И.Г. Мельников
Проблема смысла жизни и ее решение в православии и религиозных системах Китая и Индии

Вопрос о смысле жизни является ключевым для каждого человека и от его решения, зачастую, зависит, как построит человек свою жизнь в этом мире и будет ли жить вообще. Современная действительность требует от каждого человека разрешения этого вопроса. Крушение коммунистической идеологии в нашей стране привело к образованию духовного вакуума, который немедленно стал заполняться различными религиозными течениями.

Данная работа имеет своей целью показать духовные и мировоззренческие установки восточных религиозных учений, рассмотреть, как в них решается проблема смысла жизни и сравнить пути его достижения в православии и этих религиозных системах. Наряду с этим весьма важной также является задача показать ложность многих современных сект, имеющих буддистскую или индуистскую окраску. Человек, окруженный всеми благами христианской цивилизации, должен увидеть, что Восток предлагает принципиально иной подход к пониманию смысла и цели жизни человека. В работе показано, что этот подход отнюдь не вносит положительного содержания в жизнь человека и при внимательном рассмотрении никак не может быть предложен взамен христианского мировоззрения.

В заключение в работе рассмотрена проблема смысла жизни в Православном понимании, ибо положительное рассмотрение этой проблемы необходимо для правильного понимания как цели всей работы, так и для сознательного выбора того пути, которым должен следовать в своей жизни всякий человек.

Глава 1. Духовный кризис христианской цивилизации

В мире бе, и мир тем бысть, и мир Его не позна.
Во своя прииде, и свои Его не прияше.
Ев. от Ин.1:10-11.

Две тысячи лет назад человечество получило от Бога бесценнейший дар – дар вечной жизни в Боге. Этот дар заключается в том, что человеческая жизнь обрела смысл и высшую цель своего существования, которую можно выразить словами пасхального тропаря: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав». Первая часть этого тропаря возвещает нам, что смерть уже не властвует над человеком; воскресший из мертвых Богочеловек Иисус Христос уничтожил духовную смерть, которая отделяла человека от Источника жизни – Бога, Он изменил тленную природу человека на нетленную. Вторая часть тропаря дает человеку надежду, надежду на воскресение из мертвых и вечную жизнь, которая наполняет земное существование каждого человека смыслом. У человечества появилась реальная цель и указан путь ее достижения, который приводит человека к бессмертию.

Однако никогда еще человек не был так духовно беспомощен, как в современном мире, в котором царит атмосфера бездуховности и безбожия. Все, что произошло в XX веке и продолжает совершаться сейчас, свидетельствует о том, что христианская цивилизация переживает глубокий религиозный кризис. Человечество отказалось от бесценного дара искупления, который дал ему Господь наш Иисус Христос, и начало поиски спасения в самом себе. В силу данной человеку свободы он пошел по иному пути. «В пределах самого христианского человечества, – пишет И. Ильин, – оставляя в стороне другие религии, образовался широкий антихристианский фронт, пытающийся создать нехристианскую и противохристианскую культуру»1.

Этот процесс берет свое начало еще от эпохи Возрождения (сер. XIV – нач. XVII в.в.) и приобретает широкий размах в эпоху Просвещения (XVIII в.), когда мощно заявила о себе утопическая вера в то, что мы, люди, можем и должны победить страдания и смерть своими силами и стать счастливыми здесь, на земле. Духовному началу был противопоставлен человеческий разум (ratio), который выдвигался как окончательный арбитр истины. Философы Просвещения были первыми осознанно антихристианскими учеными. Их целью было дискредитация Христианства и создание нового мировоззрения*. Так основатель позитивизма Огюст Конт (1798–1857) надеялся заменить позитивизмом в Европе «“христианство, дабы повести мир по совершенно новому пути”». Духовное переустройство Запада – первейшая из целей позитивизма. Позитивизм – это духовная форма призванная встать на место веры в Бога2.

Как мы видим, в одном они очень даже преуспели, Христос был изгнан из сердца человека и люди вновь смогли ощутить всю полноту тоски богооставленности. Уже начиная с XVIII века и по сей день человек находится в непрерывном искании смысла и цели своей жизни, потому что рационалистический подход к решению духовных потребностей человека не смог дать должного ответа. Человеческий разум не может дать сколько-нибудь объективный ответ на вопрос о причине страдания и смерти, и каково вообще предназначение человека в мировой истории?!

Оглядываясь назад, и переосмысливая то, что происходит вокруг него, человек видит, – что ни культурные, ни научные достижения не приносят человечеству того счастья и благополучия, на которое он так рассчитывал. Для достижения своего счастья человек, в течение многовековой истории, потратил безмерную массу труда и пролил целое море крови и слез, а между тем болезни, страдания и смерть не только не уменьшаются, но «благодаря» человеческому разуму усиливаются и разрастаются в геометрической прогрессии. Резкое противоречие между злом действительной жизни и благом желанной не только не сглаживается, но и с каждым шагом развития раскрывается все шире и шире. Вся жизнь человека как тысячу лет назад, так и сейчас в начале XXI века наполнена страданием, болью, смертью и тоской по «счастливому будущему». На протяжении всей человеческой истории мы видим, как он борется с природой, друг с другом и даже с самим собой за то, чтобы прожить какие-то 70–80 лет, а потом кануть в небытие. С. Л. Франк человеческую историю представляет как «набор бессмысленных случайностей», которая состоит из «вереницы коллективных, всенародных и международных событий, которые не вытекают разумно одно из другого, не ведут к какой-то цели …; и, с другой стороны, … она есть вместе с тем история их крушений, бесконечное разоблачение их иллюзорности и несостоятельности»3.

В своем труде «Смысл жизни» князь Е. Трубецкой, размышляя над жизнью человека, не может ее даже назвать жизнью. Для него это «пустая видимость жизни, да и она поддерживается в непрерывной «борьбе за существование». Борьба же за существование заключается в том, что «для сохранения каждой отдельной жизни нужна гибель другой жизни, …а дурная бесконечность жизни вообще заключается в том, что все пожирают друг друга и никогда не насыщаются»4. Не надо ходить далеко, чтобы убедиться в истинности этих слов. Просмотрев дневную сводку новостей, просто поражаешься, сколько в мире зла, насилия, ненависти между людьми. По всей планете идут малые и большие войны, экономические и политические, в которых люди уничтожают друг друга. Взаимоотношения между людьми можно выразить одной фразой Ж.П. Сартра, философа экзистенциалиста; «Другие – это ад, ибо они ограничивают нашу свободу»5. Экзистенциализм не смог найти выхода из сложившейся ситуации: «Если мы должны умереть, – говорит Ж.П. Сартр, – то наша жизнь не имеет смысла, ибо ее проблемы остаются не решенными, и остается неопределенным само значение проблем… Абсурдно, что мы родились, абсурдно, что умрем»6. Из этих постулатов А. Камю заключает, что единственным логическим поступком человека было бы самоубийство…7

Такая безрадостная картина вырисовывается перед взором современного обывателя, утратившего христианское миропонимание. Бытие человека на земле предстает перед ним бессмысленным страданием, которое начинается с момента появления на свет и заканчивается смертью.

Зачем же надо поддерживать эту «призрачную жизнь», которая беспрестанно страдает? Зачем надо бороться против смерти, без всякой надежды этим достигнуть окончательной победы в борьбе, ведь смерть рано или поздно возьмет свое? Эти вопросы волнуют сердце и ум человека.

Потребительская антикультура нашего века не дает ответов на эти вопросы, потому что в современных условиях глобализации мира и псевдогуманизма были утеряны традиционные представления о смысле добра и зла, способность их различать. «Культура народа, – по мнению архимандрита Рафаила (Карелина), – это характерные для него исторические традиции. Сохранены ли они в настоящее время – не как бутафория, а как жизненная сила? Мы можем отметить, что эти традиции разрушаются. Чем заполнены витрины и книжные полки магазинов, что представляют собой телевизионные программы и видеофильмы – то, что играет роль каналов современной культуры? Перед нашими глазами пестрят картины убийств, насилия, секса. … Этот поток крови и грязи, обезличивший и обесчеловечивший людей нашего века, уничтожает народные и национальные традиции, извращает чувства человека, лишает его представлений о христианской нравственности»8. Хорошо то, что выгодно, и неважно, что за это будет заплачено – предательство Родины или уничтожение целого народа. Несколько поколений было воспитано на заблуждении, что автором нравственного закона является не Бог, а человек, и он вправе изменять этот закон по собственному усмотрению до тех пор, пока не вмешаются органы правопорядка, ищущие удовлетворения собственным похотям и страстям. Деньги, выгода, расчет вытесняют не только дружбу, но и родственные связи.

Крупнейший философ и гуманист XX века, психоаналитик Эрих Фромм в своих трудах «Психоанализ и этика» и «Душа человека» называет современного человека «вечным потребителем». «Он поглощает напитки, пищу, лекции, зрелища, книги, кинофильмы. Все потребляется, проглатывается. Мир предстает как огромный предмет его вожделений: большая бутылка, большое яблоко, большая грудь. Человек превращается в сосунка, вечно ожидающего и вечно разочарованного»9. В такой ситуации ответ на вопрос о смысле бытия сводится к абсурду: жить, чтобы производить, производить, чтобы потреблять, потреблять, чтобы … жить, чтобы производить.… Порочный круг замыкается, представляя собой бесконечную череду рождений – страданий – смертей. В таком контексте человек мало чем отличается от животного и растительного мира, он подчиняется биологическому закону, делается его рабом. И если человек подчиняется ему (биологическому закону), борьба за существование становится единственным смыслом его бытия, цели же могут появиться в процессе жизни – будь то, накопление богатства, семья или просто веселая беззаботная жизнь. Та антикультура, которую он создает в процессе своей жизни, ведет человечество в тупик, и, по словам князя Е. Трубецкого, к самоуничтожению10.

