Троицкий Патерик

Троицкий Патерик или сказания о святых угодниках божиих, под благодатным водительством преподобного Сергия в его троицкой и других обителях подвигом просиявших

Содержание

Благочестивому читателю

Ученики и сподвижники преподобного Сергия, в месяцесловах не означенные

Сентябрь 9-й день. Преподобный Иосиф Волоколамский 12-й день. Преподобный Афанасий Серпуховской В тот же день. Преподобный Вассиан Тиксненский 24-й день. Преподобный Галактион Затворник 25-й день. Преподобный Афанасий и Феодосий Череповецкие 30-й день. Преподобный Григорий Пельшемский Октябрь 2-й день. Преподобный Кассиан Учемский 7-й день. Преподобный Сергий Нуромский Павел Обнорский 15-й день. Святитель Дионисий Суздальский 18-й день. Преподобный Давид Серпуховской 22-й день. Преподобный Феодор и Павел Борисоглебские Ноябрь 6-й день. Святой Герман Казанский 14-й день. Преподобный Филипп Ирапский 17-й день. Преподобный Никон, Радонежский Чудотворец 24-й день. Преподобный Симеон Сойгинский 28-й день. Святой Феодор, архиепископ Ростовский Декабрь 3-й день. Преподобный Савва Сторожевский 4-й день. Святой Гурий, Архиепископ Казанский 14-й день. Преподобный Левкий Волоколамский 23-й день. Святой Филипп митрополит 28-й день. Преподобный Игнатий Ломский Январь 12-й день. Преподобные Мартиниан и Галактион Белозерские 13-й день. Преподобный Иринарх Затворник В тот же день. Преподобный Елезар Анзерский 21-й день. Преподобный Максим Грек 28-й день. Преподобный Феодосий Тотемский Февраль 4-й день. Преподобный Кирилл Новоезерский 10-й день. Преподобный Лонгин Коряжемский 11-й день. Преподобный Димитрий Прилуцкий 23-й день. Преподобный Моисей Белозерский Март 5-й день. Преподобный Адриан Пошехонский 16-й день. Святой Серапион, архиепископ Новгородский 19-й день. Преподобный Иннокентий Комельский 31-й день. Святой Иона митрополит Апрель 1 -й день. Преподобный Евфимий Суздальский 7-й день. Преподобный Даниил Переяславский 11-й день. Преподобный Иаков Железноборский В тот же день. Святой Варсанофий, епископ Тверской 17-й день. Преподобные Зосима, Герман и Савватий, Соловецкие чудотворцы 20-й день. Преподобный Александр Ошевенский 25-й день. Преподобный Сильвестр, Обнорский чудотворец Май 1-й день. Преподобный Пафнутий Боровский В тот же день. Преподобный Герасим Болдинский 6-й день. Преподобный Михей Радонежский 7-й день. Преподобный Нил Сорский 10-й день. Преподобный Дионисий, архимандрит Сергиева монастыря 19-й день. Преподобный Корнилий Комельский¹ В тот же день. Преподобный Игнатий (князь Иоанн) 27-й день. Преподобный Ферапонт Белоозерский и Можайский Июнь 9-й день. Преподобный Кирилл Белозерский В тот же день. Преподобный Александр Куштский 11-й день. Преподобный Варнава Ветлужский 12-й день. Преподобные Вассиан и Иона Пертоминские 13-й день. Преподобные Андроник и Савва Московские 14-й день. Преподобный Мефодий Пешношский 15-й день. Преподобные Григорий и Кассиан Авнежские Июль 3-й день. Преподобные Иоанн и Лонгин Яргенские 5-й день. Блаженный Иоасаф, архимандрит Троицкого монастыря 14-й день. Преподобный Стефан Махрищский 17-й день. Преподобный Иринарх Соловецкий 20-й день. Преподобный Авраамий Чухломской 25-й день. Преподобный Макарий, игумен Желтоводский и Унженский 27-й день. Святой Иоасаф митрополит 29-й день. Преподобный Роман Киржачский Август 24-й день. Преподобный Арсений Комельский Таблица  

 

Икона преподобного Сергия с учениками из Успенского собора Лавры

Радонежские святые:

Симон, Ксенофонт, Варфоломей, Иаков, Наум, Василий, Иаков, Макарий, Авраамий Галицкий, Стефан Махрищский, Мефодий Пешношский, Кирилл Белоезерский, Онисим, Григорий Авнежский, Никита Серпуховской, Сергий Нуромский, Евфимий Суздальский, Андроник Московский, Димитрий Прилуцкий, Стефан Пермский, Афанасий Серпуховской, Ферапонт Можайский, Савва Сторожевский, Павел Комельский, Феодор Ростовский, Иоасаф, Михей, СЕРГИЙ, НИКОН, Дионисий, Максим Грек, Серапион.

