Часть 1. АФОНСКИЕ БЕСЕДЫ

Любовь, как одно из свойств Бога, – причина творения. В силу Своей всеобъемлющей любви восхотел Бог создать существа, которые стали бы причастниками Его совершенства. Справедливо поэтому пишется, что все, что Он создал, было «хорошо весьма» (Быт.1:31).

Суммируя учение отцов Церкви, преподобный Иоанн Дамаскин пишет о причине творения: «Итак, поскольку благой и преблагой Бог не удовольствовался созерцанием Самого Себя, но от чрезмерной благости пожелал сотворить существа, которые мог бы облагодетельствовать и соделать причастниками Своей благости, из ничего Он приводит в бытие и творит вселенную – невидимый и видимый мир, и человека, который из обеих стихий состоит: видимой и невидимой. Бог имеет намерение и творит, и мысль становится делом, исполняется Словом и завершается Духом».

Рай представлял собой место святое, достойную для сотворенного по образу и подобию Божию человека обитель, где тот жил, наслаждаясь Божественными свойствами, заключенными в его природе. Чувство превосходства и то, что он обладает всеми тварями, было присуще человеку. Он был бесстрастен, не имел ни забот, ни попечений, был свободен от множества дел. Единственное занятие, которое было у него – занятие ангельское: постоянно и непрестанно воспевать Творца.

Полнота богоподобия, которой обладал человек, не допускала с его стороны никаких недоумений или сомнений, а полнота всеобъемлющей Божественной любви доставляла ему наслаждение. «Облеченный в Божественную благодать, человек пребывал в превосходнейшем, несравненном по своей красоте месте, Бога имея сожителем и светлым своим одеянием, наслаждаясь единственно сладчайшим плодом – Его созерцанием» (прп. Иоанн Дамаскин).

Существует ли что-то выше того наслаждения, которое испытываешь, когда тот, кого ты любишь, пребывает рядом с тобой, и ты обладаешь им, да к тому же, если речь идет о Боге?

Падение объясняется неопытностью и неосторожностью сотворенного Богом человека, которые привели его к тому, что он пренебрег личностным единством и связью со своим Отцом Богом и, таким образом, надеясь, что и без Бога, сам по себе может быть счастлив, своим поступком совершил предательство. Итак, падением называется и считается отсечение и удаление любого тварного существа от первопричины творения – Бога.

Согласно Божественному Откровению, твари, являясь следствием Причины, не могут существовать сами по себе, но лишь будучи причастниками Божественной энергии и промысла. Следовательно, если они отсекают себя от удерживающей силы и энергии – Бога, то приходят в истление и погибают.

Отступление творений от Бога привело к двум равнозначно катастрофическим последствиям: гордыне и мятежу против Творца и Попечителя, и отсечению от корня вечной жизни, единственной причины бытия – Бога.

Один и тот же грех произвел катастрофу как в ангельской, так и в человеческой природе. От эгоистичного высокомерия своего ангелы возомнили, что могут вести автономное существование без Бога, и потеряли не только свое достоинство, место и свет богопознания, но подверглись изменению и в самом облике: из светлых, небесной красоты существ стали отвратительными чудовищами, родителями страха и ужаса, без всякой склонности к покаянию и обращению.

Человек, жертва коварства диавола, хотя и утратил богоподобное свое состояние и был изгнан сюда, в долину плача, не лишился благодетельного покаяния, которое может привести его к обращению.

Заповедь была дана Богом не для того, чтобы лишить первых людей их личной свободы. Как мы уже упоминали выше, твари, будучи результатом творения, существуют не автономно и, следовательно, не только свое бытие не от самих себя имеют, но ни благобытия, ни приснобытия не могут достичь лишь собственными своими силами, но получают от Творца.

Их отношения и связь с Творцом происходят через соблюдение заповеди, которая представляет собой онтологическую необходимость. В том, что Бог дал заповедь, проявляется Его неописанное человеколюбие, так как Он хотел удержать человека рядом с Собой. Не Бог вызвал падение, а отступление самих творений от Того, Кто есть Сам Жизнь. Справедливо нам открывает Священное Писание, что «Бог смерти не сотворил, не радуется Он и о погибели живых существ» (Прем. Солом. 1:13).

Если бы Он воспрепятствовал, тогда получилось бы, что Бог вмешивается и упраздняет свободу человека, которую Сам же дал ему как дар.

Если бы Он отнял свободу, тогда и все поведение человека и, в конечном итоге, спасение было бы по принуждению. Человек перестал бы быть личностью и превратился в лишенное собственной воли существо. Бог предпочел лучше изменить Свой замысел о человеке, нежели чем отнять у него свободу, основную составляющую человеческой личности.

Кроме того, Бог, в противоположность диавольскому коварству и зависти, поступил с человеком по справедливости, оказав ему и в этом благодеяние. Диавол полагал, что, обольстив человека, он помешает исполнению Божественного замысла и лишит человека его богоподобия, тем самым он отомстит Богу и отнимет у человека его достоинство.

Бог не стал препятствовать диаволу в осуществлении его коварного плана, чтобы будущим восприятием человеческой природы в Своем воплощении полностью его сокрушить, а человек, павший жертвой коварства, таким образом был вознесен «превыше всякого Начальства, и Власти, и Господства, и всякого имени» (Еф. 1:21) и в настоящее время, и в вечности.

Следовательно, противодействие со стороны Бога падению человека лишало бы последнего достоинства, которое он ныне унаследовал благодаря ипостасному соединению с Самим Богом в Его воплощении.

Это грех, который совершил праотец Адам в Эдемском саду, там, куда его поместил Творец.

Безгрешный, открытый и беззаботный человек, как существо разумное и свободное, должен был подвергнуться испытанию, чтобы утвердить сознательные взаимоотношения с Богом. Чтобы подтвердить свой свободный, выбор, он должен был исполнить заповедь – не есть с древа познания добра и зла.

Но человек преступил заповедь, не поверив Богу. Этим проступком прародители навлекли на себя тройную вину. Во-первых, ослушались Бога, Того, Кто дал заповедь; во-вторых, сам по себе поступок был несправедливым, надменным и высокомерным актом их неблагодарности по отношению к Благодетелю Творцу; и, в-третьих, это было действием безрассудным, поскольку знали прародители, что за преслушанием последует смерть.

Желание стать независимым, равным Богу, которое обманом внушил диавол, и было главной причиной отступления человека. Прародители думали, что сами смогут стать богами и, следовательно, ни от кого не зависимыми, но лишь уподобились сатане, который и ввел их в заблуждение. Так сбылись слова Творца: «ибо в день, в который ты вкусишь от него (от плода), смертию умрешь» (Быт. 2:17).

Согрешив, человек пал с большой высоты, что имело трагические последствия. Он утратил дары благодати Духа Святого, которые имел в себе, будучи созданным по образу Божию, и, обладая ими, мог бы исполнить свое предназначение – стать подобным Богу.

Отсечением себя от источника жизни вечной человек потерял возможность бессмертия, нетления и неизменяемости. Образ в нем потускнел, омрачился и пришел в совершенную немощь, но не уничтожился окончательно, как учат протестанты, или остался неповрежденным, как учат католики. После падения человек имеет в себе понятие добра и способен к добродетели.

Но естество Адама испортилось полностью: он неизбежно подвергся тлению и смерти, его захлестнули страсти, пожелания и похоти. Ум, лишенный источника истинного света, помрачился, был введен в заблуждение и стал служить твари более Творца. «Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48:13), – говорит псалмопевец.

Каждый человек по рождении своем соединяется с природой первого человека, то есть носит поврежденное естество Адама, преданное смерти. В силу этого единства человеческой природы прародительский грех и передается по наследству.

Апостол Павел, описывая нашу трагедию, говорит, что «непослушанием одного человека сделались многие грешными» (Рим. 5:19), и в другом месте снова: «Одним человеком грех вошел в мир и грехом смерть» (Рим. 5:12).

Описывая же порчу естества в результате падения, он говорит: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... А потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7:15, 17).

Слова апостола Павла в небольшом этом описании нас убеждают в том, что прародительский грех вызвал порчу в естестве нашем, которую и уврачевал Господь наш пребыванием Своим здесь на земле.

Важнейшим из свойств души, согласно Писанию, является подобие человека с Существом Бога. Человеческая природа, созданная по образу и подобию, в высшей степени превосходит природу всех других существ, которых сотворил Бог.

Ни на одном из этапов всего процесса творения Бог не выказал такой удовлетворенности, как только при создании человека, которое удивительным образом произошло не в форме повеления, как это было с другими тварями, когда «Он повелел и явилось» (Пс. 32:9). И место обитания человека возникло не по повелению, но «насадил Господь Бог рай... на востоке» (Быт. 2:8).

Характернейший признак души, которую Бог вдохнул в человека, есть подобие ее своему Творцу, а это означает, что душа является вместилищем Божественных свойств.

Именно это открыл нам в своем воплощении Бог Слово, называя нас друзьями и братьями, наследниками Отца Своего и Его Собственными сонаследниками.

Что же еще есть выше и значительнее того факта, что человек является причастником Божественного родства по ипостаси?

Согласно апостолу Петру, Бог даровал нам такие блага, в которые «желают проникнуть ангелы» (1Пет. 1:12).

По учению богоносных наших отцов, сил души насчитывается четыре: воля, рассудок, мужество и справедливость.

Они рождаются в так называемом трехчастии души, а именно: в разумной части, в раздражительной и вожделевательной.

Воля занята тем, что приводит в движение раздражительную часть, рассудок, или разум, побуждает к правильному суждению и трезвению разумную часть. Справедливость направляет вожделевательную часть души к добродетели и Богу.

И, наконец, мужество упорядочивает пять чувств в их разумных движениях.

Созерцание Бога не принадлежит к части ощущений и не может даже находиться в поле обычного человеческого зрения, но есть ипостасное единство и связь тварного создания с нетварным бытием Бога, но не с природой или естеством, а с Божественными энергиями, в соответствии с тем, насколько может вместить переживающий созерцание.

Когда Моисей просил у Бога показать ему Себя, как Он выглядит, то услышал, что это невозможно, и Моисей, поэтому, мог узреть только задняя Бога, то есть Божественные энергии и свойства.

Пребывающий в созерцании Бога свидетельствует, что между тварным и нетварным нет никакого подобия, и что «Бога выразить невозможно, а уразуметь еще более невозможно» (свт. Григорий Богослов).

Из Священного Писания мы узнаем, что диавол – это падший Денница. О нем нам говорит Господь так: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18).

Он, сатана, повелитель, начальник чина падших с неба ангелов, которые, решив взбунтоваться против Божественной воли, потерпели поражение и автоматически выпали из своего достоинства и положения. Утратили они одновременно и изумительную красоту своего облика, превратившись в мерзких чудовищ, одно воспоминание о которых ненавистно. Диавольскому существу чуждо все доброе, хорошее, праведное, простое, разумное, истинное.

Некогда носитель света, правды, любви и святости, Денница своим неповиновением Богу мгновенно превратился в орудие абсолютной тьмы, ненависти, лжи, совершенного зла и всего того, что работает погибельному тлению и смерти.

Он стал и навсегда останется тьмой, ложью и погибелью, и цель его прежде всего – противостояние тому, что от Бога, и тому, о ком Бог печется, и человеку в особенности. Он, диавол, стал и останется навечно наследником смерти и обитателем ада, имея главной своею целью – обольщать и увлекать на свою сторону тех, кого сможет.

Человек, который стремится к единению с Богом – главная его мишень. Диавол не может смириться с тем, чтобы видеть, как человек поднимается все выше и превосходит достоинство, что имел прежде грехопадения, потому-то и мечет в него яростно свои стрелы.

Диавол был и намеренно остается человекоубийцей. Будучи сам ложью, коварством и злобой, он не является в открытую, но возбуждает ум и чувства с помощью представлений и коварных уловок с тем, чтобы, введя в заблуждение мысли и волю и заставив разум согласиться, уловить таким образом жертву всегдашним своим вероломством, лицемерием и хитростью.

Враг знает, что человек живет и действует в основном чувствами и ощущениями, поэтому и раздражает чувства, используя, казалось бы, на первый взгляд, благовидные предлоги, чтобы таким образом вырвать согласие человека.

Как видите, диавол выставляет все как жизненную необходимость. Так происходит как в материальном, так и в духовном мире.

Если человек свободен от страстей и дурных привычек, тогда он может легко избавиться от посягательств и борения с диаволом. Но если он их пленник, тогда ждет его жестокая и мучительная борьба.

Но все же противостоять диаволу можно в союзе с благодатью, в нас сопребывающей, и на основе нашего предназначения и соблюдения божественных заповедей.

Истинно и верно указывает нам апостол: «Противостаньте диаволу и убежит от вас» (Иак. 4:7). И еще: «Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего» (Еккл. 10:4).

Диавол, не имея власти напрямую или чувственным образом воздействовать на человека, беспокоит его только посредством воображения и картин, которые предлагает на мысленном экране и через образы, возникающие в уме. В этом случае человек сам решает – принять предложение (прилог) или отвергнуть. Вот так в основном действует диавол на человека, но то, что будет дальше, зависит от самого человека: поддаться или противостать.

Наш самый непосредственный способ защититься и противостать диаволу – это призывание Бога (молитва), а также напоминание себе о нашей цели и предназначении. Господь, когда был в пустыне, показал нам наглядно, как нужно бороться с врагом и всем тем, что содействует ему.

Не наделен диавол даром прозорливости, и даже не знает он, о чем думает человек, но по движению ощущений делает вывод, в соответствии с которым возбуждает наши чувства и члены страстными помыслами. Когда он видит, что человек расположен к какой-нибудь вещи или идее, образы которых сам же и предложил его воображению, диавол понимает, что именно этого желает человек и чувствует к этому влечение. Тотчас же находятся и подходящие причины, и жертва попадает в его плен.

Естество диавольское подобно естеству ума. Он быстр, неутомим, жесток, не нуждается во сне, постоянен в лукавстве и злобе, может в одно мгновение превращаться и принимать любой образ или вид, если все это способствует достижению его коварной цели. Перемещается диавол в любом пространстве с огромной скоростью и использует любые средства с главной целью – воспрепятствовать исполнению воли Божией.

Одним из высочайших и несравненных Божественных свойств, сил или энергий является Правда (Правосудие), которую оказывает Бог Своим творениям для их нормального, в соответствии с их потребностями, бытия.

Бог удерживает и обымает творения двояко: творческой Своей силой – «сказал, – и сделалось, ...повелел, – и явилось» (Пс. 32:9) – и сдерживающей силой и Промыслом, которым удерживает вселенную и все направляет согласно предназначению каждого.

Таким образом, печется Правда Божия о каждой твари достойным ее способом, чтобы та достигла той цели, ради которой Бог создал ее. Именно так в природе сохраняется гармония. Сколько раз и по какой бы причине не нарушалась эта гармония, Правда Божия восстанавливает равновесие и благодаря этому продолжается, или лучше сказать, продлевается согласно Божественной воле размеренное существование творения.

