Четии-Минеи святителя Димитрия, митрополита Ростовского, как церковноисторический и литературный памятник. Часть 2

Характеристику Четиих-Миней, как памятника литературного, всего удобнее начать с рассмотрения их состава. В первой главе первой части мы говорили, что во времена древнехристианские в Четии-Минеи входил только агиологический материал, т. е. жития святых и лишь впоследствии он начал дополняться произведениями дидактического и повествовательного характера. Такие произведения сначала помещались в конце книг, в виде приложения, а затем стали переноситься в отдел житий и располагаться вместе с последними под числами месяца. Митрополит Макарий особенно расширил состав Четиих-Миней: в его Минеи вошли почти все «чтомые на Руси книги». После Макария состав Четиих-Миней опять начинает упрощаться; Милютинские и Тулуповские Четии-Минеи уже не только не стремятся быть энциклопедией славянской письменности своего времени, но сокращают и дидактический элемент, принимая его в очень ограниченном количестве.

Свят. Димитрий не внес чего-либо нового в эту область своей работой. Его Четии-Минеи, как и Минеи после-Макарьевские, содержат и дидактический, и повествовательный материал, но по количеству статей он значительно меньше агиологического. В четырех тримесячных книгах насчитывается до 664-х житий святых, тогда как слов, сказаний и повестей только 67. По времени и месту подвижничества святых – жития разделяются на четыре группы: первая (24 жития) обнимает жизнь и подвиги святых ветхозаветных, вторая (571 житие) – общехристианских, третья (65 житий) – русских и четвертая (4 жития) – югославянских.

Из произведений дидактического и нравоучительного характера в Четии-Минеи внесены: 22 слова, посвященные истории и прославлению важнейших христианских праздников и некоторых святых; 22 сказания о различных воспоминаемых церковью священных событиях и чудесных проявлениях милости Божией к человеческому роду; 6 заимствованных из Богослужебных книг синаксарей и 7 назидательных повестей, взятых из второй части Пролога. Как агиологический, так и дидактический материал расположен в Четиих-Минеях в порядке месяцеслова и составляет их основное главное содержание.

Второй дополнительной частью содержания Четиих-Миней являются авторские заметки, которые печатаются обыкновенно в конце каждого дня и составляют особенность рассматриваемого нами памятника. В эти заметки свят. Димитрий, во-первых, вносит месяцеслов, т. е. имена всех тех святых, которым не посвящено отдельных житий, но память которых празднуется церковью в тот же день года. В сентябре этот месяцеслов состоит из одного только перечня святых, а затем содержание его расширяется и углубляется: к именам святых присоединяются иногда краткие, иногда довольно подробные сведения об их жизни и подвигах, так что в большинстве случаев этот месяцеслов напоминает так называемые святцы с летописью, т. е. с краткими сказаниями о святых. Во-вторых, в тех же заметках свят. Димитрий нередко разрешает различные недоумения, могущие возникнуть у читателей во время чтения житий; исправляет ошибки и противоречия своих источников и предлагает разнообразные, находящиеся в той или иной связи с житиями сведения по истории, географии и церковной жизни.

Если, помещая месяцеслов, свят. Димитрий старался придать своим Четиим-Минеям характер весьма нужной справочной книги по христианской и русской агиологии, то заметками на этот месяцеслов он оказал большую услугу своим преемникам по разработке агиологического материала. Для нас эти заметки важны еще и потому, что в некоторых случаях они знакомят нас с той сложной работой, какую пришлось исполнить свят. Димитрию при составлении Четиих-Миней и обрисовывают его как ученого писателя. В дальнейшем многими из этих заметок мы воспользуемся.

Работой над месяцесловом свят. Димитрий, по всей вероятности, начинал каждую книгу Четиих-Миней. В подтверждение этого можно привести и априорные соображения, и фактические данные. Не распределив памятей святых по дням года и не изучив их основательно, едва ли можно было и приступать к составлению житий. Из истории написания Четиих-Миней мы отчасти знаем, как много затруднений доставляли свят. Димитрию запутанность и разногласия наших месяцесловов и как еще в самом начале работы он старался преодолеть их. Составление в 1687 году «Ономастикона» было первым плодом этих усилий и ярким фактом, свидетельствующим о серьезных занятиях Святителя над месяцесловом. Оставшиеся после Святителя рукописи еще сильнее подтверждают нашу мысль. В одной из них – бывш. Типографской (№ 420) находятся два месяцеслова: один – краткий, имеющий по одной, по две памяти на каждый день целого года¹, другой на три месяца, июнь, июль и август, но зато более полный и богатый памятями². Время составления первого месяцеслова не обозначено, но, по всей вероятности, он написан был очень рано, может быть, в первые дни работы над Четиими-Минеями; второй – имеет хронологическую дату в начале июля – «Ann. 1703–7 bris.» т. е. месяцеслов на июль составлялся в сентябре 1703 года, а это как раз было время, когда Святитель приступал к написанию июльской книги житий святых³.

Несомненно, составление и других книг предварялось такой же работой над месяцесловом. Это обязывает и нас начать свой разбор Четиих-Миней с месяцеслова как естественного их плана и первого основания. Итак, какими же источниками воспользовался свят. Димитрий при составлении месяцеслова Четиих-Миней и в чем состояла над ним его работа?

В первой главе первой части мы привели список тех церковно-богослужебных книг, при которых печатались месяцесловы, и сказали несколько слов об их отдельных изданиях⁴. Из Четиих-Минейных заметок и рукописей видно, что свят. Димитрий воспользовался почти всеми этими книгами и изданиями. В Четиих-Минеях мы встречаем ссылки на месяцесловы: Московский⁵, Киевский⁶, Львовский⁷ и Виленский⁸, один раз упоминается «великий месяцеслов» и несколько раз вообще «месяцесловы», без обозначения места их составления и издания⁹.

Рукописи дополняют этот список и дают ему большую определенность. В Московской Синодальной типографии, в рукописи № 420, на 264 л. есть статья свят. Димитрия, посвященная вопросу «о лете скончания преп. Марии Египетской»; в ней упоминаются месяцесловы: «великий Московский», напечатанный в 1684 году¹⁰, другой Московский: «аки бы исправнейший», изданный в 1689 году, затем месяцесловы: Киевский, Львовский, Виленский и Черниговский, но года их издания не указаны¹¹. В другой рукописи, хранившейся в Московской Патриаршей библиотеке (№ 139), в «каталоге епископов и патриархов Византийских»¹², делаются ссылки на месяцесловы малороссийские: Львовский, Киевский, изданный 1691 году¹³, Виленский и Черниговский, которым противополагаются Московские месяцесловы и Прологи; здесь же упоминается «большой Киево-Печерский месяцеслов за архимандрита Иннокентия Гизеля в лето 1682 напечатанный»¹⁴.

В заметках Четиих-Миней и в том Прологе, которым пользовался свят. Димитрий, также приводятся сведения и указываются ссылки на месяцесловы при Полууставе¹⁵, Трифологионе¹⁶, Месячных Минеях¹⁷ и Минеях митрополита Макария¹⁸. При полууставах почти всегда печатался отдельный месяцеслов¹⁹; что касается остальных книг, то они важны были тем, что в служебных Минеях и трифологионах находились службы святым, а иногда краткие о них сведения²⁰; а в Четиих-Минеях Макарьевских, в их житиях, прологах и патериках, давался такой богатейший материал о христианской агиологии, какого в других славянских книгах не было. Однако чаще всего в заметках Четиих-Миней свят. Димитрий ссылается не на эти книги, а на Пролог, который упоминается здесь иногда по несколько раз в день. Очевидно, с этой книгой особенно часто справлялся Святитель, составляя свой месяцеслов. Не встречаются в Четиих-Минеях ссылки на месяцесловы при Евангелиях, Апостолах, Следованной Псалтири, Часословах, Требниках и Служебниках, но эти книги так были употребительны, что свят. Димитрий всегда имел возможность ими пользоваться. Если он не упоминает их, то вероятно потому, что не нашел в них чего-либо оригинального и достойного замечания. Из всего нами сказанного видно, что свят. Димитрий, работая над месяцесловом, имел очень много пособий. Что же из себя представляли эти пособия? Как мы должны охарактеризовать находящиеся в них месяцесловы?

Известный исследователь христианского месяцеслова архиепископ Сергий в своем труде «Полный месяцеслов Востока» подробно описывает много рукописных месяцесловов, находящихся как при Богослужебных книгах, так и в специально посвященных им сборниках; печатным изданиям он уделяет сравнительно мало внимания. Это объясняется тем, что ко времени появления на Руси книгопечатания в нашей церковной практике получил преобладание так называемый Иерусалимский устав, и издатели различных богослужебных книг старались согласовать месяцесловы их с месяцесловом этого устава. Поэтому особенно крупных, интересных для архиеп. Сергия разностей между ними не было, но из этого не следует, чтобы месяцесловы эти были между собою вполне согласованы. Печатаемые с рукописей лицами малоопытными и неподготовленными, месяцесловы эти имели массу ошибок, повторений и противоречий частного характера, и вот эти-то их особенности сильно затруднили работу свят. Димитрия. Так как в заметках Святителя чаще всего встречаются ссылки на месяцесловы при уставе, Прологе и в отдельных специальных изданиях, то эти книги мы и подвергнем более детальному рассмотрению.

Первое печатное издание Святцев вышло в Москве в 1628 году, но эти Святцы до нашего времени не сохранились. О последующих изданиях 1639, 1646, 1648, 1659, 1662 гг. архиеп. Сергий говорит, что одни из них подобны (напр., изд. 1639 и 1648 гг.), другие имеют немало особенностей и дополнений. Дополнения относятся, главным образом, к празднованиям русским святым, особенности заключаются в приурочении памятей святых к тем или иным дням года. Киевские святцы, которыми чаще пользовался свят. Димитрий, хотя и имели одинаковую с Московскими основу, однако во многом от них и разнились. Это оттого, что составители Киевских святцев внесли в них некоторые памяти святых из рукописных стишных Прологов. Пролог первый раз напечатан в 1641 году. Несмотря на то, что издатели стремились согласовать его месяцеслов с месяцесловом Иерусалимского устава, совершенного подобия между ними нет, а в последующих изданиях количество этих разногласий еще более увеличивается. Нет поэтому сходства и между отдельными изданиями Пролога. Преосвящ. Сергий в особом приложении к своему исследованию подробно перечисляет все те разности, какие существуют в этих изданиях, и указывает причины их. Из его работы видно, что таких разностей было довольно много. Уставы и полууставы, хотя и были скопированы с Иерусалимского, однако имели несколько редакций, и месяцесловы их также разнились один от другого. Кроме того, по словам архиеп. Сергия, во дни свят. Димитрия в некоторых южнорусских монастырях применялся еще Студийский устав, месяцеслов которого имел значительные разности в сравнении с уставом Иерусалимским. Преосвящ. Сергий говорит, что они замечены им в 144-х случаях и состоят в прибавлении или отсутствии памятей святых в одном уставе сравнительно с другим и в различном времени их празднования²¹.

Из этой краткой характеристики месяцесловов видно, что даже в различных изданиях одной и той же книги они имели немало особенностей. Если же мы станем сравнивать месяцесловы различных книг, тогда количество этих особенностей еще более увеличится. Поэтому, чтобы составить свой месяцеслов по указанным источникам, свят. Димитрию необходимо было так или иначе примирить эти разности. Здесь возможны были два пути: можно было из всех имеющихся под руками месяцесловов выбрать который-либо один и без изменений перевести его в Четии-Минеи; но можно было ко всем этим месяцесловам отнестись критически и на их основе выработать свой исправленный и проверенный. Святитель сначала выбрал первый путь, – он взял месяцеслов из Пролога и в сентябре буквально повторил его в своих Четиих-Минеях, но потом, пользуясь тем же Прологом, стал относиться к нему критически и внес в его месяцеслов много поправок, изменений и дополнений.

В пользу того, что именно Пролог был положен свят. Димитрием в основу месяцеслова Четиих-Миней, можно привести и внешние, и внутренние доказательства. Об этом свидетельствует, например, такой опытный отечественный агиолог, как преосвящ. Сергий. В своем исследовании он прямо говорит, что «основой памятей святых служил свят. Димитрию славянский печатный Пролог»²². По Прологу в 1687 году составил Святитель свой «Ономастикой». В сентябрьской Минее, как мы говорили, месяцеслов представляет буквальное повторение святцев Пролога, а в дальнейшем, хотя такого полного сходства и нет, однако ссылки на Пролог делаются почти ежедневно, причем некоторые из них прямо отсылают к Прологу как руководству и источнику сведений о святых. Мы приведем здесь из этих заметок то, где эта руководящая роль Пролога особенно ярко сказывается. Так 17-го июля, после жития св. м. Серапиона, в месяцеслове Святитель пишет: «в месяцесловах Киевском, Львовском и Виленском в сей день положена память св. Иосифа исповедника, епископа Фессалонитского... а в Прологу память его ианнуария в 26 день тамо и мы его воспомянухом»²³. Подобная же заметка встречается 7 августа: «в месяцесловах Киевском и Львовском в сей день положена память св. царицы Пульхерии, мы же тоя житие положихом сентября в 10 день», опять следуя Прологу, где под этим числом воспоминается святая²⁴. Иногда эта верность Прологу сохраняется даже тогда, когда исторические данные указывали другой день памяти святого. В этом отношении характерны следующие замечания: «о святой праведной Марфе, матери Симеона Дивногорца, ведати буди, яко преставися в пятый день сего месяца. А понеже во Минеи служба ей в сей день четвертый положена, такожде и в Прологу синаксарий сего дня чтется, убо и мы житие ея в сем же четвертом дни полагаем»²⁵. Здесь, как видим, поместить житие преп. Марфы 4-го июля заставили свят. Димитрия кроме Пролога и месячные Минеи. А вот и другой пример, где та же самая роль принадлежит уже одному Прологу: после жития св. м. Саввы Готфского, 15 апреля, Святитель замечает: «утоплен бысть святый апреля в 12 день, иже бо пятый день по Пасце и приличнее в той бяше день памяти его совершатися, но понеже в Прологу под сим 15 числом память его положена, убо и зде страдание его такожде полагается»²⁶. 12 апреля, после жития преп. Афанасии, Святитель говорит, что он положил ее память под этим числом на основании Пролога и Четиих-Миней митроп. Макария, хотя «сея преподобныя Афанасии память почитати приличнее есть августа в 14 день, в навечерие Успения Пресвятыя Богородицы, когда та святая преставися»²⁷.

Какое же издание Пролога было в руках свят. Димитрия? Этот вопрос легко разрешается, потому что тот экземпляр Пролога, которым пользовался Святитель, сохранился до нашего времени и прежде находился в библиотеке Московской Духовной Академии. Этот экземпляр, состоящий из 4 книг, изданных в Москве в 1685 г., на обратной стороне переплета всех четырех частей, имеет следующую, сделанную рукою свят. Димитрия, надпись: «от книг иерея Василия Батуринского замковаго бе, ныне же есть иеромонаха Димитрия Савича житии святых списателя». Проф. И. А. Шляпкин разъясняет нам эту надпись. В своем исследовании о свят. Димитрии он приводит одну надпись, снятую им с экземпляра старинного Пролога, пожертвованного Н. П. Филатовым в Ростовский Спасо-Иаковлевский монастырь: «я иеромонах Димитрий Савич игумен св. Николы Крупицкого Батуринского сию книгу мне из обители Печерской данную даю взамену за ново выданный Прологи честному господину отцу Василию пресвитерови церкви Воздвижения Креста Господня в замку Батуринском. Року 1688-го февраля 25-го»²⁸. Экземпляр Пролога, хранившийся в Спасо-Иаковлевском монастыре, издан в 1675–77 гг. Следовательно, до 25 февраля 1688 г. свят. Димитрий пользовался Прологом, изданным в 1675–77 гг., а в этот день променял его на новый, изданный в 1685 г., получив его от Батуринского священника о. Василия.

Пролог, хранившийся в библиотеке МДА, весьма интересен и важен для нас: на полях его книг, на отдельных приклеенных к листам бумажках и в тексте имеется множество надписей и пометок, сделанных рукою неутомимого труженика свят. Димитрия. Эти надписи и заметки всего лучше показывают, что Пролог был для Святителя настольною, необходимой книгой и, действительно, послужил основой для месяцеслова Четиих-Миней. С другой стороны, из тех же заметок мы видим, как постепенно все шире и шире распростиралась критическая работа Святителя над месяцесловом Пролога, как все с большею и большею самостоятельностью он относился к нему и, на основе его, создавал свой исправленный и проверенный месяцеслов. Заметки в Прологе являются наглядным доказательством этого и, благодаря им, вся сложная и трудная работа свят. Димитрия при составлении месяцеслова Четиих-Миней представляется нам в значительной ясности и полноте.

* * *

Нам думается, к этой работе побудил великого труженика, прежде всего, сам Пролог своими повторениями, неясностями, а иногда и прямо ошибками. Особенно частые недоумения должны были вызывать у Святителя памяти тех святых, о которых не сообщалось в Прологе никаких других сведений, кроме наименования «святой», «мученик», «преподобный». А таких памятей было очень много, и они представляли собой целое море имен, весьма часто подобных одно другому и одинаковых.

Случались странности и в синаксарях: иногда одному и тому же святому написаны были различные синаксари, иногда – наоборот – один и тот же синаксарь сопровождал памяти разных святых. Чтобы разобраться во всех этих рано замеченных неправильностях и ориентироваться в огромном количестве имен, Святитель и составил по Прологу «Ономастикой». Но «Ономастикой» не устранил, да и не мог устранить всех затруднений, так как составлен был по одному Прологу.

Обращение к другим славянским месяцесловам не только не разъясняло, а порою лишь запутывало дело, потому что новые сведения там редко удавалось найти, а недоумения с именами и празднованиями они только увеличивали. Чтобы выйти из затруднений и составить правильный, строго проверенный месяцеслов, оставался только один путь: нужно было ясно определить, кто разумеется под тем или другим именем в месяцеслове – какая личность, какие ее труды и подвиги; нужно было, как выражается свят. Димитрий узнать «чин жития святого и образ его смерти»²⁹. По этому пути он и пошел.

Прежде всего, Святитель подверг месяцеслов Пролога внимательнейшему, детальному рассмотрению. Об этой его работе свидетельствуют те многочисленные, занесенные им на поля книг заметки, в которых он указывает, когда повторяется в Прологе память того или иного святого и встречается еще раз его имя. Перечислить все подобного рода заметки невозможно, – ими пестрят листы Пролога³⁰. Некоторые из) них носят утвердительный характер, а некоторые лишь предположения, – Святитель еще не уверился, он только «мнит», догадывается. Очевидно, заметки эти делались во время самой работы, при внимательном сравнении синаксарей. Но не только месяцеслов и синаксари подверг свят. Димитрий такому рассмотрению, он, как видно из его Пролога, не пропускал там ни одной статьи и везде отмечал встречающиеся имена, чтобы потом сравнить их со сказаниями синаксарей и таким образом лучше определить личность святого. Так, напр., читая 3-го июня «слово от патерика о некоем пустыннице, иже согрешив покаяся», Святитель подчеркивает слова: «видех раба Божия нага» и на поле делает заметку: «сей июня 12-го, в житии преп. Онуфрия, Тимофеем именуется»³¹; октября 10-го, в слове о поставлении епископов упоминается папа Лев, Святитель на поле замечает: «сей февраля 18-го»³²; мая 5-го, в слове от патерика упоминается Виссарион, на поле: «память его июня 6-го и мая 23-го о нем слово»³³.

Но и такое тщательное изучение Пролога не разрешало всех недоумений. Тогда, чтобы достигнуть намеченной цели и хорошо уяснить себе личность святых, упоминаемых в месяцеслове, свят. Димитрий обратился к другим пособиям не только славянским, но и иностранным. Из первых в заметках Пролога наиболее часто упоминаются Четии-Минеи митроп. Макария, несомненно, потому, что вместе с памятями святых они давали и полные жития их. Особенно много ссылок на великие Четии-Минеи в Мартовской четверти Пролога. Из иностранных изданий свят. Димитрий ссылается на сочинение Лаврентия Сурия, на Vitae sanctorum Patrum, на историков – Евсевия, Созомена, Никифора Каллиста и Феодорита, на Martyrologium Romanum, а чаще всего на Acta Sanctorum Болландистов³⁴. В примечании мы приводим эти указания, сделанные на полях Пролога, причем нами выписаны только те из них, которые относятся к святым, не имеющим полных жизнеописаний в Четиих-Минеях. Ясно, что эти указания не поиски материала для составления житий, а работа по проверке Пролога, ознакомление с личностями указываемых им святых при помощи других бывших под руками источников. Об этом же свидетельствует и характер этих «указаний», некоторые из них выражены в форме предположения, другие как бы подтверждают Пролог, а иные, напротив, указывают его ошибки и неправильности. Из этих же указаний видно, что в стремлении определить личность святого, свят. Димитрий не ограничивался одним каким-либо источником, а изучал его житие по нескольким книгам. Особенно большую помощь оказали ему в этой работе Acta Sanctorum, – по ним проверено большинство памятей святых, находящихся в Прологе. Даже в первых трех месяцах мы встречаем ссылки на Acta Sanctorum; очевидно, Святитель сделал их тогда, когда приготовлял Четии-Минеи ко второму изданию. Кроме Acta Sanctorum Святитель довольно часто обращался еще к Римскому Мартирологу. Правда, в Прологе на него немного указаний, но зато в том списке святых, который составлен Святителем на месяцы июнь, июль и август, это издание упоминается почти ежедневно³⁵. Очевидно, и эта книга была постоянным справочным пособием при работе свят. Димитрия над месяцесловом.

* * *

Теперь мы постараемся показать, как же шла эта работа у Святителя, как достигал он точного установления личности святого, воспоминаемого Прологом. Вопрос этот имеет не только важное значение для нашей работы, но и глубокий биографический интерес. Он проливает свет на характер научных занятий свят. Димитрия, дает нам видеть, как они проходили. Поэтому, мы выпишем из Пролога по возможности все относящиеся сюда замечания.

3-го сентября – память преп. Феоктиста, синаксаря ему нет. Святитель на поле Пролога отмечает: «сего Феоктиста ианнуария 4-го зри», а 4-го января, где тоже память преп. Феоктиста и где ему синаксарь, пишет: «сего-ж святого септ. 3-го». Но потом, внимательно познакомившись с обеими памятями и прочитав службу в Минее, Святитель под первою своею надписью 3-го сентября отмечает: «поп iste, sed alius ibi» (т. е. 4 января), а в январе пишет: «не сей сегодня Феоктист, сей септ. 3-го, а сегодня преп. Феоктиста игумена, иже в Кукуне Сикелийскем. Тако зри в новых Минеях»³⁶.

Здесь Минеи помогли Святителю различить соименных святых и открыть ошибку Пролога, поместившего 4 января синаксарь не тому святому. Как результат этих поисков 4-го января в Четиих-Минеях мы имеем заметку, указывающую на ошибку Пролога³⁷.

12-го сентября в Прологе память свв. мм. Феодора Александрийского и Иулиания. На поле заметка: «сей святый Феодор мнится быти тойжде, иже утро. Сей святый Иулиан мнится быти тойжде, иже утро». 13-го сентября, когда также есть память свв. Феодота и Иулиана, Святитель на поле отмечает: «сей св. Иулиан мнится быти тойжде, иже вчера», а против имени Феодота – «декабря 3-го и вчера». Итак, Святитель как будто решил, что Иулиан 12 и 13 сентября, а Феодор 12-го и Феод от 13-го сентября и 3-го декабря одни и те же личности. Но к такому выводу пришел он нескоро. В первом издании Четиих-Миней за месяц сентябрь Феодор 12-го и Феодот 13-го числа разумеются как различные лица, и 12-го в месяцеслов вносится память св. Феодора, а 13-го дается даже житие мученика Феодота. Только во втором издании Святитель сознал свою ошибку и 12-го совсем опустил память Феодора, а 13-го Феодота оставил, но заметил, что «тойжде сей есть, иже и Феодор, архиепископ Александрийский, декабря в 3 день поминаемый»³⁸.

Того же 13-го сентября память свв. мучеников Кронида, Леонтия, Серапиона, Стратоника и Селевка. Святитель на поле пишет: «сии септ. 11-го» и затем далее: «сей Леонтий Леонид есть, иже с св.м. Аскалоном воспоминается декабря 14-го в страдании св. м. Филимона и иже с ним. Тойжде Леонид мнится быти июня 5-го Martyrol. Romanum, iann. 28-го». А 5-го июня, когда память свв. мм. Маркиана, Никандра и между прочим Леонида, Святитель делает к его имени заметку: «Videtur is esse, qui cum s.m. Ascalono commemoratur Decem. 14-o in vita s.m. Филимона et idem videtur esse sept. 13 ibi Леонтием написан», – и опять та же ссылка на Мартиролог Римский³⁹. Здесь установить тождество двух памятей помог Святителю Martyrologium Romanum, но в Четиих-Минеях эта работа не сказалась, и там 13-го сентября мы находим память м. Леонтия, а 5-го июня память м. Леонида, вероятно, потому, что Святитель не был вполне уверен в тождестве этих лиц.

Первого января память св.м. Василия от Анкиры. Святитель сначала отождествил его с свящ.м. Василием, пресвитером Анкирские церкви, память которого 22 марта, и 1-го января пометил: «сей же святой мнится быти 22-го марта», а в марте 2-го: «сего-ж мню святого ианн. 1-го. Зри о нем Bollandum t. 1. iann. die 2-o, fol. 83 sed. t. 3 Mart, fol. 379 fuse et pulchre». Но потом ему удалось точнее определить личности обоих мучеников, и, сознав свою ошибку, он 22-го марта замечает: «инший то, що ианнуар 1-го et Bolland t. 1, а инший сей. Зри о тех в нашей книзе января 1-го». И в месяцеслове Четиих-Миней 1-го января мы, действительно, находим различение двух Василиев Анкирских, как результат тщательных поисков свят. Димитрия⁴⁰.

21-го января св. Максима исповедника. На поле: «сегож св. августа 13-го зри и служба ему там». А августа 13-го новая заметка: «сегож святого ианнуария 21-го, там и житие его. Теперь перенесение мощей его, а ианнуария успение sic Acta SS. maj t. 1-u in Ephemerid.; iannuario graecorum metrico». Здесь замечательно старание точнее определить, почему дважды почитается память святого; в Прологе перенесение мощей не указано⁴¹.

30-го января память св.м. Ипполита, папы Римского. На поле несколько замечаний и ссылок, сделанных разными чернилами и очевидно в разное время: «Августа 10-го смотри Ипполита неякого Martyrol. авг. 22-го... Неякий Ипполит w Baronio Polsco ann. 229 et Latin, editionis eode anno...» A 10-го августа, когда воспоминаются свв. мм. архидиакон Лаврентий, Сикет и Ипполит, Святитель спрашивает; «чи не той се Ипполит, що ианнуария 30-го?» И затем (другими чернилами) отвечает: «инший се Ипполит, зри о нем Skarga august ІЗ»⁴². В Четиих-Минеях мы и имеем два жития – одно 30-го января, взятое из Пролога, а другое 10-го августа, составленное по Сурию. Кроме Сурия, пособием для составления последнего жития служили Скарга и Млодзяновский (проповедь); на основании всех этих пособий Святителю и удалось различить памяти двух мучеников Ипполитов.

Февраля 22 память св. священномученика Маврикия. На поле указаны источники, откуда можно почерпнуть сведения о нем: «Acta SS. fevr. Ill, 237 et Surius IV, 243» и затем заметка: «другий Маврикий святый в Пролозе июля 10-го у нас, а у римлян не знаю (?) який есть еще Маврикий – Surius t. V, f. 356 et Skarga f. 838. Чи тойжде, що июля 10-го, чи ни?» Ответ на этот вопрос написан красными чернилами: «не той». А в июле 10-го, против памяти 45 мучеников, в Никополии Арамейстей пострадавших, где упоминается и Маврикий, выноска: «один Маврикий был февраля 22-го, а се другой»⁴³.

12-го марта, указав, где находятся сведения о преп. Феофане исповеднике Сиггрианском («Acta SS Mart И, die 12, fol. 213 et 218 u Baronius Rok 777, n. 2»), Святитель сначала заметил: «сей св. Феофан был хронограф или историограф», но потом иными чернилами приписал: «не сей»⁴⁴.

21-го марта, память Иакова епископа и исповедника. Указав источники («Acta SS, mart, III. 357»), Святитель отметил: «sed non is videtur, nisi alius, qui 24 марта. Сей пострада в царство Копронимово, ut testatur месяцеслов⁴⁵, а оный в царство Льва Исаврянина». Сомнение как бы подтвердилось, – и по Актам изложено житие Иакова исповедника 24-го марта, а 21-го числа пособием для жития послужили Пролог и месяцеслов; различие двух Иаковов было, таким образом, установлено, а сначала Святитель думал объединить их и 24 марта, где память Захарии и Иакова исповедника, пометил: «сих минути, vide числа 21»⁴⁶.

Апреля 11-го память преп. Фармуфия. Святитель пишет в Прологе: «Той се Фармуфий, иже питал есть в пустыни Иоанна онаго, иже на студенци, марта 29-го Acta SS. mart III, 831. A яко той се есть Фармуфий patet ex Четя, л. 255, где спочатку житие Иоанново помешано с Малхом плененным»⁴⁷.

14-го июня память св. Кирилла епископа Гортинского. В том списке святых, который составлен был свят. Димитрием на месяцы июнь, июль и август и о котором мы упоминали выше, сделаны указания на источники: «Martyrol. 9-о iulii et Surius t. IV, 151 iulii 9, sed forte alius iste, alius ille». В Прологе Святителем поставлены те же ссылки, но потом сбоку и внизу красными чернилами помечено: «alius iste не той се, но ин, иже 9-го». В Четиих-Минеях – память Кирилла и определенная заметка: «есть и еще святый мученик Кирилл, епископ Гортинский, древнейший леты, той будет июля в 9-й день»⁴⁸.

14-го июля – преп. Еллия монаха. В той же рукописи заметка: «de illo vide in Vitis SS. Patrum – ив житии св. Евгении мученицы». В Прологе: «зри о нем in Vitis ss. рр. f. 754, lib. 8, cap. 9. Чи не тойжде то Еллий, который воспоминается in vita s.m. Eugenii. Зри в том же опусе (?) 341, а особливе на концу in Notatione. Тойжде то подобно, що in secundo libro de Vitis ss.pp. с. XI, f. 470. Еще о том, там же зри fol. 488». Святителю, очевидно, хотелось определить, об одной и той же личности говорится во всех указанных местах или нет. Но его усердные поиски не увенчались полным успехом и, хотя в Четиих-Минеях 24 декабря в житии преп.-м. Евгении, там, где упоминается епископ Еллий, на поле сделана выноска: «память его иулиа 14-го», однако 14-го июля, после жития преп. Еллия Святитель пишет: «обретаются еще чудеса его в житии св.м. Евгении, декабря 24-го, и месяца июня в 20 день, в жизни Левкия исповедника». Однако неизвестно, один это Еллий, или нет, и далее указывается сходство их и различие: один был монах, другой – Елиопольский епископ. «Изволяяй да прочтет зде и тамо, и да рассмотрит. Мы же, не двох в единого сливать, ниже единаго в два разделяти дерзающе, церковному то рассуждению оставляем»⁴⁹.

Но иногда все поиски оставались тщетными, и Святителю не удавалось точно определить личность святых. Напр., 27-го марта страдания свв. мм. Мануила и Феодосия. Синаксарь в Прологе написан в самых общих чертах. Святитель долго старался более точно определить, кто были эти святые, когда и от кого они пострадали, но, не найдя ничего, написал на поле в Прологе: «нет сих нигде»⁵⁰; апреля 19-го память преп. Никифора игумена, – «о сих не обретох»⁵¹.

Из приведенных выдержек, думается, можно понять, каких великих трудов стоило свят. Димитрию составление месяцеслова. Сколько книг должен был он просмотреть, сколько потратить времени на сравнение и изучение различных сведений, чтобы иметь возможность написать те замечания, которые так часто встречаются в месяцеслове Четиих-Миней. Такая тщательная работа, конечно, не должна была пропасть даром: благодаря ей Святитель точно установил памяти многих святых и хорошо познакомился с их личностью. Это тотчас же сказалось на его работе.

* * *

Сознавая по собственному опыту, как важно для разумного пользования месяцесловом знакомство с личностью святых, Святитель решил не ограничиваться в Четиих-Минеях одним перечислением их памятей и с октября месяца стал присоединять к памятям краткие биографические сведения о святых. Для сентябрьских памятей то же самое он сделал, приготовляя Четии-Минеи для второго издания. Большею частью эти сведения заимствованы из изученного и проверенного теперь Пролога, но в тех случаях, когда Пролог не давал ничего, кроме имен святых, или сообщал о них неверные сведения, Святитель обращался и к другим, как славянским, так и иностранным источникам и по ним дополнял Пролог и исправлял его ошибки. По объему все заметки о святых в месяцеслове Четиих-Миней можно разделить на полные и краткие. В первых сообщаются довольно подробные сведения о святых, так что эти заметки можно считать, как бы дополнением к Четиим-Минеям. Некоторые из них писались не только для справок, но и для назидательного чтения и по размерам значительно превосходят проложные синаксари⁵². Краткие заметки указывают только «чин жития и образ смерти» святого, т. е. ограничиваются самыми необходимыми сведениями о нем. Таких заметок большинство. На основании некоторых из них мы можем судить, как дорожил Святитель всем, что удавалось ему узнать о святом. Напр., 6-го апреля, указывая память св.м. Платониды, он выписывает о ней стихи из Пролога Макарьевских Четиих-Миней, – очевидно, никаких других сведений о святой Святителю не удалось найти⁵³. В других случаях, приведя о святом те сведения, какие давали источники, Святитель пишет, что большего ничего он не мог найти, и этим как бы извиняется за скудость сообщаемых сведений. Так, 12-го августа, сказав о свв.мм. Памфиле и Капитоне, что они «мечем сканчашася», Святитель далее прибавляет: «о них же более обрести ничего же возмогохом»⁵⁴; или 2-го августа о св. Василие юродивом Московском Святитель пишет: «зри о нем в Прологу, а в великой Минее-Четии ничтоже о нем обретохом»⁵⁵. В последнем случае, как видим, не сообщая ничего о святом, Святитель отсылает читателя к Прологу. Подобные заметки встречаются в месяцеслове Четиих-Миней также довольно часто, причем кроме Пролога указываются и другие большею частью славянские же источники⁵⁶. Не знакомя с личностью святых, эти ссылки все же давали возможность любознательному читателю получить сведения о них из других книг и таким образом выполняли ту цель, которая поставлена была Святителем для месяцеслова Четиих-Миней. Только под некоторыми, очень редкими числами, Святитель приводил памяти святых без всяких ссылок и биографических данных. В таких случаях он обыкновенно указывал, что полагает эти памяти потому, что они есть в Прологе, или высказывал предположение, не допущена ли здесь Прологом ошибка. Напр., 8 марта Святитель пишет: «в той же день – сице имать Пролог – преп. Дометай в мире скончася, его же жития не возмогохом обрести. Есть августа месяца в 7 день преп. мученик Доматий, но той мученический конец прият»⁵⁷. Или – 9-го марта: «еще Пролог зде воспоминает св. Тарасия, но не извествует коего, ибо в месяцеслове обретается Тарасий св. разве един, иже февраля 25-го, патриарх Цареградский»⁵⁸. Августа 18-го положена в Прологе память патриархов Цареградских Иоанна и Георгия, но «без синаксаря, самый токмо имена. Неведомо убо, которого Иоанна и которого Георгия, понеже мнози в патриарсех Иоанны бяху, такожде и Георгий не един бе»⁵⁹.

* * *

Основательно изучив упоминаемых в Прологе святых, свят. Димитрий выяснил для себя и то, когда здесь повторяется память святого и по какому поводу. Этим результатом своих трудов он также поделился с читателями Четиих-Миней, отметив в месяцеслове весьма многие из таких повторений. Большая часть относящихся сюда заметок перенесена в Четии-Минеи со страниц Пролога, но здесь они получили совсем иной смысл и характер. В Прологе эти отметки делались во время работы по ознакомлению с личностями святых, поэтому некоторые из них выражены в предположительной форме, а иные потом и совсем зачеркнуты, как ошибочные. Заметки в Четиих-Минеях – результат уже законченной работы; в большинстве случаев они вполне определенны и правильны. По характеру и способу выражения их можно разделить на три группы: в одних случаях повторения памятей святых признаются Святителем законными и потому в заметках просто отмечается, когда еще раз воспоминается память того же святого. Напр., 6 сентября после памяти св. Кирилла Гортинского Святитель пишет: «сей же св. Кирилл и вторицею в Прологе воспоминается июня 14-го»⁶⁰. В других заметках память святого как бы переносится на другое число и поэтому они имеют иную формулировку. Напр., 7 сентября, по поводу памяти св. Стефана папы Римского, Святитель замечает: «в Прологе положена память Стефана папы Римского, но та будет Августа месяца во 2 день»⁶¹. Заметки третьего родасят условный характер: в некоторых случаях Святитель не мог достигнуть положительного результата и поэтому, отмечая в Четии-Минеи повторение памяти святого, высказывался нерешительно, в форме личного мнения или предположения. Напр., 13 сентября, по поводу памяти преп. Петра, Святитель пишет: «сей же мнится быти, иже и выше, сего же месяца в 5 день, иже в Афире», или под тем же числом немного ниже: «зде же воспоминает Пролог св.м. Стратоника, но той един мнится быти, иже и выше бе, в 9 день сего месяца»⁶². Июля 3-го: «Пролог полагает Феодота, Феодотии и иже с ними, но от тех Феодот и Феодотия мнятся тии, иже будут утро, о прочих же ничесого обрести возмогохом»⁶³.

Подобного рода отметками устанавливалась в Прологе масса таких повторений памятей святых, которые перенесены были сюда из разных месяцесловов и не вызывались какими-либо событиями в жизни или в истории прославления святого. Поэтому Святитель некоторые из этих повторений и совсем опускал, не делая об этом никаких отметок в Четиих-Минеях. Но зато Пролог Святителя своими заметками на полях объясняет нам многие из этих пропусков. Так как для характеристики месяцеслова Четиих-Миней весьма важно знать, какие памяти святых, сравнительно с Прологом, в них опущены, то мы в примечании приведем полный список таких опущений, указав по возможности и те основания, которые побудили к этому свят. Димитрия⁶⁴. Из сделанных нами и находящихся в Прологе объяснений видно, что пропуски памятей святых вызывались главным образом их повторениями; приведя эти памяти в одном месте, Святитель считал, что в другом месте он может и не упоминать о них. Почему в этих случаях он поступил именно так, т. е. пропустил памяти, а не внес их в месяцеслов с указанием, когда им приличнее быть, как делал в других подобных случаях, – неизвестно. У самого Святителя нет на это никаких указаний, а делать по этому поводу какие-либо свои предположения едва ли уместно. Ясно только одно, что в начале занятий над Четиими-Минеями у Святителя не было определенного решения относительно их месяцеслова и поэтому, во время работы, под влиянием тех или других источников, приемы составления его подвергались различным изменениям.

Изучение месяцеслова Пролога дало и еще один положительный результат, – оно помогло свят. Димитрию установить различие между одноименными святыми, нередко встречающимися в Прологе, и эти новые сведения он также занес в заметки Четиих-Миней. Устанавливая различение, Святитель указал и те основания, которые приводили к этому, а в некоторых случаях «ведения ради разнствия, да всякому оно яве будет», поместил в Четиих-Минеях и полные жития святых, носящих одинаковые имена. Такие случаи довольно часто встречаются в последней четверти Четиих-Миней; в первых книгах их мало, да и, вообще, нужда в работе подобного рода сознана была свят. Димитрием довольно поздно.

Первую заметку с таким содержанием мы встречаем в месяцеслове под первым числом января, где различаются два Василия Анкирских. Как видно из надписей в Прологе⁶⁵, различие сделано здесь на основании Acta Sanctorum, и нам думается, что этот источник навел Святителя на мысль вносить подобные замечания в Четии-Минеи. Всех заметок, где свят. Димитрий различает одноименных или подобных по имени святых мы здесь приводить не будем⁶⁶, а выпишем только некоторые из них, чтобы показать, какой они имеют характер.

Вот напр., заметки 4-го апреля после жития преп. Иосифа, творца канонов: «Ведати подобает, яко два в святых обретаются Иосифа песнописца. Первый Иосиф брат родной преп. Феодора Студита, епископ Селунский, его-ж память Ианнуария 26-го. Другий же Иосиф сей преподобный, сосудохранитель великие Церкве бывый, а творенные ими каноны познаваются сице; ид еже в начале канона написано: творение кир Иосифа, разумей быти первого Иосифа святого, брата Студитова, епископа Селунского; то бо слово «кир» знамением есть великого сана и власти, якоже епископства. А идеже написано просто, без приложения «кир», творение Иосифово, разумей быти сего второго Иосифа преподобного, иже не бе епископ, но точию иеромонах и игумен и сосудохранитель великие Константинопольские церкве»⁶⁷. Различие сделано на основании Acta SS., где в апреле есть житие преп. Иосифа песнописца⁶⁸.

На основании тех же книг 24 марта различаются Артемон, епископ Селевкии Писидийския и апостол Артем. «Ведати потребно», пишет Святитель после жития еп. Артемона, «яко ин есть св. Артема, един от 70 апостолов, св. апостолом Павлом в послании к Титу, в главе 3-ей воспоминовенный, епископ в Листре бывый, а ин есть сей святый Артемон, не от числа 70-ти апостолов и не в Листре, а в Селевкии Писидийстей первый бывый епископ»⁶⁹. Насколько серьезны бывали иногда подобные заметки, видно из того, что, наир.,13-го июня, различая свв. Пафнутиев, Святитель приводит восемь лиц, причем ссылается на различные источники⁷⁰. А сколько труда требовали они от него, доказывается, напр., тем, что для различения двух пророков Михеев (14 августа) Святитель посылал письмо в Москву к Феологу и просил его сделать необходимые для работы справки⁷¹. Но любовь к делу и стремление дать в своем труде проверенные, точные сведения превозмогали все, и Святитель не останавливался ни пред какими трудностями.

Старательное изучение Пролога и сравнение его с другими пособиями дало не одни только указанные нами результаты, – оно открыло еще много погрешностей Пролога, и свят. Димитрию пришлось исправлять их. Мы уже приводили некоторые из этих поправок, но теперь нам надо рассмотреть их подробнее и обстоятельнее. Так как они делались на основании знакомства с другими источниками, то мы разобьем их на несколько групп, соответственно разным источникам, а вместе укажем и влияние этих последних на работу Святителя.

Прежде всего, впрочем, необходимо отметить те исправления Пролога, которые сделаны Святителем на основании более близкого знакомства с ним. Таких поправок немного, и они касаются главным образом времени празднования святым. Напр., 3 марта Святитель пишет: «В Пролозе в сей день положено св. священномученика Феодорита, пресвитера Антиохийского, но тойжде будет и нижей, в 8-й день сегож месяца Марта, идеже и синаксарь ему в Прологу, в синаксару же написано, яко в 8-й день мартов пострада св. Феодорит»⁷². 26-го марта, после жития св. Иринея, епископа Сирмийского, Святитель замечает: «сей же Ириней вторицею положен в Прологу месяца августа в 23 день, но зде ему приличнее, яко в сей день пострадавшему, а тамо иному св. Иринею, епископу Лугдунскому, писателеви и учителеви церковному, прежде сего Иринея пострадавшему, быти прислушает»⁷³.

Рассмотрим теперь влияние других источников, сначала славянских. Между ними значительное влияние на работу над месяцесловом оказывали прежде всего Четии-Минеи митроп. Московского Макария. Из заметок видно, что Святитель по этим Минеям постоянно проверял месяцеслов Пролога. Напр., 11-го апреля, против памяти преп. Фармуфия Святитель в своем Прологе пишет: «Той се Фармуфий, иже питал есть в пустыне Иоанна оного, иже на студенци, марта 29-го... а яко се есть Фармуфий patet ex Четя л. 255, где спочатку житие Иоанново помещено с Малхом плененным»⁷⁴. Или 13 апреля, после жития св.м. Фомаиды, Святитель в замечании указывает, что «в Чете преподобномученицей» она названа «достойне»⁷⁵. Такая проверка иногда вела и к исправлению Пролога. Напр., 2-го апреля Святитель пишет в месяце-слове: «Пролог в сей же день полагает св.м. Феодору девицу, но та, яко же от великие Чете яве есть, несть Феодора, но Феодосия, память же ея будет мая 29-го»⁷⁶. Интересно сопоставить это замечание с отметками в Прологе; там 2-го апреля Святитель пишет: «сия мая 29-го Феодосия. Четя апр. 2-го, л. 81. Acta SS. арг. 1, 61». В мае 29-го, где память св.м. девицы Феодосии, на поле те же цитаты и заметка: «таяжде апр. 2-го, но вместо Феодосии написано Феодору. Eusevius, t. 8, с. 17»⁷⁷. Отсюда мы видим, что поправка Пролога сделана непо одним Макарьевским Минеям. 12-го апреля: «Пролог зде вместо Давида полагает Даду сице: в тойже день свв. триех мучеников – Мины, Дады и Иоанна. Но в Прологе не воспоминается, кто бе той Дада. Явственнее же в Минее-Четье из-ведается Давид быти, а не Дада, един от тех триех мучеников, идеже и чин жития их и образ смерти воспомянуется»⁷⁸. 15-го июня: «инде пишется (в Прологе), яко св.м. Дула бе епарх Киликийский, но он был родом от страны Киликийскиа и св. Метафраст не воспоминает, дабы он был епархом. А в великой Минеи-Четьи на сей день о том пишется, яко сей бяше от Зефиритские преториады епархии Киликийскиа» ⁷⁹. Следуя Макарьевским Минеям, Святитель иногда переносил память святого с одного числа на другое. Напр., в месяцеслове 15-го июня он пишет: «В месяцеслове Великороссийском, такожде и в Минеи служебной и в Прологу в сей день положена память иже во святых отца нашего Ионы, митрополита Московского и всея России, в наших же месячных книгах житие его положися марта в 31-й день, понеже и блаженный Макарий, митрополит Московский, в своей великой мартовой Минеи-Четье тако положил есть; изволяй убо тамо да прочтет житие Ионы святого»⁸⁰.

Значительно большее влияние на переработку месяцеслова Пролога оказывали служебные Минеи. Святитель весьма усердно пользовался ими при своей работе. Можно даже сказать, что в некоторых случаях он смотрел на Минеи, как на руководство. К последнему побуждала Святителя задача его великого труда. Эта задача состояла в том, чтобы дать «Малороссийскому» народу назидательные чтения из житий святых на каждый день года. Так как предполагалось, что эти чтения будут иметь не только домашнее, но и церковное употребление, то желательно было, чтобы они согласовались с содержанием дневных церковных служб, т. е. были посвящены тем же святым, которых воспоминала и прославляла в этот день св. Церковь. Для достижения этой цели естественнее всего было следовать в распределении памятей святых по дням года служебным Минеям, – и влияние их, действительно, сильно сказывается на порядке и расположении житий святых, а, следовательно, и памятей их в Четиих-Минеях. Мы видим, что на первом месте стоят здесь всегда памяти и жития тех святых, которым есть служба в Минее. Святитель не отступает от этого правила даже тогда, когда для жития воспоминаемого церковью святого у него не находится материала. В таких случаях он обыкновенно излагает о святом только те сведения, какие можно было почерпнуть из Миней. Чтобы убедиться в этом достаточно просмотреть Четии-Минеи хотя бы за следующие числа: 15 октября, 8-е января и 23 августа. Здесь порядок дня начинается с небольших житий – Евфимия нового, Георгия Хозевита и мученика Луппа, – которые составлены по служебным Минеям. После жития Евфимия нового находится даже следующее замечание Святителя: «жития сего преп. Евфимия нового не обретохом более нигде же, точию еже от службы в Минеи ему положенной уведети возмогохом, сие зде положихом»⁸¹.

Далее, если в Минее полагалась служба такому святому, житие которого было дано уже ранее, свят. Димитрий никогда не пропускал его памяти в Четиих-Минеях, а всегда ставил на своем месте, указывая, где надо искать житие святого. Так, 2 мая Святитель, начиная день, заносит память св. Афанасия великого, но не дает его жития, а замечает: «житие его зри ианнуария в 18 день»⁸². Или, 25 мая – третье обретение главы св. Иоанна предтечи, – Святитель, указывая празднование, отмечает, что о всех обретениях «пространно писася февруария в 24 день»⁸³.

Подобные же указания памятей без житий можно видеть под 25-м июля и 13-м августа.

Сказалось такое отношение к служебным минеям и на пользовании месяцесловом Пролога. Если там памяти святых перечислялись в другом порядке и не соответствовали служебным Минеям, Святитель восстановлял этот порядок и сначала помещал памяти тех святых, которые имели службу.

В этом отношении особенно характерны следующие заметки, сделанные свят. Димитрием в его Прологе под 5 марта. В этот день память двух мучеников Кононов – градаря и иже во Исаврии, причем в Прологе память первого поставлена ранее памяти второго. Святитель пишет на поле против памяти св. Конона градаря: «сему св. Конону нет службы в Минеи, а другому», а против памяти св. Конона Исаврийского: «сему св. Конону в Минеи служба», и в своих Четиих-Минеях начинает день с жития этого последнего, помещая житие Конона градаря на втором месте⁸⁴. Следуя Минеям, свят. Димитрий не только переставлял памяти святых под одним и тем же числом, но и переносил их совсем на другие дни, существенно отступая от Пролога. Напр., в Прологе 20-го января память свв. Трапезундских мучеников Евгения, Кандида, Уаллериана и Акилы, но Святитель в своих Четиих-Минеях помещает под 21 -м числом и на поле в Прологе отмечает: «сим святым служба утро на павечерни и в месяцеслове утро им память»⁸⁵. Или: в Прологе память пр. Акакия Синайского 27 ноября, а Святитель помещает ее под 29-м числом того же месяца и в Прологе пишет: «В Минеи сему святому положена служба 29-го сегож месяца, значит и память его там положити, а нетот (27-го числа). Сегож святого июля 7-го»⁸⁶. Седьмого июля та же заметка повторяется⁸⁷. Вообще, когда память святого повторялась в месяцеслове несколько раз, Святитель отдавал предпочтение тому числу, под которым была служба святому и обыкновенно здесь помещал его житие. Или, упоминая память, положенную в месяцеслове, он все же отмечал, где ей приличнее быть, руководствуясь той же Минеей. Напр., в Прологе 13 мая память свв. мучеников Ираклия, Павлина и Венедикта. Святитель пишет на поле: «сиих мая 18-го, там и служба в Минеи с Петром и прочиими»⁸⁸. В Четиих-Минеях здесь им положено и житие⁸⁹. В некотором противоречии с высказанными нами предположениями о влиянии служебных Миней стоит, по-видимому, заметка под 14 ноября. Заканчивая этот день, Святитель пишет: «в Минеи в сей день положена служба св. священномученику Ипатию, епископу Гангрскому, обаче не ныне его память, но марта 31-го, тамо и житие его смотри»⁹⁰. Но служба св.м. Ипатию есть и под 31-м марта. Следовательно, Святитель и здесь не отступил от своего порядка, а только выбрал для жития святого из двух дней тот, который более соответствовал обстоятельствам его жизни.

Те же минеи помогали свят. Димитрию определять личность святого и открывать ошибки Пролога. Так о преп. Харитоне (16 августа) Святитель замечает, что он упоминается в «Лавсаике», Азбучном Патерике и в постной Триоди, в сырную субботу на 6 песни канона, указывая этим те источники, по которым он знакомился со святым. А 14 августа, из заметки о пророке Михее, мы видим, что поводом к различению его от другого Михея и исправлению ошибки Пролога послужила и минейная служба⁹¹. Из сказанного видно, что в работе Святителя над месяцесловом служебные Минеи имели большое значение.

Меньшее влияние оказали здесь различные как великорусские, так и малороссийские месяцесловы, хотя Святитель усердно просматривал и их, делая, где нужно, ссылки на эти книги в заметках. Одни из этих заметок направлены против месяцесловов, – Святитель указывает их ошибки и объясняет, почему им не следует. Так, напр., 18-го июня он пишет, что «в Львовском Трифологионе и в месяцеслове в сей день положено свв. мм. Исавра, Василия, Иннокентия, Ермия, Феликса и Перегрина (в Киевском месяцеслове – одного Иннокентия)», но «тыи вси будут июля 6-го», как в Прологе⁹². Или 13-го июля: «в Киевских месяцесловах положена еще память Иосифа исповедника, епископа Фессалонитского, а в Прологу память его ианнуария в 26 день, тамо и мы его воспомянухом»⁹³.

В других случаях Святитель только упоминает, когда память святого почитается месяцесловами, не высказывая по этому поводу никаких суждений. Напр., 26 января, против памяти преп. Иосифа Селунского, брата преп. Феодора Студита, Святитель в своем Прологе на поле пишет: «в Киевских месяцесловах Иосиф сей положен июля 13»⁹⁴. Или 22 апреля, в том же Прологе против памяти преп. Феодора Сикеота, пометка: «сего святого перенесение мощей в месяцеслове Киевском июня 15-го»⁹⁵. В Четиих-Минеях 15-го июня это перенесение указано и опять сделана ссылка на Киево-Печерский, Львовский и прочие малороссийские месяцесловы⁹⁶. 4-го марта, после жития свв.мм. Павла и Иулиании, указав, что память их празднуется еще 17-го августа, Святитель прибавляет: «такожде и в месяцеслове Киевском»⁹⁷.

Но иногда указания месяцесловов получали в глазах Святителя и большее значение, так что он под влиянием их переносил памяти святых с одного числа на другое. Напр., помещая память св. Ионы Савваитского 22-го сентября вместо 21-го, где ее полагает Пролог, Святитель во втором издании Четиих-Миней 21-го сентября делает заметку: «в месяцеслове память его утро» и, следовательно, предпочитает Прологу месяцеслов⁹⁸. Такое же перенесение памяти по руководству месяцеслова (и служебных Миней) сделано 20-го января, о чем мы уже приводили свидетельство Четиих-Миней и Пролога⁹⁹. 28 августа, как бы указывая на неправильность Пролога, Святитель в Четиих-Минеях замечает: «В Прологу в сей день положена память св. Анны, дщери Фануиловы; в месяцеслове же память ее февраля 3-го купно с св. Симеоном Богоприимцем, тамо о ней зри»¹⁰⁰. Однако подобные последним примеры сравнительно редки и поэтому можно утверждать, что различные сборники памятей святых оказывали небольшое влияние на работу над месяцесловом.

Немалое значение здесь имели и иностранные, именно – латинские источники. Свят. Димитрий очень скоро оценил их высокое научное достоинство и не боялся пользоваться ими. По некоторым из этих источников, как мы видели, он проверил почти все памяти святых в Прологе и во многих местах исправил его ошибки. Эти исправления в одних случаях касались наименования святых и времени празднования их памятей, в других относились к тем историческим сведениям, какие давались о святых в синаксарях Пролога. Исправлений последнего рода мы теперь не будем касаться, – нам придется подробно говорить о них в следующих главах сочинения. Здесь мы приведем только те поправки, которые относятся к именам и памятям святых. Первых немного, вот из них наиболее важные: 1) сентября 10-го память свв. апостолов Апеллия, Луки и Климента. На поле Пролога Святитель пишет: «не Луки, а Лукия апостола, Римл. г. 16. Vide Martyrol. Romanum, april 22, ibi ponitur вместо Луки Lucius. He Апеллий се, але Алоллос, зри о нем декабря 8-го»¹⁰¹. 2) Октября 10-го память преп. Василиана, поправлено, неизвестно на каком основании, «Вассиана»¹⁰². 3) Апреля 13-го в Прологе память св.м. Фусика. На поле – «не Фусика, а Пусика vide in vita s. Simeonis. Acta SS. apr. II, 845 in fine historia f. 847.»¹⁰³. 4) Мая 31 память св. апостола Ермия; Святитель поправляет – «Ермина» и на поле пишет: «апостол Ерма апр. 8. К Римл. гл. 16, зри о нем ианнуария 4. Инша Ермин, инша Ерма. Римл. 16-я»¹⁰⁴. 5) Июля 6-го св.м. Пергина, на поле: «Перегрина» ... «Sic Martyrol. Romanum iunii 17-o»¹⁰⁵. Malgovzata. Skarga июля XX, f. 638, тож есть, еже и Марина»¹⁰⁶. 7) Августа 15-го слово Григория Двоесловца о Карпе епископе; Святитель исправляет: «Kassius. Martyrologium iunii 29»¹⁰⁷.

Перенесение памяти по руководству иностранных пособий сделано только один раз – перенесена память св.м. Пиония с 10 марта на 11-е, причем на поле Пролога указывается следующее основание для этого: «Житие его (Пиония) пространно описанное зри Surius I, 737. Acta SS. февр. 1, 37. Четя о нем 12-го и приличнее сему святому тут быти, понеже в той 12 день сконча страдание». Но затем слова о Четье зачеркнуты и сделана новая заметка: «А Метафраст 11 -го числа полагает, и мы сице положихом, от Метафраста написавше»¹⁰⁸.

Более серьезные ошибки Пролога при помощи иностранных пособий обнаружены были в следующих местах: июня 15-го Пролог полагает память св. пророка Амоса, называя его отцом Исаии, и таким образом смешивает двух совершенно разных лиц. Святитель восстановляет это различие и после жития в замечании выясняет личности обоих пророков, прибавляя: «Зде инии и инако о сем пишут, не без прегрешения исторического». В указателе святых за месяц июль, против памяти пророка Амоса, есть ссылка на Acta SS. mart, III, 899, – они-то и помогли Святителю вскрыть ошибку Пролога¹⁰⁹. Подобное же различение двух пророков Михеев, также смешанных в Прологе, дано 14 августа. Здесь мысль об ошибке Пролога подали те же Acta SS., на которые есть указание в той же рукописи (Acta SS., январь 1, et seq. Vide de illo in Comelio пред пророчеством его), но окончательного результата Святитель достиг, как мы уже говорили, только после письма Феолога, который делал справку по этому вопросу в великих Четиих-Минеях¹¹⁰. 21-го августа, после жития св. апостола Фаддея, одного из 70-ти, Святитель пишет: «Буди вестно, яко сей св. Фаддей ин есть от св. Иуды Фаддея, Леввей нарицаемого, единого от дванадесяти апостолов, его же память июня месяца в 19 день, чти о нем тако. Написано же в Прологу в сей день над синаксаром о нынешнем Фаддеи сице: память св. апостола Фаддея, иже и Леввей. Но то проименование Леввей не сему св. Фаддею, но первому, иже от двенадесяти в евангелии Матфеа, в гл. 10, ст. 34 приписано есть, еже ясно изъяви Никифор Каллистов» (кн. II, 40), и далее приводится выдержка из истории Никифора¹¹¹. 13-го июля вскрыта была свят. Димитрием в Прологе и более грубая ошибка – присвоение одного и того же синаксаря двум совершенно различным святым, – преп. Стефану Савваиту и м. Серапиону. Характерна заметка, которую Святитель сделал по этому случаю в рукописи: «зде рассмотрети добре подобает, яко в Минеи канон и служба преподобному, а в Прологу синаксарь мученику. О разнствии убо Стефанов Савваитов зри Acta SS. марта III, 166, п. 5. И в наших книгах марта 20-го после истории избиения свв. Отцев». Далее, в той же рукописи, отмечая память св.м. Серапиона и познакомившись с синаксарем ему в Прологе, Святитель приходит в справедливое негодование и пишет: «Зри Прологову бредню, той же един синаксарь, иже и Стефану Савваиту, видети убо есть (?), яко не зде (?) Стефан Савваит, но Серапион, который Щ МаПугоІ. Иотапит в сей день»¹¹². В Четиих-Минеях дается разбор Пролога и месяцесловов, которые считают Стефана Савваита мучеником, – доказывается, что синаксарь не может быть отнесен к нему и приводятся сведения о другом Стефане «стихотворце» для более ясного определения личности первого¹¹³.

Самую существенную особенность месяцеслова Четиих-Миней сравнительно с месяцесловом Пролога составляют, однако, не эти исправления и изменения, а те дополнения памятей святых, которые свят. Димитрий внес сюда из разных источников. Сделать эти дополнения Святителя побудила, с одной стороны, та задача, какая была поставлена его труду, с другой – несомненное влияние на это оказали и находящиеся под руками Святителя различные месяцесловы. Исполняя желание родной украинской церкви, Святитель должен был дать в Четиих-Минеях назидательные и достаточные чтения из жизни святых на каждый день года. А так как некоторые дни церковного года были бедны памятями святых или хотя и имели их, но такие, для которых не находилось нигде материала и полных сведений, то свят. Димитрию поневоле приходилось дополнять эти дни новыми памятями, чтобы дневное чтение не оказалось скудным. Наиболее веское подтверждение этого мы имеем в рукописях Святителя, именно – в том месяцеслове на месяцы июнь, июль и август, который являлся как бы планом, распределяющим памяти и жития по дням этих месяцев. В этом месяцеслове нас прежде всего поражает то, что свят. Димитрий, указывая материал для составления житий, всегда обозначает, сколько будет его количеством. Напр., «1-го июня, св. Иустин философ. Surius t. 2, f. 703 – лист с лишком»; 2-го числа – св. Никифора, «у Чете нет. Зри Surius t. 2, f. 262 листа два с трошкой»; 3-го числа – св. Лукиана, «только взменка в Прологе» и т.д.¹¹⁴ На первый взгляд эти добавления кажутся ненужными и лишними, но для Святителя они имели важное значение, – по ним он судил, достаточно или мало будет имеющегося у него материала для заполнения дня.

Замечательно, что и другой подобный месяцеслов, составленный в начале работы, имеет такие же отметки¹¹⁵. Просматривая эти месяцесловы, мы еще более убеждаемся в справедливости сделанного нами предположения. О чем, напр., свидетельствуют встречающиеся там такие замечания: «в сем дню (13 июля) только трудности много, а писать мало что, потребно будет чим-нибудь наполнити»¹¹⁶; или 28-го июля: «сей день наполнити треба чим?»¹¹⁷. Без сомнения, эти замечания свидетельствуют о том, что Святитель находил собранный им материал недостаточным для дневного чтения и делал для себя отметки, чтобы потом дополнить такие дни новыми жизнеописаниями. По первому месяцеслову мы можем проследить и дальнейшую работу Святителя в этом направлении. Напр., 4-го июня, указав, что для жития свят. Митрофана, патриарха Цареградского, нет нигде никаких сведений, кроме Пролога, Святитель ищет материал для жития воспоминаемого в этот же день м. Астия, – отмечает Martyrologium, в своем Прологе пишет: «взменка о нем в сей книге (Прологе) июля 7-го», но видя, что материала мало и жития по нему не составишь, решается внести в этот день память новых святых и в рукописи отмечает: «Hic Concordio et Frontasio». В Четиих-Минеях 4-го июня мы, действительно, и находим житие свв.мм. Конкордия и Фронтасия, памятей которых в Прологе нет¹¹⁸.

