на самом деле происходит. Волшебница не имеет власти над душами умерших, с помощью волхования она вызывала бесов, которые являлись в том образе, в котором нужно было, и говорили то, что нужно. Именно по этой причине, когда она увидела не привычного беса в облике Самуила, а действительно Самуила, то поняла, что тот, кто перед ней, может быть только одним человеком – царем Саулом. Она его узнала и закричала: «Зачем ты меня обманул?».

Библия этого не расшифровывает, в тексте нет прямых ссылок, потому что для тех, кто писал, это было очевидно. А в наше очень замутненное время может показаться, что некто действительно имеет власть вызывать души умерших. Нет, никто не имеет власти над душой человеческой после ее смерти, она принадлежит Богу, и только Бог может повелевать этой душе сделать то, что в Его Промысле. Например, когда Христос вместе с учениками восходит на гору Преображения и преображается, Ему являются и с Ним беседуют Илия и Моисей. Этим Он как раз и показывает апостолам и всем слушателям Евангелия, что Он есть Владыка, действительно Владыка, живых и умерших. Это показатель того, кто Он есть на самом деле.

Волшебница же не имеет никакой власти, она всю жизнь занималась колдовством, и то, что она делает, обман. А тут получилось реально – явился Самуил.

Часто люди говорят, что им являются души их умерших родственников. Это на самом деле всего лишь обольщение. Конечно, в особых промыслительных случаях такое Бог может допустить, может сделать так, что душа, Ему подчиненная, может явиться человеку, чтобы его о чем-то предупредить, от чего-то оградить, как-то утешить. Но в целом людей пугает, что они видят своих умерших родственников наяву. И самое главное, что эти души ни о чем не предупреждают, а просто зовут их за собой, наводят страх. Не надо этого бояться, это не души человеческие, те ушли к Богу. А это все бесовские страхования, которые свидетельствуют только о том, что человек живет, забыв Бога, поэтому он открыт, беззащитен для различных действий бесов. Это очень важно понимать, чтобы не попадаться в сеть этого страха.

Обратимся к жизни царя Давида. Он был помазан на царство буквально тотчас же после того, как Бог засвидетельствовал через пророка Самуила, что царь Саул лишен царства.

Самуил ему сказал после случая с царем амалекитян Агагом, что царство будет взято, и ушел. Бог послал его в семейство Иессея, жившего в Вифлееме. Там он находит 8 его сыновей, младший из этих сыновей, Давид, еще будучи отроком был помазан, правда, тайно, Самуилом на царство. То есть фактически он стал истинным помазанником Божиим.

Никто об этом не знал, Давид никому об этом не говорил до того момента, когда наконец-то стал царем. Через многочисленные явления силы Божией, через все то, что с ним происходило, люди все более и более убеждались, что этот человек избран быть царем над Израилем.

Но ни разу , в самых тяжелых обстоятельствах, Давид не действует против существующего царя. Он все время бережет жизнь Саула, хотя знает, что Саул отвергнут Богом, но для него он – помазанник Божий. Он несколько раз говорит своим товарищам, а один раз – перед Лицом Бога: «Пусть что угодно произойдет, только да не случится того, чтобы от моей воли, от моего желания погиб Саул, помазанник Божий». Настолько он благоговеет перед тем таинством, которое совершено было над Саулом. То есть он никаких усилий не предпринимает, чтобы получить престол, который, как он знает с подростковых лет, принадлежит именно ему.

Какой пример! А мы, будучи даже не на его месте, а в гораздо более ничтожных обстоятельствах и по ничтожным поводам делаем совсем не так. Мы употребляем политические меры, применяем физическую силу, чтобы отстоять то, что по праву принадлежит нам, мы не ждем, когда Бог заступится за нашу правду, мы торопимся все сделать своими силами и вопреки воли Божией получить то, что, как мы знаем, по праву нам принадлежит. Давид являл такое терпение. Это терпеливое упование Давида называется кротостью.

Царь Давид как прообраз Христа

О кротости

Царь Давид… Мы знаем про него на бытовом уровне достаточно много, используем его образ чаще, чем чей-либо.

Достаточно вспомнить знаменитую Псалтирь, особенно 50-й псалом, с которым неразрывно связана жизнь верующего человека. Тем не менее, образ царя Давида во многом остается для нас закрытым, некоторые нюансы его жизни, предстояния перед Богом как-то ускользают от нашего сознания. А ведь в мелочах очень часто раскрывается самое красивое, самое трогательное, самое прекрасное в человеке, самые необыкновенные свойства его сердца и веры.

Так вот, царь Давид являет собой прообраз Христа. Каким образом? Во-первых, он царь. И мы знаем, что именно его потомок должен быть Мессией. Не случайно Христа, когда Он ходит по земле Иудейской, называют «Cыне Давидов» – это мессианское имя кричит слепой в городе Иерихоне.

Давид – царь. Но не простой – кроткий. Обычно как-то забывается, что он царь фактически почти от рождения, хотя и не признанный сначала полнотой своего народа – он был помазан с детства. Собственно, в одном псалме так и говорится, что он был еще от рождения избран царствовать над Израилем. Так вот, он с юных лет был помазан царем, а стал царем только в зрелости. Хотя о том, что царство должно было принадлежать ему, говорит Саул: тебе Бог дает царство, и ты должен царствовать. Об этом знает и наследник Саула – его сын Ионафан говорит: тебе Бог дает царство. Об этом говорит народ: ты должен быть царем над Израилем. Об этом говорят даже враги Израиля. Но, тем не менее, он скитается, его преследует, как он сам говорит: как за блохой, гоняются за мной.

Потом Саул погибает, и Давид вступает в свои права, его избирают царем, но народ не принимает его. 7 лет он правит только над Иудеей, остальная полнота Израиля его отвергает. Он вступает в гражданскую войну, после краткой передышки на него сваливается вторая гражданская война, которую начинает его собственный сын.

Фактически весь свой недолгий человеческий век он, прирожденный царь, проводит в скитаниях, в страданиях, в брани, в гонениях, в каких-то очень сложных драматических жизненных ситуациях – он правит не так спокойно, как потом его сын Соломон. Он делает все, чтобы Израиль достиг своей славы, сокрушает всех врагов Израиля так, что во все время царствования Давида и Соломона они даже не смеют поднять головы. С Израилем, крошечным государством в том историческом промежутке времени, дружбы ищут достаточно далекие от него тогдашние империи.

Храм, который будет построен, ясно отражает могущество, которого достиг Израиль. Важно понять: такого именно царя и желали иудеи, именно такого царя и видели они в кротком Сыне Марии Иисусе. Они ждали, что именно Он, как истинный Сын Давида, сокрушит всех врагов и поднимет славу Израиля по всей земле – именуя его «Сын Давидов», они этого от него ждали.

Но особенно тонко, особенно емко царь Давид прообразует собой Христа в истории со своим сыном Авессаломом. Известен эпизод, когда против него восстал собственный сын, собрав немало сторонников, ведь очень многие не хотели, чтобы Давид царствовал над Израилем (так же, как во времена Иисуса Христа, да и сейчас, люди не хотят, чтобы Христос был их Царем и Богом). Хотя Давид был могучий воин, не знающий поражений, он был мудр, красив, статен, тем не менее, большая часть народа очень тяжело переживала то, что он царствовал над всей полнотой Израиля. И когда Авессалом восстал против него, основная масса народа перешла на сторону Авессалома – буквально как в 40-м псалме, пророчествующем о предательстве Иуды: «Ведь и человек мирный со мной, на которого я полагался, вкушающий хлебы мои, поднял пяту на меня.»

Буквально накануне Авессалом был допущен к царскому столу и, воспользовавшись этим, начал строить козни против собственного отца и благодетеля, который фактически его простил, хотя Авессалом совершил очень тяжелое преступление – убил своего брата. Когда Авессалом восстал, Давид отказался сопротивляться, оставил Иерусалим и, сопровождаемый только небольшой группой соратников, перешел через Кедрон, поднялся на гору Елеонскую, как Христос восходил, и на этой горе стал плакать об Иерусалиме. Затем Давид идет дальше, его злословят, его проклинают, но он идет в сопровождении своих воинов, понурив голову, ничем не отзываясь на проклятия и удары камней. Его спрашивают: «Почему? Вокруг тебя воины, твоих хулителей можно просто убить». Он говорит: «Нет, если Бог повелел злословить меня и терпеть мне уничижение, разве не должен я это принять от Бога моего?» Это прообразование того крестного пути, которым шел Христос, и тех мыслей, тех слов, которые, очевидно, имел в Себе Христос, когда шел. Мы не знаем, о чем Он думал, евангелисты об этом не говорят, но через преемственность текстов Священного Писания можем представить достаточно основательно, какие мысли были у Иисуса Христа. А мы знаем, что когда Он висел на Кресте, Он произнес слова из псалма Давидова. То есть Давид, по своим сердечным переживаниям, внушенным ему Святым Духом, очень точно переложил в псалмах то, что будет испытывать действительный Царь Израиля, действительный Сын Божий.

Кроме того, царь Давид является типом вообще всякого верующего человека – в эпизодах его жизни можно найти все, что действительно неотрывно от бытия всякого верующего человека: страдания, скорбь, предательство, смерть близких людей, грехи, слабость, страх. Все то, что неотрывно от нас, чего мы боимся и к чему стремимся, чем мы соблазняемся, было в жизни царя Давида.

Так что, пристально всматриваясь в его жизнь, мы можем найти ответы на очень многие недоумения, очень многие сложные вопросы простой человеческой жизни. Давид во всех случаях разрешает ситуацию по-христиански. Тот же эпизод с Саулом: Саул гонится за ним. С Давидом сначала было всего лишь 400 человек, потом чуть побольше – в конце его бегства от Саула по пустыне с ним было 600 человек (это очень немного, если учесть, что у Саула войско до 3000). И когда войско Саула остановилось станом недалеко от Давида, и заснули все – Саул, его личные телохранители, его великий полководец Авенир. Давид с Авессой, своим верным воином, прокрались в стан и смогли взять кувшин с водой, который стоял у изголовья постели Саула, взяли его копье, поднялись и засвидетельствовали, что не было умысла злого в их сердцах против Саула. И Саул в ответ на это, смирившись, говорит: «Кто еще бы смог врага своего отпустить с миром, имея возможность ему причинить зло?!». Здесь ведь именно христианский подтекст: любите врагов ваших. Эта мысль была не настолько чужда Ветхому Завету, как это иногда принято думать, другое дело, что способность человека вполне вместить чувство любви к врагам отсутствовала. В Ветхом Завете только на таких, как Давид, людей Промыслом Божиим, была возложена особая миссия – служить прообразами Христа и Евангелия.

Каковы же основные качества царя Давида? Во-первых, кротость. Кротость проявляется в его незлобии. Библия, да и святые отцы-аскеты, под кротостью понимают нечто совсем иное, чем мы сейчас. У нас совсем не библейский взгляд на это качество человеческого характера, а либерально-толстовский, так скажем. Расправляясь с врагами Израиля, Давид был принципиален и никогда не поступал как Саул: тот был жесток к окружающим Израиль народам – если надо было, истреблял до последнего человека. У Давида в отношении к людям жестокости нет никакой, если только это не касается народов, которые из-за своей нечестивости должны по велению Бога быть истреблены. То же самое мы видим у Моисея. Его Священное Писание называет кротчайшим человеком на земле, хотя часто он был виновником, даже в некотором роде приговаривал к смерти своих единоплеменников.

То есть кротость предполагает совершенно необычное для нас послушание Богу, послушание с незлобивостью.

Вот, например, Давида злословит Семей, человек негодный, кидает в него камни, а Давид не то что терпит, – в нем нет никакого гнева на этого человека; он считает, что Семей злословит Давида по воле Божией – и сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? (оставьте его,) пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Он и здесь во всем полагается на Бога. Но когда Давид возвращается со славой и может тому же Семею отомстить, он этого не делает. Другой пример – когда умирает Саул, некто прибегает и говорит, пытаясь добиться какой-то для себя награды, Давиду, что его враг Саул умер; Давид не радуется смерти своего врага и плачевную песню воспевает о гибели Саула, хотя знает, что Саул отвержен Богом, что он на самом деле очень много зла сделал ему лично и всему израильскому народу. Тем не менее, он настолько исполнен любовью к Саулу, своему врагу, настолько исполнен любовью к своему народу, что в его сердце есть только тоска оттого, что люди умирают, забытые Богом. Этот плач сродни христианскому, это плач святых отцов, которые могли в этом плаче пребывать долгие часы, как свидетельствует Силуан Афонский, когда они молились за все души, находящиеся в аду. Ведь не то важно, грешник этот человек или не грешник, а то важно, что он человек и ему сейчас плохо… Вот до такого плача, до такого состояния души должен дойти любой человек в своем переживании страданий человеческих, а не «взять и всех людей избавить от страданий» – это и невозможно, ведь именно через страдания человек понимает очень многое и обретает в конце концов Бога и Царство Небесное, куда нет иного пути, как только крест и добровольное несение этого креста.

Второе качество Давида – мужество. Он предстает пред Самуилом отроком, на удивление немужественным человеком, про него сказано: белокурый, нежный, очень красивый. Представляется блондин с голубыми глазами подросткового возраста, но, тем не менее, он необыкновенно мужественный. Он демонстрирует свое мужество не только в известном поединке с Голиафом. Это хрестоматийный пример. Великий воин, филистимлянин, 6 локтей ростом, то есть 3 метра, весь одетый в броню, настолько всех устрашал, что ни один воин израильский не посмел против него выйти. А Давид вышел на него всего лишь с пращой, и убил его первым попаданием камня прямо в лоб. Причем сказано, что камень вонзился в лоб Голиафу сквозь шлем. То есть это был не просто сильный удар, это была именно десница Господня, которая и вдохновляла Давида на такие подвиги.

Меньше известно другое. Когда он собирается на бой с Голиафом, над ним все смеются и говорят: «Ты куда?», а он говорит: «Я, еще будучи ребенком, пас овец отца моего, и бывало, когда лев или медведь набегал на стадо и похищал ягненка, я его догонял и отбирал добычу, а его умерщвлял». При этом он не приписывает это себе, а приписывает, что Бог ему давал такую решимость и даровал власть над хищником. Он даже ребенком не боялся ни льва, ни медведя. Это говорит не просто о мужестве, а о присутствии Божественной благодати, некоторой отмеченности. Собственно говоря, это мысль не только Ветхого Завета, а вообще древнейших верований человека, что мужество мужчины всегда есть присутствие благодати Божией. И наоборот, отсутствие мужества у мужчин есть свидетельство отсутствия благодати. Когда пророки описывают последние дни мира, последние дни существования Иерусалима, они говорят, что наступят такие дни, когда мужчины будут бояться и трястись как женщины, и это будет знаком для всех, что эти люди оставлены Богом.

Мы говорим о подвигах наших солдат и связываем их так или иначе с помощью Божией. Их мужество (воспетое в песнях, оставшееся в народной памяти, даже у наших врагов вызывавшее зависть и страх) говорило, что народ наш даже в той ситуации не был оставлен Богом. Именно благодаря небогооставленности, в конце концов, мы смогли не только выиграть эту войну, но и очень много изменить в своей жизни: открылись храмы, снова появился Патриарх, возобновилась церковная жизнь, открылись духовные учебные заведения.

Третье качество Давида – упование на Бога. Всегда и во всем он вопрошал Его и делал только то, что считал необходимым сделать как изъявление воли Божией. Примеров можно приводить много, но самый яркий такой: он бегает от Саула и уже не в силах скитаться по Иудее, уходит к врагам Израиля, к Анхусу, царю Гефскому, к филистимлянам. Ему дается город, как воеводе, он живет в этом городе, совершает набеги на враждующие с Израилем племена. Поскольку он на службе у филистимлянского князя, его приглашают в поход против Израиля; он не хочет воевать, но идет, потому что должен. Как бы это все повернулось, неизвестно, скорее всего, он стал бы сражаться за Израиль против филистимлян, но в сражение он не вступает, так как князья филистимлянские говорят, что они ему не доверяют и просят Анхуса отправить его обратно в Секелаг, тот город, где он был воеводой.

И он со своими людьми возвращается в Секелаг и обнаруживает, что город сожжен, а их жены и дети уведены в плен. И в этот момент, он, вместо того, чтобы броситься догонять врага, вопрошает Бога, надо или не надо это делать. И когда Бог говорит: «Иди, ты догонишь и добычу заберешь», только тогда пускается догонять, догоняет, отнимает все и возвращается с большой добычей. Даже в такой ситуации он не позволяет эмоциям владеть собою и делает так, как велит Бог.

«Жертва Богу – дух сокрушенный»

О покаянии

Сегодня главным образом поговорим о совершенно особенном событии в жизни Давида. О событии этом известно всем, ведь мы постоянно читаем псалом, написанный под влиянием этого события. Речь пойдет о грехе, совершенном царем Давидом. Позволю себе напомнить хрестоматийные факты.

Перед тем как Давид пленился красотой Вирсавии, чужой жены, у него уже было 10 жен, от которых были дети, имелись и наложницы – конечно, это был не такой гарем, как у его сына Соломона, но все-таки с избытком. Как потом ему скажет пророк Нафан: «Не любую ли женщину в Израиле мог ты сделать своей женой? Все, что пожелал бы, все было твое».

Итак, он прельстился красотой Вирсавии. В это время его армия и муж Вирсавии были на войне с аммонитянами. Увидев, как она совершает вечернее омовение, он повелел привести ее и совершил грех прелюбодейства, взяв чужую жену. Через какое-то время он отпустил ее.

И когда ее муж Урия вернулся с войны, Давид стал к нему присматриваться: знает или не знает Урия, что произошло. Пригласил его во дворец, угощал, а наутро узнал, что Урия, дойдя до своего дома, ночевать в доме отказался. Не зашел даже в дом увидеться со своей молодой, красивой женой. Это смутило Давида; он понял, что, скорее всего, Урии все известно. И снова он приглашает Урию к себе. На этот раз, как говорится в Библии, ему удалось Урию напоить, только после этого он отпустил его домой. И даже в таком состоянии Урия не пошел домой. Давид понял, что Урия все знает, и решил просто от него избавиться – повелел своему полководцу Иоаву поставить Урию в такое место битвы, чтобы тот был заведомо обречен на смерть. Так оно и получилось – Урия был убит (как потом скажет пророк Нафан: «Ты убил Урию руками аммонитян» – то есть кто-то из аммонитян вонзил в него копье, но за этим стояла рука Давидова, он так повелел). Фактически Давид совершил два греха: прелюбодеяние и убийство невинного. Не просто невинного, а того, кто был его доверенным лицом, его защищал, человека, кому он был обязан жизнью, ведь Урия был одним из самых приближенных, верных царю воинов.

Когда это произошло, к Давиду пришел пророк Нафан и рассказывает притчу. Был богатый человек, у которого было много овец, а жил рядом сосед с одной овечкой. Но когда пришли гости к богатею, и он захотел накормить их, то повелел взять у соседа единственную овечку и ее заколол, оставив человека ни с чем, а самого его убил. Давид вскричал: «Смерть такому человеку!», – и Нафан говорит: «Ты этот человек». И Давид сразу же осознал свою вину. То было какое-то помрачение, о природе этого помрачения мы здесь говорить не будем – если Бог даст, коснемся, когда будем говорить о книгах пророческих и о Книге Иова. Не это сейчас важно. Важно, что, совершив двойной смертный грех, Давид был обречен. По закону Бога, Которого он чтил, он должен быть дважды мертв – за каждое из этих преступлений его надлежало убить.

Именно от Ветхого Завета пошло понятие «смертный грех», то есть грех, за который человеку подлежит смерти. Давид знает Закон и как человек, искренне любящий Бога, во всем уповающий на Бога, придя в чувство, понимает, что он совершил, и осознает свой грех.

В этом случае очень хорошо просматривается разница между царем Давидом и царем Саулом. И тот, и другой совершили грех, и тот, и другой подверглись вразумлению от пророков, то есть Бог послал к ним пророков. Пророк Самуил пришел к Саулу, как и Нафан к Давиду, не наказать, а вразумить. Саул отрекся от этого вразумления, не послушался пророка, а Давид послушался. Он сразу осознал свою вину, смирился и начал молиться о прощении. Если Саул ожесточился, услышав обличение в грехе, то Давид смирился. Этим отличается человек смиренный и кроткий от человека гордого и надеющегося на себя. Нет человека, который был бы жив и не согрешил, только один Человек был без греха – это Иисус Христос; все остальные не могут жить и не согрешить. Смысл не в достижении такого состояния, когда бы ты мог искренне сознать, что ты безгрешен, но в том, что один, зная свои грехи, смиряется и плачет перед Богом об их прощении, а другой ожесточается, отказывается признавать их грехами, тем самым не признавая существования высшего Судии.

Давид показал, что он может оступиться, может, даже совершив тяжелый грех, все-таки через покаяние взыскать Бога. Главное, о чем просит Давид в 50-м псалме, который все мы хорошо знаем, о чем плачет перед Богом, – он просит не забирать от него Дух Святой, Дух Божий, которым живет, потому что без этого Духа жить дальше он не хочет и не может. Давид понимает, как жестока и бессмысленна будет его жизнь. Он видел Саула, у которого был взят Дух, он видел, как тот мучался, – он видел, кем стал Саул, поэтому так сильно не хочет, чтобы этот Дух был у него взят: тогда придет отчаяние, дух уныния, от которого будет истреблено все вокруг и в нем самом. Единственное, о чем Давид ходатайствует перед Богом, – что сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Он как бы говорит: у меня ничего нет, никаких достоинств. Он не пытается показать, что, мол, я много сделал для Тебя, столько перетерпел ради Тебя, и Ты теперь меня за это прости. Давид только одно говорит: я перед Тобой смиряюсь, что хочешь делай, но надеюсь, что человека, осознавшего грех и трепещущего перед Богом, Ты не отвергнешь. Как говорит наша пословица, «повинную голову меч не сечет».

Надежда на то, что смирившегося человека Бог наказывать не будет, – это ведь не только человеческая вера Давида. Можно сказать, это свидетельство Духа, по-прежнему живущего в Давиде. Мы не можем понять нашим обычным, во многом фарисействующим сознанием, как здесь совмещаются грех и Дух, они же, казалось бы, несовместимы. На самом деле, когда дело касается реальной человеческой жизни, так может быть. Ведь Давид не смог бы даже произнести этот псалом, не смог бы помолиться, будь он оставлен Богом.

Во Второй Книге Царств есть такой эпизод. Был некто Навал, богатый, но никуда не годный человек, и у него была хорошая, мудрая жена по имени Авигея. Во время скитания по горам Давид очень часто оказывался недалеко от полей, от скота, от домов этого человека и никогда не причинял ему зла, а наоборот, помогал оберегать скот, поддерживал пастухов. Когда стало совсем тяжко, ему и его людям есть нечего, он все же заботился, чтобы охранять эти стада, чтобы никто не смел взять чужого без спроса. И в тяжелый момент посылает своих людей попросить еды, зная, что сейчас стригут овец (а это праздник, по еврейскому обычаю, когда принято угощать гостей). Давид говорит: мы не можем прийти к тебе в гости, но ты дай нам как гостям, потому что мы ничего никогда у тебя не брали силой, – наоборот, помогали сколько могли. Навал отказался, Давид разгневался. И, слава Богу, мудрая жена Навала Авигея Давиду принесла провиант, и, вернувшись, рассказала мужу, от чего его спасла: Давид был полон решимости уничтожить все в доме Навала, ведь Навал нарушил Закон Божий – отверг просящего брата, да еще и в праздник, фактически отказался подать милостыню, имея изобилие во всем. Он преступил заповеди и Божии, и человеческие. Поэтому Бог решил его наказать. Когда Навал услышал рассказ жены, он вдруг как бы помертвел, как сказано в Библии: сердце его окаменело, он пробыл в таком состоянии 10 дней и умер. Вот что бывает с человеком, когда он осознает свой грех, но без Духа Божия. Собственно говоря, это и есть Страшный Суд для тех людей, которые не готовы к этому Суду.

Вдруг мы узнаем свой грех. Кто переживал это, знает, что приходит именно окаменение. Мы понимаем, что согрешили, что никакой пощады нам нет, и с ужасом ждем, что нам за это будет. Первое, что, осознав свой грех испытывает сердце, из которого Дух Святой не ушел, – позыв плакать перед Богом, покаяться перед Ним, ведь Он не может не простить, Он – Бог. И эта теплота сердца, которая преклоняет наши колени перед Престолом Божиим, и делает нас дерзновенными просить Его о прощении. Это говорит, что Дух Божий по-прежнему с нами, ведь никто бы не смог призвать Бога, если бы не был движим Святым Духом.

Так что опыт царя Давида показывает, что на самом деле Дух Божий может не оставить человека, даже если он по каким-то причинам падает в грех. Главное, чтобы человек не закоснел в этом состоянии. Чтобы утвердить себя в благодати Божией, он должен прибегнуть к покаянию. Если он не признает себя виновным, не будет просить о милости Божией, тогда действительно будет оставлен Богом, как был оставлен Саул. А Давид прибег к покаянию, и этим спасся.

До скончания века будет так, что все действительно надеющиеся на Бога достигнут такого состояния. Но каждый человек, согрешив, вновь и вновь будет с плачем прибегать к Богу и молиться словами 50-го псалма. Как сказал святой праведный Иоанн Кронштадтский, когда человек согрешил и плачет перед Богом словами Пятидесятого псалма Давидова, он будет прощен. Он сразу видит, что милость Божия с ним, что он не отринут, что Бог по-прежнему ждет от него упования, дальнейшего послушания во всех путях своей жизни. Именно этому учит нас эпизод с грехом.

Но не все так просто. Будь Давид обычным человеком, то, наверное, все бы на этом и кончилось, как в большинстве случаев покаянием все и заканчивается. Но Давид – царь, и о его грехопадении знают все. Если он останется без наказания, тогда те, кто совсем не так относятся к Богу, как Давид, сочтут возможным для себя грешить так же. Как говорят у нас в народе: рыба гниет с головы – если начальник делает, то имею право и я, если он ведет себя так, то имею право и я. Чтобы поступок царя Давида не стал соблазном для народа, Давид несет наказание. Но не как частное лицо, а соответственно положению, которое он занимает. Можно сказать, он по-царски наказывается, и наказание соразмерно тому, что он сделал. Он обесчестил чужую жену, и Бог устами пророка Нафана свидетельствует, что все его жены будут обесчещены на глазах всех людей. Он убил невинного человека, и теперь убийство, кровь от дома его не отойдет до самой его смерти. Так и получилось.

Совсем вскоре после этого началась та самая гражданская война, о которой я уже упоминал, сын восстал против своего отца, а до этого получилось так, что один из сыновей Давида обесчестил свою сестру, за это был умерщвлен своим братом. И этот брат, Авессалом, то есть сын Давида, восстает против своего отца. В ходе гражданской войны – второй, кстати, за время правления Давида – погибает много славных воинов, в том числе и сам Авессалом. И дальше люди, преданные Давиду и имеющие родство с ним, по той или иной причине продолжают умирать. Это наказание за пролитую Давидом невинную кровь.

И ребенок, зачатый во грехе Вирсавией, умер; плод греха не должен жить, иначе он породит новый грех. Когда Урия уже был мертв, Давид взял в жены Вирсавию, и ребенка, который родился уже в законном браке, назвали Соломон. Возлюблен он был Богом фактически с первых дней своего существования и был великим перед Богом человеком.

Бог не смотрит на нашу праведность, Бог смотрит на нашу веру

О чистоте сердца

Бог, открывшись Давиду, говорит, что именно его сына Соломона сделает царем, что никогда престол в Иерусалиме не займет не потомок Давида. Конечно, Давид понимает, что это особое благословение, великая честь, ведь потомки Саула были истреблены, престол Саула был взят. А тут обещается не только что именно Соломон будет царем, но и что дети Соломона дальше и дальше будут править. Конечно, для любого царя, любого отца это великая радость. Но Давид услышал в этом большее.

На самом деле, как известно, престол Давида не устоял вовеки, Иерусалим был разрушен, народ уведен в плен, а в последние годы Израильского, уже Иудейского царства кто только им не правил, каких только военачальников там не было… И тем не менее, Дух Святой засвидетельствовал, что престол Давида устоит во веки веков и потомок от чресл Давида будет править Израилем во веки веков. Значит, речь не об обычном человеке: ни один престол, ни один род царский не может существовать во веки веков. Это очевидно было и Давиду – более, чем кому-либо другому, ведь он действительно все сердце, всю свою душу, все упование возлагал на Бога и относился к Нему так же, как, например, патриарх Иаков: все мысли Иакова были о благословении, которое он хотел получить от отца любой ценой, чтобы Спаситель мира родился среди его потомков.

Услышав это обещание, Давид понял, что речь идет не просто о наследовании его потомками царской власти, но что в его потомстве родится Мессия. Именно на основании этого свидетельства Бога царю Давиду пророчество о том, что Мессия будет сыном Давида, стало общим местом.

Осознав, что именно плод от Соломона, рожденного от Вирсавии – женщины, которую он любит, но которая стала его при не очень радостных обстоятельствах, – будет благословлен, что именно тут родится Спаситель мира, Давид, от радости не зная, что сказать, говорит вещи необыкновенно проникновенные: «Это слишком по-человечески, Господи!».

Он и не мечтал об этом, – конечно, как человек, внимающий Богу, он мог бы об этом думать, но он боялся об этом думать. И вдруг слышит свидетельство из уст Божиих и говорит: «Это слишком по-человечески». Другими словами, «Ты так понимаешь затаенные движения человеческого сердца, понимаешь, чего на самом ждет от Бога человек, что Ты действительно уж слишком человечный, Господи!» Вот так обращается Давид к Богу (подчеркну, еще не воплощенному Богу, Который еще не стал Человеком).

Мы, христиане, знаем Бога, живущего во Плоти, вобравшего в Себя всю полноту человеческого сердца, тела, человеческих страданий и боли. Конечно, Он знает все наши обычные человеческие желания и мысли и готов на них отвечать, но более всего тогда, когда эти мысли – именно слишком человеческие, обыкновенные.

Иногда мы боимся попросить Бога о каких-то, как мы считаем, ничтожных вещах. Это мелочи нашего быта, но мы – люди, и нам эти мелочи нужны, важны; а мы думаем: «что Богу докучать этими нашими мольбами…». И как же удивительно бывает, когда Бог отвечает нам даже на невысказанную просьбу! Недаром Христос в Евангелии говорит, что Он знает прежде, чем вы попросите у Него. И на самом деле Он знает все, в чем вы имеете нужду, даже если вы не будете просить, – вы только ищите Царство Небесное, а все человеческие мелочи приложатся к вам. Действительно, любой верующий человек, который сколько-нибудь внимательно старается жить пред Лицом Бога, упование возложил на Бога и ждет милости от Него хоть в малую степень своей веры, может засвидетельствовать, что в его жизни Бог не раз откликался и давал исполнение простых человеческих желаний, то есть был в этом слишком человечен. Очень важно помнить, что Бог был Человеком. И, стало быть, нам самим надо быть, насколько это возможно, человечными по отношению к другим людям.

Мы часто судим других именно как фарисеи, с высоты известных всем нам духовных потребностей и запросов, с высоты какой-то невероятно завышенной планки, мол, настоящий христианин должен поститься, очень много молиться, ходить в церковь, а все простые человеческие желания греховны, их надо искоренять, обычные человеческие поступки – лишь допустимое зло, и поэтому радоваться чужим радостям мы не можем, плакать о чужом горе не можем. И получается, что мы становимся черствыми, как фарисеи, потому что не можем быть человечными.

А когда Бог действительно выйдет к нам навстречу, исполнив очень человеческие наши желания, тогда нас посещает такой же проникновенный вскрик, как у Давида: Господи, это уже слишком по-человечески, неужели Ты настолько видишь, какие мы слабые, немощные?

Царь Давид помогает нам понять достаточно простую духовную аксиому. Он не образец праведности в фарисейском смысле, его можно укорить и с точки зрения Закона Божия, и уж тем более с точки зрения нашего либерального сознания. Но Бог смотрит не на нашу праведность, Он смотрит на нашу веру, на наше упование, Он смотрит на то, насколько мы дорожим общением с Ним, насколько Он нужен нам и важен для нас, насколько мы сами считаем себя сыновьями по отношению к Нему. Ему важно, чтобы мы надеялись на Него, смирялись перед Ним и, как сказал Самуил Саулу, слушались Его, насколько это в наших силах. Потому что послушание Богу дороже всех жертв, которые мы можем Ему принести. Давид нас учит, что праведность без веры есть ложь, лицемерие, фарисейское зло.

Когда приходит Бог, все должно ликовать

О чистоте сердца

В судьбе царя Давида был еще один интересный эпизод – речь о переносе ковчега Завета в Иерусалим, который станет столицей, на гору Сион. Город давно принадлежал израильтянам, но над Иерусалимом была гора Сион, где находилась крепость иевусеев. Только Давид, став царем, смог взять эту крепость и сделать ее своим оплотом. Град Сион тесно связан с царским достоинством царя Давида и, соответственно, с мессианским значением самого Израиля.

И вот туда желает Давид перенести ковчег. Он приходит с массой народа в селение Кириаф-Иарим, где находился ковчег; ставят ковчег на повозку и везут. Через какое-то время наклонилась повозка, и один из левитов, именем Оза, попытался удержать падающий ковчег, за что был поражен Богом и умер. Давид испугался и решил не переносить ковчег – он подумал: Богу не угодно, чтобы ковчег Завета перенесли на Сион. Иначе почему умер Оза?

Три месяца ковчег находился в доме Аведдара Гефянина, и дом этот был благословлен. Давид, видя, что действительно Богу нравится перемещение, решил продолжить свой путь.

Но почему же погиб Оза? Ведь он же хотел доброе дело сделать – удержать падающий ковчег… Некоторые говорят: разве Бог Сам не может о Себе позаботиться? А Оза решил своей силой удержать ковчег. Нет, дело в другом. Оказывается, даже Давид, при его особом предстоянии Богу, не понимает, не знает просто очевидных вещей: ковчег Завета на волах не перемещается, ковчег могут переносить на шестах только левиты – в ковчеге есть специальные кольца, в них вдеваются специальные шесты, и только так ковчег перемещается. Но люди об этом уже давным-давно забыли – никто не интересовался церковной жизнью вследствие религиозной и общей отсталости народа, да и ковчег много веков никуда не переносили…

Есть другие свидетельства, как церковная жизнь проходила во времена царя Саула и царя Давида. Очевидно, был церковный упадок. Пророческие школы не были напрямую связаны именно со священническо-левитской жизнью, так что церковное служение во многом было забыто – левит по происхождению, Оза не знал, как обязан, по Закону Божию, переносить ковчег. Все было исправлено, перемещение стало совершаться по-другому: через определенное количество шагов приносили жертвы, совершались священнодействия, возносились молитвы. Ковчег благополучно продолжал путь. А когда Давид вступил в свой город, то, сняв все царские регалии, оставшись в простой одежде, пошел впереди ковчега и начал плясать – это высшее проявление экстатического состояния человека. С древнейших времен именно в танце человек проявлял высший порыв своего духа, иначе невозможно. Именно в танце человек максимально выражает экстаз, с помощью, естественно, Святого Духа – так апостол Петр свидетельствовал о Христе на разных языках, так святые отцы переживали экстатические состояния – под действием Святого Духа.

Именно танец помогает максимально выразить самые вдохновенные движения сердца в религиозном порыве. Кстати, пока существовал древний Иерусалимский храм, танцы были органическим элементом храмового богослужения. Это ясно видно из Книги Паралипоменон, где перечисляется, сколько было танцовщиц и танцовщиков в храме. Из псалмов видно, что в храме были специальные танцовщики, чтобы с помощью телесных движений выражать свое состояние духа. Плясали на свадьбах, плясали перед войной, плясали перед какими-то великим событиями – так человек выражал свои чувства.

В определенном смысле, это было юродство – как наши юродивые, фактически безумствуя, делали совершенно невозможные, недопустимые вещи; но это было их свидетельство о совершенно невместимых духовных реальностях. Так и Давид пытается телесными движениями выразить свою любовь, счастье свое, радость, что Бог посетил его, что Бог теперь будет пребывать с ним в этом городе. В то же время через этот танец он являл, что происходит что-то невероятное. Что действительно, как он потом сам в своих псалмах Духом Святым пел, горы взыграли, как овцы, и холмы, как ягнята, – Бог пришел.

Действительно, когда приходит Бог, все должно ликовать – так дети, встречая отца, скачут вокруг него, выражая свою радость. Вот так же, по-человечески, по-мирски, и Давиду предполагается встречать своего Бога: скакать, петь, ликовать перед Ним.

В псалмах Давида, обратите внимание, много именно очень натуралистичного, природного ликования. И не надо этим смущаться, ведь когда мы встретимся с Богом, все в нас взыграет от того, что Бог с нами. И радость наша будет совершенно нездешняя.

Вот и Давид, танцем выражая радость, действительно безумствовал так, как безумствовали пророки, как безумствовали апостолы. Как говорит апостол Павел, безумство проповеди спасает верующих, потому что, по сути дела то, что говорили они, было безумием: распятый Бог. И это безумие обращало сердца верующих.

Для Ветхого Завета это было органичным движением человеческого духа. Собственно говоря, если мы не радуемся в праздники, в какие-то очень важные моменты жизни, когда чувствуем, что Бог с нами, то, очевидно. что-то в нас самих не так.

Судьба каждого человека наполнена Промыслом Божиим

Третья Книга Царств начинается воцарением Соломона. Вообще, Третья и Четвертая Книги Царств повествуют о царях. В них подчеркивается важный момент – в истории происходит взаимодействие двух воль: Божественной и человеческой. В судьбе каждого человека все наполнено Промыслом Божиим, вся жизнь человеческая зависит от его отношения к Промыслу, к дарам, которые восприемлет от Бога. То есть взаимодействие Бога и человека происходит всегда, в любой момент человеческого бытия.

И невозможно определить, что важнее. Мы это очень четко видим в Третьей Книге Царств, в частности. Вот Бог благословляет Давида, обещает ему, что «от тебя сядет потомок и будет сидеть до скончания века на престоле твоем». Он благословляет Соломона, явившись ему во сне, но даже благословляя, даже давая дары, в данном случае – высшую мудрость, Бог подчеркивает: «Все это пребудет с тобой только тогда, когда ты будешь чтить Меня, исполнять заповеди Мои и ходить по всем повелениям Моим». В противном случае все это исчезнет, отнимется.

Мы все получаем благодать Крещения, но то, какой плод от нее мы принесем, зависит от нас. Но не бывает так, чтобы мы решение принимали, не вспомоществуемые благодатью Божией, – она всегда с нами пребывает, нет момента, когда благодать может быть отъята. Даже опыт богооставленности, описанный святыми (когда, кажется, Бог их совершенно оставил, – будь то Серафим Саровский, Силуан Афонский или самый первый зафиксированный опыт Антония Великого, когда он боролся с бесами в пустыне и вскричал: «Господи, почему Ты меня оставил!»), свидетельствует, что на самом деле ни один из них никогда не был по-настоящему оставлен Богом. Им попускается испытать только ощущения богооставленности.

Если на самом деле Бог оставляет человека, человек погибает – какой-нибудь совершенно отъявленный злодей, грешник, отчаянный человек может быть оставлен Богом, – но именно потому, что первый оставляет Бога сам. Настолько повернулся Иуда спиной к Богу, что Бог, устав его звать, просто оставляет его: иди дорогой, которую ты избрал. Нет такого момента в жизни, когда мы могли бы сказать: благодать нам не помогает, благодати с нами нет. И, тем не менее, один становится святым, а другой отвергает все, что получил, и становится, в худшем смысле этого слова, разбойником – не потому что творит злое, но потому, что он отрекается от Бога и умирает в отчаянии.

Прежде чем перейти к важнейшему моменту жизни царя Соломона -строительству храма, необходимо рассмотреть один очень интересный и важный эпизод. Он непосредственно связан с тем, как Соломон становится царем.

Речь идет о так называемом «злопамятстве» царя Давида. Царь Давид, умирая, призывает своего сына Соломона, уже помазанного на царство публично, и дает ему наказ. Кроме уже упомянутого нами наказа чтить Бога и исполнять все Его заповеди, он ему дает наказ, во-первых, в отношении своего замечательного полководца Иоава, во-вторых, по поводу одного человека негодного – сына Геры из рода Саулова, вениамитянина по имени Семей.

Иоав все годы скитания Давида был с ним, возглавлял его войско, во всех походах участвовал. Собственно, во многом благодаря мужеству и мудрости Иоава царь Давид смог одержать победу во всех своих военных предприятиях, особенно в гражданской войне с Авессаломом. И, тем не менее, Иоав в ходе этих войн дважды совершил очень серьезное преступление: он убил военачальников евреев Авенира и Амесса. Убил коварно, жестоко, вступив с ними в переговоры – они были безоружны, не ожидали от него такого коварства. В тот момент они были противниками Давида, но по разным обстоятельствам Давид дорожил ими и был бы очень рад привлечь их на свою сторону: зачем великим людям, которые могут принести славу Израилю, погибать? Мы же все братья, мы все чада одного Бога, мы все рабы одного Бога, все можем послужить тому, чтобы сокрушать наших врагов, а не истощать силы друг друга в гражданской войне. А Иоав, очевидно, завидовал, боялся: великие полководцы, наверное, могут его потеснить, занять место командующего, не он будет самым верным воином у царя…

И вот Давид дает Соломону поручение каким-то образом мудрость свою использовать так, чтобы Иоав не умер в мире, чтобы за кровь этих невинных и коварно убиенных мужей ему было воздано. И вениамитянин Семей, тот самый, что злословил Давида, когда он выходил из Иерусалима, и бросал в него камни… Когда Давид вернулся снова в Иерусалим, Семей пал царю в ноги и просил его не наказывать. Поскольку был день торжества, день праздника, Давид обещал, что он никогда ничего ему не сделает, но, умирая, он наказывает, чтобы Соломон ему тоже как-то воздал.

Возникает вопрос, почему Давид не делает это сам? Почему он, грубо говоря, не мстит сам? Дело вот в чем: Семею он не мстит, дав ему клятву, а Иоаву – потому что слишком многим обязан ему. И воздать ему, хотя и по правде, за зло, которое тот сделал, он считал все-таки неблагодарным. Но Иоав совершил преступление, за которое, по Закону Божию, положена смерть. И Давид пред Лицом Бога понимает: правда должна восторжествовать, потому что этот человек пролил невинную кровь. Сам Давид, хотя и согрешил и покаялся, получил за это наказание – такова правда Божия, а Иоав даже и не каялся перед Богом, не считая себя виноватым. Уж тем более он должен понести наказание, потому что человек он известный – если такому человеку можно убивать безнаказанно, то что будут делать остальные, видя такой пример? И вот Давид такое повеление дает.

О возмездии

Еще один вопрос возникает: выходит, Давид помнит зло. Почему не простить этих людей? Но дело не в прощении – сам он на них зла не имеет, он рассматривает вопрос как судья, который призван судить людей, чтобы действительно отделять правого от неправого, ложь от истины, действительно быть источником осуществления правды на земле. Ему как царю надлежит судить людей. И вот этот суд он и изрекает.

Смысл в том, что семя зла, что носит в себе Семей, должно быть истреблено из израильского общества, иначе оно принесет очень плохие плоды, оно сможет даже разрушить царство, если в принципе не будет искоренено.

Давид поручает это сделать своему преемнику именно как судье. Но поступить мудро, чтобы всем было понятно: люди получают возмездие, и никакой мести тут нет.

Некто Адония, один из братьев Соломона, попытался было захватить престол коварным образом; у него не получилось, и Соломон повелевает убить его как заговорщика, попытавшегося коварством свергнуть истинного помазанника Божия. Иоав оказался в этом заговоре замешан, и сам обнаружил свое вмешательство. Услышав о том, что Адонию казнили, он побежал в скинию, припал к жертвеннику, тем самым дав понять, что, как у нас говорят, «на воре шапка горит»; сам показав, что виновен, он навлек на себя гнев царя. Царь послал воинов и приказал им убить его именно у жертвенника, потому что по Закону, данному Богом, в Книге Исход написано после знаменитых 10 заповедей: если человек совершил убийство непреднамеренно, то он может спастись в определенном месте, в данном случае – у алтаря. Но если человек совершил убийство единоплеменника намеренно и коварно, его не щадить ни в коем случае – это великое зло, это преступление Каина. В данном случае Иоав вполне уподобился Каину, так что его можно взять прямо от жертвенника, что и делают; его там и поражают.

Далее Соломон призывает к себе Семея и говорит ему, что несмотря на его проступки, он милует его, только ставит ему одно условие: никогда ни при каких обстоятельствах не покидать Иерусалима – только выйдет он за пределы Иерусалима, как будет казнен. 3 года Семей жил спокойно, через 3 года у него убежало два раба в чужую страну, он пошел за ними и вернул их; но его призвал Соломон и сказал: «ты сам навлек кровь на свою голову».

Это очень показательно. Вспомним историю патриарха Иакова – как он всматривался в каждого из своих 12 сыновей, пытаясь понять, кого из них должен благословить, кто из них действительно верит в Бога.

Израильский народ – это народ, который вступил в Завет с Богом, это общество, которое призвано жить с Богом и хранить заповеди Божии. Если человек не будет хранить их, наказание на него всегда будет сыпаться – в конце концов весь народ может пострадать, если тот или иной человек не исполняет заповеди Божии.

Люди живут в религиозном измерении – Давид жил так и этому попытался научить Соломона. Кроме того, Соломон был почтен от Бога даром мудрости, именно он всматривался в каждого: чем живет человек? Дорог ему Бог, действительно он хочет стремиться к Богу, действительно для него что-то значит Бог? А если ничего не значит, тогда зачем ему и жить?

По идее, человек, не любящий Бога, не верующий в Бога и не старающийся жить по заповедям Его, недостоин жить, душа этого человека должна быть истреблена из книги жизни – последняя истина именно в том, где ты будешь после своей смерти. А если при жизни ты никаким образом не являл своей веры, тогда зачем тебе и жить? Вот так мерили израильтяне свою жизнь, во всяком случае, лучшие из израильтян того времени. Именно поэтому они и призваны были, встретив какой-то очень серьезный, смертный грех, употребить все усилия, чтобы этот грех истребить.

Тот же Иоав мог, хоть в малой степени уповая на Бога, искупить грех, то есть получить возмездие за сделанное им зло и очиститься в этом страдании – своей кровью смыть грех свой и, возможно, спастись, войти в общество вечно живых.

Семей, зная, что его ждет смерть за уход из города, пренебрег предупреждением, причем не по действительно какой-то серьезной причине: страдания, смерть или беда близких людей, которые бы заставили его забыть все. Нет, из-за 2 беглых рабов он пренебрег словом царским, пренебрег своей жизнью. Потому Соломон вполне справедливо посчитал: «если ты слова царского не боишься, как же ты можешь бояться Бога? Значит, ты вообще не имеешь страха Божия» – ведь царь, и это отражено в учительных Книгах, действительно становился видимым проявлением могущества: если человек лгал царю, не боялся царя, пренебрегал царем, то же отношение было у него и к Царю Небесному. В данном случае царь земной являлся лишь отблеском, отсветом, каким-то отображением, прообразом Царя Небесного. Именно по этой причине апостол Павел повелевает служить господам независимо от того, какие они, просто потому, что они наши господа: если мы не служим видимому господину, который имеет возможность нас наказать, и мы его не боимся, то тем более мы не будем бояться Небесного Господа – настоящего нашего Хозяина. И точно так же повелевает он подчиняться властям.

И еще с одним человеком пришлось расправиться Соломону. В Израиле в одно и то же время были два первосвященника: Авиафар у Давида и Садок у Саула, но вследствие своего вмешательства в заговор – возвести на престол Давидов Адонию, старшего его сына, Авиафар по воцарении Соломона был лишен звания первосвященника, которое исключительно перешло к Садоку. Так исполнилось слово Господа, которое Он сказал о доме Илия, – Авиафар был последним из священников дома Ифамара, к которому принадлежал Илий, а Садок, заступивший его место, был из рода Елеазара, и священство снова перешло в дом Ааронов. То есть правда Божия восторжествовала.

Строительство храма

О храме Божием

Как создавался храм Соломона? Это очень интересная история. Чтобы понять место Иерусалимского храма в истории Израиля и еврейского народа, надо подробно рассмотреть, что происходило в те дни, когда Соломон строил храм.

Храм намеревался построить еще Давид – Бог ему запретил, но дал пророчество, что храм построит потомок Давида, который сядет на престоле вместо него. Многие читающие Священное Писание приходят к выводу, что речь идет о Соломоне; так думал и сам Соломон. Он так и говорит: пророчество было Давиду, я сижу на престоле Давида, поэтому я должен построить храм. А на самом деле пророчество-то мессианское.

Когда Бог открыл это Давиду, Давид умилился, прославил Бога и сказал: это уже по-человечески, так как он-то услышал в этом свидетельстве пророчество о Мессии. Понять, что речь идет о Мессии, можно только сквозь призму Нового Завета, сквозь призму тех слов, которые сказал Христос о храме и о Себе Самом, сквозь призму слов, которые апостол Павел говорил о храме в Послании к Евреям. Из этого становится понятным, что на самом деле вкладывал Дух Святой в слова, которые говорил Давиду.

Речь идет не о Соломоне, а о том, что будет Сын Давидов, истинный Царь Израилев, Который действительно построит дом Господень. Настоящий дом. Помните, Христос говорил: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его». Он говорил о храме Тела Своего. Вот истинный храм! Апостол Павел говорит: «Во Христе обитает вся полнота божества телесно», то есть Христос есть Храм Божий – в Нем пребывает Бог во всей Своей полноте; ни в одном храме Он не пребывает так. Господь избрал Себе не храм, сделанный из камней – люди должны быть живыми камнями того храма, где действительно будет вновь обитать вся полнота Божества телесно, мы – тот храм, в котором намеревается жить Бог: Церковь Христова, именно мы все (не каждый из нас – хотя и каждый из нас тоже) составляем полноту церковную.

Обещая Давиду, Бог именно об этом храме говорит, о том, что будет царь, который именно такой храм построит.

А Соломон понял, что это ему нужно построить храм. В Ветхом Завете есть такой эпизод: когда Соломон взял намерение построить храм, ему открылся Бог и говорит: «Ты строишь Мне храм» (не «Я повелел построить»): вот, ты строишь храм; если ты будешь ходить по уставам Моим, и поступать по определениям Моим и соблюдать все заповеди Мои, поступая по ним, то Я исполню на тебе слово Мое, которое Я сказал Давиду, отцу твоему, и буду жить среди сынов Израилевых, и не оставлю народа Моего Израиля, Я это принимаю, – говорит Бог.

Создание храма – это наша инициатива, наша любовь к Богу, но не повеление Божие… То, к чему призван каждый – из самих себя создавать храм Святого Духа. Вот это уже обязанность. В данном случае Бог принимает жертву Соломона и говорит: хорошо, строй. В строительстве участвует весь народ, вся полнота Израиля – кто приношениями, кто трудом. Даже захваченные народы, не израильтяне, участвуют в строительстве храма. Его строят 7 лет.

Бог принимает народную жертву и освящает то, что принес Ему народ. В этом проявляется, собственно говоря, Евхаристический смысл человеческой жизни, который поныне остается определяющим во всей нашей церковной жизни (и должен быть основой жизни каждого) – мы должны все, что имеем, принести Богу и сказать: мы приносим Тебе дар – это все Твое. И в ответ, если мы действительно искренне хотим послужить Богу, Он снисходит к нашему приношению и освящает его – обычные наши таланты и наша повседневность вдруг через это духовное действие становятся освященными: человека решил отдать Богу голос – и голос приобретает такую силу, что люди, слыша его, обращаются к Богу, прославляют Его; и поющий для Бога освящается этим пением, как, например, Роман Сладкопевец – он известен не только как певец, но и как человек, написавший очень много церковных песнопений. И так во всем. Андрей Рублев принес свой живописный талант Богу, и через это и он сам, и его творчество освятились и освящают тех, кто к нему так или иначе прикасаются – перед его фресками, иконами проникаются благодатью, которая через его творчество нисходит на всех. Вспомните – Бог приходит в Кану Галилейскую, и там тоже происходит освящение обычной человеческой жизни…

Так вот, Бог, несколько раз за время строительства открываясь Соломону, предупреждает его: «Если же вы и сыновья ваши отступите от Меня и не будете соблюдать заповедей Моих и уставов Моих, которые Я дал вам, и пойдете и станете служить иным богам и поклоняться им, то Я истреблю Израиля с лица земли, которую Я дал ему, и храм, который Я освятил имени Моему, отвергну от лица Моего… И о храме сем высоком всякий, проходящий мимо его, ужаснется и скажет: «за что Господь поступил так с сею землею и с сим храмом?» И скажут: «за то, что они оставили Господа Бога своего… и приняли других богов, и поклонились им, и служили им, – за это навел на них Господь все сие бедствие» (3Цар. 9:6–9); на самом деле ценность храма не абсолютна – она обусловлена тем, как живет народ, насколько верят царь и люди, ходящие в этот храм. Если люди теряют веру, перестают соблюдать заповеди Господни, то Бог оставляет храм и он никого ни освятить, ни спасти не может. Об этой трагедии – оставлении храма Богом – повествуется в Книге пророка Иеремии. С плачем и болью пророк Иеремия описывает, как слава Господня поднимается от храма, уходит, а люди продолжают надеяться на храм, они говорят: не может быть ничего с этим местом, потому что здесь храм. Он говорит: «не надейтесь на место, потому что это место помогает и спасает только тогда, когда люди чтут Бога, а само по себе оно спасти не может».

И это касается вообще отношения человека к храму. Какую роль храм играет в жизни человека? Конечно, очень важную. Но храм остается местом освящения только если человек, община действительно стараются жить по заповедям Божиим. Если они в массе своей начинают попирать Закон Божий, то получается как с израильским народом или с вакханалией разрушения храмов, которая постигла нашу страну в годы революции.

Соломон, как прообраз Христов

Совсем не случайно в Деяниях святых апостолов первомученик архидиакон Стефан подчеркивает именно относительную значимость храма. Когда его призывают на суд первосвященника , он очень подробно рассказывает, как жил народ Израиля в Египте, как перешел через Чермное море, как ходил по пустыне, и доходит в своем повествовании до Соломона и говорит: и Соломон построил Ему храм. На этом его повествование обрывается, он начинает обличать первосвященника и книжников, показывая, что на самом деле они не понимают, что храм ценен не сам по себе, но потому что Бог живет в нем, и Он будет жить в этом храме только тогда, когда вы будете чтить Его. И говорит такую вещь: Бог в нерукотворенных храмах живет.

Но ведь и Соломон это знает. Когда он приступает к освящению, с ним что-то происходит. Во-первых, непонятно, почему Соломон начинает освящать храм – должен освящать первосвященник, а освящает Соломон. Как только храм построили, на него сходит облако, все погружается в это облако, священники не могут стоять перед лицом этого облака; а облако надо понимать именно как место присутствия Бога. В Священном Писании еще раз упоминается это облако на горе Преображения, когда три апостола пошли за Христом на гору Фавор, – Господь преобразился перед ними, и они услышали глас из облака, который говорил им: се Сын Мой Возлюбленный. А Соломон может по какой-то причине предстоять этому облаку и возглашать молитву, фактически руководя всем чином освящения храма. Так вот, с ним происходит какое-то внутреннее изменение, и он начинает пророчествовать. Пророчествовать именно в ветхозаветном, библейском значении этого слова, то есть не только предсказывать будущее, но именно прославлять Бога, своими словами свидетельствовать о правде Божией, о судьбах Божиих и о последних судьбах мира, в том числе о Мессии, о судьбе израильского народа. Он предсказывает, что будет с народом, когда иудеи отступят от Бога, предсказывает, как они будут угнаны в плен, как будут молиться и тосковать по храму, находясь в земле изгнания.

Если раньше своим человеческим разумением он считал, что действительно можно построить Богу дом, то теперь говорит: Поистине, Богу ли жить с человеками на земле? Если небо и небеса небес не вмещают Тебя, тем менее храм сей, который построил я. То есть он понимает, приступая к этому облаку, насколько суетно его желание сделать дом для Того, Кто не вмещается в Небеса. Он понимает – и все-таки просит, чтобы Бог освятил храм, чтобы народ чтил Бога и, обращая свой взор к этому месту, всегда мог быть Им услышан: человеку необходимо сознание, что есть место на земле, особым образом освященное Богом.

И предстоя Богу в момент освящения храма, пророчествуя, он являет собой прообраз Христа – Соломон здесь не просто священник и не просто царь, но царь и священник одновременно. Как потом про Христа скажет апостол Павел: Ты священник вовек по чину Мелхиседека, то есть того, который был одновременно и царем, и священником.

В данном случае царь Соломон по действию Духа Святого, сошедшего в храм в облаке, приобретает силу совершать освящение храма, прообразуя Того, Кто сможет действительно быть Предстоящим перед Богом.

Хотелось бы хотя бы вкратце описать, что являл собой тот храм. Это было необыкновенное изобилие драгоценностей, золота и серебра – представлять его каким-то каменным сараем было бы неправильно. На него собирали приношения золотом и серебром еще в самом начале царствования Давида, даже Самуил собрал около 100 тысяч талантов золота на строительство храма. Давид, поняв, что ему не удастся построить храм, отложил часть золота своего на строительство. Соломон, приступив к строительству, собирает народ, и народ приносит еще. В итоге получается, что на строительство этого храма было истрачено 2 500 тонн золота – не 2 тонны золота, а 2 500 тонн золота! И примерно 240 000 тонн серебра.

Наше сознание не вмещает таких количеств. Нам всем очень нравятся золотые купола, но это все-таки особая техника нанесения золота на купол – такой техники не было, и купола не было: все было покрыто обкатанным листовым золотом снаружи и внутри, все сосуды были сделаны из чистого золота в алтарной части, жертвенник из чистого золота, ковчег из чистого золота, херувимы покрыты золотом, и так далее. Кто хочет подробно посмотреть все эти цифры, они приводятся не в Третьей Книге Царств, а в Книге Паралипоменон – указаны конкретно, правда, в талантах, надо просто перевести в килограммы, и все будет понятно. Это было действительно грандиозное сооружение, и совсем не случайно говорится, что ничего подобного тогда мир не видел. Это великолепное зрелище действительно являло собой и славу Бога, как тогда могли вместить люди, и славу, которую Бог даровал Своему народу, – окружающие народы ничего подобного тогда осуществить не могли.

Бог дает благодать смиренным

О смиренномудрии

Наша очередная беседа – о разделении Израиля на два царства. Корни этой трагедии в личной судьбе Соломона. Как всякому, наверное, известно , Соломон просил мудрости, это было чаяние его сердца. Он видел во сне, будто явился Бог и сказал: «Что тебе надо?». И Соломон просил мудрости, но когда проснулся, понял: это был сон. Тем не менее, он получил славу мудрейшего человека на земле, и это было засвидетельствовано не только его народом, но и иноплеменниками – известно, что царица Савская приходила послушать его речей. То, что он был действительно мудрейший человек на Земле, засвидетельствовано Господом Иисусом Христом. Хотя мудрость ему была дарована, он творил мудрые дела, написал мудрые книги, он не смог мудро устроить свою собственную жизнь. И не просто не смог, так скажем, раскрыть до конца свой потенциал, а очень тяжко согрешил в конце жизни. Причем согрешил не по неведению, руководимый страстями, но сознательно, и именно против мудрости.

Он собрал очень большой гарем, у него было 300 жен, 700 наложниц – но здесь важно не количество (хотя у Давида было намного меньше). Важно, что брал он себе женщин из племен, о которых Бог заповедовал: не брать оттуда жен. Как человек, отмеченный Богом, он не мог не знать этого запрета. И, тем не менее, он эту заповедь презрел, не послушал Бога – ему очень хотелось иметь каких-то особенных, необыкновенных, очень красивых, чем-то необычных женщин. И он брал без разбора, даже из тех племен, из которых брать было нельзя. Нарушение заповеди Божией и привело его ко греху.

Все та же проблема! Человек свободен. От него зависит, как он распорядится даром, данным ему от Бога. Любой дар, начиная с каких-то творческих способностей и кончая даром Святого Духа, не означает непременно наше спасение. Сам факт получения дара не означает даже того, что мы достигнем славы. Положим, нам дан талант сочинять стихи или писать картины. Только от нас зависит, как мы сможем его развить… Что мы сделаем? Будем ли мы исполнять то, что требуется от нас?

Соломон не смог понести до конца бремя этого Божественного дара, с ним что-то произошло. Что произошло с Соломоном, по Книге Царств объективно рассказать не получается; с большой долей вероятности, мы можем сказать, что главная его проблема – это гордость, надменность. В том-то и опасность любого Божественного дара, что он делает человека особенным, не похожим на остальных, – стало быть, ему легче, чем другому, возгордиться. А это и делает человека пустым от благодати Божией: Господь гордым противится, а смиренным дает благодать.

Как только появляется гордыня, если с ней не бороться, последствия окажутся такие же, как у Соломона, – богозабвение, ослепление ума: человек забывает заповеди, которые были для него очевидны, слова, которые знал наизусть.

Все, что мы помним о Боге, чем мы живем в Боге, что побуждает нас ходить в храм, – действие не только нашей свободы, но и благодати Божией. Если мы начинаем это приписывать только себе, забываем, что на самом деле мы, как говорится в Новом Завете: «рабы неключимые – рабы ничего не стоящие», начинаем превозноситься, – за это мы лишаемся благодати, все валится из наших рук.

Человек получает немощи именно, чтобы он никогда не надмевался, никогда не забывал, что сила, явленная в нем, – это дар Божий. Поэтому благодатью Божией апостол Павел услышал те самые слова: «сила Моя в немощи совершается» – ему оставлена была его немощь, чтобы он никогда не забывал, что он – глиняный сосуд, что он хрупок, слаб, что все, что в нем есть, есть благодать Божия. Соломон об этом забыл.

Так что при всей вожделенности мудрости она не является абсолютным благом для человека; это не самое главное приобретение и не самая страшная потеря в жизни. Поэтому сам Соломон пишет: «кто умножает знания – умножает скорбь», ему вторит апостол Павел: «знание надмевает, а любовь назидает».

И святые отцы нашей Церкви говорили не о мудрости как таковой, а о смиренномудрии. То есть о том, что мудрость должна быть растворена смирением. Если человек смирился, то он мудр – само осознание своей неспособности, нищеты и есть подлинная мудрость человека. Поэтому в Новом Завете сказано: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное».

Послушание больше жертвы

Нищета духовная на самом деле гораздо больше дает человеку, чем любая мудрость – именно она делает человека восприимчивым для благодати Божией. А когда в нас благодать, разве мы не мудры? Разве мы не можем обладать всем тем, чем обладает мудрый человек, когда в нас живет Бог? Именно поэтому неграмотные рыбаки уловили всю вселенную проповедью своей, которой не могли противостоять самые образованные люди того времени. Да и в истории нашей Церкви множество примеров, когда люди не книжные, не мудрые, но облагодатственные Богом, могли сделать очень многое.

Итак, Соломон нарушил заповедь Божию, сделал своими женами женщин из тех народов, откуда не должно было брать жен. И они принесли к нему идолов, и он пошел у них на поводу. Сначала идолы стояли у него во внутренних покоях, а потом на старости лет он решил поклониться этим идолам сам. В конце концов его нечестие дошло до того, что он поставил даже двух идолов на всеобщее обозрение: Хамоса – божество, называемое в Книге Царств «мерзостью моавитянской», и Молоха, вокруг которого будет потом столько зла свершаться на земле иудейской. Именно мудрейший царь Соломон впервые поставил идолов в районе города Иерусалима, на святом месте. Вот до какого ослепления может дойти даже мудрый человек, если он не слушает заповеди Божии! Человек, понадеявшись на свою мудрость, может стать безумным.

Мы должны помнить, что сказал пророк Самуил первому израильскому царю Саулу: «Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов» (1Цар. 15:22). Та же самая мудрость, как и любой другой дар от Бога будет ко благу и даст великий плод, если человек исполняет заповеди Божии. Иначе дар либо отнимется, либо, как у Соломона, никакой пользы иметь не будет. Можно сказать так: мудрость бессильна, а нужно послушание Богу. По этой причине, кстати, Христос нигде не выставляет Свою мудрость напоказ, только прикровенно, когда пытаются Его поймать книжники и фарисеи. Он просто задает им вопросы, на которые они вполне могут ответить, но по лукавству своему не отвечают.

Как-то, будучи 12-летним Отроком в храме, Он показал Свое знание Священного Писания, хотя нигде не учился. В остальном же Он никогда не вступает в полемику, скрывает Свои знания, Свою мудрость. Он другим берет – послушанием Богу, по Человечеству Своему показывая тот путь, идя которым человек не споткнется, – как про Него сказал апостол Павел: «Он смирил Себя, быв послушен даже до смерти, и смерти крестной, и потому Бог превознес Его и даровал Ему имя выше всякого имени».

За то, что Соломон совершил преступление – ввел идолов, наказан был даже не он, а его народ.

Из милости к дому Давида, из-за того, что Бог обещал не столько ради потомков Давида, а ради того Потомка царя Давида, ради Которого, собственного говоря, и существует вся история Ветхого Завета, – ради Сына Давида Иисуса Христа, Он сохраняет Иерусалим и колено Иудино во власти потомков царя Давида. Все остальные колена становятся как бы сами по себе, у них появляется новый царь. Это разделение – наказание за нечестие, внесенное царем Соломоном.

И вот он умирает. Вместо него правит его сын Ровоам. И буквально сразу приходят к нему люди во главе с человеком по имени Иеровоам, из колена Ефремова. Собирается весь народ и требует от Ровоама (он еще юн), чтобы он снизил налоговое бремя. Объективно они имеют на это право, так как большие сборы были необходимы, пока строился храм, потом дворец (большой великий дворец строился больше, чем храм, – 13 лет). Но теперь все, что надо для общественных нужд, построено. Государственной необходимости собирать такие подати нет, они вполне справедливо требуют дать народу послабление.

Но Ровоам, выслушав старцев – советников его отца Соломона, предложивших ему послушать народ, послушал своих сверстников – молодых, которые сказали ему, что народ надо держать в страхе, надо угрожать еще большими наказаниями, еще большим бременем: тогда все поймут, какой ты страшный и ужасный, и будут тебя бояться и трепетать. Ровоам послушал молодых советников, – но это было от Бога, да сбудется то, что определил Бог о царстве Израильском.

И народ возмутился, разошлись все по своим домам, и власть Ровоама, внука Давида, стала распространяться только на территорию, где жило колено Иудино, и стала она называться Иудейское царство. Вместе с коленом Иудиным признало власть Ровоама еще и очень малочисленное колено Вениаминово. Остальные 10 колен отложились от Ровоама. Среди них главенствовал представитель колена Ефремова – Иеровоам. Свое царство из 10 колен они стали называть Израильское царство. Так во времена царя Ровоама государство Израиль раскололось на два царства – Иудейское и Израильское.

