О безусловном запрещении вдовцу вступать в брак с сестрою умершей его жены.
Итак, 1-е (и самое главное), на что мы можем сослаться в подобных делах, – принятый у нас обычай, имеющий силу закона, потому что установления переданы нам святыми отцами. Обычай же этот таков: если кто-либо, одержимый нечистой страстью, впадет в беззаконную связь с двумя сестрами, то не признавать этого за брак и вообще принимать таких в церковное собрание не прежде, как по разлучении их друг с другом. Так что, если бы даже нечего было сказать кроме этого, то самого обычая было бы достаточно для предотвращения порока. Но поскольку написавший письмо покусился путем ложных доказательств претворить это зло в жизнь, необходимо и нам не отказываться от помощи умозаключений, хотя в делах очень ясных собственное убеждение каждого важнее доводов разума.
Он говорит, что в книге Левит написано: Не бери жены вместе с сестрой ее, чтобы сделать ее соперницей, чтоб открыть наготу ее при ней, при жизни ее (Лев.18:18), откуда становится ясно, продолжает он, что если жена умрет, то можно взять ее сестру. На это, во-первых, замечу: Закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом (Рим.3:19), а иначе будем подлежать и обрезанию, и субботе, и воздержанию от яств. Ведь, конечно же, нельзя подчиняться игу рабства законного только при встрече с чем-либо соответствующим нашим сластолюбивым пожеланиям, а если встретится что-то тяжкое, прибегать к свободе о Христе (ср. Гал.5:1). Когда нас спрашивали, сказано ли в Писании, что можно брать в жены сестру жены, мы ответили то, что для нас ясно и истинно, т. е. что такого в Писании не сказано. А выводить из добавления к этой фразе то, о чем было умолчано, – дело законодателя, а не толкующего закон, иначе, если кто-либо захочет, может отважиться и при жизни жены взять ее сестру. Ведь та же самая уловка подходит и для этого. «Написано, – скажет он, – не бери, чтобы сделать соперницей, следовательно, не запрещено взять, когда нет ревности». А кто потворствует страсти, тот будет утверждать, что нрав у сестер неревнивый. Когда же уничтожена причина, по которой запрещено сожительство с обеими, то что препятствует взять двух сестер? Но мы скажем, что ни этого не писано, ни того не определено, между тем как смысл умозаключения делает то и другое равно допустимым.
Следовало бы, оглянувшись несколько на обстоятельства, сопутствовавшие законоположению, таким образом освободиться от затруднений. Законодатель, по-видимому, говорит не о всех родах грехов, но запрещает собственно грехи египтян, от которых Израиль ушел, и грехи хананеев, к которым он переселялся. И вот как дословно написано: По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите (Лев.18:3). Итак, вероятно, такой вид греха не был тогда распространен среди этих народов, так что и законодатель не имел нужды предостерегать от него, но счел достаточной врожденную склонность отвращаться от гнусного. Почему же, запретив большее, умолчал о меньшем? Потому что многим плотолюбцам, по-видимому, был во вред пример патриарха, побуждая их к сожительству с живыми еще сестрами.
Как же следует поступить нам? Читать ли написанное или любопытствовать об умолчанном? Например, в этих законах не написано, что отцу с сыном не должно иметь одну наложницу, но у пророка это заслуживает величайшего порицания. Так, он говорит: Сын и отец входили к одной рабыне (Ам.2:7). Да и о скольких других видах нечистых страстей, какие изобретены в училище демонов, умолчало божественное Писание, не желая осквернять свою святость именованиями гнусных пороков. Все нечистые дела оно обозначает общими названиями, как и ап. Павел говорит: А блуд и всякая нечистота не должны даже именоваться у вас, как прилично святым (Еф.5:3), именованием нечистоты охватывая непристойные деяния как мужчин, так и женщин. Поэтому умолчание вовсе не обещает сластолюбцу безнаказанности.