Благочестивому читателю

Однажды в глубокий вечер, когда преподобный Сергий совершал свое обычное молитвенное правило и весь был погружен в сердечную молитву за духовных чад своих, вдруг он услышал голос, звавший его по имени: «Сергий!» Удивился Преподобный столь необычному зову в тишине ночной. Сотворив молитву, он открыл оконце своей келлии и увидел дивное видение: в высоте небес сияет чудный свет и разгоняет тьму ночную, так что стало светлее дня, а неведомый голос снова говорит ему: «Сергий! Ты молишься о детях твоих духовных: Господь принял молитву твою. Посмотри кругом – видишь, какое множество иноков собрано тобою под твое руководство во имя Живоначальной Троицы!» И Сергий увидел множество прекрасных птиц, никогда дотоле им невиданных; они летают не только по всему монастырю, но и вокруг ограды его, – летают и поют несказанно – сладостно... А он опять слышит таинственный голос с высоты небес: «Так умножится число учеников твоих, и после тебя не оскудеют они; так чудно будут они украшены разными добродетелями, если только захотят последовать стопам твоим!»

И подлинно, подобно птицам небесным, умножились ученики и подражатели преподобного Сергия, причем одни из них остались в гнезде своем, в родной своей обители Троицкой, другие разлетелись по разным странам и концам нашего обширного отечества, всюду стараясь верно сохранять духовные заветы своего великого аввы Сергия и следовать стопам его в подвигах иночества. И повсюду, так или иначе, они славили имя его, которое сделалось известным и почитаемым не только на необозримом пространстве отечества нашего, но и далеко за пределами России, в странах православного Востока и инославного Запада. Протекшие со дня блаженной кончины преподобного Сергия пятьсот лет были временем постепенного возрастания этой славы, которой не искал сам смиренный основатель обители, устроенной им не в свою славу, а во славу Пресвятой Троицы; эта слава сама пришла к нему от Бога, дивного во святых Своих и прославляющего их. Прославились в течение того же времени многие имена и учеников преподобного Сергия. И так как эта слава не есть слава человеческая, но слава, яже от единаго Бога² то и сияние этой славы есть небесное сияние, которое, осиявая души людей верующих, производит то неизъяснимое благодатное действие на их сердца и на все существо их, которое называется духовным возрождением, возникновением из греховного состояния и применением к жизни лучшей, христоподражательной. Не напрасно в течение пятисот лет тысячи богомольцев ежегодно стекаются в обитель преподобного Сергия. Они здесь уповают найти и, по мере усердия и веры, находят для себя источник нравственного, духовного оживления и обновления, чтобы с обновленными духовно силами вернуться в море житейское и вернее править ладьей жизни своей среди бурь и непогод, среди противных ветров, бед и скорбей, которыми неизбежно наполнено это море, и тверже, прямее направлять сию ладью к единой, воистину тихой пристани, к вечному спасению.

Но не всякий имеет возможность часто посещать обитель преподобного Сергия или хотя бы обители учеников его; да и из посещающих далеко не все могут разуметь всю широту и глубину значения великого подвига как самого преподобного Сергия, так и подвигов учеников его, значения и самих обителей великого аввы и его духовных чад. Для таких-то, равно как и вообще для ищущих духовного назидания, может служить хорошим пособием предлагаемый нами Троицкий патерик.

