Ноябрь

—263—

Семени Авраама, коему сказано: в Семени твоем благословятся все народы (Быт.22:18).

Евр.2:17. Посему Он должен был во всем уподобиться братьям Своим, сынам Авраама, чтобы милостив был Он, как Моисей, который во образ Сына предавал себя за сынов народа своего (Исх.32:31–32), –и чтобы был Он верен и спас все народы от смерти, как Аарон, который, будучи таинственным прообразом Его, отвратил смерть от сынов рода своего посредством кадильницы, с которою он стал против смерти (Числ.16:48). Первосвященником же назвал Его не ради того, что сообщается нам посредством жертвоприношений, но по причине того, что в Нём дается нам духовно, то есть тем, чтобы Он был Очистителем нас чрез крещение (погружение), а не окропление.²⁶⁸⁴

Евр.2:18. Ибо в том, что соизволил Сам (претерпеть) страдания и искушения, то есть в чём искушен был по одинаковости природы Своей с нашею, в сем Он помогает и тем, кои страдают немощью плоти и подвергаются искушениям, – Он сможет помочь им, как знающий немощь плоти, – именно теперь, после того как восприял плоть.

Евр.3:1. Отсюда, братья святые, возлюбленные, призвания участники, – не закона, данного на горе Синае, но призвания небесного, то есть обетования, данного Аврааму с неба, – уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания нашего, поскольку исповедание наше приносится Им (Богу) как первосвященником (жертва).

—264—

Евр.3:2. И Он, Иисус Христос, верен был Тому, Кто первосвященником соделал (поставил) Его, не во Святом Святых, но во всём, что есть на небе и на земле, – (он верен был), как был верен Моисей во всём вхождении²⁶⁸⁵ его во внутреннее Святое Святых (Числ.12:7).

Евр.3:3. Однако ж из выражения: как Моисей не заключайте, что Он таков же, как Моисей: ибо слава Сего Первосвященника больше пред Моисеем (чем слава Моисея) на столько, на сколько большую честь имеет сравнительно с домом тот, кто устроил его.

Евр.3:4–5. Точно также и честь Господа и Сына больше, чем Моисея раба: ибо всякий дом построенный созидается человеком, а Моисея создал и всё сотворил Бог, – и Моисей конечно верен был, но как слуга, верен был во всём доме, для засвидетельствования того, что говорилось тогда.²⁶⁸⁶

Евр.3:6. Христос же не есть раб подобно Моисею, но, как Сын, верен был, – не над внутренностью скинии, но над душами людей, ибо мы дом Его (есмы), – если только пребудем тверды в дерзновении своем и не постыдимся в славе надежды на Него, ибо это есть страдание Его.

Евр.3:7–11. Также и это не должно казаться вам странным, так как ради сего также сказал Дух: ныне, когда глас Его услышите, не ожесточайте сердец ваших в огорчение Ему, как искушали отцы ваши в пустыне в то время, когда возвратились соглядатаи, осмотрев (обетованную) землю (Числ.13–14 глл.). И Я поклялся, что не войдут в покой Мой (Пс.94:7–11 ср. Исх.17:2:7).

—265—

Евр.3:12. Посему смотрите остерегайтесь, да не будет в ком из вас сердце лукавое, как у них, кои не вошли (в землю обетованную), – и не отступайте от Бога Живого по неверию вашему.

Евр.3:13. Но утешайте сердца ваши во все дни жизни вашей, да не ожесточитесь и впадете в обольщение обманом греха плоти вашей.

Евр.3:14. Ибо причастниками Христа стали мы с начала чрез призвание, – только да пребудем тверды до конца времени в этом истинном завете,²⁶⁸⁷ особенно потому, что все заветы, кои пребыли, предвозвещали в таинствах и образах именно этот самый завет.

Евр.3:15–16. Не ожесточайте, говорит, сердец ваших… ибо кто суть они?²⁶⁸⁸… Но не все, кои вышли из земли Египтян, ибо некоторые из них вошли, – разумеются Иисус и Халев.

Евр.3:17. На кого же опять негодовал сорок лет? Не на тех ли, кои не поверили Халеву и Иисусу, и неправедно поступили, поклонившись тельцу и другое многое совершив, – и кости их пали в пустыне?

Евр.3:18. Или на кого же клялся, что не войдут в покой Его? На тех, кои не хотели повиноваться Моисею, Аарону, Иисусу и Халеву, управлявшим ими.

Евр.3:19. Отсюда и видим, что не могли войти в обетованную им землю со всем не ради злых дел своих, хотя и были они неправедны, но поскольку не поверили²⁶⁸⁹ слову Божию.

—266—

Евр.4:1. Посему будем бояться также и мы, чтобы не оказался кто из нас²⁶⁹⁰ отставшим и чтобы нам, благодаря нашему нерадению, не лишиться возможности войти в покой, – не в ту землю обетования, но в истинный покой Божий, который есть царство небесное.

Евр.4:2. Ведь и мы имеем обетование чрез веру и духовное житие войти в царство, как и они получили заповедь чрез закон, чтобы таким именно образом могли овладеть данною им землею тою: но не принесло им пользы слово закона слышанное, поскольку не было растворено²⁶⁹¹ верою слышавших.

Евр.4:3. Мы же²⁶⁹² войдем²⁶⁹³ в самый покой. – Мы, уверовавшие²⁶⁹⁴ во Христа и наделенные дарами (благодати) Его. Они же не вошли в этот покой, согласно клятве, которую дал Он чрез Давида, говоря: Я поклялся в гневе Моем, не войдут в покой Мой (Пс.94:11).

Евр.4:4–5. Суббота же и есть тот именно покой, о коем возвещено, ибо, когда в день седьмой совершены были все дела, сказано: покоиться заставил Бог в день седьмой дела все.²⁶⁹⁵ Поэтому, если Евреи не упокоились, как и дела их, в седьмой

—267—

день, то очевидно о них сказано: не войдут в покой Мой.

Евр.4:6. Но субботний покой Апостол поставил прообразом истинного и вечного покоя, почему и сказал: остается некоторым войти в него, то есть уже не в тот покой (субботний), который служил преходящим прообразом, но в тот истинный покой, который прообразовательно был благовествован евреям, но они не вошли, поскольку не уверовали.²⁶⁹⁶

Евр.4:7. А что должны быть две субботы, одна – прообраз, а другая – истинная, это видно из слов: опять другой день определяет выражение «ныне» в устах Давида, говорящего после столького времени от того времени, когда дана первая суббота: ныне когда глас Его слышите, не ожесточите сердец ваших, как те, кои погибли в пустыне и не вошли в покой Его.

Евр.4:8–10. Ведь если бы Иисус сын Нави, давший им наследовать землю (обетованную), устроил бы их и дал бы им покой, то теперь (при Давиде) никоим образом не следовало бы говорить еще о покое какого-то другого дня: ибо вот Иисус дал им упокоение, введши их в обетованную землю, а между тем они не успокоились на этом совершенно, как Бог совершенно почил от дел Своих, если они находились в больших трудах и должны были долго воевать. Итак, если покой

—268—

тот не был упокоением, так как даже сам Иисус, давший им этот покой, трудился в сражениях, – если это так, то есть, говорю, и существует, и остается субботство Бога, Который дает упокоение входящим в него, как почил Сам Бог от Своих, то есть от всех дел Своих, кои совершил.

Евр.4:11–13. Итак, постараемся войти в оное упокоение, дабы кто по тому же примеру не впал в непокорность и неверие, – и таким образом мы не войдем (в покой), подобно тому поколению людей, кои вышли из земли Египетской: так как они отступили и были непокорны и не вошли в покой (субботу) даже в самом прообразе,²⁶⁹⁷ когда живо было Слово Божие, которое дало обетование об истинной субботе (покое). И так опять оно остро и проникает наказанием своим до требования и взыскания всего, что чтится в душе и в помышлениях сердца. И нет никакой твари невидимой, которая, то есть была бы сокрыта от него, поскольку всё сокровенное предстанет обнаженным²⁶⁹⁸ пред лицом Его в час суда.

Евр.4:14–16. Итак мы имеем Первосвященника единого Иисуса Христа Сына Божия, Который не может не сострадать немощи нашей, которою искушаемся мы содержащие исповедание Его и не колеблющиеся; ибо Сам Он искушен всеми страданиями тела, благодаря воспринятой Им плоти. Посему будем подражать Ему, чтобы быть нам без греха по подобию Его, да приступим с дерзновением к престолу благодати Его, то есть в самый час мздовоздаяния.

—269—

Да снискиваем и милость Его, разумей – нашими молитвами о том, чтобы был с нами в час встречи нашей с диаволом.

Евр.5:1. После того как сказал о прообразе субботы, обращается к доказательству того, что и священники народа израильского были поставлены в прообраз Сына. Ибо всякий, говорит, первосвященник, который из людей берется, то есть избирается и помазуется, за людей поставляется пред Богом, чтобы чрез него передавались им дары Божии и чтобы он приносил пред Богом дары и жертвы, кои за грехи их приносились.

Евр.5:2. И умеренно (немного), по своей немощи, он сострадал грехам, поскольку и сам облечен был плотью греха.

Евр.5:3. И имел нужду, как за народ, так и себя самого и за грехи свои, приносить жертву.

Евр.5:4. И не чрез похищение какое-либо принимал он священство, но как Аарон, коего избрал Бог посредством расцветшего жезла (Числ.17:1 сл.).

Евр.5:5–6. Так и Христос не Сам совершил избрание Себя, но Давид уже наперед предсказал о сем в словах: Сын Мой (еcи) Ты, Я ныне родил Тебя (Пс.2:7), – и еще говорит: Ты (ecu) священник во век по подобию²⁶⁹⁹ Мелхиседека (Пс.109:4).

—270—

Евр.5:7–8. И когда Он облечен был плотью, во дни плоти Своей, по наступлении ночи, в которую предавался (Иудою врагам), молитвы и прошения со слезами и воплем сильным принес Тому, Кто мог Его спасти от смерти. И услышан был в молитвах Своих.²⁷⁰⁰ Каким же образом был Он услышан, когда молил об освобождении Себя от смерти (Мф.26:39 сл., Мк.14:35 сл., Лк.22:44 сл. ср. Ин.12:27), – а между тем Он не был освобожден от неё? Он желал, чтобы в Нём Самом совершилась воля Отца. И из этого открывалось ясно, что Он был Сын Божий, так как душу Свою полагал за тварей для исполнения благоизволения Пославшего Его. Ясно открывалось и послушание Его посредством тех, кои распяли Его. Посему, если сами распинатели оказываются свидетелями того, что был Он услышан, – если, говорю, так, то, следовательно, Он желал умереть и просил о том, чтобы совершилась воля Отца Его. Также и прошения с сильным молением (воплем) приносил Он Тому, Кто мог спасти Его от смерти: не об освобождении от смерти молил Тот, Кто пришел для того, чтобы умереть, – и не о воскресении после смерти просил Он, если это уже ранее было обещано Ему, – но за распинавших Его молился, чтобы они не подверглись за то смерти. И он услышан был в молитвах Своих, поскольку отверст был доступ к тому, чтобы распявшие Его могли получить жизнь. И Тот, Кто совершил это, то есть Кто до

—271—

такого уничижения и страдания смирил Себя ради убийц Своих, Тот есть Сын Божий, – откуда²⁷⁰¹ и открылось что услышан был, именно из того, что пострадал, – так как некоторые из убийц Его обратились и своим покаянием сделались проповедниками воскресения Его. А может быть также и себя самого имел в виду Апостол, когда говорил это о ближних своих.

Евр.5:9. Итак,²⁷⁰² говорит, усовершившись, то есть всё это совершив чрез послушание, Он сделался для нас виновником спасения вечного – вместо Адама, который непослушанием своим был для нас виновником смерти. Но не так, как воцарилась смерть Адама и над не согрешившими, так и жизнь царит и над не оправданными (Рим.5:13 сл.); ибо, хотя Он и есть Податель жизни, но Он дарует её только тем, кои повинуются, а не тем, кои отвращаются от Него.

Евр.5:10. А назван Он Первосвященником не от людей, но от Бога, – и не по подобию Аарона назван, но по подобию Мелхиседека.²⁷⁰³

Евр.5:11–12. Многие у нас речи должны быть сказаны вам о лице и свойствах этого самого Мелхиседека,²⁷⁰⁴ – не потому, что это трудно для раскрытия и непонятно, но по немощи слуха вашего, – и потому, что хотя вы должны быть (бы уже) учителями по давности времени, однако во время совершенства вашего оказалась необходимость, чтобы мы как детей снова вас учили тому, какое (есть) начало слова Божия, и

—272—

вы сделались младенцами, нуждающимися уже в молоке, а не в твердой пище.

Евр.5:13. Всякий, кто в молоке имеет нужду для пищи, то есть у кого надежда спасения его и прибежища полагается в земных обетованиях закона, – тот неопытен в слове правды, то есть в распинании плоти нашей, посредством коего возвещается правда Божия.

Евр.5:14. Совершенным же свойственна (есть) твердая пища, то есть страдание, написанное в новом благовестии (Евангелии), – о коих (совершенных) сказано: приготовьте Господу народ совершенный (Лк.1:17; Мк.1:3; Ис.40:3), у которых чувства, благодаря мерилу веры, приучены, – то есть ими самими, а не законом, – к различению добра и зла.

Евр.6:1. Но теперь, оставив начаток Христова слова, который восприняли вы как молоко (ибо доселе вам не угодно было сделаться совершенными в нём, так как вы не воздерживались от исполнения закона Моисеева, так что немощность ваша вынуждала даже и учителей ваших быть немощными вместе с вами – Гал.2:11 сл., 1Кор.9:20–22, – Деян.16:3 и др.), – вот поспешите теперь – к совершенству устремимся, которое возвещается в Новом Завете.

Евр.6:2. Уже нет нужды снова возвещать вам веру, которую раз мы возвестили вам, – и нисходить к крещению, которое однажды приняли вы, – ни к возложению рук священников, которое вы уже получили, – ни проповедовать вам воскресение или вечную жизнь, уже возвещенную вам.

—273—

Евр.6:3. Если позволит Бог, сделаем это²⁷⁰⁵ вторично: но Он не позволяет немоществовать и делать это.

Евр.6:4–6. Ибо невозможно, чтобы те, кои однажды крещены,²⁷⁰⁶ и вкусили дара оного²⁷⁰⁷ небесного чрез принятое ими врачевство, и причастниками стали Духа Святого чрез полученные ими дары Духа, и начаток благого Слова Божия вкусили в новом Евангелии, и силою будущих времен вооружены, очевидно, в уготованном праведникам обетовании, – а теперь если бы они и пали (согрешили) снова, – то (невозможно), чтобы опять обновлялись²⁷⁰⁸ вторичным крещением в покаяние: ибо вводящие два крещения допускают (вторичное) распятие Сына Божия и поношение Его, между тем как распятие совершилось однажды и уже не повторится более, и крещение оправдательное дано уже, и снова во второй раз не дается грешнику.

Евр.6:7–8. Привел для примера в своей речи и такую причту. Как дождь бывает один на землю, возделанную и невозделанную, причем земля возделанная приносит плод полезный для тех, от коих²⁷⁰⁹ возделывается, и после плода получает и благословение, – а земля невозделанная производит терние и волчцы, оказывается негодною и подвергается проклятию, конец же её – в сожжение: так и те, кои приняли очищение в крещении и получили тело живое, если сохранят полученное, то получат благословение, то есть дары обетований, – а те, кои после очищения грехов и приобщения Святому Духу снова вращаются в делах злых, названных терниями

—274—

и волчцами, так как нет второго, могущего быть для них очистительным, крещения, – подвергнутся в конце сожжению.

Евр.6:9. После того как Апостол высказал это, устрашая их, чтобы не грешили и не имели нужды в (новом) очищении, – теперь обращается к укреплению их: если, говорит, нет другого крещения для (вторичного) очищения вас, то ваши дела и любовь ваша да будут постоянным для вас крещением. Хотя, говорит, так говорим и затворяем дверь милосердия пред праведными, чтобы они не грешили, однако для кающихся отверста дверь милосердия.

Евр.6:10. Ибо не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше, даяния то есть ваши, и любовь, которую имеете вы к святым бедным, находящимся в Иерусалиме.

Евр.6:11. Но так желаем, чтобы каждый из вас показывал рвение свое пред ближними своими, – не для того, чтобы самого себя выставить на показ пред ближними своими, но чтобы возвещалась крепость ваша, потому что ожидаете совершенной²⁷¹⁰ надежды.

Евр.6:12. И до конца²⁷¹¹ да неоказывайтесь немощными по уму вашему, впадая в грех благодаря продолжительности времени, но становитесь подражателями прежних отцов, кои верою руководились, не имея еще закона, предвозвещавшего им о будущем, но сами избирали её по собственному разумению, – и чрез долготерпение, которое было больше вашего, они сделались наследниками сего обетования, кото-

—275—

рое дано вам. Долготерпение ваше продолжается семьдесят или восемьдесят лет, а их – сто семьдесят лет.

Евр.6:13–14. Ибо Аврааму давая обетование Бог, поскольку не было ничего другого большего, чем Он мог бы поклясться, поклялся Самим Собою ради жертвоприношения Авраамова, говоря: Мною Самим клянусь, говорит Господь, что благословляя благословлю бесчадие твое и умножая умножу бесплодие твое (Быт.22:16–17).

Евр.6:15. И так долготерпел он сто лет и получил обетование свое.

Евр.6:16–17. Подобно тому, как люди большим себя клянутся во всяком споре, и Бог снизошел до того, что поклялся пред ними Самим Собою, почему и твердою оказывается эта клятва. И этою самою клятвою желал Бог показать наследникам обетования, что обетование Его, ради Его клятвы, неизменно. Непреложная же клятва Его была для посредства, то есть между Богом, и Ангелом, и Авраамом.

Евр.6:18–19. Чрез два непреложные дела, в коих невозможно солгать Богу – одно, что поклялся Самим Собою, – о другом сказал Давид: поклялся Господь, и не раскается, что Ты – священник во век по подобию Мелхиседека, – нам, сделавшимся наследниками этого обетования, утешение твердое является, так как мы прибегли для укрепления себя не к правосудию Божию, то есть не как прежние, – но обратились к самому милосердию Божию и со всем тщанием твердо да пребываем в этом, дабы изъял и вывел нас из среды зол сего века и открыл нам путь во внутреннейшее завесы (т. е. за завесу).

—276—

Евр.6:20. Не во Святое Святых, куда входил Моисей, но во внутреннее место за завесу на небесах, куда Предтеча наш вознесся и вошел Иисус Христос и сделался Священником во век, – не для того, чтобы совершать жертвоприношения, как Аарон, во чтобы возносить молитву всех народов, как и Мелхиседек.

Евр.7:1–2. Таково и значение самого имени Мелхиседек т. е. царь правды и царь мира (Быт.14:18).²⁷¹² Апостол доказывает, что уже в самом имени его предызображено таинство благодати и правды Сына, Господа Мелхиседека. Мелхиседек же тот был Сим, сын Ноя. Что он существовал во дни Авраама, Исаака и Иакова, это, как думают некоторые, показывает книга Бытия. А что он обитал в Салиме, как своем наследии, это открывается из уделов тех племен, кои наследовали землю дома Хамова (Быт.10:1 сл.).

Евр.7:3. Он, затем, был без отца и без матери и без родословия, – не сам Мелхиседек, но имя Мелхиседека не записано в родословиях, как и имя Израиля. Но Сим и Иаков имели отца, мать, начало и конец (жизни), как и имена их вписаны в родословия. Имена же: Мелхиседек и Израиль ничего этого не имели, – их обоих прославил Бог этими двумя, данными им от Него, именами. И он уподобляется Сыну Божию по своему священству, так как пребывает во век священство Мелхиседека, но опять не в самом Мелхиседеке, а в Господе Мелхиседека.

Евр.7:4. Кроме того Апостол возвеличивает свя-

—277—

щенство язычников пред священством иудейским, когда говорит: смотрите, как велик сей, коему и десятину дал из всего²⁷¹³ патриарх наш.

Евр.7:5–7. А в лице Авраама, давшего десятину Мелхиседеку, и колено Левиино, от него имевшее произойти, также получило десятину от него; ибо Левиты, хотя и брали десятины, но брали их не с чужих, а от самих себя принимали десятины, то есть от братьев своих, сынов Авраама, брали десятины. Сему же, который не вписан в родословии Левитском, десятину дал Авраам, которому было дано обетование священства и которому было обещано, что в нём благословятся все народы. Каким же образом он мог нуждаться в благословении человека необрезанного? Не открывает ли это и не доказывает ли того, что если бы Авраам не был меньшим, чем Мелхиседек, то не имел бы нужны получить благословение от него?

Евр.7:8. И здесь десятины люди смертные берут: так Мелхиседек, который был смертен, жил в то время для свидетельства ради Авраама, именно ради истинного благословения Мелхиседекова, назначенного в Семени Авраамовом.

Евр.7:11. Итак, говорит, если бы совершенство священства²⁷¹⁴ было из колена Левиина (ибо народ с ним получил закон),²⁷¹⁵ – то какая еще нужда была бы восставать некоему другому священнику, не по подобию Авраама, который был родоначальником

—278—

тех священников, но по подобию Мелхиседека необрезанного?

Евр.7:12. Доказав таким образом перемену священства, он обращается теперь к доказательству того, что с переменою священства переменяется и закон: ибо с переменою, говорит, священства по необходимости и перемена закона совершается. Для чего же нужен жертвенный (требующий жертв) закон, когда жертвы и само священство упразднены?

Евр.7:13. Как Мелхиседек, о коем это говорится, хотя и принадлежал тому же поколению людей, но явился из другого колена, из коего никто другой никогда не приступал к жертвеннику: так и Тот, Кто принял священство его, был не из племени Левия, чтобы иметь соответствие Своему прообразу – Мелхиседеку.

Евр.7:14. Ибо известно, что от Иуды воссиял Господь наш Иисус Христос, из колена, о коем ничего относительно священства²⁷¹⁶ Моисей не сказал никогда. Напротив, за это поражен был проказою царь Озия, когда он захотел на самом деле перенести священство в колено Иудино, прежде чем пришел и в своё время принял это священство Иисус, Который происходил от Иуды (2Пар.26:16 дал.).

Евр.7:15–16. И более еще очевидно было то, что по подобию Мелхиседека восстает другой Священник, Который, однако, не по закону заповеди плотской соделался таковым, то есть поставлен был не так, как поставлялись священники в народе иудейском, – не чрез окропление, освящение, посредством крови и помазания священства, и облачение его (перво-

—279—

священника) приял Господь наш, – но по силе жизни, которая не уничтожается смертью.

Евр.7:17. Приял же Он это первосвященство по клятве, произнесенной Давидом²⁷¹⁷ Ты ecu священник вечный по подобию Мелхиседека.

Евр.7:18. Отменение же бывает предшествующей заповеди, как и прежнего священства, ради немощи её и бесполезности её введения.

Евр.7:19. Вследствие земной слабости и чувственности, какую представлял закон, и по немощности, посредством коей он делал подзаконных людей бессильными пред страстями и похотями, – он никого из них не приводил к тому совершенству, ради коего мы отрекаемся от всех достояний наших. Введение же, то есть Евангелия, – введено это Евангелие ради надежды, которая превосходила прежде возвещенную нам (в законе): ибо (теперь) чрез эту самую свободу нашу (от закона и надежду) приближаемся к Богу, между тем как тогда вследствие чувственности и слабости закона мы, отверженные, удалялись от Него.

Евр.7:20–21. В колене Левия, поскольку без клятвы поставляемы были священники, то и не пребывали (во век); Он же (Христос) пребывает Священником во веки веков; так как невозможно было, чтобы оказалась ложною клятва, о которой сказано: поклялся Господь и не раскается (в том, что) Ты (еcи) пресвитер пресвитеров²⁷¹⁸ во век по чину²⁷¹⁹ Мелхиседека.

Евр.7:22. Итак, настолько лучшим пред преж-

—280—

ними священниками соделался Иисус Христос Посредником того блага, о котором дал нам обетование в Новом Завете.

Евр.7:23–24. Как тогда были нужны многие священники, поскольку смерть прекращала священнослужение каждого из них, и они не оставались вечно: так теперь нет другого первосвященника, кроме Господа нашего, Который всегда живет и ходатайствует за нас посредством не жертв, но молитв.

Евр.7:25. И может спасать нас навсегда, не для земных благ, кои питают нас в течении немногого времени, но спасает нас во веки вечные, – нас, приходящих чрез Него к Богу.

Евр.7:26–27. Ибо такой нам подобал Священник святой, непорочный, отделенный от грешников, – Который не имеет нужды, как прочие священники, прежде за свои грехи жертвы приносить, потом за грехи народа. Он же сие однажды совершил, Себя Самого принесши в жертву не за Себя, но за грехи людей.

Евр.7:28. Ведь закон немощных людей поставлял на священство, кои имели нужду приносить жертву за свои грехи: слово же клятвы, которое по повелению Божию изречено Давидом после закона, в Первосвященника поставило Сына, пребывающего во век совершенным.

Евр.8:1. Главное же в том, о чем речь, то есть о священстве и законе касательно их, есть таково, как я сказал: такого имеем Пресвитера пресвитеров,²⁷²⁰ который стоит не пред ковчегом завета,

—281—

но такого, Который вознесшись, сел одесную престола Величества на небесах.

Евр.8:2. Потом: Тот, Кто столь превознесен, Служителем святилища (Святого) был в самой скинии истины, то есть: или в царстве небесном, как и обещал; или в сем мире, как на самом деле совершил при умовении ног ученикам (Ин.13:1 сл.).

Евр.8:3. Ибо всякий первосвященник для приношения даров и жертв поставляется, почему необходимо было и Сему иметь что (принести), дабы соответствовать таинственным прообразам Своим: поэтому-то и Он принес, но не жертву из животных, а Себя Самого.

Евр.8:4. Ибо²⁷²¹ если бы на небесах (?)²⁷²² Он был, то, надо думать, не был бы священником, так как здесь были священники,²⁷²³ приносившие по закону дары, разумей по заповедям закона.

Евр.8:5. Ведь они прообразовательно и сеновно служили по подобию небесного служения, то есть: все те службы Ветхого Завета были подобием и символами сего служения церкви, которое по сравнению с тем оказывается духовным и небесным. Так и самому Моисею дано было повеление, когда он имел совершить (построить) скинию времени.²⁷²⁴

—282—

Смотри, сказано, всё сделай²⁷²⁵ по образцу, указанному тебе на горе (Исх.25:40).

Евр.8:6. Ныне²⁷²⁶ же лучшее получил служение Иисус Христос, чем Моисей, то есть: Иисус дал нам и Сам был Посредником Завета, – не того, в коем написаны были земные обетования, но того, в коем написаны дары небесные, превосходнейшие земных.

Евр.8:7. Ибо если бы тот первый (Завет) был безукоризнен, то второму²⁷²⁷ не отыскивалось бы места. Недостатком же его было то, что он осуждал внешние недостатки тела, – и по причине подобных недостатков, не зависящих от нашей воли, он отвергал таких людей, кои были праведны по делам своим.

Евр.8:12–8. Этот же второй завет был тот, о котором пророчествовал Иеремия, говоря так: вот, дни грядут, говорит Господь, и совершу и устрою над домом Израиля завет новый, – не по завету (не такой), который сделал (дал) Я отцам их в пустыне, когда взял Я за руку их, и вывел их из земли Египетской: и поскольку они не пребыли в Завете Моем, не исполнив заповедей его, то и Я пренебрег их и не совершил того, что в нём обещано за исполнение заповедей его. Завет же, который Я дал им, говорится у Иеремии, не на досках каменных, как прежде, но напишу Я закон Мой, то есть новое Евангелие, на сердцах их, и буду им в Бога,²⁷²⁸ а они отвергнут идолов своих.

—283—

И уже никто из священников не будет учить граждан²⁷²⁹ своих, говоря: познай Господа; потому что все будут знать Меня от малых до великих из них. И милостив буду к ним, не к нечистоте их, но к неправдам их, – то есть не к нечистоте, бывающей вследствие ночных сновидений, но ко грехам, совершаемым ими по (действующей в них) силе зла (Иер.31:31–34).

Евр.8:13. В названии же новый, употребленном у Иеремии, показал ветхость первого, а ветшающее и стареющее близко к исчезновению.

Евр.9:1. И первый завет²⁷³⁰, конечно имел некоторые законы, служившие к достижению правды, тем, что требовал смертной казни за грех. Но это (новозаветное) освящение, то есть закон, освящающий нас посредством воды, не преходящ, как тот (ветхозаветный), но во век пребывает, заменив собою и отвергши ветхий закон посредством благовествованного чрез Иеремию Нового Завета.

Евр.9:2. Говорит потом о скинии времени (временной)²⁷³¹ и о всём, в ней бывшем, дабы раскрыть и доказать, что и это все прешло вместе с её преходящим законом. Ведь невозможно было всему этому оставаться после упраздненного закона, так как и это всё служило только символами и прообразами того истинного служения Богу, которое пребудет всегда. Итак, снова указывает Апос-

—284—

тол на то, что упраздняется и служение, бывшее в скинии временной, которою иудеи особенно величались, когда говорит: скиния первая была устроена так, что в ней были светильники²⁷³² и стол с другими предметами.

Евр.9:3–5. В скинии же внутренней, которая называлась святая святых, под завесою,²⁷³³ кадиль-

—286—

ница²⁷³⁴ золотая, и ковчег, совне и внутри покрытый золотом, и прочее. Но нет нужды говорить теперь подробно и по порядку (об этих предметах);

—287—

ибо, хотя каждый из этих предметов был поставлен на своем месте для отправления известных служб, однако же всё это были только таинственные прообразы сего небесного таинства, так что когда явилась истина, то уже нет для нас нужды обращаться к теням.²⁷³⁵

Евр.9:6–8. Во внешнюю ту скинию²⁷³⁶ всегда входили священники, совершая свои службы, во вторую же входил только раз в год один первосвященник, – и притом не без крови, которую приносил сначала за свои, а потом за народные грехи неведения. В этом прообразовательно указывал Дух Святой на путь во святилище, то есть посредством закона о вхождении первосвященника во святое святых Дух Святый прообразовательно указал на евангелие, которое надлежало открыть людям.

Евр.9:9–10. Итак, внешняя скиния была подобием и притчею или символом, относящимся к некоторому времени, поскольку в ней²⁷³⁷ дары и жертвы приносились такие, кои не могли совершенным сделать народ, равно и совесть тех, кои совершали службу, но заключались они в пище и питии и разных омовениях рук и сосудов и других предметов, – ибо это были уставы (касающиеся) плоти²⁷³⁸ или заповеди священства, а не божества.

Евр.9:11. И это всё, как я сказал, так исполнялось сверх закона немощными священниками даже до того времени, когда Бог совершил исправление, – когда пришел Христос, первосвященник не жертв,

—288—

но благ. И вошел Он в скинию, не малую и рукотворную, но в большую и совершенную, которая не создана руками людей, то есть не сего (такового) творения, поскольку и она также из ничего создана, а не так, как та скиния, которая сооружена была из вещей, похищенных у Египтян (Исх.12:35–36 ср. 25:1 сл.).

Евр.9:12. И не пришел Он для того, чтобы войти, подобно их священникам, с кровью козлов и тельцов, но, придя (на землю), с собственною кровью вошел Он. Господь наш вошел не так, как ежегодно входил первосвященник, ибо Он вошел однажды не в то святилище, которое пришло вместе со священством их, но во Святое Святых на всегда, и Кровью Своею совершил очищение всех народов.

Евр.9:13–14. Ибо если кровь тельцов и козлов,²⁷³⁹ и пепел телицы, кропившийся на²⁷⁴⁰ оскверненных или проказою или нечистотой сна, освящал их: то сколь более кровь Христа, Который не так, как кропление ихнее – бессильное и ежедневно требовавшееся, но посредством Духа Святого,²⁷⁴¹ то есть духовного жития, Себя принес в непорочную жертву Богу, – очистит совесть нашу,²⁷⁴² посредством крещения, от дел мертвых, чтобы в святости служили мы Богу живому?

Евр.9:15. И потому Он есть Посредник Нового Завета, дабы чрез смерть Его совершилось искупление тех, кои оказались преступниками в прежнем

—289—

завете, – и дабы получили обетование (т. е. обетованное) призванные к вечному наследию.

Евр.9:16–18. Дав нам завет (завещание) по требованию Своей правды и для нашего оправдания, Он Сам однако-же должен был подвергнуться смерти, ибо завещание получает силу только тогда, когда умрет написавший это завещание. Смерть претерпел Он также и для того, чтобы это завещание Его не было таким же, как первое, которое без крови не имело силы, ибо кровь телицы кропилась на него, а не кровь завещателя (Исх.24:8).

Евр.9:19–22. Взяв чужую кровь (тельцов и козлов), он окропил народ и скинию и все сосуды её: потому что всё кровью по закону очищалось, и без кропления этой крови животных не было отпущения греха.

Евр.9:23. Итак, если это образы небесного, то есть прообразы сего таинства, Небесною Кровию очищаются, то не тем ли более само небесное должно было очищаться лучшею жертвою, чем те жертвы?

Евр.9:24. Ибо не в рукотворное человеческое святилище, бывшее отображением истинного святилища, вошел Христос, но в самое небо, чтобы предстать (явиться) пред Богом не за Себя, но за нас.

Евр.9:25–26. И не для того, чтобы снова и снова приносить Себя, совершил Он жертву посредством (Своей крови, а не) чужой, (как ветхозаветной первосвященник), откуда явствует превосходство Его жертвы пред ветхозаветными. Иначе надлежало бы Ему от начала мира, разумей после преступления первой заповеди, снова и часто умирать²⁷⁴³

—290—

теперь же однажды в кончине времен пострадал, чтобы принесением Себя в жертву искупить грех, который подвергал смерти как народ иудейский, так и всех язычников.

Евр.9:27–28. Как положено людям однажды умереть за первый грех их, а после смерти им предстоит суд: так и Христос однажды явился и принес Себя за грехи всех, – вторично же явится уже не для того, чтобы умирать тогда за грехи, за кои однажды умер, но чтобы явиться в новом мире, где не будут иметь грехов с надеждою ожидающие от Него спасения.

Евр.10:1. Ибо закон есть²⁷⁴⁴ тень, то есть все его земные обещания представляют собою только подобие будущих благ, – он не был самым образом вещей совершенным, поскольку был несовершен. Подзаконные люди еще только ожидали совершенства; ибо если бы они были совершенны, то они не приносили бы одни и те же жертвы каждый год, кои ни когда не могли²⁷⁴⁵ приходящих (с этими жертвами) сделать совершенными.

Евр.10:2. Ибо если бы они делали совершенными²⁷⁴⁶ их, то прекратилось²⁷⁴⁷ бы священство их, так как перестали бы приносить жертвы свои. И если бы свободна была от греха совесть их, то они однажды были бы очищены от нечистоты плотской.

Евр.10:3–4. Но ими (жертвами) напоминание грехов ежегодно бывает у них; ибо не могла кровь тельцов и козлов уничтожать грехи.

—291—

Евр.10:5–7. Почему и Господь наш, когда входит в мир, говорит словами Давида: жертв и приношений²⁷⁴⁸ Ты не восхотел, тело же уготовал Мне, дабы принесением его в жертву упразднить ветхозаветные жертвоприношения. И потом прибавляет, говоря: вот Я уже пришел, чтобы совершит волю Твою, Боже (Пс.39:7–8).

Евр.10:8–10. Но в словах: иду совершить волю Твою, отменяет первое, чтобы второе постановить; так как тем самым Евангелием, которое упразднило приношения жертв, восхотел Он освятит нас посредством приношения тела Иисуса Христа, совершенного однажды.

Евр.10:11–13. Между тем как всякий священник, поставленный среди народа, одни и те же жертвы часто приносил, кои никогда не могли снять и очистить грехи: напротив Сын, однажды за грехи наши принесши себя в жертву, навсегда воссел одесную Бога, потом ожидая, доколе положатся враги Его (Пс.2:8).

Евр.10:14. Ибо Он одним приношением Себя Самого (в жертву) соделал нас совершенными посредством крещения и освятил нас до кончины века (навсегда).

Евр.10:15–17. Свидетельствует о сем освящении грехов в Новом Завете, пророк Иеремия, говоря так: дам законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, – и грехов и беззаконий их уже не вспомяну более (Иер.31:33–34).

Евр.10:18. Но где такое прощение обещал нам, т. е. отпустить грехи наши, там уже нет необходимости совершать приношения, предписанные законом, за грехи наши.

—292—

Евр.10:19–21. Итак мы имеем, братья, дерзновение входить во святилище, которое есть вера наша, – которое посредством крови Его обновило нам сей путь веры; ибо и древние имели её, но бывшие потом (в средине между древними и нами) люди утратили её, а в настоящее время Он опять возобновил её в нас чрез завесу, то есть чрез плоть Свою: поскольку Он есть также и Первосвященник наш; ибо если Он умер за грехи наши, то Он есть для нас первосвященник, не над скинией временною, но нам домом Божиим.

Евр.10:22–23. Да приступаем к Нему с истинным сердцем, чтобы достигнуть нам совершенства в вере, которую Он насадил в нас, – и да будет окропление над сердцами нашими, то есть да будут чрез Него омыты сердца наши, чтобы нам очиститься от совести лукавой, проявляющейся в помышлении зла, – и омоем тело наше крещением освящения, – будем держать в скорбях наших надежду, которая должна исполниться в своё время, – и чрез постоянное исповедание будем стоять неуклонно и да не колеблемся, приходя в отчаяние по причине отдаленности исполнения того, что нам обетованно, ибо верен Обещавший нам.

Евр.10:24–25. Из-за внешних гонений или внутренних скорбей да не оставляем друг друга без помощи, как есть обыкновение такое у некоторых, но будем утешать друг друга, – особенно когда увидите приближение дня скорби или гонения.

Евр.10:26–27. Если же колеблемся и своевольно грешим после того, как получили это познание истины, данное нам чрез Христа: то уже не имеем жертвы лучшей, чем та, которую Христос принес за грехи. Но страшное наказание суда и ярость огня пож-

—293—

рет врагов, кои были противниками себе самим и ближним.

Евр.10:28–29. Ибо если²⁷⁴⁹ те, кои преступали немощный закон Моисеев, (бывший прообразом закона Христова), без всякого²⁷⁵⁰ милосердия, по показанию²⁷⁵¹ двух или трех свидетелей, подвергались смерти, и не давалось места покаянию: то сколь более думаем худших будет достоин наказаний²⁷⁵² тот, кто попирает не закон Моисеев, но Сына Божия, и кровь нового завета Его простою считает, то есть такою же, как кровь телицы, кропившуюся на завет Моисеев, между тем как она (кровь Нового Завета) безмерно превосходнее той (ветхозаветной), поскольку чрез неё мы освящены в крещении от греха и беззакония, – и тот, кто духу благодати, вкропленной в нас, наносит оскорбление? – Это суть те, кои Евангелие считают таким же, как закон Моисеев.

Евр.10:30–31. После сего, устрашив их свидетельством из пророка: судит Господь народ Свой (Втор.32:35–36 и Пс.134:14), Апостол возвращается к напоминанию им той первой радости, которая была у них вслед за обращением их в христианство.

Евр.10:32. Вспомните, говорит, прежние дни, в кои вы, быв крещены, многие страдания и подвиги выдержали: – то суть грехи ваши.

Евр.10:33. То поношения, то скорби, говорит. Это указывает на то, что закон заставлял их открывать свои грехи над жертвами ихними, – а позор

—294—

от людей побуждал их не открывать своих грехов; это, говорит, те самые скорби, кои вы имели при объявлении своих грехов, и те поношения, кои препятствовали вам открывать свои грехи. Итак, те угрызения совести, которые вы предпочитали и которые доставляли вам столь великую скорбь и столь сильные страдания, теперь принесены вами (в жертву) с благоговением и скромностью в крещении водами вместе с очищением, вами полученным. А также и зрелищем переселения были вы во дни преследования вас, и общниками также труждающихся сделавшись, как и вы труждались.

Евр.10:34. И даже до сего времени узникам²⁷⁵³ сострадали вы и расхищение имений ваших не оплакивали, но напротив радовались в душе, поскольку знали и надеялись, что лучшие блага вам уготованы на небе²⁷⁵⁴ вместо того худшего и тленного, которое отнято у вас.

Евр.10:35. Итак, смотрите, не лишайте себя той уверенности, которую, как думаю я, вы усвоили себе, ибо вы знаете, что за неё предстоит великое мздовоздаяние.

Евр.10:36. В терпении подобает вам творить волю Божию, чтобы получить эти, обещанные вам, дары,

Евр.10:37. Не падайте же духом; ибо еще мало несколько – несколько,²⁷⁵⁵ – Грядущий приидет во втором пришествии, – Он, Кто приходил в первом пришествии.

Евр.10:38. Ведь праведник (говорит Господь у пророка Аввакума) бывает жив тогда, когда в нём

(Продолжение следует)

—139—

Из всех народов древнего и нового мира нет, кажется, другого народа, история которого была-бы столь знаменательна и поучительна, как история народа еврейского. Известен рассказ о Фридрихе Великом, что когда он потребовал однажды от одного из своих генералов, отличавшихся своим благочестием, такого доказательства истинности Свящ. Писания, которое заключалось-бы в одном только слове, то тот, не задумываясь, ответил: «иудеи, Ваше Величество!» И действительно, исторические судьбы еврейского народа, издревле избранного Богом из среды всех других народов древнего мира и в течение многих веков бывшего единственным обладателем истинной веры и божественного откровения, до того знаменательны, что они и до настоящего времени всё еще не перестают привлекать к себе внимание ученых мыслителей и богословов самых разнообразных воззрений и направлений, не смотря на то, что прошло уже почти девятнадцать столетий после Рождества Христова.

Каждый период жизни этого народа представляет тот или другой интерес для ученых исследователей, но начиная с XVII-го века – с развитием рационализма, а равно также в последнее время, когда девизом современной науки явились слова: фактичность и историчность, и когда даже и в области богословских исследований положительными данными стали служить по преимуществу факты истории, в особенности живой интерес среди историков и

—140—

богословов стал вызывать тот именно период в истории иудеев, когда народ еврейский уже заканчивал свою всемирно-историческую миссию, назначенную ему Богом – служить светочем для всех окружающих его языческих народов (Ис.42:6). Это было время, когда иудейская религия, уже далекая от той первоначальной простоты и чистоты своей, в какой она заключается и представляется нам в священных книгах Ветхого Завета, измененная и искаженная позднейшими толкованиями, дополнениями и измышлениями книжников и старцев, доживала свои последние дни и должна была уступить свое место христианству. Это был период, который завершал собою «полноту времени» (Гал.4:4), определенного Богом для пришествия на землю Божественного Искупителя и просвещения всех людей светом единой истинной и богооткровенной религии, принесенной на землю воплотившимся Сыном Божиим, – светом религии христианской. Понятно поэтому, что не только среди рационалистов, пытавшихся объяснить христианство из предшествующего религиозного развития иудейства, но и среди ортодоксальных историков и богословов как для опровержения измышлений рационалистов, так и для выяснения взаимного отношения между церковью ветхозаветною и новозаветною и постепенного хода развития божественного откровения явилась настоятельная нужда во всестороннем изучении истории позднейшего иудейства и первохристианства. Так как христианство впервые возникло на почве иудейства и так как первые провозвестники его – святые апостолы – вышли из народа иудейского, то естественно могли являться вопросы: каково взаимное отношение этих двух религий? Существует ли между ними какая-либо связь, и если существует, то в чём именно она обнаруживается? в чём заключаются существеннейшие различия между церковью ветхозаветною и новозаветною? Приняло ли, наконец, христианство в себя что-либо из существовавших до него религиозных систем, или же, напротив, оно составляет совершенно новое божественное учреждение и не носит на себе никаких следов влияния, ни со стороны иудейского, ни со стороны какого-либо иного человеческого общества? Подобного рода вопросы, имеющие большую важность при серьезном

—141—

изучении христианства, как великого исторического явления, прямо отсылали ученых исследователей к тщательному изучению иудейства пред Рождеством Христовым и требовали обстоятельного знакомства не с одними только внешними фактами иудейской истории того времени, но по преимуществу также и с внутренним состоянием иудейства в последние века до Р. X. – с теми различными формами и направлениями, какие принимала социальная и религиозно-нравственная жизнь иудеев означенной эпохи.

Иудейская народная жизнь послепленного времени приняла три главные направления, известные в истории под именем фарисейства, саддукейства и ессейства. Это-то последнее направление религиозно-нравственной жизни позднейшего иудейства, представляющее из себя, благодаря своим своеобразным особенностям, одно из интереснейших явлений иудейского мира, и послужило предметом для нашего исследования, подлежащего суду настоящего высокопросвещенного собрания.

