ЯЗЫК

Первоначальный язык существовал прежде сотворения жены, не требуя много времени и труда для своего составления и образования, как дарование языков апостолам. Человек получил его вместе с бытием; может быть, усовершенствовал его знание в общении с Творцом, излил в звуки и дополнил от себя, тоже по внушению Бога, предопределившего человека для общежития (113, 167).

Слово поставило человека на лестнице творений выше всего земного и выше луны и солнца. Слово соединило людей в общества, создало города и царства. В слове живет и движется знание, мудрость, закон.

Словом образуется, поощряется и распространяется добродетель. Слово в молитве восходит к Богу, беседует с Ним и приемлет от Него просимое. Филарет, митрополит Московский (113, 167).

(Пс. 140, 3)

Хранение уст в разуме возбуждает мысль к Богу; многословие бывает причиной уныния и раздражительности (82, 202).

Храни слух – и не согрешишь языком (82, 164).

Не передавай неразумным таинственного знания, которое тебе открылось, и безумным – стремление твоего благого произволения. Познай самого себя и изучи, что приносит вред твоей душе (82, 137).

Воздержание языка показывает истинного подвижника. Необузданный язык служит признаком отсутствия добродетели. Преподобный авва Исаия (82, 201).

О добром деле, которое желаешь сделать, не говори совсем – исполни его, не разгласив о нем заранее. Преподобный Антоний Великий (82, 27).

Спросили некоторые из отцов авву Пимена: «Если мы увидим согрешающего брата, должны ли сказать ему об этом?» Старец отвечал: «Что касается меня, то если мне нужно будет идти мимо совершающего грех – пройду, ничего не сказав». Преподобный Пимен Великий (82, 333).

Если хочешь спастись, то к кому бы ты ни пришел, не говори прежде чем он спросит тебя. Авва Евагрий (82, 113).

Если наш внутренний человек трезвится, это трезвение хранит и внешнего человека. Если же мы не имеем внутреннего трезвения (умной молитвы), то постараемся хотя бы наблюдать за языком нашим. Изречения безымянных старцев (82, 392).

Монах, не удерживающий языка, никогда не сможет обуздать сладострастия (82, 282).

Не удерживающий языка в гневе не сможет удержать и страсти. Авва Иперхий (82, 282).

Христиане должны помнить, что они призывают, поют и восхваляют святое и страшное имя Божие. Как же это великое и святое имя призовут тем языком, который оскверняют срамословием, сквернословием, пустословием, кощунством, проклятиями, хулением, злословием и прочим смрадом? И то им нужно помнить, что причащаются Пречистого Тела и Крови Христовых: как же примут в уста эту святыню – в уста, которые оскверняют гнилыми и смрадными словами? Внимай этому, необузданный язык, чтобы неосужденно призвать имя Божие и причаститься Святых Таин (104, 2368).

Как много зол от необузданного языка! Потому христиане должны заботиться о том, чтобы его хранить в ограде своей и не допускать ему свободно исходить, как говорит апостол: «Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие» (Иак. 1, 26). И Христос грозит судом необузданному языку: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12, 36). Если за слово праздное – тем более за слово скверное, срамное, хульное, укорительное, оскорбительное дадут ответ. Поэтому так сильно слово Божие увещевает нас к хранению языка: «Всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев» (Иак. 1, 19) «Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо? Удерживай язык свой от зла... и делай добро» (Пс. 33, 13–15) (104, 2368–2369).

«Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих» (Пс. 140, 3). Никакими членами телесными не согрешает так человек, как языком, а особенно трудно его удержать во время скорби и напасти. Потому должно просить помощи у Бога, чтобы помог нам справиться с ним, и говорить только то, что полезно, и молчать о том, что вредно (104, 2370).

Ничем так не грешит человек, как языком, когда не управляет им как должно. Язык проклинает людей, созданных по подобию Божию. Язык злословит отца и мать. Язык учит убийству, советует и сговаривается о прелюбодеянии, нечистоте, воровстве, хищении, всякой неправде. Язык лжет, льстит, обманывает, празднословит, пустословит, кощунствует, сквернословит; язык оправдает виноватых в суде и обвинит правых... Язык терзает и святых мужей, которые незлобием своим никому не вредят; язык оскорблял и Самого Господа нашего, Спасителя мира, Который «не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Ис. 53, 9), язык изрыгает хулу на великое, святое и страшное имя Божие. Словом, ничего язык не оставляет, но на все изрыгает яд, который кроется в сердце человеческом (104, 2370–2371).

Если язык, не управляемый разумом, бывает виновен во стольких грехах и бедах, мы должны стараться его обуздывать. Но усилие без помощи Божией мало что может, «язык...– неудержимое зло» (Иак. 3, 8), – говорит апостол. И хотя имеет две ограды – зубы и губы, однако прорывается. Ибо сердце человеческое как переполненный сосуд, изливает все, что не вмещается, и «от избытка сердца говорят уста», по слову Господню (Лк. б, 45). Потому нужно смиренно молиться всемогущему Богу вместе с Псалмопевцем: «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих» (Пс. 140, 3), чтобы исправил как сердце, так и язык – орудие сердца, и научил благовременно и как должно говорить, а чего не должно говорить, о том бы и в сердце не помышлять. Святитель Тихон Задонский (104, 2372).

Люби более молчать, чем говорить: от молчания ум сосредоточивается в себе, от многословия он впадает в рассеянность. Преподобный авва Исаия (82, 151).

Если хотите спастись – соблюдите нестяжание и молчание: на этих двух деланиях основана вся монашеская жизнь. Авва Даниил (82, 95).

Молчание приводит к плачу, а плач очищает ум и соделывает его безгрешным. Авва Лонгин (82, 309).

Рассказывали об авве Агафоне, что он три года носил камень во рту, пока не приучился к молчанию. Авва Агафон (82, 58).

Брат, живший с другими братиями, просил наставления у аввы Виссариона. Старец сказал: «Храни молчание и не сравнивай себя с другими». Авва Виссарион (82, 79).

Господствуй над языком и не умножай слов, чтобы не умножить грехов твоих. Наложи перст на уста и узду на язык: многоглаголивый человек никогда не оставит в себе места для обители Святого Духа (82, 18).

Господь хранит твою душу, пока ты хранишь язык (82, 19).

Если идешь с братиями, иди несколько поодаль от них, чтобы сохранить молчание (82, 23).

Находясь в обществе братии, сохраняй молчание. Если понадобится обратиться к ним, говори кратко и со смирением. Преподобный Антоний Великий (82, 25).

Иной человек кажется молчащим, но сердце его осуждает других. Труды его тщетны. Другой с утра до вечера говорит и вместе пребывает в молчании, потому что говорит одно полезное для души (82, 344).

В какое бы затруднительное положение ты ни пришел, победа в нем – молчание (82, 346).

Брат спросил авву Памво: «Полезно ли хвалить ближнего?» Старец отвечал: «Полезнее ничего не говорить о нем» (82, 337). Если будешь помнить сказанное в Писании: «От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 37), то поймешь, что лучше молчать, чем говорить. Преподобный Пимен Великий (82, 337).

Брат спросил авву Сисоя: «Намереваюсь хранить мое сердце». Старец отвечал ему: «Как можем охранить сердце, когда язык наш подобен Открытым дверям?» Преподобный Сисой Великий (82, 350).

Брат спросил старца: «Отец, до каких пор должно сохранять молчание?» Старец отвечал: «До того времени, как спросят тебя. Если будешь молчалив, то во всяком месте сохранишь мир духовный» (82, 403).

Если понуждаешь себя к молчанию, то не думай, что совершаешь Добродетели, но признавай себя недостойным говорить. Изречения безымянных старцев (82, 403).

Молчание – истинное начало очищения души и без труда исполняет все заповеди. Ибо язык есть неудержимое зло, исполнен смертоносного яда: «Им благословляем Бога и Отца и им проклинаем человеков», – говорит апостол (Иак. 3, 9). «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3, 2). Говорить опасно: с каким расположением говорить, в какое время, что говорить и ради чего? Говорящий все это должен помнить, молчащий же все совершил и исполнил.

Берегись празднословия, смеха и кощунств даже до малого праздного слова; ибо и за всякое праздное слово ответишь в день Суда, как сказал Господь (Мф. 12, 36). Об этом молится и Давид: «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих; не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных» (Пс. 140, 3–4). И далее: «Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои, доколе нечестивый предо мною. Я был нем и безгласен...» (Пс. 38, 2–3). Святитель Димитрий Ростовский (103, 1047).

Дар языков в Апостольской Церкви был вначале почти общим для христиан и, по их понятию, служил первым и самым верным признаком, по которому можно было узнавать чад Божиих, рожденных от Духа. Когда он сделался редким, некоторые из учеников святого Павла приходили даже в уныние, думая в простоте сердца, что благодать Божия оставила их. По этому случаю апостол писал к коринфянам, что дарование языков хотя и составляет несомненный признак присутствия Святого Духа, но, по намерению Божию, должно было служить только для убеждения неверующих, и то на время. В христианской Церкви его заменил дар пророчества, или взаимного наставления, вразумления и утешения, по которому столь же легко и безошибочно можно познать, кто стал причастником благодати, и даже заключать о внутренних переменах, какие Дух производит в душе верующего (1Кор. 14, 21–25).

Итак, дар языков не прекратился, но принял только другой вид, более естественный, сообразный с нуждами и пользой Церкви. Рожденные от Духа и ныне говорят иным языком. «Как носящий аромат познается через запах, так имеющий в себе Духа познается через слово», – говорит святой Иоанн Лествичник. Чем отличается язык людей облагодатствованных от языка обыкновенного? Слово человеческое и по намерению Творца, и по свойству существа нашего должно служить орудием для сообщения другим своих мыслей, чувств и желаний. Поэтому-то святой Василий Великий называет оное отблеском, или образом, души, ее состояний и перемен, происходящих в уме и сердце. Как о свете солнца мы заключаем по его лучам, так о состоянии духа можно судить по слову. В слове познана будет премудрость, и наказание в глаголах языка, говорит Премудрый (Сир. 21, 18).

Если заметим, о чем говорит человек духовный, как и для чего говорит, то легко узнаем, чем отличается язык его от обыкновенного, и удостоверимся, что в этом человеке обитает Дух Божий. Кто что любит, о том всегда и мыслит, о том и говорит. Чада Божии, в сердце которых Дух Святой излил живую веру и любовь Божию, о ком могут думать и говорить, как не о Боге? Как дитя прежде всего научается произносить имя отца и матери, так рожденные от Духа с первым ощущением Божественной жизни восклицают: «Авва, Отче!» (Рим. 8, 15).