К XX веку человечество осознало, что возращение к Богу – единственное, что может принести ему выход из сложившейся ситуации. Однако к этому времени почва готова принять в себя злое семя выдуманных человеком культов и бесовских учений, из которых и растут гибельные сорняки порока, безнравственности и отчаяния.

Прошедший век, наряду с техническим прогрессом, явил нам еще одно явление, которое перевернуло духовную жизнь христианского мира верх дном – это явление называют диалогом культур. Научный и технический прогресс, создание информационных коммуникаций и скоростного транспорта способствовали расширению связей между различными человеческими цивилизациями. Диалог культур – это попытка, от начала религиозного духа человека, разрешить духовный кризис, который полностью поглотил западную культуру. Человек снова захотел найти Бога.

Начиная с 50-ых годов, весь мир захлестнула волна всеразличных восточных религиозных движений, каждое из которых указывало путь к земному благоденствию и избавлению от страдания и смерти. Человек вышел на поиски Бога, но такого, который бы отвечал его запросам.

Христианством перестали интересоваться, потому что идеи Христа, по мнению современного «цивилизованного» общества, проповедуют догматизм, авторитарность, консерватизм и представляют человека рабом, что просто не мыслимо в современном демократичном обществе. Прикрывая свою слабость и не желание бороться со своими страстями и пороками, многие называют христианство устаревшим и не отвечающим религиозным запросам современного человека11. Популярностью и доверием пользуются те религии, которые проповедовали на основе современных демократических ценностей: адогматичности, терпимости и открытости.

Именно поэтому Запад и обратил свой взор на восток, который в религиозном плане всегда предоставлял человеку свободу выбора, ничем его не ограничивая. Он увидел в нем источник, который может наполнить европейскую жизнь новым смыслом. «Светский гуманизм, сложившийся в Новое время, исходит из того, что освободить человека, снять его зависимость от внешних сил, создать условия для его творческого самоопределения (т.е. наполнить жизнь смыслом – прим. авт.) можно лишь путем овладения окружением, начиная от природы, включая социальный мир и кончая телом самого человека»12. Именно это и предложил Восток Западу.

Играя на природном эгоизме человеческого «Я», такие учения были построены на якобы древних знаниях, которые способны вознести человека на божескую высоту. Они обещают человеку сверхъестественные силы: ясновидение, телепатию, способность влиять на других и подчинять их своей воле, обещают естественные блага, как спокойствие души, здоровье, долголетие, успех в общении, бизнесе, но на самом деле спокойствие души подменяется равнодушием, снятием ответственности за свои поступки. Такие категории, как добро и зло, не существуют, чего тайно жаждал мир. Все это предлагается в виде красочной рекламы, как экзотический товар, экспортируемый Тибетом и Индией. Такие рекламы производят на современного человека гипнотическое действие. Религия превратилась в одну из ячеек бизнеса, благодаря которой можно неплохо разбогатеть и снискать большую славу и поклонение. Многим известно выражение Р. Хаббарда: «Если человек действительно хочет получить миллион долларов, то лучший способ – это основать свою собственную религию»13, – служащее примером такого подхода к религии.

Человеку показывают Бога таким, каким он хочет Его увидеть. Снова он услышал «доверительный» голос, который говорит ему: «… будете яко бози…» (Быт. 3; 5), а такая перспектива больше всего удовлетворяла человеческим страстям.

Весь этот религиозный бизнес прикрывается такими лозунгами как «общечеловеческие ценности» или «одинаковая духовность всех религий», импонирующими современному обществу. Были созданы такие организации как Парламент Мировых Религий, Организация Объединенных Религий, которые своей задачей ставили создание единой мировой религии. Бог один на всех, но разные народы восприняли его по-разному и наша задача освободить религию от всего национального и ограниченного, создав на их месте одну, общемировую религию, которая объединит все народы мира, что, создаст все условия для человеческого прогресса, ради благоденствия и процветания всего человеческого рода – такова их цель14.

«Догматические различия религий становятся здесь неважными, главное в религии – мистический опыт, а то, что буддизм, например, по сравнению с христианством отрицает Бога и человеческую личность, как таковые, – не существенно»15. Многие даже и не подозревают о таких различиях, потому что свое вероучение они выдают по частям и главным образом то, что в общих чертах схоже с христианством. Вообще поражают приемы конспирации и приспособленчества, которыми пользуются восточные религии. Красивые речи о мире во всем мире, мировой гармонии, общечеловеческом единстве затуманивают сознание людей и ничего кроме хорошего в этих религиях они (люди) не видят. Хорошую иллюстрацию этого можно увидеть в книге Моисеевой Л.А. «История цивилизаций», призванной стать учебным пособием для Вузов. Такие цивилизации, как Египетская, Индийская, Китайская и другие, раскрываются во всей полноте. С большим старанием и профессионализмом автор описывает их религиозные системы, какой большой вклад они внесли в мировую культуру. Однако христианству и его значению для европейской цивилизации в этом труде не уделено ни одной страницы. Студент, изучивший цивилизации по этому пособию, должен прийти к выводу: христианство ничего нового в мир не принесло, потому что «все цивилизации последних 2,5 тысяч лет испытали влияние буддизма: иудаизм, христианство…». Христианство же вообще родилось в те времена, «когда буддизм уже 600 лет закладывал основы по всему цивилизованному миру» и оказывается Будда, Конфуций учили тому, чему «спустя полтысячи лет … будет учить и Христос»16.

В связи с этим усиленно создается образ врага общечеловеческого прогресса, который хочет помешать объединению людей под одной религией. Таких сразу же обвиняют в нетерпимости и шовинизме, в неспособности осмыслить достижения современной мировой культуры и отказаться от своих эгоистических убеждений, ради общемирового прогресса. Православная Церковь стала одним из таких врагов человечества. А ее вина заключается в том, что она пытается указать на невозможность совместить несовместимое. «Эти религии не могут предложить современному европейцу что-то высшее в сравнении с тем, что он может получить от христианства», – говорит В.К. Шохин17. По его мнению «высшее достижение европейской духовной культуры – идея «онтологической» уникальности, свободы и нравственной ответственности отдельной человеческой личности, равно как и глубинного единства всего человечества как целого, первостепенно важная для его выживания в настоящее время – имеет именно христианское происхождение. Потому любые возможные опыты «скрещивания» религии перфектного рационализма с любыми другими религиями «пониженного персоналистического содержания» (а таковыми в сравнении с христианством являются в различной степени все остальные) как по отдельности, так и со всеми вместе, были бы в свете сказанного явления вовсе не прогрессивными, но как раз движением назад»18. Человек, рассуждающий в уютном кабинете, окруженный всеми благами христианской цивилизации о том великом вкладе, который внесла идея кастовой системы Индии в мировую культуру, не имеет на это ни какого морального права. Наверняка этот человек никогда не задумывался, – смог бы он так же рассуждать об этом, родись он в Индии в касте шудр, или еще хуже – неприкасаемым. Трудно не согласиться с тем, что, то акцентирование внимания на идеях гуманизма, проповедуемых индуизмом и буддизмом, начавшееся в Индии в н. XIX века, происходит не без влияния европейской христианской культуры (имеется в виду британская колонизация Индии – прим. авт.).

Для не посвященного это все может показаться весьма банальным: христианство встретило конкурента, с которым не хочет делиться местом. Но для Православной Церкви это принципиальный вопрос, не терпящий компромисса, ведь на карту поставлено не что-нибудь, а человеческие души. И как это ни парадоксально, но главный призыв Церкви сейчас состоит в том, чтобы люди обратились к своему разуму, возможности которого они так высоко ценят, и проанализировали, что дало миру христианство за 2000 лет, каким смыслом наполнил его (мир) Богочеловек Иисус Христос, и на что мы хотим его променять, какие цели и смысл несет нам Восток?!

Глава 2. Свет и тьма Востока

Религиозный мир Индии многолик и разнообразен. Его можно представить в виде пестрой и очень красочной картины, которая постоянно переливается всеми цветами радуги, причем цвета – это различные религиозные системы. Индуизм не похож на те религии, знакомые и привычные для человека западной культуры, – христианство, иудаизм или ислам. Он в отличие от них, не представляет собой целостного учения, которое можно было бы сформулировать коротко и ясно. Можно назвать несколько представлений, обобщающих индуизм, разделяемых, вероятно, всеми, кто его исповедует: культ вед, убеждение (по-разному интерпретируемое) в справедливости кастовой системы и почитание коровы как священного животного. Однако можно заметить, что, будучи объединены, они не составят целостного мировоззрения, оставаясь лишь своеобразными опознавательными знаками принадлежности к индуистскому сообществу.

Другая особенность индийской религии – невозможность исповедовать ее человеку, не принадлежащему к ней по рождению. Индусом можно только родиться. Тем же, кто не рожден в семье, относящейся к одной из варн (сословий, на которые подразделяется традиционное индийское общество) – к брахманам (жрецы), кшатриям (воины), вайшьям (торговцы и ремесленники) или шудрам (остальные индусы), – остается лишь утешаться надеждой, заслужить такое рождение в следующей жизни19.

Однако такая перспектива вовсе не пугает западного обывателя, о которой он попросту может и не знать. На фоне бессмысленной повседневной жизни индуизм поражает его воображение романтичностью и загадочностью.

Восточные проповедники, со своей стороны, делают все, чтобы привлечь к себе как можно большее количество последователей, используя, зачастую, методы приспособления и обмана. «Когда брахманы хотят обратить какое-нибудь туземное племя, почитающее поросенка, то они рассказывают, что поросенок – это аватара Вишну»20. Современные секты пошли еще дальше, не стесняясь, они могут, например, сказать, что Иисус – сын Кришны, Бога-Отца, а не какая-нибудь аватара Вишны21. Подобные утверждения дают свои результаты. Многие люди, имея поверхностное представление о христианстве, принимают это утверждение за истину, даже и не представляя себе, какая огромная пропасть лежит между Кришной, и вообще всем индуизмом, и Христом. Для индуизма же это не является чем-то существенным, подобные действия (включение в пантеон новых богов) происходят в нем на протяжении уже многих тысяч лет, в конечном итоге все они (боги), по учению Упанишад, представляют один мировой Абсолют.

