cоставитель Е. М. Кочергина
Православная община в современном мире

Текст книги предоставлен издательством «Символик».

На заре христианства верующий человек мог стать полноценным христианином только в общине. Можно сказать, что Православная Церковь выросла из первых апостольских общин. Но мир стремительно меняется, и современный христианин неизбежно сталкивается с вопросом, обязательно ли ему становиться частью церковной общины или лучше спасаться одному. Что это вообще такое – христианская община – и чем она отличается от прихода? Как построить крепкую общину и какие ошибки подстерегают пастырей и прихожан на этом пути?

В данном издании собраны материалы, которые призваны ответить на эти и многие другие вопросы по теме общинности в современном мире: беседы с известными пастырями (прот. Георгием Бреевым, прот. Игорем Фоминым, прот. Андреем Юревичем), отрывок из творений священномученика Серафима (Чичагова) – «О возрождении приходской жизни. Обращение к духовенству Тверской епархии», – а также часть книги «От прихода к общине», созданной Отделом по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви, в которой рассказывается про общины из маленьких и больших городов разных епархий с совершенно разной историей возникновения и развития.

Предисловие

Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин.13:34), — заповедал нам Христос. Но исполнить эту заповедь очень непросто, любви к Богу и ближним надо учиться всю жизнь. Сразу полюбить врагов и тех, кто непохож на нас, — невозможно. Поэтому Господь дает нам возможность переходить из класса в класс своей «школы любви», постепенно усложняя задачу.

Первые, младшие классы в этой школе мы проходим в нашей семье. В ней мы учимся любить своих близких просто так, безусловно и безоценочно. Но этого недостаточно. Господь хочет, чтобы мы постепенно расширяли круг своей любви. И следующим классом «школы любви» для нас становится Церковь, в которой мы должны научиться любить своих братьев и сестер по вере. Не об этом ли говорит нам Священное Писание: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:35)? Патриарх Московский и всея Руси Кирилл развивает эту мысль: «Спасение, по премудрому Промыслу Божию, достигается не в одиночку каждым человеком, но сообща — в общине верных. Так определил Сам Господь, Который создал Церковь земную и даровал всем ее членам непреложное обетование, что врата ада никогда ее не одолеют (см. Мф.16:18). Святые отцы, размышляя об этом Божественном установлении, единодушно свидетельствуют о том, что вне Церкви, вне этой общины верных нет и спасения. Приход же является частью большой церковной семьи, малой общиной верных, где люди, собирающиеся в храме вокруг Евхаристической Чаши, обретают настоящее духовное единство — мистическое единство во Христе»[1].

Новый Завет дает нам пример такого настоящего духовного единства верующих — в Деяниях Святых Апостолов описывается жизнь первохристианской общины следующими словами: У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее (Деян.4:32).

Но достижим ли этот высокий идеал в современных реалиях? Существует мнение, что сегодня, когда большинство людей живет в крупных городах, создание общины становится всё более проблематичным, если не сказать невозможным.

Ведь раньше люди были объединены уже тем, что всё делали вместе: вместе работали и отдыхали, вместе переживали горе и радость, вместе молились и ходили в храм. Сейчас же сам образ жизни не предполагает совместного труда и общего досуга. Любой человек может легко поменять место жительство и, как следствие, свой круг общения. Люди стали более эгоцентричными, разобщенными, они во всех сферах жизни стараются рассчитывать только на себя.

Конечно, это не могло не коснуться христиан. Мы часто, особенно в городах, видим такую ситуацию, когда члены одного прихода не знакомы друг с другом. Многие православные христиане живут церковной жизнью, приступают к таинствам, пытаются бороться со страстями и грехами, при этом не являясь членами какой-то общины. Но нормально ли такое положение вещей или это болезнь, которую обязательно нужно лечить?

В этой книге мы пытаемся найти ответы на множество вопросов, касающихся темы общинности в современном мире: что такое настоящая христианская община? нужна ли она сегодня и возможно ли ее созидание в наш век индивидуализма и разобщенности? с чего начать и как уберечься от ошибок при ее создании? как сделать так, чтобы община не превратилась в культ священника-лидера, и как общине не замкнуться в самой себе?

В книге собраны мнения авторитетных современных пастырей и богословов, а также приведен отрывок из творений священномученика Серафима (Чичагова) — «О возрождении приходской жизни. Обращение к духовенству Тверской епархии».

Выражаем особую признательность Отделу по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви за разрешение включить в данное издание часть книги «От прихода к общине»[2], а также лично епископу Пантелеимону (Шатову), Инне Карповой и всем, кто принимал участие в работе над книгой.

От редакции

I часть. Современные пастыри о важности церковной общины

Протоиерей Георгий Бреев. Об анатомии церковной общины, настоящей дружбе и главном интересе в жизни[3]

Христианская община в современном мире: нужна ли она? Полноценна ли «индивидуальная» церковная жизнь?

Травмы советского коллективизма влияют на само понимание, переживание общинности. Социум постепенно удаляется всё дальше от общинного устройства — нет ни крестьянских общин, ни ремесленных цехов, ни совместного проживания, человек становится всё более самостоятельной, отдельной единицей. Как это влияет на организацию церковной жизни? Что такое приход и приходская община в современном мегаполисе?

Сегодня мы задаем эти вопросы духовнику священников Москвы, настоятелю храма Рождества Богородицы в Крылатском протоиерею Георгию Брееву.

***

— Отец Георгий, очень часто говорят о евхаристической общине, о том, что без общины невозможно быть христианином. Община — одно из важных понятий в парижском богословии, у других авторов XX века. С вашей точки зрения, можно с этим согласиться?

— Без Евхаристии нельзя быть христианином — с этим не только можно, но и нужно согласиться. Евхаристия — то зерно, из которого вырастают и стебли, и листья, и колосья, то есть приходская община. Из этой основы основ, из служения, которое осуществляется в том или ином месте, произрастает община. Будь это Франция, Англия, Америка, везде Евхаристия — это средоточие православного богослужебного чина, центр всех устремлений, всех молитвенных исканий каждого христианина. Община возникает вокруг этого центра, когда каждый человек решает, что именно здесь он хочет исправляться и духовно совершенствоваться, проверять свой духовный путь.

Община основана и рождена на таинствах, которые установил Господь Бог, и сказал: «Сие творите в Мое воспоминание». А вообще, сам принцип общинности имеет место и в других традициях, народностях и конфессиях. Если община не вокруг Евхаристии — это не церковная община.

Когда мы говорим «община», мы подразумеваем, что собираются единомысленные люди, окрыленные единой верой, едиными чаяниями, ищущие правильных путей ко спасению. Если законно поставленные священнослужители осуществляют то, что установлено Самим Господом, — вот основа, чтобы каждый приходящий был духовно окормлен и наставлен.

— Мы причащаемся из одной Чаши, но можем быть не знакомы друг с другом…

— Община не строится на личных знакомствах. Община — это общность людей, которые призваны Богом составить Тело Христово. Приход — это организм, и тысячи и миллионы таких организмов соединяются в единое Тело Христово, как определяет Церковь апостол Павел. Вот образы богословия апостола Павла: рука сильна, когда она питается кровью и силами целого организма. Так же любой приход. Вся Церковь — это в полном смысле евхаристическая община.

Иногда делят людей на прихожан и захожан. А если человек еще не определился, где он найдет свой приход, где его будут духовно окормлять и вообще, нужно ли ему это окормление? Может быть, он еще стоит на пути воцерковления или избрания, что он не просто крещеный и верит в душе, а хочет жить полнокровной духовной жизнью.

Кто-то настроен больше на монастырские уставы богослужения. А кто-то говорит: «Нет, вот этот приход для меня самый родной, самый близкий, самый понятный. Я здесь, по-видимому, положу основу своей духовной жизни, потом приведу и родственников своих, и детей воспитаю, приведу к этому приходу». Таким образом незаметно растет община.

— Но часто прихожане просто собираются после службы на чаепитие, не вкладывая в это такой специальный богословский смысл…

— В приходских чаепитиях нет ничего плохого. Я много раз бывал за границей — в Америке, в Италии, в других странах — и видел православные общины, где жизнь складывается по-другому. Например, приход в Вашингтоне: прихожане рассеяны на 200 километров вокруг. Заранее объявляется день, и они собираются. Они записаны как члены прихода, общины.

В Италии в Зарубежной Церкви я видел, как люди собираются после литургии, чтобы решить вопросы, которые на наших приходах решаются сами собой, когда батюшка в конце службы говорит: «Дорогие братья и сестры, у нас будут такие богослужения и мероприятия», — или: «В воскресной школе начинается учебный год, ваши дети могут обучаться музыке, рисованию и т. д.». Всю проблематику нашей церковной жизни можно обозначить и разъяснить. Этой информации достаточно, нам не нужно еще и садиться за чай.

Я спрашивал настоятеля одного прихода: «Какая цель у таких чаепитий?» — «Батюшка, люди приходят на службу, поисповедались, причастились, а бытовые вопросы мы не успеваем обговорить. Когда мы непринужденно садимся за чай, я объясняю людям, какие у нас планы, что мы сделали, что пристроили, что отреставрировали в храме. Допустим, я могу сказать, что проводится сбор на что-то, например, на помощь таким-то членам общины». То есть, это не просто чаепитие, это необходимое общение, и оно объединяет и, действительно, полезно: многие люди потом могут долгое время не приезжать. Чаепитие — это и приятно, потому что богослужение, молитва — это довольно напряженный духовный труд, после которого происходит свободное общение.

В Москве тоже есть приходы, в которых установлены чаепития. Ведь нужна особая обстановка внутри прихода, должны быть площади, обслуживающие люди, которые должны всё организовать, подать. Тогда настоятель может вести беседы, давать какие-то наставления. Это восполняет недостаток общения с людьми одной веры, который постоянно ощущают наши прихожане. В храме они видят друг друга, но после службы, как правило, расходятся. Естественно, когда общение возглавляет священник, он понимает, о чем нужно говорить, чтобы это послужило на пользу всем присутствующим.

— На многих приходах идет кипучая деятельность: бездомных кормят, устраивают воскресные школы, паломнические поездки. Это создает общину или превращает приход в клуб по интересам?

— Такая работа ведется не только от избытка энтузиазма. Приходы Западного викариатства по указанию епископа Игнатия готовят даже проспекты о своей внебогослужебной деятельности: в области социальной сфере, просветительской, катехизаторской.

Главное — интерес к проблемам духовной жизни, к окормлению, к духовному руководству. Если этого интереса не будет, не будет никакого движения. Будет, как в протестантской церкви: у них всё переключилось на социальное служение и соцобслуживание. Если заговоришь о каких-то духовных проблемах — тебя могут даже на смех поднять.

Сначала у протестантов был пафос социальной помощи человеку, а сейчас пафос ухода за животными. Целые альбомы выпускают — там и кошечки, и овцы, и птички. Я видел в Германии: люди просто благоговеют, говоря, как нужно заботиться о животных. Это стало для них религиозной деятельностью. Увидев всё это в Германии, сначала обрадовался: «Как хорошо, что есть люди, которые с такой любовию заботятся об экологии». Но когда почувствовал, что в этом — суть религиозной активности, направленной на внешний природный мир, но не духовный, внутренний мир, — стало жалко прекрасных людей.

Русский мыслитель Владимир Соловьев говорил: «Самое потрясающее достижение дьявола в наш век — это то, что он сделал веру в Бога неинтересной». С интереса всё начинается. Интерес захватывает мысль, сердце, глубину души. Тогда открывается возможность решения духовных проблем. Нет интереса к духовной жизни — ничего не получится. Как его возродить? Это проблема.

— Для создания общины нужен интерес к людям, которые рядом с тобой?

— Авва Дорофей изображает духовный путь так: центр — Бог, и все радиусы идут к этому центру. Чем мы к Богу ближе, тем мы и к людям ближе, тем они нам родней и понятнее. У нас могут быть какие-то несогласия, мы даже можем друг другу досаждать чем-то, но по сути дела, все-таки остается это движение — чем ближе к Богу, тем люди более сближаются друг с другом. Это — закон.

— Некоторые смущаются, когда встречают требование общинности, коллективизма в духовной жизни.

— Коллективизм и общинность — это совершенно разные вещи. Коллективизм основан на кнуте: так в СССР в колхозы загоняли. Коллективизм — это внешняя форма, подвластная требованиям времени. Коллективизм был душой, идеей советского времени — везде всё было коллективно, в ранние годы до смешного даже, чуть ли не общих жен проповедовали.

— А община? Человек ведь рождается один, умирает один, молится один. Разве община — это естественно?

— Появление новорожденного в семье неотделимо от членства семьи. Множество случаев рождения детей вне семьи, характерное для нашего времени, не отделяют ребенка как от Церкви, так и от общества. Замечательно, что чаще всего у этих детей будет острый дефицит — обрести и папу, и маму, и братьев, и сестренок.

«Не добро быть человеку единому на земле» (Быт.). В самой богоподобной природе человека заложены начало и конец — Альфа и Омега — его пути к Вечности.

Промыслительно, что и в Ветхом Завете, и в Новом обозначено начало всех начал: «В начале Бог сотворил небо и землю», — и раскрывается вся метаистория тварного мира (Быт.1:1). «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Бог был Слово» (Ин.1:1) — свидетельствуется возлюбленным учеником Христа-Спасителя — о единстве Природы Божией и Божественных Личностях (Ипостасях).

Посмотрим, как Божия Премудрость полагает свою всесовершенную реализацию — Единство — принцип общности в человеческом роде, прежде всего — в Сошествии Святаго Духа на Апостолов. День Святой Троицы. «Егда снизшед языки слия, разделяше языки Вышний: егда же огненныя языки раздаяше, и в соединение вся призва: и согласно славим Всесвятаго Духа» — кондак Св. Троицы.

Разделение народов последовало после Вавилонского столпотворения. И объединение совершилось благодаря Искупителю мира, свободной жертвой Своей жизни открывшему возможность нового единства излиянием Своего Духа на всякую плоть (пророк Иоиль). Вот — начало подлинного единства в общности.

В книге «Деяния Святых Апостолов» изображена потрясающая икона общности первохристианской общины. Многие продавали свои имения и цену их приносили к ногам святых апостолов, которые распределяли каждому члену общины всё необходимое. Дееписатель не мог скрыть и первого испытания в среде апостольской общины. Подвигнутые ревностным примером своих собратьев, Анания и его жена Сапфира продают принадлежавшее им имущество, но утаивают настоящую цену…

«Такова ли цена проданного?» — спрашивает первоверховный апостол Петр. Его вопрошание созвучно вопросу Бога в Раю к Адаму: «Где ты еси, что с тобою?»… «Остановитесь! Не вносите полуправду — ложь в среду Богом устроенной общины!». Как пламенный херувим у врат Рая, Петр отсекает их от единства: «Вы солгали не человеку, но Духу Святому!».

Странно представить, что смерть обоих супругов в мгновение ока унесла их в «иной мир» на глазах всех членов первохристианской общины… Каждый подумает или скажет: «Это же апостольская святая община! Можем ли мы быть апостолами?». Здесь важен ответ на вопрос, что такое «община»? Это — общность в Духе Святом!

Достойно внимания и то, что книга Деяний Святых Апостолов — летопись о зарождении и становлении Святой Церкви.

Церковь и община — неотделимые понятия. Они — синонимы по отношению друг к другу.

В Святом Евангелии Господь оставит Своей Церкви Божественное свидетельство, касающееся всех веков существования Церкви на земле, укажет иные принципы, усваивая которые, продолжатели Его дела на земле будут способны осуществлять свою миссию.

Они изложены в притче о Сеятеле. Село — это мир. Сеятель — Единородный Сын Божий. Жатва — кончина века. При обильном прозябании пшеницы появляются плевелы. «Разреши, и мы исторгнем плевелы!». «Нет, — отвечает Христос-Спаситель, — пусть всё произрастает до жатвы, чтобы вместе с сорняками не была уничтожена и пшеница»…

Какая великая реальность жизни Церкви, впоследствии определенная святыми отцами! Церковь и Дом Божий — лечебница для духовно страждущего человека. Она открыта для всех. Как корабль спасения праведного Ноя вместил в себя и чистых и нечистых животных, так и Церковь Божия устроена для спасения и праведных, и грешников.

Община рождается от внутренней потребности. Я иду к Богу, я чувствую, как это свято. Испытав, пережив это, я хочу поделиться с ближним. Если он идет к Богу рядом со мной, я хочу почувствовать его локоть, удостовериться, что иду не только я, рядом идут другие, они так же мыслят, то же переживают. Тогда они — мои брат и сестра во Христе.

Дружба и общинность должны быть завязаны на этом. Бог — конечная цель, а общность вокруг — как семья, где отец и мать — одни, а детей может быть много, и все они равно родные и близкие. Община построена на принципах духовной семьи. А коллективизм — на командном требовании: «Делайте так, и — всё!».

— Если говорить именно о России, а не о диаспоре, как вы относитесь к идее фиксированного членства в приходах? Должны ли прихожане нести формализованную ответственность за свой приход?

— Вводить фиксированное членство в приходе — дело не одного настоятеля какого-то храма, даже имеющего духовный опыт. Это может решить только наше высшее руководство, начиная от Патриарха, и то это нужно выносить на широкое обсуждение. Членство в приходах — это прекрасно само по себе, но фиксирование сведёт его к социуму.

Не случайно при выходе из церкви в притворах часто изображается Ангел, записывающий молящихся, — духовное ли участие в богослужении было или чисто внешнее…

Община держится на готовности в чем-то себя ущемить для общего дела, для храма Божия, чем-то поступиться для ее братьев и сестер по духу.

Не уверен, что сейчас нужно даже начинать обсуждение этой проблемы на высоких собраниях.

— Миряне воспринимают идею фиксированного членства не только как появление обязанностей жертвовать и работать, но и как право голоса при принятии решений о жизни прихода.

— Представьте, что я — настоятель — скажу: «Вот амбарная книжка — зафиксируйте, что вы прихожанин». Все запишутся, конечно. Но если я скажу: «Если вы прихожане, вы должны выполнять то-то и то-то», — то 90% скажут: «Батюшка, я — бабушка, сижу с внучками». Или — «Я иду на вторую работу». Или — «я занят тем-то». Получается, человек готов номинально записаться в приход, но позволяет ли ему само положение вещей, его обязанности перед семьей что-то сделать для прихода?

— Какова роль священника в формировании общины? Должен ли он знать всех в лицо, если размер прихода это позволяет?

— Допустим, приход только начал свою жизнь — вот как сейчас в Москве строятся 200 храмов. Или изначально священнику дали строить приход, и он один, молодой, активный. Он начинает создавать общину по какой-то интуиции, или, помолившись, — по благодати, или по любви к прихожанам. Если община растет, нужен второй священник.

Сначала я служил один, но через год увидел, что нужен второй священник, иначе я должен костьми лечь, потому что я не могу и строить, и реставрировать, и вести документацию, и увеличивать каждый год количество служб, и продолжительность исповеди, и число треб. Это в деревне ты можешь определить, какие требы у меня на сей день, а в Москве я каждый день захожу в храм и вижу новых прихожан.

Как только в храме появляется второй священник со стороны — бывшей общины, скорее всего, больше не будет. Либо второй священник должен вырасти в этой общине, пройти мою школу, быть под моим руководством. Раньше настоятель сам избирал, кто будет ему помощником. Сейчас присылают священника со стороны, и хоть ты ему сто раз что-то скажи, он ответит: «Я иначе воспитан, мой духовный отец не так говорил, а я такой же, как вы, священник, и буду делать, как считаю нужным». Община едва ли возможна без единомыслия всех священнослужителей.

— Иначе получится две партии внутри прихода?

— Они могут и не быть партиями. Но у каждого священника свой воспитательный «почерк». Если смотреть издалека — вот настоятель такой-то, приход такой-то. А в частностях, когда ты глубоко рассмотришь отношения на приходе, окажется, что у каждой группы есть что-то свое.

Когда я пришел из храма в Царицыно сюда, в Крылатское, уже будучи духовником города Москвы, меня здесь никто из священников не принял как авторитет. В Царицыно я мог создать общину, потому что все священнослужители проходили через меня: я выбирал образованных, подготовленных людей, они алтарничали, потом шли в семинарию, я давал им рекомендации к Патриарху. Они чувствовали во мне духовного отца.

Когда я пришел в храм Рождества Богородицы в Крылатском, община здесь уже сложилась. Она существовала лет десять, и священники сами руководили своими прихожанами и их воспитывали. Я сразу, как только посмотрел, понял: «Это будет мой крест. Я не буду никого переламывать, что-то доказывать. Я буду просто делать свое дело. Буду являть пример, как я считаю, что надо делать».

Это довольно сложный путь. Сказано в Евангелии: «Нет пророка в отечестве своем». Даже если ты будешь иметь значительный духовный опыт, это не значит, что тебя признают. Конечно, на юбилеях все говорят: «Батюшка, мы у тебя учимся, мы тебя уважаем». Я-то в жизни сталкиваюсь с другими вещами.

Я уже не хочу быть каким-то значимым человеком для священнослужителей, но в то же время эта проблема не простая.

Даже если опытный настоятель приходит в другой храм, уже действующий, нужны годы, чтобы войти в строй жизни этого прихода, понять внутреннее, уже сложившееся отношение к богослужению, ко всем и ко всему.

— Известно немало историй, как новый настоятель фактически разгонял сложившуюся до него общину.

— Раньше всем, кого назначали настоятелями действующих храмов, в Патриархии говорили: «Ничего не ломайте на новом приходе, ничего не меняйте». Пусть у меня опыт 40–50 лет, но случилось так, что я перехожу в другой храм, где уже община сложилась, и мне и архиерей, и Патриарх скажут: «Ничего там не ломайте». Это духовные отношения, общинные отношения, они непросты, у них глубокие корни. На всё нужно терпение, время, любовь, благодать. Только Бог объединяет и перерождает нас, и то только тех, у кого есть интерес и стремление к этому.

— Насколько священник может быть близок к прихожанам вне богослужения? Кто-то считает, что вне богослужения священник ничем не отличается от мирян, что возможна дружба. А кто-то говорит, что батюшка должен быть равноудаленным и равноприближенным ко всем, иначе всё сломается.

— Принцип дружбы тоже очень высок. Христос в Евангелии говорит апостолам: «Вы друзи мои», — потому что Он открыл перед ними все тайны, излил всю полноту Своего учения. Дружба сама по себе святое дело: мы живем одним духом, одними мыслями, одними чувствами.

Найдем в Священном Писании образцы дружбы — в ней есть святость. Мы часто профанируем слово «друг»: «Ты друг мне, потому что мне с тобой приятно время провести и хорошо пообщаться». Дружба испытывается очень серьезными испытаниями. Многие не выдерживают. Пока ты на хорошем месте, в почете — у тебя друзья. Как только ты попал в сложную ситуацию — смотришь, друзей у тебя нет. Спрашивается, были это друзья? Нет, их и не было.

Друг — это слово святое. Священник может быть другом, но его никто не поставил быть другом. Мой духовный отец, игумен Савва, говорил людям, которые ехали к нему со всего Союза и искали близости: «Я вам дан не для дружбы, а для спасения».[4]

Круг друзей обязательно должен быть: семья, у которой нет друзей, ущербна. Друг может быть один, или их будет два, три. Из тысячи людей ты можешь найти двух друзей. Они и в беде тебя не оставят. Когда тебя кто-то опозорит, они тебя не бросят и скажут: «Ты не такой, я уверен в тебе». У священника должна быть дружба, но нежелательно, чтобы священник стал другом всех своих прихожан.

— Священник может считать друзьями тех из прихожан, с кем, так сказать, на шашлыки ездит…

— Разные акции, совместные паломничества, спортивные мероприятия для молодежи, в каком бы качестве священник там не выступил, не значат, что он вступил в область дружеских отношений.

— Узкий круг едущих на пикник, о котором не скажут другим прихожанам, — это не акция для всех.

— И все-таки такие отношения — не дружба, а чисто человеческие отношения. Лично у священника может быть двое, трое друзей, как жизнь сама определяет — скорее всего, один-двое настоящих друзей, больше не подберешь. А по роду своего служения священник может быть в любом обществе, вести за собой людей — хоть молодежь, хоть профессионалов. Но он не друг своим подопечным — он священник.

— В советское время, когда была запрещена вся деятельность за оградой церкви, когда священнику приходилось цензурировать проповедь заранее у уполномоченного, община могла существовать? Или это было явление только подпольной жизни?

— Может быть, до Великой Отечественной войны они и были подпольными. Тогда была тотальная угроза для верующих, особенно если человек занимал какие-то посты, был ученым. Нельзя было явно участвовать в жизни общины — в лучшем случае тебя бы в ссылку отправили, а то могли приписать любую статью и судить как антисоветчика. Тогда верующие уходили в подполье, но это было незначительное количество людей. Потому что иначе их раскрывали бы: шила в мешке не утаишь.

В советское время общины были не такие «показательные» и не были «обязательными», если можно так сказать. Мы шли в церковь, молились, знали и уважали священников, которые искренне относились к людям и честно несли свое пастырское служение.

Мы это чувствовали сердцем и душою. Они проходили очень трудный путь, но народ улавливал, что тот или другой священник с любовью служит Богу, и духовно прилеплялся к ним. Никто не заявлял, что сложилась община.

Например, служил сын отца Алексия Мечева — отец Сергий Мечев. Как только властям стало понятно, что вокруг него появилась община — он сразу пошел на каторгу, в заключение. Потому что община была нежелательным явлением для советской власти с ее принципом коллективизации. Общины были негласными, иначе отцов можно было сажать за контрреволюционную работу.

— Пусть негласно и не при каждом храме, но общины всё же складывались?

— Общины складывались сами собой: допустим, архимандрит Сергий (Савельев) был настоятелем многих церквей, люди к нему тянулись. Он 10 лет сидел в тюрьме, потом принял монашество, потом его рукоположили. Он притягивал, душа к нему тянулась. Он ревностно служил, ревностно проповедовал. Меня он взял в алтарь, но потом я почувствовал, что его закваска и пафос борьбы с советской властью стали отделять меня от него. Я такой борьбы не хотел, не чувствовал, что это духовная вещь. Он неприязненно писал об иерархии, из его уст вышло понятие «елоховщина». Мне это не было близко. Я всегда молюсь за него, это прекрасная личность, талантливый, даровитый священник, и голос у него прекрасный, и хоры, и тайные монахини к нему собирались.[5]

Многие приходы советского времени имели свой особенный «лик». Например, приход отца Всеволода Шпиллера. Его окрестили «духовником московской интеллигенции». Из его храма святителя Николая потом вышло много священнослужителей. Люди чувствовали, что там ревностно служат.

На разных приходах формировались духовные и чуть ли не профессиональные связи. Были священники-иконописцы — к ним тянулись художники. Были священники, которые окормляли артистов.

Когда я или готовился, или только поступил в семинарию, супруга моего друга, теперь тоже 80-летнего протоиерея, духовная дочь отца Николая Голубцова сказала: «Приходи к отцу Николаю, послушай, как он служит». Я подумал: «Ладно, схожу, хотя я знаю многих священников…». Я пришел, он совершал молебен, я почувствовал его таким родным по духу, что идет волна радости молитвенной, что мне хочется прямо к нему прижаться, обнять его. А он читал простые молитвы, какие все мы, священники, читаем.

Он был неказистым на вид, казалось бы, но духом Богу служил, это чувствовалось, и многие к нему тянулись. Люди ценили его служение. Развернутых советов священники тогда не давали: «Спасайся, Бог тебе в помощь. Я молюсь за тебя, иди», — вот и всё.

Патриарший собор в Елохово был образцом высокой классики богослужения. Это был мой первый приход. Когда я туда зашел, я подумал: «Какое же богослужение! Что может быть выше? Боже, мне в мире ничего другого не нужно». Это была волна красоты и гармонии. В 18 лет я крестился. Сколько молодежи ходило в Елоховский собор — в основном все стали священнослужителями.

— То есть церковная жизнь жительствовала, хотя совместные трапезы после богослужения или евангельские чтения были невозможны?

— Происходило «отсеивание» пришедших случайно. В семинарии, я помню, были два или три человека — с образованием, что было редкостью для того времени, ведь атеистические руководители страны считали, церковь — для отживающих бабушек, так что с восемью классами было легче поступить в семинарию, чем с высшим образованием. Чтобы Церковь со временем отмерла сама, туда не допускали людей, способных отвечать на вопросы, поставленные атеистической пропагандой. Но у этих двоих или троих образованных семинаристов сразу возникли такие вопросы к преподавателям, что чувствовалось, что у них нет веры. Через полгода они уже ушли.

А те, кто оставался, были готовы идти до конца. Молодежи было немного, но все стали священнослужителями. Бог призывал.

Беседовала Александра Сопова

Протоиерей Игорь Фомин. Приход. Как устроена христианская община[6]

«Я чувствую себя чужим в приходе. Богослужение заканчивается, люди расходятся, между собой общается только группа «посвященных», остальные друг друга просто не знают» — такие жалобы можно услышать в среде православных христиан. В чем дело? Неужели в приходы, как говорилось в табличке над домом Винни-Пуха, посторонним вход запрещен? Как всё же влиться в приход и найти свое место в нем? Как найти «свой» храм и обязательно ли бежать из того, где вам делают замечания?

На девять распространенных вопросов о приходе отвечает настоятель храма во имя святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиерей Игорь Фомин.

1. Что такое приход и зачем нужно быть его частью?

Приход — это семья. В каком плане? В том плане, что именно семья подготавливает человека для большой жизни.

Так, мы живем с родителями, которые обязаны нас подготовить к каким-то свершениям, то есть дать путевку во взрослую жизнь, чтобы мы могли уверенно шагнуть в нее, ничего не боясь. И приход — он учит христианина жить в этом мире, ничего не боясь. Он дает человеку те знания, к которым тот стремится, и ту радость, которая естественно происходит от единения с близкими людьми, помогает ему врачевать недуги и немощи своей души.

И в эту семью человек приходит сам, сам проявляет активность и желание быть в ней и сам решает, какое место, какую нишу, если угодно, он будет там занимать. На каком-то этапе ему достаточно просто ходить на богослужения, а потом захочется чего-то большего — чем-то помочь, что-то новое узнать.

И тут не может быть никакого принуждения. Выбор всегда остается за человеком.

2. Как выбирать «свой» храм?

Мне кажется, здесь два пути: можно ходить и выбирать приход самому, а можно просто принять волевое решение — закрыв глаза, шагнуть в неизвестность, то есть прийти в какой-то храм и остаться там навсегда.

В приходской семье человеку должно быть удобно, комфортно.

Одному нужно внимание, ему необходимо, чтобы вокруг него бегали, а другому, наоборот, нужна суровая рука; одному надо, чтобы под него подстраивались, другой умеет подстраиваться под внешние обстоятельства. И каждый, исходя из этого, выбирает самостоятельно.

3. Как влиться в приход?

Чаще всего происходит так: человек начинает ходить на исповедь к какому-то одному священнику и через некоторое время сам начинает интересоваться у него, в чем можно поучаствовать, как влиться в какое-либо дело на этом приходе.

Закрытая в 1932 году, церковь Сошествия Святого Духа (поселок Первомайское, Москва) была возвращена Церкви лишь в 1991-м. Сегодня, спустя 23 года, при храме широко развита социальная деятельность; многочисленная паства участвует в этнографических, фольклорных, исторических фестивалях, организует молодежные встречи и беседы.

У митрополита Сурожского Антония в Лондоне было устроено так: есть прихожане, которые просто молятся на богослужении и больше ни в чем не участвуют, и это их выбор; есть те, кто готовы участвовать в разных мероприятиях, делах, нести ответственность за свой приход; и есть актив прихода, который всю эту работу координирует, на ком лежит уже юридическая ответственность за приход. Человек заполнял анкету, и если хотел участвовать в деятельности прихода, то оставлял свои координаты, писал, чем он может быть полезен, чем хотел бы заниматься. Естественно, были регулярные собрания, когда намечались планы, давался отчет о проделанной работе и т. д. Вот это — активный приход, живой!

К нам в храм очень много людей приходят и предлагают свои услуги, свои умения. Например, пришла недавно женщина и сказала: «Я всю жизнь занималась с детьми в музыкальной школе, давайте я попробую сделать нечто подобное в вашей воскреске?»

В любом случае, пассивная позиция человека точно не приблизит его к активной приходской жизни.

4. Что можно делать на приходе?

На любом приходе есть социальное служение — переписка и помощь заключенным, сиротам, благотворительные базары для сбора денег тяжелобольным людям. Воскресная школа для детей, реже — для взрослых, кружки по изучению Священного Писания.

Приходская жизнь храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Шпалерной улице (Санкт-Петербург), который был закрыт на 67 лет (с 1928 по 1995), активно возрождается. Сейчас при нем располагается культурно-просветительский центр «Лествица»: дети ходят в воскресную школу, учатся хоровому пению, рукоделию, взрослые посещают курсы катехизации, слушают лекции детского психолога. При храме открыты выставка «Неизвестная и неоконченная война», посвященная блокаде Ленинграда, и Музей новомучеников Санкт-Петербургской епархии.

