Глава 2

2.1 На стражу мою стал я

и, стоя на башне, наблюдал,

чтобы узнать, что скажет Он во мне,

и что мне отвечать по жалобе моей?

Города Иудеи, как и всякие города Древнего мира, имели стражу, משמרת (мишмерет), зорко следящую за безопасностью города. Четырежды, – с шес­ти часов вечера до девяти, с девяти до полуночи, с полуночи до трех и с трех до шести часов утра, – менялись стражники. У стражников были сторожевые башни, с которых удобно было вести наблюдение и, в случае появления непри­ятеля, быстро предупредить об опасности граждан. Упомянутое в книге про­рока Аввакума מצור (мацор) может быть понято, как такая сторожевая башня. Так переводят Elberfelder-переводчики («Turm») и синодальные переводчики. Однако чаще слово «мацор» переводится несколько иначе. У семидесяти тол­ковников (LXX) переведено «έπί πέτραν», то есть «на камне», «на скале». Соот­ветственно этому «камень» в церковнославянском переводе – «Feste», то есть «твердыня» у Мартина Лютера и «твердыня» у прп. Макария /Глухарева/.

Блж. Иероним прочитывает «мацор» как «укрепление», а действие проро­ка: et figam gradum super minitionem, то есть «и утвержу ступень на укрепле­ние». Текст Авв. 2,1 читается у него так:

На стражу свою стану

и утвержу ступень на укрепление, и буду созерцать,

чтобы видеть, что будет сказано мне,

и что я буду отвечать обличающему меня.

Своеобразно и понятно переводит с еврейского на греческий Симмах. Он переводит слово מצור (мацор), «башня», «камень», «укрепление» как «прико­ванный». У Симаха получается так:

Как сторож я буду стоять на каланче

и буду стоять, как прикованный, и буду внимательно смотреть,

чтобы видеть, что будет сказано мне

и что я отвечу и возражу против обличающего меня.

פצים (цофим), или стражи, – это одно из ветхозаветних наименований пророков¹⁴⁸. В пророческом прозрении со сторожевой башни, со скалы вечной Торы, с камня веры они видели прибли­жающегося неприятеля, видели и спешащего на помощь Ягве Бога и возве­щали о том народу Божию.

Поздно предупреждать Иерусалим, поздно предупреждать Иудею. Все то­тально разорено халдеями. Предупреждать некого. На сторожевую ли башню, а, если и она разорена, просто на камень скалы становится Аввакум с жалобой своей. У Аввакума больше, чем жалоба, «Токахат» (תוכחת) – это жалоба, пере­ходящая в «распрю» (так в переводе трактата «Таанит» у равви Штейнзальца). Аввакум в окончательном разладе, он препирается с Богом и хочет узнать, что скажет Он ему. Пророк внемлет внутри себя. Что скажет Бог во мне, и что мне, стражнику Израиля, отвечать по жалобе, по распре моей? Я отправил жалобу свою к Богу, я жду ответ, я внимательно наблюдаю и хочу узнать Божий ответ.

– О, святое дерзновение!

– О, предел возможностей души, стонущей от неправды этого мира.

Феодотион переводит слово מצור (мацор), как «круг», а у Акиллы переве­дено: «место, окруженное циркулем». Предание Агады говорит, что Аввакум начертал круг в песке, стал в его центр и сказал, что не уйдет с этого места, пока не получит от Бога ответ на свои жалобы, о чем сказано: На стражу свою поднимусь и встану в твердыне моей, и буду вглядываться, чтобы ви­деть, что скажет Он мне и что отвечу по распре моей. Имеется в виду, что пророк, как бы заключил сам себя под стражу¹⁴⁹.

Страшный круг.

Тяжко пророческое бремя самозаключившегося в этом круге Аввакума.

Разомкнуть может только Бог.

Аввакум готов стоять, как прикованный, и ждать, чтобы узнать, что ска­жет Он. Аввакум готов стоять, ждать, но выйти из круга ни с чем он не согла­сен. Этого он уже не сделает.

Подобен Аввакуму был прп. Серафим Саровский, который встал на ка­мень и не сошел с него, пока утраченная им благодать Святого Духа не вер­нулась. Он не сошел с камня, пока не услышал, что скажет Бог внутри него.

Понадобилось тысяча дней и тысяча ночей.

Симеон Столпник стал на стражу, на столп – на свою сторожевую башню и не сходил с нее. Не сошел даже, когда к нему пришла родная мать.

Симеон стоял сорок шесть лет.

И сколько их, столпников, очертивших круг вокруг себя и ожидавших услышать голос Бога в себе! Сколько жалоб к Богу из этого круга, с этой башни. Сколько святых богоборцев с распрей своей к Богу и сколько прос­то богоборцев?! Ищущих, страждущих, сомневающихся, соблазняющихся, в немощи своей сломившихся?...

Хавакук означает объятие, обхватывание.

Крепко охватил Аввакум-Хавакук Бога. Долго искал, метался, спорил, вопрошал. Больше он этого делать не будет. Он очертил круг, стал на башне и замолчал. Замолчал, наблюдая и слушая.

Господи, Твой пророк не выйдет из круга.

Господи, Твой пророк не сойдет с башни.

Господи, неужели промолчишь? Неужели ничего не скажешь?...

А над разоренной Иудеей летали вороны и стервятники. Они кружи­ли над трупами побежденных поклонников Единого Бога. Неподалеку из халдейских шатров слышны были громкие звуки веселья. То победители-идолопоклонники веселились.

Так жизнь устроена.

Два ученых пытались подвергнуть хоть какой-нибудь обработке шагрене­вую кожу. Механик Планшет и химик Жафе применили все доступные им возможности науки. Но «шагрень вышла победительницей». После всех ме­ханических и химических воздействий кожа осталась такой же, какой была. Боясь осмеяния коллег, ученые договариваются не говорить об этом в Акаде­мии. «Оба ученых были похожи на христиан, которые вышли из гробов своих, а Бога в небесах не узрели»¹⁵⁰.

Да, любопытно! Представить себе христиан, «чаявших воскресения мерт­вых» и действительно, оживших – а Бога на небе нет. Жизнь на земле, какая была, такая и дальше идет. Ничего не изменилось. Вокруг, по-прежнему, не­честивец поглощает того, кто праведнее его. Шагреневую кожу не измени­ли даже смерть и воскресенье, даже с этой башни ничего не видно. Христиане обескуражены, наука бессильна, праведность не востребована, и кто ответит на все это и кто ответит за все это?...

– Аввакум заключил себя в круг своих вопросов и выйти не может.

– Аввакум на сторожевой башне – и ответов не слышит.

Владелец шагреневой кожи обращался и к ученому-зоологу, господину Лаврилю. Ученый поражал обширностью своих знаний о животных. Знал он и о онагре-козле, знал разные значения слова «шагри», от которого и кожа козла названа шагреневой. Но сделать с кожей он ничего не мог. «Добряк Лавриль... забавлялся тем, что перечислял животных и перенумеровывал их. Стоя одной ногой в гробу... [стар был. – Г.Ф.], ученый знал лишь крохотную частицу того неисчислимого стада, которое Бог с неведомою целью рассеял по океану миров»¹⁵¹.

Этот бальзаковский Аввакум встал на башню знаний о природе. И что увидел? Увидел, что тысячи видов животных, известных ему, – всего лишь крохотная частица неисчислимого Божьего стада, рассеянного по океану ми­ров. А уж сделать не мог ничего. Шагреневая кожа была и ему не подвластна. Изменить неправду этого мира он не мог.

И не мог никто.

Во взгляде на неправду этого мира так много страсти и желанья. И чем ты страстней и более обуреваем желанием правды и смысла, тем меньше их вокруг.

Желанья!... Что пользы напрасно и вечно желать?...

А годы проходят – все лучшие годы!

Это начинал понимать молодой искатель правды Михаил Юрьевич Лер­монтов. Зачем желать ненаходимое, напрасно теряя годы, все лучшие годы. А вот и дальше:

Что страсти? – ведь рано иль поздно их сладкий недуг

Исчезнет при слове рассудка.

И поэт, оставив страсти и желанья, встал на сторожевую башню холодно­го рассудка. Что скажет Он во мне? Какою мыслью озарит мой ум? Что мне отвечать по жалобе моей?

Вот что узрел с высоты холодного рассудка пророческий гений поэта:

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, –

Такая пустая и глупая шутка...

Вот и все.

И еще признавался печальный поэт:

С тех пор как вечный Судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока.

Как бы перелистнуть эти страницы или найти ответ? Нашел он для себя отраду, бежав в пустыню нищий.

Завет Предвечного храня,

Мне тварь покорна там земная;

И звезды слушают меня,

Лучами радостно играя.

Но стоило поэту вернуться в город с желанием поделиться блаженством мироздания, как жестокая неразрешимость вопросов вновь листала «страни­цы злобы и порока»:

Когда же через шумный град

Я пробираюсь торопливо,

То старцы детям говорят

С улыбкою самолюбивой:

«Смотрите: вот пример для вас!

Он горд был, не ужился с нами:

Глупец, хотел уверить нас,

Что Бог гласит его устами!

Смотрите ж, дети, на него:

Как он угрюм, и худ, и бледен,

Смотрите, как он наг и беден,

Как презирают все его!»¹⁵²

– Аввакум, ты забрался на башню, ты ждешь услышать, что скажет Он в тебе, – ты смешон и жалок в своем намереньи. Старцы показывают на тебя пальцем, улыбаясь самолюбиво; дети – злобно смеются. Шел бы ты лучше в шатры халдейские и веселился с ними, а то ведь еще и трупом ляжешь на площадях Иерусалимских.

Вот и все.

– Мало не показалось?

И все-таки Аввакум из круга не вышел. Так и стоит на камне, внемля, ког­да же Бог ответит ему.

Обратимся к размышлениям и толкованиям святых отцов о сторожевой башне Аввакума.

Блж. Иероним: «Он [Аввакум] говорит: На страже своей я стану, то есть в восхищении Духом пророческим, и буду смотреть, что последует затем пос­ле плена народа и после падения города и храма. Или же иначе: Со всяким тщанием я буду охранять сердце свое и стоять на камне – Христе; и этим или кругом или укреплением я буду огражден, чтобы на меня не мог броситься лев рыкающий, и я увижу, что ответит мне Господь на второй вопрос. А пос­ле того, как Он ответит мне и обличит меня за мой настойчивый вопрос, я увижу, что должен и я со своей стороны отвечать ему»¹⁵³. Как видно, стража Аввакума – это его пророческое вдохновение. Пророк, страж Изра­иля, стоит на страже того, чтобы в мире была правда и справедливость. Не находя их, он обращается к Тому, от Кого все зависит в этой жизни. Пророк понимает некоторую дерзость своего «настойчивого вопроса», но иначе не может. Пророк знает человеческое нетерпение, которое спорит и обвиняет, не выслушав и не дождавшись ответа. Он так не хочет. Задав вопрос Богу, Аввакум не раньше хочет «возражать и обличать», отвечать по жалобе сво­ей, нежели узнает, что будет сказано ему. Таковы истинные пророки, не выдающие свое за Божье. Пророк не ждет и каких-то сверхъестественных знамений, он готов дождаться того, что будет сказано во мне. «Слово Божие было к пророку не внешним, а внутренним способом и было обращено ко внутреннему человеку. Посему и пророк Захария говорит: И ангел, который говорил во мне¹⁵⁴»¹⁵⁵. Так и нам должно научиться не столько искать внешних знаков, сколько слышать Бога в себе.

Св. Кирилл Александрийский во вполне подвижническом духе на при­мере Аввакума раскрывает внутреннее состояние пророка. «Посему стану, говорит, на страже моей, то есть упражнением и подвигом приобрету себе трезвенность, опять очищу ум, освобожу его от мирской заботы, поднимусь как бы на камень, то есть к некоторой непоколебимости и возвышенному постоянству мыслей. Находясь там, как бы с вершины горы буду созерцать умом, какие могут быть ко мне слова от Бога»¹⁵⁶.

В молитвенно-аскетическом значении использует образ ставшего на стра­жу свою пророка Аввакума авва Евагрий: «Стой на страже своей¹⁵⁷, охраняя ум свой от мыслей во время молитвы, дабы исполнить прошение и быть незыблемым в собственном покое, а также, чтобы Сочувствующий неведующим и тебя посетил, – тогда и получишь преславнейший дар молитвы»¹⁵⁸. Бога Авва Евагрий именует «Сочувствующим неведующим». Аввакум не ведал, где правда Божия, когда все вокруг свиде­тельствовало против нее. Бог не гневался на него за это, но, по авве Евагрию, сочувствовал ему и, в свое время, посетил.

Св. Иоанн Кассиан Римлянин прилагает образ вставшего на стражу про­рока Аввакума к роду тех дел, которые должны избирать для себя отшель­ники. «Итак, всякий, постоянно пребывающий на этой страже, деятельно исполнит то, что довольно ясно выражает пророк Аввакум, говоря: На стра­же моей стану и взойду на скалу, и буду смотреть, чтобы увидеть, что Он (Бог) скажет мне, и какой ответ получу на жалобу мою¹⁵⁹. Какого это стоит труда и как затруднительно, это ясно доказывается опытами тех, которые пребывали в пустыне Каламе или Порфирионе»¹⁶⁰.

Блж. Феодорит считает, что пророк не от себя задает вопросы Богу, а лю­дей, взыскующих правды и мечущихся, не находя ее в жизни. «Из сего ясно дознаем, что таковые вопросы предлагались не божественным пророком, но другими; потому что пророк говорит: Посмотрю еже видети, что возглаголет во мне Господь, и что отвещаю на обличение мое. Ибо надобно мне знать, какой ответ надлежит мне произнести желающим дознать от меня это»¹⁶¹. Здесь прослеживается некая невольная идеализация святым отцом про­роческого служения, не допускающая сомнений и метаний со стороны биб­лейского пророка, некое психологическое христианское «монофизитство», некое стушевывание остроты переживаний пророка. Пророки и праведники видятся в каком-то исключительно запредельном свете. Так прокладывался путь к позднейшему ретушированию образов святых. Библия этого не дела­ет. Праведники и даже пророки остаются земными людьми с их борениями, взлетами и падениями. Библия не боится показать пророка, пререкающегося с Богом, недоумевающего, мучительно ищущего ответы на свои вопросы.

Св. Григорий Богослов начинает свое слово на святую Пасху словами: «На стражи моей стану, говорит чудный Аввакум. Стану с ним ныне и я, по данным мне от Духа власти и созерцанию; посмотрю и узнаю, что будет мне показано и что возглаголано. Я стоял и смотрел: и вот муж восшедший на облака, муж весьма высокий, и образ его яко образ ангела¹⁶², и одежда его, как блистание мимолетящей молнии. Он воздел руку к восто­ку, воскликнул громким голосом (а глас его, как глас трубы, и вокруг его как бы множество вой небесных) и сказал: «Ныне спасение миру, миру видимо­му миру невидимому! Христос из мертвых, – востаньте с Ним и вы; Христос во славе Своей, – восходите и вы; Христос из гроба, – освобождайтесь от уз греха; отверзаются врата ада, истребляется смерть... С ними и я (о если бы иметь мне и голос достойный ангельской песни, и оглашающий концы мира!) вещаю вам так: Пасха! Господня Пасха! И еще скажу в честь Троицы: Пасха! Она у нас праздников праздник и торжество торжеств!»¹⁶³. Так еще к святому Григорию Богослову (IV век) восходит традиция пасхального применения слов пророка Аввакума о восхождении его на сторожевую башню и узрении с высоты ее грядущего пасхального тор­жества воскресшего Мессии-Христа.

К Таргуму Халдейскому восходит учение о девяти библейских песнях. Позднее представление о девяти библейских песнях было воспринято святыми отцами цер­кви и своеобразно переработано в виде девяти песен богослужебного канона. Таргумическая традиция не включала в число девяти песней песнь пророка Аввакума, зато эта песнь стала четвертой песнью христианского богослужебного канона и на ее основании составлены все ирмосы четвертой песни (любых гласов). Песнь Ав­вакума составляет третью главу пророческой книга. Однако, в качестве исключе­ния, составлены ирмосы и на основании текста первых трех стихов второй главы. Первый стих составляет содержание ирмоса четвертой песни пасхального канона. Второй и третий стихи второй главы книги пророка Аввакума используется в не­которых канонах как пророческое провозвещение пришествия Христа Спасителя.

Возможно, не случайно, а в соответствии с 45-м словом на Пасху св. Гри­гория Богослова, именно в каноне святому Григорию Богослову (и более ни в каком, кроме Пасхального) ирмос четвертой песни составлен на основании текста об «Аввакумовой страже».

«С чудным ста Аввакумом

на Божественной твоей стражи, Григорие,

и, Сущаго на ра́му Херувимску познавый,

всемирнаго был еси возвеститель спасения,

присно зовый: слава силе Твоей, Господи»¹⁶⁴.

Святой Григорий представляется ставшим вместе с пророком Аввакумом на Божественную стражу и оттуда узревшим Того, Кто воссел на херувимов – Господа и Спасителя. Оттуда, с аввакумовой стражи, святой Григорий воз­вестил спасение всему миру в Господе нашем.

Св. Иоанн Дамаскин составил удивительный пасхальный канон, воспе­ваемый во всем православном мире. Вот ирмос его четвертой песни:

На божественней стражи

богоглаголивый Аввакум

да станет с нами и покажет

светоносна Ангела,

ясно глаголюща:

днесь спасение миру,

яко воскресе Христос,

яко всесилен.

Св. Иоанн Дамаскин составил ирмос вполне согласно с толкованием святого Григория Богослова. Христиане призывают на Пасху богоглаголивого пророка Аввакума стать вместе с ними на свою божественную стражу и с высоты башни пророческого ви́дения показать светоносного ангела у гроба Господня, ясно возвещающего, что сегодня спасение миру, воскрес Христос, ибо всесилен.

В словах ирмоса «ясно глаголюща» явно слышится отзвук слов Господа пророку Аввакуму: Запиши видение и начертай ясно на скрижалях, чтобы читающий легко мог прочитать¹⁶⁵.

Аввакум стал на сторожевую башню и намерен был не сходить с нее, пока Бог не ответит ему по жалобе его. Бог не заставил Себя долго ждать.

2. 2–3 И отвечал мне Ягве и сказал:

запиши видение

и начертай ясно на скрижалях,

чтобы читающий легко мог прочитать,

ибо видение относится еще к определенному времени

и говорит о конце и не обманет;

и хотя бы и замедлило, жди его,

ибо непременно сбудется, не отменится.

Сколько стоял пророк в очертанном им вокруг себя круге на своей проро­ческой башне? Не знаем. По тексту книги ощущение, что не долго. Как не­когда сказал Господь: Утаю ли Я от Авраама раба Моего, что хочу сделать¹⁶⁸, так не может Он и не хочет молчать пред Аввакумом.

И отвечал мне Ягве и сказал.

Каким образом отвечал Ягве Аввакуму?

С Моисеем Бог говорил устами к устам¹⁶⁹. Слышал ли Аввакум голос с неба, или все произошло, как он сам того ожидал, желая узнать, что скажет Он во мне. Скорее имело место второе. В любом случае это были яс­ные слова Божии, он и начертать их должен был ясно. К тому же произошло и видение. Пророк поднялся на башню и стоя наблюдал. И вот в сумрачной тени ему открывается видение. Он видит и слышит ответ Божий на свои отчаянные вопрошания. Страж Израиля видит, хотя и вдали, приближающееся спасение. Господь поступает с мужем искренним – искренно¹⁷⁰. Даже если и дерзким казалось предъявление жалобы пророком Аввакумом Богу, но Бог не отверг искренний стон праведной, страждущей души и ответил.

Увиденное на сторожевой башне пророк должен записать по велению Отвечающего и начертать ясно на скрижалях, чтобы читающий легко мог прочитать. Пророк должен записать Божий ответ на каменных или медных плитах, на לחות (лухот), то есть на скрижалях, причем на определенных Богом скрижалях הלחות (га-ллухот). Священное Писание только дважды говорит о скрижалях. На двух каменных скрижалях Сам Бог записал Моисею десять заповедей и на скрижали Бог велит Аввакуму записать Свой ответ по жалобе его. Скрижали Завета и скрижали Богооправдания, Тора и теодицея. На первых Моисеевых скрижалях был начертан закон, на вторых – Аввакумова вера.

Начертано должно быть ясно, ведь давалось великое откровение Божие, Бог отвечал на извечный, неизбывный вопрос недоумевающего че­ловека, где же Он, где Его любовь и сила, когда вокруг все так плохо и так несправедливо.

