Хорепископы в древней восточной Церкви

См. также: Чин возведения в хорепископа прот. Александр Петровский

Предполагаемые реформы в административном строе нашей Русской Церкви не могут не коснуться и так называемых викарных епископов. О них много говорится в «отзывах епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе», не мало рассуждалось и в синодском «Предсоборном Присутствии». Обыкновенно викарные епископы нашего времени уподобляются древним хорепископам; но при этом всегда чувствуется, что не имеется ясных представлений об этих последних. Кто же такое были хорепископы в древнем христианстве, какими правами они пользовались и чем выражалась их зависимость от самостоятельных епископов? Посильному решению этих вопросов и посвящается предлагаемая статья.

Должно заметить, что вопрос о хорепископах мало обследован не только в русской богословской литературе, в которой о них почти ничего не написано, но и в литературе иностранной. В последней можно отметить лишь одно, не так давно появившееся исследование, специально посвященное вопросу о древних хорепископах. Это труд Гилльмана: «Das Institut der Chorbishöfe im Orient. Historischkanonistische Studie von Dr. theol. Franz Gillmann. München, 1903». Этим сочинением мы и будем пользоваться, так что наша статья не представляет какого-либо самостоятельного исследования, а имеет своею целью лишь познакомить читателей с теми выводами, к которым пришли церковные историки в вопросе о хорепископах¹.

Слово хорепископ – χωρεπίσκοπος сложено их χώρα и ἐπίσκοπος. Греческое χώρα означает прежде всего целую страну, со всеми находящимися в ней городами и селениями. (Сравн. Odiss. VIII, 573; Xenoph. Cyr. VII, 5, 68, и мн. др.; а также Мф. 2:12; Лк. 2:8; 3:1 и др.; у LXX-ти: Числ. 32:2; Иc. 7:18 и др.). Частнее этим словом, в противоположность πόλις, главный город страны или провинции, называется вся остальная область (наприм. Xen. Меm. 8, 6, 13; Мф. 8:28). В более узком значении – χώρα прилагается к окрестностям какого-либо города, т. е., означает прилегающие к нему поля, соседние деревни и т. п. (наприм. Plat Epin. 975 b., Hesiod. έργ. κ. ἡμέρ. υ. 344; Ин. 4:35)². Так как χωρεπίσκοπος не редко противополагается названию ἐπίσκοπος ͗ πόλεως ³, а также – ἐπίσκοπος ἐν τῇ πόλει⁴, то очевидно, что χώρα в противоположность πόλις, употребляется здесь в значении латинского – regio, pagus, ager, rus, так что «хорепископ» означает деревенского епископа («episcopi rurales», «villani»), вследствие чего хорепископы и назывались ἐπίσσκοποι τῶν ἀγρῶν⁵, ἐπίσκοποι ἐν ταῖς κώμαις ἢ ταῖς χώραις⁶, a в отличие от деревенских пресвитеров – συλλειτουργοί⁷. Отсюда делается понятным, что нельзя назвать правильным толкованием имени «хорепископ» в смысле ἐν χώρᾳ ἐπίσκόπου – «lосо» или «vice episcopi», т. е. заместитель епископа. Еще менее удачно объясняет это слово Рабан Мавр ( 856 г.), производя его от χόρος и ἐπίσκόπος: «dicti sunt chorepiscopi, quia de choro sunt sacerdotum»⁸. Правда в средние века, в XII и ХIII столетиях, в некоторых местах хорепископами назывались иногда регенты, или управители хора («superitendens» «regens chori», «cantores», «praecentores»)⁹; но они не имели никакого подобия с древними хорепископами. Совершенно произвольно также и объяснение Валезия, который в своих толкованиях на церковную историю блаж. Феодорита (1, 26) говорит, что слово хорепископ означает «cor episcopi», «сердце епископа», и было одним из названий архидиакона, который в древности был самым близким к епископу лицом, так что мог называться не только «oculus episcopi», но и «cor episcopi»¹⁰. Наконец, нет никаких оснований слово «хорепископ» производить от сирского cur==regio, страна, и ἐπίσκόπος¹¹, потому что непонятно, для чего прибегать к сирскому диалекту, когда слишком ясно, что слово происхождения греческого. Конечно, производство с сирского имело бы некоторое основание в том случае, если бы хорепископы впервые появились в сирской церкви; но этого ничем нельзя доказать. Прибавим также, что у древних сирийских христиан хорепископы не назывались таким именем; но обычное их название было описательное, которое в переводе означает «заместитель епископа в стране»¹².

Когда же появились хорепископы? Но прежде чем отвечать на этот вопрос, должно условиться, разуметь ли под хорепископами деревенских архипастырей, ничем не отличающихся в своих правах от городских епископов, и таким образом решать вопрос, с какого времени начали поставлять епископов не только по городам, но и селениям; или же имя хорепископа прилагать к деревенскому архипастырю, находящемуся в некоторой зависимости от городского. Будем разуметь последнее.

В первый раз слово χωρεπίσκοπος встречается в 14 правиле неокесарийского собора (314–325 г.). Отсюда некоторые предполагают, что в это именно время хорепископы и стали назначаться впервые¹³. Но соборное правило не говорит о них, как о новоучрежденном в церкви институте, а предполагает хорепископов существующими более или менее продолжительное время.

Другие напротив думают, что хорепископы появились уже во времена апостолов, и притом как отличающиеся по своим правам от городских епископов. Первый, кто высказал такое мнение был Рабан Мавр¹⁴, утверждавший, что после сошествия Святого Духа апостолы, отправившись из Иерусалима проповедывать о Христе по всем странам, везде поставляли не только епископов, но также и хорепископов. Подобное же читается и в Лжеисидоровых декреталиях¹⁵. Из ученых более позднего времени к такому мнению склоняется напр. Augusti¹⁶. В доказательство обыкновенно ссылаются на то, что уже в писаниях апостольских можно находить некоторые намеки на хорепископов. Указывают напр., что апостол Павел во время своего первого путешествия «рукополагал пресвитеров в каждой церкви» (Деян. 14:23), а также повелел Титу поставлять в Крите пресвитеров по всем городам (Тит. 1:5). Так как, – разсуждают, – в апостольское время точная терминология для обозначения епископов и пресвитеров еще не установилась, то под пресвитерами в приведенных двух местах можно разуметь епископов, и при том как городских, так и деревенских. Однако если нельзя отрицать, что при апостолах словом «пресвитер» действительно иногда назывался и епископ, и что епископы поставлялись в то время как в города, так и в деревни, то отсюда еще не следует с необходимостью, что уже тогда деревенские епископы чем-либо отличались от городских. Чтобы утверждать это, требуются твердые основания; но их нет. Ничего не могут говорить о хорепископах и следующие слова св. Климента Римского в его первом послании к Коринфянам; «κατά χώρας οὖν κάι πόλεις κηρύσσοντες (οἰ ἀπόστολοι) καϑέστανον τάς ἀπαρχάς αὐτῶν… εἰς ἐπισκόπους καί διακόνους τῶν μελλόντων πιστεύειν»¹⁷, «проповедуя по странам и городам, апостолы первенцев (из верующих)... поставляли в епископы и диаконы для будущих верующих». Правда, здесь слово χώρας противополагается слову πόλεις, и поэтому под епископами, поставленными κατά πόλεις (по городам), можно разуметь городских епископов, а под рукоположенными κατά χώρας (по странам или деревням) – деревенских; но опять ничем нельзя доказать, что права последних были не те же самые, что и первых.

Также неосновательно видят хорепископов в «странствующих пророках», о которых упоминается в «Учении 12 апостолов»¹⁸. «Пророки» этого древнего памятника христианской письменности, относящегося к половине второго века, с хорепископами ничего не имеют общего, так как в противоположность хорепископам они не отправляли никаких административных обязанностей¹⁹.

Наконец, ничего не говорит в пользу появления хорепископов во времена апостолов и 14-е правило неокесарийского собора, потому что хотя в нем и сказано, что хорепископы представляют из себя образ семидесяти учеников Христовых, а епископы – 12 апостолов, однако это еще не означает, что хорепископы во времена апостольские и появились.

Чтобы более правильно решить вопрос, когда стали появляться у древних христиан хорепископы, должно прежде всего выяснить: а) с какого времени христианство начало проникать в глухие деревни и небольшие городки, и б) в каком отношении деревенские христианские общины стояли на первых порах к городским епископам, – были в подчинении у них или представляли из себя общины самостоятельные, имея своих собственных независимых архипастырей. К разсмотрению всего этого мы и переходим.

Апостолы, как можно видеть напр. из благовестнической деятельности ап. Павла (Деян. 9:30; 13:1, 5, 6, 13, 14; 14:1, 25; 17:1 и сл.; 20:17), если не исключительно, то предпочтительно, – оглашали проповедью о Христе прежде всего города, и именно столицы римских провинций, обыкновенно обращаясь сначала к иудеям рассеяния, а потом уже и к язычникам. Естественно, что такой порядок насаждения христианства способствовал большему распространению веры Христовой. Однако уже в Деяниях апостолов мы читаем (8:25), что апостолы Петр и Иоанн «во многих селениях Самарийских проповедывали Евангелие»: «πολλάς τε κώμας τῶν Σαμαρειτῶν ἐυηγγελίσαντο». Также и св. Климент Римский, как мы видели, говорит о проповеди апостольской «по городам и странам». Евсевий в своей истории пишет, что во времена апостолов «по всем городам и селениям (ἀνά πάσας πόλεις τε καί κώμας) составлялись непрестанно многолюдные и обильные христианами церкви, как полные житницы»²⁰. Плиний Младший в своем известном письме к императору Траяну, написанном около 111–113 г., сообщает, что в Вифинии и Понте христианство распространилось повсюду – «не только по городам, но также по деревням и селениям»²¹. Также и Лукиан (около 170 г.) говорит о Понте²², что вся эта страна полна атеистами и христианами²³. Пострадавшие при Декии свв. мученики Трифон и Респиций²⁴ происходили из одной деревни вблизи города Апамеи, в провинции Вифинии²⁵. Что сказано о Понте и Вифинии, то же самое известно об Азии и Фригии. В этих провинциях насаждали христианство уже апостолы Иоанн и Филипп²⁶. Из истории появившегося здесь монтанизма можем заключать, что к концу второго века христианство распространилось по многим даже маленьким фригийским и азийским деревням. Таковы были, напр. Ардава, в которой родился Мовтан, а также Кумана, и др.²⁷ В средине третьего века св. Дионисий Александрийский говорит о «многолюднейших церквах» (πολυανδρωπόταται ἐκκλησίαι) во Фригии и соседних с нею провинциях²⁸. У Евсевия приведено свидетельство св. Иринея Лиoнскогo, что св. Поликарп Смирнский иногда писал послания к соседственным церквам для укрепления их²⁹. Очень может быть, что здесь разумеются церкви в деревнях и селениях по близости к Смирне. Из мученических же актов св. Пиония, написанных, как полагают очевидцами его страданий³⁰, прямо видно, что в расположенной около Смирны деревне Карине при императоре Декии было не мало последователей веры Христовой³¹. Климент Александрийский в своих «Строматах» пишет, что христианское учение «разлилось по всему миpy, проникая в города и селения, как эллинские, так и варварские»³². У Оригена же находим указание, что в его время некоторые христиане даже выбирали своим занятием повсюду сеять семена христианского учения и для этой цели ходили не только по разным городам, но также по селам и деревням³³. Что касается Египта, то по свидетельству Евсевия, когда Император Септимий Север воздвиг в 202 году гонение на христиан, то «особенно много было мучеников в Александрии, куда, как на самое великое Божие поприще, избраннейшие ратоборцы притекали, и где, мужественно вытерпев разные роды мучений, разные виды смертей, получали от Бога венцы»³⁴. При императоре Декии в Александрийской церкви, как пишет св. Дионисий Александрийский, «весьма много христиан по городам и селениям было истреблено язычниками»³⁵. Тот же Дионисий, в правление Галлиена, однажды собрал в арсинойском округе³⁶ собор из «пресвитеров и учителей тамошних братий – поселян», чтобы раскрыть ложность христианского учения, которое распространял здесь один египетский епископ Непот³⁷. Во время гонения Валериана св. Дионисий, сосланный в глухую ливийскую деревню Кефрон, основал в ней христианскую общину, так что по его словам «составилась великая церковь». То же самое было и позднее при другом изгнании св. Дионисия в деревню Колутион, находящуюся в Нижнем Египте, в Мареотском округе³⁸. Около 270 года находились христиане в египетской деревне Кома, вблизи Гераклеополиса Малого, как это можно заключать из того, что здесь родился св. Антоний Великий, родители которого были христиане³⁹. Даже в большом оазисе Ливийской пустыни, именно, в южной части этого оазиса, в деревне Кизисе, при Диоклитиане было не мало христиан⁴⁰.

