Глава четвертая. Священные воспоминания о Синае

Синайский полуостров положением своим образует довольно правильный треугольник, коего острый угол на юге упирается в Чермное море при самом разделении его на два рукава, Суэсский и Эланитский, омывающие западную и восточную стороны сего полуострова. Почти в самом средоточии его стоят группой величественные горы: Зербал, Банат, Синай-Хорив, св.Епистимии, св.Екатерины, Ум-Шомар и проч. Это средоточное место ознаменовано многими откровениями и чудесами Божиими и многими страданиями и духовными подвигами чад Божиих.

На восточной полосе Синайского полуострова, за пятнадцать веков до Рождества Христова, жили мадиамляне. У них был священник Иофор, чтитель Бога истинного. В его куще Моисей укрылся от гнева фараонова и в течение сорока лет пас стада его, водя их к горе Божией Хориву. У сей горы Бог явился ему в купине горящей и несгорающей, открыл свое бытийное имя, Сый, даровал чудодейственную силу и послал его освободить избранный народ свой от рабства египетского. Освобожденный Израиль получил от Бога закон на Синае и ушел в обетованную землю, не оставив по себе никаких следов пребывания своего на пустынном полуострове. Но законодательство и чудеса, совершившиеся там, всегда были памятны сему народу. Пророчица Деворра и богодухновенный царь Давид воспевали их. Когда этот самодержец завоевал Идумею, оттуда убежал малолетний царевич Адер в синайский город Фаран. Здесь он взял с собой несколько граждан и ушел с ними в Египет, надеясь на покровительство фараонов (3Цар. 11:14–19) Соломон приобщил Синай к своим владениям и на восточном заливе его в Асион-Гаверской пристани построил и содержал флот, который отправлялся в Офир (Индию), и через каждые три года привозил тамошние сокровища (3Цар. 10:11) Чудный пророк Илия укрывался от гонения Ахава и Иезавели на Хориве; и тут Бог явился ему в веянии тонкого и прохладного ветерка в ознаменование своего милосердия к грешникам (3Цар.19) Современник Илии благодержавный царь иудейский Иосафат, подражая Соломону, построил корабли в Асион-Гавере для торговли с Офиром; но, к несчастью, буря сокрушила их в этой же пристани (3Цар. 22:48) При сыне и преемнике его Иораме идумеяне поставили себе родного царя и, хотя были побеждены Иорамом, но удержали независимость свою (2Пар. 21:8–11) и свободно торговали на Чермном море до тех пор, когда воинственный царь иудейский Озия возвратил своему народу соседнюю с Асион-Гавером пристань Эланскую и, укрепив ее, собирал тут таможенные подати с аравитян и минеев (2Пар. 26:2, 7, 8) Внук его Ахаз был последний царь, который несколько времени владел Элой. Во дни его Раассон царь сирский завоевал сей город, изгнал из него иудеев и отдал его идумеям (4Цар. 16:6) С той поры Синай состоял под властью разноплеменных язычников, как то: набатеев, грекомакедонцев и римлян; и священное слово о нем прекратилось надолго.

Господь Иисус Христос неоднократно воспоминал Десятословие, свыше полученное на Синае, расширяя духовный смысл оного. Когда иудеи требовали от Него чуда, подобного ниспосланию манны с неба, Он обещал дать людям совершеннейшее брашно, плоть и кровь свою животворящую (Ин. 6:30–59)

Апостол Павел работной зависимостью синайских агарян от тогдашнего Иерусалима пояснял рабское состояние душ под угрозами ветхого закона.(Гал. 4:25) Из слов его, «Агарь бо Сина гора есть во Аравии, прилагается же нынешнему Иерусалиму, работает же со чады своими», видно, что в апостольский век Синайский полуостров, населенный потомками Агари и Измаила, причисляем был к Аравии (Каменистой) и состоял в зависимости от Иерусалима, которым владели тогда римляне.

Синайские агаряне, привозившие в сей город евреев раифских, эланских и других ко дню их пасхи и доставлявшие туда купеческие товары набатеев из Элы и Раифы, без сомнения, слыхали там о чудесах, делах и учении Иисуса Христа, об апостолах, гонимых синедрионом иудейским, и о священных собраниях учеников их на Сионе; но долго оставались во тьме идолослужения. Первые христиане на Синае были пришельцы из нижнего Египта. Некоторые из них укрывались там от лютого гонения Деция (250г.) В числе их был престарелый епископ Нилополя Херемон. Других уводили туда в плен сарацины¹⁸.

Вскоре Бог утешил чад их особенным образом. На Синай принесены были из Александрии мощи святой великомученицы Екатерины, пострадавшей во время гонения Диоклетиана, и положены на темени горы, которая поныне носит ее имя. Это случилось в 307 году. За сим утешением скоро последовало другое. В Фаране учреждено было епископство. Имя первого святителя неведомо; но известно, что он посвятил в пресвитера некоего Агапита, служившего в войске императора Лициния. Этот Агапит наследовал епископский престол его.

Во время страшного гонения Диоклетиана многие аскеты, т.е. подвижники египетские пришли на Синай и с помощью Библии и туземного предания отыскали те священные места, где горела и не сгорала купина, где Бог дал закон Моисею, где изведена им вода из скалы и где пророк Илия беседовал с Богом, и, водворившись тут, стали служить Господу постом и молитвой. По их просьбе мать Константина Великого, в бытность свою в Иерусалиме, приказала префекту Египта построить на месте неопалимой купины небольшой кириакóн, т.е. храм Господень и близ его крепкую башню. В этот храм синайские подвижники собирались в воскресные дни для богослужения. А в башне жил их игумен с пресвитером и с несколькими послушниками. Так гласит монастырское предание, с давних пор повторяемое поклонниками-писателями, приходившими на Синай для богомолья.

Фаранский епископ Агапит был пастырь и тех христиан, которые жили в Раифе. У них был свой кириакон. Недалеко от этого святилища в одной пещере подвизался авва Моисей, родившийся в Фаране и в юных летах посвятивший себя Богу. Он в течение 73 лет питался одними финиками и водой, а святостью своей жизни, даром исцеления болезней и проповедью обратил ко Христу измаильтян, кочевавших в окрестностях Фарана. Им крещен был и начальник сего города Оведиа́н, вместе с многими гражданами (около 350 года)

В четвертом веке монашество чрезвычайно усилилось в Египте, и оттуда распространилось по всей Римской империи и за пределы ее. Из Египта и из всех стран отшельники приходили на Синай и любили там жить и умирать о Господе. Их привлекали туда и священные воспоминания о ветхозаветных чудесах, и о Моисее и Илии, и безмолвие гор и юдолей, и малонаселенность полуострова, который они называли внутренней пустыней. Около 365 года прибыл туда египетский отшельник авва Силуан и был духовным вождем многих монахов. Он с учеником своим Захарией развел сад, вероятно, подле св. купины, и сам возделывал и поливал его, но спустя несколько времени переселился в Герары (южнее Газы), где так же управлял многочисленным братством аскетов.

Ученик его Нати́ра был Фаранским епископом. В городе он жил гораздо строже, нежели в пустыне. Когда послушник его пожелал знать причину сей перемены, святитель отвечал ему: «В пустыне было безлюдье, молчание, бедность; посему хотелось жить там поудобнее для избежания болезней и искать того, чего у меня не было; а здесь – мир, и в нем есть все нужное. Ежели я заболею, то есть, кому помочь мне, а цели монашества оставить не хочется».

В конце 373 года египетский монах Аммоний из Канопа, после поклонение святым местам в Палестине, зашел на Синай и пробыл там несколько дней. До нас дошло составленное им описание подвигов и мученичества синайских пустынников, которых он видел или о которых слышал от других¹⁹. По его сказанию эти отцы жили в келлиях, рассеянных по горам и долинам, и только в субботу вечером собирались в кириакон, построенный на месте св.купины, и по совершении всенощного бдения и по причащении святых Таин в час литургии расходились, каждый, в свое место. Кириаконом заведовал избранный всеми игумен. Эти отшельники вели жизнь весьма суровую и были как бы бестелесные. Ибо они не вкушали ни хлеба, ни елея, ни вина и питались только финиками. Один игумен держал сухари, и те для странников и богомольцев. Подобную жизнь провождали и раифские пустынники; однако некоторые из них питались хлебом. Все эти отцы сходились на Синайский полуостров из разных стран; так, Псой, ученик аввы Моисея, пришел из Фиваиды, авва Иосиф – из Элы, игумен раифского кириакона Павел – из Пелопониса, Домн – из Рима.

Вскоре по прибытии Аммония на Синай сарацины²⁰, по смерти их начальника, напали на пустынников, живших вокруг Синая-Хорива, и всех их умертвили. Спаслись только те, которые успели скрыться в башне при кириаконе с игуменом Дулосом и Аммонием. Враги осаждали и эту твердыню, но, увидев пламень на горе Божией, устрашились и убежали. Тогда спасшиеся отцы отправились отыскивать избиенных собратий, дабы предать их земле, и нашли 12 тел в Вифрамве и 26 в Ховаре и Кодаре, а двух отшельников, Исаию и Савву, застали еще живых, но раненых смертельно.

В тот же самый день триста блеммиев из племени африканского, поднявшего знамя бунта против римлян еще в 296 году и дружившего с сарацинами, от Суэса приплыли на судах к Раифе. Жители этого селения, в числе 200, вступили в бой с ними, но были побеждены. Из них 127 легли на месте, а прочие разбежались, кто в горы, кто в финиковые сады. Отшельники же скрылись в башне при кириаконе. Тогда блеммии, связав жен и детей злополучных раифян, устремились на эту твердыню в надежде найти в ней скрытые пожитки, овладели ею и убили всех старцев, числом сорок. Спасся лишь один из них, потому что зарылся в хворосте; и он-то, после, поведал Аммонию и Дулосу о мученической кончине своих братий. Весть о нападении блеммиев на Раифу скоро достигла до жителей Фарана; и они выслали 600 избранных стрельцов из лука, которые сразились с африканцами и всех их убили, сжегши суда их, а сами потеряли 84 человека, кроме раненых. Фаранские христиане вместе с начальником своим Оведианом, которого крестил авва Моисей, погребли всех избиенных мужей, жен, детей и отшельников, держа в руках финиковые ветви и поя псалмы²¹.