А я говорю, что законодатель не только не умолчал об этом зле, но и весьма строго запретил его. Ибо сказанное: Ко всякому ближнему тебе по плоти не приближайся с тем, чтобы открыть наготу их (ср. Лев.18:6) – подразумевает и этот вид родства. Действительно, что для мужа ближе своей жены или, лучше сказать, собственной плоти, потому что они уже не двое, но одна плоть (Мф.19:6)? Поэтому через жену и ее сестра переходит в родство мужа. И потому как он не возьмет в супружество мать жены или дочь жены по той причине, по какой не берет свою мать и свою дочь, так не возьмет и сестру жены по той же причине, по какой не берет свою сестру. В свою очередь и жене непозволительно иметь сожитие с родственниками мужа, потому что права родства для обоих общие. А я всякому задумывающемуся о браке свидетельствую, что проходит образ мира сего и время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие (1Кор.7:31~и 29). Если же укажут мне на заповедь возрастайте и размножайтесь (Быт.1:22), то посмеюсь над не умеющим различать времен законоположений. 2-й брак – удержание от блуда, а не поощрение к распутству. Сказано: Если не могут воздержаться, пусть вступают в брак (1Кор.7:9), но не сказано: «И посягая, да преступают закон».
Впрочем, эти люди, ослепляющие душу постыдной страстью, не обращают внимания и на природу, которая давно различила именования родства. В каком родстве состоящими наименуют они родившихся? Родными ли братьями назовут их друг другу или двоюродными (ἀνεψιούς)? Ведь и то и другое название подходит им по причине смешения. Не делай, человек, тетку мачехою детям и ту, которая должна лелеять их вместо матери, не вооружай непримиримой ревностью. Ибо только ненависть мачехи продолжает вражду и после смерти. Лучше же сказать, другие враги примиряются с умершими, а мачехи начинают ненависть только после смерти. А вывод из сказанного: если кто-либо стремится к браку по закону, то открыта для него целая вселенная, если же стремление его страстное, то из-за этого да будет для него затворена большая часть, чтобы научился соблюдать свой сосуд в святости, а не в страсти похотения (1Фес.4:5). Готов я сказать и больше, но удерживает мера письма. Желаю, чтобы или мой совет оказался более сильным, чем страсть, или эта скверна не переселилась в нашу страну, но в тех местах, где на нее отважились, и осталась.
