Часть 1. Исторический очерк развития церковного устройства

Первая христианская община в Иерусалиме образовалась из учеников Христа, следовавших за Ним при Его жизни, а также из новообращенных в христианство двукратною проповедью апостола Петра35 и последующими затем речами и знамениями апостолов. Она состояла под руководством апостолов, число которых, по предложению Петра, за выбытием Иуды предателя, было восполнено выбором Матвея еще до сошествия Св. Духа на апостолов36. Чувство религиозного одушевления и религиозное единение были так сильны в членах христианского общения, что у всех были как бы одно сердце и одна душа, и все отказывались от частной собственности, продавая кто что имел и вырученные деньги принося апостолам, с тем чтобы иметь все общее37. Но поводу недоразумений, однако, возникших в общине, вследствие неравномерного распределения продовольствия между христианами из местных иерусалимских евреев и между уверовавшими из евреев диаспоры (рассеяния) т. е. эллинизованных евреев, прибывших в Иерусалим с разных концов римской империи на праздник пятидесятницы, апостолы предложили общине избрать для хозяйственной администрации семь мужей, исполненных Духа Святого и мудрости, возложили на них руки и предоставили им служение столам (διακονεῖν τραπέζαις), с тем, чтобы самим беспрепятственно проходить служение слова (διακονία τοῦ λόγου)38, которое и составляет сущность апостольского призвания39, вместе со строительством (управлением) тайн Божиих40. За семью лицами, избранными в первой христианской общине для хозяйственной администрации, утвердилось в позднейшей истории название диаконов, в смысле родоначальников дьяконской должности, хотя в книге Деяний они не называются этим именем. На соборе неокесарийском 314 г. было постановлено41, чтобы число дьяконов не превышало семи, даже и в многолюдном городе, причем прямо сделана ссылка на книгу Деяний апостольских. Напротив, трулльский собор 692 г.42 разделяя взгляд Златоуста, что семь мужей книги Деяний не должны быть смешиваемы ни с позднейшими дьяконами, ни с позднейшими пресвитерами, так как ни тех, ни других не существовало в общине иерусалимской, настаивает на том, что отцы неокесарийского собора неверно поняли мысль книги Деяний, что семь мужей были не служителями таинств, как позднейшие дьяконы, а «служителями трапез, которым поручено было домостроительство для общей потребности христиан», и были в этом случае для позднейших христиан «образцом человеколюбия и попечения о нуждающихся». На самом деле связь между семью должностными лицами иерусалимской общины и между позднейшими дьяконами несомненно существовала, так как семь, служа столам, в тоже время служили и Евхаристии, которая долгое время соединялась с общественным столованием43. Кроме того, семь, как видно из примеров Стефана и Филиппа, проходили и апостольское служение44. Изгнание христиан из Иерусалима после смерти Стефана45 положило конец первоначальной организации иерусалимской общины. Апостолы и другие ученики Христа отправились на проповедь в разные страны, и только некоторые из них, и при том лишь на время, возвращались в Иерусалим. Должность семи, в ее первоначальном виде, прекратилась вместе с общением имуществ. Вскоре же потом, когда для христиан снова оказалось возможным пребывание в Иерусалиме, мы находим Иакова брата Господня (не из 12-ти апостолов), как занимающего выдающееся положение в общине, и при нем пресвитеров, как наиболее престарелых и почтенных членов общины46, заведовавших, между прочим, и имущественной администрацией общины47. Но подобно тому, как слово: «диакон» не имело еще технического значения, и слово «пресвитер» нередко употреблялось в общем значении престарелого человека, в каковом смысле апостолы прилагали его и к самим себе48.

