Вопрос о спасении уже по самой формулировке очевидно является главным вопросом жизни человека. Поэтому расхождения в отношении к своему спасению являются не чем-то второстепенным, а главным пунктом, по которому не может быть неясностей.
И именно по этому поводу и более всего расходятся православное и протестантское вероучение. Не по вопросам обрядов, отношения к иконам, крещению младенцев – это уже следствия главного – разной позиции в области сотериологии.
Протестантские церкви, несмотря на свою пестроту и разнообразие, в большинстве своём едины в некоторых главных пунктах впервые провозглашенных Лютером. “Учение Лютера содержит три основные части:
- учение о радикальном оправдании человека верой,
- учение о непогрешимости писания, как единственного источника истины,
- доктрина универсального богослужения и находящейся в связи с этим свободы самостоятельного толкования Писания.
Все теологические суждения Лютера производные от этих принципов.”/1, с.294/.
Впервые таким, или почти таким образом сформулировал доктрину спасения Мартин Лютер в начале 16-го века. Это своего рода символ веры протестантизма, на котором строятся все дальнейшие протестантские нововведения: “Так в протестантизме снимается догматическое различие между священником и мирянином, упраздняется церковная иерархия. Священник лишен права исповедовать и отпускать грехи. Упразднены многие таинства, отвергнуто учение о благодати. Была отвергнута молитва за умерших, поклонение святым, почитание мощей и икон, отказались от монашества. Богослужение предельно упрощено и сведено к проповеди и пению псалмов.”/2, с.375/.
Главной причиной Реформации во внешнем плане было давно копившееся недовольство порядками в католической церкви. Исторически появлению идей, выражающих это недовольство способствовало господствующее умонастроение эпохи. В те годы наблюдался пик Возрождения в Италии, чинквиченто, время торжества гуманистических идеалов и, одновременно, по непреложным законам духовной жизни – крайнее оскудение истинно христианских идеалов в католической церкви. Очарованность человеком, в чем пафос гуманизма, вылилась в распущенность и погоню за земными благами среди служителей церкви. Очевидное предательство идеалов Евангелия Римом было нетерпимо для всех христиан, и Лютер стал гениальным выразителем этого недовольства. Наиболее вопиющим для простого честного христианина было распространение практики продажи индульгенций, и именно против этого Лютер и обрушил всю мощь своего критического слова.
Но для критики индульгенций Лютеру, как все-таки добросовестному мыслителю, надо было сокрушить богословские тезисы католицизма, на которых основывалась сама идея индульгенций. И, в первую очередь, это мнение западной церкви о возможности чисто юридического списания преступлений человека против Бога (грехов) за его добрые дела. Такой формальный подход к делу спасения души человека, в своём развитии в схоластическом направлении, привел к мысли, что если своих добрых дел не хватает, то их можно выкупить из огромного количества добрых дел, которые совершены святыми. Из их т.н. “сверхдолжных заслуг”. Правом на эти заслуги обладает церковь, и у церкви же их можно и выкупить. Чисто схоластическая схема. Где вроде все правильно и логично, но вывод – удивляющий своим абсурдом.
Лютер, выступая выразителем общественной критики подобной ситуации, чтобы подорвать доктринальную основу для индульгенций, решил пересмотреть само учение о значении добрых дел в нашем спасении. В том смысле, что нам вообще не надо никаких своих дел. Они, дела, вследствие полной греховности человеческого естества нас не могут спасти, спасает нас жертва Сына Божьего, и спасает всех, кто верует в него. Т.о. для нас достаточно только веры во Христа и веры в то, что мы уже Им спасены. У А. Кураева по этому поводу есть хорошая формулировка: “Против покупки спасения обрядовым благочестием протестовал Лютер. Но в конце концов протестантизм лишь назначил еще более низкую цену в этой торговле – “просто вера”./9,с.109/.
