НАЧАЛО БУКВЫ Φ

Α Β Γ Δ Ε Ζ Η Θ Ι Κ Λ Μ Ν Ξ Ο Π Ρ Σ Τ Y Φ Χ Ψ Ω

Фалкидий есть закон, отнимающий от легатариев (т.е. получающих дар от кого либо по завещанию) третью часть отцовского имущества и передающий (ее) наследнику. Он установлен ради детей, чтобы природные наследники имели предпочтение, и состоит в следующем: если у отца один сын, или два, или три и даже до четырех, то, за вычетом прежде долгов, потом издержек на погребение и того, что расходуется с благочестивою целью, а также и цены отпущенных на свободу рабов, дети получают третью часть чистого имущества своего отца; а если детей у него будет пятеро и больше, то они получают половину имущества; а остальное отец дарит кому захочет, или одному из своих детей, или нескольким, или кому либо чужому; если бы даже захотел отец бросить, может быть, в пропасть, то и в таком случае никто не может подвергать его суду. А закон говорит: «Определяем, чтобы дары, оставляемые по завещанию с благочестивою целью, имели предпочтение даже и пред фалкидием».

Ищи 1-ю главу буквы Μ.

Ищи в 15-й главе буквы Μ 18-е и 60-е правило Василия Великого, 13-ю главу буквы Α и буквы Γ главу 8-ю и 30-ю.

Ищи 11-ю главу буквы Π.

65-е (66-е) правило святых Апостолов говорит: кто в сваре, т.е. в споре, ударит кого-либо и убьет, нанесши хотя бы и один удар: если клирик, да будет извержен за продерзость свою, а если мирянин – да будет отлучен. Ибо посему и Господь повелевает не только не отмщать обидевшему, но подставлять и правую щеку биющему (Матф. 5, 39), так как ссора иногда оканчивается убийством.

А великий Григорий Нисский в 5-м правиле говорит: «Преступление убийства разделяется по различию убийства вольного и невольного. Вольное убийство, во-первых, есть то, на которое намеренно дерзнул решившийся на него; во-вторых, и то полагается между вольными убийствами, когда кто-либо в сопротивоборстве и в ссоре, бия и будучи бием, наносит рукою удар в некое опасное место. Ибо единожды яростью объятый и стремлению гнева предавшийся во время страсти не приемлет в уме ничего могущего пресещи зло. Итак, убийство, происшедшее от сопротивоборства, приписуется действию произвола, а не случаю. Невольные же убийства имеют известные признаки, когда кто, имея в намерении нечто другое, случайно учинит тяжкое зло». Епитимия вольного убийства простирается на двадцать семь лет, разделяемых на три девятилетия, причем, в первое девятилетие запрещенный должен быть в совершенном отлучении, т.е. стоять вне церкви и плакать, а в остальные два девятилетия он должен прежде стоять вместе с слушающими, потом с припадающими и после сего приступать к причащению Таин. А если запрещенный великостию обращения и теплотою покаяния превосходит тех, кои в продолжительное время менее деятельно очищают себя, в таком случае должно быть сокращено для него продолжение епитимии, так что, вместо девяти на каждый степень покаяния положатся или восемь, или семь, или шесть, или только пять лет, по суду устрояющего Церковь. А невольное убийство признано достойным снисхождения, но и не похвальным; ибо оскверненного убийством, как сделавшегося нечистым, правило признало недостойным священнической благодати. Какое время назначено для очищения простого блуда (т.е. девять лет), такое же заблагорассуждено положить и для невольных убийц, притом с рассмотрением и здесь расположения кающегося, должно ли ему исполнить определенный срок (епитимии) или сокращенный.

