ТЩЕСЛАВИЕ

Смотри, чтобы, ища славы человеческой, не лишиться славы Божией... Преподобный Нил Синайский (49, 396).

Тщеславный человек – идолопоклонник, хотя и называется верующим. Он думает, что почитает Бога, но в самом деле угождает не Богу, а людям (57, 144).

Великое дело – отвергнуть душой похвалу человеческую, но больше – отвратить от себя похвалу бесовскую, влагаемую помыслами. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 145).

Иногда хорошие по видимости начинания приводятся в исполнение ради славы и людской похвалы, а это перед Богом равно неправде, воровству и другим грехам. Преподобный Макарий Египетский (33, 47).

Не подражай фарисею, который все делал напоказ (82, 22).

Не надевай одежды, которая приводит тебя в тщеславие. Преподобный Антоний Великий (82, 23).

Любящему человеческую славу невозможно достичь бесстрастия: зависть и рвение живут в нем (82, 194).

Ржавчина съедает железо, а честолюбие – сердце человека, потворствующего этой страсти (82, 203).

Далек от плача тот, кто вдается в мирские заботы из-за тщеславия (82, 221).

Одержимый страстью тщеславия чужд мира, ожесточается сердцем против святых и к довершению своих зол впадает в высокоумие, гордость и навык ко лжи (34, 82).

Избегай тщеславия – и сподобишься быть причастником славы Божией в Будущем Веке. Преподобный авва Исаия (34, 216).

Искание славы от людей – доказательство неверия и отчуждения от Бога. Святитель Василий Великий (8, 196).

Не старайся показать себя (перед людьми) искусным во всяком деле, чтобы не впасть в тщеславие, которое приводит к сластолюбию, гневу и печали. Преподобный Ефрем Сирин (25, 395).

Для чего ты рассматриваешь свои добродетели и выставляешь их напоказ? Или не знаешь, что, хваля самого себя, уже не будешь похвален Богом? (41, 31).

Ничто, поистине ничто не делает людей настолько способными преступить закон и безрассудными, как желание народной славы (41,434).

Человек, увлекаемый славой, не способен мыслить что-либо великое и благородное; он неизбежно становится постыдным, низким, бесчестным, ничтожным (42, 31).

Откуда же... рождается эта безумная и не приносящая ничего доброго страсть? Ниоткуда более как только от души низкой и ничтожной (42, 31).

Как же одолеть тщеславие? Будем противопоставлять славе – славу. Как мы презираем богатство земное, когда взираем на богатство небесное, и не дорожим настоящей жизнью, когда помышляем о жизни гораздо лучшей, точно так мы сможем презреть и славу настоящего мира, когда будем помышлять о славе гораздо высшей, о славе истинной (42, 190).

Будем всячески избегать тщеславия – этого зверя. Он бывает различного рода и вида и изливает свой яд на все – и на сокровища, и на удовольствия, и на телесную красоту. Из-за него мы везде преступаем границы необходимого, пренебрегаем умеренностью – и в домах, и в одежде, и в столе, а роскошь господствует. Ты хочешь наслаждаться славой? Подай милостыню, тогда тебя похвалят Ангелы, тогда тебя прославит Бог (42, 462).

Почему же ты не можешь преодолеть тщеславия, когда другие преодолевают, имея такую же душу, такое же тело, такой же внешний вид, живя такой же жизнью? Помысли о Боге, помысли о высшей славе, противопоставь ей настоящее – и ты скоро отстанешь от тщеславия. Если ты непременно желаешь славы, то ищи истинной славы. Разве слава та, которая заставляет искать чести от низших и имеет в ней нужду? Честь состоит в том, чтобы пользоваться славой от высших. Если ты непременно желаешь славы, то ищи лучше славы у Бога. Возлюбив эту, ты будешь пренебрегать той, увидишь, как она бесчестна, а пока не узнаешь этой, не увидишь, как та постыдна, как смешна. И пока обладает нами эта страсть, мы не можем видеть, каково это зло (43, 261).