Вся их жизнь есть не что иное, как повторение того же многозначного восклицания. При непрестанном размышлении о Боге они повсюду видят славу Его – и в делах творения, и в чудесах Провидения, и в благодати искупления грешников через Единородного Сына Его, Господа Иисуса Христа. И вне себя – в красоте, величии и гармонии природы, и внутри себя – в собственном разуме, возносящемся к единому, бесконечному Отцу светов, и в своем сердце, стремящемся к добру, дышащем единой любовью к Господу Иисусу Христу – Богу сердца нашего (Пс. 72, 26).. Куда ни посмотрят, все говорит им о Всемогуществе, Премудрости, Благости и Любви Отца Небесного, все возбуждает в них живейшие чувства любви и благодарности, доверия, преданности и радости, все заставляет неумолчно проповедовать величие Божие.

Они любят говорить о законе Божием, потому что в нем изображается святая и совершенная воля Его. Прославляют добродетели, потому что в каждой отражается свет Божественного свойства. Восхваляют великие подвиги своих благочестивых братий, потому что видят в них благолепие образа Божия. Сетуют, вразумляют, обличают, умоляют немощных, чтобы в них не бесславилось святое имя Творца и Господа. «Радуются уста мои, когда я пою Тебе... И язык мой всякий день будет возвеещать правду Твою» (Пс. 70, 23, 24). Вот первая отличительная черта в языке чад Божиих.

О том ли говорит человек, не просвещенный Духом Божиим? О нет! «Сущий от земли... и говорит, как сущий от земли» (Ин. 3, 31). Ему противно даже слышать слово о Боге и предметах духовных – до того, что Христово благоухание становится для него запахом смертоносным, тогда как для других оно запах живительный (2Кор. 2, 15–16). «Ладаном пахнет», – говорит он насмешливо и невольно сознается, что боится ладана! Как худое дерево приносит и плоды худые, так сердцу, не привитому к Животворной Лозе, не обновленному благодатью Духа Святого, естественно износить из сокровища своего только злое (Мф. 12, 35). Им управляет самолюбие, и слово его всегда склоняется к тому, что питает или раздражает самолюбие.

Различны склонности сынов века сего, различны страсти, господствующие в них но все они от одного корня.

Трудно представить, как разнообразны предметы разговоров в светских кругах, :где это самое разнообразие считается совершенством и знаком образованности; но если вслушаемся внимательно, во всем этом разнообразии предмет один. В мире каждый неумолчно говорит только о себе. Это составляет отличительную черту его языка. Корыстный говорит об убытках, о бедности своей, о планах обогащения и препятствиях к тому, с завистью рассказывает, что другие богаты, какие употребляли для того происки и обманы и заключает тем, что он хотя и беднее, но зато и честнее других. У людей праздных, преданных рассеянности и суетным удовольствиям, трудно даже уловить определенную тему в разговоре. Это, по выражению апостола Иуды, безводные облака, носимые ветром... свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими» (Иуд. 1, 12–13). В неудержимом потоке пустословия только и слышны рассказы, кто что видел или слышал, как провел время, что доставило удовольствие или неприятность, где надеется найти новое развлечение и убить время. Здесь-то обилие всякого злословия, клеветы, кощунства, колкостей, насмешек. Каждый восхваляет то, что ему нравится, и втаптывает в грязь того, кто не похож на него, чтобы самому казаться чище. Послушайте честолюбцев: «уста их произносят надутые слова» (Иуд. 1, 16), они везде говорят о почестях и отличиях, о пороках людей, пользующихся общим уважением, о преступных путях возвышения их, о невнимательности к истинным и важным заслугам, разумеется, к их заслугам. Не правда ли, что язык их совсем отличен от языка людей, исполненных Духа Божия?

Если бы они вздумали даже притворяться или по какому бы то ни было побуждению стали рассуждать о предметах высоких, духовных, и тогда это отличие будет заметно в самом образе речи.

Духовный человек, проникнутый чувством истины и добра, когда говорит о предметах высоких, божественных, в самих словах выражает особенную важность, твердость, основательность, совершенную уверенность и живое убеждение в истине того, о чем рассуждает. Душевный, напротив, или плотский, если иногда и коснется тех же истин – или при каждом слове запинается, или старается прикрыть свое обычное неведение изворотливостью и бездушным многословием. Тот в каждом звуке голоса выражает глубочайшее благоговение к Богу и всему божественному, а этот хотя бы и желал казаться благочестивым, своей холодностью и равнодушием невольно открывает, что его сердце занято другим и не слушает его слова. ? ??Премудрый сын Сирахов замечает между ними еще то различие, что у плотского человека сердце бывает в устах, а у духовного – уста в сердце: В устах глупых – сердце их, уста же мудрых – в сердце их (Сир. 21, 29). Естественный порядок требует, чтобы каждое слово зачиналось в сердце и потом уже рождалось в устах, чтобы оно выражало какую-либо мысль или чувство. А закон благоразумия предписывает, чтобы мы не всякое помышление сердца передавали языку, но если оно начало добрую мысль, то позволяли бы ей родиться в слове; если же худую, не отверзали бы для нее уст своих, – пусть это исчадие умрет в глубине сердца. Глупый и рассеянный не знает ни порядка природы, ни правил благоразумия. У него слова зачинаются и рождаются только в устах, часто не выражают никакой мысли – бьют воздух, медь звенящая. А еще чаще он высказывает такие помышления, о которых лучше было бы ему молчать, а другим не слышать. У него сердце в устах. Мудрый, напротив, хотя всегда откровенен и прямодушен, прежде обдумывает мысль свою и каждое слово несколько времени обращает в сердце своем: если найдет его достойным и полезным, вынимает из сердца и передает языку. У него уста в сердце.

Есть еще особенное свойство в слове праведника, которое понятно и ощутимо для души, но не может быть выражено словом. Учит ли он или увещает – его слово, при всей простоте своей, невольно привлекает душу и возбуждает в ней сладкое умиление и безусловное доверие. Еще ум не успеет объять и осмыслить сказанное, а сердце уже горит, как горело у эммаусских учеников при разговоре с неузнанным ими Божественным Учителем (Лк. 24, 32). Ни искусство, ни наука не могут дать этой силы человеческому слову. Эта власть и благоухание слова на священном языке называется помазанием от Духа Святого (2Ин. 1, 20). Слово святых, по учению святого Павла (Кол. 4, 6), бывает всегда с благодатью, само исполнено и других исполняет благодатью, растворено солью, которая предохраняет и врачует душу от всякой греховной гнилости и возбуждает в ней вкус к наслаждениям высшим, небесным. Беседовавшие с истинными рабами Господа знают, как внятно и близко сердцу, как сладко и властно их слово и как оно отлично от языка людей, служащих миру и плоти.

Самая цель, для которой говорит человек духовный, отлична от цели, какую имеет в виду плотский человек. Так, исполненные Духа Святого и теперь говорят иными языками. И хотя этот небесный дар является ныне в другом виде, но внимательный легко может по одному языку узнать Духоносца. Исидор, митрополит Новгородский (114, 108–110).

Если любишь чистоту, в которой можно узреть Владыку всех, не позволяй себе никаких пересудов и злоречия, даже не позволяй себе слушать кого-либо, судящего или осуждающего братий. Преподобный Исаак Сирин (82, 251–252).

Не злословь брата твоего, даже если ты видишь его преступающим все заповеди. Иначе сам впадешь в руки врагов твоих (82, 31).

Никого ни по какой причине не обличи в его недостатке (82, 22).

Не обвини и не укори кого-либо необдуманно и поспешно, в этом твое падение. Преподобный Антоний Великий (82, 28).

Не спорьте друг с другом ни по какому поводу, не говорите плохо ни о ком, не судите ни о ком, не осуждайте и не унижайте никого ни словом, ни в сердце, не ропщите ни на кого, не подозревайте никого ни в каком зле (82, 103).

Малодушие и порицание ближнего смущают мысль и не позволяют ей Видеть свет Божий (82, 147).

Старайся забыть известные тебе недостатки и погрешности брата, да не отверзутся уста твои, чтобы сказать о них братии; этим ты нанесешь тяжкую рану своей душе (82, 182).

Если вы увидите в ближнем какой-либо соблазн даже собственными глазами или услышите о нем, не верьте. Храните мысль от дурных мнений о ближнем, зная, что их приносят демоны, чтобы отвлечь ум от зрения своих согрешений и от устремления к Богу. Преподобный авва Исаия (82, 245).

Слово гордое и злое направляет к злу и добрых людей, а слово смиренное и благое обращает к добру и злых. Преподобный Макарий Великий (82, 313).

Авва Агафон, когда видел какое-либо плохое дело и помысел побуждал его к осуждению, говорил себе: «Агафон! смотри сам не сделай этого!» – и помысел его успокаивался. Авва Агафон (82, 60–61).

Из-за слов змея Ева была изгнана из рая – таково и злоречие о ближнем. Оно губит душу слушающего, губит и душу говорящего (82, 282).

Лучше есть мясо и пить вино, чем злоречием съедать братию. Авва Иперхий (82, 282).

Если хочешь говорить о согрешении брата, говори бесстрастно – или чтобы исправить его, или чтобы доставить пользу другим. В противном случае и говоря без этих оснований, ты не избежишь наказания Божия: сам непременно впадешь в те же или еще худшие согрешения, будешь лишен Божией помощи и посрамишься, обличаемый другими. Изречения безымянных старцев (82, 381).

Монах не должен даже слушать злоречия, не должен ни о ком говорить плохо, не должен соблазняться ни на кого. Изречения безымянных старцев (82, 391).

Если при тебе брат будет клеветать на брата, не скажи и ты: «Да, так и есть», но или молчи, или скажи: «Брат! я сам грешный и не могу судить другого». Так спасешь и себя, и душу говорящего с тобой от осуждения. Из жития старцев (82, 444).

Клятва вообще запрещается, тем более достойна осуждения клятва, данная в злом деле. Святитель Василий Великий (10, 44).

Весьма плохо и давать клятву, и требовать ее; в обоих случаях оскорбляешь правду (14, 367).

Как избежать клятвы? Приобретем»! такие нравы, которые бы внушали доверие (15, 176).

Избегай всякой клятвы. Но чем же уверить других? Словом и жизнью, удостоверяющей в слове... Сделай, чтобы посредником твоим были твои добрые нравы. Святитель Григорий Богослов (15, 207).

Гибельная страсть в человеке – сделать клятвы привычными для своего языка (25, 155).

Не привыкай к клятвам, чтобы не умножилось твое неведение и вместо оправдания не собрать тебе кучи грехов (25, 155).

Соглашайся лучше понести ущерб, чем дать клятву. Преподобный Ефрем Сирин (26, 629).

Поистине, если клясться – дело диавольское, то какому наказанию подвергнет нас преступление клятв? (35, 57).

