VI. Пришествие Патриарха Феофана Иерусалимского
Едва только воцарился юный родоначальник благословенного дома Романовых, как уже решился следовать примеру царственных своих предшественников, чтобы явить себя Востоку и испросить признание и благословение Вселенского престола своему избранию на царство. Столько внутренних междоусобий раздирало Россию в течение многих лет и столько иноверных Королевичей и Самозванцев устремлялось восхитить венец Мономаха, что необходимо было разъяснить Святителям Восточным всю печальную повесть сих бедственных крамол, дабы они знали, кого признавать истинным Государем Московским и по неведению не обращались к лже-Димитриям, как это случилось с Иерусалимским. Бедственно было тогда и положение Церкви Восточной, осиротевшей без Первосвятителя, ибо после вторичного изгнания Патриарха Константинопольского Неофита II-го, праздною оставалась кафедра Константинопольская, и ею заведовал только как местоблюститель ученый Кирилл Лукарь, Патриарх Александрийский. Потому и грамота царская, от Июня месяца 1613 года, не подписана ни на чье имя, а только глухо относится к Патриарху Константинопольскому. Царь извещает его о бывшем в России междоусобии и о своем избрании в следующих выражениях, которые здесь передаются более понятным языком.
«Объявляем мы, Великий Государь, вашему Архиерейству, что в прошлом 7106 году, праведным судом Божиим, Великаго Князя Феодора Иоанновича, Самодержца всея Руси не стало; оставив земное царство, отошел он в вечное блаженство, а на великих государствах Российскаго царства учинился Царем Борис, и по вражию действию, и по злым умышлениям, и по ненависти Польскаго и Литовскаго Короля Жигимонта и Панов Рады, чрез многое их Короля и Панов нарушение крестнаго целования, явился у нас некоторый вор чернец, еретик именем Гришка Отрепьев, бежавший в Литву из Московскаго государства, за свои богомерзкия и скаредныя дела. Свергнув с себя черное платье и обручение Ангельского образа, и дав на себя врагам рукописание, что если не исполнит их воли, то будет отлучен от Бога, он назвался Царевичем Димитрием Угличским, Великаго Государя нашего, блаженный памяти Царя и Великаго Князя Иоанна Васильевича всея Руси Самодержца, сыном, а Царевича Димитрия Угличскаго не стало, до того времени за тринадцать лет. Вражьим действием и умышлением и вспоможением Короля и Панов Рады, дошел он до царствующаго града Москвы, достиг царскаго престола и Государем Московским наименован; но служилые и всяких чинов люди съехались изо всех государств в царствующий град Москву, и соединясь единомышленно, обличили того вора и злой смерти его предали. По убийстве же его, избранием всяких чинов всего Российскаго государства, был поставлен Государем из бояр, из рода Суздальских Князей, Князь Василий Иоаннович Шуйский; но Жигимонт Король и Паны Рады, умыслили наше Московское государство раззорить больше прежняго, нарушив перемирие и преступив свое и послов своих крестное целование, которое учинили с Царем Василием; наслали они на Московское государство другаго вора, родом Жидовина, и назвали его Царевичем Димитрием, как будто это был тот же, что был на Москве и с Москвы бежал. Этот другой вор, собравшись с Польскими и Литовскими людьми, пришел под Москву и стоял табором, города и уезды воевал и к Москве приступал, а Король, вопреки крестнаго целования, взял город Смоленск и, умыслив с изменниками Московскаго государства, Михайлом Салтыковым и его советниками, которые изменили Царю Василию и уехали к Королю, писменно приказывал боярам и всяких чинов людям: будто он, жалеючи о Христианстве, пришел в Московское государство, чтобы его успокоить и кровь унять и быть бы на Московском государств сыну его, Королевичу Владиславу, в нашей православной вере Греческаго закона, и в вере его он поручается, и чтобы государскаго чина и поведения не изменять и никакого зла в Московском государств не делать.
А как Царь Василий свое государство оставил, было о том условлено, чтобы на Московское государство прислал Королевича и договор с Гетманом учинен и крестным целованием с обеих сторон укреплен: то Король Жигимонт и то крестное целование преступил, сына своего на государство не дал и сам от Смоленска не отошел, а по его повелению, Польские и Литовские люди и изменник Михайло Салтыков обманом вошли в Москву, и Царь Василий взят и отослан Королю, и царствующий град Москву выжгли и изсекли, и церкви Божии и все монастыри осквернили и святейшаго Гермогена, Патриарха Московскаго и всея Руси с престола свергли и в заточении уморили, и бояр и всяких чинов людей безчисленное множество побили. Потом же Московскаго государства бояре и всякие служилые люди, стоя под Москвою, Гетмана Карла Хоткеева побили и запасы его не пропустили, и Московское государство очистили от Польских и Литовских людей.
