Объяснение послания святого Апостола Павла к Филиппийцам

Во время пребывания Ап. Павла в Троаде, явился ему ночью в видении некий муж Македонянин, который просил его прибыть в Македонию и помочь живущим там. Можно думать, что явившийся был Ангел этой области.

Память Епафродита празднуется 4-го января и 30-го марта.

Все противные сему современные мнения обстоятельно рассмотрены в строго-научном исследовании И. Назаревского, изданном в 1893 году, в виде опыта исагогического и экзегетического изследования, в котором разбору этих мнений посвящена большая часть всей книги, с полною доказательностью показывающем подлинность послания и точный смысл его, общепризнанный в Церкви Вселенской.

См. «Прот. ересей» кн. 5, ч. III, изд. 1871 г.

В надписании послания Ап. Павел вместе с своим именем поставляет и Ап. Тимофея потому, что он был знаком Филиппийцам, как принимавший участие в просвещении их. Кроме того, он был самым близким лицом из всех, окружавших Павла во время пребывания его в Риме (2:20–22).

О наименовании рабами св. Иоанн Златоуст говорит: «Здесь Апостол пишет как бы к равночестным себе и выставляет не учительское свое достоинство, но другое и притом великое. Какое же именно? Называет себя рабом, а не Апостолом, поскольку быть рабом Христовым действительно великое достоинство и верх совершенств. Ибо кто раб Христов, тот без сомнения свободен от греха». А тем, что вместе с собою называет рабом и Тимофея, – раскрывает ту истину, что пред Христом все равны, как рабы Его. Святыми же называет Апостол Филиппийцев в смысле очищения и освящения их чрез крещение и другие таинства (сравн. 1Кор. 6:11; 10:14) и вообще чрез участие в благодатной жизни церковной, освящающей и усыновляющей Богу (сравн. Рим. 11:22; Еф. 1:13; 4:3) и, наконец, потому, что задачею их должно быть исполнение святыми чувствами, наилучшими мыслями и делами, приближающими к Богу (Кол. 3:11; Флп. 2:15) и соединяющими со Христом, почему Апостол и назвал их святыми во Христе. Что касается упоминания о епископах и диаконах и умолчания о пресвитерах, то о сем св. Иоанн Златоуст замечает, что тогда название степеней епископа и пресвитера не было достаточно определено и различимо, так что каждое из сих названий могло приличествовать и той и другой степени. Во всяком же случае здесь находится драгоценное свидетельство о существовании священства в то время и в частности в Церкви Филиппийской. «Клир писал, благотворил, посылал к Апостолу Епафродита», – посему Апостол упомянул его особо. «Внушения же Апостола о единодушии, смирении и мирности делают вероятным и то предположение, что особым вниманием к ним Апостол желал приподнять их вес, или побудить к большей к ним почтительности и покорности» (преосвящ. Феофан).

Приветствие Апостола обычное (сравн. Рим. 1:7. 1Кор. 1:3). Он преподает им благодать, как совокупность всех даров, и желает им прежде всего мира, как первого плода духовно-благодатной жизни. «Благодать есть действующее начало жизни Божией в человеке, а мир есть свойство этой жизни», говорит один новый толковник (Ф. Тернер в его опыте объяснения сего послания, напеч. в Прав. Обозр. 1889 г.). «Благодать приносит с собою все блага духовные, а мир есть вкушение сих благ». Преосвящ. Феофан обращает при сем особое внимание на то, что «Апостол все поставляет в зависимость от Иисуса Христа». «Так благоволил Бог, чтобы и мы к Нему приближались, и от Него всякое благо к нам нисходило не иначе, как чрез Господа Иисуса Христа. Помимо Его ни с неба на землю не приходит никакое благословение, ни с земли нет другого восхода на небо».

Начинает Апостол свое послание благодарностию Богу за достопамятное дело благовестия в Филиппах, ясно выразившееся в постоянном посильном содействии их благовестию, особенно же отрадно проявившееся в послании ему помощи с Епафродитом. Св. Иоанн Златоуст так видоизменяет слова Апостола: «Когда только воспоминаю о вас, всегда хвалю Бога» (это изъяснение показывает, что славянское слово «вашей» нужно понимать, как однозначное: вас = υμων). По словам преосвящ. Феофана, «Апостол воздает здесь должную цену тому добру, какое оказывали ему Филиппийцы. Но не к ним прямо относит это, а к Богу, как источнику всякого добра и первому учредителю и блюстителю благовестия, с первых слов научая и их добро свое не себе приписывать, а Богу, без Коего не спеется ничто истинно доброе». «Присвояет же себе Бога по причине искреннейшего общения с ним». «Сознание Бога своим Богом принадлежит усовершившимся в духовной жизни».

Доброе начало насаждения христианской любви в Филиппийцах уверило Апостола, что они усовершатся и далее. Но так, как это дело по преимуществу Божие, то он и молился о сем во время всякого моления, научая этим и всех верить и надеяться, что Бог, начавший в нас дело спасения, доведет его до полного конца, в особенности в отношении к тем, в которых так ярко блеснуло начало проявления христианского участия и любви, как это было с Филиппийцами. По изъяснению преосвящ. Феофана, Апостол говорит здесь как бы так: «всякий раз, как молюсь, благодарю Бога за вашу память и о всех вас молюсь с радостию. Молитва о вас составляет для меня утешение». «Ваша память о мне, выразившаяся в пособии мне, есть общение ваше в благовестии. Я тружусь в благовестии; но как вы, помогая мне, даете больший простор благовестию, то и вы участвуете в благовестии». «Пособие Апостолу Филиппийцы стали посылать тотчас, как только он удалился из Филипп. Это и разумеет он, говоря: от первого дне. Послали они в Солунь, послали в Коринф, а теперь и в Рим. И вышло, что точно они помогали Апостолу до того часа, как он писал послание. Он и говорит об этом: доныне». По мысли блаж. Феодорита и некоторых других, «под общением в благовествовании» можно разуметь вообще участие в деле искупления, причем по отношению к Филиппийцам одновременно можно разуметь и усвоение ими плодов искупления и служение их другим в деле этого усвоения. Более ясное выражение этой мысли находится в 6-м стихе, в котором замечается две главных мысли, во-первых, та, что дело спасения совершается Богом: Им оно начинается, Им продолжается и совершается, а иначе говоря, дело спасения есть дело благодати Божией; вторая мысль та, что дело спасения не оканчивается со смертию человека, но продолжается и после, даже до дне Христова, под которым разумеется «последний день, которого не пресекает ночь», как сказал св. Василий Великий. Св. Иоанн Златоуст видит в этом стихе такое указание на соотношение благодати и свободы, которое указывается даже в словах: Бог совершит. «Опять для Филиппийцев похвала, потому что они привлекли к себе благодать Божию, которая помогла им возвыситься над природою человеческою». «Если же Бог совершит, то с нашей стороны не много нужно будет труда, а должно надеяться, что при Его помощи мы все легче совершим».

Как бы обосновывая все те мысли и чувства, которые высказал о Филиппийцах Апостол, он свидетельствует о своем расположении к ним, как таком, которое всегда было с ним, не оставляя его в самые тревожные минуты, когда по-видимому ему было не до них. В 7-м стихе он не называет этого чувства по названию, но зато в 8-м заявляет о нем с призыванием Бога в свидетели величия своей любви. А св. Иоанн Златоуст вообще говорит, что в сих словах Апостол выражает великую любовь к Филиппийцам, поскольку он имел их в сердце даже в самой темнице, в оковах думал о них, и даже в то время, когда вводим был в судилище для ответа. «Призывает же Бога в свидетели не потому, будто не имели к нему доверия, но делает сие по великому расположению к Филиппийцам. Поскольку сказал, что они были соучастниками ему (чрез милость), то, дабы не подумали, что он за сие любит их, а не просто для них, посему прибавил: по милости Христовой, сердцем (даже утробою) Христовым, как бы так говоря: люблю вас, как отец ваш, по родству во Христе. Ибо оно дает нам сердце горячее, пламенное. Люблю, говорит, всех вас, а сколь сильно люблю, нельзя и выразить. Посему предоставляю видеть сие Богу, проникающему сердца». «Как приписывая себе ум Христов (1Кор. 2:16), Апостол выражает мысль, что по откровению Духа Святого он знает Христовы тайны, так усвояя себе сердце Христово, Апостол показывает, что тем же Духом Святым излилась в его сердце и любовь Христова к людям» (сравн. 2Кор. 3:2–5) (см. Правосл. Обозр. 1889 г.). По изъяснению других толковников, эта любовь не плотская, а бесстрастная, духовная и божественная (Григорий Богослов, блаж. Феодорит).

