Святость
(Holiness)
Современное восприятие святости и, следовательно, ее понимание притупляются склонностью сводить жизнь и переживания человека к рационально познаваемым вещам. Понимание же святости в изображении Писания требует открытой постановки вопроса о несовершенстве человеческого опыта в познании Божьей святости. Библейские образы святости динамичны и эмоциональны.
Святость Бога. В качестве основополагающей черты Бога святость находит выражение в словах серафимов в Ис.6:3: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!». Трехкратное повторение слова свят, служащее в еврейском языке формой превосходной степени, показывает израильское понимание Яхве как святейшего Бога. Эта святость изображается и воспринимается по-разному.
Святость Бога, проявляющаяся как мощная сила, описывается в случаях богоявления. В таких местах, как Исх.3 и Исх.19–20, присутствие Бога сопровождается огнем, землетрясением, громом и молнией, громкими трубными звуками, дымом, плотными облаками и глубокой тьмой. Явление святого Бога очень выразительно изображается в Наум.1:
Горы трясутся пред Ним и холмы тают, и земля колеблется пред лицом Его
и вселенная и все живущие в ней (Наум.1:5).
Такие явления святого Бога представляют серьезную опасность для находящихся поблизости, поэтому следует принимать меры предосторожности, чтобы уменьшить степень риска, вызванного святым присутствием Бога. У горящего куста Бог повелел Моисею снять обувь, «ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх.3:5; ср. Исх.19:10–25). Но даже при всех мерах безопасности богоявление Яхве выглядит настолько ошеломляющим, что израильтяне реагировали со страхом и трепетом (Исх.20:18–19).
В рассказах об опасности, связанной со святостью Бога, не обязательно подразумевается какое-то нравственное осуждение лица, оскорбляющего ее, если не считать внутренне присущего человеку мирского склада ума. Иллюстрацией служит краткий эпизод, когда Оза дотронулся до ковчега завета (2Цар.6:6–8). Оза простер руку, чтобы удержать ковчег, так как колесница наклонилась, и был поражен насмерть. Угрозу, которую представляла святость ковчега, вытекающая из святости Яхве, можно сравнить с не имеющей никакого отношения к нравственным категориям современной опасностью прикосновения к проводам под напряжением.
Как ковчег был свят благодаря связи с Богом, точно так же святыми могли быть места и дни. Например, гора Синай и позднее гора Сион считались святыми благодаря присутствию Яхве. А Святое-святых в храме, где пребывал Бог, было до такой степени чревато опасностью, что туда мог входить только первосвященник и только раз в году. Наконец, святой была суббота благодаря ее особой связи с Богом (Быт.2:3; Исх.20:8–11).
При рассмотрении дел Бога в Библии мы, разумеется, видим, что это дела святого Бога. Хорошая их характеристика приведена в Исх.34:6–7, она представляет собой самораскрытие имени и природы Бога:
Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый,
долготерпеливый и многомилостивый и истинный,
сохраняющий милость в тысячи родов,
прощающий вину и преступление и грех,
но не оставляющий без наказания,
наказывающий вину отцов в детях
и в детях детей до третьего и четвертого рода.
В этих стихах мы видим гармоничное сочетание приверженности Бога к Справедливому суду и Божьей милости. Существует тенденция рассматривать их как противоречащие друг другу, но библейские авторы относились к обеим сторонам этих дел как к выражению Божьей святости.
Божественная святость предоставляет Богу свободу действовать совершенно неожиданно. Так, в Ос.11:9 после мучительных раздумий о неверности Израиля (Ос.11:1–8) Бог принимает решение не совершать над ним суд, а проявить милость: «Ибо Я – Бог, а не человек; среди тебя – Святой; Я не войду в ярость» (NIV). В данном случае Божья святость становится основанием для проявления милости, когда от Него ожидается только наказание.
Следовательно, святость Бога выражается разными путями: в явлениях, которые мы склонны рассматривать как природные катаклизмы, в действиях смертоносных сил и в случаях демонстрации как суда, так и милости.
Святость в человеческой сфере. Осознание Божьей святости требует соответствующей реакции со стороны человека. Подразумевается, что человеческий ответ на Божью святость должен выражаться в чистоте, понимаемой в Ветхом Завете в трояком смысле:
1) в священнической литературе как обрядовая чистота,
2) в пророческой литературе как чистота в смысле социальной справедливости,
3) в литературе мудрости как нравственная чистота человека.
