протоиерей Анатолий Правдолюбов (1914–1981)
В чем каяться на исповеди

Грех

Если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах своих (Ин.8:24)

Грех есть преступление Закона Божия, неисполнение святых повелений Божиих. «Кто делает грех, тот делает и беззаконие; и грех есть беззаконие» (1Ин.3:4).

Человек может согрешать различным образом: делом, словом, помышлением, ведением, неведением, волею и неволею.

1. Мы грешим «делом», когда это дело противно заповеди Божией. Если человек предается объядению, пьянству, лакомствам, то грешит против заповеди Божией: «не сотвори себе кумира и всякого подобия». Воровство, грабежи, убийства и другие подобные поступки суть грехи делом.
2. Грех «словом» — когда слово это противно воле Божией. Например, праздные восклицания и песни суть грехи словом. Господь Иисус Христос воспрещает эти грехи, говоря: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф.12:36). Если поносим словами лично ближнего нашего, упрекаем его, браним или заочно говорим о нем неправду, жалуемся на него несправедливо, клевещем из ненависти, то грешим против заповеди Божией: «Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна». Эти грехи уст бывают зловреднее многих грехов делом и могут стоять наряду с человекоубийством.
3. Мы грешим «помышлением», если имеем какие-либо желания, противные любви к ближнему, когда поступаем против заповеди Божией: «не желай ничего, что принадлежит ближнему твоему». Грехи помышлением столь же тяжки, как и грехи делом и словом, и строго воспрещаются Св. Писанием.
4. Грехи «ведением» — те, которые мы делаем, зная, что они запрещены законом Божиим, делаем их по страстям нашим — по гордости, злобе, лености и т. п. и оправдываем себя ложными доводами. Поступающие таким образом достойны того же приговора, который произнес господин на лукавого и ленивого раба своего: «Лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал. Негодного раба сего выбросьте во тьму внешнюю, там будет плач и скрежет зубов» (Мф.25:26,30).
5. Грехи «неведением» происходят от немощи естества человеческого. Весьма трудно усмотреть за собою эти грехи и предохраниться от них. «Грехопадения кто разумеет?» (Пс.18:13) — говорит пророк Давид, т. е. кто может усмотреть погрешности свои, неведение свое. Впрочем, так как это тоже грехи, то и соблюстись от них возможно; а потому он и присовокупляет молитву: «От тайных моих очисти меня», т. е. от грехов, по немощи и неведению сделанных мною, которые мне или неизвестны, или которых не помню, или которых не считаю даже за грех.
6. Грешить «волею» значит грешить заведомо, с намерением и от злобы. Апостол Павел говорит так о сих грехах: «Если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи». Отступившим от Христа и волею восстающим против Него невозможно получить прощение; как изъясняет это тот же апостол, говоря: «Невозможно однажды просвещенных и вкусивших дара небесного, и сделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших опять обновлять покаянием; когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему» (Евр.6:4-6). Но что не возможно человекам, то возможно Богу: особенная милость Господня может коснуться сердца грешника и возвратить его на путь истины.
7. «Невольный грех» — тот, которого человек не предвидит, но в неведении и нечаянно творит его вопреки воле и желанию. Например, жена, извергшая младенца из утробы своей, впадает в невольное убийство, когда не желала этого сделать и не старалась употребить к тому каких-либо средств. Можно неволею съесть или выпить что-нибудь нечистое, запрещенное законом Божиим и таким образом впасть в невольный грех.

Грешно делать то, что запрещено законом Божиим; но также грешно и не делать того, что предписано делать этим законом: ибо Бог повелел и от зла уклоняться, и благо творить. Как зло делать есть грех, так и добра не делать есть грех. Как грешно отнимать принадлежащее ближнему, так грешно и не помогать бедствующему; как грешно убивать человека, так грешно и не спасти его жизнь. Но и самое по-видимому доброе дело, если делается с худою целью или не так, как должно, не есть доброе дело, а грех: например, милостыня, поданная из тщеславия, добро, сделанное кому-нибудь для удовлетворения своих страстей, молитвы, читаемые без внимания и усердия.

Из великого множества грехов самые главные, тяжкие грехи именуются «смертными»; ибо для грешника нераскаянного, упорно пребывающего в них, настает после смерти телесной смерть душевная, а вместе с нею вечное отлучение от Бога, погибель и мучения нескончаемые. Смертных грехов семь, а именно: «гордость, сребролюбие, блуд, зависть, чревоугодие, леность и гнев». От этих грехов, как от семи матерей, рождаются все прочие грехи (Треб. гл. VII, Чин. исп.) Если искоренить эти семь грехов, семь матерей сих, то и все детища их, все прочие грехи, уничтожатся. Эти смертные грехи подобятся тем семи бесам, которых изгнал Господь Иисус Христос из тела грешницы — Марии Магдалины. Их можно также сравнить и с семью врагами народа Израильского, которых необходимо было истребить, чтобы войти в землю обетованную, изображающую собою Царство Небесное.

Состояние во грехе есть состояние в смерти, состояние в погибели. Находясь в этом состоянии, грешник удален от Бога, по слову пророка Исаии: «Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать» (Ис.59:2). Чем более грешит человек, тем более удаляется от Бога; а чем более удаляется, тем более помрачается, подобно удаляющемуся от света: ибо «Бог есть свет» (1Ин.1). Поэтому чем далее кто отходит от Бога, тем сильнее увеличивается тьма, окружающая его и тем более помрачается ум его. Таковое помрачение ума мы можем видеть в тех, которые и великий грех не считают за грех, и радуются тому, о чем плакать и сокрушаться должно: во мщении находят удовольствие, за зло воздать злом считают справедливостью, убийство и самоубийство именуют законами чести; а оскорбить, обмануть, оклеветать, завладеть чужою собственностью, уязвить словами человека и проч. принимают за дела самые обыкновенные, дозволенные светом и простительные. О таковых-то людях говорит пророк Исаия: «Дела их — дела неправедные, и насилие в руках их. Ноги их бегут ко злу, и они спешат на пролитие крови; мысли их — мысли нечестивые; опустошения и гибель на стезях их. Осязают они, как слепые стену, и, как без глаз, ходят ощупью; спотыкаются в полдень, как в сумерки, между живыми — как мертвые» (Ис.59:6, 7, 10). Удалившись от Господа, грешник лишается благодати Его, которая составляет жизнь для души, как душа составляет жизнь для тела. Таким образом он, лишившись благодати, впадает в смерть душевную: телом он жив, а душою мертв. Так прародители наши, Адам и Ева, находясь в раю, согрешили, вкусив плода от запрещенного древа познания добра и зла, и в тот же день, в который они совершили грех, стали мертвы душою, по слову Господа: в тот день, в который вкусите запрещенного плода, смертью умрете. Точно так же в притче Господней о блудном сыне, который удалился от отца своего, а потом, раскаявшись, возвратился к нему, сказано: «Сей сын мой был мертв, и ожил; пропадал и нашелся» (Лк.15:24). Здесь не о телесной смерти говорится, ибо блудный сын, отойдя от отца своего в страну отдаленную, был жив там телом своим; но говорится о смерти душевной, от которой он ожил, когда, одумавшись и придя в себя, возвратился к отцу своему. Этою притчею изображается грешник, удалившийся от Бога, Отца своего, умерший душою, а потом раскаявшийся и возвратившийся к Нему, воскресший от смерти душевной. Грешник дотоле мертв, доколе остается удаленным от Бога; ибо непременно должен быть мертв отлучившийся от жизни. Как удалившийся от света находится во тьме, так и удалившийся от Жизни пребывает в сени смертной, в смерти вечной и осуждении вечном. Где нет света, там тьма; где нет жизни, там смерть. Если Бог есть свет животный и животворящий, то и удалившийся от этого света пребывает во тьме и смерти. Горе человеку, умершему в этом состоянии; ибо смерть его делается уже смертью вечною; он навсегда остается лишенным Бога и осуждается на мучения нескончаемые. Великое множество людей находится в этом состоянии погибели; они живут, но жизнью животною, телесною; душою же они мертвы. Люди оплакивают смерть телесную родных своих, друзей и знакомых; но лучше бы они сокрушались о смерти душевной, которая несравненно горше первой; ибо она готова каждую минуту измениться в смерть вечную. «Беги от греха, как от лица змеи, — говорит Иисус, сын Сирахов, — зубы его — зубы львиные, которые умерщвляют души людей» (21, 2).

За грех — наказания

На грешниках почиет ярость Господня (Сир.5:7)

«Воздал мне Господь по правде моей, — говорит святой пророк Давид, — по чистоте рук моих вознаградил меня: ибо я хранил пути Господни и не был нечестивым пред Богом моим» (Пс.17).

Если Господь так милостиво награждает праведника, покорного воле Его; то Он же праведно наказует и грешника, преступившего заповеди Его; ибо Он с милостивым поступает милостиво, с мужем искренним — искренно, с чистым — чисто, с лукавым по лукавству его, людей угнетенных спасает, а очи надменных унижает. Велико милосердие Господа к праведникам; но велики и наказания, которыми Он наказует грешников. Гнев Всемогущего страшнее всего. «Мы знаем Того, Кто сказал: «Мне отмщение. Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ свой. Страшно впасть в руки Бога живого» (Евр.10:30-31).

Грех всегда влечет за собою наказание, и правда Божия требует того, чтобы грешник был наказан как преступник святого и непременяемого закона Божия: «Ибо Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет» (Гал.6:7). Грех наказывался и в прежде бывшие времена, наказуется и в настоящие и будет наказуем в грядущие. Мы читаем в книгах Св. Писания и в разных историях, что люди за грехи их поражались различными казнями. Кто не ужаснется, размышляя о тех бедствиях, которые посылал Господь на людей за их нечестивую жизнь и преступления.

Как в прошедшие времена Господь поражал различными казнями людей нечестивых, так и в нынешние времена Он поступает. Казни Божии совершаются пред глазами нашими над грешниками нераскаянными. Слышим и видим страшные брани и ужасные кровопролития. Тысячи людей падают в сражениях, и остаются тысячи плачущих отцов и матерей, беспомощных вдов и сирот. В разных местах свирепствуют моровые язвы и повальные болезни. Страшный голод опустошает селения и города. Там и сям происходят гибельные землетрясения и провалы земли, покрывающие заживо великое множество людей, наводнения и кораблекрушения, опустошительные пожары, лишающие человека всего имения и даже крова, падеж скота, саранча и червь, поядающие хлеб на корню и в краткое время уничтожающие долговременный труд земледельца, и другие неисчислимые бедствия.

К несчастью, все эти наказания не обращают к раскаянию грешников, из числа которых находятся даже столь закоренелые и дерзкие, которые видят во всех этих случаях только природу и политику, не сознавая, что рука Господня управляет и тем, и другим. Блажен, кто виною всего этого признает единого Бога, наказующего и милующего. Блажен, кто принимает эти бедствия с покорностью, переносит их без ропота и смотрит на них как на побудительные средства, чтобы мы не прилеплялись к мирским вещам, но прилагались к Богу.

Истинно добрых и честных людей Господь возвышает и обогащает, как поступил Он с многострадальным Иовом после долгого томления его в нуждах и бедствиях. Сколь велики милости Божии к праведникам, столь же велики и наказания, которые посылает Господь нечестивым. Сколько видим людей, делающихся из богатых нищими, из сильных слабыми, нуждающимися в защите от тех, на которых прежде даже и смотреть не хотели. Святый Дух устами пророка и царя Давида говорит: «Не ревнуй злодеям, не завидуй делающим беззаконие. Ибо они, как трава, скоро будут подкошены и, как зеленеющий злак, увянут. Делающие зло истребятся: уповающие же на Господа наследуют землю. Еще немного, и не станет нечестивого: посмотришь на его место, и нет его» (Пс.36:1-10).

Итак, видя нечестивых благоденствующими, мы не должны подражать им или роптать на Бога, что будто бы Он несправедлив к нам; ибо это благоденствие нечестивых кратковременно, и промысл Божий не долго попускает нечестивым наслаждаться радостью и веселием: они, как трава, скоро подсекаюся и, как зеленеющие злаки, скоро увядают. Грешник, который, по-видимому, был благополучен, вдруг исчезает, как древо бесплодное исторгается с корнем. Не такова участь кротких, которые не ропщут на Бога, не завидуют славе грешников и не злобятся, видя благополучие нечестивых. Они с терпением и кротостью переносят все, что угодно Богу, и в награду за это получают наследие земли не только сей, где странствуем мы, как пришельцы, но и земли живых, которая собственно одна есть твердая и постоянная, где праведники наследуют множество благ.

Случается, что беззаконник остается ненаказанным долгое время, как будто бы преступления его забыты и не известны. Нет, не забыты преступления его, и даже самые сокровенные из них — все известны Богу. «Господи! куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?» — говорит о вездесущии и всеведении Божием царь Давид. «Взойду ли на небо, Ты там; сойду ли в преисподнюю, и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, и там рука Твоя поведет меня и удержит меня десница Твоя. Скажу ли: может быть, тьма сокроет меня, и свет вокруг меня сделается ночью. Но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день; как тьма, так и свет» (Пс.138:7-12). Ни один грешник, если не раскается, не может избежать правосудия Божия; нет столь верного убежища или скрытого места, куда бы оно не могло проникнуть и наказать виновного. Рано или поздно, но гнев Божий всегда постигнет грешника. Господь всегда следит за грешником, долгое время ждет его раскаяния и, наконец, когда беззаконие преисполнится, достигнет верха своего, тогда гнев Господень с быстротою молнии нисходит с неба и поражает нечестивого.

Если бы и вся жизнь нечестивого протекла спокойно, без печали, нужд и скорбей, то и тогда ожидает его наказание в будущей жизни, и над оставшимся по смерти домом его не будет благословения Божия, и собранное им неправедно не послужит к пользе его наследников. «Дети его да будут сиротами, и жена его вдовою, — говорит пророк Давид. — Да скитаются дети его и нищенствуют, и просят хлеба из развалин своих. Да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его. Да не будет продолжающего любовь к нему, да не будет милующего сирот его; да будет потомство его на погибель, и да изгладится имя их в следующем роде. Да будет воспомянуто пред Господом беззаконие отцев его, и грех матери его да не изгладится» (Пс. 108:13). Так велика лютость греха! Грешник не только себя погубляет в будущем веке, но и за грехи свои переносит на жену и детей наказания во время их жизни. На имение его налагается как бы клятва, и оно предается в корысть заимодавцев; детей же его ожидает нищета, и никто не помилует их. Должно иметь пред очами эту истину, произнесенную Духом Святым, должно удаляться от злых дел, особенно же от неправедного стяжания добра для потомков своих; да не перенесутся грехи наши в недра чад наших, и да не изгладится имя их навсегда.

По прежде бывшим и теперь видимым наказаниям можем заключить и о будущих, и по временным — о вечных. Что сказал Господь, то неотменно так и есть, и что предсказал, то и будет непременно. «Небо и земля прейдут; но слово Господне не прейдет» (Лк.21:33).

Гордость

Что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк.16:15)
Гордым Бог противится (Ин.4:6)

Важнейший и самый древний из смертных грехов есть гордость. Этот грех можно определить так: гордость есть безмерная, несправедливая любовь к самому себе, ложное почтение к своим достоинствам и слепая уверенность в них. Начало гордости есть диавол, который был одним из высших ангелов, или, по учению св. Григория Богослова, первейший из небесных светов, называемый поэтому «денницею» и «светоносцем». Он со многими подчиненными ему духами вышел из послушания всеблагой воле Божией и сделался из ангела светла князем тьмы. Господь лишил возмутившихся против Него ангелов дарованного им света и блаженства и свергнул их с неба в преисподнюю.

«Что делает гордый и чего желает?» — Гордый если и имеет какие-либо добрые качества, то считает их собственным достоянием своим, приписует их себе, а не Богу. Если же и не имеет никаких добрых качеств, то воображает их в себе, без стыда хвалится ими и требует к ним почтения от других людей. Гордый высшим не покоряется, равным себе и низшим ни в чем не уступает. Он велеречив, высокоречив, многоречив, ищет всяким образом, часто предосудительным и низким, славы, чести, похвалы и покорности от всех. Гордый видит все недостатки и слабости в других, своих же пороков не замечает или старается сокрыть; порок его для него не порок, а добродетель, глупость его — мудрость, все несовершенства его — высочайшие совершенства. Если же гордый иногда и видит слабости свои, внутренно стыдится их, гнушается ими и даже ужасается самого себя; но все-таки хочет казаться тем, чем никогда не бывает; требует, чтоб о нем другие мыслили так, как он сам о себе не смеет помыслить; тех людей, которые не приписывают ему качеств похвальных, каких вовсе не имеет, или не воздают ему чести, какой не заслуживает, всех тех, которые судят о нем точно так, как он сам судит о себе втайне, — презирает, порицает, гонит и винит в пристрастном, несправедливом суждении о нем, как будто укоряет их за свои слабости и недостатки. Таково бывает омрачение ума от гордости.

«Всеобщность гордости». Гордость проникает всюду, во все классы народа. Она находит себе место в сердцах царей, князей, вельмож, простолюдинов и последних смердов. Худо и мерзко гордиться пред Богом всякому, но хуже тому, которого и состояние несчастья должно приводить в смирение. Худо гордиться сановнику, мужу благородному, богатому; но хуже того бедному простолюдину, ничтожному нищему, калеке и уроду. Премудрый Сирах говорит: возненавидела душа моя надменного нищего, и очень отвратительна для меня жизнь его. Мало того, гордятся и воры, злодеи, разбойники, существа, которые извергаются из среды общества как существа, шествующие по пути, противоположному добродетели, гордятся своими отвратительными, вопиющими преступлениями: вор — своим искусством воровать; разбойник — удалью своей и жестокостями; прелюбодей — своими постыдными подвигами.

Гордость не только сама по себе есть тяжкий и мерзостный грех, но и других грехов причиною бывает. Порождения гордости бесчисленны: надменность, самолюбие, честолюбие, лицемерие, притворство, высокомерие в манерах, хвастовство в словах, пышность в одежде, неумеренность желаний, недружелюбие, дух мщения, презрение к ближнему и вообще все грехи, противные любви; ибо гордый никого не любит, кроме самого себя. Правосудный Господь, противящийся гордому, отнимает от него благодать Свою; тогда сатана, дух гордости и человекоубийца, к такому дому удобно возвращается, как выметенному и убранному для него (Мф.12:44), и вносит туда со многими адскими плодами мерзостной плод неверия. Тщеславие побуждает вольнодумца презирать всеобщее верование; он хочет доказать отличные пред другими свои способности ума, проницательность и знание тем, что один отваживается свергнуть с себя иго, несомое всеми, и дерзко опровергает то, что другие признают за несомненную истину. Гордость с ее бесчисленными порождениями можно уподобить тому великому древу, которое видел во сне гордый Навуходоносор. Вершина дерева касалась облаков, и ветви его, обремененные плодами, простирались до краев земли; в тени под ним покоились полевые звери, в ветвях его жили птицы небесные, и все животные, находящие себе приют под деревом, суть пороки, порожденные гордостию. Они стеклись сюда, как в общий центр, и живут спокойно под густыми ветвями.