Есть миссионерское служение — например, раздача Евангелий на Пасху. Есть просто задушевные встречи — чаепития с батюшкой, где можно задать любой вопрос, что-то предложить. Паломнические поездки всем приходом. Наш приход, например, собирается не просто маленькой группкой в 10 человек — целый автобус набивается! Бывают культурные мероприятия — концерты, выступления, благотворительные ярмарки и тому подобное. Дел очень много! Можно, к примеру, поучаствовать в украшении вертепа на Рождество, помочь в подготовке к Престольному празднику — это же не только уборка, готовка, а еще и создание праздничной атмосферы для других!

Подготовить с детьми стихотворение — тоже дело прихожан.

Главный принцип — не стесняйся, предлагай! То, что интересно тебе, обязательно будет интересно кому-то еще на приходе.

Тебя интересует изучение церковного устава? Тебе хочется петь в хоре — обязательно найдется кто-то еще, кого захватит эта идея. Попробуй, возьми на себя эту ответственность — и увидишь, что тем самым замечательно вольешься в приход.

Сейчас приходы так разрастаются, что настоятелю невозможно контролировать все процессы, поэтому он делегирует полномочия — часть обязанностей, естественно, ложится на плечи прихожан. Создание воскресной школы, организация каких-то походов, игр и тому подобное. И если приходу какое-то начинание не нужно, то настоятель будет биться, как рыба об лед, и ничего не получится. Главное, чтобы люди не были равнодушными! А всё остальное приложится.

5. Нет ли опасности замкнуться в приходской «тусовке»?

Такая опасность есть, но для того, чтобы избежать ее, настоятель или пастырь должен наблюдать за своими прихожанами, следить, чтобы ни у кого не возникало стремления сделать из прихода замкнутый кружок.

Цель прихода — не замкнутость, не изоляция от внешнего мира, а проповедь Христа.

Мы видим яркий пример этому в Евангелии, когда Господь выбирает двенадцать учеников, научает их, отправляет по двое на проповедь, и потом они несут учение Христово, приобретая новых последователей. Такая духовная пирамида получается. И это правильная, здоровая ситуация: приход должен быть открыт для любого человека, принимать любого приходящего. А священник, условно говоря, «женится» на приходе — он должен быть для всех доступен, для всех открыт. Недаром перед Таинством рукоположения в священники будущий пастырь снимает свое обручальное кольцо и кладет его на престол в алтаре — в знак полного посвящения себя служению Богу и людям.

Начиная с мая, с наплывом дачников, приход Петропавловской церкви села Сомино (Ленинградская область) организует совместные мероприятия и праздники. Среди них — ежегодная Соминская Петровская ярмарка, на которой собираются тысячи человек. Приход особо отмечает День рождения Петра I, который совпадает с Днем России. У памятника императору совершается панихида, а затем на народном празднике «Царский день», поочередно исполняется два гимна России — современный и исторический «Боже, царя храни!».

Еще очень важно, чтобы человек, который вливается в приходскую жизнь, не отодвинул при этом на второй план свою семью, не оставил мужа или жену, детей.

Это должен четко отслеживать настоятель, другие прихожане. Если так случается, это часто говорит о том, что человек мечется и не доводит ничего из начатого до конца. Скорей всего, он бросит и свой приход в итоге!

Вот тебе дарована семья, а ты не поверил в то, что это именно дар, что это от Бога. Поигрался, повозился, понял, что тяжеловато, понял, что надоело, нужны какие-то новые «адреналиновые» события в жизни, новые задачи. Пошел на приход и думаешь: «Ну, это уже что-то настоящее, капитальное!» Но и здесь ты поиграешься, и, пройдет время, уйдешь. Я думаю, надо иначе рассуждать: тебе дана семья — значит, нет никакой причины, по которой ты мог бы предпочесть что-либо семье. Да, ты можешь «набирать» себе какие-то занятия, но надо правильно расставить приоритеты и понять, что же главное.

6. Как могут семейные люди участвовать в жизни храма?

Каждый родитель хочет, чтобы его ребенок был образован, поэтому многие участвуют в жизни детской воскресной школы. Мы привыкли возлагать вопросы образования наших детей на кого-то другого — то на детский садик, то на школу, то на бабушек-дедушек. Ничего подобного не должно быть! Мама и папа должны участвовать активно и в воспитании, и в обучении. Ты родитель, значит, воскресная школа будет жить тогда, когда ты будешь принимать в ее жизни участие. Когда родители будут заботиться о том, как и чем детей покормить после службы, перед занятиями, куда их свозить, как организовать тот или иной праздник, то будет живая жизнь. Никто, кроме нас самих, наших детей не воспитает, не научит!

7. Ходить в один приход, иметь духовника в другом — это нормально?

Я не вижу здесь никаких проблем. Духовное окормление — вещь очень своеобразная, поэтому каждый духовник вместе со своим духовным чадом должен сам такие моменты регламентировать. Если он видит какой-то вред от такой схемы, то он вполне может сказать: «Слушай, дорогой/дорогая, тебе это не полезно, поезди лучше сюда или походи в тот приход, а потом выбери какой-то один».

При домовом храме святой мученицы Татианы при МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва) развернута многогранная деятельность. Прихожане опекают престарелых, помогают бездомным. При храме работает группа катехизации, школа духовного пения, народный хор, студия иконописи; проводятся всевозможные выставки, концерты и встречи. Например, два раза в год Татьянинский приход организует молодежные балы, на которых можно научиться танцевать вальс.

До революции человек всю жизнь ходил в тот храм, к которому был «прикреплен» по месту жительства. И очень часто первый священник, у которого исповедовался, оставался его духовником на всю жизнь. Это совершенно нормально и создает здоровую атмосферу на приходе. И священник до самой смерти руководил одним приходом, на нем возрастал.

Сегодня всё больше храмов строится в жилых районах, в шаговой доступности, так что многие местные жители «привязываются» к близлежащим приходам. А дальше — дело настоятеля сделать так, чтобы этим людям было комфортно жить приходской жизнью, чтоб они никуда не уходили.

8. Как относиться к упрекам, с которыми может столкнуться новичок в храме?

Как-то раз Великим постом я совершал вечером парастас — читал псалтирь, стоя посреди храма, и наблюдал за одним ребенком, который вышел между амвоном и панихидным столиком, чем-то своим занимался, сам с собой рассуждал, ходил и тому подобное. Ко мне вдруг закрались, как мне показалось тогда, «благочестивые мысли»: этот ребенок отвлекает меня! А потом я вдруг понял, что это не он отвлекает — это я не могу сосредоточиться! Если я не умею молиться, то ищу причину, ищу того, кто мне в этом якобы мешает.

Поэтому я уверен, что если человек пришел молиться, он будет молиться в любом случае. Если ему скажут: «Отойди» — спокойно отойдет, потому что для него стоять на том или другом месте — не первостепенная задача: он пришел молиться. Когда отвлекают дети, — да, иногда бывает трудно при этом сосредоточиться, трудно, но возможно! Думаю, что только в свой мир надо заглядывать.

Вместе с тем я противник всяких укоров в храме и всех своих прихожан предупредил, что наш приход — территория, свободная от упреков: кто бы ни пришел, когда бы ни пришел, в чем бы ни пришел, всех надо пустить, принять. Всех предупредил: если вдруг вас укорили, обидели, говорите напрямую мне. Это такой воспитательный момент.

9. Человеку обязательно должно быть комфортно в его приходе?

Комфортно должно быть, но идеальных условий нигде не будет: обязательно надо будет чем-то пожертвовать.

Обязательно где-то что-то тебя будет не устраивать: время начала богослужений, длительность службы, «паровозики» из бабушек «Спаси-Господи», бегающие по всему храму дети или, по крайней мере, то, что до храма добираться 2 часа. Обязательно будет какое-то неудобство! Но мы же просим у Бога терпения, Он и подает нам обстоятельства, в которых мы можем воспитать и терпение, и смирение.

Храм великомученика и целителя Пантелеимона в Удельной (Санкт-Петербург) был основан Александром III, принявшим решение о строительстве Дома призрения для душевнобольных и церкви при нем. В 1929 году церковь была разорена, разрушена и закрыта вплоть до 1990 года. Силами настоятеля протоиерея Алексия Масюка и его паствы удалось восстановить храм, а так же воссоздать памятник царю-основателю, разрушенный в 1936 году.

Человеку, который не может найти свой приход, где всё без сучка и задоринки, я бы сказал так: мы из-за Иуды не оставили Церковь Христа, что ж будем из-за каких-то мелочей себе портить дело нашего спасения? Мне кажется, надо всё любить, всему радоваться! И когда человек научится всему радоваться, его и не будут раздражать ни дети, ни бабушки!

Материал подготовила Михайлова (Посашко) Валерия

Протоиерей Андрей Юревич. «Община — мой спасательный круг»[7]

У нас в гостях был главный архитектор финансово-хозяйственного управления Московского Патриархата клирик храма Всемилостивого Спаса в Митино протоиерей Андрей Юревич.

Разговор шел о православной общине: как формировались первые христианские общины во времена апостолов и как сегодня люди объединяются вокруг храмов и священников и как это влияет на их жизнь.

— Уже в эту пятницу в храмах мы будем слушать чтение из Нового Завета, новозаветное чтение конкретно из Деяний Апостолов про такое, в общем, довольно странное и необычное для новозаветного духа событие — это история про Ананию и Сапфиру. Сразу хочется, конечно, сказать, что она не совсем отвечает общему настрою, общему духу евангельского и в целом новозаветного повествования. Итак, история Анании и Сапфиры, что же это такое?

— Я бы не сказал, что история с Ананией и Сапфирой — это странная и не совсем естественная для Нового Завета история. Наоборот, именно для начала Нового Завета это как раз история очень поучительная, и она укладывается в те события, которые тогда происходили.

Что, собственно, там происходило? Началось-то всё немножко раньше, началось всё с того, что после Вознесения Христа через десять дней была Пятидесятница, и апостолы по обещанию Господню получили Святого Духа. Дух Святой в виде огненных языков сошел на них и, как сказано, они возрадовались очень и обрели некую силу духовную, благодать. И сразу же после этого стали проповедовать, совершать чудеса, вести себя очень дерзновенно, безбоязненно совершенно. Если раньше прятались, и даже Христос Воскресший появился среди них через запертые двери, как сказано, страха ради иудейска, то тут уже никакого страха у них не было совершенно. В первую же проповедь апостола Петра, в день Пятидесятницы, приняло Христа и крестилось около трех тысяч человек. Потом после этого, во вторую уже проповедь Петра, это было около пяти тысяч человек. А, как правило, счет шел в те времена на взрослых мужчин, а сколько при этом было еще женщин, отроков, тут даже никто и не считал.

И дальше идет описание, как вот эта первохристианская община — а именно это слово появилось тогда, — стала жить. А далее говорится: «И они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении, преломлении хлеба и молитвах» — вот их были общие дела между собой. То есть они всё время молились, они постигали учение и были в некоем общении, в каком-то таком братском, сестрическом общении. И дальше говорится: «А на всякой душе был же страх, потому что много чудес и всяких знамений совершалось в Иерусалиме через этих апостолов. И все верующие тут же стали иметь всё общее». Слово «община» происходит от слова «общее» — у них много всего было общего, то, что я уже сказал, — и учение, и молитва, и преломление хлеба — то есть они вместе Евхаристию совершали, причащались.

Как ни удивительно, такого никогда не было исторически, это было первое подобное явление. Утописты бывали уже и тогда, но реально, де факто, это была первая реализация вот такой общиной жизни, где всё стало общим. Все продавали всё свое имение, приносили к ногам апостолов, и те делили на всех поровну; не было ни богатых, ни бедных. Причем приносили всё, естественно, всю цену, которую выручали за то, что продавали. И каждый день единодушно пребывали вместе.

Смотрите, потрясающая совершенно перемена. Люди, которые привыкли к частной собственности, люди, которые привыкли жить своими семьями, домами — да, они были объединены ветхозаветной верой, объединены храмом, но это всё было такое, реализация всё-таки частных вещей, семейных, в крайнем случае, личных, а здесь всё стало совершенно общим.

И вот на фоне этой общей жизни как раз и произошла эта история с Ананией и Сапфирой. Вот были некие такие муж и жена, Анания и жена его, Сапфира, которым понравилось то, что происходит в этой общине, они захотели тоже быть вместе с ней. Они увидели, кстати, некоторое такое восхваление, что ли, этих людей от народа, любовь этой общины народом. И они захотели в эту общину, но они не захотели отдавать всё, что они имеют. Они продали свое имение, какое-то поле, и принесли не все деньги апостолам, а только часть. А сказали, что всё. А Дух Божий апостолу Петру всё открыл. И тот прекрасно всё понял, он увидел лживое сердце сначала одного и тут же после него другой — они порознь приходили, муж и жена. Обличил их, и так получилось, что они после этого умерли. Вот в этом своем ужасе. И такой страх был у всех вокруг, что — вот какие потрясающие совершенно дела творятся, что человек солгал, и жизнь его на этом сразу же кончилась. Такая вот история…

И мне кажется, это всё вполне укладывается в качестве назидания, на контрасте с тем состоянием всей общины, как еще в другом месте сказано, что у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее (Деян.4:32).

То есть одно сердце и одна душа — это очень важно для общинной жизни.

А здесь Анания и Сапфира показывают собой пример того, что они захотели внешне войти, а вот в это одно сердце и в одну эту душу этой общины они не вошли, потому что они решили слукавить и вложиться не так, как должно бы быть.

— Но ведь это сложно — всё отдать, не каждый способен на это.

— Сейчас, я думаю, нам, наверное, даже и не стоит сосредотачиваться на внешних имениях, на том, что надо что-то отдавать, да и никто сейчас, собственно, этого не требует: всё продавать, отдавать, продавать свои квартиры, оставаться бездомными. А вот одно сердце и одна душа — вот это очень важно для жизни общины. Вот это, я думаю, самое важное. И, естественно, здесь находит себе место и взаимопомощь, и взаимовыручка, и благотворительность, в том числе и материальная, и денежная, и делами, и какая угодно. При этом никто ничего насильно не отдает. Это сейчас, кстати, как раз признак секты…

— У нас много ли сейчас живых христианских общин?

— Вот смотрите, само слово «община» — мы же сейчас, обращаясь к Деянием Святых Апостолов, увидели это слово: у них было всё общее — то есть община возникает тогда, когда между людьми появляется общее.

У нас сейчас есть понятие, оно даже и каноническое такое понятие, а также просто в представлении и уме, как приход. Что такое слово «приход», если посмотреть на него лексически? Приход — от слова «приходить»: пришел, что-то такое сделал, побыл и ушел. Вот что православные христиане делают в приходе? Они приходят в храм. Почему приход? Потому что приходят в храм. Для чего? Для того, чтобы, ну как это часто говорят, реализовать свои религиозные потребности. Свои потребности, личные. Ну, может быть, семейные. Для того, чтобы помолиться о своих проблемах, о своих нуждах. В первую очередь, конечно, люди привыкли у Бога просить: чего-то дай, дай, дай. Ну, может быть, поблагодарить Его за что-то. Ну если это уже люди внутрицерковные, то совершить таинства, допустим, покаяния, исповедоваться, причаститься, причастить своих детей. Отпраздновать какой-то праздник свой собственный, своей семьи — свой день Ангела, какую-то годовщину, юбилей, день венчания или еще что-то. Венчание — это тоже, кстати, освящение опять-таки семьи — двоих, мужа и жены. Крещение детей — это опять всё внутри семьи. Вот что дает жизнь на приходе — то, что касается или моей жизни или моей семьи, моих близких.

А община-то — это уже другое, община — это что-то общее. А что общее? Вот некоторые люди, и немало таких людей, часто в разговоре со мной говорят: мне нравится приходить в храм, когда там никого нет, мне нравится молиться одному. Вот такой индивидуализм — то есть я и Бог, и больше мне никто не нужен. Даже таинства, исповедь и причастие, — это, есть такой термин, личное освящение — то есть человек получает благодать для себя, он выстраивает свои личные отношения с Богом.

А ведь здесь, в Книге Деяний, о таких вещах почти ничего не сказано. В самом начале-то, о чем там сказано? Сказано о том, как у них всё было общее. Они сразу начали вместе идти к Богу, ко Христу, они сразу стали общаться на всех уровнях: они вместе молились, они вместе совершали Евхаристию, то есть причащались. У них даже дошло до того, что они всё свое имущество стали иметь общее, они хотели быть вместе, они хотели общаться во всем — в делах, в праздниках, пахать землю, сеять хлеб — всё делать сообща.

Вот когда на приходе люди желают жить сообща, не переставая, конечно, быть членами своих собственных семей, не переставая иметь свое имущество, свои дома, вот когда такое общение возникает, то они тогда уже понимают, что не только богослужебное время они хотят проводить сообща.

Они празднуют вместе, собираются, они решают какие-то проблемы сообща, они могут друг другу позвонить, они ходят друг к другу в гости, они знакомятся. Они понимают, что даже совершение литургии становится их общим делом. И тогда вот эта Чаша Христова, Тело и Кровь, становится тем, что соединяет их между собою уже благодатно, духовно, в духе соединяет их между собою, в единое целое, в единое тело Христово. И всё становится общим. Они хотят учиться вместе — возникают какие-то обучающие семинары, группы, клубы, они хотят вместе проводить, например, время на природе — они семьями устраивают пикники, устраивают какие-то балы, праздники и прочее — вот тут начинается общинная жизнь. Всё это вместе.

— Вот вы сказали, что даже литургия становится для участников общины общим делом. А разве литургия это вообще не главное, не то, что должно в первую очередь стать общим делом для христиан, а потом уже всё остальное?

— Должно. Но реально до этого надо еще дорасти. Потому что люди телесно-душевно-духовны. И в первую очередь они начинают общаться между собою все-таки в небогослужебное время, например, когда служба кончилась — вот тут сразу можно и пообщаться. А на службе стоит каждый сам по себе и думает все-таки о своем. Это надо людей специально призывать к тому, что вот сейчас будет литургия, давайте мы забудем немножечко о своем личном, о собственном… Ведь во время литургии не надо думать о своем собственном, надо думать о Христе, надо всем вместе соединяться, вот как раз единым сердцем и едиными устами, как мы провозглашаем по время литургии. Но до этого надо ещё дорасти, это уже определенный духовный уровень должен быть. Вот тогда — да, это будет действительно общая Чаша.

— Скажите, а насколько необходимы христианские общины именно как общины в наше время, насколько они ценны? То есть я не хочу сказать, что их не должно быть, но очень много людей живут христианской жизнью, церковной жизнью, приступая постоянно к таинствам, в условиях большого города и больших храмов, где сложно говорить о какой-то монолитной общине. Человек приходит в храм на воскресное богослужение, ну и, в общем, никак более он в церковной жизни не участвует вне богослужений. И, наверное, можно его назвать христианином в условиях нашего времени.

— Вообще разговор о церковной, так сказать, общинности, он достаточно может быть острым и болезненным, потому что разные есть взгляды даже среди нас, священнослужителей, на эту тему. Но вот опять, если посмотреть на слова: живет церковной жизнью.

Что такое Церковь? Церковь изначально называли греческим словом «экклесия» которое означает собрание, а собрание — это некая общность, это решение каких-то общих задач в этом собрании.

А у нас же ведь как: церковный человек приходит на праздник в храм, и он посвящает свое время, свои мысли по поводу этого праздника Богу — да, всё хорошо, всё нормально. Вокруг люди, и он радуется празднику вместе с ними. Ну вот что это за люди, какие у них устремления, какая у них жизнь, что у них там в глубине — это-то его совершенно не волнует, не интересует. То есть он с ними вместе внешне, а внутренне он и не очень-то и вместе.

Я знаю, например, не одного такого человека, который вообще не является даже прихожанином, так скажем, а уж тем более членом общины какого-то конкретного храма. В один праздник он идет в один храм, потому что у него там, допустим, знакомый настоятель, в другой праздник он идет в другой храм, потому что там какой-то особый иконостас или как-то особо поют. Великим постом он едет куда-то, где можно сосредоточиться и там помолиться, у кого есть возможность — на Афон едет чуть не на весь Великий пост. На Пасху он в четвертом, в пятом, в шестом, в десятом храме — а давайте поедем сейчас к отцу такому-то, Прокопию там, например, а затем к отцу Стефану, потом еще куда-то, к матушке такой-то — вот это такое духовное путешествие постоянное.

И фактически человек не является членом общины никакой. При этом можно ли сказать, что он церковный? Да, он церковный, в большом понимании Церкви, то есть да, он член Русской Православной Церкви, он православный христианин, он член Вселенской, скажем, Церкви. Но вот членом малой церкви, собрания, которое объединяет каких-то конкретных людей в большую семью христианскую, которая не по родственному, кровному признаку, а по духовному признаку семья — вот членом такой церкви он не является. И я считаю, что это неправильно. То есть этого не хватает человеку. Для него как раз литургия, еще раз повторю, это решение своих личных каких-то задач. Это получить мне радость, это получить мне через причастие благодать, это получить мне через исповедь прощение грехов — это получить мне, мне, мне. Может быть, мне что-то отдать Богу — благодарение какое-то или еще что-то, но это, опять же, я и Бог — это, скажем, вертикальная связь. А горизонтальные-то связи межчеловеческие, христианские, они когда реализовываются у этого церковного человека в Церкви, в этой экклесии, в этом собрании — где, как?

— Но ведь бывает и другая крайность, и иногда возникает ощущение — я сейчас не хочу никого обидеть, — что приходят люди в храм потусоваться, выражаясь современным языком. И уже вообще отходит всё на второй план, и в том числе и богослужение может отойти. И вот это общение, про которое вы говорили, происходит не только после богослужения, а иногда и во время него начинает происходить, а ведь оно не имеет никакого отношения к службе.

— Ну, я думаю, что у православных христиан такое вряд ли может быть. Это, возможно, у протестантов можно потусоваться во время собрания — гитара, там, какая-нибудь, пение, танцы или еще что-то. У православных богослужение проходит сосредоточенно, и поэтому как-то потусоваться в храме — я не знаю, как это возможно. То есть после — ну да, после, конечно, можно. Часто бывает, что люди выходят из храма и резко сразу становятся другими.

Но сейчас речь не об этом, всему свое время: время сосредоточенной молитве, время радостному общению… Вот посмотрите на крестном ходу: идет крестный ход, начинается кропление — ведь как все начинают сразу радоваться, кричать, смеяться. Это некоторый такой восторг, радость, возможно, эмоциональная, приправленная душевными какими-то вещами. Ну и что-то подобное может быть, допустим, на трапезе, там тоже радость такая открытая: «радуйтесь и веселитесь» — вот тут акцент больше на веселье. А если собралась какая-то группа поехать на природу, ну тоже достаточно благочестиво — хорошие разговоры, игры, что-то там такое спортивное, общая молитва, трапеза — пожалуйста.

Я ведь всё это сейчас говорю не просто придуманное. Я рассказываю в какой-то степени из своего почти 30-летнего опыта священнического. Когда я служил в Сибири почти 20 лет, то там мы общину собирали с нуля в том городе, в котором я стал настоятелем. Он хоть и старый был город, а там никогда не было вообще никакого храма, и никаких приходов и общин. И когда у нас организовался православный приход, то мы стали строить именно общину, она сначала собралась небольшая, потом она росла, росла, росла.

И в какой-то момент я понял, что я уже ею не управляю. Нас, священников, уже там стало четверо, даже пятеро одно время было. И стали появляться — это тоже идеи довольно давние, и они сегодня на многих приходах реализовываются, — такие, скажем, малые группы. Ну отчасти по интересам, отчасти, может быть, по каким-то лидерам, то есть такие уже скорее не семьи, а семейки. У одного из священников, не помню у кого, может быть, у отца Дмитрия Смирнова, может, у отца Константина Островского, я такую мысль тоже слышал, про семейки. Например, хор, который уже человек сорок, наверное, объединял — это своя семейка. Сестричество милосердия — у них тоже своя семейка. Молодежь — молодежное, конечно же, движение.

Но тем не менее все вместе всё равно представляли из себя общину. У нас довольно часто были какие-то общие дела, не только литургия — литургия это само собой, — общая у нас трапезная была, ну, человек на двести, наверное, такая. Мы могли собираться, например, на праздники, на разговление, общаться все вместе, брали микрофон в руки, говорили что-то, мы знали все друг друга.

И в Москве тоже три с половиной года я прослужил настоятелем храма Троицы при Черкасской богадельне, там у нас община собралась, она была поменьше, человек 50, но это такая была хорошая, крепкая семья. Она осталась и по сю пору, мы все как-то объединены. И люди, приходя, входили именно в семью, они находили общение друг с другом. Я даже говорил им: знакомьтесь, ходите друг к другу в гости, звоните, помогайте, давайте, чтобы у нас всё было общее. Некоторые сначала думали: а зачем? а с чего? Вот я помолился, пришел — ну и хорошо, и пошел на всю неделю домой. Зачем мне кто-то нужен еще в течение всей этой недели? У меня своя частная жизнь. Но теперь эти люди, они не мыслят друг без друга жизни, они ведут друг друга за руки, понимаете? Вот у нас есть в этой нашей общине, которая теперь живет такой семейной, скажем, жизнью, у нас уже третий год есть традиция выпускать большой настенный календарь перекидной. Я вам могу из него сейчас просто прочитать, что люди говорят…

Вот смотрите: «Община. Кажется, это слово я говорю не реже одного раза в день. Вся моя жизнь стала связана с ней, а точнее с людьми. Когда меня спрашивают: а что за община, что это вообще такое? Я отвечаю: это моя семья. Люди, которых я люблю, с которыми мы вместе познаем Божию волю. Это люди, с которыми я хочу разделить свою жизнь. Наша община — это благословение, которым меня одарил Бог». Или, например: «Для меня община это семья. Помните, Христос говорил: «Кто оставит отца и мать ради Меня и Евангелия, получит в разы больше матерей, отцов братьев и сестер». И это так, община — это большая семья, где всегда поддержат, помогут, защитят, помолятся. В то же время наша община собирается вокруг Христа. Я благодарю Бога, что мы есть друг у друга. И сейчас, когда я пойду в армию, я знаю (это молодой парень говорит), что все за меня будут молиться. Это мне дает огромную радость, много сил, поддержку».

В общине очень часто решаются большие, серьёзные проблемы. Вот еще одна сестра говорит: «В одной песне поется: «Друг может быть больше, чем брат, брат — это больше, чем друг» — такая вот мысль. Это для своих, чужие не поймут. Я раньше не понимала смысла в этой фразе. А в общине мне стало ясно, когда неродные люди становятся роднее родных, уже и не назовёшь их друзьями, а — сестра или брат. И вот эти сестры и братья действительно больше, чем друзья, — это семья во Христе. А в семье дети должны идти за родителями, жена за мужем». Или вот ещё: «Путеводитель, за которым я пошла, то, чему я хочу научить своих детей. Если бы не было общины, то я бы сошла с ума от одиночества. Все мне стали так близки, я с огромным удовольствием даже просто поселилась бы рядом. И была бы община не по воскресеньям, а всегда, чтобы дома на одной улице, и мы ходим от дома к дому. И хлеб печется, и картошку сажаем все вместе. Мне хочется такого просто совместного человеческого счастья». И дальше она же говорит: «Вообще год назад я была уверена, что я социофоб, то есть мне никто не нужен, в близком общении ни с кем особенно не нуждаюсь. А в общине я стала другой. Мне даже физически не хватает этого общения». Кстати, очень активный такой человек. «Суета не дает возможности ежедневно общаться. Но я бы даже завтракала вместе, и обедала, и ужинала…» — то есть человек прямо вот как в Деяниях Святых Апостолов хочет даже.

И есть даже такие истории, где, например, человек говорит о том, что ей помогло преодолеть большие проблемы: «Несколько лет назад я попала на Троицкий приход, и была в состоянии глубокой личной драмы. Община стала для меня как спасательный круг, за который я схватилась и, крепко держась, пережила свою жизненную ситуацию. А что мне помогло? Ощущение жизни общины как живого организма и получение нового смысла в жизни. Я увидела, как люди легко отдавали, легко и много помогали, служили друг другу. Главное, не осуждали и не оценивали. Да, кстати, и не лезли в душу. Всех объединяло желание получше узнать свою веру и открыть глубже для себя Бога. Чувствовалось, что все хотят жить по-Божии, ходить пред Богом».

Смотрите, как умно человек говорит, духовно:

«Скажу честно, меня община подвигает становиться лучше. Как будто это для меня эталон совести: где-то обличит, где-то поможет, вдохновит. Разрешает сложные вопросы, посылает одних к другим, сводит людей, как помочь друг другу. Часто ловлю себя на мысли: это не тебе ли, голубушка, этот ответ на твой вопрос? Теперь община для меня спасательный круг для моей души».

— Вот вы описали какую-то такую хорошую, крепкую христианскую общину. Их сейчас вообще много в той же Москве или это редкое явление? Я вас не прошу оценивать какие-то другие приходы, а просто рассказать общую картину.

— Я все-таки думаю, что их не так много, как хотелось бы. Все-таки какая-то системность, особенно, конечно, выстроенная в синодальное время, такие вещи как, допустим, приписки людей по факту рождения в каком-то квартале или в каком-то селе к конкретному приходу, обязанность раз в году всем чиновникам ведомств говеть, исповедоваться, причащаться и так далее — всё это помогало решать свои вопросы, но, тем не менее, постепенно это превратилось в некую систему, в схему, и эта схема приходской жизни — она дает о себе знать до сих пор. А с другой стороны, желание быть открытыми, желание как можно больше людей привлечь ко Христу, привлечь к церковной жизни — оно тоже понятно.

Но все-таки, я думаю, стоило бы обозначить какую-то постепенность вхождения в церковную жизнь, обозначить как бы некие концентрические круги, которые христианин должен пройти. И стать членом общины — это один из таких кругов, это определенная задача для христианина. И хорошо бы было, чтобы его, после того, как он уверует, учили бы этому.

— А если человек физически не имеет возможности быть в конкретном храме, где конкретная община? Ну мало ли, уехал в другой город, в другую страну. Может он продолжать считаться членом этой общины? Или это всё возможно только при непосредственном контакте людей друг с другом?

— Я думаю, что всё может быть, конечно. Можно и вспоминать, можно и общаться, и звонить по телефону, и говорить по скайпу, и писать письма, и ездить друг к другу в гости хотя бы редко. Вот мне пришлось уехать, не в другую страну, хотя вообще Сибирь и Москва — это почти как разные страны. И та община, которая осталась там, в Сибири, в которой я жил, и она во мне жила 20 лет, она живет не только в воспоминаниях, она реально живет. Мы как-то общаемся, переписываемся, кто-то приезжает сюда… И в памяти она у меня осталась навсегда, дня не проходит, когда бы её ни вспоминал. Но здесь теперь жизнь продолжается. И здесь есть вот то, что я выше читал. Это уже труды и плод общины, которая московская, которая здесь. И пожалуйста, там жил — жил в общине, которая там, здесь живу — живу в общине, которая здесь.

— А кстати, общины формируются вокруг священника или вокруг храма, вот как вы считаете?

— Ну, я думаю, что здесь несколько составляющих.

Конечно, роль священника, особенно настоятеля, она большая — надо задавать какой-то тон, тон открытости, тон любви, тон, скажем, какой-то саможертвенности.

То есть если ты себя не очень как-то бережешь, то есть думаешь в первую очередь как дать, а не как как-то минимизировать, оптимизировать свои усилия. А то очень часто у священников бывает, что вот сделал дело — послужил — раз, поехал домой, и никто ни из прихожан, ни из трудников храма даже не знает, где ты живешь вообще. При таком подходе я сомневаюсь, что как-то вдруг выстроится общинная жизнь. То есть все-таки жизнь священника, она, конечно, должна быть на юру. Ну сказано же: «Никто не может, зажегши светильник, ставить его под спудом, а ставят его наверх, чтобы светил всем. И город не может укрыться, наверху горы стоящий» (ср. Мф.5:14-16) — вот это жизнь священника. Иоанн Златоуст говорил: у священника дом стеклянный. А сегодня многие из нас стараются сделать свой дом своей крепостью. Есть еще слова: «Поражу пастыря, и рассеются овцы» (Мф.26:31), — то есть все вокруг какого-то центра должны объединяться, все-таки Церковь центростремительна. И поэтому когда народ объединяется вокруг пастыря, вокруг священника, то это правильно.

Но, тем не менее, я сейчас уже, в свои годы, учу людей, как-то хочу этого и стою́ на этом, чтобы развивались горизонтальные связи.

В молодости священнической я старался руководить всем, старался всё держать под контролем, а сейчас не так, и мне это нравится. Мне очень нравится, например, некая, так условно назовем, гражданская инициатива в Церкви. То есть когда прихожане придумывают какие-то вещи сами, хотя и советуются, конечно, и просят благословения. Например, то какой-то фильм снять, то новый клуб открыть, то куда-то там поехать. То я узнаю, что несколько семей собрались помолиться и решить какую-то свою проблему — это замечательно, здорово. Это уже жизнь общины, которая в какой-то степени существует уже даже и без меня, то есть это залог того, что они будут продолжать общаться, несмотря ни на что — будет ли священник, не будет ли он.