Слово «патерик» буквально с греческого значит «отечник». Так издавна называются назидательные сказания о жизни и подвигах отцов, в пустынях или иноческих обителях подвизавшихся в различных странах христианского православного мира. Известны патерики: Скитский, Палестинский, Египетский, Киево-Печерский и другие. Так и настоящая книга названа патериком; но это патерик Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, то есть сказания о святых угодниках Божиих, которые жили и подвизались в обители преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца, или в обителях, основанных учениками преподобного Сергия, а равно и тех, которые получили монашеское воспитание под духовным руководством иноков сих обителей и таким образом положили начало духовного подвига под благодатным водительством великого отца иноков северной Руси, – зажгли в себе благодатный огонь духовной жизни от сего великого и пресветлого светильника.

Первоначально эта книга была составлена и издана к пятисотлетию блаженной кончины преподобного Сергия нашим известным духовным писателем-историком покойным графом М. В. Толстым. Предоставив право издания своего патерика обители преподобного Сергия, под сенью которой он провел как свою юность, так и последние старческие годы и нашел себе вечное упокоение, почтенный автор пополнил книгу и, для большего удобства пользования сказаниями, заключающимися в патерике, расположил их по месяцам года, подобно сказаниям Четьих-Миней, Прологов, Киево-Печерского патерика и других житий угодников Божиих. Редакция «Троицких листков», издавая этот патерик, со своей стороны еще раз пересмотрела всю книгу и пополнила ее: 1) сведениями об учениках преподобного Сергия, коих память не приурочена к определенным числам; 2) многими подробностями в сказаниях о святых угодниках, которые в изложении покойного графа были слишком кратки, отчего книга получила более назидательный характер и увеличилась в объеме более чем втрое против первоначальной ее редакции и 3) наглядной таблицей, которая, подобно родословной, показывает духовное сродство с преподобным Сергием и его обителью всех тех угодников Божиих, жития которых имеются в патерике. О житии самого преподобного Сергия в патерике особенных сведений не сообщается, кроме тех, в которых обстоятельства его жизни соприкасаются с обстоятельствами жизни его учеников. Это делается потому, что о жизни и подвигах преподобного Сергия издавна были и теперь есть и подробные, и краткие сказания, в числе коих из древних следует упомянуть сочинение блаженного Епифания Премудрого, ученика преподобного Сергия, а из составленных за более позднее сравнительно время довольно упомянуть труды Платона, митрополита Московского, Филарета, митрополита Московского, и наше издание под заглавием: «Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца», с картинами и многими рисунками (до 122). Москва, 1885 и 1891 гг.

Дай Бог, чтобы наш патерик доставил своим читателям возможность хотя на несколько часов оторваться от сокрушающей наш дух житейской суеты и перенестись духом в тихие пустыни, в дремучие леса и дебри, где витали святые подвижники, где протекала их равноангельная жизнь, вся посвященная подвигам духовного самоиспытания и очищения сердца, вся устремленная к Богу и вечному блаженству... Не забудем, что если крепка наша Русь православная, если стоит она скалою незыблемой в виду треволнений, обуревающих другие народы христианские, то всем этим первее всего она обязана именно сим, бежавшим от мира, великим в своем смирении носителям духа Христова: они, как благодатные светильники, всюду зажигали в пределах северной Руси тот небесный огонек, который называется жизнью духовной, везде возбуждали и поднимали дух человеческий, привлекая к Богу сердца людские своим примером и молитвою. У них учился наш русский народ, как надобно жить по-Божьи, служить Богу в доброй христианской совести и любить ближнего истинною смиренною любовью. Напрасно укрывались от народа смиренные отшельники в глубину лесов дремучих и болот непроходимых – народ везде находил их, а любовь к ближнему, несмотря на глубокое их смиренномудрие, не позволяла им отказывать приходящим в слове назидания и утешения и побуждала делиться с ними сокровищем своего опыта духовного. Велик был монашеский подвиг сих избранников Божиих и сам по себе; но велико было и служение их Церкви и обществу, как избранных на сие служение орудий промысла Божия! Каково же было их смирение, когда и на мысль им не приходило, что они совершают великое дело Божие, что в их видимой немощи столь очевидно совершалась всемогущая сила Господа Бога, дивного во святых Своих!..

И поныне светят нам жития святых угодников Божиих, как звезды с неба церковного, и поныне, читая их, мы не только удивляемся их дивным подвигам, но и чувствуем в своем сердце тайное влечение хотя в некой малой мере проводить в свою личную жизнь те спасительные правила, коими они жили, идти, по мере сил, тем путем, каким они шли; чувствуем некую душевную тоску: отчего сами мы не живем так, как жили они?.. О, как были бы мы счастливы, если бы хотя издалече за ними следовали!..