Как гордым Бог противится, то показывают страшные судьбы Божии, которые нам представляет святое слово Божие, чтобы мы, взирая на них, всеми силами удалились от мерзостного и душепагубного греха гордости.

Вознеслись прародители наши в раю и пожелали Божеской чести; но лишились и той чести, которую имели, приложились к скотам несмысленным и уподобились им и подпали всякому бедствию. Вознеслись потомки Ноевы и построением башни Вавилонской хотели стяжать себе славу; но Господь смешал язык их так, чтобы один не понимал речи другого, и рассеял их по всей земле. Вознесся Фараон, царь Египетский, против Бога и хотел озлобить и погубить людей Божиих; но погиб сам со всем воинством своим в Чермном море, погрузившись, как свинец в великих водах. Вознеслися Корей, Дафан и Авирон и воспротивились пророку Божию Моисею, вождю своему; но расселась земля под ними, и разверзла земля уста свои, и поглотила их и домы их, и все имущество. И сошли они живые в преисподнюю, и покрыла их земля. Возвысил глас хульный на Бога Вышнего и на святый град Его Сеннахерим, царь Ассирийский, но вышел ангел Господень и поразил в стане Ассирийском его восемьдесят пять тысяч человек, и сам Сеннахерим был убит мечом сыновьями своими. Возвысился Олоферн, вождь силы Ассирийской, и рука женская отсекла гордую выю его. Возвысился Аман, первый советник Артаксеркса, царя Персидского, и повешен был на виселице, которую приготовил для невинного Израильтянина Мардохея. Возвысился Навуходоносор, царь Вавилонский, и вдруг услышал голос с небеси: тебе говорят, царь Навуходоносор: царство твое отошло от тебя! И отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и проч. Вознесся до небес город Капернаум и слышит от Христа: и ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься. Вознесся фарисей и сошел осужденным в дом свой. Так гордым противится Бог! Так вознесенных смиряет Господь! Ибо нет ничего ненавистнее Богу в человеке более гордости: «Что высоко у людей, то мерзость перед Богом. Ненавидит Господь глаза гордых».

Сам Господь Иисус Христос означает тот конец, к которому гордость приводит. Он говорит: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет». Гордость высоко возносится, но весьма низко спадает; это непременяемая истина, непрестанно совершающаяся в глазах наших.

Многие причины низлагают гордость нашу. Приведем несколько из них:

1. Люди наиболее гордятся или ради чести и славы, или ради богатства, или ради разума, или ради крепости, или ради благородства. Но так как все это подлежит перемене и каким образом приходит к нам, таким же и отходит от нас, как не наше: то и превозноситься тем, что не наше, — весьма несмысленно. Ибо все, что имеем, не наше, а Божие: мы сосуды и влагалища Божиих дарований. Единому Богу дарующему подобает всякая хвала, и честь, и благодарение; а человеку должно смиряться, дабы не отнято было от него за гордость то, что имеет.
2. Низлагает нашу гордость рождение и воспитание наше. Какое животное с большим трудом и болезнию рождается, как человек? — знают о сем матери и бывающие при таких случаях. Какое животное в воспитании требует большего смотрения, попечения, питания, бережения, как человек? — Большая часть животных тотчас же по рождении своем сами себе достают пищу; а человек сколько чужими руками носится, одевается, чужими трудами питается, согревается, сохраняется!
3. Низлагает гордость нашу нагота наша. Прочие животные не требуют одежды; а человек так беден и убог, что и одежды своей не имеет, но от животных и прочего создания приемлет ее. Овца, лисица, волк, заяц, рысь и прочие одевают и греют нас.
4. Низлагают гордость нашу и бедствия наши. Кто большим страстям, тлению, болезням, немощам подлежит, как человек? Кто больше страху, печали, скорби подвержен, как человек? Он отвсюду окружен бедами: сзади его грехи, спереди смерть, сверху суд Божий, снизу ад, со всех сторон соблазны мира и козни бесовские, внутрь плоть со страстями и похотьми. В таком ли бедственном состоянии гордиться?
5. Низлагает гордость нашу конец жития нашего; ибо мы земля и в землю пойдем; что гордится земля и пепел? Проникни во гробницы и различи там царя от воина, славного от бесчестного, богатого от нищего, крепкого от слабого, благородного от худородного, мудрого от глупого. Тут смотри и хвались тут своим благородием, тут превозносись разумом, тут величайся богатством, тут честию, тут считай ранги, тут исчисляй титулы. О человек — бедное создание! Ты беден по началу, беден по средине, беден и по концу!
6. Чем более Христа будем познавать, тем более свою подлость и окаянство узнавать и так смиряться. Христос, Сын Божий, Господь твой тебя ради смирился и рабий приял зрак; тебе ли, рабу, искать господства, тебе ли гордиться? Господь твой тебя ради бесчестие приял: тебе ли, рабу, честию возноситься? Господь твой не имел, где главы преклонити; тебе ли, рабу, расширять великолепные здания? Господь твой ноги умыл ученикам; тебе ли стыдно послужить братии своей? Господь твой злословия, поношения, ругания, посмеяния, заплевания претерпел; тебе ли, рабу, досадного слова не терпеть? Он неповинно и ради тебя терпел; тебе ли виноватому и для себя не терпеть? Не заслужили ль грехи твои того? Господь твой за распинателей своих молился; тебе ли, рабу, на оскорбителей гневаться, злобиться, искать мщения? Но кто ты таков, что не терпит слух твой оскорбления? Ты — тварь убогая, немощная, нагая, страстная, заблуждающаяся, подверженная всяким злополучиям, окруженная всякими бедами, трава, сено, пар, на мгновение являющийся и быстро исчезающий. Но смотри и берегись, чтобы и тебя Христос Господь твой не постыдился, когда ты смирения и кротости Его стыдишься. Ибо Он сказал: «Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном; того постыдится и Сын Человеческий, когда придет во славе Отца Своего со святыми ангелами» (Мк. 8:38). Стыдится же Христа и слов Его тот, кто не последует Его смирению, кротости и терпению; но с миром хочет царствовать в гордости.
7. Святой Василий Великий говорит гордящемуся: Бойся падения, подобного диаволу, который, противу человека вознесшийся, пал ниже человека и кого попирал, тому в попрание отдан.

Так как в сердце нашем глубоко укоренился смертоносный яд гордости, то должно часто взирать на глубочайшее смирение Сына Божия и тому учиться от Него.

Вспомним, что Господь наш Иисус Христос, Царь царствующих и Господь господствующих, благоволил родиться во время трудного странствования Пречистой Матери Своей в зимнее время, родиться в бедности, не в чертогах пышных, а в хладном вертепе и положен был не на роскошном ложе, а в простых, грубых яслях. Как красноречиво нам говорят эти ясли, этот вертеп и вся скудная, смиренная обстановка его и научают ублажать бедность, смиряться, умерщвлять плоть и презирать то, что мир почитает за действительное, истинное величие и славу и пламенно стремится к ним.

Вспомним Господа, разделяющего труды с древоделом Иосифом в небогатой хижине ремесленника, и научимся смирению. О Боже Иисусе! Мы осмеливаемся называть себя учениками Твоими; но обуреваемся гордостию и тщеславием, ненавистными Тебе, Владыке нашему; желаем казаться тем, чем никогда не бываем, поставляем себя выше своего звания, состояния и достоинств и считаем за стыд трудиться.

Господь сказал нам: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим».

Вот чему научает нас этот Божественный Учитель, исполненный кротости и смирения, доброты и сострадания, Учитель простой, кроткий и смиренный сердцем, доступный всем и всегда готовый наградить нас истинными благами. Покоримся этим святым повелениям для блага нашего и последуем им. Примем учение Спасителя и будем подражать примеру Его. Но увы! если не отбросим гордости, то станем не последователями Христа, Спасителя нашего, а последователями мира, пагубного душам нашим. Покой души и духа и мир сердца нашего мы отвергаем и ищем смятений, треволнений, беспокойств, словопрений, раздоров, сомнений, затруднений и тревог. Удалимся от всего этого, ведущего в погибель; будем кротки, терпеливы, смиренны и покорны и будем наслаждаться тихим совершенством, которого ничто не может возмутить.

Мы читаем в Евангелии: «Когда все удивлялись величию Божию и всему, что творил Иисус, Он сказал ученикам Своим: Вложите себе в уши слова сии: Сын Человеческий предается в руки человеческие, и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет» (Лк.9:43; Мк.9:31). В сих словах выражается глубочайшее смирение Господа Иисуса. В то время, как люди были в удивлении и восхваляли Господа за великие чудеса Его, которые совершались пред очами их, Божественный Учитель обращает их мысли на уничижения Свои, вскоре грядущие за сими похвалами. Действительно, как тщетны похвалы людей! Как они погибельны тому, кто ими услаждается! Как они непостоянны! Те, которые нас превозносят ныне, завтра готовы и расположены осудить нас на смерть.

«Кто хочет быть первым, будь из всех последним, и всем слугою», — сказал Иисус, истинный Друг невинных детей, и, взяв дитя, поставил среди учеников Своих и обнял его (Мк.9:35-36).

Смирение человека есть мера величия его в Царстве Небесном. Благородно и свято желание быть великим в Царстве Небесном! Какое же верное средство достигнуть сего блаженства? — Сам Иисус Христос, Царь небес указует нам на это средство, которое совершенно в руках наших, и никто не может его отнять у нас. Будем же уступать во всех мирских преимуществах другим, считать себя за последних из всех и во всем служить другим. Мы будем малы в глазах мира и своих глазах; но чем более будем смирять себя, тем более будет нам величия в вечности.

Без смирения нет пути в Царство Небесное. « Истинно говорю вам: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.18:3). Ко всем нам сказаны слова сии. Какое бы ты ни занимал место, как бы велик и учен ни был, как бы ни благотворны были дела твои; но если не обратишься, не отбросишь гордости и не сделаешься смирен, как дитя, не войдешь в Царство Небесное. Неужели мы не захотим быть избранными учениками Господа Иисуса? Не станем же прилепляться к богатству и величию мира, откажемся от жадных помыслов почтения и преимуществ, от самолюбия, ропота и жалоб, что на нас мало обращают внимания, не так ценят наши труды, познания, заслуги и достоинства, и постараемся быть истинными последователями Христа. Мы видим сие дитя, его невинность, чистоту, его кротость и послушание, простоту и повиновение. В нем нет никаких беспокойств о будущем, совершенно закрытом от очей человеческих, нет никакой мысли о гордости и тщеславии. Оно верит тому, что говорит ему отец, говорит оно то, что думает, идет туда, куда поведут его, делает то, что ему прикажут. Какая разница между нами и им! Однако, если мы не сделаемся ему подобными, то не войдем в Царство Небесное.

Господь сказал: «Без Меня (без помощи Моей) ничего не можете творить». Итак, присоединим к подвигам своим молитву. Будем просить усердно Господа, чтобы помог нам в немощах наших, изгнал из нас врачевством Своей благодати дух гордости и подал нам дух смирения.

Сребролюбие, лихва и рост

Не можете служить Богу и маммоне (богатству) (Мф.6:24.)

Под именем сребролюбия разумеется не только любовь к одному серебру, золоту или деньгам, но также и ненасытное желание всякого земного имения, стяжания и богатства. Жадность к богатству есть идолослужение, постыдное рабство перед золотом, которое становится для человека владыкою, богом его. Сребролюбец всему предпочитает богатство и в мыслях своих уверен, что все зависит от богатства; а потому живет и дышит страстью приобретать имущество, не разбирая, каким путем, законным или незаконным, может оно достаться ему.

Сребролюбец не только тот, кто собирает богатство и хранит у себя, не уделяя из него бедным; но и тот, кто хотя и не собирает или не имеет богатства, но ненасытно желает иметь оное.

Не только тот есть сребролюбец, лихоимец и хищник, кто приобретает или похищает чужое добро, но и тот, кто неправедно желает чужого: ибо не должно желать того, что принадлежит ближнему нашему. К числу сребролюбцев можно справедливо присоединить и тех, которые, по чрезмерной предусмотрительности и заботливости о себе и семействе своем, стараются всячески приобретать богатства с тою единственно целью, чтобы на будущее время защитить себя и потомков своих от разных злополучий. Апостол Павел прямо говорит о сих людях: «Не высоко думайте о себе и уповайте не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам все обильно для наслаждения» (1Тим.6:17). Какое безумие и с тем вместе какая гордость — надеяться не на Бога, а на свою предусмотрительность и богатства! От Божьего наказания никуда не уйдешь и ничем не защитишь себя. Вспомним евангельского богача, который говорил: построю крепкие житницы, соберу туда весь хлеб мой и все добро мое и скажу: душа моя! покойся на многие годы, ешь, пей и веселись! И услышал от Господа: безумный! В сию ночь душу твою потребуют от тебя; кому же достанется то, что ты заготовил. Пророк Давид говорит: «Подлинно, совершенная суета, всякий человек живущий; он ходит подобно призраку, напрасно суетится, собирает и не знает, кому достанется то» (Пс.38:9, 7). Сими словами выражается то, что человек как будто для того родится, чтобы быть вдвойне достойным посмеяния: ибо сокровиществует и не ведает, кому собирает, занимается суетными мечтами, трудится, чтобы умножить и сохранить богатство свое; но не знает, для чего и для кого? Люди думают, что они собирают богатство для детей и внуков своих в том намерении, что сии последние будут благодарны к памяти их, будут молиться о прощении грехов их; но часто случается, что дети или внуки умирают нечаянно, и наследство достается чужим и неизвестным людям, или те же дети и внуки в самое короткое время расточают то, что отец или дед с великим трудом собрал, или наконец наследники так бывают неблагодарны, что платят злом за добро, ругаются тщанию и трудам предков своих.

Не всякий богатый есть сребролюбец; но тот, кто любит богатство, кто сердцем привержен к нему. «Когда растет богатство ваше, не прилагайте к нему сердца» (Пс.61:11). Если Господь благословляет нас избытком земных благ, то никогда мы не должны превозноситься ими и надеяться на них; но обязаны делиться избытком нашим с бедствующими. Поступая таким образом, мы запасаем себе, по слову Спасителя, «влагалища неветшающие, сокровище неистощимое на небесах, идеже тать не приближается, ни моль растлевает» (Лк.12:33).

Нищий, хотя бы и ничего у себя не имел, но если алчет и жаждет богатства, то может назваться истинным сребролюбцем: а потому не тот сребролюбец, кто много имеет, но тот, кто многого желает. Были люди и ныне есть богатые и славные и с тем вместе богоугодные, не прилагающие сердца к богатству. Таких людей нельзя назвать сребролюбцами: ибо сребролюбец не может угодить Богу, по слову Спасителя: «Не можете служить двум господам: и Богу, и маммоне». Невозможно в одно и то же время собирать сокровища и на земле, и на небе.

Богатство не худая вещь, говорит Иоанн Златоуст, но худая вещь — сребролюбие, худая вещь — лихоимство. Лихоимец и богатый не все. одно и то же. Сребролюбцу всегда многого недостает; а кому многого недостает, тот никогда не может назваться богатым. Он есть страж денег, а не господин, раб их, а не владетель. Он скорее уделит другому часть своего тела, нежели сколько-нибудь серебра, сокрытого у него.

«Сребролюбие ненасытимо». Чем более сребролюбец собирает богатство, тем более увеличивается в нем страсть к богатству. Лихоимцы и хищники хуже зверей, говорит св. Иоанн Златоуст: ибо звери, насытившись, перестают похищать, а эти люди никогда не могут насытиться. Время и рассудок погашают обыкновенно пылкость прочих страстей; но сребролюбие еще более усиливается в старости. Чем ближе наступает роковая минута, долженствующая разлучить сребролюбца от бренных груд золота, тем более сердце его прикрепляется к богатству. Чем ближе он становится ко гробу, тем чаще обращает жадный взор на свое погибельное сокровище и тем более считает его нужным к своему обеспечению на будущее время, всегда воображаемое продолжительным. В летах преклонных эта постыдная страсть, можно сказать, молодеет. Старость, болезни, опытность укореняют ее все глубже и глубже в сердце. Сколько видел свет таких дряхлых стариков, которые, так сказать, стояли уже одною ногою во гробе, но при совершенном истощении сил телесных и душевных способностей сохраняли остатки чувствительности и признаки жизни к одной только презренной страсти сребролюбия, одну ее удерживали при всеобщем разрушении тела, ей посвящали последний вздох свой и кидали умирающий взор на свое сокровище, которое смерть похищала у них, но не могла однако же исторгнуть из сердца их любви к нему.

«Злополучие сребролюбца». Сребролюбец, хотя бы и обладал несчетными сокровищами, всегда самый несчастный человек, не имеющей спокойствия и безопасности; ибо всегда в сердце своем носит мучителя своего, духа сребролюбия. Как море никогда без волн не может быть, поучает Иоанн Златоуст, так и сердце сребролюбца не может быть без печали, забот, страха и смятений. Он всегда находится в мучениях — и во время жизни своей, и при смерти, и после смерти. Он мучается во все время жизни своей, ибо всегда находится в печали и страхе. В печали он от того, чего не имеет, а желает иметь; в страхе оттого, чтобы не лишиться своего имущества. При смерти своей он мучится по нижеследующим причинам: во-первых, потому что поневоле должен расстаться со своим возлюбленным богатством, в котором были все радости его и увеселения; во-вторых, потому что богатство его будет уже принадлежать не ему, а другим и достанется, может быть, тем, которым он не желал отдать его; и в-третьих, наконец, потому что должен будет предстать пред судом Божиим и дать ответ за всякую неправду. Будет учиться сребролюбец и по смерти; ибо хищники и лихоимцы Царствия Божия не наследуют, но как должники Божии и ближних своих, как преступники закона Божия и обидчики братий своих ввергнутся в темницу огненную, дымящуюся огнем и жупелом, где и будут вечными мучениями платить долги свои.

