Март

Преподобный Адриан был ученик преподобного Корнилия Комельского. По смерти великого наставника он желал насадить где-либо в глухом месте новый рассадник иночества. Раз в храм Корнилиевой обители явился благолепный старец. «Кто ты?» – спросил его Адриан, на которого он произвел сильное впечатление. «Я странник Безстуж», – отвечал старец. Адриан пригласил его к себе в келлию; в духовной беседе неведомый старец прозорливо сказал Адриану: «Ты хочешь строить дом Богоматери и собрать к себе иноков; мне известна пустыня, в которой еще не ходила нога человеческая». С благословения игумена в сентябре 1540 года Адриан, будучи иеродиаконом, с послушником Леонидом и еще другими вышли из Корнилиевой обители; странник-черноризец Безстуж привел их в дремучий Пошехонский лес и незаметно скрылся. Это было накануне Воздвижения Креста Господня. На берегу реки Вотхи поставили они на дубе икону Богоматери, с которой пришли, а сами странствовали по дубраве, отыскивая себе путь ко властям и место, где бы могли поставить молитвенную келлию для спасения души своей. Во время их хождения поселяне Белосельские поплыли вниз по реке Вотхе для рыбной ловли и, когда были они против дуба, на коем стояла икона Богородицы, поймали две большие рыбы, каких до того времени не случалось им ловить, да и впоследствии иноки устроившейся тут обители таких рыб никогда не ловили.

Один из рыбарей, вышедши на берег, усмотрел на дубе образ Пречистой и начал скликать свою дружину; товарищи его, чая зверя, устремились к нему на гору и с изумлением увидели икону в столь непроходимой дебри. Некоторые говорили, что, вероятно, кто-либо из братии их поселян поставил здесь икону, чтобы занять под себя место, но тот из них, кто первый ее открыл, дерзновенно похвалился, что возьмет своими руками образ Богородицы и отнесет его в дом свой. Не попустила Матерь Божий поругания честной своей иконы; сила Божия далеко отринула дерзновенного рыболова от дуба и повергла замертво на землю. Товарищи его, видя такое наказание Божие, горько восплакали, говоря: «Напрасно, брат, совершил ты дело непотребное». Но поверженный лежал без языка и движения; товарищи старались привести его в чувство и, когда мог он наконец проговорить, спросили, что с ним было. Он отвечал: «Утомился я, братия, вместе с вами ловитвой рыбной и взошел на сию гору; тут явился мне старец черный в сединах и сказал: “Не дерзай, чадо, на образ Пречистыя, иди с миром на свое дело”».

Смирились поселяне, положили пред иконой пшеничный хлеб и большую рыбу и устремились далее по реке на свою ловитву. Вскоре после них возвратился Леонид к иконе Богородицы и, увидев пред ней лежавшие хлеб и рыбу, начал звать старца своего Адриана: «Приди и посмотри, какое благословение послала нам Матерь Божия!» При виде хлеба и рыбы Адриан с умилением возвел взоры свои к святой иконе и воскликнул: «Владычица, помогай нам, нищим рабам Твоим! Мы искали в сем уединенном лесу место, где бы нам вселиться; Ты же, о Царица, Сама восхотела нам сожительствовать и указала место, послав нам сюда пищу; моли Сына своего и Господа нашего, дабы на месте сем устроить нам полезное для спасения душ наших, и благослови рабам Твоим воздвигнуть здесь храм во имя Твое». После сего преподобный Адриан с послушником Леонидом поставил себе малую хижину под тем великим дубом, на реке Вотхе, и начали тут трудиться Бога ради, претерпевая пустынные лишения, и от бесов искушения, и поношения от лукавых людей. В 1543 году Адриан отправился к митрополиту Макарию, испросил благословение на святое дело и принял посвящение в сан игумена. В пустынную обитель собралось довольно братии; они жили по уставу Корнилиева монастыря. Преподобный настоятель занимался писанием святых икон. Старец Леонид мирно почил в 1549 году. В 1550 году в Великий пост вооруженная шайка разбойников из села Белого напала на Адрианову пустынь. Игумен Адриан скрылся под дровяник позади келлии, но и там нашли его убийцы и, навязав ему веревку на шею, привлекли в сени, кололи его ножами и прижигали раны горящими лучинами, чтобы чрез сии муки заставить открыть, где монастырское имущество.

Адриан указал им кувшин, в котором хранилось сорок рублей, и сказал мучителям, – «Сим серебром хотел я создать большую церковь вместе с братией, во имя Пресвятой Богородицы; вот все наше имущество в руках ваших; но отпустите Бога ради черноризцев в Корнилиев монастырь и меня вместе с ними; более к вам не возвратимся». Но мучители с насмешкой сказали: «Здесь мы наденем на тебя шлем и пустим тебя к Царю Небесному». При сих словах опять накинули на шею страдальца веревку. Как агнец, ведомый на заклание, стоял посреди своих мучителей преподобный и, видя неминуемую смерть, так помолился: «Господи Боже мой, отпусти прегрешения сим человекам, не ведят бо что творят, и приими дух мой с миром, не помянув беззаконий моих!» Ничто не могло умилостивить жестокосердых, и они довершили свое злодеяние, удавив старца.