Решительно отделившись от общенациональной и общерелигиозной жизни и выработав свои отличительные учреждения, обычаи и воззрения, ессейство пошло самостоятельным путем к достижению намеченных им жизненных идеалов и образовало, таким образом, в иудействе в собственном и строгом смысле слова секту, совершенно недоступную для непосвященных и имевшую строго определенную общую организацию. По правилам ессейской секты, желающие вступить в неё подвергались строгому трехлетнему испытанию, после которого они давали торжественную клятву в том, что не будут иметь тайн от своих собратьев, о делах секты ничего не станут сообщать лицам сторонним, хотя бы им угрожала и самая смерть, новым членам своего общества не будут передавать учений секты в извращенном виде и в строгой тайне будут хранить книги секты и имена ангелов. Только после этого они становились действительными членами секты, и пред ними в известной постепенности раскрывались тайны ессейских воззрений и учреждений, между которыми видную роль играли: общение имуществ, общественные трапезы, частые омовения и очищения, бывшие следствием крайней заботливости ессеев о соблюдении левит-

—142—

ской чистоты и их мнительной боязни малейшего осквернения, далее – отвержение брака, отвержение рабства не только в принципе, но и на практике, воздержание от помазания тела маслом, которое считалось нечистым, отвержение клятвы, отвержение храмовых жертв, которым ессеи предпочитали свои собственные очищения и священнодействия, утренние молитвы по направлению к востоку, что так не мирилось с общеиудейской практикой и традицией и, наконец, особое учение о бессмертии и посмертной участи душ человеческих. Хотя основные религиозные воззрения и принципы ессеев, бесспорно, были заимствованы из ветхозаветного учения, так как в руководство к исследованию истины они принимали именно священные книги Ветхого Завета, читаемые и изъясняемые в ессейских собраниях по субботам, но во всяком случае только что перечисленные нами учреждения, обычаи и воззрения ессеев не оставляют места сомнению, что в ессенизме существовал целый ряд и таких специально-ессейских особенностей, которые решительно отличали ессев от остальных иудеев и которые ясно указывали на то, что это течение уклонилось далеко в сторону от своего главного русла и, быть может, утратило даже свою первоначальную чистоту, приняв в свое лоно новые ручьи с совершенно иной окраской.

Стоя на рубеже Ветхого и Нового Завета, ессейство уже по одному этому могло-бы явиться интересным предметом для исследования, посвященного изображению религиозных представлений и духовных стремлений в Палестине непосредственно пред явлением Господа нашего Иисуса Христа, но для нас изучение этого исторического явления представляло еще особенный, специальный интерес, обусловливаемый тем крайне преувеличенным значением, какое со времени возникновения рационализма стали придавать ему некоторые из западных рационалистических писателей, воспользовавшихся им как опорой для своих несправедливых нападок на христианство. Дело в том, что ученые исследователи, единогласно признавая, что ессенизм по своим принципам, обычаям и учреждениям составляет одно из выдающихся явлений иудейского мира, далеко не согласны между собою во взглядах на отноше-

—143—

ние этой секты к иудейству вообще и на значение её для христианства. В то время как одни из них (напр. Неандер, Николя, Кейм, Ширер и др.) видят в ессеях такое замкнутое мистическое общество, которое по всему своему характеру и направлению не могло оказывать значительного влияния на характер религиозного миросозерцания даже самих иудеев и которое тем более должно было остаться без всякого влияния на нашу богооткровенную религию, другие – иудейского вероисповедания и христианские рационалисты – напротив, слишком уже преувеличивают значение ессейства, приписывая ему важную выдающуюся роль во всемирной истории. Это в особенности нужно сказать относительно последователей так называемой новотюбингенской школы, отрицающих сверхъестественное происхождение христианства и пытающихся исторически объяснить зарождение и постепенное образование христианской религии путем естественной эволюции из предшествующего религиозного развития человечества. Крайне свободно обращаясь с теми свидетельствами о секте ессеев, какие сохранила нам древность, произвольно комментируя их, выдвигая вперед одни факты и игнорируя или даже совершенно замалчивая другие, означенные исследователи (в роде, напр., Баура, Бунзена, Гфрэрера, Лилли, Люттербека, Гретца, Фридлендера и др.) решительно утверждают, что секта ессеев была одною из существенных точек соприкосновения между иудейством и христианством, – что она была или посредствующим звеном между натуралистическими религиозными и философскими системами с одной стороны и религией христианской – с другой, или же сама по себе послужила основным зерном, из которого впоследствии развилось величественное дерево христианства.

Это мнение о зависимости христианства от ессейства, впервые высказанное английскими деистами и французскими энциклопедистами конца XVII и XVIII веков и затем поддержанное некоторыми немецкими рационалистами (в особенности Вахтером и Штэйдлином), к половине настоящего века, по-видимому, значительно уже потеряло было свой кредит даже в среде рационалистов, но в последнее время оно снова приобретает популярность на Западе,

—144—

благодаря, во-первых, тому, что его взяли под свою защиту те из новейших рационалистов, которые и пытаются вывести христианство из буддизма, а во-вторых, благодаря тому увлечению буддизмом, которое охватило теперь значительную часть так называемого образованного общества в Западной Европе.

Общеизвестный факт составляет то, что в настоящее время буддизм пользуется выдающеюся популярностью у западноевропейских народов, и в особенности во Франции: он не только стал предметом всестороннего изучения для многих выдающихся ученых Запада, но, что замечательно, привлекает к себе большое внимание также со стороны почти всего западноевропейского общества. В столице Франции теперь не редкость встретить такие аристократические салоны, в которых «устроены изящные буддийские кумирни, где дым сандального дерева курится пред идолами Будды, и возносятся покаянные молитвы к Амитабе, правителю рая Сукавати; при этом присутствующие на молитве исполняют обряд индийского очищения, одеваются в особенную одежду кающихся буддистов, совершают омовения»,²⁷⁵⁶ а в некоторых домах совершают богослужебные языческие обряды даже специально выписанные для этой цели японские жрецы.²⁷⁵⁷ В Парижской Сорбонне профессором восточных языков Леоном де-Рони читаются публичные лекции о буддизме, которые являются своего рода миссионерскими курсами и вызывают столь необычайный энтузиазм в публике, воспевающей в заключение лекций торжественные гимны в честь Будды, что со стороны легко можно подумать, будто весь Париж покланяется Будде.²⁷⁵⁸ Под предводительством означенного профессора образовалось в Париже даже особое общество «буддистов», члены которого усиленно стараются о распространении этого языческого культа среди христиан и в этих целях серьезно помышляют о созвании в Париже собора буддистов, долженствующего заняться вопросами формальной пропаганды буддизма во Франции и в других странах Европы.²⁷⁵⁹

—145—

Этот столь значительный интерес к буддизму на Западе увеличился, в особенности с тех пор, как некоторые из рационалистических писателей, считающих христианство продуктом человеческого разума, дерзнули выводить его из буддизма, утверждая, якобы отсюда всецело заимствованы вероучение и нравоучение нашей богооткровенной религии, основанной Господом нашим Иисусом Христом, и якобы источником наших канонических евангелий послужили буддийские легенды. Изыскивая доказательства в пользу мнения о возможности влияния буддизма на христианство, некоторые из означенных исследователей, как напр. Станлей, Лилли, Бюрнуф, Бунзен, нашли для себя весьма удобным остановить свое внимание на ессенизме и выдвинуть его в качестве нового фактора, якобы благоприятствующего их теории. Этим фактором они пытаются воспользоваться как для подкрепления своей теории вообще, так в особенности именно в тех видах, чтобы хотя несколько уменьшить невероятность факта перенесения идей буддизма в столь отдаленную от Индии Палестину ко времени возникновения христианства, что всегда составляло и составляет легко уязвимую Ахиллесову пяту этой несостоятельной теории. Утверждая, что секта ессеев была ничем иным, как именно общиною буддийских монахов, из среды которой вышел-де и Основатель христианства Иисус Христос, названные ученые видят в ессеях первоначальных носителей буддийского предания и естественных посредников в передаче идей буддизма христианству.²⁷⁶⁰

Таким образом, эта совершенно незначительная иудейская секта, бывшая долгое время едва заметной точкой на историческом горизонте, стала для рационалистов новою путеводною звездою в их нападках на христианство; будучи возведена ими в перл создания иудейской истории, ессейская секта в устах рационалистов приобрела гром-

—146—

кую славу, якобы она послужила «материнским домом» для христианства.²⁷⁶¹

Из сказанного о той роли, какую приписывают ессейству новейшие рационалисты, понятно и важное значение избранного нами для обсуждения предмета; потому что тщательное изучение ессенизма не только может много способствовать правильному суждению о той почве, на которой было посеяно семя евангелия, но оно в особенности важно и необходимо для выяснения истинного исторического значения, принадлежащего ессенизму, и для основательного опровержения тех крайних заблуждений и лживых измышлений рационалистов, которыми эти последние посягают на ниспровержение главнейших основ религии христианской, поставляемой ими в непосредственную связь с означенной иудейской сектой. Конечно, для нас важнее всего было бы выяснить надлежащее отношение ессейства к христианству и показать всю несостоятельность измышлений рационалистов, что собственно первоначально и побудило нас еще в бытность студентом духовной академии избрать для своей кандидатской диссертации предложенную Советом Академии тему об ессействе. Но подобно тому, как в обыденной жизни для того, чтобы воздвигнуть какое-либо здание, необходимо наперед устроить для него надлежащий фундамент, от прочности которого зависит прочность и всего сооружения, точно так-же и здесь: для того, чтобы надлежащим образом решить поднятый рационалистами вопрос об отношении ессейства к христианству и опровергнуть рационалистов, необходимо наперед выработать твердые точки опоры для правильного и основательного суждения о деле, – необходимо предварительно выяснить, в чём состоит сущность ессейства и каковы были задачи, принципы и стремления этого общества, а после этого получатся бесспорные данные для ответа на вопрос: можно ли находить хотя какие-либо точки соприкосновения между ессенизмом и христианством и замечается ли хотя в чём-нибудь столь вожделенное для рационалистов родство или взаимная зависимость этих исторических явлений, ничего общего между собою но имеющих.

—147—

Вот, собственно, какими соображениями и вызвана была наша работа о происхождении и сущности ессейства, – работа, которую первоначально, до подробного знакомства с делом, мы считали было только приготовительным или вступительным отделом к главнейшей части задуманного нами труда. Но при ближайшем ознакомлении с делом оказалось, что выполнение даже и первой части предположенной работы вовсе не так легко и удобно, как это представлялось на первый взгляд, и что самое выполнение её требует как большой затраты времени и весьма кропотливого труда, так равно также и большого запаса энергии, терпения и любви к делу, чтобы преодолеть все возникающие на пути препятствия и затруднения и поддержать до конца неослабный интерес к предмету, исследование которого для многих могло-бы, пожалуй, показаться напрасным и неблагодарным трудом, так как в данном случае оказалось невозможным построить вполне прочное сооружение за отсутствием подходящих вполне устойчивых материалов, а еще более за отсутствием потребной для их скрепления прочной связи. Если-бы нам было позволено продолжить взятое нами сравнение своей научной работы с возведением фундамента, то мы сказали бы, что, во-первых, нам пришлось строить его на зыбкой и колеблющейся почве, а во-вторых, что мы имели дело по большей части не с гладкими и полированными искусством человеческим плитами, а с грубыми, неотшлифованными и крайне разнообразными по своей форме и величине камнями, которые очень трудно было пригонять друг к другу, при чем случалось иногда, что даже и по выполнении известной части работы все сделанное приходилось самолично-же и разрушать, потому что дальнейшие камни оказывались совершенно не подходящими для соединения их в одно целое с установленными раньше, и после этого с новыми усилиями нужно было опять приниматься за туже работу.

В пояснение этого нужно сказать, что ессенизм, совмещавший в себе, по-видимому, непримиримые противоречия и отличавшийся крайне замкнутым характером, представляет из себя весьма загадочное явление в истории иудейства, так что хотя многие ученые, особенно последних

—148—

двух веков, и делали неоднократные попытки дать положительный ответ на то, в чём собственно состоит сущность ессейства и каковы причины его возникновения, но сказать, что эти вопросы получили уже для себя вполне верное и определенное решение в том или ином смысле, и до настоящего времени решительно невозможно. Еще и теперь не лишены совсем своего значения слова одного французского ученого, заметившего, что «ессенизм есть историческая проблема, еще не решенная; неизвестно ни то, каково было его происхождение, ни то, в какую эпоху он возник, ни то, когда и как он прекратил свое существование, а его доктрины представляют также не меньшие трудности».²⁷⁶² А другой немецкий ученый – Кейм дает следующую довольно замечательную характеристику ессенизма: «ессеи, говорит он, представляли из себя весьма загадочное явление; они напоминали собою фарисеев, хотя в тоже время характерно и отличались от них; ессеи были строгими ревнителями закона и в тоже время сами нарушали его; ессеи стремились к праведности в духе пророков и в тоже время они с большей мнительностью, чем фарисеи, заботились о соблюдении внешней чистоты. Они были иудеи и в тоже время отделяли себя от нации; они были чтителями Иеговы и, однако же, подобно язычникам, они молились к солнцу. Они напоминают собою, заключает Кейм, мозаическую картину, в которой нет внутреннего единства; они представляли собою феномен религиозного отчаяния, служа предметом удивления для иудеев, язычников и христиан, хотя удивлявшиеся им не знали, как и до сей поры не знают, наверное, были ли они иудеями, или иудео-языческою школою, или, как думает Евсевий, христианами».²⁷⁶³

Причиною такого положения вопроса об ессействе служит, во-первых, то, что те немногие исторические документы, из которых главным образом почерпаются положительные сведения о секте ессеев, дают нам далеко не полное освещение этого загадочного общества и оставляют без объяснения многие весьма важные пункты в

—149—

ессенизме, а во-вторых, много также вредит делу крайняя тенденциозность пользующихся этими документами исследователей.

Главнейшими источниками сведений о секте ессеев по всей справедливости считаются известия, сообщаемые иудейским историком Иосифом Флавием, александрийским философом Филоном и языческим писателем Плинием Старшим. Справедливость требует однако заметить, что хотя в известиях этих трех писателей довольно обстоятельно и подробно трактуется о внешней организации секты ессеев, её учреждениях и обычаях, но, тем не менее, в них ничего не говорится ни о времени происхождения этой секты, ни о причинах, вызвавших её возникновение, ни о внутренней её сущности. Кроме того и в самых повествованиях, сообщаемых указанными источниками встречаются известия неопределенные, противоречивые, а иногда даже и прямо недостоверные, так как авторы их, преследуя свои особые тенденции, часто приписывают ессеям совершенно чуждые им воззрения, или же навязывают им свои собственные мысли и суждения, которые иногда бывает довольно трудно с точностью отделить от того, что принадлежит собственно ессеям. Все это, с одной стороны, без сомнения весьма затрудняет проникновение во внутреннюю сущность ессейской секты и налагает на весь ессенизм печать таинственности и загадочности, а с другой стороны, дает новейшим исследователям повод к различным произвольным комментариям, предоставляя им обширное поле для проведения своих тенденциозных взглядов. И нужно сказать, что действительно многие ученые, пользуясь неопределенностью свидетельств основных источников, в своих исследованиях об ессенизме старались не столько о том, что бы на основании некоторых не подлежащих никакому сомнению данных и логически вытекающих из них выводов способствовать уяснению этого загадочного явления, сколько – о том, чтобы все факты и особенности ессенизма подогнать под свои наперед составленные теории.

Нисколько не удивительно поэтому, что вопросы о том: что собственно представлял из себя ессенизм? каковы были принципы, определявшие особенный образ жизни ес-

—150—

сеев? что составляло конечную цель их стремлений? в чём обнаруживалось их влияние на современников, если только оно было? вообще, каково историческое значение этой секты? – получали для себя самое разнообразное решение. А в решении одного из важнейших вопросов в ессенизме, именно – вопроса о причинах, вызвавших возникновение этой секты и определивших собою все её дальнейшее развитие, ученые разделились на два совершенно противоположные лагеря.

Одни исследователи, считая самым естественным в данном случае искать объяснения ессейства на почве иудейства, доказывают, что ессенизм прежде всего органически развился из коренных основ национально-религиозной жизни самих палестинских иудеев, что он есть продукт послепленного иудейства, не носящий на себе никаких следов влияния со стороны чуждых языческих элементов; а другие, напротив того, решительно утверждают, что ессейство во многих пунктах представляет такие существенные отличия от традиционного иудейства, которые никоим образом не могут быть выведены из внутренних основ религиозной жизни самого иудейства, а объясняются только влиянием язычества, в зависимость от которого и поставляется самое происхождение ессенизма.

Расходясь между собою в решении того общего вопроса: из иудейства ли, или из влияния язычества должно выводить ессенизм, ученые той и другой группы далеко несогласны между собой также и в частнейшем определении тех факторов, которые, по их мнению, были способны произвести ессенизм.

Одни (и они составляют в настоящее время большинство), объясняя ессенизм чисто из иудейства, считают его или существенно тождественным с фарисейством, или производят его из партии так называемых асидеев – благочестивых ревнителей закона Моисеева, игравших видную роль при Маккавейском восстании и, по общепринятому почти мнению, составлявших основной корень также и фарисейства. Как на защитников этого мнения можно указать на целый ряд как иудейских, так и христианских ученых; сюда принадлежат: Франкель,

—151—

Деренбург, Иост, Гретц, Гейгер, Гитциг, Гинсбург, Тидоман, Эвальд, Гаусрат, Рейсс, Николя, Стапфор, Люциус и др. Все они высказали, в общем, довольно согласные взгляды на ессенизм, хотя, однако, и разнящиеся друг от друга в указании тех именно мотивов, которые побудили ессеев отделиться от остального иудейства и организовать свое особое, совершенно замкнутое общество.

По мнению других, напр. Гильгенфельда, общество ессеев представляло из себя ничто иное, как школу позднейших апокалиптиков, которые, подражая древним пророческим обществам, посредством аскетических подвигов стремились сделаться достойными и способными к восприятию откровений свыше. Далее, находятся исследователи, как Ричль, которые видят в ессенизме попытку некоторой части иудеев в своем тесном кружке осуществить на практике ветхозаветную идею всеобщего священства (Ср. Исх.19:6), и с этой точки зрения – из стремления ессеев представить в своем лице общество священников – стараются объяснить все особенности ессейства. Есть, наконец, мнение (высказанное также вышеупомянутым Гильгенфельдом), сближающее ессеев с древними Рихавитами, упоминаемыми в книге пророка Иеремии (Иер.35:6–10; 14–16), и считающее первых размножившимися потомками последних.

В то время, как во всех вышеозначенных мнениях ессенизм выставляется, продуктом национально-религиозной жизни самих палестинских иудеев, в других, напротив, происхождение его поставляется в прямую зависимость от языческих влияний. Так, есть не мало таких исследователей, которые объясняют возникновение ессейской секты воздействием на иудейство со стороны эллинизма, при чем одни, как Люттербек, приписывают это воздействие именно древне-пифагорейской философии, утверждая, что в ессействе произошло именно «почти полное слияние иудейства и пифагорейства»; другие, как Целлер, Гольцман и др., считают более подходящим объяснять особенности, отличающие ессенизм от ортодоксального иудейства, влиянием ново-пифагорейства; а третьи, как Гфрэрер, Дэне, Мангольд, Герцфельд, Фридлендер,

—152—

обращаются в этом случае к иудео-александрийской религиозной философии и считают ессенизм продуктом этой последней. С другой стороны, есть исследователи, которые этим философским системам предпочитают языческие религиозные системы Востока и в них видят источник, для происхождения ессейства, при чем одни из них поставляют происхождение ессенизма в зависимость от парсизма – таковы тот-же упоминаемый нами выше Гильгенфельд, который не раз менял свои воззрения на ессейство,²⁷⁶⁴ Клеменс, отчасти Ляйтфут, а другие, о чём у нас уже была речь раньше, пытаются доказать, что ессейство обязано своим возникновением влиянию на иудеев религии буддийской.

Мы перечислили здесь только главнейшие направления в решении вопроса об ессенизме, но уже из одного этого общего перечня мнений, высказанных о секте ессеев, легко видеть, что при всей своей важности вопрос об ессенизме, привлекающий к себе внимание ученых самых различных направлений, в тоже самое время и весьма не легок для решения. Об ессенизме высказано много самых разнообразных мнений и суждений, составивших на Западе уже довольно богатую литературу по данному предмету, но устойчивого и определенного в них пока еще так мало, что ученые не только не могут согласиться между собою при решении тех или иных частных пунктов в ессенизме, но не пришли к какому-либо положительному выводу даже в решении того существенно-важного вопроса, составлял ли ессенизм чисто местный продукт национальной жизни самого палестинского иудейства, или-же он был иноземным растением, занесенным на палестинскую почву откуда либо извне.

В виду такого положения дела мы, естественно, не могли брать на себя смелость в настоящем труде своем положительно и безапелляционно решить ессейскую проб-

—153—

лемму, т. е. с полною определенностью и несомненностью указать истинные причины, вызвавшие возникновение ессейской секты и точно определить её сущность. Мы поставили задачей своего труда сделать только попытку к решению означенных вопросов, положив в основание исследования как тщательное изучение основных источников, дающих нам сведения о секте ессеев, так равно и обстоятельное ознакомление со всеми теми разнообразными теориями об ессенизме, которые составляют в настоящее время достояние исторической науки и с которыми, по нашему убеждению, необходимо считаться каждому исследователю при решении вопроса о происхождении и сущности этой загадочной иудейской секты. Так как все эти теории в большей или меньшей степени не свободны от проведения тех или иных предвзятых тенденций и от ложного освещения фактов, при чем рассеянные в них крупицы истины часто совсем незаметны за целым рядом тенденциозных измышлений, то мы сочли необходимым для лучшего уяснения дела известным образом сгруппировать эти теории и подвергнуть их обстоятельному критическому разбору. Поступая таким образом, мы руководствовались тем соображением, что при взаимном сопоставлении и разборе различных мнений тем рельефнее должны выступить присущие им недостатки, а кроме того, – что в особенности важно – из этого критического рассмотрения целого ряда теорий всегда можно извлечь также и некоторые положительные данные для уяснения вопроса об ессенизме, так как каждое мнение может заключать в себе известную долю истины и может оказаться пригодным для освещения того или другого темного пункта в ессенизме, и так как, с другой стороны, самое обилие и разнообразие мнений может много способствовать исследователю путем выделения и систематизирования рассеянных то здесь, то там крупиц истины, справедливых замечаний, правдоподобных объяснений, заслуживающих внимания указаний и т. п. прийти к возможно правильному решению вопроса о происхождении и сущности ессенизма. Наконец, критическое рассмотрение мнений, высказанных западными учеными об ессенизме, крайне необходимо также в виду тех зло-

—154—

употреблений, какие, как мы сказали, позволяют себе некоторые из рационалистических писателей при обсуждении ессенизма и выяснении его исторического значения; так как теории означенных рационалистов служат источником заблуждений, которые могут смущать не утвержденных в вере, то, конечно, весьма полезно показать тенденциозность и несостоятельность этих теорий, а вместе с тем и выработать твердые точки опоры для надлежащего суждения об отношении ессейства к христианству.

В этих видах мы и посвятили значительную часть своего труда критическому разбору разнообразных мнений об ессейской секте и выяснению их сравнительного достоинства, выделив для этого в своем исследовании, после представленного в двух первых главах обследования основных источников об ессействе и описания ессейских учреждений, обычаев и воззрений, целых три следующих главы. И только после этого рассмотрения мнений, произведши, так сказать, целый ряд изысканий по всем проложенным другими тропинкам для определения наилучшего направления пути, мы в заключительной – шестой – главе предлагаем общий очерк внешней истории и внутреннего религиозно-нравственного состояния послепленного иудейства – с тем, чтобы, придав надлежащее освещение некоторым знаменательным фактам в истории иудеев данной эпохи, высказать и свое посильное суждение о тех факторах и мотивах, которые, по нашему мнению, более всего могли способствовать возникновению ессенизма и образованию в нём тех основных стремлений, задач и вообще всех особенностей, о каких свидетельствуют исторические документы.

Общие результаты нашего исследования могут быть выражены в следующих положениях:

1. Ессейство представляло из себя особое, строго замкнутое и обособленное общество в народе иудейском, преследовавшее чисто религиозные цели и в сильной степени проникнутое духом сепаратизма.

2. Решительно отделившись от общенациональной и общерелигиозной жизни иудеев и выработав свои отличительные учреждения, обычаи и воззрения, ессейство пошло самостоятельным путем к достижению намеченных им

—155—

жизненных идеалов и образовало, таким образом, в иудействе в собственном и строгом смысле слова секту, или точнее – замкнутый орден.

3. Первоначальной родиной ессейства, равно как поприщем деятельности этой секты во все время её последующего существования, была Палестина; что же касается времени возникновения ессенизма, то хотя оно и не может быть определено с точностью, тем не менее, есть много данных, на основании которых следует относить образование этой секты к эпохе Маккавеев.

4. Первоначальная причина, вызвавшая ессенизм к жизни, должна была лежать в самом палестинском иудействе, но отнюдь не в сфере язычества, так как, во-первых, самый характер ессейской секты, пытавшейся устроить свою жизнь на началах закона Моисеева и до скрупулезности преданной выполнению мелочных обрядовых постановлений этого закона, не допускает поставлять её происхождение в зависимость от влияния язычества. Во-вторых, почти все отличительные особенности ессенизма, и даже именно те, в которых некоторые исследователи хотят видеть явные следы иноземных влияний, без затруднения могут быть выведены из начал самого же иудейства, нисколько не вынуждая за объяснением их обращаться непременно к иноземным факторам. Если же некоторые теоретические, и главным образом антропологические, воззрения ессеев (в той формулировке, какую дает им Иосиф, по мнению громадного большинства исследователей не заслуживающий, однако, в данном случае полного доверия) и обнаруживают, по-видимому, на себе влияние иноземных идей, то усвоение этих последних, с одной стороны, нельзя представлять всегда непременно делом сознательным; а с другой – эти чуждые воззрения могли незаметно проникнуть в ессенизм только в позднейшую пору его развития, но сами по себе они отнюдь не могли послужить вынудительной причиной его обособления от общества иудейского. В-третьих, сколь ни разнообразны те факторы в сфере язычества, на которые обычно указывают западные исследователи, выводящие ессенизм из философских или из религиозных языческих систем, но ни один из них не мо-

—156—

жет быть признан источником и первой причиной для происхождения ессенизма – или вследствие исторических и хронологических затруднений, не дозволяющих предполагать могущественное воздействие этих факторов на палестинское иудейство в последние века пред Р. X., когда возникла секта ессев, – или вследствие невозможности объяснить с данной точки зрения все отличительные особенности ессенизма. Так, не мог ессенизм возникнуть под влиянием пифагорейства, так как древняя пифагорейская школа прекратила свое существование уже в IV веке пред Р. X. и притом самое распространение орфикопифагорейских обычаев и воззрений в Палестине во время, предшествовавшее образованию ессенизма, не может быть доказано. Далее, что касается новопифагорейства, то о влиянии его на первоначальное зарождение ессенизма не может быть и речи, так как эта философия возникла только лишь в конце первого дохристианского века. Подобное же соображение заставляет отвергать и ту теорию, которая выставляет ессенизм продуктом иудео-александрийской философии и считает ферапевтов за родоначальников ессеев, так как, во-первых, все данные говорят в пользу исторического старшинства ессеев пред ферапевтами, а во-вторых, так как трудно также допустить, что бы в то время, на которое падает происхождение ессенизма, александрийская философия, достигшая своего полного развития только лишь в лице Филона, впервые придавшего ей полную систему и научное выражение, могла оказывать какое-либо значительное влияние на чуждавшихся Египта палестинских иудеев. Наконец, нельзя также поставлять происхождение ессенизма и в зависимость от языческих религиозных систем Востока, потому что парсизм, по сознанию самих защитников этой теории, недостаточен для объяснения всех особенностей ессенизма, а влияние буддизма на образование ессенизма представляется совершенно невероятным, так как не только нет никаких исторических данных, которые свидетельствовали бы о столь раннем и столь широком распространении буддизма на Западе, чтобы он уже за два века до, Р. X. мог создать – в Египте ли то, или в Палестине – целое общество буддийских мона-

—157—

хов, но и вообще все, что мы знаем об истории буддизма, решительно противоречит подобному предположению.

5. Составляя чисто местный продукт палестинского иудейства, ессенизм образовался под влиянием того своеобразного направления, какое приняла религиозно-нравственная жизнь народа иудейского в последние века пред Р. X., и тех благоприятных исторических обстоятельств, какие имели место в жизни послепленного иудейства. Своеобразно понятое и развитое до крайних пределов, чисто законное направление, введенное в жизнь послепленных иудеев Эздрою, в связи с тем положением, в какое была поставлена Иудея, очутившись под властью сирийских правителей, принявших все меры к эллинизации Израиля и нашедших себе в этом деятельных пособников в лице иудейской священнической аристократии, легко поддавшейся обаятельному влиянию эллинизма, – привело к образованию среди иудеев особой партии, получившей имя «благочестивых» или «асидеев». Эти последние, поставившие своей задачей строгую приверженность отечественному закону и охрану национальных обычаев и учреждений от посягательств нечестивых эллинистов и сирийцев, по всей вероятности, и послужили основным корнем ессейства. Этой метаморфозе асидеев в ессеев как нельзя более благоприятствовали исторические обстоятельства эпохи Маккавейских войн, сложившихся таким образом, что асидеи, решительно отделившиеся от военной партии патриотов, деятельно продолжавших войну в целях достижения политической независимости, и в свою очередь жестоко оскорбленные первосвященником Алкимом – главою противной партии эллинистов, остались, таким образом, совершенно изолированными в иудейском мире; а последующие события в иудейской истории, из которых главнейшим было возведение на первосвященнический престол Асмонеев, с точки зрения строгих асидеев не имевших никакого права на первосвященническое достоинство, должны были еще более развить сепаратизм в асидеях и привели, наконец, этих последних к тому, что они образовали свое особое сепаратистическое общество – государство в государстве и церковь в церкви – ставшее известным под именем ессейства.

—158—

6. Развившись из коренных основ национально-религиозной жизни самих палестинских иудеев, ессенизм вовсе не представлял из себя «мозаической картины», или пестрой смеси разнообразных иудейских и языческих элементов, не объединенных одним общим принципом, как утверждают это некоторые исследователи,²⁷⁶⁵ а был последовательным, хотя односторонним и своеобразным, развитием одной принципиальной идеи, положенной в основу секты и определившей собою её характер и направление.

7. Если нельзя с точностью определить, в чём состоит самая сущность ессенизма, так как трудно безошибочно решить, хотели ли ессеи, в подражание древним пророкам, приготовить себя путем аскетизма к восприятию откровений свыше, – думали ли они провести в жизнь идею о всеобщем священстве, возвещенную в законе, – стремились-ли они к осуществлению высшей назорейской жизни, или же они были только строго последовательными, ревнующими о благочестии, о возможно строгом исполнении всех предписаний закона и о сохранении левитской чистоты; – так или иначе, но, во всяком случае, едва ли можно сомневаться в том, что одним из самых основных стремлений ессеев было именно стремление представить в своем лице совершенных иудеев, исполняющих весь закон, воссоздать в своем тесном кругу избранных лиц истинную Божию общину, основанную на началах строгой законности, но согласно пониманию этой своеобразной фракции иудеев, которые в своей сектантской самоуверенности мыслили только себя истинными израильтянами, неуклонно следующими по стезям закона, отказывая в этом праве всем остальным своим соотечественникам.

8. Ессенизм, который в своем стремлении исполнить весь закон, не делал никакого различия между законом нравственным и законом обрядовым и в котором вследствие этого развилось рабское служение букве и привязанность к внешним формам – так как ессеи свою внутреннюю чистоту поставляли в зависимость от чистоты

—159—

внешней, свое внутреннее благочестие обусловливали соблюдением произвольно избранных ими внешних форм и установлений, – должен быть признан не «цветом иудейства», не «пышным его отростком», как утверждают это некоторые панегиристы ессейства,²⁷⁶⁶ а болезненным явлением, симптомом религиозного отчаяния, красноречиво свидетельствующим о полнейшем разложении древнего иудейства и в тоже время не имеющим в самом себе животворных сил для обновления и возрождения этого последнего. Сам ессенизм не создал ни одной оригинальной мысли, ни одного нового принципа, который мог бы обновить отживающее иудейство; в нём находят для себя место только новые, или вернее – кажущиеся новыми заплаты, приставленные к ветхой одежде, так как всё, что находится в ессействе из более чистых нравственных идей и правил, имеет свой первоначальный источник в иудействе, являясь только результатом дальнейшего развития тех начал и предписаний, какие заключены в ветхозаветной религии. Представляя из себя феномен религиозного отчаяния в обновлении всего Израиля и отречения от той идеи народа Божия, какую возвещали закон и пророки, ессейство при своей гордой самозаключенности, столь противоположной духу религии христианской, не только не способно было пролить животворные лучи на человеческое общество, но оно как нельзя яснее говорило о том, что и в иудействе, как и в языческом мире, пред пришествием Спасителя уже окончательно были подорваны устои религиозно-нравственной жизни, исчерпаны все жизненные его силы, так что оно само должно было ожидать обновления и преобразования только свыше, которое и не замедлило прийти в лице христианства, принесенного на землю Сыном Божиим, возвестившего миру новые принципы и обновившего лицо земли.

Насколько удалось нам выполнить в настоящем труде своем намеченную нами задачу, судить, конечно, не нам. Со своей стороны мы только заметим, что мы нисколько не обольщаемся на счет истинной ценности своего труда.

—160—

Мы прямо сознаемся, что в нём не дается положительного и окончательного решения вопроса о происхождении и сущности ессейства; нисколько не сомневаемся мы также и в том, что в нём находится не мало промахов недостатков, даже противоречий, столь, впрочем, неизбежных при рассмотрении большого числа разнородных, не редко доходящих до полной противоположности, мнений; вполне допускаем также и то, что мы, не смотря на свое старание, быть может и не сохранили везде надлежащей ровности при оценке чужих мнений – а впасть в этот недостаток так легко каждому критику под влиянием увлечения своим собственным взглядом на дело! Но, тем не менее, мы просим у настоящего высокопросвещенного собрания возможного снисхождения к своему труду, как потому, во-первых, что он является первым опытом подобного рода в нашей отечественной богословской литературе, не имеющей еще такого специального сочинения, в котором систематически были бы изложены и разобраны все важнейшие теории об ессенизме, так равно и потому, что по самому существу дела дать вполне точное и определенное решение избранного нами для обследования вопроса решительно невозможно, так как ессенизм, о котором высказано очень много разнообразных мнений и предположений, не приведших, однако, ни к какому положительному результату, представляет из себя в некотором роде тот таинственный мифический лабиринт, в котором было множество комнат и темных переходов, но в котором обыкновенному смертному никак нельзя было найти выход.

Климент Чемена

—161—

На Западе в средние века очень многие богословы написали толкования на Второе Послание Апостола Павла к Фессалоникийцам и высказали свои суждения об антихристе и о времени и признаках его пришествия.

Не следует, разумеется, придавать значения изъяснению учения Апостола Павла об антихристе и о времени и признаках его пришествия, данному известным еретиком пятого века Пелагием, который написал толкование на оба Послания Апостола Павла к Фессалоникийцам. Но, так как учение об антихристе не имеет ближайшей связи с учением о сущности благодати, об отношении её к естественным силам человека и о первородном грехе, которое Пелагий извращал, и так как мы заботимся о возможной научной полноте при изложении мнений богословов о рассматриваемом предмете, то мы не опускаем и толкования Пелагия.

По мнению Пелагия, отступление означает или беглеца от своего начальства, или отпадение народов от Римского царства; человек греха – диавол; тайна беззакония заключается в тех, которые ложными учениями предуготовляют ему путь; держай означает то, что прежде, чем откроется антихрист, будет взято из среды царство, которое ныне держит (власть).²⁷⁶⁸

—162—

В толковании Пелагия есть только та своеобразная черта, что он под человеком греха разумеет диавола. Такой взгляд на человека греха совершенно не верен. Некоторые выражения Апостола Павла ясно показывают, что он говорил о настоящем человеке, имеющем тело, а не о духе.

Совершенно согласно с Пелагием, за исключением мнения, будто человек греха есть диавол, изъясняет слова Апостола об антихристе Примазий, Епископ Адруметский, писатель 6-го века. Он говорит, что отступление есть оставление истины, или своего начальства, или же отпадение народов от Римской империи, как это у Даниила изображено под видом зверя и истукана; что тайна беззакония действует в предшественниках антихриста; что держай означает обладающего властью; что царство Римлян будет удалено из среды прежде, чем откроется антихрист.²⁷⁶⁹

Кассиодор, писатель того же века, полагал, что антихрист откроется тогда, когда Римская империя, которая задерживает его пришествие теперь, будет устранена, взята от среды.²⁷⁷⁰

Седулий Скот, Младший, писатель 8-го, или 9-го века, дал следующее изъяснение слов Апостола Павла об антихристе. Отступлением Апостол назвал или антихриста, который есть беглец, – беглец от истины, или от подчинения власти, – или отпадение народов от Римского царства, как об этом предсказано у Даниила под образом зверей. – Тайна беззакония –действование антихриста чрез своих членов, как об этом говорит Иоанн (Богослов). Тайна беззакония действует в тех, которые ложными учениями приготовляют превратный путь антихриста и о которых Иоанн сказал, что они вышли от нас в мир. Как Иисус Христос действует ныне

—163—

чрез своих членов, так и антихрист. – Удерживающее означает препятствие тому, чтобы антихрист пришел. – Держай – царь римский и Римское царство. – Из среды будет означает то, что прежде, чем явится антихрист, будет устранено Римское царство. Антихрист явится в свое время, т. е., в благоприятное ему, в удобное для него время. Седулий приводит и другое, следующее, мнение об удерживающем и держай. Теперь²⁷⁷¹ держит Нерон: тогда будет другой Нерон держать, и когда будет этот другой Нерон на царстве, тогда и родится антихрист, в срединном владении Нерона. Так как Апостол Павел говорил о Римском царстве, то он и не сказал о нём явно, чтобы не навлечь гонения, потому что империю ту считали вечною.²⁷⁷²

Архиепископ Могунтинский Рабан Мавр, писатель 9-го века, приводит мнение Амвросия, что отступлением названо время то, т. е., антихристово, потому что тогда почти все отступят от благочестия и обратятся к антихристу. – Удерживающее означает то, что диавол желал бы уже и теперь сделать всё то, что будет совершенно антихристом; но Бог удерживает его, потому что установлено время кончины века сего, сообразно с чем позволит и ему явиться. – Удерживающее – определение Божие. Но, хотя и не явно, диавол и теперь производит отступление, как бы в тайне ныне действует, в частных случаях, чрез своих, стараясь отвлечь от благочестия тех, которые приближаются к вере. Это и есть тайна беззакония.²⁷⁷³

Гаймо, Епископ Гальберштатский, писатель 9-го века, разумел под отступлением отпадение всех царств от владычества и царства Римлян. – Тайна беззакония, по его мнению, означает преследование и убиение христиан, которое производил Нерон и поставленные им власти. Тайною названо это потому, что диавол, убивая апосто-

—164—

лов-мучеников чрез Нерона и его правителей, совершал уже чрез них, как своих членов, скрытно то самое, что он открыто сделает чрез антихриста, когда умертвит святых мучеников Илию и Еноха и многих других. Эта тайна, начавшись с Нерона, который по тайному внушению от сатаны, отца своего, из ревности к идолослужению умертвил святых мучеников, продолжилась до Диоклетиана и Юлиана, которые убили много мучеников. Как Христос, глава всех избранных, задолго до своего пришествия, прикровенно и таинственно был предызображен, напр., в смерти Авеля, в жертвоприношении Исаака и в царе Давиде, который убил Голиафа, этот прообраз диавола, которого Христос поразил в своих страданиях и смерти: так и диавол, который будет в антихристе, предызображен таинственно и скрытно в членах своих – злых людях, злых царях. – Удерживающее и замедляющее пришествие антихриста означает то, что не разрушено еще Римское царство и не отпали от Римлян все народы. Антихрист придет в свое время, т. е., в подходящее для него и предопределенное ему Богом время, после того, как все царства отпадут от Римской империи. – Держай означает римское владычество над всем миром, которое во времена Апостола принадлежало Нерону; а в лице Нерона Апостол разумеет всех римских императоров. – От среды будет, т. е., пока не сокрушится владычество Рима. Сказано: «от среды», потому что все народы стекались в Рим, и он был как бы в средине мира, имея в окружности своей все народы; или Рим потому есть средина, что внутри его содержатся начало и концы.²⁷⁷⁴

Диакон Флор, писатель 9-го века, в своем изъяснении учения Апостола Павла об антихристе руководствовался учением о том же предмете Блаженного Августина, которое изложено в сочинении последнего «О Граде Божием», в книге 20-й, и которое мы уже привели раньше.

По объяснению Атто, Епископа Ворчельского, писателя 10-го в., Апостол, вразумляя Фессалоникийцев, научает

—165—

всех быть осторожными относительно времени и обстоятельств пришествия Иисуса Христа. Диавол, имея явиться под именем Спасителя и обманывая святых, пожелает обольстить верующих во Христа и склонить к поклонению себе. Но чтобы бесстыднейший сатана не имел ни времени, ни случая для прельщения людей, на которое он рассчитывает, Апостол обозначил время и признаки пришествия Господа; так как Господь придет не прежде, чем как наступит разрушение Римского царства, и явится антихрист. Ибо диавол, зная, что Господь придет для его уничтожения, восхитит себе имя его, так чтобы и царство его казалось истинным, увлечет с собою тех, которые вместе к ним погибнут, сядет на престоле Господа, на престоле Христа, чтобы признавали Богом его, а не Сына Божия. Подражая Христу, сатана явится в человеке и сотворит чудеса, чтобы люди признали его за Бога. Это и будет открытие тайны беззакония. Тайна беззакония началась с Нерона, который, из ревности к идолам и по внушению отца своего – диавола, умертвил апостолов, и продолжилась до Диоклетиана и позже – до Юлиана; потому что этими правителями пользуется сатана, обольщая людей идолослужением, пока будет стоять Римское царство. Это и выражено словами: «пока из среды будет». После разрушения царства Римского явится антихрист. Разрушение этого царства названо отступлением.²⁷⁷⁵

По мнению Ланфранка, Архиепископа Кэнтербюрийского, примаса Англии, писателя 11-го века, антихрист производит тайну беззакония своего в Нероне и в прочих своих членах, так как силою беззакония, которое он совершает чрез них, он показывает, каково будет то беззаконие, которое он совершит сам. – Выражением «держай» Апостол обозначает Римское царство, по разрушении которого придет антихрист. – От среды будет – значит: скроется из вида людей.²⁷⁷⁶

Алулф, писатель 12-го века, в своем Толковании на Второе Послание к Фессалоникийцам говорит, что со-

—166—

кратится дар пророчества, отнимется благодать, уменьшится добродетель воздержания, ослабеют и прочие добродетели прежде, чем диавол вселится в антихриста.²⁷⁷⁷

Валафрид Страбо в своем Толковании на Послания к Фессалоникийцам дает следующее изъяснение учения Апостола Павла об антихристе.

В словах об отступлении Апостол прикровенно говорит о разрушении Римской империи, чтобы не раздражить Римлян и не возбудить их к преследованию Церкви. Или же говорит он это о духовном царстве Римской церкви, об отпадении от веры. – Апостол говорит, что Фессалоникийцы знают, что удерживает антихриста, и потому не говорит об этом открыто, а посему мы не знаем, о чём он говорит. Некоторые только предполагают, что это сказано о Римской империи, что она будет ниспровергнута, или будет взята от среды. И потому-то, т. е., что здесь разумеется Римская империя и её падение, Апостол и не пожелал писать об этом явно, чтобы не подвергнуться порицанию, будто он желает зла Римской империи, так как она считалась вечною. – Когда восстание Римской империи и подчинение Римской церкви достигнут вершины, тогда начнется отпадение от той и другой власти. А когда это отпадение совершится, тогда явится тот беззаконник, по исполнении времени милосердия, в которое полнота народов обратится к вере. Обнаружится отступление, и тогда наступит день Господень. – Уже в самых начатках обращения к вере обретается беззаконие, но тайное, т. е., прикрытое именем благочестия, когда люди желают, чтобы их признавали слугами Христа, между тем как они суть ложь. Как диавол чрез Нерона и других умерщвлял мучеников: так чрез антихриста тогда сделает тоже открыто, умерщвляя Илию и Еноха и многих других. И как Нерон и другие – тень будущего антихриста: так Давид и Авель – тень Христа. – «Пока не будет взят от среды», т. е., пока не будет извергнуто владычество Римской империи из среды мира, так как все и отовсюду стекались в Рим, как к главе. Или это означает

—167—

то, что кто содержит веру, пусть содержит её, пока, она сама не охладеет. Или это означает то, что удерживающее антихриста, т. е., обращение к вере, пусть удерживает, пока само оно не будет взято от среды, пока не прекратится. Но может это означать и то, что беззаконие, теперь тайное, выйдет из среды, т. е., из обществ, так что человек в такой же мере не будет стыдиться любодействовать, или красть, как не стыдится гулять, или говорить. «Из среды будет» – означает, что из среды будет отступление, т. е., оно обнаружится открыто. И когда уже откроется отступление от истинного Бога, и от умножения беззакония уже охладеет любовь, тогда откроется беззаконник.²⁷⁷⁸

Бруно, богослов 12-го века, основатель Картезианского ордена, разумея под Римским царством христианское царство, где бы оно ни находилось, утверждает, что когда мир отложится, как от светской власти этого царства – царей, так и от духовной – папы, тогда будет подготовлено антихристу владычество над неверными, которые, будучи членами антихриста, содействуют своему главе в разрушении веры; и когда это отступление совершится, тогда придет антихрист, в удобное для себя время. Этот мерзкий глава уже производит тайное беззаконие чрез своих членов, предшествующих ему. Но держай препятствует его открытию, его пришествию; это – христианская власть и единство веры. И они будут задерживать его пришествие дотоле, пока не будут взяты от среды, т. е., пока не будут устранены из общества. Или так: христианская власть и единство веры задерживают пришествие антихриста дотоле, пока беззаконие, которое теперь совершается скрытно, будет из среды, т. е., из общества, так что как теперь вера на виду в обществе, а беззаконие сокровенно: так, наоборот, во время антихриста вера будет в сокровенности, а беззаконие на виду; потому что члены антихриста будут стыдиться действий, беззакония не более, чем действий благочестия, и будет очень мало имеющих веру.²⁷⁷⁹

—168—

По мнению Гуго-а-сен-Виктора, известного схоластика 12-го в., под отступлением можно разуметь отпадение или от земного Римского царства, или от духовного царства Римской церкви, или от веры, или же оно означает самого антихриста. Слова же Апостола о тайне беззакония означают то, что в Нероне и в других злых уже действует скрытно диавол, который в антихристе будет свирепствовать явно. Почему же говорится, что в Нероне диавол действовал тайно, между тем как Нерон явно отвергал Христа и знал тех, которые проповедовали Его? Потому, что Нерон делал это по некоторому коварному внушению; или, что лучше, гонение то было как бы тенью и прообразом того гонения, которое будет чрез антихриста и которое будет гораздо более тяжким в сравнении со всеми предшествующими ему гонениями.²⁷⁸⁰

О значении удерживающего и держай этот богослов не дает никаких разъяснений и даже не упоминает об этом.