Также определяет убийство вольное или невольное и Василий Великий в 8-м правиле, говоря: невольное убийство есть то, когда кто либо, бросив камень, чтобы защититься от зверя или сбить с дерева плод, нечаянно поразит до смерти проходящего человека; «невольное такоже и то, аще кто, желая кого исправити, ударит ремнем, или жезлом не тяжелым, и биемый умрет: ибо здесь рассматривается намерение, яко он хотел исправити согрешившего, а не умертвити. Подобным образом к невольным убийствам принадлежит и то, аще кто, защищая себя в драке, древом или рукою, нещадно нанесет противнику удар в опасное место, имев намерение причинить боль, а не совсем убить: но сие уже приближается к вольному убийству: ибо употребивший такое орудие к защищению или бесщадно нанесший удар, явен есть в том, яко не пощадил человека, будучи обладаем страстию. Подобно, употребивший в орудие тяжелое дерево или камень, больший силы человеческой, причисляется к невольным убийцам, яко иное имевший в намерении, а иное соделавший: ибо он во гневе нанес такой удар, что умертвил пораженного, хотя, может быть, намерение его было токмо разити, а не совсем умертвити. Но кто употребил меч или что-либо такое, тот не имеет никакого извинения, и особенно бросивший в кого либо секиру; ибо он не из руки ударил его, так чтобы мера удара зависела от него, но бросил так, что удару, и от тяжести железа, и от остроты его, и от стремления чрез большее пространство, по необходимости надлежало быть смертельным. Совершенно такожде вольное, и в сем никакому сомнению не подлежащее есть то, что делается разбойниками и в неприятельских нашествиях: ибо разбойники убивают ради денег, избегая обличения в злодеянии: а находящиеся на войне идут на поражение сопротивных с явным намерением не устрашити, ниже вразумити, но истребити оных. Еще же, аще кто напоит кого-либо тайным составом (хотя бы то было для иной некой причины) и умертвит: такового признаем вольным убийцею. Сие часто делают жены, покушаясь некими обаяниями и чарованиями привлекать мужей в любовь к себе, и дающие им врачебные составы, производящие помрачение разума. Хотя таковые, причинив смерть, соделали не то, что имели в намерении: однако за волшебство и занятие возбраненное причисляются к вольным убийцам». Посему и дающие или приемлющие детоубийственные отравы для того, чтобы произвести извержение зачатого плода, ничем не отличаются от вольных убийц.

А в 43-м (пр. св. В.В.) говорит: «нанесший ближнему смертный удар есть убийца, он ли первый нанес удар или отмщал».

А в 56-м (пр. тот же св. отец говорит): совершивший вольное убийство и потом раскаявшийся должен быть удален от причастия св. Таин на двадцать лет: в течение четырех лет он должен плакать, стоя вне дверей молитвенного дома, и, исповедуя свое беззаконие, просить входящих верных совершать молитву за него; в течение пяти лет он должен выходить вместе с слушающими и опять в течение семи лет должен выходить вместе с припадающими, не оставаясь внутри до конца; в течение остальных четырех лет он должен стоять вместе с верными; и по исполнении сего причащаться Таин.

А совершившего невольное убийство в 57-м правиле (св. В.В.) отлучает от причащения Таин на десять лет; а в 54-м своем правиле повелевает, смотря по особенности случая, сокращать или продолжать епитимию совершившему невольное убийство.

А в 11-м правиле говорит: довольно наказания для совершившего невольное убийство – не иметь общения в течение одиннадцати лет, ибо наказание превышает определенное правилами время. «А относительно получивших раны мы должны соблюдати Моисеев закон (Исх. 21, 18–19), и слегшего на одр от полученных ран, но потом паки ходившего, при помощи жезла, не почитати убитым: аще же и не встал после ран, но понеже бивший не хотел умертвити его: то он есть хотя и убийца, однако, по намерению, невольный».

Анкирского собора правило 22-е (должно читать: 23-е) говорит: виновных в невольном убийстве прежнее определение повелевает на семь лет отлучать от совершенного общения, новое же определение (повелевает) исполнить пятилетнее время в покаянии.

А 23-е (чит. 22-е правило того же собора) повелевает вольных убийц удостаивать причащения при конце жизни. А ты следуй более правилам Великого Василия.