5-го июня, отметив, что о св. Дорофее Тирском «несть ничего, только взменка о нем in Niciphore et Comelio a Lapide», что также нет сведений о св.м. Маркиане и иже с ним, а о Феодоре чудотворце лишь «трошечки in Vitis SS Patrum», Святитель помещает здесь еще память св. князей Игоря Ольговича, о котором в Прологе «лист», и, сознавая, что материала все же недостаточно, пишет далее под тем же числом: «в Четье взменкуется преп. Ануфа чудостворец et in Vitis ss.pp. est quidam Anups (f. 469 et 476). De illo vide ibi, et hic pone illius пред Игорем, может быть с пол листа»¹¹⁹. В Четиих-Минеях и внесена под 5-м июня память св. Ануфрия исповедника с житием, заимствованным из Vitis ss.pp.

Иногда Святитель намечал внесение новой памяти, но потом менял свое решение. Напр., не найдя ничего для жития св. Тихона Амафунтского (16 июня) и отметив, что о св. Тихоне Лухотском в Прологе лишь «трохи», свят. Димитрий пишет: «Hic

Левкий. Acta ss. янв. 1, 667 и 669, гл. 4». Но жития св. Левкия под 16 июня нет, здесь вместо него дано жизнеописание св.м. Тигрия пресвитера и Евтропия чтеца, взятое из тех же Актов. А св. Левкий помещен под 20-м числом того же месяца, где также было мало материала, и Святитель искал, чем бы его дополнить. Так, сначала он отметил: «Ніс ergo ponendus est s.m. Marciellinus (?) a s. Grigorio Dialog. Acta ss. янв. 1, 590», затем: «et Anastasis (л. 701 о сем св. Григорий) et Arcadius л. 721...». Но, очевидно, все эти жития не удовлетворили его, и он решил перенести сюда Левкия. Об этом свидетельствует последняя пометка за этот день: «зде Левкий»¹²⁰. Или – 22-го июня Святитель решает: «Hic ponendus s.m. Пофит», но потом зачеркивает эту надпись и после приписывает: «июля 1-го positus»¹²¹.

В том случае, если предположения о недостатке материала не оправдывались, Святитель и совсем опускал те памяти, которые он предполагал было внести. Напр., 9-го июня Святитель пишет: «после Кирилла Аттика бы воспомянути, qui янв. 1, 473» (очевидно Acta SS.), но так как помещенные под этим числом жития св. Кирилла Александрийского и преп. Кирилла Белоезерского оказались довольно большими, то память и житие Аттика были опущены¹²².

Укажем еще на дополнения, сделанные в те дни, о которых Святитель лишь делал отметку, что их «треба дополнить», но не определял – чем. Такие отметки, кроме указанных выше, встречаются июля 30, августа 17, 22, 24, 25 и 31-го. В Четиих-Минеях 13-го июля внесена память и житие св. Иулиана епископа Кеноманийского, 28-го память и житие св. Иулиана, 30-го – св. Уалентина епископа и мученика Полихрония; августа 17-го – св.м. Патрокла, 22-го – св.м. Евлалии девы, 24-го – св.м. Сиры, 25-го свв.мм. в Едессе пострадавших и 31-го св. Геннадия, патриарха Цареградского и св. Киприана, епископа Карфагенского. Все эти дополнения вызывались, по словам свят. Димитрия, «скудостью житий восточных святых отец»¹²³.

Вынужденный делать подобные дополнения, Святитель, конечно, мог воспользоваться и теми месяцесловами, которые были полнее Пролога памятями святых. Но, давая новые памяти, они не давали житий, и, таким образом, пользуясь ими, нельзя было восполнить недостаток дневного чтения. Святитель должен был искать других пособий. Макарьевские великие Четии-Минеи давали в этом отношении богатейший и вполне надежный материал. Однако, свят. Димитрий обратился не к ним, а к изданию Болландистов – Acta Sanctorum и оттуда, главным образом, дополнил свои Четии-Минеи новыми житиями и памятями. Это издание, после первого же знакомства, произвело сильное впечатление на свят. Димитрия; он внимательно читал и изучал его и, найдя здесь много житий таких святых, которые в старину почитались и прославлялись, а потом были забыты и исключены из календарей, решил воспользоваться ими для пополнения своих Четиих-Миней. Для этого он составил по Актам особый список таких житий, находящийся в той же (№ 420) рукописи Московской Типографской библиотеки. Список имеет такое заглавие: «Ех Sanctorum actis. Собрание некиих святых древних, невоспо-мяновенных в месяцеслови словенском, ихже житиями, возможно, будет наполнити дни оскуденныи от жития настоящих святых людей». Сам по себе этот список представляет разграфленную таблицу, где, после указания месяца и тома издания Болландистов, в первой графе отмечены дни месяца, под которыми следует искать нужные жития святых, – во второй – страницы книг, в третьей – имена святых и в четвертой – время их жизни. Напр., вот несколько заметок из второго январского тома Актов: «die 27, folio 761. св. Иулиан епископ Кеноманийский, во времена апостольская поживый; 31, f. 1125, св. Афанасий епископ Пелопонийский...»

Таким образом, в списке процитированы почти все бывшие у Святителя томы Acta Sanctorum, причем во многих местах сделаны отметки о помещении памяти и жития в Четиих-Минеях. Напр., к имени Иулиана Кеноманийского – «положихом июля 13-го», к имени св.м. Патрокла (Acta SS., январь, II, d. 21, f. 342) – «написахом 17-го августа» и т.д. Иногда встречаются здесь отметки и о достоинстве житий. Так, отмечая из второго январского тома житие Афанасия Пелопонийского, Святитель снизу приписывает: «Много слов, дела мало», или из третьего февральского тома выписав целый ряд имен, Святитель против каждого имени замечает: «Нечего писать...»¹²⁴.

Внося новые памяти, Святитель только в редких случаях указывал те основания, по которым делал это. Содержание жития, передающее историю жизни и славных подвигов святого, служило достаточным поводом для такого внесения. Что же касается тех мотивов, которые приводятся иногда в Четиих-Минеях, то они имеют косвенный и чисто случайный характер. Святитель, напр., сообщает, что житие и память нового святого вносятся для того, чтобы лучше различить двух одноименных святых. «Вестно буди», – читаем мы 9-го июля, после жития преп. Патермуфия и Коприя, – «яко во отечниках и иные суть теми именами нарицающиися отцы преподобный Патермуфий и Коприй, в тех же Египетских пустынях жительствовавший, о их же разнствии да всякому яве будет, судихом и тех жития зде же воспомянути» ¹²⁵. В других случаях Святитель объясняет внесение жития и памяти тем, что имя нового святого упоминается в житии предыдущем. Напр., 7-го июня имеется такая заметка: «Понеже в начале сея о св. Маркелле истории воспомянуся пред ним бывый св. Маркеллин папа, не безместно убо есть и о том зде же нечтоположити, во пользы ради, ово же ведения ради разнствия между Маркеллом и Маркеллином»¹²⁶.

Однако, такие объяснения, и то далеко не всегда, встречаются лишь там, где вносятся в Четии-Минеи жития новых святых. В тех же случаях, когда прибавляется одна память, без жития, Святитель не дает обыкновенно никаких объяснений, и мы только из его заметок в рукописях и Прологе можем узнать те мотивы, которые побуждали Святителя к этим добавлениям. В примечании мы приводим подробный список всех дополнений, внесенных свят. Димитрием в месяцеслов Четиих-Миней и, указывая их источники, по возможности при всякой вновь внесенной памяти обозначаем, где в рукописях, Прологе или Четиих-Минеях находятся подтверждения этим нашим указаниям¹²⁷. Собранные нами данные свидетельствуют, что кроме Acta Sanctorum источниками для пополнения месяцеслова Пролога служили: Макарьевские великие Четии-Минеи служебные, Печерский Патерик и различные святцы и месяцесловы, как славянские, так и западные. Преосвященный Сергий в своем труде о месяцеслове святых, говоря о тех заимствованиях, которые внес свят. Димитрий в свой месяцеслов из латинских источников, добавляет, что этим он как бы заплатил дань кардиналу Баронию, внесшему в Римский мартиролог целые сотни памятей святых из месяцесловов греческих. Нам в этом поступке свят. Димитрия хотелось бы видеть более глубокую цель и значение. Заимствуя памяти святых из западных источников и пополняя ими православный месяцеслов, Святитель, прежде всего, показал, как далек он был от тех узких, враждебных к римско-католической церкви взглядов, которые господствовали в то время в Московской Руси. Сам будучи одним из лучших борцов за православие в юго-западном крае, Святитель, как видно из его трудов над месяцесловом Четиих-Миней, умел отделить ложь римской церкви от сохраняемой ею истины. Твердо помня, что обе эти церкви – православная и католическая – составляли в глубокой древности единую нераздельную церковь, он учил русских православных людей не все в латинстве считать ересью и заблуждением и призывал их к знакомству и изучению западной науки. Такой взгляд свидетельствует о широком умственном кругозоре смиренного «списателя житий святых» и ставит его в ряды лучших, просвещеннейших людей своего времени.

Во-вторых, та же работа над месяцесловом показывает, что свят. Димитрий был и патриотом, глубоко чувствующим родство и единство разных русских народностей. Как мы видели, он соединил в своем месяцеслове всех русских святых – и южных, и северных. До него в Москве не знали и не почитали почти всех чудотворцев Печерских, а на Украине мало известны были святые великороссийские. Во время свят. Димитрия произошло, как мы знаем, административное и церковное объединение этих доселе разделенных и обособленных областей Русского государства. Но на первых порах объединение носило чисто внешний характер и совершалось не без недоверия с обеих сторон. Чтобы уничтожить это недоверие, нужно было слить обе разрозненные области и духовно; нужно было и украинцам, и великороссам показать, что они – родные братья, члены одного, в древности неделимого русского племени. Это, нам думается, и было отчасти сделано свят. Димитрием. Соединяя в своем великом труде святых великороссийских и южнорусских и, особенно в последнее время, с одинаковою ревностью собирая их жизнеописания, он как бы сливал небесных покровителей Московского и Киевского края в единое духовное небо, в одну святую семью, – и тем учил великороссов и украинцев чуждаться разделения и смотреть друг на друга, как на братьев, как на людей, имеющих одних и тех же небесных покровителей. Такая работа имела громадное значение для своего времени, и тот, кому дорого единство православной церкви и русского народа, не может не благоговеть перед священною памятью великого Ростовского Святителя.

Какое же мнение должны мы в заключение высказать о всей работе свят. Димитрия над месяцесловом, – была ли она шагом вперед, или составленный им месяцеслов являлся только новым видоизменением тех святцев и месяцесловов, которых немало существовало в то время? Раньше мы говорили, что у Святителя было, по-видимому, намерение составить полный, строго проверенный месяцеслов. Он собирал для этого многочисленные источники и старательно изучал их. Но, с одной стороны, противоречия между источниками, с другой – трудность проверить их не дали Святителю возможности осуществить свое намерение, и он ограничился только проверкой месяцеслова Пролога, положив его в основание своей работы. В этот месяцеслов он внес много ценных исправлений, которыми воспользовались последующие составители месяцесловов, и дополнил его многими новыми памятями, хотя эти дополнения вызваны были в большинстве случаев сторонними причинами, а не желанием дать полный месяцеслов святых. Насколько высоко ценилась эта работа свят. Димитрия, видно из того, что в последующее время все составители месяцесловов, по словам архиеп. Сергия¹²⁸, «следовали уже всегда его минеям». Нельзя сказать, чтобы эта проверка Пролога всегда была безошибочна. В своем исследовании мы старались указать, по возможности, все ошибки, которые допустил свят. Димитрий. Но, несмотря на эти ошибки, в этой-то проверке Пролога мы и видим главную заслугу Святителя.

Прежде всего, важно весьма уже и то, как Святитель поставил эту проверку. Мы говорили, что он не ограничился здесь одними славянскими источниками, а привлек и издания западные, латинские. Это был новый и весьма важный прием работы для того времени. Далее, мы указывали, что Святитель проверил по иностранным источникам почти все памяти святых в Прологе и поставил соответствующие заметки в своем экземпляре этой книги и в рукописях. Это была кропотливая и труднейшая работа, имеющая громадную научную ценность, но, к сожалению, она до последнего времени оставалась неизвестною. Свят. Димитрий в своих Четиих Минеях ее не привел, да и не мог привести, – Московские охранители православия тогда окончательно обвинили бы его в латинстве, – и все эти заметки остались в черновых рукописях, да на листах Пролога как ненужные ни для кого, кроме самого списателя житий. Между тем, если бы составленный Святителем месяцеслов был издан со всеми ссылками на иностранные источники, русская агиография уже в XVII в. имела бы такую работу, которая появилась только в 1858 году, в труде прот. Д. Вершинского «Месяцеслов кафолической восточной церкви». Архиеп. Сергий называет этот труд «достойным уважения» и говорит¹²⁹, что в основание его положены Acta SS. Насколько же большего уважения и преклонения заслуживает труд великого труженика свят. Димитрия, который в то время, когда научная разработка агиографического материала еще и не начиналась в России, в тиши своей рабочей кельи исполнил то же самое.

Литература в пределах юго-западной России в XVI и ХVІІ-м вв. жила и развивалась под воздействием трех влияний. Наиболее сильным и преобладающим из них было влияние западное – латинское и польское. Объяснялось это тем, что русские области на юго-западе находились под властью Польши и последняя стремилась их ассимилировать, т. е. слить с собой в отношении культуры, религии и языка. Чтобы отстоять свою национальную независимость, русским деятелям той эпохи приходилось применять в борьбе с поляками те же приемы и средства, какие употребляли и они. А поляки в то время уже хорошо усвоили западную латинскую литературу и широко пользовались ею при борьбе с православными. Неудивительно поэтому, что и русские люди стали обращаться к этой же литературе и старались наносить удары своим врагам их же оружием.

Мы говорили, как братства отправляли тогда на запад способных молодых людей для получения там образования и как митрополит Петр Могила преобразовал Киевскую братскую школу в коллегию по типу иезуитских высших школ, сделав главным предметом в ней язык латинский. Все это лишь способствовало западному влиянию и неудивительно поэтому, что по силе и значению оно было первым и наиболее глубоким.

Кроме западного, юго-западная литература знала еще влияния – южное, византийское и славянское, и северо-восточное или московское. Отстаивая от поляков свою веру и народность, юго-западная Русь не могла обойтись одними собственными средствами. Враг был силен и хорошо подготовлен, поэтому русские деятели юго-западного края искали себе поддержки и обращались за помощью туда, где надеялись найти ее. Такими местами были Византия и Москва. От первой Украина зависела в церковном отношении, потому что после разделения русской митрополии на две – Московскую и Киевскую, – последняя встала в непосредственную зависимость от Константинопольского патриарха и у него, неподчиненного Польше, искали себе опоры и поддержки в борьбе с католичеством. С другой стороны, и Византийские патриархи не оставались глухи к этому призыву единоверной с ними народности и принимали живое участие в ее судьбе. На этой почве между юго-западной Россией и Константинополем возникли и велись самые живые сношения, обусловливавшие греческое и югославянское влияние на юго-западную литературу.

Самым слабым было влияние Московское. Это объяснялось, с одной стороны, тем, что до XVII в. Московская Русь не обладала самостоятельными источниками просвещения, с другой – и сношения с Москвой в XV и XVI вв. у юго-западной России были не такими живыми, как с западом и Византией. Москва для юго-запада имела тогда значение, главным образом, как защитница православия, как хранительница тех книжных сокровищ, которые передала ей седая старина и которых так мало осталось на юго-западе после пережитых им превратностей исторической судьбы. Такие выходцы из Москвы, как князь А. М. Курбский и старец Артемий могли только поддерживать на юго-западе этот взгляд на Москву, и поэтому юго-западная литература не пренебрегала, а с интересом следила и пользовалась всем, что могла дать и давала ей московская печать и письменность.

Исходя из этих общих положений, мы уже заранее, до разбора того или иного произведения юго-западной литературы XVI и XVII вв., можем сказать, что на нем должны отразиться, если не все, то непременно которое ни будь из трех указанных нами влияний. В первой главе нашего исследования мы говорили¹³⁰, что западное – латинско-польское влияние всего раньше и сильнее сказалось на литературе полемической. В изданиях же и сочинениях основоположительного характера дольше держалось и никогда не теряло значения влияние греческое.

Мы уже знаем, что, например, знаменитая Острожская Библия была проверена и отчасти переведена с источников греческих, что «фундатор» ее, князь К. К. Острожский «посланьми и писаньми своими, много стран далеких вселенные проходя, якоже римские пределы, тако и Кандийские островы, паче же много монастырей грецких, сербских и болгарских, даже и до самого апостолом наместника и всея церкве восточные строению чиноначальника, пречестного Иеремии архиепископа Константина града, нового Рима... доидох, требуя со тщанием и молением прилежным тако людей наказанных в писаниях святых, еллинских и словенских, якоже и заводов добре исправленных и порока всякого кроме свидетельствованных»¹³¹. Примеру князя Острожского следовали и другие издатели книг основоположительного характера, поэтому, выпуская их в свет, старались сравнить и исправить их по греческим оригиналам. Особенно это надо сказать о книгах Богослужебных. Издатели их в «предмовах» и послесловиях почти всегда указывают, что прежде печатания они проверили книгу по греческим текстам¹³². «Аще бо не от того диалекту... исправляти будем», – пишут, напр., издатели Киевского служебника 1629 г., – «то не вемы, откуду...» И затем добавляют: «но аще, якоже глаголют, еллинские книги, наряднее же церковний, и в Венетии изобразуются, ничтоже се по них есть, коеяждо бо книги готовыя и исправленныя от патриарх святейших зводы тамо даются, и паки приемлются; а еже верх, митрополит тамо православный жительствует, нареченный Филадельфийский, иже типографию тую в одержании имать...»

Отсюда мы видим, что греческими оригиналами для южнорусских издателей и ученых служили книги, напечатанные в Венеции. Необходимо, впрочем, добавить, что как ни старались юго-западные защитники православия, при издании книг основоположительного характера, избегать источников латинских и польских, достигнуть этого вполне они не могли, и западное влияние сначала в незначительном количестве, а потом все сильнее и сильнее стало сказываться и на этих книгах. Уже в Острожской Библии, в тех чисто научных приемах, какие применял издатель при ее составлении, сказывается влияние запада; не свободны от него совсем и некоторые Богослужебные книги. Научный анализ их показывает, что издатели кое-что вносили в них и из латинских источников, причем это латинское влияние особенно сильно стало сказываться со времени митрополита Петра Могилы.

Четии-Минеи свят. Димитрия принадлежат к разряду книг основоположительного характера. Из печати они вышли в после-Могилянскую эпоху, – и поэтому с полною уверенностью можно полагать, что на них отразятся все указанные нами влияния – латинское, греческое и московское. При этом последнее должно было получить в Четиих-Минеях большую, сравнительно с ранее вышедшими изданиями, силу, так как Святитель составлял свои книги в то время, когда Украина была присоединена к России и между нею и Москвой завязались самые живые и постоянные сношения.

Приступая в настоящей главе к рассмотрению вопроса об источниках Четиих-Миней свят. Димитрия, мы уже сейчас, на основании только что сказанного, можем утверждать, что эти источники Святитель должен был получать из Греции, с запада и из Москвы.

Но прежде чем проверить это утверждение, необходимо разрешить один весьма важный для нас вопрос: нужна ли такая работа, нужно ли специальное исследование об источниках житий святых в Четиих-Минеях? Составитель их, свят. Димитрий, не скрыл своих источников, а по примеру других юго-западных писателей подробно и тщательно отметил их в своем великом труде. Он, во-первых, в начале первой и второй тримесячных книг Четиих-Миней поместил обширные списки «учителей, списателей, историков и повествователей, от них же книги эти составлены»; во-вторых, в начале и тексте большинства житий сделал указания, у какого агиографа и из каких книг заимствовано то или другое житие или отдельный эпизод его. Эти цитаты и указания нередко отличаются большою точностью в выражении. Святитель, напр., пишет: «Отсюду начинается списание от Метафраста»¹³³ или: «До зде Метафраст», «До зде Кедрин»¹³⁴; или: «Сие вне писания Метафрастова»¹³⁵ и т.п. Казалось бы, при такой постановке дела у самого Святителя нет необходимости в особом исследовании и изыскании источников Четиих-Миней. На бесплодность такой работы, по-видимому, намекает и известный биограф свят. Димитрия, проф. И. А. Шляпкин. «Сличение русских житий нами оставлено в стороне», – говорит он в своем исследовании, – «да и вряд ли оно даст какие-либо важные результаты, так как источники, какими пользовался Святитель, нам вполне известны из описи его библиотеки»¹³⁶. Такое замечание нам кажется, однако, слишком поспешным и несправедливым, и вот по каким основаниям.

Во-первых, хотя Святитель и указывает источники составленных им житий святых, но делает это не для всех житий и не всегда определенно. В четырех тримесячных книгах Четиих-Миней можно указать несколько сотен таких житий, при которых нет никаких указаний на источники. Наша задача здесь будет состоять в том, чтобы дополнить опущенное свят. Димитрием – найти источники этих житий. В некоторых и также довольно многочисленных случаях Святитель, указывая источники, выражается так: «От греческих рукописцев»¹³⁷, «От различных писателей»¹³⁸, «От древних мартирологов»¹³⁹, «От иных историков достоверных»¹⁴⁰, «От Четиих-Миней»¹⁴¹ и т. д. Все эти указания в высшей степени неопределенные, и в таких случаях нам придется выяснить эту неопределенность и дать точные сведения о том, что разумел свят. Димитрий под «греческими рукописцами», какими пользовался он «древними мартирологами», каких церковных писателей и агиографов обозначил под именем «прочих, различных, иных и достоверных»? При некоторых житиях Святителем указано несколько источников и детального распределения приведенного материала между ними нет. Здесь необходимо решить, по всем ли указанным агиографам составлены данные жития, или же Святитель воспользовался которым-либо одним из них, а остальных привел только как свидетелей, как лиц, подтверждающих сообщаемые в житии сведения? Но даже и там, где ссылки Святителя ясны и определенны и где нет обилия источников, работа по изучению их не кажется нам ненужной и бесплодной. Святитель, напр., указывает, что взял житие «от Метафраста...». Интересно определить, в подлиннике или в переводе пользовался он жизнеописаниями святых этого знаменитого греческого агиографа? Мы знаем, что во время свят. Димитрия многие жития Симеона Метафраста были переведены на славянский язык. Оказали ли эти переводы какое-либо влияние на труд Святителя, или он совершенно не пользовался ими? Все это вопросы, по нашему мнению, непраздные и для истории литературы небезынтересные. А без детального разбора житий и рассмотрения их источников на такие вопросы ответа дать нельзя.

Во-вторых, та опись оставшихся после свят. Димитрия книг, на которую указывает И. А. Шляпкин и которая, по его мнению, разрешает вопрос об источниках Четиих-Миней, на первый взгляд только запутывает дело. Если взять эту опись и сравнить с теми ссылками, которые приводит Святитель в Четиих-Минеях, то результат получится далеко неутешительный. В Четиих-Минеях мы найдем очень мало книг, которые значатся в описи, и наоборот. В виду этого, если взять за руководство опись, придется подвергнуть сомнению показания свят. Димитрия и в каждом отдельном случае решать, действительно ли он пользовался теми агиографическими сочинениями, которые указал в своих книгах, и если не ими, то какими же, и что побудило его скрыть настоящие источники и показать вместо них другие?

Все только что сказанное убеждает нас в необходимости предпринятой нами работы. Вернемся поэтому к высказанному нами предположению и постараемся подробно рассмотреть вопрос об источниках Четиих-Миней.

Мы сказали, что эти источники Святитель должен был получать из Греции, с запада и из Москвы. Посмотрим прежде всего, что говорит нам об этом сам свят. Димитрий. В двух списках «учителей, списателей, историков и повествователей», находящихся при сентябрьской и декабрьской книгах Четиих-Миней, а также в тех ссылках, какие находятся в начале каждого жития, на полях и в тексте, он указывает множество агиографов и их сочинений, которых можно разбить также на три группы – греческую, латинскую и славянскую. Самая обширная из них – греческая. Святитель называет более 60 представителей греческой богословской литературы, в разное время трудившихся на поприще агиографии. Между ними мы встречаем и таких знаменитых агиографов, как Кирилл Скифопольский, Симеон Метафраст, и других – менее известных и даровитых. Кроме агиографов, в тех же ссылках указываются почти все, в разное время появившиеся греческие патерики и неоднократно упоминаются византийские церковные историки, начиная с Евсевия Кесарийского и кончая Никифором Каллистом. Как же должны мы отнестись к этим сообщаемым в Четиих-Минеях сведениям? Следует ли думать, что греческая агиографическая литература в подлиннике была использована свят. Димитрием, или, может быть, он брал ее в переводах, – и тогда – в каких: латинских или славянских?

Чтобы ответить на этот вопрос, возьмем одного из указываемых Святителем греческих писателей, именно Симеона Метафраста, и разрешим поставленные вопросы сначала в отношении к нему. Симеона Метафраста мы выбираем потому, что на его труды чаще всего ссылается свят. Димитрий и о нем мы располагаем большими по количеству сведениями. Итак, в подлиннике или в переводе пользовался Святитель агиографическими трудами знаменитого Симеона Логофета?

История появления Четиих-Миней на юго-западе и сами они, в предваряющих жития святых статьях и обращениях к читателю, дают на это ясный и определенный ответ. Из истории возникновения Четиих-Миней мы знаем, что еще митр. Петр Могила «испросил», у св. горы Афонской «рукописные греческим диалектом» книги Симеона Метафраста и «усердствоваше» перевести и издать их. Правда мы сделали предположение об утрате ко времени свят. Димитрия полученных Петром Могилою греческих рукописей, – но Варлаам Ясинский в «предисловии к читателю благочестивому», напечатанном при первой четверти Четиих-Миней, упомянув о том же факте получения Петром Могилою греческих рукописей, далее замечает, что составитель житий святых почерпнул сообщаемые в них сведения «от самых источников», между которыми «первейший и в неложной истории изобильнейший» был Симеон Метафраст. Этим он как бы утверждает факт пользования свят. Димитрием греческими рукописями с творениями Симеона Метафраста. Ссылки на источники житий, находящиеся в Четиих-Минеях, дают на интересующий нас вопрос неопределенный ответ. С одной стороны, они как будто подтверждают сообщение Варлаама Ясинского, – мы встречаем в них нередко упоминание о «рукописцах» или рукописях «греческих», которые называются часто «древними», а в одном месте и прямо «Метафрастовыми»¹⁴². С другой стороны, прямые ссылки на Метафраста не благоприятствуют этому: чаще всего Святитель пишет, что он заимствовал житие «от Метафраста», не прибавляя – «из рукописей», а один раз, именно 7-го января, источником сказанного о крестившей Господа руке св. Иоанна Предтечи он называет «книги» Метафраста – «от Метафраста книг изъятое». Остановимся на всех этих показаниях Четиих-Миней.

Прежде всего, никак нельзя под «греческими рукописцами» разуметь рукописи с творениями Метафраста. Потому, во-первых, что есть жития, где указаны оба эти источника. Напр., 24 января, пред житием преп. Евгении-Ксении Святитель пишет: «из древних рукописцев греческих и из Метафраста исследованное»¹⁴³. Если бы «рукописцы греческие» означали творения Метафраста, тогда подобная формулировка ссылки была бы невозможна. Во-вторых, большая часть ссылок на «рукописцев греческих» находится при таких житиях, которые никогда и никем не приписывались Симеону Метафрасту. Мы, напр., встречаем их: 7-го февраля пред житием св. Луки Елладского, 20-го пред житием св. Льва Катанского, 6-го марта пред житием свв. Кононов отца и сына, 7-го при описании страданий свв.мм. Ефрема, Василия, Евгения и иже с ними и т.д. Особенно много таких ссылок в мае, – здесь они указаны при девяти житиях и притом таких святых, памяти которых, как мы определили в главе о месяцеслове, заимствованы Святителем из западных источников, именно из Acta Sanctorum. О Метафрасте известно, что свой минологий он составил главным образом на первые месяцы года, – сентябрь, февраль, – и никто из собирателей его творений не приписывал ему тех житий святых, которые мы перечисляли и при которых в Четиих-Минеях стоят ссылки: «от рукописцев греческих». Под этой ссылкой, как увидим впоследствии, Святитель скрыл знаменитое издание Болландистов, обозначив его так потому, что указанные жития действительно были заимствованы Болландистами из разных найденных ими греческих рукописей. Что касается ссылки 5-го апреля, пред житием свв.мм. Агафопода диакона и Феодула чтеца, – «от рукописцев... Метафрастовых», – то формулировка ее объясняется тем, что в Acta Sanctorum (apr. 1.1, f. 321) помещено житие этих святых в редакции Симеона Метафраста.

Знакомясь с прямыми ссылками на Метафраста, мы убеждаемся, что тот сборник, из которого черпал свят. Димитрий жития этого греческого агиографа был довольно разнообразен по содержанию. Кроме житий Метафрастовых, в нем были жития, составленные и другими агиографами, а также слова и поучения на разные праздники. Это видно из следующих ссылок: 7-го февраля житие св. Парфения Лампсакийского, «списанное Криспином, учеником его, и у Метафраста положенное»; 17-го февраля – житие великомуч. Феодора Тирона, «писание от очевистного писателя, смотревшего на страдание святого, у Метафраста обретается»; 25-го февраля – житие св. Тарасия, патр. Цареградского, «списанное учеником его Игнатием, епископом Никейским, и у Метафраста обретающееся»; 25-го марта – слово на праздник Благовещения Божией Матери св. Иоанна Златоуста, «обретается у Метафраста»; 21-го ноября – слово на праздник Введения во храм Божией Матери Георгия еп. Никомедийского, «обретается у Метафраста»¹⁴⁴ и т. д.

Собственно, Метафрастовых житий в сборнике было более 150, свят. Димитрий делает ссылки на них в своих Четиих-Минеях 163 раза. Отсюда мы видим, что сборник этот был очень значителен по размерам; Симеону Метафрасту в нем приписывалось гораздо большее число житий, чем, напр., в Патрологии Миня. Что же это был за сборник?

На этот вопрос помогают нам ответить рукописи свят. Димитрия. Мы уже говорили, что в Типографском сборнике (№ 420) есть два месяцеслова, – один на весь год, другой – на три летних месяца – июнь, июль и август, с отметками источников, из которых Святитель намерен был заимствовать материал для житий святых. При решении вопроса о Метафрасте особенно важен первый месяцеслов. Он написан на шести листах (18–23) и содержит на каждый месяц – числа дней, памяти святых и ссылки на томы и листы в источниках, нередко с указанием количества заключающегося там материала. Для большей наглядности мы приведем здесь первую страницу этого месяцеслова.

Месяц СЕПТЕМВРИЙ.

а, преп. Симеона столпника, Tomo 1, fol. 120 iannuari. Полчварта листа.

в, св.м. Мамонта. Tomo 4, augusti 27, fol. 754.

г, св.свящ.м. Анфима. Tomo 2, aprilli 27, fol. 987, два листа.

Того же дня св. Феоктиста, того же Феоктиста и iannuari 4 дня.

д, св. свящ.м. Вавилы. Tomo 1, iannuarii 24, fol. 592, листов 10.

и св. пророка Моисея Боговидца. Tomo 5, septembrii 4, f. 54... листов

е, св. пророка Захарии, отца Предтечева. Tomo 7, fol. 224, немножечко.

ѕ, чудо св. архистратига Михаила, иже в Хонех. Tomo 5, f. 468, полтора листа.

и свв.мм. Евдоксия, Ромила, Зинона и Макария. Tomo 5, fol. 111, два листа.

ꙁ, св.м. Созонта. Tomo 5, fol. 121, один листок.

и, Рождество пресв. Богородицы. Tomo 5, fol. 138, кипка разных слов.

ѳ, свв. Иоакима и Анны и св.м. Севериана. Tomo 5, f. 170, два листа.

і, свв.мм. Минодоры, Митродоры и Нимфодоры. Tomo 5, f. 181, два листа.

іа, преп. Феодоры Александрийския, яже в мужстем образе. Tomo 5, f. 199, листов 4.

ів, священ.муч. Автонома. Tomo 5, folio 211, один листок.

іг, священ. муч. Корнилия сотника. Tomo 5, fol. 221, листов 3.

ід, Воздвижение честного Креста. Tomo 3, fol. 51, книжка слов et Tomo 5, fol. 239.

іе, св.м. Никиты. Tomo 5, folio 260, один лист.

іѕ, св.м. Евфимии. Tomo 5, folio 280, листов три.

іꙁ, св.м. Веры, Надежды, Любви и матери их Софии. Tomo 4, fol. 480, полтрета листа.

іи, св. Евмения. Не нашел.

іѳ св.мм. Трофима, Савватия и Доримедонта. Tomo 5, fol. 337, полтрета листа.

к, св.м. Евстафия Плакиды и иже с ним. Tomo 6, fol. 30, листов 6.

ка, св. апостола Кондрата. Не нашел.

кв, св. Фоки епископа Синайского. Не нашел.

А св. Фоки вертоградаря Tomo 5, folio 363, больше листа.

кг, Зачатие св. Иоанна Предтечи и св.м. Андрея и Иоанны, и чад их. Не нашел.

кд, св.м. Феклы. Tomo 5, fol. 389, пол листка.

ке, пр. Евфросинии, преименованной Измарагдом. Tomo 1, fol. 43, полтора листка

кѕ, св. Иоанна Богослова. Tomo 6, folio 1114, полкварта

листа.

кꙁ, св.м. Каллистрата и дружины его. Tomo 5, f. 407, полтрета листа.

ки, св. Харитона. Tomo 5, folio 428, три листа.

кѳ, св. Кириака нет (потом «нет» зачеркнуто) есть. Tomo 5, fol. 474.

л, св.м. Григория Армейского. Tomo 5, fol. 480.

* * *

Подобным образом процитированы и все следующие месяцы. Характер ссылок дает основание предполагать, что все они сделаны по какому-то одному агиологическому сборнику, состоявшему из семи томов. А так как в самом начале месяцеслова стоит крупными буквами сделанная надпись «SURIUS», то можно с полною уверенностью утверждать, что все эти отметки сделаны по сочинению латинского аббата Лаврентия Сурия: «Vitae sanctorum orientis et occidentis», вышедшему в первый раз в 1560–1575 годах и имевшему несколько изданий. Святитель, как видно по бывшему у него в руках экземпляру Сурия и сохранявшемуся в Московской Типографской библиотеке (№ 3261), пользовался вторым изданием этого сборника, напечатанным в 1578–1586 годах¹⁴⁵. Судя по имеющимся на корешках томов надписям, книги сначала находились в Виленском Свято-Духовском монастыре, затем чрез Кирилла Филимоновича переданы были в монастырь Печерский и отсюда поступили к свят. Димитрию. Седьмой том имеет надпись: «ex libris Варлаама Ясинского» и, по-видимому, принадлежал знаменитому Киевскому митрополиту¹⁴⁶.

Аббат Лаврентий Сурий составил свой сборник из разных источников. Главным из них были Vitae Sanctorum Моисея Липомана, содержащие переведенные на латинский язык жития святых в редакции Симеона Метафраста. Свят. Димитрий придал этому обстоятельству особое значение: в том экземпляре Сурия, который был у него в руках, слова Сурия – «totum fere Metaphrastem in meos tomos transtuli» он подчеркнул красными чернилами¹⁴⁷. Знакомясь с книгами Сурия, мы действительно находим в них очень много Метафрастовых житий. К ним-то преимущественно и относятся ссылки свят. Димитрия в Типографской рукописи. Теперь, если мы, пользуясь этими ссылками, станем сравнивать книги Сурия с Четиими-Минеями, то у нас получится знаменательное совпадение. Мы увидим, что те жития святых, которые отмечаются в Четиих-Минеях как заимствованные «от Метафраста», то же самое указание имеют и в сборнике Сурия. Напр., 2-го сентября в Четиих-Минеях житие св.м. Маманта – «от Метафраста», у Сурия (т. IV, с. 754) «martyrium того же святого autore S. Metaphraste»; 6 сент. житие свв.мм. Ромила и Евдоксия – «от Метафраста», у Сурия (т. IV, с. 111) – «martyrium autore Metaphraste» и т.д. По руководству рукописи подобную параллель можно провести почти через все Четии-Минеи, уже один этот факт невольно наводит на мысль, да не пользовался ли свят. Димитрий Метафрастом в латинском переводе Липомана из сборника Сурия?

Продолжая сравнение, мы еще более укрепляемся в этой мысли. Книги Сурия не только подтверждают все ясные и определенные ссылки на Метафраста, но и объясняют невольно вызываемые некоторыми из них недоумения. Напр., о слове св. Иоанна Златоуста на Благовещение Святитель говорит, что оно «обретается у Метафраста». У Сурия находится латинский перевод того же слова с заметкой в начале «est in Metaphraste»¹⁴⁸. 25-го февраля о житии св. Тарасия патриарха Цареградского Святитель говорит, что оно списано учеником его Игнатием и обретается у Метафраста. У Сурия о житии св. Тарасия также сказано, что оно труд ученика св. Тарасия монаха Игнатия и имеется у Метафраста¹⁴⁹.

Разрешаются Сурием и другие более серьезные недоумения, на которые могут навести ссылки свят. Димитрия в Четиих-Минеях. Напр., в первом их издании, 4 сентября, о житии св.м. Вавилы, епископа Никомидийского, Святитель пишет, что оно взято «от Метафраста, в житии св. Артемия, 20-го октября»¹⁵⁰. Почему так выразился Святитель? Агиологи, занимавшиеся вопросом о творениях С. Метафраста, свидетельствуют, что им составлено было особое, самостоятельное житие священ.м. Вавилы¹⁵¹, но, очевидно, в том сборнике, каким пользовался свят. Димитрий, его не было. Обращаясь к Сурию, мы действительно не находим у него особого, составленного Метафрастом жития св. Вавилы, здесь находится только похвальное ему слово, а Артемиево житие в Метафрастовой редакции у Сурия есть и в нем имеются довольно полные сведения о св. Вавиле¹⁵².

Знакомясь с житием св. первомученицы Феклы (24 сентября), мы убеждаемся, что в основании его лежит Метафрастова редакция жития этой святой, но Святитель почему-то не сделал ссылки на Метафраста и указал другие источники, которыми находящийся в житии материал не исчерпывается. Откуда же взял Святитель Метафрастово житие св. Феклы? Очевидно, не из того сборника, который давал ему Метафрастовы жития святых, и где были определенные указания на этого автора. Действительно, Святитель воспользовался житием св. первомученицы из великих Четиих-Миней митроп. Макария, где оно не имеет имени автора, а у Сурия нет полного жития св. Феклы, приведено только краткое сказание о ней из мартиролога Адона да отрывок из книги о девстве св. Амвросия Медиоланского¹⁵³. 11-го апреля, помещая в Четиих-Минеях житие священ.м. Антипы, Святитель пишет, что заимствует его «от Метафраста, греческих рукописцев и великия Четии-Минеи». Под «греческими рукописцами», как мы говорили, надо разуметь изданные Болландистами Acta Sanctorum, – здесь помещены акты св. Антипы, написанные, как видно из шестого параграфа их, кем-то из Пергамских христиан, очевидцев мучений и смерти св. священномученика. Болландисты поэтому автора актов не указывают, а свят. Димитрий, который пользовался теми же актами, но из сборника Сурия, приписывает их Метафрасту, потому что и Сурий усвояет их этому автору¹⁵⁴. Подобное повторяется и 28-го апреля, с житием свв.мм. Максима, Дады и Квинтилиана. Болландисты об их актах прямо говорят, что они не Метафрастовы и что Липоман и Сурий ошибочно приписали их этому автору. Свят. Димитрий, пользовавшийся теми же актами, называет своим источником Метафраста и, следовательно, повторяет ошибку Липомана и Сурия. Почему? Потому, конечно, что он заимствовал акты у Сурия, где они усвояются Метафрасту¹⁵⁵. Вообще, если мы признаем издание Сурия тем сборником, из которого свят. Димитрий брал Метафрастовы жития святых, тогда для нас разрешатся многие недоумения, на которые наводят ссылки в наших Четиих-Минеях, и вопрос о том, почему то или иное житие отмечается заимствованным из Метафраста – получит удовлетворительное разрешение.

Впрочем, необходимо заметить, что между показаниями рукописи, Сурием и Четиими-Минеями не всегда наблюдается полное и безусловное тождество. Сурий в своих ссылках на Метафраста допускает неодинаковые выражения: об одних житиях он пишет, что они принадлежат Метафрасту, как автору; а других, что они взяты из Метафраста (ex Metaphraste); о третьих, что они имеются у Метафраста (habetur in Metaphraste). Так как два последние вида ссылок обычно находятся у житий, которые Метафрасту не принадлежат, то можно думать, что такое видоизменение имело у Сурия смысл, и если ссылки первого рода говорили о Метафрасте, как составителе жития, то вторые и третьи только указывали на присутствие отмеченных ими житий в Минологии Метафраста. Свят. Димитрий дал особую фразировку только ссылкам третьего рода: слова и жития не Метафраста, а других, указанных у Сурия авторов, он также отмечал как «обретающиеся у Метафраста»; о большинстве же других подобного рода житий он просто писал, что они взяты «от Метафраста». Кроме того, в иных случаях Святитель и совсем опускал в Четиих-Минеях имя Метафраста, хотя у Сурия оно и было. Правда, в большинстве случаев Святитель поступал так потому, что, составляя житие, пользовался не Сурием, а другими источниками¹⁵⁶, но в Четиих-Минеях встречаются и такие жития, сравнительный анализ которых устанавливает несомненное заимствование их у Сурия, между тем, в то время как последний усваивает их Метафрасту, свят. Димитрий такого указания в своих Четиих-Минеях не делает¹⁵⁷. Полагаем, однако, что факты подобного рода не колеблют высказанного нами предположения о том, что источником Метафрастовых житий был для Святителя сборник Сурия. Они указывают только на то, что свят. Димитрий не всегда буквально повторял Сурия и, вообще, не имел в своей цитации какого-либо одного, раз принятого порядка.

В большее затруднение ставят нас следующие четыре случая: 1-го сентября Святитель, указывая источники для жития преп. Симеона столпника, упоминает и Симеона Метафраста, между тем у Сурия жития этого святого в редакции Метафраста нет. То же самое приходится сказать и о житиях свв. апостолов Евода и Онисифора – 7 сентября, Ксенофонта и Марии – 26 января и св.м. Харлампия – 10 февраля. Если Святитель брал Метафрастовы жития у Сурия, то как объяснить его ссылки на Метафраста при этих житиях, у Сурия подобных ссылок не имеющих?

Относительно жития свв. Ксенофонта и Марии мы можем с определенностью сказать, что в этом случае Святитель указал Метафраста не по Сурию, а по Acta Sanctorum, там находится житие этих святых в редакции Метафраста¹⁵⁸, которое и послужило источником для Святителя. О житиях преп. Симеона столпника и апостолов Евода и Онисифора надо заметить, что ссылки на Метафраста при них указаны только во втором издании Четиих-Миней и анализ первого жития показывает, что, при составлении его Метафрастовой редакции у Святителя не было: те события, которые подробно передаются Метафрастом, на полях означаются заимствованными из других источников; а тех новых фактов, которые сообщает Метафраст, в житии Святителя совсем нет¹⁵⁹. Мы поэтому полагаем, что Метафраст указан здесь только как свидетель, а не как источник; о том, что и он описал жизнь Симеона столпника, Святитель мог узнать или из истории Никифора Каллиста¹⁶⁰, или из книги Петра Скарги – Животы святых¹⁶¹, где Метафраст упоминается как списатель жизни и подвигов этого святого. Что касается жития свв. апостолов Евода и Онисифора, то, по нашему мнению, ссылка на Метафраста здесь – простая ошибка типографии: никто никогда не усвоял Метафрасту жития этих святых, и те сведения, какие сообщает о них свят. Димитрий, вполне исчерпываются историей Никифора Каллиста и Римским мартирологом¹⁶². Нет возможности дать такое же определенное суждение о житии св.м. Харлампия. Как показывает сравнительный анализ, оно заимствовано из Acta Sanctorum и представляет весьма близкую, почти буквальную передачу этого источника. Но Болландисты усвояют житие «неизвестному автору»¹⁶³, – почему Святитель приписал его Метафрасту, – не можем объяснить; может быть и здесь типографией допущена ошибка.

Мы произвели только общее сравнение Четиих-Миней и сборника Сурия, но и оно уже дало нам немало фактов, свидетельствующих, что источником Метафрастовых житий служили для свят. Димитрия книги Сурия. Если теперь обратиться к частностям и сравнивать тексты житий, тогда количество таких фактов значительно увеличится, – мы увидим, что некоторые особенности в изложении житий свят. Димитрием сравнительно с греческим подлинником объясняются именно тем, что он пользовался им в латинском переводе из сборника Сурия. Напр., 4-го ноября, в житии преп. Иоанникия Святитель пишет: «послану ему бывшу с воинством на запад», по гречески: στέλλεται ὑπο τοῦ κpατοῦντος σύν τῇ στpατίᾳ πάσῃ κατὰ τόν ἐῶαν на восток, – у Сурия; mittitur ab imperatore ad occidentem cum toto exercitu¹⁶⁴. 28-ro декабря, в сказании о свв. 20.000 мучениках Никомедийских Святитель говорит, что святая Домна посылает свои драгоценности диакону «именем Алипию», – по гречески: «Ἀγάπιος αὐτῷ τούνομα», у Сурия: «cui nomen erat Alipius»¹⁶⁵; января, в житии преп. Феодосия великого, женщина, укорявшая святого, называет его «льстецом и лживым», – у Сурия; «planum et impostorem» (фокусником и обманщиком), – по гречески только «πλάνον»¹⁶⁶; 22-го января, в житии св. апостола Тимофея, Святитель пишет, что тело святого «положиша на месте, глаголемом Пион, снесть тучном», это буквальный перевод с латинского, где место также называется «Pion, id est pinquis», a в греческом подлиннике последних объяснительных слов нет¹⁶⁷; 5-го ноября, в житии преп.-мучеников Галактиона и Епистимии, Святитель сообщает, что святые, «шедше десять дней, приидоша к горе, нарицаемой Пуплион, в ней же бе монастырь, имущ черноризцев числом десять», – у Сурия тоже: «quo in loco cum in decern monachos incidissent», по гречески число монахов – «δύοκαίδεκα»¹⁶⁸.

Наконец, и сам свят. Димитрий, в своих черновых рукописях и Прологе, делая ссылки на Метафраста, иногда отожествляет его с Сурием. Напр., в каталоге патриархов Византийских, описывая жизнь св. патриарха Митрофана и упоминая о первом вселенском соборе, Святитель говорит: «а о соборе том Никифор в кн. 8, гл. 26 и Метафраст свидетельствуют», и к имени Метафраста на поле делает сноску: «Surius, t. IV, f. 165»¹⁶⁹. В Прологе Святитель, 8-го июня, к памяти св.м. Феодора стратилата, на поле делает отметку: «Перенесение мощей его от Ираклии в Евхаиту, ut testatur Metaphrastes in vita ejus – Surius т. I, л. 918»¹⁷⁰. В том же Прологе, 10-го марта, о св.м. Пионии Святитель пишет, что память его «Метафраст 11-го числа полагает, и мы сице положихом, от Метафраста написавше», а ранее источником для жития указан был Сурий – «Surius т. I, л. 787»¹⁷¹. В месяцеслове святых на летние месяцы, указывая источники для сказания о положении ризы Пресвятой Богородицы во Влахернской церкви (2-го июля), Святитель выражается так: «Surius ex Metaphraste, т. IV, л. 692», а в Четиих-Минеях отмечает, что сказание заимствует «от Метафраста»¹⁷². В своем Прологе, указывая источники для жития св. апостола Прохора, (28 июля), Святитель на отдельной бумажке делает такую отметку: «О св. Прохоре в житии Петра св. июня 29-го Метафраст – Surius т. 3, л. 968 – пишет, ще Петром святым в епископы в Никомидию поставлен»¹⁷³. В рукописи Московской Патриаршей библиотеки № 147, в статье: «рассмотрение и исследование лет Рождества Христова», делая ссылку на Метафраста, Святитель на поле пишет: «Surius т. IV, л. 165»¹⁷⁴. В рукописи той же библиотеки, № 139, в статье, посвященной разбору сказания св. Дорофея о свв. 70 апостолах, Святитель об ап. Луке говорит: «О епископстве его пишет св. Симеон Метафраст сице...» и на поле делает ссылку «Surius т. V, с. 936»¹⁷⁵.

Приведенных фактов, полагаем, вполне достаточно для подтверждения высказанного нами ранее предположения, и поэтому теперь мы с уверенностью можем сказать, что творениями св. Метафраста свят. Димитрий пользовался не в подлиннике, а в латинском переводе из сборника Сурия.

В Четиих-Минеях, как мы сказали, ссылки на Метафраста встречаются 163 раза. Это, однако, не значит, что во всех этих случаях Метафраст был действительным источником житий. У Святителя было обыкновение – пользуясь при составлении жития одним источником, в ссылках, кроме его, указывать и другие сочинения, где находились те же или подобные сведения о святом. Делал так свят. Димитрий для того, чтобы несколькими авторитетами сильнее подтвердить правдивость своего повествования. Поставив девизом своей работы: «не будет ми еже лгати на святого» – и помня Евангельское изречение, что «при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол» (Мф.18:16), Святитель, вообще, не ленился находить и подтверждать свои жизнеописания теми источниками, какие были у него под руками, хотя бы ничего из них и не заимствовал. То же наблюдается и с Метафрастом. Некоторые ссылки указывают на него не как на действительный источник, а как на свидетеля, передающего в своих метафразах те же самые сведения о святом. Вообще, говоря о житиях, составленных свят. Димитрием по Метафрасту, мы находим необходимым разделить их на три группы. К первой относятся жизнеописания, для которых Метафраст послужил главным, а иногда и единственным источником; ко второй – жития, где Метафраст был только одним из нескольких источников, где он дал только часть материала, – и, наконец, к третьей – такие жития, при которых Метафраст указан только как свидетель и где его труд не оказал никакого влияния на работу свят. Димитрия.

Из указанных нами групп в примечании мы перечисляем жития только первой группы, не разбирая их подробно, так как подробный анализ каждого жития дается нами в приложении к этой главе, где по месяцам разбираются все входящие в Четии-Минеи жития и сказания. Что касается житий, написанных, кроме Метафраста, и по другим источниками, то об них, чтобы избежать повторений, мы скажем впоследствии, когда будут выяснены все главнейшие источники Четиих-Миней¹⁷⁶.

Как видно из приведенного в примечании списка, количество Метафрастовых житий, заимствованных и использованных свят. Димитрием из сборника Сурия, было довольно значительно. Святитель весьма тщательно процитировал их, так что мы можем указать только два случая, где не было ссылки на Метафраста, хотя он являлся источником жития¹⁷⁷.

Немного находится в Четиих-Минеях и таких житий, которые имеют ссылку на Метафраста, между тем анализ их показывает, что они были составлены по другим источникам. К таким житиям относятся: октября 1-го, житие апостола Анании; 8-го, св. Дионисия Ареопагита; 12-го, свв.мм. Тараха, Прова и Андроника; плюс ноября 11-го, св.м. Викентия диакона; 24-го, св. великомученицы Екатерины и февраля 16-го, свв. 12 мучеников Кесарийских. В приложении нами указываются действительные источники этих житий, но здесь мы разберем одно из них, чтобы на примере доказать высказанное нами утверждение.

Возьмем для этого страдание свв.мм. Тараха, Прова и Андроника. Святитель отмечает, что мучения этих святых описаны были нотариями в то время, когда шел допрос мучеников у судьи, – и действительно, дает в своем житии подлинные акты в буквальном и точном переводе. Житие у него делится на две части: в первой описывается допрос мучеников и их страдания на суде (акты нотариев), а во второй приводится послание трех христиан – Макария, Феликса и Верия, где передаются последние мучения и смерть святых. У Метафраста (Сурий, т. V, 775, ср. РG, 115 т., с. 1110) нет такого разделения, не упоминаются имена христиан, описавших кончину мучеников и, вообще, всё житие и по изложению, и по содержанию, носит совершенно иной характер. Ясно, что Святитель пользовался здесь каким-то другим источником, между тем в начале жития показал не его, а Метафраста. Такое же существенное различие¹⁷⁸ в содержании обнаруживается при сравнении с Метафрастом и остальных указанных нами житий. Вот почему мы относим их к написанным по другим источникам.

Итак, свят. Димитрий пользовался Метафрастом не в подлиннике, а в латинском переводе из сборника Сурия. Но если мы доказали это по отношению к Метафрасту, то нельзя ли подобное предполагать и о других, указываемых Святителем греческих агиографах? Не заимствованы ли и они из какого-либо латинского сборника, подобного Суриеву, или, может быть, из того же Сурия? Рукописи Святителя дают основание для такого предположения. Просматривая по цитатам в месяцеслове книги Сурия, мы видим, что Святитель интересовался и отмечал здесь не только Метафрастовы жития. Напр., первая же ссылка, о Симеоне столпнике, отмечает находящиеся у Сурия (1:120) 26-ю главу из книги Боголюбивых Феодорита и 13 и 14 главы из первой книги историка Евагрия; ссылка 5-го сентября отмечает жизнь св. пророка Захарии, написанную Епифанием Кипрским (Сурий, т. VII, 224) и т. д. Среди этого нового, выбранного у Сурия материала первую и самую значительную группу составляют жития святых, написанные различными агиографами и помещенные Сурием вместе с Метафрастовыми житиями в свой сборник. Во вторую, также довольно большую группу входят отрывки агиографического характера из сочинений различных греческих церковных писателей и историков. К третьей принадлежат слова свв. Отцов на великие христианские праздники и дни особенно чтимых святых. Последние две группы мы рассмотрим ниже, когда будем говорить о дидактическом элементе в наших Четиих-Минеях и о влиянии на работу Святителя сочинений исторических. Так, в соответствующих местах, мы процитируем и Сурия, который в одних случаях облегчал труд Святителя по приисканию нужного материала в первоисточниках, а в других, может быть, и заменял их. Здесь, в примечании мы даем список только тех житий, которые вместе с Метафрастовыми отмечены были Святителем в книгах Сурия и послужили источником житий в наших Четиих-Минеях¹⁷⁹.

Из приведенного в примечании списка видно, что, пользуясь сборником Сурия, свят. Димитрий делал в своих Четиих-Минеях самые разнообразные отметки о заимствованных оттуда житиях. Одни он означал именами их авторов, если они указаны были Сурием, причем агиографов латинских, православной церкви неизвестных, Святитель обыкновенно не называл; другие относил к первоисточникам древним мартирологам и рукописям, а если перевод или близкая редакция жития имелась в Макарьевских Минеях, тогда, как на источник своего труда, ссылался на эти Минеи; о третьих говорил сокровенно, как взятых у «достоверных», у «прочих» писателей, или, наконец, совсем не указывал для жития никаких источников. Жизнеописаний, составленных греческими агиографами, Сурий все же дал не особенно много, – список последних, приведенный в наших Четиих-Минеях, его сборником далеко не исчерпывается и поэтому вопрос о том, пользовался ли Святитель подлинными греческими источниками, при помощи одного только Сурия разрешить нельзя.

Но кроме Сурия у свят. Димитрия были и другие латинские сборники житий святых. Из истории написания Четиих-Миней нам известно, что с весны 1693 года Святитель получил возможность пользоваться знаменитым изданием Болландистов – Acta Sanctorum. Оно выслано было ему из Данцига в количестве 18-ти томов, с января по май включительно. В Четиих-Минеях мы напрасно стали бы искать ссылок на это издание; как и другие латинские источники, Acta Sanctorum там замолчены, или скрыты под другими названиями. Определить, для каких житий в Четиих-Минеях издание Болландистов послужило источником, возможно только путем анализа житий и сравнения их с Актами. Громадную помощь при этом оказывают рукописи Святителя и принадлежавший ему Пролог. В последнем ссылки на Акты встречаются чуть не на каждом листе, причем очень многие из них относятся к памятям тех святых, которым в Четиих-Минеях посвящены особые жития. Немало ссылок на Acta Sanctorum находится и во втором месяцеслове святых, на месяцы июнь, июль и август, находящемся в сборнике Московской Типографской Библиотеки.

В Прологе ссылки на Acta Sanctorum встречаются уже в первой его части, но это, как мы говорили, работа позднейшая, произведенная Святителем во время приготовления своего труда ко второму изданию. Влияние Актов на первое издание Четиих-Миней могло сказаться только со второй их части, с месяцев декабря, января и февраля. В декабре ссылки на Акты встречаем 15-го числа – память св.м. Елевферия (апрель, т. II, л. 528) и 21-го – память св.м. Иулиании (февраль, т. II, л. 868). Но житие Елевферия, как мы указывали¹⁸⁰, написано по Метафрасту и великим Четиим-Минеям и влияния Актов, где находится иная сравнительно с этими источниками редакция жития, на труде свят. Димитрия незаметно; в житии св.м. Иулиании по Актам назван только отец мученицы – Африкан, имени которого ни у Метафраста, ни в Макарьевских Четиих-Минеях нет, в остальном содержание жития всецело исчерпывается Метафрастом, служебной минеей и Трифологом.

В январе ссылок на Acta Sanctorum больше; но особенно много их в марте и апреле, в последнем они встречаются в Прологе почти каждый день. Правда, не все эти ссылки указывают на непременное заимствование житий из Актов, – с другой стороны, нам придется указать немало и таких заимствований, для которых нет соответствующих отметок в Прологе, – но все же эти отметки значительно облегчают нашу работу. В дальнейшем, мы приведем по возможности все эти отметки, а теперь займемся вопросом о том, какие же жития заимствованы Святителем из Acta Sanctorum и под какими наименованиями отмечены последние в Четиих-Минеях?

Об одном из таких наименований мы уже говорили – это «от греческих рукописцев». Оно встречается в Четиих-Минеях 26 раз и некоторые из заметок в Прологе и месяцеслове ясно показывают, что под этим названием Святитель, действительно, разумел издание Болландистов. Напр., 31 января, пред житием свв. бессребреников Кира и Иоанна, Святитель пишет: «От древних греческих рукописцев», – в Прологе имеется ссылка – «Acta SS. янв. т. 2, л. 1084», – и анализ жития подтверждает, что оно заимствовано из этого источника¹⁸¹. Подобные же примеры встречаются: 22 марта, житие священ. -муч. Василия, пресвитера Анкирского, в Четиих-Минеях – «от рукописцев греческих сокращенно»; в Прологе: «Acta SS. 2 март т. III, л. 378 fuse et pulchre»; 4-го апреля, житие св.м. Фервуфы, – «от рукописцев греческих и от великия Минеи-Четьи», – «Acta SS. апрель т. III, л. 19, 21»; из Макарьевских Миней (апрель, л. 50 об. и далее) ¹⁸² взято начало жития и некоторые подробности, остальное заимствовано из Актов; 7-го апреля, житие св.м. Каллиопии, – «отгреческих рукописцев и от великие Минеи-Четьи», – «Acta SS. апрель, т. I, л. 659, Чет’я л. 197», – В Макарьевских Минеях (апрель, л. 105) перевод тех же актов, которые и у Болландистов. Святитель руководствовался латинским текстом, о чем свидетельствуют имена и названия, более правильные у него, нежели в Минеях.

Можно привести в подтверждение той же мысли и другого рода доказательства. В предыдущей главе мы говорили, что многие новые памяти святых Святитель внес в Четии-Минеи из Acta Sanctorum и приводили выписки из рукописи, доказывающие это. Тот же список, «ех sanctorum Actis», который мы указывали там¹⁸³, свидетельствует и о том, что под «греческими рукописцами» Святитель разумел издание Болландистов. В списке, напр., есть заметка, что из первого январского тома Acta Sanctorum (с. 1008-я) Святитель взял житие преп. Александра, первоначальника обители неусыпающих, и положил его 3-го июля ¹⁸⁴; в Четиих-Минеях 3-го июля мы находим житие преподобного с пометкой: «от древних рукописцев греческих сокращенно». Ясно, что под греческими рукописцами Святитель разумел Acta Sanctorum.

О том же свидетельствуют и некоторые частности. Напр., 20 марта, в истории страданий свв. Отец, в обители св. Саввы избиенных, Святитель, оканчивая повествование, пишет: «но мы тоя истории всецелыя не получихом, точію малы некія части из греческих рукописов, многие бо листы из книги издерты бяху»¹⁸⁵. На первый взгляд можно бы подумать, что Святитель пользовался какою-то греческою рукописью, ветхой и неполной. На самом деле приведенная выдержка есть точный перевод из Acta Sanctorum, где¹⁸⁶ в предисловии к той же истории издатели говорят, что «ad supplendas foliorum hinc inde deficientium lacunas, et loca obscuriora illustranda». В Четиих-Минеях страдание свв. Отец помечено, как заимствованное «от рукописцев греческих вкратце».

Наконец, мысль о тождестве «рукописцев греческих» с Acta Sanctorum подтверждает и сравнительный анализ житий. Все жития, имеющие в Четиих Минеях эту пометку¹⁸⁷, вполне согласны с соответствующими житиями в Acta Sanctorum не только в фактах, но иногда и в изложении. Некоторое сомнение возбуждает только страдание свв. семи Херсонских епископов (7-го марта), так как составленное Святителем повествование имеет существенные различия с латинским текстом. Во-первых, у Святителя вся история излагается подробнее, нежели в Актах. Во-вторых, в Актах преемники епископа Василия скончались «sexto die marti», у Святителя: «в седьмой день»; кончина епископа Еферия в Актах описывается так: «oppressus ab implis, inque flumen Danaprin projectus, ita martyrii cursum peregit sexto marti», у Святителя св. Еферий «впаде в недуг и по случаю в остров Аас приплыв, временному житию своему конец, вечныя же жизни прият начало». Напротив, последний из епископов Капитон в Актах «beate ferminavit vitam 22-го декабря», а у Святителя – «прибитый в устье Днепра, потоплен неверными 21 декабря»¹⁸⁸. Очевидно, здесь на содержание оказал влияние другой источник, не указанный Святителем. Предполагаем, что это Макарьевские Четьи-Минеи, где под 7-м марта имеется житие свв. епископов-мучеников.

Ссылкой «от греческих рукописцев» отмечается лишь одна, сравнительно небольшая часть житий, заимствованных свят. Димитрием из Acta Sanctorum. Остальные, взятые оттуда же жития, или имеют ссылки на имена тех греческих агиографов, которыми впервые они были составлены, или не имеют никаких указаний на источники. Определить те и другие помогают нам с одной стороны, цитаты и ссылки в Прологе и рукописях, с другой – сравнительный анализ житий. В примечании мы перечислим прежде всего жития, отмеченные именами составивших их авторов, а затем те, которые не имеют указаний на источники¹⁸⁹.

В трех рассмотренных нами группах указаны все жития, для которых главнейшим, а в некоторых случаях и единственным источником были Acta Sanctorum. Нельзя, однако, думать, что влияние их на наши Четии-Минеи только этими заимствованиями и ограничивались. Мы не указали здесь, во-первых, те жития, которые составлены по нескольким источникам и которые будут перечислены ниже, во-вторых, – те на которых влияние Актов сказалось в частностях, в незначительных прибавлениях или в поправках других источников.

Это влияние на те или другие жития выясняется в прибавлениях к настоящей главе, где подробно разобраны все жития, входящие в Четии-Минеи свят. Димитрия.

