Жизнь святителя Феофана, архиепископа Полтавского и Переяславского

Содержание

Предисловие

Глава первая. Детство Глава вторая. Отрочество Поступление в Духовную Академию и учеба в ней Глава третья. Преподавательская деятельность. Принятие монашества Глава четвертая. Двадцать лет в стенах Духовной Академии Глава пятая. Валаам в жизни Владыки Феофана Глава шестая. Преклонение перед духоносными старцами Эсхатологические предсказания Старцы Исидор и Варнава Глава седьмая. Монах Иллиодор Глава восьмая. Ложь и клевета – оружие грешного мира Глава девятая. «Дело Распутина» и его последствия для Архиепископа Феофана. Распутин и высшее общество Посещение Саровской обители. Глава десятая. Посещение Дивеевского монастыря. Старицы Саровские Глава одиннадцатая. Искушение мирскою славою Глава двенадцатая. Переезд в Полтаву Глава тринадцатая. Слава Господня в жизни Святителя. Благодатные знамения Глава четырнадцатая. Политический переворот в России Глава пятнадцатая. Участие в Соборе 1917–18 гг. Арест Владыки петлюровцами Глава шестнадцатая. Большевистский переворот в России и его последствия Глава семнадцатая. Дивная помощь Глава восемнадцатая. Переезд в Болгарию. Начало раскола в Русской Зарубежной Церкви Глава девятнадцатая. Спор Архиепископа Феофана с Митрополитом Антонием по догматическим вопросам Глава двадцатая. Раскол в Заграничной Церкви Глава двадцать первая. Митрополит Евлогий и его окружение Глава двадцать вторая. Раскол Православной Церкви в России Глава двадцать третья. Софианство, его идеологи и апологеты Глава двадцать четвертая. Страхования, или духовная брань Глава двадцать пятая. Невидимая брань в сонном состоянии Глава двадцать шестая. Дивный воин Христов Глава двадцать седьмая. Болгарский период Архиепископа Феофана Глава двадцать восьмая. О чуде исцеления Слово в Неделю 4-ю по Пятидесятнице Глава двадцать девятая. Письма и проповеди Архиепископа Феофана О монашестве О борьбе против страстей и помыслов О молитве внутренней, сокровенной О молитве Иисусовой О благодати Божией О благодатных действиях Пресвятой Троицы Прелесть первая – нечувствие своей греховности Прелесть вторая – воображение своей праведности Святых Отцев учение о Пресвятой Троице Первое обетование о Христе Спасителе Откровение Царствия Божия Крест Христов Непоколебимость Церкви Христовой Наставления к христианам Ненависть мира к христианству Значение веры Таинственное действие благодати Наивысшая молитва: «во Имя Мое» Глава тридцатая. Приезд во Францию Глава тридцать первая. Последние годы жизни Дополнения: К главе 3. Профессора Духовной Академии К главе 14. Посещение Государем Полтавы в 1916 году К главе 19 К главе 21. Тайная политика Архиепископа Евлогия К главе 22. Из автобиографии катакомбного схиепископа Петра (Лодыгина) К главе 26. «Всенощное славословие» в жизни Святителя К главе 29 Секретный ход из дома Ипатьева Дом Романовых – великая тайна К главе 30 Опровержение Архиепископа Феофана на заявление Митрополита Антония Загадочная странность поведения Митрополита Антония  

 

Впервые я услышал имя Святителя Феофана тогда, когда мне было лет двенадцать, – от нашего школьного батюшки, отца Иоанна Ц-ли, в Константинополе. Наша школа занимала летнюю резиденцию Российского посольства в Буюк-Дeре на Босфоре. Это было в самом начале двадцатых годов.

Как-то после урока по Закону Божию мы окружили отца Иоанна, и кто-то из нас задал ему вопрос:

– А есть ли в наше время святые в Церкви?

– Есть, – ответил законоучитель. – Несомненный святой выехал вместе с нами из большевистского ада, Архиепископ Феофан Полтавский. Великий святой!..

Священник, сказавший это, был в прошлом полковником генерального штаба...

– А где он, этот святой, живет сейчас?

– Как и мы, за границей. Первое время он жил здесь, в Константинополе, совершал Божественные литургии в Афонских подворьях, усердно молясь о судьбах нашей несчастной Родины. А затем переехал в Югославию и подвизается там в одном из русских монастырей. Он несомненный святой по своей жизни и по благодати Божией, почивающей на нем.

