Иаков Иванович Третьяков
О чинах патриаршей константинопольской церкви в средние века

Чинами патриаршей церкви в Константинополе, именовавшейся великою, назывались установленные для различных клириков её степени достоинства, с которыми соединено было отправление известных должностей и служений при константинопольском патриархе. Иначе: чины великой церкви суть различные церковные должности, отправление которых доставляло клирикам те или другие права и преимущества, смотря по важности и значению должностей их. Такое понятие о чинах великой церкви дают самые их наименование. Самым общим и употребительным наименованием церковных чинов было — должности, обязанности (τὰ ὀφφίκια)[1]. Так назывались чины потому, что со всеми ими соединено было по одной, или по нескольку обязанностей: одним из чинов поручены были занятия и по управлению церковными делами и во время богослужения, другим усвоены были занятия только по управлению церковными делами, а на иных возложены были обязанности только во время богослужения. Сверх того и также очень часто чины церковные назывались начальствами, достоинствами, почестями (αἱ ἀρχοντίαι, τὰ ἀρχοντικά, ἀρχοντίκια, ἀξιώμοτα, αἱ τιμαί)[2]. Все эти названия указывают на то, что чины доставляли духовному лицу права, дававшие ему преимущество пред прочими клириками, не имевшими эгид чинов: духовные лица, облечённые тем или другим чином, были в клире лицами особенно уважаемыми, начальственными, почётными лицами. Иногда чины назывались высшими разрядами, степенями (τὰ ἐπιτάγματα)[3]. В новелле императора Ираклия, где это слово употребляется в приложении к церковным чинам, церковные степени называются τάγματα. Следовательно, название церковных чинов ἐπιτάγματα показывает, что они составляли как-бы высшие степени в степенях церковных и составляли награду для лучших и достойнейших лиц каждой церковной степени. Сверх того, оно означает и то, что эти чины, подобно степеням церковным, разделялись на несколько разрядов, смотря по важности и значению соединённых с ними должностей, и от них зависящих прав и преимуществ.

Из этого понятия о чинах великой церкви само собою следует, что один и тот же чин мог принадлежать в одно и то же время нескольким лицам[4]: это—в таком случае, когда обязанности, соединённые с известным чином, по обстоятельствам времени, делались так обширны, что не могли быть исполнены одним лицом и требовали несколько лиц; и наоборот: одно и то же духовное лицо могло иметь несколько чинов[5], в случае, если обязанности, сопряжённые с этими чинами по обстоятельствам времени, сокращались и удобно могли быть исполнены одним лицом.

В отличие от чинов других церквей, чины великой церкви назывались чинами святой и великой церкви (τὰ ὀφφίκια τῆς ἁγίας καὶ μεγάλης ἐκκλησίας), под которой всегда разумелся обширный и великолепный соборный храм во имя св. Софии, построенный итератором Юстинианом; а в отличие от чинов придворных, называвшихся чинами палаты или синклита (τὰ ὀφφίκια τοῦ παλατίου, συγκλήτου), чины церковные назывались чинами церковными, чинами клира (τὰ ὀφφίκια ἐκκλησιαστικά, κληρικάτα). Лица духовные, имеющие церковные чины, были известны под названиями оффикиалов, чиновников, начальников или сановников святой и великой церкви, — церковных, патриарших, владычних (οἱ ὀφφικιάλοι, ὀφφικιαλίδες и ἄρχοντες τῆς ἁγίας καὶ μεγάλης ἐκκλησίας, ἐκκλησιαστικοί, πατριαρχικοί, δεσποτικοί).

Так как с чинами великой церкви всегда были соединены известные должности и служения при константинопольском патриархе и в софийском храме; то назначение оффикиалов при константинопольском патриархе было двоякое. Во-первых, оффикиалы должны были служить выражением величия и высокого значения патриаршего достоинства и возвышать собой внешнее благолепие патриаршего богослужения. Это видно частью из названий, под которыми были известны чины и чиновники великой церкви, частью из того, что патриархи константинопольские совершали богослужения, председательствовали на соборах и вообще являлись во всех торжественных случаях не иначе, как окружённые своими оффикиалами. Многочисленность свиты в средние века, как известно, служила самым обыкновенным выражением достоинства лица, которому она принадлежала. Во-вторых, оффикиалы, пользуясь особенною близостью к патриарху и его доверенностью, должны были помогать и служить ему в управлении делами Церкви, как в частности константинопольской, так и вообще всего патриархата, в проповедании слова Божия и в богослужении. «Начальства и должности или чины, сказано в одном списке последних, учреждены для услуг архиерею (т. е. патриарху) и для рассуждения о делах, случающихся в жизни»[6]. «Кроме пятнадцати чинов великой церкви, — говорится в другом списке, — святейшие патриархи установили малые чины для служения в святой церкви»[7]. Феодор Валсамон, сам сначала бывший одним из первых сановников великой церкви (хартофилаксом), а потом патриархом антиохийским, причиной учреждения первых и важнейших пяти чинов поставляет особенную важность патриаршего достоинства, по которой патриарх должен был иметь у себя помощников по всем частям церковного управления. «Глава святейшей Божией Церкви, — говорит он, — после первой, безначальной и вечной и беспредельно могущественной Главы — Господа и Бога нашего Иисуса Христа, есть духовный жених её — святейший вселенский патриарх… До́лжно было все церковные дела разделить на пять разрядов и заведывание каждым из них поручить верным служителям. Ибо самому патриарху, во всех отношениях представляющему образ Жениха, отнюдь не прилично было заниматься служебными делами» (буквально: граблями, т. е. земледелием, и насыщением рабов)[8].

Из сказанного о значении чинов великой церкви следует, что причины и обстоятельства происхождения их были различны.

α) В христианской Церкви всегда были, есть и будут различные должности и служения, которые могут умножаться, сокращаться, видоизменяться, смотря по тому, как потребует того положение Церкви, нужды и потребности её членов в то или другое время. Всегда же были, есть и будут в Церкви христианской и лица, которые должны исполнять должности и проходить служения церковные. Но отношение должностей и служений к должностным и служебным лицам в Церкви бывает различно: должность может быть поручена одному определённому лицу навсегда; может быть поручаема и разным лицам в разное время, так что в одно время её исполняет одно лицо, в другое — другое и т. д., смотря по тому, кому дозволяют обстоятельства заняться порученным делом. В первые три века христианства всем духовным нуждам и потребностям верующих в той или другой епархии удовлетворял большею частью сам епископ непосредственно; пресвитеры, окружая своего святителя, только сослужили ему, и редко, по особенным обстоятельством, получали от него повеление совершать для верующих ту или другую церковную службу, то или другое таинство без епископа своего. В управлении делами Церкви пресвитеры, под именем совета пресвитерского (πρεσβυτέριον), составляли при епископе постоянный собор, в котором рассуждали о различных церковных делах. На диаконах, кроме обязанностей и занятий в церкви и во время богослужения, лежали все исполнительные обязанности. Были определены также главные обязанности и низших степеней церковного клира, которые учреждены были уже в первые времена христианства. Но были ли в то время строго и точно распределены различные церковные должности между самыми лицами, принадлежавшими к той или другой степени клира, сведений об этом нет; по всей вероятности, такого строгого и точного распределения церковных должностей, по крайней мере, всех, между духовными лицами в то время не было. На это были причины, заключавшиеся в тогдашних обстоятельствах христианской Церкви. Во-первых, малочисленность верующих в каждой епархии и их постоянное общение и близость между собой, по которым все они вместе с клиром составляли как-бы одно семейство, была причиной малочисленности (в сравнении с последующими временами) церковных дел и удобности исполнять их без особенно строгого и точного распределения их между духовными лицами. Во-вторых, бедственные времена кровавых и почти беспрерывных гонений, которым подвергались христиане в первые три века, не давали пастырям Церкви возможности заниматься строгим распределением церковных должностей между духовными лицами, тем более, что эти должности, вследствие изменчивости тогдашних обстоятельств, по необходимости должны были часто переходить от одного лица к другому. Впрочем, так как в Церкви были должности и занятия, требовавшие особенных дарований, усердия и постоянства, а этими качествами не все духовные лица обладали в равной мере; то отправление, по крайней мере, таких должностей возлагалось на одних известных клириков, которые были особенно способны к исполнению той или другой должности. Таковы были, например, должности: переводить свят. Писание с неизвестного языка на известный, понятный для народа, наставлять оглашенных в первоначальных истинах веры и правилах христианского благочестия, заниматься перепиской книг свящ. Писания, творений св. отцов и др., или составлением различных деловых бумаг[9]. Таким образом, первоначальной причиной происхождения церковных чинов, как отдельных должностей, поручаемых одним известным клирикам, послужило особенное свойство известных церковных обязанностей и служений.