После падения двух разумных природ, ангелов и человека, повлекшего за собой и порчу остальной твари, стало явным действие Божественных сил и особенно Правды Божией. Вышедшие из повиновения творения она вновь возвращает в их естественное положение и приводит в порядок либо порознь, либо всех вкупе, как им и было определено изначала Самим Творцом.

Правда Божия сохраняет творения, и ничто не может повлиять на нее и изменить ее замысел. Это касается бездушных стихий. В отношении же разумных созданий, человека в особенности, если она и осуществляется безусловно, то это происходит, по всей видимости, по причине домостроительства, различными путями, исходя из пользы каждого в отдельности.

Действие Правды Божией настолько многогранно, что лишь немногие и особо просвещенные Божественным светом постигают ее суды. Нас убеждает в этом апостол Павел, который говорит: «Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы; будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром» (1Кор. 11:31–32).

Поскольку Бог, как, собственно и подобает Ему, все устрояет непогрешимым образом, Правда Божия неумолимо вмешивается, чтобы восстановить нарушенный порядок вещей, ибо творение не было по ошибке. Если не будет Правда Божия восстанавливать равновесие, тогда может сложиться ошибочное впечатление, что сам факт создания твари привел к ошибке, а не какое-либо нарушение или злоупотребление с ее стороны.

Правда Божия, как и другие свойства Бога, совершенна, и мы познаем ее по двум ее действиям: гармонии и равновесию и продолжающейся всеохватывающей любви Бога.

Если мы даже нарушаем заповедь и долг свой, Бог не отнимает от нас Своей удерживающей и промыслительной любви, не переставая печься о нас, так как, по апостолу Павлу, Божественные Его милости неистощимы.

Правда Божия реализуется различными путями. Псалмопевец и искусные в ведении невидимой брани святые отцы сообщают нам об этом довольно много.

Если человек внимает себе, он в своей жизни может предвосхитить действие Правды Божией. Но для этого он должен загладить свое прегрешение покаянием и многими трудами, пропорционально тому сластолюбию, которому предался, нарушив заповедь. «Призри на страдание мое и изнеможение мое, и прости все грехи мои» (Пс. 24:18). «Колена мои изнемогли от поста, и тело мое лишилось тука» (Пс. 108:24). «Я ем пепел, как хлеб, а питие мое растворяю слезами» (Пс. 101:10). «Я ходил скорбный, с поникшею головою, как бы оплакивающий мать» (Пс. 34:14). «Не будь безмолвен к слезам моим» (Пс. 38:13). «Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною» (Пс. 50:5).

Нарушение этических законов в нашей личной жизни или законов природы в окружающем нас мире влечёт двойную вину, согласно законам всеобъемлющего Промысла, с помощью которых Бог хранит и удерживает творение. Противная здравому смыслу порча естества, произошедшая от неосторожности и безразличия, есть один из видов этого нарушения. Другой вид – противоестественное сластолюбивое удовлетворение страстной части нашего существа есть развращенность. Потому в обоих случаях необходимо вмешательство Правды Божией для восстановления равновесия.

Именно эту величайшую точность, с каковой осуществляется Правда Божия, имеет в виду Господь наш, когда говорит, что «ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:18).

Если даже «всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние» (Евр. 2:2), что нам еще нужно знать, чтобы убедиться в безпристрастности Правды Божией? На эту тему есть следующее изречение святых отцов: «Если не хочешь страдать, научись не поступать худо!» Куда яснее сказано. Неусыпное око всеобъемлющего Промысла Божиего безошибочно с помощью Правды, как прилично Богу, наблюдает за Своим творением, насколько бы непостижимым нам это ни казалось.

Божественному сверхсовершенству известно все прежде того, как произойдет и до того, как закончится. Нам же, по причине многочисленных изменений, которые вызваны в нас грехопадением вместе с неосмотрительным и преступным поведением человека, все это кажется неизвестным, изменчивым и непостижимым.

Несмотря на то, что все подчинено Божественному Промыслу и Попечению, в зависимости от обстоятельств, времени, места, лиц и коварства сатаны, возможны изменения в установленном порядке вещей.

Но ничто не может воспрепятствовать Промыслу Божию или отменить его действия в отношении творения. Своими порочными действиями мы можем лишь способствовать изменению способа функционирования или действия различных элементов.

Божественная воля или Божественный совет, если рассматривать поочередно, проявляется в четырех видах.

Во-первых, Божественное благоволение или благосклонность, благоволительная воля, то есть то, что по преимуществу хочет Бог.

Во-вторых, домостроительство, домостроительная воля, согласно которой в силу нашей немощи Бог нам отечески уступает.

В-третьих, уступка, уступительная воля, согласно с которой Бог вмешивается и вразумляет.

И, в-четвертых, многоплачевная богооставленность: когда человек живет в нераскаянном упорстве и безчувствии, вызывая тем самым это состояние, когда Бог оставляет его.

Посредством Божественной воли всеспасительный Божественный Промысл реализуется даже вопреки тому факту, что наше собственное падение исказило равновесие, нарушив весьма хорошие условия его существования. «Кто мудр, тот заметит сие, и уразумеет милость Господа» (Пс. 106:43).

Бог, поскольку все предвидел, мог воспрепятствовать злоключению, постигшему человека, но тем самым упразднялась бы личная свобода последнего. Как раз из уважения к ней Он оставил конечный выбор за самим человеком, и таким образом, тот несет сам ответственность за свою жизнь, полную треволнений и трудов либо по причине помрачения ума, либо в силу страстной его испорченности и пренебрежения рассуждением.

В плачевном сем положении, в котором оказался человек после того, как сам отделил себя от любящего Бога, имеют место нападки и влияния сатаны, имеющего власть в этой долине плача, где мы живем. Право это мы ему уступили сами, оставив рай и последовав за ним.

Будучи по апостолу Павлу «князем века сего" (2Кор. 4:4), адский змей никогда не перестает нападать и обольщать человека бесстыдными предложениями. Нужно быть более внимательным и больше молиться, и особенно в наше время, когда дурной пример стал нормой и с помощью существующих средств передается мгновенно.

Следовательно, Божественный Промысл – есть всеспасительная забота и попечение, которыми Бог обымает тварей телесных и духовных, ныне живущих и имеющих быть, в настоящее время и в вечности.

Правда Божия также реализуется в сфере Божественного Промысла. Она вмешивается в жизнь человека тогда, когда в ней господствует неразумное начало. Так Правда Божия, являясь абсолютной, удерживает это неразумное начало для общей пользы в достижении человеком своего предназначения. Все, что существует, от начала своего творения предназначено к какой-то цели. И этот Божественный замысел не может измениться, потому, что Бог «вся премудростью сотворил» (Пс.103:24).

Если же по наивности человека или демонским коварством первоначальная цель нарушается, тогда в силу последующего раскаяния человека и в зависимости от степени покаяния и исправления прегрешения место Божественного благоволения занимает Божественное домостроительство.

Бог, «Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим. 2:4), предопределяет все согласно благоволительной Своей воле, что есть не что иное, как абсолютный и безошибочный путь для достижения нами своей цели, и Он может нам даровать «несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем» (Еф. 3:20).

Когда человек заблуждается или пренебрегает своим долгом, Бог, вместо того, чтобы изменить Свое решение, лишив его милости, которую даровал, и отвергнув, как виноватого, вмешивается в целях вразумления, чтобы привести человека к исправлению. Это, согласно святым отцам, и представляют собой вразумительные или примирительные напасти. Оправдывается на практике изречение: «Кого любит Господь, того наказывает, и благоволит к тому, как... к сыну своему» (Притч. 3:12).

Вместо того чтобы отвергнуть нарушителя, Бог по человеколюбивому домостроительству врачует болезнь предательства соответствующими искушениями. Большинство из глубочайших судов Божиих, посредством которых управляется настоящая жизнь, относятся именно к этому типу примирения. «Блажен человек, которого вразумляешь Ты, Господи, и наставляешь законом Твоим» (Пс. 93:12). И снова: «прежде страдания моего я заблуждался» (Пс. 118:67) и «строго наказал меня Господь; но смерти не предал меня» (Пс. 117:18).

Основные причины нынешнего неустройства падшего человека есть его состояние переменчивости, в котором он пребывает, и его помышления, которые «зло от юности его» (Быт. 8:21).

Оттого, что мы не можем убедить себя быть последовательными при исполнении наших обязанностей, мы нарушаем замысел Божественного Промысла и вынуждаем Бога для сохранения равновесия подвергать нас примирительным напастям, которые довольно мучительны. Но это есть наш крест и мы должны нести его.

В начале, когда человек был только сотворен, он, будучи образом Божиим, не допускал ничего неразумного ни в мыслях, ни в жизни. Мысли и движения его были правильны, поскольку он был просвещен Божественной благодатью.

Однако после того, как человек был обольщен и оборвал связь с Первопричиной всесовершенства, по его личности тотчас был нанесен сокрушительный удар, и начальной простоте наследовало сложное. Именно таким образом неразумное начало заняло место разумного.

С того момента все личностные силы человека через насилие неразумного начала развратились и произвели на свет страсти. И сейчас помыслы и действия человека рождаются не на основе действительной необходимости, но от дурной привычки и навыка в той страсти, что в человеке господствует.

Любая неразумная мысль или энергия является страстью, потому что не разумными законами или по необходимости приводится в действие, но рождается от скотской и бесовской похоти.

Начало страсти следует искать в неправильном пользовании рассудком, что на практике влечет за собой злоупотребление всем остальным. Такая испорченность есть неразумное по действию начало и подлежит обвинению не только со стороны Правды Божией, но и человеческим правосудием осуждается. Поэтому и существуют суды и тюрьмы.

Три страсти-исполины, как их называют святые отцы, есть сластолюбие, сребролюбие и тщеславие.

Если они возобладают в человеке, то рождают трех достойных себя тиранов: безпечность, забвение и пренебрежение, поражающих в свою очередь силы души и ума.

Тот, кто во всех подробностях желает узнать, как действует закон испорченности, пусть обратится к нашим книгам «Аскеза – мать освящения» и «Ватопедский катехизис».

Удовольствиями называют все, что радует нас и делает нашу жизнь приятной. Удовольствия бывают двух видов, подобно тому, как двояка наша природа.

Поскольку мы состоим из тела и души и у всех нас есть чувства, а тела наши имеют члены, так и удовольствия принадлежат к обеим сферам. Те удовольствия, которые ощущаются членами тела, есть удовольствия телесные, а те, что относятся к нашему психическому и духовному миру – духовные удовольствия или наслаждения.

В большинстве своем удовольствия возникают в результате нашей деятельности и, в зависимости от того, каким было наше действие – правильным или ошибочным, приносят нам утешения или разочарования.

Если принципы и цель нашей жизни по Богу, согласны с Его волей, тогда возникают приятные и радостные ощущения и удовольствия. Если же, напротив, наш выбор и действия неразумны и страстны, тогда мы ощущаем отвращение и ненависть.

Необходимый жизненный элемент есть наша биологическая сущность, большая часть которой принадлежит сфере трех чувств; именно через них действует удовлетворение и удовольствие.

Те удовольствия, что нас увлекают более других и соблазняют, имеют отношение к биологической нашей сущности и находятся в членах тела и органах чувств. Первое место в них занимает вкус, осязание и обоняние. Когда мы соприкасаемся с различными веществами и предметами, вызывается ощущение сладости, которое мы и называем удовольствием.

Чтобы в этом случае избежать злоупотребления, необходимо в подобающей мере рассуждение.

Если человек помнит о своем предназначении, и ест, чтобы жить (а не живет, чтобы есть – прим. ред.), тогда он держит возникающие по закону необходимости удовольствия под контролем.

Если же, увы, он живет, чтобы есть, и ведет жизнь невоздержанную, что происходит как раз в наше время, тогда неразумное начало, что мне стыдно и описывать, берет верх.

Существуют наслаждения этические и чувственные, главным из которых является половое влечение и связь. Здесь возникает целый лабиринт извращений: вот где многочисленные трофеи адского змия.

Закон и причина воспроизведения рода человеческого, как основная необходимость в нашем нынешнем изгнании, становится сильнейшим стимулом притяжения двух полов. Именно это эксплуатирует диавол, насильно предлагая беззаконное наслаждение, буквально поразившее нынешнюю молодежь.

Мы кратко описали причины наслаждений и, чтобы не оплакивать неисчислимые бедствия, что постигают нас, если мы их принимаем, должны их отвергнуть. Это касается чувственных наслаждений.

Существуют, однако же, и духовные наслаждения, которые нас воодушевляют и возвращают силы. Духовные наслаждения – это те действия и плоды Божественной благодати, что приносят отраду нашей душе и покой, просвещают ум, умиротворяют сердце, утешают чувство и дают нам мужество и надежду в трудные моменты жизни.

Что иное, как не духовные наслаждения есть радость, мир, терпение, снисходительность и все, что является порождением любви и сострадания? Все плоды самопожертвования, что проистекают от любви, есть сладчайшее духовное наслаждение и доставляет нам величайшее счастье в жизни.

Есть еще сверхъестественные наслаждения, которые, хотя и принадлежат к явлениям другого мира, даются нам по милосердию Божию, как предвкушение того блаженства, что нас ожидает.

Эти сверхъестественные наслаждения мы в этом мире не можем ни контролировать, ни вызывать, но дает их любовь Божия тем, кто право подвизается, ради их утешения и ободрения.

Вот некоторые из этих наслаждений: мир помыслов, свобода от страстей, совершенное равнодушие к предметам и идеям мира сего и почивание благодати на тех, кто стяжал чистоту сердца. Такие переживают Божественная и пребывают вне этого мира, его образов и чувств. Это те, о ком Господь наш сказал, что явится им вместе с Отцом и «сотворят у них обитель» (Ин.14:23).

Кто хочет насладиться сверхъестественными дарами и милостями, пусть потщится исполнить заповеди и увидит, что «верен Господь во всех словах Его» (Пс.144:13).

Добро – это есть Сам Бог и все, что от Него происходит и Его окружает. Добро присутствует в человеке, как до падения, так и после, способствуя совершенствоваться в святости. Это есть так же понятие правильного, разумного начала и их взаимосвязь, то есть полное отсутствие неразумного и худого начала и порчи.

Извращение и упразднение всего, что мы описали касательно добра, напротив, является злом. Все, что происходит от него, этого тела смерти, есть части и члены смерти, отец которых диавол-искуситель и его многочисленные орудия.

Если добро – бытие и сущность, так как личностно и происходит от Самого Бога, то зло, напротив, сущности не имеет и не есть начало, но возникло, как паразит там, где отсутствовало добро, точно так же, как возникает тьма в отсутствии света.

Зло само по себе – не сущее, то есть не существует (самостоятельно – прим. ред.) и поэтому не должно нас пугать и устрашать. Лишь своим нерадением и предательством мы вызываем его к жизни. Это похоже на то, когда мы выключаем свет и нас окутывает тьма.