/Ἀφίκετο ἡμῖν γράμματα τὴν ἐπιγραφὴν ἔχοντα Διοδώρου, τὰ δὲ ἐφεξῆς ἄλλου τινὸς πρέποντα εἶναι μᾶλλον ἢ Διοδώρου. Δοκεῖ γὰρ μοί τις τῶν τεχνικῶν, τὸ σὸν πρόσωπον ὑποδύς, οὕτως ἑαυτὸν ἀξιόπιστον ἐθελῆσαι ποιῆσαι τοῖς ἀκροωμένοις· ὅς γε ἐρωτηθεὶς ὑπό τινος, εἰ θεμιτὸν αὐτῷ πρὸς γάμον ἀγαγέσθαι, τῆς γυναικὸς τελευτησάσης, τὴν ἀδελφήν, οὐκ ἔφριξε τὴν ἐρώτησιν, ἀλλὰ καὶ πρᾴως ἤνεγκε τὴν ακοὴν καὶ τὸ ἀσελγὲς ἐπιθύμημα πάνυ γενναίως αὐτῷ καὶ ἀγωνιστικῶς συγκατέπραξεν. Εἰ μὲν οὖν παρῆν μοι τὸ γράμμα, αὐτὸ ἂν ἀπέστειλα, καὶ ἐξήρκεις σαυτῷ τε ἀμῦναι καὶ τῇ ἀληθείᾳ. Ἐπεὶ δὲ ὁ δείξας πάλιν ἀφείλετο καὶ ὥσπερ τι τρόπαιον καθ᾿ ἡμῶν περιέφερεν κεκωλυκότων τὸ ἐξ ἀρχῆς, ἔγγραφον ἔχειν λέγων τὴν ἐξουσίαν, ἀπέστειλα νῦν σοι, ὥστε διπλῇ τῇ χειρὶ ἡμᾶς ἐλθεῖν επὶ τὸν νόθον ἐκεῖνον λόγον καὶ μηδεμίαν αὐτῷ ἰσχὺν καταλιπεῖν, ἵνα μὴ ἔχῃ βλάπτειν ῥαδίως τοὺς ἐντυγχάνοντας./
Πρῶτον μὲν οὖν, ὃ μέγιστον ἐπὶ τῶν τοιούτων ἐστί, τὸ παρ᾿ ἡμῖν ἔθος, ὃ ἔχομεν προβάλλειν, νόμου δύναμιν ἔχον, διὰ τὸ ὑφ᾿ ἁγίων ἀνδρῶν τοὺς θεσμοὺς ἡμῖν παραδοθῆναι· τοῦτο δὲ τοιοῦτόν ἐστιν. Ἐάν τις, πάθει ἀκαθαρσίας ποτὲ κρατηθείς, ἐκπέσῃ πρὸς δυοῖν ἀδελφῶν ἄθεσμον κοινωνίαν, μήτε γάμον ἡγεῖσθαι τοῦτο, μηθ᾿ ὅλως εἰς ἐκκλησίας πλήρωμα παραδέχεσθαι πρότερον ἢ διαλῦσαι αὐτοὺς ἀπ᾿ ἀλλήλων· ὥστε, εἰ καὶ μηδὲν ἕτερον εἰπεῖν ἦν, ἐξήρκει τὸ ἔθος πρὸς τὴν τοῦ κακοῦ φυλακήν. Ἐπεὶ δὲ ὁ τὴν ἐπιστολὴν γράψας, ἐπιχειρήματι κιβδήλῳ κακὸν τοσοῦτον ἐπειράθη τῷ βίῳ ἐπαγαγεῖν, ἀνάγκη μηδὲ ἡμᾶς τῆς ἐκ τῶν λογισμῶν βοηθείας ὑφέσθαι, καίτοι γε ἐπὶ τῶν σφόδρα ἐναργῶν μείζων ἐστὶ τοῦ λόγου ἡ παρ᾿ ἑκάστῳ πρόληψις. Γέγραπται, φησίν, ἐν τῷ Λευϊτικῷ· Γυναῖκα ἐπ᾿ ἀδελφῇ αὐτῆς οὐ λήψῃ ἀντίζηλον, ἀποκαλύψαι τὴν ἀσχημοσύνην αὐτῆς ἐπ᾿ αὐτῇ, ἔτι ζώσης αὐτῆς. Δῆλον οὖν ἐκ τούτου εἶναί φησιν, ὅτι συγχωρεῖται λαμβάνειν τελευτησάσης. Πρὸς δὴ τοῦτο, πρῶτον μὲν ἐκεῖνο ἐρῶ ὅτι, ὅσα ὁ νόμος λέγει, τοῖς ἐν τῷ νόμῳ λαλεῖ, ἐπεὶ οὕτω γε καὶ περιτομῇ καὶ σαββάτῳ καὶ ἀποχῇ βρωμάτων ὑποκεισόμεθα. Οὐ γὰρ δή, ἐὰν μέν τι εὕρωμεν συντρέχον ἡμῶν ταῖς ἡδοναῖς, τῷ ζυγῷ τῆς δουλείας τοῦ νόμου ἑαυτοὺς ὑποθήσομεν, ἐὰν δέ τι φανῇ βαρὺ τῶν νομίμων, τότε πρὸς τὴν ἐν Χριστῷ ἐλευθερίαν ἀποδραμούμεθα. Ἠρωτήθημεν, εἰ γέγραπται