Тогда начали расхищать имущество монастырское; связав на дворе сослужебников блаженного Адриана и побросав их в подполицу келлий, чтобы не могли дать вести в окрестные села, поставили сторожей около обители. Не пощадили они и церкви Божией, но, выломав запоры внешних врат, царскими дверьми вошли в алтарь. Там нашли еще трех учеников Адриановых за престолом и, извлекши их в трапезу, начали мучить так, что под ударами их трещали кости; одного из трех, старца Давида, убили на месте; потом все, что только награбили в обители – мед, и воск, и масло, книги, и утварь, – все вывезли на лошадях монастырских; самое тело преподобномученика, чтобы не свидетельствовало против них, извлекли они из обители и тайно погребли в неизвестном месте. Разбойники скоро были уличены и наказаны.

В 1626 году инок Иона пред смертью своей открыл духовнику, что по предсмертной исповеди отца его, священника Исидора, когда в 1550 году Белосельские злодеи бросили тело убитого ими игумена Адриана на рубеже села Белого, на берегу реки Ушломы, он, Исидор, с соседями свезли тело к опустевшей церкви пророка Илии и похоронили его под полом храма. Впоследствии храм развалился; на могиле для памяти посадили рябину. У могилы стали совершаться чудеса, которые привлекали к ней богомольцев. Об этом предсмертном сведении игумен Троицкой Пошехонской пустыни сообщил игумену Адриановой пустыни. Получив о том донесение, патриарх Филарет предписал перенести мощи в Адрианову пустынь.

Мощи преподобного Адриана почивают открыто в Успенском соборе обители его, построенном в 1659 году и возобновленном после пожара в 1717 году. Один придел сего храма посвящен преподобному Адриану.

Успенский Адрианов монастырь находится в пяти верстах от города Пошехонья, при реке Вотхе.

Уроженец подмосковного села Пехорки (Пехры), обученный грамоте на седьмом году, Серапион рано хотел расстаться с миром, но родители его заставили вступить в брак, и он принял сан священства; через год после брака супруга его скончалась. Освободившись от житейских уз, он принял иноческий образ; для покоя родителей оставался священником при Покровской церкви; по смерти же родителей, отпустив работников и раздав имущество бедным, вступил в Дубенский Успенский монастырь, что на острове, основанный преподобным Сергием. По смерти настоятеля братия упросили Серапиона принять на себя должность строителя обители Дубенской, состоявшей тогда в ведении Сергиевой лавры.

Преподобный столько был известен здесь духовными подвигами и так много сделал для островской пустыни, что пустынь называлась потом пустыней Серапиона⁶⁵.

Тяготясь заботливою должностью, он отказался от нее и перешел в Сергиеву лавру. Но и здесь недолго был в покое. Вопреки его иноческому смиренному желанию, и здесь ожидала его честь начальническая: в 1493 году волей митрополита и великого князя он определен в игумена лавры. Великий князь Иоанн уважал подвижника-игумена. Три боярыни обвинены были в волшебстве; строгий Иоанн велел сжечь их. Блаженный Серапион, уверенный в невинности несчастных, после усердной молитвы к Святой Троице, пришел к великому князю и убеждал его отменить суровый приговор; великий князь послушался благочестивого игумена, и жизнь трех невинных была спасена. Заботливый о благоустройстве великой обители и особенно о жизни, достойной иночества, блаженный Серапион был и на соборе о церковных имениях; здесь старался он согласить пользу Церкви и государства и подавал голос, одинаковый с голосом игумена Волоколамского Иосифа.

Великий князь Иоанн, передавая управление сыну своему Василию, указал ему на Серапиона, как на достойного занять святительскую кафедру в Новгороде, и 15 января 1506 года собором архипастырей Серапион посвящен в архиепископа Новгородского. Это возведение на высокую степень власти было для Серапиона призывом к самым тяжким скорбям.

В феврале прибыл он в Новгород, а осенью открылся мор. То же бедствие возобновлялось и в следующие два года, также осенью.

В последнюю осень померли в Новгороде от язвы 15398 человек. Между тем в августе того же 1508 года был такой страшный пожар в Новгороде, что трудно указать в летописи другой подобный; страшная буря усилила свирепость огня до крайней степени. Святитель во время пожара выходил с крестным ходом на волховский мост к «чудному кресту». Молясь об утолении гнева Божия, он не только лил слезы, но рыдал и от рыданий не мог читать молитв; он продолжал дотоле молиться, пока пожар стал ослабевать. Когда все кончилось, оказалось, что одних людей сгорело до 3315 человек, не считая утопших в Волхове.

Однажды, в день праздника Успения Богоматери, пригласил к себе владыка на светлую трапезу посадников и всех именитых граждан. Приполз в храмину трапезную и один хромой, прося святителя, чтобы велел его накормить. Милостивая душа Серапиона сжалилась над несчастным: вздохнув из глубины сердца, святитель воззрел на икону Спасову, написанную над дверьми палаты, в которой готовилось угощение, и, помолившись со слезами Господу, сказал хромому: «Во имя Господа нашего Иисуса Христа, встань на ноги твои!» В то же мгновение поднялся хромой; бросив костыли свои, он подошел к архиепископу, как бы никогда не болевший ногами, и владыка благословил его пред всем народом, который прославил за сие Бога.

Но и сего великого мужа Церкви постигло тяжкое искушение, ибо враг человеческий позавидовал его добродетели.

Во время, столько тяжелое для Новгорода и его ревностного архипастыря, началась горькая история по Волоколамскому монастырю. Теснимый Волоколамским князем Феодором Борисовичем, преподобный игумен Иосиф обратился с просьбой о защите к великому князю и был принят с обителью в ведение митрополита и великого князя. Серапион подверг Иосифа церковному запрещению за то, что он без ведения и воли своего архиепископа уклонился из его епархии. Иосиф защищал себя невозможностью сношений во время мора в Новгороде.