Говоря о возрастании в любви чрез познание, Апостол научает возрастать в любви опытно, чрез упражнение в оной, так как полнейшая чистота, потребная в судный день Христов, достигается путем тяжелой жизненной борьбы и непрерывных подвигов. По мысли св. Иоанна Златоуста, «любовь имеет нужду в свете ведения, чтобы она была с рассуждением и размышлением». Любовь слепая может принести человеку даже зло. Вот почему в другом месте Апостол похваляет обученность в рассуждении добра и зла (Евр. 5:14). «Распознание того, что должно делать и что не делать – есть истинная мудрость», говорит св. Василий Великий. А преосв. Феофан пишет: «любовь есть движущая сила; знание – освещение пути; чувствие – уменье, как где ступить». «Искушати – значит ведением указать лучшее, любовию исполнить его и чувством вкусить плод его. Пусть вся жизнь пройдет по этой норме, и она будет чиста, непреткновенна и исполнена плодов правды». «В ком есть означенные совершенства, в том не бывает неправых дел, ни слов, ни мыслей. Стоя сознанием пред Богом, всякий шаг они делают так, чтобы он был угоден Богу... У них все идет от Бога, и все к Богу (к славе Его) возвращается. Их живот сокровен есть со Христом. Сами же они исчезают. Сознание Бога всевидящего не позволяет им что-либо из дел восхотеть себе, а не в славу Божию обращать. Нескрытная же проба всех дел есть день Христов (объявляющий «тайная тьмы»). Тут последняя цель и частных деяний и всей жизни. К сему и относит Апостол увещание, и свое молитвенное благожелание оканчивает: только бы в день Христов явиться чистыми и непреткновенными, исполненными плодов правды» (сравн. Ин. 15:8. 1Кор. 6:20).

Извещая об успехах благовестия, Апостол говорит, что узы его послужили к широкому распространению Христианства и возбудили многих к ревностному его проповеданию, так что благовестие коснулось кесаревой гвардии и множества других лиц. При этом о себе Апостол сообщает настолько, насколько это относится к делу благовестия. «Бог так устроил, говорит Апостол, что узы мои во Христе и для Христа не остались неизвестными «во всем судищи». Так называли прежде царские палаты. И не только в судищи, но и во всем городе» (св. Иоанн Златоуст. Сравн. Деян. 28:30–31). «Слово Евангельское распространялось и от него лично и от сотрудников его. Дальше и дальше идя, оно дошло и до кесарева дома» (преосв. Феофан. Сравн. 4:22). «Если бы связанный (Апостол) носил узы с прискорбием и молчал, то естественно было бы и прочим (проповедникам) находиться в таком же состоянии; а как связанный действовал еще смелее, то придавал им смелость более, нежели не быв связан. Но поскольку много значило сказать, что мои узы произвели в них дерзновение; то наперед сказал: «о Господе». Видишь ли, как Апостол, и при необходимости похвалиться, не оставляет скромности?» (св. Иоанн Златоуст). По изъяснению Экумения, «дерзновение проповедников потому обуяло их, что узы Павла воспламенили веру их. Если бы не божественна была проповедь эта, говорили они, то Павел не согласился бы терпеть за нее такие узы. Узы св. Павла послужили в подкрепление проповеди».

Вместе с истинными проповедниками веры, заговорили о Христе и не призванные к тому люди. Но Апостол этим не смущается. Он смотрит на сущность дела, на распространение благовестия в его главном содержании, предоставляя уясняться частностям в дальнейшем движении христианской проповеди. Вместе с тем и побуждения у проповедников были разные. Между тем, как одни проповедовали по вере и сочувствию к Апостолу для поддержания его дела, другие совершали это по зависти, чтобы стяжать свою славу; а иные находили возможность говорить о благовестии Христовом и так, чтобы чрез то усугубить только страдания Апостола. Возмущаясь этим, св. Иоанн Златоуст говорит: «о, жестокость! о, дьявольское действование! Видели, что он заключен в темнице, и еще недоброжелательствовали ему; хотели увеличить его несчастие. Хорошо сказал Апостол: «мняще»; ибо случилось не так. Они думали чрез это опечалить меня, а я радовался успеху проповеди». «Они облегчают мою ответственность пред Богом и помогают мне в ответе. Мне заповедали проповедовать, и я должен буду дать отчет и ответить за дело, которое заповедано мне. Посему они мне помогают так, что отвечать мне стало легче. Ибо если найдется много наученных и уверовавших, то отвечать будет мне легко». Современный наш толковник высказывает о сем такую мысль: «Что некоторые проповедники руководились нечистыми побуждениями, это не могло не производить на сердце Апостола тяжелого впечатления. Но радость, вызываемая распространением благовествования о Христе, берет у него верх над печалью».

Определяя значение для распространения веры разного свойства проповедников, Апостол, хотя не одобряет тех из них, которые имеют другие цели, однако дело их признает для Христианства, как и для себя, полезным и даже радуется за их проповедь. И Сам Иисус Христос говорит: «кто не против нас, тот за нас». Апостол же Павел в другом послании писал: «коегождо дело – день явит» (1Кор. 3:13–15), сам же он «спасется, якоже огнем». Он писал: «любящим Бога вся поспешествуют во благое» (Рим. 8:28). В данном случае, по мысли одного толковника, смягчающим обстоятельством могло быть и то, что «нечистые мотивы и нехорошее внутреннее настроение проповедников могли оставаться сокрытыми от слушателей, слово же их о Христе должно было содействовать распространению Евангелия Царствия Божия». По изъяснению блаж. Феодорита, «Апостол обвинял их не за то, что учат худому, но что доброму учат худо, имея целию не благочестие, а крайнюю неприязненность». По словам же св. Иоанна Златоуста, Апостол как бы говорит так: «они против воли содействуют мне, хотя за труды свои потерпят наказание, а я, нисколько им не помогая, получу награду». «Никакая скорбь, ни вражды, ни порицания, ни беды, ни козни не могут возмутить великую и любомудрую душу. Ему причиняли различные огорчения, и однако-ж что он говорит? не только не скорблю о сем, но даже радуюсь и возрадуюсь». По поводу же выражения Апостолом надежды на то, что все это совершится ко благу молитвами Филиппийцев и действием Св. Духа, Иоанн Златоуст говорит: «Заметь смиренномудрие сего блаженного. Тот, который бесчисленными добродетелями стяжал спасение, пишет Филиппийцам: могу спастись вашею молитвою». «Надеюсь, что никогда не буду посрамлен. Такова надежда Павла. Видишь ли, каково надеяться на Бога? Что бы ни случилось, говорит, не постыжуся». «Апостол мог с часу на час ожидать себе грозы. Слабую душу это могло смутить; Апостол же покоен был упокоением в Господе. Он как бы говорит: жить ли мне должно, или умереть, – то и другое приму благодушно». «А если буду предан смерти, изумит всех сила проповеди, заставляющая проповедников презирать смерть» (блаж. Феодорит).

Останавливаясь лично на себе, Апостол сообщает, что он на все обстоятельства своей жизни смотрит чрез посредство своих отношений ко Христу (сравн. Рим. 14:8). Поэтому, хотя он и уверен в успехе своего дела, однако, поскольку смерть может совершенно соединить его со Христом, то он считал бы за лучшее умереть. Это было бы для него приобретением. Но так как, с другой стороны, он не может упустить из вида пользу порученного ему дела благовестия, то ему желательнее продолжение земного подвига. К этому же располагает его и желание послужить дальнейшему совершенству Филиппийцев, что составляет для него особенную радость.

«Какое любомудрие! Словами: еже умрети приобретение есть, – он отринул любовь к сей жизни, а словами: еже жити ми телом, сие мне плод дела, – показал, что и настоящая жизнь нужна. Каким образом? Если пользуемся ею, как должно, ежели приносим плод. Посему не должно ненавидеть жизнь. Ибо можно жить и хорошо. Если же будем злоупотреблять жизнию, и в таком случае не должно обвинять ее. Почему? Потому что не жизнь тому причиною, но воля злоупотребляющих ею. Бог дал тебе жизнь, дабы ты жил для Него а ты, по наклонности к злу, живя греховно, сам подвергаешь себя всякой вине» (Златоуст). «Сама по себе смерть не есть ни потеря, ни приобретение, и случается по Божию порядку. Поэтому св. Павел называет приобретением собственно смерть мученическую, смерть за Христа и Евангелие. Такая смерть точно есть приобретение, ибо сама по себе венчает страдальца преславным венцем» (преосвящ. Феофан). К сему наш новейший толковник присовокупляет: «Как Христос приобщился к Божественной славе и воссел одесную Бога Отца только после воскресения и вознесения на небо, так и верующий приобщится славе Христа и будет созерцать Бога лицом к лицу только после своего воскресения. А потому, хотя Апостол, и живя во плоти, имеет Христа в своей истинной жизни, однако смерть будет для него приобретение, приобретение не само по себе, а как необходимое звено при переходе от этой, исполненной лишений и страданий, земной жизни к жизни славы со Христом, полного общения с Ним и созерцания Его». «Между пребыванием со Христом в другой жизни и здешнею жизнию и сравнения не могло быть. Не эта последняя и выступает у Апостола в противовес первому, а то, что он может еще сделать в сей жизни для блага ближних, для распространения Царства Христова на земле» (Назаревский. Ср. Рим. 9:1–3).