Слово Божие, будучи Сам Истиной, свидетельствует: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12:30).

То же самое Он имеет в виду, когда призывает нас пребывать вместе с Ним, абсолютным добром: «Пребудьте во Мне, и Я в вас... кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот принесет много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15:4–5).

Кто-нибудь может подумать, что здесь возникает разногласие. На самом же деле «не судите» особенно обязывает человека, потому что не имеет он способности видеть вещи, как они есть в действительности.

Будучи несовершенным, человек сам всегда несет ответственность за свои ошибки и заблуждения, выводы его ошибочны и односторонни. Только всесовершенному Богу подобает судить по праву. Он, видящий не только внешнюю сторону, но и цель, ради которой совершается что-то, безгрешный и совершенный Бог, ведающий все, прежде чем совершится, и знающий помыслы человека, может выносить безошибочный суд.

Когда человек осуждает своего ближнего, то повинен в грехе еще и по той причине, что нарушает заповедь любви. В то время, как мы должны «полагать души свои за братьев» (см. 1Ин. 3:16), мы, повинные в более тяжких грехах, их осуждаем. Господь повелевает нам: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит... камень» (Ин. 8:7). Кто же среди тех, кто осуждает, без греха?

Другое изречение Господа «праведным судом судите» имеет в действительности отношение к осознанию нами нашего состояния во избежание безрассудства и высокомерия. Сам Бог говорит: «Мне отмщения, Я воздам» (Рим. 12:19). Поистине правый суд есть признание нашей личной вины. Как может осуждать других тот, кто виновен намного больше их? В этом случае подходит изречение «вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7:5).

Характер любого человека считается слабым, когда тот лишен Божественной благодати, которая совершенствует и удерживает все, поскольку «немощное врачует и оскудевающее восполняет». Это и подчеркивает Господь наш, когда говорит, что «без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5). Кроме благодати необходимо еще расположение человека и его личное участие, согласно разумным этическим законам и Божественным заповедям, что привлекает помощь Божию.

Человек, который легко осуждает других, делает так потому, что неправильно привык исследовать не свои, а чужие поступки и мысли. Он забывает слова Писания «не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1), и «каким судом судите, таким будете судимы» (Мф. 7:2). Привычка столь легко осуждать слова и поступки других есть болезнь души, которая происходит от очерствения разумных сил ума и представляет в действительности порождение эгоизма. Для распознавания и признания наших собственных заблуждений и ошибок требуется обращение на себя глубокого внимания, сопровождаемое самоукорением.

Необходимым правилом и основным принципом жизни должен стать для человека Евангельский закон, без которого он не может поступать по правде. «Закон духа жизни» (Рим. 8:2), могущий избавить нас от смерти, которая нас постигла, начертывает нам новый путь в жизни. Любовь «разномысленная воедино» соединяет, связывает общими узами, создает единое общество. Она учит, что «мы должны полагать души свои за братьев» (1Ин. 3:16) и «носить бремена друг друга» (Гал. 6:2), и чтобы «все у нас было с любовью» (1Кор. 16:14).

Незнание Евангельского учения удаляет от нас Божественную благодать и позволяет неразумному началу оказывать на нас воздействие. Если человек не знает Бога и, следовательно, не достиг еще просвещения, он вынужден блуждать в своих суждениях. Отсюда и начинаются все эти «почему», «если», «неужели», а также происходят осуждение, противление, непослушание, ненависть и вообще всякое зло.

Противостать всему этому можно с помощью Господа, сказавшего: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин. 13:34) и «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35).

Всякий, кто старается соблюсти закон Евангельской любви по заповеди Господа нашего, избавляется от зла. И тогда он уже не осуждает, не помышляет о зле и не поступает худо. Без особых усилий избавляется он от ветхого человека и от всего закона порчи, ибо любовь все устрояет.

Только Бог может защитить нас от этой погибели, которую не ошибемся, если уподобим черной могильной плите или смерти прежде самой смерти. Безчувствие есть бездействие и прекращение всякой духовной активности, свойственной нашей разумной природе, отсутствие всякого духовного расположения. Безчувствие есть также и отупение и безнадежная гибель!

Все это – порождения и плоды гибельной страсти нерадения. Если они возобладают в душе, то приведут к тому, что человек оставит все правила свои и принципы, согласно которым вел жизнь духовную, неосмотрительно поддастся на диавольские провокации и, в конце концов, окажется в полной власти себялюбия и сластолюбия, которые считаются корнем всех зол.

Неверие – вот чем увенчивается эта развращенность и, если оно найдет себе место в душе человека, то в этом случае только молитвы и слезы святых могут помочь, а также собственная его непрестанная и усердная с самоукорением и смирением молитва. В равной степени помогают добровольное повиновение и послушание, самоотречение и уклонение причин, вызывающих неверие.

«Гнев человека не творит правды Божией», – так характеризует апостол Иаков пагубность гнева (Иак. 1:20). Об этом же свидетельствуют и пророки: «вид человека гневливого неприятен» (Притч. 11:25), «иссохло от печали (гнева – по перев. 70-ти) око мое" (Пс. 6:8).

И святые отцы особо подчеркивают: «человек гневливый, если даже он и мертвого воскрешает, неприятен».

Если Сам Создатель, Вседержитель и Господь всей твари кроток и смирен, представьте себе, какого предела развращенности и порчи достиг человек, часть творения, став сосудом гнева! Что иное есть гнев, как не состояние безумия, прибежище пагубы, часть и естество диавольское, сама погибель, по сравнению с Богом, Который Вселюбовь?

Причины, вызывающие гневную страсть, многочисленны, но сходны между собой и зависят друг от друга, поскольку связывает их корыстолюбие и себялюбие. Где торжествует гибельный эгоизм, там обязательно присутствует и его тень – гнев.

Себялюбие состоит из двух частей: материальной (телесной) и духовной (психической). Отсюда рождаются оба вида страстей, как телесные, так и душевные.

Почему же возникает гнев? Да потому, что на пути себялюбия возникают препятствия. В ком правят бессмысленные влечения и наслаждения, у злобных и порабощенных плотскими страстями гнев вызывается страхом лишиться возможности к их удовлетворению.

То же самое случается и с пленниками душевных страстей: тщеславия, эгоизма, гордости, честолюбия и других.

Все это – движущие силы и орудия гнева, который отделяет нас от совершенной Любви и Жизни – Бога, и уготовляет нам смерть и место в аду с сатаной.

Господь, Воскресение наше и жизнь, предлагает нам искупление и свободу, научая нас подобающему поведению: «снисходя друг ко другу любовью» (Еф. 4:2), «всякому просящему у тебя давай, и от взявшего твое не требуй назад» (Лк. 6:30), «любите врагов ваших, молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44), «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7:12) и «благословляйте, а не проклинайте» (Рим. 12:14).

Клевета – есть самое отвратительное проявление ненависти и злобы, весьма и весьма болезненная рана для того, кто ей подвергся.

Клевета – это защитное орудие низкой души. Поскольку не может она прикрыть наготу свою и подлость, то пытается очернить тех, кто лучше ее, чтобы, как ей кажется, найти себе оправдание.

Клевета, как ложное и несправедливое обвинение, представляет тяжелейшую травму для страдающего этим грехом. Справедливо говорил пророк Давид, обращаясь к Богу: «Избави меня от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя» (Пс. 118:134).

Враг диавол знает, насколько жестока и какую душевную боль причиняет клевета, и потому использует ее против сильных своих противников, чтобы сломить их терпение. И Господь наш стал ее жертвой через фарисеев.

По своей злобе и коварству, клевета занимает первое место среди других пороков. Но награда тем, кто сносит ее, превосходит все прочие награды, которые получает за свои труды добродетельный подвижник.

Только с помощью благодати и под покровом Божественной любви можно понести тяжесть напрасной клеветы. Пусть верующий возьмет пример с Бога нашего, который прощал уподобившихся диаволу клеветников: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Те, кто подъял этот тяжелейший крест, удостоились и соответствующей награды: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Мф. 5:11).

Мы, носящие в себе любовь, да последуем ей, будем терпеть и сносить диавольскую эту язву по примеру Господа, зная, что "велика наша награда на небесах» (Мф. 5:12).

«О сем надлежало бы нам говорить много: но трудно истолковать, потому что вы сделались неспособны слушать» (Евр. 5:11).

Ответ свой начинаю, заимствуя эти слова апостола Павла. Весьма ясно объясняет Господь одну из главных наших целей: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48). И тому иудею, который спросил, как стать совершенным, Он ответил: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и приходи и следуй за Мною, взяв крест свой» (см. Мф. 19:21).

В Писании есть много мест, которые указывают на благоволение Божие тем, кто хочет совершенной во Христе жизни. Пример Господа нашего, Своей жизнью показавшего образ и начертавшего путь к совершенству, – больше, чем любая заповедь или предписание. «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк. 14:33). И Сам Господь в Своей жизни исполняя это, говорил: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову» (Мф. 8:20).

Монах как раз и есть тот, кто выбирает этот путь и следует ему в своей жизни.

А средства и орудия, что способствуют ему в достижении цели, суть следующие: отречение от мира, нестяжание, беспопечительность, трудолюбие и сосредоточенность.

Причина, обязывающая к монашескому подвигу, есть стремление победить в себе того человека, которого произвело на свет падение прародителей. Ибо после падения стали «помышления сердца человеческого зло от юности его» (см. Быт. 8:21). Вот поэтому необходимо удаление от причин всего, что препятствует исправлению человека, чтобы восстановить покаянием и вернуть нашему естеству его первоначальную простоту.

Монашеская жизнь преследует воздержание, как одно из средств к восстановлению с помощью благодати утерянного нами богоподобия. А обет отречения от мира и нестяжания монах осуществляет тем, что имеет только самое необходимое, не расточаясь на житейские нужды. И так он убегает причин и материальных благ, которые провоцируют и раздражают чувства, ведя человека в плен наслаждения и распутства.

Отречение от мира через удаление неразумных причин избавляет ум от безцельного развлечения и пробуждает к пересмотру мыслей и поступков, которые незаметно удалили человека от его предназначения.

«Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48:13). Ум, когда приходит в себя от заблуждения, обращается к Богу в молитве, просвещается и обновляется, привлекая чувства к соблюдению заповедей Божиих.

И тогда Божественная благодать, оскорбленная прежней греховной жизнью, снова начинает действовать в нас и вести к очищению и освящению – целям нашей жизни. По этой именно причине великие отцы наши давали определение монаху хранить ум (прп. Антоний Великий).

Итак, все усилия и вся жизнь монаха направлены на блюдение ума, чтобы не возникало неправильного выхода для мыслей, что впоследствии выливается уже в конкретные проступки и грехи. Тот, кто хочет последовать монашескому житию, должен непременно, пусть и отчасти, но знать свой характер и рассудить, сможет ли он всю свою жизнь так прожить.

После того, как человек приходит в монастырь, он подвергается искусу, его постоянно обучают и разъясняют правила жития. Первым этапом испытания является послушание и подчинение уставу монастыря под руководством духовного наставника или игумена братства. Искус состоит из двух частей: первое, когда человек исполняет лично ему доверенное послушание, и второе, когда он выполняет монастырский устав.

После успешного прохождения искуса и по утверждении игумена совершается постриг, послушнику меняют имя, и он присоединяется к монашеской братии.

Многие недоумевают: зачем нужно подчиняться кому-то? Не перестает ли от этого человек быть личностью?

Подчинение творениям Божиим – не есть унижение, как происходит на работе с подчиненными и их начальниками и хозяевами, но, напротив, является основой и состоянием онтологического существования тварей в сфере бытия, поскольку ни одна из них не существует автономно. Справедливо подчеркивает Господь: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5).

Несмотря на то, что подчинение всегда было и остается сущностью и условием сохранения бытия тварей, окончательной необходимостью оно стало после падения, поскольку в нашу жизнь вошли тление и смерть.

Не стало ли причиной порчи и смерти проклятие независимого без Бога жития и отступничества?

Сам Творец предрек прародителю Адаму, что в тот день, когда он нарушит заповедь и перестанет подчиняться, умрет. Не сказал Он, что убьет его, но по своей вине будет отсечен от источника жизни, своего Творца. Не могут творения существовать без Первопричины.

Таким образом, термины «послушание» и «подчинение» означают образ и основу нашего существования и жизни, а ни в коем случае не что-то навязанное извне.

Яркое тому свидетельство – Обновитель и Преобразователь нашей жизни, Господь. Будучи безгрешным, Он не имел нужды в подчинении и зависимости, но для того, чтобы воссоздать нас, указал на необходимость послушания: «Не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» (Ин. 5:30). И в доказательство завершения Своей миссии, говорит: «Отче, Я совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин. 17:4).

Еще одно условие и закон монашеского образа жизни – трудолюбие, как признак того, что мы подъяли свой крест, что Господь считает необходимым. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мф. 16:24). Взятие креста означает избавление не только от удовлетворения, которое ощутил Адам, вкусив запретный плод, но и от сластолюбия, в которое он неразумно и беззаконно впал.

Господь наш по причине Своего человеколюбия восприятием креста отверг похоть, матерь смерти, и дал сей образ всем, кто последует Ему. Если результатом любого преслушания и нарушения заповеди является удовлетворение, то есть похоть, то сокрушить ее можно только настойчивым сопротивлением через многие труды.

Настоящий послушник – это образ истинного первообраза, Господа нашего Иисуса Христа, Который был послушен Богу Отцу до смерти и даровал нам торжество Воскресения. «Дана Мне всякая власть» (Мф. 28:18), – открывает нам совершенный Послушник то, на что каждый послушник имеет право и получит в избытке, ибо не в меру дает Бог. Наследие это для нас – освящение и усыновление.

Монах сможет достигнуть своей высокой цели только в том случае, если он путем полного отречения освободится от всего своего и, как следствие, послушанием сделает себя мертвым миру чувственному и мысленному. Так он избавится от ветхого человека и с дерзновением скажет: «Вот, я оставил все и последовал за Тобою» (см. Мф. 19:27). И тогда услышит он из неложных уст Господа, что наследует жизнь вечную.

О блаженное послушание, ты, которое исторгло из отеческих недр Собезначального Отцу и Духу Бога Слово, Саму Вселюбовь, – ты и вызванный первым преслушанием хаос привело в равновесие.

Цель, которую стремится достичь, ведя брань, каждый послушник – полное и совершенное отречение прежней жизни по своему уму, отречение своей воли и дел. Если ему это удастся, то тогда он будет увенчан Божественной благодатью, которая даст бесстрастие и подлинную свободу.

О таких подвижниках Обновитель естества нашего, обращаясь в некотором смысле требовательно к Отцу, говорит: «Хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою» (Ин. 17:24).

Итак, те из вас, которые желают стать сонаследниками Сына, Который есть Любовь Отчая, выберите блаженное послушание и следуйте ему в своей жизни. В нем заключен смысл восприятия на себя креста, оно безпрепятственно приводит в Царство Небесное.

