Магия
(Magic)
В библейском мире со множеством заклинателей и магов, мистическими религиями и культами, черпавшими вдохновение в злых духах, в котором проклятия против врагов достигали цели и защита от злых духов была повседневной заботой праведников, магия была обычным делом. Сейчас внимание к эмпирическим наукам на Западе в значительной степени освободило человечество от этих забот, но в результате переводы Библии не дают современным читателям представления о том, как понималась магия в древности, поскольку несколько туманно излагают дело.
В тексте Писания содержится ряд разрозненных упоминаний о магии и столкновениях между магами и героями веры: Иосифа с волхвами фараона (Быт.41:8, 24), Моисея с волхвами фараона (Исх.7:11; 8:7; 9:11), Даниила с халдеями (Дан.1:20; 2:2; 4:4; 5:11), Петра с Симоном волхвом (Деян.8:9), Варнавы и Савла с волхвом Елимой (Деян.13:8). По сути большинство столкновений между добром и злом были для обитателей библейского мира просто видимым проявлением более широкой духовной реальности, относившейся к области магии. Немногие другие случаи (помимо упомянутых выше) дают лишь общее представление о широком распространении магии.
В большинстве исследований на тему о магии первая глава посвящается решению общепризнанно трудной задачи дать ей определение, но обычно без особого успеха. Социологи, как правило, ссылаются на культурные пристрастия и внешние факторы, выражающиеся в этих определениях в ценностных категориях, а богословы делают акцент на различии между поклонением Творцу и попытками манипулировать творением в собственных целях. Часто можно встретить такой вывод, что у религиозного пастыря – прихожане, а у мага – клиентура.
В библейском истолковании магия представляет собой гораздо более широкое понятие по сравнению с тем, что традиционно называют магией. В народном восприятии религия веками была в значительной степени пограничной с магией сферой. Подобно тому как слово фокус-покус появилось в результате непонимания таинственного смысла фразы hoc est corpus meum («Сие есть Тело Мое»), так и человеческая склонность произвольно объяснять причины явлений и персонифицировать неживую материю неоднократно приводила к искаженному толкованию мистической грани религии. В древности магия включала в себя многие аспекты, в том числе защиту от злых духов и другие магические действия (заклинания, проклятия, расторжения клятв, ревность), объяснение иерархии ангелов и бесов и манипулирование ими, изгнание нечистой силы, лечение духовных причин болезни, управление силами природы (погодой, урожаями, воинством небесным), а также прорицания и пророчества. Но в конечном счете магии можно дать определение как действиям магов.
В еврейской Библии содержится великое множество слов, относящихся к тем, кто занимается магией или связан со сверхъестественной сферой. Названия вполне обыденные, и в рассказах редко приводятся детали связанных с ними обрядов или практических действий. Завуалированные ссылки на какие-то не вполне ясные церемонии с трудом поддаются объяснению (напр., Иез.13:19; 21:21), и определенный свет на них часто проливают только аналогии из области общественной жизни. Чудеса, совершавшиеся пророками в Ветхом Завете, являлись предзнаменованием чудес Иисуса в евангелиях. «Человек Божий» знал будущее (Суд.13:6) и приравнивался к «Ангелу Господню» (Суд.13:16). Все, что он говорил, сбывалось (1Цар.9:6). Он видел события, происходившие далеко от него (4Цар.5:26). Он мог вызывать огонь с неба (3Цар.18:38). Он мог умножать пищу – хлеб (4Цар.4:42–44) и масло (4Цар.4:1–6), управлять дождем и засухой (3Цар.17:1) и вызывать Божий гром с неба (1Цар.7:10; 12:18). Человек Божий мог не только исцелять (4Цар.5:3; 8:7), но и посылать болезнь (4Цар.5:27). Бог отправлял его в пустыню (3Цар.19:15; ср. Мк.1:12).