λαμβάνειν γυναῖκα ἐπ᾿ ἀδελφῇ. Εἴπομεν, ὅπερ ἀσφαλὲς ἡμῖν καὶ ἀληθές, ὀτι οὐ γέγραπται. Τὸ δὲ ἐκ τῆς ἀκολούθου ἐπιφορᾶς τὸ σιωπηθὲν συλλογίζεσθαι νομοθετοῦντός ἐστιν, οὐ τὰ τοῦ νόμου λέγοντος· ἐπεὶ οὕτω γε ἐξέσται τῷ βουλομένῳ κατατολμῆσαι καὶ ἔτι ζώσης τῆς γυναικὸς λαμβάνειν τὴν ἀδελφήν, τὸ γὰρ αὐτὸ τοῦτο σόφισμα καὶ ἐπ᾽ ἐκείνου ἁρμόζει. Γέγραπται γάρ, φησίν· Οὐ λήψῃ ἀντίζηλον, ὡς τήν γε ἔξω τοῦ ζήλου λαβεῖν οὐκ ἐκώλυσεν. Ὁ δὴ συνηγορῶν τῷ πάθει, ἀζηλότυπον εἶναι διοριεῖται τὸ ἦθος τῶν ἀδελφῶν. Ἀνῃρημένης οὖν τῆς αἰτίας, δι᾿ ἣν ἀπηγόρευσε τὴν ἁμφοτέρων συνοίκησιν, τί τό κωλύον ἔσται λαμβάνειν τὰς ἀδελφάς; Ἀλλ᾿ οὐ γέγραπται ταῦτα, φήσομεν, ἀλλ᾿ οὐδὲ ἐκεῖνα ὥρισται, ἡ δὲ ἔννοια τοῦ ἀκολούθου ὁμοίως ἁμφοτέροις τὴν ἄδειαν δίδωσιν. Ἔδει δὲ μικρὸν ἐπὶ τὰ κατόπιν τῆς νομοθεσίας ἐπαναδραμόντα, ἀπηλλάχθαι πραγμάτων. Ἔοικε γὰρ οὐ πᾶν εἶδος ἁμαρτημάτων περιλαμβάνειν ὁ νομοθέτης, ἀλλ᾿ ἰδίως ἀπαγορεύειν τὰ τῶν Αἰγυπτίων, ὅθεν ἀπῇρεν ὁ Ἰσραήλ, καὶ τὰ τῶν Χαναναίων, πρὸς οὕς μεθίστατο. Ἔχει γὰρ οὕτως ἡ λέξις· Κατὰ τὰ ἐπιτηδεύματα τῆς Αἰγύπτου, ἐν ᾗ παρῳκήσατε ἐπ᾽ αὐτῆς, οὐ ποιήσετε, καὶ τῶν τὰ ἐπιτηδεύματα τῆς Χαναάν, εἰς ἣν ἐγὼ εἰσάξω ὑμᾶς ἐκεῖ, οὐ ποιήσετε καὶ ἐν τοῖς νομίμοις αὐτῶν οὐ πορεύσεσθε. Ὥστε τοῦτο εἰκός που τὸ εἶδος τῆς ἁμαρτίας μὴ ἐμπολιτεύεσθαι τότε παρὰ τοῖς ἔθνεσι, διό, μηδὲ τῆς ἐπ᾿ αὐτῷ φυλακῆς προσδεηθῆναι τὸν νομοθέτην, ἀλλ᾿ ἀρκεσθῆναι τῷ ἀδιδάκτῳ ἔθει, πρὸς τὴν τοῦ μίσους διαβολήν. Πῶς οὖν, τό μεῖζον ἀπαγορεύσας, τὸ ἔλαττον ἐσιώπησεν; Ὅτι ἐδόκει πολλοὺς τῶν φιλοσάρκων, πρὸς τὸ ζώσαις ἀδελφαῖς συνοικεῖν, τὸ ὑπόδειγμα βλάπτειν τοῦ πατριάρχου. Ἡμᾶς δὲ τί χρή ποιεῖν; τὰ γεγραμμένα λέγειν ἢ τὰ σιωπηθέντα περιεργάζεσθαι; Αὐτίκα τὸ μὴ δεῖν μιᾷ ἐταίρᾳ κεχρῆσθαι πατέρα καὶ υἱόν, ἐν μὲν τοῖς νόμοις τούτοις οὐ γέγραπται, παρὰ δὲ τῷ Προφήτῃ μεγίστης κατηγορίας ἠξίωτι Υἱὸς γάρ, φησί, καὶ πατὴρ πρὸς τὴν αὐτὴν παιδίσκην εἰσεπορεύοντο. Πόσα δὲ εἴδη ἄλλα τῶν ἀκαθάρτων παθῶν, τὸ μὲν τῶν δαιμόνων διδασκαλεῖον ἐξεῦρεν, ἡ δὲ θεία Γραφὴ ἀπεσιώπησε, τὸ σεμνὸν ἑαυτῆς ταῖς τῶν αἰσχρῶν ὀνομασίαις καταρρυπαίνειν οὐχ αἱρουμένη, ἀλλὰ γενικοῖς ὀνόμασι τὰς ἀκαθαρσίας διέβαλεν, ὡς καὶ ὁ Ἀπόστολος Παῦλός φησι· Πορνεία δὲ καὶ ἀκαθαρσία πᾶσα μηδὲ ὀνομαζέσθω ἐν ὑμῖν, καθὼς πρέπει ἁγίοις, τῷ τῆς ἀκαθαρσίας ὀνόματι τάς τε