Тогда, по Божией милости, на великих государствах, на Владимирском и Московском и прочих, по племени великих Государей Царей Российских, и по благословению матери нашей, Великия Государыни старицы инокини Марфы Ивановны, и по избранию и челобитию Царей и Царевичей, которые служат в Московском государстве, бояр и окольничих и дворян и детей боярских, гостей и торговых людей со всех городов и голов всего Московскаго государства, учинились мы, Великий Государь, Царь и Великий Князь Михаил Феодорович, всея Русии Самодержец, великим Государем, Царем и Великим Князем, всея России Самодержцем; понеже мы, Великий Государь, Великаго Государя блаженныя славныя памяти Царя и Великаго Князя Ивана Васильевича, всея России Самодержца, законныя супруги, Великия Государыни Царицы и Великия Княгини Анастасии Романовны Юрьевой, роднаго племянника Федора Никитича Романова Юрьева, сын. А учинясь мы, Великий Государь, на наших государствах, и желая быть с Великим Государем, Ахмат Салтановым Величеством, в братской любви и в крепкой дружбе и в любительной ссылке, послали к нему о государстве нашем возвестить, и о его брата нашего здоровьи наведаться, и про Польскаго Литовскаго Короля Жигимонта и Панов Рады, о многих их неправдах объявить, какия они Московскому государству, вопреки крестному своему целованию, учинили. И к вашему Архиерейству наказали мы посланнику нашему известить вас изустно о всех бывших в России смутах. Да с ним же послали к вашему честнейшему Архиерейству нашей милостыни сорок соболей, и ваше Архиерейство милостыню сию нашу от посланников наших приняв, молил бы премилостиваго, всещедраго и человеколюбиваго Бога и пречистую его Матерь, нашу Христианскую заступницу и молебницу к Богу, и небесных Сил и всех Святых, Богу угодивших, о победе на врагов наших, на Польских и Литовских людей, и о нашем Царском многолетном здравии, чтобы Господь послал нам свыше милосердие свое и царство наше устроил мирно и немятежно, и ото всех врагов непоколебимо на веки, и возвысил бы нашу Царскую десницу над всеми недругами нашими и покорил бы под ноги наши всех врагов, возстающих на нас, и чтобы наша святая и непорочная и честная православная вера Христианскаго закона, во всем нашем Российском государстве, была нерушима по прежнему и все бы православное государство было в тишине и покое и в благоденствии, и наше Царское имя пред всеми Великими Государями славилось к очищению и к расширению и к прибавлению великих наших государств, как изволила святая его воля. И о наших государских делах прошу радеть, и брата нашего Ахмет-Салтанова Величества, Пашам и ближним людям говорить и напоминать и о наших делах с радением промышлять, и мы, Великий Государь, ваше Архиерейство нашим жалованьем не будем забывать.» (См. Греческия дела 7121 г. свиток 2)
Грамота сия в высшей степени замечательна, как потому что она показывает, в каких отношениях пребывали наши Государи с Патриархами Вселенскими и каких услуг от них требовали пред лицом Порты Оттоманской, так наиболее и потому, что в ней, уже не словами летописцев, но подлинными речами самого новоизбранного Царя, первоначальника рода Романовых, государственным образом описаны смутные обстоятельства, предшествовавшие его избранию, и самое его благословенное воцарение. Такое свидетельство тверже и драгоценнее всякой летописи. Два года спустя, когда Михаил уведомился от послов своих о назначении законного Вселенского Патриарха, благочестивого Тимофия, он написал к нему грамоту, почти совершенно сходную по своему содержанию с предыдущею, и благодаря его за усердие к бывшим Российским послам в Константинополе, просил принять от себя гостинец с новыми посланниками, Мансуровым и дьяком Самсоновым. Так твердо желал Царь Михаил Феодорович быть в постоянном и дружеском сношении с Первосвятителями Востока. (Греческие дела 7123 г. (1615) свиток 2)