Когда обратились в христианство римские императоры, число верующих быстро начало увеличиваться из всех сословий империи. С этим вместе должен был распространиться и круг благотворных действий Церкви на общество. Вследствие этого в Церкви явились новые должности, дотоле не существовавшие, и обязанности прежних должностей увеличивались, или расширились. Появление новых и распространение прежних церковных должностей, естественно, требовало большого числа из лиц духовных и большей определённости в разделении обязанностей между ними. Впрочем, не смотря на всё это, в первые три века торжества христианской Веры пастыри Церкви должны были заниматься предметами гораздо важнейшими, нежели учреждение чинов церковных. Исконный враг истины и добра, враждовавший против Церкви в лице язычников, теперь стал сеять плевелы свои в недрах самой Церкви и воздвиг против неё еретиков, которые с тех пор долго и почти постоянно волновали её. Если пастыри Церкви, среди беспрерывной борьбы с еретиками, и обращали внимание на устройство внешнего церковного порядка; то только на более важные и существенные стороны его, как то: на определение и утверждение обязанностей и прав патриархов, митрополитов, епископов, на определение отношений между ними и на общий порядок производства дел церковных, приспособительно к тому положению, какое заняла тогда в государстве христианская Церковь. Что же касается управления частными делами каждой церкви и обязанностей, прав и преимуществ клириков; то всё это большей частью предоставлено было благоусмотрению местных епископов. Только в случае каких-либо беспорядков, опущений и медленности в производстве дел церковных, пастыри Церкви делали постановление, чтобы известная должность, или известный род дел церковных во всех церквах поручаем был одним известным клирикам, способным к тому и достойным особенного предпочтения пред другими. Так учреждены чины эконома, экдика[10] и др. Таким образом, второй причиной происхождения чинов церковных была потребность — предотвращать и уничтожать беспорядки, опущения и медленность в производстве дел церковных, происходившие от неопределённости и неточности распределения церковных должностей между духовными лицами.

После того, как главные и коренные догматы христианской Веры были раскрыты, определены и утверждены св. отцами и учителями Церкви, на основании свящ. Предания, на вселенских и поместных соборах, а церковное управление получило надлежащую правильность и стройность по отношению к главным и существенным сторонам своим, пастыри Церкви, по естественному ходу дел, обратили своё внимание на частное устройство богослужения и вообще всей христианской обрядности и на определение производства всех вообще дел церковных, относящихся к церковному управлению. Занимаясь устройством богослужения и церковного управления, они в то же время делали распоряжения, чтобы известные должности, по делам управления или богослужения, поручались одним известным духовным лицам навсегда. Уже в начале средних веков при константинопольской великой церкви было сделано довольно полное и подробное распределение чинов церковных. По словам одного древнего списка чинов, который может быть отнесён к началу средних веков, «святейшие патриархи и благочестивейшие императоры определили должности и начальства или вообще чины, и назначили им определённую деятельность»[11]. Впрочем, с течением времени список церковных чинов постоянно увеличивался от прибавления новых чинов. Случалось, что должность, соединённая с известным чином, по обстоятельствам времени, требовала многих деятелей. В таком случае должность разделялась на несколько частей и для каждой учреждался особенный чин. Так, вместо одного чина для должности проповедника впоследствии учреждено четыре чина: с одним соединена была обязанность изъяснять Евангелие, с другим — Апостол, с третьим — Псалтирь, а с четвёртым — обязанность составлять и произносить церковные слова или проповеди. С другой стороны, должности и служения, которые сначала не соединялись с чинами, потому что почитались служебными, низкими, впоследствии также соединены с известными чинами, в ряду которых заняли последние места. От этого произошло, что список церковных чинов, написанный Кодином, жившим незадолго до падения Константинополя, содержит гораздо больше чинов нежели каждый из списков прежнего времени[12].

β) Само собой разумеется, что духовное лицо, клирик, сверх обязанностей по своему сану, исполняющий обязанности, не необходимо соединённые с этим саном, должен пользоваться, по заповеди св. апостола (1Тим.5:17), и всегда пользовался особенными правами и преимуществами, предпочтительно пред другими клириками, не имеющими особенных церковных должностей. Вот основание существования в Церкви чинов, как духовных достоинств, почётных титл, с которыми всегда соединяются какие-нибудь особенные права и преимущества.

Нет известия, чтобы почётные достоинства для церковного клира установлены были до принятия христианской Веры римскими императорами, хотя также нет никакого сомнения, что и в первые три века лучшие из клириков, по заповеди св. апостола (1Тим.5:17), пользовались особенной доверенностью епископов, особенным уважением прочих клириков и особенным почётом всех вообще верующих. Чины церковные в собственным смысле этого слова являются в первый раз в IV веке[13]. Причиной происхождения духовных достоинств в Церкви было главным образом уважение христианских императоров к служителям Веры, которых заслуги для себя и для всего государства они ясно видели и чувствовали. Имея в своём распоряжении всё, что̀ может составлять награду за заслуга и добродетель, христианские императоры предлагали служителям Церкви не одни богатства, но и почести, сообразные с их свящ. саном. К этому побуждало их не только чувство благоговения к христианской Вере и желание блага государству, но и чувство справедливости, по которой служители Церкви должны пользоваться всеми законными правами и преимуществами, сообразными с их саном и необходимыми для успешного действования на поприще их служения. Благодетельное участие императоров в присвоении духовным лицам известных почётных достоинств видно из того самого, что, как мы выше заметили, в списках чинов великой церкви учреждение чинов приписывается не одним патриархам, но вместе и благочестивейшим императорам, а Валсамон, рассуждая об учреждении первых пяти чинов, между прочим, говорит: «нужно было православным нашим самодержцам разделить их (церковные дела) на пять отделений и заведывание каждым из них вверить верным служителям»[14]. Само собой разумеется, что императоры византийские предоставляли различные почести и достоинства преимущественно патриархам, а последние уделяли их, если можно так выразиться, приближённейшим из своих клириков. Потому-то епископ кифирский выразительно называет чины церковные и дарами щедрости патриаршей[15].

Чины великой церкви, по свойству усвоенных им должностей и служений, разделялись на два отдела. К первому отделу причислялись те чины, с которыми соединены были должности и служения, относившиеся преимущественно к управлению церковному, а ко второму те, которым усвоены были обязанности и занятия преимущественно в церкви во время богослужения. Чинов первого рода было сначала 15, а с XII века 16; числа чинов второго рода определить нельзя; оно постепенно увеличивалось: в одном списке насчитывается их 19, в другом 21. Так как чины, занятия которых главным образом относились к управлению церковному, были важнее и значительнее чинов, круг влияния и деятельности которых ограничивался только церковью; то чины первого разряда назывались великими чинами (ἀρχοντίκια μεγάλα) и оффикиалы этого разряда составляли правый хор (χόρος δέξιος) при патриархе, а чины второго разряда назывались малыми чинами (ἀρχοντίκια μικρά) и совокупность оффикиалов этого разряда была известна под общим именем левого хора (χόρος εὐώνυμος) чинов[16]. Оффикиалы правого хора были сильнее при патриархе, более содействовали ему в управлении церковью, нежели оффикиалы левого хора, подобно тому, как правая рука более приносит пользы человеку, нежели левая. Нет сомнения, что название одной половины оффикиалов правым, а другой — левым хором имело и прямой смысл: все или большая часть оффикиалов всегда присутствовали на соборах вместе с патриархом, и оффикиалы правого хора занимали места с правой, а оффикиалы левого хора — с левой стороны патриарха. Впрочем, разделение чинов великой церкви на великие и малые чины, на правый и левый хор, встречается только в древнейших списках; в позднейших же нет и намёка на это разделение. Причиной этого было особенное возвышение первых шести оффикиалов, на важность и значение которых есть указание в большей части списков: только эти шесть оффикиалов остались великими сановниками константинопольского патриарха; все же прочие в сравнении с ними были очень малы и незначительны.

