Рабиндранат Р. Махарай
Смерть гуру

Глава 13. Карма и благодать

– Раби, к тебе пришли, – сказала Шанти, войдя ко мне в комнату. – Кто?

– Моя подружка из школы. Она хочет с тобой поговорить. В гостиной меня ждала девушка лет восемнадцати. Я остановился в дверях, вопросительно глядя на нее. Увидев меня, она быстро встала и на ее лице зажглась яркая искренняя улыбка, шедшая откуда-то изнутри. «Вряд ли она много понимает в жизни, – подумал я, – если так счастлива.»

– Привет, Раби, меня зовут Молли, – мягко произнесла она. – Я много слышала о тебе и захотела поговорить.

– Да? О чем? – спросил я нетерпеливо и добавил: -Садись, пожалуйста. У меня не было для нее времени. Что ей нужно? Почему Шанти не осталась с ней? Она, наверное, ушла на кухню. – Я узнала, что ты очень религиозен, и захотела с тобой познакомиться.

Она попросила меня немного рассказать о себе и о том, насколько полноценной я нахожу свою религию. Пытаясь скрыть внутреннюю пустоту за многими словами, я солгал ей, сказав, что вполне счастлив и что моя религия истинна. Она терпеливо выслушивала мои помпезные и даже высокомерные заявления. Без каких бы то ни было споров она выявляла мою опустошенность своими тактичными, умными вопросами.

В конце концов она спросила:

– У тебя в твоей религии есть какая-нибудь конкретная цель?

– Да, – ответил я,-я хочу стать ближе к Богу.

– А ты знаешь Его?

– Да! – солгал я, пытаясь скрыть неуверенность. Я верил, что истинный Бог существует, но не имел о Нем ни малейшего представления, не знал ни одной мантры, связывающей с Ним, и не мог встретить Его в медитации.

– А ты тоже индуистка?

– Нет, я была ею, но сейчас я христианка.

– Кто?! – ужаснулся я.

– Христианка. Я поняла, что можно узнать Бога и стать ближе к Нему только через Иисуса Христа.

– А я верю, что могу приблизиться к Богу только с помощью моей религии! -страстно крикнул я, в душе понимая, что опять лгу. Ведь на самом деле я понял, что чем ближе я подхожу к индуистским богам, тем дальше отхожу от истинного Бога, которого искал. Но я никогда никому не признался бы в этом – особенно христианам! Многие из тех, кого я знал, называвшие себя христианами, вели такую жизнь, что я не хотел иметь ничего общего с их религией.

Я встал со стула, чтобы закончить разговор. Мне казалось, что мы не можем понять друг друга. Но она очень тихо и спокойно сказала такие слова, которые заставили меня сесть обратно:

– Библия учит, что Бог – это любовь. И я бы хотела рассказать тебе о том, как узнала Его.

Я был ошеломлен. За все те годы, которые я изучал индуизм, я ни разу не слышал ничего подобного.

– Из-за того, что Он любит нас, Он хочет приблизить нас к Себе. Это потрясло меня. Я как индуист хотел приблизиться к Богу, а она говорила мне, что Бог с любовью сам пытается сделать нас ближе к Себе!

– А также Библия говорит о том, что грех мешает людям не только стать ближе к Богу, но и вообще познать Его. Поэтому Он послал Христа умереть за наши грехи. И если мы поймем это, то получим прощение и сможем познать Его.

– Эй, подожди-ка! – перебил я Молли. Похоже, что она пыталась обратить меня в свою веру. Нужно было возразить ей.

– Я верю в карму. Что ты посеешь, то ты и пожнешь, и никто не сможет это изменить. Я не верю ни в какое прощение. Это невозможно! Что сделано, то сделано!

– Но Бог может все, – сказала Молли уверенно. – И Он дал нам путь прощения. Иисус сказал: «Я есмь Путь, и Истина, и Жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.» Иисус и есть этот Путь. И так как Он умер за наши грехи, Бог может простить нас!

Это я уже отказывался принять. Я всегда настаивал на том, что индуизм был единственным путем, но при этом я спорил с гитой, в которой говорилось, что все пути ведут к одному и тому же и что бы человек ни делал (даже без какой бы то ни было религии), карма и перевоплощения неизменно приведут его к Кришне. Но разве согласиться с тем, что Кришна – это всеобщая судьба, было легче, чем с тем, что Христос – это единственный путь? И был ли Кришна тем, кого я искал? Нет. В сердце своем я знал, что он не был тем истинным богом, которого я хотел узнать. Но я был слишком горд, чтобы признать это, и продолжал спорить, защищая многие противоречия индуизма, пытаясь при этом сохранять уверенный вид. Несмотря на ее терпение – или из-за него, – я не смог сдержать себя и начал яростно жестикулировать и повышать голос, решив ни за что не стать переубежденным этой девушкой. Но она была так спокойна и казалась настолько уверенной в своих отношениях с Богом, что в конце концов мне захотелось выведать у нее этот секрет.

– А почему ты так счастлива? – неожиданно спросил я. – Ты, наверное, много времени проводишь в медитации!