В четвертом веке синайский город Эла был уже наполнен христианами и имел своих епископов. Один из них, именем Петр, присутствовал на св.Вселенском Соборе в Никее (325г.) и подписал определения его. Эланские христиане так же, как и раифские, пострадали от нападения блеммиев. Когда эти варвары прибыли в Клизму (Суэс), нашли тут купеческое судно, пришедшее из Элы, и, овладев им, принудили судовщиков отвести их в сей город. Попутный ветер принес туда разбойников; и они умертвили там многих христиан²².

Итак, и на Синае христианская Церковь имела своих мучеников. Страдания и смерть их были многоплодны. На место отшедших к Господу явились другие, верующие в Него. Юдоль неопалимой купины, хребет Хорива и дебри у гор Хамры, Ум-Шомара и Зербала, увидели новых тружеников креста и огласились их псалмопениями. На самой вершине Синая, где Бог вручил Моисею скрижали закона, месопотамский отшельник Иулиан²³, провидевший смерть богоотступника Иулиана (363г.), построил маленькую церковь.

Во второй половине пятого века противники Вселенского Халкидонского Собора взволновали весь мир христианский. Один из них, именно, монах Феодосий, еще до отъезда Иерусалимского патриарха Ювеналия из Халкидона, ушел в Палестину и, пользуясь благоволением пребывавшей там императрицы Евдоксии, сделался архиереем и многих единомышленников своих посвятил в сан епископский. От сего Палестина взволновалась. Император Маркиан послал туда войско для восстановления спокойствия. Произошла упорная битва с последователями Феодосия. Они были рассеяны; а этот возмутитель их убежал на Синай. Благоверный император, желая спасти от монофизитской ереси тамошних христиан и отшельников, писал письмо к Фаранскому епископу Макарию и ко всем архимандритам и монахам «богоугодных и всякой чести достойных обителей», коим предостерегал их от лжеучения Феодосия и увещавал хранить «простую неповрежденную веру».

452–456 гг. – Православие господствовало на Синае. В тамошнем городе Эле святительствовал Вирилл, подписавший вероисповедание Халкидонского Собора. Граждане Фарана и Раифы имели своего архипастыря и управлялись городским советом, который заключал торговые договоры с соседними племенами арабскими. На горах и в долинах, в Вифрамве, Гефе, Ахилиме, Фоле, Азе, в малой обители Салаимской и в других пустынях синайских отшельники день и ночь служили Господу постом и молитвой, стараясь осуществить на земле житие ангельское. «Одни из них, – по сказанию сподвижника их преподобного Нила, – жили в малых каливах (избушках), другие в расселинах и пещерах; немногие сеяли и поливали пшеницу на возделанной цапами каменистой почве, а прочие питались травами и овощами, не варя их, дабы в заботах о чреве не пропадали часы молитвы и богомыслия. Одни вкушали пищу только в воскресные дни, другие – дважды в неделю, иные – спустя двое суток. Золота и серебра у них не было; ибо они ничего не покупали и не продавали, а даром ссужали друг друга овощами, плодами и хлебом. Зависть была не известна им. Ибо как усовершавшиеся в подвигах духовных не превозносились перед начинающими, так и начинающие спасаться не мучились неразумным соревнованием к своим наставникам. В каждое воскресенье все они из разных мест собирались в одну церковь, лобызались, причащались святых Таин и беседами о спасении души назидали, утешали и поощряли друг друга к высоким подвигам и потом расходились».

По рассказу того же Нила, в его время «сарацины кочевали в пустынях от Аравии до Египта, от Чермного моря до Иордана, ни сеяли, ни жали, жили мечем и луком, убивая зверей и людей; не знали ни Бога, ни идолов; покланялись одной утренней звезде и приносили ей в жертву пленных красивых детей или, за недостатком их, белого верблюда, трижды кружась около него с песнопениями и фимиамом в честь звезды и потом закалая животное, и отрубая от него, каждый, по малому куску, а кости и внутренность зарывая в землю, дабы восходящее солнце ничего не видело. Эти арабы однажды до рассвета большой толпой напали на иноков, живших подле святой купины. Тут находился и преподобный Нил с сыном своим Феодулом. Варвары, взяв все, что только нашли, припасы и вещи, поставили в ряд всех иноков и, приказав им снять рубашки, сперва умертвили игумена, потом его помощника, а всех прочих прогнали. С ними убежал на гору и преподобный Нил; а юный и благообразный сын его был взят разбойниками для жертвоприношения. На обратном пути в свои кочевья они убили многих синайских отшельников и попавшегося им навстречу члена Фаранского совета, Магдона и сына его.

Фаранские христиане, после погребения избиенных мучеников, отправили вооруженных послов с подарками к князю арабов, именем Аману, для истребования похищенных вещей и пленников. С послами пошел и преподобный Нил в надежде найти своего сына, которого любил горячо. Арабский князь принял их благосклонно и, не желая терять дружбы с фаранцами и взаимных выгод, удовлетворил требование послов. А Нилу объявлено было, что сын его продан в рабство в город Элузу²⁴. Здесь он нашел свое чадо в доме епископа. Варвары не принесли его в жертву утренней звезде потому только, что солнце застало их спящих после накануннаго пресыщения вином».

После сего кровавого события минули многие годы. На престол Константина Великого взошел благоверный царь Иустиниан I. Синайские отцы²⁵, услышав от богомольцев о благоговении сего царя к святым местам и о благочестивом усердии его к созданию церквей и монастырей, послали к нему избранных старцев, которые жаловались ему, что кочующие арабы внезапно нападают на них, похищают их припасы, разоряют их келлии, оскверняют храм над святой купиной и попирают святые Дары. «Чего ж вы желаете?» – спросил их император. «Государь! – отвечали они, – мы просим тебя создать нам укрепленный монастырь». Иустиниан, вняв их прошению, отпустил их и послал с ними уполномоченного чиновника с приказанием построить церковь в Аджруде у Суэсского залива и два монастыря, один в Раифе, а другой на Синае, так чтобы они были крепче прочих обителей. В то же время он предписал своему префекту в Египте отпускать сему уполномоченному столько денег, сколько он потребует для предположенных построек, доставлять ему рабочих людей и подвозить им из Египта пшеницу.

Полномочный, основав церковь во имя св.Афанасия Великого в Аджруде и монастырь во имя Предтечи в Раифе²⁶, отправился на Синай. Здесь он нашел малый храм над святой купиной в юдоли между двумя горами и подле него башню и родник воды. А иноки были рассеяны по долинам и горам. Сначала он намеревался построить монастырь на вершине Синая, где Бог дал закон Моисею, но отложил это намерение по причине недостатка там воды и неудобства места, которое надлежало выравнивать с огромными издержками. Да и отшельники просили его не лишать их воды у св.купины и изъяснили ему, что это место более драгоценно для христианина, нежели вершина Синая; ибо в купине Бог открыл свое бытийное имя, Сый, свою троичность и воплощение Сына Божия от Девы, а там Он только дал закон израильтянам. Убежденный просьбой иноков царский приставник положил основание крепкой ограды монастырской и церкви во имя Богоматери на месте купины, а на темени Синая заложил небольшой храм во имя Преображения Господня²⁷. Место для новой обители было выбрано неудачно; ибо всякий, поднявшись на склон противоположной горы св.Епистимии, мог стрелять в середину ее и убивать монахов.

Полномочный возвратился в Константинополь и представил императору планы основанных им церквей и монастырей с означением их местностей. Иустиниан был весьма недоволен неудачным выбором места для монастыря Синайского и, разгневанный возражениями чиновника, приказал отрубить ему голову. На Синай послан был другой приставник, и с ним отправлены сто румунов (влахов) с женами и детьми. Ему велено было взять столько же рабов из Египта и поселить все эти христианские семейства на полуострове, дабы они охраняли монастырь и монахов. А префекту Египта предписано было доставлять ежегодно в новосозданную обитель из местных таможен все потребные припасы для пропитания иноков и рабов их²⁸. Воля императора выполнена была в точности. На восток от монастыря поселены были рабы его в укрепленной деревне, которая во время патриарха Евтихия называлась Дер-ель Абид, т.е. обитель рабов».

Иустиниан, любя Синайский монастырь, почтил его честью епископии, дабы игумены его соединяли в себе два достоинства, Моисеево – вождийное, и Аароново святительское. А отцы Пятого Вселенского Собора в Константинополе, в 536 году, испросили у сего императора Синайскому епископу титул Υπέρτιμος – всечестный. На том же Соборе отчислены были от патриарха Александрийского епископства: Фаранское, Эланское и Синайское и переданы в ведомство патриарха Иерусалимского; монастырю Синайскому дарована была полная независимость, а дабы епископ его или Иерусалимский первосвятитель не подчинили его своей власти, определено было запереть горний престол архиерейский в церкви монастырской. Епископу Синайской горы повелено быть вместе и игуменом монастыря и жить в нем по причине пустынности места, хотя сам монастырь, подобно всем прочим обителям, не нуждается в игумене-архиерее; братству синайскому предоставлено было право избирать игумена из среды себя, а не из чужих монастырей.

На этом Соборе присутствовал Фео́на, – «Божией милостию пресвитер и поверенный святой горы Синая и пустыни Раифской и святейшей церкви Фаранской».

По учреждении епископства Синайской горы, на кафедре Фаранской церкви были особые святители. Из них в шестом веке известен Фотий, с которым переписывался Иерусалимский патриарх Петр, скончавшийся в 546 году.

Постройка храма на вершине Синая и монастыря у святой купины продолжалась несколько лет. Первый кончен был в 532 году, как это видно из монастырской записи, в которой сказано, что синайские арабы мезении, по случаю бездождия, в 11 день декабря 1782 года разорили это святилище, хранимое Богом в течение 1250 лет. Второй отстроен был в тридцатый год царствования Иустиниана (557-й по Р.Х.), что доказывает надпись на воротах в западной ограде монастырской.