Христианские общины, возникшие вне Палестины в среде языческого населения значительнейших городов римской империи, благодаря в особенности проповеди и трудам апостола Павла, на первых порах обнаружили ту же чрезвычайную божественную силу христианства, которая проявилась в иерусалимской общине. Уверовавшие получали чрезвычайные дары Божией благодати, и каждый из них избирал себе тот круг деятельности, который соответствовал его особому дару (χαρίσμα), так что апостолы, пророки и учители проходили служение слова, а те, которые имели дар управления или руководства, вспомоществования или оказания услуг в призрении бедных и странствующих, в попечении о больных и т.д., посвящали свою деятельность практическому приложению этих своих даров50. Однако и в это уже время чрезвычайного излияния даров Божией благодати, признавалось необходимым51 формальное поставление определенных должностных лиц для прохождения определенных должностных обязанностей52. Должностные лица суть: 1) епископы или пресвитеры и 2) диаконы. Названия: «епископ» и «пресвитер» употреблялись смешанно, для обозначения одних и тех же лиц53, хотя, по смыслу своему, они не были тождественны. Словом «пресвитер» указывалось на престарелость возраста выдающихся, руководящих членов христианской общины, авторитет которых должен был в особенности выступать в дисциплинарном суде (πρεσβύτεροι οἱ προϊστάμευοι), а словом: «епископ» – на административный характер епископской должности54. Служение слова первоначально не было существенной принадлежностью должности епископской или пресвитерской, оставаясь призванием апостолов, пророков и учителей, и лишь поскольку этих представителей служения слова, в случае надобности, заменяли епископы-пресвитеры, последним принадлежало учительство55. Название «диаконов» прилагалось к помощникам епископов по хозяйственной администрации и по делам благотворения, находившимся в тесной связи с этой администрацией, так что епископы и диаконы заведовали одними и теми же делами, одни как старшие, другие как подчиненные. Там, где помощь женщины оказывалась более возможной и целесообразной не только в делах призрения бедных и беспомощных, а также требующих христианского воспитания сирот, но и при крещении женщин и даже при распространении Евангелия между женщинами, а также при преподании им христианских наставлений, действовали христианские вдовы или диакониссы56. Означенный строй христианской общины в некоторых местах держался довольно долгое время и после апостолов, как это доказывается открытым в 1875 г. памятником древнехристианской письменности из половины II в. по Р. Хр., известным под именем «учения 12-ти апостолов» (Διδαχὴ τῶν δώδεκα ἀποστόλων). По Διδαχή высшим авторитетом среди христианства пользуются провозвестники слова Божьего (Λαλοῦντες τὸν λόγον τοῦ Θεοῦ ) – апостолы, пророки и учителя. Это – подвижной, странствующий элемент церкви, данный Богом на пользу целого христианства и проходящий служение на благо всей церкви, а не отдельной местной общины. Апостолы суть странствующие миссионеры, которые должны оставаться в каждой общине не более двух дней и, сообщив жителям благую весть о Христе, идти дальше, обеспечив лишь себя продовольствием на один день пути. Пророки суть христианские энтузиасты, чувствующие в себе благодатный дар созерцать божественные предначертания и вдохновенным словом возбуждать мысль и сердце христиан к Богу; произнося, по свободному вдохновению, импровизированные молитвы при совершении христианской Евхаристии, они являются как бы первосвященниками, посредствующими между Богом и людьми, тогда как чтение установленных молитв в употребительной формуле есть право всех членов христианской общины. Учителя суть проповедники христианского слова вразумления, назидания и утешения. Пророки и учителя, подобно апостолам, служат целой церкви и ведут странствующую жизнь, действуя своим словом то в одной, то в другой общине, хотя пребывание их в отдельной общине не ограничено столь тесными пределами, как пребывание апостолов. Менее авторитетное положение занимают постоянные должностные лица каждой отдельной местной общины – епископы и диаконы, поставляемые для себя общиной для заведования хозяйственной администрацией57 общины. Но и они могут действовать в качестве учителей церкви, заменяя апостолов, пророков и учителей, – постольку и им подобает равное с первыми почтение.