В еврейском языке для обозначения магов и других посредников со сверхъестественной сферой использовались следующие названия:
assapim: «обаятели», прежде всего истолкователи снов (евр., Дан.1:20; {«волхвов»}: 2:2 {«гадателей»}; арамейское, Дан.2:10 {«гадатели»}, 27; 4:4; 5:7, 11, 15);
gazerin: «гадатели» (от слова, обозначающего «резать, решать» [Дан.2:27; 4:4; 5:7,11]
hober haber: «заклинатель», «обаятель» (буквально «завязывающий магические узлы» [Вт. 18:11; Пс.57:6; Ис.47:9, 12] {оба раза «волшебства»});
hozeh: «прозорливец», «провидец», человек, получающий видения (Ис.30:10; Мих.3:7; Ам.7:12), иногда служит обозначением сановника при царе (2Цар.24:11; 1Пар.25:5), который одновременно проводит службу в храме с певцами и левитами (2Пар.5:12);
hakamim: обычный перевод «мудрец» затемняет факт, что в ряде случаев этим названием обозначается специально обученный человек, выступающий вместе с магами и гадателями (Быт.41:8; Исх.7:11; Ис.19:11; 44:25; Иер.50:35; 51:57; Есф.1:13; 6:13). Они упоминаются также среди элиты общества, наряду с искусными в слове людьми (Ис.3:3). Семантический смысл этого названия напоминает английское слово wizard («чародей, волшебник, кудесник»), тоже однокоренное мудрости со специфическим магическим подтекстом. Благодаря своей мудрости Соломон приобрел репутацию величайшего кудесника и тайноведца (3Цар.4:29–34; Иосиф Флавий);
hartummim: «волхвы», слово, вероятно, египетского происхождения, означающее «толкователь снов» (Быт.41:8, 24; Исх.7:11, 22; 8:7, 18–19; 9:11; Дан.1:20);
harasim: встречается только в Ис.3:3 {«художника»} и обозначает специалиста в области магии или фармакопеи – лечением травами занимались обычно маги. Как магия, так и медицина считались темными «науками», доступными лишь мудрецам и знахарям. (Слово «врач» в древности часто не имело положительного значения!);
kohen: «священник», получал или истолковывал пророчества от ефода, в данном случае инструмента предсказания (1Цар.2:28; 14:18; 23:9–12; 30:7). Следует отметить также роль левитов как предсказателей (Суд.17:8–18:31; Втор.33:8). Кроме того, левиты обладали силой налагать проклятия (Втор.27:9–26; ср. Иов.31:30; Пс.40:8);
kasdim: «халдеи», то есть вавилонские истолкователи снов (Дан.2:2, 4);
mekassepim/kessapim: «чародеи» (знатоки трав?). Они осуждались как мерзость (Втор.18:10), использовались Иезавелью (4Цар.9:22), названы лжепророками (Иер.27:9), должны были исторгаться из народа (Мих.5:12) и присутствовали при иноземных дворах (Исх.7:11; Дан.1:20 и т. д.);
melahasim: «обаятели», буквально «шептуны» (Пс.57:6 и в угаритских чарах, а также lahas в Пс.40:8; Ис.3:3 {«искусного»}) и «привески волшебные» в Ис.3:19 (ср. 2Мак.12:40; Мф.23:5);
menahes: «прорицатели» были запрещены, как сказано во Втор.18:10, но указание на их методы содержится в Быт.30:27 «примечаю», то есть «мне было открыто через знамение» и 3Цар.20:33; {«приняли за знак»}; «волшебство» и «волхвование» в Чис. 23:23; 24:1;
meonen: «гадатель», подменяющий истинное пророчество (Втор.18:14) и дающий лживые предсказания (Иер.27:9). Иаков отвергается из-за множества «гадающих по облакам» (Мих.5:12). Гадать можно было и по дубу (Суд.9:37). (Родственное арабское слово означает «шептать в листве», ср. пророчества, полученные от шепчущего дуба Зевса у Гомера.);
nabi: «пророк», обладает силой исцеления (4Цар.5), воскрешения (3Цар.17:17; прикосновением [4Цар. 4:29–37] или даже после погребения [4Цар. 13:21]). Силой обладала и его одежда (милоть Илии [4Цар. 2:14; ср. Лк.8:44]);
qosem: «гадатели» по жребию (Втор.18:10; Иез.21:26; Чис.23:23 {«ворожба»}) или с использованием ʾob «гадального рва», из которого вызывались души мертвых, чтобы ответить на вопросы о будущем (1Цар.28:8);
roʾeh: «прозорливец». Саул обратился к Самуилу с просьбой найти пропавших ослиц своего отца (1Цар.9:9). Прозорливцем был и Ананий (2Пар.16:7–10). Прозорливец выполнял, вероятно, функции, сходные с nabi (1Цар.9:9).
Многие наименования магов были заимствованы из иноземных культур (Египта, Месопотамии, Анатолии), но и равнозначные еврейские слова использовались в соседних языках для обозначения магически-религиозных обрядов. Израильтян со всей очевидностью впечатляли способности заклинателей иных богов. В свою очередь, представители иноземных культур часто испытывали благоговейный страх перед иудейскими магами.