Гервей, Бургидоленский монах, писатель 12-го века, под отступлением разумеет отпадение – или всех народов от Римского царства, или множества церквей от Римского первосвященника, или множества людей от веры. – Удерживающее означает то, что нет еще того, что будет пред пришествием антихриста: нет отпадения народов от Римской империи, нет отступления множества людей от религии, или от христианской веры, – отступления настолько сильного, что когда антихрист придет, люди тотчас его примут. – Держай, по его мнению, означает Римское царство. Но это мнение он высказывает со следующим ограничением, которое было высказано еще и раньше Августином: так как Апостол говорит Фессалоникийцам, что они знают то, о чём он говорит, то он и не захотел говорить им об этом ясно; а потому мы, которые не знаем того, что они знали, или совсем не можем, или едва-едва можем проникнуть в то, что сам он подразумевал в этом месте. –Тайна беззакония, по мнению Гервея, означает Нерона и подобных ему императоров, или же она заключается в сердцах неверующих. Она

—169—

будет действовать дотоле, пока из самой Римской церкви, которая есть средоточие и сердце церквей, не произойдет беззаконие, ради которого от неё отпадут многие церкви.²⁷⁸¹

Ученик Гуго-а-сен-Виктора, знаменитый схоластический богослов 12-го века, Петр Ломбард говорит, что по учению Апостола Господь придет для суда не прежде, как род человеческий отпадет от римской власти; но это не значит, что после этого отпадения Господь приидет немедленно. Прикровенно говорит Апостол о разрушении Римской империи потому, что если бы он сказал об этом ясно, то возбудил бы Римлян на преследование Церкви. Или, продолжает Петр Ломбард, Апостол говорит о духовной власти Римской церкви, или же об отступлении от веры; и смысл его слов будет такой, что Господь придет на суд не прежде, чем сначала наступит отпадение церквей от духовного подчинения Римской церкви, или людей от веры. Подобно некоторым другим схоластическим западным богословам, напр., Седулию и Гуго-а-сен-Виктору, Петр Ломбард присовокупляет, что в некоторых кодексах Библии поставлено не discessio, а refuga, не отступление, а беглец, и в таком случае нет сомнения, что это сказано об антихристе, как беглеце от Господа Бога; потому что если можно это сказать по справедливости обо всех нечестивых, то гораздо более о том, кого Апостол далее описывает как человека греха и противника Христу. – Удерживающее, т. е., то, что замедляет пришествие антихриста, что служит причиною того, что он еще не является, состоит в том, что нет еще отступления. Задерживается его явление так, чтобы он явился в свое время, т. е., в благоприятное для него и определенное Богом. Теперь есть тайна беззакония, т. е., беззаконие скрытое, злые и лицемерные люди, находящиеся в церкви. А беззаконник, т. е., антихрист, откроется или явно обнаружится только тогда, когда уже раскроется отступление от истинного Бога, когда охладеет любовь многих и когда в полноте беззакония как бы будет уготован для антихриста трон.²⁷⁸²

Фома Аквинат, схоластический богослов 13-го века,

—170—

еще более знаменитый, чем Петр Ломбард, в Толковании на Послания к Фессалоникийцам говорит, что удерживающее есть Римское царство, но не само по себе, а как продолжающее существовать в Римской церкви, переменившееся из временного в духовное; а отступление есть отпадение от этого царства.²⁷⁸³ Как Христос пришел тогда, когда Римская империя владычествовала над вселенною: так, наоборот, отпадение от неё будет признаком пришествия антихриста.²⁷⁸⁴

Николай Лирский в своем Толковании на Посланий к Фессалоникийцам в слове отступление предпочитает видеть указание не на отпадение от Римской империй, или от Римской церкви, а на отпадение от католической веры. – Тайна беззакония, по его мнению, означает то, что антихрист типически предызображен в Антиохе Епифане, в Нероне и в других Римских императорах, гонителях христиан. – Удерживающее он склонен видеть в Римской империи, но не решительно. – Держай означает то, что кто содержит теперь католическую веру, пусть содержит её твердо во время преследования Нерона и других последующих тиранов.²⁷⁸⁵

Дионисий Картезианский в своем Толковании на Послания к Фессалоникийцам говорит, что отступление означает отпадение – или народов от Римской империи, или частных церквей от повиновения Римской церкви, или христиан от католической веры; а тайна беззакония означает то, что диавол чрез Нерона и других тиранов совершает злодеяния, предызображающие злобу антихриста.²⁷⁸⁶

Вот и все средневековые западные богословы, которые написали толкования на Послания Апостола Павла к Фессалоникийцам и изъяснили учение его об антихристе и о времени и признаках пришествия антихриста.

В заключение изложения их объяснений этого учения

—171—

сделаем несколько замечаний о сущности, характере, достоинствах и недостатках их объяснений.

Средневековые западные толкователи рассматриваемого учения Апостола Павла, если не все, то многие, были знакомы с толкованиями этого учения отцов и учителей Церкви, но только одних западных. Некоторые из них, напр., Петр Ломбард, прямо излагают мнения о рассматриваемом предмете Иеронима, Августина, Амвросия; а другие из средневековых богословов Запада хотя и не приводят мнений отцов и учителей Западной Церкви, но, по-видимому, знали о них, или непосредственно, или из вторых рук, и отчасти руководствовались ими. Но возможно, что иные из них совсем не были знакомы с толкованиями отцов и учителей Церкви Западной.

Затем можно заметить, что толкования раннейших средневековых богословов Запада оказали влияние на позднейших толковников того же периода времени. Так, напр., Петр Ломбард, кроме Августина и Амвросия, постоянно ссылается на богослова Гайма, жившего за три века до Петра Ломбарда.

Характерная особенность вышеупомянутых средневековых богословов Запада та, что никто из них не ссылается ни на одного восточного отца и учителя Церкви. Мнений отцов и учителей Восточной Церкви не приводят не только те западные богословы, которые жили после отделения Запада от Востока, но и те, которые писали раньше разделения Церкви. Даже такие знаменитые богословы, как Гуго-а-сен-Виктор, Петр Ломбард и Фома Аквинат, которые своею ученостью, умом и обширными богословскими трудами приобрели всемирную известность и произведения которых в Латинской церкви даже служат образцами богословствования до настоящего времени,²⁷⁸⁷ ровно ничего не говорят о толкованиях восточных отцов и учителей и не приводят их мнений. Не может быть сомнения в том, что ни один из западных средневековых богословов не был знаком с толкованиями восточных отцов и учителей Церкви на Послания

—172—

Апостола Павла к Фессалоникийцам. Даже толкования самых знаменитых отцов и учителей Востока, как, напр., Святого Иоанна Златоуста и Блаженного Феодорита, не были им известны. Можно думать, что с мнениями их богословы западные не были знакомы даже по слуху. Конечно, такое полное незнакомство западных богословов с богословскими произведениями Востока проистекало от незнания греческого языка. От незнания этого языка зависело и то, что не было сделано переводов святоотеческих творений с греческого на латинский, так что средневековые богословы Запада не имели возможности знакомиться с этими творениями хотя бы в переводах. Даже такое великое произведение, как Точное изложение православной веры Святого Иоанна Дамаскина, впервые было переведено на латинский язык только в 12 веке. Чтобы понять, на сколько этот факт свидетельствует о совершенном отсутствии в средние века переводов на латинский язык святоотеческих творений Востока, нужно припомнить, что у средневековых богословов Запада Догматика занимала первое, второе и третье место в ряду их прочих богословских трудов, по истине была царственною наукою. Схоластические средневековые богословы Запада приобрели всемирную известность своими Суммами теологии и догматическими трактатами. Напротив, их истолковательные труды совершенно не известны, а по другим богословским наукам они написали очень мало. Все это показывает, как далек был Запад от Востока еще раньше церковного отпадения первого от второго. А говорят, будто не трудно достигнуть соединения Православной Церкви с Латинскою, – говорят теперь, в конце 19-го века, когда Латинская церковь далеко-далеко отклонилась от православной истины!

Критика у средневековых западных богословов почти отсутствует. Те из них, которые приводят мнения своих предшественников, именно только приводят их, совсем и не думая подвергать их разбору и оценке. У них нет не только строго-научной, основанной на доказательствах, критики; но большею частью они даже и голословно не говорят, какое из приводимых ими различных мнений об одном и том же предмете есть наи-

—173—

лучшее и предпочтительное, и какие заслуживают меньшего доверия и уважения. Мало того: они почти совсем не заботятся и о том, чтобы обосновать свои собственные мнения и показать их превосходство пред другими мнениями. Совершенное отсутствие ученой критики у огромного большинства средневековых богословов Запада и крайняя слабость её у тех немногих из них, которые обнаружили зародыши её, дают нам право сказать, что в отношении критики, как и во многих других отношениях, они сделали шаг назад в сравнении с богословствованием отцов и учителей Церкви.

Следуя Августину, некоторые средневековые западные богословы признавали учение Апостола Павла об антихристе очень трудным для изъяснения. Так, монах диакон Флор слова Апостола об удерживающем и держай называет темными и таинственными.²⁷⁸⁸ Другой монах Гервей Бургидоленский, также повторяя слова Августина, говорит, что мы или совсем не знаем, или едва можем угадывать, что обозначил этими выражениями Апостол Павел.²⁷⁸⁹ Тоже говорит и Валафрид Страбо.²⁷⁹⁰

Подобно отцам и учителям Церкви, никто из средневековых богословов Запада не сомневался в том, что Апостол Павел днем Христовым, который не может наступить раньше пришествия антихриста, назвал день второго пришествия Христа и кончины мира. Следовательно, все они признавали, что антихрист явится пред вторым пришествием Христа, пред кончиною мира.

Петр Ломбард высказывает ту оригинальную мысль, что хотя Господь придет для суда не прежде, чем произойдет отпадение народов от Римской империи, но это не значит, что Он придет немедленно после этого отпадения. Называем эту мысль оригинальною потому, что все отцы и учителя Церкви, полагая, что Апостол отступлением назвал антихриста, тем самым выражали убеждение в том, что Иисус Христос придет в след за отступлением, даже раньше, чем оно кончится, так как,

—174—

по словам Апостола, Господь Иисус истребит беззаконника явлением пришествия Своего (2Фес.2:8). Что касается до средневековых богословов, то хотя почти все они отличали отступление от антихриста, но в то же время полагали, что отступление будет непосредственно предшествовать явлению антихриста, или, как думал Рабан Мавр, будет даже современно антихристу.²⁷⁹¹

Рассматриваемое мнение Петра Ломбарда нельзя признать правильным. Хотя Апостол и не говорит прямо, что день Христов настанет непосредственно за отступлением, тем не менее все строение и течение его речи показывает, что он ставит в близкое отношение по времени отступление и явление человека греха, так что нужно допустить, что отступление или будет предшествовать явлению антихриста, или будет сопровождать его, или будет и предшествовать ему и сопровождать его. А так как Иисус Христос придет на землю еще при жизни антихриста, которого Он и уничтожит Своим пришествием, то ясно, что между временем отступления и днем Христовым, во всяком случае, нельзя полагать длинного промежутка. Мы полагаем, что хотя отступление начнется задолго до пришествия антихриста, но оно будет непрерывно продолжаться до его явления и при нём самом до самого конца, все более и более усиливаясь и возрастая, и к концу мира достигнет наивысшей вершины своей. Так как Апостол указывает признаки приближения дня Христова, то нужно думать, что под отступлением он разумеет преимущественно то отступление, которое будет предшествовать антихристу: это отступление будет служить предвестником явления антихриста и следующего за ним вскоре пришествия Христа; а отступление, имеющее быть при антихристе, хотя тоже будет служить признаком приближения дня Христова, но только второстепенным; потому что в то время главным и гораздо более наглядным признаком приближения этого дня будет сам антихрист.

—175—

Все средневековые богословы без исключения в изображаемом у Апостола человеке греха видели антихриста. Точно также все они признавали антихриста человеком, и только один Пелагий называет его диаволом.

При объяснении понятий: отступление, удерживающее, держай, тайна беззакония, от среды будет, все средневековые западные богословы, за исключением Рабана Мавра и Алулфа, приплетали Римскую империю, находили в этих выражениях указание именно на неё. Не они первые высказали это. Что Апостол во всех этих выражениях, или в некоторых из них дал прикровенное указание на Римскую империю и на её цезарей, в особенности на Нерона, это мнение было высказано еще многими отцами и учителями Церкви, как восточными, так и западными. Но средневековые богословы, особенно раннейшие, по-видимому, придавали этому мнению больше значения в ряду других мнений, высказывали его с большим единодушием и настойчивостью и свой взгляд на Римскую империю и её конечные судьбы применили к изъяснению слов Апостола шире, нежели отцы и учителя Церкви.

Что на Западе все отцы и учителя Церкви и почти все богословы при изъяснении учения Апостола Павла об антихристе постоянно имели в виду Римскую империю и полагали, что Апостол именно на неё и на её правительство указывает в словах: отступление, тайна беззакония, удерживающее, держай и от среды будет, это понятно. В первые века христианства из мирских сил не было ни одной, которая могуществом превосходила бы Римскую империю, или хотя бы равнялась с нею. Она заполняла весь тогдашний свет, одолевала, сокрушала и поглощала всех, кто только осмеливался оказать ей сопротивление или вступал с нею в единоборство. Даже само христианство в течение нескольких первых веков распространялось почти исключительно в пределах Римской империи, и судьбы этой всемирной религии долгое время были связаны с судьбами этой всемирной империи самыми тесными узами. Мало-помалу сложилось понятие, что Римская империя непобедима и несокрушима, что она будет существовать вечно. За Римом даже и доселе удержалось название «вечного города». Такое представление о Римской

—176—

империи составилось у язычников. Христиане, конечно, не могли признать эту империю и её столицу вечными, так как они знали, что на земле нет ничего вечного, и что этот мир некогда будет иметь конец. Но ничто, не препятствовало им допустить мысль о существовании её до конца мира. И вот, под обаянием непобедимого могущества этой империи, понятие о ней, как вечной, они преобразовали в понятие пребывания её до пришествия антихриста, до кончины мира. Мнение, что Римская империя будет существовать до пришествия антихриста и до самого конца сохранит свое могущество, и что именно о ней прикровенно говорит Апостол Павел в рассматриваемых нами словах, было распространено и на Востоке, потому что в первые века христианства и Восток был подчинен Риму и входил в состав Римской империи, как и Запад. Но все-таки на Востоке это мнение, как кажется, было распространено не столь широко, и к нему не имели здесь такого безусловного доверия, как на Западе.

Распространению, как на Западе, так и на Востоке, мнения о том, что Апостол, указывая признаки приближения дня Христова, дал прикровенное указание на конечные судьбы Римской империи, благоприятствовали еще два побочные обстоятельства. С одной стороны, самая прикровенность речи Апостола внушала убеждение, что он говорит о чём-то таком, о чём говорить ясно нельзя, не безопасно, а не безопасно было говорить именно о разрушении Римской империи; с другой стороны, пророчество Даниила о четвертом звере или о четвертом всемирно-могущественном царстве, которое признавали за Римское царство, располагало думать, что Римская империя будет существовать и будет могущественною до пришествия антихриста, и что только пред самым пришествием антихриста произойдет распадение этой империи на десять частей.

Свои мнения о всемирном могуществе Римской империи, о существовании её до пришествия антихриста и об упадке и раздроблении её пред пришествием антихриста средневековые западные богословы и прилагали к объяснению учения Апостола об отступлении, об удерживающем и держай, о тайне беззакония и о взятии держащего от среды.

—177—

Сравнивая их изъяснения этих выражений с толкованиями их предшественников – отцов и учителей Церкви, мы находим частью сходство, частью различия между теми и другими.

О тайне беззакония они не сказали ничего, что не было бы высказано отцами и учителями Церкви. Подобно последним под тайною беззакония они разумели прообразы и предшественников антихриста, преимущественно Нерона и других жестоких римских императоров, или людей нечестивых и вместе с тем лицемерных.

Под удерживающим и держай все западные богословы первой половины средних веков разумели Римскую империю и её правительство и власть, т. е., объясняли эти слова так же, как объясняли их многие отцы и учителя Церкви Восточной и Западной. Только один Рабан Мавр, подобно Блаженному Феодориту, под удерживающим разумел определение Божие. Равным образом и взятие от среды держащего богословы этого периода времени понимали, как взятие от среды Римской империи, т. е., раздробление, упадок и разрушение её. Они полагали, что в этих словах содержится та же мысль, какая заключается и в слове отступление.

Всего более оригинальности и разнообразия во взглядах средневековые богословы проявили при объяснении слова отступление. Большинство их под отступлением разумели отпадение народов от Римской империи. Раньше их это мнение было высказано Иеронимом, Амвросиастом и Лактанцием. В средние века оно было высказываемо и на Востоке, но не столь решительно и единодушно, как на Западе.

При этом, кстати, считаем нужным указать небольшую неточность, допущенную Епископом Феофаном. Высказывая свое убеждение, что под отступлением должно разуметь то отступление от веры, которое будет при антихристе и которое произведет сам антихрист, а совсем не то отступление от веры, которое будет предшествовать явлению антихриста, Феофан говорит далее: «Инославные, западные толковники отступили от мысли святого Павла, разумея здесь то – подготовительное – отступление».²⁷⁹²

—178—

Но отвергаемое им мнение об отступлении западных богословов возникло и даже распространилось на Западе еще раньше отделения его от Восточной Церкви и, следовательно, первоначально было высказано такими толковниками, которых нельзя назвать инословными. Кроме того, оно было высказываемо и на Востоке, хотя и немногими богословами.

Главное отличие изъяснений слова отступление у средневековых западных богословов от толкований его у отцов и учителей Церкви в том, что почти общепринятое у отцов и учителей Церкви мнение, будто отступлением Апостол назвал самого антихриста, у средневековых богословов Запада потеряло вес. Только трое из них: Седулий, Гуго-а-сен-Виктор и Петр Ломбард, упоминая о том, что в некоторых кодексах Библии поставлено не discessio (отступление), а refuga (беглец), высказывают предположение, что если признать правильным второе чтение, то здесь нужно видеть указание на антихриста. Но и они высказывают это предположение на ряду с другими предположениями, которым притом они, по-видимому, отдают предпочтение.

Затем следует отметить ту любопытную особенность, что между тем как богословы первой половины средних веков, подобно отцам и учителям Церкви, под Римской империей разумели политическое царство, некоторые богословы второй половины средних веков, как, напр., Фома Аквинат, стали под Римской империей разуметь Римскую церковь, другие (Бруно) – вообще христианское царство, где бы оно ни находилось; а третьи, большинство, стали думать, что Апостол Павел дал указание на Римское царство либо политическое, либо духовное, т. е., в последнем случае, на Римскую церковь. Немногие, как, напр., Петр Ломбард, наряду с этими мнениями высказывали еще предположение, что отступление может означать отступление от веры вообще.

Причина, почему во вторую половину средних веков изменилось самое понятие о Римской империи, почему под Римской империей стали разуметь не одно только мирское или политическое царство, но и духовное царство – Церковь, или даже стали разуметь под этим именем исключительно только Римскую церковь, заключалась в том, что, с те-

—179—

чением времени, могущество Римской империи, как политического царства, все более и более падало, а могущество Римской церкви, напротив, все более и более возрастало.

Вследствие такой перемены взгляда на то, что нужно разуметь под Римским царством, о котором будто бы Апостол сказал прикровенно в своих словах о признаках наступления дня Христова, изменилось и самое толкование слов Апостола: удерживающее, держай, от среды взят будет и отступление.

Между тем как раннейшие средневековые богословы под удерживающим и держай, без всякого колебания, разумели Римскую империю, как политическое царство, для позднейших средневековых богословов это мнение не казалось уже безусловно-верным. В мысли их об этом предмете произошло колебание и раздвоение. Соображаясь с обстоятельствами времени и с унаследованными от предшественников взглядами, они стали предполагать, что удерживающее и держай может означать или Римскую империю политическую, или Римскую империю церковную, т. е., Римскую церковь, или то и другое вместе. Соответственно этому изменилось толкование и выражения: от среды взят будет. Так, по мнению Бруно, держай означает христианскую власть и единство веры, а взятие от среды означает, что беззаконие, пока скрывающееся в тайне, выйдет наружу. Фома Аквинат под удерживающим разумеет Римское царство, продолжающее существовать в Римской церкви. Николай Лирский хотя под удерживающим разумеет Римскую империю политическую, но не решительно. Притом же в слове держай он видит указание не на Римскую империю, а на тех людей, которые твердо держатся католической веры. Кстати скажем, что все вообще средневековые богословы Запада, кроме Николая Лирского, не полагали различия между удерживающим и держай. Правда, Гаймо говорит, что держай означает Римское владычество над вселенною, а удерживающее означает то, что не наступило еще отпадение народов от этой империи, что она еще не разрушена; но это различение очень тонкое, едва заметное: и удерживающее и держай все-таки означают одну и ту же Римскую империю.

—180—

Под отступлением, discessio, раннейшие средневековые западные богословы, без колебания, разумели отпадение народов от Римской империи, как политического царства, а позднейшие полагали, что отступление означает или отпадение народов от Римского царства политического, или отпадение церквей от Римской церкви, от единства веры с нею и от подчинения ей, или отпадение людей от католической веры, а иные полагали, что слово discessio означает и политическое отпадение народов от Римской церкви и от единства веры с нею, и отступление людей от веры. Вообще у всех средневековых богословов преобладало мнение, что под отступлением должно разуметь или политическое, или церковное отпадение народов от Рима, от подчинения ему и от единства с ним, государственного, или церковного, или же нужно разуметь и то и другое отпадение вместе. Только весьма немногие из средневековых богословов предполагали, что под отступлением можно разуметь еще и отступление от веры, т. е., не от веры Римской церкви, а от веры вообще, от веры в Бога. Выходит как будто так, что они отпадение народов от Римской империи, или отпадение церквей от подчинения Римской церкви и от единства веры с нею считали важнее, нежели отпадение людей от веры в Бога. Это показывает, какое глубокое почтение питал Запад к Риму, как политическому, так и церковному. Почтение к Риму, как политическому царству, может показаться странным и непонятным. В самом деле, в средние века от прежней всемирной Римской империи, на троне которой восседали сначала языческие римские цезари, а потом христианские императоры, осталась одна тень. Уже в начале средних веков Римская империя распалась на две половины, и обе они были страшно обессилены борьбой с варварскими народами, лишились многих своих провинций, потеряли целые огромные страны, и даже обе в совокупности перестали быть царством непобедимым, всемирным. И чем далее шло время, тем более и Восточная и Западная Римские империи распадались, разрушались и умалялись. Во вторую половину средних веков Восточная Римская или Византийская империя влачила самое жалкое существование, стала царством совершенно

—181—

ничтожным во всех отношениях и к концу средних веков была окончательно завоевана Турками. А относительно Западной Римской империи, начиная с 9-го века, трудно было даже сказать, где она существует – в Риме ли с окружающими его незначительными владениями, или в основанной Карлом Великим Франкской монархии. Во всяком случае, та Римская империя, всемогущая и всемирная, о которой говорили отцы и учителя Церкви при объяснении учения Апостола Павла об антихристе, уже не существовала, отпадение от неё множества входивших в состав её народов уже совершилось, она распалась и разрушилась. Если бы теперь отступлением Апостол назвал отпадение народов от Римской империи, в след за которым должен явиться антихрист, то антихрист явился бы уже в средние века. Но он тогда не явился. Таким образом, обнаружилась несостоятельность мнения, будто под отступлением нужно разуметь отложение народов от Римской империи. А между тем даже позднейшие средневековые богословы не оставляли этого мнения. Такое упорство в привязанности богословов к этому мнению, достоверность которого была если не уничтожена, то сильно подорвана самыми событиями, можно объяснить недостатком здравой и смелой критики, подражательностью, недостатком самостоятельности, слепою привязанностью к укоренившимся мнениям и давним преданиям и, наконец, чрезмерным почтением и страхом пред Римскою империей, которые, переходя как бы по инерции из поколения в поколение, продолжали владычествовать над умами даже и тогда, когда жалкие остатки прежней всемирной империи цезарей сами по себе уже не могли внушать людям ни страха, ни уважения. Правда, устойчивая привязанность богословов к этому мнению поддерживалась еще тем, что опору для него богословы находили и доселе находят в пророчестве Даниила о четвертом звере или о четвертом царстве, а также в предположении, что Апостол не имел бы повода говорить прикровенно, если бы он говорил не о Римской империи.

Впрочем, во вторую половину средних веков, мнение, что отступлением Апостол назвал отложение народов от Римской империи, хотя продолжало существовать, однако

—182—

уже не пользовалось тем безусловным доверием, с каким относились к нему раннейшие богословы Запада. Хотя и позднейшие средневековые богословы неизменно повторяли его и даже ставили на первом месте, но рядом с ним они высказывали и другие мнения: предполагали, что Апостол под отступлением разумел отпадение церквей от Римской церкви, или дал указание и на политическое отложение народов от Римской империи и на церковное отпадение их от Римской церкви.

Понятно, почему произошло такое видоизменение в объяснении слова отступление. Как ни сильно укоренилось мнение, что под отступлением должно разуметь отпадение народов от Римской империи, тем не менее, умаление её, распадение и разрушение, и отложение от неё народов было совершившимся фактом, для всех очевидным; а это не могло не поколебать доверия к установившемуся пониманию слова отступление. Привычка, сила предания, авторитет прежних богословов, продолжавшееся уважение к Риму и распространенное мнение, что под четвертым зверем, из которого возникает антихрист, должно разуметь Римскую империю, как последнее всемирное царство – всё это побуждало богословов удержать старое мнение, что отступление означает отпадение народов от Римской империи; а, с другой стороны, разрушение Римской империи, за которым явления антихриста не последовало, заставляло отказаться от этого мнения. Находясь под давлением этих двух диаметрально противоположных требований, позднейшие средневековые богословы не имели решимости склониться окончательно ни на ту, ни на другую сторону, а избрали средний путь. Они не отвергли совсем старого мнения, а только перестали считать его почти единственным и безусловно-верным: на ряду с ним они поставили другие мнения, не отдавая старому мнению предпочтения пред новыми. А иные из них стали думать, что новые мнения не исключают старого, что пред пришествием антихриста одновременно произойдут и политическое отложение народов от Римской империи, и отпадение церквей от повиновения Римской церкви и от единства веры с нею, и отступление людей от веры в Бога, и что у Апостола всё это выражено в одном слове отступление.

—183—

Что позднейшие средневековые богословы Запада наряду и в связи со старым мнением, или в противоположность ему высказали не иное какое, а именно то мнение, что под отступлением должно разуметь отпадение церквей от повиновения Римской церкви и от единства веры с нею, т. е., отпадение в раскол и отпадение в ересь, то это вполне понятно. Между тем как Римская империя пред началом средних веков и в средние века все более и более ослабевала и упадала, Римская церковь, напротив, все более и более усиливалась, и достигла высоты своего величия и могущества именно во вторую половину средних веков, когда папы владычествовали над всею западною Европою, когда они не только заправляли церковными делами её, но и оказывали огромное влияние на политические судьбы её. Таким образом, всемирное могущество прежней Римской империи как бы перелилось в Римскую церковь, которая являлась наследницей, преемницей, или заместительницей её. Естественно являлось предположение, не Римская ли церковь есть та могущественная сила, которая задерживает и будет задерживать явление антихриста дотоле, пока не наступит отпадение от неё подвластных ей церквей. Легко было додуматься до этого мнения, и еще легче было принять его, так как было очень удобно связать его и согласить со старым мнением: ведь город Рим по-прежнему считался столицею Римской империи и вместе с тем был резиденцией пап, был столицей всех западных местных церквей, всей Латинской церкви, и большинство народов прежней Римской империи принадлежало теперь к Латинской церкви. Вот почему у некоторых позднейших средневековых богословов старое мнение о политическом отпадении народов от Римской империи как бы слилось с новым мнением об отпадении церквей от Римской церкви.

Что касается, наконец, до мнения, что под отступлением должно разуметь отступление от веры, то многие из средневековых богословов совсем не высказывают его; другие, как Гуго-а-сен-Виктор и Петр Ломбард, поставляют его в ряду других мнений и притом на третьем, последнем месте; а иные: Примазий, Рабан Мавр, Алулф и Николай Лирский, держатся этого одного

—184—

мнения. Но замечательно, что и они не называют отступления безбожием, богоотступлением, а употребляют для обозначения этого состояния другие выражения. Примазий под отступлением разумеет оставление истины, Рабан Мавр – оставление благочестия, Алулф – оскудение добродетелей, Николай Лирский – отпадение от католической веры, т. е., быть может, не от веры вообще, а от веры, исповедуемой Латинскою церковью. Только Гуго-а-сен-Виктор и Петр Ломбард, называя отступление отпадением от веры, по-видимому, разумеют безбожие, но и они не употребляют этого слова. Как в предпочтении, какое средневековые богословы оказывали мнениям об отпадении народов от Римской империи, или церквей от Римской церкви при объяснении слова отступление, так и в нерасположении их придавать этому слову значение богоотступления, безбожия, или полного неверия, сказалось влияние характера времени на мысль и букву их изъяснений учения Апостола. Как известно, в средние века почти совсем не было безбожия, не было его и среди христиан первых веков. Таким образом, ни прошлое, ни современное средневековым богословам состояние христианских народов не давало повода понимать отступление как богоотступление, как безбожие. Им и в голову не приходила мысль о том, что времена могут измениться, и что не только пред пришествием антихриста, но и раньше будут эпохи, в которые безбожие будет сильно распространено у христианских народов. А между тем, хотя и можно в слове отступление находить указания и на политическое разложение народов или на отпадение их от повиновения власти и законам, и на отпадение от Церкви, т. е., на умножение ересей и расколов, и на отпадение от добродетели или на нравственный упадок человеческого рода, на распространение нечестия, так как все это действительно будет пред пришествием антихриста; но главным образом слово отступление означает отпадение от веры в Бога или безбожие, которое из всех видов отступления есть самое опасное, страшное и губительное.

Александр Беляев

—185—

Три слова к Стагирию, как выражение полной отрешенности Златоуста от начал мирской жизни. – Златоуст – учитель страдания. – Результат подвижнической жизни: сострадание к людям, самоотверженная любовь, служение человеческому страданию ради возрождения людей, как высший смысл и цель пастырской жизни. – Возвращение Златоуста в Антиохию и принятие диаконского сана. – Особый характер диаконского служения в то время и пастырское значение его для Златоуста. – Литературная деятельность Златоуста во время диаконского служения: два увещательных слова к молодой вдовице, книги о девстве, книга о св. Вавиле; анализ их содержания. – Характеристика воззрений Златоуста на средства пастырского делания. – Принятие Златоустом пресвитерского сана в 386 г. – Психологический анализ духовно-пастырского настроения Златоуста, как выяснение Внутренних оснований и мотивов пастырского служения. – Вступительная речь Златоуста к Антиохийской пастве.

Четырехлетнее пребывание Златоуста в общежитии отшельников и двухлетний подвиг уединения оказали на Златоуста благотворное влияние. Доказательством этого служат три послания его к Стагирию.²⁷⁹³ Стагирий проис-

—186—

ходил из знатного рода и был сын некоего могущественного вельможи, как можно догадываться на основании

—187—

содержания самых слов Иоанна. Стагирий был воспитан в правилах христианской веры. В ранней молодости он вел рассеянную жизнь и предавался удовольствиям света, а потом тайно, без ведома родителей, ушел в монастырь в окрестностях Антиохии. К этому времени и относится знакомство его с Иоанном. Вначале суровая монастырская дисциплина была весьма тяжела для изнеженного аристократа, но когда его, по попущению Божию, поразила тяжкая болезнь, он изменился совершенно. Душевное состояние Стагирия в эту пору Иоанн изображает в следующих чертах. Ты жалуешься, говорит он, на то, что в прежнее время, когда ты вел мирскую жизнь, ты не терпел ничего подобного, а когда распялся миру, тогда и почувствовал такую болезнь, которая способна смутить душу и подвергнуть её отчаянию. Затем Иоанн говорит, что Стагирия весьма смущало то обстоятельство, что многие, прежде одержимые подобными болезнями, предавшись мирской жизни, совершенно освободились от них, а он проводит всё время в постах, всенощных бдениях и прочих подвигах строгой жизни и между тем не получает освобождения от постигших его страданий. Особенно удручающе действовало на Стагирия то, что многие, призываемые к нему святые люди, имевшие великую силу в других случаях, были, однако, совершенно бессильны оказать помощь ему. Уныние, отчаяние и жестокая скорбь в виду безвыходности своего положения настолько сильно овладевали душою Стагирия, что он близок был нередко к покушению на самоубийство (ἐπὶ βρόχον ὁρμῆσαι

—188—

ἐλθεῖν, καὶ ἐπὶ ποταμὸν καὶ ἐπὶ κρήμνoν).²⁷⁹⁴ Узнавши о состоянии Стагирия, Иоанн, движимый любовью к страдальцу, за невозможностью прийти к нему, предложил ему в письме утешение для облегчения скорби. Когда я услышал о твоих страданиях, пишет Иоанн Стагирию, всё неприятное в этом мире перестало уже мне казаться неприятным и всё приятное – приятным. Издавна зная суету мирскую, тогда я узнал это еще более и любовь моя к твоему благочестию сделалась сильнее. Хотя я, по милости Божией, и свободен от нападений и мучений злого духа, однако не менее тебя чувствую печаль и скорбь этих мучений и в этом мне поверит всякий, кто умеет любить так, как должно любить.²⁷⁹⁵ Сам глубоко страдающий, Иоанн находит возможным предложить Стагирию духовное утешение, указывая, какое нравственно-воспитательное значение имеют страдания. Общая основа христианского мировоззрения, по словам к Стагирию, должна заключаться в доверии к божественному промыслу, в твердой уверенности, что Бог всё делает для нашей пользы, что он посылает на людей бедствия, чтобы и слабых вразумить на добрые дела, привести к самосознанию и сокрушению, и праведным доставить случаи показать крепость их веры и любви. Иоанн доказывает всю неизбежность страданий в горькой юдоли бытия человеческого, потому что страдания составляют необходимое последствие греховного состояния человечества.²⁷⁹⁶ В виду этого христианину неприлично пытливо вопрошать Божественную Волю, почему праведные терпят несчастье, а порочные живут среди удовольствий; неприлично, как бы требовать от Бога отчета и оправдания в Его действиях и роптать, не постигая бездны судеб Божиих. Скорби, искушения и все, случающиеся с нами бедствия столько же, сколько и блага жизни доказывают божественное о нас промышление.²⁷⁹⁷ Во всём первом слове к Стагирию Иоанн дока-

—189—

зывает примерами ветхозаветных и новозаветных страдальцев, что нет такой скорби, которой, при вере в Бога, при уповании на Его милосердие, не могла бы вынести душа человеческая, что самою мучительною скорбью должна быть скорбь о грехах. Особенно важное значение имеет здесь мысль, занимающая центральное положение во всех словах к Стагирию, – мысль о неизбежности страданий при нравственном восхождении человека по пути христианских добродетелей. По свидетельству Златоуста, никто из тех, о ком много печется Бог, не бывает без скорбей, хотя нам и кажется это иначе.²⁷⁹⁸ В достаточной мере развив эту мысль, Златоуст с этой точки зрения объясняет и непонятные страдания самого Стагирия. Ты, говорит он Стагирию, удивляясь тому, что этот злой дух напал на тебя не в прежнее время, когда ты жил весело и окружал себя мирским блеском, но теперь, когда ты бросил уже всё это и всецело предал себя Богу, делаешь тоже, как если бы ты стал удивляться, почему зрителей никто не беспокоит, а на того, кто записался в борцы, приучился к борьбе и вышел на место борьбы, на того только одного и нападает противник, поражает его в голову и бьет по лицу. – Таков закон борьбы.²⁷⁹⁹ Если ты спросишь, почему Бог не попустил этому демону напасть на тебя, когда ты жил в роскоши и был привязан к делам мирским, то я скажу в ответ, что это и есть дело Его промышления о тебе. Он знал, что тогда враг, нашедши тебя удобопобедимым, тотчас погубил бы. Поэтому Бог вызвал тебя на эту борьбу не тотчас, как только вступил ты в монашескую жизнь, но наперед дал тебе много времени для упражнения и когда ты уже укрепился, тогда и вывел тебя на это трудное поприще.²⁸⁰⁰ Во втором слове, высказав несколько утешений Стагирию относительно его бедственного положения и беспокойства о домашних, Иоанн опять останавливается на своей излюбленной мысли о неизбежности страданий в мире, в силу чего вся наша

—190—

жизнь должна быть проведена в борьбе и трудах, если только мы хотим насладиться вечным покоем и бесчисленными радостями.²⁸⁰¹ Сетовать должно не тогда, когда мы идем по скорбному пути, но когда уклоняемся от него.²⁸⁰² Он устанавливает, как неизбежный закон нравственной жизни, что нравственное совершенство и благоволение Божие приобретаются скорбями и начало скорбного пути есть начало нравственной жизни.²⁸⁰³ В дальнейшем содержании второго слова к Стагирию Иоанн подтверждает примерами ветхозаветной истории свою мысль о неизбежности страданий для праведников и уже здесь указывает пастырский характер страданий христианина, когда говорит, что скорбь праведника 1) есть подвижничество среди мирового зла и борьба с последним;²⁸⁰⁴ 2) необходимо соединяется с любовью, потому что праведники скорбят, когда видят согрешающих и не обращающихся грешников.²⁸⁰⁵ Всё содержание третьего слова к Стагирию²⁸⁰⁶ посвящено развитию и обоснованию мысли о неизбежности и нравственно-воспитательном значении страданий. Златоуст останавливается здесь по преимуществу на великих пастырских примерах Моисея, Давида, пророков и Ап. Павла. Моисей в раннем младенчестве взят был ко двору и воспитан среди роскоши. Но он скорбел, когда видел, что его соотечественники томятся в невыносимом рабстве, терпят нужду и притеснения.²⁸⁰⁷ Но не об этом одном скорбел Моисей. Его особенно тяготило то, что его соотечественники были нечестивы. Он не о себе скорбел. Он скорбел о бедствиях ближних и особенно о их нравственном падении. Проследив готовность Моисея к избавлению Израильтян от рабства Египетского и указав на самое избавление, Златоуст свидетельствует, что тут то и начались для Моисея тяжелые и невыносимые

—191—

страдания. Избавленные от рабства, соотечественники Моисея не понимали цены избавления, не были благодарны избавителю. Они приступили к Моисею и сильно беспокоили его, требуя от него мяс египетских, не благодарили за настоящее, но хотели прежнего, а это было всего тяжелее.²⁸⁰⁸ Если бы он не имел сильной любви к ним (εἰ μὲν μὴ φιλοστόργως εἶχε πρὸς αὐτοὺς), его печаль была бы менее жестока, ему приходилось бы печалиться только о своей собственной участи. Но так как он любил их больше, чем родители, то в заботливости о них имел другое основание к печали, – скорбь о их развращении и нечестии. Не так оскорбляло Моисея то, что его оскорбляют, как то, что они его оскорбители. И всякий раз, чем более они грешили, тем более он терзался и скорбел. Они сделали тельца, играли и веселились, а Моисей сетовал и скорбел и на себя самого призывал страшное проклятие, но ничто не принудило его перестать иметь сострадание к ним. Поэтому, когда он видел, что так любимые им идут все к худшему, то в какой он был горести, в каких слезах? Ему приходилось испытывать двоякую скорбь – и от того, что одни погибают во грехах, и от того, что другие пребывают неисправлены и не получают пользы от несчастия их.²⁸⁰⁹ Обозревая далее весь скорбный подвиг Моисея, Иоанн заканчивает свои воспоминания о нём указанием на нескончаемость его скорби, потому что он не удостоен был ввести своих возлюбленных Израильтян в землю обетования. Он сошел во гроб с печалью, потому что пророческим духом видел те бедствия, какие постигнут Иудеев. Начав скорбеть и тужить с первого возраста, он с тою же скорбью и окончил жизнь.²⁸¹⁰ Такой же двойственный характер имела скорбь всех пророков. С одной стороны, – и это общее у всех их, – они во всю свою жизнь были мучимы пыткой, перепиливаемы, побиваемы камнями, заключаемы в темницы, умирали от меча, скитались в овечьих и козьих кожах, терпя не-

—192—

достатки, бедствия и озлобления (Евр.11:36–38) – это были скорби личные. С другой стороны, к этому присоединялась у них и другая печаль, еще более тяжкая, от того, что они видели, как преспевало нечестие причинявших им эти бедствия, а этим они терзались более, чем своими собственными бедствиями,²⁸¹¹ – таковы свойства их скорби пастырской. Таков же пример Ап. Павла. Его страдания были, с одной стороны, личные, потому что он терпел голод, жажду, наготу, кораблекрушения и пребывания в пустынях, он терпел страх и опасности, козни, темницы, раны, бдения, бесчисленные смерти и все прочее, что он претерпел для проповеди Евангельской.²⁸¹² С другой стороны, ему приходилось страдать, как пастырю, когда он видел отпадение обращенных им. Когда отвратились от него все верные жители Азии, когда уклонились от веры Галаты – целый и знаменитый народ, когда Коринфяне разделили свою Церковь на многие части и, оказав поблажку блуднику, довели его до бесчувственности, тогда страдания Павла были неизъяснимы и душа его была объята беспросветным мраком.²⁸¹³ Данный ему пакостник плоти так сокрушал и беспокоил его, что он многократно просил Бога об освобождении от него и не получал избавления. Опять тяжело страдал он по случаю болезни Епафродита (Флп.2:27), он страдал из-за обольстителей и тех, которые противились ему (2Тим.4:14). Если же он за каждого из соблазнившихся сам воспламенялся, то этому воспламенению не возможно было и погаснуть в его душе, потому что никогда не прекращались соблазнявшиеся и доставлявшие пищу этому огню. Если отпадали города, а часто и целые народы, тем более, нужно думать, непрерывно подвергались этому отпадению тот, или другой из верующих, когда во вселенной было столько Церквей. Предположим даже, что никто никогда не соблазнялся, и в таком случае, говорит Златоуст, я не могу признать его свободным от печали. Конечною целью жизни Павла, по его свидетельству (Рим.9:3), было всеобщее обращение к Богу, но оно

—193—

было лично для него недостижимо и, очевидно, что, не достигши этого, он вел жизнь более тягостную, чем мучимые в геенне, потому что для него было вожделеннее то, нежели это.²⁸¹⁴

Красноречивое и прямо соответствующее духовному опыту людей рассуждение Златоуста о необходимости и нравственно-воспитательном значении страданий, прежде всего, достигало своего прямого назначения в качестве утешительного слова к Стагирию. Стагирий ясно понял из этих трех посланий Златоуста, что 1., страдания – признак божественного о нём промышления; 2., страдания неизбежно сопровождают всех, ведущих духовную жизнь и борьбу со страстями; 3., что его личные страдания тяжелы для него лишь при несовершенной точке зрения на них, тогда как другие страдают гораздо более и тяжелее его.²⁸¹⁵ Но для нас слова к Стагирию имеют значение не в общем только дидактическом смысле, но и по преимуществу для характеристики пастырского воспитания Златоуста. Мы видим в словах к Стагирию памятник аскетического воспитания Златоуста, видим уже сознанное им пастырское призвание. Вначале, в отвращении от суеты мира, он бежал в пустыню, чтобы личным подвигом аскетизма стяжать себе мир духа. Он находился в суровом воспитании у старца-Сирийца, изучал Слово Божие, молился, размышлял… Его духовный кругозор расширялся всё более, его внутренний опыт увеличивался. Здесь нашел он себе внутренний мир, но не путем нечувствительности к нестроениям мира, не путем бегства, но в сознании своей близости к человечеству, в духовном приобщении к общечеловеческому страданию, в глубокой мировой скорби. Постепенно усиливаемый аскетический подвиг, при своей крайней суровости, достиг своей цели, он воспитал, обновил и вдохновил дух Златоуста. Он нашел искомое им благо не в удалении от страданий, не в равнодушии к людям, но в самом страдании и в любви к людям. Аскетический подвиг не убил в нём личной чувствительности, как эти мы видим теперь у факиров