Гораздо употребительнее и обыкновеннее было разделение чинов великой церкви на так называемые пентады. Пентада (πεντάς, от πέντε — пять) собственно значит пяток, пятерица; в приложении к чинам — пяточисленный отдел чинов, считающихся в равном достоинстве. Впрочем, отсюда нельзя заключать, чтобы в каждой пентаде непременно было пять чинов: у Кодина в первой пентаде записано шесть чинов, а в последней — девятой — только четыре. Поэтому слово пентада в некоторых списках[17] заменяется более точным словом τάξις — порядок, класс, отдел. Первоначально на пентады разделялись только первые 15 чинов или чины правого хора, чины же левого хора писались рядом без всяких разделений; в таком именно виде дошли до нас все древнейшие списки чинов Великой церкви. Потом начали разделяться на пентады и чины левого хора, впрочем, не все, а только первые 10 или 15 чинов. Так, один список чинов, составленный после ХII века, содержит в себе пять пентад, из коих последняя заключает в себе 15 чинов[18]. Наконец, в списке Кодина, жившего, как уже выше замечено, в конце средних веков, разделены на пентады все чины великой церкви. Из этого видно, что первоначально, по важности и значению при патриархе, различались, только те оффикиалы, которые имели участие в управлении церковными делами; из чинов левого хора выше всех был чин протопопа (πρωτοπαπᾶς); все же прочие считались как бы в равном достоинстве. Впоследствии начали различать важность и значение должностей, усвоенных и чинам левого хора, пока, наконец, не были разделены на классы все чины. Впрочем, разделение чинов левого хора на пентады было сделано, кажется, больше для порядка и соответствия с чинами правого хора, нежели сколько для различия их важности и значения при патриархе; по правам и преимуществам все почти пентады левого хора были равны между собой. Не говорим о том, что, по древним спискам, при дележе месячных доходов первая пентада получает двойную часть, вторая — хора получает двойную часть только один протопоп[19]. Почти то же самое различие между пентадами замечается и в титулах, какие всегда присвоялись оффикиалам великой церкви в письмах к ним. Епископы и митрополиты константинопольского патриархата писали к оффикиалам первой пентады следующим образом: «Достопочтеннейший великий эконом, хартофилакс… святейшей Божией великой церкви, возлюбленнейший и вожделеннейший мой брат, и диакон господин». Оффикиалов второй пентады епископы и митрополиты, в своих письмах к ним, называли «боголюбезнейшими сынами», а не братьями, всех же прочих оффикиалов — «честнейшими сынами[20]». Как бы то ни было, впрочем, разделение на пентады имело своё значение для оффикиалов, и не всё равно было — состоять в той, или другой, высшей, или низшей, пентаде. Если, по каким-нибудь обстоятельствам, делался праздным который-нибудь чин в первой пентаде; то на праздное место возводился следующий оффикиал той же пентады, или первый оффикиал второй пентады; второй оффикиал второй пентады занимал место первого и т. д. Такое перемещение оффикиалов, в случае упразднения высшего чина, было допускаемо особенно в правом хоре; потому что должности оффикиалов правого хора относились преимущественно к управлению церковными делами и след., были более или менее сходственны. Поэтому некоторые чины в правом хоре считались важными потому особенно, что вели к высшим чинам. Таков был первый чин второй пентады, который, как замечено в списке Кодина, служил «дверью к эксокатакилам». Во времена патриарха Георгия Ксифилина протэкдик не заботился о надлежащем исполнении своих обязанностей, а смотрел на свой чин, только как на ступень к высшим чинам; между тем должности, соединённые с этим чином, были очень важны и полезны для церкви и требовали полного и постоянного внимания и усердия со стороны оффикиала. Это было причиной того, что патриарх Георгий перенёс чин протэкдика из третьей пентады в первую[21]. Навсегда оставались на своих местах те оффикиалы, которые по своей церковной степени не могли занять высших чинов; потому что сии последние были усвоены лицам известной степени клира. Так, протопоп, стоявший во главе оффикиалов левого хора, не мог переменить своего чина на последний чин третьей пентады; потому что первые 15 чинов считались принадлежностью диаконов. Не всегда также можно было поступить в чин «второго из диаконов» (ὁ δευτερεύων τῶν διακόνων) низшему, следовавшему за ним оффикиалу. «Производство в чин второго из диаконов, говорит Иоанн, епископ кифирский, не просто бывает, но по избранию; ибо чин этот требует человека способного; который от природы имел бы качества, нужные для исполнения обязанностей, соединённых с чином»[22]. Качества, необходимые для второго из диаконов, как можно догадываться по его обязанностям, состояли преимущественно в видной наружности, силе, звучности и приятности голоса. Так как следующий после него оффикиал мог не иметь этих качеств; то в чин второго из диаконов избирали кого-нибудь или из низших оффикиалов, или из простых диаконов, или вообще из клириков.

Как важность и значение должностей всякого рода часто зависит от обстоятельств времени; то и из чинов великой церкви одни нужнее и важнее были для патриарха в одно, другие — в другое время. Вот причина разностей списков в расположении чинов, — почему один и тот же чин в различных списках записан в различных пентадах. «Поелику утверждение чинов, — говорит Иоанн кифирский, — зависит от воли архиереев, мысли и желания которых различны; то древний первоначальный порядок чинов скоро был изменён.., и это изменение получило силу закона». Впрочем, те чины, которым дано право участвовать в церковной деятельности[23] и которые поэтому принадлежат к высшему разряду, остались неизменны. Что же касается чинов низшего разряда; то перемены в них бывают не без справедливой причины. Чин повышается нередко для того, чтобы наградить того или другого оффикиала за его добродетель, красноречие, или за другое какое-нибудь похвальное качество[24]. Из этих слов видно, что перемены происходили главным образом в чинах низшего разряда, и зависели от воли архиереев, которые то повышали, то понижали чины, по своим мыслям и желаниям, или смотря по поведению и заслугам оффикиала. Действительно, порядок чинов правого хора во всех списках почти один и тот же; повышен только чин протэкдика; между тем порядок чинов левого хора слишком различен, так что нельзя указать частных причин, почему один и тот же чин в одном списке занимает одно, а в другом — другое место. Для примера можно указать на чин протопопа. Чин этот, как уже замечено, был первым в ряду малых чинов, или, первым в четвертой пентаде; между тем в списке Кодина он записан третьим в шестой пентаде, на 29 месте.

Так как разделение чинов на пентады основывалось не на свойстве, или предмете должностей, а на их относительном значении и важности, то все попытки обозначить общий, главный характер должностей той или другой пентады и указать особенное назначение каждой пентады, основанное на этом характере, всегда останутся не более, как попытками и притом неудачными[25]. Исключение в этом отношении представляет одна только первая пентада. Кроме общих прав и преимуществ, усвоенных чинам первой пентады, они имеют ещё общий характер должностей.

Должности или чины первой пентады существовали при константинопольском патриархе прежде, нежели они составили пентаду в собственном смысле этого слова. Мы уже видели, что пресвитеры каждого епископского города, с самых первых времён христианства, составляли при епископе постоянный совет, в котором рассуждалось о всех церковных делах. То же, без сомнения, было при епископе древней Византии. Когда же сделалась она столицей римской империй под именем Константинополя и в ней учреждено было патриаршество, — при патриархе остался постоянный собор из столичных пресвитеров, впрочем, не всех. К заседанию в патриаршем совете допущены только пресвитеры церквей, построенных на каждом из семи каменистых холмов, возвышавшихся среди стен нового Рима. На одном из этих холмов стоял храм св. Софии, бывший кафедральным, собором патриарха. Таким образом, ближайшими советниками константинопольского патриарха явились в первый раз шесть пресвитеров более знаменитых и лучших, после св. Софии, церквей. Пресвитеры эти носили название эксокатакилов (ἐξωκατάκοιλοι). Из множества догадок[26] о значении этого слова за более вероятную можно принять ту, по которой оно почитается составленным из ἕξ шесть и κατὰ κοιλάδας над долинами, ложбинами, низменностями в таком случае оно будет означать шестерых патриарших советников-пресвитеров, служивших в возвышеннейших, по местоположению, церквах. Занимаясь при патриархе делами церковного управления, советники-пресвитеры в то же время должны были совершать богослужения и отправлять различные церковные требы в своих приходах. Между тем патриарх нуждался в их присутствии и сослужении и во время богослужения. Чтобы патриаршие советники не развлекались посторонними делами и могли сослужить патриарху во время богослужения, патриархи константинопольские начали избирать советников из среды диаконов. «Сначала, — говорит Кодин, — эксокатакилы были священниками и имели свои приходы и свой причт. Поэтому по большим праздникам каждый из них служил в своей церкви, а патриарх чрез это лишался во время богослужения услуг со стороны лучших своих советников. Итак, одному из патриархов благоугодно было вместо пресвитеров поставить диаконов, чтобы они, оставаясь его сановниками, могли служить ему и во время богослужения по большим праздникам: что̀ и исполнил. Итак, когда патриарх посвящает этих эксокатакилов.., то благословляет им носить фелонь, подобно как носили его их предшественники — священники, впрочем, не с епитрахилью, а только с орарем»[27]. Надобно заметить однако, что последнее преимущество вероятно было отнимаемо у эксокатакилов некоторыми патриархами; потому что в некоторых списках чинов прямо говорится, что эксокатокилы носили при богослужении только стихарь и орарь, — обыкновенное диаконское облачение; так, о великом экономе сказано, что он, «когда служит архиерей, стоит со стороны святой трапезы в своём стихаре и ораре»[28]. Впоследствии, когда власть эксокатакилов увеличилась до того, что от них в некоторых отношениях стали зависеть епископы и митрополиты константинопольского патриархата, им дано право носить при богослужении одежды многокрестные, или так называемые полиставрии (πολυσταύρια): — право, которым, по свидетельству Симеона солунского, пользовались только епископы и некоторые из заслуженных архимандритов и протоиереев. Сверх того, эксокатакилы во время богослужения носили на головах шапки или митры, украшенные разноцветными крестами[29]. Не без основания думают некоторые[30], что последнее право дано эксокатакилам после лионского собора 1242 года, на котором был со своими оффикиалами константинопольский патриарх Герман. На этом соборе папским кардиналам предписано было носить красную шапку; а как собор этот, по крайней мере временно, принят был патриархом, то не удивительно, если и правило его относительно кардиналов отнесено к эксокатакилам, которых сравнивали тогда с кардиналами[31]. Многокрестные одежды и митры, украшенные крестами, дали повод называть эксокатакилов ставрофорами (Στανροφόροι,), крестоносцами[32].

