игумен Исидор (Минаев)
настоятель Коневского Рождество-Богородичного мужского монастыря
Здесь было много сказано о мирянах, а я бы хотел поговорить о монашестве, как я называю, о профессиональных христианах, потому что мирянин – это в некотором роде самодеятельность: он может дойти до каких-то норм, может не дойти; есть ли у него духовник, нет ли у него духовника – это никому не известно; а монахи все-таки призваны жить по уставу, призваны жить под руководством настоятеля, духовника; я вот так для себя внутренне и называю, что эти христиане должны быть профессиональными.
Но, тем не менее, сегодня актуальны слова, сказанные в IV веке святителем Василием Великим, архиепископом Кесарии Каппадокийской, творцом Божественной литургии, когда один из его друзей написал ему письмо и спросил: «Ну, как твоя Церковь, как твоя епархия?» и Василий Великий ответил: «Всё болит и никакой надежды», – и это в те святые времена, когда Церковь стала государственной в Византийской империи. К сожалению, сегодня тоже мы можем сказать те же самые слова. После 70 лет гонений сейчас пошло активное восстановление, и тем не менее, эти слова актуальны по сей день, даже среди православных «профессионалов», т.е. среди монашества.
Когда-то основатель монашества преподобный Антоний Великий говорил, что самой главной, первой добродетелью христианина (он имел в виду монахов, потому что речь шла об обители) должно являться трезвомыслие или, как он говорил, рассудительность. Не молитву, не пост, не послушание игумену он поставил во главу угла, а рассудительность: трезвое, правильное отношение к Богу, к вере, к догматике, к человеку. Но сегодня это качество очень редкое, мне кажется, оно редкое не только у нас в Церкви, где мы оперируем порой эмпирическими понятиями, но даже и в науке. Я ехал как-то в поезде с одним ученым, он является членом-корреспондентом Академии наук, и он мне сказал: «Ты не представляешь, сколько лежит диссертаций, заявок на диссертации от людей уже потерявших разум, от псевдоученых. Где-то они чему-то учились, не получилось что-то, – огромное количество диссертаций ждут рассмотрения, но, наверное, никогда не дождутся. Просто человеку что-то взбрело в голову, какую-то теорию он придумал, ничем не обоснованную, не подтвержденную. Но он пишет жалобы, требует, чтобы его диссертация была рассмотрена. Ощущение, что человек просто бредит, может быть его даже надо госпитализировать, но, тем не менее, приходится как-то раскланиваться, обещать, оттягивать время этой «защиты» под благовидным предлогом». Так вот, среди ученых, смотрите, как мало трезвомыслия, хотя они как никто призваны к этому. Среди церковного народа, к сожалению, то же самое.
Говоря о современных монастырях, мне хотелось бы сказать следующее: что сейчас совершенно по другому принципу создаются монастыри, возрождаются или открываются уже новые. Как открывались монастыри изначально, когда родилось монашество? О монастырях-то речи не шло. Просто какой-то подвижник, человек праведной жизни поселялся где-то в пустыне, он уходил от мира, он уходил от суеты, от царственного двора, от архиерейских покоев, уходил из суеты больших и малых городов и сёл, селился в пещере, пустыне, дремучем лесу, и его личная святость, со временем, собирала вокруг него некую общину. Если мы посмотрим житие преподобного Сергия Радонежского, то увидим, что за 10 лет его подвига (жития) вокруг него собралось всего 12 братиев, то есть 12 последователей – за 10 лет, это во времена-то Святой Руси! Так что порой странно читать описание современных монастырей в церковном справочнике: 200 человек насельников (в наши-то постсоветские времена, за какие-то 5–7‑8 лет) 100 человек насельников, 50!.. Так вот, вокруг этого духовного учителя, наставника собиралась братия. Если он действительно был благодатным учителем, имел дары от Господа, имел смирение, молитву, умел научить этой молитве, то братия собиралась, оставалась