«Посланники наши, Соловой и Михайло, писал Государь, от брата нашего Ахмет Салтана, к нашему Царскому Величеству приехали, и донесли вашего честнейшего Архиерейства грамату. И мы, Великий Государь, ту вашу грамату выслушали внимательно, что ваше Архиерейство, слыша притчу и нахождение и великую тесноту, и войны и убийства православных Христиан, в наших великих Российских государствах, от лживых прелестников и от иноплеменных Царей, о том великую кручину и печаль возымели, а потом радости и веселия исполнились и благоутешились, приняв от наших посланников нашу грамату, и услышав о нашем Царском пребывании, на наших великих и преславных государствах Российскаго царствия, и что чрез нас Христианский род приял от иноплеменников освобождение; и вы о том Всесильному Богу нашему благодарение возсылаете, и о нашем Царском многолетнем здравии и о царствии нашем молите Господа, во дни и в нощи. И мы, Великий Государь, слыша о вашем честнейшем и Богом направленном Архиерействе, Всесильному, в Троице славимому Богу, достойное благодарение воздали и впредь ваших приятных Богу усердных молитв, вседушно желаем и просим ваше честнейшее и Богом хранимое Архиерейство, да и впредь молите о нашем многолетнем, на наших великих и преславных государствах, здравственном пребывании, еще же и о царствии нашем, и о всех просвещенных святым крещением людях наших. Ныне мы, Великий Государь, послали к брату нашему к Великому Государю, Ахмет Салтану Турскому, о наших государских великих и добрых делах и о братской дружбе, чтоб нам меж себя быть в братстве и в дружбе и в любви, и на всякаго нашего не друга, нам, Великим Государям, стоять за одно, посланников своих: дворянина нашего Петра Ивановича Мансурова, да дьяка нашего Семена Самсонова; а к вашему честнейшему Архиерейству послали нашу грамату и от нашей казны Царской милостыни, шесть сороков соболей, что у нас в нынешнее время случилось. Вы же, пастырь и учитель Христианскаго закона, Божиею милостию, Архиепископ Тимофей Константинопольский, новаго Рима и Вселенский Патриарх, со всем освященным Вселенским Собором, молите Всемилостиваго Бога и пречистую его Богоматерь, и небесных Сил и всех Святых, о нашем Царском многолетнем здравии, и дабы нам Всемогущий Бог наш победу и одоление дал на врагов наших и на раззорителей нашей истинной православной Христианской веры, возстающих на Церковь Божию, на Польских и Литовских людей, и возвратил бы им Господь, на главы их, напрасно проливаемую ими христианскую кровь, и послал бы нам Бог свыше милосердие свое и царство наше устроил, мирно и безмятежно, и ото всех врагов непоколебимо, на веки, и возвысил бы Господь Бог наш Царскую десницу над всеми врагами нашими, и покорил бы под ноги наша всех возстающих на нас, чтобы наша святая, непорочная, истинная православная Христианская вера, Греческаго закона, во всем нашем Российском царствии, была нерушима по прежнему, и святыя Божии благосиятельныя Церкви, окропленныя Христовою кровию, в нашем Российском государстве, как звезды небесныя, святолепно просвещались, и все православное Христианство, нашим Государским смотрением, было бы в тишине и в покое и благоденствии. Да и к Александрийскому, Антиохийскому и Иерусалимскому Патриархам, и во Святую гору, и во всю Палестину, к Митрополитам и к Архиепископам и Епископам, и в монастыри, к Архимандритам и Игуменам, и ко всем духовным и церковным людям, ваше Архиерейство о том пусть отпишет, что бы и они также, о нашем Царском многолетием здравии, и о победе над врагами, и о мире и тишине и благосостоянии и укреплении государствия нашего и святых Божиих Церквей Всемилостиваго Бога нашего молили. Впрочем, что будут посланники наши, Петр и Семен, о наших делах вашему Архиерейству говорить, вы в том к ним имейте веру и с любовию выслушайте, и Ахмет Салтановым Пашам и ближним людям, о тех делах, с раденьем промышляйте. Мы же, известившись о том чрез наших посланных, ваше Архиерейство, нашим жалованьем забывать не будем, и нашу Царскую милостыню к вам начнем присылать свыше прежняго.»