Серапион писал в грамоте к Иосифу: «Почему ты передал монастырь свой в ведение великого государства? Ты отступил от небесного и пришел к земному». Великий князь Василий понял эти слова превратно и выговаривал святителю: «Ты назвал князя Феодора (Волоцкого) небесным, а меня – земным. Что я земной, это я знаю, но скажи мне, почему ты Феодора назвал небесным?»

Праведники, каждый с своей точки зрения, считали себя правыми. Великий князь Василий прогневался на запретительную грамоту Серапиона и подверг его тяжкому заключению в Москве, в Андрониевом монастыре, где он много перенес огорчений. На соборе 1508 года обвинили Серапиона за неправильное отлучение Иосифа, который желал, но не мог получить благословения своего архипастыря, а Иосифу выдали разрешительную грамоту.

Томимый в заключении, Серапион писал митрополиту Симону послание, в котором излагал все дело с Иосифом и жаловался, что не хотели на соборе лично выслушать его объяснения; он доказывал свое право произнести суд над своим чернецом, разумея преподобного Иосифа. В заключение он предавал себя в волю Божию. Митрополит Симон пред своей смертью (в 1511 году), с согласия великого князя, пригласил к себе Серапиона, испросил у него прощение и сам простил его. Тогда же примирился с ним и преподобный Иосиф.

Преподобный Иосиф испросил ему дозволение великого князя жить в любимой им лавре чудотворца Сергия. Здесь Серапион опять стал подвизаться в посте и молитве, в глубоком смирении и терпении. И Господь сподобил его дара прозорливости. В тот самый час, когда Иосиф переходил в жизнь вечную, Серапион встал и сказал бывшим при нем: «Брат наш Иосиф преставился. Да простит ему Бог: бывает подобное и с праведными».

Предвидел святитель-страдалец и свою кончину; приняв схиму, он мирно почил 16 марта 1516 года. Мощи его обретены нетленными 7 апреля следующего года и остаются под спудом в Серапионовской палатке, составляющей юго-западный притвор Троицкого собора Сергиевой лавры.

В тяжкие для обители преподобного Сергия дни польской осады святитель Серапион вместе с самим основателем лавры явился ее заступником и молитвенником; некоторые достойные иноки и миряне видели преподобного Сергия пред утреней 9 ноября 1608 года, ходящего по монастырю и зовущего братию в церковь, где видим был также и святитель Серапион, молящийся пред образом Божией Матери.

Преподобный Иннокентий, сын боярина Охлебина, принял иночество в обители Кирилла Белозерского; потом, вместе с наставником своим преподобным Нилом Сорским Майковым, долго странствовал на Востоке и несколько времени жил на Афоне. С Востока он последовал за преподобным Нилом на речку Сорку и здесь несколько времени жил с ним.

Преподобный Нил, видя, что ученик его созрел для того, чтобы быть наставником для других, сказал Иннокентию: «Иди на Нурму, там будет у тебя общежитие, а у меня здесь братия должны жить по одному в келлиях». Послушный ученик, удалившись в глубину Комельского леса, избрал себе место на реке Елде, в десяти верстах от Нурмы и в пятидесяти пяти от Вологды. Это было в 1461 году. Здесь собрались к нему любители пустыни, и он устроил общежительный Преображенский монастырь. Незадолго до кончины он написал завещание братии.

Он собственной жизнью подавал пример братии и, как знаток отеческих писаний, подобно учителю своему Нилу, любил назидать братию преимущественно их богомудрыми изречениями. «Если пожелаете научиться евангельскому житию, – говорил он, – не доверяйтесь учителю неискусному и особенно страстному, чтобы он, вместо евангельского, не научил вас диавольскому житию. Молитесь слезно, чтобы Бог послал вам наставника бесстрастного и святого. Вникайте и сами в божественное Писание и писания святых отец. Это должно служить вам всегда поверкой наставлений учителя и собственной вашей жизни. Согласующееся с Писанием усвояйте себе и содержите в уме, а ложное и чуждое ему старайтесь отгонять от себя, чтобы не прельститься».

Блаженная кончина преподобного Иннокентия последовала 19 марта 1521 года. В 1538 году казанские татары напали нечаянно на Иннокентиеву пустынь, сожгли церковь и келлии, трех старцев, учеников преподобного, и многих пустынников убили, других взяли в плен, только некоторые спаслись бегством. Но вскоре монастырь был возобновлен и существовал до 1764 года.

Мощи преподобного Иннокентия почивают под спудом в каменной приходской Благовещенской церкви, заменившей монастырь.

Уроженец Солигалича, святитель Иона, двенадцати лет, постригся в одном из галичских монастырей. Впоследствии перешел он в Симонов монастырь. В этой обители подвизались тогда великие старцы: Варфоломей-эконом, Иоанн Златый и Игнатий-иконописец, люди строгой жизни, которые не боялись говорить и другим правду, хотя за это терпели немало скорбей. Вот под руководством каких старцев воспитывался Иона в монашеской жизни. Он пребывал здесь в непрерывных трудах, в суровом посте, молитве и чтении слова Божия, проходя разные послушания. В таких подвигах дух его восходил от совершенства к совершенству. Раз святитель Фотий, посетив Симонов монастырь, пожелал благословить и тех братий, которые трудились на послушаниях; он нашел в пекарне монастырской молодого инока Иону спящим; на лице его видно было изнурение от трудов души и тела, а правую руку держал он на главе «согбену, яко благословляше ею». Святитель сказал окружавшим: «Знайте, дети, сей инок будет великим святителем земли Русской, приведет многих неверных к истинному Богу и, наконец, будет поставлен пастырем и учителем самому царствующему граду Москве»⁶⁶.