Очевидная необходимость проповеди Апостола произвела в нем уверенность в продлении его жизни, а вместе с тем и в возможности побывать в Филиппах. По словам Иоанна Златоуста, Апостол говорит здесь как бы так: «если я для вас остался, то смотрите – не посрамите моего пребывания. Имея возможность зреть Христа, я решился остаться здесь для вашего успеха. Поскольку мое присутствие споспешествует и вере и радости вашей, то я и решился остаться» (ср. Рим. 1:12). «Предречение Апостола исполнилось», говорит блаж. Феодорит. «Следствие нового пребывания Апостола с Филиппийцами – успех и радость веры, а следствие того и другого – возвеличение похвалы Филиппийцев о Христе». По поводу «похвалы о Христе Иисусе» преосвящ. Феофан замечает, что «эта такая похвала, какою и Сам Господь похвалил их, в духе Его. Но слово «во мне» наводит и на ту мысль, что похвала сия от них перейдет и на Апостола. И ему, как учителю, будет больше похвалы по причине похвальности учеников. И ему будет чем похвалиться относительно». Приготовивши так обстоятельно своих читателей, Апостол приступает к увещанию их жить достойно христианского звания их (1:27–30; 2:1–18).

Увещая Филиппийцев жить достойно благовествования Христова Апостол выясняет, что это достоинство свое они прежде всего могут выразить в твердости веры, и единодушии, так необходимых во время гонений, которые тогда готовили Христианам враги их. Что значит: «во единем дусе»? Значит – в одном и том же даровании единомыслия и ревности. Равным образом и стоять «единодушне» – означает единомыслие. В сем-то смысле многие души называются единою. Так было древле. «Всем бе, сказано, сердце и душа едина» (Деян. 4:32). «Сподвизающеся по вере благовествования. Это значит: вспомоществуйте друг другу в подвиге за веру Евангельскую· (Иоанн Златоуст). Непреодолимость не то есть, чтобы ничего не претерпевать, а чтобы не отставать от веры, хотя бы и умереть пришлось. Сколько мужества вдыхает душа, когда все ее подкрепляют! Она сильна тогда одна, сколько все души в совокупности. Так в вере, как показали мученики. Так в жизни, как доказывают братские общества, соединяющиеся для преспеяния в христианском совершенстве. Пример, совет, молитва – тотчас обращают в бегство всякого врага». «Как отец детям, как любимый наставник любимым ученикам, говорит Филиппийцам Апостол: смотрите, не сделайтесь причиною огорчения для меня! мне крайне дорого ваше преуспеяние, и ничто мне так не желательно, как и видеть и слышать, что вы во всем совершенны» (преосвящ. Феофан).

Апостол воодушевляет Филиппийцев на твердость стояния в вере спасительностию страданий, преимуществом веры с страданием пред простою верою, своим примером. По слову св. Иоанна Златоуста, «хорошо сказано: «не колеблющеся» – не страшась; ибо действия врагов таковы, что они только устрашают. Говорит: «ни о единем же», – что бы ни случилось, опасности ли, козни ли. Ибо таково общество людей мужественных. Враги ничего не могут сделать им». О страданиях же он как бы внушает им: «не стыдитесь сего дарования: оно гораздо чудеснее дара воскрешать мертвых и творить чудеса. Не только вы не должны сего стыдиться, а напротив радоваться». Св. мученики все призвание к венцу мученичества считали особым даром Божиим. Без указания свыше не решались на него; но, получая указания, с радостию вступали на сей подвиг.

Учит единодушию Апостол так, что вместе с тем возбуждает участие и к себе, а именно, чтобы Филиппийцы дали ему чрез это полноту радости о Христе. Единодушие он советует иметь прежде всего в мыслях, потом в чувствах (любви) и наконец во всех проявлениях души. По слову Иоанна Златоуста, «смысл слов Апостола таков: если хотите доставить мне какую-либо отраду в искушениях и ободрение во Христе, какое-либо общение в духе, если имеете какое-либо милосердие и сострадательность в сердце, то исполните мою радость. Или так еще: если мне, говорит, можно получить какую отраду от вашей любви, если можно иметь общение с вами в духе и общение с вами в Господе, если можно надеяться от вас милосердия и сострадания: то воздайте за все любовию. Все это я получил, если вы любите друг друга. К сему преосвящ. Феофан присовокупляет: «Как бы ни понимать термины, здесь употребленные, видно, что Апостол выставляет предметы дорогие для самих Филиппийцев и что они оскорбят их, если не сделают того, что он им заповедует». «Ту же любовь разумеет, какою другие их любят. Единодушно, т. е. пусть во всех телах будет одна душа – не существом, ибо это невозможно, но желанием и мыслию. А единомысленно – значит: да будет у всех одна мысль, как у одной души». Новейший наш толковник находит в словах Апостола четыре мотива к исполнению его увещания. Апостол как бы так говорит Филиппийцам: «если вы имеете взаимное увещание, утешение от любви, какое-нибудь общение духа и сострадательность, – что, я знаю, вы действительно имеете, – то вы должны дополнить мою радость, должны иметь единомыслие полное, не в вере только, но и во всем прочем».

Руководствуя далее к единодушию, Апостол устраняет препятствия к взаимной любви, указывая на главные причины, разъедающие взаимообщение: тщеславие, самоугождение и презорство, которым противоположны: смиренномудрие, самоотречение, самоуничижение, – чем и научает, как достигать единодушия. По мысли св. Иоанна Златоуста, «тщеславие – это причина всех зол. Отсюда брани и ссоры, клеветы и охлаждение. Как же можно избегнуть тщеславия? Почитай другого не просто лучшим себя, но и высшим, и для тебя не будет ни странно, ни больно видеть другого почитаемым; даже если он и обидит тебя, ты перенесешь великодушно, потому что ты признал его лучшим себя. Пока ты считаешь другого достойным почтения, а он тебя, то никогда не произойдет ничего неприятного. Ибо смиренномудрие есть причина всего доброго». «Самость (эгоизм) себя ставит целию, а других средством. Любовь же христианская, рождающиеся из самоотвержения, других поставляет целию, а себя средством. Из первой выходит разъединение, а из второй – живой союз. Как в организме живом каждый член делает лить то, что нужно для других, так и в обществе, когда всяк будет заботиться о благе других, будет органическое, живое всех сочетание, где каждый о всех и все о каждом заботятся. Следовательно, Ап. Павел указывает здесь самое мощное средство к единодушию» (преосвящ. Феофан).

Первообраз самоотреченной любви Апостол указывает в Иисусе Христе, завещавая подражать Ему. По слову св. Иоанна Златоуста, «великую и любомудрую душу ничто столько не поощряет к добрым делам, как познание, что она чрез сие уподобляется Богу... Зная сие, Павел, при убеждении Филиппийцев к смиренномудрию, сначала просил и умолял, потом убеждал, наконец присовокупляет: сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе».

Представление образа смиренномудрия Христова особенно поразительно тем, что здесь выставляются резкие разности: пренебесное и предвечное Божество и человеческое воплощение, в соединении коих и заключается существенное смиренномудрие, которое более частное выражение свое имело в том, что Иисус Христос явился в зраке раба, исполнял Свое дело с полною покорностию воле Отца и с совершеннейшим самоотвержением, даже до смерти и при том смерти крестной. Поражаясь силою слов Апостола, при видимой краткости их, преосвящ. Феофан говорит: «здесь догмат о воплощении и искуплении и о лице Иисуса Христа, как Богочеловека, изображен с такою определенностию, что одно это место поражает всех еретиков, погрешавших в сем отношении». «Быть в образе (μορφή) раба значит быть по естеству человеком, и быть в образе (μορφή) Божием значит быть Богом по естеству» (св. Иоанн Златоуст). Равный по образу – равен и по сущности (Василий Великий). У кого один образ, у тех одна и сущность. «Здесь к словам: «зрак раба» Апостол приложил «приим», а с словами: «во образе Божии» соединил слово «сый». Следовательно, прежде-сущий, или лучше, всегда-сущий образ Бога приял образ раба» (Кир. Алекс.). «Бог по естеству, имея равенство со Отцом, сокрыв достоинство, избрал крайнее смирение» (Феодорит). «Образ, как образ (норма), показывает совершенное сходство. И быть не может, чтобы кто-нибудь имел сущность одного существа, а образ (норму) другого. Напр., ни один человек не имеет образа (нормы) Ангела». «И не по чуждо-присвоению было то, что Христос имел Себя равным Богу, но потому, что Его собственное естество и существо было Божеское» (преосвящ. Феофан). В восприятии Христом человеческого образа приблизительно было то же, что было с телом Его по воскресении, когда Он восприял особенный образ (Мк. 16:12), и отчасти в преображении (μεταμορφή, Лк. 9:28), когда образ славы Господней воссиял на время, с тем различием, что там было преображение в славный вид, а здесь снисхождение в образ крайнего смирения, причем Божество и человечество всегда оставалось неслиянным и нераздельным. Но зрак раба не был неизменным, ибо рабство есть состояние или положение человека среди других, и не природная сущность и даже не свойство ее. О подобии и образе человеческом в Иисусе Христе св. Иоанн Златоуст говорит: «мы – душа и тело; Он же – Бог, душа и тело. Поэтому и сказано: в подобии. И дабы ты, услышавши, что Он «Себя умалил», не представил изменения: то Писание говорит, что Он, пребывая тем, чем был, принял то, чем не был, и, сделавшись плотию, пребыл истинным Богом Словом». «Сколь высок Он был, столь же глубоко смирил Себя. И почтением к Отцу превзошел Он всех. Ах, и рабом стать – есть дело великое и весьма неизреченное, а подвергнуться смерти – гораздо больше! Не всякая смерть подобна Его смерти, поскольку такая смерть почиталась поноснейшею из всех. Умерщвлением именно такого рода (враги Его) думали сделать Его отвратительным, но сие нисколько не повредило Его славе». Также и нашей славе не повредит никакое уничижение, воспринимаемое ради Бога и Его дела, совершаемого во исполнение Его воли. Достойно замечания, что св. Ириней, при мысли о крестном древе, воспоминает древо познания, говоря так: «разрушая непослушание человека, бывшее в начале относительно дерева, Христос был послушен до смерти крестной, бывшее на дереве непослушание исправляя чрез послушание на дереве». А наш новейший толковник (Назаревский) приводит и другую противоположность. «Первые люди хотели совершить хищение, быть яко бози. Христос же, напротив, будучи Бог, Себе умалил, зрак раба приим». «Апостол указывает не только путь Христа, но и путь Адама. Этим он сделал все, что можно и должно было сделать для побуждения Филиппийцев к смирению».