В первой главе исследования мы говорили, что в 1628 году в Киеве был издан Сп. Соболем в славянском переводе «Лимонарь, сиречь Цветник», но изданий других греческих патериков ни в Москве, ни на юго-западе России не было. Макарьевские Четии-Минеи давали полное собрание этих патериков, но они не всегда находились в руках свят. Димитрия и пользоваться патериками из этих Миней во всякое время он не мог. Можно далее предположить, что у Святителя были рукописи со славянскими переводами патериков; в описи оставшихся после него книг мы встречаем «Патерик Скитский» и «Патерик Алфавитный»¹⁹⁰, но других, упоминаемых Святителем патериков там нет, – очевидно, он имел их в каком-то особом издании, которое прямо не называет.

Пролог и рукописи Святителя снова помогают нам определить это издание; в них иногда встречаются ссылки на книгу «Vitae sanctorum patrum»¹⁹¹, часть этих ссылок мы уже приводили, разбирая месяцеслов Четиих-Миней. Теперь обратим внимание на те из них, которые относятся не к памятям, а к житиям святых. Но прежде всего скажем несколько слов о составе и содержании названной книги. Под именем Vitae SS patrum в библиографии известно собрание сочинений агиографического характера, составленное Герибертом Росвейдом и изданное впервые, как свидетельствует архиеп. Сергий¹⁹², в 1615-м году. Сборник Росвейда состоит из 10 книг; в первой, autore Ieronimo et alliis variis, собраны жития: Павла препростого и Илариона великого, написанные блаж. Иеронимом, затем – Фабиолы, Павла, что в Риме, Антония великого – Афанасиево, Онуфрия великого – Пафнутиево, Авраамия и Марии – Ефремово, Василия великого – Амфилохиево, Симеона столпника – Антониево, Иоанна милостивого – Леонтиево, Варлаама и Иоасафа – Дамаскиново, св.м. Пелагеи – Иакова, диакона Ефесского, Марии Египетской – Софониево и 13 житий, принадлежащих неизвестным авторам¹⁹³. Вторую книгу составляет «жизнь пустынных Отцев», или история монахов, приписываемая обыкновенно Руфину Аквилейскому¹⁹⁴. Третья книга, озаглавливаемая «Verba seniorum» содержит различные отрывочные сведения об отшельниках и приписывается тому же Руфину, но – по словам проф. В. Г. Васильевского¹⁹⁵ – ему не принадлежит. Проф. Васильевский полагает, что эта книга есть извлечение из так называемого «Великого Лимонаря», где были собраны различные рассказы о свв. отцах, современных Антонию великому и живших после него¹⁹⁶. В четвертой книге, составленной из сочинений Сульпиция Севера и Иоанна Кассиана, содержатся отрывочные сказания о свв. Отцах и о монастырских уставах. В книгах 5, 6, и 7-ой, имеющих одинаковое заглавие – «Verba Seniorum» и принадлежащих неизвестному автору – греку, собраны изречения свв. Отцов, разделенные: на 18 частей – в пятой книге, на 4 – в шестой и на 43 главы – в седьмой. Восьмая книга содержит «Лавсаик» Палладия Еленопольского, где с буквальною точностью повторены почти все рассказы Руфина¹⁹⁷. В девятой книге приведена «История Боголюбивых», составленная Феодоритом¹⁹⁸, а в десятой «Лимонарь или Луг Духовный» блаж. Иоанна Мосха¹⁹⁹. Заканчивается сборник особым приложением – appendix, где помещен «Paradis Geraclidi» Гераклидов Рай, содержащий краткие сказания о свв. Отцах, и Палладиев «Лавсаик» в новой редакции²⁰⁰. Все эти сочинения приведены в сборнике Росвейда в латинском переводе. Таким образом, и здесь мы будем иметь дело с латинским источником, который в Четиих-Минеях цитируется не прямо, а по вошедшим в его состав первоисточникам.

Чтобы увериться в этом, достаточно сопоставить хотя бы некоторые из ссылок, находящихся в Четиих-Минеях, с указаниями источников житий в Прологе и во втором месяцеслове Типографской рукописи. Напр., 13-го января о житии преп. Иакова Низибийского Святитель в Четиих-Минеях пишет, что оно заимствовано из «истории Боголюбивых» Феодорита, а в Прологе против памяти этого же святого на поле ссылка: «in Vitis sanctorum patrum vide»²⁰¹.26-го марта житие преподобного Малха – «из Иеронима сокращение», а в Прологе – «hinc integra vita in Vitis ss.pp. л. 93»²⁰²; 14-го июля житие преп. Еллия монаха, в Четиих-Минеях: «Руфин гл. XI, Палладий в «Лавсаике» гл. 59-я», а в месяцеслове: «de illo vide in Vitis ss.pp. и в житии св.м. Евгении»²⁰³; 3-го августа житие Космы скопца-отшельника, в Четиих-Минеях: «Лимонарь гл. 40-я», в месяцеслове: «Vitae ss.pp. лл. 872 и 843»²⁰⁴ и т.д. Надо, впрочем, заметить, что ссылок на Vitae Patrum в Прологе и рукописях не особенно много, так что подобную приведенной нами параллель можно провести далеко не во всех тех случаях, где Святитель ссылается на Патерики или на их авторов. Но так как каждый из этих авторов, хотя бы один раз, цитируется в Прологе и рукописях по Vitae Patrum, то мы решаемся утверждать, что и во всех других случаях, когда Святитель ссылается на составителей патериков, он пользовался ими из Сборника Росвейда²⁰⁵.

В Четиих-Минеях сборник этот отмечается неодинаково. Первые двенадцать житий, составители которых неизвестны, имеют ссылку на первоисточники, т.е. на имена трудившихся над ними агиографов. В примечании мы приводим эти жития²⁰⁶.

Из житий, написанных неизвестными авторами, Святитель берет только шесть, причем довольно оригинально цитирует некоторые из них. Именно, жития: преп. Евфросинии (25 сентября) – «от Иеронима и Метафраста» – Жизнь свв. Отцов, I, 363–368; Таисии бывшие блудницы (8 октября) – «от Иеронима», там же, с. 374; преп.-мученицы Евгении (24 декабря) – «от Иеронима и Метафраста», с. 340–349 и преп. Пахомия великого (15 мая) – «от Метафраста и Иеронима, и великие Минеи-Четьи», там же, с. 112–138, – он, как видим, усваивает блаж. Иерониму, хотя в латинском оригинале этому учителю церкви они не приписываются. Предполагаем, что первые жития этой книги, написанные действительно блаж. Иеронимом, дали повод Святителю распространить авторство его и на все вышеуказанные жития. Житие преп. Ефрема Сирина, взятое из Жизни свв. Отцов, кн. I, с. 167–169, Святитель отмечает, как заимствованное «от различных писателей» (28 января), а для жития преп.-мученика Епиктета пресвитера и Астиона монаха (7 июля) – Жизнь свв. Отцов, кн. I, с. 211 – не указывает в Четиих-Минеях никаких источников.

Остальной агиографический материал, заимствованный Святителем из того же сборника Vitae ss.pp., в Четиих-Минеях отмечается или по тем патерикам, которые собраны у Росвейда, или по их авторам. В тех случаях, когда в различных патериках сообщаются одни и те же сведения о святых, Святитель почти всегда указывает оба такие источника. Так, с Руфином, автором «Жизни пустынных Отцов», у него цитируется и «Лавсаик» Палладия Еленопольского. Книгу Руфина Святитель иногда называет «Египетским патериком». Напр., 5-го июня, пред житием св. Анувия исповедника он говорит, что об этом святом пишет «Руфин в патерику Египетском». Но в других случаях, упоминая о том же Египетском патерике, Святитель имя Руфина к нему не присоединяет, и в «Жизни пустынных Отцов» таких житий мы большею частою не находим²⁰⁷. Очевидно, под «Египетским патериком» Святитель разумел нечто большее, чем «Жизнь пустынных Отцов». А так как с именем Руфина у Святителя (18-го июля, жизнь преп. Памвы) связываются «провещания отеческие», взятые из третьей книги Росвейда, то, следовательно, и эту книгу Святитель усвояет тому же Руфину. Автор «Луга духовного» – Иоанн Мосх – только раз упоминается в ссылках Четиих-Миней – 6 сентября, пред житием св. Давида, «иже прежде бе разбойник»; в остальных случаях цитируется одно его сочинение без имени автора²⁰⁸.

Количество житий, составленных Святителем по Патерикам, довольно значительно. В примечании мы указываем те из них, которые взяты из 2, 8, 9 и 10 книг Жизни свв. Отцов, т. е. из сочинений Руфина, Палладия, Феодорита и Иоанна Мосха²⁰⁹.

Из остальных книг Vitae Patrum, где находились разрозненные, отрывочные сведения о святых, Святитель взял немногое. Он дополнил отсюда жития святых, написанные по другим отделам того же источника; самостоятельных, особых житий по 3, 4, 5, 6, и 7 книгам Vitae Patrum написано только три: 6-го июня – прей. Виссариона, «от Патерика Египетского и великие Минеи Четьи». Жития свв. Отцов, кн. III, в ВЧМ (июнь, л. 109–111) сказание во многом отличающееся от того, которое в наших Четиих-Минеях; 6-го июля – преп. Сисоя великого, «от отечников», а во втором месяцеслове: «quare in indice in Vitis ss.pp. довольно будет. О преставлении его декабря 11-го» – Жития свв. Отцов в разных местах²¹⁰. 27-го августа – преп. Пимена великого, «от Патерика Египетского и Алфавитного собрано сокращенно»; во втором месяцеслове: «in Vitis ss.pp. vide idem Paemen et Pastor» – кн. Ill, §§4,5,8,11, 12, 14, 16, 27,31,35,36,37, 60, 64, 76, 144, 146, 147, 177, 180 и 183²¹¹. Однако, если мы станем детально сравнивать, эти жития с указанным источником, то едва ли нам удастся найти здесь все сообщаемые в них сведения. Особенно это надо сказать о житии преп. Пимена. Но есть в Четиих-Минеях и такие жития, для которых в Житиях свв. Отцов мы не могли найти соответствующего материала. Между тем, Святитель указывает, что они взяты также из Патериков. Таковы: житие св.м. Фомаиды (апреля 13-го), в Четиих-Минеях: «от Патерика Скитского»; блаж. Таисии (мая 10) – «от Алфавитного Патерика, знамениеТ»; преп. Дулы страстотерпца (июня 15-го) – «от Патерика азбучного, лит. 4-я» и сведения о рождении и отроческих годах преп. Онуфрия великого, сообщаемые Святителем 12-го июня, после жития преподобного, с пометкой: «от отечников». Очевидно, между патериками и отечниками у Святителя были и такие, которых в Житиях свв. Отцов нет. Мы, однако, не думаем, чтобы это были греческие патерики. Вероятнее разуметь здесь славянские переводы их, богатое собрание которых давали, напр., великие Макарьевские Четии-Минеи. Здесь как раз находим мы и сведения о всех тех святых²¹², каких не удалось нам найти в Житиях свв. Отцов. Поэтому, источниками этих житий скорее надо считать великие Четии-Минеи или те патерики – Скитский и Азбучный, – о которых есть упоминание в описи оставшихся после Святителя книг.

К патерикам необходимо отнести и книгу св. Григория Двоеслова, папы Римского, – «Диалоги о жизни Италийских Отцев». Без сомнения, и этой книгой свят. Димитрий пользовался в латинском оригинале, а не в славянском переводе. За это говорит, во-первых, то, что Диалоги папы Григория в Макарьевских Четиих-Минеях находятся в марте месяце, под 11 числом, а этот месяц лишь временно находился в пользовании Святителя; во-вторых, в описи оставшихся после него книг есть и Диалоги в отдельном издании²¹³.

В латинском переводе пользовался свят. Димитрий и теми греческими историками, которые указываются в ссылках при житиях. Здесь упоминаются: отец церковной истории Евсевий Кесарийский и его преемники – Сократ схоластик, Созомен, Феодорит – епископ Кирский, Евагрий, Феодор чтец и более поздние – Никифор Каллист и Георгий Кедрин, причем последний цитируется как автор «Церковных и гражданских деяний» и «Синопсиса». Что все они были у Святителя, действительно, в латинском переводе, не в оригинале, об этом свидетельствуют, во-первых, опись оставшихся после свят. Димитрия книг, во-вторых, рукописи. В описи упоминаются только латинские издания историков²¹⁴, в рукописях отрывки, выписанные из них, приводятся всегда на латинском языке²¹⁵.

Святитель Димитрий имел склонность к историческим занятиям. Об этом, кроме известных уже нам фактов его биографии и составленных им исторических трудов, свидетельствуют и Четии-Минеи. В месяцеслове их мы нередко встречаем заметки исторического характера, не имеющие прямого и непосредственного отношения к агиографии. Так, напр., 17-го декабря, после жития св. пророка Даниила, Святитель дает довольно обширное исследование о Вавилонских и Персидских царях; 11-го мая, после жития свв. Кирилла и Мефодия помещает свою интересную догадку «о козарех»; 11-го июля решает вопрос о том, когда и при каком Константинопольском патриархе крестилась благоверная княгиня Ольга; 15-го старается определить год кончины св. равноапостольного князя Владимира и т.д. Попадаются вставки исторического характера и в житиях. Наконец, самое количество ссылок на историков – а они встречаются в Четиих-Минеях чуть не под каждым числом – свидетельствует о том же и указывает, как внимательно Святитель просматривал эти книги и данными истории проверял сказания и повести агиографии.

Особенным уважением и доверием среди историков пользовался у свят. Димитрия Никифор Каллист. Святитель и в Четиих-Минеях и в рукописях неоднократно называет его «премудрым», «достовернейшим» и его свидетельством особенно дорожит²¹⁶. Может быть, это зависело от того, что Никифор Каллист более, чем другие историки, уделял внимание жизнеописаниям святых, а, может быть, тут просто сказался дух времени, усвоенная от наставников и других южно-русских писателей традиция²¹⁷. Вместе с Никифором довольно часто упоминается в Четиих-Минеях и Георгий Кедрин.

Какое же значение для Четиих-Миней имели исследования историков? Давали ли они свят. Димитрию новый материал для жизнеописаний святых, или только подтверждали и своим авторитетом свидетельствовали то, что сообщали другие источники? Уже на основании разбора рассмотренных нами житий на этот вопрос можно сказать, что историки имели для составителя Четиих-Миней двоякое значение.

В одних случаях они дополняли те источники, по которым Святитель составлял жития святых, в других – он приводил и указывал их только как свидетелей, как лиц, сообщающих те же сведения, о которых шла речь в книгах и сборниках агиографических. Ни тех, ни других случаев перечислять здесь мы не будем. Часть их уже указана нами, когда мы разбирали жития, заимствованные Святителем у Сурия, в Acta Sanctorum и Vitae Patrum: об остальных скажем ниже, когда станем перечислять новые основные источники Четиих-Миней. В примечании приведем только те случаи, где историки имели не второстепенное – служебное, а самостоятельное значение, где по ним составлены целые жития святых²¹⁸.

Ссылки на греческих историков носят в Четиих-Минеях характер определенный и большею частью точный. Но у свят. Димитрия был еще источник исторического содержания, о котором упоминания в Четиих-Минеях нет. Это римский кардинал Бароний, автор знаменитых «Церковных летописей» (Annales ecclesiastici) в 12 томах и не менее известного Римского мученикословия или мартирология (Martyrologium Romanum). О том, что Святитель пользовался сочинениями этого ученого, свидетельствуют рукописи и отметки в Прологе. В рукописях ссылки на Барония встречаются довольно часто и в самых различных статьях, в Прологе их меньше, но зато они здесь имеют отношение к житиям святых и дают нам понять, какое значение имел Бароний как источник при составлении Четиих-Миней²¹⁹. Из этих ссылок видно, что кроме полного латинского издания «Церковных летописей», у Святителя была и польская переработка их, сделанная иезуитом Петром Скаргой. Но так как эта переработка не имела никакого влияния на Четии-Минеи, то о ней говорить мы не станем и займемся исключительно латинским изданием Летописей и Мартирологом.

Annales ecclesiastici – огромное, выдающееся историческое сочинение, излагающее события церковной истории с первых дней христианства. Бароний, описывая эти события, держится строгого хронологического порядка, поэтому в его книгах нет связного и непрерывного описания жизни того или иного церковно-исторического деятеля, а излагается она отрывками, среди других историй и событий, под соответствующими годами; только деяния мучеников, да сказания о христианских праздниках не имеют такого отрывочного характера и передаются большею частью в одном месте и под одним годом. Описывая историю христианской Церкви, Бароний редко говорит своими словами, обыкновенно он приводит выдержки из различных памятников христианской письменности, и поэтому его сборник имеет большую ценность даже в настоящее время. В XVII в. он, без сомнения, имел еще большее значение, следовательно, нет ничего удивительного, что свят. Димитрий пользовался им при составлении своих Четиих-Миней.

Святитель извлек из Анналов Барония прежде всего хронологические даты событий. В первом издании Четиих-Миней при некоторых житиях, на полях встречаются указания, когда жил и подвизался тот или иной Угодник Божий. Все указания извлечены из книг Барония, которого Святитель считал авторитетом в этом отношении и по которому проверял данные, сообщаемые другими источниками. В подтверждение этого можно указать на следующие факты: в каталоге митрополитов и патриархов Цареградских, определяя время мученической кончины св. апостола Андрея Первозванного – «по брату его, св. Петру, верховному апостолу», Святитель на поле пишет: «Ut patet ex 1 tomo Baroni f. 734, arm. 69, n.34»²²⁰; в том же каталоге, определяя год смерти св. Тарасия, патриарха Цареградского, Святитель в виде основания говорит: «Sic Baronius»²²¹, а несколько выше, исправив по истории Никифора Каллиста свидетельство других историков, Святитель замечает: «И достоверно есть сие (т. е. мнение Никифора) понеже и инии историографы сему согласуют, ut patet Baronius Ann. 488»²²².

Больше значения имели книги Барония, как сборник разнообразных и большею частью весьма ценных отрывков из различных памятников древнехристианской письменности. Святитель воспользовался многими из этих отрывков и, по принятому обычаю, в своем труде указал первоисточники, а не Барония, у которого их заимствовал. Мы сначала приведем в подтверждение этого несколько интересных фактов из рукописей. Здесь очень часто, при ссылках на того или другого учителя Церкви или церковного историка, можно видеть, что свидетельства их берутся из Барония. Напр., в том же каталоге Митрополитов и Патриархов Цареградских по Баронию цитируются: Свида, Палладий, Феодор чтец, Феофан, Куропалатес, Никита Кониат²²³. В статье, посвященной рассмотрению сказания преп. Дорофея о избрании 70-ти апостолов, также по Баронию цитируется Михаил Гликас²²⁴.

В Четиих-Минеях подобных примеров мы, конечно, не найдем, – здесь Бароний совершенно замолчан, но сравнительный анализ его сборника и некоторых житий свидетельствует о том же. Напр., 16-го декабря, пред житием св. царицы Феофании, «супружницы бывшие царя Льва премудрого», свят. Димитрий говорит: «о сей святой писаху Куропалатес, Гликас, Зонара». Из рукописей мы уже знаем, что Гликас и Куропалатес цитировались Святителем по Баронию. Обращаясь к последнему, мы находим в Анналах, в истории царя Льва и его супруги Феофании, буквальные выписки из тех же историков, которые указаны и Святителем. Именно, из Гликаса Бароний привел свидетельство о том, чья дочь была царица Феофания и кто были ее родители; из Зонары – рассказ о гневе императора Василия на своего сына Льва; из Куропалатеса – примирение отца с сыном и стремление последнего еще при жизни Феофании поставить храм ее имени²²⁵. Нет сомнения, что Святитель, у которого есть все эти сведения, при составлении жития, пользовался Баронием и на основании его указал на Куропалатеса, Гликаса и Зонару, как источник своей работы²²⁶.

21-го января, помещая в Четиих-Минеях житие преп. Максима исповедника, Святитель говорит: «Анастасий апокрисиарий, ученик его, писал пространно, мы же из него и из иных вкратце зде собрахом». У Сурия жития преп. Максима исповедника нет; нет его и в тех томах Acta Sanctorum, которыми пользовался Святитель; в Макарьевских Четиих-Минеях (январь, л. 726) помещено одно проложное сказание о святом. 13 августа, когда празднуется перенесение мощей преп. Максима, в Святителевом Прологе встречаем такую заметку: «сего преп. Максима диспут с Пирром vide Baronium т. VIII, л. 755». Обращаясь к Баронию, находим у него не только диспут с Пирром, но и все житие Преподобного, изложенное по частям, под различными годами, с указанием, что писал его Анастасий библиотекарь²²⁷.

О житии преп. Феодора Студита, 11-го ноября, Святитель в Четиих-Минеях замечает, что взял его «от учения святого Михаила монаха». У Сурия жития Феодора студита нет, в Макарьевских Четиих-Минеях оно есть (ноябрь, вып. I, стб. 335 – 440), но именем монаха Михаила не надписывается. Опять источником для жития послужил Бароний, у которого Михаил монах не только неоднократно называется автором жития преп. Феодора, но и приводятся многочисленные выдержки из его труда ²²⁸. Правда, близкое сходство текста в наших и Макарьевских Четиих-Минеях заставляет предполагать, что Святитель руководствовался последними, но есть факты, указывающие и на то, что он обращался и к латинскому тексту. Напр., Святитель говорит, что преп. Феодора, сильно заболевшего после бичевания, ученик его Николай питал ячменной водою: «воду убо ячмену, глаголемую птизану испросив...» В великих Минеях: «начну воду испросив, еже наречется хулос...» А у Барония: «ас ptisanae aliquantulum deposeens». Название воды ясно указывает на влияние Барония²²⁹.

Но жития святых дают нам очень мало примеров подобного рода. Такие богатые агиографическим материалом сборники, как Сурий и особенно Acta Sanctorum, могли прекрасно заменять Барония, а пользоваться ими было гораздо удобнее. Поэтому, как мы видели, к Анналам Святитель обращался только тогда, когда в указанных источниках не находилось нужного материала, или когда этот материал требовал проверки и дополнения. Влияние Барония сильнее наблюдается в тех сказаниях, которыми Святитель заполнил в Четиих-Минеях дни, посвященные воспоминанию великих христианских праздников. Объясняется это, по всей вероятности тем, что в других бывших у Святителя источниках исторического материала на эти дни было мало, а Бароний, напротив, очень подробно говорит о всех относящихся сюда евангельских событиях и сообщает о них из различных источников много новых и интересных подробностей. Святитель дорожил этими подробностями и любил помещать их в Четиих-Минеях. Вот почему так часто и обращался он к Баронию при составлении своих сказаний.

Разберем с этой стороны одно из них, написанное на праздник Рождества Христова. У Барония этому событию посвящена целая глава в несколько отделов. В первом из них идет речь о Вифлееме, об его местоположении, о вертепе; во втором приводятся места из Евангелий, передающие событие рождения Господа Иисуса Христа; в третьем сообщается о воле и осле, находившихся в вертепе в ночь Рождества Христова и приводится выдержка из сочинений блаж. Иеронима в подтверждение этого; в четвертом передается чудо истечения в вертепе источника воды, подтверждаемое свидетельством Беды; в шестом, седьмом и восьмом идет речь о приснодевстве Богоматери, которое доказывается выдержками из творений свв. Епифания Кипрского, Киприана Карфагенского и Зинона Веронского; в 9–13 отделах передаются и разбираются различные апокрифические сказания, связанные с событием Рождества Христова, а в 14-м говорится о пастырях и опять приводится свидетельство о них блаж. Иеронима и Беды.

Если мы сравним с этим повествованием сказание, находящееся под 25-м декабря в наших Четиих-Минеях, то при всей самостоятельности и особенностях последнего, найдем в нем много общего с тем, что сообщает Бароний. Напр., мы встречаем у Святителя ту же выдержку из творений Киприана Карфагенского, тот же рассказ Зинона Веронского, те же почти апокрифические сказания и чудеса, то же свидетельство блаж. Иеронима о Вифлеемских пастырях и столпе Адере, даже время Рождества Христова определяется Святителем так же, как и у Барония²³⁰.

Много заимствований из Барония можно указать и в других праздничных сказаниях. Так, в сказании о поклонении волхвов (25-го декабря) по Баронию указываются мнения различных свв. Отцов о том, кто были волхвы и из какой страны они пришли²³¹; в сказании о бегстве Божественного Младенца, и Его Матери в Египет – все передаваемые Святителем апокрифические подробности этого события²³²; в слове на Сретение Господне (2-го февраля) и в житии св. Симеона Богоприимца – свидетельство Тимофея пресвитера Иерусалимского о том, как старец Симеон узнал Богоматерь среди других женщин, так же, как и она, пришедших принять молитву очищения²³³ и т.д.

Впрочем, не надо думать, что при составлении этих и им подобных сказаний Святитель пользовался исключительно одним Баронием. Мы хотим только сказать, что некоторые места в этих сказаниях, особенно те, где приводятся свидетельства различных древнехристианских писателей, заимствованы Святителем у Барония. Следовательно, Бароний был новым и опять латинским источником, из которого Святитель брал и по которому цитировал греческих Отцов Церкви и агиографов.

Но Бароний давал не одни только отрывки, разбитые по различным годам сказания о святых. У него, можно было встретить и полные, в сходном месте изложенные рассказы о святых, особенно о свв. мучениках. Некоторыми из них Святитель также воспользовался, – напр. актами свв. мм. Тараха, Прова и Андроника. Мы уже разбирали их житие²³⁴, и говорили, что, несмотря на ссылку на Метафраста, оно составлено Святителем не по Сурию, а по какому-то другому источнику. Этим источником и были Анналы Барония. Здесь находятся и акты свв. мучеников и послание об их смерти Макария, Феликса и Верия. Святитель и тем и другим пользовался, несомненно, отсюда. Об этом свидетельствуют следующие факты: у Барония приведены акты неполные, второй допрос мучеников в них почти весь выпущен, кратко передается он и Святителем; у Барония послание трех христиан является самостоятельным, отдельным сочинением, положенным после актов, – такое же положение занимает оно и в сказании Святителя; у Барония на первом допросе св. Тарах говорит, что он рожден іп Сіаибіороіі сіvііаіе Бугіае, – Сирским городом называет Клавдиополь и свят. Димитрий, между тем как в подлинных актах он именуется Исаврийским; у Святителя, как и у Барония, св. Тараху 65 лет от рождения, в подлиннике ему 60 лет и т.д.²³⁵

Такое исключительное влияние Барония наблюдается, однако, только в этом сказании; в других из Барония берутся лишь отдельные эпизоды и факты. Поэтому перечислять все такие случаи здесь мы не станем, – они указаны в приложении к этой главе, в разбираемых там житиях, – а перейдем к другому сочинению Барония – к Римскому мученикословию или Мартирологу. Святитель не только ссылается на него в Четиих-Минеях²³⁶, но даже указывает в тех списках своих источников, которые напечатаны при первой и второй книгах Четиих-Миней. Довольно часто попадаются ссылки на Мартиролог и в рукописях, особенно во втором месяце-слове Типографского сборника²³⁷. Однако сильного влияния на работу Святителя Мартиролог Барония оказать не мог. В нем собраны краткие сказания о святых, передающие лишь важнейшие факты их жизни. Для свят. Димитрия, стремившегося дать по возможности полные жизнеописания, такой источник был недостаточен, – поэтому мы нашли в Четиих-Минеях только одно житие, всецело заимствованное из римского Мартиролога. Это житие Иринея епископа Лугдунского (23 августа), но и в нем некоторые факты, напр., то, что святой «мечем скончася», надо относить к влиянию Пролога²³⁸. Мартиролог для Святителя был скорее справочной книгой, по которой он проверял и изредка дополнял главным образом синаксари нашего славянского Пролога. Из таких поправок и добавлений для примера укажем следующие: 1-го сентября, давая в месяцеслове сведения о 40 девах-постницах, Святитель по Мартирологу говорит, что они пострадали «в царство Лукиниево»²³⁹; тогда же, в заметке о св.м. Каллисте и братьях ее Святитель по Мартирологу указывает место их страдания – «Никомидию»²⁴⁰; 3-го сентября в житии св.м. Василиссы из Мартиролога взят ее возраст «девять лет»²⁴¹; 2-го декабря в житии св.м. Миропии – имя ее мучителя – «Нумериан»²⁴²; 19-го декабря в житии св.м. Вонифатия – отечество его «область Туссийская»²⁴³ и т.д.

Указанными сочинениями, по нашему мнению, исчерпываются основные и важнейшие латинские источники Четиих-Миней²⁴⁴. Мы могли бы теперь перейти к славянским книгам, из которых Святитель заимствовал также много материала для своей работы. Но давно поставленный и до настоящего времени не решенный окончательно вопрос о влиянии на работу свят. Димитрия житий святых, составленных польским иезуитом Петром Скаргой, заставляет нас внимательнее рассмотреть и этот вопрос. Еще Франко в 41 томе Энциклопедии Брокгауза высказал мысль, что основным источником для свят. Димитрия в его работе над Четиими-Минеями были «Животы святых» Скарги. В недавнее время то же мнение поддерживал профессор Львовского Университета Пачовский. В своей статье, напечатанной на польском языке «Животы святых Димитрия Тупталенко» в третьей главе, где определяются источники житий в Четиих-Минеях, он говорит, что предисловие Варлаама Ясинского к первой книге Четиих-Миней и списки учителей, списателей, историков и повествователей, напечатанные в начале первой и второй книг, а также те заметки, которые автор помещает на полях отдельных житий дают достаточную информацию об источниках Четиих-Миней. Но и Варлаам Ясинский и Димитрий сообщают здесь сведения, главным образом, об источниках восточных; что же касается источников западных, то в списках названы только некоторые из таких агиографов, но сочинения их не указаны.

Определить западные источники помогает отчасти каталог книг, которые находились в библиотеке Димитрия. Из этого каталога видно, что из западных агиографических сборников Димитрий пользовался трудами Сурия и Acta SS. Болландистов. Ссылаясь на вышедшую в 1848 г. книгу «Димитрий, митрополит Ростовский», приписываемую Нечаеву, проф. Пачовский говорит, что из этих латинских сборников Димитрий заимствовал много – не менее 200 житий, но к этим выводам Нечаева нужно относиться с оговоркой, потому что некоторые из этих житий взяты Димитрием не прямо из Сурия и Болландистов, а путем посредника. Таким посредствующим звеном и были, по мнению проф. Пачовского, «Животы святых» Петра Скарги.

Указав далее, что Димитрий еще в Чернигове познакомился с сборником Скарги, проф. Пачовский утверждает, что, принявшись за составление Четиих-Миней, Димитрий прямо брал у Скарги уже готовые жития и давал в своих Четиих-Минеях перевод их. Чтобы подтвердить это положение, проф. Пачовский приводит четыре небольших отрывка из 1-й, 2-й и 3-й книг Четиих-Миней на славянском, польском и латинском языках, где славянский текст действительно очень близок к польскому. На основании такого сравнения, продолжает Пачовский, удалось отыскать немало житий, которые имеют близкое родство с текстом польским. Это родство, впрочем, не везде одинаково. Имеется целый ряд житий, которые всецело заимствованы у Скарги, и есть жития, в которых из польского источника взяты лишь некоторые отдельные части. Впрочем, оговаривается профессор, таких ярко выраженных заимствований не очень много, потому что Димитрий большею частью не следовал за подлинником, как невольник, а стремился к ясности и держался в изложении раз принятого им стиля.

В некоторые, заимствованные у Скарги, жития Димитрий вносил дополнения из других источников. Такие дополнения иногда были очень обширны, и проследить здесь родство с польским оригиналом возможно только путем тщательного сравнения текстов. В подобных житиях дословно переводились главным образом монологи и диалоги, в описаниях же и рассказах видна у Димитрия свобода, хотя и здесь зависимость от Скарги обнаруживается часто в одинаковых выражениях и словах.

После этих общих рассуждений, проф. Пачовский говорит, что в большей или меньшей зависимости от Скарги имеется в Четиих-Минеях около 40 житий и в «додатках» к своей статье указывает, какие именно это жития²⁴⁵. Но так как в Четиих-Минеях Димитрия, продолжает Пачовский, находится всего до 900 житий, то приходится признать, что «Животы святых» Петра Скарги играли в работе Димитрия роль только эпизодическую и он обращался к ним тогда, когда у него не было будто бы времени и возможности пользоваться основными западными источниками – Сурием и Acta SS.

Этот вывод весьма важен. Он показывает, что и тщательное сравнение житий святых в Четиих-Минеях и в труде П. Скарги не дало оснований для того, чтобы ставить работу свят. Димитрия в близкую зависимость от книг Скарги. Поэтому высказанное Франко мнение приходится считать поспешным и неправильным. Проф. Пачовский, заканчивая свою статью, говорит, что все, им изложенное, не исчерпывает всецело вопроса об источниках Четиих-Миней и что задача эта требует обстоятельного исследования каждого жития в отдельности. В приложении к настоящей главе нашего сочинения мы и даем рассмотрение всех, входящих в Четии-Минеи житий, сказаний, слов и синаксарей, выясняя, какие книги и агиологические сборники служили для них источниками. Там, при разборе житий святых, отнесенных проф. Пачовским к написанным по сборнику Скарги, указано, насколько правильно его утверждение. Некоторые из этих житий мы разберем и здесь, но сначала выясним общее отношение свят. Димитрия к житиям святых П. Скарги.

Петр Скарга впервые издал «Животы святых» в Вильне, в 1579 году. Выдающиеся литературные достоинства этого труда и то высокое религиозное воодушевление, какое вложил в него автор, скоро сделали книгу Скарги одною из самых популярных и поэтому она много раз переиздавалась. Употреблялись «Животы святых» среди русского населения юго-западного края. В первой главе сочинения мы уже отчасти отмечали, как отражалось их влияние на южнорусской литературе и в церковной жизни. Напечатанная в Киевских Университетских известиях в 1916 году статья профессора Н. К. Гудзия «Переводы Животов святых Петра Скарги в юго-западной Руси» указывает, что это влияние было очень значительным²⁴⁶. Из сообщаемых в статье сведений видно, что сборник Скарги был широко распространен среди православного населения на юго-западе и пользовался здесь большим уважением. Свят. Димитрий еще в Чернигове познакомился с ним и, когда ему поручено было от собора Киево-Печерской Лавры писать жития святых, конечно, не мог не принять во внимание такого всем известного и ценного источника.

Что Святитель пользовался «Животами святых» П. Скарги – в этом не может быть никакого сомнения. Среди оставшихся после Святителя книг мы находим даже два экземпляра этого сборника, – один 1619 года, изданный в Кракове, другой 1700 года ²⁴⁷; на обоих есть надпись, что они принадлежали «Ростовскому Архиерею Димитрию»; в рукописях и Прологе нередко встречаются ссылки на Петра Скаргу²⁴⁸.

Но как должны мы смотреть на эти ссылки? Указывают ли они на книгу Скарги, как на действительный источник того или иного жития, или это только отметки трудолюбивого «списателя житий», внимательно просматривавшего все, что могло дать ему материал для работы? Из всего ранее нами сказанного мы уже знаем, что ссылки в рукописях или в Прологе далеко не всегда указывают на действительный источник жития. Точно установить такой источник можно только путем сравнительного анализа житий. Попробуем же сравнить хотя бы только некоторые из тех житий, которые в Прологе или в рукописи имеют ссылки на «Животы святых», с соответствующими житиями в этой книге.

11-го июня, память свв. апостолов Варфоломея и Варнавы, – в Четиих-Минеях: «от св. Иосифа песнописца и от Мартиролога; Никифор, к. II, 39, от Евсевия V, 10 и прочих» – пред житием Варфоломея и – «от Деяний апост. и от Александра монаха, и от Метафраста сокращение» пред житием Варнавы, но в рукописи указан «Скарга, л. 753 и л. 505». Обращаясь к нему, находим у него небольшое сказание об ап. Варфоломее похвального характера, очень бедное историческими фактами. Святитель мог взять отсюда разве лишь то, что св. Варфоломей из Индии ходил в Армению и обратил здесь в христианство царя Полимния (у Скарги – Palemon’a), а также факт смерти апостола в г. Альване. Но это лишь незначительная часть жития. Ясно, что у Святителя были другие источники, более богатые содержанием, чем Скарга²⁴⁹. То же почти приходится сказать и о житии св. Варнавы. Скарга указывает те же источники, какие и Святитель, и при сравнении в обоих житиях много общего, но Святитель опять сообщает новые факты, которых у Скарги нет (напр., сведения о Марии сестре св. Варнавы) и дает иные имена некоторым лицам. Напр., имя Кипрского епископа у Скарги «Антонин», а у Святителя – «Анфимий». Следовательно, и здесь приходится искать другие источники²⁵⁰.

14-го июня, в житии св. пророка Елисея, несмотря на ссылку на Скаргу, имеющуюся в рукописи, мы находим с польским житием еще менее сходства, чем в житиях только что разобранных. Скарга, напр., сообщает совсем иное чудо из детских лет пророка, нежели свят. Димитрий, – и составленное последним житие, как показывает его анализ, все исчерпывается двумя источниками – Священ. Писанием (3 и4 кн. Царств) и Макарьевскими Четьими-Минеями²⁵¹, на которые также есть ссылка в месяцеслове.

8-го июля, память св. великомученика Прокопия, – в Четиих-Минеях: «от Метафраста и от великие Минеи-Четьи», но во втором месяцеслове, кроме ссылок на Сурия (IV, 116) и Чет’ю (л. 9) есть ссылка и на Скаргу (л. 590). У Скарги сокращенный пересказ того же сказания, которое находится у Сурия под именем Метафрастова. Сравнивая с этим пересказом житие наших Четиих-Миней, находим в последнем много новых фактов и подробностей, которые заимствованы не только у Сурия, но и из Макарьевских Миней, где иная редакция жития. Таковы, напр., рассказ о явлении св. Прокопию 12 дев и об их мученической кончине; подробности спора Прокопия с Флавианом префектом и т.д.²⁵² Опять, следовательно, считать Скаргу источником нельзя, хотя в начале оба жития по изложению очень сходны.

17-го июля, память св. великомученицы Марины; в Четиих-Минеях: «от Метафраста сокращение», в Прологе: «Malgorata Skarga июля 20, л. 638, та же се, яже и Марина», в первом месяцеслове: «у Межигорской от Серафиона... глав, на листу... начисто.. .переписано» и опять ссылка на Скаргу; во втором месяцеслове: «eade, quae Malgorata, в Чет’е, л. 386, листов 6; Скарга, л. 638, Mart. Romanum июля 20». Сурий хотя и не указан, но там (IV, 274) есть житие Марины с пометкою, что оно «habetur in Metaphraste». Сравнивая с последним источником Святителево житие, находим, при общем фактическом сходстве, некоторые особенности, которых у Сурия нет. Одни из них, как оказывается, взяты у Скарги; таково, напр., начало жития, описание встречи св. Марины с Олимврием, слова народа св. мученице...²⁵³

Но других и более значительных особенностей мы напрасно стали бы искать у Скарги. Он писал свой пересказ по тому же Сурию и, значительно сократив его, внес лишь кое-где небольшие видоизменения, которыми Святитель и воспользовался. У последнего житие богаче по содержанию не только жития, составленного Скаргою, но и Суриева. Так, – ни у Сурия, ни у Скарги мы не находим молитвы мученицы, когда ее вел Олимвиарий в город, ответа ее на лукавый совет народа подчиниться мучителю (л. 464), молитвы ее во время мучений («обыдоша мя врази мои...»), обращение к ней епарха и ее ответ ему («о, мерский пес») и т.д. Все эти и некоторые другие подробности заимствованы Святителем из «мучения св. Марины», находящегося в Макарьевских Минеях²⁵⁴, которые и были вторым главным источником жития.

20-го июля, память св. славного пророка Илии, – в Четиих-Минеях: «от Божественного Писания (Царств 3 и 4 книги), от Метафраста и иных»; в первом месяцеслове: «зри в службе по кафизмах. Сурий, т. IV, 458 и 279»; во втором месяцеслове: «в Чет’е л. 451, Скарга л. 825». Источников, как видим, несколько. Наиболее полный и обстоятельный из них – Сурий, где «деяния» св. Илии из С. Метафраста. Святитель и следует сначала ему, но так как переложение того же источника с некоторыми дополнениями из других (Епифаний Кипрский, Златоуст) дает и Скарга, то изложение Святителя иногда совпадает и с последним, а некоторые факты и мысли прямозаимствованы у Скарги²⁵⁵, но дополняются по первоисточникам, – напр., Дорофею Тирскому, Проложному слову и житию из Миней Макарьевских. Вторая и большая часть жития заимствована из Свящ. Писания, именно из 3 и 4 книг Царств, главы которых, сообщающие о св. Илии, Святитель дает в свободном и самостоятельном пересказе. Продолжать разбор других житий мы не станем. Думается, что уже и сказанного достаточно для того, чтобы видеть, какое значение занимали «Животы святых» Скарги в работе свят. Димитрия. Они не были здесь главным, руководящим пособием. Для Святителя, который имел Сурия, Acta Sanctorum, Vitae patrum, и, наконец, Макарьевские великие Минеи, сокращенный пересказ житий, большею частью заимствованных Скаргой у того же Сурия, большого значения иметь не мог. Святитель пользовался им или только как справочником, или как полезным для литературной обработки жития пособием, из которого можно было взять изложение некоторых отделов главного, если он был общим, источника. Поэтому, действительным источником для Четиих-Миней сборник Скарги был только тогда, когда он сообщал новые факты, каких не было в других, имеющихся у Святителя, источниках. Но таких случаев, без сомнения, было очень мало.

Укажем некоторые из них: 11-го ноября о житии св.м. Викентия диакона Святитель в Четиих-Минеях пишет, что взял его «от Метафраста»; в первом месяцеслове есть ссылка на Сурия (I, 523), где мучение из С. Метафраста. Но если мы станем сравнивать с ним житие, написанное Святителем, то встретим в последнем много новых фактов. Так, Метафраст совершенно не говорит о воспитании Викентия у блаж. Уалерия, о проповедании им слова Божия, по поручению Уалерия. Согласие с Метафрастом начинается лишь с описания гонения на христиан (§ 2 по Метафрасту), но в конце опять встречаются особенности. Метафраст не говорит, что Датиан «повеле деки железные разжещи и приложити к бокам его (Викентия), та же на железной решетке раскаленной положи святого и огнь велик подлагающе, аки снедное мясо печаше мученика». Эти новые факты, равно как и начало жития взяты из «Животов святых» Скарги, где житие св. Викентия составлено на основании Метафраста и Августина (речь о святых 12 и 13). Но кроме этого рассказ Святителя здесь и в других местах носит следы влияния Скарги, так что только речь, сказанная Викентием Датиану в ответ на его вопрос: «Что ныне глаголеши, Викентие? Не видиши-ли, каковыми ранами уязвлено и растерзано ти есть тело?», – которой у Скарги нет, свидетельствует, что Святитель обращался и к Сурию²⁵⁶.

23-го января о житии св. Павлина милостивого, епископа Ноланского, Святитель замечает: «О сем святом пишет св. Григорий Двоеслов (III, 1) и Августин и Ураний священник»; ссылка на св. Григория есть и в Прологе. Но в «Собеседованиях» Григория находится только вторая часть жития, передающая рассказ св. Павлина о продаже себя в рабство ²⁵⁷. Первой части там нет. Сообщаемые в ней сведения о милосердии святого, об отношении его к своей супруге Тарасии и об удалении в город Иолу, без сомнения, заимствованы у блаж. Августина и свящ. Урания, которые вместе с Григорием Двоесловом указаны в ссылке при житии. Однако Святитель обращался к ним не непосредственно. В Прологе вместе с «Собеседованиями» св. Григория упоминается еще Скарга (января 22-го). В его книге, под 22 января (с. 420), так же помещено житие Павлина Ноланского и указаны те же, что и у Святителя, источники. Сравнивая оба жития, находим их весьма подобными не только в фактах, но и в изложении. Очевидно, Святитель воспользовался здесь работой Скарги и дал в своих Четиих-Минеях простой перевод на славянский язык не только ее начала, но и всего дальнейшего содержания²⁵⁸.

Из разобранных нами житий видно, как мало нового материала давали свят. Димитрию «Животы святых» Петра Скарги. Он не удовлетворился ими и предпочитал обращаться к другим, более полным агиологическим сборникам и по ним составлял свои жития, хотя в рукописях отмечал и книгу Скарги. Не удовлетворяла эта книга и руководителей свят. Димитрия, хотя бы того же Варлаама Ясинского. Иначе было бы непонятно, почему они, имея в руках такой выдающийся и популярный источник, как книги Скарги, все время старались достать другие агиографические сборники, как западные, так и славянские. Мне думается, что, поручая Димитрию составление славянских Четии-Миней, Варлаам Ясинский поставил ему задачей дать не подобный книге Скарги сборник житий, а труд самостоятельный, составленный по всем доступным в то время источникам и более совершенный, чем труд Скарги. Свят. Димитрий, по нашему мнению, с успехом выполнил эту задачу, – его Четии-Минеи по богатству содержания гораздо ценнее и шире «Животов святых» Скарги и не уступают им ни в изяществе изложения, ни в религиозном воодушевлении и теплоте.

Вернемся теперь к работе проф. Пачовского. Он разделяет заимствованные, по его мнению, у П. Скарги жития на три группы. Одни всецело переведены и взяты из «Животов святых»; другие в большей части опираются на польский текст, – в таких житиях, по мнению Пачовского, дословно переводятся с польского диалоги и монологи; в-третьих, зависимость от Скарги сказывается в одинаковых выражениях и словах. Если основываться на приведенных в работе проф. Пачовского примерах, то к первой группе надо отнести жития св. Иакова Низибийского – 19 января, священ. -м. Поликарпа Смирнского – 23 февраля и апостола Марка – 25 апреля. Рассмотрим эти жития.

О житии Поликарпа Смирнского проф. Пачовский в работе говорит, что оно «всецело заимствовано у Скарги». По нашему мнению, здесь какое-то недоразумение. Свят. Димитрий в Четиих-Минеях ясно говорит, что источником ему было житие Поликарпа, приписываемое Пионию, взятое Святителем из «Акта санкторум», и сведения о свящ.-мученике, находящиеся у Евсевия Кесарийского, Иринея Лионского и Никифора Каллиста. У Болландистов заимствовано Святителем и послание Смирнской церкви к церкви Филомилийской о мученической кончине Поликарпа. У Сурия (т. I, л. 646) находится только это послание, и Скарга, составивший житие по Сурию, дает лишь это послание в буквальном переводе с латинского, поэтому всех тех сведений, которые сообщает Пионий и которые имеются в наших Четиих-Минеях, у него нет. Послание Смирнской церкви свят. Димитрий также переводит буквально. Вполне естественно, что здесь текст наших Четиих-Миней и польский весьма близки; но так как Святитель в конце послания приводит и свидетельство о том, кем и когда оно написано, чего у Скарги нет и имеется в Актах, то и этот отдел жития надо считать написанным не по Скарге, а по сборнику Болландистов.

В житии св. апостола Марка текст Четиих-Миней и «Животов святых» совпадает только там, где и Скарга и свят. Димитрий приводят выдержку из Филона о жизни и нравах Александрийских христиан, буквально переведенную и тем и другим агиографом из Сурия (т. II, с. 956). Неудивительно поэтому, что изложение здесь у обоих весьма подобно. Но так как начало жития и сведения об апостольской деятельности Марка, сообщаемые Метафрастом, изложены Святителем значительно полнее и подробнее, нежели у Скарги, то как же можно считать это житие всецело взятым у польского агиографа?

Житие Иакова еп. Низибийского и Святителем и Скаргой заимствовано из книги Боголюбивых Феодорита. Свят. Димитрий имел ее в сборнике Росвейда «Жития свв. Отцов» (кн. 9, с. 21) и по ней написал житие, о чем свидетельствует пометка в Прологе: «in Vitis ss. рр. vide». Откуда пользовался Феодоритом Скарга – не могу сказать, но он, передавая некоторые отделы жития буквально по подлиннику, другие изложил сокращенно, а иные и совсем опустил. Свят. Димитрий дает тоже буквальный, но полный перевод Феодорита, и, следовательно, пользуется основным источником, а не его сокращенной редакцией у Скарги.

Ко второй группе, по статье проф. Пачовского относятся жития, в которых только отдельные части заимствуются у Скарги, всего чаще монологи и диалоги. Для доказательства приводятся небольшие отрывки из житий: Лукиана антиохийского – 15 октября, Неарха и Полиевкта – 9 января, Симеона Персидского – 19 марта, Андрея Критского – 17 октября, св.м. Агафии – 5 февраля и св. Иоанна милостивого – 12 ноября и др. и вместе говорится, что Святитель дополнял такие жития данными из других источников и не следовал слепо за Скаргой, а, как опытный стилист, приспособлялся к переработкам и духу церковности, напр., вводил форму двойственного числа и конструкцию дательного самостоятельного. Но это относится уже к способу изложения, а не к содержанию житий. Между тем для выяснения зависимости Четиих-Миней свят. Димитрия от «Животов святых» П. Скарги, по нашему мнению, важно выяснить, насколько подобны и близки они по содержанию. Многие жития и свят. Димитрием и Скаргой написаны по одним и тем же источникам, Скарга большею частью излагал источник сокращенно. И вот, если мы в наших Четиих-Минеях находим факты и отделы, которые Скаргой опущены, а свят. Димитрием изложены, то как мы можем отнести такое житие к заимствованным у Скарги? Проф. Пачовский утверждает, что Святитель при пользовании латинскими источниками нуждался в «посреднике». Но свят. Димитрий, как видно из его рукописей, прекрасно знал латинский язык – не только читал, но и писал на нем, – и ни в каких посредниках при пользовании латинскими книгами не нуждался. Поэтому не только новые факты и отделы, но и всё остальное содержание таких житий, хотя бы оно и совпадало с содержанием в книгах Скарги, справедливее относить к латинским первоисточникам, а не к Скарге. А произведенное нами детальное изучение и сравнение житий святых в Четиих-Минеях и в сборнике Скарги показало, что в каждом почти житии, которое проф. Пачовский относит к переведенным из Скарги, встречаются факты и подробности, которые Скарга опустил, а свят. Димитрий изложил²⁵⁹.

Еще менее оснований для доказательства зависимости Четиих-Миней от «Животов святых» Скарги дают те отдельные слова и фразы, которые приводит проф. Пачовский, как свидетельство об этой зависимости. В XVII веке речь русского населения на Украине изобиловала полонизмами; не свободен был от них и свят. Димитрий. Немудрено поэтому, что некоторые из них попали и в Четии-Минеи. Но кроме польских в Четиих-Минеях встречаются также слова латинские, греческие, древнеславянские, украинские и, мне кажется, определять источник целого жития или отдела по тем или другим отдельным словам едва ли правильно.

Наконец, проф. Пачовский говорит, что свят. Димитрий обращался к Скарге, когда время и обстоятельства мешали ему внимательно просмотреть латинские источники. Но так говорить возможно лишь тому, кто знает историю написания Четиих-Миней и не знаком с жизнью свят. Димитрия. Тот, кто считал написание Четиих-Миней главным делом своей жизни, кто трудился над ними «нощеденственно» целые 20 лет, кто ради работы над ними уединялся в «скит» и отказывался от должностей и повышений по службе, не мог невнимательно и кое-как отнестись к своей работе, и, если бы проф. Пачовский знаком был с рукописями Святителя или с его Прологом, он бы не сказал этого. Незнакомство с этими рукописями, по нашему мнению, и помешало проф. Пачовскому точнее и правильнее указать источники Четиих-Миней.

Обратимся теперь к славянским источникам Четиих-Миней. Их было больше, нежели иностранных. По одним только ссылкам в Минеях видно, что в руках у Святителя находились почти все существовавшие в его время на юго-западе и в Москве печатные агиологические издания и немалое количество рукописей. Между последними важнейшее место занимают великие Четии-Минеи Московского митрополита Макария. Мы знаем, что Святитель имел возможность пользоваться всеми книгами этого замечательного собрания и поэтому влияние Макарьевских Миней должно было сказаться на всех частях его труда. Находящиеся при житиях ссылки на источники подтверждают это. Макарьевские Четии-Минеи встречаются здесь почти в каждом месяце, а при первой и второй книгах имя митроп. Макария, как составителя великих Четиих-Миней, указывается и в списках тех учителей, списателей, историков и повествователей, по которым свят. Димитрий составлял свои жития. Но в тех же списках, кроме Макарьевских Четиих-Миней, упоминаются и другие «рукописные Четьи». Заканчивая перечисление агиологов, Святитель говорит, что «достоверному списанию житий пособствоваху еще и инии многие книги», между прочим и Четьи рукописные, «возмогшие в сия времена у нас обрестися»²⁶⁰. На вопрос о том, что это были за рукописные Четьи? – более определенные, хотя далеко неполные сведения дают рукописи. Там приводятся названия этих Четей и указываются те жития, которыми Святитель намерен был из них воспользоваться. Напр., в первом месяцеслове Типографского сборника (№ 420), отметив 23-го ноября память св. Григория Акрагантийского, Святитель далее пишет: «У Четьи Межигорской, л. 211». Ссылки на ту же Межигорскую Четью встречаются в месяцеслове еще восемь раз. Судя по ним, этот сборник, получивший наименование вероятно от Межигорского, вблизи Киева, монастыря, был довольно значителен по размерам, и находящийся в нем агиологический материал обнимал несколько месяцев. Кроме «Межигорской» в том же месяцеслове встречаются еще ссылки на «Четью Печерскую», которая называется также «нашей». Напр., 28-го декабря о свв. 20.000 мучениках Никомедийских, после ссылки на Сурия, Святитель отмечает: «И у Четьи Печерской л. 218 с Златоустого»; 23-го января, память св.м. Неофита: «есть у Четьи нашей»; 3-го мая, вероятно, эта же Четья-Минея называется – «уставною»: «свв. мм. Тимофея и Мавры у Четей наших уставных барзо хорошо». Если все эти ссылки действительно относятся к одному сборнику, тогда его также надо считать довольно обширным. 19-го июля, в том же первом месяцеслове о житии преп. Дия Святитель говорит: «С Четьи Новодевичой преписав... глядя в тетрадках» и таким образом дает нам сведения еще о новом рукописном сборнике – о Четьи-Минеи Новодевичьей. Эта Четья, по всей вероятности, была не южного, а Московского происхождения ²⁶¹.

В первой части своего исследования мы говорили, что после переселения на север, Святитель усердно занялся собиранием рукописей агиологического содержания и упоминали о «тетрадках дьячка Богоявленского монастыря» и о «Четьи-Минее Ярославской Николо-Надеинской». На «Четейку Богоявленскую» ссылается Святитель и во втором месяцеслове Типографского сборника. Отметив здесь 26-го июня празднование в честь Тихвинской иконы Божьей Матери, он говорит: «Зри в Четейке Богоявленской», а о празднике в честь иконы «Одигитрия» пишет: «О Одигитрии в другой Четье Богоявленской». Очевидно, у него было два сборника, полученные из Ростовского Богоявленского монастыря. На «Ярославскую Николо-Надеинскую Четью» Святитель в том же месяцеслове ссылается: 9 августа, память св. апост. Матфия – «в Ярославской лист»; 18-го, свв.мм. Фрола и Лавра и 19-го – св.м. Андрея Стратилата – «в Ярославской Николо-Надеинский л. 9-й»²⁶².

Если от этих заметок в рукописях мы обратимся к книгам Святителя и посмотрим, на какие источники ссылается он здесь, при житиях перечисленных нами святых, то увидим следующее: в одних случаях Святитель не указывает никаких источников²⁶³, в других ссылается на великие Четии-Минеи²⁶⁴, в третьих выражается неопределенно или перечисляет несколько источников²⁶⁵. Очевидно, ссылки в месяцесловах на различные рукописные Четии-Минеи не всегда приводят нас к действительным источникам житий. Указывая, где был материал, они не дают права утверждать, что Святитель отсюда его заимствовал. И мы, вообще, полагаем, что свят. Димитрий обращался к этим Четиям только тогда, когда в других, более авторитетных источниках нужного материала не находилось. Таких случаев едва ли было много. Мы можем указать только два. Из «четейки Богоявленской» заимствовано сказание о Тихвинской иконе Божией Матери (26 июня), имеющее в Четиих-Минеях отметку: «от различных рукописцев», да из Ярославской Николо-Надеинской четьи взято не имеющее никаких указаний на источники житие преп. Макария Желтоводского (25-го июля), так как в Макарьевских великих Четиих-Минеях ни жития этого святого, ни сказания о Тихвинской иконе Богоматери нет, а во втором месяцеслове Святитель пишет – о первом: «В сборнику Николо-Надеинском Ярославском довольно» и о втором: «Из четейки Богоявленской»²⁶⁶. Что касается остальных праздников и святых, при которых в месяцесловах есть ссылки на рукописные Четии-Минеи, то все относящиеся к ним сказания и жития имеются и в других источниках, главным образом в Макарьевских Четиих-Минеях.

Но при решении вопроса о влиянии рукописных Четей на работу свят. Димитрия не надо забывать, что Макарьевские Минеи не всегда находились у Святителя. До 1691 года он подолгу работал без них и, может быть, в это время, не находя нужного материала в других источниках, обращался к местным рукописным сборникам. Некоторые, правда очень незначительные, данные в пользу этого можно указать и в Четиих-Минеях. Делая здесь ссылки на Минеи как источник житий, Святитель выражается неодинаково: в одних местах он определенно говорит, что взял житие «от Четьи блаж. Макария митрополита Московского», или – «от великия Минеи-Четьи», в других пишет кратко: «от Четьи», или – «от Минеи Четьи». Часть кратких ссылок относится к житиям тех святых, которые в месяцесловах имеют ссылки на рукописные Четьи. Вот эти жития: 23-го ноября – св. Григория Акрагантийского – в Четьи-Минее: «списанное Леонтием пресвитером монастыря св. Саввы, иже в Риме, и Симеоном Метафрастом тоже и Чет’я, мы же сокращенно собрахом», в месяцеслове: «Том 6, л. 562 (по Сурию, где житие С. Метафраста) и у Четей Межигорских л. 211-й»; 1-го декабря – св. Филатера милостивого – «от Минеи-Четьи», в месяцеслове: «от Четьи Межигорской»; 4-го декабря – св. великомученицы Варвары – «от Метафраста и Дамаскина и Четьи собранное», в месяцеслове: «Том VI, л. 774 и 779 (по Сурию, где два жития – Метафрастово и Петра Галезия по Дамаскину) и в libro Межигорской»; 26-го января – свв. Ксенофонта и Марии – «от Метафраста и Четьи», в месяцеслове: «non inveni, у Межигорской Четье есть и у нашей есть». Невольно является вопрос: не хотел ли Святитель краткою формулировкой ссылки в Четиих-Минеях показать, что эти жития он написал не по Макарьевским великим Четиим-Минеям, а по тем рукописным сборникам, которые отмечены в месяцеслове? Анализ житий обнаруживает факты, дающие основание для утвердительного ответа на этот вопрос.

Если мы станем сравнивать написанное Святителем житие св. Григория Акрагантийского с Леонтиевым житием этого святого, находящимся в ВЧМ (ноябрь, л. 1087 об.) и с Метафрастовой переделкой его, приведенной у Сурия, то найдем небольшие, но существенные разности. Святитель пишет о святом: «Бывшу ему двадесяти и двух лет, восхоте ити во Иерусалим», в Макарьевских Минеях (л. 1089, а) и у Метафраста (§ 3-й) сказано, что святому было восемнадцать лет, когда пришло ему намерение посетить Иерусалим²⁶⁷. Рассказывая о пребывании святого в Царьграде, Святитель называет патриарха Цареградского «Евтихием», говорит, что св. Григорий присутствовал на «пятом» вселенском соборе; в Макарьевских Минеях и у Метафраста имени патриарха нет и о том, на котором вселенском соборе был св. Григорий, оба эти источника не говорят, но так как еретиками, вызвавшими созыв собора, они называют Кира, Сергия и Павла (Метафраст, § 24, ВЧМ, л. 1097, б), а Метафраст и ересь именует «Монофелитскою», то очевидно они разумеют шестой вселенский собор, и Святитель снова делает от них существенное отступление. Эти отступления мы склонны приписывать влиянию Межигорского сборника, на который есть ссылка в месяцеслове.

1 -го декабря о житии св. Филарета милостивого Святитель пишет, что оно взято «от Минеи-Четьи». Сравнивая рассказ Святителя с той «повестью» о Филарете милостивом, которая находится в Макарьевских Четиих-Минеях (декабрь, 1 день, лл. 8 об. –16 об.) видим, что при общем фактическом сходстве обоих повествований между ними есть и различие. Повесть начинается введением, где составитель кратко передает главное содержание жития преп. Филарета милостивого и молит выслушать его рассказ, как весьма полезный. Святитель, приведя пятую заповедь Евангельских блаженств, говорит, что эта заповедь сбылась на преп. Филарете, о чем скажет блаженное его житие. Вступления в обоих житиях, как видим, совершенно разные. Далее, в повести указывается, что Преподобный родился «в Фефлагонстей стране», где «весь некаа есть именем Амниа» (л. 8 об.), – у Святителя страна называется «Пафлагонстей»; в повести преп. Филарет «благороден сый от Понта и Галатийские страны, сын быв делателя некоего Геипона» (л. 9, а), – у Святителя – «родом от Галатийские страны, благороден сый, сын отца Георгия, матере же Анны»; в повести жена Филарета называется «Феоса», у Святителя – «Феозва» и т.д. Очевидно, Святитель писал свое повествование не по Макарьевским Четиим-Минеям, а по какому-то другому источнику. Ссылка в месяцеслове указывает, что этим источником опять были Межигорские Минеи.

В житиях св. великомученицы Варвары и свв. Ксенофонта и Марии проследить влияние рукописных Четей труднее. Эти жития составлены по нескольким источникам; житие св. Варвары – по Сурию, рукописному житию, составленному Феодосием Сафоновичем²⁶⁸ и «Чет’е». Если считать последнюю Макарьевской, где есть (декабрь, лл. 34 и 35) «мучение», по содержанию родственное с до-Метафрастовскими греческими списками, тогда в работе свят. Димитрия придется указать множество особенностей²⁶⁹, которые не покрываются указанными источниками. Исследователь жития св. Варвары Я. В. Якушев относит эти особенности к авторству самого свят. Димитрия, но, может быть, для некоторых из них дала повод и Межигорская Четья-Минея, где могла быть редакция жития и не вполне согласная с Макарьевской.

О житии свв. Ксенофонта и Марии мы уже говорили, что основным источником его были Acta Sanctorum, где находится житие этих святых в редакции С. Метафраста. Но Святитель дополнил его новыми фактами и в изложении допустил много отступлений; из этих дополнений и отступлений одни мы находим в Макарьевских Четиих-Минеях (январь, л. 1148 и об. – молитвы Иоанна и Аркадия), других там нет и, вероятно, часть их внесена в житие под влиянием Четьи-Минеи Межигорской.