Сребролюбец — противится повелениям Господним; ибо Бог и дух сребролюбия два господина, совершенно противоположные между собою и повелевающие творить дела, противные одно другому:

а) Господь сказал: «Блаженны милостивые; ибо они помилованы будут». Сими словами Он повелевает нам быть милосердыми к бедствующим: алчущему дать пищу, жаждущего напоить, принимать странников, одевать нагих, посещать больных, выкупать пленных, погребать мертвых. Дух же сребролюбия внушает нам тщательно избегать всякого случая помогать бедным и беречь для себя самого богатство свое. Он не поступает со своим ближним так, как желает, чтоб поступали с ним другие, в помрачении ума своего думает, что все эти блага даны только ему одному, и оправдывает себя, говоря: зачем ему помогать? ибо всякий должен заботиться о себе самом.
б) Господь сказал: «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся». Зараженный страстью сребролюбия всегда найдет предлог к отказу и не даст просящему не только ценной, но даже самой ничтожной для него вещи; ибо ему всего мало, всего жалко, все бережет только для себя самого. Он, избыточествующий во всем, говорит просящему у него какого-либо подаяния: Бог подаст тебе, я сам нуждаюсь, или: ѵ меня нет того, что ты просишь. Сребролюбец еще не довольствуется тем, что не даст ничего просящему, но простирает далее свою несправедливость, действует совершенно против правды: не отдает кредиторам занятого им у них, не платит своему слуге следующего ему жалованья, работникам за работу, купцу за купленный у него товар, одним словом, он не постыдится отнять последнюю рубашку у просящего.
в) «Не укради», — говорит Господь, а дух сребролюбия внушает: воруй, отнимай силою, грабь, убивай, доставай себе, как только можешь.
г) Бог повелевает: «Продай имение твое и раздай его нищим»; дух же сребролюбия научает: не подавай милостыни, оставь бедных на волю Божию, не продавай имения, которое тебе нужно теперь и пригодится в будущем; но собирай его все более и более, созидай свое счастье на развалинах ближнего, строй дома чужими трудами и не обращай внимания на слово Сираха: «Строящий дом свой на чужие деньги — то же, что собирающий камни для могилы своей».

Сребролюбие — корень всех зол. Сребролюбие не только сам по себе есть тяжкий грех, но оно есть корень всех зол, по слову апостола Павла: «Корень всем злам сребролюбие есть». От него происходят разные несправедливости, обманы, подлоги, измены, притеснения, хищничество, воровство, грабеж и убийство. Вот как о сем говорит, между прочим, преосвященный Тихон, епископ Воронежский.

1. Когда подлый («простого звания») человек будет сребролюбец и лихоимец, то сребролюбие научает его обкрадывать лавки, клети, житницы, церкви, уводить коней, делать засады по дорогам, разбойничать, убивать и проч.
2. Купцов научает сребролюбие лгать, обманывать, худую вещь за хорошую, дешевую за дорогую продавать, беззаконную лихву, или процент, брать, воду в вино мешать и т. п.
3. Если помещик будет сребролюбец, то крестьян излишними оброками обременяет. От сего они крайнюю нужду в пище претерпевают, иные без одеяния скитаются, а иные, не имея чем оброки платить и себя питать, принуждены разбойничать, воровать; иные принуждены оставлять церковное собрание в праздничные дни, отлучаться от общей молитвы и слушания слова Божия нужное для себя и семейства пропитание.
4. Если сребролюбие заразит судей, то последует ужасное и плача достойное попрание правды и нарушение присяги, которую пред Страшным и Всеведцем Богом и святым Его Евангелием учинили и обещались свято и нерушимо хранить правду под опасением мстительного гнева Божия в противном деле. А от сего всякое зло последует и обществу нестерпимые раны. Ибо злые люди и притеснители, видя попрание правды, в большее бесстрашие приходят, обнадеживая себя тем, что они хотя и обличатся в злодействе, но могут освободиться от заслуженного наказания деньгами, что и бывает. А от сего более умножается разбоев, хищения, воровства, грабежей, злодейств, наглостей, разорения, убийства и прочих беззаконий. От сих своевольств и наглостей людям большее утеснение и бедность последует. Отчего более умножается плача, слез, жалоб, на небо восходящих и всенародную казнь, как-то: глады, пожары, землетрясения, нашествия иноплеменников, войны, страшные кровопролития и прочие казни — наводящих? Нет большей обществу язвы паче судей, мздоиманием и лихоимством растленных. Как черви внутрь дерево грызут, так они общество снедают и в погибель приводят...
5. Когда под митрою епископскою кроется сребролюбие, то также всех тех зол, о которых выше в 4-й статье помянуто, виновно бывает, сверх того еще к злу зло прилагается. Ибо непродаваемую Божию благодать продавать и недостойных удостоивать учит: отчего соблазны паче, нежели созидание церкви святой, последуют, как всем сия истина явна. Словом: корчемствовать, а не стадо Христово пасти страсть сия научает его и со Иудою Христа продавать, а не проповедовать.
6. Если сребролюбие будет обладать сердцем военачальника, то приводит его к тому, что он, презрев клятвенное обещание свое, изменяет Государю своему; не стыдится, не ужасается продавать отечество свое, в котором родился, воспитался, живет и, как в недре матернем, со всею фамилиею успокаивается...

Зловреден сребролюбец, он есть враг всему — враг Богу, враг людям и враг самому себе. Он враг Божий, потому что не страшится нарушать закон Божий и презирает Законодавца. Он делается другом богатства, «другом мира и становится врагом Божиим» (Иак.4:4). Он враг человеческий, потому что обижает и разоряет людей. Наконец, он враг самому себе, потому что предает душу свою вечному огню и вечному мучению.

«Сребролюбие трудно искореняется». Сребролюбие опаснее всех прочих беззаконий: ибо гордецу, прелюбодею, чревоугоднику, злому человеку, пьянице и другим нужно только отстать от грехов и покаяться, чтобы спастись; но сребролюбцу не только должно отстать от греха, но и возвратить похищенное тому, от кого оно перешло к нему; или если этого сделать нельзя, расточить на добрые дела то, что им было собрано неправедно, и после сего каяться, а то ему без этого и каяться невозможно; следовательно, невозможно и получить прощение, и спасти душу свою. Так св. Парфений сказал Ираклийскому архиепископу Ипатиану, лежавшему на одре болезни: есть грехи, которые могут очиститься одною молитвою и покаянием; но твои грехи другого рода: ты, по сребролюбию твоему, в лице нищих отнимал у Бога имущество. Возврати Ему имущество Его также в лице нищих. Если помнишь, у кого отнял, тому и возврати с лихвою; если же не помнишь, отдай наиболее нуждающимся. Как трудно искоренить сребролюбие, отказаться от богатств, мы видим в евангельском богатом юноше, который не был злочестив и исполнял заповеди Божии. Сей юноша, подойдя к Спасителю, спросил Его: что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Спаситель отвечал ему: Знаешь заповеди: не прелюбодействуй; не убей; не укради; не лжесвидетельствуй; не обижай; почитай отца своего и мать. Юноша сказал Ему в ответ: Учитель! все это сохранил я от юности моей. Господь Иисус, воззрев на него, полюбил его, и сказал ему: одного тебе недостает; пойди, и все, что имеешь, продай и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. Услышав это, юноша с печалью отошел от Спасителя, потому что заражен был страстью к богатству и, по своему корыстолюбию, не имел любви к ближнему, и ему жалко было расстаться с имением своим и с удовольствиями и удобствами жизни, которые сопряжены с ним.

«Лихва и рост». Лихва, или процент, называется то, когда заимодавец с должника своего, сверх данного ему взаем, что-нибудь берет лишнее. Простой народ правильно лихву называет ростом; потому что число денег, данное заимообразно, в лихве растет; например, дается сто рублей в заем, а получается сто шесть или сто десять, или более; и чем более держит должник данное ему серебро, тем более растет и сумма данного серебра. Хотя многие и не считают лихвы, или процентов, за грех; но вот против сего доводы, показывающие, что лихва есть грех, и притом тяжкий.

Господь сказал: «Взаймы давайте, не ожидая ничего» (Лк.6:35). В Библии мы читаем: «Если дать деньги взаймы бедному из народа Моего: то не притесняй его и не налагай на него роста» (Иез.22:25). В другом ее месте сказано: «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост» (Втор.23:19). Все то грех, что противно Божию слову; следовательно, и лихва есть грех. «Господи! Кто может пребывать в жилище Твоем? Кто может обитать на святой горе Твоей?» — вопрошает пророк Давид и между прочими ответами полагает и сей: «Кто серебра своего не отдает в рост и не принимает даров против невинного (Пс.14:1-5). Пророк Иезекииль тоже полагает лихву между великими грехами, говоря: «В рост дает и берет лихву: то будет ли он жив? Нет, он не будет жив. Кто делает все такие мерзости, тот непременно умрет; кровь его будет на нем» (Иез.28:19). Итак, лихва есть великий грех. Бог за лихву казнью грозит, как читаем у того же пророка в гл. 22, 12-16: «Взятки берут у тебя, чтобы проливать кровь; ты берешь рост и лихву, и насилием вымогаешь корысть у ближнего твоего, а Меня забыл, говорит Господь Бог. И вот, Я всплеснул руками Моими и корыстолюбии твоем, какое обнаруживается у тебя, и о кровопролитии, которое совершается среди тебя. Устоит ли сердце твое, будут ли тверды руки твои в те дни, в которые буду действовать против тебя? Я — Господь сказал, и сделаю. И рассею тебя по народам, и рассею тебя по землям, и положу конец мерзостям твоим среди тебя». Итак, лихва есть грех великий, за который следует наказание.

Василий Великий так говорит о лихве: «Как рыболов прицепляет за удочку червячка, чтобы рыбу обмануть и поймать: так точно лихвовзиматель привлекает деньгами своими ближнего, который по неосторожности своей вместе с червяком и удочку поглощает и, как рыба, умерщвляется».

Берущий лихву ищет себе прибыли от чужого убытка; ибо что с должников сверх данного им взаем берет, в том им убыток, а себе прибыль делает, их в большую нищету приводит, а себе большое богатство собирает, от их нищеты богатится. От чужих трудов без своего труда и без воли трудящихся пользы себе искать есть грех. Лихоимец поступает против естественного закона, который требует не делать ближнему того, чего себе не желаешь. Никому не хочется лихвы, или процента, давать: и так ты и сам с других не должен брать; но берешь по самолюбию твоему, которое хочет, чтобы мы все только сами у себя имели и себя самих только снабжали, а не других. Лихва есть политическое, или лестное хищение: ибо что воры тайком, хищники нагло, то лихву берущие похищают лестью: те руками, а эти деньгами чужое добро берут; вместо рук деньги свои употребляют, которыми, как руками, чужое добро себе привлекают. Чего сами стыдятся или боятся закона гражданского делать, — то чрез бесчувственные деньги совершают. Вот ты нищетою ближнего богатишься и убытком брата твоего пагубно пользуешься; скажи, за что берешь, когда ты сам не трудился? Ведь плата за труды дается, а ты никакого труда не делал ради ближнего твоего: итак, за что ж берешь сверх того, что ему взаймы дал? Деньгам твоим равно, как в сундуках лежать, так и по рукам ходить; и тебе убытка нет — будешь ли их при себе держать, или людям взаймы давать. В последнем случае и тебе, и людям польза. Людям польза в том, что ты их нужде и требованию послужишь: тебе польза душевная, что к ближнему любовь покажешь и заповедь Христову исполнишь: «От хотящего у тебя занять не отвращайся».

Лихоимец терпеть не может этих истин и говорит: я-де не насильно беру, а по воле должника; он мне сам дает, и я его не принуждаю. Правда, ты не насильно берешь, но делаешь подобно тому человеку, который утопающего в воде до тех пор не извлекает, пока от него не услышит обещаемого награждения: и ты дотоле не даешь взаймы денег в нужде и беде утопающему, доколе лихвою себя не обяжет тебе, и тем самым насильно, принужденно у него отнимаешь; и он, когда без лихвы не даешь, принужден давать тебе лихву, желая лакомство твое удовольствовать и немилосердие твое смягчить, чтобы ты, когда милосердием не преклоняешься, склонился корыстью. Иной отзывается так: ведь суд гражданский не казнит за лихву, следовательно, можно свободно брать. Конечно, не казнит суд гражданский, но казнит суд Христов, который не только за лихву, но и за немилосердие к ближнему отсылает в огонь вечный. Свободно брать лихву идолослужителю, а не христианину, который должен Христа любить, а не серебро, не маммоне служить, а Христу. Свободно брать лихву не имеющему упования вечного и не чающему воскресения мертвых и жизни будущего века. Таковым и все свободно делать: похищать, насиловать, в горькие слезы приводить бедных, убивать вдовицу и сира, умерщвлять свободно, пока благость Божия им терпит. Иной жалуется: чем же мне жить, если лихвы не брать? Неправда: не жить тебе нечем, но нечем угождать сребролюбию и роскоши. Есть многие, которые богатства не имеют и лихвы не берут; но живут и питаются; а иные и богатством изобилуют, а лихвы не оставляют. Ибо для сребролюбия и роскоши и многое не довольно, а умеренность и нужда и малым довольствуется. Не нужда, но страсть научает брать лихву. Один на другого указывает и говорит: вот те и те берут, а мне почему же не брать? Худое следствие: если те лихву берут, то и тебе можно брать? Они грешат, так и тебе должно грешить! Многие разбойничают, убивают, грабят, насилуют, блудодействуют и прочие беззакония делают: так и тебе должно делать? Возможно и вольно тебе; но смотри, что от сего следует: они за грех свой подлежат гневу Божию и казни; так и ты, гнев Божий и казнь непременно и тебе последуют. Но хотя бы и все беззаконствовали, ты же берегись того и внимай тому, чему закон Божий учит. Ибо как ты за них, так и они за тебя отвечать не будут пред судом Божиим; но всяк за себя ответ даст. Иной отзывается: ведь я с богатых беру. Правда, не равно с богатых и убогих лихву брать, как не равный грех — богатого и бедного обижать. Грешно богатого обижать; но бесчеловечно обижать нищего, который и без обнажения гол. Следовательно, лучше и не давать взаймы — рассуждает иной. Худое и то мнение: ибо как серебро давать в лихву, так и взаймы не давать без лихвы — грешно. Ибо Христос учит: «Взаймы давайте, не ожидая ничего».

Лихоимец подобится такому лекарю, который, прийдя к больному, вместо исцеления и последнюю силу отнимает. Он рад случаю обогатиться от нужды убогих, и как земледельцы желают дождей, чтоб семена их росли и умножались, так и лихоимец жаждет нужды и убожества человеческого, чтобы у него умножались деньги. Он от бед богатится, от слез серебро собирает, нагого обнажает, алчущего биет; нет в нем никакого милосердия, нет разумения о бедствиях страждущего. Он без земли садит, без семени сеет, и неизвестно ему, кому собирает. Есть проливающие слезы от роста — это известно; но кто воспользуется приобретенным неправедно богатством — это неизвестно.

Сребролюбие и лихоимство всегда было наказуемо Богом и ныне наказывается, и будет наказано как в здешнем мире, так и в будущем. Так Сеезий юноша, слуга пророка Божия Елисея, мздоимствуя, получил хитростью от Нимана, полководца сирийского, исцелившегося благодатию Божиею от страшной неисцелимой проказы, два таланта серебра и дорогие одежды, услышал из уст господина своего: пусть же проказа Нимана пристанет к тебе и потомству твоему навек, — и вышел преступный раб белый от проказы, как снег. Иуда, один из двенадцати апостолов Спасителя, зараженный сребролюбием, предал за 30 сребреников Учителя и Господа своего в руки врагов Его, услышал от Него суд себе: «Горе человеку тому, которым Сын Человеческий предается, лучше бы было не родиться предателю сему». И сбылось слово сие: Иуда с отчаяния удавился, и когда низринулся с дерева на землю, то расселось у него чрево и выпали из него все внутренности. Так погиб злодей сребролюбец, не принеся должного покаяния, пошел в свое место, во власть диавола, и понесет там ужасное наказание за великое преступление свое. Казнь Божия за сребролюбие совершается и пред глазами нашими; мы видим сами и ужасаемся, какой злополучный конец постигает воров, хищников, разбойников, клятвопреступников, продающих за серебро правду Божию и Бога отвергающихся из-за серебра, изменников, предателей и губителей отечества и прочих лихоимцев, впадающих в руки правосудия, из роскоши и богатств переходящих в нищету и тяжкие нужды и лишения, из величия в позор из славы в бесславие, от потери имущества своего или часто лишают жизни себя, удавливаются, застреливаются, а иногда, по праведному суду Господню, невольно гибнут от голода среди сокровищ своих. Если же кто и избегает временной казни, «ибо не все беззаконники здесь наказуются по неведомым судьбам Божиим», тот не избегнет ее в будущем веке, по слову апостола Павла: «Никакой блудник, или нечестый, или любостяжатель, который есть идолопоклонник, не имеет наследия в царстве Христа и Бога и услышит суд себе: вспомни, что ты получил уже доброе в жизни твоей и должен здесь страдать; или проклятый, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его».

Чтобы избежать пагубной страсти сребролюбия должно помнить всегда учение апостольское: «Мы ничего не принесли с собою в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем» (1Тим.6:7-8). Сам Господь сказал: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.6:26). Тяжко труден подвиг для искоренения сребролюбия из сердца нашего, по слову Спасителя: «Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Откуда же происходит такая трудность? Во-первых, от самого свойства этой страсти, которая привязывает сердце к земным благам, ожесточает его против Бога и ближнего и делает нечувствительным к благам небесным. Во-вторых, трудность происходит от тех пороков, которые идут от сребролюбия. Богатства наши — пища для всех страстей наших и верное средство к удовлетворению их. Богатства суть причина лжи, двоедушия, обманов, несправедливости, жестокости, бесчеловечия, забвения Бога, невнимания к своему спасению, безрелигиозности и нечестия. В третьих, эта страсть оправдывает сама себя во всем и все пороки, происходящие от нее. Роскошь именует она щедростью и благотворительностью, скряжную бережливость — благовидным именем доброго хозяйства, ненасытную жадность к стяжаниям — благоразумием, предусмотрительностью, необходимостью. Под игом прочих страстей люди томятся, страдают и раскаиваются; под игом же сребролюбия — радуются, веселятся и торжествуют, В других порицаются прочие страсти, но порицается ли богатство? Нет, оно восхваляется, пред ним благоговеют, завидуют ему. Прочие страсти люди стараются тщательно скрывать, богатства же никто не скрывает, но даже тщеславятся им. Как же после всего этого быть истинным христианином, следовать учению евангельскому, любить Бога и ближнего своего, желать, благ небесных, воздыхать о небе и войти в Царство Божие? Это невозможно, и сказанное выше сравнение, как ни ужасно оно, нисколько не преувеличено. После сего сравнения Господь возрел на учеников Своих кротким и тихим взором и, желая успокоить волнующиеся их мысли и разрушить недоумения, сказал: «Человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу». Утешься, ободрись, грешник! Сам Господь хочет быть Творцом твоего спасения. Только Он единый может совершить спасение твое. Милующая и спасающая благодать Божия сильна сделать то, что человеку невозможно сделать своими силами и средствами. Без сомнения, слова Господа Иисуса не приписывают дело спасения исключительно единому Богу, но с тем вместе выражают и трудность сего подвига для нас. Что же остается нам делать? — Иметь полную веру и твердую надежду на благодать Господню, просить непрестанно и с усердием с ниспослании ее, соделаться достойным этой благодати и с помощью ее начать борьбу самому с собою, побеждать свою страсть и привычки и всегда молиться. Господь услышит наши усердные молитвы и укрепит нас в подвиге нашем против искушений маммоны: ибо Он, Сам искушенный, может и искушаемым помочь. Будем же ратовать против греха и молиться, и грех далеко отбежит от нас.

