Часть II. Сношения Российской Церкви с Восточною в царствие Михаила Феодоровича

Издавая в свет вторую часть «Сношений Русской Церкви с Востоком по делам церковным», собственно те, которые происходили в царствование Михаила Феодоровича, я приготовил к печати и три последующие части, заимствованные из тех же источников Московского главного Архива Министерства Иностранных дел; в сих частях будут заключаться сношения церковные в царствование Алексия Михайловича, и последующие, при Царях Феодоре и Иоанне и при Императоре Петре Великом.

С разрешения Государственного Канцлера, предпринял я труд сей, по внушению Управляющего Московским Архивом Князя Оболенского, который доставил мне все необходимые пособия и опытного сотрудника из чиновников вверенного ему Архива (Калугина). Много обязан я и Управлявшему Министерством Иностранных дел, Тайному Советнику Сенявину, за благосклонное его содействие, без которого бы не мог ни предпринять, ни окончить сего дела, довольно обширного и многосложного. Если нельзя было избежать некоторой однообразности в тех грамотах, которые относятся собственно до милостыни различным Церквам (хотя я старался по возможности извлекать из них только то, что более казалось мне занимательным), то есть между ними и грамоты весьма любопытные, в которых изображены политические события великой Церкви Константинопольской и бедствия Иерусалимской, от гонения иноверцев; такими сведениями особенно изобилует царствование Алексия Михайловича.

1-го Сентября 1622 года донесли Путивльские воеводы о приезде Угорской земли Пелагонского Митрополита Иеремии, и с Афонской горы иеромонаха Нила, объявивших, что они едут в Москву бить челом Великому Государю о нуждах своих и милостыне. Митрополит привез с собою три листа: один к Государю от Киевского Митрополита, в котором Иов молил Царя не оставить Иеремию, претерпевшего много бедствий от безбожных, а два к Патриарху Филарету от того же Киевского Митрополита и от Иерусалимского Патриарха. Кроме сего Иеремия имел у себя четыре проезжие грамоты. (Св. 1. № 1. 7130 г.)

Феофан Иерусалимский писал к Патриарху Московскому: «ведомо буди тебе, пресвятейший Владыко, что мы, вашими святыми молитвами и милостию благочестиваго Царя, и помощию Всеблагаго Бога, освободились от сопротивных вере нашей; вместе с воинскими людьми, Киевляне проводили нас до рубежа Волошскаго, и ныне пребываем в Волохах, величая державу царствия вашего. Здесь государствует благочестивый Александр Воевода, а пониже его, в Мутьянах, сидит Михны Воеводы сын, Радул, равно благочестивый, который прежде сего владел Мутьянскою землею восемь лет, потом был у Волохов три года, и опять ныне у Мутьян, а сажает их Турской Салтан. Про Турскаго и про Литву, если хотите ведать, то они меж собою в недружбе; Цесарев посол их помирил, но еще мир неутвержден. В Царьграде теперь Патриарх Кирилл (бывший Александрийский), а Тимофея не стало; а в Александрии Патриарх Герасим, в Антиохии Патриарх Кирилл, иные же сказывают Христофор, а стараго Афанасия не стало. Мне же здесь годовать до великаго дня, потому что Государь меня не отпустит, и я отпустил в Иерусалим архимандрита своего и Митрополита Вифлеемскаго, оставшись сам здесь, в вотчине Св. гроба, с вашею царскою милостынею, чтобы заплатить долг, сколько силы станет, а после великаго дня и я поеду.» Грамота писана 1621 года Марта 12-го.

В Москве дано было на приезде жалованья Государева: Митрополиту Иеремии: кубок серебряный, золоченый, с покрышкою в три гривны, двенадцать аршин камки, бархата смирного двенадцать аршин, пятнадцать аршин обьяри багровой, сорок соболей в сорок рублей и пятьдесят рублей денег; иеромонаху Нилу: сорок соболей в двадцать пять рублей, камка смирная, денег пятнадцать рублей.

В разговоре с Архиепископом Нектарием (первой Иустиниании, который не видно когда приехал в Россию) Иеремия объявил, что поставлен был Митрополитом в Пелагонию и в Перляти (Бырлат), где был не малое время, но от долга и от тяготы Турских людей приходил при Царе Феодоре Ивановиче в Москву за милостынею, которою Царь щедро его наделил. Возвратившись домой, от новых утеснений и налогов Турецких был принужден удалиться в Мутьянскую землю. По завоевании же ее Турками он ушел вместе с воеводою Сертовалом в Угорскую землю, где нашел пустую митрополию и занял кафедру ее. – Целый год жил в Москве Иеремия и был у Государя на отпуске в Сентябре 1623 года, где получил царского жалованья еще кубок серебряный золоченый с крышкою, двенадцать аршин камки, двенадцать аршин обьяри смирной, сорок соболей в тридцать рублей и сорок рублей денег.

1622 года Марта 8-го приехали к Путивлю Сербской земли Вершатский Епископ Антоний, и протосингел Александрийского Патриарха Святогорский иеромонах Иосиф. В расспросе Епископ Антоний показал, что едет бить челом Царю Михаилу Феодоровичу о милостыне, а грамот с собою никаких не имеет, кроме проезжих листов; то же самое объявил и иеромонах Иосиф. (Л 2-й. 7130–7131 г.)

1-го Июня Епископ Антоний, будучи расспрашиван в Москве, сказал о себе: что поставлен он в Епископы на Дунае реке близь Белграда, в городе Темесваре, а владеет им Турский Царь, поставлял его на епископство Сербский Архиепископ Паисий тому лет десять, а выехал он из своей епископии уже два года, ехал на Эрдельскую землю, где ныне Воеводою Бекленишстван, которого брат родной на королевстве в Угорской земле, дань платят они Турскому Царю; оттуда шел на Литовскую землю чрез Самбор; в Дрогобиче староста велел его поймать, и тут его ограбили, лошадей и всякую рухлядь у него отняли, говоря, будто он идет в Москву из Турской земли лазутчиком; пятнадцать дней держали его в том городе, но когда пришли войска, его у старосты отпросили. Оттуда приехал он к Князю Адаму Вишневецкому и далее был у Княгини Корецкой, у которой в монастыре живет Владыка Сербский Павел; у него побыл недели с четыре и пришел в Киев, где пребывал в Печерском монастыре недель с пять. Пришел же он к Государю для того, чтобы видеть его царские очи и бить челом о милостыне, чтобы о многолетнем здравии Бога молить. Да он привез с собою ставленную свою грамоту от Архиепископа Паисия Пекского, Сербского и Болгарского, и другую грамоту проезжую, Запорожских Черкас Гетмана Петра Сагайдачного. Вестей он слышал, идучи Литовскою землею, что Польский Король и вся Польская в Литовская Рада негодуют на Государя и на Московское государство за то, что Государь хочет мирного постановления и наслал на них Турского Царя, который им учинил плен и разорение великое; они хотели сбираться на войну и идти сперва на Свенского Короля, a после дерзнуть на Московское государство, но при них в собрании нигде Литовских людей не было; Король в ту пору был в Варшаве, Паны Рады по своим имениям.

Иеромонах Иосиф сказал: что вышел со Св. горы тому пять лет Белым морем в Царьград, а оттуда Черным морем на Волошскую и Мутьянскую земли для милостыни, потом был он в Киеве, тому года с два, а из Киева пошел было назад в Царьград, но сошелся в Мутьянской земле с Александрийским Патриархом Кириллом Лукарем; тут его Патриарх поставил в иеромонахи и воротил для науки и утверждения веры в Киев, Галич и Львов и на всю Белую Русь, и дал ему грамоту учительную, и жил он в тех городах для науки года с два, а назад было ему проехать к Патриарху невозможно, потому что началась у Литовских людей с Турскими война; когда же приехал в Киев Сербский Епископ Антоний, он с ним сошелся в Печерском монастыре и вместе поехал видеть Государевы очи и побить челом о милостыне.

Замечательна грамота Патриарха Кирилла Александрийского, данная им иеромонаху Иосифу при посылке его в Белую Русь, и свидетельствует о его ревности к православию и просвещению духовному в России. В ней наказано: «чтобы честный Иосиф братию нашу Христианския веры поучал, дабы от нея не отставали, и грамату преподавал, чтобы наша братия пребывали в добре и утверждалась вера Христианская, и враг бы их не искусил от истинной Христианской веры в Лютерскую». Иосифу поручалось возбуждать, «чтобы у них меж собою был мир и о вере с Лютерами не спорили, а жили бы с ними смирно, дабы Лютеры Христианской веры не хулили; молодых людей должен был он в вере Христианской укреплять, чтобы их также враг не искусил и не прельстил в Лютеранскую веру. У них, для утверждения Христианския веры, приставлен честный Кир-Гавриил, Греческаго закона, и ему поручено переводить Иоанна Златоустаго для Христианскаго поучения от прелести Лютерской библии; он занимался переводом библии и толкований Златоустаго на библию, чтобы Христианским людям не прельщаться в Лютерскую веру. Господь Бог да сохранить их всех и просветить, в нынешнее мятежное время, чтобы Христианская благочестивая вера удалена от Бога не была.» (Грамота писана 1620 года Июня 3-го)

Епископ Антоний и иеромонах Иосиф представлялись Государю, который приказал объявить обычное жалованье Епископу Антонию: камку, обьярь, сорок соболей и двадцать пять рублей денег, а полгода спустя, уже в Январе 1623 года, были они у Патриарха Филарета Никитича, и вместе с ними представлялся Греческого Архангельского монастыря игумен Павел. На прощальном приеме Государь еще пожаловал: Епископу Антонию кубок серебряный, золоченый; камку, сорок соболей и двадцать пять рублей денег, протосингелу Иосифу сорок соболей и денег двенадцать рублей.

Еще в бытность их в Москве, в Ноябре месяце, приехал из Силистрии Архангельского монастыря Митрополит Иоаким, который бежал от разорения Турецкого и гонения за веру и принес грамоту к Филарету Никитичу от Патриарха Иерусалимского и две проезжих. Феофан писал о нем, что идет к Царскому Величеству о милостыне бить челом, потому что Турские люди разорили его область. О себе же говорил: «прежде сего дважды и трижды писал о своих нуждах, но поскольку не знаю, дошли ли граматы наши, еще ныне вкратце пишем с преосвященным Митрополитом Силистрийским Господином Иоакимом, братом и сослужебником нашим; со всем радением хотел он идти вам челом ударить, и о нас и о иных делах вам известить все подлинно; если же будет время из Мутьянской земли еще будем писать.» (Св. 2 № 1-й. 7131 г.)

Митрополит Иоаким в челобитной на имя Государя из Путивля изложил причину своего приезда в Россию. «Был я в Силистрии Митрополитом пятнадцать лет, и как Турок шел на войну, столицу нашу и монастырь начал портить и Христианство наше раззорять; я вынужден был дать Турку 12000 талеров, чтобы столицы не сжег и монастырей не раззорял, и от великой кручины поехал до Великаго Государя и Святейшаго Патриарха, слыша их православную и истинную Христианскую веру.»

Митрополит Иоаким при представлении своем поднес в дар Государю кость от мощей Святителя Иоанна Златоустого и получил обычного жалованья на пятьдесят рублей. В расспросе, сделанном ему в Посольском приказе о состоянии Турции и Казаков, он сказал: что когда учинился в Царьграде нынешний Султан, послал к нему Король посла, Князя Збаражского, со многими дарами и леопардами живыми, и велел доведаться: на каких условиях хочет с ним пребывать? В Киеве же, говорил ему Запорожских казаков Гетман Петр Сагайдачный, что Литовский Король делает им всем православным Христианам многое насилие, церкви у них запечатал и веру Христианскую хочет попрать. Если в будущем Король оставит свое насилие и церкви их отпечатает, то они будут ему послушны; в противном же случае все будут служить Государю и на Польского Короля станут за одно.

В Декабре того же года приехали в Москву за милостынею из Сербской земли два старца Беочинского монастыря, иеромонах Логгин и Острицкий игумен Петроний. В Мае прибыл Ватопедского монастыря игумен Никодим за милостынею и привез с собою две грамоты к Царю, от Иерусалимского Патриарха Феофана и от бывшего игумена Пахомия. Феофан ходатайствовал о нем, зная его лично и святую обитель, и что они страдали от великого долга и многих напастей Агарянских, к которым еще присоединился и голод, и потому молил, чтобы усердным сердцем и благословенною рукою, изобильно подали ему святую милостыню. Грамота писана 1622 года Июня 10-го. (Св. 2. № 2. 7131 г.)

В Мае прибыли также в Путивль с Афонской горы: Введенского Хиландаря монастыря Архимандрит Феодор и Есфигменского монастыря строитель Авксентий, ехавшие в Москву для испрошения милостыни по жалованным грамотам, и принесли с собою: мощи Св. мученика Пантелеимона, Св. мученика Иакова Персянина, образ Спаса Вседержителя, писанный на меди; Феодор исходатайствовал своей обители утверждение царских грамот, дарованных Иоанном и Феодором на подворье Хиландарское в Москве.

Почти в одно время с игуменом Ватопедским, 1-го Мая 1623 года, приехал к Путивлю с Синайской горы из монастыря Неопалимой купины Митрополит Иеремия, который много сделал соблазна в России и вреда своим братиям Восточным. Он объявил воеводам, что едет в Москву бить челом Государю о милостыне, имея у себя два листа, от Патриарха Иерусалимского Феофана к Царю и к Патриарху Филарету, и еще один от братии Синайской горы и всего собора Палестины. 3-го Июля, будучи представлен Государю вместе с Ватопедским игуменом Никодимом и старцем Логином, поднес мощи архидиакона Стефана, масло, которое является из древа на праздник светлого Христова воскресения в горе, где постился Илия пророк, и древо жезла Моисеева; игумен Никодим привез из Ватопеда мощи преподобного Михаила Синадского. (Из № 3-го)

В грамоте, поданной Иеремиею от Иepycaлимского Патриарха, было писано: «ведомо буди, самодержавный Царь, что род наш, будучи обладаем Агарянскими языками, многую нужду терпит и труды, ради православной веры; святые монастыри терпят великую нужду и более всех других Синайская Богоявленная обитель и не имеет где головы приклонить и к кому прибегнуть, чтобы милость обрести. Прибегаем к тебе, милостивому и милосердому Царю, потому что ведаем царствие твое; и так мы послали сего преосвященнаго Митрополита, брата и сослужебника нашего смирения, господина Иеремию, который был прежде сего в Родосе, мужа вернаго и любезнаго. Он послан из святыя горы Синайския, от Епископа боголюбиваго и от всего собора, к тебе Государю, для милостыни и помощи, и мы равномерно молим тебя, да приимешь его.» В грамоте к патриарху Филарету Феофан писал о том же и просил его с своей стороны ходатайствовать у Царя о не оставлении царскою милостынею бедного Синайского монастыря.

Августа 30-го Патриарх Филарет Никитич принимал у себя на дворе: Силистрийского Митрополита Иоакима, Синайской горы Митрополита Иеремию, Хиландарского монастыря архимандрита Феодора, Ватопедского монастыря игумена Никодима и Прилуцкого Преображенского монастыря иеромонаха Гедеона, которые приехали в Москву в Мае месяце. Силистрийский Митрополит поднес Патриарху мощи святого Иоанна Златоустого, часть от лопатки; Синайский Митрополит – мощи Св. архидиакона Стефана; Игумен Ватопедский – мощи священномученика Михаила Синадского и Великомученика Прокопия; Архимандрит Хиландарский – мощи Мученика Стефана Есфигменского; монастыря строитель Авксентий – мощи Св. архидиакона Стефана. Патриарх дал им от себя жалованья: Митрополитам по образу пречистой Богородицы, обложенному серебром, по серебренному ковшу, по камке, по сороку соболей и по двадцати рублей денег. Синайскому Митрополиту сверх того дано было еще сорок соболей в тридцать рублей за то, что он приехал от Иерусалимского Патриарха Феофана с грамотами. Хиландарскому Архимандриту образ Вознесения, обложенный серебром, сорок соболей, камку и двадцать рублей денег. Ватопедскому – образ Спаса, обложенный серебром, сорок соболей, камку и пятнадцать рублей.

В Феврале следующего года все сии духовные власти, за исключением Митрополита Синайского, были у Государя на прощальном приеме и получили от него отпускную милостыню. Но прежде их отъезда уже обнаружилась лесть Иеремии Синайского чрез приехавших с ним архидиакона Неофита и старца Паисия, которые донесли, что Митрополит был у Папы Римского, служил с ним, принял Латинскую веру и не хочет ехать обратно в монастырь, оставляя у себя всю милостыню, пожалованную на братию их. В следствие сего спрошены были все, находившиеся в Москве духовные власти Греческие: не было ли между Митрополитом и старцами его какого нибудь раздора в дороге? кем поставлен он в Митрополита и был ли у Папы в Риме?

Силистрийский Митрополит Иоаким, Хиландарский архимандрит Феодор, Ватопедский игумен Никодим и келарь Иоанникий показали: что он в Риме у Папы был, за что и лишен митрополитского сана. Синайские старцы, поставленные с ним на очную ставку, говорили также: что Митрополит Иеремия у Папы был и вместе с ним служил и от истинной православной Христианской веры отпал, и Папу в ногу целовал. Они опровергали объявление Иеремии: будто он от Папы и от Испанского Короля привез во Св. гору милостыни тысячу золотых, называя это показание ложью, ибо и прежде сего Папа Римский и Короли Испанский и Французский в Синайскую гору ничего не присылали.

С своей стороны Иеремия показывал: что он не отпал от Христианской веры и не приставал к Римской и что получил для Синайской горы по пятисот золотых, от Папы и от Испанского Короля. При дальнейшем следствии Митрополит Иеремия бил челом Государю, чтобы об нем написали к Цареградскому Патриарху и к Синайскому Архимандриту, и спросили у них: справедливы ли все возводимые на него показания? и если они подтвердят, то пусть Государь прикажет сжечь его. Между тем о милостыни Силистрийский Митрополит Иоаким и келарь Иоанникий говорили: что Папа и Короли Испанский и Французский в Греческую землю ни в какие святые места ничего не присылали никогда, и от всех Греческих Патриархов то заклято, чтобы не только от Папы, но даже и от простого человека Папежской веры милостыни ни одной деньги не принимать, и ни в чем с ними не сообщаться. На допросе Митрополит Иеремия подал три листа: один от Папы Римского в Синайский монастырь, другой от Английского Короля, а третий от Испанского.

Можно судить о щедрости царской к Восточным церквам по росписи денег и вещей, которые были розданы в Царьграде в 1624 году Русскими послами Иваном Кондыревым и Тихоном Бормосовым за здравие Государево по разным Греческим монастырям. В монастырь Животворящего древа велено дать: игумену два золотых, да тридцати старцам по полузолотому; а так как, по сказке Вифлеемского Митрополита Афанасия и Иерусалимского игумена Амфилохия, ныне в том монастыре игумен и сорок старцев, то всего им пришлось двадцать два золотых. Сверх росписи, по сказке Вифлеемского Митрополита, заздравной милостыни послано в Иерусалим еще в два монастыря: Пречистой Богородицы Введения игуменьи и 10 старицам 7 золотых, Великомученицы Евфимии игуменьи и 10 старицам 7 же золотых. А всего в Иерусалим к Воскресению Христову и в придел к распятию Господню и в разные монастыри, и что дано в Царьграде Вифлеемскому Митрополиту, 391 золотой. К Иерусалимскому Патриарху послано также для Архиепископа Лидского 10 золотых, для Митрополита Газского 10 золотых; на всех же Государева жалованья 417 золотых. В Синайскую гору и в прилежащие к ней монастыри послало 150 золотых заздравной милостыни. В Афонскую гору заздравной милостыни 551 золотой.

И всего в Царьграде Митрополитам по монастырям и по церквам роздано, и во все Иерусалимские монастыри, и в Вифлеем и в Св. Афонскую и Синайскую горы послано 1206 золотых; еще сверх того Патриарху Антиохийскому 144 золотых и Александрийскому 140. С послами же в Царьград отправлено для Государева обихода соболей по Московской цене на 2000 рублей, и велено те соболи продать и товаров купить по росписи. Послы продали соболи за 3137 рублей и из сих денег, на 2552 рубля купили разных товаров, как то: бархатов, атласов, обьярей, шелков, сукна, ковров, серебра, красок и разных других вещей; и так как с ними было послано для выкупа полоняников на 230 р. соболей, то проданы они за 315 рублей, и из тех денег на 176 рублей выкуплено 6 пленных. Посему и благодарил усердно Царя Патриарх Константинопольский Кирилл чрез тех же послов грамотою от 12 Декабря 1624 года за его милостыню, и вместе с тем извещал, что во всех церквах Греческих возносятся теплые молитвы о здравии царском и благоденствии России. Тоже выражает Патриарх и в грамоте своей к Патриарху Филарету Никитичу, которою уведомляет о получении милостыни, 500 золотых, для разных Греческих монастырей на поминовение души усопшего Князя Феодора Ивановича Мстиславского. (Греч. дел 7132 г. Св. 2 № 2-й)

При отпуске грамот, Царской и Патриаршей, в Марте 16 числа с новыми посланниками Бегичевым и Батвиньевым видно, что Государь и отец его послали опять заздравную милостыню Патриарху Константинопольскому: первый семь сороков соболей, второй только два, ради смирения и различия сана. К Иерусалимскому же Феофану послан только Царем, с тем же послом, один сорок соболей. Но уже в грамоте назван Константинопольским Патриархом не Кирилл, а Анфим, ибо в бедственную эпоху XVII века, самую горькую для великой Церкви, непрестанные смены Патриархов потрясали ее благосостояние. Беспорядки сии отзывались, весьма естественно, и в отправлении Греческих духовных лиц за милостынею в Россию, как это можно видеть из грамоты Патриарха Филарета Никитича к Анфиму, в которой жалуется на неприличные поступки Иеремии, назвавшего себя Архиепископом Синайским. Замечательны выражения этой грамоты (Св. 2 № 3-й)

«Буди ведомо вашему Святительству: из давних лет, с тех пор как Греческую власть захватили Исмаильские внуки, обычай имеют приходить к благочестивым и христолюбивым Царям Российским, Греческой области святейшие Патриархи и Митрополиты и Архиепископы и прочее освященные иноки, милостыни ради и искупления Св. мест, захваченных Турками, и до ныне приходят. Мы таковых принимать привыкли, и дарами и милостынею не только их обогащать, но и Св. местам потребное посылать, и там плачущих и оскорбляемых утешать, и таким образом, почтивши приходящих к нам, отпускали во свояси. Ныне же пришел к нам от Св. горы Синайской, Митрополит Иеремия, объявляя что прежде был Родосскаго острова Митрополитом, милостыни ради с ним же вместе и другие пришли; мы, по обычаю нашему, человеколюбиво приняли, ибо они принесли с собою граматы от блаженнаго Феофана Патриарха Иерусалимскаго, котораго как говорят встретили в Константинограде. Потом, не знаю какой ради вины, Иеремия начал враждовать с пришедшими с ним, называя их чужими, христианскаго звания и жития недостойными, истиннаго же свидетельства о том привести против них не мог. Они же, видя его злые поступки, возстали против него и во многом его обвинили: первое, что он собранное и дарованное от христолюбцев, в обитель Св. горы Синайской, все себе взял; второе, что он святительства одежду не право носит, ибо прежде чем был поставлен Митрополитом в городе Родосе, некоторых ради преткновений, от Вселенскаго Патриарха Неофита изгнан был, и святительски действовать ему запрещено. Потом же пошел он, Митрополит, к Папе Римскому Павлу V, и от него благословенье принял, чего делать не подобало, ибо сие противно православию.»

Грамота сия уже не застала Анфима II на престоле Константинопольском. Сей бывший Митрополит Адрианополя не более пятидесяти дней занимал Патриаршую кафедру после Григория IV Амасийского, соборно низложенного и сосланного в Родос чрез три месяца по удалении благочестивого Кирилла Лукаря. Кирилл опять был возведен на престол по желанию всего клира, когда Анфим добровольно отпросился на Св. гору, потому что не в силах был управлять делами Вселенской Церкви, обремененной тяжким долгом. Посланники Английский и Голландский благоприятствовали Кириллу и, по своему влиянию на дела Порты, содействовали к его вторичному возведению, потому что он был им знаком с давних лет, когда еще простым иноком странствовал за милостынею по их пределам. Впоследствии Кирилл заступил место знаменитого поборника православия Мелетия Пиги на кафедре Александрийской, которую украсил своими добродетелями, и был несколько времени местоблюстителем Патриаршего престола Константинопольского. Когда же сам взошел на Вселенский престол, после благочестивого Святителя Тимофея, то оказал себя сильным ревнителем православия и возбудил чрез то ненависть Иезуитов, которые всячески домогались о распространении владычества Папского на Востоке, они даже огласили Патриарха не православным за его близкие сношения с послами иноверными. Происками своими, чрез послов Французских, сильных тогда в Царьграде, четыре раза в течение пятнадцати лет свергали с престола ревностного пастыря, слишком для них опасного, воздвигая против него власти Турецкие и некоторых недостойных Архиереев Греческих, а в пятый раз не только низвергли, но и погубили насильственною смертию.

Поступив вторично в 1624 году на кафедру Константинопольскую, Кирилл, в течение восьми лет своего правления находился в частых сношениях с Россиею, чтоб уже свидетельствует в пользу его православия, и завел первую типографию в Константинополе для печатания необходимых служебных и догматических книг, которые могли бы служить к опровержению лести Римской. Иезуиты побудили Турецкое правительство уничтожить сию типографию под тем предлогом, будто печатают в ней книги хульные против Магомета. Сам Патриарх принужден был искать спасения в доме Голландского посла, который с большим трудом мог успокоить на время Порту, разъяснив великому Визирю козни Латинские, но они восторжествовали впоследствии.³

Никто из Патриархов Вселенских, более Кирилла, не написал грамот в Россию с различными духовными особами, ее посещавшими, или просительных, или поручавших благосклонности царской самих просителей, ибо он пользовался каждым случаем трудного тогда сообщения с Россиею. Прежде всего, в ответ на обличительную грамоту Филарета Никитича о поступках бывшего Митрополита Синайского Иеремии, Кирилл свидетельствовал грамотою своею 1625 года, что вновь отправленный в Москву Архимандрит Синайский Малахия для испрошения милостыни на откуп долгов, действительно послан из своей обители. (Св. 4 № 17)

Потом грамотою от 25 Апреля следующего года, вместе с Иерусалимским Патриархом и прочими властями, свидетельствовал о находившемся в Македонской земле, в обители Введенской, нерукотворенном o6paзе Богоматери и происходивших от него чудесах, и просил о награждении милостынею сего монастыря по причине его скудости.

В Мае того же года, через Епископа Велеопольского Софрония, ходатайствовал о милостыне для искупления долгов, нажитых им от Турецкого нападения. В Июле просил он Государя снабдить милостынею для уплаты долгов Митрополита Черноморского города Анхиала, и опять, другою грамотою, просил не оставить милостию разоренного от Турок Митрополита Мирликийского Иеремию. Грамоты сии, все большею частию одинаковы, просительного содержания, и достаточен один их перечень, чтобы составить себе ясное о них понятие. Для примера предлагается здесь та, которую писал Патриарх через Митрополита Мирликийскаго, так как для нас священно самое место гробницы и кафедры Св. чудотворца Николая, отколе прибыл за милостынею бедствующий преемник его паствы.

«Кирилл, милостию Божиею, Архиепископ Константинополя, Новаго Рима, и Вселенский Патриарх.

Великий и благочестивый, самим Богом поставленный, Христианский Царь, Владимирский, Московский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Великий Государь Новагорода и иных, Михаил Феодорович всея Руси, сын о Духе Святом возлюбленный нашего смирения, благодать и мир и милость, и легость душ и телу, и победа над врагами, видимыми и невидимыми, и всякая благодать и спасение да дастся царствию твоему, от Вседержителя Господа нашего Иисуса Христа. Ведомо буди царствию твоему, что после смерти блаженнаго Митрополита Мирликийскаго Матфея, с согласия собора преосвященных Архиереев, на его место поставили Митрополитом Мирликийским, господина Иеремию, возлюбленнаго брата нашего и сослужебника, мужа искуснаго и честнаго, ревностнаго ко всякому доброму делу и давно носящаго ангельский чин. Вступив в свою должность, нашел он Христиан, страждущих от бедности и от многих нужд, имеющих церковь, в которой служил Св. отец наш Николай, великий между Архиереями и преславный между Святителями, с давних лет пребывающую в неустройстве. Ныне да прославится еще более преславное имя твоего царствия, если милостынею твоею вновь воздвигнешь из развалин храм сей, чрез что восприимешь достойную благодать от Бога, стократно, и будешь ей ктитор новый, и на своем царском превысоком престоле многолетен, одолевая и побеждая всех врагов своих. По сем Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа благодать и великая милость, а нашего смирения молитвы и благословение, да будет на царствии твоем; аминь.» Внизу грамоты припись: «Кирилл, Божиею милостию, Архиепископ Константинополя, Новаго Рима, и Вселенский Патриарх.»

Но еще прежде пришествия в Россию сего Епископа и старцев, о которых ходатайствовал Патриарх Кирилл, обращались к щедрому Царю Московскому другие бедствующие Епископы Востока и нашли себе трудный к нему путь, чрез землю Литовскую, посланные от Патриарха Иерусалимского Феофана и из Св. горы Афонской. Ранее других обратился к Царю находившийся в Киеве Епископ Греческий Стакгонской епархии Аврамий и через брата своего, Архимандрита Матфея, просил Царя и отца его (грамотою от 8-го Марта 1624 года) способствовать ему в уплате Агарянам тысячи червонных церковного долга. Просьба его не была оставлена без внимания, как и все другие, и ему даровано было девяносто семь рублей; но когда, не довольствуясь оным, Архимандрит Матфей начал еще просить для брата, ему отвечали, что у нас и своих монастырей много не устроенных от долгов. Он представлялся Государю уже в 1625 году вместе с приехавшими в одно с ним время игуменами Сербской земли Чемлюшского монастыря Паисием и Димитриевского Ремета Павлом и иеромонахом Кириллом, который был прислан от Епископа Мокалевского Сергия и принес Царю мощи Св. мученика Меркурия: игумнам дано по сороку соболей и по двадцати рублей денег.

При таком множестве просителей Греческих произошло недоумение, и обличился опять обман, как в деле Митрополита Иеремии. В Августе 1623 года прибыл со Св. горы Зографский Архимандрит Амфилохий просить милостыни, и в то же время явился из той же обители другой старец, Мелетий, который будто был послан братиею по разным государствам за сбором подаяний. Они разногласили в имени настоятеля: сам Архимандрит был на лице, а Мелетий называл Зографским некоего Дамаскина. По справками ирасспросам в Посольском приказе оказалось, что Мелетий был беглый старец Зографского монастыря, желавший воспользоваться милостынею православного Русского народа.

Замечательны две грамоты, взятые по сему случаю у Архимандрита Амфилохия: одна Стефана, Воеводы Молдавского, по которой он устроил за упокой своих родителей при Зографском монастыре больницу, а другая Митрополита Феофана, писанная в 1568 году. В ней сказано: «что в последние дни обратилось сердце чад Агарянских на род Христианский, наипаче на мнихов, сребролюбия ради, как некогда Иуда прельстился. Нечестивейший и суровый Царь Салтан Селим держал тогда скипетр Агарянский и обладал родом Христианским; он послал во всю свою область повеление продать все отчины монастырей, метохи и мельницы и все стяжание их: мнихи же в расточении да будут повсюду в державе его. Тогда были туга и плач неутешный у всех Христиан; наипаче же иноки слезы непрестанныя день и ночь проливали, и платили многия тысящи асприй, без числа. Мы же иноки монастыря славнаго Великомуч. Христова Георгия, на горе Святой, нарицаемаго Зограф, видели, что в сей великой нужде, святой монастырь раззорится до конца, и все что имели продали, овец и буйволов и коней, и еще заложили серебряные сосуды царские и церковные; один метох на Струме, близь села, нам оставался, но и тот заложили в руки Турков, а сосуды серебряные Евреям, чтобы только избежать темницы и спастись от рук нечестивых. Потом послали братию нашу повсюду, где обретались Христиане, просить во имя Господа нашего Иисуса Христа, и достигли до благочестивой госпожи Роксандры, ктиторицы нашей. Она же отлучилась к господину нашему Александру Воеводе, переименованному в иночестве Пахомием (Бог да упокоит его в царствии небесном). Тогда царствовал сын их благочестивый и добрый, Богдан Воевода, и владычествовал Митрополит Кир-Феофан Сочавский. Мы плакались с горькими слезами и сказали нужду нашу от нечестивых. Благочестивая же госпожа, видя нашу скорбь и беду и плачь неутешный, умилосердилась на святой монастырь и на нас грешных, и откупила вышереченный метох на Струме, за 52,000 асприй, от рук нечестивых. Ведомо буди всякому, кого Бог оставит жить в семь святом монастыре, по нашему живите и молите Бога, и поминовение творите Госпоже Роксандре.»

Старец Мелетий тотчас по разыскании был выслан из Путивля за рубеж; Амфилохий же представлялся Государю вместе с Луцким Епископом Исаакием, приезжавшим в Россию с просьбою о пособии ему деньгами на построение в Волынской области пустыни, и поднес Государю мощи Св. муч. Пигасия. (№ 10)

В Мае 1625 года явились к Царю от Патриарха Иерусалимского Феофана племянник его Архимандрит Кирилл, и из Палестинского монастыря Св. Саввы Освященного, что на юдоли плача, Архимандрит Григорий, и из Ватопедского монастыря Св. горы Афонской Архимандрит Игнатий с келарем своим и старцами. Все они были приняты с честью, но было различие в их приеме, потому что почесть воздаваемая посланному, относилась к пославшему; таким образом, один образчик сих приемов может послужить для других подобных случаев, которых повторение было бы слишком утомительно.

За тремя Архимандритами посланы были с приставом лошади с царской конюшни, а келарь, строители и старцы шли пешком; Архимандриты сошли с коней у Посольской палаты и ждали там выхода Царского, старцы же в передней палате. Пристав повел их всех из Посольского приказа в золотую середнюю палату, где сидел Царь; при нем были бояре и его думные люди в золотых опашнях и черных шапках. Думный посольский дьяк явил пришедших Царю; все они били ему челом и подали свои грамоты; Царь велел принять грамоты и спрашивать Архимандритов о их спасении (а не о здравии), и допустил их к руке. Тогда были явлены их поминки от Иерусалимского Патриарха – мощи чудотворца Николая в серебряном ковчежце (не те ли, которые до ныне хранятся в церкви Николы Голстунского на Иване великом?), мощи Св. Великомученика Георгия, свечи и мера гроба Господня, с водою Иорданскою; от Митрополита Вифлеемского мощи Св. мученика Меркурия; Архимандрит Саввина монастыря привез мощи Св. Иоанна Златоустого и Св. Апостола Иасона; Ватопедский же Архимандрит мозаический образ Спасителя (неизвестно, где ныне обретающийся), мощи Киприана и Иустины и правую руку, по запястье, Св. мученицы Татьяны (не ту ли, которая была пожертвована Царевною Татианою Михайловною в Новым Иерусалим?)

Прием у Патриарха Московского через несколько дней был столь же почетный. Филарет Никитич сидел в крестовой своей палате в мантии и клобуке с серафимами с Митрополитом Крутицким и боярином своим Князем Хилковым, по одну сторону, и ближайшими своими архимандритами по другую. Иерусалимский Архимандрит правил ему поклон от своего Патриарха и Александрийского Герасима и подал свои грамоты. С ним был на сей раз и Митрополит Гревенский Сергий, после них уже прибывший, и он имел особенную встречу в сенях Патриарших: выслан был к нему игумен. Все были явлены посольским думным дьяком Патриарху и приняли от него благословение; Митрополит посажен был на скамье посреди палаты; потом спросили Архимандритов о здравии и спасении обоих Патриархов, и думный дьяк принял грамоты Патриархов и Афонских монастырей.

Не прямо, однако, был допущен к представлению Митрополит Сергий, но сперва, по обычаю, как и все приезжавшие власти духовные, расспрашиван в Посольском приказе о своему пути. Он отвечал, что ехал в Россию бить челом о милостыни, а с ним черный поп Пахомий и белец из Сербов; уже десять месяцев, как выехал из своей епархии, которая отстоит на три дня хода от Солуни, а посвящен он на митрополию Гревенскую Архиепископом Охридским Нектарием Сербской земли, уже девять лет тому назад; ехал он на Сербскую, Мултянскую, Волошскую землю, в Литву, да Литвою и Белоруссиею на Киев; ставленную его грамоту отобрали у него дорогою в Мултянской земле Крымские Татары, которые в Сентябре месяце напали на город Тарговист. Слышал он, что начальником у Татар был некто Кантемир; они ограбили предместье, многих побили и взяли в плен, но города взять не могли, ибо там был Мултянский Воевода Александр. Сергий жил в посаде у местного Митрополита Луки, но другого попа его полонили Татары. Для свидетельства о его сане выдали ему свои грамоты Воевода и Митрополит. Это показывает, однако, с какою осторожностию поступали в России относительно неведомых выходцев с Востока. (Св. 3-й № 5 и 7)

В грамоте, которую вручил Архимандрит Кирилл Царю Михаилу Феодоровичу от Патриарха Феофана, Святитель Иерусалимский так извещал Царя о состоянии своей Церкви. «Ведомо тебе буди, о велелепный Царь, что мы, молитвенники твоего царствия, пребывающие здесь, во святых и Богоходимых местах Господа нашего Иисуса Христа, где погребен был и воскрес от мертвых и всему миру явил спасительную страсть свою и чудеса, во святом граде Иерусалиме: – мы по его подобию, таким же образом, здесь страждем ибо терпим безчисленныя нужды и поношения, и неповинно бываем заключаемы в темницы, от иноплеменных еретиков, и всякое бремя, ради любви Христовой, несем, так что невозможно исчислить всех убытков и долгов, которые наложены на великую Церковь живоноснаго Гроба и на нас, до 15,000 золотых, и оттого мы впали в большое убожество. Никогда не престанут нас лишать покоя злоумышленники, ругаясь вере Христовой, ибо хотят изгнать нас от Гроба и Лобнаго места, где распят был Господь наш Иисус; а мы, силою Христовою, надеемся на Бога, что как уже видели пресветлое лице царствия твоего и милость от тебя прияли, то и впредь от державы твоей помощи чаем, и всегда врагам своим противостоять будем, и не дадим нечестивым псам вытеснить нас от живоноснаго гроба Христа нашего.» (Св. 4. № 17)

Архимандрит Кирилл привез также лист от Вифлеемского Митрополита Афанасия, в котором, благодаря за полученную милостыню, просил Царя не отказать в ней и теперь, поскольку многие налоги и убытки делаются от иноплеменных, да к тому же обрушилась от ветхости во Св. Вифлееме у церкви одна сторона. «Молим да поможешь нам своею милостынею, ибо не имеем где главы приклонить, кроме святой державы царствия твоего». С Архимандритом Саввина монастыря, что на юдоли плача, Григорием Патриарх писал также о бедствиях этой обители, моля Государя сотворить ей милостыню, ибо старцы ее с великою нуждою в ней пребывают, теснимые от Араплян днем и ночью, и даже чудно, как они до сих пор в пустыне пребывают и держат еще ту Св. лавру, потому что прежде было близь Иерусалима и в пустыне Иорданской до 300 монастырей, а ныне одна осталась сия обитель и не имеет ни откуда помощи, разве от Бога и от твоей царской державы, и уже через силу свою содержат иноки то пустынное место Св. Саввы.

Игумен Галактион также прислал к Великому Государю с Архимандритом Григорием грамоту, в которой просил о помощи их бедному и утесненному монастырю. С Архимандритом Кириллом Патриарх писал и к боярину Князю Ивану Борисовичу Черкасскому о нуждах и бедах, принимаемых Христианами на Востоке от врагов нашей веры, и просил его помочь Церкви Христовой и гробу Господню, отягченным долгами. Такого же содержания была и грамота Патриаршая к боярину Князю Ивану Михайловичу Воротынскому.

Милостыня царская не оскудела и на сей раз для Церкви Иерусалимской. Из отпуска грамоты к Патриарху Феофану видим, что послано: к Св. гробу чара серебряная с поддонником для освящения воды и 100 золотых; в придел к Распятию, что на Голгофе, 300 золотых; в Вифлеем, к церкви Рождества Христова, 20 золотых; кроме того, Патриарху три сорока соболей, в Саввин монастырь игумену 3 золотых, келарю два, Митрополиту Вифлеемскому 20 золотых. Да мать Государева послала к Патриарху два сорока соболей, для того, что Турские люди наложили на Церковь Христову и на Св. Гроб многую дань и многую тягость учинили Патриарху Александрийскому Герасиму, послано 3 сорока соболей от Государя с Архимандритом Кириллом, потому что Святитель в грамоте своей просил Царя не полагать в забвение Патриаршего его престола, который от Агарян в великом утеснении, убожестве, налогах и нуждах. И во Св. гору Афонскую послано Государева жалования, с Архимандритом Игнатием, для искупления долгов Ватопедского монастыря соболями на двести рублей, сто от Царя и сто от Патриарха. (Св. 3 № 5)

Можно судить, до какой степени был труден путь в Россию сим пришельцам Востока по тому, что Михаил Феодорович не решился отпустить их прежнею дорогою через Литву, но вынужден был отправить их в Архангельск, на северный край своего государства, и потом чрез Англию, чтобы только безопасно достигли Святого града и Св. горы. Любопытна по сему случаю грамота царская к Королю Английскому Карлу I от 8 Июля 1626 года. По титуле Царь пишет так: «Брату нашему любительному, Великому Государю Карлусу, Королю Английскому и Шкотскому, Французскому и Хибирскому (т. е. Ивернийскому – Ирландскому), и иных. Присылал к нашему Царскому Величеству и к отцу нашему, Святейшему Патриарху Филарету Никитичу, Московскому и всея Руси, из Палестины, Св. града Иерусалима, где есть гроб Господа нашего Иисуса Христа, богомолец наш Феофан Патриарх Иерусалимский, архимандрита Кирилла, да келаря Акакия, да Саввина монастыря архимандрита Григория, да келаря Мелетия, с товарищами, бить челом нашему Царскому Величеству и отцу нашему, Великому Государю, о милостыне; и мы, Великие Государи, тех Гречан пожаловали нашим жалованием и, дав им милостыню по достоинству, отпустили их к морской пристани, к Архангельскому городу, и от Архангельска велено отпустить их морем, на корабль, на ваше Английское государство, для того, что им на иныя государства в Иерусалим проехать не можно: в Польской и Литовской земле неистовство многое, и через Польскую и Литовскую землю не пропускают и тесноту им чинят многую. И как те Греческие старцы в Английскую землю придут, и вам бы, брату нашему любительному, для нашей государской любви, велеть тех Гречан, из Английскаго королевства, отпустить в их землю, на корабле, не задержав, где им можно будет проехать, чтобы им до Св. града Иерусалима доехать было здорово, и в путном их шествии велеть им подать руку помощи, как возможно и достойно. А мы, Великий Государь, вам, брату нашему, по тому же будем воздавать нашею государевою любовью, где будет пригоже и возможно».

Но едва только Государь успел отпустить сих посланных, как уже воеводы его из Путивля известили о приезде других, опять с просительными грамотами, от Патриархов Восточных и обителей Афонских и Русских в Литве.

В Октябре 1627 года явился на рубеже нашем строитель Спиридон из Польского города Галича с письмом к Государю от Львовского Епископа Иеремии, который жаловался на Поляков, угнетающих Греческую веру, и описывал состояние Литовских дел. (Св. 4. № 4-ой)

В Марте того же года (считая по старому год с Сентября месяца) приехал Архимандрит Хиландарского монастыря, что на Афонской горе, Лаврентий, и в Посольском приказе будучи спрошен, показал думному дьяку Ивану Грамотину, что братия сей обители послала его бить челом Государю и Патриарху о милостыне, и он везет с собою грамоты и святые мощи, перст Св. Иоанна Златоуста. Да еще сказал, что в Царьграде ныне Мурат Салтан бывшему Мустафе Салтану племянник родной, а Осман Салтану, который был до Мустафы, брат родной, да у него же, у Мурат Салтана, есть брат меньшой, а как его зовут и скольких лет, не знает, а сослан он братом, Мурат Салтаном, в Дамаск и ныне там живет, за стражею; а дядя его, бывший Турский Мустафа Салтан, и с матерью его ныне в Царьграде держатся в крепости, на царском старом дворе. Война у Турского Мурат Салтана только ныне с Кизылбашским, а с Литвою и с Цесарем Римским и с иными Государями войны не было. (№ 6)

Месяц спустя Афонского Пантелеимоновского монастыря Архимандрит Макарий привез грамоту от Константинопольского Патриарха Кирилла, в которой так описывал он бедственное положение монастыря: «в нынешнее время впал он в убыток и в долг, и заложили ризы церковныя и монастырския, и иное строение недвижимое, и пашню и сады все чем питались, а ныне тем не владеют; от великаго долга и самих их посажали в темницы, и там зле погибают; да и церковь их, и келлии и монастырски стены разорены, и пищи никакой не имеют, и от великаго своего изнеможения и от долга, не могут ничего починить. Да будет сие известно твоему Величеству.»

Не об одном Пантелеимонове монастыре ходатайствовал Патриарх Кирилл, но грамотами того же 1626 года (гораздо позже пришедшими), как Архиепископ Ставропигиальных монастырей всей Св. горы Афонской, просил Государя о подаянии Архимандриту Вениамину, Спасского Пантократорова монастыря с братиею, и Архимандриту Неофиту, Зографского Георгиевского монастыря, на выкуп церковной утвари, заложенной для освобождения монастырского подворья; и опять, в следующем году, ходатайствовал о не оставлении милостынею Иверского Афонского монастыря и Дохиарского Архангельского (сему последнему также для выкупа церковной утвари и подворья, отнятого Турками, на Кассандрийском полуострове). Ревностный Кирилл заботился и о частных лицах своей обширной паствы. Грамотою того же 1626 года умолял он Государя о награждении оклеветанного и мучимого за веру Христианскую от Турков и потом бежавшего от них Гречанина Димитрия, уроженца Трикольской области.

Между тем, в Сентябре 1627 года, явились в Москву с прежними грамотами, о которых уже упомянуто, Митрополит Мирликийский Иеремия и Архимандрит Синайский Малахия, из Селунской области Епископ Макарий, и строитель Давид со старцами с Афонской горы. Кроме Вселенского Патриарха, еще два, Александрийский Герасим и Иерусалимский Феофан, писали к Царю и Патриарху о Синайском Архимандрите Малахии, чтобы изгладить дурное впечатление, оставленное в России прежним Синайским сборщиком.

В грамоте своей к Патриарху так выражается Феофан о положении дел Синайских: сперва извещает, что посланы в Россию, от Синайского Архиепископа Иоасафа и от Синайского монастыря, на место прежних священно-архимандрит Малахия, священник Малахия, архидиакон Неофит, келарь Иеремия, диакон Евфимий, и просит Государя, не оставить их своею милостию. «И сего ради пишем, продолжает Патриарх, что Синайская Св. гора под нашею Иерусалимскою областию, и Архиепископ того монастыря поставляется у нас в Иерусалиме, и нынешний Архиепископ Иоасаф писал, со всем собором Св. монастыря, моля нас, чтобы мы отписали к Великому Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея России, и к твоему святому великому Святительству, с молением, чтобы вы их приняли милостиво, ибо они ваши истинные рабы и богомольцы, и от беззаконных Арапов многия нужды и убытки терпят. А наших людей, прежде посланных к царствию вашему, молим, ради любви Христовой, отпустить с доброю помощию, потому что Св. гроб и иныя святыя места, терпят от иноверных еретиков, и чтобы Латине и Армяне не овладели по их богатствам, и не было бы позора благоверным Христианам, не имеющим, кроме вашего Царствия, ни надежды, ни помощи». (Св. 4. № 17)

В грамоте же к Государю от 15 Сентября 1625 года Феофан присовокупляет нечто о собственных делах, прежде чем говорить о Синайских. «Многия печали и притеснения терпим мы теперь от иноплеменных врагов, от Армян и от Латинов, которые имеют у себя многия богатства и хотят у нас отнять Св. места, на стыд православным Христианам; мы же надежды не имеем, кроме вашей царской милости, и посему молим вас помочь нам и прислать нам милостыню, с нашими людьми, которых послали к вам: с архимандритом Кириллом, келарем Акакием, и с архимандритом Св. Саввина монастыря Григорием, келарем его Мелетием, и другими; а мы, днем и ночью, надеемся на святую державу твою, чтобы освободиться от врагов своих, и потому пишем к тебе обо всем через верных людей, посланных со Св. горы Синайской, от Архиепископа Иоасафа и от всего Св. собора царской обители, построенной Царем Юстинианом, который воздвиг и храм Св. Софии».

Убедительно просил и Патриарх Александрийский о том же архимандрите Малахии. В сей грамоте, называя себя Папою и судею вселенским, он удостоверяет, что Малахия действительно отправлен в Россию за милостынею, и просит Государя помочь ему, представляя в следующих чертах бедствия Синайских монахов: «нужно им освободиться от безчисленных долгов и росту, и от кормления безбожных Арапов, здесь живущих, которые каждодневно приходят в монастырь, в числе пяти или шести сот, и не только требуют пищи, но и отнимают у иноков все, что им захочется, и оттого они, бедные, обременены неизсчетным долгом, и если твое Величество не поможет, монастырь этот будет раззорен; они же, нечестивые, и старцев хотят истребить. Но мы надеемся на милость Божию и на твое Величество, чтобы помог нам в столь великом затруднении». (Св. 4. № 17)

Одинакового содержания с грамотою Герасима прислана была к Царю просительная грамота о помощи Синайскому монастырю от Кирилла Патриарха Цареградского. Чрез посредство же Мирликийского Митрополита, Феофан писал к келарю своему Иоанникию, остававшемуся в Москве: «да будете тебе известно, что мы всегда терпим нужды и беды, от безбожных и нечестивых Агарян, ради гроба Господня, a святыне твоей подлинно известно, что теперь долг стал очень велик: на Христовой церкви пятнадцать тысяч золотых и более, и все в росту. Одна наша надежда на Бога и на великаго Царя Михаила Феодоровича». (Св. 4 № 2-й)

Митрополит Селунский Паисий писал к Государю через посланного им Епископа своей епархии Макария, прося не оставить его милостынею, потому что он был разорен Турками за учиненное им крещение одного Еврея. И Афонские обители, пользуясь заступлением Патриаршим, послали грамоты на имя Государя через своих поверенных: архимандрит Мардарий Павловского монастыря писал 12-го Сентября 1625 года с строителем Тимофеем о подаянии; а братия Хиландарская через своего архимандрита Лаврентия, благодаря Царя за пожалованную им милостыню, соболей, куниц и бархат, просила принять от них в благословение икону Спасову с частицею мощей Св. Иоанна Златоуста в серебряном ковчеге и укрепить стены, стрельнипы и келлии монастырские, «чтобы они не впали в разрушение, и душегубительные разбойники не расхитили, как в худо защищенном гнезде, церковные сосуды и украшения, дарованныя прежними Царями и его Величеством.» (Связка 4. № 12)

Монастырь Дионисиев просил о выкупе заложенных сосудов церковных, отданных им в заклад ради освобождения из плена Турецкого одного иеромонаха (13 октября). Монастырь Пантократора, о котором писал Патриарх Кирилл, также просил о подаянии через архимандрита своего Вениамина. А между тем была и общая грамота к Царю от всех монастырей Афонских за подписью их Прота архимандрита Дионисия от 20-го Марта 1626 года, присланная чрез строителя старца Давида. Благодаря Государя за присланную милостыню через Царьградского Патриарха, они просили, все вообще, принять их скудость в призрение и не оставить посланного от них богатодарным награждением на все их обители. Иноки монастырей всей Св. горы, лавры Афанасия Афонского, обителей Ватопедской, Хиландарской, Дионисиата, Пантелеимоновой, Павловой, Ксиропотама, Григориата Симопетры, Ксенофа, Дохияра, Кастамониты, Зографа, Пантократора, Кутлумуша, Филофея, Каракаллы, Ставроникиты, Ивира, постницы Саввы Сербского, вообще все монастыри, скитники, постники, отшельники, пещерники, в вертепах и пропастях приседящие, били челом, что они милостыню Государеву от святейшего Патриарха Кирилла приняли и впредь просят, чтобы им всем учинить помощь от належащих на них даней; для того послали всем собором от всех монастырей Давида строителя соборного с товарищами.

При представлении Государю Епископ Макарий поднес ему образ Спасов греческого письма, мощи Св. Иоанна Златоуста и Царя Константина и миро великомученика Димитрия Селунского; архимандрит Малахия – образ Богоматери и великомученицы Екатерины, мощи Св. Иоанна Златоуста и Косьмы, Епископа Маиумского, древо жезла Моисеева, ваии и страусовые яйца; Афонские же старцы резной крест с двенадцатью праздниками. Жалованья было от Государя: Епископу Макарию серебряный позлащенный кубок, камка и обьярь, сорок соболей и тридцать пять рублей денег; архимандриту Малахии сорок соболей и двадцать пять рублей и еще пятнадцать рублей ради ходатайства Патриарха Иерусалимского. Жалованье старцам горы Афонской не означено, но вероятно и оно было не скудное, ибо видно, что даны еще две жалованный грамоты от Царя (11 Января и 22 Июля того же года) монастырям Афонским, великомученика Пантелеимона и Ватопедскому, на приезд в Россию за милостынею, через каждые четыре года. Не легко было, однако, удовлетворить двадцать монастырей и десять скитов на одной Св. горе. (Св. 4. № 21)

Из отпуска приезжавших властей явствует, что строитель Давид с своими старцами отпущен был скоро, в Феврале того же года, и в один поезд через Путивль с Митрополитом Мирликийским, Епископом Солунским и Архимандритом Синайским. После Афонских старцев, в продолжение того же 1627 года, приезжало много духовных лиц сана епископского из различных епархий и монастырей, рассеянных в пределах Турецких, с грамотами Патриаршими и без грамот, все через Путивль, и большею частию были допускаемы в Москву. По умножение же сих пришельцев заметно, что такого порядка держались в отношении к ним при двор Московском: преимущественно допускаемы были лица духовные, сана епископского, или если не были облечены в сей сан, то привозившие с собою грамоты от Патриархов Вселенского и Иерусалимского, или повещавшие, что имеют поднести Царю святые мощи. Иные же возвращаемы были из Путивля с жалованьем (постоянно двенадцать рублей), и это даже случалось с Афонскими посланными, хотя весьма редко, по особенному благоволению к Св. горе.

В Сентябре 1627 года приезжали к Путивлю Турецкой земли, из города Сардики (Софии), Троицкого монастыря архимандрит Стефан с братиею для милостыни своему монастырю, но по распоряжению правительства их не допустили в Москву, ибо не время было, как обозначено в царском указе, воеводам. Царь выслал им на рубеж милостыню для церковного строения, два сорока соболей по тридцати рублей и два по двадцати; таким образом никто не возвращался, даже с рубежа Российского, с пустыми руками. Однако не удовольствовался тем архимандрит Стефан, ибо чрез год, как мы увидим после, явился опять и достиг своей цели.