Насколько велико было самоуничижение Христа, настолько же велико и превознесение Его. Но как первое было пред людьми (ибо Он по Божеству был неизменен), так и второе было для людей, чтобы они познали Его, покланялись и прославляли Его, как Господа Спасителя, равночестного Отцу. А так как превознесение сие совершилось со Христом, как Богочеловеком, то и человечество Его введено в славу и силу Божества (преосвящ. Феофан). «Смирив Себя, Он не только не утратил того, что имел, как Бог, но восприял сие и как человек» (Феодорит). По слову св. Афанасия Великого, «Слово ради нас и за нас вознесено, как человек, чтобы, как смертию Его мы умерли во Христе, так о Самом же Христе были мы опять и превознесены, будучи воздвигнуты из мертвых и входя в небеса, идеже предтеча о нас вниде Иисус» (Евр. 6:20). Относительно же имени, паче всякого имене, можно с несомненностию сказать, что это имя есть «Сын Божий", как о том свидетельствует Апостол Павел, который разъясняет и то, кто из небесных поклонился Ему, как восседшему одесную Отца (ср. Апок. 5:12–13; Евр. 1:3–6). Превознесение Иисуса Христа было на-веки, а потому и поклонение Ему здесь разумеется не только то, которое было при Его воскресении и вознесении, но и будущее, имеющее завершиться поклонением главных обитателей преисподней, злых духов, которые должны сделать это по страху (Ин. 2:19. Ср. 2Пет. 2:4. Иуд. 1:6). Завистник блаженства людей ввел их в соблазн греха и тем отвратил от Бога, но воплощенный Сын Божий, Богочеловек, снова привел людей к Отцу Небесному, чем все дело диавола упразднится, а слава Божия восстановится, в лице же Богочеловека превознесенного – достигнет наивысшей меры и степени. И все это совершится чрез самоунижение Сына Божия. Отсюда Филиппийцы должны понять, сколь важно и необходимо смирение и самоунижение вообще, и как оно может быть благотворно, если подражать в нем Христу. «Итак, будем веровать во славу Его и жить во славу Его. Ибо одно без другого бесполезно». Блаж. Феодорит, обращая внимание на то, что в исповедании Иисуса Христа, как Богочеловека, всеми существами, имеющими слово, будет прославляться и Отец, говорит: «А если исповедание Христа Господа прославляет Отца, то явно, что называющие Его тварию и рабом покрывают бесславием и Родшего. Сими немногими речениями Божеств. Апостол низложил всякую ересь и хулящих Божество Единородного и отрицающих Его человечество». По слову блаж. Феофилакта, «слава Отца заключается в том, что Он имеет такого Сына, Которому покоряется все».

Продолжая увещания к жизни христианской, Апостол похваляет послушание Филиппийцев и завещавает благоговейно заботиться о спасении, потому что во многом от Бога зависит и пожелание спасения и совершение его. Поэтому необходимо прежде всего проникнуться чувством страха пред Богом, как благим руководителем ко спасению.

О страхе Божием св. Иоанн Златоуст говорит так: «живя без страха, нельзя совершить ничего благородного и удивительного. И не просто сказал: «со страхом», но присовокупил: «и с трепетом», который есть высшая степень страха, желая сделать Филиппийцев более внимательными. Ибо если и житейских дел нельзя совершать без страха, то не тем ли более духовных? Если там, где не подстерегает диавол, а только леность тяготит, нужен такой страх: то при такой борьбе, при таких препятствиях, как можно спастись когда-либо без страха?... Зодчий, хотя и опытен, впрочем стоит со страхом и трепетом, боясь упасть со здания. И ты уверовал, совершил много доброго, взошел на высоту: держи себя крепко, стой со страхом и смотри бодренно, дабы не упасть оттуда. Ибо много духов злобы, хотящих низвергнуть тебя. Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом (Пс. 2:11). Заметь еще, что Апостол не сказал: «делайте спасение», но: «содевайте», т. е. со всяким старанием... Как же может родиться страх? Если мы будем помышлять, что Бог везде присутствует, все слышит, все видит, не только слова и дела, но и все происходящее в сердце и во глубине души (Евр. 4:12). Если будем иметь такую мысль постоянно, то постоянно будем в страхе и трепете, как бы стоя близ Самого Царя». «Дерзай; Бог бо есть действуяй в вас. Когда ты захочешь, – и Он будет действовать, еже хотети... И когда хотим сделать что доброе, Он совершит сие доброе. Изволение же наше этим не отнимается».

Мы должны стараться о благоволении, т. е. соответствии своей воли с благою, любящею волею Божиею. По слову блаж. Феодорита, «благоволением назвал Апостол благую Божию волю. Ибо Бог хощет всем человеком спастися и в разум истины приити» (1Тим. 2:4). По мысли нашего новейшего толковника, «здесь Апостол (с одной стороны) убеждает оставить самовозвышение и (с другой) взять на себя обратное: самоунижение, которое так наглядно выражается в страхе и трепете... Бог вспомоществует человеку не в силу заслуг человека, а по Своей благости. Чрез это последнее выражение Апостол отнимает у Филиппийцев возможность к самомнению и тщеславию собственными заслугами» (ср. Рим. 7:18).

Заповедуя труд, Апостол учит совершать его без ропота и колебаний. «Роптать свойственно рабам», говорит св. Иоанн Златоуст. «Они трудятся для других, а тому, кто собирает для себя самого, отчего роптать? Лучше ничего не делать, нежели делать с ропотом. Ибо и самое дело теряет цену. Ропот близок к хуле. Ропот есть неблагодарность Богу, а неблагодарный Богу есть хульник». По словам преосвящ. Феофана, заповедь Апостола «обнимает весь круг обязательных для Христианина дел и расположений. У нас, напр., когда придет пост, сколько роптаний! И если в церковь позовут так, что надо несколько минут отнять от сна, и то не обходится без ворчаний». «Сказав: без размышлений, Апостол запретил колебание мыслей и сомнение при исполнении заповедей, чтоб, когда предлежит исполнить какую-либо заповедь, никто не говорил: «да будет ли мне награда? да хорошо ли это?» Такого рода сомнительных помышлений допускать не должно, но делать с уверенностию» (блаж. Феофилакт).

Противопоставляя Христиан озлобленному и развращенному миру языческому, Апостол заповедует им быть совершенно чистыми во всем, чтобы никто не мог укорить их в чем-либо и даже, напротив, они были бы светочами мира, сияли бы как светила в непроглядной тьме, что, очевидно, отчасти уже и было заметно в добрых Филиппийцах, помнивших заповедь Спасителя: да просветится свет ваш пред человеки. «Старайтесь и вы сиять правотою и непорочностию среди развращенных, как сияют светила во тьме», заповедует блаж. Феофилакт. Название Христиан чадами Божиими непорочными – имеет свое значение в противоположении с названием прочих (Евреев и язычников) строптивыми и развращенными. Оба выражения эти часто употребляются в Писании (см. Втор. 32:5; ср. Рим. 8:16; Гал. 4:5; Еф. 1:5; Мф. 17: 17; Лк. 9:41; Деян. 2:40). По мнению св. Иринея, Апостол, называя Христиан светилами, указывает на исполнение обетования, данного Аврааму о том, что у него будет потомство (верующих), как звезды... А по слову св. Григория Богослова, это значит, что они должны быть живоносною силою для других людей. Иисус Христос, Его учение и последователи вообще нередко называются светом мира, светящим светом (Мф. 5:14; Ин. 1:5; Еф. 5:11).