Когда слабеют объединяющие народ связи…

О разделении

Итак, мы остановились на том, что образовались два царства – Иудейское и Израильское. Это было Божие наказание за нечестие Соломона. Надо учесть еще, что колена, составлявшие единое государство Израиль, не рады были, что ими правит представитель какого-то одного колена. Особенно это не нравилось представителям самого многочисленного и воинственного колена Манассиина. Не менее сильное, колено Ефремово тоже претендовало на первую скрипку в общей симфонии всех колен Израиля.

Понятно, всеми движет обыкновенное властолюбие, как это было и в пустыне, – не признавать власть Моисея: мы-де священники, каждый из нас имеет право управлять народом. Богопротивлением жило издавна и колено Ефремово. И когда выбрали царем Саула, потом Давида, потом Соломона, колено Ефремово ощущало себя неудовлетворенным. Едва появляется возможность образовать собственное царство, колено Ефремово и все прочие колена ее используют.

Если бы не многочисленное колено Ефремово, остальные, может быть, и не решились бы. Но когда появляется сильное ядро, которое может поставить и воинов, и волевых мужей, и просто достаточное количество людей, чтобы построить город, охранять его и воздействовать на окружающие государства, на окружающие племена, остальные идут у него на поводу.

Иеровоам, который стал первым царем Израильского царства, был из колена Ефремова. Факт политической истории: если бы была сильная власть, чтущая Бога во всех своих движениях, как царь Давид, Бог Своей благодатью этот народ хранил бы единым – это же особый народ. Но как только слабеет связь правителя с Богом, слабеют внутренние связи, связывающие этот народ воедино. Примеров тому достаточно в мировой истории, в том числе и в нашей.

Важно понимать, какое значение имеет религиозная составляющая в жизни любого народа, особенно народа израильского, Иеровоам допустил страшное нечестие, хотя и меньшее, чем Соломон. Он понимал, что эти 10 колен, образовавшие особые государства, сохранили потребность ходить в храм Иерусалимский, совершать там жертвоприношения, являться пред Лицом Божиим, ходить к тем священникам.

Не следует думать, что весь народ сразу же целиком и полностью перестал чтить заповеди Божии и не исполнял положенных священнодействий.

Были вещи, которые не совершались, например, троекратное собрание народа по трем великим праздникам: в пасху, в Пятидесятницу и в праздник Кущей. Праздник пасхи всенародно не праздновался в царствование Давида и даже раньше. Многое было потеряно, но кое-что исполнялось.

Кроме того, величайший храм, совсем недавно построенный, – разумеется, люди хотели туда ходить, для них этот храм был не только символом величия их Бога, но и косвенно свидетельствовал, как славен их народ. Он напоминал о том, чему и Кому обязан народ этой славой.

Понимая, что народ будет ходить в храм и рано или поздно может захотеть вернуться в единое царство, как в один храм, единое религиозное пространство, Иеровоам предпринимает усилия, чтобы не позволить совершиться религиозному сближению двух расколовшихся кусочков единого прежде общества.

Что он делает? Он ставит двух золотых тельцов – одного на юге, другого на севере – и говорит: «Вот бог твой, Израиль. Вот те, кто тебя вывели из Египта. Вот те, благодаря которым ты прошел через пустыню. Вот те, благодаря которым ты завоевал Землю Обетованную». Конечно, это нарушение заповедей, нечестие. Во-первых, потому, что идолов нельзя делать, во-вторых, только одно место освящено Богом, он это понимает. Но все-таки это и не язычество, не то, что допустил Соломон; Иеровоам все-таки не называет этих тельцов иными именами. И священники, которые будут здесь совершать жертвоприношения, возглашают все-таки имя Бога Израиля. Но он понимает, что священники настоящие здесь служить не могут, и ставит священников не из колена левитов – просто людей, которые пришлись по случаю (что-то вроде самосвятов, тех старцев, которые возглавляют порой старообрядческие и протестантские общины), людей безблагодатных, но поставленных с санкции власть имеющих осуществлять обряд в целях сплочения израильского государства.

Получается, что вся эта религиозная ситуация – именно государственный культ. То есть Бога с ними нет, никакой благодати тут нет, просто государство в целях собственной безопасности, самосохранения предполагает создать религиозный государственный культ, который бы помог удовлетворить религиозные потребности народа, и не надо бы было ходить поклоняться в другое государство в храм Иерусалимский. Люди, конечно, ходили. Когда пророк Илия будет с плачем взывать к Богу, причитать, что один остался, все совратились вослед иным богам, Бог скажет: «Я сохранил Себе среди израильского народа 7000 людей, которые не преклонили колена перед Ваалом».

Губительная привычка Богопротивления

О разделении

При водружении золотых тельцов присутствовал сам царь Иеровоам, и явился Божий человек, который проклял от имени Божия этот жертвенник и предсказал, что однажды один Иудейский царь (будет такой – Иосия) разрушит золотого тельца в городе Вефиле и на нем сожжет человеческие кости. А, по тогдашнему верованию израильскому, жертвенник, если на нем горели человеческие кости, считался оскверненным. Иеровоам повелел убить этого человека Божия, но рука его одеревенела, и он ничего не мог сделать. Но не изменил своего намерения, и тельцы были поставлены.

Конечно, это было преступление Иеровоама, тем более тяжкое, что он еще задолго до этих событий знал, что Бог его избрал. Еще когда Соломон был жив, его однажды встретил пророк Ахия и сказал ему, что он будет царем над 10 коленами. И вот он, зная, что поставлен Богом, не надеется на Бога. Иеровоам имел все возможности (и способности) стать таким же царем, как Давид, и положить начало новой династии, только в царстве Израильском, но при благочестии, а он не понадеялся на Бога, решив употребить для сохранения и упрочнения царства хитрость – сплотить свое царство не исполнением заповедей Божиих, а такой (как ему казалось, невинной) вещью: убедить людей ходить не в Иудею, не в Иерусалим, а кому куда ближе,– кому в Дан, на север, кому в Вефиль, на юг. И даже на вразумление, полученное при сооружении жертвенников, он никак не среагировал.

И когда спустя некоторое время к пророку, предсказавшему ему царство, он посылает свою жену с тем, чтобы она спросила, что будет с сыном, Ахия говорит страшное проклятье, что никто из его рода править не будет.

После этого началась чехарда в Израильском царстве, до самого падения его, – никто из тех, кто по своей ли воле или по воле Божией становились царями, не отменял установления Иеровоама. В лучшем случае сам царь умирал, а его потомки были либо свергнуты, убиты, либо и до потомков дело не доходило – их просто не было.

Никто ничего не хотел менять. А потом уже и в принципе невозможно стало изменить: во-первых, появилась привычка, которая стала буквально второй натурой, традиционной чертой характера граждан Израильского царства, – привычка противиться Богу. Когда человек привык говорить Богу «нет», согласиться с Ним бывает очень трудно: переступить через себя тяжкло, это любой человек, который хоть однажды хоть какой-то страстью был одержим, знает: даже если это грех, разрушающий его и его близких, очень трудно просто согласиться, что он действительно одержим страстью, и попросить у Бога помощи – ведь попросить помощи это все-таки смириться, а человек-то привык жить по своей воле. Так возникает привычка не слушаться Бога.

Эта привычка ярко демонстрируется, например, научной теорией дарвинизма. Все более или менее знают, как родилась эта теория, из какой каши, из какой грязи она выплыла в том виде, в каком сейчас есть. И можно поразмыслить над этим, но ведь это уже некоторое стремление послушаться Бога: попытка подвергнуть теорию дарвинизма сомнению – это движение души, ума, чтобы рассмотреть возможность существования Господа; заранее согласиться с тем, что если нет эволюции, то я должен Его послушаться. На самом деле люди не за научность своей теории борются, а борются сами с собой, с ощущением, что придется послушаться Бога (чего им очень не хочется).

Привыкли и цари, и вельможи Израильского царства не слушаться Бога. Это стало нормой их жизни и традицией: постепенно появились люди, для которых стало само собой разумеющимся, что есть два тельца («мои дедушка, бабушка, мой отец, моя семья говорили, что это и есть тот бог, который вывел нас из Египта и ввел в Землю Обетованную») и нет надобности ничего читать, да и нет никаких книг, все ученые остались в Иерусалиме – истинное священство, которое хранит знания о Боге и книги Священного Писания, осталось в Иерусалиме. Священники, которые служат в Вефиле и в Дане, не знают ничего, да и не заинтересованы знать, ведь любая книга опровергнет их право священнодействовать от имени Бога. Поэтому никто ничего не читает и читать не хочет, и вырастает поколение, которое считает это нормой вещей и гордится, что, почитая этих идолов в Дане и Вефиле, оно сохраняет верность отцам.

Это очень похоже, например, на наших старообрядцев, которые знают всю несообразность того, что у них в конце концов получилось. Например, беспоповцы, у которых нет вообще никакого священства, понимают, что это не имеет никакого отношения к Евангелию, – и не заинтересованы в том, чтобы люди Евангелие читали, порой даже запрещают его читать. Сами же привыкли к тому, что есть, и хранят переданную традицию не потому, что это истина, а потому, что «так передали предки». А «почитать веру предков – святое дело».

Традиция, ставшая бытом, без духовного горения, без соотнесения своего быта и своих традиций со Священным Писанием, погубила Израильское царство. Один из царей Израильских, Ахав взял в жены дочь Сидонского царя Иезавель. Это известное имя, оно стало нарицательным, и очень многие наши церковные публицисты, от святых отцов-каппадокийцев до писателей даже XVI–XVII веков, вспоминали этот образ. Имя Иезавели стало нарицательным, как имя отродья сатанинского, что борется с Богом и иначе жить не может. Жестокая человеконенавистница, злобная и коварная, она, выходя замуж за Ахава, привозит с собой уже настоящих идолов и настоящее язычество, она привозит с собой Ваала, и с этого самого времени культ Ваала начинает распространяться по Израильскому царству: она усугубляет положение тем, что появляется откровенное язычество, служение иному богу. Уже священники не просто кем-то поставлены, а выписаны Иезавелью из Сидона; за Ваалом приходит культ Астарты со всеми мерзостями, и духовная ситуация в Израильском царстве становится совершенно никуда не годной. Это предопределяет его падение.

Пророческое служение в Ветхом Завете

Делай, что должно…

В Израильском царстве воцарился Ахав и взял себе в жены дочь Сидонского царя по имени Иезавель. Это открывает совершенно новую страницу в истории и Израильского царства, и библейского повествования. Народ Израильского царства по примеру Иезавели уклоняется в идолопоклонство, и служители Ваала и Астарты, жрецы безбедно здесь живут и поэтому приезжают во множестве. Уклонение Израильского царства достигает критического градуса, когда фактически ставится вопрос о дальнейшей судьбе Израильского царства.

Для читающих Библию история царя Ахава открывает и совершенно необычную историю жизни пророка Илии – удивительного человека, настолько особо стоящего в череде других пророков, что Священное Писание делает его образцом: как царь Давид образец царя, так пророк Илия образец пророка.

И совершенно не случайно говорят про Иоанна Предтечу, что он будет во всем подобен Илии. Как говорят святые отцы – толкователи Священного Писания, в последние дни мира именно пророк Илия придет на землю к народу еврейскому, чтобы засвидетельствовать ему последний раз о истине и призвать к покаянию. И, как свидетельствует Священное Писание, значительная часть еврейского народа поверит словам пророка и обратится к Богу, то есть, в контексте последних судеб мира, ко Христу. Но мы сильно забегаем вперед.

Прежде чем говорить о пророке Илие, необходимо хотя бы несколько слов сказать о пророческом служении. Оно занимает очень важное место в Ветхом Завете именно со времени пророка Илии (это не значит, что не было пророков до него – были, они упоминаются в Библии, но такое влияние на судьбы царства и людей, с точки зрения мессианских пророчеств, пророки начинают играть именно с пророка Илии).

Надо четко понимать, что пророк Библии не есть предсказатель в нашем понимании этого слова, не ясновидящий, который предсказывает будущее. Главнейшая роль библейского пророка – это откровение воли Божией, свидетельство о Боге в конкретной исторической реальности, в конкретном бытовом сюжете, в конкретной точке истории, времени, пространства. Его задача – сказать, какова воля Божия, что хочет Бог, что Он задумал, что Ему угодно от человека. И, конечно, такое свидетельство воли Божией особенно необходимо, когда народ сильно отступает от Бога. А когда люди, народ, общество, город, семья живут по воле Божией, когда они исполняют заповеди Божии, пророческое служение не обязательно – даже если есть люди одаренные, помазанные Богом, они не пророчествуют, нет в этом нужды. Само значение пророка и воля Божия, возвещаемая через него, становятся понятны только когда народ отступает от Бога и необходимо его на путь Божий вернуть или хотя бы удержать тех, кто среди всех соблазнов и искушений пытается еще чтить Бога. Тогда для подтверждения слов пророков Бог дает им благодать в силе свидетельствовать о пути Божием – в силе их слов и таких знамений, чтобы стало очевидным: пророк действительно дает свидетельство Бога, и невозможно сопротивляться этому свидетельству. Это самое главное значение пророческого служения. Понятно, что быть таким пророком может только человек, которого Сам Бог приблизил к Себе, избрал для этого служения.

Если Бог даст, мы когда-нибудь будем с вами беседовать именно о пророческих Книгах, и увидим, что каждый из великих пророков (да и из малых, про которых не всегда рассказывается подробно) был призываем Богом через какое-то особое действие. Человек действительно соприкасался с Божественной благодатью и получал дар слышать слова Божии. Есть такой поэтический образ – «будто Бог говорил на ухо» этому пророку, а пророк пересказывал слова всему народу.

И поскольку все беды мира – и пророки это знают, в отличие от очень многих, – главным корнем своим имеют грех, по веянию Святого Духа пророки свидетельствуют, что грех всему виной.

Естественно, что всякий раз пророчество начинается, имея базой конкретную историческую ситуацию, но почти всегда восходит к мессианским пророчествам, к свидетельству о Мессии, о Христе, о Том, Кто, придя, избавит человека от проклятья быть грешником, от невозможности служить Богу.

С особенной силой эта часть пророческого служения выступает в Книгах великих пророков Исаии и Иеремии и пророка Иезекиля. В пророках, упоминаемых в Книге Царств, это не явлено с такой силой. В Книге Царств упоминаются несколько пророков, из них два чрезвычайно известны, известны их великие дела, – это пророки Илия и Елисей. Они очень известны и в нашем народе, память их чтится, их имена на слуху, в отличие от пророков, которые оставили свои писания в корпусе Книг Ветхого Завета, таких, как Исаия, Иеремия и другие малые пророки. Так вот, пророки Илия и Елисей сотворили много чудес, про них сказано в Книгах, но что они написали, мы не знаем. Мы не знаем даже, писали ли они что-нибудь вообще. Во всяком случае, Промысел Божий не сохранил для нас их писаний. Хотя вокруг них было очень много учеников, нечто вроде общины и, несомненно, были люди, которые записывали что-то (раз вошли в корпус Книг Ветхого Завета повествования об их делах, о чудесах, которые они творили). Но вот их собственных писаний до нас не дошло и в корпус Книг Ветхого Завета не попало.

И есть другие пророки, о жизни которых мы знаем сравнительно мало (например, о жизни пророка Иезекиля), а их писания знаем, изучаем, и они имеют огромное значение для понимания, чем жил Ветхий Завет и израильский народ, чего он чаял и за что был наказан.

Свидетельства этих пророков во многом до сих пор очень значимы для основных моментов нашей веры.

Пророк Илия. Мы почти не знаем ничего о его жизни, кроме тех обстоятельств, которые связаны с судьбой царя Ахава, Израильского царства и предсказаний, обличений , которые он являл этому царю. Мы знаем только, что он Фесвитянин, то есть родом из города Фесвы. Он был, как свидетельствует Священное Предание, девственником, у него не было семьи, что большая редкость для Ветхого Завета.

Неизвестно, каково его детство, где он был и что делал. И он появляется только чтобы засвидетельствовать царю Ахаву его нечестие, что тот поставил идолов – чужих богов, и за это он наказывает царя Ахава и весь народ, который верит царю Ахаву, засухой. По слову пророка Илии наступает великая засуха, которой до этого еще не было, – как свидетельствует Писание, продолжавшаяся 3,5 года. От этой засухи сам Илия уходит в пределы соседнего государства (причем уходит в страну языческую), в Сарепту Сидонскую. А там тоже засуха и, стало быть, голод. Видимо, там все-таки не так было тяжело, да и, как свидетельствует чуть позже Священное Писание, по всем городам и весям слуги царя Ахава искали Илию, чтобы умертвить. Итак, он удаляется в Сарепту Сидонскую, и что видит? Везде голод, и в Сарепте живет вдова, у которой есть сын, и эта вдова берет последнюю меру муки, последнюю ложку масла, чтобы замесить муку и сделать лепешечку поесть ей и сыну, как она говорит пророку Илие: «и умереть», потому что у них больше ничего нет и ничего не предвидится. Она говорит это пророку Илие, замешивая муку, – просто констатирует факт. Ни трагедии, ни какого-то надрыва в этом свидетельстве нет. Пророк Илия говорит: «Все правильно ты говоришь, но сделай эту лепешку и накорми сначала меня, и тогда Господь сделает так, что ни масло, ни мука не кончатся». И вдова стряпает лепешку и дает ее Илие.

Мы все слышали эту историю, ведь каждый год читается Евангельский сюжет, что Христос эту вдову из Сарепты Сидонской приводит как пример веры. И, тем не менее, она остается до конца не прочувствованной. Представьте, вы берете последний кусок хлеба, чтобы накормить единственного вашего ребенка, и приходит совершенно незнакомый человек, да не просто незнакомый, а чужестранец, более того – из страны недружественной, и говорит: «Дай этот кусок хлеба мне» и обещает при этом, что ничего у вас не кончится, что и вы, и сын ваш будете накормлены. Какую веру должна была иметь эта вдова, какую нравственность, какое благоговение перед Богом, что поверила словам незнакомого человека!

Она не может ему отказать и потому, что он – гость, и она должна его накормить, чего бы это ни стоило. Она фактически лишает своего единственного сына последнего куска хлеба, отдавая этот кусок хлеба чужестранцу. Именно такую веру ставит в пример Господь – не только веру как нравственный поступок, веру как милосердие. Здесь все неразрывно связано – это именно вера, которая неразрывно влечет за собой поступок нравственный, в данной ситуации – героический. Героические поступки в экстремальной ситуации люди совершают достаточно легко, а совершать героические поступки в быту, как бы походя, невзначай, на самом деле человеку очень трудно. Вдова это делает. И она становится образцом веры.

Понятно, что Бог любит всех, но за пределами еврейского народа находится, оказывается, не бесплодная пустыня, а есть люди, о которых мы не знаем, но которых знает Бог и которые своей верой свидетельствуют, что есть Бог, Который судит, смотрит, видит, Который спросит. И Он заповедует определенный (пусть минимальный) набор нравственных качеств, нравственных поступков: накорми голодного, прими под кров свой скитальца, дай одежду нищему и так далее, что потом философы назовут золотым правилом нравственности: «Как хочешь, чтобы с тобой поступали люди, так и ты поступай с ними». Слова не имеют той силы, что мы порой видим в незатейливых рассказах, как жили люди за пределами еврейского народа. Когда мы читаем греческие летописи или древние восточные, или еще более древних племен, очень-очень далеко отстоящих от Израильского, Иудейского царств, то видим, что люди поступали там по правде человеческой, что они боялись высшего суда и пытались, насколько это было в их силах, помочь своему ближнему. Вот этих людей Бог считает верующими и говорит, что Он готов их ввести в Свое Царство – это мы видим, когда у вдовы из Сарепты Сидонской внезапно умирает сын и пророк Илия его воскрешает.

Это воскрешение все святые отцы относили к тому, что это пророчество, свидетельство Бога: в Церковь и в Царство Небесное войдут язычники. Как сказано будет в Новом Завете апостолом Петром по поводу обращения сотника Корнилия: все хотящие жить благочестиво, боящиеся Бога угодны Богу.

И еще: как вдова реагирует на смерть сына? У нее в доме остановился пророк, она видела – долгое время мука, масло не истощались, они были сыты, видела чудо Божие; и вдруг умирает ее единственный сын. Какой смысл всего? «Зачем было кормить нас, если все равно мой сын, ради которого вся моя жизнь, умер?», – так должна бы подумать она. И теперь надо возроптать перед Богом, возроптать на Илию: какой смысл твоего прихода, если все равно отрада моих очей ушел от меня? Но она не впадает ни в ропот, ни в отчаяние, ни в укорение, а говорит пророку Илие: «Я же говорила, что ты пришел сюда напомнить мне мои грехи» – она свидетельствует, что в ее сердце одна мысль: она грешница и никакой милости Божией не заслуживает. Вот смирение человека! Она ни на что не надеется, не ропщет, не требует, она даже в такой отчаянной ситуации просто свидетельствует против самой себя: я человек грешный, и надеяться мне на что-то большое, великое не стоит.

Сравним, как наша вера проявляется в быту, как она соотносится с поступком, с жизнью, словами вдовы из Сарепты Сидонской, и увидим, какой суд возвещается нам этим образом. Именно поэтому выставляет ее в пример Сам Христос, что такой веры и ждет от нас Бог. И эту веру в данном случае явили не иудеи и не израильтяне, а язычница.

Мы, христиане, читая Евангелие, действительно должны мерить себя, свою религиозность поступками вот такой вдовицы, – и тогда увидим, как немощна, как слаба наша вера и как далеки мы на самом деле даже от самых маленьких образцов подлинной веры в Бога, явленной на страницах Священного Писания.

Бог сохраняет верующих во имя Его

Поиск ответа, как жить

После Сарепты Сидонской пророк Илия возвращается в Израильское царство и дерзновенно предстает пред царем и предлагает ему собрать на гору Кармил всех жрецов Ваала и устроить на глазах всего народа состязание. Царь соглашается. Жрецы Вааловы делают жертвенник, ставят идола, кадят, бегают, наносят себе удары, кричат… Цель? Доказать: если их бог есть, он должен послать огонь с неба и принять жертву. Прыгают, «скачут», как говорит Библия, жрецы Вааловы, но толку никакого. Посмеивается пророк Илия.

Когда наступает время вечернего жертвоприношения в Иерусалимском храме, пророк Илия велит с избытком полить жертву водой – он соорудил правильный жертвенник из 12 камней, на него положил дрова, на дрова положил жертву; выкопали ров и поливали жертву водой до тех пор, пока ров не наполнился водой – и дрова, и вся земля пропитались влагой. Затем Илия обратился с молитвой к Богу, никаких священнодействий не совершая, и упал огонь с неба и испепелил все так, что даже вода вся испарилась и вся жертва попалена. И настолько воодушевило это знамение силы Божией, исповедание, которое изрек народ едиными устами, что Илия возгорелся совершенной ревностью и повелел убить всех жрецов Вааловых, числом 450. А после этого взошел на гору Кармил и, помолившись, увидел приближающуюся тучу, полился дождь. Он отправил царя Ахава в Израиль, а сам скакал перед ним, ликуя от дождя, как царь Давид скакал пред ковчегом Господнем. Это было ликование о явлении людям милости Божией, их молитвы были услышаны и исполнены. Это была не просто радость о дожде – он видел в этом дожде благодать Божию, которая, как капли, падает в иссохшие сердца человеческие, возрождает в них веру. Илия видел возрождение веры в народе и ликовал, что люди, забывшие Бога, снова возвратились к Нему, он радовался о Боге, ликовал о Нем и прыгал, как прыгал Давид перед Богом, с радостью, что Бог снова посетил Свой народ.

Но ликование, в отличие от ликования царя Давида, закончилось тем, что они вошли в Израиль, царь Ахав рассказал, что произошло, своей жене Иезавели, и она дала клятву, что солнце не успеет зайти, как пророк Илия будет убит. Илия тут же убегает далеко в горы, идет на гору Хорив на Синайском полуострове. Идет через пустыню очень долго, испытывает страшные мучения, волнения и смущение. Он радовался, он ликовал, он видел, как Бог его услышал, и вдруг он бежит. Подумайте, что испытывает этот человек!

То, что испытываем порой и мы, хотя и не с той силой ликования перед Богом, когда наши молитвы услышаны, и вдруг после этого нам снова кажется, что Бог отвернулся, что все напрасно, что все бесплодно. Отчаяние захлестывает пророка Илию, и поэтому он идет глубоко в пустыню, от всех людей, но не потому, что он боится. Он идет искать ответ, хочет встретиться с Богом лицом к Лицу, как встретился с Ним Моисей.

Он идет туда, где Моисей, по свидетельству Священного Писания, говорил с Богом. Он ревностно ищет у Бога ответа: почему? Он еще утром дерзновенно стоял перед царем и всем его воинством, он избил пророков, – а от слов одной женщины убежал в пустыню. Вот это смущение, волнение, трепет человека – их надо почувствовать, понять, чего ищет Илия в пустыне. Это не просто страх – это отчаяние и поиск ответа, как жить, чего Бог хочет, что надо сделать, чтобы народ обратился к Богу.

Итак, Илия идет на гору Хорив, чтобы встретить Бога. И встречает. Чему учит это событие, ведь от триумфа до отчаяния проходит буквально несколько мгновений?

Во-первых, самое неприятное: никакие чудеса, знамения, никакие сверхъестественные события не способны поколебать безбожную власть. Примеров в истории тьма тьмущая. Даже поступки и поведение мучеников, когда их пытались сокрушить различными способами, не действовали на царей, гонения продолжались. Мучеников убивали, а богам как поклонялись (во всяком случае, царствующий дом), так и продолжали поклоняться. И очень часто цари еще и умирали спокойно, лежа в своей постели, – например, в династии Антонинов, когда самые замечательные правители Римской империи оказывались самыми злостными гонителями христиан.

Или, например, интересный эпизод из жития святых братьев Кирилла и Мефодия. Уже после смерти Мефодия решили моравляне выгнать учеников Мефодия со своих земель, бросили их в тюрьму – святые равноапостольные Горазд, Наум и другие, которые стали родоначальниками Болгарской Церкви, были в Моравии брошены в подземелье, закованы в колоды. Наутро колоды спали, двери отворились; их снова заковали, и снова колоды спали. И в третий день их заковали, и снова колоды спали, и тюрьма отворилась – и никто из власть имеющих не вразумился и не убоялся. Их посадили на телегу и вывезли из Моравии, никто не стал слушать их увещевания и никто не стал склоняться на то, чему они учили и как они проповедовали, а стали делать по-своему…

И история XX века дает многочисленные примеры, что власть безбожная, несмотря на кровь мучеников, на молитвы святых, остается жестокой и безбожной и остановить ее ни знамением, ни чудесами невозможно.

Какие-то конкретные люди в конкретной ситуации, даже расстреливавшие монахов, видя чудеса и знамения, обращались к вере спустя годы и каялись, и становились верующими, несли подвиг покаяния всю свою жизнь, – но не сразу: и рука все-таки стреляла, и пуля вылетала и убивала. Остановить безбожную власть никакие чудеса, знамения и молитвы не смогут. Это то, чему пришлось научиться и Илии, и чему приходится все время учиться Церкви.

О знаке богооставленности

Когда пророк Илия выходит из Сарепты Сидонской, он встречает военачальника, приближенного к царю человека по имени Авдий. он спрятал у себя 100 пророков , которых хотела истребить Иезавель. Этот высокопоставленный человек, прячет их, питает и кормит несколько лет, зная, что его жизни угрожает каждый день опасность.

И когда пророк Илия поднимается на Хорив и встречается с Богом, он говорит: «Я один остался служитель Твой, и больше во всем Израильском царстве нет людей, чтущих Тебя». А Бог отвечает: «Нет, есть. 7000 мужей я соблюл Себе, которые не поклонили колено перед Ваалом». То есть 7000 мужей – по крайней мере, 7000 семейств – есть таких, которые на самом деле Ваалу не служат, и об этом не знает ни царь Ахав, ни Иезавель, жена его.

Бог не допускает совсем, чтобы люди в этой стране потеряли веру. Это Он сохраняет верующих во имя Его в безбожном государстве. И мы увидим: когда Бог совершенно оставляет землю народа, тогда там иссякают верующие люди. Историческое существование этой земли пресекается, когда верующих в ней не остается. И это есть знак богооставленности.

Как говорится: не стоит село без праведника. Когда Бог перестает взращивать благодатными Своими дарами праведников и укреплять в них веру, тогда действительно наступают тяжелые времена для этого народа и государства.

Еще урок, который и пророк Илия усваивает, и мы должны унести из этих событий, – это урок смирения. Илия смиряется. Он вдруг чувствует обычный человеческий трепет, он вдруг понял, что он сосуд скудельный, как говорил об этом апостол Павел, хрупкое тело очень немощно, боится, страждет и переживает. Он вдруг понял, как он немощен, хрупок. Когда он дерзновенно вопрошает Бога, то получает урок Божественного смирения.

Как является ему Бог на горе Хорив?

Большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь.

Вот это явление Бога и смирило Илию, но смирило не через сокрушение его телесного или душевного состава – через показ Божественного смирения, того, как является Бог.

О явлении Бога сказано у пророка Исаии по отношению к Христу: «Он льна курящегося не угасит и трости надломленной не переломит» – или в другом месте, в Евангелии, сказано: когда Христос проходил через одно самарийское селение самарийцы не предоставили Ему ночлег, апостолы, которые шли с Ним, говорят: «Давай мы, как Илия, низведем огонь с неба и испепелим их жилища», Христос ответил: «Вы не знаете, какого вы духа. Я пришел не губить людей, а спасать их».

Вот это явление действительного глубочайшего кенозиса, как говорят богословы о Христе, – Божественного смирения. Симеон Новый Богослов говорит об этом: мой негордый Бог.

Первое ощущение, испытанное Илией, – растерянность: а что ж мне делать-то теперь со своей ревностью? Ведь ревность у него была действительно чистой. Вряд ли кто из людей мог бы так чисто ревновать о Боге, как он.

После этого явления Илия постепенно уходит, так скажем, со страниц Библии; мы встретим его потом только в одном эпизоде: в городе, где жил Ахав, был богатый человек по имени Навуфей, благочестивый, богобоязненный. У него был замечательный виноградник, который очень понравился Ахаву, но Навуфей не мог его продать – не из-за упрямства, а потому, что по закону Божию запрещено продавать наследие своих отцов. Он сказал: сохрани меня Господь, чтоб я отдал тебе наследство отцов моих!. Ахав это понимал и ходил грустный, и тогда его жена Иезавель говорит: «Я доставлю тебе виноградник Навуфея Изреелитянина – …найди двух негодных людей, которые свидетельствовали бы на него и сказали: «ты хулил Бога и царя»; и потом выведите его, и побейте его камнями, чтоб он умер, а виноградник захвати». Навуфея убили, и Ахав захватил виноградник.

И тут является пророк Илия и обещает Ахаву лютую смерть. Ахав умилился пред Господом, ходил и плакал, разодрал одежды свои, и возложил на тело свое вретище, и постился, и спал во вретище, и ходил печально. Он испугался, что слова, которые сказал Илия, будут исполнены. Но Бог, видя даже такое показное смирение, является Илие и говорит: «видишь, как смирился предо Мною Ахав? За то, что он смирился предо Мною, Я не наведу бед в его дни; во дни сына его наведу беды на дом его». Даже если человек хоть так пытается смириться, боясь Бога, Он великую милость низводит на человека, так драгоценно Богу смирение.

Всю историю о пророке Илие можно назвать притчей о смирении.

Бог открывает то, что нужно

Верующих защищает и духовное воинство

Тема нашей беседы – история пророка Елисея и конец Израильского царства. Начнем с того, как пророк Елисей стал пророком – это произошло во многом при загадочных обстоятельствах. Думаю, здесь не надо пытаться демонстрировать, будто никакой загадки нет , как это делают протестантские толкователи Библии, – все рационализировать, упростить и объяснить, так сказать, просто человеческими вещами. Во-первых, само призвание Елисея очень интересно и во многом похоже на призвание апостолов. Елисей – из богатой семьи, он пахал землю, у него было 12 упряжек волов (это очень много). Он сам был за 12-й, когда проходил мимо Илия, который накрыл его своей милотью, и Елисей оставил все и пошел за Илией. Прошел некоторое расстояние и попросил у Илии разрешение вернуться к родителям, чтобы проститься с ними. Вернулся, принес мирную жертву – зарубил волов, устроил большой пир, угостил всех односельчан и всех, кто был поблизости, и ушел навсегда с Илией.

Когда Илия уже знает, что его пребывание на земле заканчивается, он хочет удалиться за Иордан в пустыню, оставить земной мир. Он обращается к ученикам, а их у него много, – пророческая школа, так сказать, – и просит их оставить его. И все оставляют, понимая, что человек уходит, чтобы последние свои дни провести только с Богом. А Елисей говорит: «Нет, не оставлю тебя, я пойду с тобой до самого конца», и идет. Они переходят через Иордан, удаляются в пустыню, и когда наступает последнее мгновение, Илия спрашивает Елисея: «Проси, что ты хочешь, потому что еще немного, и меня не будет здесь». Елисей просит о благодати, которая была дана Илие. Илия знает, что давать благодать или не давать – это не в силах человеческих, и не может этого обещать (не как мы – в бытовой ситуации мы часто обещаем то, чего дать не можем; как все время приходится смущаться от здравиц и поздравлений: «желаю здоровья, счастья, радости», – как будто от наших пожеланий, добрых намерений действительно что-то меняется в мире. Мы должны молиться, именно молиться, а не просто молчаливо кивать, соглашаясь с молитвами или прошениями, которые мы слышим, – мы должны высказывать Богу эти прошения. Это, как минимум, поддерживает в нас веру, что Источник всякого блага – Бог, а не просто все само собой все получается. Если мы человеку здоровья желаем, – должно молиться о его здоровье, если желаем ему блага, – молиться, чтобы у него было благо, а не просто желать).

Так вот, Илия понимает, что не он дает благодать, тем более такую меру, чтобы благодати было больше, чем у него самого. Как он может это дать? И он говорит Елисею, так сказать, прикровенно: «Если увидишь, как я буду взят от тебя, то получишь просимое. Если не увидишь, как я буду взят, то ничего не получишь».

Почему он так говорит? Он понимает, что Бог может дать, а может не дать, и он этими словами свидетельствует: если Бог откроет тебе и покажет тебе удивительное событие, связанное с моим отходом от этой земной жизни, откроет тебе тайны, то, это и будет означать, что тебе дана благодать, – видеть тайны может только человек, получивший благодать, без нее видеть тайны духовного мира, свершаемые Богом, нельзя. То есть просто отдает просьбу Елисея на Суд Божий. И в этот момент Илия исчезает, и последнее, что кричит Елисей: колесница Израиля и конница Его. По Преданию, он видит, и эти слова означают, что Илия уносится на какой-то огненной колеснице. Так ли это или нет, мы с очевидностью сказать не можем, мы вообще ничего не можем сказать об этом – и не должны ничего знать и говорить. Если бы нужно было, Бог открыл бы это нам более конкретно, описав подробно, как это было.

Смысл ухода Илии в другом. Людям важно знать, что он не умер – по Преданию Церкви, по мнению святых отцов, служение пророка Илии продолжится в последние дни мира. Нам неведомо, как он взят отсюда – нам важно знать, что он не умер, важно знать, что Бог услышал прошение Елисея, и дал ему просимое.

Без благодати видеть тайны, свершаемые Богом, нельзя

Елисей увидел под колесницами и конницей ангельское воинство, охраняющее Израиль (мы еще поговорим про это огненное полчище, которое всегда охраняло Израиль от всех врагов) – увидеть это явление можно когда очей духовных касается благодать. То есть он получил уже дар, а кроме того, на него сверху падает еще и милоть – козья шкура, которую всегда носил на себе Илия. Через падение милоти он получает благословение, именно преемственность благодати на нем почивает через эту милоть. Он идет дальше и ударяет этой милотью по воде, и воды Иордана расступаются, он посуху переходит Иордан, как Илия, и так понимает, что Бог его услышал, и он теперь пророк вместо Илии, получил великую благодать от Бога.

Это все, что можем сказать об этой истории. Что на самом деле произошло, как? Какие кони, какая колесница? Это образы и символы, которые скрыты до последних дней существования мира, до дней Страшного Суда, когда все тайное станет явным. Пока мы не можем знать, так как, повторюсь, если бы Бог хотел нам сказать об этом яснее, – Он бы сказал. Это тайна, как человек мановением Божиим может сохраняться живым на протяженное время, чтобы явить волю Божию, исполнить замыслы Божии о людях. Всего этого понять мы не в состоянии.

Что касается самого Елисея, подробно о его жизни рассказывать мы не будем, всего охватить невозможно. А вот о двух обстоятельствах его духовной судьбы и его влиянии на Израильское царство необходимо сказать.

Итак, идет очередная война с Сирией – Израильское царство постоянно воевало с Сирией. Но любое действие, которое бы ни начинал Сирийский царь, предупреждается царем Израильским – такое ощущение, что кто-то доносит ему обо всех намерениях Сирийского царя. Царь Сирийский, разумеется, заподозрил, что есть какой-то перебежчик, и начал следствие. А ему говорят, что просто «в Израильском царстве есть пророк, именем Елисей, который все знает и видит о всех твоих намерениях и пересказывает их царю Израильскому». И вместо того чтобы удивиться, испугаться и возблагоговеть перед таким пророком, царь Сирийский посылает войско уничтожить Елисея. Попросту – убить: он находится в каком-то небольшом городе, а не в столице Израильского царства. Елисей фактически никак не защищен, с ним несколько его учеников. Один из учеников, проснувшись рано утром, видит: огромное сирийское войско обступило и угрожает взять тот небольшой городок, где находится Елисей. Он испугался, будит Елисея и говорит: «смотри, что творится, нам пришла верная смерть». Елисей ему отвечает: «Тех, кто с нами, больше тех, кто с ними», а потом помолился, чтобы Господь открыл очи ученика. И ученик увидел необъятное огненное полчище всадников, колесниц, которые стояли вокруг города. Мы понимаем, что речь идет об ангелах, хотя это и не сказано. Дальше все для сирийцев закончилось плачевно – по молитве Елисея они все вдруг ослепли, и сам Елисей, как поводырь, привел их в столицу Израильского царства. Правда, умерщвлять он их не разрешил, потому что не силой своего меча пленили их; потом отпустил их с миром, чтобы они никогда на израильскую землю не приходили.

Не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними. Здесь впервые выступает на поверхность связь исторических событий и духовных реальностей, духовных тайн. В истории это проявится, во всяком случае, в нашей истории, мы можем говорить со всей очевидностью, не раз. Например, когда Александр Невский стремится разбить шведов в устье Ижоры (она впадает в Неву), один из его воинов видит, как стремятся на помощь Александру Невскому святые Борис и Глеб. Еще более интересное явление описывается в истории о походе Тамерлана на Русь, когда по какой-то неизвестной причине, абсолютно исторически не оправданно, Тимур вдруг от пределов Руси поворачивает и уходит совсем в другую сторону – в Византию, где находит свою гибель. Как говорят свидетельства, он увидел во сне такое же необъятное огненное полчище и, убоявшись, ушел в другую землю. То есть на самом деле, когда дело касается таких бранных вещей, надо верить, – есть четкие свидетельства Библии, что всегда верующих людей защищает и духовное ополчение, духовное воинство.

В этой истории обращает на себя внимание еще и то, что это, очевидное для самого Елисея, заступничество сил Небесных, для учеников было незримо и совершенно никак не ощутимо – пока Елисей не помолился конкретно об ученике, тот ничего не увидел.

Оставляя Бога, человек перестает быть человеком

Естественными очами духовные явления не зримы. Только тот может увидеть духовные реальности, духовные видения, свидетельства присутствия святых , кто озарен присутствием Святого Духа.

Как Андрей, Христа ради юродивый, видит, как Божия Матерь покрыла Покровом молящихся, а все предстоящие в церкви ничего не видят; он помолился о своем ученике – и ученик увидел.

Если кто-то видит Духа Святого в виде голубя, Который сходит на престол, или еще какие-то откровения во время службы, он видит это только потому, что в этот момент ему явлена для чего-то особенная милость Божия.

Или житие Серафима Саровского… Когда они беседуют с Мотовиловым о духовной жизни, Мотовилов видит преподобного как бы в лучах солнца сияющим, и батюшка говорит ему: ты видишь это только потому, что тот Дух, Который во мне, он же и в тебе. Видеть святого как святого, видеть явление Божие, чудеса Божии, знамение Божие, видеть присутствие святых может человек не иначе как получив Божественный дар – благодать Святого Духа.

Второй эпизод – из духовной биографии пророка Елисея. По какой-то (Библия не объясняет, по какой) причине в Самарии – так называлась тогда столица Израильского царства – начался лютый голод. И, судя по реакции царя на самые душераздирающие последствия этого голода, это было как-то связано с именем Елисея. Во всяком случае, царь подозревал, что не иначе как по молитвам Елисея Самарию поразил голод, как в свое время поразила засуха по молитвам Илии. Голод действительно был страшный – однажды, бродя по стенам (Самария в осаде, со всех сторон окружена сирийскими войсками), царь видит, как спорят две женщины. Он попытался вникнуть в суть их спора и ужаснулся, потому что они спорили, чьего ребенка сегодня они должны сварить, чтобы съесть. Такой вот голод.

Это поражает, но ведь поражает на самом деле другое – ужасает бессердечие этих женщин! Ведь по идее, нормальная женщина скорее себя даст съесть своему младенцу, чем будет питаться плотью своего сына. Должна поражать черствость этих женщин, а не то, что голод такой, что они вынуждены питаться своими детьми: насколько же они очерствели, что спорят о таких вещах! Это ведь на уровне инстинкта – даже животные заботятся о своем потомстве, но у людей этого нет.

Голод, поразивший Самарию, не случайное обстоятельство и не чей-то каприз. Это орудие наказания Господня, которое обличает жителей Самарии за уровень их нравственного разложения. Они обесчеловечились – хождение вослед иным богам, отклонение от заповедей Божиих довело их до совершенного отупения. Для того и был попущен голод, чтобы люди это увидели и ужаснулись собственному безобразию – и, ужаснувшись, взыскали Того, Кто дает им возможность жить по образу Божию, по образу человеческому.

Оставляя Бога, человек перестает быть человеком. Об этом в свое время пророчески написал Достоевский. В его романе «Бесы» капитан говорит: «Если нет Бога, какой же я теперь капитан?!»… А до какого ужаса дошли люди в годы гражданской войны, до какой бесчеловечности, когда забыли свое не только земное происхождение, забывая Бога сотворившего их, забывая задачи, которые ставил перед ними сотворивший их Бог.

Мы и сейчас это наблюдаем на примере разлившейся на Западе безнравственности, когда люди перестают чтить Бога, – до какого скотства они доходят. То есть на самом деле вопрос богопочитания даже не в том, что должен или не должен давать человек Богу. Нет, это вопрос человеческой безопасности. Человек, забывающий Бога, перестает быть человеком.

«Что я скажу Богу?»

Сами бедствия – не зло

Голод – это орудие наказания Господня. Неважно, в Самарии или в России. Этот эпизод библейский имеет продолжение в истории человечества, в истории Церкви – взять, например, голод при Борисе Годунове, он достаточно описан хорошо в наших исторических хрониках, особенно в житии святой Иулиании Лазаревской (память ее совершается 15 января) – она умерла при этом голоде. В житии показано и насколько люди становились бесчеловечными, и что даже среди голода они сохраняли человеческий образ, если Бог для них стоял на первом месте. Только те, кто действительно чтил Бога всей своей жизнью, всей полнотой своего бытия, могли и голод перенести, и сохранить удивительные примеры человеческого отношения к другим.

Оказывается, голод обнажает в человеке как нашу хрупкость телесную, так и то, что на самом деле является самой главной нашей ценностью. Именно поэтому искушение претерпевает Христос в пустыне. Он 40 дней ничего не ел и напоследок взалкал, то есть достиг действительно страшной меры голода – между жизнью и смертью. Все существо Его изнемогало, не было никаких сил физических существовать дальше. И вот в этот момент Ему является сатана и искушает Его хлебами: «ты же можешь сотворить чудо – насыть»; не шикарные яства представляются Ему, просто хлеб. И Христос говорит то, что после повторяет всякий верующий человек: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» – воля Божия, слово Божие утверждает бытие человека. Голод помогает понять хрупкость существа человеческого и смириться с осознанием этой хрупкости, но и сделать последний выбор: либо ты выбираешь только тело, и тогда этот выбор тебя разрушает, ты становишься хуже, чем зверь. Либо ты цепляешься за Бога, пытаешься жить так, как Он учил, веришь в Него, и удивительным образом это сохраняет тебя в нормальном человеческом образе.

Известно, например, описание жизни матери Марии (Скобцовой), подвижницы – она окончила свою жизнь в немецком лагере Равенсбрюк буквально за несколько дней до освобождения, и поэтому воспоминаний о ней достаточно. Некоторые женщины, находившиеся с ней в лагере, не могли, хотя она поддерживала их всячески, сохранить привязанность сердца, чувства, мысли к Богу и доходили до страшного состояния. А она, отдавая скудную похлебку тем, кто не мог терпеть больше, сохраняла мир, тишину, умудрялась утешать, хватало у нее сил любить, хватало сил трудиться в какую-то ее меру (она была уже достаточно пожилой). И люди, которые воодушевлялись ее примером и вместе с ней пытались жить и молиться, понимали, что голод уходит, он не имеет над ними власти: хотя тело изнемогало, они не доходили до совершенного разрушения человеческой сути.

Или, например, есть свидетельства о голоде 1933 года в нашей стране, голоде в Поволжье в 1921 году. Известны случаи, когда люди ели людей, питались падалью. В то же время известны свидетельства, когда целые деревни, когда туда привозили гуманитарную помощь (только одну американскую благотворительную организацию впустили на нашу территорию, чтобы она помогала голодающим Поволжья), отказывались есть молочную кашу, потому что шел Великий пост.

Как сказал один мудрый подвижник, «на самом деле голод не в теле, он в душе, он в страсти». Если человек привык обуздывать свою зависимость от пищи, то на самом деле не испытывает того, что испытывает человек, привыкший удовлетворять своим страстям. Это все воля человеческая. На самом деле, не хлебом единым жив человек, а всяким словом, исходящим из уст Божиих. И пока мы сохраняем веру, мы сможем пережить любой голод, мы сможем сохранить свое христианское, человеческое достоинство среди любых нестроений, среди любого голода, о чем свидетельствуют многочисленные подвижники, прошедшие ужасы сталинских лагерей. Вот этому учит нас история, связанная с голодом в Самарии.

Далее. Буквально в последние дни своей жизни Елисей помазывает, так можно сказать, по поручению, данному ему еще пророком Илией, на царство двух царей: в Сирии царя Азаила, в Израильском царстве царя Иеуя. Азаилу он сам говорит об этом, а для помазания Иеуя посылает своего слугу, чтобы тот совершил помазание – Елисей уже слишком стар.

Это люди, которые должны истребить очень многих. Особенно трагична истории с помазанием царя Азаила. Перед тем как помазать его, Елисей пророчествует, что тот будет царем над Сирией, и рыдает, зная, сколько людей, и его единоплеменников-израильтян, погубит этот царь. И вот этим плачем и одновременно благословением Азаила на царство Елисей свидетельствует, что на самом деле он как бы от лица Божия соглашается с теми скорбями, с той бедой, которая падет на землю Израильскую: будут кровь, война, огонь, пожары, голод, плен, рабство – все это будет, и все это принесет именно Азаил, но все-таки Азаил должен быть царем, он как бы дает Божественную санкцию на то горе, на те бедствия, которые принесет царь. Почему? Потому, что сами по себе бедствия не зло. Это мы привыкли воспринимать бедствия злом.

На самом деле зло – это грех, богоотступничество, зло – когда человек отдаляется от Бога. А все страдания и скорби – это не зло, это стена, которая ограждает нас от последних шагов к пропасти (не дает нам совершить, быть может, последний шаг к падению, к смерти), нас отрезвляет и дает нам возможность вернуться к настоящим человеческим ценностям, совсем иначе оценить человеческую жизнь и понять, что на самом деле в ней самое важное, ради чего стоит жить.

Ведь стоя на пороге жизни и смерти, когда все у нас отнято, мы задаем вопрос: зачем? Нам по-настоящему важно, ради чего мы жили, что действительно имеет цену? И человек может пережить эти бедствия только когда он восстановит религиозные измерения жизни, вспомнит, что есть Бог, Тот, кто обещает новую жизнь.

А все бедствия человек заслужил давным-давно, так как жил нечестиво. Бедствия перетряхивают нашу жизнь, погружают в пучину страданий, и мы оказываемся лицом к лицу со смертью и должны ответить на главный вопрос: «Как я жил и что я скажу Богу?»

О судьбах народов

Бог попускает иногда таким царям, как Азаил, править, чтобы они несли бедствия – эти бедствия могут возродить духовную жизнь если не во всем народе, но хотя бы в некоторых людях, которые могут через эти страдания обрести спасение. В истории нашей страны мы видели это на примере Великой Отечественной войны, которая была самым страшным, наверное, для нашей страны бедствием всего столетия. Сколько людей обратились к Богу, и в конце концов государство изменило свое отношение к Церкви – было восстановлено Патриаршество, открылись храмы, учебные духовные заведения, возродилась духовная жизнь. Страдания – это то, что помогает нам, как говорит Священное Писание, вернуться к первой любви – к Богу.

Второй царь, которого помазывает на царство Елисей, Иеуй – очень ревностный царь, он уничтожает все потомство царя Ахава, убивает Иезавель, уничтожает всех жрецов Ваааловых, истребляет почитание Ваала и Астарты на земле Израильского царства. И, с этой точки зрения, воспринимается как царь почти благочестивый, ведь он исполняет все, что было изречено Богом по отношению к нечестию дома Ахава. Но при этом до конца он не доходит – не искореняет культ двух золотых тельцов, установленных в Вефиле и в Дане, и в целом в своей жизни не очень-то руководствуется заповедями.

Он ревностно убивал, но не потому, что любил Бога или хотел исполнить Его повеление, а просто хотел истребить всех своих конкурентов, был кровожаден и жесток – будучи орудием справедливости Божией, в сердце своем никак перед Богом не благоговел. Он был как бы последней надеждой Израильского царства. Даже такой, по-видимому ревностный, исполнитель воли Божией, который изгнал Ваала и Астарту из Израильского царства, оказался не способен что-либо изменить по существу.

Сказано в Библии: «С этого самого времени Бог начал отрезать части от Израиля», то есть один за другим город, территории, земли, колена начинают отвоевываться Сирией, а потом и новой империей, большим Ассирийским царством. Оно завоевывает Сирию, а потом и все Израильское царство. Примерно 150 лет уходит на постепенное завоевание царства, и все это время умирает духовная жизнь в Израиле. Все эти наказания, казалось бы, должны были возродить духовную жизнь, но оказывается, что если даже великие бедствия не могут возродить страну, значит, страна уже не возродится. Как у пророка Исаии сказано, «во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем. Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими. И осталась дщерь Сиона, как шатер в винограднике, как шалаш в огороде, как осажденный город». Вот Израильское царство и показывает свою совершенную мертвенность – нет ни малейшего желания покаяния.

В жизни человека точно так же происходит. Бог посещает человека скорбями, ожидая, что человек по крайней мере смирится, хотя бы так, как Ахав, хотя бы – просто от страха – хоть какую-то меру смирения возымеет. Лучше всего, чтобы он покаялся, изменил полностью свою жизнь, но когда этого не происходит, когда человек, несмотря на все скорби, никак не хочет иметь отношение к Богу, действительно, человек уже почти духовно мертв. То же происходит с народом. Вместо того, чтобы изменить что-то в заведенных неправильно духовных нормах, люди обращаются к колдовству, распространяется волшебство, люди начинают заклинать других богов. И чем больше скорбей, тем больше теряются духовные ориентиры в жизни Израильского царства, все меньше и меньше остается верующих людей. Это свидетельствует, что Бог оставляет этот народ, и постепенно народ уводится в плен.

Никто из колен, уведенных Ассирийским царством в плен, не вернется обратно – вся последующая история будет целиком связана с наследниками иудейского племени, а эти не вернутся. Они не исчезнут с лица земли, но их бытие как богоизбранного народа прекратится. Они будут распространяться по всей земле, но никогда больше не захотят вернуться сюда, никогда больше не захотят построить храм. Они ушли и рассеялись навсегда, как прах, сметаемый ветром, как о том говорится в псалме Давидовом. Их вычеркнули. Как об этом предсказано было еще в книге Второзакония: если люди не будут почитать Бога, то они исчезнут и смешаются с другими народами и будут, как прах на ветру. А туда, откуда переселили колена Израильского царства, переселены другие народы из Вавилона, из Сирии, из других земель, завоеванных Ассирийской державой.

Селились в эти дома, но жить они здесь не смогли. На них нападали львы из пустыни, и они ничего не могли с этим сделать, и тогда было решено ассирийским царем дать им священника, чтобы он научил их почитать Бога этой земли – такова вера язычников – они считают, что Бог привязан к какому-то определенному месту, и, живя на этом месте, надо этого Бога чтить, не забывая своих родных богов.

И были присланы священники, но не настоящие священники из колена Левита, а священники, когда-то поставленные первым израильским царем Иеровоамом, то есть …неправильные. Они пришли сюда и стали учить какому-никакому почитанию того Бога, который вывел израильский народ из плена. Во всяком случае, люди стали исполнять то, что им говорили священники, и нападения львов прекратились, люди зажили более-менее мирно.

Потомки этих переселенцев и будут теми самыми самарянами, которых мы встречаем в Новом Завете. То есть, с одной стороны, самаряне – это совершенно не евреи, но, с другой стороны, за долгие века проживания на этой земле они имели какие-то сведения, что Бог есть, что ожидается Мессия, Спаситель мира, Ему построен храм, в храме нужно поклонение и так далее – эти начальные сведения вполне ясно и почти исчерпывающе демонстрирует женщина-самарянка в беседе со Христом у известного колодца. Собственно говоря, этим их представление о Боге и ограничивается, – но оно все-таки было.

Вера есть там, где живо сердечное чувство

Об истинном богоугождении

Сегодня мы заканчиваем разговор об истории израильского народа в период царств. Мы остановились на том, что Израильское царство было захвачено Ассирийской империей, город Самария уничтожен, весь народ уведен в плен, и на месте, где жили 10 колен израильского народа, стали жить иноплеменники. Спустя несколько веков их потомки будут называться самаритянами (самарянами).

А что же в это время происходило с Иудейским царством? Центром Иудейского царства был Иерусалим и, естественно, храм. Богослужение сохранялось, все священники, которые располагались в городах, отошедших к Израильскому царству, пришли в Иудею, и поэтому священников было много. Достаточно долгое время на территории Иудейского царства сохранялась благочестивая жизнь. Цари были в целом благочестивые, хотя ничем особенным не отличались, и мы повествование об их царствовании как бы пропускаем потому же, почему пропускает их и Священное Писание. Там о них почти не упоминается: о чем говорить, если все благополучно, люди чтут Бога, свершается воля Божия.

Однако мало-помалу цари Иудейские начинают не …уклоняться – уклонения как такового нет, происходит нечто другое – ослабление, как бы мы сейчас сказали, живой веры. Писание говорит: люди перестают надеяться на Бога, они верят, но на Него не уповают, как уповал Давид, как уповали те люди, которых Священное Писание называет праведниками, как уповали отцы израильского народа Авраам, Иаков. В этом отношении, конечно, наиболее характерен пример царя Ахаза. Но об это чуть позже.

Так вот, в Иудейском царстве все это время правят цари более или менее благочестивые, но о них говорится очень мало. Повествование, начинает, так сказать, нагнетать сюжет, акцентировать внимание на том, что происходит в Иудейском царстве тогда, когда там начинает свою деятельность один из величайших пророков Ветхого Завета Исаия. И до него были пророки, и после него, но Исаия особняком стоит в истории израильского народа, в истории Ветхого Завета вообще. Но это требует особого разговора. Он как историческое лицо действует и в Книгах Царств, высказывая свое отношение, свидетельства, обращенные к царям иудейским.

Раз есть пророки, причем такие яркие, как Исаия, есть и лжепророки. О них тоже более подробно говорится в книгах пророческих, но лжепророки в Иудейском царстве, во всяком случае, на страницах Священного Писания, появляются даже раньше, чем известные пророки. Упоминаются они в эпизоде с пророком Михеем, который не благословляет от лица Бога ходить войной на соседние государства. Лжепророков становится чем дальше, тем больше, тем весомей их пагубное влияние на народ, на общество израильское.

После падения Израильского царства серьезные внешние обстоятельства меняют историю и царства Иудейского. Так получилось, что закат Иудейского царства сопровождается правлением действительно незаурядных, великих в своем роде царей – по духовным способностям, по влиянию на народную жизнь. И на страницах Священного Писания подчеркивается их необыкновенная значимость. Это три царя: Иезекия, Манассия и Иосия.

Но мы начнем с эпизода, который произошел с царем Ахазом. Царь Ахаз приходится отцом царю Иезекии. Это ему пророк Исаия дал в знамении всем известное пророчество: се Дева во чреве примет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил. Так вот, Ахаз, зная о мощи Ассирийского царства, о том, что именно Ассирийское царство сокрушило Израильское царство, которое доживает последние дни, пишет письмо ассирийскому царю – просит помощи, называет себя рабом, слугой, сыном ассирийского владыки, и обращается к нему за помощью: приди и сокруши моих врагов. Что Ассирийский царь и делает. Сыну царя Ахаса Иезекии придется столкнуться уже самому с ассирийской угрозой, которую, по сути дела, навлек на себя его отец.

Так вот, когда ассирийский царь действительно помог царю иудейскому Ахазу, тот делает следующее: посылает верных людей в Ниневию, столицу Ассирии, чтобы сделать точный чертеж жертвенника, который стоит в храме ассирийского царя; точно по этому чертежу он у себя сооружает такой же, ставит его на место жертвенника Господня, который стоял в храме Иерусалимском и повелевает приносить на нем самые лучшие приношения. Он и жертвенник Господень не отменяет – просто, отодвинув его в сторону, сохраняет как дань традиции, но в то же время сам как царь дает санкцию совершать жертвы на новом жертвеннике.

Нет, по-прежнему жертва совершается Богу, никакого идола нет, но жертвенник-то иной, сделанный по образцу, который не заповедан Богом, а фактически языческого алтаря. Вот этот поступок на самом деле показателен, он открывает, чем живы иудейские цари того времени, хотя и сохраняется у них какая-то вера. То есть они сохраняют веру в Бога не в силу своего сердечного устремления к Нему, не в силу того, что они действительно уповают на Бога, а в силу того, что такова традиция. Но на самом деле их сердце далеко уже не занято мыслью о Боге и желанием Ему угождать.

В Священном Писании эта мысль очень популярна и цитируется она очень часто у святых отцов Церкви. Это мысль о том, что истинное богоугождение состоит именно в угождении сердечном. «Сыне, даждь Мне сердце твое», – говорит Священное Писание. Только там, где есть сердечное чувство, только там и есть место тому, что Священное Писание называет верой.

Дары Божии всегда преизобильны

Нельзя служить Богу и мамоне

Для иудейских царей времен Ахаза вера становится просто предметом традиции. Она выхолащивается, вырождается, становится просто обрядом. А обряд фактически соблюдается не потому, что кто-то боится Бога или кто-то пытается чтить Его , а просто потому, что так привыкли и менять ничего не собираются.

Фактически это мирское обыденное мировоззрение, из него, собственно говоря, и вырастает языческое мировоззрение. Очень хорошо выразил эту мысль вельможа ассирийского царя Рапсак, который пришел на Иерусалим войной уже при Езекии и говорит: «Для войны нужны совет и сила, а не упование на Бога». Вот эта мысль и есть фундамент языческого мировоззрения, именно поэтому живуче языческое мировоззрение даже тогда, когда, казалось бы, нет идолов. Даже когда кругом стоят только храмы Божии и, кажется, никто другому богу не поклоняется, само языческое мировоззрение живет и провозглашает, что надо надеяться на свои силы, а не надеяться на Бога. Как говорится у нас в народе, «на Бога надейся, а сам не плошай». Мы все привыкли к этому высказыванию, но если задуматься, именно это – фундамент мирского мировоззрения.

Да, мы молимся Богу, ходим в храм, просим что-то у Него, участвуем в религиозной жизни, но на самом деле считаем, что для жизни нужны в первую очередь материальные блага. Могущество государства определяется тем же самым: сильная экономика, сильная армия. Мысль же Священного Писания постоянно обращает нас к другому – для того, чтобы было даже материальное изобилие, нужна действительно вера. Если будет материальное изобилие без того упования, которым снискал милость Божию царь Давид, тогда от богатства никакой пользы, никакой радости не будет ни в плане мирского бытия, ни, тем более, в плане вечной жизни, оно будет только в погибель. Когда же богатство дается Богом, потому что человек уповает на Него, оно не приведет человека к погибели и будет служить источником радости и для него, и для окружающих.

Не только в Ветхом Завете прослеживается связь между благочестивой жизнью с упованием на Бога и мирскими благами. Ведь и в Евангелии сказано: «Ищите прежде Царство Божие, а все остальное приложится вам», потому что Отец ваш знает, что вы имеете нужду во всем материальном, будь то одежда, пища, еще что-то. И Он не мерой дает то, что Он собирается дать, дары Его всегда преизобильны, и всегда больше, чем мы на самом деле могли бы себе пожелать. Но если нет упования, тогда те блага, которые человеку уже сейчас дает Бог, он не ценит, не может за них благодарить – на самом деле желает всегда чего-то иного, чем то, что дает ему Бог. То квартира ему не та, то машина не та, то денег мало, то работа не устраивает. Человек начинает роптать, хотя удовлетворить все страсти на самом деле невозможно.

А когда человек надеется на Бога и понимает, что все получает от руки Божией, тогда он всему рад и за все благодарит. Он понимает, что за все, данное Богом, он должен будет дать ответ – как он распорядился теми сокровищами, которые ему даны.

То же касается и государственной жизни. Только тогда, когда народ будет благочестив, только тогда и будет работать сильная армия и хорошая экономика. Ведь как бы ни было совершенно оружие, воюют все равно солдаты. А если солдат не готов умирать за свою Родину? Тогда Родину защитить будет невозможно. Всегда, во всяком случае, по отношению к народу Божию, народу богоносному, каким всегда считал себя русский народ, применимо вот такое соотношение. Мы воевали не столько качеством оружия, сколько доблестью и мужеством солдат, для которых ценности Родины и народа были выше, чем ценность собственной жизни или нынешнего устройства в этой жизни.

И эпизод с царем Ахазом, который ставит иной жертвенник, говорит, что и цари иудейские, и весь иудейский народ для приятия язычества уже созрели – они не на Бога надеются, а на мирское благополучие.

Вот это надо четко понимать, чтобы при чтении пророческих Книг нам было понятно, за что упрекают пророки еврейский народ, почему этот упрек так серьезен, почему требования пророческие так категоричны. Действительно нельзя, как потом Христос скажет, одновременно служить Богу и мамоне. Почему так сокрушительна кара, которую Господь посылает, уничтожая Иерусалим и храм Свой? Что вменяется народу в упрек? Именно то, что надежда на свои силы и на рычаги мирского управления фактически вытесняет собой упование на Бога.

А ведь всегда надо помнить, что, во всяком случае, по отношению к еврейскому народу это работает, и пророки им постоянно напоминают: «Вы не силой своей наследовали землю, вы не могуществом своим взяли эти города – она вам дана была, вы ее даром получили и удержать можете поэтому тоже даром, если только будете действительно почитать Бога и исполнять Его заповеди, как это делал Давид».

Вот в такой ситуации и приходится жить, и действовать последним царям Иудейским. Эти последние цари в своем роде достаточно велики и отличаются именно своей приверженностью Богу. Разберем их поподробнее.

Первый царь – Езекия. Он всем сердцем своим прилепился к Богу и надеется только на Него, считает, что отец сделал неправильно, отдавшись в подданство Ассирии. Он отложился от Ассирии, за что получает сразу же возмездие: ассирийское войско осаждает Иерусалим, и Езекия пытается откупиться золотом, серебром, взятым в храме Господнем, потому что других сокровищниц нет в Иерусалиме. Но это не принимается, царь Ассирийский, только что разгромивший Израильское царство, разграбивший Самарию, надеется то же самое сделать с Иерусалимом.

И вот такой достаточно интересный эпизод. Предводители войска и тот самый вельможа ассирийского царя выходят пред стены Иерусалима и начинают речь по-арамейски, чтобы понимали его люди, стоящие на стенах Иерусалима. Вельможа начинает им говорить, что все, что они делают, бессмысленно, пытается склонить город Иерусалим к сдаче. Но это речь успешного, уверенного в себе вельможи процветающего государства, завоевавшего всех соседей, со смиренным человеком, вся надежда которого – Господь.

Трепет сердца, уповающего на Бога

На что надеяться?

Ассирийский царь смеется над верой Езекии, фактически говорит те же самые слова, которые некогда говорил Голиаф войску царя Саула – перед тем, как Давид поразил его. Он говорит: «Что толку в вашей надежде на Бога, чего вы хотите от этой веры? Она бессмысленна. Надо выбирать союзников, надо набирать армию, надо делать мощные укрепления, надо заводить колесницы. А на что надеетесь вы? На Господа? Но ведь это же смешно: где боги тех народов, которые я сокрушил? Все они брошены в печь, и ни один из них не защитил народ. Неужели ваш Господь сможет это сделать?»

Удивительно, Езекия – не Давид, но что он делает? Он не отвечает ему, более того, он запрещает и народу вступать в спор. Он раздирает одежды свои, налагает на себя пост, посыпает голову пеплом, смиряется, насколько может, и в этом виде, на глазах всего народа, идет в храм и приносит жертвы, обращается к Богу со своей личной молитвой. На свою личную молитву не надеется и посылает человека к пророку Исаие с просьбой: «помолись за меня и за народ – мы ничего не сделали противного Богу, мы надеемся на Него, а этот человек смеется над нашим упованием, над нашей верой, и что нам делать теперь?» И пророк Исаия приходит и свидетельствует, что от этого войска, которое ныне угрожает, ничего не останется. И действительно, приходит ангел смерти, и в одну ночь 175 000 войска ассирийского пало мертвыми без всякого действия человеческого…

Читая Священное Писание, мы порой скептически качаем головой: да возможно ль это? Представим себя на месте Езекии. Войск нет, союзников нет, стены Иерусалима не такие уж прочные, чтоб выдержать осаду. Запасов больших в городе нет. Что делать? На что надеяться? Нет никакой надежды – надо либо сдаться, подписать унизительный договор, либо пасть смертью храбрых при защите стен своего города, как потом во время завоевания Иерусалима. Как быть? Надо прочувствовать трепет человека, у которого нет никакой надежды на какую-то материальную помощь, на какие-то вещи от мира сего. Остается надеяться на помощь Бога.