В Ноябре того же года явился в Москву бить челом о милостыне из города Платомона Григорьевского монастыря Епископ Паисий и с ним два архимандрита: Стефан и Пантократорова монастыря Вениамин. Епископ Паисий поднес Государю мощи Св. Игнатия богоносца, часть от правой руки, a Патриарху часть мощей, также от правой руки, Иоанна Златоуста. Братия Пантократорова монастыря принесли с собою часть от главы великомученика Прокопия. (№ 8)

Несколько позже явился из Греческого города Лариссы архимандрит Арсений Душканского Преображенского монастыря. Он привез к Царю грамоту от Вселенского Патриарха Кирилла, ходатайственную о вспоможении его обители, которая претерпевала неисчетные нужды и тягости от неверных Агарян, и другую грамоту от старцев того монастыря, в коей извещали Царя о посылке ему вместо благословения части от руки Иоанна Крестителя и просили о не оставлении их милостынею. (№ 10)

В Январе того же года мы встречаем первое сношение Российской Церкви с самобытною иерархиею острова Кипра. Из столичного его города Левкосии два старца Михайловского монастыря иеромонахи Герасим и Иосиф принесли грамоту Царю от своего Архиепископа Христодула, который так описывал бедственное состояние их обители: «по преставлении жившаго там на покое Епископа Иакова Тамасийскаго, пришли нечестивые Измаильтяне, истязуя иноков о его имуществе, и все, что было монастырскаго имения, разграбили, захватили священные сосуды и церковные одежды, и всех иноков посадили в оковы. Они даже хотели и святую обитель обратить в свою проклятую ересь, но благочестивые Христиане, жители того места, вступились за монастырь, весьма благолепный по своему строению, и пожелали выкупить его из рук неверных, которые оценили его в сто сорок тысяч Турецких левов. Не имея столько денег, дарствующие были принуждены, взять их взаймы и в рост, и не ожидая ниоткуда помощи, возлагают всю надежду на Господа и на пречистую его Матерь, да на благочестивое твое царство, дабы искупить обитель от нечестия, иноков же от порабощения.» Таково было в то время бедственное положение Восточной церкви, под жестоким игом Турков. (№ 12)

В след за тем Патриарх Кирилл грамотою своею поручал Царю Епископа Софрония из Успенского монастыря города Велеанина, который явился на рубеж в Феврале месяце вместе с старцами Афонской горы, игуменом Варлаамом Георгиевского монастыря и иеромонахами Даниилом и Григорием из обители Стефановой и Предтеченской. «Боголюбивый Епископ Софроний, писал Патриарх, благочестиво архиерействовал в области своей, когда, по искушению лукаваго, напрасно оклеветан был перед властями Турецкими и претерпел за то великую нужду и позор, и даже сидел в темнице, что вовлекло его в тяжкий долг, дабы только избавиться от гонения. Потому бежал из своей епархии к твоему милостивому Царствию, так как иные многие прибегали к твоему благосердию и всегда благодарили Бога и тебя, за твою милостыню. Епископ Софроний просил у нас граматы, и мы извещаем о нем твою державу, в надежде, что ты его искупишь от тяжких бед и долгов». (№ 16)

С своей стороны, архимандрит Григорий привез к Царю и Патриарху грамоты от игумена Дионисиева монастыря. Он извещал: что посылал трех братий за милостынею, морем на не большем корабле, для нужд монастырских по Христианам; но искушением вражиим и ради грехов их, недруги рода Христианского, безбожные Агаряне взяли их в полон, двух убили, а третьего продали обратно в монастырь, за сто семьдесят пять рублей, заплатить же было нечем, и потому заложили церковные сосуды, чтобы освободить брата своего из плена.

Не трогательно ли, что со всякими нуждами, не только общественными, но и частными, обители Восточные притекали к милосердию Царей наших, и никогда не обманывались в своих надеждах? Не видно, какую святыню принесли с собою Епископ Софроний и иеромонах Григорий; но игумен Варлаам, Георгиевского монастыря Святой горы, поднесь Царю мощи Св. Нектария, Патриарха Царьградского, и миро Св. Симеона, Сербского чудотворца. Так, в замен своих благодеяний бедстующему Востоку сокровищница царская обогащалась его святынею.

Два месяца спустя, воеводы Путивльские повестили опять Царю приезд с Афонской горы архимандрита Неофита, Зографского монастыря, с грамотою Патриарха Кирилла, который свидетельствовал, что на нем много долга, церковная утварь заложена и монастырские вотчины пропадают от великого роста, братия же терпит от нечестивых Агарян и не имеет, куда голову преклонить. Однако, на сей раз, архимандрит Неофит не был допущен в Москву, воеводам Путивльским приказано было выдать ему пятнадцать р. милостыни и отпустить во свояси, для того что в том же году приезжал из Зографа келарь Гервасий за милостынею и получил ее. Не смотря на то в скором времени явился опять тот же Неофит и был впоследствии допущен. Его приездом заключается 1627 год, в течение которого столь много просителей с Востока посещали державу Русскую.

1628 год открывается приездом Епископа Феофана Успенского монастыря с своим архимандритом Германом из Селуня, что на Белом море; вместе с ним прибыл в Москву в Сентябре с горы Афонской архимандрит Макарий из скита Димитриева, который зависит до ныне от Ватопедского монастыря. Он принес в благословение Царю: чудотворное полотенце от великомученика Димитрия с весьма замечательным свидетельством, которое было скреплено архимандритом Ватопедского монастыря Игнатием, архимандритом Кутлумушского монастыря Ананиею и двумя игуменами, Игнатием Ихальского и Григорием Муфлитского (т. е. Амалфитянского), бывшего некогда в руках Амалфитян, в крестовые походы. Вот что сказано в этой грамоте:

«Был некто Авгар в Волошской земле воеводою, покрытый струпьями по всему телу, и для исцеления этой болезни роздал он много денег врачам, но излечиться от нея не мог. Пришли ему на память чудеса Великомученика Димитрия, и поехал он в Селунь, чтобы получить исцеление от Святаго. Прибыв туда, он провел несколько дней в церкви чудотворца, но не получил исцеления и впал в уныние. Ночью же, явился ему святой мученик и сказал: чтобы он, вынув из сосуда полотенце его, что лежит в церкви, положил себе на голову, от чего получит исцеление. Авгар вынул полотенце и, положив себе на голову, по дивному чуду Св. Димитрия, излечился от струпьев, покрывавших его тело. Обрадовавшись такому исцелению, вздумал он взять и мощи из гроба чудотворца, чтобы во имя его устроить храм в Волошской земле; но когда пришел, с своими людьми, к гробнице и велел раскапывать, из нея внезапно показался огонь и едва их не сжег. Авгар, видя что ему нельзя взять мощей Св. Димитрия, впал в печаль, но Святой опять явился ему, ночью, и сказал: «нельзя тебе брать никакой части моих мощей, но возьми мое полотенце, от которого получил исцеление, и устрой в Волошской земле храм во имя мое.» Авгар поступил по словам Святого, взял из церкви полотенце с сосудом, и поехал к себе в Волошскую землю. Приехав к реке Дунаю, он не мог через нее переправиться, потому что тогда было время полноводья, и впал в уныние. В ту же ночь явился ему Св. Димитрий и сказал: «возьми сосуд с моим полотенцем и переезжай через Дунай, без боязни.» Авгар, восстав от сна, поступил по словам Святого и, переехав на Волошскую сторону, построил церковь во имя Св. Великомученика Димитрия, куда был поставлен сосуд с полотенцем.

Когда царствовал Андроник Палеолог старший в Солуни, в 1292 году, узнав что полотенце Великомученика лежать в Валахии, в церкви сооруженной Авгарем, послал взять его в Солунь; когда же продал Венецианам сей город за шестьдесят т. золотых, то, взяв с собою полотенце, пришел на Афонскую гору, в обитель Великомученика Димитрия, прозываемую скитом студеного холма, и тут постригся, под именем Акакия; с тех пор полотенце оставалось в том ските. Но братия, видя, что их церковь разоряется и не имеет себе соорудителя, соборно приговорила послать сие полотенце, вместе с миром Св. Димитрия, к Великим Государям Патриарху и Самодержцу всея России, ради милостыни и искупления Св. церкви, дабы они ей были новыми строителями, подобно первому царственному ктитору, Императору Андронику Палеологу.» (Связ. 6 № 9)

После Святогорских старцев приехали в Москву за милостынею, Славянские из Сербской земли: Саввинского Милешева монастыря архимандрит Феодосий и Чемлюшского Успенского игумен Паисий, который уже был однажды в России. Вслед за ними из города Корца прибыли Митрополит Неофит с архимандритом Мелетием из Болгарии. Неофит привез Государю грамоту от Иоасафа Архиепископа Иустинианского, Охридского и всей Болгарской, Сербской и Волошской земли, которою извещал он, что Митрополит Серафорский и Корецкий Неофит впал в великий долг от тяжких и многих державцев, притесняющих церковь Божию, так что едва не разорили ее в конец. Он вынужден был заложить сосуды церковные и иные необходимые вещи сей митрополии; помощи же не откуда ожидать не было. Такого же содержания была грамота и Патриарху Филарету.

В Ноябре 1628 года Государь принимал у себя все духовные власти Греческие и Болгарские, которые тогда случились в Москве: Митрополита Неофита и Селунской области Епископа Феофана с их архимандритами, скита Афонского архимандрита Макария и двух Сербской земли, Феодосия и Паисия. Митрополит привез от себя в благословение Государю мощи великомученика Пантелеимона и миро великомученика Димитрия; Епископ Феофан мощи мученика Иакова Персянина, архимандрит Макарий полотенце Св. Димитрия Селунского, Феодосий и Паисий мощи мучеников Стефана нового и Агафоника. При представлении Патриарху Филарету Никитичу они также поднесли ему в дар мощи Феодора Стратилата, Епископа Григория Паламы и мучеников Сергия и Агафоника. Между ними является еще архимандрит Иверского монастыря Акакий, который уже был в России за милостынею и принес грамоту Царьградского Патриарха Кирилла и часть мощей Игнатия Богоносца.

В Феврале месяце пришли ко двору царскому новые просители из Фессалии: Благовещенского Сосина монастыря архимандрит Гавриил с грамотою от Патриарха Кирилла, который извещал Царя, что в области Янинской, в горе Сосине, есть монастырь царский, вместе и патриарший, Благовещения Богоматери, в котором обитает множество иноков, но по изволению Божию было на них нахождение варваров и они впали в долг до ста тысяч левов, потому что у них случилось убийство в виноградниках: их работника убили, и за это их монастырь пострадал много от безбожных властей того города; их самих посадили в железа, и ныне великую нужду терпят от неоплатного долга; они должны были занять до ста т. ефимков и заложить церковные сосуды. Патриарх умолял Государя спасти монастырь от руки неверных.

Из тех же пределов, в одно время с ним, прибыли: Урумельского монастыря архимандрит Нил также с грамотою патриаршею для покрытия долга своей обители в четыреста т. червонных, Митрополит Метаморфосский Неофит, и Афонской горы Дионисиева монастыря архимандрит Иеремия. В Мае месяце принимал их всех Государь, и они принесли ему в благословение много святыни: Митрополит Неофит мощи Св. мученика Евфимия Епископа Сардийского, Кирика, Евфимии всехвальной и Соломонии; три же архимандрита мощи Св. мученика Пантелеимона, Феодора Стратилата и Святителя Николая. Архимандриты были и у Патриарха, но Митрополит Метаморфосский не был допущен, потому что на него возводил собственный архимандрит Нектарий, что он лишен митрополии и вел себя в Москве неприлично, а старец его Никодим даже не был пострижен. Посему оба и сосланы были в Свияжский монастырь.

Началось исследование в Посольском приказе; архидиакон и келарь обвиненного показали, что прежде действительно он был Митрополитом, а в каком городе и монастыре не известно, но что против него был собор в Царьграде, и Патриарх Кирилл снял с него святительский сан, но по какой вине не сказали. Однако Неофит продолжал носить титло Митрополита и, едучи в Москву, встретился в городе Яссах с Анхиальским Митрополитом Христофором; когда же хотел служить там литургию, был воспрещен Анхиальским, как лишенный сана. На дороге в Россию до самой Москвы ел мясо, а в Путивле надел монашеское платье на мирского своего человека и назвал его Никодимом; даже Татарина, которого вывез с собою, назвал Христианином и своим служкою. Отец его духовный архимандрит Нектарий и два Афонских старца, архимандрит Дионисиева монастыря Иеремия и келарь Акакий, присутствовали при этом допросе, и духовник сказал: что если будет от Царя повеление сделать подробное исследование, то он на духу все скажет своему Патриарху. Все они были спрошены в приказе, по царскому указу, и им дана была очная ставка с Митрополитом; по иноческому обету повторили они сказанное прежде. Архидиакон и келарь дополнили: что Митрополитом был он в городе Ганском, в Преображенском монастыре, и уже пять лет лишен сана соборно за то, что на Патриарха Кирилла вымышлял всякое зло и патриаршество под ним подыскивал. Когда же спросили архидиакона: для чего, зная его лишенным сана, поехал с ним в Россию? отвечал: что обо всем этом узнал лишь в Яссах; послал же его с ним Митрополит Кизический, и что Неофит бежал тайно из Царьграда, дабы не быть посаженному за свои дела в каторгу, и что он действительно облек мирского человека в иноческий образ, потому что таким образом ему удобнее будет сбирать милостыню, а Кизильбашской земли бусурманину велел называться Христианином, хотя никогда не был он крещен.

Архимандрит Дионисиева монастыря и прочие Греческие власти сказали: что до прибытия в город Яссы они ничего не знали и там только услышали о низвержении Неофита от Митрополита Анхиальского. Сверх того, все они показали, что бывший Митрополит в Путивле говорил неприличные слова про Великого Государя и Патриарха и в Москве не прилично выражался. Митрополит, не смотря ни на какие доводы, ни в чем не сознался и сколь ни ясны были улики, остался твердым; посему и сослан был, за свою вину, в Свияжский монастырь на смирение.

В Декабре того же года Государь известил Патриарха Кирилла о всех неприличных поступках Неофита и о его ссылке; но чрез два года чернец Неофит бежал из монастыря и даже унес с собою всю свою рухлядь, иконы, книги и платье, разломав железа. Он был пойман в Казани и показал: что успел бежать потому, что железа были на нем худы и сторожа его пьяны, и так он спустился со стены городской по веревке. Из Свияжского монастыря бежал потому, что казначей с братиею надели на него большие цепи и кормили только одним хлебом. Государь велел опять посадить его в городскую тюрьму и беречь накрепко. Между его бумагами нашлось много грамот, писанных Турецким Пашам и другим лицам с жалобою на несправедливые против него обвинения пред Московским Государем и на притеснения в России.

Около сего времени прибыл В Россию из Македонской обители преподобного Иоанна Рыльского архимандрит Стефан с тремя старцами и привез с собою две проезжие грамоты, выданные монастырю Царями Иоанном и Феодором и два письма к Царю и Патриарху от всей братии Рыльской вместе с мощами Св. Сергия и Мокия. Грамота Рыльских старцев писана была на Русском языке.

«Боговенчанному, от превышняго престола почтенному, благочестивому и христолюбивому ревнителю православия, поборнику истинной веры, украсителю в догматах веры, светлосияющему Царю Господарю и Князю Михаилу Феодоровичу, Самодержцу Московскому всея Руси, Владимирскому, Новградскому, Царю Казанскому, Царю Астраханскому, Царю Сибирскому, Псковскому, Смоленскому, и иных многих земель Господарю и обладателю. В области Сардикийской, на горе называемой Книшава, есть царскаго создания священная обитель Рыло, храм преподобнаго отца нашего Иоанна пустынножителя, где мощи его, целы и нетленны до днесь, благодатию Божиею, опочивают. Той обители проигумен Арсений, священно-иноки, диаконы и старцы, и весь собор, о Христе братия, великодержавному твоему царству, смиренное метание до лица земли сотворяем и молим Господа Бога нашего Иисуса Христа и пречистую его Матерь, с преподобным отцем нашим Иоанном Рыльским, да дарует тебе Господь Бог, в Троице поклоняемый, многолетний живот, мир и здравие, победу в одоление на всех сопротивных супостатов еретических, а по многолетном земном царстве присно пребывающий живот на небесах и царство небесное, от Христа Бога, твоей Царской милости; аминь.

Извещаем твое великое достоинство, что мы нищие служебники светлосияющаго твоего царства, посылаем в великую Москву архимандрита, начальника нашего монастыря Стефана, с иеромонахом Симеоном и диаконом Дамаскиным, келарем Иаковом и Николаем племянником его, для ради обычнаго дародарства и милостыни, поскольку мы имели (грамоты) хрисовуллы, данныя нашему монастырю блаженныя памяти Великим Князем Иоанном Васильевичем, Самодержцем Московским и всея Русии и Царем Феодором Иоанновичем всея Русии, но сии книги царския, грех ради наших, утонули в реке Дунае. Посему посылаем царской твоей милости, прежняя грамоты ради удостоверения, пред твое славное царство, в великую Москву, и ныне опять молим: будь милостив святому монастырю Рыльскому, как были дед твой и прародители святыя памяти; молим прилежно: призри милостиво своим царским светлым лицем, простри руку помощи Св. отцу Иоанну Рыльскому. Мы же изображаем нищету великую святаго монастыря нашего, от насилия великаго Агарянскаго рода, ибо все священные сосуды, кресты и евангелия и одежды церковные, все в залог положили от своей нищеты и нужды и насилия невернаго рода, и не можем их освободить и выкупить без щедрой руки твоей царской милости. Слезно молим, Бога ради, имей ревность в святолепной душе своей царской, помоги от своих сокровищ Богом данных и промысли о сем, как умудряемый от Бога, да не придет в конечное опустение и раззорение святая обитель, царской твоей милости богомолие, и память благочестивых Царей и Великих Князей Московских, прародителей ваших не оскудеет, за что Господь Бог, после сего земнаго царствия, преподаст неизреченныя вечныя блага в царствии своем небесном, которыя око не видело и ухо не слышало, и на сердце человеку не взошло то, что Бог приготовил любящим его. О семь непрестанно должно молить, и о победе на всякаго врага, под ноги твоей царской милости, чего Христе Боже, сподоби получить молитвами Пречистыя Богородицы и Св. отца нашего Иоанна Рыльскаго; аминь. Писано в Македонии, в обители преподобнаго отца Иоанна Рыльскаго, лета 1627 Декабря 7-го» (крупным уставом без знаков препинания, на большой Александрийской бумаге, а в низу черная печать, на которой изображены преподобный Иоанн Рыльский).

Такого же содержания была и другая грамота к Патриарху Филарету Никитичу; мы приводим здесь, преимущественно пред многими другими просительными о милостыне грамотами, Славянских и Греческих духовных властей, сию Рыльскую грамоту, как образчик и памятник Болгарской письменности, единственной великой лавры Славянского племени, самобытно устоявшей в Македонии после разгрома Турецкого, и чтобы из самых подлинных слов ее можно было судить, как много делали Государи наши для бедствующего Востока, и с какою верою обращались к ним за помощию. (Связка 6-я № 10)

Много еще других просителей с Востока посетили Москву в течение сего 1628 года: в Июле явился для испрошения милостыни Митрополит Аверкий Успенского Веррийского монастыря, который привез в дар Государю два воздвизальных резных креста, но оставил по себе не добрую на Руси память, как увидим в последствии. Из Сербской земли пришли: Епископ Феона Рождественского монастыря и Троицкого монастыря, что в городе Трикала, архимандрит Неофит. Митрополит Селунский Паисий писал верющую грамоту о Епископе Феоне, боголюбивом пастыре Полеанском: «бедный впал в великий безчисленный долг, от нечестивых Агарян, угнетавших его эпархию. Некоторые пришли к нему для подарков, и он неволею должен был принять их и угостить, всячески их утешая, потому что они делают все, что хотят. Они же взяли у него все необходимое и церковные сосуды и, подравшись между собою, убили одного человека до смерти, а потом связали Епископа и отвезли вместе с убитым, в Селунь, где предали его державцу, который бил его и мучил немилостиво, монастырь запер, келлии запечатал, а самаго вверг в темницу. Четыре месяца просидел он в тюрьме, терпя великую скорбь и голод, потому что никто не смел к нему принести ни пить, ни есть. Видя его невинное заключение, православные Христиане, собравшись, уговорили державца, принять от них за тот убыток и убийство, тысячу пять сот левов. Сполна заплатил деньги сии Епископ, заложив свои монастырь, со всеми отчинами и потребностями. Не где было ему бедному голову преклонить: но слышав о милосердии и странноприимстве к убогим и нищим великаго Царя, решился обратиться к нему, как к неизсякаемому источнику, и сего ради да приимешь его безпрепятственно.» Такого же содержания была грамота и к Патриарху. Архимандрит Трикальский Неофит с братиею писали также к Царю о тяжком долге, лежащем на их монастыре от тесноты нечистых Агарян, и просили не оставить посланного без подаяния. (Связка 6 № 14)

В Августе отпущен быль приезжавший в Россию за милостынею архимандрит Стефан и еще Сербского Благовещенского монастыря, что на реке Папороте, архимандрит Анания, который приехав на рубеж, не был пропущен в Россию; ему было только выдано жалованье в Путивле. Тогда же приехали с Афонской горы Ватопедского монастыря архимандрит Парфений бить челом о милостыне, но ему было отказано с выдачею двенадцати руб. на путь и объявлено, что в Москву он не допущен потому, что недавно (в 1626 г.) приезжал Ватопедского монастыря архимандрит Игнатий, с которым послано было милостыни соболями на двести рублей, не более как за три года назад, и надобно, чтобы они помнили Русскую милостыню. (№ 18-й)

Опять явился из области Селунской Ильинского монастыря, что в Сербии, Епископ Каллиник просить на церковное строение, и вместе с ним прибыл Благовещенского монастыря, что на острове Кипре, архимандрит Софроний, и из Молдавии Вознесенского монастыря, что в Торговице, архимандрит Лаврентий. Патриарх Вселенский Кирилл прислал с Епископом Каллиником две грамоты, к Царю и Патриарху, ходатайствуя о помощи сему Епископу, терпевшему бесчисленные скорби и нужды от притеснений Агарянских; писал также и о архимандрите Софронии, который впал в тяжкий долг по той же причине, до ста тысяч левов, ибо Агаряне, слыша, что в его обители бывает частое пение и моление Богу и не любя видеть успехи нашей православной веры, возвело на братию клевету и чрез то ввела в неоплатный долг. Все сии духовные власти представлялись Государю, и Епископ Каллиник поднес ему в благословенье частицу мощей архидиакона Стефана.

В первые месяцы 1629 года особенно много духовных лиц от монастырей Сербских посетили Россию, без замечательных однако грамот своих Епископов или настоятелей; если какие и были, то все относилось до одной только милостыни; всем им лежал путь через Путивль. Таким образом в Сентябре месяце явились из монастыря Фрушской горы, что в Сербии, Архистратига Михаила игумен Сильвестр; из города Зехнова Турской земли, также монастыря Архангельского? Митрополит Неофит с своим архимандритом Иоакимом; из города Погояна, Никольского Рябужского монастыря архимандрит Симеон с келарем своим Каллиником и из монастыря архидиакона Стефана архимандрит Леонтий со старцем. Они были так убоги, что при своем представлении Государю и Патриарху ничего не могли принести в дар, один только Митрополит Неофит поднес деревянный крест, обложенный серебром с вырезанными на нем господскими праздниками. (№ 20 и 21)

В Ноябре явился в Путивль из Венгрии монастыря Прислупа иеромонах Феодосий, но хотя он и вез с собою два листа к Царю и Патриарху от Архиепископа Белградского Геннадия, который просил Государей о вспоможении монастырю, задолжавшему десять тысяч золотых, однако велено было отпустить его обратно с рубежа, выдав ему обычное жалование. (Связ. 7 № 2)

В Декабре прибыли еще из Сербии Белогородского Реметевского монастыря архимандрит Григорий и Крушедова Благовещенского архимандрит Захария, из города Ураки Черепицкого монастыря иеромонах Олимпий и из города Трикала, что в Турской земле, Преображенского монастыря архимандрит Григентий, который вез Государю мощи преподобного мученика Дамиана нового. (№ 4 и 5)

В след за ними начали являться и Греческие духовные власти, уже с доверительными грамотами от Вселенского Патриарха Кирилла: Митрополит Селунский Паисий с своим архимандритом Иосифом и с острова Кипра, из города Фамагусты, монастыря Архистратигов Михаила и Гавриила архимандрит Симеон. Не ранее, однако, Марта месяца допущены они были в Москву, и с ними прибыли в одно время посланные от Молдавского Воеводы Георгиевского монастыря, что в Яссах, архимандрит Варлаам и келарь Ватопедского монастыря. Они представлялись все вместе, и Митрополит поднес Государю мощи великомученика Феодора Тирона и Иакова Перского, а Патриарху мощи архидиакона Стефана и Анфима Епископа Никомидийского с миром от великомученика Димитрия Селунского. Архимандрит Варлаам поднес, от имени Молдавского Господаря, Государю мощи мученика Иакова Перского в серебряном позлащенном ковчеге, атлас, ковры и два лука Турецких, а Кипрский архимандрит мощи Апостола Луки и Иоанна милостивого Государю и Патриарху. Странно, что Ватопедский келарь поднес Государю вовсе не духовный подарок, мушкет с паперстью, оправленною серебром и бирюзою. (№ 3 и 6)

Патриарх Вселенский Кирилл, желая возбудить в Государе участие к архимандриту Кипрскому, писал о бедствии его обители: «приезжают многие Агаряне в тот монастырь, и однажды, приехав, ели, пили и, напившись чрезмерно, меж себя подрались и, вражиим навождением, зарезали одного до смерти, а тамошние державцы схватили за то убогих старцев, держали игумена и первоначальнаго старца, сковав у них руки и ноги, в темнице, и мучали их много, и не возможно было им освободиться; но добрые люди за них вступились и заняли денег сто тридцать тысяч руб. у некоторых Турок, а старцы той обители заложили сосуды церковные, пашню, огороды и виноградники, и заплатили за ту напраслину, и таким образом освободили их из темницы». Посему и просил Патриарх Государя помочь им.

И о Митрополите Паисии писал он также: «извещаем твоему Царствию о семь преосвященном Митрополите Селунском, пречестном Экзархе Фессалии, о Св. Духе возлюбленном брате и сослужебнике нашего смирения, господине Паисии, что он впал в великую нужду, в напраслину и в долг великий, неоплатный, занимая с великим ростом и давая сокровища насильникам; видя же, что невозможно стало ему оставаться в своей области, пришел к нашему смиренно, просить грамоты, дабы прибегнуть к человеколюбию и милосердию самодержавнаго твоего Царствия и обрести помощь в той великой тесноте.» С своей стороны, Патриарх молил Царя, как солнце пригревающее всю вселенную, призреть Митрополита и сотворить ему милостыню, чтобы облегчить его горькую участь. Впрочем, не смотря на грамоту Патриаршую о Митрополите Паисии, дано было ему царского жалованья только сто семьдесят пять рублей, между тем, как Веррийскому Митрополиту Аверкию дано было вдвое более; архимандритам же дано, каждому по восьмидесяти три рубли. (№ 6)

Вероятно в то же время, по множеству приходивших за милостынею, отказано было двум иеромонахам Афонского Пантелеимонова монастыря, Григорию и Иеремии, потому что есть от них грамота, на которую не видно, чтобы последовало удовлетворение. Грамота сия такого содержания: «Ведомо тебе буди, что нас послал к великому и Самодержавному твоему Царствию, архимандрит наш Макарий и вся братия, от всего собора, для милостыни, обнадежась, что как древние Цари нас жаловали, так и к твоему царствию прежде сего приходили, и ни одного раза нас из царствия твоего не возвращали назад, не дав поклониться ногам твоим. И ныне имели мы такую же надежду, потому что сей монастырь есть создание Царствия твоего: но в царстве твоем нам отказали, да возвратимся опять назад; а мы бедные истратили двадцать тысяч рублей и ехали с боязнию и помышлением: как нам пойти просить милостыни у Ляхов? ибо они иноплеменные еретики. Если обратимся к Болгарским и Волошским Князьям, они нам возбраняют и указывают: «есть де у вас свой Царь, для чего нейдете к нему? он вашему монастырю соорудитель старый и даст вам милостыню, а у нас есть свой монастырь, только бы было что давать.» Ведомо тебе, великий Государь, да будет, что у нас здесь, на Афонской горе, двадцать монастырей царственных; нарицается всякий монастырь именем того, кто его поставил, и всегда поминаются имена соорудителей; наш же монастырь нарицается Московских Царей сооружение. А у нас бедных и безпомощных требуют Агаряне дани, а нам взять не где, и говорят они нам: «Царя у себя имеете, а плачете, будто вам дать нечего.» За тем в грамоте ссылались на Селунского Митрополита Паисия, который может засвидетельствовать достоверность их показаний, и молили Царя не оставить их монастырь своею милостынею. (№ 7)

Милостивее было поступлено с другим иеромонахом Афонским, Предтечева монастыря Никифором, который был прислан от своего строителя Прохора и допущен в Москву, равно как и Епископ Орхидский Косима с архимандритами, Архангельского монастыря Аверкием и Успенского, что в городе Погояни, Нектарием. О них ходатайствовал Архиепископ Иустиниании и всей Болгарии Авраам, который писал о своем Епископе: что он впал в тяжкий долг от насилия Турецкого, и не имея чем заплатить его, решился прибегнуть к Государю. Старцы Успенского Погоянинского монастыря просили также чрез своего архимандрита Нектария о помощи, чтобы избавиться им от тяжкого долга, и им была выдана жалованная грамота на приезд в Россию через каждые пять лет; а Епископу Косьме, который поднес при представлении Государю мощи Св. мученицы Стефаниды, пожаловано, кроме обычных подарков, сорок соболей в двадцать пять рублей и деньгами тридцать рублей Веррийскому келарю Пахомию, дан был также сорок соболей, но только в шестьдесят руб. неизвестно по какой причине: быть может потому, что с ним приехали два Грека из Царьграда, Константин и Феодор Ларевы, которые показали в допросе, что ехали в Москву для Государева дела, и действительно им был дан также сорок соболей в шестьдесят рублей за то, что они в Царьграде у Государевых посланников о делах его промышляли (вероятно в качестве толмачей). (№ 8 и 9)

В Мае месяце прибыло в Москву несколько духовных лиц: города Янины Никольского монастыря архимандрит Досифей, и с ним Афонской горы Павловского монастыря архимандрит Савва, да с острова Кипра Никольского монастыря архимандрит Иоасаф, и другой Иоасаф, Всесвятского монастыря, что на скалах Метеорских в Фессалии.

О Янинском архимандрите Досифее Цареградский Патриарх Кирилл прислал к Государю грамоту (от 1628 года), в которой писал: «поведаю истинно самодержавному твоему Царствию, о сей области Янинской, что есть в ней царская и патриаршая обитель, именем нарицаемая иже во Святых отца нашего Николы, Архиепископа Мирликийского чудотворца, рекомая высокаго камени, которая по изволению сооружена была бывшаго блаженнаго Царя Константина Погоната, и потому многие годы находилась во всей доброте, даже до сего времени; но, грех ради наших, Божием попущением и вражиим навождением, во всякой смуте от сильных державцов сих мест, впала в великое гонение, поскольку возложили на нее тяжкий и неоплатный налог, так что братия обители должна была заложить церковные и священные сосуды и многое монастырское строение, и от сего многаго смятения едва не запустела обитель, потому что на всякий день и час не возможно было им бедным тяготы сей держать на себе и тяжкий налог и рост платить; хотели она уже оставить свою обитель впусте, но, по Божией милости, сошедшися, придумали прибегнуть к самодержавному твоему Царствию, да обрящут помощь своему убожеству, а потому посылают преподобнаго иеромонаха и духовнаго отца, архимандрита обители их господина Досифея, с братиею его и просили у меня здесь граматы, для ради уверения Величеству твоему. О семь молю тебя, Христианский Царь, да приимешь архимандрита и поможешь им.» (№ 10)

С тем же архимандритом прислали к Царю грамоту и старцы Янинского монастыря, в которой, излагая свое бедственное состояние, просили о помощи, чтобы освободиться от долгов. Святыни было привезено Греческими властями Государю и Патриарху: архимандритом Досифеем мощи Св. мученика Меркурия, Афонского Павловского монастыря архимандритом Саввою мощи Св. Григория Богослова; архимандритом Кипрского Никольского монастыря Иоасафом Государю мощи Апостола Луки, часть руки, и Патриарху мощи Апостола Варнавы; и Всесвятского монастыря архимандритом Иоасафом мощи Апостола Андрея первозванного. Жалованья дано им было: от Государя по сороку соболей в двадцать рублей и по пятнадцати рублей денег каждому, да от Патриарха по сороку соболей и по десяти рублей деньгами.

Кипрский архимандрит Иоасаф привез с собою к Государям грамоты от своего Архиепископа Христодула, в которых он ходатайствовал о помощи бедной обители. (№ 11) Также и от братии Метеорского Всесвятского монастыря была прислана с ох архимандритом Иоасафом грамота к Государю следующего содержания: «бьем челом великому твоему царствию, что наш убогий Метеорский монастырь, от обладателей здешних мест, нечестивых Агарян, чрез их напраслины и налоги до конца погибает и раззоряется; нам же бедным не к кому прибегнуть и главы приклонить, кроме тебя величайшаго и милосерднаго Самодержца, милостиваго Царя, как и прежнее благочестивые Цари. Есть у нас и жалованная грамата, блаженныя памяти Великаго Государя Царя Феодора; ведомо сие буди тебе, великий Царь, и посему посылаем к самодержавному и превысочайшему великому твоему царствию, раба и богомольца твоего, архимандрита нашего, духовнаго отца господина Иоасафа. Молим и просим и покланяемся, да приимешь его как милостивый отец». Другая грамота была к Патриарху, также с просьбою о вспоможении, и в следствие сих грамот дана была Метеорскому Всесвятскому монастырю жалованная грамота на право приезжать в Россию чрез пять или шесть лет за милостынею. (№ 12)

В Мае приезжал Леонского Георгиевского монастыря архимандрит Митрофан, но не был пропущен в Москву, хотя и вез с собою мощи святого мученика Артемия: его велено было наградить обычною милостынею и отпустить обратно из Путивля.

В Июле пробыли: из Анатолии Богословского монастыря Митрополит Агафангел, и из города Янин Петропавловского монастыря архимандрит Евфимий и Михайловского Даниил, с которым Патриарх Цареградский писал к Патриарху Филарету Никитичу, прося его не оставить своею милостынею посланного. И старцы той обители писали о том же к Царю, прося призреть их ради бедности и тесноты. Замечательна грамота, которую писал Янинский Митрополит Неофит чрез архимандрита Даниила о Греке Юрии; она показывает, сколько гонений терпели от Турок бедствующие Христиане. «Агаряне того места, где он (Грек Юрий) пребывал, взговорили на него, будто он крестил Турчан и творил их Христианами. Но так как они не могли ему ничего сделать, ибо он и сам был велеможен и честен, то придумали написать о нем в Царьград, и послушествовали на него много ложнаго Пашам. Паши, как скоро услышали те словеса, послали за ним толпу чаушей и взяли его, с женою и детьми, и со всем его домом и сродниками, а имущество его все растащили до основания; привезши же их в Царьград, велели учинить их Турками: но милосердый Бог воззрел оком своим на их мучения и привел Юрия опять в место свое благочестивое, ибо он ушел; жена же и дети остались в руках Агарянских, но еще их не потурчили, а просят за них выкупа двести тысяч левов. Некоторые благочестивые Христиане помогли ему, дав сколько кому Бог внушил; недостало только, Великий Государь, десяти тысяч рублей и не имеет он бедный Юрий средств заплатить выкупа и освободить жену и детей.» Изложив таким образом бедствия несчастного, Митрополит ходатайствовал у Патриарха помощи ему. (№ 19)

Не видно, какие дары принесли сии духовные власти Царю и Патриарху, но Митрополит получил от Государя серебряный кубок, камку, сорок соболей и сорок рублей и столько же от Патриарха, хотя меньшей цены. Архимандриты же Eвфимий и Даниил по сороку соболей и по двадцати рублей. Не так благосклонно была приняты Хиландарского монастыря архимандрит Филипп и Сербского Студенецкого монастыря архимандрит Афанасий, прибывшие в Августе месяце в Путивль, ибо Государь приказал выдать им там царского обычного жалованья двенадцать рублей и отпустить обратно, потому что недавно приезжали из сих монастырей за милостынею. (№ 17)

Приехавший в одно время с ними архимандрит Ватопедского Монастыря Игнатий был принят, но как видно, по особенному случаю: потому что Государь писал с ним грамоту к Цареградскому Патриарху Кириллу весьма замечательного содержания. «Извещал нашему Царскому Величеству и отцу нашему, Великому Государю, Святейшему Патриарху, Филарету Никитичу Московскому и всея Руси, богомолец наш, Веррийский Митрополит Аверкий: сказывал ему Аверкию, Ватопедскаго монастыря архимандрит Игнатий, который приезжал к нам для милостыни, что есть на Афонской горе, в Ватопедском монастыре, крест животворящаго древа, на нем же распять был Господь наш Иисус Христос, с которым ходили благочестивые Цари Греческие на недругов своих, Царь Константин и иные древние Цари, и их верою и прошением, даровал им Бог победу на недругов их. Архимандрит и братия того монастыря, хотят тот крест животворящаго древа проводить к нам Великому Государю, и к отцу нашему Святейшему Патриарху, в наше государство, но без вашего святительскаго благословения и повеления учинить того не смеют. И говорил нам Митрополит Аверкий, чтобы мы о том отписали к вашему Святейшеству. И мы архимандрита Игнатия, пожаловав нашим государским жалованьем, отпустили назад в Ватопедский монастырь, а велели ему тот крест животворящаго древа, доложа вашему Святейшеству, как вы укажете и повелите, привести к нам на поклонение и на освящение нам и всем православным Христианам. Благословите ваше Святейшество, чтобы тот животворящий крест прислать к нам, с архимандритом или с старцем тогоже Ватопедскаго мопастыря». Затем Государь извещал, что если тот крест привезут в Москву, то он наградит большими подарками Патриарха за его содействие к сему, а Ватопедский монастырь пожалует великим своим жалованьем. (Грамота писана 27 Дек. 1630 г.). С своей стороны и Патриарх Филарет послал с архимандритом Игнатием к Патриарху Кириллу грамоту, в которой также, как и Государь, писал о животворящем кресте. (№ 16)

Между тем посланниками нашими из Константинополя присланы были расписки, выданные им чрез Патриарха Константинопольского Кирилла, от различных духовных властей, о получении ими царской милостыни. Таким образом, Ноября 6-го 1629 года, по свидетельству Вселенского Патриарха, архимандрит Св. гроба Филофей, извещал: что прибывши в Царьград из Иерусалима, принял в церкви Св. Георгия заздравной милостыни от Царя и Патриарха, присланной с их послами Семеном Яковлевым и Петром Евдокимовым, к богомольцу их Патриарху Иерусалимскому: пять сороков соболей, два по сороку рублей, один в тридцать пять руб., четвертый в тридцать руб., а пятый в двадцать пять р., всего на сто семьдесят рублей, и для подлинного свидетельства дал сию отпись с приложением печатей Патриарха Кирилла и Св. живодавного гроба; «Филофей, архимандрит Святаго гроба и Патриарха Иерусалимскаго наместник писал своею рукою.» (№ 21)

«Лета 7137 (1629) года, Ноября в 3 день, по свидетельству Вселенскаго Патриарха господина Кирилла, поведаю я, Митрополит Тырновский Макарий, что взял я, как наместник блаженнаго отца святейшаго Патриарха Антиохийскаго Игнатия, милостыни заздравной благочестиваго Великаго Государя, Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича, всея Руси Самодержца, и отца его Великаго Государя святейшаго Патриарха Филарета Никитича Московскаго и всея Руси, из рук честных бояр Царских послов, Семена Дементьевича и Петра Евдокимовича, двести ефимков, и для подлиннаго свидетельства дал сию росписку, с приложением печати нашего смирения. Смиренный Митрополит Тырновский Макарий».

«Поведаю я, черный священник, Яким Синайский, что принял милостыню Государя Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича, всея Руси, от послов (Семена Дементьевича, Петра Евдокимовича), для Синайской горы Преображенскаго монастыря, да на придел Св. великомученицы Христовой Екатерины, Архиепископу семь золотых ефимков, да на братию двадцать пять червонных золотых, да на придел церкви Неопалимой купины и в церкви, Св. Апостола Петра и Павла, сорока Мучеников, Косьмы и Дамиана, по пяти золотых, всего пятьдесят два золотых, и для сего дал сию отпись своею рукою, лета 7137 (1629) Февраля 2-го».

Сам Патриарх Вселенский свидетельствовал послам, собственноручною запискою, о черном священнике Данииле с Афонской горы, из монастыря Николая чудотворца, что он верный человек и послан за милостынею от всей братии. (Февраля 9-го 1628 года). Из росписи, представленной послам Даниилом, видно, что в то время братии в Никольском Афонском монастыре было девяносто одни человек, а именно: игумен, шестнадцать иеромонахов, шесть диаконов и шестьдесят восемь рядовых монахов. Им послано милостыне двадцать девять червонцев: игумену золотой, шестнадцати иеромонахам по получервонцу, шести диаконам по полузолотого, да на шестьдесят восемь монахов по четверти золотого.

Патриарх представил и от себя посланникам о бедных монастырях в приходах в Царьград, между коими поименованы следующие монастыри: Патриаршеская церковь Св. великомученика Георгия и в ней архимандрит Лаврентий; монастырь Иоанна Предтечи, называемый в Петра чядросских воротах (женский); монастырь Димитрия Селунского у деревянных ворот; монастырь Св. Георгия страстотерпца (Иерусалимский), архимандрит Филофей; монастырь Св. Димитрия Селунского, прозываемый Раменды, архимандрит Иосия; монастырь честного славного пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, прозываемый Кинигост; а бедных приходов в Царьграде двенадцать и в Галате пятнадцать, которым всем дано по два, по три и по одному ефимку; и сверх того, из росписи старцев Афонского Хиландарского монастыря видно, что в то время было там двести семьдесят шесть старцев.

Между тем поступила челобитная от Митрополита Аверкия на Грека Константина Ларева, которая не была оставлена без внимания, потому что тут касалось до политических отношений наших с Портою. Митрополит писал в ней следующее: «в 1629 году, по государскому жалованью, отпущен был в Царьград для митрополичья дела, келарь его Пахомий, и с ним послана была его посылка и денег триста рублей, которыя были выданы на время из Государевой казны; но Грек Константин писал грамотки к отцу своему и к друзьям, плутовским умышлением, чтобы келаря в Царьград не пропустить, ограбить и назад в Москву не допустить: граматы же Константин написал ложныя, своею рукою, Спасскаго келаря Иоанникия именем; и те Константиновы граматы келарь Пахомий прислал к Метрополиту.» Митрополит представил и грамоты, как доказательство справедливости своего челобитья. (№ 15)

По выслушании Государем и Патриархом челобитной Митрополита и по прочтении представленных им грамот, Царь приказал содержать Константина Ларева под стражей. По допросу, ему сданному, он оказался виновным в возводимых на него обвинениях, почему указом 17 Июня Царь велел сослать его в Вятку. В последствии, уже в 1630 году, подал в Посольский приказ соболиный разборщик пять грамот, писанных на Греческом языке, и объявил, что те грамоты просил его передать Веррийскому Митрополиту какой-то Грек, но он не посмел сего сделать и счел за нужное предъявить их в Посольский приказ. Из сих грамот одна писана от Царьградского Патриарха Кирилла к Государю, а другая от дворецкого его к Митрополиту Аверкию. В первой, от 1630 года, Патриарх просил Царя отпустить Константину вину его и прислать в Константинополь к жене и детям; во второй Патриарший дворецкий упрекал Митрополита за его строгость в преследовании Константина, «а ведаешь ты и сам, пишет он, каков у него отец здесь у Салтана; и он будет чинить всякое худо послам Царевым, когда будут сюда.» Далее прибавляет: «побей челом Царю его прислать сюда.» Остальные грамоты содержат в себе родственную переписку некоторых Греков.

31-го Августа Царь приказал возвратить из Вятка Ларева и вслед за тем написал об нем к Цареградскому Патриарху грамоту, в которой, изложив поступки его (что он делает в России смуту и воровство и говорит не пригожие слова, что хочет принять магометанский закон и намерен мешать нашим людям, посланным в Царьград, делать с успехом свое дело), обещает однако на весну отпустить его в Царьград, к жене и детям. (Грамота от 31-го Декабря 1631 гола). В следствие челобитной Грека Константина указом 17 Февраля 1631 года приказано дать ему нового пристава, дозволить ходить в церковь, сыскать его лошадей, возвратить отобранное у него при ссылке оружие и дать суд на Веррийского Митрополита Аверкия.

1630 год открывается приездом Никольского монастыря (города Трикалы) архимандрита Парфения, который прибыл в Москву бить челом Государю от всей братии о милостыне. С ним были четыре грамоты: две от Цареградского Патриарха Кирилла и две от братии. Кирилл писал Государю о бедственном состоянии Никольского монастыря: «Ведомо да будет самодержавному и превысочайшему твоему Царствию, что здесь в Элладе есть священная и царственная обитель, в Метеорах, второй монастырь, иже во Святых отца нашего Николая Мирликийскаго чудотворца; но в нынешния времена, от многих смут, опустел и до конца раззорился. Видя сие, преподобнейший иеромонах господин Парфений, архимандрит, и старейший келарь Роман, поревновали, с общего совета, обновить обитель, многия келлии воздвигли и, Божиею милостию, многих иеромонахов собрали для общежития, чтобы прославлять Бога и молить за здравие милующих и призирающих святыя церкви; ради сего идут к милосердому и превысочайшему твоему Царствию, просить милостыни, ко исполнению того дела, то есть для обновления монастыря Св. Николая». (Св. 8-я № 2)

Патриарх ходатайствовал за них и молил Государя призреть бедных и наградить для святого дела своею щедрою милостию. (У сей Кирилловой грамоты была подпись и Феофана Патриарха Иерусалимского.) Такую же грамоту Кирилл писал с Парфением и к Патриарху Филарету. Обе грамоты от 12-го Марта 1629 года. Старцы Успенского Никольского монастыря в своих грамотах к Царю и Патриарху от 2 Марта 1629 года, падая на колена, молили Государей быть новыми соорудителями их разоренной обители, на обновление которой просили прислать милостыни.

В половине Сентября, воеводы известили Государей, Царя и Патриарха, о приезде в Путивль многих духовных лиц, но без всяких доверительных грамот: прибыли старцы, которые сказались Сербской земли Иванопольского Никольского монастыря Митрополит Логгин и с ним Беочинского Вознесенского монастыря игумен Антоний. Указом Великих Государей велено было, выдав в Путивле Митрополиту Логгину сорок соболей в двадцать руб., а Беочинскому игумену два рубля, отпустить их назад. (№ 3)

В след за нами явился в Путивль Мутьянской земли города Бухареста Рождественского монастыря архимандрит Венедикт и был пропущен в Москву, потому что о нем писали Государю и Патриарху Иерусалимский Патриарх Феофан, Мутьянской земли Митрополит Григорий, Киевский Митрополит Иов Борецкий и Печерский архимандрит Петр Могила, чтобы его принять и, ради их челобитья, пожаловать милостынею. Он вез с собою Государю образ пречистой Богородицы Одигитрии на золоте в киоте, саблю, ножны, бархат и другие вещи, а Патриарху крест кедровый, воздвизальный.

Прибыли еще, без доверительных грамот и без всяких даров Государю, Синадского Успенского монастыря Митрополит Мелетий, укрывший даже свою ставленную грамоту по страху Литовских людей, и еще два Митрополита: Афанасий, Архангельского монастыря с острова Имбро, и из города Зихнова, также Архангельского монастыря, Митрополит Неофит, который был уже однажды в Москве; но они были счастливее своих предшественников, хотя и не имели с собою грамот, вероятно оттого что вместе с ними приехал в Путивль из Иерусалима Вифлеемский Митрополит Афанасий с двумя архимандритами, Афанасием и Исаиею, из лавры Саввы освященного. (№ 4)

Митрополит Имбрийский приехал в Россию для вечного в ней пребывания, как явствует из грамоты Киевского Митрополита Иова Борецкого, о нем писанной (от 1629 года Августа) к Государю и Патриарху: «Подателя сего писания нашего, засвидетельствованнаго смирению нашему, преосвященнаго Митрополита Имбрийскаго господина отца Афанасия, желающаго ваши пресветлыя царская очи видеть, Великих Государей моих, поручаю смиренно вашему пресветлому Царскому Величеству, и молю, да сподобите его от неисчерпаемых и богатых сокровищ своих участником быть, как вам Государям моим Господь повелит. Ведаете пресветлые Государи мои, в каком озлоблении и тесноте род наш православный Греческий и святая православная Христова Восточныя Церкви вера у нечестивых Агарян пребывает; по сему Величество ваше Царское сподобите своей благодати желающих милости и свое жалованье государское явите ему. Яже, с недостойными молитвами моими, смиренно себя вручаю, от обители Архангеловы Златоверхаго Михаила над Киевом».

О причине приезда в Россию Зихновского Митрополита Неофита читаем в грамоте Цареградского Патриарха Кирилла, писанной к Государю и к Патриарху: «Ведомо буди великому твоему Царствию и твоему Пресвятительству, о сем Митрополите бывшем Зихнейском, господине Неофите, котораго мы сами поставили здесь в Константинополе; ныне будет тому три года, ради великаго долга и нужд, приходил к милосердному Царствию вашему и принял от вас милостыню, и не только ему одному сотворили милостыню, но и всем Христианам и всяким инокам милость ваша течет, как неисчерпаемый источник; и за то восприимете здесь тишину, смирение, здравие и жизнь мирную, и много во благих летах будете пребывать в царстве своем, а в оном свете подучите достойное царствие небесное и жизнь вечную. Посему глаголем и пишем о преосвященном бывшем Митрополит Зихновском, который, взяв милостыню от вашего Царскаго Величества и пришед к нам, уплатил долг свой но, видя и возлюбив благочестие и благоверие и Христианское во всем пребывание ваше, бил челом нам, дабы мы дали волю прийти и остаться у вас жить, до конца его жизни, и молить Бога во дни и нощи за многолетнее здравие Царствия вашего, оставив свое здешнее пребывание, ибо он восхотел быть рабом и богомольцем самодержавнаго вашего Царствия.» (№ 6-й)

О приехавшем в Россию вместе с Неофитом архимандрите Григории писал к Царю и Патриарху уже не Константинопольский Патриарх, но Иерусалимский Феофан: «Извещаю самодержавному твоему царствию, чрез писание сие о священномонахе господин Григорие, архимандрите великия Церкви. Удалось ему освободить двоих человек невольников, которые бежали из страны Измаилитския, и, взяв их, поехал в Молдавию, но тут настигли их хозяева, схватили и посадили в тюрьму, а его прибили и хотели казнить; только некоторые Христиане вступились за него, выкупили у безбожных Агарян за 28,000 левов; он же не имеет чем уплатить сей долг и где преклонить главу, а потому прибегает ко благоутробию царствия твоего; призри его милосердым оком и пресветлым лицем и милостыню подай ему, как благоизволишь, чтобы возможно было ему тяжкий долг свой уплатить.»

Патриарх Феофан писал и другую грамоту к Государю о двух Греках, приехавших в Россию за милостынею: «были они благодарны и покойны; но нечестивые и безбожные Агаряне, недруги всегдашнее и поругатели веры нашей, ограбили их ночью разбойническим образом, и сверх того двух детей их обусурманили в свою нечестивую веру и ушли. Было у них еще четверо детей, и они заложила их у безбожных за 70000 левов; а ныне не могут уплатить сего долга и не имеют где главы преклонить; посему прибегают к милосердному и святому твоему Царствию, прося помощи. Молим и мы великое твое Царствие: призри их.» (№ 7-й)

Января 3-го 1630 года представлялись Государю: Вифлеемский Митрополит Афанасий, который поднес мощи Св. мученицы Марины; Митрополит Кесарийский Герман мощи Св. архид. Стефана, мучен. Анастасия Персянина и Св. Григория Нисского; Синадский Митрополит Мелетий, Имбрийский Митрополит Афанасий, Зихновский Митрополит Неофит; архимандрит Иерусалимского Патриарха Афанасий; Кесарийского Митрополита архимандрит Сильвестр; Афонского Духорецкого монастыря архимандрит Климент; Никольского монастыря архимандрит Парфений; Саввинского Иерусалимского монастыря архимандрит Исаия и Бухарестского Рождественского монастыря архимандрит Венедикт. Последние два поднесли Государю: Исаия мощи Св. муч. Алексия из числа сорока мучеников Севастийских, а Венедикт образ Богоматери с затворами, на которых изображены были святые. (№ 8)

В Октябре месяце 1631 года прибыл архидиакон Мефодий монастыря Пр. Богородицы, что в Кассандрийском уезде, и принес грамоту от Патриарха Кирилла, который свидетельствовал, что он «архидиакон из божественной и пресвященной обители пречистыя Богородицы, нарицаемой Великия пещеры, в которой находится чудотворная икона, писанная Евангелистом Лукою; оную икону принесли отцы в Констанин-град, чтобы послать к самодержавному твоему Царствию, ради милостыни святому тому монастырю, который впал в великий долг и едва может держаться от убытков и убожества и ежедневнаго насилия державцев того места. Мы поставили сего Мефодия, вместе с преосвященным Митрополитом Синадским, в архидиаконы, да приидет к вам и восприимет помощь от самодержавнаго твоего Царствия.» Затем Патриарх просил Царя помочь тому монастырю освободиться от бедности и долга. (Грамота от 12 Июня 1629 года. № 9)

Архимандрит Климент представил грамоту, писанную на имя Царя Константинопольским Патриархом Кириллом: «Ведомо буди Царствию твоему, что есть многие святые монастыри во вселенной, а иные на горе Афонской; всякий монастырь имеет различную честь и славу; так пребывали и те преподобные отцы во святой обители сей Дохиарской, нарицаемой Архангельскою, в великом добре и благоденствии; но видя их истинную добродетель, лукавый учинил им великий убыток и нищету и разогнал их, как волк стадо овчее, потому что на том острове Кассандрии, близь врат государских, была у них отчина куплена, которою они всегда питались, и с той их отчины брали на Царя великую дань; некоторые же царские стражи врат тех, возложили на них неподобное слово и дело, и по тому лживому слову их отчину отняли и отписали на Султана, и держит ее державец того места, а монастырь погибает и предается запустению; святые отцы и братия расходятся, и погибнет память соорудителей того монастыря.» Далее, извещая Государя о том, что им нужно 1000 рублей для выкупа отчины, просил помощи. (№ 10)

В половине Ноября приехал к Путивлю Гревенского Успенского монастыря Митрополит Сергий. Он привез Государю грамоту от Иерусалимского Патриарха Феофана, в которой Патриарх, свидетельствуя о нем и извещая, что данное ему в приезд 1629 года жалованье, на дороге похищено разбойниками, ходатайствовал у Государя о снабжении Митрополита вновь царскою милостынею. Однако, не смотря на сию грамоту, Государь велел Путивльским воеводам выдать Митрополиту сорок соболей в 15 рублей и отпустить обратно на том основании, что он недавно (1626 года) был в Москве для испрошения милостыни. (№ 11)

Но прибывшие в одно время с ним, Синайской горы Архимандрит Исаия и Македонской земли города Погояна архимандрит Савва, были допущены в Москву. Савва привез с собою три грамоты: две от братии Архангельского монастыря к Государю и Патриарху с просьбою о помощи, и одну от Иерусалимского Патриарха Феофана, от 16 Сентября 1629 года, к Царю и Патриарху вместе, ходатайствовавшую о вспоможении посланному от обители архимандриту Савве. Святыни привез он с собою: Государю мощи муч. Евдокии и Патриарху мощи Св. муч. Игнатия Богоносца. Оба архимандрита представлялись Патриарху вместе, и с ними еще Кусинского монастыря архимандрит Симеон и Преображенского Кутлумушского монастыря келарь Роман, который привез Патриарху крест деревянный, резной, с 12 праздниками, и мощи Св. великомуч. Пантелеимона.