Кроме перечисленных, заимствованными из рукописных Четей можно считать и те жития, которые не имеют в Четиих-Минеях никаких указаний на источники, а в рукописях относительно их сделаны ссылки на рукописные Четьи. Напр., 14 января повесть монаха Аммония об избиении свв. Отцев в Синае и Райфе не сопровождается в Четии-Минее никакими ссылками на источники, а в первом месяцеслове Святитель пишет: «У Межигоре сей отдел прекрасно». Правда, повесть Аммония есть и в великих Четиих-Минеях (январь, л. 501-й) и повествование Святителя с нею вполне согласно, но, с одной стороны, отсутствие ссылки на Минеи при житии, с другой – одобрительная пометка в месяцеслове дают основание предполагать, что эта повесть заимствована не из великих Четиих-Миней, а из Четьи Межигорской. 21-го января, житие св.м. Неофита, источник в Четии-Минее не указан, в Прологе: «Acta Sanctorum, январь, II, 297», в месяцеслове: «Есть у Чет’е нашей». В Актах – краткое житие мученика из Миней – рассказ Святителя шире его и соответствует «мучению св. Нифонта» в великих Четиих-Минеях (январь, л. 727) – но пометка в месяцеслове и отсутствие ссылки на ВЧМ при житии опять дают возможность считать источником Четью Печерскую.

Выясняя влияние рукописных Четей на работу Святителя, мы до сих пор приводили только те жития святых, относительно которых на этот предмет есть определенные указания в рукописях. Но анализ житий дает право значительно расширить это влияние. Он устанавливает несколько таких случаев, где рассказ Святителя существенно расходится со всеми известными нам источниками, где он сообщает новые, не находящиеся там сведения и факты. Мы думаем, что эти отступления и особенности также заимствованы из рукописных Четиих-Миней, потому что приписывать их фантазии свят. Димитрия нет никаких оснований.

Разберем для примера некоторые из подобных житий. 9-го сентября, в житии свв. Богоотец Иоакима и Анны Святитель на полях указывает несколько источников²⁷⁰, но Четиих Миней между ними не называет. Анализ жития дает основание предполагать, что первая его часть, где дается родословие свв. Иоакима и Анны и сообщается об их бесчадстве, богатстве и щедрости, заимствована из Маргарита²⁷¹, или из Макарьевских Четиих-Миней, где есть слово св. Епифания на Рождество Пресвятыя Богородицы (вып. 1-й, стб. 363 и т.д.), в котором сообщаются эти сведения. Вторая часть, имеющая характер похвалы Богоотцам, составлена, по нашему мнению, Святителем самостоятельно. Третья часть, где передаются обстоятельства, предшествовавшие рождению св. Девы Марии, имеет своим источником апокрифическое евангелие апостола Иакова. Под именем «слова на Рождество Преcв. Богородицы», оно помещено в Макарьевских Минеях (там же, стб. 352 и далее). Но когда мы станем сравнивать это слово с рассказом Святителя, то встретим значительные разности: у Святителя праведного Иоакима в храме встречает иерей Иссахар, он первый и поносит св. старца, а затем уже и «другий евреин некий» именем Рувим, – в Макарьевских Минеях идет речь только об одном Рувиме (стб. 352); у Святителя оскорбленный и опечаленный этими порицаниями св. Иоаким идет «в пустыню, к пастырем стад своих», – в Минеях этой подробности нет; у Святителя Архангел, явившийся св. Анне, говорит, что она родит «Дщерь благословенную», которой «наречется имя Мария», – в Минеях Ангел сообщает праведной старице только о том, что она имеет «зачати и родити», но кого – не указывает и поэтому после рождения Анна спрашивает у бабки: «что родих?» (стб. 353 и 354); у Святителя после благовестия Архангела св. Анна тотчас же идет в Иерусалим, и Иоаким здесь встречает ее «у златых врат», – в Минеях встреча свв. Богоотцев происходит в доме Иоакима, а не в храме... Нет сомнения, что Святитель сделал все эти отступления не по своему усмотрению, а под влиянием какого-то источника. Мы таким источником считаем рукописные Четии-Минеи.

19-го ноября, о страдании свв.мм. Романа и Варула Святитель говорит, что взял это сказание от Евсевия (кн. VIII, гл. 12)²⁷², а в месяцеслове делает ссылку на Сурия (т. VI, л. 422), где приведены отрывок из истории Евсевия и слово о мучениках св. Иоанна Златоуста. То же слово в славянском переводе находится и в Четиих-Минеях митроп. Макария (ноябрь, л. 1020). Сравнивая рассказ Святителя с этими источниками, находим в нем много новых сведений. Они касаются, главным образом, истории св. отрока Варула. Святитель подробно передает допрос Варула у мучителя Асклепиада, описывает страдания отрока и его смерть, рассказывает, как мать поддерживала мужество Варула во время мучений и как увещевала его безбоязненно умереть за Христа. Ни у Евсевия, ни у Златоуста этих подробностей нет, они и не упоминают об отроке. Проложное сказание дает о нем краткие сведения, но по имени не называет. Ясно, что Святитель при составлении этого жития пользовался еще каким-то источником, где были полные акты свв. Романа и Варула, – какой же это был источник? Полные акты страдания указанных мучеников находятся в сборнике Момбриция²⁷³. Но у нас нет никаких данных для того, чтобы предполагать пользование свят. Димитрием этим источником, в рукописях о нем нет нигде и упоминания. Поэтому мы думаем, что Святитель составил житие свв. Романа и Варула по славянской рукописной Четии-Минее, в которой были полные акты этих святых в редакции близкой к той, которая имеется у Момбриция.

К написанным по рукописным Четиим приходится отнести также житие свв.мм. Трофима и Фалла (16 марта). В.В. Латышев, разбирая это житие в своей книге «Византийская Царская Минея»²⁷⁴, указывает шесть особенностей, которые имеются в рассказе свят. Димитрия сравнительно с известными сейчас в агиологической литературе житиями названных святых. Действительно, ни в Acta Sanctorum (март, II, 58), на которые есть ссылка в Святителевом Прологе, ни в великих Четиих-Минеях (16 марта, л. 388-й) этих особенностей нет. Не имея возможности указать еще какой-либо источник для жития, мы думаем, что все эти особенности заимствованы Святителем из рукописей, может быть, из тех же Межигорских или Печерских Четиих-Миней.

Перейдем теперь к главному славянскому источнику Четиих-Миней свят. Димитрия – к великим Минеям Московского митроп. Макария. Уже одно только количество ссылок на этот источник в Четиих-Минеях показывает, какое сильное и глубокое влияние оказали Макарьевские Минеи на работу Святителя. Одних только определенных указаний на них насчитывается более ста. Правда, ссылки в Четиих-Минеях не всегда указывают действительные источники житий. На предыдущих страницах мы не раз уже говорили об этом и, определяя источник житий, указывали те случаи, когда Святитель отмечал великие Четии-Минеи в числе источников, но на деле ничего из них не заимствовал. Но там же приходилось нам встречаться с фактами и иного характера, когда Макарьевские Минеи влияли на работу Святителя, когда по ним видоизменялся и исправлялся материал, взятый из других источников, между тем как в ссылках они не упоминались. Приводить эти факты здесь мы не станем и укажем только те жития, для которых Макарьевские Минеи были главным, а иногда и единственным источником.

В Четиих-Минеях эти жития не всегда имеют ссылку на великие Четии-Минеи. Свят. Димитрий в тех случаях, когда в славянском переводе имелись указания на авторов и составителей житий, большею частью ссылался прямо на первоисточник, или, называя его, говорил и о Четиих-Минеях, из которых он этот первоисточник заимствовал. Иногда, передавая житие по Четиим-Минеям, он в своей работе совсем не указывал никакого источника. В этих случаях заметки в Прологе и месяцесловах дополняют Четии-Минеи, в них нередко делаются определенные указания, что такие жития заимствованы из великих Четиих-Миней. В большинстве случаев, однако, Святитель ссылался на эти Минеи прямо и определенно.

К таким житиям относятся:

В Сентябре: 7-го – житие св. Иоанна архиеп. Новгородского, «от великие Минеи-Четии сокращенно» (сентябрь, вып. 1, стб. 328, 345–347 и 330–340) – по житию и первому и второму сказаниям; 25-го – преп. Сергия Радонежского, «от Четьи блаженного Макария, митр. Московского» вкратце (Там же, вып. III, стб. 1408), по второму, полному житию.

В Октябре: 6-го – св. апостола Фомы, «от Минеи блаженного Макария, митр. Московского», в месяцеслове ссылка на Метафраста (Сурий, VI, 1037), но житие в главной своей части составлено по ВЧМ (октябрь, вып. II, стб. 815–822, 832–837, 826–827)²⁷⁵.

В Ноябре: 5-го – преп. Галактиона и Епистимии, «от Метафраста и Четьи блаж. Макария митр. Московского», они и были основным источником (ноябрь, вып. І-й, стб. 149–160), а из Метафраста (Сурий VI, 89, ср. РО, т. 116, 94, с. 107) – внесены лишь некоторые добавления и поправки; 20-го – свв.мм. Евстафия, Феопесия и Анатолия, «от Четьи Макария, митр. Московского», (ноябрь, л. 1036 и далее); 28-го – преп. мученика Стефана нового, «от Четьи блаженного Макария и от прочих историков достоверных», на поле указан Георгий Кедрин, а в месяцеслове – Сурий, т. VI, с. 660; главным источником были ВЧМ (ноябрь, л. 1233 и далее), хотя во многих местах сказалось влияние и Метафраста²⁷⁶, из Кедрина заимствована легенда об евреях будто-бы предсказавших Льву Исаврянину царство и взявших с него клятву – уничтожить иконопочитание (славянский перевод, л. 162 и далее), а из Барония некоторые другие подробности рассказа²⁷⁷.

В Декабре: 3-го – сказание о чудесах преп. Саввы Сторожевского, «от Четии блаженного Макария митрополита Московского» (декабрь, л. 23 и далее), взяты 1,2, 3, 5, 7, 12 и 13 чудеса; 19-го – св. Григория Омиритского, ссылка та же (ВЧМ, декабрь, л. 348а, 414а), Святитель передал источник с значительными сокращениями; 23-го – св. Нифонта, еп. Констанции, града Кипра, «от Минеи Четьи митр. Макария Московского вкратце собранное» (ВЧМ, декабрь, л. 480а, 523а), где целая книга, о которой и упоминается в конце жития; Святитель выбрал из нее только некоторые рассказы.

В Феврале: 4-го, житие преп. Николы игумена Студийского исповедника, «от великия Четьи-Минеи вкратце», в Прологе указаны Акты свв. (февраль, I, 538), где, по-видимому, латинский перевод той же редакции, Святителев рассказ ближе к славянскому переводу.

В Марте: 5-го – св.м. Коиона Исаврийского, «от великия Минеи-Четьи собрано», здесь (6 марта, л. 48) мучение и чудотворения; 8-го – св.м. Феодорита, пресвитера Антиохийского, «от великия Минеи-Четьи и от прочих», из последних указаны Созомен (кн. 5, гл. 8)²⁷⁸ и Иоанн Златоуст (слово на еллины), но главное содержание жития заимствовано из ВЧМ (март, л. 71) и по историкам лишь дополнено; 10-го – св.м. Кодрата Никомидийского, «от великия Минеи-Четьи сокращенно», в ВЧМ (март, 10-го, л. 93–98) пространное житие, Святитель его значительно сократил; 15-го – св.м. Александра, «из великия Минеи-Четьи вкратце», ВЧМ (март, 15-го, л. 379–384)²⁷⁹; 18-го – преп. Анина монаха, ссылка та же, что и 15-го, см. ВЧМ (марта 18-го, л. 412–426)²⁸⁰, в Прологе есть ссылка на Акты (март, II, 431), но там краткое житие.

В Апреле: 5-го – житие преп. Марка Афинского, «от великия Минеи-Четьи», там сказание об этом святом находится в майской книге (1-ое число, л. 75)²⁸¹; 13-го – св.м. Артемона, ссылка в Четиих-Минеях та же, что и 5-го числа; в Прологе: «в Четье – марта 24, л. 579»; 14-го – свв. мм. литовских Иоанна, Антония и Евстафия, «от великия Минеи-Четьи» (ВЧМ, апрель, 14 число, л. 147 и далее), но относительно дня смерти св. Иоакима у Святителя есть разница с ВЧМ, здесь она относится к 24 апреля, а не к 14 января, поэтому Святитель, вероятно, пользовался и Актами свв., где (апрель, II, л. 265) есть описание страданий святых и историческое введение; 17-го – преп. Акакия Мелитанского, «от великия Минеи-Четьи вкратце», в Прологе указан и лист (311, по новому счету 162а) там похвальное слово и житие, Святитель значительно сократил последнее; – преп. Зосимы и Савватия Соловецких, ссылка в Четиих-Минеях та же, что и в предшествующем житии, в Прологе: «Четя, апрель, л. 327» (по новому счету, лл. 170–174). Святитель воспользовался не только «житием» и «словом», но и многими чудесами; 26-го – св. Стефана еп. Пермского, «из великия Минеи Четьи вкратце» (ВЧМ, апрель 26, л. 370), здесь житие, составленное Епифанием премудрым, Святитель упростил и значительно сократил его; 30-го – св. Доната еп., «от великия Минеи Четьи», ВЧМ, апрель, 30-е (л. 430), но есть дополнения и из Актов (апрель, III, 764), где собраны сведения из Миней, Созомена и Никифора Каллиста; рассказ Святителя соответствует §§ 2, 6, 3, 7 и 4 в Актах.

В Мае: 3-го – свв.мм. Тимофея и Мавры, «от великой Минеи-Четьи» (ВЧМ, май, л. 165 об.), в месяцеслове: «Четей наших уставных барзо хорошо», но там очевидно была та же редакция, что и в великих Четиих-Минеях²⁸²; 5-го – св. великомученицы Ирины, «от великия Минеи-Четьи вкратце» (ВЧМ, лл. 244–252); в первом месяцеслове Святитель указывает «Вечерю душевную» Симеона Полоцкого, где есть проповедь, передающая житие св. Ирины, и прибавляет: «И у нашей Четьи Печерской», но его рассказ в фактах вполне согласен с тем «мучением» святой, которое находится в ВЧМ; 6-го – св. Варвара разбойника, «из великой Минеи-Четьи», в Прологе:«не той се Варвар, который у Болландистов, но ин, Четя великая о нем л. фа» (по новому счету – л. 255, май); 14-го – св.блаж. Исидора Ростовского, «от Московской Четьи» (ВЧМ, май, л. 472 об. и далее); 23-го – преп. Евфросинии Полоцкой, «от великия Минеи Четьи вкратце» (ВЧМ, май, л. 636 об.), источник изложен свободно и сокращенно; 24-го – преп. Симеона столпника, иже на дивной горе, ссылка та же, что и ранее, и источником были ВЧМ, май, л. 647 и далее, но текст исправлен по Актам свв. (май, V, 307).

В Июне: 2-го – св.м. Иоанна Сочавского, «от великой Минеи Четьи и от Пролога. Списанное Григорием монахом, игуменом обители Пантократовы, иже бе пресвитер церкве Молдовлахийския», во втором месяцеслове: «в Прологу л. 2, в Чете л. 41» (по новому счету – лл. 31–34), рассказ Святителя во всем согласен с житием в ВЧМ; 9-го – св. преп. Кирилла Белоезерского, «от великия Минеи Четьи сокращенно и от Пролога», в самом житии Святитель говорит: «Жития и чудес Преподобного обретается история пространно написанная в обители его и в великой Минеи-Четьи блаженного Макария митрополита, яже есть в соборной богородичной на Москве церкве», в ВЧМ, июнь, л. 127–156, обширное житие. Святитель передал его свободно и сокращенно; 12-го – преп. Петра Афонского, «от великия Минеи Четии» (ВЧМ, июнь, л. 177–186), Святитель передал только первую половину жития, до чудес (л. 183 об. а).

В Июле: 1-го – житие свв. бессребреников Косьмы и Дамиана, «от великия Минеи-Четьи», источник (ВЧМ, июль, л. 5 об. б) передан несколько сокращенно; 3-го – св.м. Иакинфа, «от великия Минеи-Четьи, она же указана и во втором месяцеслове (см. июль, лл. 24–26); 5-го – преп. Афанасия Афонского, «от великия Минеи Четьи сокращение», в первом месяцеслове: «у Межигоре великое его житие на целую книгу», во втором: «в Прологу 4 листа, в Чете 27 листов», кроме того в самом житии Святитель говорит: «Пишется пространно в особой книге жития его»; повествование Святителя вполне согласно с житием, которое в ВЧМ (июль, л. 35а-61 об.), но переданы только наиболее важные, «изряднейшие деяния»²⁸³; 9-го – преп. Патермуфия и Коприя, «от великия Минеи Четьи сокращенно», та же Четья-Минея указана и во втором месяцеслове; Святитель, выпустив некоторые отделы (см. лл. 85 об. –86 об. и 87а), остальное передает почти буквально по источнику; в примечании к житию, из тех же ВЧМ, Святитель помещает вопросы Коприя, опустив лишь один – о 72-м псалме; 10-го – свв. 45 мучеников в Никополе Армейском пострадавших, «от великия Минеи-Четьи сокращенно», тот же источник и во втором месяцеслове (ВЧМ, июль, лл. 127 об. – 132); Святитель изложил его сокращенно, но кое-где сделал небольшие добавления исторического характера; 12-го – свв.мм. Прокла и Илария, «от великия Минеи Четьи сокращенно», во втором месяцеслове: «Мартиролог в тот же месяц и день, в Чете, л. 273, больше 2-х листов» (по новому счету – л. 141 и далее); Святитель свободно изложил подлинник, сократил его, но внес и добавления, в начало заимствовал из Пролога; – св.м. Голиндухи-Марии, «от великия Минеи Четьи и от историков и летописцев церковных вкратце собранное. Списатель жития ея бе Стефан, епископ Иераполя Сирского и Никифор (XVIII, 25), и Евагрий (IV, 19)»; во втором месяцеслове: «в Четье л. 292, четыре листа», (по новому счету – л. 140 об. и далее); из ВЧМ житие и заимствовано, но конец его изложен иначе, по руководству историков Никифора и Евагрия, у последнего взял Святитель и имя составителя жития – еп. Стефана, хотя его труд утерян, и в ВЧМ – житие, написанное Евстратием, другим списателем жизни и подвигов святой²⁸⁴;15-го – свв.мм. Кирика и Иулитты, «от Метафраста и от великий Минеи Четьи сокращенно», в первом месяцеслове: «у Межигоре, Сурий, т. II, л. 764» во втором: «в Чете два листа, Мартиролог, июля 16», рассказ Святителя не только в фактах, но и в изложении весьма близок к житию в ВЧМ (июль, л. 1646), только здесь оно изложено в начале кратко и сжато, а у Святителя распространенно; здесь, полагаем, оказал влияние Метафраст, у которого пространное, в 18 глав житие, или Межигорская Четья; 19-го – преп. Макрины, «от великий Минеи-Четьи и от св. Григория Нисского сокращенно», в месяцесловах: «Суриус, т. IV, л. 262, Четя, л. 434 и Скарга, л. 640», но повествование Святителя весьма близко к житию в ВЧМ (см. л. 221 об.6–227 об.) и влияние Сурия сказывается только в некоторых немногих частностях²⁸⁵; 19-го – преп. Дия, «от великия Минеи-Четьи сокращенно», но в первом месяцеслове Святитель замечает, что это житие он «преписал с Четьи Новодевичой», и так как в ВЧМ (л. 212 об.–221) житие весьма многословно, риторично и искусственно, то может быть источником была действительно Четья-Минея Новодевичья; 24-го – св. м. Христины, «от великия Минеи Четьи», во втором месяцеслове: «Четья л. 774, шесть листов»; но там есть еще ссылки на Сурия (т. IV, л. 360) и на Скаргу (л. 657), и Святитель, хотя в основу своей работы и кладет ВЧМ (л. 393 и далее), но многое видоизменяет под влиянием Скарги и Сурия; 25-го – преп. Евпраксии девицы, «от великия Минеи Четьи сокращение отчасти», во втором месяцеслове: «в Четье, л. 824, десять листов; Сурий, т. II, л. 252, листов пять; Скарга, л. 216 и в тетрадях от преосвящ. Дорофея присланных; АСС март II, л. 264; ЖССО т. л. 351»; во всех указанных источниках, по-видимому, одна и та же редакция жития, но так как изложение Святителя даже в фразах совпадает с житием в ВЧМ (л. 414 и далее), то по ним несомненно и написано житие²⁸⁶; 29-го – св.м. Каллиника, «от великия Минеи Четьи сокращенно», в месяцесловах указан и Сурий (т. IV, с. 403), где certamen С. Метафраста, но его влияние заметно только в немногих местах ²⁸⁷, и рассказ Святителя даже по изложению близок к «мучению» святого в ВЧМ (л. 443 об.–445а); 31-го – преп. Евдокима, «от великия Минеи-Четьи вкратце», в месяцесловах указан Сурий (т, IV, с. 406), где житие Метафрастово, но так как в ВЧМ (л. 455 об.а-460) славянский перевод той же редакции и изложение Святителя совпадает с ним даже в словах, то источником надо считать ВЧМ.

В Августе: 1-го – житие семи отроков, иже во Ефесе, «от Метафраста, и великие Минеи Четьи, и от Никифора, и от прочих историографов»; в месяцесловах: Сурий, т. IV, с. 386 и 387 а) – из книги Григория Тиранского и б) – из Метафраста, сн. PG, т. 115, с. 427), Скарга, 666, в Четьях л. 129; в ВЧМ (август, л. 72–77) и у Сурия одна и та же редакция. Святитель близко придерживался славянского текста, но некоторые места исправлял по Сурию²⁸⁸; 21-го – преп. Авраамия Смоленского, «от великия Минеи-Четьи сокращенно», там (л. 1073–1081) большое житие, Святитель передал его свободно и сократил.

К житиям, где Святитель указывает первоисточник, а не Макарьевские Четии-Минеи, из которых ими пользуется, следует отнести:

В Сентябре: 4-го – житие св. священномученика Вавилы, в Четии-Минее: «от Метафраста»; в первом месяцеслове: «I т. 592 с. по Сурию», но там только краткий отрывок о св. Вавиле и Святителево житие составлено по «иному сказанию» о святом, находящемуся в ВЧМ (сентябрь, вып. 1-й, стб. 254–262) с дополнением в конце из слова св. Иоанна Златоуста²⁸⁹.

В Октябре: 1-го – св. апостола Анании, «от Метафраста» (по Сурию, т. V, с. 521), но с Метафрастовой редакцией рассказ Святителя мало согласен и больше сходства имеет с «мучением» в ВЧМ (октябрь, вып. I, стб. 26 и далее); 2-го – св. Андрея Христа ради юродивого, «списанное Никифором пресвитером церкви св. Софии в Царьграде, зде же вкратце от Пролога собранное», но в Прологе житие разбито на отдельные эпизоды и находится в отрывках в Октябре и Ноябре, поэтому источником лучше считать ВЧМ (октябрь, вып. И, стб. 80–237-й)²⁹⁰; 11-го – воспоминание чуда, бывшего от иконы Спасителя, в Четии-Минее: «св. Афанасий великий», в первом месяцеслове Сурий, «т. VI, с. 237-я», здесь слово св. Афанасия Александрийского, Святитель пользовался славянским его переводом из ВЧМ (октябрь, стб. 925–927)²⁹¹; 14-го – св. Параскевы Сербской, «списанное Евфимием, епископом Терновским», а житие, написанное Евфимием, имеется в ВЧМ (октябрь, стб. 1022–1042), в конце Святитель сделал добавление о новом перенесении мощей св. Параскевы из Царьграда в Яссы, которое было в 1641-м году.

В Мае: 1-го – житие преп. Пафнутия Боровского, «списанное учеником его Вассианом, архиепископом Ярославским и Ростовским», находится в ВЧМ (май, л. 61), Святитель изложил источник с значительными сокращениями.

В Июне: 19-го – житие преп. Паисия великого, «списанное преп. Иоанном Коловым. От великия Минеи-Четьи и от прочих харатей»; во втором месяцеслове: «в Прологу нет, а в Четиих – 19 листов, л. ѵ҃лѕ» (по новому счету, л. 226 об.–244 об.); с житием в ВЧМ рассказ Святителя вполне согласен и «из прочих харатей» заимствованы, может быть, только те исправления, которые рукою Святителя сделаны на полях в ВЧМ и внесены в его повествование²⁹².

В Июле: 9-го – св. Феодора, епископа Едесского, «от Василия епископа Амасийского писанное в великой Минеи Четье положенное, зде же сокращение собранное»; в ВЧМ (июль, л. 89 и далее) большое житие, Святитель свободно изложил его и сделал значительные выпуски.

В Августе: 16-го – повествование о нерукотворенном образе Спасителя и о перенесении его из Едессы в Царьград, «от Евсевия (І, 13), от Евагрия (IV, 26), от Георгия Кедрена в Синопсисе, от Никифора Каллиста (II, 7 и XVII, 16)», но все эти истории только свидетели и Повесть представляет близкую, иногда даже буквальную передачу сказания, составленного Константином Порфирогенетом и находящегося в ВЧМ (август, л. 219 и далее).

К третьей группе житий, заимствованных из великих Четиих-Миней митроп. Макария, но в Четиих-Минеях Святителя не имеющих никаких указаний на источники, принадлежат:

В Октябре: 28-го – житие св. великомученицы Параскевы, ср. ВЧМ (октябрь, вып. III, стб. 1972–1979), Святитель содержание находящегося там «жития» несколько изменил, следуя Прологу²⁹³.

В Ноябре: 6-го – преп. Варлаама Хутынского, житие преподобного взято из Пролога, а из ВЧМ – чудеса, которые там находятся после полного Пахомиева жития (см. ноябрь, вып. I, стб. 198–215)

В Феврале: 5-го – св.м. Феодулии, в Прологе, «Акты св. и февр. I, 656», но рассказ Святителя ближе к «мучению» св. Феодулии, находящемуся в ВЧМ (февраль, л. 43 и 72).

В Марте: 2-го – св.м. Феодота Киринейского, по «мучению» в ВЧМ (март, л. 19-й); 3-го – свв.мм. Евтропия, Клеоника и Василиска по «мучению» в ВЧМ (март, л. 25 об.-ЗО)²⁹⁴.

В Мае: 9-го – сказание о перенесении мощей св. Николая чудотворца, в Прологе и первом месяцеслове ссылки на Сурия (III, 172) и следующая заметка: «апреля в 4 день чудо св. Николая, в житии Иосифа песнописца зде воспомянути бы добре», однако сказание и по содержанию и по изложению весьма близко к повести в ВЧМ (май, л. 407 об.–408) и мы полагаем, что из этих Миней оно и заимствовано²⁹⁵.

В Июне: 4-го – св. Митрофана, патриарха Цареградского, во втором месяцеслове: «нет нигде о нем ничего опричь Пролога», но в сказании печатного Пролога многих, сообщаемых Святителем фактов нет и, по нашему мнению, он составил житие по второму Проложному синаксарю из ВЧМ (июнь, л. 37 об.), сделав в конце добавления из истории Никифора Каллиста (VIII, 25) и Метафраста (Сурий, IV, 165)²⁹⁶; 30-го – преп. Петра царевича Ордынского, Святитель дал свободное переложение начала из того большого жития, которое находится в ВЧМ (июнь, л. 4466).

В Июле: 4-го – св. Андрея Критского, во втором месяцеслове: «Андрей Критский в Четье, л. 3-й», Святитель воспользовался житием, составленным нотарием Никитой (ВЧМ, июль, л. 28 об.–31об.), но изложил его свободно и сокращенно, сделав некоторые отступления и добавления по руководству Пролога²⁹⁷; 18-го – св.м. Емелиана, во втором месяцеслове: «в Четье полтора листа, чти паки под числом 26-м, л. ѡрс» (по новому счету, л. 208 и 428), Святитель передал указанный источник свободно.

В Августе: 5-го – св.м. Евсигнея, во втором месяцеслове: «великия Четья, л. 143 и в Ярославской Четье»; в ВЧМ (август, л. 81-й) обширное житие, в фактах оно согласно с Святителевым, но совершенная самостоятельность изложения дает повод предполагать здесь влияние и Ярославской Четии-Минеи; 26-го – перенесение Владимирской иконы Богоматери из Владимира в Москву, во втором месяцеслове: «премного во всех Четях и в Степенной гл. 84-я», но сказание вполне, согласно и с ВЧМ (август, л. 1109–1112-й), только Святитель откинул все начало, где даются подробные сведения о хане Темираксаке.

Разобранными здесь житиями влияние Четиих-Миней митроп. Макария на работу свят. Димитрия далеко не ограничивается. Из того же источника Святитель взял много и другого материала, напр., слов, отрывков из творений свв. Отцев, но об этих заимствованиях здесь мы говорить не будем, – они по возможности точно указаны в приложении к настоящей главе, при подробном разборе входящих в Четии-Минеи житий. Нам надо определить, какие еще рукописи, кроме указанных, служили для свят. Димитрия источниками при составлении житий святых. При решении этого вопроса мы можем основываться отчасти на свидетельстве Четиих-Миней, отчасти на указаниях рукописей. Так, 31-го марта, помещая житие свящ.-мученика Ипатия, епископа Гангрского, Святитель в Четии-Минее не указывает для него никаких источников, но в первом месяцеслове пишет: «Зри в книзе Лествичниковой на концу привязано (?), уставом писаное с житием Златоустого и житие Ипатиево, перш Ипатиево, потом Златоустого». Так как помещенное в Четии-Минее житие полнее проложного сказания, то источником кроме служебной Минеи, на которую есть ссылка на поле (стихиры на вечерне и 3 п. канона) – приходится признать и ту рукопись, о которой говорит Святитель в месяцеслове²⁹⁸.

11-го мая о житии свв. Кирилла и Мефодия Святитель говорит, что оно взято «от различных харатейных Четей сокращение»; в Прологе и первом месяцеслове есть ссылка на Акты свв. (март, II, 12), – там находится Итальянская легенда о Константине, взятая из известий современника епископа Говдерика, жизнь Кирилла и Мефодия чешско-моравского происхождения и чтения о свв. братьях из древних Миней. Сравнительно с этими источниками житие Святителя имеет значительные особенности. Оно, например, весьма подробно передает миссионерские путешествия св. Кирилла к хазарам и сарацинам и с особенным вниманием останавливается на спорах, которые вел там св. Кирилл. В Актах этих сведений нет. Они находятся в так называемых Паннонских житиях свв. братьев. А так как житие св. Кирилла Паннонской редакции есть в сборнике Типографской библиотеки (№ 420, л. 195-й), в рукописи, списанной «с библиотеки Хиландарской Лавры Сербской», и имеет отметки, сделанные рукою Святителя, то эту рукопись мы и считаем источником разбираемого жития; Святитель сделал к ней лишь некоторые добавления из Пролога. 3-го июня – житие св. царевича Димитрия Угличского; как мы уже знаем из приведенного в первой части письма свят. Димитрия к Феологу, оно составлено по найденной Святителем, вероятно в Угличе, рукописной «книжице» и какому-то, конечно, тоже рукописному хронографу²⁹⁹. 6-го июля – сказание о перенесении мощей св. Иулиании Ольшанской написано, несомненно, по рукописным заметкам – так как событие это произошло в XVI в., а описываемые Святителем чудеса даже в 1616 и в 1667 годах; при описании последнего чуда упоминается Феодосий Сафонович, может быть, он и был первым автором сказания, а Святитель заимствовал у него. 8-го июля о житии св. Прокопия Устюжского, во втором месяцеслове Святитель пишет: «В Прологе два листа, в Чете нет», но рассказ Святителя, особенно в конце, шире проложного и поэтому, кроме Пролога, здесь источником была еще какая-нибудь рукопись³⁰⁰.

3-го августа – житие св. Антония Римлянина составлено по рукописи, полученной из обители Преподобного, о чем свидетельствует сам Святитель в конце жития, прибавляя, что он изложил эту рукопись сокращенно, «удобнейшего ради прочтения»³⁰¹.

По рукописям составлены также сказания о Донской (19 августа) и Толгской (3 августа) иконах Божией Матери, потому что в ВЧМ и в других известных нам источниках этих сказаний нет³⁰². Вероятно, главным образом, по рукописям составлял свят. Димитрий и те жития святых, которые имеют связь с русскими летописями. К таким житиям относятся: 20 сентября – Михаила князя Черниговского и боярина Феодора; 2-го мая – сказание о убиении свв. братьев Бориса и Глеба, источник ни в Четии-Минее, ни в рукописях не указан; 5-го июня – сказание о убиении св. князя Игоря Ольговича и повесть дивна и ужасна о смерти блаженного Константина, митрополита Киевского, – «от летописца Печерского»; 11-го июля – житие св. благоверной княгини Ольги, «от рукописных древних Четей и летописов различных», в Прологе: «житие ее в летописцу», во втором месяцеслове: «в Несторовой летописи при концу, л. 11 -й»; 12-го – житие свв.мм. Феодора варяга и сына его Иоанна, «от преп. Нестора, летописца Печерского» и 15-го июля – житие св. равноапостольного князя Владимира, – «из летописца русского, преподобного Нестора Печерского и от иных книг русских и прочих».

Для большей части этих житий свят. Димитрий источником указывает Печерский летописец, который называет «русским, преподобного Нестора». Если под Печерским летописцем разуметь «Повесть временных лет», какою она сохранилась в Лаврентьевской летописи, то придется сказать, что Святитель во многом дополнил ее новыми сведениями, которые заимствовал из других источников, или что тот Летописец, на который ссылается Святитель, был полнее Повести временных лет и не соответствовал летописцу преп. Нестора. Чтобы выяснить это, проанализируем некоторые из этих житий, сравнив их с Повестью временных лет³⁰³.

Возьмем страдания новоявленных мучеников Михаила, князя Черниговского и боярина его Феодора (20 сентября). Святитель указывает в Четии-Минее два источника – великие минеи митроп. Макария и летописец Печерский. В Макарьевских Четиих-Минеях находятся – а) «страсть» свв. мучеников, б) слово о убиении злочестивого царя Батыя и в) слово похвальное (по изд. Архив. Комиссии, стб. 1298,1305 и 1308). Н. Серебрянский в своем сочинении «Древнерусские княжеские жития» говорит, что в Макарьевских Четиих-Минеях находится житие этих святых, написанное Пахомием-сербом³⁰⁴. Сравнивая с этим житием составленное свят. Димитрием житие, встречаем в последнем ряд фактов, которых в Пахомиевом житии нет. Там, напр., нет родословия князя Михаила и характеристики его как христианина; не сказано, что послы Батыя пришли «соглядати Киев» и – что воинство татарское состояло из шести сот тысяч человек; описание разорения Киева татарами в Макарьевских Минеях более кратко; не говорится здесь и о том, что князь Михаил горько плакал, видя разорение своего стольного города и т.п. Источником этих добавлений, вероятно, был Печерский Летописец, а так как в Повести временных лет нет рассказа о нашествии на Русь Батыя (она оканчивается 1117 годом), то, следовательно, Печерский летописец был полнее ее, в нем излагались и дальнейшие события истории русской земли.

Житие свв. мучеников Феодора варяга и сына его Иоанна, заимствованное тоже из «Летописца Печерского преп. Нестора», более других житий соответствует Повести временных лет, собственно представляет почти буквальную из нее выдержку (ср. Четии-Минеи, июль, лл. 434 и 435 и Повесть врем, лет под 983 годом, с. 58 и 59). На основании этого можно заключить, что, хотя Летописец Печерский и был полнее Повести врем. лет, но списан был с нее и до 1117 года являлся ее копией. Это будет для нас еще яснее, когда мы рассмотрим другие жития, имеющие ссылку на Летописец.

Житие княгини Ольги, как указывает Святитель, заимствовано им «от рукописных древних Четей и летописов различных». Печерского летописца здесь не указано, но, несомненно, под «различными летописцами» разумеется и он. Сравнивая составленное Святителем житие княгини Ольги с теми сведениями, которые сообщаются о ней в Повести временных лет, видим, что целые отделы из Повести буквально повторяются и в житии. Таковыми являются рассказы о мести Ольги древлянам за убийство ее мужа Игоря, о путешествии ее в Царьград и крещении там, о смерти Святослава (Четии-Минеи, л. 420 об. и далее и Повесть под 945, 946, 955, 972 гг., с. 40–45 и 53). Но кроме этих рассказов в составленном Святителем житии имеется много других сведений, которые собраны из других источников – «из рукописных Четиих-Миней и летописцев». Мы, конечно, не можем сейчас определить, какие это были летописцы и Четии-Минеи, но из работы Серебрянского, где разобраны все древние сказания и жития княгини Ольги³⁰⁵, видим, что в свое повествование Святитель внес сведения, которые находятся в проложных синаксарях и житиях Ольги, в Ипатьевской летописи, в Псковских сказаниях, в Степенной книге и в других древних памятниках. Думаю, что Святитель не пользовался всеми этими памятниками непосредственно, а нашел их в разных рукописях, которые были у него под руками.

То же можно сказать и о житии равноапостольного князя Владимира, которое составлено по «летописцу русскому преп. Нестора и иным русским книгам».

Сравнивая содержание его с Повестью врем. лет, видим, что в основной своей части, в рассказах о событиях, предшествовавших крещению Владимира, о его крещении и приведении к вере всей русской земли, оно вполне соответствует Повести (ср. Четии-Минеи, 15 июля, л. 448–456 и Повесть, с. 59–90). О до христианском периоде жизни Владимира Святитель хотя следует тоже Повести, но рассказывает сокращенно, заканчивая этот отдел жития такими словами: «О всем житии Владимировом, бывшем в неведении Бога и в нечестии, о братоубийстве и кровопролитиях, о храбрости и многих бранех, о богослужительстве и женонеистовствах его пишется пространно в летописцу св. Нестора Печерского и в иных многих рукописных летописаниях русских и в печатном Синопсисе Печерском». Из этих рукописных летописей и из Синопсиса Святитель внес лишь некоторые небольшие добавления, как в первую, так и во вторую часть своего жития. Следовательно, и это житие подтверждает наше предположение о тожестве Печерского Летописца в начальных историях с Повестью врем. лет. Ее поэтому можно считать главным источником трех последних житий.

Что касается жития благоверных князей Бориса и Глеба, которое мы не разбирали, то оно составлено по «Сказанию» неизвестного автора и по «Чтению о жизни и погублении» их Нестора, а не по Печерскому Летописцу; Святитель в Четиих-Минеях совсем не указал его источников.

Печатные славянские издания, которыми пользовался свят. Димитрий, работая над Четиими-Минеями, были многочисленны. В ссылках на источники и в примечаниях к житиям встречаются указания на самые разнообразные книги, обращающиеся в Москве и на юго-западе в то время. Мы рассмотрим из них только те, которые дали или все, или основную, важнейшую часть содержания житий.

Из таких книг прежде всего заслуживает внимания славянский печатный Пролог. Он был, как мы уже знаем, руководственной книгою для Святителя при установлении дней празднования памятей святых, он же сообщал о последних и первоначальные сведения. Свят. Димитрий дорожил этими сведениями, – ив тех случаях, когда Пролог сообщал что-либо новое, сравнительно с другими источниками, не забывал вносить эти факты в свое повествование, а иногда даже целые отделы житий излагал словами Пролога. В дальнейшем нам придется перечислять все подобного рода случаи, а поэтому сейчас мы не станем говорить о них, а перечислим только те жития, все содержание которых заимствовано из Пролога. Таких житий в Четиих-Минеях Святителя довольно много. Одни из них имеют ссылку на источник, другие не сопровождаются на этот счет никакими указаниями. Перечисляя здесь все заимствованные из Пролога жития, мы разделим их на три группы, сообразно с тем характером, какой носит это заимствование. Именно, – к первой группе отнесем жития, которые представляют из себя близкую, иногда даже буквальную передачу проложных синаксарей, без всяких более или менее существенных изменений и дополнений³⁰⁶; ко второй – жития дополненные материалом из других источников; к третьей – те, содержание и изложение которых исправлено свят. Димитрием на том или ином основании. Особенно важными и интересными являются жития последней группы. Они говорят о критическом отношении Святителя к Прологу и свидетельствуют, что эта книга не всегда для него была непререкаемым авторитетом.

К житиям, заимствованным из Пролога, но дополненным относятся:

В Сентябре: 18-го – преп. Евмения, епископа Гортинского, изложено распространенно и дополнено описанием чудес³⁰⁷, взятых из службы святому и стишного Пролога; 21-го – св. апостола Кодрата, сказание Пролога тоже распространено, главным образом, на основании службы святому³⁰⁸²; – житие свв. священномучеников Ипатия и Андрея, изложение опять распространенное, добавлено, что архиеп. Ефесский посвятил святых «нуждею», может быть, для того, чтобы ярче было подчеркнуто их «смиренномудрие».

В Октябре: 10-го – преп. Феофила исповедника, сделаны дополнения ради изъяснения и полнее изложен разговор святого с Ипатиком о почитании свв. икон; 11-го – преп. Феофана исповедника и творца канонов, сказание Пролога дополнено новыми сведениями о святом и о иконоборческой ереси из Г. Кедрина³⁰⁹ и жития Феодора начертанного (26 декабря); о Феофане, как песнотворце говорит служба (8 и 6 песни канона); 17-го – пророка Осии, дополнено по пророческой книге; время жизни указано на основании толкований Cornelius а Lapide; 19-го – пророка Иоиля, время жизни указано по тому же источнику, дополнения внесены главным образом из 2-ой и 3-й глав книги пророка; 28-го – свв.мм. Терентия и Неонилы и семи чад их; из службы, на которую есть ссылка на поле, внесены имена детей (канон, песни 1 и 6) и число их; 31-го – свв. апостолов Стахия, Амплия, Урвана, Наркисса, Апеллия и Аристовула, сказание Пролога дополнено сведениями о трех последних апостолах, взятыми из повествования о свв. 70 апостолах Дорофея Тирского ³¹⁰.

В Ноябре: 4-го – св. Никандра, епископа Мирликийского и пресвитера Ермия, дополнено некоторыми подробностями страданий из службы святым (канон, песни 4, 7 и 9); 10-го – свв. апостолов Олимпа, Иродиона, Сосипатра, Ераста, Куарта и Тертия, последнее имя внесено на основании службы, в Прологе его нет, а сказание о св. Тертии заимствовано из ВЧМ (ноябрь, стб. 241); 20-го – преп. Григория Декаполита, «от Пролога и от канона Минеи (песни 3 и 8)», но кроме указанных, Святитель использовал еще и 4 и 6 песни канона.

В Декабре: 2-го – св. пророка Аввакума, «от Пролога», сказание его дополнено рассказом о путешествии святого в Вавилон из книги преп. Даниила (гл. XIV, стихи 33–39) св.м. Миропии, «от Пролога и Мартиролога», из последнего взято имя князя «Нумериан» (Мартиролог Римский, с. 291-я).

В Январе: 5-го – преп. Сигклитикии, сравнительно с Прологом есть новые факты (рождена в Македонии, воспитана в Александрии, подробности кончины), которые взяты, кажется, из Актов свв. (январь, т. I, л. 242), на них ссылка в Прологе³¹¹; 8-го – преп. Домникии, сказание Пролога дополнено из службы святой.

В Феврале: 3-го – св. Симеона Богоприимца, дополнено из истории Никифора Каллиста (I, ч. 12), Барония (выдержка из слова Тимофея Иерусалимского)³¹² и Полуустава Московского или Киевского, на поле они указаны; 21-го – преп. Тимофея, иже в Символех, дополнено по Актам свв. (февраль, III, 267), откуда внесены сведения о монастыре при Символах и о подвизавшихся там свв. Отцах; 27-го – преп.м. Прокопия Декаполита, дополнено из историков сведениями об иконоборческой ереси и географическими; 29-го – преп. Кассиана Римлянина, в Прологе: «Velatur u Bollando in iulii 23. Vide de illo Baron. V t. et Vitae ss.pp. f. 557» но в Святителевом Прологе после 29-го февраля вклеен листок, на котором написано: «Житие преп. Кассиана Римлянина» с пометкой «се творение Иосифа Конеевского уставника Печерского», отсюда и взяты те добавления, которыми рассказ Святителя отличается от Проложного сказания.

В Марте: 15-го – св.м. Никандра, дополнено по Актам свв. (март, II, 232) или по Римскому Мартирологу, на него ссылка в Прологе; 21-го – преп. Иакова исповедника, в тексте сказания упоминается месяцеслов, из которого и сделано дополнение к Прологу; 24-го – преп. Артемона, епископа Селевкии Писидийския, в Прологе: «Акты свв. (март III,474)», на основании их (§ 2) сделано примечание к житию; 28-го – преп. Илариона нового, в Прологе: «Акты свв. (март III, 731) сей же Иларион мая 4-го», сказание Пролога дополнено из службы (8-я песня канона), которая есть и в Актах; 31-го – св. Ионы митроп. Киевского (так в первом изд.) и всея Руси, «от Пролога и великия Минеи Четьи», из Миней заимствованы чудеса.

В Апреле: 12-го – преп. Василия Парийского, в Прологе: «Акты свв. (апр. II, 95)», по Актам (§ 3-й) указано время жизни святого (при Льве Исаврянине) и географическое положение Парии (§ 1); 18-го – св. Космы, епископа Халкидонского, в Прологе: «Акты свв. (апр. II, 532)», на основании их сделано замечание к житию, где различаются два Авксентия; 19-го – преп. Иоанна ветхия лавры, в Прологе: «Акты свв. (апр. II, 625)», но кроме Актов и Пролога, Святитель пользовался еще житием блаж. Харитона; – свв.мм. Христофора, Феоны и Антонина, в Прологе: «Акты свв. (апр. II, 747)», отсюда (§ 3-й) и сделаны к Проложному сказанию (§ 2-й) некоторые добавления; – св. Трифона, патриарха Цареградского, в Прологе: «Акты свв. (апр., т. II, 627)», Святитель использовал §§ 2, 4 и 3, находящегося здесь исторического исследования, дополнив сказание Пролога; 20-го – преп. Феодора Трихины, в Прологе: «Акты свв. (апр. II, 756)», отсюда взяты дополнения к Прологу о мире (§ 3) и демонах; – преп. Анастасия Синайского, в Прологе: «Акты свв. (апр. II, 850)», отсюда (§ 13) взято начало жития – о ереси акефалов; о Петре Могосе в Актах краткие сведения, и Святитель здесь пользовался еще каким-то источником; примечание к житию составлено по Актам; 24-го – преп. Елизаветы чудотворицы, в Прологе: «Акты свв. (апр. III, 272)», отсюда взято начало жития и его конец (§ 3), а также некоторые факты, дополняющие Проложное сказание; – свв.мм. Пасикрата и Валентина, в Прологе: «Акты свв. май, VI, 23)», отсюда и взяты дополняющие Пролог сведения.

В Мае: 28-го – преп. Никиты епископа Халкидонского, краткое проложное сказание дополнено из службы святому.

В Июне: 5-го – св. Дорофея епископа Тирского, во втором месяцеслове: «несть ничого, только взменка о нем у Никифора (X, 9-я) et Comel. a Lapide»; в Пологе ссылка на того же Никифора и – «в апостоле напочатку о нем зри»; из указанных источников дополнено повествование Пролога; 6-го – преп. Илариона Далматского, в месяцеслове: «только що в Прологе, также в Чете»; ВЧМ (июнь, л. 111 об.) и жития Феодора Студита и сделаны добавления к проложному сказанию, которое передано свободно; 16-го – св. Тихона, епископа Амафунтского, в месяцеслове: «нет нигде ничого»; Святитель дал распространенный пересказ проложного синаксаря.

В Июле: 1-го – преп. Петра патрикия, в месяцеслове: «mentio de illo Baronius Ann. 811, n. 7, t. IX, f. 613 и 614» отсюда и заимствованы дополнения к Прологу; 7-го – преп. Фомы малеина, в месяцеслове: «нет, кроме Пролога, nonne ille, qui in Martyrologio», но проложное сказание здесь дополнено из канона святому³¹³.

В Августе: 3-го – свв. Исаакия, Далмата и Фавста, во втором месяцеслове: «Исааково житие мая 30 зри, а о Далмату и Фавсте нигде ничего, attamen vide in Ephemeride graecomoscho»; в первом: «vide alium Dalmatum t. 880» (По Сурию), но сообщаемые Святителем о Далмате и Фавсте сведения соответствуют Прологу, а об Исаакии сообщается кратко по житию 30 мая; 17-го – св.м. Мирона пресвитера, в месяцеслове: «Мартиролог Римский, а боле нет нигде ничего», из Мартиролога (с. 346) и службы (7 песнь канона) и дополнено сказание Пролога; 18-го – свв.мм. Флора и Лавра, в месяцеслове: «в великой Четье л. 449 ив... Надеинской, Март. Римск.» Из обширного жития, находящегося в ВЧМ (август, л. 231 об., 242 об.), Святитель заимствовал рассказы об ослепшем отроке (ВЧМ, л. 2356) и о руке идола (л. 237), которыми и дополнил Пролог; 23-го – св. Каллиника, патриарха Цареградского, здесь проложное сказание только основа, большая часть сведений изложена по Анналам Барония, на которого ссылается Святитель (Анналы, 694 и 703) в каталоге Патриархов Константинопольских, говоря о Каллинике³¹⁴; 25-го – перенесение мощей св. апостола Варфоломея, в месяцеслове ссылка на Римский Мартиролог, но там (с. 356 и 360) очень краткие сведения и проложное сказание здесь дополнено из похвальной речи Иосифа (Сурий, V, 891, гл. 6 и 7-я) и из какого-то неизвестного нам источника.

К третьей группе мы отнесли жития, в которых проложные сказания исправлены. Эти исправления носят двоякий характер, в одних случаях свят. Димитрий перерабатывает Пролог в стилистическом отношении, изменяя план, или давая совершенно самостоятельное изложение, в других – он касается содержания и сообщает новые несогласные с Прологом факты. Перечисляя жития этой группы, мы в каждом отдельном случае постараемся показать, какой характер носит исправление, сделанное Святителем.

Жития, относящиеся к третьей группе, следующие:

В Сентябре: 9-го – блаж. Никиты, его же виде диакон Созонт³¹⁵; изложено Святителем по своему плану; 11-го – преп. Евфросина, исправлено изложение и в начале дана характеристика преподобного, которой в Прологе нет; 19-го – св.м. Зосимы пустынника, изменен план проложного сказания; 21-го – свв.мм. Евсевия и Приска, факты те же, что и в синаксарях Пролога, но переданы они значительно полнее и с изменениями³¹⁶, которые необходимо приписать влиянию какого-то неизвестного нам источника.

В Октябре: 4-го – священномученика Иерофея, епископа Афинского, опущено из проложного сказания, что Иерофей был учителем Дионисия Ареопагита, и прибавлено, что он «мученическим подвигом сконча течение»³¹⁷.

В Декабре: 1-го – св. пророка Наума, в Четии-Минее: «св. Епифаний и св. Дорофей», в первом месяцеслове: «не нашел ничого»; в основе житие согласно с проложным, но исправлено по сказанию Епифания³¹⁸, года жизни взяты из ВЧМ (декабрь, л. 7а); 3-го – св. пророка Софонии – «св. Епифаний и св. Иероним», но житие в общем согласно с Прологом, только по Епифанию³¹⁹ «Саварафа» называется горою, а не селом, как в Прологе, да у Иеронима взято значение имени пророка и его родословие (Толкование на книгу пророка Софонии).

В Январе: 3-го – св. пророка Малахии, «от Епифания и Пролога»; по Епифанию исправлено колено, из которого происходил пророк (в Прологе «Левиино») и на основании книги пророчеств сказано, о чем он пророчествовал; 10-го – преп. Дометиана, епископа Малитийского, исправлено изложение проложного сказания; 28-го – преп. Ефрема Новоторжского, изложено по своему плану, свободно и с опущением последнего чуда (о низведении дождя).

В Феврале: 19-го – свв. апостолов Архиппа, Филимона и Апфии, в Прологе ссылка на 22-ое ноября и повторено: «Филимон в Газе бысть епископ. Sic Doropheus in Synopsi», по тому же Дорофею исправлено имя градоначальника Ефесского, (в Прологе – «Артоклис»), о Филимоне и Апфии сведения исправлены по Римскому Мартирологу (с. 126 и 492), пользовался Святитель при составлении этого жития и толкованиями Корнелия a Lapide³²⁰.

В Марте: 21-го – св. Кирилла, епископа Катанского, в Прологе: «Акты свв. март III, 257», на основании Актов сделано примечание к житию, где исправляется имя: «mutata priore littera С in В, вместо Кирилла – Вирилла» (§ 2-й).

В Апреле: 24-го – св.м. Саввы стратилата, в Прологе: «Акты свв. апрель III, 261», здесь (§ 3) «елогиум, которому и соответствует житие, отсюда и род смерти: в Минологии имп. Василия (§ 2) святой усечен мечем».

В Мае: 10-го – св. апостола Симона Зилота, сказание Пролога исправлено на основании истории Никифора Каллиста (кн. VII, гл. 30), оттуда же внесены и некоторые дополнения.

В Июне: 3-го – св.м. Лукиллиана и семи отроков; во втором месяцеслове: «опричь Пролога нет нигде ничого», но Святитель сильно распространил проложное сказание и имя префекта «Ливаний» исправил на «Сильван» по ВЧМ (июнь, л. 356); 10-го – св. Тимофея епископа Прусского, «от Пролога и Мартиролога», но пользуясь обоими источниками, Святитель излагает их вполне самостоятельно и делает большие добавления на основании службы святому; 15-го – св. пророка Амоса, в своем Прологе и месяцеслове: «Акты свв. март, 111, 899 взменка»; по этой заметке и исправлен Пролог (см. примечание к житию), дополнения внесены из книги Пророка, 3-й кн. Царств (гл. 12) и истории Иосифа иудея (IX, 2).

В Июле: 10-го – перенесение ризы Господней из Персиды в Москву; Святитель излагает проложное сказание самостоятельно и исправляет; в Прологе на отдельной бумажке есть заметка против слов, указывающих, когда Иверия обратилась ко Христу: «сие (т. е. сообщение Пролога) недостоверно, уже бо в то лето вел. царь Константин не бе в живых. Когда Иверская земля крестися зри Барония т. III, Анн. 327, п. 11»; 28-го – свв. апостолов Прохора, Никанора, Тимона и Пармена, в месяцеслове: «Пармен – Бароний, Анн. 109, п. 27 и Сурий, VII, 296»; в Прологе на поле: «Тимона декабрь 30. О св. Прохоре зри Болланда т. 1, апр. л. 818, 910 и Римск. Мартиролог апрель 9-го, Никанор – декабрь 28-го о Пармене Болланд. янв. 23-го, а Тимон где?» (Тимон в синаксаре Пролога пропущен). На бумажке – «о св. Прохоре в житии Петра св. июня 29-го, Метафраст пишет (Сурий III, 965), – що Петром св. в епископы в Никомидию поставлен, а зде пишется яко по преставлении св. Иоанна Богослова первый епископ бе Никомидии Прохор. Богослов же святый после Петра по мнозех летех скончася»; на основании всех указанных источников Святитель и сделал исправления и дополнения в проложном сказании о святых³²¹.

В Августе: 9-го – свв.мм. Иулиана, Маркиана и прочих, во втором месяцеслове есть ссылка на Римский Мартиролог, но Святитель здесь руководствовался житиями св. патриарха Германа (12-го мая) и преп. Феодосия (19-го мая) и по ним исправил Пролог (см. примечание к житию), а дополнения внес из историков и тех же житий; 31-го – Положение пояса пресв. Богородицы, во втором месяцеслове: «великая Минея-Четья», но там (август, л. 1175-й) то же проложное сказание, и Святитель дополняет и исправляет его (см. примечание) по истории Никифора Каллиста (XIV, 49).

Особенно много исправлений и изменений внесено Святителем в синаксарь Пролога о свв. 70-ти апостолах (4 января). В Четии-Минее, после своего сказания, Святитель делает примечание об этом и указывает те основания, которые побудили его переработать проложный синаксарь. Но значительно полнее и обстоятельнее о том же Святитель говорит в одной рукописи, сохранившейся в его черновых тетрадях³²². Здесь не только указываются все поправки, внесенные в «избрание» Дорофея, но цитируются и те источники, на основании которых они сделаны. Из рукописи мы узнаем, что Святитель пользовался не одним славянским, а и латинским переводом «избрания»³²³, что свое сказание он составил по руководству многочисленных источников. В «рассмотрении» сделаны ссылки на историков – Евсевия, Никифора Каллиста, Георгия Кедрина, Барония; приведены выдержки из творений св. И. Златоуста, Феодорита, Феофилакта Болгарского; несколько раз упомянуты: латинский экзегет Корнелий а Lapide, Acta Sanctorum, Сурий; текст Свящ. Писания сравнен по Библиям – Острожской, Московской и греческой, а в одном месте указана какая-то польская книжка и «книжица посланий св. Игнатия Богоносца», присланная в 1693 году Варлааму Ясинскому Досифеем, митрополитом Сакавским и им же «переведенная с еллино-греческого на славянский язык». Руководствуясь этими источниками, Святитель вскрыл в «избрании» Дорофея многочисленные ошибки и пришел к тому убеждению, что «избрание оно несть истое того св. Дорофея, но иного некоего и весьма недостоверно»; составитель его неправильно определил места деятельности и кончины некоторых свв. апостолов, допустил много погрешностей против свидетельства Свящ. Писания, включил в список апостолов четырех явных еретиков, различных лиц смешал в одно, а одних, и тех же повторил несколько раз, как различных. В рукописи каждая из этих ошибок подробно разбирается, о каждом апостоле даются проверенные сведения, исключенные лица заменяются новыми, а в Четии-Минее, кроме того, число апостолов увеличивается до 72-х, так как в «ином евангельском своде» сказано, что Господь избрал их не 70, а 72. В примечании к сказанию этот список дополняется сведениями еще о новых 16 лицах, которые также трудились в благовестии Христовом и «достойны апостольского имени», но о которых в Прологе под этим числом нет и упоминания. В общем сказание Святителя представляет из себя работу во многом совершенно новую, составленную на основании внимательного и осторожного изучения разнообразных источников. Рукопись служит прекрасным дополнением к Четии-Минейному сказанию³²⁴; как видно из ее последней фразы, она написана после него и, по-видимому, с тою целью, чтобы оправдать поправки, внесенные Святителем в синаксарь Пролога.

К той же работе о свв. 70 апостолах имеют отношение и некоторые заметки, сделанные рукою Святителя на листах его Пролога. Напр., 10-го сентября, память свв. апостолов Апеллия, Луки и Климента. Пролог пишет: «Климент, его же к Колоссаем апостол поведует», – Святитель отмечает: «Несть его там». Пролог – «сей первее всех от языков веровав Христосови», Святитель: «а Корнилий сотник не первый ли?» (Пролог, ч. I, л. 39). 18-го сентября, память Симеона, епископа Иерусалимского. Пролог: «той бяше сын Иосифа обручника», – Святитель: «не сын, но синовец, снесть братний син Клеопии, а Клеопа был брат Иосифу родний меньший, и понял у Иосифа дочку себе в жену именем Марию и родил с ней сего Симеона, так о том пишет историк греческий Георгий, прозываемый Кедрин, лист 187 et Eusevius lib. 3, cap. 10, а брат Господень син же Иосифов был не Симеон, но Симон, гл. 13-я» (Пролог, ч. I, л. 62-й). 15-го февраля, память св. апостола Онисима. Пролог: «сей слуга быв Филимона мужа римлянина», – Святитель: «Филимон муж не римлянин, но колоссянин, ut patet in vita s. Onisimi, а зде помилився Пролог и изобличается помылкатая в Актах свв., т. И, февр. 16, л. 858». И еще: «в мученикословии Римстем сегож месяца, 15 числа, инако о кончине его написано. В предисловии на послание к Филимону пишется, яко мечем посечен бысть». (Пролог, ч. II, л. 703-й). 8 апреля, память св. апостола Иродиона. Пролог пишет, что он служил свв. апостолам и поставлен от них епископом Неопатрским. Святитель замечает: «Метафраст в житии св. апостола Петра пишет же Иродион в Риме вкупе з Олимбом посечены при Петре святом» (Пролог, ч. II, л. 199). 25-го августа, св. апостола Тита, епископа Гортинского. В Прологе: «причтася и той 12 веровавшим Господеви»; Святитель: «како можаше причтатися еллин сый необрезанный, с ним же ни ясти иудеи хотяху, ибо не абие отверзеся языком дверь веры, но по крещении Корнилия сотника. Деяний гл. 10, и роптаху о том иудеи на Петра, Деян. гл. 11-я яко к мужем необрезанным ввел и ял с ними» (Пролог, ч. IV, л. 734, ср. Четии-Минеи, ч. IV, л. 748 об.).

Все эти заметки, иногда повторяющие работу Святителя над «избранием» Дорофея, иногда дающие к ней интересные и важные дополнения, свидетельствуют о критическом отношении свят. Димитрия к Прологу, – он его не только внимательно читал, но и проверял по другим источникам³²⁵.

Вторым печатным изданием, имевшим большое значение при составлении Четиих-Миней, следует считать Киево-Печерский Патерик. До свят. Димитрия жития Киево-Печерских угодников редко вносились в Четии-Минеи. Святитель не последовал этому обычаю и внес в свои книги 35 житий и сказаний, связанных с Печерскою обителью, но воспользовался для этого не рукописными патериками, которые без сомнения были в Киево-Печерской Лавре, а позднейшей их переделкою – Патериком печатным, изданным впервые в 1661 году, а в 1678-м году вышедшим вторым изданием. Это второе издание и было в руках у Святителя Димитрия, причем он, заимствуя отсюда жития, не подвергал их никакой переработке, а большею частью буквально переписывал в свои Четии-Минеи. Все эти жития, кроме жития Никона Печерского³²⁶, 23-го марта, отмечены в Четиих-Минеях, как взятые из Печерского Патерика, а в Прологе Святителя и в рукописях нередко проставлены и те листы, на которых нужно искать их в печатном издании этой книги. По этим то отметкам и можно заключать, что Святитель пользовался вторым изданием Патерика³²⁷.

По Библии Святитель описал жизнь св. пророка Моисея (4-го сентября), в Четии-Минее ссылка: «от Божественного Писания (кн. Исход, гг. 2, 15, 18, 33 и 34) и историографов» (Георгия Кедрина и Иосифа иудея); из них заимствованы два эпизода из детства и юности св. пророка, апокрифического характера³²⁸; 28-го сентября – св. пророка Ионы, из третьей книги Царств (XVII гл.) и книги пророка с небольшими добавлениями по Прологу. 11-го октября – св. апостола Филиппа, единого от семи диаконов, по книге Деяний апостольских (гг. 5, 8 и 21), в конце даны сведения из Римского Мартиролога (с. 285) и службы (канон, песни 7 и 9-я). 17-го декабря – пророка Даниила – «от пророческие его книги и от Метафраста»(Сурий, т. IV, 289); но из него сделаны лишь незначительные добавления в различных местах и все житие исчерпывается книгой пророка, которая изложена свободно и по своему плану; описание смерти Даниила заимствовано из Пролога³²⁹¹. 31-го марта – св. Иосифа прекрасного, «от Божественного Писания (кн. Бытия, гг. 37:39–50) и преп. Ефрема Сирина»; из толкований преп. Ефрема Сирина на кн. Бытие взяты некоторые подробности (напр., раскаяние жены Пентефрия), главное же содержание жития заимствовано из Библии, но в вольном, изобилующем лирическими отступлениями пересказе, причем тут сильно сказалось влияние той повести об Иосифе, которая имеется в творениях преп. Ефрема Сирина. 6-го мая – св. Иова многострадального, «от Божественного писания вкратце собранное», по книге Иова, но текст ее передается не буквально, а со многими добавлениями и отступлениями экзегетического характера³³⁰. 9-го мая – св. пророка Исаии, «от пророческие его книги и Божественного писания», на поле кроме того указаны: «преп. Дорофей и Епифаний»; в житии сведения, взятые из Библии, переданы с многочисленными дополнениями, заимствованными из Пролога, указанных учителей Церкви и толкователей кн. Пророка (напр., Иеронима). 21-го июля – св. пророка Иезекииля, «от пророческие его книги и от Епифания Кипрского, и от Иеронима, и от прочих собрано вкратце»; во втором месяцеслове: «Сурий VII, 127 и 128 (житие из Епифания и Иеронима), Акты свв. Апрель 1, 859», но из этих источников внесены только дополнения, а главное содержание жития заимствовано из книги пророка. 1-го августа – свв. семи братьев Маккавеев, «от Божественного Писания книг Маккавейских и иных», в месяцеслове масса источников: «Сурий IV, 465, 468 и 473; в Прологе два листа, тож и в Четье Великой, Скарги, л. 1096, Иосиф иудей л. 925; Корнелий а Ляпиде...», но по этим источникам, главным образом Иосифу иудею, составлено только начало жития, описывающее исторические события, предшествовавшие гонению при Антиохе Епифане, самое же гонение и подвиг свв. братьев передаются по Библии (2-я кн. Маккавейская), из Пролога взят рассказ о мучении Елеазара³³¹. 20-го августа – пророка Самуила, «от Божественного писания собрано сокращение»; в месяцеслове: «Великие Четии-Минеи, Скарга, л. 623 и Мартиролог», – но житие заимствовано только из 1-ой книги Царств (гг. 1–16) и из книги Иисуса сына Сирахова (гл. 46).