и так возникали большие монастыри и Лавры, за несколько столетий. Сейчас совершенно другой подход, просто жизнь, реальность так диктует, видимо, даже некому предъявить претензии: ни священноначалию, ни к самим братиям и игуменам. Мне современные монастыри напоминают, знаете, такие институты без профессоров. Вчера четвертый-пятый курс окончил, а сегодня ты уже ректор. И дают тебе такой, знаете ли, «дом Павлова» (помните, в Сталинграде – без окон, без дверей и крыши) и говорят: вот это Ваш новый университет, давайте, господин ректор, красьте, белите, набирайте педагогический состав, набирайте уже в следующем году студентов, начинайте обучать. Финансирования, конечно, нет, естественно, и быть не может. И вот на таком положении живут современные монастыри, когда только что посвященный в монашество, рукоположенный иеромонах уже должен через несколько лет стать настоятелем и аввой какого-то монастыря. И, конечно же, враг рода человеческого не дремлет, он эту ситуацию прекрасно знает, и он старается это все, так сказать, поколебать. И, кто знает, эти 600 монастырей, которые есть у нас в Церкви, не являются ли они такой миной замедленного действия. Мне довелось быть 10 лет в Валаамском монастыре, я там принял постриг, принял священный сан, теперь я уже 5 лет настоятель Коневского монастыря и мне эта проблема особо известна. К сожалению, в результате такого положения вещей в монастырях начинают появляться некоторые духовные аномалии, потому что малая опытность духовников, настоятелей, ревность не по разуму братии, огромное количество литературы, которая, не контролируется у нас в Церкви, вызывают очень много различных повреждений.
Одно из них это – «младостарчество». Это действительно бич нашего церковного общества. До таких вопиющих искажений доходит христианское учение, что просто становится страшно. И если молодого священника (у которого 2–3 года хиротонии) могут поставить на место настоятель прихода; может быть, даже опытные прихожане, которые много лет ходят в этот храм; старые священнослужители, которые всегда рядом; пономари, которые прислуживали в храме, когда этот священник еще не родился, жена-матушка, семья… То в монастыре (где почти все сами новоначальные) сделать это очень трудно. Человек молодой, получивший сан, получивший монашество, еще не окрепший духовно, получает большую власть, и самое главное, что эту власть ему дают сами паломники. Потому что паломники приезжают в монастырь и первый вопрос, который они задают: «Старцы есть? Схимники есть? Где? На какой скит, куда идти?» «Да, вот старец, есть. 27 лет – пожалуйста. Полтора года в постриге, полгода в сане». И этот «старец» спрашивает паломницу: «Венчаны? Нет? А…, не венчаны? Причащаться запрещено? –“Так муж неверующий» – «Ну, бросайте его.» – «Так трое детей.»? «Ну, не знаю, что делать… В общем, причащаться нельзя Вам, всё – живёте в блуде». Хотя уже несколько лет, как у нас с Вами есть Основы социальной концепции Русской Церкви, где написано и благословлено Архиерейским Собором, что любой брак, даже светский, считается действительным, просто он не освящен Церковью. Ну как, допустим, я сел кушать и в суете забыл помолиться, нельзя же сказать, что я не кушал, просто я не освятил молитвой прием пищи – вот и всё. Точно так же, если люди живут в светском браке (я не говорю про сожительство), если они зарегистрировались в ЗАГСе, имеют детей, у них общий дом, хозяйство, общие финансы и т.д. – это уже семья, это уже брак, но не освященный Церковью. Конечно, надо людей подвигать к этому освящению, но уж не в коем случае не отлучать от причастия. И так люди живут в тяжелой ситуации. Допустим, муж неверующий, еще и у жены последнюю поддержку отнимают – встречу со Христом и получение от Христа благодатной силы, чтобы жить дальше. Может быть, через нее верующую освятился бы неверующий муж, а как он освятится, когда ей запрещено приступать к причащению Святых Таин.