В новосозданном храме на темени Синая божественная служба совершаема была монастырскими пресвитерами в одни большие празднества и в так называемый «праздник святого верха». А в прочие дни там пребывал один старец с послушником своим и только засвечал лампады и кадил перед святыми образами. Однажды во дни преподобного Иоанна Лествичника (около 552г.) страж святой вершины вошел в тамошнее святилище, чтобы воскурить фимиам вечерний и прочесть свое правило. Пока он молился, внезапно выпал снег и покрыл всю гору на четыре аршина. Этот страж впоследствии был в Риме. Когда святейший Папа узнал от него, что Синайский монастырь нуждается в больнице, послал туда деньги при письме на устроение оной. Благочестивое желание его было исполнено. В другой раз при страже святой вершины Елиссее Армянине, во время обедни в праздник Пятидесятницы, когда иерей возгласил победную песнь, духовные старцы слышали страшный гул окрестных гор, который вторил пению: «свят, свят, свят Господь Бог Савваоф». Незадолго до осквернения Синая иноплеменниками²⁹ случилось: послушник стража святой вершины заснул крепким сном в одном углу храма. Старец, не заметив его, покадил перед святыми образами и, отправившись в свою келлию, запер двери святилища. Послушник пробудился ночью; и ему вздумалось перелить масло из одних лампад в другие. Когда же он подошел к первой лампаде, висевшей перед ликом святой Екатерины, и снял нагар со светильни, искра прильнула к одежде его, и от нее по Божию попущению обгорел один бок его, так что злополучный до конца своей жизни оставался полуиссохшим³⁰.

В новосозданной обители Синайской учреждено было строгое общежитие. Вновь поступившие в нее проходили искус в течение двух лет и потом принимали ангельский образ. Обителью управляли избранные монахами игумены. Первый из них был Дулос, при котором положено основание ограды и церкви монастырской. После него настоятельствовали Георгий, Иоанн Лествичник, Исавр, Лонгин, Константин первый Синайский епископ, который в 553 году подписал определение Константинопольского Собора, Георгий и Феодосий, епископы же.

В шестой век христианский и в первые годы следующего столетия на Синае было много праведных и святых мужей. Краткие сказания о житии и чудотворениях их составлены монахом Синхроном и блаженным Иоанном Мосхом. Первый подвизался на Синае, видел Иоанна Лествичника, Георгия Арселаита и многих других преподобных отцов, пережил нашествие персов в Палестину и Египет в царствование Ираклия, но не дожил до первого разгрома греческой империи магометанами, о которых у него нет ни слова. Второй богомольствовал на Синае около 607 года и собрал несколько сведений о тамошних духоносных отцах. Передаю душеспасительные сказания их слово в слово, соблюдая, сколько можно, порядок времени, который люблю отменно.

В самой обители Синайской процвели многие духовные крины. – «Преподобный игумен Иоанн Лествичник³¹ был украшен всякой добродетелью и просиял так, что святые отцы синайские называли его вторым Моисеем. Он недолго управлял святой обителью и остальные годы своей жизни провел в уединении на месте, называемом Фóла. При блаженной кончине его присутствовал авва Георгий епископ и когда в слезах сказал ему: «Вот ты оставляешь меня и отходишь, а я молился, чтобы ты наперед послал меня к Господу, ибо я без тебя не в состоянии пасти дружину»³², – авва Иоанн отвечал: «Не плачь и не скорби; если я буду угоден Богу, то не оставлю тебя здесь и на один год, но умолю Господа и возьму тебя к себе». – Это проречение исполнилось. Ибо в десятый месяц после блаженной кончины Лествичника авва Георгий епископ в мире преставился к Господу прешедшим зимним днем, т.е. в самом начале весны» (581г.) – (Преподобный Иоанн Лествичник написал книгу о степенях духовного восхождения к Богу. В этом творении его, как в чистом зеркале, отражается очищенная благодатью душа его. Читая оное, понимаешь, ка́к помазание от Святого, о коем говорит Иоанн в первом соборном послании своем (1Ин. 2:20, 27) научает душу всему, что ей нужно для вечного спасения.)

«Игумен Исавр был муж духоносный и имел дар исцеления недугов. Во дни его один расслабленный лежал в больнице монастырской. Однажды явилась ему Владычица наша и Богородица и сказала: «Иди к игумену; он помолится о тебе». Расслабленный пошел, едва влача свои ноги, и постучался в двери настоятельской келлии. У Исавра в этот раз никого не было; и он сам вышел к нему. Расслабленный как только увидел его, пал к ногам старца и, обхватив их, сказал: «Не пущу тебя, ибо Сама Богородица послала меня к тебе». Старец, проразумев волю Божией Матери, снял с себя пояс и, подав его недужному, сказал: «Возьми и опояшься». Тот взял его, опоясался, исцелел и прославил Бога».

«В сонме монастырских старцев был авва Стефан Византиец, хартулларий Мавриана воеводы. Когда он кончался, слушая пение псалма «Блажени непорочнии», гранесословимого³³ аввой Феодосием епископом и мной (т.е. монахом Синхроном), вдруг взглянул грозным оком на кого-то, явившегося ему, и громко проговорил: «Для чего ты пришел сюда? Иди во тьму кромешную. Мы – не твои. Часть моя – Господь». Вскоре после сего мы запели слова псалма: «Часть моя еси, Господи» (ст.57), и тогда авва предал Богу дух свой. По блаженном успении его искали у него в клети новой одежды, дабы похоронить его в ней, но не нашли, хотя он был богат и славен».

«Таков же в мире был и Епифаний затворник, а в обители от произвольной нищеты, подвигов и болезней истаял так, что ощущал лишь бытие одной души своей. До затворничества явился ему ангел Господень и сказал: «Если ты поработаешь Христу терпеливо, то сподобишься дара Духа Святаго». Исполнилось слово ангельское. Ибо Епифаний имел такое всияние благодати, что ясно видел темных духов, иногда играющих в клети его, иногда покушающихся бить его, и одним взором поражал их и уничижал, как бессильных. У него был обычай ни с кем не говорить до четвертого часа. Свыше предузнав свое отшествие к Господу, он вечером сказал ученику своему: «Раб Христов, завтра приди ты ко мне рано, отвори оконце и войди; ибо я хочу поведать тебе нечто нужное». Пришел раб Христов и увидел наставника своего уже бездыханного и лежащего лицом к востоку и похоронил его».

«В той же обители спасался некто Леонтий Неаполитанец. Он рассказывал, что наставник его был любимец греческого царя Маврикия³⁴ и потому много молился о спасении души его. Когда умертвили сего царя на ипподроме, этот друг его просил Бога открыть ему загробную участь убиенного венценосца; и вот, в одну ночь он видел себя у дверей царского чертога и слышал, как Сидящий там в скрове³⁵ за драгоценными завесами со властью повелевал, чтобы вошли к нему цари, которые благочестиво управляли христианами. Сперва раздался зов: «Да внидет Константин!» – и в чертог вошел сей царь с матерью своей Еленой, держа крест животворящий. Потом позваны были прочие цари. Когда же послышался зов: «Да внидет Тиверий!»³⁶ – старец, стоя у дверей, начал молиться, чая услышать имя и Маврикия и видеть вход его. Действительно, невидимый Царь кротчайшим и прискорбнейшим голосом сказал: «Да внидет прямо и Маврикий!». Подошел к двери чертога сей государь с супругой и детьми своими и, увидев тут старца, сказал им: «Падите к ногам старчим; ибо его ради благий и человеколюбивый Владыка отверз нам чертог свой» и потом вошел с ними к Сидящему в скрове. Молитвы преподобных – богоубедительны. Они спасают грешников. Много бо может молитва праведного, любовию споспешествуема».

«Когда бесчеловечный Фока велел умертвить Маврикия и истребить всех детей его, кормилица сжалилась над самым меньшим царевичем, который был еще младенец, и с великим трудом заменила его собственным ребенком и так спасла от лютой смерти. Царевич вырос у нее и возмужал, не зная тайны своей судьбы; но когда мнимая мать открыла ему сию тайну, он решился оставить мир и посвятить себя Богу взамен убиенного за него сына ее и ушел в Синайскую обитель. Там он постригся и, проведши два года в послушании и в глубоком безмолвии, умер праведником».

Вне этой обители в разных местах спасались о Господе многие аввы с учениками своими. Одни из них были пустынники, другие затворники, иные пещерники, а некоторые – скитальцы. Они возделывали свои малые вертограды, большую же часть времени проводили в молитвах и псалмопении. Многие из них имели великие дары благодати, как то: ведение разных путей спасения, прозорливость, молитвенное исцеление болезней и господство над вещественной и животной природой.

«Пустынножитель авва Мартирий был руководитель Иоанна Лествичника с ранней юности его. Когда он постриг его на двадцатом году от рождения и привел к столпу пустынножительства авве Иоанну Савваитину, жившему в Гуддийской пустыне, этот авва омыл ноги не Мартирия, а новопостриженного ученика его и поцеловал ему руку, провидев, что он будет игуменом Синайской обители. То же провидел и предсказал и Стратигий затворник».

«Во время настоятельства Иоанна Лествичника из Цареграда пришли в Синайский монастырь два брата близнецы, чином екскуви́торы (т.е. царские постельничие) и после двухлетнего искуса пожелали безмолвствовать и спасаться на месте, называемом Ту́рва, отстоящем от монастыря на сорок поприщ, под руководством одного вельми чудного старца. Иоанн Лествичник благословил их на этот подвиг. Пожив там несколько времени, оба они скончались в один день и были погребены старцем и послушником его в ближней пещере. Вскоре помер и наставник их. Осиротевший послушник, уважая своего старца, положил тело его среди мощей екскувиторов. Но они явились ему во сне и сказали: «Веруй человече: старец твой есть раб Божий; но ты поступил нерассудительно, разлучив нас по смерти, тогда как мы вместе родились, вместе отреклись от мира и вместе предстоим Христу Богу». После сего видения отшельник положил мощи старца своего подле преподобных близнецов».