— Наверное, общины сейчас совершенно не такие, как были в первые годы христианства, когда община в том числе была и формой выживания для христиан. В эпоху гонений, в эпоху богослужений в пещерах, в пустыне, где угодно, нельзя было выжить христианину, или, по крайней мере, очень-очень сложно было выжить вне общины. Сейчас не такая ситуация.

— Ну, это смотря где. Я думаю, что в большой части российских приходов, опять же не в Москве, не в мегаполисе, а вот в малых городах, в поселках, в селах, в деревнях — как раз это очень даже актуально. Например, у нас был город в Сибири, где я служил — 75 тысяч населения, краевого подчинения городок. Но, тем не менее, мы шесть гектаров земли взяли и засаживали картошкой, и человек сто, наверное, нас вместе с гимназистами и учителями ездило и пахать, и сажать, и окучивать, и копать. И грибы вместе собирали и засаливали. У нас был огромный погреб на 30 тонн, там чего только не было — вот вам, пожалуйста, общая сельскохозяйственная жизнь. И очень много вещей было общих — и труда общего, и праздников общих. Когда мы на улице какой-то праздник отмечали, то накрывали даже иногда не столы, а просто какие-то дорожки, циновки куда-нибудь на траву кидали и несколько сотен человек участвовали в трапезе.

— Ну, здорово. Людям сейчас не хватает какой-то такой общности, потому что сейчас люди живут обособленно, можно сказать, жизнь изолирует нас.

— Да, индивидуализм полный совершенно. Даже в Церкви абсолютно какой-то индивидуализм.

Я думаю, что воспитывать общинность на приходе надо путем организации таких, скажем, малых групп по изучению Священного Писания или даже, может быть, каких-то других кружков всяких — по рукоделию или чему-то еще в этом роде.

И внутри этих малых групп — пусть это будет человек пятнадцать — уже начинать налаживать вот эти, как говорят психологи, межличностные, горизонтальные связи. И когда люди научатся выходить за пределы своего собственного «я» или своей кровной семьи вот в такой малой группе, тогда гораздо проще это делать уже в большой общине.

— Ну, это всё можно организовать хотя бы после воскресной службы.

— Конечно. В воскресенье обязательно надо общаться.

— Отец Андрей, спасибо вам большое за этот разговор.

Беседовали Елизавета Горская и Алексей Пичугин

II часть. От прихода к общине

Беседы с настоятелями о жизни общины, отношениях с прихожанами, социальном служении[8]

Составитель, автор интервью И.В. Карпова

Предисловие

Дорогие читатели!

Это исследование посвящено теме социального служения в его приходском измерении. Нас больше всего интересовало, почему на одних приходах дела милосердия совершаются очень активно и к ним привлечено много прихожан, а на других приходах этого не происходит. Что влияет на развитие социального служения на приходе: наличие денег? расположение прихода — в городе-миллионнике или сельской местности? личность руководителя? отношения с епархиальным архиереем? помощь со стороны светских властей?

Мы поговорили с настоятелями тех храмов, где активно развивается социальное служение. В результате бесед ответ на интересующий нас вопрос стал очевиден.

Социальное служение успешно развивается там, где есть община. Где приход составляют не просто незнакомые между собой люди, которые время от времени посещают храм, но где между прихожанами есть любовь. Где не только вместе молятся, но и живут общими заботами, помогают друг другу.

Нам хотелось, чтобы в этой книге был рассказ про общины из разных епархий, из городов крупных и совсем маленьких, основанных настоятелями с нуля, или общины, где новый настоятель продолжил дело своего предшественника — чтобы опыт, представленный в книге, был разнообразным. У каждой из общин — свое лицо, свои особенности. Познакомиться с жизнью каждой общины — со всем ее своеобразием, трудностями, ошибками — очень интересно и поучительно.

Являясь одним из авторов этого труда, я не могу особенно его хвалить, но должен сказать о важности темы, которому он посвящен. Это труд о Церкви. Понятие Церкви очень таинственно и многозначно.

Один русский богослов говорил, что к Церкви порой относят то, что ею не является — как не является деревом дупло, которое к дереву относится. Но любовь членов Церкви к Богу, друг ко другу и к тем, кто вокруг, составляет ее существо.

И напротив, о жизни прихода, в котором нет любви, можно сказать словами святителя Феофана Затворника: он подобен «зданию, наполненному изваяниями безжизненными и, кроме того, отдающему затхлостию и плесенью».

Если продолжить сравнение Церкви с древом, то книга о приходских общинах — это книга о живых зеленых побегах, которые в большом количестве появились в нынешнее время небывалой свободы для Церкви. Надо сказать, что в непростой период пандемии некоторые наши православные храмы опустели на треть, а где-то и наполовину, но живые общины почти не пострадали.

Я с удовольствием прочитал то, что написали мои собратья-пастыри. Очень рад, что нашел много общего в наших взглядах на то, как должна устраиваться приходская жизнь. Есть вещи, с которыми я не вполне согласен, но для меня очень ценно, что все священники откровенно, не скрывая своих ошибок, рассказывают о своих общинах. Рассказывают с трогательной заботой и любовью.

Этот труд — не свод правил, не инструкция по конструированию общины. Он об общей жизни во Христе, о любви. Некоторые части — это исповедальный рассказ о трудностях, разочарованиях, радостях, поражениях, победах. Простые люди иногда выражают такими словами свое впечатление о понравившемся чтении: «Жизненная книга».

С любовью о Христе,

Пантелеимон, епископ Орехово-Зуевский

В разговоре участвуют

Епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон (Шатов) (р. 1950)

— викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси; с 2010 года — председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви; член Высшего Церковного Совета; член Совета по попечительству в социальной сфере при Правительстве РФ и Правительственной комиссии РФ по вопросам охраны здоровья граждан; член Общественного совета при Департаменте здравоохранения города Москвы; председатель Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете г. Москвы; заместитель председателя Попечительского совета больницы Московской Патриархии Святителя Алексия, митрополита Московского; с 1990 года — настоятель храма Святого благоверного царевича Димитрия при Первой Градской больнице; управляющий Восточным викариатством г. Москвы.

Окончил Московскую духовную академию, рукоположен во пресвитера в 1979 году, служил на приходах Подмосковья. В 2010 году пострижен в малую схиму, хиротонисан во епископа Орехово-Зуевского. Духовник Свято-Димитриевского сестричества милосердия и Свято-Димитриевского училища сестер милосердия, в 2010 году создал и возглавил Ассоциацию сестричеств милосердия Русской Православной Церкви. Руководитель и духовник православной службы помощи «Милосердие». Вдовец, четыре замужние дочери, 20 внуков.

Протоиерей Николай Абрамов (р. 1963)

— с 2003 года настоятель храма Святых благоверных князей и страстотерпцев Бориса и Глеба (с. Корнилово Томской области). С 2007 года — председатель епархиального отдела по социальному служению и благотворительности, руководитель православной патронажной службы при Доме сестринского ухода святителя Луки (Войно-Ясенецкого), настоятель домового храма во имя Святителя Луки (Войно-Ясенецкого). В 2011 году окончил Московскую духовную семинарию. Женат, взрослый сын.

Протоиерей Алексий Батаногов (р. 1969)

— с 2012 года настоятель Патриаршего Подворья, строящегося храма Святого равноапостольного великого князя Владимира в Новогиреево (Москва) и временного храма во имя святого праведного воина Феодора Ушакова. Рукоположен в диакона в 1993 году, во иерея — в 1995 году. В 2010 году возведен в сан протоиерея. Служил в храмах Спаса-Преображения на Болвановке и Спаса Нерукотворного Образа в Гиреево (Москва). Закончил МИРЭА, Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Назначен ответственным за работу со ставленниками и недавно рукоположенными священниками. Женат, трое детей.

Протоиерей Андрей Савенков (р. 1970)

— с 2000 года настоятель храма Усекновения главы Иоанна Предтечи (г. Алатырь Чувашской Республики). Окончил Уральский государственный университет (г. Екатеринбург) по специальности биохимия и физиология растений, Тобольскую духовную семинарию. В 1995 году рукоположен в сан диакона, в 1996 году — в сан иерея. В Тобольской духовной семинарии исполнял обязанности заведующего иконописной школы, руководил отделом образования и катехизации, преподавал катехизис, иконоведение и библейскую историю. С 2007 года возглавляет Центр защиты семьи, детства, материнства «Благовещение» (г. Алатырь). Организатор и духовник Центра помощи детям-инвалидам во имя святителя Луки (Войно-Ясенецкого) (открыт в 2015 году). Женат, восемь детей.

Протоиерей Вадим Агутин (р. 1976)

— с 2016 года настоятель храма Святителя Луки Крымского (г. Бузулук), с 2013 года — руководитель социального отдела Бузулукской епархии, организатор и руководитель епархиальной добровольческой службы «Милосердие». Подопечными службы являются одинокие старики, дети-инвалиды и их семьи, дети-сироты, дети из неблагополучных семей; малообеспеченные, многодетные, неполные семьи; пациенты городских больниц; бездомные. Рукоположен в диакона в 2000 году, во ­иерея — в 2007 году, возведен в сан протоиерея в 2017 году. Окончил Ташкентское духовное училище, Самарскую духовную семинарию. Женат, двое детей.

Протоиерей Александр Копырин (р. 1979)

— с 2004 года настоятель храма в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость» (г. Сочи). Закончил Саратовскую духовную семинарию, в 2019 году защитил магистерскую диссертацию в Санкт-Петербургской православной духовной академии. Рукоположен во иерея в 2001 году в Саратове, с 2002 года — настоятель прихода Святителя Тихона в селе Анисовка (Саратовская область), священник в Покровском храме колонии № 2 г. Энгельса (Покровска). В 2011 году возведен в сан протоиерея. Исполняет обязанности руководителя отдела по церковной благотворительности Сочинской епархии, благочинный Сочинского церковного округа. Женат, два сына.

Протоиерей Виктор Музыкант (р. 1980)

— клирик кафедрального собора Святой Живоначальной Троицы и настоятель храма в честь Казанской иконы Божией Матери (г. Петропавловск-Камчатский), который активно развивает больничное служение и помощь бездомным. С 2010 года руководит епархиальным отделом по церковной благотворительности и социальному служению. Закончил Николо-Перервинскую семинарию, духовное Свято-Сергиевское епархиальное училище (г. Волгоград). Рукоположен в сан диакона в 2005 году, во иерея — в 2007 году, возведен в сан протоиерея в 2017 году. Женат, пятеро детей.

Иерей Вадим Воробьев (р. 1984)

— с 2013 года настоятель храма Святых Бориса и Глеба (г. Яровое Алтайского края). Руководитель отдела по церковной благотворительности и социальному служению Славгородской епархии. Руководитель Православного центра комплексной поддержки семьи и детства при храме Cвятых страстотерпцев Бориса и Глеба г. Яровое, который помогает семьям с детьми-инвалидами, многодетным и малообеспеченным. Рукоположен в сан диакона в 2011 году, во иерея — в 2012 году. Окончил юридический факультет Иркутского государственного технического университета, Барнаульскую духовную семинарию. Женат, трое детей.

Автор послесловия — протоиерей Евгений Попиченко (р. 1973)

— настоятель собора в честь Успения Пресвятой Богородицы на ВИЗе г. Екатеринбурга (с 2013 года), руководитель отдела социального служения Екатеринбургской епархии (с 2002 года), руководитель и духовник Православной службы милосердия в Екатеринбурге (с 2012 года). Окончил машиностроительный факультет Российского государственного профессионально-педагогического университета, в 2000 году — Екатеринбургскую православную духовную семинарию.

На территории собора расположен отдел социального служения и Православная служба милосердия (действует пункт помощи бездомным, организован прием вещевой помощи в поддержку нуждающихся), действуют Успенское братство и Сестричество милосердия, а также: чайная «Успенская», швейная артель «Успение», клуб знакомств «Встреча», семейный клуб «Подсолнухи», образовательный центр «Успенский» (начальная школа), детский центр «Успенский» (дошкольный возраст) и другие проекты. Женат, пятеро детей.

Как появляется община

Епископ Пантелеимон

Как создать общину?

Этот вопрос может волновать священника, назначенного на приход или ставшего настоятелем. Но ставить так вопрос было бы неправильно: общину создают не усилия священника. Общину верных, Церковь основал на Земле Сам Господь. Община создается действием Святого Духа, совершением таинств, хранением веры, слова Божия. Если в храме совершается Евхаристия, она и рождает общину.

К сожалению, бывает и так, что Евхаристия совершается, но ее участники не чувствуют себя общностью, не хотят участвовать в общем деле всей Церкви и быть вместе с теми, с кем подходят к Чаше. Они считают участие в богослужении своим частным делом. Они не понимают, что нельзя в храме всем пользоваться и при этом не вкладывать в жизнь прихода свой труд, свои ресурсы. Наверное, среди прихожан будут те, кто не захочет это понять и принять; будут и те, кто пришел случайно и захочет избрать другую общину. Но все-таки дело священника — объяснять людям, приходящим на службу, что значит быть вместе во Христе, объяснять, что мы все несем ответственность за храм, в котором собираемся, что мы все должны помогать друг другу.

Объяснять это нужно не столько словами, сколько делом. Не нужно навязывать внешние неудобоисполнимые правила, не нужно покушаться ни на чью свободу. Нужно так встречать людей в храме, так беседовать с ними на исповеди, так совершать Божественную литургию, чтобы люди поняли: они для священника — не просто прихожане, а духовные чада, братья и сестры во Христе, и они для него дороже и важнее всего, что только есть в приходской жизни. Дороже, чем ремонт и благолепие храма, важнее, чем писание отчетов, произнесение проповедей и миссионерская деятельность в интернете. Если священник так настроен, то община будет создаваться Святым Духом, Который будет действовать через священника.

Протоиерей Всеволод Шпиллер, замечательный духовник, старец и проповедник, который в темные времена несвободы воспитал замечательных пастырей, создавших общины в наше, уже свободное время, мне как-то сказал, что дух общины зависит от того, как часто причащаются ее члены. Конечно, он имел в виду не формальное участие в Литургии и не обязательное Причастие всех на каждой службе. Важно, чтобы подготовкой к Причастию было не только вычитывание правила, соблюдение поста, а жизнь по Евангелию. Чтобы на Литургии люди не только понимали смысл произносимых слов и совершаемых священнодействий, но и молились от всего сердца. Такое участие в таинстве Церкви и создает крепкую, живую общину.

Назначение на пустое место

Протоиерей Вадим Агутин

В 2016 году я стал настоятелем больничного храма, которого еще не было. Не было места, не было разрешения на строительство. К этому времени я уже почти 20 лет прослужил в Бузулуке в соборе Святителя Николая и 12 лет нес больничное служение, с 2013 года был руководителем социального отдела епархии, и у нас уже была создана служба милосердия.

Для храма выбрали больницу с большой территорией: половина — железнодорожная больница, половина — областной психоневрологический диспансер. С главврачом мы были хорошо знакомы, он был «за». Так что нам там дали небольшой кусочек земли, меньше полгектара. Взяв благословение у нашего владыки Алексия, начали оформлять документы на приход. Но разрешение на строительство мы пока так и не получили, так что храм у нас всё еще временный: вагончик с низкими потолками.

Общину начинали собирать, когда еще ничего не было, даже вагончика. Оповестили всех знакомых района на окраине Бузулука, что будем созидать храм. Я не говорил «строить», понимал, что строить сразу не получится. Распечатали молитвы по соглашению о строительстве храма. Примерно полгода мы ее читали.

Меня очень поддержали добровольцы нашей епархиальной службы милосердия, их примерно 30–40 человек, самых активных — 10–15. Все они из разных храмов, но периодически я приглашал их помолиться вместе — там, где нам разрешали собраться. Были чаепития, беседы, акафист святителю Луке Крымскому перед важными мероприятиями. Так образовался костяк общины, который до сих пор держится.

Потихоньку мы собрали денег на старый строительный вагон. Потом купили иконы, утварь. На второй год мы возвели трапезную, она же — воскресная школа, детская и взрослая. До этого воскресная школа у нас была под открытым небом, позже — в нашем храме-вагончике.

Протоиерей Виктор Музыкант

Сам я пришел не на пустое место, но мои предшественники начинали с нуля. Когда они стали собирать общину, то первое, что они сделали, — договорились с администрацией о помещении, где можно было бы собрать людей. Этим помещением был клуб. Люди приходили туда — кто-то просто поговорить со священником, кто-то захотел принять Крещение. Желающих приглашали на богослужение или на молебен. Из тех, кто откликнулся, и образовалась община. Первоначально ее костяк был — три человека, но у этих людей есть знакомые, друзья, родственники. Так что постепенно община росла.

Протоиерей Андрей Савенков

Когда меня в 2000 году назначили настоятелем, прихода еще никакого не было, потому что храм был зданием городского краеведческого музея и нужно было добиться, чтобы его передали Церкви. Когда храм передали, оказалось, что состояние у него аварийное, уже несколько лет не было отопления, на стенах появилась плесень. Поэтому первые три года был один только ремонт, борьба с гидроизоляцией, плесенью, сыростью. Зато появилось много знакомств с людьми строительных профессий: они помогали мне, я помогал им.

Наш приход собирался по крупицам, в основном через требы: я ездил по домам, причащал, освящал, отпевал и при этом говорил проповеди. Ведь проповедовать можно не только в храме. Я делал это перед началом молитвы и после, объяснял, зачем и о чем мы сейчас будем молиться. Поскольку я приехал на приход сразу после семинарии, хотелось поделиться тем, что знал сам.

Фактически весь наш приход — это люди крещеные, которые в храм не ходили или ходили очень редко. Постепенно они стали воцерковляться, приводить детей в нашу воскресную школу, когда она появилась.

Протоиерей Алексий Батаногов

Когда 10 лет назад меня назначили настоятелем храма, то не было ни проекта храма, ни средств на строительство.

Я продолжал служить на прежнем месте (в храме неподалеку, который уже не вмещал всех желающих), и одновременно мы начали что-то делать на новом: поставили вагончик, служили молебны. Потом спроектировали временный деревянный храм и построили его буквально за два месяца.

Спустя 10 лет мы всё еще во временном храме, но в нем уже четыре священника, службы совершаются каждый день, утром и вечером, а рядом постепенно растет наш большой каменный храм.

С самого начала мы очень нуждались в приходском помещении для встреч, так как нам было совсем негде собираться, чтобы почитать Евангелие, провести занятия воскресной школы. Первый год нас пустила к себе соседняя школа, давала нам два кабинета раз в неделю, и у нас там была воскресная школа и кружок судомоделирования. Но у школы свои правила: проход по списку, иногда всё закрыто на карантин или уборку и т. д. И потом нам отказали.

Я сначала расстроился, а расстраиваться не надо, надо было что-то изменить, найти новые возможности.

Как-то увидел объявление на окне дома напротив нашего временного и будущего храма: «Помещение сдается в аренду». Помещение — на первом этаже жилого дома, ближе не придумаешь! Мы подумали-подумали — и решили, что надо его снять. Обыденное сознание нам говорило: «Это дорого! Каждый месяц платить! Денег нет, они нужны на стройку!» Но почему-то я подумал, что это более чем разумно. Как община может жить без какого-то помещения, кроме богослужебного? Если есть общие дела, приходит молодежь, дети — как без этого обойтись? Где теперь будет наш кружок, воскресная школа?

Мы сняли помещение, сделали ремонт. Я постарался объяснить прихожанам, что это нужно для прихода, чтобы, кто может, вносил посильную лепту.

Потом мы стали думать, как эффективней использовать помещение, за которое мы платим постоянно, а используем — по выходным. И тогда моя старшая дочь пришла ко мне с идеей устроить антикафе. Я даже не понимал тогда, что это такое. А это просто такое помещение — удобное, красивое, с хорошим интерьером, — в которое человек может прийти, провести там время и оплатить его по часам. В это время включены чай, кофе, интернет. Цены очень низкие, человек оставляет небольшое пожертвование, но вопрос аренды полностью решается. Так появилось наше антикафе «12 узлов», а мы при этом получили приходской дом, в котором люди общаются и происходит много интересного. Здесь проходит воскресная школа, чтение Евангелия для взрослых (Евангельский кружок), катехизаторские беседы. Есть группа кратковременного пребывания для маленьких детей. И помещение занято практически на 100%.

Как появляются прихожане

Епископ Пантелеимон

Самое существо жизни общины — Евхаристия. Но новые люди могут постепенно входить в общину и через участие в ее делах. Например, у каждого человека есть желание делать добро, поэтому можно привлекать людей к заботе о нуждающихся, к помощи одиноким, к уходу за больными. А еще многие любят учиться, узнавать новое, поэтому с удовольствием придут на курсы пения, иконописи, изучения Библии, курсы по уходу за больными, воспитанию детей.

Приглашать к добрым делам, к обучению можно всех желающих. Совсем не обязательно, чтобы человек знал наизусть «Символ веры» и ходил в храм каждое воскресенье. Главное — чтобы он хотел научиться чему-то доброму и хорошему. Для него дела могут стать путем в новую жизнь, в общину, ко Христу.

Протоиерей Александр Копырин

Начиналось всё с разговоров с пациентами больницы.

У нас уже был небольшой актив, именно он инициировал открытие храма в больничном городке. Вместе мы создали первые больничные группы: священник и с ним — два человека. Мы просто шли в больницу, знакомились, освящали отделения. Причем обходили именно по одному отделению, а не сразу всю больницу, чтобы было больше поводов прийти еще раз, встретиться и с пациентами, и с врачами.

Врачи с большой любовью и вниманием отнеслись к нашему появлению. Правда, поначалу помощью наших сестер милосердия немножко злоупотребляли: не пускали к больным, а отправляли всё время мыть туалеты, чем и занимались пять наших сестер милосердия, включая мою супругу. Сестры обижались, не понимали смысла своего присутствия. Это было испытание для молодой общины. Но постепенно нас узнали, полюбили и дали возможность идти к людям.

Тогда сестры начали свою миссию: стали помогать священнику в совершении таинств, в христианском просвещении. В момент болезни к человеку как никогда близок Христос — и мы должны быть ближе.

Многие люди, с которыми мы встретились в больнице, воцерковляются, становятся прихожанами сочинских храмов (в Сочи их более пятидесяти). Наша община тоже пополняется теми, кто пришел к нам благодаря больничному городку и своей скорби.

Нужно ли что-то делать целенаправленно, чтобы привлекать в храм новых людей? Я изучал менеджмент, и по его правилам нужно ставить цели, задачи, задавать параметры роста, полагаться на свои умения, схемы, планы. Но все мое нутро говорит, что не стоит этого делать. Потому что тогда мы не даем места присутствию Божию. На всё воля Божия, вырастет приход — значит, вырастет.

Протоиерей Андрей Савенков

Первыми прихожанами были те, кто молитву к Богу хотел выразить в своих делах. Поскольку храм нужно было восстанавливать, люди приходили помочь. Молебен перед началом рабочего дня, общая трапеза, беседы и ответы на вопросы — так формировался костяк прихода.

Мы не делаем ничего специального для того, чтобы привлекать новых людей в храм, приход живет своей жизнью. Да и как именно привлечь людей, если все они такие разные, разного возраста, с разными потребностями? Кому-то, например, нужно вот сейчас просто зайти помолиться. И важно, чтобы его в этот момент никто не толкал, не указывал, как правильно креститься, где нужно встать, или не укорял за то, что он занял чужое место.

Я очень часто в проповедях обращаю на это внимание, особенно тех, кто уже давно в Церкви и чувствует себя корифеем. Молодые родители будут приходить в храм снова и снова, если на их детей не будут здесь шипеть, выгонять их, ругать. Нужен, конечно, и порядок, но во всем важна мера. Замечание можно сделать вежливо, а можно сказать так, что мама больше никогда сюда не вернется.

Поскольку у меня семья многодетная, мне близки проблемы родителей. Вокруг нас собирались такие же семьи, и мы просто старались им помочь. Одна мама-одиночка уже лет через десять мне призналась, что ходила в храм, просто чтобы ей и детям можно было бесплатно поесть в воскресной школе. Сейчас у нее всё хорошо, дети выросли, дружили с нашими. Для детей мы стали организовывать праздники на Рождество, Пасху — так появилась воскресная школа. Когда в храме стало много мальчиков, организовали для них школу пономарей. У меня всегда их было человек шесть-восемь. Конечно, это сложно. Приходится объяснять, что первая заповедь пономаря — не мешать батюшке молиться. Вторая — научиться ходить по храму с такой скоростью, чтобы свеча в руке не погасла.

А так — город у нас небольшой, всё население — 34 тысячи, и на весь город — девять действующих храмов и два монастыря, так что новые люди появляются не часто. Кроме того, регион дотационный, активное население из города уезжает, остаются те, кто никуда не хочет или уже не может ехать.

Протоиерей Алексий Батаногов

До своего назначения настоятелем на новое место я более 15 лет служил священником, у меня уже были духовные чада. Они и стали первыми прихожанами, костяком общины, ее началом. А еще — семья и мои друзья, которые захотели помочь и в строительстве храма, и в устройстве новой общины.

Конечно, никакой PR-кампании по привлечению новых прихожан у нас не было. Многие пришли к нам благодаря нашим фестивалям. Они начались в 2015 году, у нас еще не было даже проекта храма, но временный деревянный храм уже был, уже совершались богослужения. Это был год 1000-летия преставления князя Владимира, в честь которого будет наш храм. Мы хотели как-то отметить юбилей, наша молодежь загорелась, захотели праздника, и в сентябре устроили фестиваль под открытым небом «У святого князя Владимира». У нас не было ни опыта, ни материальных ресурсов, все делалось на энтузиазме участников.

Сама подготовка к фестивалю увлекла и объединила сотни людей. Его готовили несколько месяцев, люди по­дружились, привлекали своих знакомых и друзей. В результате на сам фестиваль за один день пришло около пяти тысяч человек! Площадкой стал весь парк: музыкальная сцена, мастер-классы, угощения, ярмарка, народные танцы… Конечно, многие пришли только на праздник — и ушли, но многие остались. Такие фестивали мы устраиваем раз в год.

Узнавали о нас и благодаря нашим благотворительным концертам. Мы устраиваем их в ближайшем кинотеатре — в 5–10 минутах от храма, там хороший зал примерно на 400 человек. Первый же концерт всем так понравился — профессиональные музыканты, замечательная атмосфера, — что мы решили сделать концерты регулярными. Теперь они идут четыре-пять раз в год, многие — с аншлагом. В общей сложности было уже 27 концертов. В начале каждого мы показывали видеоролик о храме или я говорил короткое слово. Это тоже привлекло к храму какое-то количество новых прихожан.

Помог нам и телеканал «Спас». Поскольку я там постоянно бываю, к нам приходит и большое количество телезрителей, которые благодаря передаче узнали о нашем приходе. Конечно, не все остаются, но кто-то становится прихожанином.

Многие из тех, кто приходит, еще не готовы участвовать в богослужениях, каяться в грехах и причащаться, не ведут духовную жизнь в православном понимании. Но их притягивают разные начинания нашего храма: помощь нуждающимся или культурные проекты, через которые они вовлекаются в жизнь общины, а потом порой начинают вести церковную жизнь. Мне это кажется миссионерским моментом.

Кроме того, наше антикафе «12 узлов» тоже имеет миссионерскую составляющую, потому что в нашем приходском доме посетители соприкасаются с церковными людьми, могут встретиться со священником, поговорить, задать вопросы. Некоторым это помогло войти в церковную жизнь и общину.

Наш приходской дом, дом общины, открыт для всех желающих. Мне кажется, так и должно быть. Мы часто не готовы открывать двери нецерковным людям. Но ведь многие наши проблемы решились бы, если бы мы научились жить с открытыми дверями. Отпала бы половина вопросов, вызванных тем, что правда о Церкви перемешана с полуправдой и откровенной клеветой.

Протоиерей Николай Абрамов

У нашей общины милосердия есть сайт, где написано о нашем служении; есть группа в соцсетях; каждый год мы развешиваем в храмах объявления; есть «сарафанное радио». Так что люди узнают о нас различными путями.

Но вот что мы заметили: когда мы начинаем новое дело — к нам всегда приходят новые люди! Новое всегда привлекает людей: жизнь себе шла, всё было как обычно, и тут — «новое»! Премудрый Соломон сокрушался: «Нет ничего нового под солнцем», а преподобный Иоанн Дамаскин воскликнул о Христе: «Вот новое под солнцем!» Поэтому у христиан должно быть всегда что-то новое.

Например, у нас не так давно появилась группа добровольцев в доме ребенка. Объявили об этом, написали на сайте — и появились люди. Появилась, скажем, идея заниматься бездомными — тоже пришли новые люди, уже больше братьев. И какое бы дело мы ни объявляли, обязательно придут еще один-два человека. Как в физике: пока заряд покоится, вокруг него статическое поле. Как только он начал двигаться — ​сразу поле электромагнитное, дело само притягивает.

У нас есть те, кто приходит на Евангельские чтения, но не занимается милосердным служением, а есть те, кто участвует в милосердном служении, но не приходит на Евангельские чтения или в домовый храм, хотя это, конечно, пересекающиеся множества. Возможно, человек ходит в свой храм, у него есть семья, свои дела. Пойти еще куда-то у него просто нет возможностей. Мы всех призываем, но никого не принуждаем, сохраняя благоговение пред тайной человеческой личности.

Иногда мы ходим в художественный музей, на какую-­нибудь интересную выставку — и так тоже появляются новенькие. Был замысел устраивать литературную гостиную. У нас есть понимание, что всё это нужно, ведь не все могут сразу участвовать в богослужении и даже не все — в служении милосердия. Для кого-то путь в Церковь может лежать через общение с верующими людьми, через красоту, культуру. Важно, что и таким путем прирастает Церковь, созидая самою себя в любви (см.: Еф.4:16).

Приходит ли в общину молодежь

Епископ Пантелеимон

Мы все помним блудного сына из Евангельской притчи, помним, как он хотел уйти подальше от отца, чтобы жить свободно и быть ничем не связанным. Так и нынешняя молодежь в основном находится в блужданиях, поисках лучшей жизни, новых развлечений, «движухи». Иногда удается ее привлечь как раз каким-нибудь делом — например, волонтерской помощью бездомным или уходом за больными. Радость делания добра может привести молодых в Церковь, но это должно быть именно важное и нужное дело, а не пустая формальность.

Если же молодежь в церковь не ходит и даже вовсе ее оставляет, наберемся терпения. Не будем их ругать, обвинять, осуждать, насильно заставлять что-то делать. Будем любить, молиться о них, встречать их с любовью и радостью, если они вдруг зайдут в храм. Подождем немного. В паллиативном отделении больницы Святителя Алексия больше половины пациентов очень хочет исповедоваться и причащаться.

Каждого человека по жизни ведет Сам Господь. Жизненные испытания, радости и трудности в конце концов могут привести человека к общению с Богом. Важно с любовью заронить семя веры в сердце, а взращивать это семя в человеке будет потом Сам Господь.

Иерей Вадим Воробьев

Раньше в общине были люди более старшего поколения, а сейчас приходит всё больше молодежи. Возможно, это связано с возросшей активностью воскресной школы. За последние годы мы выиграли несколько грантов и благодаря им совершили несколько паломнических поездок с детьми из воскресной школы и их родителями. Мы были в Дивеево, Новосибирске, ездили по святым местам Алтая. Несколько раз выбирались к главной святыне Алтайской митрополии — Коробейниковской иконе Божьей Матери.

В 2020 году нам удалось оборудовать детскую площадку на территории храма. В нашем городе она первая и пока единственная. На площадку приходят с детьми до самого позднего вечера, мы не стали ограничивать ее посещение. И в храм заходят тоже.

Я ничего не делаю специально, чтобы молодежь приходила. У меня такое чувство, что я вообще ничего не делаю, оно само как-то происходит. Мне очень нравятся слова святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского: «Та благодать, которая на меня действует, исцеляет людей вокруг меня». Господь всё делает за нас.

Я сделал для себя удивительный вывод: единственное, что надо делать, — это молиться, и всё само появится: люди, которые необходимы в этот момент, помощь — всё.

Протоиерей Вадим Агутин

Студентов привлечь к волонтерству нам не удалось. Бузулук — городок небольшой, студентов немного, и большинство кроме учебы занято еще и подработками. Мы пробовали звать их на акции, поздравления. Но многие студенты родом из сел, деревень, на выходные и праздники уезжают по домам, а у нас ведь поздравления на Рождество, Пасху — в воскресенье или новогодние праздники. К тому же, в институтах студентов активно занимают в разных «мероприятиях», поэтому для них всё это выглядит непривлекательно, как обязаловка.

Протоиерей Александр Копырин

У нас есть молодежное движение «Южный крест» — крепкая, уже устоявшаяся группа молодых (в том числе молодых мужчин, ведь сегодня молодежью считают людей до 35 лет), которые занимаются нашими проектами. Набирает обороты мужское волонтерство, и это очень радует. Наши волонтеры развозят продуктовую помощь каждую неделю по 60 адресам, кормят бездомных, участвуют в других наших проектах.

