САМООТРЕЧЕНИЕ

В жертву Богу преимущественно перед всем прочим приноси душу (15, 210).

Перед Богом ничто не имеет такого достоинства, как слово очищенное и душа совершенная в учении истины. Святитель Григорий Богослов (14, 32).

В какой мере будешь подвизаться и терпеть, работая Господу, в такой будут очищаться и ум твой, и помышления твои (26, 138).

Вступившему в духовную жизнь надлежит бодрствовать, трезвиться, и охранять божественное семя для Бога, и не уклоняться от цели любви, пока не принесут Господу совершенного плода и тело не будет сопровождено во гроб. Ибо тогда плод будет вере и совершенно вне опасности похищения (27, 56).

Если отрезвимся, трудолюбием утончим грубость страстных риз, то, окрылившись, будем парить высоко, как орлы, и станем духовными. Преподобный Ефрем Сирин (27, 111).

Не смотри на внешнее, но устремляй взор во внутреннее, целый мир собери в мысленную клеть души, приготовь Господу храм, не имеющий в себе кумиров. Преподобный Нил Синайский (49, 58).

Бог обоняет не вещество, не чувственное благоухание, а мысленное, душевное; самый приятный фимиам – душа приносящего. Духовными жертвами признаем не только умерщвление страстей... но посвящение всех естественных сил Богу, принесение их во всесожжение Богу в огне благодати. Преподобный Максим Исповедник (68, 306).

Если желаешь принести дары Богу, принеси от вдовствующей души своей две лепты – смирение и любовь. Преподобный Феогност (68, 427).

Благодатью Святого Духа совершается в сердце жертва хваления и созидается сердце самое чистое, сокрушенное и смиренное, которое, зная, что не имеет ничего собственного, не может вознестись гордостью. Это смирение сердца сокрушенного и самоуничиженного – истинное, а не показное из тщеславия – и есть жертва хваления, приносимая Богу... Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 310).

Иудеи приносили в жертву Богу различных животных, как о том пишется в книгах Моисеевых и пророческих. И эта их жертва прообразовала смерть Христа, Сына Божия, Который, как Агнец непорочный, был заклан на Древе Крестном за спасение мира. Но когда эта святейшая жертва была принесена, она, как тень, прообразовавшая Истину, прекратилась. В новой благодати духовную жертву, без которой и иудеям эта жертва была не полезна, христиане должны приносить Богу верою. Святитель Тихон Задонский (104, 690–691).

Народ взывает: «Осанна!», а Господь плачет (Мф. 21, 9). Не совершается ли нечто подобное и при наших церковных торжествах? Тогда видимость была торжественна, но Господь смотрел на то, что было в душах невидимо, и видел достойное плача. И у нас видимость на праздниках всегда празднична, но таково ли бывает внутреннее настроение всех? Иной не понимает совсем силы и значения праздников; иной темно ощущает нечто, а ясно ничего не видит; и редко кто и видит, и чувствует, и располагается достойно празднеству. Жертв праздники наши берут много, но сколько из них отделяется Господу и братиям? Или ничего, или самая незначительная малость; все почти берет чрево и суетность. От Господа укрыться это не может, и не дивно, если Он, говоря по-человечески, плачет, когда мы издаем торжественные возгласы. Таковы-то искупленные, оправданные, усыновленные!.. Дали обет, приняли обязательство – духом ходить и похотей плотских не совершать, а тут у них что делается? Сыны Царствия хуже последних рабов!.. Святитель Феофан Затворник (107, 409–410).

Одна жертва, принимаемая Богом от падшего человеческого естества, – это сокрушение духа. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 95).

В Ветхом Завете Бог повелел приносить Ему жертвы от плодов земных и первородных от стад, приносить все лучшее, а не худшее, здоровое, а не гнилое или больное, первое, а не последнее, молодое, а не старое.