Есть вероятность, что Аввакумовы скрижали были переданы в храм и там долгое время сохранялись. Однако со временем каменные скрижали все-таки исчезли. И осталось исполнение того, что велено было еще премудрым Соломоном: Напиши их на скрижали сердца твоего¹⁷¹. Эти скри­жали никогда никто не сможет отнять у нас, начертанное на них в сердце нашем оно наше и есть.

Ясное начертание на скрижалях было для того, чтобы читающий легко мог прочитать. Буквальное значение еврейского текста таково: Чтобы мог бежать читающий его¹⁷². Это – бла­говестив! Прочитавший ответ Божий, ясно начертанный на Аввакумовых скри­жалях, теперь может бежать и возвестить всему миру ответ Божий на недоумения людские. И никто не сделает это так, как в свое время сделает это апостол Павел. Текст Аввакумовых скрижалей – одно из любимых мест Священного Писания этого великого провозвестника веры и благодати среди язычников.

Интересный и своеобразный оттенок мысли содержит перевод Библии доктора Мартина Лютера. Das es lesen könne, wer vorüberläuft, то есть, что­бы это мог прочитать, кто пробегает мимо. Взглядом ли пробегает напи­санное пророком на скрижалях, или все-таки речь идет о пробегающем свой жизненный путь, о бегущем по жизни, которому всегда некогда, но чтобы и он мог заметить ясно начертанное и услышать в своем сердце Слово Божие. Ответ Божий на вопросы, которые этот бегун задает, но притом не задержи­ваясь бежит мимо, не дожидаясь ответа, а то и не интересуясь им.

Ибо видение относится еще к определенному времени и говорит о конце.

Дарованное пророку видение он должен записать, даже начертать рез­цом на скрижалях, ведь видение относится еще к определенному времени и даже говорит о конце. Еще не скоро ему исполниться, надо набраться тер­пения не только Аввакуму, но и многим поколениям, и чтобы не забылось пророческое слово, его следовало начертать ясно на скрижалях. Так и мы хотим иметь ответы от Бога сейчас, сразу, нам трудно бывает ожидать то оп­ределенное в промысле Божьем время. Душа, потерпи Господа! А знание, полученное не в определенное время, бывает не на пользу, оно томит и не пользует нимало.

Однако видение Аввакума не только говорит о конце, но, как встречает­ся у различных переводчиков, «спешит», «устремляется» и даже «дышит» и влечется к концу, то есть к своему исполнению. Это не спокойное ожидание на остановке, когда еще много времени, да и не очень-то хочется. Профессор Голубев¹⁷³ сравнивает это с зачавшейся здоровой жизнью, которая одушевлена желанием рождения, исканием свое­го окончательного развития. Таково пророческое слово, которое спешит к концу своего исполнения и завершения.

Видение, дарованное Аввакуму на сторожевой башне Израиля, говорит о конце, спешит к нему и не обманет, как это бывает у ложных пророков. Что только ни провозвестили лжепророки, и не было еще случая, чтобы по­том, когда не исполнится сказанное, попросили они прощения, признались в лжепророчестве своем. Истинное же пророчество не обманет. И еще – про­роческое видение Аввакума спешит к своему концу, своему исполнению и не обманется! А сколько обманутых надежд в мире лжи! Сколько раз, теряя последние силы, путник устремлялся к миражу, к fata morgana и, достигнув желанного места, замертво падал на безводном месте!...

Из груди Аввакумовой, из его пророческих легких рвется пророческое ви­дение и не обманет.

Однако иногда приходится и задержать дыхание. Пророческое видение рвется к концу своего исполнения, а исполнение виденного может замедлить. И хотя бы и замедлило исполнение виденного, пророк, жди его! Душа, – ответ Божий может замедлить, – не смущайся и жди его! А есть ответы, кото­рые узнаешь не здесь, а там; узнаешь не ты, а твои потомки.

Терпеливо жди Богом определенное время. Если же будешь настаивать на своем, тебе может быть дан ответ, но, полученный не в определенное Богом время, он может принести тебе не радость, а горе. Не кличь себе конец пре­жде определенного конца. Успокойся, ибо непременно сбудется, не отме­нится Божий ответ.

Ибо непременно сбудется, не отменится ответ Божий на Аввакумово вопрошание. Не отменит Бог предназначенное Им. Явит Бог Свой ответ мя­тущемуся и смущенному духу человека.

Еврейский текст позволяет эти слова прочесть и несколько иначе.

יבא בא(бо яво) может быть прочитано и «ба яво», и тогда оно есть указа­ние личное, определенное. Именно так прочитывали семьдесят толковников (LXX) и блж. Иероним (Вульгата). Их переводу соответствует славянский: Яко Идый приидет и не умедлит. Именно так цитирует эти слова апостол в Послании к Евреям: И Грядущий придет и не умедлит!¹⁷⁴. В таком случае эти слова, относящиеся к конкретному «грядущему» лицу, указывают на Мессию. Аввакум, со сторожевой башни Израиля ты предъ­являешь жалобу Богу, ты не знаешь, где правда и справедливость жизни, ты требуешь ответ на вопросы своей стонущей души – так знай, ответ придет и не умедлит, но это будет не Божий отчет в Своих деяниях пред Тобою, это будет пришествие Мессии! Грядущий Мессия не ответит, а Сам станет отве­том на твои вопросы.

Обратимся теперь к размышлениям святых отцов над словами Аввакума о пророческом видении.

Св. Климент Римский укрепляет души, сомневающиеся в дарах Божиих и торжестве Его правды. «Посему не будем сомневаться, и душа наша да не отчаивается о превосходных и славных дарах Его... Скоро поистине и вне­запно совершится и воля Господа по свидетельству самого Писания: скоро придет, и не замедлит, и внезапно придет в храм Свой Господь и Святой, Которого вы ожидаете»¹⁷⁵. В этих словах св. Климент явно опирается не только на слова пророка Малахии¹⁷⁶, но и на слова Аввакумова пророчества: Ибо Грядущий придет и не замедлит. Как видим, св. Климент, читая Септуагинту, относит эти слова не просто к исполнению пророчества, а конкретно к пришествию Христа Спасителя. У святого Климента пророчество относится к тому же ко второму пришес­твию Иисуса Христа, потому что «двоедушные и колеблющиеся душею» не иссякли по пришествию Христа в мир в образе уничиженном и смиренном.

Прп. Ефрем Сирин, как и св. Климент Римский, размышляет о втором пришествии Господа Иисуса Христа. «Хочешь ли знать, кто в точности зна­ющие эту великую и страшную тайну? Пророки, апостолы, евангелисты; они точно знают о страшном пришествии Христа и Жениха. Их вопроси, брат, и услышишь, что придет и не замедлит. Вопроси великого пророка Исаию, и ответит тебе так: Се, Господь идет, и мзда его с Ним¹⁷⁷... И дру­гой пророк говорит: Идый приидет и не умедлит¹⁷⁸»¹⁷⁹.

Блж. Иероним переводит הלחות (га-ллухот) «скрижали» или «буковая доска». Видимо, ему было известно некое предание, что запись пророчества могла быть на буковых дощечках. Симмах переводит «страницы книги», что, очевидно, является вольным переводом, ведь во времена пророка Аввакума у книг еще не было страниц, это были свитки. Во времена Симмаха (II в.) кодекс, то есть книга, образованная из переплетенных листов, уже все более входила в употребление.

Блж. Иероним отмечает, что га-ллухот – это не столько буковые доски, сколько сердца людей. «Под этими досками я разумею тех, о которых и апос­тол говорит в Послании к Коринфянам: Вы наше послание, написанное в сердцах наших, оно узнается и читается всеми людьми»¹⁸⁰.

Блж. Иероним указывает на терпение, которое надлежит иметь в ожида­нии неотложных обетований Божиих. «А если случайно вследствие твоей, читатель, нетерпеливости и пылкого желания тебе показалось бы, что обе­щанное несколько замедлило исполниться, то не отчаивайся в его наступ­лении, но терпеливо ожидай: ведь Я с тобою, Я обещающий и говорящий: Идущее придет и не замедлит. Если же кто-либо не верит в это мое обеща­ние и при Моих словах: идущее придет и не замедлит, начнет сомневаться и молчаливо выражать внутреннее колебание, думая, что не придет то, что замедлило на время, тот не угоден душе Моей»¹⁸¹.

Блж. Иероним также относит исполнение Аввакумова пророчества ко Христу. Господствующая в мире неправда, так смущающая Аввакума, раз­решится не иначе, как через Христа. «Очевидно, что здесь мы имеем проро­чество о пришествии Христа. Отсюда и предложенный вопрос разрешается в том смысле, что пока Он не придет, в мире будет господствовать неправда и суд не достигнет до своего конца»¹⁸².

Св. Кирилл Александрийский отмечает, что «видение на время, то есть отсрочено и задержано», но тем не менее «оно исполнится в действительнос­ти, а не останется вотще»¹⁸³.

Исполнение пророчества Аввакума св. Кирилл находит историческое и таинственное.

«Что же касается исторического повествования, то это был Кир, сын Камбиза, о котором говорит: аще умедлит, потерпи ему; ибо он несомненно взял Вавилон, вместе с ним опустошивши и другие города»¹⁸⁴. Персы во главе с Киром были тем бичом Божиим, который должен был смирить по­томков Навуходоносора и халдеев.

«Что же касается таинственного смысла значения и духовного изъяснения, то я сказал бы, что смысл этих слов по справедливости может быть отнесен к Спасителю всех нас Христу, ибо Он есть и был и грядет¹⁸⁵ и что пред­возвестили о Нем пророки, то некогда исполнится... Пришедши, Он разрушит державу диавола и нечестивое и нечистое множество демонов лишит влады­чества над нами»¹⁸⁶. Тогда правда Божия станет достоянием людским.

Блж. Феодорит отмечает в словах Господа пророку Аввакуму призыв к терпеливому ожиданию исполнения пророчества. «Лучше же сказать, к бу­дущим более, нежели к нынешним, относится то, что будет сказано; потому что, по истечении долгого времени, придет в исполнение пророчество сие»¹⁸⁷. Не скоро, однако, несомненно будет исполнение пророческих слов.

Блж. Августин, как многие другие отцы, толкует пророчество Аввакума в приложении к Иисусу Христу. «В следующих словах Аввакума о чем ином говорится, как не об имевшем быть пришествии Христа: И отвеща Господь ко мне и рече: Впиши видение яве на доске, яко да постигнет читаяй я. Зане еще видение на время, и просияет в конец, а не вотще: аще умедлит, потерпи ему, яко Идый придет и не умедлит¹⁸⁸? Только во Христе-Мессии найдены будут ответы на вопросы мяту­щегося человеческого разума.

Ум человеческий ищет ответы на свои вопросы о правде Божией, требует их, иногда вступая в распрю с Богом. Этим часто утверждается своеволие человеческое.

Св. Иоанн Тобольский отмечает, что «причиною, которая уси­ливает наше своеволие, есть недостаток в нас терпения; когда мы чего-нибудь достигнуть желаем страстно, и наше желание не исполняется в опре­деленный срок; то мы мгновенно выходим из себя, сердимся, ропщем, а иног­да впадаем в зверскую ярость. Часто случается слышать крик нетерпеливых людей: «Теперь же хочу, тот час чтоб было мне, а если нет, тогда я буду знать, что пропала моя надежда»... Для избежания безрассудной нетерпеливости должно нам удерживать в себе слова Ноемини к ее невестке: Подожди, дочь моя, пока не узнаешь, чем кончится дело; если и замедлится, подожди, ибо назначенное Богом непременно сбудется, не отменится¹⁸⁹»¹⁹⁰.

Песнь Аввакума, содержащаяся в третьей главе книги его пророчеств, ста­ла четвертой песнью богослужебного канона на Утрене. Однако некоторые ирмосы четвертой песни основаны и на пророческих словах начала второй главы Аввакумовых пророчеств. Так, на праздник Введения Богородицы во храм церковь воспевает:

Духом провидя, пророче Аввакуме, Словесе воплощение,

проповедал еси, вопия:

внегда приближитися летом – познаешися,

внегда приити времени – покажешися.

Слава силе Твоей, Господи.

Аввакум провидит, что приближаются времена и лета, когда покажется и познается Господь. Дева вводится во храм – провиденное пророком в дале­кое время приблизилось непосредственно.

Подобным же образом воспеваются слова Аввакума на праздник Преоб­ражения.

Внегда приближитися летом – познаешися;

внегда приити времени – явишися,

внегда смутитися души моей – во гневе милости помянеши:

Господи, слава Тебе!

О том, что придет Господь в мир, когда приблизится время, согласно пророчества Аввакума, говорится также в ирмосе Осмогласника гласа пятого и шестого. В день Пятидесятницы помазующая верных сила Божия сходит при пришествии Христа в завершение пророческих времен, как об этом возвестил Аввакум:

Смотряяй пророк

в последняя Твое, Христе, пришествие вопияше –

Твою услышах, Господи, силу,

яко вся спасти помазанныя Твоя пришел еси.

Само видение, которое Аввакум должен записать и начертать ясно на скрижалях, скорее всего, относится к тому образу шествия Господня, что красочно изображено в песни Аввакума в третьей главе. Но прежде видения, прежде Своего ответа Господь дает Аввакуму рецепт, дает рекомендацию, как себя вести, как жить, когда ответа еще нет, а может его и вообще нет. Жить-то надо сейчас. Оказывается, все зависит от состояния души, а их два – надменность и праведность.

2.4 Вот, душа надменная не успокоится,

а праведный своею верою жив будет.

Мы не ошибемся, если скажем, что эти слова, этот стих, являются главны­ми и центральными во всей книге пророка Аввакума, а может быть и во всем Танахе, во всех книгах Священного Писания Ветхого Завета. Это золотой стих пророка Аввакума.

Человек на свои недоуменные вопросы, на дерзко предъявляемые Богу жалобы ждет ответ от Бога, а заглянуть надо в себя. Небо молчит. Даже когда снята уже седьмая печать с книги судеб Божиих, все равно сделалось без­молвие на небе, как бы на полчаса¹⁹². Заглядывать надо не на небо, а в себя; ждать не глас с небес, а услышать биение своего сердца – каково оно? Наглость надменная или праведность, готовая жить верою и доверием: что в нас? – Вот в чем вопрос.

Первое состояние определяется двумя словами: עפלה (уппела) и ישרה-לא (ло-яшара), по-русски: надменная и не успокоенная.

Глагол «упелла» означает «пухнуть», «надуваться». В Elberfelder пере­воде: aufgeblasen, то есть душа раздувшаяся. Таковы надменные. Существи­тельное от этого глагола «офел» означает и вовсе «опухоль», «нарост». Вот что такое надменность – душа раздувшаяся в самомнении и претензиях сво­их, в том числе и на Бога. А когда глагол переходит в существительное, то весь этот надутый пузырь превращается в опухоль, жесткий нарост, который уже никогда не даст душе успокоиться. Так и будет душа дерзко цапаться с Богом и со всеми, никогда и ни в чем не находя себе покоя. Не от Бога требуй ответ, а проколи надутый пузырь своей надменности, пока он еще не превра­тился в опухоль, и обретешь покой.

Бог не позволил израильтянам, вышедшим из Египта, из-за их ропота и маловерия войти в Обетованную Землю, и они должны были принять от Бога плачевную участь – сорок лет странствия по пустыне, пока не умрут. Обетованная Земля должна была достаться уже их детям. Тогда они дерзко встрепенулись и, несмотря на запрет Бога, предприняли отчаянную попытку прорваться в землю Хананейскую. Результат – они пали от меча амаликитян.

При описании этого события в Библии употреблен тот же глагол עפל (афал). Раздулись, распухли, дерзнули подняться на вершину горы... и разбили их, и гнали их¹⁹³. Так бывает и в нашей жизни. Бог порой не допус­кает нашу мысль в Свой Промысел, иногда – по нашим грехам. А мы лезем. Раздувшись, или надувшись от обиды на Бога, лезем и дерзаем подняться на вершину горы сокрытых от нас судеб Вседержителя и бываем биты.

В 1918–1919 годах Сергей Есенин, увлеченный ветром революции, писал злые стихи. Он ссорился с Богом, дерзко препирался с Ним. Так, в стихотво­рении «Пантократор» (= Вседержитель):

Тысячи лет те же звезды славятся,

Тем же медом струится плоть.

Не молиться Тебе, а лаяться

Научил Ты меня, Господь¹⁹⁴

Так лаяла днем и выла ночью, глядя на «лошадиную морду месяца», душа поэта, раздуваясь в надменности своей.

Второй глагол «ло-яшара» означает отсутствие прямоты. Прп. Макарий / Глухарев/ переводит: Се, надменна, неровна душа его в нем. Глагол «яшар» означает уравнивание дорог. И вот душа надменная сравнивается с не ров­ной дорогой – в ней нет прямоты, бесхитростности, кротости. Вот из этой-то непрямоты души и летят к Богу наши дерзкие вопросы. Вот эта непрямота нашей души требует, чтобы Бог отвечал ей, оправдывался в Своих поступ­ках. Иногда Бог молчит, а иногда результат бывает, как с теми израильтяна­ми, поднявшимися на гору, чтобы прорваться. Душа хочет прорваться к отве­там Божиим, а бывает бита. Либо следует переводить, как это и делает боль­шинство переводчиков, что душу надменную, раздувшуюся ждет «неровная дорога» (ло-яшар), по этой дороге она не успокоится. Никогда не будет ей ответа. Все, что говорит Бог, такая душа ощущает, как бугры на дороге, нет ей покоя. Выровняй свою душу, исправь путь Господу¹⁹⁵, и ровно будет течение твоей мысли, спокойно биение сердца в груди.

И приходится нам признать, что теодицея, наше никогда не успокаива­ющееся сердце, требующее, чтобы Бог оправдывался перед нами, наводил порядки, так, как мы этого хотим, – это результат надменности нашей. Вот, надменна, неровна душа в таком неуспокаивающемся правдоискателе.

Есть и другое состояние души человеческой – это праведность. В то вре­мя, как надменный не может успокоиться, праведный своею верою жив будет.

Вот они – ключевые слова всей книги, ключевые слова всей библейской теодицеи:

יחיה באמונתו וצדיק

Ве-цаддик бе-емунато ихьэ

А праведный верою своею жив будет

В Септуагинте о вере говорится: έκ πίστεώς μου, то есть «верою моею». Од­нако ряд кодексов Септуагинты не содержит слова цои, так что, безусловно, верным будет прочтение «верою своей», а не «верою моею». Причину раз­ночтения четко поясняет блж. Иероним באמונתו (бе-емунато) «верою своей» семьдесят толковников явно читали, как יבאמונת (бе-емунати) «верой моей». Ведь стоящие в конце слова буквы ו и י, действительно, очень похожи и отли­чаются только размером.

Праведность «цдака» – это не обычная человеческая правдивость, чест­ность, а то высокое состояние пребывания в Боге, которым отмечены все библейские праведники. Святые – это все израильтяне, как народ святой, взятый в удел, а праведники – это угодники Божии, это те, кого Бог именует Своими друзьями, как Авраама, отца веры. Такое же соотношение этих слов содержится и в Новозаветном Писании и в ранней Христианской церкви. Только лишь спустя ряд веков в Православии наименование «святые» пере­ходит к праведникам (цадикам), угодникам Божиим.

Праведный будет жить не таинственным знанием (гносисом), не тем, что Бог будет открывать ему смысл и значение Своих деяний и, тем более, не тем, что Бог будет спешить выполнять все его просьбы, требования, а то и претензии в несправедливости происходящего вокруг; нет – праведный будет жить верою своею. Вера, «эмуна» по-еврейски, отсюда и «аминь» – истинно, да будет так. Вера – это не просто признание Бога, это всецелое доверие Ему, упование на Него. Господи, я не спрашиваю, я полностью до­веряю Тебе.

– Я ничего не понимаю в том, что происходит вокруг, вокруг преобладают неправда и зло, но и в этом торжествует правда Твоя. Я доверяю Тебе, я верю в Тебя, я не сомневаюсь в Тебе, даже утопая в море зла, – так говорит правед­ник – цадик, в этом его вера, его «эмуна».

Вот как однажды это случилось в жизни молодого семинариста мо­нархических настроений, будущего митрополита Вениамина (Федченкова). Шел революционный 1905-й год. Застонали, зашатались вековые устои Святой Руси. Заполыхало. «Вечер был прекрасный, тихий, ясный. И видим мы (семинарист вместе с батюшкой), как в разных местах за горизонтом поднимаются зловещие темно-багровые столбы дыма от по­жарищ: это горели имения. Остановились мы на взгорье у храма мол­ча. Смутно было на душе, надвигалось с этим страшным дымом на нашу страну что-то грозное... Я не знал, что ответить себе на свои невеселые думы. И вдруг пронеслись в голове слова Христовы: Надлежит всему этому быть!¹⁹⁶.