Широкое распространение магов в еврейском мире указывает на аналогичную повсеместность вызывавшихся магией бедствий. Эти бедствия и связанные с ними магические средства противодействия разделяются на две категории. Некоторые магические ритуалы имели целью причинить ущерб врагу, добиться равного или более благоприятного положения. Этот тип магии был недвусмысленно запрещен в Писании, как и у соседних народов. Во втором типе магии имелась в виду просто защита уязвимой души от распространенных в мире бед: дурных снов, ненамеренного нарушения клятвы, болезней, сглаза, выкидыша, ограбления. Такие беды были результатом греха, которым нечистые духи карают падшего человека. Коль скоро согрешили все, у всех есть основания бояться. Сатана мучил Иова даже без всякой причины.
Магические слова: проклятия. Автор Притчей успокаивает праведника, что «незаслуженное проклятие не сбудется» (Притч.26:2). Слово Божье не возвращается, не исполнив своей цели, и людям нельзя говорить праздных слов (Ис.55:11; Мф.12:36). Валаам обнаружил, что он не может проклясть или заворожить Израиль (Чис.23:7, 23; см. также Чис.24:9). Симон волхв, будучи сам известным магом, испугался проклятия Петра (Деян.8:24).
Во многих образах псалмов, где нечестивец открывает рот на праведного и его слова и шепот имеют целью причинение вреда, подразумеваются, вероятно, магические попытки заколдовать Божий народ. Господь ненавидит людей, «улавливающих души» с помощью магических ритуалов (Иез.13:18–20). Пс.108 представляет собой молитву о том, чтобы нечестивцы носили собственные проклятия, как одежду. Иов заявляет о своей невиновности перед врагом словами: «Не позволял я устам моим грешить проклятием души его» (Иов.31:30).
С другой стороны, нарушение клятвы подвергает человека проклятию, скрепившему клятву (Втор.29:21). Проклятие «поедает землю» из-за совершенных беззаконий (Ис.24:6; ср. Иер.23:10). Иррациональное или саморазрушительное поведение осуждается как внушенное чарами врагов. Такую метафору Павел использует в отношении необъяснимого перехода галатов от веры к закону (Гал.3:1). Сбивать с пути могут и сами злые духи (1Тим.4:1).
Центральное место в магии занимает представление, что символы движут той силой, которую они обозначают. Слова – это символы и даже больше того. Они обладают силой сами по себе. Для Иоанна Слово есть Бог (Ин.1:1). Слово Божье сотворило небеса (Пс.32:6; 148:5–8) и держит своей силой все творение (Евр.1:3). Как грозный глас Бога творит (Пс.17:16) и восстанавливает порядок в творении (Пс.103:7; Иов.26:11), так и глас Иисуса исцеляет (Мф.17:18, пар. Лк.9:42; Лк.4:35, 39, 41). Бог запрещает морю, то же самое делает Иисус (Мк.4:39; ср. Пс.105:9). Иисус похвалил веру сотника, попросившего: «Скажи только слово, выздоровеет слуга мой» (Мф.8:8; Лк.7:7). В сжатом описании Матфея изгнания бесов Иисусом просто говорится: «Он изгнал духов словом» (Мф.8:16). Невыразимое имя Бога, произнесенное чистым и святым человеком, вызывает у врагов ужас. Когда Иисус сказал: «Это Я», – пришедшие арестовать Его пали на землю (Ин.18:6). Имя Иисуса как имеющего власть над злыми духами быстро распространилось даже среди иудейских заклинателей (Деян.19:13). Впоследствии слова Иисуса на арамейском языке стали для заклинателей магическими формулами (Мк.5:41; 7:34).
Филактерии. Удобное для нас различие между магией и религией стирается, когда речь заходит о филактериях – повязках со словами из закона (Мф.23:5). Во времена Христа ношение слов из Писания было для иудеев обязательным (Втор.6:8–9; 11:18–21). Стихи Писания на косяках дверей сохраняли или обеспечивали благословение, подобно крови пасхального агнца (Втор.6:9). Текст Ааронова благословения (Чис.6:24–26) записывался на серебряном свитке, начиная с периода непосредственно перед пленом. Нет сомнений, что его носили как амулет. Грех, из-за которого многие погибали в битве, заключался не в том, что носили амулеты, а в том, что на них были записаны имена чужих богов (2Мак.12:40).
