иеромонах Михаил Арранц, Юрий Рубан
Счёт времени в древнехристианскую эпоху

Пытаясь реконструировать общую схему древнехристианскрй молитвенной практики, особенно суточного круга (этому посвящена восьмая глава), мы оказываемся в мире римских календарных понятий. Многие выражены привычными терминами («час», «полночь», «утро»), и это может приводить к недоразумениям. Необходимо поэтому определить их историческое значение и соотношение с современными понятиями.

Слово день (dies) обозначало у древних римлян как естественный («световой») день — время от восхода до заката солнца, — так и день гражданский (сутки) т. е. время от полуночи до полуночи.

Точного деления дня на определенные промежутки первоначально не было. Разделение суток на часы (horae temporales) началось только с введением солнечных и водяных часов (III—II вв. до н. э.). С тех пор время от восхода до заката солнца делилось на двенадцать равных отрезков («часов»), и на столько же частей делили время от заката до восхода солнца. Ясно, что римские ночные часы были длиннее дневных зимой и короче их летом. Сравняться между собой — и соответствовать нашему фиксированному часу (60 минутам) — они могли только в период равноденствия (см.: Санчурский, с. 199–200). Конечно, это сезонное различие более заметно на Севере, нежели в странах Средиземноморья.

Для военной караульной службы римляне делили ночь (от заката до восхода солнца) на четыре «стражи» (лат.: vigiliæ, custodiæ, греч. φυλακαί), вошедшие в гражданское употребление и позднее даже ставшие временно́й рамкой христианского суточного цикла. По рассказам Полибия, Тита Ливия, Тацита и других авторов, в начале каждой стражи раздавался громкий звук воинских труб, слышимый на большом расстоянии1. Этот факт не мог не влиять на жизнь (и сон) окрестного населения, то есть практически всех граждан империи, по которой были капиллярно распределены римские легионы и многочисленные сторожевые караулы.

Первая ночная стража продолжалась с начала «ночи» (с 18 часов) до 21 часа по нашему счислению, вторая — с 21 часа — до полуночи. Римский историк Плиний Старший (погиб в 79 г. н. э.) определяет начало третьей стражи в полночь, а начало четвертой — к пению петухов (Естественная история. X, 21). Ритор Фриних Аравийский (П в. н. э.) дополняет данные Плиния, говоря, что т. н. «получи» (μέσαι νύκτες. — siс!) продолжались с 3-го или 4-го часа ночи (по нашему — с 20-ти или 21 часа) до пения петухов, или «утра» (ὄρθρος), т. е. до 3 часов утра2. Обратим внимание, что в данном случае «полночь» (букв. средняя часть ночи) не момент смены суток (о часов, как мы привыкли), а довольно продолжительный период времени, включающий в себя вторую и частично третью военные стражи.

Значение греческого слова ὄρθρος, о́ртрос со временем менялось, и это надо учитывать при чтении древних текстов, а особенно — их переводов. Впоследствии его переведут не совсем точным понятием «утро» (откуда и название соответствующего богослужебного часа — Утреня). В древности слово обозначало весьма продолжительный период времени — начиная с первого пения петухов, когда обычно еще темно, вплоть до самого начала дня, т. е. всю четвертую стражу ночи (т. е. от 3-х до 6 часов утра по современному счислению). В него включались еще два хронологических момента, имеющие большое значение для «утреннего» богослужения:

а) лат. «аlbа», — когда небо белеет, т. е. только-только начинает рассветать, и

б) лат. «аurora», греч. ἕως, «утренняя заря», «денни́ца», — когда небо алеет уже непосредственно перед восходом солнца.

Монахи начинали «утреннюю» службу еще перед рассветом. Утреня городская, или «соборная», разумеется, начиналась позднее — с восходом солнца. Память этого закрепилась в названии двенадцати молитв, читаемых теперь священником на Утрене перед царскими вратами, это — ἑωθηναί, т. е. молитвы «утренней зари», молитвы «денницы», содержание которых непосредственно связано с этим периодом суток. (Другой вопрос, что в русской практике они очень часто читаются не в свое время и потому теряют свой смысл.)

Возникает вопрос: как считали время Иисус Христос и апостолы? Рассмотрим характерные евангельские свидетельства:

«Итак, бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозаин дома: вечером ли, или в полночь, или в пение петухов, или утром» (Мк. 13:35). «Если и во вторую, и в третью стражу придет» (Лк.12:38). «В четвертую же стражу ночи Он пришел к ним» (Мф.14:25; ср. Мк.6:48).

Сопоставляя тексты, находим, что деление ночи здесь вполне совпадает с общеримским. Порядок евангельских ночных страж, в переводе древних часов на современные, выглядит так:

Далее следует πρωΐ (букв.: «рано утром»), или 1-й час дня (т. е. 7-й час утра по современному счислению).

Условный «день» (с 6 часов утра до 6 часов вечера) также был разделен на четыре дневных стражи (ехсubiæ). В Новом Завете эти стражи (тричасия) обобщенно именуются «часами», horæ (см.: Мк. 15:33» Деян. 2:15; 3:1; 10:3, 9), как позднее соответствующие богослужения Палестинского Часослова, распределенные по дневным тричасиям3. Поэтому, во-первых, соотношение между дневными римскими стражами и евангельскими «часами» выглядит следующим образом.

Во-вторых, с этим счислением не следует путать порядковый счет страж относительно друг друга (см.: Мф.15:25!): здесь речь идет не ο III часе, а о третьей страже (VI часе), т. е. о периоде времени между полуднем и 15 часами.

В-третьих, можно встретить термин час в привычном понимании (1/12-я часть дня). Например: «Не двенадцать ли часов во дне?» (Ин.11:9); Ин.4:52; Мф.20:2-12.

В более ранние времена, до прихода римлян, в Палестине было принято более простое деление ночи, на три стражи: 1-я = 18-22 часам; 2-я = 22-02 часам; 3-я = 02-06 часам. Такой порядок страж может быть назван библейским.

Давно римские трубы перестали будить монахов, появились более точные способы деления времени. Но христиане, восприняв римский вариант отсчета времени, сохранили древние стражи в названиях соответствующих им служб суточного цикла (Часов). При этом события Священной истории, связанные с каждой конкретной стражей, стали определять и темы отдельных богослужений (прежде всего — в тропарях Часов).

Примечания:

История византийского типикона. Глава 6.