Индуизм является настолько богатым учением, что может позволить себе иметь сразу несколько точек зрения, по вопросу избавления человека от страдания и смерти – пусть иногда и противоречащих, но все же взаимодействующих и дополняющих друг друга своими перспективами.

Основной источник вероучения индуизма – веданта (завершение вед) – состоящая из Упанишады, «Брахмасутры» и «Бхагавадгиты». Наиболее устойчивой и значимой до сегодняшнего дня является адвайта-веданта (недвойственная), основные положения которой сформулировал Шанкара (VIII – IX вв. по Р.Х.), на основе комментариев «Брахмасутры», нескольких основных Упанишад и «Бхагавадгиты». Великому мыслителю удалось восстановить древнюю, строгую форму Веданты и установить канон ортодоксальной философии. В индийской философии она получила название классической Веданты.

Согласно принципам адвайта-веданты, в мире существует единственная абсолютная реальность, чисто духовная сущность, которая называется «Брахман». Весь мир – эманация брахмана, то есть переход от высшего, совершенного бытия к различным ступеням несовершенства. Брахман не является Богом-личностью, с которым можно входить в общение. Он – безличное духовное начало.

За многообразием материального мира скрывается единый брахман, который наполняет все. Брахман в той мере, в которой он входит в мир и становится душой и движущей причиной мира, называется атманом. И поскольку брахман по сути своей недвойственен (адвайта), все видимые различия на самом деле не реальны и иллюзорны (майя), различия воспринимает только тот, кто захвачен круговоротом сансары и связан невежеством и иллюзией.

Человек, по своей материальной природе, также является эманацией брахмана, но занимает более высокую, по сравнению с вещами, ступеньку в ряду не совершенств. Если тело человека принадлежит иллюзорному материальному миру, то его душа – это атман, проявление единого брахмана, следовательно, единосущна ему. Однако такое положение не ставит человека в привилегированное положение по отношению к другой твари. «Он не только не противопоставляется остальному миру, скорее напротив, рассматривается как одно из явлений этого мира, связанного с остальными существами всеобщим законом, имеющим моральное значение и определяющим место и роль человека в мире»22. Моральный закон и одновременно долг по его выполнению выражается категорией дхарма. Человек смертен и обречен на нескончаемую цепь перевоплощений, переселения души (сансара). Такое переселение подчинено закону кармы, определяющему, куда переселится душа в зависимости от того, как она исполнила свою дхарму.

Главной целью человеческого существования становится избавление от кармы и выход из сансары. По учению Упанишад человек может разорвать круг сансары и разрушить собственную карму. Для этого необходимо посредством медитации (йоги) осознать и прочувствовать единство своей души-атмана с брахманом-атманом, заменить свое знание знанием высшего брахмана и перестать привязывать себя к достижению мирских благ, то есть к иллюзии. Таким образом, жизнь каждого человека заключается в правильном исполнении своей дхармы, что ведет к главной цели – мокше, освобождение от нескончаемых перерождений и растворение в Абсолютном брахмане. Сливаясь с безличным брахманом, человек теряет свою индивидуальность, поскольку индивидуальность есть осознание своего отличия от брахмана, и осознается лишь тогда, когда человек захвачен круговоротом сансары и является жертвой невежества и иллюзии. В состоянии мокши открывается высшая истина: индивидуального «Я» не существует.

В обычной жизни человек настолько связан опытом предшествовавших перерождений и собственными предшествовавшими действиями (т.е. кармой), что вынужден совершать поступки вне зависимости от желания. Ведь только правильное исполнение своей дхармы, будь ты брахман, воин или крестьянин, дает тебе возможность достичь мокши, переход из одной варны в другую невозможен.

Cвоей собственной кармой скован,
естеством порожденной, сын Кунти,
ты свершишь, даже против воли,
то, что делать, безумный, не хочешь23.

Таким образом, в настоящей жизни человеку предписывается довольствоваться своей кармой и выполнять свой долг, каким бы он ни был. Так фатализм становится одним из принципов Веданты. «Человек оказывается чем-то случайным – и именно потому, что все его действия неизбежно-необходимы. … Ибо если условие моего бытия коренится не во мне, но в предшествовавшей мне причине, в не зависящей от меня причине – то мое бытие не самодостаточно, не необходимо и, значит, случайно»24.

Шанкара, как и вся индийская традиция, считал единственным источником истинного знания Веды, без изучения которых невозможно достичь освобождения. И здесь классическая Веданта становится перед проблемой, разрешить которую, логическим путем, не представляется возможным. Низшим кастам запрещалось изучение Вед, источника истинного знания, что ставило под сомнение тезис о сущностной одинаковости индивидуальных душ и их родстве с мировой душой25.

Таким образом, смыслом иллюзорного человеческого существования (не жизни, потому что – это иллюзия, а именно существования) индуизм видит в осознании человеком своей и мировой иллюзорности. Индуизм не находит смысла в жизни, потому что не понимает смысла своего существования. Страданием для него является не реальность надвигающейся смерти, а реальность будущего рождения, которое вновь ввергает его в круговорот бессмысленности. «Человек в индуизме ни для чего не предназначен, его появление случайно, как и появление всего мира, … существование вселенной – это великая игра божества, «лила», космический танец безграничных сил»26. Творение заканчивается разрушением, которое ничего не прибавляет к бытию Абсолюта. Таким образом, мироздание представляется как бесцельный круговорот. Однако для рядового индуса это и не имело большого значения. «Рядовой индус всегда знал, что его участь зависит не от того, каковы его суждения об устройстве мира, а от того, насколько тверд он в следовании дхарме. Последнее же всегда означало и означает выполнение кастовых законов»27. Его удел – жить согласно закону своей касты и надеяться на рождение в следующей жизни в высшей касте, в которой есть возможность достичь мокши, а это может произойти еще и не через одну жизнь.

Не следует, однако, путать классический индуизм, который описан выше и тот, что мы можем наблюдать в повседневной индийской жизни. Индуизм народных масс представляет собой идолопоклонническую и политеистическую религию. Количество богов, по разным источникам, колеблется от 33 до 3003. Практические религиозные обряды, захватывающие все сферы жизнедеятельности индуса, с момента рождения и даже посмертного существования, включают в себя паломничества, запрещение определенных видов пищи, медитация, участие в богослужениях, которые, правда, совершаются на санскрите, а потому для рядового индуса не понятны. Но в индуизме главное чтобы брахман правильно совершил обряд, только это может придать или не придать ему (обряду) действенность, а если человек, ради которого он (обряд) совершался, его не понимает, то это ничего не меняет. Поклонение богам, (самые известные Брахма, Вишну и Шива) имеющим личностные свойства, обуславливало стремление народной религии возвести их в принцип бытия и поставить на место безличного брахмана-атмана.

Один из знаменитых философов Индии Рамануджа (1056–1137 гг.) предложил компромисс, которому суждено было стать основным руслом дальнейшего развития индуизма28. Написав собственные комментарии к «Брахмасутрам», к главным Упанишадам и к «Бхагавадгите», ему удалось согласовать традиции санскритских текстов, составленных брахманами, с традициями тамильских небрахманических текстов, составленными поэтами-святыми. Однако основные положения, выведенные Рамануджей, прямо противоположны тем утверждениям, которые сделал Шанкара. Признавая недвойственность брахмана (нет ничего другого, кроме всеобъемлющего существа), Рамануджа наделяет его личностными свойствами: всепроникающий, всемогущий, всеведущ и др., – обуславливая тем самым, реальность этого материального мира. Сам он, будучи вишнуитом, под брахманом подразумевал бога Вишну. Благодаря этому делается возможной индивидуальность души, и «самостоятельность душ простирается так далеко, что, как иногда говорится, не они заключаются в Брахме, но Брахма обитает в них как начало, входящее в их состав; при этом они, как от вечности существующие, не вполне растворяются в нем»29. Рамануджа, таким образом, утверждает пантеистическую модель мира. Жизнь у него обретает смысл, поскольку дается богом (Вишну, Шивой или кем-то еще), и имеет своей целью совершенствование человека от жизни к жизни с достижением, в конечном счете, мокши.

Самое же интересное в его учении, что и дало индуизму новую жизнь, – это учение о трех путях достижения мокши, и признание их равнозначными. Разные по своей природе люди различными дорогами движутся к одной цели. Первые две доступны не многим – это джнана-йога, или путь знания, достигается через изучение священных книг, медитацию и самосозерцание; и карма-йога, путь действия, достигается через бескорыстное следование долгу воина, по искреннему внутреннему побуждению. Третий же путь, – бхакти-йога, или путь любви, – доступен каждому, независимо от его происхождения, ума, образованности. Бхакти – это и любовь, и чувство восхищения, и глубочайшая эмоциональная преданность божеству. Со временем она стала истинно народной формой индуистской религиозной практики, для которой не требуется ни духовного совершенства аскета, ни храбрости воина. Каждый человек волен выбрать божество и какой-либо способ служения ему, через это он познает единого Брахмана, достигая после смерти вечную блаженную жизнь в его мире. Это освобождение совершается, смотря, опять же, по различию систем, или в силу божественного предопределения, или с божественной помощью плюс свободная инициатива человека.

В силу этой особенности в трактовке соотношения разных уровней религиозности учение «Бхагавадгиты» (именно на ее основе было выведено учение о трех путях) стало основой того грандиозного синтеза культов и традиций, который в современном мире и получил название индуизм. Одна из концепций индуизма – все боги лишь маски, временные и приходящие личины брахмана, – позволяет простым верующим с легкостью принимать то, или иное божество, ставя его на место брахмана30.