Если бы мы были постарше, мы бы спросили, что значит «по жизни» и что – «по благодати Божией». А так как мы были малышами, то не сумели этого спросить. Но в душе моей я остался под сильнейшим впечатлением от слов нашего законоучителя о Святителе Феофане. Несмотря на то, что сам свидетель проявил себя впоследствии неустойчивым в вере и померк в глазах моих, его свидетельство об Архиепископе Феофане осталось во мне на всю жизнь. Перед именем Святителя я благоговел и благоговею, и в ту пору не мог и предположить, что Господь устроит так, что я смогу когда-нибудь увидеть Владыку Феофана.

Прошли годы. После закрытия нашей школы в Турции (об этом постарался советский полпред Потемкин) я был переведен в 1926 году в шестой класс русской гимназии в городе Варна в Болгарии. Жил я в интернате, находившемся во дворе древнейшей греческой церкви III века. Великолепный храм этот был во имя св. Афанасия Великого Александрийского и назывался попросту «Русская церковь».

Вскоре после моего прибытия, когда мне все было незнакомым, чужим, я услышал колокольный перезвон. Поспешив в храм, увидел двух русских архиереев на выходе из храма. Имен их я, конечно, не знал. Особое впечатление произвел на меня старший из них. Он был худ и бледен. Я не подозревал, что этот архиерей и был тот самый Архиепископ Феофан Полтавский и Переяславский. Оказывается, он переехал в 1925г. из Югославии в Болгарию по приглашению Болгарского Священного Синода. Синод предоставил Архиепископу в Синодальной палате квартиру. В Варне же он проводил лето, где отдыхал и лечился. И вот, по окончании дачного сезона, уезжая в Софию, Архиепископ и его спутник заехали в Русский храм. Отвечая на приветствие настоятеля, Владыка сказал только несколько слов своим едва слышным голосом, и архиереи быстро отбыли на вокзал.

В ту пору, чувствуя себя в Варне чужим, я не сумел, не решился принять от незнакомых архиереев благословение. Только спустя несколько месяцев я узнал, что Архиепископу Феофану можно послать письмо и что он непременно ответит. Весною 1927 года я в большом волнении написал ему письмо, прося святых молитв и благословения. И быстро получил от него ответ:

Дорогой юноша!

Ваше духовное настроение – редкое явление в наше время. Если Господь благословит, я предполагаю к Вербному Воскресению приехать в Варну и останусь там на все лето. Тогда у нас будет время побеседовать с Вами.

А пока призываю на Вас благословение Божие.

Ваш богомолец, Архиепископ Феофан. 1927. 3. 14. София.

Получив письмо, я был рад несказанно. Я многократно его перечитывал. От него веяло необъяснимой духовной силой, умиротворяющей и сосредотачивающей. Я чувствовал в себе перемену, ощущал необыкновенную радость и легкость. Мои недостойные и принужденные молитвы стали сосредоточенными, желанными. И сам я неоднократно удивлялся своему душевному настрою: «Да что мне так светло, так мирно, тихо и радостно?!» Не было никакого желания с кем-либо говорить, чтобы не нарушить этого состояния... Но оно отнюдь не было угрюмым. Нет, оно было жизнерадостным, светлым, солнечным... Я понимал, ясно понимал, что это действует сила молитвы его обо мне, грешном и крайне недостойном. Сила молитвы Святителя Феофана – это Божие благословение, преподанное им. Весь Великий пост я чувствовал, ощущал, что дивный Святитель действительно молится обо мне. Но как часто это состояние ускользало! И с каким трудом и усилием я опять находил его, или, верней, оно обретало меня по своей великой милости.

По мере того как приближалось время встречи cо Cвятителем Феофаном, особая радость наполняла мою душу. Теперь, идя в гимназию, я выбирал уединенные улицы, чтобы не встречать людей на своем пути, не развлекаться и хранить молитвенное состояние: я шел как бы в явном присутствии Святителя, в тихой-тихой радости...