Протоиерей Андрей Савенков

Мы много разного проводим вне храма, сами идем к людям: весенние фестивали, осенние балы. Почти к каждой школе прикреплен священник. Каждую осень проходят дни семьи в городском формате, священники в школах беседуют на семейные темы: брак, семья, любовь, устраиваются диспуты между старшеклассниками. Например: «Пробный брак: за и против», одна команда — за, другая — против.

По вечерам в нашем Центре помощи детям-инвалидам собирается старшая группа: воскресная школа или «молодежка». Я ребятам даю ключи, поскольку знаю их, доверяю. Они общаются, играют в настольные игры, могут посмотреть фильм, попить чай. Моя забота — только организовать всё, помочь — или хотя бы не разрушить.

Есть у нас ежегодный лагерь «Горлица», где молодежь знакомится, завязывается дружба, потом создаются семьи. В этом году мы уже сыграли одну свадьбу, она стала нашей общеприходской радостью.

Наш детский инвалидный центр находится не на территории храма, а в центре города. После того как мы создали общий чат в WhatsApp для всех родителей, в центр стало приходить гораздо больше семей, детей. Приходят из соседних домов девочки, которым родители мало уделяют времени. Сейчас смотрю — наши девочки уже как волонтеры возятся с ребятишками, играют с ними, рисуют, домашнее задание делают. Подрастает молодая поросль.

Новенький в общине: нужно ли особое отношение

Епископ Пантелеимон

Новый человек при входе в общину нуждается в особой заботе, как нуждается в особой заботе родившийся младенец, которого пеленают, кормят из бутылочки, носят на руках. Новичку нужно больше времени, больше внимания, его важно познакомить с тем, чем живет община, с людьми, которые входят в общину. Бывает, что люди, соединяясь в коллектив, стоят слишком тесно друг к другу, не впуская в свои ряды новых членов. По своей ограниченности и несовершенству они довольствуются тем, что у них есть, и не понимают, что новые люди привнесут в их жизнь больше радости, хотя это трудная радость. Она далеко не всегда бывает безмятежной: вздорный, гневливый человек, склочник, скандалист может взбаламутить тихое и мирное житие общины.

С другой стороны, когда новичок входит в сложившуюся жизнь приходской семьи, его иногда смущает то, чего мы не замечаем. Мы привыкли к особенностям, недостаткам наших ближних: к тому, что во время службы в храме бегают дети, кто-то разговаривает; что у чтеца плохо с дикцией; что кто-то исповедуется слишком громко и т. п. Кроме того, неофит не может сразу войти в правильный ритм церковной жизни, ходить в храм каждое воскресенье. Нельзя от него это требовать, как и соблюдения некоторых других второстепенных правил, сложившихся на приходе. Вхождение в общину — это сложный процесс, требующий деликатности от всех прихожан и особой заботы со стороны священника.

Протоиерей Андрей Савенков

Поскольку весь наш приход — новый, то мне легче, все как бы на равных. Но если приходит новый человек, то важно напоминать старым притчу о мытаре и фарисее. К сожалению, мы иногда уподобляемся этому «праведному», но отрицательному персонажу притчи. Мне очень нравится мысль, с которой один святой всегда шел в храм. Каждый раз он спрашивал себя, зачем туда идет: милостыню у Бога просить или пенсию требовать? Наши мнимые заслуги или привычка к святыне порою застилают нам глаза.

У нас важное место для знакомства с новенькими — общая трапеза после службы. Сначала едят дети, потом они убегают в воскресную школу, и садятся взрослые. Здесь можно пообщаться, рассказать что-то, день рождения отметить или усопших помянуть. Так новый человек сам постепенно втягивается в общую жизнь.

Протоиерей Николай Абрамов

Мы еженедельно встречаемся нашей общиной милосердия. Наше собрание открыто, и туда всякий может прийти, так что рабочие вопросы нашего служения мы теперь обсуждаем в отдельное время. Кто-то приходит на молебен, кто-то — на Евангельское чтение, большинство — на всё вместе. Если мы видим, что человек пришел в первый раз, то кратко рассказываем о своих проектах. А бывает, что все люди известные, но появился новый подопечный или какое-то горячее дело. Тогда мы тоже делаем объявление, что нужны помощники — сестра или брат.

Протоиерей Вадим Агутин

Каким-то специальным образом мы новых прихожан не встречаем. Все люди разные: кому-то хочется общения, а кто-то особо ни с кем не общается, не остается на трапезу, приходит в храм только помолиться, причаститься, и ему этого достаточно.

Поначалу мы для прихожан проводили анкетирование, и многие испугались, особенно бабушки. Так что теперь мы просто узнаем фамилию, имя, отчество прихожанина, а потом — телефон, дату рождения, чтобы при необходимости обратиться, поздравить, помочь, навестить. Постепенно узнаем больше о человеке, о его жизни, о нуждах. Впоследствии, кто хочет, присоединяется к группе прихожан в WhatsApp.

Многие, пришедшие в первый раз, остаются, видя нашу общинную жизнь. Им это нравится, этого не хватает. А бывает, что кто-то побудет какое-то время, а потом уходит в тот храм, к которому привык. Я думаю, это нормально.

Протоиерей Виктор Музыкант

Помню, когда я сам начал ходить в церковь, то встретился с активными молодыми людьми и благодаря им не потерялся, не перестал приходить в храм. У нас многие ­прихожане только на службе бывают, ни с кем не общаются, не живут приходской жизнью: пришел — ушел… Для того чтобы была общинность, совместность, нужны люди, которые бы привлекали, брали заботу о новых людях, может быть, ­предлагали бы в чем-то поучаствовать. У общины должны быть свои традиции, свои активные люди, которые были бы двигателями, и когда приходит новый человек — брали бы его под свое крыло. Священник не может успеть всё сам.

Протоиерей Алексий Батаногов

Мы в нашей общине думаем над этими вопросами. С одной стороны, хорошо, когда человека встречают, когда к нему все расположены, когда он чувствует, что нужен. Но с другой стороны, не все к этому готовы, для кого-то это может оказаться отталкивающим фактором.

Ведь люди очень разные, все по-разному входят в активную церковную христианскую жизнь. Кто-то очень быстро стал общаться, помогать, захотел жить церковной жизнью, всего себя отдает и живет этим, и счастлив, и радуется. А кто-то входит в церковную жизнь очень медленно. У некоторых есть отрицательный церковный опыт, и они не хотят активной церковной жизни. Есть те, кто в силу своего характера не готов раскрыться. Есть люди, которые делают первые шаги в вере и пока еще с трудом переступают порог храма. Может быть, они уже созрели прийти на исповедь, но совсем не готовы к новому общению.

Мне кажется, не существует никакой универсальной формулы, как себя вести. Нужно вести себя по-христиански, по любви. Если мы этому научимся, научимся деликатному и уважительному отношению к любому человеку, — этого вполне достаточно. Я тоже стараюсь быть деликатным. Брать за руку и активно вводить в курс дела точно не нужно, и иногда прямо чувствуется, что человек к этому не готов. А если он сам спрашивает, хочет — конечно, я откликаюсь, знакомлю его с другими прихожанами.

К тому же, в наше время при желании всё можно узнать на сайте, в соцсетях. У нас часть прихожан появилась именно потому, что уже узнала о нас, о нашем приходе, разных делах.

Как на приходе рождается община

Протоиерей Алексий Батаногов

Общину создает общее дело, в первую очередь — Литургия, причащение Святых Таин Христовых, исповедь, особенно когда есть общий духовник. Важна молитва друг за друга. В нашем храме есть синодик со всеми прихожанами, и мы постоянно читаем его на службах. Не все, кто в синодике, бывают на Литургии каждое воскресенье, но там именно те, кто считает себя прихожанами. Мы несколько раз проводили анкетирование, и там человеку предлагалось определить: считает он себя прихожанином или нет.

Другие дела тоже объединяют: и дела милосердия, и творческие, и спортивные. Если человек участвует в них, то он и в жизни общины участвует.

Иерей Вадим Воробьев

Мне кажется, обязательно нужно собираться и помимо богослужений. К примеру, мы все собираемся по воскресеньям вечером, в 16 часов. Приходят все желающие, даже из других храмов. Мы читаем акафист, а потом просто общаемся, разговариваем на разные темы. Людей бывает немного, человек 10–15, но всё время чуть-чуть разные и разного возраста.

У нас появились свои приходские традиции: по четвергам служим молебен о страждущих от недуга винопития и других зависимостей. Вместе ездим навещать нашего батюшку, нашего бывшего настоятеля, на престольный праздник его храма. Первое сентября празднуем на даче у нашего прихожанина, в его гостеприимном доме с большой территорией.

Протоиерей Виктор Музыкант

Настоящую общину я представлял по образу общины святого праведного Иоанна Кронштадтского. Так как я в свое время окормлял общину во имя Иоанна Кронштадтского в Петропавловске-Камчатском, то был приглашен в Санкт-Петербург на торжества в честь этого великого святого. Я ездил в Иоанновский монастырь на Карповку, там был старый священник, отец Николай Беляев (+2021), который удивительно мудро организовал приходскую жизнь. Он поделился своим опытом.

Например, в Иоанновском монастыре на Карповке есть деление прихожан на десятки. Они молятся друг о друге, знают друг о друге. Скажем, подойдут после богослужения: «-Марьиванна, ну где ты была, что случилось?» — «Ой, я приболела, у меня неприятности такие были…» А то порой бывает, что человек заболел, в больницу попал или еще что-то случилось, а никто не знает. Десятка — обозримое число, есть возможность не забыть о человеке, есть кому о нем вспомнить и позаботиться.

Были и другие интересные детали. Я приехал в епархию, поделился, владыка Игнатий благословил ­рассказать об этом прихожанам и предложил попробовать органи­зовать так общинную жизнь в нашем кафедральном ­соборе.

Отчасти это получилось. У нас тоже появилось вот это деление по десяткам. А еще, например, был дан такой ориен­тир: своими способностями и возможностями служить и помогать друг другу. У нас уже были сестры милосердия, потом создалась группа, которая оказывала юридическую помощь прихожанам, появилась группа православных врачей, группа людей с автомобилями, педагоги и т. д. Все стали друг другу помогать, и у нас началась новая волна живой общинной жизни.

Со временем эта волна немного схлынула: кто мог — остался, а у других как-то затихло. У нас, к сожалению, нет такого отца Николая, как на Карповке, который бы вокруг себя всех собирал, подбадривал, зажигал, генерировал идеи. Это нужно постоянно поддерживать, потому что приход в соборе большой, трудно охватить всех.

В нашем приходе в честь Казанской иконы Божией Матери это сделать проще, он маленький, все на виду. В малом приходе есть семейность, что ли. В первое время у нас были даже совместные выезды на отдых: ездили на природу, с детьми на рождественские праздники у нас были поездки с катанием на лошадях. Когда к нам приезжают в город интересные гости — всегда стараюсь приглашать их к нам на приход. Или историков из Петропавловска, или еще кого-то, чтобы мы могли быть вместе и при этом познавать что-то новое.

Сейчас, к сожалению, стало сложнее, мне приходится разрываться между разными местами служения. В будни собрать людей невозможно, а в воскресный день часто служу в других местах. Для прихода это очень непростой момент, и сердце мое болит об этом.

Протоиерей Николай Абрамов

Все наши добровольцы, сестры милосердия, помощники — из разных приходов. Когда они приходят помогать, я прошу их взять благословение у духовника. Но все-таки мы ощущали, что помимо молебнов нам нужна совместная Божественная литургия. И теперь мы раз в месяц ее проводим в нашем домовом храме для всех наших делателей милосердного служения.

Наш духовный принцип такой: «Где вы духовно окормлялись, там и окормляйтесь. Но раз вы доброволец нашей службы, то все вопросы, связанные с милосердным служением, нужно решать здесь». Так что раз в месяц добровольцы исповедуются и причащаются на нашей совместной Божественной литургии.

Мы надеялись, что Литургия будет иметь миссионерское значение и на нее будут приходить новые добровольцы. Смотрим — приходят только те, кто и так всегда с нами, а новенькие не приходят. Мы поняли, что Литургия — это все-таки дело созидающейся общины, тех, кто постоянно трудится в наших проектах. Правда, хоть один-два новых человека всё же появляется.

Большее миссионерское значение имеют наши еженедельные молебны и Евангельские чтения. Важно, чтобы они шли регулярно, чтобы люди всегда могли прийти в назначенный день и час помолиться или послушать Евангелие. По моему наблюдению, именно наши еженедельные собрания дают возможность людям к нам прийти. Когда собрания по каким-то причинам не совершаются, новые люди не приходят, хотя проекты продолжают действовать.

Мы стараемся помнить о том, что для созидания общины нужны постоянные усилия. Что-то у нас получается, что-то нет. В Корнилове, в сельском приходе, у нас есть Корниловский Борисо-Глебский крестный ход, с которым мы за два дня проходим по всем деревням Корниловского поселения (это около 40 км пути). В этом крестном ходу участвуют и наши добровольцы из городской общины. Крестный ход у нас насыщенный: встречаемся с населением, освящаем родники, одна ночевка с костром, куда на вечернюю беседу мы приглашаем какого-нибудь интересного гостя. На следующий день — обеденная беседа у озера. Потом решили выезжать на родники и освящать их заранее, до крестного хода, чтобы разгрузить крестный ход и одновременно приготовить его, предупредить людей в деревнях, что придем. С корниловской воскресной школой выезжаем и в другие живописные места сельских окрестностей, чтобы у детей были добрые впечатления от созерцания природы. А в городе стараемся сходить в художественный музей на интересную выставку. Нам кажется, всё это помогает созиданию общины.

Протоиерей Вадим Агутин

Большой подмогой нашему соединению стала новая трапезная: после воскресной Литургии не меньше половины прихожан остается на трапезу. Готовит у нас штатный повар, он получает небольшую зарплату. Основные продукты мы покупаем сами, что-то приносят прихожане: торт на день рождения или продукты на поминальный столик. Каждую неделю мы поздравляем всех именинников: дарим просфору, иконку, небольшие подарки, поем «многая лета».

Вообще, многие наши дела мне казались чисто внешними: общая трапеза, чаепитие, поздравления пожилых прихожан на Рождество и Пасху, субботники с уборкой храма и территории и т. д. При этом, зная свой духовный уровень, я понимал, что объединить всех только на духовной основе очень трудно. Я всегда критически относился к тому, что делаю, и понимал, что я не светоч духа, а самый обычный священник. Поэтому трудился над тем, что мне доступно. Но ситуация с карантином показала, что внешнее сопряжено с внутренним, что все эти дела, которые казались внешними, очень важны: у нашей общины есть сплоченность, есть любовь к Литургии и молитва друг за друга.

Назначение настоятелем в сложившуюся общину

Епископ Пантелеимон

Если священника переводят служить в храм, где уже образовалась община, он должен воспринять ее как свою семью. Не всегда это бывает легко. Скорее всего, в общине уже есть сложившиеся правила. Какие-то из них священник сможет принять легко и органично, а какие-то захочет изменить. Может быть, это и нужно будет сделать со временем, но спешить здесь нельзя. Важно понимать, что община не собирается, как домик из деталей конструктора. Община вырастает, как растение из зернышка. То, что насадил Господь усилиями другого пастыря, нужно поливать, удобрять, укрывать от холода. Пока растение растет, оно бывает не похоже на то, чем должно стать в конце, как корни или стебель не похожи на плод.

Иерей Вадим Воробьев

После рукоположения я получил назначение в храм, в котором когда-то крестился, — вернулся священником в родную общину.

А началось с того, что, когда уехал учиться в Иркутск, пришел к Богу. (Я рос в неверующей семье: и я, и родители верили «в душе».) После окончания института вернулся в Яровое, здесь продолжил ходить в храм, познакомился с настоятелем. Устроился на работу, но она оказалась мне не по душе. Поговорил с батюшкой, и он предложил мне поступить в семинарию. После духовной семинарии и назначения в Яровое было страшно возвращаться в свой приход. Меня ведь знали как пономаря, мальчишку. Естественно, переживал, как прихожане будут воспринимать меня в роли священника. Как оказалось, переживания были преувеличены, большинство прихожан меня поддерживали.

Год я прослужил вторым священником. А потом у нашего батюшки умерла матушка, и его перевели на другой приход. Так в 2013 году я стал настоятелем нашего храма. Главное, что я решил, — резко ничего не менять в жизни прихода, в устоявшихся традициях общины. Мы и прежнего нашего батюшку не забываем, на престольные праздники его прихода приезжаем на богослужение.

Вам поручили городское или епархиальное социальное служение

Протоиерей Николай Абрамов

С 2003 года служу в селе Корнилове, под Томском. Это мой приход, мой дом духовный, я был воодушевлен его созиданием. Корниловская община — это наша духовная семья. А потом меня неожиданно назначили главой социального отдела в Томске: медики пришли к владыке с инициативой создать сестринскую общину, а я именно в это время приехал по приходским делам в епархию. Так в 2007 году я оказался руководителем и этой общины, и соцотдела.

В нашей городской общине милосердия с самого начала было всех понемногу: преподаватели медколледжа, преподаватели сестринского факультета в университете, студентки, прихожанки разных храмов. Община уже чувствовалась во всем, все были воодушевленные, радостные, был дух Церкви, мы уже тогда это ощутили.

Мы сразу же открыли что-то вроде семинара и встречались каждую неделю. У нас тогда еще не было здания, мы постоянно искали место для встреч. Распорядок был такой: час молились, час читали Евангелие, час обсуждали вопросы нашего служения. Примерно так мы продолжаем до сих пор.

Со временем нам передали бывшее здание детской железнодорожной поликлиники Томска, и это стало базой для деятельности нашего отдела социального служения. Там строится Дом сестринского ухода, уже есть несколько отремонтированных помещений, есть домовый храм Святителя Луки (Войно-Ясенецкого) и гуманитарный склад. Вокруг домового храма мы и начали созидать общину томских подвижников милосердия.

Постепенно из разных источников сложился «курс милосердного служения» для наших сестер. Отчасти я его услышал в многочисленных выступлениях и беседах на общецерковных съездах по милосердному служению Церкви. Главным образом, ради этих встреч и бесед я и приезжал на общецерковные съезды.

Иерей Вадим Воробьев

Наша Славгородская епархия образовалась недавно, в 2015 году, вся работа строилась с нуля. Когда создали отдел по церковной благотворительности и социальному служению, меня назначили его руководителем. Поначалу было тревожно и волнительно. С одной стороны, социальная деятельность для любого священника привычна, с другой — предстояло выстроить работу во всей епархии.

Решил начать со своего прихода. Слава Богу, появились неравнодушные люди, у нас сложилась крепкая команда. Появился свой центр помощи, который стал работать не только с прихожанами храма, но и вообще с нуждающимися близлежащих районов. Сегодня многие люди сами нас находят.

Протоиерей Виктор Музыкант

На Камчатке храмов не так много, но есть общины. К 2011 году я окормлял несколько созданных другими священниками: Никольскую на Командорских островах, в селе Никольское (потом там построили храм в честь Святителя Николая Чудотворца), и три — в Петропавловске-Камчатском. Члены общины ходили в разные храмы, но еженедельно мы собирались вместе — или в местной школе, или у кого-нибудь на квартире. Читали акафист в честь святого общины, а потом общались, беседовали, я отвечал на вопросы.

В 2011 году меня назначили руководителем епархиального социального отдела, и для меня встал вопрос: каким путем идти и где взять помощников? Главными помощниками оказались как раз мои «общинники». Мы вместе налаживали помощь семьям с детьми-инвалидами, помощь бездомным. Бездомным начинала помогать ­обеспокоенная их жизнью семейная пара. Им достаточно было просто благословения на труды, дальнейшей моей задачей было только находить им помощников. Иногда я предлагал поучаствовать кому-то из приходивших на исповедь, иногда люди сами обращались: «Батюшка, мы хотели бы кому-то помогать».

Позже, в 2016-м, меня назначили настоятелем небольшого храма в честь Казанской иконы Божией Матери в Петропавловске-Камчатском, в отдаленном районе — Аваче. Строил храм и создавал общину другой священник. Когда я пришел в храм, сразу сказал: «Так как у меня послушание заниматься социальной работой, то и приход, скорее всего, тоже станет социальным. Потому что это моя жизнь, мое служение».

У общины уже было благословение ходить в гериатрическую больницу и читать там акафист Казанской иконе Божией Матери. Это мы продолжаем. В ту же больницу я привлек сестер милосердия из сестричества кафедрального собора (в соборе я клирик), они помогают заботиться о людях, и не только духовно: в больнице есть пациенты на сестринском уходе.

Отношения в общине

Взаимопомощь

Епископ Пантелеимон

Без взаимопомощи в общине нельзя. А для того, чтобы она была, священнику самому нужно обращать внимание на нуждающихся, помогать им и привлекать к этому других прихожан. Важно найти активных помощников, которые могли бы организовать эту деятельность в общине, чтобы всё не замыкалось на священнике. Священник должен прежде всего служить, молиться у престола, учить и наставлять. Священник должен заботиться о хоре, но все-таки хор не может петь без регента. Так и со взаимопомощью: священник должен в ней участвовать, но организовывать ее должен кто-то из мирян — человек сострадательный, честный, активный. Он должен знать нуждающихся, может писать в чате о нуждах прихожан, напоминать священнику о днях рождения, других памятных датах, устраивать трапезы, приходские свадьбы, помогать в проведении бесед. Хорошо, если таких помощников у священника будет несколько.

Протоиерей Александр Копырин

Мы всегда замечаем, если кого-то долго нет, поскольку у нас помимо службы каждую неделю встречи и с молодежью (дважды в неделю), и с сестрами (встреча, совмещенная с чтением канона святой великомученице Варваре), мы все друг у друга на виду.

Для связи у нас есть группа в WhatsApp, это очень удобно. Община наша небольшая, информация распространяется быстро. У нас есть молитва по соглашению, если кто-то заболевает. Есть касса взаимопомощи: если кто-то выходит замуж, крестит ребенка, переезжает в другой город — мы стараемся силами общины собрать материальную помощь. Не то, что это постоянный фонд, но по случаю собираем и помогаем.

Приход должен быть большой семьей. И хотя в семье есть старший, младший, подчиненный — отец, мать, дети, — но в Церкви это должно быть очень осторожно и ненавязчиво, чтобы не загородить саму суть семьи, не превратить приход в армейскую или конторскую организацию. Прежде всего, должен быть семейный дух и любовь.

Протоиерей Вадим Агутин

Многие тянутся в наш храм именно потому, что у нас семейная обстановка. В общине люди разных профессий, и это помогает нам всем приходом двигаться дальше: каждый в своей области может проконсультировать, помочь с юридическими документами или с электрикой — кто в чем умелец. Как в семье. Я не могу сказать, что это помощь. Это жизнь. Приходская жизнь складывается из того, что кому-то помогли, кого-то поздравили.

Мы давно составили список нуждающихся, и сотрудница по этому списку распределяет продукты с панихидного стола. Две-три семьи каждое воскресенье получают такой набор.

У нас есть два-три координатора, которым я поручил отвечать за взаимопомощь среди прихожан. Если ко мне обращается семья, то я и сам участвую в помощи, и после проповеди призываю прихожан, а потом еще раз проконтролирую.

В нашей общине есть многодетные семьи, которым мы постоянно помогаем продуктами, подарками, заботой. Есть гуманитарный склад и вещевая помощь. И хотя мы склад устраивали как епархиальный и прийти могут любые люди, но в приоритете — нуждающиеся, которых мы действительно знаем, и многодетные семьи нашего города, не обязательно церковные.

Протоиерей Андрей Савенков

Поскольку у меня семья многодетная, то вокруг собирались такие же семьи, и мы старались помогать, чем и как могли. Мы организовали на приходе вещевой и продуктовый склад, я ездил по другим городам, просил помощи. Нам очень помогал Север — Сургут, Ханты-Мансийск, они целыми контейнерами присылали б/у вещи. Мы раздавали вещи и продукты, кормили людей.

У нас был такой принцип: воспитывай друзей своих детей — и воспитаешь своих детей. Этим мы и занимались. Каждый церковный праздник — какое-нибудь мероприятие. Поначалу, когда наш храм еще строился, воскресная школа собиралась просто у меня дома, и праздники так же проводили.

Потом стали устраивать концерты прямо в храме, отделяли трапезную часть занавесью и там показывали спектакли. Когда появилась воскресная школа, переехали туда. В храме у нас есть уголок, где мы поздравляем наших прихожан с днем рождения, устраиваем общие трапезы. Всё это очень сближает.

Иерей Вадим Воробьев

У нас очень дружная община. Общение прихожан продолжается вне храма, вне богослужения.

Если у кого-то что-то случается, мы поддерживаем друг друга, служим молебен о заболевшем, дома друг о друге молимся. Без взаимопомощи никак. Взять нашу группу в WhatsApp. Кто-то, например, пишет, что заболел ребенок, просит помолиться, сразу же в ответ — не только «Господи, помилуй!», но и вопросы: «Чем вам помочь?» Всегда отзываются.

У нас в городе есть соленое озеро, профилактории, санатории. Одна из прихожанок смогла организовать бесплатное лечение для приходских детишек: каждый месяц мы можем направить на лечение одного-двух детей. А при необходимости — и взрослого. Другой прихожанин, юрист, бесплатно консультирует членов общины, если у них возникают проблемы. То есть кто чем может — тот тем и помогает.

Мы помогаем всем своим пожилым прихожанам, которые уже не могут прийти в храм. Таких у нас одиннадцать человек. Наши сестры милосердия постоянно их посещают, каждая — определенную бабушку, когда нужно — зовут меня. И на праздники мы бабушек навещаем, развозим им подарочки.

Протоиерей Алексий Батаногов

Я стараюсь обращать внимание прихожан на то, что мы друг другу не случайные люди. Если мы собрались в одном храме и причащаемся от одной Чаши, то мы братья и сестры. Довольно странно участвовать в богослужении и не знать друг друга. Понятно, что бывают новые люди, приход — открытое сообщество. Но все-таки бóльшая часть прихожан должны знать друг друга и друг о друге, если у кого-то возникают трудности. Чтобы между всеми нами действительно была любовь: «По тому узнают все, что вы Мои ученики…» (Ин.13:35).

Наш приход не такой многочисленный, и если вдруг кто-то заболевает и перестает приходить — это, как правило, не остается незамеченным. У нас есть контакты всех прихожан, мы проводили анкетирование, когда составляли списки.

Конечно, у нас нет специальной задачи мониторить, кто пропустил воскресенье. Тем более, что так есть риск вторгнуться в личное пространство: человек может не хотеть, чтобы его беспокоили. Все решается на человеческом уровне, мы стараемся быть чуткими к тому, что происходит с прихожанами: включаемся в помощь, если человек заболел или у него появились жилищные проблемы (в трудных случаях мы иногда помогали с арендой квартиры).

Член церковной общины, активный прихожанин храма, мне кажется, никогда не будет одиноким. В нашей общине есть люди, у которых нет детей, близких родственников, но они не одиноки: есть и кому в магазин сходить, и по дому прибрать. Бывают и трудные ситуации, когда нужен постоянный уход. Тогда мы ищем, кто может в этом помочь. В приходе и многодетная семья поддержку найдет, и пожилые люди, и больные.

Приходские чаты

Епископ Пантелеимон

Когда-то доска объявлений в храме была единственной возможностью регулярно сообщать прихожанам важную информацию. Cейчас нужно пользоваться возможностями и преимуществами, которые дает интернет: создавать приходские чаты в WhatsApp или Telegram.

Как в любом деле, тут должен быть ответственный — модератор, который будет отслеживать, что публикуют в чате.

Нужны правила поведения в чате: кто и что может писать. В разных общинах правила будут разными. В небольшой общине люди могут поздравлять друг друга с праздниками, делиться своими переживаниями и чувствами, интересными и полезными ссылками. Если община большая, это будет не совсем уместно, важная информация будет теряться в бесконечных картинках и смайликах.

В большом чате лишнюю и ненужную информацию модератор должен удалять, нарушителей предупреждать. Для общих объявлений, возможно, будет нужна премодерация, то есть их нужно будет пересылать координатору, чтобы он дал разрешение на публикацию. Тогда чат действительно станет оперативным средством связи для общины, даст возможность узнать о чьей-то радости и беде, включиться в молитвенную и практическую помощь, сообщать о приходских событиях и т. д.

У общины может быть несколько чатов. Один — для важной оперативной информации со строгими правилами, другой — для общения без ограничений, третий — для общения каких-то групп прихожан: певчих, алтарников, родителей учеников воскресной школы и т. п.

Протоиерей Андрей Савенков

Один из наших проектов — это помощь детям-инвалидам. Для их родителей мы создали чат в WhatsApp: публикуем там анонсы ближайших занятий (арт-терапии, например), выкладываем общие фотографии, итоги занятий, расписание, отвечаем на вопросы. Это помогает родителям переступить через какую-то инерцию, унылость, увидеть, что у кого-то получилось, кому-то помогло. Люди выходят из своей «скорлупы», начинают общаться.

Думаю, нужно создать подобный чат и для прихожан: вопросы, ответы, поздравления с праздниками, удачная проповедь — всем этим можно делиться. Большую роль в этом сейчас играют соцсети. Многие наши прихожане отслеживают события наших социальных направлений в соцсетях — «ВКонтакте» или «Одноклассниках».

Протоиерей Вадим Агутин

У нас есть приходская группа в WhatsApp, я тоже в ней состою. У нас там примерно 50 человек. Публикуем расписание, постоянно пишут просьбы помолиться — о здравии болящих, об упокоении умерших. Еще у нас есть фотограф, которая ведет фоторепортаж каждую воскресную Литургию, а фотографии потом присылает в нашу группу и в WhatsApp, и в «ВК» (там есть страничка нашей службы милосердия). Когда у кого-то день рождения (обычно у двоих-троих каждую неделю) — их фото тоже публикуем в WhatsApp.

Протоиерей Алексий Батаногов

У нас много чатов в WhatsApp. Есть чаты, связанные с тем или иным проектом. Например, у студии — свой чат, у анти­кафе «12 узлов» — свой. Это рабочие чаты для тех, кто непосредственно участвует в проекте, для оперативного обмена информацией. Есть чат «Новости храма», на который подписаны все прихожане и жители района (около 800 человек), кто хочет. Есть чат взаимопомощи прихожан, где прихожане обмениваются вещами, помогают друг другу находить жилье или работу.

Конфликты в общине

Епископ Пантелеимон

В отношении к конфликтам на приходе должно быть, на мой взгляд, очень строгое правило: если конфликтующие не могут примириться, они не должны оставаться в общине.

В Евангелии есть очень строгие слова о том, как поступит с нами Отец Небесный, если каждый из нас не простит от сердца брата своего (см.: Мф.18:35). Мы, призванные любить и врагов, не можем позволить себе быть в ссоре с нашими братьями и сестрами по духу.

В нашей общине есть две женщины, которые находятся друг с другом в очень сложных отношениях. Я требую от них, чтобы они здоровались, улыбались друг другу, не ссорились и не ругались, и они это делают. Они продолжают каяться на исповеди, что не могут наладить отношения, но мне кажется, что они на пути к этому. Если же члены общины не могут хотя бы внешне не выражать своих негативных чувств, если они не здороваются, продолжают ругаться, — на мой взгляд, их нужно просить покинуть общину.

Протоиерей Виктор Музыкант

Знаю, как на приходах происходят конфликты, встречался с этим, еще когда был пономарем: все делятся на два лагеря, одни — за одного батюшку, другие — за другого. А бывает, что батюшка один, а лагеря всё равно два, потому что осталась «команда» предыдущего священника.

Когда я стал настоятелем прихода, для меня было первостепенным наладить отношения со старожилами, общинниками, стать им полезным, чтобы мы были в единстве, единомыслии, друг друга любили и старались друг другу помогать. Что получилось? Поначалу мы друг на друга не могли нарадоваться. Но со временем что-то менялось. Когда я принимал какие-то решения, назначал ответственными людей, которые им не подходят, я становился для них «неправильным батюшкой». Неправильным, нехозяйственным и т. д.

Надо помнить, в чем главная ценность того, что мы вместе. Для меня ценность, чтобы люди собирались во Хрис­те, шла литургическая жизнь, чтобы мы вместе молились, причащались Святых Христовых Таин. Все мы во Христе, о Христе. А для некоторых основная ценность — например, хозяйственная часть. И когда они видят, что я слабоват как хозяйственник, то не приемлют меня как настоятеля.

Я стараюсь говорить на эти темы с людьми, которые со мной в противоречии. Обсуждаю, объясняю, рассказываю, почему я так делаю. Конечно, очень важно, чтобы храм был благоустроен, чтобы колокол звонил, но это не самое главное. Главное — чтобы мы друг друга любили, примирялись, если случаются разногласия.