Так смутны были однако обстоятельства России от продолжавшейся еще войны Польской, что не ближе, как через четыре года после сей грамоты, восстановились постоянные сношения наши с Востоком, через патриаршество Патриарха Иерусалимского Феофана, который уже однажды посещал Россию в сане Архимандрита. К сожалению, любопытный статейный список о его пришествии не существует в Архиве, и через то утрачены подробные сведения о его у нас пребывании, которые были бы весьма драгоценны по его благодетельному влиянию на дела церковные великой и малой России. Но вот как умилительно выражались современники, по своим понятиям, о причине его послания в Россию от прочих Патриархов:
«Едва слышано бысть Восточным Церквам, како бедне великая Россия от змиева гонения уже четырнадцать лет страждет, Святии Отцы, четыре Патриархи Восточнии не вознерадеша о останках в погибели бывающих исчадиях Российских семен, и посоветовавше между собою и со всею Церковью, еже бы помощи во время лютыя отчаянныя напасти, двигнушася от престол своих и дошедше гроба Господня, молиша Царя царем и Господа господем, Иисуса Христа Бога Вседержителя, да не даст одолети жезлу грешных своего жребия. Избраша убо воеводу крепка и сильна исполина, могуща тещи путь от Востока до Запада, ни оружиеносцев, ни броней мужеских, но токмо едино слово Божие во устех имуща, могущее раззорити тверди неодолеваемыя, святейшаго Патриарха Феофана, прекраснаго душею и телом, и оградивше его многими молитвами, вместо жертв благовонных, наполниша его слез духовных, их же бы принести ему в пищу гладным всякаго хлеба, слова Божия лишенным в России велицей. И тако молитвами их, от Иерусалима до России, во едино лето приспе здрав и прав во благочестии, наполняя всех мира и любве, о правой вере и о делах по евангелию Божию созидая, утверждаше обои пределы (то есть великую Россию и малую); к сему же соединяя, укрепляше единомудрствовати, о еже держатися старых законов Греческаго православия и древних уставов четырех Патриаршеств не отлучатися. И бысть всем мир по милости Божией, за молитвы Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и всех Святых.» (Из жития преподобного Дионисия Архимандрита Троицкой лавры. Стр. 62 и 63.)
Патриарх Феофан был действительно Ангелом мира для северной и южной России, ибо ни та, ни другая не имели пастыря. Посетив сперва столицу Русскую, еще до освобождения отца Государева, Феофан нашел Церковь в волнении по случаю некоторых исправлений в требнике, которые поручены были Архимандриту Троицкой лавры Дионисию, по книгам ученого Максима Грека, начавшего сии исправления еще прежде Царя Иоанна. Дионисий подвергся за то гонениям от людей необразованных и страдал в душной темнице (за то, что выкинул, при водоосвящении, слово огнем, неправильно поставленное после призывания на воды Святаго Духа.) Приезд Патриарха облегчил его участь и возвратил страдальца в его обитель. Когда же пришел отец Государя, Митрополит Филарет, из плена Польского, то Патриарх Феофан вместе с освященным Собором слезно молили великого труженика принять на себя высокий сан патриарший, и едва был он упрошен Царем и Собором украсить собою кафедру Чудотворца Петра. Сам Иерусалимский Святитель совершил посвящение великого Филарета и, уставною грамотою, утвердил на будущие времена права, данные при поставлении первому Патриарху Иову святейшим Иеремиею Цареградским. Сия уставная грамота такого содержания:
«Феофан, милостию Божиею, Патриарх святаго града Иерусалима и всея Палестины. Когда, при Царе Михаиле Феодоровиче, прибыло наше смирение из святаго града Иерусалима в великоцарствующий град Москву, по потребностям Соборныя Церкви великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, то есть Святаго и мироприемнаго его гроба, то он, благочестивейший и православнейший, Великий Царь Михаил Феодорович, Самодержец Всероссийский, принял наше смирение любезно, человеколюбно и милосердно, и таким благожелательным нам приемом своим доказал, сколько имеет он к Богу благочестия и к Церкви Христовой любви; за сие должны и мы, всею душею и мыслею служить святому его и великому Царствию, не только ныне, но и во все время жизни нашей. Ибо когда наше смирение узрело, собственными своими очами, его, благочестивейшаго и смиреннейшаго, Царя Михаила Феодоровича, Самодержца Всероссийскаго, и уверилось в даровании от горняго Божия промысла великому его Царствию расширения и умножения, то, справедливо разсудив о сем, поняло, что он только один есть ныне на земле великий и православный Царь, а не кто-либо другой. Но как при том наше смирение