Вспоминается один из приездов Архиепископа из Софии в Варну. По всегдашнему обычаю Владыка прямо с вокзала заехал в храм св. Афанасия Великого, дабы получить его благословение на пребывание в Варне. Несмотря на будний день, в храме собрались прихожане. Среди них были постоянные богомольцы греки, высоко чтившие Владыку Феофана. Они говорили о нем: «Когда он совершает Божественную литургию, то кажется нам, что это совершает сам Святитель Афанасий Великий».

Верно это суждение, ибо как никто он отдавался усерднейшей, всезахватывающей молитве к Богу. О нем нужно сказать, что он непрестанно молился, как заповедано нам: «непрестанно молитеся» (1Сол. 5, 17). К нему, без всякого сомнения, приложимы слова св. Исаака Сирского: «Когда вселится в ком из людей Дух, тогда не прекратит он молитвы, но сам Дух молится всегда (Рим. 8, 26). Тогда и в сонном и в бодрственном состоянии человека молитва не пресекается в душе его, но ест ли, пьет ли, спит ли, делает ли что, даже и в глубоком сне без труда издаются сердцем его благоухание и испарения молитвы» (Слово 21, с. 128–129).

Помню, как я шел к Владыке Феофану первый раз из города на дачу. Я был охвачен радостью и в то же время волнением и тревогой. Как же не волноваться, когда он – ученый, профессор, ректор Петербургской Духовной Академии, духовник Царской Семьи, а главное, он – святой, благодатный, бесконечно смиренный Старец. Как же не волноваться!..

По мере того, как я приближался к даче, пройдя приморский парк и миновав кладбище, волнение усиливалось, нарастало. Наконец, в отдалении я увидел маленькую дачу с верандой.

Я долго не решался подняться на веранду. Ждал с полчаса под сенью двух дерев... Подымаюсь на веранду. Опять жду. Подхожу к двери, но не решаюсь постучать. Отхожу в нерешительности. Снова подхожу. Поднимаю руку, чтобы постучать, но не могу. И так несколько раз. Наконец, еле-еле слышно стукнул. Дверь приоткрылась. Он – в епитрахили. И сказал спокойным, тихим голосом:

– Пожалуйста, присядьте, подождите немножко!

Волнение сразу улеглось. Стало так мирно, спокойно и радостно...

Вспоминается: возвращаюсь из гимназии раньше времени; на душе светло, вокруг никого нет; пою любимые песнопения; вдруг кто-то обнимает меня за плечи и мужской голос называет меня по имени так, как ласково называли только в детстве. Поворачиваю голову – никого! Ужас охватил меня, и я чуть не побежал...

Но получилось так, что я не смолчал, «похвастался», не только ему самому; но он ни слова не сказал. И я понял его молчаливый упрек!..

С. Е.

Предисловие

Наш труд «Жизнь Святителя» (Феофан, Архиепископ Полтавский и Переяславский, 1874–1940 гг.)¹. является уже второй попыткой жизнеописания Святителя Феофана Первое было опубликовано в 1974 г. в Джорданвилле, в США, к столетию со дня рождения.

Этот первый краткий биографический очерк написан Архиепископом Аверкием, близко знавшим в студенческие годы Владыку Архиепископа Феофана, проживавшего в ту пору в Болгарии в Софии и в Варне. Наш же труд, сравнительно с вышеуказанным трудом Владыки Аверкия, явится более подробным описанием жизни Святителя Божия.

Но откуда мы, находясь в наших во всех отношениях скудных условиях, смогли почерпнуть обширный материал для более подробной биографии Святителя Феофана? А это обьясняется прежде всего тем, что наш труд в полном смысле – коллективный. В его авторстве состоит несколько лиц, находившихся очень близко к Архиепископу Феофану в различные моменты его жизни.

И ранее всего в этом смысле надо указать на свидетельство человека, который, ещё мальчиком, начал свое знакомство с Архиепископом, будучи солистом и исполатчиком в хоре кафедрального собора Полтавы, и одновременно состоявшего келейником Владыки. Это годы, начиная с 1912 и по эвакуацию из Крыма, когда бывший мальчик-хорист, уже военный, покинул Родину на броненосце, отбывшем в Бизерту. Архиепископ Феофан также оказался в Крыму, повидавшись со своим бывшим келейником. Владыка Феофан с прочими архипастырями, после краткого пребывания в Константинополе, нашел временный приют в Югославии.

Жизнь Архиепископа Феофана в Югославии остается для нас менее известной. Единственным источником сведений являются отрывочные воспоминания самого Владыки Архиепископа. Эти же воспоминания освещают петербургский, крымский и астраханский периоды.

Что же касается пребывания Владыки Архиепископа в Болгарии (1925–1931), то здесь есть несколько свидетелей, очень близко стоявших к нему и исполнявших обязанности келейников. Это прежде всего Василий Андреевич Хутарев, Александр Павлович Севрюгин и Александр Павлович Таушев (впоследствии Архиепископ Аверкий) и некоторые другие. Поэтому период этот освещен полнее других и биографическому труду Владыки Аверкия здесь принадлежит главное место.

О Владыке Аверкие известно, что еще в раннем детстве он, переболев корью, потерял нормальный слух, и что глухота постепенно прогрессировала. Он стеснялся этого и старался скрывать свою глухоту от всех, даже и самых близких, что сказалось и на его биографическом труде о жизни Архиепископа Феофана. Александр Павлович часто слушал воспоминания Архиепископа Феофана о событиях его жизни, но, очевидно, многого не слышал, хотя при этом не подавал вида. И когда он начал писать биографию Архиепископа Феофана, то, вполне понятно, описал лишь то, что ясно слышал, а многое, о чем говорил Владыка Феофан, он, естественно, обошел молчанием, отчего жизнеописание Святителя, составленное Владыкой Аверкием, к глубокому сожалению, вышло очень неполным, хотя имеет иные превосходные качества.

Последний, французский период его жизни длительное время оставался совершенно закрытым. Никаких вестей о жизни Святителя никто не имел. Известно со слов Архиепископа Аверкия, что к концу своей жизни Святитель Феофан ушел в полный затвор, прекратил всякие сношения со всеми и в полной безвестности скончался во время войны, хотя известны и дата смерти, и место его погребения.

И только когда некоторым из нас, из числа тех, кто хорошо знал Владыку Архиепископа Феофана по его жизни в Болгарии, удалось, при несомненной помощи Божией, попасть во Францию, пустоты последнего периода жизни Святителя стали постепенно заполняться.

Прежде всего мы несколько раз побывали на месте упокоения Святителя. Сделали фотографии пещер и домика. Мы расспросили местных жителей о его жизни. Посетили несколько мэрий и получили копии документов о его кончине и кончине близких ему людей, живших вместе с ним и скончавшихся прежде него. Используя собранные сведения, мы объехали ближайшие города и поселки, добывая все новые и новые факты... Все это было возможно сделать только благодаря самоотверженной деятельности одного человека, инженера, знавшего Архиепископа Феофана в детстве и отрочестве и сохранившего светлую память о Святителе.

Но самое главное: при удивительном стечении обстоятельств, которые следует назвать несомненно чудесными, при явной помощи свыше, нам удалось совершенно неожиданно открыть местонахождение архива Святителя, о котором ходили слухи, что он увезен в Советский Союз. И это еще не все: мы даже получили редкую возможность снять некоторые копии с этого бесценного сокровища.

И, наконец, по молитвам Святителя, нам открылся очень близкий к нему раб Божий, который раскрыл всю картину жизни Архиепископа во Франции, прежде сокрытую. Через него мы узнали о том дивном отшельнике², о котором мы и прежде, много лет тому назад, слышали из уст самого Архиепископа. По его рассказам, это был воистину великий избранник Божий, подвизавшийся где-то очень далеко, но духовными советами его Владыка Архиепископ пользовался, еще живя в Болгарии.

Вот и нас, бесконечно недостойных, милостивый и долготерпеливый Господь сподобил узнать о полученных этим удивительным сосудом благодати Божией откровениях, говорящих о судьбах России и о том исключительном положении, которое занял Святитель Феофан в церкви земной, исповеднически и мученически борясь за веру истинно православную, и о том положении, которого сподобил его Господь в Царствии Своем Небесном, поставив его быть вождем людей истинной веры православной в будущей воскрешенной из мертвых России. Ибо о Святителе, ушедшем уже в вечность, тот дивный сосуд благодати говорил, что он будет действовать в России и по своей смерти.

Но, впрочем, пророк Исайя со скорбью восклицал: «Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?» (Ис. 53, 1).

Блажени есте, егда поносят вам и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще мене ради (Мф. 5, 11). Буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота (Апок. 2, 10).