Магия и духи. Ангелы и бесы представляют параллельные иерархии духовного воинства, помогающего Божьим чудотворцам или противостоящего им. Бог посылает Свое Воинство (Быт.32:2; 2Цар.5:24), огненные колесницы (4Цар.6:17) и легионы Ангелов (Мф.26:53). Но у дьявола тоже есть свои легионы (Мк.5:9). 3везды – это ангелы (Откр.1:20), и воинство небесное может быть либо Божьей армией (Лк.2:13), либо бесовским скоплением идолопоклонников (Иер.19:13; Ам.5:26; Деян.7:42). Князья этих ангельских воинств сражаются друг с другом, выполняя возложенные на них миссии (Дан.10:1, 13, 20).
По мнению магов (от персидского слова, обозначающего жреца-астролога и толкователя снов, перешедшего в греческий язык как magikos, а затем и в другие языки) и их еврейских современников, происходившие на небе события (то есть космические события) предвещали важные изменения на земле, и такое представление побудило волхвов отправиться на поиск Христа (Мф.2; ср. Откр.6:12–14). Падающие звезды или молнии символизировали ниспадающих участников воинства небесного: либо самого сатану (Лк.10:18), либо названную «полынью» большую звезду (Откр.8:10), либо безымянного падшего ангела, освободившего бесов из бездны (Откр.9:1). Но глас с небес Бога или ангела показался невеждам простым громом (Ин.12:29; ср. 1Цар.7:10; 12:18; 2Цар.22:14).
Обычно маг устанавливал связь с духом, наделявшим его сверхъестественной силой в обмен на возможность пользоваться при случае его разумными способностями. Считалось, что бесы, занимавшие в иерархии высокое положение, могут исцелять болезни, посланные бесами, занимающими более низкое положение. Таким представлением объясняется обвинение Иисуса в том, что в Нем бес (Ин.10:20; ср. Мф.11:18; Лк.7:33) или что «Он имеет в Себе веельзевула» (Мк.3:22, не «одержим веельзевулом», как в RSV) и особенно что «Он изгоняет бесов силою веельзевула, князя бесовского» (Лк.11:15). Иисус отвечал, что Его власть исходит не от вторжения в бесовскую иерархию, а от Бога и что, следовательно, Царство уже наступило. Иисус упомянул о фарисейских заклинателях (Мф.12:27), в иудейской литературе отмечается, что они лечили пациентов слюной (ср. Ин.9:6) и что магическими действиями объяснялись неурожаи и усыхание фруктовых деревьев (Мф.21:19). Замешательство фарисеев по отношению к Иисусу было вполне понятным.
В мире магии считается, что вселяющийся в тело дух «облекается в плоть». Это выражение относится не только к злым духам – «Дух Господень объял Гедеона» (Суд.6:34; в RSV «овладел»). Ту же метафору использует и Павел, призывая верующих «облечься в Господа (нашего) Иисуса Христа» (Рим.13:14; ср. Гал.3:27).
Бесовские болезни. Коль скоро многие физические недуги были результатом греха (1Кор.11:30; Иак.5:16; ср. с народным представлением, выраженным в Ин.9:2), обязательным условием исцеления считалось прощение греха (Мф.9:2–6). Грех делал человека открытым для наказания и страдания, которые могли налагаться Божьими ангелами (Откр.7:2) или, наоборот, ангелом сатаны (2Кор.12:7; ср. Иов).
Нельзя с полной уверенностью утверждать, что все болезни в Библии объяснялись духовными причинами, но несомненно, что в библейском мире злые или нечистые духи и болезни шли рука об руку (Мф.4:24; 8:16; Мк.1:34; 6:13, 56; Деян.5:16; 8:7; 19:12). Приемы и терминология, использовавшиеся при исцелении, были те же, что и при изгнании бесов. Эпилептик был освобожден от беса (Мф.17:15–18). Глухие (Мк.7:32; 9:25) и слепые исцелялись изгнанием бесов (Мф.12:22). Немые (по еврейской терминологии «связанные», что, по-видимому, означает связанный сверхъестественными силами язык) тоже освобождались от бесов (Мф.9:32; ср. Лк.11:14, где уточняется, что немым был и сам бес). Женщина была скрюченной, поскольку ее «связал сатана» (Лк.13:16). Жало в плоть Павлу дал ангел сатаны (2Кор.12:7).