Другой интересный взгляд на возникновение протестантизма как на логическое продолжение католических заблуждений, несмотря на их кровавую вражду, предложил архимандрит Иларион Троицкий: “Латинство породило вполне законное , хотя и весьма непокорное чадо в лице протестантства. Протестантство не было лишь протестом подлинного древнецерковного христианского сознания против тех искажений истины, которые были допущены средневековым папством, как это нередко склонны представлять протестантские богословы. Нет, протестантизм был протестом одной человеческой мысли против другой, он не восстановил древнего христианства, а одно искажение христианства заменил другим, и была новая ложь горше первой. Протестантизм сказал последнее слово папизма, сделал из него конечный логический вывод. Истина и спасение даны любви, то есть Церкви, – таково церковное сознание. Латинство, отпав от Церкви, изменило этому сознанию и провозгласило: истина дана отдельной личности папы, – пусть одного папы, но все же отдельной личности без Церкви, – и папа заведует спасением всех. Протестантизм только возразил: почему же истина дана одному лишь папе? – и добавил: истина и спасение открыты всякой личности независимо от Церкви. Каждый отдельный человек был произведен в непогрешимые папы. Протестантизм надел папскую триару на каждого немецкого профессора и со своим бесчисленным количеством пап совершенно уничтожил идею Церкви, подменил веру рассудком отдельной личности и спасение в Церкви подменил мечтательной уверенностью в спасение через Христа без Церкви, в себялюбивой обособленности от всех.”/8,с.4/. Здесь мы видим, как отступления в экклезиологии приводят неминуемо к заблуждениям в сотериологии.
Доказательство своего основного положения о спасении только верой Лютер строил исходя из библейской истории творения и грехопадения людей. Во-первых, люди сотворены из ничего и, поэтому в глазах Бога мы – ничто. Во-вторых, после грехопадения Адама человек обеднел настолько, что он уже не только ничто, но и не может ничего. Следовательно, спасение человека целиком зависит не от него самого, а от Бога. Нам остается только верить в то, что мы спасены.
Лютер, отвергая учение о индульгенциях, свою теорию построил на противопоставлении католичеству на его же поле – юридическом взгляде на грех и спасение. Тем самым отношения человека к Богу остаются теми же что и в критикуемом им католичестве – отношениями амнистированного преступника к судье, а не отношения блудного сына к любящему отцу. Т.е. мы не выходим за рамки формальных отношений с Богом.
Православный же взгляд совершенно иной. “Православная Церковь учит: спасение совершается Богом, но не без человека, от которого требуется правая вера и добродетельная жизнь по воле Божией, которая и есть спасение. Спасение состоит в том, что человек через личную веру получает доступ к спасительной благодати, подаваемой в таинствах, с помощью которой, при постоянном понуждении себя, становится возможным творение истинно добрых дел.”/7,с.79/.
Иначе говоря, православная догматика не признает подобного западного формализма в отношении Бога и человека, т.е. чисто юридический взгляд на наше спасение. “Западное христианство склонно описывать драму грехопадения и искупления в терминах юридических, восточное христианство – в терминах органических. Для православия грех не столько вина, сколько болезнь. ”Грех делает нас более несчастными, чем виновными”, – говорит преподобный Иоанн Кассиан. В юридической теории Бог, приемля жертву Христа, за нее прощает людей. Но православной мистике мало прощения. Жестко сказав протестантским богословам, что вместо Бога они ищут безнаказанности, патриарх Сергий обращал внимание на то, что амнистия провозглашает праведным, но не делает праведным. Человек уведомляется о своём спасении, но не участвует в нем. Заслуга Христа – событие постороннее, с моим внутренним бытием у протестантов связи не имеющее. Поэтому и следствием этого акта может быть только перемена отношений между Богом и человеком, сам же человек не меняется. Западные богословы ищут обязать Бога даровать мне живот вечный. Но душа человеческая хочет не только числиться в Царстве Божием, но и действительно жить в нем.” /9,с.100/.
Таким образом для православия характерен не юридический, а органический взгляд на отношения человека с Богом. И конфликт католической и протестантской точек зрения остается в юридической плоскости, над которой поднимается истинное боговедение. Спасение как возвращение богоподобия, как освобождение от власти греха, смерти. “Иисус Христос искупил грехи всего мира, освободил человека от закона греха и смерти (Рим.8:12), но значит ли это, что искупительная жертва Христа раз и навсегда оправдала человека? Нет, вера в Христа является лишь необходимым условием для спасения, ибо дает доступ благодати Божией к человеческой душе, под ее действием может и должно совершиться обновление, духовное возрождение человека.” /4,с.50/.