«В одной синайской пустыне был чудный светильник Орентий, о котором сам Иоанн Лествичник и другие отцы рассказывали дивное. Он проникнут был огнем благодати Духа Святого так, что ему не вредил пламень огня вещественного. Ибо он всегда воскурял фимиам на ладони своей, полагая на нее горящие угли. Однажды пришли к нему странники. Обрадовавшись им, старец начал кадить их; но, по действию ненавистника всякого добра, огонь приразился к руке его и сожег средний перст так, что порвалась жила его. Однако благодать Божия не отступила от сего праведного мужа и совершила через него многие знамения и чудеса. Некогда жена одного патриция прибыла в святую гору Синайскую со страждущей дочерью своей и, узнав о святости Орентия, пошла к нему с тем, чтобы припасть к стопам его и просить об исцелении дочери. Преподобный не допустил ее кланяться ему и послал ей виноградную кисть. Бес, который гнездился в отроковице, как только увидел этот грозд, вскричал: «Для чего пришел сюда, авва Орентий?» – и, повергши отроковицу на землю, вышел из нее. При блаженной кончине Орентия присутствовали многие отцы и Сергий епископ города Элы. Отходя к Господу с радостью, он видел пришедших за ним ангелов».

«В одной едва проходимой дебри, отстоящей от святой горы Синая на сорок больших поприщ, при потоке Ма́лосе спасался о Господе авва Стефан, наставник аввы Кириака. Он питался одними овощами из своего малого огорода; но их часто поедали дикие свиньи. Однажды этот старец увидел мимоходящего леопарда и позвал его к себе. Лютый зверь подошел к нему и сел у ног его. Тогда человек Божий сказал ему: «Яви любовь, не уходи отсюда и постереги мой малый вертоград; лови в нем диких свиней и питайся ими». Леопард остался при нем и стерег овощи в течение нескольких лет до самой смерти его».

«Недалеко от Синайской горы есть место поточное и жестокое, называемое Арсела́я. Тут несколько времени жил чудный Иоанн Савваитин с учеником своим Иоанном Римлянином. Однажды пришла к нему большая дикая свинья, держа во рту своего детеныша, и положила его у ног старца. Преподобный увидев, что рождие ее слепо, плюнул на землю, сотворил брение и помазал им глаза животного. Оно прозрело. Когда самка заметила это, благодарная, начала лизать стопы старца и, взяв детеныша, пошла назад играючи, а на другой день утром принесла ему «зе́лку велию усты»³⁷, отыскав ее с большим трудом. Преподобный Иоанн, увидев ее, улыбнулся и сказал ей: «Откуда ты принесла эту зелку? Верно, ты украла ее из какого-либо отеческого вертограда». Животное, услышав сии слова, устыдилось, взяло зелку и отнесло ее на прежнее место».

«В один год вовсе не было дождя на Синае, и в августе месяце начали иссякать потоки и источники. Тогда собралось стадо диких серн и начало обходить все горы и долины арселайские, ища воды. Не нашедши ее, серны взошли на вершину одной горы и все подняли головы свои к небу, как бы моля Творца помиловать их, и не двигались с места. Бог умилосердился над ними. Вдруг пролился дождь только на ту гору, где находилось стадо; и серны утолили свою жажду».

«В Арселае на самом стремнистом месте в одной рукозданной гробнице отеческой жил авва Михаил Грузин с учеником своим Евстафием. Разболевшись и предчувствуя приближение смерти, он сказал Евстафию: «Чадо, принеси мне воды; я омоюсь и причащусь святых Таин», – и, когда причастился, опять сказал: «Ты знаешь, чадо мое, как опасно сходить вниз от нашей гробницы; если я умру, то тебе одному не снести моего тела; боюсь, как бы ты не упал с ним со стремнины. Итак, заблаговременно оба сойдем вниз мало-помалу». Сошли они благополучно, и потом старец сотворил молитву и, облобызав Евстафия и сказав ему: «Мир тебе чадо, молись о мне», – лег во гроб и с радостью и веселием преставился к Господу».

«В той же арселайской пустыне подвизались два армянина, авва Агафон и авва Илия, оба пресвитеры. В один день авва Илия сказал сподвижнику своему: «Брате, приготовься, тебя скоро позовет Господь. Ибо я сегодня видел тебя, в новой одежде шедшего на царский брак, и слышал, как Домувладыка говорил: «Добре пришел, авва Агафон; отворите ему чертог дайте место"». Как сказал авва Илия, так и сбылось. Спустя пять дней после сего авва Агафон преставился к Господу».

«В Арселае же был великий подвижник и чудотворец авва Георгий, называемый Арселаи́т, «словещая хвала Синая». Во дни его путь от Палестины до Египта был «иноплеменнован» (т.е. занят войсками персидского царя Хозроя, что случилось в 616 году) Посему в Синайском монастыре оказался недостаток деревянного масла. Тогда игумен отправился в Арселаю и упросил человека Божия Георгия пойти с ним в святую обитель; возвратившись же туда, ввел его в маслохранильницу и сказал: «В наших вре́чвах (кувшинах) вовсе нет масла; так сотвори молитву над ними». Авва Георгий радостно отвечал игумену: «Отче, сотворим молитву лишь над одной вречвой; ибо если мы помолимся над всеми, то выкупаемся здесь в масле». По молитве их из вречвы пореяло масло, как из источника. Тогда святый старец велел служителям наполнить все сто вречв. Игумен хотел было назвать чудоносный сосуд именем аввы Георгия; но он воспретил ему сие, сказав: «Если мы это сделаем, то оскудеет масло. Лучше назови вречву именем святой Владычицы нашей Богородицы». Сказано и сделано, и решено, чтобы горела неугасимая лампада над чудной вречвой».

«Преблаженный авва Георгий крестным знамением исцелил ученика своего, уязвленного аспидом, да и ядоносца сего разорвал руками, как саранчу.

Некогда пришли к сему праведнику восемь голодных сарацин и просили его накормить их. А он питался только дикими капорцами, которых горечь могла уморить даже верблюдов. Итак, не зная, что дать им, и вместе сожалея об их лютом истощании, авва сказал одному из них: «Возьми ты лук свой и пойди за этот холм; там ты найдешь стадо диких мин (серн? коз?); увидев их, застрели одну мину, какую хочешь, но не убивай другой». Сарацин пошел, куда велел идти старец, и застрелил одно животное; когда же покусился убить другое, лук его переломился. Тогда он взял свою добычу и, принесши ее к товарищам, поведал им, как было наказано преслушание завета святого старца.

Кончина аввы Георгия была блаженная. Заболев в пещере своей и предчувствуя приближение смерти, он послал одного христианина из сарацин в город Элу за другом своим, дабы проститься с ним. Посланный ходил туда и обратно двенадцать дней, потому что Эла отстоит от Арселаи на 200 поприщ³⁸. Когда он со званным мужем приближался к пещере Георгия, сей старец, лежа на рогожке, сказал ученику своему: «Потщись, чадо, покадить здесь; ибо приспели братия». Как только воскурился фимиам, сарацин и любимец старца вошли в пещеру. Авва облобызал их обоих, причастился святых Таин и тихо преставился к Господу».

«В Раифской пустыне и в тамошнем монастыре Иоанна Предтечи спасались многие отшельники. Знаменитые между ними были Иоанн и Анастасий. Первый побудил преподобного Иоанна Лествичника написать книгу о степенях духовного совершенства, а второй обратил многих еретиков (вероятно, монофизитов) в Православие и однажды молитвами своими низвел проливной дождь на жаждущую землю».

«Некоторые из отцов синайских рассказывали нам об авве Сергии отшельнике, что во время пребывания его на Синае эконом велел ему смотреть за лошаками. Однажды он отправился в путь. На дороге лежал лев. Мулы и погонщики их, увидев это животное, разбежались. Тогда авва Сергий, взяв из сумы своей один благословенный хлеб, подошел ко льву и сказал ему: «Прими благословение отцов и дай нам дорогу». Лев схватил благословенный хлеб и удалился».

«Игуменья Дамиана, мать аввы Афиногена, епископа Петрского, жившая в уединении, рассказывала нам, что на святой Синайской горе был один игумен по имени Георгий⁴⁰, весьма великий подвижник. Он в Великую Субботу, сидя в своей келье, пожелал праздновать Пасху в Святом граде и приобщиться святых Таин в самое Воскресение Христа Бога нашего. Целый день занимался старец этой мыслью и молился. Когда настал вечер, ученик его пришел и сказал ему: «Повели, отче, идти на правило». Старец отвечал ему: «Иди, и когда настанет время святого причащения, приди сюда; и я пойду». Между тем он оставался в своей келье. В минуты святого причащения, в день Пасхи, этого старца увидели близ блаженного епископа Петра⁴¹, который преподал ему с пресвитерами святое причастие. Увидев его, патриарх говорит Мине, синкеллу своему: «Когда пришел авва синайский?». Синкелл отвечал: «Владыка святый! Я не видал его прежде и вижу только теперь». Тогда патриарх молвил синкеллу: «Скажи ему, чтобы он не уходил; я желаю разделить с ним трапезу мою». Синкелл пошел и поведал это старцу. Георгий отвечал: «Да будет воля Божия!». Когда кончилось причащение, старец поклонился святому храму и опять явился в своей келье. И вот, ученик его стучит в дверь и говорит: «Отче, иди причащаться». Старец пошел причащаться в церковь с учеником своим. Архиепископ же Петр, оскорбившись ослушанием его, после праздника послал письма к Фаранскому епископу авве Фотию и к отцам синайским, чтобы они прислали к нему Георгия. Когда посол прибыл и вручил письма, сей старец отправил от себя к патриарху трех пресвитеров: авву Стефана Каппадокиянина, авву Зосиму и авву Дуклития Римлянина с письмом, в котором извинялся и говорил: «Святейший владыка! Да не будет того, чтобы я стал презирать святого вестника вашего. И еще: да ведает ваше Святейшество, что через шесть месяцев мы оба предстанем Владыке Христу Богу нашему, и там я поклонюсь вам». Пресвитеры отправились и, вручив письмо патриарху, говорили, что старец уже несколько лет не ходил в Палестину. Они также показали и письма епископа Фаранского, свидетельствующие о том, что Георгий около 70 лет не сходил со святой горы Синайской. Святой Петр представил во свидетели епископов и клириков, которые тут находились и говорили: «Все мы видели старца и приветствовали его святым лобзанием». По прошествии шести месяцев патриарх Петр и авва Георгий скончались, как предсказал сей старец».