Однако, как раз полная противоположность религиозной системы Рамануджи традиционному индуизму, ставит под сомнение ее самостоятельность. Ко времени рождения Рамануджи в Индии уже хорошо было известно о существовании христианства и ислама, которые своими идеями о всеобщем спасении не могли не повлиять на сотериологию индуизма.

Как уже говорилось выше, сложность и многообразие религиозных систем индуизма не позволяет охватить его во всех аспектах, многие из которых противоречат друг другу. Однако однозначно можно сказать, что главной целью своего существования индуизм мыслит в избавлении от кармы и нескончаемого круга перевоплощений. Вся практическая сторона этой религии стремится привести человека к мокши, которая достигается разными способами: знанием, медитацией, посвящением себя какому-нибудь богу, или аскезой, считающейся идеальной формой религиозности. Техническим средством для освобождения человека из мира обмана представляется йога.

2.2. Буддизм

Буддизм – древнейшая из трех мировых религий. В настоящее время в мире насчитывается около 400 млн. исповедующих буддизм в повседневной жизни и 1 млн. монахов-буддистов. Буддизм сочетает в себе свойства религии, включающей в себя систему вероопределений и нравственных принципов, с утонченными философскими размышлениями. После двух с половиной тысяч лет своего существования буддизм представляет собой целый комплекс систем и учений, сформировавшихся на протяжении веков из начального учения Будды. В условиях, когда западный мир все дальше отходит от христианских религиозных и нравственных ценностей, многие вожди современного буддизма пытаются предложить разочарованным и духовно дезориентированным людям свое вероучение в качестве альтернативы. Психология и философия буддизма стали компонентами современных неоязыческих движений, старающихся привлечь человека, уставшего от давления технологического прогресса.

Рассмотрим, что же может предложить буддизм современному человеку и как он решает проблему смысла жизни?

Учение Будды, в своей сути, дало беспощадный и глубокий анализ противоречий и трагизма земного бытия. Будда верил, что страдание доминирует в жизни всех людей, и предложил практический путь избавления от этих страданий. Учения о страданиях являются сердцем Дхармы (так называется учение Будды) и известны под названием «четырех благородных истин»:

1. Существует страдание (дукха).
2. Существует причина страдания (желание).
3. Существует прекращение страданий (нирвана).
4. Существует восьмеричный путь, ведущий к прекращению страдания.

Первая благородная истина определяет природу всего бытия. Все сущее – непостоянно. Весь мир постоянно пребывает в движении, с каждым мигом возрождаясь и увядая, причем неизменного субъекта этих перемен, неизменной души-личности, которую брахманы называют частью неизменно божества, тоже не существует. Существует лишь комплекс взаимодействующих элементов – скандх, которые не более цельны и неизменны, чем молекулы и электроны. Скандхи (которые, в свою очередь, состоят из еще более мелких, но более постоянных частиц – дхарм) – пять сторон человеческой натуры: тело, ощущения, образы восприятия, желания и влечения, приводящие в движение закон кармы, и осознание. Их взаимодействие «создает иллюзию постоянной личности – «деятеля» (картар), ощущающего материальные объекты, переживающего чувства… Энергии скандх возникают и исчезают последовательно, одна за другой; прекращение одного момента вызывает возникновение следующего, а личность от момента к моменту рождается и снова умирает» 31. «Они (люди) представляют себе существующими все вещи, из которых по истине ни одна не существует», – учил Будда 32. Все, таким образом, – обман, призрак и иллюзия. Исходя из этого, Будда пришел к выводу, что существование человека и обуславливает существование страдания, то есть человек и есть причина страдания. Смысл этого открытия состоит в том, что теперь страдание понимается не как случайность, не как результат чьей-либо ошибки или злого умысла и даже не как не справедливость, но как непременное условие человеческого существования. Слова жизнь и страдание для Будды тождественны.

Вторая благородная истина рассматривает один из аспектов бытия – человеческую жизнь. Эта истина показывает, почему человек является причиной страдания. Оказывается желания (танха), которые пронизывают всю человеческую жизнь, являются движущей силой страдания. Страдание начинается тогда, когда человек привязывается и пытается удержать то, что по самой своей сути лишь иллюзия, – собственную жизнь и материальные блага. Корень зла не в том, что люди часто бывают лишены желаемого, но в самом желании, в самом стремлении обладать. Достигая одной цели, человек немедленно начинает стремиться к другой, затем к третьей, и конца этому стремлению нет, ибо нет предела человеческим желаниям. Жажда вечной жизни – вот страшная сила, не только приводящая к душевным терзаниям, но и заставляющая человека после смерти возродиться в новой телесной оболочке и опять включиться в круговорот сансары – призрачного бытия. «Жажда к бытию и наслаждению, и к желанию, находящему свое наслаждение на земле, жажда к наслаждению, жажда к созиданию, жажда власти ведут от возрождения к возрождению», – говорил Будда33. В этом мире страданий человека удерживает карма, как последствие его желаний. Так что жизнь человека и сам человек представляют собой результат кармы, накопленной в предыдущих жизнях, так же как в этой жизни карма накапливается для последующей, а может быть, и нескольких последующих жизней, приводя все к большим и большим страданиям. Буддизм, как мы видим, не избавляется от фатализма брахманизма, человек не свободен в своих поступках, а исполняет то, что накопил в предыдущей жизни. Он подобен заведенному механизму, который идет, сам не зная почему. «Всякий раз, когда зачат и рожден новый человек, опять заводятся часы человеческой жизни, чтобы нота в ноту и такт за тактом, с незначительными вариациями, повторить шарманочную пьесу, уже игравшуюся бесчисленное число раз»34.

Третья благородная истина рассматривает противоположную сторону бытия, высшую цель, к которой должен стремиться человек, – нирвану. Эта истина говорит о возможности обрести избавление от страданий. Термин нирвана дословно означает «затухание» или «угасание» и означает состояние полного отсутствия желаний, а значит и страданий. Если ложные желания непостоянного и недолговечного «Я» причиняют страдания, эти желания следует подавить, оставить или отвергнуть, чтобы избавиться от их последствий (кармы), которые и заставляют человека перерождаться вновь и вновь. Состояние нирваны достигается при жизни при выполнении нравственных заповедей и в соблюдении строгой дисциплины сознания, которые ведут к прозрению подлинной сущности жизни и в месте с тем к угасанию желания. Нирвана – это свобода от будущих рождений, от старости и смерти. Скандхи еще могут продолжать свое существование (то есть человек еще может прожить много лет), но «если нет чувства собственного «Я», а накопленная карма, наконец, совершенно угасает, то нельзя сказать, что человек куда-то ушел – например, на небеса. Скандхи просто исчезают, прекращают существование, чтобы не возникнуть снова»35.

Сам Будда ничего не говорил о природе нирваны – бытие это или не бытие. Впоследствии буддисты пришли к мнению, что нирвана «нечто трансцендентное, …то, о чем мы не можем говорить нашими понятиями, …нечто неизглаголанное и непостижимое, и оно существует»36.

Четвертая благородная истина определяет собой буддийскую этику, которую Будда изложил в виде восьмеричного пути. Это священный путь с восемью ответвлениями:

(1) правильные взгляды или правильное понимание,
(2) правильные желания,
(3) правильная речь,
(4) правильное поведение и поступки,
(5) правильные средства к существованию,
(6) правильные устремления и усилия,
(7) правильный контроль над сознанием или концентрация и
(8) правильное внимание.

Эти восемь ступеней нельзя считать ступенями, которые можно проходить по очереди или в отрыве от остальных. Скорее, они представляют собой различные течения жизни в целом. Плод этих усилий – нирвана. Однако, милосердие, любовь и деятельность на пользу человека, проповедуемые четвертой истиной, нужны только на первых стадиях пути, они не самоцель, «поскольку хранят в себе отпечаток привязанности к личному существованию с присущей ему верой в самость»37. Сострадание, включающее в себя весь моральный закон буддизма, лишь способ реализации высшей цели, ступень на пути к ней, от которой, в свое время, надо будет оттолкнуться. Для приближающихся к концу пути нужно только сосредоточение сознания и самоуглубление, достигаемое посредством медитации38. Этот путь направлен на уничтожение человеческой индивидуальности, которая есть сосредоточение эгоистических желаний, несущей зло как миру, так и самой себе. «Индивидуальность, – делает вывод Шопенгауэр, – это своего рода ошибка, недосмотр, нечто такое, чему бы лучше не быть и отрешение от чего является настоящей целью жизни»39.

Следует упомянуть, что на определенном этапе духовного развития, человек, по учению Будды, достигает особого прозрения, и он может получить особые магические силы, или сверхъестественные способности (риддхи). Эта часть учения особенно привлекает современного европейца, желающего иметь власть над природой, вплоть до отвержения остальной части пути. Насчитывается около десяти риддхи: способность принимать любой облик, летать по воздуху, ходить по воде, проникать сквозь стены и другие. Однако сам Будда отрицательно высказывался по их применению. «Так как я вижу опасность в применении этих сверхъестественных способностей, они претят мне и вызывают отвращение; я стыжусь их»40. Опасность заключается в том, что эти способности могут вызвать желания, с вытекающими отсюда последствиями.

Итак, картина бытия в общих чертах нарисована. Буддизм, в отличие от существовавших как до него, так и после него религий, ставивших в своей основе преодоление проклятия смерти, главную задачу человека мыслит совершенно в противоположном, – преодоление «проклятия жизни». Буддист не понимает, зачем пришел в этот мир, кто бросил его в море зла и страданий, что это – насмешка или трагическая ошибка, и поэтому смыслом своего существования он видит в преодолении жизни и достижение нирваны. Цель его жизни – «уничтожить жизнь через уничтожение самого желания жизни»41. И учение Сиддхартхи Гаутамы дает практические приемы к ее достижению.