τῶν ἀῤῥένων ἀῤῥητοποιΐας καὶ τὰς τῶν θηλειῶν περιλαμβάνων· ὥστε οὐ πάντως ἡ σιωπὴ ἄδειαν φέρει τοῖς φιληδόνοις. Ἐγὼ δὲ οὐδὲ σεσιωπῆσθαι τὸ μέρος τοῦτο φημί, ἀλλὰ καὶ πάνυ σφοδρῶς ἀπηγορευκέναι τὸν νομοθέτην, τὸ γάρ· Οὐκ εἰσελεύσῃ πρὸς πάντα οἰκεῖον σαρκός σου ἀποκαλύψαι ἀσχημοσύνην αὐτῶν, ἐμπεριεκτικόν ἐστι καὶ τούτου τοῦ εἴδους τῆς οἰκειότητος. Τί γὰρ ἂν γένοιτο οἰκειότερον ἀνδρὶ τῆς ἑαυτοῦ γυναικός, μᾶλλον ὁ τῆς ἑαυτοῦ σαρκός; Οὐ γὰρ ἔτι εἰσὶ δύο, ἀλλὰ σὰρξ μία, ὥστε διὰ τῆς γυναικὸς ἡ ἀδελφὴ πρὸς τὴν τοῦ ἀνδρὸς οἰκειότητα μεταβαίνει. Ὡς γὰρ μητέρα γυναικὸς οὐ λήψεται, οὐδὲ θυγατέρα τῆς γυναικός, διότι μηδὲ ἀδελφὴν ἑαυτοῦ. Καὶ τὸ ἀνάπαλιν, οὐδὲ τῇ γυναικὶ ἐξέσται τοῖς οἰκείοις τοῦ ἀνδρὸς συνοικεῖν, κοινὰ γὰρ ἐπ᾿ ἀμφοτέρων τῆς συγγενείας τὰ δικαια. Ἐγὼ δὲ παντὶ τῷ περὶ γάμου βουλευομένῳ διαμαρτύρομαι, ὅτι παράγει τὸ σχῆμα τοῦ κόσμου τούτου καὶ ὁ καιρὸς συνεσταλμένος ἐστίν, ἵνα καὶ οἱ ἔχοντες ὦσιν. Ἐὰν δέ μοι παραναγινώσκῃ τό· Αὐξάνεσθε καὶ πληθύνεσθε, καταγελῶ τοῦ τῶν νομοθεσιῶν τοὺς καιροὺς μὴ διακρίνοντος. Πορνείας παραμυθία ὁ δεύτερος γάμος, οὐχὶ ἐφόδιον εἰς ἀσέλγειαν. Εἰ οὐκ ἐγκρατεύονται, γαμησάτωσαν, φησίν, οὐχὶ δὲ καὶ γαμοῦντες παρανομείτωσαν. Οἱ δέ, οὐδὲ πρὸς τὴν φύσιν ἀποβλέπουσιν, οἱ τὴν ψυχὴν λημῶντες τῷ πάθει τῆς ἀτιμίας, πάλαι διακρίνασαν τὰς τοῦ γένους προσηγορίας. Ἐκ ποίας γὰρ συγγενείας τοὺς γεννηθέντας προσαγορεύσουσιν; Ἀδελφοὺς αὐτοὺς ἀλλήλων ἢ ἀνεψιοὺς προσεροῦσιν; ἀμφότερα γὰρ αὐτοῖς προσαρμόσει διὰ τὴν σύγχυσιν. Μὴ ποιήσῃς, ὦ ἄνθρωπε, τὴν θείαν μητρυιὰν τῶν νηπίων, μηδὲ τὴν ἐν μητρὸς τάξει περιθάλπειν ὀφείλουσαν, ταύτην ἐφοπλίσῃς ταῖς ἀμειλίκτοις ζηλοτυπίαις, μόνον γὰρ τὸ μῖσος τῶν μητρυιῶν καὶ μετὰ θάνατον ἐλαύνει τὴν ἔχθραν. Μᾶλλον δὲ οἱ μὲν ἄλλως πολέμιοι τοῖς τεθνηκόσι σπένδονται, αἱ δὲ μητρυιαὶ τοῦ μίσους μετὰ τὸν θάνατον ἄρχονται. Κεφάλαιον δὲ τῶν εἰρημένων, εἶμεν νομῳ τις ὁρμᾶται πρὸς τὸν γάμον, ἤνοικται πᾶσα ἡ οἰκουμένη, εἰ δὲ ἐμπαθὴς αὐτῷ ἡ σπουδὴ, διὰ τοῦτο καὶ πλέον ἀποκλεισθήτω, ἵνα μάθῃ τὸ ἑαυτοῦ σκεῦος κτᾶσθαι ἐν ἁγιασμῷ καὶ τιμῇ, μὴ ἐν πάθει ἐπιθυμίας. Πλείονά με λέγειν ὡρμημένον, τὸ μέτρον ἐπέχει τῆς ἐπιστολῆς. Εὔχομαι δὲ ἢ τὴν παραίνεσιν ἡμῶν ἰσχυροτέραν τοῦ πάθους ἀποδειχθῆναι ἢ μὴ ἐπιδημῆσαι τῇ ἡμετέρᾳ τὸ ἄγος τοῦτο, ἀλλ᾽ ἐν οἷς ἐτολμήθη τόποις ἐναπομεῖναι.