«Рассказывали нам отцы того же святого места об авве Орентии следующее: В один воскресный день пришел сей старец в церковь, выворотив одежду свою и надев ее вверх шерстью. Когда он стал на клирос, ему сказали: «Боголюбивый старец! Для чего ты пришел в таком виде и нас бесчестишь перед посторонними?». Орентий отвечал: «Вы извратили Синай, и никто ничего не говорил вам; почему же укоряете меня за то, что я выворотил одежду свою? Исправьте прежде то, что вы сами испортили; а я исправлю, чтó извратил"».

«Пришли мы к авве Зосиме Киликийскому на Синай, где он находился после отречения от епископства⁴² и жил в прежней келье своей. Он был великий подвижник, и рассказывал нам следующее: «Когда я был юношей, ушел с горы Синайской в Аммониак⁴³, чтобы там поселиться в келлии. В этом месте я нашел старца, который носил коловий. Когда он увидел меня, то, прежде нежели я приветствовал его, сказал мне: «Зачем ты пришел сюда, Зосима? Возвратись. Ты не можешь здесь жить». Я подумал, что он знает меня, и, поклонившись ему, сказал: «Сделай милость, добрый отец, поведай, как ты меня знаешь?». Он отвечал: «За два дня явился мне некто и сказал: «Вот, идет к тебе монах, именем Зосима, но ты не вели ему оставаться здесь; ибо я хочу вверить ему вавилонскую церковь, находящуюся в Египте«». После сего старец замолчал и, оставив меня, отошел на расстояние брошенного камня. Проведши около двух часов в молитве, он пришел ко мне и, целуя чело мое, сказал: «Любезное чадо! Кстати пришел ты. Бог привел тебя сюда похоронить мое тело». Я спросил его: «Сколько лет живешь ты здесь?». Он отвечал: «Сорок пять лет». И мне показалось лицо его как бы огненным. Потом раб Божий сказал мне: «Мир тебе, чадо, молись о мне», – и, легши, преставился. Я вырыл могилу, похоронил его и через два дня удалился, прославляя Бога»».

Авва Иоанн Киликиянин, игумен Раифский, говаривал братиям: «Чада! По мере того, как мы удаляемся от мира, удаляемся и от вожделений плоти. Будем подражать отцам нашим в строгости и спокойствии, с какими они здесь жили. Сохраним место сие в чистоте, которое отцы наши очистили от демонов. Берите пример со старцев, которые, будучи 70 лет, питались только травой и финиками».

«К авве Симеону столпнику Дивногорцу⁴⁴ приходил один брат, одержимый нечистым духом, и просил его помолиться о нем и изгнать из него беса. Авва спросил его: «Где ты живешь?». Брат отвечал: «В Раифе». Старец продолжал: «Удивляюсь, брат, какой ты труд понес, какой путь совершил, чтобы прийти ко мне, человеку грешному, между тем как имеешь в своей Лавре великих отцов. Пойди к авве Андрею и проси его, чтобы он помолился о тебе, и исцелишься». Брат, возвратившись в Раифу, пал к ногам аввы Андрея и сказал: «Помолись о мне, авва». Этот помолился; и брат тотчас исцелел и возблагодарил Бога».

«Авва Сергий Раифский рассказывал нам следующее об одном брате, именем Мине, бывшем там диаконом. Однажды Мина по должности своей вышел из монастыря. Не знаем, что случилось с ним; только он оставил монашескую одежду и сделался мирянином. Потом, спустя много времени, он отправился в Феополь (Антиохию) и, когда проходил через Селевкию, издали увидел обитель св.аввы Симеона столпника и размышлял сам с собой: «Пойду и посмотрю великого Симеона; я никогда еще не видал его». Когда он подходил к столпу, авва Симеон увидел его и, прозрев, что он был монахом и диаконом, призвал своего служителя и велел ему принести ножницы. Как только он принес их, Симеон сказал ему: «Благословен Бог! Постриги его», – указывая на Мину пальцем, потому что у столпа было много людей. Удивленный словами старца и объятый страхом, Мина принял пострижение, ничего не говоря и думая, что Бог открыл старцу судьбу его. Авва Симеон сказал ему: «Сотвори молитву диаконскую». И когда он помолился, говорит ему святой: «Возвратись в Раифу, откуда ты ушел». Когда же Мина сказал, что ему стыдно и не снести взора людского, Симеон опять говорит ему: «Поверь мне чадо, тебе нечего стыдиться; отцы примут тебя с веселым лицом и будут радоваться твоему возвращению; знай и то, что Бог явит на тебе знамение, дабы ты уверился, что Его милосердие простило тебе грех». Итак, когда Мина пришел в Раифу, отцы приняли его с распростертыми объятиями и велели ему смотреть за алтарем. Когда в один воскресный день он нес святую и животворящую кровь Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, вдруг выпал его глаз. Из этого знамения отцы заключили, что Бог простил ему грех, по слову праведного Симеона».

«Авва Евсевий пресвитер Раифской Лавры сказывал нам, что демон в монашеской одежде подошел к келье одного старца и, когда постучал в дверь, старец отворил ее и сказал ему: «Сотвори молитву». Демон проговорил: «Ныне и присно и во веки веков, аминь». Старец сказал ему: «Ты не так вошел; твори молитву и говори: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков, аминь«». После сих слов старца демон, как бы огнем прогнанный, исчез».

«В Константинополе жили два брата мирянина весьма набожные и много постившиеся. Один из них, отрекшись от всего, ушел в Раифу и там постригся в монахи. Вскоре приехал к нему брат его мирянин и, живя у него, заметил, что он вкушает пищу в девятом часу (в 3 пополудни) Соблазнившись этим, гость сказал: «Брат, пока ты жил в мире, ты никогда не вкушал пищи ранее захождения солнца». Монах отвечал ему: «Точно так, брат; но когда я был в мире, тогда питался слухом; пустая слава человеческая досыта насыщала меня и облегчала труд моего подвижничества»».

***

Величие древних отцов синайских, служивших Богу с полным самоотвержением, их твердая верность евангельской истине, их молитвы, посты, труды, благодатные дары и чудеса усиливают в душе благоговение и любовь к Богу, дивному во святых своих, и стремление к духовному совершенству. Эти святые отцы подобны тем растениям и цветам, которые, быв отторгнуты от почвы земной, очень долго разливают около себя благоухание. Житие их – бальзам; и его впиваешь в себя тем жаднее, чем менее надеешься видеть благовонные рождия в вертограде синайском в дальнейшие времена существования его. Некогда Бог дождил манну на пустыни синайские и потом прекратил ее. Некогда он произвел там многочисленные рождия на Лозе истинной и потом устремил оттуда живительные соки в другие страны, куда только простерла свои ветви сия Лоза божественная. Однако и там остался один корень ее, который давал свои отпрыски и грозды. Они перенесены в Рай, таинственный для нас. Мы не знаем всех их; но, по крайней мере, ведаем судьбу вертограда, в котором они процветали и приносили плоды и который выдержал много бурь, потрясений и опустошений с тех пор, как кончилось светлое, тихое и благодатное время его и начались века мрачные, бурные и бедственные.

В сопредельной с Синаем Аравии явился Магомет. Видящие отцы синайские (по свидетельству Иерусалимского патриарха Нектария) прозрели Божие попущение широкого и продолжительного владычества сего человека и потому скоро признали власть его и получили от него ахтинамé, т.е. завещание, которым предоставлены всем вообще монахам и христианам разные права и преимущества, как то: «освобождение монастырей, иноков и пустынников от всяких податей даже в военное время, дозволение им всюду ходить за сбором милостыни, неприкосновенность имений церковных даже и тогда, когда есть нужда в деньгах для постройки мечетей и других общественных зданий мусульманских, и освобождение христиан от солдатства, взимание поголовной подати с богатых из них по 12 драхм, а с бедных по 4, защищение христиан мусульманами от всяких притеснений, обновление церквей, дозволение христианкам, вступившим в брак с мусульманами, оставаться в их вере». Это ахтинаме, подписанное двадцать одним свидетелем, подтверждено было приложением естественной руки Магомета во второй год от его бегства (624г. по Р.Х.), в третий день месяца Мухаррема.

В 630 году градоначальник Элы князь Иоанн, сын Рубы, христианин, признал власть Магомета и обязался платить ему ежегодно 300 золотых монет, как выкуп жизни христиан. С того времени магометанство пустило свои корни в сем торговом городе и вытеснило христианство.

А в Фаране имя Христово прославлялось гораздо долее. Епископ сего города Феодор увлекся учением монофелитов, признававших одну божескую волю в Спасителе, и за то был анафематствован на Латеранском Соборе в 649 году. Вскоре после сего Фаранское епископство соединилось с Синайским.

Около 684 года при халифе Абд-ель-Мелек Ибн-Меруане в семейства христианские, поселенные Иустинианом близ Синайского монастыря, вторгся исламизм при выселе к ним нескольких кочевых аравитян с границ Египта. Тогда эти семейства разделились на партии и произвели междоусобную брань. Многие были убиты, многие убежали в окрестные страны, а остальные сделались магометанами. Синайские монахи разорили их жилища; но, несмотря на то, они остались рабами монастыря. «Их потомки, – пишет патриарх Евтихий, – поныне исповедуют исламизм и называются бени салих по имени старшины Салеха, который первый обратился в магометанство». Могила его находится в долине Шех, между ущельем Рутайбе и холмом Аарона. Я видел ее.