Надлежит... Неизбежно в путях истории человечества и Промысла Бо­жия. И никто этого мирового процесса остановить не в силах, ибо надлежит... И стало спокойно на душе... Затем пришли другие мысли, как бы произне­сенные кем-то в сердце и уме:

– И что ты особенно этим терзаешься? Разве же ты управляешь миром? Есть Бог, Который всем правит, на Него и положись. И всякий делает свое дело. Довольно этого с тебя!

Я совсем умирился...»¹⁹⁷

Праведный верою своею жив будет.

Всякий делает свое дело.

Бог делает Свое.

Ты не понимаешь? Так не пониманием дел Божиих, а верою, доверием Вседержителю живи. Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу¹⁹⁸. В это верить надо. Делай свое дело, будь праведен, а не взыскуй Божие.

Еврейское слово «эмуна» означает не просто веру, а именно верность. Верностью Богу может жить праведник, верностью Богу Ягве может жить Иудея и на свободе и в плену. Верностью живет праведник тогда, когда нет у него объяснений происходящему.

«Эмуна», которой живет праведник – это еще и то, что соответствует ла­тинскому constanta. Constanta означает постоянная, устойчивая; буквально: «стоит, как стоит». Это то, что постоянно и незыблемо во всех обстоятель­ствах жизни. Можно вспомнить, что в эйнштейновской (релятивистской) физике абсолютной constantoй, не меняющейся ни в какой системе отсчета, является скорость света. Так и во всех «системах отсчета» мировой истории – или это неправда вождей иудейского народа, или это тотальный погром от халдейских орд, или любые другие тяжкие и несправедливые обстоятель­ства жизни, когда рушится все, рушатся даже наши представления о правде Божией – константой, неизменной величиной является «эмуна», свет веры. Скорость света не меняется. Свет веры ровно и равно пронизывает правед­ную душу и внедряет в ней покой.

Когда на море абсолютный штиль и гладь морская убегает за горизонт, человек, оказавшись в этом море, может утонуть. Когда ревут, вздымаются и обрушиваются волны морской бури, человек, находящийся на утесе скалы, остается жив. Камнем, а не морской гладью будет жив человек. Не достиг­нутой в житейском море справедливостью, а верою будет жив праведник. А вера и есть constanta этого мира. Вера – есть тот камень, та скала (кифа), на которых Христос создал церковь и врата ада не одолеют ее¹⁹⁹. И не просто вера, а вера, открытая Отцом Небесным Симону Петру, что Иисус из Назарета есть Христос, Сын Бога живого. Эту веру предощущал пророк Аввакум.

Вера – это когда смолкает разум. Сколь ни велик Тихий океан, но и его воды оканчиваются и начинается берег. Сколь ни велик разум человеческий, но и его возможности заканчиваются и человек выходит на берег веры. По­зади треволнения ищущей человеческой мысли, начинается покой и твердая почва веры, наполняющей сердце. Путь библейской теодицеи – от ума к сер­дцу, от мысли к вере, от веры к доверию.

Душа надменная, та не успокоится, а праведный верою жив будет. Биб­лейская теодицея – это еще путь души от вечного беспокойства и неустроен­ности к жизни.

– А до этого, что было?

– Это не жизнь.

Только верою можно жить. Мятущаяся тень неверия и в шеоле (в царс­тве умерших) покой не найдет, а вера всегда живет, ей и среди неправд земных рай.

Предлог נ (бе) означает, по-еврейски, «в», «внутри». Так что, «бе-эмунато» можно перевести буквально: «в вере», «внутри веры». Там, внутри своей веры, там жизнь праведника. Не в ином месте – не в устроении мира сего, не в ответах Бога, а в вере своего сердца – там ищи жизнь. Там праведник ее и находит.

Слова праведный верою своею жив будет – ключевые в Священном Пи­сании. Среди нас, христиан, распространено мнение, что в Ветхом Завете и в позднейшем иудействе над всем преобладает Закон, а отсюда недалеко до законничества, так называемый номизм. Это не совсем так. Во времена Иисуса не только Он, но и другие раввины восходили от простого исполнения мицвот (заповедей) к их высшему пониманию. Вот поразительное суждение в трактате Мишны Маккот 23–24, где сказано: «Равви Симлай говорил: Моисею были даны 613 заповедей... затем явился Давид и уместил их в одиннадцать заповедей²⁰⁰... затем явился Исаия и свел их к шести заповедям²⁰¹... затем пришел пророк Михей и уместил их в трех кратких заповедях²⁰²... затем пришел пророк Аввакум и свел все заповеди к одной, как написано: праведный своею верою жив будет²⁰³»²⁰⁴.

Поразительная лествица восхождения! Вера – сумма и суть Закона (Торы).

I. Моисей (XV век до Р.Х., гора Синай)

цвот (заповедей) Торы, Закон Моисеев

II. Давид (1010–970 гг. царь Израиля)

И заповедей = ∑2 (613 мицвот Моисеевых)

Ягве! Кто может пребывать в жилище Твоем?

Кто может обитать на святой горе Твоей?

1. Тот, кто ходит непорочно,

и делает правду,

3. и говорит истину в сердце своем;

4. кто не клевещет языком своим,

5. не делает искреннему своему зла,

6. и не принимает поношения на ближнего своего;

7. тот, в глазах которого презрен отверженный,

8. но который боящихся Ягве славит;

9. кто клянется, (хотя бы) злому и не изменяет;

10. кто серебра своего не отдает в рост,

11. и не принимает даров против невинного.

Поступающий так не поколеблется вовек.²⁰⁵

Вот одиннадцать заповедей Давида, включающие в себя все 613 заповедей Торы.

III. Исаия (VIII в. до Р.Х., Иудейское царство)

6 заповедей = ∑ (11 заповедей Давида)

Омойтесь, очиститесь;

удалите злые деяния ваши

от очей Моих

1. перестаньте делать зло;

2. научитесь делать добро;

3. ищите правды;

4. спасайте угнетенного;

5. защищайте сироту;

6. вступайтесь за вдову.

После этого:

Тогда придите, и рассудим,

говорит Ягве.

Если будут грехи ваши, как багряное, –

как снег убелю;

если будут красны, как пурпур, –

как во́лну убелю²⁰⁶

Справедливость Давидовых заповедей переливается в сосуд мило­сердия Исаии.

IV. Михей (VIII в. до Р.Х., Иудейское царство)

3 заповеди = ∑ (6 заповедей Исаии).

О, человек! сказано тебе, что́ добро

и чего требует от тебя Ягве:

1. действовать справедливо

2. любить дела милосердия

3. и смиренномудренно ходить пред Богом твоим.²⁰⁷

Справедливость и милосердие венчаются смирением.

V. Аввакум (VII-VI вв. до Р.Х. в царстве Иудейском и на руинах его).

1 заповедь = ∑ (3 Михеевых заповедей) = ∑ (6 заповедей Исаии) = ∑ (11 заповедей Давида) = ∑ (613 заповедей Моисеевых)

1. А праведный своею верою жив будет.²⁰⁸

Весь закон сводится к вере, которою живет праведность в человеке.

Внимательно вглядываясь во внутреннее состояние и призвание еврей­ского народа уже в течение многих веков, складывается впечатление, что это – деньги. От средневековых ростовщиков до всемирного капитала – это путь евреев. Материализм – это их одежда. Те, кто подарил миру живую веру в единого Бога, Бога Авраама, Бога Исаака, Бога Иакова, те сделали безбо­жие и атеизм всемирным. Если и встречаются подлинные атеисты, отри­цающие какое-либо высшее Начало, так это среди евреев. Таков странный и страшный парадокс истории!

И все-таки, что движет в глубине души еврейским народом? Веками рассеянные среди разных народов, в пасхальную ночь евреи всегда пили и пьют вино со словами: «В следующий год в Иерусалиме!» Напряженная вера в единого Бога и Мессию Его – внутренний нерв народа. Народ мо­жет следовать своему призванию, а может не соответствовать ему и даже отвергать, но жить он может только верою. Без веры мертв. Атеизм и его земная проекция – деньги – вот плата за неприятие Иисуса Христа, Мессии и Сына Божия.

Можно быть мертвым в атеизме и деньгах, но жить можно только верою!

Великий апостол и учитель веры Павел трижды обращался в своих По­сланиях к словам пророка Аввакума о вере, перенося их таким образом в Новый Завет. Слова ветхозаветного пророка становятся выражением самой сути Нового Завета. Вера есть у всех людей, но чем живет человек? Что жи­вотворит его? Закон есть тоже у всех людей, но возможно ли им жить? Смо­жешь ли ты законом победить грех?... Поддержит ли тебя закон, если вокруг себя ты видишь неправду, беззаконие и несправедливость, а Бог молчит и не вмешивается, попускает все это?... Не понудит ли тебя в этом случае закон едва ли не отречься от Бога? А когда Бог Сам, например, через стихийные бедствия, совершает такое, что никакими мерками справедливости объясне­но быть не может, чем поможет тебе тогда закон? Не в окончательный ли тупик и ступор вгонит тогда закон твои мысли и твое сердце? Нет иного вы­хода бунтующей нашей мысли, нет иного выхода смятению и смущению на­шему, как в вере и доверии. Жить можно только верой, а верить животворно может только праведный, а праведным может быть не примерный умница, а только человек, Христом оправданный, Кровию Его очищенный, Духом Его освященный.

Вот три ступени восхождения по лестнице Богооправдания апостола Пав­ла, по которым он ступает словами пророка Аввакума.

Ступень первая – уверование.

Апостол Павел: Ибо я не стыжусь благовествования Христова; потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, иудею, потом и эллину. В нем открывается правда Божия от веры в веру, как написано: ПРАВЕДНЫЙ ВЕРОЮ ЖИВ БУДЕТ²⁰⁹.

Так хочется нам, чтобы открывалась правда Божия, а она открывается не в Его Божественных отчетах, не в скором наведении порядка для нашего комфорта, а в нашем восхождении от веры в веру Ему. И этой верой, этим восхождением в вере праведный жив будет. В этом благовестие и сила благовестия апостола Павла. К этой вере одинаково призываются и иудеи и эл­лины, и люди закона и люди беззаконные и те, кто от веры в единого Бога, и те, кто от многобожия.

Ступень вторая – от закона к вере, от клятвы к жизни.

Апостол Павел: А все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: ПРОКЛЯТ ВСЯК, КТО НЕ ИСПОЛНЯЕТ ПОС­ТОЯННО ВСЕГО, ЧТО НАПИСАНО В КНИГЕ ЗАКОНА²¹⁰. А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно: потому что ПРАВЕДНЫЙ ВЕРОЮ ЖИВ БУДЕТ²¹¹. ²¹²

Благой и святой закон Бога ведет к нашему проклятию, ведь не можем мы его исполнить. И иудеи и халдеи не могли это сделать во времена Аввакума – потому и первый и второй недоуменный вопрос пророка. И у иудеев неправ­да, а потом с еще большей неправдой халдеи поражают первых. Теодицея, пытающаяся утверждаться на делах закона, не ведет ни к чему иному, как к проклятиям и всех ведет под клятву. А безумцы начинают проклинать Бога, или чуть поаккуратнее – жизнь, данную Богом.

Законом никто не оправдывается пред Богом – это один из основных постулатов апостола Павла. От аввакумова оправдания Бога апостол пере­ходит к вопросу оправдания нашего. Нет возможности правдою своею жить пред Богом, нет варианта быть праведным пред Богом – всюду клятва на этом пути. Выход только один – праведный верою жив будет! Слова Ав­вакума – свет апостола Павла. Изреченное пророком на сторожевой башне возвещается всему миру святым апостолом – в том суть благовествования Христова!

Ступень третья – чаяние Грядущего.

Апостол Павел: Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, по­лучить обещанное; ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит. ПРАВЕДНЫЙ ВЕРОЮ ЖИВ БУДЕТ, а если поколеблется, не благоволит к тому душа Моя.²¹³

В страданиях и скорбях, в узах и расхищении имения, в дикой неправде этого мира терпение нужно нам, ведь осталось немного, очень немного и скоро Грядущий придет и не умедлит. Не ищи ответа, а живи верою, если же поколеблешься, то знай – не благоволит к тому (к тебе?) душа, Бога твое­го. Душа живет верою в Грядущего, Который отрет всякую слезу и утвердит всякую правду во всем. Ныне же только верою, а не обладанием, живет душа.

Обратимся к святоотеческим размышлениям над ответом Божиим Аввакуму-пророку, над ключевыми словами всей его книги.

Св. Ириней Лионский спорит с маркионитами, говорившими, что про­роки – от другого Бога. Святой Ириней возражает им, говоря, что пророки, «были бы лжецами, а не посланниками Божиими, если бы Христос пришел не таким, как о Нем было предсказано, и не исполнил их слов»²¹⁴. В качестве примера святой Ириней приводит сло­ва апостола Павла к Римлянам: «Но ныне независимо от закона, явилась правда Божия, свидетельствованная законом и пророками; ибо праведный верою жив будет²¹⁵. А это, что праведный верою жив будет²¹⁶, было предсказано пророками»²¹⁷. Во времена святого Иринея переход от иудейской жизни по закону к христианской жизни по вере был очевиден, и это воспринималось как исполнение аввакумовых слов, а сами слова – как пророчество.

Подобным образом, св. Ириней Лионский показывает исполнение быв­шего Аврааму обетования, что потомство его умножится «как звезды не­бесные» не посредством закона, а посредством веры, принятой множеством людей из язычников. «Ибо Авраам веровал Богу и это вменилось ему в пра­ведность²¹⁸. Точно так же и мы оправданы верою в Бога, ибо праведный верою жив будет²¹⁹. Таким образом, обетование Авраама осуществлено не посредством закона, но через веру»²²⁰.

Таким образом, пророк Аввакум дает не просто указание своим современ­никам, как им жить в окружении торжества зла и насилия, но и пророчеству­ет о временах, когда жизнь по вере станет нормой, образом жизни.

Св. Киприан Карфагенский утверждает, что иудеи не могут уразуметь Писания, пока не уверуют во Христа. Обосновывает свое утверждение свя­титель словами из книги Бытия, книги пророка Исаии, из Евангелия и, в том числе, из книги пророка Аввакума. «А что правда стоит верою и отсюда про­истекает жизнь, – это предсказано у Аввакума: Праведник же Мой от веры жив будет»²²¹. Опять-таки, ссылаясь на слова пророка Аввакума, св. Киприан утверждает, что «вера на все полезна и мы столько можем, сколько веруем»²²². Значит сколько веры, столько пра­веднику и возможности жить. Если же человек изнывает от неправды этой жизни, то значит нет в нем веры, нет доверия Богу Живому, да и верности тоже нет.

Св. Григорий Богослов в дерзновении своем говорит о Самом Боге и Тай­не Сына Божия. Вера и разумение его основаны на «уповании на Святого Духа». Молчанием предается Бог. Основываясь на словах пророка Аввакума, аще усумнится, не благоволит душа Моя в нем²²³, святой богослов восклицает: «Изведу на свет собственные свои мысли о Божестве, каковы бы они ни были. Я не молчал и в другое время; но напротив того на сие одно и имел отважность и присутствие духа. Тем паче теперь осмелюсь стать за истину, чтобы сомнением, по суду Божию, как написано, не навлечь на себя неблаговоления»²²⁴.

Подобно св. Григорию Богослову и прп. Иоанн Дамаскин, ссылаясь на слова пророка Аввакума, обосновывает невозможность молчать, когда раз­рушается «искони крепко хранимое предание церкви». Восточная империя сотрясалась ересью иконоборчества. В этой ситуации говорит прп. Иоанн Дамаскин; «Я не счел разумным молчать и наложить на язык узы, боясь с угрозою произнесенного определения, говорящего: Аще усумнится, не бла­говолит душа моя в нем²²⁵»²²⁶.

Блж. Иероним относит слова пророка Аввакума ко временам пришест­вия Христова. Два состояния человеческой души – сомнение и вера, и два результата – к одному не благоволит Господь, а другой жив будет.

Аще усумнится, не благоволит душа Моя в нем:

Праведник же от веры Моей жив будет.

«Если же твоя вера будет колебаться, и ты будешь думать, что не произо­йдет то, что Я обещаю, строгим наказанием будет для тебя то, что ты будешь неугоден душе Моей. Праведник же, который верит словам Моим и не сом­невается в исполнении того, что Я обещаю, будет иметь жизнь вечную»²²⁷.

А справедлив ли Бог, что к одному не благоволит душа Его, а другой жив будет? Ответ на этот вопрос блж. Иероним вкладывает в Уста Божии: «И ты не должен торопиться в обвинении Меня в лицеприятии, когда Я умерщвляю тебя или животворю его; ибо тот, кто живет от веры своей, сам есть причина жизни своей, как и ты, напротив, стал неугоден душе моей по­тому, что сам отклонил себя и не захотел верить»²²⁸.

Блж. Августин, дискутируя с язычниками, утверждавшими, что вера есть богиня, определяет ее, как дар Божий. «Но к чему сделана богиней и Вера и получила даже храм и алтарь? Ее храмом бывает всякий, кто только благо­разумно внимает ей. А откуда знать им [язычникам], что такое вера, первое и главнейшее дело которой – веровать в истинного Бога?... У нас же вера занимает главнейшее место, и каждый из нас знает, что значат слова: правед­ный от веры жив будет²²⁹»²³⁰. Покло­няться следует не вере, а Тому Единому, Кому верим и Кто даровал нам веру, чтобы ею жива была душа наша.

Другой раз блж. Августин дискутирует с философами, утверждавшими, что высшее благо находится в них самих. На это блж. Августин возражает так: «Если бы спросили нас, что на каждый из рассматриваемых вопросов ответит Град Божий, и прежде всего – что думает он о конце благ и зол, то он ответит, что высочайшее благо есть вечная жизнь, а величайшее зло – веч­ная смерть; поэтому для приобретения первой и избежания последней нам следует жить праведно. От того написано: Праведник от веры жив будет²³¹. Так как блага своего мы еще не видели, то и нужно, чтобы искали его верою; да и самая праведная жизнь для нас не по нашим силам, если по нашей вере и молитвам не поможет нам Тот, Кто дал нам самую веру, в силу которой мы веруем, что Он должен помочь нам»²³².

Блж. Августин ведет философскую дискуссию с Варроном, который за­имствовал у академиков идею, что все воспринимаемое чувствами и разумом не достоверно. Блж. Августин соглашается, что сейчас мы отчасти разумеваем²³³. Тем не менее и апостол Павел и блж. Августин «и чувствам, ко­торыми пользуется душа через тело» верят. Мир реально познается, а не явля­ется лишь воображением чувствующего человека. Блж. Августин утверждает, что апостол верит не только чувствам своего тела, но «верит он и Священным Писаниям, древним и новым, которые мы называем каноническими: ими вос­питывалась самая вера, от которой праведник жив²³⁴, чрез кото­рую не колеблясь ходим, пока устранены от Господа²³⁵». Этой ве­рой утверждаемся и в таких вещах, «которых не можем уловить ни чувством, ни разумом», но которые уясняет нам Писание²³⁶. Агностицизм есть умерщвляющее неверие. Праведник верою жив будет!

И еще, по блж. Августину, вера аввакумова позволяет преодолеть субъек­тивный идеализм, в котором мир представляется только лишь воображени­ем чувствующего человека. Вера выводит человека из мира своих субъектив­ных впечатлений в мир объективной реальности.

Объективную реальность мира всегда признавали материалисты. И, вот, парадокс! Чтобы эту объективность мира признавать, нужен подвиг, нужен скачок аввакумовой веры, а она без праведности не бывает. Иначе, в конеч­ном счете, все – иллюзия.

Св. Кирилл Александрийский в таинственном значении относит слова пророка Аввакума праведник же от веры жив будет к вере во Христа Спа­сителя. Указывает св. Кирилл и на то, что во Христе спасение дается по вере, а не от дел закона. «Ибо мы оправданы не от дел закона, по написанному²³⁷, а напротив верою во Христа; закон гнев соделовает²³⁸, а благодать, разрешающая от грехов, отвращает гнев»²³⁹.

Блж. Феодорит противопоставляет на основании слов пророка Аввакума Аще усумнится, не благоволит душа Моя в нем: праведник же Мой от веры жив будет сомнение и веру: «Кто оказывает сомнение к предвещаниям, от Меня исходящим, тот не достоин Моего о нем попечения. А кто верует изре­каемому Мною и, сообразно с сею верою, проходит жизнь, тот пожнет плод жизни»²⁴⁰.

А праведный своею верою жив будет.