—194—

Индии и других фанатиков, он не перестал страдать, нет, но его страдания получили новый оттенок, новое направление – сострадания к людям и служения самому человеческому страданию. Здесь то и возникло, и развилось его господствующее этическое направление, обнаружившееся впоследствии в деятельности его, как церковного учителя.²⁸¹⁶ Одновременно с этим суровый подвиг самоумерщвления достиг своего предела и изнуренный физически Златоуст принужден был возвратиться в Антиохию. Это возвращение Иоанна в Антиохию представляется биографу его Палладию не простым последствием физической немощи Иоанна, но знаком божественного промышления о нём.²⁸¹⁷ И мы не можем иначе смотреть на этот знаменательный факт возвращения Иоанна в оставленный им шумный город после шестилетнего подвига. Не физическое страдание заставило его оставить уединение пустыни. Его воля была настолько сильна, что одно физическое страдание не могло изменить её решений. Страдал он и ранее, но не оставлял пустыни. Жестоко страдал он физически и на архиепископском престоле, но не оставлял своего служения, не искал мирного уединенного покоя, где бы он мог избавиться от своих невыносимых страданий. Страдал физически Златоуст и в изгнании в Армении, и в далеком Кукузе, и в суровой Комане, но страдания физические были слабее духовных и он не заботился о своем физическом здоровья, но среди лишений, неудобств и страданий изгнания он забывал о своей физической немощи и горел пастырскою ревностью, писал вдохновенные послания, заботился о святом деле финикийских миссий, скорбел о недостатках и бедствиях своей любимой, но лишенной его ближайшего руководства паствы. Уступать физическому страданию, покориться внешнему насилию слабой плоти при нежелании свободной и всесильной воли – было не в характере Златоуста. Мы глубоко убеждены, что самые жестокие страдания тела, самое безвыходное болезненное состояние было бессильно само по себе возвратить Златоуста в шумный город. И, однако, мы видим, что он оставил пещеру и явился в Антио-

—195—

хию. Чем же объяснить это его появление? – Не для излечения от тяжких недугов, не для покойной жизни среди жизненных удобств возвратился он в мир, но для трудного и тяжелого служения человеческому страданию и возрождению в качестве пастыря Церкви. Ясно, что не физический недуг извлек его из пустынной пещеры, но тот великий пламень пастырского призвания, который так долго тлел в его богато-одаренной душе, как малая искра, и постепенно возгорался под влиянием аскетизма, самоумерщвления и самоотречения. Возросшая и ясно сознанная Иоанном пастырская идея служения ближним, их возрождению и обновлению, – вот, что оказалось настолько сильным, что могло покорить твердую волю великого аскета подвижника Сирийской пустыни. Его возвращение в Антиохию подобно таковым же возвращениям великих отшельников, столпников и подвижников в оставленный ими мир, когда наставали трудные времена для церкви Христовой. Оно подобно выступлению на общественное служение великих носителей пастырского духа – пророков Ветхого Завета, когда они долго отказываясь и избегая возвещения греховному миру необходимости покаяния, наконец, были побеждаемы внутренним призванием. И шли эти великие и пламенные люди в греховный, ожесточенный и жестоковыйный мир возвещать погрязшему во грехах человеку ненавистную ему великую истину покаяния. Так и Златоуст. Долго уклонялся он от пастырского служения, долго избегал его. Продолжителен был его суровой искус, долго он видел для себя главнейшую цель в личном совершенствовании души, в личной борьбе со страстями, в личном аскетизме. Но пастырское призвание зрело в нём. Оно проявилось, наконец, в его душе, как великий и всепоядающий пламень, как горящий уголь в устах пророка, и покорило его противоборствующую волю. Так и, исключительно, таким образом можем мы объяснить выход Златоуста из пустыни и возвращение в Антиохию. Мы не смотрим на последнее, как на частный и изолированный факт его жизни, но как на необходимое следствие всей его предыдущей жизни и в особенности его шестилетнего аскетического подвига. Этот второй Моисей, величайшее сокровище дан-

—196—

ное миру, говорит св. Иоанн Дамаскин о Златоусте, оставил Египет, оставил пользование жизнью, насколько это его касалось, совершенно выделился из мира и вследствие этого увидел в страданиях, как бы в купине блистающего Бога. Подобно тому, как роза вырастает среди шипов, так в подвигах добродетели возросло это благовонное и приятное Богу растение (Златоуст). Отрешившись от привязанности к миру, равнодушный ко всему земному, он оставался в размышлении о Боге и созерцал Бога, насколько возможно созерцать. Потом он снова возвратился в оставленный им Египет, намереваясь вывести оттуда, из горькой работы фараона, великий и многочисленный народ в благодатную землю обетования путем прохождения багряного моря божественной воды и крови, ограждая себя от нападений греховного Амалика воздеянием рук во образ Того, Кто ради любви к нам простер на крест свои руки, чтобы доставить нам возможность избавления. Проведши два года в пещере, в постоянном бодрствовании духа и тела, размышляя о божественных изречениях и жестоко умерщвляя плоть, он скоро освободился от греховного неведения, пришел в себя самого светом истинного знания и смиренно возвратился в мир для великого и превосходнейшего делания.²⁸¹⁸ Итак, на возвращение Иоанна в Антиохию после шестилетнего аскетического подвига нужно смотреть не как на уступку тяжелому физическому недугу, но, как на завершение его многолетнего подвига и последний акт продолжительного и весьма важного периода его жизни – периода подготовления его к великому пастырскому служению и к осуществлению тех высоких задач служителя Божия, какие он носил в ясно сознаваемом им идеале.²⁸¹⁹

—197—

По возвращении в Антиохию в конце 380, или в начале 381 г. Иоанн был поставлен в сан диакона Антиохийской Церкви. Посвящение его несомненно было совершено воспитателем его юности Мелетием, который, по смерти Валента в 378 г., по указу Грациана, преемника Валента, возвратился из изгнания в Антиохию. Таково ясное свидетельство об этом достовернейшего биографа Златоуста Палладия.²⁸²⁰ Поставление во диакона было несомненно не позже февраля 381 г., так 12 числа этого

—198—

месяца Мелетий отправился в Константинополь для присутствования на втором вселенском соборе, откуда и не возвращался, так как умер в Константинополе во время соборных заседаний.²⁸²¹ Давно знавший своего чтеца-отшельника, Мелетий с восторгом принял его в свои архипастырские объятия и, зная его подготовленность к церковному служению, но вместе и его смиренное уклонение от видных церковных должностей, поставил его во диакона Антиохийской Церкви. И мы видим, что Иоанн, прежде долго и упорно отклонявшийся от церковного служения, теперь смиренно принимает сан диакона. Очевидно, продолжительный аскетический искус создал в нём психологическую возможность примирить ясно сознаваемое личное недостоинство с высотою пастырского идеала. Горячая любовь к страждущим ближним, решимость всецело отдать себя священному служению были встречены архипастырским призванием и Иоанн покорился. По возвращении в отечество, говорит Дамаскин, Златоуст принимает степень священства и, как благодарный сын, своею деятельностью отдает награду своей матери-кормилице.²⁸²²

Не долго пришлось служить Иоанну в сане диакона при поставившем его в эту священную степень епископе. Но и Флавиан, достойный преемник Мелетия на Антиохийской кафедре, был настолько же опытный пастырь и настолько же тепло и сердечно относился к Иоанну, как и Мелетий. Ревностно исполнял Иоанн вновь возложенные на него обязанности диакона. Эти обязанности состояли из служения при священнодействии епископа, надзора за благочинием в церковных собраниях и церковной благотворительности. Диакон тогда был при епископе участником всех его распоряжений. Должность диакона была трудная, но за то представляла самое лучше подготовление к должности епископа. Быть опорою бедных, изу-

—199—

чать их несчастья, видеть собственными глазами крайность нужд, находить причины тому часто в жадности и жестокости богачей, являться к неимущим и слабым, как бы видимым орудием Церкви, – всё это было особенно приятно св. Златоусту, сердце которого было так нежно и который так ненавидел ложь и притворство. Диаконство перевело его в сферу действительной жизни и открыло его глазам людские страдания. Жизнь показала ему человека во всей его нравственной наготе и дала ему знание страстей, интересов, бедствий и пороков. Печальное знание, тем не менее, знание необходимое для тех, кто хочет нести на себе пастырское служение ближним. Таким образом, диаконское служение Златоуста в Антиохийской Церкви было продолжением подготовительного периода его жизни, было школою пастырского ведения. Оно дало ему то, чего не могло дать пустынное подвижничество, дало ему знание действительной жизни, её законов и нравов в их лучших и дурных сторонах. Служение диакона было весьма важно для Златоуста в том именно отношении, что давало обширное поле наблюдения и полную возможность изучения жизни. Прямых пастырских обязанностей учительства и духовного врачевания он в это время не нес.²⁸²³ Однако, совершенно справедливо

—200—

утверждает Марцеллин в своей хронике, что Златоуст во время пятилетнего диаконского служения в Антиохии написал многие божественные книги.²⁸²⁴ По свидетельству Палладия, способность Златоуста к учительству была известна жителям Антиохии и во время его диаконского служения, что и послужило, главным образом, причиною страстных желаний народа видеть Златоуста в сане пресвитера.²⁸²⁵ Учительность Златоуста была известна Антиохийцам из раннейших литературных его трудов и из тех немногих, но весьма ценных творений, которые были написаны им несомненно в пятилетний период диаконского служения. Мы разумеем два увещательных слова к молодой вдовице, книги о девстве, и о св. Вавиле против язычников. Для характеристики указанного периода жизни Златоуста мы считаем необходимым сделать несколько замечаний о происхождении, содержании, характере и значении этих произведений. Увещательные слова к молодой вдовице (ad juniorem viduam) имели поводом для своего происхождения²⁸²⁶ неудержимую скорбь молодой

—201—

вдовы некоего Фирасия. Фирасий был молодой вельможа, замечательный не столько по своему служебному положению, сколько по своим высоким нравственным качест-

—202—

вам. Златоуст называет его редким человеком между светскими людьми того времени.²⁸²⁷ Он принадлежал к числу возлюбленных Божиих, был человеком полезным и добродетельным²⁸²⁸ и не сделал ничего такого, что лишило бы его небесного царствия.²⁸²⁹ Общие положения, которые можно извлечь из всего содержания указанного слова, сводятся к следующим, – 1) Фирасий был человек добродетельный, поэтому переход его в загробный мир для него лично есть несомненное благо, как достижение конечной цели бытия. 2) Земная судьба человека не есть что-нибудь определенное, а есть колеблющаяся сумма случайных элементов, поэтому нельзя думать, что продолжение жизни есть благо. 3) Духовное общение между людьми возможно и по смерти одних, в виду этого безутешная скорбь не имеет никаких оснований. 4) Наконец, нужно заботиться об усилении тех оснований, при существовании которых переход в загробный мир не представляет чего-нибудь страшного, т. е. жить добродетельно. Частное раскрытие и обоснование этих положений поражает читателя знанием человеческого сердца, его скрытых недугов и лучших средств для врачевания последних, знанием жизни и её законов, и глубочайшею способностью в духовном общении приобщаться страданию ближнего. – Второе слово к молодой вдовице (ejusdem ad eamdem de non iterando conjugio) является естественным продолжением первого и развивает ту мысль, что разрешившемуся от супружеских уз после смерти одного из супругов лучше не вступать в новый брак. Мысль свою Иоанн обосновывает на положениях нравственного чувства и здравого

—203—

смысла.²⁸³⁰ – Книга «о девстве» представляет прекрасное по стилю и замечательное по глубине мысли изложение начал христианского девства, его внутренних оснований, связь его с общими положениями православного христианского нравоучения и догматики, вследствие чего понятною становится невозможность истинного девства у язычников и еретиков. По глубине мысли и аскетическому направлению этого замечательного творения Златоуста оно представляет прекрасный плод аскетизма его автора и один из лучших опытов приложения к жизни начал аскетизма.²⁸³¹

—204—

Но, несомненно, первое место между творениями Златоуста, относящимися к исследуемому нами подготовительному периоду его жизни, должна принадлежать «книге о святом Вавиле». Это замечательное произведение Златоуста имеет характер апологии.²⁸³² По своему поводу написания оно относится к действительному историческому факту, а по способу освещения последнего представляет убежденную защиту христианства и христианского пастырства. Как важнейшее из сочинений подготовительного периода, книга о св. Вавиле заслуживает особенного внимания. В основе сочинения о св. Вавиле лежит факт, имевший место при Юлиане отступнике. В окрестностях Антиохии было предместье, замечательное по красоте местоположения, чистому, благовонному воздуху и обилию источников, покрытое тенистыми кипарисами. Здесь находился храм Аполлона и прорицалище. Во время Златоуста, Дафна (так звали предместье) служила местом прогулки, шумных и разгульных

—205—

пиршеств и разврата. Для уничтожения безобразий при Галле в Дафне был построен храм и перенесены мощи св. Вавилы. Нравственная цель была достигнута, безобразия прекратились (pag. 664–666), прекратились и прорицания в капище Аполлона. В 362 году Юлиан, ревностный приверженец язычества, приказал удалить мощи св. Вавилы из Дафны, надеясь восстановить капище Аполлона во всем блеске. Мощи св. Вавилы с необыкновенною торжественностью были перенесены в Антиохию, но торжества язычества не последовало. Вскоре по перенесении мощей Вавилы храм Аполлона был истреблен огнем, но так что его нижние части остались на память грядущим поколениям, как доказательство ничтожества идолов.²⁸³³ Таким образом, добродетель христианства восторжествовала над языческими суевериями. Обширная книга Златоуста о св. Вавиле начинается общим обозрением истории христианства. История Евангельская, по Златоусту, наглядно свидетельствует о том, что Христова истина восторжествовала над ухищрениями лжи мира. Смысл и основание этого несомненного закона истории домостроительства человеческого спасения заключается в самом содержании истины, в её существе. Сила истины не нуждается ни в какой помощи, но, хотя бы тысячи людей старались заглушить её, она не только не истребляется, но чрез самых притеснителей своих становится блистательнее и возвышеннее, посмеиваясь над беснующимися и тщетно изнуряющими самих себя.²⁸³⁴ Отсюда следует для Златоуста вывод относительно средств сообщения людям Христовой истины. Сила истины, исходя из самого существа последней и обращаясь к внутреннему опыту людей, не нуждается во внешней насильственной помощи, поэтому христианам не позволяется ниспровергать заблуждение принуждением и насилием, но заповедано убеждением, словом и кротостью совершать спасение человеческое.²⁸³⁵ Внеш-

—206—

ние насильственные средства излишни даже для устранения внешних препятствий к распространению истины, так как её самодовлеющая сила преодолевает всё и проявляется преимущественно среди препятствий и гонений, при условиях скорби, преследования и борьбы, но – не свободы и спокойствия.²⁸³⁶ Свет никогда не будет мраком, пока он свет, и истина наших дел не опровергается, потому что она истина, а сильнее её нет ничего.²⁸³⁷ История показывает, что во времена гонений христианство было сильнее, чем во времена мира. Когда, говорит Златоуст, восходит на царский престол кто-нибудь согласный с нами в исповедании Бога, тогда христиане бывают в беззаботном состоянии, – так мало они возвышаются почестями. Когда же получит власть человек нечестивый, везде преследующий нас и подвергающий бесчисленным бедствиям, тогда наше положение бывает превосходно и блистательно, тогда время доблестей и трофеев, тогда случай достижения венцов, похвал и всякого отличия.²⁸³⁸ Указав, таким образом, существенную сторону христианской истины – её самодовление, Златоуст в лице священномученика Вавилы рисует образ идеального служителя истины, глубоко верующего в силу последней, самоотверженного борца и защитника её. Он указывает факт отлучения св. Вавилою от Церкви императора, изменившего истине. Того, кто владел большею частью вселенной, обладал многими народами, многими городами, бесчисленными войсками и был страшен везде, как по величию своей власти, так и по жестокости своих нравов, Вавила отлучил от Церкви с такою твердостью и с таким бесстрашием, с каким пастух отделил бы от стада паршивую и больную овцу. Он сделал это, подтверждая на деле слова Спасителя, что раб только тот, кто совершает грех, хотя бы он имел на голове своей тысячу венцов, хотя бы казался владыкою всех людей, а кто не сознает ничего худого, тот, хотя бы был в числе подданных, царственнее всех царей. Таким обра-

—207—

зом, подначальный распоряжался начальником и подчиненный судил владевшего всеми и произносил осуждавший его приговор²⁸³⁹ – и всё это он делал спокойно и кротко, потому что душа его была проникнута духовною солью.²⁸⁴⁰ Последнее и составляет необходимый элемент личности истинного служителя истины. Врачи, когда им нужно разрезывать загноившиеся члены, или остановить в них воспаление, приступают к врачеванию, не приводя себя наперед в грех, а напротив тогда особенно и стараются соблюсти душу в спокойном состоянии. Если же тот, кто хочет лечить тело, имеет нужду в таком спокойствии, то врачующему душу нужно быть в высшем и превосходнейшем состоянии спокойствия и любомудрия.²⁸⁴¹ Индивидуальный факт духовного врачевания, в силу свойств своей природы, должен, однако, достигать и достигает общих целей. Хотя отлученный был один, но пользу от этого получили многие, все неверующие были поражены и удивились, узнав, какое дерзновение сообщает Христос рабам своим.²⁸⁴² Частный факт сам по себе, как бы он ни был блестящ и удивителен, не имеет, однако, цены, если он не служит средством для общей цели, поэтому хороший человек должен делать всё для общей пользы и для исправления жизни других.²⁸⁴³ Святой Вавила был подвергнут мучительной смерти за свою пастырскую ревность, но эта смерть была для него радостью, потому что святые, любя Господа, с великим усердием принимают страдания за Него и становятся более радостными.²⁸⁴⁴ Одно только может доставлять печаль истинному пастырю, – это погибель грешника и его упорное пребывание во зле.²⁸⁴⁵ Подобно исследовав обстоятельства смерти Вавилы, Златоуст делает следующие выводы пастырского характера. «Блаженный своим поступком обуздал неверных, а верных сделал бо-

—208—

лее благочестивыми, не только частных людей, но и воинов, и военачальников, и градоначальников, показав, что и царь, и последний из всех, у христиан суть одни только имена, что и носящий диадему не лучше самого последнего, когда он должен быть обличен и наказан. Он принес пользу имеющим впоследствии священствовать и царствовать. У первых возвысил ум, показав, что получивший священство есть более властный блюститель над землею и над совершающимся на земле, нежели носящий багряницу и что надобно не уменьшать величие этой власти, но скорее отказываться от жизни (точнее – от души, τῆς ψυχῆς), нежели от прав, которые Бог свыше дал этой власти.²⁸⁴⁶ Если не безопасно лицемерить тогда, когда обижают человека, то какого наказания не будет достоин тот, кто молчал и не обращал внимания, когда оскорбляемы были законы божественные?²⁸⁴⁷ Пастырский подвиг св. Вавилы был делом свободного произволения, а не необходимости, в знак этого святой завещал погребсти вместе с его прахом и знаки его подвигов, выражая, что ему весьма приятны и любезны эти узы по сильной любви, привязывающей его ко Христу. И теперь, говорит Златоуст, лежат эти узы вместе с его прахом, внушая всем предстоятелям церквей, что, хотя бы им надлежало быть связанными, или быть убитыми, или потерпеть что-либо подобное, всё они должны переносить охотно и с великим удовольствием, дабы не изменить и не постыдить вверенной им власти ни в малейшей части.²⁸⁴⁸ Св. Вавила, так заключает Златоуст излагаемую книгу, показал, какое различие между священством и царскою властью, укротил всю мирскую гордость и попрал житейское тщеславие, научил царей не простирать своей власти далее назначенной им от Бога меры, показал и священным лицам, как должно им пользоваться своею властью.²⁸⁴⁹

Мы подробно остановились на содержании книги Златоуста о св. Вавиле в виду её особенной важности для ха-

—209—

рактеристики изучаемого периода жизни великого пастыря Церкви. В раннюю пору своей жизни, когда Иоанн имел еще привязанность к миру и земле, зрел в нём великий идеал пастырства. Скоро настала пора призвания его к пастырскому служению. Сознание своего недостоинства и личных недостатков по сравнению с идеалом священства побудило Златоуста отказаться от предлагаемого ему высокого служения и бежать в пустыню от мира, чтобы путем аскетизма под руководством великих подвижников духа, в созерцании природы, в размышлении о судьбах Божиих, в самоуглублении и самопознании стяжать себе то высокое душенастроение, какое представлялось ему необходимым условием для достойного принятия пастырской благодати. Продолжительным и суровым искусом он пришел к сознанию безысходности и бесцельности человеческой жизни, коль скоро она имеет строго индивидуальный характер, такая жизнь бессмысленна и бесцельна. Он понял, что смысл жизни – в служении ближним, в посвящении себя на служение общественному благу, – созиданию ближних и умиротворению мира. И вот он вышел из уединения, оставил пустыню и безропотно, покорно отдался воле Божией и воле епископа, призвавшего его к священному служению в низшей степени – диакона. В продолжительный сравнительно период этого служения он внимательно изучал жизнь, человеческие страдания, борьбу страстей, законы духовной жизни, поскольку уже самые обязанности диаконского служения ставили его лицом к лицу с жизнью во всех её лучших и дурных сторонах. Любовь к ближним, горячее желание дать людям мир, уврачевать духовные страдания, желание, ощущавшееся им, как внутренний огнь в его душе, – всё это влекло его к пастырскому служению. Строго говоря, уже самое возвращение его из пустыни в Антиохию следует считать выражением определившейся в нём готовности принять пастырский сан. Но он сознавал нужду в некотором изучении жизни, её условий и законов, применительно к началам духовного возрождения, какие даны были в его внутреннем опыте после многолетнего аскетического искуса. Его готовность к пастырскому служению не стоит, однако, в

—210—

прямой противоположности с тем отказом и бегством от священства, которые имели место прежде, чем он прошел аскетическую школу. Там, – его отказ имел свое основание в смирении и сознании личного недостоинства, здесь, – его готовность нести иго Христово объясняется его любовью к людям, покорностью воле Божией и ясным сознанием цели и смысла человеческой жизни. Он не утратил того высокого пастырского идеала, который нашел свое выражение в вдохновенных и возвышенных словах о священстве, нет, этот идеал был присущ его душе во всю его жизнь до того последнего момента жизни, когда он умер в отдаленной Армении со своим классическим изречением на устах: «слава Богу за всё!» Пастырский идеал Златоуста дышит во всех его многочисленных и дивных творениях, в каждом предприятии, в каждом поступке его ревностной пастырской деятельности. Готовность же его принять на себя иго Христово, при сознании своего недостоинства и высоты пастырского идеала, объясняется тем, что путем аскетического искуса Златоуст открыл в своем духе, познал и изучил те законы и основания, на которых возможно примирение неба и земли, – высокого идеала пастыря с личным недостоинством кандидата священства. Эти законы – суть законы любви и самоотречения. Сознавая непреложность, силу и вседейственность этих законов, Златоуст принял на себя иго пастырского служения, как самый непоколебимый стимул осмысленной и целесообразной жизни. К сознанию указанных законов Златоуста привело двойное воспитание, которое он прошел: воспитание аскетическое и воспитание общественное, воспитание пустыни и воспитание жизни.

Поставление Иоанна в степень пресвитера, относящееся несомненно к 386 г.,²⁸⁵⁰ было совершено преемником Ме-

—211—

летия на Антиохийской кафедре, – епископом Флавианом.²⁸⁵¹ По свидетельству многих историков (Бароний, Лев импер., Георгий Алекс. и др.) поставление Златоуста во пресвитера было соединено со многими чудесными явлениями. Так, когда епископ Флавиан пел в ночное время гимны (hymnos nocturnos recitaret) ему явился ангел и повелел ему поставить Иоанна во пресвитера. Точно также и самому Иоанну явился ангел и убеждал его, чтобы он не отказывался от пресвитерского сана. Наконец, во время самого посвящения Иоанна над его главою был виден белый голубь.²⁸⁵² Хотя Палладий и умалчивает об этих чудесных явлениях, однако, нет оснований и к тому, чтобы считать их фиктивными, тем более, что в первой беседе Златоуста по поставлении его во пресвитера можно видеть некоторое подтверждение этих свидетельств. Испрашивая молитв за себя у своей паствы, Златоуст говорит следующее. – Мы нуждались в защите и прежде, когда одни проводили жизнь покойную, но когда выведены на средину, – не говорю как, – человеческим ли старанием, или божескою благодатью (εἴτε ἀνθρωπίνῃ σπουδῇ, εἴτε χάριτι θεῖα), нисколько не спорю с вами об этом, чтобы не сказал кто-нибудь, будто я говорю притворно. Как бы то ни было, но когда мы выведены и приняли на себя это крепкое и тяжкое иго, нам потребны многие руки и бесчисленные молитвы, да возможем в целости возвратить залог, давшему его Господу в тот день, когда получившие таланты будут позваны и введены и должны будут отдать отчет.²⁸⁵³ Нельзя не видеть в этих сло-

—212—

вах оратора его глубокого убеждения в своем благодатном высшем призвании к священству; единственно только смирение и скромность удерживают его от восторженного исповедания чудодейственной и всемощной благодати Божией, призвавшей его, долго противившегося, к пастырскому служению. Всё содержание его первой речи убеждает в таком именно воззрении Златоуста на свое посвящение. Не смотря на близость свою к 40-летнему возрасту, Златоуст считает себя всё еще юным для столь великого дела, каково пастырское служение. Ужели истинно то, что совершилось с нами, вопрошает он. Ужели настоящее не ночь и не сновидение, но, действительно день и мы все бодрствуем. Ныне всё случилось, сбылось и совершилось такое, что невероятнее сновидений и город столь обширный и многолюдный, народ чудный и великий внимает нашему убожеству, как будто услышит от нас что-либо великое и превосходное.²⁸⁵⁴ На свое пастырство Иоанн смотрит во время посвящения, как на великую жертву Богу, драгоценнейшую и лучшую всех других жертв, поэтому он признает необходимым для себя постоянное духовное делание, чтобы с великим трудом собранные, немногие духовные блага не исчезли, оставя душу пустою и бессодержательною.²⁸⁵⁵ С таким смирением св. Златоуст приступил к пастырскому служению, которое он решился проходить в полном внимании к своему внутреннему человеку, со всею ревностью, до последнего издыхания, пока Богу угодно будет хранить его в настоящей жизни.

Пресвитерское служение Златоуста не богато внешними событиями, потому что, по самому положению своему он был не администратором церкви, а проповедником, – учителем народа. Во время Златоуста в Антиохийской Церкви обязанности пресвитеров были разделены для удобства их исполнения сообразно со способностями каждого. Одним было поручено совершать богослужение, другим – заведовать внешними делами, третьим – руководить религиозно-нравственною жизнью Церкви посредством проповеди. Последние обязанности представлялись по существу

—213—

труднейшими, как об этом говорит сам Златоуст в 3 беседе на первое послание к Коринфянам. Благовествование, говорит он, есть дело важнейшее. Благовествование предоставлено было (в Церкви Апостольской) немногим, а крестить мог всякий, имевший священство. Человека, наставленного в вере и уверовавшего, крестить может и всякий другой: расположение приступающего и благодать Божия довершают всё. А чтобы неверных доставить в вере, – это требует великого труда, великой мудрости и даже представляет опасности. Там уже всё сделано. Желающий принять таинство убежден в вере и нисколько не трудно крестить уверовавшего, а здесь (в благовествовании) нужен великий труд, чтобы переменить расположение, исправить нрав, уничтожить заблуждение и насадить истину. Учительство и проповедь возлагались на пресвитеров образованнейших и искуснейших в слове. Св. Златоуст был известен своим высоким просвещением и необыкновенным красноречием, поэтому ему было поручено служение в качестве учителя и проповедника. Эта деятельность была особенно пригодна ему, особенно соответствовала складу его духовных сил, не потому только, что он был образованный, просвещенный и красноречивый человек, но и потому, в особенности, что он был аскет-подвижник, потому что он опытно знал законы духовной жизни, знал тайну влияния на человеческую волю, знал законы возрождения душ. Это знание, весь склад его духовной жизни, неослабное личное духовное совершенствование делало его всесильным духовным владыкою над толпой, которая была готова на всё по одному слову знаменитого подвижника пастыря. Его внутренняя мощь делали его центром церковной жизни, двигателем народных масс, не смотря на то, что все административные мероприятия его времени шли помимо его личного участия. Одною только силою духа, одним только нравственным влиянием своим силен был Златоуст настолько, что мог вести безоружно победоносную борьбу с внешнею силою, со всем злом тогдашней жизни. Один внешний вид Златоуста,²⁸⁵⁶ одно его появление на кафедре

—214—

уже делало его владыкою многочисленных слушателей. Его глубокий проницательный взор при больших и впалых глазах, смотрящих кротко, смиренно и любовно, привлекал к нему сердца и вливал елей обновления в расслабленные души. Вообще, его внешность была точным отпечатком его великого духа. Его непобедимая и всемощная власть над людьми не была лишь минутным торжеством внешнего красноречия и не оно привлекало к нему сердца, но полнота его духовной жизни, постоянное внутреннее делание, внимание к себе, парение духа к Богу, пламенение любовью к ближним, – вот что делало его неиссякаемым сосудом благодати. И неудержимо тек благодатный источник его пастырского слова, орошая греховное поле, обращая сухую, грязную и бесплодную почву в прекрасный сад Божий, в плодоносную и богатую ниву.

Л. Соколов

—215—

Образование капитала для вспоможения вдовам и сиротам духовенства рижской епархии; проект положения об улучшении быта православного духовенства, составленный на собрании благочинных; меры против попыток онемечить Прибалтийский край.

В то время, когда я вступил в должность вольмарского благочинного, священники этого благочиния имели заботу о том, чтобы постоянными и определенными взносами составить капитал, который обеспечивал бы по возможности содержание вдов и сирот духовенства рижской епархии. Эту мысль, сколько помню, передал мне бывший мой предместник лемзальский священник Стефан Меньшиков. Сознавая всю благодетельность обеспечения особенно беспомощных и бедствующих вдов и сирот духовных в рижской епархии, я составил прошение на имя архипастыря от всего вольмарского благочиния и представил его владыке. В прошении выражено было согласие подведомственных мне причтов для составления особого капитала в обеспечение вдов и сирот духовенства ежегодно жертвовать священниками по 4 рубля, диаконами по 2 руб. и псаломщиками по 1 рублю. Взносы в этот капитал должны были быть собираемы чрез благочинных и по полугодно (так получалось причтами жалование) представляемы в Епархиальное Попечительство о бедных духовного звания. Принадлежащий духовенству капитал не должен был быть смешиваем с общим Попечительским капиталом и из него, независимо от Попечительского пособия, каждая вдова духовного звания и

—216—

каждое неустроенное дитя должны получать определенное содержание независимо от того, сколько лет вносил муж или отец их в означенный капитал. Сколько помню, в прошении назначалось выдавать вдове священника 400 рублей, вдове диакона 200 руб. и вдове псаломщика 100 рублей, если только позволит такую значительную выдачу состояние вспомогательного капитала. Выдача содержания вдовам и сиротам духовным должна быть производима немедленно после решения этого дела и после взноса духовенством епархии назначенной на этот предмет суммы, но, разумеется, только тем вдовам и сиротам, мужья и отцы которых участвовали в образовании вспомогательного капитала. Такое постановление основывалось на братском участии духовенства к несчастному положению вдов и сирот духовных, которые по дороговизне содержания в остзейском крае без особенной и значительной помощи могли бы бедствовать; такое же постановление могло побудить все причты к добровольному участию в благодетельном деле. Можно было при этом рассчитывать и на то, что самая большая часть членов причтов рижской епархии были люди молодые, а поэтому вдов и сирот ожидалось немного; и собираемого духовенством капитала для них считалась достаточно. В случае же истощения этого капитала от духовенства зависело или увеличить взнос от причтов на содержание вдов и сирот духовных, или уменьшить выдачу на это содержание. Прошение причтов вольмарского благочиния архипастырем было благосклонно принято и причты всех других благочиний Рижской епархии приглашены принять участие в составлении означенного капитала, а от благочинных потребованы соображения по сему предмету. Дело тянулось довольно долго; причты ли некоторые не скоро дали свое согласие на добровольный взнос, или в консистории замедлилось рассмотрение соображений благочинных и составление правил, которыми бы руководилось Епархиальное Попечительство при выдаче пособий из этого капитала, только дело это было решено уже тогда, когда я был венденским благочинным. Положено было выдавать из вспомогательного капитала вдове священника 40 рублей и на каждое неустроенное и несовершеннолетнее дитя её по 30 рублей,

—217—

вдове диакона 20 рублей и на каждое дитя 15 рублей, вдове псаломщика, сколько помню, 15 рублей и на детей по 10 рублей на каждое в год.²⁸⁵⁷ По получении жалования причтами венденского благочиния за полугодие я должен был собрать от них и представить в Епархиальное Попечительство определенные взносы в вспомогательный капитал на содержание вдов и сирот духовных. К удивлению моему один пожилой, но цветущий здоровьем священник начал довольно решительно отказываться от выдачи мне 2 рублей, какие следовало ему внести в означенный капитал за полугодие. Вполне уверенный в благодетельности учреждения этого капитала для каждого духовного лица рижской епархии и особенно для него, имеющего семерых неустроенных детей, я стал убеждать его не отказываться от участия в святом деле взаимной помощи бедным вдовам и сиротам наших братий, – тем более, что ему, как состоятельному лицу, ничего не стоило употребить на это дело 2 рубля. Припомните еще, говорил я ему, что, выдавая только два рубля, вы тем обеспечиваете своей родной семье ежегодное пособие в 250 рублей. Священник согласился на мои убеждения и внес 2 рубля в означенный капитал. И что же? кажется, в том же году он скончался, и вдова его с детьми стала получать из вспомогательного капитала ежегодно по 250 рублей, кроме пособия из Попечительства. Но получаемого вдовами и сиротами духовными в рижской епархии пособия из вспомогательного капитала было слишком недостаточно для безбедного их содержания; не говоря уже о дороговизне на все жизненные предметы, вдовы и сироты духовенства означенной епархии лишались готового помещения: в церковных для причтов помещениях не было места, где могли бы приютиться вдовы и сироты; и потому они должны были нанимать для себя хоть какие-либо квартиры, которые в остзейском краю, а особенно в городах слишком дороги.²⁸⁵⁸ Почему в

—218—

последствии времени положено было причтами рижской епархии удвоить взносы в пользу вдов и сирот духовных, чтобы они могли получать удвоенное пособие на свое содержание из вспомогательного капитала. Сверх этого капитала причтами рижской епархии составлена была Погребальная касса, из которой по смерти духовного лица вдова его или родственники немедленно получали определенную сумму на погребение усопшего. При слишком недостаточном содержании, какое получали причты рижской епархии в шестидесятых и семидесятых годах, умершее духовное лицо иногда не оставляло после себя вдове и детям денег и на насущный хлеб;²⁸⁵⁹ а потому пособие из Погребальной кассы было вполне необходимо и благодетельно. Надобно сказать, что учреждение Погребальной кассы и удвоенные взносы причтами рижской епархии в вспомогательный капитал для вдов и сирот духовных последовали уже после выбытия моего из рижской епархии.

Когда в начале шестидесятых годов возбуждено было правительством дело об улучшении быта православного духовенства и затребованы были от епархиального начальства подробные сведения о положении духовенства и заключение по сему важному делу; архипастырь рижский Платон велел разослать всем благочинным рижской епархии полный текст вопросов и сведений, какие Св. Синоду требовались от епархиального начальства. Благочинные должны были представить архипастырю свои обстоятельные доклады и откровенно высказать свои соображения по означенному делу, не стесняясь в своих ответах и соображениях лишь теми рамками, какие предначертаны в при-

—219—

сланных от Св. Синода вопросах. Благочинные рижской епархии, почти все получившие высшее образование, не замедлили составить и представить архипастырю обстоятельные сведения по его требованию. Особенною обстоятельностью и полнотой отличались сведения, представленные дерптским (ныне юрьевским) благочинным и профессором богословия в тамошнем университете протоиереем Павлом Петровичем Алексеевым. Получив нужные сведения от причтов о получаемых ими доходах на свое содержание, составил свои соображения по этому предмету и я. В начале лета по своим нуждам я отправился в Ригу и, узнав, что владыка на даче близь дороги в семи верстах от города, я явился к нему лично, чтобы представить ему свой доклад. При чём я объяснил ему, что «весьма полезно было бы всем благочинным вместе рассмотреть свои представления архипастырю и составить один общий проект. Консистории и вам самим несравненно удобнее рассмотреть одно представление, чем десять от всех благочинных, разнородные и конечно во многом несогласные. Может возникнуть недоумение и в том, какому мнению из нескольких и даже разногласных отдать преимущество. При том свое мнение в докладе я мог выразить недостаточно отчетливо, не предвидя возражений на него; при рассмотрении же его при мне, я могу защитить его и возражения против него отвергнуть. При рассмотрении общего проекта благочинных в консистории полезно присутствовать двум благочинным по избранию самих благочинных для того, чтобы в случае надобности разъяснять и отстаивать то или другое предположение общего собрания благочинных. Собранию благочинных всего удобнее быть в Риге вблизи консистории и канцелярии владыки для получения нужных справок при обсуждении того или другого предмета. Для рассмотрения частных представлений благочинных и составления одного общего проекта по означенному делу достаточно, по моему мнению, двух недель и столько же времени нужно уделить для рассмотрения общего проекта в консистории. Почему весьма важное и затруднительное дело будет решено рижским епархиальным начальством сравнительно в самое короткое время. Если кто из благочинных еще не предста-

—220—

вил своего проекта, тот обязывается представить оный в собрание благочинных». – Архипастырь сочувственно отнесся к моему словесному представлению и приказал мне представить о сем официальный доклад, который и был мною представлен. По этому докладу владыка сделал распоряжение, чтобы все благочинные рижской епархии явились в Ригу к указанному им времени для составления общего проекта; местом собрания он указал просторнейшую комнату (столовую) в своем помещении, – сам он отправился в то время по нуждам епархии в С.-Петербург.

Собор благочинных, – так стали величать в Риге собравшихся со всей епархии благочинных, – открыл свои деяния в указанном архипастырем помещении. Старший из благочинных по службе был митавский протоиерей Матфий Розанов, теперь уже скончавшийся; за ним следовал рижский протоиерей Фома Иванович Варницкий, ныне ключарь рижского кафедрального собора, но так как архипастырем не указан был председатель собрания, то благочинные никого и не выбрали руководителем собрания в его рассуждениях. Порядок предметов рассуждений указывался порядком самых вопросов и требований сведений от высшего начальства. Но на самом деле главным руководителем собрания оказался дерптский благочинный протоиерей Павел Петрович Алексеев; представленный им проект и послужил собранию указателем, о чём собранию рассуждать и даже какое принять решение. Меня выбрали редактировать утвержденные собранием мнения; почему приходилось мне заниматься письменным делом не только в собрании, но и на квартире. Обычно прочитывалось в собрании мнение по тому или другому предмету по докладу протоиерея Алексеева; другие благочинные или соглашались с прочитанным мнением, или же предлагали уже словесно свои дополнения, или изменения, или даже особые мнения; эти мнения прочитывались в собрании по проекту того или другого благочинного и вносились в общий проект. По надлежащем обсуждении мнения и принятии его большинством собрания, решение мною кратко записывалось и затем таким же порядком обсуждался следующий пункт доклада протоиерея Алексе-

—221—

ева. На квартире постановления собрания мною подробно излагались, в следующее собрание прочитывались и окончательно утверждались. Дело шло успешно; бывали и прения, иногда горячие. Помню, некоторые благочинные предлагали, чтобы священники и диаконы рижской епархии, по примеру заграничных, носили обыкновенную, светскую одежду и стригли волосы, а рясы и подрясники носили только при отправлении ими богослужения. В защиту этого мнения приводили то, что в остзейском крае рясы и подрясники иногда бывают поводом к оскорблению православного духовенства; да эта-де одежда и совсем неудобна, особенно в дороге. Но это предложение значительным большинством голосов в собрании отвергнуто. По мнению большинства, остзейский край не за границей, а в России, хотя немцы и привыкли причислять его к Германии, – и в нём привыкли уже видеть православное духовенство в усвоенной ему одежде и русские, и немцы, и латыши, и эсты; зачем же лишать духовенство свойственного ему одеяния? Это одеяние скорее может оберечь его от оскорблений озлобленных против него недругов его, чем послужить поводом к оскорблению. Оскорбивший священника в светской одежде может в извинение свое сказать, что он вовсе не узнал священника и оскорблял вовсе не священника, а светское лицо, за которое он принял оскорбленного им. А главное препятствие к лишению священнослужителей усвоенного им одеяния, – это могущий произойти от того соблазн для православных, особенно для раскольников, которых очень много в Риге, – есть они и в других городах и селениях рижской епархии. Если дозволено будет духовным лицам стричь волосы на голове, то нужно будет дозволить им уже и брить бороду, а это может оттолкнуть от православного духовенства даже и истинно уважающих его. В дороге особенно в зимнее время ряска с широкими рукавами весьма неудобна; но кто запретит священнику в дорогу одеть обычную шубу, или дорожную рясу устроить с узкими рукавами? Когда в собрании благочинных возникли прения об одежде для православного духовенства и его волосах; узнавшие об этом стали говорить: собор благочинных снимает со священников рясы, стрижет ему волосы и бреет бороды.

—222—

Собранием благочинных определено представить на благоусмотрение епархиального начальства, между прочим, следующее:

1) Об увеличении жалования причтам рижской епархии. В то время получали на содержание сельские священники 400 рублей жалования и 250 рублей на разъезды по приходу. Городской священник в общей сложности получал 700 рублей и обязан был для совершения всех треб у своих прихожан ездить на своей или на нанимаемых им лошадях. Диакон получал жалованья 220 рублей и псаломщик 120 рублей. Платы за требы в рижской епархии не существовало. Этого жалования было слишком недостаточно для безбедного содержания причтов тем более, что у причтов при казенных домах не имелось никаких надворных служб и отпускаемых на отопление 65 руб. в год по дороговизне дров было слишком мало. К тому еще надо присовокупить, что под постройку причтового дома отводилось всего только 810 кв. саж. и под постройку церкви только 400 кв. саж. При таком малом количестве земли, причты не могли иметь достаточных огородов и запасать себе овощи на зиму. Поэтому собрание благочинных признало желательным отменить правило, но коему землю нельзя приобретать в собственность церкви. Решено было также назначить священнику оклад старшего учителя гимназии, – 1200 рублей жалования, диакону – оклад учителя уездного училища, – 600 руб., старшему псаломщику оклад учителя начального училища, 300 руб. и младшему 200 р. Причтам, которые наделены будут землею, признавалось достаточным дать священнику 800 рублей, псаломщику старшему 200 р. и младшему 150 р.; но земли требовалось отвести вместо 33 десятин 100 десятин. Протоиерею положили оклад директора гимназии, 1500 рублей. Благочинные на разъезды и канцелярские расходы получали по 75 руб. в год и в этой сумме должны были давать подробный отчет, но назначенной суммы им было слишком недостаточно. Причты подведомственные благочинным часто были удалены от них на расстояние до 120 в. а, между тем благочинные все распоряжения епархиального начальства должны были циркулярно объявлять причтам. У многих благочинных

—223—

выходило от 2-х до 3 тысяч номеров деловых бумаг в год. Собрание благочинных поэтому положило благочинному жалования и разъездных 400 руб., на наем писца 100 р. и на канцелярские расходы 50 р., всего 550 рублей в год. Предположено было предоставить благочинному эти деньги в безотчетное распоряжение.

Относительно пенсии духовенству предположено было: через каждые пять лет прибавлять священнику ⅕ часть жалования в пенсию, так чтобы через пять лет он получал пенсии 140 р. или всего 840 р., через 10 лет 980 р., через 15 лет 1120 р., через 20 лет 1260, а чрез 25 лет 1400 р. Сообразно с сим увеличивать и жалование протоиерею и городским священникам, но так, что, если протоиерей поступит в сие звание уже после 10 лет священнической службы, получая 980 р., то при выслуге им следующих 5 лет или вообще 15 лет в сане священника прибавлять еще ⅕ часть протоиерейского уже жалования, но прежняя прибавка ⅖ не изменяется, а остается по расчету священнического жалования. После 25 лет службы, когда многие уже дети священника будут пристроены, а потому нужды его не станут увеличиваться, – жалования уже не прибавлять, а доколе остается священник на службе – предоставить ему право получать это двойное жалование; если же, за слабостью сил и здоровья, он пожелает оставить служение, то полное жалование 700 р. назначить ему в пенсию и, по смерти его остающимся сиротам. 25 лет службы до пенсии – не мало и по трудности священнической службы, и потому, что в священники по предположению собрания благочинных будут производиться, согласно с церковными правилами не ранее 30 лет. Диаконы могут быть посвящаемые ранее сих лет посему и срок для пенсии им должно положить дальнейший: именно через 10 лет им прибавлять ⅕ жалования в пенсию, а потом уже прилагать ⅕ часть через каждое пятилетие. А так как псаломщики могут поступать на места в молодых летах, то предположено ранее 20-летнего возраста не присваивать им права на пенсию, а прибавлять им ⅕ часть жалования в пенсию в первый раз через 15 лет, а потом уже делать надбавку через каждые 5 лет. При

—224—

поступлении в священники из домашних учителей и вообще с другого поприща службы кроме учебной и причетнической рассчитывать для определения права на пенсию 7 лет за 5, а учебную считать год за год. При назначении вспомогательных пенсионных окладов священникам в настоящее время, вся прежняя служба их на пользу церкви должна быть зачтена; но нельзя не обратить внимания на то, что многие из них вступили в этот сан в очень молодых летах, прежде 30 лет; посему службу их даже и в сане священства до 30-летнего возраста считать также 7 лет за пять.

