Здравствуйте, братья и сестры. Мы сегодня поговорим кратко с вами о политике — о том, насколько позволительно человеку интересоваться политикой, будучи христианином. Существует устойчивое мнение о том, что не наше дело – дескать, не царское это дело — вникать в дела мирские, наше дело совершенно другое. Это, конечно, верно. Но это же и неверно, потому что люди, находившиеся в пустынях и ведшие жизнь подвижническую, совершенно устранённые от суеты, интересовались жизнью в миру, интересовались нравственным состоянием мира. Тем более люди, живущие в миру и зависящие от него, должны интересоваться этим.
Вообще, нужно сказать, что политика — это все, что кроме природы, окружает нас. Вот дерево — это не политика, да и то, если это дерево высажено Богом, выращено в лесу, а если дерево в парковой зоне и выращено специально на какой-нибудь там лужайке, площадке, то это уже тоже косвенный политический фактор. Потому что всё, что нас окружает — вплоть до галстука, завязанного на шее у человека — это всё, так или иначе, выводится из политики, то есть из-за этого сложного социального устройства мира, в котором противоборствуют разные идеологии. И нельзя, совершенно нельзя устраняться от того, что нас окружает. Но как правильно от них не устраняться — от этих вопросов? Я считаю и предлагаю вам эту мысль для рассуждения, размышления на ее тему — что верующий человек должен иметь свое суждение обо всем происходящем в мире — суждение не поверхностное. Пример поверхностного суждения — это «значит, всем правят деньги» — это тупейшая мысль, которая вроде бы все объясняет, но на самом деле ничего не объясняет. Надо иметь свое выстраданное, внимательное мнение о тех вещах, которые вам не безразличны. И все. И на этом этапе всё заканчивается вроде бы, потому что больше ничего от вас требуется. Вы должны смотреть на окружающий мир и понимать, что в нём происходит, каковы действующие силы в этом мире, и почему происходит всё так, а не иначе. Дается такой разум человеку, который читает Священное Писание. По словам Серафима Саровского, человеку, прочитавшему Библию несколько раз внимательно, дается разум от Бога понимать происходящее вокруг него. Так вот, если христиане составляют некую миноритарную общину, если их очень мало, но они все понимают, тогда ситуация такова, что они живут, как евреи в Египте, в некоем таком условном гетто, и понимая все, ни на что не влияют — только молятся, ожидают скорейшего пришествия, второго пришествия Господа Иисуса Христа. Если же христиан в мире больше, чем нужно для меньшинства, и если они тоже ясно всё понимают, тогда их сила, их слово, их мнение не может не быть силой. Понимаете, вот нас в мире много — христиан вообще миллиарды, а в нашей стране их миллионы, и они украшены именем «православные», то есть православных христиан много. Если мы вдруг правильно поймем процессы, происходящие вокруг нас, и дадим им правильную оценку, это не может не быть силой. Ясное понимание происходящего и ясная высказанность о том, что вокруг нас происходит — это уже сила, это уже молния, которая разрезает темный небосвод и делает ясными контуры окружающих предметов. Поэтому вопрос весь в понимании, в осознании.
А дальше уже вопрос двоится. Если нас очень мало, мы всё понимаем, ничего не делаем, потому что, видимо, последние времена. А если мы все понимаем (второй вариант) и нас много, тогда мы на все влияем при помощи демократических процедур: при помощи митингов, при помощи бойкотов. Например, мы узнаём, что какая-то фармацевтическая компания использует для своих продуктов, допустим, абортивный материал, то есть, по сути какую-то «расчлененку» каких-то деток абортированных. Значит, если нас много, и мы всё понимаем, и наш голос авторитетен — мы бойкотируем покупку такой продукции. Мы объявляем что христиане – все, кто крест на шее носит, кто ходит в церковь, кто молится, не должны покупать этого, потому что… Допустим. Это сильное влияние на мир. Я не знаю, нам нужно дорасти до этого состояния, когда, скажем, в Великобритании, когда какой-то из телеканалов дерзал показать богохульный фильм, англиканская церковь выступала с призывом христианам разрывать контракты с кабельными операторами, которые транслируют подобного рода вещи. И сотни тысяч христиан тут же откликаются на этот призыв, разрывают контракты, компания банкротирует, она получает финансовый убыток, и это реальное влияние на мир. Что, это не политика? Это политика. Только эта политика бескровная, политика мирных собраний, политика легальных обменов информацией. Этого всего у нас нет, и все, что мы думаем про политику, мы себе так это всё представляем — штурм Зимнего какой то, или крики на какой-нибудь там площади с дудками в руках и шариками всякими. Нет, нужно понимать что происходит, иметь выстраданное, ясное мнение об этом, нужно, чтобы священноначалие и люди говорили об этом всём, и аналитики церковные давали оценку происходящих событий.