Толкования
Вальсамон. Об этом послании святый упомянул в 23-м своем правиле; а было оно послано к Диодору, епископу Тарскому, который, будучи кем-то спрошен, может ли он, по смерти своей жены, взять в супружество сестру ея, ответил письменно, что нет препятствия. А когда Василий Великий стал запрещать такой брак, то ему был предъявлен письменный ответ Диодора, разрешающий сказанный брак; почему и написал ему следующее.
Вступление.
Зонара. Намереваясь опровергнуть то, что было написано Диодором, святый искусно начинает опровержение и предуготовляет свое слово так, чтобы не показалось, что он стыдит его, и чтобы таким образом сделать его более внимательным, именно говорит, что послание надписано твоим именем, но, мне кажется, что кто-нибудь другой, способный к таким выдумкам и подделкам, желая сделать свое слово достойным вероятия, надписал на послании твое имя. Спрошенный о том, позволительно ли, то есть законно ли, правильно ли, по смерти жены, взять в супружество ее сестру, он оказал содействие вопросившему в этом нечестивом вопрошении – тем именно, что дозволил это студодеяние и сам оказался общником в этом деле. Итак, говорит святый отец, если бы я имел это писание, послал бы его тебе, и ты защитил бы себя и истину, то есть ты помог бы себе как ложно обвиненный в том, что сказал и написал незаконное, что касается и тебя и истины: истины, потому что ей предпочтена лож, тебя – потому, что ты дозволил то, чего не должно было дозволять. Но поскольку показавший (писание) взял оное обратно и носил повсюду как бы некий знак победы надо мною (есть некий знак, даваемый на войне победившей стороне, дабы из этого видно было, которая сторона обратила тыл неприятелей, откуда и произошло название «от того именно», что совершилось обращение неприятелей, когда они обратили тыл противникам); итак, поскольку я не имею писания, то пишу ныне к тебе, чтобы наступить, чтобы противоборствовать сугубою рукою, то есть моею и твоею, против этого подложного письма, странного и лживого, и не дать ему силы, дабы оно не могло легко вредить тем, которым случается видеть и читать его.
Зонара. Предуготовив свое слово и представив написавшего (послание) как бы в другом лице, святый отец переходит теперь к опровержению самого послания. И, прежде всего, ссылается на обычай, о котором говорит, что он имеет силу закона, потому что постановления, то есть то, что узаконено и установлено (обычаем), преданы от святых мужей. И гражданский закон повелевает, чтобы утвердившийся обычай имел силу закона, хотя принятое в обычай гражданами установлено и не святыми мужами. Ибо 2-я книга Василик в 1-м титуле 22-й главе говорит: «о нем нет писаного закона, в том должно соблюдать обычай и сообразную с ним практику». И опять: «древний обычай соблюдается вместо закона»; и еще: «долговременный обычай имеет силу закона, где нет писаного закона». А сей святый отец называет обычаем то, что действует в церкви. Ибо, если кто, говорит, бесчинно смесится с двумя сестрами, то не прежде принимается в церковь, как когда осквернившиеся таким образом удалятся друг от друга, потому что эта скверна не считается и браком. Итак, если бы мы не могли сказать ничего другого, то этого обычая было бы достаточно для отвращения зла. Но поскольку, говорит, тот, кто одобрил зло своим посланием, воспользовался древним законом, говорящим: жену к сестре ея да не поймеши в ревнивую соперницу открыти срамоту ея пред нею, еще живе сущей ей (Лев.18:18), и отсюда вывел заключение, что по смерти жены брать сестру ея дозволяется: то святый прежде всего говорит, что елика закон глаголет, сущим в законе глаголет (Рим.3:19); ибо если бы не так, то мы должны бы были и обрезываться, и хранить субботы, и воздерживаться от различных снедей: в самом деле станем же мы держаться только того из древнего закона, что доставляет нам удовольствие, а от того, что имеет какую-нибудь тяжесть, удаляться, и в этом случае прибегать к дарованной нам чрез Христа свободе. Ибо закон Христов освободил нас от тяжестей закона, то есть от обрезания, воздержания от запрещенных в нем снедей, от того, чтобы считать нечистым семяточивого прикоснувшегося к мертвецу и прокаженного, и от многого другого. Меня спросили, говорит: есть ли в Писании разрешение брать жену после сестры ея, то есть позволяется ли кому-нибудь брать сестру жены его? И я сказал, что нет, и это – истинно, и безопасно. А умозаключать о том, что умолчано, именно рассуждать таким образом: если закон сказал: жену к сестре ея да не поймеши в ревнивую соперницу еще живе сущей ей, то следует, что после смерти не запрещается брать сестру жены, так как (в этом случае) уже не может быть ревности, это, говорит святый отец, значило бы законополагать и вводить собственные законы, и не предавать смысл закона. Ибо если мы позволим мужу после смерти жены брать сестру умершей на том основании, что уже нет места страсти ревности, то он