Однако следует заметить, что само понятие страдания (дукха), для восточного человека, имеет принципиально иную окраску, нежели в западноевропейском сознании. «Идеологема дукха не имеет на доктринальном уровне содержательной оппозиции, – пишет В.И. Рудной, – счастье (сукха) представляет собой не более, чем фиксацию конкретного факта психологической жизни индивида, но сам этот факт – в силу своего не постоянства – лежит в границах действия дукха, как предельно широкого мировоззренческого принципа»42. То, что мы называем счастьем, в своей сущности, имеет всегда лишь отрицательный, а не положительный характер, «поскольку он как раз подчеркивает тотальность страдания и преходящий характер всякого сукха-счастья»43. Индус никогда не понимал жизнь как счастье или небесный дар. Для него это страдание. Непонимание европейцами (чье сознание настроено на вечность) этой основополагающей истины и приводят к разного рода неправильным трактовкам как буддизма, так и индуизма. Очень хороший пример по этому поводу приводит диакон Андрей Кураев: «Если подойти к москвичу и сказать ему: «я точно знаю, что ты еще несколько раз будешь жить на земле в грядущих веках», – он, если поверит вашему сообщению, чрезвычайно ему обрадуется. Но если вы подойдете с тем же обещанием к жителю Бомбея, в ответ вы услышите горестное: «за что?»44.

Поэтому смысл нирваны Будды для индусов, безусловно, положителен, нирвана не тождественна смерти, а «есть некий образец, идеальная модель (Будда вытащил живые существа из трясины сансары)»45. Он предложил практический путь избавления от колеса сансары, который был понятен и доступен для каждого жителя Индии, к какой бы касте он не принадлежал.

Однако если две с половиной тысячи лет назад для индусов это было единственно доступное понимание избавления от страданий, которое все же культивировало в человеке идею нравственного совершенства, то для современного мира, просвещенного светом Христовой веры, буддизм – это «философия смерти», следование которой никак не оправдывает человека перед его Создателем.

2.3. Конфуцианство

Конфуцианство носит имя своего основателя Конфуция. По-китайски его имя звучало Кун Фу-цзы (что значит учитель Кун), которое миссионеры иезуиты стали произносить как Конфуций. Родился он в 551 г. и умер в 479 г. до Р.Х. Для Китая это было беспокойное время: родовое патриархальное общество разрушалось и на смену ему приходила власть, опирающаяся на бюрократический аппарат. Крушение устоев старины порождало ощущение хаоса. Для Конфуция, идеализировавшего традиции древней старины, такое положение казалось ужасным и гибельным для всего государства. Чтобы остановить это он предложил свое решение общественных проблем.

В связи с конфуцианством всегда возникает вопрос: что это – религия или этическая философия? Все учение Конфуция относится, главным образом, к земной жизни, хотя он и не отрицал существование духов и божеств, в которых верили китайцы. Эта сторона жизни просто не интересовала его. Мы не найдем у него разрешение вопроса жизни и смерти, проблемы зла и спасения. Его внимание было обращено на сферу человеческих взаимоотношений, а не на сферу бытия в целом. По сути, Конфуций, впервые в истории сделал попытку построения автономной морали, которая не связана с религией и Откровением. Главной целью человеческого существования он ставит созидание идеального общества – «Поднебесной империи», через что достигается гармония между людьми и Небом. Как она достигается, мы и рассмотрим ниже.

Этическая система Конфуция строится на двух главных принципах: у каждого человека есть свобода выбора, и человеческая природа в своей сущности непорочна. На основании этих принципов развивается учение о благородном и низком человеке.

Благородный человек – это человек, поставивший своей целью самосовершенствование, которое достигается через постижение высшей добродетели (жень), сочетающей в себе самоуважение и человеколюбие (гуманность), интерпретируя ее (гуманность) как высшую истину, обладающую вселенским значением. Эта мысль сформулирована в правиле: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Придавая гуманности вселенское значение он, тем самым, утверждал, что гуманность – в природе человека, и осуществлять ее, – значит следовать своей природе, а не ломать ее. Сама добродетель есть нечто легко доступное и человеку вполне свойственна; достаточно следовать указаниям своей природы, чтобы идти по верному пути. Стремление к совершенствованию и к осуществлению гуманности Конфуций связывал с преодолением себя вплоть до самопожертвования.

Другой принцип – «ли» показывает путь этого самопожертвования, ведущий к достижению благородства. Он описывает надлежащее поведение во всех конкретных ситуациях жизни. Его основная идея – умеренность, выбор среднего пути, стремление избежать крайностей. Принцип «ли» предписывает уважение к старшим, определяет взаимоотношения между сыном и отцом, подданными и правителем, женой и мужем, а также между друзьями. Конфуций подчеркивал важность внутрисемейных связей. Семья – это основа общества. Любая сторона жизни, каждая ситуация должна соответствовать определенным образцам. Идеальная общественная жизнь по Конфуцию – некий великий обряд, исполняемый всеми людьми в каждую минуту их жизни. Таким образом, ритуал (а это 300 обрядов и 3000 правил приличия)46 должен пронизывать всю человеческую жизнь, все человеческое сообщество, создавая тем самым идеальное государство добра и порядка. Конфуций мечтал о том, что внешние формы сформируют «я» истинно благородного человека.

Имея в своей сущности непорочную природу человек, как считал Конфуций, способен достичь этого благодаря собственным силам. Эту мысль очень хорошо выразил его последователь Сюнь-цзы (ок. 313 – ок. 238 гг. до Р.Х.): «…чтобы воспитывать в себе волю углублять добродетель, просветлять разум и, живя в настоящем, не забывать о прошлом, то все это зависит от меня самого! Поэтому совершенный человек преклоняется перед тем, что заключено в нем самом, а не уповает на то, что относится к небесным явлениям»47. Поэтому для человека важно образование, культура и воспитание в духе древних традиций – «вэнь». Это дает человеку силу не быть зависимым от естественных нужд, которые могут породить разные негативные страсти, будь-то алчность, злоба, клевета. «Цивилизованность, – подчеркивал Конфуций, – состоит в том, что место спонтанных страстей занимает продуманное слово. … И если в человеке естественность превосходит воспитанность, он подобен деревенщине. Если наоборот – это книжник. Равновесие того и другого делают человека воспитанным»48.

Благородный человек должен следовать принципу человеколюбия всегда: во время еды, если постигли неудачи, если крайне занят и т.д. (жень). Он должен ограничивать себя правилами и ритуалами (ли). Должен постоянно учиться (вэнь). Благородный человек должен относиться ко всем ровно, заимствовать у людей лучшее.

Благодаря такому совершенствованию человек делает то, что ему предназначено в этом мире. Успех не должен служить мотивом деятельности.

Таким образом, смысл человеческой жизни заключается в том, что он должен стать истинно благородным человеком. Но это еще не есть конечная цель. Главная цель – это совершенное общество, именно оно, а не человек, ставится на первый план. Человек не мыслится автономной индивидуальностью, но общественной. Ведь и благородным человек становится лишь тогда, когда он начинает осознавать себя частью единого общества, со своими конкретными обязанностями. В такой системе простой человек становится частью единого механизма, в котором интересы общества являются приоритетными. История показывает нам, что в Китае царил культ клана, государства и постоянное пренебрежение интересами личности. «Отдельный человек значил очень мало, и не случайно в китайском имени, в отличии от европейского, фамильный знак и до сего времени предшествует имени собственному: сначала – клан, потом – человек»49.

Противоположностью благородного человека является «низкий» человек, цели которого – извлечь выгоду, он склонен к раздорам, винит во всем других людей, он груб, своеволен, с плохими манерами. Все это – последствия нерадивого отношения к себе. Такой живет впустую.

Однако понять в чем Китай видел смысл своей жизни лишь по Конфуцианству невозможно. Китайское мировоззрение – это мировоззрение «Трех учений»: конфуцианства, даосизма и дзен-буддизма. Интересно, что «китайцы в дни полнолуний и новолуний посещали храмы обеих конфессий: утром – светлой, буддийской, а вечером – сумрачной, даосской; в своей же общественной жизни они следовали установкам конфуцианства»50.

2.4. Даосизм

Даосизм предложил принципиально иной подход к проблеме смысла человеческого существования. Если Конфуцианство предлагало непосредственное человеческое вмешательство в процесс жизни, ее обустройства, то основатель даосизма Лао-цзы (604–517 гг. до Р.Х.) высказал принцип «недеяния» (у вэй), предоставление всего сущего самому себе. Этот подход был впервые сформулирован в книге Лао-цзы «Дао дэ дзин» («Книга о пути к добродетели») и получил свое развитие в комментариях Чжуан-цзы. Лао-цзы считал, что все теории об исправлении мира лишь делают его еще хуже, так как все они наставляют других людей, как тем следует действовать исходя из эгоистических побуждений. Все во вселенной, учил Лао-цзы, порождено космическим путем «Дао», являющемся источником гармонии и равновесия. Поэтому все в мире, от растений и животных до людей, прекрасно в своем естественном состоянии и должно оставаться таким. Извечный путь несравненно мудрее любого человека, поэтому мы всегда совершаем ошибку, пытаясь изменить окружающий мир. На самом же деле этим мы утверждаем наше собственное «я» и пытаемся подменить мудрость вселенной ограниченным знанием. «Де» – это образ действия и проявления Дао в том, что существует. Оно является природой вещей, и всякий должен положиться на эту природу не изменяя ее. Дао – это вечная реальность, непреходящий закон мироздания, абсолютное, божественное, творческое, оно постоянно и неизменно. Такой же постоянной и неизменной должна быть жизнь человека.

Смысл человеческой жизни заключается в познании Дао, следовании ему и слиянии с ним. Поток Дао охватывает и проникает весь мир и ощутить его трудно. Для этого необходимо отвлечься от мира форм и красок, от ненужных волнений мысли и духа, только тогда человек приобщится к Истине. У человека есть три добродетели, в которых Лао-цзы заключает главные нравственные принципы и посредством которых он должен жить в мире: любовь, умеренность и смирение, – следуя им, человек сможет ощутить в себе Дао. Ведь человеческое сердце сродни Дао и потому он должен направлять свой взор во внутрь, а не во вне. При этом Лао-цзы не имеет в виду полное отрешение от мира, человек не должен лишь зацикливаться на внешнем мире.

