иерей Сергий Лепин
кандидат богословия, преподаватель
Календарь – это инструмент, посредством которого Церковь решала вопросы не догматического, а практического плана. Если и можно говорить о какой-то святости календаря, то только лишь в том смысле, что он помогает нам организовывать наблюдение времен (помогает, а не конституирует!), связанных со священными и поучительными для всякого христианина событиями истории – библейской, церковной или общечеловеческо
Прежде всего, мне бы хотелось сделать одно важное замечание: никаких канонических правил относительно календаря НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Церковь изначала пользовалась календарем юлианским, который был повсеместно принят в Римской империи и был просто заимствован христианами наподобие того, как сейчас мы заимствуем правила дорожного движения. Посему календарь не является частью веро- или нравоучения Церкви, вопреки мнению крайней фундаменталистской позиции, исходящей из того, что якобы календарь есть артефакт святоотеческого Предания. Ни одно имя святого отца не связано с историей существования юлианского летоисчисления.
Святость календаря не в нем самом, а в событиях, которые он фиксирует. Жертва освящает жертвенник, а не наоборот (Мф.23:15). Святые Дары освящают святые сосуды. Святость последних, являющихся своего рода инструментом, – исключительно в их назначении. Поэтому когда мы меняем евхаристический набор (например, по причине его ветхости), мы не посягаем на святость Евхаристии, которая, впрочем, обязывает нас только соответствующим (идее благоговения) образом в случае необходимости утилизировать его. Аналогично, меняя или видоизменяя церковный календарь, мы не изменяем Православию и не видоизменяем его. Хотя, естественно, мы должны взвешивать мотивы перемен, измерять их Словом Божьим, личным опытом и опытом Церкви – как и все в этой жизни. Итак, если календарь всего лишь инструмент, то, чтобы быть «хорошим» инструментом, он должен быть по меньшей мере УДОБНЫМ. В этом, извиняюсь, есть определенная доля «человекоугодия», что соответствует идее инструмента. Умирать ради лопаты не стоит.
Правила существуют только относительно пасхалии: 7-ое апостольское и 1-ое Антиохийского собора; притом Антиохийский собор ссылается на несохранившееся правило 1-ого Никейского собора, о сути которого мы лишь с большой вероятностью можем судить по установившейся под его влиянием посленикейской практике. Пасхалия – своего рода мысленная, теоретическая икона великой богословской идеи: связи Ветхого и Нового Завета. Здесь изменения если возможны, то только такие, что не только не смогут исказить идею Пасхи, но раскроют ее более адекватно (а иначе – зачем?), сообразно изменившейся культурно-исторической ситуации.
Пасхалия несомненно имеет святоотеческое достоинство, которое, впрочем, не стоит однобоко выпячивать. Постановления Первого Вселенского Собора устанавливали единообразие во времени празднования Пасхи, однако единообразие это не было повсеместным и актуализировалось прежде всего в «проблемных» регионах, инициировавших постановку вопроса пасхалии на соборе. Нет единства в этом вопросе и сейчас. Проблема пасхалии и проблема календаря суть две разные проблемы. Они, конечно, связаны, но их обязательно нужно различать.
Мы говорим о календаре. Рабочий обслуживает свой станок – это часть его работы, косец точит косу. Священнослужитель обязан следить за святыми сосудами… Должны ли мы следить за календарем? Думаю, что да.
Посудите сами, взглянув на церковный календарь в перспективе астрономических процессов и в перспективе будущего нынешних календарных систем. Среднегодичная разница между старым, юлианским, и новоправославным календарем (предложенным в 1923 году) выражается цифрой ~0,0077 суток. Среднегодичная разница между юлианским и григорианским календарем составляет 0,0075 суток. Это значит, что через две тысячи лет разница между обоими, действующими в Православной Церкви, стилями, составит месяц, а через двадцать тысяч лет–полгода: в 22.000-ом году разница эта будет достигать 169 дней, так что в 22000 году (научно-богословкая фантастика!) 1-му января старого стиля будет соответствовать 18-е июня новоправославного календаря (и 12-ое июня григорианского). При сохранении нынешнего положения на неопределенно долгое время стало бы весьма ощутимым отставание юлианского календаря: через двадцать тысяч лет праздник Рождества Христова вместе с декабрем месяцем в этом календаре приходилось бы (в Северном полушарии) на лето, а сроки православной Пасхи передвинулись бы к тому времени на осень. Вот он, проглоченный верблюд: при таком положении теряется всякая связь с никейским постановлением, проявляющим столь большую заботу о правильном вычислении сроков лунного нисана и ставящим датировку Пасхи в теснейшую и вполне определенную зависимость от момента весеннего равноденствия. Связь между сроками Пасхи и моментом равноденствия, равно как связь между датой Пасхи и фазой полнолуния (14-е нисана), и сейчас уже ослаблена в результате нашего пассивного отношения к ставшим вполне ощутимыми неточностям «александрийской» пасхалии. В будущем эта связь совершенно исчезает, а никейское определение, которое мы так стараемся соблюсти, коварно сведется к абсурду!
Просто перейти на новый стиль – не выход, ибо со временем увеличивается вероятность нестыковок между подвижным и неподвижным календарными кругами. Новостильные православные церкви, оставшиеся верными «юлианской» пасхалии, столкнутся в 2515 году с интересной проблемой: Пятидесятница придется на следующий день после праздника святых апостолов Петра и Павла! А в 6771 г. – 2 августа, в 20071 – 13 ноября…
Ныне действующий 532-летний пасхальный круг, «Великий индиктион», чем дальше, тем больше своими индиктионными лунными показателями отстает от действительных фаз луны. Прибавим к этому еще очевидную неточность юлианской календарной системы и, в частности, прогрессирующее отставание сохраняющейся в индиктионе прежней даты весеннего равноденствия (21 марта ст. ст.) от действительного его момента. Великий индиктион – это только формула, наиболее удобный СПОСОБ применения никейских постановлений на практике, основанный на конкретных астрономических знаниях своей эпохи. Вряд ли стоит настаивать на его неизменности… Однако изменять пасхалию (т.е. вернуть ее к действительному моменту весеннего равноденствия), не изменив календарь, нельзя по тем же причинам, по которым нельзя менять календарь, не изменив пасхалии–нарушится соответствие двух календарных кругов. Допустив подобное изменение, мы получим приблизительно через 5 тысяч лет Рождество в Великий пост. Это, конечно, интересно, но…
Юлианский календарь отстает на 1 сутки за каждые 128 года, Григорианский – за 3300. Поэтому говорить о какой-то там точности юлианского исчисления – по меньшей мере, странно. Мы должны понимать, что совершенных календарей (то есть, неизменных) не существует – это следствие объективных астрономических обстоятельств.
Если актуальность неточности индиктиона не так ощутима сегодня, то с Рождеством все сложнее. Социальное значение праздников – прежде всего, их консолидирующая функция. Праздник – время не праздности и пьянства, а сплоченности и ликования. Это не дело, когда у каждого свое Рождество. Сегодня у каждого свои праздники, а завтра – у каждого свой царь…
Полагаю, что консервативный подход «оставить все, как есть» не оправдан, но и григорианский стиль–не выход. Я бы обратил серьезное внимание на так называемый новоправославный календарь, проект которого появился в 1923 г.
Но! Проблема календаря есть не просто астрономическая или церковно-практическая проблема, но это еще и религиозно-философская проблема. Календарь – исчисление времени, но что такое само время? Что мы пытаемся сосчитать, если у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день (2Пет.3:8)? Может, вся проблема в этом?
журнал «Ступени» №4 (16) 2004 (публикуется в сокращении).