Упрощенный взгляд на отношения человека с Богом заведомо ложен, нельзя прямо переносить правила отношений между людьми, отношений происходящих сугубо в этом мире, на отношения с трасцендентным миру Богом. Это качественно иной уровень и зачастую на этом уровне все совершенно иначе. Земные законы дольнего мира не применимы к духовной жизни мира горнего. “Лютер правильно подметил непоследовательность римо-католического учения о оправдании: если Крови Христовой достаточно для удовлетворения за грехи всего мира, нелогично требовать от людей какого-то дополнительного удовлетворения. Но Лютер не заметил главного недостатка этого учения, который состоит в слишком свободном оперировании в сотериологии аналогиями с такими человеческими понятиями как гнев оскорбленного, необходимость удовлетворения и т.п. Справедливость Божия – это вовсе не то, что наша человеческая справедливость, обеспечивающая человеческие интересы. Она исходит из иных критериев – нравственных. Не отец удаляется от сына – это сын уходит на страну далече. Не Бог враждует с грешником – это грешник враждует с Богом. “Вот стою у дверей и стучу...” Человек сам должен открыть дверь. Перемена должна произойти в человеке, а не в абстрактной сфере юридических взаимоотношений. Христос пришел к нам, чтобы соединиться с нами. Мы не в стороне от Креста Его, мы не пассивные наблюдатели своего спасения. Крест Христов входит в жизнь христианина и вместе с ним закваска иной жизни.”/11,с.140/.
Т.о. вера – залог спасения, необходимое условие. Но у человека остается выбор. Бог бережет нашу свободу, которая и есть образ Божий в нас. И эту свободу мы должны обратить к Богу, а не наоборот, как сделал наш прародитель. Поэтому для спасения требуется личный подвиг. Благодать дается нам даром, а подвиг воли мы совершаем сами. Без этого подвига наша вера безжизненна, не преображает внутреннего человека.
Поэтому с учением о спасении напрямую связан вопрос – сохранил ли человек после грехопадения свою свободную волю, т.е. образ Божий? Нет – отвечает Лютер, он потерял его с грехопадением. “Падение, учит лютеранство, привело к глубочайшему извращению всей природы человека, к полному уничтожению всех сил души: ум человека стал слепым в познании Бога и им сотворенного мира, сердце стало злым и развращенным, ненавидящим добро и избегающим Бога, утеряла свободу и воля, впавшая в рабство греху. Иначе говоря, падение прародителей привело не только к потере подобия (как учит римо-католическая церковь), но и к потере образа Божия.”/5,с.62/.
Православная церковь же учит, что человек сохранил свою свободу, т.е. образ Божий, и цель жизни человека – вернуть утраченное богоподобие. Т.о. взгляд протестантизма на человека пессимистический. Человек пассивно принимает спасение свое Богом. И получается логическая неразрывная связь учения о спасении только верой с детерминизмом Лютера. Отсутствие свободы человека – одно из главных условий спасения только верой, иначе бы, если считать, что свобода у нас все же остается, то сразу приходится признать, что и все наши дела, вся жизнь имеют важнейшее значение, ибо все это есть реализация нашей свободы. При этом становится понятным, почему Лютер с такой горячностью протестовал против своего бывшего друга Эразма Роттердамского, именно по поводу свободы воли, т.к. признание за человеком этой свободы сводит на нет все его построения, и учение Лютера теряет всю свою логическую стройность, становясь не учением, а просто набором нравоучительных фраз. В открытом письме Эразму по поводу его работы “о свободе воли” Лютер пишет: “Стоит неодолимо мой Павел – истребитель свободной воли и разбивает одним словом оба войска. Потому что если мы оправдываемся без дел, то все дела прокляты – малые или великие, ведь он ничто не исключает, но равно испепеляет и то и другое. И посмотри, как все наши зевают! Что тут измениться, если кто-то будет опираться на древних отцов, утверждения которых одобрялись веками? Ведь все они были одинаково слепы и пренебрегли яснейшими и понятнейшими словами Павла! Заклинаю тебя, можно ли сказать в защиту благодати и против свободной воли яснее и понятнее, если слова Павла неясны и непонятны?”/3,с.363/. Лютер категорично и весьма дерзко отвергает тысячелетнюю мудрость Церкви, учение святых отцов. Но если бы он был лучше знаком с православной патристикой, вряд ли бы осмелился на такие опрометчивые заявления.