Архимандрит Синайский Исаия, отправленный от своей обители в Москву за милостынею, привез многие грамоты к Царю и Патриарху от Восточных Святителей. Кирилл Цареградский писал: что монастырские люди на Синае от сторонних и от неверных Арапов впали в великий долг и быть им в том монастыре от тесноты и наругания больше не возможно, если только не поможет милостыня царская и православных Христиан святому монастырю их. И в другой грамоте, к Филарету Никитичу, Патриарх ходатайствовал о помощи архимандриту Исаие. С ним же прислал к Государю грамоту и Александрийский Патриарх Герасим (от 5 Февраля 1629 года). «Всесильный Бог, за наши прегрешения предал нас в руки безбожных Агарян, но еще не оставил до конца раззориться, как глаголет Пророк Давид: наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя; сего ради учинил великое твое Царствие, как единое солнце, всему благочестивому Христианскому роду нашему, ибо милостию своею и милосердием своим освещаешь всю вселенною. И ныне ты второй Константин на земле; как он превознес и почтил новый Рим, царствующий Константин град, престолом патриаршеским, так и великое твое царствие, сей апостольский престол Александрийский, всегда обновляешь и вспомоществуешь святою своею милостынею. Благодарим за три сорока соболей, которые приняли от преподобнаго архимандрита Св. града Иерусалима, господина Кирилла; еще благодарим вторично за четыре сорока, которые приняли от брата Патриарха Иерусалимскаго, Митрополита Христофора Анхияльскаго; и еще благодарю за милостыню, что приняли от послов превысочайшаго и великаго твоего Царствия, которую подали в руки приказному нашему человеку, преосвященному Митрополиту Ираклийскому, господину Неофиту, возлюбленному брату и сослужебнику нашего смирения. Еще молим и просим превысочайшее великое твое Царствие, да достанет милостыня царствия твоего против безбожных Агарян, которые восхотели раззорить и разрушить до конца кафолическую Церковь нашу; с великою нуждою заплатили мы 4000 ефимков и освободили церковь свою, помощию Божиею и доброю надеждою и покровительством великаго твоего Царствия. И о сем просим и молим великое твое Царствие, да воспомянешь нас опять, как и прежде не забывал; пожалуй пришли ныне опять с сими отцами Синайскими, как тебе милосердому Государю Бог известить.» (№ 12)

Грамотою от 1629 года Февраля 25 к Царице Евдокии Лукьяновне Патриарх Александрийский Герасим вычислял нужды своей Церкви и молил ее прислать милостыню пресвятому апостольскому престолу Св. града Александрии от своих богатых и царских сокровищ с отцами Св. горы Синайской. Равным образом прислал грамоту и к Патриарху Филарету Никитичу с прошением взойти в бедственное положенье Александрийской Патриархии и помочь освободиться от долгов и тесноты. Феофан, Патриарх Иерусалимский, также с своей стороны наделил архимандрита Исаию грамотами к Государю и к Патриарху (от 15 Сентября того же года), в которых ходатайствовал о помощи Синайскому монастырю, понеже иноки его с великою нуждою и бедностью исправляют святой монастырь сей, в пустыне великой, меж многих Араплян, которым постоянно платят дань.

Наконец Исаия привез по грамоте к Царю и Париарху от Архиепископа Синайской горы Иоасафа. Иоасаф писал (от 2 Янв. 1629 г.): «Ведомо буди тебе, Богом соблюденный и Богом дарованный Царь, что к нам пришел архимандрит, господин Малахия, с братиею своею, и принес милостыню от величайшаго твоего Царствия, которую мы приняли, как манну спадшую с небес от Бога, и молитву возсылали о Царствии твоем с благодарением. Ныне опять посылаем преподобнейшаго иеромонаха и духовника, архимандрита Исаию, да восприимет от святой твоей десницы милость, как пресветлому твоему царствию Бог известит, чтобы мы могли освободить часть долга великаго, ибо должны златых червонных 6000 и имеем в закладе все наши сосуды церковные. Да воспоможется сие святое место и да стоит в сей пустыне, чтобы прославлялся Господь и воспоминалось имя великаго твоего Царствия и всех благочестивых православных Христиан. Если не будет милосердия Царствия твоего, не возможет стоять сей святой монастырь и вся святая гора, от многих налогов, нужд и скорбей, от Араплян, которых кормим по 500 человек ежедневно.» В конце грамоты приписка: «посылаем в соблюдение и во спасение души и телу, всему синклиту и всему твоему воинству, мощи Св. первомученика Стефана и Сергия мученика, и великое миро которое составлено от древних Св. Отец и Патриархов и благословено, да воспримешь их со всякою честью и с радостью, и тех молитва и покров и помощь, да будет с самодержавным Царствием твоим, аминь.»

В грамоте к Патриарху от того же числа Архиепископ Иоасаф просил вспоможения для избавления монастыря от долга, бед и скорбей. Он писал также к Веррийскому Митрополиту Аверкию, чтобы тот с своей стороны ходатайствовал за их монастырь и делом и словом пред великими Государями. «Еще молим и просим твое преосвященство, Владыко наш, да будешь помощник и заступник и побьешь челом Государям о их жалованной грамате, ибо та, которая дана была Царем Феодором Ивановичем Синайскому архимандриту Мелетию, как сам знаешь, на дороге у него пропала, да и самого его убили.»

Вследствие челобитной Веррийского Митрополита в том же году в Июне Месяце дана была Синайскому монастырю жалованная грамота на приезд в Московское государство для монастырского строения и для милостыни в четвертый год; но милостыни было не много послано в Синайскую гору с архимандритом Исаиею, только пятьдесят рублей денег. Грамотою от 30-го Июня Государь известил Герасима Александрийского об отправлении к нему своего государского жалованья, но сколько не известно, потому что грамота в этом месте изветшала.

В Апреле приехали за милостынею с Афонской горы Преображенского Кутлумушского монастыря келарь старец Петроний, да с ним два Грека, Христодул и Мануил. Из грамоты, привезенной келарем от старцев своей обители, ясно раскрывается причина его приезда. «Молим великий Царь и Самодержец, мы смиренные нищие рабы твои, живущие в пречестном Патриаршестве, во Св. горе Афонской, и пребываем в великой тесноте от безбожных Агарян, и в великом и тяжком долгу; они и пению духовному и святым иконам смеются и поругаются; не возможно нам от их налогов, поругания и неправды терпеть; дали мы им, в их нечестивые руки, свои отчины и священные сосуды церковные, и всякия великия страсти терпим. Сего ради молим мы нищие, у твоего Величества помощи, послали преосвященнаго нашего Митрополита, господина Макария, с товарищами, ради милостыни, да освободимся мы вами Государями от тяжкаго долга.» Такого же содержания прислана была от старцев грамота и к Патриарху Филарету Никитичу.

Введенского Кусинского монастыря, что в Македонской земле архимандрит Симеон представил грамоты, писанные к Государю от Цареградского Патриарха Кирилла и от всей монастырской братии. Патриарх писал: «Ведомо буди великому твоему царствию, что в здешних наших странах, в Македонской области, против старых Царей Македонских, Филиппа и Александра, посреди великой и высокой горы, пребывает великий в пречудный монастырь, зовомый Косиница, пречистыя Богородицы, в котором более 150 иноков, и имеет тот монастырь многие винограды преславные, но более всего известен иконою Пресв. Богородицы, нерукотворенною, держащею невидимаго и неописаннаго единороднаго Сына Божия, как и святый убрус, что послал Христос Царю Авгарю. Посему там может всяк человек видеть кафолический образ Богородицы и от нея воплощеннаго единороднаго Сына, не рукотворением каким либо созданный, но Богом, как те скрижали, что дал Господь Моисею, не рукотворены были ни каким делом, ни смыслом человеческим. Поведаю, как объявилась там святая и пречудная та икона: когда сооружали тот святой монастырь, повелением преподобнаго и пречуднаго, старейшаго иеромонаха Германа, по божественному преданию, тесали доски, для написания Владычня образа, и случилось покинуть ремесленнику одну доску, меж другими надобными деревьями, чтобы приготовить по ней другия деки. Несколько времени спустя обрели на расколотой деке предивное чудо и великое дело Господне, увидели образ написанный, и стали сооружать тот монастырь, со слезами и с радостию великою, и поставили икону в церкви Божией, в изрядном месте, и та икона доселе стоит тут; видя ее, всякий убоится страхом и трепетом, ибо чудеса творит до днесь, прибегающим к ней с верою. И прежде меня Св. Патриархи видели и поклонялись ей, и потом наше смирение и все благочестивое Христианство, душевно и телесно поклоняются, и многое исцеление и здравие от нея получают. О сем будешь разуметь, божественный Царь, то что доселе не слышано было благочестивому твоему Царствию, т. е. как соорудился тот монастырь. Был он в охранении у Архиереев области Македонския, митрополии Сербской, Филипопольской, Зихновской и Драхенской, и иные многие преосвященные Митрополиты помогали монастырю тому во всяком деле, и не выходили те отцы ни где милостыни просить; ныне же стала убога великая наша Церковь, и убоги стали и сами Митрополиты все, обида умножалась и злой налог. По сему ныне прибегают те нищие отцы к превысокому и великому твоему Царствию, и посылают, милостыни ради, архимандрита своего Симеона. Молю и прошу, да сотворишь помощь и да восприимешь бедных посланных не возбранно, к пресветлому твоему Царствию, и подашь им милостыню, как тебе, милосердому Государю, Бог на сердце положит.» Грамота писана еще в 1626 г. Апреля 25 дня. В конце ее подписались, кроме Кирилла Царьградского и Феофана Патриарха Иерусалимского, 19 Митрополитов и Кассандрийский Архиепископ.

В грамоте братии монастыря Кусинского к Царю объясняется причина рукоприкладства к Патриаршей грамоте столь многих Митрополитов. «От смуты и от постоянной и безчисленной скорби, Христиане, Архиереи и монастыри нашей страны обнищали, и великий наш монастырь впал в долги, и неоткуда нам ничего взять. В прошлом году хотели мы придти к страннолюбивому благоутросному Царствию твоему, почему пресвятейший Патриарх Иерусалимский и прочие все Архиереи нам дали свидетельство, для веры святому твоему Царствию; но от помешания времени, не поспели тогда придти в Москву.» (№ 15)

В Феврале 1630 года приехал к Путивлю из Афонского Благовещенского монастыря архимандрит Пахомий и привез с собою две грамоты от братии той обители, одну к Царю, другую к Патриарху, в которых просили помочь им перестроить монастырское строение и церковь Пр. Богородицы, честного ее благовещения, нарицаемого Св. Филофея. Но Государь приказал отправить архимандрита Пахомия обратно, для того что с ним не было свидетельствованных грамот ни от какого Патриарха (№ 16). Но приехавшие в след за ним из Македонии Погоянинских монастырей Петропавловского Архиепископ Софроний и Никольского архимандрит Парфений, снабжены были доверительными грамотами, которые были препровождены в Москву. У Софрония было их семь (две от Феофана к Царю и Патриарху, четыре к Веррийскому Митрополиту и одна к Селунскому Митрополиту Паисию), а у Парфения две грамоты Феофана к Царю и Патриарху. (№ 17)

О Софронии Феофан писал к Государю: что он разорился от тяжкого долга, наложенного на него Агарянами, которым заложил все сосуды церковные и священные одежды, чтобы тем хотя сколько-нибудь, облегчить свое бедственное положение. Вместе с тем, Патриарх молил Царя помочь бедному Архипастырю освободиться от долга и таким образом избежать тесноты Агарянской. (Грамота от 3 Фев. 1630 г.). И к Патриарху Филарету Никитичу Феофан писал о горькой участи Софрония, прося не оставить, с своей стороны, достойного Архиерея как ходатайством у Государя, так и наделением милостыни.

С архимандритом Парфением Феофан писал (от 4 Фев.) к Царю: что монастырь Св. отца нашего Николая, Архиепископа Мирликийского чудотворца, пребывал в руках Греческих в богатстве, а ныне, навождением лукавого, разорили Агаряне многие пречудные церкви Божии и монастыри в том месте; также и сей монастырь разорили до конца тому назад лет со сто. Всеблагий же и милосердый Господь, всем церквам Глава, по божественному своему промыслу дал сему архимандриту Парфению смысл своим разумом опять соорудить и воскресить сию обитель и украсить по прежнему; он собрал до тридцати человек братии, но ненавистник всякой добродетели диавол вложил мысль некоему вельможе Агарянскому опять разорить до основания святую обитель. Только шестьдесят тысяч левов, обещанных безбожному вельможе, спасли монастырь от уничтожения. Вследствие сего обещания архимандрит задолжал и теперь прибегает к Царскому Величеству за помощию и милостынею для освобождения от такого тяжкого долга. Такого же содержания была грамота и к Патриарху Филарету Никитичу.

Митрополиту Веррийскому Аверкию привезена была грамота от Бухарестского архимандрита Венедикта, которою уведомлял, что его, Аверкия, многие осуждают. «Ведомо тебе буди, Владыко мой, о зломысленном человеке архимандрите Селунском; поведаю тебе истинно, чтобы и превысочайший Царь и пресветлейший Патриарх не имели веры никакой ложным словам такого вора и безчинника. Преосвященство твое, пребывая с Патриархами в чину, и с Архиереями и с вельможами, свидетельствовал о нем, а сколько отпишут на тебя, то единая мысль их злая ведает. Владыко мой, ведомо тебе буди что здесь случилось по ненависти, за то что ты меня пожаловал и любил. Митрополит Киевский и архимандрит Печерский предали меня и сказали, будто я в челобитной написал, что они имеют в себе Латинскую ересь и иное на меня сказали по ненависти; был тому распрос и сыск, сыскалось, что они возвели на меня по ненависти, и потом опять помирили нас в любви. Посему челом бью тебе и надежду имею на Бога да на тебя, будь предстателем у превысочайшаго Царя и пресветлейшаго Патриарха, уверь их, что я таких праздных и укоризненных слов никогда не говорил. И еще поведаю, что упомянутый архимандрит Селунский Иосиф, предал меня одному капитану Венецейскому и сказал, будто я лазутчик, ходил в Московское государство к Царю, от Турскаго Султана привозил граматы да саблю, и будто здесь живучи, в Литовской земле, проведываю вестей и пишу к Московскому Государю. Так на меня сказал безбожный предатель Иуда и на меня такая напасть нашла, как уже однажды ложным своим воровством раззорил здесь на Москве Климентия, и он ныне на свое воровство также надеется.»

Остальные грамоты к Веррийскому Митрополиту от некоторых Греков и от Волошского Князя Юнаки содержали в себе только просьбы о Архиепископе Софронии дабы исходатайствовать ему царскую милостыню. То же было писано и в грамоте к Селунскому Митрополиту Паисию от постельника Волошского Князя Юнаки.

В Москве дано было Архиепископу Государева жалованья: кубок серебряный вызолоченный, сорок соболей в двадцать пять рублей и тридцать рублей денег; от Патриарха же: камка смирная, сорок соболей в пятнадцать и денег пятнадцать рублей. Архимандриту Парфению: от Государя сорок соболей в двадцать рублей и денег двадцать рублей; от Патриарха сорок соболей в пятнадцать рублей и пятнадцать рублей денег. 27-го Мая Архиепископ и архимандрит были у Государя на дворе и с ними вместе представлялся Никольского Ставропольского монастыря архимандрит Максим. Они поднесли Царю: Архиепископ мощи Св. мученика Иакова Персского; архимандрит Максим мощи Св. Лазаря друга Божия. На другой день они была у Патриарха.

С Максимом были две грамоты к Царю от Константинопольского Патриарха Кирилла и от братии монастыря. В первой было писано, что монастырь сей сооружен и обновлен со многим тщанием и поспешением. Преблаженнейший Патриарх, господин Иеремия, восхотел его совершить до конца и украсить, но преставился, и та обитель осталась не совершенною, священные сосуды не исправлены, и того ныне невозможно им совершить, ибо пребывают ныне старцы в поругании и в тесноте от державцев Агарянских, и дают подать беспрестанно. Такие худые обстоятельства побудили их обратиться к Царю с молением о помощи. (Грамота от 1629 г.) Во второй грамоте старцы монастырские писали к Царю о своей нужде и, упадая на колена, молили пособить им избавиться от притеснений. (№ 18-й)

В Мае по Государеву и Патриаршему указу посланы были в Нижний Новгород, в Дудин монастырь, Синадского Митрополита архимандрит Григорий и брат его двоюродный, Грек, белец Кузьма, которые приехали в том же году бить челом о милостыне, архимандрит с своим Митрополитом Мелетием, а Кузьма с Духорецким архимандритом. Митрополит Синадский и Духорецкий архимандрит были отпущены назад в свою землю, а архимандрит Григорий с братом своим остался в Москве, они были из рода Кантакузиных; сосланы же были в Нижний Новгород по ложному доносу Веррийского Митрополита Аверкия, обвинявшего их в различных злоумышлениях. За них вступился Селунский Митрополит Паисий и подал челобитную о их возвращении, вследствие чего Патриарх Филарет приказал допросить Митрополита Аверкия. В допросе, происходившем в Патриаршей крестовой палате, Аверкий сказал думному дьяку: «чтобы Святейший Патриарх Филарет Никитич пожаловал не велел архимандрита Григория возвращать в Москву и отпускать в свою землю до тех пор, пока келарь его Пахомий не приедет в Москву, потому что архимандрит похваляется сделать келарю его великое зло; а что касается до сосланнаго с тем Григорием брата его двоюроднаго Козьмы Гречанина, то в нем лиха никакого не знает, только бы и ему до времени там же побыть в Печерском монастыре.» Митрополит Аверкий говорит еще: «что на него всякое зло умышляет Спасский бывший келарь Иоанникий, вместе с Селунским Митрополитом Паисием, всегда с Митрополитом сходятся и пьют, а на Аверкия умышляют, как бы его чем опозорить и от Государской и Святейшего Патриарха милости отлучить своими лживыми доносами.» Кроме сего показывал, что Митрополит Паисий и келарь Иоанникий склонили против него и Севастийского Митрополита Иосифа. Не смотря, однако, на просьбу Аверкия, архимандрит Григорий и брат его по царскому указу были возвращены в Москву в Октябре следующего года, а в Январе обратно в Грецию. (№ 22)

В Мае 1630 года возвратились из Царьграда Государевы послы Семен Яковлев и дьяк Петр Евдокимов и привезли с собою грамоты Патриархов Константинопольского и Иерусалимского. Первый писал: «даем весть Царствию твоему, что мы приняли послов твоих Семена Дементьевича и Петра Евдокимовича, и прочли пречестныя граматы Царствия твоего, и многолетствовали великому твоему Царствию и народ весь, все Христиане собрались в великую соборную церковь Патриаршескую, и молились о многолетном здравии великаго твоего Царствия, ибо ты преславная похвала и слава народу христианскому, всей благочестивой вере, и милостыню мы от Царствия твоего у них приняли. При сем посылаем к великому твоему Царствию преподобнейшаго архимандрита великия церкви Филофея с братиею, и с ним одну грамату от себя, рукописанием своим, к Царствию твоему и к пресвятейшему Патриарху, брату и сослужебнику нашего смирения, господину Филарету Никитичу Московскому и всея Руси, и в той грамате пишу и поведаю все тайное, всякое бытейское дело истинное, и приказал ему из уст тайное дело говорить Царствию вашему, ибо человек верный и богобоязненный.» (грамота от 12 Июля 1629 г.).

«Ведомо буди самодержавному твоему Царствию, писал Феофан в своей грамоте, что мы богомольцы святаго твоего Царствия, пришли в то время, от святаго града Иерусалима в Константин град, и обрели послов Царствия твоего, были у них, благословили их и приняли от них из рук, с преподобнейшим иеромонахом нашим архимандритом Филофеем, милостыню, пять сороков соболей; монастырь святый и град Иерусалим до днесь цел и не рушим.» (Грамота от 25 Фев. 1629 г. (№ 23). Из отпуска царской грамоты от 6 Июля 1630 года к Царьградскому Патриарху Кириллу с послами Саввиным и Алфимовым видно, что Государем послано Патриарху жалованья десять сороков соболей, а от Патриарха Филарета Никитича семь сороков, чара серебряная и четыре образа в окладах.

В Июне месяце пришли новые просители с севера, откуда не могли их ожидать. Архангельские воеводы донесли Государю, что приехал к их городу Грек из Иерусалима, Димитрий Иванов Албертос, с намерением вступить в царскую службу, и привез с собою грамоту (от 1622 г. Авг. 24) от Иерусалимского Патриарха Феофана. Патриарх восхвалял Димитрия и ходатайствовал о нем у Царя. (№ 27)

В конце 1630 года прибыли в Путивль многие духовные власти: 1) Мултянской земли Успенского монастыря Епископ Антоний, бывший в Москве еще прежде в 1613 году, с своим архимандритом Мелетием; он привез пять листов от Мутьянского Митрополита: Государю, Патриарху, Селунскому Митрополиту Паисию, Веррийскому Аверкию и старцу Иоанникию, келарю Паисия, да от Волошского Митрополита Афанасия лист к Веррийскому Митрополиту; 2) Афонской горы скитского Ксенофонтовского монастыря строитель Авксентий, бывший в Москве в 1625 году; 3) Селунского Анастасиевского монастыря Архимандрит Галактион, привезший с собою четыре листа к Государям, два от Иерусалимского Патриарха Феофана и два от старцев того монастыря, да четыре листа посыльных к Митрополитам Селунскому и Веррийскому; 4) Селунского Предтеченского монастыря архимандрит Арсений, который привез с собою также до восьми листов, четыре к Государям, от Царьградского Патриарха и старцев своего монастыря и четыре к Митрополитам Селунскому и Веррийскому; служка же его подал лист, писанный Государю от Иерусалимского Патриарха. (№ 31)

Все сии духовные лица пришли за милостынею, но так как число их умножалось беспрестанно, то, по отписке о них Путивльских воевод Государю, велено было всех без изъяна отпустить назад и милостыню выдать только тем, которые в первый раз за нею приехали. Таким образом выдано было только архимандритам Мелетию, Галактиону и Арсению по двенадцати рублей, а Епископу Антонию и строителю Авксентию не дано за скудостию, что многая царская казна в 1626 году в Московский пожар сгорела.

В своей посыльной грамоте к Селунскому Митрополиту Паисию с старцами монастыря Св. Анастасии (от 12 Июля 1630 года) Патриарх Феофан благодарил его за какую-то присланную икону и просил не забывать Св. гроба. «О Веррийском же Митрополите слышали мы, что от него сталось, и отсек он милостыню Св. гробу, и за то восприимет душевно и телесно в день судный и воздастся ему, что он так сказал; мы писали к нему прямо, и если так он учинил, то восприимет анафему от седми соборов Св. отец.» Впрочем этого подлинного листа Государь не велел отдавать Селунскому Митрополиту, чтобы не было смуты у него с Веррийским.

В листе Венедикта, игумена Анастасиевского монастыря, к Селунскому Митрополиту Паисию от 11 Июня 1630 года писано: «оставим многоглаголание, ибо и сами больше нас ведаете и слышали всегда о областях наших, что погибают, и все монастыри в великой погибели пребывают, и в числе их и наш Св. Христовы мученицы Анастасии, от многих налогов и вседневнаго убытка, впал в великий долг с ростом, и рост на рост прибавляется повседневно, помощи же получить ни отколе не возможно, ничего не имеем чтобы можно было продать и некому нас посетить, так мы убоги, Господь весть; имеем всю надежду на пресвятительство твое; посылаем преподобнаго отца нашего архимандрита Галактиона бить челом Царю и Патриарху: молим и просим пресвятительство твое учинить милость, да будешь помощником и заступником, словом и делом, у многолетнаго Царя и пресвятейшаго Патриарха; если ты не будешь помощником, то кто иной покажет нам такую благодать?» Старцы Предтеченского монастыря с архимандритом своим Арсением от 13 Мая 1630 года писали также Селумскому Митрополиту Паисию: «преосвященный и пречестный отец и владыка! ведомо преосвященству твоему, что ненавистник истинных и добрых дел, всегда без наругания не пребывает монастырям и всем христианам; и мы нищие пребывали в монастыре благомирно, славя Бога и честнаго Предтечу, но ненавистники не только смутили наш покой, но и лишили всего что мы имели, и ввели нас в тяжкий долг более 2000 рублей; не имея никакого прибежища и где главу преклонить, мы решились прибегнуть к благочестивому православному Царю Московскому, и сего ради молим преосвященство твое, да промыслишь о сем, а честный Предтеча Господень да будет тебе помощником и заступником.»

К Веррийскому Митрополиту Аверкию Патриарх Феофан в грамоте своей от 12 Июля 1630 года, благодаря его за любовь, писал: «а с другой стороны, показал ты зельную кручину, словеса неприязненныя к Патриарху и к Царю, и отсек милостыню Св. гробу, так что возвратился назад праздным Митрополит Вифлеемский, издержав более нежели сколько привез с собою милостыни, вопреки нашему чаянию. К нам писал Царь, чтобы прислали за милостынею, и мы прислали, надеясь что обретет помощь Св. гроб, ибо погибает от великаго долга и от еретиков; ведаешь ты сам, что никогда не пребывают во благе благочестивые Христиане; а ты, если так учинил, достоин анафемы, какую произносили на недруга, супостата церковнаго Ария и прочих, святые Отцы седми соборов. Не мне учинил ты зло, но Церкви Божией, которой поклоняется вся вселенная и все православные Христиане; всех ты обидел и милостыню у нас отнял, сказав, будтобы я милостыню христианскую или царскую здесь Христианам отдал и учинил своих Митрополитами; ничего такаго не бывало, все что собрали послал я в церкви Божии. Если сказано про тебя несправедливо, буди тебе благословенье и молитва; но Вифлеемский пришел порожним, и кто ни услышал о том, всякий дивился, ибо принес от Царя и от Патриарха только два сорока соболей, да сто рублей денег Св. гробу; а мы надежду имеем истинно и ныне, ради того, еще написали к Царю и пресвятейшему Патриарху, чтобы хотя немного прислали; мы и о том благодарим.» В конце грамоты приписка Патриаршая следующего содержания: «хотели мы много еще говорить и писать, а ныне молчим, до тех пор пока будем в Константинеграде, увидим и разсудим, что ты тут у Царя наговариваешь, доводишь то и другое напрасно и обманываешь Царя, а он того не ведает; мы чаяли и ждали покаяния от злых дел твоих, а ныне на старости не будем покрывать злоразумие твое, ибо многих в напасть ты ввел; полно окаянный, близок ты к смерти.»

Старцы Предтеченского монастыря писали к Веррийскому Митрополиту: «преосвященный и честный отец и Владыка! ведомо буди тебе, что монастырь наш был прежде сего богоугоден, но лукавым, дьявольским нахождением хотели монастырь раззорить, и нам от обиды и поругания терпеть более невозможно, впали в тяжкие долги: все что было монастырскаго, продали, мельницы и вотчину не чем выкупать и избавиться от рук должников, которым должны более 2000 рублей, и священные сосуды заложены в руки вражии; сего ради, не имея инаго прибежища кроме Царя Московскаго, посылаем к нему, ради милостыни, архимандрита Анфима. Молим и пречестность твою, будь предстатель и пособи нам словом и делом.» Из всех сих грамот и частных писем к двум Митрополитам, Селунскому и Веррийскому, видно, что они поселившись в России, сделались как бы предстателями своим соплеменникам и имели большое влияние на их дела в Москве, но между ними была взаимная зависть и сколько можно заметить, Веррийский Митрополит пользовался большею доверенностью Царя и Патриарха, хотя, казалось, последние грамоты Иерусалимские могли ее поколебать.

К увеличению же значения Митрополита Аверкия при Московском дворе способствовало еще и то обстоятельство, что келарь его Пахомий доставил Филарету Никитичу от Иерусалимского Патриарха Феофана ставленную грамоту, утверждающую отца Государева на Патриаршество Российского престола; судьба этой грамоты достойна замечания. Известно, что Феофан, в бытность свою в Москве, в 1619 году, дал Патриарху Филарету благословенную грамоту, которою укрепил за ним первосвятительское достоинство; но в 1626 году во время пожара в Москве сия грамота сгорела. Тогда Филарет Никитич с архимандритом Св. гроба Кириллом, находившимся в то время в столице Русского царства, известил Феофана о сей утрате и просил его написать новую настольную грамоту, для чего послал ему и список с прежней грамоты. Патриарх Феофан, исполняя желание и прошение Филарета Никитича, велел с присланного ему образца изготовить новую ставленную грамоту, а по изготовлении, приложив к ней руку и свою печать, отправил с Вифлеемским Митрополитом Афанасием в Москву к Патриарху Проезжая чрез Литовские владея, Афанасий был задержан в городе Прилуках вместе с ехавшим с ним из Волошской земля келарем Веррийского Митрополита Аверкия Пахомием; не смотря на то, он успел скрыть в лесу драгоценный документ и тем спасти его от рук Литовцев. Келарь Пахомий, найдя случай бежать из засады, отыскал грамоту и привез ее в Москву Государям. Впоследствии, когда Афанасий был освобожден из Прилук, он тотчас же отправился в Москву, где и рассказал о своем приключении. (Св. 7-я, № 18-й и св. 8-я, № 8-й)

Между тем смуты, возбужденные Митрополитом Аверкием Веррийским, продолжались. Он просил, чтобы вытребованы были в Посольский приказ для допроса два архимандрита Григория, один Митрополита Синадского, другой Зихновского, приходивших за милостынею в Москву, и, по указу Государеву, думный дьяк говорил им: что по их письму задержан в Молдавии келарь Веррийского Митрополита Пахомий, о чем известил постельничий Господаря Иоанникий, требуя чтобы обоих архимандритов отпустили из Москвы. По сему думный дьяк внушал им, чтобы они написали в Молдавию к постельничему об отпуске сего келаря в Москву, и как только он приедеть, то и они будут отпущены обратно Государем в свою землю. На сие архимандрит Синадский отвечал: что «он ничего не знает о келаре Пахомии, будто он для них задержан в Молдавии, ибо ни словом ни письмом не приказывал о том постельничему; если же постельничий писал кому либо в Москву о сем архимандрите, чтобы его отпустили, то это разве потому, что он учил сего постельничаго эллинской грамоте и философии; впрочем если нужно, он рад писать постельничему, чтобы отпустили келаря в Москву, но полагает однако, что если бы его и отпустили, он сам не захочет ехать.»

Не смотря на то, дьяк приказывал обоим архимандритам написать о том в Молдавию; если же Пахомий сам не захочет ехать в Москву и их письмом известит постельничий, то письмо сие послужит им оправданием. С своей стороны Зихновский архимандрит говорил: что ни он постельничего, ни тот его не знает, и о задержании келаря в Молдавии также никому не приказывал, а готов писать о его отпуске в Москву. И действительно, 1-го Января того же года оба они приложили руки к общей грамоте по сему предмету, прося, чтобы в случае если сам Пахомий не захочет ехать, то прислали бы в Москву все деньги Веррийского Митрополита с верным человеком. Равным образом, по указу Патриарха Филарета, Веррийский Митрополит писал от себя к Симеону владетелю Молдавскому грамоту от 24-го Декабря того же года:

«Сидит в твоей державе келарь мой Пахомий, который пришел от меня из Москвы с некоторыми иконами, присланными от воеводы в вотчину Иерусалимскую; мы ему приказывали словесно о многих делах и посылали сии иконы с надежным нашим человеком, келарем, и с другим архимандритом Варлаамом, который был послан от казны царской. Ныне я здесь проведал, что келарь заточен повелением твоей светлости, ибо ближние твои вельможи обнесли его пред тобою. И так пресветлый Государь уразумей, что я тут был восемь лет и никому должен не был; а если бы кому был должен, то уплатил бы; я купил себе место в Таве и пребывал там хорошо, ныне же час меня постиг, я остался здесь и от всякаго житейскаго дела отбыл и, по обещанию своему, ни с кем ни о чем житейском не хочу иметь дела. По сему много челом бью твоему пресветлейшеству, освободить моего келаря и отпустить его сюда. А если он что злое вам учинил, за что его посадили, то светлость твоя да будет над ним праведным судьею, и повели его отпустить сюда, ибо здесь есть два архимандрита, пребывающие в милости царской, которые однако задержаны доколе не придет келарь мой в Москву.»

Такую же грамоту писал Митрополит к постельничему Господаря, а к самому Пахомию следующее: «Ведай про нас, что благодатию Христовой, в милости царской мы добре пребываем, как и сам разумеешь, всегда в благодарении и в покое, лишь только одну печаль имели о тебе и дивлюсь, что пришла сюда одна граматка от постельничаго Иоанникия, который пишет: что пока не придет отселе Григорий, он тебя не отпустить. Разве я держатель Григория? Они здесь, от писания своего и злого языка и еще от писания архимандрита Иосифа задержаны, и я в том не виноват. Смотри, господин Пахомий, будь внимателен: идет сюда Козьма и с ним отцы из обители Св. Стефана, а ты предстань сюда вместе с ними, да уразумеешь все подлинно, если же ты сюда не будешь, то и им отселе не бывать. Ты знаешь хорошо: соболи, которые ты отселе взял, от казны ли были царской или нет? а деньги ведь царския. Пишу тебе с великою надеждою, дитя мое; встань, приезжай сюда и те отселе отпущены будут (вероятно, архимандриты). Не наводит ли тебя какой недруг на злой помысел, чтобы сюда не быть? Ты сам знаешь, что тебе здесь нет никакого страха. – Или дожидаешься старцев из монастыря Ватопедскаго? – Дождись их и открой путь Дементию с Козьмой, да скоро придут и отпущены будут, а здесь и от Козьмы ты все узнаешь. Вместе соберитесь; лучше приезжай сам сюда, и получишь милость от Бога и честь от Государей и от меня смиреннаго, как и прежде было. Если же будешь так не смыслен, что сюда не придешь, то знай верно и истинно: двоюродному брату твоему архимандриту Григорию, выхода отселе не будет.»

Не видно из дела, возвращался ли Пахомий? но оба архимандрита отпущены были в половине Мая в свою землю, не чрез Молдавию однако, а чрез Английское королевство на Архангельск. Приказные люди договорились в Москве с Английским гостем Фабином Ульяновым, чтобы он их доставил в Англию на своем корабль безденежно и не делал бы им дорогою допросов и тесноты. И к Английскому Королю Карлу была написана грамота о их отпуске. В Октябре следующего года писал архимандрит Синадский, с братом Фабина, Государю и Патриарху грамоту, в которой благодарил их за все к нему милости и проклинал Веррийского Митрополита Аверкия за его ложь. (Св. 9-я, № 7-й)

Неудовольствие против Аверкия было сильно на Востоке. Еще в 1630 году Патриарх Иерусалимский Феофан писал к Патриарху Филарету Никитичу с келарем своим Неофитом, который приезжал за милостынею в Москву, о ложных показаниях Веррийского Митрополита. «Святейший по духу брат мой, ведай что я не столько скорблю о Царствии вашем, ради малой милостыни, которую вы мне прислали с Митрополитом Вифлеемским Афанасием, сколько скорблю о некоем Аверкие, некогда Митрополите Веррийском, о котором слышал, что он на меня ложно говорит вашей светлости; ты же слушаешь и веруешь ему. Но если хочешь познать лживость его, скажу тебе первое: он подвигнул Царствие ваше писать к нам о некоем человеке, котораго назвал себе братаничем, но он ничто иное как купец, приходивший совершать куплю соболями, и будто бы сам Аверкий имел виноградники в Константинополе; но он не только не имел здесь виноградников, но ради нищеты своей и лукавства уже двадцать лет как изгнан из эпархии Веррийской и около десяти лет как переселился в Молдовлахийскую.

Стыдно говорить все то, что он сделал; по его клевете, удержал воевода Александр у меня тысячу златниц и часть той милостыни, которую вы мне дали. – По сему и пришел я сюда во Влахийскую область, чтобы взыскать утраченное, которое мне и возвратили, и чтобы озаботиться устроением подворьев Св. гроба, которыя здесь имею. Не подобало бы мне о нем или о ком-либо другом что разсказывать, но поскольку слышал, что он начал ложно говорить о нас вашему Царствию, не могли мы сего перенести. Или не довольно ему, скольких он ввел в напасть, и что научает Царствие ваше заточению неповинных? и вот еще хочет смущать Патриархов между собою, а не сидит спокойно, благодаря Бога, который привел его в такое христианское царство, где обрел и честь и покои, и где бы мог мирно проводить дни свои, заботясь о том что полезно душе его, дабы пребывала она в покаянии; но однако зло его не оставляет и он не памятует о своей смерти, и что еще буду о нем писать? – Да ведаете, что писания, которыя отовсюду приносят к вашему Царскому величеству, он, с толмачем Борисом, перетолковывает как сами хотят, не показывая вам истину, и нищие исходят от вашего Царствия оскорбленные ими, ибо он взимает себе данную вами милостыню. Не подобает ему возлагать на себя, ни эпотрахили ни омофора. – Впрочем святыня ваша да призовет к себе в келлию тайно, посланнаго нами инока Мелетия, и он все исповедает. И опять, святейший Патриарх, господин брат наш Филарет, если кто от врагов наших скажет, будто милостыня Царствия вашего не доходит на гроб Божий и сосуды которые вы послали не дошли, то пошлите какого-либо вернаго архимандрита вашего, с двумя или тремя старцами, которые пусть облекутся в одежды здешних иноков и придут поклониться святым местам и помолиться о здравии и спасении царском и о вашей святости. Не только увидят они там то, что было прислано вашим царством, но что от древних, святопочивших Царей, дедов и прородителей вашего Царствия, от блаженнаго Феодора Царя и прочих, ибо и до ныне есть одно его евангелие и одна митра весьма достохвальныя. Хотя мы имеем долг и весьма много, как вам писали, но сосуды царские церковные никак не теряем, а с великою осторожностию их сохраняем, на память пожертвовавших оные Царей.

О вышереченном же Аверкие да будет известно вашей святости, что он посылал ко мне некогда моление, вместе с дарами, дабы я его простил, и немедленно получил прощение от нашего смирения. Ныне же, услышав опять о его оболгательных на меня речах, к Царскому величеству и к вашей святости, опять я на него оскорбился святейший брат.»

На сию грамоту отвечал Патриарх Филарет о Митрополите Аверкие: «Ей, ей, глаголю о Христе, не лгу по своему святительству в правде, не слыхал я от Аверкия про ваше святительство, великаго Господина брата нашего и сослужебника, никакого зла; напротив он хвалился твоим благословением и духовною о Христе любовью; касательно же малой милостыни, которая к тебе прислана с Вифлеемским Митрополитом, мы также ничего не слыхали от Веррийскаго Митрополита, а малая сия милостыня учинилась по самой нужд, ибо недруг наш и супостат Польский Король, по умышлению Папы Римского, хочет царство наше добыть и до конца погубить, и веру нашу истинную Христианскую Православную, Грече- скаго закона, раззорить и свою папежскую еретическую веру ввести и утвердить, и мы готовимся против недругов своих и казну многую раздали многим ратным людям, и ты Господин брат наш, на нас о том не поскорби, безхитростно сие учинилось, а не от Аверкия. Касательно же большой милостыни, которая послана от Царя и от нас, с архимандритом вашим келарем Акакием, несправедливо будто Аверкий ссоря между собою нас Патриархов, говорил: что ты в предыдущие годы не положил оной сохранно в свою казну и ныне там ея нет. Мы не слыхали сего, ни от Аверкия, ни от кого другаго, и верим что большая сия милостыня к животворящему гробу Господню, в вашей казне, и ныне цела и в будущее годы сохранена будет. Касательно изгнания Аверкия из его Веррийской митрополии, не написано тобою: от мирских ли людей или от духовнаго собора, за его недостойное житие изгнан? А что Аверкий извещал нам на Гречан, на двух архимандритов Григориев и на Константина Ларева, то и другие Гречане нас также извещали, что они не доброхоты нашему Царствию и многую хотели нам учинить смуту, похваляясь всяким злом. Мы же, сыскав их воровство, разсылали их по городам, не в заточение, ни в тюрьму, но только для смирения. И я, Патриарх Филарет, помышляю сам в себе, что общий наш враг диавол, между нас смуту учинил, возненавидев нашу духовную любовь и я, Господин и брат мой, весьма о том огорчаюсь.» Грамота сия писана 17-го Июня 1631 года и из отписки воевод видно, что келарь Патриарший Неофит был обратно отпущен из Москвы в Иерусалим на Архангельск, и оттуда чрез Англию. (Св. 9-я, № 7-й)

Приезды в Россию властей духовных Греческих не так были часты в течение сего года и не так для них удачны, потому что они обращались большею частию назад, под различными предлогами. Таким образом, Иеромонах Нектарий Афонского Введенского Монастыря, ехавший в Москву за милостынею на монастырское строение, отпущен был назад из Путивля даже без жалованья, оттого что он ехал Турскою или Литовскою землею, а вестей оттуда никаких не привез. (Св. 8-я, № 32-й)

9-го Сентября 1631 года приезжали в Путивль Греческий Епископ Мелетий с своим архимандритом Нектарием, и города Лариса Стефановского монастыря архимандрит Митрофан; но Епископ с своим спутником, получив двадцать рублей и сорок соболей, были отправлены назад и только один архимандрит Митрофан допущен в Москву, потому что он имел при себе грамоту Патриарха Константинопольского к Государю, в которой просил его помочь разоренному от Турок монастырю, и он получил от Патриарха Филарета Никитича подаяние из келейной его казны пятьдесят рублей. (Связка 9-я, № 6-й)

В начале Сентября приезжал еще из Сербской земли Благовещенского монастыря, что на реке Попороти, Игумен Даниил за милостынею по жалованным грамотам, но указом царским ему было велено объявить на заставе в Путивле: чтобы ехал домой по причине морового поветрия в тех землях, чрез которые ехал, и жалованья нельзя им дать по тому же, и что никаких вестей из моровых мест не сказал. (Связка 9-я, № 2-й)

В Июле отказано было также Митрополиту Иеремии, ехавшему за милостынею из Константинополя, и даже не объяснено причины отказа: вероятно уже в тягость становились слишком частые посещения Греческих пришельцев посреди обстоятельств трудных для самой России.

В Сентябре месяце явился нечаянный гость, откуда не ожидали. Воеводы Прибалтийских земель донесли Государю, что приехал из Орешка к их заставе Греческой области Митрополит Харитон с грамотами к Царю и Патриарху от Константинопольского Первосвятителя. В допросе, сделанном ему на границе подъячими, Митрополит показал: что он православный Христианской веры Греческого закона, родился во граде Анвракийском (Амвракия) и был Митрополитом в городе Дурахионе семнадцать лет. В прошлом 1620 году велел Турецкий Царь в своей области по всем городам на Патриархах, и на Митрополитах, и на Архиепископах, и Епископах и по монастырям на архимандритах, игуменах и иноках, править многие деньги, был он сам на правеже и не стерпя бежал в Царьград к Патриарху Кириллу, просил его, чтобы отпустил в Российское государство бить челом Великим Государям Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руси и отцу его Святейшему Патриарху Филарету Никитичу о милостыне, и грамоту бы дал ему отпускную, за своею рукою Патриаршей и за Митрополичьими руками, что Патриарх и исполнил, по совету Ираклийского Митрополита Неофита, Филиппопольского Иоасафа, и Навпактского Гавриила. Они дали ему грамоту во все Христианские государства для ради вспоможения его нищете, чтобы ему племя свое от насилия Турскаго освободить; ибо остались у него в Дуррахионе мать и сестра, два сына и дочь, и боится, что их из-за него до смерти побьют или в темнице уморят. Получив от Патриарха грамоту, он еще оставался в Царьграде полтора года, и когда в 1623 году поехали оттуда Французские послы, он умолил их взять его с собою на корабль. Из Французской земли поехал с торговыми Немцами в Германскую землю, оттуда в Английскую и Датскую, а из Датской в Ирландскую, и во всех сих местах давали ему проезжие листы за королевскими печатями, и милостыню собирал он по городами, которую послал в Царьград. Из Ирландии приехал с торговыми Немецкими людьми в Свейскую землю в город Стекольно (Стокгольм) в Декабре 1630 года по Июль месяц. Свейский Король Густав Адольф дал ему милостыню и проезжий лист, и так он отплыл с Немецкими людьми на Або, Ригу и Колывань (Ревель); а как поехали из Колывани Новгородские торговые люди, он просил их, чтобы его взять с собою в великий Новгород; во всех тех местах, где он был, от Стекольно и до Орешка, все тихо и морового поветрия нет. Грамот с собою Патриарших он не привез; прямо же из Царьграда на Волошскую землю или на Дон идти не посмел, потому что у Турского Царя с Польским Королем война. Вестей сказал: что в прошлых годах Персидский Шах Аббас взял у Султана четыре города: Вавилон, Багдад, Халеп и Шам, ратных людей побил, а торговых бережет; Эфиопия, Индия и Армения с ним в любви, a верование у них христианское. В бытность его в Англии, в 1625 году, присылал туда Шах просить пушек и пищалей, запасов и мастеров пушечных для войны с Турецким Султаном. В Македонии, Фракии, Фессалии и Албании, живут православные в своей христианской вере, от Турского Царя особно, и бывают с ним частые бои, а бьются о вере; Султан требует с них дань, дозволяя веру держать свою, но они ему отказали, что не хотят ему покориться, ни дани давать. Любопытна грамота Английского Короля Иакова, данная Митрополиту Харитону; выписываем ее вполне:

«Божиею милостию, мы Якубус Великия Британии, Французский, Ирландский Король, оборонитель Христианския веры, возвещаю всем Архиепископам и Епископам, архидиаконам и диаконам и их подручным, в сонмищах учителям и протопопам и всему освященному соборищу, также всем графам и подграфам и градским начальникам и судьям, а в уездах всем нашим приказным людям, кто какого чина ни будь, к кому сия наша грамота придет, тому наше поздравление и милость. Мы из некоторых грамот разных Князей и Государей, выразумели, что сей честнейший отец Харитон Салвиус, Греческаго закона в земли, Митрополит Дюрахиенский, в своей митрополии всегда искал, во всяких мерах, Спаса нашего Иисуса Христа славы, и многих Християн, которые туда ездили по своим делам навещал и всячески им помогал. А ныне он, от лютаго того ругателя, всех Християн неприятеля, Турка, с своего престола и владычества удален и понижен, и всего своего имения и живота лишен; да к тому еще наложены на него многия денежные недоплаты, и ради тех денег род и племя его, которое ему на сердце лежит в закладе, в темницу засажены пока он деньги доплатит.

Так как он, в сей своей бедности и в нужде, ищет у добрых людей милосердия и помощи от них надеется, и бьет челом чтобы те денежныя недоплаты помогли ему дать, чем бы ему род и племя свое выкупить и опять к ним возвратиться: то он бил нам челом, чтобы ему в нашем государстве такую же милосердную щедрость показать, как и в иных королевствах, княжествах и землях было ему учинено. И мы его в той нужде не выдали; велим всем духовным и мирским всяким людям, со всеми его слугами, вперед и назад во всем нашем королевстве без всякаго задержания, во все места куда он захочет, пропускать и оборонять, и придти к нему на помощь вспоможением, как кому Бог на сердце возложить.

Сверх сего все вы духовные, в апостольском чине в нашем государстве, в праздные дни возвещайте в церквах всему народу, чтобы порадели и помощь ему учинили, о что денег сберется, то все бы Митрополиту или его слугам отдали. Мы просим чтобы и чужеземцы, в своих государствах, в которыя он нароком или ненароком приходит, также помощь ему чинили и без всякаго насильства и задержания чрез своя государства ездить ему свободно позволили, так равно и мы всем странствующим, которые для некоторой нужды в нашем государстве будут, помогать хотим.» Писана 1624 г. Декабря 3-го и подписана рукою Английского Короля.

1631 года Декабря 10-го по указу Государей расспрашиван в посольском приказ Митрополит Харитон: кто его ставил в Митрополиты и когда? есть ли у него ставленная грамота и о нем свидетельствованные грамоты? не был ли он у Папы в Риме, и от чего нет на нем Митрополичьей панагии? И Харитон сказал: что ставил его в Митрополиты, в городе Охриде, Архиепископ Афанасий в городе Дуррахион, тому уже лет семнадцать, и настольная грамота у него есть, а с собою не привез, ибо по причине морового поветрия ее оставил и все свое платье в Швеции; Король дал ему милостыню на окуп тринадцать бочек меди, и он ту медь оставил с человеком своим в Свеях, а в Московское государство приехал только бить челом Государю и отцу его о милостыне. А у Папы в Риме он бывал, выехав из Царяграда и был в разных государствах, во Французской и в Английской и в Датской и в Свейской земле, и тех государств Королей грамоты у него для свидетельства есть; и Цареградского Патриарха Кирилла, за его Патриаршею рукою и за Митрополичьими руками у него есть же. Он подал в посольском приказе шесть грамот: одну от Патриарха Цареградского Кирилла, что он отпущен во всю вселенную для милостыни, за подписью трех Митрополитов; две Английских Королей Иакова и сына его Карла, одна Датского Короля Христиана, одна Шведского Густава Адольфа и одна Французского Короля Людовика, все о его приезде чрез их государства для милостыни. Панагии у него не было, потому что как он сам показал, у Греков Митрополиты панагии не носят. По указу обоих Государей дано ему милостыни сто рублей, шестьдесят от Царя и сорок от Патриарха, и в Декабре он был отпущен за рубеж, тою же дорогою на Новгород и Орешек в Швецию.

Не мог быть приятен бывшему Митрополиту Веррийскому приезд нового Митрополита той же епархии Кирилла с своим архимандритом Феостиром, которые прибыли в Москву за милостынею в начале 1632 года и должно приписать влиянию Аверкия неуспех их посольства, не смотря на убедительную грамоту Кирилла Патриарху Филарету. Он писать в ней, что в области Веррийской есть обитель древняя еще их отцев, и в ней скит во имя Крестителя Господня, в котором обитает более ста человек братии, славящих Господа. Прежде сего обитель была в мире и тишине, но от великих налогов Турецких впала в великий долг и все ее имущество в закладе. Приходил в минувшем году архимандрит их Арсений с грамотами Патриаршими, но по случаю морового поветрия не впустили его в православное царство поклониться Царскому величеству. Митрополит Кирилл свидетельствовал по христианству и по священству, что во истину монастырь тот пребывает в крайней нужде, и что если не будет Государевой милостыни, то он до конца разорится; по сему богомольцы царские поревновали известить о том Государя и били челом Государю, да распространит на сию обитель милосердое жалованье царское. Митрополит привез от себя в благословение Государю мощи первомученика Стефана, а Патриарху мощи святого Антония нового чудотворца Веррийского, резной крест и ладан и получил на представлении от Царя обычное жалованье серебряный позлащенный кубок, камку, сорок соболей и сорок рублей денег. Но особой милостыни дано не было в скит на том основании, что, хотя архимандрит Арсений по причине морового поветрия и не был допущен в Москву, но получил однако жалованье в Путивле двенадцать руб., что также считается царскою милостынею. (Связка 9 № 10-й)

В одно время с Митрополитом Кириллом прибыл и представлялся Государю Афонской горы Успенского монастыря Епископ Косьма, который поднес Царю мощи святого Григория Паламы и миро великомученика Димитрия и представил Государям две грамоты от Патриарха Вселенского Кирилла и две от Селунского Митрополита Афанасия. Обе грамоты Патриаршие заключали в себе прошение о милостыне Селунскому Митрополиту, которого митрополия от непостоянства и колебания времен впала в тяжкий долг, больше пяти тысяч рублей, и заложила в нечестивые жидовские руки все священные сосуды, так что от таких долгов осталась без пастыря. Извещая Государя об Афанасии, который принял на себя сан Митрополита в столь тяжкое время, Патриарх просил Государя не оставить своею щедрою милостию нового пастыря и содействовать к освобождению от долгов сей митрополии. Грамота была писана Июня 14-го 1631 года, и такого же содержания была другая Патриарху Филарету. С своей стороны Митрополит Афанасий усердно молил Государей Русских помочь ему в бедственном положении и освободить от тяжкого долга. Царского жалованья при представлении дано было Епископу Косме, почти столько же сколько и Митрополиту Кириллу и столько же от Патриарха, с прибавлением окладного образа, но денег весьма не много: тридцать руб. от Царя и пятнадцать от Патриарха. Таким образом, и это посольство Селунское и вместе Афонское было мало успешно. (Связка 9-я, № 11)

В Сентябре того же года явились в Путивль: новый посланец с Афонской горы из лавры Св. Афанасия архимандрит Гавриил и еще из города Трикалы, Хрисогонского монастыря архимандрит Порфирий, и города Янины Никольского монастыря архимандрит Феофан, все трое за милостынею, как показали Воеводы. Архимандрит Гавриил объявил у себя шесть листов или грамот, три Государю от Патриархов Константинопольского и Иерусалимского и один от братии своей обители, и три к Патриарху от тех же лиц. Патриарх Кирилл писал к Государю о лавре Св. Афанасия: «буди ведомо самодержавному твоему Царствию о сей священной, царственной и патриаршей обители великой Лавры, которая составлена во святой горе Афонской бывшими самодержавными, блаженными Царями, со многими издержками как свидетельствуют жалованныя грамоты, и облечена и украшена ими как никакой обители нет против нея во всей горе Афонской, ибо многую веру держали Цари к преподобному Афанасию Афонскому, который там в пустыне пребывая, великие труды и воздержание совершал, как сами можете видеть из его жития. В день его памяти многие Христиане прибегают в тот монастырь, на то место где он пустынничал, и получают здравие и легость молитвами Святаго. Царскими и богатыми вкладами, для вечной их памяти, украшалась их божественная обитель и тем существовали преподобные отцы, восхваляя Бога в денных и ночных своих молитвах, по преданию церковному непрестанно, и в пустынях пребывали и многие убогие исправлялись и милостыня им была непрестанная от временно приходящих Христиан. Но после сей прежней славы, обитель сия, по ненависти врага рода Христианскаго, впала в погибель, задолжала больше двух сот тысяч левов, и за тот долг заложили старцы Лаврские, в руки иноплеменников, свою Кассандрийскую вотчину.» Патриарх, излагая всю важность оной для обители, молит об уплате долга для освобождения вотчины.

Такого же содержания была его грамота и к Патриарху Филарету, которого просил с своей стороны помочь нуждающейся братии и походатайствовать за нее у Государя. И Патриарх Иерусалимский Феофан, в грамотах своих Государю и отцу его, также свидетельствовал о бедственном состоянии и унижении лавры и необходимости вспоможения для ее существования, и просил не оставить своею милостынею архимандрита Гавриила с братиею.

Патриарх Кирилл, писал о Хрисогонском монастыре к Царю и Патриарху: что прежде он был богато украшен и славен, а ныне старцы его пострадали от насильства безбожных и впали в великий и неоплатный долг, так что и священные сосуды в руках Агарян, и сами бедствуют и погибают, отлучены от церквей Божиих и настоятельства монастырского, и не имея откуда получить себе помощи, решились прибегнуть к самодержавному его царствию ради малости, а потому и он, Патриарх, ходатайствовал у Государя и его родителя, чтобы не оставляли их в столь тяжких бедах. Старцы же того монастыря, с своей стороны, усердно молили Государей, не отринуть посланного ими архимандрита Порфирия и прислать милостыни для избавления от своих бед.