...Юные годы твои, молодой человек, – это дни первоплодные; ты должен отдать их в жертву Господу Богу Твоему. То есть ты должен в юности твоей научиться работать Господу, соблюдать Его заповеди, не прогневать Творца твоего каким-либо смертным грехом, жить в целомудрии чисто и честно, ходя путем закона Божия. Это и будет приятная жертва Богу от твоих первых плодов. Если же юность свою ты проводишь в жизни развращенной, а покаяние, исправление и добродетели откладываешь на старость, то ты хочешь принести в жертву Богу хромое, слепое, больное и покрытое язвами. Постигнет тебя, с одной стороны, телесная немощь во всех твоих членах, которыми тебе хотелось бы поработать Богу, и ты не будешь в состоянии совершить такого подвига, который в юности мог бы совершить. С другой же стороны, состарившиеся в тебе греховные нравы отяготят твою душу и сделают ее как бы слепой, хромой и расслабленной, так что она уже не будет в состоянии легко совершать богоугодные дела. Не услышишь ли ты тогда от Бога то, что услышали приведшие в жертву Богу хромое, слепое и больное. (Втор. 15, 21): «Не приму такие жертвы от рук ваших». Хорошо увещевает апостол: «Умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу» (Рим. 12, 1). Он велит представлять живую жертву, а не мертвую, то есть пока ты, человек, здоров телом, молод, чист и крепок, будь жертвой Богу, не откладывая до того времени, когда, состарившись, ослабеешь и будешь как бы мертвым и бессильным. Или же так скажу: пока ты жив, пока ты не умер душой через смертный грех, будь жертвой Богу, то есть живи по-Божьему. Когда же тело твое, ослабленное старостью, будет как бы полумертвым, а душа твоя наполнится греховной мертвостью, тогда ты уже не будешь благоприятной жертвой Богу, как мог бы быть прежде, ибо не принимает Бог в жертву мертвечины, да и где и когда кто приносил в жертву мертвечину? (103, 541–542).

Кто же из иереев, приносивших жертвы Богу, был первым? Праведный Авель. Он первый начал чтить Бога благоугодными жертвами, он был первым иереем в поднебесной. Если не верите мне, поверьте святому Амвросию, который говорит: «Первым по преступлении Адамовом носил образ Спасителя нашего Авель, который был девственником, священником и мучеником: девственником как несупружный, священником как приносивший жертвы Богу, мучеником как неповинно убиенный братом».

Внемлите словам этого учителя! Первым священником, то есть иереем, он называет Авеля, ибо он первый начал приносить жертвы. Но кто поставил или посвятил Авеля в это иерейство, в жречество? Вера. Так говорит апостол: «Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин» (Евр. 11, 4). И на этом поставлении, по словам того же апостола. Сам Бог пел «Аксиос» – достоин. Святитель Димитрий Ростовский (103, 844–845),

Бог измеряет подаяние не достоинством подаваемого, но силами и расположением дающего. Святитель Григорий Богослов (12, 153).

Что имеешь у себя и чем наделил тебя Бог, то и приноси Ему, ибо и двух лепт вдовицы не отверг Христос. Преподобный Ефрем Сирин (26, 260).

Бог принимает наши приношения не потому, что нуждается в них, но чтобы и через них выражалась наша благодарность (38, 163).

Бог требует от нас не значительности дара, а сердечного благорасположения (42, 496).

Обращай внимание не на трату денег, но на пользу от этой траты. Если сеятель радуется, хотя и сеет в неизвестности на будущее, тем более должен радоваться возделывающий Небо. Если ты мало дал, но с радостью, то дал много; равным образом – если ты и много дал, но с прискорбием, то из многого сделал малое (43, 759).

Мы не должны говорить, что Царство Небесное покупается за деньги; не за деньги, а за свободное решение, обнаруживаемое через деньги. Деньги, однако, нужны, скажешь? Не деньги нужны, а решение (делать добро). Имея это последнее, ты можешь и за две лепты купить Небо, а без него и за тысячу золотых не купить того, что можешь купить за две лепты (45, 348).

Если ты не хочешь подать столько, сколько евангельская вдова... то отдай нуждающемуся по крайней мере лишнее. Святитель Иоанн Златоуст (46, 233).