Понятия об обрядовой, социальной и личной чистоте соединяются в одно целое в Ис.6:5, где Исаия, увидев святого божественного Царя, счел себя обреченным и воскликнул: «Погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа». В такой храмовой атмосфере речь, конечно, может идти об обрядовой нечистоте или о нравственных и социальных категориях, относящихся к этической нечистоте самого Исаии и народа Иудеи. Исаия очистился только благодаря живительному горящему углю с жертвенника, которым серафим прикоснулся к его устам. В другом месте Книги Исаии неспособность Иудеи служить примером святости Бога становится основанием для описанного пророком божественного суда над Иудеей. В Новом Завете Анания и Сапфира умерли в результате оскорбления Божьей святости совершенным ими обманом (Деян.5). В этом и других случаях суд над грехом исходит от Божьей святости.
Требования для допуска в присутствие Бога мы видим также в текстах, которые ученые называют «литургиями вхождения» (напр., Пс.14; 23). Условием для вхождения в храм в них показывается необходимость иметь «руки неповинные и сердце чистое» (Пс.23:4). Взаимосвязь между обрядовым и нравственным содержанием этого требования очевидна.
В Израиле священники и пророки пользовались особым уважением благодаря их уникальной связи с Богом. Эта связь придавала им особый статус в общине, но, в то же время, подвергала их особой опасности. Отношение к пророкам, например, бывало обычно противоречивым, отчасти из-за отступающего от общепринятых норм поведения, которое они иногда демонстрировали. Такое поведение приписывалось их особой связи с Богом.
Святыми могли быть и общины. Так, Израиль призывался стать святым народом (Исх.19:6; Лев. 19:2), и это, с одной стороны, означало, что должен был быть отличным и отделенным от других народов на основании его связи с Яхве. Но здесь есть и дополнительная этическая сторона: Израиль должен был демонстрировать свое нравственное отличие. В качестве святого народа Израиль должен был отражать нравственную святость своего Бога Яхве. Аналогичным образом, членов основанных им церквей Павел называл «святыми». Они должны были быть святыми по характеру и своим поведением отражать вдохновение, полученное от Святого Духа. Тем самым Павел вкладывал в понятие святости двоякий смысл: будучи частью святого народа, христиане должны быть святыми; эта святость должна проявляться в отказе от аморального поведения и в демонстрации даров Духа.
От Ветхого Завета к Новому. В Ветхом Завете святое неприкосновенно для людей. Моисей получил повеление снять обувь, поскольку стоял на Святой Земле. У Синая людям было запрещено прикасаться к горе. Лицо Моисея было скрыто от человеческих взглядов. Святое-святых в храме тщательно оберегалось от контактов с верующими, а первосвященник исполнял сложные ритуальные действия, прежде чем быть допущенным в Божье присутствие.
Сравнение с Новым Заветом не может не поражать. После воплощения Христа святое стало доступным. Иоанн пишет, что вечное Божество «осязали руки наши» (1Ин.1:1). Вокруг Иисуса толпились массы людей, а одна женщина исцелилась, прикоснувшись к Его одежде. Воскресший Иисус предложил сомневавшемуся Фоме дотронуться до следов Своих ран. Во время распятия завеса в храме разорвалась, и святое место стало доступным. Теперь верующие могут «входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам чрез завесу, то есть, плоть Свою» (Евр.10:19–20).
Заключение. В Библии используется богатый набор образов, чтобы дать хотя бы приблизительное представление о потрясающем впечатлении, которое производит Божья святость. Но за внешними эффектами мы видим Божью святость в двояком выражении справедливого суда и милости. Ответ человека на встречу со святым Богом может принимать разные формы, но в конечном счете он ведет к преобразованию тех, кто входит в присутствие Бога.
См. также: БОГ; МИЛОСТЬ, МИЛОСЕРДИЕ; ОЧИЩЕНИЕ; ПРИКОСНОВЕНИЕ; СВЯТОЕ МЕСТО; СВЯТОЙ ДУХ; СВЯЩЕННИК; СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ПРАВДА, ПРАВОСУДИЕ; СТРАХ БОЖИЙ ; СУД, НАКАЗАНИЕ, ПРАВОСУДИЕ; ТЕОФАНИЯ, БОГОЯВЛЕНИЕ; ХРАМ; ЧИСТОТА.
Библиография:
J.G.Gammie, Holiness in Israel: Overtures to Biblical Theology (Minneapolis: Fortress, 1989);
R.Otto, The Idea of the Holy (London: Oxford, 1958).