– Я раньше занималась ею, – ответила Молли, – но перестала. С тех пор, как я пригласила Иисуса в свою жизнь, Он полностью изменил меня. Он дал мне радость и мир, которых я не знала до этого. Затем она посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

– Раби, ты выглядишь не очень-то счастливым. Я права?

– Я совсем несчастлив. Я бы так хотел быть таким же радостным, как ты. Неужели это сказал я? Я думал, что никогда не смогу даже Ма рассказать об этом, – и вот сейчас я проговорился незнакомому человеку. Могла ли она помочь? Ведь мне нужно было больше, чем радость. Я хотел знать Бога!

– Сам ты не сможешь стать по-настоящему радостным, – сказала Молли. – Если нет серьезной причины, то радость долго не продлится. Я счастлива оттого, что мои грехи прощены, и это изменило всю мою жизнь. Мир и радость дает Христос, когда мы узнаем Его.

– Перестань постоянно говорить об Иисусе! – перебил я ее нетерпеливо. – Он просто один из богов, такой же, как все остальные, да к тому же еще и христианский Бог. А я хочу знать истинного Бога, Творца всей вселенной!– Так ведь Иисус и есть именно Он!

Молли была небычайно спокойна и говорила с твердой уверенностью. Мое состояние было абсолютно противоположным. Я никогда не мог относиться к индуистским богам так, как она относилась к Иисусу, будто Он был ее другом и сидел тут же, в комнате, рядом с нею.

Мы полдня разговаривали, не замечая, как летит время. Я спорил, порой выходя из себя и даже повышая голос. За последние месяцы я все чаще и чаще терял самообладание. Несмотря на это, Молли оставалась спокойной и невозмутимой. Я продолжал описывать ей индуистских богов во всем их великолепии, блистал своим знанием древних философов, но все это не могло сравниться с тем, что чувствовала она сама.

Я жаждал ее мира и радости, но не собирался уступить хоть в чем-нибудь, касавшемся моей религии! И хотя она этого не говорила, было понятно, что если я поверю в то, что Иисус был Богом, умер за меня и мог простить мои грехи, то вся моя прошлая жизнь лишилась бы всякого смысла.

– Ну, мне пора, – сказала она и встала, чтобы уйти. Я вдруг почувствовал себя оскорбленным. Я, брамин, снизошел до того, чтобы разговаривать с изменницей, предавшей свою религию и пытающейся заставить меня сделать то же самое!

– Я ненавижу христиан! – закричал я.-Я никогда не стану христианином – даже на смертном одре! Я был рожден индуистом, и я умру индуистом! Она посмотрела на меня с состраданием:

– Перед тем, как сегодня лечь спать, Раби, пожалуйста, встань на колени и попроси Бога открыть тебе истину, а я буду за тебя молиться!

Она помахала мне рукой на прощанье и ушла. Через открытую дверь я видел, как солнце опускалось над водами залива. Скоро оно закатится за Пунта-Пенас – гору на севере Венесуэлы, и землю быстро покроет ночная тьма. Я посмотрел на свои руки и увидел, что они были сжаты в кулаки так, что ногти врезались в ладони.

Вернувшись к себе в комнату, я стал шагать взад и вперед, чувствуя, как во мне сражались две армии. Никогда еще мой внутренний конфликт не доходил до такого состояния. Мне казалось, что предстоит сделать выбор между жизнью и смертью, и я был буквально раздираем на части теми силами, которые тянули меня в противоположные строны. После разговора с Молли во мне появилось твердое убеждение, что этот истинный Бог абсолютно свят и чист. Как же Он сможет общаться со мной? Я в полной мере познал всю черноту своего сердца и, в конце концов, пришел к выводу, что все мои священные купания, и пуджи, и йога не смогут изменить меня.

Как было бы замечательно, если бы то, что говорила Молли, оказалось правдой! Тогда я смог бы надеяться, что Бог простит меня и допустит к Себе. Я хотел в это поверить, но Иисус — христианский Бог, а я никогда не стану христианином. Но если я останусь в том же положении, что сейчас, то не смогу жить! Я боролся за самосознание, но понял, что безнадежно потерял себя. От самоубийства меня удерживал только страх перед тем, что будет после смерти.

Молли говорила, что Бог любит меня и что она познала на себе Его любовь. Я завидовал ей и ненавидел ее за то, что она была христианкой. Гордость требовала, чтобы я не соглашался ни с одним ее словом, но мое положение было слишком безнадежным, и я старался только не упасть в собственных глазах. Я стал молиться, осознавая, что этим самым поддаюсь на ее уговоры. Молилась ли она сейчас за меня?

– Бог, истинный Бог и Творец, умоляю, пожалуйста, открой мне истину! Пожалуйста!

Это была моя последняя надежда.

Вдруг внутри меня что-то произошло, и я впервые в жизни почувствовал, что моя молитва услышана истинным Богом, Который любит меня и заботится обо мне.

Слишком усталый, чтобы думать, я упал на кровать и моментально заснул. Последнее, что я помню, – это твердая уверенность в том, что Бог услышал меня и ответит на мою молитву.