Блуд и любодеяние

Знайте, что никакой блудник, не имеет наследия в царстве Христа и Бога (Ефес.5:5)

Святой апостол Павел советует христианам не говорить даже об этом грехе, великом и мерзостном пред Богом: «Блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым» (Еф.5:3). Но, к несчастью, этот порок столь общ и известен, что по необходимости надо обратить на него внимание, указать на величайшую гнусность его и вред и сим предохранить тех, которые безбоязненно предаются ему.

Под именем любодеяния разумеются многие виды грехов; наименуем некоторые из них.

1. «Блуд» — беспорядочная плотская любовь между женщиной и мужчиной, не находящимися в супружестве. Св. апостол Павел строго воспрещает этот грех: «Чтобы не было между вами какого блудника или нечестивца, который бы, как Исав, за одну снедь отказался от своего первородства» (Евр.12:16). Как Исав за одну снедь лишился первородства, так блудник за минутное удовольствие лишается вечного блаженства.
2. «Прелюбодеяние» — беззаконное сожитие мужа с чужою женою или жены с чужим мужем. Сладострастные мысли, неприличные разговоры, даже единый взгляд, обращенный с вожделением на женщину, причисляются к любодеянию. Спаситель так говорит о сем: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй: а Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5, 27, 28). Если взирающий с вожделением на женщину грешит, то и женщина не невинна в том же грехе, если она наряжается и украшает себя с желанием, чтобы на нее обращали взоры и прельщались ею, «ибо горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит».
3. «Малакия» — чрез естественное осквернение себя рукоблудием. Страсть эта быстро разрушает телесные силы, ослабляет душевные способности и даже уничтожает их совершенно. Подверженный этому греху становится человеком болезненным, слабоумным, лишается памяти, соображения, не может правильно рассуждать и наконец преждевременно стареет и переходит в вечность, где ожидает его наказание, по слову апостола Павла: «Ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники Царства Божия не наследуют». (Кор.6:9-10).
4. «Кровосмешение» — когда союзом, подобным супружескому, соединяются ближние родственники. Вот что говорит об этом постыдном грехе св. апостол Павел: «есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какое не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего... Да будет изъят из среды вашей сделающий такое дело... и я решил предать его сатане в измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1Кор.5:1-5).
5. «Мужеложство» — сквернодействие, с мужским полом совершаемое. Этот грех именуется также грехом «содомским». Эти грешники получают в самих себе должное возмездие за свое заблуждение, «достойны смерти по праведному суду Божию и собирают себе гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога» (Рим.1:27, 32, 11:5).

«Чему уподобим любострастие?» Любострастие, болезнь нашей души и сердца, по всей справедливости, может уподобиться проказе, той страшной телесной болезни, от которой не могли излечивать самые опытные врачи и которая исчезала при едином слове Господа Иисуса Христа, как это описывается в святом Евангелии. Проказа была ужасна сама по себе. Она состояла в том, что все тело прокаженного покрывалось белыми гнойными струпьями, подобными чешуе, и в язвах, чувствовалась нестерпимая боль. Прокаженный был страшен для всех посторонних, страшен для семейства и родных своих, несносен для самого себя. Так и плоды любострастия тяжки, мучительны для зараженного этим пороком: совесть, уныние, раскаяние, боязнь, что порок сделается явным и нанесет бесчестие, сожаление об утрате здоровья, тяжкая болезнь и, наконец, страх (будущих наказаний не дают грешнику покоя ни днем, ни ночью. Проказа была заразна и легко приставала к другим; так и любострастие заразно и быстро сообщается прочим разными путями: посредством глаз, слов, разговоров, дел и примеров. Худые сообщества портят добрые нравы. Проказа, переходя от одного на других, не увеличивала боли прокаженного; но любострастие, заражая других и вводя в преступление, прилагает ко греху своему еще грех, о котором говорит Спаситель так: «Кто соблазнит единого из малых сих, верующих в Меня: тому лучше было бы, если бы ему повесили мельничный жернов на шею и потопили бы его в глубине морской» (Мф.18:6). Зараженного проказой презирали и даже исключали из общества людей; не позволяли ему жить не только в городах и селениях, но и входить в оные; каждому запрещалось прикасаться к прокаженному или близко подходить к нему; он принужден был скитаться вне города, в поле, в горах, едва снискивая себе пропитание. По справедливости, не так ли должно поступать и с зараженным любострастием! Каждому должно убегать от него и страшиться сообщества с ним. По учению св. апостола Павла, «не должно сообщаться с блудником, даже есть вместе с ним, выйти из среды развращенных, отделиться от них и не прикасаться к нечистому (1Кор.5:11, 13; 2Кор.6:17).

Любострастие постыдно в высшей степени, даже в глазах самого грешника. Гордый, сребролюбец, ненавистник, пьяница, ленивый и прочие, оправдывая кое-как себя по-своему, не стыдятся иногда сознаваться в своих пороках; но прелюбодей тщательно старается их скрыть; даже самые развратные, потерявшие стыд и совесть, которые любят вообще похвалиться своим омерзительным распутством, и те не вполне высказываются и со временем сами приходят в великое смущение и стыд, когда открываются самые главные и гнусные подробности их преступлений. Любострастный желал бы лучше все перенести, лишь бы только не открылся его грех. Если тайна, которою он старается покрыть свое беззаконие, будет проникнута, то сколько мучительного стыда и позора он должен будет перенести? И на что он решится, чтобы избавиться от этого стыда и позора? Преступная мать, нося во чреве залог своей постыдной любви, забывает нежность своего пола и свои материнские чувства, решается присоединить к совершенному ею греху ужасное детоубийство и рискует своею собственною жизнью. Сколько святотатственных исповедей и причащений совершается среди людей, подвергшихея сему пороку! Мучимые совестью, не в силах сносить позора пред лицом духовного отца, имеющего власть вязать и разрешать грехи, они не смеют открыть всю глубину своих преступных язв и как бы забывают грозные слова: кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о теле Господнем, которое есть огнь, попаляющий недостойных.

Против кого грешит любодей? Он грешит против Бога, против самого себя и против ближних своих.

Он грешит против Бога, оскорбляет Его; ибо человек есть храм Бога Живого. Если человек есть храм Божий, то чистая непорочность должна быть грозным стражем этого храма, дабы в него не могло проникнуть что-либо греховное, неблагоугодное Трисвятому Господу. При возбуждении в нас нечистых помыслов Господь оставляет нас, и вместо Его мы ставим в сердце нашем идола, которого после уже трудно изгнать. Человек утрачивает тогда все хорошие качества души, враждебные идолу, становится противником Богу, отвергает суды Его, чтобы в своих порочных удовольствиях не беспокоить себя горькими напоминаниями, и наконец изгоняет из себя и самую мысль о будущей жизни, в которой он не может надеяться получить что-либо хорошее.

Любострастный грешит против самого себя. Во-первых, против тела своего: ибо, по слову апостольскому: всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела (1Кор.6:18). Порок этот ослабляет телесные силы, производит разные болезни, иногда сопровождаемые столь гнусными, отвратительными ранами, что на них невозможно смотреть без ужаса, и наконец преждевременную старость и смерть. Во-вторых, он грешит против душевных способностей своих; ибо любострастие всегда омрачает рассудок: это главное, неотъемлемое свойство сего порока. Одержимые им люди, просвещенные, образованные, мудрые, теряют свое просвещение и мудрость и уничтожают все правила добродетельной жизни: уже не разум и благотворные советы управляют тогда их поступками, но бурные порывы страсти. Тогда забывают они свой долг к людям и себе; слепотствуют в рассуждении обстоятельств, обязанностей, доброго имени, пользы и даже приличий и благопристойности, которые прочими страстями тщательно соблюдаются, и наконец любодеи делаются позором человечества. Действительно, сколько видим странностей и нелепостей в поступках развратного, в его делах, словах и даже в самой походке и манерах.

Любодей грешит против своего ближнего; потому что ищет повсюду жертв своей невоздержности, ищет соучастников в своем преступлении. Горе тому, чей дом посещает он, горе тому, кто с ним дружит! Он неукротим в своих действиях, ничто не может обуздать его. Ни потеря своего доброго имени и доброго имени других, ни бесславие, которым он покрывает целое семейство, ни связи дружбы и родства, ни религия, ни болезни, ни близкая смерть, ничто не может удержать его и прекратить его пагубных для ближнего дел.

Несмотря на всю гнусность любострастия и на все зло, происходящее от него, порок этот явно и сильно распространен в настоящее время и находит даже себе защитников, которые оправдывают его, приводя разные доводы, как бы уважительные, но всегда ложные, без всякого основания. Теперь любовь порочная не убегает от взоров общества, но вменяет себе в честь быть видимою и описывается в книгах как любовь чистая, безукоризненная. Она уже не укрывается во мраке, но ищет даже выйти на среду, и часто в лице того пола, которого все достоинство состоит в целомудрии. Сколько видим таких несчастных женщин, которые с надменностью носят на челе своем безглавие, находят в том удовольствие и торжество, что погибельные успехи их прелестей сделались гласными; они исчисляют, как славные победы, развращения тех слабых душ, которые впали к их сети. Бесстыдство почитается теперь непринужденным и ловким обращением, неблагопристойность простирается до того, что рождает даже отвращение в тех самых, которым ищет нравится, и самое имя целомудрия становится смешным и презренным.

Любострастие считают некоторые следствием возраста и оправдывают этот порок юностью, как будто бы есть позволительное время для греха, страстей и пороков. Обыкновенно говорят, что надо извинить нечто летам юности; но не должно ли более всего бояться и быть осторожным во времена сильной грозы и бури? Самые пылкие страсти не поглощают же всех наших сил, и мы всегда можем, если только захотим, избежать того, что воспламеняет и питает эти страсти. Страсти наши не проходят с нашей юностью: развращение молодости оставляет навсегда в сердце свой корень, который по-видимому укрепляется с летами. В извинение любострастия представляют также свое телосложение и говорят: к несчастью, мы рождены так; можем ли по своему желанию дать себе другое сердце, или быть хладнокровными, родившись с нежною и чувствительною душой. Но ведь «тело дано не для блуда, но для Господа, и Господь для тела» (Кор.6:13). Притом же действительно ли эта душа есть нежная и чувствительная, и к чему именно? Пожалуй, что нет: если хорошенько вникнуть в эту душу, то она окажется не нежною и чувствительною, а гнездом пороков: самолюбия, гордости, чревоугодия, любострастия и пр. Да и какой порок не найдет для себя извинений? Всякое злодеяние предполагает в преступнике склонность, увлекающую его в худые дела, и порок не перестает быть пороком от того, что сердце к нему наклонно. Нужно ли было и запрещать его, когда бы эта склонность не представляла нам его приятным.

Силен грех любострастия и производит величайшие бедствия. Какие же плоды его? Ничем не преодолимая невоздержность, ожесточение сердца и помрачение ума в высочайшей степени, которые доводят грешника до ужаснейших преступлений, и за всем этим мучительное беспокойство, тоска, страх и непреложное наказание Божие. Любострастные часто наказуются жестоко в сей жизни, чему мы видим множество примеров. Они подвергаются бесславию и позору, которые иногда обращаются на все семейство. Они расстраивают свои имущества и здоровье, поражаются гнусными язвами, жестокими страданиями и заживо гниют, служат омерзением не только для других, но и для самих себя. Эти язвы и страдания мы видим в госпиталях и больницах; при одном взгляде на них потрясается от ужаса весь состав человеческий. Страсть всюду следует за грешником и не дает ему покоя ни днем, ни ночью, ни в обществе, ни в уединении, ни дома, ни в храме; везде грешник носит с собой свою презренную страсть. Все ложные удовольствия, которые она ему обещает, ничто в сравнении с теми бедствиями, которые она наносит.

Если, по слову апостола Павла, самое имя блуда не должно именоваться в обществе христиан, то что же будет на Страшном Суде с теми, которые не только не удалялись от греха; но изыскивали даже случаи к нему и предавались страстям без всякого стыда? Там исполнятся в точности слова апостольские: «По упорству вашему и нераскаянному сердцу, вы сами себе собрали гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога и Царствия Божия не наследуете».

Что же делать, чтобы избавиться любодеяния, влекущего за собою гнев Божий и наказания? Во св. Евангелии сказано: «Если правое око соблазняет тебя; вырви его и брось от себя» (Мф.5:29). Вырвать глаз или отрезать у себя руку то же самое, что удалить из сердца наклонность ко греху, разрушить с ним связь и навсегда оставить, бросить его. Чтобы это исполнить, должно:

1. Удаляться от удовольствий и забав, которые соблазняют нас и легко вовлекают в пороки. Лучше удалиться от мира, от соблазнов его, быть в неизвестности, сносить насмешки, презрение и оскорбления, а по смерти блаженствовать в Царствии Небесном, нежели наслаждаться мнимыми удовольствиями мира и за это подвергнуться вечным мучениям в аду, лишившись истинных благ.
2. Избегать праздности, которая истинно может назваться хорошим училищем и источником великого множества пороков. Когда человек трудится и занят делом, то искушения диавола становятся слабы и недействительны.
3. Быть умеренным в пище и питии, не дозволять себе роскошных, изысканных яств, вин и горячительных напитков. Изобилием стола мы обременяем себя, делаемся ленивы, привыкаем к жизни бездеятельной, спокойной, никому не полезной и вредной для нас самих: такую жизнь должно исправлять молитвою и постом. Пророк Иезекииль в числе беззаконий Содома полагает и пресыщение. «Беззаконие Содома, — говорит он, — было в гордости, пресыщении и праздности» (16, 49).
4. Удаляться от худых сообществ, в которых не имеют никакого почтения к чистоте нравов, где восхваляются пороки и осмеиваются добродетели. Из этих сборищ не многие выходят, не потеряв своей невинности, не усвоив себе поведения и нравов собеседников своих. Безнравственные книги, соблазнительные картины, любострастные стихи и песни еще более, нежели худые сообщества, вредят нам. Как трудно удалиться от греха, когда к бессмысленному веселью и радости шумных мирских собраний, к изобилию и изысканности яств и лакомств, к великолепной обстановке зрелищ присоединятся опасные сети бесстыдных женщин, которые умеют возвысить очарование своими нарядами и украшениями, столь же нескромными, как и блестящими, и помогают себе всем, что может создать симфония и сладострастные, соблазнительные пляски и движения.
5. Помышлять всегда о Страшном Суде Божием и о тех мучениях, которые ожидают грешников. Эти размышления предохраняют благочестивых от падения, а нечестивых обращают на путь истины. В жизнеописании святых мы видим многие примеры тому, что страх будущих мучений избавлял праведников от падения и гибели, видим даже, что они сами себя добровольно подвергали страшным мучениям, чтобы избежать греха и не заслужить вечного наказания, как это сделал Мартиниан пустынник. Он, желая уничтожить возбужденные в нем блудницей Зоей помыслы любострастия, развел большой огонь и стал в него босыми ногами; ноги его обгорели, и он пал на землю, горько плакал и говорил: увы! как же я могу перенести мучения от огня адского, когда не перенес их от огня обыкновенного, который пред тем ничто иное, как тень.
6. Усердно молиться Богу и призывать Его на помощь себе; ибо без помощи Божией ничего не можем делать сами собою. Так поступил евангельский прокаженный, который, пав на колени пред Спасителем, умолял Его, говоря: если хочешь, можешь меня очистить. Имей твердую веру во всемогущество Спасителя, надейся на милосердие Его, покорись Его воле, познай вполне недостоинство свое и непрестанно молись Ему, да очистит тебя от греха. Господь умилосердится, прострет руку Свою к тебе, кающемуся, как простер Он к прокаженному, и скажет тебе: хочу, очистись! — и страсть исчезнет навсегда.

Зависть

Если в своем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская: ибо где зависть и сварливость, там неустройство и все худое (Иак.3:14-16)

Зависть есть печаль о благополучии ближнего, говорит Василий Великий. Эта порочная страсть, порождение диавола и гордости, справедливо может назваться добровольным мучением: ибо гордый человек, высоко ценя свои достоинства, завидует равным себе за то, что они сравнялись с ним; завидует низшим, боясь, чтобы они не сделались равны ему; завидует высшим, потому что сам не может сравняться с ними. Прочие страсти имеют услаждения, хотя и мнимые, но завистливый и тех не имеет; он вместе и грешит, и мучится, подобно диаволу, которому и печально и несносно, что христиане спасаются и получают вечную славу, он же низринут от этой славы в нескончаемую погибель и бесчестие.

Завистливый печалится о добром имени ближнего; слава, ему принадлежащая, есть как бы укоризна для него, и все то, что достается не ему, а другим, он почитает явною, грубою несправедливостью и обидою для себя, одним словом, счастье и благополучие ближнего для него несчастье и мучение.

Зависть яростно нападает на самые священные вещи, мучительно беспокоится обо всем, что есть хорошего и достойного уважения на земле, и заражает горьким ядом своим все, окружающее ее. Она чистейшую набожность представляет ухищренным лицемерием и в смешном виде; доказанное мужество — случайною удачею или действием тщеславия; всеобщие хвалы ей кажутся всеобщим заблуждением; успехи в делах — не больше, как стечением благоприятных обстоятельств, управляемых случаем, а не благоразумием.

