Покаяние как Таинство
Весь мир держится покаянием, ибо всякий грех есть к смерти, коль скоро не очищен он покаянием, говорит св. Марк Подвижник.
Грехом мы теряем данное нами в крещении освящение. Поэтому каждый имеет нужду в покаянии, в новом рождении от Бога, хотя бы он лишь и час всего прожил на земле. По рассуждению преподобного Симеона Нового Богослова: «Уже покаянием, исповедью и слезами, соответственно делами, получаем опять сначала отпущение прегрешений, а потом и освящение вышнею благодатью».
Покаяние как таинство установлено Самим Иисусом Христом, когда Он по Воскресении явился ученикам Своим и торжественно сказал: Мир вам… и сие рек, дуну и глагола им: Приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им; и имже держите, держатся (Ин.20:21-23; Мф.16:19; 18:18).
Исповедь есть самый естественный способ выражения во вне покаяния и раскаяния в грехах, ибо, по слову Христа, от избытка сердца уста глаголют (Мф.12:34). На нее имеются указания уже с апостольских времен (Деян.19:18).
Каноническими грехами у древних христиан назывались следующие три, которые поначалу навсегда влекли за собою отлучение:
- отречение от веры,
- блуд и прелюбодеяние,
- убийство.
Но с III века, т. е. со времени падения первоначальной чистоты и горящего духа, Церковь вынуждена была стать снисходительнее: блудники и прелюбодеи стали приниматься в Церковь после принесения покаяния.
Однако покаяться в указанных грехах было не так легко. Все кающиеся прежде всего разделялись на четыре степени, или чина, епитимьи: плачущих, слушающих и пред- или купностоящих.
Епитимья (запрещение) есть церковное наказание согрешившему, который должен был публично покаяться и вместе с тем отказать себе в известных жизненных благах.
Была, кроме первой – плачущих, еще одна редкая и исключительная степень, это – обуреваемые. Они изгонялись даже из притвора и должны были стоять на паперти, вне церковных дверей, под открытым небом, и в дождь, и в жару, и в холод, и в бурю. Отсюда их наименование. Этой епитимьи подлежали скотоложники, мужеложники и все вообще впадшие в противоестественные блудные грехи. За гнусные неистовства страстей, противные законом пола и естества, – говорит Тертуллиан, – мы не только от порога, но и от крова церковного отгоняем, потому что это – не грехи, а чудовища.
Плачущие лежали распростертые ниц в притворе. При входе верных в церковь, они кланялись каждому в ноги и просили о себе святых молитв. Терзай свою душу воплями... припадай к ногам избранных, – обращается св. Амвросий Медиоланский к одному грешнику, растлившему посвященную деву (нашу монахиню).
Слушающие уже допускались в церковь, но только до литургии верных, т. е., выслушавши Апостол и Евангелие с поучением, они выходили вместе с оглашенными по возгласе диакона.- Оглашенный изыдите и пр.
Припадающие стояли в средней части храма и приближались к самому амвону, где получали себе благословение (с возложением рук) епископа на выход из церкви.
Купностоящие, как показывает самое название, стояли вместе с верными литургию, только не имели права делать приношения (наше подавать, вынимать просфоры) и приобщаться.
Нынешняя общая исповедь произошла от одной особой формы исповеди (обрядовой) первых христиан. Так как они жили чисто, то и не нуждались в серьезной формальной исповеди. Но в настоящее время, когда утерян смысл и понятие о существе даже основной исповеди, обрядовая, конечно, недопустима и, без сомнения, ее можно встретить только в двух местах: у духоносных пастырей, с великими харизматическими дарованиями, и у не понимающих ничего в духовной жизни.
Тайна исповеди особенно кладет резкое отличие на общий строй нынешней исповеди и первохристианской. Причинами послужили человеческая немощь, охлаждение начальной ревности, отсутствие ненависти к своим грехам и, наоборот, присутствие и нарастание все большего самолюбия, тщеславия, гордости, а отсюда ложного стыда и страха, и проч. Пока были гонения, пока у каждого христианина ежедневно и ежечасно мелькала смерть пред глазами, до тех пор и не дорожил никто ничем в мире, лишь бы не лишиться Царства Небесного. Что ему было до того, что скажут люди, вот что скажет Христос на Страшном суде – это другое дело! И шли на все мучения публичной исповеди, забывая стыд и немощь тела... Шли добровольно, шли и невольно. И никто не осуждал, не любопытствовал, не смеялся, не соблазнялся, но, наоборот, все плакали и молились за грешников. Таково свойство истинной любви. Прошли гонения, настали мирные времена, стали люди спокойно и вдоволь есть, пить и спать, появились и лень, и стыд (при бесстыдстве греха!), и боязнь, и просто нежелание и полное отвращение и даже непонимание, зачем-де нужно такое острое покаяние? Лучше не ходить на исповедь. И пришлось Церкви сделать снисхождение – позволить исповедоваться тайно и тайно же нести епитимьи, которые состояли уже только из поста, молитв, сухоядения, поклонов и проч. и назначались на разное количество лет за различные преступления.