Ищи 12-ю главу буквы Β.

Афанасий Великий в послании к Аммуну говорит: «Не позволительно убивать: но убивать врагов на брани и законно и похвалы достойно».

А Великий Василий в 13-м правиле говорит: «Убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но может быть добро было бы советовати, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержалися от приобщения святых Таин». Таким образом, и сей божественный отец почитает похвалы достойными идущих на противников и защищающих род христианский: ибо что может быть более достойным похвалы, чем то, чтобы быть поборниками целомудрия и благочестия? Но поскольку у сего св. отца было намерение – скверны, соединяемые иногда и с благими из дел, очищать, то он подвергает умеренной епитимии и сих, как, думаю, сделал бы и Великий Афанасий, если бы и он приложил эту вину, и не иначе упомянул бы о них.

Но некоторые, не постигая великомыслия законоположника и не обращая внимания на близость человеческих поступков к злу, дерзают обвинять его, якобы давшего совет тяжкий и чуждый правого суда: ибо это, говорят, может повести к тому, что самые лучшие из воинов, а особенно те, дело которых состоит в том, чтобы мечом и убийством отражать стремления иноплеменников, во всю жизнь будут лишаемы благого причащения, что для христиан нестерпимое наказание. Ибо зачем, говорят, нечисты руками те, о которых сам ты, лучше всех усмотрев, свидетельствуешь, что они ратуют за целомудрие и благочестие: ибо если воины не будут усердствовать – вступать в сражение с варварами и, обнажая мечи, покорять их, отнюдь не из-за желания чужого, но из опасения за свое, то не погибнет ли благочестие, когда варвары все подчинят своей власти, по совершенной бездеятельности противника, и будут стараться утвердить собственную религию? А кто будет подвизаться в целомудрии, когда все принуждаемы будут жить по обычаям тех, которые сделались уже их распорядителями? Вот что детским, так сказать, языком дерзают говорить против «Многоустой Трубы Духа» и «Книги Евангельского искусства»!

Таковым я сказал бы следующее: после Адамова преступления, как мы знаем, в род человеческий, кратко сказать, вошел рой присущих нам естественных страстей, как бы общих недугов, вторгшихся вместе со злом; из них одни соединены с нами по естеству и необходимости, а другие зависят от естества и от произволения; первые извинительны, ибо имеют достаточное для себя оправдание в неразумной необходимости; что же касается тех (страстей), к которым ведет произволение, которое свойственно разумному и свободному естеству, убеждая его подчиниться страстям неразумного естества, при возможности под условием желания не поддаться (им), таковые, хотя бы были и прощены, не могут остаться вполне безукоризненными; а посему сие и требует очищения как последствие прародительского греха. Ибо и брак, хотя преемством рода, по-видимому, носит в себе некоторое изображение бессмертия, которого мы лишились, если бы не имел своим помощником закона и если бы не очистил ветхую скверну совершением священного обряда, почитаем был бы наисквернейшим из дел, как и рождаемые младенцы, если не будут очищены божественною банею, далеки бывают от нашего общения, хотя мы и веруем, что они естественно становятся причастными прародительской скверны, а не от произволения, так как виною бытия своего имеют плотское пожелание, как говорит божественный Давид: «се в беззакониях зачат есмь» и далее (Пс.50:7).

Итак, если и войны и следующие за ними убийства суть отрасли преступления произвольных страстей, то без сомнения необходимо, чтобы и проводящие жизнь в сражениях и обагряющие свои руки в крови иноплеменников прежде очистились врачеством покаяния и огнем его попалили соединенные с таковым занятием скверны, и, таким образом, приступили к таинствам нового Адама. Ибо и все евангельское законоположение, возводящее нас в первобытное состояние и призывающее к духовной и, насколько возможно, к лучшей жизни, нигде не одобряет войн и убийствами не позволяет воспрещать распространению зла, как это свойственно было древнему законоположению, но, будучи совершенно противоположно сему последнему, оно и учит противному: ибо некогда Господь, когда ученики Его, воспылав ревностию Фесвитянина, спрашивали Его, не позволит ли Он низвести огонь на самарян, не принявших их, обратившись к ним, запретил им и сказал: «не весте коего духа есте вы» (Лук. 9:55).