может взять ее и при жизни жены в том случае, если сестры имеют нрав не ревнивый друг к другу. Но кто-нибудь скажет, что этого нет в Писании; но в Писании нет и того, чтобы после смерти жены, муж ея брал в жену сестру умершей. Потом прибавляет, что ты освободишься от затруднений, если рассмотреть то, что предшествовало законоположению; ибо законодатель не имел намерения обнять здесь все виды грехов, но грехи египтян, с которыми прежде жил еврейский народ, и грехи хананеев, к которым он переселился, и вероятно, что этот вид греха – по смерти жены брать кому-нибудь сестру ея, законодатель запретил потому, что невоздержные брали в пример патриарха Иакова, который сожительствовал в одно и тоже время с двумя сестрами – Лиею и Рахилью. В законе, говорит, (святый отец), многое умолчано, что однакож запрещено; например, о том, чтобы отец и сын пользовались одною наложницею, закон не упомянул; а пророк запретил (это), как незаконное деяние, сказав: сын и отец влазяста к единой рабыне (Ам.2:7). И бесы, говорит, научили многим видам нечистых страстей: а божественное Писание умолчало о них, и обозначило общим именем нечистоты, дабы гнусными наименованиями не осквернить чистоты своей. И Апостол говорит: блуд и всяка нечистота ниже да именуется в вас (Еф.5:3), обозначив именем нечистоты всякое недостойное названия действие. Таким образом, чрез умолчание никак не дается сластолюбцам разрешения творить постыдное. Затем святый настаивает еще сильнее, говоря, что в законе и не умолчано об этом виде греха; ибо когда в нем написано: да не внидеши ко всякому ближнему плоти твоея открыти срамоты их, – то запрещен и этот вид. Ибо если жена и муж – одна плоть, по Писанию, то, конечно, каждый должен признать великую близость между мужем и сестрою его жены. И как никто не может взять, по причине близости свойства, матери своей жены, или дочери, родившейся у нея от другого мужа, ни собственной матери или дочери: так не может вступить в брак с сестрою своей жены, потому что не может вступить в брак со своею сестрою. То же самое, говорит, и по отношению к жене: ибо и жена не может сочетаться с братом своего умершего мужа, ни с другими лицами, близкими к нему по родству. Далее приводит апостольские слова, и, обращаясь к некоторым, ссылавшимся на слова: раститеся и множитеся (Быт.1:28), говорит, что достойны смеха те, кто не различает времен Законодательства; слова: раститеся и множитеся – сказал Бог первосозданным, когда еще не было множества людей, и, конечно, необходимо было, чтобы дети Адама сочетавались между собою. Итак, на этом основании и ныне братья и сестры могут сочетаваться друг с другом? К этому присовокупляет: «вторый брак есть врачество против блуда», то есть второбрачие дозволено для того, чтобы люди не увлекались в блуд, а не для того, чтобы оно было поводом к сластолюбию. И приводит великого Павла, который дозволяет 2-й брак, говоря: аще ли не удержатся, да посягают (1Кор.7:9), но не присовокупил, что, посягая, пусть беззаконничают. Затем доказывает неуместность этого деяния и другими соображениями говоря, что кто по смерти своей жены возмет сестру ея и будет иметь детей от той и другой, тот какое наименование даст детям? И как дети будут называть друг друга? Братьями, как происшедшие от одного отца, или анепсиями, то есть двоюродными братьями, как родившиеся от двух сестер? (у древних часто двоюродные братья назывались, что значит, собственно, племянники), ибо говорит, им приличествуют, по причине смешения родства, оба названия, то есть и братьев, и племянников. И еще присовокупляет довод, говоря, что взявший сестру своей прежней сожительницы делает тетку своих детей, рожденных от первого брака, мачехою их, и ту, которая должна любить их, как детей сестры, вооружает против них ревностию. Ибо ревность в мачехах к детям своих мужей от другого брака является как бы какою то естественною страстию: у врагов ослабевает ненависть, когда умрут их противники; а вражда мачех к своим соперницам только начинается после их смерти. «Главное из вышереченного», говорит святый отец, то есть сущность всего, доселе сказанного, может быть вкратце выражена так: если ищущий вступить во 2-й брак желает заключить брак законный, то для него отверста вся вселенная; если же он по страсти ищет такой-то, будучи, может быть, любовно расположен к своей родственнице, и поэтому старается сочетаться с нею, то тем паче должен быть отстранен, то есть не допущен (к такому браку), да научится сосуд свой… и прочие апостольские слова (1Фес.4:4-5). Я желал, говорит, написать и больше, но не дозволяет мне мера послания; ибо послания не должны быть многословны. Желаю, чтобы если это увещание оказалось сильнее страсти, то есть чтобы оно было на столько сильно, чтобы могло уничтожить страсть, или чтобы беззаконие сие не поселилось в нашей стране, чтобы эта скверна не проникла в нашу область, но осталась там, где дерзнули на нее.