Иерей Вадим Воробьев

Да, конфликты случаются, потому что характеры у всех разные. Такое и в семье бывает. Что с этим делать? Сначала с одним человеком разговариваешь, потом со вторым… Самое действенное — когда ты приводишь слова святых отцов и из Святого Писания, а не только от себя говоришь. Тем более, я молодой, особенного духовного авторитета не имею. Вот недавно у меня человек обиделся на другого прихожанина и говорит: «Ну сколько я ему буду прощать-то?!» Я спросил: «Ну а как в Евангелии написано?» — и всё, он сразу успокоился: «Ну да…»

Протоиерей Александр Копырин

Как во всяком преимущественно женском коллективе и как в большой семье, у нас тоже бывают конфликты. Люди не могут не занести в церковь из обычной жизни какие-то предрассудки и социальные болезни.

Разные конфликты решаются по-разному: какие-то — исповедью, какие-то — собранием. Мы не шушукаемся за спиной, а прямо говорим и решаем: давайте думать, молиться, помогать, преодолевать нашу семейную проблему. Сестрам я всегда напоминаю: любое стремление разделиться противоречит природе Церкви, которая есть единство в любви. Всё, что идет против единства, — противоречия, скандалы, ревность, зависть, — всё от лукавого.

Мы никого не выгоняем из общины, я дорожу каждым и считаю, что «бодливые козы» (люди с духом противоречия, несогласия) должны быть в общине, смиряя своей «бодливостью» многих и помогая нам «тяготы друг друга носить». Мы должны понимать, что и сами можем подверг­нуться таким искушениям — духу несогласия, противоречия, — и не рубить с плеча, разрешая конфликты.

Протоиерей Алексий Батаногов

Где люди — там и страсти. Бывают разные ситуации и искушения, но серьезных конфликтов, слава Богу, у нас нет и не было. Какая-то напряженность может возникнуть, если два человека что-то делают и у них разное мнение по поводу общего дела. Но мне кажется, это нормально. Мы должны учиться мирному духу и по-христиански решать разногласия. Если таких ситуаций не будет, то как мы научимся? Как научиться не раздражаться, если никто не раздражает? Внешние обстоятельства помогают нам увидеть самих себя.

Протоиерей Андрей Савенков

Церковь — не собрание праведников, а грешников, поэтому конфликты неизбежны. Всегда будут люди, которые не так поняли, что-то недослышали, а потом пребывают в обидах и претензиях.

Разрешение конфликта будет зависеть от такта и умения настоятеля, потому что он в первую очередь ответственен за всё, что происходит на приходе. Считаю очень важным не бояться лично проговорить конфликт с виновными — с каждой из сторон. Считаю недопустимыми ситуации, когда настоятель принимает решение о наказании кого-то, руководствуясь только слухами или мнением своего окружения, без выслушивания обвиняемой стороны лично.

Протоиерей Вадим Агутин

Конфликты, трения неизбежны. Я в таких случаях успокаиваю обе стороны, призываю потерпеть. Пройдет две-три недели — всё как-то заглаживается, как в семье.

Были у нас конфликтные люди, но никаких «дисциплинарных взысканий» и поклонов мы им не давали. Мой духовник посоветовал мне просто молиться за таких людей — и Господь Cам всё исправит. Действительно, были случаи, когда Господь таких людей отводил, они сами уходили.

Протоиерей Николай Абрамов

Конфликты есть всегда, но мы как-то на них не зацикливаемся, не даем им хода. Живем дальше, совершая свое служение, да и всё. Как апостол Павел говорил, «забывая заднее, простираюсь вперед». Если кто-то кого-то обидел — прошу: «Ты извинись, пожалуйста». Если я сам кого-то обидел, стараюсь попросить прощения.

Иногда конфликты случаются на ровном месте, от недопонимания. Бывает, спросишь что-то, смотришь — человек заплакал. Я думать не думал, что он заплачет. Это из-за нашей поврежденности, духовного несовершенства, а еще — от переутомления. Те, кто подвизаются в Церкви, трудятся много, потому что больших штатов у нас нет, многие служения совершают одни и те же люди. По ревности, как будто благой, нам порой хочется объять необъятное. Нужно все-таки знать меру личных сил членов общины и ее самой в целом, брать служения по силам. Думаю, что в христианстве главное — созидание личности и церковной общины, а конкретные наши служения, проекты — только средства.

В общине бывают личные симпатии и антипатии. Например, я знаю людей, которые меня недолюбливают. Я их прекрасно понимаю, я же вижу себя изнутри, вижу в себе то, от чего сам ужасаюсь и сокрушаюсь. Кто-то видит во мне хорошее и относится ко мне хорошо, а другому открылось именно мое ужасное — и за что он меня будет любить?

Как-то, помню, читал житие преподобного Кирилла Белозерского, и мне запомнился один эпизод. В монастыре все любили преподобного, а один из иноков его терпеть не мог: «Всё, ухожу из монастыря!» Братия уговорили его сначала сходить к Кириллу. Пришел он к Кириллу, обличает его, перечисляет его страсти и грехи. Кирилл Белозерский выслушал его и отвечает: «Брат, тебе единственному Господь открыл глаза на меня. Я действительно такой, как ты говоришь…» Инок тогда решил еще остаться и пожить в монастыре преподобного.

Я понимаю, что все мы — не подарок, но мы стараемся друг с другом ладить, делать то, на что мы поставлены, и покрывать друг друга любовью.

Настоятель и община

Роль священника в жизни общины

Епископ Пантелеимон

Община взращивается Христом, а не человеком, но священник поставляется для соучастия в этом делании. При рукоположении архиерей вручает пресвитеру дискос с Телом Христовым и произносит очень страшные слова: «Прими залог сей и сохрани его цел и невредим до последнего твоего издыхания, о немже имаши истязан быти во второе и страшное пришествие Великого Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». Священник призывается к сохранению Тела Христова, которое есть Церковь, к трудам по устройству церковной общины.

Настоятель должен объединить прихожан, а в многоклирном приходе — и священников. Объединить любовью, а не диктатом, объединять не вокруг себя, а вокруг Христа. Быть пастырем — главная задача собственно священнического служения (участие в Евхаристии — главное общее дело не только для священников, но и для мирян). При рукоположении дается дар пастырской любви, которую священник должен возгревать и приумножать в себе. А если он бегает от людей, ему лучше уйти в монастырь.

Действительно, община складывается не на всех приходах, потому что не все живут со Христом и во Христе. Быть христианином — это подвиг. Если ты совершаешь этот подвиг хоть в малой степени, иногда ошибаешься, быть может, даже падаешь, но всё же встаешь, каешься, каждый день начинаешь сначала и не отступаешь от Христа, Он покроет все твои ошибки и Сам поможет в правильном устроении приходской жизни.

Иерей Вадим Воробьев

Я не думаю, что наша община такая благодаря мне. Над ней трудился и много лет ее созидал предыдущий настоятель. Просто я не стал ничего ломать и со временем всё больше убеждаюсь, что когда ты к людям с добром, с любовью, то и они тебе тоже любовью отвечают.

Протоиерей Алексий Батаногов

Настоятель храма и вообще духовенство играет ключевую роль в общине. Это не значит, что у меня есть какие-то заслуги — я, скорее, больше вижу своих ошибок.

И все-таки если священник вовлечен в жизнь общины (это не значит, что он всё организует сам, совсем наоборот!), тогда и люди будут собираться. Если он в стороне, то и общины не будет. Ведь если приход — это семья, то священник — это отец.

Быть таким вот отцом очень тяжело. Батюшка сам по себе может быть замечательный, хороший человек, но это у него может не получиться — из-за характера, личных качеств, из-за проблем в собственной семье, каких-то обстоятельств, которые препятствуют ему отдавать себя прихожанам.

Протоиерей Виктор Музыкант

Если настоятель живет общиной, то будет стараться делать всё возможное, чтобы ее объединять. Будет не только молиться за Литургией, но и приглашать в совместные паломничества, устраивать вечера и т. д. Изучая опыт разных приходов, вижу, что там, где священник старается, — и община складывается дружная.

Семейные проблемы прихожан разрешать проще, если священник семейный. И социальное служение, на мой взгляд, сподручнее строить человеку семейному, потому что оно того же порядка, что семейные дела, только направлений больше. Но, конечно, всё зависит от самого человека, в этом служении есть иеромонахи, и справляются хорошо.

Протоиерей Вадим Агутин

Сложится ли община на приходе, будут ли дела милосердия — зависит от священника. Даже если будут инициативные прихожане, но они не будут получать поддержки от настоятеля, все заглохнет. А вот если у настоятеля есть желание что-то созидать, кому-то помогать — люди всегда найдутся, хоть один-два человека обязательно откликнутся.

Когда мне поручили заниматься социальным отделом в епархии, у меня не было никаких для этого возможностей: я был четвертым священником в соборе, у нас не было помещения, где собираться, не было людей для этого. Я взял у владыки благословение и проехался по всем храмам города с объявлением, что мы собираем добровольцев в службу милосердия. Рассказывал, какие у людей просьбы, что нужно делать. И сразу собралось 30 или 40 человек, из которых образовался наш костяк, который есть до сих пор.

Протоиерей Андрей Савенков

Хочет священник или не хочет, он играет ключевую роль в формировании общины. Само рукоположение ставит его на роль лидера. Нести такую ответственность бывает трудно и болезненно, но как говорят, кто хочет — ищет возможности, а кто не хочет — ищет причины. Приходится всю жизнь заниматься самообразованием, учиться разбираться и в бухгалтерии, и в управлении, и в менеджменте.

Если у настоятеля нет организаторских способностей, то нужно честно признать перед Богом свою немощь, искать тех, у кого эти способности есть, и ценить людей, которых Он посылает.

К настоятелю начинают обращаться и спрашивать советов по всем вопросам приходской жизни, и его слово должно быть последним. Но желание самоутвердиться в таком положении авторитарными методами может только повредить делу — всё развалится, не успев начаться. Мы должны не купаться в лучах похвал и лести со стороны некоторых прихожан, а стараться смирять себя ради общего дела, молиться и принимать тех, кого Господь будет к нам посылать. Тогда на приход потянутся люди, которые захотят помочь своими знаниями и умениями.

Особенно это важно помнить молодым или начинающим настоятелям. Знание и опыт придут со временем, не нужно бояться признать, что ты чего-то не знаешь или не понимаешь. Каждый приходящий хочет ощущать свою надобность, а если настоятель такой всезнающий и авторитарный, то вряд ли ему кто-то захочет помогать.

Участие священника в приходских делах

Епископ Пантелеимон

Священник должен действовать активно, в меру своих талантов, но и смиренно, не подавляя свободу людей. Совсем без участия священника может быть только кружок по интересам, а община, по определению, должна иметь духовника. Наверное, не во всех приходских мероприятиях священник может и должен участвовать. Меня немного коробит, когда я вижу священника на приходском мотопробеге или вечере современных танцев.

Протоиерей Вадим Агутин

Священнику главное — правильно всё организовать, а потом делегировать ответственность, чтобы дальше прихожане делали сами. Правда, у меня есть такой недостаток: когда появляются новые идеи — мне кажется, их обязательно надо реализовывать. И хотя я стараюсь не давить, но что-то и требую. Многие потом сами радуются. И все-таки боюсь, как бы не слишком злоупотребить этим.

В чем участвую сам? Дважды в неделю езжу в больницу: хожу по палатам, служу молебны, причащаю, исповедую, соборую, крещу. Исповедь в больнице иногда затягивается, переходит в беседу: иногда нужно с человеком просто посидеть, выслушать, поговорить. Но кроме нашего храма и больницы у меня еще три села, социальный отдел, епархиальные послушания…

Постоянно участвую в акциях на Рождество и Пасху: мы поздравляем взрослых и детей в приютах, больницах, передаем гостинцы в следственный изолятор. Мне очень нравится ездить к нашим бабушкам, которых я окормляю на дому. Мы приезжаем с детьми из воскресной школы, с добровольцами, привозим подарочки. Всегда очень душевно получается, бабушки встречают нас так радостно, сияют, как солнышки. Иногда останешься чай попить, пообщаться, и столько получаешь впечатлений, эмоций — действительно, твои родные бабушки и дедушки.

Протоиерей Андрей Савенков

Священник обязательно участвует во всех направлениях служений, которые ведет приход, но его задача — не делать всё самому, а найти тех, кто может это организовать, помочь руководителям направлений, направить их (но не диктовать!).

Любой волонтер, приходящий в храм, в служение, всегда живет своей идеей. Навязывать ему чужую идею бесполезно, он погаснет и уйдет. Волонтер живет и горит тем, что ему нравится и хочется. Задача настоятеля — помочь увидеть волонтеру его идею с церковной точки зрения, поддержать человека. Тогда вокруг него соберутся такие же энтузиасты, которые будут работать сами.

Священник только направляет, образно говоря — помогает чай организовать. Конечно, если, например, руководитель направления сам обратится к настоятелю, попросит помощи — прийти с кем-то поговорить, встретиться с администрацией, — священник во всё это включается. Но диктовать не нужно ни в коем случае! Тогда ты так и будешь делать всё сам.

Иерей Вадим Воробьев

С инициативой у нас бывает по-разному. Бывает, мне предлагают: «Батюшка, давайте сегодня вот это сделаем, вот это проведем». А бывает, я что-то предлагаю.

Например, как-то был день пожилого человека, и я предложил навестить наших стареньких прихожан, которые уже в храм не ходят, — приготовить им небольшие подарочки и объехать всех после воскресной службы. Меня с готовностью поддержали, и теперь это стало нашей традицией: по большим церковным и светским праздникам мы объезжаем наших престарелых прихожан.

Или однажды подошли ко мне две женщины из нашей общины: «Батюшка, можно мы возьмем последование Литургии и будем следить за ходом богослужения?» Мне это понравилось. Хочу теперь после службы объявить всем, может, кто-то еще захочет присоединиться, и так постепенно весь храм будет следить и молиться более осознанно.

Протоиерей Виктор Музыкант

Если у настоятеля не получается заниматься делами милосердия, если он этим не горит, — он должен поддержать тех, кто сам хочет этим заниматься. У нас был такой опыт: одна семья загорелась помогать бездомным. Важно было их благословить, дать возможность действовать — и они взялись за дело, вокруг них постепенно собрались помощники. В дальнейшем оставалось только поддерживать их вниманием, средствами, давать им понять, как ценны для нас и они сами, и их служение.

Протоиерей Николай Абрамов

В Корнилове, в нашем сельском приходе, я ощущаю, что всё идет и решается, как в семье. Например, больную нужно доставить в больницу. Кто будет доставлять? В городской общине милосердия мы включаем больную в список наших подопечных, ищем добровольцев, всё координируем. А в Корнилове мы просто думаем: кто из наших братьев Ирину с коляской погрузит в автомобиль? Я просто говорю человеку: «Алексей, вы как с Олегом, сделаете?» — «Ну да». Как мы дома бы это делали.

Личность — это тайна. Если мы общаемся постоянно, то всякая личность становится источником идей. Поэтому священник только отчасти определяет круг идей, которыми живет община, остальное рождается в тех удивительных, неповторимых личностях, которые рядом.

Протоиерей Алексий Батаногов

У священника не может хватить времени на всё, время нужно беречь и использовать рационально.

Мне близок такой выход: нужно больше доверять. Это дает хороший результат. Если появляется человек, которому интересно что-то организовать, у него есть здравое ви´дение, которое он может четко сформулировать, я стараюсь поддержать такое начинание. В организации наших приходских мероприятий я принимаю минимальное участие. Можно сказать, не участвую.

Конечно, иногда бывают странные предложения, к которым не лежит душа. Или человек вызывает определенную настороженность. Тут нужен отбор. И когда я уже благословляю, я немножечко контролирую и чуть-чуть присматриваю: все-таки ответственность-то лежит на настоятеле. Конечно, бывают и ошибки, и недоразумения. Но на них мы стараемся учиться и делать правильные выводы.

Священник и прихожане: дружба или дистанция

Епископ Пантелеимон

Священник, безусловно, может дружить с прихожанами, но не должно быть никакого панибратства и фамильярности, обязательно должна быть дистанция.

В дружбе с прихожанами важно различать душевность и духовность. В общении, дружбе с мирянами может быть душевность, но она не обязательна. Были и есть прекрасные пастыри, у которых душевности нет совсем, они строгие и сдержанные. Если же у пастыря есть душевность в отношении к духовным чадам, прихожанам, духовное должно преобладать. Душевность без духовного отношения в дружбе с прихожанами для пастыря неприемлема, особенно если речь идет о духовных чадах-женщинах.

Протоиерей Виктор Музыкант

Дистанция, конечно, всё равно есть. Так проще. Я порой замечаю: когда люди переходят какие-то границы и отношения становятся слишком дружескими, то сказать что-то твердо — что человек неправильно поступил, что здесь вот так нужно сделать и т. д. — мне становится неудобным. Я становлюсь слабовольным, вырастает некое человеко­угодие. Поэтому для меня лучше держать дистанцию, чтоб было легче и сказать, и поправить.

Протоиерей Алексий Батаногов

Конечно, дружить можно. Христос в Евангелии говорит апостолам: «Вы друзья Мои» (Ин.15:14). Но думаю, вопрос заключается в другом.

Священник должен быть открыт к своим прихожанам, но, как мне кажется, это не значит, что он должен вместе с ними играть в футбол или волейбол или вместе плавать в бассейне. Должна быть какая-то дистанция. Я слышал об этом от опытных пастырей и духовников и сам интуитивно так чувствую.

Если нужной дистанции нет, это может стать препятствием для исповеди, для духовного окормления: кто-то сможет подойти к священнику на исповедь, если слишком хорошо его знает, а кто-то не сможет. И получается, что дружить можно, но человеку тогда придется исповедоваться у другого священника. С другой стороны — чрезмерная дистанция не даст возможность собраться общине. Здесь нужна золотая середина.

Ни в коем случае не должно быть высокомерия или деления на своих и чужих. Для общины это очень губительно. Понятно, что кто-то ближе, но чужих в Церкви не должно быть. Если в общине кто-то чужой для священника — в сознании или в поведении, — это его ошибка.

Иерей Вадим Воробьев

Некоторые говорят, что священник дружить с прихожанами не может. Но я дружу. Я даже не требую, чтобы меня обязательно на «вы» называли, не делаю замечаний.

Протоиерей Андрей Савенков

Мой дом всегда открыт для прихожан. Я считаю, что с прихожанами нужно дружить. Правда, если прихожанин становится сотрудником, работает в церковной лавке или в приходском социальном центре, отношения немного меняются: в один момент — дружеские, в другой — рабочие, в третий — отношения духовника к своему чаду.

Мы договариваемся, что на работе у нас отношения руководителя и подчиненного, дружеские отношения ни в коем случае не должны мешать работе. Потому что, к сожалению, некоторые женщины из нашего актива (а женщин там большинство) пытаются и на работе переходить на личные отношения, начинают рассказывать о своих проблемах, манипулировать, жаловаться на других сотрудников. Это нужно пресекать.

Протоиерей Вадим Агутин

Я человек общительный, у меня не получается дистанции. С прихожанами общаемся семьями, вместе ездили в отпуск в горы, на море. Обычно я первый, кто всех зовет в походы, потому что в горных походах прошла вся моя юность. Каждый год мы выезжаем с прихожанами на Кавказ на машинах. В походе все на равных: готовим, работаем, это тоже сплачивает. И застолья бывали: шашлык, плов. Наверное, у этого есть минусы. Прихожанам ведь обычно кажется, что батюшка очень духовный и порой недоступный, а после личного, бытового общения — в походе, например, — они смотрят уже по-другому: оказывается, батюшка такой же человек. В походе ведь всякое бывает: и разногласия, и шутки, и обиды. Мне кажется, что это не страшно. Не надо священнику себя выпячивать: мол, я такой духовный.

Приходской священник обязательно должен быть в общении с другими священниками, а не только с паствой, нужна регулярная исповедь. Прихожане обычно возвеличивают священника, есть опасность зазнаться. А вот собратья, особенно те, кто постарше, всегда могут спустить на землю. К сожалению, известны случаи, когда священник попадал в сельский приход, и без общения с опытными пастырями у него происходил духовный и нравственный кризис, настоящие духовные трагедии.

Мне кажется, священнику надо быть проще. Ни в коем случае не подчеркивать свою значимость, не раздавать направо и налево благословения, послушания, поклоны. Хотя люди зачастую просят и жаждут этого, особенно женщины. Если их обличить, укорить, дать поклоны в качестве епитимьи — ты будешь для них самый правильный священник. Но я считаю, что так делать не надо.

Еще священнику в общении очень важна тактичность. И добрые шутки, юмор. Хотя моя матушка меня порой останавливает, когда ей кажется, что меня заносит с шутками и кто-то может их не понять. Я стараюсь прислушиваться к критике.

Участие семьи священника в жизни общины

Епископ Пантелеимон

Когда семья священника участвует в жизни общины — это большая поддержка для него. В идеале так и должно быть, но в реальности далеко не всегда получается. Иногда в этом есть и риск: бывает, что вмешательство матушки в дела общины только мешает. Все-таки гораздо важнее, чтобы матушка была поддержкой и тылом для священника в семье, а ее участие в остальных делах необязательно, оно зависит от многих обстоятельств.

Протоиерей Виктор Музыкант

Бывает по-разному. Бывает, что матушка приходит петь на клиросе, но в приходской жизни не участвует. Этот опыт не кажется мне хорошим. Для меня пример — служение отца Владимира Чувикина в Николо-Перервинском монастыре в Москве. Я учился в Николо-Перервинской семинарии и видел, что его матушка Людмила всегда была ему помощницей на приходе, всегда подставляла плечо, помогала в устроении хозяйственных дел. И все их дети выросли в этой большой общине.

Когда меня только назначили в собор, моя матушка пыталась мне помогать, во всё вникать, подбадривать, поддерживать, организовывать какие-то праздники. Это было очень важно — и для нашей семьи, и для общины. Часть моих детей поет у нас на клиросе, участвует в общей жизни. Но потом мне дали приход, а матушка с детьми уже прикипели к собору. Дети там исповедуются, рядом с ним наш дом. И сейчас только вторая дочь приезжает в мой новый храм, поет на клиросе. Это проблема, когда священник получает новый приход, а дом его — около предыдущего.

Протоиерей Андрей Савенков

Моя семья полностью участвует в жизни прихода. Я знаю многих священников, живущих так же. Я считаю, что это правильно. Если мои дети — тоже прихожане и участвуют во всех мероприятиях, они учатся вере на жизни своих родителей.

Протоиерей Алексий Батаногов

Семья священника, думаю, имеет значение. Я очень рад, что мы с моей семьей и здесь вместе. Не могу сказать, что мои домашние — самые активные прихожане: у них нет ни специальных привилегий, ни специальных послушаний. Моя супруга, хотя и пела много лет, решила, что не будет петь в храме. Она очень музыкальный человек и болезненно воспринимает, когда кто-то фальшивит, может сделать замечание. Будет нехорошо, если жена настоятеля на клиросе начнет делать замечания и раздражаться. Зато, например, моя супруга всеми силами помогает в оформлении храма. И дизайн нашего антикафе — ее детище.

Старшая дочь тоже занята общим делом — возглавляет наше антикафе. Все боялись взяться, откладывали, думали. А она просто стала это делать.

Сын помогает в алтаре. Младшая дочь, подросток, помогает в антикафе.

Мне кажется, это важно: если семья у священника хорошая и она вовлечена в жизнь общины — это большой ресурс. Если священник не имеет семьи, монах — ему труднее собрать вокруг себя приходскую семью, хотя это не аксиома. Все-таки приходская жизнь — не монастырь. Конечно, есть хорошие примеры, но это исключения, которые говорят о духовных дарованиях человека.

Что помогает и дает силы

Епископ Пантелеимон

Священник получает вдохновение и силы в служении Литургии, чтении Священного Писания, в примерах жизни святых. Кроме того, когда священник отдает себя людям — они в ответ тоже отдают ему свою любовь. Это пастыря тоже поддерживает и утешает.

Еще хочу заметить, что если священник будет делать всё один — никаких сил действительно не хватит. Говорят, что начальник должен быть немножко лентяем и не пытаться всё делать сам. Нужно передавать часть дел, часть своих полномочий прихожанам, духовным чадам, которые готовы помочь. Это не только освобождает время для прямых пастырских обязанностей священника, но и вовлекает прихожан в общие дела.

Иерей Вадим Воробьев

Мне кажется, время от времени всех надо вдохновлять. Я чувствую, что и мне это очень нужно. Я искренне рад, что побывал на съезде, на стажировке, узнал священников и мирян, посвятивших себя больничному служению, — для меня это как пластырь на душевные раны. Ведь часто бывает, когда Господь приводит в храм, Он не дает человеку видеть ничего плохого. А потом постепенно отпускает человека, и ты начинаешь видеть и плохое. Когда у меня наступил этот момент, я стал даже немного унывать. А знакомство с замечательными людьми, с делами милосердия меня снова подняло и дало возможность жить дальше.

Для меня стало примером паллиативное отделение в больнице святителя Алексия. Там такая неофициальная, нетребовательная обстановка, что не понимаешь, где ты, и не верится, что ты в больнице. Просто молишься — и всё. Я тоже стараюсь делать так, чтобы как можно меньше было официальности в отношении с прихожанами.

Протоиерей Андрей Савенков

Наверное, в первую очередь, мне помогает чтение святых отцов. Где найти критерий для правильной оценки своих чувств или мыслей? Только у них.

Протоиерей Виктор Музыкант

Были разные трудности. Бывает, что и сам теряешь огонь ревности в социальном служении, когда что-то не получается и опускаются руки. Особенно если видишь, как много делается в других епархиях, а ты не можешь, не получается, порой нет помощников.

Как удается преодолеть? Уповаешь на Господа, Он — главный Утешитель, Он помогает. И люди есть, которые в трудный момент укрепляют, поддерживают тем, что идут и делают, и не опускают рук. Лично мне еще помогает, когда мы собираемся все вместе в Москве, на семинарах, друг друга поддерживаем, слушаем о разных практиках служения. Когда приезжаешь с семинара, со съезда, то чувствуешь в себе горение, чтобы продолжать работу, идти дальше.

Протоиерей Вадим Агутин

В социальном служении мне очень помогали мои поездки на съезды, стажировки, просмотр вебинаров. Конечно, помогает и очень поддерживает матушка. А еще — тот опыт, который я получил от моих духовных наставников еще в пору своего воцерковления.

Я вырос в Ташкенте. В 17 лет, в 1993 году, стал осознанно ходить в храм — в Успенский кафедральный собор Ташкента. Там и встретил двух духовных отцов, которые меня взрастили. Один из них — протоиерей Геннадий Чубарков (тогда иерей). В 90-е годы он собирал молодежь — иногда в воскресной школе, иногда — у себя дома. Он сам еще был молод, и его церковный опыт был похожим. Отец Геннадий был добрым, живым, простым в общении. Это он зародил во мне любовь к священнослужению и пастырству.

Другой мой наставник, Алексей Петрович Гречушкин, был из духовной семьи маросейской общины. Многие духовные чада праведного Алексия и священномученика Сергия Мечевых попали в ссылку в Среднюю Азию, в их числе — архимандрит Борис (Холчев). Его духовным сыном и был А. П. Гречушкин, тогда — псаломщик кафедрального собора. Он тоже собирал нас на чаепития, неформальные беседы, к нему тянулись люди всех возрастов. Он учил нас богослужебному уставу, чтению на церковнославянском, давал что-то делать при храме. Позже Алексей Петрович принял монашество, стал ­иеромонахом Варфоломеем. В 2014 году его не стало. Он прививал нам простоту в духовном общении, внимательное, чуткое, тактичное отношение к людям.

Не всегда при больших храмах получается создать общину. Но на ташкентском опыте я понял, что всё возможно и в большом соборе.

Богослужебная и духовная жизнь прихода

Особенности богослужения

Епископ Пантелеимон

В богослужебной жизни общины могут появиться свои особенности: молебны особо чтимым святым, дополнительные прошения о насущных нуждах и т. д. Но не нужно их изобретать, конструировать или механически копировать у других приходов. Богослужебные особенности сами естественным образом складываются из особенностей жизни общины. Известный старец архимандрит Таврион (Батозский), который допускал при совершении служб некоторые отступления от общепринятого, очень не любил, когда кто-то начинал его копировать — «обезьянничать», как он говорил. Потому что внешнее подражание не было обосновано внутренним духовным устроением.

Протоиерей Алексий Батаногов

Центральным моментом жизни прихода является все-таки не деятельность, а именно богослужение, участие в Литургии, причащение Святых Христовых Таин, исповедь. Всё это глубинно объединяет людей, соединяет в общину, особенно когда есть еще и общий духовник.

У нас нет особой богослужебной специфики. Разве что на Литургии мы добавляем прошение о строительстве храма, о его благополучном завершении. Строительство храма — тоже наше общее дело, еще один объединяющий момент.

Есть у нас с прихожанами свой синодик. Мы как-то посоветовались с активом и решили, что нам нужно поминать всех прихожан на Литургии. В нашем синодике примерно 500 человек, мы постоянно читаем его на службах.

А еще, поскольку наш временный деревянный храм освящен в честь адмирала Феодора Ушакова, у нас есть синодик погибших моряков. Конечно, он неполный, там несколько сотен имен, которые нам удалось узнать. Стараемся читать его на панихиде и на литии.

Иерей Вадим Воробьев

Один-два раза в год (не считая Рождества и Пасхи) мы проводим ночные службы. Начинается служба в 12 ночи, мы закрываем храм, я прошу, чтобы отключили телефоны, не включаем свет даже на клиросе, только свечи. Может, это мелочи, но это по-другому настраивает на молитву. Обязательное условие — чтобы все до одного, кто приходит, подготовились, поисповедовались и причастились на этой службе.

Протоиерей Николай Абрамов

У нас есть свой синодик, есть четыре списка: подопечные, добровольцы, благотворители и усопшие. Мы каждую неделю молимся обо всех, по всем спискам. Поминаем на проскомидии негласно, а на молебнах гласно, потому что Литургию не хотим затягивать.

Особенность нашего прихода в Корнилове — знаменная традиция богослужения. У нас там древнерусский иконостас, деревянный храм. Надо сказать, что городской и корниловский клирос у нас сильно пересекаются — как и сами приходы, потому что добровольцы приезжают в Корнилово, а корниловские прихожане, почитатели святителя Луки, — в город. Получается, что мы служим знаменно и в Доме сестринского ухода.

Протоиерей Андрей Савенков

У нашего прихода три направления служения: помощь малоимущим и многодетным семьям, инвалидам, алко- и наркозависимым. Для всех этих направлений каждую неделю у нас служится четыре молебна с акафистом: пророку Господню Иоанну Предтече, в честь которого наш храм; в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», потому что на нашем приходе действует Центр профилактики пагубных привычек в честь иконы «Нечаянная Радость»; святителю Луке (Войно-Ясенецкому), потому что у нас действует детский инвалидный Центр в честь священноисповедника Луки; для всех болящих и страждущих — акафист в честь иконы Божией Матери «Всецарица», которую мы привезли с Афона. На молебнах у нас поют все присутствующие в храме.

Протоиерей Вадим Агутин

Не знаю, можно ли это назвать богослужебной особенностью нашего прихода, но на Евхаристии тайные священнические молитвы я читаю вслух. Мне кажется это важным.

Как и у всех, у нас есть свой синодик, куда записаны все, кто у нас трудится, и все, кто жертвует средства. Например, когда мы собирали всем миром на церковную утварь и на колокола, многие с пожертвованием прилагали листочек с именами о здравии, об упокоении. Все имена мы перенесли в синодик. Записываем в список «об упокоении» всех наших умерших прихожан, за четыре года умерло трое. Все эти синодики прочитываем если и не каждую Литургию, то постепенно, получается, что два-три раза за месяц о каждом помолимся.

На Пасху мы уже второй год ходим крестным ходом пасхальным чином каждое воскресенье — вплоть до отдания Пасхи. Знаю, что и в других приходах есть такая практика. У нас она появилась год назад, когда Светлая неделя была не только рабочая, но еще и дождливая, людей приходило мало, а на Фомину неделю пришли все. И мы пошли на Фомину крестным ходом. Понравилось. Потом на Жен-мироносиц. Понравилось. Так и решили каждое воскресенье устраивать пасхальный крестный ход.

По субботам у нас молебны. Первая суббота месяца — о даровании детей, вторая — для беременных, четвертая суббота — о страждущих недугом винопития. Но сами зависимые на молебен не приходят, только их мамы и жены. По воскресеньям вечером у нас акафист святителю Луке (кроме Великого поста, когда мы читаем акафист ко Кресту Господню).

Протоиерей Александр Копырин

В нашей общине все любят акафист иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Каждое воскресенье мы служим перед ней молебен с акафистом нараспев. Это наше связующее богослужение для общинного духа.

Еще мы читаем канон великомученице Варваре. Дело в том, что наше сестричество было задумано и названо в честь святой великомученицы Варвары, ходатаицы и молитвенницы от напрасной смерти, то есть смерти без покаяния. Наши сестры, прежде чем пойти в больницу к страждущим, умирающим, просят святую великомученицу Варвару донести больным последнее целование, Чашу Господню.