О Янинском монастыре Патриарх Кирилл писал также в своей грамоте от 1630 года, обоим Государям, чтобы помогли ему освободиться от долгов, наложенных безбожными, и от утеснений претерпеваемых в следствие того братиею. Сами старцы писали: «ведомо да будет Царствию твоему державному, что мы нищие мнихи в сем святом, божественном и освященном монастыре, пребываем святаго отца нашего Николы Архиепископа Мирликийскаго чудотворца, окрестной Патриаршеской (т. е. ставропигии) которая пребывает в области Янинской, на острову, и тот монастырь христианский, от колебания и от обиды нынешняго времени и от всяких налогов и тесноты безбожных Агарян, и от многих тяжких долгов погибает до конца, опустошен со всем, потому что все животы и строения и всякие сосуды положенные от православных Царей, заложены и в руках неверных и не имеем чем выкупить мы нищие рабы и богомольцы.»

Несмотря однако на такие умиленные грамоты, Государь приказал, по получении отписки воевод из Путивля, выдать архимандритам Порфирию и Феофану по десяти рублей и отпустить домой; архимандрита же Гавриила проводить до Москвы, куда и прибыл он в Январе. Он привез с собою благословение Государю, образ Божией Матери, обложенный серебром и складни резные на подобие панагии, мощи великомученика Димитрия, а Патриарху крест резной деревянный на стоянце, с изображением двенадцати праздников, и мощи великомученика Артемы, также кость, обложенную серебром. При представлении Государю и Патриарху получил он обычное жалованье, соболями и деньгами. Патриарху Филарету подал челобитную о даровании жалованной грамоты Афанасьевской лавре, ибо прежняя грамота, данная Царями Иоанном Васильевичем и Феодором Иоанновичем, истерлась, и о даче милостыни на выкуп вотчины и оплату долгов. На этой челобитной помечено: «Государь и Святейший Патриарх указали выписать, что было иным таким давано милостыни на оплату монастырскаго долга? а в грамоте жалованной отказать, ибо не где отыскать, была ли она выдаваема прежде сего или нет». – Посему в Посольском приказе выписано о милостыне: что в 1625 году приезжал с Афонской горы архимандрит Игнатий, Ватопедского монастыря, и ему дано было жалованья камками, соболями, куницами и деньгами на двести пятьдесят рублей; а по просьбе их о уплате монастырского долга Агарянам пяти тысяч золотых, послано было для уплаты на двести руб. соболями. Архимандриту Гавриилу, приехавшему из лавры Св. Афанасия, отпущено деньгами и соболями на сто тридцать руб.; они же просят уплаты двести тысяч денег (т. е. левов) долгу, что по Русскому счету тысячу рублей. – Посему Государь велел отказать в милостыне архимандриту и что больше им дано не будет. (№ 12)

Едва окончилось сие посольство Афонское, как в Январе месяце донесли опять Путивльские воеводы, что к ним приехали за милостынею из Турецкой земли, города Черного, Левкадского монастыря архимандрит Самуил, и с Кипрского острова из обители мученика Маманта архимандрит Никифор, и из Македонии Рыльского монастыря архимандрит Арсений, которого, однако, сейчас выслали за рубеж, потому что недавно был за милостынею в Москве из той же обители архимандрит Стефан.

О архимандрите Самуиле Левкадском свидетельствовал Государям Патриарх Кирилл, грамотою 1631 года, что Ильинский монастырь, некогда славный и богатый, кроме землетрясения, разрушившего в конец его церковь, терпит притеснения от безбожных, которые причинили много убытков его старцам, больше пяти сот ефимков, и ходатайствовал о вспоможении. Также игумен с братиею молили Государей, не оставить бедных богомольцев: терпящих многие беды и налоги от Агарян и заложивших священные сосуды в чужие руки, и называли Государя единственным своим помощником.

Другою грамотою Кирилл извещал о бедственном положении монастыря Св. мученика Маманта, иноки коего обессилили от великого насильства обдержащих и от убытков повседневных: имения их и сосуды погибают в Турецких руках в закладе, и сами впали в великий долг две тысячи золотых, и не имеют куда главу преклонить, кроме Царской пресветлой державы: посему ходатайствовал не оставить их щедрою милостынею; о том же свидетельствовал Патриарх Иерусалимский Феофан, прося наделить милостынею архимандрита Никифора, и писал еще Государям о своих старцах, Архиепископ Кипрский Христодул посылал им мощи Св. бессребренник Косьмы и Дамиана. (Связка 10-я № 5-й)

Несколько дней позже явился в Путивль города Янина настоятель Урумского воплощенского монастыря с грамотою от Патриарха Кирилла от 15-го октября 1631 года. В митрополии Янинской есть пречестная царственная и крестотворная обитель (ставропигиальная) Пресвятой Богородицы Тихомирская, которая от налогов и непостоянства впала в великую нищету и долг непомерный, и последнюю их отчину, которою питались старцы, отнял силою и мучением той области державец и наложил на них до двух сот тысяч левов пени, так что от нестерпимого долга они обратились к милости державного Царя и о том же просили своею отдельною грамотою старцы.

Между тем Патриарх писал, от 15-го Мая 1631 года, благодарственную грамоту Царю за присланную от него с послами Савиным и Анфимовым милостыню десяти сороков соболей, и другою грамотою извещал Патриарха Филарета Никитича об отправлении с своею благодарностию в Москву архимандрита Амфилохия, которого просил принять милостиво. И Патриарх Иерусалимский благодарил также Царя за шесть сороков соболей, присланных для Св. гроба, и за двести девять золотых для всех божественных монастырей Святого града (№ 7). Грамотою 26-го Февраля 1631 года Патриарх Кирилл поручал благосклонности Государя посылаемого от Султана посла Ахмета-Агу, называя его верным и разумным. (№ 9)

Прибыл наконец архимандрит Амфилохий с грамотами от Патриарха, и вместе с ним Греческой Амплейской области Патриаршего монастыря архимандрит Даниил, из Солуни диакон 3axapиa и из Азова иеромонах Игнатий. – В грамотах своих Патриарх Кирилл благодарил за присылку к нему четырех икон, обложенных серебром и золотом, и чары для освящения воды. Была приписка собственноручная Патриарха, что подлинную его грамоту держит великий архимандрит Амфилохий; он свидетельствовал в другой грамоте о бедственном положении Троицкой Патриаршей обители, которая имела до тысячи пяти сот руб. долгу и заложила в руки иноплеменным священные сосуды и ризы, посему просил для их выкупа помочь архимандриту Даниилу. (№ 10)

Посланный Патриарший принес Государю святое миро и мощи священномученика Киприана, а архимандрит Даниил образ Богородицы с затворами, резанными на серебре и Патриарху резной крест с двенадцатью праздниками. Амфилохий получил от Государя камку, сорок соболей и сорок руб. денег, от Патриарха столько же мехами, но низшего достоинства, и деньгами двадцать пять руб., а Даниил от Царя камку, сорок соболей и двадцать рублей деньгами. Архидиакон Захария получил меньшего достоинства сорок соболей, камку и пятнадцать рублей, от Патриарха же образ, тафту, сорок куниц и двенадцать рублей деньгами.

В грамоте к Патриарху Кириллу извещал Филарет Никитич о приезде в Москву Турецкого посла для подтверждения с Царем дружбы, мира и любви. – «Послали мы, Великий Государь, Святейший Патриарх к вам Святейшему Патриарху Кириллу, с архимандритом Амфилохием, псалтырь следованную в десть, да минею общую, печати Московской, для того что в ней служба ризы Господней вся сполна и двое часов царских, перед Рождеством Христовым и Богоявлением Господнем, и иные потребныя вещи, которых прежде сего в минеях общих не бывало, да еще из кельи нашей к вам сто руб. денег; послам же нашим велели приходить к вам и в делах с вами совещаться и обо всем докладывать, чтобы в наших делах им помощь чинили.» Царь с своей стороны грамотою от 7-го Июля извещал Патриарха Иерусалимского Феофана, что с послами Прончищевым и Бормосовым, отправленным к Султану Мурату, послано к Патриархам шесть сороков соболей.

В тоже время, в следствие челобитной Митрополита Аверкия о посылке грамоты к Митрополиту Веррийскому Кириллу, чтобы взыскал с келаря Пахомия, отправленного в Царьград, тысячу пятьсот руб. денег, Государь предписал Митрополиту отыскать сего Пахомия в Мутьянской или Волосской земле и взыскать с него деньги. (№ 11)

Царьградский Патриарх Кирилл извещал между тем Филарета Никитича грамотою от апреля месяца 1631 года, что им выкуплен из Турецкого плена Российский подданный Герасим Казулин, родом из Старой Рязани, за триста ефимков, который не хотел как православный Христианин оставить веры Христовой, а Феофан Иерусалимский уведомлял Патриарха Филарета о цене двух подданных Русских, находившихся в плену Турецком, за которых требовали триста сорок ефимков. (№ 12)

Наконец в августе сего года приехал в Москву с Афонской горы келарь, старец Иоаким, просившийся вступить в Русскую службу, и был отправлен на житье в Ярославский Спасский монастырь. (№ 13)

Замечательно, что в начале 1633 года уже некоторые Греческие духовные приезжали водворяться в Россию на жительство, как мы видим иеромонаха Андрея и старца Михаила из лавры Хиландарской, что на Святой горе, определившихся в Русские монастыри. Прежде сего еще поселился с 1630 г. Митрополит Севастийский Иоасаф, теперь же приехал протосингел Александрийского Патриарха архимандрит Иосиф, как это явствует из грамоты Царской и Патриаршей, что он ехал в Россию на службу по духовным делам, переводить Греческие книги на Славянский язык (о старинных ересях) и учить малых ребят Греческому языку и грамоте на учительском дворе. – Корму положено было ему по полтине на день и сверх того ежегодно царского жалованья по десяти аршин камки и по сорока куниц. (Связка 11-я № 2)

В Октябре того же года приехали из Литвы чрез Путивль старцы: города Селуни Китровский Епископ Игнатий с архимандритом своим Матвеем и города Адрианополя Ильинского монастыря архимандрит Даниил; они везли с собою грамоты патриаршие Царю и его родителю, а Епископ Игнатий еще письмо от Веррийского Кирилла к бывшему Веррийскому Аверкию. Патриарх писал о Игнатии, от 15-го Мая 1632 года, что он претерпел бесконечные беды от тяжких долгов и насилия Турецкого; вся его епископия, некогда славная и богатая, совершенно опустела, потому и просил Царя подать ему свою обычную, великую милостыню, чтобы опять мог возвратиться в свою епархию и уплатить неудобоносимый долг и выкупить из залога священные сосуды и имения церковные. Равным образом, с архимандритом Даниилом Патриарх писал от 15-го Апреля того же года грамоту к Царю и Патриарху ходатайственную о пособии Ильинскому монастырю. Митрополит Веррийский писал также к Аверкию, чтобы попечаловал у Государей о даче милостыни Епископу Игнатию.

Вследствие сих прошений Епископ Игнатий допущен был в Москву, архимандрита же Даниила велено отпустить из Путивля. Епископ, при представлении Государю, поднес ему мощи Св. великомученика Прокопия, a Патриарху мощи Св. Григория Паламы; он объявил в Москве, что мантии с источниками и посоха с яблоками не имеет, ибо оставил их в Волошской земле, страха ради Литовского, потому что если кто скажется там какою-либо духовною властию, или сами о том узнают, тех к Москве никого не пропускают, и потому сказывался он простым чернецом. Ему дано было обычное жалованье от Царя и Патриарха: два серебряные кубка, две камки, два сорока соболей и деньгами тридцать пять рублей.

Вскоре приехал в Россию из Царьграда, с Турецким послом, Керапольский Епископ Анфим, который привез святейшему Патриарху три части древа животворящего креста Господня от некоего Гречанина Ангели, и по указу Государеву велено было послать Гречанину с сим Епископом соболями на сто шестьдесят рублей. (№ 3)

Между тем Патриарх Цареградский Кирилл писал Государю и отцу его, чрез возвращавшихся послов наших Прончищева и Бормосова, своеручную грамоту, в которой извещал о трудах и неусыпных занятиях послов Русских при Турецком дворе, который изъявил желание быть с Московским Государем в мире, дружбе и любви, и решился послать войска свои на проклятых Ляхов, за то что они не спять и промышляют на всякое зло; писал и о умыслах, едва не совершившихся, Литвы вооружить против Московского государства Крымского Хана; за тем уведомлял: «что когда в Царьграде увидели пречестныя иконы присланныя от твоего великаго Царствия и преблаженства твоего, то великие люди у нас просили, чтобы им те святые образа послать посмотреть; но я к ним не посылал, ибо имею их паче великаго сокровища и поставил их в тайных моих келлиях, в которых сам пребываю, почитаю их и прикладываюся к ним. Да великие люди, которые пребывают в Царьраде, Христиане и многие Турки, приходили в мою келлию видеть те святыя ваши иконы, только Турки к ним не прокладывались, потому что я им не позволил и прикоснуться к тем честным иконам.» Потом Патриарх извещал Государей о получении от них всех посылок, книг, денег; «послал и к преблаженству твоему одну книгу Варинос, да Схолария, да Геннадия, т. е. три библии (книги) против Латин, и еще другия три библии Господина Мелетия Патриарха Александрийскаго, и их увидит преподобный протосингел господин Иосиф. Он учинил радушно и свято, что остался на имя ваше, великаго Государя и преблаженства твоего; а мы его здесь всегда почитали как учительнаго и честнаго мужа. Не покажет ли желания своего те книги перевести на Русский язык? А я ныне хотел было прислать к вам великим Государям, учителя Кириака от Св. Афонския горы, но он ехать не мог, потому что стар и безсилен; сказывал мне архимандрит Амфилохий, чтобы прислать к вам, великим Государям, инаго учителя, и я буду вперед сыскивать. Да и над Аверкием, бывшим Веррийским, праведной суд вы великие Государи свой учинили; мы видели о том грамату, рукописание преблаженства твоего, и то все учинилось свято и праведно. Афиногена отрочника, видели мы ложную его ставленную грамату, и по правде он в запрещении и в смирении; а то будто он прощения просил у иной власти духовной, ведомо буди преблаженству твоему, что речи все о том Афиногена не истины.» (№ 4)

Грамотою того же года к Патриарху Филарету Никитичу, Кирилл благодарил за присылку семнадцати сороков соболей. И так судьба Митрополита Веррийского Аверкия, после многих его происков, решилась, хотя и не понятно, кто был сей отрочник Афиноген и о какой ложной ставленной грамоте упоминал Патриарх Цареградский? Вскоре он сам должен был пострадать от происков другого Митрополита Веррийского Кирилла.

В Ноябре 1634 года явились новые просители в Путивль, шедшие бить челом о милостыне: Анкирский Митрополит Лаврентий, архимандрит Симеон и келарь Герасим, Афонского монастыря Есфигмена, и Цареградский священник Иван, все три снабженные грамотами Патриаршими. Митрополит привез в дар мощи святого мученика Климента Анкирского и с ним прислал еще Государю, некто Гречанин Панагиот, частицу древа Господня и мощи Св. Иулиты. Дорогою в Ряжске скончался архимандрит, но Митрополит и келарь представлялись Государю и получили обычное жалованье.

В грамоте, поданной Анкирским Митрополитом, Патриарх Кирилл писал: «буди ведомо державному твоему Царствию, что в восточных странах, в Галатии есть митрополия Анкирская, почтенная от древних православных блаженныя памяти Царей, четвертый престол по степени и начальная митрополия; были под нею Епископы и многие подданные села и деревни, блаженныя памяти Христианских Царей, и в те времена пребывала в мирном житии и во всяком устроении, ибо всегда давали ей милостыню и многия добродетели творили. А в нынешних временах, от насильства и всякого колебания нечестивых еретиков Агарян, то место раззорилось, села и деревни запустели, не осталось ничего и в великих трудах пребывают; доходы митропольские до конца раззорились, от великих несметных насильств взошли в долги неуплатимые. Преосвященные, которые пребывают на том престоле, весьма оскудели и не могут уплатить долгов своих, и тот Митрополит честный всей Галатии, во Св. Духе возлюбленной брат и сослужитель нашего смирения, господин Лаврентий, также не возмог оплатить великаго долга своего и помыслил придти к человеколюбию щедроты самодержавнаго Царствия твоего. Мы и прочее многие молим, да милость получит и помощь, чем бы прожить вперед и уплатить долги свои. Пошли милостыню от великаго твоего царскаго сокровища, чтобы ему возвратиться опять в область свою»; грамота писана 1633 года Мая 1-го.

Того же содержания (о Анкирской митрополии) писал Кирилл и к Московскому Патриарху Филарету Никитичу, коего он не застала в живых. С своей стороны и Феофан Патриарх Иерусалимский, грамотами от 29 Июня 1633 года к Царю и отцу его, свидетельствовал о бедственном состоянии Анкирской митрополии и Лаврентия и ходатайствовал у Государей не оставить их без помощи. (Св. 12, № 1)

Келарь Герасим подал также Государю грамоту от Патриарха Кирилла, в которой он извещал Царя об Афонской обители: «Буди ведомо твоему Царствию, что сей пребывающей в Афонской горе монастырь, во имя честнаго Вознесения Спаса Господа нашего Иисуса Христа, прозванный Есфигмен, был исполнен всяким обилием и славен во всех монастырях царских, многими священными сосудами и имением, и пребывал в великом покое, прославляя вышняго Творца собором своих иноков; были в нем все искусные иноки и много милости творили убогим. – Ныне же, от великаго колебания, умножились на них всякие насильства и раззорение, доходами оскудели и задолжали долгом неоплатным (два вьюка левов); все монастырския потребы в закладе от великаго насильства, и безпрестанно труждаются иноки, чем бы оплатить долг. Посоветовали священноиноки и преподобные отцы, слышавшие многое милосердное призрение Царствия твоего к народу христианскому, да прибегнуть к благоутробному и милостивому державному твоему Царствию, и получат облегчение от долга своего.» Грамота писана от 5 мая 1633 года. Такую же грамоту прислал Кирилл и к Филарету Никитичу.

Грамотою 1633 г. месяца Июня, с Турецким послом Алеем-Агою, Константинопольский Патриарх Кирилл извещал Царя об отпуске Султаном Русских послов и об отправлении в Москву своего посла Алея-Аги: «тот Алей-Ага разумен и добр и смышлен человек, приедет к вам с великим радением и поработает державе Царствия вашего, потому что прежний Турской посол Ахмет-Ага, который приехал вместе с послами вашими, говорит везде доброе о великом твоем Царствии и милость вашу слышал, и здешний народ радеет поработать верно великому твоему Царствию, также и тот посол, что ныне по повелению многолетнаго Царя Султана Мурата и преславнаго Визиря Арзем-Махмет-Паши, Алей-Ага, желает да обрящет милость и дарование державы Царствия твоего». (№ 3)

С тем же Митрополитом Лаврентием Патриарх Иерусалимский Феофан писал к Царю: что в области Далматской, Вела, пребывал монастырь древний царский во имя Христова мученика Георгия; но от всяких насилий и налогов Агарянских разорился до основания, так что продали священные сосуды и меж ними обрелась часть животворящего креста Господня, которая посылалась Царю. Патриарху же Филарету Никитичу, от 1633 года, писал он: «что в нынешних временах, от великих теснот не возможно в здешних странах человеку в покое пребывать, и подобает всеми средствами и покорным сердцем просить помощи и облегчения от тяготы своей. Погибаем, как бы в огне горя, от вседневнаго насилия и налогов и гонений нечестивых Агарян, и не имеем где главы преклонить.» (Связка 12-я № 2)

Но того, к кому обращена была жалобная сия грамота, уже не было в живых. 1-го Октября 1633 г. скончался сей великий муж Церкви и оставил по себе глубокую печаль царственному своему сыну о всей земле Русской, ибо он, твердою рукою, держал кормило церковное и милостив был к Церквам Востока, которые также оплакивали его кончину. Обильную милостыню, ради поминовения усопшего родителя, послал на Восток безутешный сын его с нарочными послами Иваном Коробьиным и дьяком Семеном Матвеевым для раздачи по монастырям и духовным властям, на помин души Патриарха Филарета Никитича. Из росписи соболей и денег видно, что в Царьград велено дать Митрополитам Селунскому и Афинскому по четыре золотых, в шесть Константинопольских монастырей, на сто сорок пять человек братии, пятьдесят золотых, и в двенадцать храмов священнослужителям тридцать золотых.

В Иерусалиме, к Воскресению Христову и гробу Господню, в дар пятьдесят золотых, и в придел к Распятию Господню пятнадцать золотых, а на помин двадцать пять золотых. В тринадцать Иерусалимских монастырей восемьдесят восемь золотых. В Вифлеем десять и Митрополиту его столько же, в четыре окрестных монастыря двадцать два золотых, Митрополиту Газскому и Митрополиту Лидскому по восьми золотых, на Синайскую гору тридцать пять золотых; все сие в дар и столько же на поминовение.

Сверх того по душе покойного было послано Патриарху Цареградскому Кириллу соболями на четыреста руб. семи различных достоинств, начиная от восьмидесяти до тридцати пяти рублей; Иерусалимскому Патриарху Феофану восемь различных сороков соболей, начиная со ста и до тридцати пяти, всего на пятьсот рублей; Александрийскому Патриарху Герасиму пять сороков соболей, от пятидесяти пяти до двадцати руб., всего на двести рублей, и еще в различные монастыри два сорока соболей в шестьдесят и пятьдесят руб., четырнадцать сороков в двадцать пять руб. и два по двадцати руб. А всего по душе блаженной памяти Святейшего Патриарха Филарета Никитича послано на тысячу семьсот руб. (Связка 12-я № 6)

Из отпуска грамоты Государя к Цареградскому Патриарху Кириллу (1634 г. Фев. 28-го) видно, что сношения между ними касались и до политических дел соседних и дальних земель, современного состояния государств и стремления удержать Султана в дружбе с Россиею. В сей грамоте Государь извещает Патриарха о кончине отца своего, последовавшей 1 Октяб. 1634 г. и возведении на его место собором Русских Святителей Иоасафа; также уведомляет о получении его грамоты и присланных книг (трех библий). В отпуске другой грамоты Царя к Патриарху (от того же числа) читаем: что Государь просит его порадеть и вразумить послов наших, чтобы они навели Султана на мысль, как ему писать к Русскому Царю в своих грамотах титул и именования без умаления для его чести.

От 28-го Февраля того же года Царь писал Феофану Патриарху Иерусалимскому, извещая его об отправлении к нему шести сороков соболей милостыни, о кончине Филарета Никитича, о поставлении на его место Иоасафа, Архиепископа Псковского, о посылке ему и в Иерусалимские монастыри милостыни на помин души усопшего Патриарха Московского и о принятии в Москве приезжих Греческих властей, о которых ходатайствовал Феофан.

В это время подал Государю челобитную проживавший в России Митрополит Севастийский Иосиф об отпуске его домой, выставляя причины: что келарь Есфигменского монастыря Герасим и старцы зовут его в свой монастырь на обещание, ибо архимандрит их Симон умер на дороге в Москву; причиною же долгого пребывания его в России было то, «что он, нищий богомолец Государев, слышал о неизреченной его и отца его Государя милости и жаловании ко всем страннопришельцам, и по сему оставив отечество свое, сродников, искренних и ближних приятелей, вышел поселиться в сие государство». Государь при отпуске Митрополита велел выдать ему жалованья три сорока соболей на сто руб. и писал об нем к Цареградскому Патриарху. (Связка 12-я № 5)

Тогда же, уважая заслуги и труды бывшего протосингела Александрийского Иосафа, велел выдать по нем в Симонов монастырь в вечный поминок сто рублей за его многие службы иноземства.

Между тем, не ведая о кончине Святейшего Патриарха Филарета Никитича, Патриархи Восточные продолжали извещать его и Государя о постигавших их бедствиях. С возвратившимся из Турции подъячим Леонтием Лазаревским, Константинопольский Патриарх Кирилл писал от 3-го Февраля 1634 года грамоту к Великому Государю и Святейшему Патриарху, в которой извещал их о состоянии дел при Турецком дворе: «Великий Царь Султан Мурат стоит, с великим царствием и преблаженством твоим, в крепкой любви, и слыша то, что имеете войну с недругами вашими с Ляхами, послал Абазу Пашу; он ходил в Литву и учинил великое зло и привел не многих людей полону Польскаго, и тот полон весь казнили перед приказом, по повелению многолетнаго великаго Царя Султана Мурата; разгорелось сердце его и указал он быть великой войне с Ляхами и сам идти хочет; а меня (Патриарха) здесь спрашивали великие люди, Султана Мурата верные: можно ли тому быть, что бы помириться великому Царю Московскому и всея Руси с Поляками? и я им сказал, что николи того не будет и в том их укрепил...» Далее Патриарх писал: «а здесь всякий час прибывают новыя вести и переменяются, и без того не можно, чтобы нам не писать обо всем. А как поедут послы великаго вашего Царствия, Яков Арсеньевич да Матвей Михайлович, и мы отпишем остальное; да и пошлю к вам раба вашего и вернаго богомольца вашего Царствия, великаго архимандрита нашего Амфилохия, а с ним прикажу обо всем и про нас, что учинилось над нами и сколько бед терпим по сей день; только благий Бог и молитва пречистыя Богородицы и всех Святых, и сокровище великаго вашего Царствия нас бережет и помогает и крепит великую Церковь Восточную, для пребывания православныя веры Христианства.»

В сей же грамоте Патриарх писал и о Гречанине Фоме Кантакузине, поручал его Государям как верного и преданного Московскому царству человека, и хвалил действия царских послов при Турецком дворе; поздравлял Государя с рождением второго сына Царевича Ивана Михайловича в желал всему царскому семейству многолетнего здравия и спасения. (№ 7)

В грамоте к Царю Михаилу Феодоровичу и Патриарху Филарету, Января 25-го 1634 года Иерусалимский Патриарх Феофан так описывал положение дел в Вифлееме: «Буди ведомо державный Царь и о Христе возлюбленный сын нашего смирения, что нам случалось пребывать в Константинополе ради неких причин, какия учинились во святых местах от Немцев, роду Латынскаго, в многия беды и споры имели с ними, ради святыя пещеры святаго Вифлеема, где Иисус Христос родился для нашего спасения; хотели нас со всем оттоле удалить, и денежныя многие протори учинились нам от них; только Божие просвещение далось в сердце многолетному Царю Султан Мурату; он оказал нам Христианам правду, а немцев много опозорил, и к Царствию твоему многую помощь в любовь являл, а Полякам великий страх воздал.» (Связка 12-я № 7)

К Патриарху Филарету Никитичу в особенной грамоте Феофан писал (от 1-го Февраля): «буди ведомо Святейший Владыко, что беды и нужды терпим всегда от недругов веры нашей, святаго ради Гроба и святаго Вифлеема, страдая от гордых еретиков рода Папежскаго: они похваляются и надеются на богатство свое, а мы всегда прибегаем к Божией силе и к помощи благочестиваго самодержавнаго Царя Михаила Феодоровича, а здесь царство Турецкое видим добро вам помогает: Абазу Пашу послал и великую страсть Полякам воздал; с Воеводами Волошским и Мултянским шел большой посол Литовской, но Султан послал воротить его назад и это есть помощь Царствию вашему. С которыми великими людьми знаемся, мы всегда их понуждаем на помощь Царствию вашему и видим что в доброту пошло дело?»

Подъячий Лазаревский привез грамоту к Государю и от Антиохийского Патриарха Игнатия; он писал Царю: «Буди ведомо Царствию вашему, что мы в нужде и бедны в нынешния времена; еще же пребываем в местах и в руках безбожных варвар и Царствию твоему надобно не забывать нас по старому. Меня уведомили что Царствие твое не забывает нас и посылаешь нам благое; но посылаемое тобою в Царьграде удерживают, а к нам не посылают; шестьнадесять лет пребываем на престоле Антиохийском, а не восприяли от Царствия вашего милостыни, и ныне желаем, да пожалуешь не забудешь нас, чтобы и мы восприяли от вас благое подаяние»; грамота от 3 Мая 1633 года.

В Августе того же года явился неожиданный гость из Архангельска: на Английском корабле прибыл туда Архиепископ Аврамий с своим архимандритом Анфимом и показал на допросе: что он Сербской земли из города Ахридона, от соборной церкви Введения Богоматери, и едет с листом от своей братии и от всяких людей духовного чина бить челом Государю о милостыни. Указано было воеводам допустить Архиепископа и его старцев в Москву. Там опять был сделан ему допрос в Посольском приказе, уже в Декабре месяце: кто они, отколе и для чего едут? зачем были в Немецких государствах? не были ли у Римского Папы и причащались ли сакрамента (таинства)? также что делается в тех государствах, чрез которые ехали?

Архиепископ показал: что он был в Сербской земле Патриархом, и что те Митрополиты и Епископы, которые под его паствою, дали ему грамоту за своими руками, на Русь к Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичу и Патриарху Филарету Никитичу, бить челом о милостыне и о том, что им великое утеснение от Турского Султана Мурата и Турских людей, которые хотели превратить в мечеть их соборную церковь Введения Пречистой; чтобы спасти храм, заложили они все, что было у них церковной утвари, и тем от Турок откупились.

Султан дал Архиепископу грамоту, чтобы впредь ему оставаться при той церкви и обещал не отдавать ее Римлянам (не полатынить). Шел он, Архиепископ Аврамий, из Ахридона в Венецейскую землю и оставался там год, потому что был мор и никого не отпускали; а из Венеции отправился во Францию и в Англию, где зимовал, потому что не застал кораблей; а когда на другой год пошли корабли на Русь, бил он челом Английскому Королю, чтобы велел своим торговым людям довести его до Русской земли и дорогою поить и кормить. На Немецкие же государства шел потому, что там смирно и войны не было; у Римского Папы он не бывал, совета с ним не держал и сакрамента не принимал, и вестей никаких не знает, потому что из корабля не выходил, хотя и ближе бы было чрез Литву, но ради войны остерегся.

Архимандрит Анфим сказал: что он из монастыря Св. Наума, находящегося под паствою Архиепископа; в расспросе повторил то же самое, равно как и все его старцы. В грамоте к Царю, привезенной архимандритом, было писано: «прибегает к державному твоему Царствию блаженнейший наш Архиепископ святой Иустинианий, Охридонский и всея Болгарския страны Господин Авраамий, по совету, собору и хотением той же области Архиереев, для благотворныя милостыни, потому что область его пребывает в великом долгу от обиды насилующих Агарян, двадцать пять тысяч червонных золотых; не возмог он оплатиться от великаго долгу и заложил все церковные сосуды, золотые и серебряные, и кресты и евангелия и кадильницы и все церковныя ризы, архиерейския и иерейския, и не имеет где головы приклонить; и так помыслили мы прибегнуть к великому твоему державному Царствию, чтобы ты Государь нас пожаловал своею милостынею, как сотворяешь всегда над нашим родом.» Грамота от 1631 г. Марта 6-го, подписана руками: смиренного Митрополита Кострицкого Харитона и первопрестольника Ахридонского, Митрополита Видинского Даниила, Митрополита Коритского Митрофана, Митрополита Пелагонийского Дамаскина. Митрополита Струминского Мефодия, Митрополита Гревенского Митрофана, Митрополита Белоградского Парфения, Епископа Молексинского Софрония, Епископа Преспинского Дионисия, Епископа горы Мокрой Каллистрата, Епископа Спатинского Иосифа, Епископа Дебринского Киприяна. Того же содержания и от тех же лиц была грамота их Филарету Никитичу.

Февраля 22-го представлялся Архиепископ Государю, и Государь пожаловал ему: кубок серебряный золоченый в две гривны, камки двенадцать аршин, сорок соболей в двадцать пять рублей и денег тридцать рублей. Указом царским в Апреле месяце велено было Путивльским воеводам отпустить за рубеж ехавшего из Москвы Архиепископа Авраамия.

Однако, вслед за Архиепископом, Архангельские воеводы прислала к Государю запечатанный лист, обозначив в отписке, что тот лист принес в съезжую избу Голландец Леонтий Абрамов и сказал, что ему дал его в городе Амстердаме Голландский думный человек Адам Бурей и велел отдать в Архангельске воеводам, а к нему Адаму лист сей прислан из Английской земли, от кого не знает, отдать же его велено Архиепископу Авраамию. По вскрытии листа, он оказался писанным к Государю: «Буди ведомо, сказано там, что Архиепископ Охридонский, именем Авраамий, оставя область свою, пребывал в Италиянской земле, в Риме с Папою Урваном шесть лет и с ним служил, исповедует Папу начальным Архиереем как и все папежцы, которые отлучены от нашей Церкви, и он от Папы к Царю Христианскому и к Французскому Королю грамоты имел и многие дары принял от них. А ныне едет к Москве, с ним людей пятеро, один черной поп, другой диакон, а остальные миряне. Чернаго попа принял в Английской земли из мирских людей, а нарекается Палеологом; родина же его от Белаго моря, с острова Венецейскаго Корфу; жили они в доме боярина нашего Чинберина, а господин Иван Албердос и брат его Дмитрий, которые пребывают в Московском государстве, его знают, потому что он слугою их бывал и здесь в Английской земле лет с пятнадцать жил и женат был на двух женах, а не ведомо какую веру верует, ни он Немчин, ни он Гречанин, а малаго принял во Французской земле; диаконов имеет от своей области, а бельца от Сербския земля. Извещаем сие на того Архиепископа и на товарищей его, чтобы вернее сие было Царствию твоему; вели их обыскать и сыщешь у них Латинския граматы; найдете и грамату Короля Французского, пишет о церковном строении, от Папы и от Короля Французскаго, а не от Апостольския Церкви святыя; вели допросить и постращать, и он всю истину разскажет. А по сем победа буди на врагов видимых и невидимых и многолетнее здравие Царствию твоему во веки. Аминь.» Письмо сие без подписи и имени, как видно, не имело никакого влияния, потому что Авраамий после допроса был свободно отпущен. (Связ. 12.)

В начале 1635 года приехал в Воронеж, рекою Доном, со Святой горы архимандрит Лаврентий Предтечева монастыря, называемого Дионисиат, с царскими жаловаными грамотами за милостынею, и принес грамоты от Константинопольского Патриарха Кирилла к Царю и Патриарху Филарету Никитичу. Патриарх писал еще от Октября 1631 года: что «есть на Святой горе божественное прибежище, царственная обитель славнаго Пророка и Предтечи Крестителя Иоанна, именуемая Дионисиат, которая терпит нужду от иноверных; собравшиеся в ней преподобные братия помыслили прибегнуть за помощью к державному твоему Царствию и послали духовника священноинока Лаврентия; восприми его в тихое призрение и помоги ему от неистощаемой казны Царствия твоего; о сем просим и молим твою державу.» То же писал Патриарх и к Филарету Никитичу.

С своей стороны и братия обители Предтечевой смиренно писали к Царю и Патриарху от 12-го Сентября 1632 года: «сложив руки и преклонив колена, все единодушно покланялись пред его пресветлым царством, молили не оставить щедрым царским подаянием и сократить осьмилетний срок, назначенный для приезда в Россию по прежде жалованной грамате.»

Из посольских дел видно, что приехал в Москву в 1635 году, вместе с Турецким послом Муслы-Агою, от Цареградского Патриарха Кирилла архимандрит Амфилохий, о котором он предварительно писал, и с ним вместе Полеанинский Епископ Каллиник с своим архимандритом Неофитом, а от Иерусалимского Патриарха Феофана архимандрит Кирилл. Сей последний привез такую грамоту своего Патриарха от 25-го Февраля 1635 года: «В нынешнее время враг человеческий возбудил чрезвычайный соблазн и смущение во Св. местах, ради яслей и святыя пещеры, и сделались большия распри между Христиан и живущих там народов, особенно со стороны Франков, которые нанесли большой вред, так что невозможно было сохранить мира; потому мы видя, что не можем сего устранить на месте, пошли в Царьград и предстали с ними на судилище до трех раз, не только с Франками, но и с другими народами, которые хотели отнять у нас Св. места, и мы получили победу; это видели очами послы вашей державы, там случившиеся, Афанасий Осипович и Тихон Васильевич, и вторые Яков Арсеньевич и Матвей Михайлович; однако одолели мы с большими издержками. Брат святой вашей державы, Султан Мурат, послал, от себя повеление в Иерусалим, отняли там ключи из рук врагов наших, от святой пещеры, принесли сюда и нам отдали; восторжествовало племя христианское, видя такую нашу победу, и Христиане тут бывшие, хотя и бедные и в рабстве, помогли нам сколько могли; мы же израсходовали до пятидесяти кошельков и обременены от внешних и от Евреев, которые все требуют своего; мы же не имеем другаго средства как обратиться к тебе великий Государь; посылаем архимандрита Св. гроба Кирилла с иеромонахом, и просим тебя пронять их милостиво и пособить сколько можно в нынешнее время, чтобы ты был тех мест новый соорудитель, как Св. Царь Константин и матерь его Елена.»

Так же архимандрит Кирилл приезжал за десять лет пред сим в 1625 году за милостынею к Государю и его отцу, как видно было из дел посольских, с такою грамотою: «что Турки положили на церковь Христову на Св. гроб Господень и на них, тысяч до пятнадцати золотых, и от того пришли они в великое убожество, а потому просил, чтобы великие Государи, пожаловали бы их прислали ко Св. гробу, на его освобождение от великаго долга, милостыню.» По сей просьбе послано было тогда Патриарху Иерусалимскому: серебряная чара, рукомойник и пять сороков соболей, и сверх того еще два, за настольную грамоту, и от великой старицы инокини Марфы серебряная лампада и на масло сто рублей. Так как в предыдущем году послано было еще к Патриарху Феофану от Государя милостыни сто пятьдесят рублей с послом Коробьиным и за помин души его родителя соболей на пятьсот рублей, то на сей раз велено было выдать архимандриту Кириллу милостыни только сто пятьдесят руб., а для освобождения Св. гроба соболями на тысячу рублей.

Патриарх Феофан и вместе с ним Константинопольский Патриарх Кирилл писали еще о Полиянинском Епископе Каллинике, что однажды уже он приезжал в Москву за милостынею; но по его возвращении в свою область был пойман заимодавцами Селунского Митрополита Паисия, скончавшегося в России, который его рукополагал, будто бы Каллиник был за него порукою. Для того, чтобы спастись от тюрьмы, занял он у иноплеменных семьсот ефимков, и порукою за себя поставил православных, а потому просили Патриархи, чтобы Государь приказал выдать Епископу все оставшееся после Паисия имущество; а если чего не осталось, то наградили бы его царским жалованьем. По справке оказалось, что все оставшееся после Митрополита Паисия имение роздано было, на помин его души, по монастырям.

Патриарх Кирилл писал еще Царю о попе города Дамаска Гаврииле, который по оговору за православную веру у иноплеменных сидел в тюрьме и от рук их освободился выкупом, обещав дать за себя пятьсот ефимков, но в то число заплатил не много и оставил в закладе двух сыновей; погибают они душею и телом, а выкупить их не чем и потому бил челом о милостыне. По указу Государеву дано ему для выкупа сорок соболей в тридцать рублей. (Связка 13-я № 1)

При отпуске духовных властей велено было дать жалованья от Государя Епископу Каллинику: кубок серебряный, камку и сорок соболей в двадцать пять рублей и еще деньгами; его архимандриту Неофиту тафту смирную, сорок соболей в шестнадцать рублей и деньгами двенадцать руб.; Царьградскому архимандриту Амфилохию камку, сорок соболей в двадцать пять руб. и деньгами столько же; то же и архимандриту Иерусалимскому Кириллу. – Случившемуся же в одно время с ними в Москве, при представлении, архимандриту Лаврентию с Афонской горы Дионисиева монастыря, который приехал просить жалованной грамоты для приезда в Россию чрез каждые три года вместо указанных по прежней грамоте шести лет, выдано было тафта, сорок соболей в шестнадцать руб. и деньгами двенадцать руб., но в грамоте отказано. (Связка 13-я № 2)

Более скромно было прошение Митрополита Монемвасийского Неофита к Царю и его родителю, уже усопшему, от 17-го Апреля 1634 года, которым благодарил их за присылку милостыни, сорока соболей в 1632 году: «кланяясь до лица земнаго, целовал он десницу святительскую и молил Бога день и ночь о державе многолетняго Царя, прося не оставить впредь своим щедрым подаянием». Указом 2-го Декабря 1635 года велено было ему послать царской милостыни еще сорок соболей в двадцать пять рублей. (Связка 13-я № 4)

Не много времени спустя в Феврале того же года приехали в Путивль старцы из Сербской земли, Саввинского Милешева монастыря архимандрит Афанасий с тремя иеромонахами за милостынею; они везли с собою мощи Св. мученика Трифона и письмо от братии своей обители, которая просила у Государя помощи на строение церковное, потому что покрыли оловом соборную церковь и чрез то взошли в большой долг. Однако, так как по выписке, сделанной в Посольском приказе, оказалось, что в 1628 году уже приезжал из сего монастыря за милостынею архимандрит Феодосий и что из других монастырей Сербской земли приезжали затем же в разные времена духовные власти, то Государь приказал выдать архимандриту Афанасию в Путивле сорок соболей в пятнадцать руб. и двенадцать руб. деньгами, да еще на сооружение храма сорок руб. и отпустить обратно. (Связка 13-я № 6)

Более занимательные лица мирские и духовные приехали в это время в Москву из Царьграда, от Патриархов Константинопольского и Иерусалимского: Грек Иван Петров и с ним вместе, из города Янины, Успенского монастыря архимандрит Нил, которого посылал к Царю Фома Кантакузин. Патриархи писали о Государевых послах: Иван Коробьине и о политических делах, а Кантакузин извещал также об отпуске из Царьграда сего посла и бывшего с ним дьяка Матвеева.

При этом случае Патриарх Кирилл, изъявляя свое сожаление о кончине блаженной памяти его родителя Патриарха Филарета Никитича, благодарил за присланную ему милостыню заздравную и на помин души усопшего и торжественно признавал, своим согласием, нового Святителя Иоасафа на Патриаршеском престоле всея России. Тут же извещал он о милостыне монастырям Афонским, как следует ее раздать и сколько их: «Буди ведомо истинно Царствию твоему, что пребывают во Св. горе Афонской двадцать монастырей, и от тех монастырей архимандриты и игумены и священноиноки приезжали сюда к нам, прося чтобы мы написали и побили челом Царствию твоему, что все они, едиными устами молят, день и ночь Господа и Бога о многолетном здравии Царствия твоего. A те монастыри пребывают все в единой подати и единой области, и тянут единую тяготу и один долг платят все двадцать монастырей: первый монастырь Великия Лавры Св. Афанасия, начальник архимандрит; Ватопедский Благовещения Пречестныя Богородицы; Хиландарский Введения Пречистыя Богородицы; Иверский Портарис-Успения Богородицы, начальник архимандрит, священников двадцать, диаконов восемь, братии четыреста; Дионисиевский Рождества Предтечи, архимандрит, осьмнадцать священников, семь диаконов, двести восемьдесять братии; Кутлумушский, игумен, двенадцать священников, четыре диакона; Дохиарский, архимандрит, шестнадцать священников, пять диаконов, сто пятьдесять три братии; Ксиропотамский, Св. четыредесяти мученик, игумен, двенадцать священников, пять диаконов, сто одиннадцать братии; Св. Георгия, архимандрит, десять священников, три диакона, сто шестьдесять братии; Русский Пантелеймон, архимандрит. Симо-Петры, Рождества Христова архимандрит, пятнадцать священников, пять диаконов, сто пятьдесять семь братии; у Вознесения в Есфигмене четырнадцать священников, восемь диаконов, триста братии; у Благовещения игумен, тринадцать священников, пять диаконов, сто пятьдесять братии; у Св. Николы Григорьевскаго монастыря, игумен, десять священников, четыре диакона, сто двенадцать братии; Св. Георгия Зографа, игумен, десять священников, четыре диакона, сто тридцать братии; у Георгия Ксенофскаго игумен, десять священников, три диакона, сто братии; в Каракальском монастыре игумен, двенадцать священников, четыре диакона, сто тридцать братии; в Ставроникитском монастыре архимандрит, десять священников, пять диаконов, сто братии; в Кастамонитском монастыре игумен, священников десять, четыре диакона, сто пятьдесять братии. А посему молим великое державное твое Царствие, да пожалуешь, пришлешь ко всякому монастырю милостыню от своей царской ненарушимой казны особно».

С Гречанином Иваном Петровым Патриарх Иерусалимский Феофан писал к Царю от Ноября 25-го 1634 года: «О том благочестивый Царь, что мы за святой гроб пострадали от Немцев и от Латынов, слышал ты от нашего архимандрита Кирилла Лукаря, и от той беды и нужды и долга по сию пору еще не оплатились, а завистник лукавый дьявол навел иное пуще перваго, от Бога проклятых еретиков Армян. Они, потеряв свою пасхалию, разговелись в Фомино-воскресенье, и от того позора не зная что учинить, денежною казною насытили всех первых, которые владели. Они же заперли и запечатала святой гроб и приставили стражу иноплеменных, а православных Христиан отогнали прочь; православные пролили к Господу Богу слезы, и принял рыдание их Господь наш Иисус Христос, верных своих не оставил до конца в печали и кручине; в тот час учинилось землетрясение великое, придел где святой гроб Господень, весь исполнился святаго огня, трижды выходил святый огонь; много делали безбожные, чтобы утаить истину, только не возмогли, потому что стояла в то время некоторая христианская жена и держала свечу, и та свеча у ней загоралась в руках от святаго огня, сама собою; то чудо великое и иныя многия чудеса Христианам сотворились. Написав оныя послали их с послами Царствия вашего; а еретики исхарчили более ста тысяч ефимков, но в позоре остались только с великими проторями; пожаловал нас Царь, дал нам свои царския граматы, чтобы владеть нам по прежнему, а двух Армянов казнил, остальные разбежались с великим позором, но это стоило нам больше пятидесяти тысяч ефимков, в от того не имели мы нищие где голову приклонить; однако просили милостыни великаго твоего Царствия, и тем мы искупились и обрели освобождение.» (Связка 13-я № 7)

Государь пожаловал милостыни своей Патриархам за известия, присланные с Иваном Петровым, пять сороков соболей Константинопольскому и четыре сорока Иерусалимскому, о чем уведомил их грамотами от 30-го Апреля 1635 года. Возвратившиеся из Константинополя послы Коробьин и Матвеев, принесли еще грамоту Царю от Патриарха Кирилла от 1-го Ноября 1634 года, в которой, поздравляя Государя с заключением мира с Турками, извещал его, что Русские послы у Султана исправляли свою должность как следовало.

Между тем, 2-го Июня прибыл в Вязьму Силистрийский Митрополит Иоаким со старцами. На допросе, учиненном ему тамошними воеводами, он объявил, что едет в Москву бить челом Государю о милостыне и везет с собою от Цареградского Патриарха Кирилла два листа и тайное слово. Он показал в расспросе, что Цареградский Патриарх поручил ему известить Государя и ближних его людей тайно, чтобы он остерегался грамот и подарков Турецкого Султана, для того, чтобы какого-либо насылочного дурна в грамотах и в подарках не было, ибо Султан гневается на Государя в том, что не обославшись с ним, заключил мир с Польским Королем. Святыни Митрополит привез от себя Государю мощи Св. великомученика Пантелеймона и мощи Св. преподобной Параскевы, нарицаемой Пятница. (Связка 14-я № 4)

В Ноябре 1636 года явились опять в Путивль из Литвы старцы, сказавшиеся в расспросе иеромонахами Сербской земли, монастыря великомученика Димитрия, которые просили бить челом Государю о милостыни на монастырское строение, но во исполнение прежнего указа, по коему не велено было пропускать в Москву приезжих через Литву черных попов из разных монастырей Сербской земли, им дано было в Путивле Государево жалованье по десяти рублей, и они отпущены обратно.

Между тем, с Крымскими послами прибыл Гречанин Иван и сказался дьячком из Предтеченской церкви Бакчисарая из Солончаков; он прислал с приставом Государю мощи Св. мученицы Анастасии и свидетельственное письмо Сильвестра Архиепископа Халкидонского, который, обращаясь ко всем православным Христианам, писал: что благочестивый иерей нашел Св. мощи в стране Халкидонской нечестивых и принес их в свою церковь, с подписью имен Анастасии и мученика Мины, чтобы передать их православным, ибо мощи сии истинны; посему просил, чтобы каждый подал ему милостыню, по силе своей, и тем бы мог он освободиться от долгу.

По справке в Посольском приказе примерно, какое давали жалованье в прежние годы за привозимую святыню, оказалось: что в 1633 году приезжал в Москву, с Турским послом и Гречанином Фомою Кантакузиным, некто Грек Ермолай Ранговей, который привез Государю часть мощей главы Иоанна Предтечи и святых Апостолов Петра, Андрея и Евангелиста Матфея, и получил соболями порознь: за Предтечевы на пятьдесят руб. и по тридцати пяти рублей за каждые из Апостольских, а всего сто пять руб.; по сему соображению Государь приказал выдать дьячку Иоанну, соболями или деньгами, двадцать пять рублей за мощи Св. мученицы Анастасии; довольно замечательно здесь, как оценялись мощи, по большей или меньшей важности Святого. (Связка 14-я № 7)

В половине Января прибыл Погоянинского Успенского монастыря архимандрит Нектарий и объявил воеводам: что послан от всей братии бить челом Государю о милостыне на монастырское строение, по жалованной грамоте, какая ему была выдана в Москве еще в 1629 году. Он вез с собою два просительных письма Государю и Патриарху Иоасафу и был допущен в Москву, где получил себе по приезде камку смирную, сорок соболей и деньгами двадцать пять рублей.

В Феврале явился опять в Москву, с грамотами Патриарха Иерусалимского Феофана, бывший уже однажды Гречанин Иван Петров и с ним вместе старец Паисий, который в последствии наследовал Феофану на его кафедре и, в сане Патриаршем, посещал Россию. Патриарх извещал Государя, что посланное им жалованье чрез сего Грека, четыре сорока соболей на сто пятьдесят рублей, дошло до его рук, и просил, чтобы впредь не оставлять своими милостынями, как сам Бог положит на сердце; еще просил, чтобы прислали ко гробу Господню на поминок тысячу двести ефимков, потому что деньги сии были заняты в Царьграде послами Государевыми Яковом Дашковым и дьяком Матвеем Сомовым у Гречанина Осипа Зиновьева и не были ему заплачены, почему он сам себя с кручины убил, и следует послать деньга сии для его поминовения.

По справке оказалось, что Греку действительно не было заплачено до шестисот рублей, о потому Государь приказал послать Патриарху с Иваном Петровым и старцем Паисием на эту сумму соболей и сверх того милостыни по прежнему сто пятьдесят рублей. В грамоте от 4-го Марта сего года Государь обстоятельно уведомлял Патриарха Иерусалимского о всех своих распоряжениях касательно Патриаршей присылки и о посылаемых ему деньгах на милостыню и поминовение. (Связка 14-я № 11)

Касательно же дел Св. гроба Патриарх писал, с Иваном Петровым и старцем Паисием, от 1-го Декабря 1635 года: «беды наши Иерусалимския не как Цареградския, что имели от еретиков Армян и от Латын; мы их ничем не занимаем, только они нас обижают денежною силою и хотят отнять святый гроб; и о том обо всем писали мы к тебе Государю, с твоими послами и с нашим архимандритом Кириллом, что учинилось у нас с Латынами и Армянами и пострадали от них, и благодатию Божиею одолели их; только нам долгу умножилось, и того ради посылали нашего архимандрита к Царствию твоему иметь надежду получить великую помощь от обиды еретиков; они похваляются своими, а мы похваляемся Царством твоим. И как был наш архимандрит у твоего Царскаго Величества, было не время и милостыни ему не сотворили и к нам не прислали своего жалованья, архимандрит же еще и по сие время не бывал и имеем великую кручину. А ныне опять посылаем священно-игумена Паисия за милостынею для святаго гроба, чтобы иметь силу противиться недругам и еретикам Церкви Христовой.»

В Марте известили воеводы Путивльские о приезде из Царьграда Греческого священника Юрия с двоюродными братом его Христофором и другим Греком Константином, которые подали два листа от Патриархов Константинопольского и Иерусалимского на имя Государя, о милостыне для сих Греков, но их велено было отпустить обратно, выдав им обыкновенное жалованье, которое определено было для черных и белых попов, по шести руб. на каждого, а для бельцев, т. е. простых мирян, по три и по два рубля.

В этом году обращался к Государю, вместо знаменитого Патриарха Кирилла Лукаря, вытеснявший его с престола, недостойный преемник того же имени, Кирилл Контарис, бывший однажды в России в сане Веррийского Митрополита. Он писал Государю чрез Грека Фому Юрьева Кантакузина, уже известного Царю, о бывшем своем предместнике на кафедре Веррийской: «буди ведомо Царствию твоему, что преосвященный Митрополит бывший Веррийский, Кир-Аверкий, который приезжал к тебе Государю пожить на жалованьи Царствия твоего, по чину и иноческому житию есть мой старейший, потому что он начало надо мною сотворил, поставил меня в диаконы и в пресвитеры; ты же праведным твоим судом сослал его. И ныне молю Царствие твое, да сотворишь милость сему Архиерею Аверкию и да простишь всю вину его и освободишь его от опалы, как бы ни был виноват пред Царствием твоим. Не произволишь ли дать ему волю приехать сюда в Царьград? а я буду держать его у себя, ибо мы ему рады. Сие есть первое прошение, какое ныне сподобил меня Бог написать тебе в сане Патриарха Константинопольскаго, и оно мне представляется добрым и полезным». Грамота писана 1636 года в Январе. Того же содержания просительная грамота была от Кирилла и к Московскому Патриарху Иоасафу.

В ответе Государя от 3-го Июня 1636 года к Патриарху Кириллу было писано: «извещаю твое Святейшество, что Веррийский Митрополит Аверкий, по нашему и отца нашего Великаго Государя, блаженныя памяти святейшего Патриарха Филарета Никитича Московскаго и всея Руси, указу и по соборному решению, сослан был из Москвы на смирение по духовному делу; a ныне мы Великий Государь, ради твоего Патриаршаго прошения, велели Веррийскаго Митрополита Аверкия взять в Москву и дав ему свободу, отпустить в Царьград» (не известно однако же по какому тайному делу подвергся опале Аверкий, который пользовался прежде милостью Царской и Патриаршей). Действительно, указом 23-го Июня 1636 года Государь приказал отпустить в Царьград находившегося в России с 1628 года и бывшего в ссылке в Костроме Митрополита Аверкия, по просьбе о нем Патриарха Кирилла.

В Апреле приехали за милостынею Метеорской горы, что в Фессалии, Всесвятского монастыря архимандрит Иоасаф со старцами, и ему выдано было сколько следовало по жалованной грамоте 1629 года. (Связка 13-я № 14)

Не много времени спустя явились опять посланные из Иерусалима архимандрит Климент из лавры Св. Саввы освященного с грамотами Патриаршими. Феофан писал Государю 1-го Апреля 1636 года, прося принять благосклонно архимандрита Климента и наделить его милостынями ради бедности монастырской братии, которая погибает от бесчисленного долгу и в обиде день и ночь от неверных Агарян и тамошних Арабских людей; но все сие терпит ради любви Христовой. В другой грамоте Патриарх просил Государя не оставить щедрым своим подаянием одного крещеного Араплянина.

Монастырская братия, от лица своего игумена Афанасия, изложила пред Государем бедственное свое положение: «молим тебя даровать милостыню бедной обители нашей, ибо мы мучимся безпрестанно в великом долгу, от Агарян и от Араплян там пребывающих, и терпим от них великую обиду. Помоги нам починить святую обитель, потому что она раззорилась от старых лет, стены и келлии распалось и священные образа попортились. Божиею милостию мы учинили начало и устроили по прежнему несколько келлий, для успокоения братии, но от сего задолжали и не имеем чем заплатить долга.» Грамота от Сентября 18-го 1636 года. Патриарх Феофан писал о том же и к Иоасафу Московскому, прося ходатайствовать пред Государем о милостыне. Климент представлялся Государю в Июне и поднесь ему в дар мощи первомученика Стефана, Иорданскую воду и ладан.