Относительно Палестины мы знаем, что уже при апостолах многие веси Самарийские были оглашены проповедью о Христе (Деян. 8:25). В одной из Палестинских деревень жили в правление Домициана потомки Иуды, брата Господня по плоти, занимаясь обрабатыванием земли собственными руками, как это узнаем из известного о них разсказа Гегезиппа⁴¹. «Во время гонения Валерианова в Кесарии Палестинской прославили себя исповеданием и, быв преданы на съедение зверям, украсились божественным мученичеством, три человека: один из них назывался Приском, другой Малхом, имя третьему было Александр»⁴². При Диоклитиане известны мученики «из селения Анеи, что в округе Елевферополисе»⁴³, а также мученики из «страны Манганейской, вблизи Кесарии Палестинской⁴⁴, и из местностей около Газы⁴⁵. Селения Аним и Иефер, находившиеся в южной части Палестины, в колене Иудовом, называются «всецело принадлежащими христианам»⁴⁶.

В Аравию, в деревню Кохаба, по свидетельству св. Епифания Кипрского, христиане очень рано переселились из Палестины⁴⁷; а в четвертом веке аравийское селение Каpиaфa называется селением «всецело христианским»⁴⁸.

В Финикии были в Диоклитианово гонение мученики из деревень близ Емессы⁴⁹. Были христиане в это время также и в деревне Лебаба, при городе Дамаске⁵⁰.

Уже св. Игнатий Богописец в своем послании к Филадельфийцам упоминает о ближайших церквах » к Aнтиoxии, в Сирии⁵¹, хотя конечно отсюда еще нельзя заключать, что св. мученик разумеет христианские общины не в городах, а деревнях сирийских. Ясно упоминается о деревенских христианах в Сирии в исторических памятниках третьего века. Так из приведенного у Евсевия в отрывках «послания епископов против Павла Самосатского» узнаем, что в это время вблизи Антиохии в некоторых деревнях существовали епископы⁵²; следовательно в них христиан было не мало. Ложно приписываемое св. Клименту Римскому послание «ad virgines», по всей вероятности явившееся в начале третьего века в Палестине или Сирии⁵³, ясно говорит о христианских общинах в деревнях, с более или менее численным христианским населением⁵⁴. Также Иеронимов Мартирологий указывает две сирийские деревни, как места страданий христианских мучеников⁵⁵. Наконец, пострадавшей за Христа в Никомидии, 7-го января 312 года, антиохийский пресвитер Лукиан Самосатский⁵⁶ также может указывать на существование в его время христиан в сирийских деревнях.

В Едессе и ее окрестностях христианство существовало уже ранее 190 года⁵⁷. В Месопотамии, если только можно доверять памятнику (не особенно надежному) «Acta disputationis Archelai cum Manete Heresiarcha», христианство проникало в деревни уже в конце третьего века⁵⁸, а в конце четвертого столетия христиан в этой местности по городам иногда бывало меньше, чем по деревням. Так в недавно сделавшемся известном сочинении «Peregrinatio ad loca sancta», приписываемом христианской паломнице Сильвии и относящемся к последним десятилетиям четвертого века⁵⁹, паломница говорит о древнем Харране, в котором жил Авраам со своим отцом Фарою, что «в самом городе, кроме немногих клириков и святых отшельников, живущих в городе, она не нашла ни одного христианина, но все язычников», тогда как вдали от города христиан было очень много⁶⁰.

В Великой Армении к концу третьего века христианство сделалось государственною религией⁶¹. Из «Завещания же 40 мученников Севастийских» видно, что в начале четвертого века, в гонение Ликиниево, и в малой Армении, по деревням было очень много исповедников веры Христовой. Таковы селения; Iarin, Phydela, Chaduti, Charisphone, Ximara и другие, не названные в завещании по имени⁶².

О христианах в Каппадокии упоминает уже апостол Петр (1Пет. 1:1) и позднее Тертуллиан⁶³. От Филосторгия же узнаем, что около 258 года в Каппадокийской деревне Σαδαγολϑινά жили христиане: отсюда происходили родители знаменитого епископа Ульфилы, бывшие христианами⁶⁴.

О христианах в деревнях провинции Киликии до времени первого вселенского собора мы не имеем никаких исторических сведений. То же самое должно сказать относительно Памфилии, Ликаонии, Ликии и острова Кunpa⁶⁵. В Галатии во времена Диоклетианова гонения главный город провинции – Анкира был населен преимущественно язычниками, тогда как в близко находящихся от этого города селениях Malus и Medicones жили христиане⁶⁶. О Понте мы знаем, что св. Григорий Чудотворец, первый епископ Неокесарийский (с 240 г.), успешно насаждал христианство в этой местности по городам и селениям⁶⁷.

Приведенные исторические свидетельства ясно говорят, что христианство распространялось в первые века не по городам только, но проникало и в глухие деревни. Это происходило преимущественно в то время, когда христиане пользовались сравнительным покоем, напр. при императоре Коммоде, Александре Севере и Филиппе Аравитяне, и от 260 года (смерть императора Валериана) до последнего гонения при Диоклетиане⁶⁸.

Какое же положение занимала церковная иepapxия у христиан деревенских? Стояла ли она в зависимости от иepapxии городской или была самостоятельною? Были ли в деревнях у христиан свои собственные епископы, или только одни пресвитеры и диаконы, зависимые от городских епископов?

Древнейшие христианские писатели не дают нам ясного и определенного ответа на этот вопрос. Первый, кто изображает нам древнейшую церковную организацию, это Феодор Мопсуестский (ум. в 428 г.). В своем толковании на первое послание к Тимофею, объясняя, почему апостол Павел в третьей главе этого послания говорит об епископе и диаконе без всякого упоминания о пресвитере, Феодор замечает, что первоначально имена «епископ» и «пресвитер» прилагались к одним и тем же лицам, и именно к тем, за которыми позднее осталось исключительно название пресвитеров; те же, которые впоследствии стали называться епископами, первоначально назывались «апостолами». Такой «апостол» (т. е. епископ), по словам Феодора, поставлялся обыкновенно один на целую провинцию, а по городам назначались пресвитеры. Но после смерти первоапостолов, вследствие значительного распространения христианства, явилась необходимость увеличить число епископов («апостолов»), которых стали поставлять по два и даже по три в каждой провинции, и уже перестали называть их апостолами, но утвердили за ними имя епископов. Пресвитерами же стали называться исключительно священники. С течением же времени епископов стали поставлять не в городах только, но даже и в маленьких местечках, где только представлялась к тому необходимость⁶⁹.

Такое мнение Феодора Мопсуестского принято было блаж. Феодоритом⁷⁰, а позднее, в IX веке, буквально повторено Рабаном Мавром⁷¹. Но насколько оно верно, решить трудно. Во всяком случае едва ли можно допустить, что апостолы – разумеем «первоапостолов» – всегда поступали так, как изображает Феодор. Естественнее признавать, что первые великие проповедники учения Христова, когда находили возможным, действительно для целой области рукополагали одного епископа (Тимофей, Тит); но если представлялась необходимость, то они не затруднялись поставлять епископов также и в небольших городах и селениях⁷², когда, напр., такие местности отстояли слишком далеко от главного города провинции, или когда в главном городе христианство еще не утвердилось. Если так могло случаться при апостолах, то тем более вскоре после них, потому что, как мы видели, христианство очень рано стало насаждаться повсюду, проникая и в глухие селения. Таким образом мы приходим к заключению, что деревенские епископы у xpucmиaн появились очень рано, еще во времена апостолов. Можно утверждать с несомненностью, что во второй половине второго века таких епископов было много везде. В самом деле, из истории спора относительно празднования пасхи мы узнаем, что на соборе, созванном по этому поводу Поликратом Ефесским в последнем десятилетии второго века, присутствовало «великое множество епископов»⁷³. Предполагают, что это были не одни только городские епископы, но также и деревенские⁷⁴. Прямое же свидетельство находим в истории монтанизма (80-ые годы второго века), так как в числе епископов, обличавших это лжеучение, упоминается Зотик, епископ деревни Команы, находившейся в малоазийской области – Памфилии⁷⁵. Позднее столетием, в семидесятых годах третьего века, при Павле Самосатском в ближайших к Aнтиохии городах и селениях были особые епископы, как об этом читаем в истории Евсевия⁷⁶. Но особенное значение имеет следующее указание так называемых «canones ecclesiastici», появившихся в Египте и Сирии не ранее второго и не позднее четвертого века⁷⁷: «если (в какой-либо общине христианской, пожелавшей иметь своего епископа) немного верующих, так что нет двенадцати человек, имеющих право выбирать епископа, то должно написать к соседней церкви, чтобы она прислала трех избранных мужей, которые бы тщательно изследовали, кто достоин епископства»⁷⁸. Отсюда ясно, что епископы у христиан первых трех веков не назначались непременно в одни только города, потому что даже в тех местностях, в которых не насчитывалось 12 взрослых христиан, имевших право подавать свой голос при избрании епископа, все-таки была возможность иметь своего собственного архипастыря. Наконец, Созомен указывает, что в его время новациане и монтанисты в Фригии имели своих епископов по деревням⁷⁹. Этот обычай получил свое начало у тех и других, несомненно, ранее их отделения от союза с католическою церковью.

Но если несомненно, что деревенские епископы появились уже в первые века, то не может быть сомнения и в том, что первоначально они ничем не отличались от епископов городских, потому что ни откуда не видно, чтобы уже в то время права первых были ниже прав последних. Те и другие были одинаково независимыми друг от друга епископами, что может доказываться уже тем, что к деревенским архипастырям не прилагалось никаких особых названий, отличающих их от городских собратий. Хорепископами они еще не назывались. Равным образом и те соборные определения, которыми, начиная с четвертого века, стали ограничивать права хорепископов, показывают, что до этого времени деревенские епископы были равны в своих правах с городскими.