Если и двух лепт не имеешь – имеешь силу и можешь служением оказать милость немощному брату. Не можешь и того? Можешь словом утешить брата своего. Итак, окажи ему милосердие словом и услышишь: «не выше ли доброго даяния слово?» (Сир. 18, 17). Если же и словом не можешь помочь ему, то можешь, когда огорчится на тебя брат твой, оказать ему милость и потерпеть во время его смущения, видя его искушенным от общего врага, и вместо того, чтобы сказать ему одно слово и тем еще более смутить его, ты можешь промолчать; этим окажешь ему милость, избавляя душу его от врага. Можешь также, когда согрешит перед тобою брат твой, помиловать его и простить грех его, чтобы ты получил прощение от Бога... и так ты окажешь душе брата милость, прощая то, в чем он согрешил против тебя, ибо Бог дал нам власть, если хотим, прощать друг другу согрешения, случающиеся между нами. Таким образом, не имея чем оказать милосердие телу, ты помилуешь душу его. А какая милость более той, чтобы помиловать душу? Как душа драгоценнее тела, так милость, оказанная душе, больше милости, оказанной телу. Преподобный авва Дорофей (58, 168).

В направленности воли вся сила. Горячее произволение в один час может принести Богу более угодного Ему, нежели труды долгого времени без него. Авва Зосима (68, 106).

(Каждый должен) миловать ближнего тем, что сам получает от Бога: или деньгами, или пищею, или солью, или полезным словом, или молитвой, если появилась у него возможность помиловать просящего у него, считая себя должником, ибо он получил больше того, что от него требуется, помышляя, что он удостоится, подобно Богу, называться милостивым – и это от Христа – и в нынешнем веке, и в будущем, перед всею тварью – и что через брата Бог у него просит и делается его должником. Бедный может быть жив и без того, чего просит у кого-либо, но без того, чтобы быть по возможности милостивым, не может быть жив или спастись никто... Размышляя об этом и многом ином, исполняющий заповеди отдает не только то, что имеет, но и душу свою за ближнего, ибо в этом состоит истинная (жертва Богу), – как и Христос претерпел смерть ради нас, всем показав образ и пример, чтобы и мы умирали друг за друга, и не только за друзей, но при необходимости и за врагов. Преподобный Петр Дамаскин (62, 41).

Не сочтем достаточным для спасения, если, ограбив вдов и сирот, принесем золотой и украшенный драгоценными камнями сосуд для Святой Троицы. Если ты хочешь почтить Жертву, то принеси душу свою, за которую принесена Жертва; душу свою сделай золотою. Если же она хуже свинца и глины, а ты приносишь золотой сосуд, какая из этого польза?.. Церковь не затем существует, чтобы в ней плавить золото, ковать серебро; она есть торжественное собрание Ангелов. Поэтому мы требуем в дар ваши души, ведь ради душ принимает Бог и прочие дары. Не серебряная была тогда Трапеза и не из золотого сосуда давал Христос пить Кровь Свою ученикам. Однако же там все было драгоценно, все возбуждало благоговение, потому что все исполнено было Духа... Хочешь почтить Тело Христово? Не презирай, когда видишь Христа нагим. И что пользы, если здесь почтишь Его шелковыми покровами, а вне храма – оставишь терпеть холод и наготу?.. Говоря это, не запрещаю делать богатые вклады; требую только, чтобы вы вместе со вкладами, и даже прежде них, творили милостыню. Хотя Бог приемлет и вклады, гораздо лучше – милостыню. Там один только приносящий получает пользу, а здесь – и приемлющий. Там дар бывает иногда поводом к тщеславию, а здесь все делается по одному милосердию и человеколюбию. Что пользы, если Трапеза Христова полна золотых сосудов, а сам Христос томится голодом? Сперва напитай Его, алчущего, и тогда уже употреби остальное на украшение Трапезы Его... Скажи мне: если ты увидишь человека, не имеющего у себя необходимой пищи, и вместо того, чтобы утолить его голод, обложишь только стол серебром, поблагодарит ли он тебя за это или скорее огорчится? Еще: ты видишь человека, покрытого рубищем и окоченевшего от холода, и вместо того, чтобы дать ему одежду, ставишь золотые столбы, говоря, что делаешь это в его честь, не скажет ли он, что ты над ним насмехаешься, и не почтет ли это крайней обидой? То же представь и о Христе, когда Он, как бесприютный странник, ходит и просит крова, а ты вместо того, чтобы принять Его, украшаешь пол, стены, верхи столбов, привязываешь к лампадам серебряные цепи, а на Христа, связанного в темнице, и взглянуть не хочешь. Говоря это, не запрещаю и в том быть щедрым, но советую также не оставлять другого или даже и предпочитать последнее. За неисполнение первого никто никогда не был осужден, а за неисполнение последнего угрожает гееяна и огонь неугасимый и мучение вместе с демонами. Итак, украшая дом Божий, не презирай скорбящего брата – этот храм превосходнее первого. Ту утварь могут похитить и неверные цари, и тираны, и разбойники, а что сделаешь для брата, алчущего, бездомного и нагого, того и сам диавол не может похитить; оно сберегается в неприступном хранилище. Святитель Иоанн Златоуст (41, 522).