У лютеран вдовы пасторов в течение целого года по смерти своих мужей пользуются всем содержанием от прихода, в котором служили их мужья, а им заведуют в этот «траурный год» ближайшие пасторы. Такой порядок предположено ввести и у православных, т. е. чтобы вдовы священников, диаконов и псаломщиков, если мужья их не заслужили еще для них ⅖ пенсии, пользовались полным жалованием своих мужей, квартирою, отоплением и доходами, до назначения настоящих членов причта, но не более года. Что же касается до разъездных денег, то ими вознаграждаются священники, заведующие приходом. Если священник, диакон или псаломщик умирает вдовый, но оставляет после себя детей, не пристроенных и не пользующихся казенным содержанием, то такое семейство должно пользоваться содержанием своего умершего отца, как и вдова. Если у умершего священнослужителя был собственный дом, построенный на церковной земле, то этот дом и находящаяся под ним земля с огородом беспрепятственно остается в пользовании вдовы и её детей; если же вдова и её дети не живут сами в своем доме, а отдают его в аренду, то причт имеет право получать аренду за землю, занимаемую домом и огородом не свыше местных цен. При поступлении на места священно-церковнослужителям предположено выдавать пособие на первоначальное обзаведение, по крайней мере, в размере третного жалования не в зачет, чтобы они могли обзавестись и одеждою отличною от обыкновенной, и мебелью, и необходимыми для сельского хозяйства орудиями и скотом, а при церковных до-

—225—

мах устроить надворные службы. Сверх всего этого решено жалование священнослужителям выдавать ежемесячно, а не на полугодиям, как было раньше.

По исчислениям известно, что почти ⅕ часть народонаселения Лифляндии принадлежит к православной церкви, потому и справедливым признано ⅕ часть поземельных выгод, употребляемых в Лифляндии на содержание духовенства, обратить в пользу православного духовенства. При возложении содержания духовенства на земство улучшится и состояние духовенства, сообразно с состоянием обществ, духовенство придет в теснейшее единение с обществом и через то будет иметь большее влияние в религиозно-нравственном отношении. Но само духовенство должно быть совершенно устранено от собирания церковных повинностей, а это должно возложить на самое же общество, которое для сей цели избирает из своей среды не только старосту церковного, но и церковное попечительство из нескольких членов, в числе которых должны быть и лица духовные.

Для увеличения средств духовенства изысканы еще и второстепенные источники: 1) свечная прибыль от монастырей, соборов, военных и других церквей, не представляющих теперь этой прибыли в Св. Синод; остатки этой суммы за удовлетворением училищных нужд могли бы идти на материальное улучшение духовенства; 2) продажа образов, как и продажа свечей, должна быть отдана в руки духовенства и выгоды её идти в его пользу; 3) выгода от продажи просфор, где бы эта продажа не производилась, должна идти в обеспечение вдов и сирот духовного звания; 4) при церквах должны продаваться и богослужебные книги и прибыль от этой продажи должна принадлежать духовенству; наконец 5) плата за написание разного рода справок и документов должна оплачиваться известной суммой, идущей тоже в пользу духовенства.

2) Об увольнении членов причта в отпуск было предположено, чтобы все священники имели право отлучаться без билетов или без разрешения благочинного во все места того же благочиния, равно и ко всем смежным причтам ближайших епархий, в ближайшие города

—226—

и селения для закупки нужных вещей, хотя бы эти города и селения находились уже и в другой епархии. Но такие отлучки должны продолжаться не более 3 дней, таких, в которые не отправляются обыкновенно службы, и отлучающийся должен дать знать ближайшему священнику, если он отлучится более, чем на три для. На дальнейший же отпуск или же отпуск соединенный с опущением церковной службы, нужно испрашивать разрешение благочинного, исключая особенных случаев, не терпящих отлагательства, но о таких случаях нужно доносить благочинному. Псаломщики во все такие места увольняются только своими местными священниками.

В дальнейшие места своей епархии священники увольняются благочинными, а в другие епархии, кроме ближайших мест, епархиальным начальством, а в случаях, не терпящих отлагательства и благочинным, который в таком случае дает отлучающемуся билет на гербовой бумаге и доносит о том епархиальному начальству.

Жены и семейные священно-церковнослужителей, заштатные священники, их жены, вдовы, равно и сироты отпускаются и в другие епархии благочинным, который дает им билет, и притом вдовам и сиротам на срок до года.

В остальной части проекта предлагались разные меры относительно увеличения личных гражданских прав и преимуществ духовенства и высказывались предположения по вопросу о школах.

Для того, чтобы изменить к лучшему положение о школах постановлено, чтобы сельское общество из каждых ста душ мужеского пола православных содержало в приходской школе не менее 2 учеников или учениц на общественном продовольствии и чтобы каждый православный хозяин содержал в приходской школе хотя одного своего сына или дочь. Собранием благочинных было предположено, чтобы правила о православных школах в Лифляндии были переведены на туземные языки и разосланы по всем сельским, приходским и уездным судам для непременного исполнения сих правил. Чтобы определяемы были к церквам причетники и в вспомогательные школы сельские учителя, способные к обучению

—227—

крестьянских детей. Чтобы в те приходы, где есть школьно-молитвенные дома, было назначаемо по три причетника. Третий причетник в таком случае постоянно жил бы и занимался обучением в школьном доме. Чтобы главная забота по устройству вспомогательных школ была возложена на самое общество, а издержки по сему устройству на землю занимаемую народом, так чтобы все, пользующиеся землею вносили известную пошлину на народное образование. Духовенству же предоставить только руководство к учреждению православных школ, обучение в приходских школах и главный надзор за обучением во всех их. Чтобы в каждом приходе в двух или даже трех ближайших, смотря по удобству и надобности, учреждено было попечительство о всех православных школах в сих приходах. Для этого нужно из почетнейших прихожан избрать особых попечителей о школах, а где нет в селах образованных и влиятельных прихожан, но есть таковые лица других исповеданий, там просить и расположить последних к принятию на себя звания почетных попечителей о школах и для сего должностям сим усвоить разные почетные отличия и награды. Чтобы устранить недостаток помещений для школ необходимо как можно скорее устроят церковные дома с удобными в оных помещениями для приходских школ, особенно эта нужда чувствуется в приходах больших. Согласно с законом школа должна быть устроена на каждые 500 душ мужского пола. Так как православных в некоторых местах мало, то нужно допустить, чтобы в таких случаях и для них устроялись вспомогательные школы на каждые 250 душ школа. Если в общине менее 250 душ, то две или более смежные общины соединяются для устройства одной общей школы в удобном для всех месте. И тем справедливее будет возложить обязанность по устройству вспомогательных школ на общества, что школы – это настоятельная нужда самих обществ и что обществами устрояются лютеранские школы, – и тем необходимее это, что при настоящем порядке некоторые помещики не хотят ни дать, ни продать самого необходимого количества земли под постройку православной школы и не позволяют крестьянам отда-

—228—

вать даже в наймы помещения для наших школ. Так как всё образование в рижской епархии должно быть направлено к насаждению в наших прихожанах любви к св. вере православной и к привязанности ко всему русскому, то желательно было бы, чтобы при избрании руководств для наших школ имелась в виду эта цель.

Когда еще продолжались совещания съезда благочинных, получено от высокопреосвященнейшего архиепископа рижского из Петербурга предложение обсудить вопрос, как улучшить быт монашества, которое находилось, по его мнению, в самом незавидном положении. По словам владыки он, управляя псковской епархией, не нашел достойного иеромонаха для должности настоятеля Печерского псковского монастыря. Но собрание благочинных, не смотря на полную готовность исполнить эту волю архипастыря, не могло этого сделать. В рижской епархии в то время был только один монастырь в Иллукште (в местечке близь Динабурга – ныне Двинска), поэтому благочинные нисколько не были знакомы с бытом монашества и не могли представить архипастырю своих соображений по незнакомому им делу.

По составлении общего проекта благочинных, они пожелали для памяти об этом общем деле сняться группой у фотографа и кроме того, что каждый из благочинных приобрел себе по экземпляру, один из них послали в Петербург своему архипастырю. При снятии группы в руки венденскому благочинному дали сверток бумаги в знак того, что по его предложению был собран этот съезд благочинных и что он редактировал постановления этого съезда.

На съезд благочинных в последнем заседании избраны были из среды их двое – дерптский и венденский для присутствия в рижской духовной консистории при рассмотрении этого проекта. Проект в консистории был принят с двумя, сколько помню, маловажными изменениями его и, без всякого сомнения, в начале сентября 1864 г. представлен был архипастырю, а им уже в Св. Синод. Вполне уверен я, что это был первый проект, представленный в Св. Синод епархиальным преосвященным.

—229—

В свое восемнадцатилетнее служение в Лифляндии я убедился, что Лифляндия и вообще остзейский край, – это не русская земля. Ярые немцы причисляют здешний край более к Германии, чем к России и говорят: «у вас в России так бывает, а у нас немцев этого не может быть». Такие речи произносились, по крайней мере, в моё пребывание в Лифляндии. К поклонникам всего немецкого относились и некоторые из русских, заразившиеся духом немецким. В остзейском краю почти всё было своё, большею частью немецкое, а не русское. Законы, которыми обычно руководились юристы, – это была смесь законов старинных шведских, польских и местных; суды были: ландрат – коллегия, гофгерихт, ландгерихт, крейснгерихт, орднунгерихт, гемейнгерихт. Ландраты, в городах магистраты с бургермейстерами, ратсгерами и синдиками (учеными секретарями), с ландмаршалом во главе, особенно на ландтагах или дворянских собраниях были главными управителями судеб края. – Сеймы из пасторов с генерал-супер интендентом во главе ведали дела церковные и все дружно отстаивали пользы лютеранства и всего немецкого во вред всему русскому и особенно православию, так ненавистному в крае для каждого истого немца. В коллегиях, судах и магистратах с председателей до писцов все были немцы. Исключением была, кажется, только канцелярия генерал-губернатора, при котором бывали особые чиновники и правители канцелярии русские, особенно когда бывал русский и генерал-губернатор. Меры, весы, даже проба на серебряных вещах были не русские. Землю мерили не десятинами, а лофштелями, – в лофштеле 810 кв. саж., – зерно, картофель и т. п. меряли лофами, а не мерами, – в лофе считали 2½ меры, или 100 фунтов. Из лавок изъят был местный локоть, но все материи едва ли и доселе не меряются на локти, а за неимением этой меры отпускаются материи на аршины, но вместо настоящего отмеривается только три четверти аршина, немного менее локтя. Серебряные вещи 84 пробы метятся 14 лот. Пуд состоял не из 40, а из 20 фунтов и полпуда или 10 фунтов имели какое-то особое название.

Все высшие управители Остзейского края, все синдики

—230—

и лютеранские пасторы, весьма многие помещики частных имений получили высшее образование в дерптском, ныне юрьевском университете, вполне обеспеченном в содержании русским правительством. Куратор или попечитель дерптского учебного округа обычно был немец и в русский университет часто принимались профессора заграничные немецкие ученые, которые едва ли все принимали вместе с должностью и русское подданство. При университете был факультет богословский – лютеранский. Профессора-богословы, конечно, громили православие и воспитывали ярых поборников лютеранства; профессора-немцы особенно заграничные и не принявшие русского подданства, конечно, всё русское старались представить в самом неприглядном виде и возвышать всё немецкое и германское. Получившие полное образование в дерптском университете обычно определялись учителями в средние и низшие учебные заведения остзейского края, потом определялись директорами и инспекторами тех же учебных заведений и без сомнения не могли не передавать своих взглядов как на православие, так и на всё русское и воспитываемому ими юношеству – и православному, и неправославному. Кроме правительственных или официальных школ в остзейском крае было очень много школ частных, особенно женских, в которых обучали детей те же воспитанники дерптского университета, или достойные немецкого направления начальницы. В частных гимназиях директорами и директрисами были иногда даже иностранцы; так в известной во всем остзейском краю Биркенрусской гимназии после Голлиндера был его зять заграничный пастор (в отставке) Лефлер, едва ли и в последнее время принявший русское подданство. В частных учебных заведениях конечно еще менее, чем в казенных, стеснялись вкоренять в воспитываемых юношах дух чуждый православию и всему русскому, – и при всяком удобном случае и начальники и наставники хулили св. веру православную и унижали всё русское.

В немецких школах остзейского края воспитывались и дети русских-православных родителей, – других школ не было. И к горькому сожалению заражались духом немецким и выходили из них полу-русскими, полу-право-

—231—

славными, а иные вовсе совращались в лютеранство, особенно дети от смешанных браков. В немецких же школах воспитывались дети туземцев остзейского края – латышей и эстов. Более зажиточные из последних и более обращающиеся с немцами, ремесленники, корчмари, помощники управляющих отдавали детей своих в немецкие школы, и долго воспитываясь в них они обычно начинали уже и думать по-немецки, свободно читали и писали по-немецки; по окончании учения пристроялись к некоторым должностям и считали себя уже прямо немцами. Некоторые из крестьянских детей получали даже высшее образование и поступали на разные гражданские должности и даже на должность пасторов. Чрез школу немцы надеялись со временем онемечить весь край, к чему так настойчиво, так строго побуждал представителей лифляндского дворянства при открытии ландтага известный лютеранский пастор-епископ – Вальтер в своей речи в лютеранской церкви св. Иакова; за эту речь он лишен был должности президента лютеранской консистории и принужден был отправиться за границу.

Вся масса немцев, сильных своим образованием, богатством и государственным положением сильно налегала на горсть русских-православных и угнетала дух их. Русские, постоянно сталкиваясь с немцами, не могли не чувствовать превосходства последних и должны были подчиняться им и соглашаться с их учеными, иногда хитрыми доводами и в пользу лютеранства и в пользу всего немецкого.

Сознавая всю тяжесть положения православных-русских в Лифляндии и вообще в остзейском крае и испытавши свое полное бессилие устранить противные православию порядки в частной Биркенрусской гимназии близ Вендена, уже пред выходом своим из рижской епархии, именно 11-го августа 1867 года я представил управлявшему тогда рижской епархией преосвященному Вениамину, епископу ревельскому, викарию рижскому записку о школах остзейского края. В этой записке обстоятельно на основании учебников, употребляемых в школах, и неоспоримых фактов раскрыл я, как усиленно стремятся руководители школьного дела в остзейском крае к тому,

—232—

чтобы повредить православию и обрусению края. В конце записки я предложил некоторые свои соображения, а именно такие:

«Чтобы ослабить вредное влияние школ остзейского края на православие и всё русское, по моему мнению, нужно:

1) В двух главных городах остзейского края, а именно в Риге и Ревеле, завести в каждом городе по одной русской гимназии; а то в Риге две немецкие гимназии и ни одной нет русской. Очень полезно было бы в Риге завести и женскую русскую гимназию. Все русские истинно обрадованы были бы открытием русских школ. К сожалению это одни только pia desideria русских остзейского края.²⁸⁶⁰ Но пока эта мысль не приведена в исполнение, по крайней мере, нужно для всех, желающих получить основательное религиозное образование, открыть двери рижской духовной семинарии, которую необходимо устроить, как можно, просторнее».

2) Кроме гимназий нужно устроить несколько русских уездных училищ. В Риге такое есть, но только одно; а для Риги этого недостаточно; уже одна отдаленность задвинского предместья Риги многих русских лишает возможности посещать Екатерининское (русское) училище. Удалено оно и от других частей города. Поэтому необходимо завести в Риге еще два русских уездных училища, в каждом предместье (форштадте) по одному для мальчиков и сверх того хотя одно для девочек.

В Риге, как известно, очень довольно частных школ как для девочек, так и для мальчиков; но русских частных школ сколько мне известно, нет. По моему мнению, нужно дать всякое поощрение и даже материальное пособие к заведению русских школ, особенное старание нужно приложить к открытию школ при всех православных церквах.

В других городах остзейского края тоже нужно устроить русские уездные училища, как-то: в Дерпте, Ревеле и Митаве, а из малых городов, в одном оста-

—233—

вить немецкое уездное училище, в другом соседнем устроить русское. Правда, в лифляндских уездных городах мало учится русских детей; но надобно думать, что русские, находящиеся в уездах, от того и не отдают своих детей в училища, что эти училища немецкие, а не русские.²⁸⁶¹ И к тому нужно еще прибавить, что в здешних училищах едва ли не на половину учатся дети коренных жителей края – латышей и эстов; эти дети в немецких школах онемечиваются и таким образом во вред русскому элементу, и без того здесь слабому, усиливают элемент немецкий и выходят из школ с понятиями чисто немецкими. Когда в некоторых городах школы будут чисто русские, большая часть детей латышских и эстских без сомнения пойдет в школы русские, – надобно думать, что пойдет в них довольно и детей немецких, хотящих хорошо выучиться по-русски. А то теперь волей и неволей все дети и русские, и латышские, и эстские должны идти в школы немецкие и в них питаться духом немецким.

3) Составить для школ здешнего края, хотя не особый учебник, но краткое прибавление к учебнику, – сличение православного учения с римско-католическим и лютеранским и опровержение учения неправославного.²⁸⁶² Это сличение и опровержение необходимо при изучении катехизиса и церковной истории, где упоминается об учении неправославных церквей, отличном от православного. Как бы хорошо ни разъяснял законоучитель истины православия и как бы основательно ни опровергал лжеучение папистов и лютеран, ученики средних и низших учебных заведений без учебника не могут всего запомнить, а особенно не могут запомнить и указать в библии текстов – самого главного в учении о вере. Давать ученикам каждому законоучителю записки по этому предмету очень неудобно и для учеников обременительно, как я сам испытал это. Да и каждый ли законоучитель найдет для себя удобным

—234—

и даже возможным составлять вполне удовлетворительные записки.

4) Как казенные, так и все частные школы подчинить русским законам о школах касательно закрытия их по всем великим праздникам православной церкви, равно обязать начальников и содержателей школ, чтобы они строго смотрели за православными учениками в исполнении ими правил св. веры и отнюдь не дозволять им, а особенно не заставляли их ходить в лютеранские церкви и за лютеранскую молитву в школе и чрез то не совращали их в лютеранство, что строго воспрещается законами русского государства.

5) Пересмотреть все учебники и руководства, употребляемые в школах остзейского края; неприличные для русских школ изъять из употребления и впредь не допускать в школы новых учебников и руководств без рассмотрения и одобрения их Министерством Народного Просвещения. А то вот что, например, изучается учениками в означенных школах: господствующая религия русских – религия греко-католическая; видимая глава Церкви – Царь, Бог русских (Геогр. Кассиана стр. 70). В Церковной истории Бишофа (стр. 162–173, Лейпциг 1865 г.) показаны заблуждения и злоупотребления церкви. Правда, здесь показаны главным образом заблуждения католиков, но между ними показаны и верования православных, напр., почитание Пресвятой Девы Марии, святых и мощей, учение о добрых делах, исповедь и почитание тела Христова. Не столько основательно, сколько саркастически опровергает автор верования эти, как ложные. В той же истории Бишофа описан православный храм и изложено содержание главного богослужения нашего – обедни. «Оно состоит», говорит автор, «из церемоний и частью из торжественных действий без содержания». И действительно в описании его выставлены одни внешние действия как священнослужителей, так и народа, – и представлены без порядка, неверно и в карикатуре. Так Бишоф говорит: «выходит диакон из святого святых и со странными движениями тела и безмерно громким голосом объявляет, что служба начинается во имя Троицы. Потом таким же образом объя-

—235—

вляет, что во имя Императора, Императрицы, всего царского дома, всех православных русских и всех христиан режется хлеб». Из евангелия читается, будто длинное отделение и так скоро, что нельзя ни слова понять; «есть ли от этого какая польза народу, этого не спрашивают». После великого входа диакон выходит из алтаря и будто велит всем неверным выйти вон из церкви, потом говорит длинную молитву, идет к престолу и говорит: «освяти, Господи, эту чашу, освяти, Господи, этот хлеб; хлеб кладут в вино и священник говорит: освяти то и другое. В эту самую минуту, по их верованию, бывает пресуществление. Священники падают на землю, народ постоянно крестится и целует пол, звонят во все колокола и хор поет псалом. После обедни будто бывает у нас особенная дневная служба, конец её составляет благословение, которое главный священник просит народу у Бога и у всех святых. Во время богослужения народ ничем другим не занимается, как только изображением креста, коленопреклонением и целованием пола». Проповедуют очень мало; проповедь прежде была даже запрещена по невежеству духовенства, а может быть и потому, чтобы оставить народ в невежестве. И теперь низшее духовенство находится еще на такой низкой степени образования, что многие не умеют и читать, оно только при службе уважается, потому что после богослужения не боится пьянствовать вместе с самыми простыми русскими и ругаться. Грубый, суеверный народ во время богослужения предается своим темным чувствам». Автор, видите, проник в самую душу простого русского народа и увидел в ней темные мысли и чувства.

В Истории Гейнриха Диежмар (Гейделберг 1854 г.). Петр Великий назван полуварваром; и умер он будто от неумеренной жизни (стр. 239 и 244). В Географии Кассиана (Франкфурт на Майне 1861 г.) сказано, что русские как соседи на границе лукавы, корыстолюбивы и опасные люди. За границей они заслужили презрение образованных народов воровством, бесстыдством в желаниях, обжорливостью и скотским пьянством (стр. 70 и 71).

—236—

6) Сколько было предписаний и распоряжений высшего начальства касательно успешного преподавания русского языка в школах остзейского края, но изучение отечественного языка по-прежнему остается неудовлетворительным. Вот и еще достаточное основание завести в здешнем крае русские школы. Но сверх того, по моему мнению, нужно:

а) Все делопроизводство в судах и административных учреждениях вести на русском, государственном языке, а не на немецком, чужом же для самой главной части природных жителей остзейского края. Но чтобы этот переход от немецкого к русскому языку не был поспешен, по моему мнению, нужно сперва обязать здешние суды и администрацию вести протоколы на тех именно языках, на которых говорят лица, прикосновенные к делу; этого требует строгая судебная справедливость. А то теперь латыш, обвиняемый в тяжком уголовном преступлении, должен подписывать свои показания, изложенные в суде на немецком языке и уже измененные, и не может знать, верно ли написаны его показания. Волостные судьи латыши должны исполнять часто немецкие предписания им. Суды не принимают от русских прошений, написанных на русском языке; в собраниях думских не позволяют русским говорить речи на русском языке.²⁸⁶³

б) Польза самого образования требует, чтобы языки преподаваемы были в школах такими учителями, которые основательно были бы знакомы с этими языками, и всего лучше по природе своей знающими их. И училищное начальство остзейского края вредит образованию тем, что поручает преподавание русского языка в школах немцам, мало знающим этот язык. Но если уже здешнее училищное начальство не заботится об этой пользе, то конечно должно позаботиться об ней высшее русское училищное начальство; непременно нужно положить правилом, чтобы во всех без исключения школах остзейского края русский язык был преподаваем коренными русскими, а не немцами, не поляками, не полу-русскими.

—237—

Против преподавания русского языка в немецких школах коренными русскими учителями обыкновенно приводят то, что редко можно найти здесь русского учителя, основательно знающего немецкий язык и свободно объясняющегося на нём. По моему мнению, не будет вреда преподаванию русского языка от того, что русский язык во всех школах остзейского края будут преподавать русские учителя, даже мало знающие немецкий язык. Русский учитель начинает говорить по-русски с самыми малыми детьми, положим сначала ничего не понимающими по-русски. Но при преподавании азбуки не велико нужно объяснение малюткам: б, а = ба, разве кто из малюток не поймет этого? Но малютки восприимчивы и слушая постоянно русского учителя, говорящего с ними по-русски, сами скоро научатся по-русски понимать и говорить;²⁸⁶⁴ а этого и нужно добиваться в здешнем краю.

В заключение нельзя не сказать о нужде замещения мест от правительства в остзейском крае по возможности и хоть исподволь истинно русскими; чрез это будет усиливаться в здешнем крае русский элемент, и этот край будет более и более сближаться с Россией, а не отдаляться от неё, как это происходит теперь, благодаря усилию немцев. Ведь не дожидаться же здесь событий, подобных тем, какие в недавнее время явились в юго-западном краю; в таком случае, чего Боже упаси, нужда заставит же обруссивать край, но с великим напряжением сил, а может быть и с немалыми человеческими жертвами. Не лучше ли это сделать заблаговременно и мирно без потрясений в стране? И благоразумно ли приморской и пограничной окраине России не только давать свободу онемечивать и русских и коренных жителей страны – латышей и эстов, но и самому русскому правительству помогать этой окраине онемечиваться оставлением в ней допотопных привилегий, ни на чем не основанных и полезных только для одного высшего немецкого слоя общества

—238—

и определением на государственные должности лиц не только немцев-остзейцев, но немцев заграничных, даже не русских подданных? Ужели в целой России не найдется русских, способных занять здесь должности генерал-губернаторов, губернаторов, председателей палат и судов, казначеев, почтмейстеров, полициймейстеров, начальников воинских команд, провиантмейстеров, а особенно попечителей учебного округа, директоров гимназий и инспекторов училищ? Когда дело будет делаться мало-помалу, при удобных случаях, тогда постепенное замещение должностей в остзейском крае русскими не будет бросаться в глаза и совершится без раздражения здешних немцев; разве правительство не в праве определить на известную должность такое, а не другое лицо? Но необходимо твердо держаться цели и идти к ней прямо с немецким терпением, отнюдь не уклоняясь в сторону, куда непременно потянет немецкая политика или немецкая сила.²⁸⁶⁵ Только тогда можно будет ожидать благих

—239—

последствий для России, – только тогда остзейский край не будет, немецкою землею, только тогда он станет более и более сближаться с нечуждым ему русским государством, а со временем и сольется с ним воедино, – чему должен способствовать каждый истинно русский по мере своих сил, особенно тот русский, которому Господь судил в остзейском краю жить и служить православному Царю и дорогому отечеству.

В заключение считаю нужным сказать несколько слов о поводах моего перехода из рижской епархии в костромскую.

К концу 18-го года моего служения в Лифляндии я имел уже восьмерых детей, из которых четверо обучались в немецких училищах.

Содержание моей семьи стоило мне очень дорого: в Лифляндии все необходимые для жизни предметы очень дороги, поэтому, получая всего содержания до 1000 р., я терпел нужду. Просил я рижского архипастыря перевести меня из Лифляндии в Эстляндию, в город Ревель, но его преосвященству не благоугодно было уважить мою просьбу, и я остался в Вендене терпеть нужду. В это время, неожиданно для себя, я получил от костромского святителя приглашение перейти в Кострому на должность кафедрального протоиерея. Сильно смутило меня это предложение; я думал кости свои сложить в Лифляндии, а меня тянут в Кострому, на мою родину. Жаль мне было оставить Лифляндию, с делами которой я уже хорошо освоился, и не хотелось отказаться от родины, особенно от родного костромского кафедрального собора. В этом затруднении я стал искать советов у других, а именно: у своего товарища по академии Василия Петровича Нечаева (ныне костромского архипастыря) и у преосвященного Вениамина, рижского викария и тоже моего товарища по академии, который, за переводом преосвященного Платона в донскую епархию, управлял рижской епархией. Хотя он мне посоветовал не отказываться от

—240—

костромского места, но вместе с тем обнадеживал увеличением жалования духовенству рижской епархии. Совет преосвященного Вениамина не уничтожил моих колебаний, я решился остаться в Лифляндии и послал в Кострому письмо с отказом от предлагаемого мне места. В этот же день я получил письмо из Москвы от моего товарища Василия Петровича Нечаева, который настоятельно советовал мне перейти в Кострому. Взяв обратно с почты письмо с отказом, я послал прошение костромскому архипастырю о принятии меня в костромскую епархию, и 2-го августа 1867 года я был определен кафедральным протоиереем и настоятелем костромского кафедр. Успенского собора. Преосвященный Платон несколько узнал меня из двух моих писем к нему, в которых я доносил ему о нескольких латышах, перешедших из моего прихода в костромскую епархию, и предлагал владыке приобрести латышские православные книги, чтобы отвлечь их от чтения латышских лютеранских книг.

Около Успеньяго дня я получил формальное известие о переводе моем в костромскую епархию. Священно-церковно-служители венденского благочиния, узнав о моем переходе, пожелали проститься со мной и, прибыв в Венден, к последнему моему служению поднесли мне: священники – икону Спасителя и трость, на которой вырезаны с одной стороны следующие слова: «Любовь, признательность и благодарность», а с другой: «священники венденского благочиния». Псаломщики поднесли мне икону «Зачатие Иоанна Предтечи». Я сильно был тронут тем расположением, которое выразили мне мои сослужители. Кроме того священники пожелали вместе со мной сняться и снялись.

Простившись с рижскими родными и знакомыми, я отправился с семьей в Кострому через Псков. Проезжая последним приходом Лифляндии, за неименьем другого помещения, я принужден был ночевать у священника, который, латыш по происхождению, очень радушно меня принял, и к удивлению моему утром, на другой день, проводил меня с колокольным звоном.

Протоиереи Иоанн Поспелов

—241—

Начну с того, на чём кончил Портсаидское письмо.

В субботу (25 Августа) мы должны были прийти в Порт-Саид, место для нас важное во многих отношениях: там нам нужно было запастись тропической одеждой и распроститься с европейскими водами. Средиземное море, хотя и окружено азиатскими и африканскими берегами, все еще полуевропейское, все еще в нём, как говорится, русским духом пахнет. С Порт-Саида пойдет уже настоящая Азия, страны вполне басурманские.

Среди всевозможных толков и соображений, что купить, куда сходить и т. п., незаметно подошел вечер. Пообедали. Было начало седьмого часа, когда я предложил командиру отслужить всенощную. Предложение принято с радостью всеми. Сейчас же начали строить из флагов алтарь. Певчие нашлись. И вот под непрерывный стук винта, среди потемневшего уже моря далеко-далеко понеслось наше пение. Редко случалось молиться так, как в этот раз. Днем слишком светло в море. Невольно себя отделяешь от него. Теперь же, когда море только шумело невидимое, когда только чувствовалась его близость и бесконечность, как-то сливаешься с ним. Точно бы и оно участвует в этом нашем слабом, замирающем среди волн пении.

Вечерний чай прошел, поэтому, оживленнее обыкновенного.

—242—

Часов в 9 на горизонте появилась чуть-чуть мерцающая светящаяся точка: то был Дамиетский маяк (дельта Нила). Особенного, конечно, в этом свете ничего не было, но каждый счел своим священным долгом раза три пристать с запросом к кому-нибудь из моряков, что это, да где, да как (вопросы, нельзя сказать, чтобы особенно доставлявшие морякам удовольствие), спросивши же, каждый почему-то с полчаса смотрел на узнанный, наконец, маяк, не то, чтобы любовался, а просто смотрел, как будто желая еще от него выспросить что-нибудь.

Маяк остался у нас в право, едва-едва мерцая на горизонте.

«Сейчас должен быть виден и Портсаидский маяк. Огромная электрическая звезда», произнес стоявший возле меня корабельный доктор.

Наше внимание утроилось. Стояли, стояли, наконец, командиру (он был тут же с нами) с мостика доложили, что виден Портсаидский маяк.

Не смотря, однако, на все наши усилия, мы решительно ничего не могли разобрать. Видели только темное море и темное небо, а назади мерцал умирая Дамиетский маяк. Никакой огромной электрической звезды нигде.

Капитан, наконец, сжалился над нами и взял с собой на мостик. Там нашим глазам представилось все тоже темное небо и море, и только на самом горизонте невооруженный глаз с трудом мог различить какое-то туманное пятно. Это и была огромная электрическая звезда. Идти до неё было еще часа три, а шли мы узлов по 11, можете представить, каков здесь горизонт, и какова сила маяка.

Итак, мы были у Суэцкого канала.

По словам командира, канал находится в руках французской компании, которая следит за его исправностью и для этого берет с каждого проходящего парохода довольно значительную сумму. Здесь вспомнился мне мост в Константинополе. Говорят, это мост от глубокой, т. е. византийской древности. Там тоже со всех прохожих берут деньги. Но, Боже мой, что это за мост. Гораздо было бы естественнее за переход через мост выдавать премию, а не брать плату. Ну, думал я, если и канал содержится на таких же началах, тогда дело плохо.

—243—

Однако, светящееся пятно стало всё более и более проясняться, принимать форму, действительно, огромной звезды. Около неё мало-помалу стал означаться чуть-чуть заметный ряд и городских огней. Порта-Саид, по всему, был уже близко.

На нашем пароходе зажгли бенгальский огонь (т. е. виноват, фальшфейер), это вызывали из порта лоцмана (каждый пароход обязан взять лоцмана для прохода по каналу). Ответа оттуда не было, должно быть и в Порт-Саиде спали. Зажгли еще раз. После минутного ожидания, над горизонтом взвилась ракета: лоцман выехал на встречу парохода. Вслед за ракетой, по словам моряков, появились в море огни лоцманского катера; но эти огни, должно быть, для избранных, мы, простые смертные, так их и не разглядели.

В первом часу ночи приехал лоцман, и взял «Кострому» под свое водительство. Порт-Саид был уже как на ладоньке.

В час мы были там. Ночью, конечно, ничего, кроме огней разобрать нельзя было, зрелище ожидало нас на завтра, а теперь все мы отправились спать.

Уснуть, однако, едва ли многим удалось: стали готовить «лебедку» и по всему пароходу пошел такой шум и треск, что только в ушах звенело. Только уже потом, много спустя угомонились на палубе, вместе с чем и мы могли заснуть.

На утро, проснувшись, я решил остаться до завтрака на пароходе. У меня не было светского и, притом, тропического костюма, а в духовном, как убедили меня тогда и в Константинополе, съезжать никак было нельзя. После я был в своем духовном платье везде, был один без всяких провожатых, и нигде ничего, кроме особенного почтения и предупредительности не встречал. Ходить священнику в светском костюме за границей это одно из многочисленных наших суеверий, от которых пора бы отрешиться. Каюсь весьма, что послушал тогда своих учителей.

От нечего делать я стал осматривать набережную и всю обстановку. У нас грузили уголь. С того и другого борта причалило несколько барок, покрытых густым слоем сажи и наполненных до краев углем. На этих

—244—

барках копошилось какое-то черное-пречерное человечество. Одни из этих странных господ носили уголь кусками, другие набирали его в корзины соломенные или тростниковые, и, взвалив корзину на плечи, отправлялись по узеньким дощечкам на пароход. К ним навстречу спускались другие уже опроставшиеся носильщики. Удивительно, как это они ухитрялись разойтись на такой узкой доске, когда казалось бы и одному с грузом по ней не пройти.

Где-то я читал, что тип египетского феллаха остался неизменным со времен фараонов. Эта мысль пришла мне в голову при виде нагрузки угля. Ну, представьте себе, если бы снять фотографию в тот момент, когда носильщики с корзинами на плечах – на доске, и если бы удалить всю теперешнюю обстановку: корабль, набережную и пр., и оставить один только белый фон, – вышла бы положительно картинка с египетских пирамид. Те же люди, та же одежда, те же корзины, та же посадка и приемы держаться на узенькой доске, на первый взгляд несколько неестественные, натянутые – все тоже до мелочей… Так это точно и исторически верно, что невольно обращает на себя внимание. Я указал на этот факт некоторым оставшимся пассажирам, и все невольно согласились со мной. Удивительная живучесть и типа и житейской обстановки.

После завтрака, когда возвратившиеся с берега наши компаньоны снабдили нас белыми костюмами, мы целой толпой отправились на берег. Возницей нашим был какой-то потомок фараонов в белой чалме и какой-то не то рубахе, не то халате, нельзя сказать, чтобы блестевшей чистотой. Этих господ здесь тысячи. Все они здесь на охоте. Все стерегут приезжих, и только, что вы сойдете на берег, все они устремятся на вас. Нужно много привычки и решимости, чтобы избавить себя от их докучливых и, конечно, не бескорыстных услуг. Пробившись сквозь эту армию, мы попали на главную улицу Порт-Саида. Этим наше путешествие и ограничилось, потому что дальше будет всё одно и то же. Понапрасну проходишь, потратишь время и силы.

Что такое Порт-Саид?

По своему объему, это очень небольшой приморский го-

—245—

родок. В нём, насколько помню, всего только две-три улицы, идущие параллельно берегу. Они пересекаются несколькими переулками (в числе их и General). По своему общему характеру, Порт-Саид сильно напоминает нижегородскую ярмарку. Как там, здесь жизнь также бьет ключом, но в то же время всё как-то дает знать, что эта жизнь искусственная, принесенная откуда-то со вне, что никто из этих кричащих, суетящихся людей не имеет под собой твердой почвы здесь, живет тут только, как в гостинице. Да и постройки все смотрят как-то временными, точно балаганами, хотя некоторые имеют и по семи этажей. Все это, с балконами, галереями, кажется таким легким, воздушным, что во всякое время грозит исчезнуть на всегда.

Население Порт-Саида вполне отвечает его характеру. Сюда собрались выходцы из всех стран, собрались с единственною целью схватить что-нибудь себе из общей добычи, поскорее набить свои карманы и убраться опять на родину. Кого только тут нет? И греки, и арабы, и итальянцы, и французы, и все. Всё это продает (покупателей в Порт-Саиде нет, они приезжают на проходящих пароходах). Всё это обманывает, надувает своих случайных покупателей, зная, что увидят их может быть только раз, что покупатель должен купить у них, хотя бы и не желал. Отсюда, мошенничество здесь крайнее, образцовое. Отсюда же происходит и тот факт, что в Порт-Саиде масса всевозможных лавок, гостиниц, таверн, но нет ни одного порядочного магазина, ни одной порядочной лавки или гостиницы. «Это, как весьма остроумно выразился один из наших пассажиров, всемирный кабак самого низшего разбора». Действительно, Порт-Саид, с какой стороны на него ни смотри, отовсюду – кабак.

К довершению сходства с кабаком и нравы его жителей совсем кабацкие: драки и убийства совершаются там иной раз среди белого дня. Мы сами были свидетелями одной из таких кабацких сцен.

Нагрузившись всевозможными покупками и порядочно уставши на жаре, мы присели выпить содовой воды. Вдруг мимо нас во весь карьер проносится какой-то турецкий

—246—

офицер (пеший), окруженный толпой мальчишек и пр. Всё это орало во всю глотку и летело сломя голову по направлению к пристани. Спрашиваем у окружающих, что это за рысистое состязание. Те делали какие-то волшебные манипуляции, стараясь чуть не на нашем носу изобразить, что такое случилось; но понять все-таки мы ничего не могли. После, когда пошли домой и садились в лодку, нам на встречу к берегу пристала другая лодка, а в ней знакомый нам рысистый офицер с несколькими турками, которые бережно держали какого-то окровавленного с ног до головы феллаха. Оказывается дело самое обыкновенное: какой-то гарсон выстрелил три раза в этого феллаха и вот этот последний с простреленной головой и рукой поступил в ведение общественной благотворительности. – Вот вам картинка из порт-саидской жизни. Хорош уголок?

Не смотря на такие страсти, мы все-таки запаслись всем, чего нам было нужно. Достали и белых костюмов, и тропических шляп-касок и всего. Не забыли, конечно, и шерстяных рубашек: в жарких, тем более в тропических странах, без шерсти редко кто обходится. Льняная ткань быстро холодеет. Достаточно небольшого понижения температуры, небольшого ветерка, чтобы застудить себя. А простудиться здесь, пожалуй, гораздо серьезнее, чем у нас. В крайнем случае, нужно иметь бумажное белье. Не даром лен растет на севере, для юга назначен хлопок.

Запасшись всем, возвратились на пароход. Там, на палубе происходила целая ярмарка: торговцы проникли туда и покрыли всю палубу своими товарами, кстати сказать, весьма подозрительными по своей доброкачественности. Большой соблазн был для наших поселенок. С каким аппетитом посматривали они на разные бусы и платки. Некоторые и в самом деле соблазнились.

Часов в 5 вечера наша стоянка прекратилась, торговцев прогнали, трапы подняли, мы снялись с якоря и пошли, с намерением не выходить на сушу до самого Коломбо.

Непосредственно от Порт-Саида начинается Суэцкий канал. Это довольно узкий канал, позволяющий пройти

—247—

только одному кораблю. Все мы, которые приготовлялись с особенным интересом любоваться этим восьмым чудом, были жестоко разочарованы. Грандиозность канала понятна, но не заметна, – особенно с борта большого парохода, каков был наш. Канал кажется канавой. Если же принять в расчет его пустынные, томительно однообразные берега, обязательно медленное движение, и всё это при значительной жаре, то в результате получается нечто очень скучное, тяжелое.

Справа от нас долго еще была видна морская вода, от которой канал отделяется узкой песчаной полосой. Вдали желтели всюду бесконечные пески, уходившие за горизонт. Слева лежала уже целая, сплошная пустыня, унылая, серо-желтая, лишь слегка оттеняемая небольшими холмами. Вот справа показался караван из пяти верблюдов, таких же желтых, полинялых, молчащих и унылых, как и сама пустыня. Слева виден был привал другого каравана. Несколько верблюдов лежало, совсем сливаясь с общим серо-желтым фоном. Подле них чуть-чуть заметны были тоже лежавшие их погонщики. Больше этого в пустыни ничего. Только один наш пароход медленно-медленно полз по среди этого царства смерти, своим свистом и пыхтеньем нарушая его гробовой покой. Многое можно было бы передумать с глазу на глаз с этой молчащей, умершей бесконечностью. Вспомнились тут все герои духа, которые именно здесь, или если не здесь, то в подобных же пустынях находили себе великую школу. Многому может научить строгая пустыня, на многие думы навести.

Монотонность пейзажа потом была приятно нарушена узкой полоской зелени, которая появилась вдоль правого берега и провожала нас почти до Суэца. Оказывается, здесь был или есть водопровод. Пресная вода и произвела всю эту зелень.

Пароход наш двигался вперед очень медленно. По правилам полагается идти что-то не более пяти узлов в час. Становилось скучно. Попадались изредка землечерпательные машины, буксирные пароходы, принадлежащие компании. Все это – свидетельство непрерывного труда над каналом. Берега его осыпаются от пароходов, дно засари-

—248—

вается, необходимо постоянно его углублять, очищать. Необходимо укреплять его берега. Не даром берется высокая плата за проход парохода: труд все еще продолжается и труд большой и дорого стоящий.

Нашему унынию скоро наступил конец: вечерняя тьма скрыла от нас пустыню, а ночь везде ночь. Не может она тяготить и наводить тоску, как пустыня. Канал стал невидим, одни только сигнальные огни, красные и зеленые, показывая нам путь мерцали длинной аллеей среди густой тьмы.

Около 11 часов ночи с ближайшей станции подан был сигнал, что идет встречный пароход. Разойтись в канале двум пароходам нельзя. Поэтому, весь канал разделен на несколько станций. У каждой станции устроено особое место, где швартовиться к берегу один пароход, пока пройдет его более счастливый противник, которому удалось первому вступить на станцию. На этот раз швартоваться приходилось нам. Спустили две шлюпки с матросами, отвезли на берег канаты, и пошла история. Лебедка затрещала, офицеры закричали, матросы забегали. Безмолвие аравийской пустыни было нарушено самым бесцеремонным образом. «Отдать кормовой», кричали от капитанского мостика.

«Вира лебедка», вторили им с кормы.

Не обошлось дело и без сильных выражений, и ими подарили спящую пустыню. Должно быть к довершению всего, какое-нибудь распоряжение отдано было неладно, и мы провозились с швартовкой часа полтора. Между тем электрический фонарь встречного парохода все приближался, странно выделяясь на темном фоне пустынной ночи. Подождали еще немного, и около часу ночи с завистью смотрели на белое пыхтевшее чудовище, которое с торжеством проплыло мимо нас. Это оказался двухмачтовый почтовый прусский пароход. Пожелавши ему счастливого пути, мы, покричав еще изрядно, снялись с якоря и пошли своим путем. На наше счастье швартоваться больше не пришлось, только уже на другой день недалеко от выхода из канала повстречались еще два или три парохода, но на этот раз счастье было на нашей стороне: мы победоносно прошли мимо, они же стояли печально прижавшись к берегу.

—249—

В понедельник часов около трех показался, наконец, порт Суэц, а вдали от него и город Суэц.