И потом уже – повторяю, — вопрос двоится. Если нас много, то мы, понимая, что это, должны заявлять свой личный протест. А из капель личного протеста стекают ручейки в озера уже могучих таких движений, которых нельзя не заметить. Если нас мало, и мы вдруг обнаруживаем, что мы всё понимаем, но нас очень мало — тогда мы уходим в свои евхаристические катакомбы, совершаем богослужения, больше никуда не лезем и молчим, молимся, потому что, видимо, последние времена.
Самые безмолвные люди вообще в любой стране — это эмигранты первого поколения. Они плохо знают язык, они еще не граждане, только имеют вид на жительство, они благодарны стране, которая их приютила. Они пытаются, чтобы дети учились, а они сами работали, и больше ничего не хотят, они никуда не лезут. Вот если мы молчим и никуда не лезем, и нам на всё наплевать, и лишь бы не трогали — тогда получается, что мы не в своей стране живем, тогда получается, что мы эмигранты первого поколения. По психологическому типу мы попадаем под категорию эмигрантов первой волны. То есть мы только что приехали, нас не бьют, мы работаем, живем, снимаем какие-то лачуги, в этих лачугах себе живем, ночуем, наши дети учатся, и нам на остальное всё наплевать. Вот если это считает кто-нибудь идеалом христианина – ну, значит, он должен согласиться с этой характеристикой, значит, он эмигрант и живет в чужой стране.
А если нет — тогда нам до всего есть дело. Воспитание детей, например, или реформа образование — это политика, но это нравственная политика, это политика, касающаяся нравственных вопросов. Или, скажем, пеницитарная служба — это вопрос наказания преступника — это политика? Конечно, политика, это внутренняя политика государства, у которого есть свои пружины, свои механизмы, свои действия — она тоже моральную сторону составляющую имеет. Или, например, уход за стариками, скажем — гуманитарная политика в отношении людей престарелых или калек — это политика? Да, это внутренняя политика государства, связанная с бюджетом, с деятельностью Кабинета Министров, это политический вопрос, но он морален. То есть почти все вопросы, кроме чистых цифр, из которых бюджет состоит (кстати, и там тоже есть мораль) — это всё вопросы моральные, до которых нам в принципе есть дело.
Поэтому я, безусловно, против того, чтобы самоустраняться от всех процессов, происходящих в обществе. Конечно же, я не за то, чтобы всюду совать свой нос, чтобы всюду лезть — я тоже не за это. Но я за то, чтобы мы понимали, что происходит, и я настаиваю на том, чтобы понимание превращалось в фактор силы и факторы приложения правильных усилий с точки зрения изменения действительности — если это понимание качественное и правильное. Поэтому мы должны понимать окружающий мир, потому что все, что нас окружает — от Диснейленда до Макдональдса, от сериала по телевизору до выпуска новостей — это все, в принципе, политика. Мы потребляем этот информационный ресурс, и мы подключены к нему. Ну как же можем сказать, что не участвуем в политике? Невозможно, это страшная неправда, это какая-то такая кастрация настоящей жизни. Поэтому старайтесь понимать, что происходит, и если нас будет много — таких понимающих людей, тогда мы сможем реально влиять на жизнь, благо для этого есть много разных рычагов и методов. Вот сегодняшнее мое слово к вам, тема для размышления.