Если виновник зла находит кого-нибудь, кто не отдает всю душу Богу и не полностью раскрывает ее для любви к Нему, он овладевает таким человеком, обольщая его лукавыми помыслами. То представляет он трудными заповеди Писания и тягостным служение братьям, то посредством самого служения... надмевает высокомерием и гордостью, как бы внушая искать славы у людей и требовать чести от братии и таким образом поступать и действовать подобно неверным. Святитель Григорий Нисский (23, 276).

Авву Аммона спросили: «Какой путь тесный и прискорбный?» Он ответил: «Путь тесный и прискорбный есть обуздание своих помыслов и отсечение собственных пожеланий для исполнения воли Божией. Это и значит: «вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» (Мф. 19, 27). Авва Аммон (82, 62).

Кто отсекает свою волю перед ближним, тот доказывает этим, что ум его – служитель добродетели. Обнаруживает неразумие тот, кто упорствует в исполнении своей прихоти с оскорблением ближнего (82, 202).

Когда человек отречется от своей воли, тогда добродетели вступают в священный союз между собой, тогда приходит ум в устроение, непоколеблемое возмущениями. Преподобный авва Исаия (82, 217).

Молитва есть умерщвление мысли о похотях плотского жития. Прилежно молящийся равен умершему для мира. Ибо отречься от себя – значит терпеливо пребывать в молитве. Из этого следует, что любовь Божия обретается в отречении от своей души. Преподобный Исаак Сирин (82, 279).

Кто не возненавидит своего имения, тот не сможет возненавидеть свою душу. Изречения безымянных старцев (82, 386).

«Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее» (Лк. 17, 33). Нужно понимать так: сберегать душу свою значит жалеть себя, а губить душу – не жалеть себя; надо только подразумевать: на пути заповедей Господних, или в служении Господу. И выйдет так: кто работает Господу в исполнение Его заповедей, не жалея себя, тот спасается, а кто жалеет себя, тот погибает. Станешь жалеть себя, непременно уж окажешься нарушителем заповедей и, следовательно, рабом неключимым, а неключимому рабу какой приговор? «Негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 25, 30). Потрудитесь наблюдать за собою хоть в продолжение одного дня и увидите, что саможаление искривляет все наши дела и отбивает охоту делать их. Без труда и напряжения ничего не сделаешь, а понудить себя жаль, вот и остановка. Есть дела, которые, хочешь не хочешь, надо делать. Такие дела делаются неопустительно, хоть и трудновато. Но тут саможаление побеждается саможалением. Не станешь делать – есть будет нечего. А так как дела заповедей не такого рода, то при саможалении они всегда опускаются. И на плохие дела поблажка тоже делается из саможаления. Жаль отказать себе в том, чего захотелось, желание и исполняется, а оно или прямо грешно или ведет ко греху. Так жалеющий себя всегда – не делает того, что должно, а что не должно, в том себе поблажает и выходит никуда не гожим. Какое же тут спасение? (107, 400–401).

Пригласив следовать за собою с крестом, Господь указывает и способы устранения главных препятствий на этом пути, не внешних, а внутренних, коренящихся в сердце человеческом. Хочешь, как бы говорит Он, идти за Мной, – во-первых, не жалей себя, ибо кто будет жалеть себя, тот погубит себя; во-вторых, не связывай себя любовью к имению, «ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк. 8, 36). В-третьих, не стесняйся тем, что скажут или как будут смотреть на тебя другие: «Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк. 8, 38). Саможаление, любовь к имению и стыд перед людьми – это главные цепи, которыми держится человек в жизни небогоугодной, на пути страстей и

греха. Они – главные препятствия к обращению грешника, они же – главный предмет духовной брани в человеке кающемся и уже начавшем приносить плоды покаяния. Пока эти нити не отрезаны, христианская жизнь в нас ненадежна, полна преткновений и падений, если не всегда внешних, то внутренних. Вот и присмотрись всякий хорошенько к себе, и если есть в тебе что-нибудь из названного, позаботься освободиться от этого, иначе не надейся взойти к совершенству во Христе, хоть внешне будешь и очень исправен (107, 431–432).