Отречение от мира – это отказ от всего, что не принадлежит области абсолютной необходимости и есть следствие жизни по духу мира сего. Общий закон таков: все, что не отвечает понятию необходимости, принадлежит сфере вожделения, которое рождает корыстолюбие и себялюбие, уготовляя путь матери смерти – сластолюбию.

Пример истинного отречения от мира нам явил Господь, когда после Крещения удалился в пустыню и верой предался всеспасительному Творческому Промыслу, удерживающему и сохраняющему вселенную.

Раскрывает значение абсолютного отречения следующее изречение псалмопевца: «Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя» (Пс. 54:23). Только весьма верные способны стяжать эту вседобродетель. Те отцы, что следовали ей в своей жизни, вкусили и ее сладкий плод – бесстрастие, которое есть порождение твердой в Божий Промысл веры, и ведет, согласно отцам, к вере созерцательной.

Постигая Бога в те моменты, когда Божественная благодать подавала им утешение в соответствии искушениям, которым они противостояли, святые отцы стяжали совершенную веру в Бога и оставались непреклонными во время постигавшей их бури искушений.

Итак, начав с отречения от мира, мы приходим к бесстрастию, дающему нам силы претерпевать искушения. И мы да достигнем Божественной благодати этих добродетелей. Да будет так.

Помыслы, в двух словах, есть мысли, посредством которых ум общается с миром духовным и чувственным. На воображаемом экране ума возникает в виде образа какая-то мысль, несущая определенный смысл, и тогда ум, если, конечно, он не связан и находится в здравом состоянии, исследует, опираясь на логику, значение этой мысли.

Причины, вызывающие помыслы, многочисленны, не исключая даже и саму мыслительную деятельность ума. Он принимает помыслы как из окружающего мира, так и из трехмерного времени: настоящего, прошедшего и будущего, а так же от неусыпного врага нашего – сатаны. Можно сказать, что большинство их, и самые причем отвратительные, приходят как раз от него. Цель сатаны – наша вечная смерть, которую он и сам унаследовал.

Первое появление мысли-помысла называется прилогом и возникает в уме безпрепятственно. Ум наш напоминает открытый глаз, и что попадает в его поле зрения, он видит без усилий, даже если и не хочет.

После того, как поступил прилог, ум приступает к выяснению того, что это такое, какую имеет цель, и каков может быть результат. В компетенцию ума, кроме исследования, входит одобрение или отвержение этого помысла. Любой помысел вызывает только припоминание, а ум же на основании способности к рассуждению, материальных потребностей и веры человека в свое предназначение решает принять помысел или отвергнуть.

Помысел не насилует наш свободный выбор при условии, что этому не предшествовали дурные привычки или страсти, ставшие навыками, и тут уже и диавол принимает участие.

Избавиться от плена дурных привычек можно, убегая причин, их вызывающих. Необходимо употребить силу и сопротивляться, чтобы они не повторились, и постоянно призывать Божественную благодать, которая может дать нам свободу. Сами по себе помыслы не навязываются человеку, но и не прекращаются, а возникают в зависимости от того, какой выбор делает владычествующий ум.

Невидимой и называется потому, что мы ее не видим. Только настоящие подвижники знают, что это такое по ее действиям и результатам. Неложный свидетель тому апостол Павел, говорящий о коварстве диавола: «Ибо нам не безызвестны его умыслы» (2Кор. 2:11).

Невидимая брань имеет место быть по причине всеобщей порчи, противодействующей Божественному закону и воле. Вначале зарождается мысль, затем принимается решение, и после этого выбора следует уже само действие. Процессы эти происходят в человеческом уме, который все подвергает проверке и выносит окончательное решение.

Закон порчи, прибежище неразумного начала, либо через страсти, либо посредством демонов упорно держит ум в состоянии заблуждения, чем объясняется и тот факт, что часто человек делает пристрастный и неразумный вывод.

Борьба эта нам невидима и брань неощутима, но есть внутреннее побуждение к принятию решения, за которым следует сочетание и само действие.

Весь этот лабиринт незримой борьбы и битвы против неразумного начала за соблюдение Божественной воли, добродетели и правды и называется невидимой бранью.

В соответствующем изречении говорится: «Ум зрит, ум слышит», – что означает, что ум является центром мыслительной деятельности человека, он же принимает решения и предпринимает действия.

Цель монаха – хранить ум: он должен контролировать его, подчинять и направлять на соблюдение воли Божией. Таким образом возможно будет держать под контролем не только внешние действия и движения, но и подчинить «всякое помышление в послушание Христу» (2Кор. 10:5).

Беря за основу слово апостола «чтобы мы уже не для себя жили, но для умершего за нас и воскресшего Христа» (см. 2Кор. 2:15), монах печется о том, чтобы удалиться ему от помышлений о суетном сем мире и предметов его. И если телом он находится еще на земле, то мыслию своей, волей и действием пребывает на небе, куда устремлена его любовь. К этому должен стремиться монах, и после того, как сам стал причастником воскресения и жизни вечной, он в меру того, насколько сам вмещает, пытается показать людям путь истинного покаяния и средства ко спасению.

Для тех, кто живет в миру, борьба или брань происходит в мире чувственном, в мире, что нас окружает.

Монах же ведет борьбу на двух фронтах – чувственном и мысленном.

Если мирянин отсекает себя от всего чувственного, он сразу освобождается от его влияния. Монах же, напротив, делая то же самое, неизбавляется от влияния помышлений и чувств, что удерживаются в нем как образы из прошлого и будущего, не переставая вызывать похоти и страсти.

Избавиться от греха по действию для монаха еще не все, цель его – умертвить всякое страстное движение и все, что составляет ветхого человека.

Если ему удается первое, тогда он избегает осуждения и приговора Божественного Правосудия, если же удается и второе, то приобретенная чистота сердца ведет его к наследованию Божественных обетований и богоусыновлению. Тогда монах становится наследником Отца и сонаследником Христу.

Тема эта, вообще говоря, многомерна, и здесь мы обозначили ее, скажем, отдельные штрихи. Желаем вам, кто ищет и хочет сей награды, подвигом и усилием стяжать ее.

Слово сердце не означает плотский телесный орган. В этической и духовной сфере под словом сердце понимается вся личность человека в совокупности, которая иногда называется еще душой, а иногда умом, то есть все то, что свойственно человеку – его предпочтения, качества, духовное состояние.

Образ и подобие человека, которого сотворил Создатель и в этом именно выказал Свою удовлетворенность, следует искать в совокупности человеческой личности. Именно ее очищения требует Бог, и когда она очистится, то открывается человеку Сам и все, что исходит от Него, открывает.

«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Что же такое тогда душевная нечистота, нечистота ума и сердца, чего так гнушается и отвращается Бог, так что необходимо очищение?

Повинны в том же самом и демоны, почему справедливо и называются нечистыми духами. Но какая нечистота может быть у невещественных, умных и безплотных духов? Нечистота в этих безплотных существах – грех и вся совокупность неразумного, худого начала и злонравия.

Диавол, как основа и начало всякого извращения, есть корень и причина всякого зла.

Им был обольщен и человек, и после того, как тот взбунтовался против Бога, он утратил богоподобные свои качества, святость и приобрел злобу – свойство диавола. По праву он стал и остается нечистым душой, умом и сердцем.

Бог по причине Своей благости и милосердия хочет вернуть человека в первоначальное его состояние и достоинство. Он делает все, чтобы человек совлек с себя дурную и противную разуму испорченность и образ мыслей, в которые облекся, потому что все это не его.

И когда человек сделает это, совлечется всего чужеродного ему, Бог снова облечет его святостью, которую тот утерял, и соделает причастником всего отеческого, что нам даровал Своим пришествием в мир Христос. Вот, что такое сердце и его грязь и смерть, и вот образ его очищения и освящения.

Тот, кто с одной стороны, противится прилогам, греховным помыслам и греховным поступкам, и, с другой стороны, ежедневно помышляет и стремится к добродетели, избавляется по благодати от влияния на него худого образа мыслей.

Это обязательно именно так и случится, потому что такой человек победил грех и память о зле изгладилась из его мыслей. Ему подходит сказанное Господом: «Идет князь мира сего, и во мне не имеет ничего» (Ин. 14:30). Вот, кто такие чистые сердцем и кто способен зреть Бога и ощущать Его благодать, поскольку «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21).

Господи сил Иисусе Христе, Ты, привлекший нас к Божественному Твоему познанию и позволивший нам просить и призывать Тебя, не лиши нас благословения Твоего, но укрепи и удержи нас рядом с Собой, и даруй нам сей дар, согласно обетованию Твоему. Аминь.

Искушения есть результат нашего предательства, поскольку отказались мы быть там, куда нас поместил Бог. Искушениями они называются потому, что искушают, но одновременно и учат нас опыту.

Все неблагоприятные обстоятельства, трудности, препятствия и соблазны, что случаются в нашей жизни, называются искушениями, потому что беспокоят нас и стесняют нашу свободу, нарушают наш душевный мир. Если мы будем бдительны, то можем получать от них пользу.

Искушения бывают двух видов: естественные и неестественные. Естественные это те, что происходят от естественного изменения той обстановки, в которой мы живем, и случаются либо по воле Творца, промыслительно, либо по воле власть имущих. Неестественные – те, что возникают, когда неразумное начало проникает в наши мысли и поступки.

Причина всему этому – наше собственное богоотступничество, повлекшее за собой переворот сразу в трех сферах: бунт против Творца, против нас самих и против природы. Этим имевшим многочисленные последствия переворотом была ниспровергнута заложенная Творцом в природу гармония, появилась порча, страдания и, наконец, смерть.

По человеколюбивому Своему домостроительству Бог-Благодетель снова не оставил нас, но дал нам взамен покаяние, как возможность к исцелению. Если мы признаем нашу вину и терпеливо переносим происходящее с нами как справедливое взыскание со стороны Бога-Промыслителя, то обращаем это себе в пользу. «Терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою» (Пс. 39:2) и «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10:22).

Если мы осознаем таинство этого «обмена», то будем подражать Господу нашему, Который Своим примером доказал, что терпением случающиеся с нами в жизни многочисленные скорби можно обратить в полезное средство для спасения. «Многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие» (Деян. 14:22), «многи скорби праведным» (Пс. 33:20), «узок и тесен путь, ведущий в жизнь» (Мф. 7:14). И совсем уж ясно: «И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10:38).

Из вышеприведенных мест Священного Писания узнаем, что искушения – необходимое составляющее жизни и есть средство для обновления человека и его спасения.

Духовный отец – образ вечного, великого Бога и Спасителя всех нас Иисуса Христа, отражение Его отцовства.

Духовный отец готов, жертвуя собой, заботиться, спасать, исцелять и возвращать в стадо заблудшую овцу.

Духовный отец – это постоянное присутствие Господа нашего на земле, он вместе с Иисусом уверяет нас, что не допустит смерти грешника.

«Пища и питие» духовника, долг, смысл и цель служения – обращение и спасение каждого человека, который пал. Не ища своего, духовник постоянно приносит себя в жертву, заботясь и стараясь, «чтобы не погиб никто из малых сих» (см. Мф. 18:14), поэтому он становится «для всех... всем, чтобы всех (пребывающих в опасности) спасти" (см. 1Кор. 9:22).

Чтобы достигнуть этой высокой цели, духовный отец должен отличаться безкорыстной любовью, кротостью, снисходительностью и быть свободным от привязанности к чему бы то ни было в этом мире, более примером, чем словами, призывая духовных своих чад к самоотречению.

Пусть он украсит себя подобающей рассудительностью, так, чтобы никогда ему не услышать от помышляющих противное: «Врач! Исцели Самого Себя» (Лк. 4:23). И в любом случае духовный отец должен быть свободен от различных привязанностей, что необходимо для достижения цели его служения. Он тот, кто «связывает сильного и расхищает вещи его» (см. Мф. 12:29), он дерзновенно говорит вместе с Павлом: «Ибо мне небезызвестны умыслы и коварства сатаны» (см. 2Кор. 2:11). И, наконец, он исцеляет всякую рану или врачует заблуждение, разрешает недоумения или может разобраться в конкретной ситуации.

Всемогущая благодать Пресвятого Духа, сопутствующая истинному духовнику, говорит ему, что все возможно с ее помощью. Настоящий пастырь неустанно ведет борьбу за то, чтобы никто из паствы Христовой не погиб. Он осознает изречения Священного Писания, глаголющие: «если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста» (Иер. 15:19) и «обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5:20).

Драгоценнейший дар, что дает духовнику совершенная любовь Христова благодатью, есть умение не только различать духов, но и в других вопросах разбираться. Духовник ясно «о всем судит (и рассуждает), а о нем судить никто не может» (1Кор. 2:15). Рассуждение – это необходимое средство и мера равновесия, и в наше смутное время особенно. Рассуждением духовник вытягивает человека из того запутанного круга, в котором тот оказался и который так безжалостно ломал его личность, помогает ему прийти в себя и начать новую жизнь.

Как мы уже сказали, два богосветлых ока духовника, без которых путь его темен и опасен, это сострадание и рассуждение. Сколько раз мы имеем возможность восхищаться настоящими героями духа, или лучше, спасителями, поведение которых и вообще вся их жизнь были в величайшей степени украшены светом рассуждения! Если, например, несколько человек совершают один и тот же грех, то в свете рассуждения разница между ними будет очевидна. Рассуждение и есть та соль, которой приправляют пищу и предохраняют ее от порчи.

Много раз случается, что духовникам задают одни и те же вопросы на духовные темы или представляют на их суд одни и те же проблемы, но отвечают они всем по-разному. Все зависит от того, с кем имеешь дело, какова проблема, играют роль даже обстоятельства и время, а также место, где все произошло. Ответ, данный или в виде совета, или в виде заповеди одному человеку, другому, по причине разности характера, случая и обстоятельств, не подходит. Таким образом, прежде чем духовник не исследует досконально, как все есть, ответа или какого-то решения он не дает.

Возьмем конкретный пример. Четверо вкусили пищу прежде установленного времени или сверх меры. Первый ел, потому что был голоден, второй – исполнял предписание врача, третий – потому, что ему понравилась еда и он победился желанием, а четвертому просто нравится вести своевольную и невоздержанную жизнь. Как в этом случае можно вынести один на всех суд?

Итак, соединим наши молитвы Пастыреначальнику и Спасителю нашему, да дарует Церкви настоящих духовников, чтобы принесли они в наше общество равновесие, вдохнув новую жизнь.

Если, согласно слову Господа нашего, «Царство Небесное внутрь вас есть» (Лк. 17:21), то нет в том ничего страшного, что истинные монахи ощущают и переживают Божественные энергии благодати.

Царство Небесное, где Сам Бог, не просто будущее местопребывание праведников в вечности. Это и благодать Святого Духа по действию, обитающая в душах благочестивых, тех, которые приемлют ее, благодаря послушанию Божественным заповедям.