Тяжек этот грех (клятва) потому, что не кажется тяжким; потому я и боюсь его, что никто не боится его; потому эта болезнь и неизлечима, что она не считается болезнью (36, 259).

Бог угрожает разрушить дома клянущихся, чтобы этим наказанием сделать других более благоразумными (36, 216).

Как огонь в спальне, гаси на языке своем ложную клятву. Если загорится дом, погибнет дерево и тело, а ложная клятва, воспламеняясь, и душу, и тело губит в геенне (39, 610).

Принуждающий (к клятве) еще неизбежнее, чем тот, кто клянется, подвергается наказанию, равно как и тот, кто клянется, когда никто не требует (43, 95).

Многие клялись и нарушали клятвы, но если они и избежали наказания, не будем полагаться на это, потому что их ожидает скрежет зубов (43, 123).

Если кто не желает (прекратить клятвы), то я... запрещаю такому человеку переступать порог церковный... (43, 84).

Клятва поистине есть сеть сатанинская... Освободимся от этой сети; убоимся заповеди Господа, приучим себя к лучшему, чтобы, простираясь вперед и исполнив эту и прочие заповеди, сподобиться благ, обещанных любящим Его (43, 132).

Клянущиеся не могут представить в свою пользу никакого оправдания, кроме пренебрежения к имени Божию (46, 726).

Умоляю вас, помните об усекновенной... главе Иоанна: ... она как бы говорит: «ненавидьте моего убийцу – клятву». Святитель Иоанн Златоуст (467, 727).

Дает ли кто верную клятву или нарушает свою клятву – подвергается наказанию. Поэтому избегай клясться и несправедливо, и справедливо. Преподобный Нил Синайский (49, 119).

Не клясться – значит и не требовать клятвы. Ибо если не хочешь сам клясться, то и от других не потребуешь клятвы по следующим двум причинам: вопрошаюший или стоит в истине, или, напротив того, лжет. Если человеку обычно стоять в истине, то, без сомнения, он и до клятвы говорит истину. А если он лжец, то лжет и поклявшись. Преподобный Исидор Пелусиот (50, 105).

Клятвопреступление есть отвержение от Бога. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 101).

Господь Спаситель наш Иисус Христос сказал: «Еще слышали вы, что сказано древним: «не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои». А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя. Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет», а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5, 33–37). Как же мы осмеливаемся преступать заповеди Сотворившего нас, по слову сказавшего: «Поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле» (Пс. 72, 9)? И ты Осмеливаешься безбоязненно отдерзать уста и бросать слова на ветер, произнося клятвы и хулы? Или не боишься, что огненный серп, виденный пророком, вселится в доме твоем (Зах. 5, 4), пока не истребит тебя за то, что на Бога Вседержителя, на Которого не смеют взирать Ангелы, Архангелы, Херувимы и Серафимы, предстоят Ему со страхом и трепетом, песнословя страшное, славное и досточтимое имя Его, осмеливаешься ты отверзать уста?.. Перестань, наконец, человек, чтобы это самое слово, которым ты пренебрегаешь, не сделалось пламенем в твоих устах и не сожгло твоего языка. ...Не обманывайся, человек, – невозможно избежать рук Создавшего нас. Преподобный Ефрем Сирин (115, 588–589).

«Не клянись... ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя» (Мф. 5, 34–35). Древние имели обыкновение клясться то небом, то землею, то Иерусалимом. Господь возвышает эти предметы не по их собственной природе, но по особенному отношению к ним Самого Бога... Тогда было распространено идолослужение и, чтобы эти предметы не показались достойными уважения сами по себе, Спаситель говорит о них в связи со славой Божией. Он не сказал: «потому что хорошо и велико небо»; не сказал: «потому что полезна земля», но: «потому что небо есть престол Божий, земля – подножие»; и таким образом Он побуждал Своих слушателей к прославлению Господа. «Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным» (Мф. 5, 36). И эти слова Христос добавил не по уважению к человеку, иначе бы и сам человек был достоин поклонения, но чтобы воздать славу Богу и показать, что ты не властен и над собой, а потому не имеешь власти клясться головою. Если никто не согласится отдать своего сына другому, тем более Бог не уступит тебе Своего творения. Хотя голова и твоя, но она есть собственность другого, и быть не может, чтобы ты был ее господином, когда не можешь сделать для нее и самого малого. Ибо Иисус Христос не сказал, что ты не можешь сделать волоса, но что не можешь даже переменить его цвета. Что же, скажешь ты, если кто-нибудь требует клятвы и даже принуждает к ней? Страх Божий да будет сильнее такого принуждения. Если ты станешь представлять такие предлоги, то не сохранишь ни одной заповеди. Ибо ты скажешь и о жене: «Что же, если она буйна и расточительна?» Скажешь и о правом глазе: «А если я и вырвав его стану разжигаться?» Скажешь и о страстном воззрении: Неужели мне нельзя и посмотреть?» Равно можешь сказать и о гневе на брата: «Что же, если я вспыльчив и не могу удержать своего языка?» И таким образом все вышеназванные заповеди будем опровергать. Между тем в отношении к законам гражданским ты никогда не посмеешь представлять подобные предлоги и говорить: «А что, если то или другое?» – но, волей или неволей, непременно повинуешься предписанию. Что же касается закона Божия, ты можешь избегать всякого принуждения к клятве. Ибо кто внял учению о блаженствах и устроил себя так, как повелел Иисус Христос, тот будет достоин всеобщего почтения и уважения, и никто не станет принуждать его к клятве: «Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5, 37)... Святитель Иоанн Златоуст (115, 586–587).

Напишите в сердцах ваших, что скажу вам. Тот, кто принудил другого к клятве, зная, что он поклянется ложно, хуже человекоубийцы. Ибо человекоубийца убивает тело, а тот душу, даже две души – и того, кого принудил клясться, и свою. Ты уверен в истине того, что утверждаешь, в ложности того, что говорит другой, и так принуждаешь его клясться? Вот он клянется, вот согрешает ложной клятвой, вот погибает – какая тебе от того польза? Нет, ты и сам погиб, потому что захотел удовлетворить себя погибелью брата. Берегитесь ложной клятвы, берегитесь и клятвы безрассудной. А лучше всего избежите и того и другого зла, если удалите от себя привычку клясться. Блаженный Августин (115, 585–586).

Не грех клясться истинно. Но тяжко грешит тот, кто клянется ложно. И потому тот, кто вовсе не клянется, не подвергается опасности ложной клятвы. А кто клянется, хотя бы и истинно, подвергается опасности и ложной клятвы. Поэтому Господь наш Иисус Христос, запрещая всякую клятву, хотел устранить от себя и самую опасность, чтобы тебе не споткнуться на скользком пути и не пасть. Однако Господь все же клялся, скажешь ты. Тот может клясться без всякого опасения, кто не подлежит опасности погрешить. Пусть тебя не соблазняет то, что Господь клялся: потому что один только Бог и может клясться. Ты, когда клянешься, что делаешь? Призываешь Бога в свидетели. Ты – Его; а Он – Самого Себя. Но ты как человек во многом можешь ошибаться и потому часто можешь свидетельствовать о лжи как об истине. Человек иногда как бы поневоле делается клятвопреступником, принимая за несомненную истину то, в чем клянется, хотя мнимая его истина может оказаться ложью. Впрочем, грех клятвы в этом случае еще не так велик, как если человек сознательно клянется во лжи. Но и от этого греха сохранится тот, кто, по заповеди Спасителя, вовсе не клянется. Воскресное чтение (т. XV, с. 200–201).

Во лжи и шутках крайне берегись помянуть имя Божие, да не тотчас суд Божий постигнет тебя. Ибо Бог наш есть огнь поядающий. Вошли в обычай божбы, крайне непристойные для христиан: «ей Богу», «на то Бог», «Бог свидетель», «видит Бог», «на то Христос» и прочее, и произносят их люди часто, почти при всяких словах. Эти божбы не что иное, как сатанинский вымысел, изобретенный для бесчестия имени Божия и погибели человеческой. Берегись так и подобно тому божиться. Когда же будет необходимость утвердить истину, вспомни слово Христово: «да, да» – «нет, нет» (Мф. 5, 37). Прочее все от духа лукавого. Святитель Тихон Задонский (104, 217).

Однажды ко мне, Иоанну Мосху, пришел один человек и сказал: «Мы с братом поссорились, и он не хочет мириться. Уговори его». Я с радостью согласился и, пригласив брата, стал склонять его к любви и миру. Казалось, мои слова произвели на него впечатление. Но вдруг он сказал: «Не могу я помириться с ним! Я поклялся Крестом!..» Улыбнувшись, я сказал ему: «Твоя клятва имела такое же значение, как если бы ты сказал: «Клянусь Честным Крестом Твоим, Христе, что я не стану исполнять Твоих заповедей, но буду творить волю врага Твоего, диавола»... Мы не только не должны упорствовать в дурных своих решениях, но должны каяться и скорбеть о том, что задумываем дурное против себя самих. Если бы Ирод покаялся и не упорствовал в своей клятве, он не совершил бы великого злодеяния, обезглавив Предтечу Христова. Луг духовный (75, 265).

Однажды к святому Евтихию, патриарху Константинопольскому, пришел слепец. «Давно слеп?» – спросил патриарх. «Уже год, – ответил он.– Я судился с одним человеком и, чтобы выиграть дело, согрешил – подтвердил иск ложной присягой. Дело-то я выиграл, но вскоре после того ослеп. Помолись за меня, угодниче Божий!» Святой сжалился над несчастным, сотворил о нем молитву, и Господь послал слепцу прозрение.

Можно обмануть клятвопреступлением и лжесвидетельством суд человеческий, но Бога обмануть нельзя, и Суд Божий строго наказывает призывающих Имя Божие всуе. Четьи-Минеи, апрель.

«В Коринфе, когда по своему обычаю иудеи противились проповеди и даже осмелились поносить учение Христово, апостол Павел отряс свои одежды и сказал:

«Кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам» (Деян. 18, б). «Кровь ваша на главах ваших» – это была формула страшного проклятия, по своему внутреннему смыслу равнявшаяся смертному приговору. ??, ?...В первой главе книги Левит говорится, что священник возлагал руки на голову приносимого в жертву животного и таким образом переносил на него грехи народа. Обряд этот был освящен особым предписанием. Да и все ветхозаветные жертвы были жертвы кровавые. Кровь была символом очищения от грехов, возлияния крови заменило покаяние. Призвать ее на кого-нибудь значило возложить тяжесть преступления и затем смертную ответственность. И это страшное проклятие призвали на себя сами иудеи, когда в пылу злобного неистовства и слепой ярости кричали перед лицом Пилата: «Кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27, 25). Христианское чтение (114,303).