Но подобно тому, как в гражданском отношении город всегда имеет больше значения, чем деревня, так и городская община христиан необходимо должна была возвышаться над деревенскою, в особенности если последняя получила свое начало от первой, что в большинстве случаев и бывало, так как в деревни проповедь о Христе большею частью проникала из городов. А если это так, то ясно, что этим прокладывалась дорога подчинению деревенской христианской общины – общине городской и деревенского епископа епископу городскому. Моральный авторитет, каким пользовался архипастырь города от епископов соседних деревень, легко мог дать городскому епископу и особую власть над деревенскими сопастырями, поставить их в известного рода зависимость от него, ограничив некоторые их епископские права. Можно думать, что это падает на вторую половину третьего столетия, т. е. на то время, когда после Валерианова гонения христиане сравнительно долго пользовались миром, и когда вследствиe этого христианство стало сильно распространяться, и особенно по деревням и селениям. Естественно, число епископов увеличивалось все более и более; а это вызвало опасность, как бы с умножением архипастырей не уменьшилось их значение, и вот, чтобы этого не случилось, у епископов является стремление возвыситься друг перед другом. Прежде все они считались равными по своим правам и власти; теперь же возникает среди них борьба из за первенства и власти. Изображая внутреннее состояниe христианства в начале четвертого века перед самым гонением при Диоклетиане, Евсевий говорит об епископах этого времени: «Наши пастыри, презрев закон богопочтения, воспламенялись взаимными распрями, умножали только одно – раздоры и угрозы, ревность, вражду друг против друга и ненависть, и сильно домогались первенства, будто какой-нибудь неограниченной власти»⁸⁰. Такая борьба окончилась, как и следовало ожидать, победою городских епископов над деревенскими. Последние перестают быть равными и в отличие от них начинают называться хорепископами, т. е. особым именем. В первой четверти четвертого века они уже собором поставляются ниже епископов, подобно тому, как семьдесят учеников Христа были ниже двенадцати Его апостолов (14 прав. Неокесар. собора). При этом такое положение сельских архипастырей изображается собором не как только что вводимое, но как уже существующее и всем известное.

Итак, деревенские епископы утратили свое равенство с городскими, по всей вероятности, в промежуток времени от смерти императора Валериана (260 г.) до последних годов первой четверти четвертого века, т. е. никак не позднее Неокесарийского собора (314–325 гг.). В это время из епископов они и сделались хорепископами.

В чем произошло ограничение прав деревенских архипастырей, мы будем подробно говорить ниже; теперь же проследим дальнейшую историю хорепископата.

В начале четвертого века хорепископов (разумеем их как уже значительно отличавшихся от епископов городских ) было не мало. Это ясно видно из того, что соборы анкирский (314 г.) и неокесарийский (между 314 и 325 годами) находят нужным делать некоторые определения о хорепископах (13 прав. анкирского собора и 14 прав. неокес. собора). На анкирском соборе в Галатии присутствовали пастыри из Вифинии, Понта, Галатии, Фригии, Памфилии, Писидии, Ликаопии, Каппадокии, Киликии, Сирии и Палестины⁸¹; равно как и собор неокесарийский в Понте состоял из епископов большей части названных провинций. Таким образом к тому и другому собору можно приложить название полного собора (concilium plenarium) малоазийских и сирийских церквей⁸². Следовательно есть основание утверждать, что в первой четверти четвертого века не в Галатии только и Понте, но вообще в Сирии и Малой Азии хорепископов было много. В частности два хорепископа из Каппадокии известны по имени. Это – Стефан и Родон, подписавшиеся под актами неокесарийского собора⁸³. На первом вселенском соборе в Никее присутствовали 14 хорепископов из следующих провинций⁸⁴: два – Фалад и Селевк из Целесирии, один – Евдемон из Киликии, пять – Горгоний, вышеназванные Стефан и Родон, Евдромий и Феофан из Каппадокии, четыре – Исихий, Анатолий, Квинт и Акила из Исаврии, и наконец два – Феофан и Евлалий из Вифинии⁸⁵. Из Каппадокии, как мы видим, хорепископов присутствовало всего более: ровно столько же, сколько и каппадокийских епископов⁸⁶, что зависело, по всей вероятности, от того, что в этой местности многие деревни далеко отстояли от городов, которых здесь было вообще мало, по сравнению с другими провинциями. Подобное же нужно заметить и относительно Исаврии.

Само собою понятно, что если на никейском соборе из некоторых провинций совсем не было хорепископов, то это вовсе не доказательство, что их в это время совершенно не существовало в таких местностях. Конечно, собор составился прежде всего из епископов. Но и епископы далеко не все явились в Никею. Например, из Египта, Ливии и Фиваиды, где, как можно заключать из свидетельства св. Афанасия Великого⁸⁷, около 325 года было до ста епископов, приехали на собор⁸⁸ только 24 или 25. Что же удивляться, если в числе участников первого вселенского собора мы не видим хорепископов из некоторых провинций, когда и епископы не отовсюду прибыли во множестве?

Некоторые полагают, что ко времени первого собора хорепископов не было в Армении⁸⁹. Но «завещание» пострадавших при Ликинии сорока мучеников Севастийских, имеющее в виду армянскую церковь, прямо говорит о епископах «по городам и странам»⁹⁰. Кроме того, из Мартирология Сирийского и Иеронимова мы узнаем, что в Севастии чтился мученик хорепископ Анфогоний, бывший, по всей вероятности, пастырем одного из ближайших к Севастии селений⁹¹.

Относительно Египта св. Афанасий Великий сообщает, что в принадлежащем Александрии округе Мареот, не смотря на то, что здесь по деревням было очень много христиан и богатых церквей, «никогда не было ни епископа, ни хорепископа, напротив того церкви оного округа подчинены епископу Александрийскому»⁹². Это подтверждает и Сократ⁹³. Правда, в творениях того же св. Афанасия встречается упоминание об Агафамоне и Драконтии, которые были епископами «ἐν τῇ Ἀλεξανδρέων χώρα»⁹⁴; но тот и другой не были хорепископами, потому что, как в гражданском отношении Ἀλεξανδρέων χώρα представляла из себя независимый от Александрии номос, так и в церковном была особым самостоятельным епископством, с епископскою кафедрою в городе Малом Ермополе, почему Драконий прямо называется «Ἐρμονπόλεως μικρᾶς»⁹⁵, подразум. ἐπίσκοπος.

В 341 году в Антиохии был собран собор, состоящий более чем из 90 епископов, прибывших из Целесирии, Финикии, Аравии, Месопотамии, Киликии и Исаврии. Собор сделал два определения, прямо касающиеся хорепископов (прав. 8 и 10). Таким образом мы находим здесь ясное указание на существование хорепископов в перечисленных провинциях. В частности о Месопотамии от Созомена узнаем, что во время гонения на христиан при Сапоре II ( 379 г.) хорепископ Мареавд вместе со своим епископом Даусою из Месопотамской местности Везавда был отведен с другими 250 клириками в плен в Персию, где и пострадал за веру Христову⁹⁶. А что в самой Персии хорепископы были уже в четвертом веке, это ясно видно из 14 правила собора в Селевкии – Ктезифоне (410 г.), о чем подробнее скажем ниже.

Можно думать, что число хорепископов в разных местах было разное, в зависимости от условий местности. В Мареоте, как мы видели, хорепископов не было, потому что и один епископ мог управлять этим округом. Но где городов было мало, где селения и деревни находились от них не близко, и были разбросаны далеко одни от других, там число хорепископов должно быть значительным. Так было в четвертом веке напр. в Каппадокии. Из творений св. Василия Великого ясно видно, что у него было громадное множество подведомственных ему хорепископов⁹⁷, – по свидетельству св. Григория Богослова более 50⁹⁸. О многочисленности персидских хорепископов говорит упомянутое нами 14 правило собора в Селивкии – Ктезифоне.

Многочисленность хорепископов в четвертом веке вызывала даже опасение, как бы чрез это не унизилось значениe городских архипастырей. Поэтому на некоторых соборах были сделаны определения, требующие ограничения числа хорепископов. Так Сардикийский собор (343–344 г.), «чтобы не унизить имени и власти епископов», запретил (6 прав.) «поставлять епископа в какое-либо село или малый город, для которого и одного пресвитера достаточно». Лаодикийский собор постановил рукополагать для сел и деревень не епископов, но периодевтов, которые носили сан пресвитера (57 прав.). Наконец, уже упомянутым нами выше 14-м правилом собора в Селевкии – Ктезифоне было определено: «епископу не должно иметь многих хорепископов: достаточно для одного епископа один хорепископ, а где их много, должно их отрешить от должности»⁹⁹.

Однако соборные постановления, направленные против хорепископов, не скоро стали осуществляться. Причина этого, по всей вероятности, заключалась в том, что опасность, предотвратить которую стремились соборы, в действительности не оказалось грозною, хорепископы не умалили значения городских епископов, так как последним удалось поставить их в подчиненное к себе отношение. Власть «начальствующих» епископов простиралась до того, что без их позволения деревенские епископы не имели права рукополагать пресвитеров и диаконов. Отсюда понятно, что во второй половине четвертого века еще не было особенно сильных побуждений уменьшить число хорепископов. И действительно, их много было в это время и в Персии, и в Каппадокии, и многих других местах. Из числа известных по имени упомянем, напр., о Тимофее, современнике св. Василия Великого¹⁰⁰, о Прапидии, который в правление Валента, будучи хорепископом, в то же время заведывал знаменитою больницею «Василиадою» в Кесарии¹⁰¹; – об Евлалии, сделавшемся хорепископом около 382 года¹⁰². Феодор Мопсуестский в своем толковании на послание ап. Павла, составленном им вскоре после вступления на епископскую кафедру в 392 году, говорит о деревенских епископах, как назначаемых в его время повсюду, даже в маленькие местечки, хотя, как он замечает, нужды в этом не было никакой (ἐν ῷ μηδέ χρεία ἦν εἰς ταύτην τινά τήν λειτουργείαν προβάλλεσϑαι καταναγκάζουσα)¹⁰³. Встречаются упоминания о хорепископах и в дальнейшее время. Так около 430 года, как видно из свидетельства Созомена, они были в Аравии и на Кипре, равно как у новациан и монтанистов во Фригии¹⁰⁴. Нередко упоминает о них Синезий (ум. в 428 г.), напр. о хорепископах в двух деревнях, в южной части Пентаполя¹⁰⁵. Из второго десятилетия пятого века нам известен по имени антиохийский хорепископ Мелетий, о котором говорит блаж. Феодорит в своем повествовании о св. Симеоне Столпнике¹⁰⁶. На третьем вселенском соборе присутствовал хорепископ Кесарий¹⁰⁷, а в актах этого собора упоминается еще и о другом хорепископе – Иакове из Лидии¹⁰⁸. В первой же половине пятого века жил сирийский гимнограф в Алеппо, хорепископ Балей (Baläus)¹⁰⁹. На Четвертом вселенском соборе присутствовало огромное множество хорепископов: Софроний¹¹⁰, Адельфий¹¹¹, Адел¹¹², Евелпист¹¹³, Патерн, как заместитель епископа Мопсуестского¹¹⁴, и мн. др. Блаж. Феодорит в своих письмах упоминает о двух деревенских епископах Ипатии и Авраамии в его кирской пастве¹¹⁵. Из этого же времени известен по имени хорепископ в антиохийской церкви – Гаиан, а равно некоторые хорепископы восточной Армении и Месопотамии¹¹⁶. В шестом столетии таких пастырей, несомненно, было не мало, так как Юстиниан Великий нашел нужным коснуться их в изданном им в 528 году законе¹¹⁷. С конца шестого века институт хорепископов начинает доживать последние свои дни. Причиною этого было, по всей вероятности, особенно сильно начавшееся с этого времени сказываться стремление городских епископов «не унизить своего имени и власти», как выражался еще в четвертом веке собор Лаодикийский. Зачем в деревню или малый город назначать своего архипастыря, хотя и не вполне независимого? Достаточно быть епископу только в большом городе. Тогда «имя и власть епископа» действительно не унизится. Чем меньше архипастырей, тем выше их значение. И вот хорепископы стали встречаться все реже. Однако в восьмом столетии они еще существовали, хотя права их сделались еще более ограниченными. Седьмой вселенский собор предоставляет (прав. 14) хорепископам только «по древнему обычаю, с позволения епископа производить (προχειρίζεσϑαι) чтецов», не упоминая о диаконской и пресвитерской хиротонии. Наконец, в последний раз хорепископы упоминаются во второй половине двенадцатого века Вальсамоном, который считает их уже совершенно не нужными как в Константинопольском пaтpиapxaтe, так и Антиохийском¹¹⁸.