Царство Небесное можно узреть, потому что оно причина, основание и действие всякой добродетели и освящения. После этого естественно, что настоящие монахи, точно исполняя заповеди и волю Божию, ощущают и умом и сердцем, что в них обитает и действует благодать, и уведомляет их о неложности Божественных обетовании.

Очищение и просвещение ума Божественным светом, то есть способность видеть дальше бесов или предчувствовать или предсказывать будущее, чего достигают духовно преуспевшие монахи, есть дело Божественной благодати. Происходит это с теми, кто освободился от ветхого человека, сверг с себя образ земного и облекся в образ небесного, так что «тленное было попрано жизнью». Такие, сколько возможно, очистили сердце, и с ними постоянно пребывает благодать.

Ум их тогда освещается и видит отдаленное и то, что невозможно узреть телесными очами. Он узнает то, чего не знал и вкушает отчасти первоначальное богоподобие, которым обладал когда-то человек. Ум, как учат нас святые отцы, когда очистится от страстного состояния ветхого человека, просвещается. Ему естественно видеть дальше демонов и знать все, что они, находясь от него далеко, замышляют против него, но сами бесы об этом не знают. Видит он еще и другие многие тайны относительно того, как действует Божий Промысл, но открывает другим только то, что позволено ему.

Пророчество есть с помощью и действием Божественной благодати предсказание того, что произойдет в будущем.

Бог-Творец, всеспасительным Своим Промыслом заботясь о всем и «ведающий все, прежде нежели случится им», заблаговременно уведомляет человека о том, что будет в ближайшем или отдаленном будущем, по двум причинам.

Первая состоит в том, чтобы человек не отклонялся от естественных и этических законов жизни, и вторая, более важная, чтобы он знал, что всем правит и над всем господствует Божественный Промысл, как это и было установлено от начала мира: «ни одна йота или ни одна черта не прейдет от закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:18).

Если это пророчество от Бога и, следовательно, есть действие Божественной благодати, тогда оно истинно передает то, что открывает Бог для спасения и пользы человека.

Но если же пророчество не от Бога, тогда мы имеем дело с обманом и коварством сатаны, постоянная цель которого обольстить человека и нанести ему вред. Орудия и средства, имеющиеся в распоряжении диавола – ложь и обман, именно с их помощью он искажает ко вреду человека истину.

Господь открыл нам эту диавольскую сущность, чтобы мы не принимали на веру все, исходящее от диавола. Развращенным иудеям, подражавшим своему учителю – диаволу, Господь наш говорил: «Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44).

Как дух тонкий, диавол может приступать к уму и с помощью ложных ощущений создавать картины и видения, обольщая таким образом тех, которые ему сами, естественно, уступают. Так как из Писаний диавол знает все, что произойдет в будущем и что Дух Святый по временам предрекал, он спешит ложными образами и видениями обольстить верующих с целью доказать им тем самым ложность Божественных предсказаний, взамен представляя свои.

Для верующих пророчество не имеет большого значения, так как оно не сообщает нам чего-то нового, что мы должны знать. Мы живем верой, а не видениями. Потому-то не нужны нам сведения о том, что произойдет в будущем, чего ожидаем и так, и что в свое время нам станет известно.

Через пророчество, обращаясь к нам, Бог говорит, что «верен Он во всех словах Своих» и подкрепляет наше терпение, открывая и показывая Своими действиями, что пребудет с нами всегда. Более ценны для нас пророчества, имеющие отношение к явлению Бога Слова, которые открывают, что только Он есть Преобразователь и Спаситель мира и, прежде всего, человека, ниспадшего в тление.

Эти пророчества были средоточием чаяний человека, на них было устремлено его внимание, и исполнились они, когда пришла «полнота времен, как и Само Слово, возвестив нам, исполнило».

Прочие пророчества, приводимые Божественными Писаниями и водимыми Духом Святым отцами Церкви, имеют целью укрепить людей в вере, и предостеречь о том, что с ними случится в будущем, что есть, как мы и сказали, доказательство того, что мы не оставляемы Промыслом Божиим.

В пророчествах во избежание насилия над свободой человека, время обычно не указывается. Бог без труда может спасти весь мир (хотя это и происходит так или иначе), но не делает этого, чтобы человек сам определился с выбором.

По собственной воле отвергся человек воли Божественной и случилось падение. Вот потому он и сейчас должен свободно выказать, к чему он стремится, а не подчиняться из-за страха или силой.

Пророчество есть свидетельство того, что всем правит Божественный Промысл. Он побуждает нас к тому, чтобы мы стояли в нашей вере и верно ее исповедовали.

Вообще говоря, пророчество ничего не меняет из того, что задумано Промыслом Божиим, но пробуждает человека, который постоянно пренебрегает своим долгом, но если он так и далее будет поступать, тогда вынудит Бога вразумить его неожиданными искушениями или примирительными напастями, о чем мы подробно говорили в одном из предыдущих ответов.

Должен сказать вам, что само только воспоминание о ней вызывает во мне чувство страха. Беcпечность! Это самое ужаснейшее оружие против страстного и перстного нашего тела, орудие, которое имеется всегда под рукой у диавола для ведения против нас битвы.

Удовольствие и печаль – вот сильнейшие орудия и средства, посредством которых беспечность и нерадение действуют и удерживаются в человеке. Как от противного естеству человеческому начала, избавиться от них можно не иначе, как подвигом и тяжелым трудом. Вот здесь-то именно человек зачастую и сдается.

Ни удовольствие, которое предлагает «лежащий во зле» мир (1Ин. 5:19), ни тем более печаль не были присущи человеческой природе в том состоянии, в каком она вышла из рук Творца, и поэтому после падения неразумное начало стремится насильно покорить ее себе. Мы, по словам апостола Павла, «проданы греху», и потому, когда от наших поступков, совершаемых против воли, рождается уныние, тогда рядом с ним вырастает и это зло, называемое беcпечностью.

Усердие и старание – вот наши средства и движущая сила в нашем подвиге, в зависимости от которого с помощью благодати мы преуспеваем на нашем духовном поприще. И по этой причине на нас часто нападает враг, чтобы помешать преуспеянию.

Беспечности, в ущерб нашему спасению, способствуют как естественные причины, так и противные естеству.

Естественные причины это те, что вызывают появление страсти, то есть условия обычной нашей жизни, как-то: климатические условия, плохое питание, чрезмерный труд, а так же любые чрезвычайные или странные события и так далее.

Из противоестественных можем назвать презрение наших обязанностей, когда мы порабощены многочисленными страстями и привычками, нарушаем этические законы, подвержены таким страстям как гнев, месть, осуждение, измена и тому подобным...

Все это не только вызывает, но и усиливает беспечность и распущенность человека, и постепенно ведет его к угасанию или, лучше сказать, самой смерти.

Спасение от этого – постоянство в том духовном направлении, что мы избрали, и последовательность в исполнении наших обязанностей, что достигается настойчивостью в следовании правилам духовной жизни, непрестанным памятованием смерти и Страшного Суда, того места, где находятся осужденные грешники, бесконечности вечного приговора и, как следствие, пребывание вместе с орудиями вечной погибели, а также всего того, что вызывает в нас ужас и описано Господом.

Также весьма помогает в качестве противоядия от этого греха воспоминание страстей Господних и той борьбы, что вели от века подвижники и, особенно, мученики, «не возлюбившие души своей даже до смерти» (Откр. 12:11).

Если мы хотим удостовериться в том, что беcпечность, которая удерживается в нас, не от естественных причин происходит, как, например, от чего-нибудь, что сильно на нас подействовало, то в этом случае следует исследовать: как мы трудимся, как питаемся, каково наше поведение; и, увидев, что ничего такого, что могло бы вызвать излишнее утомление, мы не делали, станет ясно нам, что это от сатаны брань, и мы должны ей противиться. Но правильный ответ и решение этой проблемы можно получить только молитвой и самоукорением.

Бесстрастие – есть свобода от любой страсти. Как и наша природа, оно двух видов. Ощущения наши имеют источник в биологической нашей природе. Если заставим их подчиняться разуму и движения их будут в пределах необходимого, тогда это означает, что рождаются они бесстрастно, поскольку нет условий для их неправильного выхода. В данном случае речь идет о внешнем относительном бесстрастии наших органов чувств, которое указывает на разумность личности человека.

Однако то, что нас делает богоподобными – это наши духовные органы чувств. Катастрофа, произошедшая в результате падения, нанесла большой вред нашей духовной сфере. Справедливо сказано в Писании, что «помышления сердца человеческого – зло от юности его» (Быт. 8:21), то есть с рождения. Таким образом, духовного бесстрастия должны мы искать, поскольку чувства наши раздражаются и приводятся в движение мыслительной частью души.

Неслучайно святые отцы обращали все свое внимание на духовную свободу и ради нее несли свой мученический подвиг. Им удалось устранить в себе причины страстей и пресечь тот беспорядок, что царил в органах чувств, как телесных, так и душевных, а также удержать ум от бездельного и бессмысленного блуждания. В результате они достигли способности правильного суждения и, как следствие, правильного отношения к окружающему их миру.

Живя Божественными заповедями и точно исполняя волю Божию, мы станем наследниками Божественных обетований: богоусыновления и бесстрастия.

Те, кто благодатью Христовой получили эту награду, облеклись в образ небесного, и уже в этой жизни вкушают блага Царства Небесного, ощущая себя сынами Божиими. Они уже более не боятся брани мира сего, ни диавольской злобы, поскольку полнотой благодати пришли в состояние неизменяемости, и закон порчи и изменения для них, хотя еще и живущих в теле на земле, полностью упразднился.

Такими были наши богоносные отцы, многими трудами и полным послушанием Божественной воле восприявшие Христа, Который «дал им власть быть чадами Божиими» (Ин. 1:12), и «смерть уже более не имеет над ними власти» (Рим. 6:9).

То, что относится к сверхъестественным свойствам Бога, существом тварным описано быть не может никогда. Человек лишь смутно и неясно понимает, что это такое, потому что Божественное – непостижимо и неописуемо. Божественной благодатью мы называем силу или энергию Бога, которой он сотворил и удерживает вселенную. Благодатью же потому она и называется, что дается даром.

Она – наша единственная надежда и утешение, ее мы лишись падением. Но ее вернул нам Господь наш, когда приходил на землю. Она, в зависимости от веры и точности соблюдения Божественных заповедей, избавляет нас от плена ветхого, перстного человека и преобразует нас, созидая внутри нас образ небесного. И здесь нужно подчеркнуть, что все в данном случае зависит не от усилий человеческих, но от Бога. Смиренномудрием и особенно проявлением сострадания и любви к ближнему мы привлекаем благодать.

Крещение – доказательство исповедания веры христиан, подлинных послушников Бога, настоящих граждан Царства Небесного, членов Тела Христова и, соответственно, наследников жизни вечной.

Божественное Крещение по православному (и только) вероучению есть возвращение в первоначальное наше устроение по образу и подобию Творца нашего и, следовательно, воссоздание нашей личности.

Господь наш на этом именно настаивает, говоря в Своем откровении: «Кто будет веровать и крестится, спасен будет» (Мк. 16:16). Крещение – это восстановление нашего первого состояния, а, следовательно, насущная необходимость для того, чтобы вернуть нашему естеству утраченное богоподобие. Крещение есть отвержение и упразднение прародительского греха и тех его последствий, которые были вызваны в нашем естестве наказанием и осуждением.

Крещением во имя Пресвятой Троицы, Бога истинного, мы прививаемся к Самому Стволу, Творцу нашему, чтобы ипостасно быть причастниками Божественных обетований. «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17:21). В Крещении мы становимся наследниками Отцу и сонаследниками Сыну Его.

Конечно же, одного Крещения без добрых дел недостаточно, и опять же, без Крещения никакое доброе дело нас не может оправдать. Это было и остается до сих пор требованием Господа, истинного нашего Спасителя, обращенным некогда к Его ученикам, которых Он послал продолжать Свое дело – спасение людей: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что я повелел вам» (Мф. 28:19).

Через православное Крещение во имя Триединого Бога мы становимся чадами Божиими и участвуем в жребии святых. Но освящаемся мы или получаем Божественную благодать не от вещества, как такового, используемого в Таинстве Крещения, но в силу троекратного призывания Бога, как нам передали святые апостолы и богодуховенные учителя Церкви нашей.

Есть и другие виды крещения, неправославные: в каждой секте или ереси свое. Однако есть только Один Бог и Одна Истина, лишь истинно верующие становятся причастниками благодати и богоусыновления.

Благодать Человеколюбца Бога одна, но, несмотря на это, она действует в верных различным образом.

В тех, кто только начал покаяние и не избавился от страстей, она действует ободряюще, чтобы они не малодушествовали и не отступали.

Тем, кто уже преуспел и усиленно подвизается, она, являясь по временам, придает мужества в их трудах.

Тех, кто еще более продвинулся в практическом делании и укротил страсти чувственные, она просвещает Божественным светом.

А у тех, кто с величайшей тщательностью хранит чувства от пленения началом неразумным и страстным, ум в значительной степени просвещается Божественным светом; благодать руководит у таких помышлениями, так что их мысленный выбор и поступки всегда разумны и богоугодны.

Непостижима и поразительна, как говорят святые отцы, для человеческой логики тайна, когда ум величайшим вниманием укрощает противные разуму влечения и движения чувств, логос духа и жизни, обуздывая их, обретает в нем успокоение, и тогда отдается благодать во власть владычествующего ума, и соединяются эти два совершенных начала, что составляют совершенного человека, воедино.

При полном покаянии, когда тленное попрано жизнью и ум вместе с Божественной благодатью запечатлеют воскресение, возникают чувства и знания помимо естества, и самым делом начинается служение полноте Церкви.

Хотя благодать одна, она пребывает в сосудах своих, освященных душах, различным образом и дает «каждому по мере дара» (Еф. 4:7). Одному дает премудрость, другому ведение и дар богословствовать, третьему – дар пророчества, четвертому – дар исцеления, пятому – дар служения – все в соответствии с необходимостью, для устроения полноты церковной. И сегодня, а не только во время оно, продолжается и действует обетование Господа нашего, что не оставит Он нас одних никогда.

Эти состояния, которые являются своеобразными формами духовного преуспеяния у тех, кто тщательно блюдет совесть, постоянны; но и они, их переживающие, не могут эти состояния контролировать, «чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам» (2Кор. 4:7).

Некоторым, когда это целесообразно, даются по Божественной благодати сведения. И опять-таки, переживающий подобное состояние, не может его контролировать: когда, как и сколько. Обычно возникает оно благодаря молитве, но не тогда, когда этого хочет просящий, хотя бы и очень желал.

Человек никогда не сможет абсолютно контролировать действие благодати, как бы он этого не добивался, потому что существуют определенные границы, положенные Промыслом Божиим, которые почти неизменны. У нас есть право просить, а не приказывать. Спасение человеческой души – вот, что угодно Божественной воле, и если этому мешает какое-то утешение, то просьба о нем никогда не бывает услышана Богом.