Как в Иерусалиме над братьями и над пресвитерами возвышался авторитет Иакова, брата Господня, которому по свидетельству церковной истории Евсевия59, передающей показание Эгезиппа из II в., был избран иерусалимскими христианами преемник в лице другого родственника Христа – Симеона, сына Клопы, – так, по свидетельству тех же Эгезиппа и Евсевия60, в других церквах председательствовали другие родственники Господа. За Иаковом по преданию установилось название первого епископа иерусалимского, хотя авторитет его простирался далее Иерусалима. Вообще в иудейско-христианских общинах, благодаря присутствию в некоторых из них родственников Иисуса Христа по плоти, высший руководящий авторитет одного лица, как епископа, установился при самом возникновении этих общин, или вскоре после того. Напротив, в языческо-христианских общинах институт епископов пережил довольно продолжительный процесс развития, прежде чем выработаться в церковную епископскую должность, как исходный пункт дальнейшей исторической церковной организации. Хотя апостол Павел об епископах, как должностных лицах той или другой общины, говорит всегда в множественном числе61, но и у него находим примеры поручения высшего руководства одному какому-либо лицу. Таковы, например, были Тимофей и Тит, уполномоченные апостолом поставлять епископов или пресвитеров и держать над ними дисциплинарный суд62. По некоторым рукописям63, в надписаниях посланий апостола Павла к Тимофею и к Титу оба эти его помощника названы епископами – Тимофей Ефеса, Тит острова Крита. В этом нельзя не видеть выражение традиционного взгляда церковной древности на обоих сотрудников апостола Павла, хотя, строго говоря, положение их не могло быть тождественно с положением епископов – даже и после возвышения этих последних над пресвитерами, – так как авторитет епископа не простирался далее пределов известной отдельной общины, между тем как авторитет Тимофея и Тита простирался на несколько общин. Напротив, в Откровении апостола Иоанна под ангелами семи церквей, к которым обращается то упрек, то одобрение за состояние семи малоазийских христианских общин, должны быть понимаемы епископы в собственном смысле слова64. Ученик апостола Иоанна, св. Игнатий антиохийский представляет такой строй христианских общин, в котором епископ занимает место Христа, пресвитеры – место апостолов65. Но в тоже самое время, в других христианских общинах продолжал держаться прежний порядок, как в Коринфе66, в Филиппах67 и отчасти даже в Риме68. И словоупотребление долгое еще время было колеблющимся. У Климента римского не только не различаются строго названия: «епископ» и «пресвитер», но последнее встречается даже в буквальном значении престарелых людей69. Ириней лионский называет пресвитеров епископами70 и между прочим Поликарпа смирнского называет то епископом, то пресвитером, и даже в официальном своем послании к римскому епископу, т. е. в таком случае, где требовалась точность терминологии, называет предшественников римского епископа пресвитерами. Неопределенность названий тем более поучительна в Иринее лионском, что он первый установил принципиальную основу епископской должности, как отличной от пресвитера, в апостольском преемстве. По Иринею71, истинный смысл св. Писания не можете быть объясняем без помощи предания, т. е. Св. Писание не может быть истолковываемо произвольно аллегорически, как делали еретики, а должно быть понимаемо так, как оно передано апостолами. Апостолы получили от Св. Духа истинное и совершенное знание (γνῶσις), а не то лжезнание, которым хвалились люди, величавшие себя гностиками и комбинировавшие самым произвольным образом идеи христианства с идеями греческой мифологии и философии. Епископская же должность есть учрежденное апостолами продолжение их собственной, апостольской, должности; поэтому епископы имеют дар истины (charisma veritatis), и к ним, как к хранителям предания, непрерывно идущего от апостолов, нужно обращаться для правильного истолкования смысла св. Писания. Епископы унаследовали весь авторитет апостолов, пророков и учителей и, не переставая быть центром хозяйственной администрации в общине, сделали свои кафедры72 центром истинного христианского учения и в тоже время сосредоточили в своих руках дисциплинарный суд и обратное принятие в церковь исключенных из нее, наконец, важнейшие акты христианского богослужения: крещение73 и совершение Евхаристии74. Как совершитель Евхаристии в особенности, епископ на долгое время удержал за собою титул священника в собственном смысле (sacerdos, ἱερεύς), предпочтительно перед пресвитерами75. В новозаветных книгах Св. Писания не говорится об особом новозаветном священстве, которому бы принадлежала существенная священству функция – принесение жертвы; напротив, всем вообще христианам усвояется царственное священство76. Это значит, что каждый христианин приносит Богу разумную жертву77 – полную преданность тела и духа, молитву и хвалу Богу, дела благотворения ближнему. Но как в ветхом Завете, рядом со всеобщим священством всех сынов Израиля78, существовало особенное священство потомков Аарона и левитов, так и в христианстве со времен апостольских идея особенного священства, наряду со всеобщим священством всех христиан, развилась в связи с идеей евхаристической жертвы. Евхаристия, которую Христос заповедал творить в свое воспоминание, рассматривалась не только как благодарственная жертва Богу со стороны церкви за искупление, совершенное голгофским жертвоприношением Христа, но и как вечно продолжающееся повторение голгофской жертвы, совершаемое особенным новозаветным священством79. В половине III в. св. Киприан карфагенский († 258) засвидетельствовал уже закончившееся развитие епископской должности в христианской церкви, представляя епископа органом св. Духа, преемником апостолов, пророком, учителем, первосвященником, судьей и администратором в делах общины. Епископ есть фундамент христианской общины, так что тот, кто не состоит в общении с епископом, находится вне церкви, а кому церковь не мать, тому Бог не Отец80.