Рука зависти на все, чего ни коснется, кладет пятно бесчестия. Если ты приобретаешь имение честным трудом, правдиво, без обиды ближнего, тогда зависть старается везде разглашать и доказывать, что приобретения твои неправедны, нечестны, на развалинах ближнего, облиты потом и кровью угнетенных. Если ты трудишься для пользы общества, то зависть трудам твоим не воздаст должного почтения и скажет, что труды твои, кроме тебя одного, никому и никакой пользы не приносят. Если ты одарен от природы способностями и дарованиями, то зависть будет чернить эти дарования, постарается показать ничтожество их, даже вред. Твои неумышленные и безвредные ошибки зависть выставит ошибками, сделанными со злым намерением и ко вреду других.

Завистливый простирает зависть свою и на того, от кого благодеяния получает. Зависти и доброжелатель не мил; она и на благодетеля своего клевещет и даже гонит его. Питай, одевай, береги, защищай, обогащай и утешай завистливого, как хочешь; он всегда останется неблагодарным, всегда будет врагом твоим и тогда только успокоится, когда увидит тебя в бедствии: ибо цель зависти — видеть в неблагополучии того, кому завидует; зависть тогда рождается, когда начинается благополучие ближнего; тогда престает, когда ближний впадает в несчастье. От зависти, как изобильного источника, проистекает великое зло; от нее происходят осуждения, клеветы, разные козни, ухищрения и ненависть; от ненависти — злоба, а от сей последней — убийства: по сему-то Иоанн Златоуст, говоря о зависти, именует ее «корнем убийства». Смерть вошла в мир через зависть диавола, и завистники — подражатели и чада этого злого духа. Завистник всегда старается привести к бедственному концу или погибели тех, на которых вооружается; но и сам часто, стремясь погубить ближнего, справедливо гибнет в той яме, которую ископал для другого. Всему вышесказанному приведем несколько примеров.

1. Диавол, лишенный за гордость свою блаженного жилища на небе, сделавшийся из ангела светлого ангелом тьмы, не мог без зависти смотреть на блаженство человек в раю и решился прельстить их грехом. Удалось диаволу ввести в грех Адама и Еву. Люди пали, потерпели наказание и потом, по милосердию Божию, искуплены крестною смертью Спасителя: ибо человек оскорбил Бога, но не по упорству своему, а по неосмотрительности, не сам он помыслил зло, а от диавола получил повод ко греху. Диавол же согрешил по упорству своему, с полным сознанием и желая погубить прародителей и услышал от Господа вечное проклятие себе; Семя Жены стерло главу древнего змия, человекоубийцы искони; он, связанный узами адского мрака, предан блюстися на суд для наказания, находится в непрерывном страхе и мучительной тоске, ожидая последнего суда, после которого ввержен будет в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков.

2. Злобная зависть внушила Каину восстать на брата своего Авеля и убить его. Чем виновен Авель против брата своего? — Ничем; ибо Авель был богобоязнен, кроток, смирен, чист сердцем, одним словом, был человек праведный. Но помраченный завистью размышляет иначе: обидно мне и не могу стерпеть, чтобы чистая жертва праведника принималась от Бога, а моя отвергалась как недостойная. Что же приобрел себе Каин злобною завистью своею? Преступный Каин услышал себе приговор из уст Самого Бога: проклят ты от земли, которая приняла кровь брата твоего от руки твоей. Ты будешь изгнанником и станешь скитаться по земле. Братоубийца с лицом, обезображенным завистью, злобою, скорбью и отчаянием, нигде не находил себе покоя и желал, чтобы кто-нибудь убил его; но Господь сказал: Я седмерицею отомщу тому, кто убьет Каина. Так велико отмщение Господне завистнику — братоубийце. Умер Каин и пошел в свое место; кроткий же, чистосердечный Авель радуется и веселится в небесах пред лицом Божиим.

3. Что получил в возмездие себе гордый, завистливый фараон, гонитель народа Божия? Упоенный страстью, в помрачении ума своего, он мечтал: погонюсь за евреями, настигну их, возьму все имение их, насыщу душу мою мщением, избию мечом моим, и будет рука моя господствовать над ними! Так думал и говорил фараон, но не так угодно было Господу, и не так Он устроил. Я ожесточу сердце фараона, сказал Господь; он будет преследовать народ Мой, и прославлюся Я в фараоне и воинстве его, и все египтяне уразумеют, что Я есмь Господь — и связались оси колесниц гонителя фараона; вода морская пала на дно свое и потопила египтян, так что ни один из них не мог спастись от общей гибели.

4. Авессалом, любимый сын Давида, желая овладеть царством отца своего, задумал восстать против него и убить его. Для завистника нет ничего святого: он все готов принести в жертву зависти своей. Неблагодарность зависти ужасна и прямо вопиет на небо об отмщении. Описывая горести свои, Давид восклицает: даже человек мира моего, на которого я полагался, который ел хлеб мой, и тот поднял на меня пяту. Я рыдаю в горести моей, сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня (Пс.40). Восстал злой сын против благочестивого отца, поднимал руку на пролитие невинной крови его, и казнь Божия постигла преступника: он запутался длинными волосами своими за сучья дуба и повис между небом и землею; сердце его пронзилось тремя стрелами, а труп брошен в яму и закидан камнями. Но чем же платил праведник за зло, ему сделанное? — Он сокрушался о погибели сына, горько плакал и говорил: О сын мой Авессалом! Сын мой, сын мой Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой?

5. Описывая мучительную зависть Амана, святитель Тихон так говорит: «Неугодна Аману, врагу Иудейскому, ни слава, которою возвеличил его царь, ни богатство, которым изобиловал, ни та честь, что к царице на пир с царем позван был; он только говорил: это мне неугодно. Что тому причиною? Не обидел ли кто тебя, Амане? Не похитил ли кто твоих пожитков? Или не оклеветал ли кто тебя перед царем? Здоров ли сам или домашние твои? Или не смущает ли тебя страх неприятельский? — Нет, нет! Ничего такого. Что же, что смущает сердце твое? О чем скорбишь среди толикой славы и богатства? Отчего преклоняешь голову твою? Что таким дряхлым и унылым ходишь? Что темнеет лицо твое? Чего недостает тебе, первому советнику царскому? Одного только скипетра и державы царской не имеешь». «Нет, — говорит Аман, — это все мне ничего: ибо вижу Мардохея в благополучии Все это мне неугодно, когда вижу Мардохея, иудеянина, во дворе царском. Ничто меня, ни слава, ни честь, ни богатство не веселит: ибо вижу Мардохея у царя в милости». Так мучился Аман и строил козни Мардохею; но Господь не допустил торжествовать злобе: Аман был повешен на той самой виселице, которую приготовил для Мардохея, и сбылось слово пророка: «Копающий яму ближнему сам впадет в нее».

6. Кто больший иудеям благодетель был, как Христос, Спаситель мира? Мертвецов их воскресил, слепцов просветил, прокаженных очистил и прочие чудесные благодеяния оказал. Но зависть на то не смотрит; она советует: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него (Ин.11:47, 48 — Твор. Тихона о зависти). И требовали злобные ненавистники Христовы: распни, распни Его! И яростно вопили самопроклинатели: кровь Его на нас и на чадах наших! Казнь Божия скоро постигла виновников крестной смерти Иисуса Христа. Прежде чем Спаситель испустил дух, Иуда предатель удавился. На следующий год Каиафа лишен был первосвященства. Через три года Пилат за корыстолюбие и жестокость был отставлен от должности, сослан в ссылку и сам себя лишил жизни. Дом Анны в следующем же колене был разорен бешеною толпою, которая волокла сына его по улицам, бичевала и била до тех пор, пока он не умер. Многие из иудеев, требовавших смерти Иисуса Христа, и тысячи их детей потерпели все ужасы осады Иерусалима римлянами, ужасы, каких не видали люди и которые предречены были Спасителем: «Приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные и утробы неродившие, и сосцы непитавшие; тогда начнут говорить горам: падите на нас, и холмам: покройте нас». Евреи заставили Пилата распять Христа, а римляне распинали их тысячами вне стен Иерусалимских, пока не стало доставать места и дерев для крестов. Они дали тридцать сребреников за кровь Спасителя, а сами были продаваемы тысячами за меньшую цену. Они приняли на себя кровь Его, и кровью залит конец политического существования их, и с того времени из века в век кровь их проливалась с невообразимою жестокостью.

Теперь скажем о тех средствах, которыми уничтожается злая и пагубная страсть — зависть.

Если уничтожить в сердце своем гордость, от которой происходит зависть, тогда без злого корени — гордости не будет и злого плода — зависти. Зависть есть дочь гордости; умертви матерь — и дочь ее погибнет. Мы уничтожим гордость нашу, когда сознаем вполне, что нам совершенно нечем гордиться: ибо все, что имеем, не наше, а Божие. Честь, слава, богатство, разум, сила, красота, храбрость, благородство происхождения, одним словом, все подлежит перемене, и как приходит к нам, так и отходит от нас, как не нам принадлежащее. Мы низложим зависть нашу, если будем любить ближнего своего; ибо любовь не завидует, по слову апостола. Если и будет когда проникать в сердце наше зависть, то дух любви будет противиться ее действию. Мы должны любить ближних наших, по заповеди Спасителя: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Мало того, Он повелевает нам любить врагов наших, благословлять проклинающих нас, благотворить ненавидящим нас и молиться за обижающих и гонящих нас. Если же нам, по злобе или зависти, трудно это сделать, то употребим усилие, так сказать, принудим себя к любви, достигнем этой добродетели против воли своей и желаний, будем делать не то, что хочет делать злое сердце, но то, чего требует вера христианская и чистая совесть. Конечно, сначала это трудно, но после, с помощью Божиею, делается легко. Тогда мы не станем более завидовать, но будем радоваться и благодарить Господа за то, что ближние наши находятся в благополучии.

Всегда думать и без сомнения верить, что в мире сем нет ничего великого и достойного удивления, нет истинного блаженства, кроме блаженства небесного, вечного. Чтобы убедиться в ничтожности благ земных, посмотрим, чем они отличаются от благ небесных. Это различие заключается:

а) «В натуре самих благ». «Не собирайте себе сокровищ, на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут». Сокровища земные состоят из золота, серебра, драгоценных камней, богатых материй, а также из домов, земель и т. п. Но что все эти сокровища? — прах и тление; теперь они наши, а через минуту — чужие. Какие же другие блага земли? Слава, доброе имя, почести и разные удовольствия. Но все это ветер и дым, мгновенно исчезающий, ничтожество и источник пороков. Сокровища же небесные заключаются в добродетелях, в умерщвлении плоти, терпении, любви, покорности закону Божию, милостынях, молитвах и т. п. Вот истинные блага, вечные, достойные человека, достойные селений небесных.
б) «В сохранении благ». Сколько случайностей, которым подвергаются блага земные! Их точит моль, поедает червь, разрушает время, воры похищают, пожары уничтожают, тысячи случаев обращают в ничто самые блестящие состояния. Слава наша помрачается злоречием, клеветою, завистью, заговорами и переходит в бесславие. Ныне славен и в величии, завтра в бесславии и презрении; ныне богат, завтра нищ; ныне любим и уважаем, завтра ненавидим и оставлен без внимания; ныне здоров и жив, завтра болен и мертв. Но кто имеет сокровище свое на небесах, тот далек от всяких случайностей и забот, ему нечего бояться других, он должен бояться только самого себя, чтобы не удалиться от пути истины.
в) «Во влиянии благ на человека». Блага земные помрачают сердце и ослепляют ум. Сердце наше, так сказать, участвует в свойстве тех благ, которыми обладаем: ибо где сокровище наше, там и сердце наше. Сердце, полагающее свое счастье в благах земных, — сердце грязное, пресмыкающееся, материальное, услаждающееся вздорными мечтами и суетностью. Для такой ли цели дано сердце человеку? Нет, оно создано работать Господеви, а не маммоне и иметь свои сокровища на небесах, а не на земле. Такое сердце благородно, величественно, небесно и божественно. Светильник для тела есть око. Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? То есть у тебя ум, рассудок и суждения твои относятся к душе твоей точно так же, как душа относится к телу. Если очи твои светлы, чисты и без всякого порока, тогда и все тело твое в свете: ты познаешь самого себя, что ты еси и где находишься, куда должно направлять стопы твои, к чему протягивать руки твои, что нужно делать и чего избегать. Тогда человек находится и действует в свете, и путь его направлен к Царствию Небесному. Если же око человека гордо, не просто, с пороками, покрыто, так сказать, густым слоем грязи, то как же оно сможет различать предметы и каким из них отдаст преимущество? Если разум, данный человеку для того, чтобы направлять его на путь истинный, будет покрыт таким густым мраком страстей, то что же станется с другими силами души, которые не имеют собственного света, а управляются светом разума? Жадность, наклонность ко злу, страсти и нечестивые желания сердца вовлекут тогда человека в страшную пропасть бедствий и направят путь его к аду.
г) «В наслаждении благами». Наслаждаются земными благами только в течение жизни. Все эти наслаждения несовершенны, беспокойны, чрезмерно кратковременны и влекут за собою бедствия; наконец, смерть кончает все и отнимает нас самих ото всего, что было нам мило на земле. Наслаждение же небесными благами, напротив, будет совершенно, покойно, вечно и никогда не отнимется от человека и не повлечет за собою зла.

Когда в таком убеждении будем находиться, то зависть наша ослабеет и станет недействительна. Ибо зависть рождается от благополучия ближнего; но когда благополучие временное мы не будем считать за истинное благополучие, то и завидовать в том не будем. Итак, когда, презрев земное, будешь искать небесного, то ни в чем не будешь завидовать, ибо желаешь несравненно лучших благ. Вменяй все временное в ничто, и зависть не коснется сердца твоего.

Чревоугодие

Их конец погибель, их бог – чрево и слава их в сраме; они мыслят о земном (Флп.3:19)
От пресыщения многие умерли, а воздержный прибавит себе жизни (Сир.37:34.)

Чревоугодник, как показывает самое название, есть тот, кто угождает своему чреву, служит ему усердно, как властелину своему, исполняя все желания его. Угождать чреву можно не только неумеренным употреблением пищи и пития, но также изысканными, прихотливыми кушаньями и разными сластями, хотя бы все это употреблялось и в небольшом количестве. Пища и питие должны служить человеку для утоления голода и жажды и для подкрепления сил телесных, а не для пресыщения и услаждений, которые вместо пользы приносят вред; ибо чрево ненасытимо и неблагодарно: как ни служи ему, как ни ублажай его, оно даст тебе в воздаяние расстройство здоровья, упадок сил телесных и душевных и сократит дни жизни твоей.

Значительность и обширность этого порока а также и вред, происходящий от него, чрезмерно велики, хотя их и представляют многие не слишком значительными и маловредными. Но Св. Писание строго относится к нему и воспрещает его. Св. пророк Иезекииль полагает пресыщение в числе беззаконий Содомских. «Беззаконие Содома, — говорит он, — гордость в сытости хлеба и в изобилии вина» (16, 19) Чревоугодие явно осуждается Самим Господом Иисусом и представляется гибельным для христианина: «Горе вам, пресыщенные ныне»: ибо взалчете (Лк. 6:25). В другом месте тот же евангелист пишет: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством, и заботами житейскими, и чтобы день тот (день Страшного Суда) не постиг вас внезапно» (21, 34). «Не пресыщайтесь всякою сластию, — поучает св. Иисус, сын Сирахов, и не бросайтесь на разные снеди, ибо от многоядения бывает болезнь и пресыщение доводит до холеры». В послании к Филиппийцам (3, 19 апостол Павел прямо именует чревоугодников идолослужителями: «Их конец — погибель, их бог — чрево, и слава их в сраме»; и ставит их наравне со сребролюбцами, прелюбодеями, ворами и разбойниками (1Кор.6:9). Святой Иоанн Златоуст говорит: диавол ничего так не любит, как роскоши и пьянства; потому что никто не может так хорошо исполнить его злой воли, как пьяница. Любящий есть и пить угоден дьяволу, но мерзостен пред Господом и наказуется Им. Как поступил Он в Фараме с похотниками евреями, плакавшими о мясах египетских? — Погодите, сказал Он: завтра же будете есть мясо, и не один день, а целый месяц, пока оно не опротивеет вам. И нанесло сильным ветром из-за Чермного моря густые стада перепелок. Ел их народ много и с великой жадностью; но когда мясо было еще в зубах людей, разгневанный Господь поразил их ужасною язвою, и место, где они были похоронены, назвалось «гробами похотения», ибо здесь наказались люди за свое невоздержание.

Стоит только этой страсти внедриться в человека, и он, как раб, начинает ревностно служить ей; она становится предметом его желаний, и чрево его делается для него богом. Тогда он забывает Творца своего, забывает веру, надежду и любовь; все добродетели, так сказать, умирают для человека невоздержного. Вот как говорит св. пророк Моисей о народе израильском, забывшем Бога в изобилии своем: «И ел Иаков, и утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего (Втор.32:15). Чревоугодник, угождая врагу рода человеческого, становится слугою его и перестает быть слугою Божиим: по слову Спасителя: «Никто не может служить двум господам; ибо или одного он будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф.6:24). Чувственные удовольствия омрачают душу, а вместе с нею и разум. Поставляя себе за блаженство эти удовольствия, роскошь, изящество, изобилие яств и пития, христианин уподобляется тому человеку, о котором говорит апостол Павел: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает все безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно разуметь духовно». Утучнел и оставил он Бога. Религия, откровения Божия, жизнь будущего века, ад и рай — все это кажется чувственному человеку баснословными, детскими выдумками. Очищать свою совесть покаянием и добрыми делами, избегать греха, умерщвлять свою плоть, лишать себя того, что противно Богу — все это он именует глупостью и суеверием, потому что душа его, глубоко погруженная в чувственные удовольствия, усыпленная ими, не может видеть далее сего.

Служитель чрева не только грешит против Бога и души своей, но и против тела своего. Неумеренность расстраивает здоровье человека, влечет за собой болезни и сокращает дни жизни. Те, которые много и сыто едят, не могут назваться здоровыми; ибо малейшая неумеренность в пище (не только что объядение) на сколько-нибудь приносит вред здоровью. Бедный, питающийся умеренною и простою пищею, не столь часто болеет от своих лишений и недостатков, как богатый от своих избытков и изобилия во всем. Посмотрите на жителей сел и деревень: пища их проста, неприхотлива, а здоровье их несравненно лучше, нежели здоровье городских обитателей, имеющих изобильную и изысканную пищу. Пост, который соблюдали так строго отшельники и пустынники первых веков христианства, нисколько не вредил их здоровью; но, напротив того мы знаем, что эти великие постники достигали до самой глубокой старости. Вообще надо заметить, что долголетием преимущественно пользуются те люди, которые умеренны и неприхотливы в выборе кушанья. Да и самые опытные врачи внушают воздержание относительно количества пищи, советуя и здоровым людям вставать из-за стола не только не пресыщаясь и отягощаясь, но даже и не насыщаясь совершенно, с некоторою проголодью.