Молитвами всех святых угодников Божиих, стопами преподобного Сергия шествовавших, Господи Иисусе Христе, настави нас на путь спасительный, да не в суд себе прочитаем жития их, но во славу имени Твоего и во спасение наше!..

Редактор архимандрит Никон Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 5 июля 1896 г.

Ученики и сподвижники преподобного Сергия, в месяцесловах не означенные

Не может град упрытися верху горы стоя³ Нельзя скрыть цветка благоухающего и в дикой траве: его найдут по запаху, по благоуханию; так не мог укрыться и преподобный Сергий в дремучем лесу в любезном своем одиночестве. Далеко разносилось благоухание его жизни святой, и услышали, сердцем ощутили это благоухание люди, имевшие, по выражению святителя Филарета, очищенное чувство духовное, или, по крайней мере, ищущие очищения. А скорбные обстоятельства того времени: татарское иго, внутренние неурядицы – все это располагало таких людей бежать из мира в дебри пустынные: благо там нашелся благодатный муж, способный утолить жажду души, зажечь и поддержать в ней тот огонек, при свете и теплоте которого легко несется всякое бремя жизни и становится легким благое иго Христово.

Не больше двух-трех лет прошло со времени его поселения в глухих лесах радонежских, как в Радонеже и соседних селениях заговорили о молодом пустыннике. «Одни, – пишет Пахомий Логофет, – говорили о его строгом воздержании, трудолюбии и других подвигах; другие удивлялись его простоте и незлобию; иные рассказывали о его власти над духами злыми, а некоторые благоговели пред его дивным смирением и чистотою душевною». И вот один за другим стали приходить к нему сначала ради душеполезной беседы и совета духовного – в чем любвеобильный пустынник им не отказывал, а потом нашлись желающие и жить близ него. Иногда приходили по два, по три человека и, припадая к стопам его, умоляли, чтобы позволил им поселиться тут.

Жаль было пустыннолюбивому Сергию расстаться со своим уединением; притом он опасался, что бы суровая пустыня не разочаровала его сподвижников, чтобы не пришлось им уйти отсюда с роптанием, подобно тем малодушным ученикам Христовым, которые говорили: жестоко слово сие, кто может его послушати?⁴ И он сначала не соглашался принимать их, представляя им все трудности пустынного жития.

«Можете ли терпеть скудость этого места? – говорил Сергий. – Вас ждет здесь и голод, и жажда, и всякие недостатки». – «Все готовы мы понести, честный отче, – отвечали пришельцы. – Все понесем, при помощи Божией, за твои святые молитвы; только об одном просим: не удаляй нас от себя, не гони прочь от этого святого и достолюбезного места».

Тронулось доброе сердце подвижника: он видел их благое произволение и крепкую веру в помощь Божию и, памятуя слово Спасителя: грядущаго ко Мне не изжену вон⁵, решился принять их. Но, опытом изведавший всю трудность одиночества, он предупреждал их о пустынных скорбях и укреплял заранее к подвигу терпения. «Желал я, братие мои – так говорил он, – один скончать в пустыне свою одинокую жизнь; но Господь сказал: идеже два или трие собрани во имя Мое, ту есмъ посреде их⁶, и Давид поет в псалмах: се что добро или что красно, но еже жити братии вкупе⁷; посему и я, грешный, не хочу идти против Господа, Которому угодно устроить здесь обитель. С радостью я принимаю вас: стройте каждый себе келлию, но да будет вам известно, что если вы пришли сюда действительно работать Господу и если хотите со мною жить здесь, то должны быть готовы терпеть всякую нужду и печаль, ибо сказано в Писании: аще приступаеши работати Господеви, уготови душу твою во искушение⁸ Да не устрашит вас помысл, что места сии пустынны и скудны потребным для жизни: сами знаете, что многими скорбми подобает нам внити в Царствие Небесное⁹. Узок и прискорбен путь, вводящий в жизнь вечную, и много званных, а мало избранных?¹⁰ и спасающихся! Но не бойся, малое стадо Христово, которому Господь обетовал царство Отца Своего: Господь не попустит нам искушений выше сил наших. Ныне печалью Господь посетит нас, а завтра печаль нашу в радость претворит, и никто этой радости не отнимет от нас». И много других слов утешения слышали пришельцы от любвеобильного подвижника, и можно ли было не привязаться к нему всей душой? Можно ли было еще колебаться в сомнениях и страшиться подвигов пустынного жития? С таким наставником можно все вынести, все вытерпеть: тоска ли сдавит сердце твое, или уныние овладеет душой, враг ли навеет помыслы греховные, или страсти поднимут в сердце свои змеиные головы, – не медли, иди скорее к любящему и горячо любимому наставнику, с детской простотой открой пред ним все сердце свое, поведай, что томит тебя, пожалуйся ему на себя самого, как дитя жалуется нежной матери на своего обидчика, и верь: он скажет тебе в утешение иногда только два-три слова, но зато какие это чудные, теплые, благодатные слова! Они прольют мир в душу твою, согреют ее такой любовью, какой только мать согревает грудное дитя, и все пройдет, как рукой снимет, и станет на душе так тихо, ясно и тепло...