Например, я встречал иеромонаха на Коневце, он приезжал из другой епархии, хотел попасть к нам в братию, (братия потом проголосовала не в его пользу) так он выдумал «догмат о 4‑х гвоздях». К нам приезжают финны и привозят всё: от ложки до трактора; и они привезли западного образца настенные кресты, знаете, «католический» так называемый, где ноги Спасителя сложены одна на другую и три гвоздика всего? Западная традиция. Висел в гостинице этот крест в каком-то номере. И вот этого иеромонаха поселили именно в этот номер. И он бегал, искал печку, чтоб сжечь этот крест, попался мне. Я говорю:«Зачем сжигать крест, ты что?» «Вот, смотрите, он же еретический!» «Какой же он еретический, это крест западного образца, пусть висит себе. Он же не на престоле лежит, а висит в гостинице. Ничего страшного». «Вы что, батюшка! Вы разве не знаете догмат о 4‑х гвоздях?» Сразу стало всё понятно с этим иеромонахом и с ним распрощались.
Многое можно услышать от таких «младостарцев». Нпример: «Причащайся 40 раз ежедневно, чтобы исцелиться от какой-то болезни». Чистой воды магизм. Некоторые из них даже благословляют соборовать детей. Идешь, соборуешь, а в храме огромное количество людей – все собороваться пришли, вдруг ребенок стоит 8‑летний.«Что такое?» – спрашиваю. «А батюшка благословил» «Как так?» «Да плохо учится, не спит». 7‑ми, 5‑летний стоит младенец, плачет: соборование 6–5 часов идет с полными канонами и стихирами. То есть он младенец еще причащается без исповеди, а мы стоим, читаем над ним: «Прости ему, Господи вкушение блуда, лихоимство, презорство, непокорство…» и все что хотите. То есть совершенная профанация. Вот «старец» младой благословил собороваться, так, мол, лучше будет: потому что и спать лучше будет, и здоровье поправится, и учиться хорошо станет, ну и так далее.
Теперь я бы хотел сказать, что есть еще такая духовная аномалия как «лжеотчитка», как я ее называю. То явление тоже провоцирует народ Божий, который ищет этой отчитки. И действительно есть случаи, что молодые иеромонахи, без благословения пытаются погрузиться в недра экзорцизма. А что бы им не погрузиться, когда уже выпущены специальные требники с чинопоследованием изгнания злых духов. И получается, что любой священнослужитель может открыть чин изгнания бесов, надеть епитрахиль и независимо от своей личной святости, добропорядочности, благочестия просто вычитать эти молитвы и как бы бесы должны ему подчиниться. На самом деле мне это напоминает, знаете, когда в детстве найдешь в лесу осиное гнездышко и пошевелишь там веточкой – потом ищи, где речка рядом, если есть. Вот это похоже. Потом, вы знаете, бесноватый современный какой-то пошел некачественный. Мне рассказывал настоятель Валаамского монастыря епископ Панкратий: когда он был экономом в Троице-Сергиевой Лавре, там у них был один очень благочестивый дедушка, который, как потом оказалось, оказался бесноватым. Так вот, когда он стоял на богослужении никто не мог подумать что он бесноватый, потому что он это очень сильно скрывал. И владыка Панкратий говорит: однажды захожу в какой-то корпус, где дедушка-печник делал печки, и вдруг слышу какое-то хрюканье, брань нецензурную, какие-то кощунства, кто-то там беснуется в общем. Я, говорит, испугался и нечаянно задел какую-то доску (ремонт шел в корпусе) – и тут же все прекратилось. Захожу, смотрю: этот печник, этот дедушка, кладет печку. То есть, оказывается, настоящий бесноватый-то, если он верующий, если он такой, как Мотовилов (сподвижник Серафима Саровского) он ведь себя очень держит, то есть он это скрывает. Я помню, я жил в Печерах у одной бабушки, она была чадом архимандрита Адриана, как раз он тоже отчиткой занимался (но он старец святой жизни). Благочестивая старушка такая по внешнему виду и не подумаешь, но вот бесноватая, у нее какие-то бывают приступы беснования. А то, что мы порой видим в храмах – это просто психические расстройства. Я сам однажды сделал такой эксперимент: служил я несколько месяцев в городе Старая Русса Новгородской епархии в храме Георгия