Неумеренность доводит до нищеты и убожества. Сколько несчастных утратило свое здоровье и невинность от сластолюбия, от ненасытного чревоугодия? Сколько богатых людей разорилось от излишних расходов на стол и угощения и впало в нищету? Почти каждый день мы видим или слышим тому примеры. Но однако видимые бедствия ближних не всегда исправляют людей, привыкших жить роскошно: они как будто бы хотят сами послужить примером для других. Делатель пианивый не будет богат, говорит Сирах; не то же ли можно сказать и о пресыщающемся? — ибо оба они стоят рядом, оба — чревоугодники и не уступают друг другу в подвигах. Царь Соломон в притчах своих поучает нас так: «Не будь между упивающимися вином, между пресыщающимися мясом: потому что пьяница и пресыщающийся обеднеют и сонливость оденет их в рубище» (23, 20).

Говоря о чревоугодии, нельзя не сказать и о пьянстве, гнуснейшем пороке, который осуждается не только трезвыми людьми, но иногда и самыми пьяницами. Даже сами язычники осуждали порок пьянства. Один из их философов, Анахарсис, говорил, что вино приносит троякого рода плоды: увеселение, опьянение и горькое раскаяние. Лакедемонцы, чтобы внушить детям отвращение от вина, заставляли их смотреть на невольников, нарочно напоенных пьяными. В самом деле, ничто не может произвести столь сильного отвращения, как состояние пьяного человека. Вот он напился, не может прямо ходить, шатается, падает; вид его безобразен, насмешлив, зол; речи несвязные, неприличные, оскорбительные; поступки глупые, дерзкие, несообразные с рассудком; все это ставит пьяного в уровень со скотом, с лютым разъяренным зверем. Св. Писание, говоря о вине, не только воспрещает упиваться им, но даже смотреть на него и любоваться. «Не смотри на вино, — говорится в притчах Соломона, — не смотри, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно; в последствии, как змей, оно укусит и ужалит, как аспид» (23, 31). Действительно, следствия пьянства ужасны.

От него происходят многие и тяжкие грехи. Отсюда истекают глупые речи, хуления, обиды и досады ближнему, гнев и ярость, ссоры, драки и от того последующие кровопролития. Когда после пиршества рассеются в человеке пары вина и вкусных яств, когда неумеренный отрезвится и придет в свое нормальное состояние, как он раскаивается, как краснеет от стыда, вспоминая о том, как он худо вел себя, какие бессмысленные и неуместные слова произносил и обижал ими своего ближнего; а часто эти пиршества бывают источником горестного, мучительного раскаяния на всю жизнь, вечного угрызения совести и ничем не поправимых преступлений. Пьянство отнимает у человека не только славу и доброе имя, но напротив, приводит в бесславие, презрение и омерзение; ибо люди никем так не гнушаются, как пьяницею, да и сам пьяница, придя в раскаяние, гнушается собою. Пьяница приносит домашним своим, сродникам и друзьям скорбь и печаль, а врагам посмеяние. «У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза? — вопрошает премудрый Соломон в притчах своих и потом ответствует сам: — у тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленного» (23, 29–30). Любящий пить вино делается неспособным ни к какому званию, а если и будет находиться в каком звании, то больше бед и напастей приносит обществу, чем пользы. Вино, выпитое умеренно, подкрепляет силы и веселит сердце человеческое; но употребленное в излишестве расслабляет силы, возбуждает леность, негу, любострастие и омрачает ум. И что же может делать пьяница? Работать руками он не может; ибо силы его ослабели. Работать умом, тоже он не в силах; ибо омрачен и здраво не судит. Ему только остается пить, лениться, нежиться, спать и — увы! — может быть, во время сна переселиться в вечность, без покаяния и принятия Святых Таин.

Священное Писание, возбраняя пить вино в излишестве, не запрещает употреблять его умеренно. «Невинно вино, а укоризненно пьянство». Вот как говорит о сем святитель Тихон:

«Вино, как и всякая вещь созданная, есть добро; ибо на пользу нашу от Создателя нашего устроено нам. «Ибо всякое создание Божие есть добро», глаголет апостол, — и ничтоже отменно (предосудительно), со благодарением приемлемо» (1Тим.4:4). Вино, в меру приемлемо, полезно животу человечу, радование сердца и веселие души, приемлемо во время прилично, глаголет Сирах (31:33); ибо так употребляемое печального увеселяет и немощного подкрепляет. И посему к Тимофею святому написал апостол: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1Тим.5:23). Святой апостол Павел, говоря: «не упивайтеся», не воспрещает пить вина совсем, но запрещает только упиваться им. Пить вино и упиваться им не одно и то же. Следственно, грешат: 1) те, которые гнушаются вином и не употребляют его не ради воздержания, но ради того, что будто бы грешно его употреблять. Ибо думая так и хуля создание, устроенное от Бога на пользу человеку, они касаются хулою и Создателя, подобно тому как, хуля художество, например, образ написанный, хулят и самого живописца. 2) Которые вином гнушаются и братию свою, которые употребляют его, презирают, а о себе высоко думают, поставляя себе в добродетель, что они от роду не пьют вина. Сатана тоже не пьет вина и хлеба не ест, как дух бесплотный, но пожирает, как лев, души человеческие. Не пьешь вина — хорошо; но не хули вина и не презирай братию, которая употребляет его. Ибо когда не пьешь вина, а высоко о себе мечтаешь, ты всегда напоен духом высокоумия, что пред Богом мерзко. Но не только презирать, даже и осуждать ближнего воспрещает Господь Иисус Христос. «Не судите, — говорит Он, — да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».

Посмотрим, какие средства должно употреблять, чтобы не впасть в чревоугодие или избавиться от него, когда оно уже внедрилось в человеке.

1) Чтобы избавиться от чревоугодия, не должно откладывать этого исправления до зрелого возраста, а начать его с юных лет, с самого детства. Многие не обращают никакого внимания на то, что дети неумеренны в пище и питии; но поступая так неблагоразумно, они причиняют детям великое зло: ибо, кто в юности привык к чему-нибудь, привычка эта трудно искореняется, и большею частью остается на всю жизнь. Но чтобы дети и юноши избегали излишества в пище и питье, отцы и матери их и старшие возрастом должны подавать им собою пример и не предаваться, особенно в присутствии их, неумеренности, изобилию и роскоши стола: ибо дети любят во всем подражать взрослым, как бы стыдятся быть детьми и легко, с охотою перенимают все, и худое, и хорошее. К несчастью, есть даже такие родители, которые склоняют детей к лакомствам и употреблению вина, стараются напоить их, чтобы потом утешаться и веселиться их опьянением; но эта радость и веселье в последствии обращаются почти всегда в горе и печаль. Сначала дети пьют вино не из желания пить его, а по легкомыслию своему, которое им свойственно. Хотя они имеют натуральное отвращение от вина, но это отвращение постепенно уменьшается при дальнейшем употреблении его, которое доводит их до того, что они уже начинают любить вино и пьют его с удовольствием при всяком удобном случае, а кончают обыкновенно тем, что делаются пьяницами, чему видим многие примеры.

2) Должно удаляться от худых сообществ и шумных пиршеств. По слову св. царя Давида, блажен тот человек, который не ходит на совет нечестивых и не сидит в собрании развратных. Смысл этого стиха такой: блажен тот, кто праведен, кто не преступает закона Господня, не бывает в согласии со злыми людьми, не заседает с людьми злонамеренными и развратными, которые презирают закон Божий, как не совместный с суетным веселием и греховным радованием, и думают, что гораздо лучше творить плотские дела и предаваться чувственным удовольствиям, служить двум божествам, маммоне и чреву, нежели Богу Всемогущему. Священное Писание поучает нас: «Ешь, как человек, что тебе предложено, и не пресыщайся, чтобы не возненавидели тебя; переставай есть первый из вежливости (как бы поучая умеренности) и не будь алчен, чтобы не послужить соблазном» (Сир.31:18-19). То есть ты должен есть благочинно и умеренно, как подобает человеку, а не с жадностью, свойственною диким зверям; ты должен первый перестать есть, чтобы собою показать другим пример воздержания. Но так ли поступают ныне? Нет — ныне пресыщаются донельзя за роскошным столом многочисленными вкусными блюдами, пьют вино до того в изобилии, что забывают даже скромность и приличие. Кроме того, мы видим, что во многих семействах, под видом радушия упорно сохраняется обычай — убедительно потчевать и неотступно просить своих гостей, чтобы они более ели и пили. Там принуждают даже слабых подражать сильным, неумеренным натурам, равняться с ними во всем, и в еде и питье. Там приглашают друзей и знакомых своих на радость: но вместо радости, так сказать, силой приближают их к смерти; там угощают разными кушаньями и сластями и чрез то наносят гостям расстройство здоровья; там потчуют их вином, и вино это, выпитое неумеренно, отравляет их жизнь, подобно яду. Вместо того чтобы пресыщаться вкусными яствами в великом излишестве и упиваться до омрачения ума, до забвения чувств, каждый богатый может и должен уделять от своего стола несколько пищи в пользу бедных, тех нищих Лазарей, которые, томимы голодом, в рубищах, при жестоком холоде трясутся и плачут у ворот его дома, желая напитаться крошками, падающими со стола богача. Что остается человеку от этих блистательных пиршеств, где он погружается весь, и душею и телом, в чувственные удовольствия? — В награду своего великого подвига получает он себе усталость, отвращение от пищи, изнеженность, расстройство здоровья и горькое раскаяние. Не так бы было, если бы мы призывали к столу своему нищих, если бы, вместо того чтобы услаждать чувственность прихотливых гостей, большею частью малопризнательных и малоблагодарных, мы утоляли бы голод бедных, к которым должны иметь сострадание, по слову Спасителя: «Будьте милосерды, как милосерд Отец ваш Небесный. Кто напоил одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика; истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Лк.6:36; Мф.10:42).

3) Приводить себе чаще на память те многочисленные бедствия, причиняемые пьянством, и сравнивать состояние трезвого жития с состоянием пьяного. Мудрость есть всегда удел добродетели воздержания и трезвости. Умеренный и трезвый человек, облегченный и телом и духом, с усердием исполняет, и всегда почти счастливо, свои предприятия; он не видит неуспехов и твердо идет по принятому им пути, и никакие обстоятельства на могут изменить его чистых мыслей и намерений. Противное сему видим в человеке невоздержном: он, пресыщенный, предавшийся лености и неге, с омраченным рассудком, худо и неудачно ведет дела свои и часто изменяет начертанный им путь и мысли и намерения свои; ибо по роду жизни своей он становится бесхарактерным, слабодушным и легко подчиняется воле и советам других. Враг неумеренности всегда почти человек добродетельный и религиозный; друг же неумеренности своим невоздержанием дает обильную пищу страстям, и эти страсти большею частью, вместе с изящными кушаньями, усладительными винами, делаются всегдашними его спутниками до гроба; о религии же и добродетели он уже не думает и отвергает их; ибо все приносит в жертву своему чревоугодию. «Чрево такого человека — бог, — говорит Тертулион, — внутренности его — храм, желудок — жертвенник, повара — жрецы, пары кушанья — фимиам, приправы и соусы — жертвенные возлияния; вера его в кухнях, надежда в блюдах и любовь в кастрюлях и сковородах». Умеренность и трезвость поддерживают здоровье, хранят невинность и приводят к жизни покойной и достаточной. Св. Сирах говорит о человеке умеренном: «Немногим довольствуется человек благовоспитанный, и потому он не страдает одышкою на ложе своем. Здоровый сон бывает при умеренности желудка: встал рано, и душа его с ним. Отрада сердцу и утешение душе — вино, умеренно употребляемое во время». Но не так он говорит о человеке неумеренном: «Страдание бессонницею и холера и резь в животе бывают у человека ненасытного. Горесть для души — вино, когда пьют его много, при раздражении и ссоре».

4) Мужественно вооружаться против неумеренности, твердо стоять, противиться и не поддаваться ей. Гораздо легче одержать победу над врагами внешними, нежели над внутренними — преодолеть самого себя. Многие властелины укрощали целые народы, но не могли усмирить собственных страстей. Страсти — это домашние наши враги: сколько их ни поражай, они возрождаются непрестанно, и горе тому, кто хоть на минуту уступит им первенство. Хотя трудно побеждать самого себя, но однако же возможно, если только пожелаем и твердо решимся исполнять это, чему видим многие примеры. Приведем один из них, весьма разительный, достойный почтения и подражания. Карл XII, король Шведский, будучи однажды в опьянении, непочтительно обошелся с королевой, своей бабушкой. Она, обиженная и в горести, удалилась в свои покои и не выходила оттуда весь следующий день. Король, не видя ее, спросил о причине отсутствия ее. Узнав эту причину, он велел налить себе стакан вина и пошел с ним к королеве. «Государыня, — сказал он ей, — я только сейчас узнал, что вчера, отуманенный винными парами, я забылся относительно вас. Теперь прошу у вас прощения и, чтобы не впасть в подобный же проступок опять, я пью этот стакан за ваше здоровье и уверяю, что стакан этот будет последний в моей жизни», — и Карл XII с тех пор никогда не пил вина.

5) При всякой борьбе нашей со страстью чревоугодия мы должны молить и призывать всесильную помощь Божию, ибо без Христа, Спасителя нашего, мы не можем делать ничего. Особенно же должно молиться усердно пред всяким вкушением пищи и пития, чтобы Господь благословил их, а также и после вкушения, чтобы возблагодарить Его за ниспосланные нам блага. Да не будем из числа последних престающих есть за трапезою. Будем и во время вкушения пищи благословлять Господа, сотворшего нас и подающего нам щедрою рукою милости Свои. Если бы поступали так в свете, то святая трапеза никогда не была бы запятнана невоздержностью и неприличиями, несвойственными ей; во время ее царствовала бы чистая радость, согласие и мир и все бы собеседники были как братья.

Гнев

Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду (Мф.5:22)
Отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших (Кол.3:8)

Святитель Тихон Задонский определяет грех таким образом: гнев есть чувствование сердечной болезни, от обиды другого родившейся, которая или делом, или словом бывает.

Гнев не признает, не щадит никаких добродетелей; ни христианских, ни гражданских: он неистово попирает любовь, родственные связи, дружбу и справедливость; он постыдно возмущает добрый порядок, спокойствие, мир и тишину. Кто может ужиться с человеком, легко приходящим в гнев? Тяжел камень и неудобоносим песок, но гнев безумного тяжелее того и другого. Никакое сообщество не может быть так тягостно, как сообщество с человеком вспыльчивым и сварливым. Одно слово, даже одно малейшее невнимание приводит его в ярость. Можно сказать, что к нему иначе нельзя и подойти, как с опасением и страхом, чтобы он не нарушал спокойствия и мира и не нанес обиды. Он всем в тягость, никто его не любит, каждый старается удаляться от него или совсем оставить его, помятуя слова: уголь — для жару и дрова — для огня, а сварливый — для разжжения ссоры. Прочие страсти могут быть скрыты, но гнев утаиться не может. От гнева сверкают очи и наливается кровью, подымаются брови и волосы на голове, зубы скрежещут, на устах является пена, и все лицо омрачается и принимает злой, безобразный вид. Разгневанный крутит и вертит головою, сжимает и ломает себе руки, стучит о землю ногами, ударяет себя в грудь, терзает волосы на голове и раздирает одежду, кричит, вопит, проливает слезы, жалуется, произносит хуления и часто высказывает то, о чем после жалеет и сокрушается, одним словом, человек в гневе подобится бесноватому.

Есть люди, которые разными извинениями стараются оправдать порочную наклонность к гневу. Сознаюсь, говорит иной, что гнев есть порок, вредный для других и для меня самого, но что же мне делать, когда у меня такой уж характер от природы? Характер нисколько не служит извинением.

Ты знаешь, что это воспрещено, а потому не делай и можешь не делать этого, если истинно желаешь, ибо одарен от Бога разумом и свободною волею, и для чего хочешь, чтобы другие терпели невинно от твоего постыдного характера? Это случай, говорит другой: он растворял мою желчь и довел меня до горячности. Я не могу терпеть и того-то, и того-то, и того-то; все это раздражает меня и приводит в гнев. Напрасно и несправедливо он ссылается на случай: ибо случай не делает нас новыми, другими людьми, но только показывает нам, чем мы были уже до него. Случай застал нас гордыми, исполненными самолюбия и злобы: вот эта-то гордость, это самолюбие и злоба раздражили и воспламенили нас, но нисколько не случай. Мы видим, что железо или камень, хотя и горячи, до тех пор не издают звука, не выказывают своей горячности, пока не прольется на них вода или какая другая жидкость. Точно так же бывает и в людях. Они кажутся и смирны и кротки; но только до тех пор, пока никакая обида их не касается; но почувствовав обиду, гневаются, ярятся и шумят, как железо горячее, облитое водою. Обида, сделанная нам, покажет, что кроется в сердце нашем — гнев или кротость.

Извинений, подобных вышесказанным, религия христианская не допускает. Гнев воспрещается ею точно так же, как и человекоубийство. «Вы слышали, — говорит Господь Иисус Христос, — что сказано древним: не убий; кто же убьет, подлежит суду: А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: рака (пустой человек), подлежит синедриону (верховному судилищу), а кто скажет: безумный, подлежит геенне огненной» (Мф.5:21, 22). Этою заповедью Спаситель запрещает грехи, произведенные: а) «делом», как то: побои, нанесение ран без права и без власти, драка, убийства и тому подобные, совершаемые чрез гнев, жестокосердие, ненависть, мщение; б) «словом»: злоречие, клевета, презрение, обида, оскорбления, проклятия, произносимые из ненависти, злобы и гнева, грехи чисто внутренние, как то: движение гнева, презрение, ненависть, чрез которое питают внутренно зло к своему ближнему, радуются его несчастью и желают нанести ему вред. Все эти грехи, какими бы обстоятельствами мы ни старались уменьшить качество их, очень велики и тяжки пред судом Божиим. Простой легкий гнев, гнездящийся в сердце нашем, хотя этот грех не высказывается ни словом, ни делом, Господь ставит наряду с убийством, как преступление, достойное суда, который имеет власть произнести смертный приговор. Потом Господь поставляет оскорбительное слово, не слишком важное, произнесенное в гневе, в среде больших преступлений, судимых Советом, или Верховным синедрионом, в котором разбирались дела против государства или религии. Наконец, Господь хочет, чтобы мы смотрели на жестокое, более оскорбительное слово, как на преступление столь великое, какое уже не подлежит судам людским и заслуживает наказания огненного, геенского, превышающего все пытки и терзания земные. Господь не принимает даже от гневающегося ни молитв, ни приношений, а говорит: «Прежде примирись с братом своим и тогда приди и принеси дар твой», и повелевает нам мириться, не откладывая: «мирись с соперником своим скорее, пока ты еще на пути с ним» (когда еще живете). Если же не помиримся, то виновного ждет наказание: «его ввергнут в темницу, и не выйдет он оттуда, пока не отдаст до последней полушки».