Все прочие страсти прекращаются со смертью, а тщеславие и после кончины продолжает свое действие над умершим, силится показать свою власть, когда умирающие заботятся, чтобы им были поставлены великолепные памятники, на которые надо истратить все их имущество, стараются и в гробу показать необыкновенную пышность... (43, 714).

Пристрастие к славе есть своего рода безумие, которое гораздо сильнее беснования или сумасшествия. Последнее извинительно, а первое не имеет никакого оправдания, потому что здесь сама душа повреждена, и ее суждения неправильны, погибельны (44, 722).

Свобода же от тщеславия больше всего освобождает от оков телесных и возносит от земли к Небу (44, 720).

Раб славы не может быть рабом Божиим. Святитель Иоанн Златоуст (45, 260).

Нередко от тщеславия происходят помыслы блуда... (48, 53).

За предшествующим человекоугодием и тщеславием, конечно, следует гордость, высокоумие и всякая срамная демонская страсть (49, 225).

Если начнешь тщеславиться и гордиться, отступит от тебя Господь... (49, 145).

Уловляемый тщеславием не может быть в мире ни с самим собой, ни с ближним. Преподобный Нил Синайский (49, 334).

Внешняя слава усиливает внутреннее бесславие, и мнимое здоровье, внушая человеку мысль, что он действительно здоров, не позволяет применить лечение. Преподобный Исидор Пелусиот (52, 334).

Тщеславие не только с плотской стороны, как прочие пороки, но и с духовной искушает христианина, приражаясь к уму самым тонким змием. Так что те, которые не могли обольститься плотскими пороками, сильнее уязвляются тщеславием по поводу духовных успехов. И оно настолько губительнее, насколько более скрытно, чтобы предостеречься от него. Нападение других страстей бывает более явно и открыто; и в каждом из них искуситель, ниспроверженный строгим прекословием, сделавшись слабее, отходит и потом слабее искушает победителя. А эта страсть, когда, искушая душу с плотской стороны... будет изгнана, то опять, как многоликое зло, переменив прежний образ и личину, под видом добродетелей старается пронзить и зарезать победителя. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (53, 135).

Кто любит человеческую славу, тот подвергается лжи; в сердце человека, отражающего ее щитом смирения, возрастает страх Божий (54, 49).

Кто любит человеческую славу, тот не может быть свободен от страстей, но рвение и зависть обитают в нем. Преподобный Марк Подвижник (54, 82).

Избегай тщеславия и будешь прославлен. Преподобный Исаак Сирин (55, 302).

Между тщеславием и гордостью такое же различие, какое между отроком и мужем... ибо тщеславие – это начало, а гордость – конец. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 143).

Самая скрытая из всех душевных страстей – тщеславие. Эта страсть более всех других маскируется перед сердцем человеческим, доставляя ему удовольствие, часто принимаемое за утешение совести, за утешение божественное (108, 417).

Ты познаешь тщеславного по особенной способности его к лести, к услужливости, ко лжи, ко всем подлому и низкому (108, 542).

Тщеславие делает душу неспособной для духовных движений, которые начинаются, когда умолкнут движения душевных страстей, будучи остановлены смирением (109, 215).

Тщеславие в отношении к истинной славе есть блуд (109, 216).

Кровь разгорячают и приводят в движение тщеславные помыслы, а тщеславие, со своей стороны, растет и умножает обольстительные мечты и напыщенное мнение о себе, именуемое апостолами мнением плотского ума... (109, 216).

Тщеславие является от глубокого неведения Бога или от глубокого забвения Бога, от забвения Вечности и небесной славы и потому оно, в омрачении своем, ненасытно стремится к приобретению земной, временной славы (111, 68).

Святые отцы, учители Церкви, при свете Христовом, при свете Святого Духа вглядевшиеся в глубину человеческого сердца... называют тщеславие страстью многообразной, самой тонкой, нелегко различимой (114, 70).

Будем избегать тщеславия и самолюбия как отречения от Креста Христова. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 291).

Тщеславен тот, кто делает или говорит что-нибудь ради одной мирской славы (8, 202).

Делание не из любви к Богу, но ради похвалы от людей, каково бы оно ни было, находит себе не похвалу за благочестие, но осуждение за человекоугодие, или за самоугодие, или за честолюбие, зависть, или за иную подобную вину (8, 300).