Одному из хотевших идти за Господом Он сказал: «Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8, 20); а другому, хотевшему прежде похоронить отца, сказал: оставь мертвого, его похоронят другие, а ты иди за Мной (Мф. 8, 21–22). Это значит, что тот, кто хочет идти за Господом, не должен ожидать от этого следования на земле никакого утешения, а одних лишений, нужд и скорбей, и что житейские заботы, даже самые законные, несовместимы с этим следованием. Надо отречься от всего решительно, чтобы уже ничто не привязывало к земле; затем обречь себя на всесторонние страдания, или крест; и, снарядившись таким образом, идти за Господом. Такова прямая воля Господня! Но кому дана эта заповедь – только апостолам или и всем христианам? Рассуди всякий сам. Отвергнуть себя и взять крест – всем ли сказано? Потом – возлюбить Господа больше отца и матери, братьев и сестер, жены и детей – всем ли сказано? Вывод ясен. Как же быть? Однажды и апостолы предлагали такой вопрос Господу, и Он ответил им: «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18, 27). Святитель Феофан Затворник (107, 186–187).

Мы от природы нашей злы, все рождаемся от грешника Адама грешниками и грехолюбивыми и не иное что замышляем, как злое и суетное. Христос же есть самая чистейшая благость и святыня, есть свет, не причастный никакой тьме (Ин. 8, 12; 1Ин. 1, 5). Поэтому мы и не можем Ему следовать, пока от себя, как злых, не отречемся. Поэтому и Сам Он говорит: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя» (Мф. 16, 24) (104, 1628).

Известно, что плоть и кровь ужасается нищеты, бесчестия, поругания, поношения и прочих скорбей, которые случаются с христианами в этом мире. И оттого многие удаляются от истинного христианства. Такие, как видно, хотят и здесь с миром, и в будущем веке со Христом царствовать, чему быть невозможно, как они себе ни льстят. Нужно непременно отречься от плоти, то есть плотских похотей, если хотят быть Христовыми, и не бояться ненависти злого мира, который христиан, как не своих чад, ненавидит и гонит. Крест и различные скорби – это знамя христианское, под которым христиане за своего Царя, распятого на Кресте, воюют. Крест предлагается всем ученикам Христовым – христианам (104, 1629).

Нам нужно отречься и следовать за Христом: отречься от нашей воли и следовать воле Христовой; отречься злонравия нашего и следовать благонравию Христову; отречься от гордости, злобы, зависти, ненависти, нетерпения, сребролюбия, самолюбия, славолюбия и прочего злонравия ветхого Адама и следовать Христову смирению, кротости, любви, терпению, нищете и прочим божественным свойствам. Никто не может одновременно быть гордым и смиренным, злобным и кротким, склонным к ропоту и терпеливым, сребролюбцем и нестяжательным, завистливым и любящим, похотливым и целомудренным, скупым и щедрым. Ибо порок и противоположная ему добродетель в одном сердце поместиться не могут, но одно другое изгоняет. Когда какой порок из сердца исходит, тогда входит противоположная ему добродетель; когда исходит гордость, приходит смирение; когда отступает злоба в нас падением, и умерщвлять его отвержением поведения по своим разумениям, по своей воле... (109, 358).

Только те, которые свергли с себя узы мира и предали себя в истинное и исключительное служение Богу, могут открыть в себе плен свой... свою вечную смерть (109, 368).

Для спасения души сделалось совершенной необходимостью погубление души; для спасения себя сделалось совершенной необходимостью отречение от себя, от своего падшего «я», не сознающегося в падении (109, 381–382).

Облекаться в образ Небесного Человека, облекаться в Господа Иисуса Христа, всегда носить в теле мертвость Господа Иисуса Христа – значит не что иное, как постоянно умерщвлять в себе плотское состояние постоянным пребыванием в евангельских заповедях (109, 383).

Грех, при посредстве которого совершилось наше падение, так объял все естество наше, что сделался для нас как бы природным; отречение от греха сделалось отречением от естества; отречение от естества есть отречение от себя (111, 91).

Кто хочет быть истинным христианином, то есть уверовать во Христа, усвоить себе Христа и быть усвоенным Христом, тот должен отречься от себя (111, 180).