Относительно еретических сект должно сказать, что хорепископов много было у несториан. Это видно напр. из того, что о них подробно говорят так называемые арабские правила первого вселенского собора, которые, как полагают, были известны уже в начале пятого столетия¹¹⁹. Упоминаются хорепископы и многими несторианскими соборами шестого, седьмого и восьмого веков. Но в конце тринадцатого века они исчезают и у несториан. В это же время они прекращают свое существование и у монофизитов, оставаясь до наших дней только у маронитов и иaковитов¹²⁰.

Какую же степень священства носили хорепископы в древней христианской церкви, будучи зависимыми от городских епископов?

Относительно этого мнения далеко не согласны. Некоторые напр. Мозгейм, полагали, что степень хорепископа была особая, совершенно отличная от степени пресвитера и епископа. Но христианская древность знала только три степени священства и не дает никаких известий о других. Иные, и при том мнoгиe, утверждают, что хорепископы имели степень пресвитера, и от других пресвитеров отличались только тем, что получали особые полномочия; если же, – говорят, – среди них и встречались имеющие епископскую степень, то это бывало в редких, исключительных случаях, когда напр., епископ по тем или другим причинам должен был оставить свою кафедру и поступал в епархию другого архипастыря, согласившись занять хорепископское место¹²¹. К числу защитников такого мнения принадлежат, напр., Александр Наталис, папа Бенедикт XIV, Перроне и др.¹²². Нередко высказывалось также, что хорепископы носили епископский сан не в исключительных только случаях, но что в данном случае у древних христиан не было какого-либо церковного правила или твердо установившегося обычая, так что хорепископы столь же часто бывали епископами, как и пресвитерами, – где и когда как случалось. Такое мнение высказывалось уже в десятом веке кесарийским толкователем соборных правил¹²³ и в XII в. Зонарою¹²⁴; а в новое время Гергенретером¹²⁵. Наконец очень многие высказываются за то, что все хорепископы первоначально были действительными епископами. Такое мнение можно считать самым распространенным. Из его защитников должно назвать: Рабана Мавра¹²⁶, Барония¹²⁷, Петавия¹²⁸, Бингама¹²⁹, Бинтерима¹³⁰, Августи¹³¹, Гарнака¹³², Гильмана и мн. др.

Защитники того мнения, что хорепископы носили пресвитерскую степень, главнее всего ссылаются на 14 правило неокесарийского собора. В стоящем в непосредственной связи с этим правилом, правиле предшествующем (13-м) собор постановляет: «если епископ или пресвитеры города находятся в городе, то сельские священники не могут ни священнодействовать в городской церкви, ни преподавать хлеба и чаши во время молитвы. Если же местных на лицо не будет и для молений будет приглашен один из сельских, то преподает»¹³³. 14-ое правило имеет в виду хорепископов: «Хорепископы же, хотя и представляют образ семидесяти, но как сослужители, чествуемые за попечение о нищих – священнодействуют»¹³⁴ (разумеется по связи с 13-м правилом – в городе в присутствии епископа и городских пресвитеров). Здесь, – говорят, – в этих словах правила, хорепископы называются преемниками семидесяти, т. е. семидесяти учеников Христа, – но известно, что епископы обыкновенно признаются преемниками 12 апостолов, так что образ семидесяти должны представлять из себя пресвитеры.

Однако далеко не бесспорным должно признать, что под «семидесятью» Неокесарийский собор разумел семьдесят учеников Христовых. В священном писании, как известно, упоминается о семидесяти старейшинах, которые с Моисеем всходили на гору Синай (Исх. 24:9 и сл.); далее – о семидесяти мужах из старейшин Израилевых, которых Моисей, по Божию повелению, избрал себе помощниками и наставниками для народа (Числ. 11:16 и сл.), и, наконец о «семидесяти иных»¹³⁵ учениках Иисуса Христа (Лк. 10:1). Кого же именно разумел собор?

Если мы обратимся к древним переводам и толкованиям рассматриваемого нами правила, то увидим, что в древности далеко не всегда разумелись здесь семьдесят учеников Христа. Так в канонах армянского патpиapxa Исаака Великого, жившего в V веке, разъясняется, что хорепископы назначаются городскими епископами по примеру Моисея, который, как посоветовал ему Иофор, поставил начальников и судей для города, чтобы они «судили народ во всякое время, и во всяком важном деле доносили Моисею, а все малые дела судили сами» (Исх. 18:22)¹³⁶.

Равным образом Исидор Севильский¹³⁷, Рабан Мавр¹³⁸ и другие греческое ἑβδομήκοντα в неокесарийском правиле переводят чрез «septuaginta seniors», т. е. поставляют хорепископов в параллель с ветхозаветными 70 старейшинами.

Впрочем нельзя скрывать, что обычно под «семидесятью» понимают семьдесят учеников Иисуса Христа (напр. Зонара и Вальсамон¹³⁹, а из новейших Гефеле¹⁴⁰, и ничем нельзя доказать, что такое понимание – ложное. Но для нас в данном случае важно то, что и при таком понимании мы не найдем доказательства, будто хорепископы носили в древности пресвитерскую степень. В Евангелии о семидесяти говорится только, что их «избрал Господь и послал их по два пред лицом Своим во всякий город и место, куда Сам хотел итти» (Лк. 10:1). От древних писателей церковных мы узнаем имена некоторых из них, как; Варнава, Сосфен, Кифа, Матфей, Фаддей, семь диаконов, а также – Марк, Лука, Иуст, Апеллес, Руф, Нигер и др.¹⁴¹. Но что они были пресвитеры, – это совершенно произвольное мнение, неизвестное христианской древности. Обычно отцы церкви (Ириней Лионский¹⁴², Тертуллиан¹⁴³, Ориген¹⁴⁴, Иоанн Златоуст¹⁴⁵, а из более поздних писателей напр. Зонара¹⁴⁶) называют их так же, как и двенадцать, т. е. «апостолами», потому что и они совершали то же самое дело распространения христианства повсюду¹⁴⁷. Первый, кто сравнил пресвитеров с семидесятью учениками, был Беда Достопочтенный¹⁴⁸, которому последовали Теодульф Орлеанский¹⁴⁹, Гинкмар Реймсий¹⁵⁰, а также составитель Лжеисидоровых декреталий¹⁵¹. Правда некоторые, напр. Перроне, утверждают, что уже блаж. Иepoним ставит пресвитеров в параллель с семидесятью учениками Христовыми; но совершенно неосновательно. Указывают на письмо блаж. Иеронима к Фабиоле «о сорока двух станах израильтян в пустыне». В нем бл. Иepoним, объясняя слова Числ. 33:9: «отправившись из Мара, пришли в Елим, где было двенадцать источников вод и семьдесят пальм, и поставили там стан», – пишет: «без сомнения, речь идет здесь о двенадцати апостолах, от источников коих разлитые воды напояют жаждущую почву всего миpa. Подле этих вод выросли семьдесят пальм, в которых также уразумеваем учителей второго чина, как свидетельствует евангелист Лука, что было двенадцать апостолов и семьдесят учеников низшей степени, которых также Господь посылал пред собою по двое (Лк. гл. 6 и 10). О них говорит и Павел (1Кор. 15:5, 6, 7), что Господь сначала явился одиннадцати, а потом всем апостолам, – желая показать, что одни должны считаться первыми, другие второстепенными учениками Христа¹⁵². Как видит всякий, в этих словах говорится только, что двенадцать апостолов стояли выше семидесяти учеников; но что отношение последних к первым бл. Иероним приравнивает отношению пресвитеров к епископам, этого вывести из его слов никак нельзя. Не с семидесятью учениками бл. Иероним сопоставляет в своих творениях пресвитеров, а с сыновьями Аарона¹⁵³, или с семидесятью ветхозаветными старейшинами¹⁵⁴; а св. Игнатий Богоносец говорит, что «епископ председательствует на место Бога, а пресвитеры занимают место собора апостолов»¹⁵⁵.

Сколь неосновательно доказывать 14-м правилом неокесарийского собора пресвитерство древних хорепископов, можно заключать из того, что в 9-м веке папа Николай I, пользуясь этим же правилом, доказывал совершенно обратное, – что хорепископы должны иметь епископскую степень, ибо семьдесят учеников, с которыми они сопоставляются, «несомненно были епископами»¹⁵⁶. Действительно, по древнему христианскому преданию, семьдесят, если и не все, то большая часть их, были епископами, а не пресвитерами. Так представляется, напр. в памятнике Σύγγραμμα ἐκκλησιαστικόν, приписываемому то Епифанию, то Ипполиту, то Дорофею епископу Тирскому, и во всяком случае появившемуся не позднее начала шестого века¹⁵⁷.

Итак, 14-ое правило неокесарийского собора не доказывает того, что хотят им доказать. Смысл его очевидно такой: как апостолы имели ближайшими своими помощниками подчиненных им семьдесят учеников, так и городские епископы имеют помощников в лице хорепископов. Но какую степень должны иметь эти последние, правило об этом ничего не говорит.

Ничего не доказывает и то, что неокесарийское правило называет хорепископов «сослужителями» епископа: συλλειτουργοί. Правда, в древности этим именем епископы иногда называли своих священников и диаконов¹⁵⁸, но также называли и епископов, как своих собратий, что можно наблюдать, напр., в творениях св. Афанасия Великого¹⁵⁹.