«Не судите, да не судимы будете»? (Мф. 7, 1)

Если бы мы даже не сделали никакого греха, то уже один этот грех (осуждение) мог бы свести нас в преисподнюю... (35, 140).

Кто строго расследует чужие проступки, тот не получит никакого снисхождения к своим собственным. Бог произносит суд не только в соответствии со свойствами наших преступлений, но и с твоим судом о других (36, 53).

Если, забывая о себе, ты восседаешь, как судья, над другими, то незаметно собираешь сам себе все большее бремя грехов (38, 465).

Согрешил кто-нибудь и строго осудил другого, совершающего тот же Грех. За это в День Суда подвергнется не такому наказанию, которого требует характер его греха, но больше чем двойному или тройному – Бог назначит ему наказание не за то, в чем он согрешил, но за то, что строго осудил Другого, который согрешил в том же (37, 200).

Если мы хотим уменьшить свои грехопадения, будем более всего забо- титься о том, чтобы не осуждать наших братий, а вымышляющих клевету на oних не надо и допускать к себе (38, 465).

Если ты судишь других, желая им добра, то прежде пожелай его себе, имеющему более явные грехи. Если же не заботишься и о самом себе, то ясно, что брата своего судишь не из доброжелательства к нему, но из ненависти и желания его опозорить (41, 262).

Если уж плохо не обращать внимания на свои грехи, то вдвое или втрое хуже судить других; имея в своем глазу бревно, не чувствовать от того никакой боли; а ведь грех тяжелее бревна (41, 262).

Нам нужно оплакивать собственные пороки, а мы осуждаем других;

между тем не следовало бы делать этого и в том случае, если бы мы были чисты от грехов (46, 195).

Когда ты скажешь: такой-то человек злой, вредный, порочный, тогда обрати внимание на себя самого, разбери тщательно свои дела, и ты раскаешься в своих словах. Святитель Иоанн Златоуст (46, 195).

Не осуждай за маловажное, как будто ты сам строгий праведник. Святитель Василий Великий (7, 274).

Суди больше себя, чем дела ближних: одно доставляет пользу тебе, другое – ближним (15, 202).

Кто судит чужой порок, скорее сам подпадет обвинению, чем положит конец пороку. Святитель Григорий Богослов (16, 206).

Если удержишься от суда, то себе самому окажешь милость (26, 628).

Если ближнего, согрешившего против тебя, ты подвергаешь ответственности за это, то уличаешь себя самого в том, что и ты был в состоянии не грешить ни против Бога, ни против ближнего. Преподобный Ефрем Сирин (29, 36).

Кто истинно кается, тот не занимается осуждением ближнего, а только оплакивает свои грехи (34, 140).

Кто всегда размышляет о тех последних наказаниях, которым должен подвергнуться за свои грехи, у того мысли не будут заняты осуждением других (34, 76).

Неосуждение ближнего служит ограждением для борющихся со страстями под руководством духовного разума. Безумно разрушает эту ограду порицающий ближнего (82, 201).

Кто удручает себя великими подвигами, но уничижает согрешающего или живущего нерадиво, тот губит этим весь подвиг своего покаяния. Уничижив ближнего, он уничижает член Христов, предвосхищая Судию – Бога (82, 139).

Все мы пребываем на земле как бы в больнице. У одного болят глаза, у другого – рука или горло, иные имеют более глубокие раны. Некоторые бывают уже вылечены, но болезнь возобновляется, если человек не воздержит- ся от вредных для него яств. Подобно этому прилежащий покаянию, осуж- дая или уничижая ближнего, уничтожает этим благотворное действие своего покаяния. Преподобный авва Исаия (82, 140).

Великий грех – уязвленному многими беззакониями не обращать внимания на свои грехи и любопытствовать и говорить о том, что плохого в других (49, 289).

Если увидишь, что кто-нибудь грязнее всех нечистых и лукавее всех лукавых людей, не проявляй желания осудить его – и не будешь оставлен Богом. Преподобный Нил Синайский (49, 243).

Как добрый виноградарь вкушает только зрелые ягоды, а кислые оставляет, так и благоразумный и рассудительный ум тщательно замечает чужие добродетели... Безумный же человек отыскивает чужие пороки и недостатки. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 99).

Нужно обратить душевное око от рассмотрения чужих погрешностей на свои собственные и приучать язык говорить строго не о ближних, но о себе

самом, ибо плодом этого бывает оправдание. Преподобный Исидор Пелусиот

372).

Грех ближнего (Господь) уподобил сучку, а осуждение – бревну: так тяжело осуждение, что превосходит всякий грех. Преподобный авва Дорофей(58, 80).

Не осуди падшего в любодеяние, если ты чист: осуждая его, ты, как и он преступаешь закон. Изречения безымянных старцев (82, 389).

«Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы;

и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7, 1–2). Господь говорит, что одно и то же и в равной мере терпят и кто судит, и кто меряет; впрочем, говорит это не в том смысле, в каком понимают еретики, обманывая сами себя, «не разумея ни того о чем говорят, ни того, что утверждают» (1Тим. 1, 7). Ибо, разрешая за деньги приносящих неразумное и гибельное покаяние, они готовы утверждать, что не должно судить и того, кто сделал смертный грех, потому что Господь сказал:

не судите, да не судимы будете». Но если это действительно так, как утверждают они, то, без сомнения, подверглись осуждению праведный Ной, который осмеявшего его Хама осудил быть рабом братьев. И Моисей осудил собиравшего дрова в субботу, повелев побить его камнями вне стана. И преемник его Иисус осудил Ахара за кражу, истребив его со всем домом. И Финеес осудил Замврия за блудодеяние и пронзил копьем. И Самуил предал царя Амаликитян Агага смерти пред Господом. И Илия осудил лжепророков и, как свиней, заклал их при потоке. И Елисей осудил Гиезия за принятие денег и наказал проказой. И Даниил осудил похотливых старцев за клевету и наказал их по закону Моисееву. И Петр, приняв ключи Небесного Царствия, осудил Ананию с женой, когда они утаили часть своего достояния, и они пали мертвыми. И Павел осудил ковача Александра, сказав: «Да воздаст ему Господь по делам его!»

(2Тим. 4, 14), а Именея и Александра предал сатане, «чтобы они научились не богохульствовать» (1Тим. 1, 20), Коринфскую же Церковь обвинял в том, что не судит:

«Неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?» (1Кор. 6, 5); «Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?» (1Кор. 6, 3). Итак, если все праведные судили и не были сами судимы, а даже избраны на духовное служение, то почему же не должно судить?.. Господь сказал: «Не судите, да не судимы будете» не для того, чтобы мы поступали в чем или делали что без суда, но имея в виду фарисеев и книжников, которые судили друг друга, но не исправляли сами себя. Так, например, убийцу по закону осуждали на смерть, а сами беззаконно убивали пророков; прелюбодею определяли казнь, сами же, как кони, ржали на чужих Жен; вора осуждали, а сами были похитителями чужих достояний, то есть отцеживали комаров, а верблюдов пожирали. А что такими были фарисеи и книжники, ясно из следующих слов Господа: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна В твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7, 3–5). Если у тебя самого в глазе бревно непотребства, то можешь ли предостеречь брата своего от сучка малого греха? Богомудрый Павел писал к римлянам о таких лицемерах, принимающих вид благочестия: «Как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: «не прелюбодействуй», прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? (Рим. 2, 21–23); и еще: «Неизвинителен ты, всякий человек, судящий Другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя Другого, делаешь то же» (Рим. 2, 1). Так, преступившие закон Пасхи, преступлением этого закона бесчестят Христа, Господа Пасхи. Поэтому кто осуждает за что-либо Другого, а сам делает то же, тот осуждает себя самого. Так и два старца, судившие

Сусанну как прелюбодейцу, сами по Закону Моисея осуждены как прелюбодеи. И фараону возмерено той же мерой, какой он мерял: он повелел топить в реке младенцев и сам утонул в Чермном море. И архиереи, убившие Захарию у жертвенника, сами побиты при жертвеннике римлянами. Все это – в поучение тебе, что какой мерой кто меряет, такой и ему воздается. И «чем кто согрешает, тем и наказывается» (Прем. 11, 17). Святитель Афанасий Александрийский (115, 649–641).

Всякому надо себя знать, и не чужие, но свои пороки замечать и очищать. Злобу, зависть, ненависть отбросить. Брату нашему или падающему сострадать духом любви, и от его падения самому вести себя осторожнее. Молиться милосердному Богу, чтобы восставил падшего и обратил заблудшего, а тебе не попустил впасть в те же пороки. Помнить, что за осуждение ближнего сам судим будешь, по слову Христову (Мф. 7, 1). Беречься от непотребных разговоров, на которых пересуживают людей, и от того, что терзает славу другого. Удаляться от тех, кто имеет злую привычку осуждать других. Имеющим эту злую привычку нужно молиться Господу: «Положи, Господи, охрану устам моим» (Пс. 140, 3) (104, 1281– 1282).

Берегись, возлюбленный христианин, осуждать падение начальника, даже если и подлинно о нем. знаешь. Еще более берегись говорить о его падении другим и клеветой сеять соблазн, чтобы не уподобиться Хаму, сыну Ноя, который о стыде отца своего объявил другим. Но покрой молчанием твоим, как сделали Сим и Иафет, сыновья того же Ноя, которые, отвернувшись, покрыли срам своего отца. При этом знай, что много ложных слухов проносится о пастырях и властях христианских; и это действие общего для всех врага – диавола, сеющего соблазн, чтобы породить всякое нестроение и замешательство в христианском обществе. Святитель Тихон Задонский (104, 1287).

Грех осуждения так противен Богу, что Он прогневляется, отвращается даже от угодников Своих, когда они позволят себе осуждение ближнего:

Он отнимает у них благодать Свою (108, 426).

Не посеем семени – и не вырастут плевелы; воспретим себе ненужное суждение о ближних -и не будет осуждения (111, 278).

Молитву памятозлобного святой Исаак Сирин уподобляет посеву на камне. То же должно сказать и о молитве осуждающего и презирающего ближних. Молитве гордого и гневливого не внимает Бог (112, 92).

Первое приготовление (к молитве) состоит в отвержении памятозлобия и осуждения ближних. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 95).