Строгая жизнь и твердое знание учения святой Церкви доставили блаженному Ионе такое общее уважение, что он посвящен был в Рязанского епископа, а когда скончался святитель Фотий (в июле 1431 года), собор и великий князь поручили ему управлять и делами митрополии. Таким образом, Иона, Рязанский епископ, уже в начале 1433 года действовал «как нареченный на святейшую митрополию Русскую». Как Рязанский архипастырь, святой Иона действовал с апостольской ревностью против суеверий и зловерий обширной Рязанской страны. В его епархии, заключавшей тогда кроме Мурома и Рязани части нынешних Воронежской и Тамбовской епархий, было много язычников и магометан. Святитель обратил ревность на распространение святой веры и «многие тамо неверныя, к Богу обратив, крести». Блаженному пастырю приходилось и сильно скорбеть за Рязанскую свою паству от нашествия татар.

Решение человеческое быть святителю Ионе митрополитом не скоро исполнилось по длинному ряду препятствий. Все признавали его достойным высокого звания, все желали ему сего звания, однако не скоро пришло время, когда святой Иона стал митрополитом. Конечно, такое положение не легко было блаженному Ионе. Но святой пастырь является всегда с молчаливой покорностью промыслу Божию и всегда с твердой верностью внушениям совести. В 1433 году возвратился из Царьграда митрополитом Герасим, епископ Смоленский, но он жил недолго (скончался 26 июля 1435 года). Тяжелое было то время для Московского великого князя и для Русской Церкви. Звенигородский князь Юрий два раза изгонял племянника своего, князя Василия, из Москвы и сам наконец сошел в могилу; великому князю пришлось продолжать борьбу с сыновьями его, из коих Димитрий, по прозванию Шемяка, нанес ему так много горя. Несмотря, однако, на эти усобицы, великий князь Василий отправил было Рязанского архипастыря для посвящения в митрополита в Царьград, но там уже назначен и посвящен был Исидор, тайный приверженец Римского папы. Константинопольский собор сказал тогда же святому Ионе: «А что воля Божия о Сидоре промыслит или смертию скончается, или иначе что ся о нем станет; и ты Иона, епископ Рязанский, готов, благословен на той великий престол Киевский и всея Руси». Только четыре месяца пробыл Исидор в Москве и уже с первых дней объявил, что он намерен непременно идти в Италию на собор, созванный тогда для соединения Церквей. Напрасно старался удержать его великий князь; Исидор настаивал, утверждая, что царь и патриарх давно его ждут и не хотят без него открывать собора. Отпуская Исидора, великий князь сказал ему: «Дерзновенно действуешь ты, идучи в латинскую землю; помни, однако, что если и возвратишься к нам с желанным соединением, то должен принести с собой непоколебимым сияющее ныне в нас Православие». Многими клятвами засвидетельствовал Исидор, что не принесет ничего чуждого от латинян, и был отпущен с честью в сопровождении Суздальского епископа Аврамия. Но, прибыв во Флоренцию, он показал себя ревностным приверженцем папы и за то получил от папы красную мантию. Поколебались многие и из восточных епископов и даже сам греческий император, но явились и верные защитники Православия, из коих первым был святитель Марк Ефесский, который с такой твердостью отстаивал Православие, что даже сам папа невольно воскликнул: «Если не подписал Марк, то мы ничего не сделали!..» Верным остался и наш русский святитель Аврамий Суздальский, который бежал с собора; преподобный Сергий, явившись ему во сне, указал путь на родину, где чрез него могли узнать истину о соборе. Между тем патриарх Цареградский скоропостижно скончался во Флоренции, император Иоанн Палеолог с позором возвратился в Царьград, где начались великие смуты по случаю избрания нового патриарха, единомысленного Риму. Прошло два года, и Исидор возвратился на Русь, скрывая в себе латинские мудрования и измену Православию. Отслужив первую литургию в Успенском соборе, он приказал архидиакону провозглашать деяния Флорентийского собора о главенстве папы, как вдруг сам великий князь громко обличил новое учение это и тогда же прогнал с митрополии изменника Православию Исидора. Созван был собор Русских святителей, на котором соборное осуждение предателю Православия Исидору подписано было и святителем Рязанским. Более полугода Исидор находился в заключении в Чудовом монастыре, откуда и бежал за границу. Великий князь не велел преследовать его: он доволен был и тем, что избавился от врага Православию. Великий князь приготовил было послов и грамоту к императору о том, чтобы отныне разрешено было собором русских святителей избирать и поставлять митрополита в России, но слухи об измене Православию в Царьграде заставили воротить посла с дороги. А между тем гражданские волнения, поднявшиеся в России, еще надолго отодвинули исполнение решения о митрополите. Сначала великий князь должен был идти против татар к Суздалю, где после страшной сечи, весь израненный, попал к ним в плен; потом, освобожденный из плена, по прибытии в Москву, пошел к преподобному Сергию в его обитель на богомолье, но здесь изменнически захвачен союзниками Димитрия Шемяки, уведен в Москву и безжалостно ослеплен (16 февраля 1446 года), и заточен в Углич. Рязанского епископа, пользовавшегося общим уважением, тот же Шемяка вызвал в Москву. Обещая свои милости детям несчастного Василия, а блаженного Иону принимая с почетом, как митрополита, Шемяка убедил святого старца взять из Мурома малолетних князей «на свою епитрахиль». Иона доставил их Шемяке, и тот заставил его же самого отвезти их в Углич, где заточен был их отец. Святитель твердил князю Димитрию Шемяке: «Ты сотворил неправду и меня ввел в грех и стыд. Тебе следовало выпустить князя на свободу, а ты и детей его засадил с ним в неволю. Ты дал мне свое слово и сделал меня обманщиком». Как ни мало дорожил Шемяка честностью, но, не желая казаться бесчестным и жестоким, он объявил свободу Темному и дал ему в удел Вологду. Спустя пять месяцев (17 февраля 1447 года) друзья Василия возвратили ему великокняжеский престол. Шемяка заключил договор с великим князем, но продолжал тревожить Россию междоусобием. Тогда собор пастырей разослал против Шемяки грозное обличительное послание. Здесь святитель Иона выставлял в сильных чертах оскорбление, какое нанесено было обманом Шемяки святительскому сану его. «Ты сквернил, – говорил он в послании, – наши епитрахили своими богомерзкими словами, но надеемся, знаешь и сам, что значат те епитрахили? Они – изображение страданий Господа нашего Иисуса Христа, совершившихся при спасительном распятии Его... Епитрахили наши не могут скверниться твоими словами, но ты губишь свою душу».