нашло святейшее здешнее стадо без пастыря, потому что прежний пастырь уже к вечной славе отошел и переселился к тамошним обителям, и мы не разсудили оставлять столь долгое время здешнюю Церковь вдовствующею и безмужною: то милостью Божиею и его Великаго Государя намерением и изволением, и нашего смирения усердием и тщанием, собран был в великом граде Москве Собор Архиереев, Архиепископов, Архимандритов, Игуменов, соборных старцев и всего Царскаго синклита, для избрания Российской Церкви великаго Архиерея. И на сем Соборе все, проникнутые Духом Божиим, единогласно, едиными устами и сердцем, правильным наречением нарекли и избрали преосвященнейшаго Митрополита, Господина Филарета Ростовскаго и Ярославскаго, мужа воистинну достойнаго, праведнаго, добродетельнаго, мудраго, святаго и боголюбивейшаго, и неволею призвали на высочайший здешний престол Соборныя и Апостольския Церкви; а потом, по правилам Св. Апостол и по преданиям Св. Отец, также и прежде нас бывших Патриархов, как братий и сослужителей нашего смирения, мы, наименованием и призванием Пребезначальнаго Отца и благоволением Собезначальнаго Сына и содействием Святаго Духа, возложив руки и совершив над ним подобающее служение, нарекли его святейшим Патриархом великия Христовы и Кафолическия Церкви, в царствующем граде Москве и наименовали сослужебником нашего смирения и прочих Патриархов, с которыми ему числиться и поминаться. Как сами они прежде сего утвердили и засвидетельствовали избрание святейшаго Иова, признавая то благим и полезным, как явствует сие из граматы блаженныя Памяти Царя Феодора Иоанновича и соборной граматы святейшаго и Вселенскаго Патриарха Иеремии, подписанной святейшими же Патриархами: Мелетием Адександрийским, Иоакимом Антиохийским и Софронием Иерусалимским и всеми Восточной Церкви Архиереями, в которой сказано, чтобы благодейство сие и патриаршеская честь и имя, как началось от святейшаго Иова, оставались на посвящаемых по нем, в великом граде Москве, Патриархах нерушимо на веки: так и мы, следуя тому уставу, рукоположили и наименовали его святейшим Патриархом царствующаго града Москвы.» Затем Феофан взывает к светлообразным чадам святейшей Российской Церкви, чтобы они с веселием и радостию, от всея души и помышления, приняли сего от Бога нареченного и от его смирения рукоположенного Патриарха и заступника своего; чтобы почитали его как отца общего и чадолюбивого; чтобы единодушно признавали его как пастыря; чтобы следовали за ним как за вождем, ведущим ко спасению, и покорялись ему как чада отцу, считая его, по Апостолу Павлу, за великого учителя, непрестанно бодрствующего и неусыпно пекущегося о душевном их спасении. За сие он обещает доброе от Бога и полезное ко спасению, а за внимание к глаголам его обнадеживает вечным блаженством. При том советует им воссылать непрестанно теплые молитвы о благочестивейшем Царе Михаиле Феодоровиче, чтобы Господь Бог даровал ему благоденствие и победу над врагами и таким образом возвысил бы, сохранил и соблюл венец его Величества во веки веков, всему миру на спасение и благополучие.
Потом, обращаясь к Патриарху Филарету, Феофан так излагает в грамоте его обязанности и права: «Сей же святейший Патриарх, брат и сослужитель нашего смирения, произведенный и вверенный здешнему стаду, должен святейший сей престол себе иметь, архиерейски его пасти и патриаршески им править, всегда делая и говоря то, что относится к слав Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и ко спасению христоименитых людей. Как законный Архиерей и Патриарх, он имеет власть совершать всякий архиерейский и патриаршеский чин, посвящать чтецов, иподиаконов, иеродиаконов и иереев, возводить во Епископы и даже Архиепископы тех, коих признает достойными сего сана и приличными к пастырскому начальству, словом творить все то, что касается до патриаршескаго, высочайшаго и святейшаго чина, но творить с надлежащим преподобием и правдою, удаляясь от всякаго симоническаго злоупотребления. При том он должен соблюдать законно и прежде всех святую Божию Соборную Церковь, а потом и своих сослужителей и братий о Господе. Такову подобает ему быть, продолжает Феофан, чтобы наставлять людей и приводить, по учению Слова, и око и ухо и руку и ногу стада, к соблюдению благих дел; подобает ему хранить предания Св. Отец верно и не нарушимо, ибо мы от них приняли сии предания благословлять тех, которых они благословляли, проклинать тех, коих проклинали. Во утверждение же всего сего и сия патриаршеская грамата дается ему святейшему Филарету, брату и сослужителю нашего смирения.»