Начало самоотвержения – в уме: покорившись Христу, он постепенно приведет к этой блаженной покорности и сердце, и тело (111, 494–495).

По умерщвлении безумной, мечтательной, на самом деле несуществующей жизни может явиться истинная жизнь с преизобильным ощущением существования – жизнь в Боге (111, 520).

Господь возводит нас к высшему преуспеянию по тесному пути самоотвержения и смирения... Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 358).

«Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною» (Лк. 18, 22). Известно, что это изречение богословы обыкновенно толкуют в смысле так называемых евангельских советов или предписаний для отдельных лиц, способных к высшим подвигам самоотвержения и милосердия («Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19, 12). Соглашаясь с этим толкованием, как вполне правильным, мы, очевидно, не можем найти в данном месте даже намека на принудительное предписание Христа. Правда, есть еще другое толкование упомянутого места, но и оно ничего не говорит о безусловной обязанности христиан, налагаемой Христом, отрекаться от всего своего имущества в пользу бедных. Именно, объясняют так, как Господь не мог признать буквально истинными слова юноши, что он все заповеди исполнил, точно так же не в буквальном смысле требует от юноши, чтобы он продал все свое имущество и раздал нищим. Слова Христовы служат выражением мудрой педагогической цели довести самонадеянного юношу до внутреннего понимания заповедей и истинного самопознания. Господь никогда не полагал главной цели для Своих последователей в чисто внешнем исполнении Закона, но всегда обращался к первоисточнику всякого дела, к чувству сердца, и его старался возвысить, очистить, просветить. Ту же самую цель имел в виду Христос и в настоящем случае. Юноша, как видно, считал себя безукоризненным исполнителем Закона,праведным перед Законом ввиду соответствия его дел букве Закона. Для того чтобы привести его к сознанию противоположного, то есть внутреннего несовершенства,Господь указывает на исполнение наивысшей внешней заповеди и тем открывает перед его собственной совестью и перед другими главнейший недуг его сердца – корыстолюбие или вообще самолюбие. Это толкование нашего места, с которым можно не соглашаться, но против которого нельзя возразить ничего особенно важного, еще менее, чем предыдущее, дает место в словах Христа безусловно обязательному предписанию для всех христиан продавать свои имущества в пользу неимущих ближних.

«Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие,сокровище неоскудевающее на небесах» (Лк.12,33). – Эти изречения отнють не заключают в себе формальных предписаний христианского нравственного законодательства, но только выражают собой идеальные требования высшего нравственного совершенства в новом, благодатном Царстве Божием. В противоположность внешнему благочестию фарисеев, полагавших все дело добра в точном исполнении Закона перед народом,Спаситель имеет целью раскрыть перед апостолами и народом самое существо благочестия, пробудить в них внутреннее, – сердечное участие в благочестии, вызвать в них стремление прежде всего к Царству Небесному, сравнительно с которым все другое должно казаться малозначащим,и эту основную цель и мысль выражает в ярких чертах идеального самоотречения от всего земного в пользу Царства Небесного, или сокровищ на Небесах. Барсов М. В. (114, 160–161).

Преподобный отец наш Виталий, после шестидесятилетних подвигов в келлии святого Спиридона, пришел в Александрию и начал там жить, как сказано в житии его, «людям на соблазн». Желая избежать славы человеческой, он поступал так. Днем нанимался на работу и получал за свои труды по сребренику.Из этих денег он покупал себе в пищу на самую ничтожную сумму бобов, а вечером уходил в дома падших женщин. Там, отдав им заработанные деньги, он умолял женщин бросить порочную жизнь, а потом все ночи проводил у них в пении псалмов и молитве.Уходя же, он всегда брал с падших слово никому не говорить о том, зачем он ходил к ним. Между тем жители города, не знавшие настоящей цели его посещений, повседневно укоряли его и говорили: «Ступай, окаянный, тебя ждут твои блудницы».Или: «Уж лучше бы ты женился, чем срамить чин монашеский!» Виталий не оправдывался и, утаив добродетель, продолжал свой подвиг до конца и спас многих падших. Его дело открылось только после его смерти, когда от прикосновения к его телу исцелилась бесноватая «и многие хромые и слепые исцелились». Пролог в получениях (81, 637–638).