Состояние Синайского полуострова и тамошнего монастыря в восьмом, девятом и десятом веках не известно мне. В самом начале одиннадцатого века синаиты испытали страшную тревогу и понесли большие потери. Когда египетский султан Хаке́м, выдававший себя за воплощенного бога, тайно уведомлен был испанскими мусульманами и французскими евреями о намерении христиан освободить Гроб Господень, тогда он воздвигнул лютое гонение на Восточную Церковь: разрушил храм Св.Гроба и обратил его в конское стойло⁴⁵, разорил Голгофу и многие монастыри и церкви в Палестине и Египте. По возвращении из Иерусалима в Каир он послал старейшину синайских арабов Ибн-Гагиати на Синай с приказанием срыть все христианские святилища (1011г.) Гагиати разрушил церкви: св.Афанасия в Аджруде, св.Георгия в Кольсуме, большую и прекрасную церковь Богородицы в Суэсе, потом монастырь Предтечи близ Раифы и отсюда двинулся к Синаю. Но милосердый Бог помиловал синаитов и спас их обитель благоразумием инока Соломона Ибн-Ибрагима, родом египтянина. Сей инок с тремя старцами встретил Гагиатия за день пути от своего монастыря и, поклонясь ему, просил его принять от смиренных отшельников посланные съестные припасы для людей и скота его. Благость Божия смягчила сердце варвара; он умилился покорностью и добродушием старцев. Тогда Соломон смиренными и сладкими речами убедил его пощадить монастырь, говоря ему:

«Бог предал нас в твои руки для того только, чтобы испытать твое сострадание к убогим и невинным отшельникам. Всемогущий может спасти нашу обитель, как свой дом, и иным образом; но Он от тебя требует милости, твоим добрым произволением хочет избавить ее от разорения; и этой благости сердца твоего Он не оставит без награды. Если ты добровольно помилуешь нас, то и мы добровольно отдадим тебе все сокровища монастыря; и сердце твое будет утолено. Ты будешь богат. Если же ты разрушишь обитель нашу, то какую пользу получишь? Ты в здешней пустыне почитаешься первым; и все арабы с трепетом повинуются тебе, как царю. Итак, скажи Мелек-Дагеру-Хакему, что ты исполнил его волю. А здешние арабы, бедные, посмеют ли доносить на тебя? Да и едва ли султан слыхал о нашей обители, находящейся в такой отдаленной пустыне» и проч.

Гагиати не пошел в монастырь. А Соломон отправил туда своих старцев; и они принесли все золотые и серебреные сосуды и одарили ими шеха. Таким образом, умная речь, сказанная всей душе и всем страстям бедуина, спасла обитель Синайскую от разрушения.

Эта обитель обеднела. Но в ней еще оставалось дорогое сокровище, – благочестивый авва Симеон, который знал пять языков: египетский, сирский, арабский, греческий и латинский. В 1027 году он пошел в Европу с мощами св.Екатерины и собрал богатую милостыню для своего монастыря. По следам его отправился в Болонию Синайский епископ Иорий и в Бетуне скончался в 1033 году. У гроба его совершались чудесные исцеления больных.

Но в 1091 году Господь опять посетил святую обитель страшным прещением. Тогда, по случаю восстания синайских бедуинов против египетской власти, был послан туда значительный отряд солдат для усмирения их. Бедуины отступили к Синаю. Отряд, преследуя их по пятам, достиг до горы Божией Хорива и изумился, увидев в такой дикой пустыне монастырь, как крепость. Монахи тотчас вышли и смиренно поклонились военачальнику. Он коварно уверил их в безопасности и с несколькими чинами и солдатами вошел в монастырь. В храме святой Купины попался им кандиловжигатель; и они то ласками, то угрозами понуждали его указать сокровищницу монастырскую. Инок искренно отговаривался неведением; но варвары не верили ему и в ярости отсекли правую руку его от самого плеча. Когда же они начали истязывать и других монахов, тогда игумен епископ Иоанн, родом афинянин, как добрый пастырь, полагающий душу свою за овцы, пришел в церковь незваный и объявил, что он есть настоятель и что он один знает, где лежат сокровища, но не укажет их. Солдаты связали ему ноги и влача его по всему монастырю, беспощадно били и секли, дабы вынудить у него признание. Но архипастырь молчал. Нечего было дать им; ибо все золото и серебро недавно отдано было Гагиатию. Оставив его полумертвого, мусульмане раскопали все помосты и нашли только под святой трапезой три мраморные ковчега со святыми мощами. Ночью случилось землетрясение; и они в испуге ушли. А епископ спустя три дня предал Богу дух свой (12 февраля)⁴⁶.

Настали крестовые походы. Сион был во власти христиан, а Синай состоял под владычеством египетских мусульман. Латинское духовенство хотя и приходило сюда для богомолья и имело свой придел в монастыре, но никогда не управляло им. Правда, епископы Синайской горы считались в ведомстве латинского митрополита города Карака как хранители церкви св.Екатерины; но они были православные. В 1116 году Балдуин, король иерусалимский, хотел было посетить Синайский монастырь из Акабы (Элы); но пустынные отцы, узнав об этом, отправили к нему посольство и убедили его отложить богомолье во избежание подозрений и гонения египетского правительства, которое жаловало их обители милостивые фирманы.

В правление халифов из дома оммиадов, аббасидов и фатимитов, синаиты по силе ахтинаме Магомета приобрели многие имения в Сирии, именно, в Дамаске, Лаодикии, Триполи и Газе, по духовным завещаниям христиан. В Газе находилось их главное подворье, из которого доставляемо было все потребное для их монастыря. Но во время крестовых походов от частых войн, бунтов и беспорядков на дорогах Сирии не было безопасности; и при том монастырь начал терять там некоторые имения и доходы. Тогда синаиты принуждены были просить милости у европейских христиан. Их епископ Симеон ездил в Венецию, представлялся тамошнему сенату и исходатайствовал у него неприкосновенность имений Синайской обители на острове Крите, завоеванном венецианами в 1204 году. При сем епископе и преемниках его, Измаиле, Евфимии, Макарии, Германе и Феодосии (1203–1241 годы) римские Папы Онорий III и Григорий IX жаловали этой обители грамоты, коими крепили за нею принадлежавшие ей имения на Синае, в Палестине и Сирии, на островах Крите и Кипре и в Гаэтте. Из следующих слов Папы Григория IX в грамоте его⁴⁷: «Достопочтенный брат во Христе (разумеется епископ Синайский) и возлюбленные о Господе чада! Мы милостиво внемлем справедливым требованиям вашим, и церковь святой Марии на горе Синайской принимаем под свое покровительство», – видно, что синаиты сами домогались покровительства сильного тогда двора римского. Но в этом же дееписании нет и намека на присоединение их к Римской церкви, как будто с той и с другой стороны предвидена была непродолжительность взаимного союза по делам житейским в век неудачи крестовых походов. Синайский монастырь оставался православным и принимал на свои жертвенники нескудные дары благочестивых царей Сербии: Стефана Драгутина, Стефана Уроша II и Уроша III⁴⁸ (1270–1336 годы)

В 1312 году 30-го апреля среди белого дня произошло небольшое землетрясение на Синайском полуострове; второе колебание земли последовало в полночь, с рассветом третье; а с 1-го мая земля начала сотрясаться так сильно и так страшно, что при грохоте камней, отрывавшихся от гор и катившихся в долины, казалось, весь полуостров провалится. Тогда пали северо-восточные стены монастыря с двумя большими башнями, так что через них могло свободно пройти навьюченное животное; некоторые келлии совсем разрушились, а с некоторых упали одни кровли. Устрашенные старцы убежали на кладбище и в слезах ожидали совершенного разрушения своей обители. К ним собрались аравитяне и хотели поселиться в развалинах⁴⁹. Но старцы не допустили их, внушив им, что это бедствие послано от Бога, что, доколе монахи еще не ушли в отдаленные места, дотоле и монастырь еще не пуст и что если они не обновят его и разойдутся, тогда уже не грешно будет жить в нем и аравитянам. Эти дети пустыни не только послушались старцев, но и остались разделять с ними печаль. По прошествии шести дней от начала землетрясения, сверх всякого чаяния, прибыли в монастырь семь каменщиков с разными припасами. Их послал сюда Петро-Аравийский митрополит Гавриил для обновления церкви на самой вершине Синая; ибо он прежде ходил сюда на поклонение и дал Богу обет возобновить на свой счет эту церковь, повредившуюся от прежнего трясения земли. Тогда синаиты уговорили этих мастеров восстановить стены, башни и келлии вместо церкви. Им помогали и местные аравитяне из сострадания к злополучным инокам. Монастырь был обновлен; и отцы установили всенощное бдение, пост и молебное пение в первый день мая, в память ужасного землетрясения и дивного промышления Божия о них. (История Нектария.)

В 1453 году пало греческое царство. Тогда в Константинополе святительствовал патриарх Геннадий Схоларий (до 1458 г.) Синаиты, соболезнуя о повсюдном ослаблении церковного благочиния и колеблясь некоторыми недоразумениями, предложили ему письменно следующие вопросы: 1) Надобно ли им признавать игуменом своим епископа, который после отречения от своей власти опять стал управлять их монастырем? 2) Может ли епископ их служить без диакона в иерейском облачении? 3) Не грешно ли получать милостыню от человека, который тайно расположен принять Православие, а явно имеет общение с римскими католиками или язычниками? 4) Можно ли давать армянам-поклонникам частицы хлеба, называемого «Панагия»? 5) Должно ли признавать законным рукоположение Иерусалимского патриарха, за которое он дает деньги? 6) Что думать о тех духовных и мирянах, которые теперь не строго выполняют устав святой Церкви?

Мудрый первосвятитель посланием своим, нарочито написанным самым простым слогом, разрешил все недоумения синаитов и успокоил их совесть. Предлагаю сущность замечательных ответов его.

«Отречение всякого епископа от святительства признается действительным только тогда, когда он пойдет к рукоположившему его архиепископу или патриарху и объявит ему причины отречения, и получит согласие его и когда другой епископ будет посвящен на его место. Ибо многие отрекались; но когда не соизволяли им патриарх их и Церковь, то они опять принимали права и обязанности свои. Итак, ежели боголюбезнейший епископ Синайский, по совету и определению святейшего патриарха Иерусалимского, опять настоятельствует и священнодействует в вашей обители, то не соблазняйтесь этим и принимайте его с полным доверием. Не приемлющий его будет повинен суду наравне с раскольниками и соблазнителями».

«Епископ может служить в фелони и омофоре и без диакона в своей келье или в приделе храма, с одним монахом, но не в соборе и не в присутствии народа. Ибо диаконство дается архиереем, и потому диакон не может служить один, а архиерейство не дается диаконом, и потому епископ может священнодействовать и без него. Архиерей есть то же, что иерей, но только начальник иереев, как то доказывает и самое название его. Если же иерей может служить без диакона, то тем паче архиерей. Так служили блаженной памяти святейшие патриархи Евфимий (906 г.), Матфей (1396 г.) и другие в приделе св. Феофилакта в своей патриархии, близ своей кельи. И ваш епископ может служить один; ибо у вас не город, не мир, не народ, а пустыня, монастырь, монахи. По нужде бывает пременение закону».