Поскольку покаяние есть исправление согрешений делом или мыслью, первое, что нам нужно, – это удаляться от предлогов и причин, их вызывающих.

Затем следует принять мужественное и стойкое решение – вещь, которая вообще-то не чужда нашему характеру и воле – не повторять более того, в чем до этого провинились. Решение это должно соединить с постоянным призыванием на помощь Бога, и так мы вернем Божественную благодать, которую опечалили и прогнали от себя своими грехами.

Суть же покаяния и последующего исцеления, которого так жаждет человек – в подъятии на себя многих трудов, духовных и физических.

Трудами сокрушается и упраздняется сластолюбие, вызванное к жизни нашим себялюбием и проявляющееся в различных видах, потому что «всякое преступление и непослушание получает праведное воздаяние» (cм. Евр. 2:2). Вот пример того, как вершится Божественное правосудие, которое отвращается от неразумного начала, пришедшего в действие через нарушение законов и принципов существования земной нашей ипостаси.

Как мы уже упоминали выше, неспособность со стороны нашей природы выносить верные суждения неизбежно влечет за собой и неверное отношение к миру окружающему.

И так мы сразу многократно согрешаем, и как основное следствие греха приходит сластолюбие – мать смерти. Другого лекарства и средства для борьбы с этой опасностью, кроме спасительного трудолюбия, не существует.

По этой именно причине духовники дают правила тем, кто шествует путем покаяния. Так они вызывают в духовных своих чадах невольное трудолюбие, как средство борьбы со сластолюбием, произошедшим от преступления заповедей.

Очень помогает тому, кто пребывает в состоянии постоянного и истинного покаяния, глубокое размышление о нашем предназначении. Кем мы были от начала нашего творения, когда лукавство и ему подобные страсти еще не пленили душу, куда мы ниспали и куда должны благодатью Христовой стремиться?

Если подобные размышления будут сопровождать нас и присутствовать нераздельно с нами, мы никогда не поддадимся гневу и вызову, который бросает нам неразумное начало и закон испорченности.

Исповедь – первый элемент покаяния. Значение ее усматриваем в притче о блудном сыне: «Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! согрешил я против неба и пред тобою. И уже недостоин называться сыном твоим» (Лк. 15:18).

Словом «встану» он показывает свое исправление прежнего падения, разрыв с беззаконно сделанным им ранее выбором и содеянным грехом. Признанием «согрешил» – просит прощения. Следующий элемент действительного покаяния – смирение, повергающее неразумное начало, в котором находит себе прибежище эгоизм и высокомерие заблудшего. «И уже недостоин называться сыном твоим!» Добровольное признание того, что нет больше этой связи с отцом – необходимое доказательство осознания своего проступка и действенное возвращение человека в его естественное состояние.

Разные места из Писаний указывают на необходимость исповеди, как на практическое доказательство покаяния. Исповедью человек обнаруживает свое поражение, предательство и отречение от своих обязанностей, от чего и произошло падение и гибель. Он обнаруживает свою вину и тем самым устраняет причины и все то, что привело его к поражению, а затем окончательно уже возвращается к Отцу, связь с Которым была прервана грехом и преступлением.

За любой проступок и за любое преслушание человек несет двойную вину: телесно, чувственно и душой вместе с умом, откуда и начинается предательство. Без исповеди покаяние невозможно, как и исповедь без покаяния. Это, безусловно, два нераздельных средства ко спасению.

Основная причина заблуждения человека – ложное суждение, которое выносит ум. Покаяние означает обращение ума к правильному суждению и правильному образу мыслей, так, чтобы уже не было места для неразумного начала. Бог по человеколюбию Своему принял это возвращение человека в состояние духовного равновесия и соделал покаяние величайшим благом для нашей природы, после того как мы утеряли эдемское богоподобие.

Не следует пренебрегать покаянием, потому что, по слову Писания, «кто родится чистым от нечистого? Ни один» (Иов. 14:4).

Кто в силах описать величие человеколюбия и благости Божией по отношению к человеку, когда Бог принимает его, если он обращается с покаянием, как бы велико не было его предательство и преступление?

И кто может описать убожество и омрачение заблудшего человека, когда он попирает и отвергает дар, призывающий отступника и предателя в лоно Любви и отеческие объятия, избавляя от вечного и страшного осуждения?

На самом деле, если бы человеколюбие Божие не дало нам покаяние, ничего бы тогда не дало нам и само домостроительство Спасителя нашего, поскольку мы по причине действующей в нас порчи все погубили бы, живя всю жизнь во грехах и преступлениях. Пусть же никто из потомков одного корня, Адама, не пренебрегает в своей жизни пользоваться этим величайшим даром покаяния, чтобы не плакать ему тщетно в будущей жизни.

Плач и слезы (в жизни сей) – есть главнейшие и полезнейшие орудия покаяния подлинного, и пусть те, кто правильно совершает свое покаяние, не отступают от них.

В Своей Нагорной проповеди Господь ублажает плачущих вслед за нищими духом, то есть смиренными. По-настоящему смиренный имеет непрестанный плач, потому что во всем ощущает он свое ничтожество и с болью в сердце молится могущему спасти Богу.

Плач рождается от чувства незначительности, никчемности, ничтожества и беcсилия человека. Он – вернейший ходатай к тем, кто может дать спасение и заступление и, прежде всего, к Богу, единственному нашему Утешителю.

Когда человек пребывал в лоне совершенной Любви и богоусыновления, плача не было. Уже после падения он стал средством вразумления от своеволия человека.

Не думаю, что есть для покаяния еще другое такое же благодетельное средство, которое дает немедленный результат.

Первое, с чем столкнулся первозданный человек после изгнания из Рая, были плач и скорбь, и все мы, как потомки Адама, унаследовали плач. Он – плод нашего несчастья, его вкусил Сам Господь наш, хотя не о Себе Он плакал, но оплакивал нашу испорченность и то жалкое состояние, в котором мы оказались.

Итак, первые, по преимуществу обретенные нами в долине плача плоды были плач и скорбь. Я не думаю, чтобы родился на свет такой человек, который не вкусил бы этого плода.

Этот же самый яд нашего наказания своим покаянием мы можем прекрасно превратить в лекарство спасения, и тогда нас назовут блаженными. Конечно, все, кто обитает на земле скорбят и плачут, но ублажаются лишь имеющие веру и покаяние.

Плач имеет свои предлоги и причины, которые есть чувство нашей вины и греховности, а также все, что указывает нам на наше убожество по сравнению с тем, для чего мы были созданы. Нашу совесть, а как следствие, и сердце уязвляют не только то, что мы нарушаем свой долг, но и угроза со стороны Божественного правосудия. Сначала сердце сжимается от скорби, затем возникает состояние печали, и тогда, если добавить молитву и самоукорение, что необходимо в данной ситуации, потекут слезы, превращая первоначальный яд себялюбия в спасительное лекарство от болезни, и верующий удостаивается похвалы заповеди блаженства: «блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4).

Любое состояние печали, которое рождается под действием покаяния, полезно, вне зависимости от того, следуют ли ему скорбь и слезы. Однако, опыт отцов нас убеждает в том, что невозможно не иметь скорби и плача тем, кто усердно предается покаянию, и особенно у вкусивших Божественную любовь и ощутивших Отеческий Промысл.

Как тщательность покаяния и страх Божий вместе с точнейшим соблюдением устава рождают и поддерживают плач, так жизнь, полная увеселений, рассеянная, вкупе с невоздержанием убивают его, вызывая в человеке духовную сухость и застой. Подъятие на себя трудов – вот смысл нашего креста и важнейший элемент, удерживающий плач.

По этой причине отцы наши, делатели покаяния, никогда в своей жизни им не пренебрегали. Зачастую они совершали такие подвиги, что нам могут показаться чрезмерными. Но есть ли еще какие другие тесные и скорбные врата и путь, ведущий в жизнь, кроме всего вышеназванного, почему и сказано вполне справедливо, что «немногие обретают его»?

Вера – это союз твари со своим Создателем Богом и средство, связывающее нас со спасительным Его Промыслом. Через веру открылся Бог твари, и узнал человек о своем предназначении.

А Божественное милосердие, что привело нас к воссозданию естества и спасению, не познали ли мы через веру?

Природа человеческая после падения лишилась всех своих достоинств и подчинилась тлению и смерти. Без веры исправление было бы невозможным. Не оставалось у нас никакого другого средства для нашего утешения и врачевания, кроме веры в Творца.

Его мы отреклись преслушанием и к Нему снова взываем верой и привлекаем к нам всемогущую Божественную благодать, и верой живем, соблюдая заповеди Бога. Неверие есть отрицание делом, а вера есть то исповедание, которым возможно восстановить равновесие и порядок.

По апостолу Павлу, вера есть «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Вера – это принятие того, что мы на самом деле не можем исследовать и сопоставить. На веру мы принимаем все сверхъестественные явления, даже Самого Бога, познаваемого нами в Своих энергиях. Верой ожидаем и надеемся наследовать Божественные обетования, которые суть наша цель и чаяния. На вере утверждает все подвиги и награды святым апостол Павел. И нам, тем, кто сейчас подвизается, вера дает надежду и упование.

Следовательно, вера есть для всех нас средство и начало, что связывает нас с нашим настоящим отечеством. Справедливо получали наши предки награды за свою веру. «Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность» (Рим. 4:3). Следующие места из Писаний «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5) и «все можем в Нем» (см. Флп. 4:13) указывают на веру как средство связи с Богом.

Вера бывает двух видов. Во-первых, есть вера в истины, открытые Богом Церкви, то есть в догматы. Нас это сейчас не занимает.

А во-вторых, согласно отцам, есть еще «вера созерцательная». Она нам необходима, чтобы удержаться нам в равновесии, пока находимся в долине изгнания.

Удерживающая сила Божия проявляется в виде действия Божественного Промысла, которым Бог сохраняет и удерживает вселенную. Эту силу мы призываем в любой нужде и веруем, что Бог нас услышит. Он, ободряя нас, говорит: «И все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Мф. 21:22), «если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк. 9:23) и «вера твоя спасла тебя» (Мф. 9:22).

Итак, вера это, безусловно, спасательный круг в несчастьях, и пусть никто не пренебрегает им никогда. Веруя в отеческий Промысл Бога, Который говорит: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7:7), мы призываем усердно Его и справляемся со всеми трудностями, что нас обступают.

Господь, как мы уже упоминали выше, указывает, что «все возможно верующему» (Мк. 9:23). Тем из нас, кому необходимо мужество в предстоящей борьбе, должно глубже укрепляться в своей вере. Она – источник мужества, как и мужество укрепляет ее в свою очередь.

Имеет смысл подробно рассмотреть, что такое мужество, потому что это наша сила к действию. Веруя в наше будущее восстановление и беcсмертие, нам необходимо кроме того самим подвигом исповедовать эту нашу веру.

В трудные моменты жизни, когда мы страдаем от собственного беcсилия или испытываем нестроения, либо подвергаемся нападкам от сатаны, воюющего на нас непрестанно, единственное наше оружие и помощь, что у нас остается – это мужество. Результат наших личных усилий, оно побуждает нас к битве и бодрствованию.

Мы веруем, что мы не одни, а с Богом, Который призвал нас в Свое войско. По собственной воле мы приняли решение подчиняться Богу, считая подчинение нашей обязанностью и осуществляя его на практике. Орудия воли и ее движущая сила – ревность по Богу и мужество.

Зная это, диавол пытается парализовать их, выставляя на вид наши проступки и прегрешения. Он изобличает преступления человека, устрашая его, как «судья»: «Вот! Ты преступник! Опять стал предателем! Ты ни на что не способен! Зачем тебе предпринимать все эти усилия, если ничего не можешь добиться?»

Весь этот замкнутый круг диавольского коварства вызывает, особенно у неопытных, упадок сил и приводит к бездействию. Вот поэтому подвижник должен быть очень внимательным, чтобы не попасть в сеть сатаны – «обвинителя» и не погубить весь свой труд, согласившись с вероломными предложениями диавола.

В силу того, что подвиг покаяния многообразен и препятствия многочисленны, вполне естественно, что подвижник оступается, поскольку и страсти, и привычки в нем еще живут и заявляют о себе. В этой ситуации диавол представляет Бога грозным Судьей, призывающим преступившего заповедь к ответу. И у последнего, как у отступника, уже не имеющего прежнего дерзновения, опускаются руки, теряет он свое мужество и ревность по Богу.

Богоносные отцы наши, добре подвизавшиеся и увенчавшиеся, учат нас опыту, которым сокрушали коварство сатаны и отбивали его нападения. Мы уже не считаем Бога грозным Судьей, каким нам коварно Его пытается представить враг, но видим в Нем Отца нашего и так отвечаем обманщику: «Отойди от меня, сатана! Не имею я нужды в судье! Перед Богом согрешил, Богу, ради меня ставшему человеком и усыновившему меня, а тебя упразднившему, и дам ответ. Не убоюсь Отца моего никогда, не отрекусь и не предам Его. Неопытность моя и твое коварство ставят мне преграды. Но коварство твое Бог упразднил Своей благодатью, а меня наградит, потому что для того Он меня и предназначил».

Этими словами мы показываем то, как подвижник должен воевать и не сдаваться, даже если ему случится упасть или оступиться.

Конец покаяния есть по благодати, а не по заслугам нашим, единение с Богом и Отцом и обожение, как то описывает Господь наш: «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они в Нас» (Ин. 17:21) и «хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною» (Ин. 17:24).

Крайняя (наименьшая) степень покаяния – это когда кающийся, сколько бы он ни предавался нерадению, сохраняет правую веру в Бога и не отрекается христианского исповедания. То, что он сохраняет и не отрицается во Христа исповедания, означает, что пребывает он в состоянии покаяния и среди кающихся. Бог же благодатию Своею пребывает с ним, ожидая его пробуждения от тьмы отчаяния.

Это состояние засчитывается Божественным милосердием за исповедание веры и, таким образом, Бог, взыскующий обращения больных и немощных, воздвигнет его, потому что тот не предал до конца покаяние. Спасение наше не сделка, но вопрос веры и исповедания Того, Кто туне спасает верующих в Него и ожидающих Его неизреченного к ним сострадания и человеколюбия.

Молитва есть основное средство, что соединяет все разумные существа с их Создателем Богом. Она будет и в новой жизни их основным занятием и обязанностью.

Молитва есть непосредственная связь и постоянное средство общения ангелов и людей с Богом.

Молитва – это выход из бренных наших оков в область беcконечного, она выводит нас за те жалкие пределы, которыми мы ограничены, и дает ощущение безграничного и сверхъестественного.

Исчезают пространство, место, образ, и мы ощущаем действие Божественных свойств. Если мы и хотим описать природу и сущность этого вышеестественного дара, то понимаем, что этот труд превосходит наши силы. Ограничимся лишь описанием того, как в нас действуют ее результаты и плоды.