Трепет сердца, уповающего на Бога, это, наверное, ни с чем не сравнимое сокровище, которое больше всего в человеке ценит Бог. Когда все силы и возможности исчерпаны и человек все равно прибегает к Богу, просит у Него милости, это и есть то упование, которого в большинстве иудейский народ лишился, – а царей, так уповающих на Бога, после Давида не было среди иудейских царей. Священное Писание так об этом и говорит.

И происходит чудо. Упование царя, просящего за народ, действительно стоит великого чуда. И ассирийская угроза миновала – разгром без помощи рук человеческих подкосил силы Ассирийского царства, и вскоре оно сходит с исторической сцены, так и не сумев ничего плохого сделать Иерусалиму и Иудее.

Вслед за этим происходит еще один эпизод, еще раз показывающий, что значит молитва веры. Езекия тяжело заболел. Сам пророк Исаия приходит к нему и говорит: сделай завещание, ты не выздоровеешь, ты умрешь, так сказал Бог. И вот поворачивается к стенке царь Езекия и начинает плакать, что хочет жить, что еще не насытился жизнью, что, как мог, старался надеяться на Бога – конечно, он согрешал (по ошибке, по неведению, по забвению, просто по гордыне, которая всегда срастворена с родом человеческим), но он свидетельствует, что всю жизнь старался уповать на Бога, и просит дать ему жить. Пророк Исаия не успел еще выйти из дворца, как Бог говорит ему: «вернись, Я услышал Езекию – скажи ему, что он будет жить, что Я прибавил к его времени еще пятнадцать лет жизни». Езекия ничего не сделал, ничего не обещал, не давал никаких обетов, не клялся – он знал, что совершить сам ничего не может, может только то, что дал ему Бог. Не больше и не меньше – он просто просил о милости, но просил, как сказано в одном месте Священного Писания: как журавль, как ласточка издавал звуки, тосковал, как голубь; уныло смотрели глаза мои к небу: Господи! тесно мне, спаси меня, просил Бога просто о милости. И умолил Его лишь своим упованием.

Эти свидетельства Священного Писания чрезвычайно ценны для нас. Просто мы не можем до конца поверить, что Он настолько благ, что Он действительно Человеколюбец. Но когда родится в нашем сердце такое упование, такая надежда на Бога, она никогда не будет посрамлена. Это лейтмотив всего Священного Писания.

Как сказано в Псалтири: «Никогда Бог не посрамит надеющихся на Него». И все жития святых, подвижников благочестия свидетельствуют об этом. Те, кто уповали на Бога, в самых страшных испытаниях никогда не были в своем уповании посрамлены.

Следующим царем после Езекии был его сын Манассия. Это очень интересный царь, 55 лет правивший Иудеей. Ни один царь в истории Иудейского царства не сделал большего зла для своего государства и народа, чем Манассия. «Яблоко от яблони» здесь упало далеко, и самое первое наше «яблоко» – Адам вырос на заведомо замечательном древе, но упал очень далеко, фактически оступился в грех. Не отрекся, но оказал непослушание Богу и этим погубил не только себя, но и весь род человеческий. В нем не было никакого греха, он мог спокойно сопротивляться искушению, но…

Каждый человек может сам определить свое отношение к Богу. В этом и есть его свобода. Так что не надо быть утопистом и считать, что можно создать такую идеальную систему воспитания, при которой все люди будут становиться святыми. Конечно, может быть, как в семье Василия Великого или некоторых русских святых. Например, пять братьев Новгородских стали все святыми. А у пророка Самуила дети не пошли по стезе своего отца и оказались негодными для служения Богу.

Мы все нуждаемся в милосердии Божием

На что надеяться?

Манассия за все время своего правления учинил в Иудее страшные беззакония, ничего хуже представить невозможно. Он поставил не только статую Молоха, но и учинил ему жертвоприношения человеческие. Огонь перед Молохом горел день и ночь именно там, в долине Сынов Енномовых, что потом получила название Геенна, откуда пошли слова «геенна огненная» – огонь на этом месте горел непрестанно; на этом месте во времена Иисуса Христа будут сжигать мусор. В царствование же Манассии здесь приносили Молоху человеческие жертвы, в жертву приносили своих младенцев, бросая их в огонь. Он поставил в храме Бога Живого статую Астарты, завел блудные дома, храм Бога Живого превратил в место храмовой проституции.

Как свидетельствует Священное Писание, при нем иудеи стали хуже жить, чем народы, истребленные ими с этого места (они истреблены с этого места за величайшие свои беззакония, когда долготерпение Божие отказалось царившую выносить мерзость).

Конец самого царя был еще более знаменательным, чем его жизнь. Пришел царь ассирийский, увел его в плен, и там, находясь в темнице, окованный узами железными, Манассия вдруг вспомнил о Боге, помолился, и Бог сжалился над ним. Его освободили из заточения, он снова стал царем и принялся все отменять, что прежде сам же и ввел, – разрушал жертвенники, выгонял жрецов, очищал улицы Иерусалима от идолов и так далее.

Урок поучительный. Человек совершил величайшее беззаконие. И, находясь в стесненных обстоятельствах, обратился к Богу и стал плакать перед ним и молился: Манассия просит о милосердии, и это милосердие получает.

Вновь и вновь мы повторяем: каково же на самом деле человеколюбие Бога, что Он даже такому человеку не мстит! Как в Книге пророка Иезекиля будет сказано: засвидетельствовано Богом, что Господь не хочет смерти грешника, но если он обратится, то будет жив. Обращения ожидает Бог от всех.

Конечно, мы думаем, что до такой мерзости, до которой дошел царь Манассия, мы-то точно не дошли, но это не повод торопиться с приговором людям, ведущим отвратительный образ жизни. Надо помнить, что Бог и от них ждет в последний момент слов: «Господи, я прожил негодную жизнь, но Ты меня спаси, потому что я знаю: Ты – единый Бог, Который способен миловать грешника». Мы очень часто смущаемся этими словами, но, как сказал один святой отец, ведь это и есть, говоря грубо, привилегия Бога – давать милости тому, кому Он хочет их давать.

Мы все нуждаемся в милосердии Божием. Множество примеров в истории Церкви, когда разбойники становились святыми. Это и Варвар – бывший разбойник, это и Моисей Мурин, который стал святым отцом, и много других.

История царя Манассии показывает, что, когда царь оступается, грешит, получается соблазн великий – таково место царя в обществе человеческом. Он-то покаялся, пытается изменить то, что сделал, но души человеческие уже заразились той заразой, которую он распространял (а правил он очень долго, 55 лет). Он не может души человеческие враз исправить. Народилось целое поколение, которое выросло в абсолютно ненормальной ситуации – мы с вами достаточно хорошо можем представить, как это просто получается: после революции 1917 года за 30 лет появилось поколение совсем иное. Народ за эти 30 лет и в следующие годы получил стойкую прививку. Вот поэтому сейчас жизнь Церкви, миссия Церкви настолько трудна. Ведь сердце человеческое косно, в обществе человеческом нехороший обычай становится традицией, и менять его кажется невозможным.

Именно за то нечестие, которое ввел царь Манассия, народ и был наказан. Народу дается определение, что он будет в скором времени изгнан со своей земли, потому что нечестие проникло очень глубоко внутрь сердца народного. После Манассии совсем недолгое время правил его нечестивый сын, а потом достаточно долгое время правил его внук Иосия. Иосия называется царем, подобного которому после Давида не было. Очищая храм, он совершенно неожиданно наткнулся на свиток Второзакония. Когда он прочитал его, то разодрал одежды и рыдал очень долго, повелел читать этот свиток вслух народу и возобновил от лица народа Завет с Богом. Он действительно искренне рыдал, но народного покаяния не было. Народ шел за царем по привычке. Царь сказал: «Покоряемся Богу, слушаем Бога», – они согласились, но сердца их уже дышали другим. И такое возобновление Завета на самом деле ни к чему не привело.

Да, Иосия загорелся такой ревностью, что истребил не только всех жрецов Ваала и Астарты, но и искоренил жертвенники языческие по всей Палестине. Кроме того, он – в соответствии опять-таки с найденным свитком Второзакония, подтверждая возобновление Завета народа с Богом, – совершил Пасху: по поводу совершения Пасхи Священное Писание с горечью говорит, что от времен Судей Пасха среди еврейского народа не совершалась – Пасха, по мысли Закона Божия, по свидетельству Священного Писания, должна быть праздником всенародным, спасся не кто-то конкретный из народа, а именно народ, и праздновать ее надо всенародно. И вот Иосия впервые после Судей организует праздник Пасхи именно как всенародное событие, – то есть на протяжении всей истории существования Иудейского и Израильского царств никогда в полноте Закон Божий не выполнялся. Так что политическое падение этого государства было вполне закономерным.

После Иосии не было больше благочестивых царей, все они были ставленниками либо Египта, либо Вавилонской империи. В конце концов Иудейское государство захирело и было разрушено Вавилонской империей. Об этом подробно, как непосредственный свидетель, пишет пророк Иеремия.

Служитель слова, не остающегося бездейственным

Пророчество – иное призвание

Мы начинаем беседы, посвященные ветхозаветным пророкам.

Сначала надо четко уяснить, кто такой пророк на языке Священного Писания. Это особенно важно в наше время духовной всеядности и распространения различных ложных мистических практик.

Пророк – не ясновидящий, не человек, предсказывающий будущее. Это не главная часть его служения – предсказывать будущее, как мы привыкли считать. Пророчество – иное призвание, совершенно иной дар.

Посмотрим Новый Завет. Христа часто современники называют Пророком. Много раз слышно: не было еще такого пророка в Израиле, новый пророк восстал в Израиле, Бог посетил народ Свой. Но ведь Христос практически нигде не предсказывает будущего, за исключением отдельных бесед с учениками, когда никто больше не мог Его слышать. Он говорит о некоторых последних судьбах мира, открывая тайны будущего века, но предсказанием и даже пророчеством в общепринятом смысле этого слова Христос нигде не занимается. Наоборот, когда подчеркивают Его пророческое служение, говорят обычно Его современники, что Он Пророк, сильный в слове и деле, Человек, Который сказал – и сделалось, любое Его слово сбывается, со всем, что Он говорит, спорить никто не может; в данном случае, когда Его называют Пророком, это означает – Служитель слова, которое неразрывно связано с делом, Его слова сразу приносят плод в виде исцеления какой-то немощи, воскрешения мертвого, возгорающихся сердец людей. Христос проходит и говорит Левию Матфею: «Пойдем со мною», и тот идет, Он говорит: «Встань!» мертвому – и тот встает. С точки зрения Нового Завета, это важно, пророк – в первую очередь, служитель слова, которое никогда не остается бездейственным.

Это размышление о слове «пророк» применительно ко Христу помогает понять служение пророков Ветхого Завета как служителей слова. То есть они свидетельствуют о Боге, передают волю Божию, они – уста Божии: Моисей фактически представляется как бы устами Божиими, Бог через него говорит с народом, с Аароном.

Возвещение воли Божией и представляется главным служением пророков. Они – не предсказатели будущего, они – свидетели воли Божией.

Понятно, что свидетельство о воле Божией всегда, так уж устроена жизнь, связано со свидетельством о настоящей правде, об истине, и поэтому всегда воспринимается людьми как обличение. И это неизбежно, потому что мир лежит во зле, и жить абсолютно по правде не может никто – как сказано: нет человека, который жив будет и не согрешит. И апостол Павел говорит, что же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть.

Но совершенно несправедливо думать, что именно обличение – это главное содержание, главный вектор пророческих книг, что, якобы, цель пророка в том, чтобы обличить человека. Может, и обличить – мы-то вкладываем в это слово негативный смысл: поставить на место, наказать, накричать. Не в этом главный пафос слов пророков… Они просто возвещают волю Божию – то, как должно быть на самом деле, говорят, что такое правда, добро, свет и истина.

Но людям это возвещение, поскольку оно разрушает их собственное понимание истины, болезненно, кажется неприятным, тягостным – и поэтому воспринимается всегда негативно. Именно на острие негативного восприятия людьми свидетельства, которое приносят пророки, между самими пророками получаются противоречия, возникает борьба, напряженность. Это пропитывает каждую строчку пророческих Книг.

Еще раз скажу: пророки пришли не показать миру его недостатки, просто они показывают, каким мир должен быть, если он решился соответствовать замыслу Бога о себе. Люди же воспринимают это всегда с раздражением, а то и с ненавистью, желая отстоять во что бы то ни стало свое видение этих вещей. Заметьте, когда нас посещают желания во что бы то ни стало рассказать человеку о его недостатках, мы очень часто впадаем в ложный пророческий пафос. Нам кажется, что мы знаем, что такое правда, и мы видим, что человек этой правде не соответствует, и думаем, что настала пора поставить его на место, доказать ему, что он не прав, и думаем, что мы в данный момент исполняем едва ли не пророческое служение. На самом деле совсем не так. Почему?

Если бы книги пророческие были наполнены только обличением неправд еврейского народа то, наверное, они бы не имели такой ценности, в первую очередь мессианской, которую они имеют сейчас. Фактически книги эти названы пророческими и нами принимаются как пророческие не столько потому, что они обличают, а потому, что каждая глава, порой каждая строчка этих книг дышит свидетельством о Христе. Свидетельством о Мессии.

Почему так? Дело в том, что миссия ветхозаветных пророков уникальна.

Невозможно повторить их служение, так как все их обличительные речи, все попытки показать человеку подлинную истину, любовь, красоту и добро, так скажем, беременны свидетельством о Христе. Никогда ни один пророк не пускается в простое обличение – либо в начале, либо в конце своей речи он всегда свидетельствует о том, что придет Христос.

Приняв Бога всем сердцем, мы изменимся

Пророк дает надежду

В свидетельстве о Христе есть указание на очень важную вещь. Допустим, пророк обращается с речью к людям, живущим неправедно, и говорит, что на самом-то деле должно быть не так, как они делают, а потом говорит о Христе… Он дает понять, что на самом деле они сейчас и не могут поступать иначе, даже если бы хотели. Не могут потому, что находятся под проклятием, под отлучением от Бога, Бог не может проникнуть в их закосневшие сердца. Но однажды Бог станет Человеком, говорит пророк людям, и ваши сердца, если вы хоть немножко стремитесь к добру и истине, обязательно откликнутся на Его приход. И, приняв Его всем сердцем, вы изменитесь.

То есть пророк утешает людей, находящихся в грехе, дает им надежду, говорит, что они не всегда пребудут такими, как сейчас, однажды все изменится – придет Спаситель мира. Фактически пророк дарит им надежду в вере: «Веруйте, что придет Мессия, и сама эта надежда сделает вас лучше»; так увенчиваются всякая обличительная речь пророков, всякое свидетельство о воле Божией, – утешением, дарованием надежды и свидетельством, что люди грешат потому, что они – как бы рабы дьявола.

Итак, во всех пророческих Книгах два мотива. Первый – свидетельство, что люди живут не так, как должны жить по замыслу Творца. Второй – исповедание: сейчас они и не могут иначе жить, потому что отлучены от Богообщения, а без Бога человек – всего лишь грешная земля, в которой произрастают только тернии и колючки. Только когда Бог вспомнит народ Свой, тогда сердца изменятся.

Мы должны всегда помнить, когда читаем о грядущем Мессии, что каждый человек создан как сын Божий. Это наше призвание. И только уверовав в Воплощенного Сына Божия, приняв Его сердцем, сделав Его образцом своей жизни, мы достигаем богоподобия.

Таким образом, указания на Мессию имеют не только пророческий, предсказательный характер, но характер нравственный, этический. Для каждого человека жизнь Христа, поступки, мысли Христа не только реальное спасение, но образец, которому он должен следовать.

Итак, образ Мессии в контексте речей пророческих имеет не только предсказательный характер, но он как бы венчает собой обличительную речь пророка, то есть пророк свидетельствует об истине, правде и красоте. А вся истина, правда и красота заключена в Христе, Сыне Божием. Он есть мера всего, Он есть Начало и Конец всего, Он есть воплощенная Красота и Истина, Добро, Справедливость, Милосердие. свидетельствуя об истине, пророк не может пройти мимо Христа, потому что Он и есть осуществление мечты человека о совершенстве человеческой природы. Так что пророческие Книги от свидетельства о Христе оторвать невозможно, они все по своему содержанию глубоко христоцентричны. Не случайно, например, пророка Исаию называют ветхозаветным евангелистом: у него больше всего пророчеств о Христе и указаний о христианских мотивах, о христианской нравственности, о христианской любви. Свидетельство о Мессии – первый момент, касающийся сущности пророческого служения.

Второй момент – никто никогда не становится пророком по собственному почину. Понятно, что мы ветхозаветные страницы читаем глазами человека XXI века, принадлежащего к определенной культурной традиции, и меряем тогдашние события собственными мерками (а надо бы наоборот – мерками Священного Писания, мерками его откровений мерить собственную жизнь). Бог избирает человека, призывает его, и пророк не может не откликнуться, как пишет пророк Иеремия: Ты влек меня, Господи, – и я увлечен; Ты сильнее меня – и превозмог (Иер. 20:7). Глас призывающий проникает до самых глубин души человека, и человек не может противиться призыву Божию, понимая, что призывает его к этому служению Сам Бог.

Потому у каждого пророка возникает еще (особенно это видно в Книге пророка Иеремии) внутренняя огромная напряженность, борьба внутри человеческого сердца, ведь пророк поставляется на служение, превышающее меру человеческого служения, – человек не должен быть пророком, он не может быть пророком. Бог ставит человека на высочайшую высоту, тяжелейший труд ему дает, человек очень часто изнемогает от этого труда. И не то беда, что практически все пророки закончили жизнь трагически (самый известный случай – это кончина пророка Исаии, который был перепилен деревянной пилой; другие тоже заканчивают свою жизнь трагически), – такая кончина была для них, скорее, избавлением: та напряженность внутренней борьбы, которую они испытывали во время служения, была еще страшней.

Вот, например, пророк Иеремия пишет: «Ты влек меня, Господи, и я увлечен, Ты сильнее меня и превозмог, я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мной. И подумал я: не буду я напоминать о Боге, не буду более говорить во имя Божие, но был в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог».

И Господь, призывая пророка Иеремию, его предупреждает: «встань, и скажи им все, что Я повелю тебе; не малодушествуй пред ними, чтобы Я не поразил тебя в глазах их». То есть Бог понимает, что человеку быть пророком очень трудно, ведь необходимо свидетельствовать о Боге перед народом, который Бога забыл. Пророческое служение – всегда не только в словах, но и в образе жизни. Любой пророк служением, а иногда и реальными поступками, как это было и с пророками Исаией, Иеремией, Иезекиилем, пророчествует о Христе. И Христос становится как бы Венцом всяких пророков, которые были до него, Восполнением и Исполнением подлинного пророческого служения.

Дар различать духов

Льстивые уста движимы не духом истины

Пророческие Писания и пророческая жизнь выявляют очень интересный момент. Они должны свидетельствовать перед народом, отступившим от Бога, они внутренне очень остро переживают это свидетельство, каждый понимает: быть возвестителем воли Божией людям, которые этого не хотят, очень сложно, ни один человек по доброй воле такой крест на себя не возложит…

Нет, мы все горим желанием пообличать в немощах наших ближних, но пророки-то не только сами жили совершенно иначе, своей жизнью воплощая, насколько это можно было, замысел Божий человеческой жизни, но они внутренне осознавали ответственность за народ.

Особенно ярко проявляется это в служении Иеремии. Пророки жалели этот народ, готовы были разделить с ним его судьбу. Эта нота была задана еще Моисеем, первым из пророков, когда на горе Синай он вынужден был просить, прекословить Богу. Когда Бог сказал: «Не удерживай Меня, и Я истреблю их, и изглажу имя их из поднебесной, а от тебя произведу народ, который будет [больше,] сильнее и многочисленнее их», то Моисей возразил: «Прости им грех их. А если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал».

Ощущение себя частью народа, восприятие судьбы народа, беды народа как своей характерно для всех пророков. Особенно ярко это видно в плаче Иеремии над разрушенным Иерусалимом. Ему жалко людей, которые не захотели послушать Бога, его свидетельства о Боге, и этого города. Пророки не были горды и счастливы от того, что вынуждены обличать, они очень сострадательны были. И этим своим служением уподоблялись Христу, Который, умирая за наши грехи, говорит: «Господи, не вмени им греха сего, не ведают, что творят». Потому что убивали Его те же самые фарисеи, которых Он обличал.

Есть еще одна особенная боль у всех пророков. Это явление лжепророков.

Нас не должны смущать люди, которые предсказывают будущее не в Церкви, не от лица Церкви, не имея вообще никакого представления о Священном Писании, о Боге даже. Иногда предсказания эти сбываются, но это не должно удивлять. Лжепророки появились ровно тогда, когда появились пророки. Борьба пророков и лжепророков – некая константа, то есть постоянная составляющая всех Книг Священного Писания.

Но если пророк является органом Святого Духа, если он – уста Духа Божия, тогда естественно, что устами лжепророков движет другой дух. О природе этого духа мы поговорим, когда будем разбирать конкретные места из пророческих книг. Важно понять, что это не дух истины, а дух лжи, то есть можно лжепророчествовать, можно двигаться духом лжи, чтобы обольстить, запутать и отклонить человека от истины. Это один момент. А второй – лжепророки всячески льстят своим слушателям, они говорят вещи приятные. То есть, когда мы слышим свидетельства как бы от Лица Бога произносимые и эти слова очень льстят нам, тешат наше самолюбие, успокаивают нашу совесть, то очень может статься, что уста эти движимы не духом истины.

Апостол Павел, как я уже говорил, свидетельствует, что «все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть».

То есть Бог есть Свет, и Его присутствие нас обличает, показывает нам наши недостатки, наши неправедности, грехи, ошибки. Поэтому святые отцы и подчеркивали, что человек узнается более всего по покаянию, смирению, сокрушению в своих грехах. Человек же, впадающий в прелесть, обольщенный духом лжи, не видит собственных недостатков, а видит только чужие. На эту тему есть известная притча о мытаре и фарисее: как мог заблуждаться человек именно потому, что он был в прелести (от слова «лесть»): он был духом лжи проникнут, все в нем было неправильно. Это общая беда очень многих фарисеев, которые в конце концов и распяли Христа потому что, даже не обличая их словами, Он одним своим видом, присутствием Своим, Своей любовью и милосердием был для них невыносимым огнем, так как разрушал их спокойное самоуверенное отношение к самим себе.

Вот и на страницах пророческих Книг видно, как пророки обычно предсказывают неприятности, а лжепророки, наоборот, приятности. Им, разумеется, верят с большей охотой. В одном эпизоде говорится: «есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Господа, – отвечал Ахав, – но я не люблю его, потому что он не пророчествует обо мне доброго, а постоянно пророчествует худое; это – Михей, сын Иемвлая». А лжепророков звал, потому что они как раз говорили то, что нравится.

Надо понимать, что лжепророки могут быть откровенными лжецами, придворными льстецами или попросту шарлатанами, а могут и на самом деле считать искренне, что именно они и возвещают волю Божию. Так было и в ветхозаветные времена, так и сейчас. Ничего, по большому счету, в мире не изменилось, и сейчас действует дух лжи, и сейчас вполне могут быть лжепророчества и ложные чудеса и знамения. Поэтому и апостолы молились, и Церковь молится, чтобы были люди, которые имеют дар различать духов и отличать, какое пророчество ложное, а какое неложное.

Кто такие пророки?

Откройте сердце Богу…

Мы переходим непосредственно к Книге пророка Исаии. Надо сказать, что среди корпуса Книг Священного Писания, ветхозаветных Книг, есть Книги четырех так называемых «больших» пророков. Они называются так, поскольку их пророчества по всем основным пунктам земной жизни Иисуса Христа – Сына Божия, обещанного Мессии, по глубине откровения, постижения дела, которое сделал Христос, необыкновенны. Такое откровение о взаимоотношении Бога и его народа, предсказание о том, что принесет Христос на землю, ни у кого, кроме как у великих пророков, не встречается.

К великим пророкам относятся Исаия, Иеремия и Иезекииль. К ним примыкает пророк Даниил, но его писание несколько особое, отличается от всех остальных. Кроме них, еще есть 12 «малых» пророков. Некоторые книжечки – совсем маленькие, по 3–4 главки. Но их влияние на судьбы Ветхого Израиля тоже нельзя недооценивать. Они обычно касались лишь некоторых фрагментов жизни Иисуса Христа, некоторых особенностей Его служения. И их проповедь сама была явлением не целожизненным, порой случайным для них самих. Например, пророк Иона был послан Богом в город Ниневию, выполнил миссию – призвал город к покаянию, и фактически на этом его служение закончилось. А с точки зрения мессианской, его задача была – предсказать (прообразовать, как говорится) трехдневное пребывание Христа во гробе. Но все же эпизод его служения не сравним со служением пророков Исаии, Иеремии, и поэтому он называется малым пророком.

Вернемся к пророку Исаие. Повторим определение, которое за ним закрепилось, – ветхозаветный евангелист. Жил он в VIII веке до Рождества Христова – из великих пророков по времени он первый. Евангелистом он называется потому, что раскрыл в своем писании фактически все основные события земной жизни Иисуса Христа. Сама Книга пророка Исаии проникнута Евангельским духом, вплоть до того, что там встречается обращение к Богу как к Отцу, что возможно только с Евангельской точки зрения, с очень глубокого проникновения в суть совершенного Христом.

Для начала, чтобы разговор о пророчествах Исаии был предметным, необходимо прочитать 53-ю главу его Книги. Она небольшая. Вы сами увидите, насколько точно в этих словах, сказанных за восемь веков до Пришествия Спасителя в мир, предсказаны основные моменты духовной судьбы Иисуса Христа.

Итак, 53-я глава Книги пророка Исаии:

«Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?
Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему.
Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его.
Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом.
Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились.
Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас.
Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.
От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь.
Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его.
Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его.
На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет.
Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем».

Вполне очевидны прообразы, связанные с Крестным путем Спасителя. Это и то, что Ему назначен гроб со злодеями, то есть распят как разбойник среди разбойников, и то, что Его хотели похоронить, как положено погребать распятых разбойников, то есть, просто бросить, зарыть в песок. А Он погребен у богатого, потому что Иосиф Аримафейский был богатый человек и похоронил Его в для себя приготовленном гробе. Это и то, что Он страдал за наши грехи и не отверзал уст Своих, когда его пытали, что был суд, было узилище, хотя Он не сделал никакого греха. Все эти слова пророческие очевидны каждому, кто хоть сколько-то читал Евангелие или присутствовал на Страстной седмице в храме. Но тут переданы дух, суть того служения, которое принес Христос на землю.

Глава 53-я Книги пророка Исаии помогает взглянуть на образ страдающего Христа совсем иначе. Ведь все, за редчайшим исключением, на Него тогда смотрели как на человека, оставленного Богом. Даже апостол Петр смутился, ни один ученик не остался с Ним, все над Ним глумились. В данном случае, конечно, Исаия говорит не от лица только учеников, а от той массы народа, которая стояла и смотрела, как Его мучили, как распинали, как Он умирал.

Все думали, что раз этот человек испытывает такие страдания и умирает с разбойниками, очевидно, что он оставлен Богом, что он грешен. Множество людей испытали разочарование, уныние, тоску, именно потому, что они поверили, а тут вдруг совершается такое… Были среди них те, кто сохранял веру и верность Ему в этот страшный час, но множество простых людей, конечно, переживали страшные минуты, ведь для них, поверивших, зажегшихся проповедью Христа, было невыносимо, что человек, которого они считали праведным, умирает позорной смертью от рук язычников, как разбойник. Рушился, казалось, мир, и никому в голову не приходило, что на самом деле это Он может сделать по воле Божией, принимая на себя грехи всего мира. Это только потом будет открыто.

И возникает закономерный вопрос: почему евреи (ладно бы еще простые люди, которые не читали Писания, – но фарисеи, книжники, законоучители, которые не могли не знать все эти пророчества!) не узнали Христа? Ведь Христос им впрямую говорит: «Вы знаете, вы просто не хотите принять». Он им не раз и не два говорит: «Исследуйте Писание, оно свидетельствует обо мне». Все, что делает Христос с Рождения до служения в Иерусалиме, до страдания на Кресте, – обо всем этом уже сказано, и они могли бы это узнать, если бы захотели. Но они не хотели. Не потому, что не знали каких-то строчек – они не хотели принимать такого Христа.

То, чему они научились в своей жизни, совершенно никакого отношения к Христу не имело. Они поверили не Священному Писанию, а своим мечтам о Священном Писании. Они по-своему все истолковали, извратили смысл Писания, в сердце их была ложь, как об этом свидетельствует Христос: отец лжи – вот кто ваш отец. Естественно, вместиться в лживое сердце свидетельство об истине не могло. И не вместилось. Они закрыли свое сердце и оказались Богоубийцами. Правда, апостол Павел говорит, что до пришествия Христа на всех народах лежит покрывало, и они не могут из-за этого покрывала увидеть свет Священного Писания, Ветхого Завета, пророчества, который заключен в этой Божественной книге. Это покрывало, как указывает апостол Павел, снимается Христом.

Ведь не только фарисеи – даже ученики Христовы, апостолы, с которыми Христос провел практически неразлучно три года, открывая тайны Божии, не могли вместить, что Христос пришел, чтобы быть причтенным ко злодеями, чтобы погибнуть страшной мукой, чтобы быть погребенным у богатого и воскреснуть на третий день. То есть они не могли вместить, что Христос должен будет пострадать.

И когда приходит Христа забирать стража во главе с лживым учеником Иудой, Петр не понимает, что время страданий Христовых настало, и пытается защитить Христа, как бы воспрещая Ему начать служение, ради которого Он пришел на землю. И в порыве непонимания отрекается от Христа.

Даже ученики не смогли вместить все это, потому что и на их лицах, на их сердцах, на их умах лежало покрывало. Они читают пророчества и не понимают, что эти пророчества означают.

Такова закономерность Книг, написанных Духом Божиим, и тайну этой закономерности открывает апостол Петр. Он говорит, что все Писание Боговдохновенно, и ни одно из пророчеств не может быть изъяснено только Святым Духом: понять, что пророчества говорят о Христе, люди могут с очевидностью только тогда, когда Дух Святой коснется их сердец. То есть Тот, Кто написал через пророков эти Писания, только и может, просвещая наш ум, наше сердце, дать нам разумение Писания, понять, почему так говорят пророки, что они хотят этим сказать.

Спаситель является из Иерусалима.

Пророчество о Рождестве Спасителя

Продолжаем беседы о Книге пророка Исаии. Необходимо обязательно упомянуть чрезвычайно важное, одно из самых известных мессианских, пророческих мест этой Книги, где говорится об Эммануиле. Это пророчество приводится в Евангелии , в том месте, где говорится о Благовещении и о Рождестве Спасителя. Про него сказать очень важно – иногда возникают некоторые недоумения по поводу этого пророчества.

Оно звучит так: «Сам Господь дает вам знамение, се Дева во чреве приимет и родит Сына и нарекут имя Ему – Эммануил». В Евангелии эти слова повторяются, и добавляется: «что означает – с нами Бог».

Возникает вопрос: ведь имя Спасителя было Иисус, а не Эммануил? Почему же так? Имя Эммануил – не личное имя, которое должно быть наречено Иисусу. Это имя образное, символическое, как часто бывает в Священном Писании. Особенно в Ветхом Завете даются имена, описывающие суть какого-то события, явления Священной истории, начиная от имен первых людей, например, сыновей патриарха Иакова. Так и имя Эммануил не есть личное, человеческое имя, которое будет дано Спасителю, а есть имя описательное, которое показывает, что будет означать Его приход в мир. Эммануил переводится, как «С нами Бог!», то есть Рожденный Девой Ребенок будет означать, что – Бог с нами: тогда все воскликнут, что с нами Бог.

Важно помнить, что для самих спутников Иисуса Христа, Его современников мысль, что Дева Мария, Пресвятая Богородица, Мать Господа нашего Иисуса Христа есть Дева, оставалась как-то скрыта. Почитание и разумение, что Богородица действительно была Девой, приходит несколько позже и не в последнюю очередь на основании пророческого свидетельства: знамение именно в том, что родит Дева.

С этим пророчеством связана известная история. Как свидетельствует Священное Предание, один из переводчиков Священного Писания на греческий язык засмущался при переводе этих слов на греческий язык и хотел исправить «Дева» на «молодая женщина», понимая, что дева родить не может. Тогда ему явился ангел, который предсказал: он доживет до того времени, когда сам увидит Сына Девы. Это Симеон, который встретил Мать Иисуса с Самим Иисусом на руках в тот день, когда Она, по закону иудейскому, пришла в храм на сороковой день после Рождения Спасителя мира.

Святые отцы справедливо указывают, что если бы это была просто молодая женщина, в чем же состояло бы знамение, в чем уникальность свидетельства пророка Исаии? Чудо именно в том, что когда родится от Девы Сын, люди скажут: «С нами Бог!».

В Книге пророка Исаии есть множество пророчеств, чрезвычайно важных для понимания того, что сделал Христос, что происходит с нами сейчас, что есть Церковь, какова ее задача в мире, какова миссия Иисуса Христа. Обо всем этом подробно в пророчествах сказано. Мы почти не знаем их, они читаются редко, часть читается накануне Рождества Христова, часть – накануне Воскресения Христова, Пасхи Господней.

Важные пророчества из Книги Исаии стали достоянием литургического Предания Церкви, буквально целые отрывки, из Исаии взятые, вошли в гимнографическое наследие Церкви и используются в богослужении, в песнопениях. Размышления над образами Книги пророка Исаии помогают лучше понять смысл церковных праздников, смысл богослужений, в частности Октоиха, то есть воскресных праздничных служб. Песнопения эти входят в ткань православного богослужения…

Мы не можем просто сказать, что живем в эпоху Нового Завета, когда все уже исполнилось и пророчества нам не важны – на самом деле все взаимосвязано, едино, ведь и Ветхий Завет, и Новый Завет, и богослужение – все созидается Святым Духом. И причастие Святому Духу через размышление над Священным Писанием, словом Божиим, помогает лучше построить свою жизнь, вдохновляемую этим Духом, позволяет понять Новый Завет, написанный этим Духом, понять богослужение, вдохновленное Им. Оно расширяет наше познание о Боге, поэтому, конечно, размышления эти очищают человеческую жизнь и помогают лучше понять духовную жизнь, дело Христа, которое Он сделал для Церкви – для людей и для каждого лично.

Мы не сможем охватить сколь-нибудь полно образы, которые употребляются пророком Исаией, хотя их большая часть действительно доныне используется в повседневной богослужебной молитвенной жизни Церкви.

Мы возьмем только самое важное, чтобы хотя бы как-то понять то, что уже является частью нашего духовного опыта, нашей церковной жизни. А потом, когда мы заинтересуемся некоторыми ставшими нам очень близкими образами, сюжетами Книги пророка Исаии, сможем сами обратиться к этой книге и поразмышлять над ней более основательно в тишине наших молитвенных бдений, когда мы остаемся один на один с Богом.

Спасается тот, кто любит Бога

Первый образ, на котором хотелось бы в связи с этим остановиться, это образ так называемой горы Господней. Он много раз появляется в Книге пророка Исаии. Приведу лишь маленький отрывок:

«И будет в последние дни гора дома Господня поставлена во главу гор. И возвысится над холмами, и потекут к ней все народы, и пойдут многие народы и скажут: «Придите, взойдем на гору Господню в дом Бога Иаковля, и научит Он нас своим путям. И будем ходить по стезям Его, ибо от Сиона выйдет закон и слово Господне из Иерусалима и будет Он судить народы и обличит многие племена…»

Образ горы Господней, – это образ Церкви Христовой. В данном случае надо представить себе картинку: поднимается выше всех гор вершина, и эта вершина есть Церковь. Вот когда мы представим это, сразу ясно, что эта гора является знамением. Появление этой горы привлекает внимание всех окружающих племени, и они устремляются к ней– люди всегда устремляются, когда видят чудо, поражающее всех, то, чего раньше не было.

Самая первая ассоциация, которую вызывает у нас образ горы Господней, Церковь. И понятно, что Церковь Христова, учение, которое содержится в этой Церкви, выше всех прочих религиозных учений. Можно сказать словами пророка Исаии – он от лица Бога говорит: «Мои мысли выше мыслей ваших». Так и Церковь Божия неизмеримо выше всяких организаций, учреждений религиозных, обществ человеческих. Действительно, любая религиозная система, которая была до Церкви Божией, до того, как поднялась эта гора, содержала в себе что-то хорошее и правильное. Она была, несомненно, лучше, чем любая низина греха и лжи, помогала человеку подняться над суетой: любая религия, любая нравственная система – это хорошо, потому что она поднимает человека от земли, возносит вверх, к Небу. Но когда является гора Господня, с высоты ее видно, насколько ничтожны эти холмы, они помогают человеку не утонуть в болоте, но не могут привести человека на Небо.

Можно много рассуждать, сколько хорошего в духовных, религиозных традициях, существовавших до Христа, но всегда надо понимать, что гора Господня – Церковь Христова, – несомненно, выше, и любой человек, стремящийся к истине, к свету, к Богу, должен устремиться к этой горе. Как и сказано в Книге Исаии, что все народы и племена потекут к этой горе.

Имеется в виду, что, конечно, не вся совокупность человечества придет и признает истинность Церкви Христовой, но среди любого народа найдутся люди, которые придут в Церковь, уверуют во Христа, так как не может человек, искренне ищущий правду, красоту, добро, истину, остаться в стороне и не поразиться величественности горы, воздвигнутой по слову Божиему. Более того, из контекста Книги, вообще из корпуса ветхозаветных Книг, можно сделать вывод, что рано или поздно все народы увидят величественность этой горы и познают истину Христа. Как тут и сказано, что однажды покрывало снимется со всех народов, и все народы увидят то, что свидетельствует Церковь, есть единственное истинное свидетельство, потому что Тот, Кто созидает Церковь, на Ком Она основана, есть воплощенная истина, воплощенная красота, воплощенное абсолютное добро, высочайшая любовь и совершенство, которые только возможны. Каждый увидит во Христе и в Церкви, которая есть Тело Христово, что это и есть то совершенство, то подлинное, к чему должен стремиться, ради чего создан всякий человек.

Вопрос в том, как сказано у пророка, у апостола Павла, что перед Христом однажды преклонится всякое колено Небесных, земных и преисподних – все преклонятся пред Ним. Только для одних это поклонение будет радостным, а для других – трагичным, болезненным, потому что они вынуждены будут признать, что Христос, Которого они гнали, есть истинный Бог. Они поклонятся подневольно, потому что некуда будет деваться. Но спасается только тот, кто любит Бога, а не тот, кто из-под палки признает Его подлинность.

И еще в этом отрывке очень важный момент. От Сиона выйдет закон и слово Господне из Иерусалима – в ответ на чаяние народов. Да, все народы живут какой-то религиозной традицией, любая религия так или иначе создана, чтобы спасти человека, и каждый мыслит именно возможность спастись, хочет приобрести вечную жизнь, – хоть буддисты, хоть язычники. На самом деле, реально спасение происходит только от Иерусалима, то есть из этого города исходит спасение, ожидаемое всеми народами.

Этими словами запечатывается и свидетельствуется универсальность того, что сделал Христос. Он приходит не только для еврейского народа, Он приходит для всех людей, которые заблудились каждый на своей дороге, но все они так или иначе в глубине души чают Спасителя. И этот Спаситель, Которого они осознанно или неосознанно ожидают, является из Иерусалима.

Осмысление времени в Книге пророка Исаии

О полноте времен

В прошлой беседе мы остановились на образе горы Господней, которая покроет всю землю и будет величественней всех остальных холмов и гор. Свидетельство пророка Исаии об этой горе заключается словами, что сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин, из тука костей и самых чистых вин; и уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало, лежащее на всех племенах… И скажут в тот день: вот Он, Бог наш! на Него мы уповали, и Он спас нас! Сей есть Господь; на Него уповали мы; возрадуемся и возвеселимся во спасении Его!

Представим себе гору, где собираются все народы и где Бог приготовил пищу, которую вкушают все люди, радуясь и веселясь. Эта пища чрезвычайно сытная – как говорит в Новом Завете Христос: «кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек».

Вкусив эту пищу, человек прозрит, покрывало снимется, истреблена и поглощена будет смерть.

Это пророчество – образ Евхаристии, Причастия Телу и Крови Христовым, которое совершается в Церкви. Церковь и существует чтобы причащать людей этой нетленной Пище, давая им бессмертие. Но закончим с образом горы Господней.

Приходится сталкиваться с тем, что люди порой не понимают этого образа. Здесь сказано, что в день, когда гора поднимется, люди будут причащаться, смерть истребится, покрывало снимется, Бог снимет поношение с народа Своего по всей земле. Речь здесь идет о народе, который Бог называет Своим, – который Священное Писание называет израильским народом. После того, что произошло со Христом, этот народ пребывает в поругании, он всеми изгоняется, всеми нелюбим. И когда Бог отрет всякую слезу с очей человеческих, снимется поношение с этого народа. То есть Бог восстановит Свой Завет, мир с этим народом, который сейчас все поносят.

Произойдет то, о чем в Апокалипсисе, в толкованиях святых отцов говорится о последних судьбах мира – однозначно говорится, что однажды, в последние дни мира, еврейский народ узнает, что антихрист, которого они называют богом, – это подлог, это ложный мессия, и в последние дни мира произойдет восстановление Завета с еврейским народом ради отцов, с которыми Бог вступил в Завет. То есть отпадение Израиля (и эту мысль проводит апостол Павел) – до времени, чтобы вошла полнота язычников, полнота других времен: отвержение еврейского народа, которое порой выставляется в принцип жизни, – это тоже домостроительство нашего спасения. И однажды наступит день, когда поношение с этого народа будет снято. О каком дне идет речь?

Тут мы подходим к теме чрезвычайно важной. Все пророческие Книги поднимают очень важный вопрос. Это вопрос осмысления времени в свете истории Христа, Который, как мы знаем из новозаветного Откровения, есть Начало и Конец всего, Источник и Цель, Причина и Завершение, Начало и абсолютное Совершенство, Альфа и Омега всего сущего, и потому во Христе совершенно иначе осмысляется само понятие времени.

У пророков это с особой рельефностью выступает. Они говорят о явлении Христа как о событии единовременном. Для них не существует Первого и Второго Пришествия Христа, они знают просто явление Сына Божия в мир – явление миру Мессии. Среди всех пророчеств есть имеющие вполне определенный исторический характер: Христос будет пронзен, Он будет погребен у богатого, Иуда Его предаст поцелуем, Он будет похоронен, и много других вещей очень подробно расписано. И все они носят исторический характер – мы знаем, что они исполнились, об этом сказано в Евангелии, это засвидетельствовали люди, которые были со Христом и видели исполнение всех пророчеств.

Читая Евангелие, мы каждый раз это наблюдаем, сопоставляя с пророчествами Ветхого Завета. Пророчества о Рождестве – вот вертеп и звезда, и так далее. Но в них же встречаются обстоятельства, которые носят заведомо метаисторический характер, то есть они заведомо невозможны (это очевидно всякому, кто читает пророчества). Например, в пророчестве, что в те дни будет явлена гора Господня, есть слова, что в тот день, когда возникнет гора Господня, люди перестанут воевать,перекуют все мечи на орала, и наступит мир. Но, хотя есть гора Господня и все народы уверовали во Христа, в современной политической реальности мы понимаем, что гарантией стабильности мира как раз является вооружение разных народов, баланс сил, о достижении которого так много говорят. И получается, что о перековке мечей на орала речи просто ну никакой не может быть в реальности.

Все дары уже даны

Практически у каждого пророка есть пророчества, имеющие вполне реальные исторические черты, но есть фрагменты, которые в истории не сбылись и не могут сбыться. Например, самое известное пророчество из 11 главы Книги пророка Исаии: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ве́дения и благочестия.

Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого. И будет препоясанием чресл Его правда, и препоясанием бедр Его – истина».

Все вполне соответствует тому, что будет являть Собой Христос, Он –«отрасль из корня Иессеева», Он – Сын Давида, Он – Давид, сын Иессея. Он произрос из этого корня по плоти и действительно владеет всеми дарами, которые дал Ему Бог, – и премудростью, и разумом, и истиной. Он может судить не потому, что видит, а потому, что знает тайны человеческие. Как об этом сказано, Христос не имел нужды, чтобы кто-то Ему говорил или свидетельствовал о ком-то, потому что видел Сам, что на сердце человека. Все это о Христе, – но дальше: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. (…) И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, – и покой его будет слава».

Понятно, что описанные изменения в мире животных невозможны в современности – это абсолютный нонсенс.

Но после снова идет свидетельство вполне историческое: когда явится «отрасль от корня Иессеева», Он будет Знамением для всех народов, и язычники к Нему обратятся (что действительно произошло – после Вознесения Иисуса Христа обратились язычники).

Вот так можно в принципе разобрать любое пророчество – оно всегда имеет два измерения: историческое и метаисторическое.

С точки зрения Бога, есть просто явление в мир Христа, Который уже явился и все сделал. Но это мгновение – явление Христа – растянуто, по Промыслу Божию, в истории на неизвестно сколько лет, пока к явившемуся Христу не перейдут все, кто может иметь надежду спастись.

Пока наполняется гора Господня, пока собираются все, кто может отозваться на этот призыв, длится история. На самом деле, все уже свершилось, и все дары, которые может Бог дать человеку, уже даны, Церковь уже воздвигнута, уже есть Трапеза, благодаря которой мы причащаемся бессмертию, уже есть дары Святого Духа, которыми мы постигаем бездны мудрости Божией, – все дано. И святые, к которым мы постоянно обращаемся в молитвах, засвидетельствовали собой, что смерти нет – даже тела их являют собой нетление, говоря, что смерти нет. Но есть неполнота, незавершенность, длится история.

Представляете: открывается дверь, чтобы все люди вошли в нее на брачный пир – дверь распахивается, и все люди входят, но можно с помощью кинематографических трюков сделать так, что эта дверь будет открываться тысячи лет, медленно, микрон за микроном будет открываться, а если мы посмотрим сверху, она – раз, открылась, и все вошли.

Христос есть Дверь, и Он ее открыл.

Две точки отсчета, две рамки – историческое и метаисторическое измерения времени. И день тот означает как первое Пришествие Иисуса Христа, так и Второе Его Пришествие.

В явлении Христа все уже дано, но мы говорим: нет, этого не может быть, это невозможно. Но есть в истории Церкви моменты, когда Церкви явлено было, что действительно возможно восстановление райского царства. Оно уже сейчас возможно, но вследствие определенных исторических условностей мы не можем это разглядеть.

Церковь находится на острие: вся полнота даров уже дана, и все-таки совершенство не наступило. Ярче всего это является в таинствах церковных: Бог входит в человека, Бог входит в бытие человека, прикасается к человеку и делает то, к чему Он прикасается, вечным, нетленным, не принадлежащим времени.

Особенное из таинств – Евхаристия, когда человек, все собрание церковное, причащаясь, находясь здесь, на земле, в то же время становится Царством Божиим. Благодатью Святого Духа, Который сходит и на хлеб, и на Церковь, на народ Божий, Он преобразует его в Церковь и дает ему, если тот готов воспринять, красоту Царства Небесного и чистоту того, что будет явлено тогда, когда закончится история. Это, в пророческом понимании, день тот.

Мессианские места Книги пророка Исаии

С приходом в мир Христа мы можем служить только добру

Тема новой беседы по Книге пророка Исаии – мессианские пророчества, фрагменты, где пророк Исаия или, лучше сказать, Дух Божий пророчествует о некоторых моментах земной жизни Иисуса Христа , особенностях Его служения. Это в основном главы 41 – 43 Книги пророка Исаии.

Рассмотрим отрывок, начинающийся словами: «Вот Отрок Мой, которого Я избрал, которого Я держу за руку» – Отрок с большой буквы. Имеется в виду именно сын, ребенок, это библейская приточная интерпретация понятия, которое будет возвещено Новым Заветом: «Сын Божий». Сын Божий не потому, что Он – действительно Ребенок, как порой и изображается на руках Своей Матери, а именно Сын Божий как особая ипостась Святой Троицы, как Тот, Кто рожден Отцом. В определенном смысле Сын Божий – вечный Отрок по отношению к Своему Отцу. И в то же время это все относится к человеческой природе Иисуса Христа.

Про Него говорится: «Тот, Кого Я держу за руку, Тот, Кого Я приведу в мир – Он возвестит народам суд». Про Него сказано: «Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы». Эти образы известны из новозаветных чтений. Здесь говорится просто о Завете, – но Завет в контексте Библии означает, что речь идет о заключении Завета Бога с человеком. Завет уже был, все про него говорили на горе Синай. Тут является Некто, Кто станет каким-то иным Заветом между Богом и человеком.

Прежде чем продолжить говорить о пророчествах Исаии, остановимся на двух интересных моментах, которые очень органично связаны с самим явлением Нового Завета, – явлением Отрока, Мессии.

Как уже сказано, Отрок возвестит народам суд. Слова, что Христос пришел возвестить суд, Он – Судья, не раз встречаются в Новом Завете. Слова пророка Исаии почти полностью повторяются в в 12-й главе Евангелия от Иоанна: «Ныне суд миру сему, ныне князь мира сего изгнан будет вон». Христос говорит эти слова, подтверждая, что Он и есть Отрок, о Котором некогда пророчествовали пророки, что в день, когда будет явлен Мессия, свершится суд миру сему. И суд заключается в том, что князь мира сего – сатана – будет изгнан вон. Как понимать этот образ – изгнание дьявола из мира?

При чтении Евангелия интересно обратиться к греческому языку, на котором оно и было написано. Выражение «Ныне суд миру сему» по-гречески звучит буквально как «кризис космоса»: «кризис» означает «суд», «космос» – это «мир». В Евангелии слово «суд» означает не процесс судопроизводства, а употребляется как в медицине: больной организм переживает кризис, и действительно – это суд, решается судьба: что будет? И когда Христос говорит: «ныне кризис космосу», Он указывает, что суд и в том, что источник болезни, зла, которое подчинило себе силы космоса– сатана – выгоняется. Он не вполне исчезает, но становится совершенно бессилен и больше не имеет власти ни над одним творением. Так надо понимать явление суда миру.

Второй момент суда, который возвестил Отрок, введенный Богом в мир: если человек, несмотря на то, что болезнь мира изгнана, все-таки грешит, он отвечает за это сам. До прихода в мир Христа человек мог обвинить в своих грехах дьявола – «это он заставлял меня делать то или иное зло», но после прихода Христа в мир человек не может оправдаться, что его совратил дьявол: с приходом Христа человек получает способность служить только добру.

Если он искушается злым, то искушается только любя грех, а если человек любит грех, значит, он не любит Бога. Нелюбовь к Богу – тоже суд, ведь с явлением в мир Христа любой человек волен выбирать, что он считает добром. Если человек все-таки позволяет себе грешить, то он сам подписывает себе приговор тем, что он не любит добро, не любит Христа, не хочет жить в Царстве Христа, Отрока, Которому будет отныне отдан мир.

Христос в Евангелии не раз говорит, что на самом деле Он не судит никого; каждый человек фактически будет судить сам себя. Каждый увидит, что он не стал тем, кем мог бы стать, потому что свобода человеку возвращена, и он свободен теперь служить только Христу, добру, любви, милосердию, тому Евангельскому Закону, который принес Христос на землю. Смысл не в том, что Он принес новое учение – Он даровал способность быть служителями Нового Завета, быть служителями Евангелия, Он дал способность быть такими, какими Он нас хочет видеть.

Итак, что такое суд? С одной стороны, изгоняется источник вреда и болезни, с другой, – теперь человек, который все-таки продолжает грешить, виноват в этом сам и этим сам себе подписывает смертный приговор. Поэтому так важно, по святым отцам, пребывать всегда в покаянии, изрекать этот суд над собой, прибегая к милостивому Богу, Который в силе нас помиловать.

Нам возвращена свобода

Видеть себя в свете Божией правды

Это первое знамение того Завета, который даровал Мессия. Надо понимать выражение «суд ныне миру сему» именно в пророческом, библейском смысле. «Ныне» – это время от первого до Второго Пришествия Иисуса Христа. То есть моментом прихода Христа в мир суд уже свершился, но окончательная ясность этого суда будет во время Второго Пришествия. Фактически, в этот момент истории совершается суд в судьбе каждого человека, каждого народа.

Что касается слов «трости не переломит и льна курящегося не угасит»– они характеризуют кротость Мессии. Он на самом деле придет не как пришел Моисей, другие пророки. Он придет тихо, незаметно, Он придет не судить – помните, когда сказали Его ученики: «Накажем жителей самарийской деревни за то, что они не пустили Христа переночевать, низведем огонь с неба на них», Христос говорит: «Не знаете, какого вы Духа. Я пришел не губить человека, а спасать». Вот особенное действие Христа по отношению к людям, оно не похоже на действие ни одного из пророков, кто был до Него.

Он ведет себя совершенно незаметно, нет никакого воздаяния на всякое зло, неправду, даже осуждения никто из его уст не слышал, за исключением фарисеев. Всех остальных Он не судит и тем отличается от пророков, обличавших человечество или конкретных людей за какие-то пороки. Явление Христа происходит в образе служащего раба, кроткого, незлобивого Агнца.

«И поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников».

В свет для язычников – для чего?

«Чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме – из темницы». В этих словах раскрывается смысл грядущего Нового Завета. Явление Мессии, Христа будет сопровождаться тем, что слепые увидят свет. Не только в буквальном смысле, как со слепорожденным в Евангелии от Иоанна, хотя и там Христос говорит: «Я пришел в мир сей для того, чтобы слепые стали видящими, а видящие стали слепыми».

То есть тоже свидетельствует словами из пророчества Исаии. Прозрение означает не только физическое открытие очей, а то, что и Христа не принимают люди. Нам кажется, что мы видим солнце, что кое-что понимаем в этом мире, но все наши представления условны, суетны, порой ложны. Человечеству, с точки зрения обычной науки, постоянно открывается что-то новое. На самом же деле человек, когда его настигает смерть, ясно осознает, что жил напрасно, что не сделал самых важных вещей. Смерть близких людей, тяжелые потрясения его жизни или страны вдруг показывают, что жить-то надо было не для того: помните, в романе «Война и мир» князь Андрей Болконский, видя бездонное небо, вдруг понимает, что жил, руководствуясь тщеславием, совсем не для того, для чего надо было жить. И только человек, который по-настоящему уверовал во Христа и принял Его Учение как руководство своей жизни, вдруг начинает действительно прозревать и понимает, что с ним происходило всю его жизнь, как он жил, что любил, чего желал в этой жизни – он вдруг видит самого себя и окружающий мир так, как его видит Бог. Он видит смысл жизни, истории, науки, вдруг понимает и начинает постигать природный смысл, значение и назначение всякой вещи.

Вот это и есть просветление, когда человек ясно понимает смысл и всего происходящего, и собственной жизни, и всякой вещи в этом мире. Когда люди достигали святости, жили всецело Богом, их просветление доходило до того, что они видели все и в этом мире ясно и четко и могли видеть и будущее и прошлое, и суть каждого человека. Для святости это называется прозорливостью – приходит человек к святому, а святой говорит: «У тебя на сердце то-то, то-то, потому-то, потому-то и надо сделать то-то, чтобы этого не было». Святой настолько проникся Богом, что все видит так, как видит Бог. Вот этот свет необходим человеку, без него мы все пребываем во тьме – невозможно даже начать покаяние, ведь каждый заблуждается в отношении самого себя. Он думает, что он хороший, оправдывает, извиняет себя, но когда он начинает действительно проникаться Христом, приближение к Богу проявляется в том, что он видит в свете Божественной правды, истины, любви самого себя.

Это и есть явление Нового Завета, когда человек, обращаясь ко Христу, обретает ясное представление о самом себе и о вещах, существующих в мире. Вот это первая составляющая Завета.

Торжество нашей Пасхи

Никто уже ничего дьяволу не должен

Что означает – вывести узников из заключения? Христос, когда пришел на землю, действительно сошел в «мрачны адовы темницы» и вывел оттуда всех людей – нет после Пришествия Христа того ада, который был до Него, Он освободил узников. Никто теперь ничего дьяволу не должен, Он избавил всех людей от власти дьявола и всех находящихся во тьме вывел в свет. Он разрушил ад. В этом торжество нашей Пасхи.

Поэтому так важно каждому христианину чтить день воскресный, причем чтить его, я бы так сказал, разумно – не только прийти в храм, помолиться Богу, но вслушаться в те чтения, в те песнопения, которые Церковь произносит своими устами накануне воскресного дня. Всенощное бдение накануне воскресного дня… Каноны, стихиры – все они пронизаны, во-первых, радостью, что Христос Воскрес, а во-вторых, свидетельством, что вечная тьма, которая так долго тяготила человека, разрушена – ада нет, люди выведены на свободу, и человек все-таки пребывает во тьме только потому, что он сам того захотел. Тьмы, из которой он не мог бы выбраться, больше не существует. Есть только тьма, которую человек сам выбирает, потому что не любит свет – он сам стремится к тьме, как о том сказано в третьей главе Евангелия от Иоанна, в беседе Христа с Никодимом.

В этом суть Завета, то есть освобождения людей от ада и, можно сказать, от власти дьявола, ведь именно он представляется надзирателем, тюремщиком, который пленяет всех посредством страха смерти. Теперь этот страх тоже исчезает.

И третья составляющая Завета – когда явится Мессия, язычники уверуют. Вот иудеи этого не поняли, и апостолу Павлу придется очень много бороться с тем, чтобы стало всем понятно, что приход язычников в Церковь предсказан издавна, что явление Христа и предполагает вхождение в Церковь язычников.

И еще момент, о котором хотелось бы сказать в связи с явлением Нового Завета, хотя об этом сказано чуть дальше у пророка Исаии, в главе 59-й:«И вот завет Мой с ними, говорит Господь: Дух Мой, Который на тебе, и слова Мои, которые вложил Я в уста твои, не отступят от уст твоих и от уст потомства твоего, и от уст потомков потомства твоего, говорит Господь, отныне и до века» – смысл в том, что явление Христа в мире сопровождается тем, что Бог дарует людям Свой Дух, и дары Духа будут непреложны во веки вечные: что бы человек ни сделал, в какие бы грехи ни впал, дары Святого Духа от него не отнимутся.

Поэтому Крещение только одно, его не надо восполнять. После таинства Покаяния в человеке возобновляется благодать Крещения. Великая милость и великое утешение каждому верующему, что та любовь, та милость, тот Дух, Который дан нам, не онимется никогда. Это дает нам дерзновение всегда прибегать к Богу и просить Его милости, невзирая на любое наше состояние. Мы всегда надеемся получить благодать и милость Божию.

Где страдание ради Христа, там и Его слава

Никто уже ничего дьяволу не должен

Симеон Новый Богослов говорил: «Мой негордый Бог». Действительно, величие Божие, Его слава – это распятый Христос. Бог смог вместить и возлюбить человека до того, что довел Сына Своего, дошел Сам до распятия – самой позорной и тяжелой смерти, которую может человеческая природа вместить. И Он показал, что для всех верующих во Христа, идущих Его стопами, это закон жизни. Христос так и говорит: «Кто хочет быть Моим учеником – возьми крест свой и следуй за Мной». Именно для каждого христианина его личная слава – это крест. И каждый похвалится именно крестом, который он нес: каждый может показать, насколько он любит Христа не тем, что чувствует, что переживает, а тем, что смог перенести ради Христа.

Не очень далеко ушедшие от времен гонений на Церковь, мы, если не встаем на позицию либерального учения о правах человека, а относимся к страданиям новомучеников по-христиански, способны понять, что на самом деле их страдания для них были их славой, потому Бог их и прославил.

Об этом законе жизни хорошо говорит апостол Павел в Послании к Евреям: «Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия. Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими. Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха, и забыли утешение, которое предлагается вам как сынам: сын мой, не пренебрегай наказание Господне».

Весь корпус новозаветных Книг показывает, что страдания, крест – это залог нашего будущего прославления, но именно будущего, в Царствии Небесном. «Если мы хотим воскреснуть со Христом, – говорит апостол Павел, – то должны и страдать с Ним». Мы должны разделить с Ним Его Крест, Его Голгофу. И только разделив этот Крест и Голгофу, мы сможем разделить и радость Его Воскресения.

Конечно, мера у всех разная. Кто-то может выдержать много, кто-то – мало, но соучастие в страданиях Иисуса Христа, вкушение горечи от мира, незаслуженные гонения, пренебрежения, злословие, физические скорби обязательны. У каждого свой крест, но это страдание человек должен вынести с верой во Христа. По-другому никак невозможно, поэтому Христос и говорит: «В терпении вашем стяжите души ваши», а если нет терпения, если все кругом хорошо у нас, то уместно задать себе вопрос: а несем ли мы крест? Участвуем ли мы в крестоношении Христа? А если мы не берем крест и не несем – какие же мы ученики Христовы?

Именно от того, что мы больше стремимся достичь в этой жизни какой-то степени комфортности, мы ничего не чувствуем, когда прибегаем к таинствам. Вот, говорим мы, в жизни святых Бог действовал так, что было все очевидно окружающим, почему мы ничего не чувствуем при Крещении, при Миропомазании, причащаясь? Очень редко чувствуем что-нибудь при таинстве Исповеди… Но мы всячески стараемся избегать хоть какого-то страдания ради Христа, избегаем терпения, всячески не хотим терпеть, всячески стараемся облегчить себе жизнь.

А ведь вкусить блага Царства Небесного, почувствовать, что такое радость Воскресения, почувствовать, что дает Христос людям, которые ищут Его, может человек только в ту меру, в какой он причастен к страданиям Христа. Поэтому пережившие концлагеря в 20–40-е годы говорили, что они каждый день чувствовали присутствие Христа, видели множество святых, лежавших на нарах. Они видели это, потому что благодатью Божией это им было открыто. Например, в книге об отце Арсении об этом пишется, в житии епископа Афанасия (Сахарова) описывается, в житиях Соловецких мучеников.

Упование – начало спасения

Назвать Бога Отцом можно только во Христе

Разделявшие Крест Христов разделяли и необыкновенные плоды и радость Воскресения. Все это взаимосвязано. Вот что говорит пророк Исаия: «И узрит всякая плоть спасение Божье». Слава Господня явится, и она теснейшим образом связана с Крещением Христа в водах Иордана.

Как сказано у апостола: «Перед именем Христовым преклонится всякое колено небесных, земных и преисподних». Все признают, что Он есть истинный Бог. Все ему поклонятся. Но для кого-то это будет поклонение подневольное, со скрежетом зубов – вопрос не в том, признает ли человек бытие Бога, ведь сказано же у апостола Иакова: «И бесы веруют и трепещут», но им сознание присутствия Бога радости не приносит; и люди однажды увидят, что Бог есть действительно Спаситель, Он спасает всех людей, – но только для тех, кто возлюбил Христа, явление Его во славе будет радостью. А для тех, кто не возлюбил Христа, а возлюбили тьму, грех, самих себя больше, чем Христа, для них это явление будет мучительным, ведь они не любят Того, Кто станет их Богом, станет Светом, наставляющим всякого человека, они будут от Него закрываться.

Спасение Божие будет явлено всякой плоти, но это не означает, что нет вечных мучений. Ключ к вечным мучениям, как и ключ к Царству Небесному, внутри каждого человека. Все зависит от того, как он относится к Христу, Который возлюбил его до смерти крестной. И последний отрывок, который сегодня мне хотелось бы просто прочитать – очень часто, не сумев осилить Книгу пророка Исаии, люди не знают об этом проникновенном пророчестве. Оно утешает, вдохновляет и помогает открыть бездны премудрости Божией в отношении народов и каждого человека. Это глава 63–64, маленький отрывок. Пророк Исаия говорит: «Призри с небес и посмотри из жилища святыни Твоей и славы Твоей: где ревность Твоя и могущество Твое? Благоутробие Твое и милости Твои ко мне удержаны.

Только Ты – Отец наш; ибо Авраам не узнает нас, и Израиль не признает нас своими; Ты, Господи, Отец наш, от века имя Твое: «Искупитель наш».

Для чего, Господи, Ты попустил нам совратиться с путей Твоих, ожесточиться сердцу нашему, чтобы не бояться Тебя? обратись ради рабов Твоих, ради колен наследия Твоего».

И еще: «Но ныне, Господи, Ты – Отец наш; мы – глина, а Ты – образователь наш, и все мы – дело руки Твоей. Не гневайся, Господи, без меры, и не вечно помни беззаконие. Воззри же: мы все народ Твой».

Представление о Боге как об Отце подводит человека к тайнам Нового Завета, потому что назвать Бога Отцом можно только во Христе. Неслучайно, еще раз повторяю, пророк Исаия назван ветхозаветным евангелистом. Тут важен и еще один момент: религиозное сознание начинается только там и только тогда, когда человек признает, что все в его жизни зависит от Бога. Это маленький шаг в сознании собственном. За этим шагом может сразу не последовать изменение жизни, может не последовать глубина покаяния, может вообще ничего не последовать, но только тот человек, который признает, что он – глина в руках Бога, что и жизнь его, и смерть, и здоровье, и болезнь, и счастье, и горе в руках Его Создателя, только тот человек начинает возрастать, в нем начинается формирование веры.

Если человек будет стараться утвердить себя в мысли, что он всецело зависим от Бога, вырастет надежда на то, что он не просто зависим от Бога, а зависим от Отца, от Того, Кто его создал, Кто только один и знает, что ему делать, чтобы быть счастливым, Кто бесконечно его любит, даже до смерти, даже до невероятных страданий, тогда и возникает у человека не просто представление о том, что он – глина, которое иногда раздражает людей неверующих или мало верующих, а возникает упование, что пусть я глина, но из этой глины Бог не захочет сделать ничего непотребного, потому что Он создал нас на благо, привел нас в бытие, чтобы мы красотой своей, мудростью своей, истиной своей прославляли величие Божие.

Так что, когда вот так человек относится к явлению Промысла Божия, тогда действительно возникает упование, а упование в определенном смысле – начало спасения. Уповающий на Бога, как сказано Самим Богом и во многих Книгах Ветхого Завета, в том числе и в Книге пророка Исаии, никогда не постыдится. И всякого уповающего на Бога Он все равно спасет.

Бог – Жизнь этого мира

Эсхатология пророка Исаии

Тема нашей беседы – эсхатология пророка Исаии. Эсхатология – это учение, свидетельство о последних судьбах мира, какими событиями будет сопровождаться то, что мы называем концом света. Хотя это не совсем точно, скорее, это будет конец тьмы – начало света, ведь все мы пребывали в определенной тьме. Это будет конец истории, мира, греха, зла. Это будет определенный предел.