Отчасти вследствие возрастания численности христианских общин, отчасти вследствие особенностей времени, наполненного гонениями против христиан, отчасти вследствие усложнения христианского культа, к епископам, пресвитерам, диаконам и диакониссам, известным апостольскому времени, присоединились во II и в III вв. разные низшие должности: иподиаконы или субдиаконы для вспоможения дьяконам при совершении Евхаристии, аколуфы82, содействовавшие епископу при взимании жертвенных даров, приносившихся христианами за богослужением и заботившиеся о поддержании в надлежащем порядке сосудов, предназначенных для жертвенных даров, экзорцисты или заклинатели для молитв и заклинаний над оглашенными, приготовляющимися к крещению, и над бесноватыми, чтецы для прочтения отрывков из Библии при богослужении и певцы для исполнения принятых в церковное употребление песнопений, остиарии или придверники, охранявшие вход в богослужебные собрания, указывавшие входящим их место, а также, в случае надобности, тайно извещавшие христиан о времени и месте богослужения. Вся эта совокупность церковнодолжностных лиц, начиная с этих низших разрядов и оканчивая высшими – дьяконами, пресвитерами и епископами – со ΙΙ в. стала обозначаться названием клира (κλῆρος)83, в отличие от народа (λαός), на латинском западе – со времени Тертуллиана названием ordo84. В первом названии выразилась идея ветхозаветного обособления священников и левитов от народа, во втором – идея привилегированного положения церковнодолжностных лиц в общине, по аналогии с привилегированным положением сословий сенаторов и всадников в Риме (ordo senatorius, ordo equester) и декурионов в муниципиях (ordo decurionum), сравнительно с массой простых членов общины (plebs). При епископе пресвитеры составляли постоянный совет его в делах управления, а при вакантности епископской кафедры в правительственную коллегию входили и дьяконы, вместе с пресвитерами.

Древнейшая христианская община, под названием «παροικία», представляла собой религиозный союз христиан, жительствующих в городе или в городском округе, в противоположность окружающему их нехристианскому населению. Они смотрели на себя, как на пришельцев в данном городе, составляющих колонию среди чуждого им мира86, подобно тому как на языке ветхозаветного Писания словом «παροικία» обозначалась еврейская община, члены которой жили среди чуждого им общества в качестве чужестранцев и пилигримов87. Города, даже и самые многолюдные, не дробились на отдельные общества, или на самостоятельно организованные общинные группы, а составляли одну христианскую общину88 с епископом, пресвитерами, диаконами и низшими служителями, хотя могли быть устраиваемы отдельные богослужебные пункты, для руководства которыми назначаемы были епископом подчиненные ему пресвитеры. Что касается подгородных округов с принадлежащими к ним селениями (χῶραι) то в церковной организации их существовали две системы. В Сирии и некоторых частях Малой Азии подгородные и сельские общины обладали полной организацией с епископом во главе, который назывался сельским епископом (χωρεπίσκοπος) и по рангу считался ниже епископа городского. Напротив, в подгородных местностях больших городов, в особенности Рима и Александрии, христиане, жившие в деревнях и в окрестностях города, не имели особой организации и рассматривались как члены епископской (т. е. епископа городского) церкви, хотя отдельные группы могли собираться в особых зданиях, и для руководства каждой группой назначался из церкви епископа пресвитер89. Взаимное отношение двух составных элементов христианской общины – клира и народа или мирян – было отношением органического взаимодействия.