Впрочем, если тщательно рассмотреть и ветхозаветное законоположение, найдешь, что и оно относительно сего мудрствует согласно с Евангелием, хотя различие нравов человеческого естества требовало различия и в управлении. Почему Бог, зная, что божественный Давид имел усердие воздвигнуть Ему храм, не допустил его до сего? Не потому ли, что десница его была осквернена бесчисленным убийством иноплеменников (1Пар. 17:1–5, 22:8), – если и в этом случае достоин вероятия Иосиф? А почему Бог, когда Он посредством страшных знамений с неба и тончайшего гласа воздуха на Хориве беседовал с тем же самым вышеупомянутым Фесвитянином, – говорил, что в буре и землетрясении нет Господа, а в духе хлада тонка Он есть (3Цар.19:11–12)? Не ясно ли Он показал здесь, что Богу любезно только долготерпение и человеколюбие, а все другое, сему противное, привлекается лукавством людей.

А в чем заключалась самая великая заслуга Моисея? Не в том ли, что он старался исторгнуть нечестие, господствующее над человеческою жизнию, и сокрушал всех явно уличенных в нем и совершенно ненадежных относительно перемены на лучшее? Почему тем, которые, по повелению Божию, вместе с телами человеческими некогда пожали и нечестие, он на определенные дни запретил вход в стан (Числ. 31:19)? Ибо посланным от него к враждебнейшему Валааму с истинными пророчествами, совершенно опустошившим подчиненные ему города, беспощадно истребившим всех, находившихся в них, кроме младенцев, умертвившим даже самого царя – мужа и замышлявшего и причинившего прежде величайшее зло иудеям (ибо он, представив бесстыдных жен, растлил: блужением – тела, а нечестием – души осквернившихся с ними. Числ. 25:1)³⁸⁵, – итак, сим, одержавшим победу над противниками, он повелел до седьмого дня пребывать вне стана (Числ.31:19), а великому жрецу Елеазару заповедал очищать их (Числ.31:21–24), показав, как думаю, что хотя убиение врагов и законно, но убивающий человека, хотя бы он и справедливо отмщал и делал это по принуждению, и к какой бы религии он ни принадлежал, почитается порочным ради высочайшего и общего родства, почему и назначил очищение убившим и тех, которые были далеки от нечестия, для освобождения от предполагаемой скверны.

Итак, сей святой отец (Василий Великий), устремляя все свое внимание к закону Духа и смотря на пример Моисея, болезновавшего о правах духовного закона, но вполне пока не дерзавшего дать ему свободу, так как и время и обстоятельства не допускали ее, повелевает, чтобы и убийства, бывающие на войнах, не оставались вне наказания, смотря по суду растворяющего врачества и по расположению приемлющего их, хотя и определенным временем измеряет отпущение греха, как заповедует и в других грехах.

И при императоре Никифоре Фоке правило это принесло пользу Церкви: ибо когда он стал принуждать Церковь постановить закон, чтобы падающие на войне были чествуемы наравне со святыми мучениками и, подобно им, были восхваляемы песнями и торжествами, тогдашние предстоятели Церкви, когда многими доводами не убедили императора, что его требование неблагочестиво, воспользовались, наконец, этим правилом, говоря: как можно причислить к мученикам падших на войне, когда Василий Великий отлучил их на трехлетие от Таинств как «имеющих нечистые руки», и таким образом отвратили насилие императора. Когда же различные священники и епископы признались пред собором, что они участвовали в битве с неприятелями и убили многих из них, то священный и божественный собор, следуя настоящему правилу и 55-му того же святого, которое и ищи в 5-й (читай: 7-й) главе буквы Λ, и собрав все, что сказано (относительно сего) в божественном Писании, повелел им престать от священнодействия, хотя некоторые, особенно из числа воинственных, и не соглашались с отцами сего собора. Ищи еще 7-ю гл. буквы Λ.