Итак, у пророка Исаии есть некоторые интересные моменты, посвященные обстоятельствам последних дней мира, которые не столько помогают нам сейчас разобраться в каких-то апокалиптических особенностях (это не очень интересное и не весьма благодарное занятие), сколько понять онтологическую, как сказали бы богословы, сущность предела мира, глубину обстоятельств происходящего, которое завершится в конце истории. Эсхатологические мысли пророков всегда направлены не столько на то, чтобы показать, какими обстоятельствами будет сопровождаться конец мира, сколько призваны показать ту глубинную ложь мира, которая и приведет к его концу.

Разумеется, все бытие, все описание этого мира проходит в скрытой борьбе с Богом. Философы, политики, экономисты, мечтающие построить комфортную жизнь человека на земле, на самом деле прикрываются гуманистическими фразами, что человеку нужно жить на этом свете хорошо. Но места Богу в этом мире не находится.

Впервые так случилось при строительстве Вавилонской башни. Ее строители пытались «сделать себе имя», утвердить царство свое на всей земле. Завершилось строительство тем, что они перестали понимать друг друга. Хотели достичь единства, но то, что их объединяло поначалу, разрушилось, они оказались в еще более жалком состоянии, чем до строительства Вавилонской башни.

И так бывает всегда, когда человек пытается что-то сделать величественное, славное, великое без Бога: результатом становится еще большее падение, еще большее разложение человеческого общества. Так вот, в последние дни мира, когда построят мир, в котором не будет войн, страдающих, где все будут сыты, все потребности удовлетворены, люди, кричащие, что у человека есть еще и духовные потребности, будут от этого мира изолированы. А все остальные будут счастливы, что их мечта исполнилась.

Итак, все люди составили один этнос, нет никаких различий – религиозных, национальных, этнических, государственных, политических, достигнуто совершенное единство, каждый живет в тех условиях, которые считает для себя желанными. Когда такое общество будет, наконец, построено, мир перестанет существовать. Потому что правителем его будет антихрист.

Собственно говоря, своим завершением мир покажет абсолютную свою мертвенность, бессмысленность, потому что человек живет Богом. Понимание этого из современности уходит. Бог уходит – люди выгоняют Его из своих сердец, они не понимают, что Бог – Источник их жизни. Они пытаются доказать, что Бог, конечно, важен для души, но главная основа нашей жизни – нечто другое. И на этом другом строят новые проекты переделки мира. И когда Бог совершенно будет изгнан в этом мире, созданном человеком, наступит конец. Мир придет к своему логическому концу не потому, что Бог произведет, так скажем, суд над этим миром. Мир просто умрет, потому что из него уйдет жизнь, ведь Бог – жизнь этого мира.

В этом контексте есть очень сильное свидетельство пророка Исаии о том, что произойдет в последний день мира, в чем будет заключаться суд, что, кто будет судим Богом. Вторая глава Книги пророка Исаии говорит так: «Иди в скалу и сокройся в землю от страха Господа и от славы величия Его. Поникнут гордые взгляды человека, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день. Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и высокомерное и на все превознесенное, – и оно будет унижено, – и на все кедры Ливанские, высокие и превозносящиеся, и на все дубы Васанские, и на все высокие горы, и на все возвышающиеся холмы, и на всякую высокую башню, и на всякую крепкую стену, и на все корабли Фарсисские, и на все вожделенные украшения их. И падет величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день, и идолы совсем исчезнут. И войдут люди в расселины скал и в пропасти земли от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю. В тот день человек бросит кротам и летучим мышам серебряных своих идолов и золотых своих идолов, которых сделал себе для поклонения им, чтобы войти в ущелья скал и в расселины гор от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю. Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его, ибо что он значит?».

Великая сила поста

Когда пост откроет нам Небо

Сегодня хотелось бы сказать, поскольку мы вступили в Великий пост, об одной главе из книги Исаии, – но главе особенной: 58-я глава, в которой пророк рассуждает о посте. На самом деле, это, конечно, не рассуждение, ведь каждая строчка Священного Писания – это свидетельство Духа Святого об истине , это не письмена человеческие, а свидетельство Божие, хотя и сделанное посредством человека.

Итак, свидетельство о посте. С чего начинается это свидетельство? Люди приходят к Богу и сетуют: «Почему мы постимся, а Ты нас не слышишь? Почему мы обременяем себя скорбью, постом, а Ты никак не отзываешься на наши молитвы?». Через пророка Исаию Бог им отвечает, – и это свидетельство чрезвычайно важно для нас, православных христиан, ведь пост занимает очень большое место в нашей в жизни как некая среда, в которой созревают наши сердце, дух, душа, среда, в которой фактически непрерывно пребывает христианин. Воздержание – это постоянное условие пребывания человека. Христианин из писаний святых отцов знает, что постоянно должен воздерживаться. Любой человек, приходящий в Церковь понимает, что соблюдение поста – это норма, и если он искренне пытается соблюдать установление Божие, он быстро доходит до соблюдения поста, понимая, что раз он в Церкви, то разделять опыт и труд Церкви обязательно.

К сожалению, мы фактически ограничиваем себя только в еде, а потом удивляемся, «почему от поста к посту ничего со мной не происходит, а наоборот, все какие-то скорби». И самое страшное, что пост для нас становится безрадостным, а часто, к сожалению, и безблагодатным. А все потому, что мы, проведя какое-то время поста, никаких даров Божиих не получили, а практически весь пост только и думали, когда же он кончится и чем мы себе позволим себе разговеться.

Как должен быть построен пост и что требуется во время поста от человека – именно об этом свидетельствует пророк Исаия от Лица Божия в 58-й главе.

Главный грех, главная беда, которая преследует человека во дни поста, так свидетельствует Священное Писание, что постящийся легче раздражается, легче идет на конфликт. Человек напряжен, раздражается, начинает сердиться по внешним пустякам, сердится на ближних, особенно если ближний не исполняет поста, он начинает требовать что-то от других, вступать в конфликты. И вот эта, так сказать, постная раздраженность человека лишает пост всякой силы, всякой благодати, то есть того, ради чего он совершается. Человек ничего не получает, он напрасно терзал себя и других (вполне понятно, происходящее по психологическим, по духовным причинам раздражение сердца касается других). Как только наше раздражение касается других, Небеса закрываются от нас. Господь говорит в Евангелии: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим». Мир с ближними, подлинный, глубокий мир, и есть основа, фундамент, на котором могут выстроиться правильные молитвенные, благодатные отношения с Богом. Если нет этого фундамента, нет ничего – ни пост, ничто другое не помогут сами по себе, если человек своими действиями разрушает мир с окружающими. И в другом месте Бог говорит: «Милости хочу, а не жертвы», и пророк Давид в 50-м псалме говорит: «Господи, всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен…».

Если же мы не можем (а пуще того – не хотим) сдержать свой гнев, свое раздражение, мы должны понимать, что от нашего поста нам нет никакой пользы. Он только как-то воздействует на наше тело, но не открывает для нас Неба, хотя на самом деле пост имеет великую силу. Мы знаем про жителей города Ниневии, которые своим постом всеобщим умолили Бога, и Ниневия не была разрушена, и на протяжении всего периода, который охватывают Священное Писание и история Церкви, мы видим великую силу поста.

И совершенно напрасно некоторые уверяют, что пост вообще не нужен, главное, чтобы было мирное отношение ко всем. Нет, пост очень нужен, но пользу он принесет только тогда, когда будет правилен. Всегда надо понимать: какую бы меру поста мы ни избрали, пост всегда – это наша жертва, то, что мы лично хотим принести Богу, утеснение наше собственное. Если хотите, это самозаклание, это наша собственная жертва. Не зря же Церковь в канун любого поста устами своих учителей, устами пастырей наставляет, что каждый выбирает меру поста такую, какую может. Обычай индивидуальности постного подвига и постной жертвы известен с древнейших времен христианства – известно, например, из жития Марии Египетской, что в монастыре, где подвизался авва Зосима, был обычай: монахи расходились по пустыне именно чтобы не знать, кто из них как постится, кто какую жертву приносит Богу. Действительно, тут кто как умеет, насколько кому позволяет крепость телесная, душевная и духовная, но каждый должен понимать: это моя жертва, это то, что я хочу сделать ради Бога. И, естественно, раздражаться при этом на кого-то или осуждать кого-то, что он не приносит этой жертвы, просто нелепо. Он не приносит потому, что еще ничего не узнал о Боге, не возлюбил Его. Только любящее сердце способно приносить жертву.

Пост, который избрал Господь

«Отдай голодному душу твою…»

Продолжим нашу беседу о посте в Книге пророка Исаии. Пророк от Лица Бога свидетельствует не просто о том, какой пост не угоден, он говорит о том, какой пост угоден Богу.

«Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: «Вот Я!» Когда ты удалишь из среды твоей ярмо, перестанешь поднимать перст и говорить оскорбительное, и отдашь голодному душу твою и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой будет как полдень; и будет Господь вождем твоим всегда, и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают».

Вот пост, который благословил Бог, вот пост, который Он избрал. Если человек будет соблюдать такой пост, он откроет для себя несказанный источник щедрости Господней, духовной и телесной радости. Человек будет как бы напитан благодатью – миром, любовью, радостью, как напоенный водою, если он будет нести пост так. То есть смысл, по свидетельству Бога, не просто в ограничении себя в еде, а в том, чтобы излишек отдать тому, у кого ничего нет, – разделить свою трапезу с голодным, чтобы, надевая в знак поста бедную одежду, отдать лишнюю одежду тому, у кого ничего нет.

Надо показать во время поста свою сердечную щедрость, не просто ограничить себя в чем-то, а ограничить себя ради кого-то, ведь Богу наши излишества не нужны. Когда Антоний Великий, к примеру, уходит монахом в пустыню, он не просто бросает все, что у него есть (человек он был не бедный), а, устроив свою сестру, остальное раздает неимущим – именно распоряжается своим добром, а не просто его бросает на произвол судьбы. Способность человека поделиться излишком умягчает наше сердце и делает его способным принять благодать Божию.

Пост мы должны соблюдать так, чтобы ближним нашим, семье нашей в дни поста радости, мира, пользы от нас было больше, чем в остальные дни. Ведь если мы утесняем свое чрево, то, значит, мы должны обрести духовные крылья, напитаться благодатью, значит, целесообразно во дни поста ждать, что наше сердце больше будет преисполнено любовью, чем тогда, когда оно отягощено гортанобесием или чревоугодием. Пост призывает направить наши силы к заботе о других: накормить других, пожалеть других, прочитать с сыном или с дочерью чуть больше книг, побеседовать с ними на духовные темы, рассказать что-то такое, чего раньше не рассказывал. И поскольку душа будет ближе к Богу, то и слова будут звучать иначе, чем они бы звучали, когда мы бы их говорили, объевшись.

В стихирах, которые поются во дни Великого Поста, есть замечательные слова: «Братья, постимся, если мы постимся телесно, будем поститься и духовно». Церковь всегда призывает к этому. Просто мы не всегда можем расслышать среди суеты голос Церкви, но Церковь всегда настаивает на том, что нужен не только телесный пост, но и духовный. Вот тогда пост действительно станет спасительным.

Ни в коей мере никто не должен думать, что без поста возможна нормальная духовная жизнь. Она невозможна; пост – это жертва, ведь человек состоит из тела. Без понуждения своего тела к жертве Богу, к жертвенному деланию ради Бога невозможно подлинное служение Ему. Христос Телом страдал на Кресте, значит, христианин, поскольку он часть Тела Христова, тоже должен страдать, в том числе и телесно. Телесный пост только тогда спасителен, если дополнен жертвенным служением сердца.

Если мы живем не в отшельничестве, а в обществе, среди людей, всегда рядом с нами есть человек, который нуждается именно в нашей любви, в нашей заботе, в нашем тепле, в нашем участии, неважно, кто это: член ли нашей семьи, родственник дальний или близкий, сосед, друг, сослуживец.

Человек живет Богом

На кого мы надеемся?

Продолжим наш разговор об эсхатологии Исаии… Маленький отрывок, половина главы, – но здесь вся суть этого мира, человеческой истории, всего того, чем гордится человек. Ведь все достояние официальной эпохальной истории воспринимается как высшее достижение человеческого гения, высшее проявление человеческого ума, человеческой культуры. Человек гордится своей культурой, своими достижениями, наукой, техникой, своими возможностями – как ему кажется, он контролирует, подчиняет себе природу, может управлять здоровьем, и так далее.

Так вот, все то, чем гордится человек и чему он поклоняется, на языке Священного Писания называется идолом. А противоположно такому идолопоклонству упование на Бога. Вопрос в том, на кого мы надеемся? От кого ждем помощи? Так, мы понимаем, что лечит врач, и приходим к врачу, чтобы он вылечил. Но помощи и милости раньше верующие люди ожидали все-таки от Бога, Который может дать врачу ум, сноровку, разум. И так во всех сферах нашей жизни. Вопрос не в том, много ли техники в нашем распоряжении, пользуемся ли мы транспортом или не пользуемся – вопрос, на что мы надеемся? На свои способности управлять рулем, или на Бога, Который хранит мою жизнь и жизнь людей, которые находятся в это время на дороге? Кто отвечает за все это? «Я – хозяин на дороге, моя машина в моих руках» – и тогда дело кончается очень часто плачевно. На самом деле и моя жизнь, и жизнь всех остальных водителей, всех пешеходов, во всяком случае, в восприятии религиозного человека, в руках Божиих.

Поэтому, пусть это не всегда сопровождается отдельной молитвой, человек мысленно вверяет себя и людей, находящихся поблизости от него, милосердному Богу, Который может защитить, спасти от разных неприятных вещей. В этом суть упования для человека.

Когда в древности воины вступали в битву (об этом говорят примеры царя Саула, царя Давида, многих, кто совершали героические подвиги, о чем написаны отдельные Книги про царей Израильских), надежду они возлагали на Бога. «Меч в моей руке есть сила, но тем не менее помощь подает Господь», – так Давид свидетельствовал, когда еще юношей выходил против Голиафа. Убил камень, выпущенный из пращи, праща была в руках Давида, но он верил, что силу камню и меткость руке давал Бог, а иначе все бессмысленно.

Это упование исчезло. Почему мы начинаем надеяться на себя и на предметы, созданные нашими руками? В глубине своей мы ничем не отличаемся от язычников, идолопоклонников – суть идолопоклонства в чем? Человек сделал своими руками идола и называет его богом и просит у этого, сделанного им же, предмета помощи. Священное Писание не раз и не два обличает эту глупость и лживость человека – как он может ждать спасения от того, кого сам сделал?

В духовном смысле наша надежда на блага современной цивилизации точно такая же. Мы сделали вещь и думаем, что она сможет нас спасти и защитить. Тем самым мы отказываем Богу в том, чтобы Он нас спасал и защищал.

Я еще раз говорю: дело не в том, что мы должны объявить войну технике, а в том, что мы (пользуясь техникой и вообще всеми благами современной культуры – машинами, интернетом, телевидением, радио, сотовыми телефонами), надежду на то, чтобы в нашей жизни было благо, возлагаем на Бога: уповаем на Него.

Таким образом, конфликт между современной цивилизацией и Богом очевиден – они несовместимы друг с другом при неправильном отношении человека к благам цивилизации.

А почему мы всегда стараемся возложить упование на что угодно, но только не на Бога? И тут второй момент. Пророк Исаия свидетельствует, что в основе всего мира лежит гордыня. Мир дышит гордостью, а гордость и Бог – вещи изначально несовместимые. Исаия изрекает приговор от Лица Бога: Бог идет судить мир, потому что в основе этого мира лежит гордыня. Он идет сокрушать гордыню, поскольку она превозносится, восстает против Бога.

Вопрос именно в этом. Гордость – состояние непослушания Богу, недоверие Богу, противление Богу, в чем бы эта гордость ни проявлялась. Гордость отделена от Бога, она не хочет Его признавать своим Творцом, она готова слушаться кого угодно, но только не Бога. Состояние оторванности, противления, непослушания Богу и есть духовная болезнь, которая названа гордыней. Гордыня лежит в основе человеческой культуры. Конечно, не всей культуры, есть и благая культура – церковная, другие явления культуры, которые не на гордыне замешаны. Но все-таки все, что творится в современном мире, так или иначе, в большей или меньшей степени, осквернено именно гордостью. Она превозносится над Творцом и отводит человека, чтобы он возлагал свое упование не на Бога, а на созданную им вещь. В этом коренной грех гордыни. Всякая гордыня сокрушится, все, что было построено на гордыне, исчезнет, – все, что было построено не на гордыне, сохранится.

Спасительная сила послушания

Стяжание смирения как основное делание человека

Бог идет судить гордыню, то состояние, которое отрицает Его, как жизнь. И мы сами будем судимы настолько, насколько в нас есть гордыня. Не случайно именно так говорит пророк Исаия – еще раз повторю: «Поникнут гордые взгляды человека, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день. Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и высокомерное и на все превознесенное, – и оно будет унижено».

Именно сознавая, что гордыня есть коренное противление, неподчинение Богу, каждый человек, вступающий в Завет с Богом, всякий, кто приступает ко Крещению, обязательно отрекается не просто от сатаны – в формуле отречения есть слова: «отрекаюсь от сатаны и всех дел его, и всех ангелов его, и все служения его, и всея гордыни его» – мы отвергаем гордыню как чувство, через которое мы соединяемся с сатаной: мы заражены его духом через гордыню. Он делает нас сосудами своей воли – изначально гордость пошла от него. Гордыней он заражает все вокруг. И мы не просто «отрицаемся от сатаны» – этого мало, мы отрицаемся от всего, что является служением ему. А служением ему становится всякий грех. Мы отрекаемся от любой гордыни – это и есть подлинное отречение от сатаны.

Так что формула отречения не случайна. Только отрекшись от гордыни, человек может стать по-настоящему сыном или дочерью Божиими, по-настоящему вступить в Завет с Богом. И этот Завет будет проявляться с определенными плодами Духа, как было у мучеников, у преподобных: только наша гордыня мешает проявиться Духу Божию, данному нам в Крещении – сказано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать».

Еще в этом отрывке подчеркивается, что суд над гордыней произойдет «в тот день». «Тот день» – это и Второе Пришествие Христово, когда произойдет окончательный суд над всякой гордыней, и всякая гордыня сокрушится и больше никогда не поднимется. «Тот день» – это и день Первого Пришествия Христова. По мысли пророков, это как бы единый день, единое действие Божие – поэтому, например, Христос часто говорит: грядет время, наступает время, и настало уже. По этой причине «день тот» есть и день последнего суда, последнего Пришествия Христа, и день Первого Пришествия Его в мир, как некоторое единое действие Бога по отношению к человеку.

Поэтому состояние христианина и состояние Церкви предполагает борьбу с гордыней и смирение. Поэтому поиск смирения, стяжание смирения – основное делание человека, уверовавшего во Христа. Святые отцы, которые опытом стяжали благодать Святого Духа, сказали, что смирение есть главная христианская добродетель, без него ничего никогда не получится, призывали терпеть, постоянно творить покаяние (а они должны для нас быть проводниками в Царство Небесное, их опыт для нас должен быть определяющим).

Недостаточно жить, как все люди, признавая, что Бог есть. Человек спасается верой во Христа, вера во Христа приводит к подражанию Христу. Христос смирился, и смирение Его превосходит всякую человеческую меру. Он смирился до Креста, до страданий, до смерти.

В чем проявилось Его смирение? Как Он показал его? Как сказано в Священном Писании, как Он Сам говорит, главным инструментом, способствующим смирению человека, главным показателем, что смирение в нас приносит какие-то плоды, будет послушание человека. Насколько мы послушны? Он был послушен Своему Отцу во всем, даже до смерти Крестной. В Послании к Эфесянам апостол Павел сказал, что все люди должны быть послушны друг другу – и это обязанность любого человека по отношению к любому человеку. И когда послушанием связаны все, каким-то непонятным, чудесным, благодатным образом достигается единство.

Бог был послушен даже до смерти Крестной, и апостол Павел говорит: «За это Бог превознес Его и даровал Ему имя выше всякого имени». И дальше – «перед именем Иисуса преклонится всякое колено небесных, земных и преисподних».

Мы все хотим быть вознесенными, празднуем праздник Вознесения – он означает, что и нас ждет вознесение в Царство Отца и Бога: как любой праздник, он означает сопричастность нашего бытия тому, что свершил Христос. Раз Он был послушен, и от нас нужно послушание как единственный залог, благодаря которому мы можем достигнуть хоть какого-то духовного, нравственного преуспеяния. И семья, и государство, и Церковь, и рабочий коллектив – все в духовной жизни живет только в той степени, в какой люди взаимоответственны друг перед другом и эту ответственность являют через послушание.

Вот такой закон. Любому понятно, что только послушание помогает искоренить ту гордыню, которой все мы заражены в силу того, что этот мир лежит во зле и существует сатана.

Смирение имеет великую силу

Смирение выше, глубже, спасительней всяких других состояний

Продолжим, вернее сказать, завершим размышления по эсхатологии пророка Исаии. Их, конечно, там достаточно много, мы все не будем рассматривать, но в завершение обсуждения мысли о том, что лишь смирение и послушание приводят в Царствие Небесное, приведу евангельский текст. В Евангелии от Луки Христос говорит: «Вы высказываете себя праведниками перед людьми, но Бог знает сердца ваши; ибо что высоко у людей, то мерзость перед Богом».

Действительно, самопревозношение может быть замешано на вполне благочестивых вещах, как это было у фарисеев. То есть гордыня может прокрасться в любое человеческое состояние. Гордыня может угрожать человеку как далекому от Бога, валяющемуся в грехе, так и человеку, считающему, что он-то связал свою жизнь с Богом. Так было у фарисеев, но их гордыня довела их не только до того, что они поссорились с Богом, они Его убили.

Много в истории Церкви таких сложных, трагических эпизодов. Когда люди впервые соприкасаются, начинают читать книги по истории Церкви, то удивляются: «Нам-то представлялось, что вся история Церкви должна быть ровной, гладкой историей святости, и вдруг она прорывается очень трагическими надрывами».

Именно потому, что люди, придя в Церковь, не стяжали послушание, не отказались от гордыни, и появляется такой надрыв в истории Церкви. И во всяком кризисе исторического бытия Церкви проявляется Суд Божий, который, так или иначе, смиряет человеческую гордыню – либо врачуя ее, либо отсекая от тела Церкви.

Это очень важно понимать. Поэтому, например, Великим постом так сильны покаянные мотивы во всем строе богослужений, об этом говорит весь текст Великого канона Андрея Критского, об этом говорят Евангельские чтения накануне поста – о мытаре и фарисее, о Страшном Суде, об обращении блудницы, о богатом и Лазаре. И после поста, когда читается евангельская притча о блудном сыне. И везде звучит мысль, что смирение выше, глубже, спасительней всяких других состояний.

В заключение хотелось бы такую фразу из пророка Исаии прочитать. Когда я впервые прочитал библейский текст, это было в 91-м году, она запала мне в голову, зацепилась за краешек моего сознания, пустила там корешки. И всегда, когда приходит какая-то смута, волнение, не знаю, как поступить, за что ухватиться, где тот путь, идя которым я могу сохранить какую-то связь с Богом, вспоминаю всегда эти строчки. От Лица Бога, Духом Святым, пророк Исаия говорит: «…вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим». То есть все остальное, получается, мерзость перед Богом. Только человек смирившийся, ищущий, жаждущий смирения, только человек, который трепещет перед словом Господним, боится преступить его, только человек, сокрушающийся духом не только о своих конкретных грехах, а обо всей какой-то неадекватности, несвятости, суетности своего бытия, которое мы пьем, как воду, только такой человек сохраняет связь с Богом. Когда это уходит, то теряется что-то очень главное, хотя порой и остается внешне праведность. Пимен Великий, когда его спросили, каким образом человек может спастись, может устоять среди всех искушений, которые порой обрушивает на него сатана, ответил: «Кто на всяком месте, в любом состоянии начинает укорять себя, тот везде устоит».

Люди в V веке знали все искушения сатаны, знали насколько сложно устоять. Об этом можно прочитать в житии Антония Великого. Страшные искушения пришлось ему перетерпеть, и он возопил к Богу: «Кто же может все это выдержать, вынести, выстоять среди всех искушений?».

Мы-то начинаем искать виновников вокруг себя, в обстоятельствах жизни, в государственной власти, в начальниках, в соседях, в чем угодно, только не в себе самих. И поэтому наша духовная жизнь становится хрупкой, она как бы построена на песке. Мы теряем правильные ориентиры, теряем состояние присутствия Бога. Но стоит только вспомнить о том, что я сам виноват во всем – я это сделал, я здесь смалодушничал, здесь разгневался, здесь еще что-то сделал, – и все изменяется.

Вавилон – образ мира сего

Смирение является символом бытия, в котором человек связан с Богом

Когда начинаются суд самого себя, смирение, сокрушение – и благодать Божия незримо с человеком пребывает и сохраняет, и вдохновляет, и человек, в каком бы запутанном состоянии ни был, вдруг поднимается и начинает идти к Богу дальше. Это очень важно.

Второй отрывок, на котором, хотелось бы остановиться, следующий: «И будет в тот день: когда Господь устроит тебя от скорби твоей и от страха и от тяжкого рабства, которому ты порабощен был, ты произнесешь победную песнь на царя Вавилонского и скажешь: как не стало мучителя, пресеклось грабительство! Сокрушил Господь жезл нечестивых, скипетр владык, поражавший народы в ярости ударами неотвратимыми, во гневе господствовавший над племенами с неудержимым преследованием. Вся земля отдыхает, покоится, восклицает от радости; и кипарисы радуются о тебе, и кедры ливанские, говоря: «с тех пор, как ты заснул, никто не приходит рубить нас». Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их. Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам! В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви – покров твой. Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней».

Это 14-я глава Книги пророка Исаии.

Начинается пророчество словами о реальном царе Вавилонском, историческом типаже, хотя имя его не называется. То есть это символ. На самом деле речь идет о другом существе. Это характерный для Библии вообще – и особенно для пророков – прием, когда происходит как бы взаимопроникновение образов. Когда, например, образ царя Вавилонского переходит в образ денницы, а реальный царь в то же время уподобляется сатане. Через такое взаимопроникновение открывается какая-то часть другого образа и наоборот. То есть, в данном случае, сравнивая царя Вавилонского с денницей, пророк показывает дьявольскую, сатанинскую, человекоубийственную сущность данного царя. Денница в данном отрывке представляется как царь Вавилонский, он – безличный, то есть сам Вавилон представляется как город, где правит денница – падший ангел, сатана, дьявол. То есть в речи пророка есть коллизия исторического Вавилона и исторического Иерусалима, за этой войной стоит духовная борьба между Иерусалимом, который является символом Царства Небесного, и Вавилоном как символом мира сего, городом, где правит сатана.

Понятно, что не в конкретном историческом Вавилоне правит сатана. Вавилон здесь – образ мира сего. Однажды наступит время, когда и город сокрушен будет, и его правитель именно за свою гордыню.

Здесь уместно вспомнить, что Вавилонская башня впервые обозначила историческое, географическое место, где люди впервые попробовали построить мир без Бога, мир, основанный на гордыне. Как смирение является символом бытия, в котором человек связан с Богом, так гордость представляется бытием, лишенным Божественного присутствия. Вавилон это место, где впервые человек вознесся против Бога. Он построил башню, заложил основы вражды с Богом. Именно по этой причине Вавилон стал символом мира сего, основанного на гордыне, где правит царь гордости.

Человеческой любви недостаточно

У человека есть возможность выбрать

У пророка Исаии есть еще такое представление, связанное с последними судьбами мира, о том, что наступит день, когда Господь поразит Левиафана (Левиафан – тоже образ сатаны, образ противника Божия). Образ Левиафана раскрывается вполне в Книге Иова, когда в речи к Иову Бог, пользуясь приемом взаимопроникновения образов, рисует чудище страшное, несокрушимое в своей первоначальной природе. Ни одно творение, даже человек, не может приблизиться к этому созданному Богом существу. И это существо Левиафан называется Богом царем над всеми сынами гордости.

Итак, есть Вавилон как образ мира, царь Вавилона – сатана, все бытие которого основано на гордыне. Все, кто ему подчиняются, называются сынами гордости, не только падшие ангелы, которые называются бесами, но и люди. То есть у человека есть возможность выбрать: чьим сыном он хочет быть? Сыном Божиим – тогда ему надо возлюбить смирение. Или сыном гордости. И, понятно, что все ставшие сынами гордости через это уподобляются своему хозяину. Как известно, сатана – человекоубийца искони, так что те люди, которые становятся сынами гордости, тоже являются человекоубийцами и даже более того. Поэтому фарисеи так Христом и названы в Евангелии. Он говорит: «Отец ваш – сатана». Они и стали человекоубийцами – они убили Христа.

То есть это вещи взаимообусловленные. В основе каждого человеческого греха лежит гордыня, и насколько она в человеке действует, настолько человек и болен. Чем больше в нем проявляется действие гордыни, посредством разных совершенно грехов, тем более человек горд. И, естественно, прежде чем начать лечиться, то есть исцелиться от этой болезни, надо прибегать, конечно, к таинствам. Ведь когда человек прибегает к таинствам, он этим самым исповедует, что сам по себе ничего не может сделать. Взять, например, таинство Брака. Можно сказать: мы любим друг друга и проживем долго и счастливо, и ничего с нами не будет и без этого. Но смысл таинства в том, что люди исповедуют, что им их человеческой любви недостаточно, чтобы сохранить эту любовь на протяжении всей своей жизни, недостаточно, чтобы эту любовь сохранить в вечности. Их человеческой любви недостаточно, чтобы этой любовью, своей семьей напоить жаждущий мир. В таинстве Брака они прикасаются к источнику вечной любви и просят, чтобы Бог был гарантом цельности, силы их чувств и всегда в их угасающую, переменную человеческую любовь, изменчивое человеческое сердце давал достаточно благодати, чтобы всегда хватило сил верить, любить друг друга и исполнять миссию служения своей семьей, своей любовью, распространяя ее в этом мире.

И так любое таинство. Человек прибегает к таинству, когда понимает, что его сил недостаточно, просит у Бога не спасения, не исцеления, не прощения. Суть таинства в том, что оно передает посредством каких-то действий восполняющую благодать, без которой человек не может достойно совершать и получить то, что ему необходимо.

Посредством таинств и стяжанием смирения, которое всегда в таинстве как благодать преподается, человек и может исцелить изначальную свою испорченность и гордыню. И насколько человек смиренен, настолько он и здрав, настолько он может считаться сыном Света, сыном Божиим. Это очень важно понимать.

И последнее, что хотелось бы сказать на эту тему. Вспомним Евангельский образ: история о блудном сыне. Обычно все мы обращаем внимание на блудного сына, на его историю, все мы ощущаем себя этими блудными сыновьями, но посмотрим на образ его старшего брата, человека, который никогда ничего плохого не сделал. Он говорит об этом: «Я никогда не преступил твоей заповеди, я никогда ни в чем не уклонился». Вроде бы человек праведный, и по мысли он всегда был послушен Богу, но в его сердце не нашлось подлинного смирения. А в чем это проявилось? В том, что он не обрадовался тому, что Бог, отец принял его брата. Значит, он раздосадован, он обижен, он расстроен. И это его расстройство показывает, что в его сердце, хотя и послушном во всем отцу, была гордость, не было смирения, не было любви.

Вот почему так важно во всей нашей жизни быть действительно осторожным, трезвым, в духовном смысле этого слова, чтобы не позволять нашим страстям творить из нас сынов гордости.

Любовь Божия сочетает несопоставимое

Плач о грешниках

Мы начинаем беседы о Книге пророка Иеремии. Он жил почти на 100 лет позже пророка Исаии, был сыном священника Хелкии. Раз сын священника, – стало быть, тоже священник. Как донесет до нас позднейшее Предание посредством Книг Маккавейских, пророк Иеремия – именно тот человек, который по повелению Бога скрыл в неизвестном месте ковчег Завета – в пещере на горе Нево, перед тем как войсками вавилонского царя Навуходоносора был взят Иерусалим.

Пророку Иеремии выпало жить и нести свою миссию в чрезвычайно трагичное и сложное время. Когда читаешь эту Книгу, невольно проникаешься этой трагичностью. Врагу не пожелаешь быть пророком в такое время и в таком месте – город осажден войсками вавилонского царя: Навуходоносор – великий владыка, войско его неизмеримо больше войска израильского, и очевидно, что город не сможет ему сопротивляться.

И в это самое время, находясь в Иерусалиме, пророк Иеремия от Лица Бога должен свидетельствовать жителям Иерусалима, остаткам израильского народа, что они – грешники, что на самом деле то, что происходит под стенами Иерусалима, – не воля Навуходоносора, а воля Божия, что Навуходоносор – орудие в Его руках, жестокое и карающее; оно пришло сюда только потому, что жители Иерусалима раздражили Бога своим беззаконием, они нарушили все заповеди, которые дал им Бог.

Представляете, ходить по осажденному городу – и не утешать и подбадривать его защитников, а говорить, что их труды бесполезны, ведь они разгневали Бога своим беззаконием… Естественно, что Иеремия своими словами вызывает только ненависть и раздражение, желание убить. Но никто из тех, кто покушался его убить, не смог ничего сделать: Бог спасал его, находились люди, которые ему помогали. И он продолжал свидетельствовать.

Иеремия – очень трагический пророк, ведь обычному человеческому сознанию трудно оценить необыкновенную человеческую и духовную его силу. Пока стоял Иерусалим, Иеремия свидетельствовал, что город будет разрушен за грехи человеческие, ведь ничего святого и хорошего в городе не осталось.

И вот Иерусалим разрушен. В Книге пророка Иеремии говорится об этом, заметьте, одной фразой: «И Иерусалим пал». И все, на этом заканчивается глава. Не расписываются, как это можно было бы предположить, ни крики убитых, ни плач плененных, ни разрушения (город был сожжен), ни падение храма, ни падение стен. Все это остается за скобками. Пророк погружается в молчание – он не в силах говорить: «Иерусалим пал». О чем говорить? Город, святыня Божия, город, на котором наречено было имя Бога, этот город пал. И он погружается в молчанье.

За Книгой пророка Иеремии идет небольшая книга библейская – Плач Иеремии. Необыкновенно трагическая, необыкновенно сильная по тем чувствам, которые вкладывает пророк Иеремия, вдохновляемый Духом Святым, в свой вопль перед Богом. И он плачет об этом городе, плачет об уведенных в плен, о погибших. Свидетельствовать о наказании Божием и одновременно плакать о наказанных может только человек, в котором живет Дух Святой. Вне Святого Духа это невозможно. Он не злорадствует и даже не испытывает удовольствия – он плачет о них так, будто они были праведными, так, будто они достойны этого плача.

Совмещение сознания греха и сокрушение о погибающих людях – показатель духовности высокой, очень, очень высокой. Ведь и Христос, когда входит в Иерусалим, зная, что люди грешны, что Его здесь убьют, плачет об Иерусалиме, о людях, которые совершат величайшее преступление на земле – убьют своего Бога. Он плачет о том, что этот город будет стерт с лица земли и больше никогда в своей величественной славе не восстанет. Он плачет об этом, хотя знает, что этот город недостоин жить, Он же Сам и подписал ему приговор, ведь город поднял руку на своего Владыку, на своего Царя. Понять это мы не можем, только Духом Своим измеривается эта бездна. Как в псалме говорится: «Бездна бездну призывает во гласе хляби своих». То есть действительно бездна правды Божией во Христе Духом Святым соприкасается с бездной любви Божией к тем, кто даже достойно получает наказание. Только в любви Божией могут сочетаться эти в реальной жизни никогда не сопоставимые ценности.

Только покаяние может изменить судьбу

Чтобы выжить в падении, надо покаяться

Книга пророка Иеремии… «Слова Иеремии, сына Хелкиина, из священников в Анафофе, в земле Вениаминовой…» Трагичность ситуации усугубляется тем, что люди, которым он пытается засвидетельствовать правду Божию, остановить, уберечь , не слышат его. Там есть момент, когда люди читают Священное Писание. Он дает им возможность почитать свиток своих пророчеств, а люди, прочитав, что произойдет с Иерусалимом, сжигают его. Читают — и сжигают. Прочитали немножко, отрезали и сожгли, чтобы никто никогда этого не услышал. Царь приходит к Иеремии и говорит: «Я верю тебе. Да, все так и будет. Но я ничего не могу сделать. Если я послушаю тебя и сделаю то, что скажет Бог, народ же против меня восстанет». И ничего не происходит.

Так вот, трагичность свидетельства усугубляется тем, что люди, которым свидетельствует Иеремия пути Господни, одержимы жаждой творить грех и не желают понимать, что этот самый грех и привел сюда Навуходоносора. Единственная причина, по которой стоит царь вавилонский под стенами города, — грехи жителей Иерусалима.

И только покаяние, только возвращение к Богу может что-то изменить в их судьбе. Ни привлечение египетского фараона, ни попытки объединить народ, ни стратегические хитрости не помогут: Бог вывел войско царя вавилонского, чтобы сокрушить гордыню жителей Иерусалима. И пока жители Иерусалима не смирятся, не признают, что Господь есть Бог, ничего не изменится.

Когда после падения Иерусалима оставшиеся в живых спрашивают пророка Иеремию, что им делать, он говорит: «Оставайтесь здесь, царь Навуходоносор не причинит вам зла», они и тогда ему не верят: «Ты лжешь! Мы как делали лепешки богине неба, так и будем делать. Ну, и что ж, что город пал? Он пал из-за тебя, Иеремия! А мы как делали, так и будем делать, и ты нам не указ». То есть на их глазах разрушился великий город, а они упиваются своим грехом, пьют беззаконие как воду.

А он несколько раз молится Богу, но Господь говорит: «Если ты смалодушничаешь перед ними, то Я поражу тебя же в глазах их. Не их поражу — тебя. Я пошлю тебя, и ты будешь говорить». И Иеремия говорил, хотя понимал, что люди просто глумятся от сознания собственной безнаказанности, грешат — и грех не собираются оставлять.

Второй момент, которым одержимы люди перед огромным войском царя вавилонского, который покорил к тому времени чуть ли не всю Азию. Они мечтают, что все будет хорошо — как в американских фильмах, обязательно город спасется и царь Вавилонский убежит. Ну, у них есть на что опираться. Не далее как 100 лет назад ассирийский царь пришел под стены Иерусалима, и в одну ночь 175 тысяч было истреблено ангелом смерти. Они не видели этого, но надеются, что и сейчас что-нибудь такое произойдет и город не падет, ведь это — Иерусалим. Они верят; у них есть лжепророки, которые ходят вместе с Иеремией, возбуждают против него народ, говорят, что он — подосланный шпион, союзник Навуходоносора, а сами обещают народу, что город будет стоять, Израильское царство будет процветать, Вавилонская империя рухнет. И люди верят, что все будет хорошо, никакого наказания не будет: так, временное искушение. Добро бы лжепророки призывали народ к покаянию, в обмен на это обещая спасение и падение Вавилона. Иеремия же призывает к покаянию, но не говорит, что Вавилон тоже уйдет. Он призывает, предупреждая, что Иерусалим падет, и чтобы выжить в падении, Иерусалиму надо покаяться, принять наказывающую руку Бога.

Обещание лжепророческое настолько вдохновляет жителей Иерусалима, что они мечтают и кричат на Иеремию: «Это невозможно, что ж ты богохульствуешь, здесь храм Господень! Никогда ничего Господь не позволит навести на это место, никогда ничего не произойдет злого из того, что ты сказал, с этим местом, Иерусалим будет стоять вечно, об этом пророчествовали пророки».

Печальные последствия катаклизмов

Мы говорим снова о Книге святого пророка Иеремии. Сегодня хотелось бы остановиться на одной из основных тем Книги – обличении израильского народа, а точнее, жителей города Иерусалима. За что же их Бог устами пророка обличает?

Великих грехов, которые, по мысли Священного Писания, взывают к отмщению Божию, четыре – с Бог примириться не может, они разрушают весь замысел Его о человеческом существовании, о месте человека в этом мире. Очень важно прислушаться, за что Бог обличает жителей Иерусалима. Мы должны понять эти слова так, что если народ допускает грех в своей повседневной жизни (именно народ, а не один человек), то наказание неизбежно. Это не какой-то частный случай, и мы не можем, читая обличения пророка Иеремии, сказать: «Да, они нехорошо жили, и поэтому за них такая кара свалилась» – надо понимать, что если какой-либо народ допускает эти явления, его ждет такая же судьба.

Итак, что это за великие четыре греха? Самый страшный – идолопоклонство. Больше всего в этом отношении постарался сделать нечестивый царь Манассия, о котором мы уже беседовали, когда читали Четвертую Книгу Царств, где упоминался этот царь – нечестивейший из всех царей иудейских, который ввел идолопоклонство, возведя его фактически в ранг государственной религии. Он поставил идол Астарты в храме Божием и устроил буквально мерзость запустения на святом месте: вместо кадильного алтаря стоял идол Астарты, и в храме, где должны были возноситься молитвы к Богу, совершались мерзости языческие, включая всеобщий разврат и пьянство. На каждом перекрестке Иерусалима, на каждой высокой горе, под каждым высоким деревом, в каждом значительном здании, во всех присутственных местах стояли статуи Ваала и Астарты, и им совершались разные языческие мерзости. Фактически он царским указом, царским примером ввел в великий соблазн весь израильский народ.

Даже правь он не очень долго, это наверняка оставило бы след в душах человеческих, а он правил около 50 лет! Слишком большой срок был его нечестия и слишком маленький срок для того, чтобы это нечестие исправить. Опыт царя Манассии заставляет задуматься об очень важных явлениях, происходящих в обществе, когда власть имущие – те, кто по замыслу Бога должны заботиться об институте власти, – начинают уклоняться в нечестие и сознательно развращать народ, последствия этого всегда катастрофические. Это ставит под вопрос само существование нации, государственного образования или религиозной системы. Когда насильственно разрывается традиция опыта духовной жизни, которая, по естественному ходу вещей, должна передаваться из поколение в поколение, как это случилось при царе Манассии, ничего хорошего не будет. Воспиталось новое поколение, которое не желало и не умело чтить ни веру своих предков, ни их традиции, ни обычаи – оно 40 с лишним лет росло, не имея вообще никаких свидетельств о вере.

Конечно, сохранились семьи (так всегда было и всегда будет), которые чтили Бога и как могли исполняли Закон Божий.

Но огромная масса народа, целое поколение выросло абсолютно вне всякой преемственности. Разумеется, оставить после себя благочестивое потомство это поколение не могло. Вот это и есть страшный надлом, который практически государство после царя Манассии так и не смогло преодолеть, не смогло вырваться из той духовной бездны, в которую свалил все общество этот царь. И (пусть сам он лично смог покаяться, умолить Бога о милосердии, и Бог услышал его и освободил его от уз) исправить все последствия он уже не смог. Это свидетельство того, как много зависит от власти, от того, какими духовными ценностями она руководствуется и что она внушает своему народу.

Мы в нашей стране переживали такие разломы не раз – и в годы революции 17-го года, и в 90-е годы, когда действиями людей, обличенных властью, фактически разрывалась преемственность одного поколения с другим, отвергалось прошлое. Мы понимаем, изумляемся и ужасаемся тому, как легко разрушить сложившиеся институты общественной жизни, культуру, традиции – и как трудно пытаться все это восстановить. Здание восстановить из руин можно, души человеческие – намного труднее, а уж традиции, духовный фундамент народа – для этого требуются десятилетия очень спокойной жизни, направленные на их созидание.

Открывая нам невидимого Бога

Последствия духовных катаклизмов в истории народа бывают очень печальными. Можно что-то исправить только тогда, когда в обществе, в народе рождаются духовно значимые, духовно одаренные люди, которые своим опытом, верой, необыкновенным, ярким сиянием способны так озарить народ, что народ отрезвляется, просвещается и меняет свою жизнь. Так было, например, в XIV веке, когда в пределах Московского княжества воссияли светильники – Сергий Радонежский, Троице-Сергиева Лавра с его учениками, митрополит Алексий Московский. Явление людей столь высокого духовного полета, такой глубочайшей духовности, святости одновременно и в одном месте, конечно, очень сильно помогло народу стать на путь, которым в конце концов и пошло Московское государство – ядро будущей России.

Деятельность царя Манассии привела к катастрофическим последствиям. Фактически общество исцелиться от этого так и не смогло. Зараза проникла во все слои общества, и даже те люди, которые, слушая пророка Иеремию, пытались понять, что хочет от них Бог, пытались что-то изменить в своей жизни, терпели неудачу. Они отчаивались в возможности духовного служения и возвращались снова к прежнему делу. Даже наказание – страшное разрушение Иерусалима – сразу не изменило человеческие души и не вернуло их к вере отцов. Потребовались 70 лет плена, 70 лет совсем иной жизни и очень напряженные духовные усилия, сопровождающиеся явлением людей глубочайшей веры и высокой духовной жизни, которые ярко светили плененному народу, чтобы люди, которые вернулись, смогли навсегда исцелиться от вируса идолопоклонства.

Надо понимать еще один момент. Дело в том, что Бог требует Себе духовного служения. Духовное служение невидимому Богу очень сложно любому человеку. Оно даже нам сложно, хотя все мы имеем при Крещении благодать Святого Духа, и, по замыслу Божию, нам должно быть легко творить духовные вещи: Он призывает нас к духовному деланию, открывает нам невидимого Бога, дает свидетельство о грядущем Царстве, зажигает наши сердца верой, двигает наши умы к созерцанию, побуждает наши тела и дает им крепость всеми силами возлюбить Бога и служить, даже Его не видя. И все-таки, даже имея благодать, дар Святого Духа, нам очень трудно духовно служить невидимому Богу: человек настроен на служение видимому, материальному миру, на исполнение своих плотских желаний. Это последствие грехопадения, когда человек пренебрег заповедью Божией ради вкушения видимого, приятного на вкус плода, таким образом подчинив себя вещественным началам мира. Для нас теперь, в нашем падшем состоянии, служить материальному легче и понятней, чем служить духовному. Обожествлять видимое для нас более естественно, чем признавать бытие невидимого Бога. Мы настолько в этом закоснели, что, с этой точки зрения, гораздо хуже, чем поколения живших даже тысячи лет до нас, которые, не видя Бога и не видя богов иных, все-таки верили в невидимый мир. Мы же сейчас абсолютно его игнорируем и не хотим признавать ни невидимого Бога, ни невидимого мира, хотя на самом деле Бог по самой Своей природе должен быть невидим в этом материальном мире, должен быть духовным. С философской точки зрения, это абсолютно адекватное представление о Боге, Он только таким и может быть. И требовать, чтобы Он был для нас видим, чтобы нашими тварными очами, нашим ограниченным умом Он мог бы постигаться, просто неразумно. Тот, Кто создал нас, естественно, не может восприниматься нами так, как мы воспринимаем сотворенные вещи, – Он неизмеримо больше всего, что мы можем помыслить, представить, увидеть, ощутить. Он – наш Творец.

Израиль и возлюбил поклонение Ваалам и Астартам по той причине, что их царь, можно сказать, разрешил то, к чему давно лежала их душа. Разрешил потребность утешения религиозного воплотить в видимых формах и не просто поставить конкретное изображение какого-то существа, назвать его богом и ему видимым образом поклоняться, но еще и чувственным поклонением. То есть так, чтобы религиозное поклонение сопровождалось каким-нибудь приятным ощущением. А ведь служить Богу надо духовно – пренебрегая собственными телесными потребностями, в чем-то себя ограничивать, что-то себе запрещая, бороться со страстями и похотями, которые возбуждают в нас стремление обладать миром.

Человек может почитать истинного Бога

Люди боролись, старались себя как-то духовно подвигнуть, а тут им говорят: «Нет, Ваал и Астарта и есть настоящие боги. Какая разница, кому поклоняться? Самое главное, что поклонение им ни с какой аскетикой не связано, а связано только со служением чувственности» – и до какого абсурда дошло это чувственное служение, нам, может быть, даже мало понятно. Но одним из божеств, культ которого во времена Манассии был введен в Иерусалиме, было финикийское божество Молох. Молох требовал человеческих жертвоприношений, и не просто человеческих, но требовал в жертву детей. И израильтяне, жители Иерусалима, с радостью приносили своих детей в жертву Молоху. Как сказано в псалме, «земля была улита кровью этих убитых младенцев», – их приносилось в жертву множество. Люди готовы были на это, это было им понятнее, естественней, привычней и доступней, чем то служение, которого требовал от них истинный Бог. Если рассмотреть эту проблему в глубине, то выяснится, что на самом деле это все грех, это все дань мира сего, и нам всегда приятней платить дани, которые собирает мир сей, чем те, которых требует от нас Бог.

Грубо говоря, если мы захотим, чтобы наш ребенок поступил в престижное высшее учебное заведение и сделал карьеру, мы сделаем все, чтобы он выучил иностранный язык в совершенстве. И любой человек с радостью будет понимать, что он учит иностранный язык в совершенстве (не важно, какой), ведь это ему принесет пользу. Но когда перед ним встанет задача выучить богослужебный церковно-славянский язык, он начинает бунтовать: «Зачем?» Но именно это становится камнем преткновения: «А для чего же его учить? Ведь он же не нужен для мирской жизни» – нам приносить жертву миру, заботиться о каком-то своем мирском бытии гораздо легче. И человек, например, совершающий грех, считает, что какими бы страшными состояниями это не сопровождалось, грешить «легче».

Это коренная наша испорченность, что мы считаем, что исполнять требование мира и служить греху, даже самому страшному, легче, чем сделать самые маленькие вещи для своего спасения. Духовная порча человека требует очень осторожно, но требовательно приучать к его к воздержанию и аскетичности. И Бог, много не требуя от Своего народа, дал ему самые небольшие заповеди, позволил даже многоженство, – но запретил вещи, которые никак не совместимы с Его правдой, Промыслом, с Его представлением о природе человека. Эти малые заповеди человек должен был исполнять, чтобы научиться хоть как-то ограничивать себя, приучаться духовно служить Богу. А когда эти очень хрупкие инструменты приучения человека к воздержанию были отринуты и разрешена вседозволенность, то, конечно, хрупкий механизм самоограничения и воздержания, без которого истинное служение Богу невозможно, был сломан. И восстановить его за короткий срок служения одного пророка оказалось невозможно.

Господь через пророка Иеремию говорит, что грех идолопоклонства – двоякий. Люди не только оставили Бога – истинный Источник жизни, как Он говорит: «переменил ли какой народ богов своих, хотя они и не боги? а Мой народ променял славу свою на то, что не помогает» – они выкопали колодец, где нет воды, и пытаются из него черпать грязь и пить ее, и при этом говорить, что это и есть самый замечательный напиток, ради которого и создан человек…

Размышляя над словами пророка Иеремии, мы понимаем, что речь не только о том, что мы реально сделали идола из дерева или из золота, а в том, что человек может путем воздержания почитать истинного Бога, а может сказать: «Не нужно мне воздержание – я хочу жить в свое удовольствие, хочу жить и служить другому, иному, не Богу». И отказывается от своего Бога, и ищет иную воду, иной источник жизни, радости и счастья – не от Бога. Когда народ или человек обращается к идолу, к чему-то, что не есть Бог, пытается найти источник радости, жизни и счастья вне Бога, он, конечно, ничего не находит. Он пытается заменить радость суррогатами – страстью, похотью, наркотиками, пьянством, он хочет любым способом получить ее. А если и это невозможно, в отчаянии убивает себя, ставя на себе большую жирную точку, – только чтобы не поклониться Богу, только чтобы бы не обратиться к единственному Источнику, Который может его насытить.

Упорство нераскаянного сердца

Продолжаем наши беседы по Книге пророка Иеремии. В прошлый раз мы говорили, за какие страшные грехи обличает Бог устами пророка Иеремии еврейский народ. Читая Книгу пророка Иеремии, понимаешь, что наше общество столь же порой духовно больно, ведь естественные нормы человеческой жизни и у нас попираются. Что же нам делать, если мы по немощи ли, по ошибке ли впадаем в те же грехи, за которые так сурово обличает Господь еврейский народ?

За каждым словом пророка Иеремии стоит Бог. И когда мы говорим: «Пророк Иеремия сказал», подразумевается, что изрек эти слова Святой Дух.

Так вот, Господь не оставляет без ответа и вопрос: «Что же мне делать, если все-таки я те или иные грехи совершаю?». Когда пророк Иеремия перечисляет преступления еврейского народа, все грехи – идолопоклонство, прелюбодейство, лицемерие, лживый, неправедный суд, обиду пришельцев, незаступление за вдову и прочие, – он говорит, что есть грех еще более страшный. Это упорство человеческого нераскаянного сердца. Этот грех представляет смертельную опасность для человека: в любом другом грехе,как известно, можно раскаяться. Мы знаем, что царь и пророк Давид совершил два смертных греха – прелюбодейство и убийство, и не только не был наказан смертью, но и не был отринут от Бога, сохранил себя в благодати Святого Духа. Бог милости Своей от него не отнял. А грех, который хуже всех этих грехов, есть упорство нераскаянного сердца. Как говорит Господь, обличая еврейский народ: «Главнейший ваш грех, что вы говорите, что не согрешили»: « Забывает ли девица украшение свое и невеста – наряд свой? а народ Мой забыл Меня, – нет числа дням. Как искусно направляешь ты пути твои, чтобы снискать любовь! и для того даже к преступлениям приспособляла ты пути твои. Даже на полах одежды твоей находится кровь людей бедных, невинных, которых ты не застала при взломе, и, несмотря на все это, говоришь: «так как я невинна, то верно гнев Его отвратится от меня». Вот, Я буду судиться с тобою за то, что говоришь: «я не согрешила». В частности, во второй главе так говорит Господь.

Самое страшное – упорство человека в том, что он на самом деле не грешник. Он творит явные беззакония, явно презирает заповеди Божии, естественные заповеди человеческие, он явно нарушает то, без чего общество, государство, семья жить, существовать не могут, и при этом говорит: «Я ничего особенного не делаю, я такой же, как все, никакого греха в этом нет, так все живут – это норма жизни». Даже жители Содома, погружаясь в совершенные нечестия, утверждали: «Ничего особенного мы не делаем – такие, как все».

Это самое страшное, что может сделать человек, – запереться в своем сердце, в своей нераскаянности и сказать: «Я не грешу, ничего плохого не делаю, никаким своим поступком ничего не нарушаю и никого не оскорбляю, это обычный ход вещей». Именно это состояние сердца и взывает к тому, чтобы Господь как-то вмешался в жизнь этого человека или целого народа, когда полумерами, частными наказаниями, народ невозможно уже образумить: он не желает вразумляться. Например, в эпоху Судей еврейский народ уклонялся в нечестие, творил разные беззакония, но стоило только прийти каким-нибудь филистимлянам или моавитянам и унизить, поработить, пригнуть шею еврейскому народу, как тотчас же он раскаивался и в слезах и жутком трепете говорил: «Прости нас, Господи! Мы согрешили, мы виноваты, мы нарушили все Твои заповеди». И в ответ на это сокрушение и вопль о милости Господь посылал избавителя – судью, воина, старца или даже женщину-пророчицу, чтобы они избавили Его народ от притеснителя.

А во времена Иеремии еврейский народ достиг такого состояния, что сколько его не наказывай, он не хотел вразумляться. От него отрезали один кусочек за другим, территории захватывались одна за другой, но ни царь, ни народ не собирались признавать своей вины перед Богом, не собирались раскаиваться. Даже когда приходит пророк Иеремия и обличает их, они говорят: «Нет, мы тебя не послушаем – как делали, так и будем делать».

Нераскаянность сердца взывает к тому, чтобы наказание было сверх всякой меры. С народом должно было произойти что-то чрезвычайно необычное, чрезвычайно страшное, как сказано у пророка Иеремии, чтобы видящие и проходящие мимо этого пути покивали главами и еще через столетия сказали: «Смотрите, что сотворил Бог со Своим народом, смотрите, что значит не слушаться гласа своего Бога».

Так и получилось. Наказание было столь суровым, что и плод покаяния практически сразу созрел в среде этого народа. В частности, мы будем чуть позже говорить о Книге пророка Даниила, где упоминается история трех отроков, брошенных в печь вавилонскую за то, что не согласились почитать иного Бога, кроме Бога Израилева. Приведенные на суд к царю Навуходоносору (тому, который взял Иерусалим), три отрока, взятые в плен из Иерусалима, буквально плоть от плоти его жителей, с которыми беседовал пророк Иеремия, говорят: «Мы согрешили, мы беззаконны были, мы говорили неправду перед Лицом Бога, и за это Он сотворил с нами то, что сотворил. Мы виноваты во всем и не можем оправдаться никак». Вот это первейший плод покаяния, принесенный израильским народом почти сразу после того, как город Иерусалим был разрушен.

И когда через 70 лет народ израильский вернется на свою родину, на Землю Обетованную, к руинам Иерусалима, он уже никогда не будет поклоняться идолам. Он вразумится и научится этому всеми силами души.

Покаяние – фундамент духовной жизни

Во времена пророка Иеремии его современники уперлись и говорили: «Мы не согрешили». Это действительно смерть души – ее убивает не грех как таковой, душу убивает нераскаянность. Вспомним, например, историю первозданного Адама. Адам согрешил потому, что Ева дала ему плод, и он ел. Но когда в рай входит Господь, Адам от Него прячется, ему стыдно смотреть на Бога. Таково последствие грехопадения. Он сознает свой грех, впервые сознает стыд и впервые сознает страх перед Богом. Этот страх в конце концов и начнет разрушать нас раньше, чем все остальное. Господь взывает к Адаму, приглашает его именно к исповеданию: «Адам, что ты сделал? Как это получилось?». Адам же, вместо того, чтобы пасть перед Богом и сказать: «Я согрешил, Господи! Я нарушил то, что Ты мне сказал», сваливает всю вину на жену. Таким образом, он отказывается от возможности покаяния, а ведь ему еще открыта дверь, возврат назад еще возможен, только надо раскаяться. Возможно, история была бы иной, но Адам уперся, не захотел признавать своей вины. Поэтому процесс грехопадения стал необратимым…

Сравним апостола Иуду и апостола Петра. Согрешили оба. Грех того и другого – предательство, они отреклись (так или иначе) от Господа. Конечно, мера – так сказать, количество – предательства все-таки была разная, но акт отречения совершили оба. Но Иуда, осознав, что сделал (хотя и был орудием Промысла Божия), отчаялся, не захотел раскаяться, пошел и удавился. Апостол Петр тоже мог отчаяться, впасть, как бы сейчас сказали, в депрессию, убежать, найти место, где бы он никогда не встречался с Господом, но он делает совсем не так. Когда он не стоит при Кресте, ему стыдно, он боится взглянуть на Бога, но когда приходит первое известие, что, возможно, Господь Воскрес, он не пытается запереться в какую-нибудь дальнюю комнату, не пытается бежать из Иерусалима, не пытается скрыться от глаз Господа. Наоборот, он первый бежит ко Гробу, чтобы видеть Его, потому что сердце его полно раскаяния. И как только он встречает Бога, он сразу это раскаяние Богу приносит: «Я согрешил, я виноват, я немощен, я человек, прости меня!». Именно готовность раскаяться является главным элементом, на котором созидается вся духовная жизнь человека.

Совершенно не случайно святые отцы говорили, что самоосуждение и самоукорение есть основа всякого правильного духовного устроения, и вне этого невозможно ничего достичь. Пимен Великий сказал, что «тот, кто на всяком месте обвиняет, что бы ни случилось, себя самого, везде устоит» – какая бы буря внешняя, внутренняя, греховная, духовная, телесная в человеческих искушениях ни свалилась на человека, если он корень всего этого зла будет видеть в себе, то устоит и выдержит беду. А будет обвинять других, искать причину зла в них, – несомненно, потеряет стержень, ту опору, на которой созидалась его духовная жизнь. Не случайно и Христос, когда приходит, говорит: «Покайтесь, приблизилось Царство Небесное». Покайтесь – то есть осознайте свой грех, измените себя; чтобы изменить себя, надо, несомненно, осознать свой грех. Покаяние – это фундамент, на котором и строится правильная духовная жизнь.

Вспомним слова апостола Павла в 11-й главе Послания к Коринфянам, где он говорит по поводу причащения Святых Таин Христовых Тела и Крови: «Если бы мы судили сами себя», то есть, причащаясь, проводили себя через Суд и судили сами себя, «то не были бы судимы миром». Мысль апостола, собственно говоря, – основание, на котором в практике Церкви узаконена Исповедь накануне каждого причащения как возможность человека пройти через самоосуждение.

Возможность нового сердца

Исповедь есть некоторое добровольное претерпевание Страшного Суда до самого Страшного Суда. Выставление человеком самого себя на некое позорище, самообличение, некоторый суд над собой необходимы, чтобы (в какой-то степени) избежать того самого Страшного Суда, который, несомненно, будет – и однажды каждый узнает всю правду о самом себе и увидит все, что он сделал в жизни. Есть возможность избежать этого через добровольное самоосуждение… Если же человек избегает правдивого взгляда и правдивого суда над самим собой накануне причащения Тела и Крови Христовой, Истины и Света, истина и свет обличат его, покажут ему неправду его сердца, проведут через суд, который он сам отказался провести над своей душой в рамках Исповеди.

Поэтому и получается, что с людьми, которые не могут или не хотят сами себя судить, после Причащения часто происходят разные искушения, недоумения, смущения, падения – именно чтобы успеть этим людям показать их недостатки, какая в них грязь: чтобы человек осознал это и, в следующий раз придя на Исповедь, осудил себя.

Именно способность человека судить себя – та маленькая лазейка, через которую возможен доступ к Богу. А без этого нет условий для нормальной духовной жизни. Ушло это – ушло и все остальное из духовной жизни. Порой это может показаться странным людям, только входящим в традицию Православной Церкви, – но это фундамент. Все святые отцы говорят, что без покаяния и Исповеди, без самоосуждения и самоукорения никаких плодов духовной жизни достичь невозможно.

Даже по здравом размышлении понятно, что только это и является основой смирения. Но гораздо важнее понимать другое: через это, и только через это, мы сохраняем в себе хоть частицу благодати Божией. Как только стали запираться, оправдывать сами себя, источник благодати, которым мы жили, пресекается. И вполне возможно, что мы услышим над собой Суд Божий – только потому что отказались судить себя сами.

Как говорит пророк Иеремия народу: «Иди и провозгласи слова сии к северу, и скажи: возвратись, отступница, дочь Израилева, говорит Господь. Я не изолью на вас гнева Моего; ибо Я милостив, говорит Господь, – не вечно буду негодовать. Признай только вину твою: ибо ты отступила от Господа Бога твоего и распутствовала с чужими под всяким ветвистым деревом, а гласа Моего вы не слушали, говорит Господь (…) Вот, мы идем к Тебе, ибо Ты – Господь Бог наш. Поистине, напрасно надеялись мы на холмы и на множество гор; поистине, в Господе Боге нашем спасение Израилево!».

Буквально по-славянски: «обратитесь ко Мне, поверните ко Мне свое лицо» – в таком поэтическом образе воспринимается отношение между Богом и человеком. Если человек запирается и говорит: «Я не грешен», он поворачивается к Богу спиной. Если человек хочет изменить отношение к Богу, то он поворачивается к Нему лицом – только с одной мыслью: «Господи, я грешен. Я наг и жалок, греховен, испорчен, и нет во мне никакого благого дела».

Так жили святые отцы, такие проникновенные слова мы можем встретить у каждого из них, так возвращается блудный сын к отцу – исповедуя свой грех и рассчитывая только на покаяние. Образ блудного сына не случайно так был возлюблен Церковью Христовой, он стал символом, в котором, как в зеркале, видна основа правильного устроения духовного, правильных отношений с Богом, а именно – признание своей вины.

У пророка есть очень важные слова: «Возвратитесь, – говорит Господь, – мятежные дети, Я исцелю вашу непокорность». Что значит: «Я исцелю вашу непокорность»? Это и есть ответ через пророка Иеремию.

Как быть человеку, если он согрешил? Ответ на языке пророка Иеремии звучит так: «Надо обратиться, признать свою вину, исповедовать Богу свой грех, исповедовать свою неправду, все свое зло, которое мы в себе видим и увидим еще». Когда мы с такой мыслью приходим к Богу, Он приходит к нам, касается нас и исцеляет нашу непокорность.

Каким образом? Во времена пророка Иеремии это было недоступно. В том и состоит подвиг, дар Христа, что Он Своим приходом, служением, миссией исцеляет человеческую непокорность, дает новое сердце. Он заключает с человеком Новый Завет. Суть этого Завета в том, что человек получает новое сердце, в котором нет непокорства, протеста против Бога – сердце, которое готово и способно исполнять заповеди Божии, способно любить Бога.

То есть возможность нового сердца дается только благодатью Святого Духа, который все мы получаем в таинствах Крещения, Миропомазания. Дух Святой дает нам новое сердце, изменяет всю нашу душу и делает наше сердце способным быть вместилищем Бога. И никак иначе.

Господь человекам, которые считают себя грешными, дает обетование Святого Духа: уже тогда, во времена Ветхого Завета, Он обещает им дар Святого Духа, то есть домостроительство Святого Духа. Это такой же замысел Божий, издревле бывший в Нем, как и Пришествие Иисуса Христа. И само Пришествие Иисуса Христа само собой предполагает и сошествие Святого Духа, и организацию Церкви, и спасение в этой Церкви через принятие Святого Духа человечеством.

Быть народом Божиим

Сегодня мы обсудим мессианские места Книги пророка Иеремии. Их много, как и в каждой пророческой Книге. Но мы рассмотрим одно, очень важное, где пророчествуется совершенно особенным образом о Христе. Кстати, мысли о Новом Завете, о новом едином сердце у всех уверовавших во Христа впервые встречаются как раз в Книге пророка Иеремии, а это тоже пророчество о Христе. То, что людям будет дано новое сердце, буквально будет повторено цитатой в Деяниях святых апостолов.

Таких мест довольно много, подробно рассматривать их все мы не станем – главная цель наша в том, чтобы подвигнуть человека самому сесть за Библию и понять, что это не просто «сборник очень древних еврейских текстов», не имеющих к его жизни никакого отношения, а именно поверить, что это – Книга, которая дает ответы на все волнующие его вопросы. И ответы эти – единственно правильные. Надо понимать, что эта Книга – не «собрание еврейского фольклора», она больше всего, что вообще могут написать земные люди, потому что это Священное Писание. И в силу этого оно сверхисторично, но доступно человеку любого социального положения, любого уровня образованности, языка, культуры, времени, в котором он пребывает.