Приведем здесь наиболее важные и главнейшие, связанные с непосредственным общением с духами тьмы.
По правилам церковным:
- покаявшийся в волшебстве подлежит епитимьи убийцы, т. е. отлучению от Святых Тайн на 20 лет и более;
- обаятели, делатели предохранительных талисманов, колдуны, гадатели и др. подлежат 6-летней епитимьи. Обаятели – это те, которые (по Вольсамону) некоторые Божественные песнопения упоминают, и мученические имена, или даже и Саму Пресвятую Богородицу.
…Ибо Божественные отцы и учителя Церкви говорят, и более других Божественный Златоуст, что хотя бы имя Святой Троицы призываемо было при этом, хотя бы были призывания святых, хотя бы делаемо было знамение Божественного Креста, должно избегать сего (т.е. колдовства, гадания) и отвращаться. Цит. по С. Троицкому, «Афонская смута», прибавл. к Церк. Вед., 1913, № 20, с. 892, примеч.;
- закосневающие в этом совершенно извергаются из Церкви;
- ходящие к чародеям (и к гадалкам, понятно), или приводящие их к себе на дом, или впускающие к себе в квартиру для гадания и волхвования (например, цыганок) подвергаются 5-летней или 6-летней епитимьи.
Преподобный Марк Подвижник говорит: Прежние грехи, будучи воспоминаемы по виду, вредят благонадежного: ибо если они приносят с собою печаль, то удаляют от надежды, а представившись без печали, влагают внутрь прежнюю скверну. Когда же чрез отречение от пороков приобретет мысленную надежду, тогда враг, под предлогом исповедания, изображает прежде бывшие грехи, чтобы страсти, по благодати Божией преданные забвению, воспламенить и тайно повредить человеку. Ибо тогда и светлый и ненавидящий страсти ум по необходимости помрачится, смутившись грехами сделанными. И если он еще мрачен и сластолюбив, то всячески умедлит и будет пристрастно беседовать с приражениями помыслов, так что воспоминание это будет не исповеданием грехов, а представлением прежних греховных впечатлений. Если хочешь приносить Богу неосужденное исповедание, то не вспоминай греховных изменений по виду их, но мужественно терпи находящие скорби за них.
Но иное дело, конечно, исповеди пред духовным отцом, там недостаточно назвать плотские грехи только по имени: блудом, рукоблудием и проч., а исповедать нужно со всеми подробностями, как они были.
При этом необходимо наблюдать следующее:
- подробности обязательны, но не надо с услаждением или, лучше сказать, для услаждения их говорить;
- нужно самому все рассказывать, всю грязь и нечистоту, в чем мы боимся и себя самих;
- надо отбросить всякий стыд, не принимая бесстыдства, надо резать свое собственное сердце ножами самообличения и некоей жестокости.
Св. Иоанн Лествичник передает следующий случай, замеченный им в одной обители, настоятелем которой был один из великих святых: Наблюдая прилежно за действиями трапезного, я увидел, что он носит при поясе небольшую книжку, и, допросившись о сем, я узнал, что он ежедневно записывает свои помыслы и все это пересказывает пастырю. И не только он, но и другие весьма многие из тамошних братии делали это. Было же установлено это, как я слышал, заповедью великого того отца.
Хороший купец, – продолжает он же, – на всякий вечер непременно считает дневную прибыль или убыток; но сего он не может ясно узнать, если ежечасно не будет всего записывать в счетную книгу, потому что ежечасное самоиспытание ежедневно просвещает душу.
Отцы назначили время (т.е. определенное) для внимания своим помыслам, говоря: Утром испытай себя, как провел ты ночь, и вечером также, как провел день. И среди дня, когда отяготишься помыслами, рассмотри себя.
Св. Симеон Новый Богослов: …Приложи исповедание помыслов своих духовному отцу своему, если можно, каждый час; если же это невозможно, не пропускай, по крайней мере, ни одного дня без исповедания их.
Каждый из подчиненных, – говорит св. Василий Великий, – если хочет оказать значительный успех и привести жизнь свою в состояние, согласное с заповедями Господа нашего Иисуса Христа, должен ни одного душевного своего движения не оставлять в скрытности, ни одного слова не пропускать без испытания, но тайны сердечные обнажать пред теми из братии, кому поручено.