У нас часто бывает, что люди в больнице причащаются первый и последний раз в своей жизни. Ведь в нашем больничном городке — и онкологическая больница, и туберкулезный диспансер, и большая травматология, и кардиология…

Частота причащения

Епископ Пантелеимон

В приходе могут быть общие правила причащения, но они не обязательны для всех. Если у общины один духовник, это складывается естественным образом, поскольку каждому прихожанину духовник определит меру его участия в Евхаристии. Мера человека может меняться: если он живет благочестивой жизнью, то может причащаться чаще. Если же он потворствует своим страстям и перестает следить за собой, духовник может просить его воздерживаться от частого причащения.

Протоиерей Вадим Агутин

К Причастию призываю приступать чаще, особенно находящихся в болезнях и скорбях.

Протоиерей Алексий Батаногов

В нашей общине причащаются часто. Конечно, есть разные люди и обстоятельства. У нас есть прихожанин, который регулярно бывает на службе, но 40 лет не причащался. Для него даже два раза в год — уже часто. И все-таки человек должен стараться причащаться не реже одного раза в месяц, чтобы была цепочка от исповеди к исповеди. А лучше — раз в две-три недели.

Безусловно, я никого не понуждаю к частому причащению, не говорю об этом специально. Но если человек начинает вести духовную жизнь, он сам просит порой: «Я бы хотел чаще причащаться». Потому что видит свои страсти и проблемы, возникающие из-за страстей, и нуждается в помощи. Самое редкое, что я позволяю себе сказать, если чувствую, что человек несобранный: «Старайтесь, может быть, раз в месяц, если у вас получится».

Катехизация и воскресные школы для взрослых

Епископ Пантелеимон

В наше время все люди грамотные, у всех есть возможность обо всем прочитать, узнать самостоятельно. Многие занимаются самообразованием, особенно во время пандемии, потому что онлайн-формат позволяет учиться, не выходя из дома. Зависимость образованности от проповеди или беседы со священником стала меньше, чем в те времена, когда большинство людей не умели читать и без разъяснений священника оставались невежественными в вопросах веры.

Сейчас в интернете можно не только прочитать, но и послушать проповеди, беседы, лекции видных богословов, посмотреть записи бесед с известными старцами. Но всё это не может заменить живого общения с духовником.

Люди хотят не только послушать чей-то интересный рассказ на духовную жизненно важную тему, но получить ответы на свои вопросы. Нужен именно диалог. Он знакомит пастыря с его чадами, их проблемами, переживаниями, а духовным чадам помогает лучше понимать духовника, уточнить для себя то, чему он учит, сопоставить это знание со своим внутренним опытом.

Даже если на приходе нет запросов «снизу», священнику нужно позаботиться о катехизаторских занятиях, которые могут проходить в разной форме: курсы по определенным темам, чтение Евангелия, изучение богослужения, лекции или свободные беседы с ответами на вопросы, а сейчас, во время пандемии, это могут быть онлайн-встречи. Все зависит от желаний и интересов священника и от запросов людей. Кроме того, у священника есть возможность в каждой проповеди просвещать людей. Главное — говорить именно о Благой Вести, о Христе, объяснять Его слова, основываясь на Священном Предании.

Протоиерей Виктор Музыкант

Мы проводим три огласительные беседы перед крещением: для крестных, родителей (если крестят ребенка) и самого крещаемого (если это взрослый).

И город, и приход у нас небольшой, поэтому людей на огласительные беседы перед крещением приходит немного. Так что получается тесное общение и практически индивидуальные беседы с возможностью поближе познакомиться.

Если человек потом становится нашим прихожанином, то благодаря огласительным беседам уже есть основа для добрых, доверительных отношений.

Поначалу мы организовали воскресную школу для детей и для взрослых. Занятия шли одновременно прямо в храме, больше было негде. Со взрослыми мы просто двигались по Евангелию: читали, изучали, старались напитываться Словом Божиим. С детьми заниматься там же было непросто. Поэтому ждем, когда завершим обустройство нашего «минус первого» этажа, где будет возможность детям и взрослым заниматься отдельно.

Протоиерей Алексий Батаногов

Для взрослых у нас идут катехизаторские беседы — циклами по восемь бесед, — а также беседы по Священному Писанию, которые на протяжении многих лет ведет мой друг еще по светском вузу. Мы потом учились с ним еще и в богословском, он очень интересно рассказывает. Курс удобен тем, что к нему можно присоединиться в любой момент. Думаем о том, чтобы делать youtube-версию занятий. Все занятия проходят раз в неделю.

Мы не ставим цели полноценного богословского образования и даже сколько-нибудь структурированного. Но если люди хотят лучше разбираться в богослужении, в Слове Божием, уметь его читать — у них есть такая возможность.

Протоиерей Александр Копырин

Как и у всякого прихода, у нас есть обязательные огласительные встречи перед крещением и венчанием. Мы стараемся на эти встречи приглашать и уже крещеных новичков. Я прошу их: «Вы просто посидите, послушайте, даже если уже слышали». Потому что каждый священник, ведущий в череде беседу, принесет слушателям что-то новое.

Материальная сторона жизни общины

Участие прихожан в содержании храма

Епископ Пантелеимон

Содержание храма — дело всего прихода. Нужно регулярно объяснять прихожанам, что ответственность за жизнь храма — за освещение, отопление, зарплату клира и певчих — лежит на всех.

Обеспечить материальное содержание можно разными способами. Бывает, что в храме всё за деньги: просфоры, записки, свечи, вызов священника на дом, совершение треб. Мне больше нравится другой способ: когда члены общины регулярно жертвуют часть доходов на нужды храма.

Прихожане могут жертвовать либо одинаковую сумму вне зависимости от доходов, либо — десятую часть доходов, либо — кто сколько может и хочет в кружку для пожертвований. Мне очень не нравится, когда во время службы ходят с подносом, собирая деньги. Это и от службы отвлекает, и как бы вынуждает людей класть деньги, да еще и при всех. У нас в храме, когда мы объявляем сбор средств, казначей стоит с подносом на выходе из храма.

Настоятель может выбрать, что больше подходит, и напоминать прихожанам о нуждах храма, хотя эта тема деликатная, и многие прихожане ее не любят. Помню, когда я начал в нашем храме говорить об этом, кто-то из прихожан возмущался: «Отец Аркадий раньше всегда говорил о духовном, а сейчас о деньгах». Но если храм находится в тяжелом положении, не нужно смущаться, нужно объяснять, какие у прихода ежемесячные расходы и чем грозят всему приходу долги храма. Облегчить финансовое бремя могут добровольцы — люди, которые имеют возможность бесплатно трудиться на приходе (певчие, пономарь и т. д.).

Иерей Вадим Воробьев

У нас главная проблема — отопление, оно зимой съедает очень много средств. Но, что интересно, ни разу не было так, чтобы нечем было оплатить и не было возможности отапливать храм, как-то всё решается, даже без специальных обращений к прихожанам.

Протоиерей Алексий Батаногов

Самая главная наша статья расхода — это строительство храма. Но призывов с амвона жертвовать на строительство у нас не бывает или бывает очень редко.

Мне кажется, нельзя злоупотреблять этим, прихожане и так жертвуют на храм. Кроме того, они сами своими глазами видят, что храм строится, что погода портится, а крыши еще нет. Иногда я делаю объявления, чтобы люди просто понимали, на каком этапе мы находимся. Денег я стараюсь не просить, а прошу помолиться.

Больших спонсоров у нас нет, но может, это и хорошо: получается выстраданный храм, к нему больше любви, больше вовлеченности.

Поразительно, что некоторые совсем не богатые люди регулярно вносят значительную лепту в строительство. Это радует и повышает ответственность, потому что человек дает не от избытка.

Протоиерей Вадим Агутин

Некоторые понимают свою ответственность за храм и систематически помогают, но таких единицы. В основном на содержание храма собираем только с треб и свечей. Наш храм — на окраине города, «захожан» — тех, кто заходит купить цепочку, крестик, лампадку, книги — не бывает, а у прихожан всё это есть. Те, кто раньше много лет ходили в другие храмы (особенно если это бабушки), только свечку поставят, да и то порой не у нас купят, а из дома принесут. Но так уж сложилось, я не осуждаю.

На какие-то церковные приобретения: на плащаницу, комплект колоколов — мы поставили кружку и собирали всем миром. Кто-то выбирал колокол от семьи или от себя лично. Даже бабушки жертвовали. Но когда не хватает средств на содержание храма, я не могу сказать об этом с амвона. Не научился еще, стесняюсь. Слава Богу, пока всё обходилось. Правда, в связи с пандемией сейчас идет тяжелый период, доход уменьшился вдвое. Священникам рекомендуют сокращать зарплату сотрудникам храма на 50%. Я пока на это не пошел. На небольшие зарплаты хватает. У нас нет завхоза, старосты, но наш приход оплачивает зарплату сотрудника гуманитарного склада и епархиального работника. Мне кажется, в первую очередь надо выплатить людям зарплату, а потом решать другие проблемы. Например, сейчас поеду просить отсрочку платежа за электричество (наш временный храм отапливается электричеством).

Протоиерей Виктор Музыкант

У нас нет систематического сбора на нужды храма — скорее, как Бог на душу положит. Я не раз заводил разговор о том, что раньше приход брал на себя обязательства содержать храм и священника, все платили десятину. Ибо, по слову апостола, пастырь питается от дела проповеди. Но пока приходу это тяжело. Поэтому я просто обращался к совести людей, говорил: «Было бы хорошо, чтобы каждый прихожанин чувствовал, что это его храм, имел о нем попечение».

Решать этот вопрос сложно. Наверное, нужно обсуждать его на приходском собрании, чтобы все согласились: да, нужно десятую часть отдавать Богу — независимо от зарплаты. А если, например, у кого-то просто картошка на огороде уродилась, он может часть картошки отдать. Но приход должен быть готов к таким решениям.

Прихожане согласятся, если это крепкая община и авторитетный для всех священник. Как раньше, когда община выбирала себе священника из числа своих членов, и его рукополагали. Такая община жила как семья, по апостольским правилам. Сегодня, когда в храмах еще есть институт старосты и управление приходом выстроено по-другому, решение финансовых вопросов усложнилось.

Средства на социальные проекты

Епископ Пантелеимон

Все приходы решают проблему финансирования социального служения по-своему: где-то выделяют часть денег из общих доходов храма, где-то специально собирают на благотворительные проекты, где-то получают государственные и негосударственные гранты, занимаются краудфандингом (то есть собирают небольшие пожертвования у широких слоев населения) или находят богатых благотворителей.

Протоиерей Вадим Агутин

Наш приход активно участвует в грантовых конкурсах, мы научились писать проекты и вести отчетность, что немаловажно. Для этого есть штатная работница, зарплата которой как раз складывается из грантовых средств.

В храме постоянно стоит кружка на социальную деятельность, временами ставим кружки по необходимости — на акции, на погорельцев, на лечение, на помощь в похоронах.

Есть люди, которые жертвуют целенаправленно на конкретные проекты. Также идет небольшой сбор через интернет. Но не на всё хватает: на зарплату соцработникам и продукты для приготовления обедов бездомным берем уже только с прихода.

Протоиерей Андрей Савенков

Приход обязательно участвует в финансировании социальных проектов. Важно только правильно это организовать, чтобы люди чувствовали свою причастность.

Здесь, как и везде, большую роль играет честная отчетность: куда и как расходуются деньги. Важно периодически рассказывать о существующих потребностях, планах и трудностях. У нас в церковной лавке стоит четыре кружки для сбора пожертвований, на каждой подписано, на какие нужды собираются деньги. Фотографии дополнительно показывают, на что собираются средства.

Внутри храма мы принципиально не ставим таких ящиков, и во время службы или после Причастия никто не ходит с подносами для сбора пожертвований. Мне кажется, что жертва должна быть добровольной, иначе она теряет свой смысл.

Протоиерей Александр Копырин

Наш приход полностью содержит деятельность кризисного приюта для мам: все оклады, коммунальные платежи и прочее.

Когда мы начинали противоабортную деятельность, мы понимали: если нет жилья для «кризисных» мам, наша работа не увенчается успехом, что бы мы им ни говорили. Поначалу, пока не было нашего приюта, мы за счет прихода арендовали жилье в недорогих районах Сочи, где могли пожить наши мамы. Уже потом нашлись благодетели, которые узнали об этой нужде и помогли построить приют.

Конечно, на первых порах у нас бывало, что мам в приюте нечем кормить. Приходилось просить благодетелей, кто-то сам жертвовал. Но сейчас всё как-то выстроилось.

Наш приют виден сразу при входе в храм: слева огромная вывеска «Приют «Нечаянная Радость»». Так что он сам за себя говорит. Люди интересуются, спрашивают, что это, — и становятся попечителями, потому что сразу видно, для чего нужна помощь. А когда ко мне приходит какой-нибудь критически настроенный молодой человек и начинает рассказывать про Церковь и священников, я беру его за ручку: «Пойдем, брат, я тебе всё покажу». И провожу для него братскую экскурсию по приюту, чтобы он увидел этих детей, мам, трапезную. Смотришь, в следующий раз уже приносит котомочку продуктов.

Бывает, что, с осторожностью, привлекаю к помощи кризисным мамам в качестве епитимии за грех аборта. Иногда состоятельные семьи страдают от того, что нет детей, а за этим — вот такая печальная история в прошлом. Если человека действительно мучает совесть за совершенный грех, предлагаю не каноны вычитать, а поучаствовать в помощи мамам. Допустим, попадает к нам кризисная мама на шестом месяце — говорю прихожанке: «Пожалуйста, помоги довести ее до родов, пообщайся с ней, чтоб она не сорвалась, не убила ребенка, не отказалась от него потом. А после родов — помоги встретить, покрестить ребенка, найти ему колясочку». Если женщина не имеет материальной возможности, я прошу хотя бы быть рядом, оказывать духовную и психологическую помощь, чтобы мама, живущая в приюте, чувствовала, что она не одна.

Так мы даем возможность покрыть совершённое зло реальными добрыми делами. Если мама не дала жизни своему ребенку — пусть поможет появиться на свет другому. Конечно, порекомендовать такое я могу далеко не каждому. Кого-то могу попросить разово помочь.

Иерей Вадим Воробьев

В последнее время мы стараемся привлекать грантовые средства, так что у нас было уже пять грантовых проектов. Для менее масштабных проектов обращаемся в благотворительные фонды.

Когда мы собирали средства на игровую площадку, мы попробовали платформу «Начинания». Нам нужно было собрать 420 000 рублей. Мы и сами поучаствовали, и я разместил объявление в интернете. Но народ у нас не богатый, мы смогли собрать только 30 000 рублей. Стали немного отчаиваться. Я предложил моей главной помощнице по приходским делам усилить молитву, чтобы Господь помог нам эту площадку построить.

Началась вечерняя служба, мы помолились, а после службы подходит ко мне девушка — не из Ярового, из Новосибирска. Мы поговорили, и она спросила, чем может нам помочь. Я говорю: «Может, вы нас как-то поддержите с нашим проектом для ребятишек. Давайте я вам ссылочку скину на наш проект, может, перешлете кому-то». Обменялись телефонами. Потом эта девушка мне перезванивает и говорит, что готова оплатить всю недостающую сумму. А это 390 тысяч! Вот так удивительно у нас появилась детская площадка.

Несколько слов для молодых настоятелей

Епископ Пантелеимон

Крепкая община, связанная Евхаристией, община, являющая настоящую христианскую любовь — многие священники желают такого, начиная свой путь.

Желание это понятно, но его исполнение требует много трудов и времени.

Одна из моих дочерей в детстве считала, что слова Евангелия «Не бойся, малое стадо» звучат так: «Не бойся малого стада» — и обращены к священнику, у которого маленький приход. Тогда я служил в селе, где прихожан было очень мало. Сейчас я бы хотел сказать молодому настоятелю: не бойся, что у тебя «малое стадо»! Не ищи умножения духовных чад. С одной стороны, мы должны заниматься миссионерством, мы радуемся, когда люди приходят креститься, когда становится больше причастников. Но с другой стороны — «не бойся, малое стадо!» Господь заранее предупредил нас, что не все отзовутся на нашу проповедь, не все захотят прийти в Церковь.

Священник привлекает людей не столько словами, сколько интонацией, он наставляет людей не столько поучениями, сколько своим примером. Люди приходят тогда, когда видят в священнике любовь, когда священник готов разделить с ними все их жизненные трудности, а не просто совершать требы и говорить правильные слова.

Протоиерей Александр Копырин

Трудно что-то советовать, кроме самых банальных вещей: читать Евангелие, больше молиться, понемногу собирая людей. А так — у всех разные обстоятельства: где тебя рукополагали, кто тебя воспитал, кто твой архиерей, какой у тебя приход, какое образование — всё имеет значение, общих рекомендаций нет. Будет работать только личный выстраданный опыт.

Нужно просто стараться быть добрым пастырем. Может, не ставить планку стать, как святые праведники, но быть хотя бы просто добрым, иметь отеческую любовь к своей пастве, боль и попечение о людях. Это тот минимум, без которого нельзя идти в священство.

Добрый пастырь не бросает своих овец, душу за них полагает. А если священник видит трудности и не отгоняет волка, а как наемник бегает: из прихода в приход, от архиерея к архиерею — какая у него будет община? И овцы его голоса не услышат. У всех священников есть риск оказаться наемниками, себя тоже не исключаю.

Нужны и специальные усилия, чтобы сдружить общину. У нас это — воскресные беседы сразу после богослужения. Мы разбираем Евангелие, праздничные события, общаемся за чашкой чая с печеньем в холле нашего приюта. Насыщаемся после Божественной литургии еще и душевным, братским общением. На этих встречах я все 15–16 лет, сколько служу в Сочи, прихожанам говорю: «Повернитесь направо и налево и задайте вопрос: “Как тебя зовут? А ты меня знаешь?” А мы должны знать».

Могу сказать о собственных ошибках, если это поможет. Они тоже банальны: моя гордость, торопливость, необдуманность некоторых шагов. Или слепая любовь к помогающим и подопечным. Когда, например, мы всем приходом начинаем лечить «выгорание» сестры милосердия или жалеть «кризисную» маму. Иногда можно так зажалеть маму, у которой с мужем конфликт, что потом она, вместо того, чтоб преодолевать вполне разрешимую ситуацию, идет и разводится.

Даже с поддержкой мы должны быть очень осторожны и вдумчивы. Бывает, что мы хотим «причинить добро» человеку, а он — не хочет. А у нас ведь такой актив! Сестры милосердия, волонтеры — целая армия добрых сердец! Нам только дай эту жертву, которая в нас нуждается, мы все начинаем ее любить и сдувать пылинки. И таким образом иногда плодим симулянтов и бездельников. Это тоже ошибки, над которыми нужно работать.

Иерей Вадим Воробьев

Вот честно: единственное, что нужно, — служить этим людям, своим прихожанам. Понимать, что не они должны тебе, а ты им.

Если будешь считать, что ты им должен помочь, поддержать, если будешь как слуга своим бабушкам, прихожанам, общине — тогда что-то будет получаться. Если люди чувствуют тепло, то они тянутся к тебе и отвечают тем же. Не должно быть официальности, настоятель не должен себя чувствовать «барином» на приходе.

Людям, которые ходят в храм, нужны любовь и забота, а указания и распоряжения они могут получить в другом месте — на работе, на улице, в магазинной очереди. В храме они ждут именно того, что их будут любить, и именно это дает плоды и приносит людям пользу.

Конечно, если настоятель по характеру, по темпераменту твердый, властный, ему сложнее быть ласковым и заботливым. Мне проще, я по характеру тихий, спокойный, хотя у этого есть и оборотная сторона: тяжело вести мероприятия, говорить перед аудиторией. Даже когда человек повышает на меня голос, я ему ничего не говорю, а спокойно продолжаю беседу.

Ну и известное правило: «Если Бог у тебя будет на первом месте, то и всё остальное будет на своих». Мне понравилась мысль, которую я прочел в книге святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского: «Как только я начинаю молиться, сразу все случайности в моей жизни прекращаются». Конечно, нельзя доходить до крайности — закрылся в комнате и молишься, а трудятся за тебя другие. Есть известная святоотеческая мудрость: наша жизнь — как лодка с двумя веслами. На одном написано «молитва», на другом — «труд». И только если грести двумя веслами — мы будем плыть прямо, в нужном направлении.

Протоиерей Андрей Савенков

У каждого свой опыт, на который можно опереться. Если у священника есть дети, то он занимается воскресной школой. Когда мы только приехали в Алатырь, то увидели, как наши дети с соседними играют во дворе в какую-то странную игру — ходят, покачиваясь. Мы спросили: «А во что вы играете?» Они говорят: «В игру “Папа пьяный”». Оказывается, соседские дети просто пародировали своего папу — как наши устраивали дома крестные ходы или богослужения. И тогда мы поняли, что надо воспитывать соседских детей, потому что это друзья наших детей. Так возникла воскресная школа: совместные дни рождения, совместные праздники.

Поскольку я преподавал в семинарии катехизис и биб­лейскую историю, то я пошел в педагогический колледж и предложил проводить у них беседы со студентами о нравственных основах семейной жизни, потом пошел в железнодорожный техникум и предложил проводить у них уроки «Основы христианской культуры». Начальство пошло навстречу. Поначалу каждый урок давался мне с большим трудом. Студенты ведь бывают разные, кто-то любит задавать каверзные вопросы. Постепенно я научился не бояться того, что я чего-то не знаю, в этом ведь нет ничего страшного или стыдного, подготовлюсь и завтра расскажу. В общей сложности, я вел этот предмет 17 лет в семи группах первого курса одновременно, то есть у 200 человек в течение всего года. Потом эти ребята стали приходить к нам в храм.

Через несколько лет мы стали заниматься профилактикой абортов и поняли, что очень часто причиной абортов является диагноз, возможная инвалидность ребенка. Тогда мы начали вести занятия с детьми-инвалидами, поддерживать их мам. Так появился Центр для детей-инвалидов. А потом, занимаясь с подростками, мы стали понимать, что есть и проблемы алкогольной и наркозависимости в их семьях. Стали заниматься и этим.

Когда берешься за служение милосердия, невозможно заранее просчитать до конца, как оно пойдет дальше, потянем ли. В человеке должен быть и фантазер, и критик с холодным рассудком, который всё просчитывает.

В моем варианте, наверное, преобладает фантазер, который мечтает что-то делать, начинает, а потом мы уже кряхтим, но делаем. С Божией помощью, что-то получается.

Протоиерей Вадим Агутин

Тем, кто начинает на пустом месте, нужно начинать не со стен, а именно с людей. И обязательно сразу должна начинаться евхаристическая, духовная жизнь на новом приходе: Причастие, молитва, — даже если еще нет здания. Всё должно быть гармонично. Так же и социальная жизнь, «литургия после Литургии». Мы прославляем Бога в богослужениях, участвуем в таинствах — и после несем этот свет людям, в свои семьи, нуждающимся, многодетным, в больницы. Направления могут быть разные, но не надо ничего придумывать искусственно, кто обратился — тому и помогать.

Когда еще нет постоянного храма — важно позаботиться, чтоб было место, где собраться прихожанам. Нам в этом помогла наша новая трапезная. Место для общих встреч дает возможность дальше сплачиваться молодой общине.

Протоиерей Виктор Музыкант

Самое основное — молиться. Когда меня назначили руководителем отдела социального служения в епархии, я просто молился Господу, чтобы Он Сам меня направил, с чего мне начать, что мне со всем этим делать.

А дальше — нужно самому стать помощником своим прихожанам, тем более — тем, кто хочет в чем-то участвовать. Чтобы появилось социальное служение на приходе, не нужно, на мой взгляд, выдумывать что-то из головы: «А пойдемте, начнем делать вот это». Всё должно вырасти естественным образом. Например, если заболела прихожанка, можно позвать других прихожан навестить ее в соседней больнице. В ее палате наверняка будет кто-то еще, кто захочет пообщаться с батюшкой, и всем сразу становится видно, что в таких посещениях есть потребность. Постепенно из единомышленников, которые начинают со священником ходить в больницу, может вырасти сестричество.

Или есть старенькая прихожанка, которая не может прийти в храм. Можно предложить прийти к ней вместе. А потом окажется, что ей нужна помощь, а помочь некому. И что есть еще одна бабушка, которая не может добраться до храма. Так создается еще одна группа единомышленников, которая готова помогать бабушкам.

Очень важно потом с такими помощниками встречаться, молиться сообща — служить молебен, особо приглашать на Литургию, чтобы волонтеры, помощники могли собраться вместе ради литургического общения, поддержать друг друга. Всё это и будет началом.

Протоиерей Алексий Батаногов

Задолго до того, как я стал настоятелем, у меня было такое представление: если есть надежная команда (в хорошем смысле этого слова), если это единомышленники, профессионалы, хорошие люди — это сила. С ними можно реализовать большие планы, даже отсутствие денег не будет препятствием. Как создать такую команду? Мне казалось, что нужно собрать своих — близких, надежных.

Здесь и кроется ошибка: вот это «свои», «чужие» для прихода не работает.

Священнику нужно сразу понять, что чужих быть не может. В этом есть определенная трудность: для земного результата действительно нужна команда. Но для Церкви позиция, что какой-то человек чужой или неподходящий, — не годится. Все, кого тебе Господь послал, — «свои», твои. Умные или неумные, старые или молодые, хромые, убогие, какие есть, — их всех Господь призвал к тому, чтобы они спасались. Наверняка есть умные люди, которые в Царство Божие не попадут, и неумные, но добрые сердцем, которые в вечности будут с Богом.

Вопрос отношения к людям — очень важный. Как беречь, ценить людей, дорожить ими. Да, для всех задач — строительство храма, ремонт, разнообразные проекты — нужна команда, нужно ее собирать. Но все-таки чужих быть не должно. Приход — не коммерческая структура, которая заточена на максимальную прибыль или на развитие и быстрый результат. У нас должно быть другое измерение.

Еще один совет: сразу, как вы стали настоятелем нового храма, начинать богослужение. Даже если храм не достроен или его вообще нет. Понятно, что есть разные обстоятельства, бывают безвыходные ситуации, но все-таки начать богослужения нужно как можно раньше и как можно быстрее сделать ежедневными или хотя бы совершать как можно чаще. Остальные — важные и очень хорошие — дела не должны доминировать.

У человека ограничены ресурсы времени, памяти, сил. Неправильно занимать всё внешней деятельностью, какой бы она ни была доброй. Именно это и приносит разочарование, ведь может оказаться, что наша деятельность никому не нужна, не принесла результатов, не оценена, не одобрена и т. д. Но если акцент не на ней — тогда и ладно. Не нужна — значит, Господь примет наши желания и намерения, мы и этому рады.

Так что, если обобщить, то главное — молиться, беречь людей. И не торопиться, ничего не делать сгоряча.

Послесловие

Господь, сотворив человека, сказал: «Плохо человеку быть одному». Действительно, одному быть невыносимо плохо. Поэтому же Господь, придя на землю, основал Церковь и оставил ее человеку.

Церковная община — это величайшее сокровище, которое есть в Церкви. Мы постоянно — в книгах, передачах, блогах, статьях, проповедях — говорим людям о вере, а когда они ее обретают, то спрашивают нас: «А где нам увидеть, что такое христианская жизнь, и любовь, и всё то, о чем вы нам рассказывали?»

Настоящая христианская община — это и есть возможность засвидетельствовать о вере, о живой Церкви и о любви, которая в ней есть. Ведь любовь — не абстрактное понятие, а действие, которое требует выражения, приложения. Община — это возможность человеку встретиться со Христом через встречу с христианами.

Община живет по принципу семьи, малой Церкви, где в сердцевине — личное отношение со Христом, а ­рядом — братья и сестры. Где служение Богу и людям дает возможность учиться любви и преодолевать разделение.

Я был очень рад услышать в книге голоса разных пастырей, которые болеют душой о данной им Богом общине, размышляют о ней, вкладывают в нее свой труд, любовь, время, жизнь. Завершая книгу, хочу попробовать обобщить сказанное и поделиться некоторым опытом нашей общины.

Почему где-то на приходе вырастает община, а где-то — нет? Почему где-то остается лишь «приход»: люди пришли, удовлетворили духовные потребности и ушли, а где-то появляется единство и родство во Христе и теплая семейная атмосфера? У меня есть ответ из одной умной книги, который совпадает с моим опытом.

Есть три фактора, связанных с появлением общины.

Фактор первый: вовлеченность настоятеля в жизнь прихода. Община появляется там, где настоятель включен во взаимоотношения с людьми. В некоторых храмах в алтаре есть потайная дверца. Когда служба заканчивается, батюшки тихонько разоблачаются и юркают в эту дверцу. Еще колокол не отзвонил, а батюшка уже сидит дома и пьет с матушкой чай. Но везде, где священнику есть дело до прихожан, где он задерживается в храме для общения с людьми, — ​везде со временем возникнут общины. Священник должен быть доступным, быть в гуще прихожан — не просто благословлять или руководить административно, но и непосредственно участвовать. Обязательно должно быть время, когда он находится в храме в свободном доступе, а прихожане не боятся к нему подойти, поговорить. Человек должен быть интересен священнику, быть для него сокровищем. Где сокровище ваше, там и ваше сердце.

Фактор второй: умение настоятеля включить прихожан в жизнь общины. Для этого священнику нужно два небольших таланта: находить людей, одаренных разными способностями, и доверять им.

Любой приход, будь он даже самым маленьким, сельским, — это золотой прииск, который нужно разрабатывать. При усердном труде постепенно намывается золото добрых помощников, которым настоятель может делегировать какие-то важные задачи во внебогослужебной деятельности.

Фактор третий: создание на приходе условий для инициативы. Безусловный признак здоровой общины — когда лучи взаимодействия идут не только от прихожан к священнику, но когда ими пронизана вся община, когда все связаны дружескими, человеческими отношениями по образу отношений семейных, над чем настоятель должен работать. Такую атмосферу ощущаешь каким-то внутренним чувством: люди друг друга знают, друг с другом приветливы, у них есть общие интересы. В такой атмосфере христиане будут делиться друг с другом своими талантами, тем, что умеют сами, захотят организовать какую-то деятельность и в ней участвовать: помощь людям, миссионерство, просвещение — всё, на что хватит способностей, творчества, сил. Это и называется «литургией после Литургии», когда мы делимся дарами, полученными в Евхаристии.

Способы соединения, сроднения людей могут быть разными.

Например, очень сближают прихожан походы и паломничества. Особенно если это паломнические поездки на несколько дней, в святые места других епархий.

Значительный фактор объединения общины — это трапезная, место для встреч, общения, венчаний, поминок. Роль трапезной в жизни общины уникальна, поэтому она должна быть просторной, красивой, светлой. Первое, что мы сделали, когда я стал настоятелем в храме Успения Пресвятой Богородицы, — ​мы построили большую трапезную.

Знакомят прихожан между собой и соединяют их общие дела. У нас на приходе, например, одним из таких собирающих общину проектов был приходской журнал, ежемесячный вестник общины. В редакции было 25 добровольцев: филологи, журналисты, удивительно живой и творческий коллектив. В журнале, например, мы рассказывали про все наши семьи: в каждую семью по очереди приходил корреспондент, брал интервью про секреты семейного счастья, традиции, опыт воспитания детей. Была страничка про пожилых людей и про тех, кто профессионально состоялся. Когда мы исчерпали наш приход, то в течение года рассказывали про другие дружные приходы нашего города.

Или недавно у нас естественным образом возникло целое приходское поселение: в деревне, где был домик настоятеля, два года назад нарезали землю. Прихожане стали раскупать участки, и сейчас там уже около 60 наших семей. Это большая радость: целая деревня родных людей. Тем более что сообща и строить легче.

Какие-то прекрасные начинания зарождаются в общине стихийно, а какие-то требуют большой включенности священника. Священнику обязательно понадобятся помощники — помним пункт второй, о делегировании.

Один из ближайших таких помощников в созидании общины, взаимодействии с прихожанами — приходской социальный работник. Многим батюшкам кажется, что он должен заниматься только бездомными, а ведь социальный работник в первую очередь должен заниматься приходом!

Во многом именно от социального работника зависит увеличение в приходе людей.

В книге прозвучали разные мнения о том, нужно ли и как сопровождать вхождение в общину новых прихожан. У нас сложилась вот такая форма знакомства. Когда новые люди приходят в храм, на огласительные беседы, на службы, мы предлагаем им заполнить небольшую анкету. В анкете — самая общая информация о человеке: телефон, профессия, семейное положение, дети, «в чем бы вы хотели участвовать», «какая помощь прихода вам нужна». Когда накапливается 20 новых анкет, мы проводим встречу-знакомство: организуем чаепитие, приглашаем новичков и приходской актив — священников, старосту, регента, библиотекаря, соцработника, руководителя воскресной школы. Сначала я немного рассказываю про себя, потом представляю всех помощников, потом новые прихожане рассказывают о себе: как пришли в Церковь, в наш приход, какие есть таланты, умения. В анкете я себе потихоньку помечаю: если человек столярничает — это к старосте, если готовит — можно к добровольцам в трапезную, если любит шить — может в ризнице помочь, и дальше уже ризничая с человеком выстраивает контакт.