от о чем мы поговорим: «И будет вождь его из него самого (то есть из этого народа), и владыка его произойдет из среды его; и Я приближу его, и он приступит ко Мне; ибо кто отважится сам собою приблизиться ко Мне? говорит Господь. И вы будете Моим народом, и Я буду вам Богом» – устами пророка Иеремии Господь дает обетование, что из среды именно этого народа, находящегося в Иерусалиме, произойдет некий Вождь, Владыка, Который приблизится к Богу только потому, что Сам Бог Его приблизит. И благодаря этой близости с Богом состояние народа изменится, народ приобретет особое качество, он будет народом Божиим, и Бог будет его Богом по истине, по смыслу. Быть народом Божиим не значит только носить имя своего Бога, – это значит действительно всем сердцем принадлежать Богу, действительно верить в Промысел Божий и пытаться свою жизнь выстроить так, как хочет от нас Господь. Именно желание и стремление осуществить это в реальности – качества народа Божия. Всеми этими качествами еврейский народ, увы, не обладал и потому оказался рассеян. Даже когда еврейскому народу показалось, что теперь-то он точно народ Божий, ведь он не поклоняется идолам, они совершили преступление еще более жуткое – убили как раз Вождя и Владыку, Который был послан к ним Богом.

Только Церковь, только люди, входящие в Церковь, являют в полноте народ Божий. И не потому, что они приняли некое учение или пытаются в своей жизни руководствоваться принципами или нравственными установлениями, которые они называют заповедями. Дело в том, что люди, вступающие в Церковь, через особое таинство, через особое совместное действие своей человеческой свободы и действие Бога становятся действительно Божиими людьми, потому что в самую глубину духа человеческого вселяется Бог и из человеческой глубины Он начинает побуждать его волю действовать согласно воле Божией, дает ему силу и мудрость действовать согласно воле Божией. То есть Бог, незримо присутствуя внутри человека, не подавляет его свободы, а призывает во всем содействовать тому замыслу, который Он о нем задумал. Вот это и означает быть народом Божиим.

Но в отрывке, мною прочитанном, есть еще один момент. Здесь говорится, что Вождь, Который приведет народ к Богу, так что народ станет Божиим, то есть соединится с Богом, будет Плоть от плоти этого народа, Человек во всей полноте. Он будет Плоть от плоти принадлежать к еврейскому, к израильскому народу, будет действительно во всей полноте, насколько это возможно, Человеком. Этот отрывок открывает тайну человечества Христова.

В Священном Писании много говорится, что Спаситель мира должен быть Богом – и только Богом Он и может быть. Но есть слова Священного Писания, которые подчеркивают, что Спаситель мира будет и Человеком во всей полноте. И только благодаря тому, что Он – Человек и происходит спасение человечества. В истории Церкви были люди, полагавшие, что Христос был только человеком, в которого вселилась какая-то особая сила Божия, были и полагавшие, что Христос это Бог и ничего человеческого в Нем нет и никогда не было, что Он просто принимал на Себя вид такой. Было немало крайностей, которые разрушали тайну Искупления, тайну вочеловечивания Бога, Его Воплощения.

Приведенный отрывок подчеркивает именно, что Христос был Человек. Это очень важно, во-первых, чтобы понять, что Христос Свой подвиг в рамках земной жизни совершил как Человек, именно по человечеству. Как любой человек, Он имел все немощи телесные, все немощи душевные – кроме греха. Именно в силу этого будучи, как сказано у апостола Павла, искушаемым Сам и победившим эти искушения, Он может помочь и нам, искушаемым: если бы Он не был Плоть от плоти человека, если бы не знал человеческую природу, то не смог бы нам помочь никак, ведь Он был бы чужд нам.

Поклонение в Духе и истине

То, что Христос был именно Человеком, важно еще и потому, что это помогает понять, как происходит спасение человека. Бог сходит в саму суть человека, в его природу, Он непостижимым образом соединяется с ней нерасторжимыми узами. И через это непостижимое уму соединение Своего Божества с человечеством Он, не разрушая нашу человеческую природу, нашу свободу, искупает нас, дает нам новое сердце, все благопотребное, чтобы спастись.

Люди, жившие во времена пророка Иеремии, прозревали все упования, но не считали, что Бог может или должен их спасать, поскольку внутри себя давно от Бога отреклись.

«И отвечали Иеремии все мужья, знавшие, что жены их кадят иным богам, и все жены, стоявшие там в большом множестве, и весь народ, живший в земле Египетской, в Пафросе, и сказали: слова, которое ты говорил нам именем Господа, мы не слушаем от тебя; но непременно будем делать все то, что вышло из уст наших, чтобы кадить богине неба и возливать ей возлияния, как мы делали, мы и отцы наши, цари наши и князья наши, в городах Иудеи и на улицах Иерусалима, потому что тогда мы были сыты и счастливы и беды не видели. А с того времени, как перестали мы кадить богине неба и возливать ей возлияния, терпим во всем недостаток…».

Если бы эти слова они говорили во времена хоть какого-то преуспеяния Иерусалима, это можно было бы списать на человеческую глупость или ожесточенность, но они говорят тогда, когда у них ничего уже нет, даже города – Иерусалим уже взят. Они видели, к чему привело их упорство в неслышании пророка, заповедей Божиих, в нечуткости к Завету, который некогда их же отцы заключили с Богом, – это их ничему не научило. Все разрушено, от народа осталась буквально малость… Иеремия говорит то единственное, что может этот народ спасти: «нужно верить Богу», но они говорят: «Не будем ни слушать, ни исполнять – как служили иным богам, так и будем служить». За это свидетельство от лица народа все люди, сказавшие так, были истреблены царем Навуходоносором, ведь даже видя наказание Божие, они не взыскали Бога.

И совершенно непостижимым представляется в осажденном Иерусалиме ложное упование этого народа. Когда к ним приходит пророк Иеремия и предупреждает, что город будет взят, а единственное их спасение – обратиться к Богу и принять то наказание, которое им Господь пошлет, люди упорствуют, не верят Иеремии, с ним спорят, они готовы его убить и причиняют ему всякие неприятности – и голодом морят, и в темницу сажают, лишь бы он не говорил об этом. Пытаясь возразить Иеремии через лжепророков, доказать, что никогда не будет взят город, они ссылаются на то, что раз здесь находится храм Господень, место святое, которое отметил Бог, единственное по всей Земле, оно никогда не достанется врагу.

Вот парадоксальность падшего, изуродованного грехом человеческого сознания: совершенно ни во что не ставя Бога, на каждом шагу презирая Его заповеди, продолжая служить идолам и творить всяческое зло, они уверены, что никакой беды на них не придет только потому, что здесь храм Господень, место, избранное Богом.

В ответ на это Иеремия им говорит: «Не надейтесь на обманчивые слова: «здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень». Но если совсем исправите пути ваши и деяния ваши, если будете верно производить суд между человеком и соперником его, не будете притеснять иноземца, сироты и вдовы, и проливать невинной крови на месте сем, и не пойдете во след иных богов на беду себе, то Я оставлю вас жить на месте сем, на этой земле, которую дал отцам вашим в роды родов. Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы.

Как! вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: «мы спасены», чтобы впредь делать все эти мерзости».

Само по себе место не спасает человека. Как в русской пословице сказано, не место красит человека, а человек место. Здесь очень важная мысль, которая будет потом вполне раскрыта в Новом Завете. Христос в беседе с самарянкой скажет, что не место важно, не место спасает, что истинные поклонники будут поклоняться Богу в Духе и истине, а не в каком-то конкретном месте. Человеку еще надлежит прожить немало веков со времен разрушения Иерусалима до Пришествия Христа, и со времени Пришествия Христа немало веков придется прожить, прежде чем люди поймут, что Христос требует в первую очередь поклонения в Духе и истине. Другое дело, что достичь духовного и истинного поклонения Богу не так легко. Многие люди постепенно доходят до духовного служения, до того, чтобы сердцем вместить эти слова.

Все зависит от человеческого сердца

Возвращаясь к жителям Иерусалима, скажу: это важный опыт, что сама по себе святость места ничего не дает, не спасает людей. Никакая святыня в церкви, никакой святой предмет или нечто, освященное Богом, ничего не гарантирует человеку – в мире, где действует Бог, нет магии, нет ничего, что бы независимо от человека, от его нравственных и духовных качеств, а только в силу каких-то магических причин гарантировало что-то неизбежное.

В духовном мире этого не бывает, Господь всегда ждет от человека ответа, всегда ждет соучастия. Любая святыня, которую Бог даровал человеку для пользы и утешения, действует только тогда, когда человек раскрывает навстречу свое сердце, когда готов эту святыню воспринять, отвергнуть зло мира и обратиться к Богу – признать свой грех и воспринять всем сердцем, насколько ему возможно, ту полноту святости, которая изливается Богом через эту святыню, – через храм, святой источник, чудотворную икону. Все зависит от человеческого сердца в первую очередь; все в этом мире совершается совместными усилиями Бога и человека. Самое необычное и удивительное совместное действие Бога и человека – таинство Боговоплощения, когда Господь, избравший Себе вселение в Деву Марию, являет Ангела Своего и сообщает Ей, что именно Она – избранная Дева, но от Нее требуется согласие, смирение. Он уже решил, Он Ее уже избрал, но Он не смеет сделать Ее вместилищем Спасителя мира без Ее согласия, без готовности воспринять на себя этот Крест: «Се раба Господня, будет Мне по слову Твоему».

И так же происходит в жизни каждого человека, и так же надлежит относиться ко всякой святыне. Человек, не желающий воспринимать действие Святого Духа, не собирающийся получать освящение, что-то менять в своей жизни, может подойти к любой святыне и уйти от этой святыни пустым. Он не получит благодать, она никак не коснется его сердца, потому что он сам этого не хочет. Он может пройти мимо чудотворной иконы и не заметить ее чудесных свойств, мимо святого – и не заметить святости, простоять на самом святом месте – и ничего не получить.

И наоборот, есть люди, которые, может быть, далеки пока от Бога, не готовы что-то менять, но сердце их готово к восприятию благодати, и она являет им свое маленькое присутствие.

В Иерусалиме, например, на схождение Благодатного Огня собирается немало мусульман, но ведь мало кто из них пришел в церковь и крестился. Бывает, и неверующие приходят туда, посмотрят и начинают разбирать: чудо это или не чудо, как это происходит. На них это никакого воздействия не оказывает. То же – с Туринской плащаницей. Есть очень много других вещей, которые являются источником освящения, но человек не хочет, он закрыт, не готов ничего менять в своей жизни.

В заключение хотелось бы сказать, что есть еще одно очень важное психологическое, или нравственное, качество: человек как бы ложно уповает на то, что Бог его защитит. Мы все понимаем, что Господь защищает Своих рабов, но об этом уповании, надежде нашей на помощь Бога всегда надо говорить смиренно. Был такой случай, он описан в Деяниях святых апостолов, когда семь сыновей первосвященника Скевы захотели исцелить бесноватого. Они увидели, что идет по улице бесноватый и сказали бесу, находившемуся в этом человеке: «Именем Господа Иисуса Христа, которого проповедует Павел, повелеваем: выйди из этого человека!». Бес, живущий в этом человеке, сказал: «И Христа я знаю, и Павел мне ведом, а кто вы такие?». И возымел над ними сильную власть и скрутил их, едва живыми оставил.

Всегда надо задавать вопрос: «А кто мы такие? Мы своей жизнью, своей верой, своими усилиями хоть что-то делаем для того, чтобы действительно именоваться рабами Христовыми? Или всуе называем себя христианами?». Сама постановка вопроса смиряет нашу душу, и наше упование делается не лицемерным и суетным, а приобретает ту единственную основу, что может нас спасти, – когда мы смиренно осознаем свою немощь и смиренно надеемся на то, что Бог нас защитит.

Через душевное человек восходит к духовному

Продолжаем разговор об историческом контексте Книги пророка Иеремии. Пророк Иеремия пишет письмо жителям Иерусалима, угнанным вавилонским царем в рабство, где говорит, что они должны жить там по-человечески: радоваться и плакать, растить сыновей и дочерей, заключать браки и молиться о том, чтобы мир был в земле Вавилонской. Разумеется, это еще больше возбудило ревность и ненависть как в князьях Иерусалимских, так и в лжепророках. Пророк Иеремия, хотя он уже на волосок от гибели, через своего ученика Варуха все же посылает свиток, написанный специально для царя Седекии. Ему бы молчать, он и так много сделал, но он не может молчать – он пророк, Господь вновь и вновь толкает его, чтобы он свидетельствовал, что жизнь этих людей совершенно не совместима с Божией правдой, с верой. И взывает Он устами пророка Иеремии именно чтобы спасти этот народ.

Для них сдаться означает сохранить, как говорит пророк Иеремия, жизнь. Господь не хочет их смерти и именно поэтому вновь и вновь посылает к ним пророка Иеремию: все призывы Иеремии надо понимать как попечение Бога, чтобы они не погибли, а жили, хоть и в плену – может статься, будет возможность вернуться в оставленную землю. Бог же знает, когда они вернутся, потому и посылает вновь и вновь Иеремию, чтобы они одумались и прислушались к словам Бога. Но они не прислушиваются.

Когда Варух пришел со свитком, царь Седекия сидел перед горящей жаровней – было холодно, – и когда читали слова пророка Иеремии, царь отрезал кусочек свитка и бросал его в огонь, чтобы никто этого больше не смог ни услышать, ни прочитать, и запретил делать еще раз такие пророчества. Варух вернулся к Иеремии. Иеремия написал второй свиток (это ведь несложно, если ты движим благодатью Святого Духа – Дух Божий не вяжется, и слово Господне задержать невозможно); но гнев князей распалился, и они бросили пророка в темницу. В темнице ему приходится очень плохо. Его не кормят вообще, потому что в Иерусалиме наступает голод, запасы истощаются. Кому же в условиях голода захочется кормить заключенных? Умрут – и умрут, зачем их кормить? Изнывая от холода, от голода, от пребывания в темнице вместе c уголовниками в совершенно невыносимых условиях Иеремия, конечно, страдает.

Царь, по ходатайству некоторых друзей Иеремии, все-таки выпускает его из темницы и помещает в отдельную комнату во дворе стражи, где он может жить в тепле и может есть хлеб, потому что стражу кормят – и ему перепадает хоть какая-то пища. Но князья, как они называются в Книге пророка Иеремии, не оставляют его в покое. Они приходят к царю и говорят: «Что это такое! Он продолжает пророчествовать вновь и вновь! Надо его уничтожить!». Седекия говорит: «Делайте что хотите. Вы все равно заставите меня сделать то, что вам угодно». (Это напоминает действия царя Ирода, который умертвил Иоанна Предтечу: Ирод любил слушать Иоанна Предтечу и уважал его как Пророка, но больше всего он уважал то, что думают о нем другие, любил мнение человеческое больше, чем славу Божию. И из-за мнения возлежащих с ним убил Иоанна Предтечу). Седекия сердцем своим тянется к пророку и хочет послушать слов пророческих, но боится тех сильных князей, которые его окружают, и не находит в себе сил действовать по зову сердца, не хочет быть призванным – славу человеческую и покой он возлюбил больше.

Поэтому он отдает Иеремию фактически на смерть. Князья схватили его, вывели из двора стражи и бросили в яму – по Преданию, это был бывший колодец, из которого некогда черпали воду, а теперь там осталась одна грязь. Колодец был очень глубокий, фактически пророка бросили туда умирать: выбраться оттуда он не мог, кормить его никто не должен был. Его обрекли на медленную смерть. В данном случае пророк Иеремия прообразует собой страдание Христово, положение во грбо, куда был положен Христос, когда думали Его враги, что они Его преодолели, что никогда Он не восстанет.

Дыхание нашей жизни в руках Божиих

Нашелся среди придворных царя некий евнух, как это часто бывает в Священном Писании, не из еврейского народа, по происхождению эфиоплянин, Авдемелех по имени. Он подошел к царю и говорит: «Надо помиловать Иеремию. Позвольте мне ему помочь». И царь позволил это сделать. Только что он разрешил своим князьям убить пророка – и тут же, когда находится человек, призывающий помочь ему, царь дает такое разрешение.

Авдемелех с тридцатью людьми делает из лоскутков веревки, спускает их в колодец, с большим трудом они вытаскивают Иеремию и снова поселяют его во дворе воинской стражи. И вот тогда тайком Седекия посылает к нему своего гонца и просит у него молитв. «Помолись обо мне. Может быть, Господь что-то переменит». Но Иеремия – пророк, он не может обнадежить человека, если человека не обнадеживает Бог. Не может сказать от себя что-то, если Бог ему не повелел. Крест пророка – тяжкий крест. Некоторые по дерзости мечтают: «Вот бы мне уметь предсказывать будущее, вот бы стать одним из пророков!». Не понимают такие мечтатели, что на самом деле это мера превышает всякую меру сил человеческих, потому что сказать от себя нельзя ничего. Так что Иеремия не может сказать: «Да ладно, я помолюсь, и все будет хорошо!». И он говорит Седекии: «Я помолюсь. Но если ты выйдешь сейчас к халдеям, к врагам, которые тебя осаждают, Бог свидетельствует: ты будешь жить». Седекия отвечает: «Нет, я боюсь, я боюсь халдеев, то есть тех иудеев, которые уже перебежали к халдеям. Они могут меня оклеветать, и меня убьют».

Пророк Иеремия свидетельствует: «Нет, Бог говорит, ты будешь жить долго, только выйди к халдеям. Для тебя это единственная надежда на спасение». Седекия не выходит, только просит никому никогда об этом не говорить. И, разумеется, Иерусалим был взят, а Седекия убит.

Ситуация показательная. С человеческой точки зрения, Седекия – просто несчастный человек. По душевной природе он не способен быть лидером, вождем – он человек духовно и телесно слабый. За что его наказывать? Но в данном случае к нему применимы слова, которые говорит Христос иудеям: «Вы возлюбили славу человеческую – для вас то, что говорят, делают или пытаются сделать люди, реальней, ощутимей, весомей, чем Мои слова, которые для вас ничего не значат».

Очень часто в своей жизни мы уподобляемся именно царю Седекии, ведь часто нам через каких-то людей или в тайниках нашего сердца Господь внушает: «Иди, делай, никто тебе не причинит никакого вреда», но мы боимся, не верим, не решаемся делать; мы боимся видимого, а невидимое для нас – ничто.

Ситуация, когда видимое важнее, когда страх преодолевает все, греховна – она ясно свидетельствует, что для нас Бог не стал единственным Светом, единственной Истиной, мы не исполнили заповедь «возлюби Господа Бога Твоего всей крепостью твоею, всем помышлением твоим», а возлюбили этот мир, славу и покой. И боимся мы не Бога, а тех вещей, которые могут причинить нам люди, находящиеся в этом мире.

Христос поэтому и говорит: «Не бойтесь убивающих тело, душе не могущих ничего сделать, бойтесь убивающих душу». Мы очень часто об этом забываем, очень часто оправдываем себя немощью, забывая, насколько немощен был Иеремия во всех смыслах этого слова, насколько немощен был апостол Павел, сколько ему причиняли зла, даже камнями заметывали его, а он оставался жив, потому что Бог повелел ему жить. Ведь дыхание нашей жизни в руках Божиих, и никто, если этого не захочет Бог, не в состоянии исторгнуть из нас жизнь. Вот упование, которым мы должны жить.

Божий Промысел пребывает над всеми народами

В заключение наших бесед по Книге пророка Иеремии хотелось отметить один эпизод, который раскрывается в 35-й главе. Эпизод замечательный, очень мудрый и очень глубокий. Ни до, ни после ничего подобного мы не видим. Эпизод этот почти совершенно оторван от контекста самой книги.

Где-то в Израиле проживает небольшое племя, которое в Книге пророка Иеремии называется рехавиты. Что это за племя, откуда они пришли? Из самой Библии мы никаких выводов сделать не можем. Но они – не иудеи. И вот пророк Иеремия, чтобы вразумить иудеев, жителей Иерусалима говорит: «Пойдите к этому народу и предложите им выпить вина». Посланные пошли, предложили вино. Рехавиты отказались: «Наши отцы заповедовали нам никогда не пить вина, мы не нарушим того, что сказали нам наши отцы». Посланные возвращаются и передают это ответ. Тогда Бог устами пророка Иеремии говорит: «Вот видите, они боятся нарушить заповедь, которую дали им их отцы, а народ Мой не может сохранить заповеди, которые им дал Я, Господь Бог этого народа» – для рехавитов слова человеческие, слова и наставления отцов более значимы, чем для иудеев заповеди и наставления их Бога. А дому Рехавитов сказал Иеремия: «так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: за то, что вы послушались завещания Ионадава, отца вашего, и храните все заповеди его и во всем поступаете, как он завещал вам, – за то, – как говорит Господь Саваоф, Бог Израилев, – не отнимется у Ионадава, сына Рехавова, муж, предстоящий пред лицем Моим во все дни» (Иер. 35:2, 18,19).

Контекст понятен – Господь Бог ставит в пример иудеям рехавитов именно за то, что те хранят заповеди. Но тут важен и другой момент. Оказывается, если народ, этническая общность, живет, более или менее соблюдая установления – своих ли предков или данные когда-то людям Богом, – то этот народ сохраняет с Богом связь. Как Сам Господь говорит, «предстоящий перед лицем Моим не отымется от этого народа вовеки» – всегда, по воле Божией, среди этого народа является человек, ходатайства, молитвы которого Бог слышит, потому что этот народ хранит хоть чьи-то заповеди.

Никогда, читая Священное Писание, не надо забывать, что все появившиеся на земле народы созданы Богом. И Бог о них заботится, Бог о них промышляет, Бог творит с ними великие и славные дела.

В заключении Книги Иеремии есть немало глав, которые посвящены плачу Иеремии о погибающих народах. Но плач Иеремии – не просто плач человека. В его плаче слышен «глас хлада тонка, и тамо Господь» в полноте благодати Святого Духа. Как апостол Павел потом скажет в Послании к Римлянам, «Дух Святый ходатайствует за вас воздыханиями неизреченными».

Дух Святой устами пророка Иеремии плачет о погибающей славе человеческой, о погибающих людях, ведь никто из людей ему не чужд: Бог израильского народа есть Бог всех народов – если внимательно читать Библию, можно увидеть, что постоянно сам Дух Святой указывает на то, что Его Промысел пребывает над всеми народами.

Много раз за время наших бесед по истории Ветхого Завета я указывал на то, что в Священном Писании постоянно подчеркивается: Промысел Божий распростерт над всеми народами, – но над израильским народам по преимуществу, ведь задача у него особенная, на него возложена особенная миссия, сделать ему надлежит больше, чем всем остальным народам, потому так сильно заботится о нем Бог.

Из эпизода с племенем рехавитов можно сделать и еще один вывод – любая традиционность, любое хранение традиций есть благо. Наш век, страдающий либерализмом, разрывающий связи с прошлым во имя совершенно непонятных целей, ценностей, идеалов, есть как раз практически демоническая попытка разрушить последние основы нормального существования человека на земле.

Нет душевного – не будет и духовного

Раньше сохранением традиций народ мог жить, даже если он по каким-то причинам не знал истинного Бога (как, например, Китай, который фактически живет – по крайней мере, жил до середины XX века, до того, как пришли к власти коммунисты, – традициями, заложенными очень, очень давно, Конфуцием. Сохраняя верность Конфуцию, народ сохранял себя в мире. Это уникальная цивилизация, народ, сумевший сохранить свою самобытность, основную систему ценностей буквально вопреки всему. Там были философы, культура, изобилие плодов, ресурсов, изобилие людей, вождей, всего, чем может гордиться нация), ибо через сохранение традиций Бог благословлял этот народ, хоть и лишенный дара богопознания, но правильный именно потому, что он был верен традициям своих отцов.

Разрушение же традиций уничтожает почву, на которой народ может дальше процветать. Почему сейчас происходит истощение земли? Кто-то скажет, что народа стало очень много. Но беда в том, что люди ждут от земли только одного – чтобы земля удовлетворяла их прихоти и похоти, служила к их обогащению, и больше ничего. Никто не думает ни о какой традиционности, о том, чтобы передать землю будущему поколению. Мы не только разрываем с прошлым, мы и о будущем не думаем, живя одним днем.

И эта наша беспочвенность, неукорененность ни в чем, когда каждый сам себе голова и живет так, как будто он первый на земле и после него никто никогда не будет жить, вот такое состояние человека разрушает все вокруг него, разрушает самого человека, – это абсолютно безбожное состояние. И здесь даже не важно, во что человек верит. Если он не чувствует корней своих, не думает о будущем, то этот человек вырывает себя из истории. Ему не на чем строить здание своей жизни, поэтому он лишается благословения Божия, и вся жизнь его становится пустой.

Пример рехавитов – показатель того, что восхождение к Богу начинается с душевного. Если человек сохраняет верность своим отцам, то, получив благодать Божию, он сохранит и верность Богу. О том, что восхождение к Богу начинается с душевного, ясно сказал апостол Павел. Тут важно понимать, что если нет душевного, то никогда не будет и духовного. Если человек не чтит своего отца, верности и заветов, которые дал ему свой плотской отец, он не будет чтить и заповеди Божии. Если человек проходит мимо монетки, на которой изображен, например, Георгий Победоносец, то он никогда не научится чтить святыни и в храме, не будет чтить и храма. Если человек позволяет себе кощунствовать над могилами павших воинов, если ветераны войны и смерть человеческая для него ничего не значат, он кощунственно смеется над тем, что было в годы войны, то он никогда не сможет ценить и святых, и мучеников, не сможет почитать своих наставников, никогда не будет дорожить храмом. Именно через душевное человек восходит к духовному. Если нет первого, то не появится и второго. Поэтому воспитание в традициях хотя бы очень простого благоговения перед чем-то очень важным и святым в этой жизни может стать фундаментом для того, чтобы из человека вырос потом настоящий христианин.

Богообщение словами не описать

Сегодня мы начинаем книгу еще одного ветхозаветного пророка – Иезекииля. Особенность миссии Иезекииля в том, что он пророчествует среди народа, уже покинувшего Иерусалим, Землю Обетованную, переселенного в земли царства Вавилонского. Среди плененного народа он продолжает свидетельствовать о Христе – о Мессии грядущем, о будущих путях развития Царства Израильского, о судьбах мира и дальнейшей исторической судьбе еврейского народа. Разумеется, это накладывает определенный отпечаток и на формы, и на содержание его свидетельства, ведь народ, пребывая в изгнании, испытывает трудности, гнев Божий.

Начать рассказ о Книге пророка Иезекииля надо с момента призвания Иезекииля на пророческое служение. Это очень известный момент видения пророком Иезекиилем славы Божией.

Видение пророка Иезекииля очень интересно, сложно, таинственно. Никто ничего подобного не видел, поэтому оно всегда привлекало внимание мистиков, людей, которые во всем выискивают скрытые тайны, какие-то «секретные материалы» к истории взаимоотношений человека и Бога. И они даже пытались изобразить видение пророка Иезекииля, хотя изобразить это, на мой взгляд, в принципе, даже описать словами, невозможно (сам пророк в конце концов соглашается, что это невозможно).

Кому интересно, может прочитать это описание в 1-й главе его Книги: вся глава посвящена описанию видения подобия Славы Божией. Я остановлюсь только на одном моменте: «И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри его вокруг, а под сводом, который над головами их, было подобие престола, по виду как бы из камня сапфира, и над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем». Сразу бросается в глаза постоянный акцент пророка на словах, во-первых, «как бы», во-вторых – «подобие». Он не говорит, что видимое им есть несомненная реальность, хотя соответствующими словами, образами описывает совершенно реальный факт. И «как бы» здесь вполне уместно: он видит «нечто» и это «нечто» пытается описать. Как в свое время апостол Павел, когда был восхищен до Третьего Неба и там видел и слышал нечто, сказал: «…но человеку невозможно пересказать то, что видел там».

Мы это знаем и из опыта святых. Когда обстоятельства принуждают их к тому, чтобы все-таки поделиться своим опытом богообщения, они пытаются изречь этот опыт богоприличными словами и всегда признаются: «Мы не в силах передать то, что мы видели, что чувствовали. Даже наши ощущения, которые мы испытывали, пребывая с Богом, мы не можем передать». Любой, кто хоть чуточку соприкасался с действием благодати Божией, поймет, что передать ее действие на самом деле невозможно: для обозначения опыта богообщения и ощущаемых, точнее даже – созерцаемых в том, духовном мире, вещей не придумано слов. Ведь язык человеческий создавался для описания вещей чувственных, доступных, и не предусматривает слов для описания вещей духовного порядка, которые откроются в будущем веке, а сейчас составляют тайну. Так что передать адекватно этот опыт человек не может.

Вот и пророк Иезекииль постоянно подчеркивает, что он всего лишь пытается передать, что и как ему открылось в виде подобия славы Божией. Поэтому это видение и этот образ надо воспринимать очень осторожно.

Каждое слово в Библии исполнено смысла

Вопрос: а зачем, если невозможно адекватно передать виденное пророком Иезекиилем, вообще об этом говорить? А смысл в том, чтобы показать; даже то, что видит Иезекииль, то есть то, что пребывает окрест Бога, есть некоторое подобие Его славы, невместимое человеческими понятиями. Духовный мир и то, что являет Собой Бог даже окрест Себя, – совершенно иного измерения (как у пророка Исаии говорит Господь, «Мои мысли – не ваши мысли»). Понять, объяснить Бога на самом деле невозможно. Ни духовный мир, ни Его. Когда человек изумляется Откровению, то понимает, что вместить или даже удержать в уме Откровение тайн Божиих он не может, будучи ограничен плотью, возможностями своего разума, своей тварностью, греховностью и немощью в восприятии духовных вещей.

В видении пророка Иезекииля есть вещи заведомо парадоксальные. Вообще книги, и особенно Библию, надо читать внимательно, вчитываясь в слова, а не просто пытаясь уловить образ – это не поэзия, это свидетельство, поэтому каждое слово там исполнено смысла. Просто иногда для нас он закрыт либо вследствие каких-то промыслительных от Бога вещей, либо вследствие нашей ограниченности, греховности, суетности нашего ума. И мы не можем постичь некоторые тайны Божии, которые постигали святые отцы.

Итак, парадоксы пророка… Например, описывается, как он видит существ, которых потом мы назовем херувимами, он видит у каждого четыре лика – их несколько, херувимов, у каждого четыре лица, и каждый движется туда, куда смотрит его лицо. Пророк Иезекииль не комментирует это. С нашей логикой – это абсолютный нонсенс. Но пророк описывает это видение, не ощущая никакой несообразности. Пытаясь это объяснять, он вынужден вступать в какую-то парадоксальность изложения… Потом святые отцы, богословы наши православные скажут, что, когда мы говорим о Боге, надо молчать. Так возникнет апофатическое богословие – по сути, любая вещь, сказанная о Боге, неправильна, она искажает: невозможно словом или мыслью описать то, что мы можем воспринимать в Боге, ведь Он бесконечно выше всех наших слов и мыслей.

Вот хотя бы на основе этой парадоксальности в видении херувимов, которые имеют четыре лика и движутся туда, куда смотрит лик, становится понятно, что пророк видит что-то совершенно превосходящее наше понимание. Для того и описано это видение, чтобы человек не пытался каким-то образом примерять Бога к своим реальностям.

Иезекииль, возможно, видел царя Иудейского (правда, нигде напрямую об этом не говорится. Возможно, он видел и царя Вавилонского, раз был взят в плен). И он мог бы описать Бога, как многие делали, прибегнув к реальностям мира – вот царь, владыка: в этих образах и описать (наверное, царь Вавилонский поражал воображение своей величественностью, величественностью церемониала).

Но, описывая свое видение, пророк Иезекииль к таким образам не прибегает. Он пытается описывать словами и образами, которые не укладываются в формальную человеческую логику, подчеркивая, что Бога нельзя мерять нашими понятиями. Его свидетельство должно с этого начаться: очень важно было показать угнанному в плен народу, что все их представления о Боге и о том, чего желает Бог, бедны и убоги, – они всего лишь тень тени того, что есть на самом деле. И чтобы поднять сразу пророка на такую высоту и сделать его способным к свидетельству парадоксальному, Бог и открывает ему такое противоречивое видение, превосходящее даже возможность это видение описать.

Как приходилось пророку Иезекиилю свидетельствовать, мы скажем чуть позже. Именно из этого описания видения пророком подобия славы Божией на реке Ховаре в Церковь вошло изображение херувимов с четырьмя ликами. Херувим – это духовное существо, ангельский дух, имеющий как бы подобие крыл. И, разумеется, ангелы – это не то, как мы их изображаем, это некоторое подобие наших представлений; что они представляют собой на самом деле, мы не можем вместить ,настолько ангельский мир, ангельская сущность превосходит возможность нашего понимания, – не говоря уж о Боге.

Глубины Премудрости Божией

Видение херувимов с подобием крыл и ликами орла, тельца, человека и льва… Именно с этими ликами увидел их пророк Иезекииль, и они стали символами четырех евангелистов, которые засвидетельствовали о Христе.

Это не случайно. Вообще, в Церкви нет никаких случайных вещей. Церковь действительно наполнена тайной. Не поверхностной мистикой, не рациональным мистицизмом, а именно глубочайшей тайной. Некоторые глубины этой тайны будут бесконечно открываться в процессе вечного бытия человечества. А некоторые откроются только тогда, когда тьма этого века пройдет и все явится в свете. Вот известный образ из Писания – брак Христа с Церковью: Церковь – невеста, Христос – Жених. Пытаясь его раскрыть, апостол Павел в Послании к Ефесянам изнемогает и говорит просто: «Тайна сия велика есть». Он пытается ее раскрыть, но умом, духом своим проникая в какие-то глубины Премудрости Божией, понимает, что изречь это словами не может – и просто указывает на глубину тайны, понимая, что человеку в эту глубину в его нынешнем состоянии спуститься невозможно. У человека нет ни такого смирения, ни такой чистоты ума, чтобы размышлять о глубинах этих тайн.

В Церкви ими на самом деле дышит все, нет ничего случайного. Другое дело, что мы это все пытаемся как-то себе объяснить. И если в простоте мы верим Церкви, то все воспринимается на веру легко и просто. Если мы пытаемся не просто поверить Церкви, а сначала понять, а потом поверить и сразу себе все объяснить, то, конечно, ум наш, при таком поверхностном отношении к тайнам Божиим, изнемогает, мы ничего не понимаем: к чему такое нагромождение случайных, как нам кажется, элементов, обычаев, обрядов, символов? Можно сделать проще. По этому пути, собственно говоря, и пошли протестанты – и обмельчали, потеряли глубинное измерение. Нет в них той бездны духовности, погружаясь в которую сердце и ум изнемогают от непостижимости открывшегося и величия премудрости Божией.

Так вот, в образах херувимов увидели пророчество о четырех евангелистах. Ведь не так все просто получилось. Когда появились Евангелия, написанные апостолами, Евангелие от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна Богослова, наряду с этими ходили и другие, подписанные именами учеников Христовых. Было даже апокрифическое евангелие от Иуды, но Церковь сказала: «Это не наше – это не творение Святого Духа, это не о Христе, это не церковное». Когда Церковь Духом Святым отбирала, что действительно сотворено этим же самым Духом, а что есть человеческое измышление, то не думала о видении пророка Иезекииля. Но когда Церковь приняла и утвердила четыре Евангелия, потом этот же Дух Святой в лице первых учителей Церкви обратил внимание, что действительно эти херувимы пророчествуют о том, что будут именно четыре евангелиста.

И на свидетельстве именно этих евангелистов и утвердится в мире проповедь о Христе – через их словесное свидетельство, через силу их проповеди по всему миру в умах и сердцах человеческих будет царствовать Христос.

И откровение Церкви о том, что херувимы, имеющие четыре лика, – это свидетельство о четырех евангелистах не какая-то натяжка, это именно прозрение в глубины и тайны домостроительства спасения Божия. Можно сказать, что, видя это подобие славы Божией, Иезекииль видел то, что мог вместить. А Бог свидетельствовал через него, что однажды слава Божия в Лице Иисуса Христа будет явлена в мире, и Царствование Его будет распространяться по миру через свидетельства четырех евангелистов.

Символы этих евангелистов, сами евангелисты изображаются на парусах купола: когда вы заходите в православный храм, вы видите купол изнутри – он покоится на четырех парусах, где изображены именно евангелисты. За каждым – его символ: с ликом орла – у Иоанна Богослова, с ликом тельца – у евангелиста Луки, с ликом человека – за евангелистом Матфеем, и херувим с ликом льва за евангелистом Марком. Паруса реально несут на себе купол, а в нем изображается Господь Иисус Христос. И получается, что эти паруса, эти херувимы – как бы подножие Божия Престола. Пророк Иезекииль описывает это как свод Небесный, свод над главой Того, Кого он видел сидящим на подобии престола. То есть сама архитектурная композиция храма определенным образом соответствует видению подобия славы Божией пророком Иезекиилем на реке Ховаре.

Как сохранить ревность по Богу

В прошлый раз мы рассмотрели видение пророка Иезекииля на реке Ховаре, где он видел подобие славы Божьей. Вообще, в жизни пророка Иезекииля очень много странностей. Его свидетельства парадоксальны, его жизнь необычна, в его писаниях очень много загадочного, особенно когда он скрупулезно начинает описывать некоторые непонятные нам вещи в Иерусалимском храме или горний Небесный храм. Описание даже странное – непонятно зачем так скрупулезно называть размеры каких-то вещей в шагах, в локтях. И таких странностей очень много.

Здесь важно понимать, что он все-таки священник, поэтому то, что связано с храмом и богослужением, ему близко и понятно как никому. Очевидно, раз он избран Богом во пророки, значит священником он был не просто достойным, а именно служащим Богу всем своим сердцем, всем существом. Вообще, о священстве он говорит очень много и поучений, и наставлений – имеет право.

Другие пророки избегают разговора о священстве, понимая, что не имеют права говорить о той категории людей, к которой сами не имеют отношения. Поэтому и разговора о храме у них очень мало. Надо понимать, что в ветхозаветном храме простые люди практически не видели ничего из того, что происходит в храме, доступ им был закрыт туда (я бы сказал, в наш алтарь люди гораздо больше имеют доступа, чем в две трети помещений ветхозаветного храма, куда невозможно было простому человеку войти. А именно там и свершалось все самое важное).

Была часть в ветхозаветном храме, куда входил только первосвященник – и только раз в год. Что там происходило, вообще мог сказать только он и больше никто. Разве что человек, которому это было открыто Духом Святым.

Можно сказать, что пророк Иезекииль, кроме того, что он священник, может считаться первым юродивым. Он действительно совершает очень многие вещи как юродивый в русском понимании этого слова. Это вещи парадоксальные, шокирующие, не поддающиеся однозначному толкованию.

Почему так происходит? А потому, что народ настолько огрубел, что его надо было встряхнуть. Юродивые ведь посылаются именно чтобы встряхнуть народ. Они и сейчас посылаются именно для этого, ведь мы привыкаем к словам о Боге, привыкаем к хождению в храм, к посту, к общению с благодатью и становимся бесчувственными. Борьба с привыканием к святыне, к жизни в Боге – это одна из очень важных проблем духовной жизни каждого человека.

Как сохранить ревность по Богу, горение, как попытаться достичь такого состояния, какое было у царя Давида, про которого сказано, что он всегда ходил перед Богом? Как не потерять ощущение того, что Бог здесь, рядом? Видит меня, слышит меня, внимает мне. Как сохранить этот трепет? Человек же такое существо, что быстро ко всему привыкает – и к радости, и к горю, и к святыням. И чтобы встряхнуть, посылается тот, кто именно шокирующими поступками, неоднозначными заявлениями, обличающими словами может взорвать этот привычный мир, чтобы заставить окружающих задуматься.

Люди настолько привыкают к словам, что их уже не понимают. А тем более угнанные в плен. Они слов почти не слышали, даже стали очень быстро забывать то, что было с ними в Иерусалиме. Им надо было именно показать – надо было не столько говорить, сколько показывать, так скажем, спектакль.

Вот пример, не вдаваясь сильно в подробности, как это могло происходить, хотя такими образами наполнена вся Книга пророка Иезекииля. «Ты, сын человеческий, возьми себе кирпич, положи его пред собой и начертай на нем город Иерусалим и устрой осаду против него, и сделай укрепление против него, и насыпь вал против него, и расставь кругом против него стенобитные машины, и возьми себе железную доску, и поставь ее как бы железной стеной между тобой и городом и обрати на него лице твое, и он будет в осаде, а ты его осаждай. Это будет знамение дому Израилеву. Ты же ложись на левый бок твой и положи на него беззаконие дома Израилево по числу дней, которые будешь лежать на нем, и ты будешь нести беззакония их, и я определил тебе годы беззакония, и числом дней 390 дней ты будешь нести беззакония дома Израилева. И когда исполнишь это, то вторично ложись уже на правый бок и 40 дней неси на себе беззакония дома Иудина, день – за год, день – за год Я определил тебе.» То есть 390 дней пророк Иезекииль недвижимый должен лежать на одном боку, а потом 40 дней на другом…

Господь есть спасение всех людей

Пророк Иезекииль свидетельствует: «И пищу твою, которою будешь питаться, ешь весом по двадцати сиклей в день; от времени до времени ешь это. И воду пей мерою, по шестой части гина пей; от времени до времени пей так. И ешь, как ячменные лепешки, и пеки их при глазах их на человеческом помете. И сказал Господь: так сыны Израилевы будут есть нечистый хлеб свой среди тех народов, которым Я изгоню их».

Вот такие вещи шокирующие должен был делать пророк – именно делать, ничего фактически не говоря. Чтобы народ, видя эти действия, начал размышлять и понял наконец, что с ним произошло. И сделал определенные выводы.

Каковы же основные темы пророческого служения пророка Иезекииля? Во-первых, это тема остатка. Рефреном звучат слова пророка Иезекииля о том, что остаток Израиля спасется. То есть народ не будет пребывать в плену до конца. Главная цель проповеди – утешение плененного народа. Да, вы в плену, говорит пророк. Но Бог оставил вас не до конца. Вы вернетесь, Иерусалим будет восстановлен, Завет с Богом не нарушен до конца именно потому, что нельзя нарушить Завет, заключенный с Богом, даже если народ нарушает этот Завет. Бог верен этому Завету. В силу данных обещаний Он заботится, сохраняет народ и не позволит населению Израиля пропасть совсем.

И в то же время в эту проповедь постоянно вплетается трагическая нотка – спасется только остаток. То есть не все вернутся и восстановят Завет с Богом. Именно через пророка Иезекииля Господь подчеркивает ныне забытую трагичность того, что спасется именно остаток.

И в Евангелии Христос несколько раз говорит об малости спасающихся. «Много званых, но мало избранных», – говорит Он. Господь есть спасение всех людей, но, увы, спасаются не все. Вот трагичность того, что спасаются не все, с особой ощутимостью звучит в свидетельстве пророка Иезекииля и потом – иногда с меньшей очевидностью – повторяется у других пророков. Достаточно ярко звучит она в свидетельстве Иисуса Христа. Как говорит пророк Иезекииль, «даже если Израиль будет числом своим как песок морской, только остаток спасется».

Есть особое духовное содержание у этого понятия – «остаток Израиля». Речь идет не только об иудеях, которые физически выживут в плену. «Остаток» Израиля – это именно мессианское обозначение, представление об Израиле в свете Пришествия Иисуса Христа. То есть, попросту говоря, спасшийся остаток Израиля – это те иудеи, которые уверуют во Христа и пойдут за Христом. Это тот Израиль, который сначала в лице апостолов, а потом в лице тех, кто уверовал по слову апостолов среди еврейского народа, создадут первоначальное ядро Христовой Церкви. В богословской литературе их называют иудеохристиане.

Конечно, среди иудеев были и те, кто не принял Христа, те, кто гнали, преследовали апостолов. Особенно это видно из истории апостола Павла. Сколько он принял страданий от братий своих по плоти, то есть от иудеев! Тем не менее, ядро христианской Церкви в историческом ее развитии создали именно обратившиеся ко Христу иудеи.

Вот об этом «остатке» через пророка Иезекииля и свидетельствует Господь. Сколько бы ни было народа, уверует во Христа только часть этого народа, те, кто не уверует, погибнут. Причем не только в духовном смысле, но и в физическом. Как это и произошло в истории, когда Иерусалим был стерт с лица земли войсками римского императора Веспасиана и фактически на несколько веков перестал существовать. А христиане вышли из этого города и разошлись по земле, разнося проповедь о Христе иным народам.

Фактически, народ израильский потерял возможность жить на этой земле именно потому что потерял веру, то есть не явил веру во Христа. Весь Израиль, не уверовавший во Христа, руками римских воинов был истреблен – в подтверждение слов пророка Иезекииля.

Главное – люди должны жить верой

Еще не последняя духовная глубина скрывается за образом «остатка Израиля». Пророк Иезекииль в свете явленной ему благодати Святого Духа понимает Израиль духовно. Фактически, как потом об этом ясно засвидетельствовал апостол Павел, все христиане – это есть новый Израиль. И не просто новый, а – истинный Израиль, не потомки Авраама только по плоти, а те, которые по духу продолжают дело Авраама, с которыми Бог и вступает в Завет. Быть потомками Авраама по духу – значит сохранять его веру в Бога. Так что те, кто уверовал в обетованного Спасителя, во Христа, те действительно потомки Авраама – новый духовный Израиль.

И в этом плане «остаток Израиля», то есть истинный Израиль – это представление обо всех спасшихся людях, которые уверовали во Христа. И мы, Церковь, как новый Израиль, вышли все из земли египетской, из земли греха, от мира сего, переходим через пустыню (то есть скорби нашей жизни, «житейское море») и вступаем в Землю Обетованную – Царство Небесное.

Собственно говоря, история Ветхого Израиля оказывается пророчеством о новом, истинном Израиле, который через Воскресение Иисуса Христа, через Крещение и скорбную, крестную жизнь в пустыне мира сего постепенно двигается к Земле Обетованной – к Царству Небесному.

Это очень важно. Фактически, пророк Иезекииль ставит вопрос о том, что в Землю Обетованную наряду с потомками Авраама по плоти, входят и язычники. Он их ставит наравне с прямыми потомками Авраама. Главное, что эти люди должны жить верой в Бога. В 20-й главе об этом хорошо написано. Это первая тема, к ней не раз и не два возвращается пророк Иезекииль.

Вторая тема не менее важная. Это тема покаяния. Именно пророку Иезекиилю принадлежат известные слова, что Господь не хочет смерти грешника, но чтобы он обратился и жив был.

Вот те слова, которые каждый из нас слышит во время таинства Покаяния на Исповеди. Эта мысль повторяется во многих местах.

В 18-й главе есть очень важное, на мой взгляд, свидетельство Бога, что сын не несет ответственности за грех и вину отца: очень часто можно слышать в околоцерковной среде, что человек наказывается или несет какое-то страдание за грехи своих предков – Слово Божие свидетельствует, что этого не бывает, на самом деле человек страдает за свой грех. Другое дело, что, конечно, наследник грешника рождается в более невыгодном духовном и душевном состоянии, чем сын праведника. Это оказывает на него воздействие, но не является всеобъемлющим и подавляющим свободу человека обстоятельством.

Грубо говоря, если в семье пьяницы родился сын, стать трезвенником ему будет очень трудно. Но и его свободу никто не забирает, он не должен обязательно стать пьяницей. Но если он станет трезвенником, то его поступок будет гораздо более значимым в глазах Божиих, чем трезвенность человека, в семье которого никто никогда не пил. Победить грех, соблазн человеку в ситуации грешных предков, конечно, труднее, но не невозможно. Каждый из нас знает немало случаев, когда у никудышных родителей появлялись верующие, благочестивые дети, даже рождались праведники. Например, в семье великомученицы Варвары отец был абсолютно нечестивым, он же ее фактически и казнил, однако это не помешало ей стать верующей христианкой.

И вопрос в связи с этим всегда звучит так: как среди развращенного мира сохранить верность Богу? Как сохранить настрой духовной жизни? Как не соблазниться? Об этом написано очень много книг и советов святых отцов, современных подвижников благочестия.

Блажен человек, призванный Богом

Как не соблазниться… Об этом написано очень много книг и советов святых отцов, современных подвижников благочестия. Но я хотел бы отметить, что сказал по этому поводу пророк Иезекииль.

Этот вопрос касается и жителей осажденного Иерусалима, которые практически поклоняются неизвестно кому; слушать слова пророка никто не хочет, праведники скрывают свою веру. Так относятся и к народу, уже угнанному в рабство в Вавилон, ведь Вавилон – это извечный символ греха, мира сего, фактически – царство дьявола. Как же сохранить веру в Бога среди гнездилища порока и разврата?

Вот что говорит пророк Иезекииль (это 9-я глава): «И возгласил в уши мои великим гласом, говоря: пусть приблизятся каратели города, каждый со своим губительным орудием в руке своей. И вот, шесть человек идут от верхних ворот, обращенных к северу, и у каждого в руке губительное орудие его, и между ними один, одетый в льняную одежду, у которого при поясе его прибор писца. И пришли и стали подле медного жертвенника. И слава Бога Израилева сошла с Херувима, на котором была, к порогу дома. И призвал Он человека, одетого в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца. И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак. А тем сказал в слух мой: идите за ним по городу и поражайте; пусть не жалеет око ваше, и не щадите; старика, юношу и девицу, и младенца и жен бейте до смерти, но не троньте ни одного человека, на котором знак, и начните от святилища Моего. И начали они с тех старейшин, которые были перед домом Господним».

Это ситуация в Иерусалиме. Но она вообще адекватно отражает пребывание верующего человека, где бы он ни был, среди людей неверующих. Трудно жить, трудно соблюдать заповеди.

Хорошо в Псалтири: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых». А если нет возможности? Если окрест нечестивые ходят, и никуда от них не деться, как жить? Так вот, Господь устами пророка Иезекииля дает замечательный совет. Человек (пусть он ничего не может делать, пусть он сам немощен и окружен, по разным причинам, немощью духовной, так что нет в нем ни мужества, ни воли сопротивляться насилию, распущенности, неверию, которые его окружают), если он только вздыхает о всей неправде, которую видит, и страдает о том, он не лишится милости от Бога.

Конечно, блажен человек, который имеет от Бога благодать бороться, вести апостольскую проповедь, блажен человек, призванный для этого Богом. Но не все имеют такой талант и такой дар от Бога. Есть очень много людей слабых и духовно немощных. Но если они сердцем своим отталкиваются от образа мира сего, если они, видя все то, что нас окружает, хотя бы внутренне негодуют и вздыхают об этой неправде, то, еще раз повторяю, Слово Божие свидетельствует, что они не лишатся милости от Бога.

Сердце должно быть чистым

Продолжаем беседу о Книге пророка Иезекииля. Остановим наше внимание вновь на теме покаяния. В Книге пророка Иезекииля ей уделяется очень значительное место, вскрываются некоторые особые моменты, важные для ее понимания.

С необыкновенной глубиной пророк показывает, что требуется в покаянии, насколько значим этот процесс в жизни человека и человечества вообще. У пророка Иезекииля есть совершенно уникальные образы. Хотелось бы начать с отрывка из 14-й главы:

«И пришли ко мне несколько человек из старейшин Израилевых и сели перед лицем моим. И было ко мне слово Господне: сын человеческий! Сии люди допустили идолов своих в сердце свое и поставили соблазн нечестия своего перед лицем своим: могу ли Я отвечать им? Посему говори с ними и скажи им: так говорит Господь Бог: если кто из дома Израилева допустит идолов своих в сердце свое и поставит соблазн нечестия своего перед лицем своим, и придет к пророку, – то Я, Господь, могу ли, при множестве идолов его, дать ему ответ? Пусть дом Израилев поймет в сердце своем, что все они через своих идолов сделались чужими для Меня. Посему скажи дому Израилеву: так говорит Господь Бог: обратитесь и отвратитесь от идолов ваших, и от всех мерзостей ваших отвратите лице ваше».

И дальше – очень много слов о покаянии. Важно понять, что здесь пророк, или, лучше сказать, Бог через пророка, открывает очень важное духовное явление: идол в сердце человека. Понятно, что об идолах вообще говорили пророк Исаия, пророк Иеремия. Мы могли представить себе, как это было на самом деле: люди приходят и поклоняются каким-то истуканам. Но в данном случае речь идет о народе, который угнан в плен и поклоняться идолам физически не может, поскольку находится в земле переселения и привычных им идолов у них нет. Тем не менее, каждый из них сохранил идола в сердце своем! И более того, говорит пророк Иезекииль, каждый из них ставит «перед лицем своим соблазн нечестия своего». То есть главная проблема человека в том, что сердце человеческое заполнено идолами. Не в том, что человек поклоняется кому-то вместо Бога, а в том, что, даже признавая Бога, человек, если имеет в сердце своем идолов, нечестив перед Богом. И Бог не слышит его.

Даже тогда, когда человек в изнеможении духовном приходит вопросить воли Божией, узнать, как ему надо поступать, Бог отказывается отвечать именно по причине того, что сердце человеческое на самом деле занято другим.

Бог – это не некая инстанция, которая на любое наше вопрошание должна дать нам ответ. Нас с Богом связывают (должны связывать, хотим ли мы этого или нет) отношения глубокие, органические, отношения жизни и смерти. Если сердце мое не занято Богом, если в сердце моем нет ни капли истины, если сердце наполнено нечестием, в нем нет искреннего стремления к Богу, значит, там нет Бога. Как же Он может нам ответить, как же мы можем услышать Его ответ, если Его попросту нет в нашем сердце, а все оно заполнено идолами? Господь говорит: «Сыне, даждь Ми сердце» – отдай Мне свое сердце… Он хочет сердце наше, хочет и должен жить в нем: для этого наше сердце и создано. Если сердце заполнено идолами, Бог не может в нем жить.

Что же такое «идолы в сердце»? Это может быть все что угодно – любая страсть, любое явление мира, любое явление человеческих отношений – семья, любовь, власть, слава, деньги, квартира, работа, профессия, увлечение… Это может быть один идол или сотни, десятки идолов, раздирающих наше сердце. Мы сами изнываем от противоречивости своей, стремясь то к одному, то к другому, спотыкаясь и снова бросаясь, как мотыльки на свет, чтобы сердце наше сгорало в этом ложном, суетном свечении.

Сердце должно быть чистым, в нем должен и может жить только Бог. Не случайно в Новом Завете есть слова: может ли быть общение Бога с идолами? Что общего у Христа с сатаной? Не может в одном сердце жить и то, и другое. Не может!

Никогда не отлучаться от Бога

Если мы хотим, чтобы в сердце жил Господь, надо сердце очистить от идолов, от всяких пристрастий. Ведь заповедь Божия вполне очевидна: «Возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим, всей крепостью твоей». Всем! Мы настолько привыкли к звучанию этих фраз, что их совершенная категоричность, превышающая привычное бытие мира, остается нами не понятой.

«Возлюби Господа Бога своего всем сердцем твоим» – это как раз о том, что ничего в нашем сердце, кроме Бога и любви к Богу, быть не должно. И всякая любовь к чему-то иному, служение чему-то иному вызывает и в буквальном, и в переносном смысле слова ревность Божию: Он создал сердца наши для Себя. Все в этом мире уйдет, останется только наше сердце. От того, к чему оно прилепилось, зависит, каким будет суд этому сердцу после того, как мы выйдем из тела и предстанем на Суд Божий. «Где сокровище ваше, там и сердце ваше», – предупреждает Христос в Евангелии.

О чистоте сердца говорится, например, в заповеди блаженств: чистые сердцем. О чистоте сердца говорят пророки и до Иезекииля. Пророк Исаия говорил, что надо очистить сердце и обратиться к Богу, очистить именно от того, что пророк Иезекииль называет идолами. А это, повторю, все что угодно, все, чему мы служим или любим вместо Бога, ведь всякая наша любовь крадет свою энергию у любви к Богу.

Размышляя над этими словами, мы можем представить себе, что вообще никакое человеческое деланье невозможно. Тогда что же нам вообще делать в этом мире? Как трудиться, как жить? На самом деле, это одна из очень сложных для современного человека вещей, которую мы никак не можем понять.

Следует помнить опыт жизни древних святых. Они могли управлять государством, участвовать в войнах, писать книги, выступать в защиту интересов кого-либо, совершать миссионерские поездки, паломничества, могли учить и много-много чего делать, и при этом все их служение было именно служением Богу, их сердце не наполнялось идолами, какое дело бы они не делали.

Нам сейчас очень трудно это понять, ведь в нас очень сильно либеральное, мирское восприятие христианства. И мы не можем себе представить, как это, например, сорок мучеников Севастийских могли быть лучшими воинами легиона – принимать участие в сражениях, быть мужественными, храбрыми и при этом оставаться христианами, сохранять в себе благодать, молитвенное настроение. Георгий Победоносец, Александр Невский – имен таких очень много. Люди могли делать то дело, на которое призвал их Бог, и при этом оно было служением Богу и беззаветной преданностью Богу, они отдавали все свое сердце через это служение.

Например, если не знать жизни Иоанна Кронштадтского, то по некоторым случайным взглядам, суждениям, фотографиям можно сделать вывод, что человек этот ездил в богатой карете, носил шикарное облачение, у него всегда были награды, которых он не стыдился и не скрывал (на фотографиях, во всяком случае, всегда можно увидеть его с наградами), вел активный миссионерский, так скажем, образ жизни, много путешествовал, везде его встречали толпы народа (свидетели описывают случаи, когда во время богослужений происходили инциденты, которые заканчивались каким-нибудь бесчиньем в храме). И при том он ни на минуту не оставлял Бога, всегда пребывал с Ним – его молитва никогда не прекращалась. То есть, находясь, так скажем, в зените славы, он не переставал быть с Богом – служа царям ли, бедным ли людям, он никогда не отлучался от Бога.

На самом деле любое служение человеческое может быть (и должно быть) в первую очередь служением Богу. Если оно таковым не является, если в момент нашего служения мы не чувствуем, что этим делом нашим мы выражаем свою любовь к Богу, это дело не принесет нам никакой пользы. Примером понимания проблемы, о которой говорит пророк Иезекииль, может служить беседа преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым, где святой, на мой взгляд, очень удачно дает ключ к осознанию, как человек должен мерить свое любое земное служение.

Покаяние есть очищение сердца от идолов

Такая задача стоит перед каждым. Мы не можем отмахнуться, сказать: «А, это все неважно, потом когда-нибудь разберемся». Очень важно, чтобы дело, которое мы сейчас совершаем, являлось служением Богу: значит, мы всем сердцем исполняем заповедь Божию, стремимся возлюбить Бога всем сердцем своим.

Если нет, значит, в сердце нашем есть какие-то идолы, страсти, какие-то Богу не угодные привязанности. А ведь в том и состоит внимательное размышление, внимательное прохождение земного поприща, чтобы видеть свое сердце и постоянно производить над ним суд, рассматривая, есть ли в этом сердце идолы или нет. От этого зависит наша возможность богообщения, соединения с Богом. Ведь если мы не очищаем сердце (а в этом и состоит главный момент покаяния), тогда мы не можем слышать, чувствовать Бога в нас.

По мысли пророка Иезекииля – по тому слову, которое через Иезекииля говорит Бог, – покаяние есть очищение сердца от идолов, привязанностей, страстей, даже от соблазнов, даже от помыслов, которые мы рассматриваем и которыми услаждаем наше сердце. Только такого покаяния ждет Господь от Своего народа и от каждого человека.

Дальше речь у пророка Иезекииля идет, конечно, обращенная ко всему народу и о всем народе. Каждый должен понимать: то, что Бог в Ветхом Завете говорит по отношению к всему народу, применимо и к каждому из нас, если мы действительно хотим стать некоторой частью богоизбранного народа.

Собственно говоря, ради покаяния и совершаются те неисчислимые бедствия, которые вдруг поразили израильский народ: меч, язва, моровое поветрие, голод, жажда, злой жестокий враг, война. Все это – орудия наказания Божия, чтобы научить народ, обратить его, привести его к покаянию, помочь ему понять, что жизнь его неправильная. То есть во всем этом есть смысл и есть цель. Но особенно важна цель.

В Книге пророка Иезекииля в 16-й и 23-й главах поэтически ярко, очень интересно раскрыт образ Иудеи. Она представлена в виде женщины, девушки. Когда мы читаем притчу, которая описывает грех Иудеи, то понимаем, что по-другому и поступить-то нельзя.

Вкратце смысл в том, что жила-была никчемная, невзрачная, никому не нужная девочка, всеми попираемая, всеми изгоняемая. И вот шел богатый человек, царь, и увидел ее. Она еще была некрасивая, не вошла во всю девичью красоту, но он призрел на нее и взял ее к себе в дом, стал за ней ухаживать, холить, лелеять. Она выросла, расцвела, и он назвал ее своей невестой: «Живи в моем доме, у тебя всего будет довольно. От тебя ничего не требуется, только живи и радуйся тому, что счастье тебя посетило». Так нет же. Девушка, как только поняла, что она прекрасна, стала изменять своему жениху буквально с каждым встречным. Она стала выбегать из дома, в котором жила долгое время, стала искать любви других, стала фактически блудницей. Она продавала свою красоту, и сама давала украшения и богатства только чтобы заниматься любодейством с кем угодно, только не со своим суженым, с тем, кто ее пригрел в доме своем. И сколько царь на нее ни сердился, сколько ни заставал ее за этим грязным делом, сколько ни пытался вразумить, никакого толка не было. И тогда он разгневался и изгнал ее из дома, открыл позор ее всем, так что ею возгнушались все, кто раньше домогался ее красоты. И вот она, униженная и опозоренная, плачет, понимая, что никому не нужна, всеми брошена, и никакой любви и счастья никогда ей не видать. Так нарисована история падшей Иудеи. У пророка это все гораздо более красиво и поэтично.

Становится понятно, что Господь прав, что иначе и нельзя поступить не потому, что она совершает грех, а потому, что она обнаглела, в своей безнаказанности доходит до такого состояния, когда становится неисправима, когда вернуть ее на путь честности становится попросту невозможным. Ничем другим жить она уже просто не хочет. Ее надо либо оставить в таком состоянии, тогда она полностью разложится и физически, и душевно, или попытаться ее спасти, помочь ей обратиться и понять, что для нее является истинной ценностью. Вот ради того, чтобы падшая Иудея осознала свой грех, Господь и попустил случиться всем тем бедствиям, которые свалились на Иудею. То есть главная цель – это чтобы Иудея, народ иудейский покаялся, осознал, что без Бога жить невозможно, что только Бог является тем счастьем, ради которого она и может только жить. И если она пытается найти иное счастье и иную жизнь, все становится суетным и на самом деле неправильным.

Долготерпение Божие призывает к покаянию

Смысл наказания Господня, смысл кары, которая постигает народ иудейский, – в том, чтобы народ смирился, пришел в трепет, чтобы он осознал свой грех и восплакал перед Богом. Чтобы он пришел в состояние Авраама, Иакова, Моисея, Давида. То, о чем мы говорили: сердце, трепещущее перед своим Богом, сердце богобоязненное, сердце, снедаемое трепетной любовью и сладким страхом перед своим Создателем и Богом. Как о том сказано у пророка Исаии: «На кого воззрю, только на кроткого и смиренного, трепещущего словес Моих».

Как сказал о том Сам Господь: «Для того постигли тебя такие бедствия, чтобы ты помнила и стыдилась, что вперед нельзя было тебе и рта раскрыть от стыда, когда Я прощу тебе все то, что ты делала».

Рассмотрим, как пророк Иезекииль раскрывает проблему покаяния – коренную проблему, меняющую взаимоотношения Бога и человека.

Мы уже говорили: чтобы отношения с Богом – самые простые, когда Бог нас слышит, когда внемлет нашей молитве, не говоря уже о таких, что мы привыкли связывать со святостью, – установились, необходима чистота сердца. Нам только кажется, что чистота сердца – это нечто запредельное. Если говорить о кристальной чистоте, наверное, это так. Но, если Господь говорит, что человек может жить перед Его Лицом, не допускать в сердце ни страсти, ни идола, которому бы человек служил и поклонялся вместо Бога, значит, это возможно. Главное, необходимо понять – источником всякого греха, страстности, источником сердечной нечистоты является гордыня.

Рассматривая Священную историю Ветхого Завета, мы говорили о таких праведниках, как Авраам, Давид, Моисей, Иаков, и пытались понять: почему Бог избрал именно этих людей? Что так радует Бога, когда Он говорит о Давиде, когда восхваляет Авраама или Моисея? И мы видели: их сердца трепещут перед Создателем и Богом, ждут милости, помощи, благодати от Него. И все, что они ни делают, все относят к Источнику этого: «если я сделал добро, благо, если совершил нечто великое или малое, но достойное, значит, Источником этого был Бог».

Вот мысль, которая была укоренена и раскрыта в полноте в христианстве, ведь Христос говорит Своим ученикам: «Без Меня не можете творить ничего». Эта мысль была очевидной еще для праведников Ветхого Завета. Чтобы они это поняли, в полной мере ощутили, Бог даже по отношению к праведникам, к избранным Своим допускал разные страдания. И Авраам страдал, и Моисей страдал весьма и весьма сильно, и царь и пророк Давид много скитался, бедствовал и очень много горя перенес, чтобы никогда не забыл, что он всего лишь творение, глина в руках горшечника.

Состояние души, трепещущей перед своим Богом, прямо противоположно духу, которым живет наше время. Сейчас в чести человек, который «сделал себя сам», «всего в этой жизни добился своими руками». Он не нуждается в Творце. Правда, он может признавать существование Бога, но он не ставит свою жизнь в зависимость от Бога, а считает, что сам ее делает, сам за нее отвечает, всего может сам добиться. Он в чем-то ошибся? «Ну и ладно. Это мои ошибки, и даже в этих ошибках есть нечто, чем можно погордиться, ведь я не сдался, это мой поиск, моя правда».

Человек очень гордится этим, выставляет напоказ. То есть фактически лейтмотивом нашего времени могут быть слова, прямо противоположные тому духу, которым жили праведники Ветхого Завета: «Не плачь, не бойся, не проси!». А вся Библия говорит, что гордыня противоположна смирению, что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать, что весь грех, собственно говоря, и есть последствие гордыни. Не заносчивости, а именно гордыни, выражающейся в неприятии Бога как Источника своей жизни, когда я сам себе источник своей жизни – «я делаю себя сам, я сам себе голова, я сам себе Бог, сам себе судья, все делаю сам по себе, никому не должен давать отчета ни в чем, ни перед кем не должен склонять колени – я человек, и это звучит гордо». Это состояние как раз отталкивает человека от благодати Божией. И, наоборот, смирение, пусть даже человек оступается и падает, приводит его в сокрушение перед Богом, в трепет от того, что он на самом деле беспомощен сделать задуманное, беспомощен справиться с грехом, с соблазном. Чем больше человек смиряется, тем щедрее изливает на него Господь Свои щедроты, Свою благодать.

И вот ради получения этой благодати, ради жизни в благодати, Бог и попускает иногда и народам претерпевать какие-то страдания и наказания, и каждому человеку попускает иногда оступаться, падать, грешить.