Наконец, некоторые обращают внимание на то, что в правиле читается: «хорепископы…………. чествуемые за попечение о нищих». Если бы, – говорят, – хорепископы были епископского звания, то, как особенное основание к их чествованию, отцами собора было бы указано такое их иерархическое достоинство, а не то, что они заботятся о бедных, что представляется гораздо менее важным. Те, которые признают, что хорепископы могли быть безразлично, как епископами, так и пресвитерами, решают это возражение тем, что хорепископов возвышала не епископская степень, которой некоторые из них не имели, а лежащая на них главная их обязанность заботиться о бедных. Но если признать даже и то, что хорепископы все обязательно должны были иметь высшую степень священства, то и в этом случае приведенное возражение не имеет силы. Известно, что попечению о бедных у древних христиан придавалось особенное значение. В числе необходимых качеств, которыми должен обладать епископ, всегда поставлялась на одном из первых мест любовь к бедным «εἰ φιλόπτωχος»¹⁶⁰. Что же удивительного, если неокесарийский собор так возвышает эту добродетель, говоря, что хорепископы чествуются за попечение о нищих? Не забудем при этом, что хорепископы были деревенскими пастырями, а население деревень, как более бедное, особенно нуждалось в помощи; следовательно, оно с уважением относилось к хорепископам действительно «за их попечение о нищих».

Нисколько не доказывает, что древние хорепископы имели только пресвитерскую степень и восьмое правило первого вселенского собора, касающееся новациан, пожелавших быть возвращенными в лоно православной церкви. Правило это читается так:

«Касательно присоединяющихся к кафолической церкви из тех, которые иногда называют сами себя чистыми¹⁶¹, святой и великий собор присудил, чтобы получившие у них рукоположение оставались в клире, как были. Но прежде всего они должны письменно удостоверить, что присоединятся и будут последовать определениям кафолической и апостольской церкви, то есть будут иметь церковное общение и с двоеженцами и с падшими в гонении, для чего и время установлено и срок назначен. Вообще они во всем должны последовать постановлениям кафолической церкви. Итак, если в каких-либо селениях или городах все (клирики) окажутся поставленными из них одних (чистых), то все, оказавшиеся в клире, пусть останутся в тех же званиях. Если некоторые из них будут присоединяться (к церкви) там, где есть епископ кафолической церкви, то очевидно, епископское достоинство должно принадлежать епископу православной церкви, а тот, который именовался епископом у так называемых чистых, будет иметь честь пресвитера; разве только местному епископу угодно будет, чтобы и он имел участие в чести сего имени. Если же это будет неугодно епископу, то пусть откроется для него (новообращенного) место или хорепископа или пресвитера, за тем, чтобы видно было, что он состоит в клире, но чтоб в одном городе двух епископов не было»¹⁶² (...«ἐπινοήσει τόπον ἢ χωρεπισκόπου ἢ πρεσβυτέρου, ὑπέρ τοῦ ἐν τῶ κλήρῳ ὃλως δοκεῖν εἶναι, ἳνα μή ἐν τῇ πολει δύο ἐπίσκοποι ὦσιν»)¹⁶³.

Отрицающие епископское звание хорепископов обычно разсуждают: восьмое правило никейского собора говорит, что во всякой области (епархии) должен быть только один епископ; следовательно хорепископы могли быть только пресвитерами. Но нет никаких препятствий понимать соборное правило и в том смысле, что им запрещается назначать в одну и ту же область двух равноправных епископов, чем, конечно, не исключается возможность быть нескольким епископам, находящимся в известной зависимости от главного, при одинаковости степени священства с ним.

Часто указывают на 6-ое правило Сардикийского собора и 57-ое Лаодикийского, которыми будто ясно показывается, что хорепископы не могли быть епископами. Но, как сейчас увидим, и эти правила не приводят к такому заключению. Вот первое из них: «Отнюдь не следует поставлять епископов в какое-либо село или малый город, для которого и одного пресвитера достаточно. Не следует туда поставлять епископов для того, чтобы не унизить имени и власти епископов; но как я выше сказал (– говорит св. епископ Осия), епископы области должны поставлять епископов в те города, в которых и прежде были епископы. Если же окажется, что -ибо город так увеличился числом жителей, что будет признан достоин епископии, то да получит епископа»¹⁶⁴. На Лаодикийском же соборе 57-м правилом было постановлено: «В селах или деревнях должно поставлять не епископов, но периодевтов. Что же касается уже прежде поставленных (епископов); то они не должны ничего совершать без ведома городского епископа»¹⁶⁵.

Из этих обоих правил обыкновенно делается такое заключение: соборы запретили поставлять епископов для деревень и малых городов, но хорепископы для таких мест и поставлялись; следовательно они не были епископами¹⁶⁶. Но всякий видит, что из соборных определений следует совершенно обратное: если собор что-либо запрещает, то именно потому, что это существует. Понимая неосновательность такого рассуждения, некоторые дают иное объяснение. Полагают, что до сардикийского и лаодикийского собора хорепископы были пресвитерами, и оба названных собора запрещают им не епископскую степень, какой они не имели, а только название хорепископами, чтобы не смешивать их с епископами. Такое понимание прямо противоречит приведенным правилам, так как в них говорится о «прежде поставленных» для сел и деревень епископах и указывается, что они должны находиться в зависимости от городского епископа. Наконец, есть еще третье мнение – более распространенное. Дают такое объяснение: хорепископы всегда были пресвитерами, а если и носили епископскую степень, то только случайно, в редких случаях; поэтому лаодикийский и сардикийский соборы запрещают не епископство хорепископов, чего и не бывало, а назначение в деревни и села самостоятельных епископов, предписывая давать туда пресвитеров – периодевтов, которые были то же самое, что хорепископы. Но в этом разсуждении ложно самое последнее положение, т. е. отожествление хорепископов с периодевтами. Ганнадий Константинопольский в своем «окружном послании ко всем святейшим митрополитам и к римскому папе», написанном в 459 году, ясно отличает обе эти должности, поставляя периодевтов между хорепископами и пресвитерами¹⁶⁷. То же самое видим и в Юстиниановом кодексе (13, 41, 19). «Периодевт» означает собственно «посетитель», visitator, как перевел это Дионисий Малый¹⁶⁸. В противоположность хорепископам периодевты не имели определенных приходов. Нося сан пресвитера, они обязаны были напр. освящать вместо епископа баптистерии и церкви, а главное – следить за поведением клириков и иноков; но право рукоположения им никогда не принадлежало. Таким образом учреждение периодевтов, относящееся, по всей вероятности, ко времени Лаодикийского собора, имело целью упразднить должность хорепископов, что, конечно, вовсе не означает, что хорепископы и периодевты были одно и то же¹⁶⁹.

Но не говорит ли, что хорепископы были пресвитерами, десятое правило Антиохийского собора? В нем после указания, что хорепископы имеют право поставлять только церковнослужителей низших степеней, определяется: «хорепископ же да поставляется епископом того города, которому подчинен (его округ)»: ...«χωρεπίσκοπον δε γίνεσϑαι ὑπό τοῦ τῆς πόλεως ᾗ ὑπόκειται ἐπισκόπου». Так как право поставлять епископа обыкновенно не усвоивается одному епископу, то антиохийский собор, позволяя apxиeрею поставлять хорепископов единолично, не показывает ли этим, что последние могли быть только пресвитерами?

Ответ должно дать отрицательный, но не потому, что из истории известны случаи епископской хиротонии одним только епископом¹⁷⁰, так как сам же антиохийский собор не одобряет этого (см. 19-е правило), но потому, что приведенное правило и не говорит о рукоположении хорепископов. Оно может быть понимаемо в том смысле, что хорепископа нельзя избирать без городского епископа, почему в подлиннике и употреблено неопределенное выражение «γίνεσϑαι», а не χειροτονεῖσϑαι. Впрочем? если γίνεσϑαι понимать даже в смысле хиротонии, что подтверждается некоторыми древними переводами¹⁷¹, то и в таком случае правило еще не говорит о совершении рукоположения в хорепископа одним епископом. Оно не упоминает о соборе епископов, может быть, потому, что существенно важное значение в избрании хорепископа имел городской архипастырь. Он и первенствовал при хиротонии. Не удивительно поэтому, что об нем одном только и упоминает правило, умалчивая о других. То же самое мы видим, напр., во втором правиле четвертого вселенского собора: «Εἰ τις ἐπίσκοπος… χειροιονήσῃ ἐπίσκοπον», «аще который епископ... рукоположит епископа» и т. д.

Итак, и десятым правилом антиохийского собора никак нельзя доказать, что древние хорепископы были пресвитерами.

В христианской церкви всегда признавалось, что существенным отличием епископской степени от пресвитерской служит то, что только одни епископы имеют право рукополагать других. Это видно из церковных канонов и из ясных свидетельств отцов церкви. Второе правило апостольское гласит: «Пресвитеров и диаконов и прочих причетников да поставляет один епископ», что подтверждает и 9-ое правило Антиохийского собора. В «Постановлениях Апостольских» читаем: «Пресвитеру и диакону, также и прочим клирикам повелеваем рукополагаться одним епископом, так при том, чтобы ни пресвитер, ни диакон не рукополагали клириков из мирян, но чтобы пресвитер учил, возносил (т. е. совершал Евхаристию), крестил, благословлял народ, а диакон, чтобы прислуживал епископу и пресвитерам, т. е. исправлял должность диаконскую, но отнюдь чтобы не совершал и прочего»¹⁷². Св. Иоанн Златоуст говорит: «Епископы одним только правом совершать рукоположение (τῇ χειροτονείᾳ μόνῃ) выше пресвитеров, и в этом одном заключается их видимое преимущество пред пресвитерами»¹⁷³. Подобным образом и бл. Иероним спрашивает: «Что совершает епископ, что бы не совершал пресвитер, за исключением рукоположения?»¹⁷⁴. Епифаний Кипрский разсуждает: «Чин епископов преимущественно назначен для рождения отцов, ибо ему принадлежит право умножать в церкви отцов; другой чин (пресвитерский) не может рождать отцов, он рождает церкви банею пакибытия детей, но не отцов или учителей. Как же возможно, чтобы пресвитер поставлял пресвитера, когда для поставления его не имеет никакого права хиротонии. Или каким образом пресвитер может быть назван равным епископу»¹⁷⁵.

Но если право рукоположения всегда присвоивалось только епископам, то, говорят, его не лишались бы и хорепископы, когда мы будем признавать их имеющими епископскую степень; между тем тринадцатыми правилом Анкирского собора и десятым Антиохийского им запрещается совершать рукоположение. Отсюда делают вывод, что хорепископы были не епископами, а только пресвитерами.

Рассмотрим эти правила.

Должно заметить, что 13-ое правило анкирского собора читается не одинаково, и установить, какое чтение должно признать подлинным, в высшей степени трудно. Если не обращать внимания на те разночтения, которые не имеют особенной важности и существенно не изменяют смысла, то правило читается в следующих трех вариантах:

1) Χωρεπισκόποις μή ἐξεῖναι πρεσβυτέρους ἢ διακόνους χειροτονεῖν, ἀλλά μήν μηδέ πρεσβυτέροις πόλεως χωρίς τοῦ ἐπιτραπῆναι ὑπό τοῦ ἐπισκόπου μετά γραμμάτων ἐν ἑκάστῃ παροικίᾳ. «Хорепископам не позволяется рукополагать пресвитеров и диаконов, равно как и пресвитерам города, без дозволения епископа с грамотой в каждой eпapxии».

2) Χωρεπισκόποις μή ἐξεῖναι πρεσβυτέρους ἢ διακόνους χειροτονεῖν, ἀλλά μήν μηδέ πρεσβυτέρους πόλεως χωρίς τοῦ ἐπιτραπῆναι ὑπό τοῦ ἐπισκόπου μετά γραμμάτων ἐν ἐτέρᾳ παροικίᾳ: «Хорепископам не дозволяется рукополагать пресвитеров или диаконов, равно как пресвитеров города, без позволения епископа с грамотою в другой епархии».