Города, конечно, издали рассмотреть было нельзя, что же касается порта Суэца, то это в некотором отношении весьма замечательное место. Вообразите себе совершенно голый, песчаный и каменный островок, на который под палящими лучами солнца просто смотреть страшно, так он напоминает собою плиту. На этом островке и утвердились англичане, заграждая вход в канал. Здесь у них устроена великолепная гранитная набережная с чистыми, можно сказать, изящными лесенками к воде. На набережной церковь и несколько домов. Но, что всего удивительнее и неожиданнее здесь, так это целая аллея деревьев, каким-то чудом сохранявшихся посреди этой печи. Впрочем, аллея общего впечатления не изменяла: не смотря на эти попытки жизни, островок по-прежнему был раскаленной плитой и как ухитрялись здесь жить люди, для нас было положительно непонятно.

Миновавши Порт-Суэц и сделав большой полукруг, мы остановились на якорь в Суэцком заливе уже Красного моря.

Здесь сразу же заметна была перемена в воде. Суэцкий канал наполнен какой-то зеленоватой, молочнистой жидкостью, между тем в Красном море вода совершенно синяя с некоторым даже фиолетовым оттенком. Кстати вспомнилось различие воды в Черном и Средиземном морях. В Черном море вода скорее зеленая, при лунном свете точно изумруд; в Средиземном море вода показалась нам как-то даже неестественно синей, точно в ней распущена какая краска. Здесь в Океане (где мы идем сейчас) вода особенного света как будто не имеет, но чиста и прозрачна изумительно.

В Суэцком заливе мы постояли часа два, предъявляя кому-то какие-то бумаги или еще что-то.

Наш предприимчивый капитан придумал для пассажиров своеобразное развлечение: надумали ловить акул, которых, говорят, здесь очень много. Достали крюк, насадили на него с фунт мяса и пустили в море. Однако акулы должно быть пообедали: ни одна не польстилась на нашу приманку, хотя по близости и видны были.

—250—

Подъехали по обыкновению продавцы. На этот раз это были арабы с разными вещами. Наше внимание остановилось на одном маленьком арабчонке в костюме довольно невзыскательном. У него вся лодка была завалена небольшими деревянными коробочками с финиками. Спросили цену. По франку штука. Целая коробка фиников (конечно, свежайших, прямо с дерева, ведь, здесь Аравия), и только за франк! Мы, подстрекая один другого, набросились на эти финики и скупили у мальчишки почти всю лодку. Ну, и финики. Я думаю, у нас их и скот не стал бы есть. Дали нам каких-то гнилых, завяленных, просто в рот нельзя взять. Пришлось убедиться, что и в Аравии не все финики растут на деревьях, некоторые и валяются под ними. Некоторые купили рахат-лукум, но он оказался чем-то в роде сосновой смолы, перемешанной с сахаром и мукой (плюс-фуксин от ящика). Так мы, не поймавши ни одной акулы и позавтракавши гнилыми финиками, и отправились из этой счастливой (для продавцов) Аравии. Было около 6 с пол. часов вечера.

До сих пор счастье благоприятствовало нам: Черное море прошли без ветерка и без жары, Средиземное тоже с редким счастьем. Так же счастливо вступили и в Красное море. Шли мы полным ходом, распустивши даже парус на передней мачте. Дул довольно заметный попутный ветерок, который и ходу нам прибавлял и жару уменьшал. Наши тропические костюмы покуда были лишними.

Но вот, проходит ночь, проходит вторник. Температура воды все возвышается, в ванне доходит до 26 градусов. Ветер, как нарочно, стих, чуть-чуть подувал сзади. Жара не только не уменьшалась от этого, но еще возрастала до последней степени: этот ветерок уничтожал собою и то незначительное движение воздуха, которое производило своим ходом судно. Получалось тишь неподвижная, удушающая. Жара стояла смертельная. В каюте, конечно, нельзя было пробыть ни минуты, всё, что могло выползло на палубу и проводило там весь день. Сходишь в каюту, пробудешь там несколько минут и оттуда всходишь уже мокрым с головы до ног. Над

—251—

ютом протянули двойной тент, но и под ним было не легче. Шапки снять нельзя было: один вздумал просидеть некоторое время без шапки, и за то поплатился головной болью на целый день. Что мы делали в это время? Положительно ничего. Только винтеры не унывали и, обливаясь потом, винтили на два стола. Должно быть, температура на игру не влияет.

Пробовали было мы читать, но решительно ничего не идет в голову. Хорошо еще, что время на пароходе распределено так безалаберно, что день проскользает между пальцев, в противном случае пришлось бы более мучиться.

К довершению всего, стали умирать ребята у переселенцев. У нас их умерло четверо. И это еще счастливый рейс: обыкновенно бывает больше. Жара положительно убивает их.

Да, было жарко.

На нашем пароходе нет никаких приспособлений для жары. Ни опахал, ничего. На хороших пассажирских существуют механические, приводимые в движение машиной опахала. При них можно жить и в каютах. У нас же это не было мыслимо и ночью. Спали мы по большей части на палубе. Пользуясь некоторой прохладой вечером, просидишь долго. Да и не уснешь, если бы и хотел: народ весь на палубе и не молчат, уснуть нельзя при всём желании. Заснешь далеко за полночь, а утром, на рассвете на ют приходит команда мыть палубу. Хочешь – не хочешь, а нужно уходить в каюту досыпать.

И вот, часов в 8, а некоторые и позже, из кают один за другим начинают выскакивать наши спутники, красные, мокрые, как мыши, совершенно вне себя от полученной духовой ванны. Да и освежиться негде и нечем: вода в умывальнике нагрелась. Сколько не обливайся ей, не освежает нисколько.

Выбежит несчастный в кают-компанию, а там его встречает саркастическое: «extra», чай уже проспан. Выйдет на палубу, там его принимают на смех, поздравляют, вместо «доброго утра», «с легким паром». Совсем беда!

Завтракали и обедали мы на верху под тентом.

—252—

Днем любовались на целые стада дельфинов, которые купались и играли на поверхности воды. Но и им должно быть было жарко: движения их были как-то тяжелы, ленивы.

Летучая рыба, как воробьи, прыгали из-под носа парохода. Говорят, иногда эту рыбу ветром заносит на самую палубу.

Наступает ночь, и всё вздыхает немного полегче.

Нет по крайней мере палящих лучей солнца, хотя духота остается прежняя. Море начинает светиться фосфорическим светом, и мы долго-долго любуемся на его игру под кормой и носом парохода.

Ночь под пятницу и субботу (30 Августа и 1 Сентября) шли мы половинным ходом: начались острова, а с ними и опасности. Оказывается, как рассказывали нам наши моряки, Красное море одно из опасных: в нём много мелей и подводных камней, и при том есть места плохо исследованные. Вот, например, иллюстрация к сказанному.

В прошлый рейс Кострома благополучно прошла Красным морем и прибыла в Коломбо. Здесь получается телеграмма, что в Красном море под такой-то широтой и долготой разбилось о подводный камень какое-то иностранное судно. Поспешили нанести этот камень на карту. Каково же было их удивление и вместе ужас, когда оказалось, что этот камень лежит, как раз на линии только что пройденной Костромой.

Весьма поучительно в этом отношении и, так называемое, «кладбище пароходов», которое мы должны были пройти часов в пять утра 1-го Сентября. В этом милом уголке затонуло в разное время несколько пароходов. Остовы их долго потом виднелись из воды, в виде урока для всех проходящих.

Однако, всему на свете бывает конец, пришел конец и Красному морю.

В субботу, 1 Сентября, начали все чаще и чаще попадаться острова, предвещая близость Аденского залива. Ну, и острова. Одни-то скалы. Ни деревца, ни травы. Даже тоска берет смотреть на их желто-серые горы. Точно надгробные памятники поднимаются из воды.

—253—

Наконец, раздались возгласы: «Перим! Перим!» Все, конечно как по команде обратили свои взоры вперед на горизонт.

Там справа и слева виднелись какие-то черные массы, – это были берега Баб-эль-Мандебского пролива. Слева высилась огромная скала, по имени которой назван пролив, вся какая-то серая, мрачная, и на всём её протяжении в высоту и ширину, белел только один домик, что-то в роде башни. Справа, на таком же пустынном серо-желтом берегу находился Перим (на островке). Это ничто иное, как небольшой островок, на нём ничтожная деревенька (если только не поселок одних только рабочих), фабрики льда и очень большой склад угля. И здесь засели также англичане.

Мы подняли сигнал (известное сочетание флагов): «Не в карантине ли Перим?»

Ответ: «Нет».

Есть ли лед?

Ответ утвердительный.

Еще три флага: «Давайте».

После этого наша Кострома, не заходя в бухту, стала на якорь. Прибыл было лоцман, второпях не разобравший нашего сигнала. Он думал, что мы дожидаемся его. Его, конечно, успокоили и отправили назад.

Пока уехал лоцман, пока привезли лед, выгрузили его и пр., прошло довольно времени; а между тем к пароходу собрались негры, к великому ужасу и потехе наших переселенцев. Действительно интересные физиономии. Тип, конечно, довольно известный по картинам, но я совсем не ожидал увидать у некоторых из них рыжих волос. Нам, помнится, говорили, что волосы у всех негров черные.

Чего только ни делали наши посетители? Главное их занятие было ловить монеты в воде. Стоит только с парохода бросить в воду монету, сейчас же с лодок ныряют несколько человек. И непременно один вернется с монетой в зубах. Удивительно, как это их не трогают акулы. Цвет что ли их защищает или специфический запах, но только акулы редко нападают на черных.

—254—

Негры привезли и товаров. Больше было кораллов, преимущественно белых, и кажется недорогих. Стоит только указать негру на что-нибудь из его товара, моментально он с этой вещью в руке взбирается на самый ют по борту, нисколько не стесняясь гладкой железной поверхностью его, как кошка.

Удивляло нас и то равнодушие, с каким негры относились к температуре льда, который они грузили. Они совершенно прехладнокровно брали куски льда голыми руками, клали их на такие же голые плечи, стояли на льду голыми ногами. Одним словом как будто не чувствовали холода.

Наконец, лед взяли, агента с письмами (точнее, с записками, так как никто не мог написать во время этой неожиданной стоянки письма) проводили. Подняли якорь и пошли далее. Был вечер 1 Сентября, суббота. Завтра решили служить литургию.

Я позабыл вам написать, что в Красном море мы праздновали 30-е Августа. У нас был парадный молебен с многолетием и пр. Не смотря на тропическую жару, почти все облачились в полную парадную форму. Молились в поте лица в самом буквальном смысле. На мачтах развевались флаги, за столом тосты, только пассажиры поспешили снова переодеться в тропический костюм.

Утром 2 Сентября, говорю я, собрались мы служить литургию. Приготовления шли почему-то невозможно долго, только в начале 11-го удалось покончить с ними. Между тем к этому времени мы стали выходить всё больше и больше в открытое море. Прежде зеркальная, неподвижная поверхность чуть-чуть стала волноваться. Пароход начал покачиваться. И чем дальше, тем больше. Мои богомольцы один за другим стали сокращаться. В средине обедни море расходилось совсем, так что престол и жертвенник пришлось держать двоим матросам. Я служил балансируя, как на канате, и искренно раскаиваясь, что начал литургию. Но утром так было хорошо, и если бы не промедлили с устройством алтаря, то все обошлось бы превосходно.

Обедня окончилась благополучно. Даже причастил од-

—255—

ного ребенка. После пришлось немного беспокоиться за себя во время качки, но и это миновало благополучно.

Качало на этот раз гораздо сильнее, чем в Средиземном море, хотя опять-таки моряки отказывались назвать это качкой. Пассажиры, веруя в качку, страдали сильно. За завтраком не было ни одной дамы, да и мужчины, сидевшие за завтраком, нередко совершали экстренные рейсы из-за стола куда-то. Моряки уверяли, что к вечеру придем к острову Сокотора и прикроемся им от волнения (это-де идет с юга мусонная зыбь). Но ожидания были напрасны: никакая Сокотора не помогла, нас качало и мы укачивались и за Сокоторой.

Утром, в понедельник (3 числа) я проснулся, как в зыбке. Меня качало немилосердно, то ноги поднимутся к верху, то голова. И все это так бесцеремонно и повелительно. Таким несчастным кажешься себе в эти минуты, лежа на койке и совершая эти непроизвольные эволюции. Пробуешь презрительно не замечать всего этого, отвернешься к стене, но увы голова пребольно стукается о холодную и влажную стену, а лицо точно нарочно кто втискивает в подушку. Попробуешь выпрямиться, поправить подушку, но койка платит за это тумаком по лбу. Пренеприятное и преглупое положение.

Поднялся я с своей койки, совершил довольно сложную экскурсию за своими одеяниями и обувью, которые на этот раз не хотели слушаться. Поплескал около себя водой, чуть не тыкаясь носом в умывальник. Затем, попробовавши еще раз (и не один) крепость стен в каюте и в коридоре, я выбрался на верхнюю палубу.

Там качка во всей красе. Кострома наша качалась беспомощно, не смотря на свои размеры. Зыбь (моряки так и не согласились назвать это волнами) подбрасывала нас немилосердно. Пока, впрочем, можно еще было ходить. Но вот налетела волна, трах… и всё, что было на левом борте, полетело на правый… Стол несчастных винтеров (которые и в болезни винтить не переставали) сделал ужасное сальто-мортале, за ним хором пошли стулья, кресла, винтеры, скамейки, пассажиры, – всё это, перегоняя друг друга, спешило стукнуться о правый борт, чтобы потом с такой же поспешностью прогуляться обратно.

—256—

Поднялся шум и гам невообразимый. Каждый, старался найти себе точку опоры, хватался за веревки, за соседа, за стул и вместе с ними продолжал свое путешествие.

Мебель пришлось привязать. Многие из лежащих пассажиров привязали себя сами. Обедали мы уже в кают-компании, при чем на столе было полное убранство начального сезона: положены были небольшие загородки, которые удерживали тарелки, стаканы и пр. на столе и не позволяли им переходить в колена пассажиров. Вообще качка была настоящая (для нас, по крайней мере) и продолжалась она с понедельника вплоть до вчерашнего вечера (т. е. до четверга 6 числа). Измучила всех страшно.

Настроение, впрочем, было скорее веселое. Приступы морской болезни встречались с хохотом, учредилось даже «Общество любителей морской болезни». Знаменитые капли инженера продолжали служить предметом шуток. Капель, конечно, никто больше от инженера не брал, да и сам он потерял, наконец, веру в них.

Дня через два к качке все привыкли. Обедали и завтракали исправно и почти в полном составе. Тем не менее, при всей привычке, положение было не естественное. Постоянно качаться, постоянно чувствовать какой-то свинец в голове, в конце концов, становилось тошно. Мало-помалу и Океан стал казаться однообразным и неуютным. Всё вода и вода. Тяжко, тоскливо. Хотелось земли, хотя небольшой клочочек, хотя один шаг шагнуть по твердой почве. Многие начали поговаривать, что напрасно не поехали чрез Сибирь, там, правда, трясет, там и неудобные экипажи, и дольше и пр., но все нет такой тоски. Многие давали себе обещание обратно ехать обязательно сухим путем. Для нас стало понятным настроение спутников Колумба, которые с тоски даже взбунтовались против своего командира. У нас бунта не предполагалось, а тоска, действительно, была всеобщая. Целых одиннадцать дней не сходить на берег, и столько дней не видать земли, да еще сверх того, качаться постоянно. Это выводило, наконец, из терпения.

Жары, слава Богу, теперь нет такой, как в Красном море. Здесь есть ветер, и, с сухопутной точки зрения, порядочный. В первый день было даже как будто

—257—

прохладно (очевидно, после бани в Красном море). Идем мы очень хорошо, жаль только, что изменяли курс, чтобы не идти прямо поперек волнения. Идем от Сокоторы на Бомбей, потом с какого-то градуса повернули на Меникой (он будет виден сегодня часов в десять вечера. Конечно, мы увидим только свет его маяка: тьма здесь наступает почти моментально после захода солнца).

Развлечением нашим служат те картины, которые предлагает нам Океан и небо.

Солнце, погружаясь вечером в океанские воды, кладет на небо такие нежные и разнообразные краски, что никто бы не поверил, если бы всё это передать в точности на картину. Можно ожидать красного, голубого, но откуда нежно-зеленый и даже желтый, оранжевый? Облака под этим причудливом отсветом принимают еще более причудливые формы. Каких только фигур нельзя увидать на вечернем небе в океане. То поднимется какой-то фантастический дворец, грот, то всплывает чья-то чудовищная рожа. Однажды видели даже целого китайца в полном его уборе, с косой и веером. У нас на суше, кажется, таких картин не бывает. И там есть облака, и там глядя на них можно строить воздушные замки, но того, что есть в океане, наверное, там нет. Слишком уже причудливы и подробны здешние фигуры.

Долго горит закат. Наконец, облака начинают багроветь, синеть, чернеть. Все небо и море покрывается тьмой. Тогда открывается другое зрелище, еще более восхитительное. Океан загорается огнями. Волны – все с огненными гребнями, под носом и кормой парохода целые огненные каскады. За пароходом далеко-далеко уходит огненная дорога. Светилось море Красное, отчасти Средиземное, но здесь в океане положительно иллюминация. Мы долго любуемся ей. Облокотишься на борт, и долго-долго стоишь молча, прислушиваясь к могучему плеску волн и любуясь этим чудным светом. Он идет откуда-то изнутри, распространяется как-то без центра, и без лучей, точно материя какая световая разливается по морю.

В среду (5 числа) часов около 10 утра, видели кашалотов. Их было несколько штук. Удивительно быстры их движения. Один из них, на которого мы особенно

—258—

обратили внимание, нырнул под наш пароход (конечно, был он не под бортом, а на расстоянии очень почтенном), и чрез какие-нибудь полминуты он уже вынырнул по другую сторону, за версту, если не более. Что это за звери, рассмотреть не пришлось, слишком неожиданно они появились и слишком поспешно пропали из глаз. Видел я только хвост и вспрыски воды (кашалот не пускает воду вверх фонтаном, как кит, а только прыщет).

Эти развлечения немного разнообразят наше скучное времяпрепровождение. В общем все-таки, хотелось бы поскорее добраться до суши и походить по ней. Теперь близость стоянки несколько подняла наш дух. Чувствуется скорый конец. Да и море оживилось, – чаще попадаются встречные пароходы. В воскресенье, Бог даст, будем в Коломбо. Сегодня собираемся служить всенощную, а завтра литургию (Рождество Богородицы).

Р. S. 8 Сентября (суббота).

Качки почти нет, жара не особенно сильна; почти благодушествуем. Завтра часов в 9 утра надеемся быть в Коломбо. Так говорят сквозь зубы наши моряки, к которым мы пристаем поминутно и которые всего больше не любят этот вопрос. В Коломбо, кажется, будем стоять долго. Может быть отдохнем на сухой земле. Соблазнительная перспектива!

(Продолжение следует)

Архимандрит Сергий

—259—

На страницах «Богословского Вестника», также как и предшествовавшего ему академического журнала «Прибавления к Творениям Св. Отцов» весьма часто встречалось имя профессора Московской Духовной Академии (а ныне и Московского Университета) Алексея Петровича Лебедева, как автора помещенных в них статей. Уже эти одни статьи, если собрать их вместе, составили бы из себя несколько томов довольно большого объема и служили бы ясным свидетельством об энергии учено-литературной деятельности почтенного профессора, служения которого академии и науке ныне исполнилось 25 лет. Но, не довольствуясь академическим органом печати, А.П. помещал многие свои исследования и статьи также в других, преимущественно Московских, повременных изданиях: «Чтениях в Обществе любителей духовного просвещения», «Душеполезном Чтении», «Православном Обозрении» и иных. Большая часть исследований и статей А. П-ча были такого рода и достоинства, что заслужили автору их ученые степени магистра и доктора богословия, обратили на себя внимание не только русской, но и заграничной печати, вызвали те или другие суждения и отзывы о них, послужили точкою отправления для исследований других ученых, и т. д. – И так как в большинстве своем эти исследования и статьи профессора относятся к области преподаваемой им науки общей церковной

—260—

истории, то летопись их есть вместе с тем живая летопись науки сей в Московской Духовной Академии за последнее двадцатипятилетие. Эта летопись, не маловажная уже сама по себе, имеет особую ценность для желающих работать в области означенной науки. В ниже помещаемом обзоре учено-литературной деятельности профессора мы эту летопись будем сопровождать и пополнять указанием суждений и отзывов о ней (рецензий на сочинения профессора), при том не только благоприятных, но и неблагоприятных, чтобы представлять дело на суд общества с полным беспристрастием и в изображении его со всех сторон, согласно древнему изречению: audiatur et altera pars.

Такое обозрение двадцатипятилетия учено-литературной деятельности А.П. Лебедева представляется нам тем более полезным и благовременным, что доселе появлявшиеся обзоры её или уже устарели, или не полны и односторонни, каковы помещенные в «Чтениях в Обществе люб. дух. просвещения» за 1879 и 1888 годы и у покойного профессора Ф. А. Терновского в его обзоре трудов русских (и иностранных) ученых по церковной истории, вышедшем в 1885 году, в Киеве, в приложении к его труду: «Греко-восточная церковь в период вселенских соборов».

Начало учено-литературной деятельности А.П. Лебедева положено ровно 25 лет тому назад, хотя в печати собственно учено-литературные труды его стали появляться не ранее 1872 года. Первою серьезною учено-литературною работою А.П. было его магистерское сочинение на тему: «Превосходство откровенного учения о творении мира пред всеми другими объяснениями его происхождения». Это сочинение в рукописи подано было автором академическому начальству в 1870 году. За тем, избранный в том же 1870 году 24 сентября Советом Академии на должность доцента по кафедре общей (древней) церковной истории, молодой ученый, по мере ознакомления с предметом этой кафедры, начал (с 1873 года) выпускать в свет исследования и статьи по этому именно предмету. В этом порядке мы и будем представлять здесь обзор учено-литературных трудов А.П. Лебедева, при чем собственно церковно-исторические труды его, в

—261—

виду множества их и в видах наибольшей целесообразности сообщения о них, мы сгруппируем в систематическом порядке.

1. «Имели ли древние язычники ясное понятие о сотворении мира»? См. Чтения в Обществе любителей духовного просвещения за 1873 г., т. I, 1874 г., т. I–II. Всего 74 страницы.²⁸⁶⁶

2. «Пантеизм XIX века». Там же, 1876 г., т. II. Страниц также 74.

3. «Принципы материалистического мировоззрения новейшего времени». Там же, 1873 г., т. I. Стр. 57.

4. «Материализм в вопросе о происхождении мира пред судом строго научного естествознания». Прибавления к Твор. Св. Отц. 1872 г., ч. XXV. Стр. 101+55.

5. «Учение Дарвина о происхождении мира органического и человека. (Философско-критические этюды)». Русский Вестник 1873 г., т. CVI. Стр. 136.

6. «Попытка Дарвина помирить свою теорию с религиозно-нравственным чувством христианина». Душепол. Чтение 1878 г., т. II. Стр. 5.

7. «Философско-богословское и естественно-научное истолкование библейского догмата о сотворении мира». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1874, т. I. Стр. 42.

Все эти статьи суть части упомянутого выше, оставшегося в рукописи, магистерского сочинения А.П. Лебедева, которое удостоено было Советом Академии в 1871 году первой премии митрополита Литовского Иосифа, заслужив следующие отзывы²⁸⁶⁷ со стороны читавших оное профессоров Академии:

—262—

а) Ректора и профессора богословских наук протоиерея А.В. Горского.

«Автор сводит все решения вопроса о происхождении мира, кроме представляемого откровением, к трем видам: дуалистическому, пантеистическому и материалистическому. И подвергая все три решения, выразившиеся частью в религиозных, частью в философских учениях древнего и нового времени, критическому разбору, везде в заключение показывает превосходство пред ними библейского учения о происхождении мира от Бога чрез творение. В первом отделе он рассматривает учение китайцев, персидское и сродное с ним манихейское, и учение греческих философов: Анаксагора, Платона и Аристотеля. Во втором – учение древнеегипетское, индийское, Спинозы, Фихте, Шеллинга и Гегеля. В третьем – древнее греческое учение Демокрита и Епикура и новейший материализм, не только в общих его началах, но и в его влиянии на учение об образовании вселенной, земного шара и в особенности жизни органической на земле. – Главное внимание автора обращено было на разбор теорий материалистических. Здесь нашло себе место рассмотрение учения Бюхнера о материи и силе, Лапласовой системы происхождения мира, геологических теорий о землеобразовании, в особенности по Ляйелю, учения о самопроизвольном зарождении организмов и о прогрессивном развитии организмов из низших в высшие по Дарвину. – Учение Откровения раскрывается постепенно в результате разбора каждой системы или отделения. Так, после разбора дуалистического учения раскрывается учение о творении из ничего; после опровержения учений пантеистических излагается и защищается учение о неслиянности мира с Божеством, о зависимости происхождения мира от свободной воли Творца и о происхождении мира во времени. После разбора материалистических теорий доказывается истина библейского учения о непосредственном участии Творческой силы в происхождении не только законов, по и видов тварей царства органического, и в особенности человека.

Выбор и разбор космогонических учений и теорий не везде может быть строго оправдан. Так, учение китайцев не совсем удобно подходит к категории систем дуалистических. Индийское учение изложено не по новым исследованиям. Вообще историческое изложение той или другой системы не мало представляет пропусков. Но нельзя по крайней мере отрицать, что важнейшие явления в той или другой области учения рассмотрены и разобраны обстоятельно. С особенным усердием автор занялся изучением современных анти-библейских учений и постарался собрать всё, что можно было им противопоставить со стороны тех же наук, от которых заимствуются возражения. Для изложения собственно Библейского учения о творении и соглашения его с общепризнаваемыми фактами наук естественных сделано менее.

Обширность изучения предмета, основательность собственных воззрении автора, твердое и ясное изложение исследования дает право назвать это сочинение весьма хорошим».

—263—

б) Ординарного профессора философии В.Д. Кудрявцева.

После указания характера, задачи и содержания сочинения г. Лебедева, с попутным указанием при сем и недостатков этого сочинения, состоящих как в неправильности, по местам, постановки дела (напр. несоответствие действительного хода в развитии человеческой мысли теоретическому делению направлений дуалистического, пантеистического и материалистического, вопреки мнению г. Лебедева), так и в некоторых пропусках (напр. опущенными в сочинении оказались учения Ионийских философов, стоиков и неоплатоников в области греческой философии), рецензент все же делает такое заключение в своем отзыве:

«Не смотря на некоторые частные недостатки, из которых важнейшие указаны нами, и на встречающиеся по местам неточности в выражении, сочинение г. Лебедева заслуживает полного одобрения. Его сочинение показывает основательное знакомство со всеми почти лучшими сочинениями философского и естественно-научного содержания, касающимися рассматриваемого им вопроса, – знакомство, делающее честь трудолюбию автора и показывающее серьезное отношение его к своему делу. В разборе мнений, не согласных с откровенным учением, он показывает силу критического таланта, ясность и отчетливость мышления. Широкая постановка предмета не воспрепятствовала основательному и всестороннему обсуждению каждого из разбираемых им мнений. Сочинение г. Лебедева я признаю отлично хорошим».

в) Ординарного профессора словесности Е.В. Амфитеатрова.

Указав задачу, которую требовалось решить г. Лебедеву в его сочинении и изложив ход мыслей самого сочинения в исполнение этого требования, рецензент говорит между прочим в своем отзыве:

«Полемика против ложных учений отличается столько же твердостью доводов, силою суждения, сколько спокойствием, отсутствием раздражительности и привязчивости. Полнота и замечательная стройность плана целого сочинения, а равно и тщательная обработка как больших, так и малых отделов заслуживают особенного внимания. Некоторые неточности в мыслях и некоторые неровности в изложении, происшедшие без сомнения от торопливости в такой большой работе, легко могут быть исправлены и сглажены при новом пересмотре сочинения,²⁸⁶⁸ что не потребует большого труда. Вообще сочинение может быть признано от-

—264—

лично хорошим, а автор его вполне достойным степени магистра богословских наук».²⁸⁶⁹

8. Греческие церковные историки IV, V и VI веков. Москва, 1890. Стр. 232. Первоначально печатано было статьями в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1890 г.

Отзыв о книге в Москов. Церковн. Ведомостях 1890 года № 42 – похвальный.

9. Очерки развития протестантской церковно-исторической науки в Германии. (XVI–XIX века). Москва, 1881. Стр. III+284. Первоначально печатано было в Прибавл. к Твор. Св. Отцов за 1880–1881 годы.

Отзывы: в Церк. Вестнике 1881 г., № 43 (проф. А.П. Лопухина) – похвальный; – в Вестнике Европы 1882 г., апрель, – также благоприятный, но с некоторыми выходками и не благоприятного свойства. – Книга представляема была в Учебный Комитет при Св. Синоде на Макариевскую премию, но не удостоена последней. (Рецензентом при этом был проф. И. Е. Троицкий).

10. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. М. 1885. Стр. 420. Первоначально печатано было в Приб. к Твор. св. Отц. за 1883–1885 гг.

Отзывы: в Чтениях в Общ. люб. дух. просвещения, в Церк. Вестнике (проф. B. В. Болотова), – Моск. Церк. Ведомостях, – Соврем. Известиях и Нови за 1885 г., – все благоприятные. Книга занесена во всеподданнейший Отчет Г. Обер-Прокурора Св. Синода за 1885 год, как выдающееся явление в богословской литературе. Она же удостоена Макариевской премии от Совета Московской Духовной Академии.

11. Вселенские соборы IV и V века. Обзор их догматической деятельности в связи с направлениями

—265—

школ Александрийской и Антиохийской. Москва, 1879. Стр. ΙΙ+283. Первоначально печатано было в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1878–1879 гг.

Это сочинение на степень доктора богословия.

Официальный отзыв об этом сочинении, по поручению Совета Академии, составил доцент по кафедре Патристики покойный Н. И. Лебедев. В этом отзыве рецензент, указав задачу труда докторанта и изобразив главные моменты развития содержащихся в нём идей, о научном значении его говорит:

«Предмет, избранный профессором Лебедевым для его докторской диссертации, не отличается новизной. Всякому известно, что относительно св. вселенских соборов существует обширная литература за границей, между произведениями коей существует прекрасное исследование Hefele {Conciliengeschichte}. 1873), да и в России существуют довольно ценные исследования в этой области.²⁸⁷⁰ Диссертации не принадлежит к числу таких, которые раскрывают новые, не затронутые предметы. – Можно взять и старый предмет, но обработать его по каким-нибудь новым источникам. И с этой стороны диссертация профессора Лебедева не представляет ничего оригинального. Источники истории вселенских соборов в науке достаточно определились и они – на лицо и все существуют даже на русском языке, каковы творения св. отцов IV и V в., деяния св. вселенских соборов, древние церковные историки и т. п. При таком положении материалов задача историка изменяется. Она уже будет состоять не в разработке материалов, но в более глубоком проникновении во внутренний смысл и связь фактов, в открытии тех принципов и идей, которые движут отдельными явлениями – одним словом – в более или менее философском их представлении. Такова именно и есть задача труда проф. Лебедева. Значение труда не столько в новости и богатстве фактов, и даже не в оригинальности воззрений, а в прагматической обработке материалов и в самостоятельном освещении идеею об александрийском и антиохийском направлениях частных фактов и мелких подробностей соборных деяний. Воспользовавшись этою церковно-историческою идеей, автор так её развил и так осветил ею факты, пришел к таким остроумным и основательным выводам, что труд его имеет всё значение труда самостоятельного и необыкновенно умного. В самом деле, мысль об александрийском и антиохийском направлениях в литературе высказывалась очень давно и её теперь можно встретить даже в учебниках церковной истории (напр. Гассе, пер. Соколова, стр. 177 и след., 209 и след.). Но тем не менее идея проф. Лебедева мертвым фактам, которые в других исследованиях представляют какой-то странный, неосмысленный набор, при чем

—266—

не поймешь, почему один говорит одно, другой – другое. Почему случается то, а не другое, – дает в собственном смысле жизнь. Под искусным пером автора факты получают смысл и разумность».

И за тем, проведши эту мысль свою о характере сочинения докторанта по всем главам сего сочинения с показанием того, как она в них выражается и раскрывается, рецензент оканчивает свой отзыв следующими словами:

«В заключение я должен сказать, что профессор Лебедев оказывает услугу русской науке, да и не только русской, а даже и заграничной осмысленным и философским представлением церковно-исторических фактов, касающихся первых четырех вселенских соборов. Они и прежде предлагались науке и публике, только в виде не совсем обработанном. Совершенно научный метод исследования, прекрасное знание творений святых отцов, еще более прекрасное знание древних церковных историков дают профессору Лебедеву несомненное право на звание полного мастера своего дела и полного знатока истории вселенских соборов. – Считаю долгом справедливости признать сочинение проф. Лебедева достойным быть допущенным к публичной защите в качестве докторской диссертации».²⁸⁷¹

И в повременной печати об этом сочинении появилось много отзывов как благоприятных и похвальных, так и не благоприятных, даже враждебных. К отзывам первого рода принадлежат напечатанные в а) Церк. Вестнике за 1879 г. (проф. Н.И. Барсова); б) – Киев. Епарх. Ведомостях 1879 г. № 36 (проф. Ф.А. Терновского); в) – Чтен. в Общ. люб. дух. просв. 1879 г., декабрь (проф. А.Д. Беляева); г) – Страннике 1880 г., январь (протоиерея Толмачева, – отзыв, полагаем, имеет официальное происхождение); д) – в немецком журнале-газете: Theologische Literatur-Zeitung 1879 № 18 (д-ра А. Гарнака, Берлинского профессора).

К числу отзывов второго рода, т. е. неблагоприятных, относятся напечатанные а) в отдельной брошюре (Москва, 1879) некоего Ф. Матвеева, под заглавием: «Несколько слов в защиту отцов первого вселенского собора и вообще православия»; – б) в статьях того же Матвеева, помещенных в Московской газете Восток за 1880 и другие годы; – в) в статьях профессора протоиерея А. М. Иванцова-Платонова, печатавшихся в Православн. Обо-

—267—

зрении и за тем вышедших отдельною книгою под заглавием: «Религиозные движения на христианском востоке в IV и V веках. Критико-исторические замечания по поводу сочинения проф. Лебедева». М. 1881; – г) в книжке С. И. Соколова под заглавием: «По поводу нападения на наше духовенство». М. 1883.

12. Из истории вселенских соборов IV и V веков. Pendant к сочинению: Вселенские соборы IV и V веков. М. 1882. Стр. 267. Первоначально печаталось в Прибавл. к Твор. Св. Отц. за 1882 г. Это подробный ответ на помянутое выше критическое сочинение прот. Иванцова: «Религиозные движения» и проч.

На эту книгу в Правосл. Обозрении за 1882 г., ноябрь, появился новый критический (ответный) отзыв отца Иванцова, на который А.П. Лебедев отвечал

13. статьей под заглавием: «Несколько слов по поводу рекритики профессора протоиерея Иванцова», напечатанною в Прибавл. к Твор. св. Отц. за 1883 г., ч. XXXI Стр. 32.

14. История четырех последних вселенских соборов. М. 1876. Стр. 332. Первоначально печатано было в Душепол. Чтении за 1875 и 1876 годы по частям, под различными заглавиями, как-то: «Из истории вселенских соборов: Монофизитство и IV вселенский собор»; «Спор о трех главах и V вселенский собор» и т. д.

15. Римская и Византийская церкви в их взаимных отношениях и спорах в IX, Х и XI веках. Выпуски I и II. М. 1875. Стр. 133 и 108. Первоначально печаталось в Чтениях в Обществе люб. дух. просв. за 1873–1875 годы.

16. Очерки внутренней истории византийско-восточной церкви в IX, X и XI веках. М. 1878. Стр. VI+264. Первоначально печатано было также в Чтен. в Общ. л. д. просв. за 1876–1878 годы.

Отзывы о книге: в Исторической Библиотеке за 1878 г., № 4; – Сборнике Государств. знаний 1879 г., т. VII (проф., прот. Головина); – Правосл. Обозрении за 1879 г., январь (И. И. Соколова, что в последствии епископ Сергий). Все отзывы благоприятные, а последний даже пристрастно-похвальный.

—268—

17. История Константинопольских соборов IX века (861–880 гг.). М. 1888. Стр. 226. Первоначально печатано было в Душепол. Чтении за 1888 г.

Отзывы: в Москов. Ведомостях за 1889 г. ноября 6; – Церк. Ведомостях (издав. при Св. Синоде) 1891 г. № 6 (в статье: «Тысячелетие патр. Фотия»); – Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1891 г.; – Юрид. Вестнике (проф. Суворова). Все отзывы в общем благоприятные; а в Прав. Обозр. за 1891 г. январь, – не благоприятный. Сочинение это от Совета Моск. Дух. Академии удостоено Макариевской премии.

18. Рассказы из истории христианской аскетической жизни. М. 1884. Стр. 203. Первоначально печаталось в Душепол. Чтении за 1882–1883 годы. Составлено по Zöckler’s, «Kritische Geschichte der Askese».

19. Очерки истории византийско-восточной церкви от конца XI-го до половины XV века. М. 1892. Стр. VII+644. Первоначально печатано было в Прибавл. к Твор. св. Отц. за 1890–1891 годы и отчасти в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1891 г.

Отзывы: в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1890 г., в Историч. Вестнике за 1891 г. февраль; – Церк. вестн. 1892 г., № 18; – Моск. Церк. Ведом. 1892 г., № 2; – Моск. Ведом. 1892 № 85. Все отзывы благоприятные и даже похвальные.

Сочинение от Совета Моск. Дух. Академии удостоено Макариевской премии.

20. Греко-восточная церковь под владычеством Оттоманской Порты. Исторические очерки. Обширное сочинение, печатающееся в настоящее время статьями в журнале Богословский вестник (с 1894 года).

Об этих статьях уже успели появиться отзывы – беспристрастный в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1894 г., – похвальный в Русск. Обозрении и крайне враждебный – в Гражданине за тот же год.

—269—

21. «Исследования современных немецких ученых по части историографии древней церкви». В Прибавл. к Твор. св. Отц. за 1885 г., ч. XXXVI. Стр. 30.

22. «Церковные историки Флери и Тильмон (по Гефеле)». В Чтен. в Общ. люб. дух. просв. 1882, т. I. Стр. 25.

23. «Церковный историк Неандер в воспоминаниях Филиппа Шаффа». В Правосл. Обозр. 1888, т. I. Стр. 19.

24. «Столетний юбилей церковного историка Баура». В Богосл. Вестнике за 1892 г., т. IV. Стр. 10.

25. «Новый обращик превратного понимания истории древней церкви в немецкой богословской литературе» (разумеется одно наиболее идейное и капитальное сочинение историка А. Гарнака). Правосл. Обозр. 1889 г., т. I. Стр. 58+46 + 49.

26. «Несколько сведений о протоиерее А. В. Горском, как профессоре церковной истории». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1889, I. Стр. 29.

27. «Христианский мир и эллино-римская цивилизация в эпоху древней церкви». Чтения в Общ. люб дух. просв. 1873, I. Стр. 49.

28. «О так называемой переписке апост. Павла с философом Сенекою». (Заимствовано с иностранного). Правосл. Обозр. 1883, I. Стр. 27.

29. «Философ Сенека в христианском предании». (С немецкого). Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1888, I. Стр. 29.

30. «Марция. Эпизод из истории христианства II века». Приб. к Твор. св. Отц. 1887, XL. Стр. 30.

31. «Лукиан и христианство». (По Бернайсу). Прав. Обозр. 1880, I. Стр. 15.

32. «Влияние язычества и христианства на питомцев греческих и латинских школ II, III и IV веков. (Исторические параллели)». Душепол. Чтение 1885, I. Стр. 55.

—270—

33. «Профессия церковного писателя и книжное дело в древнехристианское время». Приб. к Твор. Св. Отц. 1888, XLI. Стр. 100.

34. «Так называемые церковные каноны (canones ecclesiastici) и их значение в вопросе о церковных должностях в древности». Там же, 1887, XL. Стр. 63.

35. «Экономическое состояние римской империи и христианство». (По Ульгорну). Прав. Обозр. 1885, III. Стр. 35.

36. «Церковные доходы и расходы в первые три века». Душеп. Чтение 1879, I. Стр. 21. (Статья заимствована из книги Пробста: Kirchliche Disciplin).

37. «Черты домашней и семейной жизни древних христиан». Душеп. Чтение 1880, I. Стр. 30. (Заимствовано из сочинения Гефеле: Beiträge zur Kirchengeschichte, Archäologie und Liturgik).

38.«Зрелища. Очерк из древнехристианской истории». Душеп. Чтение 1878, I. Стр. 53.

39. «Борьба христианской церкви древних времен против азартных игр». Там же, 1889, I. Стр. 28. (Переработано из сочинения А. Гарнака: Der pseudocyprianische Tractat de Aleatoribus).

40.«Неожиданный спор между немецкими учеными о составе евхаристических даров древнейшей церкви». Богослов. Вестник 1894, I. Стр. 25.

41. «Обращение императора Константина Великого к христианству». Душепол. Чтение 1877, I. Стр. 24.

42. «Разбор попыток доказать, что Константин Великий не был христианином». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1885, I. Стр. 22.

43. «Голос протестантского ученого в защиту Константина Великого». Там же, 1886, I. Стр. 27.

44. «Император Константин Великий в частной жизни». Душеп. Чтение 1886, I. Стр. 36.

45. Новые споры по старому вопросу из истории жизни Константина Великого». Прав. Обозр. 1890, I. Стр. 28.

Отзыв в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1890 г.

46. «О символе Константинопольском или нашей православной церкви». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1881, II. Стр. 40.

—271—

47. «Собор при Дубе (403 г.)». Душеп. Чтен. 1889, I. Стр. 32.

48. «Спор о титуле «вселенский патриарх» между папою Григорием Великим и Иоанном Постником». (По Гельцеру). Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1889, I. Стр. 27.

49. «О путешествиях в св. землю в древней церкви». Душеп. Чтение 1881, I. Стр. 45.

50. «Общество любителей духовного просвещения в Византии давнего времени». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1889, II. Стр. 32.

51. «Много ли мы знаем о патриархе Фотии и его эпохе? По поводу юбилея Фотия». Правосл. Обозр. 1891, I. Стр. 20.

52. «Царствование Византийского императора Никифора Фоки в церковно-историческом отношении». Приб. к Твор. св. Отц. 1887, XXXIX. Стр. 60. Это – актовая речь, произнесенная 1 октября 1886 года.

53. Из упомянутого выше сочинения: Греко-восточная церковь под владычеством Оттоманской Порты статьями напечатано в Богословском Вестнике за 1894 и 1895 годы уже 340 страниц.

54. «Сведения и отзывы о современном состоянии христианского востока». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1893, III. Стр. 27.

55. «Неделя в Константинополе». Богосл. Вестник 1892, II. Стр. 59.

56. «Профессор Московской духовной академии Иван Данилович Мансветов». (Речь). Правосл. Обозр. 1886, I. Стр. 27.

57. «Проф. Ив. Дан. Мансветов». (Некролог). Москов. Церк. Ведомости 1886, № 1. Отсюда перепечатано в Правосл. Обозр. 1886, I. Стр. 6.

58. «История Итальянского духовенства в одну из средневековых эпох». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1892, I. Стр. 19+32. (Статья составлена по книге Дрэсднера: Kultur – und Sittengeschichte der Italien. Geistlichkeit. 1890).

—272—

59. «Ватиканский папский вселенский собор 1870 года». (По Прессансе)). Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1873, I. Стр. 13.

60. «В духовной католической школе». (С немецкого). Правосл. Обозр. 1887, I. Стр. 19.

61. «История запрещенных книг в западной церкви до XVII века». (По Рейшу). Правосл. Обозр. 1885, I. Стр. 34.

62. «История запрещенных книг» там же с XVII века. (По тому же Рейшу). Там же 1886, I. Стр. 38.

63. «История Тюбингенской школы». (По Вейцзекеру). Прибавл. к Твор. св. Отц. 1880, XXVI. Стр. 21.

64. «Мысли протестантов о современном немецком протестантизме». Там же, 1883, XXXI. Стр. 56.

65. «Берлинский профессор церковной истории Адольф Гарнак и возбужденные им в настоящее время споры по поводу символа апостольского». Богосл. Вестник 1893, IV. Стр. 38+43.

66. «История открытия древних церковно-исторических памятников (за границей) и их значение». (По Лехлеру). Приб. к Твор. св. Отц. 1889, XLIII. Стр. 59.

67. «Языческий римский мир I и II вв. по Рождестве Христовом». (Библиографические заметки). Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1875, III, Стр. 18.

68. «Книга Буасье: Римская религия от Августа до Антонинов». Приб. к Твор. св. Отц. 1880, XXVI. Стр. 19.

69. «Два мира». (По поводу исторического романа Эберса из II века: «Император»). Правосл. Обозр. 1882, I. Стр. 31.

70. «Критический разбор французского сочинения Пелого о Цельсе (Étude sur Celse, par Pélagaud). Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1879, III, Стр. 20.

71. «Современная литература о мученической кончине св. Поликарпа Смирнского». Там же, 1884, I. Стр. 30.

72. Рецензия на книгу протоиерея А.М. Иванцова: «Ереси и расколы первых трех веков христианства». Там же, 1877, III, Стр. 13.

—273—

73. «Новый труд проф. Н. Барсова» (о проповеди первых трех веков). Правосл. Обозр. 1886, II. Стр. 32.

Автор труда отвечал критику особой брошюрой.

74. Разбор книги профф. Терновских: «Три первые века христианства». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1879, III. Стр. 19.