Каждому свое искушение. Кому – испытывать болезнь, кому – уныние, кому – одиночество, кому – смерть близких… Кому что. Для каждого Бог знает именно то лекарство, которое поможет ему смириться, лишь бы человек захотел его принять.

Бог ждет подходящего времени

По отношению к израильскому народу пророк Иезекииль от лица Бога говорит такие слова: «Ибо так говорит Господь Бог: если и четыре тяжкие казни Мои: меч, и голод, и лютых зверей, и моровую язву пошлю на Иерусалим, чтобы истребить в нем людей и скот, и тогда останется в нем остаток, сыновья и дочери, которые будут выведены оттуда; вот, они выйдут к вам, и вы увидите поведение их и дела их, и утешитесь о том бедствии, которое Я навел на Иерусалим, о всем, что Я навел на него. Они утешат вас, когда вы увидите поведение их и дела их; и узнаете, что Я не напрасно сделал все то, что сделал в нем, говорит Господь Бог».

То есть перед этим Он говорит именно о тех наказаниях, которыми Он наказывает Иерусалим, а после говорит: «смотрите на плод – смотрите, какими станут сыновья и дочери тех, кого Я так наказал. Вот ради этого и было Мое наказание, явление этого плода показывает, что наказание было небесполезным». И мы уже говорили об этом не раз – действительно, плод был принесен сторицей. Никогда больше после разрушения Иерусалима, после пленения еврейский народ не поклонялся идолам. Он действительно чтил Бога своего.

Это, конечно, не привело его в пристань спасения, но от какого-то очень важного недуга народ исцелился, весь – от мала до велика. Они стали чтить Бога усердно, как могли, пытались выполнять все праздники, у них появилась особая категория людей, которые следили за этим, сами являли собой образец верности Закону, делали все как положено. Да, делали это формально, но, тем не менее, они исцелились от идолопоклонства. И когда они не приняли Христа, некоторая часть народа получила наказание снова. По свидетельству апостола Павла, это наказание над ними будет довлеть до конца мира – только в конце мира остаток еврейского народа обратится к Богу.

На эту же тему – еще одно свидетельство пророка Иезекииля:

«Во всех местах вашего жительства города будут опустошены и высоты разрушены, для того, чтобы опустошены и разрушены были жертвенники ваши, чтобы сокрушены и уничтожены были идолы ваши, и разбиты солнечные столбы ваши, и изгладились произведения ваши. И будут падать среди вас убитые, и узнаете, что Я Господь. Но Я сберегу остаток, так что будут у вас среди народов уцелевшие от меча, когда вы будете рассеяны по землям.

И вспомнят о Мне уцелевшие ваши среди народов, куда будут отведены в плен, когда Я приведу в сокрушение блудное сердце их, отпавшее от Меня, и глаза их, блудившие вслед идолов; и они к самим себе почувствуют отвращение за то зло, какое они делали во всех мерзостях своих; и узнают, что Я Господь; не напрасно говорил Я, что наведу на них такое бедствие».

Когда человек ли, народ ли сокрушается под такими наказаниями и познает, что согрешил, и плодом этого исповедания становится исправление жизни, он может искренне исповедовать Бога и сказать: «Да, то, что я испытал, было мне на пользу».

Но не всегда люди могут перенести большую скорбь, поэтому не ко всем Бог применяет суровое наказание. Это очень часто нас смущает: «Почему я страдаю, а другие не страдают? Я же не хуже других. Почему меня Господь наказывает, а других не наказывает?»… Чтобы понимать это, надо понимать, во-первых, что Бог заботится только о тех, кому наказания действительно могут принести пользу, кто действительно, как Он называет, «сын», кто готов стать сыном, чье сердце способно принять Бога. И таким людям возможно через наказание обратиться к Богу, очистив сердце свое от неправды, которая в этом сердце есть: они готовы быть детьми Божиими, готовы, если над ними совершить этот процесс воспитания, осознать свою неправды. Есть люди, которых наказание ничему не научит: они ничего не воспримут, ничего не поймут.

Второе, что необходимо знать, что пути Господни неисповедимы. Один человек может в юности через какие-то обличения или наказания Господни познать истину, познать Бога, познать свою неправду и обратиться к Нему.

Некоторые могут делать это без всякого наказания. Святые наши Серафим Саровский, Сергий Радонежский от юности возлюбили Бога, прилепились к нему. А есть люди, которые до самой смерти не способны принять вразумление Божие. Только на одре смерти они осознают всю неправду своей жизни и приносят раскаяние в своих грехах, сокрушаются перед Богом и взывают к милости. У каждого разная мера. Поэтому апостол Павел и говорит, что долготерпение Божие всех людей призывает к покаянию. Не потому что Бог не может наказать, не может сокрушить, а потому, что Он ждет подходящего времени, когда человек будет способен вместить ту истину, которую Бог хочет ему возвестить.

Вот об этом надо помнить и понимать, что если меня Господь наказывает, то это, с одной стороны, явление милости Божией к нам (ведь наказывают тех, кто близок – во всяком случае, в отношениях с Богом это так: если Он решил нас наказать, значит, доверяет нам, пытается относиться к нам, как к Своим близким). С другой стороны, не надо роптать, что Бог не наказывает остальных – следует так построить свою молитвенную жизнь, чтобы в ней находилось место молитве за всех, кто сейчас не наказывается или терпит наказание Господне с ропотом, чтобы как можно больше людей узрели Бога и, очистив сердце, обратились к Нему всем своим существом.

Церковь питает верующих своей благодатью

Силуан Афонский говорил: человек, в котором живет Дух Святый, не может радоваться погибели грешников, он вмещает в свое сердце боль и молитву за всех – за тех, кто наказуется сейчас, за тех, кто не наказуется, за тех, кто наказуется, но не смиряется и в сокрушение не приходит. О всех должен молиться человек, который вместил в себя Бога, в котором живет Дух Святый. Тогда-то и исполняется заповедь Евангельская – возлюби Бога твоего всем сердцем своим и ближнего своего как самого себя.

Сейчас мы начнем разбирать так называемые «мессианские места» Книги пророка Иезекииля, то есть те, которые каким-то образом прообразуют Пришествие Иисуса Христа в мир, рассказывают о каких-то особенностях его земного бытия, о смысле домостроительства спасения Иисуса Христа.

Один из таких очень ярких образов – образ храма и истекающего из него потока в 47-й, предпоследней главе Книги пророка Иезекииля:

«Потом привел он меня обратно к дверям храма, и вот, из-под порога храма течет вода на восток, ибо храм стоял лицом на восток, и вода текла из-под правого бока храма, по южную сторону жертвенника. И вывел меня северными воротами, и внешним путем обвел меня к внешним воротам, путем, обращенным к востоку; и вот, вода течет по правую сторону. Когда тот муж пошел на восток, то в руке держал шнур, и отмерил тысячу локтей, и повел меня по воде; воды было по лодыжку. И еще отмерил тысячу, и повел меня по воде; воды было по колено. И еще отмерил тысячу, и повел меня; воды было по поясницу.

И еще отмерил тысячу, и уже тут был такой поток, через который я не мог идти, потому что вода была так высока, что надлежало плыть, а переходить нельзя было этот поток. И сказал мне: «видел, сын человеческий?» и повел меня обратно к берегу этого потока. И когда я пришел назад, и вот, на берегах потока много было дерев по ту и другую сторону.

И сказал мне: эта вода течет в восточную сторону земли, сойдет на равнину и войдет в море; и воды его сделаются здоровыми. И всякое живущее существо, пресмыкающееся там, где войдут две струи, будет живо; и рыбы будет весьма много, потому что войдет туда эта вода, и воды в море сделаются здоровыми, и, куда войдет этот поток, все будет живо там».

Живые воды вытекают из-под храма небольшим ручьем, который набирает все большую и большую силу и превращается в большую полноводную реку жизни, которая течет из храма. Напрашивается толкование – это образ Церкви, которая питает верующих своей благодатью. И эта благодать становится, по мере исторического бытия Церкви, все полнее и полнее, прямо пропорционально количеству людей, приходящих в Церковь. Людей становится все больше и больше, и благодать наполняет всю землю, и всякий, кто прикоснется к ней, становится причастным жизни.

Но этот образ на самом деле еще глубже. Можно сказать, что это – вода Крещения, прообраз Крещения: каждый человек прикасается к жизни, приняв Крещение. И по-другому прикоснуться к жизни человек не может, кроме как через Крещение. Сказано, что «кто не родится от воды и духа, не может войти в жизнь вечную».

Пресмыкающиеся, которые приходят к этой воде, – это образ человека, который живет, пресмыкаясь по земле: все наши мысли, все наше сердце к земному привязаны. Так что мы вполне можем считаться пресмыкающимися, то есть ползающими по земле. А через Крещение наши помыслы устремляются к небу, и мы перестаем быть пресмыкающимися, мы становимся воистину живыми.

Но, повторюсь, этот образ на самом деле еще глубже, потому что храм – это прообраз Христа. Церковь есть Тело Христово, и образ храма есть образ Церкви как собрания верующих, как Тела Христова, как Христа, Который есть храм Живущего Бога.

Мы становимся храмами Божиими только в той степени, в какой сами укоренены во Христе. А вода – это Дух Святой, который питает собой все. Этот образ прекрасно раскрывают слова Иисуса Христа, которые Он сказал в праздник, накануне последних дней проповеди земной своей жизни, в последний день праздника обновления: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой». Верой своей мы становимся причастными Христу, верой соединяемся с Ним, верой живем в Нем. И через эту веру мы становимся насыщенными водой жизни, которая исходит из Христа, Который подает ее всем, кто верует в Него.

В то же время, когда мы сами насытились этой водой, мы становимся источником этой же воды для других. Как сказал Симеон, Новый Богослов: «Никто не может стать святым, если не увидит человека, в котором бы воссияла благодать Святого Духа». То есть вот эта способность уверовавшего человека стать для других источником благодати показана в этом пророчестве тем, что поток становится все больше и больше по мере истекания из-под храма. Так усиливается благодать Святого Духа, захватывая все большее и большее количество людей. И все спасающиеся живут именно водой жизни – благодатью Святого Духа.

Свет Его ярче лучей солнечных

Продолжаем рассматривать мессианские места Книги пророка Иезекииля, свидетельства о Пришествии в мир Иисуса Христа, о некоторых важных моментах, раскрывающих нечто важное в Пришествии Иисуса в этот мир.

Таких откровенных пророчеств в Книге пророка Иезекииля немного. В ней много, как я уже говорил, присутствует символики храма, и специалистам, знатокам храмовой жизни эти пророчества, наверное, что-то говорят. А в целом они очень таинственные и подробно рассматривать их не будем. Коснемся только одного. Это пророчество, используя определенным образом символику храма, раскрывает очень важные особенности и современной жизни, и христианского вероучения, раскрывающие некоторые факты домостроительства, спасения Божия.

Пророчество небольшое. Это глава 44, самое начало 1 – 2 стихи: «И привел Он меня обратно ко внешним вратам святилища, обращенным лицом на восток. И они были затворены. И сказал мне Господь: «Ворота сии будут затворены и не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь Бог Израилев вошел ими, и они будут затворены».

Для начала надо понять, что иудейский храм в городе Иерусалиме вратами был открыт на восток. Не так, как большинство наших храмов смотрят алтарем на восток, а именно вратами он смотрел на восток. В этом есть смысл, потому что ветхозаветный храм – это храм прообразовательный, храм, ожидающий Спасителя.

Если мы сейчас строим храм, который вмещает в себя Пришедшего Спасителя, то все храмовое богослужение ветхого Израиля устремляло человека на ожидание. Известно, что образы Ветхого Завета имеют продолжение в Новом Завете, в православном богослужении, в христианской поэзии, в мыслях, писаниях святых отцов о том, что Христос есть Восток. Об этом замечательный светилен Рождеству Христову «Посетил нас Восток свыше!» – Христос именуется Востоком и Солнцем. Если вдуматься, открывается очень красивая, величественная и очень глубокая картина. Во-первых, восток означает собой зарождение солнца, зарождение дня. То есть Пришествие в мир Христа понимается как зарождение нового дня. Фактически так оно и есть, ведь Пришествие в мир Христа начинает собой особую эпоху.

Мы с вами уже говорили, что на языке Священного Писания день Пришествия Христа в мир – это некое единое действие Божие, единое мгновение, которое только в истории растянуто на время, а само по себе это единое мгновение. И вот это Пришествие в мир Христа, начинающееся Его Рождеством в Вифлеемских яслях, и заканчивающееся Вторым Пришествием Его в мир, означает зарождение нового дня. На востоке встает солнце, и Он тоже – Восток, Он зачинает Собой новый день, новый век, новую эпоху, причем такой день, который никогда не закончится, никогда не склонится к западу. То есть Он – вечный Восток, подлинный Восток, который будет всегда. Это вечное восхождение дня, которому не будет конца. Вот такой красивый и очень глубокий образ.

И кроме того Он – Солнце. Не только Солнце правды, то есть Образец живой истины, но и в том значении, как о Нем сказано в Апокалипсисе, что Христос будет Солнцем. В самом буквальном смысле слова Он будет светом того дня, Он будет светить тем, кто войдут в новую жизнь, для кого будут созданы новое небо, новая земля. И Его свет будет светить ярче лучей солнечных. Действительно, никуда не денутся ни солнце, ни луна, но свет Христов будет просвещать всех всегда, будет светить ярче лучей солнца. Это будет новое Солнце, подлинное, во свете которого мы никогда не потеряем ни истины, ни себя, ни друзей, никогда не заблудимся, никогда ничего у нас не исчезнет. Наоборот, в этом солнце мы будем обретать все новые и новые пути жизни, все новые и новые возможности познания, все новых и новых друзей, все сильнее будет наше углубление в то, что называется «человек» и «человечество».

И все это именно потому, что сиять над нами, в нас, через нас будет Христос – Солнце незаходимое. Вот этот образ Христа как Востока, как Солнца, таинственно раскрывался тем, что врата храма ветхозаветного были развернуты на восток. Они ожидали, что когда в храм придет Восток, придет Солнце, тогда в храм войдет Спаситель и Мессия. После того как Он пришел и вошел в храм, исполнил то, что Ему надлежало исполнить, большая часть православных храмов стали ориентировать на восток. Нигде догматически это не определено, это просто традиция, обычай. Но в этом есть глубокий смысл. Они не развернуты на запад, потому что Христос уже пришел в мир, Он уже воссиял, Он еще не воссиял во всей полноте, но Он уже сияет и светит. И поэтому Христос говорит: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни».

Если бы действительно мы были осияваемы и делали бы все, чтобы в наших душах, умах, нашей жизни светил свет Христов, никто бы из нас не споткнулся, никто бы не заблудился. Полноту этого света являли святые отцы разных времен. Очень многие отцы говорили о том, что свет Христов, освящающий их жизнь, их ум и их сердце, не гас никогда.

Стать светом для других

Хотя и наступали такие моменты, когда сила тьмы бесовской, какая-то неправедность человеческая, искушения, немощь плоти или еще что-то восставало, силясь погасить этот свет, отец Иоанн постом, молитвой, службой, почти ежедневным причащением Святых Христовых Таин сумел сохранить себя в этом свете с первого момента, когда только его узрел, до последнего дыхания жизни. То есть возможно среди мира, среди людей неправедных сохранить свет Христов (а он был пастырем портового города Кронштадта – надо понимать, что такое Кронштадт того времени: город матросов, город-порт). Разумеется, раз он сам ходил во свете, он стал светом для других. Такова органическая природа жизни христианина.

Сияние Христа доступно только верующему человеку. Уверовав, мы получаем возможность ходить в ощущении присутствия света Христова в своей жизни. А если мы во тьме ходим, то значит мы чужды Бога, потому что Бог есть Свет.

На этом глубина сказанного пророком Иезекиилем не исчерпывается. На самом деле, это пророчество о воротах храма, в который входит Господь и ни один человек ими не войдет, – это пророчество о Божией Матери. Она является тем храмом, Который вместит Бога. И здесь очень важно подчеркнуть этот аспект – «никакой человек не войдет ими, но Господь Бог Израилев вошел ими, и они будут затворены». Не ангел, не какой-то особенный человек, рожденный Девой Марией, не просто даже Сын Божий, потому что и ариане, и современные свидетели Иеговы в понятие Сына Божия вкладывают свое содержание, а конкретно – Господь Бог Израилев. В единственном, уникальном значении этого слова – Сам Бог вошел в этот храм, вселился в утробу Девы Марии, и никто больше этими воротами не входил и не войдет. То есть это пророчество свидетельствует о том, что именно Бога родит Дева Богородица, во-первых. А во-вторых, поднимает вопрос о том, что иногда люди смущаются, особенно в протестантской философии очень бурно обсуждается вопрос о том, кто такие братья Господни, о которых говорится в Евангелии. Пророчество помогает это понять.

На самом деле, это ясно из нашего Предания и, в принципе, ясно из Евангельского контекста. Но это пророчество усиливает ту мысль, что у Девы Марии Богородицы был только один Рожденный Ею Сын, Бог, ставший Человеком, – Господь Бог Израилев. И никого ни до Него, ни после Него Она не Рождала. А те, кого Священное Писание называет братьями, это, как говорит православная традиция, сыновья Иосифа, потому что Дева Мария была отдана ему, обручена ему именно чтобы он хранил ее девство. Сам он был человек престарелый, у него были дети от первого брака, а по законам левирата, регулирующим некоторые семейные отношения у израильского народа, отцом Иисуса Христа считался Иосиф, ведь Дева Мария была обручена ему по закону. Можно сказать, юридическим отцом был Иосиф, в соответствии с этим юридическими братьями для всего народа дети Иосифа от первого брака считались братьями Иисуса. Он их так и называет, и в этом нет никакой натяжки.

Это первое пророчество о Христе, которое хотелось бы рассмотреть. И второе пророчество, тоже небольшое, 21 глава пророка Иезекииля, 25–27 стихи:

«И ты, недостойный, преступный вождь Израиля, которого день наступил ныне, когда нечестию его положен будет конец!
Так говорит Господь Бог: сними с себя диадему и сложи венец; этого уже не будет; униженное возвысится и высокое унизится».

Низложу, низложу, низложу и его не будет, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и Я дам Ему» – имеется в виду царство, контекст пророчества примерно понятен. Пророк Иезекииль находится в это время в Вавилоне, но Духом Святым, пророчествуя, он созерцает события, происходящие очень далеко от него, в Иерусалиме, и рисует картину, что тот князь, который правил Израилем и Иерусалимом, будет низложен, потому что корону он носил нечестиво, и никогда никто не наденет больше эту корону, это царство не возьмет, пока не придет Тот, Кому Господь Бог ее даст и Кому она принадлежит по праву, то есть Мессия, Сын Божий.

Это пророчество, с одной стороны, имеет вполне конкретный исторический контекст. Последний царь Иерусалима, последний царь Иудейский по имени Седекия, правил в Иерусалиме в то время, когда пророчествовал пророк Иеремия. Последний встречался с царем. Судьба Седекии печальна. Ни его дети, ни кто иной из его рода – ни один из потомков Давида больше царскую корону и власть над Иерусалимом и Иудеей не возьмет, и вообще никто из иудеев… Царь Ирод, который будет царствовать в Иудее, как про это сказано в Евангелии, не был иудеем. По происхождению он идумеянин, наследник Исава, одного из сыновей Исаака. У Исаака было два сына – Исав и Иаков. Исав был нечестивым. Именно с поколением Иакова Бог вступил в Завет, и именно Иаков был назван – Израиль, и, стало быть, все потомки Иакова имеют наименование израильтяне, то есть Израиль с большой буквы вступает в Завет с Богом. А потомки Исава в этом Завете не участвуют, но про них сказано (и мы упоминали это пророчество), что некто Валаам, таинственный прорицатель, пытаясь проклинать народ Божий, невольно говорит пророчество об этом народе и о Пришествии в мир Иисуса Христа.

Единый день в очах Господа

В своем пророчестве Иезекииль указывает на то, что однажды наступит такое время, когда в Иудее будет править царь из потомков Исава, то есть идумеянин.

Нам-то важно, что тот самый Ирод – не израильский царь, за что его и не любили иудеи. Так что пророчество Иезекииля имеет вполне конкретный исторический контекст. Действительно, после свергнутого и в конце концов казненного царя Седекии, никто больше корону из иудеев и потомков Давида не наденет, и возьмет ее только Тот потомок царя Давида, Которому она принадлежит по праву, то есть Христос.

Но пророчество глубже, оно имеет не только исторический, но и метаисторический контекст. Оно эсхатологично, устремлено к последним судьбам мира, не только к первому Пришествию Иисуса Христа, но более всего ко Второму. Из всего пророческого повествования, из всех образов, которые раскрывают нам пророки великие Исаия, Иеремия, Иезекииль, это ясно. Слова униженное возвысится и высокое унизится могут относиться только к событиям последнего времени. Только в последние дни мира действительно высокое унизится, а униженное возвысится. Во времена Христовы этого не произошло, гордыня и сейчас возносится, а смиренные и кроткие и сейчас страдают. То есть повествование относится не только к событиям, связанным с конкретной исторической ситуацией в Иерусалиме, но с последними судьбами мира.

Тогда что же это за князь, о котором сказано: «недостойный преступный вождь Израиля, которого день наступил ныне»? Речь идет о сатане, о князе мира сего. В этом плане важно понимать, что образ этого князя Израиля – образ и князя мира сего. Действительно, Христос его власть низложил, Он его сокрушил. Всякий верующий на себе это знает. Образы святых, например житие священномученика Киприана, мученицы Иустины, которые показали свою силу над колдовством и волхвованием, силу свою над сатаной, ясно свидетельствует, что власть сатаны закончилась. В то же время он действует, он творит тайну беззакония, о которой говорил апостол Павел, он через верных ему служителей, через тех, кто отдал ему свою волю, продолжает творить зло. Конечно, он творит в меру попущения Божия. Но это значит, что власть его не кончилась еще именно потому, что день Господень – единый день в очах Господа. А у нас, живущих в истории, этот день растянут на протяженность всей истории, он имеет начало – Пришествие в мир Иисуса Христа, и имеет окончание, когда это Пришествие будет явлено во славе. Так же, как Пришествие Иисуса Христа и есть, и еще его нет во всей силе, так и власть сатаны сокрушена, но только для тех, кто действительно верует во Христа. Для всех остальных она еще действует.

Но наступит день, когда Христос окончательно сокрушит эту власть и узурпатор будет изринут: тот, кто захватил власть незаконно, – сатана. И вся власть над людьми перейдет к Богу. Об этом дне сказано: «И перед именем Иисусовым преклонится всякое колено небесных, земных и преисподних» – наступит действительно царствование Бога и все покорится Ему.

Господь – спасение мое

Мы заканчиваем беседы по Книге пророка Иезекииля. Последняя беседа посвящена, и это вполне логично, тем местам из нее, которые можно назвать пророчествами, откровениями о последних судьбах мира. Это ни в коем случае не напоминает Апокалипсис, хотя в Священном Писании Ветхого Завета есть Книги, и мы в скором времени к ним обратимся, которые и по духу, и по содержанию, и по форме напоминают Апокалипсис, то есть Откровение Иоанна Богослова, где достаточно конкретно, как нам кажется, предсказаны обстоятельства, сопровождающие последние дни бытия этого мира.

Когда я говорю об эсхатологии, то есть пророчествах великих пророков о последних судьбах мира, я не имею в виду, как именно будет мир заканчиваться. В Книгах пророков содержатся некоторые фундаментальные понятия, фундаментальные откровения о сути того, что есть конец мира – не о конкретных обстоятельствах, которыми он будет сопровождаться, а об очень важных, я бы так сказал, почти догматических основах того, что мир закончится, почему неизбежно его окончание и что значит это для нас.

С этой точки зрения, важны два пророчества из Книги пророка Иезекииля. Первое всем, кто является постоянным прихожанином храма, знакомо, потому что каждый верующий христианин старается посещать богослужения Страстной Седмицы. Именно на службе Великого Пятка, то есть пятницы Страстной недели, этот отрывок читается.

Не весь отрывок, но вывод из пророчества Иезекииля я сейчас прочитаю. Смысл в том, что Гос-подь ставит пророка Иезекииля на поле, усыпанное мертвыми костями человеческими. И Он обращается к нему «сын человеческий». Это обращение очень важно, в Книге пророка Иезекииля оно встречается очень часто; известно, что само это словосочетание – мессианское.

Христос называет Себя Сыном Человеческим. Очевидно, что это обращение Бога к пророку Иезекиилю подразумевает мессианский контекст, то есть обращение Бога к Своему Сыну, когда Он явится на землю. Как мы уже говорили в самом начале, пророк Иезекииль очень много пророчествует самими фактами своего бытия, поступками, образами. И то, что к нему Бог обращается как к «сыну человеческому» показывает: происходящее с Иезекиилем – прообраз того, что произойдет, чему свидетелем будет Мессия – Сын Божий, когда придет во Плоти на землю.

Господь говорит Иезекиилю: «Скажи слово на эти кости», то есть изреки на них пророчество по Слову Моему, скажи то, что Я тебе велю. И пророк Иезекииль сказал слово. Понятно, что человек, даже пророк, не может совершить то, что в данном случае происходит с этими костями. А они облекаются жилами, мясом, кожей, и восстает великое полчище человеков, числа которым не видно, только духа в них пока еще нет (естественно, человек никаким своим словом сделать это не может, только Духом Божиим. А Дух Божий по существу присущ только Сыну Божию). Понятно, что в этом пророк Иезекииль прообразует, что воскресение мертвых будет только по Слову Сына Божия, Сына Человеческого Иисуса Христа. И вот пророк Иезекииль изрекает слово, происходит то, что я сказал, и дальше следует:

«И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои – весьма, весьма великое полчище. И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии – весь дом Израилев. Вот, они говорят: «иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы оторваны от корня». Посему изреки пророчество и скажи им: так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву…»

Важно, что я верую

«Узнаете, что Я Господь, когда открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших, и вложу в вас дух Мой, и оживете, и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что Я, Господь, сказал это – и сделал, говорит Господь».

Пророк Иезекииль пережил явление воскресения и оставил нам свидетельство. Через это грандиозного масштаба действие, превышающее всякую доступную меру человеческую, Бог являет всем верующим, что воскресение действительно будет. Он словно говорит: «Так скажи: вы воскреснете, вы не можете умереть, потому что Я даю возможность жить и существовать, источник жизни у Меня, Я могу оживить того, кого захочу, могу оживить все».

Прообраз всеобщего воскресения уже в Евангельской истории – воскрешение праведного Лазаря. Господь Бог показывает, что для Него нет ничего невозможного, и даже тело, которое уже начало тлеть, Он воскрешает. Господь показывает Свою власть над жизнью и над смертью, Он дает каждому дыхание жизни. Этот отрывок читается в скорбные дни Страстной седмицы, накануне празднования Воскресения, чтобы ободрить нас, только что переживших смерть и погребение Иисуса Христа.

И в момент, когда завершается погребение Иисуса Христа, читается этот отрывок: не может никто умереть, воскресение будет – Воскрес Христос, воскреснем и мы. Поэтому для христианина очень важна часть в Символе веры – «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Это наша надежда. Причем в Символе веры эта надежда, сам догмат о воскресении сформулирован в безусловной форме – «я безусловно надеюсь на воскресение мертвых. Если я храню веру, во все то, что говорилось в начале Символа веры, в Иисуса Христа рожденного, распятого, Сына Божия, Единородного, Единосущного, если верю в Бога, Творца мира, если верю в Духа Святого, который говорил через пророков, верю в Церковь и ее апостольскую сущность, Крещение я принял, все исполнил, тогда я действительно могу надеяться на воскресение мертвых».

Церковь подчеркивает: важно не то, грешен ли я или не грешен, великие ли я дела в своей жизни сотворил или малые, важно, что я верую – и веру свою сохранил. Мы, каждый, можем сделать ровно то, и ровно настолько, насколько дано нам Богом.

Как апостол Павел говорит: «Я благовествую». Мы знаем, как много благовествовал апостол Павел, знаем, что по его слову фактически вся Вселенная обратилась ко Христу. Плоды его проповеди были настолько значительны, что не идут ни в какое сравнение с проповедями других апостолов.Он сам об этом говорит, Духом Святым свидетельствуя, какие труды великие понес в деле проповедничества – и все-таки, заканчивая эту речь, подчеркивает: «За это мне нет никакой награды, я делаю всего лишь то, что должен делать». А когда наступают последние дни его земной жизни, в Послании своему верному ученику он пишет, что «подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия».

Для всех христиан важна вера в воскресение

Даже такой великий во Христе человек, совершивший великие, дивные дела, апостол Павел говорит, что награда ему – не за дела, а за сохраненную им веру. Любой человек, прожив жизнь, какую смог, но умирающий в вере, не потеряет награды своей великой. Причем – в контексте притчи Иисуса Христа о работниках, которые были призваны работать в винограднике Христовом, – награду получают равно и те, которые работали весь день, и жар, и зной претерпели (то есть всю свою жизнь), и те, которые поработали совсем немного, потому что щедр Господь и не мерою дает Бог Духа, как Он Сам об этом говорит.

Поэтому мы, считающие братьев наших, может быть, сейчас не верующих, не желающих слышать наших свидетельств, грешниками окаянными, не должны забывать, что и мы – не апостол Петр, и спросить себя: а сияет ли в нас благодать Духа? Увидел ли в нас тот человек, которому пытаемся сказать о Христе, свет Христов, увидел ли, что мы живем Богом? Если бы мы действительно так жили и человек не веровал бы нам, мы могли бы по завету, данному для апостолов, отряхнуть прах от своих ног и идти дальше. Но если мы не явили человеку всей полноты любви Христовой, не смогли точно передать то, что Бог дает верующим в Него, тогда, может быть, вина не только этого человека, что он не уверовал во Христа, но и наша тоже?

Поэтому для всех нас, скорбящих, что братья наши сейчас пребывают вне церковной ограды, послужит утешением, если умирая, или незадолго до смерти, или еще когда-то они смогут сказать: «Господь – спасение мое», как об этом говорит апостол Павел: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется». Если он успеет Его имя призвать, пока длится его жизнь, по слову Священного Писания, – мы уповаем, что он имеет надежду на спасение. Страшно за людей, умирающих без Покаяния, но ставить на человеке крест уже сейчас, в этой жизни, только потому, что он пребывает вне церковной ограды, еще рано. Господь долготерпит, Господь еще промышляет о нем и ведет его Ему Одному ведомыми путями, чтобы достучаться до его сердца.

Вот и для нас, какие бы мы скорби ни терпели в этой жизни, победным кличем и основанием нашей веры, нашей надежды должны быть строчки Символа веры – «чаю воскресения мертвых»: да, я надеюсь, ведь я верю во Христа и надеюсь, что воскресну и буду жить в будущем веке.

Если мы правильно выстроим свою жизнь на основании очевидных положений Символа веры, помня о воскресении мертвых, то мы будем не только осторожнее жить в отношении ко греху, но будем и сдержаннее, и мужественнее, будем более стойкими в вере, когда приходит уныние, тоска, когда встречает нас искушение, когда скорби мира сего отягощают наше тело или нашу душу. Вот почему так важна для всех христиан вера в воскресение, в то, что не только Христос Воскрес, но и мы воскреснем: Он обещал, что всякий верующий в Него не постыдится, если только веру сохранит.

Увидеть смысл вещей и событий, Промысел Божий

Второе пророчество, тоже касающееся последних судеб мира, формально посвящено царю Тирскому. И, опять-таки, «было ко мне слово Господне: сын человеческий! плачь о царе Тирском и скажи ему: так говорит Господь Бог: ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты. Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все, искусно усаженное у тебя в гнездышках и нанизанное на тебе, приготовлено было в день сотворения твоего. Ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней. Ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония. От обширности торговли твоей внутреннее твое исполнилось неправды, и ты согрешил; и Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней. От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то Я повергну тебя на землю, перед царями отдам тебя на позор».

Это 28-я глава Книги пророка Иезекииля. Здесь обычный прием всех пророков, о котором уже мы говорили: начиная пророчество с конкретного исторического лица или конкретного исторического примера, пророк раскрывает некие исторические тайны и глубины Божии, тайну домостроительства Божия, черпая в конкретном явлении, человеке или событии то, что на самом деле происходит в мире. Он Духом Божиим в явлении этой песчинки улавливает в глубине и многообразии сотворенного Богом мира всю суть происходящих явлений.

Кстати, и мы потенциально не лишены этой способности, ведь Дух, двигавший апостолами, движет и нами, христианами, – все мы мазаны, в буквальном смысле слова, одним миром, одной благодатью Святого Духа. Об этом очень много говорили святые – Симеон Новый Богослов, Евагрий Понтийский, Макарий Египетский Великий. Они говорили, что если человек действительно очистит свой ум от всех тварных образов, от всего, что его засоряет, заслоняет в нем созерцание Бога, очистит от страстей, от пристрастия к вещам видимым, и будет молитвенно внимать Богу, то увидит все происходящее в мире совсем иными глазами – увидит смысл вещей и событий, Промысел Божий, премудрость Божию воочию: начало и конец мира, ведь Альфа и Омега всего – Христос, Он – Начало, Он – Конец, Он – Цель, Он – Середина, Он – все.

И поскольку этот человек будет жить Христом и во Христе, чистым умом предстоя Богу, он познает все происходящее. Действительно, в одной песчинке, в одном событии ему может раскрыться и то, что было до этого, и то, что будет потом, в последних судьбах мира.

Так, пророк берет конкретную судьбу Тирского царя, то есть царя города Тира, и выстраивает пророчество, свидетельство о Люцифере, о сатане, который только один из падших херувимов был, как у пророка сказано, «совершенен в путях своих со дня творения твоего». Он был тем самым помазанным херувимом, который, как говорят предания, должен был быть ангелом-хранителем мира, ангелом-хранителем земли. И этот херувим согрешил, восстал против Бога. Главной причиной его греха и восстания стала гордыня – как сказано, «возгордилось сердце твое от тщеславия твоего, ты захотел суетной славы, ты захотел, чтобы слава была тебе, а не Богу». Тут описывается – образно, эффектно, красиво – падение Люцифера, сатаны. Но нам-то важно не его падение. Нам важно, что через тщеславие, через внимание к собственным «совершенствам» пал тот, кто был вершиной совершенства всех творений Божиих.

Праведник уповает на Бога

Насколько же осторожней надо ходить нам в этом мире, чтобы не поддаться искушению тщеславием!

Именно поэтому и Господь наш Иисус Христос всякий раз сопротивляется тщеславию, Он всегда говорит: не говорите обо Мне, не рассказывайте о тех чудесах, которые Я совершал; Он всегда принимает сторону смирения, смиренномудрия, хотя Ему это и не грозит, ведь Он – Человек, не имеющий греха, и как Бог не может согрешить. Но понимая, что как человек, как творение через тщеславие погибли многие, и сатана, и Адам, Он и Сам остерегается этого по человечеству Своему и показывает, что каждый человек должен всячески остерегаться тщеславия. Единственный способ с этим побороться (а виды тщеславия многообразны) – это глубочайшее смиренномудрие.

Именно поэтому Бог ограничил нас и обложил нас немощью, как Он говорит апостолу Павлу: «Сила Божия в немощи совершается, довольно тебе благодати Моей», – даже апостолу Павлу Он показал, что хорошо человеку, когда он немощен – тогда он нуждается в Боге и уповает на Него. А когда ты видишь свои качества, когда ты силен, ты начинаешь возноситься, гордиться, ты очень легко забываешь о Том, Кто есть Источник всего. Очень легко надмевается человеческое сердце – и очень легко после этого пасть.

Поэтому слава Богу за все те немощи, падения, ожесточения, которыми – опять-таки и благодатью и Промыслом Своим – окружил нас Господь: величайшая забота Его – чтобы мы сохранили себя в смиренномудрии. И все то, что с нами происходит, весь Промысел Божий в отношении каждого человека, Им поставлен так, чтобы во что бы то ни стало не дать человеку верующему увлечься тщеславием. Смирение – это та стезя спасения, на которой идущий к Богу человек никогда не споткнется.

Мы начинаем беседу по Книге пророка Даниила. Она стоит особняком в ряду Книг четырех великих пророков и наполнена интересными образами и символами, которые подчас очень тяжело поддаются истолкованию. Но образы эти очень тесно связаны как с конкретными обстоятельствами, даже сроками прихода в мир Спасителя, так и с некоторыми эсхатологическими откровениями, то есть пророчествами о последних судьбах мира. Но об этом чуть позже. А начнем с самых известных исторических моментов этой Книги.

Итак, пророк Даниил и его друзья Анания, Азария и Мисаил были взяты в плен Навуходоносором, царем Вавилонским, после взятия Иерусалима. То есть лучших, прекраснейших юношей из богатых фамилий перевезли в Вавилон (это была общая практика всех восточных империй – когда завоевывали какой-то народ, то представителей элиты общества увозили в столицу государства-победителя и из них делали вельмож и высокопоставленных чиновников; таким образом завоеванная страна фактически обезглавливалась – те люди, которые могли впоследствии возглавить борьбу за национальное освобождение, убирались с этой территории. С другой стороны, завоеватели получали весьма одаренных в культурном и интеллектуальном отношении чиновников, вельмож. И эти вельможи по долгу своей службы волей-неволей были заинтересованы в укреплении империи, а не в раздувании сепаратистских настроений). Итак, Даниил вместе со своими друзьями в Вавилоне оказывается при дворе императора, царя Навуходоносора, ибо пленники поразили всех и своим внешним видом, красотой, и разумом. Их оставили при дворе, чтобы подготовить из них вельмож (каковыми они потом и станут). И питаться они должны были с царского стола, что считалось великой милостью.

Однако Даниил и его друзья отказались, они не захотели оскверниться этими яствами. Смысл не только в том, что там могла быть нечистая пища, которую запрещено было вкушать по закону израильскому. Важнее было другое. Всяческий пир начинался, разумеется, с молитвы и жертвоприношения. Очень часто пища кропилась идоложертвенной кровью, а иногда и просто бралась напрямую от жертвенника языческому богу, которому поклонялись вавилоняне. И вот, чтобы не оскверниться идоложертвенной пищей, Даниил и его товарищи решили не вкушать никакой пищи со стола царя. Они высказали свою просьбу надзирателю, который должен был за ними смотреть, и попросили, чтоб он им давал какие-то овощи, воду, разбавленное вино. В этой просьбе, очевидно, не было ничего предосудительного. Единственное, что смутило надзирателя: «Каков будет ваш внешний вид, если вы не будете тучно питаться, если не будете вкушать мясо. Вы же будете бледны, слабосильны, хилы, и меня накажут. Вы хорошо, красиво выглядели, когда вас взяли в плен, а теперь вы вдруг потеряете внешний вид, тогда все обличат меня, скажут, что я не кормил вас хорошо, я за вами не ухаживал, и я буду наказан».

Краеугольный камень праведности

Даниил, не вступая в спор с надзирателем, предложил поставить эксперимент: мол, давай проверим, пусть неделя пройдет, и увидишь, как мы выглядим. И они неделю питались только овощами. Когда через неделю провели смотр, выяснилось, что они еще краше, сильнее и бодрее выглядят, чем остальные юноши, вместе с ними находившиеся на таком же положении. Тогда так и было оставлено, и они все время своего обучения мудрости вавилонской питались исключительно постной, в самом точном смысле этого слова, пищей.

Это очень важно. Ведь Даниил не просто отказывается от пищи, чтобы не оскверниться. Отказываясь от пищи, он возлагает упование на Бога, он говорит, что Бог, Которому он служит со своими друзьями, силен сделать так, что, питаясь одними овощами, будут иметь вид ничуть не хуже, чем те люди, которые питаются мясом. То есть он обозначает, исповедует, что питает его Господь, он упование в этом возлагает на Бога.

Мы знаем буквально с первых страниц Библии, что праведен тот, кто возлагает упование на Бога. Это краеугольный камень праведности. И в этом плане, конечно, наше представление о праведности далеко не библейское, ведь мы считаем праведным человека, который просто не совершает плохих поступков, не имеет вредных привычек. На самом деле, с точки зрения Библии, праведным считается тот человек, который во всем надеется на Бога, который именно в бытовых мелочах своей жизни исповедует Бога как Источник всякого блага как вне, так и внутри самого человека, то есть в душе, в теле, в жизни.

Именно в этом одно из важнейших значений поста в том виде, в котором он до сих пор существует в Церкви. То есть когда человек постится, не просто меняя рацион своего питания, а пытается ограничить всерьез свои потребности. Ограничить себя в еде, а не только в том, что вот эту пищу он ест, а вот эту не ест. Именно в количестве он ограничивает себя. Он понимает (а иногда ему подсказывают со стороны), что его здоровье может пошатнуться, он не сможет исполнять свои обязанности, которые должен исполнять, он не сможет жить полноценной жизнью, в его жизни наступит какая-то немощь. И человек боится этого, поэтому не может получить от поста ту пользу, тот плод, который получали святые отцы.

Святые отцы же, ограничивая себя в пище, при этом не просто умерщвляли страсти, они при этом возлагали упование на Бога, который в силе поддержать их здоровье, способность жить ради Бога и служить ближнему. Этот момент очень важен в постном подвиге, ведь все мы являемся прямыми наследниками Адама и Евы и того, что они сделали в раю.

Мы считаем, что источник нашей жизни есть пища, и всю нашу жизнь ставим в зависимость от этой пищи. А пост помогает нам (не до конца, конечно, мы же духом немощны, чтобы сделать это до конца) хотя бы почувствовать, хотя бы представить, как это должно быть, когда человек свою жизнь ставит в зависимость не от хлеба, а от Бога. Каждый из нас может хоть сколько-нибудь приблизиться к тому, что произошло с Христом в пустыне, когда Он, взалкав, изможденный голодом до последней степени (ведь сорок дней ничего не вкушал), на искушение сатаны говорит, что «не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих». Почувствовать по-настоящему, что живы мы Богом, может только человек, который во время поста не просто ограничил себя в чем-либо, а ограничил себя в еде, возложив при этом упование на Бога, что Он подаст жизнь каким-то иным способом, не через пищу. Но зато Он даст мне способность делать, то, что я должен, и служить людям, и творить заповеди, и здоровье мое при этом не пошатнется.

А если без такого упования просто ограничивать себя в пище или менять рацион, то это больше похоже на диету, чем на пост в том смысле, который в это слово вкладывали святые отцы.

Даниил постится, не вкушает мяса и при этом приобретает мудрость, знания, определенный навык поведения при царском дворе. И за то, что эти четыре юноши действительно исповедали Бога и опытом, и словами и поступками показали, что они возлагают упование на Бога, Бог их не оставил и наделили мудростью и даже премудростью. Действительно, Даниил дальше на страницах Книги, названной его именем, всячески показывает свою богодарованную мудрость.

Мудрость как плод упования

Мудрость как плод упования, не только плод поста… Дальше происходит событие, благодаря которому проявляется мудрость пророка Даниила. Царь Навуходоносор видит сон. Встав рано утром, он забывает этот сон, помнит только, что что-то видел и это чрезвычайно важно для него. Может быть, не только для него. Он понимает, что это не просто сон, а сон особенный. Фактически, какое-то откровение он увидел во сне, и не может вспомнить даже содержание сна. У него такое ощущение, что он должен понять, что в этом сне, но он не может вспомнить. И приглашает халдейских мудрецов (тогда халдейские мудрецы отличались какой-то очень большой мудростью, знаниями астрологическими, способностью предсказывать будущее и так далее. Вообще, халдейская мудрость – это буквально символ самого мудрого, чего может достигнуть человек). Пригласив мудрецов, он спрашивает: «Что я видел во сне? Скажите мне!». Естественно, никто из мудрецов сказать не может. Они говорят: «Мы истолкуем, ты только скажи, что ты видел». А он не может, потому что забыл. Когда мы читаем это препирательство Навуходоносора с халдейскими мудрецами, нам кажется, что здесь какая-то неразумность и того, и других. Ну как можно истолковать сон, если никто не знает, что царь видел?

Вот тут должен сказать, что Навуходоносор – царь во всех отношениях необычный. Это не просто языческий царь, император в ряду других всемирных завоевателей. С точки зрения библейской истории, это человек необыкновенных духовных качеств, итак скажем, религиозно одаренный, у которого в глубине души живет потребность верить, и он может оценить и понять жизнь ради веры, может понять смерть за веру. На самом деле, в глубине души он не является таким уж убежденным язычником. Конечно, он исполняет все ритуалы, обряды, которые заведены не им, а гораздо раньше, но в глубине своей души хранит некую тоску, а, может быть, и память о Едином Боге. Потому что Авраам, пре-док иудеев, которые привезены в Вавилон как пленники, и предки Навуходоносора, в принципе, родственники. Они говорят по-арамейски, у них есть общий корень, они принадлежат фактически одному роду. И в этом плане память предания или интуитивная память, что что-то о Едином Боге было сказано, у Навуходоносора есть.

Иногда люди неверующие интуитивно чувствуют христианство или интуитивно приходят к христианству – они интуитивные христиане, потому что принадлежат многовековой традиции русской христианской культуры, среди которой живут, жили их предки. Поэтому вся окружающая среда людям помогает быть, даже до того, как они пришли в Церковь, интуитивно христианами, они предрасположены к этому.

Вот такая интуитивная вера в Одного Бога внутри царя Навуходоносора присутствует. Из этих событий такое ощущение складывается, что все, что происходит в первых главах Книги пророка Даниила, происходит не для Даниила, а для Навуходоносора. Фактически, это история царя Навуходоносора, в которой Даниил-то проявляется именно как вспомогательное орудие по отношению к царю Навуходоносору. Пророк – да, но пророк не в том значении, в каком были Иезекииль или Иеремия, Исаия, которые говорили для народа. Даниил – пророк, который в начальных главах Книги пророка Даниила свидетельствует только царю Навуходоносору. Такой педагог, воспитатель, пророк в прямом смысле этого слова, человек, который призван царю Навуходоносору возвещать волю Божию.

И это служение пророка Даниила не было тщетным. Мы увидим, что Навуходоносор реагирует на это, его душа готова раскрыться и раскрывается, насколько великий император великой языческой империи может раскрыться навстречу свидетельству и вере в Единого Бога.

И, возвращаясь к сну, – почему он возмущается на халдейских мудрецов, когда они не могут раскрыть ему тайну сна? По его внутреннему убеждению, если они мудрецы, значит должны иметь связь с Богом или, по крайней мере, с богами. По его совершенно правильному убеждению (пусть это даже языческое убеждение), боги на то и боги, что должны знать даже то, что я помыслил: «Ведь я видел откровение, – убежден Навуходоносор, – я видел видение, кто-то мне его показал, не само же мне оно в голову пришло». Он ведь не атеист, чтобы думать, что изнутри самого себя все исходит, он – человек религиозный и понимает, что откровения приходят свыше. Потому и требует от мудрецов открыть ему, что было возвещено. То есть его логика на самом деле очень правильная: зачем нужна мудрость, которая не открывает человеку тайну Небесной мудрости (в данном случае мы не будем подразделять – языческой или Божественной мудрости)? Для Навуходоносора разницы никакой нет, но он понимает одно: откровение дается свыше – все, что свыше, должно быть открыто мудрецам, иначе какие же они мудрецы, если всеми своими помыслами и желаниями ползают только по земле, не в состоянии раскрыть тайну? И издает очень жесткое повеление вполне в духе восточных империй – казнить всех мудрецов. Фактически под этот указ попадает и Даниил со своими друзьями, они учились как раз халдейской мудрости, так что должны быть убиты в соответствии с этим приказом.

Настоящий мудрец имеет мудрость от Бога

Когда Даниил узнает, по какой причине указ о казни издан, он решается помочь Навуходоносору и избавить и мудрецов, и своих друзей, и самого себя от смерти.

Но как он начинает? Ведь он не идет прямо к царю Навуходоносору, пытаясь вступить с ним в диалог. Он начинает именно так, как должен начинать настоящий мудрец, имеющий мудрость от Бога. Он идет к своим друзьям и говорит: «Давайте помолимся, чтобы Бог даровал нам мудрость, открыл нам то, что не может вспомнить царь Навуходоносор». Это была именно совместная молитва, не просто он помолился, – он обратился к молитве своих друзей. И совместная молитва имела плод. Он приходит к царю Навуходоносору и возвещает ему, что видит. Но опять-таки, как возвещает? Он царю говорит, что на самом деле ничуть не мудрее, чем все те мудрецы, которые тому служат, но – «мне тайна сия открыта не потому что я мудрее всех живущих, а для того, чтобы открыто было царю разумение». То есть Бог захотел открыть царю разум, открыть царю премудрость. Почему захотел? А потому что, как мы выясняем дальше из контекста, царь Навуходоносор, очевидно, перед сном размышлял о судьбе своей империи. На страницах Книги пророка Даниила видно, что властителя действительно волнует судьба его империи, ведь он создал первую мировую империю. И вот, размышляя о судьбах империи, он думал: а вдруг это и есть мировое господство, вдруг это есть то царство, которое непоколебимо? То, что он размышлял именно об этом, говорит, что Навуходоносор, очевидно, знал или еврейские пророчества, или еще какое-то древнее знание о каком-то царстве непоколебимом и размышлял: это царство – его империя?

И на его размышление Бог даровал ему Откровение. Но, показывая, что сам Навуходоносор не сможет понять это Откровение, потому что лишен возможности общаться с Богом лицом к Лицу, Он посылает ему пророка в лице Даниила, чтобы тот возвестил царю волю Божию.

Заканчивая беседы по Книге пророка Даниила, рассмотрим эсхатологические проблемы, поднимаемые пророком. Эсхатология эта носит двоякий характер. В Книге пророка Даниила очень определенно указывается время прихода в мир Иисуса Христа.

И звучит это следующим образом:

«Итак, знай и разумей: с того времени, когда выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет Христос смерти, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет, как от наводнения, и до конца войны будут опустошения. И утвердит завет для многих одна седмина, а в половине седмины прекратятся жертва и приношение, и на крыле святилища будет мерзость запустения, и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя».

В этом фрагменте 9-й главы Книги пророка Даниила совершенно определенно указываются шестьдесят девять седмин до появления Иисуса Христа. Всего же цикл, который завершается буквально смертью Иисуса Христа, охватывает собой 70 седмин. Цифра эта тоже не раз в Библии встречается. Мы знаем, что в 453 году до Рождества Христова указом Артаксеркса Лонгимана народ израильский был отправлен обратно в Иерусалим, то есть был дан приказ, что народ израильский может возвращаться на свою родину, ему дано разрешение отстроить город, храм, была возвращена часть сосудов церковных. И во главе с первосвященником Ездрой, во главе с Неемией, военачальником, народ израильский стал возвращаться. Так вот, от 453 года 69 седмин до появления Христа, и получается 483 год, то есть тридцатый год по Рождестве Христовом. Это время общепринятое, когда Иисус Христос вышел на проповедь, то есть произошло Его явление народу. В Книге пророка Даниила говорится не о Его Рождестве, а именно о Его явлении народу. Это явление будет продолжаться как раз полседмины, потому что в половине седмины прекратится жертва. Три с половиной года – отрезок также общепринятый. Нигде, собственно говоря, четко не сказано, и в самом Евангелии нет четких указаний, сколько продолжалось земное служение Иисуса Христа от явления Его на Иордане и до Его смерти на Голгофе. Но люди, занимающиеся толкованием Священного Писания Нового Завета, насчитали там три Пасхи.

Принесена новая, совершенная Жертва

Придерживаясь определения, данного пророком Даниилом, насчитывая три Пасхи общественного служения Иисуса Христа, толкователи Священного Писания Нового Завета в основном сходятся на том, что именно три с половиной года продолжалось земное служение Иисуса Христа, хотя сама цифра – три с половиной года, полседмины, взята из Книги пророка Даниила.

И жертва в половину седмины прекратится. Это то знамение, которое произошло в момент смерти Иисуса Христа, когда завеса в храме разодралась надвое, что символизирует собой разрыв, который происходит– ветхозаветная жертва потеряла всякий смысл, потому что принесена новая, совершенная Жертва. И ветхозаветное богослужение становится больше недействительным, в буквальном смысле слова, суетным.

Кроме этого, в пророчестве пророка Даниила говорится еще об одной, особой седмине, которая приведет к тому, что город Иерусалим будет совершенно разрушен, именно как после наводнения. Предсказание Даниила относится к семилетней иудейской войне с 66-го по 73-й год по Рождеству Христову, которая закончилась совершенным уничтожением Иерусалима,– в 70-м году войска Тита взяли Иерусалим, разрушили его почти целиком. Но война на этом не закончилась. После восстания известного национального героя, или бунтовщика, кому как нравится, Бар-Кохбы, город вновь был взят войсками Тита, и место, где находился храм Иерусалимский, было, в буквальном смысле слова, вспахано. Место было вспахано, о чем говорил Христос в своем известном пророчестве о храме Иерусалимском: «камня на камне не останется». Эта территория была перепахана, чтобы показать, что здесь никогда ничего будто бы и не было. Чуть позже, во времена императора Адриана, на месте Иерусалима была построена такая языческая фактория, селение, были воздвигнуты капища языческим богам с целью осквернить это место, а иудеям вход в это селение был запрещен под страхом смерти.

Все это продолжалось до известных времен, когда Елена, мать святого императора Константина, обрела на месте разрушенного Иерусалима Животворящий Крест Господень. Действительно, храм никогда не был восстановлен, и на этом месте установилась мерзость запустения. Буквально до прихода арабов на месте, где находился храм, построенный возвращенными иудеями, была свалка. Арабы очистили это место и воздвигли здесь со временем свою мусульманскую святыню. Итак, даты, посчитанные совершенно определенно, делают ревность, упорство книжников и фарисеев во времена земной жизни Иисуса Христа совершенно нелепыми, не оправданными, ведь и место, и время, и обстоятельства явления в мир Иисуса Христа были с точностью предсказаны.

Когда волхвы пришли с востока в Иерусалим и спросили у тамошних книжников: «Где должно родиться царю Иудейскому?», те четко указывают место – в Вифлееме иудейском. И точно так же по времени явления. Недаром Христос говорит: вы умеете замечать, как погода меняется, вы говорите, если закат багряный, то будет жаркий день, а посчитать времена, которые указаны в ваших книгах, вы не можете, или, вернее сказать, не хотите.

Все эти вещи действительно делают совершенно явным упорство воли, нежелание признать в этом Человеке Мессию, а не непонимание фарисеев и книжников. И нежелание это обусловлено именно тем, что Он пришел не в величии славы, Он пришел не для того, чтобы достигать политического могущества Израиля, а для того, чтобы умереть, пострадать. Причем, пострадать от язычников, и принести учение библейское, ветхозаветное по всем своим корням, которое гордым и тщеславным сердцем фарисейским не было принято. Они не захотели принять такого Христа, хотя по всем показателям видели, что это Он. Но Он им такой был не нужен.

На эту тему есть хорошая аллюзия, парафраз в знаменитой легенде «О великом инквизиторе» в «Братьях Карамазовых»: он там тоже говорит, перенося историю в эпоху нового времени, о том же самом, что люди, зная точно, что это Христос, тем не менее не хотят Его принять.

Еще один момент, связанный с эсхатологическими пророчествами Книги пророка Даниила, связан с апокалиптическими видениями самого пророка. Этих апокалиптических видений много, хотя мы называем их апокалиптическими просто по сложившейся традиции. Более правильно было бы их назвать эсхатологическими, потому что они говорят о последних судьбах мира, о том, как мир подойдет к своему пределу, почему он подойдет к своему пределу, и как этот предел, кончина мира будет осуществляться в тех образах, которые воспринимаются пророком Даниилом и могут быть восприняты человеком, слушающим слово Божие.

Нет совершенного мира в этом мире

Слово «апокалипсис» используется не совсем правильно. Буквально слово «апокалипсис» с греческого переводится как «откровение». Но по традиции мы, говоря «апокалипсис», понимаем, что речь идет о конце света.

У пророка Даниила несколько таких видений, мы не будем подробно их рассматривать, тем более, что достаточно долгое, внимательное изучение всех эсхатологических откровений Библии приводит исследователя к выводу, что на самом деле узнать и понять, что означают все эти видения, может только человек, который будет жить в последние дни мира. Для того оно и написано. Люди в III веке оценивали все эти явления в той исторической реальности,в которой жили, люди в X веке понимали это по-своему, люди во времена Византийской империи воспринимали в эсхатологических картинах то, что было близко им. Или взять, например, наших старообрядцев в XVII веке или страшные революционные времена XX века. Всякий раз люди воспринимают эти картины в соответствии с той исторической, политической ситуацией, которую наблюдают. Поэтому полноту восприятия смогут узнать только те, которые будут жить в последние дни мира.

Но чем характерны пророчества Даниила? Потому они ценны, что толкование дается самим Даниилом, точнее, ангел истолковывает Даниилу то, что тот видел. Очень четко, именно в рамках самой Книги пророка Даниила, мы рассмотрим эти пророчества о последних судьбах мира. В главе 7-й снова пророк Даниил возвращается к образам четырех царств. Только на этот раз он видит образы этих четырех великих империй сам. Мы помним, что эсхатологическая картина мира, явления четырех царств были показаны царю Навуходоносору. Он видел их в виде величественного истукана, созданного из разных частей, но все-таки величественного, потрясающего своим могуществом.

То же самое, те же четыре великих империи, показываются пророку Даниилу. Но ему показывается не их величественность, а их греховность, зверская сущность, и они показываются в виде страшных диких зверей. Например, то дикий лев с крыльями – Вавилонское царство, то медведь с тремя клыками торчащими, как символ Персии, то барс, имеющий вообще несуразный облик, – четыре головы, четыре крыла (империя Александра Македонского), то страшный железный зверь, которого пророк Даниил, по страху своему от видения, даже описать не в состоянии, настолько поражает воображение этот жуткий зверь – последнее царство Римской империи.

Важно, чтобы слушатель или читатель Библии, человек, внимающий слову Божиему, не обольщался. Господь открывает, что, на самом деле, все человеческие империи, государства при всей своей внешней величественности, объективной значимости, внутри всегда пребудут злыми, греховными как устроения мира сего, лежащего во зле. Это характерно для всех человеческих государственных образований – какими бы величественными они по внешней своей форме не казались, в очах Божиих, в очах пророческих, в очах человека Божьего они всегда пребудут именно вот такими звероподобными, всегда в этих государствах будет попираться и правда Божия, и правда человеческая.

Нет совершенного мира в этом мире, всякая попытка устроить совершенную империю обречена, чем совершеннее она будет казаться устроителям этой империи, тем, на самом деле, злее и греховнее она будет в очах Божиих.

Таков парадокс всех государственных устройств этого мира. Они есть, они необходимы, они лучше, чем ничего, но по сути своей они всегда будут именно попранием Божественной правды и насилием над слабым человеком, над немощным человеком, над теми, кого Библия называет «кроткие, смиренные сердцем».

Видя это звериное явление, пророк Даниил указывает, что, на самом деле, этот последний зверь, вышедший из бездны, имеющий на главе десять рогов и среди этих десяти рогов (вот тоже образ, который потом повторится в Апокалипсисе Иоанна Богослова) вырастает один рог, и этот рог будет сокрушен пришедшим в мир во славе Сыном Божиим и Сыном Человеческим. Тогда и наступит Страшный Суд.

Очень многое зависит от каждого

Когда сокрушен будет последний рог, под которым Даниил понимает антихриста, тогда откроется царство святых, тогда потечет огненная река, и святые во главе со своим Господом сядут судить живых и мертвых. То есть, по откровению Книги пророка Даниила представляется, что сейчас время – это время Римской империи, хотя Римская империя давно отжила свое. Правда, историческая судьба Римской империи продолжалась значительно дольше, чем ее политическая кончина. Потому что и Византийская империя претендовала на то, чтобы быть наследницей Римской империи, они так и называли себя, даже в XIV веке, ромеями. Империя Карла Великого претендовала на то, чтобы так называться: он короновался короной римских императоров. Созданная им Священная Римская империя, юридически просуществовавшая буквально чуть ли не до конца Нового времени, – это тоже попытка исторически продлить существование исторической Римской империи.

И в этом плане ничего удивительного нет. По мысли Откровения, Римская империя – это эпоха от прихода той империи, в которой родился Иисус Христос, до нынешнего дня, – это все продолжающаяся Римская империя. Потому что владычество той системы ценностей, которая была явлена в Римской империи, явлена в Европе, и все власть, которая разливается в мире, власть европейская, именно римская, со своим юридическим отношением к жизни и римской, европейской системой ценностей. И эта цивилизационная модель будет существовать до прихода Иисуса Христа.

И последнее. Хотелось бы прочитать одну-единственную строчку из 8-й главы:

«Под конец же царства их, когда отступники исполнят меру беззаконий своих, восстанет царь наглый и искусный в коварстве, и укоренится сила его, хотя и не его силой, и он будет производить удивительные опустошения, и успевать, и действовать, и губить сильных и народ святых».

Понятно, что речь идет об антихристе. Но важно отметить, что только тогда придет конец последнего царства мира, когда отступники исполнят меру беззаконий своих. Вот это важно понимать. Не от воли антихриста зависит, когда ему прийти в мир, а от воли отступников, когда люди именно волевым решением отрекаются от Бога и встают на путь безбожия, когда люди свидетельствуют и проповедуют в своей жизни, что никакого Бога нет. Они живут так, что нет ни Бога, ни Царства Небесного, ни вечной жизни. И такой своей жизнью, этими своими поступками они пребывают в том, что по-гречески называется апостасией – отступлением от Бога. И вот когда эти отступники своей злой воли дойдут до последней черты, вот тогда и придет тот царь великий, самый великий отступник, который будет в истории человечества.

Но важно, что с апостасией народ святых может бороться призыванием Святого Духа, молитвой, добрым делом, упованием. То есть, это состояние отступления, точнее, состояние отступников, находится в руках верующих людей.

Мы очень хорошо знаем из истории нашей страны в XX веке, как люди, находившиеся в апостасии, отвергшие своего Бога, забывшие обеты Крещения, люди, разрушавшие Церковь, убивавшие священников, монахов, невинных верующих людей, не все, но многие из них, благодаря мужественному подвигу этих самых мучеников и исповедников, благодаря свидетельству веры, которую сохраняли оставшиеся свидетели Христовы, менялись. По молитвам ли, по еще каким-то благодатным воздействиям тех людей Церкви Христовой, которые жили или умирали за Имя Христово, благодать на них действовала. И в конце жизни, конечно, не все, но некоторая часть из них оставляли свои заблуждения, творили покаяние в самом истинном смысле этого слова, обращались к Богу и умирали с верой и мыслью о прощении, спасении и милости Божией, с исповеданием на устах имени Христова.

От чего это зависело? Это зависело от тех людей, от той Церкви, от того общества святых, говоря языком пророка Даниила, которые в то время жили на российской земле. И в данном случае, конечно, очень многое зависит в том числе и от каждого члена Церкви: в какой мере он исполняется благодатью Божией, в какой мере он являет свет Христов, просвещающий всех, в какой мере он имеет в себе Духа Святого, в той мере вокруг него люди, даже пребывающие в апостасии, пребывающие в самых злых и богомерзких грехах могут обратиться. Как сказал Серафим Саровский, «стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Пусть не тысячи, пусть два или три человека, но вот они были неверующими, а стали верующими…

Поэтому Христос и говорит, когда Его спрашивают, когда придет конец: «Только Один Отец знает», показывая, что да, в путях Промысла Божиего конец определен, но человеку не дано знать конец. И этим показывается, что конец мира зависит от самого человека, точнее, от человека, входящего в Церковь, от верующего человека, от наследников апостолов. В какой мере мы ревностны к добрым делам, к славе Божией, проповеданию имени Христова, к миссии, в конце концов, в той мере возможно отсрочить этот приближающийся и, конечно, неизбежный конец. Но наступит он завтра или через сто лет, зависит и от каждого верующего христианина.

Господь сокрушает гордыню

Продолжаем беседы о Книге пророка Даниила. Мы остановились на личности, я бы даже сказал, на загадочности души царя Навуходоносора, который фактически в центре повествования находится, тогда как о судьбе израильского народа, уведенного в плен, в Книге пророка Даниила, особенно в начале, почти не упоминается. В первых главах речь идет о нем – именно Навуходоносор видит сны, а не пророк Даниил. И, например, четвертая глава целиком посвящена царю Навуходоносору.

Конечно, он соприкасается с пророком Даниилом, просит его объяснить то, что видит во сне, но очень четко видно: пророк Даниил в начале своей книги выступает не как главный герой, вокруг которого концентрируется Промысел Божий, а именно как инструмент. А все делается для царя Навуходоносора. И только когда Навуходоносор умирает и на престол Вавилонский вступает другой царь, то про него уже ничего не говорится, и на первый план выступают мысли, чувства, желания, откровения пророка Даниила. Получается, что для Промысла Божия Навуходоносор важен.

Мы закончили на том, что он дважды уже исповедовал Единого Бога (первый раз, когда пророк Даниил разгадал ему сон о последних судьбах мира и о царстве непоколебимом и о судьбе Вавилонской империи. Второй раз, когда три отрока были брошены в печь и остались невредимы), и вот третий раз из уст Навуходоносора мир слышит исповедание Единого Бога. Произошло это следующим образом: царь Навуходоносор опять видит сон. На этот раз – вполне четкий, понятный, и пытается найти истолкование этого сна. Он видит дерево, которое вырубает какое-то существо, так скажем, потому что там не сказано, кто этот сильный и бодрствующий (именно в таких словах описан тот, кого он видел). Пришел некто и срубил дерево, но корень оставил в земле. Навуходоносор не понимает, что это значит. Но что же Бог хочет ему сказать этим сном? Царь призывает Даниила, и Даниил рассказывает ему, дает совет, как себя вести, – предупреждает, что надо делать, и предостерегает, как может Промысел Божий его наказать. Пророк предостерегает, видя большую испорченность сердца царя.

И через какое-то время, когда и предостережение Даниила, и сон уже забылись, Навуходоносор гуляет по своему величественному дворцу, видит величественный город, лежащий перед ним, и произносит: «…это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия!». Буквально так: «силою моего могущества и в славу моего величия». И только он сказал эти слова, как с ним происходят дивные изменения, – он теряет разум и на семь лет погружается в темноту. Живет, как животное, обрастает шерстью, рвет, грызет, то есть вполне уподобляется скоту.

Самое удивительное, хотя на это обычно меньше всего обращается внимания, через тысячелетия после всех этих событий, в условиях нового времени, некоторые вещи оттеняются с неожиданной стороны. Для меня лично самым удивительным в этой истории было то, что за семь лет безумства никому в голову не пришло поставить другого царя, хотя не понятно было, вернется ли он в прежнее состояние. Царедворцы скрыли факт безумия, управляли от его имени, но никакого переворота не произошло, никто не смог поднять на него руку, никто не воспользовался этим, чтобы присвоить власть… То есть эта история нам совершенно невероятной представляется. Вот что значит империя! Именно империя. Не с либеральным оттенком пренебрежения («имперские замашки»), а именно в величественности, в которой действительно существовали древние империи.