В след за ними приехали в Москву за милостынею Афонские старцы, игумен Пантелеимонского монастыря Иоанн с братиею, и привез жалованную грамоту Царскую и бывшего Патриарха, 1626 года, о дозволении им приезжать в Россию каждые пять лет. Чрез них писал к Царю о подаянии архимандрит их обители Макарий со всем Собором.

Почти в одно время с ними приехали в Путивль из Литвы другие старцы, Синайской горы архимандрит Паисий, по жалованной грамоте, данной им в 1630 году на право приезда в четвертой год за милостынею; он привез шесть листов: два к Государю от Александрийского Патриарха Герасима, третий от Иерусалимского Патриарха Феофана, четвертый от Архиепископа Синайской горы Иоасафа; пятый к Царице Евдокии Лукьяновне от Архиепископа же Иоасафа, шестой к Патриарху Московскому Иоасафу, также от Архиепископа.

В первой грамоте к Государю, от 1635 года Октября, Александрийский Патриарх писал: «буди ведомо Царствию твоему, что честныя богохранимаго твоего Царствия граматы и дары приняли мы со всякою честию, то что прислано к нам от богодарованнаго твоего Царствия и от блаженнейшего отца твоего и нашего о Христе брата и сослужителя, блаженныя памяти Кир Филарета Патриарха Московскаго и всея Руси; а преставление его великую нам кручину причинило, потому что вам ведомо, что он был верный пастырь Христова стада и еще божественной нашей Церкви был помощник милостивый, и о том все Церкви Христовы приняли великую кручину, услышав блаженное его преставление, и все начали его поминать и записали его в синодик и блажат его день и ночь; но сию кручину твое Царское Величество поставило на радость, когда отписали к нам, что божественным и священным собором, по повелению боговенчаннаго твоего Царствия и первостольнаго преосвященнаго Новгородскаго Митрополита Господина Киприяна, избрали на патриаршество Московское, в великую Церковь, святейшаго Господина Иоасафа, бывшего Архиепископа Псковскаго, мужа разумнаго, праведнаго и честнаго, как и Богом венчанное твое Царствие пишет о нем; мы тому верим и все в нашей области святыя Христовы Церкви, услышав о том возрадовались великою радостию и прославили Господа нашего Иисуса Христа, истиннаго Бога нашего, великаго и начальнаго Архиерея, что имеет недремлющее око к сей православной Христовой Церкви Московской и не оставил ея быть без патриаршества и, воззвав к себе такого достойнаго светильника, божественнейшего Кир-Филарета отца твоего, на его место поставил Господина Иоасафа. Хотя мы телесно и не были там, но духовно совершили сие законное поставление Святейшаго Иоасафа, любви ради богохранимаго твоего Царствия и для ради любви блаженныя памяти отца твоего Господина Филарета; ибо мы слышали, что он достойный муж и поминаем с иными православными Патриархами, в Апостольской Церкви, и пишем к его Святительству грамату, братски радуясь его по закону возвышению на Патриаршеский престол. Потом же и к богохранимому твоему Царствию слово подобает, державный Царь: первое благодарим тебя за щедрую вашу милостыню, что прислали от Богом венчаннаго твоего Царствия и от преблаженнаго отца твоего, а нашего о Христе брата Кир Филарета; мы ее приняли от рук господина Ивана Гавриловича Коробьина да дьяка Господина Сергея Матвеева, и весьма благодарим милостиваго Бога, что внушил милосердному твоему Царствию; она поспела к нам к великой нужде; истинно, державный Царь, что сердце Царево в руце Божией; мы видим, что ты вспомоществуешь всегда там, где есть Божие произволение и великая нужда Церкви, как и теперь имела сия Христова Церковь, и поспешила пресветлая милостыня Царствия твоего. Еще, милостивый Царь, молим боговенчанное твое Царствие, сию великую Церковь Александрийскую бедствующую не забудь и впредь, да будешь помощник всегда, как и до ныне милостынею православных Царей она утверждалась, так и ныне милостынею вашею стоит и соблюдется.»

Во второй грамоте от 20-го Ноября Герасим, свидетельствуя об отъезде в Москву архимандрита Паисия, ходатайствует у Государя не оставить его разоренную обитель. Вместе с тем Патриарх просил Царя прислать милостыню и Александрийскому престолу.

Феофан, Патриарх Иерусалимский, в грамоте от 15-го Июня 1636 года, писал к Государю: «буди ведомо, тихомирный Царь, что честную и святую вашу грамату приняли мы с радостью и с веселием от нашего игумена Господина Паисия и от Ивана Петрова. Да они же привезли мне восемь сороков соболей Иосифа Зиновьева; а у меня живет здесь племянник его. Игумен Паисий да Иван Петров поехали в Царьград покупать товары, что приказали им, а как возвратятся оттоле мы их пошлем, как нам было писано от Царствия вашего, и тогда отпишем обо всем. А ныне пишем, что приехали отцы святые Синайской горы, преподобный архимандрит господин Паисий вместе с келарем Евгением и товарищами, едут к святому, державному и превысочайшему твоему Царствию милостыни ради, да по своему царскому обычаю пожалуешь их ради святаго и царскаго монастыря; а тот монастырь под нашею областью и престолом. Свидетельствуем истинно и праведно, что имеют они великие убытки и о том молим твое Царское величество, да восприимешь их в тихом образе и помощь сотворишь им.»

Архиепископ Синайская горы Иоасаф в грамоте к Государю (1636 г. Октября), извещая о получении царской милостыни, присланной с архимандритом Исаиею и об отправлении в Москву вновь за милостынею архимандрита Паисия, так описывает бедственное положение Святой горы: «даруй милостыню, чтобы нам было возможно заплатить долг свой, и сему святому месту стоять в той великой пустыни и славить Бога, и воспоминать имя Царства твоего и всех православных Христиан. А если не будет милостыни Царствия твоего, то невозможет стоять сей святой монастырь от многия обиды Арабския, ибо кормим их по три ста на день и больше. Еще с прежним архимандритом Исаиею приказали мы поклониться Царствию твоему и возвестить о шапке властительской, что надобно монастырю, потому что сие было бы святому Царствию твоему украшением в прехвальной церкви, и слава и честь великая. Царство твое приняло его челобитье со всею радостию и допрашивали: будет ли носить Архиепископ Синайский шапку властительскую? Подлинно, благочестивый Царь, сначала повелено было носить шапку, как видно из жалованной граматы соорудителя нашей обители Царя Иустинияна, но утратили сие от частых полонов Агарян и потому просили блаженныя памяти у Царя Феодора; он обещал сделать, когда приедет братия с Синая; но судом Божиим его не стало и монастырь остался так, и мы больше не спрашивали. И ныне припадаем к великому благосердому твоему Царствию, да почтишь и возвеличишь сей Св. монастырь; молим со слезами не отлучить нашего сего прошения.»

Особою грамотою к Царице Евдокии Лукьяновне Архиепископ Иоасаф просил походатайствовать у Государя о наделении своею царскою милостию посланного от него архимандрита. Святыни привез архимандрит Паисий Государю: образ нерукотворенный Господа Иисуса Христа, письма Греческого, мощи преподобного Никиты, игумена Мидикийского, Св. мученицы Евфимии всехвальной, Св. чудотворца Дамиана и три посоха от того куста, от которого Моисей взял жезл; Царице образ мученицы Екатерины, мощи Св. мученика Кирика. Архимандрит Синайский Паисий, при представлении получил обычное жалованье, камку смирную, один сорок соболей в двадцать пять рублей и двадцать пять рублей деньгами, и Государь приказал отпустить с ним милостыни на Синайскую гору пятьдесят рублей и двести руб. для вечного поминовения своего родителя. (Связка 14-я)

В 1637 году, в Сентябре месяце, приехали в Путивль Греческие старцы из города Трикалы, Дымнова монастыря Преображения архимандрит Парфений и Метеорского скита архидиакона Стефана архимандрит Гавриил. Парфений привез с собою четыре листа от нового Константинопольского Патриарха Неофита, вступившего в Июне 1636 года на патриаршую кафедру, и от братии монастырской к Государю и Патриарху Иоасафу, а Гавриил еще от бывшего Патриарха Кирилла.

Патриарх Неофит отзывался, в грамоте своей, о Преображенском монастыре, что от наругания иноплеменных, от гонения, обид, тесноты и насильства и от всяких убытков впал в великий долг; отцы мучатся и не имеют чем пособить, Агаряне же грабят и чинят всякие обиды. Уже братия хотела покинуть монастырь и разбрестись, и если не будет к ним царской милости и призрения, то в конец погибнут и монастырь опустеет; но слыша о царской щедрой милостыни, послали архимандрита своего Парфения просить помощи. Тоже писал Патриарх и к Московскому Первосвятителю, и игумен Иоаким, со всем монастырским собором, слезно плакались в грамоте своей пред Царем и Патриархом, чтобы не оставили их обители. (Связка 15-я № 3)

С другой стороны, старцы Метеорского скита писали, с игуменом своим Митрофаном, к Царю: «куда нам бедным прибегнуть, православным Христианам, в нынешния времена? невозможно уже терпеть долее от Агарянских рук; они мучат нас и сего ради молим и покланяемся до лица земли: да сотворите вторую милостыню и освободится святой монастырь, чтобы ему в конец не погибнуть, ибо не имеем чем пособить от умножившихся долгов своих.»

И Патриарх Константинопольский Кирилл (но не Лукарь), свидетельствовал о том же Московскому Патриарху, описывая стесненное положение братии, которая задолжала до ста пятидесяти рублей. Архимандрит Метеорский привез в дар Государю мощи великомученика Феодора Стратилата, и им обоим дано было на представлении по сороку соболей и камки, и первому тридцать, а второму двадцать рублей.

В Ноябре явился в Путивль опять Иерусалимский игумен Паисий и сказал, что послан нарочно с листами и дарами по царскому делу и прежним грамотам Государя. Он был допрошен в столице о разных вестях в посольском приказе; в грамотах же, привезенных им на имя Царя от Иерусалимского Патриарха, Феофан ходатайствовал о некоторых бедных Гречанах, разоренных Турками; в грамоте к Патриарху Иоасафу так он описывал состояние Святых мест: «наша Иерусалимская Церковь всегда от еретиков Армян и от иных всяких народов имеет обиды, ради покланяемаго и святаго места, ибо ветхий и новый завет оттуда изшел во всю вселенную и святыя Христовы тайны; посему все народы туда приезжают для поклонения и все любят то место, только недруги благочестивых Христиан ненавидят и денежною силою, при нынешних Агарянах Турках, добиваются того места из наших рук и все святыя поклонныя места иметь. Многажды терпели мы от еретиков и про то наше терпение Царю ведомо, ибо и прежде сего писали к державному и благочестивому Государю и Великому Князю Царю Михаилу Феодоровичу всея Руси, и про ту нашу тесноту и Святительству твоему ведомо; силы и помощи просили мы от великаго и превысочайшаго Государя, чтобы над еретиками и недругами нашими, благочестивые и православные Христиане имели верх и было бы чем их утолить и православному роду в срамоту и позор и в бедствие не впасть. О том мы докучаем и прибегаем к страннолюбивым и православным Христианам помощи ради, чтобы нам было возможно беречь то святое и честное место от сопротивных; посылали мы нашего архимандрита Кирилла с братиею к превысочайшему Государю за помощью, ибо имели нужду великую и упор с еретиками. Дай Господи, чтобы Государь Михаил Феодорович всея Руси здрав был на многия лета и милостыня его не отстала от нас. В те поры была таковая великаго Государя помощь для святаго и живодавнаго гроба и для святаго Вифлеема, где родился Владыка Христос, ради спасения мира. А мы всегда во имя Царствия его похваляемся и утверждаемся и недругов еретиков превозмогаем и побеждаем их, и ныне паки посылаем игумена Паисия с келарем Кир-Даниилом, роду Московскаго; понеже они приезжают по службе царской, как им было приказано приехать, молим пресвятительство твое, да попечалуешься Боговенчанному самодержавному Царю, да сотворить помощь святому Живодавцеву гробу от безчисленнаго долга.» (Связка 15-я № 5)

Игумен Паисий привез к Государю лист и от Монемвасийского Митрополита Неофита (от 1636 г.), в коем, извещая Царя о бедах и тяжких долгах своих, наложенных на него безбожными Агарянами, молит не оставить своею щедрою милостию. Указом 7 Января 1636 года Государь повелел послать Иерусалимскому Патриарху за его подарки (четыре обьяри по серебряной земле) четыре сорока соболей ценою на сто пятьдесят руб., и Января 11-го игумен Паисий был отпущен из Москвы.

В том же году привез к Государю грамоту от бывшего Константинопольского Патриарха Кирилла Гречанин Иван Петров, возвратившийся из Царьграда с покупными для царского и патриаршего обихода товарами; грамота писана от 29-го Июля 1636 года, и в ней Патриарх извещал о смутах, происшедших на патриаршем престоле: «Чаю учинилось ведомо великому твоему Царствию, что некий Митрополит Веррийский Кирилл, незаконно домогаясь патриаршества, когда многолетный Царь Султан Мурат ехал на войну, с некоторыми из своих людей на дороге подал ему челобитную и посулил пятнадцать тысяч рублей, чтобы его поставил в Патриархи; Султан повелел быть ему, а меня сослал в Родосский остров и учинил сие тайно, никто не ведал, ни Архиереи, ни иереи, ни весь мир. Кирилл беззаконно сел на патриаршество, так что весь мир удивился. Усиливаясь выплатить то что посулил и еще другие пятнадцать тысяч рублей, и не имев тех денег, мучил он Митрополитов и священников и всех церковников и, собрав вдвое против тех денег, что посулил, отдал бусурманам, чтобы его любили; начал он обольщать Османов и православных Христиан, чтобы его не называли беззаконником и не проклинали, а меня оглашал всячески, надеясь что ему будут помощники и объявят его Патриаршество законным. Злу его не было конца, так что Архиереи и иереи и все православные Христиане не могли долее терпеть и били челом, плачущи, Царю об его злодействах; тогда Царь его отставил и хотел казнить, но по челобитью православных Христиан не казнил, а лишь сослал, и меня пожаловал, по челобитью мирскому и Митрополитов и священников, велел мне быть в Царьграде. Покаместь я ехал, посадили на патриаршество инаго, а как я приехал, ко мне все прибегли и учинили мне подобающую честь, но на Патриаршеское место я не хотел идти пока заплатят, что посулили Царю дать Архиереи. Потом же, благодатию Божиею и милостью Царствия твоего, буду сидеть по прежнему на патриаршестве; хотелось бы мне под старость успокоиться, но мир меня не оставляет». (№ 8)

С Греком Петром Юрьевым, приехавшим в Россию в 1637 году, Филипопольский Митрополит Христофор грамотою к Государю просил у него себе помощи: «Буди ведомо боговенчанному твоему Царствию, писал он, благочестивый Царь, что мы богомольцы Царствия твоего, здравы, только терпим всякую беду и бедность и не дают нам ни на один час покоя, взыскивая и отымая у нас, и никогда не насытятся; отсего погибает и раззоряется до конца область моя и митрополия моя великим долгом задолжала; да и опричь сих бед учинились над нами убытки великие, потому что прежняго нашего Митрополита не стало, скорою смертью, а злые ругатели и недруги веры нашей, умышляли исполнить злое хотение, сказали будто его убили, и тем учинили убытки великие митрополии нашей, полтрети тысячи рублей, и отняв священные сосуды церковные, оставили в раззореньи. Сего ради пишем и молим да сотворишь милостыню.» Грамотою, в Марте 1637 года, Царь повестил Митрополита Христофора, что в уважение его просьбы посылает к нему милостыни два сорока соболей.

Грека Юрьева прислал в Россию Цареградский Патриарх Кирилл при грамоте к Государю от 26-го Октября 1636 года, в которой просил у него сорока черных лисиц. «Писал я к великому твоему Царствию, благословил и многолетствовал; в грамате своей с Иваном Петровым, прозвище Тафрали я писал, что Божиею милостию в добром здоровьи пребываем, еще не на Патриаршестве, только весь народ, малые и великие, ко мне прибегают; я же, не хотя иметь обиды от Агарян, имею человека своего на Патриаршестве, который был слугою моим, по имени Кир-Неофит; видя по времени, что здесь в миру многое есть непостоянство, и что если Бог не сотворит милости своей, раззорится весь мир, прошу Царствие твое, да премудростию своею, какую имеешь от Бога, промыслишь о том; мы же не доверяем писать, боясь чтобы наши граматы не досталось врагам нашим. Поклоняюся Царствию вашему, да произволишь, когда переводят наши граматы, иметь их втайне; ибо Фома Чукин здесь боялся, чтобы не писали о нем, как он делает неправды, известит же о том Афанасий толмачь, что ведает; приходя ко мне жаловался он, а я извещаю Царствие твое: кроме сего к тебе великому Государю, на Фому, ни какаго зла я не писывал, а праведно было на него писать к великому Царствию твоему; ибо ты творишь такую милость нам и подобает любить и писать всю истину; но я о том не писал, а Фома жалуется и плачется Пашам и вельможам; только всесильный Бог да смирит его. Писали мы к великому твоему Царствию с Иваном Петровым, о шубе черных лисиц, что у нас требовали от Царя, и опять, позвав нас, вопросили: писалиль мы о том или нет? и мы отвечали, что писали, и опять нам приказали писать... А я, меньший богомолец Царствия твоего, имея великую любовь и благое упование, что Божиею милостью великое твое Царствие прошения моего не оставит, обещал что сбудется хотение их конечно. И ныне, великий Государь, опять пишем и молим, как повелели нам и писали мы сию нашу грамату своею рукою, с Петром Юрьевым, и молим великое Царствие твое, да сотворишь великую милость нам, пошли сорок черных лисиц, чтобы нам здесь обрести честь от вельможей царских, именем и милостию великаго твоего Царствия. Слышали мы, что сотворило милость великое ваше Царствие, о мних Аверкие и освободили его от запрещения, но сюда его отпускать не велите. Преклоняюса до земли великому Государю за сострадание, оказанное моему убожеству, за утешение милостынею и за то что удостоили, ради моего ходатайства, освободить того, о ком я молил (вероятно Греков, которые были задержаны по делу Митрополита Аверкия). Все слышавшие о таком великодушии царском, восхваляли великаго Государя, меня же наипаче почтило милостивое приятие моего ходатайства. Скажу еще Царствию твоему: что здесь имеют обычай часто видеть посланных твоих, а вот уже два года их не видали и весьма сему дивятся.»

Бедственно было положение Патриаршего престола Константинопольского и самого Кирилла; Иезуиты до такой степени оклеветали его пред лицем православных в лжеучении Кальвинском, что впоследствии Патриарх Иерусалимский должен был, на Соборе в Яссах, защищать его православие и письменно отвечать на вопросы о том южных Епископов наших. Книга Кальвинская, изданная под влиянием Франков, под именем Кирилла, возбудила против него смятение в Царьграде, и тем воспользовались враги, чтобы низвергнуть его с престола, после вторичного восьмилетнего святительства. Но Кирилл Веррийский, возведенный на его место в 1632 году, оставался только несколько дней на кафедре; общим голосом, восстановлен был опять знаменитый Кирилл Лукарь, уже в третий раз, и полтора года украшал ее своими добродетелями. Иезуиты, бодрствующие враги его, воздвигли опять против него правительство Турецкое, чрез великого Визиря, который благоприятствовал, как уроженец Крита, происходившему также из сего острова Афанасию Пателарию, Архиепископу Фессалоникийскому, и Афанасий был возведен на место Кирилла, но чрез сорок дней низложен. В четвертый раз возвратился Кирилл и чрез год должен был уступить место свое тому же Афанасию.

Кирилл Веррийский, год спустя, овладел снова кафедрою Патриаршею и, чрез полтора года сослан в Родос, когда лишился власти покровительствовавший ему вельможа. – Это было в 1636 году. Неофит, Митрополит Ираклийский, на краткое время заступил его место, но чрез год должен был отречься от сего высокого сана, ибо не в силах был удовлетворить жадным требованиям Порты и платить долг, возросший на Патриархии до ста тысяч левов, от частой перемены Патриархов. В пятый и последний раз вступил на бедствующую кафедру Кирилл Лукарь, в 1637 году, и опять, происками того же Кирилла Веррийского, чрез полтора года низвержен был с престола и удавлен в темнице; но и гонитель его Кирилл, всеми ненавидимый, чрез год подвергся той же участи; таково было горестное положение дел в Царьграде.

В Феврале 1637 года приехал к Государю в Москву от Цареградского Патриарха Неофита с грамотами Грек Роман Савельев. Неофит писал о милостыне, и Царь приказал, во внимание прошения Патриаршего, послать к нему с Романом два сорока соболей, что видно из отпуска Государевой грамоты к Патриарху от 5-го Марта 1637 года. (№ 9)

В Апреле 1637 года приехали, из города Янины, два архимандрита со старцами: Дионисий Одигитриева монастыря и Савва Петропавловского, оба принесли грамоты к Царю и Патриарху от Патриарха Иерусалимского и от Цареградского Неофита. Неофит писал о монастыре Одигитриевом: что нечестивый мучитель, именем Пир Пашев, сын и Турской Ага, отнял из рук бедных старцев их отчину, и монастырь разорился до конца; ибо это им стоило проторей более пяти тысяч ефимков, доколе невидимое око Божие, видя сию великую обиду, великою немощию дало почувствовать неправедному его неправду и, как Арий, он издох. Святая икона Пречистой показала чудо над ним, и сколько было с ним людей, все издохли; осталось от него одно лишь нечестивое чадо, которое, видя неправду отца своего, призвало тамошних старцев и просило откупа у них тысячу пятьсот ефимков, чтобы опять обратить в область монастырскую, и бедные старцы, не имея чем заплатить, прибегли к высоте великого твоего Царствия. Грамота писана в Сентябре 1636 года и такого же содержания Иерусалимская.

И с архимандритом Саввою Неофит, равно как и Феофан, писали Государю: чтобы оказал помощь Петропавловской обители, ради ее бедности и разорения; а старцы Петропавловские, с своей стороны, слезно молили о том же. Дионисий привез в дар Государю мощи Св. Апостола Иакова, брата Господня, часть от руки; Савва же не объявил у себя никакой святыни.

10-го Мая явились у Путивльской заставы Греческие старцы и объявили при допросе, что они из Иерусалима, Вифлеемского монастыря архимандрит Дамаскин с братиею, ехавшие в Москву за милостынею. В листе, представленном воеводам на имя Государя, от Митрополита Вифлеемского Афанасия было писано: «в прошлое время, некто приехал сюда к чудотворным местам святаго града Иерусалима, от благословенных стран великаго твоего Царствия, именем Василий Яковлев; с радостью хотел он, всем своим сердцем, помолиться пресвятому и животворящему гробу Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и всем святым местам, приехал и ко святому граду Вифлеему, где родился Избавитель мира и видел сей Василий те святыя места и то, что мы тяжко терпим, имея долг; ибо Францужане имели за собою Вифлеем сто двадцать лет; мы бедные православные Христиане, бедностию своею и собранною мздою, от державы нечестивых Вифлеем со многим трудом освободили, но задолжали и исхарчились больше шестидесяти тысяч ефимков. Посему смирение наше вздумало, о небольшой помощи, послать нужды ради к превысочайшему твоему Царствию, нашего вернаго архимандрита, преподобнаго священно-инока и духовника господина Дамаскина, да будешь помощник для сего святаго града Вифлеема.» (№ 13-й)

27-го Мая старцы сии прибыла в Москву и, по Государеву указу, допрашиваны в посольском приказе, ибо грамота писана без справок о Государевых титлах, будто бы от Вифлеемского Митрополита Афанасия, а печати у ней митрополичей нет. Между тем Государю ведомо учинилось, что грамота писана в Волошской земле, и что старцы сказались в Путивле ложно, будто их послал бить челом о милостыне Вифлеемский Митрополит; но Митрополит их к Государю не посылал, и старец Дамаскин, назвавшись архимандритом, с оными старцами приехал сам собою; и так пусть скажут правду, кто у них ту грамоту писал, и для чего приехали к Москве. После многих возражений со стороны Дамаскина в несправедливости возводимых на него обвинений он должен был наконец сознаться в своей вине: что приехал к Государю сам собою, а не от Вифлеемского Митрополита, и назвал себя архимандритом ложно. Такие случаи заставили правительство наше быть осторожнее в отношении Греческих пришельцев, и потому реже встречаем в посольских делах их приезды; многие обращаемы были назад из Путивля.

В Феврале 1638 года явился здесь бывший посредником Патриаршим, Гречанин Иван Петров с своим братом и соотечественником Матвеем Андроновым, с грамотами вестовыми от Патриарха Цареградского Кирилла и с прошением возвратить пожитки бывшему Веррийскому Митрополиту Аверкию. Государь приказал разыскать сию рухлядь, состоявшую из ризницы, и представить в Москву, а с Иваном Петровым отправить к Цареградскому Патриарху Кириллу своего жалованья соболями на триста рублей; да к Севастийскому Митрополиту Иосифу на двести рублей, также собольми. (Св. 16-я, № 6-й)

В Мае того же года приехал в Москву другой Гречанин, Петр Юрьев, с письмом от Молдавского Митрополита Варлаама просительным, о возвращении бывшему в ссылке в России Веррийскому Митрополиту Аверкию заложенной им у Суздальского Архиепископа рухляди, и от игумена Анфима Филипопольской области, Царя Константиновского монастыря, также просительным о милостыне, ради искупления великих долгов, которые произошли от налогов Агарянских, и займа в две тысячи ефимков для сохранения обители от разрушения. Указом Государя велено было послать в сию обитель сорок соболей в сорок рублей.

Тогда же приехали бить челом о милостыне по двум жалованным грамотам Афонской горы Хиландарского монастыря Митрополит Мардарий и келарь Макарий, и по именному указу сделаны Митрополиту Мардарию облачения церковные, суммою на сто тринадцать рублей. (№ 8-й)

В Августе прибыл в Москву Гречанин Дмитрий Филиппов и объявил, что послали его к Государю Цареградский Патриарх Кирилл и Иерусалимский Феофан с листами, в которых содержались разные политические известия и прошения о милостыне: «буди ведомо Царствию твоему, писал Феофан от 29-го Сентября 1637 года, что писали мы прежде сего о здешних вестях, а ныне пишем с некоторыми Христианами, господином Порфирием Афанасьевым и Дмитрием Филипповым, которые придут к Царствию твоему; они люди наши добрые и скажут обо всем наизусть о здешнем царстве: Турской Царь хотел ехать в Кизылбашскую землю воевать; так славится здесь, а подлинно неведомо, только велели Татарам идти воевать Украйну Царствия твоего; и так вели оберегать ее великим береженьем. А что нам невозможно писать к Царствию твоему, те вести скажут оные Христиане наизусть, и еще что ведают; если и после сего что здесь объявится, мы будем про то писать Царствию твоему. О том, что имеем мы недружбу с еретиками Немцами и Агарянами, слышало Царствие твое и прежде сего за Святыя места, ради святаго гроба Господня и святаго Вифлеема. Как пошел я от Волошских Князей, то православные Христиане снабдили меня милостынею и собрал от своих вотчин, которые имеем в Мутьянских и Молдавских странах; покаместь, я жил в тех странах, Немцы посулили Байрам-Паше и иным начальникам тайно сто тысяч ефимков и Турский Царь, не ведая их неправды, дал им наказ, чтобы им отнять у нас его жалованную грамату, которая была нам дана; как мы услышали о том, то ждали времени, когда Царю выход будет и был оный в день Воздвижения; я послал к нему бить челом пять старцев, и ту нашу челобитную смотрел Турский Царь сам и послал тотчас Капычейскаго голову к Каймакану Магмет-Паше, чтобы он пришел тотчас; в те поры Турский нас пожаловал, велел по прежнему дать свою жалованную грамату и, написав ее, велел пожаловать перед себя и нам отдал; он послал своего человека, с моими старцами, в Иерусалим и мы отняли у тех еретиков все, что было отняли они у нас. Так пребываем мы здесь, всегда недружбу имея с еретиками в Иерусалиме; убытки и долги нас не оставляют, только ныне нам не много убытков стало, потому что Турскому Царю ничего не дали... (конца грамоты недостает. Смотри Греческие дела 7146 года № 9, Св. 16). Невидно также, о чем просил Патриарх Кирилл Государя.

В начале 1639 года приехал в Путивль Сербской земли, Хопова монастыря Св. Николая архимандрит Иеремия и объявил при допросе воеводам, что отправлен от братии к Государю бить челом о милостыне на монастырское строение. По отписке о сем Царю предписано было воеводам отпустить архимандрита обратно за рубеж. (Св. 17-я, № 2-й)

Однако другой архимандрит Афанасий, Сербской земли Савинского Милешева монастыря, приезжавший также для испрошения милостыни на церковное строение, был принят в Москву и указом Государя велено было дать в монастырь царского жалования собольми на сто рублей. (№ 4-й)

С Гречанином Иваном Петровыми, прибывшим в Россию в Феврале того года, Иерусалимский Патриарх Феофан писал к Царю грамоту (от 20 Сентября 1638 г.), в которой так излагал смерть Константинопольского Первосвятителя: «стараго Патриарха Кирилла поклепали и огласили Визирю, Байрам-Паше, будто он изменник; и так Визирь, будучи советник Веррийскому Митрополиту Кириллу, донес Турскому Царю. Турский Царь дал им наказную грамату к Каймакану, и как они принесли ее в Царьград, взяли Патриарха стараго и засадила на Беломорской башне. После того, не много дней спустя, предали его смерти и кинули в море, а море его на берег выкинуло. Православные Христиане, сыскав тело его похоронили, а бывшаго Веррийскаго Митрополита Кирилла советники его, насильством на Патриаршество посадили; мы были в ту пору в Бруссе городе для дела святаго гроба, а Александрийский Патриарх Митрофан был здесь, и он видя такую напрасную смерть, весьма изумился. Бывший Веррийский Митрополит прислал по нас, чтобы нам с ним вместе служить; мы же не хотели с ним служить и он начал на нас грозиться нечестивыми Агарянами; но вскоре пришли вести, что Байрам-Паши не стало, неведомо своею ли смертью или от Царя умер. Еще же да произволит ведать Царствие твое о Святом гробе и о Вифлееме, что всем Вифлеемом Турский Царь нас пожаловал.» (№7). В то же время с Греком Иваном Петровым прибыл к Государю бить челом о милостыне Афонского Зографского монастыря архимандрит Паисий. (№ 8-й)

В исходе 1639 года, в Августе, приехали к Государю из Царяграда от Иерусалимского Патриарха Феофана, от Севастийского Митрополита Иосифа и от Цареградского архимандрита Амфилохия с грамотами Гречане, Роман Савельев и Прохор Афанасьев. Севастийский Митрополит писал: что Роман Савельев, возвратившись из Москвы в Царьград, отдал Государевы грамоты Каймакану Мусе-Паше и четыре сорока соболей, а потом извещал о Турецких вестях, что в Царьграде и под Вавилоном и на Белом море делалось, и что Александрийского Патриарха Митрофана не стало.

В грамотах же Иерусалимского Патриарха Феофана и Цареградского архимандрита Амфилохия писано: что «те Гречане люди верные, Государю служат и о его государевых делах радеют и бьют челом, чтобы пожаловал их своим милосердным жалованьем, как ему Бог известит». Указом царским 18 Октября 1640 года, велено послать с теми Гречанами к Цареградскому архимандриту Амфилохию Государева жалованья сорок соболей в пятьдесят рублей. Из отпуска грамоты Государя, от 5 Сентября 1640 года, к Севастийскому Митрополиту Иосифу видно, что еще в Мае 1639 года посланы к нему были с Иваном Петровыми серебряные вызолоченные церковные сосуды, шуба соболья и в Троицкий монастырь старцам сорок соболей; не смотря на то опять послали к нему три сорока соболей, ибо как видно, сей Митрополит Иосиф и архимандрит Амфилохий были тайными агентами царскими в Турции.

В Октябре 1640 года приехали к Путивльской заставе из Литвы старцы с Афонской горы, Иверского монастыря архимандрит Пахомий с келарем и братиею, отправленные к Государю бить челом о милостыне. В Москве, в Посольском приказе, они объявили между разными политическими известиями, что нового Патриарха в Царьграде при них не было, Александрийского же Патриарха Митрофана в Мутьянской земле не стало; каким образом случилась ему смерть, того подлинно не ведают, но говорят в Мутьянской земле всякие люди, что его окормили отравою, по повелению Кирилла, нового Патриарха Цареградского. Об архимандрите и его старцах писал Мутьянской земли воевода Матфей; чтобы Государь, ради его, пожаловал принял их милостиво.

С ними приехал бить челом о милостыне Критского острова черный поп Феофан, о котором писал к Государю Иерусалимский Патриарх: «что у него в полону у Агарян два брата в великой тесноте, которых Патриарх в Селуне городе сам видел скованных; продали их в руки Агарян за девять сот руб., а ни от кого себе помощи не имеют. Посему просил Государя пожаловать милостынею, как Бог известит, чтобы ему тех своих двух братов от горькой погибели освободить. Да в той же Патриаршей грамоте писано: буде Государь Царь произволит ведать о Цареградских вестях и о смущении Церкви, то обо всем известит поп Феофан.»

Святыни привез Иверского монастыря архимандрит Пахомий: Государю образ на деке деисус, на золоте с притворами, на коих написаны Архангелы и Святители с обеих сторон; Государыне образ Богородицы с предвечным Младенцем на престоле, с притворами на золоте; 13-го Ноября приезжие представлялись Государю в столовой избе. В грамоте Государю от Иверского монастыря братия с архимандритом своим Пахомием писала: чтобы их, богомольцев своих, пожаловал своею царскою милостынею и велел им дать в монастырь свою грамоту, как и прочим монастырям, утешения ради и помощи, чрез сколько лет им приезжать в Москву. На докладной записке, сделанной вследствие сей челобитной, помечено: «приезжать им в Москву для милостыни в седьмой или осьмой год, трем или четырем человекам и служке монастырскому». Декабря 17-го 1640 года была написана сия жалованная грамота и вручена архимандриту, а черному попу Феофану на выкуп братьев велено дать пятьдесят руб. кроме обычного жалованья, которое давалось на приезде и на отпуске. (Связка 18-я № 2)

В том же году донесли Путивльские воеводы, что прибыл к их городу из Адрианополя Никольского монастыря архимандрит Григорий со старцами и с листами к Государю от Цареградского Патриарха Парфения, от Иерусалимского Патриарха Феофана и от игумена той обители Неофита, просительными о вспоможении. «Буди ведомо великому твоему Царствию, писал Парфений, что в Ядринском городе, в области Кирнатской, пребывает некоторый монастырь, божественный и чудный, старое строение прежних Царей, блаженныя памяти благочестиваго Андроника, во имя святаго отца нашего Николы Архиепископа Мирликийскаго чудотворца; монастырь был чуден и украшен всяким царским устроением; также и церковь была вымощена каменными аспидными плитами; но от неверных народов раззорился до основания, нетокмо монастырския потребы и церковные сосуды, что были даны от Царя Андроника, все пропали. Божиею помощию сподобились некие иноки-священники того монастыря святую царскую обитель обновить, чтобы впусте не была, но не могли довершить и решились прибегнуть к милосердому и державному твоему Царствию; молили они наше смирение, чтобы им помочь; посему пишем об них Царствию твоему и молим, чтобы восприял их и сподобил своим царским жалованьем, чем тебя Государь Бог известит». Грамота писана месяца Сентября 1639 года, и это была первая от сего Святителя Парфения к Царю и Патриарху. Того же содержания были и две другие грамоты.

12-го Января архимандрит Григорий представлялся Государю, в столовой избе, и на представлении получил Государева жалованья: камку смирную, сорок соболей и денег пятнадцать рублей. Государь послал с ним в монастырь жалованья: сосуды церковные серебряные, с принадлежностями и подписью золочеными; в тот же монастырь посланы ризы из камки двуличной, с оплечьем бархатным, шитым по червчатой земле; цена тем ризам девятнадцать рублей. (№ 5)

В 1640 году приехал еще в Москву Гречанин Константин Евстафьев, с грамотами к Царю от Александрийского Патриарха Никифора. В Посольском приказе он объявил между прочим: что «в Царьграде ныне новый Патриарх Парфений, a Кирилла Веррийскаго, что был Патриархом, из Царяграда сослали с приставом, а в какой город, не ведает. Александрийский новый Патриарх Никифор был прежде сего простой черный поп и учитель в Молдавской земле, у владетеля Мирона Барновскаго в духовниках, a после того был у Цареградскаго стараго Патриарха Кирилла в черных же попах. Ставили Цареградскаго Парфения Патриарха и Александрийскаго Никифора Патриарха в Царьграде всем собором, и там они оба. А Феофан Патриарх ныне в Румельской земле сбирает милостыни и хочет ехать в Иерусалим к светлому Христову воскресению».

Патриарх Никифор, в грамоте своей от 25-го Августа 1639 года, с Гречанином Константином, извещая Государя о смерти Патриарха Митрофана, умершего в Волошской земле, и о избрании его в Патриархи, просил в то же время о помощи. «Сей наш Апостольский и Патриаршеский престол имеет великие долги и обиды; мы смиренные богомольцы твои пребываем в великой тесноте, и для того прибегаем к милосердому твоему Царствию, дабы сотворил нам милостыню по своему царскому обычаю». Указом 11-го Февраля велено было послать с Гречанином Константином Государева жалованья к Александрийскому Патриарху Никифору четыре сорока соболей, ценою на сто пятьдесят рублей. (№ 7)

В Январе 1640 года, прибыл в Путивль из Царьграда Севастийский Митрополит Иосиф и объявил: «что идет для Государева великаго дела и есть за ним изустное тайное Государево слово». Иосиф привез с собою от архимандрита Амфилохия грамоту к Государю, в которой писано: «Ныне едет к вам богомолец Царствия вашего, преосвященный Митрополит Севастийский господин Иосиф, и верный раб ваш о Бозе (т. е. сам Амфилохий) пребывает здесь для ваших дел; он вам объявит всякия притчи. Приезд его в Москву для того, чтобы ему украсить святыми иконами и иным церковным строением божественную церковь, которую соорудил. Я же богомолец ваш, ведая его добрым человеком, послал с ним сию мою челобитенку к Царствию вашему, объявить нужду, обиды и протори, которыя учинились надо мною от недругов, также и над блаженнейшим новым мучеником господином Кириллом, бывшим Патриархом Константинопольским. Я бегал и укрывался больше шести месяцев и ожидал всякий день смерти, а ныне пребываю на Иерусалимском подворьи, беден и в нужде; твое царское жалованье, что ты Государь и блаженнейший отец твой, святейший Патриарх Кир-Филарет Никитич Московский и всея России, мне пожаловали, все у меня отняло и сверх того задолжал и исхарчил больше двух сот рублей, чтобы мне освободиться от смерти... Ныне пребываю беден и нищ и в великом долгу и сего ради молю со слезами и бью челом тебе великому Государю, пожалуй меня беднаго богомольца своего от великаго своего жалованья, как тебя Бог известит». Грамота писана 5-го Ноября 1639 года.

31 Января Митрополит Иосиф представлялся, с архимандритом своим Леонтием, Государю и поднес ему, Государыне и Царевичу привезенные им дары, состоявшие из бархата, обьяри и других вещей, в замен чего получил обычное жалованье. Из челобитной Митрополита Иосифа видно, что он в Есфигменском монастыре (на Св. горе) устроил новую церковь Рождества Богородицы, где намерен был поминать царских родителей, и потому просил у Государя жалованную грамоту Есфигменскому монастырю на приезд оттуда за милостынею, да еще ризницу, кадило и мантию. Указом 19-го Марта, Иосифу велено было дать собольми на двести руб. Государева жалованья, по его челобитью, и жалованную грамоту. К архимандриту же Амфилохию с Севастийским Митрополитом послано жалованья царского сорок соболей в пятьдесят рублей. (№ 8)

Февраля 24-го того же года приехал к Государю бить челом о милостыне с Афонской горы Ватопеда монастыря архимандрит Феофан со старцами по жалованной грамоте, которая выдана была в 1626 году, по старой грамоте блаженной памяти Царя и Великого Князя Феодора Иоанновича всея Русии, по которой велено им приезжать в 4-й год. По новой Государевой жалованной грамот Ватопедского монастыря архимандрит и старцы были в Москве в 1630 году и приезжали уже третий раз. В грамоте Ватопедской обители старцы просили милостыни: «чтобы бедным богомольцам державнаго Царствия помочь, от великаго их долгу и обновить сию царскую церковь; ибо от многаго времени, во многих местах ограда и башни хотят развалиться». Писана 5 Сентября 1639 года. (№ 9)

В Апреле явились у Путивля Греческие старцы и объявили себя едущими из Турции: Ганохорской области, из Успенского монастыря архимандрит Кирилл с братиею к Государю бить челом о милостыне. В Посольском приказе они прибавили: «что послало их к Государю вся братия, потому что они в своем монастыре обновили старую церковь, а Туркам показалось будто они нашли кладовую старую казну, и тем свой монастырь строить начали; посему наложив на них напрасно дани, по Русскому числу, шесть сот пятьдесят рублей, оплатиться же им не чем, ибо монастырь их скудной. Прежде сего их старцы на Москве не бывали, а послал их к Государю бить челом о милостыне Иерусалимский Патриарх Феофан, когда ехал из Царьграда сбирать милостыню в Румельскую страну.» Феофан дал Кириллу две грамоты: к Царю и к Патриарху Иоасафу, в которых, свидетельствуя о бедности Успенского монастыря и о беспрестанных притеснениях братии от Агарян, обложивших монастырь налогом в шестьсот пятьдесят руб., просил не оставить своим щедрым подаянием беспомощного архимандрита. (№ 11)

Еще приехал из города Трикала Метеорского монастыря архимандрит Захария и на заставе показал воеводам: что едет в Москву бить челом о милостыне; но по донесению о том Государю велено было воеводам, дав архимандриту Захарии в Путивле обыкновенное жалованье, отпустить его обратно в свой монастырь. (№ 13)

В Июне приехали в Путивль черные старцы: из Синайской горы архимандрит Иоаким; города Веррии, монастыря Св. Иоанна Крестителя архимандрит Арсений и Царьградского Богородичного монастыря игумен Афанасий, также для испрошения у Государя милостыни: архимандрит Иоаким по царской жалованной грамоте, а прочие по посылке братии. Архимандрит Синайской горы объявил у себя два листа от Архиепископа Иоасафа к Государю и к Московскому Патриарху; архимандрит Арсений привез лист к Государю от Иерусалимского Патриарха Феофана; игумен же Афанасий объявил у себя два листа к Государю: один Молдавской земли владетеля Василия о царском тайном деле, а другой от Веррийского Митрополита Парфения. По прибытии в Москву все сии старцы расспрашиваемы были в Посольском приказе порознь, и в распросе, Синайской горы архимандрит Иоаким сказал: поехал он из монастыря своего в нынешнем 1640 году Сентября в 23-й день, и ехал до Царьграда морем с три месяца, потому что была великая ветренная погода и их по морю носило, а из Царьграда поехал Марта во 2-й день. Патриарх ныне Парфений, добр житием и благочестив, и все власти и миряне его любят и почитают, и от Турского Салтана утеснения ему никакого нет; a Иерусалимский Патриарх Феофан ныне в Солуне, сбирает милостыню. Веррийского монастыря архимандрит Арсений, между показаниями о своем пути, объявил: что он в Москве впервые, а прежде сего приезжал в Путивль, тому назад одиннадцать лет, но ему Государево жалованье дано было там и отпущен назад. Игумен Афанасий в распросе сказал: «что монастырь их стоит на Белом море против Пелусийскаго острова, от Царьграда верст с четыреста; уже минуло два года, как выехал из своей обители, и жил все в Мутьянской и Молдавской землях для милостыни.» Допрашивали его о тех листах, которые он объявил у себя Путивльским воеводам, Молдавского владетеля Василия и Веррийского Митрополита Парфения, а не Аверкия, ибо он подал в Москве один только лист Веррийского Митрополита Аверкия, а Молдавского владетеля грамоты не представил, и если бы не Государево дело, то его бы не пропустили в Москву. По сему на допросе настаивали, чтобы игумен объяснил подлинно, была ли у него такая грамота, или он сказал нарочно, чтобы его к Москве пропустили? Игумен отвечал, что никогда в Путвиле не говорил о таких листах у себя, верно толмачи не выразумели, а подал один только лист Веррийского Митрополита Аверкия, который, ходатайствуя об игумене, просил и себе от Царя милостыни. (№ 4)

В следующем 1641 году не было примечательных приездов духовных лиц в Россию за милостынею. В Январе упоминается Митрополит Галактион города Серреса, что в Македонии, из обители Предтечевой; в Феврале явились в Москву старцы из Сербской земли Хопова Никольского монастыря Митрополит Неофит с братиею, который получил по своему челобитью жалованную грамоту на приезд в Россию за милостынею; сверх того полное облачение из бархата и атласа с жемчугом, напрестольное евангелие, серебряные сосуды и весь церковный круг книгами. (Св. 19-я № 3, 5)

Несколько позже прибыли в Москву со Святой горы Хиландарского монастыря архимандрит Мелетий и Ставроникитского архимандрит Максим с племянником Патриарха Иерусалимского Павлом и еще два архимандрита, Погоянинского монастыря Нектарий и Янинского Иоасаф. Из них один только Ставроникитский Максим принес благословение Государю, Царице и Царевичу, резной крест и две иконы, умиления Божией Матери по златому полю. Вероятно, вследствие ходатайства Патриаршего племянника, Государь приказал послать жалованья Патриарху Феофану соболями на сто пятьдесят рублей. (№ 6 и 8)

В Июне приехал в Москву на вечное жительство Сербской земли города Скопа Митрополит Симеон из монастыря Предтечева, и с ним иеромонах Пахомий той же обители, просить милостыни; при представлении поднес он Государю резной крест и мощи Св. мученика Власия, Государыне образ Богоматери на золоте, а Царевичу Алексею Михайловичу, которого уже некто не обходил дарами из духовных властей, крест животворящий, обложенный серебром с каменьями. Митрополит получил обычного жалованья: серебряный кубок, по двенадцати аршин атласа смирного и камки, сорок соболей в пятьдесят рублей и деньгами также пятьдесят руб., потом удостоился выслушать Царский приговор чрез Думного дьяка: «Ты приехал к нам на вечное житье, от гонения Турских людей, и мы великий Государь тебя Митрополита Симеона пожаловали, велели тебе видеть наши Царския очи и быть при нашей Государевой милости, в нашем имени, и о том тебе наш указ будет, а ты бы на наше царское жалованье был надежен.» Вследствие же челобитной Митрополита Государь велел выдать жалованную грамоту Сербской земли Архиепископу Паисию в его Петцкой Вознесенский монастырь, на приезд в Москву за милостынею. (№ 10)

С Гречанином Фомою Ивановым, бывшим в Москве в 1641 году, Иерусалимский Патриарх Феофан в грамоте своей от 4-го Апреля 1641 года писал к Государю: «Я еще пребываю в Цареграде для некиих дел, что имеем для Св. Живодавцова гроба; объявил нам от вас милостыню честный господин Фома, о многолетном здравии великаго вашего Царствия, и мы возрадовались весьма. Потом уведомившись, что он хочет ехать к вашему Царствию, решились о делах и нуждах наших объявить великому вашему Царствию, и написали сию грамату; о многом писать не можно, а разскажет он изустно что видел, и мы ему приказали о всем. Еще некий архимандрит Амфилохий, котораго имел я прежде у Св. гроба, от меня сбежав, пристал к прежнему Патриарху Кириллу, и посылаем был дважды к вашему Царствию, a ныне он ни у Цареградскаго Патриарха, ни со мною у Св. Гроба. Он пишет и посылает к вам Государю, от нас обоих Патриархов, граматы ложью многою, вы же ему не верьте; сказывают, что от него пострадал Иван Петров и иные многие, и он не добрый человек... Оберегайте и призирайте ваши дальния украйныя места; многие изменники идут в ваши Украйны до самаго Терека, и вы оберегайтесь не оплошно, для сего и ныне о том пишу». (№ 12)

Грамотою 1640 года Октября 22-го Александрийский Патриарх Никифор извещал о себе Государя: «В нынешния времена пребываем мы в печали от неизчетных мук, от налогов и убытков; так погибает наш Апостольский престол от неверных и нечестивых Агарян. И вот, при нашей великой бедности и в угнетении, пришла к нам пресветлая и благочестивая ваша царская грамата, которую прислали вы великий Христианский Царь, с честным купеческим человеком Константином Остафьевым; Мы проняли от него вашего царскаго жалованья четыре сорока соболей, и в печальное сие время прочитав вашу царскую грамату, обрадовались и всякую скорбь свою забыли. Посем молим и просим, как и прежде сего бывала ваша Царская милость для нашего Апостольскаго престола, да не оставите и при наших днях.» (№ 14)

Грек Иван Петров писал с тем же Константином Остафьевым к Государю: «К милосердому вашему Царствию будет Константин Остафьев, племянник мой: он везет с собою панагию и Св. мощи, меньший перст руки Св. Василия внутри оной; панагия принадлежала блаженнейшему старому Патриарху Кириллу, напрасною смертию скончавшемуся, после него досталась Веррийскому Кириллу; но он заложить в иноплеменных Агарянских руках, за две тысячи пять сот ефимков, а Константин с великими трудами выкупил. Бью челом Царствию вашему, да пожалуешь велишь принять дар сей как бы от меня самаго. А Веррийскаго, там куда был сослан, Турской Салтан велел задавить, и то над ним взыскалось отмщение за блаженнейшаго стараго Кирилла. Еще имели наши Гречане мощи Св. Параскевы цельныя на Патриаршеском дворе, но они выданы в Молдавскую землю». Грамота писана 1-го Июня 1641 года.

При представлении Государю Константин Остафьев действительно поднесь ему между разными дарами: две панагии золотых с алмазами и яхонтами на золотых цепях; мощи великого Василия Архиепископа Кесарийского, перст от руки, обложенный золотом, и древо креста Господня. Государь приказал выдать Константину своего царского жалованья собольми за панагию на пятьсот рублей, да за мощи и древо собольми на сто рублей.

В том же году приехали в Путивль старцы Афонской горы, лавры Св. Афанасия, архимандрит Иосиф с братиею для испрошения милостыни. Они провезли с собою две грамоты к Государю, одну от Иерусалимского Патриарха Феофана, а другую от игумена того монастыря. Феофан писал тоже от 1640 года, уведомляя Государя, что когда был в том монастыре, то у него просили о той к Царю грамоте: «и мы ныне пишем к великому твоему Царствию и просим да пожалуешь их милостиво и выдашь им милостыню, да будешь им новой соорудитель, потому что они терпят великий налог от иноплеменных, покоривших нас, и имеют неоплатный долг; приими архимандрита Иосифа и старцев его, ибо они люди добрые и верные от святаго и славнаго монастыря, и пожалуй им свою царскую жалованную грамату, чтобы им держать в монастыре для памяти вашего Царскаго Величества.»

Игумен в своей грамоте молит также Государя о милостыне и о выдаче его обители жалованной грамоты. Но указом царским, не смотря на патриаршую грамоту, Путивльским воеводам велено было выдать архимандриту Иосифу из тамошних доходов, примерясь к прежним дачам, Государева жалованья и отпустить его назад. (№ 15)

В Сентябре следующего года приехали в Москву бить челом о милостыне и на церковное строение Афонской горы Филовеева монастыря архимандрит Григорий и келарь старец Феофан; а писал об них Феофан Патриарх Иерусалимский, чтобы Государь их пожаловал своим жалованьем и на монастырское строение, чем им кельи починить и оплатить долг; равно и вся братия из монастыря просила о милостыне, извещая сколько с архимандритом послано святыни. При представлении архимандрита Царю в столовой избе дьяк явил от него Государю святыни: образ Царя Константина и матери его Елены; Царице и Великой Княгини Евдокии Лукьяновне образ пречистой Богородицы, а Царевичу Алексею Михайловичу образ Благовещения и мощи Св. мученицы Марии. Государь пожаловал архимандриту: камку смирную, сорок соболей в двадцать пять рублей и денег двадцать рублей.

Но соблюдая монастырские выгоды, Григорий тем не удовольствовался, он подал Царю челобитную, в которой просил у него жалованную грамоту своему монастырю на приезд старцам в Россию за милостынею, и на этой челобитной повелено было: «1642 года Ноября во 2-й день, Государь пожаловал, велел дать свою жалованную грамату для милостыни в седьмой или осьмой год»; а в Декабре, вследствие другой челобитной архимандрита Григория о помощи их монастырю, Государь велел дать своего жалованья на церковное строение собольми на пятьдесят рублей, и в Январе архимандрит был обратно отпущен из Москвы. (Связка 20-я, № 1)

В Октябре 1642 года пришли в Россию давно не бывавшие в ней духовные власти с острова Кипра, из Архангельского монастыря, Архиепископ Парфений с своим архимандритом Дорофеем за милостынею, и принесли грамоту ходатайственную о себе Господаря Молдавского Василия Лупулы, по которой были пропущены в Москву, хотя впрочем грамоты в делах не оказывается. Архиепископ в Посольском приказе объяснил письменно печатнику и думному дьяку Лихачеву, каким образом собрался он ехать в Россию, и при представлении Государю поднес ему в благословение: мощи Св. Епифания Епископа Кипрского и Св. Апостола Луки, а Государыне и Царевичу по образу Пречистой Богородицы на золотом поле. Он получил обычного жалованья: кубок, камку, сорок соболей и денег двадцать рублей и, как видно из его челобитной, приезжал просить выкупа от Агарян, которые на него наложили тысячу семьсот пятьдесят золотых и взяли кабалу, за ручательством четырех Митрополитов, в том что Парфений выплатит сию сумму. (№ 2)

Несколько позже приехали с Афонской горы старцы Зографского монастыря, с архимандритом Паисием, и привезли два листа Государю: один от владетеля Молдавской земли Василия, о Государевом деле, а другой из своего монастыря, письмо книжное на столбцах: сначала писана похвала о Царском преславном Величестве и о многолетном здравии и о вере и о милости, двустрочием, а потом повесть о явлении иконы страстотерпца Христова Георгия и о чудесах его, и почему монастырь их именуется Зограф; на конце писана к Государю челобитная Зографского монастыря всей братии, чтобы Государь их пожаловал грамотою о приезде их в Москву и о милостыне на монастырское строение. К сожалению, сказания о чудесах Св. иконы в делах не оказывается. (№ 3)

14 Ноября архимандрит Паисий представлялся Государю в столовой избе и поднес ему миро Св. великомученика Димитрия Селунского, и Государь пожаловал его своим царским жалованьем. В своей челобитной Паисий писал: «когда грехов ради наших, овладели Греческими царствами беззаконные и злочестивые Турки, то и на Афонской горе, в монастырях в церквах Божиих, церковную казну, сосуды серебряные, служебный ризы и с честных Божиих икон цаты и гривны, все пограбили, и с того времени по сию пору в доме Св. великомученика Георгия, в соборной церкви, служебных сосудов нет, а нам богомольцам твоим взять их негде.» Государь приказал бы сделать в тот монастырь серебряные сосуды, что и было исполнено. Из памяти Серебряного приказа видно, что на сосуды пошло серебра два фунта осьмнадцать золотников да золота три золотника.