Сия уставная грамота писана 1619 года, Июля 5-го.
Таким образом совершилось обновление патриаршеского достоинства в России после долгого опустения кафедры Московской. Так устроилось и чудное явление в летописях мира, нигде и никогда не повторявшееся, родителя Патриарха и сына Царя, вместе управлявших государством, и сие также по благословению от Сиона, откуда истекло для нас слово Господне. Патриарх Феофан не замедлил оправдать пред новым Святителем Московским страждущего Дионисия и обещал для засвидетельствования правоты его прислать объяснительные грамоты, по совещании с прочими Патриархами, что впоследствии исполнил, ибо святейший Филарет ревностно занимался исправлением книг церковных. Освобожденный Архимандрит возвратился в лавру, прославленную его подвигами, и там имел утешение принять торжественно своего избавителя и видеть смирение Владыки Иерусалимского пред мощами преподобного Сергия. Феофан положил клобук свой под ноги Чудотворца, в знаменье как он сказал: «что Патриархи Восточные поклонники суть святому месту сему и честь свою пред Святою Троицею оставили, с главы своей сняв по себе в память, и положили под ноги великому стражу и блюстителю богоносному Сергию, дабы и прочим Патриархам, если придут сюда на поклонение, известно было сие произволение предстоятеля Иерусалимскаго.» (Житие преподобного Дионисия, стр. 83).
С благословениями северной России и богатою милостынею направился блаженный Феофан в южную и посетил Киев, древнюю матерь православия, страдавшую безначалием церковным.
Из записей посольского приказа видно, что Святителю Иерусалимскому отпущено было жалованья Царского деньгами тысячу восемьсот шестьдесят рублей, кроме драгоценных икон и ставленного места, с которыми вся милостыня простиралась на две тысячи двести тридцать шесть рублей, сумма огромная по тогдашнему времени. Но милость Царская не оскудевала, и Феофан заслуживал ее по всему, что он сделал для нашей Церкви. Ревностный к просвещению духовному, именем Патриарха Константинопольского утвердил он Богоявленское братство в Киеве ставропигиальным, т. е. прямо зависящим от Вселенского Патриарха, по примеру того, которое учредил в Вильне сам святейший Иеремия при посещении им России. Иерусалимский Святитель благословил завести в нем училища на Еллино-Славянском и Латино-Польском языках, и присовокупил к нему братство милосердия, или странноприимный дом, обратившийся в бурсу Академическую. Ободрив мало по малу православное духовенство в Киеве, он наконец решился посвятить Митрополита, которого уже тридцать лет лишена была Малороссия, и торжественно рукоположил в лавре Печерской Иова Борецкого, потом двух Архиепископов, в Полоцк и Владимир Волынский, и четырех Епископов; таким образом восстановил упраздненные епархии и, возбудив всех твердо стоять за веру православную против козней Унии Римской, спокойно возвратился в свои пределы, как верный исполнитель вверенного ему святого дела.
Один только малый отрывок остался от настольной грамоты, данной Патриархом Феофаном Киевскому Митрополиту, и мы здесь его предлагаем; Феофан внушал ему: «завещевать вверенным ему Христианам, иметь упование на человеколюбие Божие и не отчаяваться в прощении грехов, но если кто, по слову Апостола, обратит брата (вероятно сие относилось к лести Римской) спасет душу от смерти и покроет множество грехов.» (Иак. 5:20). Он заповедал испытывать со всяким опасением избираемых на степени церковные людей непорочных и достойных, засвидетельствованных, и к совершенному покаянию притекающих, и желающих Ангельского образа сподобиться, малого и великого, постригать, и по данной ему от Бога премудрости, словом благочестия и жития непорочного во всяких собраниях христианских прилично всех оглашать.
«Все сие, заключал Патриарх, вверяем ему и виноград Господень возделовать благословляем, властию и благодатию Всесвятаго и Живоначальнаго Духа, ради чего и сия известительная смирения нашего грамата дана, в богоспасаемом граде Киеве, в лето бытия мира 7128, плотскаго же смирения Спасова 1621 года, Януария 5-го дня, Индикта 4-го.»
