Когда следует приводить маленьких детей на литургию? Как приучить ребенка к церковной службе, как донести до него красоту церковного богослужения и важность пребывания в храме на литургии и других церковных службах?
Протоиерей Максим Козлов подробно объясняет родителям тонкости воцерковления не только детей, но и самих родителей, подробно рассказывает, как не допустить распространенных ошибок в церковном воспитании детей и как научить детей любить церковные богослужения, понимать их и иметь искреннее желание посещать их вместе с родителями.
«Маленьких детишек лучше приводить не на целую службу, потому что выдержать два с половиной часа богослужения им не под силу, – пишет о. Максим. – Самое лучшее – привести ребенка за некоторое время до причастия, чтобы пребывание в церкви было для него светлым, радостным и желанным событием, а не тяжелым и мучительным делом, ради которого нужно не есть и долго томиться, ожидая непонятно чего.
Думается, разумно было бы ездить в храм в один воскресный день всей семьей, а в следующий пусть кто-нибудь из родителей побудет на полной службе, а другой останется с детьми или приведет их к концу богослужения.
Пока дети маленькие и у матери ночные кормления, постоянные домашние хлопоты, так что, бывает, дома некогда помолиться, надо ей дать возможность хотя бы раз-два в месяц прийти на Божественную литургию одной, без детей.
Муж пусть побудет с ними дома, даже и в воскресенье – Господь примет это как жертву, угодную Ему.
Вообще-то родителям с маленькими детьми лучше приходить на службу, отдавая себе отчет в том, что, в такой день они сами не будут иметь возможности причаститься. И те, кто любит службу, те, безусловно, собою пожертвуют.
Но, во-первых, не обязательно водить детей каждое воскресенье, а во-вторых, можно водить их по очереди: когда-то мама, когда-то папа, когда-то, даст Бог, бабушка или дедушка или крестные родители.
В-третьих, с маленьким ребенком стоит приходить к такой части богослужения, которую он способен вместить.
Пусть сначала это будет десять-пятнадцать минут, потом Евхаристический канон; через какое-то время, когда детки станут постарше (я специально не называю возраста, так как здесь все очень индивидуально), можно пробыть богослужение начиная с чтения Евангелия и до конца.
С какого-то момента, тогда, когда они будут готовы хотя бы некоторым усилием проживать литургию сознательно, и вся она будет осилена целиком.
И только потом – всенощная, а сначала тоже только главнейшие ее моменты – то, что вокруг полиелея, и то, что для детей наиболее понятно, – славословие, помазание.
С одной стороны, дети с самого раннего возраста должны привыкать к церкви, с другой – они должны привыкать к церкви именно как к дому Божию, а не как к игровой площадке для собственного времяпрепровождения.
Но в одних приходах им просто этого не дадут, быстренько окоротив и поставив на место не только самих детей, а и мамашу, и папашу. В других приходах, где к этому относятся помягче, такое детское общение может расцвести пышным цветом.
Однако в таком случае родители не всегда должны спешить радоваться, что их Маня или Вася в воскресенье так торопятся в церковь, ведь они могут торопиться не к Богу на литургию, а к Дусе, которой нужно передать наклейку, или к Пете, с которым ожидается важное дело: Вася несет танк, а Петя пушку, и у них предстоит репетиция Сталинградской битвы.
Если внимательнее присматриваться к нашим детям, то мы увидим, что на службе с ними много чего интересного может происходить.
За маленькими детьми в церкви обязательно нужно следить. Часто бывает, что мамы и бабушки приходят с ними на службу и отпускают их на волю, видимо, считая, что детьми должен заниматься кто-то другой.
И они бегают по храму, вокруг церкви, безобразничают, дерутся, а мамы и бабушки молятся. В результате получается самое настоящее атеистическое воспитание.
Такие дети могут вырасти не только атеистами, но даже и богоборцами-революционерами, так как у них убито чувство благоговения перед святыней.
Поэтому каждый поход с ребенком в церковь – это крест для родителей и своего рода маленький подвиг. И к этому так и нужно относиться.
Вы сейчас идете на службу не просто Богу помолиться, а будете заниматься тяжелым трудом серьезного воцерковления своего ребенка. Будете помогать ему правильно вести себя в церкви, учить его молиться, а не отвлекаться.