Надо предавать поруганию через исповедание греховные помыслы, даже каждую мелочь, но без утайки, или умаления греха, или самооправдания, ибо они ослабевают, а то и исчезают, как только бывают оглашаемы. Если же кто противоречит духовным отцам, как свидетелям Божиим, тот изгоняет от себя Духа Божия и губит свою душу (свт. Григорий Палама). Кто в беседе упорно желает настоять на своем мнении, хотя бы оно было и справедливо, тот да знает, что он одержим диавольским недугом, и если он так поступает в беседе с равными, то, может быть, обличение старших и исцелит его; если же обращается так с большими себя и мудрейшими, то этот недуг от людей неисцелим (преп. Иоанн Лествичник).
И покаяние должно быть истинное, с сокрушенным сердцем, а если совершается обрядовое покаяние – без изменения неугодной Богу жизни, – то это не покаяние, а самообман, самообольщение, в котором выражается темное, непросвещенное язычество.
Покаяние как добродетель
Покаяние нужно и совершенным, а не только грешникам, ибо Господь вменяет за грехи воззрение на жену с вожделением, уподобляет убийству гнев на ближнего и требует ответ за праздное слово.
И подавая всем пример покаяния, даже при верхе добродетелей, апостол Павел считал себя первым грешником. Преп. Феогност, рассуждая о покаянии, пишет: Не будем мы наказаны в будущем веке за то, что грешили, и не будем осуждены по сей причине, получив естество изменчивое и непостоянное, но за то, что, согрешив, не покаялись и не обратились от злого пути к Господу, получив власть и время имея на покаяние.
Только на пути покаяния и молитвы душа обретает истинную веру и степени восхождения к духовной жизни.
Знаменитый египетский старец Марк Подвижник говорит: Полагаю, что дело покаяния совершается тремя следующими добродетелями – очищением помыслов, непрестанною молитвою и терпением постигающих нас скорбей (Рим.12:11). Для очищения помыслов необходимо в нас горение духа, ибо если ум наш будет вял, а сердце теплохладно, то помыслы будут наседать на них, как мошки на остывший котел. А если последний кипит и бурлит – никто и ничто приблизиться не смеет. И человек с горящим духом страшен для демонов. Весь он огненный, и в этом духовном пламени перегорают, с одной стороны, все его прежние страсти и очищаются помыслы, а с другой – опаляются всякие мысленные приражения врага. Терпением же постигающих скорбей выковываем мы себе смиренномудрие (Еф.4:2), которое, как сказано, само по себе уже заменяет для человека все покаяние. Непрестанная же молитва (1Сол.5:17) служит связующим цементом между этими двумя добродетелями, сообщая им крепость и силу и привлекая на них помощь и благодать Божию, столь необходимую в духовной войне. Но можно и эту краткую покаянную формулу свести к еще более краткой, к одному, духовному сердечному деланию, в котором однако все предшествующие добродетели заключены вместе, как семечки в одном общем «сердечке» яблока.
Бог принимает и наше сердечное покаяние в простительных грехах, совершаемых языком, слухом, очами, тщеславием, печалью, так что Причащение нами Святых Христовых Тайн и при таком нашем исповедании пред Богом в душе бывает нам во очищение грехов, а не в суд, ибо Господь Сердцеведец взирает на сердца наши.
Сила чувства (всею душою) сокращает труд и время покаяния. Скорбь ума, – удостоверяет св. Исаак Сирин, – достаточна, чтобы заменить всякое телесное делание. Скорбь ума – это не случайно, потому что плач в святоотеческом смысле (а не в нашем бытовом) не характеризуется непременно слезами.
Кратко сказать, плач и сокрушение духа (в чем состоит истинное раскаяние) есть то единственное условие, которое ставит Церковь при исповеди грешнику для прощения грехов и которое одно только необходимо для приятия милости Божией. Этим не отрицаются подвиги, не уничтожаются епитимьи, – кто сильно сокрушается, не может не взять на себя подвигов, – а определяется им естественная мера и своя определенная значимость.
Умудренные Духом богомудрые отцы поучают нас все прощать и при различных обидах от людей не скорбеть, а радоваться, что имеем случай простить согрешившему и получить прощение своих собственных грехов, прямо указывая, что в этом есть и истинное боговедение, плодоносие веры, несение креста. Даже тогда, когда нас обижают, надо обвинять себя. А для стяжания такой благодати нужно вести непрестанную внутреннюю брань в чувстве смирения, чтобы обновился внутренний человек.
Основы искусства святости. Том III, епископ Варнава (Беляев)