Нет сомнения, что оффикиалы первой пентады, когда были пресвитерами или когда порядок патриаршего управления не определился ещё во всех своих подробностях, не имели той власти и того определённого круга деятельности, какой видим впоследствии. Первоначально они были простыми, впрочем, сильными, советниками патриарха. Между тем, при множестве и разнообразии дел, которыми был обременён константинопольский патриарх, при трудности управлять огромным патриархатом, постоянное присутствие и услуги советников становились для него со дня ни день всё более и более нужными, а вследствие того более и более возвышалось значение и увеличивалась власть эксокатакилов, более и более определялся круг их действий и обязанностей, пока наконец каждый из них не сделался особенным управителем известной отдельной части церковного управления. Для порядка в производстве дел церковных, церковное управление, подобно гражданскому, было разделено на пять разрядов; к первому была отнесена церковная экономия и хозяйство; ко второму принадлежали монастыри, сначала мужеские и женские вместе, а впоследствии одни мужеские; к третьему — церковная разница и вообще вся церковная утварь; к четвёртому — дела, ближайшим образом относящиеся собственно к сану, правам и обязанностям самого патриарха (патриаршая дикастерия); к пятому относились приходские церкви, а впоследствии и женские обители. После, в XII веке, к пяти означенным разрядам церковного управления присоединён и с ними уравнен шестой, к которому отнесены были дела, касавшиеся права Церкви — покровительствовать несчастным[33]. Производство дел по каждой из означенных отраслей патриаршего управления вверено было эксокатакилам или оффикиалам первой пентады; поэтому первый из них назывался экономом, второй — сакелларием, третий — скевофилаксом, четвёртый — хартофилаксом, пятый — сакелларием меньшим, шестый — протэкдиком. Всё делопроизводство и бумаги по каждой отрасли церковного управления сосредоточивались и хранились в особенных отделениях патриархии, называвшихся секретами (τὰ σεκρέτα): секрет эконома, секрет сакеллария, секрет скевофилакса и т. д. В этих отделениях рассматривались и решались все дела собственно константинопольской епархии; но сюда же поступали, как в высшую инстанцию, дела и из всего константинопольского патриархата в том случае, если местное духовное правительство той или другой епархии или митрополии затруднялось решить их. Сверх того, если упразднялась епископская, или митрополичья кафедра: то до замещения их все дела вдовствующей церкви поступали в главное распоряжение эксокатакилов. «Великий эконом принимает в своё ведение все блага вдовствующей церкви, до избрания нового епископа… Великий скевофилакс имеет смотрение и за всеми священными вещами вдовствующих церквей»[34]. Таким образом, на секреты при константинопольском патриархе можно смотреть, как на церковные правительственные департаменты, а на эксокатакилов, как на патриарших министров[35]. !!! источник –на с. 28 в пдф Отношение их к патриарху всего яснее усматривается из того, что их называли чувствами, посредством которых патриарх всё видел, слышал, делал. Составляя с патриархом как бы одно лицо, эксокатакилы на соборах садились рядом с патриархом, выше митрополитов и епископов. «Сии, т. е. эксокатакилы, — сказано в списке Кодина, — в божественном и священном синоде сидят рядом с архиереем». «Великий эконом, — сказано в одном из древних Списков, — в судах (εἰς τὰς κρίσεις) сидит по правую сторону архиерея, великий сакелларий — по правую сторону эконома» и т. д. «Первые сановники великой церкви, — говорит Сильвестр Сиропул, — иначе называемые ставрофорами и эксокатакилами, во всех заседаниях занимают высшие и ближайшие к патриарху места; их числом пять; по правам, власти и почестям они равны и составляют как бы пять чувств патриарха, посредством которых он управляет делами. Ибо как пять чувств никогда не оставляют живого человека, так и эксокатакилы никогда не удаляются от патриаршего ребра; всегда занимали места на соборах выше архиепископов и почитались председателями патриаршего синода»[36]. Хотя 18 правилом 1 вселенского собора и 7 правилом 6 вселенского собора диаконам запрещено сидеть не только выше епископов, но даже выше пресвитеров; однако для эксокатакилов сделано было исключение по силе того же 7 правила 6 вселенского собора, где дозволено диаконам сидеть выше епископов и митрополитов в том случае, когда первые представляют лице патриарха. Так защищал в своё время право эксокатакилов Феодор Валсамон[37]. Право сидеть выше митрополитов и епископов эксокатакилы приобрели мало-помалу, и что̀ дозволялось прежде редко, то̀ сделалось в последствии обыкновенным и получило силу закона (διὰ μόνην τὴν ἄγροφον μακροτάτην συνήϑειαν, τὴν ἀντὶ νόμου παραλαμβανομένην[38]. Право это было оспариваемо у эксокатакилов митрополитами и епископами, но первые нашли поддержку в императорах. Алексей Комнин издал новеллу, в которой подтвердил права эксокатакилов[39]. Впрочем, не смотря на всё это, должно полагать, что эксокатакилы сидели рядом с патриархом, выше митрополитов и епископов, только в частных домашних заседаниях патриарха, к которым приглашались епископы и митрополиты, временно проживавшие в Константинополе. Нельзя указать ни одного соборного деяния, в котором говорилось бы, что эксокатакилы сидели выше митрополитов и епископов, или где первые подписались бы выше последних. Напротив, в большей части соборных деяний, относящихся к Средним векам, после перечисления митрополитов, епископов, гражданских чиновников, в присутствии которых происходило то или другое заседание патриарха, делается указание и на церковных сановников, и то в следующих выражениях: παριστάμενων καὶ τῶν πατριαρχικῶν ἀρχόντων; παριστάμενων καὶ τῶν δεσποτικῶν ἀρχόντων, — «предстоящим патриаршим начальникам; предстоящим владычним начальникам»[40], т. е. оффикиалам. Сами константинопольские патриархи смотрели на право эксокатакилов — сидеть рядом с ними, как на право домашнее, частное, и отнюдь не позволяли им пользоваться этим правом в важных случаях. Так, когда в Ферраре эксокатакилы просили патриарха Иосифа, чтобы позволил им сесть рядом с ним, то им было отказано в этом[41].

Как высшие патриаршие сановники, эксокатакилы почтены были титлом великих (μέγας). Титло это не только выражало важность эксокатакилов, но вместе отличало их от всех таких же оффикиалов, бывших при софийском храме и при других епископских кафедрах[42]. Кроме того, эксокатакилы нередко подписывались на бумагах так, как подписывались епископы и митрополиты, т. е. «смиренный диакон и хартофилакс великой церкви», или: «хартофилакс святейшей великой церкви, и препочтенный» (καὶ ὑπέρτιμος)[43].

Наконец, так как власть и значение эксокатакилов при константинопольском патриархе были очень важны; то византийские императоры постарались присвоить себе право избирать их, чтобы чрез них действовать на патриарха и вообще иметь влияние на дела Церкви. Однако же впоследствии это было уничтожено самими императорами, как несообразное с достоинством и властью патриарха. Исаак Комнин отказался от присвоенного предшественниками его права и возвратил его патриарху[44].

Хор правый[45]

Пентада 1

1. Великий эконом (ὁ μέγας οἰκονόμος). Он был главным распорядителем всех сумм софийского храма и константинопольской патриархии или патриаршего дома, особенно же его попечению и заботам вверен был главный источник церковных доходов — различные церковные владения, угодья, земли, здания и т. п. Как все церковные доходы поступали к нему, так с его же ведома делались и все расходы. У него хранилась опись церковного имущества, движимого и недвижимого, и приходорасходные книги[46]. По различным отраслям своего многосложного и обширного управления он имел у себя помощников, которых назначал сам и которые назывались просто экономами[47]. Они, по требованию великого эконома, должны были доставлять ему подробный отчёт по вверенной каждому части церковного хозяйства. Сам же он представлял общий экономический отчёт самому патриарху два, иногда четыре раза, в год: что̀, вероятно, как и самая поверка отчёта, производилось в полном заседании патриарха со всеми церковными чинами.

Как первый сановник при патриархе, великий эконом в случае упразднения патриаршей кафедры заступал некоторым образом место самого патриарха и заботился обо всей церкви, а при избрании нового патриарха он первый подавал голос, к которому нередко приспособлялась большая часть остальных избирателей.

Во время торжественного совершения литургии самим патриархом великий эконом стоял с рипидой в руке по правую сторону св. престола. Если при этом служении совершалось посвящение, великий эконом подводил посвящаемого клирика к патриарху, диаконов же при посвящении в сан пресвитера доводил до царских врат. В первый день св. пасхи он читал евангелие.