«В Боснии многие из кундугеров приняли римское вероисповедание. Но тамошний епископ возревновал преподать православную веру князю Херцеку в другой части Боснии и других, сколько можно, сделать православными христианами; и, как мы слышали, он много успевает там. Сей князь хотя и не отделяется явно от кундугеров, опасаясь потерять свою власть и желая скрытыми путями привлечь многих в Православие при содействии епископа, но по намерению он – уже христианин, хотя и недавний, и потому посылает милостыни христианам; иначе, стал ли бы он напрасно бросать свои деньги? Итак, ежели этот епископ пришлет вам милостыню от имени князя Херцека, то примите ее для его же пользы, да останется он в христианстве. Но не поминайте сего князя явно на литургии; ибо он еще прикрывает свое христианство. Если же вы заблагорассудите помолиться о нем в вашей трапезе, после благодарения Богу за пищу, в присутствии епископа, то нет никакого препятствия просить Господа Бога, да сохранит Он жизнь князя Херцека и да вчинит его в лик действительных чад Церкви, усовершившихся в вере и благочестии, и едиными устами возгласит о нем: Господи помилуй. Ибо благочестивые и человеколюбивые отшельники молятся о всяком создании Божием, да все будут помилованы по исправлении».

«Армянам-поклонникам давайте не только панагийный хлеб, но и антидор. Ибо хотя они и разномыслят с нами, но все же они христиане. А слова Господа: «Не повергайте святая псам» относятся только к неверующим, т.е. к иудеям, магометанам, манихеям, и к тем, которые притворяются христианами, а на самом деле не таковы. И святейшие патриархи, когда служили торжественно, не изгоняли из церкви армян, приходивших к литургии с благоговением, и даже благословляли их наравне с православными, давали им целовать свою руку и предлагали антидор. Довольно с вас и того, что вы сами не требуете и не принимаете от них никакой святыни; а свою-то преподавайте им, когда они желают сподобиться оной».

«Если патриарх Иерусалимский поставляется за деньги или, посвященный туне, дает подарки местным властям, чтобы ладить с ними; то не соблазняйтесь этим. И в наших странах подобным образом приобретается архиерейство; и это зло началось лет за пятьдесят, или менее. В Иерусалиме берут деньги иноверцы; и кто им дает их, дает по необходимости; ибо иначе и быть не может. Посему-то и человеколюбие Божие прощает это, и люди умные не зазирают сего. А наше злоупотребление есть тяжкий грех; ибо у нас продают и покупают архиерейство христиане. Мы старались искоренить сие зло, и даже подавали пример, рукополагая многих в архиереи не только без всякой мзды, но даже с нашими издержками, потому что они были из плененных; но нимало не успели. Впрочем, мы скрываем от народа страсти церковных пастырей в предотвращение соблазна и холодности к вере. Умно сказано: «не будь чрез меру справедлив, да не впадешь в нечестие». Архиереи, своевольно нарушающие правила Церкви, подлежат суду Божию. Итак, ежели мы терпим и скрываем недостатки пастырей здесь, где есть свобода делать и не делать зло, то тем более надобно терпеть их там, где есть и большое неведение, и долговременная привычка, и неизбежная необходимость».

«Не соблазняйтесь нарушением и других чиноположений Церкви. Нарушающие их по неведению или по расстроенности нашего времени будут помилованы Богом. А вы сами храните послушание и единение, имея в виду утверждение христианства. Ибо уверяем вас о Господе, что кто в наше время требует строгого соблюдения всех обычаев и уставов Церкви, как это было во время свободы христиан, тот есть враг христианства и налагает бремя на бессильных; а кто прощает малое, да сохранит целое, тот имеет дух апостольский. Знайте, что подробности многих чиноположений не существовали в первые века христианства, а введены уже со времени великого царя Константина, когда начались Вселенские Соборы. Но при первобытной простоте Иисус наш привлекал к себе более последователей; ибо во всей вселенной в каждый день за имя Его умирали сотни, тысячи, тьмы верующих, и ежедневно возрастало христианство, орошаемое кровью неподробноуставных христиан. И ныне возвратились первые века Церкви; ибо у нас нет ни царства, ни Церкви свободной, ни торжественности... И сколько истязаний от неверных! Однако же христиане не только не ослабевают в вере, но даже готовы умирать, когда это потребуется. Кто дерзнет сказать, что они – не мученики произволением? Кто потребует от них строгого выполнения устава церкви, когда не позволяют того обстоятельства? Христиане на Востоке и Западе умирают или терпят неизреченные скорби за Христа; и мы ли будем осуждать их или печалиться, что они перемешали зачала утреннего Евангелия и вместо седьмого прочитали девятое? Или пропели вместо первого гласа второй? Церковь ныне воинствует. А во время военное не требует строгоуставия ни архистратиг наш Иисус, ни те, которые мудрствуют с Ним».

Раб чад Божиих, смиренный Геннадий. (История Нектария.)

В 1517 году турецкий султан Селим I завоевал Египет. Во время осады и взятия Каира несколько синайских монахов находилось там в одном монастырском доме. Когда турки вторглись в сей город с огнем и мечем, тогда провидение Божие спасло притрепетных пустынников и их подворье неожиданным образом. По устроению Божию случилось, что ту часть города, в которой находились они, грабили морейские солдаты – христиане, под предводительством бея Черноты, христианина же. Вторгшись в подворье, они увидели монахов, удивились и пощадили их. Чернота бей поставил свою стражу для охранения их. Когда кончилась война смертью египетского правителя Тумут бея и Селим спокойно проживал в Каире, тогда синайские монахи через посредство Черноты бея представились этому султану и на серебреном блюде под зеленым покрывалом поднесли ему ахтинаме Магомета и просили его подтвердить сие завещание. Повелитель правоверных приказал взять в Константинополь подлинный акт, как драгоценную святыню; а синаитам выданы были копия с него и фирман в подтверждение его. По силе этих грамот они поныне ничего не платят за вещи во всех пристанях и таможнях турецких.

С 1521 года Синайская обитель сделалась предметом продолжительного и разорительного спора между патриархами Александрийскими и Иерусалимскими. Те и другие усиливались подчинить ее своей власти. По случаю этого спора составлялись соборы, гремели анафемы, мирволили угровлахийские князья, наживались турецкие судьи. Наконец пустынные отцы утомились прением о них патриархов и решились прибегнуть к суду так называемой Великой церкви Христовой в Константинополе. Они послали туда двух благоразумных и опытных братий, духовника Иосифа и соборного старца Моисея. Эти поверенные нашли там друга своего Иеракса, великого логофета Константинопольской церкви, мужа благочестивого и мудрого; и он принял участие в деле их и много помог им.

По просьбе сих старцев и при содействии Иеракса составился Собор в Константинополе для рассмотрения дела о Синайской обители (1575г.) На Соборе присутствовали три патриарха: Вселенский Иеремия II, Антиохийский Иоаким, Иерусалимский Герман, архиепископ Кипрский Тимофей, двадцать два митрополита и епископа и пятнадцать духовных и мирских сановников, всего 41 лицо.

«Собор определил и заповедал:

а) чтобы игумен Синайского монастыря был вместе и архиепископ, доколе светит солнце, и чтобы он епархиально святительствовал и судил, и домостроительствовал, и делал все, что нужно для благосостояния братий;

б) чтобы этот монастырь был свободен и не попираем никаким лицом и управлялся бы своими игуменами – архиепископами;

в) чтобы архиепископ был инок Синайского монастыря и пребывал в нем безвыходно;

г) чтобы он избираем был голосами всех властных старцев сего монастыря и потом канонически и безденежно получал бы хиротонию от святейшего патриарха Иерусалимского, потому что Синайская гора находится в области сего владыки;

д) чтобы всякий посторонний, дерзнувший творить хиротонию в Синайском монастыре, судить и начальствовать в нем, несмотря на архиепископа его, был повинен Богу и правилам соборным, кто бы он ни был;

е) чтобы признавались недействительными все прежние синодальные грамоты, какие по обстоятельствам были даваемы монастырю, коль скоро они противны явленным ныне царским и соборным постановлениям; и кто решится нарушить учрежденный ныне порядок, тот будет подлежать отлучению от Церкви и проклятию».

«Сие определение Собора изложено было в синодальной грамоте патриарха Иеремии 7083 года (1575) месяца июля. Эта грамота подписана была всеми лицами, присутствовавшими на Соборе, и «дана божественному и царскому монастырю Синайской горы, чествуемому во имя Спасителя Христа, и архиепископу его, какой будет по временам, с достопочтенными братиями, боголюбезно обитающими в нем, для постоянной и нерушимой безопасности его""⁵⁰.

Таким образом учреждено было Синайское архиепископство вместе с независимостью, свободой и чином монастыря; и в том же году поставлен был игуменом его архиепископ Евгений. С сей поры продолжался непрерывный ряд архиепископов Синайских до здравствующего ныне о Господе Константия.

В лике этих святителей именитейшие были Иоанникий I, Никифор и Кирилл. Первый тридцать лет (с 1671 по 1702 год) спокойно управлял Синайской обителью. В сей круг времени он возобновил монастырек святых бессребреников, что в Фолийской юдоли, и церкви во имя святых же сорока мучеников и св.Онуфрия в долине Леджа; а в самой обители починил обветшавший придел архангела Михаила, позолотил иконостас соборного храма и украсил олтарь его, облицовав святую трапезу и жертвенник узорами из перламута и слоновой кости по индийской черепахе, как все это видно из тамошних надписей. При нем архиепископ Пекский и патриарх всех сербов и болгар Арсений покланялся святым местам синайским в 1683 году. В записи сего патриарха, хранящейся в тамошней библиотеке, сказано: «Святейший и Богом возлюбленный архиепископ (Иоанникий) во истину, якоже древний Аарон, украшен всякими добрыми делы, и художник, якоже праведный Веселеил... Внидохом в монастырь и видехом чин церковный, и строение монастырско. Видехом и дивихомся, и возрадовахомся радостию несказанною. По истине земля свята, и иноци живущии зде – святи и избрани и умудрени во всех делех духовних». – Иоанникий сподобился получить от государя нашего Петра I богатейшую среброкованную раку для мощей св.Екатерины в 1689 году. Архиепископ Никифор устроил и учредил монастырскую библиотеку в 1734 году. Ему императрица Анна Иоанновна, в том же году, пожаловала тысячу рублей серебром на строение и починку Синайской обители после пожара в ней. Архиепископ Кирилл послал в индийский город Калькутту своих старцев для священнослужения по просьбе тамошних греков (1782г.)