Одна мысль о тюрьме вещественной заставляет трепетать сердце твое; но что эта тюрьма в сравнении с тюрьмою огненною, в которую ввержены будут виновные судом Божиим? Если согрешение твое смертное, отнимающее от тебя жизнь вечную, то никогда не выйдешь ты из тюрьмы той, никогда не заплатишь долга пред правосудием небесным.

Последствия гнева всегда вредны, а часто и гибельны как для ближних наших, так и для нас самих. Не только религия, но и наша собственная польза и интересы побуждают нас уничтожать в сердце нашем всепоядающий огнь гнева. Сравнивая человека хладнокровного, спокойного и кроткого с человеком встревоженным, разгневанным, мы находим большое различие между ними. Человек, спокойный сердцем, поступает всегда, во всех делах своих осмотрительно и благоразумно; человек же разгневанный, взволнованный — напротив, во всем неблагоразумен и действует не так, как следовало бы: ибо гнев, омрачая его рассудок, отклоняет его от истинного пути. Во время споров и прений вспыльчивость его приносит ему большие потери, между тем как противники его, более кроткие и рассудительные, нежели он, имеют большие преимущества пред ним. Кто делает разные промахи и ошибки? Кто приносит себе убытки, вред, поношение доброго имени? Кто наиболее впадает в преступления разного рода? Кто раскаивается в своих делах, часто совершенно непоправимых? — Это человек, подверженный страсти гнева. «Гнев губит и разумных» (Притч.15:1). Здоровье наше тоже страдает от гнева. Ничто так не вредит, как вспыльчивость. Она приводит сердце в сильные потрясения, портит кровь, разливает желчь, одним словом, сильно сокращает дни нашей жизни, а иногда доводит до внезапной, скоропостижной смерти. Римский император Валентиниан обладал превосходными качествами души, но, к несчастью, был очень вспыльчив и горяч. Однажды, давая аудиенцию послам Квадским, просившим у него мира, он дошел до такого гнева, что одна из главных жил у него лопнула, и смерть постигла его моментально.

Неблагоразумно, грешно и опасно питать гнев против ближнего своего; ибо порок этот может иметь важные последствия и попрать законы справедливости и человеколюбия. Гнев обращается в злобу, а из злобы истекают страшные бедствия: ссора, брань, драки, убийства, отравы, поджоги и тому подобный вред, наносимый ближнему. Озлобленный ненавидит и гонит не только того человека, на которого имеет злобу, но и родню его, друзей, даже знакомых. Он Злословит невинного и взводит на него клеветы, а клевета — зло, возмутительное для общества: ибо поселяет раздоры в городах и селениях, разрывает самые тесные союзы нарушает мир, тишину и дружелюбие. Пагубных следствий злословия никакими средствами, никакою добродетелью поправить и загладить нельзя. Мы расскажем одному из своих знакомых, а тот, в свою очередь, расскажет другим, которые, не приемля за тайну им сообщенного и веря слышанным словам, разнесут клевету по всем краям города, и таким образом составится неизгладимое пятно на добром имени ближнего, часто совершенно неповинного.

Некоторые имеют такое злое сердце, что, нанеся обиду ближнему или жестоко отомстив ему за что-либо, гордятся и хвалятся своим поступком. «Великое безумие, — пишет св. Тихон Задонский, — хвалиться тем, о чем должно жалеть. Ближнему своему вред сделали, закон Божий, святой и вечный, нарушили, Бога Вседержителя великого и страшного прогневили, себя сатане записали и вечному мучению подвергли: и делом сим беззаконным хвалятся! Дважды грешит:

Грешит и грехом хвалится: «Вот-де я ему дал, пусть он знает меня!» — Правда, знает он тебя, знает и твою злобу, знает, что ты повредил ему; но знаешь ли ты себя? где ты и в каком находишься состоянии? — Знаешь ли, что ты более себе, нежели ему, повредил? Ты тело его, а свою душу погубил. Его от твоей клеветы гнушаются люди и осуждают, а тебя осуждать будет Бог. Ты его бесславию и поношению временному, а себя вечному подверг. Святой Златоуст говорит: когда мы на других злобствуем и коварствуем, тогда против себя изощряем меч и гораздо большими себя, нежели их, уязвляем ранами». Обществу никто так не опасен, как эти неистовые люди, дышащие только гневом, злобою и мщением. Они вовлекают других в раздоры, нарушают согласие и мир и возбуждают войны. Это такие люди, которые первые готовы обагрить свои руки кровью себе подобных и пройти весь мир с огнем и мечем.

Не внимая здравому рассудку, не боясь прещений Св. Писания, люди века сего смотрят иначе на гнев и на чадо его — мщение. Они ставят закон чести выше обязанностей, налагаемых верою. По их мнению, надо осудить себя на бесславие, если принимать обиду безответно, не гневаться и не мстить; не уметь отомстить — значит недостаток мужества и постыдное унижение, которого мир не прощает. Ничтожные предлоги мщения! Лучше обличи и посрами несправедливость речей и поступков непрочностью нрава; порокам, которые на тебя возводятся противопоставь добродетели и силою оных обрати на главу врага весь стыд подлой клеветы; восторжествуй над злобою безукоризненным житием и молчанием: вот месть благородная и законная. Но ненавидеть и гнать — это мщение малодушных, скудная отрада виновных, последнее средство тех, которые не могут мстить делами добрыми, нам показывает поступок Иоанна Милостивого. Георгий, племянник Иоанна Милостивого, будучи оскорблен и обруган некоторым простолюдином, пришел к дяде своему и слезно ему жаловался на обидчика. Иоанн, видя Георгия в досаде и огорчении, показался тронутым и разгневанным. «Как дерзнул человек подлого рода, — воскликнул он, — обесчестить племянника патриаршего! Бог свидетель, что отомщу оскорбителю; а поступлю с ним так, что дивиться будет вся Александрия!» Молодой человек, принял слова дяди за истину и был чрезвычайно рад. Но вдруг Иоанн переменил голос свой и, с нежностью соединяя выговор, сказал ему: «Послушай, Георгий! Если хочешь называться племянником моим, то будь готов терпеть не только досады, но язвы; для Бога все прощай ближнему. Хочешь ли казаться благородным, ищи благородства от добродетели, а не от крови; ибо не предки, но жизнь богоугодная украшает нас; сын или родственник какого-нибудь знатного человека, не имея добродетелей, есть то же, что сын богача, сделавшийся нищим». Таким образом увещевая Георгия, праведник тронул его до слез, которые не означали уже, как прежде, гнев и мстительность; но были следствием стыда и раскаяния. Но Иоанн тем не удовольствовался: он призвал к себе строителя церковного и приказал ему не брать церковной дани с того простолюдина, который оскорбил Георгия. Таким образом святитель Иоанн поступил с обидчиком по своему обещанию и, без сомнения, удивил тем всю Александрию.

«Многие от злобы в такое безумие и ослепление приходят, что лучше желают погубить сами себя, нежели оставить мщение. Я-де сам погибну, а его доступлю! Что говоришь, что яришься, ослепленная и бедная тварь? Хочешь сам себя погубить, чтобы погиб брат твой, за которого Христос, Сын Божий, умер? Осмотрись, какой и чей дух в тебе это производит. Не того ли, который сам погиб и прародителей наших, а с ними и нас погубил. Он всегда злобою дышет на погибель нашу. Христос хочет и тебя, и брата твоего спасти; а ты хочешь и себя и его погубить Но смотри, на кого ты восстаешь и вооружаешься, говорит Он: «Кто не со Мною, тот против Меня». Ты своею погибелью ищешь погибели ближнего; а потому ты не со Христом, а против Христа идешь, Который и тебе, и ближнему твоему спастися хочет так, что и кровь Свою за то излиял. Ты этим показываешь, что одинаково мудрствуешь с тем злобным духом, который тебя и ближнего твоего, и всех людей всяким образом хочет вовлечь в погибель. И, как кажется хуже делаешь, нежели демон. Ибо демон не восстает на демона; но все они только на одного человека вооружаются и погубить ищут; а ты на подобного себе человека восстаешь и брата твоего погубить хочешь, который того же Творца и Господа признает, как и ты, того же отца по плоти Адама имеет, как и ты, того же естества есть, как и ты, от того же Искупителя Христа искуплен от диавола и ада, как и ты, тою же банею крещения омовен, как и ты, к тому же вечному животу позван, как и ты, — однако ж в пламени гнева своего кричишь: я сам погибну, а его доступлю. Правда, сам ты себя погубишь, когда того желаешь, а не ближнего твоего, когда он в благодати и помощи Вышнего живет... О злоба, дочь диавола! Как ты бедного человека ослепляешь! Сам себя погубить хочет злобный, чтобы ближний его погиб. Не может быть больше того безумия, как своею погибелью искать погибели ближнего. Точно порок сей есть собственно диаволу свойственный, который и сам погиб, и других старается вовлечь в ту же погибель».

Чтобы ослабить и уничтожить страсть гнева в сердце нашем, мы должны обессилить, иссушить источник, порождающий и питающий эту страсть. Нам случается очень часто видеть, что гнев не есть первоначальный, коренной порок сердца, а происходит от других посторонних причин. Так, один подвергается гневу, потому что горд и не может переносить уничижений, обид или оскорблений; другой — потому что очень пристрастен к благам земным и не хочет понести самых легких потерь или убытков; третий воспламеняется гневом, потому что любит бездеятельность, не терпит, когда его беспокоят, мешают его неге и праздности. Во всех этих случаях надежное средство стараться всячески обуздать зло, исторгнув корень его. Итак, разрушим в самих себе чрезмерное самолюбие, сильную привязанность к богатствам, стремление к изысканным удобствам жизни; познаем сперва источник порока, уничтожим этот источник — и порок сам собою падет, стоит только, говорит один моралист, быть властелином над самим собою; когда истинно желаем обуздать свои страсти, ратуем против них надлежащим образом; тогда их жестокость усмиряется, и они сами становятся, как домашние животные укрощенные, которые живут с нами в мире и неопасны для нас. Не будем сокрушаться, падая от неудач, при усмирении нашего вспыльчивого характера. Падать, не покоряясь, и мужественно восставать потом с оружием — дело доброе, благородное и чем более будем противиться, тем славнее будет победа и выше награда за нее. Пусть все эти размышления проникнут глубоко в душу вашу, — продолжает тот же автор, — и да приготовят вас к времени битвы вашей. Вы всегда победите, если возьмете верные средства, если будете почерпать силы и мужество в великих подвигах и примерах святых мужей, о которых повествует нам Св. Писание. Тщетно будем искать в другом месте действительных врачевании от бурных страстей наших. Философы наши мирские, которые, по примеру стоиков, тщеславятся, что могут дать эти врачебные средства, суть такие же, как и они, искусные шарлатаны, врачи, которым можно сказать: врачу, исцелися сам: вместо того, чтоб исторгнуть плодоносный корень гнева, состоящий в нашей гордости и самолюбии, они, напротив, питают его, дают ему укрепление под тщеславным видом укрощения страстей, который часто и вскоре разоблачается и выказывает свою слабость и недействительность. Может быть, их легкие врачевания преодолевают и укрощают ярость страстей, но только на время, исцелить же от нее совершенно, навсегда не могут. Слава эта принадлежит только Врачу душ и телес наших, Который укрепляет слабых и немощных, с верою прибегающих к Нему. Господь Сам призывает к Себе нас, говоря: приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас, что ни попросите у Меня, дам вам. Итак, приидем, поклонимся и припадем к стопам Его и будем усердно просить у Него помощи и защиты против могущественного врага нашего, демона гнева, мироправителя тьмы века сего, духа злобы поднебесного. Милосердый, всем доступный Врач и Защитник наш все может, в Нем едином вся сила и всемогущество. Будем молить Духа Святого, Господа Животворящего, чтобы Он пришел и вселился в нас, очистил нас от всякия скверны и спас души наши.

Дух Святой, вселяся в нас, даст нам веру и свет, произведет в сердце нашем истинную любовь, даст нам силу противиться прелестям мира, пошлет нам премудрость, радость, веселие сердца и непоколебимое спокойствие и научит, нас кротости и смирению.

Леность, или праздность

В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю (Быт.3:19)
Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2Сол.3:10)

Откуда происходит и где гнездится, имеет убежище свое леность, или праздность? Место ее в сердце нашем; она влагает в него пренебрежение, даже презрение к трудам и обязанностям нашим. Этот столь общий порок заглушает в сердце добродетели и становится наконец матерью многочисленной толпы преступлений. От нее проистекает пьянство, многих зол и соблазнов источник; от нее всякие худые дела, злые беседы, пересуждения, осуждения, насмешки, злословия, хуления. От нее частые пиршества и за ними последующее зло, как то: хищения, грабления, клятвопреступления, картежные игры и с ними совокупленные обманы, бесчиния, ссоры, драки и прочие беззакония. Праздность вымышляет излишние роскоши, которые без обиды ближнего и разорения общества не могут быть. Праздность замышляет непотребные строения и прочие сим подобные изобретения, которые без кровавых слез бедного быть не могут. Праздность научает разбивать, воровать, похищать, насилия чинить, лгать, льстить, обманывать: ибо праздный, не имея чем питаться, устремляется на похищение чужих трудов или явно, или тайно, или лестно. Так, по слову премудрого Сираха, «праздность научает многому худому» (33, 28). Соломон также говорит о ней: «в похотях есть всякий праздный» (Притч.13:4). Человек, погруженный в праздность, дает волю страстям своим и думает только о злом, и опыт показывает, что сладострастные плотские помыслы происходят в людях, не занятых трудами. Давид был деятельный муж душевно и телесно, любил труды и молитвы; но вот однажды под вечер, когда он встал с постели и, ничего не делая, прогуливался по кровле царского дома, вдруг пришел к нему, как гость незваный, худой помысл, и праведник впал в великое преступление. [Царь Давид, прогуливаясь по кровле дворца своего, увидал купающуюся женщину необыкновенной красоты. Это была Вирсавия, жена Урии, одного из военачальников Давидовых. Давид решился погубить Урию чтобы завладеть его женою. По приказанию царя, во время сражения с аммонитами Урия поставлен был в самое опасное место и пал в битве; а Вирсавия после того сделалась супругою царя. Пророк Нафан явился к Давиду и притчею о богаче, отнявшем единственную овцу у бедного, заставил его произнести смертный приговор самому себе.] Арсений Великий, обитая в пустыне, часто сам у себя спрашивал: Арсений, зачем ты сюда пришел? — и потом отвечал: не для покоя, но для трудов; не для лености, но для подвигов: итак, подвизайся; леность соделает Арсения не Арсением, она и праведного обратит в грешника.

Если излишние, неумеренные труды бывают иногда вредны и опасны, то тем паче излишний покой, который ведет к погибели. Кто занят работою, тот свободен от скуки и печали, и мирен сон его, между тем как ленивый становится жертвою всех пороков, которые пристают к нему, непрестанно обуревают его, не дают ему мира ни днем, ни ночью, и он не знает, как освободиться от них. Антоний Великий, один среди обширной пустыни, ужасно мучимый скукою, печалью и нечистыми мрачными помыслами, устрашился и воскликнул к Богу: Господи! Я хочу спасен быть, но греховные помыслы обступают меня и представляют преграду спасению моему. Покажи мне средство избегнуть противоборствующих помыслов, научи меня спастися. Через несколько времени он вышел из келлии и увидел незнакомого человека, который сидел сначала за рукоделием, потом встал и принялся молиться. Помолившись, опять принялся за работу и делал это несколько раз: то молился, то работал. Это был ангел в образе инока, ниспосланный от Бога, чтобы исправить и предостеречь Антония. Между тем как святой пустынножитель смотрел на него, бесплотный хранитель сказал ему: так поступай и спасен будешь.

Ленивый грешит против Бога, поступает против заповеди Его, которую Он изрек прародителю нашему Адаму, а в лице его и всем нам: в поте лица твоего ты будешь есть хлеб свой, доколе возвратишься в землю, из которой ты взят. Святой апостол Павел в послании своем к солунянам пишет, что человек, не желающий работать, не достоин пищи. В самом деле, небо нам дарует пищу, но с условием, чтобы мы извлекали эту пищу из недр земли каждодневными прилежными трудами, до пота лица своего. Ленивец же хочет, чтобы другие работали, а он проводил бы дни свои в праздности и наслаждениях, и в заблуждении своем думает, что это справедливо, считает путь свой прямым, а не ведущим в погибель; ибо он, как говорит Соломон, в глазах своих мудрее семерых благоразумных мужей (Притч.26:16). Упорный ленивец, достойный сожаления и праведного негодования. Хорошо, высоко ценит себя ленивец, но не так о нем, хотя и справедливо, думают другие. «Грязному камню подобен ленивый, — пишет Сирах, — всякий освищет бесславие его». «Воловьему помету подобен ленивый, всякий, поднявший его, отряхнет руку». Горькая участь ожидает сластолюбца, погруженного в греховную праздность, нежащегося в покое и проводящего время во сне. Бедность не замедлит предстать к жилищу его, предстать со всеми сопровождающими ее злополучиями. В то время как ленивый спит на ложе своем, пробуждается, едва может оторваться от усыпления, трет глаза свои, потягивает руки, поворачивается на постели, как дверь на петлях своих, поднимается с ложа своего и опять падает на него, как бы не желая расстаться с покоем; он не предчувствует, далеко от мысли, что уже неблаговоление Божие входит в двери дома ленивого и вводит с собою беспорядки и своевольства. Бедность не побоится посетить ни дома бедного, ни палат и чертогов богачей. Медленно шествует леность, так медленно, что бедность скоро настигает ее. Премудрый Соломон так говорит о ленивом: «Не люби спать, чтобы тебе не обеднеть; держи открытыми глаза твои и будешь досыта есть хлеб. Не много поспишь ты, ленивый, не много подремлешь, не много, сложив руки, полежишь. И придет, как прохожий, бедность твоя, и нужда твоя, как разбойник. Если же будешь не ленив, то, как источник, придет жатва твоя, скудость же далеко убежит от тебя». «Проходил я, — продолжает Соломон, — мимо поля человека ленивого и мимо виноградника человека скудоумного. И вот, все это заросло терном, поверхность его покрылась крапивою, и каменная ограда его разрушилась. И посмотрел я, и обратил сердце мое, и посмотрел, и получил урок».