Зная любовь Филиппийцев, к себе, Апостол побуждает их твердо держаться проповеданного им слова жизни, чтобы не только не напрасен был его труд у них, но и послужил бы ему в похвалу на будущем суде. «Выставляя это по отношению к себе, он и их воодушевляет теми же надеждами: ибо если его труд в проповеди будет увенчан, то и их последование сей проповеди тоже будет увенчано» (преосвящ. Феофан). «Жертвою Апостол называет приведение Филиппийцев к вере». Говоря же: радуйтесь и сорадуйтесь, – и их воодушевляет на терпение страданий. Я рад, говорит, тому, что претерпел уже, и тому, что терплю, и что предлежит мне терпеть; готов с радостию на все смерти... Тем же духом воодушевитесь и вы, и будьте с радостию готовы на все». «Итак: перестанем печалиться, перестанем плакать; будем благодарить Бога за все; будем делать все без ропота; будем радоваться, благоугождать Ему во всем, дабы получить будущие блага» (Златоуст). «Путь наш верен; мы идем к Богу; нечего смущаться неприятностями; будем радоваться и сорадоваться взаимно, взирая на надлежащее нам достояние» (преосвящ. Феофан).

Показуя полноту своей заботливости о Филиппийцах, Апостол сообщает им о своем предположении послать к ним Апостола Тимофея, причем, для возбуждения полного доверия к нему, говорит о его всецелой преданности делу Христианства, чуждой всякого своекорыстия, которым отличались многие лжеучители. Послать его Апостол хотел, с одной стороны, для выяснения положения Филиппийцев, а с другой – для утешения Тимофея преспеянием их, а вместе с тем и для сообщения им о своем состоянии, которое видимо должно было измениться к лучшему, после чего он предположил сначала послать Тимофея, а потом отправиться и самому, из чего Филиппийцы должны были понять, что Апостол был не в безнадежном положении. Во всем этом св. Иоанн Златоуст видит побуждение Филиппийцев – быть внимательными к себе и более рачительными, а потом – нежную любовь и величайшее попечение, которое усматривается и в том, что Апостол хочет послать именно Тимофея, как самого преданного, испытанного и любимого своего ученика, чем делает им честь и свидетельствует крайнюю любовь (ср. 1Кор. 16:10–11). Об имущих своих си св. Иоанн Златоуст замечает: «своего покоя и безопасности». А преосвящ. Феофан присовокупляет, что «другие, которых можно было послать, были еще маловозрастны в духовной жизни, не взошли еще до совершенного самоотвержения, так чтобы делу Евангелия готовы были жертвовать всем: и покоем, и достоянием, и жизнию... Благоугодное Господу обнимает широкую область – всю жизнь во всех ее проявлениях. Те, которые были при Апостоле, конечно делали все, что могли делать в своем месте, но решиться на такое послушание не имели сил по саможалению. Это выставляет Апостол в похвалу Тимофею и в урок всем нам, что, если настоящим образом решаемся искать яже Христова, то должны быть готовы на всякий труд, на все тягостное». Исполнение дела послания Тимофея Апостол относит к Господу, равно как и свое пришествие – к Нему же. Отсюда толковники выводят заключение, что он знал, что первые узы кончатся благополучно и что он скоро получит свободу (св. Златоуст, Дамаскин).

Как бы не желая оставить Филиппийцев без своего попечения ни на день, Апостол пишет им о немедленном послании к ним Епафродита, которого он тоже восхваляет многими добрыми свойствами. Кроме того, он указывает его любовь к Филиппийцам и их участие к нему, особенно ясно выразившееся при слухе о его тяжкой болезни, перенесенной им по вере во Христа. Он был послан от Филиппийцев к Апостолу с помощию, посему и назван служителем в нужде его (сравн. Рим. 15:16). Преосвящ. Феофан предполагает, что Бог помиловал Епафродита в болезни его посредством чуда чрез Апостола Павла. «В Ефесе убрусцы и главотяжи, пропитанные потом Апостола, исцеляли недуги и изгоняли бесов (Деян. 19:12). Что-нибудь подобное было и здесь». «Спешил же Апостол обрадовать Филиппийцев в уверенности, что прибытие к ним Епафродита разгонит их печаль, какую они имели по случаю его болезни, и исполнит их радость. И аз беспечален пребуду. Этим Апостол сказал, что их печаль есть его печаль, и что когда они избавятся от печали, избавится и он». В названии Епафродита «своинником», один из новейших толковников видит указание на то, что «Апостол возвышает его до себя, приписывает ему достижение в мужа совершенна (Еф. 4:13), обладание высокими нравственными силами, христианскою зрелостию». Он предполагает, что Епафродит помогал Апостолу в насаждении веры Христовой в Филиппах, продолжал его дело здесь, причем перенес не мало страданий и лишений, что и дало ему право на название «своинника» (Назаревский).

Увещевая Филиппийцев принять Епафродита с радостию и подобающею ему честию, как Апостола, Павел советует так же принимать и подобных им, как бы напоминая, что «приемляй праведника во имя праведника мзду праведного приемлет» (ср. 1Сол. 5:12). По замечанию блаж. Феофилакта, Апостол увещевает чтить всех вообще, показующих такую добродетель, чтоб не показалось, будто благоприятствует одному Епафродиту». Особенное побуждение к чествованию Епафродита Апостол указывает в том, что он сделал для него все то, что должны были сделать для него лично Филиппийцы, которые прислали его для сего к Павлу. По словам Иоанна Златоуста, Апостол говорит как бы так: «город не был со мною, но оказал мне всякую услугу чрез него, прислав его. Следовательно, недостаток вашего (личного) служения он исполнил. И потому он имеет право получить великую честь, так как он один за вас сделал то, что следовало сделать всем». «Неустрашимый Епафродит презрел великую опасность. Хотя он и не умер, по Божию устроению, но подвергался опасности и предавал самого себя так, что не отрекся бы от служения мне, что бы ни случилось потерпеть. Если же он для служения Павлу предавал себя на смерть, то тем более сделал бы сие для проповеди или лучше – умереть для Павла было то же, что и для проповеди. Ибо кто решается на смерть за меньшее дело, тот тем более решится за большее. Посему и мы, когда будем видеть святых в бедах, то не будем щадить себя. Кто не заботится о безопасности здесь, тот необходимо лишается ее в будущем».

Стих этот имеет наибольшее отношение ко всему предшествующему, так что ему, казалось бы, прилично быть в конце предшествующей главы. Но он имеет значение и для последующего, служащего как бы прибавлением к тем существенным мыслям и чувствам, которые выражены раньше. Апостол желал с радостию поделиться о своих апостольских обстоятельствах, чтобы тем и в Филиппийцах возбудить радость. Но вместе с тем пришлось упомянуть и о тягостных обстоятельствах (напр., о смертельной опасности для жизни Епафродита), а потом и высказать тяжелые предостережения. Вот почему Апостол говорит: впрочем, радуйтесь. А так как о радости говорилось многократно (1:4; 2:2, 18; 4:4), то он оговаривается, что ему говорить об этом не тяжело, а для них – это и полезно. По словам св. Василия Великого, Апостол этим старается души их «вознести с земли на высоту и ввести в небесный образ жизни», вселить в них «постоянное божественное и небесное веселие», «обнаружение несомненного обитания в них Духа Святого». «Радостная покорность воле Божией была необходима при постоянной борьбе, и напоминание об этом было, действительно, назидательно» (Назаревский).

Предостережение против злых (псов) врагов и лжеучителей прежде всего касается Евреев, которые смущали не утвердившихся в своих понятиях Христиан указанием на свои древние, по Аврааму принадлежащие им, духовные наследия, печатию которых было обрезание.

Опровергая значение этих материальных признаков принадлежности к истинному исповеданию, Апостол указывает на преимущественное значение в Христианстве духовных чувств, каковы – вера в Спасителя Христа и служение Богу духом, без надежды на племенное происхождение или внешнее ознаменование (бывающее в знак принадлежности тому или другому господину у разных животных).

Обрезание прежде означало принадлежность обрезанного Богу и было прообразом обрезания сердца духом (Рим. 2:29); а так как первое отменено, ибо Основатель нашей веры Христос заповедал: «шедше научите вся языки», а с другой стороны, так как в Христианстве настало служение духом, то Апостол называет обрезание просто сечением, давая сим знать, что оно теперь потеряло всякое высшее значение. По словам св. Иоанна Златоуста, «совершающие оное теперь – ничто иное делают, как только отсекают плоть. Если должно искать истинное обрезание, то найдете его у нас, иже духом Богу служим, т. е. кои служим Богу духовно». Виновник сего славного служения нашего Богу есть Христос Спаситель наш, Которым посему и можно хвалиться, в частности, же Его крестом, научающим нас обрезанию страстей и распятию похотей (сравн. Гал. 3:3; Евр. 9:10; Рим. 9:4).