Велика сила православно-кафолической Церкви. Она сближает христиан, живущих на противоположных концах вселенной, и располагает сильнейших из них к защите и снабдению слабейших. Она побуждала царей, князей и бояр благотворить Синайской обители по чистой любви к Богу и ближнему.

Добродетельные господари Валахии, Радул (1498г.), Влад (1531г.), Александр (1533г.), Петр (1575г.), Матфей (1641г.), жаловали этой обители деньги, а Иоанн Константин Бассараба Бранкован приложил ей прекрасный монастырь Рымникский со всеми имениями его, построенный в 1689 году.

Благочестивейшие цари российские жаловали ей милостынные грамоты и жертвовали богатые вклады от своих царских щедрот. – Великий государь и царь Феодор Иоаннович повелел дать милостынную грамоту синайскому архимандриту Мелетию. Но его убили на обратном пути, не известно где, в России или за пределами ее; и грамота затерялась. Но при благочестивейшем государе Михаиле Феодоровиче и при отце его святейшем патриархе Филарете Никитиче Веррийский митрополит Аверкий как постриженец Синайский засвидетельствовал неповинную смерть Мелетия и ходатайствовал перед патриархом и государем, чтобы они пожаловали Синайскому монастырю другую грамоту, которая и дана была архимандриту сего монастыря Исаии 7138 года (1630) июня 16 дня, в Москве. Сей грамотой синаитам предоставлено было право ездить в Московское государство за сбором милостыни в четвертый год. – Великий государь царь и великий князь Алексий Михайлович своей грамотой, данной в Москве в 7157 году (1649) сентября 3 дня, на имя архимандрита Меркурия, дозволил Синайскому братству собирать милостыню в Московском государстве в шестой год. – Замечательна жалованная грамота пресветлейших и державнейших великих государей царей и великих князей Иоанна Алексиевича, Петра Алексиевича и царевны Софии Алексиевны, данная в Москве в 7197 году (1689) месяца февраля 5 дня, государствования же их в 7 год, синайскому архиепископу Иоанникию и архимандриту Кириллу, и иным архиепископам и архимандритам, которые по них будут, с братией: «В прошлом году архиепископ Иоанникий прислал к Нашим Царским Величествам архимандрита Кирилла бити челом, дабы Мы Великие Государи и Наше Царское Величество изволили тое святыя Синайския горы и всем в ней обретающимся монахам, а наипаче монастыря пресвятыя Богородицы Неопалимыя Купины, быти строители и обладатели, яко новии и блажении вместо царя Иустиниана Ктиторы, и приняли б в Наше государское защищение то великое и божественнейшее сокровище, которое будет нам сокровено в Царствии Небесном, и дабы от нас Великих Государей присылать в ту святую обитель иеромонахов и монахов, да будут с ними вкупе Бога молити. И Мы Пресветлейшие... (следует титул) по их челобитью, в призрение свое Государское тое святую гору и монастырь Пресвятыя Богородицы Неопалимые Купины для единые наше благочестивые Христианские веры принять изволили... и указали им по сей Нашего царскаго Величества жалованной грамоте в Московское Государство присылать к нам бити челом о милостыне в другой год».

Итак, Синайская гора с монастырем ее принята была в призрение Российского государства. Но челобитье архиепископа Иоанникия о присылке туда русских иеромонахов и монахов оставлено без исполнения: по крайней мере, об этом ничего не сказано в грамоте. С архимандритом Кириллом посланы были 400 голландских червонцев и серебреная, кованая рака, длиной в средний рост человеческий, глубокая, с таковой же крышкой, на которой вычеканено изображение св.великомученицы Екатерины во весь рост, и с пятью надписями на церковнославянском языке большими буквами литыми, сребренопозлащенными, на таковых же больших круглых щитах, прибитых к трем сторонам раки. Эту драгоценность привез на Синай архимандрит Кирилл в 1691 году. Она хранится в ризнице монастырской.

В восемнадцатом веке господари Молдавии и самодержцы всероссийские продолжали изливать щедроты свои на святую обитель, вмещавшую в себе неопалимую купину и нетленные мощи св.Екатерины, желая сохранить сей крин, цветущий среди терний. В 1706 году июня 12 дня Михаил Раковица, господарь Молдавский, приложил сей обители свой монастырь Фистицкий с разными угодьями и деревнями. В тот же год в 4 день ноября Григорий Гика воевода пожаловал ей 15000 пиастров и потом завещал свой монастырь Формозу близ Ясс с богатыми имениями его. – В 1734 году января 16 дня по именному ее императорского величества Анны Иоанновны указу дана была тысяча рублей серебром архимандриту Кириллу на строение и починку Синайской обители после пожара в ней. Тамошний архиепископ Никифор, получив сии деньги в том же году, письмом благодарил Новгородского архиепископа Феофана Прокоповича за содействие помянутому архимандриту и, величая его богословом и почитателем Синая, желал ему многих лет и спасения душевного. Около 1738 года грек Стамати, обыватель Киева, завещал присланному в сей город синайскому иеромонаху Евгению небольшое место с тем, чтобы он построил на нем церковь во имя святой Екатерины. Евгений начал ее и, по ходатайству Киевского митрополита Рафаила, сподобился получить царскую милостыню, на которую и достроил желанное святилище с благословения Святейшего Правительствующего Синода, данного в 1738 году. А Синайский архиепископ Никифор в 1744 году просил этот Синод исходатайствовать у императрицы Елисаветы Петровны утверждение сей церкви с имениями ее за Синайской обителью. Прошение его было исполнено. В 1748 году по определению Святейшего Синода марта 8 дня церковь, о которой идет речь, наименована была монастырем. А в 1786 году возвели его во второй класс по именному Высочайшему указу 10 апреля. В следующий же год, по Высочайшему указу 15 марта, синаитам отдан был Киевский Петро-Павловский монастырь с оставлением за ним и прежнего подворья с церковью.

Много утешений имели пустынные отцы; но много и страданий потерпели они. В 1797 году обвалилась от ветхости северная стена Синайского монастыря, не во всю длину, а до половины, и не во всю толщу, а только с лицево стороны. Когда узнали о сем местные аравитяне, тотчас собрались в числе трех тысяч под предлогом охранения убежища отшельников, а на самом деле для расхищения его. Благоразумные старцы то смиренными просьбами, то обещаниями подарков предотвратили потери. Но надлежало перестроить стену с самого основания ее, а при перестройке открылся бы кочевым арабам свободный вход в монастырь. Эта опасность и недостаток денег как на восстановление стены, так и на содержание и удовлетворение египетских чиновников, которых надлежало призвать для удержания арабов в порядке, повергли синаитов в глубокую печаль. Но как от всех прежних опасностей, так и от настоящей избавило их провидение Божие нечаянным образом. Каир взят был французами. Генерал Клебер, по просьбе старцев, послал на Синай работников со своими приставниками; и обвалившаяся стена была восстановлена и укреплена в непродолжительное время. Синаиты сделали большой заем денег у христиан в разных местах, и большую часть арабов отослали назад с подарками, а прочих оставили помогать при работах за деньги.

Что случилось на Синае в наше время? Всего не ведаю, а что знаю, то сообщаю. В марте месяце 1806 года пустынные отцы изъявили своему игумену архиепископу Константию письменное согласие (συμφωνίαν) на то, чтобы он жил в Константинополе и управлял имениями, принадлежащими Синайской обители в Валахии и Молдавии. В 1811 году пожар истребил Киевский Петропавловский монастырь, приписанный к этой обители по Высочайшему указу 1787 года. Синаиты не смогли возобновить его; посему место под ним оценено было в 5610 рублей ассигнациями и передано в ведение нашего училищного начальства, для устройства зданий Киевской семинарии (1826г.), а эта сумма из духовно-учебных капиталов внесена была в Государственный заемный банк для хранения на имя Екатерининского греческого монастыря в Киеве. В 1814 году было землетрясение на Синае, от которого обвалились некоторые утесы в долине Леджа. Во время восстания греков (1821 по 1830г.), тамошняя обитель не получала никаких доходов с имений своих в Европе и потому принуждена была продать часть церковной утвари. В 1826 году синайский дикей о.Каллистрат крестил несколько местных бедуинов. Но когда об этом узнал Мегмет Али паша египетский, воспретил дальнейшее обращение их в христианство, сказав, что «не время крестить их и что от таких животных, каковы бедуины, не будет прибыли Христу, и потому лучше не смущать жителей Синайского полуострова и не затруднять правительство». В 1831 году главный шех синайский по имени Салех, из племени Каррашиев, вздумал подчинить своей власти рабов монастырских и свои требования начал подкреплять угрозами. Рабы испугались и все убежали в гору Эт-Тих. Тогда дикей с одним старцем пришел к ним и стал уговаривать их, чтобы они возвратились в свои кочевья; но они согласились с тем условием, чтобы египетское начальство поручилось за их безопасность, не подчиняло никакой другой власти, кроме монастырской. После сего дикей отправился в Суэс и начальнику сего города предъявил фирманы, в которых ясно упомянуто о рабах монастырских. Шех Салех был позван к суду; и как ему нечем было оправдаться, то по кратком заключении в тюрьме он принужден был заплатить денежную пеню за свою неправду. До 1838 года защитники Синайского монастыря, так называемые кафиры, по прежнему договору получали от него за доставку каждого ардеба⁵¹ 25 пиастров (5 рублей ассигнациями) и хлеб с похлебкой после привоза вещей. А в этом году монастырь, при посредстве египетского начальства, сделал новое условие с ними, по которому он платит за каждый ардеб 40 пиастров, а пищи уже не дает им. В 1844 году смежный с монастырем сад пострадал от наводнения после проливного дождя так, что ограда его, складенная из живых камней, по местам обрушилась, но скоро была восстановлена.