Человеку свойственно заботиться о братьях своих меньших. Но нет-нет да и спросит кто-нибудь: есть ли специальные часовни, где можно молиться о наших верных друзьях — животных? Они, мол, всю свою жизнь посвятили, служа нам своей верностью и добротой. Тут можно бы ответить кратко, дескать, таких часовен, где можно «помянуть» животных, нет. Но сама постановка вопроса заставляет задуматься: а что стоит за столь неверным пониманием предназначения животных для человека?
Вина и долг владыки твари
Библия сообщает, что Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных и привел к человеку (Быт.2:19). Да, особое место в природе занимает животный мир. Животные, по Священному Писанию, имеют, как и человек, душу, хотя и отличную от человеческой (Быт.1:30). И Бог заботится о них: «Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога» (Лк.12:6), — говорил Христос.
В статье «Животный мир» богослов и историк Николай Пестов пишет, что в животных вложена своя доля разума. А у высших животных, как, например, у собаки, имеются и такие свойства души, как самоотверженная любовь и такая преданность человеку, которая не останавливается перед тем, чтобы отдать жизнь за человека. Животные были созданы как близкие друзья человека. В раю Господь «привел к человеку (всех животных), чтобы видеть, как он назовет их» (Быт.2:19). Человек поставлен был «владыкою» (Быт.1:26) над животными, но владыкою добрым, который не истреблял их и не употреблял в пищу (Быт. 1:29). Также не было тогда на земле и взаимного истребления животных, и пищей их была лишь «зелень травная» (Быт.1:30). У человека и животных тогда был общий язык и полнота взаимного понимания.
Грехопадение Адама не могло не отразиться и на подчиненном ему животном царстве. Началось и употребление в пищу одних животных другими, чего не было до грехопадения (Быт.1:30 и 9:3). Апостол Павел пишет: «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим.8:19–22).
Мы виноваты в растлении твари. Вместе с тем, наше падение несравнимо глубже падения твари. У твари нет взаимной злобы и ненависти: убийство или воровство там существуют лишь для удовлетворения голода и поддержания своей жизни. На примере святых мы видим новые взаимоотношения с тварью. В их лице человек вновь становится другом твари и изливает на нее свою любовь. «У милующего, — пишет преподобный Исаак Сирин, — горит сердце обо всем творении — о человеках, о птицах, о животных… и о всякой твари… он ежечасно со слезами приносит о них молитву, чтобы сохранились и очистились, а также и о естестве пресмыкающихся молится с великою жалостью, какая без меры возбуждается в сердце его по уподоблении в сем Богу».
Животные препоручены нам Богом как наши друзья и наши слуги. Вместе с тем, мы их старые должники. И они ждут от нас избавления, ждут проповеди любви. Оказывать ее мы им должны по заповеди Христа. Не будем же пренебрегать и этой заповедью Господа — этим мы приобретем верных нам и любящих друзей, которых, кто знает, может быть, мы встретим потом и в том мире?
Молясь о здравии Мурзика
Часто наблюдаемую привязанность людей к животным, доходящую иногда до дружбы с ними, старец Силуан Афонский, например, считал извращением установленного Богом порядка и противною нормальному состоянию человека (Быт.2:20). Во всем Новом Завете мы не находим ни единого места, которое говорило бы о том, что Господь остановил Свое внимание на животных, а ведь Он, конечно, любил всю тварь. Достижение этого совершенного человечества по образу Человека Христа есть задание нам, соответствующее нашей природе, созданной по образу Божию, и поэтому душевную привязанность и пристрастие к животным старец Силуан считал снижением человеческого образа бытия: «К животным не должно иметь пристрастия, но должно только иметь сердце, милующее всякую тварь».
Из кратких изречений святых отцов можно сделать вывод, что заботиться о животных — прямая обязанность человека, но не следует при этом переступать границы разумного. Один духовник так вразумлял свое духовное чадо по поводу переживаний, связанных со смертью любимого животного: «Да, — говорил старец, — у них нет рая, но у них, в отличие от тебя, нет и ада». Имелось в виду, что душа животного не имеет загробного бытия, как человеческая душа. Со смертью животного и душа его перестает быть.
В связи с этим спросим себя, а что мы имеем в виду, когда говорим о том, чтобы «помянуть» животное? Ведь если мы поминаем усопшего человека, то при этом предполагается молитва о его упокоении и просьба о прощении его грехов. Применимо ли это по отношению к животным? Конечно же, нет. Какие тут могут быть грехи? Грешить способен только человек. И приравнивание человека и животного в поминальных ритуалах не выглядит ли кощунственно?
Да, мы можем помнить наших четвероногих любимцев. Но помнить и поминать — это разные понятия и действия. Давайте все-таки их разграничивать. Если же наши питомцы болеют, то мы можем помолиться святым, которые покровительствуют животным. Но просим мы их помочь нам, людям, старающимся вылечить с Божией помощью заболевшего питомца. В существующем молитвенном чине «во время губительного мора скотов» священник, прося защиты для животных, говорит: «даруй им живот и здравия врачество… ради верных же людей твоих, нами к Тебе вопиющих, и милость от Твоея благости просящих». Обратим внимание на то, что, прося о животных, молимся мы все же изначально о человеке.
Поэтому правильно будет, если в записке на молебен, например, святым Флору и Лавру, Власию или Модесту, мы не будем писать: «О здравии Мурзика или Бобика», а напишем свои имена, человеческие. Это значит, что мы просим за себя, чтобы Господь, по молитвам святых, помог нам. И, помогая нам, Он поможет нашим заболевшим животным.