Июль

Преподобные Иоанн и Лонгин были учениками святителя Филиппа, когда он был игуменом Соловецкой обители; они проводили жизнь в строгом посте и внимании к своей совести. В 1561 году отправились они на судах на твердую землю и, возвращаясь, застигнуты были сильной бурей; буря разбила суда, блаженные Иоанн и Лонгин потонули. Тела их обретены нетленными на Карельском берегу, за сто двадцать верст от обители, в устье Сосновки, и положены в часовне у приходской церкви села Яренги. В 1625 году инок Илия Телов донес патриарху Филарету о чудесах, совершающихся при мощах праведников. Вследствие сего Новгородским митрополитом Макарием предписано произвести на месте точное исследование о чудесах святых Иоанна и Лонгина. Разыскание оправдало донесение инока Илии. Слава чудес, совершавшихся при мощах, привлекла к ним несколько иноков, которые построили себе келлии и положили основание обители. В 1635 году Яренгский монастырь отдан был в ведение Соловецкой обители, а в 1764 году упразднен. Ныне на его месте село Яренга в Архангельской губернии и уезде, в ста сорока трех верстах к северо-западу от Архангельска, на берегу Двинской губы Белого моря, при впадении реки Яренги. Мощи преподобных покоятся в церкви преподобного Зосимы и Савватия Соловецких, построенной в 1638 году.

Лучезарным венцом подвигов добрых, незыблемым оплотом Москвы и всего Отечества в Смутное время была знаменитая обитель великого чудотворца Сергия. В 1608 году Троицкий монастырь окружен был мятежными полчищами, которые поддерживали второго Лжедимитрия (Тушинского). Самозванец хотел овладеть монастырем; его побуждали к тому и сокровища монастыря, собранные веками, и усилия иноков Троицких, вместе с патриархом, поддержать в Москве верность народа царю Василию Иоанновичу Шуйскому, и местная важность Троицкой обители, которая стояла на пути к Москве от северных и восточных городов, откуда могли прийти верные сыны Отечества для освобождения его от иноземцев и мятежников.

Защитой обители было, во-первых, упование на всесильную помощь Божию и ходатайственное заступление бессменного начальника монастыря, которому Сама Матерь Божия дала обетование быть неотступной от его обители; потом благоразумие и попечительность ее временных правителей. Архимандрит монастыря Иоасаф, постриженник Боровский, везде являл себя сердобольным отцом для нуждающихся, усердным молитвенником, верным до смерти блюстителем святыни. Келарем лавры тогда был знаменитый в летописях отечества Авраамий Палицын. Во время осады его не было в лавре; но тем не менее болел он душой за нее и делал все, что мог, в ее пользу в Москве.

Обитель Троицкая имела тогда более трехсот человек братии; в числе их были такие, которые в миру служили Отечеству на поле брани, а в настоящих обстоятельствах могли быть полезными для обители своим мужеством и искусством. Сверх того для защиты монастыря были присланы царем Василием Иоанновичем воеводы с отрядом войска, вооружены слути монастырские и жители окрестных селений. Число всех защитников монастыря простиралось в начале осады до 2500.

Стены и башни монастыря снабжены были принадлежностями, нужными для осадных случаев. Но непрочность укреплений видна была еще прежде осады; особенно западная стена была ветха и ненадежна. Запасов хлебных было немного. Таким образом, обыкновенные человеческие средства защиты не обеспечивали обители: она не могла положиться ни на число воинов, ни на крепость стен, ни на довольство запасов – и если бы Господь, по молитвам угодника Своего, не сохранил града, конечно, всуе бдели бы стрегущие.

Враги явились под стенами лавры 25 сентября. Со слезами провели в обители праздник памяти преподобного Сергия, но не унывали. Принесли моление Господу Богу о защите от супостатов; воеводы, дворяне, дети боярские, слуги монастырские, стрельцы – все, собравшиеся здесь в самый день праздника, обязались присягой сидеть в осаде без измены.

Число неприятельского войска, по показаниям захваченных в плен, простиралось до 30000. Предводителями были Ян-Петр Сапега, командовавший польскими войсками, и Лисовский с отрядом, славившимся дерзостью; к ним присоединились русские изменники, татары и казаки. Сапега и Лисовский хотели склонить архимандрита и воевод к добровольной сдаче монастыря, для чего прислали боярского сына с грамотой, обещая милости мнимого Димитрия и грозя истреблением в случае упорства. Осажденные не поколебались. «Надежда и упование наше, – говорили они, – Пресвятая и Живоначальная Троица; стена и покров наш Пренепорочная Владычица наша Богородица и Приснодева Мария; помощники наши и молитвенники о нас к Богу – преподобные отцы наши Сергий и Никон». И в сем уповании писали к полякам и изменникам: «Да будет известно вашему темному царству, что напрасно прельаете вы стадо Христово; и десятилетнее отроча в Троицком монастыре смеется вашему безумному совету. Не изменим ни вере, ни царю, хотя бы предлагали вы нам и всего мира сокровища».

Начались приступы врагов и вылазки защитников монастыря. Так, 13 октября Сапега выступил из таборов с полками, окружил монастырь и с наступлением ночи двинулся на приступ.

Осажденные мужественно встретили нападающих и отразили; а наутро, увидев оставленные им осадные орудия, предали их огню, и благодарили Бога за избавление от врагов, ходя со святыми иконами по стенам монастырским.

Защищая обитель свою от врагов, великий чудотворец явился в чине «Взбранного Воеводы», который приписуется ему в церковном песнопении (акафисте). Он ободрял и охранял подвизающихся за веру и Отечество, устрашал врагов и умножал свои чудеса, дабы, при умножении опасностей, не изнемогла надежда спасения. 23 октября преподобный Сергий, явившись во сне пономарю Иринарху, предуведомил осажденных о новом приступе врагов и велел сказать воеводам, чтобы они дерзали с надеждой. В подкрепление сей надежды преподобный прошел по стене, кропя ее и здания монастырские святой водой. Ночью, действительно, последовало нападение, но отражено с уроном врагов. Вскоре узнали, что под монастырь ведется подкоп. Как место и направление подкопа было неизвестно, то опасение сделалось всеобщим. Осажденные начали готовиться к смерти; исповедовались, приобщались святых таин, с каждым часом ждали взрыва.

В это скорбное время явился настоятелю преподобный Сергий, молящийся пред храмовой иконой Пресвятой Троицы, и по окончании молитвы сказал: «Бдите и молитеся: всесильный Господь, по множеству щедрот Своих, еще милует вас, и дает вам время на покаяние». Осажденные ободрились, и неприятель, возобновивший нападение, отражен с уроном.

В день Архистратига Михаила во время вечерни ядро ударило в полуденные железные двери Троицкого собора и оставило след на доске образа святителя и чудотворца Николая. Народ пришел в ужас; слезы орошали церковный помост; пение замедлялось от плача. Но во время той же вечерни изнемогшему от уныния архимандриту явился архангел Михаил, с лицом сияющим, со скипетром в руках и, грозя врагам, говорил: «Вскоре всесильный Бог воздаст вам отмщение». Сие видение тогда же возвещено народу, и архимандрит совершил молебное пение ко Пресвятой Троице и архангелу Михаилу.

Упование на помощь Божию еще более укрепилось, когда вечером, во время правила, архимандрит услышал новое ободрение из уст преподобного Сергия; а на другой день старцы Геннадий, Гурий и Киприан с некоторыми мирянами видели пред утреней преподобного Сергия, ходящего по монастырю и зовущего братию в церковь, где виден был также святой архиепископ Серапион, молящийся перед образом Божией Матери.

Ободренные защитники обители вышли за три часа до света, в трех отрядах, разными путями; именем Сергия и быстрым нападением привели неприятеля в смятение, опрокинули и преследовали по восточной и южной стороне монастыря. Это дало случай найти устье подкопа, веденного под монастырь. Двое крестьян монастырских взорвали его и сами сделались жертвой сего подвига.

Сражение продолжалось весь день, при возобновляемых с обеих сторон усилиях, в разных направлениях и при обоюдных утратах; но кончилось тем, что воины монастырские захватили многочисленные туры неприятелей на Красной горе, взяли восемь больших пушек, много мелкого оружия, пуль и пороху, укрепления сожгли и истребили, заставили Сапегу удалиться в свои таборы. Победители возвратились с телами падших своих братий и добычей уже поздно. Первым делом было благодарение Господу, даровавшему победу. Звон до полуночи возвещал их торжество. Быстро разнесшаяся по России весть о сем славном бое послужила сильным ободрением для верных сынов Отечества.

Между тем внутри лавры открылось новое, гибельное зло. От тесноты, сырости, недостатка чистой воды и пряных зелий с 17 ноября появилась цинготная болезнь. Сначала в сутки умирало человек по десяти, потом по пятидесяти, даже иногда по сто. Наконец некому стало ходить за болящими. Монастырь наполнился смрадом от зараженных и умирающих. Успенский соборный храм каждый день наполнялся умершими. Оскудели священники от непрестанного хождения за больными и умирающими. Не столько война, сколько эта губительная болезнь до того уменьшила число защитников, что нельзя уже было думать по-прежнему о частых вылазках. Помощи ниоткуда не было. Положение осажденных становилось весьма затруднительным.

В марте осажденные получили некоторый отдых со стороны врагов. Лисовский отлучился; оставшиеся враги, не тревожа монастыря, заключились в лагере.

Но во время отдыха многие слишком забылись. Недостойные воины предались невоздержанию и другим бесчиниям; пользуясь трапезой монастырской, они требовали еще себе урочного хлеба для продажи и ссорились с трезвенными иноками, которые, сами довольствуясь на трапезе только хлебом и водой, отказывали в удовлетворении их прихотям. Напрасны были увещания архимандрита Иоасафа. Стрельцы жаловались на него царю, что не дает им продовольствия, и отказывались выходить на вылазки.

Спасительным исправителем неустройств явился сам преподобный Сергий. Однажды, когда воины, побежденные страстями, с робостью шли на брань против поляков, приступивших к стенам, встретил их муж святолепный, идущий от надворотной церкви чудотворца Сергия, и грозно сказал им: «Что вы трепещете? Если и никто из вас не останется в живых, Господь не предаст святаго места сего. Не будет услышано во вразех, яко пленихом обитель Пресвятыя Троицы. Скажите в обители, что нечисто живущие во святом месте сем погибнут; Господь не нечестивыми спасет место сие, но имени ради Своего, без оружия избавит».

Архимандрит Иоасаф для прекращения смертоносного недуга 8 мая положил устроить в Успенском соборе лавры придел по древнему обычаю – для испрошения чрезвычайной помощи Божией строить обыденные церкви. И 9 мая, в день святителя и чудотворца Николая, действие болезни приметно сократилось. Еще не оправившись и не собравшись с силами, осажденные должны были вынести новый сильный приступ: 27 мая они заметили в лагере Сапеги и Лисовского необыкновенное движение и готовились отразить неприятеля. Будучи скудны числом и средствами, они кипятили вар, серу, смолу, таскали известь и камни на стену, и вечером все стали на стене для стражи и защиты, мужчины и женщины. Иноки Афанасий Ощерин, Паисий Литвин, Гурий Шишкин приняли начальство над горстью оставшихся защитников. Когда смерклось, неприятель стал подвозить лестницы и стенобитные орудия, и пальбой из пушек на Красной горе открыт был жестокий приступ. Поляки и литовцы лезли на стену, но везде были отбиваемы оружием, камнями, известью, смолой, варом. Приступ продолжался с первого часа ночи до первого часа дня. В то время, как одни сражались на стенах, другие в храмах молились. И к утру враги со стыдом и с потерей стенобитных орудий и множества людей принуждены были отступить, хотя в обители осталось уже весьма мало защитников.

Около того же времени преподобный Сергий исцелил одного больного старца в обители и притом сказал ему: «Не так гнусен мне смрад мирян, согрешающих блудом, как иноков, не радящих о своем обещании; и под стенами обители моея всех пришедших врагов истреблю; и во обители моей нечисто и двоемысленно живущих погублю же, и со осквернившимися управлюсь». Приметим здесь, как многообразно вдруг действовал чудотворец Сергий: и врагов устрашал, и находящихся в опасности ободрял, и болящих врачевал, и маловерных исправлял, и всех иноков поучал таким поучением, которое и ныне должно еще звучать в ушах наших.

При слухе об успехах Скопина-Шуйского, Сапега удалился от монастыря, оставив под стенами несколько рот для наблюдения. Но после несчастной битвы под Калязиным, разбитый еще раз князем Михаилом под Александровым 18 октября, принужден был возвратиться в свой лагерь. В это время спаситель отечества Скопин-Шуйский для охранения монастыря послал отряд в девятьсот человек. Наконец Валуев, посланный князем Михаилом с пятьюстами человек для обозрения неприятеля, соединясь с прежде присланным отрядом, ударил на Сапегу; поляки и литовцы опрокинуты в свои таборы, и лагерь их зажжен. Много было пролито крови на Красной горе, на пруде Келарском, на Волкуше и Клементьевском поле; но это уже в последний раз.

Наконец 12 января 1610 года Сапега обратился в бегство, почти шестнадцать месяцев держав монастырь в осаде без успеха; в продолжение недели иноки еще не решались верить, что враги оставили их навсегда; но 20 числа отправили старца Макария в Москву к царю с извещением о милости Божией и со святой водой, окропив ею наперед стены монастыря.

Архимандрит Иоасаф, старец, теплыми молитвами и попечительностью содействовавший спасению обители, утомленный бедами и опасностями, вскоре после окончания осады удалился в Пафнутиев монастырь, из которого переведен был в настоятели лавры. Но когда Пафнутиев монастырь взят был врагами, тогда вместе с прочими иноками умерщвлен и сей доблестный старец, которому напрасно грозил смертью Сапега в стенах Сергиева монастыря.

Ближайший собеседник Радонежского отшельника почти с самого водворения его в пустыне, преподобный Стефан родился и воспитался в Киеве, постригся в Печерской обители и провел там несколько лет в подвигах послушания и молитвы. Притеснения папистов заставили его вместе с другими печерскими иноками искать убежища в Москве, где благосклонно принял его великий князь Иоанн, сын Калиты и отец Донского. По грамоте его и по благословению святителя Стефан поставил себе келлию в уединенном месте на берегу речки Махрищи, в тридцати пяти верстах от обители Сергиевой; своими руками рубил он лес и обрабатывал землю, чтобы иметь пропитание от трудов своих. Желая сохранить безмолвие, он сначала не хотел принимать приходивших к нему, но потом уступил усердным просьбам. Когда собралось к нему несколько ревнителей иноческой жизни, Киевский подвижник поставил храм Святой Троицы, келлии и трапезу и ввел общежитие; святитель Алексий посвятил его в сан иерея и игумена. Это было, как вероятно, в 1358 году.

Приняв настоятельство, Стефан трудился более всех, носил убогое рубище, был кроток и молчалив. Особенные обстоятельства доставили подвижнику Махрищскому утешение видеть у себя в монастыре преподобного Сергия, который пришел туда, уклоняясь от неудовольствия, воздвигнутого родным его братом. Когда игумен Махрищский услышал о приходе игумена Радонежского, он велел ударить в било и вышел к нему навстречу со всей братией: оба они поклонились друг другу до земли, прося взаимно благословения, и долго не вставали, потому что ни один из них не хотел принять на себя первенства. Наконец, умоленный блаженным Стефаном, преподобный Сергий дал благословение ему и всей братии. Он пробыл несколько дней в монастыре Махрищском и выпросил себе одного из тамошних иноков Симона, хорошо знавшего окрестности, чтобы избрать себе место для безмолвного уединения. Стефан сказал Сергию: «Ничтоже есть в монастыре сем, еже возбранено тебе». Знаменательные слова, служашие как бы основанием продолжающейся доныне духовной зависимости обители Махрищской от лавры Сергиевой. Такое место нашлось в пятнадцати верстах от Махры, над рекой Киржачем.

Нечто подобное тому, что случилось с преподобным Сергием, суждено было испытать и преподобному Стефану: он также должен был удалиться из своей обители и основать монастырь в Вологодских пределах, на речке Авнеже, где и подвизались его ученики, преподобные Григорий и Кассиан¹⁰².

Но великий князь Димитрий вызвал оттуда Стефана в Москву, принял его с любовью и велел остаться в Махрищской обители, которой тогда же пожертвовал земли и угодья. Между прочим в Москве святой игумен помог юному Косьме, будущему великому подвижнику Белозерскому Кириллу, уйти из мира в Симоновскую обитель¹⁰³.

Всегда кроткий и покорный, Стефан возвратился в Махру, продолжал подвизаться в подвигах духовной жизни и по временам приходил для беседы к великому чудотворцу Сергию.

Достигнув глубокой старости и предчувствуя приближение кончины, он облекся в великую схиму и предал дух свой Господу 14 июля 1406 года. Его святые мощи обретены нетленными при построении каменного храма Святой Троицы в 1550 году, но оставлены в новом храме под спудом. От кожаного параманда, найденного на персях мощей и вложенного в серебряный крест, последовало несколько исцелений. В начале XVII века Махрищская обитель, разоренная ляхами, приписана к Сергиевой лавре.

Прошло много лет после кончины Стефана. В обители было до шестидесяти братий. Был голод. В обители было очень мало хлеба. В праздник Святой Троицы собралось много богомольцев. Игумен Варлаам заботился, однако, чтобы не был нарушен гостеприимный устав преподобного Стефана, и после службы пошел помолиться на гроб его, с верою к нему взывая: «Знаю, о преподобный, что если только хочешь, можешь нам помочь своими молитвами и малыми сими хлебами насытить множество народа, ибо ты сам по заповеди Христовой питал алчущих и призревал странных, и то же ты нам заповедал, чадам твоим». Сказав это, он велел трапезному брату Симону положить все, что было хлеба, на трапезу, хотя и в малых ломтях; а народа было так много, что не могла вмещать трапеза, ни даже келлии, и некоторые расположились на дворе монастырском. Трапезник роптал на игумена, говоря сам в себе: «Можно ли таким малым количеством хлеба насытить такое множество? На утро же не останется нам самим ни крохи». Но Господь, насытивший некогда в пустыне пятью хлебами пять тысяч народа, явил и здесь Свое знамение. Игумен по обычаю сотворил молитву пред началом трапезы и благословил ядущих, и что же? Не только насытились все участники дивной трапезы, но и с избытком осталось множество хлеба и пития в сосудах не на один только день, но более нежели на три месяца вперед; братия прославила Господа, дивного во святых Своих, и угодника его Стефана.

За пятьдесят верст от обители Махрищской, близ города Юрьева, жил Иаков, имевший сына Даниила, который от юных лет впал в тяжкий недуг беснования; покидая дом родительский, нагим проходил он дебри и леса, так что отец боялся, чтобы не погиб где-либо в пустыне. По совету соседей своих решился он посетить для болящего обитель Махрищскую и, одев его прилично, привел ночью в гостиницу монастырскую, а сам возвратился домой. Заснул утомленный трудным путем Даниил, и ночью явился ему инок старый, высокий ростом, со впалыми ланитами, имевший бороду долгую, русую и до половины седую. Явившийся сказал ему: «Встань, иди в мою обитель и в ней останься до конца твоей жизни». Даниил проснулся в полном уме, совершенно здравым и всем рассказал чудное свое видение; сорок лет прожил он в обители, трудясь до самой смерти.

Замечательно исцеление одного хромого, имевшего скорченную ногу, поселянина, по имени Алексей, из соседнего селения Семеновского. Нога его сгнила почти до колена, и скорчились жилы; он ходил на деревяшке и просил милостыню. Однажды во время голода с трудом приполз он в обитель; игумен дозволил ему сидеть при гробе преподобного, чтобы питаться милостыней, и болящий молился тут преподобному. Внезапно отпали струпы от ноги и простерлась она сама собой; оставил он при гробе святого деревянное свое ходило во свидетельство исцеления, и сам остался в обители на служение братии.

В Александровской слободе некто Архип имел правую руку вовсе сухую, так что не мог и поднимать ее. «Что ты спишь? Ступай в Махрищскую обитель и помолись на гробе Стефана» – так говорил ему кто-то во сне. Пробудясь, Архип принял это за бред. В другой раз, уже наяву, днем, в воротах дома, является ему старец, высокий ростом, полуседой, с долгой бородой, и говорит: «Не сказал ли я тебе, Архип: ступай в Махрищский монастырь и там получишь исцеление». Архип, выслушав в обители молебен, окропился святой водой и внезапно стал владеть рукой, начал креститься ею.

Преподобный Иринарх много лет подвизался в Соловецкой обители, в которой принял и пострижение.

По смерти игумена Антония в 1614 году Иринарх бьш поставлен по воле царя Михаила Феодоровича Соловецким игуменом. Смиренный и кроткий, всегда погруженный в богомыслие, он в то же время должен был защищать обитель от внешних врагов – шведов и датчан, которые не раз покушались завладеть всей Лапландией.

Царь Михаил предоставил блаженному игумену Иринарху, кроме беспошлинной продажи соли и рыбы, казенную подать с монастырских крестьян и еще казенную долю с рыболовных промыслов на норвежском берегу моря и предписывал привести все крепостные строения монастыря в полное оборонительное состояние на случай войны. Сколько было забот и трудов игумену! На восточной стороне монастыря проведена вторая каменная стена с двумя огромными башнями; внутри монастыря построены два корпуса для военных людей; на северной и южной стороне обители проведены глубокие рвы, выложенные камнем. В Сумском и Кемском острогах сделаны новые укрепления. В них и в обители число военных людей увеличено до 1040 человек на содержании монастыря. Датчане в 1623 году на четырех военных кораблях явились у Карельского берега, ограбили некоторых русских промышленников, но ни на что более не отважились и возвратились. При таких заботах об ограждении обители от внешних бед, преподобный Иринарх сам был примером духовной жизни для братии. Под его духовным руководством воспиталось несколько подвижников, каков был, например, преподобный Елеазар. Иринарх помогал ему в устройстве скита и ходатайствовал за него пред царем и патриархом.

Приготовляясь к кончине, преподобный Иринарх испросил себе увольнение от дел начальственных и последние два года жизни провел в совершенном безмолвии. Он преставился 17 июля 1628 года. Мощи его почивают под спудом в часовне его имени.

Преподобный Авраамий пришел к преподобному Сергию стал усердным его послушником. Он трудился и в поварне, и в хлебне; носил воду для братии; первым являлся в церковь Божию и последним выходил из нее. Летами он был много старше преподобного Сергия и, вероятно, был одним из первых его учеников и постриженников. В обители Сергиевой он был удостоен и сана священства. После многолетних подвигов в общежитии в его сердце явилось желание подвигов в безмолвии. Преподобный Сергий благословил его с любовью, но заповедал на прощание: «Если придет к тебе братия в пустыню, то принимай их с любовью, не себе угождая, но ближнему, и неси на себе немощи немощных». Авраамий удалился в дикую тогда страну Галичскую на берег озера. В одно время, стоя на молитве под горой, он услышал голос: «Взойди на гору, Авраамий, там стоит икона Матери Господней». Авраамий взглянул на гору и увидел чудный свет на ее вершине. Он взошел туда и увидел сияющую икону Богоматери «Умиление сердец», стоявшую на дереве. В трепете пал он пред святой иконой и целую ночь пробыл в умиленной молитве.

Чрез несколько времени ему пришло на мысль взять икону и идти с ней в дальнюю пустыню; но в следующую ночь он услышал во сне опять таинственный голос: «Авраамий! Останься на месте сем и спасешься, и возградишь Мне обитель; много будет тебе, муж желаний, чад духовных, и Я не оставлю учеников твоих, соблюдая их во дни твоей жизни и после твоего отшествия к Господу». И он остался. Чрез несколько дней перешел он на другую соседнюю гору, которая была пространнее первой и имела источник сладкой воды; там начал созидать малую часовню и туда перенес икону Матери Божией; но, когда пришел на прежнее место, где вначале обрел ее, с изумлением опять ее увидел на том же дереве. Он почувствовал вину свою и, падши ниц пред иконой, исповедал грех свой, что дерзнул самовольно перенести икону Пречистой с того места, которое соизволила сама Она избрать.

Тогда он перенес срубленную им часовню и собрал ее опять на том месте, где явилась ему икона. Здесь, в убогой келлийке, в великом воздержании проводил он дни свои. Сухой хлеб и вода источника служили ему пищей и то чрез несколько дней. Здесь нашел его один поселянин, который и стал приносить ему по одному хлебу втайне, чтобы никто не узнал о его пребывании.

Однако не мог укрыться в своей пустыне преподобный; дошел слух о чудном явлении иконы до князя Галицкого Димитрия Феодоровича, благоговейного и боголюбивого; он послал пригласить преподобного к себе благословения ради, но Авраамий сказал посланному: «Иди и умоли князя твоего оставить меня в сей пустыне плакаться о грехах моих». Этот ответ еще более усилил желание князя видеть старца. Еще два посланных от имени его пришли к человеку Божию, и он не мог более отказаться; помолившись пред чудной иконой, с ней переплыл озеро на рыбачьей лодке¹⁰⁴. Благоверный князь велел собраться всему церковному клиру и со множеством свечей и кадил встретил честную икону во вратах города; сам он молитвенно принял ее на свои руки и поставил в храме на дорогих паволоках. В Галиче было много от святой иконы чудес, поэтому князь с радостью обещал Авраамию помогать в устройстве обители на месте явления святой иконы. И действительно, преподобный скоро устроил храм в честь Успения Богоматери.

Хотя окрестные жители давно уже были просвещены святым крещением, но они коснели еще в невежестве и допускали у себе чародеев. Тяжко было это для сердца человека Божия; часто собирал он их к себе и говорил: «Чада мои, если веруете Христу, Сыну Божию, то оставьте свою волшебную прелесть и узрите на себе славу Божию». Усердно молился о них Авраамий пред иконой Матери Божией, чтобы наставил их Господь к познанию Своей истины и отвратил их от прелести бесовской, и ради святых его молитв умягчались сердца их, и исцелялись их телесные недуги. Когда сын Димитрий Донского, князь Георгий, получил в удел Галич, он часто посещал обитель для поклонения святыне и чтобы принять благословение от старца, без чего никогда не отправлялся в путь и не выступал на брань. Ради большей почести испросил он Авраамию сан архимандрита, но человек Божий помышлял не о почести мирской, а только о безмолвии.

Обитель процвела и сделалась многолюдной; преподобный Авраамий назначил ей настоятелем ученика своего Порфирия, а сам удалился в пустыню, за семьдесят верст далее, где по желанию учеников основал новый монастырь в часть Положения пояса Богоматери. Потом он перешел на реку Вигу и благословил ученикам своим поставить храм в честь Собора Богоматери и третью обитель. Наконец, неутомимый просветитель дикого края нашел себе лучшее место, в двадцати верстах от Вигского монастыря, под горой, на которой был «Чудский городок» – гнездо старого чудского суеверия. Авраамий и здесь основал храм в честь Покрова Богоматери; сам на старческих плечах своих носил землю для укрепления крутого берега и ревностно трудился вместе с учениками при устроении обители. Велико было значение основателя четырех монастырей в Чудской стороне! Он сам жил уединенно под горой, но сюда приходили к нему ученики для исповедания помыслов своих; сюда же приходили и окрестные жители и получали полезные наставления. Чухломская сторона чтит его как своего просветителя. И действительно, сей светильник смирения переносим был с одного места на другое, везде возжигая светочи духовной жизни.

Преподобный Авраамий, прозываемый также Чухломским и Городецким, почил 20 июля 1375 года.

Основанные преподобным Авраамием два первые монастыря упразднены в 1764 году. Первый из них – Авраамиев Успенский Богородицкий Заозерский – ныне погост Заозерский Авраамиев, или Новый монастырь, Костромской губернии, Галичского уезда, в семи верстах (водой) к северо-западу от Галича, на северном берегу озера Галичского. От второго (Ризоположенского) не осталось, кажется, и следов. Авраамиев-Городецкий Покровский заштатный (с 1764 года) монастырь, Костромской губернии, Чухломского уезда, находится в двенадцати верстах к северо-западу от Чухломы, на северном берегу Чухломского озера. Мощи преподобного Авраамия почивают там под спудом в малом приделе пророка Илии, откуда проделано окно в соборную церковь. В Покровском храме висят вериги угодника Божия, а у подножия гористого берега озера стоит часовня с колодцем, ископанным руками преподобного.

Преподобный Макарий родился в Нижнем Новгороде от благочестивых родителей Иоанна и Марии. От сосцов матери своей он был достоин удивления. Когда бывал звон церковный к утрене, младенец пробуждался и плакал, слезами выражая желание свое быть в церкви; он плакал также во время звона к каждой церковной службе.

Сначала родители не понимали этого, но однажды в праздник взяли младенца в церковь и говорили: «Если бы младенец перестал плакать, мы всегда бы носили его в церковь!» Когда вошли с ним в церковь, тогда прекратился и плач младенца; во время церковной службы он улыбался и ласкался к матери своей. Когда он пришел в возраст, родители отдали его учиться грамоте; в учении отрок оказывал быстрые успехи и не любил детских игр. Он всякий день ходил в церковь, слушал чтение и пение церковное и от юности возлюбил чин иноческий. Двенадцати лет от роду он тайно покинул родителей и ушел в монастырь Печерский, бывший на берегу реки Волги. Встретив на пути нищего, он выпросил у него худую одежду, а свою хорошую отдал ему. Придя в обитель, он просил архимандрита Дионисия принять его в число братии. Настоятель спрашивал отрока, откуда он и кто его родители; отрок назвал себя безродным сиротой, желающим работать Господу. Преподобный Дионисий принял отрока в свою келлию, сам был его наставником и спустя три года облек его в иноческий образ с именем Макария. Юный инок подвизался искренно, был послушен каждому в обители, особенно же настоятелю.

Родители искали сына своего повсюду, тосковали и плакали неутешно. Спустя три года отец, случайно узнав от одного из печерских иноков о местопребывании сына, пришел в обитель и со слезами умолял архимандрита показать ему любимого сына-инока. Дионисий вошел в келлию и сказал Макарию: «Отец твой хочет видеть тебя». Но Макарий отвечал: «Отец мне Господь Бог мой, а после Господа отец мне ты, учитель мой!» Родитель Макария, стоя у окна келлии и слыша голос сына, с радостью и со слезами сказал: «Сын мой, покажи лице твое мне, отцу твоему!» Макарий отвечал родителю: «Невозможно нам видеться здесь, ибо Господь говорит в Евангелии: “Кто любит отца или матерь больше Меня, тот недостоин Меня”. Иди с миром домой. Ради любви твоей я не хочу лишиться любви Господа моего». Родитель стал плакать и говорить: «Разве я не радуюсь о спасении твоем? Желаю видеть лице твое и немного побеседовать с тобой!» Но юный инок не тронулся слезными просьбами родителя. Тогда родитель сказал: «О сын мой! Хотя протяни из оконца руку твою!» Макарий подал руку свою, утоляя слезы родителя. Схватив руку сына, родитель облобызал ее и сказал: «Сладкий сын мой, спасай душу свою и о нас молись Господу, да и мы будем спасены твоими молитвами!» Родитель ушел домой и рассказал супруге своей о сыне. Они радовались и славили Господа.

Живя в обители, преподобный Макарий подвизался со всем усердием. Пост его был строже других; он принимал пищу, лишь бы не умереть от голода: хотя всегда ходил в трапезу вместе с другими и вкушал пищу со страхом Божиим. При такой жизни братия стали отличать его вниманием. Это было тяжело для смиренной его души; пламенно желая безмолвия, он решился удалиться в пустыню.

Тайно оставив обитель Печерскую, Макарий пришел на реку Лух; полюбив место при впадающей в нее речке Добрице, поставил себе хижину и стал жить один с Господом. Мало-помалу стали собираться к нему ревнители благочестия и оставались при нем жить. По времени образовался монастырь с храмом в честь Богоявления Господня. Устроив обитель, преподобный опять стал искать безмолвия и, назначив для братии игумена, тайно удалился. Переходя из пустыни в пустыню, пришел он сначала на большое озеро, которое прозвалось от него Макариевым, а потом на другое озеро – Желтое, что на левом берегу Волги. Здесь выкопал он себе пещеру и в ней стал подвизаться по-прежнему в посте и молитве. Узнали и здесь великого подвижника, и не только верующие, но и чтители лжепророка Магомета и язычники с благоговейным удивлением смотрели на строгую жизнь отшельника, недоумевая, откуда столько силы для такой трудной жизни, какую вел Макарий. Они приносили ему то хлеб, то мед, то другие потребности жизни. Он принимал с благодарностью, но не для себя, а для тех, кто приходил к нему с желанием слушать наставления его. Когда собралось к нему довольное число братии пустыннолюбивой, он построил (в 1435 году) храм во имя Пресвятой Троицы и принял посвящение в игумена новой обители. Для всех служил он примером труда и смирения и сам готовил пищу для братии. Любовь и смирение его привлекали к нему не только верующих, но и чуваш, черемис и мордву; обходясь с ними ласково, передавал он сердцам их истины святой веры Христовой, и многие из них крестились по убеждению преподобного. Пред самыми вратами обители находилось озеро, называвшееся потом святым; здесь преподобный крестил язычников и магометан.

В 1439 году хан Улу-Махмет, утвердясь в Казани, стал подвигать свою власть к пределам России. Сын его Мамотяк напал на Нижний и его окрестности. Толпы хищных татар, как волны, разлились по селениям русским и опустошали их. Они неожиданно нахлынули и на обитель Макариеву, разорили ее, избили иноков, а самого Макария увели в плен. Когда Улу-Махмет увидел Макария, то, узнав высокую жизнь его и благотворительную любовь, изъявил негодование на своих грабителей: «Если действительно таков человек этот, то зачем же вы наложили на него руки? Или не знаете, что за оскорбление таких кротких людей прогневается Бог, Который един – и у них, и у нас?!» И с честью отпустил он на свободу не только самого Макария, но по просьбе его и множество русских пленников с женами и детьми. Но с Макария взято при том слово – не жить больше на Желтой воде. «Эта земля, – говорил хищный татарин, – принадлежит нам». Макарий выпросил себе еще дозволение погребсти избиенных братий в разоренной обители. «Вот Божий человек, – сказал хан, – он заботится не только о живых, но и о мертвых». Оплакав пострадавших братий, преподобный убедил вышедших с ним из плена не селиться на прежних местах – иначе татары предадут их злой смерти. Все согласились идти в Галичскую сторону, за двести сорок верст и, помолясь Богу, отправились лесами и местами топкими. Путь был тяжелый, и край тот пустынный. На дороге не стало у них хлеба, голод начал терзать непривычных к посту. Преподобный Макарий стал молиться, и вот нашли они завязшего в узком месте лося. Это было во время поста Апостольского, за три для до праздника. Путники просили у Макария дозволения утолить голод лосем. Он не благословил им нарушить пост и убеждал потерпеть до праздника святых апостолов Петра и Павла. «Поверьте, братия, – прибавил старец, – лось будет в ваших руках, когда придет время разрешить пост; потерпите еще три дня, Господь сохранит жизнь вашу». Путники послушались преподобного и, надрезав ухо лосю, отпустили его, а преподобный молил Господа, чтобы Он укрепил слабых товарищей его. По милости Всемогущего даже малые дети остались живы, пробыв без пищи до праздника апостолов. В праздник Макарий, отойдя в сторону от прочих, преклонил колена и, воздав благодарение Творцу, молил Его пропитать голодных спутников его. И вот неожиданно явился тот самый лось, которого пустили на свободу за три дня пред тем. Его поймали, и святой старец с радостью благословил его для трапезы. «Надейтесь же, друзья мои, на Господа, – прибавил он, – Он не оставит нас и впредь. И точно, после того то попадался им лось, то без труда ловили оленя и так благополучно дошли до Унжи.

Унжа – старинный русский город в пределах Галичских, но вблизи его еще мало было сел и вовсе не было иноческих обителей, когда явился здесь Макарий. Спутники Макария рассказали жителям Унжи, кто таков Макарий, как он избавил их от плена и как чудесно прокормил в дороге. И унжане приняли Макария как ангела Божия. Но преподобный спешил отыскать себе безмолвное место; ему указали в пятнадцати верстах от города, на берегу озера, место, окруженное лесом, ровное и красивое; он поставил здесь крест, построил келлию и поселился. Это было в 1439 году. Продолжая подвижническую жизнь свою, преподобный прославился даром исцелений: девушку, слепую и бесноватую, осенил он с молитвой крестным знамением, и та стала видеть и исцелилась от беснования. В полугоре, невдалеке от своей келлии, молитвою извел он воду, и эта вода исцеляла больных.

На пятом году поселения своего на Унже, на девяносто пятом году своей жизни и на восьмидесятом году монашества преподобный Макарий приблизился к кончине. Он заболел в городе Унже и заповедал похоронить свое тело в его пустыне. По преставлении угодника Божия благоухание разлилось в воздухе. Жители, с благоговением исполняя волю преподобного, понесли святое тело его в пустыню, и на дороге многие больные получили здравие от мощей его. Блаженная кончина его последовала 25 июля 1444 года.

Вскоре после кончины преподобного поселились в его пустыни любители пустынной жизни, воздвигли над гробом его храм и завели монашеское общежитие. В 1522 году густые толпы татар окружили Унжу и трое суток осаждали слабый город, но не могли взять его, устрашаемые видением грозного черноризца. В четвертый день они бросили огонь в город и город загорелся. Народ в ужасе повторял одно: «Святой Макарий, помоги нам!» И неожиданно полился дождь, пожар был залит, а татары в ужасе бросились бежать из города. Достойные видели в это время преподобного на облаках, заливающего пожар.

Пленные татары говорили, что им виделся старец на коне, в иноческой одежде, вторгнувшийся в их полки и метавший в них стрелы. В то же время отдельный отряд татар из трехсот человек хозяйничал в Макариевой пустыни: враги хотели оборвать раку, обитую серебром, но внезапно ослепли. Это навело ужас на всех; бросились бежать, причем многие потонули в озере Унже.

В то же время была захвачена татарами одна женщина, собой красивая, но строго целомудренная. Три дня от невыразимой скорби она ничего не ела и не спала, умоляя преподобного Макария об избавлении ее от греха и плена. На четвертую ночь заснула она и видит: у головы ее стоит благолепный старец и говорит: «Не скорби, я Макарий Желтоводский; встань и иди за мной». Она вскочила, нашла себя развязанной, и уже наяву видит пред собой старца того вида, в каком писали преподобного на иконе. Она пошла за ним вслед, и, когда стало светать, старец стал невидим, а она очутилась невдалеке от Унжи.

Воевода Иван Выродков сильно страдал от ран, полученных в стычке с татарами; между тем по распоряжению великого князя надлежало ему снова идти против татар вместе с воеводой Заболоцким; как ни уговаривали его другие не утруждать себя походом, он приказал везти себя в повозке; на дороге завезли его в обитель Макария. Здесь он мысленно молил преподобного о помощи и, увидав сосуд с водой, попросил напиться; к изумлению иноков, он пил очень много. «Откуда берут эту воду?» – спросил он. «Из колодезя, вырытого преподобным Макарием», – отвечали иноки. «В жизни моей не пил я ничего слаще этой воды», – сказал больной и вслед за тем почувствовал себя совершенно исцеленным.

В 1532 году молитвами преподобного Макария спасся от татар город Солигалич и благодарные жители устроили в соборном храме придел в честь его. Во время польского погрома жители Юрьевца, Нижнего и Суздаля испытали в разных видах дивную защиту угодника Божия от нечестивых ляхов. Сам царь Михаил дал тогда обет идти на поклонение преподобному, если отец его Филарет освободится из плена польского, что и исполнил.

Житель города Унжи, преданный пьянству, часто во время нетрезвости жестоко бил жену свою Елену, которая, не в силах будучи более переносить его жестокости, решилась было утопиться в колодезе; но как она была благочестива и имела особенную веру к угоднику Божию, поставляя всегда в день его памяти трапезу для нищих, то и не дал ей погубить душу свою преподобный. Уже она подошла к колодцу, но внезапно увидела при нем старца инока и в ужасе отступила. Он сказал ей: «Отойди от кладезя и не дерзай исполнить злого умысла своего, чтобы не постигли тебя горькие муки в вечной жизни; я Макарий Желтоводский, пришедший избавить тебя от потопления и вечной смерти». Смятенная, бросилась она к ногам старца; но когда поднялась от земли, уже не видала его пред собой и с миром возвратилась в дом свой. Опамятовался муж ее и оставил нетрезвую жизнь.

Местное почитание памяти преподобного Макария началось вскоре после преставления великого чудотворца. При патриархе Филарете в 1619 году отправленные на место следователи нашли, что по свидетельству сторонних людей разных больных исцелено преподобным более пятидесяти человек, из них иные были больны по двадцать лет, другие по двенадцать или десять лет. Тогда же имя сего угодника Божия внесено в святцы и назначено повсеместное празднование памяти его 25 июля.

Первая обитель его на реке Лух давно уже не существует. На месте ее стоит Троицкая церковь при слободе Решме. Вторая обитель Желтоводская возобновлена в 1620 году муромским уроженцем монахом Авраамием, который при озере Желтоводском поставил себе хижину и благочестием своим привлек к себе тружеников; по благословению патриарха Филарета основал монастырь, известный под именем Желтоводского Макариева (в Нижегородской губернии), прославившийся ярмаркой, которая после переведена в Нижний Новгород. Прибой реки Волги, омывавший постепенно монастырский берег, грозил опасностью разрушить монастырские здания, а потому в 1868 году обитель упразднена. В 1882 году в оставшихся зданиях учреждена женская община, которая в 1883 году переименована в общежительный монастырь. Третий монастырь – Макариев-Унженский-Троицкий, Костромской губернии, близ города Макарьева. В соборе во имя Святой Троицы, построенном в 1669 году святым игуменом Митрофаном (потом епископом Воронежским), покоятся в богатой раке мощи преподобного Макария; тут же находится келейная его икона Смоленской Божией Матери. Позади монастыря на полугоре сохранился в часовне колодезь, ископанный самим угодником Божиим.

Святитель Иоасаф происходил из дворянского рода Скрипицыных, принял пострижение в лавре Сергиевой и с 1529 года был там игуменом. Близкий к любителю иноков и иночества, великому князю Василию Иоанновичу, при жизни его он в сане игумена лавры, крестил сына его и наследника Иоанна, впоследствии грозного царя, у раки преподобного Сергия. Потом пред самой кончиной великого князя Василия, Иоасаф, согласно давнему желанию самого князя, облек его в иноческий сан с именем Варлаама.

Недоставало новому иноку-князю мантии – троицкий келарь Серапион отдал свою. По кончине князя вынесли тело его в церковь для отпевания не бояре, а братия Троицкого и Иосифова монастырей. Во время малолетства царя при буйном управлении бояр митрополит Даниил принужден был сложить с себя сан первосвятительский и на место его избран игумен Иоасаф. В своем исповедании веры нареченный митрополит писал: «Во всем следую святейшим патриархам, соблюдающим истинную непорочную веру христианскую, установленную святыми апостолами и преданную богоносными отцами, а не ту, которую принес Исидор с несвященного латинского собора, просиявшего злочестием. К тому же обещаюсь не делать ничего из одного угождения великому князю или многим князьям, хотя бы грозили мне смертью, принуждая сделать что- либо вопреки божественным и священным правилам». Блаженный Иоасаф выполнил обещание свое с полной твердостью.

В эту эпоху совершенного безначалия и неистовых злодейств, которыми особенно отличились Шуйские, новый первосвятитель, заботясь о прекращении беспорядков, испросил свободу заточенному князю Бельскому, и действительно, добрый боярин, заняв место в думе правителей государства, умел остановить грабежи и насилия. Но князь Иван Шуйский схватил и отправил Бельского на Белоозеро, где его удушили. Тогда толпы неистовых едва не убили святителя: в келлию его бросали камни; во дворце самого великого князя он не нашел защиты; на Троицком подворье готовы были растерзать его. Именем преподобного Сергия игумен Алексий умолил пощадить жизнь первосвятителя. Святитель Иоасаф сослан был на Белоозеро в Кириллов монастырь, но потом выпросил себе милость провести последние годы на месте иноческого обета. Ему и здесь были неприятности: с ним жили тогда люди, которые сами по себе мало хотели жить в монастыре и которых загнали туда только беды жизни мирской; они часто оскорбляли блаженного Иоасафа припадками своего мирского своеволия. Невольными и вольными скорбями святитель очищал душу свою для светлых радостей неба и мирно почил 27 июля 1555 года.

Мощи святителя митрополита Иоасафа почивают под спудом в южном притворе Троицкого Собора, в Серапионовской палатке, прямо против входа. Память празднуется в день преставления.

В уединении блаженный Иоасаф еще потрудился для Церкви, рассматривая присылаемые к нему рассуждения Стоглавого Собора¹⁰⁵, и усердно занимался исправлением книг для пользы общей. В сборнике его читаем: «Божиею благодатию и Пречистыя Богородицы помощию переписал житие святых преподобных отец. Писал с разных списков, тщася обрести правый. И обретох в списках много неисправлено. И елико возможна моему худому разуму, сия исправлял, а яже невозможна, сия оставих, да имущии разум больший нас, тии исправят неисправленная и наполнят недостаточная».

Когда преподобный Сергий удалился из своей обители, чтобы избежать тревоги и несогласия, он поселился в лесу близ реки Киржача на прекрасном высоком месте и основал новый монастырь с церковью Благовещения Богородицы. Года через три, возвращаясь по воле святителя Алексия в свой монастырь, преподобный поручил ученику своему Роману окончить устроение новой пустынной обители и быть в ней наставником иноков. Блаженный Роман исполнил заповедь отца своего: устроил Благовещенский монастырь и был образцом подвижнической жизни для своей братии. Он преставился 29 июля 1392 года.

Преподобный Роман в рукописных святцах поставлен в числе святых. Монастырь его был постоянно приписным к Сергиевой лавре и упразднен в 1764 году, причем монастырские храмы обращены в приходские заштатного города Киржача, Владимирской губернии, Покровского уезда. У южной стены древнего Благовещенского храма в особой палатке почивают под спудом мощи преподобного Романа; на медной гробнице вычеканены тропарь и кондак.