Послание 51. К нему же⁹³

Три действия оказало на меня настоящее письмо твое, возлюбленный сын: я изумился, и возрадовался, и воспел; изумился о беззаконных, возрадовался о соблюдающих законы, воспел о Боге, укрепляющем поборников закона Его. О святом моем Афанасии и возлюбленных соузниках его, также и о мужественнейшем моем Феососте и богохранимом его обществе из семнадцати человек не стану говорить здесь, так как достаточно сказано в моих письмах⁹⁴ к ним, хотя они и достойны больших речей и похвал, ибо подвизались и еще подвизаются свято и мужественно.

Перехожу к главной теме моего письма. Какой христианин слышал когда-либо о беззаконных и безумных делах, которые были совершены бесчестными прелюбодеями, которые лишь называются епископами, а на самом деле совершенные святотатцы по суду апостольскому и отеческому, даже если и не принимать во внимание их ересь? Какая человеческая, не говорю христианская, но варварская рука, бичуя когда-нибудь, бичевала так? Двести шестьдесят шесть ударов и потом, немного погодя, еще четыреста ударов ремнями по спине... Так поступил благородный архиепископ, вернее, лжеепископ солунский, и не с кем-нибудь из простых людей, но с монахом, и притом игуменом весьма благочестивым, по имени Евфимий, поистине соименный благодушию⁹⁵.

Ужаснулось, слыша это небо, и вострепетал я, несчастный, и, думаю, всякий человек, имеющий естественную сострадательность и жалость, так же ужаснулся бы. Тот, кто должен представлять собой образ Христа и, получая удары, не воздавать ударами, оказался свирепее зверей, не имея в себе никакого следа чего-либо христианского, а тем более – епископского.

И для чего было это истязание? Для того, чтобы заставить подвижника Христова поминать его как епископа. Но, о, мужество и твердость блаженного! – ибо справедливо так называть его, – и после такого количества ударов и такого пролития святой крови, что обагрились подошвы ног присутствовавших там и земля в здании церкви Божией сделался пурпурною грязью, лежа почти уже бездыханным и безгласным, на вопрос терзавших, будет ли он поминать мучителя, говорю я, а не архиепископа, блаженный отвечал: «Нет». Так он сохранил ум непреклонным почти до смерти и не отступил от того, в чем православно был убежден!

Едва не опустил я самого важного, именно, что преторией Пилата был храм Божий. Ибо там, т.е. в так называемом храме Архангела, по твоим словам бичевали этого мученика. Жестокие истязатели и оставили его полумертвым. А некто, подражая Христу, взял его в свой дом и, приложив к кровавым ранам и телесным язвам свежую кожу убитого ягненка, оживил этого мужа, понемногу и постепенно укрепив его силы, отпустил его тайно, вопреки письменному приказанию мучителя. Таким образом тот игумен, будучи уже почти мертвым, дивно воскрес для утверждения Православия и торжества над лжеучителями.

Что может быть нечестивее этого? Кто из православных когда-нибудь поступал так с еретиком? Но, чтобы и здесь открылось нечестие прелюбодействующих и кто чей ученик: Христов ли – бичуемый и страждущий подобно Ему, или диаволов – бичующий, – для этого епископ старается устрашать и мстить за себя таким образом. Будем, брат, избегать участи его, а первому сочувствовать со всеми православными. Воззри, Господи, на такое бедствие и пощади народ Твой, утвердив мир Православия в нашей Церкви. Ничего другого не можем мы сказать при настоящих обстоятельствах кроме того, что следует охотно переносить все страдания за имя Его.

Ты же, возлюбленный сын мой, хотя, как сообщаешь, и заключен под стражу в другом месте, радуйся, ибо тебе сплетается много венцов. И хотя Леонтий⁹⁶, некогда бывший учеником, а теперь ставший отступником, будет игуменствовать в том месте, где ты заключен, не удивляйся этому: ныне время долготерпения Божия, «дабы открылись искусные» (1Кор.11:19) и да царствует «сын Тавеилов в Вифлееме» (Ис.7:6).

Что касается покаявшегося и просившего для себя епитимьи, то она назначена ему правильно. Я согласен с твоим ответом ему: если он не хочет подвергнуться епитимьи за умерщвление врагов, то пусть продолжает воевать, и мы до окончания войны не будем судить. Если же он желает подчиниться правилам Церкви, то ему надо избрать одно из двух: или, воюя, пользоваться земными почестями, или получить и исполнить епитимью.

Впрочем, ради последнего не стоит отвергать первого, ибо сражающиеся с врагами достойны похвал, как говорит божественный отец. Но им надо и нести епитимью. Так было и в древности: Моисей Боговидец оставил израильтян, возвращавшихся с победой после войны с мадианитянами, вне стана на семь дней, без сомнения, по внушению Божию, сказав так: «Всякий, убивший человека и прикоснувшийся к убитому, очиститесь в третий день и в седьмой день, вы и пленные ваши» (Чис.31:19).

Руководствуясь этим, или скорее, по вдохновению Божию, Василий Великий назначает таким епитимью на три года и учит, как может назначающий сократить ее⁹⁷. Ибо назначение епитимьи таким людям, конечно, касается убийства случайного, а не злонамеренного⁹⁸.

Будь здрав о Господе, возлюбленный сын мой, молясь о мне, грешном, и о приветствующем тебя вместе со мною возлюбленном моем сыне и твоем брате Григории.