При составлении указанных житий Библия была главным, основным источником, но к ней же обращался Святитель и тогда, когда ему приходилось описывать жизнь всех вообще упоминаемых в Библии ветхозаветных и новозаветных святых. В таких случаях он не любил пользоваться библейскими сведениями из вторых рук, а обращался к ним непосредственно и передавал самостоятельно. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить любое из относящихся сюда житий с указанными в Четии-Минее или рукописях источниками. Там, где в этих житиях передаются сведения из Библии, мы всегда встречаем у Святителя то, чего нет в других источниках и что нашел или собрал он сам, после внимательного чтения и изучения Слова Божия. Пользуясь Свящ. Писанием, Святитель не избегал и его толкований, – в житиях и особенно в сказаниях довольно часто встречаются выдержки из Амвросия Медиоланского, Григория Нисского, Ефрема Сирина, Иеронима, Иоанна Златоуста и Феофилакта, причем к последним двум толковникам Святитель относится с особенною любовью и почтением. Из латинских экзегетов он пользовался сочинениями Корнелия а Лапиде, которые в количестве 10 томов имелись в его библиотеке³³²; отсюда Святитель брал сведения о жизни ветхозаветных и новозаветных библейских писателей, а иногда и иной материал. В большинстве случаев Святитель довольствовался славянским переводом Библии по Острожскому изданию, но изредка ему приходилось обращаться и к переводам иностранным. Мы уже говорили, что в «рассмотрении избрания свв. 70 апостолов», Святитель приводит два места – из Деяний и Посланий Апостольских по-гречески; 8-го ноября, в слове на собор св. архистратига Михаила он выписывает стих из книги пророка Захарии по Иеронимову переводу; тот же Иеронимов перевод упоминается 6-го января, в слове на Богоявление Господне; там же есть ссылка на перевод Симмаха, а в сказании о рождестве Христовом, 25-го декабря, изъясняя 18 стих первой главы Евангелия от Матфея, Святитель говорит, как читается это место в переводе Сирском³³³. Ссылки на Симмаха и Сирский перевод, по всей вероятности, сделаны по руководству какого-нибудь пособия, но латинским переводом Святитель мог пользоваться и непосредственно.

Богослужебные книги также служили свят. Димитрию источниками при составлении житий святых. С особенным вниманием Святитель относился к месячным Минеям. Описывая жизнь и подвиги того или иного святого, он всегда просматривал и службу ему, причем все, что находил там фактически нового и важного, непременно вносил в свое повествование. Об этом свидетельствуют многочисленные ссылки на служебные Минеи, встречающиеся в Четиих-Минеях, и те жития, уже разобранные нами, где мы отмечали влияние служебных Миней. Но эти Минеи служили Святителю не только источником новых сведений о святых, – он брал из них и чисто литературный материал, рассказывая о деяниях святых словами церковных гимнов и песнопений. Иногда песнопения даже прямо выписывались в Четии-Минеи. Напр., в сказании о бегстве Пресвятой Богородицы в Египет (26 декабря) Святитель выписывает всю вторую стихиру на стиховне из службы св. Иакову, брату Господню (23 октября).

Исключительно по служебным Минеям составлены Святителем жития: 15-го октября, преп. Евфимия нового, в Четии-Минее: «от Миней», она и была единственным источником, причем Святитель использовал не только стихиры на Господи воззвах и 4 п. канона, на которые делает ссылку, но и другие места из службы (напр., 3 и 6 песни канона).

8-го января – св. Георгия Хозевита, очень коротенькое житие, на поле: «канон, песни 8 и 3-я». 13-го июля – преп. Стефана Савваита, в конце жития Святитель прямо говорит, что взял его «от написанные в Минее службы» и на поле цитирует 5,8 и 9 песни канона. 23-го августа – св.м. Луппа, «от службы, яже в Минеи собрано» и 24-го – св. священномученика Евтиха, апостола от меньших, «от Пролога и службы, яже в Минеи», но Пролог дал очень немногое и житие составлено главным образом по Минее.

Из других Богослужебных книг Святитель всего чаще ссылается на Трифологион (или Анфологион), т.е. на Праздничную Минею. В первой главе сочинения мы говорили, что в Трифологионах кроме службы помещался и этиологический материал, – краткие, а иногда и довольно обстоятельные жития великих святых. Вот этими-то житиями и пользовался Святитель. Мы сравнивали его Четии-Минеи с Львовским изданием Трифологиона, вышедшего в 1651 году³³⁴,и нашли, что во многих местах Святитель делает буквальные заимствования из этой книги. Часть таких житий уже указана нами ранее. Здесь мы перечислим только те, для которых Трифологион был основным, главным источником, именно: житие св. Романа сладкопевца, 1 -го октября – Трифологион, л. 87-й, Святитель несколько распространил источник; св. Петра, митрополита Киевского и всея России, 21-го декабря – Трифологион, л. 618, почти буквальное заимствование; собор трех Святителей, 30-го января – Трифологион, л. 406-й, переписано сказание слово в слово; житие Алексия, митрополита Киевского, 12-го февраля – «из Пролога и Трифолога», л. 625-й, здесь сказание Трифологиона несколько изменено и дополнено по Прологу.

Из постной Триоди Святитель заимствовал: житие св. Григория Паламы, 14-го ноября – «списанное от святейшего Филофея, патриарха Цареградского, в Триоди постной в неделю вторую положенное»; житие есть близкое переложение³³⁵ синаксария на вторую неделю великого поста; 17-го февраля – сказание о чудеси св. великомученика Феодора, «от синаксаря первой субботы великого поста». Пользовался Святитель Триодью и при составлении житий св. Иоанна Лествичника, 30 марта, и преп. Марии Египетской, 1 апреля, но она была здесь не главным источником, а только пособием.

Цветная Триодь имела меньше значения для Святителя; нельзя указать ни одного жития, которое бы составлено было только по ней. Но, описывая жизнь мироносиц (напр., Марии Магдалины и Иосифа обручника, 26 декабря), Святитель справлялся с Триодью, и кое-что брал из ее синаксарей. 30-го июня – сказание о свв. 12 апостолах имеет в основе подобное же сказание приписываемое св. Епифанию, епископу Кипрскому; оно взято из Богослужебного Апостола, о чем свидетельствует ссылка в месяцеслове³³⁶; здесь же Святитель указывает Корнелия а Лапиде и предисловие к посланиям апостола Павла в «Библии польской», эти книги также дали материал для рассматриваемого сказания. Наконец, Святитель пользовался и предисловиями к Богослужебному Евангелию, где помещаются краткие сведения об евангелистах. Ссылка на такое предисловие сделана, напр., 18-го октября, в житии св. евангелиста Луки, и 16-го ноября, в житии св. евангелиста Матфея.

Из существовавших во время деятельности свят. Димитрия различных агиологических изданий, некоторые также упоминаются в Четиих-Минеях. Так, 25-го сентября день памяти преп. Сергия Радонежского, Святитель в примечании к его житию ссылается на книгу жития преподобного, в Москве изданную, из которой и заимствует содержание примечания; 6-го декабря, в примечании к житию св. Николая чудотворца, упоминается «Книжица о чудесех его», в Печерской обители в 1680 г. изданная. 26-го июня, пред сказанием об иконах Богоматери «Одигитрия» и «Римляныня» Святитель пишет, что заимствовал их «от соборника печатного Московского» и указывает даже листы, для первого сказания – 340 и 366, для второго 341 и 367. Мы просматривали Соборник, изданный в Москве в 1647-м году, но там нашли только второе сказание «о чудесех пресв. Богородицы от иконы Ея Римляныни» (л. 338 об.). Так как в Четиих-Минеях сказание о Одигитрии, кроме ссылки на Соборник, имеет еще ссылку на Никифора Каллиста (XIV, ч. 2) «Небо новое» (л. 82-й) и Великие Четии Минеи (августа 1-го, л. 11-й) и в последних есть подобное же сказание об этой иконе, то не эти ли Минеи служили здесь источником для Святителя? Из Никифора Каллиста и книги Иоанникия Голятовского он дополнил рассказ Великих Четиих-Миней. «Небо новое» и еще несколько раз упоминается в Четиих-Минеях (1 сентября, 26 декабря, 8 августа), но самостоятельного значения эта книга не имела, и Святитель пользовался ею только как пособием, внося отсюда отдельные эпизоды в свой рассказ, составленный по другим источникам.

Использовал Святитель, работая над Четиими-Минеями, и агиологический сборник Анфологион, изданный в Москве в 1660-м году. Из него он взял житие св. великомученицы Екатерины, 24-го ноября, и составил по нему не только первую часть своего жития, где сделана ссылка на Анфологион, но и вторую, которая отмечена Метафрастом. Правда Метафрастово житие в латинском переводе было у Святителя в сборнике Сурия и на последнего в первом месяцеслове есть ссылка (т. VII, с. 624, ср. РѲ, т. 116, с. 275), но в Анфологионе вторая половина жития св. Екатерины представляет из себя почти буквальный перевод той же Метафрастовой редакции, и Святитель, вместо того, чтобы самому переводить латинский текст, воспользовался здесь готовым славянским переводом. Кроме жития св. Екатерины Святитель более на Анфологион не ссылается. Но там имеются еще жития св.м. Феодора стратилата (память 8 февраля) и св. блаженного Алексия человека Божия (память 17 марта). Сравнение этих житий с находящимися в наших Четиих-Минеях дает основание предполагать, что Святитель и здесь пользовался Анфологионом. В житии св. Феодора стратилата, главным источником которого было Метафрастово житие из сборника Сурия, некоторые отступления от Метафраста находят себе оправдание в Анфологионе. Напр., Метафраст пишет, что число обратившихся ко Христу с св. Феодором воинов было «Octoginta», у Святителя, как и в Анфологионе – 72; у Метафраста нищий нес «тапит» (руку) богини Артемиды, – в Анфологионе и у Святителя – «главу»... Из Анфологиона же взяты и те дополнения, которыми Святитель в некоторых местах расширяет повествование Метафраста.

Еще ощутительнее влияние Анфологиона сказывается на житии св. Алексия человека Божия. В Четии-Минее сказано, что это житие заимствовано «От Метафраста и Четии-Минеи». Житие Метафрастово находится в сборнике Сурия (т. IV, с. 221), который процитирован в месяцеслове. Но и у Сурия, и в Великих Четиих-Минеях (март, л. 395-й), и в Анфологионе, по-видимому, одна и та же, так называемая «греко-латинская»³³⁷ редакция жития, имеющая, впрочем, в каждом из этих сборников некоторые, иногда и существенные особенности. При сравнении труд Святителя во многих местах очень сходен с житием в Анфологионе как в фактах, так и в изложении, но имеет и особенности. У Святителя есть имя хартулария (Аэтий), читавшего царю, папе и народу грамоту, написанную блаж. Алексием перед кончиной, – в Анфологионе его имени нет; Святитель пишет, что святость и благочестие преподобного открыты были в видении пономарю того храма, у врат которого св. Алексий просил милостыню, – в Анфологионе о пономаре нет и упоминания; в ином порядке и пространнее переданы в Анфологионе и те сетования, какими выражают свое горе отец, мать и жена блаженного после его ухода и смерти. Можно поэтому думать, что при составлении разбираемого жития, кроме Анфологиона, Святитель пользовался еще Сурием и великими Четиими-Минеями, где и имя хартулария, и эпизод с пономарем имеются.

Мы указали все важнейшие источники житий святых в Четиих-Минеях свят. Димитрия и перечислили те жития, содержание которых не отличается в этом отношении особенною сложностью. Жития, при составлении которых Святитель обращался к нескольким источникам и где каждый из этих источников оказывал важное, существенное влияние на работу свят. Димитрия, – нами были намеренно пропущены. Если бы относить их к определенным источникам, тогда пришлось бы об одном и том же житии говорить несколько раз. Мы решили поэтому выделить их в особую группу и рассмотреть теперь, когда все источники Четиих-Миней нами уже определены.

К таким житиям относятся:

В сентябре: 1-го – преп. Симеона столпника, «списанное от различных историков: от Антония, ученика его, от Феодорита, еписк. Кирского, книги Боголюбивых, гл. 26-й, от Симеона Метафраста сокращение, от Евагрия схоластика (к. 1, гг. 13 и 14), от Никифора Каллистова (к. XIV, г. 51), от Георгия Кедрена цареградца и от великие Минеи-Четии». Источниками были: Жизнь свв. Отцов (1, 170–175 здесь жизнь Антониева³³⁸, указанный в месяцеслове сборник Сурия (I, 120, здесь 26 гл. из книги Боголюбивых Феодорита и 13-я и 14-я гг. из истории Евагрия), историки: Никифор Каллист (XIV, 51 и XVIII, 23) и Георгий Кедрин (славянский перевод, л. 99-й) и жития преп. Даниила (11-го декабря) и преп. Авксентия (14 февраля). Святитель собрал факты из всех этих источников и, расположив их по своему плану, передал свободно и самостоятельно.

5-го – св. пророка Захарии, «Ипполит у Никифора (II, 3 г.) »; первая половина жития составлена по Евангелию Луки (гл. 1) с добавлением из истории Никифора Каллиста (II, 3) о происхождении Захарии и Елизаветы и из Иосифа иудея (О древностях, VII, 14) – о чредах священнического служения при Иерусалимском храме; вторая по «слову» о рождестве Иоанна Предтечи в ВЧМ (сентябрь, вып. 1-й, стб. 278-й); указанные на поле источники (Трифолог и Г. Кедрин) только свидетели³³⁹.

6-го – воспоминание чуда св. архистратига Михаила, источники в Четии-Минее не указаны, в месяцеслове: Сурий (V, 468), у которого два сказания – narratio о чуде (habetur in S. Metaphraste) u relatio de dedicatione базилики во имя св. Архистратига Михаила. Сделав в начале самостоятельное (предполагаем) сравнение Колосского источника с Силоамской купальней, Святитель по житию св. апостола Филиппа (Сурий, т. III, с. 1) излагает сведения об иерапольской ехидне и миссионерской деятельности здесь свв. асостолов Иоанна Богослова, Варфоломея и Филиппа с Мариамною. Начиная с пророчества св. Иоанна Богослова на месте Херотопа о имеющих совершиться тут чудесах св. архистратига Михаила и до чуда у горы Гарган сказание Святителя соответствует латинскому (narratio у Сурия, с. 496 и др.) и славянскому в ВЧМ (сентябрь, вып. I, стб. 301–306) причем анализ текста дает основание предполагать, что Святитель обращался к обоим этим источникам. Чудо у горы Гарган взято у Сурия (relatio) а последнее чудо – Афонское – заимствовано из ВЧМ (стб. 295-й).

20-го – св. великомученика Евстафия Плакиды, «от Метафраста»; в месяцеслове; Сурия (VI, 30 – мучение С. Метафраста), но Святитель пользовался не только Метафрастом, но и ВЧМ (вып. II, стб. 1286–1298), из которых некоторые места (напр., начало жития) передал почти с буквальною точностью; о том, что Плакида был вождем римских войск, свидетельствует Иосиф иудей (О древностях, IV); во многих местах Святитель очень свободно отнесся к указанным источникам и внес в изложение немало дополнений и изменений). – св. Михаила, князя Черниговского и боярина его Феодора, «от великия Минеи-Четьи и от Летописца Печерского» (во втором издании Четиих-Миней); из ВЧМ Святитель воспользовался первым сказанием (вып. II, стб. 1298-й), дополнил его из летописца и Синопсиса, а начало жития составил самостоятельно.

24-го – св. первомученицы Феклы, «от многих свв. Отец свидетельствованное», на полях сделаны ссылки: на Василия Селевкийского, списателя жития святой, на Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Епифания Кипрского, Киприана Карфагенского, Амвросия Медиоланского³⁴⁰, Иеронима и на Римское мученикословие. Творениями указанных свв. Отцов Святитель, действительно, пользовался и привел из них свидетельства о св. Фекле, но главными источниками его труда были: житие святого Василия Селевкийского, взятое из какой-то рукописи, Метафрастово житие из ВЧМ (вып. II, стб. 1376–1390; ср. РG, т. 115, с. 822)³⁴¹ и Свящ. Писание (кн. Деяний апост., гл. 14-я и послание к Тимофею 2-е, гл. 1, с. 16); передавая содержание источников, Святитель внес много изменений и дополнений с целью произвести более сильное впечатление на читателя.

26-го – св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, только на поле сделана ссылка на Прохора, ученика Апостола, на Иеронима и на Климента Александрийского; житие написано по руководству ВЧМ (вып. III, стб. 1584–1660, Прохорово житие), Евангелия, Никифора Каллиста (кн. И, гл. 42 – рассказ Климента о юноше), Сурия (VI, с. 1114, § 13-й, Метафрастова жития, где повествуется о должнике, покушавшемся на самоубийство, ср. РG, т. 116, с. 683) и сочинения блаж. Иеронима «de viris illustribus» (мучение св. Иоанна Богослова при имп. Домициане); основным источником было житие, составленное Прохором³⁴².

29-го – преп. Кириака отшельника, «списанное Кириллом черноризцем лавры св. Евфимия великого, из него же мы сокращенно»; в месяцеслове – Сурий (V, 474. Метафрастово житие, ср. РЄ, т. 115, с. 919). Анализ жития показывает, что кроме Метафраста в латинском и славянском переводах³⁴³, Святитель пользовался и житием Кирилла, взятым, вероятно из какой-либо рукописи; редакция этого жития была в некоторых местах не согласна с тою, русский перевод которой дан в 7-м выпуске Палестинского патерика³⁴⁴.

В Октябре: 2-го – житие свв. священномученика Киприана и Иустинии, «от слова о покаянии Киприановом», на поле: «от Метафраста»; источниками были: Сурий, на которого в месяцеслове ссылка (V, 394, Метафрастово житие, ср. РG, т. 115, с. 847) и ВЧМ, где (октябрь, вып. 1-й, стб. 56 и 45) «покаяние» Киприана и «житие» св. Иустинии. По «покаянию», с исправлением и изменением некоторых мест под влиянием Пролога, изложено начало жития, история Иустинии взята у Метафраста, но рассказ последнего дополнен новыми сведениями из «жития» Иустинии и из «покаяния», конец передан по Метафрасту.

5-го – свв.мм. Сергия и Вакха – «от Метафраста», в месяцеслове: Сурий (V, с. 689), у которого мучение С. Метафраста; кроме этого источника Святитель пользовался и ВЧМ (октябрь, вып. II, стб. 941–956, здесь иная, не Метафрастова, редакция жития), заимствуя из них новые факты (напр., явление мученикам ангела) и видоизменяя по Минеям повествование Метафраста³⁴⁵.

9-го – св. апостола Иакова Алфеова, источники нигде не указаны; житие близко к сказанию стишного Пролога в ВЧМ (стб. 898-й), Святитель распространил это сказание и дополнил новыми фактами из простого Пролога, Никифора Каллиста (кн. II, гл. 40) и служебной Минеи («слава» на стихирах по Господи воззвах и 7 и 9 песни канона).

12-го – преп. Косьмы Маиумского, на поле указан «Пролог», но из него взята только одна фраза и источниками жития были: житие св. Иоанна Дамаскина (Сурий, т. III, с. 115-я, §§ 8, 13 и 22) и служба святому, из которой заимствованы сведения о св. Косьме, как песнотвроце.

14-го – свв.мм. Назария, Гервасия, Протасия и Кельсия, «от св. Амвросия и от Метафраста»; в месяцеслове: Сурий (III, 708, где жизнь свв. Назария и Кельсия, написанная св. Амвросием Медиоланским; 802 – житие всех свв. мучеников из Метафраста и три отрывка из писем св. Амвросия о тех же мучениках; II, 256-я – жизнь св. Амвросия, составленная пресвитером Павлином). По этим, собранным у Сурия источникам, и составлено житие; первая половина – по Метафрасту с прибавлением новых мучений из Пролога; вторая – по житию Павлина и посланиям Амвросия с дополнением из «Мартиролога»; эти добавления и их источники точно указаны в житии.

16-го – св.м. Логгина сотника, «от Метафраста и прочих историков»; Метафрастово житие у Сурия, на которого в месяцеслове ссылка (т. II, с. 266-я, ср. PG, т. 115, с. 31 – 43)³⁴⁶, но оно послужило источником главным образом для второй половины жития; в первой к Метафрасту (§§ 1 и 2-й) сделаны замечательные дополнения из Евангелия и историков (Никифора Каллиста и Барония); передавая Метафраста, Святитель внес немало изменений и многое опустил.

18-го – св. евангелиста Луки, «от Метафраста и прочих»; в месяцеслове – Сурий (т. V, с. 933-я), откуда и взят Метафраст, его повествование дополнено из Иеронима³⁴⁷ (выдержка находится у Сурия), Евангелия (Луки, гг. X, 1 и XXIV, 13–22), ср. Метафраста § 4, и Иоанна, XIV, 6); текст которого передан с дополнениями изъяснительного характера, предисловия к Толковому Евангелию Луки Феофилакта Болгарского (ВЧМ, стб. 1135-й) и Трифолога (л. 104 об.); по последним источникам означено время написания св. Лукою Евангелия и рассказан конец жития³⁴⁸.

20-го – св. великомученика Артемия, «от Метафраста и иных историков собранное», на поле: «Феодорит (III, 17), Никифор Каллист (X, 13), Г. Кедрин в Синопсисе, Созомен (V, 20) и от Минеи-Четьи митроп. Макария»; в ВЧМ (октябрь, вып. II, стб. 1573–1633) житие, составленное монахом Иоанном, оно дало Святителю план работы и по нему написаны многие места в житиях³⁴⁹; вторым источником был Сурий, на которого ссылка в месяцеслове (V, 969 – Метафрастово житие, ср. РЄ, т. 115, с. 1159); историки большею частью передают те же факты, которые описывает и Метафраст³⁵⁰, но встречающиеся у Святителя подробности при передаче исторических событий свидетельствуют, что он обращался к историкам непосредственно и просматривал их, составляя житие.

23-го – св. апостола Иакова, брата Господня, в месяце-слове: Сурий (III, гл. 4), где комментариум С. Метафраста; на полях: «Пролог, Трифолог, служба и Метафраст»; по Метафрасту описана юность апостола Иакова (§ 2-й), содержание его послания (§§ 4 – 11-й), почитание и прозвище «обли» (§ 15-й) и мученическая кончина (§§ 16–19-й); из Пролога взяты сведения о составлении Литургии, из Трифолога – отношение Иакова к Богоматери и Иисусу Христу, из службы – все остальные факты; Дорофей Тирский дал основание включить Иакова в число 70-ти апостолов³⁵¹.

26-го – св. великомученика Димитрия Солунского, «от Симеона Метафраста (Сурий, V, 701, ср. PG, т. 116, с. 1085) и Четьи блаженного Макария митроп. Московского» (октябрь, вып. III, стб. 1883–1891, мучение и чудеса). По ВЧМ изложены чудеса и некоторые отделы в житии, по Метафрасту почти вся вторая часть; первая часть и некоторые отделы второй (напр., распоряжения, данные Луппу) заимствованы из какого-то третьего, неизвестного нам источника; в изложении много самостоятельности.

В Ноябре: 3-го – свв.мм. Акепсимы епископа, Иосифа пресвитера и Аифала диакона, «от Метафраста и Созомена (II кн., 12-я гл.)». У Созомена взяты подробности гонения, воздвигнутого на христиан в Персии, при Сапоре; остальное содержание жития соответствует Метафрасту (Сурий, II, 820, ср. PG, т. 116, с. 831), только кончина св. Акепсима описана так, как о ней говорится в служебной Минее (канон п. 6, тр. 1-й)³⁵², да женщина, оказавшая мученикам милость, названа «Снандулией» по Прологу.

6-го – св. Павла исповедника, «от Метафраста», в месяцеслове – Сурий (III, 653, жизнь из С. Метафраста), но кроме Сурия Святитель пользовался и ВЧМ (ноябрь, вып. 1-й, стб. 185–198, житие, приписанное Иоанну Златоусту), по которым составлена вторая часть жития и внесены некоторые подробности и новые факты в первую (Символ веры, письмо Консты...); описание смерти св. Павла заимствовано из Пролога³⁵³.

13-го – св. Иоанна Златоуста, «сокращение собранное от Георгия архиепископа Александрийского, от царя Льва премудрого, от Метафраста, от Никифора Каллиста (XIII кн.), от Сократа схоластика (VI кн.), от Ермия Созомена (VIII), и от прочих достоверных историков»; на полях сделана ссылка на творения Златоуста (т. V, первое письмо к вдовице и книгу о Священстве). В месяцеслове – Сурий (I, 651), где, во-первых, жизнь, составленная Метафрастом (ср. PG, т. 114, с. 1046), во-вторых, речь Льва императора и, в-третьих, – краткий очерк жизни с хронологическими датами, которые Святитель подчеркнул красными чернилами. Основным источником было Георгиево житие, взятое из ВЧМ (ноябрь, л. 343-й), Святитель удержал во многих местах не только его план, но и изложение³⁵⁴; некоторые отступления от славянского перевода (имя второго учителя, сочинения Златоуста, характеристика его) объясняются влиянием Метафраста, по которому Святитель проверял славянский текст. Кроме этих двух источников, при работе использованы: творения Златоуста (сведения о матери по письму к вдовице), epitome (хронологические даты), Маргарит, изданный в Москве в 1641 г., где после слов – Георгиево житие, дополненное новыми фактами (рассказ о женщине, назвавшей Иоанна Златоустом, л. 196 и далее) и Никифор Каллист (имя комита, увезшего Златоуста из Антиохии и др.); остальные источники указаны только как новые свидетели.

14-го – св. апостола Филиппа, «от Метафраста, Четиих-Миней митроп. Макария и прочих»; в месяцеслове – Сурий (III, 1, ср. РG, т. 115, с. 187), там комментарий Метафраста. Первая часть жития, где передаются евангельские события, составлена по Метафрасту (§ 1-й), но с значительными дополнениями из Евангелия, расширенными толкованием; во второй части есть сведения, взятые тоже из Метафраста (жребий апостола – § 2, проповедь в Малой Азии – §§ 3–6 и кончина § 8-й), но большее влияние оказали здесь Пролог, история Никифора Каллиста (кн. II, гл. 33) – пребывание в Иераполе и ВЧМ (ноябрь, вып. 1, л. 766 – «мучение»); из Миней заимствовано исцеление Стахия и Никонора и некоторые подробности смерти св. Апостола.

16-го – св. апостола и евангелиста Матфея, «от Евангельской истории, от Никифора, от Феофилакта, от Пролога и от Четьи собранное»; в месяцеслове – Сурий (V, 351 – комментарий Метафраста). Начало жития написано главным образом по Евангелию (Мф. IV, 9–13), дальнейшие сведения по Прологу, Никифору Каллисту (кн. II, гл. 41) и предисловию к Толковому Евангелию от Матфея блаж. Феофилакта. Все эти источники передают одну и ту же историю о проповеди Апостола у антропофагов, – Святитель придерживается больше всего Пролога, а из Никифора и Феодорита делает дополнения. ВЧМ – где (л. 933-й) проложное сказание и «мучение», передающее разнообразные чудеса апокрифического характера, указаны только как свидетели.

25-го – св. священномученика Климента Римского, «от послания Климентова к Иерусалимскому Патриарху, еще обретается в Четии-Минее Макария митроп. Московского и от Метафраста». В ВЧМ (ноябрь, л. 1156-й) находятся так называемые Псевдоклиментины, по ним и составлена первая часть жития³⁵⁵; вторая часть, где описывается допрос св. Климента епархом Мемертином, ссылка в Херсонес и смерть изложены по Сурию, на которого есть ссылка в месяцеслове (VI, 557 – житие Метафраста, ср. РG, т. 116, с. 179); чудо с мальчиком и рассказ о перенесении мощей взяты из Пролога,

30-го – св. апостола Андрея первозванного, источник не указан, в месяцеслове – Сурий (VI, с. 696), у которого страдание, написанное пресвитерами и диаконами Ахаии. Первая часть жития, где передаются о св. апостоле Андрее евангельские сведения (Иоанн 1, 30 и 41 с. и Матфей IV, 19) и говорится об его проповеднической деятельности в разных странах и, между прочим, у нас в России, составлена, по нашему мнению, на основании Львовского Трифолога 1651 г. (лл. 193 и 194), сказание которого почти до буквальности сходно с Святителевым; вторая часть, послание пресвитеров и диаконов Ахаии, взята у Сурия, а самый конец – из жития св.м. Артемия (20 октября), который перенес мощи св. Андрея в Константинополь.

В Декабре: 5-го – преп. Саввы освященного, «сие житие написа Кирилл монах Иерусалимский, а из него Метафраст зело пространно, зде же из обоих сокращение положися»; в месяцеслове Сурий (VI, 839), у которого Метафрастово житие, а Кириллово в ВЧМ (декабрь, стб. 190–199)³⁵⁶; по обоим этим источникам, проверяя один другим, Святитель и составил свое житие.

6-го – св. Николая чудотворца Мирликийского, «от Метафраста и иных взятое»; в месяцеслове – Сурий (VI, 883, ср. РЄ, т. 116, с. 318), где жизнь из греческих авторов, в особенности от Метафраста³⁵⁷. Основным источником и был Метафраст, но при сравнении с ним у Святителя оказывается довольно много (более 10-ти) особенностей, – из них одни объясняются влиянием славянского перевода (имена родителей), другие – так называемым «иным житием»³⁵⁸, находящимся в ВЧМ (л. 161 об.), но большая часть не имеет основания в указанных источниках и должна быть приписана влиянию какого-то нового, неизвестного нам, описания жизни свят Николая. В двух местах Святитель делает отсылку на Мефодия, патр. Цареградского, и на Иоанна, монаха Студийского, но откуда он взял их сочинения, описывающие жизнь свят. Николая, неизвестно.

26-го – св. Иосифа обручника, источники указаны на поле: Никифор Каллист (кн. II, гл. 3 -отрывок из Ипполита о роде Иакова и кн. I, гл. 11 – письмо Африкана к Аристиду о согласии родословий И. Христа в Евангелиях Матфея и Луки; ср. Церковную историю Евсевия кн. I, гл. 7-я), Трифолог, из которого (синаксарь на неделю жен мироносиц) заимствованы сведения о детях Иосифа, и Г. Кедрин; конец жития, полагаем, составлен самостоятельно. В месяцеслове есть ссылка на Сурия (II, 312), где приводятся совершенно иные сведения о св. Иосифе, не принятые православною Церковью, Святитель указал на это в житии, но Сурию не последовал.

27-го – преп. мучеников Феодора и Феофана начертанных, «от Метафраста и иных вкратце», на поле: Г. Кедрин и Пролог, в месяцеслове Сурий (т. XI, с. 1094 – мучение С. Метафраста). Главным источником был Метафраст, из Г. Кедрина внесен рассказ о воцарении Льва Исаврянина, его свержении и сношениях с патр. Мефодием; из Пролога – видение старца.

В январе: 1-го – св. Василия великого, «от Амфилохия еписк. Ионийского и от иных достоверных, их же имена набрезе узриши, собранное»; на полях указаны: Сократ (IV, 21, русский перевод, с. 365), Никифор (I, 7), Феодорит (IV, 17, русский перевод, 19, с. 269), Григорий Богослов, Ефрем Сирин, Елладий слуга Василия и Свида. Основным источником было житие, составленное Амфилохием в славянском (из ВЧМ, январь, л. 11 и далее) и латинском (из Жизни свв. отцов: I, 151 или Сурия I, 5, на последнего ссылки в месяцеслове) переводах, причем по латинскому Святитель исправил ошибки славянского текста. К рассказу Амфилохия сделаны дополнения, источники которых точно указаны на полях³⁵⁹; не процитирована лишь первая вставка – о пребывании св. Василия в Кесарии и о посвящении его здесь сначала в пресвитеры, а потом и в епископы Кесарийские, она заимствована из слова св. Григория Богослова.

10-го – св. Григория Нисского, источники нигде не указаны; в основе этого очень краткого и бедного содержанием жития лежат сведения, заимствованные из Пролога, Римского Мартиролога³⁶⁰ (9 марта), жития Василия великого и творения Григория Богослова.

18-го – св. Афанасия Александрийского, «от Метафраста сокращение и от иных»; в Прологе: «Болланд I т. мая, л. 186», – здесь жизнь, собранная из разных писателей и сочинений самого Афанасия, состоящая из Пролога и 39 глав; в месяцеслове – Сурий (III, 22), у которого жизнь автора С. Метафраста. Святитель Актами не пользовался, а написал свое повествование по Метафрасту, довольно близко придерживаясь подлинника, и добавил к нему только одну подробность – как на соборе в Медиолане Евсевий, епископ Виркеллинский, изгладил подпись Дионисия, молодого епископа Медиолаафского, необдуманно подписавшего акт об извержении св. Афанасия.

19-го – преп. Макария Египетского, «от различных писателей, их же имена зде нижей полагаются, а в начале и на концу из Серафиона, ученика Антониева и из великой Минеи-Четьи»; на полях сделаны ссылки: на Палладия (Лавсаик), Созомена (III, 13 и VI, 20), Сократа (IV, 19), Никифора (XI, 27 и 28), Руфина пресвитера, Пасхасия (VII, 12), Скитский патерик, Пролог (17 февраля, 12 и 15 декабря, 16-го июня) и службу в Минее; в Прологе указаны Акты свв. (январь, т. I, с. 1005, здесь историческое введение, житие из Миней и отрывки из Палладия и Руфина), в месяцеслове – Сурий (1,66, жизнь, написанная Палладием Каппадокийским). Источниками были: ВЧМ (январь, л. 671–688, где Серапионово житие), Жития свв. отцов (II, гл. 28, с. 478) рассказ Руфина и VIII, гл. 19, с. 719 – рассказ Палладия)³⁶¹, указанные историки и отечники, причем некоторые из них являются скорее свидетелями, так как повторяют те же сведения, которые находятся в Житиях свв. отцов и в ВЧМ.

20-го – преп. Евфимия великого, «сие житие писал Кирилл монах, а в него Метафраст и Чет’я великая, мы же зде от них вкратце»; в месяцеслове – Сурий (1,471 – жизнь Кирилла в Метафрастовой переработке). Подлинное Кириллово творение Святитель имел в Актах свв. (январь, II, 302) в латинском переводе и в ВЧМ (январь, л. 693-й) в переводе славянском³⁶², последним он и руководился, исправляя и дополняя славянский текст по Сурию и Никифору Каллисту (XV, 9).

27-го – перенесение мощей св. Иоанна Златоуста, «от достоверных повествований церковных», на полях указаны: Прокл, патр. Цареградский, Косьма веститор и Никифор Каллист (XIV, 43), но только к истории Никифора Святитель обращался непосредственно, взяв из нее сведения о буре, разразившейся над Царьградом. Косьма веститор и патр. Прокл показаны по Баронию (Анналы, г. 438-й), который приводит выдержки из поучений, указанных Отцев в честь И. Златоуста и описывает то впечатление, какое произвела речь патр. Прокла на жителей Константинополя³⁶³.

В феврале: 4-го – преп. Исидора Пелусиота, на поле указаны: Евагрий (I, гл. 15), Никифор Каллист (XIV, гл. 53), и письма преподобного. Начало жития заимствовано из Пролога, характеристика святого – из историков, слова которых приведены буквально и точно процитированы, далее следуют выдержки из писем с разъяснениями и выводами: письма, по всей вероятности, взяты из какого-либо сборника, в месяцеслове есть заметка: «взменка о нем (Исидоре Пелусиоте) в книжице польской».

11-го – св. священномученика Власия Севастийского, «от Метафраста и Четьи», в месяцеслове: Сурий (I, 841 – житие и страдание С. Метафраста)³⁶⁴; в Прологе: Акты свв. (февраль, I, с. 331), здесь комментарий и акты по четырем редакциям. Сравнивая житие Святителя с Суриевым, находим в первом дополнения (напр., рассказ о посещении св. Власием муч. Евстратия, о наставлениях пастве и др.), которые объясняются влиянием ВЧМ, где (февраль, л. 110-й) «мучение» Власия, представляющее перевод одной из редакций, приведенных в Актах свв.

15-го – св. апостола Онисима, на полях сделана ссылка на послание св. апостола Павла к Колоссянам (IV, 7–9) и к Филимону, на письмо Игнатия Богоносца и на Метафраста; в месяцеслове Сурий (I, с. 1089), где certamen из С. Метафраста, отсюда и заимствован весь конец жития, начиная со ссылки на Метафраста, начало составлено самостоятельно, на основании сведений, сообщаемых в посланиях и у Игнатия Богоносца³⁶⁵.

24-го – обретение главы св. Иоанна Предтечи, «от различных историков церковных, их же имена на брезе»; на полях указаны: Пролог, блаж. Иероним, Никифор Каллист (I, 19), Метафраст, повесть Маркелла и житие преп. Матроны; в месяцеслове: Сурий (IV, 989), у которого комментарий С. Метафраста, в 24–34 главах которого повествуется о 1-м и 2-м обретениях главы И. Предтечи, что Святитель отметил особой надписью. Сурий и был основным источником, из него взята история первого обретения и повесть Маркелла; начало составлено по Прологу и Никифору Каллисту; повесть Маркелла дополнена из жития преп. Матроны (9 ноября), а краткие сведения о третьем обретении взяты из Пролога за 25-ое мая.

25-го – св. Тарасия патриарха Цареградского, «списанное учеником его Игнатием еписк. Никейским и у Метафраста обретающееся, еже из них и из инех сокращение зде полагается»; в месяцеслове – Сурий (I, с. 1065), у которого expositio vitae Игнатия монаха, habetur in S. Metaphraste, оно же и в Актах свв. (февраль, III, 572). Кроме Сурия, который дал основное содержание жития, Святитель пользовался еще Баронием, взяв у него некоторые подробности при описании седьмого вселенского собора, и примечаниями к житию в Актах; на полях жития еще сделаны ссылки на хронографию Феофана Сигрианского и житие Феодора и Феофана, начертанных (27 декабря).

В марте: 8-го – св. Феофилакта исповедника, источники нигде не указаны; одна – главная часть жития составлена по историческому комментарию в Актах свв. (март, т. I, 787, § 2 и 3), другая (наполнение сосуда водою во время жатвы) заимствована из какого-то иного, неизвестного нам источника.

11-го – св. Софрония, патриарха Иерусалимского, на поле есть ссылка на Лимонарь (гг. 69 и 70), а в Прологе: «Акты свв., март II, 65», здесь жизнь из различных собранная, она и дала главный материал для жития; сообщаемые в ней сведения Святитель изложил по своему плану³⁶⁶ и дополнил новыми фактами из Луга Духовного (гл. 77), Никифора Каллиста (о Персидском царе Хозрое), жития Максима исповедника и истории воздвижения св. Креста Господня.

18-го – св. Кирилла, архиепископа Иерусалимского, в Прологе ссылка на Акты свв. (март, т. II, с. 625) и Сурия (т. II, с. 307); в Актах свв. комментарий, где собраны сведения о св. Кирилле из древних Миней и историков; у Сурия – жизнь, собранная Гродецием также на основании исторических данных; Святитель пользовался и тем и другим источником, – из Актов он передал §§ 3, 9, 4, 5, 6, 29, 30 и 31-й, многое из сообщаемого здесь имеется и у Гродеция.

26-го – св. Василия нового, «списанное Григорием, учеником его, из него же зде и из великой минеи Четьи», в ВЧМ (март, л. 748-й) житие Григория и (л. 752-й) повесть о св. Феодоре и мытарствах; имеется житие Григория в латинском переводе и в Актах свв. (март, т. II, с. 668) но без повести о Феодоре. Полагаем, что Святитель житие св. Василия изложил, руководствуясь и славянским, и латинским текстом³⁶⁷, а повесть взял из ВЧМ.

В апреле: 23-го – св. великомученика Георгия, «от Метафраста и Минеи Четьи сокращенно», в Прологе: «Сурий (II, 897 с.), Акты свв. (апрель III, 100 с.) и Четья (л. 539–595)»; кажется, везде одна и та же Метафрастова редакция жития; Святитель передает события очень близко к латинскому переводу (Акты свв., с. 117), пользуясь и примечаниями, но чудеса описывает по Прологу и ВЧМ, исправляя славянский текст по Актам свв. в тех случаях, которые имеются и там; в одном месте Святитель ссылается еще на «рукописный сборник».

24-го – преп. Фомы юродивого, «Евагрий IV, 34; Лимонарь, гл. 88-я», по этим источникам и составлено житие, причем в начале и конце приведены сведения из истории Евагрия, а в средине из Луга духовного по Жизни свв. отцев (X, гл. 88, с. 887-я).

25-го – св. евангелиста Марка, в Прологе: «Сурий (II, 966, комментарий С. Метафраста), Акты свв. (апрель, III, 344, здесь несколько сказаний) и Четья (л. 605–611, апрель)». Святитель руководствовался главным образом Актами и именно первым их сказанием (Apostolatus Аквилейский), но сделал к нему дополнение из истории Евагрия (II, гг. 15 и 16; русский перевод, с. 79 – выдержка из Филона) Никифора Каллиста (II, гг. 13 и 17) и Сурия, по которому описана кончина св. Марка евангелиста³⁶⁸.

29-го – свв. девяти мучеников в Кизице пострадавших; помещенное в Четии-Минее сказание есть сокращение полной истории о тех же мучениках, написанной по просьбе патр. Адриана; рукопись с этой историей сохраняется в сборнике № 146 Московской Патриаршей библ. (л. 304 и далее), где указаны и источники, которыми пользовался Святитель, именно: Созомен (V, гг. 14 и 17), Анналы Барония (I, 586), Корнелий а Ляпиде (л. 399-й) и др.

30-го – св. апостола Иакова Зеведеова, в Прологе: «Четьи, л. 783 и 790-й л.»; начало жития рассказано по Евангелию, прение с Ермогеном по ВЧМ, а конец по историкам – Евсевию Кесарийскому (II, 8, ср. Деян. XII, 1) и Никифору Каллисту (II, 12), которые и указаны на поле.

В мае: 1-го – св. пророка Иеремии, «от Божественного Писания вкратце», но кроме Священного Писания (кн. пророка, Царств и Маккавейская) при составлении жития Святитель пользовался Актами свв. (май, I, 5), откуда заимствованы сведения о местоположении Анафофа (§ 5), факты о жизни в Египте (§ 4-й) и выдержка из Луга духовного (§ 5-й); посланием Игнатия Богоносца к филадельфийцам и книгою «Девтерон», св. Епифания еп. Кипрского.

7-го – воспоминание знамения Креста Господня в Иерусалиме, на поле указан Созомен (IV, гл. 4)³⁶⁹, а в месяцеслове – Сурий (III, с. 127), у которого помещено письмо Кирилла Иерусалимского к имп. Констанцию; оно же есть в Актах свв. (март, II, с. 625) и в ВЧМ (май, лл. 274–275). Повествование Святителя ближе всего к рассказу Созомена, но дополнено по Сурию; в некоторых местах заметно влияние ВЧМ.

8-го – преп. Арсения великого, «от великой Минеи-Четьи сокращенно и из патерика Скитского и иных»; на полях ссылки на Руфина, Алфавитный патерик, Скитский патерик слово 2, Метафраста и Даниила Скитского; в месяцеслове – Сурий (IV, 248), у которого жизнь Метафраста. Святитель пользовался главным образом Метафрастом и ВЧМ (май, л. 311-й), в котором просматривал и «житие», и «похвалу» Феодора Студита. В виду близости обоих источников³⁷⁰, определить, который из них имел большее влияние на работу Святителя, трудно; есть места, почти буквально заимствованные из ВЧМ, но есть и отступления от них, находящие оправдание в латинском тексте. Из остальных источников новый материал дали только патерики, – Скитский и Алфавитный, прочие источники лишь свидетели.

12-го – св. Епифания Кипрского, «написанное Иоанном Пелувием и Савином, учениками его, из них же мы и из великие Минеи-Четьи сокращенно»; в месяцеслове: Сурий (III, с. 229), у которого жизнь, написанная Иоанном, учеником святого, славянский перевод ее в ВЧМ (май, л. 437-й) и кроме того там же два послания – Пелувия и Савина (лл. 448 и 449-й). Святитель использовал весь материал, который давали ВЧМ, изложив повести Иоанна, Пелувия и Савина последовательно одну за другой; передавая повесть Иоанна, Святитель сделал в ней немало исправлений по руководству латинского перевода у Сурия.

30-го – преп. Исаакия Далматского, «от Метафраста сокращение»; в Прологе: «житие его в Четье, марта 21-го, сей же августа 3-го»; в месяцеслове: Сурий (И, 436), у которого жизнь С. Метафраста, та же жизнь находится и в Актах свв. (май, VII, 246), но здесь, кроме нее, есть еще введение и жизнь иная, неизвестного автора. Главным источником для Святителя был Метафраст, начало жития, напр., есть почти буквальный перевод его (§§ 1–5), далее в некоторых местах сказывается уже влияние второго жития из Актов свв. и великих Четиих-Миней³⁷¹.

В июне: 8-го – св. Ефрема, патриарха Антиохийского, «от Евагрия (IV, 6) и от Лимониса (гг. 36 и 37)», во втором месяцеслове ссылка на Пролог, – из него взяты несколько фраз, которыми начинается житие, затем по Евагрию передан рассказ о разрушении Антиохии³⁷², а после него сначала 37-я, а потом 36-я главы из Луга духовного; располагая так материал, Святитель старался сохранить хронологическую последовательность событий.

9-го – св. Кирилла, архиепископа Александрийского, «от Никифора, Созомена и прочих собранное»; в Прологе и месяцеслове ссылки на Акты свв. (январь, II, 843) и пометка: «зри о нем в Баронии латинском (V и VI тт.) в реестрах премногая знайдешь». Главным источником было историческое исследование из Актов, где в 11 -ти параграфах собраны разнообразные сведения о свв. Кирилле; Святитель взял лишь часть их, дополнив неприведенными в Актах выдержками из писем Исидора Пелусиота и новой 46-ой главой (о Кирилле) из Луга духовного.

29-го – св. апостола Петра, «от Священного Писания и от Метафраста, и от прочих собранное»; в месяцеслове: Сурий (II, с. 960), у которого жизнь, написанная Егезиппом, житие из книги блаж. Иеронима «de viris illustrubus» и комментарий о страданиях Петра и Павла из Метафраста. Святитель использовал весь этот материал и, кроме того, брал сведения из Свящ. Писания, ВЧМ (июнь, л. 434 об. – слово прения Петрова) и Барония (повесть Маркелла Римлянина), располагая самостоятельно те факты, которые там сообщаются. Св. апостола Павла, «от Деяний апостольских и от иных историографов церковных»; на полях указаны: св. И. Златоуст беседы на Деяния апостолов, Евсевий (II, 21), С. Метафраст, Никифор (II, гл. 36), Пролог и Молитвослов. Главное содержание дали Деяния Апостольские, к остальным источникам Святитель обращается лишь в конце, причем Метафрастом пользуется по Сурию (III, 360, § 12 и далее).

В июле: 22-го – св. Марии Магдалины, «от Никифора Каллиста (I, 23 гл. и II, 10 гл.), от синаксаря в неделю жен мироносиц и от Пролога, паче же от Евангелия святого»; по этим источникам и составлено житие; что касается пособий латинских и польских (Сурия, IV, 298 и 302, Скарги, гл. 643, Млодзяновского I, 387 и Мартиролога), на которых сделаны ссылки в Прологе и месяцесловах, то они, как дающие латинское мнение о св. Марии Магдалине, не только оставлены в стороне, но и опровергнуты в примечании к житию.

25-го – св. Олимпиады диакониссы, «от Палладиева Лавсаика, г. 144 (ср. Жизнь свв. отцев VIII, 779), от Никифора (XIII, 24), от Созомена (VIII, 9 и 24), от жития И. Златоуста и от иных книг собранное»; в месяцеслове: «Мартиролог дек. 11-го». Житие составлено по указанным источникам, сообщаемые ими сведения Святитель располагает в хронологическом порядке и дает им совершенно самостоятельное изложение.

27-го – св. великомученика Пантелеймона, «от Метафраста и от великия Минеи Четьи сокращенно»; в месяцеслове: «Сурий (IV, 393)», у которого житие и мучение С. Метафраста, Четья, л. 576, где мучение и чудеса, «Скарга л. 663-й». На составленном Святителем житии заметно влияние всех указанных источников, наибольшее внимание Святитель уделил ВЧМ (июль, л. 431 об. а), где иная, нежели у Сурия, редакция жития³⁷³, многие места в рассказе Святителя (напр., исцеление слепцов, обращение к христианству отца, второй допрос у царя и др.) подобны и близки ВЧМ даже по изложению; но начало жития и некоторые другие места (напр., проповедь Ермолая пресвитера, повод к преданию, первый допрос) значительно разнятся от подобных же отделов в ВЧМ и ближе к Сурию и Скарге; в изложении Святитель допустил много самостоятельности и многое опустил.

В августе: 14-го – свв. пророков Михеев, в Прологе заметка: «о некоем Михее пророце смотри Болланда I, янв. 15, л. 994. О сем пророку зри у Иеремии в гл. 27-й»; во втором месяцеслове: «смотри о том же в Корнилие пред пророчеством его» и затем ссылка на Акты свв. Из истории написания Четиих-Миней известно, что Святитель не удовлетворился этими источниками и сделал о прор. Михее запрос в Москву, у Феолога³⁷⁴. Получив от него выписку из ВЧМ (январь, л. 916-й), Святитель и составил разбираемые жития, использовав кроме ВЧМ и указанных источников, еще Пролог и Свящ. Писание (3 кн. Царств, гл. 22-я и 2 кн. Паралипоменона, гл. 18-я).

31-го – св. Геннадия, патриарха Цареградского, «от Лимонаря, гл. 145-я и от Никифора (VI, 23) »; Святитель сначала передал слово из Луга духовного, а затем выбрал из истории Никифора различные события, случившиеся во дни патр. Геннадия. Св. Киприана, епископа Карфагенского, источники нигде не указаны; житие в фактах весьма сходно с жизнеописанием пресв. Понтия, особенно в передаче мучений. Понтиево житие Святитель взял, вероятно, у Сурия, который под 14-м сентября поместил жизнь Киприана в изложении Понтия, проконсульские акты и похвальное слово Августина (V, 251, 255 и 257).

Кроме житий святых, в состав Четиих-Миней входят сказания о праздниках, синаксари и слова. Различие в наименованиях не всегда указывает здесь на различие в характере содержания; некоторые слова (напр., на Воздвижение Креста Господня, на Благовещение) скорее могут быть названы сказаниями, так как имеют целью подробно передать историю воспоминаемого Церковью события и гомилетический элемент занимает в них очень незначительное место. Сходны с сказаниями и синаксари – эти более краткие повествования о праздниках, в большинстве родственные синаксарям Богослужебных книг.

Рассмотрим прежде всего те из этих произведений, которые носят исторический характер. Сюда относятся – слова: на зачатие Богоматери (9 декабря), на Сретение Господне (2 февраля), на Благовещение (25 марта), на Преображение Господне (6 августа), на обновление храма Воскресения Христова в Иерусалиме (13 сентября) и на Воздвижение Креста Господня (14 сентября); сказания: на введение во храм пресв. Богородицы (21 ноября), на Рождество Христово, на поклонение волхвов (25 декабря), о бегстве Богоматери и младенца Христа в Египет (26 декабря), о избиении Иродом 14.000 младенцев в Вифлееме (25 декабря), и о успении Богоматери (15 августа); синаксари: на Богоявление (6 января), на собор Иоанна Предтечи (7 января); на собор св. архангела Гавриила (26 марта и 13 июля), на рождество св. Иоанна Предтечи (24 июня) на Преображение (6 августа) и на усекновение главы Иоанна Предтечи (29 августа). К тому же отделу следует отнести страдание св. первомученика архидиакона Стефана (27 декабря)³⁷⁵ и исследование о месяце Марте (1 марта).

Большая часть перечисленных произведений относится, как видим, к первым временам Евангельской истории и имеет своим предметом события из жизни Божией Матери и Христа Спасителя. Святитель собрал здесь все сведения, какие сохранились в Свящ. Писании, свящ. Предании и древней христианской письменности и изложил их в виде связных, истолковательного характера бесед и рассказов, стараясь не только в полноте передать все подробности воспоминаемого Церковью священного события, но и раскрыть его смысл, его значение для христианина.

Однородность предметов содержания и одинаковая литературная форма обусловливают общность и источников для этих повествований. В них очень часто приходится встречать выдержки из одних и тех же произведений святоотеческой литературы, ссылки на одни и те же сочинения, даже одни и те же факты³⁷⁶. Поэтому разбирать отдельно каждое из этих произведений – мы не будем, а сделаем общее рассмотрение их, чтобы определить основные, главнейшие их источники. Прежде всего, однако, проанализируем одно или два из этих слов и сказаний, чтобы познакомиться с их построением и изложением.

Возьмем сказание о рождестве Господа Иисуса Христа. Оно написано в форме беседы на второе зачало Евангелия Матфея и шестое Луки и, соответственно этому, делится на две части. В первой, где передаются события, предшествовавшие рождению Спасителя, обращается особое внимание на те чувства, которые переживал старец Иосиф, увидя св. Деву непраздною, и на доказательства, свидетельствующие о приснодевстве Марии. Чтобы изобразить волновавшие праведного старца чувства, Святитель пользуется творениями свв. Отцов и церковными песнопениями на праздник Рождества Христова и приводит из них обильные выдержки, точно указывая на полях и в тексте, откуда заимствована выдержка и далеко ли она простирается. Чтобы доказать приснодевство Богоматери, Святитель подробно разбирает стихи 20–25 І-ой главы от Матфея, приводя также свидетельства свв. Отцев Церкви и толкователей Свящ. Писания. Первая часть заканчивается апокрифическим рассказом о том, как по донесению книжника Аннина испытана была непорочность и чистота Девы Марии чрез питие клятвенной воды.

Вторая часть начинается географическим описанием Вифлеема, а затем передается и совершившееся здесь, в убогом вертепе, рождение Господа Иисуса Христа с сопровождавшими его чудесными событиями. Рассказывая об этом, Святитель снова обращает внимание на то, что пресв. Дева родила Господа без повреждения девства и безболезненно, приводя опять выдержки из творений свв. Отцов, церковных песнопений и апокрифов. Пользуясь выражениями церковных песней, он описывает далее поведение и чувства Богоматери в это время, упоминает об окружавших убогие ясли ангелах, говорит об осле и воле, согревавших Божественного Младенца своим дыханием и о том, как вел себя тогда и что переживал праведный старец Иосиф. В конце второй части указывается время, когда совершилось рождество Господа Спасителя и перечисляются сопровождавшие его чудеса. Время определяется на основании свидетельства Отцев шестого вселенского Собора, а из чудес, кроме описанного в Евангелии явления ангелов пастырям Вифлеемским, упоминаются и некоторые другие, заимствованные из апокрифов. С разобранным сказанием однородны другие рождественские сказания (о поклонении волхвов, о бегстве в Египет), слова на Сретение Господне, Благовещение, Преображение и синаксари.

В тех случаях, когда не было Евангельских сведений, Святитель обращался к преданию, заимствуя его у церковных историков (главным образом у Георгия Кедрина и Никифора Каллиста), в творениях Отцов и Учителей Церкви, в Прологе и Богослужебных книгах. В этом отношении особенно интересно сказание о успении Богоматери. Оно состоит из двух частей, – в первой передается история собственно успения и погребения и описываются, на основании свидетельств Амвросия Медиоланского (de virginibus, II, 2) и Никифора Каллиста (II, 23), нравственный характер и физические черты Богоматери, – во второй излагается ее жизнь и деятельность после вознесения на небо Господа Спасителя. В первой части нет выдержек из источников, но пометка в начале сказания: «собрано от свв. Отцев и достоверных писателей» – показывает, что сообщаемые здесь сведения также заимствованы у различных Отцев и Учителей Церкви³⁷⁷, но только изложены Святителем в виде связного и последовательного рассказа, а не в подлинных отрывках и выдержках. Во второй, части, напротив, преобладают подлинные выписки из Игнатия Богоносца (послание к апостолу Иоанну), Стефана Святогорца, Иоанна Солунского и др., причем все они точно указаны в тексте сказания. Повествованию о успении подобны сказания: о введении Богоматери во храм и об убиении младенцев.

Постараемся прежде всего определить, насколько оригинальны подобные произведения, т. е. взял ли свят. Димитрий их готовыми в каких-либо книгах и сборниках, или он самостоятельно составил их, собрав из источников только материал? В тех книгах, какими пользовался Святитель при составлении Четиих-Миней, совершенно таких слов и сказаний не находится. У Сурия, напр., имеется (IV, 679, ср. PG, т. 115, с. 530) oratio С. Метафраста о жизни Богоматери и Святитель им пользовался³⁷⁸, но сказания наших Четиих-Миней по содержанию значительно шире Метафрастова слова, в них много новых фактов и совершенно иное изложение. В Макарьевских великих Четиих-Минеях имеются только различные слова на праздники; встречаются повести о праздниках и в Прологе (напр., о успении), но они кратки и ими содержание сказаний свят. Димитрия не исчерпывается. Наибольшее сходство и то только с синаксарями имеют синаксари из Богослужебных книг, но и здесь у Святителя много нового и оригинального. Вообще, мы полагаем, что Святитель самостоятельно составил эти слова и сказания, собрав материал из всех доступных ему источников и изложив его согласно с принятым православною Церковью преданием³⁷⁹.

Откуда же он заимствовал относящийся сюда материал? Разобранные нами повествования о Рождестве Христовом и Успении показывают, что главными источниками для Святителя были Свящ. Писание (Евангелия и кн. Деяний), творения свв. Отцев и Учителей Церкви, Богослужебные книги и апокрифы. Остановимся прежде всего на последних. В повествованиях Святителя имеются сведения впервые появившиеся в «Первоевангелии апост. Иакова», в «истории детства И. Христа», в «истории Иосифа», в «евангелии о рождении Марии» и др. апокрифических сочинениях. Где взял их свят. Димитрий? Известно, что древнеславянская литература была богата апокрифами. Некоторые из них попали даже в Четьи Минеи митроп. Макария (напр., «первоевангелие» под именем «слова на Рождество пресв. Богородицы апост. Иакова», сентябрь, вып. I, с. 352, и мн. др.). Встречались апокрифы и в старопечатных книгах. Святитель не раз, напр., ссылается на Маргарит, где находится пространное слово на Рождество Богоматери, полное апокрифических сведений об ее жизни. Но нам думается, что апокрифический элемент Святитель черпал главным образом из западных – латинских и польских изданий, у историков Георгия Кедрина и Никифора Каллиста и из южнорусских сочинений XVII века. Мы уже говорили³⁸⁰, как много апокрифического материала дал Святителю Бароний. Сравнение повествования о Рождестве Богоматери в ВЧМ показывает, что и Первоевангелие Иакова было у Святителя в иной – неславянской редакции. В описи оставшихся после Святителя книг значатся польские издания: «Житие пресв. Девы Марии» и «житие прехвальной Марии», изданное в 1648 г. в Кракове³⁸¹. Может быть, они и были здесь источниками для Святителя. Много апокрифических сведений дала и книжка И. Голятовского «Небо новое», на которую Святитель ссылается в Четиих-Минеях несколько раз и, между прочим, 26 декабря, в сказании о бегстве в Египет. Необходимо, однако, заметить, что пользуясь апокрифами, Святитель относился к ним с осторожностью и брал из них в Четии-Минеи только то, что носило характер естественности, полезно было для назидания и не противоречило чувству православного христианина.

Гораздо шире и глубже использовал Святитель, при составлении праздничных слов и сказаний святоотеческую литературу. Знакомясь с Четиими-Минеями приходится поражаться той начитанности, какою обладал Святитель в этом отношении. В праздничных словах и сказаниях выдержки из творений свв. Отцев следуют иногда непрерывно, одна за другой, и представляют, как бы златую цепь, сотканную в честь праздника трудолюбивым списателем житий. Здесь мы встречаем почти всех знаменитейших христианских писателей: Дионисия Ареопагита (8 ноября и 15 августа), Игнатия Богоносца (15 августа), Иустина мученика, Иринея Лионского , Ипполита Римского, Киприана Карфагенского (25 декабря), Афанасия Александрийского (25 декабря), Кирилла Иерусалимского (13 сентября, 6 января, 6 августа), Ефрема Сирина (26 декабря, 1 января), Василия великого (25 декабря), Григория Богослова, Григория Нисского (8 ноября, 21 ноября, 25 декабря, 1 и 6 января, 2 февраля), Амвросия Медиоланского (15 августа), Епифания Кипрского (8 ноября, 21 ноября, 26 и 29 декабря, 15 августа), Иоанна Златоустого (1 октября, 25, 26 и 29 декабря, 6 января, 25 марта, 6 августа), блаж. Иеронима (21 ноября, 25 декабря, 1 января), блаж. Августина, Прокла, патр. Цареградского, Кирилла Александрийского (21 ноября, 2 февраля), Иоанна Лествичника (1 января), Григория Двоеслова (8 ноября), Софрония, патр. Иерусалимского (25 декабря, 15 августа), Максима исповедника (8 ноября), Анастасия Синаита (1 октября, 6 января), Андрея Критского (21 ноября, 2 февраля, 25 марта), Германа Цареградского (21 ноября, 25 марта), Иоанна Дамаскина (8 ноября, 25 и 29 декабря, 6 января), Тарасия Константинопольского (21 ноября), Георгия Никомидийского (21 ноября), Феофилакта Болгарского (26 ноября, 25, 26 и 29декабря, 6 августа) и др. Святитель большею частью называет и сочинения свв. Отцев. Из его ссылок видно, что он считал за подлинные творения свв. Отцев и такие произведения, которые были приписаны свв. Отцам ошибочно. Так, напр., он приводит выдержки из посланий: Игнатия Богоносца к Иоанну Богослову (15 августа), Дионисия Ареопагита к апостолу Павлу (15 августа), с именем Мелитона Сардийского связывает сочинение о успении Богоматери...