В Декабре явился Молдавского владетеля Василия посланец Исаия Остафьев, и с ним Македонской земли Погоянинского монастыря архимандрит Парфений, который в расспросе сказал: что в прошлом (1641) году, в Мае Месяце послал его Погоянинского монастыря Архиепископ Софроний бить челом Государю о милостыне и о жалованной грамоте, чтобы им вперед приезжать в Москву было свободно, и представил грамоту Софрония, в которой Архиепископ писал Государю: «Объявляем, что в нашей области есть монастырь во имя Св. великаго Афанасия Александрийскаго, который некогда всем был обилен. Ныне пребывающие в нем мнихи мучены повседневно от предержащих Агарян и, не возмогши того мучения до конца терпеть от нечестивых, взяли, сколько могли, монастырской рухляди и бежали, а владетели иноплеменные пришедши, не обрели ни старцев ни рухляди; они в том обвинили нас и, со свидетелями своей веры, поставили нас перед воеводою, говоря на нас, будто мы велели разбежаться того монастыря старцам. Иноплеменные, со лживыми свидетелями, бросили ту беду на нас, и так пострадали мы едва не до смерти; потом некоторые друзья нам пособили и договорили им дать восемь сот ефимков и тем нас выручили от их муки; иное мы, а иное добрые люди, православные Христиане моей области, поуплатили три ста ефимков, в остальных же пяти стах ефимках заложили мы у иноплеменных сосуды и рухлядь нашего Архиепископства и вотчину нашу со всем угодьем, в коей есть церковь во имя Св. великомученика Христофора, все это заложив, уплатили мы и пять сот ефимков; но не имеем уже ни откуда помощи получить и посылаем к милосердому человеколюбию великаго вашего Царствия, да пожалуешь нас своею царскою милостью.» Грамота писана 1641 г. Мая 5-го. Вследствие сей грамоты и особенного челобитья архимандрита Парфения, Государь приказал написать Погоянинскому Петропавловскому монастырю жалованную грамоту на приезд в шестой или седьмой год из той обители трем или четырем старцам в Россию за милостынею. (№ 8)

В том же году разновременно писали Государю о милостыне из Турции и Молдавии иноки и Архиереи с приезжими Греками: Митрополит Севастийский Иосиф, с Греком Зосимою Юрьевым: «что должен он четыре ста двадцать ефимков и в крайней бедности обносился платьем»; Монемвасийский Митрополит Неофит с Греком Иваном Павловым: «что пребывает в напастях и муках и не имеет ни откуда помощника, и потому просил себе царскаго жалованья»; архимандрит Амфилохий с Греком Антоном Константиновым: «что Государю служит и о его деле радеет, а какия царския граматы прилучаются в Царьграде, он их с Зелоукаром Афиндей-Агою (переводчиком) переводит, с Русскаго языка на Турскую речь; ныне же он беден и в пожарное время келлия его с книгами и со всею его рухлядью погорела, и Государь бы его пожаловал своею милостынею.» (№ 17)

Из Царьграда черный священник и учитель Мелетий писал с Иваном Петровым: «что он пребывает начальником в церкви пресвятыя Богородицы, нарицаемыя Златаго источника, в Галате, от времени стараго Патриарха Кирилла, тому двенадцать лет, проповедуя слово евангельское в Константинополе и посреди еретиков, во многих нуждах ни от кого не призрен, почему молил Государя не отринуть его своею милостынею.» Из Молдавской земли черный же священник и учитель Гавриил Власьев писал о Турских вестях, и что он послал к Государю Царевичу, Князю Алексею Михайловичу книгу старого Папы и Патриарха Александрийского Мелетия, на Эллинском и Славянском языках, противу нечестивых и не верных Иудеев, и бьет челом о милостыни.

Вследствие всех сих просьб 29-го Марта того же года послано Государева жалованья: Севастийскому Митрополиту Иосифу два сорока соболей, по пятидесяти рублей сорок; Монемвасийскому Митрополиту Неофиту сорок соболей в сорок рублей; священнику и учителю Гавриилу сорок соболей в сорок рублей; архимандриту Цареградскому Амфилохию сорок соболей в пятьдесят рублей, и священнику Мелетию сорок соболей в двадцать рублей.

В Марте того же года приехал в Москву бить челом о милостыне, по Государевой жалованной грамоте, Афонской горы Пантелеймонова монастыря архимандрит Григорий с келарем Христофором и с другими старцами. Селунский Митрополит Афанасий писал с ним к Государю о милостыне: что они подпали игу нечестивых и безбожных Агарян и лишились городов и пречудных церквей, и потому прибегают к источнику милосердия Царского Величества, да отверзет недра свои их убогому престолу, как творит всем монастырям и церквам; а ради благословения и душевного спасения и телесного здравия посылал Митрополит, с Пантелеимоновским архимандритом Григорием миро Св. славного великомученика Димитрия Селунского. Миро сие было запечатано особо митрополичьею печатью на красном воску. Сия ходатайственная грамота писана 1641 года Июля 9-го дня. – Другую грамоту привез он от братии монастырской, которая молила Царя не оставить их своим щедрым подаянием. Пантелеимоновский архимандрит поднес Государю еще особенно от себя: мощи Св. мученика Евстратия и кровь Св. мученика Пантелеимона, и получил жалованья: камку смирную, сорок соболей в двадцать пять рублей и двадцать пять рублей деньгами, и сверх того на монастырское церковное строение два сорока соболей на шестьдесят рублей.

В челобитье своем архимандрит писал: «извещаю великому твоему Царствию, что Митрополит Селунский, с своими ближними людьми, велел бить челом тебе Государю и известить, что они имеют, в своей митрополии, долгу десять тысяч ефимков, а есть у них мощи иже во святых отца вашего Григория, Архиепископа Селунскаго, который творит всякий день чудеса; милостивый Царь, не будет ли ваше царское произволение принести в Москву Св. сии мощи, благословенную руку во освящение и исцеление и помощь великому вашему Царствию, с подлинными свидетельствами; а Царствие ваше да пожалует всех их своим царским жалованьем, чтобы им можно было освободиться от такого великаго долгу.» Однако по сему челобитью послано только сорок соболей в сорок рублей. (№ 19)

В Апреле приехал опять из города Янины Успенского монастыря архимандрит Досифей с братиею за милостынею; об нем писал Государю Митрополит Янинский Каллинник и игумен обители Каллист: «что монастырь сей, называемый Гастрица, раззорен и задолжал от насилия Агарян и иноки терпят мучения; сверх того недостаток в воде и братия хотят провести ее издалека, а потому просили помощи.» – Вот с какими даже мелкими прошениями, обращались к Государю Русскому из далеких стран. Архимандрит Досифей говорил в Посольском приказе: что в Путивле объявил он у себя проезжую грамоту Патриарха Парфения ко всем людям о милостыне, и сверх того еще две грамоты Митрополитов Янинского и Волошского: последние две он показал, а Патриаршей нет, потому что она без печати; но отнюдь не говорил в Путивле, будто бы Патриаршая грамота запечатана в Митрополичьей о Государевом деле: вероятно толмач не так выразумел, как о том написали воеводы. Однако архимандрита в Посольском приказе упрекали, за чем он пролгался, потому что думал, что его без Патриаршей грамоты в Москву не пропустят. (№ 20)

Не смотря на то, Досифей видел Государевы очи и был у царской руки вместе с Халкидонским Митрополитом Даниилом, и хотя ему не следовало давать царского жалованья, но Государь велел выдать двенадцать рублей деньгами и отпустить. В одно время с Досифеем прибыл из Халкидонской обители Успения вышеупомянутый Митрополит Даниил с своим архимандритом Нектарием и представлялся Государю в средней золотой палате; он поднес по образу Государю, его супруге и сыну, и получил жалованья серебряный кубок, богатую камку, сорок соболей и сорок рублей деньгами; сверх того велено ему выдать на церковное строение соболями на двести рублей, потому что в Синодике их монастыря вписаны были царские родители.

В Июне явился диакон Каллист от Цареградского патриарха с грамотою. Парфений просил Государя о выкупе сего диакона от великого долга; он привез и благословение Царю, мощи Св. великомученика Ермолая и освященное миро в серебряном ковчежце, а Царевичу двойную раковинную панагию с изображением двенадцати праздников. Патриарх писал об нем: что он был у старого Патриарха Киpилла восемнадцать лет диаконом и эклисиархом и на его руках была вся ризница и книги; когда же Патриарху причинилась горькая смерть и на патриаршем дворе была смута, от которой утратилось много казны, Турки, узнав что он заведовал Патриаршею казною, хотели его мучать, а диакон, чтобы избавиться от мук, выдал им пятьсот ефимков; потом пожелал идти в дальние страны за милостынею, чтобы откупиться от долга. Вследствие сей грамоты и челобитья Каллиста, дано ему жалованья сорок куниц и десять рублей деньгами и на откуп его сорок соболей и двадцать рублей. (№ 21)

По случаю проезда в Путивль из Сербии Благовещенского монастыря Крушадола архимандрита Филофея за милостынею по жалованной грамоте, утраченной им в 1635 году, велено было воеводам, призвав Сербских старцев в съезжую избу, выдать им обычную милостыню и отпустить немедленно обратно, за то что они ложно показали, будто у них была жалованная грамота на приезд в Москву, и что будто бы в прошлом 1635 году Турки напали на старцев, когда ехали они за милостынею, и грамота в то время пропала; в монастырской же грамоте нечего о том не упомянуто, а только сказано, что, слышав Государеву милость ко всем, решились послать архимандрита с братиею. (№ 25)

В бытность в Москве Ефесского Митрополита Мелетия, который приезжал в 1643 году для испрошения милостыни, подана была им в Посольский приказ, 18-го Марта, челобитная следующего содержания: «Великому Царю нашему, православным Христианам и многим Царям и Государям, Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руси и всем Гречанам и во всей земли Царствия вашего бывающим, Самодержцу, главы свои преклоняем и колена со страхом и благочестием и смирением; до лица земнаго покланяюся великому вашему Царствию и целую честныя ваши ноги, я смиренный и меньший раб великаго вашего Царствия, Митрополит Ефесский Мелетий, молю Бога и Пресвятую Богородицу о вашем царском долгожизненном и мирном пребывании и о победе на врагов наших. Молю Бога и о многолетном здравии благовернаго и благочестиваго и боголюбиваго Государя Царевича Великаго Князя Алексея Михайловича, во славу, в честь и помощь, в похвалу всего нашего рода православных Христиан. Не достоин я на вашу царскую милостыню и милосердие взирать, какия учинили надо мною, только должен буду до смерти своей всеблагаго Бога молить о вашем царском многолетном здравии и сохранении; ибо ваше Царствие есть прибежище нам бедным и смиренным Гречанам и не имеем нигде пристанища, опричь вашего Царскаго благаго Величества; для того и я прибег ныне к сему пристанищу великаго вашего Царствия от бед и великих долгов нечестивых Агарян, чтобы себе помощь получить. Привожу свидетеля Господа Бога, что имеет область моя долгу четыре тысячи ефимков, от бед и налогов нечестивых Агарян; они обступили церковь Божию святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова и грабежем взяли сосуды церковные; от их насильства задолжала моя область и я, видя на себе такой долг, дал свою шапку властелинскую должникам, эпитрахиль свою цветную и саккос, и не имея где главы своей приклонить, прибег к человеколюбию и милосердию Царствия вашего, чтобы помощь себе получить от благодати вашей; потому что бедные Гречане не имеем помощника в бедах своих, опричь тебя великаго Государя, благочестиваго и милостиваго. Посему бью челом благочестию вашему, да произволишь записать имена ваших царских родителей в Синодик, чтобы нам поминать всегда в своей области на литургии Божией; еще бью челом со слезами, прибрел я старый и древний к Царствию вашему, с великими трудами и скорбию, чтобы освободиться от великаго долга и церковь Божию обновить; и так молю, да пожалуешь своим царским жалованьем, шапку властелинскую и ризы архиерейския, чтобы мне служить во славу Божию и молить Бога о вашем царском многолетном здравии и блаженной памяти ваших царских родителей всегда поминать, а Господь Бог воздаст тебе мзду стократную во царствии своем; аминь.» (Св. 21-я, № 2)

В Июне 1643 года приехал в Путивль Сербской земли Пекийского Вознесенского монастыря архимандрит Кентирион, которого послал Архиепископ Паисий по Государевой жалованной грамоте за милостынею; грамота же выдана была в 1641 году на приезд после семи или осьми лет. По Государеву указу послана грамота в Июне в Путивль к воеводе, чтобы старцам выдать милостыню из Путивльских доходов, применяясь к меньшим дачам, как бывало таких монастырей старцам Государева жалованья выдавалось, и отпустить их за рубеж. Однако, уже в Сентябре следующего года, воевода донес Государю: что хотя он, по царскому указу, дал милостыню в Путивле архимандриту Кентириону семь рублей и старцам его десять рублей, но из Путивля они назад не едут, а просятся в Москву со святынею, которая описана в их грамоте к Государю: «Ведомо буди тебе, благочестивый Царь Михаил Феодорович, праведное наше солнце, что пожаловало ваше пресветлое Величество граматою Архиепископа Паисия Сербския земли Пекийскаго монастыря Вознесения Господня, по челобитью нашего Митрополита Симеона, вашего богомольца, и по сей грамате прислал он меня смиреннаго архимандрита Кентириона, с дружиною моею и с приношением вашему Величеству святых и честных мощей: Иоанна Златоустаго, святаго мученика Меркурия, святаго Стефана новаго, святаго Власия и святаго мученика Кирика, святой Царицы Елены, крови святаго Георгия и мира святаго Даниила Сербскаго. Все сие на почесть прислал наш святейший Архиепископ Паисий вашему пресветлому Государству; мы убогие стояли в Путивле три месяца, но Василий Петрович воевода послал нас назад, мы же стали ни туда ни сюда, а наш Архиепископ стар, имеет около ста лет, и мы оставили его в Турской земле в неволе, сидит в железах, ради дани впал в великий долг, – долгу девять тысяч ефимков, а земля в убожество пришла от Агарянскаго насилия, что и у вас слышно. Сего ради, о изряднейший Царь Михаил Феодорович всея Руси самодержец, покажи свое милосердие на нас как и прочим монастырям, от всея вселенной приходящим, поскольку не имеем иной помощи по Боге и Пречистой Богородице, но к тебе прибегаем в сии последния нужныя времена, не забудь нас последних пришельцев в твоем богохранимом и укрепленном царстве, ибо в суете оскудели дние наши, в скорбях и слезах, уже три месяца в Путивле. Не забудь нас, ваших богомольцев, убогих старцев.» Грамота была писана 17-го Сентября в Путивле. Не смотря на то, вторичным указом от 21 Октября, Путивльскому воеводе подтверждено «отправить архимандрита за рубеж, дав ему жалованье, а в Москву не пускать, ибо он приехал за милостынею до сроку.» В одно время с архимандритом Кентирионом приезжал в Путивль из Сербской земли Никопольского Никольского монастыря игумен Гавриил, ради милостыни, но о нем боле нечего не известно. (№ 4)

Успешнее сих старцев достиг Москвы в Июне сего 1643 года за милостынею, также из Сербской земли, города Кастории Успенского Кременецкого монастыря архимандрит Герман, но потому, что прежде сего никогда не бывал в России. Он поднес Государю часть животворящего креста и миро святого великомученика Димитрия Селунского. Свидетельствованную грамоту о сем крестном древе писал к Государю Ахридонский Архиепископ Харитон, и к ней руки приложили шесть Греческих Митрополитов и один Епископ. Архимандрит Герман с братиею бил челом: что монастырь их от нечестивых Турков в великом долгу, святые книги, евангелие и кресты и ризы и всякое церковное строение в закладе у Жидов, от великого роста, а окупить не чем; не пожалует ли Государь, для своего многолетнего здравия, жалованья, чтобы им от долгу оплатиться, а долгу на них семь сот пятьдесят рублей. Вследствие сей челобитной и за святыню Государь приказал выдать архимандриту Герману, на окуп от долгу собольми на сто рублей. (№ 5)

В начале Сентября 1644 года приехал в Москву на Государево имя, на вечное житье Афонской горы Павловского-Георгиевского монастыря архимандрит Никодим, это уже был не первый пример таких переселенцев в благословенные пределы России. (№ 7)

Около сего же времени принес служка Грек Антоний жалобную просьбу от Вселенского Патриарха Неофита о помощи, которая свидетельствовала о бедствиях Великой Церкви: «Многое время прошло с тех пор, как мы не посылали благословения к твоей державе, как наши предшественники, как подобало, и это произошло не от нашей безпечности, но от многих искушений, которым подверглась Великая Церковь и от безпорядков времени, ныне же когда наступила, по милости Божией, тишина и облегчились мы от великих работ, какия имели, мы решились послать к тебе, с согласия преосвященных Архиепископов, преподобнаго архимандрита нашей церкви Филофея, чтобы привести подобающее наше почтение и благодарность, и поскольку, по безпокойствам, не могли этого сделать, посылаем теперь наше письмо чрез Антония, сына аптекаря Константина; он тебе объяснит словесно и подробно о всех бедствиях и искушениях, какия нам приключились от онаго врага церковнаго, Кирилла Веррийскаго и от подобных ему, и что мы как великий корабль, обуреваемый ветром на волнуемом море, не можем себе пристанища обрести. Господь видя разрушение, какое наносится Великой Церкви, по своей великой милости, возбудил милость в сердце Молдавского воеводы Василия, и он послал нам великую милостыню, от чего сделалась большая помощь нашей Церкви, и мы освободились от долгу ста тысячь левов. Чрез сего же Антония посылаем мы ныне грамату к воеводе, и потому с большими слезами молим, чтобы вы его приняли и почтили, да откроется милосердая твоя утроба к нам и да пошлет нам пособие от щедрой десницы твоей, сколько Бог вложит в сердце твое, и да призришь нас как орел под свои крылия; пришли к вам обратно сего Антония с твоею милостынею и письмом». (Грамота писана 22-го Февраля 1643 года.)

В Октябре 1644 года приехали в Путивль из Литвы Греческие старцы и в расспросе объявили, что они из Царьграда, Успенского монастыря Митрополит Феодосий с архимандритом своим Христофором и другими старцами, и едут в Москву бить челом о милостыне, имея к Государю две грамоты, от Цареградского Патриарха Парфения и от Волошского владетеля Василия, и еще две грамоты от братии Успенского монастыря. Грамота Патриарха Парфения любопытна во многих отношениях: «Благочестивому, боговенчанному, богопочтенному державному, богохранимому, святому и великому Царю, милостью Божиею, Великому Государю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руси Самодержцу, Владимирскому, Московскому, Новгородскому, Царю Казанскому, Царю Астраханскому, Царю Сибирскому, Великому Государю Псковскому, и Великому Князю Смоленскому, Тверскому, Югорскому, Пермскому, Болгарскому, Черниговскому, Рязанскому, Полоцкому, Ростовскому, Ярославскому, Белозерскому, Лифляндскому, Удорскому, Кондийскому, и всея Северныя страны повелителю и иных многих многих государств Великому Государю и обладателю: благодать мир и милость, душевное спасение и телесное здравие, буди со святым вашим Царствием, от Бога Вседержителя и Господа нашего Иисуса Христа, а от нашего смирения молитва и благословение и прощение. Буди ведомо Царствию вашему, что милости глубина и милосердие Христа Бога нашего не оставили нас до конца без утешения, державный и святый Царь; согрешения нашего ради предал нас Господь в руки безбожных и нечестивых Агарян, и пребываем под их мучением, у них в полону, как бы промежь львов, по слову Пророка Даниила, но и то великое чудо: как промежь волков и неверных, диких львов, сохраняется нерушимо и чиста вера Христова, и монастыри с ликами Архиерейскими, иерейскими и мнихами! По истине сильно имя Божие, что во стольких печалях и тесноте, какия имеем от нечестивых, дал Бог нам великое утешение и охранение державное, ваше святое Царствие, в похвалу и утверждение и помощь всем православным Христианам. По сему, подобно как и все, мы яко к помощнику и Царю нашему, в беде и печалях своих, прибегаем, с великою надеждою на защиту святаго вашего Царствия; так в сие же тихое пристанище наше, обратились и отцы, пребывающие в монастыре пречистыя Богородицы, на острове Халки, близь Царьграда. Они переселились туда из прехвальнаго монастыря Предтечи, что был близь Сизополя, града Черноморскаго, но до основания разрушен безбожными Агарянами, ради притчи казаков Малороссии; когда их гнали Турския каторги, укрылись они в том монастыре и за сие раззорили Турки обитель, ограбили сосуды церковные, ризы и всю монастырскую рухлядь, а старцев иных побили, иных закопали и посадили на каторги вместо гребцев; великою силою, пятью тысячь ефимков могли только освободить их от каторг, ныне же притесняются они от должников и не имеют пищи телесной. Нынешний монастырь их, в Халки, был построен в древния лета, благочестивым Греческим Царем Алексием Комниным и благочестивым Царем Иоанном Палеологом, но от непостоянства времени раззорился до конца. Там пребывают священныя мощи святейшаго Патриарха господина Иеремии, который приезжал к святой державе Царствия вашего и ставил перваго Патриарха, по подобию четырех Патриархов, в честь и державу Царствия вашего; ибо подобает, чтобы там, где есть благочестивый Царь, тут был бы и Патриарх. Живут в том монастыре три Митрополита древние, которые оставили области свои своею волею: бывший Никейский господин Порфирий, бывший же Сизопольский господин Каллиник, что был прежде архидиакон того блаженная Патриарха господина Иеремии, да бывший Мидийский господин Феодосий; они, со многим молением и со слезами, били челом и Архиереи и отцы, чтобы прибегнуть им к великой милости и державе святаго вашего Царствия; сего ради, державный и святый Царь, припадающаго к святым вашим ногам восприимите в тишине и смилуйтесь, слез ради бедных Архиереев и отцев, бед и долгов их погубляющих, и ради старости и трудов того добраго Архиерея, который приедет к святому вашему Царствию, и сверх того, радо благочестия блаженнейшего Патриарха господина Иеремии и для души блаженныя памяти Патриарха господина Филарета, отца Царствия вашего; отверзи щедроты милосердия твоего, будь соорудителем им; Господь Бог воздаст Царствию вашему мзду стократную, а смиренные рабы и богомольцы ваши, в монастыре пребывающее Архиереи и иереи и иноки и все отцы, будут Бога молить о высоте Царствия вашего. Господь да победит и покорит всех недругов и супостатов ваших и наступит на главы изменников, и уже в преглубокой старости да оставит Царствие ваше по себе наследника на державном престоле, и да сподобится принять непомраченный венец, в лике праведных Царей Константина и матери его Елены; Святая и преблаженная Троица буди с державным и святым вашим Царствием, аминь. Сие пишу святому и боговенчанному Царствию вашему подлинно и истинно, месяца Июля, индикта 11-го.»

В конце грамоты замечательна приписка: «Парфений милостию Божиею Патриарх.» – «Еще буди ведомо державному и святому вашему Царствию, что имеем великия беды и неизреченныя печали и тесноты, от нынешняго Визиря, настоятеля Царствия сего; он великий недруг веры Христианской, и только многими проторями и дарами, какия даем ему повседневно, дозволяет нам держать святую Христову и великую Церковь; все места христианские пребывают в великой печали и утеснении и погибают душевно и телесно; мысль его есть извести весть род христианский; в городе Бруссе раззорил он все церкви и митрополию, и здесь в Царьграде, сколько церквей в пожаре истребилось, он не дает вновь сооружать, а готовыя обращает в мечети; в Кулкопельских воротах взял одну церковь, во имя святых сорока Мучеников, и сделал ее мечетью, а в Галате взял три церкви, во имя великаго Антония, Богородицы и Спаса Всемилостиваго, и обратил их в мечети, в иных же церквах берет священные сосуды; не возмогу о всем писать к вашему Царствию, потому что опасаюсь; но от преосвященнаго Митрополита Мидийскаго, что приедет к державе вашей обо всем будет ведомо изустно. Царева мать и Аги ненавидят Визиря, и посылали на Восток до Синам-Паши Оглы; приехал Синам-Паша, не со многими ратными людьми, чтобы отставить его, но Султан любя его, иногда слушает, а Визирь, дав много денег Янычарам, которые прежде не любили его, поднял Царя и препроводил его, чтобы ему воевать Синам-Пашу; Паша убоялся и побежал в Волошскую страну; там его поймали и убили; а сын его сбирает рать на Восток, хотя все и не любят Визиря, однако ничего не возмогут, потому что Царь его любит, что хочет, то и делает; Янычарскаго Агу переменил и на его место посадил садовническую голову (Бастенджи-баши); кого хочет отставит, а которых захочет тех поставит, для того, чтобы иметь их в повелении своем; ныне во всем он волен; только милосердый Бог умилосердись над родом Христианским! Его милосердием да утвердится и святое ваше Царствие; с великим страхом писал я, а обо всех надобных тайнах будет говорить изустно Митрополит, который приедет к Царствию вашему.» Того же содержания, как и Патриаршая, была грамота от братии Успенского монастыря к Государю, которого они молили помочь их горькому состоянию. Сам воевода Василий, свидетельствуя пред Государем о действительно бедственном положении Успенского монастыря, ходатайствовал о вспоможении ему. (Св. 22-я, № 1)

29-го Октября Митрополит Феодосий прибыл, по царскому указу, в Москву, и чрез два дня представлялся в столовой избе Государю, которому поднес образ Вседержителя и освященное миро. Представлявшийся вместе с ним Грек Иван Мизетерев поднес Государю в дар мощи святого Иоанна милостивого. Царь приказал дать Митрополиту своего жалованья: кубок серебряный золоченый с крышею, камку, сорок соболей и сорок рублей денег, и сверх того, по его челобитью, даны ему ризы камчатные цветные со всею службою, в тридцать пять рублей, кадило серебряное золоченое, весом в два фунта, и два сорока соболей ценою на семьдесят рублей.

В Ноябре приехал в Москву бить челом о милостыне из Молдавии, Солунского Димитриевского монастыря архимандрит Игнатий, со старцами. Он привез Государю грамоту бывшего Патриарха Цареградского Афанасия такого содержания: «Великия и неудобоносимыя беды понуждали нас, самодержавный великий Царь, ходить из страны в страну, чтобы нам получить помощь и покой при старости; ибо меня поставили на Вселенский престол, братья мои Архиереи, в помощь блаженнейшему и святейшему старому Патриарху господину Кириллу, чтобы согнать новаго Кирилла Веррийскаго, и после того дали мне собором Селунским престол; но я не могу получить себе покоя, от неодержимых долгов, и терплю многия тесноты, беды и гонения, и даже темничное сидение, угрожающее погибелью. Не в силах будучи более сего терпеть, приезжал я, с великою надеждою, к благочестивому и богохранимому Государю Молдавскому, Иоанну Василию воеводе, верному советнику святаго вашего Царствия, к пространной его милости. Желательно было мне прибегнуть и к неизреченным щедротам Царствия вашего, с великим упованием, чтобы мне получить освобождение от печалей своих и от немощи моей, но мне учинилась помеха; преждереченный благочестивый Государь не дал мне разрешения отбыть, но научил меня и снабдил граматою своею и людьми, чтобы я прежде от себя послал к святому вашему Царствию преподобнаго отца архимандрита господина Игнатия. Отверзи щедроты милосердия своего, державный Царь, приими нас всегдашних твоих нищих богомольцев, и поспеши милостию своею на помощь прехвальному престолу Селунскому, который погибает до конца от неверных Иудеев и Агарян; выкупи из рук их священные сосуды и ризы, они держать их у себя на поругание веры Христианской. Поскольку неизреченныя милости творит повседневно, боговенчанное и самодержавное Царствие ваше, то да будет и сей преславный престол Селунский утвержден и сподоблен христолюбивой благодати вашей; инаго пристанища перед Богом не имеем. Ты, Царь нам, всем православным Христианам, помощник и столп благочестия, и к тебе все, как отцу и утешителю, в печалях наших прибегаем: призри нас, святый Царь, потому что без вашей богатой милости и помощи не возможно мне возвратиться и спастись от погибели, и митрополия наша раззорится до конца от тяготы долгов наших, коих пятнадцать тысячь ефимков. По причине сего долга не возможно было терпеть и блаженныя памяти господину Паисию Митрополиту Селунскому, и он бежал к сокровищу Царствия вашего и у вас упокоился; от сих долгов отплатиться никогда не возможно, потому что росты большие, если не поспешит милость Царствия вашего. Посему писали мы дерзновенно, да пожалуешь нас державный Царь и будет безпрестанное воспоминание державнаго имени царскаго в той святой митрополии, а мздовоздаятель Господь сохранит Царствие ваше от всякаго врага и супостата, да покоришь врагов своих подножию ног своих и узришь сыны сынов своих, и наследует, в глубокую твою старость, превысочайший престол твой, плод чрева вашего, да воздаст тебе Господь неувядаемый венец в безконечном его царствии и в радости, в лике святых блаженных.» Грамота писана 24-го Августа 1643 года. (№ 2)

С тем же архимандритом писал Государю о действительно бедственном состоянии бывшего Патриарха Афанасия и Молдавский воевода Василий. Священник Молдавской земли Гавриил так изложил в грамоте своей это бедственное состояние: «подобно волнам морским, в прошлых годах, посещением Божиим, всякия беды возмутили великую Церковь Христову и погибель учинилась, как известно великому вашему Царствию; пребывает же промежь наших Архиереев и сей святейший господин Афанасий наш, премудрый по закону, Митрополит святой митрополии Селунской, поставленник и сын духовный блаженной памяти господина Кирилла стараго Вселенскаго Патриарха, и родиною с ним же одного города. При ссылке древняго и святаго Патриарха, когда новый Кирилл бывший Веррийский, без правды его лишил престола, то сей господин Афанасий, по собору преосвященных Архиереев, для освобождения стараго Патриарха Кирилла сел на Вселенском престоле Константинопольском, покаместь из ссылки привели его, и тогда опять господина Афанасия в Селуни соборно посадили на покой; но беды и мучения и темничное сидение, какия он потерпел, не возможно описать, святой Царь, потому что ради старых долгов и новых, заложили церковныя ризы и сосуды в нечестивые руки Агарянския и Иудейския; митрополия пребывает большее время заперта и погибает от великаго долга, как корабль потопляется в глубине морской. Пребывая в такой неизреченной бедности, умыслил прибегнуть к тебе Христианскому и православному Царю, в тихое пристанище и утешение, к твердому поборнику, чтобы ему освободить святой и великий престол Селунский и себе получить не большое отдохновение. Когда он приехал сюда к благочестивому и православному Государю, то Князь Василий воевода Молдавской земли, владетель верный и советник великаго вашего Царствия, приял его любительно с великим благочестием и честию, как подобает не только ради достоинства Патриаршеского престола, но и ради премудрости и прочих чувств его; Молдавский владетель помог ему против силы своей. В Волошской земле, от старости и дорожных трудов, приключилась болезнь Патриарху и не мог он сам приехать, но посылает людей своих к богатой милости великаго вашего Царствия, да отверзешь ему человеколюбие и милосердие свое; молим, да пожалуешь сего Архиерея погибшаго, и сему превысокому престолу будешь помощник и заступник; ибо ты повседневно творишь милостыню, и сияешь как небесное солнце и согреваешь малых и великих, или как океан река волнами своими всю вселенную напояешь. Так и ныне, по прежнему вашему Царскому милостивому обычаю, пожалуй сих погибших, святой Царь; Вседержитель и всесильный Бог есть мздовоздаятель Царей и, подобно как глава ваша царским венцем венчана, так и в будущем веке будет венчать Царствие ваше венцем неувядаемым.» Грамота писана 1643 года Апреля 30-го.

Совсем другое писал в 1643 голу, Августа 18-го, Цареградский Патриарх Парфений к Государю об Афанасии. Он извещал, что во время святейшаго и блаженнейшаго господина Кирилла Патриарха стараго, приехал в Константинополь некий священноинок, именем Афанасий, прозыванием Пателарий, острова Критскаго; Патриарх и Архиереи, видя его беднаго и в нужде, восприяли с великим милосердием и любовно, и был он Патриарху советником, как одной с ним страны; не много времени спустя поставил его Кирилл Митрополитом Селунским, вместо блаженныя памяти Митрополита господина Паисия, который остался на царское имя в России; в 1634 году, в то время, как были Государевы послы Яков Дашков да Тихон Бормосов в Царьграде, Афанасий сел на Патриаршеском престоле и учинил великой Церкви многие убытки, больше пятидесяти тысячь ефимков: патриаршествовал двадцать восемь дней, а на Патриаршем престоле был только восемь дней. После него посадили опять на престол стараго блаженнейшаго Кирилла Патриарха, а для того, чтобы Афанасий не смущал великой Церкви, дали ему митрополию Селунь град, с доходами, где бы пребывал смирно до конца живота своего. Афанасий дал в том Патриарху и Архиереям клятву на Св. евангелии, а Патриарх дал ему свою Патриаршескую грамату, за своею рукою и за руками Архиереев, клириков и вельмож Царьградских, и так он оставался до времени. По прошению Афанасия дал ему и Парфений Патриарх свою патриаршую грамоту за своею рукою, против прежней грамоты Кирилла Патриарха, чтобы ему владеть Селунскою митрополиею и доходами до кончины живота своего и не смущать и не убытчить великой Церкви, и тому уже прошло три года...»

В Ноябре приехал от Иерусалимского Патриарха Феофана архимандрит Анфим, с его племянником и несколькими старцами; он привез Государю благословение: мощи Св. великомученика Пантелеимона, воду Иорданскую и персть из Вифлеема, а Государыне часть от мощей великомученика Кирика, и получил при представлении обычное жалованье. Архимандрит бил челом от имени Патриарха, чтобы Государь приказал написать десять икон для храма Св. гроба, местных больших, и обложить их серебром, а для Патриарха устроил бы святительскую шапку, ибо прежняя сгорела в Царьград во время пожара. Государь велел все это исполнить из собственной казны и украсить иконы чеканными венцами: Спаса на престоле, в 2 аршина 5 вершков высоты и почти столько же ширины, Богородицы Одигитрии такой же меры, Воскресения Христова, Архангела Михаила, Царей Константина и Елены и Апостола Иакова брата Господня, одной меры с предыдущими. Сверх того, местные образа по обоим сторонам царских дверей: первый Спаса Вседержителя на престоле в архиерейской одежде, второй Богородицы Страстная с Архангелами, третий Предтечи, четвертый, еще Царей Константина и Елены, все одной меры, по 2 арш. 2 верш. длины и по 1-му аршину 4 вершка ширины. Иконописцам по уговору, за золото и краски, дано сто двадцать рублей, а на оклад серебра, из Сибирского приказа, отпущено семь пуд восемь гривенок, по семи рублей за фунт, всего на триста тридцать семь рублей, а листового золота пошло семь тысяч триста листов на семьдесят один руб.; а за венцы и подписи взято сорок четыре золотых и мастерам дано шестьдесят пять руб., таким образом все десять икон стоили шестьсот тридцать семь рублей. Патриарху Иерусалимскому также сделана святительская шапка, ибо прежняя сгорела во время пожара в Царьграде, дробницы все золотые с чернию, финифтью и камнями драгоценными, яхонтами, лалами и изумрудами, вся обнизанная жемчугом, ценою восемьсот восемьдесят рублей.

Архимандрит Анфим бил еще челом Государю, что Патриарх Иерусалимский, надеясь на его царскую милость, писал ему о милостыне, как бы ему в таком святом месте во граде Иерусалиме от еретиков и от Агарян было чем окупиться и не утратить Св. места и веры христианской не нарушить. Прежде сего в Иерусалим град была его Государева милость и давалось им на милостыню и на откупление от Агарян, почему и теперь Патриарх Феофан велел бить челом Государю, чтобы пожаловал, для своего царского многолетнего здравия, и велел бы против грамоты Патриаршей указ учинить о милостыне, как ему Бог известит.

В выписке, сделанной в Посольском приказе для доклада Государю, читаем содержание грамоты Феофана, о которой упоминает Анфим; она относится к 1644 году: «От народов их обдержащих, пребывают повседневно Христиане в налогах и, как только им не будут давать, они им не позволять святых и божественных мест держать; от еретиков же многия беды приняли и протори им учинились многие; писал о том Патриарх к Государю и бить челом посылал людей своих, архимандрита Кирилла, тому лет с десять, но тогда ничего не дано, а откупил их Молдавской земли Князь Василий, прислал к ним сорок пять тысячь ефимков; хотя же они и откупили святыя места, однако надобна им милостыня и помощь для поддержания, от великой державы Царскаго Величества. Сего ради и опять посылает он своего архимандрита Анфима со старцами, и молит Государя, чтобы его Царское Величество их восприяло и воззрело милосердно, ради любви святаго Живодавцева гроба Господня, и подало милостыню, как ему Государю Бог известит. Еще имеют они на святом Вифлееме долгу двадцать тысячь ефимков, строение старо от древних лет, стены попортились и кровли их погнили; не будет ли им от Царскаго Величества помощи на обновление, для вечнаго воспоминания Царствия его? Государь же да позволит архимандриту попросить помощи у бояр и у князей, и у архиеерев и у архимандритов и у прочих, в мире пребывающих в державе Царскаго Величества». Другую грамоту о милостыне Патриарх Феофан писал к Царице Евдокии Лукияновне.

Из отпуска грамоты Царя Михаила Феодоровича к Иерусалимскому Патриарху Феофану с архимандритом Анфимом видно, что Государь послал к нему десять икон и митру и жалования пять сороков соболей. (См. Греч. дела 7152 года № 3 св. 22.)

С Греком Романом Савельевым, приезжавшим в Москву в 1644 Декабря 31-го, Цареградский Патриарх Парфений прислал Государю грамоту от 1643 года месяца Октября, в которой, извещая его об отменно важном приеме, оказанном в Константинополе Русским послам: Илье Даниловичу Милославскому и Леонтию Лазаревскому, благодарил за полученные от сих послов: царскую грамоту и милостыни пять сороков соболей.

В том же году, в Апреле, был в Москве с Афонской горы Вознесенского Есфигменского монастыря архимандрит Антоний, приезжавший бить челом Государю о милостыне по жалованной грамоте впервые. Грамота сия дана была монастырю, по челобитью Севастийского Митрополита Иосифа, в 1640 году, и велено по ней приезжать для милостыни в седьмой или осьмой год. Архимандрит с братиею писал: «что в прошлых годах, тому лет с пятнадцать, по обиде бусурманской, заложили они свою вотчину для скудости, чем бы им у бусурман выкупиться, у Турчанина в пяти стах рублях, а выкупить нечем, и чтобы Государь велел им дать своего жалованья для сего выкупа.» (№ 6) Приезжал в то же время, для испрошения милостыни на монастырское строение, и Македонского Успенского монастыря архимандрит Каллиник. (№ 7.)

В Июне 1644 года прибыли в Путивль Греческие старцы с острова Андроса, монастыря Царей Константина и Елены, Архиепископ Макарий с архимандритом Герасимом и другими иноками, имея у себя две грамоты к Царю и патриарху. Они были допущены в Москву, и в Посольском приказе сделан был им допрос; Макарий объявил: «что по ставленной грамате Цареградскаго Патриарха Кирилла, был он Архиепископом в области Андроса двадцать два года; нечестивые Агаряне в ту область приходя, у него пили и ели и на платье у него брали деньги и большую тесноту причинили; что у него было, все им роздал и, от их утеснения, из той области вышел в монастырь Царя Константина и матери его Елены, тому ныне шестой год; но и в том монастыре нечестивые Агаряне его отыскали и начали просить пить и есть и одежды по прежнему, так что не ведает, где от них укрыться; ныне прибег к Государевой милости, чтобы пожаловал его своею милостынею, обо опричь нее, помощи ни от кого не имеет, так как Господь Бог учинил в Московском государстве новый Иерусалим.» (№ 7)

Архиепископ привез Царю грамоту от братии обители Царя Константина: «Извещаем святому вашему Царствию, писано в грамоте, мы смиренные рабы и богомольцы Царствия вашего, в пустыне пребывающие, в божественной обители святых, славных, боговенчанных и равноапостолов Царя Константина и матери его Елены, на острове Андросе, живем в великой нужде в бедности от обиды безбожных Агарян. Видя великую беду, многие из монастыря разбрелись, остались мы немногие и погибаем повседневно от обиды их; хотели и мы разбрестись и оставить монастырь раззоренный до конца. Только преблагий Бог, видя раззорение святаго места и нашу погибель, умилосердился и послал к нам преосвященнаго Архиепископа господина Макария, от области Андроса, который утвердил нас своим наказанием, помогая нам сколько может; он добрый Архиерей, своею волею отстал от своего престола, удаляясь от смуты и суеты мирской, и приехал в нам бедным, исправить нас и молиться во святом монастыре до скончания века своего. Но ненавистник диавол всегда ненавидит доброту христианскую и украшение Св. монастырей, в которых славится имя Божие; вот что он сотворил: приехали пять каторг Турских (судов) и пристали близко нашего монастыря; из них ушло четыре полонянника, а нечестивые Агаряне начали нас клепать, будто мы их подговорили и у себя таим; они взяли сего добраго Архиерея и игумена с двумя старцами, сковали, били, и мучили; только один Бог сие видит, отняли у Архиерея ризы и монастырские священные сосуды и опричь того взяли у нас две тысячи ефимков; задолжали мы великим долгом и, не имея где головы свои приклонить, умолили преосвященнаго Архиепископа ехать до пречестных ног Царствия вашего; да достигнет милость ваша к нам, как достигает во всем мире, чтобы не раззорился наш монастырь; о том бьем челом и, колена преклоняя, молимся Царствию вашему.» Неизвестно, какая последовала милостыня; но вследствие челобитной Архиепископа Макария, указом 14-го Января и 27-го Июня 1645 года, повелено было сделать ему святительскую одежду, со всею службою, и митру.

В Июне приехал из Селуня Пантелеимонского монастыря Архимандрит Даниил за милостынею и привез грамоту Цареградского Патриарха Парфения. (№ 11). Вслед за ним явился из того же города, монастыря Св. мученицы Анастасии Узорешительницы, архимандрит Галактион с братиею, также для испрошения милостыни, с грамотами от Патриарха Парфения и от Молдавского владетеля Василия и из монастыря.

Парфений в Июне 1643 года писал: «извещаем великое ваше Царствие, что во Св. митрополии Селунской есть монастырь, во имя Св. преподобномученицы Анастасии Узорешительницы, и в нем пребывают преподобные отцы смирно и непоколебимо; но ненавистник диавол, не хотя видеть доброту рода христианскаго, учинил великую смуту; от нечестивых Агарян были тем бедным отцам нечаянные убытки и они задолжали тысячу рублей, как объявляют в монастырской грамате, и в тех деньгах заложили вотчины свои и священные сосуды и теперь в великой погибели и печали, по причине нечаемых тех убытков. Не имея где главы приклонить, умыслили они прибегнуть к человеколюбию и милосердию великаго вашего Царствия, чтобы получить себе помощь в сии утесненныя времена; сего рада смирение наше, ведая их благочестивыми Христианами, свидетельствуем о них пред вашим Царствием». За тем, извещая о мощах, который везет к Государю архимандрит Галактион, молил принять его милостиво и щедро наградить. Молдавский Воевода также ходатайствовал об нем в своей грамоте к Государю. А старцы слезно молили и рабски преклоняли свои колена, прося Государя избавить их от бед и утеснения нечестивых, своим царским жалованьем.

Архимандрит Галактион, при представлении Государю, поднес ему мощи Св. Андрея Первозванного, правую руку, которая теперь хранится в Успенском соборе; правильное ее перстосложение приводимо было Патриархом Иоакимом во свидетельство против раскольников, в книге его «Увет Духовный». Галактион поднес и другие мощи: часть от ребра Св. мученицы Анастасии Узорешительницы, образ ее и миро Св. великомученика Димитрия Селунского, и что весьма замечательно, миро от первого Вселенского Собора 318 Св. Отец. За сию святыню он получил жалованья царского камку смирную, сорок соболей и двадцать рублей деньгами. (№ 12)

Прежде него представлялись Государю из города Трикалы Троицкого монастыря архимандрит Феофан, Всесвятского Парфений, Стефановского Митрофан и из города Янины Пантелеимонова монастыря архимандрит Иоанникий. Так много духовных лиц со всех сторон притекало к милости царской.

Так как архимандрит Галактион просил себе жалованной грамоты за красной печатью на приезд в Москву для милостыни, то Государь приказал сделать справку в Посольском приказе: что обыкновенно выдавалось в таких случаях? и оказалось: что в 1626 году, архимандриту Макарию, со святой горы Пантелеимонова монастыря, выдано соболями жалованья царского девяносто руб.; в 1638 году, Сербской земли Саввинского Милешева монастыря архимандриту Афанасию дано было царской милостыни на сто руб. соболями и пять лет спустя еще на пятьдесят рублей; в 1638 же году, в монастырь Царей Константина и Елены, с Греком Петром Юрьевым, послано на сорок рублей соболями, а в следующем году в Зографский монастырь, на Святую гору, архимандриту Паисию сто руб. соболями; в 1641 году, за частицу животворящего креста, Греку Остафьеву столько же и, в 1643 году, архимандриту Макарию, Успенского монастыря города Кастории, выдано было на церковное строение и на выкуп сто руб. соболями. Государь положил милостыни, по сему примеру, и архимандриту Галактиону: за привезенную им святыню мощей велено было выдать ему соболями на сто рублей, и он получил жалованную грамоту на приезд в Россию за милостынею в седьмой или осьмой год.

Грамотою 1644 года, с Цареградцем Феодосием Протопоповым, Константинопольский Патриарх Парфений, извещая Царя Михаила Феодоровича о пожаре в церкви Св. Георгия, так описывал при этом угнетение христиан, к ней принадлежащих: «Желали они ту церковь Св. Георгия соорудить снова, и сподобились некоторые Христиане, честные люди, от рода добраго, втайне соорудить ее для прибежища убогих; но недруг Христианскаго рода, диавол, научил некиих Агарян ту церковь отнимать, чтобы по своему сделать мечетью. Бедные Христиане видя, что их церковь и домы до конца хотят раззорить, с великими слезами начали бить челом противникам, но они не глядят на их челобитье; в то время шел мимо один иноплеменник Агарянин и учинилась ему нечаянная смерть; Агаряне же приискали вину, будто его Христиане убили и нанесли другую беду, чтобы довершить свое дело. Взяли они четырех начальных человек и посадили в тюрьму, где приняли великия беды и страх; посему Христиане заложили сосуды церковные в пять сот ефимков, и отдали супостатам своим; осталось им дать еще тысячу ефимков, за которые промеж себя поручились, с женами и с детьми; ныне пребывая в беде, не имея где и дыхание душевное перевести, прибегают к солнцу милостивому и праведному, обо ты страннолюбец, как праведный Авраам и святой Иоанн милостивый; учини по доброму своему обычаю, и будешь новый соорудитель той церкви Св. Георгия.» (№ 13)

В Сентябре 1645 года приехал в Москву Неокесарийской области, села Газы, монастыря Успения Богородицы келарь Симеон и объявил: что послал его из того монастыря Митрополит Григорий и вся братия, бить челом Государю о милостыне, ибо Турки берут с них дань большую, а заплатить им нечем. Принес он две грамоты: одну от Патриарха Парфения, а другую от Митрополита с братиею. Патриарх извещал о действительно бедственном состоянии монастыря, на котором было долгу до ста пятидесяти золотых, а все его священные и церковные вещи в закладе, и ходатайствовал о помощи. В грамоте же монастырской братья молили Государя не оставить их своею щедрою милостынею для выкупа из рук неверных. (№ 16)

С возвратившимися из Царьграда Русскими послами, Ильею Милославским и Леонтием Лазаревским, Константинопольский Патриарх Парфений, в Августе 1643, уведомлял Государя о получении чрез них царской грамоты и благодарил за память. Далее извещал о пребывании в Константинополе послов его, называя их честными и разумными людьми, умеющими искусно вести дела свои, и говорил: что они в Царьграде заслужили всеобщую любовь, равно как и самого Султана и министров его, и тем доставили всем христианам радость и веселие. Потом благодарил Царя за присланные к нему пять сороков соболей и за его ласковое слово, обещающее Патриарху, что никогда не будет забвен царскою милостию; посему возлагал всю свою надежду на Государя, опричь которого ему не к кому прибегнуть. Наконец объявлял, что с своей стороны непрестанно будет молоть Бога о сохранении здравия Царя и всего его семейства. В другой грамоте, от 23 Августа того же года, Патриарх извещал Государя: что в бытность послов его в Царьграде, он помогал им радеть о царских делах, советовал им во всем и часто беседовал, вследствие чего все дела его царские, по милости Божией, исполнены счастливо и удачно. (№ 18)

В Январе 1645 года приехал в Москву города Авлеса Успенского монастыря архимандрит Серапион. Он привез с собою две грамоты: от Константинопольского Патриарха Парфения и от братии сего монастыря. Парфений писал от 1643 года месяца Апреля: «по всем градам и селам пребывающим преосвященным Митрополитам и пречестным Архиепископам, о Св. Духе возлюбленным нашим братиям и сослужителям, благочестивым и пресветлым Государям и владетелям, боголюбивым Епископам, пречестным клирикам преподобным игуменам благочестивых и освященных монастырей, благоговейным иереям, благочестным вельможам и всему Христову стаду, чадам о Господе возлюбленным нашего смирения, благодать и мир от Бога Вседержителя и Господа нашего Иисуса Христа, а от нашего смирения молитва и благословение и прощение. Милостынная доброта во всех похвальна, наипаче бедному и раззоренному, но освященному монастырю, чтобы воспевали и славили безпрестанно Бога и славословием благочестиво достигали блаженства; даяй же нищему, обретается в царствии небеснем, по божественному писанию, и все благочестивые должны давать милостыню с великим радением, без лености. В области Гревенской пребывает благочестивый монастырь Успения Пресвятыя Богородицы, коего церковь обновили пребывающие в нем иноки, потому что от многих лет развалилась; ныне построили ее, занявши восемь сот ефимков, и не имея своих, от великаго росту пребывают в великой кручине; всем их имением овладели тамошние державцы и, свыше всякой меры, их насильство. Посему послали к нам, милостыни ради и помощи, преподобнаго и духовнаго мужа, архимандрита господина Серапиона с братиею, и прибегают к вашему милосердию, да приимите их в тихом образе и помощь им подадите, словом и делом и милостынею, на поминание и сорокоуст, всякий по своей силе и произволению, ради милостыни ублажающаго Господа». (Св. 22 № 13)

В монастырской грамоте, от Июня 1644 года, братия извещали Царя о своем бедственном положении: «Буди ведомо державному Царю, что мы грешные недостойные рабы Царствия вашего пребываем в божественной и освященной Патриаршеской обители Успения пресвятыя Богородицы, в области Гревенской, близь града Трицкова, у иноплеменных, безбожных Агарян, которые и ежедневную нашу пищу не дают нам, и на всякий день раззоряют нас и бранят; страдаем от них неизреченно, не хотя оставить святой обители и разбрестися, мы всячески от них терпим, но Христовою силою и нашею непорочною верою, нерушимо соблюдаемся посреди диких зверей. И ныне, многой ради нашей бедности и нужды, прибегаем к державному и святому вашему Царствию, милостыни ради и помощи, как бы к Константину святому и боговенчанному великому Царю; посылаем нашего архимандрита Серапиона с братиею, поклониться вашим царским ногам и милостыню получить; приими их в тихом образе и милостивом призрении, ибо ты милостив ко всем Христианам и монастырям.»

В то же время приехал из города Браилова Никольского монастыря Митрополит Мелетий и с ним архимандрит Иоанникий. Он сказал воеводам в Путивле, что едет в Москву с Государевым делом и есть у него словесный тайный приказ от Цареградского Патриарха Парфения и Гречанина Ивана Петрова, и имеет при себе к Государю три грамоты: Цареградского Патриарха Парфения, братии Никольского монастыря и воеводы Мутьянской земли Матфея. А в Москве Митрополит Meлетий, на четвертый день своего пребывания, подал в Посольском приказ такое письмо о себе и о своем путешествии в Россию: «лета от Рождества Христова 1644 года, месяца Сентября во второй день, в понедельник, поставили Господина нашего святейшаго Патриарха (Парфения младшаго) от области Адрианопольския, и приказал нам Патриарх так известить Великому Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руси, поклониться ему от себя и потом разсказать: что Крымский Царь есть злой человек, а сродичь он Кантемиров; был он сослан в Родосский остров и с ним Магмет-Паша, который был Визирем. Они между собою побратались и условились, когда Магмет-Паша будет опять Визирем, а Крымской в Крыму Царем, то помогать им друг другу. Как Магмет-Паша стал Визирем, то отпустил его в Крым и велел воевать Государеву Украйну; там взяли в полон две тысячи человек; а потом Крымский Царь, с своими Мурзами ближними людьми, учинили между собою клятву: буде сие Турскому Царю в досаду, что они Государеву Украйну повоевали, и пришлет Султан в Крым инаго Царя, то его не принимать, а стоять всем за одно. Ныне в Крыму не дород хлебу четвертый год и глад у них большой; приезжали к нему Митрополиту из Крыма люди и сказывали: что они от глада человечину едят, и Государь бы велел Украйну оберегать от Татар, и им бы ни в чем не верил. Хотел с Митрополитом Цареградский Патриарх и Гречанин Иван Петров, о том послать к Великому Государю граматы свои; но случилось в Царьграде такое дело: хотел Турский Царь казнить Силистрийскаго Пашу, и Паша о том сведав, побежал в Босну; Царь за ним посылал сто восемьдесять капиджиев, но они его не настигли: по всем заставам и перевозам велено осматривать всякаго проезжаго человека, с каким кто письмом едет, и посему Митрополит у Патриарха и Ивана Петрова грамат не взял. Турки что бы ни сказывали, их речам верить нечего; а как изволит Царское Величество послать послов своих в Царьград, то велел бы совет держать с нынешним Цареградским Патриархом, потому что он Патриарх имеет друзей, ближних Царевых Пашей, и будет работать Великому Государю такими ближними людьми. А прежние послы Царскаго Величества, что ни учинили с прежним Визирем, то не утверждено, потому что Визирь казнен, а бывший после него отставлен; ныне Визирем сделан Гусейн-Паша, и потому приказал Митрополиту Патриарх Парфений, чтобы царския дела с Султаном утвердить письмом, за печатьми Турскаго Царя, Визиря и Муфтия; сим утвердится любовь и Татары не будут воевать Государевы Украйны. Ныне же Царское Величество пусть велит Украйны свои от Татар оберегать на крепко с великим бережьем, покаместь любовь утвердится; так Митрополиту Патриарх нынешний приказал известить и еще бить челом: чтобы Царское Величество велел от себя написать Молдавскому воеводе Василию, не забывать великой Церкви в Цapьгpaде, потому что Василий имеет силу и многих зажиточных людей.» (№ 15)

Грамотою своею Молдавский воевода свидетельствовал о бедности Митрополита Мелетия. Того же содержания Митрополит привез грамоту и от Константинопольского Владыки Парфения: «Да будет тихомирно ваше Царствие, вкупе со благочестивым наследником, возлюбленным сыном вашим Государем Царевичем Князем Алексеем Михайловичем; некогда (по слову евангельскому) исполнился дом благоухания мира; ныне же не токмо дом, но и весь мир исполнился от благоухания пресветлаго и благодатнаго произволения вашего Царствия, о тихомирный Царь, ибо во всей вселенной славится по монастырям и по церквам и в архиереях и в священниках; кто ни прибегнет к милосердию вашему, не возвращается не получивши себе помощи и благодати от великой вашей милостыни. Посему и преосвященный Митрополит Браиловский, брат нам и сослужитель нашего смирения Мелетий, впадши в великой долг в своей области, не имеет куда прибегнуть кроме милосердаго Царствия вашего; молим и мы, да поможете ему, сколько небесный Бог вам известить, ибо он есть сын возлюбленный нашего смирения; от человеколюбия вашего да получит бедный сей Архиерей утешение своим долгам и освободится от насильства Агарянскаго.» Грамота писана 1644 года в Октябре.