Победоносца. Меня предупредили, что есть одна женщина, лет 45-ти, что она – бесноватая. Все ее почитают и боятся. Вот однажды стою я в алтаре во время Херувимской песни и слышу сзади топот. Я оборачиваюсь и прямо ловлю ее в Царских вратах. Она она повисла у меня на руках. Мне говорят: «Батюшка, если ее причастить, она потом тихая становится.» Потом подводили ее к причастию прямо силком, я ее все-таки причастил, и она так расслабилась, притихла, села. А потом как-то был другой случай: опять она пришла и какой-то праздник был, дети стоят из Воскресной школы испуганные, она визжит на весь храм. Я говорю дьякону: отнеси ей запивочки (что меня так дернуло – не знаю). Налили ей чашечку кагорчику, просфорочку положили – и отнесли. Видимо, она была не очень воцерковленная: она выпила кагорчику (не Крови Христовой!), скушала просфорочку (не Тела Христова!) и успокоилась. То есть она, видимо, это всё инсценировала, это была простая экзальтация. Ну что интересного быть прихожанкой № 492, серой мышкой в сером платочке, стоять вон там в уголочке? Лучше быть местной бесноватой: пришла, только посмотрела – все уже боятся, спрашивают, милостыню подают. Женское священство у нас еще не ввели, постриг принять тоже – на картошке погибнешь, будешь там пахать, сеять да окна мыть. А вот тут такой церковный статус «местная бесноватая». Половина бесноватых – нервные люди, скажем так, которым такой статус очень нравится. К сожалению, «младостарцы», начинают с такими работать и вести целую литургическую жизнь, отчитку и так далее. Это, конечно, тоже аномалия. Этого надо бояться. Потому что бесследно для пастырей это не проходит.
Также еще мне бросилось в глаза, не знаю, как сформулировать, наверное, так: несанкционированное дробление святых мощей. Лежат мощи святого в храме, и мы почитаем их. Ну что же бесконечно отщеплять от этих святых мощей и раздавать святыню направо и налево по первому требованию?! Да еще и без благословения правящего архиерея. Ну, понятно, когда один архиерей дарит другой епархии частицу мощей, если святой жил в той епархии или родился там. Знаете, сейчас у нас прославлен преподобный Зосима Верховский, он когда-то подвизался в Коневском монастыре, он был, кстати, прообразом старца Зосимы в «Братьях Карамазовых» Достоевского. Жил он когда-то на Коневце, а потом уехал в Подмосковье и основал там Зосимову пустынь. Сейчас обрели его святые мощи, прославили преподобного. Наверное, будет уместно, если владыка Ювеналий подарит частицу мощей, в Коневский монастырь. Но когда начинают просить монахи, а порой и миряне, все отщеплять, расщеплять, куда-то зашивать, – просто растерзание какое-то, в итоге ничего не останется от этих мощей. Кажется, с одной стороны, благоговение, хочется каждому иметь у себя мощевик, и побольше, с разными мощами, а с другой стороны, какое-то псевдоблагочестие, уже граничащее, на мой взгляд, с кощунством.
Ложное мироточение тоже очень часто наблюдается. Я помню на Валаамском подворье в Санкт-Петербурге было так: помазываешь человека елеем в субботу на всенощной, потом этот человек идет прикладываться ко всем иконам храма. Ну а лоб маслом помазан благовонным. А после него кто-то идет и говорит: «смотрите, икона мироточит!» Я подхожу, стираю и говорю: «Вот стойте, ждите. Сейчас замироточит – всё, пишем патриарху. Нет – успокойтесь тогда». Что поражает в этой ситуации? Совершенно неправославное ожидание чуда, во что бы то ни стало. Какая-то сиюминутная готовность соприкоснуться с иным миром и узнать все его тайны. И совершенно забыты православные истины, которые изрекли когда-то отцы-подвижники: что плачущий о грехах своих выше того, кто одним только словом оживляет мертвых. И это была общая установка для отцов Церкви и святых подвижников, пустынников – которые призывали нас с прохладностью относиться к чудесам, чтобы не впасть в прелесть – не принимать их, но и не хулить. Удел христиан – покаяние, с этого началась проповедь Предтечи:«Покайтесь! Приблизилось Царство Небесное!» А у нас как-то всё перешло в область чудес.
Однажды мне пришлось общаться с епископом Армяно-Григорианской церкви и я узнал, что у них существует очень интересная практика. Там мало, конечно, монахов, нам, может быть, не в полной мере подходят их установки, но там, если ты монах, ты должен учиться, у них монах и студент – почти одно и то же. Ты никогда не станешь архимандритом, если у тебя не будет докторской диссертации, не говоря уже о епископстве. Что монахам-то делать? Учись, прежде всего, учись. Потому что ты – спецназ, а спецназ должен быть обучен. Спецназ православия, спецназ христианства он должен быть обучен, и в теоретическом смысле, прежде всего. К сожалению, не во всех монастырях имеются такие возможности, как, например, в обителях Санкт-Петербургской епархии. Не во всех монастырях рукополагают братию в священный сан с семинарским образованием. Не везде направляют на учебу, заочно хотя бы, после рукоположения. Считают, мол«избави нас, Господи, от науки злы», – так говорят в некоторых монастырях. То есть, литургика, основное богословие, гомилетика и т.д. – это «науки злы». Вот сидим здесь, немытые, нечесаные, вот тут и благодать, и «догмат о 4‑х гвоздях”…
И последнее, что хотелось бы сказать: вы знаете, все хорошее и все дурное из книг мы черпаем. Я не беру интернет, телевидение. Когда-то мы радовались первым изданиям богослужебной литературы, когда не было книг. Более 10‑и лет назад издали Большой требник митрополита Петра Могилы. Радости нашей не было конца. И вот в этом Большом требнике мы находим необычного содержания молитву, которая приписывается святому мученику Трифону. Это очень интересная молитва, заклинательная молитва от всяких насекомых-вредителей. Могу процитировать: «Заклинаю вас многовидные зверие, черви, гусеницы, хрущи, прузи, мыши, щуры, критицы, различные роды мух и мушиц…» и так далее. Но самое главное, чем он их заклинает. К ним обращается, простите, как к людям. Как будто они созданы по образу и подобию Божию, как будто у них есть разум и они могут сказать себе:«Действительно, что ж мы делаем-то, а? Точим эти листья? Стыдно все-таки, люди сажали…» Как будто у них есть воля? Вот к ним обращаются и заклинают их «спасительною животворящею смертью Христа, трехдневным Его воскресением и на Небеса восхождением и всем Его божественным спасительным смотрением…» Заклинают: «Честным Телом и Кровию Господа нашего Иисуса Христа, истинного Бога и Спаса нашего, Им же спасение дадеся нам и избавление» и т.д. А дальше их пугают: «а если не послушаете мене, молити имам человеколюбца Господа, еже послати ангела своего, иже над зверьми, и железом, и свинцом свяжет вас и убиет». Вот.«Зане клятв и молитв мене смиренного отвергостеся Трифона». Но, если и ангелы не помогут, тогда « и птицы посылаемы моею молитвою да снедят вас .» И это опубликовано в официальном требнике, естественно, мы все употребляем этот требник на практике, но, обратите внимание на богословскую мысль этой молитвы. Вместо того, чтобы сказать: «Господи, удали Ты этих жуков и червяков от наших уделов», обращаются к ним, их заклинают, и вообще взывают к их совести.
Я начал пессимистически, но все-таки я хочу вам напомнить. Конечно, «все болит и никакой надежды», – это сказал святитель Василий Великий, видимо, по человеческому своему надрыву, усталости. Не думаю, что это его богословское убеждение. Потому что надежда все-таки есть, надежда на то, что Господь, сотворив когда-то свою Церковь, сказал апостолам: «Созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ее». Будем, конечно, надеяться на то, что где собраны двое или трое во имя Христа, там Господь посреди нас находится и что те негативные явления, о которых мы сегодня говорим, – они явления временные и это результат нашей оторванности от христианства в течении 70 лет, свидетельство нашего общецерковного неофитства, которое со временем, конечно, пройдет, и эти раны уврачуются.