Будем избегать тщеславия, этого льстивого грабителя духовных богатств, этого червя, подтачивающего добродетели (8, 351).

Тщеславие бывает не только искоренителем добрых дел, но и путеводителем к делам лукавым. Святитель Василий Великий (8, 352).

Тщеславие есть призрак... убеждающий трудиться для добродетели и обращающий эти труды в ничто (26, 193).

Бдение и пост, милостыня и подвиги и все прочие блага диавол губит из-за ненавистного тщеславия и высокомерия. Преподобный Ефрем Сирин (27, 333).

Не губи своих трудов тщеславием, не делай, чтобы пот был пролит напрасно, и ты, пробежав тысячи поприщ, лишился всякой награды. Господь гораздо лучше знает твои заслуги (41, 31).

Тщеславие везде пагубно, но особенно в делах человеколюбия, так как здесь оно является крайней жестокостью, извлекая себе похвалу из чужих бед (41, 724).

Таков дух тщеславия, что оно ослепляет разум людей даже в отношении к самым очевидным предметам, побуждает протироречить даже самым признанным истинам, а других, и очень хорошо знающих истину, и уверенных в ней, заставляет лицемерно противиться ей (42, 29).

Подверженный болезни тщеславия не знает дружбы, нисколько не желает никого уважать; напротив, извергнув все доброе из души, непостоянен, неспособен к любви, против всех вооружается (42, 32).

Эта страсть все извратила: она породила любостяжание, зависть, клевету, наветы; она вооружает и ожесточает людей (42, 32).

Нет ничего столь смешного и унизительного, как страсть тщеславия (42, 32).

Страшно тщеславие: оно может ослепить и мудрых людей, если они не станут бодрствовать (42, 59).

Зараженный тщеславием – постится ли, молится ли, творит ли милостыню – лишается своей награды. Какое же несчастье может быть больше того, чем, изнуряя себя, подвергнуться осмеянию и – лишиться горней славы? (42, 183).

Причина всех зол – тщеславие. Оно-то наиболее разжигает огонь; оно всюду простирает свою власть и, как мучитель, обладает всяким возрастом и всяким званием... оно разоряет дома, города, целые народы... (42, 189).

Как червь поедает деревья, в которых зарождается, ржавчина съедает железо и моль – ткань, так и тщеславие губит душу, воспитавшую эту страсть в себе. Поэтому много нужно старания, чтобы истребить в себе эту страсть (42, 190).

В том и несчастье, что есть болезнь – тщеславие; она вредит тебе не только, когда ты грешишь, но и тогда, когда имеешь заслуги; в этом случае она подвергает тебя бесчисленным укоризнам, в другом – лишает всякой награды (43, 717).

Я предпочел бы лучше быть рабом у множества варваров, чем у одного человека, так как варвары не повелевают того, что приказывает тщеславие своим подчиненным. Будь слугою всех, говорит оно, будут ли они знатнее тебя или незначительнее. Не радей о душе, не заботься о добродетели, смейся над свободой, жертвуй своим спасением, а если сделаешь какое-либо добро, то делай не из угождения Богу, но напоказ людям, чтобы от них получать венец; если подаешь милостыню или постишься – труд перенеси, а пользу старайся погубить. Что может быть бесчеловечнее таких требований? Отсюда ведут свое начало и зависть, и высокомерие, и сребролюбие (43, 715).

Что из здешнего стоит названия блага? Честь ли, которой многие домогаются? Разве придает она что-нибудь большее почетным людям? Смертный останется смертным, воздают ли ему почесть или нет... Кто видит это и потому презирает все, считающееся почетным у людей, и к одной только Божественной жизни имеет любовь, тот, зная, что «всякая плоть – трава, и всякая красота ее – как цвет полевой» (Ис. 40, 6), сочтет ли когда-нибудь достойным заботы то, что «сегодня есть» (Мф. 6, 30) и чего завтра не будет?

Душа, жаждущая чести и прославления, не увидит Царства Небесного. Святитель Иоанн Златоуст (45, 852).