Настолько величествен этот Божественный дар тварным существам, что и Сам Дародатель прибегал к молитве, пребывая в нашем тленном мире. Апостол Лука сообщает, что Господь «пробыл всю ночь в молитве к Богу» (Лк. 6:12).

Иногда молитва Его была в виде исповеди, иногда как сугубое моление или благодарение и прошение к Начальнику Светов, Отцу; тем самым Господь хотел показать необходимость и значение этого величайшего дара. «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня» (Ин. 11:41), «Отче Святый! соблюди их во имя Твое... тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели... Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их» (Ин. 17:11, 12, 20).

Самый лучший и потрясающий пример – это гефсиманская молитва, в которой трижды Он умоляет Отца после того, как восприял на Себя в действительности уврачевание всего мира.

Куда бы мы ни обращали внимание наше: от момента создания твари и потом, всюду соприсутствует молитва. Таким образом, молитва – это связь и единство всей твари с Богом и Творцом и их проекция в вечность.

Настолько сродни разумным существам молитва, что и сама по себе она начинается непроизвольно в случаях необходимости и особенно в момент опасности, неощутимо и без всякой мысли приводя в движение члены.

Она совершеннейший инструмент, который дает твари, человеку особенно, возможность действительного общения с его Создателем. С ее помощью человек может просить и получить необходимое, влиять на изменение наказания, которое Правосудие Божие на него налагает, преизобильно получать благословение, узнавать то, чего не знает, оказывать поддержку ближним, умоляя Бога об этом, и вообще, через молитву человек может стать причастником многих свойств Бога нашего и Отца.

Впрочем, описать результат и превосходство этой добродетели, называемой молитва, над прочими невозможно. Приидите же все вы, труждающиеся и обремененные, обитающие в этом месте общего изгнания, в лоно матери добродетели – молитвы, и она даст вам покой более, чем вы того ожидали или просили.

Молитва, хотя по своей природе едина, имеет, как это видно из истории, разные образы и виды. Этой добродетели добродетелей даются разные названия, которые, впрочем, носят один и тот же смысл, слово же «молитва» есть лишь общее название.

В зависимости от целей и потому, как совершается, она называется: молением, просьбой, воззванием, обращением и даже воплем, если к тому обязывает нас неотложная необходимость. Молитва в состоянии нынешнего нашего изгнания не только обязательна, но и необходима, в чем нас уверяет Сам Господь, говоря, что «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5). И содействовать Господу в нашем собственном спасении можно, следуя евангельскому: «Просите, и дастся вам, ищите и обрящете, толцыте, и отверзется вам» (Мф. 7:7).

Правильной молитве нас научают святые отцы, бывшие сами ее делателями и сподобившиеся стяжать ее дары и милости. Любое обращение и возвышение ума к Богу есть молитва. Чем спокойней и внимательней она совершается, тем больший приносит плод.

Наиболее распространенным образом молитвы у христиан является песнопение в храмах по особым служебным книгам, другой способ молиться – наедине или с двумя – тремя другими людьми, используя молитвы разных святых отцов или псалмы Давида.

Еще один способ, весьма распространенный – полностью уединенная молитва со вниманием и сосредоточением, когда молящийся сокрушенно исповедует свои грехи и настойчивым молением упрашивает о снисхождении к нему Человеколюбца Господа.

Другой еще есть способ молитвы, когда человек обращается внутрь себя, чему учили и что практиковали сами наши монашествующие отцы. То есть, чтобы удерживать ум от парения, нужно его свести в сердце, одновременно произнося односложную молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя».

О том, что спасение без веры и призывания спасительного имени Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, невозможно, первым нам говорит апостол Павел. Этой односложной молитвой мы просим помощи Божией и предаем себя Христу. Как Петр исповедуем, что Господь есть Сын Божий. Этой молитве соприсутствует Сын Божий, потому что «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор. 12:3). Но молиться этой молитвой вообще-то затруднительно по той причине, что ум наш пленен многими дурными привычками, которые так легко не отступают, почему и требуется настойчивость и усилие, как призывает к тому апостол Павел: «Пребывайте постоянно в молитве».

При всей своей настойчивости наша молитва наталкивается на различные препятствия и причем неоднократно. Они возникают либо от естественного утомления, по непривычке, или же напрямую по делу рук диавола. Обращать на них внимание не нужно, ведь цель у нас – Христос, наша Жизнь.

Когда кто-нибудь начинает настойчиво взывать к пресвятому имени:

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», – чувствует, что у него болят плечи и голова. Это объясняется завистью сатаны, имеющего цель прервать нашу попытку молиться. Но мы имеем заповедь «непрестанно молиться» (1Фес. 5:17) и знаем, что «заповеди Господни не тяжки» (1Ин. 5:3). Как на самом деле еще понять слова Господа, что «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5) и «призови Меня в день скорби и Я избавлю тебя» (Пс. 49:15)?

Опытные наши отцы учат, что иной раз нужно произносить все слова молитвы, а иной раз, особенно начинающим, по причине бессилия нашего ума удерживать значительное количество слов, говорить: «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя». Часто изменять слова в молитве и говорить иногда так, а иногда иначе, не нужно во избежание дурной привычки. Молиться этой молитвой нужно время от времени, то в голос, то тихо, то шепотом, чтобы ум мог легче удержаться от парения и смущения внешним миром, а иногда и мысленно. Оба способа необходимы и полезны.

Усиленное желание стяжать эту молитву привлекает действие благодати, которая оказывает содействие в молитве, постепенно ум все легче удерживает ее, получает благодатное утешение, реально ощущает помощь Божию и, уже ободрившись, продолжает.

Вкусив Божественного утешения, благодаря своей настойчивости, ум уже сам держит молитву, имея к ней внутреннее расположение. Шепот уже не нужен, и ум молится с меньшим, чем ранее трудом, потому что избавился, по благодати, от парения.

Если пребудет и далее в молитве, тогда он просвещается Богом, контролирует мысли и опрокидывает несмысленные прилоги, составляющие неотъемлемую часть ветхого человека. Тогда благодать открывает ему Царствие Божие, которое «находится внутрь нас» (Лк. 17:21), как учил Господь. Такая молитва, если ее практиковать, называется умной.

Если человек настойчиво, непрерывно и без сожаления продолжит творить эту молитву, Божественная благодать будет пребывать в уме и сердце такого подвижника постоянно. Тогда уже не нужны будут усилия, но молитва будет идти непрерывно сама по себе, даже во сне. И никогда уже не перестанет подвижник молиться воздыханиями неизреченными, прося у Бога не только за себя, но и за всех скорбящих и измученных, и за всех людей вообще. Он без усилия становится причастником всеобщей боли, «плачет с плачущими и радуется с радующимися» (Рим. 12:15).

Односложную эту молитву можно произносить в любом месте, в любое время и при любых обстоятельствах, как находясь в обществе, так и наедине. Она ни в коем случае не запрещена мирянам, как утверждают некоторые, пусть она более и практикуется монахами. Любой, где бы он ни был, может мысленно призывать и обращаться к имени Христову. Прошу и вашу любовь, попробуйте сами, и вы очень скоро вкусите от плодов этого делания. Имя Господа нашего – не просто слово, имя Его – сила, энергия, воскресение и жизнь.

Тот, кто решится по благодати, заняться этим деланием, пусть не впадает в малодушие, не тяготится им, не сомневается, и награда его будет велика, и не только на небе, но и здесь на земле он получит пользу. Невозможно, чтобы Господь, Который «умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:8), презрел нас, когда мы так настойчиво Его просим, и не даровал нам того, что обещал. Если Он бесов, просивших Его не отправлять их в бездну, услышал, и разгневавшего Его фараона, что угнетал народ еврейский, избавил от казней, возможно ли, чтоб Он нас, которые насколько есть сил непрерывно взываем к Нему, не услышал? Пусть же молитва, как необходимая наша обязанность, будет всегда с нами, немощными и бессильными, и тогда, согласно Писанию, мы получим «несравненно больше всего, чего мы просим, ли о чем помышляем» (Еф. 3:20).

Похвальную дерзость встретить нелегко, и только в случаях исключительной духовной бдительности и самопожертвования. Лишь тогда она приемлется Богом, когда человек этот великодушен сам по себе. Дерзость – есть попрание стыда и настойчивое требование совершить незаконное. Да, я нарушаю закон, но хочу, чтобы ты меня послушался! В этом подлинный смысл похвального этого требования, выдвинуть которое могут лишь герои милосердия и сострадания.

Господь наш и Спаситель Иисус Христос – жертва нашей дерзости и настойчивости, которыми мы преклоняем Его и заставляем отменить Свой первоначальный приговор. «Да, Господи мой, исповедаю свою вину. Мои заблуждения и грехи – причина того жалкого положения, в котором сейчас нахожусь. Но я раскаиваюсь и припадаю, и прошу, и умоляю: оставь мне согрешения, не вмени мне в вину мое преступление. Не предай меня вразумлению и наказанию, которые мне подобают. Простри милость Свою и покрой меня, да не впаду во искушение и снова Тебя разгневаю».

Вот эту похвальную дерзость нам должно использовать, подобно Евангельской вдове, которая, как нам Господь говорит, постоянными надоеданиями вынудила безразличного к ней судью внять и воздать ей по правде.

Упорным взысканием ее и отречением от собственной воли, ведь и Господь отрекся Себя, оказав абсолютное послушание Отцу.

Бог не подвержен ни страстям, ни ошибкам, ни скрытый какой-либо умысел Им не движет, ибо Он – всемогущ. Знающий все прежде, нежели совершиться им, Он безошибочно открывает Свою волю либо частично, либо полностью, исходя из возникающей необходимости и имея ввиду поддержание бытия и безопасность творений.

Под влиянием несовершенства и преходящего, подверженного изменениям естества, творения приходят в столкновения с Божественной волей по той причине, что зачастую последняя не согласуется с их интересом и целями. Как производное от Первопричины, твари сами по себе, вне Творца не могут достичь лучшего, совершенного состояния. Этот, воплощенный в деле, Промысел совершен по своей природе, поскольку исходит от всесовершенного Бога и по-другому называется Божественной волей.

По причине порчи и изменения, которым мы подверглись, Божественная воля, находясь в сфере домостроительства, стала подвижной и может изменяться, но упразднить ее невозможно, а лишь преобразовать, что и происходит ради нашей немощи, пока не придем в состояние равновесия.

В отношении нашей разумной природы Божественной воле угодно, чтобы «все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим. 2:4). Однако равнодушие или слабость, или скудоумие человека заставляет Божественную волю менять свои намерения в нашем отношении, что неопытных и незнающих приводит в неудовольствие и уныние. Зная о том, что воля Божия безошибочна, мы не должны испытывать неудовольствия или роптать и отступать, но признать свои прегрешения и с верою подчиниться Промыслу.

Если «ни одна йота и ни одна черта не прейдет» (Мф. 5:18) и если «у вас и волосы на голове все сочтены» (Мф. 10:30), какое мы имеем право жаловаться на кажущиеся нам нестроения, что случаются с нами в этом жалком состоянии? Как то описывает апостол Павел: «Так ли вы несмысленны, что начав духом, теперь оканчиваете плотью» (Гал. 3:3)? Мы видим лишь настолько, насколько нам позволяет зрение и все решения и планы принимаем на основании наших собственных суждений и заключений.

Не так Бог. Он, промышляющий о всей твари, Своих решений не отменяет, но изменяет способ действия отдельных составляющих и даже отдельных людей, для того, чтобы все устроить с наибольшей для нас пользой. Познание Божественной воли зависит в значительной степени от личных наших усилий в поиске ее, от того, насколько мы отреклись от своей воли, несовершенной и страстной, и насколько следуем совету Церкви: «Спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе» (Втор. 32:7).

Чистая совесть и решимость соблюдать с величайшей точностью то, в чем обещались Богу, так как ничего не ускользает от «испытующего сердца и утробы» (Пс. 7:10), дают нам возможность часто узнавать Божественную волю, поскольку в обоих случаях мы приближаем милость Божию. Если есть в человеке действительно страх Божий, сострадание и милосердие, словом, все, что приятно Богу, тогда Он не скрывает Своей воли от тех, кто живет любовью, ибо и Сам есть Любовь.

Хорошо было бы, если б человек избегал просить у Бога открыть ему волю Свою грубым чувственным образом, как, к сожалению, поступают некоторые, потому что из-за нашей гордости мы можем легко соблазниться и поверить той информации, которую нам даст сатана.

Благоразумный человек свободен от бессмысленных чувств, страстных расположений и движений. Благодаря этому он властвует над рассудком, держа его под контролем, вследствие чего имеет правильное ко всему отношение. Он кроток, незлобив в общении с ближним, смиренномудр, сострадателен, милосерд и ко всем благодетелен. Описывая характер такого совершенного человека, мы обнаруживаем, что это точное отображение Первообраза, Господа нашего, потому что только Он вернул цельность нашему естеству. Это неложно доказали все, кто были Христовы, кто облекся в образ небесного и "смертное (их) поглощаемо было жизнью» (см. 2Кор. 5:4).

Однако подчеркиваем, что без помощи Божественной благодати человек падший и сокрушенный не может вернуть то, что было утеряно им.

Согласно домостроительству Своему, Бог «хочет, чтобы все люди спаслись» (1Тим. 2:4) и дает тем самым или повод для пробуждения, или даже предостерегает от опасности, которая исходит от их собственной неосмотрительности и злого нрава.

K несчастью, значительное количество людей не вразумляется этим, и для них наказание неизменно, но большинство же получают пользу и становятся миссионерами Божественного человеколюбия, неся весть тем, кто о нем не знает.

Довольно часто в истории злодеи пытались совершать преступления, в том числе и в местах, посвященных Богу, но какое-либо чудо им препятствовало и, вместо того, чтобы совершить зло, они влеклись к вере, изменяли свою жизнь. То, что не смогли сделать ни здравый смысл, ни человеческое к этим людям отношение, совершалось по человеколюбивому домостроительству Божию, любовью, а не угрозой.

Иногда так случается и по молитвам других людей, исполненных добродетели, которые умоляют Бога просветить злодеев, по собственной своей вине находящихся в заблуждении, да познают истину. Иной раз случается и так, что у злодеев находится на небесах святой сродник, который и упрашивает за них Бога, по слову Писания: «Блажен, кто имеет семя в Сионе и сродников в Иерусалиме» (Ис. 31:9, по пер. 70-ти).

Во всяком случае, все это – дело безграничного человеколюбия Божия, которое настойчиво взывает человека безчувственного пробудиться и побуждает к исправлению. Конечно, лучше, если человек сам постарается исправиться, чем будет ждать безчисленных благодеяний.

Трудно говорить о той не простой, а скорее богоподобной добродетели, о которой нам могут поведать лишь те, кто ее стяжал. О, блаженная простота, одеяние бесстрастия и само совершенство, обитель, приятная Богу!