Принцип Дао утверждает все сущее единым. Даже противоположные явления, такие как – добро и зло, свет и тьма – суть различные стороны единого принципа. В природе происходит бесконечный конфликт между противоположностями Ян и Инь, который выражается символом «Тай-цзы», но, в конечном счете, при взаимной проникновенности они в точности уравновешивают друг друга. Таким образом, «все наблюдаемые явления относительны, а не абсолютны, все исходит из Дао и возвращается в Дао»51.

Лао-цзы очень скупо говорит о богах и ритуалах, однако «ему присуще глубокое ощущение тайны и могущества вселенского Дао, пребывающего всюду для знающих, как его искать»52. Такое понимание Дао стало источником «китайского космического мистицизма, в основе которого лежит самоотождествление с основными силами вселенной»53, который, с течением времени, выродился в грубую народную религию. Даосские жрецы претендовали на власть над всей природой, продавали амулеты и колдовством врачевали недуги. «Современный даосизм – это религия, полная предрассудков, заклинаний и колдовства, поклонению множеству богов, – причем основным побуждением молящихся является страх перед злыми духами и бесоодержимостью»54. Чистая же философия Дао стала достоянием небольшой кучки элиты.

История показывает, – как бы не было прекрасно этическое учение Конфуция и представление о Великом Дао Лао-цзы, они, все же, не могут дать человеку практического бессмертия, то чего жаждет природа человека. Народные поиски чудесных эликсиров жизни, прошедших с особенной остротой во времена Цзинской и Ханской династий (255 г. до Р.Х. по 25 г. по Р.Х.), тому доказательство.

Китаец всегда всеми своими помыслами устремлен не в будущее, а в прошлое – эта иная, чем у европейца, ориентированность китайской культуры во времени складывалась буквально во всем. Китайцы понимали историю как «древность – современность» (гу-цзинь) и, в общем-то, не замечали разницы между мифом и тем, что мы называем реальной историей55. Несмотря на некоторые величайшие мировые изобретения и открытия: шелк, чай, порох, – отношение к техническим новшествам в Китае, всегда было отрицательным. Концепция, рожденная даосизмом, приводила китайцев к мнению, что тот, кто занимается механическими ухищрениями, обретает механическое сердце, то есть, нарушает постоянную связь с вечно пульсирующим духовным океаном Дао. Человек есть часть природы, а потому и должен жить с ней в гармонии, не нарушая принципа «у вей». Такое мышление, конечно же, противоречит поступательному развитию человеческого прогресса, как это мыслит Европа, мысль которой всегда нацелена в будущее, и не может, в таком случае, к нему привести.

Однако китайское мировоззрение так и не отвечает на наш главный вопрос: зачем все это; ради чего существует все, что существует? Загадкой остается и появление разумной человеческой личности из безличного начала Дао. Китайская философия – плод человеческого разума, его духовных усилий и борений. Гуманизм Конфуция и Лао-цзы еще раз подтверждают существование в человеке нравственного закона – совести, который способен вести человека к Богу по пути нравственной чистоты; однако с другой стороны, еще одно подтверждение слов Спасителя: «…яко без Мене не можете творити ничесоже» (Ев. от Ин. 15;5).

Глава 3. Вера православная — путь, истина и жизнь

Важнейшие устои любой культуры – это представление человека о самом себе и окружающем его мире, это представление человека об истоках и целях своего бытия и его понятия об отношениях с Богом. Вот именно в этом базовом опыте самопознания христианство и произвело наиболее значительные сдвиги.

Выше изложенные религии показывают тот трудный путь, которым человек шел к христианству. Порабощенный первоначально хаотическому миру демонов, он ограждает себя от их власти жертвами, заклинаниями, магией. Колдуны и шаманы получили даже власть над демонами; того же достигают индусские аскеты, побеждающие богов своим подвигом. Но освобожденный от демонов человек сознает себя все же слабым, смертным, греховным и полным противоречий. Таким же представляется ему и мир, который полон страданий и бессмыслицы. Единственный выход из круговорота бессмыслицы был найден в нирване, которая уничтожает реальность человеческого бытия. В то же время тот же человек все же жаждет бессмертия и божественности, как для себя, так и для мира. Это драматическое противоречие между ограниченностью мира и человека и его абсолютными желаниями разрешается двумя главными идеями, внесенными в мир христианством: Бог есть любовь; человек есть образ и подобие Бога.

3.1. Бог есть Любовь

Первая истина раскрывает перед нами основы мироздания, нам становится понятно: Кто наш создатель, почему существует мир, человек и все живое и для какой цели все это существует. «Бог любы есть» (1Ин. 4:8), – благовествует нам Святое Евангелие, а потому и все сущее создано для любви и прославления этой Любви. «Аз есмь … живот» (Ев. От Ин. 14:6), – говорит Господь, из этого следует, что жизнь – это любовь, а не страдание. Первые страницы Библии раскрывают перед нами акт творения реального мира Богом из ничего, Бог творит мир для жизни, а не для страдания. «И совершишася небо и земля, и все украшение их (Быт. 2:1)… И виде Бог вся, елико сотвори: и се добра зело» (Быт. 1:31).

Однако сразу же напрашивается вопрос: если Бог есть любовь и все сущее сотворено для любви, то откуда же тогда смерть и все эти страдания, от которых так стремится убежать человек?

На этот вопрос Библия дает совершенно конкретный ответ, который проясняет существующее положение мира. Акт грехопадения, описанный в 3‑й главе книги Бытия, повествует нам о том, как человек отвратился от любви Божией, которая до этого была стержнем его жизни, и во главу своей жизни поставил служение своему «Я», удовлетворение своих страстей. «Роковое отделение мира от Бога, – вот в чем основная неправда его существования; эта неправда выражается в присущем каждой твари эгоизме, в стремлении поставить свою жизнь и свою волю как высшее и безусловное. Иначе говоря, основное проявление неправды в мире есть его практическое безбожие; но в этом же заключается и первоисточник смерти: тварь оторванная от первоисточника жизни, тем самым обречена на дурную бесконечность взаимного истребления и смерти»56. Эти слова князя Е. Трубецкого как нельзя более точно выражают сущность грехопадения человека. Ведь, если Бог есть жизнь, то смерть, царящая в этом мире, возможна лишь как последствие отчуждения мира от Бога. Умирает все то, что оторвано от Бога, все то, что ищет отдельно от Него жизни. «Падение первого человека привнесло в его природу порчу, которая отразилась на всех свойствах и способностях души, нарушило гармонию, отравило и расстроило все существо. Извратились все познавательные силы и способности.… Таким образом, «зло неисцельно заразило душу со всеми ее силами». В душе появился другой закон, противоборствующий закону ума. Ум человека, ранее входивший в общение с Богом, стал слеп, помрачился и уже не способен различать добра и зла»57. По словам апостола Павла: «Вем бо, яко не живет во мне, сиречь в плоти моей, доброе: еже бо хотети, прилежит ми: а еже содеяти доброе, не обретаю. Не еже бо хощу доброе, творю: но еже не хощу злое, сие содеваю» (Рим. 7;18-19). Именно от этого помрачения и проистекают все страдания человека, полагающего, «что наша последняя цель на земле»58, где все «непрестанно претекает и ни на минуту не стоит на месте»59.

У буддистов есть повествование, в котором говорится, как некий человек задал Будде несколько отвлеченных вопросов, касающихся мироздания. Будда же ответил на них «благородным молчанием». Потом своим ученикам он сказал, что этот человек был подобен раненому отравленной стрелой, который, прежде чем позволить другим приступить к его лечению, стал спрашивать о том, как звали человека, выпустившего стрелу, из какой он был деревни, касты, семьи60. Смысл этого ответа состоит в том, что вопросы раненого, как философствование о жизни вообще, отвлекают внимание от главного: существует страдание; у него есть причина; от него можно избавиться. Однако на вопросы раненого можно посмотреть и по-другому. По ответам на эти вопросы он может судить, кто перед ним стоит: врач, который видит истинную причину твоих страданий, хочет спасти тебя от них, и знает, как это сделать, или же это уже могильщик, который тоже знает, почему ты страдаешь и у него тоже есть метод избавления. Буддизм как раз и является таким могильщиком. Он правильно определил, что все сущее «стенает и мучается» и главная причина этому эгоистическая воля человека, которая жаждет и жаждет. Однако вместо того, чтобы определить, почему же человек имеет такую эгоистическую волю и желания, он просто закапывает его еще живым в холодную пустоту нирваны, которая намного страшнее могилы. «В христианской «медицине», болезнь человечества мыслится, как происшедшее на заре его истории искажение начально здорового состояния, которое восстанавливается Богочеловеческой синергией и завершается обожением человеческой личности, тогда как в буддистской – болезнь мыслится безначальной, а исцеление предполагается быть достижимым через демонтирование самого личностного самосознания индивида, иными словами – через ликвидацию самого пациента»61. В этом и заключается весь трагизм религии Востока, который не понимает, откуда появился человек и какова его цель существования в этом мире. Из этого неведения проистекают и остальные заблуждения, касающиеся причин страдания, избавления от него, а значит и смысла человеческого существования. Вся его философия и практическая часть предназначена для решения насущных земных проблем, в преодолении нескончаемых страданий.

Христианство всем своим существом отличается, как от китайской, так и от индусской религиозности. Среди этих двух мироощущений оно представляет собой особое жизнепонимание, в котором вся мировая история представляется единым актом домостроительства человеческого спасения Богом. «Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Он, не погибнет: но имать живот вечный» (Ев. от Ин. 3;16), – эти слова выражают сущность христианской веры. «Бог пожалел нас и не хотел, чтоб мы были вне Его, оставались в отпадении, а благоволил изобрести способ воссоединения, который состоит в том, что Сын Божий и Бог пришел на землю и воплотился, и в своем лице соединил человечество с Божеством и через то всем нам дал возможность соединиться через Него с Богом»62.