Дырявый мешок не сохраняет в себе того, что вложено, и тщеславие губит воздаяние за добродетель. Преподобный Нил Синайский (47, 218),

Пост тщеславного остается без награды, и молитва его бесплодна, ибо он и то и другое делает для похвалы человеческой. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 144).

Нужно особенно избегать тщеславия – не того, которое удаляет от трудов еще прежде трудов, но того, которое лишает венцов после трудов, – этого неодолимого врага нашего спасения, который под самыми небесными кругами ставит против нас засаду и пытается ниспровергнуть добродетели, проросшие до самого Неба. Когда тщеславие видит, что купец благочестия уже наполнил корабль всякими товарами добродетелей, тогда, возбудив бурю, старается опрокинуть и потопить его. Убедив ум пловца, спешащего к Горнему Царству, обратить взоры на дольнее и на человеческую славу, внезапно развеивает все его душевное богатство и, сровняв с землей основания добродетели, ниспровергает труды, достававшие до Неба. Оно приводит к тому, что за сделанное нами мы просим у людей награды, когда надлежит, устремив взор к одному Богу и ради Него сохраняя втайне свои добрые дела, от Него одного ожидать достойного воздаяния. А мы, предпочтя добру ради Бога – труды ради славы от людей и от них требуя себе суетной награды – похвалы, достойно и праведно лишаемся Божиих воздаяний, не для Бога трудясь, но отдав себя в работники людям, а от них вместо наград получая потерю всех наград. Чего же можем просить себе у Бога, для Которого ничего не захотели сделать?.. Будем избегать тщеславия, этого льстивого грабителя духовных богатств, льстивого врага наших душ, этого червя, подтачивающего добродетели; тщеславия, которое с удовольствием расхищает наше добро, называя медом отраву своего обольщения и подавая губительную чашу умам человеческим, чтобы они без сытости упивались этой страстью, потому что слава человеческая сладостна для неопытных. Святитель Василий Великий (8, 350).

Нам предстоит подвиг против духа тщеславия – многообразного, разновидного и тонкого, так что едва можно самыми прозорливыми глазами не говорю – предостеречься, но предвидеть и распознать его (53, 135).

Эта страсть многосложна, многообразна, разновидна – везде, со всех сторон встречается воину и победителю. Ибо она и в одежде, и в наружном виде, в походке, голосе, деле, бдении, посте, молитве, отшельничестве, чтении, знании, молчании, послушании, смирении, долготерпении старается уязвить воина Христова. Как гибельная скала, покрываемая бурными волнами, она приводит к непредвиденному и жалкому кораблекрушению плывущих при благополучном ветре, когда они не опасались и не предвидели этого (53, 136).

Иные страсти иногда успокаиваются при перемене места, укрощаются и уменьшаются после удаления греха, или удобства совершения его, или повода к нему, а тщеславие следует и за бегущим в пустыню, и никакое место не исключает его, не изнемогает оно к от удаления внешнего предмета. Ибо эта страсть воодушевляется успехами в добродетелях того, на кого нападает. Прочие страсти иногда ослабевают и прекращаются с течением времени, а эту страсть, если не будет заботливой рачительности и рассудительности, и долгое время не только не подавляет, но еще больше ее поощряет... Прочим страстям открыто противоборствуют противоположные им добродетели, воюя как бы при ясном дне, и потому их удобно победить и предостеречься от них, а эта, прильнув к добродетелям, вмешиваясь в строй войска, сражается, как в темную ночь, и потому коварнее обманывает не ожидавших и не остерегающихся ее (53, 138).

Подвижник Христов, желающий законно подвизаться истинным духовным подвигом, всеми мерами должен стараться победить этого многоликого зверя... Во-первых, не позволим себе ничего делать с тщеславным намерением, для получения суетной славы. Поэтому то, что сделано хорошо, нужно охранять с должным вниманием, чтобы подкравшаяся после страсть тщеславия не упразднила всех плодов нашего труда. Со всем старанием надо избегать того, что среди братий не имеет общего употребления или не делается, чтобы не отдать дани тщеславию. Также надо избегать и того, что может отличать нас между другими людьми, чтобы избежать похвалы за то, будто мы одни это делаем. Ибо особенно этими признаками доказывается, что к нам прильнула смертная зараза тщеславия. Этого с Божией помощью можно избежать, размышляя о том, что не только плод наших трудов мы совершенно погубим, если станем что-нибудь делать с тщеславным намерением, но станем повинны в святотатстве и подвергнемся вечным мукам, так как, оскорбляя Бога, захотели лучше делать для людей то дело, которое надо бы делать для Него. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (53, 142).