Как на живой пример правильного отношения Христианина к Еврейским вероисповедным преимуществам, Апостол указывает на себя самого, который, будучи Евреем, стал Христианином, не придавал никакого значения мнимым племенным Еврейским преимуществам в деле веры, не смотря на то, что он из Евреев был самым ревностным (и даже гонителем Христианства).

Природное еврейство Ап. Павла и ревностное прежде служение ему было для него частным оружием против еретиков Иудействующих, в чем нельзя не видеть особенного Божественного промышления во благо Церкви Божией. Что Павел был «чистого Еврейского происхождения», это он доказывает указанием на обрезание свое в восьмой день, чем ясно показывается, что он был не из прозелитов или пришельцев. Указанием же на происхождение из Вениаминова колена Павел дает знать, что в его роде все заветы и обряды сохранилась непорочно. Отметив все это, св. Иоанн Златоуст от лица Павла говорит далее так: «Если я превосходил всех благородством происхождения и ревностию и праведною жизнию: то для чего я оставил сии высокие преимущества, как не для того, чтобы приобресть Христовы, большие и гораздо большие?» "Закон возвел нас на высоту, посему был приобретением (на пользу); но теперь мы почитаем его тщетою (в убыток). Почему? Не потому, что он – тщета (убыток сам по себе), но потому, что благодать гораздо больше его. Тщета – не закон, а отступление от Христа по привязанности к закону; посему, когда он отводит от Христа, тогда бывает тщетою (во вред и убыток), а когда приводит к Нему, то не тщета».

Раскрывая основания своего предпочтения Христовой благодати пред законом, Апостол называет все подзаконное тщетным настолько, насколько тщетна мякина (уметы) пред зерном, разумея под зерном Христианство, как духовно-питательную живую силу, каковым закон (как мякина) почти не был. По словам блаж. Феодорита, Апостол говорит как бы так: «по причине высшего ведения, тщетою называю низшее и пренебрегаю малым ради большего. Не потому бегу, что это худо, но потому, что предпочитаю важнейшее и, получив зерно, почитаю мякину излишнею; ибо уметами называется самая грубая и жестокая часть соломы. На этом держится пшеничное зерно, но по сборе пшеницы кидается это. Так закон указывает на Христа; но когда Христос пришел, закон стал излишен».

По мысли св. Иоанна Златоуста, «есть вероятность, что Апостол называет так (уметами) и предметы мира». А преосвящ. Феофан, изъясняя, как нужно понимать превосходящее разумение Христа, говорит, что «здесь Апостол разумеет вероучение христианское, которое обнимает собою все – и прошедшее, и настоящее, и будущее, и все объясняет удовлетворительным и назидательным образом. Или под разумением Христа Иисуса он разумеет то, что давалось о Христе Иисусе – опытное вкушение благ духовных от веры в Него». «Я изубыточился тем, что убыточно, и приобрел то, в чем источник неистощимых приобретений. Ибо приобресть Христа значит приобресть все».

Указывая все то, что приобретается верующим чрез Христа, Апостол прежде всего обращает внимание на оправдание, которого не давал закон, далее на Богопознание и потом на соучастие в Христовых страданиях, смерти Его и воскресении, как высшей цели Христова призвания, так как по воскресении достигается полное приближение ко Христу и возможно-тесное общение с Ним, или, по выражению Апостола, «достижение Христа», «обретение себя в Нем». Это достижение Христа, а вместе с тем и праведности, которой не давало внешнее исполнение ветхозаветного закона, воспринимается внутренно-духовно от Христа, по вере в Его искупительную жертву страданий за людей, для оправдания их пред Отцом. «Вера во Иисуса Христа дает отпущение всех грехов и, низводя благодать Св. Духа чрез таинства в сердце, освящает его и соделывает чистым пред очами Самого всевидящего Бога. Это и есть существенная праведность. Ее возымел Апостол. Ее надлежит и всякому возыметь. Не полагайся на свои дела, видимо совершаемые, взыщи этой внутренней благодати в духе созидаемой святости, ибо в ней все; без нее все ничто». «Познавши же верою Господа Иисуса Христа, должно войти в общение страданий Его и чрез то сделаться достойным того, чтобы улучить славное воскресение о Нем». «Крестная смерть заменила все жертвы. Кто войдет в пострадание Господу, тот усвояет себе силу Его крестной смерти и полное оправдание пред лицом Божественной правды». «Господь стяжал для тебя спасение страданиями; если хочешь получить от Него свое спасение и себе присвоить, спостражди Господу». «Один род спострадания: чрез внешние скорби и лишения. Другой род – борьба со страстями и похотями (Гал. 5:24; 1Кор. 9:27). Здесь разумеются все действия самоумерщвления, в коих не менее болезненности, как и при состраданиях внешних». «Славного воскресения достигнуть можно не иначе, как чрез пострадание Господу». «Когда все страсти изгонятся, на месте их водворятся добрые расположения, душа вся оживает, как бы из мертвых оживает. Кто воскреснет так, тот несомненно сподобится славного воскресения. Апостол желает, чтобы в жизни сей воскреснуть душою, чрез преодоление страстей и водворение добродетелей» (преосвящ. Феофан). «Если так не умрем и не оживем, то и славного воскресения не достигнем», говорит св. Иоанн Златоуст. Но заранее славы себе не присвояй, ибо и Апостол говорит, что он еще не уверен в достижении славы (сравн. 1Кор. 10:12). Определяя все это, как познание Христа, новейший наш толковник говорит: «Знание это, конечно, не мертвое, умозрительное, но такое, которое немыслимо без бытия в познаваемом, – знание чрез усвоение себе Христа, чрез общение с Ним, с Его страданиями, смертию и воскресением, с принадлежащею Ему полнотою божественных сил и даров Св. Духа (снес. Рим. 6:3–4; 1Кор. 10:16; Кол. 2:9–11)» (Назаревский, стр. 123).

Начертавши кратко полный путь спасения о Христе и определивши свое отношение к Нему, Апостол говорит, что сей путь не совершен еще им в полноте и совершенстве, но он стремится совершить его, чтобы в свое время явиться ко Христу и быть едино с Ним, как Он Сам объединился с ним, достигнув его ума, сердца и всего существа, обративши Савла к Себе во время его пути в Дамаск, куда он шел для преследования Христиан, в чем можно было видеть великое отдаление его от Христа, Который, не смотря на это, достиг Савла.

Но изъяснению св. Иоанна Златоуста, Апостол говорит как бы так: «если я совершу все подвиги, то и воскресения Его достигну и восстану со славою. Теперь, говорит, я еще не достиг сего: гоню же, аще и постигну. Жизнь моя еще в подвигах, я еще далек от цели, еще не близок к наградам... Не сказал: бегу, но: гоню, – и справедливо. Ибо знаете, с каким усилием стремится гонящий (на ристалищах): он не смотрит ни на кого, с великим напряжением отталкивает всех препятствующих, и ум, и взоры, и силу, и душу, и тело устремляет к одному, ничего не имея другого в виду, кроме последней меты. Если же Павел, так гонящий, столько пострадавший, говорит еще: аще постигну, – то что можем мы, лежащие на боку? Далее, желая показать, что это составляет обязанность, Апостол говорит: о немже и постижен бых от Христа Иисуса. Апостол выразил сим и ревность Бога, хотящего постигнуть нас, и наше отвращение от Него. Я был из числа погибающих, но Бог спас меня: ибо Он преследует нас, убегающих от Него с великою стремительностию». «Не у помышляю достигша, но об одном только думаю, чтобы простираться вперед; ибо это значат его слова: задняя забывая, в предняя простираюся, гоню к цели. Смотри, как он ясно показал, чт0 побуждало его простираться вперед. Так, кто думает, что он совершен и что нет у него никакого недостатка для полноты добродетели, тот и перестает стремиться, как достигший всего; напротив, кто думает, что он еще далек от цели, тот никогда не перестает стремиться к ней». «На небе пребывает Тот, Кто дает награду. Смотри, какое пространство! его то нужно пробежать. Приучи ноги свои ступать твердо. Никогда не вступай на предметы скользкие. Вверх взирай, где находится награда; самый вид награды усиливает решимость. Страх мучений не дает чувствовать усталости, и долгий путь представляет кратким. Какая же это награда? Не финиковая ветвь, но что? Царство небесное, вечный покой, слава со Христом и бесчисленные блага, коих невозможно выразить словом». «Применяясь к обычаям ристалищным, Апостол говорит: гоню к мете из-за такой то награды (приза). Какая же награда? Высшее звание Божие. А это что? Царство небесное. Мета же какая? Совершенство духовное, состоящее в очищении от греха и страстей – подвигом самоумерщвления и невольных скорбей. Ибо туда не войдет нечистое. Ради приобщения Христовым страстям, благодать осеняет приобщившегося. И становится он, как разгоревшийся металл. Ему и славное воскресение с Царством Небесным» (преосвящ. Феофан).