Три его грамоты, данные одна за другою Киевскому ученому братству, свидетельствовали, как он возлюбил его, и доселе служат для него основным камнем православия. В первой из них Патриарх изъявляет одобрение связанному союзом любви о Господе братству, украшенному цветами благочестия и заботящемуся о содержании училища и гостиницы, о распространении и исправлении церквей, и вообще о православной вере; он утверждает его своим благословением в вечные роды, присоединяет к нему новое братство младенческое, разумея вероятно обучавшихся в школе юношей, и заповедует им подражать братству старшему. Святитель молит Господа, дабы избрал себе исповедников славного своего имени и всех соединил во единое тело Церкви на краеугольном камне, в Сионе положенном, под смиренную главу Христа своего, и внушает наипаче содержать союз братолюбия, без коего не пользуют ни вера, ни прочие все добродетели, и стяжать смирение и благочестие, украшающие юность, дабы сподобиться вечной жизни, молитвами пречистой Богородицы и всех Святых, наипаче же всехвального Апостола Иакова, брата Божия, первейшего Святителя Иерусалимского, от коего, преемственно, и сам он сподобился получить благодать Святого Духа и быть хранителем святых мест, где совершилось дело нашего спасения. Грамота сия писана 17-го Мая 1620 года.
Чрез девять дней написал он вторую утвердительную грамоту, которой опять благословляет и укрепляет старшее братство, называя его церковным братством милосердия, без сомнения за его попечительность о церквах и гостинице; благословляет также гостеприимный дом и училище, а новозаложенную церковь Св. Богоявления и Благовещения, для которой сам водрузил крест, удостоивает важного в то время права Ставропигии. Явно свидетельствует он в грамоте, что имеет на то соизволение брата своего и сослужителя Тимофея, Вселенского Патриарха Константинополя и прочих Патриархов, Кирилла Александрийского, Афанасия Антиохийского, и видя озлобление Церкви Божией в земле Русской, водружает в ней Ставропигию патриаршую, дабы оградить от наветов, незаконно вторгавшихся пастырей, как это тогда случалось в пределах Польских при усилении Унии.
В третьей грамоте, наконец, заповедует всем православным, и особенно Богоявленскому братству, блюстися отступников и еретиков, и в последний раз утверждает его на вечные роды. Предостерегая, что в последние времена, по слову Апостольскому, должны являться лукавые человеки, дабы всеми средствами совращать в пагубную ересь, внушает не ослабевать духом и телом, но, восприяв все оружие Божие, быть готовыми на прогнание врага, ибо претерпевший до конца спасен будет. Грамота сия от 6-го Января 1621 года. (См. Историю Российской Иерархии, стр. 459–472.)
Два года спустя (в 1623), Патриарх Александрийский Герасим, извещенный Патриархом Феофаном, и по поводу грамоты Патриарха Московского Филарета о исправлении требника, написал грамоту к Царю Михаилу Феодоровичу о том, что в молитве на освящение воды не следует прилагать, к призыванию Духа Святого, неправильное слово огнем, как не сходное с преданиями отеческими и не обретающееся в древних рукописных книгах. Он предостерегал Царя убегать, как оглашенных, нарушающих предание Св. Отец, и желал ему, как второму державному Константину, мир и благополучие и победу, в род и род, для духовной радости всех православных на Востоке. О себе же и братиях своих Патриархах отзывался таким образом: «что поскольку они, благодатию Духа Святаго, суть верные кормчие Святой Восточной Церкви, то хотя ныне и вселилась их сила посреди волков, однакоже подобает им и не много дерзать и, восприяв благочестивую свободу, насаждать тишину во Святой Церкви, которая обретается под светлым скипетром благочестивой державы Российской, дабы везде сохранялось православное учение веры.»
При такой деятельной заботе Патриархов Восточных о православии нашей Церкви и при той обильной милостыне, которая от нас текла во все пределы и обители бедствующего Востока, могут ли еще, по совести, утверждать Римляне, будто нарушено древнее общение веры и любви между всеми православными Церквами?
По возвращении Патриарха Феофана, с 1624 года особенно часты сделались сношения нашей Церкви с Востоком, и здесь будет изложено сколько духовных лиц Греческих посетило Россию в течение XVII века, сколько милостыни было разослано во все пределы четырех Патриарших престолов, и какие грамоты засвидетельствовали сию взаимную любовь Церкви Восточной и Русской.