Братия общежительного монастыря пришли в пустыню, остановились у одного из отшельников. Он принял их с радостью, предложил трапезу прежде установленного часа и все, что было у него в келлии, потому что они устали от трудного пути. Когда смеркалось, прочитали двенадцать псалмов, как и ночью. Старец не спал и слышал, что они говорили между собой: «Отшельники утешают себя в пустыне более, чем мы в общежитиях». Рано утром, когда они встали, чтобы идти к другому отшельнику, старец сказал им: «Приветствуйте его от меня и скажите: не поливай овощей». Они пришли к соседу и передали эти слова. Второй отшельник понял значение слов старца и оставил посетителей без пищи до позднего вечера. Когда смеркалось, он исполнил продолжительное служение Богу, а после него сказал: «Сократим немного богослужение ради вас, потому что вы устали от пути». Потом сказал: «Мы не имеем обычая употреблять пищу ежедневно, но ради вас вкусим немного». И предложил им сухой хлеб и соль, добавив немного уксусу в соль посетителей. До утра они занимались

псалмопением. Потом отшельник сказал: «Ради вас не совершаем полного правила, чтобы вы отдохнули: ведь вы путешествуете». Когда рассвело, они хотели уйти. Но отшельник остановил их: «Погостите несколько времени, хотя бы дня три побудьте с нами по обычаю». Братия, увидев, что он не отпускает их, бежали тайно. Отечник (82,502–503).

Столь обычный для всех грех – осуждение ближних навлекает на нас тягчайшее наказание (35, 89).

Несмотря на то что осуждение подвергает... наказанию, а не доставляет никакого удовольствия, все мы бежим на зло, будто стараясь и спеша войти в гееннскую печь не одной, а многими дорогами. Святитель Иоанн Златоуст (35,140).

«Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1). Что за болезнь-пересуды и осуждение! Все знают, что это грех, а между тем ничего нет обычнее в речах наших, как осуждение. Иной скажет: «Не поставь, Господи, в осуждение», а все-таки осуждение свое доведет до конца. Иной оправдывает себя тем, что надо же разумному человеку иметь свой взгляд на текущее, и в пересудах пытается быть хладнокровно рассуждающим; но и простое ухо не может не различать в речах его превозносящегося и- злорадствующего осуждения. Между тем приговор Господа за этот грех строг и решителен. Кто осуждает других, тому нет оправдания. Как же быть? Как миновать

беды? Решительное средство против осуждения состоит вот в чем: считать самого себя осужденным. Кто почувствует себя таким, тому некогда будет судить других. Только и речей у него будет: «Господи, помилуй! Господи, прости мои согрешения!» (107, 169–170).

Ученики Господа срывают колосья, растирают их руками и едят в субботу. Дело очень маловажное и на вид, и по существу своему; между тем фарисеи не утерпели и укорили их (Лк. б, 12). Что заставило их поднимать об этом речь? На вид – неразумная ревность, а в существе – дух пересудливости. Этот дух за все цепляется и все представляет в мрачном виде беззаконности и пагубности. Это немощь, в большей или меньшей степени почти общая у людей, не внимающих себе. Словом не всякий выскажет пересудливые мысли, но редкий от них удерживается. Кто-то приступает к сердцу и разжигает его на пересуды – оно и источает их. Но в то же время пересудчик сам готов на недобрые дела, лишь бы только никто не видал, и непременно состоит в недобром порядке в каком-либо отношении. Он как будто затем и судит, и осуждает, чтобы чувство правды, оскорбленное и подавленное в себе, вознаградить нападками на других, хотя бы и неправыми. Праволюбивый и стоящий в правде, зная, как трудно достается исправность в делах, а еще более в чувствах, никогда не станет судить; он скорее готов бывает покрыть снисхождением не только малое, но и великое преступление других. Господь не судит пересудчиков фарисеев, а снисходительно толкует им, что ученики сделали поступок, который всякий, рассудив как следует, может извинить. И всегда почти так бывает: рассуди о поступке ближнего и найдешь, что он совсем не имеет такого важного, ужасающего характера, как тебе показалось с первого раза. Святитель Феофан Затворник (107, 344–345).

...Следует вспомнить евангельского богача, который «в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал:

отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем» (Лк. 16, 23–24). Видите: он весь в муках, весь горит в гееннском пламени, а отрады и прохлады просит Только для одного горящего языка. Почему? А потому, что язык больше всего, больше

– яд, умерщвляющий душу. Святитель Тихон Задонский

всех прочих членов, больше всего тела сжигается ужасным огнем. За какую же вину? За грех осуждения. При повседневном своем веселии и изобильных трапезах он поедал людей вместо хлеба, то есть он клеветал на других, унижал их, осуждал, хулил, укорял; поэтому-то особенно жгло гееннское пламя его злой язык. Святитель Димитрий Ростовский (103, 185).

Осуждение (104, 1281).

Один из наших душевных недугов, порожденных падением, состоит в том, что мы не видим своих недостатков, стремимся скрыть их, но жаждем видеть, раскрывать, карать недостатки ближнего (111, 201).

Осуждение ближнего – признак лицемерия, по всесвятому указанию Евангелия (111, 278).

Самомнение начинает проявляться в тайном осуждении ближних... Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 103).

Один брат спросил авву Пимена: как может человек достичь того, чтобы не говорить плохо о ближнем? Старец сказал: «Мы и братия наши как две картины. Если человек видит свои недостатки, то брат кажется ему совершенным, а если сам он кажется себе совершенным, то брата считает недостойным». Достопамятные сказания (79, 218–219).

Не будь судьей чужих падений. На них есть Судия праведный. Святитель Василий Великий (8, 43).

Если бы ты увидел кого-либо, согрешающего даже при самом исходе души из тела, и тогда не осуждай его, ибо Суд Божий неизвестен людям (57, 97).

Некоторые впадали в великие согрешения явно, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, следили за дымом, не видя огня (57, 97).

Судить – значит бесстыдно похищать суд Божий, и осуждать – значит губить свою душу. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 98).

(Христианин) подвергается тем же провинностям и порокам, за которые вздумал бы осуждать других. Следовательно, всякий должен судить только себя самого;

осмотрительно, осторожно наблюдать за собой во всем, а не расследовать жизнь и поведение других... Кроме этого еще и потому опасно судить о других, что мы не знаем необходимости или причины, по которой они поступают так или иначе. Может быть, перед Богом правильно или извинительно то, чем мы соблазняемся. И мы оказываемся безрассудными судьями и этим допускаем нелегкий грех. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (старец Махет 53, 67).

Не будем строго судить других, чтобы и у нас не потребовали строгого отчета, – мы сами обременены грехами, превышающими всякое помилование. Будем больше сострадать тем, которые грешат, не заслуживая снисхождения, чтобы и мы могли надеяться на такую же милость к себе; хотя, сколько бы ни старались, мы никогда не будем в состоянии оказать такое человеколюбие, в каком имеем нужду от человеколюбивого Бога. Поэтому не безрассудно ли, когда мы сами находимся в такой большой беде, строго разбирать дела своих собратий и вредить самим себе? Таким образом, ты не столько выставляешь его недостойным твоего благодеяния, сколько самого себя –

недостойным Божия человеколюбия. Кто строго взыскивает со своего собрата, с того гораздо строже взыщет Бог. Святитель Иоанн Златоуст (43, 673).

Если увидишь, что брат грешит, и на другое утро встретишься с ним, не считай его в мыслях грешником. Может быть, когда ты ушел от него, он сделал после падения что-нибудь доброе и умилостивил Господа молитвами и слезами. Преподобный Ефрем

Сирин (25, 196).

Умереть для ближнего – значит ощущать свои грехи и не думать ни о ком другом, хорош он или плох. Не делай никому зла и ни о ком не мысли зла в сердце твоем.

презирай того, кто поступает плохо. Не общайся с человеком, вредящим своему ближнему, и не радуйся с тем, который делает зло другому. Не укоряй никого, но говори: Бог знает каждого. Не соглашайся с клеветником, не забавляйся его злоречием, но и не питай ненависти к тому, кто поносит ближнего своего. Вот что значит не осуждать, по Писанию «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1). Не враждуй ни с кем и не питай вражды в сердце, не ненавидь и того, кто враждует с ближним. В этом и состоит мир. Утешай себя тем, что труд – кратковременен, а упокоение за него вечно, по благодати Бога Слова. Авва Моисей (82, 314).

Кто свободен от греха? Кто ни в чем не повинен? Кто непричастен ко греху, хотя и прожил только один день? Ибо в беззакониях мы зачаты и во грехах рождают нас матери наши (Пс. 50, 7). Если не в том грехе, то в ином, если не в великом, то в малом, однако все согрешаем, все преступаем, все грешны, все немощны, все склонны ко всякому греху, все требуем милости Божией, все требуем человеколюбия Его: «Не оправдается пред Тобой ни один из живущих», – говорит святой пророк Давид

(Пс. 142, 2).

Потому не осуждай согрешающего, не восхищай суда Божия; не будь противником Христа в том, что он оставил Себе. Если и явно глазами своими видишь согрешающего, не поноси его, не совершай суда в гордости, чтобы и самому за это не пострадать, ибо судящий кого за что-либо сам за это непременно пострадает, но милостиво покрой согрешение его, человеколюбиво, если можешь, исправь преступление его, если же не можешь, то в молчании осуждай себя. Довольно тебе своих злых дел, чтобы смотреть на грехи другого (103, 1044–1045).

Почему я уподобляю осуждающих и хулящих ближнего змеям или ехиднам? Не ярче ли обнаружу их змеиный нрав, если уподоблю их некоему огромному семиглавому змею, хвост которого увлек с неба третью часть звезд? (Апок. 12, 3–4). Как нет змея больше, чем змей семиглавый, так нет и греха сильнее, чем грех осуждения ближних. Ибо все грехи, подобно малым змеям, имеют только одну главу, то есть причиняют только личную погибель, грех же осуждения имеет не одну, а семь глав,

семь причин гибели.

Первая глава змея: утаивать и даже не вспоминать добрых дел ближнего. Вторая: осуждать всякое доброе дело ближнего. Третья: не только не признавать никакой добродетели ближнего, но даже причислять его к непотребным. Четвертая: разглашать какое-либо тайное согрешение ближнего. Пятая: преувеличивать грехи ближнего пространными речами и порождать о нем злую молву в народе. Шестая: лгать о ближнем, изобретать и сочинять ложные слухи о нем и о его проступках, которых он не только не совершал, но даже и не имел в мыслях. Седьмая и последняя: позорить доброе имя и честь ближнего и всячески подвергать его мукам временным и вечным. Видите, как ужасен этот семиглавый змей, как велик этот грех осуждения ближнего!

Семиглавый змей, виденный Богословом, был предзнаменованием антихриста. А осуждающий ближнего есть на самом деле антихрист, как говорит об этом святой Леонтий, епископ Неапольский, в Отечнике: «Судящий ближнего похищает сан Христов и есть антихрист» (Слово 9 о неосуждении) (103, 182).

Змей, виденный Богословом, своим хвостом увлек с неба третью часть звезд;

грех же осуждения погубил, можно сказать, третью часть добродетельных, желавших просиять как звезды небесные. Много было таких, которые, осудив и похулив

ближнего, погибли со всеми своими добрыми делами, этому много примеров в книгах. Я напомню только, что один великий старец, Иоанн Савваитский, говорит о себе в Отечнике.