Таким образом человек уже знает по именам сотрудников, может к ним обратиться, чувствует себя свободнее. И к нему уже могут обратиться и потихоньку включать в общую жизнь. Например, возникает задача: накосить траву или найти березки для украшения храма на Троицу. Приходской социальный работник, который работает с анкетами, обзванивает десять мужчин, которые были готовы помочь, и если два-три человека откликнулись — проблема будет решена.

У человека, который хочет стать частью общины, должна быть ответственность за приход и хотя бы небольшое дело в общине: кто-то отвечает за цветочки, кто-то за свечки, кто-то может помочь транспортом, кто-то — прийти на субботник. От каждого по способности. У нас, например, есть помощница, у которой — база наших прихожан с днями рождения. Эта помощница каждое утро присылает мне смс: «Сегодня день рождения у N.N.», его контакты и краткий текст поздравления, который мне просто нужно скопировать и переслать человеку. Для многих важно, когда настоятель, духовник про тебя помнит. Тем более что это не просто поздравление, но и молитвенное пожелание. В такие небольшие дела включено много людей, и это усиливает их сопричастность.

Конечно, невозможно просто взять и приложить к жизни одной уникальной общины чужой опыт. Тем более что в служении молодого настоятеля могут быть такие обстоятельства, в которых будет совсем не просто. Скажу лишь о некоторых.

Чтобы на приходе появилась община, священник должен быть не администратором, не прорабом, не строителем, а прежде всего пастырем. У нас так бывает редко. Мне в этом смысле повезло: мне не пришлось строить храм, решать кадровые вопросы, я изначально был поставлен на пастырское служение, совершение Литургии, проповедь, крещение людей, созидание прихода, занимался исключительно общением с людьми, принимал участие во всех активностях, а всю административную работу прихода выполнял настоятель. Но часто на священника наваливается всё и сразу. Он бросается строить храм, решать вопросы с водопроводом, электричеством и тонет в этом на много лет. Выход может быть в том, чтобы всё равно сосредотачиваться на пастырстве, а «заботу о столах» поручать специально обученным людям. Иначе невероятно трудно и храм построить, и общину свою не растерять, а собрать.

Другая серьезная проблема — отсутствие пастырской преемственности. Конечно, есть много исключений. В Москве, например, есть сильные приходы, где священника взращивают с детства: с алтарника, певчего. Он видит, как батюшка молится, служит, как исповедует, заботится о бедных, и усваивается это естественным образом.

Но молодой священник-выпускник семинарии оторван от приходской жизни. Он получает теоретические знания, в которых нет пастырского опыта. А ведь пастырство — как отцовство, ему не научишь в теории.

Хорошо, если у юноши есть отец — настоящий, любящий семью, трудолюбивый, но это тоже огромная редкость. И вот юноша, у которого нет ни личного семейного опыта, ни пастырского приходского воспитания, становится священником. По какому образу ему строить приходскую жизнь?

Для себя я когда-то нашел выход в том, чтобы смотреть на живые примеры. Я нашел настоящую общину и приезжал раз в полгода на несколько дней, просто дышал этой атмосферой, смотрел, как батюшка общался с людьми, напитывался этим. Мне кажется, что даже у самородков, имеющих от природы отцовский, пастырский талант, без живого примера пастырство не сможет родиться.

Поэтому в качестве совета молодому настоятелю, назначенному на приход, в дополнение к уже сказанному в книге (см. сс. 139–148), я бы предложил такой вот краткий план действий.

1) Хорошо бы для начала объехать приходы епархии, найти хорошую общину, погрузиться в ее атмосферу, напитаться этим опытом.

2) Когда начнутся службы (или если они уже идут), нужно настроить красивое богослужение. Оно должно быть внятным, стройным, чтецы должны читать богослужебные тексты вдумчиво, а хор петь неторопливо, чтобы человек, приходя в храм, окунался в красоту церковного богослужения, чувствовал присутствие Господа и общую молитву.

3) На приходе очень нужен инструмент формирования церковного мировоззрения: огласительные, катехизаторские беседы. Я обычно рекомендую начать с самого простого: с рассказа о Церкви, о принципах церковной жизни. В течение полугода человек ходит на занятия и за это время «заквашивается», привыкает раз в неделю быть в храме, слышать Слово Божие, прививается к Церкви, ищет себе здесь место. Постепенно эти беседы можно будет доверить уже воспитанным мирянам, когда такие появятся.

Первые года три своего служения я в ежедневном режиме проводил такие беседы, обкатывал программу: каждый день по расписанию было три-четыре человека. Я занимался только этим. Потом потихоньку из тех людей, с которыми я занимался, выявились способные, которым я эту деятельность передоверил, а сам переключился на другое направление. Сейчас у нас на приходе примерно десять катехизаторов, которые как добровольцы занимаются с людьми и помогают им воцерковиться.

4) Как я уже говорил, нужна просторная трапезная, и еще советую завести приходскую библиотеку.

А дальше — процесс формирования общины идет естест­венным образом, просто настоятель должен, как парус, поймать ветер воли Божией. Ведь Господь хочет в каждом приходе создать христианскую общину, атмосферу любви, душевной близости, и Сам показывает, что первое, что второе, что третье, Сам посылает людей, которым ты должен научиться доверять.

Все ваши труды окупятся сторицей. Живая община будет привлекать ищущих, живых людей. Это тоже своего рода пастырская сеть, которая помогает улавливать новых прихожан. Потому что людям здесь хорошо, они чувствуют, что здесь как-то по-домашнему тепло, община дает им ощущение плеча, опоры, не-одиночества. Люди сердечно к ней прирастают. Приходят — и остаются.

Протоиерей Евгений Попиченко,

настоятель собора в честь Успения Пресвятой Богородицы (г. Екатеринбург)

III часть. Священномученик Серафим (Чичагов). О возрождении приходской жизни

Обращение к духовенству Тверской епархии[9]

Возлюбленнейшие о Господе братья-пастыри!

<…> Еще в 1905 году Св. Синод (18 ноября) издал постановление об устроении и возрождении приходской жизни, которое было вызвано требованиями времени и общественным голосом, ввиду переживаемого лихолетия[10]. Св. Синод признал тогда благовременным обратиться к пастырской ревности епископов и священников в надежде, что их усилиями вновь возгорится вера народная и правда Божия вразумит русских людей. Указанный путь не требовал ломки существующей организации приходов и новой реформы, а устанавливал лишь новую форму оживления приходской деятельности с помощью постоянно действующего церковно-приходского совета. Для начала возрождения приходов было совершенно довольно этого постановления Св. Синода, ибо православные приходы имеют канонически правильное и целесообразное устройство и лишь замерла их деятельность.

Ныне обстоятельства чудовищной войны быстро развили эту приходскую деятельность и понудили провести реформу в кратчайший срок. Благие результаты налицо, и естественно, что избранные советы не должны более никогда закрыться, а, наоборот, приступить к развитию и утверждению своей деятельности, тем более, что после войны должен быть рассмотрен в законодательных учреждениях новый приходской устав, ожидаемый столько лет и вполне выработанный Св. Синодом. Необходимо подготовиться к воспринятию приходами этого устава, а поэтому теперь же начать вводить положения, на которых основана христианская жизнь в церковных общинах.

С этою целию я и решил обратиться к вам, братья-пастыри, с моими указаниями, поручениями и разъяснениями.

Но прежде всего я должен на основании моего опыта в Орловской и Кишиневской епархиях вам сказать, что такая серьезная реформа может быть проведена в жизнь только при условии, что все пастыри предварительно изучат вопрос до мельчайших подробностей, согласятся в своих действиях, станут убежденными сторонниками реформы и их речи и объяснения народу будут исходить из собственного убеждения, а не из одной заученной теории и предположений. Необходимо духовенству в предстоящих собраниях и съездах разобрать приходский вопрос со всех сторон и выяснить себе не только важность его, но и безусловную необходимость. А тогда можно приступить к проповеди и к делу.

Что значит возродить приходскую жизнь? Когда говорят, что приходская жизнь исчезла, упала, распалась, приход бездействует, — это значит, что и причт и прихожане потеряли между собою связь, единение, исчезла христианская жизнь, взаимопомощь, христианское делание.

Следовательно, чтобы возродить приходские общины, необходимо улучшить жизнь людей, искоренить дурные обычаи и привычки, утвердить веру, православное исповедание, воскресить любовь, единение и в особенности понятие об обязанностях христиан.

Определение Св. Синода от 18 ноября 1905 г. мною было принято с живейшим интересом и сочувствием. Я видел в этом распоряжении давно ожидаемое мероприятие первейшей важности, единственное надежное средство к возрождению в приходах благочестия и нравственности. По моему убеждению, необходимо было все реформы начать с возрождения приходов, ибо, пока народная и общественная нравственность не улучшится и жизнь наша не будет согласована с верою, никакие свободы, новые узаконения и реформы не приведут к ожидаемому результату и благополучию. Без улучшения нравственности не могут кончиться испытания, ниспосланные Господом, и не начнется возрождение духовное.

Духовное же возрождение России возможно только тем путем, каким совершилось ее духовное рождение. А именно: необходимо вернуться к церковно-общественной жизни древнерусского прихода, чтобы приходская община единодушно занималась не только просвещением, благотворительностью, миссионерством, но и нравственностью своих сочленов, восстановлением прав старших над младшими, родителей над детьми, воспитанием и руководством молодого поколения, утверждением христианских и православных установлений.

Многие, сомневаясь в пользе учреждения приходских советов, однако за столько лет не придумали никакой другой меры и ничего лучшего не предложили. А беда росла, вера падала, народ и юношество гибли! На наших глазах совершались невероятные события (невероятные по христианским понятиям!), и сколько раз за это время мы задавались вопросом, вдумываясь в газетные известия и в дикие проявления современной безнравственности: как это изменить, что делать? Ответ ясен: иного средства и пути нет, как возрождение духовное, которое возможно лишь в приходе и в школах. Этой целию должны задаться все русские люди, без различия положения, состояния, профессии, развития, и сплотиться по приходам в дружные общины. Государство наше было в опасности со всех сторон, а в особенности со стороны веры, и следовало, отбросив всякие различия и положения, всем задаться одною целью объединения под сению храмов на главной основе народной — православной вере. Равнодушие, отсутствие ревности по вере — вот что более всего страшит! Беда, если не прозревают будущего, не отдают себе должного отчета в происходящем и мало интересуются упадком религии, как будто это не опасно! Поэтому как в 1905 году, так и теперь, я настаиваю, что единственное средство к вразумлению — это возрождение приходской жизни. Оно необходимо, неотложно!

а) Необходимо прежде всего в религиозном отношении для утверждения веры, для возрождения духа, любви в людях, взаимопомощи, патриотизма, для восстановления влияния Церкви на жизнь каждого прихожанина.

б) Необходимо для воспитания и руководства молодого поколения, для поднятия нравственности, для борьбы пастыря с современными нестроениями и совращениями соединенными силами прихода. Одному священнику в приходе немыслимо справиться со всеми делами и удовлетворить духовные нужды прихожан; он постоянно занят то учительством в школе, то письмоводством, то требами, то отпиской по начальству, то исполняет различные поручения; времени для пастырского дела у него остается немного, и он не может знать всех нужд прихода и вовремя прийти на помощь, если прихожане не будут ему помогать. Борьба же пастыря с современными нестроениями и безнравственностью также немыслима, если он не призовет к себе на помощь членов приходского совета и вообще всех объединившихся между собой прихожан.

Без сомнения, приходская деятельность потому и замерла, что священники были одиноки в своей работе и не привлекали к общему делу своих прихожан.

в) Необходимо для восстановления семьи, семейной жизни, повиновения детей родителям, для противодействия разделам и разводам, которых стало такое множество. Это — новое бедствие в народе!

г) Необходимо в государственном отношении, потому что если приходы не в порядке, то и всё государство не в порядке.

д) Необходимо в национальном отношении, так как единение может быть основано только на вере и произойти под сению храмов.

е) Необходимо ввиду дарования в России свободы вероисповеданиям, а также расколу и сектантству. Без единения православных в настоящее время невозможны защита и охранение православия! Без помощи прихода пастыри не могут теперь бороться с инославием и многочисленными сектами, враждебно относящимися к Православной Церкви.

<…> Следовательно, единственное средство борьбы — противопоставить натиску инословных миссий наши приходы, сплотив их в дружные общины, чтобы мы все поддерживали слабых, малодушных и не допускали до совращения.

ж) Необходимо для организации самих приходов, выбора уполномоченных членов совета, разделения труда пастыря с прихожанами. Пока не будет восстановлен приход, нельзя приступить к созыву церковного Собора и управлению Церковью на соборных началах. Как нам выбирать мирян для участия в Соборе, если приходы не организуются? Неужели назначать только церковных старост или избранных для проверки денежного отчета?

Возрождение приходов в зависимости от возрождения пастырства

Насколько возрождение приходов требует улучшения нравственности народной, настолько оно в зависимости от возрождения пастырства. Прежде всего эта реформа состоит в возрождении сознания, духа и деятельности в пастырях, без которых не может проникнуть в жизнь прихожан ничего истинного, духовного, благодатного и нравственного. Истинное пастырство в зависимости: а) от сознания духовенством, что Самим Богом вверены им пасомые, и никто не может и не в силах занять их места, заменить их и лишить их прав, дарованных свыше; б) от сознания, что они созданы для паствы, а не паства для них; в) от сознания, что одна из важнейших их обязанностей есть духовное учительство, помощь духовная, которая находится в зависимости от единения с прихожанами и участливости пастырей в скорбях, горях и испытаниях своих духовных детей; г) от сознания, что всё необходимое для пастырей и их семей непременно приложится, если они будут жить и действовать духовно, заботиться прежде всего о пасомых и их спасении, исполнять свой долг, т.е. жить по заповедям Христовым (духовенство имеет поучительные примеры и сейчас в своей среде); д) от сознания, что пасомые их есть паства епископа и потому они лишь проводники его духовного руководства и направления. Пастыри должны во всем следовать указаниям архипастыря, относиться к нему с послушанием, как к отцу, испрашивать наставления в недоуменных вопросах и объединиться с ним.

Многие священники сознают свою неподготовленность к делу возрождения приходской жизни. Но они ошибочно относят все причины к прошлой, а не настоящей жизни. Не подготовляют семинарии нам пастырей, это неоспоримо. Однако, нельзя воображать, что школа в силах, кроме обычаев, привычек и воспитания, дать еще одухотворенность или духовное развитие. Время изучения наук мешает чтению книг, и юношество не может вместить в себе философии духовных сочинений. Главная работа пастыря в начале этого служения, а тем более когда он проходит первоначально должность псаломщика и диакона, и должна состоять в чтении духовной литературы и в особенности св. отцов и известных подвижников. Если проверить: многие ли прочли сочинения хотя бы епископов Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника, то окажется ничтожный процент. Обидно слышать, что в пастырях скрывается такое несправедливое чувство, будто бы бедность и приниженность духовенства, презрение к нему общества, всё это заглушает в священнике благородные чувства. Никогда с этим не соглашусь. Есть нищие, а не только бедные, крестьяне-подвижники в монастырях, не имеющие никакого светского развития и воспитания, но их уважает, любит вся Россия. Если мы сами себя унизим, то кто из братьев может нас возвысить? Общество презирает только недостойных. Надо же наконец понять, что общество, народ нуждается в нас, ищет хороших пастырей, скорбит, когда не находит, и в праве же оно требовать, чтобы духовенство было духовно. А если оно не духовно, то, разумеется, никому не нужно. Влияние на народ зависит от того: будет ли духовенство учить только словом или также делом. Вот вопрос: что предпринять для поднятия, кроме материального обеспечения, еще и нравственного уровня духовенства? Как привлечь его к духовной жизни?

Несомненно, заботы о материальном обеспечении увлекают духовенство далеко в сторону от прямых задач его звания. И тем не менее во избежание печальной возможности стать отверженниками мира мы должны проститься с нашей ленью, апатией и равнодушием, начать интересоваться назревшими вопросами времени; должны чутко прислушиваться к ним, освещать их яркими лучами Христова учения и в этом освещении удовлетворять естественной пытливости наших прихожан, ожидающих от нас авторитетного руководства в духовной жизни. Пора стряхнуть наш сон, смеживший очи наши, перестать жаловаться и печаловаться на нашу собственную духовную слепоту, на неподготовленность, на наше плохое обучение. Если духовная школа в свое время не успела создать из нас опытных и искренних руководителей в религиозно-нравственной жизни народа, если на пути к этой цели ею и допущены были пробелы, то кто же или что препятствует нам заполнить эти пробелы собственною работою над своим самоусовершенствованием, над приобретением широкого опыта, необходимых сведений и знаний? Поистине, я не вижу непобедимых к тому препятствий, лишь было бы терпение. Путь самообразования, широкого развития своих духовных сил и способностей чтением книг религиозно-нравственного содержания, приобретения необходимой в нашем звании духовной опытности и зрелости — этот путь ни для кого не закрыт, и не лежит на нем таких камней преткновения, которых нельзя было бы с удобством обойти. «Век живи, век учись», — говорит золотое изречение народной мудрости, и эта пословица должна быть девизом духовенства по преимуществу как призванных учителей и наставников религиозно-нравственной жизни народа. Какой учитель, какой деятель, даже профессор, прекращают самообразование по выходе из училища или университета? Какой юноша может без собственного опыта жизни вместить в своем уме, а тем более в сердце, христианскую философию? Знание веры доступно юношеству, но не более, и это есть начало, но не конец духовного развития. Много нужно, чтобы сделаться пастырем, наставником и руководителем, а большинство наших священников, особенно сельских, удовлетворяются сведениями, полученными в семинарии, и прекращают изучение пройденных духовных наук. Евангелие и жизнь по Евангелию есть самая трудная наука, которую св. отцы называли наукою из наук. Представителю этой науки нельзя ни одного дня в жизни прекращать изучения ее, ибо только опыт жизни даст возможность уразуметь полноту и глубину Божественного откровения. И при изучении его кругозор всё расширяется. Нельзя не читать сочинений Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника и других подвижников. Не рекомендую вам «Добротолюбие», с этого начать нельзя, но ручаюсь, что прочитавший Игнатия Брянчанинова поразится своему неведению и получит высшее наслаждение. Чтение духовных книг приводит каждого к невозможности читать беллетристику, так как она покажется ничтожной, пустой и неинтересной. Жаль будет тратить время на светскую литературу и скучно станет доискиваться одной хорошей мысли на десятке страниц. В духовных книгах каждая строка заставляет призадуматься и перенести смысл ее на себя, свои чувства, мысли и действия. Что за жизнь пастыря, когда он действует машинально, без проникновения тайнами Божественного откровения, которым он служит, без одушевления идеей всех тайнодействий, без ощущения благодатных даров и силы, в нем действующей, без радостей верующего и соединяющегося со Христом и познаний просвещенного благодатным словом Божиим и премудрыми наставлениями святых отцов.

Это не жизнь, а мука, если пастырь не духовен, и чем оправдаемся мы, имевшие возможность с малолетства познать истину и всю жизнь проводить в изучении Писаний, в чтении разъяснений слова Божия и подробнейшем исследовании многочисленных исторических документов, свидетельствующих о откровениях Божиих великим подвижникам, и что нет больше вопросов и тайн, как для настоящей, так и будущей, вечной жизни христианина.

Нам нужно послужить своим меньшим братьям подобно тому, как Христос послужил Своим ученикам, умыв ноги. И нас враг, конечно, не оставит в покое на пути служения ближнему, и нас ожидает много скорбей, мытарств и страданий. Но за то мы и воскреснем, подобно Христу, оживем духом, пройдем сквозь горнило нравственного очищения и возродимся к новой, лучшей жизни.

Нужно только решиться твердо и безповоротно начать работать: ходить по домам прихожан, знакомиться, стараться разузнавать их нужды, облегчать их горе участием, советом, хлопотами и залечивать сердечные раны.

Необходимо, так сказать, входить в сердце прихожан без зова и поставить себя в такое положение, чтобы быть желанным, дорогим гостем в каждой приходской семье, и тогда пастырь исполнит свой нравственный долг; заботясь о «едином на потребу», он получит обещанное от Господа; всё остальное, лично ему нужное, приложится.

Надо духовенству скорее стать на ноги и для этого добиться любви народной.

«Непрестанно молитеся» — вот заповедь Апостольская и данная не одним монахам, а и пастырям, и всем христианам. Если пастырь не будет непрестанно действовать сердцем, не приучится о всем мыслить духовно, то он окажется никому не нужным. Высшая академия для пастыря — это угол, в котором висит икона и теплится лампада. В беседе с Богом научится пастырь непреложным истинам и правде как о настоящей, так и о будущей жизни.

Когда пастырям указывают их товарищей, которые достигли своей деятельностию разительных результатов, то они говорят: «Желать этого может каждый, но не каждый может исполнить; это удел великих людей, а великими называются они в отличие от малых». А чем действуют великие люди, происходящие из такой же семьи, получившие то же образование? Разумеется, действуют духом, который ведет их на подвиг служения ближнему. Каждый из нас может быть великим, если будет стремиться оживить, воскресить присущий нам дух. Требуется сильное желание, по любви к Богу и людям, стать на высоте своего святого призвания и решимость неустанной молитвой, трудом и чтением Свящ. Писания усовершенствоваться. Вот чем отличаются великие люди: отсутствием самосожаления, самопожертвованием, решимостию поскорбеть, потрудиться, потерпеть. А когда пастырь дойдет до того, что чрез него видимо будет действовать благодатная сила, когда в нем будет обитать Дух Божий, тогда он уже не может быть малым; он становится великим и сильным. Неужели трудно понять, что любовь народная дается только тем пастырям, которые живут противоположной жизнью; а живущие одной светской жизнью с паствою — не пастыри, не учителя, не духовные отцы, не советчики, не руководители, а только требоисправители.

В деле нравственного воздействия со стороны пастыря, как и со стороны родителей, громадное значение имеет, во-первых, личный пример. Когда пастырь служит живым образцом убежденного, безкорыстного служения, тогда пасомые будут истинными духовными чадами. Во-вторых, сила благодатной веры; всякое добро — дело вспомоществующей благодати Божией, которая располагает ко благу, возвращает и завершает его. Эта-то благодатная, живая вера и есть громадная сила в деле духовного возрождения человека. И всякий воодушевленный этой верой пастырь непременно будет победоносным воином на поле брани своей. Конечно, для верующего человека нужно и знание, богословское развитие. Испытайте Писания, говорит слово Божие. Но, к сожалению, наши интеллигенты мало понимают другую веру — непосредственную, детскую веру нашего народа. «Счастлив, — говорят у нас, — как дитя, верует». Дитя имеет Бога в чистом сердце своем; оно единственно на основании своего внутреннего чувства, без всякого знания или Писания неудержимо влечется к своему Отцу Небесному. Также и наш народ: он чувствует и верует, что, если бы не Христос, не Царица Небесная, не Николай Угодник, то ему ни за что не перейти бы скорбное поле своей жизни; без Них человек — ничтожество. И никто и ничто не в состоянии разубедить его, умертвить эту жизненную веру. Такое религиозное чувство-сознание необходимо иметь каждому человеку. Для воспитания его в детях важно, чтобы они сами в наиболее важные моменты восчувствовали, молитвенно пережили сердечное влечение к Богу. А когда дитя на опыте, силой действенной молитвы своего сердца, убедится в благодатной помощи, уже никто не оторвет его от Бога, ибо не на книгах, а на опытном чувстве зародилась такая вера.

Возрождение приходов без деятельного участия епископов невозможно

Я считаю необходимым еще остановиться на общей идее возрождения приходов. Когда решался окончательно вопрос «О приходе» в Св. Синоде и редактировалось «Положение о приходе», я участвовал в заседаниях как присутствующий член Св. Синода (1908 г.) и счел своим долгом внести записку, которую затем напечатали, по распоряжению обер-прокурора, и в этой записке была глава под вышеприведенным заголовком. Без епископа совершенно невозможно провести подобную реформу, и она требует со стороны архипастыря полного самопожертвования. Ни консистория, ни просветительное братство епархии, никто тут не в силах, не может внести дух и руководство, кроме епископа.

Для более ясного доказательства считаю необходимым привести полностью эту главу из моей записки: «К такому заключению привел меня личный опыт в Орловской епархии. Выработав первоначальные указания, которые бы могли подготовить пастырей, общество и народ к проведению в жизнь определения Св. Синода от 18 ноября 1905 года, я предпринял поездку по всем уездным городам и большим фабричным и промышленным центрам, дабы объединить в земских и городских залах под своим председательством местную администрацию, дворянство, купечество и вообще население с духовенством и заставить тех и других откровенно высказывать свои желания и мнения по пастырским вопросам и относительно ожидаемой приходской реформы. Дворянство отнеслось особенно сочувственно к моему призыву, и на собрание прибыли представители интеллигенции, разных политических партий, до социалистов включительно, купечество, мещане и множество крестьян. Выяснилось, прежде всего, что миряне вообще очень возбуждены против духовенства, чему способствовало революционное время и начатая борьба против Православной Церкви. Споры были горячие и сильные, которые принесли громадную пользу. Во-первых, обе стороны высказались, и миряне получили не только ответы на все свои вопросы, недоумения и нападки, но и наставление от архипастыря с откровенным изложением современных заблуждений их и порицания за смелые суждения, основанные на равнодушном и несправедливом отношении к интересам духовенства, Церкви и прихода. После таких совещаний невольно начало возрождаться единение между прихожанами и пастырями. Во-вторых, выяснилось, насколько наше современное духовенство косно, не подготовлено к деятельности, которая теперь от них требуется, необщественно, неопытно в сношениях с людьми, неумело в собраниях, теряется при диспутах и т.д. Мне стало ясно, что само духовенство, начиная с окружных благочинных, не в силах, не в состоянии самостоятельно провести в жизнь приходскую реформу и нуждается в самом энергичном, внимательном и терпеливом руководстве».

«Кто же может и должен в целой епархии быть ближайшим и неустанным руководителем и помощником многочисленных пастырей? Естественно, только епископ. Справедливо пишут, что в приходах, как составных частях епископии, должен биться пульс того жизненного начала, которое оживляет всю епископию в целом. Импульс этой жизни должен идти от епископа как от центра и источника благодатной жизни епископии.

На этом основании и начало возрождения приходской жизни должно исходить от епископа. Если последний не объединится со своими помощниками-пастырями, то они не объединятся между собой и прихожанами.

Если епископ не проникнется этой идеей возрождения прихода, не будет сам беседовать во время объезда епархии с пастырями, давать им самые подробные, практические указания, не станет с полным самоотвержением переписываться с недоумевающими священниками, сыновне вопрошающими архипастыря в своих затруднениях, не будет печатать в «Епархиальных ведомостях» свои наставления и указания, всё то, что он хотел бы пояснить и внести, то приходское оживление не произойдет и новое жизненное начало не проникнет в наши омертвелые общины. Ведь многие архипастыри вначале решились попробовать завести приходские советы, согласно постановлению Св. Синода 18 ноября 1905 года; но что же они предприняли и чем кончили? Одни ограничились беседами с членами епархиального съезда, другие напечатанием и рассылкой своих посланий к духовенству по этому поводу. Пастыри попробовали, но, не умея подготовить выборы членов совета или считая недозволительным вмешиваться в этот вопрос, предоставили приходскому собранию самому избрать членов в приходской совет. Революционные элементы задались целью противодействовать затее духовенства, местные кулаки испугались влияния выборных на население, церковные старосты отнеслись подозрительно, вообразив, что совет создается исключительно для контроля над ними, население было не подготовлено, не знакомо с идеей реформы и почти во всех епархиях осудило эту реформу. Во-первых, в члены советов проникли безпокойные и неблагонамеренные люди, которые начали требовать свободного распоряжения церковными деньгами, отказались выдавать взносы на учебные заведения; во-вторых, по местам произошли столкновения, ссоры, которые оканчивались угрозами духовенству и прочее. Епархиальные преосвященные ошибочно приписали революционные действия противодействию населения приходской реформе. И все это произошло от отсутствия руководства, подготовки духовенства и населения и неумелого иногда распоряжения. Несомненно, революционеры тотчас воспротивились возрождению единения в населении, которое должно было начаться с проведением реформы в селах и городах, но это им удалось только потому, что пастыри действовали вразброд, ими никто не руководил и они сами отнеслись к предписанию начальства с обычным равнодушием и формализмом. Обратный опыт в Орловской губернии доказал справедливость этого заключения».

«Ввиду вышеизложенного, по моим убеждениям, с изданием положения о православном русском приходе необходимо Св. Синоду отнестись ко всем епархиальным преосвященным с братским указанием, какие главнейшие подготовительные мероприятия ожидаются от них для проведения в жизнь приходской реформы». <…>

Затруднения, которые находит духовенство для возрождения приходов. борьба с пьянством и общества трезвости

Чтобы дорогие братья пастыри избежали разных споров в будущих первых своих пастырских собраниях, я хочу ответить вперед на те причины, которые выставляются обыкновенно многими священниками как препятствия для возрождения приходской жизни. Духовенство Орловской епархии находило сперва дело возрождения приходов трудно осуществимым из-за зависимости пастырей от прихожан, от их копеек, которых они не додают за требы, т.е. из-за материального вопроса. Хотя в этом мнении сказалась справедливая нужда русского духовенства и действительно необходимо употребить все меры к скорейшему разрешению давно назревшего вопроса о выдаче жалованья духовенству и освобождении его от сборов по приходу, но ввиду того, что Отечество переживало такие испытания, казалось непатриотичным основывать свои ответы только на материальном вопросе; психология момента требовала большее.

Мое убеждение, что священники, живущие молитвенным подвигом, развитые духовно, имеют другой кругозор и никогда не будут выставлять в качестве препятствия своей духовной деятельности материальные вопросы, оправдалось на одном собрании, когда вышел известный пастырь в Волховском уезде о. Георгий Коссов и сказал: «Необходимо сознаться, что мы, пастыри, живем не по-пастырски, что для успеха дела пастырям надо отвергнуть себя и идти за Христом, а не так, как теперь, что Христос за нами идет, а не мы за Ним». <…>

Вторым препятствием к возрождению приходской жизни пастыре считали базары и волостные суды, которые отвлекают народ в праздничные дни. <…>

Третье затруднение для возрождения приходской жизни орловские пастыри находили в существующем там распределении приходов в городах, где они территориально не отделены один от другого. <…>

Четвертое затруднение — это благотворительность в сельских приходах; трудно собрать жертвы ввиду вообще бедности народа. Существуют целые приходы из людей, нуждающихся в благотворительности. Кто же им будет благотворить? Но во-первых, приходы в 500–1000 душ, как бы ни были бедны, могут собрать по 5 коп. с души, и это уже составит некоторую сумму, достаточную для призрения в деревне 2-3 сирот; а во-вторых, надо добывать средства для благотворения в таких монастырях не сборами, а отдачей небольшой части общественной земли в пользу бедных, продажею урожая с подобной общественной земли в пользу благотворительности и т.д. Наконец, благотворительность неверно понимается, когда на нее смотрят как на сбор или ассигновку денег. Такая благотворительность — низшего разряда. Высшая, христианская благотворительность не в сборе денег, а в любви созидающей, которая сумеет восполнить всякую нужду. Самообложение войдет в силу со временем, когда в общее сознание всего прихода войдет мысль, что приход есть община живая. Что выгоднее избрать: добровольные пожертвования или обложение? Наука экономии давно доказала, что лучший способ обеспечения — принудительное обложение, хотя бы самое ничтожное; его преимущество в регулярности. Но это впереди; при самом начале было бы неосторожно прилагать самообложение; это могло бы оттолкнуть некоторых.

Пятым затруднением к возрождению приходов за эти четыре года пастыри выставляли стихийно развившееся и увеличившееся в России пьянство и тайную продажу вина, сделавшуюся самым легким и выгодным предметом торговли. <…>

Основные понятия и положения о приходе

Православным приходом именуется союз православных христиан, составляющий часть паствы местного епископа и чрез сие принадлежащий к единой святой Соборной и Апостольской Церкви, находящийся в известной местности, объединенный в общину при своем храме и врученный епископом ближайшему пастырскому руководству одного или нескольких священников для достижения членами оного вечного спасения посредством общей молитвы, благодатных Таинств, церковного назидания и дел христианского благотворения. <…>

В каждом приходе могут быть учреждаемы по постановлениям приходского собрания в соответствии с религиозно-нравственными потребностями приходской жизни различного рода общеполезные заведения, как-то: школы, приюты для сирот, богадельни, больницы, ясли для малолетних, библиотеки и т.п.

Общеполезным заведениям, существующим или вновь возникающим в пределах прихода не по постановлениям приходского собрания, а учреждаемых правительством, церковною властью, земством, городом и т.п., приход может по своим средствам и по мере надобности оказывать денежные и иные вспомоществования.

Для большей успешности в деле достижения религиозно-нравственных целей соседние приходы той же епархии могут объединяться и устраивать для нескольких приходов общие приходские учреждения, заведование сими учреждениями возлагается на один из приходских советов по взаимному соглашению приходов и с утверждения епархиального начальства.