В греческом требнике описан обряд посвящения в должность великого эконома, соединявшийся с руковозложением (χειροϑεσία). Обряд этот состоял в следующем. Архидиакон представлял патриарху новоизбранного со следующими словами: «представляется благоговейнейший брат наш (имярек); да будет он великим экономом святейшего нашего епископата» (или епархии). Потом епископ возглашал: «Божественная благодать, всегда немощная врачующи и оскудевающая восполняющи, проручествует благоговейнейшего (имярек) в великого эконома нашей епископии. Помолился убо о нём, да приидет на него благодать Святого Духа». Клир трижды возглашал: «Господи помилуй». Затем епископ полагал на посвящаемого, коленопреклонённого при подножии св. престола, свою руку и читал особенную молитву[48]. По окончании этой молитвы, епископ возглашал: «благословен Бог! брат наш (имярек) сделался великим экономом нашей святейшей епископии во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». На это клир трижды ответствовал: «достоин» (ἄξιος). Потом великий эконом становился выше всех диаконов[49].

Хотя чин великого эконома по правилу принадлежал диаконской степени; однако в этом чине встречаются иногда и пресвитеры. Так при св. Тарасии экономом великой церкви был священник Иосиф, известный потому, что без позволения патриарха совершил незаконное бракосочетание императора Константина, за что впоследствии и был лишён должности и сана[50]. Кириак и Павел, константинопольские патриархи, были избраны и посвящены в этот сан из экономов и пресвитеров великой церкви[51].

2. Великий сакелларий (ὁ μέγας σακελλάριος), что̀ собственно значит казначей[52]. Первоначально ему подчинены были только мужские, а в последствии и женские монастыри константинопольской епархии.

К великому саккеларию поступали отчёты о доходах и расходах монастырских, о состоянии монастырских зданий, угодий, земель, вообще всего монастырского имущества; след., он был главным экономом монастырей. Сверх того, он смотрел за внутренним порядком в монастырях, за поведением и образом жизни монашествующих, за порядком и благочинием в храмах; след., в этом отношении сакелларий был общим и главным благочинным монастырей. В случае каких-нибудь столкновений монашествующих или монастырских служителей с мирскими лицами и с гражданскими властями, великий сакелларий обязан был защищать права и преимущества монашествующих и их обителей; в этом отношении он был верховным защитником и ходатаем по делам монастырским пред гражданским начальством[53].

Так же, как и великий эконом, великий сакелларий имел своих помощников и три раза в год представлял патриарху подробный отчёт о состоянии монастырей и монашествующих. Власть его, очевидно, была больше власти архимандрита и игуменов и всех вообще настоятелей.

Чин великого сакеллария принадлежал диаконской степени; но были и исключения. В жизни св. Игнатия упоминается о великом сакелларии Лиде, который был архимандритом[54].

При торжественной литургии великий сакелларий стоял с рипидой в руке насупротив великого эконома, т. е. по левую сторону св. престола. Вместе с великим экономом великий сакелларий подводил к царским вратам диакона, при посвящении его в пресвитера. Он также читал евангелие в великий четверток.

3. Великий скевофилакс (ὁ μέγας σκενοφυλαξ), называвшийся также кимелиархом (ὁ κειμηλιάρχης) — сосудохранитель, начальник сосудов, заведовал церковной ризницей. У него хранилась опись всех церковных вещей: свящ. облачений, сосудов, книг и т. п. Обязанность его состояла в том, чтобы хранить все эти вещи, заботиться об исправном содержании их и, в случае надобности, о приобретении новых. Симеон солунский присовокупляет к этому, что скевофилакс обязан был смотреть вообще за чистотой в церкви, за порядком во время совершения служб Божиих; почему пред началом богослужения он, сообразно с церковным уставом, назначал, когда, что̀ и кому читать или петь[55].

Во время богослужения он стоял в ризнице, чтобы, по первому требованию, выдавать нужные вещи, как то: священные одежды, книги, свечи и т. п.

Дважды, или трижды в году он представлял патриарху полный список всех церковных вещей, с означением, что̀ утрачено, или, по ветхости, повреждению, негодно к употреблению, и что̀ приобретено вновь.

В должности великого скевофилакса, принадлежавшей собственно диаконам, иногда бывали и пресвитеры и даже епископы, как можно видеть из надписаний многих писем Фотия. Патриарх константинопольский Тимофей до избрания в этот сан был пресвитером и скевофилаксом великой церкви[56].

4. Важнее и могущественнее всех эксокатакилов был великий хартофилакс (ὁ μέγας χαρτοφύλαξ) — хранитель бумаг или архива. Феодор Валсамон, сам бывший хартофилаксом при константинопольском патриархе, ставит чин хартофилакса выше всех чинов. Он говорит, что хартофилакс был для патриарха то же, что Аарон для Моисея, что̀ Варух для Иеремии. Поэтому хартофилакса называли устами и правой рукой патриарха[57]. Важность хартофилакса видна из обряда посвящения в эту должность, соединявшегося также с руковозложением. Полного описания этого обряда нет. Феодор Валсамон, очевидно, описывает только некоторые существенные части посвящения в должность великого хартофилакса. Он пишет: «святейший патриарх избирает хартофилакса, как Аарона, и говорит ко Господу вместе с Моисеем: „Господь Бог отцов наших и всякой плоти да усмотрит во всём собрании сем человека, который бы выходил от лица моего и входил пред лице моё и вводил их ко мне и выводил их от меня“. И таким образом возлагает на него руки свои и даёт ему славу свою, дабы слушали его сыны израилевы: надевает на руку его золотой перстень… и привешивает к груди его свою печать»[58].

Хартофилакс был некоторым образом как бы канцлером патриарха. Он председательствовал в отделении, где хранились бумаги и рассуждалось о делах, имевших ближайшее отношение к сану, власти и правам самого патриарха. Как постоянный посредник между патриархом и лицами, имевшими к нему отношение, великий хартофилакс имел власть и права главного правителя дел при патриархе. Вот права и обязанности великого хартофилакса:

α) Он изготовлял, подписывал и скреплял печатью все распоряжения патриарха, — одобрительные письма для путешествующих духовных, окружные, или обыкновенные послания патриарха. С другой стороны, он свидетельствовал грамоты и документы сторонних священников, проживавших в Константинополе, — после чего они получали право совершать в столичных приходских и домовых церквах литургию и исправлять различные церковные требы[59].

β) Без испытания и свидетельства хартофилакса никто не мог удостоиться посвящения в иерархические степени, не исключая и епископской. Он расспрашивал свидетелей о жизни и поведении новоизбранного, требовал от него самого удостоверения в законном числе лет и свидетельства духовного отца его о его православии. Власть его в этом отношении простиралась на епископов всего патриаршего округа и на архимандритов, игуменов, священников и диаконов константинопольской только епархии. Если он находил новоизбранного достойным искомой степени, то представлял его патриарху для посвящения и записывал в список; в противном случае отсылал назад[60].

γ) Епископы и знатные особы, приезжавшие в столицу и желавшие представиться патриарху, могли иметь к нему доступ не иначе, как только с позволения хартофилакса. Даже письма подведомственных патриарху епископов должны были переходить к нему чрез руки хартофилакса. Исключение делалось для одних патриархов, письма которых непосредственно представляемы были константинопольскому патриарху[61].

δ) Для заключения брака требовалось, чтобы обручённые представили хартофилаксу свидетельство, что нет никаких препятствий к вступлению им в брачное сожитие; по осмотре свидетельства, хартофилакс вносил имена обручённых в свою книгу и давал приходскому священнику позволение обвенчать их. В случае каких-нибудь недоумений и затруднений при заключении браков, хартофилакс, соображаясь с правилами церковными, разрешал недоумения и устранял затруднения[62].

ε) Великий хартофилакс мог подвергать клириков дурной нравственности духовному исправительному наказанию; виновных мирян мог отлучать от Церкви, или предписывать им епитимии. Впрочем, поелику хартофилакс, как диакон, не мог совершать таинство покаяния; то право его — назначать епитимии было условное, т. е. если какой-нибудь духовник затруднялся, как поступить с тем или другим грешником, то хартофилакс, как знаток церковных правил, решал недоумения духовника, показывая ему, какая епитимия должна быть наложена на того или другого человека за тот или другой грех[63]. Наконец —

ζ) В отсутствии патриарха хартофилакс занимал его место в синоде и духовном суде, и его голос равнялся голосу самого патриарха[64]. Впрочем, право хартофилакса представлять лицо патриарха имело место только при жизни патриарха; в случае его смерти, оно как мы видели выше, принадлежало великому эконому.

Кроме этих существенных прав и обязанностей, хартофилакс имел ещё некоторые другие права. Так, при отправлении своей должности в общем собрании, он носил на голове шитую золотом шапку, которую Валсамон называет золотой тиарой[65]. От этого хартофилакс назывался златоглавым (χρυσοκέφαλος)[66]. В торжественных шествиях патриарха, как напр., в неделю ваий, когда патриарх ехал на коне, покрытом белым покрывалом, честь вести коня под уздцы принадлежала великому хартофилаксу.

Во время совершения литургии хартофилакс пред приобщением взывал к священникам: «приступите к Царю, вашему Господу».