Когда великий князь Василий утвердился на своем престоле, тогда обратились к делу о митрополите. Из Константинополя не ожидали более ничего; там, как узнали, в Софийском храме поминали папу. Собор Русских пастырей, на основании Первого Апостольского правила и Четвертого правила Никейского собора, по примеру времен Ярослава и Изяслава, определил (5 декабря 1448 года) посвятить Иону в митрополита всея Руси. Но чтобы не нарушить мира церковного с Востоком совершенно, Василий послал известительную грамоту в Царьград о поставлении митрополита на имя последнего греческого императора Константина Палеолога. Осторожно говорил князь относительно положения тогдашней Греческой Церкви. «Церковь наша, – писал он, – всегда требует и ищет благоcловения святой Божией соборной Вселенской апостольской Церкви, Премудрости Божией Софии Цареградской, и отец наш Иона, митрополит всея Руси, также требует оттоле соединения и благословения. Хотели мы о всех сих делах церковных писать к святейшему вселенскому патриарху православному, но не знаем, есть ли ныне в державе твоей святейший патриарх? Если же даст Бог опять будет в святой соборной Церкви патриарх по древнему благочестию, мы должны писать обо всем к великой его святыне и просить себе благословения».

Первой заботой нового митрополита было остановить тревоги и кровопролития, причиняемые Шемякой. Святитель окружной грамотой в духе отеческой любви призывал всех, увлеченных на сторону Шемяки, искать прощения у законного государя России и не губить душ своих кровопролитием и враждой, иначе властно грозил им отлучением от Церкви и повелением затворить для них храмы Божии. Шемяка волновал Россию. Великий князь повел войско против Шемяки, святитель отправился вместе с великим князем и с собором епископов убеждать клятвопреступника лично. Некоторые из сторонников Шемяки отстали от него; Шемяка смирился, дал мировую грамоту с проклятиями против себя. Но потом удалился в Новгород и там снова поднял смуту против великого князя. Святой митрополит не раз посылал и туда грамоты и послов с увещаниями новгородцам. Клятвопреступного князя он не хотел больше называть сыном своим и не принимал никакого оправдания от защищавших его. «Ты пишешь, – отвечал он однажды владыке Новгородскому, – будто я называю в своей грамоте князя Димитрия Юрьевича сыном своим. Посмотри внимательнее на мою грамоту: так ли там пишется? Сам он отлучил себя от христианства, сам положил на себя великую тягость церковную, неблагословение от всего великого Божия священства, дал клятву не мыслить никакого зла против великого князя, и ей изменил. Ты видел эту грамоту, как же мне после того можно именовать его своим сыном духовным?..» Наконец смерть (в 1453 году) прекратила смуты неукротимого властолюбца.

Много забот было святителю о соединении Западной Руси с Московской в церковном управлении, чего он и достиг. Это единение охраняло Западную Русь от козней латинян и порабощения папе.

В 1451 году к Москве подступил сын хана Седиахмета с ногайскими хищницами. Великий князь выехал из столицы, чтобы собрать более сил на помощь ей, и вверил охранение ее святителю Ионе и боярам. Неприятель (2 июля) зажег предместья Москвы. Жители были в страшном унынии. Чтобы ободрить их надеждой на милость Божию, пастырь добрый под зноем страшного пожара, в облаках дыма совершал крестный ход по стенам Кремля. Татарские стрелы свистали над его главой, и один инок Чудова монастыря, Антоний, любимый святителем за строгость жизни, едва успел сказать, что Господь за молитвы святителя спасет город, как пал, пробитый стрелой. По молитвам святителя ветер, гнавший дым и пламя на Кремль, утих. К вечеру того же дня осажденные делали вылазку, а на утро уже не было неприятеля под стенами Москвы: он бежал, бросив все тяжести. Святитель сам совершил погребение павшему иноку. После другого нашествия Седиахмета, который хвалился поработить Россию, но был прогнан сыном великого князя, святитель устроил при Успенском соборе храм в Похвалу Божией Матери, которая обратила в ничто все похвальбы неверных⁶⁷. В то же время у западных врат Успенского храма заложил он «палату каменну» с церковью Положения Ризы Богоматерней; это – новый дом русских первосвятителей, бывший прежде того у Боровицких ворот при храме Предтечи. Надежды святителя на Господа были так тверды, что он обещал великому князю вслух всех близкую независимость России от татар. «Не будут, – говорил он, – русские князья ходить в Орду нечестивую на поклон!»