Если вы видите, что он устал, выйдите вместе с ним, чтобы подышать воздухом, только при этом не надо есть мороженое и считать ворон. Если ребенку трудно стоять в духоте и ему ничего не видно за спинами других людей, отойдите с ним в сторону, но обязательно будьте все время рядом с ним, чтобы он не чувствовал себя брошенным в церкви.
Немалая проблема встает перед православной семьей, когда дело доходит до приучения отрока, отроковицы к благочестивому и благоговейному поведению в храме. Ее лучше рассматривать применительно к нескольким возрастным этапам.
Первое время – это время младенчества, когда от ребенка еще ничего не зависит, но уже немало зависит от родителей. И здесь нужно пройти средним – царским – путем. С одной стороны, очень важно ребенка с регулярностью приобщать Святых Христовых Таин. Именно с регулярностью, а не то, что на каждой службе.
Ведь мы же верим, что дети своих личных грехов не имеют, а первородный грех омыт для них в купели Крещения.
Значит, мера усвоения ими благодатных даров Евхаристии существенно выше, чем у большинства из взрослых, которые то недоисповедуются, то недоподготовятся, то рассеются, а то и нагрешат сразу после Причастия, скажем, раздражением или неприятием тех, с кем только что вместе подходили к одной Чаше.
Так что вскорости можно почти все утратить. А как младенец может утратить то, что ему дается в принятии Святых Христовых Таин?
Поэтому задача родителей – не в том, чтобы обязательно каждое воскресенье приносить своего младенца на причастие, а в том, чтобы организовать свой новый уклад жизни таким образом, чтобы папа и мама, в особенности мама, не разучились молиться на службе и вообще бывать на богослужении отдельно от ребенка (чаще всего ко второму, третьему своему чаду родители уже этому научаются).
Не редкость, когда после рождения ребенка молодая мама, которая до того ходила в храм, любила молиться на службах, сама исповедовалась, причащалась, вдруг обнаруживает, что у нее нет такой возможности, что приезжать в церковь получается только с младенцем.
И что бывать приходится только на коротком отрезке богослужения, так как не следует отстаивать с новорожденным на руках целую литургию, ведь его естественное гуление, иногда и крики не могут не отвлекать, а иной раз и раздражать, подвергая испытанию терпение стоящих рядом прихожан.
Первое время кормящая мать из-за всего этого скорбит, но потом начинает привыкать. И хотя формально повторяет сокрушительные слова о том, как давно она по-настоящему не стояла на службе, как давно не могла всерьез подготовиться к исповеди и к причастию, однако на самом-то деле потихонечку-потихонечку всё это ее начинает все больше и больше устраивать.
Ведь на службу можно приезжать не к началу и, если вдруг приехала раньше, то можно вместе с другими мамашами выйти в притвор и повести приятные разговоры о воспитании ребенка, а потом коротенько подойти с ним к Чаше, причастить и вернуться восвояси домой.
И хотя всем понятно, что такая практика неполезна для души, тем не менее она, к сожалению, вырабатывается в очень многих семьях.
Каким же тут нужно идти путем молодым родителям? Во-первых, разумной заменой друг друга, а во-вторых, если есть какая-то возможность, прибеганием к помощи бабушек-дедушек, крестных, друзей, няни, которую усердно работающий отец может обеспечить для семьи, чтобы то один, то другой родитель, а иногда и они вместе могли бы постоять на службе, не думая о собственном, здесь же присутствующем младенце.
Это первоначальный этап, на котором от ребенка еще ничего не зависит.
Но вот он начинает вырастать, уже не сидит на руках, уже делает первые шаги, издает некоторые звуки, постепенно переходящие в слова, а затем и в членораздельную речь, он начинает жить отчасти самостоятельной, нами не определяемой во всех отношениях жизнью.
Как в этот период родители должны вести себя с ним в церкви? Самое главное, понять, каковы должны быть частота и длительность его присутствия на богослужении, чтобы оно воспринималось ребенком с той мерой сознательности и ответственности, которые в этом возрасте ему доступны.
Если он может с помощью побуждающих его к порядку папы и мамы побыть на литургии десять-пятнадцать минут, а дальше начинает либо играть с подсвечниками, либо бегать со сверстниками, либо просто ныть, то значит, десять-пятнадцать минут – это максимальный срок, который маленький ребенок должен присутствовать на богослужении, и не больше. Потому что иначе возникнут два варианта, и оба они нехороши.
Или по мере возрастания, если вокруг много сверстников, ребенок начнет воспринимать церковь как своего рода воскресно-праздничный детский сад, или при строгих родителях, которые побуждают его к более упорядоченному поведению на службе, начнет внешне либо внутренне (последнее даже хуже) протестовать против того, что они с ним делают.
И не дай нам Бог воспитать в наших детях такое отношение к церкви.
В любом случае, когда ребенок в возрасте от двух до пяти лет, хотя бы один из его родителей непременно во время службы должен быть рядом с ним.
Нельзя для себя решить: наконец-то я вырвался (вырвалась), стою и молюсь, вроде бы явного беспорядка не происходит, пусть уж тогда мой отпрыск как-нибудь сам в свободном плавании просуществует это время.
Это наши дети, и мы за них отвечаем перед Богом, перед приходом, перед общиной, в которую их привели. И чтобы от них не было ни для кого никакого соблазна, отвлечения, беспорядка и шума, к ним надо быть предельно внимательными. Наш прямой долг любви по отношению к тем людям, вместе с которыми мы составляем тот или иной приход, помнить, что нельзя перелагать свои бремена на кого-то другого.
Дальше начинается переходный этап, когда ребенок делает большой скачок в сознательном восприятии действительности. У разных детей он может начинаться в разном возрасте, у кого-то в четыре-пять лет, у кого-то в шесть-семь, это зависит от духовного, и отчасти от психофизического развития ребенка.
Поэтому на этом этапе очень важно, чтобы ребенок постепенно переходил от интуитивно-душевного восприятия богослужения к более осознанному. А для этого необходимо начинать учить его тому, что в церкви происходит, учить главнейшим частям богослужения, тому, что такое причастие.
И никогда, ни в каком возрасте, нельзя детей обманывать, ни в коем случае нельзя говорить: «Батюшка даст тебе медок» или «Тебе с ложечки дадут вкусненького, сладкую водичку».
Даже с сильно капризничающим ребенком нельзя себе такого позволять. А ведь не редкость, что буквально у Чаши своему шестилетнему чаду мама говорит: «Иди скорей, батюшка даст тебе в ложечке сладенького».
А бывает и так: маленький, непривычный еще к церковной жизни человечек бьется, кричит: «Не хочу, не буду!», а папа и мама ведут его к причастию, держа за руки и за ноги.
Но, если он до такой степени не готов, не лучше ли собственным терпением и личной молитвой раз за разом приучать его к пребыванию в церкви, чтобы оно стало радостной встречей со Христом, а не воспоминанием о насилии, которое над ним было сотворено?
Пусть, не понимая сути, ребенок знает, что идет причащаться, что это потир, а не чашка, что это лжица, а не ложка, и что причастие – это что-то совершенно особенное, чего в остальной жизни не бывает.
Никакая фальшь и никакое сюсюканье со стороны родителей никогда не должны иметь места. Тем более на грани школьного возраста ребенка, когда мера его осознания того, что происходит в церкви, становится значительно большей.
И со своей стороны мы должны позаботиться о том, чтобы это время не упустить.
Означает ли это, что дети в шесть-семь лет уже могут оставаться на службе без контроля со стороны близких? Как правило, нет. Поэтому в этот период начинаются иного рода искушения.
Уже и хитрость появляется: то почаще выбежать из храма по вдруг образовавшейся той или другой нужде, то ускользнуть в такой уголок, где папа с мамой не увидят и где можно приятно провести время в разговорах с друзьями, пошептать что-то друг другу на ушко или рассмотреть принесенные игрушки.
И, конечно же, не для того, чтобы наказать за это, а для того, чтобы помочь с этим искушением справиться, родители должны быть на службе рядом со своими детьми.
Следующий этап – это этап подросткового возраста, когда родителям нужно постепенно отпускать ребенка от себя. В христианском воспитании это вообще очень важный жизненный этап.
Потому что если до подросткового возраста вера наших детей была по преимуществу определена нашей верой, верой каких-то других авторитетных для них людей (священника, крестных, старших друзей, друзей семьи), то при переходе к отрочеству ребенок должен обрести свою собственную веру.
Теперь уже он начинает верить не потому, что мама и папа верят, или батюшка так говорит, или еще что-то, но потому, что сам принимает то, что говорится в «Символе веры», и уже сам осознанно может сказать: «Я верую», а не только «Мы веруем» – как и каждый из нас говорит: «Верую», хотя на литургии мы поем слова этой молитвы все вместе.
И по отношению к поведению в храме родителей со своими уже подросшими детьми это общее правило свободы применимо.
Как бы нам ни хотелось по душе, по сердцу обратного, нужно отказаться от тотального контроля за тем, что ребенок делает, как он молится, как крестится, не переминается ли с ноги на ногу, достаточно ли подробно исповедуется.
Отказаться от вопросов: куда ты выходил, что ты делал, почему так долго отсутствовал? В этот переходный период максимум, что мы можем сделать – это не помешать.
Ну, а дальше, когда ребенок становится совсем взрослым, дай Бог, чтобы мы вместе могли стоять с ним в одном приходе на одном богослужении и вместе по своей свободной доброй воле подходить к Чаше.
Но, впрочем, если случится такое, что мы станем ходить в один храм, а он – в другой, не надо этому огорчаться. Огорчаться нужно, только если наш ребенок вовсе не окажется в ограде церковной.
Можно ли как-то помочь детям, которые по возрасту уже начинают выстаивать всю службу и им сначала интересно, но потом довольно быстро становится скучно, они утомляются, так как мало что понимают?
Мне кажется, что это не то чтобы не существующая проблема, но проблема достаточно несложно решаемая при сколько-то ответственном отношении к ней родителей.
И тут можно вспомнить одно из самых ярких произведений русской литературы – «Лето Господне» Ивана Шмелева, повествующее об ощущениях и переживаниях пяти-семилетнего ребенка в церкви.
Ну, право же, не скучно было Сереже во время богослужения! А почему? Потому что сама жизнь естественным образом была с этим сопряжена и рядом жили люди, которым, во-первых, самим не тяжело было стоять на всенощной, а во-вторых, охотно и не в тягость рассказывать ему о том, что в церкви происходит, что это за служба, какой праздник.
Но ведь никто этого у нас не отнял, и точно так же, преодолев собственную лень, усталость, желание препоручить крестным родителям, учителям в воскресной школе религиозное обучение своих детей, у нас всегда есть возможность рассказывать о том, что происходит в годовом круге богослужения, какого святого сегодня поминают.
Мы можем пересказать своими словами то место из Евангелия, которое будет читаться в воскресенье, и многое-многое другое.
Семилетний ребенок (мы видим это на примере детей воскресной школы) за полгода без труда усваивает всё чинопоследование литургии, прекрасно начинает понимать слова Херувимской песни: «Иже Херувимы тайно образующе…».
Он может знать, кто такие Херувимы, кто их тайно изображает, что такое Великий вход. Детям это дается нетрудно, они легко все запоминают, нужно просто им об этом говорить.
Проблема непонимания богослужения возникает у формально воцерковленных, но религиозно безграмотных родителей, которые сами толком не понимают, что на литургии происходит, и отсюда не находят слов, как своему ребенку объяснить, что такое те же ектении, антифоны, и сами из-за этого скучают на богослужениях.
Но скучающий сам не научит и своего ребенка с интересом стоять на воскресной литургии. Вот в чем суть этой проблемы, а вовсе не в трудности восприятия маленькими детьми слов церковной службы. Повторю: детям семи-восьми лет на службе хорошо, и они вполне способны воспринимать главное в литургии.
Ну, что может быть непонятного в заповедях блаженства, в словах Евхаристического канона, которые можно объяснить на протяжении двух-трех бесед, в словах молитвы Господней или Богородичной молитвы «Достойно есть», которые они и так должны выучить к этому возрасту?
Все это только кажется сложным».
Комментировать