Однако подобных примеров немного и объясняются они, без сомнения, тем, что Святитель вполне доверял своим источникам, из которых заимствовал творения свв. Отцов.

Какие же были эти источники? Некоторые из них указывает нам сам свят. Димитрий. Напр., 21-го ноября, приведя в сказании о введении во храм пресв. Богородицы выдержки из слов на тот день Георгия Никомидийского и Германа Константинопольского, он на поле отмечает, что слова эти «обретаются у Метафраста», т.е. в книгах Сурия³⁸². У того же Сурия Святитель мог взять и другие святоотеческие творения ³⁸³. В сказании о свв. Иоакиме и Анне, тесно связанном с словом на рождество Богородицы, Святитель приводит свидетельство Ипполита Римского и отмечает, что берет его у Никифора Каллиста (II, 3), у того же Никифора передано послание патр. Иерусалимского Ювеналия к императору Маркиану и царице Пульхерии о успении Богоматери (XV, 14)³⁸⁴ и некоторые другие отрывки из творений свв. Отцов. В изобилии святоотеческий материал давали Святителю Макарьевские великие Четьи-Минеи. Он сам свидетельствует об этом, отмечая, напр., во втором месяцеслове под 15 августа: «В Четье множество»³⁸⁵. Без сомнения, Святитель заимствовал из ВЧМ святоотеческий материал и для других праздничных сказаний. Об этом говорит буквальное сходство некоторых его выдержек с текстом великих Четиих-Миней³⁸⁶. Обращался свят. Димитрий за святоотеческой литературой и к различным славянским печатным сборникам. Он ссылается, напр., на Маргарит³⁸⁷, где собраны были слова св. Иоанна Златоуста на «книгу словес недельных и праздничных, в Москве под именем Златоуста изданных»³⁸⁸ и на сборник 1642 г., где находятся слова (Григория Двоеслова, Германа Константинопольского и Иоанна Дамаскина) о почитании свв. икон³⁸⁹. Весьма вероятно, что Святитель имел возможность пользоваться и другими, вышедшими в XVII столетии в Москве и Киеве изданиями творений свв. Отцов³⁹⁰. Но все же эти издания не исчерпывают всех ссылок и выдержек Святителя из святоотеческих творений. Поэтому приходится предполагать, что он обращался за тем же материалом или к рукописям, или к латинским изданиям свв. Отцов. В каталоге его библиотеки из подобных изданий упоминаются Basilius magnus (№ 99), Ioannis Damaskini opera omnia et Ioannis Cassiani (№ 149), sanctus Gregorius Nasiansenus tomus secundus (№ 293). В типографском сборнике № 420, л. 450, есть латинская рукопись с сочинением Мелитона Сардинского – «о преставлении Богоматери» с переводом на славянский язык Антония Стаховича, казнодея Черниговского. Сделанные рукою Святителя отметки показывают, что он читал и пользовался этою рукописью.

Сильное влияние на праздничные слова и сказания оказали и составленные в честь их церковные песнопения. Святитель с удивительной любовью изучал их, выбирая все, что давало фактический материал или способствовало живости и назидательности рассказа. В его изложении мы встречаем не только отрывки из песнопений праздника, его предпразднства и попразднства, но и целые сцены, составленные на основании службы или по ее примеру. Так, в слове на Благовещение приводится беседа архангела Гавриила с Пресвятою Девой, написанная по примеру и под сильным влияние канона на этот праздник; 23-го сентября, в слове на зачатие св. Иоанна Предтечи между Архангелом и Захариею ведется диалог, подобный диалогу в стихирах на Господи воззвах, на стиховне и некоторых песнях канона в службе на этот день. Праздничная Минея, вообще, имела высокое достоинство в глазах Святителя, он старался как можно теснее связать с нею свои повествования и все, что сообщала она, считал за непререкаемую истину.

Как ни обильны были источники праздничных слов и сказаний, все же многое в них мы должны отнести и к творчеству самого свят. Димитрия. Движимый глубоким религиозным чувством, он, чтобы сильнее подействовать и растрогать сердце своих читателей, вкладывал в уста описываемых лиц свои речи, старался изобразить их душевное состояние, в восклицаниях и отступлениях выражал свой восторг, свое умиление по поводу описываемого и вносил в рассказ сердечность и теплоту своей смиренной, с детства преданной Богу личности. Оттого все эти сказания проникнуты одним духом, одним настроением и могут считаться прекрасными и самостоятельными творениями свят. Димитрия.

Слов с чисто гомилетическим содержанием в Четиих-Минеях немного. Из них одни составлены великими Отцами Церкви и взяты Святителем или у Сурия, или в иных сборниках³⁹¹, другие не имеют указаний на их авторов и, вероятно, написаны или самим Святителем или кем-либо из южнорусских проповедников того времени. Об этом свидетельствует их содержание и характер. Все они отличаются искусственностью построения и аллегоризмом; на всех сказывается сильное влияние юго-западной теории гомилетики, составленной Иоанникием Голятовским; во всех, несмотря на их высокое витийство и многоученость, мало назидательного и близкого сердцу, а поэтому в Четиих-Минеях они являются наименее ценным материалом³⁹². Более понятны и важны в этом отделе слова на день св. архистратига Михаила (8 ноября) и на начало индикта (1 сентября); в первом, на основании Библии и книги «О небесной иерархии», приписываемой Дионисию Ареопагиту, даются сведения об ангельских чинах и их служении роду человеческому³⁹³, во втором объясняется повод и смысл установления празднования новому лету 1 -го сентября.

Мы разобрали все агиологические и дидактические произведения, входящие в состав Четиих-Миней и указали их источники. В каждом отдельном случае мы прежде всего приводили указания, сделанные по этому вопросу самим свят. Димитрием, а затем уже называли и те книги и издания, которыми действительно пользовался Святитель, подтверждая, где было возможно, свои слова выписками из его заметок и рукописей. Произведенная нами работа с достаточною ясностью показывает, что между действительными источниками Четиих-Миней и теми, которые показал свят. Димитрий в своих книгах, нет полного соответствия. В частности, подлинных греческих источников он совсем не имел, а пользовался латинскими переводами их из различных западных агиологических изданий. Почему в Четиих-Минеях он указал первоисточники, а не эти издания, – на это ясный ответ дает уже изложенная нами в первой главе исследования история составления Четиих-Миней и их печатания. Великий труд свят. Димитрия появился на свет в то время, когда Малороссия была присоединена к Москве и когда Патриарх Московский простирал уже свою властную руку на Киевскую митрополию. Имея в лице патриарха Иоакима сторонника Московской антилатинской партии, подозрительно относящегося к юго-западным ученым и сурово карающего их даже за невинные симпатии к западу, в Киеве поневоле должны были скрывать эти симпатии и не обнаруживать ту тесную связь, которая существовала тогда между западной Европой и Малороссией. То же приходилось делать и свят. Димитрию. Работая над Четиими-Минеями главным образом по латинским источникам, и он, вероятно, по совету своего руководителя, осторожного митрополита Варлаама Ясинского, не показал их в своих книгах, а сослался на первоисточник, на тех греческих агиографов и церковных писателей, к которым в Москве не могло быть никакого недоверия. Эта уступка обстоятельствам времени была тем более невинна, что была обычным явлением в то время, а кроме того и латинские издания представляли из себя большею частью буквальный перевод тех же греческих писателей и агиографов.

Разбор житий святых со стороны их источников показал нам и другую особенность ссылок свят. Димитрия. Мы установили, что некоторые авторы указывались Святителем в цитатах только как свидетели, как лица, писавшие о тех же людях и событиях. В следующей главе нам придется подробно говорить о значении этого факта, а теперь отметим только то, что он, равно как и вся работа по собиранию материала для житий, обрисовывают нам свят. Димитрия, как замечательного книжника трудолюбца. Сколько книг собрал он для своего любимого труда! Сколько изучил и просмотрел капитальных агиографических и церковно-исторических изданий! Сколько внимания и прилежания проявил при составлении каждого, даже самого малого жития и сказания! Правда, любовь к книгам и обширная начитанность являются обычными чертами, характеризующими юго-западных ученых XVII века.

Но у свят. Димитрия эти качества были особенно изумительны. С точки зрения полноты, использованной им агиологической литературы, мы не можем сделать Святителю ни одного упрека, – он привлек все, что могла она дать ему в то время и изучил собранный материал внимательно и добросовестно. Недаром, по выходе из печати, его Четии-Минеи отмечены были в украинской летописи, как выдающееся историческое событие и, встреченные похвалами современников, до сих пор остаются незаменимыми и самыми полными пособиями по агиографии в нашей Церкви.

В последней главе нашей работы мы намерены охарактеризовать свят. Димитрия, как писателя – агиографа и выяснить те правила, которыми он руководствовался, составляя жития святых для Четиих-Миней. Христианская агиография до свят. Димитрия пережила и в Греции, и на Руси долгую историю. Она, как мы говорили³⁹⁴, скопила большое количество агиологического материала и выработала несколько форм для описания жизни и подвигов святых. На юго-западе России, где свят. Димитрий начал свой труд составления Четиих-Миней, без сомнения, знали эти формы по тем переводам греческих житий и тем оригинальным житиям, которые находились в различных рукописных сборниках и печатных книгах, существовавших на юго-западе и проникавших сюда из России. Свят. Димитрий, конечно, знаком был с этой агиографической литературой и, приступая к составлению Четиих-Миней, не мог быть совершенно свободным от тех традиций, которые приняты были тогда в агиографии. Кроме того, нельзя забывать, что составленные Святителем жития не являются в строгом смысле самостоятельными произведениями, написанными на основании критического изучения различных источников, а в громадном большинстве представляют из себя переложения житий, ранее составленных различными агиографами. Вполне естественно, что, делая эти переложения, свят. Димитрий удержал в своей работе многие черты тех оригиналов, которые пересказывал. Это сказалось, напр., в тех названиях, какие дает Святитель своим переложениям. Следуя выработанным в агиографии формам, он одни из этих переложений называет «житиями» или «житием и страданием», другие – только «страданием», третьи – «памятью». При этом, если термин «житие» более или менее точно соответствовал греческой форме то «страдание» отвечало тому виду повествований о святых мучениках, какой утвердился в Греции после реформы Симеона Метафраста; это было описание не только тех мучений, какие перенес св. мученик, но по возможности и рассказ о всей его жизни. «Памятью» называл Святитель те свои переложения, которые брал из Пролога и других подобных агиографических сборников, где не было полных сведений о жизни и подвигах святых.

Влияние старых традиций сказалось далее и в самом взгляде свят. Димитрия на Четии-Минеи, как сборник житий святых. Из слов Святителя видно, что, по его понятию, Четии-Минеи не историческое сочинение, цель и назначение их состоят не в том, чтобы сообщить точные и строго проверенные факты из жизни того или другого прославленного Церковью Угодника Божия, а в том, чтобы преподать читателю назидательное, душеполезное чтение, чтобы возбудить в нем преклонение пред добродетелью и пред тем, кто был ее носителем на земле. Напрасно мы стали бы думать, что свят. Димитрий не знал или не понимал характера строго исторического сочинения. Для него, так хорошо знакомого со всеми греческими и многими латинскими историками и так любившего историю, без сомнения, хорошо были известны те требования, которые предъявляются к строго историческому сочинению. «Вем», пишет он митроп. Стефану Яворскому в письме от 11 декабря 1707 года, «в книгописательстве иное есть быти историком, иное толкователем, иное нравоучителем»³⁹⁵. И действительно, если сравнить чисто исторические труды Святителя с его Четиими-Минеями, то там и здесь мы увидим совершенно разные приемы и цели работы. Особенно интересно просмотреть для этого такие, напр., работы Святителя, как «Рассмотрение и исследование лет Рождества Христова»³⁹⁶, или «Рассмотрение о лете скончания преп. Марии Египетской»³⁹⁷. Святитель здесь ищет истины, изучает и сравнивает источники, опровергает и доказывает. В Четиих-Минеях тот же элемент хотя и присутствует, но в очень слабой степени; повествования о жизни святых здесь составляются и собираются не для удовлетворения научной любознательности, а для того «да возмогут нас пользовати и наставляти на вся добрая дела, и приводити ко пристанищу спасения, аще точию неленостно и по вся дни и внимательно прочитовати будем»³⁹⁸. О духовной пользе, о назидании, как цели своих трудов по составлению житий святых Святитель много раз говорит и в Четиих-Минеях. А такой взгляд выработался, как известно, в Греции и, перенесенный оттуда в Россию, утвердился здесь и получил почти обязательную силу в эпоху Московского митроп. Макария.

Влияние принятых в агиографии традиций сказалось и в некоторых приемах работы свят. Димитрия. Характеризуя получившее господство в Греции к X, а у нас к XV и XVI вв. направление в агиографии, мы говорили, что всякий, кто принимался за составление жизнеописания св. угодника Божия, считал необходимым изложить непременно всю его жизнь, с детства до кончины, и где не хватало фактического материала, заменял его привычными, выработанными в агиографии фразами и предложениями. Тот же прием можно находить и в труде свят. Димитрия. Правда, он не применяется здесь с безусловною необходимостью, но все же у составителя есть стремление описать непременно всю жизнь святого и, где мало материала, он прибегает к подобному же способу изложения. Из относящихся сюда примеров, приведем следующие³⁹⁹. 9-го апреля Святитель поместил в Четиих-Минеях житие св.м. Евпсихия. Источником для него служили Acta SS. (апрель, I, с. 822), где в историческом комментарии собраны сведения о святом из истории Созомена, Минология имп. Василия и западных мартирологов. Эти сведения передают лишь отдельные факты из жизни св. мученика и характера связного изложения не имеют.

Святитель составляет для Четиих-Миней полное житие и, за недостатком фактов, так напр., характеризует поведение святого в юности: «Св.м. Евпсихий рожден и воспитан бе от честного патрикийского благородия и провождаше непорочно в целомудрии христианстем лета юности своея, седину имуще разум и возраст старости житие нескверное»⁴⁰⁰. 12-го мая, описывая на основании материала, собранного в тех же Актах (май III, 155), жизнь св. Германа архиеп. Константинопольского, Святитель дает такую характеристику его подвижничества: «Живяше св. Герман, яко ангел Божий, от всякого земного пристрастия и мирские суеты удален, весь же ум к Богу вперен имеяй, и всегда хвалу Господню во устех носяй, и прилежа чтение книг Божественных во дни и в нощи, откуду и премудрости глубину исследова и почерпе животных Богодухновенных учений воды...»⁴⁰¹ Интересно в этом отношении также житие свв. девяти мучеников Кизических, составленное Святителем по просьбе патриарха Адриана. Цветистый язык этого жития и многие фразы и предложения носят явные следы влияния тех требований, которые предъявлялись в то время к житию Московскими книжниками⁴⁰². Вообще, черты сродства с господствовавшей в то время и у нас, и в Греции агиографической школой у свят. Димитрия несомненно есть, но все же его никак нельзя причислить только к талантливым последователям этой школы, – в его работе так много нового, своеобразного и оригинального.

Чем же обусловливались эти новые черты в творчестве свят. Димитрия? Были ли они его собственным нововведением или созданы под влиянием других, пока неясных для нас причин? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно припомнить историю возникновения и развития юго-западной русской литературы. Главной движущей силой для нее была, как нам известно⁴⁰³, борьба с нападавшим на православие католичеством. Эта борьба определяла содержание юго-западной литературы, она же влияла на выработку форм и приемов письма. Под воздействием той же борьбы возникла в Киеве мысль и об издании своих, на весь год составленных Четиих-Миней. Честь первенства в этом принадлежит, как известно, знаменитому киевскому митрополиту Петру Могиле. Отражая на всех путях нападения католиков на православную церковь, он не мог не заметить той опасности, которая грозила русскому народу со стороны польской агиографической литературы, и первый подал осуществленную свят. Димитрием мысль об издании славянских Четиих-Миней.

Из польских агиографических изданий особенно опасною была известная книга Петра Скарги – «Животы святых». Ревностный пропагандист унии, трудясь над этим сочинением, несомненно имел в виду не только единоверных с ним католиков, но и знающих польский язык православных. Для этого он, преследуя излюбленную идею – доказать неразрывную связь римского костела с древнехристианскою церковью – соединил в своей книге жития древнехристианских и новых католических святых и, рассказывая о первых, сослался на хорошо известных православным и уважаемых ими греков-агиографов. Метафраст, взятый у Сурия и Липомана, так же часто цитируется в книге Скарги, как и в Четиих-Минеях свят. Димитрия. Книга Скарги, как мы знаем⁴⁰⁴, имела широкое распространение среди православных, ее читали в оригинале и переводили. Переводчики не всегда умели хорошо разобраться в предложенном Скаргою материале и вместе с общехристианскими вносили иногда в свои сборники жития и католических святых⁴⁰⁵. Таким путем в сознание православных читателей незаметно вкраплялась мысль о святости католической церкви, и цель Скарги – присоединить православных к католичеству – понемногу осуществлялась.

Когда Киевские ревнители православия получили, наконец, возможность приняться за составление своих Четиих-Миней, им, чтобы парализовать влияние «Животов» Скарги, нужно было создать книгу, не только обладающую всеми достоинствами этого сочинения, но и превосходящую его. Ввиду этого всякий, кто брался за составление Четиих-Миней, едва ли мог совершенно игнорировать сборник Скарги. Пусть он написан был иезуитом и преследовал задачи ненавистной православным унии, его положительных сторон и достоинств нельзя было отрицать, – и молодому, начинающему агиографу многому можно было поучиться у опытного и искушенного в литературе Скарги. Не отстранил от себя книгу Скарги и смиренный иеромонах Димитрий, которому поручено было написать славянские жития святых. Как можно судить по одному экземпляру «Животов» Скарги, сохранившемуся в оставшейся после Святителя библиотеке, он внимательно читал эту книгу и часто справлялся с нею во время своей работы. То и дело встречающиеся на полях и в тексте подчерки служат явными показателями этого⁴⁰⁶. При таких условиях довольно трудно было остаться совершенно независимым, – и влияние Скарги действительно сказывается на работе свят. Димитрия.

Чтобы убедиться в этом достаточно даже беглого, поверхностного сравнения наших Четиих-Миней с «Животами» Скарги. Черты сходства видны здесь и в общей структуре житий и в приемах пользования источниками. Мы, напр., сказали, что Скарга берет материал у Липомана и Сурия, а ссылается на Метафраста и другие первоисточники. Не тоже ли самое делает и свят. Димитрий? И странно было бы укорять Святителя за то, что он не показал в Четиих-Минеях своих действительных источников. Этого он не мог сделать не только из-за строгости Московской цензуры, но и потому, что с латинскими источниками книги его не имели бы успеха и на юго-западе, где никто почти не знал Сурия и Липомана и где даже писатель-католик не счел удобным и выгодным сослаться на них. Скарга собирает разнообразные источники и свободно оперирует с ними. Множество источников собирает и свят. Димитрий и при этом не только равняется с Скаргой, но и значительно превосходит его. Что касается пользования источниками, то ниже мы увидим, как много свободы и самостоятельности проявил тут свят. Димитрий и как близки в этом отношении его жития и жития Скарги. Скарга, наконец, внес в свои рассказы о святых много личного элемента, изложил их образным, изящным языком, оживил художественными описаниями... Те же черты найдем мы и у свят. Димитрия.

Но отмечая это сходство и устанавливая несомненное влияние Петра Скарги на Святителя, как списателя житий, мы все же должны сказать, что свят. Димитрий не простой подражатель и тем более не переводчик Скарги. Он многому научился у знаменитого польского агиографа, многое у него заимствовал, что и сделало его Четии-Минеи так мало похожими на древнеславянские и Московские сборники житий, – но эти уроки и заимствования он претворил в свои личные качества и окрасил чертами своего природного ума и писательского таланта.

Положение свят. Димитрия, как православного агиографа, как противника унии и католичества, побуждало его не столько подражать Скарге, сколько искать своих путей и разрабатывать собранный материал самостоятельно. Вот почему и в подборе источников, и в способе изложения мы, и после сравнения с Скаргой, находим у свят. Димитрия еще много самостоятельного, что должны приписать уже его собственному искусству и темпераменту. Эти-то своеобразные черты мы, главным образом, и постараемся выяснить в нашем дальнейшем изложении.

Чтобы составить Четии-Минеи, свят. Димитрию необходимо было написать на каждый день года или одно, или несколько житий прежде всего обще христианских святых. Древнерусский агиограф, когда ему предстояла та же задача, легко справлялся с нею. Он брал для этого из богатой греческой сокровищницы нужное ему житие и буквально, слово за словом, переводил его. Если имелось несколько редакций одного и того же жития, русские книжники переводили их все, а разбирать, переделывать и по-своему комбинировать имеющийся у них материал не решались. Самым ярким доказательством в пользу сказанного могут служить Четии-Минеи Московского митроп. Макария. Этот замечательный любитель агиологии собрал в свои книги множество славянских переводов с греческого и часто под одним числом помещал несколько редакций одного и того же жития. Никаких переделок или переработок житий, кроме словесного исправления, он, по-видимому, не допускал. Свят. Димитрий, разрешавший подобную Макарьевской задачу, поступил не так. Он дал не переводы, а пересказы житий и притом не по одному источнику, а по нескольким. Этим способом работы Святитель, полагаем, обязан Скарге, который также, после внимательного изучения источников, дал в своей книге пересказы житий, полные индивидуального почина.

Мы не знаем, как велико было количество использованных Скаргою источников, да, по-видимому, он не ограничивался Липоманом и Сурием, а обращался и к другим, существовавшим тогда на западе агиографическим сборникам. Свят. Димитрий поставил то же дело значительно шире: он, как мы видели, собрал для своего труда все более или менее выдающееся, что существовало и можно было достать из области агиологии в его время. Чтобы не оказаться слабее своего противника, Святитель не погнушался и западной литературой. Правда, те латинские источники, которыми пользовались Скарга и свят. Димитрий, были несамостоятельны. В большинстве они давали латинские переводы с греческих оригиналов, и писателю – славянину приличнее было бы пользоваться непосредственно этими оригиналами. Об этом, по-видимому, и мечтал митроп. Петр Могила. При всем уважении к западной науке он не хотел при составлении Четиих-Миней обращаться к католикам и выписал с Афона «рукописные, греческим диалектом написанные» книги с житиями святых, составленными С. Метафрастом. Намерение Петра Могилы при нем не осуществилось; выписанные им рукописи затерялись; доставать их снова не находили возможным и печатных книг агиографического содержания на греческом языке тогда совсем не выходило, да немного было на юго-западе и людей, которые хорошо знали древний греческий язык. В частности, свят. Димитрий едва ли настолько хорошо владел им, чтобы свободно читать и переводить греческие рукописи. Поневоле приходилось обращаться к латинской науке и пользоваться трудами западных ученых, которые к тому времени успели уже и разыскать, и перевести на латинский язык не малое количество памятников греческой церковной литературы.

Впрочем, не только нужда и желание сравняться с Скаргой побуждали к этому свят. Димитрия. Наученные долгой борьбой с иноверием, юго-западные поборники православия чужды были московских косности и фанатизма. Они не считали у латынян все ложным и еретическим. Старательно изучая своих противников, они охотно заимствовали у них то, что считали полезным для защиты православной веры и, пользуясь латинскими источниками, возводили здание своей национальной славянской литературы. По той же дороге шел и свят. Димитрий. Он не только не находил ничего опасного в том, чтобы пользоваться трудами латинских агиографов, но и выражал им явно внимание и уважение. Он, напр., внес в списки учителей, писателей, историков и повествователей, по которым составлял свои Четии-Минеи, блаж. Иеронима, отца римско-католической науки и стойко отстоял уместность этого против возражений патриарха Иоакима⁴⁰⁷. Как на источник своих житий, он там же сослался на «Римское мученикословие» и несколько раз процитировал его при житиях святых⁴⁰⁸. 29-го мая, в житии св.м. Феодосии, девицы Тирския, Святитель привел целый эпизод из «римского повествования» и, не скрывая, отметил это в житии. Во многих местах Четиих-Миней он изложил латинские, несогласные с православным пониманием мнения о лицах и событиях и в одних случаях спокойно опроверг их⁴⁰⁹, в других передал, как достойные внимания и вероятия⁴¹⁰.

Но отдавая дань уважения латинским агиологам и обильно черпая у них материал для Четиих-Миней, свят. Димитрий не оставил без внимания и славянскую агиологическую литературу. Как мы видели он собрал значительное количество и печатных и рукописных славянских сборников и затратил на это немало энергии и труда. Особенно поучительна в этом отношении история получения из Москвы великих Макарьевских Четиих-Миней. Мы знаем, что начиная с Иннокентия Гизеля Киевские ревнители православия, задумав издать славянские Четии-Минеи, усиленно добиваются этих замечательных книг. Неоднократно пишет патриархам о присылке их и свят. Димитрий. Для него, имеющего в руках такие богатые агиологическим материалом латинские сборники, как книги Сурия, Росвейда и Acta Sanctorum, особой нужды в новых источниках, по-видимому, не должно было и быть. Эти издания могли дать материал вполне достаточный для полного круга Четиих-Миней. Почему же свят. Димитрий не ограничивается ими? Почему, вслед за своими руководителями, он усердно просит Макарьевских Четиих-Миней и старательно собирает славянскую агиологическую литературу?

В славянских сборниках, особенно в великих Четиих-Минеях, Святитель мог найти много нового материала, в латинских и польских источниках отсутствующего. Прежде всего, это необходимо сказать о житиях русских святых. И в литературе распространено мнение, что славянские Четии-Минеи нужны были Святителю для описания жизни и подвигов отечественных святых⁴¹¹. Однако такое мнение нельзя признать вполне удовлетворительным. Мы уже говорили⁴¹², что до переселения на север Святитель очень мало интересовался великороссийской агиографией. Его более занимали жития Киево-Печерских Угодников Божиих, но для них прекрасным пособием был уже существующий в печати Печерский Патерик. В первую книгу Четиих-Миней Святитель внес только девять житий великороссийских святых, но и из них по великим Четиим-Минеям написаны лишь три, остальные взяты из Пролога и др. источников. В следующих книгах таких житий значительно больше, но источниками для них опять служат не Макарьевские Минеи, а Пролог, Анфологион и различные рукописные сборники. Вообще, из общего количества находящихся в Четиих-Минеях житий русских святых, по великим Четиим-Минеям написаны только 16, и поэтому едва ли правильно утверждать, что эти Минеи нужны были свят. Димитрию только как пособие при работе по русской агиологии. Святитель использовал Макарьевские Минеи и в этом отношении, но значение их для его труда этим далеко не ограничивалось.

В великих Четиих-Минеях и в некоторых славянских рукописях можно было далее найти немало нового материала и по общехристианской агиологии. Здесь довольно часто встречались новые редакции житий, а иногда и совершенно неизвестные западным агиологам жития, не попавшие в их сборники. Особенно обильны были таким новым материалом Макарьевские Четии-Минеи, и свят. Димитрий довольно часто им пользовался. Однако, опять нельзя сказать, чтобы потребность в великих Четиих-Минеях вызвана была этим, что они нужны были Святителю только как дополнение, как сборник нового агиологического материала при изданиях латинских. Если бы это было справедливо, тогда бы мы нашли в Четиих-Минеях свят. Димитрия значительно большее количество подобных житий, и он не стал бы так часто пропускать их, оставляя без внимания. Наконец, и ссылки на великие Четии-Минеи и другие славянские источники мы встречаем у свят. Димитрия чаще всего при тех житиях, обильный материал для которых давали источники иностранные. Очевидно, нужда в великих Четиих-Минеях указанными потребностями не ограничивалась и в Киеве руководились другими побуждениями, когда так усердно просили их у Москвы.

Нам думается, что при всем уважении к западной науке и при всех заимствованиях из нее, и свят. Димитрий, и его предшественники и руководители никогда не забывали, что это наука католическая, что в ней проводятся мнения и взгляды уклонившегося от правой веры римского костела. Поэтому пользоваться этой наукой надо осторожно и не худо сочинения латинских и польских писателей проверять если не по греческим, то хотя бы по славянским печатным изданиям и рукописям. Для проверки иностранных источников нужны были киевлянам и великие Четии-Минеи. В этом богатейшем и единственном по полноте славянском сборнике христианской агиографии они надеялись найти все, что располагали поместить в свои Четии-Минеи и чем намерены были воспользоваться из источников иностранных. В этом слиянии славянских и латинских источников киевляне выполняли свою определенную историей национальную задачу и это, главным образом, придавало агиографической деятельности свят. Димитрия ту своеобразную особенность, которая резко отличала его от польского агиографа Скарги. Достоверность высказанного мнения имеет не только априорные основания. Об этом свидетельствуют и сам свят. Димитрий и его руководители и покровители. Обращаясь к патриарху Адриану с просьбой о присылке Четиих-Миней, Святитель говорит, что они нужны ему «согласия ради пишемых им житий святых»⁴¹³. Гетман Самойлович в письме к князю В. В. Голицыну выражается, что Четии-Минеи митроп. Макария нужны Киевским ученым при составлении житий святых «для лучшего о всем исследования»⁴¹⁴; митроп. Варлаам Ясинский в предисловии к читателю благочестивому при первой книге житий святых также утверждает, что они написаны «по зводу с великих Миней-Четиих» и что эти Минеи присланы были патр. Иоакимом в Киев «согласия ради пишемых здесь житий святых». Наконец, в этом убеждает нас и анализ составленных свят. Димитрием житий.

Однако прежде чем давать такой анализ, постараемся охарактеризовать отношение Святителя к источникам иностранным и определить, какое значение имели они в его глазах. Это, с одной стороны, дает нам некоторые новые черты для характеристики свят. Димитрия, как писателя-агиографа, с другой – лучше оттенит и влияние на его работу славянских источников, в особенности великих Макарьевских Четиих-Миней.

Дать один общий строго определенный ответ на поставленный вопрос довольно трудно. Отношение свят. Димитрия к источникам определялось не только его вкусом и склонностями, но и условиями работы. В первые годы занятий над Четиими-Минеями Святитель, как известно, испытывал некоторый недостаток в источниках. Ни Acta Sanctorum, ни великих Четиих-Миней у него не было и дело приходилось вести только при пособии Сурия, Vitae Patrum Росвейда и разных других сборников агиографического и исторического содержания. Самым полным и солидным из этих пособий был сборник Сурия. Он давал расположенный по месяцеслову агиографический материал на весь год и что особенно было важно – многие из находящихся в нем житий были в редакции С. Метафраста, следовать которому побуждали Святителя и завет приснопамятного митрополита Петра Могилы и пример Скарги. Неудивительно поэтому, что в первое время Сурий и занял главное положение в работе, стал основным, наиболее влиятельным источником Четиих-Миней. По Сурию, как мы знаем, Святитель составил и свой первый месяцеслов, в котором отметил весь материал, годный к помещению в Четии-Минеи из этого сборника. Просматривая месяцеслов, мы видим, что Сурий мог служить пособием для составления житий почти на каждый день года, особенно обильны ссылки на него в первые шесть месяцев (сентябрь-февраль), – здесь очень редко встречаются дни без цитат и ссылок на Сурия.

Однако, если мы станем сравнивать эти цитаты с самим сборником Сурия, то увидим, что свят. Димитрий отмечал далеко не весь, находящийся у Сурия агиографический материал, а подверг его тщательному разбору. Как мы уже указывали, наибольшее количество занесенных в месяцеслов цитат относится к житиям, приписанным Сурием С. Метафрасту. Из других житий отмечаются лишь те, которые составлены греческими же агиографами, или заимствованы Сурием из различных древних кодексов и мартирологов. Житий, принадлежащих перу латинских агиографов, отмечено в месяцеслове не более трех, но и они передают сведения о жизни тех святых, которые искони почитались в Православной Церкви и были поборниками и защитниками правой веры⁴¹⁵.

Но тщательная осторожность Святителя этим не ограничивалась. Указав в месяцеслове годный для использования материал по книгам Сурия, Святитель во время работы подверг его новому пересмотру и многие из отмеченных житий и сказаний оставил, заменив их заимствованными из других источников. Думается, что в некоторых случаях причиной отстранения Сурия было не только нахождение других, более удовлетворивших Святителя источников, но и сомнение в чистоте и правильности сообщенных Сурием сведений. Так, 4 и 24 сентября, 9, 25 и 26 декабря, 1 января и т.д. в месяцеслове есть ссылки на Сурия⁴¹⁶, но в Четиих-Минеях помещенные под этими числами жития и сказания написаны не по Сурию, а по другим источникам. Сделанное 26 декабря, после жития св. Иосифа обручника, замечание дает нам право предполагать, что в этом случае, а может быть и во всех только что нами указанных, Сурий оставлен был потому, что его сказание проводило католические взгляды и тенденции и не согласовалось с традицией православной. Согласие с этой традицией являлось, следовательно, главным критерием при выборе и оценке заимствуемого у Сурия агиологического материала. Что хотя бы в незначительной степени уклонялось от нее, Святитель отвергал, строго охраняя чистоту и неповрежденность предания Православной Церкви.

Эта черта, характеризующая отношение свят. Димитрия к Сурию, может быть распространена и на другие иностранные источники Четиих-Миней. Как бы основательны и авторитетны они ни были, Святитель никогда всецело не подчинялся им и, как строгий ревнитель православия, всегда умел постоять за его правду и самостоятельность. В этом отношении свят. Димитрий принадлежит к числу тех лучших представителей юго-западной православной литературы, которые заимствовали с запада только то, что находили согласным с преданием греческой Православной Церкви и что, способствуя развитию самобытной русской литературы, не обезличивало ее и не ставило в рабскую зависимость от литературы иностранной. Из многих подтверждающих сказанное нами примеров укажем хотя бы некоторые: 22-го июля, для жития св. Марии Магдалины Святитель во втором месяцеслове называет несколько источников – Сурия, Барония, Acta Sanctorum, книгу П. Скарги и проповеди Млодзяновского⁴¹⁷. Однако в своем житии не следует ни одному из этих источников, и описывает жизнь равноапостольной мироносицы по Евангелию, Прологу, истории Никифора Каллиста и его же синаксарю на неделю жен мироносиц. Кроме того, после жития Святитель помещает примечание, в котором он опровергает западных агиографов, считающих св. Марию за одно лицо с сестрой четвероденного Лазаря – Марией⁴¹⁸; 26 декабря, сказав, что о св. Иосифе «западные глаголют, яко девственник бе даже до кончины своея, отнюдь не познав супружества, восточнии же глаголют, яко жену иже и чада роди». Святитель далее приводит свидетельства различных церковных писателей, преимущественно историков, и заключает, что «сие несомненно известно, яко св. Иосиф женат бе, сыны же и дщери родил» и, таким образом, решительно отвергает латинское мнение⁴¹⁹.

Но возвратимся к Сурию. Мы сказали, что с особенной охотой Святитель заимствовал у него жития, приписываемые С. Метафрасту. В двух первых книгах Четиих-Миней он поместил более 80 таких житий, и поэтому митроп. Варлаам Ясинский был вполне прав, когда в предисловии к читателю благочестивому, при первой книге житий святых, говорил, что для списателя их С. Метафраст был «самым первым и в неложной истории изобильнейшим источником». Это особенное внимание к Метафрасту, кроме указанных выше причин, обусловливалось, может быть, и глубоким уважением к нему самого свят. Димитрия. В Четиих-Минеях он несколько раз называет Метафраста святым⁴²⁰ и делает ссылки на него даже там, где за отсутствием Метафрастовой редакции составляет житие по другим источникам ⁴²¹. Полагаем, что Святитель поступал так с тою целью, чтобы авторитетом знаменитого греческого агиографа подтвердить истинность своего повествования. Обращаясь к другим источникам, напр., Acta SS., Святитель и из них брал Метафрастовы жития святых, предпочитая их другим⁴²². В некоторых случаях, приводя новые, не имеющиеся у Метафраста сведения о каком-либо святом, Святитель отмечает, что Метафраст об этом не говорит, и так как составитель жития в своем труде следовал Метафрасту, то его и держится, а сообщаемые другими факты оставляет и в текст жития не вносит⁴²³. Если же такие сведения вносились в житие, то почти всегда – или указывался их источник, или на поле делалась отметка: «сего у Метафраста несть»⁴²⁴. Факты эти, хотя и немногочисленные, свидетельствуют, что сведениям, сообщаемым Метафрастом, Святитель придавал особенную цену и как бы выделял их из прочего агиологического материла, взятого из других источников.

Впрочем, нельзя сказать, что Святитель всегда удовлетворялся Метафрастом и, имея составленное им житие, других источников уже не искал. В Четиих-Минеях имеется немало фактов, доказывающих совершенно обратное. Сейчас мы приведем из них только два, находящиеся в первой книге Четиих-Миней. 29-го сентября, составляя житие преп. Кириака отшельника, Святитель хотя и пользуется Метафрастом, однако довольно часто и отступает от него, обращаясь к житию первого биографа преп. Кириака, инока Кирилла Скифопольского⁴²⁵. 12-го октября, житие свв.мм. Тараха, Прова и Андроника Святитель передает по Баронию, у которого помещены подлинные, нотариями записанные акты названных мучеников, а не по Метафрасту, который самостоятельно переделал их⁴²⁶. В обоих этих случаях, как видим, предпочтение перед Метафрастом отдано первоисточникам. Очевидно, Святитель понимал высокую научную ценность их и считал, что читателям его Четиих-Миней полезнее знакомиться с такими памятниками древнехристианской письменности, нежели с позднейшей, хотя в стилистическом отношении и более обработанной переделкой их⁴²⁷.

Такое же предпочтение первоисточника переработкам его наблюдается и там, где с книгами Сурия входит в соотношение сборник Росвейда Vitae Patrum. Значительная часть заключающегося здесь агиологического материала имеется и у Сурия, причем одни жития даются им в буквальных выдержках⁴²⁸, другие исправлены и переделаны Метафрастом. Святитель в последних случаях всегда предпочитал Vitae Patrum Сурию и свое житие составлял по первоисточнику, а не по Метафрастовой переработке его. К Метафрасту при таких совпадениях он обращался только тогда, когда греческий агиограф сообщал новые факты из жизни святых⁴²⁹, или когда он подробнее и ярче описывал их подвиги и добродетели. Первый случай, когда пересказ Метафраста встретился с текстом книги Росвейда, наблюдается 25-го сентября. Помещенное под этим числом житие преп. Евфросинии представляет буквальный, точный перевод из Vitae ss. рр. и влияние Метафраста сказалось здесь только в одном месте. Именно, по его пересказу передано увещание Евфросинией своего отца, когда он пришел в монастырь и, по совету игумена, поселился у Измарагда, под именем которого Преподобная скрывалась в обители⁴³⁰. 12-го ноября, житие св. Иоанна милостивого, патр. Александрийского, излагается Святителем также по Vitae ss. рр., но так как в этом источнике сведения о святом переданы не в связном повествовании, а состоят из отдельных, отрывочных рассказов и бесед, то свят. Димитрий сначала следует Метафрасту, у которого последовательное, в хронологическом порядке изложенное житие, и только потом, приступая к рассказу о подвигах милосердия преп. Иоанна, переходит к Vitae ss. рр. и держится их до конца, давая опять почти буквальный перевод этого источника⁴³¹. Житие преп.-мученицы Евгении, 24 декабря, представляет в этом отношении некоторую особенность. Имея опять два источника, Vitae рр. и Метафраста, сходных по содержанию, но различных по изложению, Святитель в своем пересказе держится то одного, то другого. Именно, начало жития он заимствует у Метафраста, но со слов – «бе же Евгения красна лицем» – дает точный перевод Vitae ss. рр., причем из нового источника не выпускает и того, что уже отмечено было в начале по первому, – о красоте Евгении сказано было ранее («бе благолепна плотию»). Со слов: «искаху же и инии обручити ю себе» опять начинается перевод Метафрастова жития, но встреча св. Евгении с епископом Елием и следующие за нею события до места, где на поле сделана ссылка на Метафраста, снова написаны по Vitae ss. рр. и т.д. Подобная смена одного источника другим наблюдается на протяжении всего жития⁴³²’, причем Святитель брал из каждого то, что более отвечало его цели и вкусу.

Такое же внимательное отношение к Vitae ss. рр. наблюдается и при совпадении их с другими иностранными источниками Четиих-Миней. Так, 10 мая, составляя житие преп. Исидоры и имея материал для него в Acta SS. (май 1:49) и Vitae ss. рр. (VIII, 738), Святитель обращается к последнему источнику и по нему передает свое повествование. Об этом свидетельствует, напр., такая частность: авва Питирим (в Acta SS. «Proterius»), кланяясь преп. Исидоре, говорит ей: «Благослови мя, Амма». Такого обращения в Acta SS. нет, между тем в Vitae ss. рр. такая фраза – «benedic Атта!» – имеется⁴³³.

Приведенные нами факты показывают, что Vitae ss. рр. имели высокое достоинство в глазах свят. Димитрия. Об этом же свидетельствует и та тщательность, с какою Святитель использовал заключающийся в Vitae ss. рр. материал. Он взял отсюда не только полные систематически изложенные жития, но и отрывочные заметки о святых. Последними обыкновенно дополнялись другие источники. Книги Иоанна Мосха, Палладия Еленопольского, Руфина и блаж. Феодорита почти в полном объеме перенесены Святителем в Четии-Минеи и переданы здесь чаще всего без всяких изменений, в буквальном переводе с латинского. Много материала взял Святитель и в той части этого источника, где собраны изречения старцев; просматривал он и приложение к Vitae ss. рр., так называемый «Рай Ираклида». Так что, если сборник Росвейда, ввиду сравнительно небольшого количества заключающегося в нем материала, и нельзя назвать главным иностранным источником Четиих-Миней, то любимым и наиболее удовлетворявшим Святителя считать его можно. Чувствуется, что простые, правдивые рассказы патериков отвечали литературным вкусам свят. Димитрия и глубоко трогали его сердце.

В 1693 году, великим постом, Святитель получил из Данцига книги Болланда Acta Sanctorum. К старым латинским источникам прибавился, таким образом, новый, хотя и не обнимающий целого года, но зато на первые пять месяцев дающий материал обильный, критически проверенный и основательный. Свят. Димитрий с глубоким вниманием отнесся к новому источнику. Он задержал из-за него печатание двух последних месяцев второй своей книги почти на год⁴³⁴ и постарался взять для нее из Acta SS. все, что считал наиболее нужным и что дозволяла сравнительная краткость времени. В Acta SS. Святитель нашел разнообразный материал. С одной стороны, здесь были те же редакции житий, которые находились и в старых иностранных источниках, с другой Acta давали материал совершенно новый, у Сурия и в Vitae ss. рр. не имеющийся. Особенное внимание Святителя привлекли в Acta SS. те жития, которые передавали сведения о святых, в восточных месяцесловах не встречающихся. Святитель составил список таких житий и широко использовал их при дальнейшей работе над Четиими-Минеями.

Первый случай внесения в Четии-Минеи новой памяти и жития из Acta SS. наблюдается уже во второй книге житий святых. Здесь 9-го января внесена память св. Петра Севастийского, а 6-го февраля помещено полное житие преп. девы Дорофеи; обоих святых в месяцесловах греческой и русской церкви не было и Святитель заимствовал их из Acta SS. До получения Актов Святитель не решался на это, из латинских источников новых памятей святых он не вносил и везде строго придерживался православного месяцеслова. Очевидно Acta SS., после первого же ознакомления, заслужили глубокое доверие свят. Димитрия и он сразу оценил их научную беспристрастность и независимость от чисто католической точки зрения. В следующие, главным образом летние месяцы Четиих-Миней, Святитель внес целый ряд таких памятей и житий, причем заимствовал их не только из Acta SS., но и из других латинских источников, даже из Сурия. Очевидно книги Болландистов не только сами заслужили уважение свят. Димитрия, но научили его более снисходительно относиться и к другим латинским источникам.

Кроме жития преп. девы Дорофеи Святитель внес из Acta SS. во вторую книгу Четиих-Миней еще 12 новых житий святых, для которых в ранее бывших у него источниках материала не находилось⁴³⁵. Затем, некоторые из написанных по другим источникам жития он пересмотрел и дополнил теми сведениями, какие нашел в Acta’x, а два жития совершенно переработал. Из дополненных житий отметим житие св. Поликарпа, епископа Смирнского, 23-го января. Здесь к тем сведениям о Священномученике, которые имеются у Сурия и в истории Евсевия-Памфила и какими Святитель располагал до получения Актов, он сделал добавление из полного Пиониева жития, помещенного в Актах⁴³⁶. Житие свв. Ксенофонта и Марии, 26-го января, написанное сначала по рукописи, по всей вероятности, тоже было дополнено и исправлено по Актам, где находится Метафрастова редакция жития этих святых. Об этом свидетельствуют как ссылка, «от Метафраста и Четии», так и содержание жития, во многих местах переданное, несомненно, по Метафрасту⁴³⁷. Переработаны Святителем житие преп. Евсевии-Ксении, 24 января, и житие свв. бессребреников Кира и Иоанна, 31-го января. Можно, конечно, предположить, что оба эти жития только теперь, после получения Acta SS., были написаны Святителем, но это едва ли справедливо: других житий общехристианских святых под этими числами нет, а ведь когда Acta SS. были получены Святителем, вторая книга Четиих-Миней была уже совершенно закончена. Мы поэтому предполагаем, что Святитель заново переделал эти жития. Первоначальный материал для того и другого жития находился у Сурия и – что особенно интересно – в форме житий, составленных Метафрастом. После переработки Святитель при первом житии хотя и оставил ссылку на Метафраста, но почти ничем у него не воспользовался, а взял все содержание жития из «Греческих рукописцов»; при втором житии о Метафрасте нет уже и упоминания и все оно есть довольно близкий, часто даже буквальный перевод 2,3 и 4 глав жития свв. Кира и Иоанна, находящегося в Acta SS⁴³⁸.

Мы указали только наиболее важные случаи влияния Acta SS. на вторую книгу Четиих-Миней. Можно думать, что недостаток времени не дозволял Святителю использовать новый источник для этой книги так, как бы было желательно. На это указывают некоторые отметки в Прологе. Напр., 5-го января, против памяти преп. Сигклитикии в Прологе есть ссылка на Acta SS. (январь, I, 242) с отметкой «fuse»; однако в Четиих-Минеях мы имеем не пространное, а краткое житие Преподобной, написанное по Прологу. 23-го января Святитель, по руководству Vitae Patrum и Метафраста, дает сравнительно небольшое и бедное содержанием житие преп. Ефрема Сирина, между тем в Acta SS. (февраль, I, 49), которые отмечены в Прологе, имеется богатейший материал о жизни и деятельности Преподобного. Если бы позволило время, Святитель несомненно использовал бы в Acta все, что они давали, и что отвечало целям и задачам его труда.

Об этом свидетельствует отношение к Acta и при дальнейшей работе. Не стесняемый временем, Святитель не оставляет теперь Acta до самого окончания Четиих-Миней и, можно думать, чаще обращается к ним, нежели к другим латинским источникам. Особенно это надо сказать о третьей книге Четиих-Миней, на месяцы: март, апрель и май. Здесь Acta Sanctorum занимают исключительно господствующее положение и в течение этих месяцев нельзя указать почти ни одного дня, который бы был написан без них. Об этом свидетельствуют анализ и содержание житий третьей книги и особенно Пролог Святителя, где в марте и апреле ссылки на Acta Sanctorum встречаются не только под каждым числом, но почти при каждой памяти. В четвертой книге Четиих-Миней влияние Acta Sanctorum сказывается уже слабее. Вполне соответствующего материала на месяцы июнь, июль и август они не давали, но все же Святитель и при составлении житий на эти месяцы обильно воспользовался Acta-ми и внес из них немало полных житий в свои книги. Всех, заимствованных из Acta Sanctorum во втором полугодии Четиих-Миней житий святых насчитывается 94 (39 в мартовской и 35 в июньской книге), но это число может быть значительно увеличено. Дело в том, что во многих случаях Acta SS. давали те же редакции житий, что и Сурий или другие источники⁴³⁹, и хотя мы подобные жития отнесли к заимствованным не из Acta Sanctorum, но Святитель вполне мог работать в этих случаях и по ним.

Давая обильный материал, Acta Sanctorum оказали влияние и на самую работу Святителя над Четиими-Минеями. Своими критическими исследованиями и общим научным характером они показали Святителю, что составление житий святых можно вести не только с назидательною, но и с научною целью; что историческая критика, как бы строга она ни была, не только не вредит назидательности и дидактическому характеру повествований о святых, а наоборот значительно увеличивает эти их качества, так как читатель видит, что ему предлагаются не вымыслы благочестивой фантазии, а действительные, исторически проверенные факты из жизни людей, осуществивших на земле идеал Евангельской правды и святости. Что свят. Димитрий по достоинству оценил и принял во внимание научный характер Acta SS., видно из его работ над месяцесловом. Мы уже указывали, как много критического элемента внес он сюда после знакомства с Acta’ми. Что касается житий святых, то Святитель не нашел удобным менять раз принятый характер своих Четиих-Миней и не внес в свои рассказы о святых никакого критического элемента. И после получения Актов он продолжал составлять их в прежнем духе, более заботясь о назидательности, нежели об исторической достоверности и научности.

Изучая соотношение Acta Sanctorum с другими латинскими источниками, мы встречаемся с фактами далеко не однообразными. Одни из них говорят о предпочтении и особенном внимании к Acta, другие противоречат этому. Напр., 1-го июня, намереваясь написать житие св.м. Иустина философа, Святитель во втором месяцеслове отмечает несколько источников, именно: Acta Sanctorum, Сурия и Скаргу⁴⁴⁰. Во всех этих источниках имеется жизнь св. Иустина, составленная по его же сочинениям, но неодинаковой редакции. Святитель выбрал ту редакцию, которая находится в Актах и по ней составил свое житие⁴⁴¹. Иногда такое предпочтение оказывалось Актам даже и пред житиями, составленными Метафрастом. У Сурия имеется, напр., (III, с. 199) martyrium св.м. Гликерии autore S.Metaphraste; Святитель отмечает его в первом месяцеслове⁴⁴², однако, 13-го мая, составляя житие св. Гликерии, обращается за материалом не к Сурию, а к Acta Sanctorum, где акты иной, не Метафрастовой редакции, и по ним пишет свое житие⁴⁴³. То же самое повторяется 16-го марта, где для жития св.м. Савина Святитель воспользовался не Сурием, у которого Метафрастова редакция жития св. мученика, а Актами, дающими выдержки из древних минологиев и миней⁴⁴⁴.

Но в тех же самых книгах Четиих-Миней встречаются факты и совершенно противоположные. Напр., 14 мая, о житии св.м. Исидора Святитель пишет, что оно заимствовано «от греческих рукописцев», т.е. из Acta Sanctorum. Сравнивая находящиеся там акты св. мученика с рассказом Святителя, встречаем в последнем много новых фактов и особенностей. Оказывается, что на работу Святителя сильное влияние оказал Сурий, у которого дано житие св. Исидора Метафрастовой редакции. Ее то, как более полную и систематически изложенную, Святитель и предпочел Актам, хотя в Четиих-Минеях сослался на них, а не на Метафраста⁴⁴⁵. Интересны в том же соотношении жития свв.мм. Максима, Дады и Квинтилиана, 28 апреля, св.м. Пелагеи, 4 мая и св.м. Акакия, 7 мая. Святитель в Четиих-Минеях отмечает, что взял эти жития у Метафраста и здесь послушно следует за Сурием, который дает те же редакции житий, называя их Метафрастовыми. Между тем Болландисты в предварительных комментариях – об актах свв. мм. Максима, Дады и Квинтилиана и о житии св. Акакия говорят, что Метафрасту они не могут быть приписаны и что Липоман и Сурий ошиблись, назвав эти редакции Метафрастовыми. Акты св.м. Пелагии Болландисты называют сомнительными (Suspecta acta) и полагают, что они составлены не по верным источникам, а по народным рассказам и Метафрасту также не принадлежат⁴⁴⁶. Предполагать, что Святитель не ознакомился с этими комментариями, едва ли возможно, – обыкновенно он внимательно просматривал в Acta не только жития, но и весь остальной материал, даже примечания к житиям ⁴⁴⁷. Поэтому вернее видеть здесь пример предпочтения Актам Сурия и оказания ему большего доверия.

О соотношении Acta Sanctorum и Vitae ss. рр. мы уже говорили. Интересно еще отметить предпочтение им истории Никифора Каллиста. Описывая жизнь и деятельность равноапостольного царя Константина, Святитель, говоря о его крещении, держится той версии этого события, которая дана у Никифора Каллиста, именно утверждает, что царь Константин принял св. крещение в Риме от рук св. папы Силивестра. Между тем Болландисты отвергают это мнение Никифора, как ложное, и ссылаются на Евсевия Памфила, который, как известно, сообщает совершенно иное об этом событии. Святитель решил следовать за Никифором. Может быть, к этому побудило его не столько недоверие к Актам, сколько желание согласовать историю царя Константина с ранее написанным житием св. папы Силивестра, где передана та же версия о крещении⁴⁴⁸.

Из сказанного ясно, что мы не можем говорить ни об особенном доверии свят. Димитрия к Acta Sanctorum, ни о постоянном предпочтении их другим иностранным источникам. Правда, после получения Acta, они заняли первенствующее место между этими источниками и отодвинули Сурия на второй план, но безусловным авторитетом во мнении свят. Димитрия они все же не пользовались. Между иностранными источниками такого авторитетного издания у свят. Димитрия, вообще, не было; он ко всем им относился вполне самостоятельно и брал материал там, где находил его более отвечающим задачам своего труда. Это станет для нас еще очевиднее, когда мы рассмотрим соотношение иностранных источников с славянскими.

Ранее было сказано, что славянские источники, – особенно важнейший между ними – великие Макарьевские Четии-Минеи, нужны были свят. Димитрию для проверки по ним источников иностранных. Если так, то, следовательно, эти последние источники по своей авторитетности стояли ниже первых, или, во всяком случае, не превосходили их. Это доказывается, прежде всего, самым фактом обращения свят. Димитрия к славянским источникам. Если бы он их не ценил, тогда бы не стал так часто обращаться к ним и вносить из них дополнения и изменения в свою работу, исполняемую по источникам иностранным. В предыдущей главе, определяя источники житий святых, мы указали все важнейшие случаи, когда в рассказ, составляемый по иностранным изданиям, Святитель вносил целые эпизоды и отдельные факты из Пролога, Анфологиона, великих Макарьевских Четиих-Миней и других славянских книг, и рукописей. Мы не будем здесь снова повторять все эти случаи, а остановимся только на тех, где наиболее ярко сказывается предпочтение славянских источников иностранным и где картина взаимоотношения их выступает с особенною очевидностью.

Замечательно прежде всего то, что свят. Димитрий в некоторых житиях изменяет редакцию латинского источника и старается согласовать ее с Прологом и служебной Минеей. Напр., следуя Минее он описывает смерть св.м. Акепсимы (3 ноября) и отступает от Метафраста, который совсем не говорит об отсечении главы св. мученику⁴⁴⁹. 6-го ноября Святитель по Прологу описывает кончину св. Павла исповедника и опять существенно расходится не только с Метафрастом, но и с историей Сократа⁴⁵⁰. 18-го марта, передавая по Acta страдания свв.мм. Дионисия, Петра и иже с ними, Святитель, чтобы согласовать свой рассказ с Прологом, изменяет имя мученицы (Дионисии на Христину) и прибавляет к упоминаемым в Acta именам новое – Дионисия⁴⁵¹.

Но особенно интересны факты соотношения иностранных источников с великими Четиими-Минеями. В этих Минеях Святитель очень часто находил или подобные или совершенно новые редакции тех же житий, которые он имел и в источниках иностранных. Этих славянских редакций он никогда почти не оставлял без внимания, а напротив, очень часто пользовался ими и в некоторых случаях оказывал им явное предпочтение. В этом отношении особенного внимания заслуживает соотношение великих Четиих-Миней и Метафраста. У последнего, как известно, есть жития некоторых св. апостолов и два обширных слова – о жизни Пресвятой Девы Марии и о св. Иоанне Предтече. Проф. В. Г. Васильевский так характеризует первое из этих слов: «Изложение Метафраста довольно сжатое, отличается известною трезвостью, по крайней мере, оно остается в пределах канонического предания и чуждается тех прикрас, которые в изобилии можно было почерпать из апокрифических сказаний»⁴⁵². Подобный же отзыв дается и о втором слове. Но то же самое, что говорит проф. Васильевский о словах, можно сказать и о житиях, передающих труды и подвиги свв. апостолов. В них также сообщаются проверенные, большею частью евангельские сведения и сказаниям, сохраненным церковным преданиям, а тем более апокрифическою литературою, отводится очень мало места. В великих Четиих-Минеях, напротив, собрано значительное количество таких сказаний и они помещаются здесь наряду с прочими житиями, как одинаково ценные и достоверные. Свят. Димитрий в таких случаях не последовал за Метафрастом и Сурием. Не оказал влияния на него здесь и Скарга, передавший жизнь свв. апостолов большею частью только по Метафрасту. Всем этим источникам предпочел Святитель великие Четии-Минеи и в одних случаях дополнил из них латинские источники, в других – последние совершенно отстранил и воспользовался только одним славянским текстом. В предыдущей главе мы уже отмечали, какие апокрифические сказания внесены Святителем в рассказанную им в Четиих-Минеях под разными числами жизнь пресв. Богородицы. Большая часть этих сказаний могла быть заимствована из великих Четиих-Миней. Жития свв. апостолов Луки (18 октября), Иакова (23 октября), Филиппа (14 ноября), Андрея первозванного (30 ноября), Петра (29 июня) и святых: Климента Римского (25 ноября), Киприана и Иустинии (2 октября), великомуч. Марины (17 июля) и многих других также дополнены из великих Миней некоторыми несомненно легендарными и апокрифическими сведениями. Совершенно отстранил Святитель Метафраста, передавая жизнь свв. апостолов: Фомы, Матфея и Иоанна Богослова. Для первого и последнего жития источником послужили главным образом те же великие Четии-Минеи, где вместо простых и строго исторических рассказов Метафраста находится полное легенд житие св. Иоанна Богослова, приписываемое ученику его Прохору и ряд апокрифических сказаний о путешествии св. апостола Фомы в Индию⁴⁵³. Для жития апостола Матфея источником послужил главным образом Пролог⁴⁵⁴, из которого Святитель заимствовал все те подробности о миссионерской деятельности Апостола у антропофагов, которые Метафраст не решился внести в свое житие⁴⁵⁵.

Интересно соотношение великих Четиих-Миней и Acta Sanctorum. Святитель в некоторых случаях и им предпочитал славянский источник. Напр., 5 мая он поместил житие св. великомученицы Ирины, взяв его из великих Четиих-Миней. Между тем издатели Актов в историческом исследовании о св. великомученице говорят, что они не рассудили привести в своем сборнике житие ее, хранящееся в Ватиканской библиотеке, так как в нем много сказочного и легендарного. Нет сомнения, что в великих Четиих-Минеях находится славянский перевод того же Ватиканского жития, и Святитель, конечно, читал отзыв о нем в Acta SS. Однако он не обратил на этот отзыв внимания и передал житие св. Ирины по великим Четиим-Минеям⁴⁵⁶. 12-го мая подобный факт повторяется. Болландисты, передав содержание житий св. Епифания Кипрского, составленных его учениками Иоанном, Савином и Полувием, говорят, что в этих житиях имеются ошибки против истории и что поэтому поместить их в своем издании они не решаются. Свят. Димитрий опять не обращает внимания на такой отзыв и последовательно пересказывает ученические жития, заимствуя их из великих Четиих-Миней⁴⁵⁷¹.

Все эти факты, говоря об особенном доверии свят. Димитрия к славянским источникам, вместе с тем показывают, что в деле критики и разбора текста наш «списатель житий» стоял ниже не только ученых западных агиологов, но и знаменитого греческого агиографа. В этом отношении он скорее примыкал к отечественным составителям житий, которые в простоте сердца заносили и собирали в свои жития все, что давала им богатая апокрифами старославянская письменность. Великие Макарьевские Минеи не являются здесь исключением, в них также много апокрифического и легендарного материала. Правда, свят. Димитрий воспользовался далеко не всем этим материалом; он, напр., совсем не передал находящиеся в Минеях – «деяние» св. апостола Петра, «мучение» св. Андрея первозванного и многие другие чисто апокрифические сказания об апостолах и святых; в упомянутом нами ранее «мучении» св. Марины он опустил весь конец, где передаются интересные, но чисто легендарные подробности о явлении святой второго беса и о беседе ее с ним... Можно указать и другие случаи некоторой разборчивости Святителя в предлагаемом великими Четиими-Минеями материале. Но все же эти Минеи оказали сильное влияние на содержание наших Четиих-Миней и дали им много таких сведений, которые латинскими агиологами были отвергнуты, как не заслуживающие вероятности. Невольно является вопрос: если славянские источники пользовались таким авторитетом в глазах свят. Димитрия, то почему же он совсем не оставил латинские издания и не следовал только славянским? Думаем потому, что эти последние, особенно до получения великих Четиих-Миней, давали очень мало агиологического материала, а, во-вторых, и главным образом потому, что задача свят. Димитрия, как и всей юго-западной русской литературы, состояла не в том, чтобы резко отграничиваться от запада, а в том, чтобы сливаться (курсив автора) с ним и при его пособии создавать свою национальную литературу. Оттого и в Четиих-Минеях Святителя мы встречаем чаще факты слияния славянских и латинских источников, а не отстранения одних другими. При таком слиянии количество заимствований из того и другого источника было далеко неодинаково. В одних житиях в основу содержания полагался латинский текст, а из славянского вносились только некоторые добавления к нему и поправки; в других, наоборот, руководственное значение занимал славянский перевод, а по латинскому производилось его исправление; в-третьих, материал заимствовался из того и другого источника более или менее равномерно.