Видишь, какой сатанинский яд сокровен в тщеславии? Все дела, какие бы ни творил человек, оно обращает в мерзость и запустение, как море делает соленой воду всех впадающих в него рек. Эта болезнь духа делает нас мерзкими перед Богом, и насколько сокровен этот порок, настолько мерзок. От идолов чувственных и от прочих грехов можно уберечься, так как мы видим их, но от этого идола, который в нашем сердце гнездится, уберечься очень трудно, так сокровенно он пребывает в сердце (104, 2105).

Тщеславие – яд, умерщвляющий душу (104, 2105).

Бог – начало и источник всякому добру, и потому Ему Единому подобает слава и хвала за добро. Но когда человек за добро желает и ищет славы и похвалы себе, то на том месте, где бы подобало быть и почитаться и славиться Богу, человек себя, как идола, ставит и хочет хвалиться и прославляться. Поэтому он отступает от Бога сердцем своим и себя боготворит, хотя этого и не замечает. Чем же хвалиться человеку, который, кроме грехов и немощи, ничего не имеет? Разве грехами? Но какая это польза? Это не похвала, а поношение (104, 2105–2106).

Видишь яблоко... с виду красивое, но внутри изъеденное ядовитым червем, уже не только не полезное человеку, но и вредное. Так может быть и человеческое дело: хотя извне и кажется добрым, но, когда исходит из сердца, напоенного самолюбием, тщеславием и гордостью, не только ему не полезно, но и вредит. Ибо такой человек не воздает славы Богу, от Которого все добро происходит, и что должно воздать одному Богу, то он приписывает себе. Божиими дарованиями он не к Божией славе, но к своей злоупотребляет, и так на том месте, на котором должен поставить Бога, себя, как одушевленного идола, ставит и так отпадает и отступает сердцем от Бога и впадает в богомерзкий порок духовного идолопоклонства. Таковы те, которые дают обильные милостыни, созидают Божии храмы, богадельни, но и от этого ищут славы и похвалы человеческой, которые людей учат и наставляют ради того, чтобы прослыть мудрецами и разумными, и прочее; и это диавольские козни и самолюбие неразумного и слепого сердца. Святитель Тихон Задонский (104, 2106).

Воскресив дочь Иаира, Господь «строго приказал» родителям ее, «чтобы никто об этом не знал» (Мк. 5, 43). Этим нам указано: не ищи славы, и уха твоего не изощряй на слышание похвал людских, хоть дела твои такого рода, что их укрыть нельзя. Делай, что заставляют тебя делать страх Божий и совесть, а к говору людскому относись, как бы его совсем не было. 1ч за душой смотри: коль скоро она мало-мальски склоняется на эту сторону, возвращай ее к своему чину. Желание, чтобы люди знали, вызывается желанием похвалы. Когда будет похвала, тогда цель кажется достигнутой, а это подрывает энергию и пресекает похвальную деятельность, следовательно, и продолжение похвалы. Выходит, что желающий, чтобы люди знали его добрые дела, сам себе враг! Что люди хвалят, они доброе делают, ибо что хорошо, как того не хвалить? Но ты этого не имей в мысли, и не ожидай, и не ищи. Поблажишь себе в этом, совсем испортишься. Одна поблажка повлечет к другой. Учащение дел одинаковых обратится в нрав, и будешь честолюбцем. А когда дойдешь до этого, тогда уж не все дела твои будут похвальны, и хваление сократится. За недостатком стороннего хваления начнется самовосхваление, которое Господь назвал трублением перед собою. Это еще хуже. Душа становится тогда мелочной, гоняется за одной мишурой, и истинного добра уж не жди от нее. Святитель Феофан Затворник (107, 273–274).