3) Χωρεπισκόπους μή ἐξεῖναι πρεσβυτέρους ἢ διακόνους χειροτονεῖν, ἀλλά μηδέ πρεσβυτέρους πόλεως χωρίς τοῦ ἐπιτραπῆναι ὑπό ἐπισκόπου μετά γραμμάτων ἐν ἐτέρᾳ παροικίᾳ ¹⁷⁶. «Не позволяется, чтобы хорепископы рукополагали пресвитеров и диаконов, также и пресвитеров города, без позволения епископа с грамотою в другой епархии».

Нам не представляется существенно необходимым пускаться в подробные разъяснения всех трех приведенных вариантов рассматриваемого правила. Для нас важно отметить, что на каком бы вapиaнте мы ни остановились, во всех одинаково право рукоположения у хорепископов безусловно не отрицается: оно предоставляется им с разрешения епископа. Таким образом анкирское правило при всех своих разночтениях прямо говорит о епископском достоинстве хорепископов¹⁷⁷. Если им позволяется с разрешения епископа, в зависимости от которого они находятся, рукополагать пресвитеров и диаконов, то можно ли признавать, что они были только пресвитерами?

Обращаясь к древним переводам анкирского правила и толкованиям его древними канонистами, мы здесь находим полное подтверждение, что у хорепископов власть рукоположения не отрицается совершенно, т. е. и переводчиками и толкователями хорепископы признаются епископами, хотя и зависимыми.

В так называемом в древне испанском переводе, относящимся, как полагают¹⁷⁸, к пятому веку, 13-ое анкирское правило читается: «Vicarius (vicarios) episcoporum quod graeci corepiscopos (corepiscopum) dicunt non licere presbuteros vel diaconos ordenare: sec nec presbyterum (presbuteris) civitatis sine episcopi praeceptum (praecepto) amplius aliquid iuberet (iubere) vel si auctoritatem (auctoritate) litterarum ejus in unaquaque parrochia aliquid agree»¹⁷⁹.

«Translatio prisca», появившееся в Италии во второй половине пятого века¹⁸⁰, имеет: «Ut non sine episcopo liceat quemquam ordinare ab iis, qui dicuntur corepiscopi. Gorepiscopis non licere presbyteros aut diaconos ordinare, sed neque presbyetriss civitatis sine jussione episcopi, sed cum eisdem litteris eundi ad singulas parocias»¹⁸¹.

Древний перевод также конца пятого века, известный под именем «Codex canonum ecclesiae Romanae», изданный в XVII веке Пасхазием Квеснелем¹⁸², имеет: «Vicariis episcoporum, quos graeci chorepiscopos dicunt, non licet vel presbyteros yel diaconos ordinare; sed nec presbyteris civitatis sine episcopi praecepto aliquid amlius imperare vel sine auctoritate litterarum ejus in unaquaque provincia aliquid agere»¹⁸³.

У Дионисия Малого в первом его переводе (V века) читаем: «Corepiscopo non licere presbiteros, aut diaconos ordinare: sed nec presbyteros civilatis sine episcopi praecepto vel litteris aliquid agere in unaquaque paraecia»; и во втором (начала П века): «Chorepiscopis non licere presbyteros aut diaconos ordinare: sed nec presbyteris civitatis sine praecepto episcopi vel litteris in unaquaque parrochia»¹⁸⁴.

Рабан Мавр разсматриваемое нами правило передает таким образом: «Chorepiscopis non licere presbyteros aut diaconos ordinare, sed nec presbyteros civitatis sine praecepto episcopi vel litteris in unaquaque parrochia»¹⁸⁵.

В сирийском переводе, по латинской его передаче, правило читается в двух версиях: a) «De chorepiscopis. Chorepiscopis sacerdotum diaconorumque ordinationem non licet peragere, nec civitatum presbyteris, absque licentia episcoporum per scriptum data, licet celebrare in quovis loco»; b) «Chorepiscopo non licet presbyteros aut diaconos facere, neque ruiri neque in urbe sine venia episcopi, quae fit omni loco per literas»¹⁸⁶.

Армянский перевод по латинской передаче: «Chorepiscopis ne liceat presbyteros diaconosque unguere, neque autem creare seu unguere presbyteros in ulla urbe sine permissu episcopi, seu per litteras, seu ipsa yoce mandantis»¹⁸⁷.

Арабский парафраз (также в латинской передаче): «Üt non faciant (chorepiscopi) presbyteros aut diaconos omnio, neque in villa negue in urbe absque mandato episcopi: nisi rogatus fuerit episcopus hoc de re et permiserit eis, ut faciant eos, nec non scripserit eis scriptum, quod authoritatem dabit eis eadem de re»¹⁸⁸.

Наконец византийские канонисты Зонара, Аристин, Вальсамон и Матфей Властарь пишут в объяснение правила:

Зонара: Хорепископам «без дозволения епископов, которым они подведомы, не дозволяется рукополагать пресвитера или диакона, а также и поставлять пресвитеров в городах. Ибо если они не могут рукополагать указанных лиц в селениях, в которых епископствуют, то тем более возбраняется им делать это в городах. А дозволение должно быть, как желает правило, посредством грамат, т. е. письменное, дабы не могло быть об этом какого либо сомнения, когда хорепископ говорит, что ему дозволено, а епископ или по забвению или почему либо другому отрекается.

Аристин: «Хорепископ не рукополагает без позволения епископа. Это правило без ограничения воспрещает хорепископам рукополагать без епископского дозволения».

Вальсамон: «Отцы настоящего собора определяют, что бы хорепископ не рукополагал пресвитеров или диаконов без письменного послания местного епископа, а также не рукополагал и пресвитера города»¹⁸⁹.

Матфей Властарь: «Хорепископу не дозволяется рукополагать пресвитеров или диаконов; если же через грамоту епископа ему это будет позволено, то тогда он может рукоположить пресвитера»¹⁹⁰.

Таковы переводы и толкования 13-го анкирского правила. Во всех них, как видим, признается за хорепископами правило рукоположения, хотя и с дозволения епископа.

Не отрицается, а подтверждается епископское звание древних хорепископов и десятым правилом антиохийского собора. Правило читается: «Τούς ἐν χώμαις ἢ ταῖς χώραις ἢ τούς χαλουμένους χωρεπισκόπους, εἰ και χειροϑεσίαν εἶεν ἐπισκόπων εἰληφότες, ἔδοξε τῇ ἁγίᾳ; συνόδῳ εἰδέναι τά ἐαυτῶν μέτρα και διοκεῖν τάς ὑποκειμένας καί τῇ τούτων ἀρκεῖσϑαι φροντίδι και κηδεμονία, καϑιστᾶν δέ ἀναγνώστας και ὐποδιακόνους και ἐπορκιστάς και τούτων ἀρκεῖσϑαι προαγωγῇ, μήτε δέ πρεσβύτερον μήτε διάκονον χειροτονεῖν τολμᾶν δίχα τοῦ ἐν τῇ πολει ἐπισκόπου, ᾗ ὑπόκεινται αὐτός τε και ἡ χώρα, εἰ δέ τολμησειέ τις παραβήναι τά ὁρισϑέντα, καϑαιρεῖσϑαι αὑτόν και ἧς μετέχει τιμῆς χωρεπίσκοπον δε γίεσϑαι ὑπο τοῦ τῆς πολεως, ᾗ ὑπόκειται, ἐπισκόπου»¹⁹¹. «Священному собору угодно постановить, чтобы находящиеся в деревнях или местечках (предстоятели), или так называемые хорепископы, хотя бы получили епископское рукоположение, знали свою меру и управляли подчиненными им церквами и довольствовались попечением и заботою о них, чтобы поставляли чтецов, диаконов и заклинателей, и довольствовались производством их, а не дерзали бы рукополагать ни пресвитера, ни диакона без епископа города (δίχα ἐν τῇ πόλει ἐπισκόπου), которому подчинен и он сам и его округ. Если же кто дерзнет преступить это определение, то да будет лишен и той чести, какую имеет. Хорепископ же да определяется епископом того города, которому подчинен (округ хорепископа)».

В этом правиле прежде всего должно обратить вниманиe на выражение δίχα ἐν τῇ πόλει ἐπισκόπου. Если этими словами запрещается хорепископам рукополагать пресвитеров или диаконов без позволения епископа, то следовательно с позволения последнего они могут совершать это, т. е. отцами антиохийского собора хорепископы признаются носящими епископский, а не пресвитерский сан. Однако некоторые не согласны на такое понимание. Так Вальсамон в объяснение нашего правила пишет: слова «без епископа града» не значат «без повеление», но значат «без совершения им священнодействия рукоположения»¹⁹², ибо хотя бы хорепископу и дано было повеление рукоположить пресвитера, и он совершил это, рукоположение будет недействительно (ἄκυρος), потому что ему правилами не дано власти рукополагать пресвитеров¹⁹³. Такое объяснение Вальсамона обыкновенно принимается всеми теми, кто хорепископов признает только за пресвитеров. Но мы уже видели, что отцы анкирского собора (314 г.) совершенно ясно указали, что хорепископы не имеют права рукополагать в священные степени без дозволения епископа (χωρίς τοῦ ἐπιτραπῆναι ὑπό τοῦ ἐπισκόπου), чем прямо указывается, что они могли в известных случаях совершить рукоположение. Поэтому отцы Антиохийского собора, бывшего позднее (в 341 г.) Анкирского, если бы нашли нужным совершенно запретить хорепископам рукопологать диаконов и пресвитеров, то выразились бы гораздо определеннее и яснее. Припомним, что и сам Вальсамон, объясняя 13-ое правило Анкирского собора, не отрицает права у хорепископов рукополагать, если они будут иметь письменное дозволение местного епископа (см. выше). Тоже самое говорят Аристин и Зонара. С другой стороны, если принять приведенное толкование Вальсамона, тогда выходило бы, что пресвитеры – хорепископы присвоивали себе только одним епископам принадлежащее право хиротонии, и что это бывало не редко, так что собор нашел нужным обратить свое внимание на непозволительное действиe пресвитеров. Но в подтверждение этого нельзя найти исторических свидетельств. Заметим также, что Aнтиoxийский собор не подвергает извержению рукоположенных хорепископами; однако можно ли допустить, чтобы собор признал действительно имеющими священную степень тех, кто рукоположен пресвитерами?

Наконец, против Вальсамона говорят многие древние переводы. Правда, Дионисий Малый и Prisca translatio переводят с греческого буквально, т. е. неопределенно: «sine civitatis episcopo»; – «praeter сivitatis episcopum»; но другие имеют: «praeter conscientiam episcopi»¹⁹⁴ или «praeter jussionem episcopi»¹⁹⁵.