Святитель Божий старался насаждать в пастве своей искреннее благочестие и искоренять дурные привычки то увещаниями и распоряжениями пастырскими, то помощью гражданской власти.

Святитель Иона был одним из великих печальников Русской земли, которые особенное внимание обращали на ее объединение под державой Московских великих князей. Своим благословением он утверждал все договоры Василия с князьями удельными. Когда была нужна великому князю помощь Тверского князя против татар Казанских, то святитель Иона писал Тверскому архиепископу Илии, чтобы настоял у своего князя об отправлении вспомогательного войска на эту войну. Когда союзник Шемяки, князь Иван Можайский, бежал в Литву, Иона, после неоднократных к нему посылок об исполнении требований великокняжеских, писал к Смоленскому епископу Михаилу, чтобы тот наблюдал, как бы тайный беглец не причинил какого-либо вреда державному чрез своих литовских друзей. Жители Вятки, возмущенные Шемякой, долго не покорялись великому князю; тогда святитель отправил туда игумена со своим посланием к воеводам и прочим начальникам, в котором укорял их за своеволие и увещевал принести покорность великому князю, а духовенству приказывал строже наблюдать за поведением своих духовных детей. Так усердно власть духовная помогала власти гражданской в созидании и укреплении единого великого Русского государства и власти самодержавной.

В 1453 году Константинополь пал под ударами Магомета. Страдания Греческой Церкви были неизобразимы. Дивный защитник святой веры от папы и от Магомета, патриарх Геннадий просил святителя Иону о помощи бедствующим христианам Востока. Святой митрополит, последний из русских святителей, видел Царьград еще во всей его славе, поэтому бедствия Царьграда особенно больно отозвались в его сердце, и он, отправляя ответ с послом великого князя Иваном Владимировичем, извинялся пред патриархом в скудости посылаемых пособий и писал, что особенно дорожит союзом с патриархом православным. По всей вероятности, вследствие сего-то сношения, получено было Русской Церковью разрешение избирать и поставлять себе митрополита без сношения с патриархом, и митрополия Русская была поставлена первой после престола иерусалимских патриархов.

Папа негодовал на то, что святому Ионе отданы были в ведение литовские епархии, и никак не хотел расстаться с мечтой о власти своей над Россией. В 1458 году Григорий, ученик Исидора, поставлен был в Риме в митрополита Руси. Великий князь, услышав о том, писал к королю Казимиру, чтобы не принимал он Исидорова ученика, как ни за что не будет принят он и в Москве. Епископы Северной России на соборе определили не принимать самозванца Григория: «Отныне законный митрополит Русский тот, кто посвящен у гроба чудотворца Петра». Святой Иона отправил в Литву двух игуменов с посланием к литовским епископам, князьям, панам и народу, увещевая их твердо стоять за Православие. Князья успокаивали митрополита насчет себя, но давали заметить, что необходима им помощь великого князя. Епископы также прислали ответ с обещанием верности Православию, но, к скорби святителя, иные вошли в сношение с Григорием. Ученик Исидора привез с собой в Литву грамоты лжепатриарха Маммы и Исидора и грозную буллу папы Пия II. Папа, поручая королю Григория, повелевал передать ему девять епархий, а о святом Ионе писал: «Поймать и сковать нечестивого отступника Иону». Но как посрамляет Господь человеческую гордость! Папа называет Иону нечестивым, а Господь тогда уже прославил его даром чудес; папа называет защитника Православия отступником, а Господь слушает его, как любезного Ему пастыря-избранника! «И тогда был на Москве преосвященный Иона, митрополит Киевский и всея Руси, иже бяше чудотворец» – так говорит современник его преподобный Иосиф Волоколамский. Собор северных пастырей дал клятву не принимать Григория и послал окружное послание к западным епископам с братским увещанием – не слушать «митрополита от латыни и не отлучаться братства и общения во Христе» с Ионой. Сам святитель писал к литовским епископам и панам: «Как Исидор – изменник Православию, так и Григорий таков же, да и поставлен отступником Маммой. В Православной Церкви в течение пяти столетий никто из великих мужей ее не вступал в общение с папой». Внушая всем твердо стоять в Православии, святитель говорил: «Если бы кому пришлось и умереть за свое исповедание, верую Христу моему Владыке, причтен будет к лику мучеников». Между тем Казимир, исполняя волю папы, прислал посольство в Москву с предложением заменить состарившегося Иону Григорием. Великий князь не хотел и слушать о том и отвечал, что Григорий не митрополит. Сам святой Иона поспешил подкрепить грамотами своими паствы и пастырей Новгорода, Смоленска и Чернигова, причем прибавлял: «Если кому будут делать насилие и принуждение в вере, пусть идет ко мне».

Так подвизался святитель Божий, уже близкий к кончине!