Священники и миряне Браиловской области то же писали к Государю с Митрополитом своим: «Буди богохранимому вашему Царствию победа на враги и на супостаты, видимые и невидимые; понеже по всей вселенной славится в обителях и в церквах, в архиереях и священниках, что кто прибегнет к милосердому Царствию вашему, не возвращается без помощи и благодати от великой вашей Царской милости; то и мы священники и клирики, меньшие и большие, старые и младые от области Браиловской, Измаильской, Килийской и Белоградской, покланяемся святым вашим стопам, ибо ты столп православной веры, а мы рабы твои, пребываем здесь в руках бусурманских и не имеем, бедные, куда прибегнуть и главу свою приклонить, в мучении, какое терпим вседневно от податей Турских людей. Буди ведомо святому вашему Царствию, что здесь в Браилове, во время Михаила воеводы, сожгли церковь Св. Николая и не большую митрополию, какую имели для веры рода Христианскаго; посему мы недостойные рабы твои, не имеем что сотворить, чтобы обновиться сему храму; прибегаем к человеколюбию и милосердию превысочайшаго вашего Царствия, преклоняем главы наши к твоим стопам, да сотворишь сию благодать нам рабам твоим, и обновишь сей храм от благочестиваго и тихомирнаго Царствия вашего, как столп и утверждение христианское; ибо великую надежду имеем на тебя, в нашем роде». Грамота писана 1644 года Ноября 15-го.

В том же году писал к Думному дьяку Григорию Львову, Иерусалимского Патриарха архимандрит Анфим, извещая его, что послан им к Царскому Величеству архимандрит Неофит, ради милостыни и помощи и ради Св. икон для Церкви Иерусалимской.

28 Марта 1645 г. приказал Государь быть у себя на дворе всем приехавшим или уже находившимся в Москве властям за милостынею, в числе их Митрополиту города Браилова Мелетию и архимандриту его Иоанникию со старцами, и с ними вместе: а) из г. Афин Преображенского монастыря Епископу Иоасафу с архимандритом его Анфимом, б) области Александрийской монастыря Св. Евангелиста Марка архимандриту Варфоломею, с) из Мореи Успенского монастыря архимандриту Иеремии, г) города Авлеса монастыря Успения Пречистой Богородицы архимандриту Серапиону, д) города Кастории Никольского монастыря архимандриту Дамаскину, е) с Афонской горы Павловского монастыря архимандриту Савватию, ж) Сербской земли Благовещенского монастыря Игумену Симеону, з) Литовской земли, города Красного, Никольского монастыря архимандриту Неофиту, и) Турской земли, города Ексария, Успенского монастыря келарю Симеону, i) с острова Хиоса церкви Св. мученицы Параскевы белому попу Николаю, и к) из Дамаска от церкви Рождества Богородицы попу Моисею. Их Государь принимал в столовой избе, которую приказал украсить коврами. Такое стечение духовных лиц, из различных мест Востока, Греческих и Египетских, давно уже не повторялось и, как видно, Государю было угодно скорее их всех отпустить, чтобы не заживались в Москве, так как пребывание их сопряжено было со многими издержками и затруднениями. Митрополит Мелетий поднес Государю мощи Св. мученика Меркурия и образ Царей Константина и Елены; посланный от Патриарха Александрийского архимандрит Варфоломей, о приезде коего не видно в делах, принес от своего Святителя Государю мощи Св. праведного Лазаря, Царице мощи Св. Марии Магдалины, а Царевичу мощи Св. Иоанна Златоуста; архимандрит Морейский Иеремия принес в дар мощи Евангелиста Луки; прочие же духовные лица только иконы и смирну, но не видно, в чем состояла их челобитная и что было им даровано; вероятно обычное жалованье, судя по духовной степени каждого.

В Январе явились несколько Греков в Москву, из коих один, по имени Федор Юрьев, принес грамоту от Халкидонского Митрополита Даниила, бывшего в России. Митрополит писал: что он уже однажды извещал Государя, чрез некоего Николая Павлова, о Турских делах, и теперь опять извещает, как меньший раб его великого Царствия. Между некоторыми не важными известиями о том, что делал Султан, кого миловал, кого казнил, и о войне Цесарцев, были и любопытные вести, так например: на Троицын день тайно ходил Султан в Галату и, увидев нехристианских женщин, которые молились у церкви источника Св. Константина, спросил: что это за источник? и немедленно велел Янычарскому Аге засыпать ключ сей, к которому спускались десятью ступенями (там совершались многие чудеса ежедневно и была малая часовня), а дней чрез десять велел заключить и церковь Св. Параскевы. Потом извещал о смене Крымского Хана, которого сослали в Родос и поставили на его место другого. Далее, что из Азова привезли двух пленных Казаков, пойманных под своими городками, и они сосланы были на каторгу. Воеводе Ахмет-Паше, оберегавшему с каторгами устье Днепра, велено было отвезти в Крым нового Хана, а сам Султан, по своему безумству (ибо таким его разумели), уехал на несколько дней в Адрианополь во время жатвы, не смотря на причиняемый им убыток народу, и возвратился в Царьград тайно, чтобы не платить Янычарам за почетную встречу. Наконец заключал свое донесение тем, что ради их грехов, предал Господь Христиан в руки Агарянские и дьявол, повседневно их искушающий, смутил трех Архиереев: Ларийского Григория, Адрианопольского Парфения и нынешнего Халкидонского Пахомия; они восстали за одно на святейшего Патриарха Парфения, будучи ему недругами (ибо Адрианопольский хотел заступить его место и был друг Визирю), собрались все вместе на двор к Паше Казиэскеру, и тот говорил Визирю, что время переменить Патриарха. Визирь, хотя и знал их лукавство, доложил, однако Султану, который велел выдать свою жалованную грамоту, чтобы Адрианопольскому Митрополиту быть Патриархом.

«В Субботу вечером, 31-го Августа, Визирь призвал к себе Патриарха и задержал у себя на дворе, а на другой день сослал в Деневской остров (Тенедос), а на новаго Патриарха надел кафтан, и он сел на Патриарший престол; восплакались все православные Христиане о старом Патриархе Парфение. В праздник Рождества Богоматери собрал новый Патриарх все власти духовные, которыя случились в Царьграде, собрался и весь народ на поставление Патриаршее; когда прочли отставление стараго Патриарха, новый возгласил ему анафему, но весь народ возопиял: «Бог простит стараго Патриарха!» Потом роздали народу свечи и когда Ираклийский Митрополит поднес посох и, возведя новопоставляемаго на престол произнес: «аксиос» то весь народ возопил: «анаксиос» то есть недостоин! и был великий позор, котораго никогда не бывало; потом же за деньги, обещанныя новым Патриархом, сослали стараго в Кипрский остров.»

Далее Митрополит извещал о приезде Цесарского посла в Царьград, с большою свитою из четырехсот человек, который привез богатые дары Султану, и Султан требовал прежней дани от Цесаря; но посол его отрекался и был задержан до новых грамот. Присылали грамоты и от других Государей с вестию, что Папы Римского не стало, и хотя выбирали на его место, но никого не поставили, потому что от прежнего Папы был приказ, чтобы мимо его родичей никого не избирали; от того произошла такая ссора. Еще пришла весть из Кафы, что на море появилось шестнадцать стругов Донских казаков, а шел корабль из Кафы в Азов с торговыми людьми, запасами и Янычарами, и тот корабль взяли совсем Казаки. Потом говорил о некоторых переменах Пашей и о том, что Султан велел изготовить к весне сто каторг, против Малтийских Немцев и готовиться также Алжиру и Тунису против них. Митрополит заключал: «что для того, чтобы донести сии Турские мысли Царю, обрели они человека достовернаго, от честнаго рода, Федора Юрьева, и посылают его к Великому Государю, да не забудет и их своею царскою милостию.» (№ 19)

В Феврале 1645 года, вместе с архимандритом Дамаскиным, Никольского монастыря города Кастории, который приехал просить о возобновлении своей старой церкви, потому что повсюду разносилась молва о рассыпаемой Царем щедрой милостыни, явились и два Грека Николай Павлов и Фома Иванов с вестовыми грамотами Патриархов: Иерусалимского Феофана и Александрийского Никифора. (№ 20)

Николай Павлов сказал в Посольском приказе: что Патриарх Александрийский был в Молдавской земле в хотел ехать к Государю в Москву, но ему пришла весть из Александрии, что там учинились многие обиды от Турецких людей Христианам, и посему Патриарх должен ехать назад в Александрию. А Фома Иванов сказал: что Патриарх Иерусалимский Феофан дал ему грамоту к Государю еще в Царьграде, куда приезжал к Турскому Ибрагим Султану для обновления грамот и успел обновить, что ему стоило однако девять тысяч ефимков. Когда же Фома уехал из Царьграда в Молдавию, то пришла туда весть, что Патриарха Феофана не стало, преставился Декабря в 15-й день, о чем вероятно Патриарх Александрийский извещал Государя в своей грамоте. Еще никому не ведомо было в Царьграде, кого поставить на его место, но то известно, что был приказ, от покойного Патриарха Феофана к нынешнему Патриарху Константинопольскому Парфению и к Молдавскому Воеводе Василию, чтобы они, созвав на собор многие духовные власти, после его смерти, избрали на его место из духовного чина доброго пастыря. Через тех же Греков передавал Государю вести архимандрит Амфилохий: что ныне Крымские люди воевали Государеву Украйну и это было любо Ибрагим Султану, за что Ибрагим послал Крымскому Хану кафтан и саблю и велел ему своих ратных людей посылать на Государеву Украйну; ныне же в Крыму собрано до сорока тысяч человек. Николай Павлов подал Греческое письмо Государю, которое было ничто иное, как памятная записка для него самого; потом извещал Государя о несогласии Султана с агентами других наций в Царьграде, из-за Мальтийских Немцев, против которых собирают рать, еще и то, что Турки, услышав что Татары Крымские пришли из Московского государства с корыстию, весьма обрадовались.

Между тем, по переводе последней грамоты Патриарха Феофана Иерусалимского, оказалось: и что он извещал о лукавом воинстве, которое хочет воевать против святого Господня стада, «что по невозможности изложить всего на письме, он отправил нарочнаго к Государю с тайным словом.» Грамота была писана от 11 Декабря 1644 года.

Александрийский Патриарх Никифор грамотою 5 Января того же года, извещал Государя о неизреченных обидах и муках, какие терпят его области от нечестивых Агарян, о поездке своей в Молдавию за помощию и намерении посетить оттуда Москву, чтобы видеть благочестивые царские очи и покой себе получить от великих трудов, но что не сбылось сие намерение по причине смут, случившихся в Александрии в его отсутствии и побудивших туда поспешно возвратиться; а за тем извещал о смерти Иерусалимского Патриарха Феофана. (№ 21)

В Феврале месяце того же года приехал бить челом за милостынею, по жалованным Царским грамотам, из Сербской земли игумен Симеон монастыря Благовещения, что на реке Папороте. А о вестях сказал в расспросе, что никаких не знает, и подал Государю четыре грамоты из своего монастыря. В первой из них к Царю Михаилу Феодоровичу братия, называя его «Царем ревнителем по Бозе и по божественных церквах поборником и тех украсителем премудрейшим, оком благочестия сияющим и вторым Константином», молила о милостыне на искупление свое, «ибо терпят много от насилия Турецкаго.»

В другой грамоте к Царице Евдокии Лукиановне было написано: «Благочестивой и христолюбивой и от вышняго промысла соблюдаемой во Христе Боге, благоверной и богохранимой и в великой светлости благочестия сияющей, богодухновенными словесами цветущей и от корени благочестиваго светорастленной ветви, цвету благородия и плоду добродетелей, источнику милости, нищелюбия сокровищу, в великом православии сияющей, солнцу светлому, всей Русской земли Самодержца, Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича всея Руси, Восточным и Северным странам и всей Сибирской земли обладателя, Христолюбивой и белой Царице и Великой Княгине Евдокии Лукиановне. В Сербской земле есть царская святая и священная великая обитель, богомолье святаго вашего Царствия монастырь, в которой есть храм честнаго и славнаго Благовещения пречистыя Владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии, что на реке называемой Папороти. Смиренные богомольцы Царствия твоего, игумен Симеон и священники и диаконы и старцы и вся о Христе братия, сложив руки и преклонив колена, низко и раболепно челом бьем, и метание сотворяем и покланяемся лицем на землю святому Царствию твоему, молим Царя Христа и Бога всех и пречистую Матерь его Богородицу Марию и Св. Сербских чудотворцев Симеона и Святителя Савву и преосвященных Митрополитов, Петра, Алексия и Иону, купно и всех Святых его, да молитвами их дарует Господь Бог многолетный живот и здравие и мир глубок и утверждение святому Царствию твоему, с богодарованными вашими царскими чадами. Посему благоверная и христолюбивая святая Царица, молим твое благородие, пришли во св. монастырь царскую красоту, кивот, (так называемый: Сион или фимиамник), что будут диаконы носить, предходя пред святыми дарами во время божественныя литургии, вашему царскому имени в великую похвалу во все роды а, по прешествии в вечный покой помин, как и прежде приснопоминаемая блаженной памяти благоверная Царица Ирина пожаловала прислала сосуды церковные и многие другия царския утвари, церковную красоту; да украсить Бог в царствии небесном царскую и святую ея душу, купно со всеми святыми прежде почившими Царями и Царицами, поминая глагол сей Апостольский: аще кто церковь украсит, душу свою украсит, и царству честь и слава, и память творит. Мы же, странные и убогие богомольцы благочестиваго Царствия, просим и низко челом бьем тебе, православной и благочестивой Царице, пошли царскую свою утварь нам на богомоление, тебе же благочестивой и православной Царице на честь и похвалу, и Царствию вашему Русскому на память и во славу Святым, да милость Божия и пречистыя его Богоматери и молитвы великих Чудотворцев пребудут на благочестивом и на православном царстве вашем во веки веков». 20-го Июля 1644 года. Другие две были грамоты к Государю Царевичу Алексею Михайловичу, с прошением о помощи на украшение церкви и обители, и к Патриарху Московскому Иосифу. Кроме того игумен представил две Государевы жалованные грамоты: блаженной памяти Великого Государя Царя Феодора Иоанновича (1592 года) и Царя Василия Иоанновича (1607 года), по которым им велено ездить в Москву ради милостыни, но чрез сколько лет, того не означено. Вследствие челобитной игумена о обновлении жалованной грамоты, Государь велел им прежнюю грамоту написать на свое имя, а приезжать им к себе в Москву в осьмой год. (№ 22)

Вслед за игуменом Симеоном приехал в Россию Афонской горы, Павловского монастыря архимандрит Савватий, тоже по жалованной грамоте о милостыне. Он привез с собою две грамоты: одну к Государю, а другую к Государыне Евдокии Лукияновне. В первой братия, называя Царя солнцем Христианским, сияющим на Востоке и Севере и озаряющим всю подсолнечную, утверждением седьми столпов, украшением церковным, насаждением рая словесных цветов, ликостоянием в песнях и пениях духовных всех православно живущих, вторым Константином нового Рима, богохранимого царствующего града Москвы, ревнителем по Бозе и поборником по божественных церквах, милостивым и истинным, стражем Церкви, извещали его: что молят Господа Бога и пречистую его Матерь и Св. Русских чудотворцев: Сергия, Петра, Алексия и Иону и всех Святых о даровании светлому его царству многолетнего живота и здравия телесного с душевным спасением, благоденствия и благопоспешения и на всех врагов видимых в невидимых славного одоления и победы, и молили умиленно, чтобы Царь обновил данную Павловскому монастырю свою грамоту и оказал вспоможение. Грамота писана 1645 года Сентября, 26-го. В другой грамоте к Государыне братья молили ее призреть своим милостивым оком и приклонить ухо свое царское к их прошению о милостыне. (№ 23)

30 Января еще появились у заставы Путивльской Греческие старцы, которые объявили, что один из них Афонского Пантелеимонова монастыря архимандрит Григорий, послан Мутьянским воеводою Матфеем к Государю с листом, а другой Адрианопольского монастыря архимандрит Григорий, едет в Москву бить челом о милостыне. Воевода Матфей в листе своем к Государю от 1644 года Февраля 20-го писал: «Наияснейшее священное Царское Величество, наше раболепное поклонение под честныя ноги вашего претихаго Царствия, усердно приносим. Нужда все стесняет, претихий и боговенчанный Царь; те которые от холода мрут, к солнечной теплейшей заре, а жаждущие к струям, как олень к быстринам водным, притекают; сего ради и мы, обледеневши в государстве нашем от неимения теплейшаго и священнейшаго художества святописцев (иконописцев) и жаждущие некоторых Св. икон, притекаем к вашему державнейшему и дивному Царствию, дабы нашей жажды похоть утолить желанною твоею благостынею. Мы приискали орудие и промыслителя для нашего прохлаждения, пришедшаго к нам от святой горы Афонской за милостынею, преподобнаго Русской обители иеромонаха отца Григория, мужа достойнаго и искуснаго в тамошних странах, притом второй раз идущаго к Царствию вашему, и его посылаем, моля ту же священнейшую державу, дабы нас ради и благоговеинства, естественное показало Царствие ваше благорасположение и избранным своим живописцам заповедало, преподобному архимандриту помочь исполнить повеленное нами в священной державе твоей.» (№ 25)

С Епископом Иоасафом, приехавшим из Афин, Цареградский Патриарх Парфений писал к Государю о милостыне и вспоможении: «Буди ведомо державному вашему Царствию, что в стране Елладской, в области Афинской и Ларской, пребывает монастырь во имя Преображения Господа нашего Иисуса Христа; соорудил его бывший великий Царь Феодосий меньший, с сестрою своею Пульхериею, но от древних лет развалилась ограда монастырская и хотели иноки в ней пребывающие обстроить по прежнему но как только начали, пришли безбожные Агаряне, взяли их и начали мучить, говоря будто они нашли сокровище; покамест они освободились от их рук, стало им убытка пять тысячь ефимков, заложили они церковные сосуды в иноплеменных руках за две тысячи ефимков, и ныне те церковные сосуды и вещи погибают и монастырю раззоренье. Видя сие, бедные и нищие иноки не могли иным промыслом получить помощь, но обрели сего добраго человека боговозлюбленнаго Епископа, бывшаго Солунскаго господина Иоасафа, который был вскормленник того монастыря и архимандритом двенадцать лет; пришедши к нашему смиренно, просил он Патриаршеской граматы для верности к державному вашему Царствию, и мы дали ему нашу грамату и порадели об нем». За тем Патриарх ходатайствовал о помощи ему и монастырю на выкуп церковных вещей и обновление строения. Игумен Софроний, со всею братиею Преображенского монастыря, молил также Государя о милостыне и неоставлении их прошения. (№ 26)

Иерусалимский Патриарх Феофан в грамоте своей, от 1644 года Октября 26-го, с архимандритом Иеремиею, извещал Государя: что «промежь двух областей Коринфа и Палеопатры пребывает славный монастырь во имя Пресвятыя Богородицы в великой пещере, строение блаженнаго и благочестиваго Царя Андроника Палеолога, и в нем Св. икона, что писал Св. Апостол и Евангелиста Лука, пресвятыя Богородицы, своею рукою, которая многие чудеса творит, исцеляет всяких недужных, прибегающих к ней с верою по сей день; но ненавистник рода Христианскаго научил некоторых злых людей поджечь тот монастырь, и весь он сгорел, только Бог сохранил одну божественную церковь, которая развалилась; отцы с великим долгом и трудами соорудили ее снова от основания, всю каменную со сводами для крепости, и оттого монастырь задолжал, и сверх того в проторях на всякий день от проезжающих постояльцев; братия, желая от такого долга освободиться, заложили св. церковные сосуды и не могли заплатить, почему совещались промежь себя, избрали и посылают к великой вашей царской милости преподобнаго архимандрита Иеремию, помощи ради». За тем Феофан просил Царя о милостыне, сколько ему заблагорассудится дать. Братия того монастыря, с игуменом своим Симеоном, также писали грамоту к Государю, в которой усердно просили наделить посланного от них архимандрита царскою щедрою милостынею, излагая ему свое бедственное положение, высказанное уже в грамоте Феофана. В монастырской грамоте, между тем, есть весьма замечательное и любопытное место о судьбе Св. иконы Пресвятой Богородицы, находящейся в их обители; вот что об этом братия пишет Царю: «Буди ведомо державному вашему Царствию, что сия наша освященная и царская обитель пресвятыя Богородицы в великой пещере, пребывает посреди двух областей Коринфской и Палеопатр; с самаго начала место сие было пусто, доколе всеблагий Бог не восхотел, чтобы объявилась икона Апостола Луки Евангелиста; она была многое время скрываема здесь, но Божиим повелением явилась двум инокам Симеону и Феодору; они ее искали по городам и по селам, и потом пришли на сие место, и тут встретились с некоею девицею, именем Евфросиниею, которая Божиим повелением прежде их узнала место, где пребывала Св. икона, и увидав, что они ищут сей иконы, показала им пещеру где она была; получив желаемое, возрадовались они радостью великою и сотворили в той пещере малую обитель; потом, пожив в добром житии, преставились, и их мощи и Св. девицы явны, и доднесь в той обители миро течет от их св. мощей на исцеление православным Христианам.» Гречанин Иван Петров, донося Государю о состоянии дел при Турецком дворе, также свидетельствовал справедливость прошения братии Успенского монастыря и их показания о Св. иконе Богородицы.

Александрийский Патриарх Никифор с архимандритом своим Варфоломеем писал к Государю из Молдавской земли: «Извещаем смиренным обычаем, что имеем желание от всей души и сердца приехать и видеть преславную высоту Царствия вашего и восприять душевное утешение от великих наших мук и утеснения, какия имеем во все дни и на всякий час от Агарян, как и боговенчанное ваше Царствие слышало о наших бедах и нуждах; мы пребываем в лихом и тесном месте, всегда в печали посреди многих безбожных и несчетных Агарян; они нам помешали приехать и к Царствию вашему, потому и писали к нам, чтобы вдаль не отлучаться, и мы остались , чтобы после нас не сделалась какая ссора, но тем лишились славы и великой радости от вашего Царскаго Величества. Многая нужда понудила нас послать к великому милосердию вашему преподобнаго архимандрита господина Варфоломея; молим и просим, да восприимет его превысочайшее ваше Царствие в тихом образе и призрении, ибо они от нашего лица, а мы будем всегда молить Господа, не только втайне и в келлиях наших, но и со дерзновением во святой божественной церкви, на Патриаршеском престоле, который пребывает в великой нужде и бедности. Еще надобно, державный Царь, тому престолу четыре иконы и не имеем царскаго дара святительской шапки с короной». В конце грамоты находится приписка, в которой Патриарх, уведомляя Государя о получении от него с послами милостыни, благодарит за такую присылку. Архимандрит Варфоломей привез также грамоту и к Царице Евдокии Лукияновне; Патриарх просил Царицу не оставить его милостынею. Грамота писана 1645 года Января 20 дня. (№ 27)

На представлении архимандрит поднес от Патриарха святыни: Государю крест резной с господскими праздниками и мощи праведного Лазаря; Государыне мощи Св. Марии Магдалины, а Царевичу Св. Иоанна Златоуста, и сверх того Государю зеркало, украшенное драгоценными камнями, алмазами, яхонтами, изумрудами и жемчугом. В Августе был он отпущен в Молдавию, по случаю кончины Патриарха Александрийского Никифора.

В Феврале явились у заставы Путивля из Турецкой земли Преображенского монастыря (неизвестно какого) архимандрит Иона со старцами за милостынею, с грамотами от Молдавского Воеводы Матфея, но не смотря на сию ходатайственную грамоту, Государь приказал воеводам, выдав ему обычную милостыню, отпустить за рубеж.

25 Марта приехал в Москву Цареградский Грек Иван Матвеев, с письмами от Грека Ивана Петрова и Халкидонского Митрополита Даниила, содержавшими в себе весьма любопытные сведения о происшествиях при Турецком дворе и в Восточной Церкви. Иван Петров, от 15 Декабря 1644 года, извещал Царя о Турецких делах и о смуте в великой Церкви. «Августа в 26-й день учинил Собор бывший Патриарх Парфений, с Архиереями и с клириками и прочим миром, чтобы Архиереям поехать всем по своим областям, во избежание смут, и дал им срока на десять дней, чтобы в Царьграде только остались четыре Архиерея; а остальным бы всем разъехаться. 1-го Сентября надел Визирь уже на новаго Патриарха кафтан и в тот же день сослали стараго Патриарха в Деновской остров. 8-го числа посадили новаго Патриарха на патриаршество и собралось на Патриарший двор мирских всяких людей тысячи с три; прочли перед ними отставление стараго Патриарха Парфения, за то будто бы, что он был сребролюбец и бедных людей не призирал и Архиереям заповедывал, чтобы им жить по областям своим; будто бы был лживый и обманывал должников, которые ссужали бывших Патриархов, а им отдать было нечего, и посему его отставили. Когда же поставили новаго Патриарха, и по обычаю начали петь аксиос, некоторые люди возопили: «не достоин»! и в тот день сделалась великая смута на Патриаршем дворе. Стараго Патриарха хотели извести и писали о том к Князю Василию воеводе, что об нем придумает? но Василий Воевода писал об нем, чтобы его ни чем не вредили, а только бы сослали в Кипрский остров. Ноября в 12-й день был новый Патриарх у Султана; надел Султан на него и на его людей, на девять человек, кафтаны, и задолжала великая Церковь сто двадцать тысячь ефимков; Василий Воевода помог им в этом деле, заплатив сорок две тысячи ефимков, а остальные заняли они у бусурманов и у Жидов. Ныне думают прислать к великому вашему Царствию Митрополита Никомидийскаго, именем Кирилла, что был прежде сего архимандрит гроба Господня, и приезжал к Великому Государю от Иерусалимскаго Патриарха Феофана, с Турским послом Муслы-Агою, но с тех пор отстал от Иерусалима и сделался Митрополитом, под повелением Цареградскаго Патриарха; a ныне едет, с соборными граматами Иерусалимскаго Патриарха и от Князя Василия, чтобы великое ваше Царствие помогло им освободиться от такого долга; Царствие же ваше да сотворить, как тебе Бог известить. Как сел новый Патриарх, пришли граматы от Василия Воеводы, чтобы ему учинить изследование о вере и о крещении Лютеран и Кальвин. Граматы сии прислал Король, который имеет сына своего у вас, к Королю Литовскому, а Литовской прислал их к Князю Василию, чтобы ему послать в Царьград к Патриарху, спросить: будет ли можно Лютеранам и Кальвинам во второй раз не креститься? Патриарх по тем граматам совещавался со многими учеными людьми и с учителем Мелетием, богомольцем Царствия вашего, и с Веррийским Митрополитом Иоанникием, Собор сделали и искали по божественным 6иблиям и правилам, и нашли, что ему должно креститься и иные многие догматы к научению, которых мне невозможно написать, а будет о том писать богомолец Царствия вашего Мелетий иеромонах и проповедник Св. евангелия. Еще буди ведомо Царствию вашему, что писал Литовской Король к Киевскому Митрополиту, чтобы Митрополит писал к Цареградскому Патриарху, чтобы Патриарх не велел сызнова крестить; и Киевский Митрополит писал к Патриарху и к учителю Мелетию, чтобы они волю королевскую исполнили и послали бы сего учителя Meлетия к великому вашему Царствию, чтобы простил его (Королевича) и не велел крестить во второй раз; но Патриарх и весь Собор того не приняли. Если изволит Царствие ваше, то есть некое оглашение на еретиков, на Лютера и на Кальвина, у богомольца Царствия вашего и учителя Мелетия, весьма полезное благочестивым и православным Христианам, и должно оное напечатать, только не кому расходов поднять; но если Царствие ваше пришлет свое жалованье, чтобы ему можно было печатать, то будет иметь мзду от Бога, а от людей похвалу.» (№ 30)

Между прочих вестей он извещал: что приехал в Царьград Цесарский посол с большою свитою и просил, чтобы Султан не давал помощи Королю Венгерскому, обещал дружбу Цесаря и привез богатые дары Визирю; почему Визирь расспрашивал Венгерского посла о причине войны? Посол Цесарский был у Султана Ибрагима и поднесь ему великолепные дары на пятнадцать тысяч ефимков, серебряный стол со всем прибором, и был весьма от него почтен, и говорили о том, чтобы заключить между Цесарем и Султаном дружественный договор, как было прежде, и о том был послан гонец от Султана к Цесарю, но отзыва еще не было.

Иван Петров благодарил за царское жалованье, сорок соболей в пятьдесят рублей, какое прислано было ему чрез Грека Ивана Матвеева и обещал впредь присылать вести, но и предварил Государя о делах собственно до него касающихся: «Великий Царь, произвольте вельможам вашим говорить Турскому послу Арслан-Аге, который ныне в царствии вашем, что вы по любви к Султану Ибрагиму отдали Азов и Казаков смирили и все свои Украйны не оберегали, а посла своего послали к Султану с великими дарами и к Визирю, и что по вашему наказу перед Визирем и Султаном говорили о дружбе, и что для сего прислан от него Арслан-Ага, и что Царствие ваше, надеясь на любовь, не велели Украйну свою оберегать; но, не смотря на то, и после сего Султан Ибрагим послал Татар воевать вашу Украйну и на своем слове не устоял, и если впредь хочет, то пусть будет с вами в дружбе, как прежде был брат его Султан Мурат, а если не хочет, то Царствие ваше будет действовать как Бог наставит. Такую речь следует написать в грамате к Султану и Визирю и Царствие ваше не должно посылать граматы, ибо если пошлете послов, то все будет пропадшее, так как Турский Султан непостоянен и в своем слове не устоит, что говорит того не делает. Сделайте тоже, что Литовский Король: при бывшем Визире Мустафе-Паше, присылал своего посла, а узнав ложь и непостоянство нынешняго Визиря Магмед-Паши, только писал к нему грамату: что если хочет быть с ним в дружбе по прежнему, то добро, а если нет, то пусть не пеняют если поступят по своему, и Визирь испугавшись, сейчас послал от себя грамату к Крымскому Хану, чтобы не посылал войска в Литовскую землю; но, не смотря на то, Литовские люди Туркам не верят и свою Украйну оберегают. Так и Царствие ваше повелите Казакам Донским выехать в поход и дать им помощь и быть им под царским вашим повелением, ибо покамест Казаки ваши на Дону проживать будут, то вашей царской Украйне будет великая помощь, а Турскому посрамление и он смирится, потому что и в книгах своих обретают, что Царство их будет взято от Русскаго рода. И так велите оберегать свою Украйну, ибо Турки лживы, как извещаю я смиренный и меньший раб ваш.

Еще буди ведомо вашему Царствию: приехал к вам Антон Константинов с граматами, но тех грамат и в помышлении не было у Турок, чтобы послать их к вам, но Антон Константинов выманил их для себя с великим домогательством, потому что все дела его лживы и исполнены лукавством и утешением дьявольским для бусурман, хотя он и Христианин и говорить, что будто желает добра вашему Царствию и роду христианскому. Господь да воздаст ему все сие на душе его и в дому его. Не для какого либо добра приехал он к Царствию вашему, а только чтобы вы его пожаловали и он бы мог выслужиться перед Турками, потому что надеется от них чести и славы; но вы извольте отпустить его ни с чем, чтобы ему не повадно было ездить с такими ложными делами и лукавством к Царствию вашему. Ныне при Султане Ибрагиме время непостоянно: настанет один Визирь и любит мир со всеми Царями а его убьют; сядет другой и все дела стараго нарушит, ибо не имеют добраго начала; а я меньший раб ваш, помня ваше царское жалованье, пишу подлинно со страхом Божиим, без всякаго лукавства и измены к благочестивому Царствию вашему.

«Привезли Татары Русскаго полону, по росписи Крымскаго Царя, так как он берет себе десятую долю, четыре тысячи, и с тем же полоном шел корабль в Царьград; в нем было семь сот человек, и судом Божиим не доехал до Царьграда и потопило его море; а иных многих привезли в Царьград. Ноября в 30 день провезли из Синопа одинадцать Казаков и Султан велел их казнить; еще прошла ко мне грамата от Кафинскаго Митрополита, что Крымской Царь опять готовит войну и хочет идти в поход, a Царствие ваше извольте Украйну вашу оберегать; много раз я извещал вас про Татар, дважды и трижды, и ныне извещаю; Царствие же ваше да сотворит, как вам Бог известит. Покаместь был Азов у Казаков и послы Царствия вашего не приезжали в Царьград, тогда не позволено было воевать Украйну вашу, потому что Турки боялось вас, а как изволили вы отдать Азов и послы ваши приехали в Царьград, тогда ударили Турки на Казаков, и Татарам велели Украйну раззорить, потому что спасения себе никакого не чаяли, и в том судит Бог Василия Воеводу да Исаию Остафьева, потому что они, лжами своими и утешением, сотворили то, что не угодно Богу и Царствию вашему и роду христианскому, для своей корысти и выслуги пред Турским Султаном; но благий Бог хотения его не сотворил. Василий Воевода, видя их бусурманское лукавство, помирился с Мутьянским Князем Матвеем Воеводою на веки; преблагий Бог за все это ему заплатит во втором пришествии на страшному суде».

Потом следуют разные вести: «Султан выдает дочь свою за Селиктара, Воевода Молдавской Василий за Князя Радзивила; богомолец царской Симон, Митрополит, поехал из Царьграда в Иерусалим; в Ноябре месяце пришла весть, что поставили в Риме Папу Иннокентия X. Еще державный Царь, извещаю, что есть Христиане, наша братия Гречане, которые приезжают всякой год к Царствию вашему торговать, на ваших подводах и с приставами для их обереганья, и получают ваше царское жалованье, корм и пошлин не платят; они то почитают ни во что, приехав в Царьград, осуждают Царствие ваше пред бусурманами, Гречанами и Жидами. Если начнут их спрашивать: что вы замешкались на Москве? то отвечают: будто настоятель их Юрий Остафьев учил Царевича вашего древком играть и оттого замешкались. А иных спрашивают: каким образом Татаре воевали Московскую Украйну? и они отвечают: будто при них приезжали Татаре и около Москвы все села и деревни и посады выжгли и взяли полону сорок тысячь; никто против них не выходил для того, что Царствие ваше тогда делали чан серебряный, чтобы крестить в нем Королевича. Бусурманы им говорили: отчего не противятся Московские люди Татарам? Гречане же отвечали: некий чернец заклял, чтобы им противу Татар войною не ходить, и иныя многия речи говорили их поганыя уста, а нам обо всем писать невозможно, они делают позор и срамоту роду христианскому; говорили же сии поганыя речи, именно Анастасий Иванов и Павел Иванов.»

В дополнение к сему, от 20 Декабря 1611 года, Иван Петров писал к Царю чрез Ивана Матвеева: «что Султан Ибрагим приказал Хану Крымскому идти воевать Украйну и что он похваляется заставить Царствие ваше платить дань Султану, как и ему Хану, что весьма полюбилось Султану; ваше же Царствие да сотворить как ему Бог известит: велика сила Божия и будет что Богу угодно, а не по их собачьему хотенью. Да произволит Царствие ваше приказать Арслан-Аге, написать к Визирю ваше царское слово и послать письмо сие с своим человеком через Крым, чтобы Султан не поверил ложным обещаниям Хана, ибо Султан нынешний, кто что скажет, то и творить, и нет при нем человека, кто бы, об нем порадел и поучил его, как прежде был Мустафа-Паша. И прежде писал я, что едет к Царствию вашему от Цареградскаго Патриарха Никомидийский Митрополит Кирилл, и был уже у его благословения, но потом побранился с Ларийским Митрополитом и за то его отставили; вместо него посылают Палепатрийскаго Митрополита Феофана, который при бывшем Патриархе Кирилле (Веррийском) был в Янинской области, но за непостоянство отрешен, а при старом Патриархе Парфении соборно удален и на его место поставлен другой Митрополит; но нынешний Патриарх опять его пожаловал прежнею областию и посылает к вашему Царствию.»

С тем же Матвеевым Халкидонским Митрополит Даниил, в грамоте своей к Царю, писал о войне: «Ноября в 17-й день прибыл корабль из Кафы с Московскими полоняниками; мы распрашивали их чрез толмача и они нам сказали, что Крымской Царь их четыре тысячи в полон взял от страны вашей, и о том все Царьградские Христиане пожалели и подивились, что поверило Царствие ваше Турской любви и покинули Украйну свою, без ратных людей; а они собаки Татаре сыскали время и полонили стольких Христиан; должно всегда православным Христианам не верить Турскому собаке, и многолетномy Царю надлежит в ту пору, когда с неверными в любви бывает, еще больше оберегать свою Украйну; как услышал Турской Султан, что Крымские Татаре такой поход учинили и столько полону взяли, они собаки весьма возрадовались, и после того послали Антона Константинова чрез Крым, к Царствию вашему, утешать тем, что будто Султан ничего не знает; но все то ложно; нам всем подлинно известно, что по повелению Султанову учинили поход в Украйну, и что станет Антон Константинов сказывать, то все ложно, потому что он дал Бекташ-Аге много ефимков и много иных даров, чтобы его послали, и не должно Царствию вашему почтить Антона, потому что явно обманывают вас: с одной стороны мирятся, а с другой раззоряют Украйну Царствия вашего; сего ради должно стоять твердо, ибо ты великий Царь и должен почитать их ни во что, потому что они на слове своем не постоят. Князь Матвей, Мутьянской Воевода, имеет только тридцать тысячь воинских людей, и то Турки весьма устрашаются его, и послал к нему Султан свою жалованную грамату, чтобы ему владеть по смерть свою; а великое ваше Царствие зачем их почитаешь? Если только не воззришь ты своим страшным оком на нечестивых Турок, увидишь, что они больше того начнут раззорять Украйну великаго вашего Царствия; ты благочестив и тихомирен и потому уважаешь их, а они себе думают, что ты, Государь, устрашаешься и потому их почитаешь, и за то они превозносятся. Крымской Царь послал к Султану Ибрагиму гонца своего и просил у него повеления, чтобы ему опять поход учинить в другой раз на Украйну, и похвалился Крымской Царь Султану, что заставит Московскаго Царя давать дань ежегодно Султану, как и ему дает, а Султан явно кажется как будто не дает Крымскому Царю воли, но весьма тому рад. И так извещаю великому вашему Царствию, что он готов ударить на Украйну, опять, и вам бы приказать оберегать Украйну свою.»

«Еще извещаю великому вашему Царствию, что Датской Король писал к Литовскому, а Литовской чрез Князя Радзивила к Василию Воеводе Молдавскому, свату своему, а Воевода к Цареградскому Патриарху, чтобы Собор учинить и разсудить о крещении Лютерском в Кальвинском; и Патриарх учинил Собор и сыскали в библии и в правилах многих и нашли, что должно Лютерам снова креститься, потому что крещение их не в крещение. Почему извещаем мы, меньшее рабы и богомольцы великому вашему Царствию, небольшою повестью об них: крещаются они не водою и миром не помазуются, только окропляются свороборинною водкою; попы их, стоя на амвоне, говорят: крещаю я тебя во имя Отца и прочее, а внизу отрок окропляет младенца. А в нашей Восточной Церкви так не должно; надлежит крестить младенца погружать и нарекать: «крещается раб Божий во имя Отца и Сына и Св. Духа». Сам иерей погружает, а не иной; а они по своему творят, и то крещение не крещение: по достоянию церковному, крещение есть очищение грехов, и кто так не крещается, не наречется Христианином. Во время Святейшаго Патриарха господина Луки, в святом Соборе некоторые Агаряне просили креститься по тому чину, какой имели они в Восточной стране, где пребывали и крещались дети их от православных Христиан (вероятно без священника); но освященный Собор наш их крещения не принял, потому что не по достоянию церковному крещаются, (только во избавление праотеческаго согрешения и утешения телесам своим, чтобы их нужда и вонь не одолели, крещали детей своих). На Соборе им сказали, чтобы они крестилися снова. Как же говорили Лютеране: будто крещение их прямое, когда они крещаются не по достоянию церковному, и почитают крещение свое только знамением, и что крещение не дается во оставление грехов и не есть необходимо, только одна вера нужна; еще же и Св. Иакова послания не принимают, потому что им противно написано, (что имеет совершенное таинство три статьи, и если в трех статьях одна не будет исполнена, то таинством не наречется). А крещение Лютерское не есть подлинное потому что, вместо воды, окропляют их попы младенцев свороборинною водкою и иными многими пахучими водками, и крещение не во оставление грехов, только для порядка. К тому же у Лютеран, на крещение их, попы нарекают «крещаю тебя Ивана или Петра, во имя Отца и прочее» мы их спросили: как толкуется это слово, что поп говорил «крещаю тебя», и какую власть имеет словесный а не освященный человек нарекать: «крещаю я тебя», когда они не наследники Апостольские? Но они отрекаются Апостольскаго наследия и говорят: что Апостолам не дано от Христа ни единыя власти совершать ни единаго таинства. Мы отвечали против их лживаго Мартина Лютера: «еслибы не имели Апостольскую власть, от Христа, народы учить и крестить, во имя Отца и Сына и Св. Духа, не было бы истинное крещение по глаголу Иоанна Евангелиста: аще кто не родится от воды и от Св. Духа, не имать наследити царствия небеснаго». Да они же говорят: что и после крещения согрешение на человеке оставляется, и мы их в том объявили лживыми и сказали им так: «крещение воздается человекам для очищения и оставления праотеческаго согрешения и есть совершенно истинное таинство и благодать воздается крещающимся». А их за то должно снова крестить, по правилам 6-го Собора.

«Еще буди ведомо великому вашему Царствию о преставлении блаженнейшаго Патриарха Феофана Св. града Иерусалима: он оставил Царствию вашему многая лета, и преставился Декабря в 15 день, а в 16-й день погребли его в Хадкидонской области, в Богородицком монастыре, возле Иеремии Патриарха; оставил он после себя наследника архимандрита господина Анфима, что пребывает в царстве вашем. Прежде сего писал я с Федором Юрьевым, о бывшем Патриархе Парфение, что сослан в Кипрский остров и посажен в заключение в башню, и чают, что он хочет послать тайным образом человека своего с граматами к великому вашему Царствию. А нынешний новый Патриарх Парфений изготовил послать Никомидийскаго Митрополита Кирилла к Царствию вашему; но Палепатрасский Митрополит научил Ларисскаго Митрополита обезчестить Никомидийскаго, и он по его науке обезчещен и отставлен от пути, и посылают к вам Палепатрасскаго Митрополита ради милостыни; Ларисский же Митрополит едет к Князю Василию воеводе; впредь что проведаю здесь, стану писать к великому вашему Царствию.»

Наконец черный поп и учитель Мелетий с Иваном Матвеевым писал с своей стороны к Государю от 15 Декабря 1644 года: «писал я прежде сего к превысочайшему вашему Царствию из Молдавской земли, и благодарю, что показал нам неизреченную свою милостыню, прислав сорок соболей с Иваном Петровым, хотя я их и не принял от него, потому что на него беднаго беда пришла: что у него было и своего имения, и то у него все взяли. В прежнем письме своем объявлял я, что составил с преосвященным Митрополитом Киевским, в Яссах, книгу оглашения на еретиков и отставили от лица Церкви Восточной, мы настоятели священнаго Собора, некоторыя главы Кальвинския и объявили, что не принимали их и не примет никогда святая наша Церковь. Неведомо подлинно про те главы: старый ли Патриарх Кирилл писал или иной? и сего ради не писали мы подлинно имени его, другой ли кто или он сам приснопамятный? Составили мы вышереченную книгу и в ней написали все церковные догматы, и перевели с Эллинскаго языка на толковую речь Новогреческую, что ныне говорим, чтобы разумели все Христиане. По чему прошу милостыню от великаго вашего Царствия, чтобы мне было чем печатать ту книгу, потому что здесь преисполнился весь мир всякой смуты от Лютеран и Кальвинов: смущают они бедных Христиан, и говорят так, чтобы их догматы слушали, а простые люди им верят. Ни единой милостыни не сподобился я принять, и по бедности своей той книги не напечатали; мы же не забываем в молитве, молясь Господу Богу и Спасу нашему Иисусу Христу, о утверждении державы Царствия вашего, потому что всегда уповает наш христианский род принять утешение от Царствия вашего, не только в том что касается до веры нашей, но и во всяком благе. И ныне хотел писать о непостоянстве страны нашей; о том ведомо и Царствию вашему, что в прошлом месяце Сентябре, взяли на Белом море Турский большой корабль, и в нем был некоторый честной человек, ближний Царев девичей, да одна Царица и один судья от богомолья их, и имели имение несчетное и служащих многих. Как услышал о том Турский Царь, весьма возъярился, так же как Мурат Султан думал учинить, который когда жив был, хотел ехать раззорить сперва Мальту город, после Французскую землю и до самаго Рима. И сей Султан повелел делать новыя каторги, чтобы самому ехать на весну. Господь же да будет милостив к своим рабам Христианам, которые пребывают в тех странах, потому что ни единой вины за собою не имеют.» Далее Мелетий повторял почти те же вести, какие сообщил Иван Петров, и обещал еще новых, какие будут.

Он также извещал о том «что Молдавский Воевода Василий просил новаго Патриарха составить Собор для определения: можно ли почитать крещение Лютеранское или нет? и на Соборе приговорили: что их крещение не в крещение, потому что попы их не освящены. Заседания Собора продолжались 20 дней и подлинно договорились: что их второй раз крестить надобно и в правилах доискались, чтобы всех еретиков крестить сызнова; да еще говорили: что Лютеране почитают крещение не во оставление грехов, а только в знамение и крещаются не так как мы водою, но окропляются всякими пахучими водками. Власти доискались в канонах втораго Собора: что всех еретиков крестить снова и они должны отречься от своей веры, и тогда их принять в нашу Православную веру, миром помазать и святыми тайнами совершить; но еще соборование не кончалось, хотят еще больше Архиереев собрать и из всех семи Соборов все выписать на еретиков.»

Кроме сих грамот Иван Матвеев подал, в Посольском приказе, письмо Симона Митрополита Скопского к думному дьяку, в котором извещая о посещении своем Царьграда, писал: что обрел там Феофана Патриарха Иерусалимского, который, по Государеву повелению, великую воздал ему честь, коей не чувствовал себя достойным и направил его к путному шествию во Св. град; тут же обрел архимандрита Мелетия с Афонской горы Хиландаря монастыря, который пришел в царствующий град, ради нужды монастырей, о с ним вместе пошел приложиться ко гробу Господню; притом поручал милости Царя Ивана Матвеева, который должен был сказать на словах, то, что не мог он написать. (№ 30)

В том же году приехали к Государю в Москву с грамотами Греки: Фома Веррийский и Иван Сербский от Патриархов: первый от Иерусалимского Феофана, а второй от Константинопольского Парфения, которые ходатайствовали о помощи им ради нищеты и разорения. (№ 31)

В Апреле 1645 года приехал от Царьградского Патриарха Парфения Патрасский Митрополит Феофан с архимандритом Феоклитом и старцами и Греком Никитою Николаевым, которые привезли грамоты от Константинопольского и Александрийского Патриархов по Государеву делу. (№ 32)

Парфений писал так: «Благословляем святое ваше Царствие и молим Господа Бога день и ночь, о здравии, благопребывании, долголетии, благополучии, душевном спасении и телесном, победе на врагов Царствия вашего, видимых и невидимых, да сохранит вас всегда многолетно и сподобит тебя глубины старости, в честь, похвалу, славу и утверждение всему Христианству и Апостольской Восточной истинной Христовой великой Церкви, потому что как солнце пребывает на тверди небесной, повелением Господним, и сияет и согревает всякое животное, так и великая милость вашего Царствия сияет и согревает всех благочестивых и православных Христиан, погибающих и обидимых, жалует их и избавляет от многаго утеснения бедности их, какою мучатся. Посему и мы, сею смиренною Патриаршескою граматою, извещаем и объявляем тихомирному и божественному вашему Царствию, о том что учинилось над нашею Апостольскою Восточною Христовою Церковью, потому что много уже лет есть, великий Царь, как не друг и ненавистник истинной Христианской веры, диавол позавидовал нашей Церкви, как и в древния времена Греческих Царей, завидовал Церкви и понуждал повседневно на нее еретиков, и они причиняли великую смуту Церкви Христовой, а приснопамятные православные Цари имели великое искушение, к тому же царство их было в великой нужде; все сие написано явно в летописных книгах, и о том святому вашему Царствию ведомо подлинно. Также и в нынешнее время учинилась великая смута и колебание и частая перемена Патриархам, и иное многое зло, а отписать нам о том и известить державе вашего Царствия не возможно; если бы и написали, святое ваше Царствие слушать того бы не изволили. Однако ныне пишем, как и выше сего писали: что многие убытки великой Церкви Христовой учинились и неодержимый долг и раззорение на нее навели, как будет ведомо державному вашему Царствию от властелинской граматы священнаго Собора, что посылают к Царствию вашему и объявляют тех людей, которые смуту причинили и навели такой долг. Граматы сии извещают и о треблаженном и приснопамятном Патриархе Кирилле, его сидении на патриаршестве и смиренном пребывании и о его недругах и супостатах; мы от него же имеем первое поставление на архиерейство; с того времени великая Церковь Христова пребывала раззорена и в великом долге потоплена, подобно кораблю от морскаго волнения погруженному и, с часу на час, погибели себе ожидающему; так терпело и наше Патриаршество от прежде затеянной смуты и если бы не поспела милость пресветлаго, благочестиваго и христолюбиваго Государя, благодетеля и помощника нашему Патриаршеству, господина Князя Василия воеводы, Молдавской земли владетеля, о Св. Духе возлюбленнаго сына нашего смирения и вернаго советника святаго вашего Царствия, и если бы не уплатил он, в первый и во второй раз, нашего патриаршескаго долга двадцать пять тысячь рублей, то наше Патриаршество было бы раззорено и впредь бы Патриарху быть не возможно было, и учинился бы нашему роду от иных народов, которые вместе с нами живут, великий позор, паче того позора и пленения, какие испытали от Персидскаго Навуходоносора Царя, когда лишились они святаго града Иерусалпма. Патриаршество наше, от долгов и от смуты, пребыло не многое время без пастыря своего стараго Патриарха Парфения, который был на патриаршестве, ради многих его вин отставили Собором от патриаршескаго престола и от его достоинства; а какия на нем вины нашли, те все объявятся в соборной грамате, что посылают власти к святому вашему Царствию. Султан сослал его, по своему обычаю, в ссылку для смирения. И потом весь священный Собор, Архиереи и клирики, архимандриты, игумены и священники и вельможи Цареградские и прочее Христиане, приходя к нам со многим челобитьем и молением, били нам челом, чтобы нам принять Вселенский патриаршеский престол; но мы отказывались и принять его не хотели, видя такое великое раззоренье и большой долг. Если бы мы хотели быть на патриаршеском престоле, Богом венчанный Царь, мы бы приняли его при времени стараго Патриарха Кирилла, потому что он многажды нарекал меня, после себя быть наследником, но мы того не захотели, ради непостоянства времени и многой тяготы патриаршескаго долга; и ныне в том свидетель Господь, что отнюдь в мысли своей не имел, чтобы быть мне на Патриаршем престоле, потому что мы пребывали в своей области в великом покое; однако нас посадили на Патриарший престол волею и неволею и мы восприяли патриаршество по нужде; ибо обещал жаловать нас благочестивый и пресветлый Государь, Молдавской земли владетель, и помощь прислать от имения своего, что ему Бог даровал. По соборному наречению воздвигли нас на превысокий, святительский, вселенский Патриаршеский престол, и приняли мы великую Церковь Христову, чтобы нам от нареченнаго священнаго Собора не отстать; но тяготы долга великой Церкви весьма неодержимы, а пребывание наше Бог весть, как мы пребываем в великом утеснении и в бедах, что терпим от должников своих, потому что они приходят к нам как лютые звери, и мы не придумали, каким бы образом сподобиться нам поддержать Церковь Христову и должникам своим ответ давать, потому что помысл наш желает себе освобождения, и безсилие наше слишком велико, а такому великому безсилию никто не возможет помощи подать, кроме Божественной силы: Творец всех единый Бог и великая милость святаго вашего Царствия.

«Сего ради приговорили мы послать и прибегнуть к человеколюбию и милосердию державы Царствия вашего, и молим с рыданием, да отверзешь нам свое царское нерушимое сокровище и пожалуешь своею царскою милостынею, на утверждение великой Церкви, сколько преблагий Бог Царствию вашему известит; будь новый соорудитель и освободитель великой Церкви Христовой от неодержимаго долга. Посылаем к святому вашему Царствию богомольца вашего и рабов ваших, преосвященнаго Митрополита Палепатрасскаго господина Феофана, и перваго лика архиерейскаго, о Св. Духе возлюбленнаго нашему смирению, сына нашего крестнаго и вскормленника Никиту, и преподобнаго архимандрита господина Феоклита и священнодиакона и прочих братий, и пишем к держав Царствия вашего, молим и просим, да восприимете их с любовию и милостивым оком призрите на них и, своими милосердыми царскими недрами, укроете великую Церковь Христову и освободите от неодержимаго долга, что имеет, сколько преблагой Бог Царствию вашему известит, да возсияет над Христовою Церковью радение и покровительство Царствия вашего, как солнечный лучь на земле согревает и животворит человеков, скотов и птиц пернатых, зверей дубравных и рыб морских и древа плодовитыя и прочия: также и нам, от великаго вашего царскаго жалованья, да будет вспоможение и сила, и Церковь Христову от такого великаго долга освободит и устроит и украсит по прежнему. Да не отвергнет нас святое ваше Царствие от своего царскаго милосердия, потому что мы, во первых имеем надежду свою на Бога, потом же на державу Царствия вашего, и уповаем, что мы получим помощь от державы вашей, ибо ты сын истинный великой Христовой Церкви, и если освободите ее от всякой нужды и неодержимаго долга, то нас богомольцев Царствия вашего иметь будете в своем царском соизволении, как имели и прежде сего бывшаго вашего царскаго богомольца, блаженныя памяти стараго Патриарха Кирилла. Пожалуй и нас, потому что мы наследники его Патриаршаго престола и архиерейскаго поставления его ставленник, как мы уже сказали в сем письме выше.

«И о том молим и бьем челом Царствию вашему, да не останемся без великаго вашего царскаго жалованья, потому что благочестивыми Царям дано от всемогущаго Бога быть на земле его настоятелями и помогать всегда своею царскою помощию святой божественной Церкви и избавлять от всякой нужды. Посему мы посылаем своих людей к Царствию вашему, как всегдашние рабы ваши, а с ними во освящение державы вашей посылаем святое миро, в серебряном сосуде, которое составили вновь, благодатиею Св. Духа; и еще посылаем святыя мощи святаго славнаго великомученика Христова Меркурия, левую ногу, в серебряном ковчеге, подписано кругом, еще же и святыя мощи Христовой мученицы Евфимии прехвальной, благословения ради. Да приимет Богом венчанное Царствие твое с любовью, подобно тому, как Господь наш Иисус Христос принял у вдовы две лепты. Посем божественная благодать и молитва Матери его Пречистыя Богородицы и приснодевы Марии и всех святых Пророков, Апостолов, Святителей, мучеников и преподобных и прочих, и святая молитва приснопамятнаго стараго Патриарха Кирилла, да покроет и сохранит и утвердит Царствие ваше на многия лета, во здравии и благоденствии до глубины старости. Молим Господа Бога о утверждении и сохранении Богом дарованнаго сына вашего, Государя Царевича Князя Алексея Михайловича и о благочестивой и Богом венчанной Царице, Великой Княгине Евдокии Лукиановне, да сохранить их Бог на многия лета, Аминь. Лета от Рождества Христова 1644 года месяца Декабря в 13-й день, Индикта 13. А в низу припись: Парфений, милостью Божиею, Архиепископ Константинополя Новаго Рима и вселенский Патриарх, богомолец державнаго вашего Царствия.»

Митрополиты, архимандриты и игумены Царьградские, в соборной грамоте своей к Царю, с тем же Феофаном от 1644 года Декабря в 10-й день, Индикта 13, так писали о милостыне: «Покланяемся святому вашему Царствию, молим и просим Господа Бога и день и ночь, да подает тебе здравие, благоденствие державе вашей, победу на врагов видимых и невидимых, да покроет и сохранит всегда ваше Царствие, великий Царь Московский и всея Русии, да будешь многолетен и в похвалу и утверждение православным Христианам и Апостольской Восточной великой Церкви Христовой, да доколе пребывает державное ваше Царствие, оно как солнце на тверди небесной, возсияет и согревает всех православных Христиан. По сей нашей смиренной и соборной грамате верно извещаем великому вашему Царствию, что содеялось от многих лет по сей день нашим божественным Христовым истинным и Апостольским великим Церквам; от великих налогов раззорилась и задолжала сия великая Церковь Христова, и от людей, которые были виновниками сему раззорению. Когда патриаршествовал на святом и вселенском патриаршем престоле, в Константинополе, блаженнейший и приснопамятный, бывший старый Патриарх Кирилл, был он добрый пастырь сей Церкви Христовой, сиял и освещал не только своим учением и мудростью, но и деяниями, что да воздаст ему Господь Бог, и при его времени, как сидел он на своем престоле, украшено было все православие, ибо повседневно творил он добро, и что имел, подавал бедным, помощь творил странным и научал глаголу евангельскому и православию словесное стадо православных Христиан: но взошел сатана в сердце ныне отставленнаго Патриарха Парфения, по его греху и неправедному житию и по зависти славы патриаршеской, научил он по немногу искушать того блаженнейшаго стараго Патриарха Кирилла, ибо желал себе престол его, будучи исполнен лукавства, не хотел однако вдруг объявить поганыя свои мысли и свою лукавую думу, что тайно мыслил день и ночь, как бы ему достигнуть Патриаршескаго места; но в тоже время нашел равнаго себе соумышленника для неправедных своих дел, духа лукаваго и слугу отца своего диавола, бывшего Веррийского называемаго также Кириллом, который отставил стараго Патриарха Кирилла, дважды и трижды, от Патриаршества напрасно, и изгнал его ни с кем не совещавшись, только с злым Парфением, и сам Парфений сделан потом Патриархом и причинил великой Церкви Христовой неодержимый долг, как подлинно ведомо святому и великому вашему Царствию; в том их Бог судит и воздаст им во втором пришествии по их делам; а причинили они убытков великой Церкви Христовой больше двух сот пятидесяти тысячь рублей, и раззорили ее до конца, не осталось в ней ничего кроме имени и славы великой. Потом тот же добрый старец не престал от смуты своей, потому что он над собою не чает страшнаго суда и воздаяния; он научил треклятаго Веррийского Кирилла, своего советника, и извел сего блаженнаго стараго Патриарха Кирилла, позорною смертию, для того чтобы найти время поступить на патриарший престол; так и сотворил, и это всем явно, что учинили они напрасную смерть старому Патриарху Кириллу, по своему лукавому умыслу; но как это дело совершилось, он начал себя покрывать всяким смирением и являть, будто патриаршества не желает и не принимает, а его Веррийского научал злотворить Церкви Христовой, больше того, нежели сколько в мире человек сотворить может, и, по его наученью, тот Кирилл многих Архиереев от областей их отставил напрасно, убытчил и ссылал их не по делу, в не оставил ни единаго, чтобы кому не сотворить зла, как мучитель и похититель престола; также делал и с иереями и с монастырями и со многими христианами; не подобает нам о том много писать и докучать, многословием нашим великому вашему Царствию, потому что о том всем ведомо по всем государствам и градам и странам. Видя то, что до конца хотят раззорить Церковь Христову, и не оставить в ней ни властей, ни священников, чтобы погибло и раззорилось все Христианство, мы собрались все вкупе, и во первых, Божиею помощию и молитвами Святых, а потом и с великими расходами, сходили к Царю, отставили его от Патриаршаго престола, и согнали в то место, какое сам себе готовил; действительно по делам своим себе и нашел, чтобы иные видя то смирялись и всякий такой воли не имел над настоятелем своим; остался святой Вселенский престол без пастыря и учителя, мы же стараго Патриарха Парфения, обычая злаго и желания к патриаршеству не знали, что он давно о том думал и мыслил, а надеялись по старости его, что он утвердит великую Церковь Христову всяким промыслом и поможет словом и делом, потому что был весьма богат и благоденствен, и так мы его призвали на вселенский престол. И он принял его, державный Царь, по прежнему своему радению; но явился как бывший Веррийский и злее того, повседневно творил правежь, обиды и беззакония, и сверх того впал в грех сребролюбия, ибо, по святому Апостолу Павлу, идолослужение есть начало всем грехам. Какие он собирал церковные доходы, те держал про себя, долгов никаких не платил и ни какой доброты не делал, а жил на патриаршестве пять лет, и от Султана пребывал в тишине, но никакого добра не сделал; без дани жил, а оставил великий долг церковный с великим ростом; и погибает и раззоряется до конца Церковь Христова. Да еще, желая грабить, начал некоторыя власти отставлять от их престолов, без вины взяток ради, а иныя власти хотел извести, только божественная сила спасла от таковаго зла, а то подлинно быть бы им раззоренным и убитым. Видя сие, мы повседневно говаривали ему, чтобы перестал и обратился от зла; а он наипаче злое творил, Архиереям и их клирикам, и священникам, и вельможам и христианам, которые пребывают в здешней стране, и не могли мы терпеть долее, потому что он был весь наполнен лжи и лукавства и непостоянства; одно имел в устах, а сердцем мыслил другое, как бы человеку досадить, и каким бы вымыслом имение его взять и обогатить себя, чтобы тем исполнить хотение сребролюбное. И так мы собрали совершенный Собор и отставили его в церкви, явственно пред всеми, от всей Патриаршей благодати и достоинства, от святаго вселенскаго престола. Потом проведал про то наш Султан и по обычаю сослал его, и пребывает ныне в заточении и в смирении, за его злыя дела, да исполнится над ним пророчество: «ров изры и ископа, и впаде в яму юже содела, и обратися болезнь на главу его». Сколько учинилось над преблаженным старым Кириллом, священномучеником, то все от него было, и смерть ему случилась и раззорение Церкви и великий церковный долг; но мздодавец Бог поставил правду на месте, чтобы, видя сие, иному так не делать. Христианский, державный великий Царь, когда минуло сие и освободились от злаго его пастырства и непостоянства слов и дел, помыслили мы обрести себе достойнаго пастыря и радетеля, чтобы помогал в нынешних временах, разумом своим и добрым досужством, и любовь по Боге имел бы ко всем и, сев на Патриаршестве, утвердил бы Церковь Христову и поставил ее по прежнему, в мирном состоянии и украшении; все мы Архиереи и клирики и священники и вельможи и все православные Христиане, собрались вкупе и призвали и били челом на превысокий и святительский вселенский престол Константинополя, нынешняго святейшаго нашего господина и Владыку, вселенскаго Патриарха Кур-Парфения, ведая про него, что святительство его разумно и досуже в слове и истине и правде, что держит слово и деяние ко всем причтам, что преблагий Бог ему даровал разум к церковному и к мирскому и он украшен, по истине, всякою добротою, как подобает Архиереям, наипаче же Патриарху; а мысль его, дума и хотение: дабы утвердилась в мирном стоянии великая Церковь Христова, и не хочет он некоторым Архиереям зла, но любит всегда мир, непоколебимость и правду и Бога боится. И прежде сего, блаженный священномученик, старый Кирилл, видя столь достойнаго и благодатнаго мужа, благолепнаго, постояннаго и правдиваго, мыслил оставить его наследником на Патриаршеском своем престоле, и о том имел великую радость; но они (т. е. Веррийский и Парфений) между собою не дало ему хотения сего довершить; а ныне мы, соборным наречением, воздвигнули и поставили его на Патриаршество, и пребывает он благодатью Божиею, по Апостольскому преданию и по соборному избранию. Ныне обрел престол достойнаго пастыря и радетеля, и надеемся на Бога, что в его времена получит Церковь Христова освобождение от долга своего, и будет по прежнему украшена, потому что с того дня, как сел на Патриаршество, великая правда в истина пребывают на нем, перестали прежния обиды в грабительство, всякия притчи судятся по священному закону и все церковное, по седьмому Собору, пребывает нерушимо; всякий обидимый и печальный получает оправдание себе и все мы радуемся и веселимся, мал и велик, что нам Бог сподобил восприять таковаго пастыря и начальника Церкви нашей; только тягота есть многая и великая.

Подобно как корабль погибает в волнении морском от разных ветров, а в корабле пребывающие не могут его сохранить, ни правитель его соблюсти от волнения, и все припадают к единому избавителю от всякаго зла и молятся получить себе освобождение: тоже, благочестивый и Богом соблюденный Царь, и мы рабы и богомольцы святаго вашего Царствия, видя раззорение святой божественной великой Церкви, что не можем, ни мы, ни святейший Господин наш и Владыка, дать ответ такому неодержимому долгу, чтобы иметь нам утешение о Боге, прибегаем к подножию великой милости святаго вашего Царствия. И прежде сего писали мы и посылали Архиереев с нашими граматами, к благочестивому и пресветлому Христианскому Государю, Князю Василию, воеводе Молдавской земли, по Духе сыну Восточной великой Церкви Христовой и верному советнику державы Царствия вашего, и объявили ему нашу ненадежду о неодержимом долге в бедах, какия вседневно должники наши нам причиняют, и просили от пресветлости его, слезно рыдая, помочь нужде нашей в нынешнее время; он же, от Бога известившись, не оставит моления и слез наших и отверз милостивое свое душевное око, имея благоговение к великой Церкви и ко всем Христианам, восприял чистым и милостивым сердцем наше слово, распространил пресветлую свою десницу и прислал свою милость великой нашей Церкви, больше двадцати пяти тысячь рублей, как ведомо учинилось великому вашему Царствию, и освободил великую Церковь от потопления долга, а нас от погибели. Уплатили мы, от его пресветлой милости, не большой долг, а осталось еще на великой Церкви и на нас стараго долга сто тысячь рублей; мы только получили себе не большое утешение от погибели и мучения, что имели повседневно от должников своих; преблагий Бог заплатит ему в нынешнем веке и в будущем Иерусалиме пищею райскою. Но до конца утешение свое не получили от своего неодержимаго долга. Посему мы, богомольцы и рабы державы Царствия вашего, посылаем преосвященнаго Митрополита Палепатрасскаго, господина Феофана, о Св. Духе брата нашего и сослужителя и перваго лика Архиерейскаго, и по сей нашей смиренной соборной грамоте, с ним объявляем державе Царствия вашего и молим, да воспримешь его от нас, богомольцев своих и рабов, посланнаго. С ним приедут прочия его братия, и господина нашего святейшаго Патриарха крестник и вскормленник, господин Никита. И мы о том молим да воспримешь их, в тихом образе, и милостивым оком призришь их; во всех их речах и по граматам произволи, Царствие ваше, дать им доброе послушание, потому что не имеем никуда прибегнуть, где бы плакаться и рыдать от сердца и получать нам милость и помощь в нашем великом утеснении, разве только к человеколюбию и милосердию христианскаго вашего Царствия, потому что мы все, малые и великие, изволением и советом благочестиваго и Христианскаго Государя нашего благодетеля, господина Князя Василия, воеводы Молдавскаго владетеля и вернаго советника вашего Царствия, приговорили приклонить великую Церковь Христову к милостивым и милосердым недрам великаго вашего Царствия, а Царствие ваше да распространит превысокую свою десницу и освободит от неодержимаго долга нашу великую Церковь, и да возсияет ваша святая великая милостыня от нерушимаго сокровища державы вашей, сколько богатодавец Бог известит Царствию вашему, чтобы могли мы, богомольцы и рабы ваши поддержать великую Церковь Христову. Посему, боговенчанный Царь, все молим и бьем челом Царствию вашему, да не отлучишь нас от вашей царской милосердной милости; имеем мы великую надежду и упование, что нам не быть отлученными от вашей царской милости и покрова, потому что благочестивым Царям дано от всемогущаго Бога, как настоятелям его на земли, покрывать всегда, своею царскою помощью, святыя Церкви Божии и избавлять их от всякой нужды. Сего ради дерзнули мы и посылаем, от страны нашей, к высоте Царствия вашего, вышереченных: преосвященнаго Митрополита Палепатрасскаго, и с ним, святейшаго господина Патриарха нашего крестника и вскормленника его, господина Никиту, и преподобнаго архимандрита господина Феоклита, с прочими братиями, и желаем конечнаго избавления Церкви Христовой и нам освобождения, от великаго вашего Царствия».

В конце сей грамоты приложены руки Митрополитов: Ефесского Паисия, Ираклийского Иоанникия, Анкирского Лаврентия, Кизического Анфима, Тыновского Макария, Никомидийского Кирилла, Никейского Порфирия, Трапезундского Лаврентия, Митиленского Парфения, Мифумского Корнилия, Янинского Каллиника, Дидимотикского Климента, Анхиальского Гавриила, Месимврийского Дамаскина, Ларисского Григория, Халкидонского Пахомия, Адрианопольского Неофита, Брусского Климента, Филипопольского Гавриила, протосингела Лаврентия, архимандрита Амфилохия, игумена Матфея обители Пресвятой Богородицы на острове Халки, игумена Гавриила обители Св. Животворящей Троицы на острове Халки, игумена Арсения обители Пресвятой Богородицы, архидиакона Иоасафа, игумена Неофита Спасского монастыря.

Тот же Митрополит Феофан привез к Государю грамоту и от Александрийского Патриарха Никифора. Сей пастырь, после обычных благословений царскому дому, так извещал Государя о своих нуждах: «Буди ведомо великому вашему Царствию, что многое и великое колебание и неисчетныя обиды причиняются всегда великой Церкви Христовой от нечестивых еретиков, недругов и супостатов благочестивой православной Христианской веры нашей; никогда они не переставали и не перестают вседушно смущать и искушать ее; если бы им возможно было по их помыслу, то раззорили бы до конца. Но Церковь, по евангельскому слову, и адовы врата не одолеют, ибо поборником имеет Бога; он не оставит ее без добрых наставников и своих пастырей и правителей, хотя, посещением Божиим, бывают некие лжепастыри; по сие за грехи наши и паки милость Божия соблюдает и утверждает по сердцу нашему и по заповеди душеполезных мужей, как сие видим, превысокий и благочестивый, державный Царь, и во дни наши. Ведаешь, что учинили над Патриархом, блаженным господином Кириллом? – Его отставил от патриаршества бывший Веррийский Кирилл, но по истине началом злу был старый Парфений, не только что того стараго блаженнаго господина Кирилла, своими безчисленными злыми делами умертвил, но и Веррийскаго также, как наемщик а не истинный пастырь, погубил и сел он, с великою платою, на превысокий вселенский престол. Тогда истина открылась, державный Царь; откинув с себя ризу смиренную, какую носил, обнаружил природный свой нрав и все хитрости волчия; много обижал всех Архиереев, и церковные доходы, и иное многое зло творил насилием чрез иноплеменных, на paззopeние великой Церкви Христовой безчинно и безстыдно. Святые иереи и клирики, архимандриты и вельможи и весь благочестивый христианский народ, видя такую погибель святой Церкви, отставили его праведно, по закону, Собором; потом, с великим молением, поставили нынешняго святейшаго господина Парфения, о Св. Духе возлюбленнаго брата нашего и сослужителя, мужа благочестиваго, праведнаго, смиреннаго, целомудреннаго и к Церкви Христовой от всего сердца радетельнаго, истиннаго пастыря, а не татя, и по закону Архиерея Вселенскаго престола. Но, Богом венчанный Царь, еще обижена великая Церковь от великаго долга, погибает и раззоряется и не имеет куда прибегнуть, кроме милосердаго и христоименитаго великаго вашего царскаго жалованья, чтобы получить небольшое утешение и великому долгу освобождение. Посему избрали всем собором, сего преосвященнаго и словеснаго Архиерея Палепатрасскаго господина Феофана, во Христе брата и сослужителя нашего, и с ним господина Никиту, с прочиею братиею; и молит, смирение наше, державное ваше Царствие, да воспримешь их и объявишь им свою богатую милостыню, по вашему царскому обычаю, как творишь всем, о Царь! милость твоя везде сияет, а к великой Церкви и ко всему вселенскому престолу надлежит вашу царскую милостыню объявить наипаче, потому что преблагий Бог изволил и венчал Царствие твое и имеет тебя на земле, чтобы утверждать и помогать всегда святой Церкви Христовой. Божия благодать и неизреченная его милость, молитва же святаго славнаго и всехвальнаго Апостола и Евангелиста Марка, буди с боговенчанным Царствием вашим, а от нашего смирения молитва и благословение вашему великому Царствию. Аминь.» Писано в Яссах, лета 1645 г. месяца Февраля в 18-й день. Внизу припись: «Никифор, милостию Божиею, Папа и Патриарх великаго града Александрии и Судья вселенский.»

Священники, клирики и все православные Христиане Палепатрасской области писали к Государю, с Митрополитом своим, в грамоте от 12-го Октября 1644 года: «Смиренным письмом извещаем, благочестивый и православный Царь, державному великому вашему Царствию, о великих наших и невыносимых обидах, какия терпим повседневно от одержавших нас Агарян; мучат нас и сокрушают, ненавидя наша монастыри и церкви, которыя созданы от приснопамятных древних Царей; ибо они веры нашей недруги и не терпят видеть такия прехвальныя церкви в руках христианских, умышляя всяким умыслом, как бы нас отлучить от божественных и святых сих церквей. В нынешних временах учинилось сие над нами, державный Царь, и над божественным святым, преславным и прехвальным Апостолом Андреем Первозванным, что здесь в Патрасской митрополии, Сию божественную и пресловутую церковь соорудила Максимилла, жена Анфипатова, т. е. Государя Палепатрскаго Эгеата именем; ибо Максимиллу излечил святый и преславный Апостол Андрей от неизцелимыя болезни; она начала веровать во Христа, а крестил ее Апостол и иных многих. Видя сие муж ея Эгеат, исполнился ярости и пригвоздил Св. Апостола Андрея на древе масличном и предал блаженный свою душу в руки Божии, а безбожный Эгеат и сам упал с высокаго терема и душу свою зло изверг отцу своему Сатане; блаженная жена Максимилла начала строить церковь на том месте, где убиен был Апостол; в той же церкви положены были святыя его мощи и соблюдены до времени святаго великаго Царя Константина; он послал святаго мученика Артемия, и взял мощи блаженнаго Апостола из Палепатры, привез их в Царьград и положил в церкви святых Апостолов, вместе с Лукою Евангелистом и с Тимофеем святым прехвальным Апостолом. Сию святую церковь Первозваннаго, завистники веры нашей, вздумали у нас отнять и обратить в свое местомоление; наш преосвященный Митрополит Палепатрасский Феофан, который ныне послан от святейшаго и вселенскаго Патриарха, собрал нас всех православных Христиан, и пострадали мы много, доколе святую церковь не освободили. Всемогущего Бога милостию и молитвами святаго прехвальнаго Апостола Андрея Первозваннаго, освободилась божественная Церковь; только, державный Царь, с великими трудами и проторьми; стало нам сие шесть тысячь ефимков. Деньги занял наш Митрополит с великим накладом, по полтине на рубль, а мы по нем поручились, и ныне находятся Митрополичьи вещи в иноплеменных руках и погибают в закладе у Агарян; они нас повседневно мучат и нашего добраго Архиерея, как он и сам известит святому вашему Царствию; не сам он едет, а послан от великой Церкви Апостольской. И мы, не имея где главу свою приклонить, пишем и молим, со слезами, великое ваше Царствие, да покажешь богатую неизреченную свою милость ибо исполняется весь мир от великой милости вашего Царствия.»

Из столь разнородных показаний, о обоих Патриархах Парфениях, старшем и младшем, мудрено было сделать правильное заключение, когда тайные агенты царские в Царьграде осуждали последнего, как похитителя престола, а Собор ближайших к нему Архиереев его оправдывал и обвинял первого. Одно лишь явствует из обоюдных грамот: это общее уважение всей Церкви Восточной к высокой добродетели бывшего Патриарха Константинопольского Кирилла Лукаря, и то, как несправедливо старались Иезуиты бросить на него тень неправославия, чтобы поколебать любовь и доверие к нему всей Церкви; но они в том не успели, хотя и свергли с престола своими кознями, ибо и тогда и доселе память его уважается, как священномученика.

В половине Апреля приказал Государь быть у себя на дворе Митрополиту Феофану с его архимандритом и старцами, и принимал их в столовой избе, в нарядном охабне с кружевом и в черной шапке; столовая изба была украшена коврами. Это было последнее торжественное представление Царю Михаилу Феодоровичу, ибо три месяца спустя он скончался. Митрополит поднесь ему, от имени Патриарха, мощи великомученика Меркурия, левую ногу, и часть от ребра великомученицы Евфимии всехвальной и миро (мvpo) первого Вселенского Собора в серебряном сосуде; а Государь ему пожаловал серебряный позолоченный сосуд, двенадцать аршин камки, сорок соболей и тридцать рублей деньгами.

25 Июня Митрополит прислал в Посольский приказ, с приставом своим, челобитную на имя Государя такого содержания: «Извещаю, державный Царь, великому вашему Царствию, сим нашим смиренным писанием, о некотором деле весьма нужном, которое вашему Царскому Величеству по силе возможно и не велико, а благочестивым Христианам освящение и утверждение Христианской веры будет, и вам великая похвала во всей вселенной и вечное воспоминание. Сего ради молю и покланяюсь, да не поставишь мне в кручину, что извещаю державному вашему Царствию о сем деле, потому что всякому благочестивому Христианину должно, наипаче же нам, пребывающим в божественном и освященном достоинстве Архиерейском, не скрывать того, что кому Бог известил, для утверждения Православной веры, и славы Царствия вашего; но напротив того объявить, чтобы не иметь греха от Бога и не мучиться вместе с тем, который скрыл талант. Сего убоявшись и я, богомолец великаго вашего Царствия, долг свой исполняю и извещаю то что ведаю, что будет державному вашему Царствию похвала и Богу угодно. Если сие дело вам любо, в том ваша царская воля, а буде явится Царствию вашему не любо, и в том ваша же Царская воля. И так буди ведомо, державный и великий Царь, что великое ныне безсилие во всем роде православных Христиан и борение от еретиков, потому что имеют Паписты и Лютеры Греческую печать и печатают повседневно богословския книги святых Отец, а в тех книгах вмещают лютое зелье, поганую свою ересь, в клеплют святых и богоносных Отцев, что будто пишут по их обычаю, хотя сие нестаточно, потому что есть древния книги харатейныя рукописменныя и богословския Св. Отец в монастырях Афонской горы и в иных древних монастырях, и по тем книгам объявляется их лукавство. Ныне, какия книги они напечатали и составили по своему обычаю и вымыслу, теми и борются в странах, где древних библий нет, опоясываются оружием нашим и являются мужественны и стреляются нашими стрелами. Сие творится, державный Царь, от того что Турки не велят нам печатать книги в Царьграде; поскольку Немцы, которые в Царьграде, мешают по зависти своей и пересиливают своею мздою, как и во время блаженнейшаго и святейшаго стараго Патриарха Кирилла, который привез печать в Царьград и начал печатать книги; треклятые же Немцы видя сие предали Патриарха бусурманам и хотели его убить, печать испортили и учинилось Патриарху убытку десять тысячь рублей, покамест освободился от погибели. Сего ради, державный и великий Царь, смиряются бедные Гречане и бранят их прочее народы, не только Немцы и Лютеры, но Армяне и Евреи; говорят им, что не имеют они царства и тем оскорблены от прочих народов, и потому не достойны иметь печать, и посему покаряются Немцам и Папистам. Гречане отвечают им гласно о царстве и сокрушают главы их, говоря: что Бог нашего царства не отставил, потому что ныне великий Царь и превысокий Самодержец Московский и всея Руси благочестивый и православный, и имеем едино крещение и единую веру и единую Церковь, и умножается и распространяется и сияет, как солнце, православная вера Христова, и тем заграждают уста недругов веры Христовой; ибо бедные Гречане, имея подлинное утешение и надежду на великое ваше Царствие, только им и похваляются в иных народах; смиряются же от того, что недруги наши не дают нам печатать книг в Царьграде. Посему я богомолец великаго вашего Царствия, едучи к вам от Вселенскаго Патриарха Парфения, для нужды святой истинной и Апостольской Церкви, и видя Богом дарованный и святой лик державнаго Царствия вашего, что прияли вы благословение от меня смиреннаго и грешнаго богомольца вашего, призываю во свидетеля сердцеведца Господа, что великое веселие и радость прияла душа моя, когда Бог сподобил меня видеть такого православнаго Царя и благочестие великое.

Тогда же вспомнил я смуты, какия имеют Христиане от еретиков и как смущаются многие в уме, читая составленныя ими книги, полагая что они составлены святыми Отцами, и чрез то впадают в прелесть и погибают. Я прослезился и помыслил, от глубины сердца своего, известить обо всем великое ваше Царствие; преблагий Бог избрал тебя Царем на земли, и ваше Царское имя славно по всей земли; Господь известит вас, что надобно благочестивым и православным Христианам: да повелишь быть Греческой печати и приехать Греческому учителю учить Русских детей философии и богословии на Греческом языке и по Русскому; тогда будут переводить многия книги Греческия на Русский язык, которыя не переведены, и будет великая польза обеим сторонам и великое добро, да и Гречане освободятся от лукавства еретиков, и исполнятся во всем мире православныя Христианския книги и не будем нуждаться в тех, что составлены Римскими и Лютеранскими; здесь сполна древния книги будут печатать и переводить на Русской язык прямо, подлинно и благочестиво, и тогда будет великая радость во всем мире и во всем народе Христианском и прославится великое имя Царствия вашего по всей вселенной, свыше Птоломея Царя, и в царстве небесном восприимешь венец от всецарствующаго Христа Бога нашего, и если произволит Царствие ваше быть сему боголюбивому делу и повелишь написать свою царскую грамату к богомольцу великаго вашего Царствия, вселенскому Патриарху Константинопольскому Парфению, то будет радеть о том и совершит произволение ваше со всею радостию, потому что, державный Царь, не только будет радоваться Вселенский Патриарх, но и прочие святейшие Патриархи и Митрополиты, Архиепископы и Епископы, и прочие Христиане будут радоваться и молить Бога, день и ночь, о великом вашем Царствии, а недруги веры нашей посрамятся.»

Смерть Царя Михаила Феодоровича не допустила исполнить сего благого намерения, которое уже впоследствии только отчасти исполнил Патриарх Никон при Царе Алексее Михайловиче. И так торжественное сие посольство не имело желанного успеха. В начале Сентября Митрополит был отпущен с обычным жалованьем и Государь отправил с ним Патриарху Парфению сто рублей за присланную святыню.

Грек Афанасий Иванов, прибывший в Москву с братиею в Апреле, привез Государю грамоты от Цареградского Патриарха Парфения, Александрийского Никифора и бывшего Цареградского Афанасия. Афанасий писал от 26 Февраля 1645 года: «Державный и Богом венчанный и Богом хранимый святый Царь, принял я богатую и великую милостыню христианскаго вашего Царствия; благодарим всегда до смерти живота своего и молим мздовоздаятеля Бога, да будешь здрав на многия лета и победитель, и царствуя на своем царском престоле в мирном благостоянии, и в будущем царствии сподобишься неувядаемаго венца с ликами праведных. Милостыню вашего царскаго жалованья тотчас отдали мы должникам нашим Св. митрополии Селунской, а святое имя Царства вашего и благочестиваго Царевича Алексея Михайловича, сына вашего возлюбленнаго, и благочестивой Царицы и Великой Княгини Евдокии Лукияновны, поминаем гласно во всей нашей области (а под нашею областью восемь Епископов имеем), поминаем же безпрестанно, день и ночь, в святых молитвах. Буди ведомо Царствию вашему, что еще пребываю по сие число здесь, под кровом благочестиваго христианскаго пресветлаго Государя Князя Василия Воеводы, вернаго и возлюбленнаго друга державнаго вашего Царствия, и ехать мне в свою область невозможно от должников Агарян и Жидов; помощник всем просящим, имеет он сокровище свое отверсто и милость его проливается ко всем бедным во множестве; как Нил река напояет всю Египетскую землю, так сотворил и сей благочестивый Государь, заплатил долги несметные святаго Живодавцева гроба, и думает сотворить и большую сей милостыню; от его благочестивых рук восприял я жалованье великаго вашего Царствия, и молим да не забудешь нас своим царском жалованьем, как сотворил доброе начало, так и довершишь доброе окончание, потому что долг наш велик. Если будет произволение Царствия вашего и воспомянешь нас с тем, кто сию нашу грамату принесет, господином Афанасием Ивановым, о Св. Дух возлюбленным нашим сыном. Он верный раб Царствия вашего, добрый благоговейный муж, честный и достойный и имеет имя достохвальное по всем странам и всеми возлюблен; с ним да пожалует Царствие ваше дать нам ответ. Дерзаем, молим и просим благоговейно, как нашего Самодержца Царя, поскольку нуждаюсь во всем и архиерейскими ризами разграблен, то молим святое ваше Царствие, да пожалуешь нас архиерейскою одеждою и шапкою властелинскою, чтобы служить в них святую литургию и молить всеблагаго Бога о вашем царском многолетном здравии и о благоденствии, победе и одолении на врагов».

За тем Патриарх Афанасий сообщал некоторый известия Государю о предпринимаемом походе Султана против Мальты, и что требовал союза от Венециан, чрез их агента в Царьграде, который отказался, за что Султан готовит войну и против Венецианского острова Крита. Сам же Султан хочет идти сухим путем чрез Селунь, и там велел приготовить запас. Вместе с тем извещал, что в Риме назначен новый Папа Климент IX, который помирился с Французским Королем на тринадцать лет. Подпись грамоты: «Афанасий Божиею милостию, бывший Вселенский Патриарх, а ныне настоятель Св. митрополии Селунской, безпрестанный богомолец богохранимаго вашего Царствия». (№ 33)

С тем же Греком писал Государю о милостыне Александрийский Патриарх Никифор: «Безпрестанно творим молитвы Господу нашему Иисусу Христу, поминая благочестивое имя великаго вашего Царствия и благочестивой Государыни Царицы и великодержавца, тихомирнаго сына вашего Богом венчаннаго и первонаследника державнаго вашего Царствия, Государя Царевича Князя Алексея Михайловича, и прочих пресветлых ваших чад. Не оставили мы, чтобы не писать и с нынешним приезжим о Христе возлюбленным сыном нашим, господином Афанасием Ивановым, который есть истинное чадо наше, радельник и помощник великому нашему святому Апостольскому престолу, словом и делом, и верный раб Царствия вашего. Посылаю Царствию вашему, с сим нашим письмом, молитву и благословение и прощение, моля всемогущего Бога, да воздаст тебе Бог богатую милость и божественную благодать и соблюдет здравым на многия лета, и покорит врагов ваших под честныя ноги ваша. В прошлом месяце, с преподобным архимандритом Варфоломеем и архидиаконом господином Даниилом и келарем моим Иосифом, послал я вседушное благословение мое великому вашему Царствию и с ними объявлял великую свою нужду и утеснение Св. Апостольскаго престола. Господь Бог избрал тебя, державный Царь, для истиннаго утверждения и конечной помощи не только Патриархам, но и всем церквам и всему благочестивому пароду. И ныне мы посылаем молитву от всего сердца и паки молим Царствие ваше, да воспримете возлюбленнаго нашего преподобнаго архимандрита господина Варфоломея с братиею, великим своим милосердием, и пожалуешь их тем, о чем я писал вашему Царствию, о святых иконах и о властелинской шапке; мы же должны безпрестанно Бога молить о вашем многолетном здравии. Прежде всего имеем надежду на Бога, потом же на державное ваше Царствие; не задержав отпусти к нам нашего архимандрита, да услышу от него о вашем царском здравии, и воздадим за сию славу, пение и благодарение Богу». Грамота писана 1645 года Февраля 28 дня, в конце грамоты приписка Патриарха, в которой он извещает: «что послал к Государю зеркало, пожертвованное Александрийскому престолу одним Христианином, и то зеркало не должно нам иметь».

Тогда же приехал к Государю, вместе с боярином Молдавского Господаря, Исаиею Остафьевым, Гречанин Захарий Юрьев, бить челом о милостыне. Писал об нем Цареградский Патриарх Парфений, что Захарий от области Брусской, роду доброго; державцы Агаряне того града восстали на церкви православных Христиан и хотели их разорить до основания, но Захарий порадел и помощь дал тем божественным церквам. За это Агаряне поймали его и мучили; сильно он пострадал, и что имел, то все у него отняли. Посему Патриарх просил Государя пожаловать его милостынею. (№ 34)

В Мае был в Москве за милостынею, с грамотою Цареградского Патриарха Парфения, Румельской страны города Триполицы, Беломорского Пречистенского монастыря архимандрит Нектарий. (№ 35)

Гречанин Исаия Остафьев привез грамоты от Патриарха Парфения и от архимандрита Иерусалимского Дионисия, с полоняником Русским попом Иларионом, которого выкупил он из Крымской неволи за двести пятьдесят ефимков, т. е. сто рубл., как сказано в грамоте. В Посольском приказе Остафьев сказал вести: что Турский Султан велел готовить ратных людей в Селуне, а будет их в сбор траста тысяч человек, идти им воевать Критский остров, потом Мальту; для сей войны сбирают с Румельской страны, со всякого двора по четыре ефимка. В Мутьянской земле слышал он от Гречанина Юрья Остафьева (который был у великого Государя в Москве от Молдавского Владетеля Василия в посланниках и приехал из Царьграда): что Ахридонский Митрополит Мелетий хотел быть в Иерусалиме Патриархом, на Феофаново место; а Воевода Василий и иные пожелали туда в Патриарха Иерусалимского архимандрита Паисия, который жил в Яссах, в вотчинах Св. гроба, и поставили его в Иерусалим. За сие, гневаясь на Воеводу, Ахридонский Митрополит Мелетий, написал Султану челобитную: будто Василий хочет, когда Султан пойдет войною на Критский остров и на Мальту, собраться с воинскими людьми, и идти в Царьград на Султаново место. Но Визирь, будучи другом Василию воеводе, челобитья не допустил до Султана, а Митрополита Мелетия в Царьграде казнил. (№ 36)

О смерти Феофана извещал Государя своею грамотою от 3-го Марта 1645 года, с тем же Гречанином, архидиакон Иерусалимский Макарий: «Блаженнейший богомолец Царствия вашего, господин Феофан Иерусалимский Патриарх, моляся Богу о Св. вашем Царствии, во Христе преставился, Декабря в 15-й день; иного еще не поставили, а надеемся поставить в Патриархи Митрополита Симона, что приехал к нам от вашего Царствия с граматою; мы послали грамату в Иерусалим к нему, буде он захочет быть Патриархом, но к нам еще вестей от него не бывало».

В поданной Царю челобитной поп Иларон так описывал плен свой: «как были в Азове Государевы Казаки, я в ту пору приехал из Астрахани, для своего торговаго промысла; Азов осадили Крымской Царь, Турские люди и Черкасы, был приступ и вылазка из Азова, и на бою меня взяли Крымские люди в полон и продали Черкасам; там я живот свой мучил год; от них же продан в Царьград и в полону томился восемь лет. Визирев дворецкой мучил меня разными нестерпимыми муками, приводя меня в свою бусурманскую веру; у рук обе ладони иглами железными насквозь прокалывали и ремни сквозь ладони продергивали, мышцы у рук иглами железными на сквозь прокалывали и также ремни продергивали, и щеку правую на сквозь прокололи, чтобы ремень продернуть, и на ноги железа клали и за ноги вверх вешали, не допущая головы до земли; от железа, у ног, тело до костей протерлось: били меня нагаго терновым прутьем и жилами говяжьими, для того чтобы я, сирота твой, православной Христианской веры отрекся и принял их бусурманскую веру поганую.»

В Июне явился в Путивль, из города Триполя, монастыря Успения Богородицы архимандрит Иеремия; но воеводам приказано было выдать ему с братиею, из Путивльских доходов, обычную милостыню и отпустить обратно за рубеж. (№ 39)

1-го Июля 1645 года, Государь, грамотами своими, с послами Телепневым и Кузовлевым, извещал Вселенских Патриархов: Константинопольского Парфения, Иерусалимского и Александрийского (имени двух последних не означено, ибо не известно еще было, кто займет место Патриаршее на сих кафедрах), о своих дружеских отношениях с Турским Султаном, с которым у него крепкий мир и братская любовь, и о посылке к ним заздравной милостыни: Константинопольскому Патриарху пять сороков соболей, и Иерусалимскому и Александрийскому по четыре сорока. Кроме того, особенною грамотою к Цареградскому Патриарху, Государь просил его приискать из Гречан доктора, самого доброго, который бы всякому докторству достаточно был научен и камчюжную (подагру) болезнь лечить умел. За это обещал доктора пожаловать своим царским жалованьем, свыше его братии иных докторов, во всем ему будет честь и береженье, а неволи никакой не будет. В том же месяце Царь Михаил Феодорович скончался, оставив после себя преемником престола сына своего Алексея Михайловича. 21 Июля мы уже видим помету на челобитной о соизволении нового Государя на отпуск из Москвы в Сербию иеродиакона Дионисия вместе с архимандритом Афонским Савватием. Этим оканчиваются сношения с Востоком по делам церковным в царствование Михаила Феодоровича. При сыне его они продолжались в той же силе, так что перемена царствующего лица не сделала ни малейшего влияния на ход их.

Сношения духовных Восточных властей с Россиею при наследнике Михаила Феодоровича начинаются прибытием Молдавского Митрополита Ореста из Путного Успенского монастыря, который привез с собою четыре грамоты Молдавских Воеводы и настоятелей, еще к покойному Государю. В Августе 1645 года прибыл он, с разрешения царского, в Москву из Путивля и подал в Посольском приказе свидетельственную о себе грамоту Молдавских властей.

«Свидетельствуем, писали они, пречестному и светлому зраку царскаго твоего Величества, сего Архиерея, именем Ореста, от страны земли Угорской, который с детства своего в нашей земле, в монастыре Путном был, воспитан и пострижен и в степень священства возведен. Когда приключилась смерть Архиепископу Ардонскому, в Угорской земле, и остались Волохи без пастыря, просили они себе у Короля Ракоцы Георгия, чтобы дал им по воле себе поставить пастыря, и они избрала себе сего Ореста, котораго рукоположил Феофан Митрополит Угро-Влахийский. Чрез три лета воздвиг, ненавидящий добра диавол, великаго попа королевскаго Чулая Георгия, сущаго в ереси Лютеранской, как сам Король и все Угры, и оклеветал сего Ореста перед Королем, возведя на него великую неправду; все что у него было отобрали и самаго заключали в темницу, где просидел девять месяцев со многими иереями и Христианами, не за какую либо вину, но за веру христианскую, за то что не хотел совратиться к Лютеранству. Видя его твердую веру, дал ему сам Король, за двадцать четыре поруки, тысячу талеров, чтобы те деньги вскоре отдать казне королевской и его отпустили собирать деньги для сей уплаты. Пришел он в свой монастырь Путный, где поминаются Великие Князья Московские. Там не мог собрать довольно денег, чтобы заплатать долг сей и посему приехал к вашему Царскому Величеству, чтобы выкупить тех двадцати четырех поручителей. Посему и мы, видевши его бедность и утеснение, сжалились над ним, послали к вашему Царскому Величеству, просить помощи у подножия твоего престола». Грамота писана 2 Июня 1645 года и подписана четырьмя Архиереями: Варлаамом Митрополитом Сочавским, Анастасием Епископом Романским, Стефаном Епископом Радовским и Гедеоном Епископом Хушским. Кроме сего он представил еще подпись четырех монастырей: Путны, Молдавицы, Слатины и Быстрицы. (Связка 23-я № 43)

В исходе Августа Царь Алексей Михайлович приказал быть у себя на дворе Митрополиту Оресту, a вместе с ним и настоятелям Афонских монастырей, архимандритам: Хиландарского монастыря Михаилу, Предтеченского Нектарию, Ватопедского Феодосию со старцами и из лавры Афанасьевой Мелетию и из города Ахрида Иеремии. На представлении Митрополит поднес Государю мощи Св. великомученика Димитрия Селунского, а архимандриты: Михаил икону Спаса и Богоматери и панацею; Феодосий икону Спаса и Богоматери и мощи великомученика Пантелеимона; Мелетий икону Апостола Павла и резной крест, за что получили от Государя обычное жалованье, применяясь к прежним дачам. Все сии архимандриты приезжали за милостынею.

В Августе приехал в Москву архимандрит Макарий от Патриарха Александрийского Иоанникия, который писал Государю о присылке четырех икон в окладе, святительской шапки, риз и милостыни. Архимандрит бил челом о дозволении представиться лично Государю и был приглашен на царский двор вместе с другим архимандритом города Кариополя из монастыря Димитриева. Они были приняты в столовой избе со всеми обрядами прежних приемов, которых держался во всем новый Государь. Архимандрит Макарий поднес от своего Патриарха мощи Св. Иоанна милостивого и Св. священномученика Киприана, а архимандрит Иаков мощи Феодора Тирона, часть от руки в серебряном ковчеге, и деревянный резной крест и панагию, за что получили обычное жалованье, камку, сорок соболей и по двадцати рублей деньгами. (№ 47)

Патриарх извещал Государя: что имеет тяжкий долг на своем престоле, до шести тысяч ефимков, которые исхарчил на нечестивых Агарян и просил облегчить ему долг сей, чтобы возможно было ему удержать святую Церковь. По просьбе Патриаршей было ему послано четыре иконы, обложенные серебром, золотая митра с драгоценными камнями и жемчугом, полное облачение, мантия и посох, и заздравной милостыни соболями на тысячу руб.

Первым памятником милостыни царской Востоку Нового Царя осталась жалованная грамота его старцам Сербского монастыря, что на реке Папороти. Она подписана им 15 Сентября 1646 года на приезд в Россию каждые восемь лет за милостынею. (Связка 24-я № 3)

Вместе с архимандритом Иаковом ехал из того же монастыря Епископ Неофит и вез грамоты от Цареградского Патриарха Парфения, бывшего Патриарха Афанасия, Ахридонского (т. е. Сербского) Патриарха Харитона и Халкидонского Митрополита Даниила, но он скончался дорогою из Путивля в Москву.

Парфений писал еще в Июне 1644 года о Епископе Неофите и о милостыне: «Близко наказание, о котором Господь наш Иисус Христос, во святом своем Евангелии, о присносущный Государь! наказует и научает держать доброе ради души своей, а от зла всегда нам избегать и всегда творить милостыню для отпущения грехов, чем и душа от смерти избавляется и праведные умножаются и семена их благословятся: столько и больше сего может милостыня! Помыслили мы послать к державному и святому вашему Царствию, сего беднаго возлюбленнаго и благоговейнаго Епископа Кариопольскаго господина Неофита, города Офимскаго, роду честнаго и добраго; он брат блаженныя памяти бывшаго Лакедемонийскаго Господина Иоасафа и в области своей имел некоторыя деревни Маниотския; за то обидели его иноплеменные бусурманские державцы, будто он за одно с теми Маниотами, которые бусурманам недруги; обидели его всякою обидою и насильством; принял он бедный всякое мучение и дал за себя свое имение рухлядью и деньгами, и сверх того занял пять сот ефимков и дал порукою сродников своих; ныне они бедные погибают от того напраснаго долга, и сверх того еще имеет долг своей области, в котором также поручителями. Вспомнил он неизреченную великую вашу царскую милость, какую творишь по всей вселенной божественную помощь, всем прибегающим к Царствию вашему, ибо никто не отъезжает без вашей царской милости. Также и он прибегает, да пожалуешь милостыню, чтобы и ему возвратиться назад с радостию». Афанасий в своей грамоте от 1645 года месяца Сентября также свидетельствовал о бедственном положении благочестивого Епископа Неофита и просил Царя: «да приимет его милостивым оком и в тихом образе, как правитель и отец всем; ибо державу самодержавствия вашего имеет весь благочестивой христианской народ в славу себе и в похвалу, а милость ваша напояет обидимых и утешает бедных и кручинных; да утешишь святый Царь и сего беднаго Архиерея, как носящего на себе образ Господа нашего Иисуса Христа». Того же содержания были и две другие грамоты к Царю Ахридонского Архиепископа Харитона и Архиепископа Феталлийскаго.

Между тем игумен монастыря Св. мученика Димитрия Селунского, Ермоген с братиею, в своей грамоте молил Царя: с Епископом Неофитом прислать ему, кроме милостыни денежной, священные сосуды, потир, кадило, паникадило, ризы и проч; по случаю смерти Неофита место его занимал архимандрит.

В конце того же года (1-го Декабря) возвратился в Москву Сербский Митрополит Симеон, который еще в 1641 году выехал, на Государево имя, на вечное житье в России, а в 1644 году отпущен был в Иерусалим поклониться гробу Господню и прочим святым местам. Вместе с ним приехал к Государю бить челом о милостыни, Мутьянской земли монастыря Св. мученика Димитрия игумен Константин. В Посольском приказ Митрополит Симеон говорил о положении дел в Турции и отношении Турецких сановников к России: «слышал он в Цареграде, что привезли Крымские люди полону Государевых Русских всяких людей, до десяти тысячь человек и больше, и что Турский Царь послал свое повеление к Крымскому, идти войною на Московское Государство, и то делает не с разумом, потому что он малоумен. Гречанам же в Царьграде от Турскаго Царя и от Визиря, великое утеснение; не велено им носить суконнаго платья и на лошадях ездить и оружия носить. Про Визиря сказывал Цареградский архимандрит Амфилохий, что он человек злой и лукавой и Московскому государству никакого добра от него нет; архимандрит же Амфилохий к великому Государю имеет великое радение и все, что проведает, то все Митрополиту сказывал». (№ 6)

Митрополит подал в Посольском приказе три грамоты, писанные еще к Царю Михаилу Феодоровачу от Иерусалимского Патриарха Паисия, Вифлеемского Митрополита Афанасия и Иерусалимского протопопа Ивана. Последние две о милостыне, а первая известительная; она может служить образцом Восточного красноречия.

«Трисолнечная и светоносная Троица, Бог наш Отец и Сын и Св. Дух, всю тварь премудростию сотворил и неисчетною своею благостью; его славят немолчными устнами, со страхом и с трепетом, многоочитые Херувимы и шестокрылатые Серафимы, и все небесныя Силы; и мы на земле вкупе с ними, недостойными устнами, поем и благословляем, кланяемся, славословим и глаголем: сей есть Бог наш и мы людие его; обо умножил милость свою на нас и излил на нас неисчетныя чудеса своего человеколюбия, и показал нам путь спасения; им мы живем, движемся и есмы, ему слава и держава во веки, аминь. Посем, нашим Патриаршеским смиренным письмом, объявляем великому державному вашему Царствию, что в лето от Рождества Христова 1645 года, месяца Декабря в 15-й день, в неделю Св. Праотец, повелением Всевышняго Бога, прежде меня бывший святейший и блаженнейший Патриарх Св. града Иерусалима и всея Палестины, Господин Феофан, отошел от земнаго к небесным и безконечным благам, оставя святейший Апостольский престол без наследника, без пастыря и учителя. Весьма было нужно и необходимо последовать древним преданиям Св. Отец и церковному чину, чтобы природному и истинному Патриарху быть на том Апостольском престоле, вместо блаженныя памяти преставившагося Патриарха Господина Феофана. И было избрание законное, преосвященными Митрополитами, Архиепископами и Епископами, с преподобными архимандритами и игуменами, чтобы наречь новаго пастыря и учителя на святом Апостольском престоле. Святый Архиепископский весь Собор, милостию всеблагаго Бога, избрали и нарекли по закону и церковному преданию меня, богомольца святаго великаго вашего Царствия, священноинока Паисия, бывшаго игумена в божественной и государской обители Вознесения Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, в Молдавской земле в Яссах, по повелению благочестиваго и пресветлаго Государя Василия Воеводы всей Молдавской земли, о Духе сына возлюбленнаго нашего смирения и вернаго друга великаго вашего Царствия и, благодатию Пресвятаго Духа, поставлен я Патриархом природным, на святом и Апостольском престоле Св. града Иерусалима, месяца Марта в 23-й день, воскресный, в божественной и государской обители и иже во Святых Отец наших, великих Архиереев и вселенских учителей, Василия Великаго, Григория Богослова и Иоанна Златоустаго, от Экзарха преосвященнаго Митрополита Св. митрополии Лариссы, господина Григория, Молдавской земли преосвященнаго Митрополита господина Варлаама и от боголюбезнаго Епископа господина Анастасия Романскаго и господина Лаврентия Касандрийскаго, по повелению святейшаго вселенскаго Патриарха Парфения, о Св. Дух возлюбленнаго брата и сослужителя нашего смирения, и почтили все меня Паисия, богомольца великаго вашего Царствия, природным и истинным Патриархом Св. града Иерусалима и всея Палестины. Сего ради, благочестивый и державный великий Государь Князь Михаил Феодорович всея России, объявляем и мы богомольцы великому и святому вашему Царствию, сею нашею смиренною Патриаршею граматою, наше законное восхождение и поставление к святому и Апостольскому престолу. Ты, благочестивый и державный наш великий Государь, похвала нашему Христианству и утверждение православной веры, и должны мы всегда богомольцы ваши, до скончания падшего дыхания, молить безпрестанно Господа нашего Иисуса Христа и пречистую его Матерь, Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, и всех Святых о многолетнем здравии великаго и святаго вашего Царствия и благочестивой и боговенчанной Царицы и Великой Княгини Евдокии Лукияновны, благочестиваго в возлюбленнаго сына вашего Государя Царевича Князя Алексея Михайловича, и остальных ваших чад, Царевен и Великих Княжен: Ирины, Анны и Татианы, да сотворит их всемилосердый Бог здравыми на многия лета, в благоденствие непоколебимо от всякаго лукаваго супостата, аминь. Еще, благочестивый и державный Царь, извещаем великому и святому вашему Царствию, что восприяли мы великую милость от тебя великаго Государя, что прислал святому престолу Св. града Иерусалима всю сполна, также вашу царскую грамату от рук нашего преподобнаго архимандрита, священноинока господина Анфима, и многоценную святительскую шапку, десять Св. икон окладных и пять сороков соболей в Яссах, перед благочестивым и пресветлым Государем Василием Воеводою; и мы не забудем, в своих молитвах, благочестивое и святое имя вашего Царскаго Величества; мы богомольцы ваши здесь пребываем на нашем Патриаршем престоле, терпим повседневно великия нужды и труды, и протори неисчетные имеем и погибаем, обижаемые от безбожных Агарян, ибо всегда они ищут времени, чтобы отнять у нас некоторыя святыя поклонныя места, и стоять с денежною силою и непременными людьми; про все сие будет ведомо Царствию вашему подлинно, от преосвященнаго Митрополита Скопскаго (Сербскаго) господина Симеона, о Св. Духе возлюбленнаго брата и сослужителя нашего смирения и богомольца вашего Царскаго Величества. Он то видел и слышал подлинно во святых местах. А мы, богомольцы великаго и святаго вашего Царствия, стоим сперва Божиею помощию, а потом, силою и помощью вашего Царскаго Величества и всяким радением и любовию, покамест живем, да соблюдем святыя и божественныя места, как соблюли и прежде меня Святейшие Патриархи, имея надежду и упование на великое и святое ваше Царствие; ибо ты всегда распространяешь благочестивую и высокую святую державу и царскую десницу ко святому Живодавцеву гробу Христову, чтобы соблюдать от всякой измены сопротивных врагов. Мы же не имеем куда прибегнуть и помощь получить, во многих наших бедах и напастях, как только к человеколюбию и милосердию Царствия вашего, благочестивый и святый Царь».

Весьма утешительна грамота к Царю протопопа Иерусалимского Иоанна и прочих священников с Митрополитом Симеоном: «благочестивому славному тихомирному, Богом хранимому и Богом венчанному, единому Великому Царю и Самодержцу Государю Михаилу Феодоровичу всея России. Прочитали мы книгу библию и в царственной книге видели сие слово: «спасе Бог Давида над всеми пребывающими и воцарися Давид над всеми, творя суд и правду» и видится нам, что хотя сие глаголется о древнем Давиде, но исполняется ныне и в новом Давиде: это есть венчанная твоя глава, потому что Бог сохраняет Царя за добрыя деяния его, как Царствие ваше. Кого имеем земным правителем над всеми православными Христианами? Истинно иного не имеем, токмо тебя благочестиваго Царя Михаила Феодоровича всея России; кто творит правду по закону Божию вельможам и богатым и князьям и бедным, великим и малым, вдовам и сирым? Истинно иного нет кроме тебя, верный в тихомирный Царь Государь Михаил Феодорович всея России. Чья милостыня в концы вселенной, как лучи солнечныя? – только ваша, Богом венчанный и Богом соблюденный Царь наш Михаил Феодорович всея России; сего ради имя Царствия вашего всегда во веки будет в великую славу и похвалу роду благочестивых и православных Христиан. Извещаем великодержавному вашему Царствию, что сей Христианин именем Иван, от Янинскаго города, был послан в Царьград, любви ради и нужды градской, и имел с собою триста ефимков; по ненависти недругов предали его иноплеменным державцам без вины и посадили его на каторгу и живот свой мучил три года; но, Божиею благодатию, один Христианин порадел и освободил его, дал за него выкупа три ста ефимков и оставил за то порукою некоторых Христиан, покаместь те деньги соберет; не имеет он бедный где главу приклонить, прибегает к великой милости вашего Царствия, и спросил у меня сию грамату для удостоверения, а великое ваше Царствие исполняет всегда то слово, что в девятой главе втораго Паралипомена глаголет: «возвеличился Соломон из всех Царей земных, богатством и премудростью, и все Цари земли ищут лица Соломонова»; и еще в 17-й главе тогоже Паралипомена глаголет: «бысть Господь с Иосафатом и исправи Господь царствие в руце его и пребысть Иосафат в величии до высоты небесной». Сии речи суть моя дерзость, хотя я и меньший раб пред Боговозлюбленным вашим Царствием, Государь Михаил Феодорович, хотя и недостоин, но не проходит дня чтобы я не проповедывал везде про вашу царскую и неизреченную милость и не молил Господа нашего Иисуса Христа, да покорит нечестивые и неверные народы подножию державы вашего Царствия. И так, державный Царь, мы рабы вашего Царствия, священники пребывающие во Св. граде Иерусалиме, много бед и напраслин имеем от иноплеменных Агарян, бьют нас и ругают и в тюрьму сажают, так что от вседневной своей пищи отстали; про то раскажет Царствию вашему Митрополит господин Симеон, и потому молим милосердое ваше Царствие, да пожалуешь нас великою своею милостынею, чтобы нам освободиться от долга и восприять небольшой себе покой: так сотвори Богом венчанный, Богом соблюденный Царь, как тебе Великому Государю Бог о нас известит». Кроме сего Митрополит Симеон привез к Государю грамоту и от Вселенского Митрополита Афанасия; извещая Царя о смерти Патриарха Феофана, просил он о милостыни для своей Митрополии.