И стали пришельцы строить себе хижины около уединенной келлии Сергиевой, и с детскою любовью начали учиться у него пустынным подвигам. Не более двенадцати братий собралось вначале около Сергия; и это число долгое время оставалось неизменным: когда убывал один, приходил другой на его место, так что это некоторым подавало мысль: не по числу ли двунадесяти апостолов или стольких же колен Израилевых само собою уравнивается число учеников Сергиевых?

1. Прежде всех пришел к Преподобному некто Василий, быть может, за свое строгое воздержание прозванный Сухим; пришел он с верховьев реки Дубны, уже в преклонных летах, и, недолго пожив с Преподобным, отошел ко Господу.

2. Другой ученик и сподвижник Сергия был простолюдин, земледелец Иаков, который между братией назывался уменьшенным именем Якута; он служил братии вроде рассыльного; впрочем, замечает преподобный Епифаний, его посылали в мир только по крайней нужде, и потому не часто.

3, 4. Сохранились имена еще двух учеников, пришедших к Преподобному в числе самых первых – это Онисим, диакон, и Елисей, отец с сыном, – земляки Сергиевы, из коих Онисим упоминается в житии преподобного Сергия еще раньше, в числе переселившихся с родителями Преподобного из Ростова в Радонеж. Когда построено было двенадцать келлий, Преподобный обнес их высоким деревянным тыном для безопасности от зверей и приставил вратарем Онисима, которого келлия была у самого входа в обитель. Густой лес окружал обитель со всех сторон; вековые деревья стояли над самыми келлиями, широко осеняя их и шумя своими вершинами; даже около церкви везде видны были пни и колоды, между которыми и засевались различные огородные овощи для убогой трапезы отшельников. Вот какой смиренный вид имела Лавра Сергиева в первые годы своего существования!

5. Год спустя после того, как собрались к Преподобному братия, пришел к ним на жительство игумен Митрофан, который постриг преподобного Сергия в ангельский образ. Угодник Божий очень рад был ему, по нужде в иерее Божием для священнослужения; притом он надеялся, что старец сей не откажется принять на себя начальство над собравшимися пустынножителями; но недолго порадовался Сергий: прожив немного под кровом своего постриженника, Митрофан тяжко занемог и отошел ко Господу. Этот старец был первым погребен в новооснованной обители Сергиевой.

6. В 1357 году пришел к Преподобному архимандрит Симон – первый принятый им сверх числа двенадцати. Это был дивный муж, старейший из архимандритов области Смоленской, известный своими добродетелями и строгою жизнью. Слушая рассказы о подвигах преподобного Сергия, он возгорелся ревностью по Боге, оставил свое настоятельство в Смоленске, оставил почет и уважение, коими пользовался там, оставил, наконец, родную сторону, расстался с друзьями и всеми близкими и с посохом простого странника пришел в пустыню Радонежскую. С глубоким смирением просил он преподобного Сергия принять его в число своих послушников, и Преподобный с любовью и радостью принял смиренного архимандрита. Много лет провел усердный Симон в послушании у святого игумена, на его пожертвование был построен более обширный храм Живоначальной Троицы. Он жил в келлии рядом с угодником Божиим, и когда благодатный старец удостоился дивного откровения о будущей судьбе его духовного потомства, всех дорогих чад его по духу, и пожелал разделить свою духовную радость с кем-нибудь из присных учеников своих, то он пригласил Симона быть участником дивного видения птиц, летавших по всей обители и вокруг нее. Удивленный нечаянным зовом игумена в ночное время, Симон поспешил на его голос, но успел видеть только некую часть чудного света. Преподобный поведал ему все, что сам видел, и оба они, по слову Псалмопевца, возрадовались о Господе с трепетом...