И надо всегда помнить: когда Господь показывает сон Навуходоносору, Он показывает, что империи, по крайней мере империя, созданная им, рисуются в золоте. То есть это действительно ценность не в измерении вечности, не в свете будущего века, а ценность для человеческой жизни: империя в те века в сознании тогдашних людей была гарантом стабильности, гарантом уверенности в незыблемости. И в этом плане, конечно, величественные империи для людей, живших тогда, были некоторой тенью Царства Небесного. Не случайно, что Царство Небесное, в контексте именно царствования, это не небесная республика или что-либо иное, это то, что дает, по-человечески рассуждая, стабильность, покой, упорядоченность, в высшем смысле этого слова, жизни.

Именно слава всегда должна быть Божией

По поводу того, что царь Навуходоносор потерял разум… Это очень яркая картина. 13-й псалом начинается: «Рече безумец в сердце своем: несть Бог». И хотя Навуходоносор так напрямую не говорит, но надо всегда помнить: как говорит апостол, все Священное Писание богодухновенно, то есть каждое слово есть дыхание Духа. Фактически, всегда можно сказать, что у Священного Писания один автор – Дух Святой. И когда начинаешь чувствовать Писание изнутри, видеть переплетение различных Книг, различных образов, символов, то понимаешь, что на самом деле это не собрание нескольких книг, посвященных одной теме, а это именно Книга, единое Откровение (очень хорошее слово – «откровенный»), это единое Писание, которое об одном говорит, и видно, как все взаимосвязано и нет никаких внутренних противоречий в контексте этого Писания. И если нам видятся противоречия, то это потому, что мы не понимаем всех тонкостей, всех нюансов и не видим духовным оком то, что Господь хотел нам открыть. То есть, попросту говоря, опять-таки по слову апостола, все Писание открывается только Духом Святым. Если человек пытается понять, не будучи причастным этому Духу, то, конечно, ему кажется, что есть какие-то несообразности, противоречия.

Так вот. «Рече безумец в сердце своем: несть Бог». Когда человек говорит: то, что у него есть, его талант, мудрость, сила, способность управлять или какой-то плод его дела – созданный им дом или созданная им империя, – есть всецело плод именно его деятельности, это еще можно как-то принять. Но то, что он делает это в свою славу, означает отрицание всякого Бога: как раз именно слава всегда должна быть Божией. Сделав великое дело, каждый человек должен чувствовать, осознавать, исповедовать то, что за этот плод нужно воздать славу Богу.

Если мы задумаемся над тем, что мы делаем, мы поймем, откуда вдруг появилась в нас эта способность. Почему Пушкин писал стихи? Он это своим трудом заработал? За какие-то великие свои подвиги получил такую способность? Нет, он родился таким. Какова его заслуга в том, что он родился таким? Или у него поэты великие были в родстве, что передали ему по наследству поэтический дар? Нет. Это дар. Сам Пушкин ясно свидетельствует, что это дар Божий, только не знает, что с ним делать. Это другой вопрос. Но он-то человек действительно верующий, и он понимает, что это дар Божий. Каким-то образом он должен этим даром прославлять Бога. Но как? Он не умеет, его никто не учил.

Искусство пользоваться дарами Божиими в то время было, особенно среди высшего слоя российского дворянства, уже утеряно. Для XIX века это было очень важным, и духовные отцы, тот же Серафим Саровский, Оптинские старцы как раз пытались научить людей творческих своим талантом служить во славу Божию, воздавать славу Богу.

А Навуходоносор этого не сделал. Причем раньше он говорил, что его могущество – это именно дар Божий. Он свидетельствовал об этом иудеям, столицу которых, Иерусалим он разгромил, а их самих увел в плен. Он действительно говорил: «Я разве сам пришел? Если Бог дает мне такую силу и власть, если я от Бога пришел, и то, что делаю, делаю по воле Его». Тут же в забвении сказать, что «на самом деле это моя сила, мое могущество», конечно, полное безумие, и Господь ему это показывает.

Но, опять-таки, разве мало людей, которые так говорят и так думают? Но не все они получают такое яркое вразумление от Бога. Своим исповеданием того, что то, что делают, они делают во славу свою, они показывают, что безумны.

Чем мы отличаемся от животных? Не просто разумом, а именно умом, духом – тем, чем мы уподобляемся, способны уподобиться Богу. Тем, чем мы способны постигнуть Бога, предстоять Ему, узнать волю Его, способностью молиться Богу. Это то, что в греческом языке обозначают словом «нус» – дух и ум одновременно. Именно духовной своей составляющей мы отличаемся от животных.

И если человек вдруг забывает Того, по Чьему образу создан и Кому призван служить, что он, собственно говоря, пребывает в этом мире, ради познание Бога, – он безумен.

Власти надо подчиняться независимо от того, каково ее отношение к Богу

Христос говорит в Евангелии в последней беседе с учениками: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа». «Знают» – это очень сложное понятие, мы не будем сейчас его раскрывать, но оно предполагает умную, духовную природу человека, который с помощью ума и духа может не только узнать Бога, но и соединиться с Ним: есть нечто общее, что по природе делает человека способным воспринимать Бога, приобщаться Богу, по крайней мере Его энергиям.

И если ум говорит, что все есть только ради моей личной славы, только ради моего могущества и забывает Того, Кто его создал и даровал ему это могущество и таланты, он, разумеется, безумен. И сразу Господь делает вразумление. Вразумлением же Он показывает, что судьба царя Навуходоносора Ему не безразлична.

В Книгах Священного Писания видно, как заботится Бог о еврейском народе, об Израиле, как Он его воспитывает, с ним нянчится, долготерпит, его с болью наказывает.

Такую же заботу и попечение Божии мы видим о личности Навуходоносора, языческого царя, причем царя, завоевавшего и разрушившего Иерусалим. Семь лет пребывал Навуходоносор в безумном состоянии, и через семь лет неожиданно возвращается к нему разум, потому что прошло время, отмеренное Богом для смирения и наказания Навуходоносора. И он говорит: «По окончании же дней тех, я, Навуходоносор, возвел глаза мои к небу, и разум мой возвратился ко мне, и благословил я Вышнего, восхвалил и прославил Присносущего, Которого владычество – владычество вечное и Которого царство в роды и роды, и все живущие на земле ничего не значат. По воле Своей Он действует как в небесном воинстве, так и у живущих на земле и нет никого, кто мог бы противится руке Его и сказать Ему: что Ты сделал? Ныне я, Навуходоносор, славлю, превозношу и величаю Царя Небесного, Которого все дела истинны и пути праведны и Который силен смирить ходящих гордо».

Вот последнее исповедание Навуходоносора, очень яркое, ведь он исповедует Творца Неба и земли не только своим Богом, не только, как раньше, Богом израильского народа, он исповедует Его Богом всей земли, Богом всечеловеческим – не главным среди прочих, а единственным, Который действительно управляет, как воинством Небесным, что бы под этим именем ни скрывалось, так и человеком. Он един ими управляет, и Он един, Тот, Кто может смирить ходящего гордо.

Этим царь приносит покаяние, понимая, что семь лет безумия – наказание за гордыню. Вообще, это общее место в Священном Писании, что именно человеческая гордыня, в каких бы она образах не проявлялась, взывает к тому, чтобы Господь вмешался и сокрушил гордыню. И Он сокрушает. Другое дело, что это не всегда проявляется так ярко, как в судьбе Навуходоносора.

В контексте этого эпизода очень важно помнить – история царя Навуходоносора, разрушения Иерусалима, пленения израильского народа как свидетельство действия Промысла Божия очень помогало Русской Церкви, нашим иерархам определить свое отношение к власти в очень сложный период, когда к власти пришли большевики. Тогда Церковь именно такими образами Священного Писания и словами апостола Павла определяла свое отношение к новой власти. Было очевидно, что власть безбожная, что она работает на разрушение святынь, как это сделал и Навуходоносор, разрушив святыню израильского народа – храм Господень, единственный храм Бога, который был создан на земле. Он его разрушил и осквернил это место, осквернил этот город и убил очень многих из народа Божиего. Но пророк Иеремия, пророк Даниил свидетельствуют, что в лице царя Навуходоносора действовал Бог, что, по мысли пророка, не надо обращать внимание на видимое безбожие, видимое кощунство, а надо увидеть другую реальность, увидеть Промысел Божий, увидеть присутствие Бога в этой власти. Вот это помогло им выработать правильное отношение к революции. Поэтому и Патриарх Тихон, и позже митрополит Сергий настаивали на том, что власти надо подчиняться, независимо от того, каково ее отношение к Богу. В исповедании Навуходоносора нам важно не то, что его сказал царь Навуходоносор, а то, что это изречение сделано по наитию Святого Духа, и ничем другим оно быть и не может, ведь Он действует у живущих на земле и дает власть и творит то, что хочет, по воле Своей. Никто не может сделать что-то вопреки Его воле. И если, допустим, революция произошла, то надо принять это как свершившийся факт и понять, как с этим жить, как хранить в этом состоянии веру, хранить упование, а не думать, как бороться с тем, что установил Господь.

Власть изменчива, это постоянно колеблемая вещь, это не Царство Небесное. Церковь есть столп и утверждение истины, Церковь есть, можно сказать, образ непоколебимого царства. А государство меняется. Но чтобы сохранить нормальное согласие с Богом, бытие в этом мире, Церковь должна постоянно исповедовать, что если власть есть, то это именно та власть, которую в данный момент Промысел Божий судил быть в рамках этого исторического пространства.

Сын Человеческий приходит, и кончаются все земные царства

Сегодня мы заканчиваем беседы о Книге пророка Даниила. Сразу хочу сказать, что подробно разбирать всю книгу мы не будем. Это очень сложно и требует совершенно особой обстановки, а если пытаться серьезно размышлять над Книгой пророка Даниила, то надо просто читать древних святоотеческих толкователей. Дело в том, что последние главы Книги пророка Даниила посвящены данным ему от Бога откровениям, связанным с последними судьбами мира.

Апокалиптический зверь, о котором, наверное, многие слышали или читали в Откровении Иоанна Богослова, впервые появляется именно у пророка Даниила. Очень много пророчеств, видений, связанных с последними судьбами мира, с тем, что принято называть словом «апокалипсис», хотя это не совсем корректно.

У пророка Даниила появляются впервые и становятся классическими очень многие образы. Как, например, «мерзость запустения, стоящая на святом месте». Такую фразу употребляет Христос, тоже говоря о последних судьбах мира. Вот все это подробно истолковывать мы не будем. Кому интересно, может почитать святых отцов.

Хочется сказать о другом, тоже связанном с откровениями о судьбах мира. У пророка Даниила есть совершенно четкое указание относительно явления в мир Христа, то есть буквально подсчитаны годы, он получает откровение о том, когда именно явится в мир Мессия. Это свидетельство – очень важное. Именно оно было известно книжникам, которые жили в Иерусалиме в то время, когда Родился в Вифлееме Иисус Христос. Действительно, народ ожидал Мессию, потому что все по срокам точно было предсказано, именно по годам. И книжники ничего другого ждать не могли. Потому-то перед нашим, так скажем, лицом и перед лицом народа, которому они засвидетельствовали, принуждая распять Иисуса Христа, фарисеи, книжники не имеют оправдания: Он все сказал и о времени, и о месте, и об обстоятельствах Своего Пришествия к Своему народу. Но книжники и фарисеи, призванные увидеть знамение и узнать по нему Пришествие в мир Мессии Спасителя, не захотели это сделать. Именно не захотели. Как говорит Пилат, из зависти они Его убили. Как свидетельствует Иисус Христос: вы умеете различать знамения погоды, знамения неба, а знамения времени вы разве не видите? Ведь все посчитано по пророчествам, данным Даниилу.

Вот об этом мы немножко поговорим. Это девятая глава Книги Даниила. Начинается она совершенно удивительной молитвой пророка Даниила. Я бы сказал, это шедевр молитвы человеческой и Божией. Мы все пользуемся, и это правильно, молитвословами и составленными святыми отцами молитвами. Они направляют наше сердце, наши чувства, наш ум в правильное русло, в правильную систему ценностей, они являются именно, в хорошем смысле, тем Прокрустовым ложем, на котором выправляются изгибы нашей души, шероховатости нашей воли, вспышки нашей гордыни. Мы по этим молитвам вытягиваем себя, как нужно жить, определяем, что должен переживать христианин, который собирается стать сосудом благодати Божией, – ведь мы все призваны стать вместилищем Святого Духа.

Вот к таким молитвам относится молитва пророка Даниила. Она удивительно смиренна, удивительно величественна, действительно, очень напряженна. Видно, что человек глубоко сокрушается, смиряется, он почти лежит перед Богом и духом, и телом в изнеможении, понимая, что он – ничто и его народ – ничто, и все люди перед Ним – ничто. И из этого состояния, что мы всего лишь прах, слышен удивительной силы голос: «Господи, ведь Ты же обещал! Когда Ты явишь Свою милость? Да, мы такие, но Ты – Бог!».

Это такое же состояние, как у женщины сирофиникиянки из Евангельской истории, которая упрашивает Христа, чтобы Он ее услышал: «Да, мы псы, но и псы имеют крохи, падающие со стола господ». «Да, мы плохие, – говорит пророк Даниил, – но мы же Твой народ. Ты же обещал тем, от кого произошел наш народ, что мы не исчезнем до конца. Вспомни! Ну, ладно, я – ничто, но пророк Иеремия обещал, что вот-вот должны исполниться сроки, когда должен закончиться наш плен. Что будет с нашим народом? Как будет?».

Ответом на эту молитву является удивительная милость Божия к Даниилу. Когда читаешь эту молитву, понимаешь, почему Дух Божий называет Даниила «мужем желаний». Заканчивается молитва так: «Господи! услыши; Господи! прости; Господи! внемли и соверши, не умедли ради Тебя Самого»…

Ради Тебя Самого – не ради меня, не ради народа, не ради нашей славы, а ради Тебя Самого, «Боже мой, ибо Твое имя наречено на городе Твоем и на народе Твоем».

Будем стремиться познать Бога

И всегда, повторю, когда человек склоняется к блуду духовному, то есть к надежде на другого человека, к идолопоклонству, надеется только на самого себя, он опускается и до блуда телесного. И наоборот, всяческий телесный разврат является прямой дорогой к развращению ума. Как сказано об этом в Псалтири, «борение похоти помрачает ум незлобивый». То есть даже не телесный разврат, а просто внимание к страстям чисто физиологическим, ум помрачает: даже ум незлобивый, даже ум, в котором нет гнева, ум, в определенном смысле, неплохой, если не бдит над частью своей психофизической организации, то помрачается – он не видит света Истины, не видит Бога. И поэтому Богу изменяет тем или иным способом.

Что такое идол? Что такое надежда на себя? Что такое надежда на другого человека? Это всегда измена Богу, самая прямая. То есть человек отказывается быть с Богом, надеяться на Бога и вступает в завет с кем-то иным, разрушая связь, которая у него была с Богом. Поэтому такие духовные явления на языке Священного Писания и называют блудом духовным – человек изменяет Тому, Которого он первоначально избрал.

В этом отношении знаменательна вот такая фраза: «Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною; и как ты забыл закон Бога твоего, то и Я забуду детей твоих. Чем больше они умножаются, тем больше грешат против Меня; славу их обращу в бесславие. Грехами народа Моего кормятся они, и к беззаконию его стремится душа их. И что будет с народом, то и со священником; и накажу его по путям его, и воздам ему по делам его». На эту тему апостол Павел в Послании к Римлянам говорит так: «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы…». И дальше он подробно описывает, как мужчины стали сочетаться с мужчинами, а женщины с женщинами, оскверняя свои тела.

Но почему? Потому что они не захотели иметь Бога в разуме, их ум не был погружен в Бога, для ума своего они не избрали светильник подходящий. Они не поклонялись Богу, не чтили Его, и за то, что они не чтили Бога, Бог предал их такому разврату. (Это по поводу того, как отсутствие правильных отношений с Богом погружает человека в нечистоту телесную.).

Хотелось бы, чтобы емко обозначить это духовное явление, привести фразу из пророка Осии, которую знают все, кто хоть сколько-нибудь знаком с Евангелием, с Учением Иисуса Христа. Известная цитата из пророка Осии: «Милости хочу, а не жертвы» – все знают, все слышали. Но на самом деле это только часть фразы, а целиком она звучит так: «Милости хочу, а не жертвы, и боговедения более всесожжения». То есть милость противопоставляется жертве, но жертве противопоставляется и боговедение. То есть милость и боговедение – это два крыла правильного устроения человека.

Про милость мы говорить здесь не будем, достаточно много сказано уже. Важно не забывать продолжение – боговедение, богопознание. Это необходимейший элемент нормальной христианской жизни. Человек имеет ум. Он имеет ум, потому что ему даровал его Бог. И этим умом человек должен Бога познавать. Этот ум должен всегда прилепляться, тянуться, устремляться к своему Первообразу, к Великому Уму, то есть к Тому, Кто его создал, к Тому, Кто называется на языке Нового Завета Логосом, к Тому, Кто называется на языке богословия Превечный Ум, который задумал и сотворил все в Сыне и через Сына. Вот к этому уму человек должен стремиться, ведь только он из всех созданных в этом мире творений имеет ум. Имеет именно чтобы познавать Бога, Его волю, познавать Его таким, каким Он есть, устремляться к нему, вожделеть его и всей силой своего существа любить Его. Ведь сказано: «Возлюби Господа Бога твоего всей крепостью твоею, всей силой, всем умом, всем помышлением твоим» – человек не только должен любить поступками, сердцем, он должен к Нему устремляться и умом.

На эту тему пророк Осия пишет так: «Итак познаем, будем стремиться познать Господа; как утренняя заря – явление Его, и Он придет к нам, как дождь, как поздний дождь оросит землю» (6 глава). Это призыв, побуждение: будем стремиться познать Бога. Потому что Его явление в нашем уме, как утренняя заря. Без познания Бога наш ум пребывает во тьме. А если ум пребывает во тьме, то, естественно, через эту темноту и входят в нас разные непотребные ощущения и чувства. И Бог оставляет нас именно из-за того, что умом мы помрачены. А помрачены только потому, что что-то иное освещает или завладевает нашим умом – мир ли, другой ли человек, в данном случае совершенно не важно. Важно, что умом, которым мы должны постигать Бога и устремляться к Нему, мы постигаем нечто иное. А известно, что ум – это некоторая высшая, главенствующая сила в человеке, она управляет всем остальным: и телом, и душой. И если, как говорит Христос в Евангелии, «око твое чисто, то и все тело чисто». В данном случае он под оком понимает именно ум. И именно через ум совершается правильное управление всей нашей жизнью, всем энергиями нашего человеческого бытия.

Сегодня мы заканчиваем беседы о Книге пророка Даниила. Сразу хочу сказать, что подробно разбирать всю книгу мы не будем. Это очень сложно и требует совершенно особой обстановки, а если пытаться серьезно размышлять над Книгой пророка Даниила, то надо просто читать древних святоотеческих толкователей. Дело в том, что последние главы Книги пророка Даниила посвящены данным ему от Бога откровениям, связанным с последними судьбами мира. Апокалиптический зверь, о котором, наверное, многие слышали или читали в Откровении Иоанна Богослова, впервые появляется именно у пророка Даниила. Очень много пророчеств, видений, связанных с последними судьбами мира, с тем, что принято называть словом «апокалипсис», хотя это не совсем корректно.

У пророка Даниила появляются впервые и становятся классическими очень многие образы. Как, например, «мерзость запустения, стоящая на святом месте». Такую фразу употребляет Христос, тоже говоря о последних судьбах мира. Вот все это подробно истолковывать мы не будем. Кому интересно, может почитать святых отцов.

Хочется сказать о другом, тоже связанном с откровениями о судьбах мира. У пророка Даниила есть совершенно четкое указание относительно явления в мир Христа, то есть буквально подсчитаны годы, он получает откровение о том, когда именно явится в мир Мессия. Это свидетельство – очень важное. Именно оно было известно книжникам, которые жили в Иерусалиме в то время, когда Родился в Вифлееме Иисус Христос. Действительно, народ ожидал Мессию, потому что все по срокам точно было предсказано, именно по годам. И книжники ничего другого ждать не могли. Потому-то перед нашим, так скажем, лицом и перед лицом народа, которому они засвидетельствовали, принуждая распять Иисуса Христа, фарисеи, книжники не имеют оправдания: Он все сказал и о времени, и о месте, и об обстоятельствах Своего Пришествия к Своему народу. Но книжники и фарисеи, призванные увидеть знамение и узнать по нему Пришествие в мир Мессии Спасителя, не захотели это сделать. Именно не захотели. Как говорит Пилат, из зависти они Его убили. Как свидетельствует Иисус Христос: вы умеете различать знамения погоды, знамения неба, а знамения времени вы разве не видите? Ведь все посчитано по пророчествам, данным Даниилу.

Вот об этом мы немножко поговорим. Это девятая глава Книги Даниила. Начинается она совершенно удивительной молитвой пророка Даниила. Я бы сказал, это шедевр молитвы человеческой и Божией. Мы все пользуемся, и это правильно, молитвословами и составленными святыми отцами молитвами. Они направляют наше сердце, наши чувства, наш ум в правильное русло, в правильную систему ценностей, они являются именно, в хорошем смысле, тем Прокрустовым ложем, на котором выправляются изгибы нашей души, шероховатости нашей воли, вспышки нашей гордыни. Мы по этим молитвам вытягиваем себя, как нужно жить, определяем, что должен переживать христианин, который собирается стать сосудом благодати Божией, – ведь мы все призваны стать вместилищем Святого Духа.

Вот к таким молитвам относится молитва пророка Даниила. Она удивительно смиренна, удивительно величественна, действительно, очень напряженна. Видно, что человек глубоко сокрушается, смиряется, он почти лежит перед Богом и духом, и телом в изнеможении, понимая, что он – ничто и его народ – ничто, и все люди перед Ним – ничто. И из этого состояния, что мы всего лишь прах, слышен удивительной силы голос: «Господи, ведь Ты же обещал! Когда Ты явишь Свою милость? Да, мы такие, но Ты – Бог!».

Это такое же состояние, как у женщины сирофиникиянки из Евангельской истории, которая упрашивает Христа, чтобы Он ее услышал: «Да, мы псы, но и псы имеют крохи, падающие со стола господ». «Да, мы плохие, – говорит пророк Даниил, – но мы же Твой народ. Ты же обещал тем, от кого произошел наш народ, что мы не исчезнем до конца. Вспомни! Ну, ладно, я – ничто, но пророк Иеремия обещал, что вот-вот должны исполниться сроки, когда должен закончиться наш плен. Что будет с нашим народом? Как будет?».

Ответом на эту молитву является удивительная милость Божия к Даниилу. Когда читаешь эту молитву, понимаешь, почему Дух Божий называет Даниила «мужем желаний». Заканчивается молитва так: «Господи! услыши; Господи! прости; Господи! внемли и соверши, не умедли ради Тебя Самого»…

Ради Тебя Самого – не ради меня, не ради народа, не ради нашей славы, а ради Тебя Самого, «Боже мой, ибо Твое имя наречено на городе Твоем и на народе Твоем».

Дух Божий сходит, и все становится очень органично

Величественное смирение по-настоящему являли только святые мужи, святые жены, жития которых мы знаем, когда человек одновременно сознает свои и греховность, и тварность, и ограниченность, то, что он всего лишь глина в руках горшечника. И при этом – из смиренного сознания поражающей силы и величества слова: «Да. Но на мне наречено имя Твое, Ты избрал нас, Ты избрал меня, Ты животворишь мне, Ты даровал мне Духа Святого».

Вот удивительное смирение! Собственно говоря, когда Дух Божий сходит на человека, все становится очень органично. Когда люди не вкусили еще благодати Святого Духа, но уже думают, «Как смирение может сочетаться с величием, с достоинством, с честью?» Очень хорошо сочетается благодаря дару, который дает нам Бог. Потому что мы величественны Его величеством, мы славны Его славой, мы сильны Его силой, мы мудры Его мудростью. А если и так, то, как говорил апостол Павел, «какая мне польза от того, все это и так истлеет».

Пророк Даниил заканчивает так свою молитву: «И когда я еще говорил и молился, и исповедовал грехи мои и грехи народа моего, Израиля, и повергал мольбу мою пред Господом Богом моим о святой горе Бога моего; когда я еще продолжал молитву, муж Гавриил (то есть Архангел Гавриил), которого я видел прежде в видении, быстро прилетев, коснулся меня около времени вечерней жертвы».

И дальше Господь дает пророчество: «Семьдесят седмин определены для народа твоего и святаго города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых.

Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена.

И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения.И утвердит завет для многих одна седмина, а в половине седмины прекратится жертва и приношение, и на крыле святилища будет мерзость запустения, и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя».

а недостатком времени подробно разобрать все это пророчество, конечно, невозможно. Тут есть все. Это ответ не только на молитву Даниила, хотя начинается все именно с того, о чем молился Даниил: «Да, ты молишься о том, когда наконец будут восстановлен Иерусалим и когда вернется туда народ. Он вернется, но знай, что будет дальше». И дает ему пророчество о Мессии, невысказанные, неозвученные мысли и боль Даниила, – потому что на самом деле всякий Духом движимый человек молится не только о земном процветании, даже когда просит его, в глубине его души всегда есть мольба о Христе, о торжестве Христа в жизни человека конкретного или народа. Этим прошением проникнута всем известная молитва «Отче наш»: «Да будет воля Твоя как на небе, так и на земле». Мы не просто просим о каких-то мирских благах, важных или неважных, полезных или неполезных. Всегда мы должны помнить: о чем бы мы ни просили, главное, чтобы воля Отца и Царство Отца были во всех сердцах человеческих. Мы должны этого желать не только по отношению к себе или нашим близким, нашим друзьям, мы должны желать нашим врагам того, чтобы и в их сердцах воссияло Царство Божие, чтобы и они узрели свет Божий, чтобы и они покорились Богу, чтобы и они восчувствовали Бога и стали бы братьями нашими, а не врагами.

Вот на это невысказанное прошение Даниила и открывается ответ о том, что дело не в восстановлении Иерусалима, – он, в принципе, ничто в очах Божиих. Как потом Христос скажет Своим ученикам, когда они покажут на восстановленный Иерусалимский храм: камня на камне не останется от него. Но Он показывает, что дело не в твоем народе или в твоем городе: «Народ-то Я избрал и город построил для того, чтобы в нем явился Мессия. И этот Мессия не мессия» для одного израильского народа, Он – Мессия для человечества.

Он как бы раскрывает само сердце пророка Даниила, показывает: вот оно, главное – не только судьба твоего народа, а судьбы всех народов, которые разрешаются только в одном – в Пришествии к Израилю, Пришествии в Иерусалим Мессии.

Установить подлинное царство может только Бог

Если Я и возвращу израильский народ, – как бы хочет сказать Господь, – то только для того, что так должно быть: там должен Родиться Мессия, там должен прийти Спаситель мира Иисус Христос.

Это пророчество изречено примерно в 453 году до Рождества Христова, то есть в 453 году до Р.Х. был издан указ царя Артаксеркса о возвращении иудеев в город Иерусалим. 62 седмины и семь седмин – это получается 69 седмин, то есть 69 раз по 7 лет. 69 седмин до явления Христа. Если мы прибавим 69 седмин к 453-му году до Р.Х., то получится 30 год, то есть год, когда, мы считаем, состоялось Пришествие в мир Христа, когда Он был явлен миру. То есть родился Он раньше, но явлен Он был именно в 30-м году.

Свидетельство о том, что проповедь будет продолжаться половину седмины: дальше пророк Даниил пророчествует, что после предания смерти Иисуса Христа пройдет какое-то время, он это время не указывает (но потом укажет, что будет одна седмина, когда произойдет окончательное разрушение города Иерусалима). С 66-го по 73-й год шла известная Иудейская война, в ходе которой римскими войсками, то есть этим самым народом вождя, был уничтожен город Иерусалим, храм тоже был уничтожен, и никогда больше этот храм не был восстановлен – никогда.

Прошла уже не одна тысяча лет, и фактически на месте этого храма, как это ни покажется странным, не было ничего до того времени, как пришли арабы. Только арабы на месте храма стали строить свои сооружения, а до этого времени христиане абсолютно пренебрегали этим местом. Что удивляет еще в этом пророчестве, так это то, что в нем ясно говорится, что Христос будет предан смерти.

Действительно, как и сказано в Евангелии, негодовал, удивлялся и сердился Христос, когда Его ученики, не книжники и фарисеи, те-то мечтали о Его смерти, когда ученики зная, исповедуя, что это Христос, не могли слышать о том, что Он должен умереть.

Читается в воскресном Евангелии на Всенощном бдении о том, как два ученика, Лука и Клеопа, возвращаются из Иерусалима, и им является Христос, поначалу ими не узнанный. Они Ему рассказывают что произошло, и Он им говорит: «О несмысленные сердцем! Как же вы не можете верить тому, ведь об этом же все сказано!». И ведь действительно сказано! И о том, когда придет Христос, и о том, что Он должен быть предан смерти, что такова воля Божия, таков замысел Бога о явлении в мир Спасителя.

Все эти пророчества сбылись в точности по предсказанию Даниила, но на этом пророческие видения его не закончились. Он видит еще ряд видений, связанных с апокалиптическими животными. Одно, упомянутое в 7-й главе, не вдаваясь в подробности, хотелось бы рассмотреть. Даниил видит фактически то же самое пророчество о последних судьбах мира, которые видел во сне царь Навуходоносор (только тому эти всемирные империи были явлены в виде разных частей единого истукана). Даниил видит по-другому, потому что он все-таки не часть той империи, его взгляд – со стороны. Ему эти империи являются в виде страшных зверей. Очень подробно описано, насколько они страшные: лев с крыльями орла, или барс страшный, имеющий четыре крыла и четыре головы, или медведь с тремя клыками, торчащими из пасти, и в конце концов, зверь страшный, не поддающийся описанию, имеющий железные зубы. Тут показана подлинная сущность этих империй в очах Божиих. Мы говорили, что империи людям в них живущим представляют некоторую обеспеченность, стабильность, но в очах Божиих все это – звериная мерзость, узурпаторство: все империи претендуют на подлинное царство, которое должно быть на земле, но установить царство подлинное может только Бог. Любое царство, установленное на земле не Богом, будет иметь звериный, кровавый характер. И это надо помнить всегда, когда мы смотрим в глубь истории и пытаемся понять судьбы разных государств, особенно нашего родного.

Важно понимать, что любое самое замечательное государство имеет двойную природу. Оно может быть благом для подданных, но даже и тогда оно все равно проявляет в глубине своей звериный характер. Поэтому никогда не надо идеализировать ни один исторический период в истории как нашей страны, так и любого другого государства. Даже если там все было вроде бы замечательно, то, почитав, например, жития святых, мы увидим, что отнюдь не все было хорошо. Были какие-то внутренние вещи, которые показывали, что это все-таки не Царство Божие, оно обязательно проявляет либо свою бесчеловечность, либо свое равнодушие, либо свое безбожие, потому что мир все равно лежит во зле. И мечтать об обществе идеальном, справедливом обществе на земле верующий человек не может и не должен.

Без познания Бога мы пребываем во тьме

Мы должны стараться сделать жизнь человека более или менее спокойной, но всегда должны помнить, что государство и мир сей не для того, чтобы превратить эту жизнь в Царство Небесное, превратить эту жизнь в рай, а для того, чтобы ее не превратить в ад.

Описывая в звериных обличьях явление царства, пророк говорит, что когда все эти царства вышли и прошли, все эти звери явились, он видит видение некоего ветхого деньми, перед которым является некто, подобный Сыну человеческому. И когда Сын человеческий приходит, действительно кончаются все эти земные царствования, потому что Ему дана власть, слава, и царство, чтобы все служили только Ему.

Это видение не только о последних судьбах мира. Фактически, когда Христос явился во время Своего первого Пришествия, это уже произошло, потому мы и восклицаем, заканчивая наше молитвословие: «Тебе подобает всякая слава, честь и держава во веки веков», потому что это факт: Ему все царства мира принадлежат. Но, поскольку история еще длится, Его царствование ощутимо только для верных, оно признается только верными, но Он уже правит и по Своей воле делает только то, что считает нужным, и царства, как сказано, которые не захотят Ему служить, истребляются с лица земли. Но в момент Второго Пришествия все земные владыки, все земные народы познают, что Он – истинный Царь и поклонятся Ему.

Время пророческое имеет протяженность особенную. Когда пророк говорит о пришествии в мир антихриста, он не заостряет внимание именно на антихристе, говорит, что сила не в нем, а в том, что отступники творят беззаконие. И этим показывает, что да, антихрист придет, но он приходит тогда, когда отступление от Бога достигает высшей точки. Поэтому и невозможно предсказать его время. Можно его отсрочить, отодвинуть, если бороться с той апостасией, с тем отступлением, которое в определенные исторические моменты наблюдается в человеческом обществе. Это в наших силах.

Мы закончили беседы по Книгам так называемых великих пророков, к числу которых обычно относят пророка Исаию, Иеремию, Иезекииля, Даниила, и приступаем к Книгам 12-ти малых пророков. Малыми они называются и потому, что их Книги по объему не очень большие, есть состоящие из трех, а то и меньше глав, и по их влиянию на судьбу Израиля, Иудеи, по авторитету, который они имели в обществе. Они не создавали грандиозную картину, пророческую панораму того, что явит Христос миру, затрагивая, как правило, только какой-то один аспект прихода в мир Мессии. Поэтому их и называют малые пророки.

Начинается этот корпус малых пророков с Книги пророка Осии. Осия – пророк, который жил в VIII веке в Израильском царстве, проповедовал около 60 лет. Книга состоит из 14 главок, очень небольшая, но очень красивая, интересная по содержанию, очень емкая, из корпуса малых пророков, может быть, самая интересная. По крайней мере, Христос цитирует эту книгу чаще других, в Новом Завете встречаются цитаты из этой книги, апостол Павел цитирует ее очень часто.

Когда начинаешь читать, размышлять над этой книгой, то она открывается в своей глубине и, я бы сказал, поэтичности, и понимаешь, насколько она интересна. Читать ее очень интересно, хотя не так просто, в силу ограниченного объема эта книга носит подчас афористичный характер. Но она очень глубокая, очень емкая.

Главная, фундаментальная ее тема – это тема блуда, разврата, нечистоты и нечестия народа. Собственно, Книга с того и начинается, что Господь дает повеление пророку Осии вступить в связь с блудницей и родить от нее нескольких детей и повелевает дать им соответствующие имена, которые раскрывают смысл некоторых будущих судеб. Сам факт вступления пророка в связь с блудницей ярким образом показывает характер отношений Бога и народа и определяет тематику этой книги – блуд. Но блуд здесь понимается очень глубоко и разносторонне. Говоря языком философским, по мысли пророка Осии, блуд – явление амбивалентное, он всегда и телесный, и духовный. Это две грани одного явления, две стороны одной медали, одно без другого не бывает, одно взаимопроникает и взаимоперетекает в другое.

Что такое, по мысли пророка Осии, блуд духовный? Это когда человек поклоняется идолу, когда возлагает надежды на другого, на человека ли, на идола ли, на какого-нибудь власть имеющего или на самого себя. Мы говорили про все эти виды идолопоклонства, когда разбирали книги великих пророков. Особенно у пророка Исаии мы разбирали явление нечистоты. У пророка Осии важно не само понятие блуда духовного, а то, что он связан именно с телесным развратом.

Будем стремиться познать Бога

И всегда, повторю, когда человек склоняется к блуду духовному, то есть к надежде на другого человека, к идолопоклонству, надеется только на самого себя, он опускается и до блуда телесного. И наоборот, всяческий телесный разврат является прямой дорогой к развращению ума. Как сказано об этом в Псалтири, «борение похоти помрачает ум незлобивый». То есть даже не телесный разврат, а просто внимание к страстям чисто физиологическим, ум помрачает: даже ум незлобивый, даже ум, в котором нет гнева, ум, в определенном смысле, неплохой, если не бдит над частью своей психофизической организации, то помрачается – он не видит света Истины, не видит Бога. И поэтому Богу изменяет тем или иным способом.

Что такое идол? Что такое надежда на себя? Что такое надежда на другого человека? Это всегда измена Богу, самая прямая. То есть человек отказывается быть с Богом, надеяться на Бога и вступает в завет с кем-то иным, разрушая связь, которая у него была с Богом. Поэтому такие духовные явления на языке Священного Писания и называют блудом духовным – человек изменяет Тому, Которого он первоначально избрал.

В этом отношении знаменательна вот такая фраза: «Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною; и как ты забыл закон Бога твоего, то и Я забуду детей твоих. Чем больше они умножаются, тем больше грешат против Меня; славу их обращу в бесславие. Грехами народа Моего кормятся они, и к беззаконию его стремится душа их. И что будет с народом, то и со священником; и накажу его по путям его, и воздам ему по делам его». На эту тему апостол Павел в Послании к Римлянам говорит так: «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы…». И дальше он подробно описывает, как мужчины стали сочетаться с мужчинами , а женщины с женщинами, оскверняя свои тела.

Но почему? Потому что они не захотели иметь Бога в разуме, их ум не был погружен в Бога, для ума своего они не избрали светильник подходящий. Они не поклонялись Богу, не чтили Его, и за то, что они не чтили Бога, Бог предал их такому разврату. (Это по поводу того, как отсутствие правильных отношений с Богом погружает человека в нечистоту телесную.).

Хотелось бы, чтобы емко обозначить это духовное явление, привести фразу из пророка Осии, которую знают все, кто хоть сколько-нибудь знаком с Евангелием, с Учением Иисуса Христа. Известная цитата из пророка Осии: «Милости хочу, а не жертвы» – все знают, все слышали. Но на самом деле это только часть фразы, а целиком она звучит так: «Милости хочу, а не жертвы, и боговедения более всесожжения». То есть милость противопоставляется жертве, но жертве противопоставляется и боговедение. То есть милость и боговедение – это два крыла правильного устроения человека.

Про милость мы говорить здесь не будем, достаточно много сказано уже. Важно не забывать продолжение – боговедение, богопознание. Это необходимейший элемент нормальной христианской жизни. Человек имеет ум. Он имеет ум, потому что ему даровал его Бог. И этим умом человек должен Бога познавать. Этот ум должен всегда прилепляться, тянуться, устремляться к своему Первообразу, к Великому Уму, то есть к Тому, Кто его создал, к Тому, Кто называется на языке Нового Завета Логосом, к Тому, Кто называется на языке богословия Превечный Ум, который задумал и сотворил все в Сыне и через Сына. Вот к этому уму человек должен стремиться, ведь только он из всех созданных в этом мире творений имеет ум. Имеет именно чтобы познавать Бога, Его волю, познавать Его таким, каким Он есть, устремляться к нему, вожделеть его и всей силой своего существа любить Его. Ведь сказано: «Возлюби Господа Бога твоего всей крепостью твоею, всей силой, всем умом, всем помышлением твоим» – человек не только должен любить поступками, сердцем, он должен к Нему устремляться и умом.

На эту тему пророк Осия пишет так: «Итак познаем, будем стремиться познать Господа; как утренняя заря – явление Его, и Он придет к нам, как дождь, как поздний дождь оросит землю» (6 глава). Это призыв, побуждение: будем стремиться познать Бога. Потому что Его явление в нашем уме, как утренняя заря. Без познания Бога наш ум пребывает во тьме. А если ум пребывает во тьме, то, естественно, через эту темноту и входят в нас разные непотребные ощущения и чувства. И Бог оставляет нас именно из-за того, что умом мы помрачены. А помрачены только потому, что что-то иное освещает или завладевает нашим умом – мир ли, другой ли человек, в данном случае совершенно не важно. Важно, что умом, которым мы должны постигать Бога и устремляться к Нему, мы постигаем нечто иное. А известно, что ум – это некоторая высшая, главенствующая сила в человеке, она управляет всем остальным: и телом, и душой. И если, как говорит Христос в Евангелии, «око твое чисто, то и все тело чисто». В данном случае он под оком понимает именно ум. И именно через ум совершается правильное управление всей нашей жизнью, всем энергиями нашего человеческого бытия.

Только Бог может соразмерить все силы нашего существа

Если умом мы приклоняемся к земле, то и все остальное служит земле. Если умом мы устремляемся к Небу, к Богу, то все существо наше проникается, освещается Богом: ум – это некий источник, буквально око, через которое вливается во все наше существо свет. Не только видимый свет, а именно свет, о котором сказано в Новом Завете: «Бог есть свет» (1Ин.1:5). Этот Свет, наполняя все наше существо, делает его не просто светлым, а делает его живым, правильным – только Бог может соразмерить все силы нашего существа.

Чтобы правильно понимать явление боговедения, богопознания, как о том говорится все в той же 6-й главе Книги пророка Осии, надо иметь в виду, что познание, и на языке греческой философии, и, что гораздо важнее, на языке Библии, предполагает не просто схоластическое изучение учебников, чтение книг, пусть даже книг святых отцов. Этого чрезвычайно мало для того представления о богопознании, к которому призывает нас Бог через Библию или устами Иисуса Христа напрямую.

На языке Библии познание предполагает теснейшее, буквально телесное соединение. Библия начинается: Адам познал жену свою Еву, и она зачала и родила сына. Адам познал жену. Именно тем же самым словом говорится и о познании Бога, то есть познание Бога предполагает теснейшее соитие с Богом: не говорение о Нем, не размышление о Нем, а погружение в Него, сочетание с Ним. Этой брачной, даже физиологически брачной символикой пронизана вся библейская картина взаимоотношений Бога и человека, она дана в образах именно брачного ложа, брачного пира, брачного союза. Именно у пророка Осии еще раз повторяется (это слова Господа о дочери израильской): «Посему вот, и Я увлеку ее, приведу ее в пустыню, и буду говорить к сердцу ее. И дам ей оттуда виноградники ее и долину Ахор, в преддверие надежды; и она будет петь там, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской. И будет в тот день, говорит Господь, ты будешь звать Меня: «муж мой», и не будешь более звать Меня: «Ваали» – Господин мой».

Господь предполагает, чтобы мы познавали Его не как нечто отвлеченное, не так, как познавал или размышлял о Нем Кант в своих философских построениях, а через соединение с Ним, именно соитие с Богом. Вот призыв, с которым обращается Бог к каждому человеку. И об этом же говорит Христос, когда он в 17-й главе в Евангелии от Иоанна говорит: «Сия есть жизнь вечная, да знают Тебя единого Бога Отца и посланного Тобой Иисуса Христа».

Жизни вечная – это знать Бога Отца, не знать что-то о Боге, а знать Бога, то есть соединиться с Ним в таком супружеском соитии, когда Он во мне и я в Нем. Христос поэтому установил таинство Причащения Тела и Крови Христовой, которое тоже есть теснейшее соединение. Сама Евхаристия в образах своих напоминает брачный пир, – и особенно когда мы собираемся в Пасхальную ночь на Пасхальную Литургию и причащаемся Тела и Крови Христовых. В словах Иоанна Златоуста именно это и звучит: вы пришли на брачный пир, насыщайтесь тем, чем питает вас Господь. Потому что через это соединение вы живете в Нем, и Он живет в вас. Это и есть образ именно брачных отношений мужа и жены.

Важно в только что процитированном отрывке из Книги пророка Осии, что человечество, в данном случае верующие в Бога люди, назовут Его не просто Женихом, монахинь не зря называют «невесты Христовы», а именно так вся Церковь из состояния невесты Христовой перейдет в состояние жены, когда действительно всей Полнотой Церкви мы познаем радость единства с Богом. Пир, на который созывают сейчас всех, это именно брачный пир: все люди нового человечества, все верующие во Христа вступают в тесное соединение с Богом. Это важнейший элемент, когда мы говорим о богопознании.

Церковь, придя в состояние Церкви прославленной, назовет Бога «Муж мой». Понятно, что всякая измена Богу это (по крайней мере, в контексте библейских пророчеств, в контексте Книги пророка Осии) иначе как плотской изменой, блудом, прелюбодейством пониматься не может. Мы все призваны сочетаться с Богом, так в Крещении и говорим или за нас об этом свидетельствует крестные наши: «сочетаюсь со Христом». То есть мы из двух становимся едиными, Христос живет в нас, мы живем во Христе. И всякая измена, уклонение от пути, заповеданного Христом, уклонение от Него никак иначе, как духовный блуд, пониматься не может. Это не просто «я так хочу» или «мне так кажется», или «я считаю, что какая-то мысль более правильная», или что «вот этот идол более похож на воплощенную истину», или «служение этому богу, или этому закону, или этой философской системе мне кажется более правильным». Все это не важно.

У всего человечества, созданного Богом и призванного к соединению с Богом, – мы все одно целое в очах Божиих, – может быть только один Жених, один Муж. Это Христос, Воплощенный Бог Слово. Поэтому вне Его мы все будем находиться в состоянии духовного блуда, прелюбодейства и измены.

Есть еще необходимое условие – это исполнение заповедей и упование на Бога. Как свидетельствует пророк Осия: «Погубил ты себя, Израиль, ибо только во Мне опора твоя. Обратись и ты к Богу твоему, наблюдай милость и суд, уповай на Бога твоего всегда». И не важно, приносит человек жертву или не приносит, не важно, каков размер жертв, – важно, творишь ли ты милость и суд, справедлив ли ты и милосерден и уповаешь ли на Бога во всех обстоятельствах своей жизни. Если это есть, тогда благоприятны жертвы твои, ни одна не пропадет втуне. Помянет Господь всякую жертву, сказано в 19-м псалме.

И, если наоборот, ты не уповаешь на Бога, если ты на самом деле служишь и Богу, и кому-то другому, если ты ждешь помощи и от Бога, и от чего-то или от кого-то иного, если ты, принося жертвы твои Богу, не милостив, если ты не творишь правду, то есть не исполняешь какие-то элементы человеческого, правдивого бытия, то твои жертвы ни к чему, они только раздражают Бога. И Господь во всех остальных Книгах Духом Святым свидетельствует о том, что жертвы без сердца ни к чему не приводят. У пророка Осии лишний раз это подчеркивается: без просвещения ума, без приложения к этому милующего трепетного сердца, без всегдашнего упования на Бога сами по себе жертвы ничего не значат.

Источник всех благ – Господь

Наша беседа будет посвящена Книге пророка Осии и некоторым очень интересным, я бы даже сказал, знаменитым, пророчествам из этой Книги. В Книге пророка Осии Израильское царство представляется в образе жены, которая постоянно изменяет своему мужу и бегает за тем, кто предложит ей более богатое приношение: она бегает за своими любовниками, потому что они дают ей то сладкий виноград, то богатые плоды, то какие-то драгоценные одежды, то еще что-то.

Важно понимать, что речь идет не о женщине – это всего лишь один из поэтических образов, которыми наполнена Библия, а речь идет о государстве, которое ищет материальных благ и ценностей где угодно, только не от Бога. И оно готово служить любому богу, готово вступить в любой союз с любым государством, если от этого будут какие-то материальные, политические, эконмические выгоды. То есть речь идет именно о политической, духовной структуре государственного управления – не только о том, что люди поклоняются идолам, но о том, что они поклоняются иным богам только потому, что соседние государства, поклоняющиеся этим богам, на их глазах достигают процветания.

Почему израильский народ поклонялся той же Астарте или Ваалу? Потому что Финикия, где процветали их культы, была одним из богатейших и экономически развитых государств того времени. И люди хотели поклоняться чужим богам (Исх. 31) не только потому что их культ был более доступен, но и потому, что они видели, что государства, поклоняющиеся тому или иному богу, достигали процветания.

И Господь свидетельствует, что поклонение иным богам или заключение союза с теми, кого Он не определил в союзники, или тем более, как свидетельствует пророк Осия, когда ставят царя, военачальника или судью не по воле Божией, а в угоду себе, есть прелюбодейство, измена. Ведь в данном случае люди ищут возможность получить благо не от Первоисточника всякого блага, но иным путем.

И образ прелюбодейной жены рисуется – дальше Господь свидетельствует: «и погонится за любовниками своими, но не догонит их, и будет искать их, но не найдет, и скажет: «пойду я, и возвращусь к первому мужу моему; ибо тогда лучше было мне, нежели теперь».

А не знала она, что Я, Я давал ей хлеб и вино и елей и умножил у нее серебро и золото, из которого сделали истукана Ваала».

Это очень тонкое, глубокое, важное свидетельство Духа Божия, которое необходимо помнить и по отношению к жизни отдельного человека, и по отношению к судьбам народов и государств. Все благо, которое получают народы, есть дары Божии. Всегда и безусловно. Даже если они из этих даров, из этого богатства делают храм иному богу или золотого тельца, или поклоняются самим себе, или строят Вавилонскую башню, – в любом случае эти блага посылаются от Бога. И если народ не исповедует всем сердцем и всем существом своим, что Источник этих всех благ Господь, а будет упорно, надмеваясь все больше и больше в своей гордыне, думать, что его рука или какой-то иной бог дает ему эти блага, то он будет отвергнут, уничтожен, его корень будет иссечен, и никакого имени от этого народа не останется, хотя до времени Господь и позволяет всему этому происходить. Вот это очень важно.

Народ, считающий себя особенным перед очами Божиими, (вот как мы свидетельствуем «о богохранимой стране нашей»), должен всегда помнить, что Источник всякого, в том числе и экономического, и политического благополучия, и военной мощи, и всякого иного процветания есть Господь. И только наша верность Ему, наше упование всегдашнее, во всех скорбях и обстоятельствах жизни, всегдашнее упование на него и будет основой процветания именно нашей страны. Что бы мы ни делали, в какие бы маневры геополитические ни входили, мы должны помнить, что все это действенно будет только до тех пор, пока мы это освящаем молитвой и упованием на Бога. Если мы забываем об этом, если отвергаем, то все это Он «развеет, как прах на гумнах», как говорит пророк (Дан. 2, 35).

Теперь перейдем к пророчествам, которые есть в Книге пророка Осии. Во-первых, это пророчество из 6-й главы: «И оживит нас через два дня, а в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его».

Пророчество говорит о смерти и Воскресении Иисуса Христа, событиях, связанных со страданиями, переживаемыми во дни Страстной седмицы. Речь идет о том, что Господь сначала сходит в ад и оживляет тех, кто там находится. Он освобождает ад, и поэтому в Великую Субботу все меняется в храме с черного облачения на белое. Хотя еще не пропели «Христос Воскресе!», но поется трогательное песнопение «Да молчит всякая плоть человечья». И поется это песнопение уже при белых облачениях: Церковь свидетельствует, что в то время, когда ученики еще пребывают в печали, потрясенные Его смертью, по миру уже разливается радость. Только это мир невидимый: Он сходит в преисподнюю, в бездну земли, где заключены люди, умершие от Адама до последних дней, до смерти Иисуса Христа, и всем этим людям возвещает великую радость Своего Пришествия и оживляет их, дарует им жизнь. Поэтому на классической иконе Воскресения Христова, точнее обозначаемой как Сошествие во ад, изображается Христос, спускающийся и сокрушающий твердыни адовы и выводящий Адама и Еву, – им Он первым дарует жизнь из умерших, как и обещал то им еще в раю.

Воскресаем тоже мы во Христе

В третий день Он Воскресает. И о Его Воскресении уже знают не только умершие, но и живые, знают Его апостолы, знают мироносицы, и радость об этом Воскресении Христовом должна быть отныне проповедана всяческой твари. «Идите научите все народы, проповедуйте всей твари Евангелие Божие».

Все люди теперь должны либо покориться свидетельству о Воскресении Христовом, принять радостную весть, что Христос Воскрес, либо должны по каким-то своим злым причинам отвергнуть это свидетельство, отвергая тем самым единственный источник радости и полноты своего бытия. То есть это пророчество такое, что на второй день оживляются те, кто уже умер, но это все равно «мы», и на третий день воскресаем тоже мы во Христе и вместе со Христом.

Второе пророчество (это 2-я глава) очень интересно: «И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа. И будет в тот день, Я услышу, говорит Господь, услышу небо, и оно услышит землю… И посею ее для Себя на земле, и помилую Непомилованную, и скажу не Моему народу: «ты Мой народ», а он скажет: «Ты мой Бог!»».

«Обручу тебя Мне в верности». Опять-таки речь об израильском народе. То есть это дочь Сиона, тот образ бывшей прелюбодейной жены, но теперь «Я к Себе ее возвращаю в верности» – «и посею ее», то есть женщину эту, Церковь эту. Под образом жены Библия понимает Церковь, все собрание веровавших во Христа. «И посею ее для Себя на земле». Это образ потом буквально взят Христом для притчи известной – «вышел сеятель сеять», или когда посеял хозяин семена, а выросли то плевела, то пшеницы, до жатвы надо потерпеть, придет время жатвы, господин жатвы придет, и тогда будет явлено, где плевела, а где пшеница. Или когда Христос говорит, что человек, все мы, сеемся в землю, как семена. А семя должно умереть. То есть смерть – это для человека, для нас всех смерть на самом деле это семечко в жизнь вечную. Мы все сеемся в землю.

Почему в христианской традиции принято хоронить мертвых в земле? Мы все – как семена, посеянные в землю. И в день воскресения мы «взойдем» в том виде, в явлении света Христова, что мы из себя и представляем: либо плевелы, либо пшеница. Предполагается, что речь идет о пшенице: именно в данном случае речь о Церкви. Мы должны быть посеяны, должны умереть, чтобы восстать, чтобы расцвести полнотою бытия. Вот такой прообраз.

Далее: «И скажу не Моему народу: «Ты Мой народ». Речь идет о призвании язычников с особенной теплотой. Конечно, мы это относим к нашему, русскому народу. Во времена пророка Осии не было никакого русского народа, и во времена Иисуса Христа не было русского народа, но, издали просматривая судьбы народов, Господь говорит, что наступит такое время, когда Я не Моему народу, народу, которого Я не знаю в эти дни, с которым Я не заключал завет через Авраама, скажу: «Ты Мой народ!», и народ Мне скажет «Ты мой Бог!». К каждому народу была обращена проповедь Иисуса Христа, – слово Божие, свидетельство о Боге было обращено практически к каждому народу. Но не каждый народ в ответ на это сказал: «Ты мой Бог!», – не каждый. Не надо думать, что только русский народ так сказал; но русский народ имеет полное право свидетельствовать, что наши предки так сказали. И мы продолжаем в определенном смысле быть духовными воспреемниками наших предков, потому что, в части сохраняющих веру во Христа, в части церковных людей мы по-прежнему свидетельствуем, что мы – Его народ и Он – наш Бог. Особенно это ярко видно, когда мы приходим с вербами в храм, чтобы засвидетельствовать, что Он – наш Царь, Он – наш Бог, мы верим в Него, мы ждем Его, мы чтим Его, и храним эти вербочки в домах в течение какого-то времени именно чтобы показать людям, миру, ангелам, что мы считаем Бога израильского народа, Бога Авраама, Исаака и Иакова своим Богом. Поэтому называем богохранимой страну нашу.

И еще одно интересное пророчество из Книги пророка Осии (предпоследняя, 13-я глава, 14-й стих). Одна, наверное, из самых известных цитат, известных всем, кто хоть раз бывал на Пасхальной службе: «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?».

Все Пасхальные песнопения так или иначе говорят об этом, и в слове Иоанна Златоуста, которое читается во время Пасхальной службы, на Пасхальной заутрене, эти слова буквально цитируются. И апостол Павел повторяет их в Послании к Коринфянам.

Но нам важно, кроме того, что первоисточник этих слов именно в Книге пророка Осии, другое. На первый взгляд кажется, что в этих словах звучит просто поэтический рефрен: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?». Но ведь смерть и ад для ветхозаветного человека одно и то же. Смерть – это прямая дорога в ад. В данном случае вроде бы просто поэтический повтор.

На самом деле, здесь дело не в поэзии. Дело в том, что, по мысли Священного Писания, грех есть жало смерти. И не смерть сама по себе виновата, ведь не сказано: «Где ты, смерть?», потому что мы, как семя, сеемся в землю, а семя, пока не умрет, плода принести не может. А важно: «Смерть! где твое жало?». А жало смерти – это грех. Через грех смерть возымела над нами власть. В данном случае показывается, что искупление, которое совершает Христос, в большей степени заключается не в избавлении от физической смерти, а в том, что Господь спасает нас от греха. Грех бессилен, грех ничего не может сделать с рабами Христовыми, он не может их уязвить. Ведь, как сказано апостолом Павлом, многие люди, боясь смерти, совершали грех. Именно из-за страха смерти. И вот это оружие сокрушено.

Люди, живущие Христом, не боятся смерти и не совершают греха

Отныне люди, живущие Христом, не боятся смерти и не совершают греха.

Конечно, в той церковной реальности, которую мы все вокруг себя видим, говорить об этом крайне сложно. Но для того нам и нужно знать жития святых, для того нам нужно знать историю Церкви (хотя бы в самых общих формах), чтобы понять, что на самом деле во все времена проблемы у Церкви были примерно одинаковые, и люди, входящие в Церковь, были примерно одинаковые. Но как тогда, так надо верить и сейчас. Есть люди, Церковь называет их святыми, которые смогли в опыте своей жизни, в опыте своих отношений с Богом прожить сокрушение жала смерти, когда ни грех, ни смерть были для них совершенно не страшны.

В первую очередь, это мученики. То самое первое плодоношение, которое принесла Церковь: на крови мучеников она воссоздалась в первые периоды своего существования. Мученики, когда мы читаем их жития, поражают. Поражает не только отсутствие страха смерти, но их удивительная чистота, кажущаяся нам неестественной неспособность совершить грех. Они будто бы не подвергались никаким соблазнам, будто бы вообще не боялись никакого искушения от плоти или мира. Несомненно, они были такие же люди, как мы, из тела и крови, жившие в мире, иногда имевшие семьи, воины, девы, женщины, старицы, старцы. И, тем не менее, они как будто совершенно не волновались теми проблемами, искушениями, соблазнами, которым так подвержены мы.

На это есть и объективные, и субъективные причины, кое-что зависит и от обстоятельств исторических, тех обстоятельств, в которых мы сейчас живем. Но очень много зависит от того, что, воспринимая веру, мы мало отдаем себе отчет, что это за вера, что это за Крещение, которое мы принимаем? Как это Крещение должно на нас воздействовать? Что от него надо ждать? О чем просить Бога? Чего желать и искать от Христа, приходя к Нему с приношениями нашими сердечными, с воздыханиями? Чего ждать от Причащения Тела и Крови Христовых? И поскольку мы не знаем и не отдаем себе отчет, а сердце наше и ум не всматриваются напряженно в Бога, мы и остаемся во многой части своих мыслей бесплодными. Не можем принести такого плода и становимся слабыми перед искушениями мира, плоти, дьявола: ум наш не тверд, а ум наш не тверд, потому что погружен в суету, в дела мира сего, он не устремлен, не «вперен», как это говорится на церковно-славянском языке, не укоренен в Боге. Ведь только тот, кто зиждет дом свой на камне, только тот устоит во всех бурях. А мы чаще всего созидаем наш дом на песке. Конечно, мы пытаемся творить добрые дела, мы пытаемся делать хоть что-то. Но пока ум наш, и сердце, вся душа наша не укоренены в Боге, пока все мысли не привязаны ко Христу, пока сердце не возлюбило Бога всей своей полнотой, возможностей для искушений остается очень много.

И второе: «Ад! Где твоя победа?». Предсказывается то, что вся сила, та победа, которой кичится ад, сокрушена, вся сила его низвергнута. Об этом особенно много говорят песнопения Великой Субботы, чтения накануне Великой Субботы, Пасхальные чтения и песнопения. Они говорят, что действительно, вся твоя гордыня, ад, вся твоя слава, все твое могущество, все твои льстивые преимущества – ничто, потому что Пришел Христос. И вот именно верой, что Христос действительно попрал ад и всю силу адову, все царство адское, все могущество князя того мира, все могущество дьявола, оно попрано. Он не может нас победить. В этом сила, упование и дерзновенное исповедание всякого христианина. Всякий христианин, насколько он хранит веру в Иисуса Христа, насколько он уповает на Бога, имеет дерзновение сказать любым искушениям сатаны: «Ад! Где твоя победа? Ты бессилен». Мы по немощи своей, по отсутствию дерзновения сказать так не можем, но из житий и древних святых, и святых XX века, знаем, что они имели это дерзновение и так свидетельствовали.

День последних судеб мира

Сегодня обратимся к Книге пророка Иоиля. Книга это тоже очень небольшая (три главы), но очень динамичная, напряженная по стилю повествования, емкая по содержанию. Более всего эта Книга известна пророчеством о сошествии Святого Духа _ тем самым, которое апостол Петр повторяет, когда апостолы, находившиеся в Иерусалиме, получили дар Святого Духа, и апостол Петр, выйдя перед народом, указал именно это пророчество.

Важнейшая тема этой Книги – день Господень. Мы уже много раз говорили, что день Господень – это очень интересное, амбивалентное, как говорят философы, понятие, так как относится оно и ко дню Пришествия Христа в мир, и к последним судьбам мира.

В контексте Книги пророка Иоиля особенно видно, что день Тот, или день Оный, день Господень, воспринимается всеми в первую очередь как день Страшного Суда, день Суда Господня, день ужасный и страшный. И приход Иисуса Христа в мир есть Суд – Суд над миром. Именно об этом Христос и говорит, что ныне Суд миру, ведь распятием Иисуса Христа, своего Творца, своего Бога, своего Спасителя мир фактически подписал себе смертный приговор, осудил сам себя. Единственная возможность избежать Суда, изреченного над миром, – уверовать в Христа. Это сказано во многих местах Святого Евангелия, но особенно, в третьей главе Евангелия от Иоанна.

Итак, тема Книги пророка Иоиля – день Господень. Сначала пророк Иоиль раскрывает обстоятельства этого страшного дня в его эсхатологической перспективе, то есть с точки зрения последних судеб мира… Каковы же характеристики дня Господня?

Во-первых, этот день приходит внезапно, как тать в ночи. Он пролезает в дом, когда его никто не ждет, и обитатели дома оказываются к этому приходу неподготовленными. Образ вора, забирающегося в дом неожиданно, – это образ из Книги пророка Иоиля.

Кроме того, в Книге пророка Иоиля сказано, что день Тот, день Страшного Суда, день последних судеб мира, предваряется великим нашествием великого народа. Причем подчеркивается, что речь идет не о какой-то конкретной для времени пророка Иоиля исторической ситуации. Не об ассирийцах идет речь, не о вавилонянах, не о римском владычестве. Сказано очень емко и очень конкретно: во-первых, равного этому нашествию не будет, а во-вторых, перед лицом этого нашествия вся земля как цветущий рай будет, а после нашествия она превратится в пустыню.

Но и это еще не все. Как бы подчеркивая именно эсхатологичность, то есть апокалиптичность этого нашествия, подчеркивая, что речь идет именно о последних днях мира, говорится, что звезды во время этого нашествия потеряют свой свет, луна помрачится, солнце превратится в тьму и луна во кровь, когда придет день Господень.

Хотя напрямую здесь об этом не говорится, эта тема более поздних Книг, но можно и сделать вывод, что великое нашествие у Иоиля имеет параллель в Апокалипсисе, где говорится о нашествии великого народа Гога и Магога. Что это был за народ, мы сейчас гадать не будем, главное – что нашествие это будет страшно, и ничего более ужасного люди в своей жизни еще не видели.

Мало того, что этим последним нашествием, как предполагается, закончится мир, важно еще, что после нашествия произойдет суд. Указано конкретное место этого суда – долина Иосафатова под Иерусалимом, сказано, что это нашествие будет сопровождаться сошествием Святого Духа. Но о сошествии мы поговорим чуть позже, хотя именно в контексте свидетельства пророка Иоиля о сошествии Святого Духа совершенно иначе воспринимается… Фактически получается, что то, что имеет человечество сейчас, создание Церкви – это еще не есть конец, это начало конца. И в последние дни мира духовная природа человека, духовная природа мира изменится особенно сильно.

В контексте последних судеб мира в Книге пророка Иоиля приводится образ жатвы. Сказано: «пустите в дело серпы, ибо жатва созрела». Этот образ достаточно часто использует Господь Иисус Христос в Своих притчах, говоря о жатве не только как о плодах проповеди апостольской или Своей проповеди, а о жатве как о сельскохозяйственном, природном образе, который означает собой кончину мира. Образы пшеницы, которая собирается в житницы, срезания бесплодных колосьев, которые сжигаются огнем, потому что пусты… Мы уже разбирали различные аспекты последних дней мира у разных пророков, рассматривали различные обстоятельства этого явления.

Христос уже пришел, и Суд уже возвещен

Пророк Иоиль интересен и тем, что очень ярко, очень интересно описывая нашествие страшного народа, сокрушающего все на своем пути; он свидетельствует (это 2-я глава):

«Но и ныне еще говорит Господь: обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии.
Кто знает, не сжалится ли Он, и не оставит ли благословения, хлебного приношения и возлияния Господу Богу вашему? Вострубите трубою на Сионе, назначьте пост и объявите торжественное собрание. Соберите народ, созовите собрание, пригласите старцев, соберите отроков и грудных младенцев; пусть выйдет жених из чертога своего и невеста из своей горницы.
Между притвором и жертвенником да плачут священники, служители Господни, и говорят: «пощади, Господи, народ Твой, не предай наследия Твоего на поругание, чтобы не издевались над ним народы; для чего будут говорить между народами: где Бог их?». И тогда возревнует Господь о земле Своей, и пощадит народ Свой».

Упоминание о посте не случайно. Оно и предваряет рассказ о страшном нашествии великого народа, и завершает его. Вставка с призывом о посте помещается между свидетельством о нашествии и главой, повествующей о Страшном Суде, последнем суде над всеми народами, которые соберет Господь в долину Иосафатову. Господь через пророка Иоиля свидетельствует, что, – несмотря на то, что все определено, что есть какие-то времена и сроки, о которых человек может только догадываться, – последние судьбы человечества находятся сугубо в руках самого человечества. Если человек способен к посту, к сокрушению, к покаянию, к смирению сердца, то только этим он может отодвинуть даже наметившуюся кончину мира.

Здесь не надо смущаться, что апостолы, вообще свидетели первых веков христианства, говорят о скором Пришествии Христа в мир. С точки зрения благовестия, которое услышала Церковь, благовестия Христова, сколько бы времени не осталось, оно действительно последнее: Христос уже пришел, и Суд уже возвещен, и фактически смертный приговор миру сему уже подписан тем, что этот мир не узнал, не принял своего Создателя.

Но в то же время это свидетельство показывает, что последний момент мира может наступить в любой момент. И он зависит не от того, судил этому Бог быть или не судил. Он зависит в значительнейшей степени от того, насколько люди приближают или отодвигают окончание мира.