Хотя некоторые из древнейших церковно-исторических свидетельств, относящихся к данному предмету, по общему их духу, носят ограничительный и запретительный характер90; но этот характер объясняется той тенденцией регулированного порядка, которая с необходимостью должна была обнаружиться в церкви, переходящей из харизматического состояния в спокойное течение исторической жизни. Там, где порядку церковному не угрожала опасность, общество христианское заявляло свое активное участие в христианской жизни и в после-апостольское время91, подобно тому как при жизни апостолов, наряду с ними и с пресвитерами, действовали все братья92.

Апостолы, пока они жили и действовали, руководили основанными ими общинами, причем некоторые из них, именно Петр и Иоанн, вместе с Иаковом Праведным, братом Господним, почитались столпами церкви94. По одному важному для христианства вопросу – о том, насколько обязательно для христиан соблюдение моисеева закона, составился в Иерусалиме собор апостолов и пресвитеров, при участии братьев, т. е. всех вообще христиан. Первенствующая роль на соборе принадлежала Петру, который открыл собрание своей речью95, и Иакову, который, после выслушания рассказов Павла и Варнавы о том, какие Бог знамения и чудеса сотворил через них среди язычников, произнес заключительное слово, в котором резюмировал соборное постановление. Кроме того, апостол Павел в послании к Галатам96 рассказывает о своем столкновении с Петром по тому поводу, что этот последний в Антиохии, до прибытия сюда посланных от Иакова, имел общение в пище с христианами из язычников, а по прибытии посланных прервал это общение, «бояся сущих от обрезания». В той роли, которую Иаков играл на соборе, и в том отношении, в которое Петр ставил себя к Иакову97, выразилось несомненно уважение к последнему, как к родственнику Иисуса Христа. В иудейско-христианских общинах это уважение перешло вскоре в признание Иакова «господином и епископом епископов, управляющим церковью евреев в Иерусалиме и всеми, Божиим провидением основанными, церквами'98.

С окончательным разрушением Иерусалима в 137 г. при Адриане, когда самое название Иерусалима было уничтожено, идея верховного епископата перешла в Рим, где почва для нее была подготовлена преданием об основании римской церкви апостолом Петром и о его мученической смерти в Риме99. Предание о Петре, как основателе римской церкви и римском епископе, известно уже древнейшим христианским писателям: Иринею, Клименту александрийскому, Дионисию коринфскому, Тертуллиану и Оригену. Высокий авторитет римской церкви, основывавшийся на этой традиции, а также на мировом значении Рима, как столицы империи, засвидетельствован древними церковными писателями100. Как смотрели на себя сами римские епископы, видно из образа действий римского епископа Виктора в споре о дне празднования пасхи. В Малой Азии, опираясь на предание, идущее от апостола Иоанна, праздновали пасху в один день с еврейской пасхой, на какой бы день недели ни пало 14-е число еврейского месяца низана – день еврейской пасхи. Напротив, в Риме держались предания, идущего от апостола Петра, о праздновании пасхи в первый воскресный день после 14-го низана. Эту римскую практику Виктор желал распространить на малоазиатские церкви, в тон его послания, в котором он отлучал их от церкви, был таков, что старейший из малоазиатских епископов Поликрат ефесский выразился: «лучше повиноваться Богу, чем людям». Подобным же образом около половины III в. римский епископ Стефан желал распространить на северную Африку римский взгляд о действительности крещения еретиков, между тем как св. Киприан, епископ карфагенский, делая логические выводы из своего воззрения на епископскую должность, утверждал, что крещение, совершенное кем-либо, находящимся вне общения с епископом, и, следовательно, в какой бы то ни было еретической или раскольнической секте, не имеет силы и недействительно. Возражая против права вмешательства римского епископа в дела других епископов, Киприан доказывал, что каждый епископ управляет своей церковью, не допуская ничьего постороннего вмешательства, что он лишь перед Богом одним несет ответственность за свое управление, что все епископы равны между собой по власти, и что высшую над