Древний жизнеописатель выставляет несколько опытов чудесной силы, действовавшей в святителе еще при жизни его. Ключнику Пимену поручено было поить бедняков медом в известные дни. Одна вдова просила у него питья для своей болезни. Пимен с гневом сказал: «Ступай прочь – еще не время». Святитель, узнав о том, сказал Пимену: «Знаешь ли, какую вдо- вицу оскорбил ты? Бог посылает тебе за то смерть, иди к отцу духовному, покайся». И приказал постричь его в схиму, после чего тот умер. Одному слуге поручил он значительную сумму денег для раздачи бедным. Тот половину раздал, а другую оставил себе. Бедная вдова пришла к святителю с жалобой, что ей ничего не дано. Святитель спросил слугу: почему ей не дали? Тот отвечал, что она бесстыдна, ей давали не раз. Вдова настаивала, что ничего не получила. Тогда раздраженный слуга сказал: «Иди и умри, чтобы больше не лгать на меня!» Но святитель сказал слуге: «Не так будет; она говорит правду, а ты и крадешь и лжешь, – и за то умрешь». В тот же час слуга почувствовал страшную горячку и умер. Малолетняя дочь великого князя Василия, Анна, впоследствии супруга Рязанского князя Василия Ивановича, больна была при смерти. Почти бездыханную принесли ее в келлию святителя, и его молитвы возвратили ей жизнь и здоровье. Нашелся и тогда один, каких ныне встречается и не один, который говорил, что девушка выздоровела сама собой. Святитель Божий, призвав его, сказал: «Страшна хула на Святаго Духа, сын мой; верь: здоровье возвращено больной Господом по вере родителей благочестивых». Тот стал нагло говорить насмешки. «Пусть же заградятся уста нечестивого», – сказал святитель, и тот онемел и вскоре умер.

Детям, не повинующимся своей матери, писал он: «Жаловалась мне на вас ваша мать, а моя дочь, княгиня, что вы по нерадению ли своему, или по научению диавола, или по своей молодости не только не почитаете ее, но еще обижаете ее во всем. Муж ее, князь, дал ей отдельное владение, чем ей прожить, пока угодно Богу, а потом по смерти учинить помощь душе своей; вам отец ваш дал особые части. И вы отняли у своей матери данное ей. Это дело богопротивное, дети; вы строите себе погибель во времени и вечности. Ужели не помните вы Господа, Который говорит: «Иже злословит отца и матерь, смертию да умрет»⁶⁸? И апостол сказал: «Чада, послушайте родителей своих, – это благоугодно Богу»⁶⁹. И в другом месте Писание говорит: «Яко раб послужи родившим тя; что воздаси противу даянию их?»⁷⁰ В книге Притчей писано: «Чтяй отца и матерь свою сам возвеселится о чадех, и прославляяй отца и матерь долги дни сотворит и очистит своя грехи⁷¹; благословение бо отчее утверждает домы... Клятва жематерня искореняет до основания...»⁷² Пишу вам кротко, чтобы вы пришли в чувство, испросили бы прощение у матери и возвратили бы ей почтение, по Божию повелению слушались бы ее во всем, а не обижали; пусть она заведует своим, а вы – своим по благословению отцовскому. Отпишите к нам, когда вы примиритесь со своей материю, и я, по святительскому долгу и по вашему чистому покаянию, буду молить за вас Богу. Если же опять станете гневать и оскорблять свою мать, то, делать нечего, сам боясь Бога, по святительскому долгу пошлю за своим сыном, за вашим владыкой, и за другими многими священными лицами и, вместе с ними прочитав священные правила, поговорив и рассудив, возложим на вас духовную тягость церковную, свое и прочих священных лиц неблагословение».

В Вятку писал он: «Молю вас, священники Господни, осмотритесь всячески и содрогнитесь... Смотрите, в какие уста входит бессмертное тело и честная кровь Владыки. Если с устами нечистыми и гнусными дерзаете приступать или допускать кого-либо к тем бессмертным и животворящим тайнам, вы, как трава, прикасаетесь к огню».

Новгородцам, после того как предложил наставление о пагубе вражды, писал: «Как сладко, дети мои, покаяние! Оно корень жизни. Сладкий и незлобивый, благий и щедрый, человеколюбивый Бог и строитель спасения нашего веселится о слезах кающегося и радуется исповеди нашей. Он с великим терпением ожидает обращения нашего и не оставляет самого последнего, умоляя, призывая каждого из нас, чтобы обратились к Нему от дел неприязненных... Хорошо, дети мои, слушаться Писания божественного... Как послушание, дети мои, есть жизнь, так преслушание – смерть. Свидетель словам моим – первый, созданный Богом человек. Если бы не преслушал он заповеди Творца, то не лишился бы древа жизни; а изгнанный из рая осужден на смерть и сам и его потомки. Еще же на то благословляю вас, детей моих, чтобы вы во всем послушны были сыну нашему и брату, а вашему отцу и учителю, боголюбивому архиепископу Евфимию, по слову Господа, Который сказал: «Слушаяй вас, Мене слушает, а отметаяйся вас, Мене отметается и Пославшаго Мя»⁷³. Он, дети, поставлен Богом в святителя, учителя и пастыря душам христианским, он – наместник Самого Владыки нашего Христа и молитвенник о душах человеческих; ему дана власть святых апостолов; кого разрешит на земле, тот разрешен и на небе, а кого свяжет на земле, тот связан и на небе. Воздавайте ему честь и повиновение, и вы получите за то награду от Бога во времени и в вечности».