Лука, врач по профессии, рассказывает, что Иисус запретил горячке, подразумевая, что причиной болезни был нечистый дух (Лк.4:39; бесы горячки описываются в аккадской магической литературе, а также в кумранских текстах, написанных примерно в одно время с евангелиями, 4Q560). В выражениях, использовавшихся при заклинаниях, сказано, что Иисус «запретил» ветру и морю и заставил их «умолкнуть» (Мк.4:39; ср. Пс.103:7; Зах.3:2). В рассказе об этих событиях божественное начало укрощает и подчиняет зло, исцеляет творение, устраняет последствия грехопадения и приводит в порядок хаос, привнесенный сатаной и его нечистыми духами. Учитывая знакомство аудитории с рассказами о ветхозаветных магах и чудотворцах, тем самым рисуется портрет победоносного Христа как высочайшего «человека Божьего».
Чудеса как магия? Богословы могут спорить на тему о том, как совместить западные эмпирические взгляды на болезнь с ее духовными причинами, показанными в Писании, и до какой степени болезнь можно считать результатом греха или естественных причин. Из Писания же ясно следует, что современники Иисуса воспринимали Его как чудотворца-заклинателя. Иисус повторял чудеса Илии. Его одежда исцеляла. Он управлял погодой. Он умножал пищу. Как и Моисей, Он обладал властью над морем, а Его ученикам будет дана Моисеева власть над змеями (Исх.4:3; 7:12; Чис.21:9; Лк.10:19; Ин.3:14; 5:46). Моисей пережил встречу с Богом в пустыне, Иисус же предстал лицом к лицу с дьяволом в высочайшем магическом поединке. Иисус отверг предложение заключить соглашение с дьяволом и приказал ему отойти от Него. Мудрость Иисуса и Его власть над природным миром выше, чем у Соломона, прославленного сына Давида. Евангелисты сознательно делают акцент на событиях в жизни Иисуса, показывающих Его превосходство над Илией, Моисеем (тема у Матфея, ср. Ин.5:46) и над Соломоном (Мф.12:42; Лк.11:31).
После исцеления немого Иисуса обвинили в том, что Он заодно с веельзевулом (Лк.11:15, обратите внимание, что ярлыки, которые навешиваются на Иисуса, используются и в отношении других магов: «сын диавола» [Деян. 13:10], «Самарянин» [Ин.8:48, ср. Деян.8:9]), и на это Он ответил замечанием, что против других заклинателей такого обвинения не выдвигалось и что Иоанн Креститель, праведный пророк, подвергался аналогичным же нападкам (Мф.11:18).
Магия как зло. Хотя магические действия и ритуалы не описываются, конкретные их проявления, особенно связанные с поклонением духам, в Ветхом Завете осуждаются (Втор.18). В Новом Завете осуждение магов выражается в том, что, в отличие от Иисуса и Его учеников, они действуют заодно с дьяволом или духами (Деян.8:9; 13:6; 19:14) и явно выполняют приказы дьявола (Деян.13:10). В уничтоженных в Ефесе дорогих книгах по магии, вероятно, содержались формулы, касающиеся способов причинения вреда противникам, соблазнения женщин, духовного телекинеза и тому подобного (Деян.19:19).
Двоякое отношение к магии. Ветхозаветные магические прецеденты сохранялись в некоторых обрядах ранней церкви. Подобно милоти Илии и одежде Иисуса, способностью исцелять обладали тень Петра (Деян.5:15) и платки или опоясания Павла (Деян.19:12). Показательно, что Иисус в конечном счете вынудил женщину обратиться к Нему Самому как исцелителю, а не к Его одежде (Мк.5:25–34). Поскольку четкого различия между медициной и магией не было и они не строились на эмпирическом основании, ранняя церковь стремилась использовать «полезную» магию, то есть травы и снадобья, для поддержания здоровья. Даже до сего дня христиане спорят по поводу того, какие формы медицинского вмешательства посягают на сферу духовного здоровья. Судя по числу амулетов с христианской символикой, некоторые магические привычки и обычаи продолжают привлекать людей, как и многие века назад.
Чары. В некоторых местах Писания магическая точка зрения получает прямую поддержку. Примером служат песни Давида, особенно когда он играл на гуслях, чтобы облегчить страдания Саула, которые причинял ему злой дух от Господа (1Цар.16:14; 18:10; 19:9). Кумранские документы показывают, что, согласно широко распространенному мнению, одним из псалмов, оказывающих целебное действие и обладающих силой заклинания, был Пс.90. В раввинской литературе Пс.90 называется «Песней пораженных» (злыми духами) и высказывается убеждение, что упомянутые в нем беды навлекались бесами. Составлялись и другие «Песни против злых духов» (4Q510–511). Такой взгляд на Пс.90 подтверждается и в Новом Завете, где на него каждый раз ссылаются в контексте противостояния дьяволу («Ангелам Своим заповедает о Тебе сохранить Тебя» [Лк.4:10]; «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов» [Лк.10:19]; «Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя» [что соответствует легиону бесов в Мк.5:9]).