Посмотрим, что говорит о спасение православная догматика. Возьмем такой важный в догматическом отношении документ, как окружное послание восточных патриархов 1723 года. “Верующий спасается верою и делами своими, и вместе с тем представляет Бога единственным виновником нашего спасения, поелику, то есть, Он предварительно подает просвещающую благодать, которая доставляет человеку познание Божественныя истины и учит его сообразоваться с нею, (если он ей не противится) и делать добро, угодное Богу, дабы получить спасение, не уничтожая свободной воли человека, но предоставляя ей повиноваться или не повиноваться ея действию.”/10,с.150/.
Итак, одно отступление – утверждение о спасении только верой, с необходимостью требует подтверждения детерминизмом, а принятие детерминизма настолько далеко от учения Церкви, что само уже требует отбросить все святоотеческое наследие. Т.о. протестантизм оказывается повязан собственными заблуждениями, которые подтверждают друг друга, но вместе взятые только отдаляют вероучение от традиционного.
Рассмотрим теперь библейские основания, на которых Лютер строил свое учение и созвучен ли его взгляд на Библию с подлинным духом благовестия Христова. Сам Лютер пишет: ”Истинная вера во Христа – это несравненное богатство, которое приносит с собой полное спасение и избавляет человека от всяческого зла, как говорит Христос в Последней главе Евангелия от Марка “Кто веровать и креститься будет, тот спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет” (Мк. 16:16). Исаия предвкушает это сокровище и пророчествует о нем в 10-й главе: ”Господь пошлет маленькое и всепоглощающее слово на землю и земля будет изобиловать праведностью”. Он как бы говорит: ”Вера, которая является легким и совершенным исполнением закона, наполнит сердца верующих столь великой праведностью, что они не будут более нуждаться ни в чем для того, чтобы стать праведными”. Так Павел говорит в Послании к Римлянам: “Потому что сердцем веруют к праведности” (Рим. 10:10). Если вы хотите спросить, – как это может быть, что лишь вера оправдывает и предлагает нам такое множество великих благ, без дел, и при этом столь многие дела, церемонии и правила предписаны нам в Библии, я отвечаю: прежде всего, помните, что было сказано, а именно, что одна лишь вера, без дел, оправдывает, освобождает и спасает.”/3,с.28/.
Здесь, как и в большинстве ересей главная причина в непонимании сложности и многозначности Писания. Поиск простых объяснений, зачастую идущих вразрез с общим смыслом того или иного послания. Тот самый случай, когда простота хуже воровства. “Лютер принял отдельные слова апостола Павла буквально, вне связи с текстом и общей мыслью апостола: ”Человек оправдывается верой независимо от дел закона”, ”человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа”(Послание к Галатам). Апостол Павел этими словами выступал не против добрых дел, а против ложной самонадеянности иудейских учителей, полагавших, что спасение заслуживается внешними делами закона Моисеева: обрезанием, соблюдением субботы, омовением рук и пр. Тот же апостол Павел в послании к Римлянам пишет, что Господь в день праведного суда Своего воздаст каждому по делам его.”/6,с.31/.
Приведем еще ряд мест из Священного Писания, которые предельно ясно говорят о ценности нашей жизни и дел пред Богом. “Вера, если не имеет дел, мертва сама по себе” (Иак. 2:17). “Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?” (Иак. 2:24). “Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославили Отца вашего Небесного.” (Мф. 5:16). “Ибо мы Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять” (Еф. 2:10). Можно ли сказать яснее? И подобные примеры рассыпаны по всей Библии.
Надо упомянуть и причинах, способствовавших успеху протестантизма. Здесь очевидны исторические и психологические причины. В историческом плане появление Лютера на политической сцене того времени было на руку очень многим влиятельным силам. В первую очередь германским курфюрстам, давно тяготившимся властью Рима над значительной частью их владений. И, разумеется, возможность поделить церковные земли в свою пользу они не могли упустить. Отсюда мощная поддержка Лютера самыми сильными немецкими аристократами, без которой он разделил бы судьбу многих еретиков, бывших до него. Так, общеизвестно, что в самый критический момент своей жизни, когда император Карл V объявил Лютера вне закона, его спас курфюрст саксонский Фридрих, предоставивший Лютеру убежище в своём замке.