Как должность хартофилакса была очень важна, то в ней встречаются не только пресвитеры, но и архимандриты и даже епископы. На соборе латеранском (649 г.) в числе греков был Стефан, священник и хартофилакс патриарха Сергия[67]. При патриархе Феодоре студите хартофилаксом великой церкви был архимандрит. Архиепископ Павел, посвящённый в этот сан патриархом Фотием, при св. Игнатии, после низложения патр. Фотия, исправлял должность хартофилакса великой церкви[68].

5. Сакелларий меньший или сакеллий (ὁ σακελλίου). Сначала он заведовал женскими монастырями; но так как впоследствии начальство над ними поручено было великому саккелларию, то первый в своё заведывание получил кафолические (καϑολικαί, т. е. соборные) церкви. Обязанности его по отношению к женским обителям были те же, которые были возложены на великого сакеллария по отношению к монастырям мужеским. До́лжно полагать, что и по отношению к соборным церквам он обязан был смотреть за чистотой и благочинием в них, за поведением приходского духовенства, также заботиться о сохранении прав и преимуществ как св. храмов, так и служащих в них.

Сверх того, в заведывании меньшего сакеллария находился исправительный дом (σάκελ, σακκέλη, σακέλλιον) при софийском храме, куда заключались духовные за разные проступки; надзор за заключёнными и содержание их[69] также вверены были сакелларию меньшему.

В списках чинов говорится вообще, что меньший сакелларий стоит во время богослужения в святом алтаре для услуг патриарху; но в чём именно состояли эти услуги, не известно.

Чин меньшего сакеллария был диаконский.

6. Великий протэкдик (ὁ μέγας πρωτέκδικος) — первозащитник. Чин протэкдика до XII века был первым в третьей пентаде; патриарх Георгий Ксифилин, умерший в 1193 году, перевёл его в первую пентаду и сравнял в правах и преимуществах с прочими эксокатакилами. Валсамон указывает следующую причину такой перемены: чин протэкдика был очень важен и полезен для церкви, между тем оффикиалы смотрели на него только как на ступень к высшим чинам, а потому не заботились о строгом исполнении обязанностей, соединённых с этим чином. Чтоб устранить зло, чин повышен[70].

Протэкдик занимался разбором дел всех несчастных, прибегавших к покровительству Церкви, как то: неоплатных должников, убегавших от своих бесчеловечных господ, вдовиц и сирот, притесняемых сильными, и т. п.

Протэкдик должен быть диакон. Несмотря на это, он имел у себя двенадцать помощников, которые были священники и назывались просто экдиками. Священники эти посылались иногда на соборы, и тогда власть и значения их были посланнические.

Пентада 2

1. Протонотарий (ὁ πρωτονοτάριος) — первый писец или письмоводитель патриарший. Он писал различные бумаги как к подчинённым патриарху лицам, так и к светским, как то: грамоты духовным об их посвящении, различные предписания патриарха и т. д. Так как все подобного рода бумаги хранились и составлялись в отделении великого хартофилакса; то до́лжно полагать, что протонотарий служил под непосредственным начальством этого эксокатакила. Сверх того, протонотарий два раза в год посещал отделение протэкдика и поверял здесь дела; о неисправностях или каких-нибудь затруднениях, здесь замеченных, доносил патриарху.

Во время богослужения протонотарий пред возношением св. даров подавал патриарху воду для умовения рук и держал дикирий.

2. Логофет (ὁ λολοϑέτης) — счётник или составитель счетов. Он вёл журнал всех бумаг, исходивших от патриарха и поступавших к нему по сношениям с различными правительственными и должностными лицами, и с народом. Иногда ему поручалось составление катехизических поучений к народу, описание праздничных торжеств, или празднуемых событий. У логофета хранилась патриаршая печать, которую он прикладывал к бумагам, написанным самим патриархом, к его письмам, а также и к книгам, которые патриарх одобрял для церковного или народного употребления.

При богослужении логофет держал блюдо с антидором, когда раздавал его народу сам патриарх.

3. Канстринзий или кастринзий[71] (ὁ κανστρίνσιος, s. καστρίνσιος) — ризничий. Он был главным лицом, служившим патриарху при облачении и разоблачении его в храме; потому он и хранил священные патриаршие одежды. Во время службы держал сосуд с ладаном и ароматами, с которым, вероятно, и ходил за патриархом, когда последний кадил всю — обширную — церковь софийскую. Канстринзий во время службы неоднократно кадил и сам; во время трисвятой песни держал в руке воздух; после водоосвящений кропил народ св. водою.

Судя по главным обязанностям канстринзия — хранить архиерейское облачение, распоряжаться ладаном и ароматами, можно полагать, что он подчинён был великому скевофилаксу.

4. Референдарий (ὁ ῥαιφερενδάριος, ῥεφερενδάριος) — докладчик, посредник, посол, вестник. Патриарх употреблял его при своих сношениях с императором, царственными особами и с различными государственными людьми. Рефендарий не только относил к ним патриаршие бумаги, но и передавал различные желания или требования патриарха изустно, и с письменным же или словесным ответом возвращался к патриарху.
5. Ипомниматограф (ὁ ὑπομνηματογράφων) — записыватель достопамятностей. Он имел у себя памятную книжку патриарха, в которую записывал всё, что̀ приказывал ему патриарх. При избрании нового патриарха, а также при различных совещаниях ипомниматограф записывал голоса.

Пентада 3

1. Иеромнимон (ὁ ἱερομνήμων — священнонапоминатель. Обязанности его были следующие:

α) если он был диакон, то вместе с канстринзием служил патриарху при облачении и разоблачении его; если же был пресвитер, то только стоял при нём в это время,

β) В продолжение всей службы стоял с патриархом, позади его, имея в руках чиновник архиерейский, который и подставлял патриарху, когда ему нужно было читать молитву или произносить возглас.

γ) Он был главным распорядителем при освящении нового храма; почему заблаговременно отправлялся на место освящения храма, приготовлял здесь всё нужное и во время обряда освящения показывал служащим порядок священнодействия. Если иеромнимон был священник, то в отсутствии патриарха мог освящать церкви и поставлять чтецов.

2. Ипогонатчик (ὁ ὑπὸ τῶν γονάτων) — паличник. Он служил во время патриаршего облачения; причём его обязанность состояла только в том, чтобы привешивать патриарху палицу или епигонатий (ἐπιγονάτιον), от чего этот оффикиал и получил своё имя.
3. Оффикиал прошений (ὁ ἐπὶ τῶν δεήσεων). В древних списках нет этого чина: у Иоанна кифирского читается ὁ ἐπὶ τῶν κρίσεων — оффикиал судов. Хотя в малом списке Кодина оба эти чина поставлены отдельно; однако вероятно, что это только два различных названия одного и того же чина, из которых одно употреблялось вместо другого; потому что чина ὁ ἐπὶ τῶν κρίσεων нет ни в каком другом списке, ни даже в большом списке Кодина. Могло статься, что и в малом списке Кодина оба эти названия были поставлены в одной строке, как тождезначущие; но переписчики, или и издатели сочли их за наименование различных чинов и поставили отдельно друг от друга.

Должность оффикиала прошений сходна отчасти с должностью референдария: он должен был, по воле патриарха, носить к императору прошения несчастных, не надеявшихся получить удовлетворения, или защиты в судилищах светских. Этот же оффикиал принимал их прошение к патриарху о ходатайстве пред императором и представлял их патриарху.

4. Оффикиал отделений или судебных мест (ὁ ἐπὶ τῶν σεκρέτων). В древности этот оффикиал известен был под именем канцелярия (καγκελλάριος, cancellarius), что̀ собственно означает человека, который стоит у решётки, у перил. Место, где производилось следствие о каком-нибудь деле, собственно судейская комната, отделялась решёткой от того места, где находился народ[72]. Обязанность этого оффикиала состояла в том, чтобы, когда решались на патриаршем суде какие-нибудь тяжебные, спорные дела, при которых много было народа, наблюдать за тишиной, порядком и благочинием в месте судопроизводства. Поэтому он должен был вводить нуждающихся в патриаршем суде в судилище по порядку, не впуская в оное людей, не имевших отношения к делу.
5. Церковный благочинный (ὁ ἐπὶ τῆς ἱερᾶς καταστάσεως), известный в древних списках под именем более общим: благочинный (ὁ ἐπὶ τῆς εὐταξίας). Этот оффикиал наблюдал за порядком и благочинием в св. алтаре; он указывал, кому, где и когда стоять в алтаре, или выходить из него. Так, пред большим выходом он размещал всех служащих в надлежащем порядке и сам первый открывал шествие. Во время богослужения он возглашал те слова, которыми верующим внушается благоговение и внимание в более важные минуты богослужения, как то: «премудрость! прости!» «станем добре!» и проч.

Чины второй и третьей пентады почитались, подобно чинам первой пентады, принадлежностью диаконской степени.