Украшенный всеми добродетелями подвижника пустыни, в глубокой старости преставился к Богу сей послушник Сергиев, архимандрит Симон, и Преподобный игумен с великой честью проводил его в могилу.

Из позднейших учеников великого аввы, скончавшихся в его обители, коих память не означена в месяцесловах, известны:

7. Исаакий-молчальник. Преподобный Сергий желал его поставить строителем новооснованной обители на Киржаче, но любитель строгого безмолвия просил старца благословить его на подвиг молчания. Угодник Божий сказал ему: «Если желаешь, чадо, безмолвствовать, то завтра, когда совершим божественную литургию, стань у северных дверей, и там я благословлю тебя». Старец желал благословить ученика именно после литургии, после причащения святых Христовых таин, когда сам ощущал в себе особенное действие благодати Божией, – желал так потому, что самый подвиг молчания столь высок и столь многотруден со стороны искушений вражеских, что нужно было оградить ученика от этих искушений особенною молитвою.

На другой день, по слову игумена, Исаакий встретил его на назначенном месте. Преподобный Сергий осенил его крестным знамением и сказал: «Господь да исполнит желание твое!» И вот, в самую минуту благословения, Исаакий видит, что чудный пламень исходит от руки благодатного старца и объемлет его, Исаакия...

И с той минуты огражденный молитвами старца ученик вступил в избранный им подвиг; и если иногда молчальник хотел бы тихо произнести какое-либо слово, и тогда возбраняла ему это молитва Сергиева. И молча пребыл Исаакий до конца дней своих, по слову божественного Писания: яко глух не слышах,ияко нем не отверзаяй уст своих...¹¹ Только раз чудное видение разрешило ему уста; вот как это было. Однажды преподобный Сергий совершал божественную литургию вместе с братом своим Стефаном и племянником Феодором, уже посвященным тогда в сан пресвитерский. Молчальник Исаакий стоял в церкви. Вдруг он видит в алтаре четвертого, чудного образом мужа, сослужащего сим трем и сияющего необычайным светом, в блистающих ризах... На малом входе с Евангелием чудный муж шел вслед за Сергием, и лицо его сияло, как солнце, так что Исаакий не мог даже взирать на него... И он обратился к стоявшему подле него благоговейному старцу Макарию с вопросом: «Что это за чудное видение, отче? Кто этот дивный муж?» Макарий и сам был поражен чудом и отвечал: «Не знаю, чадо, но и меня объемлет страх... Разве не пришел ли какой священнослужитель с князем Владимиром?» А князь Владимир Андреевич Серпуховской гостил тогда в обители, и тут же, в церкви, стоял его боярин. Иноки спросили его, нет ли священнослужителя с князем. Боярин сказал, что нет.

Тогда блаженные ученики Сергиевы уразумели, что с их аввою служит ангел Божий, ибо ангелы любят себе подобных. Литургия кончилась, и чудный оный муж стал невидим. Оба ученика, удостоенные видения, получив удобную минуту, наедине спросили Преподобного о его таинственном сослужителе. Смиренный старец сначала уклонялся от объяснений. «Что чудное видели вы, дети мои? – говорил он. – Служил брат мой с сыном своим и с ними я, недостойный, а еще никого с нами не было». Но ученики не переставали упрашивать его: «Господа ради не скрой от нас, честный отче, ведь мы своими очами видели четвертого, точно ангела Божия, служившего с тобою».

Тогда Преподобный сказал им: «Дети мои любезные! Если же Сам Господь Бог открыл вам эту тайну, то могу ли я скрыть ее от вас? Тот, кого вы видели, действительно ангел Господень; и не теперь только, а всегда, когда я совершаю божественную литургию, мне, недостойному, бывает такое посещение. Но вы строго храните это в тайне, пока я жив».