75. «Новая немецкая книга о Константине Великом». Богословский Вестник 1893, I. Стр. 13.

76. «Историк Евсевий под пером французского писателя» (Hely). Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1881, III. Стр. 18.

77. «Научные вопросы о св. Григории Богослове». Там же, 1880, III. Стр. 16.

78. «Никейский собор в Коптском тексте». Там же, 1875, III. Стр. 15.

79. «О сочинении Тьери: Nestorius et Eutyches». Православн. Обозр. 1879, I. Стр. 15.

80. «Церковно-историческое сочинение (сейчас упомянутое) Амедея Тьери в русском переводе». Приб. к Твор. св. Отц. 1881, XXVIII. Стр. 15.

81. «Сирский текст собора разбойничьего 449 года». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1876, III. Стр. 10.

82. «О подлинности и достоверности Сирского недавно изданного текста актов собора разбойничьего в 449 году». (Заимствовано из Мартэна). Там же. Стр. 26.

83 «Коптские и арабские источники по истории древней преимущественно египетской церкви». (По Амелино). Богосл. Вестник 1892, I. Стр. 27.

84. «Новые и старые источники истории первоначального монашества». Там же, II. Стр. 37.

85. «Два русские сочинения по части патристической науки». (А. В. Мартынова и Ст. Остроумова). Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1887, III. Стр. 22.

86. «О двух новых русских сочинениях по древней церковной истории» (Н. И. Лебедева и А. А. Остроумова). Там же, 1879, III. Стр. 21. Статья, по оплошности редакции, напечатана без заключительных выводов.

87. «Древняя церковная история в протестантской Реаль-Энциклопедии Герцога». Приб. к Твор. св. Отц. 1887, XXXIX. Стр. 63.

—274—

88. Критические замечания о сочинении проф. Терновского: «Греко-восточная церковь в период вселенских соборов». Там же, 1883, XXXI. Стр. 29.

89. «Новый метод в исследовании церковно-исторических вопросов». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1873, январь. Стр. 26. Полемика одного из упомянутых в этой статье авторов (Герасима Яреда) с критиком велась потом частью в этом же повременном издании, а частью в Гражданине, изд. Пуцыковича.

90. «Исследование одного церковно-исторического вопроса Липсиусом». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1882, III. Стр. 21.

91. «Черты состояния церкви восточной в XV и XVI веках». (Статья библиографическая). Там же, 1874, III. Стр. 21.

92. «Русский византист на служении церковно-исторической науки». Там же, 1894, I. Стр. 27.

93. «Новый труд Эрнеста Ренана». Там же, 1883, I. Стр. 22.

94. Критико-библиографическая статья по поводу сочинения Гретца. Правосл. Обозр. 1884, I. Стр. 17.

95.«О проповедническом слове». Богосл. Вестн. 1892, IV. Стр. 18.

96. «Мысли и чувства по поводу одного открытия в области науки церковной истории». Там же, II. Стр. 37. Добавлением к этой статье служит статья, под заглавием:

97.«Ошибка». (Критико-библиографический эскиз). Там же, IV. Стр. 20.

98. «Новое описание Константинополя русским туристом». Там же, 1893, II. Стр. 14.

99. «По поводу русского издания Гиббона». Приб. к Твор. св. Отц. 1884, XXXIV. Стр. 19.

100. Библиографическая заметка по поводу Византийского отделения при «Летописи» историко-филологического общества в Новороссийском Университете. Богосл. Вестн. 1893, I. Стр. 12.

101. Критико-библиографическая заметка по поводу истории христианской церкви Е. Смирнова. Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1873, III. Стр. 23.

—275—

102. Критико-библиографические заметки по поводу церковной истории о. Гэттэ. Там же, 1874, III. Стр. 28.

103. «Церковный историк Робертсон в русском переводе» (2 статьи). Правосл. Обозр. 1878, II. Стр. 21.

104. Библиографическое обозрение статей и исследований по церковной истории, помещенных в изданиях Общества любителей духовного просвещения за 25 лет существования последнего. Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1888 г. и Юбилейный Сборник, Москва, 1889. Стр. 30.

105. Библиографические заметки по церковной истории. Приб. к Твор. Св. Отц. 1882, XXX. Стр. 51.

106. «Новости иностранной церковно-исторической литературы». Там же, 1883, XXXII. Стр. 71.

107. Такая же статья (о других книгах). Там же, 1885, XXXVI. Стр. 39.

108. «Обзор западной церковно-исторической литературы настоящего времени». Там же, 1886, XXXVII. Стр. 57.

109. «Обзор западной литературы по церковной истории». Там же, 1881, XXVIII. Стр. 37.

110. «Иностранная церковно-историческая литература». Там же, 1887, XXXIX. Стр. 57.

111. «Новые немецкие книги по церковной истории». Там же, 1888, XLI. Стр. 72.

112. Библиографические заметки церковно-исторического характера. Там же, 1889, XLIII. Стр. 68.

113. «Среди немецких богословских журналов». Там же, 1886, XXXVII. Стр. 37.

В этот список не вошли мелкие церковно-исторические статьи А.П. Лебедева, а равно – статьи, мало относящиеся к предмету его кафедры и все официальные протокольные отзывы о печатных магистерских и докторских и рукописных кандидатских сочинениях, им рассмотренных При всем том, если даже только собрать в одно целое исчисленные нами выше его сочинения, то вышло бы более 460 печатных листов, которые могли бы составить из себя 12 томов, по 600 слишком страниц в каждом. И в виду важности сочинений А.П. Лебедева для науки в различных отношениях, весьма желательно было бы их издание в полном собрании, тем

—276—

более, что почти все даже и отдельные книги сочинений теперь вышли из продажи.

Одновременно с А.П. Лебедевым выступил на учено-литературное поприще товарищ его по курсу академическому и по службе при Академии экстра-ординарный профессор по кафедре Библейской истории Андрей Петрович Смирнов. Учено-литературная деятельность его началась также магистерскою диссертацией, поданною в рукописи академическому начальству в 1870 году, а напечатанною несколько позже. Потом ревностные занятия Библией и Библейской историей имели плодом своим в Андрее Петровиче ряд основательных, глубоко-поучительных исследований и статей в области предмета его кафедры, начинающийся с 1873 года и продолжающийся доселе. Этот ряд исследований и статей представляет в себе то научные работы, а то более популярные статьи, часто затрагивающие, в виду тех или иных библейских событий, изречений и проч., самые живые, современные вопросы, события и интересы. Не мало поработал А.П. Смирнов и в области библиографии, истории, археологии и других отделов науки. Так как все его исследования и статьи рассеяны в различных повременных изданиях и при том чаще всего или не подписаны его именем или подписаны какими-либо начальными или конечными буквами его имени или фамилии и под., то собрать их все во едино является весьма желательным и благопотребным, а вместе и благовременным делом.

Вот перечень их в систематическом и вместе хронологическом порядке, с отзывами о некоторых из них.

1) «Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России». Магистерская диссертация. Напечатана в Чтениях в Обществе любителей духовного просвещения за 1873 и 1874 годы, откуда вышла и отдельною книгою в небольшом, к сожалению, числе (100) экземпляров. Москва, 1874. Стр. 135+233.

Отзывы об этом сочинении, доселе не напечатанные,

—277—

но имевшие прямым своим последствием присуждение автору ученой степени магистра богословия:

а) Экстраординарного профессора по кафедре русской Церковной истории Е.Е. Голубинского, –: «Автор излагает жизнь и деятельность патриарха Филарета, начиная от его боярства в миру и кончая его смертью; в частности говорит: а) о мирском периоде его жизни и о ссылке в монастырь при Годунове; б) об его поведении в период самозванцев и об отношениях его к сим последним; в) о посольстве к Сигизмунду и о польском плену; г) о возведении в патриархи; д) о распространении при нём христианства между инородцами; е) о мерах его против католичества и зараженных католичеством книг; ж) об исправлении богослужебных книг; з) об устройстве церковной администрации; и) о заботах относительно просвещения;: i) об участии в делах гражданских; к) о частной жизни. – Не вдаваясь в слишком глубокое и тщательное изучение своих источников, чего впрочем и требовать нельзя по недостатку времени и вспомогательных сведений, автор постарался однако-ж прочесть всё, что нужно и можно было прочесть, и за усердие в этом отношении заслуживает полной похвалы. Старательно собрав сведения, автор достаточно полно излагает и свой предмет, так что его сочинение представляет законченную биографию патр. Филарета. Не всегда автор решает вопросы, которые задает себе и решить которые, по-видимому, предполагает. – Изложение автора, за исключением не многих частных случаев, вообще может быть названо удовлетворительным. За усердие автора к делу, за полноту и относительную обстоятельность изложения предмета, сочинение может быть названо очень хорошим».

б) Экстраординарного профессора по кафедре истории и обличения раскола Н.И. Субботина. –: «Жизнь и деятельность патриарха Филарета автор изложил в совершенной полноте и с той обстоятельностью, какая возможна была при известных доселе и доступных ему источниках. Те периоды в истории патриарха Филарета, о которых трудно было собрать сведения, как наприм. всё почти время его жизни до отправления под Смоленск, изложены по этому самому менее полно и обстоятельно. Относясь с надлежащей критикой к источникам, представлявшим иногда противоречивые известия об одном и том же обстоятельстве, автор вообще умел отдать предпочтение тем, которые действительно заслуживали предпочтения. Собственные его суждения о лицах и событиях большею частью верны и основательно раскрыты. План сочинения отличается правильностью и стройностью, изложение простое и ясное. Правда, сочинение нельзя назвать вполне обработанным; но совершенной обработанности едва-ли можно и требовать, принимая в соображение краткость времени, каким мог пользоваться автор. Признаю сочинение очень хорошим».

в) Ординарного профессора по кафедре древней гражданской истории П. С. Казанского. –: «Сочинение А. Смирнова пред-

—278—

ставляет обстоятельное, подробное изложение жизни и деятельности патриарха Филарета, какого не было еще в нашей исторической литературе». Изложив за тем в общих чертах содержание этого сочинения, уже известное из отзыва проф. Е.Е. Голубинского, П.С. Казанский говорит: – «Нельзя сказать, чтобы автор открыл какие-либо новые документы для знакомства с деятельностью патриарха Филарета. Рукописными сочинениями времен патриарха Филарета он пользовался не многими; но с редким трудолюбием и внимательностью он собрал и употребил в дело акты того времени, рассеянные в многочисленных и часто редких изданиях, каковы описания монастырей и в губернских городах сделанные издания. – Суждения автора умеренные, осторожные; изложение стройное. Жизнь Филарета Никитича до патриаршества представляется изложенною не так удовлетворительно, как его деятельность по избрании в патриархи. Автор уклоняется, по-видимому, от решения некоторых вопросов в виду неопределенных и сомнительных отношений самого Филарета Никитича. В истории патриаршеской деятельности его участие в исправлении церковных книг раскрыто не во всех подробностях, от которых автор отказался, ссылаясь на специальные по сему предмету исследования, бывшие до него, хотя эти исследования и могли бы быть дополнены. – Сочинение очень хорошее. Автора сего сочинения признаю неоспоримо заслуживающим степени магистра Богословских наук».²⁸⁷²

Печатный отзыв, весьма лестный, в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. за 1888 г., ч. II, стран. 533–534, принадлежит проф. А.П. Лебедеву.

2) «Несколько слов по поводу достопримечательных предметов и святынь в наших храмах». В Православном Обозрении за 1878 г., апрель, стр. 596–633.

3) «Преданья села Полетаева». В Ярославских Епархиальных Ведомостях за 1881 г., № 23.

4) «Митрополит Филарет (Московский), как автор Начертания Церковно-библейской истории». Во II томе Сборника, изданного Московским Обществом любителей духовного просвещения по случаю столетнего юбилея (1782–1882) со дня рождения митрополита Филарета, стр. 89–163.

Отзывы за 1883 год: в Русских Ведомостях № 11; – Москов. Церк. Ведомостях № 48; – Моск. Ведомостях № 326 и др.

5) «Митрополит Филарет в его отношениях к миру

—279—

таинственных явлений». В Душеполезном Чтении за 1883 г., май, стр. 3–33.

6) «Отчет». (По поводу празднования русскими тысячелетия памяти святых Кирилла и Мефодия). Там же, 1886, январь, стр. 43–59.

7) «Страница из студенческого дневника». (На память о протоиерее А. В. Горском). В Душепол. Чтении 1891 г., сентябрь, стр. 273–286.

8) «Сергиева вотчина в Сергиев день». (На память 500-летия со дня блаженной кончины Преподобного Сергия). Там же, 1893 г., январь, стр. 13–28.

9) «Книги и их судьбы». (В виду празднования памяти святых Кирилла и Мефодия). В Богословском Вестнике 1894 г., май, стр. 245–268.

10) «К столетию православной церкви в Америке». Там же, октябрь, стр. 198–212.

11) «Темные люди и их просветители». В Душепол. Чтении 1894 г., сентябрь и октябрь, стр. 151–171 и 327–344.

12) «Исторические книги Библии и ассирийские клинообразные надписи». Чтения в Общ. люб. дух. просв., 1873, октябрь, стр. 339–375.

13) «Мнения и догадки о событиях из времени пребывания Евреев в Гесеме». Там же, 1874, сентябрь, стр. 437–473.

14) «Разделение царства и патриархи народа Еврейского». Там же, 1875, январь и декабрь, стр. 48–65 и 388–435.

15) «Библейские рассказы и их источники, указываемые наукою». Правосл. Обозр. 1876, октябрь, стр. 232–270.

16) «Ветхий Завет и идея о едином Боге». Там же, 1877, апрель, стр. 716–760. (По Бодиссину).

17) «Древний Египет и исход Евреев». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1877, январь, стр. 93–113. (По Бругшу).

18) «Исторические книги Библии и египетские памятники». Там же, ноябрь, стр. 619–633.

—280—

19) «Сны Фараона». Там же, 1878, январь, стр. 113–141.

20) «Вефильский культ». Там же, май, стр. 591–624. Отзыв в Церков. Вестнике за 1878 г.

21) «Покаяние Ниневитян». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1879, январь, стр. 70–111.

22) «О суевериях Евреев в связи с наукою предсказаний у Халдеев». Там же, 1880, январь, стр. 78–110.

23) «Моисей – Озарзиф – Салих». Там же, ноябрь, стр. 539–566.

24) «Книга пророка Даниила и открытия в области ассириологии». Там же, 1883, март, стр. 307–326.

25) «Еврейская школа». Правосл. Обозр. 1886, февраль, стр. 396–419.

26) «Новое построение истории Еврейского народа и новые суждения об исторических лицах его». Прибавления к Творениям св. Отцов за 1887 г., ч. XL, стр. 185–238. Актовая речь.

27) «Пророчица Олдама, её значение и степень участия в важнейших событиях царствования Иосии». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1888, октябрь, стр. 380–442. Краткий отзыв о некоторых из статей настоящего отдела, именно помещенных в Чтениях в Общ. люб. дух. просв. см. там же и в книжке, изданной по случаю 25-летнего Юбилея сего Общества, в «Обозрении статей по св. Писанию», составленном священником И. И. Соловьевым, стр. 473, 477 и др.

28) О Нафановой притче». Правосл. Обозр. 1889, март, стр. 546–597.

29) «Древнее событие, сходное с современным». Душепол. Чтение, 1877, июнь, стр. 206–217.

30) «Три случая из истории Евреев, поучительные для нашего времени». Там же, 1878, апрель, стр. 441–456.

31) «Советы пророков, пригодные для нашего времени». Там же, май, стр. 92–102.

—281—

32) «Тир и причины его падения». Там же, июнь, стр. 175–191.

33) «Ночь» (Ис.21:11–12). Там же, июль, стр. 298–308.

34) «Не следует унывать». Там же, сентябрь, стр. 99–110.

35) «Умная женщина из Авель-Беф-Маахи». Там же, 1878, ноябрь, стр. 291–314.

36) «Кармелитянка Авигея». Там же, декабрь, стр. 466–480.

37) «Памяти прошлого». (Втор.4:9–10). Там же, 1879, январь, стр. 74–89.

38) «Гробы прихоти и постная пища». Там же, март, стр. 325–348.

39) «Упрек Давида и совет Иоддая». Там же, май, стр. 85–99.

40) «Проклятие Иофама». Там же, июль-август, стр. 285–300.

41) «По поводу события 19 ноября 1879 года».²⁸⁷³ Там же, 1880, январь, стр. 93–112. Отзыв в Москов. Церк. Ведомостях 1880 г., № 5.

42) «День нашего Царя» (19 февраля 1855–1880 г.). Душепол. Чтение 1880 г., февраль, стр. 220–234.

43) «Записанный день. Из жизни пророка Иезекииля». Там же, февраль и март, стр. 187–210 и 272–294.

44) «Маханаимский дворец». (По поводу события 5 февраля 1880 года). Там же, март, стр. 354–362.

45) «Беглецы». Там же, апрель, стр. 461–474.

46) «У современного костра». Там же, сентябрь, стр. 59–74.

47) «Не прогневайся, Бог подаст». Правосл. Обозр. 1881, февраль, стр. 249–262.

48) «Желанная встреча». (По поводу появления новой секты). Душепол. Чтен. 1881, январь, стр. 39–60.

49) «Плачевная песнь». (По поводу мученической кон-

—282—

чины Государя Императора Александра II)». Там же апрель, стр. 505–509.

50) «Царское завещание». Там же, май, стр. 89–104.

51) «Очищение земли». (По поводу полугодовщины события 1 марта). Там же, сентябрь, стр. 65–78.

52) «Вечная память». (По поводу годовщины того же события). Там же, 1882, март, стр. 323–335.

53) «Мечты, мираж и действительность» Правосл. Обозр. 1883, январь, стр. 9–29.

54) «Народная воля». (По поводу проделок революционной партии). Там же, май, стр. 219–232.

55) «Благовестническая доля». Душепол. Чтение 1885, январь, стр. 33–53.

56) «Дар царицы (Елены Адиабенской) храму Иерусалимскому». Там же, 1888, июнь, стр. 129–150.

57) «Нужда нового года». Там же, 1889, январь, стр. 68–84.

58) «Три завещания». Там же, 1890, январь, стр. 40–58.

Отзыв в Церковных Ведомостях, издав. при Св. Синоде, 1890, № 8.

59) «Слово молитвы». Душеп. Чтение 1890, февраль, стр. 150–172.

60) «Мольба Моавитянки Руфи». Там же, март, стр. 285–294.

61) «Муж высокой учености Фотин и простец Серапион». Там же, апрель, стр. 474–486.

62) «Весенний призыв». Там же, май, стр. 100–111.

63) «Рахиль и дети». Там же, декабрь, стр. 584–606.

64) «Недопеченный хлеб». Там же, 1891, январь, стр. 154–174.

65) «Десятилетняя давность. (1 марта 1881 – 1 марта 1891 г.)». Там же, март, стр. 479–495.

66) «Спорительница хлебов». Там же, 1892, январь, стр. 101–116.

67) «Утерянный секрет». Там же, март, стр. 493–516.

68) «Легкомысленная игра и кощунственная оргия». Там же, апрель, стр. 694–705.

69) «Хлеб жизни». Там же, август, стр. 586–599.

—283—

70) «Права и обязанности священников-врачей по закону Моисееву в отношении прокаженных». (По поводу противохолерных мероприятий). Там же, сентябрь, стр. 178–194.

71) «Памятник и память». Там же, 1893, октябрь, стр. 316–333.

72) «Тяжелая пора и надежды». Там же, декабрь, стр. 686–706.

73) «Башня желаний». Там же, 1894, январь, стр. 189–204.

74) «Последний царский обход земли от Вирсавии до горы Ефремовой». (По случаю известий о последних месяцах жизни и кончине Государя Императора Александра III). Там же, декабрь, стр. 663–673

75) «Владычество человека». Там же, 1895, январь, стр. 164–184.

76) «Обычные дела в старые времена». Там же, май, стр. 71–80.

77) «Обзор исследований по Св. Писанию в духовных журналах». Чтения в Общ. люб. дух. просв. 1873, январь, стр. 13–29.

78) «Пока». (По поводу Истории русской церкви проф. Е.Е. Голубинского). Правосл. Обозрение, 1880, май, стр. 20–43.

Высокие в различных отношениях достоинства всех этих исследований и статей А.П. Смирнова, всюду отличающихся широким и глубоким знанием Библии и библейской истории как науки, строго-православным взглядом на их предмет, искренним и глубоким патриотическим чувством автора и проч., дают полное основание выразить надежду, что они изданы будут в их совокупности в общее назидание. Это издание особенно дорого было бы в наш век шатания умов и неустойчивости убеждений при недостатке твердого и ясного понимания Библии – этой первоосновы христианства и при недостатке часто даже знакомства с этою книгою книг.

И. К.

—284—

Недавно появившаяся в свет книга г. В.Н. Мордвинова, точное заглавие которой мы выписали выше, представляет «опыт сведения в одно целое разбросанных почти по всем томам нашего Свода законоположений, касающихся брачного союза, расторжения браков и возникающих от сего последствий». Положивши в основу своего издания первый раздел (ст. 1–118: «о союзе брачном») 1 ч. X т. Свода законов по изд. 1887 г., составитель сборника, в качестве дополнений и разъяснений к этому основному его элементу, дает многочисленные справки и указания, заимствуя их из других отделов нашего гражданско-законодательного кодекса, указов Правит. Сената, циркуляров правит. учреждений, а также из источников действующего церковного законодательства: церковных канонов, Устава Дух. Консисторий и тех указов и определений Св. Синода, которые могут иметь какое-либо общее значение для рассматриваемого предмета, оставляя в стороне те из этих определений и указов, которые имели лишь частное значение для изв. единичных случаев. Эти дополнительные к основному тексту 1 ч. X тома справки и указания, отчасти приводимые сполна, отчасти лишь отмечаемые и по местам сопровождаемые «извлечениями из печатных трудов компетентных по тому или другому вопросу лиц» и собственными пояснительными замечаниями составителя,²⁸⁷⁴ распре-

—285—

делаются в порядке статей указанного отдела законодательного Свода, вслед за текстом каждой статьи, приводимым сполна (за исключением статей, подвергшихся отмене; в последнем случае всегда точно указано, когда и чем заменена данная статья). Таким образом, составитель дает в своей книге первый раздел 1 ч. X тома Свода законов, так сказать, прокомментированный, дополненный и разъясненный преимущественно на основании других источников, имеющих в настоящее время силу действующего права. К книге приложены: 1, Извлечение из устава о гербовом сборе (т. V, изд. 1893), о подлежащих гербовому сбору или изъятых от него документах, относящихся к делам брачным, 2 – «О противозаконном сожитии» (ст. 994 Улож. о наказ. изд. 1885 г., разъясненная решениями Угол. Кассац. Департамента и Общ. Собрания К. Д-та) и 3 – Таблица, показывающая степени родства. Следующие затем две страницы книги занимают «дополнения» к статьям 33, 34, 67, 78 (решениями Гр. и Угол. К. Д-та) и ст. 87.

Такое издание по мысли своей представляет явление весьма желанное с одной стороны – в виду преимущественной важности данного отдела гражданск. законодательства пред другими, как затрагивающего наиболее жизненные отношения членов гражданского общества, с другой – в виду несомненной трудности не только для частных, но и для некоторых должностных лиц разобраться надлежащим образом в массе законоположений, распоряжений и официальных разъяснений по вопросам этого порядка. В особенности эта трудность, думается нам, должна ощущаться лицами нашего православного духовенства, специальная подготовка которых к решению различных недоумений, возникающих при столкновении общих формул закона с конкретными фактами действительности, во всяком случае – не в желательной мере полна, между тем как долг служения налагает на них обязанность разбираться в этих недоумениях и создает подчас нелегкую ответственность за неумышленное нарушение какого-нибудь малоизвестного, но имеющего обязательную силу указа. Их вниманию преимущественно мы и рекомендуем названную книгу.

—286—

Рекомендуем с полною уверенностью в том, что решившийся приобресть её не будет иметь оснований жалеть о напрасной затрате. Книга составлена с несомненным знанием дела, с практическим уменьем, показывающим в составителе человека, по-видимому, не в первый раз принимающегося за подобного рода работу, и с полнотой в материале, вполне достаточною для удовлетворения практическому назначению сборника – быть справочною книгою относительно определений действующего у нас права о браке, и брачном разводе. Дополнения и разъяснения, заимствованные из неофициальных источников, при весьма похвальной в справочной книге краткости, отличаются обстоятельностью, отчетливостью и полнотой (см. напр. важный в особенности для священнослужителей перечень браков, запрещенных в родстве кровном, двухродном и трехродном, на стр. 28–30, с указанием, какие именно браки запрещаются безусловно и не могут быть повенчаны священником, и какие могут быть им повенчаны с разрешения и благословения архиерейского). Достоинство сборника, как справочной книги, возвышается еще тем, что в конце его приложен довольно подробный, занимающий 11 страниц (217–227) указатель предметов. – В типографском отношении издание в. удовлетворительно; можно только пожалеть о том, что составитель или издатель, задавшись благою целью – уменьшить по возможности объем книги и её цену, слишком злоупотребил сокращениями слов в отделах книги, напечатанных мелким шрифтом. Есть неважные корректурные недосмотры, но в общем – книга напечатана в. исправно, что особенно не безразлично в подобного рода изданиях. – Что касается цены книги, то во всяком случае её нельзя назвать непомерно большой, хотя, кажется, позволительно желать и надеяться, что при последующих изданиях (в которых наверное будет нужда) окажется возможным сделать её более общедоступною.

И. Г.

—1—

1 октября, день основания Московской Духовной Академии в 1814 году, ежегодно празднуется в ней торжественным актом. В текущем году, накануне праздника, в академической церкви о. Ректором Академии Архимандритом Лаврентием в сослужении исправляющего должность инспектора иеромонаха Кирилла и прочего академического духовенства совершена была панихида по усопшим начальникам, наставникам и воспитанникам Академии и всенощное бдение с акафистом Покрову Пресвятой Богородицы, а в самый день праздника о. Ректор Архимандрит Лаврентий, в сослужении того же академического духовенства, совершил божественную литургию. После неё члены академического Совета, преподаватели и служащие в Академии отправились в актовую академическую залу, в которой собрались уже студенты Академии и приглашенные посторонние посетители. Акт начат был пением «Днесь благодать Святого Духа нас собра», после чего экстраординарным профессором Академии по кафедре догматического богословия Александром Беляевым прочитана была приготовленная им по поручению Совета речь на тему «О соединении церквей (разбор энциклики папы Льва XIII от 20 июня 1894 года)»; затем Ректором

—2—

Академии Архимандритом Лаврентием провозглашено было об избрании вновь в почетные члены Академии заслуженного ординарного профессора Киевской Духовной Академии, Действительного Статского Советника, Димитрия Васильевича Поспехова, во уважение его пятидесятилетнего плодотворного служения науке; секретарем Совета прочитан был отчет о состоянии Академии в 189⅘ учебном году и, в заключение акта, о. Ректором Академии розданы были лучшим воспитанникам II и III курсов награды деньгами и книгами, присужденные им Правлением Академии, с утверждения Его Высокопреосвященства. Акт закончился пением гимна «Боже, Царя храни» и церковной песни «Достойно есть».

—3—

К началу отчетного года почетных членов в Московской Духовной Академии было сорок. В течение года вновь принял это звание и утвержден был Святейшим Синодом Его Превосходительство, Сенатор, Тайный Советник, Дмитрий Александрович Ровинский.

Из числа почетных членов Академия в течение отчетного года лишилась четырех: Высокопреосвященного Макария, бывшего Архиепископа Донского и Новочеркасского, Высокопреосвященного Феоктиста, Архиепископа Рязанского и Зарайского, заслуженного ординарного профессора Императорского Московского Университета Протоиерея Александра Михаиловича Иванцова-Платонова и Сенатора, Тайного Советника, Дмитрия Александровича Ровинского.

В отчетном году почетными членами Академии состояли:

С 1876 года:

Его Высокопревосходительство, Член Государственного Совета, Директор Императорской Публичной Библиотеки,

—4—

ординарный академик Императорской Академии Наук, Действительный Тайный Советник, Афанасий Федорович Бычков.

С 1878 года:

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Амвросий, Архиепископ Харьковский и Ахтырский.

С 1879 года:

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Михаил, Митрополит Сербский.

С 1880 года:

Его Высокопревосходительство, Г. Обер-Прокурор Святейшего Синода, Статс-Секретарь, Действительный Тайный Советник, Константин Петрович Победоносцев.

С 1883 года:

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Савва, Архиепископ Тверской и Кашинский.

С 1884 года:

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Сергий, Митрополит Московский и Коломенский.

Его Преосвященство, Преосвященнейший Мисаил, Епископ Орловский и Севский.

Его Преосвященство, Преосвященнейший Виссарион, Епископ Костромской и Галичский.

С 1885 года:

Его Императорское Высочество Великий Князь Сергий Александрович

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Палладий, Митрополит С.-Петербургский и Ладожский.

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Сергий, Архиепископ Владимирский и Суздальский.

Его Сиятельство, Граф Михаил Владимирович Толстой.

С 1886 года:

Его Преосвященство, Преосвященнейший Сильвестр,

—5—

Епископ Каневский, Ректор Киевской Духовной Академии.

Его Высокопреподобие, Духовник Их Императорских Величеств, Протопресвитер Иоанн Леонтьевич Янышев.

Его Высокопреподобие, Протоиерей Исаакиевского Собора в С.-Петербурге, Петр Алексеевич Смирнов.

С 1887 года:

Его Высокопреподобие, Член Учебного Комитета при Св. Синоде, Протоиерей Александр Поликарпович Владимирский (бывший ректор Казанской духовной академии).

Его Высокопреподобие, Член Учебного Комитета при Св. Синоде, Протоиерей Казанского Собора в С.-Петербурге, Александр Алексеевич Лебедев.

С 1889 года:

Его Высокопреподобие, Протоиерей Московского Кафедрального Христа Спасителя Собора, Алексей Иоаннович Соколов.

Его Высокопреподобие, Протоиерей Московской Зачатьевской в углу церкви, Михаил Симонович Боголюбский.

С 1891 года:

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Феогност, Архиепископ Новгородский и Старорусский.

Его Преосвященство, Преосвященнейший Арсений, Епископ Кирилловский, викарий Новгородской епархии.

С 1892 года:

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Иоанникий, Митрополит Киевский и Галицкий.

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владимир, Архиепископ Казанский и Свияжский.

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Антоний, Архиепископ Финляндский и Выборгский.

Его Преосвященство, Преосвященнейший Александр, Епископ Калужский и Боровский.

—6—

Его Высокопреподобие, Архимандрит Иаков, Настоятель Кириллова Белозерского монастыря.

Его Высокопреподобие, Председатель Учебного Комитета при Св. Синоде, Протоиерей Алексей Иоаннович Парвов.

Его Высокопревосходительство, Директор Московского Публичного и Румянцевского Музеев, Действительный Тайный Советник, Василий Андреевич Дашков.

Его Высокопревосходительство, Директор Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел, Действительный Тайный Советник, Барон Федор Андреевич Бюлер.

С 1893 года:

Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Ионафан, Архиепископ Ярославский и Ростовский.

Его Преосвященство, Преосвященнейший Дионисий, Епископ Уфимский и Мензелинский.

Его Преосвященство, Преосвященнейший Димитрий, Епископ Подольский и Брацлавский.

Его Высокопреподобие, Протоиерей Московской, Николаевской, в Толмачах, церкви Димитрий Феодорович Касицын.

Его Высокопреподобие, Настоятель Андреевского Кронштадтского Собора, Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев.

Его Высокопревосходительство, Государственный Контролер, Действительный Тайный Советник, Тертий Иванович Филиппов.

Его Превосходительство, Товарищ Обер-Прокурора Св. Синода, Тайный Советник, Владимир Карлович Саблер.

Его Превосходительство, заслуженный ординарный профессор Императорского Московского Университета, Тайный Советник, Алексей Степанович Павлов.

В начале отчетного года на службе при Академии со-

—7—

стояли: Ректор Академии Архимандрит Антоний, и. д. Инспектора иеромонах Сергий, 6 ординарных профессоров, 1 исправляющий должность ординарного профессора, 9 экстраординарных профессоров, 4 доцента, 5 исправляющих должность доцента, 1 лектор и 1 сверхштатный преподаватель с званием ординарного профессора. Прочих должностных лиц было 8, а всех служащих при Академии было 37 лиц. Двое из доцентов были вместе и лекторами новых языков, один – французского, а другой – английского.

В личном составе и служебном положении состоящих на службе при Академии лиц в течение отчетного года произошли следующие перемены:

1) Ректор Академии Архимандрит Антоний указом Св. Синода от 21 июля 1895 года за № 3398 перемещен на должность Ректора Казанской Духовной Академии; тем же указом Св. Синода на его место определен настоятель Московского Покровского миссионерского монастыря Архимандрит Лаврентий.

2) И. д. Инспектора Академии иеромонах Сергий указом Св. Синода от 21 сентября 1894 года за № 4168 назначен на должность настоятеля Церкви при Русской миссии в Афинах с возведением в сан Архимандрита; на его место указом Св. Синода от 28 сентября того же года за № 4320 назначен инспектор С.-Петербургской духовной семинарии иеромонах Кирилл.

3) Заслуженные ординарные профессора Н. И. Субботин и Е.Е. Голубинский и заслуженный экстраординарный профессор П. И. Горский-Платонов уволены, согласно прошениям, по расстроенному здоровью, от занимаемых ими должностей указами Св. Синода: Субботин – от 19 октября 1894 г. за № 4702, Горский-Платонов – от 31 марта 1895 г. за № 1489 и Голубинский – от 7 июля того же года за № 3195-м.

—8—

4) Ординарный профессор А.П. Лебедев высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 6 сентября 1895 г. за № 51-м назначен ординарным профессором Императорского Московского Университета по кафедре церковной истории, с оставлением на службе при Академии до 1-го января будущего 1896 года.

5) Доцент Н.А. Заозерский, согласно избранию Совета Академии, утвержден указом Св. Синода: от 31 марта 1895 г. за № 1489 – в звании экстраординарного, а от 9 сентября того же года за № 4318 – в звании ординарного профессора Академии.

6) Доцент А.П. Шостьин Советом Академии 8 августа избран и указом Св. Синода от 9 сентября 1895 г. за № 4318 утвержден, со дня избрания, в звании экстраординарного профессора Академии.

7) И. д. доцента В.Н. Мышцын согласно ходатайству Совета Академии резолюцией Его Высокопреосвященства от 23 октября 1894 г. утвержден в должности доцента Академии.

8) Помощник Инспектора И. А. Строганов резолюцией Его Высокопреосвященства от 24 июля 1895 г. уволен от службы при академии и определен, согласно его прошению, на священническое место к Московской Николаевской, на Курьих ножках, церкви. На его место резолюцией Его Высокопреосвященства от 4 сент. сего года определен, согласно представлению о. ректора Академии, преподаватель Таврической духовной семинарии И. Дм. Андреев.

9) Оставленные при Академии для приготовления к замещению вакантных преподавательских кафедр Л. А. Соколов и И. П. Романов назначены преподавателями в духовные семинарии: первый в Вологодскую по психологии и соединенным с нею предметам приказом Г. Обер-Прокурора Св. Синода от 21 сентября 1895 г. и

—9—

второй – в Пермскую по латинскому языку – приказом Г. Обер-Прокурора Св. Синода от 11 августа 1895 г.

Вместо означенных лиц оставлены были Советом Академии, с утверждения Его Высокопреосвященства, для приготовления к замещению вакантных преподавательских кафедр окончившие в отчетном году курс кандидаты богословия: Н. Гавр. Городенский и С. И. Смирнов.

10) Почетный блюститель Академии по хозяйственной части почетный гражданин Николай Мих. Федюкин уволен, согласно прошению, резолюцией Его Высокопреосвященства от 11 марта 1895 года, от занимаемой им должности; согласно представлению Правления Академии, резолюцией Его Высокопреосвященства от 14 мая того же года в должности почетного блюстителя утвержден потомственный почетный гражданин Василий Алексеевич Хлудов.

К началу отчетного 1894–95 учебного года оставались от предшествовавшего года три академические курса: IV, III и II в числе 209 студентов и 8 вольных слушателей; принятых по распоряжению Высшего духовного Начальства, а первый курс (LIII со времени основания академии) образовался в начале отчетного года после поверочного испытания лиц, желавших поступить в состав этого курса.

К поверочным испытаниям явилось 110 студентов духовных семинарий; из них 20 по назначению начальства и 90 в качестве волонтеров. В числе волонтеров были: 3 священника, 2 псаломщика, 3 учителя и 5 надзирателей духовных училищ, 2 учителя церковно-приходских школ и 1 учитель земской школы. Кроме них – 1 студент Императорского Варшавского Универси-

—10—

тета, 3 окончивших курс с аттестатом зрелости в гимназиях Московской и Таганрогской, 1 болгарский уроженец, 1 сирийский араб, 1 окончивший курс в Нижегородском графа Аракчеева кадетском корпусе и 1 окончивший курс в Московской учительской семинарии. Из 118 лиц, допущенных к испытаниям, держали полное испытание: устное – по введению в круг богословских наук, начальным основаниям и краткой истории философии, греческому языку и одному из новых языков и представили по три письменных упражнения: по Свящ, Писанию Ветхого Завета, обличительному богословию и словесности – только 106 человек, а 12 выбыли из академии до окончания испытаний.

По окончании испытаний 50 студентов духовных семинарий, 1 студент Варшавского Университета и 1 окончивший курс в кадетском корпусе графа Аракчеева приняты были в число студентов Академии. Кроме них приняты по особому распоряжению Высшего духовного Начальства: 2 окончивших курс в Московском Университете, 1 сирийский араб и 1 черногорский уроженец; 36 лиц признаны удовлетворительно выдержавшими поверочные испытания, но в приеме их в число студентов академии им отказано было за недостатком помещения в академических зданиях, остальным лицам Советом академии было отказано в приеме в число студентов академии, как недостаточно подготовленным к слушанию академического курса наук. Из студентов, принятых в академию, 30 были зачислены на казенные стипендии, 5 – на частные, а остальным предоставлено содержаться на собственные средства. При полном составе академических курсов в начале учебного года в Академии было 265 студентов и 8 вольнослушателей: в I-м курсе – 56 студентов, во II курсе 63 студента, в III курсе 77 студентов и 5 вольнослушателей и в IV курсе 69 студен-

—11—

тов и 3 вольнослушателя.

В этом числе казеннокоштных было 120, стипендиатов, содержавшихся на пожертвованные Академии капиталы 32;²⁸⁷⁵ на суммы, поступившие а) от Высокопреосвященного Макария, бывшего архиепископа Донского и Новочеркасского – 1, б) от потомственной почетной гражданки Юлии Ив. Базановой – 4 и в) покойного профессора Императорского Московского Университета, протоиерея Александра Мих. Иванцова-Платонова – 1, –на счет сумм Московской кафедры – 6, на счет специальных средств Св. Синода – 14, стипендиатов Троице-Сергиевой Лавры – 16 и своекоштных – 79. Из последних значительное большинство в течение отчетного года пользовалось пособием от Братства Преподобного Сергия.

—12—

В течение отчетного года в составе студентов произошли следующие перемены:

Два студента II курса, сербские уроженцы, переведены в С.-Петербургскую Духовную Академию, 1 студент II к., также сербский уроженец, переведен в Казанскую Духовную Академию. Один студент II и один I курса уволены из числа студентов, согласно их прошениям, и один вольнослушатель III к. скончался в одной из московских больниц.

По группам студенты первых трех курсов распределились в таком числе: в I курсе в первой группе 32 студента, во второй 24, во II курсе в первой группе 31 студент, во второй 32, в III курсе в цервой группе 33 студента и 5 вольнослушателей, во второй – 44 студента; в IV курсе распределения по группам не было.

Греческий язык изучали в I курсе 49 студентов, во II – 35, в III – 55 студентов и 2 вольнослушателя; латинский язык в I курсе – 7 студентов, во II – 28 и в III – 22 и 3 вольнослушателя; французский язык 7 студентов I курса, немецкий – 41, английский – 8. Изъявили желание слушать лекции по естественно-научной апологетике все студенты I-го курса.

Из студентов академии в отчетном году некоторые жили вне академических зданий, а именно: 4-го курса Иван Виноградов, 2-го курса – Евгений Воронцов, Сергей Горский, Николай Казанский и 1-го курса Леонид Багрецов – у своих родителей, с разрешения совета академии, данного на основании § 113 устава духовных ака-

—13—

демий, коим дозволяется своекоштным студентам жить у родителей; 3-го курса – Иосиф Барилов – в Лаврском помещении, с разрешения покойного Высокопреосвященного Митрополита Московского Леонтия, последовавшего 28 сентября 1892 года на прошении студента Барилова, 4-го курса: Борис Беленький, Иордан Видойкович – серб, Иван Фильдман – бывший оттоманский поданный; 3-го курса: Кузьма Гаев, Панаиот Мутавчиев – болгары, Пантелеймон Жузе – араб; 2-го курса: Михаил Попович – серб и Пананиот Савабини – араб – на частных квартирах; при чем Борис Беленький жил на квартире по болезни, с разрешения Высокопреосвященнейшего Митрополита Московского Сергия, последовавшего 22 сентября 1893 года на журнале совета академии от 6 сентября того же года, а остальные студенты – на основании указа Святейшего Синода от 28 апреля 1887 года за № 1377, коим разрешается студентам-иностранцам жить вне академии на частных квартирах.

В течение отчетного года Совет имел 20 собраний: 1 торжественное в день годичного праздника, 5 публичных, из коих 3 – по случаю коллоквиумов и 2 при чтении пробных лекций и 14 обыкновенных.

В ряду обычных занятий Совета наиболее важными были: 1) замещение вакантных кафедр в Академии, 2) присуждение ученых степеней, 3) пополнение и устройство академической библиотеки, 4) присуждение премий и 5) составление правил касательно значения неудовлетворительных баллов по ответам и сочинениям студентов Академии.

1) За выходом в отставку заслуженных ординарных

—14—

профессоров Н. И. Субботина и Е.Е. Голубинского и заслуженного экстра-ординарного профессора П.И. Горского, в академии оставались вакантными три кафедры. На кафедру истории и обличения русского раскола Советом Академии приглашен был профессорский стипендиат 189¾ учебного года И.М. Громогласов, а кафедру еврейского языка и библейской археологии – профессорский стипендиат того же года П.В. Тихомиров. По прочтении каждым из них двух пробных лекций, одной на тему по собственному избранию, а другой – по назначению Совета они и были избраны Советом Академии, с утверждения Его Высокопреосвященства, исправляющими должность доцентов Академии – Громогласов с 22 ноября 1894 года и Тихомиров с 7-го мая 1895 года. На вакантную кафедру истории русской церкви Советом Академий, с утверждения Его Высокопреосвященства, предназначен окончивший в отчетном году курс и оставленный при Академии для приготовления к замещению вакантных преподавательских кафедр кандидат богословия С.И. Смирнов; временное же преподавание этого предмета в 189⅚ учебном году поручено Советом Академии, с утверждения Его Высокопреосвященства, преподавателю Вифанской дух. семинарии А.А. Беляеву.

2) Ученых степеней удостоены следующие лица: а) степени доктора церковного права – доцент (ныне ординарный профессор) Академии по кафедре церковного права Н. А. Заозерский, представивший диссертацию под заглавием: «О церковной власти (Основоположения, характер и способы применения церковной власти в различных формах устройства церкви по учению православно-канонического права)». Сергиев Посад, 1894 г. Указом Св. Синода от 7-го Июля 1895 г. за № 3196 профессор Заозерский утвержден в означенной степени. б) Степени магистра богословия – кандидаты богословия: законоучитель

—15—

2-й Пензенской классической гимназии священник Василий Васильев представивший диссертацию под заглавием: «История канонизации русских святых», Москва, 1893 г.; преподаватель Вифанской дух. семинарии Иван Николин, представивший диссертацию под заглавием: «Деяния св. Апостолов. Опыт историко-критического введения», Сергиев Посад, 1895 г. и настоятель церкви при Русской Миссии в Афинах Архимандрит Сергий, представивший диссертацию под заглавием: «Православное учение о спасении», Сергиев Посад, 1895 г.

Все означенные лица удостоены были степени магистра богословия после предварительного защищения своих диссертаций в присутствии Совета Академии и приглашенных им сторонних лиц и утверждены в означенной степени, кроме священника Василия Васильева, указами Св. Синода: Николин от 24 мая 1895 г. за № 2361 и Архимандрит Сергий – от 14 июля того же года за № 3315; священнику же Васильеву указом св. Синода от 10 мая 1895 г. за № 2258 предложено исправить свою диссертацию согласно указаниям, изложенным в присланном из Св. Синода отзыве о ней, и, по исправлении, вновь представить на соискание степени магистра богословия.

Степени кандидата богословия удостоены Советом Академии, с утверждения Его Высокопреосвященства, 60 студентов и 4 вольнослушателя, окончивших академический курс; из них 13 с правом на получение степени магистра без нового устного испытания, если представят диссертации на степень магистра и защитят их установленным порядком; остальные 51 – если выдержат устные испытания по тем предметам, по коим не оказали успехов, соответствующих степени магистра и представят новые сочинения. В звании действительного студента утверждены 10 студентов, окончивших академический курс.

—16—

Кроме того утверждены в степени кандидата богословия, по представлении кандидатских сочинений, 6 действительных студентов, окончивших курс в 1894 году.