– Рассказали мне, – говорит он, – об одном брате, имеющем плохую славу и не исправляющемся, и сказал я: «Ох!» И когда сказал я «ох», объял меня ужас и увидел я себя стоящим на Голгофе у Господа моего, распятого на Кресте. Я хотел поклониться Ему, но Он сказал предстоящим Ему Ангелам: «Уведите его отсюда, ибо он антихрист; он прежде Моего суда осудил брата своего». Когда я был изгнан оттуда, упала с меня моя мантия. Придя в себя, я понял свой грех и то, почему отнят был у меня покров Божий. Тогда направился я в пустыню, где пробыл семь лет, не вкушая хлеба, не входя под кров и не беседуя с человеком до тех пор, пока я снова не увидел Господа и Он повелел возвратить мне мантию.

Ужаснись всякий, услышав это. Если за одно только слово, за одно «ох», произнесенное с осуждением, такой великий угодник Божий пострадал так сильно – Господом был назван антихристом, был изгнан от лица Его, посрамлен и лишен покрова Божия, пока семилетним страданием не умилостивил Христа, что же будет с нами, когда мы каждый день и бесчисленными хульными словами осуждаем наших ближних? Святитель Димитрий Ростовский (103, 183–184).

Берегись осудить ближнего, поскольку он пред своим Господом стоит или падает, поскольку и сам ты – грешник. И праведнику судить и осуждать никого не следует, тем более грешнику – грешника. И судить людей – дело одного Христа: Ему Небесный Отец передал Суд, и Он будет судить живых и мертвых – этому Суду и сам ты предстоишь. Берегись же похитить себе сан Христов – это весьма тяжко – и судить подобных тебе людей, чтобы с этим мерзким грехом не явиться на Суд Божий и не быть справедливо осужденным на вечную казнь (104, 1275).

Часто бывает, что многие кажутся грешниками, а на самом деле они праведники. Так и наоборот, многие кажутся праведными, а внутри – грешники и потому лицемеры. А по Писанию, «нечист пред Богом называющий неправедного праведным, и праведного неправедным». Часто ложный плохой слух разносится злобными или завистливыми и ненавистниками, и осуждаемый напрасно терпит... Часто бывает, что хотя кто и подлинно согрешил, но уже и покаялся, а кающемуся Бог прощает; и потому нам грешно осуждать того, кого Бог прощает, и разрешает, и оправдывает. Внемлите этому, злоречивые, и исправляйте свои пороки, за которые будете истязаны, а чужих не касайтесь, до них вам нет никакого дела. Святитель Тихон Задонский (104, 1277–1278).

Осуждающий ближнего восхищает... сан Христа, Который будет судить живых и мертвых в Последний День. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (108, 426).

Однажды авва Исаак Фиваидский пришел в общежитие. Увидев там брата, впавшего в грех, он прогневался на него и повелел изгнать его. Потом, когда Исаак возвращался в келлию свою, пришел Ангел Господень и, встав перед дверьми келлии, сказал: «Я не пущу тебя». Исаак начал просить Ангела, чтобы объявил ему вину его. Ангел отвечал: «Бог послал меня и сказал: пойди и спроси у Исаака: куда повелел он поместить согрешившего брата, которого он осудил?» Исаак немедленно принес покаяние: «Господи! я согрешил, прости меня». Ангел сказал ему: «Встань. Бог простил тебя. Но впредь не поступай так: не осуждай кого-либо прежде чем Господь осудит его». Люди предвосхищают суд Мой и не оставляют его Мне, говорит Господь (82, 248).

К некоторому отшельнику приходил пресвитер из ближней церкви и преподавал ему Святые Тайны. Кто-то, придя к отшельнику, наговорил ему на пресвитера и, когда пресвитер, по обычаю, пришел, чтобы преподать Святые Тайны, отшельник не отворил

ему дверей. Пресвитер ушел. И вот отшельник услышал голос: «Восхитили люди суд Мой». После этого отшельник пришел в исступление: он увидел как бы золотой колодец и золотой сосуд, и золотую вервь, и очень чистую воду. Увидел он и какого-то прокаженного, который черпал коду и наполнял ею сосуд. Отшельник хотел пить, но не мог потому что черпавший был прокаженный. И опять был к нему голос: «Почему ты не, пьешь этой воды? что тебе за дело до того, кто черпает ее? он только черпает и наливает в сосуд».– Отшельник, придя в себя и поняв смысл видения, призвал пресвитера и, как прежде, просил его преподать ему Святые Тайны (82, 500). В общежительном монастыре был монах, уже старый и самой благочестивой жизни Сокрушенный тяжким, невыносимым недугом, он провел долгое время в великих страданиях. Братия не могли придумать, чем ему помочь, потому что тех средств, которые требовались для его лечения, в монастыре не было. Об этом услышала некая раба Божия и начала просить отца киновии, чтобы позволил ей взять больного в ее келлию, находившуюся в городе, где легче было получить нужные лекарства. Отец приказал братиям отнести больного в келлию рабы Божией. С великим уважением она приняла старца и стала служить ему ради Господа. Прошло три года. Люди с дурными мыслями, судящие о других по себе, начали подозревать нечистоту в отношениях старца и служившей ему девы. Услышал об этом старец и стал молить Господа Иисуса Христа: «Ты, Господь Бог наш, один знающий все. Ты знаешь мою болезнь и милосердие рабы Твоей, воздай ей достойную награду в Вечной Жизни». Когда приблизился день его Кончины, сошлись к нему очень многие святые отцы и братия из монастыря, и он сказал им: «Прошу вас, владыки, отцы и братия, после моей кончины возьмите мой жезл и воткните его в могильный холмик. Если он пустит корни и даст плод, то знайте, что совесть моя чиста в отношении к рабе Божией, служившей мне». Человек Божий скончался. Отцы воткнули жезл на могиле его, и жезл ожил, пустил листья, а в свое время принес и плод. Все удивились и прославили Бога. Чтобы посмотреть на это чудо, многие приходили даже из соседних стран и возвеличивали благодать Спасителя. Отечник (82, 447–448).

«Если бы вы знали, что значит: «милости хочу, а не жертвы», то не Осудили бы невиновных» (Мф. 12, 7). Итак, чтобы избавиться от греха Осуждения, надо возыметь милостивое сердце. Милостивое сердце не только не осудит кажущегося нарушения закона, но и очевидного для всех. Вместо суда оно воспримет сожаление и скорее будет готово плакать, нежели укорять. Действительно, грех осуждения есть плод немилостивого сердца, злорадного, находящего услаждение в унижении ближнего, в очернении его имени, в попрании его чести. Дело это – дело человекоубийственное и творится по духу того, кто есть человекоубийца искони. Там бывает много и клеветничества, которое из того же источника, ибо диавол потому и диавол, что клевещет и всюду распространяет клевету. Поспеши возбудить в себе жалость всякий раз, как придет злой позыв к осуждению. С жалостливым же сердцем обратись потом с молитвою к Господу, чтобы Он всех нас помиловал, не только того, кого хотелось осудить, но и нас и, может быть, больше нас, чем того, – и замрет злой позыв. Святитель Феофан Затворник (115, 510–511).

Если увидишь ближнего во грехе, не на одно это смотри, но подумай о том, что он сделал или делает хорошего, и нередко, осмыслив общее, а не частности, найдешь, что он лучше тебя. Святитель Василий Великий (7, 272).

Лучше о себе слышать плохое, чем плохо говорить о другом. Если кто, желая позабавить тебя, выставляет ближнего на посмешище, то представь себе, что предметом насмешек служишь ты сам, и его слова огорчат тебя. Святитель Григорий Богослов (15, 204).

Если кто в твоем присутствии начнет осуждать брата твоего... скажи осуждающему со смирением: «Прости меня, ибо я сам грешен и немощен и повинен в том, о чем ты говоришь: не могу этого вынести» (34, 204).

Кто судит ближнего, порицает брата, уничижает его в сердце, обличает его с гневом, говорит о нем плохо при других, тот изгоняет из себя милость и прочие добродетели, которыми обиловали святые. От такого отношения к ближнему теряется все достоинство подвигов и гибнут все их благие плоды. Преподобный авва Исаия (82, 220).

Осуждение бывает от злобы: злобный, не имея чем отомстить ближнему, клеветой и злословием терзает славу его. Иногда оно бывает от зависти: завистливый, не терпя чести ближнего, бесчестием порочит и поносит его. Иногда бывает и от злой привычки, ярости, гнева и нетерпения. Всему этому корень – самолюбие и ненависть к ближнему. Святитель Тихон Задонский (104, 1273).

Одного брата ложно обвинили в прелюбодеянии. Он оставил общежитие и пришел в монастырь аввы Антония. За ним пошли братия общежития, желая утешить его и возвратить в общежитие; но, придя, начали обличать его, говоря:

ты сделал то и то. Брат утверждал, что он ничего этого не делал. Когда они препирались, случилось тут быть авве Пафнутию. Он сказал спорящим: «Видел я на берегу моря человека, увязшего по колена в трясине. Другие пришли, чтобы ему помочь, и утопили его до плеч». Авва Антоний, выслушав притчу аввы Пафнутия, воскликнул: «Вот муж, который может исцелять и спасать души». Братия пришли в умиление, стали просить прощения у брата и вместе с ним вернулись в общежитие. Отечник (82, 36).

За какие грехи телесные или душевные осудим ближнего, в те впадаем сами, и иначе не бывает. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 98).

Если увидишь, что брат впал в грех, не соблазнись на него, не презирай и не осуждай его, иначе впадешь в руки врагов твоих... Преподобный Антоний Великий (82, 23).

Брат сказал авве Пимену: «Если я вижу брата, о котором я слышал, что он пал, то неохотно принимаю его в келлию свою; а брата, имеющего доброе имя, принимаю с радостью». Старец отвечал ему: «Если ты делаешь добро брату доброму, то для падшего сделай вдвое, потому что он немощен. – В одном общежитии жил отшельник по имени Тимофей. Настоятель общежития, узнав, что один из братии подвергся искушению, спросил совета у Тимофея: что делать с падшим братом? Отшельник посоветовал выгнать его из обители. Когда выгнали брата, его брань (страстное возмущение, действовавшее в нем) перешла к Тимофею. Тимофей понял причину брани и начал с плачем взывать к Богу: «Согрешил я, прости мне!» И был к нему глас: «Тимофей! знай, что Я попустил тебе искушение именно за то, что ты презрел брата во время искушения его». Отечник (82, 337–338).

