В наши дни смерть воспринимается, прежде всего, как печальное и трагическое событие; о смерти предпочитают не говорить и не думать. Христианство, напротив, призывает постоянно помнить о смерти, а жизнь воспринимать как подготовку к ней. Как в христианской Церкви понимается смерть?
Первое. Если сравнить христианское восприятие смерти с тем, как смерть воспринималась в древних религиозных традициях, будь то иудейской, египетской, греческой или римской, — то мы увидим столь существенное отличие, что можно говорить о полном пересмотре той системы понятий, в которой воспринимались умирание, смерть и погребение. Этот пересмотр отразился и в раннехристианском богословии, и в раннехристианском искусстве, в частности, в искусстве катакомб — мест компактного погребения умерших. Светлые, простые, торжественные и радостные образы на стенах катакомб, как может показаться на первый взгляд, резко контрастируют с атмосферой подземных переходов, пещер и склепов, наполненных мертвыми телами. Но то, что современному человеку представляется парадоксальным и труднообъяснимым, для ранних христиан было естественным: они воспринимали смерть как праздник, а тела усопших — как временно пребывающие под землей в ожидании всеобщего воскресения.
Второе. Отношение к телу умершего как источнику нечистоты, характерное для Ветхого Завета, глубоко чуждо христианству. Уже в ранней Церкви к телу умершего относились с благоговением, и весь погребальный обряд совершался в непременном присутствии этого тела. Прощание с умершим происходило — и поныне происходит — через «целование». Особым благоговением были окружены останки мучеников: их воспринимали как святыню, к ним прикасались, чтобы получить исцеление, на гробах мучеников совершалась литургия. Представление о теле как храме Духа Святого (1Кор.6:19) распространялось и на мертвое тело.
Третье. Многим людям жизнь кажется бессмысленной. Имея все материальные блага, они не понимают, зачем живут. Отсутствие смысла жизни нередко становится причиной самоубийства — явления, которое никогда не было распространено так широко, как теперь. Но невозможно найти смысл жизни, не видя смысл в смерти. И все попытки обрести такой смысл вне религиозной перспективы (например, в призыве жить для будущих поколений) заводили философскую мысль в неизбежный тупик. Если жизнь человека ограничена лишь тем временны́м промежутком, который каждому отмерен на земле, если в жизни нет никаких высших целей, если отсутствует перспектива вечного бытия, само пребывание на земле может показаться бессмысленным и ненужным. Христианство открывает перед человеком иные горизонты и учит смотреть на врéменную жизнь из перспективы вечности. В этой перспективе обретают свой смысл и страдания, и сама жизнь, и смерть.
Четвертое. Вера в воскресение — то, что придает смысл и оправдание смерти. Если бы не было этой веры, говорит апостол Павел, христианство было бы обманом: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1Кор.15:13–14). Центральным событием евангельской истории является воскресение Иисуса Христа. Но само по себе это событие ни для кого не имело бы решающего значения, если бы благодаря ему для людей не открылась возможность победы над смертью. Эта возможность открывается через веру в Иисуса Христа как Бога и Спасителя, через приобщение Его плоти и крови, через участие в жизни созданной Им Церкви, а также через исполнение Его заповедей. Особым, сверхъестественным образом, как ветвь к лозе, человек может привиться ко Христу и напитаться от Него теми животворными соками, которые даже отсохшей и умершей ветви способны возвратить жизнь.
Пятое. Одна из христианских добродетелей называется «памятью смертной», то есть сознание того, что жизни человека придет конец. Эта память не должна омрачать жизнь. Напротив, она наполняет ее смыслом и содержанием, помогая достойно подготовиться к переходу в вечность. А подготовкой к смерти призвана быть вся жизнь христианина. Та система ценностей, которая предлагается Христом в Евангелии, имеет смысл только в одном случае — если за жизнью земной последует жизнь вечная. Отблесками этой вечной жизни наполнено земное бытие христианина.
Шестое. Участие в церковных Таинствах, а особенно в Таинстве Евхаристии, является залогом вечной жизни. Принимая внутрь себя Тело и Кровь Христа, человек соединяется с Богом духовно и телесно. А исповедуя свои грехи перед священником, он очищает свою душу и сердце.
Седьмое. Особенно важно, чтобы человек успел исповедоваться и причаститься перед смертью. Если близкий вам человек тяжело болен или умирает, не ждите, пока он окажется без сознания, чтобы пригласить священника. Пусть священник придет, пока близкий вам человек еще в полном сознании, чтобы он мог исповедоваться и принять причастие. Большой грех совершают те родственники, которые медлят пригласить священника, чтобы «не напугать» умирающего.
Восьмое. Христианству глубоко чуждо представление о внезапной смерти как наиболее благоприятном исходе из жизни. Православный верующий за каждым богослужением просит у Бога христианской кончины, безболезненной, непостыдной, мирной, он молится об избавлении от внезапной смерти, дабы успеть принести покаяние и умереть в мире с Богом и ближними.
Девятое. После того, как христианин скончался, над ним совершается отпевание. Могилу христианина увенчивает крест. Душу усопшего сопровождают на пути к вечной жизни молитвы оставшихся на земле близких и родных. Церковь никогда не забывает об умершем, но продолжает молиться за него. В памяти Церкви все живы, она окружает своей любовью и заботой как живых, так и усопших.
Десятое. Кончина христианина – это не смерть, это успение, переход к вечной жизни. Видимым напоминанием об этом является икона Успения Пресвятой Богородицы, на которой Матерь Божия изображена благолепно распростертой на смертном одре, в окружении апостолов и ангелов, а пречистую душу Ее, символизируемую младенцем, принимает на Свои руки Христос. Смерть есть переход к новой жизни, более прекрасной, чем настоящая земная жизнь, и за порогом смерти душу христианина встречает Христос – вот та весть, которую несет в себе образ Успения. И Церковь всегда – вопреки всем материалистическим представлениям о жизни и смерти – будет возвещать эту истину человечеству.