Константин Корепанов
Читаем Ветхий Завет

Человек может почитать истинного Бога

Люди боролись, старались себя как-то духовно подвигнуть, а тут им говорят: «Нет, Ваал и Астарта и есть настоящие боги. Какая разница, кому поклоняться? Самое главное, что поклонение им ни с какой аскетикой не связано, а связано только со служением чувственности» – и до какого абсурда дошло это чувственное служение, нам, может быть, даже мало понятно. Но одним из божеств, культ которого во времена Манассии был введен в Иерусалиме, было финикийское божество Молох. Молох требовал человеческих жертвоприношений, и не просто человеческих, но требовал в жертву детей. И израильтяне, жители Иерусалима, с радостью приносили своих детей в жертву Молоху. Как сказано в псалме, «земля была улита кровью этих убитых младенцев», – их приносилось в жертву множество. Люди готовы были на это, это было им понятнее, естественней, привычней и доступней, чем то служение, которого требовал от них истинный Бог. Если рассмотреть эту проблему в глубине, то выяснится, что на самом деле это все грех, это все дань мира сего, и нам всегда приятней платить дани, которые собирает мир сей, чем те, которых требует от нас Бог.

Грубо говоря, если мы захотим, чтобы наш ребенок поступил в престижное высшее учебное заведение и сделал карьеру, мы сделаем все, чтобы он выучил иностранный язык в совершенстве. И любой человек с радостью будет понимать, что он учит иностранный язык в совершенстве (не важно, какой), ведь это ему принесет пользу. Но когда перед ним встанет задача выучить богослужебный церковно-славянский язык, он начинает бунтовать: «Зачем?» Но именно это становится камнем преткновения: «А для чего же его учить? Ведь он же не нужен для мирской жизни» – нам приносить жертву миру, заботиться о каком-то своем мирском бытии гораздо легче. И человек, например, совершающий грех, считает, что какими бы страшными состояниями это не сопровождалось, грешить «легче».

Это коренная наша испорченность, что мы считаем, что исполнять требование мира и служить греху, даже самому страшному, легче, чем сделать самые маленькие вещи для своего спасения. Духовная порча человека требует очень осторожно, но требовательно приучать к его к воздержанию и аскетичности. И Бог, много не требуя от Своего народа, дал ему самые небольшие заповеди, позволил даже многоженство, – но запретил вещи, которые никак не совместимы с Его правдой, Промыслом, с Его представлением о природе человека. Эти малые заповеди человек должен был исполнять, чтобы научиться хоть как-то ограничивать себя, приучаться духовно служить Богу. А когда эти очень хрупкие инструменты приучения человека к воздержанию были отринуты и разрешена вседозволенность, то, конечно, хрупкий механизм самоограничения и воздержания, без которого истинное служение Богу невозможно, был сломан. И восстановить его за короткий срок служения одного пророка оказалось невозможно.

Господь через пророка Иеремию говорит, что грех идолопоклонства – двоякий. Люди не только оставили Бога – истинный Источник жизни, как Он говорит: «переменил ли какой народ богов своих, хотя они и не боги? а Мой народ променял славу свою на то, что не помогает» – они выкопали колодец, где нет воды, и пытаются из него черпать грязь и пить ее, и при этом говорить, что это и есть самый замечательный напиток, ради которого и создан человек...

Размышляя над словами пророка Иеремии, мы понимаем, что речь не только о том, что мы реально сделали идола из дерева или из золота, а в том, что человек может путем воздержания почитать истинного Бога, а может сказать: «Не нужно мне воздержание – я хочу жить в свое удовольствие, хочу жить и служить другому, иному, не Богу». И отказывается от своего Бога, и ищет иную воду, иной источник жизни, радости и счастья – не от Бога. Когда народ или человек обращается к идолу, к чему-то, что не есть Бог, пытается найти источник радости, жизни и счастья вне Бога, он, конечно, ничего не находит. Он пытается заменить радость суррогатами – страстью, похотью, наркотиками, пьянством, он хочет любым способом получить ее. А если и это невозможно, в отчаянии убивает себя, ставя на себе большую жирную точку, – только чтобы не поклониться Богу, только чтобы бы не обратиться к единственному Источнику, Который может его насытить.