Хор левый

Пентада 4

1. Ипомимнискон (ὁ ὑπομιμνήσκων) — припоминатель. Трудно определительно сказать, в чём состояла его должность. В одном списке сказано, что он «обязан был во время литургии напоминать патриарху о каждой молитве»[73]; в двух других, что он «тихо подсказывает, напоминает архиерею»[74]; в четвёртом, что «он принимал помянники входящих в церковь и представлял оные патриарху»[75]; в пятом, наконец, что «он принимал свидетельства или одобрения, взятые от посторонних лиц теми, которые хотели искать справедливого решения дела на суде патриаршем, и представлял оные патриарху»[76]. Из этих указаний на обязанности ипомимнискона видно, что он

α) во время литургии тихо произносил патриарху имена лиц, записанных в помянниках, которые вручались ему;

β) во время патриаршего судопроизводства представлял патриарху полученные им предварительно одобрения в то время, когда начинали рассуждать о деле лиц, представивших одобрение.

2. Дидаскал евангелия (ὁ διδάσκαλος τοῦ εὐαγγελίου), который должен был заниматься изучением евангелий и изъяснять народу дневные чтения из евангелий.
3. Дидаскал апостола (ὁ διδάσκαλος τοῦ ἀποστόλου), который занимался изучением Деяний и посланий апостольских и изъяснением, в церкви пред народом, дневных чтений из этих книг.
4. Дидаскал псалтири (ὁ διδάσκαλος ψαλτηρίου), занимавшийся изучением ветхозаветных свящ. книг и особенно псалтири, как книги по преимуществу способной возбудить чувство раскаяния в грехах и желание исправиться; он должен был предлагать народу свои изъяснения этих книг в церкви.
5. Ритор (ὁ ῥήτωρ), который должен был составлять и произносить в храме св. Софии слова или проповеди, приспособительно к потребностям слушателей. Он был главным начальником школы при патриаршем дворе[77].

Пентада 5

1. Начальник монастырей (ὁ ἄρχων τῶν μοναστηρίων или μονῶν). Обязанность его состояла в том, чтобы заботиться о монастырях под руководством великого сакеллария, которому он был подчинён, и который, как мы видели выше, был главным начальником монастырей. Этого чина нет ни в древних списках, ни в перечне чинов Иоанна, епископа кифирского, хотя имя начальника монастырей и, конечно, соответственная этому имени должность, существовали в церкви греческой ещё до времён седьмого вселенского собора. Ибо патриарх Никита, занявший константинопольскую кафедру лет за 20 до патриарха Тарасия, до своего избрания был пресвитером при церкви св. апостолов и начальником монастырей[78]. Можно полагать, что так как великому сакелларию первоначально подчинены были одни мужские монастыри, то должность его помощника была не так значительна, чтоб вносить её в состав чинов, а после, когда великий сакелларий стал заведовать мужскими и женскими обителями, необходимо должен был увеличиться круг деятельности и его помощника, и таким образом должность начальника монастырей возвысилась и составила особенный чин в общей лестнице чинов церковных.
2. Начальник церквей (ὁ ἄρχων τῶν ἐκκλησιῶν). Должностью его было заботиться о приходских церквах под начальственным руководством меньшего сакеллария. Но в чём именно состояла эта забота, позднейшие списки не говорят. В списках древнейших начальнику церквей приписывается обязанность записывать водружения крестов при основании новых церквей и раздачу антиминсов, также хранить для церквей св. миро[79]. Из этого видно, что у начальника церквей был список всех церквей с означением, когда каждая из них основана и освящена, или когда позволено совершать в ней богослужения выдачею антиминса; от него же получалось и св. миро. Впрочем, начальник церквей не всегда был хранителем мира. В одном из древних списков есть чин под названием: «раздаятель мира, миродатель» (ὁ μυροδότης), обязанность которого состояла в том, чтобы хранить св. миро и выдавать его в церкви по приказанию патриарха. Но как эта обязанность относится к попечению о приходских церквах; то её и возложили на начальника церквей, вероятно, уничтожив чин миродота.
3. Начальник евангелия (ὁ ἄρχων τοῦ εὐαγγελίου). Так назывался тот диакон, который носил в руках св. евангелие при всех торжественных священных шествиях, как то: при крестных ходах из одной церкви в другую, при литаниях или общественных молениях о прекращении народных бедствий, совершавшихся под открытом небом. Впрочем, в древних списках нет чина начальника евангелия; а Иоанн, епископ кифирский, обязанность носить евангелие в свящ. шествиях приписывает второму из диаконов, о котором будет сказано ниже. Видно, что чин начальника евангелия был учреждён при софийском храме в позднейшее время, незадолго до времён Кодина, и, может быть, даже в его время соединялся с чином второго из диаконов, так что одно и то же лицо имело оба эти чина.
4. Начальник светов (ὁ ἄρχων τῶν φωτῶν). Так назывался пресвитер, который обязан был принимать под своё попечение новопросвещённых или новокрещённых, и в господские праздники (как напр., в неделю ваий, в великую субботу и в светлое воскресенье) раздавать клирикам зажжённые свечи. В древних списках этого чина нет; но, кажется, он заменил три чина, известных по древним спискам, которых нет в списке Кодина. Вот эти чины:

α) Катихизатор (ὁ κατηχητῆς) или огласитель.

Он должен был располагать христиан инославных или неправославных исповеданий к вступлению в православную Церковь и принятию таинства крещения.

β) Периодевт (ὁ περιοδευτής), что значит собственно обходитель, — тот, который ходит вокруг кого, или чего-нибудь. Обязанность его состояла в тот, чтобы «обходить», посещать тех из инославных или неправославных христиан, которые изъявили готовность вступить в недра православной Церкви и принять таинство крещения. Периодевт должен был наставлять их в догматах православной веры.

γ) Вутистис (ὁ βουτιστής) — погружатель, — тот, который погружает кого-нибудь в воду. Он во время совершения таинства крещения «стоит при св. купели (ἐν τῇ ἁγίᾳ κολυμβήϑρᾳ) и, после того, как священник прочитает молитвы, а архиерей благословит воду, погружает в оной прощающегося». Этот оффикиал исполнял свою обязанность не только при крещении взрослых, но и при крещении младенцев.

Причиной уничтожения этих чинов было, вероятно, то, что редко случались примеры крещения неправославных или иноверных в самой столице. В половине и к концу средних веков греческие миссионеры обращали иноверных или язычников большей частью в их собственном отечестве; там же совершалось и крещение их. Таким образом, для редких случаев крещения и предшествующего ему оглашения оставлен один чин — начальника светов, которому хотя приписывается обязанность заботиться собственно о новокрещённых, разумеется в продолжение семи дней, но который также заботился о наставлении их в истинах православной веры и пред крещением.

5) Начальник антиминсов (ὁ ἄρχων τῶν ἀντιμηνσίων). Самое название этого чина показывает, что с ним соединялась обязанность приготовлять и выдавать в церкви антиминсы, как и сказано о нём в одном списке чинов. Сверх того, в списке Кодина начальнику антиминсов приписывается ещё обязанность подводить к святому причащению мирян (εἰς ἐρχομένους εἰς τὴν ἁγίαν μετάληψιν т. е. имевших намерение приобщиться или готовившихся к приобщению).