На тщеславии заквашен фарисей, он все делает для похвалы человеческой... (108, 417).

Охраняя наши добродетели от повреждения похвалами человеческими, мы должны охранять их и от живущего в нас зла... не увлекаться помыслами и мечтаниями тщеславными... и тщеславным услаждением (108, 512–513).

Тщеславие радуется, когда увидит, что человек обогащается добродетелями; оно надеется обратить всякую добродетель в согрешение, надеется сделать всякую добродетель причиной и поводом к осуждению человека на суде Христовом (111, 71).

Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять (112, 77).

Подвижник, единственно по той причине, что не имеет понятия об истинном душевном делании... предается тщеславным помыслам и мечтаниям, опирающимся на его подвиги (112, 102).

Подобно сребролюбию и корыстолюбию, тщеславие уничтожает веру в сердце человеческом (112, 287).

Стремление к славе человеческой и к человеческим почестям сводит инока с тесного спасительного пути, проложенного Богочеловеком... Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 290).

(Лк. 6, 26)

Добродетельному человеку, идущему тесным и скорбным путем и исполняющему заповеди Христовы, невозможно заслужить похвалу и удивление всех людей, потому что велика сила зла и вражда к добродетели. Господь, зная, что человеку, строго подвизающемуся в добродетели и ожидающему от Него похвалы, невозможно пользоваться похвалой и доброй славой у всех людей; он называет несчастными тех, которые из-за похвалы людской пренебрегают добродетелью. Похвала от всех может служить величайшим доказательством того, что хвалимые немного заботятся о самой добродетели. Да и как будут все хвалить добродетельного, если он станет защищать обижаемых от обидящих, терпящих зло – от желающих делать зло? И еще, если он захочет исправлять согрешающих и хвалить живущих добродетельно, то не естественно ли, что одни будут хвалить его, а другие – порицать? Поэтому Господь говорит: «горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо!» (Л к. 6, 26) (38, 218).

Сколько вреда делают нам друзья, когда хвалят и ласкают нас, столько же пользы приносят враги, говоря о нас дурно, хотя и справедливо, если только мы захотим надлежащим образом воспользоваться их порицаниями. Ведь друзья из любви часто и льстят нам, а враги обличают наши грехи. По самолюбию мы не видим своих недостатков, а они по вражде смотрят за нами внимательно и своим злословием ставят нас в необходимость исправляться. И вот их вражда становится для нас источником величайшей пользы, потому что, вразумляемые ими, мы не только познаем свои грехи, но и отстаем от них (38, 860).

Похвалы надмевают до безумия и своею сладостью уничтожают то, что заслуживало награды (35, 13).

Почему ты ищешь похвалы от людей? Разве не знаешь, что эта похвала, как тень, растворяется в воздухе и исчезает? Притом и люди так непостоянны и изменчивы: одни и те же одного и того же человека сегодня хвалят, а завтра порицают (38, 38).

Не будем дорожить похвалой человеческой и не будем добиваться славы от людей, но ради Того Единого, Который испытывает сердца и утробы, будем совершать добрые дела и избегать нечестия (38, 218).

Значительность похвал обычно обременяет совесть не меньше, чем грехи (38, 817).

Те, которые хвалят нас, умножают в нас надменность, возбуждают гордость, тщеславие, беспечность и делают душу изнеженной и слабой (41, 864).

Уклоняйся от людских одобрений – и тогда получишь многие похвалы и у Бога, и у людей (43, 716).

Ища людской похвалы, ты бесчестишь не только себя, но и Бога (43, 718).

Будем же взирать только на то, чтобы нас похвалил Бог; если мы будем это иметь в виду, то никогда не станем искать похвалы у людей, а если они и похвалят нас, станем презирать такую похвалу, осмеивать ее и гнушаться ею. Святитель Иоанн Златоуст (45, 852).

Если охотно слушаешь похвалы себе, нет в тебе страха Божия (34, 141).

Горе нам, что мы, исполненные всякой скверны, услаждаемся похвалами человеческими. Преподобный авва Исаия (34, 194).