Итак антиохийский собор определяет, что хорепископы с дозволения местного епископа могут совершать рукоположение, т. е. признает их епископами. Такой же вывод получается из разсмотрения слов εἰ και χειροϑεσίαν εἷεν ἐπισκόπων ἐιληφότες «не смотря на то что они (хорепископы) получали епископское рукоположение». Некоторые полагают, что здесь идет речь не о том рукоположении, которое совершается при поставлении в степень епископа, а об архиерейском рукоположении при назначении в какую либо должность, напр. на должность архидиакона, эконома и т. д. Таким образом выходит, что разсматриваемое нами выражение не отрицает, что хорепископы были пресвитерами. Но буквально с греческого должно перевести: «получили рукоположение епископов». Если мы слово επισκόπων будем понимать здесь, как genetivus subjectivus, тогда получается: «не смотря на то, что они получили рукоположение, совершаемое епископами». Множественная форма «епископами» может указывать на епископскую степень хорепископов, потому что в епископа поставляют несколько епископов. Понимать это множественное число равнозначущим единственному, в смысле «кто-либо из епископов», и находит подтверждение, что хорепископы были пресвитерами, невозможно, потому что, как уже заметили, трудно предположить, чтобы пресвитеры – хорепископы присвоили себе право хиротонии. Нечего и говорить, что вполне ясно будет указываться на епископскую степень хорепископов, если мы επισκόπων станем понимать в смысле genetivus objectivus, потому что получается смысл: «несмотря на то, что они получили рукоположение, какое получают епископы».

Но некоторыми высказываются мнения, что хотя отцы антиохийского собора и говорят о действительно епископском посвящении хорепископов, однако из их же слов следует, что хорепископы далеко не все имели высшую степень священства. Указывают на выражение правила: «хорепископы должны знать свою меру, хотя бы даже (εἰ και) они (т. е. хотя бы и те из них, которые) получили епископское рукоположение». Но при таком понимании неправильно переводится εἰ και. В отличие от και εἰ (= etiamsi, хотя бы даже) εἰ και означает тоже самое, что латинск. quamquam, quamvis, tametsi, т. е. «несмотря на то что». Так переводят и древние переводы, заменяя и εἰ και или латинск. союзом tametsi (Исидоров перевод и Квеснелианово собрание), или quamvis (Дионисий Малый, Кресконий, Рабан Мавр)¹⁹⁶.

Наконец, нельзя ссылаться и на заключительные слова антиохийского правила о рукоположении хорепископов одним епископом, как это уже было разсмотрено нами.

При определении степени священства хорепископов, по видимому, имеет некоторое значение «каноническое посланиe св. Василия Великого к хорепископам»¹⁹⁷, написанное им вскоре после вступления на епископскую кафедру. В нем Кесарийский святитель пишет: «По обыкновению, издревле утвердившемуся в церквах Божиих, принимали служителей церковных (τούς ὑπερετούντας τῇ ἐκκλησίᾳ) не иначе, как по строгом во всем испытании; разведывали все их поведение... И cиe разыскивали пресвитеры вместе с живущими при них диаконами, доносили же о том хорепископам, которые, собрав голоса от свидетельствующих по истине и доведя до сведения епископа, таким образом причисляли служителя к числу священнослужащих (ὑπομνήσαντες τόν ἐπίσκοπον, οὓτως ἐνηρίϑμουν τόν ὑπερέτην τῷ τάγματι τῶν ἱερατικῶν). А ныне, во-первых, взяли вы (хорепископы) на себя все полномочие, отстранив меня и не принимая на себя труда доносить мне; а потом, нерадя сами о деле, дозволили пресвитерам и диаконам вводить в церковь людей недостойных, жизни неизведанной, кого пожелают они, по пристрастию, или по родству, или по каким дружеским связям. Поэтому в каждом селении много считается служителей, но нет ни одного достойного служить алтарю, как сами о том свидетельствуете, терпя недостаток в людях при избраниях (Διό πολλοί μέν ὐπηρέται ἀριϑμοῦνται καϑ΄ ἐκάστην κώμην, ἄξιος δέ λειουργίας ϑυσιαστηρίου ὀνδείς, ὡς ὑμεῖς αῦτοί μαρτυρεῖτε ἀποροῦντες ἀνδρῶν ἐν ταῖς ψηφοφορίαις)». Чтобы прекратить такое зло Святой Василий Великий предписывает хорепископам: «Прошу выслать мне список церковнослужителей в каждом селении, с означением, кем кто определен, и какого рода жизни. Но и сами у себя заведите список, чтобы сличать ваши записи с хранящимися у меня, и чтобы никому невозможно было приписать себя, когда хочет. Таким образом, если иные определены пресвитерами после первого распределения, то да будут исключены в число мирян; ваше же исследование о них да прострется далее: и если которые окажутся достойными, то да будут приняты по вашему приговору. Очистите церковь, удалив из нее недостойных, а потом исследуйте, кто достоин, и таковых примите, но не вносите в список, не донеся мне, или знайте, что принятый в церковнослужители без моего ведома, останется мирянином».

Из этого письма видно, что хорепископы «доведя до сведения епископа причисляли служителя к чину священнослужащих» (ὑπομνήσαντες τόν ἐπίσκοπον, οὓτως ἐνηρίϑμουν τόν ὑπερέτην τῷ τάγματι τῶν ἱερατικῶν). Кто же здесь разумеется под «священнослужителями» – ἱερατικοί? По мнению некоторых, так названы низшие клирики. Таким образом выходит, что св. Василий запрещает хорепископам без его ведома принимать в клир даже в низших церковно-служительских степенях. Ясно, что если мы согласимся с таким пониманием, то письмо св. Василия ничего не говорит о епископском достоинстве хорепископов. Но другие утверждают, что словом ἱερατικοί названы пресвитеры и диаконы; и следовательно Великий Кесарийский святитель, признавая хорепископов действительно епископами, требовал от них, чтобы хиротония совершалась ими непременно с его позволения, т. е. св. Василий предъявляет такое же требование, как и 10-ое правило антиохийского собора.

Какому же из этих двух толкований отдать предпочтение? Если мы обратим внимание на употребление слова ἱερατικός древними христианскими писателями, то увидим, что слово это часто указывает на хиротонию, обозначая как священных лиц трех степеней иepapxии, так и «священные» их обязанности. Например, в первом правиле Анкирского собора говорится, что пресвитерам, участвовавшим в языческих жертвоприношениях во время гонений, а потом снова начавшим подвизаться за веру, «совершать приношение, проповедывать и вообще отправлять какое-либо священническое служение (τί τῶν ἱερατικῶν λειτουργιῶν) не дозволяется». Во втором правиле того же собора теми же самыми словами (ἱερατική λειτουργία) обозначается диаконское священнослужение. В Постановлениях Апостольских диаконство (τάγμα διακονία) называется священным достоинством (ἱερατικόν αξίωμα)¹⁹⁸. В правилах Лаодикийского собора часто отличаются ἱερατικοί от κληρικοί (прав. 27, 30, 36, 41, 42, 54, 55). В 24-м правиле этого собора определяется, что «не следует священным (ἱερατικοί) лицам, от пресвитеров до диаконов, и лицам церковного чина (της εχχλεσιαστιχης τάξεως) до иподиаконов, чтецов, певцов, заклинателей, привратников, ни лицам монашеского чина, входить в гостинницу». Таким образом отсюда видно, что пресвитеры и диаконы причисляются к классу лиц, названных ἱερατικοί.

Но можно указать не мало и таких мест, в которых ἱερατικός означает вообще клириков, как хиротонизованных, так и низших – церковнослужителей. Например, Св. Афанасий Великий ἱερατεῖον противополагает λαός, как клириков народу¹⁹⁹. В третьем правиле Антиохийского собора ἱερατεῖον означает не только пресвитеров и диаконов, но вообще весь «священный чин»: «Если какой-либо пресвитер или диакон, или вообще кто-либо из священного чина (τῶν τοῦ ἱερατίου τις) оставит свой округ» и т. д. Часто называются словом ἱερατικοί вообще все клирики и в правилах апостольских (κατάλογος ἱερατικός, см. прав. 8, 17, 18, 63). Св. Василий Великий словом ἱερατεῖον называет вообще вес свой причет²⁰⁰.

Таким образом слово ἱερατικός не может указывать, кого разумел св. Василий, когда говорил, что в древности хорепископы причисляли к чину священнослужащих»: диаконов ли с пресвитерами, или низших церковнослужителей. Но из текста речи видно, что Великий отец церкви разумел последних. Он говорит, что вследствие легкого отношения хорепископов к избранно «служителей» церкви «в каждом селении много считается служителей, но нет ни одного достойного служить алтарю, как сами (т. е. хорепископы) свидетельствуете, терпя недостаток в людях при избраниях». Трудно допустить, чтобы в каждом отдельном селении было очень много пресвитеров и диаконов, но очень возможно, что церковнослужителей было действительно не мало. Это подтверждается и словами св. Василия, так как он говорит, что, несмотря на многочисленность «служителей», все-таки некого выбрать для служения алтарю, т. е. рукоположить в пресвитеры или диакона. Из всего этого вытекает, что св. Василий Великий в своем письме говорит о причислении хорепископов к чину священнослужащих – низших клириков. Но всякий видит, что если отсюда не следует, что хорепископы были епископами, то также не вытекает, что они были непременно пресвитерами.

Нельзя не обратить внимания и на другое каноническое письмо св. Василия к хорепископам²⁰¹. В нем он укоряет некоторых из последних в том, что они позволяют брать деньги за поставление в священные должности, оправдываясь, что они «будто бы не грешат, потому что берут не до рукоположения, но по рукоположении» (μετά τήν χειροτονίαν λαμβάνειν). Отсюда ясно видно, что хорепископы имели право рукополагать. Но кого именно: всех ли вообще – и священнослужителей и церковнослужителей, или одних только последних? Указывают на то, что употреблено слово χειροτονια, которое прилагается к рукоположению только первых; но это неверно. Так в Постановлениях Апостольских читаем: «Рукополагая (χειροτονῶν) иподиакона, ты, епископ, возложи на него руки»: («ἐπιϑήσεις ἐπ΄ αὐτοῦ τάς χεῖρας», и т. д.). Таким образом из приведенных слов св. Василия нельзя вывести, что хорепископы носили высшую степень священства. Заметим также, что в некоторых рукописях в надписании письма вместо χωρεπισκόποις читается ἐπισκόποις²⁰², что дает право предполагать, что свое письмо Кесарийский архиепископ адресовал не хорепископам, но епископам своей митрополии, которые должны были признавать его «яко главу» (34 апост. правило).

В пользу епископской степени хорепископов некоторые указывают²⁰³ на то, что на соборах хорепископы выступали с такими правами, как и прочие епископы, и притом в тех случаях, когда они не являлись в качестве заместителей самостоятельных архипастырей. Это видно, напр. из подписей соборов неокесарийского и никейского. Но должно заметить, что из исторических указаний в высшей степени затруднительно вывести ясное заключение о том, различались на древних соборах их участники одни от других (епископы от клира и мирян) и если различались, то чем именно, и всегда ли, на всех соборах. Следовательно, ссылка на соборы не может говорить за епископство хорепископов.

Что же должно сказать в заключение всех рассуждений о степени хорепископов?

Мы видели, что все возражения против признания за ними епископской степени довольно слабы. Отрицать, что они имели право рукополагать пресвитеров и диаконов невозможно. Таким образом должно признать, что древние хорепископы имели епископскую степень.

В христианских общинах, рано отделившихся от союза с православною церковью, напр. у несториан или армян, хорепископы первоначально были епископами, но потом постепенно начали назначаться из пресвитеров. В появившихся в пятом столетии так называемых арабских правилах (не подлинных) никейского собора, в 25-м правиле, по сиро-несторианской рецензии, Хорепископу повелевается, «в те церкви и монастыри, в которых есть нужда в пресвитерах, рукополагать (буквально – творить) их из клириков». Отсюда ясно, что несторианский хорепископ мог иметь епископскую степень. Но он мог быть и пресвитером, как это видно из того же собрания никейских канонов, именно из 28 правила, в котором за хорепископами не признается права рукоположения. В шестом веке нестopиaнскиe хорепископы уже прямо называются пресвитерами²⁰⁴.