И нет другого способа жить. Любой другой путь – путь смерти, особенно в скорбных и, как оно нам видится, несправедливых обстоятельствах жизни. Верою остался жив и жил двадцать восемь лет на необитаемом острове Робинзон Крузо. Оказавшись один на острове после кораблекрушения, Робинзон записал свои мысли:

Зло/Добро

Я заброшен судьбой на мрачный необитаемый остров и не имею никакой надежды на избавление. / Но я жив, я не утонул подобно всем моим товарищам.

Я как бы выделен и отрезан от всего мира и обречен на горе. / Но зато я выделен из всего нашего экипажа: смерть пощадила меня одного, и Тот, Кто столь чудесным образом спас меня от смерти, может спасти меня от моего безотрадного положения.

Я отдален от всего человечества, я отшельник, изгнанный из общества людей. / Но я не умер с голоду и не погиб в этом пустынном месте, где человеку нечем питаться.

У меня мало одежды и скоро мне будет нечем прикрыть свое тело. / Но я живу в жарком климате, где можно обойтись и без одежды.

Я беззащитен против нападения людей и зверей. / Но остров, куда я попал, безлюден, и я не видел на нем ни одного хищного зверя, как на берегах Африки. Что было бы со мной, если бы меня выбросило на африканский берег?

Мне не с кем перемолвиться словом и некому утешить меня. / Но Бог чудесно пригнал наш корабль так близко к берегу, что я не только успел запастись всем необходимым для удов­летворения моих текущих потребностей, но и получил возможность добывать себе пропитание до конца моих дней.²⁴¹

Декабрист Гавриил Батеньков пробыл в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости девятнадцать лет и не сошел с ума только потому, что у него была Библия (и ничего, кроме нее!). И это несмот­ря на то, что у него были все признаки психической болезни. После этого он отбыл еще десять лет своей Томской ссылки. Всего те же двадцать восемь робинзоновских лет. Вера позволяет жить тогда, когда жить невозможно.

В последней записной тетради Ф.М. Достоевский пишет: «...Не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла...»²⁴². А без осанны Христу это гор­нило непроходимо. Праведный своею верою жив будет. Писатель Варлаам Шаламов утверждал, что в сталинских лагерях духовно сламывались все, все узники и все охранники. Это был отрицательный опыт существования человека. Сохранялись и выживали духовно только религиозники. Только вера позволяла жить. И Достоевский в свое время прошел через «мертвый дом», через него прошла его «осанна». Осанна Достоевского прошла через «горнило сомнений». Не прост был путь писателя к вере, к Богу. Каждый век порождал своих аввакумов, которые не могли вместить в себя пути Бо­жии. Рене Декарт и вовсе выдвинул основным принципом философии все подвергать сомнению. Да, все можно пропустить через горнило сомнений, только этим жить нельзя. Сомнение ведет в «мертвый дом» в любых смыслах этого слова, как оказался в своем мертвом доме и Достоевский. «Осанна», то есть спасение – только в вере! Верою можно жить. Можно жить даже в мерт­вом доме. Холодящий ужас безответных вопросов преодолевается верой и доверием – и не только преодолевается, но и душа обретает радость жизни, которую она не могла бы получить даже получив четкие ответы на свои во­просы. Праведник своею верою жив будет.

Раскольникову у Достоевского снится сон социального переустройства мира по началам справедливости. Это чтобы ответы были на аввакумовы вопросы. Только видится это Раскольникову почему-то в виде моровой язвы. «Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве... Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих пригово­ров, своих научных взглядов, своих нравственных убеждений и верований... Все и все погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очис­тить землю, но никто и нигде не видел этих людей, никто не слыхал их слова и голоса»²⁴³.

От вавилонских времен человечество строит великую цивилизацию, об­щество социальной справедливости. Демоны, подобные трихинам сна Рас­кольникова, внедряются, как язва, в тела и сознание людей. И чем больше распространяется эта язва, тем увереннее люди в своей правоте. Один из по­следних примеров – ювенальная юстиция, разрушающая вековечную пятую заповедь Божию, входящая все глубже в общество и распространяющаяся по странам как новое достижение гуманизма, а, фактически, язва моровая. И «только несколько человек» могут спастись во сне Раскольникова. Это и есть праведники, которые своею верою, своею верностью живут, а ими и мир еще держится. «Не стоит село без праведника, а город без трех», – дав­но заметил русский народ в своей пословице. Одолеть зло возможно лишь на уровне личной веры и верности Богу, а не через социальное переустройство жизни.

Посредь неправды и несправедливости, никчемности и ничтожности этой жизни восклицает один из героев рассказов Чехова: «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую...»²⁴⁴. Утомленные жизнью, оживают Аввакумовой верою, и нет других сил, чтобы жить.

Не знающая покоя и кипящая в страстях душа поэта от лжи и иллюзор­ности земной жизни, от поиска ненужной правды восходит к правде Авваку­мовой.

Сергей Есенин:

Жизнь – обман с чарующей тоскою,

Оттого так и сильна она

Обратись лицом к седьмому небу²⁴⁵,

По луне гадая о судьбе,

Успокойся смертный, и не требуй

Правды той, что не нужна тебе.

……………………………………..

Я живу давно на все готовым,

Ко всему безжалостно привык.

Холодят мне душу эти выси,

Нет тепла от звездного огня.

Но и все ж, теснимый и гонимый,

Я, смотря с улыбкой на зарю,

На земле, мне близкой и любимой,

Эту жизнь за все благодарю.²⁴⁶

Не гадай о своей судьбе, успокойся и не требуй «правды той, что не нужна тебе». Так вскипает и, как пена морской волны, опускаясь, исчезает прав­доискательство поэта. Холодят душу эти выси правды земной, нет тепла от звездного огня философов и политиков. Смирись и улыбнись, и за все благодари – такова теодицея поэта.

Человеку свойственно Божью правду искать на земле.

Человеку свойственно напрасно тратить время.

Понял теперь я:

Наша свобода – только оттуда бьющий свет²⁴⁷

Таково прозрение другого поэта – Николая Гумилева. Это прозрение сродни тому, которое некогда, стоя на сторожевой башне, имел святой про­рок Аввакум.

Душа надменная не успокоится в своих претензиях к Богу, а праведный не пониманием, а верою своею жив будет. Это и есть основной Божий от­вет на Аввакумовы вопрошания. Далее пророк показывает образ человека надменного, которому будет пропета насмешливая песнь. Образ праведни­ка пророком не будет представлен, но будет воспета Аввакумова песнь Богу грядущему. Вместо праведника – Сам Бог Праведный. Дивен Бог во святых Своих, и пророк возводит взоры наши к Первому Свету, не задерживаясь на свете отраженном. А пока – образ надменного человека. Обвинения Богу в несправедливости исторгаются, как правило, из сердца надменного. Не алкание правды, не голод хлеба справедливости, а надмение человеческое не вмещает в себя пути Божии.

2.5 Надменный человек, как бродящее вино,

не успокаивается,

так что расширяет душу свою как ад,

и как смерть он ненасытен,

и собирает к себе все народы,

и захватывает себе все племена.

Прп. Макарий /Глухарев/ в своем переводе усиливает образность началь­ных слов пророка:

А сверх того, вино обманчиво;

не водворится прочно человек гордый

……………………………………………….

Найденная в первой Кумранской пещере рукопись толкования на про­рока Аввакума обобщает смысл этих слов от вина ко всякому богатству: богатство обманчиво (lQpHab), что явно выражает позицию ессейской об­щины в Кумране.

Бродящее вино не успокаивается и не дает покоя пьющему его. Сверх того оно обманчиво. Пьют, чтобы успокоиться, а как раз покоя-то у пьющего нет. Да и не водворится прочно, но теряет опору пьющий, шатается и даже падает. Таков надменный человек. В прямом значении надменный человек у пророка Аввакума – это, конечно, Навуходоносор, царь Халдейский. И да­лее пророк описывает хищническую суть этого царя в отношении всех окру­жавших его народов и стран. Но, духовно и богословски, за образом этого че­ловека раскрывается образ человеческого богоборчества и правдоискатель­ства; богообвинение, исходящее от души надменной.

Ни одна победа не могла принести Навуходоносору покоя. Сей надмен­ный человек был, как бродящее вино, пенящееся, переливающееся через край. После войны могла быть только война. Он расширял душу свою, как ад, как бездонный шеол, и как смерть он был ненасытен. Ангел смерти оста­новиться не может. После смерти одного человека может быть только смерть следующего. Шеол (ад) ненаполняем. Как умирающие сыплются в ад, так ссыпались народы в сети Вавилонского хищника. Навуходоносор собирает к себе все народы и захватывает себе все племена. Ширится, не зная преде­лов, империя халдеев.

Такова была историческая картина, которую с болью и скорбью наблюдал с высоты сторожевой башни святой Аввакум. Из глубины этой преисподней вопияла к небу душа пророка. В этой ненасытной пасти должен жить верою своею праведник.

За историческими событиями и лицами явно прочитывается глубинный подтекст теодицеи. За образом Навуходоносора сокрыт образ непримиримо­го правдоискателя, дерзко ведущего тяжбу с Богом, спорящего и даже цапа­ющегося с Ним. До предельных и кощунственных форм дело доходило после революции в России. Разыгрывался суд над Богом. Бог – обвиняемый, на­ходились большевики, в качестве прокурора выдвигавшие свои обвинения Богу, приходили пострадавшие истцы.

До такого безумия доходили не многие, но на пути к этому истцов, про­куроров и судящих Бога во все века было много, не извелись они и теперь. У человека претензия к Богу. Где ее исток? Пророк указывает четко – душа надменная. Иногда к Богу бывают претензии у людей слабых, невидных и, кажется, очень даже смиренных. Однако смирение это ложное, кажущееся. Вино обманчиво. Фактически за этой слабостью, жалостью сокрыта душа надменная. Только надменный человек, как бродящее вино, не успокаи­вается. Праведный же верою своею жив будет. Дочь одного священника при Советской власти хотела стать монахиней, но вышла замуж за вдовца с детьми и своих семерых родила. Отец погиб в Соловецком лагере. У мужа что-то случилось с головой, и он ушел скитаться. Шли гонения и репрессии.

Старшего сына арестовали за то, что собрал колоски на поле. Другой сын застрелил из ружья отца свою сестренку. Женщина много молилась. Нескон­чаемое, как ад, и ненасытное, как смерть, лихолетье. Не было ответов на мо­литвы. Женщина спустила все свои иконы по течению Енисей-реки, и с ним вместе вера ушла. Не хаяла она Бога, но и не благословляла. Род пошел на вымирание.

Что это:

– слабость?

– отчаяние?

– безысходность?

И то, и другое, и третье. А корень где? Как ни прискорбно сказать, но в несмирении души, в надменности духа, не приемлющего пути Божии тако­выми, каковы они есть.

Несогласие философов с Богом расширяет душу свою, как ад, и как смерть ненасытно... В этот шеол с легкостью сыплются все доводы бого­словов и святых и самая милость и правда Божия. Таково бродящее вино мыслей и чувств надменного человека, и нет ему успокоения. Надменность заглотит все и всех, соберет народы и захватит все племена. Богу места не оставит.

Слова пророка Аввакума о надменном человеке часто приводятся святы­ми отцами при обличении ими греха гордости и надменности.

Св. Киприан Карфагенский: «Мы [пастыри] должны собирать и ох­ранять всех овец, которых Господь стяжал Своею Кровию и страданиями, и не допускать, чтобы смиренные и скорбящие наши братья были так жесто­ко презираемы и попираемы гордостию и превозношением некоторых [рас­кольников. – Г.Ф.]. В Писании говорится: презорливый же и обидливый муж и величавый ничесоже скончает; иже разшири аки ад душу свою²⁴⁹. Подобных людей обличает и осуждает Господь»²⁵⁰.

Своеобразное исполнение слов пророка Аввакума о надменном человеке описывает из своей жизни св. Афанасий Великий. В годы правления импе­ратора Юлиана Отступника искренние друзья святого Афанасия убедили его скрыться от гонения у аввы Феодора, начальника монахов тавеннисийотских. Монахи аввы Феодора волоком тянули корабль, в котором находился страдавший от сердечной болезни Афанасий. Святой архиепископ сказал при этом авве Феодору и авве Паммону: «Сердце мое исполнено твердой веры не столько во время мира, сколько во время гонений. Ибо несомненно уверен я, что, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, если буду умерщвлен, то тем паче обрету у Него милость». При этих словах святителя авва Феодор и авва Паммон улыбнулись, а последний почти засмеялся. Святой Афанасий не без смущения сказал им: «Для чего смеетесь, когда говорю это? Неужели осуждаете меня в боязни?» Тогда старцы объяснили архиепископу, почему они улыбнулись при его словах: «В сей самый час умерщвлен в Персии Юли­ан. Ибо так предрек о нем Бог: презорливый и обидливый муж и величавый нечесоже скончает²⁵¹». Так и сбылось, как это выяснилось вско­ре. Об этом «Сказание об аввах Феодоре и Паммоне блаженного Афанасия, Епископа Александрийского»²⁵².

Заставляя в духовной жизни, прп. Марк Подвижник (один из отцов Египетских IV-V века) прилагает слова пророка Аввакума о надменном че­ловеке к душе нераскаянной, но подвизающейся в деятельной монашеской жизни. «Кто говорит, что он не имеет нужды в покаянии, тот считает себя праведным и называется в Писании порождением злым; ибо чрез мнение о своей праведности, являясь как бы совершившим покаяние, сам того не зная, вместо распятия, совокупляется со страстями: ибо самомнение и кичли­вость суть страсти. Имеющий самомнение не может спастись; ибо в Писании сказано презорливый же и обидливый муж и величавый ничесоже скончает²⁵³»²⁵⁴. Покаяние не может у христианина уйти в прошлое, оно есть его всегдашнее состояние, иначе не христианин, а душа надменная, та, которая не успокаивается в Боге.

Блж. Иероним находит три пророческих приложения к словам пророка Аввакума о надменном человеке.

Во-первых, пророк обращает эти слова к своему современнику, опусто­шившему Иудею и разорившему многие народы и страны. «НАВУХОДО­НОСОР, царь Вавилонский, будет обольщен гордостью своею. И, как вино производит на упивающегося такое действие, что, когда он поднимется, то ни ноги его, ни мысли не исполняют своих обязанностей, а быстрота мыс­лей приходит в расстройство, так и человек надменный не будет величаться, и не доведет своего желания до исполнения»²⁵⁵. Как и предшествен­ники Навуходоносора, строители Вавилонской башни, как вино, вскипели, строя башню до небес в надменности своей, и не достроили, – так и Навухо­доносор, поглотив, как смерть и как преисподняя, многие народы, не завер­шил устроение своей империи. И эта Вавилонская башня осталась недостро­енной. Скоро пришел конец Халдейскому царству.

Второе толкование, опираясь на перевод Семидесяти, дает блж. Иероним таким образом: «Все, что мы сказали о Вавилоне и Навуходоносоре, может быть отнесено к этому миру и к ДИАВОЛУ, который поистине высокомерен и величается, и думая, что он есть что-то такое, ничего не доводит до конца, ибо всякое усилие его и всякий труд его будет заключать в себе погибель... Он услаждается, обманывая все народы и собирая к себе все племена. Ког­да же они увидят его низверженным в бездну и брошенным в тартар... они единогласно возопиют: «Горе диаволу, который умножил себе не свое! Горе куропатке, собравшей то, чего она не произвела на свет»²⁵⁶.

Если первое толкование историческое, то второе – духовное. Диавол берет в этом мире не свое, но будучи низвержен в бездну, он теряет все.

Некогда, хищнически, он овладел народами, ввергнув их во тьму идолослужения, но все потерял, когда народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет²⁵⁷. В мире же, который лежит во зле, он похищает свои жертвы. Придет вре­мя – потеряет все.

Приводит блж. Иероним и третье понимание Аввакумовых слов, отно­ся их к кончине времен. Толкование эсхатологическое. «Но эти слова могут быть истолкованы также и в отношении АНТИХРИСТА, который будет на­столько горд и надменен, что сядет в храме Божием, представляя себя Богом; и как ад и смерть он погубит и соберет к себе столь многих, что, если бы это было возможно, будет обольщать даже избранников Божиих²⁵⁸. А соберет он к себе все племена и подвергнет своему обольщению все наро­ды. Но те, которые впоследствии увидят, что он убит духом уст Христовых, поймут, что было истинно прежде предсказанное о нем, и скажут слова, ко­торые следуют за сим в тексте»²⁵⁹.

Св. Кирилл Александрийский толкует слова в двух значениях – исто­рическом и духовном, следуя путем Иеронимова толкования. «Презор­ливый же и обидливый муж и величавый ничесоже скончает... Этими словами указывается в историческом отношении нечистый и богопро­тивный Навуходоносор, в духовном же – опять сатана... Сущность дела не изменяется, – относить ли смысл этих слов к самому сатане или ра­зуметь мужа Вавилонского. Презорливым называет его или за его са­монадеянность или за чванство, а обидливым и величавым за то, что он вследствие великой надменности и пустой спеси, так сказать, никак не хочет допустить мысли о несравненном превосходстве всемогущего Бога. Такой ничесоже скончает»²⁶⁰.

Блж. Феодорит словами пророка характеризует гордого и надменного че­ловека. «Презорливый же и обидливый муж и величавый ничесоже сконча­ет. Посему знай: кто водится самомнением, высоко о себе думает, и пренеб­регает Мое долготерпение, тот не надолго воспользуется сим владычеством над другими. Иже разшири аки ад душу свою, и сей яко смерть ненасыщен: и соберет к себе все языки, и приимет к себе вся люди; потому что, подобно аду и смерти, не сознает в себе сытости и, покоряя себе всех людей, не может удовлетворить своему желанию владычествовать»²⁶¹.

Аввакум на божественной страже.

В ночи мучительных вопросов, стоя на башне, пророк услышал Божий от­вет по жалобе его. Теперь он знает, что отвечать людям. Теперь он на все века провозвестник веры, которою живет праведная душа. Не отчитывался Бог на вопросы ума, но дал мир сердцу и твердую жизненную опору.

Ответ дан.

Молчание Божье в ночи.

И зазвучали две песни.

От многоголосья всех, претерпевших море несправедливостей этой жиз­ни звучала насмешливая песнь в адрес надменному человеку, творящему зло и неправду ненасытно.

Звучала и единого пророка песнь, не праведника воспевающая, а Бога вся­кой правды. Песнь Аввакума – пророка.

Эти две песни и составляют дальнейшее содержание пророческой книги. Насмешливая песнь от лица всех надменному человеку²⁶² и песнь пророка Аввакума Богу праведников²⁶³.

2.6 Но не все ли они будут произносить о нем притчу и насмешливую песнь.

Надменный человек – Навуходоносор, царь Халдейский и разоритель Иудейский и все последующие, сколько их было таковых и будут вплоть до человека греха, до антихриста, все услышат насмешливую песнь из уст тех, кого разорили, над кем насмеялись в свое время. Суды Божии вершатся в этом мире, пусть и не тогда и не так, как бы этого хотелось пострадавшим.

Откровение сторожевой башни Аввакума много выше простого закона справедливости, закона кармы, как сказали бы в Индии. Может быть, высо­чайшее откровение Ветхого Завета дано Аввакуму на башне. И вновь Бог как бы спускается до воззрений и требований справедливости, которые и позво­ляется воспеть пострадавшим в их насмешливой песни. В этой песни говорит уже не Бог, а человек-правдолюбец. Бог же молчит при этом во святом храме Своем. Но и эта песнь богодухновенна. Надменный нечестивец не должен забывать, что однажды и он станет перед правдой Божией. Сегодня он – наказующее орудие Божие, а завтра – сам наказуем! Бог чрез тебя наказует – не надмевайся, да не наказуем будешь.

О надменном человеке будут произнесены משל (машал) и חידות מליצה (мелица хидот).

«Машал» или παραβολή (у Семидесяти) – это «притча». В данном слу­чае это означает, что беспощадно устраивавший свой порядок в мире ста­нет «притчей во языцех». Великий тиран становится ничтожеством. Один батюшка борзо вразумлял послушника. Пришел настоятель и говорит этому священнику: «Смотри, еще будешь ты у него послушником». Прошло время, и бывший послушник предстоял за службой у престола, а тот батюшка со­служил ему.

Выражение «мелица хидот» состоит из двух созвучных по смыслу слов, מליצה (мелица) означает замысловатую речь (с намеком) или «насмешку». חידות (хидот) означает «загадки». В соответствии с этим прп. Макарий /Глу­харев/ переводит: «острая речь, загадочная»; синодальный перевод все со­бирает в «насмешливую песнь»; немецкий Elberfelder перевод: «Spottrede, Rätzel». Септуагинта переводит πρόβλημα, то есть «проблема», «задача». Цер­ковнославянский текст говорит о «гадании». Люди будут разгадывать загад­ку, как тиран превращается в ничтожество, и будет это в насмешку и даже в насмешливую песнь.