И способ отодвигания конца мира – это именно пост, но не просто как воздержание в пище: тут подчеркнуто, что речь идет не только об этом. Человек должен оставить жизнь, полную внимания только к суете мира сего, должен вспомнить о вечном, то есть испугаться хотя бы за то, что сейчас решается его земное бытие. И ради сохранения обычного хода бытия человек должен обратиться к Богу всем сердцем, умолить Его – и не только умолить, а самого себя поднять из той бездны, в которую погружается, вспомнить о Боге, устремиться к Небу и тем продлить земное бытие. Именно потеря связи человека с Богом приводит к тому, что мир погружается во тьму. Чтобы предотвратить погружение во тьму, человек должен устремиться к свету.

Универсальный церковный принцип

Вспомним эпизод из Книги пророка Исаии, очень характерный, очень трогательный. Пророк Исаия, не просто старец, а посланник Божий, приходит к Езекии, царю достаточно благочестивому, как про него говорит Священное Писание, и свидетельствует о том, что тот умрет через три дня, и следует сделать завещание. Царь Езекия, услышав это определение Божие из уст пророческих, поворачивается к стене и начинает плакать и молить Бога. И настолько он взмолился к Богу, что пророк Исаия даже не успел выйти из дворца, как Господь его вернул обратно к Езекии и сказал: «Прославь Бога, ты проживешь еще 15 лет». То есть даже изреченное определение Божие с помощью сокрушения, плача, устремления к Богу, упования на Бога можно изменить.

В Книге пророка Ионы свидетельствуется то же самое. Пророк Иона приходит в город, куда послал его Сам Господь, засвидетельствовать, что дни этого города сочтены, что через 40 дней он будет разрушен. Но народ обратился весь, как один, в посте и плаче (хотя этот народ был неверующий, не знающий истинного Бога, более того, захвативший часть иудеев, почему Господь и изрек о нем такое повеление). И когда все, от царя до последней скотинки, наложили на себя пост, – мычанием, поскуливанием собак, воплем новорожденных младенцев, криком нищих и богатых, смирением в одежде, они умолили Бога. И Господь сказал Ионе, что город будет помилован.

Если даже изреченное от Лица Бога повеление можно изменить, тем более это относится к такому ключевому моменту человеческой истории. От человека зависит… Почему пост так важен? Дело не в том, что человек просто воздерживается от пищи, иначе это была бы диета. Надо смотреть глубже. Пост – это когда человек показывает, что основа жизни – не только в нем самом… Пост, как элемент покаяния. Именно покаяние важно. И важно понимать, что истинное покаяние без хоть какой-то постности, постной черты невозможно. В книгах богослужебных, посвященных Великому посту, сказано, что поститься нужно не только от пищи, поститься нужно очами, поститься нужно движениями тела, поститься от неправды, от злых дел, от мира. То есть пост – духовное действие, которое показывает, что человек должен отодвинуть привычную мирскую суету и устремить ум свой к Источнику света и именно этим устремлением, порывом к свету просветить себя, изгнать тьму страстей, суеты, тьму, закрывающую сердце и очи ума нашего от Бога.

Пост показывает, что человек способен к подвигу, способен выпрямиться, подтянуться, поднять себя к Богу. И самое главное – пост показывает, что человек не в себе самом только ощущает источник своей жизни, с помощью поста он показывает, что его жизнь, его поступки, все обстоятельства, происходящие вокруг него, имеют Источник, вне этого мира находящийся. Вот когда человек способен хоть какими-то малейшими поступками своей жизни устремиться и показать, что не он сам себе хозяин, что не он только определяет все обстоятельства этой жизни, что есть Господь, от Которого зависит, быть или не быть, жить или не жить, быть ли солнцу или тьме, будет ли пища, хлеб, будет ли молитва возноситься в храмах, будут ли матери воспитывать детей, а дети – слушаться родителей.

В Псалтири есть такое выражение: «Ты, Господи, Хранитель душам и телесем нашим». Благодаря посту человек вспоминает это. И пока человек способен к посту, он способен жизнью своей исповедать Бога, показать, что действительно Бог есть в его сердце, что он уповает на Бога, считает, что у его жизни есть подлинный Хозяин, о Котором он иногда забывает.

Помня о Боге и устремляясь к Нему

Люди, расслабленные духовно, привыкшие к неге, комфорту, наслаждению, потреблению всего, что дает этот мир, становятся все менее и менее способными воззвать и обратиться к Богу. Про такое состояние человека сказано в Книге притч Соломоновых.

Им говорят, что лев на улице, или враг на улице, но даже тогда они ничего не могут сделать, поскольку любое действие связано с тем, что надо лишить себя привычного комфорта. А человек настолько привык к комфорту, что ничего не может с собой поделать.

Бросая взгляд в прошлое человечества, даже не совсем далекое, можно представить (пусть не в рамках вселенской катастрофы, но в рамках истории российского, русского народа), насколько судьба России была хрупкой. И нашествие татаро-монголов, и нашествие немцев, и другие катаклизмы… Будущее России колебалось на чаше весов, особенно это касается татаро-монгольского нашествия, когда казалось, что никаких шансов выжить русскому народу нет. Но народ обращался к Богу, уповал на Бога, – и обстоятельства менялись, и беда проходила, и народу была снова дарована жизнь.

По фашистскому нашествию видно: казалось бы, совсем немного и – конец. Но вот Церковь ожила, действительно ожила, люди вспомнили о Боге, люди стали обращаться к Богу, храмы при всей сложности ситуации стали наполняться. В середине войны произошло важнейшее событие – было восстановлено Патриаршество, люди стали обращаться к молитвам, к чудотворным иконам, к помощи святых, искали совета, наставления, окормления, где тайком, где явно.

В последнее время все больше и больше получаем свидетельств о том, что в годы войны произошло воскрешение русского народа. И Бог отменил то, что должно было окончательно погубить самобытность русского народа.

Вот так нужно относиться ко всем определениям Божиим. Человек через покаяние, через постный подвиг, через труд, помня о Боге и устремляясь к Нему, может изменить жизнь и отодвинуть кажущуюся неизбежной вселенскую катастрофу.

А теперь поговорим об известном пророчестве из этой книги о Сошествии Святого Духа, но прежде чуть-чуть прикоснемся к тайнам библейского символизма. Интересно, что пророк Иоиль начинает с того, что обличает пьяниц и пьянство: «горе вам от того, что у вас нет больше вина». И через некоторое время звучит такое пророчество: «изолью Духа Моего на всякую плоть». В Новом Завете (2-я глава Деяний святых апостолов) есть эпизод, когда апостолы, получившие благодать Святого Духа и вышедшие с первой проповедью, были восприняты окружающими людьми как пьяные.

Эта параллель не случайна. Через всю Библию проходят незримые, но очень важные духовные нити, связывающие Священное Писание в единое свидетельство. Они раскрывают суть замысла Божия о человеке. Когда погружаешься в эту глубину, то понимаешь, что каждая Книга Библии или конкретные части отдельных Книг – как древо многоплодное. Мы рассматриваем один листочек, другой, какую-то ветвь или плод на этой ветви, но в конце концов, пытаясь понять умом, чувством все многообразие листвы, мы погружаемся в корень. И вот этот корень – единый.

Поначалу человек, читая Библию, видит именно конкретный листочек, в голове ничего не укладывается. И только постепенно укореняясь в свидетельстве, погружаясь вглубь умом, сердцем, волей, человек погружается в корень, из которого питается эта Книга. Он приобщается не просто к отдельным словам, образам и символам, он приобщается к Богу, Который открыл Себя через эту Книгу, он приобщается к тайне жизни каждого листочка, каждой ветви. И начинает жить. И в какой-то, пусть самой маленькой мере, он, если укоренился в этом корне, тоже может стать для кого-то свидетельством, для кого-то через него Господь будет открыт.

Итак, Книга пророка Иоиля начинается со свидетельства о пьянстве. А почему им горе? Пьяницы, привыкнув радость получать от вина, не могут получить этой радости. А радость не могут получить потому, что нет вина – засуха, виноградная лоза засохла. Нет вина – нет радости.

Показывается, что человек в своем суетном, до Христа или вне Христа происходящем, бытии лишен настоящей радости. Он постоянно ищет какие-то суррогаты, заменяющие ему радость, постоянно хочет забыться, избавиться от тоски, от трудностей жизни. Он ищет радости и не может найти, потому что эту жизнь ничего не насыщает. Лоза, призванная насытить эту жизнь, иссохла. И вот Господь, давая утешение народу, говорит: «Только тогда, когда изольется Дух на всякую плоть, тогда люди получат радость».

Во благодати Святого Духа изливается настоящая жизнь

Почему люди получат радость? В контексте новозаветного Откровения мы знаем: лоза живая, и теперь снова они могут пить вино. Но не то вино, которое туманит мозги и пробуждает страсти. Это та лоза, о которой Господь сказал: «Я есмь лоза, а вы ветви, вы – порождение этой лозы, и как лоза Я дам вам новое вино. И это вино может изливаться на вас, и пить это вино вы будете именно в Духе Святом. Потому Я изолью Духа на всякую плоть, и радость на всякую плоть, потому что отныне возродилась лоза и появился источник радости в этой жизни».

Именно в этом глубинный смысл образа, который дает Христос Своим ученикам в Евангелии, в данном случае – в Евангелии от Иоанна. На самом деле, вино не является необходимым элементом жизни – это именно образ радости. Человек получает возможность радоваться. В своем творчестве, в своей жизни он получает возможность приносить плод радости, плод счастья для других.

«Без Меня не можете творить ничего», – говорит Христос в 15-й главе Евангелия от Иоанна. Он подчеркивает: человек может творить и приносить радость только через Меня и только во Мне. Понятно, что особым, если не единственным, проявлением радости является любовь. Слово это настолько девальвировано сейчас, что каждый понимает то, что хочет понимать. На самом деле, радость и любовь – вещи, неразрывно связанные: любовь как радость и радость как любовь. Потому что есть любовь и причастность любви Божией. Вот то вино, которое дает Христос миру.

Новая лоза выросла на Сионе, и эта лоза дает людям радость, потому что через эту лозу во благодати Святого Духа изливается настоящая жизнь.

Если бы мы говорили с вами на языке догматического богословия, то говорили бы о том, что есть замысел Бога о человеке и что в домостроительстве спасения человеческого участвуют все три ипостаси святой Троицы: Отец, Сын и Святой Дух. И что Их дело единое и неразрывное. Дело, которое совершает Бог для спасения человека, не просто избавление от казни в юридическом смысле, а именно в органическом, в природном, даже, в данном случае, в биологоческом смысле.

Человек, как росток среди пустыни, сейчас чахнет и засыхает, потому что в нем нет жизни. И вот среди пустыни разрастается лоза, и через Причастие этой лозе мы все получаем Духа, через веру во Христа мы получаем благодать Святого Духа, в котором живем, в котором радуемся, который действительно является источником новой жизни.

Вот так можно рассмотреть эти глубинные явления, то, что мы называем Священным Писанием Ветхого и Нового Завета. Они действительно в своих глубинах, в своем первоисточнике неразрывно связаны.

Может быть, на первых порах, когда мы только пытаемся понять и соотнести различные части Библии, то или иное толкование, те или иные параллели и пророчества нам кажутся странными, мы не можем понять всех аллюзий, всех символов. А просто читаем притчи Христовы, воспринимаем их вне глубинного контекста, не осознавая, что на самом деле об этом же и этими же символами говорили пророки, давая понять, что Тот, Кто придет, – новый Пророк, Христос, Мессия. И Он не только скажет те же слова,

Он придаст этим словам окончательный смысл и силу.

Теперь обратимся к самому этому пророчеству, глава 2-я Книги пророка Иоиля.

«И будет после того, (имеется в виду после страшного нашествия великого народа) излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения.
И также на рабов и на рабынь в те дни излию от Духа Моего.
И покажу знамения на Небе и на земле: кровь и огонь и столпы дыма.
Солнце превратится во тьму и луна – в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и страшный.
И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется; ибо на горе Сионе и в Иерусалиме будет спасение, как сказал Господь, и у остальных, которых призовет Господь».

В этом пророчестве подчеркивается, что оно относится к событиям, имеющим ясную историческую основу.

В полноте все явится в последние дни мира

Это то самое, что произошло с апостолами в Сионской горнице, когда они получили дар Святого Духа. Об этом Духом Святом апостол Петр свидетельствует: «Вот ныне то, о чем говорил пророк Иоиль, произошло». Но мы знаем из той же самой исторической ситуации, что полнота данного пророчества Иоиля не может быть отнесена только к свидетельству апостола Петра, потому что, строго говоря, не на всех людей излилась благодать Святого Духа.

Мы все получаем эту благодать в таинстве Миропомазания, когда совершается над нами Крещение. Мы сочетаемся с Богом, погружаемся в купель, и как на принадлежащих Богу, как на рожденных Богу, на нас сходит благодать Святого Духа через таинство Миропомазания, или, как в древности, через возложение апостольских рук. Кажется, здесь противоречие, ведь Дух Святой через пророка Иоиля ясно свидетельствует: «Изолью Духа Моего на всякую плоть». В полноте это все явится в последние дни мира, но и сейчас уже происходит, потому что, как мы уже говорили, время от первого явления Христа в мир до Второго Его Пришествия – в очах Бога это один день.

Точно так же в глубинном замысле Бога о человеке перед Ликом Бога есть единый человек – Адам. Все мы воспринимаем себя как многообразное явление. На самом деле, Господь видит нас как единое существо, разрозненное, ссорящееся, в этих ссорах разрушающее себя все больше. Но, тем не менее, Он видит нас как единое существо и пытается восстановить распадающееся единство человечества именно в Церкви, в теле Христовом. Он всех нас не просто объединяет, а соединяет воедино, так что мы становимся во Христе единым целым, и вся полнота даров Божиих дается нам в Церкви во всей полноте.

Благодать Духа Святого, благодаря которой и происходит буквально воссоединение человечества, то есть достижение единства его, изливается сейчас действительно на всех. Но только от воли человеческой зависит – принять ли эту благодать или отвергнуть. Дары Божии, грубо говоря, льются потоками с Неба. Но, чтобы этот поток действительно что-то сотворил с тобой, надо сделать определенный переворот в своей жизни – обратиться лицом к Богу, подставить под эти животворящие потоки Святого Духа свое сердце, свой ум, свой дух, свое лицо и воспринять поток жизни, который струится от Бога в таинствах церковных.

Можно сказать, что в Церкви сейчас совершаются таинства. Это не просто какие-то обряды подобно тому, как подписывают бумаги в государственных учреждениях. Церковь есть место, где можно припасть к Источнику жизни и благодати, которую излил Бог на человека. Зайдет ли человек туда, припадет ли к Источнику, зависит от самого человека, но поток струится, Источник жизни там есть.

И каждый раз в любом таинстве это происходит, но особенно часто каждый входящий в храм слышит слова, когда священник выносит Чашу: «Со страхом Божиим и верою приступим». И перед тем, как человек получает возможность прикоснуться к Чаше Жизни, вкусить то самое вино вечной радости, вино любви, которым насыщается и которым заглушается всякая скорбь мира, не потому что это вино, а потому что это благодать новой, радостной жизни, звучат слова «Святая святым» – все люди, собирающиеся приступить к Чаше, исповедуются и признаются святыми. Почему? На Литургии, когда священник читает молитвы особенные на то, чтобы Дух Святой сошел сюда, был здесь, и насладил, насытил всех Своей жизнью и этот хлеб и это вино преложил в Тело и Кровь Господа, которые стали бы для нас Источником жизни вечной, он призывает Святой Дух не только на преложенные Дары, но и на всех людей, находящихся в храме. Он так и говорит: «Ниспошли, Господи, Духа Твоего Святого на нас и на предлежащие Дары». То есть все мы освящаемся и все получаем возможность жить этим Духом, но для этого надо захотеть – прийти и прикоснуться к таинствам.

Вот насколько не то что даже важно, а радостно жить таинствами Церкви. Не потому что это источник спасения, источник исцеления, все это так и есть. Но нам, людям, которые так много ищут в жизни радости, важно понять, что участие в таинствах Церкви – это именно приобщение к радости, которой не будет конца, к радости, которой мы все жаждем, но получить не можем, потому что вне этого благодатного источника церковных таинств иной радости человек получить уже не может. Есть только одна Лоза, и только ее сок, в Духе Святом изливающийся в Церкви, дает человеку подлинную радость и способность жить в любви.

Заканчивается это пророчество свидетельством, что «всякий, кто призовет имя Господне, спасется». Это тоже важное и очень утешительное свидетельство. Поначалу, особенно если мы немножко в глубине своей заражены закваской фарисейской, нам кажется странно подумать: «Как это? Мы ходим в церковь, трудимся, молимся, столько, может быть, претерпели, а кто-то, просто призвав имя Господне в последний день своей жизни или в последний день мира, вдруг спасается. Почему? Ведь он же ничего не сделал!». Он сделал. Он сделал то же самое, что делает каждый из нас, когда приходит в Церковь. Он раскрыл себя для потока благодати. Вот это важно увязывать, ведь пророчество Иоиля начинается со слов «изолью Духа», а заканчивается словами «всякий, кто призовет». Достаточно призвать Бога, – а этот поток уже излит, струится уже этот поток. Надо просто повернуться к нему, восприять этот поток жизни, и человек спасается.

Речь идет не о формальном исповедании Бога, а именно о раскрытии перед Ним, о вере в Него, ведь только благодаря вере раскрывается человек перед Богом. А вера сама по себе есть уже дар Божий и свидетельство того, что человек прикоснулся к изливающемуся с Небес потоку благодати; как сказано у апостола Павла, «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым». Если мы действительно призываем Иисуса как Господа, имя Господне призываем на спасение и именуем его своим Господом, то это значит, что в нашем сердце в данный момент раскрылся источник жизни и благодати.

Главная задача пророков – открывать волю Божию

Продолжим нашу беседу по Книге пророка Михея. Остановимся на одном из самых известных пророчеств этой Книги – именно на это свидетельство ссылались книжники и фарисеи, когда к ним пришли волхвы с востока в дни Рождества Христова. Вот это пророчество, глава 5, стих с 1-го по 5-й.

«Теперь ополчись, дщерь полчищ; обложили нас осадою, тростью будут бить по ланите судью Израилева.
И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных.
Посему Он оставит их до времени, доколе не родит имеющая родить; тогда возвратятся к сынам Израиля и оставшиеся братья их.
И станет Он, и будет пасти в силе Господней, в величии имени Господа Бога Своего, и они будут жить безопасно, ибо тогда Он будет великим до краев земли.
И будет Он мир».

Никаких тут двусмысленных истолкований быть не может, именно так это и поняли сами книжники и фарисеи. На вопрос «Где должен родиться Царь Иудейский?» они так и ответили: в Вифлееме иудейском: в пророчестве Михея так об этом и сказано: Христос, Мессия, Спаситель мира должен родиться в Вифлееме.

Но это пророчество – не только о Вифлееме. Как мы уже говорили, о чем бы ни пытались сказать пророки, они ведь не ясновидцы или гадатели, пытающиеся доказать, что видят будущее. Главная задача пророков – открывать волю Божию, открывать глубину событий, которые будут происходить в Вифлееме, или в указанное время – с Христом. Пророки указывают некую вертикаль, которая устремляется в Небеса, бесконечно в глубь явления, в глубь духовной природы мира. Любое пророчество не просто дает факт; если мы видим в нем только факт, мы дальше книжников и фарисеев не уходим: важно видеть в глубину.

И это пророчество говорит о многом.

В первую очередь нужно обратить внимание на следующие слова: в Вифлееме иудейском родится Тот, Кто будет пасти народ. И все понимают: Мессия. Речь идет не только о нас, христианах, но и о тех, кто читал эту Книгу до Христа. Возьмем, например, апостолов, которые слышали эти пророчества до того, как пришел Христос, находясь некоторое время с Ним. И что? Какими словами начинается это пророчество? «Теперь ополчись». Как Христос говорит: бодрствуйте. Будьте во всеоружии, будьте готовы! «Теперь ополчись, обложили нас осадою, тростью будут бить по ланите судью Израилева». Какого судью Израилева? Судья Израилев только один – Мессия. Его будут бить по ланите тростью. Как известно, так оно и произошло. «И били его тростью по голове», как сказано евангельских текстах. Вот с этого – судью Израилева будут бить тростью по ланите. А потом – что этот же самый Мессия, Которого только что называли судьей Израилевым, через несколько слов назовут Пастырем, но речь-то идет об одном и том же: Мессия, Тот, Кого будут бить тростью по голове, Тот будет вашим спасителем, Тот будет вашим пастырем, Тот поведет вас и сделает ваш путь безопасным.

Но люди не видели этой связи. Апостолы смущались, когда Христос говорил им о Кресте. Когда апостолы присутствовали при взятии Иисуса под стражу, они и тогда не понимали. Когда Петр видит, что Христа стали бить в судилище ни за что, он смутился. Именно в состоянии смущения и непонимания того, что происходит, он и смог совершить отречение от Христа. Именно в смущении от того, что происходит с Тем, Кого они считали Спасителем и непобедимым, практически никто, кроме Иоанна Богослова, не смог прийти и стать там, у Креста, видеть, что происходит. Они не могли этого вынести.

Только тогда, когда им дарована была благодать Святого Духа, они уразумели Священное Писание и поняли, что так и должно было быть. Но эта взаимосвязь, это важно, для нас, для христиан теперь вполне очевидна. Читая в очередной раз это, мы понимаем, что всегда Дух Святой через пророков свидетельствовал, что приход в мир Спасителя, Мессии неразрывно связан с Его страстями, с Его страданиями. Это не есть нечто выдуманное, это не есть нечто привходящее, об этом пророчествовалось от начала времен, что Христос должен пострадать, должен претерпеть поношения. Очень важная мысль, что Священное Писание – это не просто учебник, не Книга даже, не собрание художественных образов, это откровение Святого Духа. И если оно нам кажется вполне очевидным, и образы, о которых мы сейчас говорим, нам кажутся вполне очевидными, то только по одной – единственной причине: мы причастны к Тому же самому Духу, Который вдохновлял, писал, можно сказать, эту Книгу. Тот, Кто вдохновлял пророков, как мы говорим в Символе Веры «глаголавшего пророки», Тот, Кто вдохновлял святых мужей, Тот, Кто вдохновлял и открывал разум апостолам в понимании их текстов Священного Писания и написания текстов Нового Завета, Тот же Самый вдохновляет и нас. Он дан нам, Он дан нам и в даре Святого Духа, Которым все мы, христиане, запечатлены.

Мы можем прочитать Священное Писание, и глубина Священного Писания нам откроется. Открывается сейчас и будет открываться до бесконечности, пока мы причастны этому Духу.

Бог через все творит Свой Промысел

Чтобы прочитать и понять Священное Писание, не обязательно где-то специально учиться, важно хранить в себе тот дух, который каждый из нас получил в таинстве Миропомазания, и мы увидим красоту, стройность и глубину всякого текста Священного Писания. А если чего-то не понимаем, всегда можно обратиться либо к людям, либо к книгам, либо непосредственно к Богу в молитве о вразумлении, как это советует апостол Иаков в своем Послании.

По поводу Вифлеема сказано так:

«И ты, Вифлеем, мал ли ты между тысячами Иудиными?».

То есть Вифлеем в то время, о котором идет пророчество, – чрезвычайно маленький город. Он и сейчас небольшой (по сравнению с Иерусалимом или каким-нибудь европейский мегаполисом), и был очень небольшим и в то время, когда там родился Иисус Христос, раз там не нашлось места, чтобы приютить беременную женщину. Этот очень небольшой городок – буквально провинция, он ничем не известен, там абсолютно ничего не происходило. И вот в этом маленьком городе должен родиться Царь Израиля.

Опять-таки мы приходим к мысли о том, что невеликое место выбирает Господь, Он рождается не в Иерусалиме – столице Иудеи, не в Риме – столице тогдашней Римской империи, Он рождается не в царском чертоге, хотя Царь. Он выбирает самый маленький город Вифлеем, в этом городе выбирает никчемную пещеру, которая не для людей обустроена, а для скота, и в этой пещере выбирает ясли для скота. Он умаляется до самой крайней степени, чтобы не просто поучить нас, а чтобы определить некий символ, логос, как говорили святые отцы, бытия человека в этом мире, смирения, самоукорения, кенозиса, чем должен руководствоваться всякий человек, живущий в этом мире. Именно всякий сокрушающий, смиряющий себя будет возвышен. Не потому, что Он нам показал пример, просто праведному человеку в этом мире иначе быть нельзя, надо всегда руководствоваться смирением. И Христос это показывает даже тем местом, где Рождается.

И дальше: «из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле».

Это говорит Михей за шесть веков, чуть больше, до Пришествия в мир Спасителя! Это свидетельство означает буквально следующее: тот, кто сейчас правит в Израиле, не настоящий Владыка, то есть не он тот истинный Владыка, который действительно поставлен Богом, хотя и он потомок Давида, и каждый царь в то время считал, что он имеет на престол право. Пророк Михей говорит: нет, это право условно по долготерпению, по снисхождению Божиему, а на самом деле и трон этот, и царство это должны принадлежать другому Владыке, другому потомку Давида, а именно – подлинному, истинному Владыке, Который еще только однажды родится в Вифлееме иудейском.

И уж, конечно, с каким страхом выслушал это пророчество царь Ирод, который был на этом престоле, царствовал в Иудее в тот день, когда пришли туда волхвы и спрашивали: где родился Царь иудейский? Как он-то испугался! Ведь он вообще не был потомком Давида. Естественно, затрепетала вся внутренность его, поэтому и послал он, в конце концов, в Вифлеем людей убивать всех младенцев.

Интересно, что само название города Вифлеем переводится как «город хлеба». Это тоже не случайно. Конечно, сейчас в языке любого народа произошли колоссальные сдвиги, и значения слов теряются, стираются, опошляются. Мы теряем первоначальный вкус слова, первоначальный смысл слова. А во времена древние слова очень много значили. И никогда ни один город не был назван случайно, всегда в этом был скрытый смысл. Особенно это касается городов иудейских. Бог через все творит Свой Промысел, и свидетельствами о будущем, о Христе, о Мессии наполнил и историю, и географию, и природу, чтобы все свидетельствовало о Христе – как мы читаем молитвенно в псалмах: «все ликует, все свидетельствует о Боге», и нет ничего, чтобы о нем не свидетельствовало.

В данном случае название говорит о том, что в этом городе должен испечься Хлеб, Который напитает все человечество вечной бессмертной пищей.

И дальше в этом пророчестве: «произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных».

По сути дела указывается, что Тот Владыка, Который родится в Вифлееме, Он не есть просто Владыка в нашем понимании, то есть тот, который просто родился, получил бытие во времени и который умрет. А это именно такой Владыка, который имел бытие от начала времени, или, как говорим в Символе веры, «рожденный прежде всех век», рожденный в вечности. И уходят дни Его в вечность, то есть Он Владыка по природе своей, потому что Он – Владыка в вечности, Он от вечности предназначен владеть не только Иудеей, как увидим дальше, но и всем человечеством вообще. Он – истинный Царь всей земли по праву Своего рождения в вечности, потому что появился раньше всех царей наименованных и ненаименованных, поэтому Он Единственный может быть Царем и Владыкой.

А если Он вечный и дни Его не кончатся, значит, действительно, если Он будет управлять человечеством, мы можем ходить с Ним безопасно, потому что Он никогда не исчезнет. Любой самый справедливый царь имеет тот недостаток, что он умрет. А каков будет его преемник? И очень редко когда после смерти достойного правителя не возникало отступление. А Владыка, Который родится в Вифлееме, будет существовать вечно. И поэтому мы можем надеяться, что, когда этот Владыка появится, наступит для нас, верующих в Него, как сказано дальше, время, когда мы будем жить безопасно.

И в тот день, когда Он родится, «возвратятся к сынам Израиля и оставшиеся братья их». Если бы было сказано о том, что возвратятся к сынам Иуды братья их, можно было бы сказать, что речь идет об Израильском царстве, то есть с Иудой воссоединятся отколовшиеся некогда 10 колен израильских, но тут сказано, что возвратятся к сынам Израиля. Сыны Израиля – это все потомки Иакова, он называется Израилем. То есть, если возвратятся братья к сынам Израиля, речь идет вообще обо всех остальных людях. В этом пророчестве Христос потом говорит: «когда Я вознесен буду, всех привлеку к Себе», и это означает, что слово о Христе распространится по всей земле.

Миссионерского института: Вопль, восходящий к Богу

Сегодня мы поговорим о Книге пророка Ионы, одного из пророков, называемых «малыми». Книга известна тем, что очень маленькая – три главки, заключающих в себе одну историю.

Там, несомненно, есть пророческая нотка и пророческие образы, но это действительно редкая для пророков Книга, состоящая из одного сюжета, поэтому она легко запоминается. Книга известна еще и потому, что ее практически целиком читают в Великую Субботу на вечерне, большой отрывок из нее про пророка Иону.

Хотя она очень известна, тем не менее, есть некоторые моменты, которые необходимо обговорить, чтобы яснее понять о чем свидетельствует эта пророческая книга. В ней не только рассказ о приключениях пророка Ионы, в ней есть пророчества о Христе.

Кратко сюжет: Господь посылает пророка Иону в город, далекий от Палестины, Ниневию, столицу другого государства. Там не живут израильтяне. Но грехи этого города, как свидетельствует Господь, весьма высоко дошли, и вопль этого города слишком хорошо слышен и взывает об отмщении, о том, что его надо наказать.

Вообще, выражение «Бог слышит вопль» можно понимать двояко. С одной стороны, величайшей неправдой перед Лицом Бога является унижение людей обездоленных, сирот, вдов, то есть тех, кто не может себя защитить и прокормить. И обиды по отношению к ним Господь воспринимает, как Свои личные, а стенания этих обездоленных и униженных людей можно понимать как вопль. А с другой стороны, в контексте всех Книг Священного Писания, можно понимать вопль, восходящий к Богу как свидетельство невидимых бесплотных сил, которые присутствуют везде.

Как мы знаем, ангелы-хранители есть не только у людей, но и у городов, у государств. Есть силы Небесные, оберегающие источники, реки, какие-то протяженности земные. Нам только отчасти это приоткрыто, и апостол Павел призывает не заострять на этом внимание. Тем не менее, мы знаем, что окружающий мир, кроме людей, населен еще и бесплотными силами. И очевидно, что бесплотные силы тоже как-то свидетельствуют, по крайней мере, в разных местах Священного Писания мы это видим намеки на это. Эти силы Небесные, духи, посланные на служение человеку, тоже могут взывать о воздаянии. По крайней мере, на примере Содома и Гоморры мы можем представить себе этот вопрос.

Так или иначе, Господь определил город Ниневию наказать и послал Иону – пророчествовать в надежде, что горожане могут покаяться. Иона отказывается. Истинные причины, побудившие Иону бежать от своей миссии, нам не известны. То, что он говорит потом, видимо, лишь некоторое изъяснение того, что на самом деле было.

Итак, пророк Иона пытается уклониться от миссии и сбежать. Поступок довольно странный для пророка, показывающий, что человек он сложный, противоречивый, так скажем, не профессиональный пророк, а просто человек, избранный специально для несения этой миссии.

Возможно (по крайней мере, так пытается объяснить поступок пророка Ионы известный учитель Церкви Ефрем Сирин), разочаровавшись в силе пророческой проповеди в самом Израиле, пророк Иона тем более не ждал ничего хорошего от людей, которые вообще не знают истинного Бога: «Если уж люди, знающие Бога, не слышат проповеди и свидетельства пророков, то какой смысл говорить тем, кто вообще чужд истинной вере?!». И он пытается уклониться, хотя понимает, что убежать от Бога невозможно.

Действительно, когда Иона попытался на корабле уплыть, налетела такая сильная буря, что корабль чуть не утонул. Корабельщики, пытаясь выяснить причину Божией немилости, бросают жребий и узнают, что причина в Ионе. Он им объявляет, не лукавя, что пытается сбежать от Лица Бога. И говорит: бросьте меня в пучину, и море утихнет. Его бросают в пучину, и буря утихает, можно сказать, гнев Божий утихает, и корабль благополучно плывет дальше. Иона погружается в пучину, и, как сказано в Книге, Бог повелел большому киту проглотить Иону.

Возможно, не кит в самом прямом понимании, – это просто такой перевод, хотя в данном случае я склонен повторять за святителем митрополитом Филаретом (Дроздовым), Первосвятителем Московским первой половины XIX века. Его спросили: ну как может кит проглотить Иону и как он там сохранился в целости? Митрополит сказал: «Для меня нет никаких сомнений – если бы Библия написала, что Иона проглотил кита, я бы и этому поверил». Поэтому в данном случае я не буду объяснять, какой это вид рыбы и кто там кого глотал, не в этом смысл. Иона был проглочен и, находясь во чреве кита, он смирился и взмолился к Богу: душа моя дошла до исхода смерти, до самой преисподней земли, я умоляю Тебя меня освободить, чтобы я восстал, чтобы ад меня не удержал.

И Бог повелел, и Иона был выпущен. В славянском языке используется такое выражение: «изблевал» кит Иону. В богослужебной литературе это часто используется, иногда людей, возможно, смущает, но именно такое было действие.

Иона идет в город, проповедует, что через 40 дней город будет разрушен. Неожиданно его проповедь возымела действие. Все люди этого города, от мала до велика, по повелению правителя наложили на себя пост. Буквально было объявлено, что поститься должны все, все должны сойти со своих седалищ, почетных и важных, все должны надеть вретище, посыпать голову пеплом, то есть смириться, забыть о своих роскошных шелковых и парчовых нарядах, о своем избытке. Все должны уравняться друг с другом, стать как последние нищие.

Иона как прообраз Христа

Все должны перестать вкушать и пить, причем это распространялось даже на скот и на младенцев, чтобы вопль, который до этого восходил перед лицом Бога о грехах народа, заменился воплем этого страждущего перед Богом населения.

Понятно, коровы мычат, лошади ржут, дети плачут, малыши просят кушать, женщины плачут перед мужьями, что дети их плачут. Все вокруг вопит и плачет от того, что они страдают перед Богом, авось, Бог сжалится и помилует.

Иона вышел за пределы города и ждет, что из этого будет, но ничего не происходит. И Иона, как сказано, раздражился. Не расстроился, не огорчился – Библия приводит такое слово: «раздражился». Его посетило раздражение, он в гневе. И он спорит с Богом: «о, Господи! не это ли говорил я, когда еще был в стране моей? Потому я и побежал в Фарсис, ибо знал, что Ты Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и сожалеешь о бедствии. И ныне, Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить. И сказал Господь: неужели это огорчило тебя так сильно?» – раз он говорит это с раздражением, то, очевидно, не вполне адекватно описывает то состояние, по причине которого он сбежал. Тем более, что он мог видеть, что израильские города вкушают плоды гнева Божия. Но он раздражился, и Господь, что удивительно, его не наказывает. А ведь Иона ведет себя совсем не так, как все остальные пророки, и великие, и малые – таких резких, раздражительных слов я не читал ни в одной Книге пророков.

Господь преподает Ионе урок, очень красивый, просто шедевр педагогической практики – очень красивый, очень трогательный и очень запоминающийся урок. Неожиданно, поскольку это пустыня, жаркий зной иссушает тело, печет голову Ионе, он изнемогает, и это усиливает его раздражение. И Господь повелел, чтобы упало семечко и выросло растение (предположительно, тыква) с большими листьями, которые не только давали тень и прохладу. Это был лист, несущий в себе жизнь, что очень обрадовало Иону. Он успокоился, почти даже обрел мир. Но растение, опять-таки по воле Божией, подточил червь, и оно к утру засохло… «Когда же взошло солнце, навел Бог знойный восточный ветер, и солнце стало палить голову Ионы, так что он изнемог и просил себе смерти, и сказал: лучше мне умереть, нежели жить.

И сказал Бог Ионе: неужели так сильно огорчился ты за растение? Он сказал: очень огорчился, даже до смерти.

Тогда сказал Господь: ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало:

Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, и множество скота?» – они живые, и они взывают ко Мне о милосердии. Неужели Мне их не пощадить? Вот ты расстроился из-за растения, так Я тем более хочу пожалеть город, где такое количество жизней. Причем жизней, не сделавших никакого греха.

На этом книга заканчивается. Тем, кто заинтересуется Книгой пророка Ионы, рекомендую почитать толкование преподобного Ефрема Сирина на слова пророка Ионы. Сирин как бы дописывает Книгу пророка Ионы в своей манере, показывая, насколько духовная жизнь жителей Ниневии на поверку оказалась выше духовной жизни населения Израиля, ведь они-то поверили проповеди пророка Ионы, а жители Израиля не верили пророкам.

И Христос об этом же говорит, что иногда люди язычники оказываются к вести о Боге, о пророчестве более восприимчивы, чем люди, к которым эта проповедь напрямую обращена.

На некоторые моменты надо обратить внимание. Особенно на вопрос с пребыванием Ионы во чреве кита. Понятно, что это пророчество о смерти и Воскресении Христа. Это очевидно хотя бы просто потому, что в Евангелии Сам Христос указывает на этот образ: как Иона провел во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын человеческий на третий день воскреснет. Именно такое толкование: Иона как прообраз Христа, пребывающего в аду.

Действительно, если вчитаться во 2-ю главу Книги пророка Ионы, становится очевидно, что описание относится не к внутренностям желудка китового. Оно метафизический аспект имеет. Эта пророческая песнь пророка Ионы стала образцом для создания 6 песни всех православных канонов. Он-то поет ее, молится ею, вдохновляемый Святым Духом. Потому что он не реалистично описывает внутренность того чудовища, внутри которого оказался, а говорит именно о реальности того, что испытал Сын Божий, спускаясь в преисподнюю земли. Он такие образы использует – ад, преисподняя земли, душа моя спустилась в саму пучину смерти: «к Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня; из чрева преисподней я возопил, и Ты услышал голос мой. Ты вверг меня в глубину, в сердце моря, и потоки окружили меня, все воды Твои и волны Твои проходили надо мною. И я сказал: отринут я от очей Твоих, однако я опять увижу святый храм Твой. Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня; морскою травою обвита была голова моя. До основания гор я нисшел, земля своими запорами навек заградила меня; но Ты, Господи Боже мой, изведешь душу мою из ада. Когда изнемогла во мне душа моя, я вспомнил о Господе, и молитва моя дошла до Тебя, до храма святаго Твоего. Чтущие суетных и ложных богов оставили Милосердаго своего, а я гласом хвалы принесу Тебе жертву; что обещал, исполню: у Господа спасение!».

Скиния Божия – это сердце человеческое

Сегодня наша беседа будет посвящена Книге пророка Амоса. В ней всего 9 глав, но по содержанию книга очень насыщенная, напряженно насыщенная. Это практически одно непрерывное свидетельство о наказании, о гневе Божием. Размышлять по поводу этой книги чрезвычайно сложно, потому что слишком велик соблазн впасть в ложно пророческий, обличительный тон. Начнем с двух фрагментов. 5-я глава (7-й-15-й стихи): «О, вы, которые суд превращаете в отраву и правду повергаете на землю! Кто сотворил семизвездие и Орион, и претворяет смертную тень в ясное утро, а день делает темным как ночь, призывает воды морские и разливает их по лицу земли? – Господь имя Ему!

Он укрепляет опустошителя против сильного, и опустошитель входит в крепость. А они ненавидят обличающего в воротах и гнушаются тем, кто говорит правду. Итак за то, что вы попираете бедного и берете от него подарки хлебом, вы построите домы из тесаных камней, но жить не будете в них; разведете прекрасные виноградники, а вино из них не будете пить. Ибо Я знаю, как многочисленны преступления ваши и как тяжки грехи ваши: вы враги правого, берете взятки и извращаете в суде дела бедных. Поэтому разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время. Ищите добра, а не зла, чтобы вам остаться в живых, – и тогда Господь Бог Саваоф будет с вами, как вы говорите. Возненавидьте зло и возлюбите добро, и восстановите у ворот правосудие; может быть, Господь Бог Саваоф помилует остаток Иосифов».

И еще один фрагмент (глава 6-я): «Вы, которые день бедствия считаете далеким и приближаете торжество насилия, вы, которые лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших, едите лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища, поете под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид, пьете из чаш вино, мажетесь наилучшими мастями, и не болезнуете о бедствии народа!… вы, которые восхищаетесь ничтожными вещами и говорите: «не своею ли силою мы приобрели себе могущество?» Вот Я, говорит Господь Саваоф, воздвигну народ против вас, дом Израилев, и будут теснить вас от входа в Емаф до потока в пустыне».

Вот такими обличительными словами наполнена вся небольшая Книга пророка Амоса. Важно понимать, что в принципе тема Книги та же, что и у пророка Ионы: наказание близко, Господь накажет, пророк пророчествует, но наказания можно избежать. Оно жестоко, оно справедливо, но оно отвратимо. Отвратить наказание, гнев Божий можно только если покаяться.

В данном случае пророк Амос не очень много на эту тему говорит, это общий дух, общий контекст Священного Писания, что любое пророчество, самое жестокое, может быть отвращено. И всегда пророки указывают не только, что вам будет то-то, то-то и то-то, а говорит, что надо сделать, чтобы это пророчество не сбылось. Покайтесь!

В данном случае пророк Амос говорит: научитесь делать правду, защитите бедного человека. Пророк Амос пророчествует такие жестокие вещи своим современникам, он пророчествует в Израильском царстве. О нем узнали, его услышали и пытаются заставить его замолчать. Вот почему он говорит: вы не хотите слышать обличений, потому что обличающий говорит, что вы живете неправедно, что надо жить иначе, а вы иначе жить не хотите. Вместо того, чтобы измениться и исправиться, вы хотите закрыть рот обличающему.

Но пророк Амос специально избран Богом именно для такого свидетельства. Поэтому, когда к нему пришли посланные от царя и сказали: не говори этого больше, не надо так пророчествовать, он отвечает с достоинством: а я кто такой? Разве я пророк? Разве я учился в пророческих школах? Разве я где-то начитался книг, чтобы так говорить? Я простой пастух. Но Бог сказал мне: иди, говори, и я не могу не говорить. Если Господь изрек слово, кто посмеет не пророчествовать? Может ли кто-то сопротивляться призыву Божиему? Я не могу. Вы можете со мной сделать все, что хотите, но я не могу замолчать, это выше моих сил. И этим он косвенно прообразует собой, собственно говоря, апостольское свидетельство, иногда – даже конкретные слова апостола.

Ведь апостолы тоже простые рыбаки, они нигде не учились, за редким исключением. Но когда их призвал Бог и дал им благодать Свою, они пророчествуют и остановиться в этом пророчестве не могут. Когда Синедрион пытается их остановить, он не может, даже узы не могут удержать апостолов. И апостолы, когда им запрещают говорить, отвечают, что не могут перестать. Они видели, совсем немного дней, чуть больше пятидесяти, прошло с того времени как распяли Иисуса Христа, и синедрион их вызывает на суд и говорит: «Замолчите!». А они говорят: «Мы не можем замолчать!». И действительно не могут. Синедрион замолчал – а они не могут.

Есть только одна жертва, способная угодить Богу

Но мы знаем, что поступок Авраама, все то, что произошло с ним тогда, когда от него потребовалось принести в жертву сына своего Исаака, – это было прообразование той Жертвы, которой и будет искуплен род человеческий. Первенец, который может искупить, первенец, который может очистить мой грех, первенец, который может примирить меня с Богом, первенец, жертву которого единственную готов с любовью принять Господь, – это есть Первенец Божий, Единородный Сын Небесного Отца.

Как говорят некоторые толкователи Священного Писания, Господь потому и не принял жертву Авраама, что она была бесполезной, она бы ничего не дала. Он показал: да, это великая вера, но эту жертву Я не приму. Я приму от человека только одну Жертву, а именно – Собственного Сына Иисуса Христа, который Сам, по Своей воле принесет Себя в жертву за грехи. И этой Жертвой Искупления и будет очищено все естество человеческое.

Вот этим пророчеством, очень глубоким, многозначным Дух Святой устами пророка Михея свидетельствует, что есть только одна жертва, способная угодить Богу, ведь угодить Богу – это значит примирить Бога со мной, с человеком. Только одна жертва и способна это сделать – это Кровь Иисуса Христа. И Дух Святой через пророка Михея свидетельствует, что как раз Бог говорит: чем Мне угодить? Первенцем Моим, Плодом Чрева Моего, то есть Единородным Своим Сыном. Вот чем может угодить Мне человек, – единственной Жертвой, которую Я приму.

Это действительно великое дело, великий дар Божий – понимать, что любой человек, верующий или неверующий, к какому бы народу он ни относился, в каком бы уголочке земли он ни жил, какие бы дела хорошие или плохие ни творил, он живет и получает все неисчислимые милости Божии и долготерпение Божие, и даже надежды на прощение в будущей жизни, только потому, что 2000 лет назад в далеком Иерусалиме Сын Божий умер на Кресте.

Верим мы в это или не верим, но возможность примирения с Богом доступна нам только потому, что Он это сделал, что Он принес веру. Но это единственное, что Бог принимает, больше ничего Он от нас не хочет, никакой иной жертвы Он от людей не ждет. И всякая другая жертва, об этом говорит в своих посланиях апостол Павел, не чиста, а иногда даже богохульна, в том смысле, что она делает праздной жертву Иисуса Христа.

Особенно это плохо тогда, когда человек, совершая нечто для Бога, начинает уповать на свои труды, совершенные с жертвенным рвением перед Лицом Бога, и ждет за это благодати, помощи, даров. Это невозможно. На самом деле, все мы живем только милостью Божией, излившейся на нас благодаря Жертве Иисуса Христа. Бог ждет от нас веры, ждет благодарности, а если ждет жертвы, то совсем по другим причинам и совсем с другими целями совершаемой. И особенно жертвы, предпринимаемой верующими рабами Христовыми по отношению к ближним своим. То есть Он принимает эту жертву не к себе, а жертву, которую мы даем ради ближнего своего.

Поэтому пророчество Михея этим и завершается: «О, человек! сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» – по мысли пророка Михея, Господь принимает от человека две вещи – то, что человек не в состоянии сделать, – принести Жертву Христову, то, что возможно только по особому домостроительству Божию, то есть дело, совершенное Иисусом Христом, и принять эту Жертву верой, поверить, что Кровь Христова сильна очистить его от всякого греха.

И второй дар принимает Бог от человека – это справедливость, милосердие и смиренномудрие. Именно в этих трех составляющих есть нравственное правило, по пророку Михею, и не только по этому пророку. Если мы попытаемся прочитать все писания отцов, подвижников и проанализировать эти писания, мы придем к тому же самому. Святые отцы об этом и говорили: надо жить справедливо, милосердно и смиренно. Эти три вещи необходимы для человека.

Вера, явленная в смирении, отодвигает бедствия

Сегодня поговорим о Книге пророка Аввакума. Книга, как это обычно бывает у малых пророков, небольшая, но очень содержательная. В ней есть чрезвычайно важное свидетельство, которое не только упоминается в Евангелие, но и проходит потом золотой нитью через проповедь апостола Павла.

В трех главах Книги пророка Аввакума очень четко прослеживается необычная для структуры Книг пророческих последовательность, почти как сюжет произведения.

1-я глава начинается с того, что пророк Аввакум видит нечто, чему ужасается, удивляется, от чего впадает в отчаяние, изнемогает и взывает к Богу, изумленный до крайности. Причем это не столько видение, сколько Откровение Божие.

Книга пророка Аввакума помогает поразмышлять очень серьезно о психологическом феномене пророческих книг. Когда мы сейчас размышляем о пророческом даре, о том, как нам кажется, вели себя, что чувствовали пророки, мы понимаем это по-своему и чаще воспринимаем пророка как ясновидящего, как экстрасенса. А ведь психология этих людей совершенно иная. Духовная природа их откровений совершенно другая. Так что сравнивать их невозможно.

Понятно, что либеральная наука проводит параллель между каким-нибудь ясновидящим и пророком Ветхого Завета, но в православной традиции надо всегда сохранять трезвость, ведь Дух, вдохновляющий пророка, и дух, вдохновляющий любого другого человека (пусть даже он и предсказывает будущее, но не свидетельствует о Боге) имеют совершенно разную природу. Поэтому и переживания их совершенно разные.

Пророк Аввакум, постигая своим духом, умом видение того, что ждет израильский народ за беззаконие, изнемогает от пронзительного откровения, озарившего его ум. И его дух взывает к Богу: почему так? Он не выдумывает, не готовится специально к пророчеству. Оно нашло на него внезапно, как тать ночью, он увидел зло мира. И начинает свое свидетельство так: «Для чего даешь мне видеть злодейство и смотреть на бедствия?».

Был такой святой отец VII века – Исаак Сирин. Он оставил замечательные свидетельства о духовной жизни в русле всей святоотеческой мысли: не выходи из этой кельи, чтобы не видеть зла этого мира и никого не осуждать, и ты будешь пребывать в смиренном состоянии сокрушенного сердца, как тот александрийский сапожник, который считал, что все вокруг спасутся, а он один погибнет. Это состояние спасительно для любого человека, а тем более для подвижника. И чтобы не искушаться, не соблазняться созерцанием зла мира, Исаак Сирин советовал вообще из кельи не выходить: тогда смирение окутает тебя, как благодать Божия, и ты, охраняемый им, спасешься.

Очевидно, Аввакум (тоже не «профессиональный» пророк, очень простой человек) изнемогает, ему открыто было зло, и он говорит: «Зачем ты, Господи, мне это показываешь, зачем? Тем более, что Ты дальше открываешь то, что за этим будет великое бедствие – придет халдейский царь и разрушит все израильское общественное строительство, все ценности, которыми дорожит мой народ. Да, они грешники, они недостойны, за это им наказание, но мне-то Ты зачем это показываешь?».

И дальше от боли, что вдруг увидел всю эту жестокость, он уже человеческим чутьем, человеческим сердцем задает (как нам кажется, может быть, ему так не казалось) риторический вопрос: зачем? Этот вопрос «зачем?» важно почувствовать, чтобы понять, уловить дух, который движет этим человеком, ведь это именно человеческое вопрошание.

Он увидел зло израильского народа, увидел, что Израиль грешник. Он и так это знал. Но вдруг, как это бывает со святыми, Духом Святым увидел грех во всей его омерзительности. Пророк понимает, и Дух ему об этом свидетельствует, что эта мерзость взывает об отмщении. И он видит, как идет это наказание в лице халдейских вавилонских войск, идет сокрушить гордыню, мерзость и греховность израильского народа.

Ну а дальше что? Он говорит: ведь эти же самые халдеи, вавилоняне, сокрушая наш грешный народ, будут гордиться и надмеваться, будут думать: «Какие мы сильные и безнаказанные!», то есть будут творить тот же грех.

Происходящее есть веление Промысла Божия

Были люди, духовно всматривавшиеся в судьбы народов, подобно пророку Аввакуму, и они понимали (всегда задним числом, разумеется), что произошло с их народом (как мы, размышляя над судьбой русского народа, пытаемся понять, почему пришло татаро-монгольское иго, какие оно имело последствия, какой в этом духовный смысл. Но все это потом – размышляем, анализируем, сравниваем разные свидетельства людей, и постепенно вырисовывается метаисторическая судьба русского народа, то есть открывается отчасти судьбы Промысла Божия по отношению к русскому народу… Мы не в состоянии постичь судьбу французского народа, английского, но все они пред очами Божиими, над всеми этими народами распростерт Промысел Божий. Возможно, англичане как-то пытаются осмыслить свою историю, сопоставить и понять этот Промысел Божий над собой, но эта тема нам закрыта, и мы не поймем – это чужая история). Как сказал один английский писатель, «Бог рассказывает каждому его собственную историю», то, что ему полезно и необходимо знать для спасения. Зачем чужой совести быть судимой нашей совестью? Это запрещено. Каждый даст отчет Богу за свою жизнь.

Поэтому всю картину мироздания, всю историю, совершающуюся в мире, судьбу всех народов (почему тот народ претерпел это, почему он пришел сюда, для чего ушел отсюда, почему совершились эти битва, болезнь, бедствие или радость) ни один человеческий ум вместить не может. Он изнемогает и должен замолчать.

Как говорит апостол Павел в своих посланиях, никто не властен понять всю картину промысла Божия. И никто не вправе Ему сказать: зачем Ты это делаешь? Почему Ты это делаешь? Но человеческий дух должен принять, что происходящее есть веление Промысла Божия. Он должен принять это. Если он примет, то поймет, если он будет спорить с этим, то никогда не поймет: как сказано, Господь гордым противится, а смиренным дает благодать. Если человек смирится с тем, что с ним происходит, то поймет. Если не смирится, если будет задавать Богу вопросы: «Зачем Ты это делаешь? Почему Ты это со мной сделал?», а не доверяться, то в гордыне своей человек никогда не узнает ответ.

И сколько бы мы не размышляли над судьбами мироздания, пытаясь понять все, что произошло, и на все найти ответы, мы в конце концов изнеможем так же, как пророк Аввакум, и услышим ответ Бога: да молчит вся земля пред Лицем Бога. Он делает все ко благу, Он ведет все народы Одному Ему известными путями.

Конечно, постепенно народы отступают от пути, предначертанного Богом, но и это отступление (Αποστασία, как сказано по-гречески: отступничество), тоже включено в замысел Божий: даже тогда, когда народ думает, что он своевольничает, и это Богом учтено, взвешено и сосчитано, и чем закончится человеческая история, Бог знает. Об этом Он открыл в Своих откровениях, касающихся последних судеб мира, так называемых эсхатологических местах, которых немало мы уже видели в Книгах пророческих. В особенной степени это раскрыто в Откровении Иоанна Богослова – части Нового Завета.

Во 2-й главе Книги пророка Аввакума после молитвы напряженной, всенощного бдения в буквальном смысле этого слова пророк Аввакум слышит ответ, ту самую фразу (2 , 4), о которой много свидетельствует апостол Павел: «Вот, душа надменная не успокоится, а праведный своею верою жив будет».

Простая фраза, на самом деле, очень многозначна, и мы только отчасти попробуем раскрыть все ее смыслы.

Первое, на что надо обратить внимание, что причина всякого страдания, всякого, в данном случае исторического бедствия, всякого горя, обрушившегося на землю, есть человеческая гордыня. Все это попускается именно по той причине, что человек горд. И наоборот, вера помогает все это отразить. Вера не сама по себе, а вера как противопоставление гордыне. Вера как некоторый плод смирения. Вера как квинтэссенция смирения.

Человек верующий может спастись даже среди бедствий, которые обрушились на народ, человек верующий может зажечь верой других. А несколько верующих людей могут даже отвести беду от своего народа. Как мы это видели на примере города Ниневии, когда проповедь пророка зажгла некоторых людей, и указ издал царь, и сам последовал этому указу, и город был спасен. Вера, явленная в смирении, отодвигает бедствия от народа.

Получается, на наш взгляд, парадоксальная ситуация: если человек не верит, глубже говоря, если он не смирился, то зачем ему жить? Бог попускает бедствия на народ, потому что он горд, надменен, потому что он не смирен. Вера в Бога, если это действительно вера, приводит человека в смирение. Он учится надеяться не на свои силы, не на ложь, не на мощь, не на идолов, он надеется и ждет помощи только от Бога. Если же он взывает к Богу, он не может не смириться, он смиряется.

Если же человек не хочет смириться, на него находит бедствие. На человека ли, на народ ли на весь. Если же он не может смириться вообще, то этому человеку незачем жить. И, наоборот, если человек верит и способен соответственно с этой верой смиряться, тогда он будет жив верой.

Для нашей проникнутой либерализмом современной мысли, нашего бытового мироощущения человеческая жизнь имеет ценность сама по себе в ее историческом аспекте. На самом деле, с точки зрения Бога, ценность имеет человеческая личность в ее вечном аспекте. Не конкретная жизненная ситуация, не конкретная человеческая жизнь, 80 лет она будет или 900 лет, Богу это неважно, в болезнях человек проведет свою жизнь или не в болезнях, не то важно Богу. Все эти вещи не имеют безусловной ценности сами по себе. И болезнь может быть благом, и здоровье может быть злом, и здоровье может быть благом, и болезнь может быть злом. Важно, как человеческая личность определит свое бытие в вечности, как она определит себя по отношению к Богу. Мы сейчас оторвали человека от этого метаисторического, вечного его бытия, для нас ценным является только то, что я здесь и сейчас, а это, с точки зрения промысла Божия, есть заблуждение.

Верующий все побеждает силою живущего в нем Святого Духа

Пророк Аввакум выявляет три проявления гордыни.

Первый из них – это идол. Кто-то скажет: как же идол? Когда я ставлю идола и поклоняюсь идолу, это же не гордыня, я просто признаю себя слабым и зависимым от этого идола. Какая же тут гордыня? Я прибегаю к экстрасенсу. Какая же тут гордыня? Я уповаю на какой-нибудь амулет, я уповаю на какие-нибудь 5 копеек под пяткой. Разве это гордыня? Я чувствую, что слаб и нуждаюсь в помощи. А пророк говорит: это гордыня, потому что идолопоклонство, какой бы формы оно ни было, всегда есть ложь. А если человек лжет, то это всегда есть проявление гордости. Он лжет только в одном случае – потому что не хочет покориться истине. Именно не хочет. Ложь – это не действие слабости, это именно действие воли. Человек не хочет покориться истине, он не хочет вместить в себя правду, и поэтому это всегда гордость. Это нежелание принять на себя то, к чему призывает нас истина. Поэтому ложь есть всегда проявление гордыни.

Кроме того, поскольку ложь есть некоторое духовное присутствие сатаны, она всегда разрушает человека. Мне порой кажется на уровне бытового восприятия жизни, что ничто так не разрушает человека, как ложь. Именно своей повседневностью, своими постоянными маленькими уступками лукавому, своим постоянным упражнением в нежелании служить истине, она заключает человека как в паутину, как в саркофаг, из которого человек не может выбраться, даже если бы уже и захотел. Потому что надо встать под флаг истины, надо вместить в себя истину, а это требует мужества. Человек же уже к этому оказывается порой и неспособным, так он привык лицемерить, творить маленькие лести лжи, неправды, в конце концов запутывается в этом и гибнет. Идолопоклонство есть проявление лжи, и ложь всегда есть проявление идолопоклонства, даже если человек не делает себе какого-то истукана.

Почему человек лжет? Он либо заботится о себе, служит самому себе, либо кого-то боится и служит какому-то другому человеку, то есть какого-то другого человека делает своим идолом. Поэтому, если человек задумается и попытается понять, почему он солгал, почему обманул, почему не засвидетельствовал истину в том или ином случае, то увидит всегда, что это либо саможаление, либо человекоугодие.

И то, и другое, по мысли Священного Писания, есть грех, и жизни наследовать человек не может. В Апокалипсисе сказаны такие слова, что открывается огненное озеро, приготовленное дьяволу и ангелам его, и Дух указывает, кто бросается в это озеро: и брошены будут туда все боязливые. Речь идет не о том, что есть люди, которые боятся и есть которые не боятся. Речь идет о страхе человеческом. Не надейтесь на князи, на сыны человеческие, в них же несть спасение, – не бойтесь людей.

Об этом говорит Христос: кто постыдится слов Моих, кто отвергнется Меня перед лицом людей. Вот об этой боязливости речь. С нашей точки зрения, невинная черта. На самом деле она показывает, что мы либо себя сделали идолом, а не Бога боимся, либо боимся какого-то другого человека больше, чем Бога. И в том, и в другом случае это проявление гордыни: мы не хотим смириться перед Богом и признать только Его единственно Владыкой своей жизни.

Второе проявление гордыни – немилосердие. Человек немилосердный, жесткий, не способный творить милостыню, не жалеющий рядом с ним находящихся людей, человек, у которого сердце скукожено, этот человек горд.

И третье проявление гордыни – это, по сути дела, надежда на приобретение. Звучит это у пророка Аввакума таким образом: «Горе тому, кто жаждет неправедных приобретений для дома своего, чтобы устроить гнездо свое на высоте и тем обезопасить себя от руки несчастья!».

Речь не о том, праведно ли или неправедно приобретается богатство – понятно, что воровство есть грех. Речь о том, что человек строит любыми путями… Для чего человек думает о каком-то житейском комфорте? Если он попытается честно заглянуть в глаза этому явлению, он поймет, что на самом деле он хочет быть гарантированно безопасным, что бы ни случилось. Неважно, природные катаклизмы, социальные катаклизмы, болезнь ли, бедность ли, кризис, но комфорт должен пребывать с ним всегда, чтобы он не зависел от случайностей этого мира, не зависел от Бога. Чтобы было не важно, что Бог о нем задумал.

Разумеется, надежда на собственное богатство есть проявление гордыни. Об этом и говорит Христос: трудно богатому войти в Царство Небесное. Осуждается не само богатство. Из опыта святых отцов мы видим, что не богатство источник смерти духовной, источник бедствия для души, а именно надежда на богатство, когда человек так прикипел к нему, что боится того, что задумал, что ждет от него Бог.

Главное – это смириться

Человек всю зависимость своей жизни полагает в богатство – большое ли, великое, в данном случае важен тот маленький или большой достигнутый нами уровень комфорта, к которому мы прикипели, на который и наде-емся: «Вот будет у нас это комфорт, мы, глядишь, как-нибудь все перенесем…» И поэтому так страшно, если этот комфорт от нас отнимется – мы оказываемся беззащитными, бессильными, потому что вмешался Бог, а к встрече с Ним, с Его волей, с Его мыслью о нас мы не готовы.

Эти проявления гордыни, по свидетельству пророка Аввакума, препятствуют вере. И наоборот, вера изгоняет их все: и пристрастие к богатству, и немилосердное сердце, и ложь. Верующий все побеждает силою живущего в нем Святого Духа.

Общий вывод из этого как раз в том, что человек должен… Что есть вера, говорят много, как надо правильно верить, говорят много. Священное Писание свидетельствует: бесы веруют и трепещут, но они же не спасаются. Человек научился понятием веры управлять в соответствии с тем, как ему удобно. Пророк Аввакум подчеркивает и это противопоставление, которое засвидетельствовано Духом Святым, что душа надменная не успокоится, а праведный верой жить будет – она не только противопоставляет веру надменности, она показывает, что главное проявление веры есть смирение.

Мы говорили уже, что для Бога не имеют значения объективные условия существования нашей конечной земной жизни. Не то важно, что нас окружает, сколько лет и в каких условиях мы проживем. Бог думает о вечном нашем бытии, или, так правильней сказать, Он думает о человеческой личности, но не в либеральном ее понимании, а о личности, которая в Вечности будет предстоять или откажется предстоять своему Богу.

Размышляя об этом, мы сейчас не будем говорить, что есть подлинной личностью, хотя образец для любой человеческой личности это Личность Бога – все мы созданы по образу Божию. Речь сводится к простому: личность проявляется в смирении, быть подлинной личностью, значит быть смиренным. Как говорил Симеон Новый Богослов по отношению к Богу нашему: мой негордый Бог.

Именно Его величайшее смирение не только в том, что Он Сына Своего отдал, не только в том, что Сын этот выстрадал на Кресте, но в том, что каждый день Бог от нас терпит: Он ожидает нашего покаяния, выслушивает наши молитвы, видит, с какими чувствами, мыслями, движениями мы предстоим Ему в храме, как мы молимся Ему, что мы думаем о Нем, как мы спорим о Нем, как мы плюем на Него, как мы скверним Его образ, убивая ли себе подобных или ругаясь над человеческим естеством, совершая или оправдывая противоестественные пороки, – Он все это терпит, Он не вмешивается тотчас.

Вот этим каждое мгновение бытия мира подчеркивается Его невиданное смирение. И это для человека является главным критерием, что значит быть личностью – это значит смириться. А это каждый человек способен понять. Хотя об этом написаны глубокие богословские труды, все гораздо проще. Как писали со времен Антония Великого: главное – это смириться.

Об этом все Священное Писание. Вот смирится человек – в этом и есть его вера, а если он смирится, он будет спасен вне всяких обстоятельств земного бытия. Очень известная фраза, она на слуху, но вслушаться надо в ее категоричность. Если не смиритесь и не будете, как дети, не войдете в Царствие Небесное. Простая, как бы по поводу детей сказанная фраза, в ней слышится мягкий тон, но ведь она категорична: не войдете, если не смиритесь.

Обратимся к 3-й главе, где пророк Аввакум смиряется, падает на колени и умом своим, духом своим склоняется перед Богом и свидетельствует Духом Божиим: да молчит вся земля перед Лицем Его. Мы не в силах понять все судьбы Его Промысла. Почему один болеет и спасается, а другой живет в богатстве и спасается, один лежит на гноище, как Лазарь, и спасается, а другой лежит на гноище и не спасается. Как, от чего это зависит? Понять и измерить все это не может ни один человек, ни один богослов, ни один пророк. Один только Бог вмещает в Себя все судьбы мира. Поэтому Он и сказал: Я есть Альфа и Омега, все от Меня, ко Мне и ради Меня. И вместить это не может ни один человек до конца.

Дальше совершается вещь совершенно чудная и непостижимая: Аввакум воспевает песнь. Она почти бессвязна, но очевидно, что Аввакум видит видение, когда изнемогает человеческий язык. Он видит тайны Божии, ему открывается то, что можно передать в образах, символах. Это некое восторженное песнопение перед Лицем Бога, это подобно тому, как апостол Павел, восхищенный до третьего неба, говорит: я не могу пересказать то, что я видел, слов на человеческом языке таких нет. То, что видит Аввакум, он пересказывает своей песней. Это буквально всплеск его вдохновения. Эта песня стала основой для гимнографии Церкви, до 4 песни канона. Но заключается эта песня потрясающим свидетельством Аввакума:

«Я услышал, и вострепетала внутренность моя; при вести о сем задрожали губы мои, боль проникла в кости мои, и колеблется место подо мною; а я должен быть спокоен в день бедствия, когда придет на народ мой грабитель его.

Хотя бы не расцвела смоковница и не было плода на виноградных лозах, и маслина изменила, и нива не дала пищи, хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах,– но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения моего.

Господь Бог – сила моя: Он сделает ноги мои как у оленя и на высоты мои возведет меня!».

Потрясающее свидетельство. Даже если все разрушится, даже если голод будет гулять везде, даже если все радости этого мира увянут, человек, смирившийся перед Богом, и тогда должен воспеть песнь радости о Боге: то, что он видит совершающимся – орудие Промысла Божия, и это от Бога, и в этом Бог, и в этом проявление милости и любви Его – все, что мы видим вокруг себя, не что иное, как проявление Его любви.

И нет ничего иного в мире, даже все страдания, которые обрушиваются, есть благодать Божия, действующая таким неизбывным парадоксальным образом. Но чтобы вместить это Откровение, надо по-настоящему и глубоко смириться, и тогда радость при всяком случае не покинет нас. И то, что сказал апостол Павел: «всегда радуйтесь и непрестанно молитесь», сбудется в нашей жизни.

Православная газета №№664–849