В армянской церкви хорепископы еще в седьмом веке были епископами, но потом и здесь стали постепенно назначаться в пресвитерском сане²⁰⁵.

Что касается церковных обрядов рукоположения в хорепископы, то относительно этого мы не имеем никаких исторических свидетельств. Поэтому можно только предполагать, что так как хорепископы были епископами, то хиротония их не отличалась от епископской. Но конечно нельзя не допускать, что в читавшихся при рукоположении хорепископа молитвах говорилось об обязанностях, налагаемых на него. Равным образом, может быть, совершалось какое-либо особое церковное чинопоследование в том случае, когда хорепископ назначался на самостоятельную епископскую кафедру. Но прямых свидетельств об этом мы также не имеем.

Какие права принадлежали хорепископам?

Хорепископы были епископами «в малых» городах или «селах» ἐν ταῖς κώμαις ἤ ταῖς χώραις (10-е прав. антиох. соб.), т. е. их ведению принадлежали небольшие округа, составляющие отдельные части целой области, в главном городе который обитал начальствующий над деревенскими архипастырями епископ. Святой Василий Великий прямо указывает, что хорепископы были предстоятелями округов»²⁰⁶. Жили они обычно в том городе или селении, который в округе был больше и значительнее других. Но когда число хорепископов стало уменьшаться все более и более (особенно с конца VI в.), дойдя до одного для целой области (14 правило Селевкийского собора), тогда резиденция главного епископа была вместе с тем и резиденцией его помощника-хорепископа, как это видно, напр. из псевдо-никейских канонов²⁰⁷. Но хорепископ никогда не назывался именем города, в котором жил.

Из одного письма св. Василия Великого видно, что хорепископ избирался клиром и народом того округа, в который он назначался²⁰⁸. Известно, что в древней церкви таков был общий порядок избрания всех священнослужителей. Самое же посвящение хорепископа совершалось непременно при участии городского епископа. Качества, какие требовались от поставляемого в хорепископы, несомненно были те же самые, какие предъявлялись и к другим пастырям. В более позднее время в некоторых несторианских обществах в хорепископы поставляли из иноков доброго поведения²⁰⁹.

Находясь в зависимости от городских епископов в отношении рукоположения пресвитеров и диаконов, хорепископы имели следующие права:

1) Они рукополагали низших клириков – чтецов, иподиаконов, заклинателей; но как видим из канонического послания св. Василия Великого к хорепископам, последние все-таки должны были доносить своему епископу, кого они причислили к клиру.

2) В отличие от сельских пресвитеров, хорепископы имели право священнодействовать в городском храме в присутствии городского епископа (13 и 14 прав. неокесар. собора).

3) Хорепископы, согласно с 8 правилом антиохийского собора, могли давать мирные грамоты (ἐπιστολαί ἐιρηνικαί, epistolae pacificae) подведомым им клирикам, т. е. «грамоты увольнительные, даваемые клирикам, желающим перейти в другой город и причислиться к тамошней церкви, называемые мирными потому, что служат к утверждению мира между епископами»²¹⁰.

Вот и все, что мы можем сказать о правах древних хорепископов в восточной православной церкви. Но мы находим довольно подробное изображение круга деятельности их у несториан, хотя уже за то время, когда у них эти пастыри стали назначаться из пресвитеров. Такое изображение дают нам псевдо-никейские каноны²¹¹. Согласно с ними хорепископ занимал третье место в епархии, являясь ниже только епископа и архидиакона. Его ведению подлежат все внегородские церкви и монастыри епископии²¹². Вместе с выбранными ему помощниками он должен объезжать всю область, посещая все приходы в ней. Он обязан заботиться, чтобы повсюду были пресвитеры, чтобы церкви и монастыри представляли ему отчет в своих доходах и расходах, а богатые из них помогали бедным²¹³. Хорепископ должен наблюдать за сельскими пресвитерами, заботиться о благоговейном совершении ими богослужения, в особенности святой жертвы (т. е. Литургии), и вообще о надлежащем исполнении ими пресвитерских обязанностей²¹⁴. Он должен прилагать старание, чтобы клирики были образованными, и чтобы освободившиеся в клире места замещались людьми достойными²¹⁵. Только с позволения хорепископа пресвитеры от своих церквей могут переходить к другим²¹⁶. Такое же разрешение требуется для постановления нового алтаря (св. престола) в какой-либо церкви или монастыре, а равным образом и для перенесения старого на другое место²¹⁷. Без хорепископа, т. е. без его участия и присутствия, никакая деревня не может выбрать себе пресвитера, никакой монастырь – настоятеля²¹⁸. Дважды в год, в начале зимы и после пасхи, хорепископ должен явиться со всем союзом сел (т. е. по другим чтениям «со всем клиром» или «со всеми священниками») к своему епископу, чтобы принять участие с ним в торжественном совершении литургии и получить от него благословение. Монахи же должны являться для этого однажды в год в назначаемое хорепископом время²¹⁹. Дважды в год хорепископ является, в каждую сельскую церковь и перед собравшимися клириками и мирянами прочитывает, какие найдет нужным, церковные каноны²²⁰. Без его позволения (равно как без позволения архидиакона и епископа) подчиненные ему настоятели монастырей ничего не могут купить и продать²²¹. Им же разбираются жалобы иноков на своих начальников²²². На его обязанности лежит заботиться о вдовах, бедных, увечных в деревнях. Когда нужно, он назначает им пособия из церковных сумм²²³. Он же определяет, какую сумму должны платить жители его округа на покрытие епископских расходов²²⁴. Наконец вместе с архидиаконом хорепископ следит, чтобы вообще не нарушались церковные законы²²⁵. На соборах хорепископ, по псевдо-никейским канонам, не имеет права присутствовать. Он может быть приглашен только в том случае, когда нужно его показание в каком-либо судебном деле, предварительное расследование которого производил он. Тогда хорепископ занимает место на соборе налево от епископов²²⁶.

Хорепископу предоставляется право освятить деревенскую церковь, но только в том случае, если не пожелает совершить этого сам епископ²²⁷. Хорепископ принимает в клир низших церковнослужителей²²⁸, но конечно не посвящает в пресвитера. Однако он все-таки принимает участие в хиротонии последнего. 28-е правило говорит об этом так: «когда бывает нужно сотворить пресвитеров в церквах или монастырях, то приводит их (кандидатов священства) хорепископ, если он там есть, перед архидиакона, так чтобы они были приведены перед обоими, и перед обоими были допрошены и испытаны, хорошо ли знают чтение писаний. Также и каноны священства должны ими быть твердо усвоены. Если оба (архидиакон и хорепископ) увидят, что они достойны быть поставленными (в пресвитеры), тогда оба вместе должны помолиться о них, да сподобит их Господь освящения и отпущения грехов. После этого они должны привести их перед епископа, чтобы получить им пресвитерское посвящение. После поставления передает (их) архидиакон хорепископу, чтобы он особенно предостерег их не приступать к священствованию, но пребывать только в молитве, пока не изучат все каноны священствования и не явятся к хорепископу на испытание в этом. Особенно нужно заботиться о сем, ибо никто не должен без хорепископа или визитатора приступать к отправлению обязанностей пресвитерских. А если нет хорепископа при архидиаконе, то те, которые поставляются в пресвитеры, должны получить от хорепископа письмо, а он должен послать с ними периодевта, который приведет их к архидиакону и он совершит все, как повелевает канон. Без архидиакона ни хорепископ, ни епископ не имеют права приводить их к пресвитерству, ибо он есть глава служения. Но если епископ придет в страну, то хорепископ имеет право, без архидиакона, кого пожелает привести к пресвитерству. Также ни епископ, никто другой не имеет права в самой χώρα в церквах и монастырях творить пресвитеров без хорепископа, ибо он также глава служения»²²⁹. Должен принимать участие хорепископ и при поставлении нового епископа²³⁰. Вообще архидиакон и хорепископ это – две руки епископа, и когда епископ совершает богослужение, хорепископ становится налево от него²³¹. В воскресные и праздничные дни диакон возглашает имя хорепископа при богослужении²³². Когда умирает епископ, хорепископ вместе с архидиаконом идет перед его гробом. Тоже самое делает епископ при погребении хорепископа, об упокоении которого, как своего духовного отца и учителя, должно молиться все общество верующих в церквах и монастырях²³³. Наконец, хорепископу принадлежит настоятельство в каком-либо из монастырей, – преимущественно находящихся близко от города²³⁴.

Так изображают деятельность хорепископов псевдо-никейские правила. Такова она была у несториан и в действительности, пока хорепископы у них существовали (до ХIII в.).

В настоящее время хорепископы остаются только у иaковитов и маронитов. Иаковитские хорепископы имеют пресвитерскую степень, в порядке всех чинов иepapxии седьмую; обязанности их напоминают обязанности периодевта или благочинного²³⁵. У маронитов каждая епископия делится на несколько отдельных частей и каждой части или округу епископ назначает хорепископа. Во главе всех хорепископов поставляется тот из них, который живет в одном городе с епископом. Он называется протопопом (protopapas), протопресвитером или архипресвитером и считается как бы заместителем епископа. Маронитские хорепископы с позволения пaтpиapxa имеют право совершать таинство помазания (т. е. миропомазания) и рукополагать в низшие церковнослужительские должности, но последнее только с письменного дозволения. Рукоположение в иподиакона дозволяется хорепископам лишь в случае крайней необходимости. Хорепископам предоставляется у маронитов также право освящать баптистерии, церкви, алтари и т. д.; им же принадлежит надзор в своем округе за клириками, монахами и мирянами. Поэтому в маронитской молитве, которая читается при поставлении хорепископа, говорится: «Да повинуются тебе левиты и да содрогаются перед величием твоим; да боится и народ пренебречь слово уст твоих; да получают от тебя вельможи законы и повеления, и среди всех племен земли да распространится слава о священстве твоем»²³⁶. При поставлении своем маронитский хорепископ получает пасторский жезл, митру, паллиум (pluviale) и два креста. Но в присутствии епископа он может пользоваться этими знаками отличия, т. е. напр. брать в руку крест или возлагать на голову митру, только с позволения своего архипастыря. Если маронитский хорепископ пожелает поступить в монастырь, то он должен возвратить епископу внешние знаки своего сана, и одевшись иноком, уже не может более называться хорепископом и пользоваться правом рукоположения в низшие церковные должности. Наконец, должно заметить, что у маронитов при их пaтpиapxе живут титулярные хорепископы, т. е. назначенные для разоренных селений, в которых маронитов в настоящее время уже нет. Такие хорепископы обыкновенно совершают богослужение в патpиaршей церкви²³⁷.

Заключим свою речь о хорепископах. Если спросить, имеют ли наши викарные apxиepeи сходство с этими древними архипастырями, – то ответ должно дать утвердительный. Хорепископы не были пресвитерами, но, как викарные нашего времени, носили святительский сан и так же, как они, находились в зависимости от главного епископа.

Прот. Н. Добронравов.