Житий с преимущественным влиянием латинских источников особенно много в первых двух книгах Четиих-Миней. Объясняется это тем, что книги эти составлены были в то время, когда главного славянского источника великих Четиих-Миней у свят. Димитрия постоянно под руками не было. Присланные в 1686-м году, почти через два года после начала работы, они вскоре были отобраны у Святителя и вновь высланы только в 1691-м году. Первая и вторая книги Четиих-Миней составлялись, следовательно, без великих Четиих-Миней и только уже после написания были по ним проверены и переработаны. Неудивительно поэтому, что в основе содержания большей части находящихся здесь житий лежат латинские источники, а из великих Четиих-Миней делаются к ним лишь некоторые дополнения и поправки. В предыдущей главе мы лишь мимоходом сказали об этом⁴⁵⁸, теперь мы перечислим все, носящие следы влияния великих Четиих-Миней и находящиеся в первой книге наших Миней жития и некоторые из них проанализируем. Жития эти следующие: св.м. Маманта (2 сентября), св.м. Созонта (7 сентября), св.м. Евфимии (16 сентября), свв.мм. Андроника и Анастасии (9 октября), свв.мм. Евлампия и Евлампии (10 октября), св. Аверкия (22 октября), св.м. Анастасии Римляныни (29 октября), свв.мм. Акиндина, Пигасия, Елпидифора и Анемподиста (2 ноября), св.м. Ореста (10 ноября) и св. великомуч. Мины (11 ноября). Все эти жития составлены по Метафрасту и в основе их лежит латинский текст, заимствованный у Сурия, но в некоторых местах у свят. Димитрия встречаются отступления от этого текста, сделанные, как мы думаем, под влиянием великих Четиих-Миней. Напр., в житии св.м. Маманта из великих Миней добавлено, что, когда св. мученик вошел в темницу, туда влетел голубь и принес «во устех пищу», которою напитались алчущие; что лев, прибежавший из пустыни, «проглаголал мученику человеческим гласом: ты еси пастырь мой, иже пасл мя еси на горе»; что присутствующие в цирке «метаху камение на мученика» и трезубцем ударил его «некий идольский жрец». У Метафраста всех этих подробностей нет, а трезубцем ударяет св. Маманта «один из присутствующих» ⁴⁵⁹. В житии св.м. Созонта по великим Минеям сообщается, что при источнике, где св. мученик пас стадо, рос «высокий дуб» (у Метафраста – трава, ЬегЬа); что после видения святой «овцы иным вручи и остави на месте том лук свой и стрелы три на память о себе», и что сожжению на костре св. Созонт предан был уже после своей смерти. У Метафраста смерть последовала во время сожжения, а о луке и стрелах совсем нет и упоминания⁴⁶⁰. В житии свв.мм. Евлампия и Евлампии по великим Минеям означено время страдания свв. мучеников – «в царство Максимианово» – и заимствован рассказ о посещении св. Евлампием идольского храма, о падении там идола Марса и о том, как велико было число уверовавших во Христа и затем умерших от меча язычников⁴⁶¹. В житии св.м. Анастасии Римляныни из великих Миней заимствованы некоторые подробности нападения слуг игемона Прова на монастырь св. Софии, требование их: «Старица, даждь нам девицу Анастасию», и мольба Софии – помедлить «два часа», чтобы приготовить св. деву; вопрос игемона: «Что есть Анастасия?» и слова его: «Тако ли светлому отвещаваеши властелину?»; молитвенный возглас Анастасии: «Помилуя мя, Боже»; новый вопрос игемона: «Анастасие, добре ли ныне тебе есть?»; первый случай изнеможения святой, ее просьба – дать ей пить и милосердие Кирилла (у Метафраста Кирилл только один раз дает пить Анастасии); приказание – отсечь руки и ноги мученице и ее слова перед урезанием языка⁴⁶².

Встречаются подобные жития и во второй книге Четиих-Миней, но здесь великие Минеи-Четьи большею частью указываются уже в ссылках на источники. Напр., житие преп. Евфимия великого (20 января) составлено, как значится в ссылке, по Метафрасту и великой Четии-Минее, где находится первоисточник Метафраста – Житие Кирилла Скифопольского в славянском переводе. Святитель составлял свое житие по Метафрасту, но латинский текст сравнивал и проверял по великой Минее. Об этом яснее всего свидетельствуют замечания, внесенные Святителем в тот экземпляр Сурия, которым он пользовался. На с. 492 первого тома Сурия, где сообщается о том, как царица Евдокия, получив от Преподобного предсказание о скорой ее кончине, поспешила закончить устрояемый ею храм в честь св. первомученика Стефана и, освятив его «в январе», через четыре месяца действительно скончалась, – Святитель на отдельной бумажке делает такое замечание к тексту: «Подобно июля 15-го, а не ианнуария, бо аще по ианнуарии в четыри месяцы умерла, то умертвие ее прилучится в маю и не добре бы исполнилось пророчество святого, же – яко у Чете лежит, пред зимою умрешь, а если июля 15-го, яко в Чете положено, то умерла ноября, альбо ближей, а так слушней исполнение пророчества святого». Ниже, на с. 494, в том же житии разбираются хронологические даты обоих источников и Сурию, сообщающему, что Преподобный скончался «decimo sexto imperii Leonis», на поле делается строгое порицание: «male»⁴⁶³.

Над третьей и четвертой книгой Четиих-Миней свят. Димитрий работал уже постоянно пользуясь великими Четиими-Минеями. Поэтому в этих книгах, особенно в последней, чаще встречаются жития, написанные по великим Минеям, а по иностранным источникам только исправленные. В ссылках на источники при таких житиях Святитель иногда обозначает одни великие Четии-Минеи, иногда вместе с ними указывает и источники иностранные. Так, 8-го мая Святитель помещает житие преп. Арсения великого, указывая основным источником его «великие Минеи-Четьи»; здесь находятся: житие Преподобного, представляющее, вероятно, воспроизведение второй Болгарской редакции хроники Георгия Амартола⁴⁶⁴ и похвала Феодора Студита. Святитель пользуется и житием и похвалой, о чем говорят – общее сходство содержания и довольно часто встречающиеся почти буквальные совпадения текстов. Но, работая по Минеям, Святитель справляется и с другими источниками, особенно с Метафрастом, редакцию которого он имел у Сурия. Из Метафраста Святитель вносит в житие некоторые существенные добавления, – напр., о видимом пресуществлении свв. Даров для уверения одного инока, – и изменяет по нему редакцию рассказа великих Четиих-Миней. Напр., сцена гнева импер. Феодосия на своих детей передается у свят. Димитрия в том смягченном виде, какой придал ей Метафраст. Точно также в Минее сказано, что Феодосий сделал Арсения «болей всех в палатах, просто рещи – бе отец цареви и чадом его», – у Святителя, как и у Метафраста, Феодосий «повеле звати того отцем» и «нарицаемый бе Арсений отец царев и детей его»⁴⁶⁵. 18-го мая рассказ Нила о св.м. Феодоте Анкирском и семи девах Святитель, как указано при житии, заимствует «из великих Четиих-Миней», но сравнение текстов свидетельствует, что в некоторых местах изложение Святителя ближе к латинской редакции жития, находящейся в Acta Sanctorum. Таково, напр., начало, переведенное у Святителя почти буквально. В великих Минеях – перевод греческой редакции, которая в Acta SS. тоже приведена⁴⁶⁶. 23-го июля, в житии св.м. Аполлинария Равенийского, написанном по великим Минеям, также сказывается влияние латинского текста, где хотя и весьма подобная, но в конце несколько дополненная редакция жития. Святитель передает это дополнение и кроме того поправляет по Сурию ошибки и неправильности славянского перевода. Напр., в великих Четиих-Минеях имя онемевшего некоего мужа «Внифант», у Святителя, как и в латинском тексте – «Бонифатий»; имя второго пресвитера «Колугер» – у Святителя: «Калокир». Поправки сделаны даже в Успенском списке Миней, которым пользовался Святитель⁴⁶⁷. 15-го мая для жития преп. Пахомия великого указано уже несколько источников, – именно: Метафраст, блаж. Иероним, и великие Четии-Минеи. В Vitae Patrum и в великих Минеях одна и та же редакция жития; у Сурия – Метафрастова переделка ее, во многих местах почти тождественная с оригиналом. Святитель руководствовался, главным образом, великой Четьей-Минеей, многие отделы он почти буквально переписал из нее, но названия местностей и имена везде поправил по латинскому переводу. Напр., у Святителя Преподобный путешествует в «Панаполь», в великих Четиих-Минеях: в «Пануру»; там «старец – Иоанн», у Святителя – «Иона»; там среди первых учеников Преподобного нет Пахомия и Иоанна, здесь они есть и т.д. Все эти поправки вызваны влиянием латинского текста, из него же внесены и некоторые дополнения⁴⁶⁸. 8-го июля житие св. великомученика Прокопия заимствовано, как указывается в Четии-Минее, «от Метафраста и от великие Минее-Четьи сокращенно». Анализ его показывает, что Святитель во многих местах руководствовался более древней редакцией жития, находящейся в великих Минеях, а из Метафраста брал лишь некоторые эпизоды и дополнения. Сюда относится, напр., вся беседа св. мученика с префектом Флавианом, – в великих Четиих-Минеях в ней приводятся другие доказательства из языческих философов и нет многих выдержек из Ермия и книг Севиллы, которые имеются у Сурия и в наших Четиих-Минеях⁴⁶⁹.

Труднее указать такие жития, где влияние латинских и славянских источников сказывается более или менее равномерно. По большей части это жития раннего периода, составленные по латинским пособиям и потом, после получения Четиих-Миней, заново переработанные. В ссылках на источники при таких житиях Святитель обыкновенно указывал оба источника. Напр., 5-го ноября, о житии преп. Галактиона и Епистимии Святитель замечает, что оно заимствовано «от Метафраста и от Четьи блаж. Макария митр. Московского». В Минеях пространная и более древняя редакция жития, составленная монахом Евтолмием, Метафраст дал ее переделку, заменив личный рассказ Евтолмия косвенною речью. Святитель пишет по обоим источникам, обращаясь то к одному, то к другому. Так, начало жития излагается по великим Минеям, – у Метафраста нет сведений о том, чья была дочь Левкипия, не сказано, к какому капищу особенно привержены были неверные и т.д. Но затем великие Минеи сменяются Метафрастом, – и такой порядок наблюдается на протяжении почти всего жития. Рассказывая, напр., о крещении Епистимии Святитель держится славянской редакции: «Изыди, – говорит Галактион Епистимии, – к реце Кифос, аки мытися... и в Кифосе крести (Галактион) обручницу свою»; у Метафраста Галактион «jubet unum ex tubis horti impleri aqua et ita omnibus inscientibus baptizat Epistimen»⁴⁷⁰. Ho далее, рассказывая о путешествии преподобных, Святитель славянский текст исправляет по латинскому: «шедше же десять дней (в ВЧМ «осм дней», у Метафраста – «decern») «приидоша к горе, нарицаемой Пуплион, в ней же бе монастырь, имущ черноризцев числом десять» (у Метафраста «decem monachor» в ВЧМ – «мних бяше числом 12»)⁴⁷¹. Еще интереснее в том же отношении житие св. Саввы освященного, 6-го декабря. Источниками для него были Кириллово житие Преподобного, заимствованное Святителем из великих Четиих-Миней, и Метафрастова переработка его, взятая у Сурия. В пересказе Святителя то и дело сказывается влияние то одного, то другого источника. Так, родиной Преподобного была «весь Муталаска», как и у Сурия (in vісо Mutalasca, hoc est enim ei nomen), в великих Минеях св. Савва происходил из «Мутанска града»; брат матери Саввы у Святителя «Ермий» (у Сурия «cui nomen erat Hermias»), в ВЧМ – «Иермий»; село другого дяди у Святителя называется «Сканда» («in quodam vісо nomine Scandos» – у Сурия), в ВЧМ – «Скаида»; монастырь Флавианов, куда удалился Савва, отстоял «от Муталасские веси за двадесять стадий», как и у Сурия («quod distabat viginti stadiis a Mutalasca»), в ВЧМ – «двема же надесятьма поприщьма от града» (по гречески – εἴκοσι). Встреча преп. Саввы с родителями в Александрии описана тоже по Сурию, в ВЧМ совсем нет слов, которые говорит Преподобный отцу и матери (тут в славянском тексте пропуск), но количество златниц, предложенных родителями Савве -«четыредесять» – указано по ВЧМ, – у Сурия: «viginti aureos» (в греческом: εἴκοσι). По тем же Минеям указано время кончины преп. Евфимия – «патриаршествующу в Иерусалиме Анастасию» – у Сурия имени патриарха нет. Варваров, которых преп. Савва встретил в пустыне, Святитель, следуя ВЧМ, называет «сарацинами», у Сурия они именуются «Agareni», но принесенным ими финикам дано латинское название «дактили». О черноризце Анфии Святитель говорит, что он «первее с преп. Феодосием многое поживе время», в ВЧМ этого нет, а у Сурия: «qui longo tempore versatus fuerat cum beato Theodosio»; источник, «нарицаемый Ептастом» (ἑπτάστομος – семиустый) отстоял от пещеры преп. Саввы на «пятьнадесять стадий», так и в ВЧМ, у Сурия – «quinquaginta stadia», но сравнение с пророком Илией взято у Сурия (quomodo enim Eliae prophetae), в ВЧМ такого сравнения нет. У Святителя преподобный пробыл в пещере «пять лет», в ВЧМ – «сотвори в поточищи лет семь», у Сурия, как и в греческом «quinque annos». По Сурию указаны также имена учеников преп. Саввы и названия построенных ими лавр, в ВЧМ некоторые из них искажены, напр., вместо «Малисха» – «Махмек», вместо «Варихе» – «Капарварисе», вместо «строитель лавры, яже на Кордане, яже Елкевара нарицашеся» – «у Ордана Неслову и Равину наричему сотвори лавру». Рассказывая о прибытии к преп. Савве армянина Иеремии, Святитель из ВЧМ буквально выписывает фразу: «И повеле им в малей церкви пети арменски в субботы и в недели, и тако помалу Армени умножишася в Лавре». Святитель пишет, согласно с Сурием, что у преп. Евфимия был обычай уходить в пустыню 14-го января, в ВЧМ число опущено, но в том же отделе фраза: «он же благодарение Богу возсылаша за умаление брады, яко да не тщеславится ею красуяся» – заимствована из Миней. Точно также расстояние Кастеллийской горы от Лавры – «двенадцать стадий» – указано по ВЧМ, у Сурия «viginti stadiis», как и в греческом. У Святителя Сергий и Павел, приведенные в монастырь Феодором, впоследствии «епископ быша во Аиле и Амафунте», как и у Сурия (Аііае et Amaphuntis), в ВЧМ – «приимше епископство Амафунско и Лустииско». Расстояние Феодосиева монастыря от Лавры указано Святителем по Сурию – «тридесять и пять стадий», в ВЧМ «тремидесять поприщ», в греческом «τpιάκοντα». Юношу Скифополитанина, пришедшего к преп. Савве, Святитель называет «Василий», как и у Сурия (nomine Basilius), в ВЧМ имя опущено, в греческом – «ὁνόματι»; Святитель пишет, что Преподобный, оставив бунтующих монахов, «вселися под древом, рожница нарицающемся, плод рожцы сладкие имущим», также названо дерево и в ВЧМ; у Сурия – «ad quodam arborem, quae fert siliquas» (стручки). Игумена Сурийской лавры, куда удалились взбунтовавшиеся иноки, Святитель называет «Аквилин», как и у Сурия («prefectus Aquilinus»), в ВЧМ игумен называется «Акулин» и Лавра «Сучин монастырь». Изгнанные оттуда иноки, «шедше во Фекутский поток, тамо хлевины себе создавше, вселишася» – говорит Святитель, у Сурия – «ad Thecaum torrentem», в ВЧМ «отидоша в южины Фекойскыи поток... создаша си хлевины». Патриарх вручает Савве на строение у Святителя, как и у Сурия «семьдесят златниц», в ВЧМ – «литру». Второй игумен нового монастыря Павел римлянин (в ВЧМ «Румин») у Святителя, как и у Сурия, «шесть месяцей точию начальствовав, бежа во Аравию», в ВЧМ «е҃ (5) месяцев» (по гречески – «ἕξ») и бежал «во Алавию». Первого Орегиниста Святитель, как и Сурий, называет «Нон палестинянин» (Nonnus Palestinas), в ВЧМ – «моуж Палестиньскый Иоанн», в греческом «Νόννος». Новый монастырь преп. Савва строит вблизи пещеры «от ветхия своея лавры за десять стадий отстоящую», так и у Сурия («decem stadiis»), в ВЧМ «от великыя лавры поприщ е҃і (15). Иаков, намеревавшийся выстроить монастырь, болел у Святителя, как и у Сурия, «шесть месяцев», в ВЧМ – «ѯ҃» (7), по гречески – «ἕπτα»... и т.д.⁴⁷².

Мы проанализировали далеко не все житие преп. Саввы, но и приведенных примеров, думаем, достаточно для характеристики работы свят. Димитрия по источникам. Он следует то тому, то другому из них и в своем рассказе дает своеобразное, весьма любопытное сочетание. Почему Святитель в одном месте предпочитал латинский текст, а в другом следовал славянскому, мы не знаем, но из разобранного жития видно, что по сравнению с греческим оригиналом его Четии-Минеи имеют немало ошибок, которые нуждаются в исправлении.

Реже всего обращался Святитель к великим Минеям тогда, когда они давали славянский перевод той же самой редакции жития, которая в латинском переводе имелась в источниках иностранных. Прекрасное знание латинского языка избавляло Святителя от необходимости прибегать к помощи готового перевода, а совершенное подобие источников обеспечивало правильность латинского текста и избавляло от необходимости проверять его по славянскому. Поэтому большая часть таких житий, а в первой книге почти все, составлялись по руководству латинских источников⁴⁷³.

В последний период работы Святитель, впрочем, и здесь стал более предпочитать славянский текст и, напр., в четвертой книге Четиих-Миней большую часть таких житий составил по великим Четиим-Минеям, поправив по латинскому переводу лишь явные ошибки и погрешности славянских переписчиков. Напр., 24 мая, Святитель помещает житие преп. Симеона столпника, иже на дивной горе, и указывает, что заимствует его «от великия Минеи-Четьи вкратце». Сходство изложения во многих местах и удержанные Святителем некоторые особенности славянского перевода подтверждают эту ссылку. Но при детальном, тщательном сравнении, в составленном Святителем житии замечаются и такие черты, которые с несомненностью свидетельствуют, что он пользовался и латинским переводом того же жития из Acta Sanctorum. Так, только здесь сказано о херувимах, что они принесены Титом в Антиохию из Иерусалима, в ВЧМ этого нет; здесь Симеон пошел в «Тевириадьскую» страну, у Святителя, как и в Acta SS. – «в Тиверинскую»; в Минеях бес явился «иако бестуден отрок», у Святителя: «яко девица муриныня», в латинском: «puella quaedam effrons... totus niger»; в Минеях на л. 650 об. сказано, что преп. Симеон вкушал пищу «овогда оубо по трих днех, овогда же по семидесяти», – у Святителя, как и в латинском переводе, «по десяти». В Успенском экземпляре великих Четиих-Миней первая часть слова «семи/десяти» зачеркнута и внизу рукою Святителя сделана поправка «овогда по десяти»⁴⁷⁴.

4-го августа, история семи отроков, иже во Ефесе, составлена, как значится в ссылке, «от Метафраста, и великие Минеи-Четьи, и от Никифора, и от прочих историографов»; в ВЧМ, та же редакция, что и у Метафраста. Сравнивая повествование Святителя с источниками, видим, что оно написано главным образом по Макарьевским Четиим-Минеям. Об этом свидетельствует очень близкое словесное сходство житий и некоторые частности. Напр., только в Макарьевских Минеях царь, обращаясь к свв. отрокам, говорит: «Господие мои». Влияние латинского перевода сказалось только на некоторых именах и названиях местностей. Так, пещера, где почивали свв. отроки, в ВЧМ именуется «Нохели» у Святителя, как и в латинском «Охлон»; в Минеях защитник ереси «Феодор, епископ Ефесского града», у Святителя – Егинийский, как и в латинском тексте (Theodoras Aeginesium episcopus); имя епископа Ефесского в Минеях «Макарий», у Святителя, согласно с латинским «Стефан» и т.д.⁴⁷⁵ (в Успенском списке великих Миней имя «Макарий» подчеркнуто красными чернилами, – вероятно также рукою Святителя).

Рассмотренное нами соотношение латинских и славянских источников, полагаем, с достаточною ясностью показывает, каким высоким доверием пользовались последние, особенно Макарьевские великие Четьи-Минеи, в глазах свят. Димитрия. Поистине, эти Минеи были для Святителя, как выражается Варлаам Ясинский в предисловии к первой книге Четиих-Миней, «верхом всея истины и достоверия совершенством». Если бы великие Четии-Минеи были в постоянном и свободном пользовании свят. Димитрия, то влияние их на его работу было бы еще более глубоким и значительным. Но и теперь, по степени авторитетности, они занимают между всеми источниками Четиих-Миней первое место. Правда, и они нередко исправлялись и заменялись латинскими источниками, но не трудно заметить, что исправления вызывались чаще всего явными ошибками и погрешностями славянского перевода, а замена происходила тогда, когда пользование латинским текстом представлялось более удобным. Мы не говорим, насколько выгодно было такое отношение к великим Минеям для работы свят. Димитрия, но общее направление юго-западной русской литературы было здесь вполне выдержано, – мы имеем в Четиих-Минеях соединение латинских и славянских источников с явным предпочтением последних, как чуждых всякого подозрения в неправославии.

Определив общее, принципиальное значение славянских и иностранных источников в работе свят. Димитрия, перейдем теперь к характеристике его литературных приемов, чтобы выяснить, как пользовался Святитель находящимся в источниках материалом, как создавал свои до сих пор глубоко трогающие благочестивого читателя повествования о жизни святых. Уже из всего, сказанного нами ранее, видно, с каким благоговением, с каким удивительным вниманием относился Святитель к каждому составляемому им житию. Прежде всего, он старался для каждого святого в отдельности собрать весь имеющийся в источниках материал. Это собирание требовало немалых поисков и трудов. Мы могли уже достаточно убедиться в этом, знакомясь с житиями, написанными по нескольким источникам, или с вторым месяцесловом Святителя. Сколько различных книг и изданий показано здесь при памяти иногда одного и того же святого. И что особенно замечательно, – это сделано даже относительно тех памятей, которые в Четии-Минеи не вошли. Напр., 13-го июля, на собор св. архангела Гавриила Святитель в месяцеслове отмечает: Сурия, Acta SS., книги Корнелия а Lapide, свое сказание об Архангеле под 26-м марта, между тем, под 13-м июля никакой повести о св. архангеле Гаврииле не помещает. Или, 17-го июля, указав память семи вселенских соборов, Святитель тут же пишет: «Чет’я т҃ѯ҃д҃ Surius т. IV, л. 158 и 163 et Baronius Ann. 325, в Прологу после августа на л. ѱ҃ѯ҃д҃ воспоминаются вси собори вселенстии, в которое лето который был; в месяцеслове Вилинском, в книге Кормчей et in Ephemerido Graecomosco» и затем тут же еще указаны: «7-я неделя по Пасце, мая 20-го, мая 22-го, сентября 9-го, июля 16-го, июля 25-го, ианнуария 23-го и октября 11-го»⁴⁷⁶. Сказания о семи соборах в июле мы опять не находим, а сколько труда требовалось, чтобы подыскать все процитированные места.

Поучительны в том же отношении и многие примечания к житиям. Напр., 1-го сентября, после жития преп. Симеона столпника, Святитель старается определить, сколько времени продолжалось стояние Преподобного на столпе. Для этого он приводит мнения Львовского Трифолога, Симеона Полоцкого («Обед душевный»), различных историков, тех писателей, по которым составлялось житие и затем дает свое решение «не от древних летописцев, а от самого лет исчитания»⁴⁷⁷. Вопрос, как видим, частного характера и решает его Святитель самостоятельно, а между тем сколько к нему внимания и сколько труда в приискании разных мнений.

14-го сентября, после слова на Воздвижение Креста Господня, Святитель делает такую заметку: «О чуде, им же познан бысть Крест Христов, мнози не согласуют. Нецыи глаголют, яко девица мертвая несена бе на погребение и силою крестною воскрешена; друзии же вдовицу умершую быти глаголют; инии повествуют, яко вдовица некая в дому лежаніе больна, и, возложену бывшу Кресту Господню, абие воста здрава; инии же сказуют, яко человек мертвый несен бысть ко гробу и воскресе прикосновением Креста Господня». Эти сведения собраны, как оказывается, из самых различных источников: первое – из Пролога, второе – из Трифологиона, о третьем свидетельствуют историки – Сократ (1:17), Созомен (II, 1) Феодорит (I, 18) Руфин (X, 8) и Никифор Каллист (XII, 29), наконец, четвертое находится в ВЧМ, в «истории явления св. Креста» (сентябрь, вып. II, стб. 728 и 754). Итак, для того только, чтобы написать рассматриваемое примечание, Святитель просмотрел едва не десять книг. А такие примеры в Четиих-Минеях не единичны.

Сделаем еще одну интересную выписку. Указав в месяцеслове, 28-го августа, к памяти преп. Моисея Мурина источники для его жития (Vitae ss. рр., Martyrologium Rom. и Скарга), Святитель этим не ограничивается и подыскивает в Прологе все повести и сказания, в которых говорится о преп. Моисее. В результате этих поисков, к памяти Преподобного в Прологе, внизу листа, делается такая пометка: «О брани плотской, ею же страда Моисей, мая 20; словеса Моисея к авве Пимену дек. 15-го, дерзости к Богу на молитву – апр. 18-го; о ротах и клеветах – июня 4-го. Sed nescitur utrum isti sermones sunt istius Moysis, an alterius cujusdem nominis ejusdem»⁴⁷⁸. Следовательно, нужно было еще решить, действительно ли к Моисею Мурину относятся все эти сказания, но предупредительная тщательность заставила выписать их полностью, чтобы не опустить чего-либо из подвигов и добродетелей святого.

Собранный с таким прилежанием материал прочитывался и прилежно изучался. Различные источники сравнивались один с другим, но кроме этого текст и каждого из них в отдельности внимательно рассматривался. Об этом свидетельствуют те многочисленные заметки, которые писал Святитель прямо в книгах и из которых многие мы уже привели, когда определяли источники житий святых⁴⁷⁹.

Такая работа невольно вызывала на критическое отношение к источникам. Необходимо было разрешить их разноречия, установить, которое мнение наиболее соответствует истине и доказать ложность остальных. Свят. Димитрий не уклонился совсем от подобной работы, – он старался найти между разнообразными показаниями источников наиболее справедливое; как результат этого мы и имеем те примечания, которыми сопровождаются в Четиих-Минеях некоторые жития⁴⁸⁰. Ознакомясь с этими замечаниями мы видим, что строго научной критики источников у Святителя нет; он останавливается лишь на явных, бросающихся в глаза противоречиях между ними и – одни из них разрешает, другие только указывает, предоставляя решение их любознательности читателя и «церковному рассуждению». Интересуют Святителя, главным образом, вопросы хронологического характера и, решая их, он чаще всего, как на «достовернейшего историка» ссылается на «премудрого Никифора Ксанфопула», мнение которого считает наиболее авторитетным. Но из тех же замечаний мы видим, что очень часто, указав на разноречие источников, Святитель увещевает читателя, не пытать, которое из них истинно. «Нам», говорит он 31 августа, после сказания о поясе Богоматери, «не подлежит нужда испытовати времена и лета, довлеет ведати чудо сотворшееся и прославляти Божию Матерь». Этим и подобными замечаниями Святитель явно показывает, что задача его труда состояла в назидании читателей, а не в историческом изучении событий.

После ознакомления с материалом и изучения его по источникам можно было приступать и к составлению жития. Нет сомнения, что в представлении свят. Димитрия, когда он принялся за работу, уже определился тот тип, которому должны были удовлетворять жития Четиих-Миней. Об этом свидетельствуют те отзывы, какие мы встречаем в месяцесловах и в рукописях Святителя, которыми он характеризует находящийся в источниках материал. Отзывы эти встречаются уже в первом месяцеслове, а он, по нашему мнению, составлен еще до начала работ над Четиими-Минеями. Следовательно, уже в это время Святитель видел, что в источниках удовлетворяет и что не соответствует принятому им типу житий. Для нас особенно важны отзывы отрицательного характера, – они яснее указывают те качества, которые Святитель желал видеть в агиологическом сочинении. Припомним, напр., отзыв данный в рукописи «ех sanctorum actis» о житии св. Афанасия Пелопонийского⁴⁸¹, или тот, которым характеризуется материал, находящийся в ВЧМ на день перенесения мощей св. Петра, митроп. Московского (24-го августа)⁴⁸². Оба они осуждают многословие и указывают, что «дела», т.е. того, что нужно для Святителя, в источниках очень мало. Еще важнее в этом отношении отзыв, положенный на житии преп. Григория Синаита, составленном архиепископом Константинопольским Каллистом. Мы считаем необходимым снова привести его здесь. «Се не так история, как панегирик, словес преумножение, а самых дел мени, и за распространением словес, едва уразумети историю»⁴⁸³. Итак, Святителю нужны были не красноречие и не «плетение словес», хотя бы и весьма искусное, а история, дела, факты. В той же самой рукописи и во многих других мы видим, как Святитель ищет в многословном житии этих фактов, отмечая на полях: «начало», «отечество», «кончины начаток» и т.д. Его задача состояла, следовательно, в том, чтобы передать по возможности всю историю жизни святого, в ее подвигах и деяниях, но передать просто, без лишних слов и стилистических украшений.

Такой тип жития резко расходился с теми взглядами и требованиями, которые считались тогда в греческой и славянской агиологии общеобязательными. У Святителя он сложился, по нашему мнению, отчасти под влиянием «Животов святых» П. Скарги, отчасти по собственным влечениям и симпатиям. Скарга, как мы говорили, дал в своей книге также простые, фактического характера повествования о жизни святых, и успех его житий у читателей указывал, что такие именно описания жизни святых народу и нужны. Святитель по своим литературным склонностям был историк, а историк в жизни прошлого интересуется прежде всего фактами, событиями. Неудивительно поэтому, что и к житиям святых Святитель отнесся с такими же требованиями. Немалое значение имела здесь и та практическая цель, какую должны были осуществить Четии-Минеи. Мы знаем, что мысль об издании их возникла в Киеве под влиянием церковной нужды. Надо было оградить православных от инославных агиологических сочинений и дать им книгу, которая бы вошла в церковное употребление. Собранные в ней жития святых должны были прочитываться в церкви во время Богослужения. Это обязывало к известной краткости, и поэтому свят. Димитрий, вместе с заботой о фактической полноте, должен был думать и о том, чтобы передать все события из жизни святого в небольшом рассказе, удобном для прочтения за один раз. Но то же самое чтение в церкви предъявляло к житиям и еще одно необходимое требование – строгой назидательности, душеполезности, чтобы читатели и слушатели получали от них такие же уроки, какие дает церковное Богослужение. Может быть, это-то требование и заставило Святителя совершенно отказаться от исторической критики и дать в своих Четиих-Минеях один только назидательный материал.

Итак, приступая к работе, Святитель имел в виду написать о жизни воспоминаемых и прославляемых Православною Церковью угодников Божиих не слишком большие, но передающие по возможности всю жизнь святых, все их страдания и подвиги ради Христа, повествования, составленные и изложенные так, чтобы их чтение и служение нравственно воспитывали человека и будили в нем добрые христианские чувства. Источники большею частью не могли удовлетворить всем этим, вместе взятым требованиям. В них находился в высшей степени разнообразный материал. С одной стороны, здесь были огромные, пространно написанные жития, напоминающие по своим размерам целые книги, с другой – краткие проложные сказания и синаксари; одни были составлены по всем требованиям установившейся в агиографии традиции, другие отличались простотой и безыскусственностью; в одних царил цветистый, неестественный стиль, в других изложение было чуждо всяких украшений и часто не удовлетворяло даже самым элементарным требованиям стилистики; одни дышали теплым религиозным чувством, в других это чувство тонуло под необузданным многословием и холодным, хотя и поразительным витийством. Понятно, что переносить все эти жития без всякого изменения в свои Четии-Минеи Святитель не мог. Он должен был многие из них совершенно переработать. Эта работа продолжалась, как мы знаем, целых двадцать лет, – и поэтому Четии-Минеи свят. Димитрия есть не простое собрание взятых в различных источниках житий святых, а в большинстве случаев новое и самостоятельное сочинение, для которого источники дали только материал. Правда, этот материал, большею частью, был связно изложен и систематизирован, но нередко такую систематизацию приходилось делать и самому свят. Димитрию.

Эти самостоятельно составленные Святителем жития мы прежде всего и рассмотрим. В четырех тримесячных книгах Четиих-Миней таких житий насчитывается более сорока и они дают особенно интересные примеры в подтверждение всего сказанного нами об усвоенном Святителем типе жития. Преимущественного внимания между ними заслуживают те, которые составлены по Acta Sanctorum, где иногда вместо полных житий святых приводятся лишь одни отрывочные, собранные у разных писателей сведения о них, сопровождаемые научными объяснениями Болландистов в так называемых исторических комментариях. Если мы просмотрим, напр., жития Протерия епископа Александрийского (23 февраля), свв. 42-х мм. Амморейских (6 марта), Софрония, патр. Иерусалимского, (11 марта), Кирилла, патр. Иерусалимского (18 марта), преп. Иакова исповедника (24 марта), св.м. Матроны Солунския (27 марта), Георгия исповедника Мелитинского (7 апреля), Анастасия, патр. Антиохийского (20 апреля), Германа, патр. Константинопольского (12 мая), Кирилла, архиеп. Александрийского (9 июня), Евсевия, еп. Самосадского (22 июня) и сравним их с источниками, по которым они написаны, то увидим, что Святитель из последних выбрал только то, что относилось непосредственно к жизни святого, к его трудам и подвигам, а весь остальной материал опустил. В тексте житий мы нигде не найдем, напр., ничего, заимствованного из научных объяснений Болландистов. Зато факты, биографические сведения Святитель выбирает с поразительною тщательностью. Для этого он не ограничивается каким-либо одним, приведенным в Актах сказанием, а просматривает непременно весь материал и из разных мест, часто даже из отдельных слов и предложений, как пчела, «люботрудно» собирает и составляет свои соты – житие святого. Напр., о св. Матроне Солунской в Acta SS. нет полного жития, а приведена историческая силлога, представляющая ряд выписок из месяцеслова и разных древних миней. Святитель, выбрав из этого собрания сведения биографического характера, по ним составил свое житие, а все, что в той же силлоге принадлежало собирателям – Болландистам, опустил⁴⁸⁴. О св. ап. Андронике и Юнии в Acta SS. имеется краткое сказание из Минология имп. Василия, выдержки из посланий ап. Павла, гимны Иосифа песнописца и отрывок из синопсиса Дорофея еп. Тирского. Святитель, составляя свое житие, начало его взял из Павловых посланий, средину изложил по Дорофею и Минологию, а конец привел из своих Четиих-Миней за 22 февраля⁴⁸⁵. О Евсевии, еп. Самосатском (22 июля) Святитель в своих рукописях отмечает, что он «нигде не нашел» полного жития этого святого. Но у историков – Феодорита, Сократа и Никифора Каллиста он встретил немало сведений о Евсевии Самосатском, подвизавшемся за православие при арианствующих царях Константине и Валенте и при Юлиане отступнике. Он тщательно собрал эти сведения, расположил их хронологически и написал не столько житие Евсевия, как святого, сколько церковно-историческое повествование о твердом и ревностном поборнике православия в ту смутную и тревожную эпоху. Здесь нет никаких сведений о родителях Евсевия, о его юности и воспитании, об его подвигах, как святого, а прямо после краткой характеристики излагаются церковноисторические события, в которых принимал то или иное участие св. Евсевий. Ради назидания, а иногда и занимательности в рассказ вводятся эпизоды и не имеющие непосредственного отношения к Евсевию. Таков рассказ о женитьбе Пелугия, еп. Лампсанийского, или о том, как жители Самосат отнеслись к присланным им, после ссылки Евсевия, епископам – арианам Евномию и Лукию. Этот рассказ, интересный в бытовом отношении, характеризуя преданность жителей Самосат к своему пастырю, к его житию никакого отношения не имеет. Заимствуя исторические сведения у историков, Святитель точно приводит их, но связывает их очень искусно и, вводя в изложение сравнения и прямую речь, придает своему рассказу живой и художественный характер.

Интересен и выбор фактов, который по практическим соображениям Святителю приходилось делать в комментариях обширных, сообщающих многие и разнообразные сведения о святых. Возьмем для этого житие св. Кирилла, архиеп. Александрийского. В обширнейшем, помещенном в Acta SS. исследовании о нем сообщаются богатейшие, собранные из разных источников сведения об его происхождении, духовном возрастании, святительских трудах и знаменитой деятельности в защиту православия против несториан. Приводя эти выписки из источников, Болландисты указывают разноречия между ними и критикуют их. Святитель не пошел по этому пути. Умолчав о разногласиях, он в своем повествовании отдал явное предпочтение назиданию пред историей и выбрал из Актов лишь те факты, которые характеризовали Кирилла, как св. Угодника Божия. В составленном Святителем житии очень мало и кратко говорится, напр., о третьем вселенском соборе, о борьбе св. Кирилла с еретиками, а, наоборот, отношение его к И. Златоусту и письма к нему Исидора Пелусиота передаются подробно и без выпусков⁴⁸⁶. То же самое видим и при составлении жития св. Софрония, патр. Иерусалимского. И здесь из предлагаемого в Актах разнообразного материала выбрано лишь все наиболее назидательное, а об ереси монофелитов и пятом вселенском соборе сделано только упоминание, хотя тут же добавлено, что более подробные сведения о сей ереси сообщаются в житии преп. Максима исповедника⁴⁸⁷.

Но что особенно замечательно, Святитель в только что разобранных житиях не удовлетворяется находящимся в Acta SS. материалом, а дополняет его новыми фактами, найденными им самим в других источниках. В житие св. Кирилла Александрийского он вносит 46-ую, не приведенную в Acta SS. главу из Луга Духовного и пропущенные Болландистами письма Исидора Пелусиота, а житие патриарха Софрония дополняет сведениями о персидском царе Хозрое, о пленении Креста Господня и 77-й главой из того же Луга Духовного, которой в Acta SS. нет. Зачем это нужно было Святителю? Почему, опустив в основном источнике весьма важные сведения о полезной для Церкви деятельности свв. Кирилла и Софрония, он обратился к другим пособиям и оттуда дополнил свои повествования о святых? Без сомнения потому, что нашел там новые сведения и эти сведения были полезны и назидательны для простого верующего человека. По мнению Святителя, такие сведения были нужнее для его Четиих-Миней, как сборника преследующего задачи дидактические, а потому обо всем, что не имело характера назидания, он говорил лишь постольку, поскольку это дозволял размер жития, как дневного чтения, или совсем опускал такой материал.

Те же самые приемы свят. Димитрия употребляет и тогда, когда источники давали не отрывочные сведения, а связные сказания о святых. Святитель с полной свободой относился и к таким сказаниям, заимствуя из них только то, что находил нужным и полезным. Об этом он сам неоднократно говорит в Четиих-Минеях, отмечая в ссылках на источники, а иногда и в самом тексте жития, что пользуется источниками «сокращенно». Одни из этих сокращений касались «словес» т.е. изложения, другие – фактов, содержания. Сейчас мы будем говорить о сокращениях только второго рода. Они наблюдаются довольно часто, но особенно заметны в житиях обширных, с богатым содержанием. Такие, напр., жития как Варлаама и Иоасафа, Григория Омиритского, Нифонта, епископа Констанции Кипрской, Антония великого, Симеона Дивногорца, Афанасия Афонского и др. подобные Святитель не имел возможности полностью пересказать в своих Четиих-Минеях и поэтому многое в них пропускал. «Веждь, читателю», – говорит он в житии св. Нифонта, – «яко сего св. Нифонтова жития особная в Четиих обретается немалая книга. Не все убо зде житие положися величества ради истории, но мало от многих списася, яко точию на едино чтение довлети; хотящь же уведати все до больших Четей отсылается»⁴⁸⁸. В житии преп. Феодора Сикеота Святитель пишет, что из пространного жития он взял «малая некая, вкратце собранная», а в житии преп. Афанасия Афонского замечает, что им выбираются из обширного источника лишь «изряднейшая деяния»⁴⁸⁹. Но сокращения и выпуски делались не только в обширных житиях, мы нередко встречаем их и в сказаниях сравнительно кратких. Постараемся же теперь более точно определить, что выпускает Святитель, передавая житие по источнику, что в содержании его считает возможным не заносить в свои Четии-Минеи?

Прежде чем ответить на этот вопрос необходимо сказать, что у свят. Димитрия не было на этот предмет какого-либо одного, раз принятого и определенного правила. Однородные по содержанию отделы в одних житиях опускаются, в других – удерживаются; даже в одном и том же житии из подобных по содержанию мест одни переводятся почти буквально, другие или кратко передаются, или совсем выпускаются. По-видимому, все зависело от характера источника и положения жития в Четии-Минее. Если находящееся в источнике житие по объему и содержанию соответствовало усвоенному Святителем типу жития и если день был не слишком богат агиологическим материалом, тогда Святитель более или менее близко держался подлинника и подробно передавал его; если же указанные условия отсутствовали, – оригинал сокращался и многое в нем совершенно не передавалось. Анализ хотя бы только некоторых житий дает нам более ясное представление об этих выпусках.

Возьмем, напр., житие преп. Варлаама и Иоасафа Индийских. Оно написано Святителем по руководству какой-то рукописи, в которой был полный текст этой замечательной, полной дидактическим элементом повести. Святитель выбрал из нее весь фактический материал, все, что относилось к жизни преп. Варлаама и Иоасафа, а те речи и притчи, которыми Варлаам поучал юного Иоасафа, лишь кратко пересказал косвенною речью, а некоторые и совсем опустил. Из многочисленных поучений Варлаама сполна передано Святителем только одно – огласительное, вероятно потому, что в нем излагаются все основные догматы христианской веры⁴⁹⁰. В житии св. Григория, архиепископа Омиритского, передав довольно близко к подлиннику начальные, чисто фактические сведения о святом, Святитель, приступая к изложению прений его с евреями, говорит, что он «от многих» передает только «малая» и, действительно, делает значительные выпуски. Именно, близко к источнику у него излагается только начало первого прения, а затем указываются лишь главные предметы, о которых шла речь, и перечисляются наиболее важные доказательства, приводимые св. Григорием в защиту христианской веры. Из второго и третьего прений взяты опять только некоторые вопросы и ответы, четвертое прение – об иконопочитании – излагается наиболее подробно, а беседа после него выпускается совсем; конец жития – явление евреям Христа-Спасителя по молитве св. Григория передается без сокращений и очень близко к подлиннику⁴⁹¹. В обоих этих житиях, весьма богатых дидактическим материалом, Святитель, как видим, сокращал именно этот материал, выбирая из речей и поучений только то, что считал наиболее полезным и нужным для своих читателей⁴⁹². В житии св. священномученика Григория, епископа великой Армении, написанном по Метафрасту, переданы все те события из жизни святого, о которых рассказывается в первых 24-х параграфах Метафрастова жития; затем следующие 16 отделов, где подробно описывается апостольская деятельность святого в Армении, после освобождения из блата, опускаются и из них приводится лишь один рассказ – о кончине великого Святителя. Просветительная деятельность Григория хотя и имела важное значение в его жизни, но в глазах Святителя, как составителя Четиих-Миней, стояла ниже его мученических подвигов и страданий, поэтому о ней он умолчал, а первую часть источника передал подробно⁴⁹³. То же самое можно наблюдать при передаче житий и других святых, жизнь которых протекала в постоянных трудах и подвигах для Церкви и для современного им христианского общества. Так, в житии св. Иоанна Златоуста, написанном Георгием, архиеп. Александрийским, подробно рассказывается о детских годах Златоуста, об его скромности, смирении, рано сказавшихся аскетических склонностях и об отношении к родителям; Святитель из этого богатого материала берет лишь весьма немногое, а все остальное пропускает; сокращает он и состязание св. Иоанна с философом Анфимием в Афинах, выпуская целые речи того и другого. В повести о чудесах и о монашеских подвигах Иоанна передано также только самое главное и совсем не использован рассказ о пострижении в иноки Феодора и некоторых других юношей по примеру Златоуста. Пропускает Святитель многие события и из пастырской деятельности великого Святителя, а также и те проповеди и письма, которые приведены в Георгиевом житии⁴⁹⁴.

Передавая житие св. Феодора Едесского, написанное Василием, епископом Амасийским, Святитель, изложив довольно близко к подлиннику сведения о рождении, детстве и первых монашеских подвигах святого, далее выбирает только наиболее важное и назидательное, а остальное все пропускает. Выпущены: монашеское правило Феодора, история пленения св. земли персами, посещение лаврскими старцами келий молчальников и беседы с ними Феодора, его же речи и поучения царю и едессянам, рассказ о жене-блуднице, пространная речь царю и Феодору пустынника Иоанна и многое другое⁴⁹⁵. Все эти эпизоды хотя и имеют отношение к биографии св. Феодора, но не являются в ней главными и существенными, а между тем делают повествование Василия Амасийского чересчур длинным и утомительным.

В житии преп. Сергия Радонежского, написанном по великим Четиим-Минеям, не переданы рассказанные в источнике некоторые чудеса, напр., о беснующемся вельможе, об Исаакии молчальнике, об исцелевшем муже, о «провидении еже посланных брашен», о лихоимце и все посмертные, а также некоторые эпизоды и из жития, напр., о монастырях, основанных учениками Преподобного, об епископе, пришедшем видеть святого и т.п.⁴⁹⁶. Все посмертные чудеса опускаются Святителем и в житии преп. Кирилла Белоезерского; не приводит он в своем пересказе и того поучения, которое говорит Преподобный перед кончиною собравшимся около него ученикам и которое сполна передано в источнике – великих Четиих-Минеях⁴⁹⁷. В житии преп. Паисия великого, изложенном по великим Четиям-Минеям, мы не находим сравнительно с источником рассказов: об избавлении из ада ученика некого старца по молитвам Преподобного; об явлении ему царя Константина, а потом и Господа, который указывает святому на изнемогшего от двухдневного поста инока и говорит, что мзда их равная, ибо одному дано пять талантов, а другому два; об иноке, согрешившем блудным и горделивым помыслами и о новом явлении преподобному Иисуса Христа вместе с ангелами⁴⁹⁸. В житии преп. Феодора Сикеота опущены при пересказе источника: рассказ о том, как святой захотел изучить Псалтирь и как ему оказана была в этом небесная помощь; подвиги, которые принял он на себя после обложения своего тела веригами; путешествие Преподобного в Царьград к императору Маврикию и совершенные там деяния; путешествие по городам и многое другое⁴⁹⁹.

Особенно разнообразны выпуски в житиях свв. мучеников и исповедников. Как ни высоко ценил свят. Димитрий эти жития, ему все же приходилось сокращать и их, хотя бы только там, где источники давали подробные и обстоятельные описания. Так, в страдании свв.мм. Фирса, Левкия, Каллиника и других с ними пострадавших, из весьма подробного повествования Метафраста опущены некоторые речи св. Фирса во время мучений и подробности допроса, который производил мученикам комит Сильван и его преемник Варда; не передал Святитель и четырех последних отделов источника, где идет речь о протекторах и их страдании за Христа⁵⁰⁰. В житии св.м. Акакия нет, сравнительно с источником, известия об эдикте Максимиана, не приведено письмо Флавия Фирма Вивиану, нет некоторых вопросов префекта и ответов на них мученика во время судебного процесса, наконец, выпущен и тот приговор, который вынес Акакию игемон Флакин⁵⁰¹.

В житии св. равноапостольного Аверкия, епископа Иерапольского, совершенно опущены: речь Аверкия о покаянии к обратившимся в христианство язычникам; беседа Евксениана, сына исцеленной от слепоты Фригеллы со св. Аверкием; рассказ о сношениях царя и царицы с женихом своей дочери Лукиллы; описание путешествия посланных за св. Аверкием сановников Валерия и Вассиана и их прибытие к святому; встреча святого с Трифимионом; приказ императрицы в Иераполь – исполнить волю св. Аверкия и эпизод о немилосердных земледельцах⁵⁰². В житии св. великомученицы Параскевы, кроме некоторых подробностей допроса, опущена та замечательная молитва, которую произносит св. мученица перед своею смертью, а также и тот небесный ответ, который последовал на эту молитву⁵⁰³. В страдании св. первомученицы Феклы совсем пропущены приведенные у Метафраста, главного источника жития, некоторые речи (напр., матери и жениха к св. Фекле), а также весь тот отдел, где подробно рассказывается об учениках св. апостола Павла Димасе и Ермогене, так как этот отдел непосредственного отношения к страданиям св. Феклы не имеет⁵⁰⁴. В житии св. великомученика Артемия, по той же, вероятно, причине опущен тот спор о вере, который ведут свв.мм. Евгений и Макарий с Юлианом отступником⁵⁰⁵. В страдании св.м. Иулиана умолчено о том, что воины, сопровождавшие святого, били его «всю ту дорогу, которая ведет в Melsim» и что игемон Флавиан перед мучениями снова убеждал Иулиана отречься от Христа⁵⁰⁶. В житии свв.мм. Сергия и Вакха, кроме других выпусков, Святитель не передал рассказанное у Метафраста явление им Ангела, когда после прибытия к Антиоху, они находились в темнице⁵⁰⁷. Наконец, в иных, правда очень редких случаях, Святитель умалчивал и об юношеских годах святых, об их происхождении, возрастании и постепенном духовном развитии, и начинал свое повествование прямо с их подвигов и страданий за Христа ⁵⁰⁸.

Из произведенного нами разбора и анализа житий видно, что выпуски, которые делал свят. Димитрий, были весьма разнообразны. В житиях с богатым дидактическим содержанием опускались слова, речи, беседы и поучения; в житиях Святителей, преподобных и Христа ради юродивых – чудеса и те эпизоды и отделы, которые не имели непосредственного отношения к жизни святых или говорили об их посмертных деяниях и прославлении; в мученических житиях сокращались допросы, которым подвергали святых на суде, и нередко совсем опускались их молитвы к Богу и поучения. Реже всего выпускал Святитель факты и деяния святых, – такие выпуски встречаются только в житиях с богатым фактическим содержанием, но и здесь Святитель старается передать все существенное и выпускает только то, что мешает целостности и назидательности рассказа.

Чаще, однако, в составленных свят. Димитрием житиях при пересказе источника приходится встречать не выпуски, а дополнения к нему. Эти дополнения порою настолько многочисленны, что основной источник совершенно теряется в них, и работа Святителя принимает самостоятельный и как бы независимый от него характер. Таковы все почти жития, отнесенные нами к последней группе – составленных понескольким источникам. Но и среди житий менее сложных, для которых пособием служило какое-либо одно агиографическое сочинение, редко встретишь также те, которые бы не имели никаких вставок и дополнений. Определяя источники Четиих-Миней, мы старались отметить по возможности все подобные случаи и, указывая те пособия, из которых свят. Димитрий вносил эти добавления, не редко называли и самые факты, прибавленные им к основному источнику. Не перечисляя всех этих добавлений снова, мы теперь постараемся только определить, что заставляло Святителя делать их и какой характер они имеют.

Внесение дополнений стоит в непосредственной связи с теми задачами, которые выполнял Святитель, работая над Четиими-Минеями, и о которых мы уже говорили, определяя усвоенный свят. Димитрием тип жития. Подражая Скарге и по собственной склонности Святитель стремился дать главным образом фактическое житие. Для этого он, не ограничиваясь одним источником, обращался к другим, собирая из них все, что давало новые сведения о святом. Немалую роль в этом прилежном собирании фактов сыграло и то сновидение, которое видел свят. Димитрий в Филиппов пост 1687 года, после написания жития св.м. Ореста. Св.м., явившись Святителю, как бы укорял его за то, что он «больше претерпел за Христа мук», нежели написал Святитель. Эти слова должны были подвигнуть Святителя с особенною заботливостью относиться к рассказам о страданиях святых и не пропускать из них по возможности ни одной, сохраненной в источниках подробности. Обязывали к этому и усвоенная от предшественников традиция – передавать непременно всю жизнь святого, с рождения до кончины, а также и присущая свят. Димитрию, как историку, склонность к точности и полной определенности.

Попробуем проверить все сейчас сказанное на составленных свят. Димитрием житиях. Без сомнения, для того, чтобы дать полные биографические сведения о св. Дионисии Ареопагите Святитель не ограничился тем мучением святого, которое находится у Сурия и в великих Четиих-Минеях, и обратился к Баронию и другим источникам. По ним он изложил жизнь Дионисия до обращения в христианство и его апостольскую деятельность и, таким образом, вместо краткого повествования об одних муках, дал полную биографию святого⁵⁰⁹. Те же самые побуждения заставили Святителя дополнить Метафрастовы жития св. Климента Римского – из великих Четиих-Миней, св. великомученицы Екатерины из Анфологиона, свв.мм. Назария, Гервасия, Протасия и Кельсия из других собранных у Сурия источников, св. великомученика Димитрия Солунского из великих Четиих-Миней, св.м. Викентия диакона из Скарги, а также и многих других святых, описанных Метафрастом⁵¹⁰. Присоединяя к житию преп. Онуфрия великого для полноты его биографии, повесть о его рождении и отрочестве Святитель замечает: «Понеже в житии преп. Онуфрия на славянском диалекту не воспоминается род его, кто он был, киих родителей и от коея страны, убо то по житии его особно полагаем о нем то, еже обретается на инех языцех»⁵¹¹.

Все эти сведения о стране, роде, родителях были важны и интересны для Святителя, как историка, и он усердно искал их и не забывал вносить в свое повествование. В этом отношении особенно интересны некоторые вставки. Напр., рассказывая по Acta SS. жизнь св. Уалентина, Святитель к тем сведениям, которые имеются в источнике, дает свое начало, где говорит о городе Интерамне, откуда происходил святой, и характеризуя последнего, как целителя⁵¹²; в Метафрастово житие св. великомученика Евстафия Плакиды из Иосифа иудея вносит добавление о том, что Евстафий был вождем римских войск при осаде Иерусалима Титом⁵¹³; в житии свв.мм. Киприана и Иустинии указывает не означенные в великих Четиих-Минеях время страдания и место жительства святых по Прологу и место рождения св. Киприана по Метафрасту⁵¹⁴; в житии св. Варвара, составленном по Acta Sanctorum, из введения добавляет ту подробность, что город Муфон, в котором страдал св. Варвар, находится «в Пелопоннесе»⁵¹⁵; подобное же добавление Святитель делает в житии св.м. Гликерии, внося из примечаний, что Троянополь, который упоминается в житии, был «Фракийским» городом⁵¹⁶; в житии свв.мм. Петра, Дионисия и иже с ними, на основании данных во введении сведений определяет географическое положение Троады, – «яже Геллеспонту есть сопредельна»⁵¹⁷, и т.д. Из этих примеров мы видим, что для того, чтобы дать о святых более или менее определенные сведения, Святитель не только обращался к разным источникам, но внимательно прочитывал и все введения, примечания исследования которыми Болландисты сопровождают собранные ими жития святых.

Иногда по этим мелким, собранным в разных местах и источниках известиям Святитель создавал целые самостоятельные отделы житий и таким образом значительно дополнял основной источник. Напр., не найдя у Метафраста никаких сведений о том, кто была св.м. Харитина, в какое время и от кого она пострадала, Святитель на основании кратких, найденных в Прологе, в служебной Минее и у того же Метафраста известий, подробно говорит о детстве и юности св. мученицы и рассказывает, как она взята была от воспитателя ее Клавдия и приведена на допрос к комиту Домитиану⁵¹⁸.

Любовь к истории побуждала Святителя помещать в житиях добавления и иного, чисто уже исторического характера. Так, в житии св. преподобномученика Стефана нового, рассказывая о политических событиях того времени, когда жил св. Стефан, Святитель к тому же источнику, которым пользовался, добавляет целый эпизод из истории Г. Кедрина – о евреях, предсказавших Льву Исаврянину царствование и взявших с него клятву – уничтожить иконопочитание у христиан⁵¹⁹; в житии свв. Феодора и Феофана начертанных из того же Г. Кедрина делается к рассказу Метафраста добавление о возобновлении иконоборческой ереси при имп. Льве Армянине и о причинах, вызвавших это⁵²⁰; о том же Льве Армянине и о некоторых подробностях его воцарения сделано добавление в житии преп. Николы исповедника, написанном по великим Четиим-Минеям⁵²¹. Жития св. великомученика Артемия, 42-х мм. Амморейских, свв. семи братьев Маккавеев и некоторых русских святых (напр., Игоря Олеговича) начинаются в наших Четиих-Минеях обширными историческими введениями, которые, «аки предословия», даются для того, чтобы читатель мог «яснее разумети» предлагаемое далее житие⁵²².

Делать дополнения к источникам часто побуждала Святителя та дидактическая задача, которую он выполнял своими Четиими-Минеями. Мы уже говорили как под влиянием ее Святитель опускал в житиях важные исторические факты и дополнял их назидательными повествованиями. Укажем еще некоторые однородные с вышеприведенными примеры. Передавая по Сурию чудо св. архистратига Михаила, случившееся в Хонех, Святитель в слово свое вносит новое, не рассказанное в источнике Афонское чудо, несомненно по причине его трогательности и назидательности⁵²³. По той же причине добавляются: в житие св. великомученика Меркурия из сочинений И. Дамаскина рассказ об иконе мученика и о смерти Юлиана отступника, которая, по церковному преданию, произошла от руки св. Меркурия⁵²⁴; в житие св. Григория чудотворца – новое, поразительное чудо его при построении храма из сочинений блаж. Иеронима или Скарги⁵²⁵; в житие преп. Павла Фивейского – из великих Четиих-Миней трогательный рассказ преподобного о двух мучениках⁵²⁶; в житие св. Афанасия Александрийского – важная в назидательном отношении повесть об епископе Медиоланском Дионисии⁵²⁷; в житие св. Феофилакта исповедника Никомидийского – из великих Четиих-Миней – чудо наполнения сосуда водою во время жатвы⁵²⁸; в житие св. Василия нового – из тех же Миней замечательная по своему назидательному значению повесть о св. Феодоре и мытарствах...⁵²⁹ Не умножая подобных примеров, заметим, что тою же назидательною целью определялся у Святителя и самый подбор источников в житиях сложных, составленных по различным пособиям. Наконец, ради того же назидания читателей внес он в свои Четии-Минеи и все те слова, поучения и повести, которые занимают немало места в его книгах.

Однако чаще всего свят. Димитрий делал добавления и к основному источнику потому, что желал собрать как можно больше фактов о подвигах и деятельности описываемых им святых. Выясняя соотношение Четиих-Миней Московского митроп. Макария к Метафрасту и к латинским источникам, мы указывали, как часто Святитель отступал от их строго исторического достоверного повествования и углублялся в область легенд и апокрифических сказаний. Думается, что во многих случаях Святителя подкупало здесь то богатство содержания, каким отличались апокрифы и подобные им сказания о святых. Трудясь в эпоху только еще начинающейся исторической критики, Святитель, как и другие современные ему юго-западные писатели, слабо различал действительно историческое событие от вымысла и, прельщенный новизной и интересом сообщаемых в последнем сведений, вносил его в свои повествования о святых. Кроме великих Четиих-Миней богатым источником таких полуисторических сказаний являлся для Святителя Пролог, Трифологион и сочинения Никифора Каллиста и Георгия Кедрина. Укажем здесь некоторые дополнения, заимствованные из этих книг. В житии св. пророка Ионы, следуя Прологу, Святитель отождествляет Иону с сыном вдовицы из Сарепты Сидонской и указывает место кончины как самого пророка, так и его матери⁵³⁰; в житие свв.мм. Карпа, Папилы и Агафодора вносит из Пролога как св. Агафодор, слуга Карпа и Папилы, следовал за ними, когда они ведены были из Пергама в Сардию, – что св. Карп «в муках осклабися и вопрошен бысть князем: почто, Карпе, возсмеялся еси? Он же рече: понеже видех благодать Христа моего мне данную и порадовался. Виде бо святый небеса отверста и Господа на престоле седяща, и херувимы, и серафимы окрест его», – наконец, «что лев, рыкая, человеческим провеща гласом, понося гонителям и таковому их суровству»⁵³¹; в житие свв.мм. Назария, Гервасия, Протасия и Кельсия – что святые отданы были «на снедение львам, но не вредиша им звери»⁵³²; в житие св. преподобного мученика Лукиана – что он «толик в благодати Божией человек бысть, яже внегда ходити ему сквозе град, овыми видим, овыми невидим бываше»⁵³³; в житие св. апостола Иакова, брата Господня – что «сам Господь научи того тайней безкровней жертве» и составлению литургии⁵³⁴; в житие св. евангелиста Луки – что, после кончины, на могиле его выросло «коллирие, врачующее болезни очей»⁵³⁵; в житие св. Спиридона чудотворца, – что святой стоял за букву писания и однажды сделал замечание ученику своему Трифиллию за то, что тот, проповедуя, вместо евангельского термина «одр», «ради красоты риторства» сказал «ложе»⁵³⁶; в житие св. пророка Даниила, – что он пользовался расположением и был «наперсником» Кира царя персидского, и что для умерщвления змея взял «часть своих волос и Аароновы ризы»⁵³⁷; в житие св. Игнатия Богоносца – что он первый установил антифонное пение во время Богослужения⁵³⁸; в житие свв. Феодора и Феофана начертанных – что в час убиения императора Льва Армянина иконоборца, с неба слышен был радостный голос, возвещающий об этом⁵³⁹; в житие св. Феофана, исповедника Сигрианского – эпизод о заочном взаимном приветствии между преподобным и патр. Никифором во время путешествия последнего в заточение⁵⁴⁰; в житие св. священномученика Антипы – что ему дана была «благодать врачевать зубные болезни» и что из его гробницы излилось миро⁵⁴¹; в житие преп. Афанасии – о ее посмертном явлении сестрам по обители, не исполнившим той заповеди, которую дала им Преподобная перед своей кончиной⁵⁴²; в житие св. пророка Елисея – об ослице, настолько сильно возревевшей в час его рождения, что голос ее слышен был из Авелмеула в Иерусалиме⁵⁴³; в житие преп. Марфы, матери Самсона дивногорца – что она и после своей кончины улыбалась и говорила с окружавшими ее бездыханное тело.. .⁵⁴⁴

Большая часть приведенных нами добавлений сообщает такие сведения о святых, которые едва ли могут быть признаны исторически достоверными. Уже Метафраст не решился внести некоторые из них в свои повествования о святых. Свят. Димитрий это делает и делает, без сомнения, для того, чтобы сообщить читателям его Четиих-Миней новые и притом полезные и назидательные сведения о святых. Кроме того, многие из этих сведений заимствованы из Пролога и, благодаря его распространенности, были хорошо известны православным читателям. Последние, не видя их в Четиих-Минеях, были бы неприятно поражены и, вероятно, остались бы недовольны их составителем. Вот, по нашему мнению, те побуждения, которые заставили свят. Димитрия вносить в свои жития добавления подобного характера.