Синопсис. Если кто, будучи одержим страстию нечистоты, впадет в беззаконное совокупление с двумя сестрами, то это не должно считаться браком, и они не должны входить в церковь прежде, чем разлучатся друг от друга, ибо суетен тот, кто перетолковывает слова: жену к сестре ея да не поймеши в ревнивую соперницу (Лев.18:18) и говорит, что умершая перестала быть ревнивой, и что есть возможность после смерти ея брать сестру ея, потому что для нас должно быть достаточно сих слов: да не внидеши ко всякому ближнему плоти твоея открыти срамоты их (Лев.18:6). Ибо если сочетавающиеся суть одна плоть, то посредством жены сестра ея делается мужу своею. И так, как не возьмешь матери или дочери жены (своей), потому что не возьмешь и своей матери или дочери, так и сестры, потому что и своей сестры не возьмешь.
Вальсамон. Послание великого отца к Диодору, хотя исполнено всякой мудрости и истинного красноречия, и в нем звучат струны Всесвятого Духа, в настоящие дни не приложимо на практике: оно узаконяет, что никто не должен брать в общение брака двух сестер, что по благодати Божией ныне совсем не приходит на мысль человеку христианину; поэтому оно и не нуждается в большем толковании. Но имей постоянно в памяти это божественное послание; ибо хотя то, что определено в нем, не прилагается на практике, но содержащиеся в нем умозаключения, суждения и сопоставления, и в особенности то, что составлено и противопоставлено на основании Ветхого Завета и великого Апостола Павла, весьма полезно для других целей. Заметь из сего, что и неписанные церковные обычаи имеют непреложность, как писанныя правила, и что мы не должны обращать внимания на Моисеевы законоположения. Заметь в тоже время из этого послания и многое другое, в высшей степени нужное и полезное.
Славянская кормчая*. От послания святаго Василия еже к Диодору. Правило 86. Аще кто страстию нечистоты ят быв, к двема сестреницами в беззаконное общение брака впадет, ни брак убо вменится таковое, ни в церковь да не внидета, прежде даже не разлучитася друг от друга. Писано бо есть в лествице, еже жены на сестру ея не поймеши. Умерши же ей, престала есть от ревности. И подобно быти бляди умершия сестру поимати. Нам же оно довлеет, не внидеши бо рече ко всякому ближнему плоти своея открыти безобразие его. Аще бо муж и жена совокупльшася, плоть едина есть, жены ради мужеви своя есть ближняя сестра ея, якоже убо не поймеши жены своея матере или дщере, яко жене твоей мати (теща), или дщере (падчерица жены твоея): тако не поймеши жены своея сестру, зане жене твоей сестра.
Толкование еп. Никодима (Милаша). См. по ссылке.
Пидалион или «Греческая кормчая книга». См. по ссылке.
*(Текст печатной Кормчей испорчен здесь неуместною вставкою последних слов: «жены твоея». Но в старых рукописных Кормчих место это читается еще правильно, то есть вполне согласно с греческим текстом Синопсиса; например, в известной софийской перганой Кормчей 18-го века: «Якоже убо не поймет жены своея матере или дщере (то есть своей тещи или падчерицы), якоже убо не своея матере или дщере своея: тако не поимеши жены своея сестры» (Ркп. Московская синодальная библиотека № 132, лист 286. Примечание редактора).
Комментировать