Ленивый отдаст грозный отчет пред лицом Господним, и лютое горе ожидает его, когда он явится на суд Божий. Время, данное нам для жизни, дороже всякого сокровища. — Как слова сказанного возвратить нельзя, так и времени потерянного сыскать невозможно. Потеряв напрасно время, будем жалеть и малейшего времени к покаянию будем искать, как жаждущие студеной воды, но не найдем, когда придет время суда и покаяния, строгости и помилования. Мы должны дать непременно ответ и за самое время, греховно потерянное нами. Ибо настоящее время есть торг, на котором таланты, данные нам от Господа нашего, мы трудами с помощью Божиею должны умножать, чтобы с ленивым рабом не услышать от Господа Его страшного определения: «Негодного раба выбросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов» (Мф.25, 30). По сему-то всякому должно внимать увещанию премудрого Соломона: пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя; но он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою. Или пойди к пчеле и познай, как она трудолюбива, какую почтенную работу она производит; ее труды употребляют во здравие и цари, и простолюдины; любима же она всеми и славна: хотя силою она слаба, но мудростию почтена (Притч.6, 6-8).

Как не всякий труд полезен, так и не всякая праздность порочна. Злы и беззаконны те труды, которые предпринимаются для беззаконных дел. Злой, пагубный труд тот соплетает, кто для козней ближнего готовит его, хитростью сети простирает и ров погибели копает; пагубны старания хищников, которые по дорогам скитаются, желая обнажить путников; беззаконен подвиг лукавца, который старается прельстить и обмануть брата своего; тяжко и мерзостно работать маммоне, бесполезна и душепагубна болезнь и труд завистливых, которые для приобретения добра ближнего беспокоятся и мучаются. Как эти и прочие, им подобные, труды не похвальны, но порочны; так удаление от сих пороков похвально. Коль блажен покой тот, когда ум спокоен от злых и душевных мыслей, когда успокаивается сердце от похотей лукавых, очи не смотрят ничего, уши не слушают ничего, язык и уста не глаголят ничего, руки не делают ничего, что противно святому Божию закону. Блаженная сия праздность есть благословенный покой. Сего требует от нас Творец и Господь наш.

Кто страшится труда, тот всегда чувствует отвращение от добрых дел. Он пренебрегает средствами спасения, молитвою, благочестивыми занятиями, хождением в церковь Божию, чтением книг духовного содержания. Он вполне доволен собою, когда случится ему исполнить несколько и кой-как святых повелений, налагаемых на него, исполнить несколько главных обязанностей религиозных; прочее же все он отвергает как слишком тягостное для него и ненужное бремя; он не старается исправлять своих пороков, идти, совершенствуясь, по пути христианской жизни и, кажется, не страшится угроз Писания: «Горе сердцам боязливым и рукам расслабленным! горе сердцу расслабленному!»

Не будем уверять себя, что леность состоит только в незаконном пренебрежении или послаблении исполнений наших обязанностей; да не думаем, что мы удалены от этого порока, когда употребляем свое время на увеселения, на дела суетные, которые, по-видимому, никому не приносят вреда. Человек, который пришел в сей мир, чтобы предаваться пустым детским наслаждениям и утехам, столь же жалок, как и ленивый, и подобно сему последнему пойдет по пути, усыпанному беззакониями. Беззаботный юноша, расточающий безумно драгоценные дни своего возраста, столь удобного для труда и деятельности, воображает, что годы его не имеют конца, далеко, далеко продолжатся: но вдруг, а это часто бывает, неумолимая смерть прекращает его жизненный путь и переселяет его в вечность неготовым.

Люди, говорил один мудрый старец в наставление другу своему, проходят, как цветы, которые распускаются утром, а вечером вянут и попираются ногами. Роды людские следуют за родами, как волны за волнами быстротекущей реки.

Никто не может остановить времени, уносящего за собою все; ты сам, дитя мое, наслаждающийся теперь юностью, столь радостною и столь обильною удовольствиями, вспомни, что этот прекрасный возраст не что иное, как благоухающий нежный цветок, который может при самом расцвете заглохнуть и завянуть. Улыбающиеся радости, веселые игры, тебя сопровождающие, улетят мгновенно на крыльях времени, а тебе останутся одни только печальные воспоминания. Мрачная, немощная старость придет и затмит эти дни, столь чистые, столь важные и полезные для тебя. Это время кажется тебе отдаленным? — Ошибаешься, оно течет быстро, и не заметишь, как оно подойдет к тебе. Оно преследует тебя и скоро настигнет. Бойся, сын мой, страшись тратить на суетное краткие минуты сей скоротечной жизни, которые небо дало тебе, чтобы посвящать их труду и мудрости. Помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни.

Не ропщи на Господа ты, человек, несущий злобы дня. Не будь подобен ленивому, который не хочет обрабатывать поле свое по причине холода; ибо ты будешь нищенски просить себе хлеба во время лета, и никто не даст тебе его. Не проси у неба более спокойной жизни, которая изнежит и расслабит тебя; не проси большего богатства, которое будет благоприятствовать твоей природной наклонности к бездействию и погрузит тебя в гибельное усыпление; ибо праздность есть источник всех пороков, как труд есть зародыш добродетелей. Предпоследняя глава книги притчей Соломона заключает в себе следующую прекрасную молитву: Господи! двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне, прежде нежели я умру: суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившися, я не отрекся от Тебя, и сказал: кто Господь! и чтоб, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе.

Трудиться нужно непрестанно; ибо тогда только думают о худом, когда ничего не делают. Один монах жаловался своему старцу-наставнику, что его тревожат разные искушения. Старец увещевал его, чтобы он мужественно боролся со своими помыслами и в то же время трудился непрестанно. По прошествии некоторого времени старец вопросил монаха, продолжаются ли еще его искушения. Монах отвечал: какие тут искушения! мне не до них; ибо мне недостает времени на успокоение. Рассказывают также об одном пустынножителе, что он заставлял братию свою утром, в свободное время плесть корзины из тростника, а вечером расплетать их опять. Между послушниками старца нашелся один, которому наскучила такая, по его мнению, бесполезная совершенно работа. Он пришел к старцу и сказал ему: я удивляюсь, отче, что ты заставляешь нас употреблять наше время напрасно. Я думаю, что это значит то же, что ничего не делать, когда мы работаем, а потом разрушаем нашу работу. — Ошибаешься, сын мой, отвечал старец, будь уверен, что ты не теряешь времени напрасно, если что-нибудь делаешь: ты уже довольно трудился и тем, что сумел избежать душепагубной праздности.

Схиигумен Савва. Плоды истинного покаяния

Решимость не грешить

Верный признак совершившегося искреннего покаяния, по которому грешник может узнать, что грехи его действительно прощены от Бога, есть чувство ненависти и отвращения от всех грехов до того, что он соглашается лучше умереть, чем произвольно грешить перед Богом; к тому же у него появляется чувство всепрощения, чувство легкости, чистоты, неизъяснимой радости, глубокого мира, желание все делать лишь во славу Божию, возненавидеть и устранить горделивое желание приписывать славу себе. И наоборот, недостойное покаяние, после которого грехи остаются, вызывает чувство неудовлетворенности, ложится сугубой тяжестью на сердце, каким-то тяжелым смутным, неясным чувством горечи.

Надо осознать свой грех и возненавидеть его, надо приложить как можно больше усилий, чтобы не возвращаться к прежним беззакониям.

Прощение грехов есть свобода от страстей, и кто от них не освободился благодатью, тот не получил еще прощения. А чтобы получить прощение от Бога, надо произвести перемену во всей своей жизни и, оставив порок, постоянно пребывать в добродетели.

Покаяние ценится не по количеству времени, а по расположению души. Кто ненавидит грех, тот отвращается от него и быстро побеждает в себе страсти, однако часто бывает, что исповедник не замечает в себе духовного роста и смущается этим, вот как ты, например. Ему кажется, что он стоит на месте или даже хуже стал, чем был: «шаг вперед и два шага назад». Не смущайся, друг мой, это только так кажется, на самом деле не бывает случая, чтобы каждая исповедь не произвела бы в душе добрых перемен, когда человек тянется к благодати и имеет доброе желание исправиться, подавить в себе грех.

Человек не может правильно судить о себе: стал ли он лучше или хуже. Только духовному отцу Господь открывает истину, только он один знает, в каком состоянии души его чад. Обычно возросшая строгость к себе и обостренный страх греха создают впечатление, будто грехи умножились и усилились и что душевное состояние будто бы не улучшилось, а ухудшилось. Кроме того, Господь часто скрывает от нас наши успехи, чтобы мы не впали в фарисейство, тщеславие и гордость.

Бывает и так, что грех-то хотя и остался, но частые исповеди и причащения Святых Тайн расшатали его и значительно ослабили его корни, к тому же сама борьба с грехом и страдание от сознания своей греховности приносят большую пользу для души. Так что не устрашайся, друг мой, если даже каждый день будешь падать... Поднимайся скорей, кайся и мужественно стой в подвиге, и Господь вознаградит тебя за терпение.

Покаяние — это не только исповедь в церкви, это вся жизнь человека в покаянии, в покаянном чувстве. До самой смерти мы должны хранить это чувство, постоянно должны умом пребывать в аде, т. е. искренно считать себя достойными ада, но не отчаиваться, а уповать на милосердие Божие. Если человек потеряет это чувство своего негожества, он потеряет благодать.

Грех кладет на нас такое пятно, которое нельзя вывести ничем, кроме искреннего покаяния и горьких слез о нем. Кто не плачет о грехах своих, тот будет плакать от наказаний за грех и в этой, и в будущей жизни, поэтому уж лучше здесь оплакать грехи свои добровольно и потерпеть за них, чем плакать там вечно от мучений.

Всякий грех совершается для наслаждения и входит услаждением, поэтому прощение грехов подается через злострадание и печаль, а изгоняется грех горечью и слезами.

Исповедь

Одно из главных действий покаяния есть исповедь. После того, как грешник придет в себя, подобно Евангельскому блудному сыну, испытает слово и совесть, познает свои грехи, обратится к Богу с сокрушенным и смиренным сердцем, укорит, осудит и оплачет себя перед Ним, он должен чистосердечно исповедать грехи свои перед священником, обнаружить свое греховное состояние.

Приступая к исповеди, надо выполнить три условия:

Надо примириться со всеми, кто тебе в тягость и кому ты в тягость. Если не успел лично примириться, значит, мысленно от всего сердца прости, оправдай их, а себя обвини. При встрече с ними проси прощения и веди себя соответственно своему покаянному чувству.

Надо иметь сокрушение сердца и смирение.

Кающийся должен и наружно показать свое смирение, встать на колени.

Нерассеянно помолиться.

Итак, прежде всего ты должен примириться со всеми, кто тебе в тягость и кому ты в тягость. Возможно, ты скажешь: «Что ходить и примиряться, я ни на кого не сержусь. Кто на меня сердится, тот пускай просит прощения». А почему на тебя сердятся? Значит, чем-то ты огорчил их. Проверь-ка совесть свою! А если совесть окажется действительно чистой, если ты никого ничем не обидел, то ради любви к ближнему ты все же подойди и попроси прощения у всех, кто гневается на тебя по зависти, по ревности или по другой причине. Ведь они в большой опасности. В Евангелии говорится: «Всякий гневающийся на брата своего напрасно подлежит суду, осуждению Божию» (Мф.5:22). И если ты не приложишь усилия, чтобы они помирились с тобой, значит, ты сам окажешься нарушителем заповеди Божией о любви. Как ты будешь подходить к Чаше Жизни?

Некоторые говорят: стыдно, унизительно просить прощения. Стыдно в чужой карман залезать, а доброе дело сделать никогда не стыдно. Этим человек показывает свое смирение, а смирение и любовь — это самые высшие добродетели. Кому стыдно, в том, значит, не изжита страсть гордости, от нее-то и надо избавляться, надо силой воли принуждать себя просить прощения. Иногда задают вопрос: «Батюшка, что делать, когда не хотят мириться?»

Не хотят мириться только с теми, кто просит прощения и в то же время оправдывает себя.

Души человеческие понимают друг друга, как говорится, с полуслова, сердце сердцу весть подает, так что если мы искренне прощаем, не обижаемся и во всем обвиняем только себя, а других оправдываем, то непременно примирятся с нами даже самые непримиримые враги.

Ну, а если даже при таких условиях не захотят примиряться, тогда «добро творите ненавидящим вы» (Мф.5:44).

Если мы будем делать добро обижающим нас, то эта милость более всех других добродетелей защитит нас на мытарствах и Страшном Суде.

Не будем, друг мой, никого унижать, ни перед кем не будем возноситься, будем помнить, что мы хуже всех и потому на каждое укоризненное слово будем искренно говорить: прости. Это слово отгоняет смущение от души, подавляет гнев, истребляет несогласие, водворяет мир, так что злая сила не имеет возможности вредить тому, кто от сердца говорит: «Виноват я, прости меня».

На исповеди не надо ждать вопросов духовника, а надо самому исповедывать свои грехи, не стыдясь, не скрывая и не умаляя их важности. Если исповедь общая, то надо все грехи, которые перечисляет священник, довести до сознания и чувства и признать себя виновным во всем, ибо если какие грехи мы не совершали делом, то могли совершить словом или помыслом. Слово «грешен» надо произносить с чувством глубокого раскаяния, а не машинально.

Исповедь есть подвиг самопринуждения. Многие не могут избежать соблазна самооправдания и на исповеди часто говорят духовнику, что, дескать, согрешить-то я согрешил, но тот-то вынудил меня на грех... Особенно, когда каются в ссоре, гневе, раздражительности, обязательно осудят других. Тех обвинят, а себя выгораживают. Такое покаяние фальшивое, ложное, лукавое, лицемерное, противное Богу.

В этом признак самолюбия и отсутствия личного глубокого покаяния. Иногда говорят:

— Батюшка, у меня слабая память, я не могу вспомнить грех.

Смотришь, молодой здоровый человек и жалуется на плохую память.

— Нет, — говорю, — дело не в памяти.

— Правда, батюшка, я ничего не помню.

— Верю, верю! Но это не потому, что память плохая, а потому, что живешь невнимательно и рассеянно и не придаешь грехам серьезного значения. Ты не останавливаешь своего внимания на грехах, не фиксируешь их в памяти, поэтому и забываешь.

Вот и тебе, Д., надо обратить на это серьезное внимание, у тебя тоже есть пробел в этом.

За трапезу сесть мы не забываем, потому что есть хотим... Вот если бы мы с такой же силой алкали и жаждали небесной пищи, то грехи свои мы тоже не забыли бы. За стол не садятся с мешком на плечах, в тулупе и рукавицах. Прежде сбрасывают груз, освобождаются от него, ибо он помешает трапезе. Так и Небесной Трапезой мы не сможем насладиться, если не сбросим греховную тяжесть покаянием. Ежедневно душа обременяется грузом греховным, ежедневно надо и сбрасывать его покаянием.

Исповедуйся Богу перед крестиком своим. Кто по условиям жизни не может часто исповедываться и причащаться, для тех это крайне необходимо.

Господь принимает и такое покаяние. Так ты привыкнешь и запомнишь свои грехи и будешь пребывать в постоянном спасительном покаянии. Пример — преподобная Мария Египетская.

Привычка (навык) — вторая натура человека. Она, как говорится, входит в плоть и кровь его и становится неотделимой от человека, у него вырабатывается так называемый рефлекс. Много действий человек делает по привычке, не задумываясь: моргает, совершает ритмичное движение руками при ходьбе и пр.

Привычка моргать сохраняет роговицу глаз от высыхания, привычка махать руками при ходьбе помогает человеку сохранить равновесие; так и в духовной жизни, например, у прп. Макария Египетского выработалась благочестивая привычка на все вещи и перед началом каждого дела полагать крестное знамение, т. е. ничего не начинать без благословения. Однажды бес думал искусить его. «Залезу, — думает, — в рукомойник и наведу на него забвение, он забудет перекрестить рукомойник, а я тогда... ох, и подшучу же над ним!» Так он и сделал. Прп. Макарий подходит к рукомойнику, по привычке перекрестил его и крестным знаменем запечатал беса в рукомойнике. Беса ожгло крестное знамение, и он стал умолять прп. Макария, чтобы тот выпустил его.

Видишь, Д., как дорог для нас благочестивый навык, а вообще-то говоря, надо так настроить себя, чтобы согласиться лучше не грешить, чем, согрешив, исповедовать грехи.

Какая бы ни была полная и искренняя исповедь, но на одежде души все еще будут заметны следы от пятен греховных. Окончательно изгладятся они только тогда, когда с радостью примем от Бога и епитимию (наказание) за грехи свои. Но кто из нас радуется скорбям и болезням? Единицы! Итак, изо дня в день, из года в год грехи наслаиваются в душе, и от такого груза бывает тяжело не только самому человеку, но и духовному отцу. Бесы обычно внушают нам или совсем не исповедывать согрешений отцу духовному, или исповедывать как бы от лица другого, или складывать вину своего греха на других. Я, дескать, выругался и наговорил много лишнего потому, что М. и П. вывели меня из себя, натолкнули меня на это.

Исповедь с самооправданием — мерзость перед Богом! Где сокрушение о грехах, где самоуничижение? Вместо них — осуждение! К прежним грехам приложили новый грех... Смешали кашу с разбитым стеклом (таинство очищения с грехом осуждения) и вместо оздоровления получили новые язвы и болезни душевные: омрачение совести, стыд и укор, тяжесть в душе.

Нет! Это не исповедь. Это извращение святого Таинства. Оправдываться в любом случае не полезно: если совесть чиста, то о чем и беспокоиться, рано или поздно Господь выведет правду наружу, оправдает, а если совесть обличает, тогда тем более нельзя оправдываться, потому что к тому греху прикладывается новый грех — ложь.

Если обличает совесть или духовный отец, то надо прислушаться и исправиться. Надо проявить интерес к делу спасения, тогда и без дополнительных приемов будешь помнить грехи свои. Чем человек интересуется, про то он не забывает.

Если ты едешь в поезде и с интересом смотришь в окно, то ничего не пропустишь незамеченным. Каждая мелочь, каждый штрих останется в твоей памяти, и ты сможешь подробно рассказать все другим. А если смотришь в окно безучастными, ничего не видящими глазами, если ты поглощен своими мыслями, то рассказ твой о поездке будет сухим, кратким, в общих чертах, без подробностей. А то и вовсе вынужден будешь сказать: «Да я ничего не помню! Все забыл!» Вот так и бывает на исповеди.