Об осуждении обычая одевать постригаемую в монашество как невесту.
Поскольку нам стало известно, что в некоторых женских монастырях тех, кому предстоит сподобиться священного монашеского образа, приводящие их сначала наряжают в разнообразные шелковые одежды и даже надевают на них усыпанные золотом и камнями украшения, а затем, когда они подойдут к алтарю, снимают с них этот пышный наряд, и тотчас же им преподается благословение монашеского образа и их облекают в черное одеяние, то мы определяем, чтобы отныне и впредь этого не было. Ибо неблагопристойно, чтобы та, которая по собственному произволению уже отвергла житейские удовольствия, с усердием приступила к жительству по Богу, в мыслях своих непоколебимо утвердилась в нем и затем вступила в монастырь, из-за этого тленного и преходящего украшения вновь приводила себе на память то, что уже предала забвению. Это приводит ее в сомнение и смущает ей душу, захлестывая, словно волнами, и бросая то в одну, то в другую сторону. От этого случается также, что она подчас и слезы не проронит, никак не выразив внешне своего сердечного сокрушения; а если, как и следовало, прослезится на мгновение, то видящий это сочтет, что причиной тому – не стремление к поприщу подвига, а оставление мира и того, что в мире.
Ἐπειδὴ μεμαθήκαμεν, ἔν τισι γυναικείοις μοναστηρίοις τὰς μελλούσας τοῦ ἱεροῦ ἐκείνου καταξιοῦσθαι σχήματος, πρότερον σηρικαῖς, καί παντοίαις στολαῖς, ἔτι μὴν καὶ κοσμίοις, χρυσῷ καὶ λίθῳ πεποικιλμένοις, ὑπὸ τῶν προσαγόντων αὐτὰς περιστέλλεσθαι, καὶ οὕτω τῷ θυσιαστηρίῳ προσιούσας, ἐκδιδύσκεσθαι τὴν τοσαύτην τῆς ὕλης ἀμφίεσιν, παραχρῆμά τε γίνεσθαι ἐπ᾿ αὐταῖς τὴν τοῦ σχήματος εὐλογίαν, καὶ τὸ μέλαν αὐτὰς ἔνδυμα ἀμφιέννυσθαι· ὁρίζομεν, ὥστε μηκέτι ἀπὸ τοῦ νῦν τοῦτο γίνεσθαι· οὐδὲ γὰρ εὐαγὲς ὑπάρχει, τὴν ἤδη διὰ τῆς οἰκείας προαιρέσεως ἀποθεμένην πᾶσαν τήν τοῦ βίου τερπνότητα, καὶ ἀσπασαμένην τὴν κατὰ Θεὸν πολιτείαν, καὶ βεβαώσασαν ταύτην λογισμοῖς ἀκλινέσι καὶ οὕτω τῷ μοναστηρίῳ προσελθοῦσαν, αὖθις εἰς ἀνάμνησιν διὰ τοῦ τοιούτου φθαρτοῦ τε καὶ ῥέοντος κόσμου ἐλθεῖν, ὧν ἤδη ἐποιήσατο λήθην· ἐκ τούτου τε ἀμφίβολον καταστῆναι, καὶ τὴν ψυχὴν ἐκταραχθῆναι, δίκην κυμάτων ἐπικλυζόντων, καὶ τῇδε κἀκεῖσε περιστρεφόντων, ὡς μήτε δάκρυον ἔστιν ὅτε λοιπὸν ἀφιεῖσαν, καὶ τὴν ἐν τῇ καρδίᾳ διὰ τοῦ σώματος κατάνυξιν ἐπιδείξασθαι. Ἀλλ᾿ εἰ καὶ βραχύ τι, ὡς εἱκός, ἐκπηδήσειε δάκρυον, μὴ μᾶλλον τῆς διὰ τὸν ἀσκητικὸν ἀγῶνα διαθέσεως χάριν, ἢ διὰ τὸ τὸν κόσμον, καὶ τὰ ἐν τῷ κόσμῳ καταλιπεῖν, παρὰ τοῖς ὁρῶσι τοῦτο προελθὸν λογισθῆναι.
Толкования
Зонара. Это правило запрещает имеющих принять постижение украшать сперва самыми светлыми одеждами, золотом и камнями, и таким образом приводить к алтарю и там снимать эту суетность, и одевать в монашеские одежды и совершать над ними благословение, и определяет, чтобы впредь этого не было. Ибо, оно говорит, та, которая добровольно отложила житейское и возлюбила жизнь по Боге и пришла в монастырь, опять приходит к воспоминанию о мирских вещах и удовольствиях чрез украшение тленными и преходящими нарядами, и смущается душею, так как в ней побуждается воспоминание об удовольствиях мира и погружает ее наподобие волн, и до такой степени, что тогда не бывает в ней того умиления, которое означают слезы; а если и заплачет она, говорит правило, то и это видящим понимается двусмысленно, потому что большинство думает, что она плачет по причине лишения мира и его удовольствий.
Аристен. Родители избравшую монашескую жизнь не должны облекать в шелковые одежды, и уже таким образом возлагать на нее монашескую одежду; ибо это есть воспоминание о преходящем мире.
Узнав, что некоторые женщины, имеющие удостоиться монашеского образа, теми, которые приводят их, сперва одеваются в шелковые одежды и всевозможное другое убранство, испещренное золотом и драгоценными камнями, и в таком драгоценном украшении приводятся к алтарю; потом, сняв с себя столь великолепное одеяние, оне в тот же час получают благословение образа монашеского и облекаются в черную одежду, – отцы предписывают, чтобы отныне этого не было. Ибо не благоприлично и не богоугодно, чтобы та, которая по собственному избранию отвергла всякую приятность житейскую и возлюбила жизнь по Боге и утвердилась в ней невозвратно помыслами и таким образом пришла в монастырь, – снова обращалась, чрез тленное и преходящее украшение, к воспоминанию о том, что уже предано забвению, и чтобы душа ея, наподобие волн потопляющих, была возмущена, и от того происходил в ней такой переворот, что она не может выронить ни слезы и обнаружить сердечного сокрушения.
Вальсамон. Что узнали божественные отцы тогда совершавшееся в женских монастырях и богоугодно запретили, это ныне делается у живущих в кельях и особенно у монахинь. Ибо имеющую постригаться одевают как невесту в драгоценные одежды и украшения, испещренные золотом и драгоценными камнями, в самый почти час пострижения и в таком украшении приводят во храм. А при наступлении времени пострижения снимают с таковой невесты это суетное одеяние и драгоценное убранство и надевают на нее черную одежду. Итак, святый собор запретил это делать, потому что это возбуждает мирское пожелание и осуждается видящими. А, как кажется, это спасительное постановление пренебрегается и, вероятно, не по чему другому как только потому, что не положено наказания его презрителям. А мне кажется, что все, преступающие правила, должны быть наказываемы по усмотрению местного епископа, хотя бы в правилах и не был высказан вид наказания за некоторые преступления.
Славянская кормчая. Иночествовати хотящих в брачные ризы не облачати.
Да не облекут родителие в брачные ризы хотящая пострищи, и тако образ возложат: вспоминание бо есть мимотекущего мира.
Толкование. Уведавше отцы, яко некие от жен, хотяще пострищися в мнишескии образ, прежде в брачные ризы облачатся, от приводящих я, и во всякую иную одежду златом и камением драгим изметану, и тако украшены многоценны ко олтареви приводятся, и потом толиких вещей одеяния совлекше, в той час мнишеского образа благословение приемлют, и в черные ризы облачаться. Повелевают же отцы тому отселе не быти, не благородно бо есть и не преподобно, своею волею отвергшим житейскую красоту и по Бозе жизнь возлюбльшим, и помыслы сию непреложными утвердившим, и тако к монастыреви пришедшим паки, на воспоминание таковыя ради тленныя и мимотекущия суетныя славы и красоты прийти, их же уже в забыть положи, и душу якоже волнам потопляему смущати, и семо и овамо превратну, якоже ни слезы испустити, и сущее в сердце умиление показати.
Толкование еп. Никодима (Милаша). См. по ссылке.
Пидалион или «Греческая кормчая книга». См. по ссылке.
Комментировать