Научая правильному образу мыслей Христиан, стремящихся к совершенству, Апостол внушает им иметь в виду сравнительные степени совершенства, надежду на откровение высшей мудрости духовной, до получения коей твердо пребывать в достигнутом совершенстве, не уклоняясь от основных правил веры и жизни, а для сего пользоваться живым руководством сначала самого Апостола, а потом и его точных последователей. «Свойство совершенного – не почитать себя совершенным», говорит св. Иоанн Златоуст. «В обществе лиц все на одной линии никогда не бывают, а всегда одни получше, а другие похуже, иные же очень хороши, выдаются из-за других. Этим то Апостол и говорит: которые получше других, не допускайте мысли, что вы уже дошли до конца, а думайте, – как и я, – кто еще не достигли, еще не совершились и, задняя забывая, стремитесь всё вперед и вперед» (преосвящ. Феофан). «Апостол, как можно заключить из некоторых мест его посланий, считал себя совершенным (1Кор. 2:6; 3:1; Еф. 4:13), но не совершеннейшим. Мудрость Христианства есть достояние только совершенных, но непереварима умами младенцев о Христе (1Кор. 3:1). Такие младенцы о Христе, как и совершенные мужи, были и в Филиппах. Здесь (в 15-м ст.) Апостол обращается к совершенным и приглашает их к единомыслию с собою в понимании христианской мудрости, что в другом месте он назвал твердою пищею (1Кор. 3:2). Приглашая к единомыслию с собою, Апостол предполагает возможный случай, что его читатели что-нибудь из сказанного не понимают. Сих он одобряет тем, что Сам Господь откроет им истинное понимание (ср. Ин. 1:4)» (Назаревский). А главное Апостол в своем лице дает наглядный пример веры и жизни христианской. По поводу сего св. Иоанн Златоуст восклицает: «вот наилучший способ учения! Если кто говорит хорошо, а делает худо, он еще не учитель; потребно наставление, потребно и руководство делами. Это и учителя делает почетным и ученика располагает к послушанию. Когда ученик заметит, что учитель только рассуждает на словах, то скажет, что он требует невозможного; но если ученик увидит, что добродетель совершается на деле, то не может этого сказать».

Чтобы сильнее запечатлеть в умах и сердцах свое внушение Филиппийцам о последовании за ним, Апостол в противоположность сему указывает на лжеучителей, которые держатся ложных понятий, даже проповедуют угождение плоти и служение всем земным требованиям, как бы славным и божественным, что, конечно, не только не согласно с учением о кресте, но противно оному и достойно слез горьких. Конец учащих так должен быть погибельный, а равно и следующих за ними. Св. Иоанн Златоуст говорит: «так как были люди, которые лицемерно держались Христа, а жили в праздности и неге, что противно кресту, посему Апостол и говорит таким образом. Крест составляет принадлежность души, ставшей на борьбу, готовой на смерть, и вовсе не ищущей покоя, а они живут совсем напротив... Христос крестом обыкновенно называет страдания, когда говорит: иже не приимет креста своего, и вслед Мене грядет (Мф. 16:24), т. е. если кто не готов на смерть. А люди чувственные, любящие жизнь и плоть, суть враги креста... Ныне же, говорит, и плача глаголю. В самом деле, достойны слез те, которые одежду своей души, т. е. тело, утучняют и вовсе не помышляют о наказаниях в будущей жизни... Делать постыдное – тяжкий грех; впрочем, грех в половину уменьшается, если делающий стыдится; а когда кто еще хвалится постыдным, то это – верх бесчувствия. Но об них ли одних сказано сие?... Боюсь, не к нам ли более, нежели к своим современникам, говорить Павел. Ничто не может более возбудить стыд и быть поразительнее сего изречения: имже бог чрево и слава в студе их. Кто это такие? Те, иже земная мудрствуют, которые говорят: мы построим дом. Где? На земле. Купим поля, – опять на земле; получим власть – на земле; достигнем славы – на земле; разбогатеем, – все на земле. Вот те, имже бог чрево. Ибо те, которые не думают о духовном, поистине чрево имеют богом, говоря: да ямы и пием, утре бо умрем (1Кор. 15:32). Не столько вредит море, вышедшее из берегов, сколько чрево вредит телу и душе. Положим ему пределом довольство, как Бог оградил море песком. И если оно свирепеет, запрети ему властию, тебе данною» (сравн. 1Пет. 4:17; Рим. 6:21; 2Кор. 11:15).

Как участь заблуждающихся в мыслях о жизни – погибельна, так напротив право верующие и живущие свято спасутся и получат небесное жительство, к которому они отчасти подготовляются здесь и для возведения к коему вошел Христос, имеющий снова придти, по действию Которого совершенно преобразится существо наше, чтобы быть ему сообразным с Телом Христовым и способным к той – одухотворенной жизни пренебесной.

По изъяснению преосвящ. Феофана, здесь Апостол «сводит к концу начатую в начале сего отделения речь, что желает достигнуть славного воскресения чрез общение со страстями Христовыми. Всесторонне он объяснил необходимость этого общения и возбуждает к тому ревность. Теперь хочет всех поставить в напряженное и неразрывное пребывание в сем общении чрез шествие крестным, самоотверженным путем, тем, что, возведши наш взор на небо, где наше жительство, располагает ждать Спасителя оттуда. Когда же он говорит, что мы ждем, то этим всех возводит (возбуждает) в состояние ждущих и, следовательно, готовящихся сретить (Его). Тут та же мысль, что и в притче о приставнике». Еще большее побуждение очиститься от всякой скверны плоти и духа и совершать святыню христианской жизни в страхе Божием заключается в напоминании о преображении нашего тела в подобие прославленному Телу Христа, долженствующем совершиться по всемогуществу ожидаемого Господа (сравн. 2Кор. 5:17–7:1), Который еще по воскресении сказал, что Ему дадеся всякая власть на небеси и на земли (Мф. 28:18), в силу чего Ему подобает царствовать, дóндеже положит вся враги под ноги Своя (1Кор. 15:25–28. Сравн. Еф. 1:22). Униженность наших тел прежде всего заключается в их болезненности, грубости, тленности. Поэтому и прославленность их будет в безболезненности, одухотворенности, бессмертии и вообще в подобии Телу Христову. А так как для Христа Его унижение (по человеческой природе) послужило к Его возвышению, то и для Христианина участие в крестном пути Христа приведет к участию в славе Его.

Делая заключительные наставления Филиппийцам, Апостол внушает им твердо стоять о Господе по указанным ранее вразумлениям, причем обращается к ним с разными ласкательными наименованиями их: возлюбленными и желанными братиями, его утешением и венцем славы о Господе, «как будто душа его ненасытна в выражениях теплой и сладостной любви. Ни в одном послании не делаются так часто такие изъявления сердечного союза с теми, к кому пишет» (преосвящ. Феофан). В частности, Апостол увещевает к единодушию в вере двух жен (Еводию и Синтихию), некогда выдававшихся своею ревностию споспешествования проповеди Апостола Павла, св. Климента и других Апостолов, стяжавших у Бога вечную память. А одного из ближайших своих сотрудников, которого Апостол называет сподъяремником (как святой Мефодий называл своего брата Кирилла) в деле распахивания почвы при насаждении христианского учения, просит, чтобы он руководил сих жен, хотя и знаменитых, но по существу своему женскому нуждающихся в подкреплении для твердого и незыблемого стояния в вере. Св. Иоанн Златоуст говорит: «мне кажется, что оные жены были важны в Церкви Филиппийской, – и Апостол препоручает их мужу, конечно достойному удивления, которого и называет сотрудником, которому, быть может, обыкновенно он поручал, как споспешнику, соучастнику и брату (тамошнюю Церковь)». «Нет нужды со всею точностию изыскивать, кто он таков. Довольно знать: искренний брат, истинный муж». «Он называет его сотрудником, как влекущего с ним одно и то же ярмо благочестия». «А как свидетельствует о добродетели других Апостолов? Что Христос сказал Апостолам: не радуйтеся, яко беси повинуются вам, но яко имена ваша написана суть на небеси (Лк. 10:20), – то же свидетельство дает и святой Павел означенными там словами: ихже имена в книгах животных». Во время гонений Христиан предстоятели церковные подвергались опасности первые; посему понятно, почему Апостол не называет по имени того, кому вручает пастырское руководство в новоучрежденной Филиппийской Церкви и кому прежде всего должно быть вручено сие послание.

Научая Филиппийцев правилам христианской жизни, Апостол прежде всего внушает им иметь радость о Господе, потом быть кроткими, беспечальными, полагая надежду на Бога, Которому должно молиться разными молитвами (прошения, благодарения), обещая, что при этом излиется на них мир Божий, пользуясь коим, они уразумеют Христа и пребудут в Нем сердечно, как они были верны Ему доселе.

