А.С. Кашкин
Предательство Иуды в песнопениях Страстной седмицы

Эта тема отражена в богослужении трех идущих подряд дней Страстной седмицы: в Среду вспоминается сговор Иуды с иудейскими начальниками, в Четверг – его коварный поцелуй и предание Спасителя в руки врагов, в Пятницу Церковь как бы подводит итог этой драме и вместе с заключительным осуждением страшного предательства останавливает свое внимание на печальном конце его виновника.

Великая Среда. Теме предательства Иуды посвящены многие песнопения службы, в которых речь идет только о его возмущении тратой драгоценного мира, сговоре с первосвященниками и получении 30 сребреников (т.е. парафраз Ин.12:4–6 и Мф.26:14–16); дальнейших событий (на Тайной вечери и в Гефсиманском саду) песнописцы почти не касаются, о них речь пойдет в песнопениях Великого Четверга. В качестве примера процитируем два песнопения, наглядно показывающих, как тема предательства Иуды отражается в службе Великой Среды: «Сребролюбие рачительствуяй предатель Иуда, о истощившемся мире печашеся: прочее же о продании Владыки, к беззаконным пришед о цене согласоваше» (канон повечерия, 8-я песнь, 6-й тропарь). «Иуда льстец, сребролюбия рачительствуяй, предати Тя, Господи, сокровище живота, лестно поучашеся, отонудуже и упився, течет ко иудеом, глаголет беззаконым: что ми хощете дати, и аз вам предам, во еже распяти Его?» (седален по 2-й кафисме).

Настоящей жемчужиной в идейном содержании службы Великой Среды является противопоставление жены блудницы и Иуды. Впервые эта идея звучит в седальне утрени по 1-м стихословии, но особенно ярко выражается в стихирах. На одном полюсе сравнения стоит блудница, великая грешница, которая своим добродетельным поступком восходит от погибели к спасению, а на другом – Иуда, бывший одним из ближайших учеников Христа, который совершает прямо противоположные действия и в итоге со своего высокого положения низвергается в пропасть. Особенно ярко выглядят противопоставления щедрости женщины и сребролюбия Иуды, благоговейных поцелуев блудницы и предательского поцелуя ученика.

«Егда грешная приношаше миро, тогда ученик соглашашеся пребеззаконным. Овая убо радовашеся, истощающи миро многоценное: сей же тщашеся продати Безценнаго. Сия Владыку познаваше, а сей от Владыки разлучашеся. Сия свобождашеся, а Иуда раб бываше врагу…» (3-я стихира на хвалитех).

«О Иудина окаянства! Зряше блудницу, целующую стопы, и умышляше лестию предания целование. Оная власы разреши, а сей яростию вязашеся, нося вместо мира злосмрадную злобу…» (4-я стихира на хвалитех).

«Простре блудница власы Тебе, Владыце, простре Иуда руце беззаконным: ова убо прияти оставление, ов же взяти сребреники…» (2-я стихира на стиховне утрени).

Великий Четверг. Тема Иуды является не просто одной из основных в службе Великого Четверга, но по количеству песнопений она занимает центральное место. Тропарь «Егда славнии ученицы…», кондак, примерно треть тропарей обоих канонов и почти все стихиры – вот то множество песнопений, которые говорят об Иуде. Церковь «так много места и внимания отводит Иуде, что он является одним из самых центральных образов в страстной мистерии, как будто заслоняя собою других апостолов в своем противостоянии Христу»[1].

Богословы спорят о том, какими мотивами руководствовался Иуда, совершая предательство. Есть мнение (которое разделял протоиерей С. Булгаков), что Иуда видел во Христе земного царя, политического Мессию и своим предательством хотел поставить Господа в критическое положение, в котором Тот вынужден будет проявить Свою Божественную силу; то есть Иуда как бы хотел искусственным путем ускорить наступление мессианского царства. Другое мнение высказывает дореволюционный библеист профессор М.Д. Муретов: Иуда разуверился в мессианском достоинстве своего Учителя, посчитал Его обманщиком и потому хотел выдать Христа тем, кто желал Его смерти. В нашу задачу не входит анализ этих и других мнений, но мы сосредоточимся только на том, как предательство Иуды представлено в песнопениях.

Здесь же, по сути, указана только одна причина предательства – сребролюбие, причем на сей раз, в отличие от службы Великой Среды, авторы песнопений не уделяют существенного внимания обличению сребролюбия Иуды, но делают акцент на безнравственности этого поступка. Даже сами мотивы, которыми руководствовался Иуда, отступают на задний план перед фактом вопиющего преступления против Своего Друга, Учителя и Благодетеля.

Песнописцы отмечают, что Иуда присутствовал на Евхаристической трапезе и причастился Тела и Крови Христа. Однако он формально участвовал в этом Таинстве, в силу своего жестокосердия не понял его сути (канон утрени, 3-я песнь, 2-й тропарь) и потому его же руки и уста, которыми он принимал великую святыню, теперь участвуют в предательстве: «Руце простерл еси, имиже хлеб приял еси нетления, прияти сребреники, уста к целованию принося льстивно, имиже Тело Христово и Кровь приял еси» (канон повечерия, 9-я песнь, 7-й тропарь).