Что такое праздное слово? Обещание веры, не исполненное на деле. Человек верует и исповедует Христа, но остается праздным, не делая того, что повелел Христос (25, 281).

Бывает слово праздным, когда человек исповедуется и не исправляется,когда кается и снова грешит (25, 281).

Слово праздное то, которое учит делать добро, а само не делает (5, 282).

Кто лжет, тот предается празднословию, потому что пересказывает то, чего не было и чего не видел (25, 281).

Плохой отзыв о другом – праздное слово. Преподобный Ефрем Сирин (25, 281).

Грех, творимый языком и на деле, весьма удобен и многообразен. Разгневался ли ты? Язык предваряет. Похоть ли обладает тобой? Язык прежде всего служит тебе как бы переводчиком и переносчиком, который помогает в грехе и вводит в искушение ближних. Язык для тебя и оружие неправды, если он не от сердца говорит, но для обмана других... Жизнь наша наполнена грехопадениями языка: постыдные, смехотворные, глупые, непристойные речи, пересуды, празднословие, лживие клятвы, ложные свидетельства (наговоры, оклеветания) – все это и гораздо еще большее число зол – это произведение языка. А те, которые отверзают уста свои на поругание славы Божией или «говорят свысока» (Пс. 72, 8), каким орудием совершают свое нечестие, как не орудием языка? (4, 261).

Не должно произносить праздного слова, от которого нет никакой пользы. Ибо говорить или делать даже доброе не к созиданию веры значит оскорблять Святого Божия Духа (6, 335).

Праздное слово есть слово несообразное с делом, ложное, дышащее клеветой, а также... и пустое слово, например, возбуждающее смех, срамное, бесстыдное, неблагопристойное.

Привычка к словам негодным служит некоторым путем и к делам. Поэтому со всяким охранением надо оберегать душу, чтобы, находя удовольствие в словах, незаметно не принять чего-нибудь плохого, как иные с медом глотают отраву. Святитель Василий Великий (7, 298).

(Мф. 12, 36)

Многие не считают пороком празднословие... Но Христос говорит: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12, 36). Святитель Тихон Задонский (104, 1523).

От языка – половина человеческих пороков, изрыгает ли он явное зло – гнев, который отнимает у человека ум, или, затаив коварный умысел, льет кроткие речи из льстивых уст. Святитель Григорий Богослов (14,304).

Храни язык твой, да просветится сердце твое (34, 91).

...Храните язык, чтобы безрассудно не произносить слов и не оскорблять других (34, 47).

Воздержание языка показывает человека мудрого (34, 93).

Ослабляющий бразды языка показывает, что он далек от добродетели. Преподобный авва Исаия (34, 93).

Поскольку уста открыты, не имеют ни дверей, ни стража, то слово наше выходит свободно, а словом расхищается и сердце (25, 87).

Кто празднословит во время Божией службы, тот подвергается сугубому порицанию: он отвлекает от молитвы и псалмопения и того, с кем разговаривает, и тех, которые стоят рядом (26, 294).

Охраняй язык от всякого зла. Уста твои, сотворенные для хвалы, да не произносят хульного слова (28, 265).

Приучи уста прославлять Бога и язык – возглашать хвалебные песни; никогда не клянись и не лги, потому что это радует сатану. Преподобный Ефрем Сирин (28, 356).

Будь ленив к празднословию, а благоразумен и сведущ в спасительном слышании Божественных Писаний. Святитель Василий Великий (8, 43).

Вместо безрассудных слов будем произносить молитвы (36, 707).

Уста Бог дал тебе не для того, чтобы ты умножал сорняки, но чтобы бросал полезные семена, распространяя не тщеславие и коварство, но смиренномудрие, благословение и любовь (39, 141).

Язык наш подражает языку Христову, если прилагает надлежащее старание о том, чтобы произносить угодное Ему...– слова, преисполненные милосердия и кротости. Святитель Иоанн Златоуст (41, 789).

Язык злоречивый – диавольское ложе. Преподобный Нил Синайский (49, 378).

Уста молчаливые истолковывают тайны Божии, а скорый на слова удаляется от Создателя Своего. Преподобный Исаак Сирин (55, 45).

Утесняй чрево воздержанием, и сможешь заградить уста, ибо язык укрепляется от множества снедей. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 109).

Пусторечие есть дверь к осуждению и клевете. Оно разносит ложные вести и мнения, сеет разногласия и раздоры. Оно подавляет вкус к умственным трудам. Преподобный Никодим Святогорец (64, 104).

Авва Мегефий говорит: «Прежде, когда мы собирались и беседовали о пользе душевной, укрепляя друг друга, мы уподоблялись стройным полкам и восходили на Небо. Ныне, когда собираемся, чтобы злословить друг друга, мы совместно нисходим в ад». Авва Мегефий (82, 315).

Если ближний скажет о тебе какое-либо неприятное слово, а потом откажется от него, утверждая, что не говорил его, то не препирайся с ним, не говори: «Нет, ты сказал», потому что он этим очень смутится. Изречения безымянных старцев (82, 391)

«При многословии не миновать греха» (Притч. 10, 19). Внимательные к себе христиане называют все чувства окнами души: если их открыть, уйдет вся внутренняя теплота. Но самое широкое отверстие, просторная дверь, в обилии пропускающая эту теплоту, есть язык, которому дается воля говорить сколько и что хочет. Какой вред вниманию и внутреннему строю наносят все чувства в совокупности, такой же причиняет многословие, ибо оно касается предметов всех чувств и заставляет душу, не видя, видеть, не слыша, слышать, не осязая, осязать. Что внутри – мечтание, то вовне – многословие; но последнее пагубнее, ибо оно фактично и потому более впечатлительно. К тому же с ним в близкой связи самомнение, дерзость и самочиние – эти подобные буре разорители внутреннего строя, оставляющие за собой нечувствие и ослепление. Как после этого избежать греха многословии?! Святитель Феофан Затворник (107, 71–72).

Сын мой! не умножай слов: многословие удалит от тебя Духа Божия. Преподобный Антоний Великий (82, 25).

Люби больше молчать, чем говорить. От молчания ум сосредоточивается в себе, от многословия он впадает в рассеянность (82, 151).

Когда понадобится говорить одному с другим, поговорите со смирением и благоговением, как подобает в присутствии Бога, непрестанно со присутствующего нам; поговорите, сокращая беседу насколько возможно (182, 163).

Если некоторые заговорят при тебе о таких греховных помышлениях, которые борют тебя, то уклонись и не слушай разговора, который может усилить твою брань (82, 166).

Хранение уст пробуждает мысль о Боге, многословие бывает причиной уныния и раздражительности (82, 202).

Склонность к спорам и распрям низвращает все здание добродетелей, наводит помрачение на душу, закрывает от нее свет Евангельских заповедей... За этой страстью следуют разные виды греха: отвержение терпения, увлечение тщеславием... Что бы ни представляла праведным и божественным склонность к спорам, она представляет ложно (82, 216).

Расположение к спорам и распрям рождается от следующих пороков: от пустословия, от изощренного многословия, от лицемерного слова, произносимого с целью человекоугодия, от дерзости, от двуличия, от желания настоять на своем. Этими пороками беспощадно низвращается душа, от них она делается бесплодной (82, 217).

Если при разговоре с братиями ты желаешь, чтобы твое слово взяло верх над словами других – нет в тебе страха Божия. Преподобный авва Исаия (82, 221–222).

Не возносись гордостью, не возглашай и не кричи, не говори громко и поспешно. Кто умножает слова, тот не может остаться чистым от греха (82, 25–26).

Муж мудрый не спешит говорить, но рассуждает, о чем следует сказать и что выслушать. Напротив, не воспитанный в истине не останавливается и перед разглашением доверенных ему тайн. Преподобный Антоний Великий (82, 27).

Авва Макарий Великий говаривал, когда распускал собрания: «Убегайте, братия». Один из старцев спросил: «Отец! куда нам бежать дальше этой пустыни?» Макарий положил перст на свои уста и сказал: «Этого убегайте!» Преподобный Макарий Великий (82, 309).

Если часто открываются двери в комнате, из нее легко уходит тепло. Так и душа, если человек много говорит, хотя бы и доброго, теряет теплоту. Поэтому хорошо и полезно молчание в разуме, когда занимаемся премудрыми и душеспасительными помышлениями. Изречения безымянных старцев (82, 407).

Однажды братия из скита отправились к авве Антонию. На корабле был еще старец, им не знакомый. Старцы говорили об изречениях отцов и словах Писания, рассказывали о своих рукоделиях. А незнакомый старец молчал. Вместе пришли они и к Антонию. Он сказал братиям: «Доброго спутника нашли вы в этом старце!» Сказал и старцу: «Добрых братий и ты нашел, авва». – «Они хороши, – отвечал старец, – но у них двор не имеет ворот: кто хочет, подходит к стойлу и отвязывает осла». Это он сказал потому, что они говорили все, что бы ни приходило им на ум. Скитский Патерик (72, 55).

Когда Господь сказал: «Молясь, не говорите лишнего» (Мф. 6, 7), мне кажется, Он указал на пустые мысли и на суетные и бесполезные желания молящихся. Ибо разумные прошения обозначают словом – моление, но молитва о преходящих удовольствиях – не моление, а многословие, или пустая, пошлая речь, болтовня. Святитель Григорий Нисский (115, 601).

Под многословием здесь подразумевается пустословие; например, когда просим у Бога недостойного: власти, славы, победы над врагами, богатства – словом, всего того, что бесполезно для души. Святитель Иоанн Златоуст (115, 601).

Управляй слухом и языком, чтобы слухом не принять в себя вредного, а языком не выговорить запрещенного (7, 190).

Не старайся вслушиваться, что говорят другие... чтобы и самому не быть осмеянным и не сделать их злоречивыми. Святитель Василий Великий (8, 48).

Слух напрягай для одних добрых слов, а для речей срамных и бесстыдных заграждай его (12, 152).

Слышать, что надо, так же драгоценно, как и говорить нужное. Святитель Григорий Богослов (16, 201).

И ухо отворяет окна смерти; вместе с тем, что слышит, оно принимает в душу многие страсти: страх, печаль, раздражение, удовольствие, вожделение, неумеренный смех и тому подобное. Святитель Григорий Нисский (17, 461).

Любодействует ухо, если внимает недоброму, если внимает шуточным песням и речам... потому что входящие в него шутки оскверняют его (28,347).

Творец устроил слух, чтобы внимать слову Божию, исполняться назиданием и спасительное учение передавать сердцу (28, 347).

Испроси себе хранителя уху твоему, чтобы не слушало оно худого, не отверзалось и не допускало к себе того, что может возмутить и уклонить сердце от Господа. Преподобный Ефрем Сирин (28, 349).