По отзыву летописца, преподобный Исаакий отличался незлобием, необыкновенною кротостию и послушанием, любил читать и переписывать Священное Писание (в обители долго хранилось Евангелие, писанное его рукою; к сожалению, оно утрачено) и, смиряя тело свое строгим постом, стяжал благодатный дар слез. Он скончался за три года до кончины самого своего блаженного наставника, зимою 1388 года, и погребен близ Троицкого собора к востоку.

8. Макарий, соучастник Исаакия в видении ангела.

9. Келарь Илия, «старец добрый и послушный», скончался в 1384 году на Троицкой неделе.

10. Экклесиарх Симон, муж испытанной добродетели, о ко- тором с похвалою отзывался сам преподобный Сергий. Подобно Исаакию и Макарию, он также был удостоен благодатного видения. Однажды, когда святой игумен совершал божественную литургию, он видел, как небесный огонь сошел на святые таины в минуту их освящения, как этот огонь ходил по святому престолу, озаряя весь алтарь, обвиваясь около святой трапезы и окружая всего священнодействующего Сергия. А когда Преподобный хотел причаститься святых таин, божественный огонь свился «как бы некая чудная пелена» и вошел внутрь святого потира. Таким образом угодник Божий причастился сего огня «неопально, как древле купина, неопально горевшая...»

Ужаснулся Симон от такого видения и в трепете безмолвствовал, но не укрылось от Преподобного, что ученик его сподобился видения. Причастившись святых таин Христовых, он отошел от святого престола и спросил Симона: «Чего так устрашился дух твой, чадо мое?» – «Я видел благодать Святого Духа, действующего с тобою, отче», – отвечал тот. «Смотри же, никому не говори о том, что ты видел, пока Господь не позовет меня из этой жизни», – заповедал ему смиренный авва.

11,12. Варфоломей и Наум. О них в житии Преподобного нет упоминания, но сам угодник Божий, явившись во время осады Лавры пономарю Иринарху, сказал: «Рцы братии и всем ратным людем, почто скорбят, что вести послати к Москве невозможно? Аз послах от себе к Москве в дом Пречистыя Богородицы и к Московским чудотворцам молебное торжество совершити трех учеников своих – Михея, Варфоломея и Наума – в третием часу нощи. Воры же и Литва видеша их...» И действительно, пленные поляки показали, что видели ночью трех иноков, которые спешно ехали по дороге в Москву на худых конях, но которых они не могли поймать. Что это не был обман чувств, подтвердилось еще другими необыкновенными обстоятельствами. Один больной старец, услышав о чуде, вошел в детское сомнение: на каких конях послал преподобный Сергий трех учеников своих? И внезапно явился ему преподобный Сергий и, сказав, что послал на слепых конях, которые за недостатком корма выгнаны из каменной монастырской ограды, исцелил его от болезни и вместе от неверия. Повелев объявить сие всем, святой заключил свою беседу с исцеленным следующим и утешительным, и вместе грозным поучением и предречением: «Не так гнусен мне смрад мирян, согрешающих блудом, как иноков, не радящих о своем обещании; и под стенами обители моея всех пришедших врагов истреблю, и во обители моей нечисто и двоемысленно живущих погублю же, и со осквернившимися управлю!..»

13, 14. Александр Пересвет и Андрей Ослябя – воины-схимники. Когда великий князь Димитрий Иоаннович пред своим походом против Мамая посетил обитель преподобного Сергия и получил от угодника Божия благословение на борьбу с полчищами Мамая, то он просил у Преподобного, как бы в залог обещанной ему милости Божией, отпустить с ним сих двух бояр-иноков. Из них Александр Пересвет был прежде боярином Брянским, а Андрей Ослябя – боярином Любецким. Их мужество, мудрость и искусство воинское были еще у всех в свежей памяти: до принятия монашества оба они славились как доблестные воины, храбрые богатыри и люди, очень опытные в военном деле. Вот этих-то иноков-богатырей и просил в свои полки великий князь у преподобного Сергия: он надеялся, что эти люди, всецело посвятившие себя Богу, своим мужеством могут служить примером для его воинства, и тем самым сослужат ему великую службу. И Преподобный не задумался исполнить просьбу великого князя, на вере основанную: он тотчас же повелел Пересвету и Ослябе изготовляться на дело ратное. С радостью приняли доблестные иноки повеление своего любимого старца игумена, а он приказал им в замену лат и шлемов возложить на себя схимы, украшенные изображением креста Христова. «Вот вам, дети мои, оружие нетленное, – говорил он им. – Да будет оно вам вместо щитов и шлемов бранных». Поручая их великому князю, святой старец сказал ему: «Вот тебе, возлюбленный княже, мои оруженосцы и послушники, а твои избранники!» А им еще сказал: «Мир вам, возлюбленные о Христе братия! Мужайтесь, яко доблии воины Христовы! Приспело время вашея купли».