Христианская вера есть, прежде всего, вера во Христа – совершенного Бога и в тоже время – совершенного человека. «Не самый факт Боговоплощения представляет тут особенность христианства, его отличие от других религий, – и не явление Божества в человеческом образе, – а нераздельное и неслиянное единство божеского и человеческого»63. Божество воплощенное и Божество, являющееся в человеческом образе известно и Востоку, вспомнить, хотя бы, нескончаемые аватары Вишну. Но христианство единственная из религий, в котором ни Божеское не поглощает человеческого, ни человеческое – Божеского, а то и другое естество, не превращаясь в другое, пребывает во всей своей полноте и целости в соединении, причем совершается это единожды и навсегда. Человек, соединяясь с Богом, не растворяется в Нем, а, наоборот, восстанавливает нарушенную страданием и смертью целость своего существа, достигая полноты и совершенства своей человеческой жизни. Человек становится Богочеловеком. И уже через Богочеловечество в соединение с Богом вступает вся земная тварь, через него весь мир должен обрести обожение.

Первое, в чем должно обнаружиться воссоединение твари с Богом и, соответственно, осуществление смысла и правды в мире (см. выше цитату Е. Трубецкого), это полное внутреннее преодоление тварного эгоизма, отказ твари от собственной воли и полная, беззаветная отдача себя Богу. Эта решимость, не иметь собственной жизни, а жить исключительно жизнью Божественной, проявилась в совершенной жертве, совершенного Человека – Иисусе Христе. Именно через Его жизненый подвиг, рождение, жизнь, страдание на кресте и смерть, человеческое естество обрело полноту и совершенство Своего соединения с Богом. Тварь, вернувшаяся к Источнику Жизни, – оживает. «Добровольная смерть Богочеловека именно и означает восстановление связи человека с вечной жизнью, возвращение человеческого естества к той жизни, которая не умирает. Но эта божественная жизнь есть полнота, а полнота не мирится со смертью. Не какая-нибудь часть человеческого существа должна ожить в этой полноте, а весь человек – и дух, и тело. Вот почему необходимым последствием этой смерти является воскресение Христа, поправшего смертию смерть. Жизнь Богочеловека, Его страдание, смерть и воскресение, – все тут неразрывной логической цепью. Это и есть логика мирового смысла. Если Бог есть жизнь, то Он должен открыться в мире, как любовь, все наполняющая в жизни»64.

3.2. Образ и подобие Божие

Как мы уже увидели, Бог, Который воспринимался даосизмом и индуизмом безличным и всеобъемлющим Абсолютом, а для буддизма вообще ничего не значил, в христианстве раскрывается всеобъемлющей и вселюбящей Личностью, дающей человеку познание, свободу, силу и спасение.

Но «что есть человек, яко помниши его; или сын человечь, яко посещаеши его» (Пс. 8;5), – задается вопросом псалмопевец. Почему Бог так любит его, сходит с неба, чтобы жить с ним, ведет его к Себе? Стоит ли человек божественных забот? На это Библия отвечает своим учением об абсолютной ценности человека, который есть образ и подобие Божие.

«Не две ли птице ценитеся единому ассарию; и ни едина от них падет на земли без Отца вашего: вам же и власи главнии вси изочтени суть: не убойтеся убо: мнозех птиц лучше есте вы» (Ев. от Мф. 10;29-31). Эти слова показывают, что для Бога ценна каждая тварь от полевого цветка и малой птицы до человека, а среди людей для Него дороги все, всякая отдельная личность, как бы незначительна, мелка и грешна она не была. Как женщина, потерявшая мелкую монету, выметает весь дом и тщательно разыскивает ее (Ев. от Лк. 15;8-9), так и для Бога дорога каждая даже копеечная с точки зрения человеческой душа. «Грешник же, как личность, никогда не переставал и не перестанет быть предметом самой сильной любви Божией, готовой на всякие жертвы, лишь бы только человек внял Ее призванию»65.

Это учение не имеет никакого сходства с восточным пониманием человека. В Конфуцианстве – личность имела значение только как часть рода, государства; в лучшем случае приобретали значение и выдвигались над массой те, кто лучше исполнял те или иные обязанности. Но ведь и их ценили только за их таланты, полезные обществу и государству, если человек утрачивал их, то он сразу лишался своего положения, становясь не нужным. Индуизм и буддизм смотрят на человека как на иллюзию, появившуюся в результате какой-то ошибки, в лучшем случае – это ходячий мешок костей и мяса, в худшем – случайное сочетание дхарм и скандх66, любовь к людям нужна только для улучшения своей кармы.

Христианство же говорит нам: «…возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею: … возлюбиши искренняго твоего яко сам себе»(Ев. от Мф. 21;37-39), – и в другом месте: «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положить за други своя» (Ев. от Ин. 15;13). Именно эта заповедь явила миру высокую силу любви людей друг к другу, когда человек жертвуя своей жизнью, спасает другого, входя в горящий дом, или ухаживая за больным, зараженного чумой. Восток не знает такой силы любви и такой ценности к человеческой личности.

Что же так ценит христианство в человеке?

Как повествует Священное Писание, после сотворения духовного и физического мира Бог создал человека, для которого и был сотворен этот прекрасный видимый мир. Внешне человек кажется лишь биологическим существом, подобно всему живущему на земле, сродным животным. Но при этом, по словам св. Григория Богослова: «…поставлен отдельно от всего творения, будучи единственной тварью, которая способна сделаться богом»67. Сотворение по образу Божию было таким дарованием, которым Бог наделил только человека, и больше никого из всего видимого творения, так что он стал образом Самого Бога. Еврейский термин tselen, переведенный на греческий как eikona (образ, икона), буквально означает: явление, предстательство, замена, равнозначность68, – лучше всего дает понять, на какую высоту был поставлен человек Богом. «Образ Божий, вложенный Творцом в человека, был зеркалом, отражающим Создателя»69. Бог Личность создает человека по образу Своему личностью, тем самым даруя ему способность уподобить свою жизнь Божественному бытию70. В этом и заключалась первоначальная цель человеческой жизни, применив все свои личностные свойства: разум, совесть, свободную волю, творчество, любовь и другие, – достичь Богоподобия.

Однако и после грехопадения цель человеческой жизни не изменилась, но усложнился путь ее достижения. После грехопадения образ Божий был искажен в человеке, греховный эгоизм стал преобладающей частью человеческой личности. Страдания же и смерть стали естественными последствиями этого искажения, и отделения человека от Бога. Главной задачей человека, в православном понимании, становится избавление от греха как источника всех зол, мешающего человеку приобщаться к Божественной любви. Избавление же от страданий и смерти, как последствий греха, никогда не мыслилось Православной Церковью приоритетной задачей. «Если жизненная цель не самоуслаждение, не личное счастье, а святость ради Святого Господа, тогда, конечно, и злом в собственном смысле для него будет не отсутствие личного счастья, не страдание, а отсутствие святости, греховная враждебность по отношению к Богу…»71. Потому-то «…сущность, смысл и последняя цель спасения человека состоит в избавлении его от греха и в даровании ему вечной святой жизни в общении с Богом»72.

Ищущий в Церкви избавление от страданий в этом мире, никогда его не найдет. Как мы видим, Христос вот уже как 2000 лет пришел на землю, а эти два врага рода человеческого как были, так и остались в мире. Смерть и страдания остались, но изменилось отношение к ним, они уже не властвуют над человеком, потому что «Христос Воскрес», а значит воскреснут и все верующие в Него. Теперь для человека уже не смерть, но успение, которое завершается воскресением в жизнь вечную. 2000 лет назад миру было открыто, что здесь на земле лишь начало жизни, приготовительный ее период, «…а настоящая жизнь начнется по смерти… И особенный исключительный способ приготовления – благодушное терпение теснот, лишений и скорбей. Кто взглянет, или будет смотреть на земную жизнь такими глазами, тот не станет убиваться, не видя в своей жизни широты и простора… а возревнует об одном, как сделать, чтобы теснота принесла наилучший плод, вкушение которого отсрочивается до будущей жизни»73. Церковь дает избавление от греха, что заставляет человека, под действием Святого Духа, внутренне преображать и очищать образ Божий, заложенный в нем. Тогда для человека уже нет страданий, мешающих ему жить, но есть страдания помогающие ему восходить к Богу. В трудные же минуты благодать Божия укрепляет человека и дает ему силы стойко перенести страдания, в надежде и уповании на помощь Божию.

Такое мироощущение наполнило жизнь человека новым высшим смыслом, для него мир не представляется ареной бессмысленного круговорота страданий и смертей. Для христианина каждое действие, происходящее в мире, наполнено смыслом, во всем он видит Промысл Божий, ведущий его к спасению, к жизни вечной в Царствии Небесном. А Господь наш Иисус Христос является для него «Путь, и Истина, и Жизнь» (Ев. от Ин. 14:6).

Заключение

Кризис христианской цивилизации показал, что искание смысла своего существования в других религиях, говорит, скорее, не о том, что мы плохо знаем восточные религии, их Запад изучил уже досконально, но в том, что мы плохо знаем свою религию, свои ценности, которые принесло в мир христианство, а потому плохо понимаем, чего лишаемся, принимая восточное жизнепонимание.