О ней нам говорил Господь, и ее искал в людях, но обрел лишь у младенцев, детей простых и незлобивых.

Нас же Он грозно предупредил, что если не приобретем ее в этой жизни, то не примет в Свое Царство. Все свойства Любви, как то описывает апостол Павел, наполняемы простотой. До падения в человеке была ее закваска, потому-то в нем совершенно отсутствовали лукавство, корыстолюбие, расчетливость, высокомерие, увертливость и проклятый эгоизм.

Тот, кто ищет простоты и желает ее, пусть начнет мужественно и быстро выкорчевывать из себя эгоизм и все, что составляет страсть корыстолюбия и самодовольства, темное коварство и ему подобные страсти. Этот подвиг должен иметь в своем основании твердую веру в Бога, и Он, в Свою очередь, позаботится о нас и окажет поддержку, а также дарует еще и силы победить лицемерие, притворство, жеманство – все эти губительные страсти, что ежедневно нам угрожают.

Ответ на этот вопрос превосходит человеческие пределы и критерии понимания. Это не просто добродетель, что лежала бы в сфере человеческих понятий, но нечто сверхъестественное, что можно описать только тому, кто просвещен сиянием благодати Божией.

Смирение есть образ и подобие свойств Божественных и справедливо было названо теми, кто достиг обожения, «облачением и одеянием Божества». Смирение – основа неподвижности в страстях, печать совершенства, состояние неизменяемости человека, и многое другое, свойственное Божественному всесовершенству.

Со всем, в чем проявляется Божественное величие, рядом благоухает смирение, почему и сказано справедливо, что «Бог смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). С пришествием же проклятия эгоизма и проказы высокоумия – болезней сатаны, погибельных для него самого, – естество человека было поражено. Следовательно, не зря Бог гордым противится, и там, где Он, обымающий вселенную, противодействует, кто устоит?

Всем свойствам Вседержителя-Бога присуще и сопутствует смирение, им же запечатлеваются закон и причина неизменности и полноты Божественной воли и всеспасающего Промысла. Доказательством полноты этого свойства Бога служат Его собственные слова, что Бог «кроток и смирен сердцем». Но если Сам Бог признается, что Он смирен сердцем, не означает ли тогда это, что смирение может быть свойством всякой разумной личности и, следовательно, не чуждо и нашему естеству, но есть суть и состояние жизни?

Кто-нибудь может смиренно подумать, что если извращение погубило и уничтожило чудную и пресветлую ангельскую красоту и достоинство, не значит ли то, что смирение – это не просто какая-то внешняя форма и приспособление, а свойство и сущность человека?

Вот, где решается вопрос о том, почему человек отступил от Бога и пал. Корень и начало любого падения или согрешения – отсутствие смиренномудрия. Последствия отказа от смиренномудрия, которое есть вместилище Бога и воли Его, – корыстолюбие, своенравие, самодовольство, независимость, непослушание, анархия и тому подобные проявления эгоцентризма.

Если нам открыто, что по природе Своей Бог смирен, тогда уже нет места вопросам, почему смирение необходимо для того, чтобы исцелить и привести в равновесие развращенный мир.

Тем, кто ощущает собственное бессилие и испытывает неудачи, я посоветовал бы как можно скорее прибегнуть к смиренномудрию, как в мыслях, так и в поступках, и тогда мы вернем себе все, что потеряли и не будем блуждать в море абстрактных и сатанинских учений, рождающих смерть.

Миллионы подвизавшихся кровавым и безкровным подвигом, как нам известно из истории Церкви, поступали во всем со смирением, подражая нашему Сладчайшему Спасителю.

Те, кто хотят вернуться в Небесный град, Творец и Создатель которого Бог, пусть заключат в свои объятия блаженное смиренномудрие, и оно преобразит их и покажет наследниками вечности.

Известно, что по законам природы и вообще, как правило, дети похожи на своих родителей. Так и мы, христиане, взяв это наименование от корня – Отца нашего, должны приобрести Его характер. Он сказал Сам, что «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29), и, следовательно, тот, кто отрицается этого Его свойства, не должен и христианином называться, на что никто из верующих, я думаю, не пойдет. Вот это как раз то, что обязывает нас быть смиренными!

В Крещении мы дали обещание абсолютного послушания воле Божией, но не выполнили его, отсюда – мы постоянные преступники и нарушители.

Сколько раз мы принимали решение покаяться и отречься себя, подъять этот малый труд, но так этого и не сделали, а, напротив, под влиянием развращенного мира прибавляем грех ко греху?

С другой стороны, сколько раз мы видели людей чистой, христианской жизни, которые были нам в обличение и подвигали к исправлению, а мы так и оставались неподвижны?

Все это, включая совесть, которая не перестает обличать нас, не убеждает ли, что мы постоянно преступаем заповеди, и следовательно, в том, как мы убоги, жалки и подлы? Если обратим немного внимания на то, как мы живем, то поймем, что мы подлые предатели и отступники.

Кротость, как человеческое качество, есть плод действия Святого Духа. Ее корень и источник – смирение, которое тоже есть признак Бога, ибо смиренный сердцем Господь одновременно и кроток, причем кротость Его проявляется больше, чем смирение.

Смирение – древо, а ветви этого древа – кротость. Не слышно было, чтобы смиренный был когда-нибудь гневливым, а гневливый – смиренным.

Если посмотреть на всеспасающий Промысл Божий в отношении тварей, человека в особенности, то убедимся в том, что Бог обращается с нами с безграничной кротостью, свойственной Ему, как настоящему Отцу.

Разве это не показывает кротость Бога и Его величайшее смирение, когда Он продолжает отечески печься и промышлять о нас, несмотря на то, что мы нарушаем заповеди, бросаем Ему вызов, гневаем Его?

В силу своей природы кротость составляет основу личности. Справедливо говорится, что Бог «научил кротких путям Своим» и «блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5:5).

Что же это, интересно, за земля, которую Творец обещает кротким в дар? Эта земля – место Божественных обетований, в котором они исполняются, поэтому и называется она землей обетованной. Все эти обетования и дары Бог уготовал от сложения мира, а мы принесли их в жертву собственной глупости, избрав преслушание и независимость от Бога.

Если бы Бог и Отец по человеколюбию Своему не вернул нас к жизни, мы бы так и пребывали в погибели!

Мы знаем, что Бог есть любовь, и «пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин. 4:16). Как может пребывать в любви тот, в ком отсутствует кротость и пребывают ей противоположные: гнев, ненависть и черная злоба?

Если нет кротости в человеке, тогда вместо нее в нем царит беспорядок, неуверенность и все, что составляет весь этот хаос испорченности. Конец им – смерть и ад, от чего сохрани нас Всеблагий Владыко, по неизреченному Твоему человеколюбию!

Как нам описать этот сосуд любви, инструмент и средство, которым Творец обращается со своими созданиями? Как описать ту добродетель, которая назвала себя дочерью Бога и распорядительницей безчисленных сокровищ? (понимать как образное сравнение – прим. ред.)

Когда преподобный Иоанн Милостивый был юн, он решил, что всю жизнь будет оказывать сострадание ближнему и творить милость. Тогда, приняв облик прекрасной принцессы, эта добродетель (то есть милосердие), явившись, сказала ему: «Я первородная дочь Бога, и тот, кто меня предпочтет и возлюбит, того приведу к моему Отцу!» Вот это и есть милосердие, и кто возжелает по-настоящему общаться и жить с Богом, пусть потщится стяжать его или даже жить им всю жизнь.

Не оно ли, милосердие Божие, было той причиной, что побудила Бога дать жизнь твари, сделать ее причастницей Божественных сокровищ Своей совершенной Любви? Какой еще другой смысл могут иметь слова Священного Писания, относящиеся к неописуемому и преблагому Богу, Который «Сына Своего не пощадил, но предал... за всех нас» (Рим. 8:32)? Чей ум, чья мысль, чей язык может описать или выразить этот акт Божественного милосердия? Такое огромное значение придает Бог милосердию, что даже сказано: «милость превозносится над судом» (см. Иак. 2:13).

Вот средство спасительное и выгодное! Вот мерило превосходное и полезное! Вот то, что любой может очень просто и всегда с легкостью исполнить в любое время, в любом месте и при любых обстоятельствах! Не хватило бы нам ни места, ни времени, ни способностей, если бы захотели бы мы вдруг описать, сколько раз в истории не только мы, как естества разумные, испытывали на себе действие этой блаженной добродетели, но и неразумные творения: «блажен иже и скоты милует» (Притч. 12:10).

Блаженная дочь Небесного Царя, ты, побудившая и Отца Своего распяться за тех, кто отрекся Его, сжалься над нами, приди к нам, жестокосердым, и дай нам от своего, чтобы мы, насколько это возможно, уподобились тебе, ведь не желаешь ты нашей смерти!

Как мы уже упоминали выше, милосердие есть любовь действенная и практическая, и не всегда проявляется она, следовательно, одинаково. Одним из свойств любви, как то описывает апостол Павел, есть то, что она не ищет своего, то есть безкорыстна, поэтому и тот, кто оказывает любовь через милосердие, должен быть безкорыстным. Такая любовь не «беcчинствует,... не раздражается, не мыслит зла» (1Кор. 13:5), но все покрывает, все переносит, всем прощает, все сносит, как и сам ее Отец Бог.

Если мы будем, следуя всему этому при надлежащем расположении, творить милость, то так мы легче достигнем нашей цели, нашего предназначения. И если мы будем удерживать в себе всегда образ сострадательного милосердия, то возможет ли нас увлечь беззаконие, месть или желание духовно или материально эксплуатировать ближнего, поскольку само милосердие нас убеждает быть готовыми «положить души свои за братьев» (1Ин. 3:16).

Милосердие не ограничивается ни местом, ни временем, но человек движимый долгом любви, всегда приносит утешение тогда, когда это более всего необходимо. Вообще говоря, человек, существо одновременно и духовное, и материальное, потому и оказываемая ему милость так же может быть различной, смотря по необходимости; но по возможности благотворить нужно всем.

В большинстве своем общество смотрит на милосердие как на оказание материальной помощи, то есть удовлетворения материальных потребностей нуждающихся. Но кроме этого есть еще и духовные и этические потребности, которые требуют поддержки. Утешение духовное имеет огромное значение в том случае, когда его оказывают люди компетентные в этом, потому что опасность, которой подвергается человек, касается его души, и в противном случае ущерб будет велик.

Не будем в подробностях описывать этот вид блаженного милосердия, потому что он всем известен. Попросим лишь тех, кого это напрямую касается, уделить этому своему служению как можно больше сил, чтобы предотвратить весьма неприятные обстоятельства, в которые попадают люди, что не редкость особенно в наше время.

Разве не оказываем мы милосердие, предотвращая опасность, грозящую тому, кто не подозревает даже о ней или сбит с толку, думая, что имеет серьезные причины для самоубийства, которое будет стоить ему не только настоящей жизни, но и вечной, к которой мы все должны стремиться?

Если весь мир не соразмерен по ценности с одним человеком, какая будет похвала тому, кто жертвуя собой, спасает жертву этого заблуждения?

В жизни великого нашего святого – святителя Николая – находим пример, имеющий отношение к рассматриваемой теме. Обнищал некогда один состоятельный человек, отец трех дочерей, достигнув отчаянного положения. Он уже подумывал о том, чтобы отдать своих дочерей в блудилище и этим добывать средства к существованию. Но святитель предотвратил осуществление этого замысла, наделив тайным образом каждую девушку по очереди приданным для свадьбы, и тем самым не допустил их погибели. Какое другое дело могло быть больше и ценнее этой оказанной им милости?

Предпочтительнее спасение души, нежели тела. Телесные потребности очевидны, поэтому многие их видят, и кто-нибудь поспешит на помощь. А вот духовные раны и духовный ущерб многие не видят, неведомо им это.

В истории нашей Церкви благочестивые пастыри, отцы духовные, великие аскеты и строгие хранители безмолвия и подвига, откликаясь на зов милосердия, не только оставляли свое безмолвие и правила жизни, но, жертвуя собой, неимоверными усилиями выхватывали души из зубов опасностей. Много раз они меняли себя на тех, кто был обречен на пожизненное рабство, чтобы спасти тех, последних, которым грозила гибель.

Они – отражение Первообраза, их Владыки, Который говорит им: «В мире будете иметь скорбь» (Ин. 16:33) и «будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Мф. 10:22), и «если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин. 15:20), и снова «вы пребыли со Мною в напастях Моих» (Лк. 22:28). В первосвященнической молитве Господь говорит: «Отче, Я передал им слово Твое и мир возненавидел их» (Ин. 17:14).

Из всего высказанного становится понятно, что «путь, ведущий в жизнь, узок и скорбен и немногие проходят его» (Мф. 7:14).

Боголюбцы не только не уклоняются от оскорблений, но и радуются, поскольку ублажаемы за свой подвиг, как герои и наследники Царства Отца своего. «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Мф. 5:11).

По сути, все претерпевают гонения и безчестия, но при этом не радуются, а скорее мучаются, плачут и рыдают. Радость и утешения в скорбях и при безчестиях возникает не от искушений как таковых или испытаний, а от действия благодати Божией, которая утешает труждающихся и обремененных за то, что они следуют воле Божией. «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф. 5:12).

Нестроения – опасный и коварный сосед, особенно для тех, кто не утвержден в вере или только начал подвизаться. Напоминают они переменчивые погодные условия, а, следовательно, непостоянны; и бояться, что они смогут изменить ход нашей духовной жизни, нам не следует. Вот пример моряков. Они не прекращают плавание даже в том случае, если на море шторм, но, встав в ближайшем порту на якорь и переждав бурю, они продолжают путь.

Таково наше пожизненное наказание, назначенное нам после падения. Человек, став жертвой диавольского внушения, подвергся изменениям, и ныне он никогда не бывает тверд в своей позиции, ни в чувствах, ни во мнениях. На его характер оказывают воздействия слова, мысли, предметы, другие люди, режим питания, климат и вообще все, что с ним происходит. Добавьте к этому и бесовское коварство, из-за которого наши ощущения так же непостоянны.

Весь этот лабиринт препятствий и нестроений угашает ревность и ослабляет наше желание к подвигу. Чтобы этому противостоять, нужно просто презреть нестроения и стяжать теплую веру в Промысл Божий, ревность по Богу и просить совета более опытных. Диавол, зная, что сила, которая нами движет, – это ревность по Богу и рвение, обращается против нее, обезоруживая и ввергая нас в уныние.

Бывают нестроения, в которых мы сами виноваты, они имеют место всякий раз, когда мы нарушаем заповеди и лишаемся благодати Божией. В этом случае нам может помочь покаяние со смирением. А вообще, чтобы подвижник не прекращал свой подвиг и не ослабла его ревность, ему нужно мужество и сосредоточенность, а не страх.

Более подробное освещение этой темы вы можете найти в наших книгах «Афонские поучения» и «Аскеза – мать освящения».