священник Димитрий Байбаков,
настоятель храма Святого Целителя Пантелеимона
— Что такое вера? Может ли человек жить без веры?
Наверное, будет уместно напомнить, что сам термин «вера» употребляется в Ветхом Завете в смысле «устойчивости», то есть все же передает определенное качество человека. Соответственно неверие можно определить, как противоположную установку человеческой личности, которую определяет отрицание, скепсис, сомнение. И вот эти две противоположные установки на веру или неверие формируются, как это ни странно, по двум одинаковым механизмам: рациональному – то, что принято относить к сфере разума, фактов, личного опыта; и иррациональному – то есть берущему начало не в собственном опыте, собственных чувствах, а основанному на эмоциональном подчинении чему-то внешнему.
Чтобы ответить на вопрос о возможности жизни без веры, давайте попробуем смоделировать такую ситуацию, тем более, что это несложно, ведь она вокруг нас: все больше людей чувствуют себя запутавшимися. Запутавшимися во всем – в работе, в политике, в морали. Люди ничему не верят. Такое пассивное и иррациональное неверие превращает людей в автоматы; в разобщенных, сбитых с толку, бессильных людей-роботов. Причем эта запутанность воспринимается уже как нормальное состояние, хотя таковым, конечно, не является. Кстати, крайней формой иррационального сомнения можно считать навязчивое невротическое сомнение, когда человек не может решить, какой костюм надеть, идти куда-то или нет, и т.д. Это уже не просто личностное, а болезненное состояние, нуждающееся в лечении.
В противоположность иррациональному неверию, сомнение рациональное ставит под вопрос то, что человек лично не пережил, это неверие в навязываемые извне взгляды и, опять же, установки. Какова роль такого неверия? Такое неверие развивает личность, такое неверие является одной из главных движущих сил здорового мышления и в конечном итоге ведет к формированию веры. Вот две стороны: порабощение и развитие, возрастание. А вера? Вот посмотрите на крайний пример иррациональной веры – ситуация гипноза. Человек отдает себя во власть авторитета другого человека, он готов думать, чувствовать то, что велит ему гипнотизер. А полугипнотическая реакция людей на личность лидера? Ведь безоговорочное признание его идей обусловлено не раздумьем, не критической оценкой, а эмоциональным подчинением оратору, его авторитету, его способности к убеждению, то есть, опять же – внушению. Гитлер, например. Можно найти примеры и в сегодняшнем дне.
Эта вера в вождя – пожалуй, самый поразительный феномен иррациональной веры. Я никогда не забуду, как на одной встрече с жертвами политических репрессий пожилая женщина рассказывала о своей судьбе, о том, как ее, восемнадцатилетнюю девочку, отправили на Колыму только за то, что ее отец – враг народа. Судья еще иронично показал это место на карте – вон, мол, куда. А она только ответила: «Для любимой Родины нигде трудиться не в тягость». Вот такая фанатическая установка, коренящаяся в подчинении внушенному авторитету Партии, Вождя.
И, наконец, рациональная вера. Она коренится не в давлении авторитета или большинства, а в собственной, разумной, основанной на опыте и наблюдении, убежденности. Такая вера плодотворна, она творит, она обладает даром позитивной деятельности. Не пассивного ожидания, а именно деятельности. Такая вера граничит, если хотите, со знанием. Таким образом, и здесь у медали две стороны: порабощение и развитие.
Что представляет из себя религиозная вера? Она может быть и иррациональной, слепой, бездумной; верой – как костылем в неверии; и может быть верой рациональной, осмысленной, пропущенной через сердце, а не взятой напрокат. Гармоничной жизнь человека без веры стать не может. Но решающим является вопрос: будет ли это иррациональная вера в вождей, машины, успех – или вера рациональная, основанная на опыте нашей собственной жизни.
— Что заслуживает веры? Есть ли какой-то критерий: во что верить можно и во что не следует?
— Не хочу воздействовать как-то своим авторитетом. К такому выводу каждый должен прийти сам за себя, сам для себя и только своим путем. Но я твердо убежден в том, что если человек освободится от иррационального неверия, если он вооружится рациональным сомнением, если он не опустится до иррациональной веры, то он неизбежно придет к рациональной вере в Бога. Как это ни странно, именно она наиболее близка к знанию. Меня вообще смущает контекст употребления этого выражения: верить в Бога. Чаще всего оно ставится где-то между верой в НЛО и верой в светлое будущее. А ведь действительно верующий человек не просто верит, что Бог есть. Он знает, что Бог есть. Это его личный опыт, опыт Богопознания. И такой, если хотите, эксперимент, стал переломным в жизни многих людей. Нужно попробовать не становиться слепо на чью-то сторону, а встать на позицию нейтральную и выполнить следующие три условия.
- Во-первых: активно искать истину, стремиться к ней, искать смысл жизни.
- Во-вторых: нравственно совершенствовать себя.
- И в-третьих: приобщаться к жизни церковной.
Вот такой несложный, доступный каждому, опыт Богопознания. Но если мы поставили опыт, то его результат будет просто верой или все же знанием? А когда Богопознание перерастает в то, что является сущностью всей религии – Богообщение? Религия намного глубже, чем то представление о ней, которое прочно внедрено в общественное сознание. Что же до критериев, то, как говорил кто-то из великих: «Время, время – лучший ценитель работы!» Время и – смерть, конечная точка нашего земного бытия.
Мне вспоминается рассказ об одном пожилом человеке, который пришел к священнику и поделился такими сомнениями: вот, батюшка, я всю жизнь прожил честно. Не убил никого, не украл ничего, не обманывал, не завидовал, всегда старался помочь своим ближним. А вдруг умру я – а там ничего нет? Значит, я зря делал добро? Что заслуживает веры? То, что не обесценивается смертью.
— Вера и знание. Не противоречат ли они все-таки друг другу?
– Отчасти я уже ответил на этот вопрос. Суррогаты веры действительно могут быть иррациональны. Но подлинная вера ни в коей мере не противоречит знанию, не противоречит науке. Вот что писал об этом М. В. Ломоносов: «Наука и религия – суть родные сестры, дети Всевышнего Родителя. Они никогда между собою в распрю прийти не могут. Разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрствования на них вражду всклеплет. Наука и вера взаимно дополняют и подкрепляют друг друга». И его же слова: «Не здраво рассуждает математик, если он хочет Божественную волю вымерять циркулем. Таков же и богословия учитель, если он думает, что по Псалтири научиться можно астрономии или химии». Можно привести слова Галилея о том, что «Библия учит нас не тому, как движется небо, а тому, как нам взойти на небо». Можно привести слова Эрстеда о том, что «всякое основательное знание природы ведет к признанию Бога». Но эти мнения авторитетов могут вызвать к жизни лишь иррациональную веру.
Поэтому пусть каждый сам основательно познает природу, ищет истину, нравственно преображается, приобщается к жизни Церкви и так приходит к познанию Бога.
Счастья вам на этом пути.
печатается с сокращениями
Православная газета № 6