ними власть может составлять лишь собор епископов101. Аргументация Киприана страдает немаловажными недостатками. Приписывать каждому епископу право независимого ни от чьего постороннего вмешательства управления его церковью, с ответственностью лишь перед Богом, значит допускать полную возможность разногласий и разностей в самых существенных вещах и злоупотреблений со стороны епископа его властью. К этому принципиальному недостатку аргументации св. Киприана история присоединила фактическое опровержение его взглядов, вызвав к жизни институт высших епископов – митрополитов и патриархов – с высшими правами власти, сравнительно с остальными епископами. Кроме того, для дальнейшего развития римских церковных взглядов не остался без значения тот факт, что оба раза, т. е. в споре Виктора с Поликратом, и в пререканиях Стефана с Киприаном, правильное мнение отстаивалось римским епископом, и что со времени I вселенского собора римский взгляд по обоим вопросами был признан и стал общецерковным взглядом.

Из взгляда на епископов, как на хранителей предания, имеющих дар истины, представляющих, в их единстве, католическую церковь и связующих с ней каждую отдельную христианскую общину, вытекало, что при таких обстоятельствах, при которых требовалось установить истинное учение в виду возникшего ложного учения, или установить правильный церковный порядок в виду неясности и пробелов в существовавшей дисциплине, епископы должны собираться на собор. Соборы составлялись уже во II в., по поводу учения монтанистов и по поводу споров о дне празднования христианской пасхи. В III в. вопрос о падших и о действительности крещения еретиков, вместе с новацианским расколом, привела к тому, что, в некоторых в особенности странах, как, например, в северной Африке, благодаря энергической деятельности св. Киприана карфагенского, соборы сделались существенным элементом церковной организации. Не без влияния на развитие этого института осталось и то важное обстоятельство, что в течение почти 70 лет (от 180 до 249 г., от императора Коммода до Деция) христианские общины пользовались спокойствием, вследствие чего устранялись внешние препятствия для составления соборов. Соборы составлялись в пределах римских провинций, с которыми нередко совпадали национальные пределы страны или государства, вошедших в состав римской империи. Так как и местом собрания служили обыкновенно главные города провинций, называвшиеся иногда также митрополиями, подобно тому как в этих же городах в императорские времена составлялись политические провинциальные соборы под председательством наместника провинции103, то епископы этих городов сделались первыми в ряду своих коллег, как председатели епископских провинциальных соборов104, которым принадлежало и самое созвание этих соборов. Важную роль они должны были играть при выборах на вакантную епископскую кафедру, так как, по существовавшему в первые века церковному порядку, в город, лишившийся епископа, собирались епископы провинции с митрополитом во главе, с тем, чтобы в присутствии их клир и народ местной общины избрали достойного кандидата. Св. Киприан, который весьма живо изображает весь строй церкви и весь ход жизни церковной в северной Африке, не знает особого должностного титула для первого из епископов провинции и каких-либо особых прав власти, которые бы принадлежали ему над остальными епископами. Но никейский собор 325 г., называет этого епископа митрополитом и приписывает ему право утверждения избранного на епископскую кафедру кандидата105. И так как собор никейский не ввел какой-либо новой церковной организации, а засвидетельствовал лишь существовавший порядок, сложившийся на основании древних обычаев: то отсюда следует заключить, что и титул митрополита106, и право митрополита утверждать епископские выборы существовали уже в III в. Мало того, собор никейский засвидетельствовал существование епископов, высших даже сравнительно с митрополитами, имеющих, на основании древнего обычая, власть над несколькими провинциями, каковы римский, александрийский и антиохийский107. Отсюда следует заключить, что уже в III в. явились зародыши развившегося в IV и V вв. института патриархов, хотя название «патриарх» неизвестно еще и никейскому собору.