Толкования на Псалтирь 72:14

«И бых язвен весь день, и обличение мое на утрених». Позаботившись о правде, и избегнув общения с пороком, каждый день подвергаюсь оскорблениям и поруганиям.

И бых язвен весь день.

Каждый день я изнурял себя постом, бодрствованием и другими этого рода подвигами ради добродетели.

И обличение мое на утренних.

Обличение мое, которое я делаю сам себе при наступлении утра. Ибо я имею обыкновение обличать сам себя, сделавши что либо противное Богу и недостойное обращения с Ним.

Ст. 12-14 Се, сии грешницы и гобзующии в век удержаша богатство. И рех: еда {убо} всуе оправдих сердце мое и умых в неповинных руце мои, и бых язвен весь день, и обличение мое на утрених

Пророк живо изображает здесь, какова была та ревность, которая дух его толико поколебала, и потому как бы перстом указывая, глаголет: се сии нечестивые люди, хотя суть грешницы, однако спокойно живут, блаженствуя на земле, и притом не на краткое время, но чрез все течение своея жизни. Но сие праведно ли пред Богом, чтоб Он толико милостив и щедр был к людям, коих нечестие и беззаконная жизнь известна всем? – Таким образом Давид, взирая на нечестивых и видя, что Бог толико благоволит о них, входит в себя самого, испытывает свою совесть и, находя оную незазорну, разсуждает сам с собою: есть ли какая польза от благочестия, за которое он только бедственно страдает? Убо, глаголет, не всуе ли оправдих сердце мое, и умых в неповинных руце мои? Зане биен бываю весь день, и терплю наказание на всяко утро. То есть: не тщетно ли старался я иметь правое сердце и чистые руки, между тем как изнуряют меня всегдашния скорби, и как бы на страже стоят, чтоб мучить меня от утра до вечера? Сие условие показывает, что нет у Бога никакой за невинность награды, понеже с верными Своими не так милостиво поступает, как с неверными. А как истинная невинность состоит из двух частей, то есть, из чистоты сердца и из внешней правоты дел, то Давид обе части себе присвояет. Почему и мы, примеру его последуя, должны соединять сии две части, и первее начинать от чистоты сердца, а потом от правоты дел, первую свидетельствуя пред Богом, а вторую пред людьми.

Ст. 13-15 И рех: еда всуе оправдих сердце мое и умых в неповинных руце мои, и бых язвен весь день, и обличение мое на утрених? Аще глаголах, повем тако: се, роду сынов твоих, емуже обещахся:

«Очищать сердце, омывать в невинности руки, подвергать себя ранам и обличениям» - значит зорко следить не только за своими поступками, но и за чистотою своих помыслов. Такая заботливость о духовной опрятности требует постоянного и сильного ограничения своих греховных порывов, что причиняет боль. Факты же благоденствия нечестивых, живущих по своим влечениям и не заботившихся о своей нравственной чистоте, поставили пред писателем вопрос - есть ли смысл в его самоограничениях? Сомнения мучили его, но он счел себя не вправе оглашать эти сомнения и вселять их в других; если у самого нет твердости в убеждениях, то прямая обязанность того не вселять колебаний в других. Поступок последнего рода делает его «виновным пред родом сынов Твоих», т. е. пред евреями, которых Господь любит и о которых заботится, как отец о детях. Прививать им сомнения свои значило бы отвращать детей от Отца, лишать их Его благотворного и любвеобильного попечения, лишать других блага, на которое сам не имеешь права.

Ст. 12–14 Се, сии грешницы и гобзующии в век удержаша богатство. И рех: еда всуе оправдих сердце мое и умых в неповинных руце мои, и бых язвен весь день, и обличение мое на утренних

Гобзующии значит: «изобилующие»; гобзующии в век значит: «благоденствующие в веке сем». Здесь псалмопевец от народа Божия опять переносится мыслию к нечестивым и говорит: «Вот, эти нечестивые люди, хотя и грешники, однако спокойно живут, блаженствуя, на земле, и притом не на малое только время, а на целую свою жизнь и нажили себе богатство». По словам св. Афанасия Александрийского, «здесь выставляется причина соблазна для тех, которые видят нечестивых благоденствующими, и именно та, что они в настоящей жизни весь век проводят в благоденствии» [3, с. 247]. Несвободным от сего соблазна оказался и псалмопевец, который, смотря на столь явный для всех образ жизни нечестивых, предавался сомнительным помыслам и говорил в себе: неужели и я напрасно удалял сердце свое от всякой неправды? Неужели напрасно умывал руки мои (и умых в неповинных руце мои – обстоятельное объяснение сего изречения см. в Пс. 25:6), среди невинных мужей в знак моей невинности? Т.е. не напрасно ли старался я иметь правое сердце и чистые руки, между тем как изнуряют меня всегдашние скорби, и всякий день я подвергаюсь бедствиям (бых язвен весь день), которые как бы на страже стоят, составляя обличение мое, чтобы мучить меня от утра до вечера. Так говорил в себе псалмопевец, представляя невинность свою, состояющую из чистоты сердца и внешней правоты дел.