С магией четко соотносились змеи. Начиная с образа дьявола в саду, они символизировали бесов в кознях дьявола. Их зачаровывающие глаза выглядели как смотровые отверстия в ад. Никакое другое творение не выглядело более злобным или более эффективным орудием для воздаяния свыше (Деян.28:4). Сила наступать на змей означала способность подавлять лукавого (Пс.90:13; Мк.16:18; Лк.10:19). Заклинатель змей имел власть над злыми сторонами природы. Некоторые змеи, глухие аспиды, могли не слышать произносимые шепотом слова заклинателя (Пс.57:5–6; ср. Иер.8:17; Ек.10:11). Аналогичные приемы использовались в космических манипуляциях: «Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить Левиафана!» (Иов.3:8).
Связанные с магией метафоры. Помимо общих магических представлений, о которых речь шла выше, в Писании есть множество ссылок на магические образы и ритуалы в метафорическом смысле. Незримое, но неотразимое влияние, которое женщины оказывают на мужчин, было, по-видимому, с самого начала неотъемлемой частью магии. Можно только предполагать, был ли у пророка образ очарования блудницы метафорическим (Наум.3:4). Многие прилагательные приобретают особый смысл, когда относятся к женщинам: обворожительная, очаровательная, чарующая, колдовская.
Некоторые магические выражения почти невозможно распознать. В средиземноморском мире дурной глаз предвещал воздействие завистливой злобы, проводником которой был мстительный бес, чье внимание привлекалось к благополучному положению человека проявлением неосторожного восхищения или завистливым замечанием. В евангелиях под этим подразумевается завистливый дух: «Или глаз твой завистлив от того, что я добр?» (Мф.20:15).
Книга Откровение, в которой рассказ о политических событиях окутывается пеленой метафор и духовных образов, в значительной степени основывается на магической символике. Чаша гнева была известна читателям Иоанна по магическим ритуалам, в которых злые дела растворялись и выплескивались (Откр.15:7; 16:1–21). Ночные чудовища, подобные скорпионам, жабам и прочей нечисти, а также отвратительные птицы (совы) соответствуют бесам из народной мифологии. Иоанн не создавал эти образы, а пользовался имевшимся стандартным литературным материалом (Откр.18:2; см. МИФИЧЕСКИЕ ЖИВОТНЫЕ).
Магия как преграда. В просьбе Неемана (и это только один из многочисленных примеров) дать ему столько израильской земли, сколько увезут два лошака, для поклонения Богу Израиля выражалось представление, что Бог Елисея, как и национальный бог Неемана Риммон, привязан к определенной территории и что Ему можно надлежащим образом служить только на Его собственной земле (4Цар.5:17). Нежелание с нашей стороны признать такую ситуацию затемняет смысл текста. В большей степени, чем языковые, временные и географические различия, от людей древности нас отделяет неумение видеть духовные причины за «природными» явлениями, и это делает недоступными нашему пониманию символику и смысл их литературы и языка.
См. также: БЕСЫ, ЗЛЫЕ ДУХИ, БОЛЕЗНИ И ИСЦЕЛЕНИЯ, ЗЛО; КЛЯТВА, ОБЕТ; КОСМОЛОГИЯ; ПРОКЛЯТИЕ; ПРОРОК, ПРОРОЧИЦА; САТАНА; ЧУДОВИЩА.
Библиография:
P.S.Alexander, «Incantations and Books of Magic» //The History of the Jewish People in the Age of Jesus Christ (175 B.C. – A.D. 135), rev. and ed. G. Vermes, F. Millar and M. Goodman (3 vols.; Edinburgh: T & T. Clark, 1986) 3:342–79;
J. M. Hull, Hellenistic Magic and the Synoptic Tradition (Naperville, IL: Allenson, 1974);
A. Jeffers, Magic and Divination in Ancient Palestine and Syria (Leiden: E. J. Brill, 1996);
M.Smith, Jesus Exorcist (WUNT 2/54; Tubingen: J.C.B.Mohr, 1993).