Предлагаемый выход из кризиса – обратиться к своим истокам, к Православной вере, которая вот уже 2000 лет хранит истину Христова учения. Человек должен увидеть, что христианская религия – это преображение человеческой души через благодать Божию и личный подвиг человека. Христианское мировоззрение и Откровение внесло ясность, придало смысл мировой истории, указало начало и конец, определило задачи и приоритеты, ценности жизни отдельного человека и целого народа, сформировало понятия о роли государства на этом пути. Перемена веры не ограничилась только влиянием на индивидуальный душевный строй, но, как и следовало и желать, содействовала и переустройству общечеловеческих взаимоотношений на христианских началах. Господь сказал: «Царствие небесное нудится,…» (Мф. 11;12), – и поэтому здесь нужна борьба с самим собой, борьба с эгоизмом, борьба с грехом. Нужно подчинить свою волю бесконечно глубоким и в то же время бесконечно простым заповедям Господа нашего Иисуса Христа. Заповедям, которые может исполнить и ученый, и неграмотный, и ребенок, и старик. Христос пришел, чтобы спасти людей всех сословий и этнических рас, всех народов, всех наций, всех возрастов; все в Евангелии найдут путь к спасению. Именно поэтому Христианство – религия вечная. По словам Соловьева С.М.: «Известная религия тогда только может уступить место другой, высшей, когда человек в своем развитии переступит ее требования, которые окажутся ниже его нравственных стремлений»74. История показывает, что еще ни один человек не смог похвастаться тем, что он полностью и во всем смог исполнить заветы Христа.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

1. Ильин И. Родина. Русская философия. Православная культура. – М., 1992. С. 66.
*Тактика философов Просвещения заключалась в том, чтобы изобразить господствовавшую тогда христианскую культуру, как отсталую эру суеверий. Например, Вольтер (1694–1778) описывал средневековье как время темноты, невежества, когда западная культура была во власти репрессивной церкви и эксплуатировалась авантюристским духовенством. Якобы тогда не существовало истинной философии, пока не появилась наука, стряхнувшая кандалы религии и суеверия. Тарасевич И.А. Философские истоки современной науки. /Диалог культур и цивилизаций. Тезисы участников II научной конференции молодых историков Сибири и Урала (27–29 ноября 2000 г.). – Тобольск, 2000. С. 44.
2. Де Любак Анри. Драма атеистического гуманизма. – Милан – Москва, 1997. С. 102.
3. Франк С. Смысл жизни. /Смысл жизни: Антология. /Сост., общ. ред., предисл. и прим. Гаврюшина Н.К. – М., 1994. С. 527.
4. Трубецкой Е., князь. Смысл жизни. – Берлин, 1922. С. 34.
5. Цит. по: Вальверде К. Философская антропология. – М., 2000. С. 333.
6. Цит. по: там же. С. 342.
7. Цит. по: там же. С. 342.
8. Рафаил (Карелин), архимандрит. Христианство и модернизм. – М., 1999. С. 297.
9. Цит. по: Янушкявичюс Р., Янушкявичене О. Основы нравственности: беседы по этике для старшеклассников. – М., 1998. С. 245.
10. Трубецкой Е., князь. Цит. соч. С. 41.
11. Кураев А. диакон. Дары и анафемы: что христианство принесло в мир. Размышления на пороге III тысячелетия. – М., 2001. С. 386.
12. Лекторский В.А. Христианские ценности, либерализм, тоталитаризм, постмодернизм.// Вопросы философии, 2001. № 4. С. 6.
13. Цит. по: Христианство и религии мира. – М., 2000. С. 197.
14. Платонов О. Фонд Горбачева создает церковь антихриста. // Наш современник, 1997. № 4. С. 207.
15. В.К. Шохин. «Диалог религий»: виртуальное понятие и реальное значение. VIII Рождественские образовательные чтения 2000. Христианство и философия. Сборник докладов конференции (27.01.2000 г.). – М.: 2000. С. 50.
16. Моисеева Л.А. История цивилизаций. Ростов-на-Дону, 2000. С. 96, 99.
17. В.К. Шохин. Цит. соч. С. 53.
18. Там же. С. 53.
19. Религии мира. 10 – 11 кл.: Пособие для общеобразоват. учеб. заведений. / Л.Г. Жукова, А.В. Журавский, А.В. Пименов, Н.В. Шабуров (рук.). – М., 1997. С. 13.
20. Иллюстрированная история религий. / Под ред. проф. Д.П. Шантепи де ля Соссей. В 2‑х томах. Т. 1. Изд. 2‑е. С. 120.
21. В.К. Шохин. Цит. соч. С. 48.
22. Там же. С. 40.
23. Цит. по: Панфилова Т.В. Человек в мировоззрении востока. // Культура и религия, 1991. №5. С.40.
24. Кураев А., диакон. Христианская философия и пантеизм. – М., 1997. С. 147.
25.Костюченко В.С. Классическая веданта и неоведантизм. – М., 1983. С. 122–123.
26. Боа К., Литтл П. Лабиринты веры и путь к истине. – М., 1992. С. 25.
27. Костюченко В.С. Цит. соч. С. 135.
28.Найп Д.М. Индуизм: Эксперименты в области сакрального. / Религиозные традиции мира. В 2‑х томах. Т. 2. /Пер. с английского. – М., 1996. С. 176.
29. Иллюстрированная история религий. Цит. соч. С. 129.
30. Религии мира. 10–11 кл.: Пособие для общеобразоват. учеб. заведений. Цит. соч. С. 114.
31. Лестер Р.Ч. Буддизм: Путь к нирване. /Религиозные традиции мира. В 2‑х томах. Т. 2. / Пер. с английского. – М., 1996. С. 320.
32. Цит. по: История религии. Репринтное издание 1909г. /Ельчанинов А. Эрн В., Флоренский П., Булгаков С. – М., 1991. С. 84.
33. Там же. С. 84.
34. Цит. по: Шопенгауэр и буддийская нирвана. /История современной зарубежной философии: компаративный подход. Колесников А.С., Корнеев М.Я., Марков Б.В., Романова И.К., Сандулов Ю.А., Сидоров И.Н., Соколов Б.Г. – СПб., 1997. С. 340.
35. Лестер Р.Ч. Цит. соч. С. 324.
36. Цит. по: История религии. Репринтное издание 1909 г. / Ельчанинов А. Эрн В., Флоренский П., Булгаков С. – М., 1991. С. 90.
37. Кураев А., диакон. Сатанизм для интеллигенции (О Рерихах и Православии). Кн. 2. Христианство без оккультизма. – М., 1997. С. 241.
38. Там же. С. 89.
39. Цит. по: Шопенгауэр и буддийская нирвана. Цит. соч. С. 341.
40. Лестер Р.Ч. Цит. соч. С. 383.
41. Рафаил (Карелин), архимандрит. О теософии. //Духовный собеседник, 1998. № 4 (16). С. 19.
42. Цит. по: Шопенгауэр и буддийская нирвана. Цит. соч. С. 343.
43. Там же. С. 343.
44. Кураев А., диакон. Сатанизм для интеллигенции (О Рерихах и Православии). Кн. 2. Христианство без оккультизма. М., 1997. С. 398.
45. Буддизм, Дзен-буддизм и Ницше. /История современной зарубежной философии: компаративный подход. Колесников А.С., Корнеев М.Я., Марков Б.В., Романова И.К., Сандулов Ю.А., Сидоров И.Н., Соколов Б.Г. – СПб., 1997. С. 357.
46. Иллюстрированная история религий. Цит. соч. С. 70.
47. Цит. по: Панфилова Т.В. Цит. соч. С. 18.
48. Цит. по: Моисеева Л.А. Цит. соч. С. 62.
49. Там же. С. 68.
50. Там же. С. 64.
51. Боа К., Литтл П. Цит. соч. С. 60.
52. Овермайер Д.Л. Религии Китая: Мир как живая система. /Религиозные традиции мира. В 2‑х томах. Т. 2. /Пер. с английского. – М., 1996. С. 415.
53. Там же. С. 415.
54. Боа К., Литтл П. Цит. соч. С. 61.
55. Полищук В.И. Мировая и отечественная культура. Учебное пособие. Ч. 2. Философия и культура. Выпуск 1. – Екатеринбург, Уральский университет; Нижневартовск, Нижневартовский пед. институт, 1993. С. 60.
56. Трубецкой Е., князь. Цит. соч. С. 65.
57. Иоанн (Маслов), схиархимандрит. Святитель Тихон Задонский и его поучение о спасении. – М., 1995. С. 172–173.
58. Мудрые советы святителя Феофана из Вышенского затвора. /Сост. протоиерей Алексий Бобров. – М., 1999. С. 382.
59. Григорий Богослов, святитель. Духовные творения, поучающие основам христианской жизни. – М, 2000. С. 95.
60. Лестер Р.Ч. Цит. соч. С. 318.
61. Кураев А. диакон. Дары и анафемы: что христианство принесло в мир. Размышления на пороге III тысячелетия. – М., 2001. С. 382.
62. Мудрые советы святителя Феофана из Вышенского затвора. Цит. соч. С. 622.
63. Трубецкой Е., князь. Цит. соч. С. 63.
64. Там же. С. 67.
65. Сергий (Страгородский), архиепископ. Православное учение о спасении. – М., 1991. С. 166.
66. Кураев А. диакон. Дары и анафемы: что христианство принесло в мир. Размышления на пороге III тысячелетия. – М., 2001. С. 96.
67. Цит. по: Георгий, архимандрит. Обожение как смысл человеческой жизни. /Пер. Ларионовой Н.Б. – Владимирская епархия, 2000. С. 5.
68. Яннарас Х. Вера Церкви: Введение в православное богословие. /Пер. с новогреч. Вдовиной Г.В., под ред. Кырлежева А.И. – М., 1992. С. 96.
69. Иоанн (Маслов), схиархимандрит. Цит. соч. С. 172.
70. Яннарас Х. Цит. соч. С. 101.
71. Сергий (Страгородский), архиепископ. Цит. соч. С. 156.
72. Там же. С. 159.
73. Мудрые советы святителя Феофана из Вышенского затвора. Цит. соч. С. 382–383.
74. Соловьев С.М. Собрание сочинений. Кн. 16‑я. – М., 1995. С. 216.