Насмешливая песнь надменному человеку состоит из возглашения пятикратного горя:

Горе обогащающемуся!

Горе неправедно желающему обезопасить себя!

Горе строящему город на крови!

Горе опьяняющему ближнего своего, чтобы видеть срамоту его!

Горе идолопоклоннику!

Приносящий горе другим пятикратно вкусит его сам.

Это не песнь праведника. Праведник верою жив будет. Праведник с Авва­кумом воспоет песнь Богу, от юга Грядущему. Здесь же песнь крови проли­той, вопиющей об отмщении; это насмешливая песнь премудрости над безу­мием силы и зла.

Св. Кирилл Александрийский отмечает, что «падение (надменного че­ловека) послужит предметом песней, – на это (пророк) ясно указал, гово­ря: приимут притчу на него, как бы сделают его предметом предположений и народной поговорки, и он будет на языке у многих»²⁶⁵.

Мир разорен надменностью человека.

И с разоренных полей и гор зазвучала песнь.

Насмешливая песнь.

В притчах и загадках раскрывалась Святая София Премудрость Божия.

2.6–8 ГОРЕ ТОМУ, кто без меры обогащает себя не своим,

– на долго ли?

– и обременяет себя залогами?

Не восстанут ли внезапно те, которые будут терзать тебя,

и не поднимутся ли против тебя грабители,

и ты достанешься им на расхищение?

Так как ты ограбил многие народы,

то и тебя ограбят все остальные народы

за пролитие крови человеческой,

за разорение страны,

города и всех, живущих в нем.

Еще хозяйничает по всем землям Навуходоносор, а от пределов разорен­ной им Иудеи уже звучит Насмешливая песнь, возглашается пятикратное горе ему. Приносящий горе сполна вкусит его сам. Горе – крикнул народам надменный человек Навуходоносор. Пятикратным эхом горе, горе... верну­лось оно ему.

Еврейское הוי (гой) означает «горе», но оно же используется и просто, как междометие изумления, горя и негодования. Точнее, это слово евреям и произносится просто как «ой», что уж очень совпадает с русским «ой», восклицаемым при боли. Потому и семьдесят толковников переводят это слово Аввакумовой насмешливой песни то как ούαί – «горе», то просто как междометие ώ. Из Септуагинты это перешло и в славянский перевод или, как «горе», или как оу – междометие, произносимое нами в лютый мороз: у-у-у…

Все пять провозвещений горя имеют общую поэтическую схему. Все со­стоят из трех стихов (6–8, 9–11, 12–14, 15–17, 18–20). В первом стихе указы­вается тот, кому провозглашается горе, и за что ему оно. Второй стих ука­зывает на то, в чем это горе будет состоять, какое наказание его постигнет. В третьем стихе, всегда начинающемся с כי (ки), что значит «ибо», указы­вается мотивировка, обоснование посылаемого горя или общий результат всего происшедшего. Кстати, כי (ки) означает на еврейском также «клей­мо». Это клеймо ставит Господь на надменном человеке посредством ниспосланного ему горя.

Горе тому, кто без меры обогащает себя не своим!

Это о человеке, которому не писана восьмая заповедь. О человеке, одер­жимом страстью обогащения, да еще и не своим. И это воровское обогаще­ние, за которое стыдится бы надо, а оно предмет его надменности. Таков был Навуходоносор. Несметные сокровища, награбленные им в разных городах и странах, стекались в Вавилон. Так создавалась голова из чистого золота истукана восточных царств²⁶⁶. Во всей же истории сколько их было великих и малых, кто без меры обогащал себя не своим. Пожилой ра­бочий наставлял юношу, поставленного быть сторожем склада технического оборудования угольной шахты. Если возьмешь что с собою – это не воров­ство. Если уж подгонишь машину – тогда взял лишнее. Так обогащали себя не своим рабочие советских времен.

Но вот загадка: На долго ли? На долго ли богатство, составленное из не своего? Давно замечено – как пришло, так и уходит. Неправедное богатство не задерживается. Быстро приходит и скоро уходит.

Неправедно обогащающийся обременяет себя залогами. עבטיט (автит) – «залоги» или «заложники». Богатства и люди брались вавилонянами в за­лог. Эти залоги становились для Вавилона со временем все более тяжким бременем. Сирийский перевод складывает слово «автит» из двух частей: עב (ав) – «густота», טיט (тит) – «грязь», то есть «густая грязь». Несметные награбленные сокровища – это всего лишь густая грязь. Собирали золото, а собрали грязь. Вот что обрел алчный Вавилон! На долго ли все это? Не скоро ли придется отмываться от этой грязи?!...

Таковым, обогащающим себя без меры не своим и возвещено было пер­вое горе. Ограбленные народы и города будут петь эту насмешливую песнь Вавилону: Горе тебе, обогатившийся без меры не своим, горе! горе!

Далее возвещается, в чем проявится это горе Навуходоносору и великому городу Вавилону, в чем будет состоять наказание:

Не восстанут ли внезапно те, которые будут терзать тебя,

и не поднимутся ли против тебя грабители,

и ты достанешься им на расхищение?

Все это сбылось на преемниках Навуходоносора. Надменный человек кличет горе часто не на себя только, но еще более на своих детей и внуков. Им приходится сполна хлебнуть за надменность своего родителя. Кстати, дети нередко наследуют надменность своего родителя, не имея его досто­инств. Это явно на примере Навуходоносора и Валтасара.

Книга пророка Даниила повествует, как в одну ночь был повержен еще бо­лее чем сам Навуходоносор надменный сын его Валтасар. Повержен и убит, а царство его принял иной²⁶⁷. В 539 г. до Р.Х. Кир, царь Персидский, взял Вавилон. Вавилонское царство рухнуло. В конечном счете обогащение без меры стало достоянием грабителей, досталось им на расхищение. Ва­вилон, на века ставший олицетворением хищнического обогащения, превра­тился в руины.

Причина печальной участи царства Навуходоносора – в его деяниях.

Так как ты ограбил многие царства, то и тебя ограбят все остальные на­роды. Грабителю – ограбление от ограбленных.

За пролитие крови человеческой – кто измерил потоки крови, пролитой Навуходоносором в его хищнических войнах?!

За разорение страны, за Иудею, за разорение ее!

За разорение... города Иерусалима и всех живущих в нем. Все это вопи­яло к Богу об отмщении, и оно не замедлило прийти.

Не подобное ли постигло и Вечный город Рим с его надменными прави­телями? Когда до тла был разорен Карфаген, соперник Рима, то победитель Сципион Эмилиан плакал. Он плакал, думая о том, что вот так же некогда будет разорен и сам Рим. Пришло время. Через 622 года Рим пал. Варвары разоряли все награбленное, разоряли и величайшие шедевры столицы мира. Такая же участь постигла Наполеона, Гитлера. Такая же участь постигает всех, кто обогащает себя не своим.

Блж. Иероним: «Горе тем, которые умножили себе богатство не свое. Можно понимать в отношении к богатым, которые расширяют границы вла­дений и собирают себе то, что не принадлежит человеку, считая это принад­лежностью его, и чего они внезапно будут лишены»²⁶⁸. Блж. Иероним находит возможным прилагать пророческие слова к хрис­тианским еретикам. «Мы можем также под гордыми и величавыми разуметь всех еретиков и всякое извращенное учение людей, хвастающихся, будто у них есть знание и презирающих простоту веры Церкви, которые ничего не доводят до конца, а наслаждаются погибелью многих...»²⁶⁹. Блж. Иероним рассуждает далее о том, как еретики духовно разграбляют народы, а потом другие народы, православные, восстают против них и захватывают их, как добычу себе. Средневековье на страницах святого отца властно всту­пает в свои права. Финишем будут костры и кунсткамеры инквизиции, когда еретики, расхитители душ человеческих сполна познают тяжесть карающей руки. Ныне мы все это осуждаем (и еретики, и православные), но ведь во всем есть еще и Божий промысел...

Св. Кирилл Александрийский толкует провозглашение первого горя в двух значениях – в отношении Навуходоносора и халдеев и в отношении диавола и обольщенных им.

«Горе умножающему себе сущая его и отягощающему узу свою тяжце... погубляющему народы, захватившему в свою власть целые страны, постоянно вторгающемуся в то, что ему совсем не принадлежит, и наси­лием подчиняющему своей власти... В средине же этих слов возгласил: доколе? – показывая тем ненасытность властолюбия... Итак, тираны Ва­вилонские ненасытны, страшны... и наглы»²⁷⁰. Однако «Внезапу восстанут угрызающие его... Говорит, что неожиданно восстанут угры­зающие его и военными нападениями разоряющие страну его. Это были Кир и его воины персы и мидяне и эламиты... после многообразных воен­ных совещаний легко победят, унося с собою богатства халдеев и расхи­щая страну Вавилонскую»²⁷¹.

Сказанное о халдеях может быть сказано и о сатане. «То же делает и са­тана, всегда собирая не своя, и уготовляет себе тягчайшее наказание. Негде сказано ему: ...зане землю мою погубил еси, и люди моя избил еси: не пребудеши в вечное время²⁷². Каких народов не погубил он или какие племена пощадил он?»²⁷³. Имеется в виду, что народы, похищенные сатаной, впали в плен идолопоклонства и нечестия. Однако по исполнении времен пришел Христос Спаситель – «и верующие из язычников удалились от идолослужения, под влиянием учителя своего, – и древле вопиявшего и звавшего к себе оставив одиноким, устремились ко Христу; ибо тот собрал не сущая его, Христос же принял сущая его; ибо Он, как Бог, есть Господь всяческих»²⁷⁴.

Как халдеи претерпели разорение, «то же самое, как увидим, потерпел и преступный сатана. Он собрал к себе все народы, расширяя сеть многобожного заблуждения и привязывая путами греха. Но возстали угрызающии его, то есть проповедники евангельских учений, как зубами терза­ющих тело его... Итак, ободрятся злоумышляющий против него; так как уразумев, что он покорен, наконец, под ноги святых, потому что Христос ясно говорит: Се, даю вам власть наступать на змию и на скорпию, и на всю силу вражию²⁷⁵»²⁷⁶. Поразительный образ! Проповед­ники Евангелия зубами угрызают тело сатаны, некогда обогатившегося не своим. Это бывает особенно явно при изгнании бесов. Экзорцист терзает нечистого духа, который кричит, ибо должен оставить не свое, человека, Богом сотворенного.

Святой Кирилл подводит итог: «Эти слова [первого горя. – Г.Ф.] будут истинны, если их разуметь в отношении и к тому и другому; ибо вавилоня­нин разорил многие народы и сатана сделал то же самое. Поэтому они под­вергались одинаковому наказанию: Киром сокрушено могущество халдеев, святыми – могущество сатаны»²⁷⁷.

Блж. Феодорит прилагает пророческие слова первого горя к Навуходо­носору и халдеям: «Преоборов многих, низложен будешь немногими. Дол­гое время терпевшие твое мучительство, как бы восстав от сна, устроят твою погибель; понесешь наказание за тысячи убийств, за великое злочестие, за беззаконные поступки с городами, которые запустели, быв лишены тобою жителей»²⁷⁸.

За первым возглашается второе горе.

2.9–11 ГОРЕ ТОМУ, кто жаждет неправедных приобретений для дома своего,

чтобы устроить гнездо свое на высоте

и тем обезопасить себя от руки несчастья!

Бесславие измыслил ты для твоего дома,

истребляя многие народы, и согрешил против души твоей.

Камни из стен возопиют,

и перекладины из дерева будут отвечать им:

Второе горе возглашено тому, кто посредством неправедных приобретений хочет обезопасить дом свой и достичь спокойного безмятежного жития. Не гну­шаясь ничего, неправедно, да и хищнически, приобретая богатство, человек над­менный хочет устроить гнездо свое на высоте, где его никто не достанет, и тем обезопасить себя от руки несчастья. Этому человеку кажется, что высота его гнезда намного превосходит длину руки несчастья. Наивная надменность! Рука несчастья дотягивается до любого места, проскальзывает в любую щель – не спрячешься от нее, за дверью не запрешься, на высоту не взлетишь.

О том скажет людям Иисус:

Смотрите, берегитесь любостяжания;

ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.

И сказал им притчу:

У одного богатого человека был хороший урожай в поле, и он рассуж­дал сам с собою: «Что мне делать? некуда мне собрать плодов моих». И сказал: «Вот что я сделаю: сломаю житницы мои, и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое. И скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись». Но Бог сказал ему: «Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» Так бывает с тем, кто соби­рает сокровища для себя, а не в Бога богатеет.²⁷⁹

Безумный богач уповает на приобретения свои, а зависит все от Бога единого.

Не находили древние слов достаточных восхвалить богатство и величие Вавилона. Безопасность его не вызывала сомнений, рука несчастья была да­леко. И сама неправедность приобретений для Вавилона казалась дозволен­ной. Другим нельзя, а ему можно. Другим – это грех, а Вавилон вправе на все. Разбойник украдет – перед ним открываются двери тюрьмы; великий завоеватель награбит – ему арка триумфатора.

И все-таки, почему озабочен надменный человек тем, чтоб обезопасить себя? Значит совесть его не спокойна! И хочет он упрятать ее в гнездо свое на высоте. Сам уже не знает куда девать совесть свою, чтобы обезопасить себя от нее, ведь это она и есть рука несчастья его.

Однако желавшего обезопасить себя ожидает горе и оно скоро настига­ет его. Мечтавший о безопасности и ради нее истреблявший многие наро­ды пожал бесславие! Много думал он, как обезопасить себя, рассуждал сам с собою, как тот евангельский богач, а измыслил бесславие. Великие строи­тели Вавилонской башни, измыслявшие строительство ее высотою до самых до небес, ничего не измыслили себе, кроме бесславия. Так было во все века. От тех первых строителей до Навуходоносора, и от него до всех последую­щих всесветных грабителей и истребителей народов. Так будет и с антихрис­том. Так будет с каждым из нас, раздувающемся в надмении своем.

Кому достанется это бесславие? И согрешил против души твоей. Во-первых, обесславлен ты будешь сам. Прп. Макарий /Глухарев/ в своем переводе еще сильнее оттеняет эту мысль: И грешил сам против себя. Великий грех против многих истребленных народов был не столь велик, как грех самого против себя. Это, как правило, не видит и не замечает надменный человек. Никому он не де­лает так плохо, как самому себе, ни на кого не навлекает такое бесславие, такой позор, как на себя. Навуходоносор, расхаживая по царским чертогам, восхвалял величество Вавилона, который он построил в дом царства на высоте великой силою могущества своего в славу своего величия, и тотчас он был отлучен от людей и, став ското- и звероподобным, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною, так что волосы у него выросли, как у льва, и ногти у него – как у птицы²⁸⁰. И длилось все это семь времен. Вот кому сотворил Навуходоносор бесславие, вот перед кем согрешил.

Этим дело не ограничивается. Бесславие измыслил ты для твоего дома. Твой позор – позор твоего дома. Ты хотел устроить гнездо свое на высоте, а опустил его ниже мыслимого. Оно стало прибежищем шакалов. И поныне «Вавилон» означает нравственный позор, грязь и порок. Этим словом можно называть казино и прочие непотребные дома. Это бесславие измыслил для дома своего надменный человек. И сколько домов так и несут позор и бессла­вие своих надменных отцов!

Это гнездо на высоте, сам град Вавилон не выдерживает:

Камни из стен возопиют,

и перекладины из дерева будут отвечать им.

Вот общий результат происшедшего, – клеймо, которым камни и дерево запечатлели надменного человека.

כיـאבו (ки-эвен), – «ибо камень» в единственном числе. Точнее синодаль­ного переводит прп. Макарий /Глухарев/ (так же и ряд немецких перево­дов): Ибо камень из стены возопиет. В Jerusalemer Bibel буквально «и ка­мень в стене закричит»! Это же надо надменности человеческой довести до такого состояния даже камень в стене! А перекладины из дерева будут отве­чать этому воплю камня. Страшная перекличка, отчаянная! Так ведь камни и дерева тоже неправедно приобретены, награблены, вот и вопиют они, вот и не дают спать спокойно устроителю такого гнезда.

Кааба, черный камень в стене святилища Мекки вопиет и кричит о безза­конии и надменности последователей Аллаха. Скоро и перекладины из дере­ва ответят ему... А перекладина из дерева не на Распятого ли на ней указует?... То тайны Божественного Промысла.

Крест отвечает камню Каабы. Христос отвечает Мухаммеду.

Говорил и Иисус, вошедший в Иерусалим, фарисеям, препятствовавшим тем, кто прославлял вхождение Его: Если они умолкнут, то камни возопиют²⁸¹. Надмение иудеев не приняло Мессию в храме своем, и поныне вопиют о том камни разрушенного храма, камни стены плача иудейской.

Слово כפיס (кафис) семьдесят толковников перевели κάνβαρος, славянские переводчики – «хрущь», что может означать, как перекладину, брус, служа­щий связью для стен, так и род насекомых. Таким образом, вопиющему в стене камню отвечает либо деревянная перекладина, либо некое насекомое, засевшее между бревен.

Слова второго пророческого горя заканчиваются так, что третье горе мо­жет восприниматься, как ответ перекладин из дерева вопиющему камню в стене, что в синодальном переводе и отмечено двоеточием – и перекладины из дерева будут отвечать им: так второе горе переливается в третье.

Св. Афанасий Великий в обличении ариан пользуется образом из слов вто­рого Аввакумово горя. Камень веры, сама человеколюбивая Истина взывает: Аз и Отец едино есма, и видевый Мене, виде Отца, то есть Сын единосущен Отцу. «Однакоже злочестивые [ариане. – Г.Ф.] не хотят слышать Господняго гласа, и не терпя видеть (о жалкие!), что Господь от всех исповедуется Богом и Божиим Сыном, подобно хрущам²⁸², обходят всюду, с отцом своим диаволом ища предлогов к злочестию»²⁸³.

Блж. Иероним приводит различные возможные переводы пророческих слов в 2, 11:

Ибо камень от стены будет вопить

и дерево в связях здания будет отвечать. Так переводит сам блж. Иероним.

LXX:... и жук из дерева будет говорить следующее.

Симмах: ... и деревянная связь здания будет говорить об этом. Так же переводят Феодотион и «Пятое издание».

Своеобразно у Акилы:... кусок теста от дерева будет отвечать.

Кроме того, блж. Иероним нашел еще два перевода:

Потому что камень в ограде будет взывать, как червь шумящий в дереве.

Или: Ибо камень возопиет из ограды и червь от дерева будет говорить это.

Блж. Иероним передает значение пророческой речи: «Под образом высокомерия обличается то, что он на возвышенных местах устрояет гнездо свое подобно птицам, и думает о себе, что он избегает от руки злого... Ты избил народы многие и свирепствовал против души своей, убивая других, и упился столь великою жестокостью, что... камни города и деревья в оградах, которые ты ниспроверг, будут кричать о твоем зверстве»²⁸⁴.

Пророческие слова второго горя святой отец относит иносказательно к диаволу, или к антихристу, или к еретикам. «В самом деле, ведь и диавол, и антихрист, и еретики обещают, что те, которые принимают их учение, бу­дут иметь блаженство в царстве небесном и не подвергнутся огню геенны», – чтобы устроить гнездо свое на высоте и тем обезопасить себя от руки несчастья! «Но хотя они это и обещали бы, их намерение не может придти в исполнение; и будет намерение их причиною смятения, а дом их будет до­мом бесчестия»²⁸⁵.

«Под камнями мы можем понимать грубые сердца уверовавших учениям еретическим, а под жуком из дерева – каждого из развращенных учителей, которые говорят от чрева своего, принимаясь из-за нечестной выгоды за про­поведь о кресте»²⁸⁶.

Далее святой отец упоминает самые разные толкования, существовавшие в его время. Например, «под камнем вопиющим из ограды (некто) разумел Гос­пода Спасителя, а под жуком говорящим от древа – разбойника, который по­носил Господа»²⁸⁷. Или так: «Некоторые из наших объясняют так, что будто червь, говорящий из древа, есть тот, который говорит в псалме: Я есмь червь, а не человек²⁸⁸; к тому же лицу они относят и птицу поющую, которая говорит: Я сделался как бы одинокий воробей на кровле²⁸⁹».

Такие толкования блж. Иероним находит благочестивыми, но не видит, каким способом их можно согласить с полным составом пророческой речи. Благочестивая асмахта (приложение мысли к тексту) может рассматривать­ся, как частный случай по отношению к полному изводу смысла всего текста, то есть его толкования.

Св. Кирилл Александрийский находит пророческое второе горе направ­ленным против вавилонянина, то есть Навуходоносора, а также оно в вы­сшей степени применимо к самому сатане и к изобретателям ересей. Глав­ный смысл относительно их всех: «Некогда славный, на высоте устрояющий гнездо свое, ты неожиданно окажешься жалким, низверженным и под нога­ми врагов»²⁹⁰.

«Зане камень из стены возопиет и хрущь от древа возглаголет... Вавилонянин, сделав нападение на города Иудеи и другие, предал пламени все жилища в них. Тогда по необходимости произошло то, что и камни разбились и стены разрушились, а с ними вместе попадали и деревья, и кровля... Посему, говорит, будет вопиять против его жестокости все ниспровергнутое им»²⁹¹. Слова о вопле камня и хруща из дерева святой отец относит целиком к разорению халдеями Иудеи и других земель. Развалины вопиют к небу, к правде Божией.

Горе лихоимствующему лихоимство злое дому своему, еже учинити на высоте гнездо свое, еже исторгнути от руки злых. Блж. Феодорит: «Подлинно злосчастен и трекратно злосчастен, кто желает большего такими средствами, покушается обогатить свой дом и усиливается стать выше всех людей. Таковой потерпит вящее падение, как с большой высоты низвергаю­щийся в глубину»²⁹². Что касается «камня и хруща», то этот образ, по мнению блж. Феодорита, употреблен для усиления речи.

Перекладины из дерева отвечают камню, вопиющему из стены:

2.12–14 «Горе строящему город на крови

и созидающему крепости неправдою! »

Вот, не от Ягве ли Саваофа это,

что народы трудятся для огня

и племена мучат себя напрасно?

Ибо земля наполнится

познанием славы Ягве,

как воды наполняют море.

Вот и третье горе спешит к Навуходоносору, царю, строящему город на кро­ви и созидающему крепости неправдою. На крови ассирийцев и сирийцев, на крови финикийцев и иудеев выстроен великий Вавилон, а вокруг многие кре­пости, созданные неправдой грубой силы. Сила не ищет правду и не алчет ее. Ее правда только в том, что она чувствует себя над другими. Она говорит всем: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». В эту великую вавилонскую стройку со рвением включаются и сами покоренные народы. Далее говорится о народах трудящихся и племенах, мучительно воздвигающих город. Всеоб­щий пафос строительства, напавший и на победителей и на побежденных.

Город на крови – один ли?

Город за городом.

За Ниневией – Вавилон, за Вавилоном – Рим и сколько их еще. Тамерлан в средние века строил Самарканд – столицу мира. Еще сегодня показывают там каменную чашу, которую наполняли кровью. От этой крови пили вои­ны Тимура, прежде чем вскочить в седло и все сметать на своем пути. Хан хвалился тем, что где пронеслись его войска, там несколько лет даже трава не росла. Ширилась на всю вселенную империя. И далее великие строители городов на крови – Наполеон, Гитлер, СССР. Сами строители не ощущают себя зверьми. Они несут свободу и цивилизацию народам. Писатель Василий Шукшин назвал свой роман о Степане Разине «Я пришел дать вам волю».

«– Степан, ты молодым Богу верил?

– Не верил я Ему никогда».

И воли не дал Степан, и сам сгинул. Герой многочисленных преданий и песен ни во что не ставил жизни, как своих врагов, так и соратников. Цари­цын, Астрахань и далее – города на крови, пролитой повстанцами.

К городам на крови присоединяются города на костях, построенные ты­сячами невольников. Таков у нас на Приенисейской земле Норильск, город на вечной мерзлоте, усыпанной костями гулаговских зэков. И много таких городов и строек.

Строителям городов на крови провозглашается горе:

Вот, не от Ягве ли Саваофа это,

что народы трудятся для огня

и племена мучат себя напрасно?

Все труды таковых народных строек – для огня.

Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда ... земля и все дела на ней сгорят²⁹³. Уже и сейчас горят на земле города поработите­лей. И вовсе сгорят.

Все мучения и лишения, которым, порой добровольно, подвергают себя племена – напрасны! Напрасно! – все напрасно! Таков печальный итог этих мучений. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости...²⁹⁴.

Не таковы мучения строителей города на крови. Эти мучения напрасны, они рождают ветер и оставляют ни с чем. Такие племена, как трава, которая ут­ром вырастает, утром цветет и зеленеет, а вечером подсекается и засыхает²⁹⁵. Еще немного, и не станет нечестивого; посмотришь на его мес­то, и нет его²⁹⁶. И не вспомнит больше место некогда строивших на нем. Все уничтожило время...

Как же могло такое случиться, что великий город и многие крепости ста­ли достоянием огня, суеты сует и погони за ветром? Напрасно, все напрасно. Почему?

И уже звучит пророческое:

Вот, не от Ягве ли Саваофа это?

צבאות יהוה (Ягве Цеваот) – Ягве воинств. Вожди несметных орд (халдейских, римских, тамерлановых...) не заметили над собой Владыку и Господина небес­ных воинств. Тысячи тысяч и тьмы тем²⁹⁷ небесных ангелов-воинов у Ягве Саваофа. Потому народы трудятся для огня и племена мучат себя на­прасно, что не Богу Всевышнему, не Ягве Саваофу славу воздают, а в свою славу и в свое величие строят город на крови. Однако ведь не только мучители, но и страдальцы, за разорением и кровью не видящие правды Божьей и даже укоряющие Бога, видят смертоносную, кровавую мощь земных владык и не за­мечают Господа воинств невидимых небесных сил! У них все перед глазами и ничего в вере. Видят город на крови и не видят Ягве Саваофа. От того и горе, и мука, и претензии к Богу и поток богообвинений из уст страдальцев. Возведи очи свои к Живущему на небесах²⁹⁸, возведи очи свои к горам, отку­да придет помощь... от Ягве, сотворившего небо и землю²⁹⁹, и ты увидишь с этих гор, от Синая и Кармила, Сиона и Фавора, Голгофы и Елеона, скачущих Божьих всадников и близ есть помощь твоя.

А каков итог? Каково Божье клеймо? Каково божественное כי (ки), каково Его ибо к огню и напраслине, в которые ввергли себя народы и племена?

Оно таково:

ИБО земля наполнится

познанием славы Ягве,

как воды наполняют море.

Нет меры водам, наполняющим море.

Нет зримого конца водным просторам в морях.

Не дано видеть дно водных глубин.

Как воды наполняют море, так после огня, испепелившего город на кро­ви и множество крепостей, созданных неправдою, земля наполнится славы Ягве, Бога Израилева. Еще сам Навуходоносор, будучи смирен Богом чрез отнятие разума, по возвращении ему разумения и царства, воскликнул: Слав­лю, превозношу и величаю Царя Небесного, Которого все дела истинны и пути праведны, и Который силен смирять ходящих гордо³⁰⁰.

Навуходоносор разорил святой Город и храм, увел в плен иудеев. Из города на крови иудеи через семьдесят лет вернулись, но не все. Уже с тех пор началось рассеяние иудеев среди всех народов и стран: Персия, Сирия, Египет, Аравия, Асия, Греция, Рим. И земля начала наполнять­ся познанием славы Ягве, так, что не только в Израиле, но во всяком народе боящийся Его, Ягве Бога, и поступающий по правде законов Торы, приятен Ему³⁰¹. Среди всех народов стали появляться боящиеся Бога, отказывавшиеся от идолов и многобожия и поклоняю­щиеся Богу Авраама, Богу Исаака и Богу Иакова. Но и это было только преддверием, подготовкой почвы, для начала всемирного распростране­ния Царства Божия, чрез посланных Христом-Мессией ко всем народам апостолов. Тогда, как воды наполняют море, повсюду земля от Иерусалима, Иудеи, Самарии и даже до самых краев своих наполнилась позна­нием славы Ягве!

Слава Ягве (יהוה כבוך) – это благодатный огонь неопалимой купины на Синае; слава Ягве – это столп облачный днем и огненный ночью, веду­щий странствующий народ к земле Ханаанской; это – Присутствие Не­зримого во Святом Святых за завесою; это Шекина Израиля и Меркаба его. Слава Ягве – это Божественное Присутствие в скинии Моисеевой и огненная колесница Илии. Слава Ягве – это благодать Святого Духа; это голубь на Иордане; это облако света на Фаворе; это шум с неба, как от несущегося сильного ветра; это огненные языки Пятидесятницы. Сла­ва Отца – это Сын, слава Бога – это Сын Человеческий. Слава Ягве – это апостольская проповедь, это благодатные чудеса, это милосердие и милостыня, это щека левая, подставленная под удар, после удара по правой, это исихия Афона, это просветленное Духом око, это омытый слезами лик.

– Думают ли строители городов на крови, что приготовляют землю к наполнению ее познанием славы Господней?

– Едва ли.

Однако это так. Таково клеймо Божие на злодеяниях людских, таково Его Божественное ибо... Надменный человек, сотворив зло, ставит точку, а Бог, превратив ее в запятую, продолжает: ибо...

Камень из стены возопиет

– Что возопиет?

– Возопиет, что создаст Богу Единому город на крови.

А перекладина из дерева ответит ему, что для огня все это, и потому напрасно. Не крепостями неправды, а познанием славы Ягве наполнится зем­ля, как воды наполняют море.

Черный камень из стены храма Каабы вопиет – и скачут из Мекки по все­му миру воины Аллаха, созидающие Единому на Небесах земной город на крови. А с перекладины Голгофского креста отвечает Распятый, что не в силе Бог, а в правде³⁰², не в ударении, а в подставлении щеки. И слава Господня осенит не город на крови, а город, омытый кровью Распятого и орошаемый чистой рекой воды жизни, светлой, как кристалл, исходящей от престола Бога и Агнца³⁰³.

Виктор Астафьев говорил, что все великие, ради своих великих идей посылали людей на пролитие крови. И только Один никого не посылал убивать и умирать, а пошел и умер Сам и кровь пролил Свою («Прокляты и убиты»).

Блж. Иероним раскрывает буквальное значение Третьего пророческого горя и пророчески-прообразовательное.

«В буквальном смысле речь пророческая еще и здесь говорит против Навуходоносора, и горько вопиет над ним, потому что он устрояет город на крови и воздвигает стены его из развалин и погибели многих»³⁰⁴. Однако завершится это тем, что «по сожжении Вавилона... дойдут до истощания народы халдейского племени, так как земля наполнится познанием славы Господа»³⁰⁵.

«С другой стороны, – говорит святой отец, – очевидно также, что и диавол, и антихрист, и извращенные учения еретиков устрояют город на крови, то есть церковь свою на погибели тех, которых обманывают, и приготовляют укрепление на беззакониях, говоря неправды против Бога, и высоко под­нимая лице свое»³⁰⁶. Однако это превозношение боговраждебных сил сокрушится огнем, «под чем разумеется или то, что они были охвачены ог­нем вождя их диавола, или то, что они сожжены огнем Господа, о котором Он говорит: Огонь пришел Я низвести на землю и хочу, чтобы он возгорелся³⁰⁷»³⁰⁸. О грядущем познании славы Господней блж. Иеро­ним говорит: «Наполнится вся вселенная славою Господа, когда, – во время проповеди апостолов, – по всей земле пройдет вещание их³⁰⁹, как воды, покрывающие море, то есть так, что воды Господни покроют всю соле­ность и горечь века сего, которою напоялась земля, когда диавол посылал сверху дождь»³¹⁰.

Блж. Иероним позволяет себе, хотя и не по контексту пророческой речи Аввакума, приложить эти слова третьего горя к Иерусалиму. В этом святом городе «от ворот до ворот пролита кровь святых³¹¹, а также и то, что говорится о страданиях Господа: Кровь его на нас и на детях наших³¹²... Поэтому изнемогли в огне народы многие и многие племена доведены до бессилия в то время, когда город был окружен войсками Тита и Веспасиана... и до крайнего разорения довела их осада Адриана»³¹³. Так и город Иерусалим постигла та же участь, что ранее Вавилон. И после этого разоре­ния Иерусалима ветхого «вся вселенная наполнилась славою Христовою и, как бы водами, весь мир покрылся проповедью и учением Его»³¹⁴.

Св. Кирилл Александрийский относит пророческие слова третьего горя, подобно бл. Иерониму, как к Вавилону, так позднее и к Иерусалиму.

О Вавилоне св. Кирилл говорит так: «Подобало ему быть знаменитым не тем, что он истребил многие народы, а, напротив, гордиться иным украшени­ем и оказаться блистающим славою справедливости. Но он, признав это дело бесполезным, созидал кровьми и неправдами»³¹⁵.

Прилагает св. Кирилл пророческое горе и к Иерусалиму. «В том же не без основания можно обвинять и начальников Иудейских, которые избили всех пророков. И они думали, что они не мало принесут пользы Иерусалиму, созидая его на крови и притесняя всех»³¹⁶.

То, что в результате земля наполнится познанием славы Господней, как воды наполняют море, св. Кирилл относит ко времени евангельской пропове­ди. «Надобно заметить, что после разорения Иерусалима Христос переселился к язычникам и, наконец, вся вселенная познала славу Бога и Отца»³¹⁷.

Так же толкует и блж. Феодорит. «Поистине слез и сетования достоин ты, неправедными убийствами распространивший царство свое, и неуразу­мевший, что Бог всяческих потребует отчета у поступающих противозакон­но... Напротив того знай, что весь человеческий род весьма скоро приимет сей луч и озарится светом Боговедения так, что горькое море неверия покро­ется сладкими водами ведения»³¹⁸.

За третьим возглашается пророком четвертое горе.

2.15–17 Горе тебе, который подаешь ближнему твоему

питье с примесью злобы твоей и делаешь его пьяным,

чтобы видеть срамоту его!

Ты пресытился стыдом вместо славы;

пей же и ты и показывай срамоту, –

обратится и к тебе

чаша десницы Ягве

и посрамление на славу твою.

Ибо злодейство твое на Ливане обрушится на тебя

за истребление устрашенных животных,

за пролитие крови человеческой, за опустошение страны,

города и всех, живущих в нем.

И уже в четвертый раз: горе тебе, Вавилон!

За что же еще ему горе, и так уже горя хлебнувшему? Это потом Вавилон тоже хлебнет горе, а тогда он пировал цинично, купался в славе и силе своей, не знал никаких пределов. Еврейское предание говорит о том, что на пиры вавилонян приводили пленников, напаивали их вином, а потом заставляли плясать и резвиться до изнеможения и обнажения своей наготы. Вавилоня­нам было забавно и весело.

Рассказывают, что на вечеринкахХталина с соратниками кому-нибудь из товарищей подкладывали на стул помидор. Когда тот садился, все смеялись и хохотали.

Горе тебе, Вавилон, который подаешь ближнему твоему питье с приме­сью злобы твоей и делаешь его пьяным, чтобы видеть срамоту его. Есть грех пьянства, а есть хуже его грех – спаивание другого. В политической жизни Халдейского царства это означало дружественные союзы, которые Вавилон заключал с другими народами, а потом поражал их и наслаждался их уни­жением и позором. Вавилон проявлял не только грубую силу, но коварство, подлость и растление. Питье с примесью злобы халдейской опьяняло наро­ды. Потом изнеможденные они лежали в срамоте своей.

Навуходоносор, великий город Вавилон искали славы, ею они хотели пресытиться. Ее искали, как эфимерную птицу счастья, но вместо славы пришлось им самим пить из чаши десницы Ягве и посрамление на славу свою. Когда-то Ягве-Бог дал чашу Своего гнева в руки царя Навуходоносора, чтобы напоить из нее согрешившие народы, и в особенности народ Божий – иудеев. Сколь чисты должны быть руки, которыми пользуется наказующая десница Господня! Но в чашу десницы Ягве была добавлена примесь злобы халдейской. Недоумевали иудеи, видя, как нечестивец поглощает того, кто праведнее его. И чем это закон­чилось для Вавилона? Вместо славы – стыд! Тому, кто поил ближних своих питьем с примесью злобы, теперь говорят: Пей же и ты и показывай срамоту свою! Недолго было торжество Вавилона – скоро превратилось в срам. הערל (ге арел) – означает «необрезание» крайней плоти. Вот какую срамоту пришлось халдеям обнажить пред всем миром! Хорошо смеется тот, кто смеется послед­ним. Это забывают упивающиеся грубой силой и славою.

Рукою Навуходоносора изливалась чаша десницы Ягве на народы, на согрешивший Божий народ. Когда кому-то доверяется наказать другого, то сколь чиста должна быть эта рука! И делаться это должно без малейшей примеси злобы! Похристиански, так еще и со скорбью и любовью. Но не так было дело с халдеями. Они злорадствовали и упивались возможностью быть жестокими и циничными. И вот результат: обратится и к тебе чаша десницы Ягве и посрам­ление на славу твою. Чем поил, тем напоен будешь. קיקלון (кикалон) означает не просто «посрамление», а, буквально, «блевотину». Ты упоил до опьянения, до срамоты других – так пей же теперь блевотину свою. Твоя собственная блево­тина на славе твоей. Вот позорный финал. Вот четвертое горе.

Что было с Навуходоносором, с Халдейским Вавилоном, то бывает и со всяким, кого Бог использует для вразумления других, а он делает это с при­месью злобы, и наслаждается посрамлением наказанных.

Так было с Гитлером, которого Бог использовал для наказания отрекшей­ся от Бога России. Однако фашистские орды подали ближнему своему чашу десницы Господней более, чем с примесью злобы, и пресытились стыдом вместо славы – обратилась на них собственная блевотина их, в которой и «захлебнулся» фюрер в бункере Рейхстага, пришлось ему явить миру срамо­ту и необрезание свое.

Так бывает с нами на бытовом уровне жизни нашей. Полицейские и ох­ранники, офицеры и юристы, смеясь над позором осужденных, сами пересе­ляются в тюремные камеры и бараки колоний.

Растлители нравов ближних своих, детей и юношей, сами в срамных бо­лезнях и местах заканчивают свой век. Убивающие бывают убиты, обманы­вающие – обмануты, насилующие – насилованы.

И вот Божественное резюме, божественное כי (ки), приговор Царя царс­твующих:

Ибо злодейство твое на Ливане обрушится на тебя

за истребление устрашенных животных,

за пролитие крови человеческой, за опустошение страны,

города и всех, живущих в нем.

Божье заключение, Божий финал – злодейство твое... обрушится на тебя!

Пророк напоминает Навуходоносору злодейство его на Ливане. Наву­ходоносор рубил кедры на Ливане для своих построек. Все это происходи­ло варварски и беспощадно. Истреблялись устрашенные животные. Когда придет время и злодейство Навуходоносора обрушится на него, тогда дом Израиля произнесет победную песнь на царя Вавилонского:

………………………………………………………………….

Вся земля отдыхает, покоится,

восклицает от радости.

И кипарисы радуются о тебе,

и кедры Ливанские, говоря:

«С тех пор, как ты заснул,

никто не приходит рубить нас».³¹⁹

С другой стороны, Ливан в библейской риторике иногда символизирует дом Израилев. Например, пораженный Израиль у Исаии изображается так:

Земля сетует, сохнет;

Ливан постыжен, увял;

Сарон похож стал на пустыню,

и обнажены от листьев своих Васан и Кармил.³²⁰

Подобная же ситуация изображается у пророка Иеремии

Ибо так говорит Ягве дому царя Иудейского:

Галаад ты у Меня,

вершина Ливана;

но я сделаю тебя пустынею

и города необитаемыми.³²¹

Знаменательно, что вершина Ливана здесь символизирует даже не дом Израиля, а дом царя Иудейского, вообще-то никогда на Ливане не царство­вавшего! Так чту злодейство на Ливане и у Аввакума вполне может сим­волизировать злодеяния Навуходоносора в Иудее. Ведь пели же когда-то и мы, дети СССР, о злодеяниях Гитлера, поминая Бухенвальд: «Люди мира, на минуту встаньте! слушайте... это эхо Бухенвальда!» Ливан – северные врата в землю Израиля. Ими шли и орды Навуходоносора в Святую Землю.

За пролитие крови человеческой по всем землям, за опустошение стра­ны Иудейской, города Иерусалима и всех, живущих в нем, – за все настигло Навуходоносора, настигло город Вавилон возмездие Божие. Так выравнива­ется и уравновешивается что-то в этом мире.

Обсуждаемый нами текст в Септуагинте и, соответственно, в церковно-славянском переводе звучит так:

Горе напаяющему подруга своего

развращением мутным, и упоявающему,

яко да взирает к пещерам их.

Именно такой текст толкуют большинство святых отцов. Откуда взя­лись «пещеры»? Синодальный и многие другие переводы звучат так: что­бы видеть срамоту его, что естественнее вписывается в общий текст этого пророчества. О «пещерах» кроме Септуагинты говорится еще в арабском переводе.

В еврейском тексте сказано: מעוריהם (меорейгем), что буквально означает «наготу», а образно: «срамоту». Слово в множественном числе. Семьдесят переводчиков читали, судя по всему, другое слово: מערות, означающее «пеще­ры» и переводили греческим σπήλαιον.

Святые отцы не только толковали четвертое Аввакумово горе, но и часто обращались к его образам для раскрытия своих духовно-нравственных рассуждений.

Подробно толкует текст Аввакумова пророчества блж. Иероним. Блж. Иероним находит возможным толковать четвертое горе, как и первые три, «и в историческом, и в переносном значении... или в отношении к Навуходо­носору, или в отношении к диаволу и антихристу, и еретикам»³²².

Грех надменного человека (Навуходоносора, диавола, антихриста, ерети­ка) в том, что он дает питье с примесью злобы. Здесь пророк использует ев­рейское слово מספח (месапэах). Блж. Иероним приводит ряд переводов этого слова, разносторонне его поясняющих. У LXX: άνατροπή ϑολερά, что букваль­но означает «разрушение мутным». Церковнославянский текст передает как «развращение мутным». Блж. Иероним почему-то читает в LXX «бурное воз­мущение». Симмах вместо «с бурным возмущением» переводит και ά αφιών άκρίτως τόν ϑυμόν έαυτοΰ, то есть «и безрассудно давая волю гневу своему». Феодотион переводит άπό χυσεώς σον, что значит «от излияния своего». Пятое издание: έξ απροσδοκήτου άνατροπής τής όργής σου, что значит: «от неожиданного взрыва гнева твоего». Акила: έξ έπιτρέψεως χόλου σου, что значит «от излияния желчи твоей». Блж. Иероним нашел в одном переводе даже такое значение: «Горе тому, кто дает другу своему вихрь летящий». Есть и перевод: έκστασιν όχλουμένη, то есть «бурное безумие», а буквально: «экстаз охломона»!

Вот чем поит надменный человек ближнего своего!

Пророческое слово Навуходоносору блж. Иероним раскрывает так: «Он исполнен бесславием вместо славы, под ним будем подразумевать или дру­га, или ближнего, или соучастника власти, который пил твою, Навуходоно­сор, чашу. Поэтому, так как ты опьянил весьма многих, пей также и ты от чаши гнева Господня и повергнись в тяжкий сон: ты будешь окружен нака­заниями десницы Господней и с бесчестием блевотины твоей будешь выбра­сывать все, что ты поглотил, и от высшей славы своей будешь доведен до крайних бедствий»³²³.

Блж. Иероним передает еврейское предание, поясняющее слова пророка Аввакума: «Седекия [последний Иудейский царь. – Г.Ф.], ослепленный Навуходоносором в Ревлафе, то есть Антиохии, и поруганный различными спо­собами, был отведен в Вавилон³²⁴; в этом городе, когда Навуходоносор в некоторые дни пиршествовал, то приказывал давать Седекии питье, после принятия которого у пьющего происходило ослабление желудка, а затем внезапно вводили его в собрание пирующих, и он вследствие невозмож­ности удержать боль желудка осквернялся, – что будто бы и обозначают слова Писания: Горе тому, кто дает питье другу своему, примешивая желчь свою и опьяняя, чтобы видеть наготу его и бесчестие вместо славы... Посему и угро­жает ему Бог тем, что и сам он будет пить питье такого рода, претерпит то, что претерпел Седекия»³²⁵. О tempora, о mores! «О времена, о нравы!».

Блж. Иероним дает и духовное, иносказательное толкование. «Горе тебе, диавол, или антихрист, или извращенное учение еретиков, так как ты опья­няешь учениями своими и мутным питьем народы обманутые и ниспровер­гаешь веру их, давая им питье не от Силоама, не от Иордана, не от источни­ков Израиля, но от потока Кедрона и от реки Египетской... Это потому, что диавол развращением и мутным питьем и некоторыми превратными учения­ми будет опьянять ближних».³²⁶

Грязным, мутным питьем может быть не только еретическое учение. «Но если кто-либо и не имеет грязного питья и еретического учения, однако, буду­чи учителем Церкви, все делает ради прибытка и продает голубей в храме, – то есть дары Святого Духа, и удушает свободных овец на священническом седалище, тот хотя и не делает дома молитвы вертепом разбойников, однако делает дом Отца домом торговли»³²⁷. Как часто мы видим это и в на­ших храмах!

Прилагает блж. Иероним аввакумовы слова и к самому антихристу. «Впрочем, если мы хотим относить это к антихристу, или диаволу, который будет действовать в антихристе, то увидим, что и он чашею своею, которою будет желать ниспровергнуть учение Христово, опьянит весьма многих, так что они в опьянении войдут в вертепы его; но потом, когда наступит конец, он наполнится бесчестием вместо славы, которою он величался»³²⁸.

Св. Кирилл Александрийский толкует слова пророка Аввакума в отноше­нии Навуходоносора, а иносказательно – в отношении фарисеев и еретиков.

О Навуходоносоре св. Кирилл перелагает слова Аввакума так: «Посколь­ку же с неудержимою яростью и без всякого милосердия подвергал невы­носимым страданиям и малых и великих, и знатных и незнатных, то за это, говорит Господь всяческих, сытость бесчестия от славы испий, то есть, ты был знаменит и славен и для всех заметен и известен по своей жестокости, но будешь, наконец, обесчещен и в наказание подвергнешься бесславию столь же великому, как велика была твоя слава»³²⁹.

О фарисеях св. Кирилл пишет так: «Ибо они напояли ближнего развра­щением мутным, своим... учением, заповедями человеческими»³³⁰. Это привело фарисеев к отвержению Христа и в результате «впали в сытость бесчестия те, которые прежде были знамениты и пользовались не малою славою; ибо они были начальниками пастырей, были иереями и судьями»³³¹. Фарисеи «преследовали церковь после распятия Христа. По сему они и терпели страх от своих разорителей, как от диких зверей, зато, что они пролили много крови святых пророков и к этому прибавили и кровь уверовавших в Господа нашего Иисуса Христа»³³². Иудеи много говорят о своей многострадальности за время их девятнадцативекового рассеяния, но не хотят сами себе признаться, за что это их постигло. Не за застольной пирушкой, а на судейской площади, кроваво пируя, кричали: Кровь Его на нас и на детях наших!³³³.

Касательно еретиков св. Кирилл пишет, что они «поистине напояют ближнего развращением мутным, вливая в души простодушных яд обмана»³³⁴.

Св. Кирилл, кстати, тоже приводит еврейское предание, что Навуходоно­сор со свитой, устраивая попойки, повелевал приводить пленников, насиль­но их напаивал и заставлял плясать, пока упадут, обнажив сокровенные мес­та свои, что служило поводом к смеху и шуткам пирующих.

Св. Кирилл раскрывает символическое значение упомянутых пророком Аввакумом гор Ливанских. «Зане нечестие Ливанове покрыет тя и страсть зверей престрашит тя. Ливан же есть гора в Финикии, весьма известная, бо­гатая деревьями и благоуханная, как производящая ладан. Иногда Священ­ное Писание сравнивает с нею самого Израиля ради того, что он отличается многими священными Главами, высоко поднимающимися и мудрствующи­ми небесное и украшенными красотою благочестия»³³⁵.

Попробуем и мы найти причину, почему Ливан в Священном Писании нередко символизирует Израиль. Для москвичей и жителей Санкт-Петербурга, для воронежской и смоленской земли, для всей Московии и Украины что есть Сибирь? Это то, что за Уралом. Уральский хребет – символ необъ­ятных просторов и земель до Тихого океана. Так и Ливан отделял Святую Землю, святой Израиль от великих держав – Сирии и Ассирии, Халдеи и Персии, Греции и Рима. Ливан невольно стал символом Израиля. Там, за Ливаном – эта загадочная и святая земля. И для самого Израиля Ливан – символ. Уносящиеся в небо снежные вершины, покрытые кедровыми лесами склоны гор, источник древесины и стройматериала, врата в просторы Вели­кого моря³³⁶ – Ливан, символ Израиля и земли его.

Блж. Феодорит толкует слова четвертого пророческого горя исторически: «Как мутное некое питие, уготовлял ты (Навуходоносор) другим казнь; то и сам приими питие, какое ты растворил, и, вкушая его, отложи прежнюю сла­ву... Зане же нечестие Ливанове покрыет тя и страсть зверей престрашит тя, крове ради человечи и нечестия земли, и града, и всех живущих на ней. По­терпишь наказание за то, на что отважился ты против Иерусалима (ибо Лива­ном пророк назвал Иерусалим). И как некиим зверям предан будешь врагам, неся наказание за причиненное тобою всякого рода зло»³³⁷.

Обратимся теперь к духовно-нравственным размышлениям святых отцов, которые не толковали книгу пророка Аввакума, но прилагали свои суждения к пророческим словам и образам четвертого Аввакумова горя.

Как мы видели, толкователи пророческой книги относили, иносказатель­но, укоризну четвертого горя к еретикам. Св. Афанасий Великий делает это конкретно, относя пророческие слова к арианам. «Ибо рассуждающие ина­че, любящие спорить о таких речениях и доискивающиеся чего-то сверх на­писанного в Никеи, не иное что делают, а только, как ненавистники мира и любители расколов, напаяют подруга развращением мутным»³³⁸. Эти слова св. Афанасий относит не к самим арианам, а тем из православных, которые, не удовлетворившись никейской верой, пы­тались доискаться до еще чего-то.

Другой раз святой Афанасий обличает в мутном развращении, напояющим людей, еретика Аполлинария³³⁹.

Святой Афанасий относит слова о мутном питии и к самим демонам. В житии прп. Антония св. Афанасий раскрывает образ действия демоничес­ ких духов. «Подвижничество представляют они [демоны людям не окреп­шим. – Г.Ф.] бесполезным, возбуждают в людях отвращение от монашеской жизни, как самой тяжкой и обременительной, и препятствуют вести этот, противный им образ жизни. И посланный Господом пророк возвестил ока­янство таковых, сказав: Горе напаяющему подруга своего развращением мутным. Такие предначинания и помышления совращают с пути, ведущего к добродетели»³⁴⁰.

Прп. Ефрем Сирин в «Поучительном слове к египетским монахам» срав­нивает действие смущающих духов с мутным питием: «Так бывает и с по­мышлениями человеческими, когда от суетного века сего и от забот его пере­ходят к небесному. Бесы, не терпя ревности в человеке, разными способами смущают ум его, с намерением примешать к нему развращение мутно»³⁴¹.

Всегда найдутся те, кто пожелает обратить подвизающегося в Господе к его прежней жизни. О них прп. Ефрем Сирин говорит: «А противникам твоим и желающим обратить помысл твой на прежние худые дела говорит Писание: Горе напаяющему подруга своего развращением мутным»³⁴². Есть люди, которые не столько любят пить, сколько спаивают других, им в этом какая-то особая услада. Это они напояют друга своего раз­вращением мутным.

Св. Григорий Богослов говорит о губительной деятельности учителей злонравия, опираясь на слова пророка Аввакума. «Но нужно ли приводить все слова угрозы? Напротив того, по моему мнению, лучше присовокупить к сказанному, как Аввакум, вызвав сперва на среду и оплакав многих учи­нивших что-либо несправедливое и худое, вызывает, наконец, начальников и учителей злонравия, называя порок развращением мутным, опьянением и заблуждением ума, и говорит, что чрез них напоеваются сим ближние, яко да взирают ко тьме душ своих и пещерам гадов и зверей, то есть обитали­щам худых помыслов»³⁴³.

В Назианзе, где епископом был отец св. Григория Богослова, произошло бедствие. Сильнейший град опустошил засеянные поля. Отец св. Григория безмолвствовал от скорби, тогда сын его сказал народу слово. Святой Григо­рий призывал увидеть в этом действие руки Божией: «Что же теперь сотво­рим, братия, сокрушенные, уничиженные и упоенные не секирою и не вином, которое расслабляет и омрачает не надолго, но бедствием, которое навел на нас Господь сказавший: И ты сердце поколеблися и сотряснися, и напоевающий духом скорби и сокрушения презрителей...»³⁴⁴.

Как и другие святые отцы, св. Григорий прилагает пророческие слова к еретику Лукию, арианину, насильственно занявшему епископский престол в Александрии: «Тогда вторгается в Церковь новая египетская язва или казнь – предатель истины, волчий пастырь, разбойник, перескакивающий через двор овчий, второй Арий, развращение мутное и странное, поток без­божия, обильнейший самого источника»³⁴⁵.

Св. Григорий Нисский, изобличая ересь Евномия, восклицает о нем: «Горе напаяющему подруга своего развращением мутным! Как он мутит и делает мутною истину, прилагая к ней тину! Как не убоялся он клятвы, наложенной на тех, которые прилагают что-либо к словам Божиим, или ос­меливаются отнимать у них!»³⁴⁶.

Прп. Иоанн Кассиан Римлянин говорит о тех, которые, притворяясь тер­пеливыми, молчанием возбуждают братий к гневу. «Как будто у Бога вменя­ются в вину только слова, а не воля особенно... или на суде будет исследовано только то, что всякий сделал словом, а не то, что старался сделать молчани­ем... Такое молчание одинаково будет вредно тому и другому, потому что как увеличивает скорбь в сердце другого [ждущего слова. – Г.Ф.], так не допуска­ет прекратиться и в его собственном [того, кто молчал, когда надо было гово­рить. – Г.Ф.]. Против таких довольно прямо направлено порицание пророка: Горе тебе, который ныне подаешь пить другим, подносишь отраву свою, и делаешь пьяными, чтобы видеть наготу их. Упитаешься бесславием бо­лее, нежели славою³⁴⁷»³⁴⁸. Поразительно! Но отравою, опьяняющею других, может быть наше молчание, когда оно совершается с на­мерением видеть наготу других. И соблюдается такое молчание, чтобы иметь собственную славу, а придется чрез действие Божие упитаться бесславием!

Св. Кирилл Александрийский, раскрывая внутренний духовный смысл обета назорейства, по части отказа от вина и сикера, говорит о духовном (гре­ховном) опьянении. Воздерживаться следует не столько от винограда, сколь­ко от духовного опьянения. «Итак, если бы у кого была цель очиститься пред Богом по великому обету [назорейства. – Г.Ф.]... тот должен далеко бежать от вина и сикера, то есть освобождать дух от всего, что имеет силу опьянять и помрачать его. Это суть, как я думаю, мирской помысл, земные похотения, плотские попечения, суетные развлечения... говорится и о некоторых дру­гих, что они напаяют подруга своего развращением мутным³⁴⁹. Так (закон) удерживает ум освященных от всего, что может опьянять»³⁵⁰.

Авва Дорофей поучает о вреде осуждения, грехе ядовитом. «Бывает, что яд осуждения, переполнив нашу душу, ищет излиться и в других. И вот мы, встречая другого брата, мирного ко всем, спешим пересказать ему: то и то случилось, – и причиняем ему вред, внося в сердце его грех осуждения. Не боимся мы рекшего: Горе напаяющему подруга своего развращением мут­ным³⁵¹; но совершаем бесовское дело и нерадим о том. Ибо смущать и вредить чье дело, как не бесовское?»³⁵².

Прп. Максим Исповедник говорит об опасности увлечения мнимыми благами мира сего, растлевающими душу, взыскующую Небесного Града. Необходимы воздержание и терпение, чтобы враг «не отдалил (душу) от Бога, напаяя ее развращением мутным³⁵³, и мнимым добром не увлек сердца, ищущего лучшего, к худшему»³⁵⁴. Потому, когда приступают к душе злые духи, то нельзя пре­даваться естественному рассуждению и созерцанию.

Совращать в грех хуже, чем самому грешить. О том говорит прп. Симеон Новый Богослов: «Развращающий других хуже диавола, почему и говорит Бог устами пророка Аввакума: Горе напаяющему подруга своего развраще­нием мутным»³⁵⁵.

Вот слова благодарственной молитвы прп. Симеона: «Но Ты, милости­вый и благоутробный Боже, от всех этих заблуждших прельстителей, кото­рые по пророку напаяют подруга своего развращением мутным³⁵⁶, избавил меня силою веры и надежды, данных Тобою мне. Ими укрепил Ты меня претерпеть все это и другое многое»³⁵⁷.

Св. Григорий Палама говорит, что противники исихазма становятся богоборцами. Они своими речами о возможности только рационального, а не опытного богопознания стремятся отвлечь от Бога опытно Его не знающих и,       более того, стремятся переучивать и тех, кто явно наделен благодатью и имеет благодатное знание. Вдобавок к безумию он [человек душевный, противящийся Духу Божию в исихии. – Г.Ф.] будет еще и богоборцем, при­нимая за Велиарово, увы! действие и благодать доброго Духа и борясь против принявших Дух от Бога, чтобы через Него узнать нам от Бога дарованное³⁵⁸. Но лишь наследником горя станет он за нанесенный доверчивым слушателям вред; потому что, как говорит пророк, горе тебе, пояще­му своего брата мутным развращением³⁵⁹»³⁶⁰. Необходимо быть осторожным, чтобы не впасть в состояние прелести; но следует и бояться Бога, чтобы Духа Божия от другого человека не ото­гнать и своим критицизмом не напоить мутным напитком ближнего своего, отравив в нем токи чистой живой воды Божией благодати. Такое бывает.

Над империей Навуходоносора, над царством надменного человека рас­катами грома после удара молнии звучит пятикратное пророческое горе. Вслушайся всякий ищущий Божию правду на земле.

Первое горе обогащающему себя не своим.

Второе горе устрояющему гнездо свое на высоте.

Третье горе строящему город на крови.

Четвертое горе подающему ближнему своему питье с примесью злобы.

И звучит пятое горе, потерявшему живого Бога и беседующему с дере­вом и камнем, полагающемуся на свое произведение, учащемуся у того, в ком дыхания нет.

2.18–20 Что за польза от истукана,

сделанного художником,

этого литого лжеучителя,

хотя ваятель, делая немые кумиры,

полагается на свое произведение?

Горе тому, кто говорит дереву: «встань!»

и бессловесному камню: «пробудись!»

Научит ли он чему-нибудь?

Вот он обложен золотом и серебром,

но дыхания в нем нет.

А Ягве – во святом храме Своем:

да молчит вся земля пред лицем Его!

По содержанию слова восемнадцатого и девятнадцатого стихов можно поменять местами, что и сделали издатели Bible de Jerusalem (английское издание Иерусалимской Библии). Такой порядок слов соответствует и всем четырем предыдущим провозглашениям горя «Насмешливой песни» Авва­кума. Мы построим наши рассуждения в той последовательности, которая имеется в Библейском тексте оригинала и его переводов.

Пророк использует два слова – פסל (песел) и מסכה (массеха). Первое пере­ведено истукан и означает вытесанного из дерева и камня идола. Далее будет сказано о говорящем дереву «встань» и камню «пробудись». Второе слово пе­реведено синодальными переводчиками прилагательным литого. Это кумир, литый из металла.

...Просторы гор и степей.

Ушедшие века и цивилизации.

Одиноко и безмолвно стоят покосившиеся изваяния. В никуда смотрят каменные глазницы, в которых никогда не было глаз. Когда-то давно умер­шие боги оживают вновь. Не только тувинцы и хакасы, но и славяне и гер­манцы, ища свою национальную идентичность, уже не как туристы, а, как поклонники духов и стихий, склоняются перед немыми идолами. И воскуря­ют фимиам. Совершают всесожжения. Взывают к Ваалам и Астартам. Зевс, Один, Перун, Иней Тайыг...

А когда-то осыпающиеся статуи были разукрашены. Вокруг них кипела и бурлила жизнь – цветная, шумная и таинственно-загадочная. Камлали шаманы, звучали бубны, плясали весталки.

– Когда-то?...

Да, когда-то, но и вновь! Боги хотят жить. Боги хотят жертв. Пролагаются пути и воздвигаются мосты, соединяющие прошлое и настоящее. Саянское коль­цо; неоязычество славян; наконец, гималайские экспедиции Гитлера. Таинствен­ная Шамбала. Гуру и махатмы. Аватары и христы. Энергетика космоса.

И до языческого Вавилона дошли пророческие речи.

Что за польза от истукана,

сделанного художником,

этого литого лжеучителя,

хотя ваятель, делая немые кумиры,

полагается на свое произведение?

Вот результат пятого горя, возвещенного пророком, – нет пользы! По­чему? Человек вместо того, чтобы поклониться сотворившему его Богу, по­клоняется богу, которого он сотворил сам. Это удобней. Это самопоклонение. Это поклонение своим идеям и своим страстям, самим же и обоготворенным. На первой стадии отпадения от Бога человек боготворит природу, творе­ние Божие, воздавая им честь и славу вместо Творца. Таков и материализм, у которого все сотворила природа, кроме которой ничего и нет. Но на этом не останавливается отпадение от Бога. Дальше обязательно второй шаг – идо­лопоклонство. Поклонение не богозданной природе и стихиям ее, а поклонение своему произведению, своему творчеству. Этому много содействовало искусство, оставшееся без Бога, художники без Изряднохудожника. «Изряд­нохуд ожником» именуется Бог-Творец в молитве на пострижение волос при святом крещении. Поклоняющиеся природным стихиям, поклоняются духам этих стихий. Духам гор и степей, духам лесных чащ и водных глубин, духам огня и звезд. Поклоняющиеся идолам поклоняются собственным страстям и заблуждениям – винопитию и амурным приключениям, гордыне и лжи.

Пророк именует истукана лжеучителем, или пустым учителем (в пере­воде архим. Макария). И «песел», и «масеха» – пусты и лживы. Лживы не сами по себе, а той ложью, которую художник в них вложил. Вытесанные из дерева и камня, литые из металла, они лгут ложью человеческой. Через идола человек возвращается к самому себе, к своим порокам и заблуждениям и поклоняется им.

И самое горько-смешное, что ваятель, делая немые кумиры, бессловес­ные по сравнению с ним же, существом словесным, полагается на свое про­изведение. Таков отпавший от Бога человек, лауреат премий и конкурсов, не в Боге полагающий свое основание, а в собственных произведениях. То, что для своего появления нуждалось в художнике и для своего бытия нуждается в уходе и реставраторах, становится опорой потерявшего опору человека.

Таков был и Навуходоносор, надменный человек. Таков был Вавилон и царство его. Таково царство, несущее миру горе и несчастье. Где живой и вечный Бог, где Творец, если в мире царствуют идолы?!... Вселенский Пантеон, а где же Ты, Единый? Немые кумиры посылают своих всадников, несущих ложь и смерть, где же твои ангелы-вестники, Бог Живой? Так стонали на раз­валинах Иерусалима и на реках Вавилонских перед немыми идолами халдеев иудеи, имевшие Слово Божие. Так стонут словесные пред немыми и сегодня.

И вот, звучит уже пятое горе:

Горе тому, кто говорит дереву: «встань!»

и бессловесному камню: «пробудись!»

Научит ли он чему-нибудь?

Вот он обложен золотом и серебром,

но дыхания в нем нет.

В тот день много народа собралось у горы Кармил. С утра четыреста пять­десят жрецов Бааловых взывают: Ваале, услышь нас! Уже полдень, но не было ни голоса, ни ответа. И скакали они у жертвенника, который сделали. В полдень пророк Божий Илья стал смеяться над ними: Кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а, может быть, и спит, так он проснется. Бедные, жалкие жрецы – стали они кричать громким голосом, и кололи себя, по своему обыкнове­нию, ножами и кольями, так что кровь лилась по ним. Прошел полдень, жрецы еще долго бесновались до времени вечернего жертвоприношения. Но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха³⁶¹.

В тот день еще задолго до жизни пророка Аввакума так очевидно сбы­лись пророческие слова: Горе тому идолопоклоннику, кто говорит дереву: «встань!» и бессловесному камню: «пробудись!» Не встанет тот, кто даже и не лежит, не проснется, кто даже не спит. Научит ли он чему-нибудь? И хотя он обложен золотом и серебром, но дыхания в нем нет...

Бездыханные идолы.

Горе взывавшим к ним. У их подножия они к вечеру того дня сами полег­ли бездыханно, пораженные пророком Илией.

Такая же участь в свое время постигла халдеев. Они разрушили храм Живого Бога, поклоняясь бездыханным. Они надмевались, превозносились, уничтожали. И постигло их, по слову пророка горе, пятикратное горе.

На холме перед дворцом Киевского князя Владимира стоял Перун, выте­санный из дерева, голова отлита из серебра, усы золотые. Этому дереву го­ворили: «Встань!» Серебрянной голове: «Пробудись!» Но не шевельнулись золотые усы. Весь истукан величествен и страшен, но дыхания в нем нет. И умерла вера в бездыханного. Столкнули не научившего ничему в воды Днепра. Волны пытались прибить его к берегу, но палками и шестами оттол­кнули его, и унесло течение дерево, и потонул металл. Русь попрощалась с бездыханным и обратилась к Живому! Святая Русь...

Горе скачущим вокруг дерева и камня, злата и серебра. В них дыхания нет. Идол в мире ничто... Но язычники, принося жертвы идолам, приносят бесам, а не Богу!³⁶². Это происходит с идолопоклонниками. В такое же капище превращается ушедшая от Бога цивилизация – и древняя Вавилонская, и современная, устремляющаяся к апокалиптическому Вавило­ну, матери блудницам и мерзостям земным, сидящей на водах многих и вином блудодеяния своего упивающую живущих на земле³⁶³. От Вави­лонского столпотворения, когда возникли языки и язычество, боги и идолы; от надменного человека царя Вавилонского Навуходоносора, разрушившего Бо­жий храм, полонившегдиБожий народ и поразившего многие народы, и до ко­нечного Вавилона великой цивилизации антихриста звучит пророческое горе. Аввакумово горе переходит через века и тысячелетия в апокалиптическое:

Горе, горе тебе, великий город

Вавилон, город крепкий

ибо в один час пришел суд твой!³⁶⁴

Пал, пал Вавилон, великая блудница,

сделался жилищем бесов...³⁶⁵

Горе цивилизации, торгующей золотом, серебром, камнями драгоценны­ми и жемчугом, виссоном и порфирой, шелком и багряницей, всяким бла­говонным деревом, всякими изделиями из слоновой кости и всякими изде­лиями из дорогих дерев, из меди и железа и мрамора, корицей и фимиамом, и миром и ладаном, и вином и елеем, и мукой и пшеницей, и скотом и овцами, и конями и колесницами, и телами и душами человеческими.

...и телами и душами человеческими.³⁶⁶

Вавилон всегда Вавилон, он мало меняется.

Нынешние мегаполисы любят украшаться игорными домами и торговы­ми центрами с звучным наименованием «Вавилон».

Горе! горе!...

Идол в мире ничто, но поклоняющиеся ему делаются жилищем бесов. Жаль, что и казачьи атаманы, и творческая интеллигенция, и партии патри­отов вновь выуживают некогда низвергнутых и потопленных идолов. Вави­лон всегда Вавилон, он мало меняется.

Горе тому, кто говорит дереву: «встань!»

и бессловесному камню: «пробудись!»

………………….

но дыхания в нем нет.

Библейские пророки обличают идолопоклонников в поклонении вещест­ву, в котором дыхания нет. Действительно ли идолопоклонники были таковы? Язычники верили в одного Зевса, одну Афродиту, одного Перуна, а статуй их имели много. Думали ли они, что вот это вещество, этот кусок камня или дерева и есть их бог, как обвиняли их пророки?

Имеют место разные ступени идолопоклонства. Самая низшая – это фе­тишизм. Фетишист действительно думает, что вот это изваяние и есть его бог. Момент фетиша сохраняется, однако и в других, более одухотворенных формах идолопоклонства. За фетишем следует вторая ступень – поклонение духам природных стихий. Это поклонение ангелам и демонам. Причем анге­лам воздается при этом не свойственная им честь. На третьей ступени языч­ник поклоняется духам, олицетворяющим его идеи и страсти, добродетели и пороки. Идол при этом есть материальное олицетворение, поэтому изва­яний одного и того же божества может быть много. Изваяние – не просто икона, да и есть ли у духа определенный образ? Изваяние – скорее, жилище этого духа, его земная тень, его материальное присутствие в этом мире. Изва­яние внутренне увязывается с божеством, порой отождествляясь с ним.

Вера библейских пророков чисто духовна, спиритуалистична, она не зна­ет и не хочет знать овеществления Бога. Наличие храмовых ветхозаветных святынь никак не ставится ими при этом в один ряд с идолами.

Проходят века и тысячелетия.

В горах и степях безмолвствуют покосившиеся изваяния.

...дыхания в них нет...

А Ягве – во святом храме Своем:

да молчит вся земля пред лицем Его!

Это Божественное כי (ки), это Божье клеймо, Его священное ибо на идолопоклонстве. Идолопоклонстве, выплеснувшем море зла ханаанского, зла халдейского в этот мир. Зла, кричащего в этом мире и выдавливающего воп­ли и стоны недоумевающих. Где же при всем этом Бог?! – Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова – Бог Святой, Праведный и Многомилостивый. Где Тот, к Которому с жалобой своей поднялся на сторожевую башню Аввакум?

Аввакумово «ки», Божественное ибо, запечатлевает пятое горе, но и все пять горя сразу; завершает теодицею пророка и задает тон его новой песни, песни Аввакума-пророка (3 Глава). Регент Насмешливой песни дает проро­ческий знак умолкнуть хорам, пятикратно возгласившим горе надменному человеку, скоро зазвучит Молитва Аввакума пророка для пения³⁶⁷.

Идолам, в которых дыхания нет, противостоит Ягве יהוה, Господь и Бог Израиля, Господь и Бог безуспешно ищущих Его среди неправды всей земли.

Где же Ты?

– В мире неправда и зло;

– В мире нечестивец поглощает того, кто праведнее его;

– В мире идолы;

– В мире стон;

Где же Ты?

Ягве, Господь – во святом храме Своем

В храме Иерусалимском. В храме воздвигнутом премудрым Соломоном. Когда освящали этот храм, то священники вышли из святилища, облако наполнило ДОМ ЯГВЕ. И не могли священники стоять на служении, по причине облака, ибо слава Ягве наполнила храм Ягве.

Тогда сказал Соломон:

Ягве сказал, что Он благоволит обитать во мгле Святого Святых;

я построил храм в жилище Тебе,

место, чтобы пребывать Тебе во веки.³⁶⁸

Иудеи искали правду, а Она жила среди них. Привыкший взгляд иерусалимлян едва замечал жилище правды Божией, но цепко замечал свои обиды и предъявлял их. Обиженные, обделенные правдой иудеи не замечали, как обижали и сами обделяли других. А храм Ягве все-таки заметили – заметили, когда он оказался в руинах, разрушенный Навуходоносором. Разрушенный за неправды иудейские. Разрушенный еще большей неправдой поклонников немых идолов и истуканов.

В советские годы в России одиноко и пустынно стояли руины храмов. Уже никто не помнил, когда в них происходила служба. Уже и клубы перешли из них в специально отстроенные здания. И не раз и не два свидетельствовали люди, что слышали из храма удивительное пение. Кроме шаловливых маль­чишек и бродящих по поселку коров едва ли кто и проникал в полумрак оси­ротевших стен и сводов.

– Кто же пел?

Верующие не сомневались:

– Ангелы.

Ягве не оставил и Храмовую гору Иерусалима, на которой после нашест­вия халдейских орд уже не было храма. Но Он, Ягве Бог, был. И к Нему те­перь обращались очи иудеев. К нему из открытого окна постирались руки Даниила в далеком Вавилоне.

Храм Ягве-Бога – это небо и небеса небес. Это горний мир, в котором воспевали трисвятую песнь огнекрылые серафимы³⁶⁹. Иерусалимский храм – это земная проекция храма небесного, его образ и тень³⁷⁰. Еще Моисею Бог велел: И поставь скинию по образцу, который показан тебе на горе³⁷¹.

И там, где Бог, там да молчит вся земля пред лицем Его! Не сказано даже «да слушает», а, именно, да молчит. Ягве Бог во храме Своем – да молчат идолы.

Ягве Бог во храме Своем – да умолкнут демоны, да посрамятся пророки их.

Ягве Бог во храме Своем – да смолкнет человеческая речь.

Ягве Бог во храме Своем – улягтесь страсти, исчезните помыслы.

Исихия – тишина и молчание, в которой пребывает Бог.

Ягве Бог во храме Своем – упразднилась теодицея.

С жалобой людского недоумения в беззакониях этого мира пророк взо­брался на сторожевую башню, он готов был услышать, что скажет ему Бог по этому поводу. Ему было интересно, что же отвечать людям по жалобе этой³⁷². Ах, Аввакум, Аввакум, и все мы вместе с тобою! Это с перечнем наших жалоб ты пошел скандалить на небесах пред Вседержителем.

Ягве (Господь) – во святом храме Своем:

Да молчит вся земля пред лицем Его!

Вот и вся теодицея!

Бог во храме своем, да молчит и «эрец» и «адама́», да молчит вся земля, да молчат сыны Адамовы! Так это что? Бог затыкает рот правдоискателям и вопрошающим о правде Его? Не затыкает. Когда замкнут рот, тогда кри­чит душа. Здесь другое. Умолкают страсти. Улегается пена греховных волн души. Молчит гордыня, молчит себялюбие, молчит сребролюбие, молчит властолюбие. И в той тиши не ответы звучат, а живет Бог! – вот и все.

Митрополит Антоний Сурожский не раз беседовал с одной интелли­гентной иудейкой. У нее к Богу было много вопросов. Далеко не всегда митрополит мог ей ответить. Веру христианскую она не принимала. После долгого времени святитель как-то вновь встречает ее. Он спрашивает, как у нее дела. Та, светящаяся изнутри, отвечает, что приняла крещение. Тут митрополит Антоний присел и с любопытством – а как же вопросы? Та, почти беззаботно, – да нет, ничего такого я не узнала по их поводу, просто их больше нет!

... их больше нет.

Умолкла земля.

И Бог ничего особенного не говорит.

Он просто есть. Он здесь. Он жив. Он во храме Своем.

– А я?

– А я не хочу ни о чем думать и ни о чем говорить. У меня нет вопросов и я не ищу ответы. Я просто хочу быть в Нем, хочу быть в храме Его, в месте жилища Его.

Исихия – ответ теодицее.

И я пребуду в доме Ягве (Господнем)

многие дни³⁷³

Туда, а не на сторожевую башню Аввакума влечет меня душа моя.

Одного просил я у Ягве (Господа),

того только ищу,

чтобы пребывать мне в доме Ягве (Господнем)

во все дни жизни моей.³⁷⁴

Вторая Глава пророческой книги Аввакума. Первый и последний ее стих. Пророк переместился со сторожевой башни во святой храм. Жалоба и же­лание отвечать по ней сменились молчанием всей земли. Был одинок в ночи страж жалоб людских и оказался пред Лицем Его!

Обратимся еще к святоотеческим размышлениям над пятым пророческим горем Насмешливой песни Аввакума (2,18–20).

Св. Феофил Антиохийский, шестой по преемству епископ Антиохийской церкви (169–180), писал Автолику, образованному и влиятельному язычнику, предубежденному против христианства, о суетности поклонения идолам и сти­хиям: «Божественный закон запрещает нам поклоняться не только идолам, но и стихиям: солнцу, луне и прочим звездам; кроме того, не должны мы служить ни небу, ни земле, ни морю, ни источникам или рекам: только единому истин­ному Богу и Творцу вселенной мы должны покланяться в праведности сердца и с чистым умом... Подобным образом (говорил) и Аввакум: Что пользы чело­веку в изваянии, что изваял он ложный вымысл? Горе тому, кто говорит кам­ню: восстань, и дереву: возвысься»³⁷⁵.

Блж. Иероним подробно раскрывает значение пророческого текста. Свя­той отец относит, в первую очередь, слова пророка Аввакума об истукане к Навуходоносору, который «устроил статую идола Бэла [Вила] и поставил ее на поле Дура [или «Деире», син. перевод]... Итак, Писание выражает удивле­ние безумию и глупости царя, так как он сам приказал устроить золотую ста­тую и сам же, измысливший изваяние, верит тому, что измыслил»³⁷⁶. Блж. Иероним очень четко обозначает порочный круг идолопоклонства. Латинское изречение е me alo («собою питаю») превращается в «сам себя со­бой питаю». Измысливший поклоняется своему измышлению. По большому счету это принцип всей Вавилонской цивилизации всех времен.

Помимо того, блж. Иероним относит Аввакумовы слова не только к Навуходоносоровому изваянию, но и вообще к идолопоклонству. «Впрочем, это мы можем понять и вообще против всех почитателей идолов»³⁷⁷.

Блж. Иероним к образу идолопоклонства у Аввакума прислоняет горячую проблему своего времени – борьбу с ересями. «Я думаю, что резное и литое изоб­ражение – это догматы извращенные, которые составляют предмет почитания со стороны тех, которые их измыслили»³⁷⁸. В особенности святой отец указывает на Ария и на Евномия. Блж. Иероним находит некоторое соответс­твие в резных и литых идолах разного рода ересям, отличающимися по своему культурному уровню. «Резное изображение, – стоящее в связи с камнями, – усматривается в тех учениях, нелепость которых открывается с первого взгляда. Литое изображение оказывается там, где повидимому есть некоторые основания премудрости мира сего и где идол образуется, – как бы из некоторого золота, из учения философов и с помощью блестящего красноречия»³⁷⁹.

Блж. Иероним детально раскрывает пророческие слова об изваянии: но нет в нем никакого духа. Еврейское слово רוח (руах) «понимается обыкно­венно или как дух, или как ветер... Так и в настоящем случае мы можем пони­мать дух или в смысле ветра, так как в идолах ничто не дышит, или в смысле души, так как истуканы неодушевлены»³⁸⁰.

Рассуждает о неодухотворенности идолов святой отец и с другой стороны. «Каким образом говорится, что духа нет в идолах, когда при всех истуканах присутствуют духи нечистые?» На это блж. Иероним отвечает, «что дух поги­бельный решительно никогда не называется просто «духом», но с какою-либо прибавкою». Дух нечистый, злой, дух блудодеяния и так далее. «А где бы ни употреблялось слово «дух» без всякой прибавки, самостоятельно, всегда оно понимается в хорошую сторону, то есть в отношении к Духу Святому»³⁸¹. А Духа Святого в идолах нет. Эту же мысль святой отец продолжает и в переносном смысле в отношении еретиков. «Никакой благодати Святого Духа нет в идолах еретиков и их измышлениях»³⁸².

Господь же во храме святом Своем: да молчит вся земля от лица Его. Где же тот святой храм, в котором пребывает Господь? Блж. Иероним трижды находит его. Во-первых, «не в храме, созданном руками, а... на небесах». Во-вторых, «в каждом из святых, согласно слову апостола: Разве не знаете вы, что есте храм Божий и дух Божий обитает в вас³⁸³». В-третьих, «может быть, весь мир, состоящий из неба и земли и заключенный в кругах небесных, признается домом Божиим»³⁸⁴.

Что пользует изваяное, яко изваяше е? Святой Кирилл Александрийский относит эти пророческие слова ко времени, «когда Кир и мидяне вторглись в Ва­вилон и, наконец, война объявлена, тогда волхвы на помощь находившемуся в опасности городу призывали лжеименных богов, приносили не имеющим чувств жертвы и возлияния, возлагая всю надежду спасения на них. Но все это было не что иное, как вздор, обман и обольщение и пустой совет»³⁸⁵.

Находит св. Кирилл и другое приложение пророческим словам о суетнос­ти изваяния. «Взявший города и разоривший, так сказать, все страны Вави­лонянин неудержимо и необузданно устремился в высоту, заболел гордос­тью и, жалкий, украшая свою голову славою божественною, делает из золота свое изображение, как написал об этом божественный пророк Даниил; потом приказал поклоняться ему... Итак, какая же польза от этого, скажи, говорит. Ведь возмечтавший быть даже богом уже не далек был от самой жалкой учас­ти»³⁸⁶. Обожествивший себя вскоре стал подобен скоту.

И далее святой Кирилл на основании слов пророка Аввакума отмечает бессмысленность идолопоклонства и возводит очи к Богу истинному. «Итак, по справедливости, горе тем, которые поклоняются сделанным из золота и серебра, не имеющим духа, и говорят им такие слова, которые прилично го­ворить Богу, обитающему на небе и имеющему Своим храмом вышний град, ибо Святый обитает во святых и водворяется в чтущих Его»³⁸⁷.

Блж. Феодорит также отмечает бессмысленность и даже «тупоумие» идолопоклонства на основании слов пророка Аввакума. Идолопоклонники «не стыдятся будить (идолов), как сонных, и притом зная, что совершенно они не одушевлены»³⁸⁸. К тому же блж. Феодорит раскрывает и пророчес­кую теодицею. Пророк показал «правдивость Божию и то, как наказует Бог иу­деев чрез вавилонян, а вавилонян чрез другие народы»³⁸⁹. Кстати, иудеи явно были бы не против сами быть орудием отмщения вавилонянам. Но так не хочет Бог. Бог не угождает униженному самолюбию иудеев. Иудеи получили то, что заслужили, а с вавилонянами Он разберется Сам и для их вразумления употребит другие орудия. В данном случае это были персы и мидяне. Не наше­му правдолюбию угождает Бог, а Свою правду творит в нашей жизни.