3) В 189⅘ учебном году библиотека пополнилась 1103 названиями книг, брошюр и проч. в 1320 томах. В том числе 681 название в 747 томах приобретены покупкой, а 422 названия в 573 томах поступили в библиотеку как дар разных лиц и учреждений и в обмен на академический журнал. Из пожертвований особенного внимания заслуживает пожертвование наследников протоиерея П.М. Волхонского, принесших в дар библиотеке из книг покойного 176 названий книг в 225 томах.

Книги для академической библиотеки приобретались по запискам наставников академии, сверенным с наличностью библиотеки. Выдача книг производилась наставникам, в случае надобности, во всякое время, а студентам в учебные дни. В отчетном году удовлетворено было 11757 отдельных требований на книги, рукописи и проч., из которых 8344 требования приходилось на студентов.

Кроме исполнения текущих дел по библиотеке заведующими ею была закончена выписка из прежних справочных книг на отдельные карточки всех взятых как профессорами, так и студентами книг. Таким образом, все взятые когда-либо из библиотеки книги в настоящее время выписаны на отдельные карточки, поставленные на место взятых книг. Далее, во время производившегося летом минувшего 1894 г. капитального ремонта библиотечного здания, под постоянным и ближайшим наблюдением и участием библиотекаря и его помощника была произведена выноска книг из нижнего отделения библиотеки и затем обратная их переноска туда, приведение в порядок после ремонта верхнего отделения библиотеки, пе-

—17—

реноска рукописей и ценных изданий в особо устроенную теперь для этого комнату и очищение от книг помещения, назначенного для этой комнаты. Во всё время ремонта библиотека для пользования ею была открыта. Кроме того, библиотекарем в отчетном году составлен и напечатан систематический каталог книг, поступивших в библиотеку к 189¾ учебном году, с приложением перечня сочинений, вышедших в издание Oncken’a «Allgemeine Geschichte in Einzeldarstellungen» и закончена первая половина седьмого выпуска систематического каталога, составляющая самостоятельное целое. Помощником библиотекаря разобран и описан Невоструевский архив, а также разобран склад старых учебников.

Церковно-археологический музей в отчетном году пополнился двумястами сорока семью нумерами предметов. Жертвователями в него были пять церквей, четыре учреждения, двадцать восемь лиц, за исключением двенадцати, все воспитанники Московской Академии. Наиболее крупные пожертвования поступили: от сенатора Димитрия Александровича Ровинского тринадцать изданий его по части гравюры, стоимостью на 622 рубля; от действительного статского советника Александра Викторовича Звенигородского в высшей степени дорогое издание его «Византийских эмалей»; от бывшего настоятеля нашей посольской церкви в Афинах архимандрита Геннадия двадцать семь древне-греческих и византийских серебряных монет; от комиссии по постройке нового здания Московской Консистории тридцать одна серебряная княжеская денежка и от студента IV курса священника Семена Яковлевича Никольского пятьдесят сделанных от руки и расцвеченных красками и тушью планов и карт наместничеств и городов средней России – во второй половине XVIII века. Более интересными и важными для церковно-археологического музея приобретениями были: две дароносицы, три напрестольных креста, два воз-

—18—

духа со вшитыми в средину их женскими кокошниками и подвесок к иконе из Костромской епархии; древняя набойчатая фелонь, три хоругви, восемь образков, гипсовый слепок с изображением креста рязанского князя Романа Ольговича и две архиерейских печати из епархий: Ярославской, Московской, Рязанской и Вологодской, и одна принадлежность римско-католического богослужения из Успенского Дмитровского собора. Общий список всех жертвователей в музей следующий: Ильинская на реке Шаче церковь Костромск. епарх., Лаврентиева холма церковь Яросл. епарх., Николаевская церковь села Порги Костромск. епарх., Николаевская церковь села Тумы Рязанск. епархии, Успенский Дмитровский собор, Братство преп. Сергия, Комиссия по устройству нового здания Московск. дух. Консистории, Ростовский музей церковных древностей, Московская Синодальная контора, Александр монах, Беллюстин Н.А., Воскресенский Е.П., Вознесенский Н.В., Геннадий архим., Голубцов А.П., Заозерский Н.А., Звенигородский А.В., Преосв. Иустин Рязанский, Калинников А.В. свящ., Кедров С.И., Корсунский В., Кубасов К.И., Ливанов В.Ф., Молчанов С.И., Никольский С.Я. свящ.; Остроумов С.И. свящ., Писаревский Н.Н., Полянский П.Ф., Розов А.А. прот., Ровинский Д.А., Русаков Н.Ф., Сироткин С.М., Смирнов А.П., Толстой М.В. граф, Успенский Н.Н., Шляков И.А. и Федюкин Н.М.

4) В распоряжении Совета и Правления Академии было 12-ть премий: одна в 654 р. из процентов с капитала, пожертвованного покойным Высокопреосвященным Митрополитом Московским Филаретом по случаю исполнившегося в 1864 г. пятидесятилетия Моск. Дух. Академии, одна премия в 458 р. из процентов с капитала, поступившего по завещанию покойного митрополита Московского Макария за лучшие сочинения наставников Академии;

—19—

одна премия в 300 р. и одна в 275 р. из процентов с того же капитала за лучшие магистерские сочинения воспитанников Академии; две премии по 201 р. каждая из процентов с капитала, поступившего по завещанию покойного Епископа Курского Михаила за лучшие печатные труды по Священному Писанию и 6 премий для студентов: одна в 165 р. – покойного митрополита литовского Иосифа, одна в 158 р. протоиерея А.И. Невоструева и одна в 98 р. бывшего ректора Академии Прот. С.К. Смирнова, из коих первые две назначаются за лучшие кандидатские сочинения вообще, а последняя – за лучшее кандидатское сочинение по русской церковной истории, две премии по 91 р. 70 к. каждая из процентов с капитала, поступившего по завещанию Митрополита Московского Макария, за лучшие семестровые сочинения студентов Академии, написанные ими в течение первых трех курсов и одна премия в 32 р. из процентов с капитала, пожертвованного протоиереем Иоанном Орловым за лучшие успехи в сочинении проповедей.

Кроме того, в распоряжении Совета были 300 руб., присланные Его Преосвященством, Преосвященнейшим Николаем, Епископом Алеутским и Аляскинским, для единовременной выдачи тому лицу из наставников или студентов Академии в виде премии, кто составит «Обстоятельную биографию покойного ректора Моск. Дух. Академии Протоиерея А.В. Горского».

Премия для наставников Академии в 654 р. была выдана, с утверждения Его Высокопреосвященства, экстраординарному профессору по кафедре догматического богословия А.Д. Беляеву. На соискание премии покойного Митрополита Московского Макария за лучшие сочинения наставников Академии представлено было сочинение экстраординарного профессора И.Н. Корсунского под заглавием: «Святитель Филарет, Митрополит Московский. Его

—20—

жизнь и деятельность на Московской кафедре». Харьков, 1894 г., которое и удостоено полной премии. Премии из процентов с того же капитала Митрополита Московского Макария в 300 р. за лучшие магистерские сочинения (воспитанников) академии присуждена доценту Академии В. Н. Мышцыну за сочинение под заглавием: Учение св. Ап. Павла о законе дел и законе веры. Сергиев Посад, 1894 г.; другая же таковая премия в 275 р. отложена была до следующего года. На соискание премии покойного Преосвященного Епископа Курского Михаила представлено было сочинение экстраординарного профессора Г. А. Воскресенского под заглавием: «Древне-Славянское евангелие. Евангелие от Марка по основным спискам четырех редакций рукописного славянского евангельского текста с разночтениями из ста восьми рукописей евангелия XI–XVI вв.», которое и удостоено двойной премии в 402 р. На соискание премий митр. Литовского Иосифа (в 165 р.) и протоиерея Невоструева (в 158 р.) и протоиерея С. К. Смирнова (в 98 р.) представлено было 6 кандидатских сочинений студентов бывшего IV к., признанных отлично-хорошими. По выслушании отзывов о сих сочинениях и рассмотрении, по мере надобности, самых сочинений, первая премия присуждена была студенту бывшего IV к. Л. Соколову, вторая студенту того же курса И. Романову и третья студенту того же курса М. Сменцовскому. Премия протоиерея Орлова за лучшие успехи в сочинении проповедей назначена студенту бывшего IV к. иеромонаху Евдокиму. Две премии по 91 р. 70 к. покойного Митрополита Московского Макария присуждены студентам, которыми были поданы все семестровые сочинения и из них более половины означено баллом 5 и не было ни одного, имеющего балл ниже 4, именно студентам IV курса: Н. Городенскому и С. Смирнову.

300 рублей, присланные Преосвященным Епископом

—21—

Алеутским Николаем, выданы, окончившему в отчетном году курс кандидату Сергею Попову в премию за его кандидатское сочинение под заглавием: «Обстоятельная биография покойного Ректора Московской Духов. Академии протоиерея А.В. Горского», признанное рассматривавшею его комиссией из о. Ректора Академии и двух членов Совета вполне достойным означенной премий.

5) Касательно значения неудовлетворительных баллов по ответам и сочинениям студентов академии в собрании Совета от 22 марта 1895 г. – составлены к руководству следующие правила:

I) В случае получения студентом на каком-либо сочинении, за какую-либо из проповедей, или на устных испытаниях по какому-либо предмету балла ниже 3, но не ниже 2½ (т. е. 2½ или 3–), считать этот балл удовлетворительным для степени кандидата лишь в том случае, когда средний балл по сочинениям и ответам будет равняться баллу не ниже 4.

II) Получивший в течение академического курса по одному какому-либо предмету балл ниже 2½, но не ниже 2, или по двум предметам балл 2½, – по окончании полного курса удостаивается звания действительного студента с правом на получение степени кандидата богословия при окончании курса или в продолжение следующего учебного года, под условием удовлетворительного ответа на новом устном испытании (при чем балл должно получить не ниже 4), если неудовлетворительный балл поставлен за устный ответ, или по представлении удовлетворительного сочинения (при чем балл должен быть получен не ниже 3), если неудовлетворительный балл поставлен был за сочинение.

Примечание. Право подвергаться испытанию предоставляется всего один раз.

III. Получившему на курсовом сочинении балл ниже

—22—

4, – если он удовлетворяет всем другим требованиям для получения кандидатской степени, предоставляется право вновь подать сочинение только по истечении года по окончании курса.

IV. О студенте, получившем балл ниже 2 по одному предмету или два балда ниже 2½, иди, наконец, балл 2½ по трем предметам, доносится совету академии, который, приняв в соображение все имеющиеся о данном студенте сведения, вводит в суждение о том, оставить ли его в академии, или уволить по неуспешности.

Занятия Правления, согласно требованию академического устава, состояли в приеме, хранении и расходовании сумм, в наиболее выгодном заготовлении материалов и припасов, вообще в управлении хозяйственною частью, в наблюдении за порядком и чистотой в зданиях академии и содержанием их в исправности. Кроме того, предметом занятий Правления были и некоторые другие дела по административной, учебной и воспитательной частям.

Главные источники доходов, оставаясь теми же, что и в предшествовавшем году, в течение отчетного года получили следующие приращения:

1) Душеприказчиками по завещанию покойной дочери Действ. Тайного Советника П.А. Мухановой внесен в Правление Академии капитал в 50000 р. в 5% облигациях Москов. Городского Кредитного Общества с тем, чтобы, согласно завещанию покойной П.А. Мухановой, капитал этот оставался неприкосновенным, а ежегодный доход с него употреблялся на выдачу дополнительных к казенному жалованию пособий членам академической корпорации и пособий беднейшим своекоштным студентам академии. Выработанные Советом Академии правила для рас-

—23—

пределения означенных пособий допущены Его Высокопреосвященством в виде опыта.

II. Потомственною почетною гражданкою Юлией Ив. Базановой представлен в Правление Академии 4½% закладной лист Государственного дворянского земельного банка в 10000 р. для учреждения при Академии стипендии и премии имени покойного профессора Протоиерея А. М. Иванцова-Платонова с тем, чтобы стипендия (полная в 220 р.) назначаема была Советом Академии, по соглашению с жертвовательницею, одному из студентов II к., происходящему из духовного звания и зарекомендовавшему себя с лучшей стороны как в отношении успехов, так и в отношении поведения, а остатки от процентов со всего стипендиального капитала (сверх 220 р.) выдавались в виде премии за одно из лучших кандидатских сочинений по предмету церковной истории.

III. Диакон Моск. Троицкой, что на Пятницком кладбище, церкви С. Ф. Каптерев представил 5400 р. в 5% облигациях железнодорожной ренты для учреждения при академии стипендии его имени с тем, чтобы означенною стипендией пользовался на первый раз сын его, студент Академии Михаил Каптерев, а затем она назначалась Советом Академии на 4 года из студентов I к. преимущественно родственнику диакона Каптерева, если таковой окажется и Советом Академии будет признан достойным этой стипендии.

IV. Душеприказчики по завещанию покойного Высокопреосвященного Макария, бывшего Архиепископа Донского и Новочеркасского представили в Правление академии 5000 р., заключающихся в 4% Государ. ренте, для учреждения при академии стипендии имени названного Высокопреосвященного Архиепископа. Стипендия эта должна быть назначаема одному из своекоштных студентов академии, по происхождению преимущественно из Рязанской епархии. Положения

—24—

об означенных стипендиях и премии утверждены Свят. Синодом.

Расходование сумм производилось, по мере надобности, согласно со сметою, назначением сумм и особыми постановлениями и предписаниями начальства. Главные предметы по содержанию студентов и академических зданий приобретаемы были с торгов, остальные – хозяйственным способом. Деятельность Правления Академии, как по экономической, так и по другим частям, была контролируема Высокопреосвященным Митрополитом Московским по журналам правления академии, а по окончании сметного года Ревизионный комитет производил экстраординарное освидетельствование наличности сумм, находящихся в ведении правления.

Занятия наставников Академии состояли в разработке предметов академического образования, в чтении лекций по программам, представленным в начале учебного года и утвержденным Советом Академии, в руководствовании студентов в самостоятельных их научных занятиях, в исполнении поручений Совета и обязанностей, возлагаемых начальством, а также в исполнении обязанностей, соединенных со званием членов различных ученых и благотворительных обществ и в учено-литературных трудах. Наставники, занимающие штатные кафедры, и преподаватель естественно-научной апологетики имели от двух до шести лекций в неделю. При таком числе лекций наставники исполнили по преподаванию своих предметов следующее:

Ректор Академии Архимандрит Антоний прочитал студентам IV курса по пастырскому богословию отдел о внутренней жизни пастыря (пастырская аскетика) и отдел о пастырском душепопечении – об управлении приходом и об исповеди кающихся.

—25—

И. д. Инспектора Иеромонах Кирилл по Нравственному Богословию прочитал студентам IV курса: христианское учение о нравственности по творениям отцов и учителей церкви, в историческом порядке, от времен апостолов до четвертого века, с предварительными очерками христианской, языческой и иудейской морали, с обстоятельною характеристикою морали христианской и с кратким изложением её существенного содержания, в духе православной церкви.

Ординарный профессор В.О. Ключевский прочитал студентам II курса общий курс русской гражданской истории до конца царствования Петра Великого с обзором дальнейшего времени.

Ординарный профессор Е.Е. Голубинский прочитал студентам III курса историю русской церкви от её начала до конца XVII века.

Ординарный профессор А.П. Лебедев по общей церковной истории читал студентам II курса историю церкви от времен после-апостольских, или со II века до разделения Церкви на Восточную и Западную, – и эпизодически историю Греко-восточной церкви позднейших времен.

Ординарный профессор П.И. Цветков по кафедре латинского языка и его словесности студентам III курса объяснял сатиры Горация и изложил в главнейших чертах историю римской литературы, – студентам II курса объяснял Энеиду Виргилия; студентам I курса объяснял сочинение Цицерона: «De oratore».

Ординарный профессор М.Д. Муретов студентам III курса прочитал: 1) краткий очерк толкования Нового Завета. 2) Введение в св. книги Нового Завета и 3) толкование избранных мест из Четвероевангелия и посланий св. Ап. Павла.

Исправляющий должность ординарного профессора П.И.

—26—

Казанский по истории философии студентам II курса прочитал введение в науку и историю греческой философии.

Экстра-ординарный профессор П.И. Горский-Платонов преподал студентам I курса систематический курс еврейской грамматики и занимался с ними переводами из книг: Бытия, Царств, Псалмов и Пророка Исаии, сопровождая переводы археологическими разъяснениями и подробными замечаниями о формах еврейской священной поэзии, о надписаниях псалмов, о еврейской лирике и псалмопении.

Экстра-ординарный профессор по кафедре Библейской истории А.П. Смирнов прочитал студентам I курса историю ветхозаветной церкви от призвания Авраама до рождества Христова.

Экстра-ординарный профессор Н.Ф. Каптерев по общей древней гражданской истории прочитал студентам I курса историю науки, историю Греции и Рима.

Экстра-ординарный профессор Г. А. Воскресенский по русскому и церковно-славянскому языку (с палеографией) прочитал студентам II курса после общего введения в славяно-русскую филологию: 1) очерк славянского языкознания и в частности славяно-русской палеографии и 2) историко-филологическое обозрение церковно-славянского и русского языков, сопровождая чтение палеографическим и грамматическим разбором древних церковно-славянских и русских памятников. По истории русской литературы прочитал: 1) о важнейших произведениях русского народного творчества, 2) историко-литературный обзор «Слова о полку Игореве» и других памятников древнерусской литературы и 3) историю новой русской литературы до Гоголя включительно.

Экстра-ординарный профессор В.А. Соколов по истории и разбору Западных исповеданий прочитал студентам III курса: 1) введение в науку (очерк её истории, пред-

—27—

мет, задача, метол, источники, план), 2) о причинах разделения церквей, 3) историю отделения западной церкви от союза с восточною, 4) об источниках для исследования вероучения римской церкви, 5) историю, изложение и разбор римских догматов о главенстве папы, о его непогрешимости и об исхождении Святого Духа.

Экстра-ординарный профессор В. Ф. Кипарисов по гомилетике и истории проповедничества студентам III курса прочитал: о главнейших вопросах гомилетической теории, с наиболее подробным изложением истории гомилетической науки, и о важнейших представителях проповедничества в век святоотеческий.

Экстра-ординарный профессор. И.Н. Корсунский по предмету греческого языка и его словесности студентам I, II и III курсов изложил историю греческого языка в связи о словесностью сего последнего в существенных чертах и важнейших моментах её, начиная с древнейших времен и кончая периодом новогреческим, при чем от каждой лекции уделялось несколько минут на чтение отрывков из произведений греческих языческих и христианских писателей всех времен истории языка и всех диалектов его. Чтение это сопровождаемо было филологическим разбором читаемого, переводом его на русский язык, историческими, археологическими и другими разъяснениями и сообщениями.

Экстра-ординарный профессор И.А. Татарский прочитал студентам I курса I-й группы: 1) по теории словесности: о сущности и об основных формах поэзии; 2) по истории иностранных литератур: а) историческое обозрение важнейших эпических поэтов от древне-классической эпохи до новейшего времени; б) историю европейской драмы от средних веков до эпохи Шиллера и Гете включительно и в) обозрение важнейших лирических поэтов Европы.

—28—

Экстра-ординарный профессор А.Д. Беляев по Догматическому Богословию студентам IV курса прочитал: Введение в Догматическое Богословие; историю Догматического Богословия; систему Догматического Богословия, а именно: Учение о Боге самом в себе, о Боге – Творце мира и Промыслителе о мире, о Боге Искупителе и о Боге – Освятителе человеческого рода. Раскрытие главнейших догматов, напр., учения о Святой Троице, о Боговоплощении и друг., было сопровождаемо изложением истории их.

Экстра-ординарный профессор Н.А. Заозерский по каноническому праву прочитал студентам IV-го курса: введение в науку канонического права; историю церковного права в греческой и русской церкви; о составе церковного общества; о церковной власти; о формах епархиального устройства и управления, о формах окружного устройства и правления.

Доцент А.П. Шостьин студентам III курса изложил историю педагогики до XVIII века с подробным обсуждением общепедагогических и дидактических основных вопросов.

Доцент А.П. Голубцов прочитал студентам IV к. по церковной археологии и литургике после краткого введения в науку: 1) об архитектуре древне-христианского, византийского и древнерусского храмов с общим очерком западных стилей: романского, готического и возрождения; 2) о древне-христианской, византийской и древнерусской церковной живописи с обозрением важнейших памятников мозаики, миниатюры, скульптуры и нумизматики; 3) о внутреннем устройстве древне-христианского храма и богослужебных одеждах; 4) о литургиях православной восточной церкви с присоединением истории толкования литургии в Греции и России и 5) о чинопоследованиях таинств: крещения, миропомазания, священства,

—29—

брака и елеосвящения.

Доцент А.И. Введенский по метафизике прочитал студентам I курса: 1) Введение в философию и 2) основание гносеологии и онтологии.

Доцент В.Н. Мышцын по Священному Писанию Ветхого Завета студентам III и II курсов прочитал историю текста Ветхого Завета – подлинного и переводов, критические правила при проверке мазоретского текста, подлинность пятокнижия Моисеева и толкование важнейших и труднейших мест его.

И. д. доцента по кафедре психологии П.П. Соколов прочел студентам II курса: 1) Введение в психологию: о предмете, задачах и методах науки, с обзором её истории и литературы; 2) Общую психологию: исследование психофизических, метафизических и общих психологических проблем, с подробным изучением вопроса о сознании и бессознательных душевных явлениях; 3) Специальную психологию: анализ элементов познавательной деятельности.

И. д. доцента С.С. Глаголев по введению в богословие студентам I-го курса прочитал: о предмете, задаче, составе и методе науки. Обзор философских учений о религии с XVI по XIX стол. (главным образом: XVI, XVII вв. и первую половину XIX-го). Об основных истинах религии: Бытии Божием (космологическое, психологическое и телеологическое доказательства), о бессмертии души, свободе воли и Божественном Промысле. О вне-христианских религиях: ассиро-вавилонской, египетской, китайской, азиатских арийцев. О важнейших вопросах апологетики: о происхождении мира, жизни и человека.

И. д. доцента А.А. Спасский по новой гражданской истории студентам II курса прочитал а) в первое полугодие – по истории Западной Европы от падения Римской

—30—

Империи до крестовых походов и б) во второе полугодие – по истории Византийской империи от основания Константинополя до царствования императора Аркадия.

И. д. доцента И. В. Попов по Патристике прочитал студентам II курса: Введение. Понятие о патристике и её отношение к другим богословским наукам. Общий характер христианской литературы и разделение её на периоды. I) Мужи апостольские. Общая характеристика этого периода, а) Св. ап. Варнава, его жизнь и послание; б) Св. Климент Римский. Его послания к Коринфянам. О сочинениях сомнительных и подлинных; в) Эрм и творение его «Пастырь»; г) Св. Игнатий Богоносец. Биографические сведения о нём. Его послания и догматическое учение; д) св. Поликарп Смирнский и его послание к Филиппийцам. II) Христианские апологеты. Общая характеристика этого периода. А) Писатели греко-азийской школы: а) св. Иустин философ. Биографические сведения о нём. О его подлинных сочинениях и о сочинениях, ложно приписываемых ему. Его догматическое учение и отношение последнего к древней философии; б) Тациан. Его характеристика. Особенности его нравственного и догматического, учения; в) Афинагор. О его сочинениях и догматическом учении; г) св. Феофил Антиохийский. О его сочинениях и догматическом учении; д) св. Ириней Лионский. Его жизнь и сочинение «против ересей». Характер его полемики и изложение его догматического учения; е) св. Ипполит. Биографические сведения о нём. О его сочинениях и догматическом учении. В) Писатели школы карфагенской: а) Тертуллиан. Его характеристика. Его догматическое учение в отношении к учению гностиков и александрийцев; б) св. Киприан Карфагенский. Его жизнь и литературная деятельность. Учение о церкви. С) Писатели александрийской школы. Общие сведения об Александрии и христианской александрийской школе: а) Климент Александрийский,

—31—

Его сочинения, догматическое и нравственное учение, б) Ориген. О его жизни и литературных трудах. Подробное изложение догматической системы Оригена. Общая характеристика александрийской догматики.

И. д. доцента И.М. Громогласов по истории и обличению русского раскола, прочитал в продолжение полугодия (со времени назначения его на кафедру) студентам III курса: историю происхождения русского раскола старообрядства до открытого обнаружения его противлением церковной власти по поводу её распоряжений об исправлении церковно-богослужебных книг.

Сверхштатный преподаватель естественно-научной апологетики профессор Д.Ф. Голубинский студентам I курса после вступления и изложения задачи своего предмета, говорил о важности точного исследования фактов, о значении веры для знания и о целесообразном устройстве мира, объясняя это разными примерами. Далее преподавал физический отдел о строении вещества, о силах природы, об их действиях и соотношении, о, небесных светилах, с раскрытием проявлений благости и премудрости Божией в устройстве мира.

По, французскому языку, под руководством лектора, доцента А.П. Голубцова, студенты I курса изучали грамматику и занимались переводом и разбором образцовых произведений французских писателей.

По немецкому языку, под руководством лектора В.П. Лучинина, студентами I курса был пройден курс немецкой грамматики и переведена с немецкого языка на русский I-я книга «истории тридцатилетней войны» Шиллера. Перевод сопровождался объяснением этимологических и синтаксических правил.

По английскому языку доцент А.П. Шостьин, ознакомив студентов I курса с правилами произношения и орфографии английской, преподал им краткий курс ан-

—32—

глийской грамматики (этимологию и синтаксис) И занимался с ними переводом образцовых произведений английских писателей (по хрестоматии Паукера).

Для оценки успехов студентов в течении отчетного учебного года рассмотрено наставниками 588 семестровых сочинений, представленных студентами I, II и III курсов и 64, представленных студентами и вольнослушателями IV курса на степень кандидата богословия.

Ректор Академии рассмотрел, а частью и исправил 273 проповеди студентов и вольнослушателей всех курсов. Лучшие из проповедей, после рассмотрения их о. Ректором Академии, были произносимы в академической церкви.

Для производства испытаний были составлены 71 комиссия: 14 в начале года для производства поверочных испытаний и 57 в конце года для производства годичных испытаний.

Сосредоточивая свою деятельность на исполнении прямых обязанностей профессорского звания, наставники Академии занимались в тоже время и учено-литературными трудами.

Ректор Академии Архимандрит Антоний напечатал в «Богословском Вестнике» «Слово в день Покрова Пресвятой Богородицы (1894 г. Ноябрь) и статью: «Две крайности – паписты и толстовцы» (1895 г. Февраль, Май).

И. д. инспектора Иеромонах Кирилл напечатал брошюру: «Противники монашеских обетов Иовиниан и Вигилянций и обличение их лжеучения блаженным Иеронимом»; в течение первой половины 189⅘ учебного года продолжал печатать в Православном Собеседнике за 1894 г. магистерское сочинение под заглавием: «Учение св. Афанасия Великого о Святой Троице»; в «Богословском Вестнике» напечатал библиографическую заметку на сочинение Н. П. Архангельского – «Задача, содержание

—33—

и план системы нравственно-христианского нравоучения». Симбирск 1894 г. (Богосл. Вестник 1895 г. Март) и в «Приложении к Тюремному Вестнику» «слово в день празднования образу Пресвятой Богородицы – Утоли моя печали» – (1895 г. Март).

Ординарный профессор В.О. Ключевский напечатал в «Русской Мысли» за 1894 г. статью, под заглавием: «воспоминание о Николае Ивановиче Новикове и его времени».

Ординарный профессор Е.Е. Голубинский в «Богословском Вестнике» напечатал следующие статьи: 1) История канонизации святых в Русской церкви (1894 г.). 2) «Заметка о слове «канонизация» (1895 г. Январь). 3) «к вопросу о начале книгопечатания в Москве» (1895 г. Февраль). 4) «К нашей полемике со старообрядцами. О происхождении раскола старообрядства» (Ответ на статью свящ. С. Ледовского: «О греко-восточном православии», помещенную в «Братском Слове») (1895 г. Март, Апрель).

Ординарный профессор А.П. Лебедев в «Богословском Вестнике» напечатал статьи: «Константинопольская патриархия по её интеллектуальной стороне (от эпохи падения византийской империи до ближайших к нам времен) (1894 г. Декабрь); «Нравственный облик, церковно-общественная деятельность, нестроения и злополучия константинопольской патриархии. (Во второй половине XV-го и XVI веке)» (1895 г. Январь, Март, Сентябрь).

Ординарный профессор П.И. Цветков в журнале «Радость Христианина» напечатал в русском переводе с введениями и примечаниями некоторые из произведений древне-христианской поэзии.

Ординарный профессор М.Д. Муретов переводил и снабжал примечаниями толкование св. Ефрема Сирина на послания св. Ап. Павла (для Богословского Вестника); пра-

—34—

вил и снабжал примечаниями перевод творений св. Кирилла Александрийского (для Богословского Вестника); редактировал и дополнил новыми сведениями введение к русскому переводу творений св. Ефрема Сирина (о жизни и трудах св. Ефрема Сирина, в 1-м томе его творений, издание 1895 г. 4-е).

И. д. ординарного профессора П.И. Казанский перевел с греческого языка толкование св. Кирилла Александрийского на книгу пророка Аввакума и на первую главу книги пророка Софонии; перевод этот напечатан в сентябрьской, ноябрьской и декабрьской книжках «Богословского Вестника» за 1894 г., и в январской, мартовской и июньской книжках того же журнала за 1895 г.

Экстраординарный профессор А.П. Смирнов напечатал в журнале «Богословский Вестник» статью: «к столетию православной церкви в Америке». (По поводу издания Валаамского монастыря: «Очерк из истории американской православной духовной миссии. Спб. 1894 г.») (1894 г. октябрь), – и в журнале «Душеполезное Чтение» статьи: «Последний Царский обход земли от Вирсавии до горы Ефремовой», «Владычество человека» и «Обычные дела в старые времена».

Экстраординарный профессор Г.А. Воскресенский напечатал в журнале «Богословский Вестник» статьи: «Последние новости в кирилло-мефодиевской литературе». По поводу брошюр А. Петрова (1894, декабрь); «Из церковной жизни южных славян. IV. Православная славянская церковь в Боснии и Герцеговине» (1895, февраль и апрель).

Экстра-ординарный профессор В.А. Соколов напечатал в «Богословском Вестнике» статьи: 1) «Парламент религий в Чикаго» (1894 г. Ноябрь), 2) «Из академической жизни» (1895, март), 3) «Памяти в Бозе почившего Благочестивейшего Государя Императора Александра Александровича» (1894, ноябрь), 4) «Посещение Москов-

—35—

ской Духовной Академия о. Иоанном Кронштадтским» (1895, февраль), 5) «К современному вопросу. Старокатолицизм, его история и внутреннее развитие. В. Керенского», Казань 1894 г. (1895, январь).

Экстра-ординарный профессор И.Н. Корсунский напечатал отдельными книгами два исторических очерка, под заглавиями: а) «Зосимина пустынь Александровского уезда Владимирской епархии». Сергиев Посад 1895 г. б) «Раненбургская Петропавловская пустынь» Рязань 1895 г. В «Богословском Вестнике» статьи: 1) «Протоиерей А.М. Иванцов-Платонов. Некролог». 2) «Смысл жизни и деятельности преосвященного Феофана, бывшего епископа Владимирского». 3) «Памяти П.А. Мухановой»; в «Христианском Чтении» статью: «Определение понятия о церкви в сочинениях Филарета, митрополита Московского»; в «Церковных Ведомостях», издаваемых при Св. Синоде – статью: «Патриотизм преосвященного Феофана»; докончил печатанием свои статьи о том же преосвященном Феофане в журналах «Вера и Разум» и «Чтения в обществе любителей духовного просвещения». Из них статьи в последнем журнале составили собой книгу под заглавием: «Преосвященнейший епископ Феофан, бывший Владимирский и Суздальский, 1895 г.». В «Душеполезном Чтении» докончил печатание статей по истории редакции русского перевода св. Писания Нового Завета, выпустив их отдельною книжкою под заглавием: «Памяти Святителя Филарета, митрополита Московского. Москва, 1894 г.» и напечатал некролог протоиерея И.Н. Рождественского; в некоторых других повременных изданиях напечатал еще несколько более мелких статей исторического и критического содержания.

Экстра-ординарный профессор И.А. Татарский напечатал в «Богословском Вестнике» статью: «О сатире Сервантеса (Дон-Кихот) на рыцарскую романтику сред-

—36—

них веков» (– актовая речь, произнесенная 1 октября 1894 года и напечатанная также в «Годичном акте Московской Духовной Академии 1 окт.» означенного года).

Экстра-ординарный профессор А.Д. Беляев в «Богословском Вестнике» напечатал три статьи об антихристе.

Экстра-ординарный профессор Н.А. Заозерский в «Богословском Вестнике» напечатал статьи: 1) «Что такое раскольничий брак?», 2) «К вопросу о разводе брачном» и издал книгу под заглавием «О церковной власти», представленную и удостоенную степени доктора церковного права.

Доцент А.П. Шостьин в «Богословском Вестнике» напечатал окончание статьи: «Личность в иезуитизме».

Доцент А.П. Голубцов в «Богословском Вестнике» напечатал статью: «Церковно-археологический музей при Московской Духовной Академии» (1895, апрель, май).

Доцент А.И. Введенский в «Богословском Вестнике» напечатал две библиографических заметки: «Сомнительная помощь самообразованию» и о книге протоиерея Н. Елеонского: «Краткие записки по Основному Богословию», и статью: «Учение Канта о пространстве».

Доцент В.Н. Мышцын в «Богословском Вестнике» напечатал статью: «Нужен ли нам греческий перевод Библии при существовании еврейского подлинника» (1895 г. февраль, март).

И. д. доцента С. С. Глаголев напечатал следующие статьи: в «Богословском Вестнике»: 1) «Конец Земли» (окончание) (1894, ноябрь). 2) «Религиозный дальтонизм в изящной литературе» (1894, декабрь). 3) «Старокатолический богословский журнал» (1895, февраль, март), 4) Третий международный конгресс католических ученых» (1895, май); в журнале «Русское Обозрение» – рецензию на «Историю новой философии» Фалькенберга в рус. переводе

—37—

(1894 г. декабрь); в газете «Русское Слово» поместил статьи: «Будущее человечества (№№ 10–17)», «споры ученых о родине арийцев» (№№ 24–31), «о происхождении жизни» (№№ 51–58), «полярные сияния» (№ 65), «дикари» (№ 72). Там же помещал и иные научные сообщения и заметки.

И. д. доцента А.А. Спасский напечатал в «Богословском Вестнике» библиографическую заметку «Английское издание церковной истории Сократа» (1895 г. январь), закончил обработкой и начал печатанием диссертацию на соискание степени магистра богословии под заглавием: «Историческая судьба сочинений Аполлинария Лаодикийского с кратким предварительным очерком его жизни».

И. д. доцента И.М. Громогласов напечатал в «Богословском Вестнике» статью (пробную лекцию) «О сущности и причинах русского раскола, так называемого старообрядства» (1895, апрель, май).

И. д. доцента П.В. Тихомиров напечатал следующие статьи: 1) в «Богословском Вестнике»: «Опыты обоснования теизма в новейшей английской философской литературе»; в «Византийском Временнике»: «Новое исследование по старому вопросу» (критическая заметка на книгу Krampe, Philopatris, ein heidnisches Konventikel des sibenten jahrhunderts zu Konstantinopel) и в «Вопросах философии и психологии» три библиографических статьи.

Сверхштатный преподаватель естественно-научной апологетики Д.Ф. Голубинский в «Душеполезном Чтении» в конце 1894 года и в начале 1895 года напечатал статью под заглавием: «Чем держится земля в пространстве»? и «в Богословском Вестнике»: «Открытое письмо к NN, по поводу вопросов о творении мира» (1895, август).

Сверх сего: 1) Ректор академии архимандрит Антоний состоял ответственным цензором академического журнала «Богословский Вестник», а экстра-ординарный профес-

—38—

сор Василий А. Соколов был редактором этого журнала. 2) Ординарный Профессор Василий О. Ключевский, согласно Высочайшей воле, занимался, с конца декабря 1894 года по март месяц 1895 года, по политической истории с Его Императорским Высочеством, Наследником Цесаревичем, Великим Князем Георгием Александровичем в Абастумане (сел. Тифлисской губернии). 3) Члены совета братства преподобного Сергия – профессора: Димитрий Ф. Голубинский, Петр И. Цветков, Иван Н. Корсунский трудились над изданием сочинений покойного профессора академии Виктора Д. Кудрявцева и в течение года закончили третий том изданием его третьего выпуска. 4) Экстра-ординарный профессор Григорий А. Воскресенский избран в члены корреспонденты Императорской Академии Наук по отделению русского языка и словесности в торжественном собрании 29 декабря 1894 года; он же, по поручению Учебного Комитета при Святейшем Синоде, писал отзыв об одном руководстве по церковно-славянскому языку. 5) Экстра-ординарный профессор Иван Н. Корсунский приказом Г. Обер-Прокурора Св. Синода от 16 декабря 1894 года назначен Членом Совета из преподавателей Академии при состоящем под Высочайшим Её Императорского Величества покровительством Александро-Мариинском Доме Призрения. 6) Ординарные профессора Петр И. Цветков, Николай А. Заозерский и Помощник Инспектора Петр Ф. Полянский занимались бесплатно обучением детей в частном женском учебном заведении Сергиева Посада Д.Н. Тихомировой. 7) Экстра-ординарный профессор Николай Ф. Каптерев состоял в должности Городского старосты Сергиева Посада.

—39—

Занятия студентов состояли в слушании и усвоении лекций, составлении сочинений и чтении книг, имеющих по содержанию своему отношение к преподаваемым предметам, вообще в умственном труде, определяемом целями их воспитания в высшем духовно-учебном заведении. Студенты всех курсов слушали от 16 до 37 лекций в неделю, именно: на первом курсе студенты первой и второй группы – 37 лекций, на втором курсе студенты первой группы – 24, второй – 26, на третьем курсе студенты первой группы – 20, второй – 29, на четвертом курсе студенты первой и второй группы – 16. Студентам I, II и III курсов назначено было по три сочинения и одной проповеди, при чем относительно сочинений соблюдался порядок, указанный в § 124 устава Духовных Академий, т. е. по наукам богословским было назначено сочинений не менее двух третей общего числа их; студенты IV курса писали сочинение на степень кандидата богословия.

Исполняя требуемые уставом обязанности, некоторые студенты кроме того вели внебогослужебные собеседования в академическом храме и принимали участие в общем пении, которое учреждено было при беседах. Собеседования велись под руководством Ректора Академии Архимандрита Антония. Предметом бесед служили: а) история русской церкви преимущественно в очерках жизни и подвигов великих святителей и преподобных подвижников русского монашества и б) общедоступное объяснение Богослужения Православной Восточной Церкви. По окончании бесед народу раздавались Троицкие Листки, а иногда мелкие брошюры или образки.

По окончании годичных испытаний и рассмотрении семестровых и кандидатских сочинений, оказалось, что из

—40—

56 студентов I курса 36 имели в среднем выводе по ответам и сочинениям баллы не менее 4 и ни по одному предмету менее 3–; у 17 студентов средний балл не менее 3,38; два студента не держали испытаний ни по одному из предметов первого курса и не представили ни одного семестрового сочинения, один студент не держал испытания по метафизике и не представил семестрового сочинения по введению в круг богословских наук. Принимая во внимание, что два студента не представили семестровых сочинений и не держали испытаний по болезни, Совет Академии оставил их на повторительный курс, а один студент уволен был из Академии, согласно его прошению; оставленные 53 студента переведены в следующий курс.

Из 63 студентов II курса 49 имели в среднем выводе по ответам и сочинениям баллы не менее 4 и ни по одному предмету менее 3–; у 12 студентов средний балл не менее 3,20; один студент не представил семестрового сочинения по Священному Писанию Ветхого Завета, другой по тому же предмету и истории русской литературы. Обоим студентам, в виду их болезненного состояния, Советом Академии дозволено было, с разрешения Его Высокопреосвященства, подать сочинения после летних каникул, что и исполнено было одним студентом, а другой оставлен на повторительный курс; 62 студента переведены в следующий курс.

Из 77 студентов и 4 вольнослушателей III курса 64 студента и 3 вольнослушателя имели в среднем выводе по ответам и сочинениям баллы не менее 4 и ни по одному предмету менее 3–; у 6 студентов и 1 вольнослушателя средний балл не менее 3,31. Один студент не держал испытаний по Священному Писанию Ветхого и Нового Завета, русской церковной истории, гомилетике, истории и разбору западных испо-

—41—

веданий и греческому языку и не представил ни одного семестрового сочинения; четыре студента не представили семестрового сочинения по догматическому богословию, один студент по педагогике и один по истории и разбору западных исповеданий и педагогике. Всем студентам, не подавшим письменных работ, или не державшим устных испытаний, Советом Академии дозволено было, с разрешения Его Высокопреосвященства, подать эти работы или сдать испытания после летних каникул, что и исполнено пятью студентами, а один студент, согласно прошению, оставлен на повторительный курс; 76 студентов и 4 вольнослушателя переведены в следующий курс.

Из 70 студентов и 4 вольнослушателей IV курса 13-ть студентов имели в среднем выводе по ответам и сочинениям за четыре года не менее 4½. 47 студентов и 4 вольнослушателя имели в среднем выводе не менее 4 и ни по одному предмету менее 3–, а 10 студентов не представили кандидатских сочинений.

Лучшие сочинения на степень кандидата богословия, признанные отлично-хорошими, представили следующие студенты IV курса: Андроник (Никольский) иеродиакон: «Древнецерковное учение об Евхаристии как жертве в связи с вопросом об искуплении»; Брянцев Дмитрий: «Царствование императора Алексея первого Комнина в церковно-историческом отношении. (Опыт историко-критического исследования)»; Виноградов Иван: «Святитель Иннокентий, первый епископ Иркутский»; Всехсвятский Константин: «Патриарх Никон, как пастырь Церкви»; Георгиевский Павел: «Антоний Подольский противник архим. Дионисия относительно исключения прибавки в богоявленской молитве слова: «и огнем»; Говоров Василий: «Взгляд древних противораскольнических полемистов (до второй половины XVIII века) на старопечатные книги и предписываемые в них обряды»; Городенский Николай:

—42—

«Прирожденные идеи и идея Божества»; Грандилевский Леонид: «Об образе и подобии Божием в человеке»; Дмитриевский Никифор: «Учение Корана о Боге»; Добролюбов Иван: «Св. Иаков брат Господень и его послание»; Добротин Геннадий: «Государственные мероприятия против еретиков и раскольников по уголовному кодексу и по воззрениям и частным распоряжениям митр. Филарета»; Западалов Алексей: «О поставлении в епископы монахов»; Кузнецов Василий: «Учение Канта о религии (оправдание религии и уяснение её содержания на почве критической философии)»; Лебедев Николай: «Философия Откровения Шеллинга»; Луппов Павел: «История распространения и утверждения христианства среди Вотяков по XVIII век»; Нечаев Михаил: «Св. Дионисий Великий, епископ Александрийский»; Никольский Константин: «Гермоген, патриарх Московский и всея России»; Нифонтов Николай: «Распространение и утверждение христианской веры между инородцами Якутской области в связи с историей миссий в Восточной Сибири»; Озерецковский Сергей: «Старец Спиридон Потемкин (Опыт био-библиографического исследования в области истории русского раскола»; Песочин Александр: «Влияние язычества русских славян на ход усвоения ими христианского учения»; Покровский Василий: «Послание св. Апостола Павла к Колоссянам»; Попов Евгений: «Тертуллиан, как нравоучитель»; Попов Сергей: «Ректор Московской Духовной Академии А. В. Горский (Опыт биографического очерка)»; Селунский Николай: «Изложение и разбор учения рационалистов об искуплении»; Смирнов Кронид: «Действующее законодательство русской церкви по вопросу о степенях родства, как препятствии к браку»; Смирнов Сергей: «Рабство в древней Руси и отношение к нему Церкви»; Соловьев Александр: «Старчество по учению святых Отцов-аскетов»; Стефановский Александр: «Отношение раскола к

—43—

гражданскому правительству в XVII веке»; Стефан (Данилов) иеродиакон: «Христианское благоповедение по Клименту Александрийскому сравнительно с учением первых египетских аскетов»; вольнослушатель Александр Ив. Колесов: «Преподобный Максим Грек. Его жизнь и труды»; Фильдман (Вениаминов) Иван: «Ветхозаветное законодательство о содержании духовенства и его отражение в древнейших памятниках церковного права».

Что касается поведения студентов, то оно в отчетном году было вполне удовлетворительно. Студенты были внимательны и усердны к исполнению своих обязанностей и обнаруживали доброе направление, усердно посещали академическое и лаврское богослужение, утренние и вечерние молитвы, а также и лекции. В представленных к концу 1894–95 учебного года Инспектором Академии списках студентов и вольнослушателей по поведению поведение 248 студентов и 8 вольнослушателей означено баллом 5 и 11 студентов баллом 4.

Состояние здоровья студентов было вообще удовлетворительно: из 259 студентов и 11 вольнослушателей пользовались в академической больнице в течение означенного года: в сентябре 7 студентов, в октябре 12, в ноябре 9, в декабре 7, в январе 2, в феврале 9, в марте 30, в апреле 6, в мае 4 и в июне 1.