В психологическом плане самым лучшим объяснением успеха нового учения является история самого Лютера. Известно его личное отчаяние в спасении и облегчение, пришедшее с решением, что он спасен уже одной своей верой. “Укажем на сложные сплетения психологического и экзистенциального планов, интересующие нас постольку, поскольку здесь превалируют доктринальные мотивы. Сам Лютер долго испытывал безрезультатность и невозможность заслужить спасение посредством собственных деяний, которые ему всегда казались неадекватными, и проблема вечного спасения непрерывно причиняла ему беспокойство и мучения. И решение, утверждающее, что для спасения достаточно только веры, принесло ему радикальное избавление от тревог”/1,с.295/.
Для души любого человека вполне подходит такое решение, оно дает ему полный психологический комфорт в любой момент жизни. “Протестантизм пришелся по сердцу человеческому себялюбию и своеволию всех родов. Себялюбие и своеволие получили в протестантизме как бы некоторое благословение и освящение, что сказалось и ныне обнаруживается в бесконечном делении и дроблении прежде всего самого протестантизма. Именно протестантизм открыто провозгласил эту величайшую ложь: можно быть христианином, не признавая никакой Церкви. Связывая же, однако, своих членов некоторыми обязательными авторитетами и церковными правилами, протестантизм тем самым запутывается в безвыходном противоречии: сам же освободил личность от Церкви и сам же ставит некоторые границы этой свободе.”/8,с.5/.
Впрочем, психология или в переводе на русский язык душеведение – это современное название аскетики – сокровищницы православной мысли. И если говорить в терминах подлинно духовной жизни, то состояния протестанта можно назвать коротко: состояние духовной прелести, т.е. тонкой, незаметной порабощенности собственному тщеславию и гордыне. “Сектанты обычно с поразительной самонадеянностью называют себя спасенными, ибо утверждают, что не делают грехов к смерти. Но всякий грех мерзок перед Богом, и разве гордость не есть самый большой – диавольский грех? Сатана был низвержен из-за гордости. Сектанты же горделиво и беспредельно уверены в своём спасении”./7,с.83/. Это состояние духовной прелести обнаруживается и “в нездоровом мистицизме, экзальтированности протестантских собраний, в претензии на вольное богообщение, особенно у таких сект как пятидесятники”/6,с.33/. Протестанту не нужен постоянный страх божий, проявление смирения, терпение, памятование о смерти. Насколько это отличается от того, чем живет православный христианин. Так различие в сотериологии неизбежно приводит к различию и в самой жизни человека. “Держи ум твой во аде и не отчаивайся” – учат православные подвижники. Лютер не смог не отчаиваться . Это тяжкий крест для любого человека и очень хочется его сбросить. И Лютер его сбрасывает, и за ним весь протестантский мир. Всем становиться гораздо легче идти к Богу, но только крестный ли это путь?
***
Список использованной литературы:
- Джованни Реале и Дарио Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. СПб.1995,т.2.
- Христианство. Словарь. Под ред. Л.Н.Митрохина. М.1994.
- Мартин Лютер. Избранные произведения. СПб.1994.
- Архимандрит Амвросий Юрасов. Православие и протестантизм. Иваново, 1994.
- Протоиерей Митрофан Зноско-Боровский. Православие, римо-католичество, протестантизм и сектантство. М.1991.
- Православная Церковь, католицизм, протестантизм, современные ереси и секты в России. Под ред. митрополита С-Петербургского и Ладожского Иоанна. СПб. 1994.
- Священник Игорь Ефимов. Современное харизматическое движение сектантства. М.1995.
- Архимандрит Иларион Троицкий. Христианства нет без Церкви. М.1995.
- Диакон Андрей Кураев. Все ли равно как верить? Клин, 1994.
- Догматические послания православных иерархов о православной вере. М.1900.
- Д.П. Огицкий, священник Максим Козлов. Православие и западное христианство. М.1995.