Приход заботится об устройстве своих школьных помещений или об улучшении существующих, об обеспечении школ отоплением, освещением, прислугой, о страховании от огня школьных зданий, снабжения школ учебными книгами и пособиями и книгами для внеклассного чтения, об устройстве ночлежных приютов и о доставлении подвод для детей, живущих на дальнем расстоянии от школы, о снабжении неимущих детей пищею и теплою одеждой.

Приход может иметь одну или несколько библиотек. В этих библиотеках кроме книг религиозно-просветительного и исторического содержания, могут быть и книги, полезные в житейском быту. Библиотеки приходские организуются и пополняются под ближайшим наблюдением, руководством и ответственностью приходского священника.

Лица, заведующие приходскими учреждениями по избранию приходского собрания, руководствуются в своей деятельности указаниями приходского совета и представляют ему ответ о состоянии вверенных им учреждений.

Мне иногда говорят, что для дела было бы полезнее, если бы в совете так же, как и в приходском попечительстве, председателем избиралось светское лицо. Но это говорят люди, совершенно не проникнутые идеей возрождения приходской жизни. Им желательны председатели светские, чтобы вообще не подчиняться духовному руководству и потому, что они смотрят пренебрежительно, с предубеждением и нерасположением на духовенство, воображая себя гораздо образованнее и развитее. «Как работать под председательством нелюбимого священника?» — говорят они. Тут с начала до конца ложная мысль, а потому и вывод из нее фальшивый. Не потому ли эти люди желают идти в жизни не за пастырями, а рядом с ними, что понимают христианство в извращенном виде и усматривают Христа не впереди себя, а сзади, как толкающего их на тернистый путь христианства?

До сих пор попечительства со светскими председателями еще ровно ничего не сделали для нравственного возрождения прихожан и оживления христианской любви в простом народе. Не доказывает ли это, что в основе попечительств нет духовного начала? Несомненно, так. Поэтому мы и приступаем, так сказать, к христианизации взаимоотношений членов приходского общества, приходской семьи.

Бог учредил священство, вручил ему людей Своих, даровал права и власть и возложил на них ответственность. Вот почему пастыри человеческих душ и должны стать во главе своей христианской общины для руководства.

Без пастырей никто не должен, да и не может, перейти благополучно житейское поле. Это — Божественное законодательство. Требовать же обратного — значит не понимать основ духовной жизни.

Если не везде современные пастыри соответствуют своему назначению, то следует ли из этого, что вся реформа должна быть отменена или извращена? Ясно, что несоответственные не должны оставаться в приходах. Членам советов необходимо понимать, что от них также требуется помощь, совет, братская поддержка, единение, если председатель неумелый, то они обязаны ему помогать в сознании, что он им кроме того духовный отец. Без любви нельзя браться за христианское дело, а любящим и в голову не придет желание идти рядом или впереди пастыря.

Некоторые полагают, что выборы членов совета поведут к разделению прихожан на правящих и подчиненных. Но это будет доказательством того, что эти христианские общины не имеют представления о братстве и основных началах христианской жизни. Пастыри эти, конечно, видят необходимость, чтобы приходскими делами заведывал единолично священник и по своему усмотрению выбирал себе единомышленных помощников, и говорят: «Пастырь должен руководить жизнью мира без совета с ним». Не допускаю, чтобы эти пастыри справедливо судили о своих прихожанах. Таких нехристианских приходов я не встречал, которые бы видели, например в старосте церковном или в членах строительного комитета правящих начальников, а остальные считали себя подчиненными. В переживаемое время никаких начальств не боятся и не признают. Если есть священник, который думает единолично заведывать приходскими делами, то он, значит, и не приступал еще к деятельности, не имеет никакого опыта — теоретик; не имеет представления о том, что от него требуется. Подумал ли говоривший это: как он будет осведомляться о скорбях и нуждах прихожан? Как его может хватить на исполнение треб, законоучительство, попечение о школе, на письмоводство и посещение страдающих нравственно и телесно духовных детей? Откуда взять такой неканонический и нецерковный принцип, что пастырь должен руководить жизнью мира без совета с ним? Это бюрократический, начальнический, а не пастырский дух.

Пастыри Церкви в своих стремлениях к плодотворному служению на приходе не должны упускать из виду основного духа христианских общин и потребности единения. Любовь проявляется во взаимопомощи, а не иным образом. Воздействие более совершенных и опытных в жизни на молодых, слабых и порочных — вот главная задача пастыря; и только при помощи такого воздействия может возродиться христианская жизнь в приходе.

Пастырь должен учить своих пасомых объединению в одну общину, в одну семью, чтобы восстановить права родителей, права старших над младшими, потерянные ими в переживаемое время, чтобы воскресить в сознании народном непреложность евангельских установлений, законов Божественных.

Приходской совет нужен не для совещаний о христианских истинах, проводником которых является пастырь, а для совещаний о применении известных мероприятий, при данных обстоятельствах и условиях жизни имеющих великую христианскую задачу — возродить в общине стремление к соблюдению заповедей Божиих и церковных постановлений, к упорядочению отношений детей к родителям, богатых или сытых к бедным и голодным, младших к старшим, к искоренению пороков в членах общины и к просвещению и обучению детей. Мероприятия эти, обдуманные вместе с приходским советом, пастырь может провести в жизнь только при помощи членов совета, а не единолично. Надо быть чудотворцем, чтобы силой слова, силою духа не только убеждать людей, но и искоренять в них страсти, а для обыкновенных пастырей требуется большой труд, наблюдение, сочувствие прихожан и помощь ближайших сотрудников. Один в поле не воин, и тот, кто думает, что он в состоянии справиться единоличными силами в великом деле возрождения приходской жизни, впадет в излишнюю самонадеянность и едва ли дождется благих результатов от своей деятельности в этом направлении.

Мне представляли в Орловской епархии в пример единоличной деятельности священника, в высшей степени плодотворной, — отца Георгия Коссова; это приводит их к выводам, противоположным тем, которые сделаны мною. Но о. Георгий не только пастырь своего прихода, но деятель выдающийся, из ряда выходящий; к нему прибегают тысячи богомольцев и паломников, при помощи которых он и материально, и нравственно влияет на свой приход. Отец Иоанн Кронштадтский и о. Георгий Коссов служат нам всем примерами, но не пастырской, приходской деятельности, а подвижничества и самоотверженной жизни. Они имеют мировое значение, всероссийское влияние, и о приходе своем им нет времени заботиться и идти общепастырским путем. Господь призвал их как Своих избранников на путь совершенства духовного и облек в одежду послушания, смирения, терпения и трудолюбия, желая показать священнослужителям и христианскому миру, что сила духовная не в слове, не в красноречии, не во внешнем благоприличии, а в чистом сердце, в исполнении закона Христова, в благодатном духе и что наше время в духовном отношении ничем не отличается от библейского и перешедшего в область истории, когда были подвижники, мученики, столпы Церкви и победоносные вожди воинства духовного. Они более примером, чем словом и учением влияют на народ.

Обыкновенные пастыри обязаны избрать средний или так называемый царский путь. Большая ошибка задаваться несбыточною целию, единоличным влиянием и подражанием избранникам Божиим. Ведь эти избранники незаметно для себя превращались в мировых деятелей, не имея никогда даже помышления о том. Будемте же беседовать о том, как каждому из нас сделаться пастырем душ и пастырем добрым. Надо выучиться своим обязанностям, воодушевиться сознанием своих прав. Например, пастыри из молодых, вероятно, вообразили себе, что только тогда приходские советы будут полезны и удачны, когда членов совета они сами назначат исключительно по своему усмотрению. Кто же будет доверять: священник или прихожане? Что тут будет нового в таком учреждении? Могут ли подобные члены объединить пастыря с пасомыми? За священником должно быть только право на выборах предлагать намеченных им членов совета, как это делается во всех обществах, и от его умения, как председателя совета, зависит подготовить выборы.

Программа подготовительных действий пастырей для возрождения прихода

Из изложенного мною выше достаточно ясно, что дело возрождения стоит в прямой зависимости прежде всего от возрождения пастырства и от восприятия прихожанами этой реформы вполне сознательно и убежденно. Надо, чтобы сперва пастыри восстали и одухотворились, затем подготовили своих прихожан, заинтересовали их приходскою жизнью и деятельностью и одновременно наметили будущих членов приходского совета, если теперешние, поставленные по случаю военного времени, не вполне соответствуют назначению. Без тщательной подготовки пастырями выборов могут попасть в совет злонамеренные люди или самолюбивые местные кулаки, которые большею частью идут из тщеславия, но не приносят никакой пользы, не работают, и им совершенно невозможно дать какое-либо поручение.

Если все христиане — братья, по заповеди Христовой, то между ними должны быть полное единение духа, согласие, мир и братская любовь. Находятся ли братья и сестры в нужде или горе, или в отчаянии, каждый обязан прийти к ним на помощь, утешить их, поддержать. Но члены общины, каждый в отдельности, сделать этого не могут: не достанет ни времени, ни сил. Целая же община, приход, при помощи совета разделив между собою обязанности и заботы, всегда достигнет святой цели.

Для успешности дела приходы, избирая из своей среды советы, должны облечь их доверием, внимательно прислушиваться к их голосу и в известных случаях даже подчиняться их решению.

Наблюдаемые ныне упадок религии, семейные нестроения, неповиновение, непослушание — всё это зло происходит и проникает потому, что люди живут разобщенно, действуют в одиночку и борются с недугами одними только своими силами. Без помощи самые сильные из них обезсиливают в борьбе со злом.

Когда же будет общение и единение между пастырями и пасомыми вокруг своего приходского храма, порочные и слабые члены прихода под влиянием пастырей и советов исправятся. Если не будет единения и порядка в приходах, то не будет его и в обществе, и во всем государстве, потому что государство состоит из приходов. Такое нравственное возрождение и обновление возможно только при церкви и должно начинаться с самых уважаемых членов прихода, а чрез них простираться на весь приход. Чрез членов совета настоятель прихода будет узнавать о нуждах, скорбях и горестях своих духовных детей и выяснять свои пререкания и недоразумения с прихожанами; это — единственный путь к объединению. Приходские советы явятся посредниками между пастырем и приходом.

По учению Православной Церкви, пастырь при самом посвящении в сан получает дар и полномочие учительства и руководства по отношению к своей пастве и поэтому учит и назидает, как имеющий власть свыше, а не от паствы. «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостию, а не воздыхая, ибо это для вас не полезно» (Евр.13:17), — говорит св. Апостол. Отношение прихожан к приходскому священнику должно быть такое, какое вытекает из понятия пастыря как духовного отца и руководителя пасомых. Овцы должны идти за своим пастырем по пути спасения, а пастырь должен указывать им направление пути. Пастырь Церкви, пребывая в служении слову и молитве, вливает дух жизни в свою паству, а его паства проявляет этот дух жизни во взаимообщении веры и любви Христовой. Деятельная любовь к Богу и ближнему должна проявляться со стороны паствы в ее живом единении с пастырем для возвышения и благоустроения жизни прихода в религиозном, нравственном, просветительном и благотворительном отношениях. По отношению к храму, к притчу, ко всем служащим и призреваемым при храме и ко всему церковному имуществу настоятель церкви есть ближайший и непосредственный начальник, попечитель и наблюдатель. Бог учредил священство, вручил ему людей Своих, даровал права и власть и возложил на него ответственность. Вот почему пастыри человеческих душ и должны стать во главе своей христианской общины или прихода для руководства. Это божественное законодательство. Требовать же обратного, чтобы во главе приходского совета стоял мирянин, значит не понимать основ духовной жизни. Некоторым желательны председатели светские, чтобы вообще не подчиняться духовному руководству и потому, что они смотрят с предубеждением и пренебрежением на духовенство. Членам советов необходимо понимать, что от них также требуется помощь, совет, братская поддержка, единение. Если председатель не во всем умелый, то они обязаны ему помогать в сознании, что он им, кроме того, духовный отец. Без любви нельзя браться за христианское дело, а любящим и в голову не придет желание идти рядом или впереди пастыря. Если не везде пастыри соответствуют своему назначению, то следует ли из этого, что основу приходского дела нужно изменить или извратить? Ясно, что несоответственные пастыри не должны иметься в приходах и их следует заменить лучшими, хотя бы по просьбе приходских советов.

Подготовительная программа для пастырей должна состоять из следующих действий:

1) Прежде всего пастыри обязаны сами изучить в подробности приходскую реформу, мои распоряжения, пояснения и хотя бы прочитать в «Церковных ведомостях» работы по этому вопросу в предсоборном присутствии.

2) Начать беседы с народом о приходском возрождении и проповедовать о значении христианской общины. Вообще, устройство в праздничные и воскресные дни, после вечерни, чтений и собеседований безусловно обязательно.

Так как состав прихода каждой церкви можно разделить на а) взрослых — грамотных, б) взрослых — неграмотных и в) детей, то программа чтений и бесед должна составляться так, чтобы все эти категории прихожан получили необходимые назидания и развлечения.

Для грамотных требуются более серьезные чтения, по возможности в городах и больших селах, с туманными картинами, на темы духовные, исторические и по медицине и гигиене. Эти чтения должны взять на себя священники, диаконы, получившие образование, учителя или развитые прихожане, которым пастыри найдут возможным их препоручить. Неграмотным следует читать Св. Евангелие, священную историю, жития святых, начальную русскую историю и прочее. При недостатке времени священники могут поручить это диаконам, псаломщикам и также прихожанам. Наконец, следует устраивать чтения и для детей школьного возраста, чтобы влиять на их умственное развитие и отвлекать в праздничные дни от разгула со взрослыми. Было бы весьма полезным читать им с объяснениями Св. Евангелие и книги, которые имеются в школьной библиотеке. Таким образом, настоятель каждого прихода обязан предварительно подобрать себе помощников для устройства чтений, а затем сделать расписание чтений и бесед на известный срок вперед. Один праздник пусть читают для взрослых грамотных, другой — для неграмотных, в третий — для детей; но для последних желательно было бы устраивать чаще чтения и в одни часы, как для взрослых, но в другом помещении. Расписание чтений следует выставлять при входе в храмы. При подобном разделении труда эти чтения не могут быть обременительными для священников.

3) Отцам благочинным надо приступить к организации и осуществлению пастырских собраний по благочиниям.

4) Перейти к уездным пастырским собраниям, когда для них накопится необходимый материал.

5) По решению на окружных, благочиннических пастырских собраниях начать пастырям привлекать к себе на помощь мирян.

Если привлечь без всякой организации хороших и религиозных прихожан и дать им поручения, то это может показаться остальным прихожанам странным, подозрительным, ничем необъяснимым. Поэтому желательно воспользоваться утвержденными Св.Синодом по определению от 20 – 26 мая 1908 г. за №3443 («Церковные ведомости» за 1908 г., 22) правилами об устройстве внутренней миссии Православной Русской Церкви. Этими правилами разрешается учреждать в приходах кружки ревнителей православия, по выбору членов самими пастырями, что даст возможность самостоятельно привлекать к себе на помощь угодных им прихожан. На обязанности членов кружка лежат те же задачи и цели, как и на членах приходских советов, как, например (ст. 3 правил), оказывать религиозно-нравственное влияние на прихожан, особенно колеблющихся в вере, путем убеждения и другими способами духовно-нравственного воздействия, заботиться о проведении нравственных начал в жизнь прихода, о посещении детьми и взрослыми храма Божия и почитании святости воскресного дня, о примирении в семьях враждующих сторон, об искоренении в приходе воровства, сквернословия, разгула молодежи, об охранении порядка и благочиния во время крестных ходов, освящении полей и других церковно-общественных торжеств, об открытии народной читальни и библиотеки, об устроении религиозно-нравственных чтений и бесед, о заведении церковно-певческих хоров, об оказании материальной помощи бедным прихода и особенно обращающимися из раскола, сект, инославия и неверия в Православие, о приискании беднякам работы и т.п. Всё это входит также в обязанности членов приходских советов. Следовательно, весьма было бы важно вначале организовать по приходам такие кружки. Народ убедится в пользе их, заметит настоящих тружеников, оценит их и тогда на выборах проведет их в члены приходских советов. Пастыри, с своей стороны, будут иметь возможность проверить этих своих сотрудников и хороших из них предложить на общеприходском собрании кандидатами в члены совета. Таким образом, достигнется главная цель, и опасной ошибки для проведения реформы не произойдет.

6) Начать с помощью выбранных пастырем людей устраивать приходскую жизнь.

Одному священнику в приходе трудно справиться со всеми делами и удовлетворить духовные нужды прихожан; он постоянно занят то учительством в школе, то письмоводством, то требами, то отпиской по начальству, то исполняет различные поручения; времени для пастырского дела у него остается немного, и он не может знать всех нужд прихода и вовремя прийти на помощь. Пастыри часто жалуются, что их обратили в чиновники и они не имеют возможности по совести исполнять свои пастырские обязанности. Если это действительно так, то теперь настал момент, когда пастыри должны сбросить с себя путы бездушного формализма, бюрократического отношения к делу, выйти из рамок одних внешних обязательств пред приходом, воскреснуть духом и паству свою вести к воскресению. Пастыри не должны уже чувствовать себя одинокими: за ними стоят приходские советы, готовые помогать им в их пастырской деятельности в качестве посредников между пастырями и пасомыми. Члены в этот совет всегда найдутся, хотя почти все обременены личными заботами. Приходской совет может и должен воздействовать, конечно, нравственно. Говорят, что советам нужна юридическая обоснованность, нужна поддержка власти для проведения в жизнь начал нравственности. Я с этим совершенно не согласен. Известно, что чем больше судов и тяжбы, больше и распри. Суд только стремится разрешать недоразумения — мира он не устанавливает. Первой основой нравственности служит Евангелие. Из него мы черпаем основы нравственности и из него же мы видим, что Христос в вопросах нравственности действовал только словом, никогда не прибегая ни к какой власти. Да и власть здесь безсильна. Если мы действуем в области нравственности, то мы должны руководиться только нравственными принципами:

а) поручить одному или двум наблюдение за порядком при богослужениях, за стоянием детей в церкви, за порядком во время крестных ходов;

б) избрать из благочестивых жен и девиц кружок для уборки храма. Забота о чистоте в храмах должна составлять не только законную обязанность, но и естественную потребность церковных причтов. Благоговейное сохранение святынь есть прямой долг и выражает собой духовное настроение пастырей. Между тем постоянно слышатся в обществе и народе справедливые и заслуженные упреки духовенству за несоблюдение чистоты и опрятности в храмах и алтарях их. Особенно неисполнительны отцы диаконы, на обязанности которых лежит убирать и вычищать св. престол и самый алтарь. О псаломщиках и говорить нечего, хотя уборка алтаря принадлежит также им. Если бы отцы диаконы ценили свой сан, дорожили своим званием, понимали, как велики, высоки важны и почетны их обязанности, то считали бы за счастие, за радость прикасаться к этой святыне, служить у св. престола и убирать его. Мирянам ведь это строго воспрещено. Если бы они приступали к своим обязанностям с мыслию, что подходят к Самому Господу Иисусу Христу, принесшему Себя в жертву за грехи человечества и их в том числе, прикасаются к престолу, на котором пребывают всегда Честное и Святое Тело и Животворящая Кровь Христа Спасителя, то могло ли бы их сердце остаться равнодушным и небрежным и их ум не сознавать высоту диаконских обязанностей? Преподобный Серафим говорил, что даже обтереть алтарный пол тряпкою или собрать в храме сор и пыль, которые нельзя выбросить в нечистое место, ибо Дух Святой, нисходя на Св. Дары, сходит на весь храм и освящает в нем всех и вся, уже важная обязанность, великое счастие и допускать до этого нельзя каждого без разбора. Поэтому всегда будут ответственны те пастыри, которые сами не заботятся о чистоте храмов и дозволяют отцам диаконам небрежно относиться к их обязанностям в алтаре. Уборка престола есть такая же радость и честь для священника, и за неимением диакона в приходе на нем лежит эта святая обязанность.

Но для уборки храма, в особенности в селах, где неумелые церковные сторожа, необходимо образовать из благоговейных женщин и девиц особые «кружки» для поддержания личным трудом чистоты в храмах и для наблюдения за исправностию и опрятностию подсвечников, лампад и прочей церковной утвари. Им можно выдавать для отличия крестики или образки, которые бы они носили на шейной ленточке при хождениях к богослужениям;

в) устроить библиотеки, постоянную и летучую.

При храме должна быть постоянная библиотека или при церковной школе. Но для нее требуются средства, и в селах, особенно в тех приходах, которые состоят из нескольких приписных деревень, необходимо обзавестись летучими библиотеками. <…>

г) выставить на ограде храма, на колокольне или на самом храме снаружи рамы со стеклами, в которых прикреплять для чтения народу листки более важные, большие листы с напечатанными воззваниями или разъяснениями. Эти листы и листки менять по времени;

д) образовать общества трезвости;

е) завести у священника или при школе аптечки для первой помощи из простых средств или гомеопатические аптечки. Иногда в приходах живут бывшие военные фельдшера, и следует их привлечь к заведыванию аптечками;

ж) поручить членам совета или миссионерского кружка смотрение за нуждами и скорбями прихожан. Для этого надо разделить приход на несколько участков и каждый участок поручить смотрению выбранного лица, внушив им, что этот труд должен совершаться ради Христа и состоять в том, чтобы не полениться дойти или доехать до священника и вовремя сообщить ему о несчастии, нужде или скорби его прихожанина из того и другого участка. Это весьма важно, так как единение пастыря с пасомыми зависит главным образом от того, принесет ли ему пользу и утешение пастырь совершенно самостоятельно, не ожидая призыва или приглашения в тяжелую минуту жизни.

Нельзя смущаться словом смотрение: это не подсматривание, не подслушивание, кто что сделал или кто что сказал, а сердечная участливость, христиански проявляемая заботливость о больных и несчастных членах прихода. Узнать своевременно, не нуждается ли в чем брат мой, не постигло ли его какое горе, — чрезвычайно важно, особенно в сельских приходах, поставленных в особые условия, где нужда настойчивее стучится к бедняку и где бывает дорог не только каждый день, но каждый час. Падет, например, у крестьянина корова, дети остаются без молока, болеют и чахнут; и рад бы он купить новую «кормилицу» семье, да не на что, а пора горячая, бежать за деньгами некогда и некуда, никто не дает и никому нет дела до чужого горя. То же самое, если падет лошадь и т.п. Падеж скота, составляющего главную опору сельского хозяйства, обязывает приходский совет войти в положение крестьянина и, если это человек трезвый и труженик, помочь его беде тотчас же, хотя бы пришлось для этого обратиться заимообразно к церковному ящику. Нужно иметь в виду, что употребление церковных средств на дела приходской благотворительности зависит не от одного церковного старосты, но и от приходского совета. Со временем церковный ящик будет служить народным банком для крестьян, как это было в старину. Давали из него взаймы бедствующим. Пока не окажется средств в церковном ящике, нужно прибегнуть к сбору пожертвований: достаточно собрать по 5 копеек с каждого члена прихода — и помощь будет оказана. Будет ли это нравственное горе, например, письма от сына с неприятными известиями, смерть близкого человека на далекой чужбине и т.п., когда требуется утешить и ободрить скорбящую семью, священник может узнать об этом только во время обхода селения с крестом или с праздничной молитвой. На обязанности членов совета — своевременно сообщить пастырю о горе этой семьи;

з) начать благотворительную деятельность.

Для этого разрешается мною завести в каждом приходе кружку для сбора, которую обносить во время всех богослужений и брать с собой при обходах прихода в большие праздники. В Орловской губернии завели обычай раз в год ходить с этой кружкою по всему приходу и служить молебны, кладя в нее все, что получали священнослужители за труд. Это имело магическое действие и поднимало престиж духовенства, которое показало этим пример народу. Из этой кружки следует выдавать пособия бедным на Рождество и на Пасху. Для приучения прихожан к благотворительности священники должны пользоваться всяким случаем, чтобы обратиться с амвона к народу с приглашением оказать помощь погорельцу, пострадавшему тем или иным образом, и не доканчивать изложением способов и размеров сбора, но только указать народу и предоставить им самим обдумать остальное. Когда постигают большие несчастия, надо собирать общеприходские собрания. <…>

7) Улучшить церковное богослужение.

Храм есть средоточие церковно-приходской общины, а пение в нем — великая, зиждущая духовное единение общины сила. Поэтому в целях возрождения приходской жизни нужно обратить внимание и на пение. Необходимо в целях подъема религиозного чувства упорядочить церковное пение.

8) Еще обязанность приходского совета — заботиться о школе. Каждая церковь должна иметь свою церковную школу, и забота о воспитании подрастающего поколения в духе Православной Церкви должна быть одной из главных обязанностей приходского совета. <…>

Надо ли говорить о той громадной роли, какую играет школа в деле образования и воспитания, как об истине, известной всякому. И все пастыри, зная и понимая значение школы, слишком мало принимают участия в школьной деятельности. Глядя на них, и приход относится безразлично к школе. Доходит даже до того, что не дают дров на отопление училища. Нужно, братья-пастыри, учреждать школы, нужно и работать в них. Школа должна быть церковная, главным руководителем ее должен быть священник.

9) Еще обязанность приходского совета — это стараться прекратить вражду и злобу между прихожанами.

В последнее время мы дожили до такого состояния, что никто не хочет ни в чем уступить друг другу; малейшее недоразумение — и сейчас ссоры; вражда, зло разгораются до невозможных размеров. Постоянные неудовольствия между пастырями и пасомыми большею частию из-за пустяков. Жалобы и доносы архиерею превращаются в следствия, которые длятся по несколько месяцев и еще больше возбуждают вражду. Допустимо ли это в христианской общине? Нет, за такие действия, за подобную жизнь мы теряем право именоваться христианами. Это запрещено Спасителем нашим Господом Иисусом Христом. Святая обязанность христианина — уничтожать ссору в самом зародыше, умиротворять враждующих. Если на улице или на площади происходит ссора или драка, то и тогда ее стараются прекратить люди порядка и мира. Тем более не должно быть подобных неурядиц в христианской общине, и на обязанности членов совета лежит прекращать вражду в самом зародыше своими домашними средствами, не предавая огласке, и вообще бороться со всяким злом. Если мы будем стараться жить по-христиански, в мире, любви и согласии между собою, всякие случайно возникающие ссоры будут быстро прекращаться. Таким образом, к епархиальной власти начнут обращаться реже и только в важных и выдающихся случаях. Желательно мелкие недоразумения между пастырями и прихожанами предоставлять разбору советов. Разобрав дело, члены совета скажут провинившемуся прихожанину: «Мы разобрали твой поступок и нашли, что ты не прав, иди и попроси у своего духовного отца извинения». Если виноват батюшка, можно сказать и ему, конечно, без раздражения, а по чувству сыновней любви: «Вы, батюшка, не правы; просим вас примириться с обиженным» — и, несомненно, не найдется ни одного священника, который бы не сознался в своей ошибке. И будет между пастырями и прихожанами мир и любовь. Такое же умиротворяющее начало могут советы вносить в семейную и общественную жизнь прихожан. Нравственное влияние совета и в особенности целого прихода может быть громадно. Положим, сын у вдовы не слушается матери, ссорится с братьями и разоряет хозяйство своим безпорядочным образом жизни. Если один или два члена совета посмотрят на него неодобрительно, он тогда поймет, что поступает дурно; а если на него смотрит весь приход, то это такая сила, которая не может не оказать на него доброго влияния.

Но, может быть, многие пастыри отнесутся несочувственно к предложению поручить приходским советам разбирать мелкие недоразумения между пасомыми и пастырями. Они увидят в этом подрыв своему авторитету: будто бы при таком положении вещей пастырь является одновременно руководителем совета и подчиненным ему. Цель же ясная: а) приучить членов совета влиять на братьев в духе мира и любви; б) помочь пастырю вразумлять пасомых; в) добиться борьбы со злобою, современным раздражением и злом вообще, и чтобы всякое зло прекращалось в зародыше и не разгоралось; г) наконец, чтобы отучить крестьян писать жалобы, доносы и возбуждать дознания и следствия. Известно, чем это сопровождается в деревнях. Знаем, что нужно для третейского суда согласия обеих сторон. Но воздействия в христианском духе требует иногда нравственного права высказать свои чувства и без согласия сторон. Не надо забывать, что цель этого воздействия — мир и любовь.

Передача таких недоразумений, споров и неудовольствий между священником и прихожанином на третейский братский суд приходского совета никоим образом не подорвет пастырский авторитет в приходе. Священник, заботящийся о возрождении в своих прихожанах чувства справедливости, чтобы они различали истину от лжи, обращается именно к этому чувству, поручая членам совета разобрать возникшее между ним и прихожанином недоразумение. Членам совета, стоящим в непосредственной близости к обеим сторонам, по своему местожительству с ними в одном приходе, без сомнения, полнее и подробнее, чем приезжающим из других приходов следователям, будут известны истинные обстоятельства возникшего недоразумения. Если выбор членов был произведен сознательно, и в состав приходского совета проникли высоконравственные и богобоязненные прихожане, как это и должно быть по идее, то опасаться возможности пристрастия их под влиянием подкупа к одной стороне имеется несравненно меньше оснований, чем как то бывает при следствиях, когда подкупные и подпоенные свидетели из приходских отбросов дают и под присягою ложные показания. Допустим даже, что члены совета по каким бы то ни было побуждениям окажутся пристрастными к одной стороне и будут несправедливы в своем приговоре над священником. Но тогда кто же запрещает этому священнику не согласиться с мнением совета и требовать передачи своего дела на суд епархиального начальства? Этот суд всегда к его услугам, и только случаи обращения к нему со стороны священника и прихожан, без сомнения, значительно сократятся при передаче мелких дел на решение приходских советов. Надо помнить и не забывать, что обязанности членов совета при поступлении к ним спорных дел между священником и прихожанином не в том, чтобы выносить обвинительные или оправдательные вердикты той или другой стороне, а главным образом в изыскании способов и средств к любовному примирению между собою тяжущихся сторон. И только в том случае, когда эти способы, будучи использованы, не приведут к желанным результатам, только тогда окажется необходимым пострадавшей стороне искать себе удовлетворения в епархиальном или гражданском суде. Удивительно, как священники обыкновенно трудно осваиваются со своим положением, значением, со своими правами и силами. От него как председателя зависит поручать совету разбор таких только дел, в которых вина очевидно на стороне прихожанина, дабы он приучался к воздействию на своих братьев, а последние привыкли обращаться в совет, а не прямо к архиерею с жалобами. Выбор дел зависит от самого священника, чего тут бояться воображаемого унижения? Он, священник, также вправе не согласиться на разбор дела, если прихожане или совет добиваются этого с дурною целию. Епархиальное начальство теперь сплошь и рядом не может ориентироваться при разборе таких жалоб. Плата за требы по отдельным приходам слишком разнообразна. Ни списком, ни члены консистории не имеют под руками данных для того, чтобы с достоверностью судить, получил ли причт лишь должное за совершение требы или превысил существующие в приходе нормы вознаграждения и чем руководился причт в последнем случае. Между тем члены совета коротко и близко осведомлены о размерах существующих норм вознаграждения за требы и поэтому наиболее могут быть компетентны в поставляемых ими решениях по жалобам отдельных прихожан на вымогательство причтов. Мало того, ропот и неудовольствие целого прихода на священника, когда он повышает общую таксу за все требы, могут быть прекращаемы в самом зародыше, когда тот же священник представит в приходской совет убедительные доказательства в необходимости таких повышений. Случается, что бывший священник как человек одинокий не нуждаясь во многом и был доволен и малым вознаграждением за требы, а наместник его, обремененный семейством, не имеет возможности при условиях прежнего вознаграждения свести концы с концами по содержанию семейства. Поставленный в необходимость увеличить существовавшую плату за требы, такой священник должен выяснять руководящие им мотивы пред членами приходского совета, и я уверен, что всякий ропот и неудовольствие со стороны прихожан тотчас же смолкнут и никаких жалоб на вымогательство священника от них уже не последует. <…>

Заключение

В этом довольно обширном очерке и обращении к вам, дорогие братья-пастыри, я передал все свои мысли, сведения, весь мой жизненный и духовный опыт, соединил воедино пережитое и выстраданное мною при возрождении приходской жизни в Орловской епархии. С таким запасом сведений и разъяснений по всем вопросам (так что вряд ли может возбудиться у вас еще вопрос, на который здесь нет ответа) вы можете спокойно и бодро взяться за великое дело. Одно несомненно, что возрождение приходской жизни требует громадного труда и непременно соединенными силами прихода. Но оно возможно!

Никто нам не препятствовал начать возрождение давным-давно и тем предотвратить многие постигшие нас бедствия, а теперь уже этот громадный труд сделался нашим неотложным долгом! Будем ли спорить, что все должное — несомненно возможное?! Я уверен, что вы, дорогие пастыри врученной мне Господом епархии, после пережитых Россиею ужасов и бедствий ныне не замедлите взяться за возрождение народной нравственности с искренней и горячей любовью к Богу и родине и в полном сознании, что нет ничего дороже для России, как ее сокровище — единая, истинная, православная христианская вера. Тысячу раз повторяю вам, братья и друзья, что без пастырей не может воскреснуть и возродиться Россия! Начинайте же, Бог в помощь.

---

Примечания: