Август

Комельский лес, простиравшийся по южной окраине Вологодской страны на сотни верст и служивший жилищем диких зверей и притоном разбойников, издавна казался какой-то обетованной страной любителям безмолвия, стремившимся сюда со всех сторон. Монашеский топор в продолжение двух веков то там, то инде не переставал рубить вековые сосны и ели, пролагая новые пути и обращая в иноческие обители берлоги медведей и становища разбойников. По течению одной только незначительной речки Нурмы было несколько иноческих обителей, а сколько было рассеяно пустынь и уединенных келлий по громадному пространству этого леса! Там в непроходимых чащах леса, за мхами и болотами, жили люди, проникнутые древним христианским духом и составлявшие свой особый мир. Комельский лес воспитал в своих недрах целый сонм великих подвижников и основателей монастырей.

Среди сего светлого сонма святых мужей, подвизавшихся в Комельском лесу, преподобный Арсений был уже последним по времени. Замечательно то, что население как началось иноками Комельского леса, так и окончилось выходцами из Сергиевой лавры, принесшими на место подвигов своих благословение великого аввы.

Преподобный Арсений происходит из дворянского рода Сухорусовых. Он принял иночество в обители великого аввы Сергия. Трудами и постом изнуряя тело и умерщвляя страсти, он в то же время старался укреплять душу свою молитвой, чтением душеполезных книг и переписыванием их то для своего монастыря, то для других церквей. Как драгоценный памятник его трудов доныне сохранилось в обители Евангелие, написанное им в Сергиевом монастыре в 1506 году, на котором можно прочитать такую смиренную подпись: «Писал Евангелие многогрешный чернец Арсеньишко Сухорусов».

Примерная труженическая жизнь и высокие добродетели Арсения снискали ему всеобщую любовь и уважение, а потому в 1525 году вся братия единогласно избрала Арсения, как самого достойного, в настоятеля лавры. Но это избрание, лестное для других, показалось смиренному иноку тяжелым бременем, которое он согласился принять на себя только из послушания, ради моления и слез братии. В сане игумена богатого монастыря Арсений не изменил своей любви к нищете и посту и честь игуменства своего поставлял в том только, чтобы служить всем и трудиться более других. Отечески заботясь о довольстве и успокоении братии, Арсений забывал о самом себе; в качестве игумена встречая и принимая приходивших в монастырь князей и бояр, не замечал того, что одежда его покрыта заплатами и хуже всех. «Что это значит, что игумен ваш ходит в такой худой одежде?» – спрашивал братию великий князь Василий Иоаннович, увидевший Арсения во время посещения обители едва не в рубище. «Наставник наш истинный раб Божий и живет в Боге; он думает только о том, как бы оставить нас и удалиться в пустыню на безмолвие», – сказали в ответ братия и просили великого князя, чтобы убедил Арсения остаться с ними. Василию Иоанновичу и самому жаль было, если обитель лишится такого настоятеля, поэтому он стал просить игумена остаться в обители, на что тот и согласился, не желая огорчить отказом высокого просителя, хотя и сильно желал удалиться в пустыню.

Прошло два года; не в силах будучи противиться влечению сердца и зная, что ни великий князь, ни братия не согласятся отпустить его, Арсений решился тайно оставить лавру и удалиться в незнаемые места, чтобы в уединении всецело посвятить себя на служение единому Богу.

Наслышавшись о неизмеримых лесах севера, куда еще при жизни преподобного Сергия и с его благословения из Троицкого монастыря ушли некоторые иноки и основали там собственные монастыри и пустыни, преподобный Арсений в 1527 году тайно оставил обитель и ушел в Вологодские леса. Здесь незадолго перед тем временем (около 1525 года) в расстоянии сорока верст к северо-западу от города Вологды, в верховьях малой речки Бабайки, явилась чудотворная икона Божией Матери Одигитрии. Услышав об этом новом знамении милосердия Божия, преподобный Арсений пошел в то пустынное место, где явилась икона, и, соорудив себе малую келлию, стал подвизаться в ней в посте и молитве. Но со времени явления святой иконы пустынное место перестало быть безмолвным от множества приходивших туда богомольцев; поэтому, пробыв здесь несколько времени, он снова пошел странствовать по болотам и дебрям Комельского леса, усердно прося Господа, чтобы Он Сам указал ему место для жительства. Направившись к юго-востоку, он пришел в так называемый Олонов конец Комельского леса, где сливаются речки Лежа и Кохтыш, в тридцати шести верстах от города Вологды. Место это еще и доныне окружено болотами и трясинами, а тогда тут была такая глушь и непроходимая чаща, что с плеч путника сорвало тяжелый крест, который, ради смирения, он нес на себе. В ту же минуту необыкновенный свет озарил окрестность. Приняв это явление за тайное указание промысла Божия, преподобный исполнился радости и, водрузив свой крест, построил себе небольшую келлию. Крестьяне, ходившие сюда то для рубки леса, то для звериной ловли, сочли помехой себе келлию Арсения, разорили ее и убили келейного старца Арсениева. Давая место гневу, преподобный прошел в Шилегонский лес на речку Ингорь, или Маслянку, и здесь стал подвизаться. К нему стали приходить за наставлениями ревнители благочестия. Между тем безбожные татары сделали нападение на страну Вологодскую, предавая все огню и мечу. Жители толпами бежали из селений в Шилегонский лес. Варвары покушались проникнуть сюда же, но удержаны были невидимой силой. И, однако, безмолвие пустынное отселе уже изгнано было поселившимися вблизи пустыни изгнанниками.

Любитель безмолвия, поручив не безмолвную «Арсениеву пустынь» одному из учеников своих, решился водвориться опять в Комельском лесу. Он отправился в Москву искать защиты от своеволия людей. Огражденный грамотой великого князя Василия (1530), преподобный Арсений возвратился с учеником своим Герасимом на прежнее место, где прежде водрузил крест. В лесу было много медведей, которые тревожили его уединение, но молитвой он смирил их, и они уступили ему свои берлоги. Когда собралось к нему несколько учеников, он поставил храм в честь Положения ризы Богоматери во Влахерне.

Это было уже в царствование Иоанна Васильевича, при митрополите Иоасафе; бывший игумен великой лавры благолепно украсил и малую свою обитель, снабдив ее святыми иконами и книгами. Не оставил он однако и Шилегонской своей пустыни, отстоявшей за тридцать верст от нового монастыря, ибо и там собралось много народа. На пути из одной пустыни в другую имел он обычай беседовать со всеми, кто ему встречался, наставляя каждого душевному спасению, и заходил дорогой в селения, останавливаясь там даже на несколько дней, чтобы назидать словом простых людей. Если замечал, что кто- либо трудится в поле во дни церковных торжеств, строго запрещал такое нарушение благочиния, и, когда однажды ослушались его поселяне, внезапно поднявшийся ветер разметал все их снопы. Останавливаясь в убогих избах, не дозволял он, чтобы для него готовили особую пищу, довольствуясь тем, что находил, и укорил однажды ученика своего, который, думая угодить ему, сам изготовил для него пищу в чужом доме, как бы от лица хозяина; прозорливый обличил неправду его и человекоугодливость.

Преподобный Арсений преставился 24 августа 1550 года. Спустя сто лет после его кончины сооружена была каменная церковь игуменом Иоасафом с приделами во имя преподобного Сергия и самого преподобного Арсения на том месте, где он почивает под спудом.

Арсениево-Одигитриева, на Масляне, пустынь, была приписанной к Духово-Спасо-Каменному монастырю в Вологде; ныне это погост Арсеньева пустынь, Вологодской губернии и уезда, в сорока верстах к западу от Вологды.

Арсениев-Комельский Ризоположенский 3-го класса (с 1764 года) монастырь находится в Вологодской губернии, Грязовецкого уезда, в двадцати пяти верстах, к северо-востоку от Грязовца, при речке Колтыше близ впадения ее в реку Лежу.