Ищи 28-ю и 29-ю главы буквы Γ и в 9-й главе той же буквы 25-е правило Анкирского собора.

Еще об убийствах невольных и о младенцах, заспанных своими родителями

Между невольными убийствами полагается и то, когда некоторые младенцы, лежащие ночью между родителями, будут заспаны по их небрежности, или вследствие опьянения, или отягощения чрева пресыщением. Те, которые соблюдут седмилетие³⁸⁶, сухоядением и преклонением колен умилостивляя Божество, плачем и посильною милостынею сокращают и определенное время (покаяния), имея снисхождение потому, что подверглись непоправимой беде.

А если сие случилось явно по навету противника, когда родители ничем не согрешили, то, хотя случившееся и достойно снисхождения, но требует умеренной епитимии: ибо может казаться, что сие попущено Господом, хранящим младенцев, по причине иных каких либо нераскаянных грехов. Ибо говорит (Давид): не дождь во смятение ноги твоея, ниже, воздремлет храняй тя ангел (Пс. 120, 3).

А если будет заспан младенец непросвещенный (крещением), в таком случае родителям вместе с продлением епитимии должно увеличить и милостыню.

Законы

Убийство рассматривается по расположению, имел ли намерение (совершивший убийство) убить или нет; отсюда можно видеть, что и ударивший (только), а не убивший наказывается, как убийца, и убивший, если хотел только ударить, не наказывается, как убийца; намерение же узнается по орудию, которым нанесен удар. Наказание за вольное убийство, если совершивший убийство – знатный, заточение, т.е. полное лишение имущества; а если бедный, – предание мечу и зверям; совершившему убийство по нерадению или небрежности – пятилетняя ссылка, а невольному убийце дается прощение.

Закон о человекоубийцах преследует злой умысел, а не великую небрежность; посему, если бы кто убил кого-нибудь, бросившись с высоты сам, или бросивши камень или ветвь с дерева, не подлежит настоящему закону.

Ни дитя, т.е. седмилетний, ни сумасшедший – убивающий не подлежит закону о человекоубийцах.

Приказавший кому-нибудь совершить убийство судится как убийца.

Во всех преступлениях должно исследовать, намеренно или случайно кто либо совершил грех, и таким образом налагать наказание, или определяемое законом, или более снисходительное.

Убивший восходящего или нисходящего родственника предается огню.

Убивший напавшего на него, когда подвергался опасности относительно жизни, невиновен.

Если кто убьет ворующего ночью, то тогда остается безнаказанным, когда не мог без опасности для себя пощадить его. Ищи еще в 5-й гл. (чит. 7-й) буквы Λ и 29-ю гл. буквы Γ.

А новелла святого патриарха Афанасия и приснопамятного императора Андроника определяет, чтобы уличенный в убийстве сам только был наказываем по законам и чтобы дети его не были лишаемы имущества, как не участвовавшие в убийстве; разделяя его имущество по числу его детей, новелла отделяет одну часть и на долю убитого, особенно, если он жил в бедности и отошел при жене и детях, а конфисковать одну только часть убийцы.

И младенца убивший подлежит наказанию убийства.

Ищи еще две новеллы императора Константина Порфирородного, определившие, по качеству убийства, различные наказания, и каких из убийц, прибегающих к церкви, не должно извергать, и каких должно нещадно отгонять.

Ищи 1-ю главу буквы Μ.

Ищи в 11-й главе буквы Τ 3-е правило Фотия Константинопольского и 17-ю главу буквы Ε.

Начальникам должно посещать в воскресный день заключенных в темнице, требовать, чтобы стражи человеколюбиво обращались с ними, и заботиться, чтобы у них не было недостатка в пище.