О своей близкой кончине святитель извещен был свыше. И о ней же открыто было другим чрез ключаря Успенского собора пресвитера Иакова. Ночью сторож собора увидал освещение в храме и услышал там голоса поющих. Он подошел к дверям и нашел их отверстыми. В страхе поспешил он к ключарю, который немедленно сам пошел к храму, но нашел его запертым; он увидал только горящие свечи и слышал голос: «Пойди, скажи рабу моему митрополиту Ионе, что по его молитве откроется знамение на ноге его – болезнь; устроив все должное о себе и пастве, переселится он в жизнь вечную». Смущенный пресвитер не смел явиться к святителю, но святитель сам призвал его, обличил за непослушание повелению небесному и сказал, что жена его, тогда здоровая, скоро умрет, что и исполнилось: его жена умерла чрез три дня, приготовившись покаянием к смерти. Исполнилось и предсказание о святителе. Боль в ноге открылась, но святитель не переставал посещать храм, готовясь к той жизни. Блаженная кончина его последовала 31 марта 1461 года во вторник на Страстной неделе. Современник кончины говорит: «Лицо его было не как у мертвеца, но как бы спал он; это от высокой жизни его, какую, как слышали мы, проводил он с юности по примеру святых отцов».

После такой жизни, после чудес, совершенных еще при жизни святителем, не сомневались, что он раб, благоугодный Господу. Не прошло и года после его кончины, как духовный друг его, соименный ему Иона, архиепископ Новгородский, поручил образованному иноку Пахомию Сербу написать ему канон. А в 1547 году на соборе Московском установлено повсеместное празднование его памяти в день преставления. Сверх того, память его празднуется еще 27 мая, 5 июня и 5 октября. Мощи святителя Ионы обретены нетленными спустя одиннадцать лет после его кончины, причем совершилось много чудес. Они почивают открыто в северо-западном углу Московского Успенского собора в богатой серебряной раке.

Первое исцеление после торжественного перенесения мощей на то место, где они теперь покоятся, совершилось над немым, который проговорил, приложившись к руке святительской. Он сам мог рассказать священникам то, что видел: как простерлась рука святого и коснулась языка его; когда же в ужасе поднял вопль, почувствовал, что разрешился язык его, и уже ясно мог проговорить.

Женщина, по имени Фотиния, приблизилась однажды с маловерием к раке святительской, думая сама в себе: если бы и этот был истинный чудотворец, то лежал бы так же в серебряной раке, как и чудотворец Петр; но как только произнесла она мысленно сей нечестивый укор, почувствовала жестокую боль в руке своей, которая внезапно отекла. Немедленно покаялась она в грехе своем и просила священников освятить воду и отслужить молебен у святых мощей, и, как только окропили больную ее руку, совершенно прекратилась болезнь. И в другой раз, когда страдала она внутренней болезнью, которая не позволяла ей даже возлечь на одр, опять исцелилась Фотиния молитвою и окроплением святой водой при раке святителя.

Во дни благоверного царя Иоанна Васильевича, при митрополите всея Руси Макарии, одна слепая женщина просила, чтобы привели ее в соборный храм, и усердно молилась пред чудотворными иконами, но не получила желаемого; припадала потом ко гробу чудотворца Петра и много скорбела, что труд ее был напрасен; тогда послышался ей таинственный голос: «Иди ко гробу Ионы чудотворца». – «Не знаю, Господи, где он», – смиренно отвечала слепая и, когда привели ее к честной раке, стала осязать ее руками с теплой молитвою о прозрении; но, как только приникла к мощам, чтобы приложиться, почувствовала как бы теплое дуновение из уст святительских прямо в очи свои, и в ту же минуту прозрела. Тогда же рассказала она бывшее с ней чудо митрополиту Макарию, находившемуся в храме. Три подобных прозрения слепых жен последовали в течение немногих дней над ракой святого. Прозрел и пономарь церкви святого Христофора, который вместе с болезнью очей страдал и ногами. Он просил отпеть ему молебен у раки святого и бился головой о помост церковный, прося себе прощения грехов и разрешения от двойного недуга. Как только после молебна окропили его святой водой, стал он ясно видеть и своими ногами мог возвратиться домой, а на другой день, как бы никогда не болевший, пришел в церковь и сам прочел молебный канон великому святителю.

Предание говорит, что в 1812 году страшное видение ужаснуло французов у сей целебной раки, и что чудотворец обретен был с поднятой, как бы грозящей рукой, и его богатая серебряная рака и при ней подсвечник остались неприкосновенными. Чудное поистине событие! Неужели в самом деле французы не могли распознать металла раки, когда отдирали они и медные листы со стен собора и самый крест Ивана великого показался им золотым? Архиепископ Августин, несколько дней спустя после удаления неприятеля, ночью, в сопровождении нескольких сановников, вошел в Успенский собор с робостью, опасаясь взрыва. «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его», – произнес он в западных дверях храма, и первое, что открылось его взорам посреди общего запустения, было – уцелевшая рака с почивающим в ней святителем, а вокруг нее широко очищенный помост; остальная же часть исполнена была поруганием: горны стояли около стен для плавки металлов; вместо огромного серебряного паникадила в сто тринадцать пудов спускались со свода огромные весы; ободранные иконы были разбросаны по полу; похищены богатые раки святителей Петра и Филиппа и, по чудному промыслу, мощи первого с тех пор открыты; мощи же святого Филиппа положены были на обнаженной доске престола. И посреди сих ужасов святотатства серебряная рака и подсвечник остались невредимы! Мимо него протекла страшная буря неистовства, бушевавшая в соборе, и не дерзнула нарушить покоя святителя. Как объяснить столь дивное событие, если не воздвигшеюся рукой чудотворца? «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его», – воскликнул еще раз, пораженный сим явлением Августин и, со слезами восторга, вместе со всеми окружавшими припал к чудотворным мощам.