Храни уши свои, иначе навлечешь на себя брань страстей. Преподобный авва Исаия (37, 96).

Бог дал нам слух не для того, чтобы воспринимать хульные речи, но что6ы слышать спасительные догматы. Святитель Иоанн Златоуст (44, 219).

В день будущего Вселенского Суда у тебя потребуется отчет не только за праздное слово, но и за праздное и напрасное слушание. Преподобный Нил Синайский (49, 276).

Надлежит тебе блюсти уши твои. И, во-первых, не слушай срамных и сладострастных речей, песен, музыки, от которых блажью наполняется душа и разнеживается, сердце разгорается плотскою похотью... Во-вторых, не слушай шумных и смехотворных речей, пустых и баснословных рассказов и выдумок, а если невольно услышишь, не услаждайся ими и не одобряй их. Непристойно христианам находить удовольствие в таких речах... В-третьих, не слушай с услаждением пересудов, наговоров и клеветы, какие иные распространяют о ближних своих, – или пресекай их, если можешь, или удаляйся, чтобы не слышать их... В-четвертых, не слушай пустых и суетных речей, в которых проводит время большая часть любящих сей мир, и не услаждайся ими. В-пятых, наконец, блюдись вообще от слушания всяких слов и речей, которые могут повредить твоей душе, в том числе лесть и похвалы льстецов... Но люби слушать Божественные словеса, священные песни и псалмы и все, что честно, свято, премудро и душеполезно; особенно же люби слушать поношения и укоры, когда тебя осыпают ими. Преподобный Никодим Святогорец (64, 99).

Авва Кассиан рассказывал о старце-пустыннике, который умолил Бога послать ему такой дар: никогда не дремать, если идет духовная беседа, и тотчас погружаться в сон, если кто станет злословить или пустословить, чтобы это не доходило до его слуха. Он говорил: «Диавол любит, когда люди пустословят и ненавидят духовное созидание. Когда я беседую с братиями о пользе души, у них слипаются глаза. А если заговорю о пустом, сон сразу исчезает». Древний Патерик (73, 36).

«Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек» (Мк. 3, 29). Долго ли попасть в этот страшный грех? Очень недолго, ибо вот какие есть грехи этого рода: «многое и чрезмерное упование на благодать Божию – отчаяние или ненадеяние на Божие благоутробие; противоречие явной и утвержденной истине и отвержение православной христианской веры. Иные к этому присоединяют зависть к духовным дарам, которые получает от Бога ближний; упорство в грехе и состарение в злобе; нерадение о покаянии до отшествия из этой жизни» (Православное исповедание, ч. 3, вопрос 38). Вот сколько путей! Зайди в какой-нибудь из них – и уже будет трудно вернуться, так и понесет тебя к поглощающей пропасти. Противление истине начинается малыми сомнениями, возбужденными словом или злым писанием. Оставь их без внимания и врачевания – они заведут к неверию и упорству в нем. До отчаяния тоже доходят незаметно: покаюсь, говорят, и грешат. Так несколько раз; потом, видя, что покаяние не приходит, говорят в себе: так тому и быть, не совладаешь с собой, и предаются греху в полную власть. Собирается бездна грехов; а при этом допускается и бездна противлений явным влечениям Божией благодати. Когда в этом виде придет человек к мысли исправиться – множество грехов подавляет его, а противление благодати отнимает смелость приступить к Господу, и решает: слишком велика вина моя, уже не простится мне. Вот и отчаяние! Берегись начатков неверия и грехолюбия – и не попадешь в эту бездну. Святитель Феофан Затворник (107, 262–264).

Хула на Духа приводит к понятиям злочестивым и недозволенным. Как только ты сказал о Духе то, чего не должен говорить, этим уже обозначилось, что ты оставлен Духом. Как закрывший глаза погружен в свою тьму, так отлучившийся от Духа, став вне Просвещающего, объемлется душевной слепотой (7, 331).

Тот хулит Духа Святого, кто действия и плоды Святого Духа приписывает противнику. Этому подвергаются многие, нередко усердного опрометчиво называя тщеславным, того, кто проявляет добрую ревность, ложно обвиняя в гневе, и многое подобное, приписывая им такие мотивы по лукавым подозрениям (8, 295).

Оскорбляющие Духа Святого... подлежат за это вечному осуждению, потому что хула на Духа Святого не отпускается. Святитель Василий Великий (10, 7).

Грехи богохульника на этой земле не отпускают ни Господь, ни Крещение Его, ни даже милосердие Божие, которое укрывает злое добрыми делами (32, 145).

Тот, кто бросает вверх камень, не может пронзить неба и даже достичь его – камень падает ему на голову... Так и тот, кто хулит блаженное Существо Божие, никогда не может нисколько повредить Ему, ибо Оно столь велико и высоко, что недоступно ни для какого вреда, но сам изощряет меч на свою душу, оказываясь неблагодарным Благодетелю (35, 514).

Что ты делаешь, человек, произнося хулу на своего Благодетеля, Спасителя, Заступника и Промыслителя? Или не чувствуешь, что ты несешься к пропасти и ввергаешь себя в бездну гибели (35, 820).

Если увидим, например, что упал осел, то все спешим поставить его на ноги, а о гибнущих братьях не заботимся... Богохульник – тот же осел, не вынесший тяжести гнева и упавший. Подойди же и подними его и словом, и делом, и кротостью, и силой – пусть разнообразно будет лекарство (36, 26).

Все мучения, как настоящие, так и будущие, недостаточны для души (хулящей Духа) (36, 802).

Подлинно нет худшего греха, чем хула на Духа, нет даже равного ему. В нем умножение зол, в нем то, чем все приводится в расстройство и влечет безжалостное наказание и невыносимое мщение (36, 802).

Как тот, кто считает солнце темным, не унижает этого светила, но представляет ясное доказательство своей слепоты, и как тот, кто называет мед горьким, не уменьшает его сладости, но обнаруживает свою болезнь, так и осуждающие дела Божии (39, 298).

Когда ты увидишь, что кто-нибудь порицает дела Божий... считай это величайшим знаком его безумия (39, 298).

Богохульство не унижает величия Божия и потому не должно побуждать тебя к ярости. Кто богохульствует, тот наносит раны самому себе. Святитель Иоанн Златоуст (41, 327).

Почему, спросишь ты, когда сущность Божественной Троицы одна, хула на Сына не наказывается, подвергается же наказанию одна хула на Духа? Вот почему. Кто скажет хульное слово на Сына Человеческого, тот, как сказал Господь, не подлежит осуждению, потому что для имеющих больное умное око нелегко увидеть Бога, неизреченно соединившегося со скудостью видимой плоти, пока не познано сокровенное Божество, А в имеющих чистый ум, для которых сделалось явным воплотившееся Божество, вовсе нет неверия, и Господь не угрожал им воздаянием Суда. Хула же на Духа Святого неизвинительна, потому что явные дела Божий обличают хулящих в непризнательности и неблагодарности. Ибо когда сила Божия исцеляла от страданий и изгоняла демонов, иудеи клеветали, что Божественные Знамения совершаются силою веельзевула. Об этой-то хуле, произносимой на сущность Божию, Господь изрек, что она непростительна (50, 40).

Не повелено нам метать жемчуг перед свиньями, то есть перед погряз шими в страстях и ведущими жизнь скотскую, «чтоб они не попрали его ногами», лукавыми своими начинаниями хуля имя Божие и, «обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7, 6). Преподобный Исидор Пелусиот (50, 98).

Горе хульнику: у него связан язык, и он не в состоянии сколько-нибудь оправдаться перед Судией. Преподобный Нил Синайский (48, 254).

Хула есть порождение гордости. Часто она рождается и от того, что ..мы осуждали в ней ближнего или от безвременной зависти бесов. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 183).

Бывший наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кронид поведал о себе следующее. В Лавре я был вручен духовному окормлению старца отца Никодима, мужа простого сердцем, но мудрого по душе и очень доброго, и с ним духовно сблизился. Такая жизнь наша, видимо, врагу нашего спасения не понравилась, и он напал на меня с такой ужасной злобой, смущая меня помыслами хулы на Бога и неверия, что я едва не помрачился умом.

Настал Великий пост. В чистый понедельник я пришел к утрени в трапезную церковь, радуясь, что Господь сподобил дожить до этих великих дней и провести пост в покаянии. Здесь я устремил свой взор на местный образ Спасителя с мольбой о спасении. Вдруг неожиданно, как молния, в уме моем пронеслась мысль неверия и хулы на Христа Спасителя. Это меня так напугало, что я как бы омертвел. В то же время я почувствовал, как по всему моему телу пробежала искра адского огня, а сердце исполнилось смертельной тоски. В испуге и трепете я тогда перевожу свой взор на икону Божией Матери, моля Ее защитить меня от страшных и пагубных помыслов. Но к ужасу своему я замечаю, что помыслы богохульства и хулы на Матерь Божию еще сильнее восстают во мне. Тогда я молитвенно обращаюсь к Преподобному Сергию, но скверные мысли неописуемой ругани с ужасною силою обрушились также и на него. Затем слова хулы, неверия и богохульства полились во мне неудержимым потоком на все святое и, страшно сказать, даже на Святое Святых, то есть на Тайны Христовы.

От мучительной тоски я помертвел и не находил себе нигде места. Душевная мука моя была столь велика, что я в продолжение пяти дней весьма изменился в лице. Отец архимандрит однажды обратил на меня особое внимание и спросил: «Что с тобой? Тебя узнать нельзя!» Я отвечал ему, что мне очень нездоровится. Наступила пятница, а помыслы у меня все продолжались. Я иду к своему духовному отцу исповедоваться, а помысел подсказывает мне: «Неужели ты поведаешь духовнику все свои пагубные хульные помыслы?» Я послушался мысленного совета и, исповедуясь, умолчал о помыслах. Но, выходя после исповеди из келлии духовника, я почувствовал такую сильнейшую тоску, что от страшного внутреннего страдания не мог сдержать своих рыданий и, плача, как дитя, упал на диван, стоявший близ двери. Духовник смутился и спросил меня: «Что с тобой?» Я отвечаю: «Батюшка! Я погиб!» И тогда я поведал ему свои душевные помыслы, терзавшие меня всю неделю, начиная с чистого понедельника. Слушая меня, духовник спросил: «Да разве ты утешаешься этими помыслами?» Я отвечаю ему: «Не утешаюсь, батюшка, а стражду неописуемо». Тогда духовник снова подвел меня к Кресту и Евангелию... Затем снова прочитал разрешительную молитву и отпустил меня. После этого на душе у меня стало так легко, что я от духовника в буквальном смысле не шел, а летел на крыльях радости. Все страшные помыслы исчезли, и я, грешный, спокойно мог приступить к Святой Чаше. Троицкие цветки (91, 43–44).