По поводу двукратного внушения Апостола радоваться, св. Иоанн Златоуст говорит: «так говорить свойственно крепко уверенному и показывающему, что человек, пребывающий в Боге всегда радуется. Скорбит ли такой, терпит ли что, всегда радуется. Ибо слушай, что повествует Лука об Апостолах: идяху радующеся от лица собора, яко за имя Его сподобишася бесчестие прияти (Деян. 5:41). Если бичи и узы, которые по-видимому всего тягостнее, производят радость, то что другое может причинить им печаль?» Новейший наш толковник присоединяет к сему указание на то, что Апостол увещевает к радости христианской, «существенным свойством которой должно быть постоянство. Непостоянство же есть удел радостей земных». По изъяснению св. Василия Великого, «Апостол приглашает всегда радоваться, но не всякого, а того, кто подобен ему, не живет во плоти, но имеет живущего в себе Христа».

В изъяснение же того, почему Апостол после увещания в кротости напоминает о близости Господа, преосвящ. Феофан говорит: «что обыкновенно говорит обижаемый в утешение себя? Есть Бог Судия; Он воздаст. Если приложить к сему убеждение, что Судия сей – вот явится: то лучшего средства к успокоению встревоженного сердца и быть не может». «Но можно не при скорбях только, но и во всех обстоятельствах жизни – всю печаль свою возвергнуть на Господа. И Апостол внушает совершенную преданность в волю Божию, отсекая пагубную многозаботливость, которая томит душу и отнимает покой сердца. Ибо хоть трудишься, но плод труда Господь подаст. На Него и возверзи всю печаль. – И опять потому, что Он близ... Войди сознанием в сию истину. Когда же войдешь, то, помышляя о величии Сущего близ, можешь ли не молиться! Первое условие успеха в молитве – молить во всем, т. е. при всякой потребности – духовной и житейской. В этом существо преданности Богу. Второе – молись молитвою и молением, т. е. из глубины души. В основе здесь лежит вера и упование. Третье – молись с благодарением. Четвертое – молись, сказывая сам прошения. Пятое – молись пред Богом, сказывая о предметах, Бога достойных, сознавая, что ты пред Богом». «Сделайте все прописанное и мир Божий оградит вас и будет стражем вашим, осенит вас и будет блюсти сердца ваши и разумения ваши». «Мир сей превосходит всякий ум – и потому, что нельзя его внесть в обычные понятия, и потому еще, что он находит помимо ума, о Христе Иисусе. Вкушение этого мира – то же, что богообщение. Общение же с Богом бывает только в Иисусе Христе, путем, который содержит одна православная вера».

Научая Христиан помышлять о разных добрых делах, Апостол сначала указывает на основу их – истину, а потом и на ее проявления в отношении к людям (честность, справедливость, чистота, любезность, достославность, добродетель, слава). А чтобы в помышлениях сих не спутаться, он указывает на свой пример, а также и на такое его руководительство, которое совершалось им самолично – чрез устные наставления и чрез это самое писание, в ранее сказанных словах. По изъяснению св. Иоанна Златоуста, «совершенно истинное – то же, что добродетель, а ложь – то же, что порок». «Честным означается внешнее, а пречистым душевное достоинство». Относительно же обетования мира Божия он замечает: «когда мы имеем мир с Богом, то тем паче Он пребудет с нами. Если Он щадил нас, отдалившихся от Него, то не гораздо ли паче покажет к нам любовь Свою, увидев нас, обращающихся к Нему?» По мысли нашего нового толковника, «то, что в стихе 8-м Апостол рассматривает, как предмет помышлений, желаний, то в 9-м стихе выставляет, как предмет действия. Связь между тем и другим очевидна. Так как действие предполагает мысль о себе, то, чтобы оно по своему нравственному характеру было чисто, должна быть чиста и мысль, вызвавшая его. Следовательно, на пути к нравственному совершенству человек прежде всего должен озаботиться очищением своих помыслов, очищением сердца, ибо оттуда, по слову Господа, исходят злые помыслы (Мф. 15:19). Требуя же осуществления добрых помыслов, Апостол показывает, что помыслы без приложения к делу не составляют совершенства. А постановление этого требования после 7-го стиха, где сказано: мир Божий соблюдет сердца ваши, – показывает, что, в усвоении благодати, человек должен принимать деятельное участие в созидании своего спасения» (Назаревский).

Выражая Филиппийцам признательность за их пожертвования и готовность к новым, Апостол высказывает, что он принимает все это с чувством радости и утешения, как добрый плод, благотворный для самих жертвующих и угодный Богу (как благовонное куренье). Что же касается удовлетворения нужд Апостола, то он почти не знал их, так как умел жить и в довольстве и в скудости, из чего он заключает, что и все, что бы ни случилось с ним, он может перенести спокойно, при содействии Иисуса Христа. По словам Иоанна Златоуста, Апостол «сие делает (т. е. так говорит) для того, чтобы благодетельствующие не надмевались, и были ревностны к благотворению, так как чрез это они приносят более пользы самим себе, а принимающие благодеяния не без страха бы спешили принимать, чтобы не подвергнуться осуждению. Ибо сказано: блаженнее есть паче даяти, нежели приимати (Деян. 20:35)». По поводу слов Апостола: «вся могу...», св. Григорий Богослов замечает, что хотя Апостол изнемогал телом, однако оставался непобедим по духу. А св. Василий Великий изъясняет, что Апостол говорит сие не для того, чтобы себя самого выставлять, но чтобы низложить безрассудное высокомерие и превозношение некоторых. К сему преосвящ. Феофан присовокупляет: «где сила Божия, там исчезают немощи. Благодать Божия делала то, что Апостол и, не евши, не голодал, и, ничего не имея, был как богатый».

Определяя значение жертвы Филиппийцев по отношению к ним самим, Апостол похваляет их, указывает их исполнительное усердие в этом отношении, чем отражает всякий повод думать, что он не дорожит их пособием. Напротив, получивши его, он испытал особое довольство, ибо полагает, что это сделано ими по отношению к нему, как служителю Божию, так что в нем и чрез него они приносили жертву Богу, как бы исполняя заповедь Христа о принятии приходящих во имя Его.

По словам св. Иоанна Златоуста, Апостол в последнем месте как бы говорить так: «не я приял, не я, но чрез меня Бог. Посему, хотя я и не терплю нужды, впрочем вы на это не смотрите: поскольку и Бог не имел нужды, однако же принял, так что Божественное Писание не отреклось, сказав: обоня Бог воню благоухания (Быт. 8:21); – это значит, что Ему приятно было. Не запах и не дым были приятны, но произволение приносившего». «Таково и всякое благотворение, когда оно делается с постоянным расположением сердца, не от тщеславия, а по Богу. Бог видит нашу душу, наше доброе расположение и готовность подать, и благоволительно принимает то, как благовонную Ему жертву» (преосвящ. Феофан).

Как бы воздавая духовным даром за земные дары Филиппийцев, Апостол молится о даровании им всех потребных им благ, подаваемых чрез Иисуса Христа, к славе Божией, которая должна быть воссылаема во веки веков. По изъяснению св. Иоанна Златоуста, «Апостол Павел здесь присовокупляет то же, что и в послании к Коринфянам, говоря: даяй семя сеющему, и хлеб в снедь да подаст, и умножит семя ваше (2Кор. 9:10). Ибо молится о них, дабы они были в изобилии и имели, что сеять.... Нет ничего неуместного молиться о том, чтобы люди, так пользовавшиеся достоянием своим, имели довольство и изобилие... Смотри же, о чем он молится. Не сказал: Бог да содевает вас богатыми и пребогатыми, – но что? Да исполнит всякое требование ваше, так чтобы не быть вам в нужде, но иметь все потребное (сравн. Мф. 6:11)». «Если Павел молится о дающих, то тем более мы, принимая (благодеяния), не должны стыдиться поступать таким образом (т. е. молиться)». «Да сознают все щедроты Божии и да славят Его устами и сердцем в этой жизни и за гробом» (преосвящ. Феофан).

В послесловии послания Апостол шлет привет всем Христианам, освященным во Христе, как от себя и окружающих его, так и от всех вообще Римских Христиан, особо упоминая, для ободрения взаимного, о лицах от кесарского дома, которых св. Иоанн Златоуст называет царедворцами, причем он говорит: «поскольку верующие тогда были в угнетении, то между ними была великая любовь. Каким образом? Так, что находившиеся в отдалении друг от друга были взаимно соединены, а бывшие в отдаленности, как близко жившие, приветствовали друг друга; каждый был расположен к другим, как членам своим. Бедный был расположен к богатому так же, как и богатый к бедному; и никакого не было преимущества, потому что все равно были ненавидимы и гонимы, и за то же».

В конце послания Апостол шлет обычное свое благословение. «Да улучим оное и мы предстательством написавшего сие и содействием Владыки Христа. С Ним слава Отцу со Святым Духом, ныне и всегда и во веки веков» (преосвящ. Феофан).