Наступил грозный час битвы, имевшей решить участь тогдашней России. В самый полдень 8 сентября 1380 года оба войска сошлись лицом к лицу при устье реки Непрядвы... Вдруг с татарской стороны выехал вперед богатырь огромного роста, крепкого сложения, страшной наружности; звали его Челубей, а родом был он печенег. Тщеславный своею силой, подобно древнему Голиафу, грозно потрясал он копьем и вызывал на единоборство кого-либо из русских витязей... Страшно было смотреть на этого великана, и русские думали про себя: «Ах, если бы нашелся кто-нибудь из наших, который бы поразил его!» И хотя было много среди них витязей, но никто не решался сам вызваться добровольно на такой подвиг...

Прошло несколько минут томительного ожидания, и вот из полка Владимира Всеволодовича выступает один из Сергиевых иноков, его усердный послушник, схимонах Александр Пересвет... Пламенея ревностью по вере Христовой и любовью к дорогой родине, он не стерпел поношения от дерзкого татарина всему воинству православному, выехал вперед и, обратившись к великому князю Димитрию Иоанновичу и к другим князьям, сказал: «Не смущайтесь этим нисколько: велик Бог наш и велика крепость Его! Гордый татарин не мнит найти среди нас никого, равного себе витязя, но я желаю с ним переведаться, я выхожу противу него во имя Господа сил! Готов воспринять венец Царства Небесного!»

Вместо брони и шлема Александр облечен был в схиму ангельского образа (так благословил его преподобный Сергий); на сей одежде на челе, на груди и назади было нашито знамение воина Христова – крест Господень. Доблестный инок-воин, выходя на единоборство, окропил себя святою водою, простился со своим собратом Андреем Ослябою, с великим князем, со всеми вождями и воинством православным и громко воскликнул: «Отцы и братия! Простите меня, грешного!» – «Бог тебя простит, благословит и молитвами святого отца Сергия да поможет тебе», – было ему всеобщим ответом.

Все были тронуты до слез самоотвержением инока; все молили Бога, да поможет ему, как древле Давиду на Голиафа. А он, в одном схимническом одеянии, без лат и шлема, вооруженный тяжеловесным копьем, подобно молнии, устремился на своем быстром коне против татарина. Раздались громкие восклицания с той и другой стороны; оба витязя сближаются, ударяют друг друга тяжелыми копьями столь крепко, столь громко и сильно, что, казалось, потряслось самое место их битвы, и оба богатыря пали мертвыми на землю!..

После победы на поле Куликовом великий князь приказал перевезти тело мученика-героя в Москву, а преподобный Феодор, ученик и племянник преподобного Сергия, пожелал похоронить его в своей Симоновской обители. Андрей Ослябя остался невредим после битвы с татарами; в 1398 году великий князь Василий Дмитриевич посылал его в Царьград с милостынею. Он погребен рядом с своим соратником Александром Пересветом у Рождества на Старом Симонове.

15. Иоанникий, изображенный на иконе Троицкого собора.

16. Епифаний Премудрый, бывший духовником в обители преподобного Сергия и оставивший нам описание жития своего великого старца. Это был человек весьма образованный для своего времени, много путешествовавший по святым местам и написавший, кроме жития Преподобного, похвальное ему слово, житие святителя Стефана Пермского и тоже похвальное ему слово. В молодости своей он жил со Стефаном в Ростове, в монастыре Григория Богослова, именуемом Затвор¹².