Составители песнопений не скупятся на отрицательные эпитеты в адрес Иуды (действительно, наверное, всех возможных критических слов не хватит для того, чтобы адекватно описать сущность этого предательства). Он называется «бессовестным», ибо Он предал Того, Кто умыл ему ноги, продал Того, Кто дал ему Свой хлеб и Чью Кровь он не стыдясь пил (канон утрени, 8-я песнь, 2-й и 3-й тропари). Иуда – «раб и льстец, ученик и наветник, друг и диавол от дел явися» (4-я хвалитная стихира); из этих эпитетов особое внимание обратим на фразу «раб и льстец», которая в греческом оригинале звучит как игра слов: δοῦλος καὶ δόλιος. Эта фраза встречается трижды (кроме указанной стихиры, еще в кондаке и икосе) и характеризует его как раба страстей и коварного обманщика.

Кроме того, Иуда повел себя как истинный потомок тех нечестивых израильтян, которые восставали против Бога и Моисея: как те ели манну и вместе с тем роптали и клеветали на Питавшего их, так и «сей злочестивый Небесный Хлеб во устех носяй, на Спаса предательство содела», обнаружив свой «несытный нрав» и продемонстрировав «дерзость безчеловечную» (стихира на «И ныне» на «Господи, воззвах…» в четверг вечером). Сам его лукавый поцелуй не может не вызывать возмущения своей абсурдностью: «Лобызаеши и продаеши, Иудо, целуеши и не стыдишися, лестию притекий. Кто ненавидя лобызает, треокаянне? Кто любя продает на цене?» (канон повечерия, 4-я песнь, 6-й тропарь).

В этом поступке открылась истинная сущность нечестивца: «Днесь Иуда нищелюбия сокрывает лице, и лихоимства открывает зрак». Предав Спасителя, Иуда «поверже святая псом»; при этом он не только продал «Непродаемого», но и весьма «продешевил», ибо взял за Владыку цену раба: «не скуп является к цене, но яко раба бежащаго продает» (2-я стихира на стиховне утрени). Безумие поступка Иуды хорошо отражено в следующих словах: «Аще бо богатство любил еси, почто ко учащему о нищете пришел еси? Аще же и любил еси, вскую продал еси Безценнаго, предав на убиение?» (3-я стихира на стиховне).

Отметим также, что, хотя о самоубийстве Иуды в евангельских чтениях Четверга не говорится (соответствующий фрагмент Мф.27:3–10 будет неоднократно прочитан в службах Великой Пятницы), в песнопениях службы о печальном конце предателя иногда упоминается. При этом особенно отметим мысль, что Иуда покончил с собой, вместо того чтобы покаяться: «удавлением бо тогда предразсудив покаяние зле, еже жити лишися» (канон повечерия, 4-я песнь, 4-й тропарь). В этих словах выражена вера в безграничность милосердия Божия и святоотеческое мнение, что Христос простил бы и Иуду, если бы тот принес искреннее покаяние.

Кроме обличительных слов в адрес Иуды и выражения непонимания того, как вообще можно было решиться на такой поступок по отношению ко Христу, песнописцы не забывают и о нравственном приложении, то есть из истории его предательства извлекают уроки для нас, христиан. В первую очередь отметим призыв с верой и благоговением участвовать в Евхаристии: «Да никтоже, о вернии, Владычния Вечери тайноненаучен, никтоже отнюд яко Иуда льстивно да приступит к Трапезе» (4-я стихира на стиховне). Кроме того, слова назидания звучат и в тропаре дня, которые мы процитируем в русском переводе по причине его ясности в сравнении со славянской версией: «Жадный собиратель богатств! Посмотри на (Иуду), удавившегося из-за них! Избегай жадности,– вот на что она дерзнула в отношении к Учителю»[2].

Великая Пятница. В отличие от служб Среды и Четверга, в службе Пятницы этот вопрос является уже не основным, а второстепенным, все же можно сказать, что в службе Пятницы завершается анализ темы, которая занимает одно из ведущих мест в богослужении Страстной седмицы. Действительно, евангельский рассказ о самоубийстве Иуды читается трижды: на утрене (5-е Евангелие), 1-м часе и вечерне.

Обратим особое внимание на два песнопения. В каноне на повечерии (читаемом в четверг вечером) святой Андрей Критский дает поцелую Иуды меткую характеристику, говоря, что этот поцелуй – «нож, медом помазанный» (9-я песнь, 2-й тропарь). Но самым известным песнопением Великой Пятницы, в котором затрагивается тема Иуды, является седален по 2-м Евангелии, где перечисляются благодеяния, которые Иуда получил от Своего Господа и Учителя, и звучит недоуменный вопрос: как Иуда после всего этого вообще мог стать предателем: «Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав, Того же безмерное проповедуется долготерпение и велия милость».

Кашкин А. С. Литургика. Часть 2: Постная и Цветная Триоди. Учеб. пособие / Саратовская Православная Духовная семинария.– Саратов: Изд-во Саратовской митрополии, 2017. С. 345–346, 363–366, 387–388.