Нельзя, впрочем, думать, что все добавления, которые делал Святитель, имеют только вышеуказанный характер. Главное достоинство его работы состоит в том, что он о многих святых собрал из разных, иногда многочисленных источников вполне достоверные сведения и передал их в связном повествовании. В предыдущей главе мы указали все такие жития, а здесь проанализируем некоторые из них, чтобы показать, какой характер носила в этих случаях работа свят. Димитрия. Возьмем самое первое житие – преп. Симеона столпника. Оно, как мы указывали, составлено по «Vitae Patrum», откуда Святитель взял житие Преподобного, написанное учеником его Антонием, по «Истории боголюбивых» Феодорита еп. Кирского, историкам – Никифору Каллисту, Г. Кедрину и др. источникам. Главный материал дали vita Антониева и повесть Феодорита. Святитель пользовался ими последовательно, дополняя рассказ их новыми сведениями из других книг. Начало жития изложено по vita Антониевой (гл. 1-я)⁵⁴⁵, с небольшими добавлениями из Феодорита; молитва в «удобнем месте» (в храме свв.мм. у Феодорита), а после нее сон и видение взяты из Истории боголюбивых (с. 200-я); удаление в монастырь блаж. Тимофея и пострижение в иноки рассказано опять по vita Антония (гл, 2), но в конце отдела сделаны два добавления – об удивительном постничестве Симеона из Феодорита и из 9-ой гл. Антониева жития о кончине отца Преподобного, там об этом сообщает Симеону посетившая его мать. Истязание себя посредством навязанной на тело веревки, изгнание из монастыря и возвращение в него, хотя на поле и указан Феодорит, описаны по vita Антониевой (гл. 3 и 4), но из Феодорита в этот эпизод внесены некоторые частности, – напр., что веревка была «из финиковых ветвей», что «по десяти днях возгноися тело», что изгнание из монастыря последовало после того, как игумен и братия увидали, что Симеон «подобная первым деет» (с. 202:203). Описывая безводный колодезь, где поселился Преподобный, Святитель от себя добавляет, что «и дуси нечистии в нем живяху», что видение было игумену «по времени некоем» (у Феодорита – через 5 дней, у Антония – через 7) и что он «сам не обленися» искать святого. Далее, начиная с удаления в Таланиссу и до посольства к Симеону подвижников пустыни, все события излагаются по Феодориту (с. 203–208-я), только внесены из vita Антониевой слова, которые Преподобный говорит исцеленным, и род той пищи, какой он питался, а из истории Евагрия (I, гл. 13) или Никифора Каллиста (XIV, 51⁵⁴⁶) – что на столпе была «тесна хижина на два локтя». В дальнейшем изложении Святитель следует сначала опять Антонию и без выпусков передает 6–15 гл. его жития, располагая совершенные Преподобным чудеса в своем порядке⁵⁴⁷, а потом Феодориту, у которого заимствует исцеление родственника начальника сарацинского полка, предсказание Преподобного, сношения его с царицами персидской и измаильской, подвиги, посещение аравийским священником, отношение к ближним и устав повседневного жития (с. 212, 214–218). К предсказаниям святого, описанным у Феодорита, Святитель из неизвестного нам источника добавил – видение двух жезлов и пророчество о восстании персов и скифов на Римскую империю; а перед рассказом о посольстве к Преподобному персидской царицы изложил по Евагрию (I, 13) или Никифору Каллисту (XV, 13) историю его сношений с Византийским имп. Феодосием юнейшим и его женой Евдокией. Кончину великого подвижника Святитель описывает, точно воспроизводя рассказ Антония (гл. 16–19-я) и добавляет к нему лишь два небольшие эпизода из житий Даниила столпника (11 декабря) и блаж. Авксентия (14 февраля).

Начиная с определения времени, когда скончался преп. Симеон, все дальнейшие сведения до конца жития заимствованы из тех историков, которых Святитель указывает на поле и в тексте, именно: Г. Кедрина (л. 99 об.), Евагрия (I, 14) и Никифора Каллиста (XIV, 51). В результате такого соединения различных источников вышло полное, обстоятельное и глубоко назидательное житие преп. Симеона столпника, подобного которому на славянском языке еще не было.

Таким же характером отличалась работа свят. Димитрия и во многих других случаях. Новизна этой работы состояла в той свободе, с какою Святитель относился к находящемуся в источниках материалу. Он не только сокращал и дополнял его, но как видим из приведенного примера, смешивал различные редакции житий, свободно переходил от одной к другой и часто сообщаемые ими сведения располагал по своему плану.

Приведем еще несколько характерных в последнем отношении примеров. Житие преп. Иоанна Лествичника составлено Святителем по Acta Sanctorum. В Acta’x два жития Преподобного, – одно инока Раивского Даниила, другое – инока-«синхрона»⁵⁴⁸. Святитель, пользуясь трудами обоих этих агиографов, в своем повествовании сначала дает перевод 2 и 3 параграфов Даниилова жития, потом о преп. Иоанне и Мартирии рассказывает по «синхрону»; затем опять обращается к житию инока Даниила и заимствует у него описание духовных подвигов Иоанна; видение о Моисее и чудеса излагаются снова по «синхрону», а в описании кончины Преподобного заметно влияние того и другого источника⁵⁴⁹.

Житие свв.мм. Марина воина и Астерия синклита написано, вероятно, по тем же Acta Sanctorum, где, после вступительного комментария, находятся акты этих мучеников, взятые у Евсевия Кесарийского. В актах сведения о святых изложены в таком порядке: сначала говорится о св. Марине, о исповедании им имени Христова и о мученической кончине, затем рассказывается о сенаторе Астерии, который предал погребению тело св. Марина, а потом пострадал и сам, преданный на суд нечестивому Галлиену. Как добавление к этому в актах далее сообщается о чуде, которое сотворил св. Астерий в идольском требище, изгнав из него беса. Святитель в своем житии повторяет те же самые сведения, но сначала говорит о чуде, потом об исповедническом подвиге св. Марина, а в конце о мученической кончине обоих святых – Марина и Астерия⁵⁵⁰.Чем руководствовался Святитель в таком расположении материала? Что заставило его изменить план и порядок источника? Предполагаем, что поводом к этому было желание описать события в их хронологической последовательности. Сотворенное св. Астерием чудо, без сомнения, предшествовало его мученическому подвигу, который тесно связан с таким же подвигом воина Марина, и вот Святитель сначала передает это чудо, а потом уже рассказывает и о страдании святых. Тою же хронологическою последовательностью руководился Святитель при распределении материала и в житии преп. Иоанна Лествичника, – и здесь, собрав у агиографов различные сведения о святом, он расположил их в порядке их происхождения. Этого правила Святитель держался и в других случаях, не отступая от него даже тогда, когда пользовался систематически написанным житием. Напр., в житии св.м. Севериана Метафраст сразу же, после воскрешения святым раба, говорит о его второй кончине, последовавшей после 15 лет, и поэтому можно предполагать, что описываемое далее перенесение мощей св. мученика совершилось через тот же период времени; у Святителя о смерти раба сообщается в самом конце жития и перенесение мощей ставится в непосредственную связь с кончиной св. мученика⁵⁵¹.

В житии св. Григория, просветителя Армении, о том, что он был женат и имел детей, у Метафраста сказано в конце всего повествования, – Святитель упоминает об этом в самом начале⁵⁵² В житии св. Петра, архиеп. Александрийского, составленном книгохранителем Анастасием, о пастырской деятельности святого, об его миссионерском путешествии, изгнании и страданиях говорится в той беседе, которую святой ведет с пресвитерами Александрии, Святитель рассказывает об этом в самом начале и вследствие этого речь святого излагает в повествовательной форме⁵⁵³.

От хронологического порядка Святитель отступал только тогда, когда не было возможности установить точную последовательность событий. Чаще всего это наблюдается в житиях, составленных по Vitae Patrum, где, как мы отмечали⁵⁵⁴, собраны большею частью отрывочные эпизоды из жизни святых, без всяких указаний на время их происхождения. Не имея возможности расположить их хронологически, Святитель оставлял обычный для него план жития и передавал собранные о святом сведения в той или иной системе. Так, в житии преп. Макария Египетского сотворенные им чудеса и другие деяния изложены систематически; именно, сначала описываются исцеления святым больных, затем сношения его с загробным миром, после этого следуют рассказы об учениках Преподобного, передаются его наставления и, наконец, перечисляются разнообразные его добродетели⁵⁵⁵.

Изменял Святитель план источника и в том случае, если та последовательность событий, какая была там, казалась ему неестественной и неудобной. Напр., в житии св. Спиридона, еп. Тримифунтского, беседу святого с учеником Трифиллием о богатстве царских палат Метафраст излагает прежде описания встречи св. Спиридона с царем, у Святителя эта беседа передана после исцеления царя, вероятно потому, что такой порядок событий казался Святителю более естественным⁵⁵⁶. Житие св.м. Уара Метафраст начинает изложением присланного в Египет указа Максимилиана, вызвавшего гонение на христиан и потом переходит к рассказу о роде и происхождении св. мученика, – свят. Димитрий эти сведения сообщает сначала, а о гонении говорит там, где это требуется ходом жизни святого⁵⁵⁷. То же встречаем и в житии свв.мм. Зиновия и Зиновии: у Метафраста о посвящении св. Зиновия в епископы и о сотворенных им чудесах рассказывается после сообщения о воздвигнутом Диоклитианом гонении на христиан, – у Святителя поставление в епископы описывается раньше и о гонении говорится после рассказа о чудесах⁵⁵⁸. В житии преп. Алипия столпника Метафраст после рассказа о явлении Преподобному двух мужей в иерейском одеянии сразу же описывает и второе их явление, когда они как бы освящали построенную св. Алипием в честь св.м. Евфимии церковь, – у Святителя эти явления разделены и о втором рассказывается после путешествия Преподобного к царю с епископом Феодором. Или – Святитель в самом начале жития сообщает, что мать св. Алипия раздала имение и «уневестися Христу», сделавшись диаконисою, – в подлиннике об этом говорится в конце, и поэтому после молитвы матери о св. сыне, перед отправлением его на восток, замечено, что она «в покое и молчании возвратилась в дом свой»⁵⁵⁹.

Подобная перестановка событий довольно часто наблюдается в работе свят. Димитрия. Но иногда он изменял не только план излагаемого источника, но и его содержание, давая совершенно новое освещение фактам. Напр., «в житии преп. Феодора Сикеота, составленном учеником его Георгием, определенно сказано, что Преподобный был сыном блудницы Марии и царского скорохода Косьмы⁵⁶⁰, Святитель называет Феодора законным сыном Косьмы и Марии; в житии преп. Иосифа песнописца, составленном диаконом Иоанном, просто сказано, что Преподобный, во время путешествия в Рим, попал в руки морских разбойников, – Святитель приписывает это козням иконоборцев, против которых боролся Иосиф ⁵⁶¹; в житии преп. Романа, творца канонов, по Анфологиону, Преподобный молился и удостоился видения Богоматери дома, – Святитель перенес то и другое в храм⁵⁶²; в житии св.м. Василиссы Никомидийские в Прологе сказано, что св. мученица сама «огласи» игемона Александра, – свят. Димитрий пишет, что она «повеле епископу Антонину огласити его»⁵⁶³; писатель жития св. первомученицы Феклы Василий Селевкийский и Метафраст говорят, что св. дева крестилась в водоеме, куда сама бросилась со словами: «Во имя Твое, Господи, я крещаюсь в сей последний день», – Святитель, упоминая о ввержении св. Феклы в яму с различными гадами, умалчивает о крещении⁵⁶⁴; в житии св.м. Христины о крещении ее Святитель рассказывает, что когда святая была брошена в море, «и бысть ей море то купелию крещения святаго, его же желаше и облак светел осени тую и глагол бысть свыше имя св. Троицы, по чину св. крещения, над нею вещающ, и виде Господа явльшася ей и радостотворныя словеса к ней изрекша»...В великих Четиих-Минеях, которые были источником для Святителя, тот же самый факт описан совершенно иначе: «И се рекши Святей Христине в нощи среде моря, прииде глагол с небесе, глаголя: Христино, услыша Бог молитву твою, и абие прииде с облак светел с небесе глаголя: радуйся, Христино, и крепися, Бог бо с тобою есть: и абие паде Христина на ногу и рече: се свет Господа моего помогаяй мне, и абие Господь Иисус Христос простер руку свою положи на главе ей и востави ю лежащу ницу и рече к ней: аз есмь Христос, его же возлюби и нарече имя Отца и моли взяти крещение воскресению, аз есмь Христос свет подая наричающим мя и верующим в мя, приидох осветите чистое отроча Христино. И поим ю сын Божий крести в мори, глаголя: крестится Христина в отец мой Бог небесный и во имя сына его и в святый дух мой и предаю тя архаггелоу Михаилу иакоже по трудоу и по страданию твоему ведет тя на место праведных, и поим ю Михаил изведе ю на сухо»⁵⁶⁵.

Предполагаем, что все эти и подобные им отступления от источников Святитель сделал потому, что находил неудобной и не соответствующей цели своего труда буквальную их передачу. В частности, о таинствах он всегда старался передать своим читателям обычное, принятое Церковью учение и поэтому все, что не согласовалось с ним, видоизменял или пропускал.

Разобранные нами факты касаются содержания использованных свят. Димитрием источников. Сокращая, дополняя и изменяя подлинник, он проявил здесь значительную самостоятельность. Еще с большей свободой отнесся Святитель к изложению житий в источниках. Древнерусский агиограф допускал только буквальные переводы житий. Свят. Димитрий буквально и близко к подлиннику изложил из них только те, которые его удовлетворяли. Так как Святитель пользовался славянскими и иностранными источниками, то у него встречаются буквальные заимствования и буквальные переводы. Первые Святитель брал из Пролога, Анфологиона, великих Четиих-Миней и Печерского Патерика. Особенной близостью к источнику отличаются заимствования из Патерика. Последний был издан незадолго до выступления на литературное поприще свят. Димитрия; форма и изложение собранных в Патерике житий Святителю очевидно нравились, поэтому он прямо перепечатал их в свои Четии-Минеи. Что касается заимствований из других славянских книг, то в полном смысле буквальными назвать их нельзя. И в Прологе, и в Анфологионе, а тем более в великих Четиих-Минеях слог житий казался Святителю устаревшим и неправильным поэтому он во многих местах его исправил, заменив старинные выражения и слова более современными и правильными.

Чтобы иметь представление, в чем состояла здесь работа Святителя, приведем несколько примеров. Вот, напр., как излагается житие св. Вукола, еп. Смирнского:

Житие св.м. Иакинфа начинается так:

Буквальные переводы из иностранных источников также отличаются у свят. Димитрия некоторыми особенностями.

Чтобы выяснить их приведем два отрывка из жития св. великомученика Меркурия и св. мученицы Дорофеи в латинском подлиннике и в переводе Святителя.

Из этих примеров видно, что переводы свят. Димитрия в полном смысле буквальными назвать нельзя. Он и здесь проявляет некоторую самостоятельность, одни слова и фразы в подлиннике выпуская, другие добавляя от себя. В предыдущей главе, определяя источники Четиих-Миней, мы отметили почти все те жития, изложение которых близко к подлиннику. Рассматривая их, мы видим, что Святитель более или менее точно передает источник там, где он отличается простатою и безыскусственностью, где на нем лежит печать первобытной свежести и непосредственности. Таковы, напр., сказания о святых в сборнике Vitae Patrum, в Собеседованиях св. Григория Двоеслова, которые переведены свят. Димитрием большею частью буквально. Из житий близко к подлиннику передаются те, которые заимствованы составителями из древних Миней и мартирологов, или те, в основе которых лежат подлинные проконсульские акты, а также записи о святых их современников и сподвижников⁵⁶⁶.Наибольшее количество таких житий дали свят. Димитрию Acta Sanctorum, находил их Святитель также у историков, в Анналах Барония и у Сурия. Что касается житий, составленных Метафрастом и другими известными этнографами, то из них буквально переводились только те, которые сохраняли в себе древние записи о святых и отличались простотой и сравнительною краткостью⁵⁶⁷.

Но очень часто, не давая буквального и точного перевода всего жития, Святитель передавал там некоторые его отделы. Такие отдельные буквально переведенные места приходится встречать как в житиях сложных, составленных по нескольким источникам, так и в написанных по руководству одного из них. В сложных житиях Святитель иногда сам подчеркивает подобные заимствования, отмечая в тексте жития, откуда начинается буквальная выдержка из источника и где она оканчивается. Напр., в житии преп. Иакова исповедника Святитель в тексте говорит: «Преп. Феодор восписа к нему (Ипатию) сице», и, приведя затем письмо Феодора Студита о преп. Иакове в буквальном переводе, заканчивает его такими словами: «До зде епистолия св. Феодора студита»⁵⁶⁸; в житии св.м. Феодосии девицы читаем: «О св. Феодосии Евсевий епископ Кесарийский, очевист свидетель, написа сице...» и далее приводится буквальная выдержка из книги Евсевия о Палестинских мучениках, оканчивающаяся замечанием: «До зде Евсевий»⁵⁶⁹. В сложных житиях, а также в праздничных сказаниях подобные примеры можно находить довольно часто. В житиях, составленных по одному источнику, они встречаются реже и здесь мы только путем сравнения можем узнать, какие места и отделы источника переданы Святителем буквально⁵⁷⁰. Интересно определить, наблюдается ли здесь какая-либо планомерность у Святителя, т.е. переводит ли он буквально только однородные по содержанию отделы в житиях или не придерживается здесь никакого порядка и правила?

Такого правила, которое бы строго проведено было через все Четии-Минеи, мы у Святителя не нашли. Очень часто одинаковые по содержанию места в одних житиях он переводит буквально, в других свободно перелагает и пересказывает; иногда это наблюдается даже в одном и том же житии. Напр., излагая по Метафрасту житие св.м. Платона, Святитель сначала очень близко придерживается источника и не делает в нем никаких выпусков и изменений. Особенно точно переведены здесь речь св. мученика, сказанная им народу на пути в темницу, и допрос у игемона Агриппина после семидневного заключения. Но передав так первые семь параграфов подлинника, Святитель далее начинает излагать источники сокращенно, причем сокращает главным образом тот его отдел, где описывается новый допрос св. мученика у того же игемона Агриппина⁵⁷¹. То же самое можно встретить и в других житиях. Однако, при изучении житий видно, что некоторые их отделы свят. Димитрий считал особенно важными и старался передавать их по возможности близко к подлиннику и, хотя не провел это строго через все Четии-Минеи, но в большинстве житий сделал и выдержал. В каких же житиях и какие отделы подлинника переводятся свят. Димитрием буквально наиболее часто?

В мученических житиях почти всегда буквально переводятся те места, где описываются страдания и муки святых. Святитель везде точно выдерживает и передает их порядок, их все более и более увеличивающуюся жестокость. Помня видение св.м. Ореста, он как бы боится выпусками или свободной передачей умалить терпение святых и уменьшить славу их подвигов⁵⁷². Довольно часто в буквальном переводе дает свят. Димитрий и те допросы, которым подвергались святые на суде, особенно если эти отделы были богаты назидательным элементом и носили печать действительности. Источниками для описания таких допросов часто служили протоколы нотариев, участников римского судебного процесса; в их записях вопросы судей и ответы мучеников воспроизводились с буквальною точностью; свят. Димитрий, очевидно, высоко ценил такие места и поэтому в своих житиях переводил их большею частью буквально⁵⁷³.

Близко к подлиннику переведены Святителем и некоторые молитвы, произнесенные святыми во время мучений или перед своею кончиной⁵⁷⁴. Во многих житиях, описывающих жизнь святителей и преподобных отцов также переданы письма и послания, которыми обменивались упоминаемые в житиях лица⁵⁷⁵, выдержки из творений свв. Отцев⁵⁷⁶, символы и другие образцы вероучения⁵⁷⁷, наконец, все те места, которые казались Святителю особенно назидательными и полезными для читателей Четиих-Миней⁵⁷⁸.

Не пропускались и обыкновенно буквально переводились Святителем и те места из источников, где сообщалось о подаваемой святым среди страданий благодатной помощи, благодаря которой они не ощущали мук и страдали как бы «в чуждем теле». Приведем некоторые, интересные в этом отношении места. В житии свв.мм. Фирса, Левкия, Филимона, Каллиника и Аполлония на вопрос мучителя: «Где есть Бог, помощник твой?» – св. Фире у Святителя отвечает: «Еда ли не видиши сущия во мне Христовы силы, яве укрепляющия мя противу тех нападений? Како бо тело земное и немощное можаше бо таковые претерпети муки, аще бы не свыше подаваема ему была божественная помощь?» В латинском подлиннике это место читается так: «Quid non sentis, inquit, Christi, quae est in me, virtutem, quae mihi adest manifestissime, et me adversus hos insultus confirmât? Quomodo enim corpus terrenum et adeo imbecillum posset talibus resistere tormentis, si non ei supeme divinum daretur auxilium?» В другом месте, сказав, что Вавила приказал св. Фирса «пред идолами бити палицами крепко», Святитель продолжает: «Он же аки во сне налагаемые раны терпеливо приемля, моляшеся Богу, изсушающему бездны и растаивающему горы единым воззрением». В подлиннике: «Ille vero tanquam in somnis ea patiens, ad ea quae erant molesta et aspera, nihil se convertebat, sed ad verum Deum suam transmittens cogitationem, qui et abiissos exsiccat, et montes solo aspectu liquefacit»⁵⁷⁹.

Описывая страдания св.м. Елевферия, Метафраст говорит: «Deus autem dolorem allevebat e superis et tanquam quodam rore refrigeratus et in molli herba cubans, martyr santiebat voluptatem», у Святителя: «Бог же свыше облегчеваше болезнь мученику, иже аки росою прохлаждаемый и на мягких розах почиваяй, утешашеся»⁵⁸⁰. В житии св.м. Гликерии Святитель, близко придерживаясь подлинника, рассказывает, что она, терзаемая, говорила мучителю: «Нечестивый... ничтоже ми суть тыя муки, ибо не чувствую их (quae ipsa non sentio) имам Иисуса Христа, помогающего мне...»⁵⁸¹. Подобные примеры в мученических житиях встречаются довольно часто.

Буквальных переводов в Четиих-Минеях свят. Димитрия сравнительно немного. Источники, какими он пользовался, давали ему большею частью жития, на которых лежала печать господствовавшей с X века в греческой агиографии школы. Существенные черты этой школы нам известны. Святителю, стремившемуся к простоте и краткости, не могли нравиться излишнее многословие и риторика греческих и русских агиографов; поэтому большую часть заимствованных из источников житий он переделал, изложив самостоятельно. Сильнее всего Святитель вооружался против многословия. Вспомним опять его отзыв о житии прей. Григория Синаита... То же «преумножение словес» возмущало его и в других житиях, и он старался всеми мерами избегать его в своих переложениях. Об этом официально заявляет и сам Святитель и его руководитель митроп. Варлаам Ясинский в предисловиях к 1-ой и 2-ой книгам Четиих-Миней.

Варлаам Ясинский в предисловии к первой книге говорит, что свят. Димитрий, как составитель Четиих-Миней, из каждого жития выбрал только «самую истину, кроме многих излишних, темных же и неудобь разумительных словес. Многих же святых жития», – пишет Ясинский далее, – «от древних списателей суть широтою словес зело распростерты, яже аще бы зде вся, до одиного слова писана быша, то и единого бы месяца величина превосходила всего лета Пролог, и чтый или послушаяй жития такового, утруждшися, престал бы не докончав, ниже совершенно историю уразумев». Чтобы этого не случилось, составитель «излишество словес не всяко потребных оставил, кратчайшими же яснейшими, удобь разумительными словесы вся действия святых тщашеся описати, ничтоже ново и неправедно от себе прилагая, но засвидетельствуя с св. Софронием, патриархом Иерусалимским так: не буди ми лгати на святыя». Почти то же самое повторяет в предисловии ко второй книге и свят. Димитрий.

«Излишество не всяко потребных словес» сказывалось прежде всего в том, что автор-агиограф очень много говорил от себя, прилагая к житию обширные прологи и заключения, а иногда и самою историю жизни святого сопровождая различного рода субъективными замечаниями, восклицаниями и рассуждениями. Свят. Димитрий все эти отделы большею частью совсем опускал. Из прологов он перевел, напр., очень немногие и то не затем, чтобы дать своим житиям красноречивое начало, а ради той назидательности, какою эти отделы житий отличались. Так, прологи к житиям свв.мм. Карпа и Папилы (13 октября), Феодора стратилата (8-го февраля) и священ.-м. Лукиана (3 июня) удержаны, без сомнения, потому, что в них выясняется та польза, какую приносит нам воспоминание и чтение страданий свв. мучеников. Прологи к житию св.м. Архелаи (6 июня) и преп. Паисия великого (19 июня) переведены из-за того, что в первом восхваляется красота девства, а во втором – достоинство и честь иночества. Еще реже удерживаются Святителем эпилоги. Они сохранены только там, где это вызывалось содержанием жития, или где они были особенно важны и поучительны. Так, Святителем сохранен эпилог к житию св.м. Февронии (25 июня), где составительница его, инокиня Фомаида, говорит о себе, а об ней, как описавшей страдания св. Февронии, свят. Димитрий упоминал в самом начале жития. Заключение к житию св. великомученика Пантелеймона (27 июля) не выпущено, вероятно, потому, что авторы его – Лаврентий и Вассой – свидетельствуют здесь, что они сами видели страдания св. Пантелеймона и слышали голос, призывавший его с неба.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы все прологи и заключения, важные в историческом и дидактическом отношении, всегда удерживались Святителем. Изучая источники Четиих-Миней, мы встречали факты и противоположного характера. Напр., Святитель опустил пролог к житию св.м. Каллиника, в котором составитель говорит, что был современником святого и сам видел то, о чем рассказывает в житии⁵⁸²; или эпилог к житию святого Андрея Христа ради юродивого, где биограф последнего – пресвитер Никифор – пишет: «Аз же Никифор, милостию Вседержителя Бога иерей бывая великие церкве Цареваграда, нарицаемую Божию Премудрость, написах дивное се житие честного и святого отца нашего Андрея, еже есмь своима очима видел, а другое от славного Епифана слышав, бывша патриархом зде»⁵⁸³. Следовательно, мы и здесь не находим строгой последовательности у Святителя. Историческая достоверность житий была для него не главной задачей, поэтому многие данные в пользу ее он пропускал, особенно если и без них житие было богато содержанием и достаточно по размерам для дневного чтения. Чтобы убедить читателей в достоверности своего рассказа, свят. Димитрий, безусловно доверявший своим источникам, считал достаточным сослаться на них. Для этого, конечно, он указывал даже те источники, которыми и не пользовался. Какого, по мнению Святителя, нужно было еще большего доказательства достоверности жития, если о святом то же самое сообщали Метафраст, великие Четии-Минеи, Пролог и другие этнографы и агиологические сборники?

Субъективные восклицания, замечания и разъяснения особенно часто встречаются в Метафрастовых житиях. Описывая чудеса св. Спиридона Тримифунтского, Метафраст, напр., то и дело сопровождает свой рассказ такими фразами: «Кто, о Господи, расскажет величие чудес твоих?.. Слезами наполняются очи мои от радости, – так волнует мою душу то воспоминание, о котором говорю... Вы также смутились душой, перейдя от радости к печали, ибо люди по природе сострадательны; но нет великого Спиридона, который бы переменил на радость вашу печаль»⁵⁸⁴ и т.п. Или, в житии Ермила и Стратоника: «Так св. мученик желал терпеть за Христа... Но как же относится к нему Христос? Ужели он презирает своего раба? Ужели не подаст ему, страждущему, утешения? И как же проявились эта милость и благоволение Господа, которые превосходят всякое разумение?»⁵⁸⁵ Не свободны были от таких словоизлияний и другие греки-агиографы. Автор, описывавший страдания св.м. Фервуфы, закончив рассказ о ее мученическом подвиге, оплакивает ее кончину и ужасается тяжести перенесенных святою мук⁵⁸⁶; автор жития св. священномученика Антипы воздает ему похвалы и воспоминает о чудесах, совершающихся на месте его кончины⁵⁸⁷; биограф св.м. Иоанна нового сравнивает его с древними мучениками и говорит, как его мужество повлияло на современников...⁵⁸⁸ Все эти места свят. Димитрий в своем пересказе опустил. Он ценил в источниках главным образом факты и старался передать их просто, без излишних стилистических украшений.

Мы увидим это особенно ясно, если сравним рассказ Святителя с теми житиями, где, и, излагая факты, писатели-агиографы не воздерживались от многословия. Вот отрывок из жития св. Евтихия, патриарха Константинопольского, написанного пресвитером Евстафием, в точном переводе с латинского и в пересказе Святителя: «Когда немного спустя он принял иго диаконства то явился другим Стефаном, способным словом и делом, жизнью и нравами учить и наставлять, как нужно исполнять Божественное учение и обращаться в дому Божием, иже есть Церковь Бога жива. В этом служении диаконском, согласно с постановлениями Божественных канонов, он оставался некоторое время, а потом, так как многими был одобрен, возведен был на седалище пресвитера. Обратите внимание, как все разумно и по порядку пришло к нему. Ничего здесь не было преждевременным, – напротив все, что совершалось, было исполнено Божественной благодати. А соблюдение порядка также хорошо в религиозных степенях, как и во всех других делах. Он сделан был пресвитером, когда ему исполнилось 30 лет. Следовательно, даже и в физическом отношении он достиг уже меры совершенства. Кажется и Христос, сущий над всеми Бог, почтил этот возраст, так как 30 лет крестился, через соединение естеств возвышая меня и все мое, так как и я получаю то, что Ему свойственно. Итак, когда он сел на седалище пресвитерства и его, как поет Давид, вознесли в церкви людской и на седалище старцев восхвалили, он и этот сан украсил своим примером...» У Святителя, вместо этого многословия, кратко сказано: «Посем диакон поставлен бысть, таже пресвитер хиротонисан в тридесятое лето жития своего»⁵⁸⁹.

Житие св. апостола и евангелиста Луки Метафраст начинает так: «Один благочестивый и мудрый муж поставляет в Божественный закон совершать память праведного с похвалами (Сир. 44:1–14). Какое же благохваление должны мы принести апостолу Христову, ибо его сделала достойным и апостольства и возлюбленным Павлу преимущественно праведность. Впрочем, он удостоился похвалы от самого Евангелия. Поэтому, оставив обыкновенные правила похвальных слов, расскажем о нем, что нужно рассказать, исторически. Кто не знает города Антиохии, какое он имеет положение и обширность, и какие его пределы? Кому также неизвестно, каков это город, какую занимает он местность, и какою орошается рекою? Река эта Оронт. В этом городе человек в первый раз стяжал название христианина (Деян. XI, 26). Из этого города произошел Божественный Лука. Природу и качества Лука имел благородные и прекрасные; это видно из того, что он и в жизни оказался деятельнейшим и передал нам учение, самое сообразное с жизнью. С детства он занимался всякими науками, в совершенстве изучил сирский и еврейский языки и, процветая и возрастая как дерево при источниках, удивительным образом успел в изучении божественных писаний. Достигши юношеского возраста, он посещал училища, бывшие как в Елладе, так и в Египте, и получил от эллинов превосходнейшее образование: вполне изучил грамматику и пиитику, достиг верха совершенства в риторике и уменья хорошо говорить, никому также не уступал в преимуществах философии, но логику почитал ступенью к ифике, а ифику – к практике. Таким образом, предаваясь разным полезным занятиям, он овладел, наконец, превоходнейшею и полезнейшею для людей наукою медицинскою и притом настолько, что от нее преимущественно получил свое отличительное название врача (Кол. IV, 14), а прошедши, при быстроте и величии своих духовных дарований, всякую науку скорее, чем птица пролетает по воздуху, и достаточно обогатившись человеческими познаниями, перешел к высшему и наилучшему образу жизни». У Святителя: «Св. евангелист Лука родом бе от Антиохии Сирские, измлада навыче эллинские премудрости и хитрости врачевания, и бысть врач искусен, к сему же и иконописец изряден, египетский и греческий язык добре ведяше, и еврейскому наказанию извык до конца, во Иерусалим дойде...»⁵⁹⁰

Но даже и там, где источник не страдал таким многословием, Святитель всегда старался передать его проще и сокращеннее. Приведем примеры:

В приведенных местах сокращения вызваны многословием источников. Но часто Святителю приходилось сокращенно излагать подлинник и потому, что в буквальном полном переводе он был бы велик для Четиих-Миней. Не выпуская фактов, Святитель прибегал тогда к конспективному изложению, заменяя разговоры действующих лиц косвенною речью, давая не описание, а только перечисление событий и в нескольких предложениях исчерпывая иногда целые отделы. Примеров подобного изложения много в Четиих-Минеях. Приведем из них некоторые. В житии св.м. Киликии Метафраст подробно рассказывает о том, как святая обратила ко Христу язычника Тивуртия; он приводит разговор Тивуртия с Киликией и влагает в уста последней обширные речи о суетности и ложности языческой религии, о загробной жизни человека верующего во Христа и неверующего, о главных догматах христианской религии и, наконец, о Христе-Спасителе, как основателе нового благодатного царства и залоге нашего общего воскресения. Вместо этих подробных речей в житии Святителя только несколько кратких фраз: «Св. дева Киликия, отверзши своя благодати полные уста, нача учити Тивуртия святей вере, показующи прелесть ложных языческих богов и немощь бездушных идолов их, силу же истинного Бога Господа нашего Иисуса Христа являющих... Девица нача глаголати о вечной жизни и непременней во веки, яже есть на небеси, и о воздаянии свв. мучеником за подъятие Христа ради смерти»⁵⁹¹.

В житии св.м. Каллистрата Метафраст, повествуя о пребывании его в темнице, влагает в уста святого обширную речь о христианской религии, сказанную 42 заключенным вместе с св. Каллистратом воинам, – Святитель только сообщает, что св. мученик, «наченше от создания мира и в рай преступления человеча», рассказал воинам всю историю Христа Спасителя и «вся святыя таинства веры сказа им»⁵⁹². В житии свв.мм. Акепсима епископа, Иосифа пресвитера и Аифала диакона Святитель, чтобы сократить подлинник, часть допроса святых перевел буквально, а об остальном только упомянул. У него, напр., сказано, что судья вел со святыми «долгое прение», что он «долго с ними словесы препирашеся» и т.п. В подлиннике вместо этих кратких фраз – подробный рассказ, где приведены вопросы судьи и ответы свв. мучеников, иногда довольно обширные⁵⁹³. В житии преп. Феодора Сикеота Святитель только перечисляет сотворенные святым чудеса, – в подлиннике о каждом из них дается отдельное, обстоятельное повествование⁵⁹⁴. В житии св. Андрея Критского Святитель пишет, что царь повелел «паки люто бити святого, яко кровию его земля обагряшеся», «что неции... камение метаху на Андрея и уста его камением сокрушиша и ребра избодоша», – у Метафраста обоим этим предложениям соответствуют особые отделы, где подробно описывается то и другое мучение⁵⁹⁵. В житии св.м. Евдокии Святитель только замечает, что святая перед кончиной «помолися Богу», – в подлиннике приведена и самая ее молитва: «Domine Deus, lucem habitans inacellibitem»⁵⁹⁶.

Сокращая так подлинник, свят. Димитрий старался переделать его в небольшое, удобное для прочтения за один раз житие. Но та же практическая нужда заставляла его делать иногда и совсем обратное, т.е. не сокращать, а распространять источник. Чаще всего приходилось делать это с синаксарями Пролога. Сухие и краткие, они неудобны были для прочтения в церкви, и Святитель, чтобы придать им вид назидательного жития, переделывал их, заменяя сжатый рассказ Пролога более распространенным. Напр., в Прологе о преп. Евмении Гортинском сообщается, что он был милостив, роздал нищим свое имение и проводил дни в посте и молитве, а потом был поставлен Гортинским епископом. Святитель написал как бы толкование на это. Он сначала сказал о богатстве, мешающем войти в царство небесное, и о бедности, как удобном туда пути, затем прославил Евмения за его нищелюбие и духовные подвиги, а в самом конце, упомянув о назначении Преподобного на святительскую кафедру, изобразил черты доброго пастыря и приложил их к св. Евмению. Житие получилось не только удобное для прочтения в церкви, но и назидательное⁵⁹⁷.

О св. апостоле Кодрате Пролог говорит: «Сей древний многохудожен муж бе и во Афинех и в Магнисии слово Господне проповедовав. И многих учении просветив, и к свету богоразумия привед. Тем от Афин, своея паствы, гонители гоним быв, камением бием гладом дручимь. Последи же при Андреане прият венец мучения» (Пролог, ч. I, л. 70-й). Свят. Димитрий излагает это так: «Св. апостол Кодрат бе в числе 70 апостолов, проповедав слово Божие в Афинах и в Магнисии, идеже и епископом бе и многих учении своими к свету благоразумия приведе и бысть, по глаголу Сирахову, яко звезда утренняя посреде облак, облаци бо темнии, еллинская безбожия беху, чужды света благочестия, и седяху людие тыи в тьме и сени смертной. Св. же апостол Кодрат словом Божиим воссия им, яко свет велий, просвети их тьму, низложи жертвы скверные, сокруши идолы и раззори бесовские храмы молитвою и, якоже иногда звезда восточным царем, тако он людям ко Христу путь показа. И яко утренняя звезда ведет по себе солнце, тако он введе в мир великое светило веры и освети мрачные души человеческие. Но тьма всегда ненавидит света. Безбожник бо еллины, видяще идолы своя от св. Кодратия попираемы, и бесы прогонимы, и злочестие их искореняемо, воздвигоша гонение на апостола и яко другого Стефана, камением святого побиваху... и т.д. (Четии-Минеи, ч. 1-я, л. 134-й).

Такое же расширение источника встречается и при пересказе систематически составленных житий. Но здесь, конечно, у Святителя были иные побуждения, он заботился не о том, чтобы придать источнику приличную форму, а о том, чтобы усилить дидактическое значение своего рассказа, сделать его более понятным и назидательным для читателя. При этом распространенно излагалось уже не все житие, а лишь некоторые его места и отделы. Напр., в житии св. священномученика Автонома Метафраст кратко сообщает, что святой «отплыл в Клавдиополь и проповедовал там слово Божие, а потом снова возвратился в Сореос». Святитель излагает это пространнее: «Он же, множайшие еще люди от тьмы бесовские к свету познания Бога приводити желая, не вдаде себе в руки мучителей, но храня благопотребный церкви живот свой, отплы в Клавдиополь, стоящий на мори Евксинстем и сеяше тамо семя слова Божия еже падающи на добрую сердец человеческих землю, вскоре Божиею благодатию принесе многие духовные плоды; и добре вся, яже к благочестию управив, и наставив на путь спасения, паки возвратися в Сореос»⁵⁹⁸. В житии св. Андрея Критского Метафраст про Константина Копронима говорит, что он не мог понять, «если не благочестив прототип какой-либо вещи, то и образ ея также низок для тех, которые желают быть благочестивыми; напротив, если протитип достоин почитания и уважения, то и образ его также достоин всякого почитания». Святитель передал это так: «Безумный не разуме сего, яко идеже вещь есть зла, душевредна и возбранна, тако и икона вещи тоя зла, душевредна, возбранна. А идеже вещь есть добра, полезна и невозбранена, тамо и икона вещи тоя добра, полезна и невозбранена. Злы суть язычестии бози, душевредны и возбранено есть их почитати, и иконы убо их суть злы, душевредны, и чтити их возбрани закон Божий. Добр наш есть Господь И. Христос, и добри суть раби его, и зело нам душеполезни, и не точию возбранено, но и повелено нам чтити Господа и святых Его, якоже рече Давид: мне же зело честни быша друзи твои, Боже (138, стих 17); убо и иконы Господни и честных Его другое, с ним же глагола Господь: вы друзи мои есте (Иоанн XV, 14) суть добри и дело нам душеполезни и должны есмы чтити их, ведуще, яко честь, иконам творимая, преходит на лице самого того, на иконе изображенного»⁵⁹⁹.

Иногда оба способа изложения – и сокращение, и распространение – применялись в одном и том же житии, тогда одни отделы подлинника расширялись, другие передавались сжато и кратко. Вот, напр., как изложил Святитель два первые отдела Метафрастова жития свв.мм. Зиновия и Зиновии:

Из этих примеров⁶⁰⁰ мы видим, что Святитель не любил придерживаться буквы подлинника. Полная свобода и самостоятельность – вот отличительные свойства его работы по изложению источников. В иных житиях эти свойства сказываются настолько сильно, что при сравнении с подлинником рассказ Святителя кажется совершенно оригинальным. Святитель изменяет форму источника, переделывая слово в житие и личный рассказ в повесть ⁶⁰¹, начинает повествование не так, как оно начинается в подлиннике и вносит в свой пересказ различные изменения и отступления. Для наглядности приведем четвертый отдел из Метафрастова жития св. великомученика Никиты в буквальном переводе с латинского и в переложении свят. Димитрия.

Особенно интересны в этом отношении жития свв. мм. Минодоры, Митродоры и Нимфодоры и свв.мм. Веры, Надежды и Любви и матери их Софии. Свобода изложения проявляется в них так ярко, рассказ Святителя носит такие своеобразные, совершенно самостоятельные черты, что невольно является вопрос: да действительно ли Метафраст был здесь источником для свят. Димитрия?

Как на особенность изложения Святителя необходимо указать еще на те субъективные вставки, которые он иногда вносит в пересказ источника. Один из них – разъяснительного, другие – дидактического характера. В первых Святитель старается объяснить читателю смысл и значение передаваемых в житии событий. Напр., упомянув о благородном происхождении преп. Иоанна молчальника, Святитель тотчас же добавляет: «Сие же речеся не да благородия ради его ублажим, от добродетелей бо, а не от благородия святии ублажаются и прославляются; но да увемы, от коликие славы в каково смирение сей угодник Божий прииде». И далее в том же житии: «Да никто же не чудится сему (тому, что св. Савва не узнал сокровища благодати Божией в пришедшем к нему Иоанне), яко иногда прозорливый не провидят, ибо они точию то провидят и пророчествуют, еже Бог им открывает, а чесого не открыет, о том не ведят»⁶⁰². В житии св.м. Вонифатия, сообщив об его порочной жизни, Святитель поучает: «Хвалимым бо сущим святым Божиим и греси их, прежде бывшие, не премолчутся, да явится то, яко не вси от юности быша блази и праведны, но и растленное (имем подобно) естество имуще, покаянием истинным и добрым изменением, велици добродетельми и славны святынею, яко же видим, совершишася; да и мы прочее не отчаяваемся, грешны суще, но и скорому да возбудимся восстанию, ведуще; яко по гресех святы быти, Богу помогающу, возможем, аще точию сами восхощем. И воистину красна есть та повесть и сердца увеселяющая, в ней же слышится, яко паче надежды грешник свят, еще же и мученик Христов бывает, яко же сей Вонифатий, иже первее в нечистоте валяшеся и пианица бяше, потом же имени Господня исповедник и доблественный подвижник, и страдалец славен показася»⁶⁰³.

Дидактические вставки весьма разнообразны. Останавливаясь на том или другом факте из жизни святых, Святитель учит читателей христианскому благочестию, характеризуя различные его стороны. Так, в житии свв.мм. Трофима, Савватия и Доримедонта, сообщив о страданиях св. Трофима на пути, поучает, что таков и должен быть «путь вводяй в жизнь»; в житии св.м. Епимаха, не имевшего в пустынном житии никакого руководителя, говорит, что святых наставляет «Дух святый и любовь Божия», – она учит свв. апостолов, преподобных и мучеников, она «и св. Епимаха учаше пустынные подвиги и труды носити, всякие от врага напасти терпети, свято по Бозе жити и за Него готову на смерть быти»; в житиях св. царицы Пульхерии и преп. Аммона, рассказав об их девственной жизни и супружестве, прославляет такую жизнь, сравнивая ее с «вертоградом, кринами девства цветущим, целомудрием заключенным и росою Духа святого прохлаждаемым»; в житии св.м. Маманта, по поводу его мудрых ответов царю раскрывает, что сила Божия может «и малого юношу Голиафа непреодоленна показати и из уст младенец совершити себе хвалу»; в житии св.м. Арефы, приступая к рассказу о военных неудачах царя Елевзоя, напоминает о руководящем людьми промысле Божием; во многих житиях нарочито подчеркивает загробную участь праведников и грешников, а в житии преп. Павла препростого по этому же поводу раскрывает, в чем состоит «правая мудрость»⁶⁰⁴. Иногда такие поучительного характера вставки вкладываются и в уста святых. Напр., в житии св.м. Уара Святитель устами св. мученика прославляет подвиги свв. страдальцев за Христа и раскрывает, какая им от этих страданий польза; в житии м. Севериана вставляет целое поучение, которое «грядый к темнице» мученик говорит «ко множеству смотрящего на него народа»⁶⁰⁵ и т.д.

В некоторых житиях подобные вставки и дополнения носят лирический характер, – это как бы излияния, невольно вырвавшиеся из взволнованного рассказом сердца Святителя. Напр., в житии свв.мм. Минодоры, Митродоры и Нимфодоры, сказав о том, что они удалились из города в пустыню, Святитель далее пишет: «Якоже бо речные воды, входяще в море, сладость свою погубляют и, с морскими совокупльшеся водами, бывают сланы, тако и чистота, егда посреде мира, аки посреде моря, вселится и возлюбит его, невозможно ей сланых сластолюбия вод не напитатися. Дщи Иаковля Дина довнележе не вда себе в Сихем, град языческий, до толь бе чиста дева; егда же изыде познати дщерей, тамо обитающих, и прилучися к ним, – абие погуби девство свое. Окаянный Сихем – мир сей, с трема дщерьми своима, с похотию плотскою, с похотью очес и гордостью живота; ничтоже ино весть, точию вреждати прилепляющихся ему. Якоже смола очерняет прикасающегося ей, так он своих рачителей черны, нечисты и скверны творит. Блажен бегаяй мира, да не очернится его нечистотами; блаженны суть сия святые три девы, избегшие от мира и от триех его реченных злых дщерей, не очерниша бо ся их сквернами, а быша белы и чисты голубицы, аки двема крылома, деянием и боговидением летающыи по горах и пустынях, желающе в божественной любве, аки в гнезде, почити; пустынным бо непрестанно божественное желание бывает мира суетного кроме»⁶⁰⁶.В житии свв. мучениц Веры, Надежды и Любови, начиная рассказывать о страданиях Любови, Святитель восклицает, «Кто бо сице за возлюбленного Господа своего стати име, яко Любовь? Понеже писано есть, крепка яко смерть любы, вода многа не может угасити любве и реки не потопят ее. Не угасиша огня любве к Богу в той отроковици воды многия прелестей сирских и не потопиша ея реки бед и страданий, и о сем ее велика познавашеся любовь, яко готова бяше душу свою за любимого рачителя своего Иисуса Христа положити; больше же сея любве никтоже имать, аще кто за кого душу положит»⁶⁰⁷.

В подобных добавлениях свят. Димитрий, наставляя читателей, высказывал свои сокровеннейшие думы и чувства. Но его светлая личность сказалась в Четиих-Минеях и иным образом. Изображая жизнь святых и описывая разнообразные человеческие отношения, Святитель, может быть даже невольно, придал всему особый характер мягкости, любви, идеализма – отличительных особенностей своей личности. У него, напр., человек не сам собою совершает грех, а по наущению диавола. Управитель Армении Пазиник вмешивается в дела церкви и причиняет огорчение преп. Иоанну молчальнику, «наущаущу его бесу»; монаху Иоанну, подвизавшемуся с Саввой освященным «...вложи враг в умы мысль непотребну» идти в Александрию; добивающийся супружества со св.м. Иулианией юноша достиг звания епарха, «помогающу ему бесу»; «древняя злоба – диавол» воздвиг брань против христиан в стране Готфов, и Афанарис, начальник страны, преследует их, «наущающу его бесу»; Проклиания – мать возымела вожделение к сыну «бесовским наваждением»⁶⁰⁸ и т. д.

«О люте, в каковая неподобная помышления вметает нищета последняя...» – восклицает Святитель, рассказав об отце обедневшем и задумавшем торговать своими дочерями, обвиняя и тут не человека, а неблагоприятные обстоятельства⁶⁰⁹.

Народ, взирающий на мучения свв. исповедников или созерцающий чудеса, совершаемые ими, у Святителя очень часто не только выражает сочувствие свв. страдальцам, но и высказывает веру во Христа. Пораженные чудесами св. апостола Иоанна Богослова, Ефесяне кричат: «Велик Бог христианский!»; видя, что звери не коснулись св.м. Елевферия, народ взывает: «Велик Бог Елевфериев!», все, смотревшие на мучение св.м. Веры, «дивляхуся терпению и, покивающе главами, укоряху тайно царево безумие и лютость»; слуги, мучившие св. Харлампия изнемогли и «начаста исповедати и прославляти силу Христову, укрепляющую страдальца»; Верейские христиане «провожают» страдавшего в их городе св.м. Александра; пресвитер, посетивший преп. Венедикта, уходит от него, «славя Бога, яко Божия раба видети сподобися»; прозревшая у гробницы св.м. Логгина вдова радуется не столько о себе, сколько об обретении главы св. мученика⁶¹⁰ и т.п. Святые подвижники и исповедники в изображении Святителя горят какою-то удивительной любовью к Господу, всем сердцем стремятся в монастырь, со смирением переносят труды и подвиги, «радуяся» умирают за Христа, проявляют друг к другу братскую любовь и прощение. Правда, все эти черты встречаются и в источниках, но у Святителя они переданы с особенной теплотой и сердечностью. Напр., только у него св.м. Уар, слушая слова исповедников, «распаляшеся сердцем в любовь Божию и в терпение Иисуса Христово»; св. вертоградарь Фока «тако усердно хотяше за Христа Господа своего кровь пролияти и такову име любовь к Богу», что говорил: «Лучше ми милость Твоя паче живота временного»; св. Исихий, удаляясь в пустыню, со смирением отвечал на соблазн беов: «Аз множества ради грехов моих повинен есмь смерти, жду убо да или от зверей, или от разбойников умру»; преп. Кириак просился у св. Евлампия в пустыню, «любяше бо пстыню и житие в ней желаніе»; преп. Исидора, живя в монастыре, «скверная очищаше места и бяше монастыреви яко губа, всякую нечистоту омывающая»; св.м. Феодул на убеждения судьи восклицал: «Верный бо есмь Владыки моего слуга и ниже огнем, ни железом победимый... и пострадати за Него готов есмь»; св.м. Мелитон, один из 40 севастийских, несомый после страданий матерью, «радуяся испусти дух свой»; преп. Серапион, подойдя к жилищу преп. Марка и слыша его пение, ублажал его «от премножества духовные радости»; преп. Аммон и Антоний великий, беседуя друг с другом, «утешашася утешением св. Духа»; св. Тимофей «учаще сожительницу до вечера, а св. Мавра увещеваше сострадальца своего до утра» и оба «утешастася о Господе»⁶¹¹ и т.п.

Особенно много теплоты и сердечности вносит Святитель в отношения друзей, учеников и учителей, пастыря и пасомых, мужа и жены, детей и родителей. Так, у него Неарх «печашеся к христианстей вере привести друга»; св. Логгин, встретив друзей, «возвести им вся... они же слышавше возрадовашася... Таже введ своя други к воинам рече: се имате Логгина, се имате и два друга его»; св. Фекла при встрече с апостолом не только «до земли поклонися ему», но и «с радостными словами облобыза узы его», а он «облобыза главу ея, благословляющи ю»; св. Иоанн молчальник молил ученика – не уходить из пустыни: «Не идем, брате, отсюду... терпи, чадо, и прискорбным шествуй путем...». Но ученик не послушался, ушел и заблудился в пути. Возвратившись, он «стыдяшеся на лице святого воззрети за свое маловерие», но тот не укоряет, а прощает его; преп. Евфросиния, увидев игумена, «поверже себе на землю и поклонися светолепному лику его»; за св. Климентом, удаляющимся в изгнание, следовали его пасомые, «изволяюще с пастырем и учителем своим заточение терпети, неже без него и без святого учения его жити»; о св. Игнатии Богоносце «плакахуся вернии и рыдаху горько, а инии с ним в путь идяху, множайше. К нему привязани бе любовию»; родители св. Саввы «со многими рыданиями, аще и не хотяще, отпустиста его»; отец и мать преп. Аполлинарии провожают ее, «много плакавше, объемлюще и лобызающе»⁶¹² и т.п.

Особенно замечательны в рассматриваемом отношении жития: св.м. Евдоксия (4 сентября), св. Евстафия Плакиды (20 сентября), свв. Галактиона и Епистимии (5 ноября), св. Филарета милостивого (1 декабря), свв. Ксенофонта и Марии (26 января), свв. Вита, Модеста и Крискентия (15 июня). Передавая историю действующих в этих житиях лиц, Святитель их взаимные отношения окрасил такими трогательными чертами, каких мы совсем не находим в источниках. Они созданы отзывчивым сердцем самого «списателя житий», выношены его чистою и любвеобильною душою.

Иногда, описывая такие отношения, Святитель не выдерживает объективного тона и переходит к восклицаниям: «Кое тамо бе разлучение», пишет, напр., он в житии св.м. Евдоксия, «егда жена мужа, чада отца, друзи любимого друга лишахуся. Плакахуся вси о нем зело, разлучающеся друг от друга и ведуще, яко уже ему к ним не возвратися»⁶¹³. Или в житии Евстафия Плакиды, после рассказа о потере Евстафием детей: «Кто исповесть болезнь сердца его, рыдание и плач мног?» и далее в подобных же выражениях описывает всю глубину постигшего Плакиду несчастия⁶¹⁴. В житии св.м. Севастиана, передав о том, как к мученикам в темницу пришли родные, Святитель говорит: «И что творити имеяху непобедимая та сердца? Ни едина им мука сице одолети можаше, якоже то искушение, естественною бо любовию к престарелым родителям, к женам же и чадам и сродникам побеждающеся, и жалостию сокрушающеся, начаша усумневатися и, аки трость, колебатися от ветра и воск от огня таяти сердцы своими»⁶¹⁵...

Во всех приведенных местах чувствуется не простой книжник-переводчик, а писатель – художник. Свят. Димитрий действительно и был таким художником. Он мыслил образами и картинами, прибегал к сравнениям и уподоблениям, писал языком живым и изобразительным. У него более яркие, чем в подлинниках, описания, картинные изображения, живые, полные движения сцены. Напр., Святитель пишет, что когда били св. Харитона жилами, «плоть от костей его отпадаше, кровь же, яко река, изливашеся и бысть все тело едина язва», а после жжения свечами «вся плоть мученика испечеся, аки снедное мясо». У Метафраста слов, поставленных в кавычки нет⁶¹⁶. Свв.мм. Акепсима, Иосиф и Аифал, после выхода из темницы, по изображению Святителя, «быша яко трость ветром колеблема... сосхоша яко сено и падаху от ветра и идти не можаху»⁶¹⁷. Преп. Иоанникий, принявший на себя блудную страсть исцеленной отроковицы, «ощути в себе пламя похоти плотския и нападоша на него, яко буря зельная, скверныя мысли, и восташа в нем волны нечистых страстей и кипяше в нем кровь, аки в конобе»⁶¹⁸. Св. великомученица Варвара в момент явления ей Господа «вся таяше, аки воск, от огня божественного желания и, аки река, любовию к нему разливашеся»⁶¹⁹. Св. Антипа посреди нечестивых жителей Пергама «бысть яко свет посреде тьмы, яко рожа посреде терния, злато посреде блата»⁶²⁰ и т.п.

Метафраст просто говорит, что Афродития и ее дочери «старались склонить» св. Агафию к идолопоклонству, – у Святителя: «Украшаху бо ю многоценными одеждами, даяху дары, представляху многоценные сладкие различные снеди и пирования, составляху лики и плясания, играющим мусикиям, и всякие мирские бесчинные действа и глумления перед очима ее творяху»⁶²¹. У Метафраста отец наказаниями старался заставить св. Иулианию отречься от Христа, – у Святителя: «На землю пометающе ю, за власы терзающе, ногами попирающе, не яко родитель, но яко мучитель»⁶²². В житии св.м. Ореста у Метафраста князь Максимин говорит Диоклитиану, что «постарается совершенно погубить христиан», у Святителя: «На колесах раздроблю плоти их и сломлю кости их, мечем убию, зверем в снедь дам, и всячески погублю их, потреблю от земли память не поклоняющихся великим богом и твоей державе не повинующихся»⁶²³. В источниках только упомянуто, что когда св. Фекла брошена была зверям, они не тронули ее, – у Святителя звери «узревше девицу, стоящу нагу, главы своя к земли приклоняху и очесы зряху долу, аки стыдящеся наготы девические и возвращахуся от нея»⁶²⁴. В подлиннике св. Харитина, осужденная на позор толпе развратников, после молитвы к Богу об избавлении, «тотчас же с миром предала свою душу, принеся ее и тело в жертву Тому, из-за которого все считала за ничто и решила лучше умереть, нежели согрешить даже против желания». У Святителя это изложено так: «Созванным же бывшим безстудником, и уже пояти ю хотящим, абие предаде чистую и непорочную свою душу в руце Господа своего и остася мертво девическое тело посреде мерзких и нечистые похоти исполненных безстудников»⁶²⁵. Встреча свв. Ксенофонта и Марии с иноком-рабом, спасшимся от кораблекрушения, в подлиннике передана в таких выражениях: «Тогда они спросили его о детях и ничего, кроме того, что оне утонули в море, не узнали». У Святителя вместо этих слов – целая сцена: «Повеждь нама, молим тя, – говорят святые рабу: «Где еста сына наю скажи, Господа ради, скажи!» Инок же проелезився рече: «В мори, разбившуся кораблю, койждо нас деку, какову можаше, похитивши, плавахом, бурею разносими»⁶²⁶.

Приведем еще одно место из жития свв.мм. Гурия, Самона и Авива в буквальном переводе и в изложении свят. Димитрия.

Но при всей красоте, силе и изобразительности язык Четиих-Миней носит все же черты своего времени и отпечаток тех источников, которыми свят. Димитрий пользовался. Составляя произведение характера основоположительного, Святитель непременно, в силу усвоенного на юго-западе обычая, должен был писать на языке церковнославянском. Но славянский язык южнорусской литературы ХVII-го века имел некоторые своеобразные черты и особенности; «Чистая церковнославянская речь», – говорит историк русской литературы проф. М. Н. Сперанский, – южнорусским ученым и переводчикам, даже в московской окраске, была уже не вполне доступна; она сбивалась у них на их живую речь»⁶²⁷. Элементы живого народного языка встречаются и у свят. Димитрия⁶²⁸. Кроме того, пользуясь латинскими источниками и такими славянскими книгами, как великие Макарьевские Минеи, он, может быть иногда невольно, удерживал при пересказе некоторые их выражения и слова. Поэтому вместе с местным, народным элементом, в Четиих-Минеях встречаются слова и выражения латинские⁶²⁹, и такие славянские, которые даже в церковнославянской речи давно вышли из употребления⁶³⁰. Те же славянские источники наложили на язык Четиих-Миней свят. Димитрия и еще одну особенность. В древнерусские переводы с греческого, по большей части буквальные, проникло немало слов греческих, для которых в славянском языке не находилось подходящего выражения. Если мы станем просматривать, напр., Макарьевские Четии-Минеи, то встретим очень много таких грецизмов. Проникли они и в Четии-Минеи свят. Димитрия, который также оставил их без перевода⁶³¹. Кроме того, у южнорусских писателей, несомненно, были в отношении слововыражения и некоторые традиции. Святитель, напр., почти никогда не называет языческих богов римскими именами, а греческими. Это наблюдается даже там, где он пользуется латинским источником. Очень редко дает Святитель латинские названия и тем должностным лицам, которые, как представители римской власти, упоминаются в житиях мученических. Можно, правда, подумать, что все это признаки пользования греческими источниками, но мы полагаем, что здесь просто сказались, с одной стороны, традиция, с другой – влияние источников славянских.

Этой общей характеристикой языка Четиих-Миней мы и закончим рассмотрение их, как памятника литературного.

Свят. Димитрий смотрел на свой труд по составлению Четиих-Миней, как на послушание, врученное ему малороссийскою церковью. Это послушание он выполнил и выполнил прекрасно. От него требовалось написать такую книгу о жизни свв. Угодников Божиих, которая бы вошла в церковное употребление и вытеснила распространявшиеся в XVII в. среди православного народа на юго-западе католические агиографические издания, особенно «Животы святых» Петра Скарги. Мы уже говорили, какой имели успех Четии-Минеи свят. Димитрия тотчас же, после своего появления; по выражению малороссийского летописца, «они наполнили духовною радостью сердца книжных людей юго-западного края», они быстро получили широкую известность и в Москве; первое и второе издания их скоро разошлись, и Киево-Печерская Лавра в XVIII веке все время хлопотала о новых изданиях Четиих-Миней, побуждаемая многочисленными на них требованиями. Несомненно, Четии-Минеи вошли и в церковное употребление. Еще и сейчас они читаются за монастырскими трапезами, – а в то отдаленное время, полагаем, не пренебрегали их чтением и за богослужениями⁶³². Получив свои родные славянские Четии-Минеи юго-западный православный народ совсем оставил инославные издания. Весьма распространенная и популярная книга Петра Скарги, после выхода Четиих-Миней мало-помалу забывается, переводов ее житий появляется все меньше и меньше, и в то время как имя свят. Димитрия, как «списателя житий святых», приобретает все большую и большую известность, имя католического агиографа быстро ее теряет и скоро совсем забывается. Кто среди русского народа на юго-западе помнит теперь Петра Скаргу и его книгу? А как много у нас людей, знающих свят. Димитрия и доселе с любовью читающих его великое произведение.

Святитель совершил весьма важное, общенародное дело и подвинул далеко вперед развитие русской агиографии. С любовью принятые народом, нашедшим в них выражение своих исконных чаяний, своих воззрений и желаний, Четии-Минеи свят. Димитрия сделались национальным достоянием, одною из тех книг, по которым вырабатывались и складывались своеобразные духовные особенности русского православного человека. В истории агиографии они завершили то, к чему стремилась эта отрасль древнеславянской письменности, старавшаяся в трудах Московского митрополита Макария и его последователей собрать все памятники русской и общехристианской агиографии и составить по ним книгу доступную и удобную для народного пользования. Отсутствие попыток составить новые Четии-Минеи после свят. Димитрия ясно показывает, как великолепно понял и прекрасно выполнил он то, что составляло тогда задачу русской агиографии и нужду нашей православной церкви. Но завершив труды своих предшественников, свят. Димитрий положил начало и сделал первый шаг в деле научного изучения агиографии и критического исследования житий. Он первый обратился за источниками для своего труда на запад, первый воспользовался его научными агиографическими изданиями и первый же начал разрабатывать эту область богословской литературы с критическими приемами. Такая разработка особенно сильно сказалась в трудах свят. Димитрия при составлении месяцеслова Четиих-Миней. Но вероятно Святитель провел бы ее и дальше, если бы преждевременная смерть не вырвала перо из его неутомимо пишущей руки. Это дело критического изучения житий и научной их разработки Святитель оставил своим преемникам, но оно долго не находило нужных работников и начало осуществляться только в наше время.

Приступая к изданию труда А. М. Державина, составляющего пять томов машинописи, мы старались не отступать от оригинала, исправляя лишь явные опечатки. Однако один вопрос вызвал определенные затруднения при прочтении исследования и в конечном счете вызвал необходимость внесения определенных изменений и унификации. Речь идет о разного рода сокращениях, которые вносил в свой текст А. М. Державин. Дело в том, что в исследовании есть сокращения самого исследователя и сделанные свят. Димитрием в записях, подготовительных к написанию Четиих-Миней. Они приводятся в цитатах и оставлены нами без изменений. Что же касается сокращений, содержащихся в тексте Александра Михайловича, то считаем необходимым привести их список:

Ак. н. – Академия наук

ап. – апостол

апп. – апостолы

архиеп. – архиепископ

архим. – архимандрит

библ. – библиотека

блаж. – блаженный

бывш. – бывший

ВЧМ – великие Четии – Минеи митроп. Макария

вып. – выпуск

гл. – глава

гг. – главы

еп. – епископ

ж. – журнал

иером. – иеромонах

имп. – император

КазДА – Казанская Духовная академия

КДА – Киевская Духовная академия

кн. – книга л. – лист м. – мученик

мм. – мученики МДА – Московская Духовная академия

митроп. – митрополит

мон. – монастырь

о. – отец п.-песнь

патр. – патриарх

пол. – половина

преосвящ. – преосвященный

преп. – преподобный

пресв. – пресвитер

прилож. – приложения

прим. – примечания

прор. – пророк

прот. – протоиерей

проф. – профессор

прр. – пророки

рукоп. – рукопись

с. – страница

св. – святой

свв. – святые свят. – святитель

свящ. – священник

сн. – снеси

ср. – сравни

стб. – столбец

тр. – тропарь

ч. – часть.