Пентада 6

1. Первый привратник или придверник (ὁ πρῶτος ὀστιάριος). Первоначально для придверников, исправлявших более почётные должности при патриархе и в храме св. Софии, существовал только один чин; но в последствии явилось три чина для степени придверников. Первый придверник стерёг двери храма или вообще того отделения патриархии, в котором собирались духовные и светские лица для избрания нового патриарха.
2. Второй придверник (ὁ δεύτερος ὀστιάριος) держит монампул или моновамвул (μονάμπουλον, s. μονοβάμβουλον). Слова μονοβάμβουλον и сходное с ним διβάμβουλον можно перевести — последнее: «двупламенник» или «двусвещник», а первое: «одноплеменник» или «односвещник»[80]. Это были золотые, или серебряные подсвечники, различным образом разукрашенные, в которые ставились также богато убранные восковые свечи. Подсвечник с одной свечой или с отверстием для одной свечи назывался монамвул, а с двумя отверстиями для двух свеч — дивамвул[81]. Назначением их было — служить выражением высокого достоинства тех лиц, пред которыми они предносились. Прежде пред патриархом, во всех торжественных случаях и особенно в церкви во время богослужения, носили дивамвул; но во времена Валсамона и Кодина дивамвул усвоен был только императорам, а патриарху, как и императрице, — монамвул. Итак, должность второго придверника состояла в том, чтобы носить пред патриархом монамвул, символ высокого достоинства патриарха. Придверником этот оффикиал назывался потому, что он, в то время, когда патриарх находился на кафедре среди церкви, должен был стоять с монамвулом у царских врат.
3. Протопоп (ὁ πρωτοπαπᾶς). Чин этот по древним спискам занимал 16-е место, т. е. стоял во главе чинов левого хора. Протопоп обязан был защищать, охранять и поддерживать права великой церкви; почему и назывался также экдиком. Он в св. алтаре был первым после патриарха, а в отсутствии последнего занимал его место. Но особенное право протопопа состояло в том, что он пред приобщением св. тайн отделял от освящённого агнца часть и подавал её патриарху, а патриарх, получив её и приобщившись, отделял со своей стороны другую часть тела Христова и полагал в руку протопопа. Точно также протопоп подавал патриарху и св. чашу с кровью Христовой и после того, как приобщался патриарх, получал её обратно от него и приобщался сам[82].
4. Второй из священников (ὁ δευτερεύων τῶν ἱερέων). Он занимал второе место после протопопа, а в отсутствие последнего и заменял его. В списке Кодина ему приписывается обязанность вводить священников в св. алтарь. Из архиерейского чиновника видно, что при посвящении в епископа протопоп и второй из священников доводили новопоставленного епископа до царских врат. Это-то, вероятно, и разумеет Кодин, когда говорит, что второй из священников «вводит иереев».
5. Второй из диаконов (ὁ δευτερεύων τῶν διακόνων) — первый в ряду обыкновенных диаконов. Все диаконы великой церкви разделялись на два разряда: диаконов-оффикиалов и диаконов простых. Архидиакон хотя не причислялся к диаконам-оффикиалам, однако стоял выше всех их, даже выше эксокатакилов, и был некоторым образом вне всякого разряда диаконов. Таким образом, во главе всех диаконов стоял архидиакон; первым в ряду диаконов-оффикиалов был великий эконом, а первым в порядке простых, нечиновных, диаконов был второй из диаконов, так называвшийся в отличие от архидиакона или протодиакона. Кодин приписывает ему обязанность вводить диаконов в св. алтарь. Это выражение надобно понимать также, как и относительно второго из священников, т. е. второй из диаконов доводил до царских врат диакона, посвящающегося во священника. Иоанн, епископ кифирский, говоря о том, что в чин второго из диаконов поступают не просто, а по избранию, представляет следующую тому причину: «должность второго из диаконов требует человека способного, который был бы в состоянии исполнять свои обязанности. Ибо его дело — возглашать благожелания и многолетия императорам и патриархам при их входе в церковь, на литаниях носить евангелие и возглашать ектеньи и молитвы, в отсутствии архидиакона подавать знак диаконам, стоящим на амвоне, к произнесению ектеньи (ἀκόντος τοῦ ἀρχιδιακόνου διδόναι καιροὺς τοῖς ἐν τῷ ἄμβωνι διακόνοις) и исполнять другие подобного рода должности»[83].

Пентада 7

1. Протопсальт (ὁ πρωτοψάλτης) — первый певец. Это был главный регент, который, стоя в средине двух певческих хоров, начинал пение. Нет сомнения, что как вне церкви, так и особенно в церкви он смотрел за поведением всех певчих, которых в великой церкви, по распоряжению императора Ираклия, было двадцать пять. Он носил короткую и узкую одежду.
2. Два доместика (οἱ δύο δομέστικοι) правого и левого хора. «Слово доместик, — говорит Иоанн, епископ кифирский, — латинское и означает вождя, начальника, начинателя, смотрителя, как можно заключать об этом из названий гражданских чиновников, в числе которых есть доместик востока, доместик запада, доместик школ; есть даже доместик стола»[84]. В таком же смысле употреблялось это слово и в церкви: доместик правого хора был начальник, смотритель и регент правого хора певчих, а доместик левого хора был такой же начальник певчих хора левого. Одежду они носили такую же, какую и протопсальт.
3. Лаосинакт (ὁ λαοσυνάκτης) — собиратель народа. Он должен был пред богослужением ходить к диаконам (особенно оффикиалам) и приглашать их в церковь, а также к более важным и почётным лицам мирским.
4. Приммикирий тавулариев или нотариев (ὁ πριμμικήριος τῶν ταβουλαρίων, s. νοταρίων). Как у патриарха, в различных отделениях церковного управления, было много писцов; то первый из них считался в числе оффикиалов великой церкви. В чём состояла его обязанность, не известно; вероятно он занимался переписыванием, или даже составлением более важных деловых бумаг.
5. Начальник кондаков (ὁ ἄρχων τῶν κοντακίων). Так назывался певчий, который пел кондак после малого входа.

Пентада 8

1. Приммикирий чтецов (ὁ πριμμικήριος τῶν ἀναγνωστῶν), Это был обыкновенный чтец, записанный первым в списке чтецов великой церкви и причисленный поэтому к оффикиалам.
2. Номикос (ὁ νομικός). Трудно определить, в чём состояла его должность. В одном только списке[85] ему приписывается обязанность подводить мирян к приобщению, что̀ по другим спискам принадлежит начальнику антиминсов. Впрочем, можно допустить, что при приобщении мирян св. тайнам служили два оффикиала, как это бывает в православной Церкви и доселе: один — с правой, другой — с левой стороны. Эта должность не объясняет только название νομικός или, как чаще он называется, νομοδότης — законник, законодатель. Гоар думает[86], что он был или уставщик, который во время богослужения должен был показывать, что̀ петь или читать, или капельмейстер, который различными движениями рук и пальцев показывал певчим меру и такт пения. Первое мнение вероятнее; последняя обязанность принадлежала следующему оффикиалу —
3. Протоканонарху (ὁ πρωτοκανονάρχος). Канонархом называется один из чтецов, который должен возгласно прочитывать по одному стиху или по одной запятой для певчих, которые поют за ним. Канонарх, записанный первым в списке и исправляющий свою должность при патриаршем богослужении, назывался протоканонархом. Слово κανονάρχος составлено из κανών — известный ряд тропарей, составленных по одному образцу и расположенных в правильном порядке, и ἄρχομαι, — начинаю.
4. Экзарх (ὁ ἔξαρχος). Иоанн кифирский относит этот чин к числу чинов, дававшихся чтецам; между тем в одном из древних списков экзарх прямо называется пресвитером и поставляется на третьем месте левого хора. Из этого видно, что чин экзарха во время Кодина упал. Слово «экзарх» в древности означало областного епископа или митрополита. Впрочем, это название скоро вышло из употребления и если ещё присвоялось некоторым епископам, то без всяких прав и значения[87]. Имя экзарха и некоторым образом права его перешли на оффикиала великой церкви, известного под этим именем. Константинопольский патриарх посылал своего экзарха-оффикиала в различные места своего патриархата для производства ревизии. Отправленный патриархом в ту или другую епархию, церковь, в тот или другой монастырь, экзарх наблюдал, исполняются ли там правила и законы церковные как духовными, так и мирянами, все ли свящ. вещи имеются в наличности, справедливо ли решены те или другие тяжебные или спорные дела, нет ли ссор или неудовольствий у епископа с народом или клиром, законно ли заключены браки и т. п., и обо всём доносил патриарху. В случае каких-нибудь неудовольствий, ссор и недоумений, экзарх мог решать дела на месте, донося о своём решении патриарху. Таким образом, этот оффикиал мог поверять дела не только епископов, настоятелей и пресвитеров, но и самих эксокатакилов[88]. Понятно, почему он назван экзархом; он точно был экзарх той или другой епархии, но только на время, по воле и распоряжению патриарха.
5. Екклисиарх (ὁ ἐκκλησιάρχης). Он должен был благовестить к богослужению, расставлять и возжигать подсвечники, лампады, ставить в должном порядке седалища в алтаре и т. п.

Пентада 9

1. Доместик дверей (ὁ δομέστικος τῶν ϑυρῶν). Это третий чин для придверников. Как он в одном списке называется доместиком амвона (δομέστικος τοῦ ἄμβονος); то до́лжно полагать, что он во время богослужения стоял на амвоне и не впускал мирян в алтарь.
2. Хартуларий (ὁ χαρτουλάριος). Под этим именем известны были письмоводители, служившие у эксокатакилов.
3. Депотат (ὁ δεποτάτος). Он ходил пред патриархом и очищал ему дорогу, раздвигая толпящийся народ. Патриарх посылал его также иногда к начальникам, т. е. оффикиалам, когда требовал их к себе.
4. Оффикиал пола (ὁ ἐπὶ τῆς ποδίας). Так назывался служитель великой церкви, который заботился о чистоте пола софийского храма.

В заключение почитаем нужным сказать,· что хотя к концу средних веков список церковных чинов сделался гораздо полнее списков прежних, однако число оффикиалов не соответствовало числу чинов, и многие чины были не заняты. Если правда, что список чинов, помещённый пред большим списком Кодина, принадлежит Кодину же, как гласит надписание; то нет другого средства объяснить численную разность между этими списками, как только предположением, что малый список содержит в себе только те чины, которые во время Кодина были заняты, а большой — все вообще чины. Малый список Кодина содержит в себе только 32 чина, тогда как в большом списке помещено 45 чинов. Предположение это подтверждает сам Кодин. «Прежде, — говорит он, — церковь имела у себя архидиакона, а ныне нет; архидиакона имеет только императорский клир. Равно и протопсальта нет в церкви, а только один доместик, тогда как императорский клир имеет у себя и того и другого. Причина не известна»[89]. Можно догадываться, что причиной уменьшения оффикиалов при великой церкви было желание императоров византийских, чтобы их придворный клир был больше клира патриаршего.

Третьяков И.И. О чинах патриаршей константинопольской церкви в средние века // «Православный Собеседник», 1868. Ч. II. c. 39–81.

---

Примечания: