Церковные каноны о Епитимии

Собрание по алфавитному порядку всех предметов, содержащихся в священных и божественных канонах составленное и обработанное смиреннейшим иеромонахом Матфеем или Алфавитная синтагма М. Властаря

Епитимия. Комментарии:

Иеромонах Матфей Властарь. О епитимии

О том, что кающихся не должно отвергать

52-е правило святых Апостол: аще кто епископ, говорит, или пресвитер обращающегося от греха не приемлет, гнушаясь, отвергает, подобно древнему оному Навагу (добавление, имеющее свое основание в прав. Вс. 8-м; VI Вс. 43,102; Вас. Вел. 74. Пост. Ап. 2,15, 40, взято из Вальс. толк, на пр. Patr. Curs.Compl. Tomp. 137, р. 144), да будет извержен из священного чина, как опечаливающий Христа рекшаго: «Радость бывает на небесах о едином грешнике кающемся» (Лук.15:7), – Который для спасения грешников низшел, преклонив небеса, Который сказал: «не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мф.9:13) и человеколюбие Которого не превосходит ни один из наших грехов» (добавление – из Вальсамона. Ibidem); к тому же и чрез пророка взывает: «глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися» (Ис.43:26). – Ищи в след. 7-й гл. прав. 46-е (55-е) Карфагенского собора.

А 2-е правило собора Лаодикийского: уличенных в различных согрешениях и чрез исповедание и соответствующее злу покаяние показавших последующую жизнь, диаметрально противоположную, как говорят, прежней, повелевает удостаивать божественного причащения, не по причине усердия их, но ради милосердия Божия и неизреченной благости.

О местах покаяния

Кающиеся разделяются на четыре степени: на плачущих, слушающих, припадающих и купностоящих. – Плачущие – те, которые стоят вне врат молитвенного храма и от входящих и исходящих верных просят молитвы и прощения греха; слушающие – те, которые стоят внутри врат в так называемом притворе, слушают божественные Писания и общее учение и потом выходят с оглашенными; припадающие – те, которые стоят внутри церкви, позади амвона, и выходят с оглашенными, когда диаконом будет провозглашено: «елицы оглашеннии» (т.е. изыдите); а купностоящие – те которые участвуют с верными в молитвах и песнопениях, но воздерживаются от причащения святых тайн, доколе по прошествии узаконенного времени, совершенно не получат божественного общения (сн. О степенях покаяния: св. Вас. Вел. прав. 56, 85, 57, 58, 59, 77, 80, 82, 81; св. Григ. Нис. послание к Летоию; school. Harmenop in epitame canon. Can.58; Be. 12; Ант.2; ВасВел. 4,61,64,75,83; Анк. 1,5,6,8,16,22; Лаод. 5,6,15; Const. Apost. Cap. 12; Анк. 4,25; толк. Зон. и Арист. На 11 и 14 правила Всел. Соб.).

О том, что епископу предоставляется право сокращать или продолжать епитимий кающимся, смотря по их расположению

12-е правило 1-го собора – епископа поставляет благоразумным судьею – или уменьшать епитимии и «человеколюбнее нечто устрояти» относительно тех, которые каются искренним раскаянием, прилежно научаются страху Божию, умилостивляют его слезами, благодушно переносят труды, соединенные с епитимиями, упражняются в добрых делах, делятся своим имуществом с нуждающимися и делом и видом показывают обращение или опять отнюдь не допускать послабления, если увидит (епископ), что находящийся под епитимию относится к наказанию равнодушно и небрежно и довольствуется только «видом вхождения» во храм и не скорбит и не сокрушается о том, что отлучается от верных и с оглашенными имеет общение стояния и исхождения из храма (правило изложено по толкованию Зонары. Patr. Curs. Compl. Tom 137, p.276).

To же самое определяет и 2-е правило (соб.) Анкирского, епископам предоставив власть, смотря по труду, смирению и кротости кающегося, или увеличивать, или сокращать епитимии; также и 5-е и 7-е правила епископам предоставляют власть или ослаблять, или усиливать епитимии, т.е. тем, кои показывают покаяние горячее или беспечное и при сем обращать внимание на прежнюю жизнь их и на последующую, целомудренно ли они живут или невнимательно и нерадиво и, таким образом, соразмерять человеколюбие (ср. Уст. Дух. Консист. Разд. II, гл.1, ст. 17).

А 102-е правило VI-го Собора – «приявший, говорит, от Бога власть решити и вязати должен рассматривати качество греха и расположение согрешившаго ко обращению, стремится ли он к здравию, или, напротив, своим нравом усиливает свою болезнь, и тако употребляти приличное недугу врачевание, дабы, не соблюдая меры в том и в другом, не утратити спасения недугующаго, ибо многообразен и различен недуг греха. У Бога и у приявшего пастырское водительство все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратити и уязвленную змием уврачевати. Не должно ниже гнати по стремнинам отчаяния, ниже опускати бразды к расслаблению жизни и к небрежению; но должно которым либо образом, или посредством суровых и вяжущих, или посредством более мягких и легких врачебных средств, противодействовати недугу и к заживлению раны подвизатися и плоды покаяния испытывати и мудро управляти человеком, призываемым к горнему просвещению. Подобает убо и то и другое ведати, и приличное ревности кающегося, и требуемое обычаем или состраданием и по отношению к неприемлющим совершенства покаяния употребить образ сострадания, как учит священный и великий Василий».

Ибо в 3-м своем правиле говорит св. Вас. Вел.: «вообше истиннейшее врачевание падения состоит в удалении от греха, в удручении плоти воздержанием и подвигами и в подчинении духу, ибо, таким образом, кающийся представит нам совершенное доказательство своего врачевания. А те, кому поручено врачевание душ, должны знать и то и другое – и принадлежащее к совершенству покаяния, и принятое в обычай. И если исповедавшиеся принимают то, что требуется совершенством покаяния, пользовать их согласно с этим, а если ожесточаются, в таком случае следовать обычаю снисхождения».

А в 74-ом правиле, говорит Василий Великий: «получившие от Бога власть вязать и решить не будут порицаемы за то, им заблагорассудится уменьшить определенное время епитимий тем, которые исповедуются и показывают усердие и горячее покаяние, ибо повествования Писаний свидетельствуют нам, что те, которые исповедуются с большим подвигом, скорее получают Божие милосердие».

Синодальное деяние

А при святейшем патриархе Луке некоторому воину, соделавшему вольное убийство, один епископ после весьма непродолжительного времени письменно дал разрешение и, быв обвиняем от собора, сослался на настоящее правило (св. Вас. Вел.), но услышал, что архиереям дано право увеличивать и уменьшать епитимии по правилам и не допускать произвольного и чрезмерного снисхождения. Посему и воина собор подверг епитимиям по правилам, а от архиерея в наказание потребовал воздержание на определенное время от священнослужения (заимствовано в виде извлечения из толкования Вальсамона на прав. 74-е св. Вел. Вас. Patr. Curs. Compl. Tom. 138, p. 781. – Этот отрывок вошел буквально, с некоторыми произвольными добавлениями, в наш Требник, в чин исповедания с указанием его источника: «от Матфея», «М» состава, глава 7. См. Требник, Киев 1877 г. стр. 38, обор. И 39).

А великий Григорий Нисский в 3-ем (4-ом) правиле говорит: «для проходящих покаяние ревностнее, и житием своим пользующих возвращение ко благому, позволительно устроящему полезное сократити время и скорее допустити до причащения, сообразно с тем, как он дознает состояние врачуемого. Ибо как воспрещено повергати бисер перед свиньями, тако безместно было бы и лишати драгоценного бисера того, который чрез удаление от греха и очищение уже соделался человеком», ибо во всяком виде греха прежде всего следует обращать внимание на то, каково расположение врачуемого и не время считать достаточным для врачевания (ибо какое врачевание может быть от времени?), но произволение врачующего себя посредством обращения. «Да будет же», говорит (св. отец), «некое различие образа покаяния», а именно: «возбудивший сам себя к исповеданию греха, как уже начавший врачевание своего недуга тем самым, что решился по собственному побуждению быти обличителем своих тайн, да будет под епитимию более снисходительною, а уловленный во зле, или по некоему подозрению или обвинению невольно обличенный, подвергается продолжительнейшему исправлению, дабы со строгостью быв очищен, таким образом, прият был к общению святых тайн». – Ищи еще в 32-й гл. буквы «?» правило Василия Великого 82-е, в 23-й главе буквы «?» правило того же (св. отца) 61-е, в 8-й главе буквы «?» правило его же 70-е и в 23-й главе буквы «?» правило 11-е Григория Чудотворца.

Златоуста, из 2-го слова о священстве

А божественный Златоуст во 2-м слове о священстве говорит: «нужно налагать наказание не просто по мере прегрешений, но исследовать намерение согрешающих, чтобы, зашивая разорванное, не сделать еще большей дыры, и, поднимая упавшее, не произвести еще большего падения. Слабые, рассеянные и слишком преданные удовольствиям мира, притом же гордящиеся происхождением и могуществом, отвращаемые от грехов постепенно и мало по малу, могут, если не вполне, по крайней мере, отчасти освободиться от обладающих ими пороков; но если кто предпримет мгновенное улучшение, лишит их и малейшего исправления. Душа, раз доведенная до стыда, впадает в бесчувственность и уже не слушается добрых слов, не склоняется угрозами, не трогается благодеяниями, но делается гораздо хуже того города, о котором пророк с порицанием сказал: «лице жены блудницы быстъ тебе, не хотела ecu постыдитися во всем» (Иер.3:3). Поэтому пастырю должно иметь большую мудрость и множество очей, чтобы осматривать со всех сторон состояние души. Как многие надмеваются и впадают в отчаяние о своем спасении, потому что не могут перенести горьких лекарств, так иные, не получив наказания, равносильного грехам, впадают в беспечность, делаются гораздо худшими и еще более грешат. Пастырь ничего не должен оставлять неисследованным, но, по внимательном испытании, он должен всем соответственно пользоваться, чтобы старание его не осталось напрасным (ad verb. Ex II lib. S. J. Chrysost. Vid. Patr. Curs. Compl. Gr. Ser. Tom. XLVIII, p. 635. В русском переводе: СИ. Писарева, С.-Петербург, 1872 года; в Дух. Регламенте, в прибавл.: «о правилах причта церковного и монашеского», п. 13).

А Великий Василий в 84-м правиле, «все же сие пишем, говорит, ради того, да испытуются плоды покаяния. Ибо мы не по одному времени судим о сем, но взираем на образ покаяния. Аще же которые непреодолимо держатся своих нравов и лучше хотят служити удовольствиям плоти, нежели Господеви и не приемлют жития по Евангелию, то нет у нас с ними ничего общего. Ибо мы, в народ непокоривом и пререкающем, научены слышати сие: спасая, спасай твою душу (Быт. Глав. 19; ст. 17)».

А в 85-м правиле св. Вас. Вел. увещевает архиереев и всех, имеющих власть вязать и решить, не сочувствовать согрешающим и не держать в общении тех, которые пребывают во грехах, чтобы, таким образом, не погибнуть вместе с ними, но и днем и ночью, всенародно и наедине свидетельствовать им истину, не быть увлеченными их беззакониями и молиться, дабы приобрести их и увлечь из сети лукавого. «Аще же всего не возможем», говорит святый, «то потщимся», по крайней мере, «свои души спасти от вечного осуждения».

А 46-е правило собора Карфагенского – глумящихся и позорищных и всех беспечно живущих и для других служащих причиною рассеянной жизни, как то: чудодеев и плясунов, а также и отступников, т. е. отрекшихся от христианства, если обращаются к Богу с раскаянием, повелевает не отвергать, но давать им благодать, т. е. отпущение грехов [(как негде изречено блаженным Павлом: благодатию есте спасени (Ефес. 2:5)] и примирение, т.е. разрешение от епитимии (изложено почти буквально по Вальсамону и Зонар на пр. 49-е (по изд. Миня) соб. Карфаг. Patr. Curs. Compl. Tom. 138, p. 180–181. См. В рус. Пер. Пр. св. помести. Соб. с толк. изд. Москв. Общ. Люб. Дух. Просвещ. Стр. 510–511).

О том, что кающиеся, при наступлении кончины, должны быть удостаиваемы божественного причащения; а в случае выздоровления должны снова воздерживаться от него.

13-е правило 1-го Собора – состоящих под епитимиями покаяния и впавших в опасную болезнь, угрожающую, насколько можно гадать, отшествием, повелевает не лишать последнего и нужнейшего напутствия, т. е. причащения святых тайн, но «со испытанием епископа», при последнем издыхании, удостаивает сего; а получившим облегчение от болезни, если так случится, и возвратившимся к здравию, удаляться (повел, пр.) от божественного общения и опять стоять на месте прежних епитимий, доколе не исполнится узаконенное для них время.

То же самое определяет и 6-е (прав. Соб.) Анкирского, что если состоящему под епитимию приключится опасность и близость смерти от болезни или от какой-либо иной причины, в таком случае в общение он должен быть принят, но с ограничением, ибо избегшему смерти не должно иметь общения, когда еще не прошло определенное время епитимии;

А 5-е (правило) великого Григория Нисского, «аще же кто, говорит, не исполнив времени покаяния, определенного правилами, отходит от жизни, то человеколюбие отцов повелевает, да причастится святых тайн и да не без напутствия отпущен будет в оное последнее (и дальнее) странствие. Но аще причастившись святых тайн, паки возвратится к жизни, да ожидает исполнения назначенного времени, находяся на той ступени, на которой был прежде данного ему по нужде приобщения».

Человеколюбие отцов хочет того, чтобы, в случае приближения смерти к очищаемому врачествами покаяния и ожидаемого наступления последнего дня, пресвитерам предоставлено было подавать такому причащение, дабы никому не отойти от сей жизни связанным от них, – в случае же выздоровления и неисполнения определенного времени (епитимий), – снова подвергаться прежним епитимиям и от пресвитера ожидать сокращения времени покаяния, по уничтожении скверны греха.

О том, что принимать помыслы кающихся и решить и вязать грехи предоставлено епископам, а с их дозволения, и пресвитерам

6-е правило Карфагенского собора совершение мира, т.е. освящение святого мира и освящение дев, по некоторому древнему обычаю, и примирение кающихся, которое состоит в объявлении помыслов, и врачевание душевных ран посредством епитимий покаяния и обращения к лучшему (ибо, таким образом человек примиряется с Богом), все это запретило совершать пресвитерам, ибо устроение сего предоставлено архиереями, как могущим вязать и решить и носящим образ Апостолов, которым сию власть вручил Христос (см. гл.n31-ю «о хорепископах»; ср. Духов. Реглам. приб. «о монахах», ст. 57). – Посему очень худо делают те посвященные монахи, которые принимают людские помыслы без епископского дозволения, ибо не имеют власти ни вязать, ни решить, а тем более – монахи непосвященные, ибо отнюдь непозволительно и дозволять им вообще принимать людские помыслы и судить (заимствовано из Вальсамона на 6-е пр. соб. Карфаг. Patr. Curs. Compl. Tom. 138. р. 44). – И седьмое (правило того же собора) полагает, что не должно пресвитерам, без дозволения епископа, делать примирение кающихся и в случае опасности их жизни.

И 43-е (52-е правило того же собора), определяя то же самое, говорит: а если епископ отсутствует и кающийся будет в опасности, в таком случае должен примирить его (с Церковью) и пресвитер. – Ищи еще 8-ю главу буквы «?» и в 31-й главе буквы «?» правило 14-е собора Неокесарийского.

О том, что и гражданскими последующими законами установлено употреблять наказание более человеколюбиво.

Впрочем, в так называемом «очищении законов» установлен суд более человеколюбивый, нежели какой был прежде, по древнейшим законам, ибо оно отменяет немедленное умерщвление тех, которые уличены в великих преступлениях. Ибо царь, предпринявший это самое «очищение», не применил ни одного бесчеловечного наказания, налагаемого в «дигестах» и «институциях»: ибо не повелел ни отрубать головы, ни побивать камнями, ни сжигать, ни казнить через повешение; запретил также потопление в глубине морской; если же иногда и повелевает угрожать уголовными наказаниями, то разумеет под ними не смертоносные казни, а ссылку или тюремное заключение, изболение глаз, отнятие руки и причинение иного вреда телу, дабы с течением времени доставить наказываемому важность общения и раскаяния в преступлении. – Таким образом, оказывается, что всеми новейшими законами и истолковываются прежние законы, и приговоры определяются по ним более человеколюбиво. Если же, таким образом, применяют человеколюбие гражданские законы, то тем более церковные правила, ибо мы еретиков и виновных в тяжких грехах отсекаем от христианского тела, но не подвергаем (телесным) наказаниям, а упорных предаем гражданскому закону, так как приговор против них произносится гражданскими начальниками.

Синтагма. М:, 2006, стр. 285–292.

С.В. Булгаков. О епитимии

О разрешении и запрещении

Духовный суд в таинстве покаяния оканчивается запрещением или разрешением кающегося, смотря по состоянию его совести и свойствам его покаяния.

Служитель тайны для спасения грешника имеет власть не только прощать и удерживать грехи. Конечно, священнику приятнее разрешать, нежели отказывать в разрешении, и лучше отвечать Богу за излишество снисхождения, нежели за чрезмерную строгость, но он должен поступать при этом не по своему произволу, не по состраданию или ненависти, а согласно существующим относительно этого церковным правилам. Священники не должны давать разрешения каждому исповеднику, так как иному необходимо бывает отказать в разрешении. Грешник иногда не способен бывает принять разрешение грехов, по упорному отвержению действий Духа благодати (Мф.12:31,32), хотя Господь не хочет смерти грешника и ожидает его обращения на путь правды. Итак, если грешник возлюбил много, много и прощать ему можно (Лук.7:47); если он даже утешается своими беззакониями, то служитель тайны, смотря по свойству грехов его и по степени пристрастия к ним, должен – или удержать его разрешение до времени и требовать дел покаяния, – или обязать его принесть, по разрешении, плоды, достойные покаяния и христианской совести. Таково значение Богоустановленной власти вязать и решить. Так должно быть и по ясным словам Господа (Мф.18:17) и по примеру Апостолов (1Тим.1:19,20; 2Кор.12:20,21, 13:2).

Пастырю не должно никогда забывать, что несправедливое решение или связывание совести кающихся есть не только злоупотребление властью, но может во зло обратиться для души грешника. Разрешить душу недостойную, вместо того, чтобы связать ее, значит дать волю ее страстям, порокам, утвердить ее во грехе; напротив, связать душу, достойную разрешения, значит подвергать ее казни или незаслуженной или неудоботерпимой и убивать ее духовно. Поэтому надобно быть священнику чрезвычайно осторожным в этом случае, дабы избежать опасности или строгостью наказания привести в отчаяние истинно кающегося, или излишним и неуместным снисхождением подать беспечному повод беззаботно продолжать греховную жизнь. При разрешении или запрещении кающихся священник должен брать во внимание качество греха и готовность кающегося грешника к исправлению (VI, 102). Ветхозаветным священникам было поведено внимательно рассматривать различие между проказою и проказою (Лев. 13 гл.). Так и новозаветные пресвитеры должны внимательно «рассуждать между грехом и грехом», во внутренность души, широко ли по силам ее и чувствам разлилась, изменился ли образ Христов, который должен быть в истинном христианине (Гал.4:19), лишилась ли жизненных соков, т. е. Благодати Пресвятого Духа, которою живет душа; потому что одни грехи – меньшие, другие – большие, одни – простительные, которые благодати Духа Святого не лишают (1Ин.1:8 и пр.; Рим.8:1), другие – смертоносные (Рим.8:13; 1Кор.6:9-10; Гал.5:19-21). Так разделяются грехи по источникам, из которых происходят, по мере участия в них разума и свободы, по мере, в какой грех стал обладать душевными силами человека, по предметам, которые служат содержанием греха. К первым принадлежат грехи и слабости, соделанные против воли и без сознания, или по неведению; к последним – грехи, совершенные сознательно и свободно. Но как бы малыми по предмету своему не казались грехи, однако, если они не очищаются и не истребляются истинным покаянием, напротив, – со дня на день умножаются, то естественно затворяют вход в Царствие Небесное, содержа некающегося в греховном состоянии. Есть грехи, как-бы царствующие в человеке и обладающие им до того, что он, как ведомый, ведется по пути нечестия; это – грехи, укоренившиеся в человеке привычкою. Они принадлежат к смертоносным (Рим.6:12,16) Есть грехи, не царствующие и не обладающие человеком, с которыми он еще борется и от которых усердно желает отстать. Эти принадлежат к простительным (Рим.7:14 и пр.). Это различие грехов всегда нужно иметь в виду духовнику, чтобы знать, каких грешников должно и каких не должно разрешать. Если кающийся исповедал о себе только грехи немощи и неведения, то духовник беспрепятственно разрешает его. Следует также «разрешать и достойными причащения святых Тайн объявлять и тех, кто хотя впал в какой-либо «тяжкий и смертоносный» грех, но «истинным покаянием исцелитися начал», исповедав свой грех с глубоким сокрушением сердца и с твердым и решительным желанием впредь не возвращаться» к нему. Но тех грешников, у которых грех и по предмету велик и привычкою глубоко укоренился в душе и которых покаяние сомнительно, «таковых до времени лучше не разрешать», для возбуждения в них чувства страха и искреннего и раскаяния или если и «разрешить», то, во всяком случае, «от Пресвятых Тайн удержать» и, затем, наблюдать, в какой мере они исправляются. Наконец, тех, у которых грехи велики, а покаяние, без всякого сомнения, «лицемерное» (по «Книге о должн. Пресв. Прих.» к лицемерию кающимся относятся те, которые: не хотят оставить ненависти и вражды к ближним, в недоброжелательстве или измене Государю не раскаиваются и не открывают сообщников, похищенного не желают возвратить, всем известное свое злодеяние скрывают перед духовником, не желают оставить каких-либо греховных привычек своих, как-то: блуда, пьянства, лихоимства и т. п.), тех, «яко неисцельно болезнующих, не разрешать», напротив, следует устрашать их праведным и страшным судом Божиим и «представить им то, что если они истинно и правильно не покаются, то из сообщения христианского, как древле прокаженные из стана Израилева, отлучением извержени будут» (Кн. о должн., § 95–97, 104–105).

Самарской Духовной Консисторией, в виду того, что некоторые священники разрешали грехи нераскаянным грешникам и удостаивали их принимать св. Тайны, к общему вразумлению других священников, которые могли бы оказаться в таком же пагубном недоразумении, было дано следующее разъяснение: «Священник не может разрешить от грехов остающегося нераскаянным, хотя бы и в одном каком-либо вольном гневе; хотя бы замысливший убийство или состоящий в прелюбодейной плотской связи и со слезами исповедовали грех свой, но объявили, что и впредь не могут освободиться из уз связующего их греха или даже, хотя бы они и обещали оставить грех, но дела их противны были словам, таковых нераскаянных священник разрешить в таинстве исповеди не может. Они не могут, вследствие этого, и приступить к св. причащению, но не потому, что священник отлучил их от причащения, а потому, что не состоялось и таинство исповеди, без исповеди же приступать ко св. причащению мирянам Церковью Православной уже не дозволяется. Изрекающий разрешение нераскаянному грешнику, на самом деле, не разрешает его, а в смертный грех себе самому – обманывает и исповедующегося, ибо от имени Господа Иисуса Христа уверяет грешника в прощении и разрешении греха, которого Христос не прощает и не разрешает» (см. Ц. Вед. 1896, 34; сн. Ц.В. 1897, 15, 485–486 стр.).

Само собой разумеется, что священник прежде, чем лишить нераскаивающегося грешника разрешения, должен всячески постараться своим пастырским словом довести его до раскаяния и только в случае несомненной безуспешности своих стараний лишить такового исповедника разрешения от грехов. Но, при этом, конечно, священнику следует помнить, что, если сообразно вышеприведенным данным, он и может самостоятельно в указанных случаях лишить разрешения исповедника, то это должно составлять тайну исповеди, и сам священник не имеет права никому открывать, за исключением строго определенных случаев, лицо, неразрешенное им. Должно также помнить и то, что держать долгое время грешника связанным – не во власти священника. Дело в том, что, и удержавши грехи, священник должен употребить все усилия к тому, чтобы пробудить в сердце грешника чувство страха Божия, стыда и раскаяния, возбудить в нем желание и решимость исправиться и переменить жизнь. Однако может случиться, что все убеждения и усилия священника окажутся недействительными, и остающиеся нераскаянными, будучи вследствие этого не разрешаемы от грехов, вместе с этим, конечно, лишаются и св. причащения, а между тем Духовным Регламентом « на долгое время лишати причастия Тайн святых» воспрещено священникам. В таком случае, священник обязывается относиться к местному Епископу и у него просить руководства, как ему поступить (Христ. Чт. 1890 г., 1 ч., 482 стр.). Но так как нераскаянность есть такая духовная болезнь, которая требует скорейшего употребления вполне соответствующего ей духовного врачества, то священнику не следует и медлить обращаться за указанным руководством к своему Епископу, как более опытному врачу духовно недугующих, который укажет священнику и более целесообразный способ действования в данном случае, тем более, что естественное в этом случае опасение священника, как бы « не утратити спасения недугующего», может представлять собою ту «неудоборассудную вину», которую он всегда обязан «приносите и предлагати» своему Епископу. Что касается, в частности, столь распространенного у нас в настоящее время незаконного плотского сожительства, то нужно заметить, что к этому злу священники не должны относиться равнодушно, действуя при этом, как и во всех подобных обстоятельствах, с особою осторожностью и благоразумием. По мнению некоторых, относительно виновных в этом сожительстве, всего лучше поступать таким образом: находящегося в незаконном сожитии должно сначала убеждать, чтобы он или оставил такое сожитие или (если можно) покрыл законным супружеством, и если кающийся согласится на то или другое, то разрешит его и удостоит св. причастия; если грешник и после этого не исправится, то на следующей исповеди должно указать ему на суд Божий и пригрозить судом Церкви – указать на отлучение (от св. причастия) и потом для опыта на время даже отлучить его, предварительно заметивши, что в случае исправления он снова получит разрешение и будет допущен к причащению св. Тайн; когда же и это не подействует, то довести до сведения епархиального Архиерея, чтобы потом действовать по его усмотрению (о. Хойнацкий, 150 стр.; см. у Забелина, 205–206 стр.). Так как вышеприведенные мнения об образе действования пастырей в отношении к указанным случаям не разъясняют всех недоумений, возникающих относительно этих случаев в современной исповедной практике, то существенно важное значение, конечно, имело бы совместное обсуждение пастырями этих (а равно и других подобного рода) недоумений на пастырских собраниях.

Таким образом, «Книгою о должн. пресв. прих.» подписывается священнику одних исповедников разрешать и удостаивать причащения св. Тайн, других разрешать, но удерживать от причащения св. Тайн, третьих не разрешать и угрожать отлучением от Церкви.

У нас нет кодекса, содержащего в себе подробный перечень всех грехов, разрешение от которых может или не может быть преподано духовником; да такого кодекса и составить нельзя, потому что разрешение и неразрешение от грехов обусловливается не только безотносительной важностью и качеством их, а и душевным состоянием кающегося, степенью искренности раскаяния его и пр.; и светские законы, содержащие в себе уложения о наказаниях за те или другие преступления, не исключают для судей возможности произносить приговоры по личному убеждению и совести их, а не по букве закона (Рук. д. с. п. 1888, 12). По учению св. Григория Богослова, на священнике лежит обязанность, сообщить крылья душе, исхитить из мира и предать Богу, сохранить в ней Божественный образ, если цел, поддержать, если в опасности, обновить, если поврежден, вселить Христа в сердца Святым Духом (1 ч., 3 сл., 30 стр.; Напомин. Свящ., 132 стр.). Но, для выполнения этой обязанности, имея «все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратити, и уязвленную змием уврачевати», священник не должен кающегося «ниже гнати по стремнинам отчаяния, ниже опускати бразды к расслаблению жизни и к небрежению», но должен «непременно, которым-либо образом, или посредством суровых и вяжущих, или посредством более мягких и легких врачебных средств, противодействовати недугу и к заживлению раны подвизатися» (VI, 102). Поэтому вполне естественно в духовниках опасение, как бы, с одной стороны, иной, не получив «равного беззаконию своему наказания», не впал «в презорство и нерадение», не сделался гораздо худшим и не стал еще более грешить, и с другой стороны, как бы такою «жестотою» наказания, которой другие «претерпети не могут» (св. И. Златоуста «О священстве»; Дух. Регл., Прибавл. О прав. Прич. Церк., 14 п.), не принести вреда их спасению (возбудив, напр., в них отчаяние, или ожесточение, и дав повод им совсем отпасть от Церкви или уклонится в сектантство). В виду этого последнего опасения некоторые пастыри и советуют не предъявлять непременно во всей строгости всегда и ко всякому кающемуся требований такого действия, которое не под силу его душе, еще не совсем окрепшей в решимости отстать от греха (см. подр. Рук. д. с. п. 1888,29; сн. 1885,40, и Хр. Чт. 1890п, 1 ч., 471–477 стр.); ибо, как говорит св. И. Златоуст в книге «О священстве», «немощнии и необузданнии, и сластем мира сего по большей части вдавшийся человецы, еще и благородием и превосходством хвалитися могущий, не скоро и по малу к исправлению обращающиеся, могут аще и несовершенно, обаче понеже отчасти от обдержащих себе зол свободитися; жестоко убо употребляюший пастырь наказания, и малою жестотою отстрашить оных от исправления; ибо душа, стыд погубившая, в отчаяние падает, и уже к тому ни тихому наставлению повинуется, ни прещеними устрашается, ниже благодеянии умягчается» (Дух. Регл., Прибавл. О прав. Прич. Церк., 14 п.). Вообще « в разрешении и вязании кающихся священник должен руководствоваться правилами благоразумия, приличного священнику, как орудию спасительного суда Божия, – чтобы не быть ни излишне снисходительным, ни чрезмерно строгим, но, имея в виду одно только — спасение пасомых, приспособляться к состоянию кающегося и не употреблять мер строгости там, где может иметь влияние только любовь» (VI, 102; 1,12; св. Вас Вел. 3,74,84,85; св. И. Злат. О свянь; Паст. Богосл., § 74).

Но священникам должно твердо помнить, что запрещение входа в церковь и отлучение от общения с верными предоставляется правилами только Епископу; священник же не имеет права никого отлучить от Церкви.

Духовный регламент отличает два вида отлучения от Церкви: великое, в собственном смысле – «анафема», и малое – «нарицаемое отлучение или запрещение». Анафеме подлежит тот, «кто явственно хулит имя Божие или Св Писание, или Церковь, или явно грешник есть, не стыдяся дела своего, но и паче тем чваняся»; «таковый» «не просто за грех подлежит анафеме, но за явное и гордое презрение суда Божия и власти церковной с великим соблазном немощных братий». Но, прежде чем грешник признается достойным «судитися толикой казни», он должен быть неоднократно увещеваем, «чтобы в близкий день праздничный принес отцу духовному покаяние и принял бы епитимию, и причастился бы Евхаристии святой при народе, чтобы его изменение явно стало и соблазн бы разорился». Если виновный и после этих увещаний «непреклонен пребудет и горд», тогда Епископ в праздничный день чрез протодиакона приглашает всех православных помолиться о презрителе гнева Божия и пастырского наставления, да умягчит Бог его сердце и преклонит к покаянию, а наиболее близких к грешнику лиц приглашает увещевать и умолять его, и порознь каждому и всем совокупно, чтобы принес покаяние, с пояснением, что время не терпит и что если к такому то времени останется неисправлен, то подпадет извержению от Церкви. Если же это не подействует, Епископ должен сообщить в Св. Синод, и только, получив от оного соизволение на письме, предает наконец грешника отлучению: протодиакон в церкви при народе торжественно возвещает, что Архиерей извергает такого-то за соблазн, учиненный им Церкви, и презрение пастырских увещаний от общества христианского и, «яко непотребного члена, от тела Церкви Христовой отседает»; «и того ради запрещается ему вход церковный», не может он быть участником Евхаристии и других тайн и даже всех треб церковных. В случаях же не столь важных, когда кто творит хотя и «великий некий явный грех, но не самое большое явногрешие, например, когда кто явно бесчинствует, надолго от церковного пения удаляется, явно изобидев, или обесчестив лицо честное, прощения не просит», Епископ, поучив такого грешника самолично или через духовника, может сам собою, без сношения с Св. Синодом, смирять виновного отлучением, делая только это без особой торжественности – «без великих оных чрез протодиакона провозвещений, а лишь на малой хартинке написав вину преступника и отлучение его»; притом и самое отлучение, в этом случае состоит только в отрешении от сообщения с правоверными в общих молитвах, в запрещении входа церковного и на некоторое время – причастия св. Тайн. Не только подпавший малому отлучению, но даже и анафематствованный отлучается от причастия Даров духовных не навсегда, а «дондеже истинно от сердца не покается». Даже в случае надругания над анафемой, не изрекается таковому ругателю безусловного и вечного отлучения, а только Епископ должен послать о том челобитную к Духовному Коллегиуму (т. е. Св. Синоду), а Коллегиум, разыскав истину, будет с настоянием просить суда у подобающей мирской власти, или у самого Царского Величества. Вообще же Духовным Регламентом Епископу «во употреблении власти своей связательной, то есть в отлучении и анафеме», предписывается, чтобы он не был «скор, но долготерпелив и рассудителен: даде бо Господь власть сию в созидание, а не на разорение» (Дух. Регл., о Еписк., 16 п.). В прежнее время, по силе Духовного Регламента, великие отлучения действовали у нас неослабно. Только со времени Императрицы Екатерины II они заметно стали исчезать из духовно-судебной практики (см. «Церк. Отлуч.», проф. А. Лебедева, 8–9 стр.; об отлуч. в древне-христ. Церкви см. в соч. проф. В. Кипарисова «О церковной дисциплине», 249–346 стр.). В последующее время великое отлучение определенных лиц хотя не практиковалось, но оно всегда оставалось (см. Дух. Регл., о Еписк., 16 п.) юридически возможным (Кр. курс лекций по церк. праву, свящ. А. Альбова, 160 стр.; Кур. Церк. Права, проф. Н. Суворова, 2 т., 160–161 стр.). От ближайшего к нам времени известны случаи отлучения Св. Синодом определенных лиц путем обнародования об этом через напечатание в «Цер. Ведомостях». Кроме великого отлучения отдельных определенных лиц, есть еще великое отлучение общее, которое в настоящее время совершается у нас каждогодно, по установленному для этого особому чину. Малое отлучение в настоящее время практикуется у нас в виде той церковной епитимий, которая налагается на виновных за известные проступки и преступления.

Равным образом священник сам собою не может никого подвергать публичному или открытому отлучению от св. Тайн, а должен представить это дело на рассмотрение и решение местного Епископа (Духов. Регламент, Прибавл. О прав. Прич. Цер., 14 п.; см. Паст. Богосл., § 146).

Но, кроме открытого или публичного отлучения от св. Тайн, может еще быть отлучение тайное, частное. Если священник сам собою не имеет права никого подвергать открытому отлучению от св. Тайн, то спрашивается: должен ли и может ли он своею властью подвергнуть кающегося в потребных случаях тайному отлучению от святого причащения? В церковно-практической литературе вопрос о праве священника своею властью, без разрешения на то местного Архиерея, подвергать кающихся, когда они того заслуживают, тайному отлучению от св. причащения решается не одинаково.

Профессор В.Ф. Певницкий в своем труде: «Служение священника в качестве духовного руководителя прихожан», посвящает целый трактат о праве священника отлучать от трапезы Господней или не допускать до причастия тела и крови Христовой таких лиц, на совести которых лежит тяжкий грех, причем автор, раскрывая указанный предмет с соответствующею его важности подробностью, высказывает относительно него следующее: Тайная епитимия, или частное запрещение – во власти приходского пастыря. Авторитетные руководители наших пастырей (см. Кн. О долж. Пресв. Прих., §104–105) не только не настаивают на ограничении этой власти пастыря, а, напротив, внушают священникам, чтобы они по своему усмотрению пользовались властью вязать и решить, и в ком видят глубокое нравственное падение, тех по силе данной им власти удаляли от участия в трапезе Господней, не обращаясь за разрешением этого к своему Архипастырю». И здесь весьма широкое поле открывается для вразумляющей деятельности пастыря, – для деятельности его, как врача и судьи совести своих пасомых. Дело не выходит из сферы частных сношений пастыря со своими пасомыми. Если пастырь находит нужным налагать епитимию или запрещение на того или другого из своих прихожан, он делает это не как гласный судья, открыто произносящий свои приговоры, а как отец, дающий должное вразумление своему сыну, уклонившемуся от пути своего: и грех, и вызванное им против него противодействие, являющееся в виде запрещения, остается в тайне между пастырем и его духовным сыном, вина которого или преданность греху требует более или менее сильного лечения. При этом оказывается пощада чувству стыдливости, которое у многих ныне не развито до болезненной щекотливости, и которое, в случае неосторожного и прямого воздействия на него, может довести подвергшегося открытому осуждению до ожесточения и до грубого небрежения по отношению к мерам, предпринимаемым в видах большего вразумления грешника. В то же время совесть, отягченная грехом, получает урок, хотя тайный, но внушительный: вызванным известными беззакониями запрещением, наложенным без огласки, дается понять грешнику, как велико то зло, которому беспечно он предается, и он должен при этом почувствовать возбуждение к усиленной бдительности над собой и к заботам о своем самоисправлении. Древние строгие правила о запрещениях и степени покаяния, хотя и не имеют ныне силы действующего закона, но они не перестают быть внушительным напоминанием о существовании суда церковного как тем, которые своим поведением вызывают кару церковную, так и тем, которые поставлены блюстителями пасти Церковь Господа и ем Бога (Деян.20:28). Пастырь Церкви должен понимать, что же он в своей пастве судья совести верующих. Кого блюдет он, как пастырь, тех может и судить он, когда те являются к нему на судилище духовное исповедать грехи свои; а судья может подвергать и взысканиям, и наказаниям церковным, – и не только может, но и должен.

Имея в распоряжении такое средство, как запрещение, и уполномоченный на его употребление, пастырь Церкви должен применять его к делу с великим рассуждением и крайней осмотрительностью. Ему даны в руководство правила отцов, указывающие какой епитимии подвергали в древней Церкви грешников, виновных в тех или других беззакониях. Но было бы не согласно с требованиями пастырского благоразумия, если бы он слепо следовал тем правилам и слишком поспешно, без разбора, подвергал запрещению всех, кого видит запятнанным тою или другою духовною скверною. Благоразумие пастырское предписывает ему не строгость закона поддерживать, а своими мероприятиями содействовать исправлению грешников и поддержанию, и возвышению евангельской жизни в своей пастве. Не на грех только ему следует обращать внимание, а на лицо согрешившего, на его нравственное состояние и на большую или меньшую искренность его покаяния, вместе с тем, следует принимать во внимание изменившиеся обстоятельства времени, отличные от условий церковной жизни первых веков христианства, и, взвешивая все в совокупности, прилагать такое или иное лекарство к душевным язвам пасомых, вверенных его управлению и попечению.

Нельзя и противно долгу пастыря все и всех разрешать без рассуждения, с какими бы тяжкими и вопиющими грехами не являлись к нему его духовные дети. Если за кем известна ему тяжкая вина, если кто-либо из пасомых открывает перед ним содеянный им смертный грех, если кто предан какой-либо губительной страсти и не хочет бороться с нею, если кто имеет непримиримую злобу против ближнего своего и занят мыслью о мести ему и т.п., – к таким пастырю Церкви не стоит относиться с полною всепрощающей снисходительностью, над такими нельзя не обнаруживать строгости суда церковного. Если пастырь Церкви всех одинаково будет допускать до причастия св. Тайн, – он сам будет виновен в невнимательности к состоянию своих пасомых, в пренебрежении к своей власти и в нежелании пользоваться ею к нравственному очищению своей паствы и к возбуждению большей внимательности к себе в людях, преданных какой-либо греховной привычке. В случае тяжкой вины или застарелой греховной привычки того или другого из пасомых, долг пастырского благоразумия – напомнить виновному о суде церковном и наложить на него запрещение. Этим, во-первых, можно дать ему почувствовать тяжесть греха его, который, может быть он не знает, или опасность его нравственного состояния, угрожающего ему, в случае его неисправления, вечным судом Божиим, и расположить его к более теплому, более действительному и искреннему покаянию. С другой стороны, это запрещение является нужным для того, чтобы предохранить святыню страшных Тайн Христовых от прикосновения недостойных, запятнанных великими преступлениями, и, вместе с тем, внушить, кому следует, благоговение пред этими Тайнами и пред тем высоким благом, какое вместе с ними преподается христианину. Когда пастырь будет делать разрешение за все, самые тяжкие и смертные грехи и будет стеснятся в потребных случаях налагать запрещения, он этим самым будет способствовать утверждению в среде своих пасомых легкого взгляда и на самые большие беззакония, которые навлекают на виновного гнев Божий, и здесь, в этом безразличном отношении пастыря к грехам, как малым – простительным, так великим и смертным, может брать начало и находить поддержку то теплохладное отношение к требованиям нравственной чистоты и святости жизни, какое так заметно среди нынешних христиан и какое не должно бы быть терпимо в живых членах Церкви Божьей. Вместе с этим, при пастырском послаблении, исчезнет из греховного сознания мысль о суде церковном, которая должна быть некоторою сдерживающею уздою для человека, склонного к уклонению от жизни по закону Божию. Но, что еще важнее, тогда в глазах грешника может потерять величие неприступной святости тайна тела и крови Христовой, на которую с трепетом взирают Херувимы и Серафимы, когда к ней будет открыт беспрепятственный доступ всем, и отягченным великими беззакониями. Это тем более возможно, что исповедь в действующей церковной практике имеет значение очищения совести с целью достойного приобщения евхаристии (Кр. кур. Цер. Права, проф. И. Бердников, 428 стр.).

Вот почему пастырю и не следует в известных случаях стесняться налагать запрещение на своих пасомых. Его не должны сдерживать от этого ни любовь к своим духовным детям, не желающая лишить их трапезы Господней, ни опасение вызвать с их стороны неудовольствие за наложение на них церковной епитимий. И не желая подвергать наказанию пасомого, пастырь должен делать это, когда этого требует глубокое нравственное падение духовного сына и его религиозная беспечность, и когда этого требует закон для охранения святыни величайшего из таинств и для возбуждения к ней у пасомых подобающего благоговения.

Нельзя воздерживаться от наложения на виновных запрещения, как средства, обуздывающего распространение безнравственности, и, в виду того, что в настоящее время люди, носящие имя христиан и числящиеся в Церкви, нередко сами добровольно на несколько лет удаляются от трапезы Господней и не видят в этом для себя никакого лишения, вследствие чего для подобных исповедников запрещение или лишение трапезы Господней не имеет силы и значения. И таких лиц, если они виновны в тяжких грехах, не следует допускать известное время к св. причастию. В самом деле, запрещение обыкновенно налагается на кающегося на исповеди. Но когда человек решается приступить к таинству покаяния и ищет благодати прощения грехов, тогда нужно предполагать, что в нем пробуждается дремлющее религиозное чувство, вспыхивает тлеющая искра благоговения. Запрещение является в этом случае средством, которое может заставить человека войти в себя и признать свое недостоинство, и через то содействовать оживлению нравственно-религиозного чувства. Многие для формы, без всякого чувства, приступают к тайнам покаяния и причащения, и решаются делать это не как долг веры, а вследствие какого-либо внешнего давления. Для таких, для их душевного состояния, едва ли будет полезно, если пастырь Церкви, без всякого рассуждения будет давать им разрешение. Их легкомысленное, бесчувственное отношение к великим и страшным Тайнам и невнимание к своей душевной нечистоте еще больше утвердятся, когда они будут видеть, что им, несмотря на их тяжкие грехи, стоит только явиться в церковь к священнику, и они получат полное разрешение и приступят к чаше Господней наравне с людьми, очистившимися сердечным покаянием. Тогда в своем ослеплении великие священные и страшные вещи они будут считать пустыми, не стоящими особенного внимания, и будут убаюкивать себя мыслью, что иначе, как они, не нужно относиться к делу собственного спасения, и что они люди вполне достойные и чистые, ни в чем неповинные перед Богом и Церковью. Но если пастырь представит, что их нравственное состояние не такое, чтобы они могли быть допущены к приобщению Тела и Крови Христовой, может быть, это пробудит их от усыпления и заставит их вникнуть в свое состояние. Они близки к смерти духовной: чтобы оживить их и поднять их упавшие, расслабленные силы, необходимо возбудительное лекарство, а таким и может быть запрещение. Оно не подействует: то будет уже не вина пастыря. Независимо от расчетов на действие на человека, утратившего чувство веры, естественная благоговейному пастырю забота об охранении святыни таинства должна побуждать священника налагать на такого человека запрещение. Если видит священник, что у человека, являющегося на исповедь, нет ни веры, ни чувства благоговения, и он явно хочет приступить к Тайнам для очистки одной формы, то допускать такого до причастия страшных и животворящих Таин не значило ли бы отдавать святыню на поругание недостойному? И к прежним грехам человека, легкомысленно, для одной формы, принимающего св. Тайны, не прибавится ли чрез это еще более тяжкий грех, подвергающий его страшному суду Божию. По Апостолу, ядый и пияй недостоин, суд себе яст и пиет, не рассуждая тела Господня (Кор.11:29). «Смотри, – говорит св. Иоанн Златоуст, – внимательно ты, иерей, когда служишь Тайнам, чтобы тебе не прогневать Владыку, если не будешь очищать сие тело, чтобы не дать меча вместо пищи. Но если бы кто по неразумению и упрямству пришел для причащения, воспрети ему, не бойся. Убойся Бога, а не человека. Если убоишься человека, то будешь уничижен от Бога; если убоишься Бога, то и от людей будешь почитаем. Если ты сам не смеешь отстранить, мне донеси: я не попущу быть такой дерзости. Скорее предам душу мою, нежели дам недостойному Тело Господне; скорее соглашусь пролить кровь, чем попущу причаститься пресвятейше той Крови тому, кому не должно». «Это говорю не для того, чтобы мы только не допускали и изгоняли, но для того, чтобы исправляли и на путь обращали и имели попечение о всех. Тогда мы и Бога умилостивим, и найдем больше таких, которые достойно могут причащаться» (Бес. на Евангелие от Матфея, рус. пер., 3 ч., 426 стр.; Служ. свящ., 107–109 стр.).

Состоятельность вышеприведенных оснований, приводимых проф. В. Ф. Певницким в пользу своего мнения о праве священника не только решать, но и вязать грехи кающихся, а также и вообще об отлучении от св. причащения на определенное время за тяжкие грехи, как такой епитимий, которая употребляется св. Церковью, по выражению «Катехизиса», в качестве особенного средства «к очищению и умиротворению совести покаявшегося грешника», – очевидна сама по себе. Что же касается его мнения о праве именно священника тайно отлучать от св. причащения исповедников, то относительно этого должно иметь в виду следующее. По вышеприведенному мнению, тайное отлучение от св. Тайн вполне позволительно священнику, без испрашивания на это разрешения от местного Архиерея. По разъяснению «Цер. Вестника», только в том случае, «если грешник сам, под влиянием пастырского назидания, признает себя недостойным причащения св. Тайн, применение этой меры безусловно допустимо и никаких недоразумений вызывать не может; если же он упрямствует и признает устранение его от причащения незаслуженным и обидным для себя, пастырю необходимо избрать путь, указываемый Духовным Регламентом, т. е. донести своему Епископу и от него ждать указаний». Одной их Духовных Консисторий, именно Самарской, относительно данного предмета было сделано такое разъяснение: «По силе § 13 Духовного Регламента священник без разрешения Епископа не может отлучать от св. причащения кающегося, т. е. исповедавшего грех свой с сердечным сокрушением и дающего обещание оттоле грех свой оставить, причем дело не должно противоречить обещанию, и подтверждать оное; так, например, лицам, находящимся в незаконном сожительстве (особенно кровосмесителям), если бы они, исповедав грех свой, не только обещали его оставить, но и самым делом подтвердили слово, разлучившись по месту жительства, священник мог бы посоветовать не приступать немедленно по раскаянии к радостному общению с Господом в святом таинстве тела и крови Христовой; но если бы кающиеся не вняли его убеждениям, решительно воспретить в причащении, без архиерейского на то полномочия от своего Епископа, не может» (см. Ц. Вед. 1896, 34). Равным образом и по руководственным указаниям священникам Могилевской епархии, ее Архипастыря, Преосв. Стефана, когда кающийся грешник добровольно подчиняется суду своего пастыря и готов нести наложенную епитимию, никаких затруднений для пастыря не встречается. Но нужно быть в высшей степени осторожным при отлучении от св. причастия, когда священник, по требованию своего пастырского долга, налагает это наказание против воли кающихся и при нежелании последних подчиняться суду своего пастыря. В случае, когда священник окажется в затруднительном положении, вследствие отказа со стороны противящегося грешника понести налагаемую епитимию, когда встретит упорное требование допустить его к причастию, что было бы вопреки пастырскому долгу, – священник, не указывая лица, передает дело на благоусмотрение епископа и засим поступает согласно его указанию (см. Ц. Вед. 1905, 6).

Общий вывод из всего сказанного о тайном недопущении до св. причащения священником некоторых из исповедников тот, что требование Духовного Регламента, чтобы священники обращались к своему Архиерею за разрешением отлучить кого-либо из исповедников от св. Тайн, нельзя понимать, как говорит «Церк. Вестник», « в смысле категорического запрещения священнику, применять это могущественное средство нравственного воздействия на пасомых»: если пастырь в потребных случаях расположит кающегося повременить приступать к величайшему из таинств, то о запрещении применять это средство, без испрашивания на то особого дозволения местного Архиерея «конечно и речи быть не может, и иерей, не пользующийся этим средством, достоин упрека в небрежении к своим обязанностям» (см. Ц. В. 1894, 9; св. Пастыр. Богосл., 146 §).

По объяснению «церковного Вестника», Духовный Регламент, воспрещая священнику, без предварительного разрешения местного Архиерея, отлучать кающихся от св. Тайн, имеет в виду священников, «в писании неискусных, держащихся в Требнике, как слепые», и только ради этих «неискусных» вводит это запрещение, так как подобные пастыри, удаляя от причащения, без предварительного разъяснения устраняемому, почему нужно это устранение, естественно, могут вызвать в пасомых лишь ожесточение и недовольство и ни в каком случае не достигнут врачевания нравственных недугов (Ц. В. 1894, 9). Но другие, считая, на основании указанного правила Духовного Регламента необходимым, для отлучения от св. Тайн кающегося и в настоящее время предварительно испрашивать разрешение местного Архиерея, не обусловливают необходимости этого разрешения вышеприведенным основанием. Так, в книге «Права и обязанности пресвит.» П. П. Забелина говорится, что отлучать от св. Тайн священник может «не иначе, как если кающийся с полной готовностью принимает всякую епитимию, если отлучение от св. Тайн действительно может привести кающегося к сознанию тяжести греха и побудить к полнейшему раскаянию, а не расположит его к лености, нерадению или отчаянию; но и в таких случаях священник не сам должен налагать епитимию, состоящую в отлучении от причащения св. Тайн, а всякий раз испрашивает на то разрешение своего Епископа, объяснив ему обстоятельства кающегося без указания имени последнего». О. прот. К. Т. Никольский в своем «Пособии к изуч. Устава Богосл. Пр. Цер.» тоже говорит, что «отлучению св. Тайн духовник сам собою никого подвергнуть не может без особого донесения епархиальному Архиерею и без его дозволения». Проф. И. С. Бердников в «Дополн. к крат. кур. цер. права» говорит: «духовник может наложить на кающегося тайную епитимию, состоящую в посте, молитве, подаянии милостыни и других благочестивых упражнениях, без лишения причащения». Все эти мнения указанных лиц, вполне определенно утверждая, что священнику для того, чтобы подвергнуть кающегося отлучению от св. Тайн, необходимо предварительно испрашивать на это разрешение местного Епископа, ничего не говорят о таких случаях, когда сами кающиеся, благодаря пастырскому воздействию на них духовника, признают для себя необходимым повременить несколько приобщением св. Тайн (хотя, впрочем, по буквальному смыслу некоторых из приведенных мнений, как будто выходит, что ими имеются в виду и указанные случаи). В практике, насколько нам известно, если кающийся, внимая совету священника не приступать некоторое время после исповеди к приобщению св. Тайн, сам вполне признает это необходимым для себя, то священник и не затрудняет своего Епископа просьбою об указанном разрешении, так как в этом случае неприобщение св. Тайн вслед за исповедью является добровольным делом самого кающегося.

Само собой разумеется, что отлучение от св. причащения не влечет за собою недопущение подвергшегося этой епитимий к таинству покаяния, а напротив каждому «падшему в какой тяжкий грех» священник сам должен внушать, чтобы он, не ожидая «установленного времени для исповеди», не медлил «обратиться с истинным покаянием к Богу и на исповедь пойти» (см. Кн. о должн., 91 §). Вообще священнику должно твердо помнить, что недопущение им кого-либо из своих духовных детей к исповеди решительно воспрещается (см. Ап., 52; сн. Лаод., 2), под угрозою лишения сана.

Что же касается такого исповедника, который сам добровольно не соглашается отложить на некоторое время приобщение св. Тайн, то, как мы видели, по мнению большинства, для недопущения такого исповедника до св. Тайн, священник должен просить (не называя, при этом, лица исповедника) особое разрешение у местного Епископа, а своею властью священник не может указанного исповедника подвергнуть тайному отлучению от св. причащения и на короткий срок.

С юридической точки зрения вопрос о праве священника действовать в указанном случае вполне самостоятельно, не обращаясь к местному Епископу, может быть решен только в отрицательном смысле (сн. Ц. В. 1904, 52, Ц. Вед. 1906, 22, 1562 стр., 1907,4, 8 стр.), так как не имеется у нас в законодательном кодексе таких изданных после Духовного Регламента узаконений, которыми отменялось бы правило оного Регламента, требующее, чтобы священник для наложения «епитимий отрешения Тайн святых» просил «рассуждения и благословения» у своего Архиерея даже и в том случае, когда исповедник «есть человек так на всякую епитимию готовый, что ни к отчаянию, ниже к лености и небрежению помянутая епитимия, то есть отрешение на некое время св. Тайн причастия, не отвержет его, но и паче к вящему греховной тяжести и гнева Божия познанию приведет и к теплейшему покаянию устроит его» (Прибавл. о прав. Прич. Цер., 14 п.).

Относительно же отлучения от св. Тайн на несколько лет должно иметь в виду, что ни в каком случае «священник без архиерейского поведения не может наложить определенную соборными правилами епитимию отлучения от причащения: семилетнюю – блуднице, 15 лет — прелюбодею, 20 лет — убийце и т. д.

Древние церковные правила назначают епитимий, состоящие в более или менее продолжительных отлучениях грешников от причастия св. Тайн. Такая строгость не была и не могла остаться непременною во всех случаях и на все времена. Напротив, при наложении епитимий составители указанных правил внушали необходимость применяться к нравственному состоянию кающегося лица (Григ. Нисск., 2, 3, 4, 5) и даже к внешнему его положению (св. Вас. Вел., 34) и вообще советовали каждому не смотреть на правила о продолжительности епитимий, как на непременные догматы, но в приложении их искать спасения грешной души и руководствоваться благоразумием. Вообще, каноны отцов и соборов о продолжительном отлучении от св. Тайн за те или иные грехи должны быть ныне принимаемы священниками в руководство только для определения тяжести того или другого греха, так что только в этом отношении до сих пор эти каноны и должны сохранять полную силу. Ныне более хрупко и слабо стало религиозное чувство христиан, и нет той нравственной крепости, которая древних христиан делала более стойкими в подвиге и более выносливыми по отношению к тем мерам взыскания, какие узаконивал обычай церковного общества, ревниво оберегавшего чистоту своих членов. Древние строгие и продолжительные епитимии, состоявшие в отлучении от причастия на целые десятилетия, были бы непосильны нашему измельчавшему и расслабившемуся нравственно поколению, и в наше время едва ли было бы практично и полезно применение к делу в потребных случаях всей строгости древних наказаний церковных. Религиозное чувство нынешних христиан, не отличающееся особенной живостью, может совсем заглохнуть в человеке, если надолго отстранить его от приобщения тела и крови Господней. Удаленный от трапезы Господней на многие годы, он отвыкнет от Церкви и попадет в число мертвых, безнадежных членов церковного общества. При нынешнем религиозном состоянии нашего общества долговременное покаяние вместо того, чтобы согреть доброе чувство веры и сделать человека более чистым и внимательным к себе, может только охладить его и довести до нравственной небрежности. Достаточное вразумление ныне может быть даваемо кратковременным запрещением, и этим кратковременным запрещением скорее можно достигнуть доброй цели, чем прежнею долголетнею епитимией. Имея в виду изменившиеся обстоятельства времени, наш Духовный Регламент и узаконивает (см. Прибавл. о прав. Прич. Цер., 14 п.): «в древнем обычае бывшую епитимию, еже на долгое время лишати причастия Тайн святых, понеже она древле была во врачество, яко показующая грехов мерзость, и востягающая злые похоти, ныне же не токмо не страшна многим, но и желаемая ленивым стала, тайным же раскольникам и весьма любимая, и притворных грехов исповеданием нарочно поискуема, – отсель оставити и оной к тому не употребляти помянутых ради вин и по силе... учительских наставлений подобает» (Служ. Священ., 113–114 стр.; Паст. Богосл., 146 §; Ц. В. 1894,9; Ц. Вед. 1896,16). Вследствие этого, даже и в том случае, когда сам кающийся признает себя недостойным причащения, священник должен наблюдать, чтобы удаление кающегося от трапезы Господней не было продолжительным, – напр., на год и более (см. Вопр. наиспов. детей, свящ. О. Г. Дьяченко, 93 стр.). Что же касается возбуждаемого некоторыми (см. Ц. В. 1897,15) вопроса о том, могут ли в настоящее время исповедники вообще быть отлучаемы от св. причастия на несколько лет, то вопрос этот разрешается для священников тем руководственным указанием Архиерея, за которым в этих случаях они должны обращаться.

Кроме «епитимий отрешения Тайн святых», есть еще другие «епитимий, во особливых каких добрых делах состоящие» (см. Дух. Регл., Прибавл. о прав. прич. цер., 14 п.; Кн. о долж., 106 §), которые на кающихся «налагает и определяет духовник, как-то: молитвы, милостыни, посты, путешествия ко святым местам, коленопреклонения и подобное, смотря по тому, что покажется приличнейшим по рассуждению духовника» (Прав. Исповедание, отв. на вопр. 113). Налагая в потребных случаях на кающихся эти епитимий, священник должен твердо помнить, что они суть не карательные, но исправительные средства, что они имеют своею целью не отмщение грешнику за грехи, не удовлетворение правде Божьей, а духовное врачевание недугующего, искоренение в нем тех греховных привычек и склонностей, которые делают его недостойным сыном Церкви. Эту цель епитимий, этот характер их никогда не должен забывать православный священник, чтобы действовать правильно и целесообразно при наложении их на грешника (Кн. о долж., 106 §).

Общие правила, какие можно установить в отношении к употреблению епитимий, суть следующие: 1) Кто не понимает своей болезни, открываемой только духовником (случается, иногда и о важнейших грехах не знают, что это грехи), на того нужно налагать епитимии для того, чтобы недугующий понял свой недуг и, по возможности уврачевался. 2) Кто по привычке к своей болезни душевной не чувствует ее силы и опасности, не выказывает в покаянии надлежащего сокрушения, на того нужно налагать епитимию. 3) Кто, понимая свой недуг и стараясь освободиться от него, употребляет с своей стороны некоторые усилия к искоренению его в себе, но бесполезно, на того нужно налагать епитимию и продолжать ее, доколе грешник исправится. 4) На людей с живой совестью, смущаемым воспоминанием своих грехов и после покаяния, нужно налагать епитимии, хотя бы грехи их не были тяжки, – для успокоения совести. 5) На людей, впадших в тяжкие, хотя и тайные грехи (напр. грехи плотские), надобно налагать епитимию и при искреннем, со стороны грешников, раскаянии, чтобы пресечь возможность возвращения ко греху, даже случайного (Паст. Богосл., 152 §).

Так как епитимий имеют целью искоренение в нас греховных привычек и засвидетельствование с нашей стороны искренности покаяния, то, сообразно с этой целью, назначаются в епитимий подвиги таких добродетелей, которые бы прямо противоположны были тому греху, за который назначаются, так, например, сребролюбивому назначается милостыня, блуднику – пост, ослабевающему в вере и уповании – молитва и т. п.

Корыстолюбцу с несомненною пользою можно предписать, помимо возвращения по принадлежности несправедливо отнятого от других, раздачу милостыни нищим (см. Кн. о долж., 106 §; Прав, исп., отв. на вопр. 26); для него и то уже важная победа над собою и своею страстью, если хотя с усилием, хотя не охотно на первый раз, будет он принуждать себя к подаянию хотя небогатой милостыни; с течением же времени, при помощи часто повторяемых дел милосердия, он может узнать на опыте, что «блаженнее есть паче даяти, нежели приимати» (Дьян. 20, 35), и исцелится от своего несмысленного пристрастия к тленным сокровищам. Страдающему гордостью весьма уместно предписать каждый день непременно уделять известное время чтению слова Божия (см. подр. Паст. Богосл., 115-150 §). Когда назначаются в качестве епитимий поклоны, то лучше не определять их числа: возможно, что иной будет поставлять молитву в одном механическом процессе, а на епитимию будет смотреть не как на средство отстать от порока и приучиться к добродетели, а как исключительно на искупительное наказание. Лучше назначить в епитимию неспешное прочтение с покаянным чувством той или другой молитвы, какую кто знает, определенное число раз, с тем, чтобы в продолжение всего этого чтения молящийся постоянно клал земные поклоны. Незнающему ни одной молитвы (чего в приходе доброго пастыря, конечно, не должно быть) можно указать на молитву Иисусову, которую, вероятно, каждый знает, а если и не знает, то тут же на исповеди такого человека можно выучить ей, что очень удобно по ее краткости: «Господи, Иисусе Христе», (поклон), «Сыне Божий» (поклон), «помилуй мя грешного» (поклон) (Рук. д. с. п. 1860, 12).

Впрочем, при наложении епитимий, нужно обращать внимание и на внешнее состояние кающегося, чтобы иногда не назначить такой епитимий, которой кающемуся невозможно исполнить (такая епитимия, как пожертвование на храм, например, масла, свеч и т. п., если она приемлется охотно и не обременяет епитимийца, – допустима (Ц. В. 1894, 31)); нельзя, например, больным, беременным женщинам назначать пост, простому воину или нищему – раздаяние милостыни, купцу или чиновнику и вообще людям, очень занятыми делами, – долговременных молитв и т. п. (см. Кн. о долж., 106 §).

Епитимия назначается большая или меньшая, более тяжелая или более легкая, смотря по:

• качеству греха (опасно назначать кающимся великую и пгюдалжительную епитимию за мелкие и незначительные грехи: от этого, вместо исправления, иной может придти еще в большее уныние и даже ожесточение, и затем – с отчаяния и горя предаться еще большим порокам и беззакониям; такого же рода действия могут производить и непосильные епитимий, напр., назначение по 1000 поклонов ежедневно в Великий пост и т. п.);
• причинам и обстоятельствам, сопровождавшим его (при решении вопроса относительно епитимий женщине, уславшей ребенка, надо войти в исследование того, насколько дело зависело от воли матери: было ли злое намерение или небрежение, или случайность и поступать сообразно с этим);
• по полу (По 34-му правилу св. Василия Великого, «жен, прелюбодействующих и исповедавшихся в том, по благочестию, или каким бы то ни было образом обличившихся, отцы наши запретили явными творити, да не подадим причины к смерти обличенных: но повелели стояти им с верными, без приобщения, доколе не исполнится время покаяния». Из этого правила видно, что св. отцы не имели обычая и даже положительно запрещали подвергать и тяжко согрешивших жен такому наказанию, которое могло бы открыть совершенный ими грех другим. Это мудрое правило постановлено было как по снисхождению к немощам женского пола, не к грехам их, а немощам духа, неспособного выдерживать всю тяжесть открытого перед всеми обличения, так и по вниманию к их состоянию внешнему, которое через обнаружение их греха и бесчестия могло бы сделаться несчастным навсегда: в семействе, и в обществе и подвергало бы их всеобщему, неизгладимому позору, а это могло бы быть для них причиною смерти, т. е. могло бы убить душу отчаянием и сделать самую жизнь несносной (Кур. цер. законов., архим. Иоанна, 2 т., 55-56 стр.). Само собою разумеется, что опасение этого обнаружения, могущего подать причину «к смерти обличенных», обязывая пастыря не налагать вообще на грешниц такой епитимии, по которой грех их мог бы сделаться известным другим, в то же время вовсе не освобождает пастыря от обязанности подвергать грешниц таким епитимиям, по которым грех их не может обнаружиться другим, если эти тайные епитимии являются необходимыми для очищения и умиротворения совести грешниц. Во всяком случае, пастырь, как духовный отец, не подавая своим образом действий «причины ко смерти» жен, согрешивших прелюбодейством, вместе с тем, должен предпринимать все пастырские меры к ограждению таких грешниц от опасности возвратиться к прежним грехам. Вообще, этот грех в наше время требует особенной внимательности со стороны пастырей Церкви, так как ставшая ныне столь обычною «излишняя свобода в обращении полов» при слабости или иногда даже и полном отсутствии сознания в супругах лежащей на них обязанности заботиться о нравственной безопасности друг друга, дает легкий доступ к семейному очагу развратителям семейных женщин; проповедуемая же ныне лжеучителями «свобода чувства», а также – распространенная у нас известного пошиба «современных» зрелищ, развлечений, книг и т. п., наполняющих воображение соблазнительными картинами, притупляющих чувство стыдливости и раздражающих чувственность, ослабляют сознание тяжести греха прелюбодеяния);
• по возрасту исповедующегося (чем меньше возраст исповедующегося, тем и епитимия должна быть снисходительнее);
• по общественному, служебному, семейному положению (Налагаемая священником на кающегося епитимия не должна вредить доброй славе последнего, а потому должно остерегаться налагать такую епитимию, которая могла бы для других обнаружить грех кающегося. Сюда надо отнести те епитимий, которые могли бы сделаться известными другим, и тем оскорбляет его честь или возбуждать разные толки и недоразумения. Вообще должно иметь в виду, что кающийся чистосердечно исповедуется в уверенности, что никто не узнает грехов его, а потому и не следует священнику налагать епитимию, которая могла бы сделаться известною другим, и надо всегда иметь опасение, как бы страх епитимий не удерживал кающихся от искренней исповеди. Само собою понятно, что священник ни в коем случае не должен, сердясь на кого-либо из прихожан за что-либо, отказывать таковому, в виде епитимий, в лобзании креста в церкви, когда прочие невозбранно лобызают или не давать анти-дора, когда он подходит для его получения, или лишать другого какого обряда церковного, напр., посещая дома всех прихожан со св. водой, обходить жилище того, на кого сердится: «таковые пресвитеры весьма грешат, понеже всеми таковыми действиями бесчестится имя Божие»; а главное – по искренности раскаяния: человеку, искренно и глубоко раскаивающемуся в своих согрешениях может быть назначаема епитимия более снисходительная.

По «Новой скрижали», духовник «обязан соблюсти во время исповедания кающегося семь следующих обстоятельств: кто, что, где, по какому побуждению, для чего, как и когда. То есть кто кается? – старый, юный, женатый, девственник, образованный и т. п. Что сотворил? Согрешил, преступил заповедь, какую и в чем именно.

Затем, смотря по ревности в исполнении епитимий и самоисправлении, епитимия может быть сокращаема, а человеку холодному и нерадивому должна назначаться епитимия более суровая и продолжительная, и, в случае его упорства и коснения во грехе, должна быть увеличиваема.

Наложивши епитимию, не должно оставлять без внимания исполнения ее,—для этого всего лучше вести ссютветствуюшую запись или же непременно на последующей исповеди спрашивать, не была ли на прежней исповеди наложена епитимия, была ли исполнена и принесла ли ожидавшуюся пользу.

При наложении епитимий необхдимо самым точным образом определить способ, время и место выполнения ее, т. е. сказать, когда начать и окончить епитимию, как исполнить ее и пр.; в противном случае кающийся может оставаться в недоумении, смущении и беспокойстве. Наконец, духовник должен расположить кающегося до готовности принять назначенную ему епитимию – довести до полного сознания, что епитимия налагается не по произволу, а по необходимости.

Впрочем, когда бы кающийся представил уважительные причины, по которым он может не исполнить той или другой епитимий, то священник может отменить ее и назначить другую, более удобную для исполнения (о. Хойнацкий, стр. 148).

Так как епитимия не есть удовлетворение Богу за грехи, то можно и совсем не налагать никакой епитимий на грешника, если он от сердца, со слезами раскаивается во грехе и обещается впредь всеми силами удержаться от него. Св. Иоанн Креститель мытарям кающимся не назначал никакой епитимий, кроме того, чтобы они впредь всегда поступали по законам, предписанным их званию (Кн. одолж., 108 §).

Существует убеждение, что исповедь во имя святости какого-либо места или особенного значения святыни, у которой эта исповедь совершается, имеет особую силу и может разрушать какие угодно грехи не только без всяких препятствий, но даже без всякой епитимий. Это убеждение особенно распространено в западном крае России, вследствие существования там «отпустовой» исповеди, унаследованной от латинян и унитов. Священники должны рассеивать это опасное для жизни заблуждение; они могут искоренять его и практически, через наложение, напр., более строгих епитимий при исповеди во св. местах (о. Хойнацкий, стр.145 , подр. См. Рук. д. с. п. 1871 г., 1 т.). Если сами кающиеся просят о назначении им епитимий, то, в видах успокоения совести таких лиц, не следует отказывать им в епитимий. Особенно это нужно иметь в виду относительно обратившихся из раскола (Забелин, 207-208 стр.). У таких лиц, за время их пребывания в расколе, укореняется убеждение, что епитимия составляет главную и безусловно необходимую принадлежность таинства покаяния, без которой исповедь не в исповедь, и что прощение грехов дается Богом после того, как человек исполнит епитимию. Ввиду этого, по мнению некоторых, на таковых исповедников и за обыкновенные грехи немощи человеческой можно налагать соответственную епитимию, небольшую и легкую, но все-таки налагать, дабы не смущалась их совесть, и они не подумали, что во врачебнице не врачуют (Рук. д. с. п. 1860, 43). Однако, следует заметить, что священник, заботясь об успокоении немощной совести таковых исповедников, должен укоренять в их сознании истинный взгляд на таинство покаяния.

По «Книге о долж. пресв. прих.», тайным грешникам и епитимия должна быть определена тайная, чтобы не открыть перед всеми грехов их и через то не ожесточить их; но явным грешникам, как то: публичным женщинам, явным ворам, разбойникам и т. п., должна назначаться и епитимия явная, напр.: хождение в церковь в определенное время, публичные поклоны в церкви, милостыня публичная. Так должно поступать потому, что если бы явные грешники, своим дурным поведением производившие соблазн в целом обществе, без явной епитимии допускались наравне с другими к приобщению тела и крови Христовых, то они были бы причиной нового соблазна, так как не видно было бы никакого различия в суде церковном «между явно грешником и между тем, который никем не обличен, и между честным христианином» (Кн. о долж., 107 §). Однако, священник должен помнить, что явную епитимию он сам собою не может наложить. Если встретится случай, в котором потребовалось бы наложение на кающегося публичной епитимий, то священник должен представить это дело на благоусмотрение местного Епископа (см. Напоминание священ., стр. 212 ).

Вообще, священник должен твердо помнить, что он «вящшия и небезрассудный вины» и вообще все встречающиеся при исповеди сомнительные случаи обязан «приносити и предлагати» местному Архиерею (Ставл. Иер. Грам.); при этом он в своих донесениях Архиерею не должен именовать лица кающегося, а «грех только предлагать состоятельно и рассуждения просить должен» (Дух. Регл., Прибавл. о прав. прич. церк., 13 п.).

Благочинный должен, по своему благоразумию и, как наставит его Бог, давать, ежели найдет нужным, наставления священникам, как им исповедывать детей своих духовных, как связывать и разрешать человеческую совесть (Ин. Бл., 17).

Епархиальное начальство иногда налагает церковное покаяние или публичную епитимию за проступки и преступления, которые обнаруживаются по делам, производившимся в епархиальном ведомстве или по приговорам светских присутственных мест.

По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных, к этим наказаниям, по приговорам уголовного суда, для очищения совести виновного, «присоединяется, в некоторых определяемых законами случаях, церковное покаяние – по распоряжению духовного начальства осужденных» (см. 58 ст. Продолж. Св. зак. 1906 г., т. XV), а в некоторых случаях церковное наказание назначается в виде особой меры, для очищения совести, без соединения суголовным и исправительным наказанием (см. напр., ст. 1473 и 1521 Улож. о нак., изд. 1885 г.); в Высоч. утв. 22 мар. 1903 г. Уголовном уложении, которое в полном своем составе еще не введено в действие (см. Продолж. Св. Зак. 1906 г., XV т., 241 ст., примеч., а также см. Ц. Вед. 1906, 15, офиц. ч.), о предании за уголовные преступления церковному покаянию не упоминается.

Срок и образ прохождения покаяния определяется 1 епархиальным начальством по роду проступков и преступлений, на основании церковных правил.

Епархиальное начальство, определив срок и образ прохождения покаяния, обыкновенно поручает присужденного к покаянию его приходскому или другому благонадежному священнику. Если бы случилось, что в указе Духовной Консистории с точностью не указано, в чем должна состоять епитимия данного лица, то священник должен спросить об этом Дух. Консисторию (Ц. В. 1898, 38; сн. распоряж. Тобольского епарх. Начальства, опубликов. в Тобол. Е. В. 1885, 32). – Прохождение епитимий под надзором духовного отца, как замечено опытом, есть мера самая действительная, если прилагается негласно и с усердием со стороны духовника, могущего в духе кротости и христианской любви возбудить сознание и искреннее раскаяние (Ук. Св. Син. 1851, VII, и). Таким образом, от духовника и зависит привести епитимийца в чувство истинного раскаяния и сокрушения о содеянном, возбудить в нем живейшее желание и решимость впредь избегать господствующего в его душе греховного расположения и вести жизнь безупречную. О состоящих на епитимий священники доносят местной Консистории пополугодно, с показанием, кто, за что, на сколько времени и с какого времени находится на епитимии (Ц. Вед. 1895, 38). Священники не должны лиц, назначенных к вверенным им церквам для прохождения епитимий, употреблять безвозмездно на работы по своему хозяйству (Самар. Е. В. 1870, 20). Сам епитимиец не может самовольно оставлять назначенного ему духовника и переходить к другому духовнику (Напоминание священ., 95 стр.); если же епитимийцу понадобилось бы переселиться в другой приход, то священник должен донести о том епархиальному начальству, которое и может сделать распоряжение о передаче епитимийца под руководство другого священника (Ц. В. 1892, 32).

В указе Св. Синода, от 24 августа 1872 года за №1670, данном на имя одного епархиального Архиерея, изъяснено, что судебное преследование блудного сожития православных, как между собою, так с раскольниками и иноверными, вовсе не относится к предметам духовного ведомства, которое против этого общественного зла должно действовать увещеваниями и в случаях, указанных церковными и гражданскими законами, – церковными взысканиями, а отнюдь не мерами полицейскими (Практ. Рук., 204 стр.). Духовенству Казанской епархии местным епархиальным начальством в 1897 г. было дано знать относительно незаконно сожительствующих, между прочим, следующее: священнослужители, в таких случаях, должны прежде всего принимать пастырские меры вразумления и убеждения незаконно сожительствующих к прекращению такой греховной жизни и располагать их к освящению своего сожительства таинством брака, а потом уже, в случае недействительности таких мер, обращаться к своему ближайшему начальству – благочинным, которые и обязаны принимать меры, чтобы незаконно сожительствующие были повенчаны, если не окажется к тому законных препятствий, и в случае безуспешности этих мер, доносит Консистории, как об упорствующих в незаконном сожитии, так и о принятых мерах вразумления и убеждения (см. Ц. В. 1897; сн. Ц. Вед. 1907, 41). Само собой разумеется, что предписанный названной епархии местным Е. Н. открытый способ действия имеет в виду таких лиц, которые публично живут в незаконной связи и относительно незаконной связи которых имеются вполне определенные юридические данные, а не тех лиц, которые состоят в тайном незаконном сожительстве и каются в этом грехе на исповеди (см. Карф., 147). Что же касается вышеуказанных «пастырских мер вразумления и убеждения» открыто живущих в незаконной связи, то, по разъяснению «Церк. Вестника», благоразумию каждого священника предоставляется решать вопрос относительно применения к своим пасомым тех или других из этих мер, причем особой осторожности требуют такие меры, как незахождение в дом с молитвою, или св. крестом и т. п., так как подобная мера, вместо пользы, нередко приносит вред в виде охлаждения ко св. храму и озлобленности лица, к коему она применена (Ц. В. 1897, 13).

Общий способ исполнения епитимий должно полагать в том, чтобы падший непременно во все праздничные и воскресные дни, а в другие – по возможности (в монастырях же – во все дни), неопустительно ходили в церковь и в оной перед иконостасом полагал по 25 или же более земных поклонов, с произношением молитвы мытаревой: «Боже, милостив буди мне грешному»; в среды же и пятки употреблял сухоядение, а в посты исповедывался, от святоп же причастия, кроме смертного случая, да возбранится кроме этого, несущий епитимию, может исполнять какие либо дела благочестия, возможные по его состоянию, на пример: раздаяние милостыни, посещение и призрение больных, поклоны домашние с молитвою Иисусовой и под (Ук. Св. Син. 1851, VII, 11). Публичная епитимия, хотя и назначается обыкновенно на определенное число лет (Уст. Д К., 277), но, по церковным правилам, она может быть сокращаема или продолжаема, смотря по чувствам и состоянию кающегося. В древнее время церковная дисциплина была более строга, чем ныне, и люди, впавшие в тяжкие грехи, несли публичное покаяние, и подвергались таким церковным наказаниям, каких не знает нынешняя жизнь. Тогда было несколько разрядов кающихся, или несколько степеней покаяния. Первый разряд кающихся, несших церковное наказание за свое преступление, составляли плачущие: они стояли вне дверей молитвенного дома и, стоя здесь, просили входящих в храм верных помолиться за них, исповедуя при этом свое преступление. Одни из плачущих могли стоять под кровом, другие же стояли под открытым небом, подвергаясь всем климатическим изменениям (потому и назывались обуреваемыми). Положение кающихся этой степени было таково, что возбуждало сострадание и плач во всех проходящих. Второй разряд, в который вступали прошедшие степень плача, составляли слушающие Писание: они стояли внутри Врат во притворе и могли находиться здесь до молитвы об оглашенных, и пред началом этой молитвы должны были исходить. Из разряда слушающих кающийся переходил в разряд припадающих, которые стояли внутри храма и выходили из него вместе с оглашенными, повергаясь прежде оставления храма перед Епископом и всеми верующими, прося прощения, отчего произошло и их название – припадающие. Последний разряд, в который вступали прошедшие первые три степени покаяния, образовали стоящие с верными: они не выходили из храма вместе с оглашенными и допускались до участия в молитве верных, но не сподоблялись причастия св. Тайн. Только после более или менее продолжительного прохождения этих степеней покаяния согрешивший допускался до причастия св. Тайн, что означало полное примирение с Церковью. Указанный образ покаяния представлял собой открытый подвиг сердечного сокрушения кающегося о своем грехопадении, а четыре вида этого покаяния выражали степени соразмеряемого греху наказания и вместе – степени соразмеряемого с плодами покаяния возвращения грешника в общение верных и примирения с Церковью.

По поводу предания светских лиц покаянию, Донской Духовной Консисторией в 1888 г. было предписано к руководству и исполнению епархии следующее:

1. Отлучение от святого причащения на более или менее продолжительное время, как епитимия тяжкая, должно быть сильным побуждением к тому, чтобы подвергшийся этой епитимий пришел к сознанию тяжести содеянного им греха, а также – необходимости освободиться от него через чистосердечное раскаяние, загладить неправду греха и умиротворить свою совесть через дела благочестия. Это, в свою очередь, должно побуждать подвергшегося отлучению от св. причащения усерднее предаваться молитвенному подвигу и, возможно, чаще посещая церковные службы, очищать свою совесть говением и исповедью перед своим духовным отцом. Между тем, дух нынешнего времени дает основание к опасению, что отлучение от св. причащения иными может быть обращаемо в извинение своей беспечности относительно посещения церковного богослужения и исполнения христианского долга исповеди. А потому священникам, пастырскому руководству которых поручаются отлученные от св. причащения, следует бьггь именно руководителями таковых в их нравственном исправлении; им следует почасту беседовать с таковыми и разъяснять им смысл и цель совершившегося над ними духовного суда.
2. Церковными правилами, на основании которых согрешающие подвергаются временному отлучению от св. причащения дозволяется сокращать срок епитимии, смотря по расположению и образу покаяния кающегося. Само собою разумеется, что степень исправления кающегося может определить только руководствующий им духовный отец. Но последний не должен сокращать срок епитимии своею властью, а должен испрашивать на то архипастырское разрешение: от какой власти зависит назначение епитимии и определение срока ее, от той же власти должно зависеть и снятие епитимий прежде истечения определенного срока.

Сокращение срока епитимии зависит исключительно от церковной власти, и полученное виновным в дарующем прощение указе или общем милостивом манифесте помилование и прощение не распространяется на церковное покаяние, к которому прощенный виновный был присужден, так как оное покаяние прекращается или продолжается по усмотрению духовного начальства его вероисповедания (см. Улож. о наказ., 167 стр., изд. 1885 г.).

1. В случае опасения близкой смерти никому не следует отказывать в напутствовании св. евхаристиею. Хотя бы умирающий находился в отлучении, если только он изъявляет желание приобщиться (1,13; Анк., 6; Карф., 7). Понятно, что в этом случае испрошение архипастырского разрешения не всегда может иметь место.
2. Если состоящий под епитимиею бальной, по причащении св. Тайн, останется в живых, то он должен по выздоровлении исполнить срок или окончить выполнение своей епитимий.

Заслуживают также внимания и опубликованные в других епархиях местными духовными властями наставления священникам относительно присужденных к церковной епитимий. – Так, в «Вятских Еп. Ведомостях» было напечатано следующее наставление священникам относительно епитимийцев:

1. цель публичной епитимий есть та, чтобы согрешившего привести в чувство истинного раскаяния и сокрушения о грехе своем, возбудить и утвердить в нем живейшее желание и решимость избегать, как сего сделанного, так и вообще всяких грехов, и вести жизнь непорочную и богоугодную; к этой цели должно быть направлено и действие священника – духовного отца, под надзором которого назначено согрешившему проходить свою епитимию;
2. средствами для сей цели со стороны священника главнейшим образом, служат сообразные с умственным и нравственным состоянием согрешившего пастырские увещания и наставления, которые священник должен ему делать, сколько возможно, чаще, призывая его к себе или сам посещая его в месте его жительства; руководство в сем деле священник имеет в правилах, изложенных в «Книге о должностях пресв. прих.» в §90-105; причем священник твердо должен помнить, что сколько словом назидания, столько же неприметным образом может он действовать на согрешившего примером своего с ним обращения и вообще всей своею жизнью и потому в поведении своем не должен допускать ничего соблазнительного вообще для других и, в особенности, для вразумления епитимийца (см. Кн. о долж., 109 §); ежели епитимиец есть грамотный, то давать ему книги для чтения, избирая и назначая преимущественно такие, которые способствовали бы к возбуждению чувства сокрушения вообще о грехах и, в особенности, о том, за который епитимиец предан церковному покаянию, и требовать от него отчета в прочтенном;
3. наблюдать, чтобы преданный епитимий приходил ко всем служебным церковным и во все четыре поста, а если можно, то чаще исповедывался; и при этом назначать ему определенное число поклонов как в церкви, так и дома, и другие дела благочестия, смотря по внутреннему и внешнему состоянию кающегося;
4. на все время публичной епитимий не допускать к приобщению св. Тайн, кроме случая опасной болезни, в котором поступать по 13 пр. 1 Вселен. Соб., 3 пр. Григория Нисского и 110 § Книги о должн., и о сих случаях тогда же доносить епархиальному Преосвященному;
5. если священник в порученном его надзору и попечению епитимийце усмотрит искреннее и живое раскаяние и исправление, то должен о сем представить епархиальному Преосвященному, прося о сокращениии времени назначенной епитимии. Равным образом, священник должен доносить Преосвященному о том, если епитимиец будет оказываться нераскаянным, неисправимым и неготовым выполнить назначенное ему хождение в церковь, исповедь во время постов, поклоны в церкви и другие дела благочестия, вообще же о всех, находящихся при той или другой церкви, по распоряжению епархиального начальства, епитимийцах духовники должны по-полугодно рапортовать Консистории;
6. для удобнейшего со стороны духовника наблюдения за епитимийцем и делания ему пастырских увещаний полезно, чтобы епитимиец, если не вовсе, то, по крайней мере, в первое время епитимий жил близ церкви, в церковном, где таковой имеется, доме или у кого из живущих вблизи церкви; впрочем, и во время жительства епитимийца при церкви священник, смотря по состоянию духа его и в случае нужды его домашних, может на некоторое время отпускать в дом для исправления его духа.

Черниговской Дух, Консисторией относительно епитимийцев было дано священникам следующее наставление:

• для приведения преданных епитимий в истинное раскаяние, к исправлению поведения, духовные отцы должны поступать вообще соответственно завещанию Апостола (Гал.6:1; 2Тим.4:2);
• при этом необходимо разузнавать причины, обстоятельства и побуждения, по которым падшие впали в грех, чтобы удобнее найти и вернее употребить врачество к исцелению души их;
• в беседах с падшими объяснять пагубные следствия греха, какого бы он рода ни был и от каких бы причин и побуждений ни проистекал;
• раскрывать всю преступность и все гибельные действия его на душу и тело, на состояние жизни семейной и общественной, временной и вечной, заимствуя для этого доказательства и примеры из слова Божия, священной истории, правил вселенских и поместных соборов, из писаний св. отец и из опыта;
• на основании слова Божия, учения св. отец и примеров внушать павшим, что к отвращению гибельных следствий греха нет других средств, кроме искреннего раскаяния с постом и молитвою, при истинной вере в Господа Иисуса Христа;
• тех, которые сознав гибельные следствия греха и спасительные действия покаяния, приносят достойные плоды покаяния, возбуждать к дальнейшему прохождению епитимий внушением упования на милосердие Господа, Который «не хощет смерти грешника, но ежи обратитися и живу быти ему» (Иез.33:11) и, согласно указу Св. Синода от 21 марта 1870 г., сокращать время епитимий, с испрашиванием на это разрешения начальства;
• а тех, которые, несмотря на все убеждения остаются нераскаянными, устрашать гневом и судом Божиим, лишением блаженства, предназначенного человеку, и вечною погибелью (см. о сем в Кн. о должностях приходских пресвитеров на стр. 152 и должностях христианина на стр. 71);
• если же и за этим преданный епитимий не будет приходить в чувство и радеть об исправлении своей жизни, доносить о таком (епархиальному) начальству особым рапортом;
• общий же способ исполнения епитимий см. в указе Св. Синода 1851, VII, 11.

«Настольная книга для священно-церковно-служителей», часть II. Издательский отдел М.П., 1993 стр. 1106–1122.

Комментарий еп. Никодима

Нам кажется удобным здесь, в начале наших толкований, упомянуть о церковных наказаниях, налагаемых церковью на духовных лиц или на мирян, когда они погрешают против ее законов, чтобы таким путем сделать вообще более понятным смысл единичных правил, налагающих различные наказания.

Если в церкви существует законодательная власть, имеющая охранять юридические отношения ее, то в ней, в связи с этим, необходимо должна существовать и власть, наказывающая всякое деяние, нарушающее те отношения и препятствующее достижению церковью ее задачи в мире. Одна власть без другой немыслима, так как закон без внешней санкции будет пустым звуком и всякий член церкви безусловно обязан повиноваться ее законам. Если же известный член церкви не повинуется по доброй воле ее законам, то должен быть к этому принуждаем, если желает остаться членом церкви. Власть церкви наказывать упорствующих и противящихся ее законам зиждется на божественном праве, как и власть суда. О нежелающем слушаться церковного суда Иисус Христос говорит Своим ученикам, что таковой должен быть для них как язычник и мытарь. (Мф.18:17). Из этих же самых слов Христа вытекает и власть церкви наказывать преступающих ее законы; они также указывают и на то, в чем заключается сущность церковных наказаний (Ср. 1Кор.5:3-5; 1Тим.1:20).

Основатель церкви, упомянув средства, которые должно употреблять для исправления преступающего закон, добавил, что в случае упорства, его следует лишить общения с церковью, исключить из церкви и считать чуждым ей. В лишении общения с церковью состоит, следовательно, последнее и потому самое высшее наказание, которое церковный суд может налагать на лиц, преступивших ее законы. Под именем общения разумеются все права, получаемые человеком со вступлением его в церковь, и, в частности, право пользоваться благодатными дарами церкви, из которых высшим является таинство св. причащения. Эти права принадлежат каждому члену церкви, без различия положения, занимаемого им в ней, если только он исполняет все предписания церковных законов, и общество, пользующееся всеми этими правами, называется обществом мирян. Но в церкви существуют, кроме мирян, и духовные лица, через которых сообщаются благодатные дары и которые, по своему высокому положению в церкви, пользуются сверх прав, принадлежащих всем остальным ее членам, и некоторыми особыми правами. Корпорация духовных лиц, которым эти права принадлежат, называется обществом духовных. Как в одном, так и в другом обществе, степени прав, которыми пользуются их члены, различны: некоторые из этих прав – главные, а некоторые – второстепенные.

В связи с этим, при нарушении установленного закона, преступники лишаются своих прав в определенной последовательности, и чем более нарушение закона, тем более теряется прав и тем большему церковному наказанию подвергается преступник, и наоборот. А так как сущность каждого церковного наказания, касается ли оно верующего мирянина или духовного лица, состоит в лишении общения, то и степень наказания будет зависеть от большего или меньшего лишения общения, которым он пользовался.

Впрочем, здесь надо иметь в виду субъект преступления: если он принадлежит к числу мирян, то наказания бывают одни, а если принадлежит к числу духовенства, то наказания бывают другого рода. Это обусловливается положением, занимаемым в церкви теми и другими, мирянами и духовенством. Самое высшее церковное наказание, которому может подвергнуться духовное лицо, это – лишение священного сана, а самое высшее наказание для мирян – отлучение от церкви. Этому последнему духовное лицо, как таковое, не может подлежать, а если и подвергается, то лишь после того, как по извержении из сана перейдет в разряд мирян, и уже, в качестве мирянина, совершит преступление, ведущее за собою это высшее наказание, но, принадлежа клиру, за такое же преступление духовное лицо будет наказано лишением сана, т. е. высшим наказанием для духовенства. Причина этого выражена в 25 Ап. Правиле, где упоминается место из Священного Писания: не отмстиши дважды за едино (Наум.1:9), а Василий Великий разъясняет то же в своем 3 правиле, говоря о дьяконе, который преступит закон, что его должно лишить сана, «но когда будет низвергнут на место мирянина, то не должен лишаться общения, так как существует древнее правило, что извергаемые из своей степени (иерархической) должны подвергаться только одному этому роду наказания, причем древние, как я полагаю, следовали тому закону: не отмстиши дважды за едино (Наум. 7 и 9), – а также и по другому соображению, именно, что низверженные с известного места миряне после вновь принимаются на то же место, а дьякон раз навсегда подвергается наказанию извержения, почему и ограничились одним этим наказанием, так как сан дьякона никогда не возвращается ему. И совершается это по уставам».

По своему существу, каждое наказание является отмщением за зло, соделанное преступником. Христианство осуждает ветхозаветное правило: око за око и зуб за зуб, следовательно, и личное отмщение за причиненное зло; но вместе с тем, оно предоставляет церкви законное отмщение в духе своего учения и признает за ней право наказания преступников в определенных границах, т. е. исполнение юридического отмщения через наказание. Ап. Петр говорит о покорности властям и напоминает о наказании преступников; что касается представителей власти, ап. Павел напоминает римлянам, что непокоряющиеся таковым пусть не забывают, что они являются отмстителями в наказание делающему злое. В этом смысле понимали наказание и отцы церкви, что особенно явно подтверждается одним местом из сочинения блаж. Августина об истинном и ложном покаянии: Poena enim proprie dicitur laesio, quae punit et vindicat. 25 An. Правило упоминает также vindictam, указывая при этом, что за некоторые тяжелые преступления достаточно подвергнуть духовное лицо наказанию извержения и что его не следует подвергать за это еще и другому наказанию, так как наказание за преступление исполнено уже в первом наказании. На основании вышесказанного о церковном наказании можно заключить, что таковое, как вобщем, всякое юридическое наказание, является злом, которое церковная власть налагает на преступника закона, как отмщение за зло, им соделанное. В этом и состоит сущность церковного наказания.

Но имея в виду цель, ради которой церковная власть налагает наказания, таковые приобретают в церковном праве и свое особое значение, обусловливаемое самою задачею церкви. Главная и первая цель всякого церковного наказания состоит в том, чтобы направить к добру членов церкви, случайно уклонившихся от прямого пути. Церковь, употребляя принудительные меры против своего члена, нарушившего какой-либо церковный закон, желает побудить его этим к исправлению и новому приобретению утраченного блага, найти которое он может только в общении с нею, и только в крайнем случае лишает его совсем этого общения. Средства, употребляемые для этого церковью, могут быть и сильные, смотря по тому, насколько это может принести пользу ей и ее достоинству. Как в каждом обществе, так и в церкви, если бы не осуждались преступления отдельных членов и не поддерживалась бы властью сила закона, то такие члены легко могли бы увлечь за собою других и, таким образом, широко распространить зло. Притом и порядок в церкви мог бы нарушиться и самая жизнь ее могла бы подвергнуться опасности, если бы она не имела права отлучать от общения с собою дурных членов, предохраняя этим от заразы добрых и покорных. Многие постановления церковного законодательства показывают нам, что церковь была глубоко проникнута этою мыслию и что она насколько старалась дать людям средства к исправлению, настолько же и предупреждала этими средствами возможность дальнейших преступлений для сохранения блага всей церкви. Точно также постановления церковного законодательства говорят нам, что, при наложении наказаний за различные преступления, должно иметь в виду и достоинство церкви. Как в первые века церкви, так и в настоящее время, иноверцы будут чтить ее, если члены ее отличаются нравственной жизнью и образцовым поведением, и наоборот, уважение их к церкви начнет исчезать, лишь только они увидят, что между ее членами нет нравственности, и вместо ее царит порок; а последнему открылся бы широкий простор, если бы церковь со всею строгостью не поступала с теми, которые преступают ее законы, т. е. если бы терпела в своем обществе преступников. И, ради сохранения достоинства церкви, церковная власть должна употреблять принудительные меры против каждого, кто своими поступками может унизить это достоинство и дать этим повод иноверцам относиться к ней непочтительно. Василий Великий, советуя в своем 6 правиле величайшую строгость по отношению к духовным лицам, впадающим в блуд, добавляет: «это будет и для утверждения церкви полезно и еретикам не даст повода укорять нас, что мы привлекаем к себе прощением греха».

Наука церковного права подразделяет все виды церковных наказаний на воздающие (карательные) или виндикативные и исправительные ила врачующие. Это разделение церковных наказаний на карательные и исправительные имеет свое основание в законодательстве периода вселенских соборов, которое в этом придерживалось греко-римского законодательства. Главная задача первых, т. е. карательных наказаний, заключается в защите и сохранении авторитета закона и в отмщении за нарушение юридического порядка. Исправительное наказание в основе также карательно, так как в противном случае оно не было бы в юридическом смысле наказанием, но главной задачей его является исправление виновного. При карательных наказаниях, виновник должен сполна претерпеть зло, определенное судом за содеянное им преступление, независимо от того, раскаялся ли и исправился ли он; а при исправительных наказаниях зло прекращается в тот момент, когда наказание достигло своей цели, т. е. когда виновный исправился. Относительно времени продолжения наказания: при первых – оно определено точно или самим законом или судьей в момент объявления судебного решения; при вторых – это время вообще не определено, но находится в зависимости от усердия, проявляемого осужденным в его исправлении и в настаивании его на возвращении потерянного им права в церкви; поэтому карательное наказание прекращается тогда, когда виновный искренне раскается в содеянном им преступлении и когда покажет, что он действительно исправился.

Все сказанное до сих пор об упомянутых наказаниях имеет значение только для членов клира, сообразно с их положением и их особым служением церкви. Сюда относятся не только члены клира, получившие таинственное рукоположение: епископы, пресвитеры и дьяконы, но и все остальные низшие члены клира, получившие через молитву известное место в клире и занимающие определенную службу в церкви или церковной администрации. Сюда относятся и монахи с той только разницей, что для них, помимо дисциплинарных предписаний, имеющих значение для всех членов клира вообще, обязательны еще и особые монашеские правила, за нарушение которых упомянутые наказания могут иметь или карательный или исправительный характер. Но того же самого нельзя сказать относительно верных мирян, ни относительно их наказаний, могущих иметь или карательный или исправительный характер. Мирянин, совершивший какое-либо церковное преступление, должен понести за него отмщение сообразно решению церковного суда и следовательно, подвергнуться карательному наказанию. Такое наказание может лучше и больше исправительного помочь ему исправиться, так как он может каждую минуту раскаяться, добровольно принеся церкви плод своего покаяния, как доказательство того, что он действительно исправился и, следовательно, достоин, чтобы ему были возвращены те права в церкви, которых он был лишен; в случае, если он не желает сделать этого добровольно, но остается упорствовать в своем преступлении, то никакое исправительное наказание не может помочь, так как церковь не имеет средств для того, чтобы принудить преступного мирянина подвергнуться таковому наказанию. Стало быть, верный мирянин может подлежать только карательному церковному наказанию, и каждое наказание, наложенное на него церковным судом за какое-либо церковное преступление, имеет всегда карательный или виндикативный характер.

Из сказанного следует, что все церковные наказания являются карательными, наложены ли они на преступников-мирян или на членов клира: для первых – в абсолютном смысле, а для вторых – в смысле относительном. Для мирян эти наказания заключаются в меньшей или большей потере прав, принадлежащих им, как членам церкви, или в потере всех этих прав, следовательно, в исключении из церковного единства. Для членов клира эти наказания заключаются в лишении прав, полученных ими при вступлении в клир, не взирая на то, вытекают ли эти права из священнослужительского или церковно-административного их пожелания, или же они заключаются в относительном запрещении пользованием этими правами, т. е. во временном прекращении пользования всеми или некоторыми из них до тех пор, пока не будет достигнута цель, ради которой было положено наказание. В последнем случае эти наказания получают характер исправительный.

Все наказания, которые церковный суд, по учению церковного права, имеют власть налагать за известные преступления, носят духовный характер, за исключением одного, имеющего мирской характер, именно, денежного наказания, о котором не упоминается в канонах, но которое может быть оправдано в церковно-судебной практике только многовековым употреблением в церковных судах.

Церковные наказания для мирян, упоминаемые в канонах, суть следующие:

1. Епитимия, как наказание в юридическом смысле, состоит в том, что формальный церковный суд налагает на преступника за известные преступления обязательное исполнение предписаний суда, и, прежде всего, как отмщение за зло, которое он, как член церкви, совершил каким-либо своим преступным поведением, а затем, как средство возвратить себе через нее те права, которых он лишил себя своим преступлением. Каноническое основание епитимий находим уже в Апостольских постановлениях, а затем – в 102 правиле карфагенского собора и в некоторых других правилах. Епитимия в этом смысле является самостоятельным наказанием. Но часто она употребляется наряду с другими наказаниями. Так, когда кто-либо из мирян осужден на временное отлучение, церковный суд, если признает это нужным, может такому осуждению предписать, на время его отлучения, обязательное выполнение одной из принятых видов епитимий, как самостоятельного наказания, например, требование какого-либо пожертвования в пользу церкви, бедных или какого-либо благотворительного учреждения, или же обязательного посещения больных и немощных и оказывать им помощь и т. п.
2. Бесславие. Это наказание имело очень важное значение в греко-римском праве, так как последствием его для данного лица являлась потеря гражданских прав. Еще более важное значение приобрело это наказание в церковном праве ввиду священного характера церкви, каждый член которой должен быть свободным от всего того, что может умалить или уничтожить его хорошую репутацию. Это наказание заключается в полном или частичном лишении церковных преимуществ и прав, налагаемом церковью в качестве наказания на тех, которые своим нехристианским поведением показывают, что они не достойны пользоваться этими преимуществами и правами. Это наказание основывается на божественном праве, воспрещающем доверять какую бы то ни было службу в церкви лицам порочным. 129-е карфагенское правило предписывает хорошо наблюдать за такими лицами: нет ли на них (infamiae labes). То же самое упоминается и в других правилах. Бесславие может наступить для известного лица или непосредственно, после совершения какого-нибудь бесчестного поступка, не требующего особого формального судебного следствия, или посредственно – после судебного решения.
3. Отлучение заключается в том, что церковный суд лишает известное лицо права св. причащения на некоторое определенное время. Это наказание называется еще малым отлучением, в отличие от большого отлучения. Высшая степень этого наказания заключается в том, что известному преступнику воспрещено, кроме св. причащения, также и участие в церковных службах с остальными верными, а разрешается только участвовать в этих службах вместе с оглашенными, т. е. до начала литургии верных. Малое отлучение основывается на тех канонических постановлениях, которые имели силу в пенитенциальной системе первобытной церкви. Время этого отлучения обычно продолжалось не более трех лет и налагалось, как наказание за небольшие проступки, большею частью характера омиссивного (т. е. за упущения) и всегда только за непредусмотренные (кульпозные) поступки. Субъектом этого наказания может быть каждое лицо, принадлежащее к церкви. Но таковым субъектом может быть, вследствие какого-либо поступка, и несколько лиц вместе или даже целая местность со всем своим населением, о чем свидетельствует одно послание (270) Василия великого, написанное после 374 года. А почти то же самое говорится и в 36 Ап. правиле, предписывающем отлучать весь клир известной области, если таковой не убедит народ этой области принять законно поставленного ему епископа.
4. Совершенное исключение из церкви или большое отлучение заключается в том, что известный член церкви за тяжкое церковное преступление, явное и доказанное, совершенно лишается церковного единения, т. е. теряет: а) право общей молитвы с верными; б) право участия в каком бы то ни было церковном богослужении и менее всего – в божественной литургии, в) право совершения над ним какого бы то ни было таинства или церковного обряда и г) право быть отпеваемым и похороненным на православном кладбище после смерти. С лицом, подвергшимся полному отлучению, ни один верный не должен иметь никакого религиозного общения, духовные же лица не должны с ним иметь и частного общения. Это большое церковное наказание в канонических источниках называется также анафемой.
5. Лишение церковного погребения. Это наказание налагается на тех преступников, которые при жизни были подвергнуты полному отлучению и которые даже в минуту смерти не пожелали раскаяться в своем грехе и примириться с церковью. Упомянутые церковные наказания налагаются на мирян, совершивших какое-либо церковное преступление. Этим же наказаниям могут подвергаться и члены клира, но не как таковые, а только после того, когда, вследствие окончательного их исключения из клира, перестали принадлежать к нему, следовательно, когда сделались мирянами.

Для членов клира, как таковых, существуют особые наказания, в случае нарушения ими известных канонических предписаний, и эти наказания, смотря по роду преступления, являются или исправительными, или же карательными. К исправительным наказаниям относятся следующие:

Замечание. Замечание есть напоминание об обязанностях, лежащих на духовных лицах по их положению в церкви. Замечанию подвергается всякое духовное лицо, как скоро оно сделает малейший проступок, причем ему выставляются на вид значение последнего и последствия, ожидающие его, если он не исправится. Замечание повторяется два и три раза, после чего уже следует другое наказание.

Выговор. Делает или лично епископ, или собор. Во втором случае выговор бывает публичным и потому составляет большую степень наказания, чем выговор епископа. О выговоре, как церковном наказании, упоминается в древнейших церковно-юридических памятниках.

Перемещение виновного с места, принадлежащего ему по времени рукоположения или производства, на последнее место между равными ему по сану. Это наказание, по смыслу 7 правила трулльского собора, налагается на тех, которые дерзко и противозаконно стараются занять в церкви высшее место сравнительно с местами, занимаемыми лицами священной или управляющей иерархии той же степени, но прежде их рукоположенными или произведенными.

Отрешение от места службы на некоторое определенное время, В начале виновный подпавший под это наказание, проводил время отрешения в местопребывании епископа и под его надзором. Впоследствии, когда нашли, что монастыри для этого удобнее, то виновных стали посылать в монастыри, под надзор монастырских настоятелей, где во все время продолжения наказания виновный должен также нести определенную епитимию, которая обыкновенно состоит в строгом исполнении монастырского устава с удвоенной молитвой и поклонам ( Ап. прав. 35).

Временное запрещение священнодействия. Это наказание обыкновенно налагается или когда виновный должен раскаяться в своем проступке, совершенном при отправлении своих священнослужительских обязанностей, или же во время судебного следствия, когда кто-либо обвиняется в преступлении, ведущим за собою извержение из сана. В продолжении отбывания этого наказания виновный, сверх лишения права священнодействия, не может пользоваться и другими правами, соединенными с иерархическою степенью, следовательно не может ни учить, ни участвовать в церковном управлении. Он остается священником только по имени, не имея никаких священнических прав (Ап. 5, 59; IV Всел. 20; Трул. 3; Сердик. 14; Карф. 19, 133).

Запрещение совершения некоторых определенный священнодействий. Этому наказанию подвергаются лица, совершившие какое-либо преступление, в котором, по его роду или характеру, никогда не могут раскаяться, чтобы опять получить право совершения всех священнодействий (неокес. 9), или же присвоившие себе право совершать какие-либо священнодействия, которых они не имели права совершать по своему положению среди управляющей иерархии (антиох. 10).

Упомянутые до сих пор наказания, кроме последнего, употребляются для исправления духовных лиц, сделавших небольшой церковный проступок. Последнее же составляет переход к карательным наказаниям, которые суть следующие:

1. 1. Отрешение от места служения навсегда. Это наказание налагается за небрежное исполнение обязанностей, возлагаемых на духовных лиц управляющей иерархией и за нарушение церковной дисциплины, напр., когда епископ оставит на долгое время свою епархию (двукр. Соб. 16), или (когда) насильственно завладеет какою-либо епархией (Антиох. 16), когда пресвитер без разрешения своего епископа покинет место Своего служения и самовольно займет новое место (Ап. 15) и т. д.

Но так как в древности никто не мог быть рукоположен без назначения к определенному месту, то когда он навсегда отрешался от известного места служения, то чрез это попадал под другое тяжелое наказание, а именно:

1. Лишение навсегда права совершать какое-либо священнодействие, но с правом носить духовное звание и пользоваться принадлежащею этому званию честью. Это наказание налагается за более тяжкие преступления, особенно за такие, которые производят соблазн в народе, но совершены или по незнанию, или по какой-либо чрезвычайной причине, а, между тем, совершившие их раскаялись и исправились. В правилах мы находим, что этой степени наказания подвергались напр., те, которые во время гонений отступали от веры, но после раскаялись, или те, которые по неведению вступили в неправильный брак прежде своего рукоположения (Трул. 36; Неокес. 8,9; Василия Вел. 27) и т. д.
2. Извержение или лишение права совершать какое-либо священнодействие навсегда и, вместе с тем, лишение имени и чести священства. Наказание это налагается как за особенно тяжкие преступления против иерархических правил, напр. за симонию, так и за вины, навлекающие на мирян отлучение от церкви. Духовное лицо, наказанное извержением, теряет прежде всего все права и преимущества, принадлежавшие ему в силу троякого характера церковной власти, т. е. права священнодействия, учительства и пастырства (Антиох. 3; Василия Вел. 27 и др.); далее, оно теряет все права чести, принадлежавшие ему, как священнослужителю; затем, его имя вычеркивается из списка духовенства, в который оно было внесено при рукоположении (Ап. 8, 17, 18, 51, 63 и др.), и, наконец, причисляется к мирянам, с предоставлением ему церковных прав, которыми пользуются только миряне. Извержение из сана, которому подвергается духовное лицо, продолжается навсегда, и изверженный уже никогда больше не может быть принят ни в какую иерархическую степень (Трул. 21; Василия Вел. 3 и др.), хотя бы он раскаялся и обещал исполнять свои обязанности по правилам. В последнем случае правила допускают только более снисходительное отношение церкви к таким виновным, но только «как к мирянам».
3. Извержение вместе с отлучением. Духовное лицо, подпавшее под это наказание, подвергается не только вышеупомянутым последствиям извержения, но подлежит после того и отлучению, налагаемому на преступных мирян, т. е. лишаются на более или менее продолжительное время церковного общения с верными в молитвах. Это большое церковное наказание налагается обыкновенно на духовное лицо, которое, несмотря на извержение из сана, все-таки дерзает священнодействовать (Ап. 28; Антиох: 4; Василия Вел. 88), или после извержения снова совершает то преступление, за которое уже подвергалось этому наказанию (Василия Вел. 3, 88) или же совершит преступление, затрагивающее основы веры и церкви (Ап. 30, 64; Трул. 1, 86; Антиох. 1). В древности лица, подвергавшиеся этому наказанию, обычно посылались в монастырь, где должны были выдержать строгую епитимию, или же, если они продолжали, несмотря на наказание, нарушать мир церкви и не признавали ее суда, то церковная власть предавала их для надлежащего наказания светскому суду (Антиох. 5; Карф. 48).

Никодим епископ Далматинский-Истрийский. О епитимии

Правила Святых Апостолов о епитимии

Правило 65.

Аще кто из клира, или мирянин, в синагогу иудейскую или еретическую войдет помолитися: да будет и от чина священнаго извержен и отлучен от общения церковного.

(Ап. 7, 45, 70, 71; Трул. 11; Антиох. 1; Лаод. 6, 29, 33, 37, 38).

В толковании 45 Ап. правила мы видели, что православным духовным лицам возбраняется всякое религиозное общение с еретиками. Возобновляя это запрещение, 64 Ап. Правило относит к нему и иудейскую синагогу. Это правило так же, как и 45 Ап. правило, выражает ту мысль Св. Писания, что не может быть согласия между Христом и Велиаром, или какое соучастие верного с неверным (2Кор.6:15). Если вообще духовное лицо не может иметь с еретиками никакого молитвенного общения, даже и частного, тем менее возможно для него такое общение с иудеями, в силу вполне понятной причины, проистекающей из самого отношения иудейства к христианству. Многие правила позднейших соборов (особенно лаодикийского и трулльского) решительно осуждают какое бы то ни было религиозное общение с иудеями.

Это правило воспрещает религиозное общение с иудеями и еретиками не только духовным лицам, но и вообще всем православным мирянам и подвергает уличенных в таком общении соответствующему наказанию. Из текста правила не совсем ясно, какие наказания налагает оно за нарушения своих предписаний на духовных лиц и какие – на мирян. Изъясняя это правило, Вальсамон говорит, что определенные правилом наказания надо подразделять следующим образом: каждый клирик, как священнослужитель, так и церковнослужитель, подвергается за нарушение этого правила извержению из священного сана, а мирянин – отлучению от церковного общения. При этом Вальсамон прибавляет, что не будет грехом духовное лицо, нарушившее это правило, одновременно извергнуть из духовного сана и отлучить от церковного общения. Аристин, толкуя это правило, точно определяет наказания: извержение для клирика и отлучение для мирянина.

Правило 69.

Если кто: или пресвитер, или дьякон, или иподьякон, или чтец, или певец, не постится во святую четыредесятину перед пасхой. Или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесной – да будет извержен. Если же мирянин – да будет отлучен.

Это правило предписывает каждому члену церкви, как клирику, так и мирянину, за исключением случаев физической слабости, поститься в великий пост (перед Пасхой), а также по средам и пятницам, причем за нарушение этого предписания угрожает первому извержением из сана, а второму – отлучением.

Пост четыредесятницы или великий всегда строго соблюдался во всей церкви, о чем имеем бесчисленные свидетельства из истории церкви; такие же бесчисленные свидетельства имеем и о всегдашнем соблюдении церковного поста в среду и пятницу. Изъясняя это правило, Вальсамон приводит и допускает отступление от него. Прежде всего, по толкованию Вальсамона, исключаются больные, которым, если и разрешается есть рыбу, то они вполне заслуживают этого снисхождения. Но никому, даже и на смертном одре, не может быть разрешено есть мясо в среду или пятницу, исключая пасхальных дней и тех, когда это дозволено церковью, а именно: в среды и пятницы седмицы, предшествующей мясопустной, в среды и пятницы седмицы сыропустной и седмицы пасхальной. В эти дни разрешались от поста, потому что в седмицу перед мясопустной постились армяне ради ниневитян, а на сыропустной седмице соблюдали строгий пост еретики тетрадиты. Что касается пасхальной седмицы, то она вся считается как великий день Господень, вследствие чего в каждый день этой седмицы читается утреннее воскресное Евангелие. Точно также исключаются из четыредесятницы субботы и воскресения, потому что эти дни разрешаются от поста по 66 Ап. Правилу. А когда говорится о разрешении поста, нельзя думать, что допускается употребление мяса, так как мясо в четыредесятницу не может быть дозволено даже тем, которые находятся при последнем издыхании. Кроме среды и пятницы и великого поста, церковью предписаны еще посты: рождественский, апостольский, успенский пост, день перед Богоявлением, день Усекновения главы Иоанна Крестителя и день Воздвижения честного и животворящего Креста Господня. Относительно продолжительности великого поста, соблюдаемой и ныне православной церковью, никогда и ни с чьей стороны не возникало никаких споров; но этого нельзя сказать относительно продолжительности других постов. Александрийский патриарх Марк обращался в свое время к Вальсамону с вопросом; нужно ли соблюдать со всей строгостью посты перед Успением Богоматери, или их можно сокращать? Отвечая на этот вопрос, Вальсамон приводит решение константинопольского патриаршего синода при патриархе Николае III (1084–1111), по которому перед этими праздниками следует поститься только семь дней, так как есть только один пост перед святой и великой Пасхой, продолжающийся сорок дней. Впрочем, для желающих поститься перед упомянутыми праздниками более семи дней или для тех, кому эти посты прописаны ктиторским уставом, предоставляется полная свобода.

«Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского». т. 1 М.: Отчийдом, 2001, стр. 53-64, 142-143, 148-150

Правила Святых Вселенских Соборов о епитимии

Правила I Вселенского собора

Толкование еп. Никодима к правилу 11.

Нормой в данном случае может служить cледующее наставление Златоуста: «При наложении епитимий и нужно глядеть не столько на количество грехов, сколько на расположение грешника, для того, чтобы, намереваясь зашить то, что порвано, не сделать еще большей дыры, и желая поднять то, что упало, не сделать еще большего разрушения; потому что больные, рассеянные и вообще преданные светским удовольствиям, точно так же, как и те, которые могут гордиться своим происхождением и своим могуществом, только мало-помалу смогут заставить себя думать о своих грехах и только постепенно смогут освободиться от зла, которому подпали. Таким образом, кто хочет обратить их на истинный путь сразу при помощи строгости, тот легко может достигнуть того, что они не покаются хотя бы даже отчасти. Потому что когда душа дойдет до того, что перестает быть чувствительной, она впадает в отчаяние и уже не внимает благим словам, не путается угроз и не укрепляется благодетелью, но становится хуже того города, о котором пророк с презрением говорит: «лицо у тебя, как у блудницы, и не имеешь стыда ни в чем». Вследствие этого, пастырю необходимо много знания, чтобы суметь проникнуть со всех сторон в стремления души. Потому что, как многие впадают в безумие и отчаяние в своем спасении только оттого, что не могли перенести слишком горьких лекарств, так есть и такие, которые, не подвергшись наказанию сообразно мере своих грехов, перестают уже оглядываться на душу, а становятся еще хуже и грешат еще больше. Итак, пастырю ничего нельзя оставлять неисследованным, но все точно испытать и, сообразно с этим, употребить то, что нужно для того, чтобы труд его не был тщетным» (Аф. Синт., IV, 387).

Правила VI Вселенского собора

Комментарий еп. Никодима.

Из правил, которые впредь должны иметь силу закона для всей церкви, собор провозглашает прежде всего правила св. Апостолов (85), затем правила Вселенских соборов – первого (20), второго (7), третьего (9) и четвертого (30), даже правила поместных соборов – Анкирского (25), Неокасарийского (15), Гангрского (21), Антиохийского (25), Лаодикийского (60), Сердикского (21), Карфагенского 419 г. (133) и Константинопольского 394 г. (1), и, наконец, правила св. отец: Дионисия Александрийского (4), Петра Александрийского (15), Гриория Неокесарийского (11), Афанасия Александрийского (3), Василия Великого (92), Григория Нисского (8), Григория Богослова (1), Амфилохия Иконийского (1), Тимофея Александрийского (18), Феофила Александрийского (14), Кирилла Александрийского (5) и Геннадия Константинопольского (1), всего 625 правил. Обо всех этих правилах собор замечает, что никто не имеет права изменять их или отменять, или вместо предложенных принимать другие с подложными надписаниями, составленными людьми корчемствующими истиною. Если же будет доказано, что кто-либо покушался новым заменить или уничтожить какие-либо из вышереченных правил, то таковый подлежит епитимий по правилу, которое нарушил, чрез это «врачуем будет от того», в чем согрешил.

Правило 11.

Никто из принадлежащих к священному чину или из мирян, отнюдь не должен ясти опресноки, даваемые иудеями, ни вступати в содружество с ними, ни в болезнях призывати их и врачества принимати от них, ни в банях купно с ними мытися. Аще же кто дерзнет сие творити: то клирик да будет извержен, а мирянин будет отлучен.

(Ап. 7, 64, 70, 71; Антиох. 1; Лаод. 29, 37, 38; Карф. 51, 73, 106).

Подтверждая прежние правила (см. параллельные правила), отцы трулльского собора этим правилом воспрещают всякое общение с евреями, притом под угрозой извержения священных лиц и отлучения мирян.

Правило 14.

Правило святых и богоносных отец наших да соблюдается и в сем: дабы во пресвитера прежде тридесяти лет не рукополагати, аще бы человек и весьма достоин был, но отлагати до уреченных лет. Ибо Господь Иисус Христос в тридесятое лето крестился, и начал учити. Подобно и диакон прежде двадесяти пяти лет, и диаконисса прежде четыредесяти лет да не поставляется.

(IV Всел. 15; Трул. 15; Неокес. 11; Карф. 16).

Правило 51.

Святый вселенский собор сей совершенно возбраняет быти смехотворцам и их зрелищам, такожде и зрелища звериные творити и плясания на позорища. Аще же кто настоящее правило презрит, и предастся которому либо из сих возбраненных увеселений, то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет отлучен от общения церковного.

(Трул. 24, 65, 66; лаод. 54; карф. 15).

24 правилом этого собора воспрещено священнослужителям, под угрозой низложения, посещать театры и смотреть театральные представления; а этим правилом воспрещаются вообще христианам представления комические, цирковые и балетные; за прегрешение против этого правила клирику угрожает извержение, а мирянину отлучение. Как на основание для этого, Зонара, в толковании этого правила, указывает возвышенность христианской морали, которая этим оскорбляется. «Строгость евангельской жизни требует, чтобы верные жили не распущенно и рассеянно, но как приличествует святым, а потому это правило воспрещает все то, что по необходимости вносит рассеянность в душу, ослабляет и колеблет ее настроение, возбуждает безрассудный смех и хохот, а все это могут вызвать скоморошеские игры». «Зрелища звериные» заключались в том, что в больших городах кормили разных зверей – львов и медведей; в определенное время выводили их на какую-либо площадь и направляли их на быков, иногда же на людей, плененных и осужденных, и это служило забавой зрителям. Эти представления правило воспрещает, так как обличают жестокость зрителей, наслаждающихся несчастьем ближних. Воспрещает правило «плясания на позорищи», пляску на сцене, так как это неприлично, и особенно, если участвуют женщины, ибо этим возбуждаются у зрителей страсти и похоть.

Правило 54.

Божественное Писание ясно научает нас: да не приступиши ко всякому ближнему плоти своея открыты срамоты его (Лев. 18:6). Богоносный Василий, в правилах своих, некоторые из запрещенных браков исчислил, а весьма многие прешел молчанием, и чрез то и другое устроил нам полезное. Ибо, избегая множества постыдных именований, дабы таковыми называниями ц не осквернити слова, он означил нечистоты общими наименованиями, чрез кои показал нам беззаконные браки в общем виде. Но понеже, чрез таковое и неразличительное запрещение беззаконных браков, естество само себя смешивало: то мы признали нужным открытее изложити сие и определяем отныне: аще кто совокупляется в общение брака со дщерью брата своего или с двема девами сестрами отец и сын, или с двумя братиями матерь и дщерь, или два брата с двумя сестрами, да подвергаются правилу седмилетней епитимий, явно по разлучении их от беззаконного супружества.

(Ап. 19; Трул. 26, 53; Неокес. 2; Василия Вел. 23, 27, 68, 75, 76, 78, 79, 87; Тимофея Алекс. 11; Феофила Алекс. 5).

Что родство, как препятствие к браку, вытекает из божественного права, – мы уже видели в толковании 19 Ап. правила, где привели и относящиеся сюда места Св. Писания. Это подтверждается и вводными словами этого трулльского правила. Св. Писание называет гнусностью и срамом, сквернящими самую природу, когда не хранится чистота родственных связей, когда допускается противоестественное смешение крови между лицами, связанными между собою узами родства. Это учение Св. Писания есть выражение законов самой природы, определяющей взаимные нравственные отношения между лицами, в жилах которых течет одна кровь, или же соединившими в себе кровь нескольких семейств через брачный союз мужа и жены, составляющих в браке одну плоть (Быт.2:24). Плотские сношения между лицами, происходящими от одного родоначальника (родство в строгом смысле слова) или же от двух родоначальников через брак их потомков, извратили бы и уничтожили бы нравственные отношения, и род человеческий сравнялся бы с животными, у которых существует только разность пола и связь между полами, но нет никаких разумных, нравственных отношений; люди же возвышаются над животными, между прочим, и тем, что кровные узы между родственниками не суть только узы плотские, а и моральные. Сама природа назначает каждому члену подлежащего рода определенное место в этом союзе, а тем самым определяется и круг родства, в котором каждый член, соответственно месту, которое занимает, имеет свои права и обязанности по отношению ко всем остальным членам, так что в этом родственном кругу сама природа соединила всех членов нравственными узами любви, взаимного уважения и взаимной поддержки; и поскольку этот крут родства природой и законами расширяется, постольку расширяется и дух нравственных связей между людьми, обнимая постепенно целые племена и роды, связывающие потомков со своими предками.

Ввиду этого, родственные связи между определенными лицами имеют особенное значение в брачных вопросах, в которых родство является с одной стороны естественным последствием брака, а с другой – препятствием к браку в известных случаях. По закону Моисея, кроме родства по прямой линии, брак воспрещался (как в родстве по крови, так и по свойству) и в боковых линиях до третьей степени включительно (Лев.18:7 и след.; 20:11 и след.). Однако, упомянув об этой степени родства, Моисей не ограничил этой степенью воспрещение брака, так как он высказывает общее правило, когда говорит, что никто не должен приближаться к родственнице своей по плоти, чтобы открыть наготу ея (Лев.18:6; 20:20). Из этого видно, что Моисей упомянул только те степени родства, в которых брак должен быть безусловно воспрещен, браки же в прочих степенях предоставил регулировать согласно общим природным законам; надлежащие власти, согласно обстоятельствам места и времени, решают – воспретить ли или допустить тот или другой брак. Если, таким образом, Моисей и не воспретил браки в дальнейших степенях после третьей, то категорически и не допустил их, но высказался, следовательно, ни за, ни против таких браков (ср. 87 правило Василия Великого).

В христианской церкви, с самого начала, запрещен был брак в 3-й степени боковой линии (Ап. 19) кровного родства. Амвросий Медиоланский, в одном из своих писем на вопрос: может ли отец женить своего сына на внучке своей дочери, только от разных матерей, – отвечает, что в первые века брак был воспрещен не только между родственниками по прямой линии, а и между родственниками боковой линии, что по церковным, равно и по гражданским законам, воспрещение распространялось на племянников, иначе говоря, – до 4 степени боковой линии, и, наконец, что при браках всегда обращалось внимание на то, чтобы не происходило смешение имен, т. е., чтобы вследствие брака не перепутались названия и естественные родственные отношения между двумя лицами, чтобы старшие родственники не очутились в положении младших, а младшие не явились бы обладателями прав, которые им по родству не принадлежат, – словом, не заняли бы места старших. Это подтверждает и Василий Великий в своих правилах, в частности же в 87 правиле. В этом (87) правиле Василий Великий говорит нам, каким образом утвердились в церкви понятия о родстве и как появились относящиеся сюда правила о нем: «Итак, первое, и при том в делах сего рода весьма важное, что имеем предложити, есть соблюдаемый у нас обычай, имеющий силу закона, потому что сии постановления преданы нам от святых мужей» и, приведя далее пример об этом, присовокупляет: «аще бы и не можно было рещи ничего другого, довольно было бы и сего обычая для преграды злу». Согласно этому, правила о родстве и, в частности, в отношении к браку, утвердились в церкви сначала по преданию, перешедшему в обычай, и путем продолжительной практики получили, сами собой, силу закона. Из других правил Василия Великого, в которых говорится о недозволенных вследствие родства браках, видно, что в его время (в IV веке) круг родства был довольно определенен по отношению к бракам, что брак в запрещенной степени родства рассматриваем был как прелюбодеяние и расторгался. Но в то же самое время родство и браки подлежали и гражданским законам, причем эти законы в отношении степеней родства, в которых брак был допускаем или воспрещаем, не всегда соответствовали церковным законам. В родстве по прямой линии гражданскими законами воспрещались все браки безусловно, как в восходящей, так и нисходящей линии. И это совершенно естественно, ибо ни физически, ни нравственно недопустимо, чтобы родственники восходящей линии вступали в брак с родственниками нисходящей, напр., отец с дочерью, дед с внучкой, прадед с правнучкой и т. д. Церковь с этим была вполне согласна, почему в родстве по прямой линии, в отношении к бракам, никогда сомнений не возникало, равно и специальных правил не издавалось. В отношении же боковых линий, гражданские законы ограничивали воспрещение браков только между ближайшими родственниками, до 3-й степени; брак же между племянниками, т. е., между детьми братьев и сестер (следовательно в 4 степени) разрешаем был вплоть до времен императора Феодосия Великого, который воспретил их, однако, в Кодексе Юстиниана брак этот уже разрешался, точно так же и в его Институциях. Как видно, гражданские законы не были последовательны в своих отношениях к бракам в боковых линиях; но, несмотря на это, укоренившиеся в христианской церкви обычаи, сами по себе, воспрещали такие браки, как об этом свидетельствуют отцы церкви того времени.

Относительно свойства гражданские законы, признавая родственников мужа по прямой линии родственниками и жены и наоборот, вообще не допускали брак между этими родственниками, как в восходящей, так и в нисходящей линии, согласно тому же самому принципу, который принят был для родства по крови. Даже и в случае уничтожения брака, по случаю ли смерти или путем развода, все же не дозволено было подлежащему супругу вступать в брак с родственниками другого по прямой линии. В боковой же линии свойства, брак одного из супругов допускался с родственниками другого (после его смерти), равно и брак родственников того и другого супругов между собой. Церковь же, по ветхозаветным уже предписаниям об этом, не могла ограничиться допущением браков только в этих степенях; и действительно, мы находим правила, определяющие, в каких степенях свойства в боковой линии браки должны быть запрещены (Ап. 19; Неокес. 2; Василия Вел. 87). В согласии с церковью, вскоре и гражданские законы воспретили таковые браки.

Так дело обстояло в отношении браков по кровному родству и по свойству, до VII века. Неопределенность в этом отношении 87 правила Василия Великого, равно и существующих гражданских законов, дала повод трулльскому собору, по верному замечанию об этом Зонары, издать свое 54-е правило. Заметив, что, вследствие трудностей разобраться в неправильных браках, часто происходили замешательства, трулльские отцы сочли нужным издать специальное правило об этом, определив, в каких именно степенях родства должны быть запрещены браки, притом под угрозой семилетней епитимий для каждого ослушника, и конечно, сверх того, под угрозой уничтожения такого брака. Относительно кровного родства, правило воспрещает браки в 3-ей степени, а именно, чтобы никто не смел жениться на дочери брата своего. 0 браке между племянниками и племянницами правило ничего не говорит, из чего можно вывести заключение, что такой брак (в 4 степени), по суду церкви, не разрешался, однако, и не расторгался, если был заключен. Относительно свойства, правило запрещает браки: отца и сына с матерью и дочерью (2-я степ.); отца и сына с двумя сестрами (3-я степ.) и двух братьев с двумя сестрами (4 степ.). Следовательно, 4-я степень свойства есть грань запрещенных браков, согласно этому (54) трулльскому правилу. Ввиду же того, что после трулльского собора больше не было издано каких-либо общецерковных предписаний по данному вопросу, нужно признать, что строго канонически запрещенными являются браки в свойстве до 4-й степени включительно.

С течением времени в свойстве запрещен был брак до 6-й степени включительно, а именно определением константинополького синода от 21 февраля 997 года при я патриархе Сисинии II, в кровном же родстве до 7-й степени включительно определением константинопольского (синода от 11 апреля 1166 г. при патриархе Луке.

Правило 61.

Предающиеся волшебникам, или так именуемым стоначалъникам, или другим подобным, дабы узнати от них, что восхотят им открыти, согласно с прежними отеческими о них постановлениями, да подлежат правилу шестилетния епитимий. Той же епитимий надлежит подвергати и тех, которые водят медведиц или иных животных на посмешище и на вред простейших и, соединяя обман с безумием, произносят гадания о счастье, о судьбе, о родословии, и множество других подобных толков: равно и так именуемых облакогонителей, обаятелей, делателей предохранительных талисманов, и колдунов. Закосневающих же в сем, и не отвращающихся и не убегающих от таковых пагубных и языческих вымыслов, определяем совсем извергати из церкви, как и священныя правила повелевают. Ибо, кое общение свету ко тьме, якоже глаголет апостол? или кое сложение церкви Божьей со идолы? или кая часть верному с неверным? кое же согласие Христа с велиаром (2Кор. 6:14-16)?

(Трул. 65; Анкир. 24; Лаод. 36; Василия Вел. 7, 65, 72, 81, 83; Григория Нисск. 3)

Колдовство, гадание и подобные им дела порицает это правило как сатанинское дело и наказывает 6-летней епитимией всякого, кто этими делами занимается: если же таковой не покается, а упорствует во грехе, – подлежит вовсе извержению из церкви. Это – касательно мирян. Если же священник в этих делах уличен будет, если он верит в гадания или же сам предается колдовству и гаданиям? Об этом говорит 36-е правило лаодик. Собора; Вальсамон же, в толковании этого (61) правила замечает, что такой священник подлежит немедленному извержению из сана. И так как это – измена вере, то такой священник должен быть исключен и из церкви, ибо, занимаясь подобными делами, он из служителя Вечного Бога превратился в служителя дьявола.

Правило 66.

От святого дня Воскресения Христа Бога нашего до недели новыя, во всю седмицу верные должны во святых церквах непрестанно упражнятися во псалмах и пениях и песен духовных, радуясь и торжествуя во Христе и чтению Божественных Писаний внимая, и святыми тайнами наслаждаясь. Ибо, таким образом, со Христом купно воскреснем, и вознесемся. Того ради отнюдь в реченные дни да не бывает конское ристание или иное народное зрелище.

(Ап. 9; Трул. 24; Антиох. 2; Карф. 61).

Правило это имеет в виду то великое значение, какое в церкви всегда имел праздник Пасхи Господней, и возвышенность связанных с ним воспоминаний; далее имеет в виду Светлую седмицу, которая в церкви считалась как один день Господен и праздновалась одинаковым образом, как и первый день Пасхи. Так это, по церковному уставу, и ныне в православной церкви. Праздник Пасхи есть праздник нашего духовного возрождения, почему и должен праздноваться духовно, а именно, верующие должны ежедневно, в течение всей светлой седмицы, посещать церковь и принимать участие в церковном богослужении и тем теснее соединиться со Христом. Этим правилом порядок этот узаконяется; и так как никакие земные увеселения и развлечения не должны мешать духовному празднованию христиан, то правило и воспрещает всякие публичные развлечения и народные увеселения.

Правило 73.

Поелику животворящий крест явил нам спасение, то подобает нам всякое тщание употребляти, да во псалми будет воздаваема подобающая честь тому, чрез что мы спасены от древнего грехопадения. Посему и мыслию, и словом, и чувством поклонение ему принося, повелеваем: изображения креста, начертываемыя некоторыми на земле, совсем изглаждати, дабы знамение победы нашея не было оскорбляемо попиранием ходящих. И так отныне начертывающих на земли изображение креста повелеваем отлучати.

Крест – знамение нашего спасения и этому знамению надлежит, согласно этому правилу, воздавать достойную честь. Этой чести крест был бы лишен, если бы мы стали чертить и ставить его на местах, его божественному назначению не соответствующих; мало того, подвергали бы его в таком случае возможности нанесения ему поругания. Случалось, что, во времена этого собора, некоторые, по словам Зонары, в толковании этого правила, желая отдать кресту елико возможно большую честь, чертили знак креста всюду и даже на полах своих домов. Вследствие этого, конечно, бывало, что на крест наступали и крест попирали ногами. Против этой-то неуместности издано настоящее трулльское правило, предписывающее, чтобы с полов тех домов изглажено было начертание креста, во избежание поругания и попирания ноами знамения нашей победы и, под угрозой отлучения, воспрещающее впредь чертить на полах домов знамения креста.

Правило 74.

Не должно в местах, посвященных Господу, или в церквах совершати так называемые трапезы братолюбия и внутри храма ясти, и ложе постилати. Сие же творити дерзающие, или да престанут, или да будут отлучены.

(Гангр. 11; Лаод. 27, 28; Карф. 42).

Об агапах (трапезы братолюбия, вечери любви) мы говорим в толковании 28 правила лаодокийского собора. Устраивание агап в церквах воспрещено было уже в первой половине IV века. Однако, как видно, они имели место еще и в VII веке, во времена трулльского собора, так что этот собор вынужден был повторить старое предписание об агапах с присовокуплением угрозы отлучения для всех, осмелившихся поступить вопреки правилу.

Правило 80.

Аще кто: епископ или пресвитер, или диакон, или кто-либо из сопричисленных к клиру, или мирянин, не имея никакой настоятельной нужды или препятствия, которым бы надолго устранен был от своея церкви, но пребывая во граде, в три воскресные дни в продолжении трех седмиц, не приидет в церковное собрание, то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет удален от общения.

(Ап. 8, 9; Трул. 66; Антиох. 2; Сердик. 11).

Правило 90.

От богоносных отец наших канонически предано нам не преклоняти колен во дни воскресные ради чести воскресения Христова. Посему, да не пребываем в неведении, како соблюдати сие, мы явственно показуем верным, яко в субботу, по вечернем входе священнослужителей в олтарь, по принятому обычаю, никто не преклоняет колен до следующего в воскресный день вечера, в который, по входе в светильничное время, паки колена преклоняя, сим образом воссылаем молитвы ко Господу. Ибо нощь по субботе приемля предтечею воскресения Спасителя нашего, отселе духовно начинаем песни, и праздник из тьмы во свет преводим, так что с сего времени всецелую нощь и день торжествуем воскресение.

(Ап. 66; Всел. 20; Трул. 66; Гангр. 18; Лаод. 29; Петра Алекс. 15; Василия Вел. 91; Феофила Алекс. 1).

В этом правиле повторяются изданные в прежние века правила о том, что в храме не следует становиться на колена по воскресениям, и с какого часа субботы по какой час воскресенья надлежит молиться стоя.

Правило 102.

Приявшие от Бога власть решити и вязати, должны рассматривати качество греха и готовность согрешившего ко обращению, и тако употребляти приличное недугу врачевание, дабы, не соблюдая меры в том и в другом, не утратити спасения недугующего. Ибо не одинаков есть недуг греха, но различен и многообразен и производит многия отрасли вреда, из которых зло обильно разливается, и далее распространяется, доколе не будет остановлено силою врачующего. Почему духовное врачебное искусство являющему подобает во-первых рассматривати расположение согрешившего, и наблюдати, к здравию ли он направляется или, напротив, собственными нравами, привлекает к себе болезнь, и како между тем учреждает свое поведение: и аще врачу не сопротивляется, и душевную рану чрез приложение предписанных врачеств заживляет: в таковом случае по достоинству возмеривати ему милосердие. Ибо у Бога и у приявшего пастырское водительство, все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратити и уязвленную змием уврачевати. Не должно ниже гнати по стремнинам отчаяния, ниже опускати бразды к расслаблению жизни и к небрежению: но должно непременно, которым либо образом или посредством суровых и вяжущих, или посредством более мягких и легких врачебных средств, противодействовати недугу и к заживлению раны подвизатися: и плоды покаяния испытывати, и мудро управляти человеком, призываемым к горнему просвещению. Подобает убо нам и то и другое ведати, и приличное ревности кающегося, и требуемое обычаем: для неприемлющих же совершенства покаяния, следовати преданному образу, якоже священный Василий поучает нас.

(I Всел. 12; Анкир. 2, 5, 7; Афанасия Вел. послание 1 к Руфиниану; Василия Вел. 2, 3, 74, 75, 84, 85; Григория Нисск. 4, 5, 7, 8).

Правило это определяет, как надлежит поступать и на что следует обращать внимание при наложении наказания погрешающим против канонических церковных предписаний. В частности же, настоящее правило дает указания церковным судьям, что они должны обращать большее внимание на то, каким наказаниям надлежит подвергать за различные преступления, равно и как надлежит поступать с искренне раскаявшимися в своем преступлении, а как – с упорными, причем судьям ставится на вид цель церковных наказаний, а именно, вернуть грешника на путь истины и сделать добрым. По словам Зонары и Вальсамона в толкованиях настоящего правила, трулльские отцы имеют здесь в виду епископов, которым они предоставляют полную власть, дабы они могли, по своему усмотрению и по своей совести, наказывать и миловать всякого, кто того или другого окажется достойным. Об этой власти епископа мы уже говорили в толковании 12 правила всел. Собора.

«Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима епископа Далматинско-Истрийского» т.1 М.: Отчий дом, 2001,стр. 216-217, 436, 459, 483, 536, 540-545, 548-549, 555-556, 564-565, 570, 583, 598-599

Правила Святых Поместных Соборов о епитимии

Правила I Вселенского собора

Правила святого поместного собора Анкирского.

Правило 20.

Аще чья женя прелюбодействовала, и кто либо прелюбодействовал: таковым подлежит в семь лет прийти в совершенное общение, по ступеням к тому ведущим.

(Ап. 48; Трул. 87, 93, 98; Карф. 102; Василия Вел. 9, 21, 31, 35, 46, 48, 58, 77, 80; Григория Нисск. 4).

Правило ясно. Нарушивший верность по отношению к своей жене общением с другой женщиной лишается св. причастия на семь лет, так же как и жена, изменившая своему мужу общением с другим мужчиной. Это наказание прелюбодеям подтвердил и трулльский собор своим 87 правилом, разъяснив те ступени покаяния, которые, на основании данного анкирского правила, должны пройти такие грешники, а именно: один год на первой ступени, два – на второй, три – на третьей и один год на четвертой, причем только на восьмом году могут удостоиться св. причащения.

Правила святого поместного собора Неокесарийского.

Правило 4.

Аще кто, вожделев жены, решится преспати с нею, но его намерение не приведется в действие: видимо есть, яко благодатию избавлен.

(Василия Вел. 70).

Святыми отцами различались в грехе четыре степени: прилог, борьба, изволение и действие, из них две первые не подлежат епитимий, а две другие подлежат ей, ибо не осуждается ни прилог, ни борьба, если помысл, приняв прилог и покорив его, отверг пожелание. Соизволение подлежит суду и обвинению, а действие наказывается. Итак, если появилось у кого пожелание жены и, быв побежден, он принял соизволение смешаться с ней, но не дошел до дела, то есть не исполнил действия; то очевидно, сохранила его божественная благодать.

Правила святого поместного собора Гангрского.

Правило 1.

Аще кто порицает брак, и женою верною и благочестивою, с мужем своим совокупляющуюся, гнушается или рта порицает оную, яко не могущую внити в царствие, да будет под клятвою.

(Ап. 5, 51; Трул. 13; Гангр. 4, 9, 10, 14).

Как известно, этот собор был созван против последователей Евстафия, епископа севастийского, проповедывавших противоевангельский аскетизм, вследствие чего и все правила этого собора осуждают в отдельности каждый пункт этого учения, предавая каждого его последователя анафеме, т. е. немедленному и окончательному отлучению от церкви.

Правило 13.

Аще некая жена, ради мнимого подвижничества, пременит одеяние, и, вместо обыкновенной женской одежды облечется в мужскую: да будет под клятвою. (Трул.62).

Евстафиане не делали различия между мужчинами и женщинами, но признавали все равными. Для внешнего проявления этого они рекомендовали своим женщинам ради мнимого подвижничества носить вместо женского мужское одеяние. Отцы гангрского собора осудили такой взгляд на основании учения церкви о том, что это есть грех перед Богом и было осуждено еще ветхозаветным Св. Писанием: «Да не будет утварь мужеска на жене, ни да облачится муж в ризу женску: яко мерзость есть Господеви Богу твоему всяк творяй сие (Второзаконие 22, 5).»

Вальсамон замечает следующее: Отцы правильно прибавили: ради мнимого подвижничества; ибо сделавшая что-либо подобное не по лицемерию и обману, но по истине и по образу истинного и чистого подвижничества не только не должна подлежать за это анафеме, но и должна быть признана достойную похвалы. Ибо многие жены совершили весь путь подвижничества в мужском одеянии и достигли высоты спасения как св. Мелания, св. Евгения и другие».

В недавней русской истории таким примером может служить св. бл. Ксения Петербургская (прим. сост.).

Правила святого поместного собора Лаодикийского.

Правило 2.

Впадающих в различные согрешения и пребывающих в молитве, исповедании и покаянии и от злых дел совершенно обращающихся, после того как по мере согрешения дано им время покаяния ради милосердия и благости Божией, вводити в общение.

(Ап. 52; Всел. 12; Трул. 43, 102; Анкир. 2; Неокес. 3; 1 Василия Вел. 74).

Так как нет греха, который превысил бы милосердие Божие, то данное правило, так же, как и 52 Ап. правило, предписывает принять и удостоить св. причащения каждого искренне кающегося и оставляющего свой грех, притом, по словам Вальсамона, в толковании данного правила, не столько ради усердия грешника в его покаянии, сколько ради милосердия и благости Божьей.

Правило 33.

Не подобает молиться с еретиком или отщепенцем.

(Ап. 10, 11, 45, 46, 64; Всел. 19; И Всел. 7; III Всел. 2,4; Трул. 11, 95; Лаод. 6, 7, 8,10,14, 31, 32, 34, 37; Василия Вел. 1, 47; Тимофея Алекс. 9).

Правила святого поместного собора Карфагенского

Правило 7.

Аще кто, находясь в опасности жизни, будет просити о примирении себя со святым олтарем в отсутствии епископа, то пресвитер по приличию должен вопросити епископа и тако, по его разрешению, примирити находящегося в опасности.

(Ап. 52; Всел. 11, 13; Анкир. 6, 22; Неокес. 2; Карф. 43; Василия Вел. 73; Григория Нисск. 2, 5).

Находящегося при смерти должно удостоить св. причастия, – предписывает 13 правило всел. собора. В предыдущем правиле (6) говорится, что пресвитер не имеет права во время божественной литургии, т. е. публично, давать прощение отлученным от св. причастия вследствие каких-либо грехов; данное же правило определяет, что последнего не должно относить и к тому случаю, когда кто-либо находится при смерти, так как таковому может дать разрешение и пресвитер, удостоив его в то же время и св. причастия, если подлежащий епископ находится в отсутствии. Правило добавляет, что и в таком случае пресвитер все же должен предварительно обратиться к епископу и, только получив согласие последнего, может разрешить умирающего или, как говорит правило, «примирите» того, кому угрожает смерть. Из этого видно, что в данном случае речь идет о тех кающихся, которые еще не прошли всего времени покаяния, но, опасаясь смерти, желают удостоиться св. причастия. Но бывают случаи, что епископ находится далеко от данного места, и пресвитер не может получить так скоро надлежащего епископского согласия, – можно ли допустить тогда кающегося умереть без св. причастия? В таком случае пресвитер может и сам дать разрешение грехов, не ожидая согласия на то епископа, как то предписывается 43 правилом этого же собора.

Правило 43 (52).

Кающимся время покаяния, по различию грехов, да назначается судом епископов: пресвитер же без воли епископа не разрешает кающегося, разве во время надлежащая нужды, в отсутствии епископа. На всякого же кающегося, аще преступление его было явное и гласное, смущающее всю церковь, да возлагаема будет рука в притворе храма.

(Ап. 52; Всел. 11,13; Трул. 102; Анкир. 6,22; Неокес. 2; Карф. 6, 7; Василия Вел. 73; Григория Нисск. 2, 5).

Данное правило говорит о трех предметах. Во-первых, – о власти епископа определять кающимся время покаяния, сообразно различию и степени их грехов. Об этом говорит и 102 трулльское правило. Во-вторых, – о том, что пресвитер может разрешить кающегося грешника только в случае крайней необходимости и в отсутствии епископа, которому принадлежит это право (карф. 7). В-третьих, что великие грешники, преступления которых были явны и служили к общему соблазну, по истечении назначенного им времени покаяния, получают прощение публично перед церковными вратами, и только после этого, явно умилостивив правду Божию, они допускаются в церковь с верными.

Правило 113 (127).

Определено также: аще кто ренет, яко благодать оправдания нам дана ради того, дабы возможное к исполнению по свободному произволению, удобнее исполняли мы через благодать, так как бы не прияв благодати Божией, мы хотя с неудобством, однако могли и без нее исполнити божественные заповеди: таковой да будет анафема. Ибо о плодах заповедей не рек Господь: без мене неудобно можете творити, но рек: без мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5).

(3 всел. 1,4; карф. 109-112, 114, 116).

«Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийскогоя т.1 М.: Отчий дом, 2001, стр. 20, 28, 39, 43, ...,259..., 82-83, 150-151, 191-192

Правила Святых Отцов о епитимии

Правила св. Григория, архиепископа Неокесарийского

Правило 11 (12).

Плач бывает вне врат молитвенного храма, где стоя согрешивший должен просити входящих верующих, дабы они помолилися за него. Слушание бывает внутри врат в притворе, где грешник должен стояти до моления об оглашенных, и тогда исходити. Ибо правило глаголет: слушав писания и учение, да изженется и да не сподобится молитвы. Чин припадающих есть, когда кающийся, стояв внутри врат храма, исходит вместе с оглашенными. А чин купно стоящих есть, когда кающийся стоит купно с верным и не исходит с оглашенными. Конечное же есть, причастие св. тайн.

(I Всея. 11; Анкир. 4, 8, 9; Василия Вел. 22, 56, 75, 81, 83).

Мы уже сказали (I, 35), что настоящее правило – более позднее прибавление к посланию Григория Неокессарийского, заключающему в себе 10 правил, однако, правило это во всех древних канонических сборниках считалось составною частью послания. Мы также говорили, что настоящее (11) правило составлено из предписаний по тому же предмету Василия Великого, в частности же, из 75 правила Василия Великого. Подробно о степенях покаяния говорится в Аф. Синтагме (IV, 405), и это стоит здесь с именем Василия Великого. То же находим и в Кормчей (гл. 23), где упоминаются, как и в настоящем правиле, четыре степени покаяния: «плакание», «послушание», «припадание» и «стояние с верными». О предписании настоящего правила сказано, сколько нужно, в толковании 11 правила Всел. собора.

Правила св. Василия Великого

Правило 13.

Убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но может быть добро было бы советовати, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержалися от приобщения токмо святых тайн.

(Анкир. 22, 23; Афанасия Вел. 1; Василия Вел. 8, 43, 55; Григория Нисск. 5).

«Не позволительно убивать, но убивать врагов на брани и законно и похвалы достойно», – говорит Афанасий Великий в послании к Аммуну (прав. 10; это, именно, имеет здесь в виду Василий Великий, поминая об отцах наших. Св. Василий добавляет к этому, что не следовало бы все-таки в течение трех лет допускать воинов, проливавших человеческую кровь, к св. причастию. Этот совет св. Василий оправдывает примерами ветхозаветной церкви (Числ. 31:17-24), стремясь притом облегчить душу ратников от тяжести пролития человеческой крови. Однако, замечают Зонара и Вальсамон, этот совет св. Василия, как будто, нигде не исполнялся1, а руководством служили упомянутые слова Афанасия Великого, приведенные и Василием. Вальсамон при этом приводит пример некоторых духовных лиц, которые участвовали в сражениях и, следовательно, убивали людей, и за это, все же, не только не были лишены права священнодействовать, но и удостоены были наград.

Правило 26.

Блуд не есть брак, и даже не начало брака. Посему совокупившихся посредством блуда, лучше есть разлучати аще возможно. Аще же всемерно держатся сожития, то да приимут епитимию блуда, но да оставятся в сожитии брачном, да не горшее что будет.

(Василия Вел. 4,21,26,59,79,80).

Правило 58.

Прелюбодействовавший пятьнадесят лет да не приобщается святых тайн. Распределение же на сии пятьнадесят лет для него следующее: четыре лета да будет он плачущим, пять слушающим писания, четыре припадающим, два да стоит с верными без приобщения.

(Трул. 87; Анкир. 20; Василия Вел. 9,21,34,37,39,77; Григория Нисск. 4).

Что такое прелюбодеяние, – мы говорили в толкованиях нескольких правил, в частности же в толковании 21 правила Василия Великого. Лице, повинное в прелюбодеянии, подлежит пятнадцатилетней епитимий.

Правило 59.

Блудник седмьлет да не причастится святьос тайн: два лета да плачет, два да слушает, два да припадает, и едино лето да стоит токмо с верными, в осмое допущен будет до святого причастия

(Василия Вел. 4,21,22,26,79,80).

Настоящим правилом предписывается семилетняя епитимия для блудников.

Правило 72.

Предавший себя волхователям, или неким подобным, да будет под епитимею столько же времени, сколько убийца.

(Трул. 61, 65; анкир. 24; лаод. 36; Василия вел. 7, 65, 81, 83; Григория нисск. 3).

Для прибегающих к чародеям и тем подобным предписывается двадцатилетняя епитимия.

Правило 73.

Отрекшийся от Христа и соделавший преступником против таинства спасения, все время жизни своея должен быти в числе плачущих и обязан исповедатися: а при конце жизни удостоится причастия святынь, по вере в Божие человеколюбие.

(Ап. 62; Всел. 10; Анкир. 1, 2, 3, 12; Петра Алекс. 8, 10,14).

Относительно отступников правила Анкирского собора и Петра Александрийского не так строги, как настоящее правило св. Василия, предписывающее, чтобы отступник от Христа всю жизнь оставался на первой ступени покаяния, следовательно, всегда должен стоять во время службы церковной вне врат церковных и с плачем просить верных молиться за него Богу и только пред смертью может быть удостоен св. причастия по вере, что Бог простит ему грехи; строгость эта, иначе говоря, большее снисхождение Анкирского собора и Петра Александрийского к отступникам, объясняется обстоятельствами времени, а именно, что во времена Василия Великого, христианская вера уже утвердилась в мире, так что, следовательно, отступники могли быть строже судимы, чем в начале IV века, когла церковь была еще гонима, и многие силою принуждаемы были быть отступниками.

Правило 74.

Аще кто бы то ни был из падших в вышеписанные грехи, исповедавшись, соделается ревностным в исправлении, то приявший от человеколюбия Божия власть разрешати и связывати, не будет достоин осуждения, когда, видя крайне усердное исповедание согрешившего, соделается милостивее и сократит епитимию. Поелику повествования священного писания показуют нам, яко с большим подвигом исповедающиеся скорее получают Божие милосердие.

(I Всел. 12; IV Всел. 16; Трул. 102; Анкир. 5).

Настоящее правило относится к группе перечисленных в этом послании св. Василия правил (51-73). Предписав в вышеприведенных правилах епитимий за различные грехи, Василий великий в настоящем правиле предоставляет тому, кто получил от Бога власть вязать и решать, т. е. епископу, прощать грешника, если он чистосердечно кается, и, следовательно, сокращать сроки епитимий. Об этом см. также толкования 12 правила всел. собора и 102 правила трулльского собора.

Канонические ответы святейшего Тимофея, епископа Александрийского, единаго от ста пятидесяти отцев, бывших на Константинопольском соборе

Правило 18.

Вопрос. С какого возраста человека, грехи его судятся от Бога?

Ответ. По мере познания и рассуждения каждого, иные судятся с десятилетнего возраста, а иные с последующих лет.

(Ап. 52; Карф. 110).

Если несовершеннолетний по своему умственному развитию в состоянии сознавать, что он делает недозволенное, и если он это сознает, в таком случае подвергается соответствующему наказанию.

Правила св. Иоанна Постника

Правило 3.

То, что мы (говорит Иоанн Постник) сокращаем сроки покаяния, не должно бы казаться, как я думаю, для тех, кто судит правильно, лишенным основания. Ибо, раз ни великим отцем Василием, ни другими более древними нашими божественными отцами, не предписаны для грешников посты или бдения, или число поклонов, а только отчуждение от св. причастия, то нам казалось, что для тех, которые искренне каются и готовы усмирить плоть свою строгим поведением, благоразумно жить так, чтобы новая жизнь являлась противоположностью прежней порочной жизни, – надлежит, в меру их воздержания умерить и сократить сроки покаяния. Например, если кто-либо даст обет не пить вина по известным дням, то мы согласны сократить ему на год установленный отцами за его преступления срок епитимий; точно также, если таковой даст обет воздерживаться, по известным дням и мы согласны сократить ему срок епитимий еще на один год; если в случае воздержания его от сыра и яиц, или от рыбы, или елея, – мы согласны, чтобы ему за воздержание от каждого из упомянутых предметов, сокращена была епитимия еще по одному году. Таким же точно образом надлежит поступать и с каждым, кто частыми поклонами старается умилостивить Бога, и в особенности, если обнаруживает непринужденное усердие в раздаче милостыни. Далее, мы согласны еще больше сократить наказание тому, кто, после падения, придается благочестивому и отшельническому житию, подвергая себя страданиям, свойственным этому житию.

(I Всел. 12; IV Всел. 16; Трул. 102; Анкир. 5; Василия Вел. 74).

Правило 4.

Действие на сердце нечистых помыслов, если грех еще не содеян, не подвергается епитимии.

Правило 20.

6(4) правило Григория нисского отлучает прелюбодея от причастия на восемнадцать лет, а 38 правило Василия Великого на пятнадцать лет; 20-е правило анкирского собора предписывает оканчивать епитимию после седьмого года. А мы (говорит Постник) считаем, что прелюбодей может быть удостоен причастия и после трехлетней епитимий, если при этом будет довольствоваться, после девятого часа, сухоядением и творить ежедневно двести пятьдесят поклонов. Если же будет нерадив в этом, да ожидает окончания срока епитимий, установленного отцами.

(Ап. 48; Трул. 87,93,98; Анкир. 20; Карф. 102; Василия Вел. 9, 21, 31, 35, 36, 46, 48, 58, 77, 80; Григория Нисск. 4).

Правила святого Никифора Исповедника

Правило 2.

Второбрачного не следует венчать, но следует наказать отлучением от пречистого таинства на два года, троебрачных же – на пять лет.

Правило 30.

С мирянином, исповедавшим по собственному произволению грехи, духовник должен обращаться с полным вниманием.

(I Всел. 12; Василия Вел. 74; Трул. 102).

Правило 39.

Без надобности, или без принуждения, не следует путешествовать в воскресные дни.

Правило 45.

Если в каком либо месте нельзя будет найти священника, то некрещенных младенцев может крестить всякий, кто тут окажется налицо. Нет греха: крестит ли отец, или кто бы то ни был, лишь бы только был христианин.

(Ап. 49, 50).

Правила Николая, патриарха Константинопольского.

Правило 11.

Вопрос. Нужно ли подлежащих лиц подвергать епитимий по Каноникону Постника?

Ответ. Означенный Каноникон, своим чрезмерным снисхождением, многих погубил; а посему те, которые знают, что добро и от добра удаляются, да исправляются.

Каноникон Постника вошел во всеобщее употребление в восточной церкви и на основании этого Каноникона главным образом составлен Номоканон при нашем Большом требнике.

«Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Дaлмamuнcкo-Иcmpuйcкoгo, т.2 М: Отчий дом, 2001, стр. 339, 394-395, 410, 438, 446-447, 488, 547, 556, 575, 588, 592, 594, 610.

Послесловие

Жизнь воцерковленного православного христианина регламентируется исполнением заповедей Господних. В силу поврежденности человеческой природы первородным грехом, подвязающийся согрешает под влиянием присущих ему страстей. Это состояние болезни духовной, душевной и физической. В качестве лечения Церковь предлагает покаяние, включающее исповедь и епитимию, необходимую для постепенного искоренения греховных наклонностей. Церковь хранит исчерпывающее знание о человеческой природе, глубинах ее падения и путях оживления, восстановления и совершенствования человеческой личности. Покаяние – процесс сугубо индивидуальный, существенную помощь здесь может оказать духовник, духовный наставник – духовно опытный пресвитер или епископ по благодати, данной им в таинстве священства. Для успешного покаяния мирянин должен четко представлять себе средства лечения – правила совершения таинства исповеди и выполнения епитимий. Для этого и составлен предлагаемый сборник, не претендующий на полноту освещения указанной темы. Задача настоящего издания – обшее, первичное ознакомление с практикой епитимий на отдельных примерах и осознание ее необходимости и благотворности в жизни христианина. Святой Отец наш Иоанн Златоуст в 1-ом увещевании к Федору падшему пишет: «Не отчаивайся к перемене на лучшее. Если дьявол был силен настолько, что низринул тебя с вершины и высоты добродетели до крайностей порока, то гораздо более будет силен Бог опять вознести тебя в прежнюю свободу, и сделать не только таким же, но гораздо блаженнейшим прежнего. Только не унывай, не теряй добрых надежд, не впадай в страсть нечистивых. В отчаяние ввергает обычно не многочисленность грехов, но нечестивое состояние души... Мужественной душе свойственно – не упадать и не отчаиваться пред множеством постигающих бедствий, и после многократных и безуспешных молитв не отступать, но ожидать, дондеже ущедрит ны...»

В таинстве исповеди священник может поставить диагноз духовного недуга кающегося, с помощью епитимий происходит последующее лечение. Правильная епитимия важна не только исповедующегося христианина, но и для принимающего исповедь священника. Яркий пример этому описан архимандритом Симеоном в его книге «Схиархимандрит Гавриил, старец Спасо-Елизаровской пустыни. Краткое жизнеописание». («Преподобный Гавриил Спасо-Елеазаровский: житие, подвиги, чудеса», М., «Русский хронограф», 2006, стр. 181).

Процесс наложения епитимий зависит от многих условий и, в конечном итоге определен опытом и мнением духовника или правящего архиерея. Иоанн Лествичник указывал: «Что иногда бывает врачеством для одного, для другого бывает отравою; и иногда одно и то же одному и тому же бывает отравою» («Лествица», Слово 26,25, с. 180).

Путь спасения души – покаяние, способы принесения достойных плодов покаяния различны и в основе их лежат правила Православной Церкви. В состав канонического корпуса вселенской Православной Церкви входят правила святых Апостолов, семи Вселенских и десяти поместных соборов и двенадцати святых отцов. Церковное право остается во времени неизменным по сути, догматы и каноны Церкви не изменяются, со временем возрастает лишь степень раскрытия и постижения их конечным человеческим разумом.

Состав канонического корпуса Православной Церкви не подлежит пересмотру, как не может быть изменено Священное Предание Церкви.

Уже в первом тысячелетии истории Церкви возникла потребность в толковании канонов, заключавших в себе универсальные принципы церковной жизни, но оформленных в соответствии с условиями времени их установления. Обстоятельства и внешнее окружение жизни Церкви изменялись и новые реалии необходимо было соотносить со смысловой первоосновой канонов. В предлагаемом сборнике к разъяснению правил применения епитимий привлечены комментарии из нескольких авторитетных трудов по каноническому праву. Это Синтагма иеромонаха Матфея Властаря, написанная в 14 веке.

Пастырский опыт архиепископа Платона (Фивейского), изложен в его сочинении «Напоминание священнику об обязанностях его при совершении таинства покаяния», увидившем свет в 1859 г. в Костроме. В конце 19 века опубликованы комментарии С. В. Булгакова в энциклопедическом труде «Настольная книга священно-церковнослужителя», изданном в 1892 г. Тексты самих правил Православной Церкви, касающихся епитимий, в предлагаемом сборнике сопровождены комментариями епископа Никодима (Милаша), активно использовавшего толкования великих византийских канонистов 12 в. Аристина, Зонара и Вальсамона, а также епископа Иоанна (Соколова), в 1851 г. издавшего фундаментальный труд «Опыт курса церковного законоведения».

Целесообразно несколько подробнее представить авторов комментариев предлагаемой книги.

В начале сборника помещено общедоступное и в то же время достаточно глубокое изложение практики наложения епитимий в сочинении Архиепископа Костромского Платона (Фивейского, 1809-1877 гг.), ученого-богослова и монаха-аскета, известного своей пастырской и житейской мудростью. Архимандрит Платон был ректором ряда семинарий, где преподавал Догматическое и Пастырское Богословие, одновременно осуществляя пастырское попечение во вверенных ему общинах. Накопленный практический опыт и глубокие богословские знания Архиепископ Платон обобщил в ряде фундаментальных трудов, таких как «Православное нравственное Богословие» и «Изложение учения Православной Церкви о догматах веры христианской». Главный труд всей жизни Владыки – «Напоминание священнику об обязанностях его при совершении таинства покаяния» – цитируемый в предлагаемом сборнике – актуален и в наше время.

Ряд комментариев, посвященных епитимии, написал греческий иеромонах Матфей Властарь. Его Алфавитная Синтагма – это номоканонический сборник 14 века, включающий в себя полное собрание, по алфавитному порядку, всех норм, содержащихся в Церковных правилах и гражданских законах, касающихся Церкви. Из всех известных номоканонических сборников Синтагма Властаря выделяется полнотой своего содержания и тщательно продуманной систематизацией излагаемого материала. Сборник этот состоит из 24 разделов по числу букв греческого алфавита. Разные предметы церковного законоведения систематизированы по своим названиям. Каждый раздел включает несколько глав, одна из них, посвященная епитимии, представлена в предлагаемом сборнике.

В России во второй половине 19 века ученый-энциклопедист С. В. Булгаков провел огромную подготовительную работу извлечения из многочисленных церковных книг, журналов и газет информации по различным направлениям церковного служения причта. В фундаментальном труде «Настольная книга священно-церковнослужителя» энциклопедический охват многочисленных тем сочетается с необходимой степенью конкретизации каждого рассматриемого вопроса, иллюстрируемой многочисленными примерами из реальной церковной жизни. Церковно-практический отдел «Настольной книги» представляет собой собрание в одно целое канонических, церковно-уставных и церковно-гражданских постановлений, распоряжений и определений местных епархиальных начальств, разъяснений, мнений, заметок и советов редакций духовных журналов и частных лиц по вопросам церковной практики в Российской империи. Именно поэтому С. В. Булгакову удалось так всесторонне и глубоко осветить проблему епитимий в комментариях, воспроизведенных на страницах предлагаемого сборника.

Епископ Далматинско-Истрийский Никодим (Милаш, 1845–1915 гг.) – выдающийся сербский богослов – крупнейший специалист своего времени в области канонического права и церковной истории. Он автор нескольких сот публикаций, ряда монографий. В 1870 г. Епископ Никодим принялся за труд, продлившийся более двадцати лет – за перевод с греческого на сербский язык и их комментирование. Русский перевод «Правил Православной Церкви с толкованиями» Епископа Никодима увидел свет в 1911–1912 гг. в Санкт-Петербурге. Епископ Никодим в своих толкованиях использует ряд сокращений, для облегчения восприятия текста приводим разъяснения наиболее часто встречающихся сокращений: анк. – Анкирский собор 314 г.; антиох. – Антиохский собор 341 г.; ап. – Апостольские правила; Ап. Пост. – Апостольские постановления; вел. – великий; всел. – Вселенский собор; гангр. – Гангрский поместный собор, предположзительно между 340 и 370 г.; нис. – Нисский; двукр. – Двукратный собор 861 г.; карф. – Карфагенский собор 256 г.; лаод. – Лаодикийский собор, конец 4 века; сердик. – Сардикийский поместный собор 344 г.; синт. – Синтагма.

Близкие мнения и толкования, использования одних и тех же цитат, – все это показывает единомыслие авторов представленных комментариев о епитимий, толкованиях, написанных независимо в сменявшие друг друга исторические эпохи и в разных странах. В то же время в своих комментариях каждый из авторов открывает в теме что-то новое, под своим углом зрения рассматривает многоликую проблему епитимий, что в целом делает представленный сборник практически полезным.

Для более глубокого осмысления роли епитимий в покаянии можно рекомендовать ознакомление со следующими изданиями:

• Общенародные чтения по православно-нравственному богословию, СПБ, 1901 (репринтное издание, «Правило веры», М., 1993)
• Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского, т. 1,2, СПБ, 1912 (репринтное издание «Отчий дом», М., 2001)
• Правила Святых Вселенских Соборов с толкованиями. Издание Московского общества любителей духовного просвещения, М., 1880 (репринтное издание М., «Паломник», 2000)
• Правила Святых Поместных Соборов с толкованиями. Издание Московского Общества любителей духовного просвещения, М., 1880 (репринтное издание «Паломник», М., 2000)
• Правила Святых Апостолов и Святых Отцов с толкованиями. Московское общество любителей духовного просвещения, М., 1876 (репринтное издание «Паломник», М., 2000)
• Деяния Вселенских Соборов, т. 1-4, «Воскресение», «Паломник», СПБ, 1996
• Апостольские постановления, Свято-Троице-Сергиева Лавра, 2006
• Собрание по алфавитному порядку всех предметов, содержащихся в священных и божественных канонах, составленные и обработанные смиреннейшим иеромонахом Матфеем или алфавитная синтагма М. Властаря. Перевод с греческого священника Николая Ильинского. Симферополь, Таврическая губернская типография, 1892 (репринтное издание М., 2006)
• При ознакомлении с практикой применения епитимий для новоначальных можно рекомендовать среди прочих следующие издания:
• Святитель Феофан Затворник – Страсти и борьба с ними. Выдержки из творений и писем. Составитель игумен Феофан (Крюков), «Даниловский благовестник», М, 2003
• Митрополит Николай (Могилевский) – Тайна души человеческой. Святоотеческое учение о борьбе со страстями. СПб, «Библиополис», 2007
• Митрополит Иерофей (Влахос) – Православная психотерапия. Святоотеческий курс врачевания души, Свято-Троице-Сергиева лавра, 2004
• Протоирей Вячеслав Тулупов – Как найти духовного отца и жить под его руководством. Издательский Совет РПЦ, М., 2007

---

Примечание: